Оглавление.
1. Согласие с Амнэрис
2. Новый принц западных эльфов.
3. Чудесная болезнь Иеронимуса
4. Сумасшествие короля западных эльфов
5. Экстренное слушание
6. Изменения неизбежны
7. Неожиданное предложение
8. Ответ границ Долины
9. Испытания в школьной лаборатории.
10. Бегство или сражение?
11. Точка зрения.
12. Невозможность видеть желаемое.
13 Отец по необходимости
14 Природа души?
15. Договор с собой
16 Пробуждение Глории.
17 Выбор Дэ’Найялы.
18. Разбитая надежда
19 Семейный совет
20. Пепельный дождь
21. Похищение принцессы
22. Сундук старика Фила
23. Опасность рядом.
24. Петляя по окружности
25. Гнев принца
26 Давняя обида
27 Визит в Кастэнию
28 Помощь принцу и стране
29 Неудачная попытка самоубийства
30. Третья часть плана Амнэрис
31. Удачная подмена
32. Придется идти одному
33. Балскове у ворот Каримэны
34. Его Величество Случай
35. Шаткость трона
36. Сила желания
37 Сплетение нитей
Эпилог
Венец Бога Справедливости. Война двух начал
1 глава. Согласие с Амнэрис.
Мрачные темные стены безжалостно поглощали лучи света, проникающие сюда сквозь узкие небольшие окна. В своей исключительности они являлись украшением храма Богини Амнэрис, но сейчас скорее подчеркивали трагичность той ситуации, в которой оказался мир. Что она несла всем? Не являлась ли предвестницей всеобщей гибели?
Когда Яромир перенесся в пространстве, Амнэрис тоже хотела переместиться, но ее спасло благоразумие. Она повелела одному из своих слуг переместиться в пространстве привычным способом: с помощью магии. Собственно такой привилегией, перемещаться в пространстве, как Боги, обладало только трое ее слуг, так что ей было, кем жертвовать в личных интересах, и, как оказалось, не зря. Эльф пронзительно вскрикнул, упал, и, сжимая раскалывающуюся от боли голову, промучился так буквально несколько минут, то, что последовало за этим, шокировало даже Амнэрис: эльфа разнесло на отдельные мельчайшие частицы, и подобно пыли он слился с воздухом.
- Наш господин… он, - это сказал тот самый маленький дракон, который не так давно встречал здесь верховного Бога.
- Замолчи! Я не желаю ничего слышать!
- Но ведь вы отомстите за него?!
Амнэрис смерила дракона гневным взглядом, давая понять, что сейчас говорить об этом неуместно, каковы бы ни были её намерения. Слуга покорно опустил голову и замолчал.
Амнэрис знала: Яромир снова придет, даже не смотря на то жалкое проявление трусости. Сам он, может, того и не захочет, но вот его господин, да. Син нашел его в небольшом лесу перед бывшим храмом Зору, Яромир лежал на куче листьев, с надеждой начиная он думать о том, что Балскове забыл о нем. Но он глубоко ошибался.
- И долго ты так собираешься валяться? – раздался над Яромиром его голос, который подобно разряду молнии пробил все тело юноши. От страха Яромир не мог пошевелиться, не мог открыть глаза, не мог сказать ни слова. Син, в свою очередь, подумал, что Амнэрис нашла на него иной применению магии способ воздействия. Он прищурился – нет, юноша дышал, тяжело, отрывисто, но дышал.
- Яромир?
Вновь молчание, но на это раз оно возмутило Балскове: он видел, как дрогнули ресницы юноша, значит, он слышит его, и очень отчетливо.
- И долго ты собираешься тут разлеживаться?! А ну, вставай!
Для большей убедительности, Син пнул эльфа ногой – подействовало сразу и безотказно. Яромир вскочил и испуганно посмотрел на Балскове. Тот рассмеялся.
- Ох, и трус же ты! – и, резко сменив тон, Син перешел на холодные, окрашенные недовольством оттенки. – Сейчас некогда разлеживаться! Что тебе сказала Амнэрис?
- Она согласна сотрудничать с нами.
- Она признает нашу силу?
- Наверно, да.
- Наверно?! – взревел Син. – Что она сказала тебе?
- Она… - Яромир замялся, не зная, что и как солгать, но сейчас и малейшая заминка могла взбесить Балскове.
- Я спрашиваю: что она сказала?! - взревел он.
- Что согласна, согласна с нами сотрудничать!
- Я это уже слышал! Конкретней, говори конкретней! Или скажешь: что забыл ее слова?!
Яромир, не найдя ничего лучше, кивнул, чем окончательно довел Сина.
- Глупец! И зачем я только доверил тебе такое дело? Если ты даже нескольких предложений запомнить не можешь! Лучше бы я сам все сделал! Нет, что ты, что Зору – оба ненормальных, у одного проблемы с задетой гордостью отца и мужа, а у другого, понимаешь ли, с памятью!
Так он кричал еще минут пять, основательно разогнав всех живых тварей в радиусе, по меньшей мере, километра. Потом он несколько успокоился и даже сел на пень, Яромир опустился на корточки рядом.
- Она сказала, что…
- Готова сотрудничать с нами, - передразнил его Син, но Яромир, сглотнув эту усмешку, продолжал.
- Что она признает нашу силу. Но, господин, она приказала слугам напасть на меня! Их накинулось, по меньшей мере, десятеро, и я…
- Испугался, - презрительным тоном закончил Син. Как ни было это унизительно для Яромира, но он вынужден был согласиться с этим, печально опустил он голову и потупил взгляд. – Как она отреагировала на это?
Яромир пожал плечами, давая понять, что в этом не было ничего особенного, или, по крайней мере, он этого не заметил. И если бы не чувство уязвленного самолюбия, то ответил бы просто и спокойно, однако голос его выдавал своей едва заметной хрипотцой и более низкими нотами, чем обычно.
- Нормально. Вначале, конечно, смеялась, не верила, но потом, когда вы разделались с ним, сразу стала покладистой и сговорчивой.
- Ну, вот! Я же говорил, а он: будет мстить. Нет, все-таки Зору был глупцом! Так расстраиваться из-за женщины, так близко к сердцу принимать отношение детей! Вот Амнэрис – образец. Да! Отправляйся к ней сейчас и скажи…
- Сейчас?!
Син посмотрел на него так, словно тот удивился утверждению о существовании мира. Под таким взглядом Яромиру стало несколько не по себе – он знал, что после такого Зору мог перейти на скандал, а Син ответь так, что те скандалы могли показаться чем-то по-детски невинным. От Балскове веяло какой-то особой силой, энергией и волей, перед которыми любой начинал трепетать. Что ж, о таком Син мечтал в детстве, чтобы перед ним склонялись как перед Великим Амедео, и он, судя по всему этого добился. Во всяком случае, он так думал и теперь мог проверить.
- Спросишь: какие действия она может предложить? Как может ускорить разрушение мира? Поможешь ей, если предложит что-то дельное.
- Но…. – Син вновь обратил на него непонимающе-недовольный взгляд, однако Яромир не хотел больших неприятностей, которые могли последовать, случись ему неправильно понять и Балскове, и Амнэрис. – Как я пойму, что это то, что нужно?
- Как?! – взревел Син, но тут же вновь перешел на небрежный тон. – Если уж ты и это не поймешь, то грош тебе цена, и тебе, и всему твоему высочеству!
Этот намек в адрес высокого положения Яромира, больно задел юношу – что ж, Син не хочет пояснений и уточнений, так пусть не жалуется потом! И, не говоря ни слова, эльф перенесся в храм Амнэрис на старом материке.
- Глупец! – заключил Син. – Мудрость, Яромир, не только в умении читать книжки! Надо еще быть способным и применить знания в них описанные!
Вновь эти серые стены, черные статуи, вновь она, ее презрительно-высокомерный взгляд, теперь помноженный в несколько раз: то бегство - Яромир это понимал – никто не забыл и не забудет. Конечно, ее усмешка едва улавливалась, глаза были почти беспристрастны, от этого презрения, которое улавливалось на уровне ощущений, Яромиру стало не по себе.
Каким величием все дышало, и каким ничтожным себя рядом с ней чувствовал Яромир. Или все обстояло не так и эльфу, воспитанному в традициях подчинения и поклонения Богам, только так казалось? Во всяком случае, Яромир хотел думать в этом ключе.
- Госпожа, - он произнес это очень спокойным голосом и даже нашел в себе силы поклониться. – Я пришел с тем, чтобы перейти к тому вопросу…, с которого мы начали наш разговор.
- Точнее к тому вопросу, к которому ты хотел приступить.
- Нет, нет. В прошлый раз я был не прав, и…
- И даже час обдумывал это!
- Да, то есть, нет. Я…
- Что такое, Яромир? Чем Син запугал тебя? Или о чем таком поведал, что теперь ты вновь хочешь послушно танцевать под его волшебный рожок?
- Я… Госпожа, - на этот раз Яромир справился с волнением и твердо произнес. – Я вижу, что вы не понимаете всей создавшейся ситуации. Ваш сын погиб – теперь миром управляет иная сила, и мы, я и Син Балскове, являемся ее властелинами.
- Один из которых не имеет ни малейшего понятия: как она действует, но впрочем, о чем я, зачем ему это? Ведь для блаженного неведения лучше знать как можно меньше!
- Это не так!
- А как?
Бессильная ярость и злость кипели в душе эльфа, но с каждым ее словом, с каждой фразой он слабел и понимал, что не может ответить ей, возразить, что он вынужден соглашаться и… подчиняться. Последнего ему хотелось меньше всего.
- Ты глуп, Яромир! Неужели ты думаешь, что я соглашусь также раболепно исполнять чужую волю, как ты! Нет, ты глубоко ошибаешься! Если я соглашаюсь с чем-то, то первым делом меня интересует, что в этом проекте значу я, и что находится в моем подчинении. Вы, скажу прямо, предлагаете мне не слишком привлекательный вариант, и я, ни в коем случае, не собираюсь принимать его.
Глаза юноши изумленно расширились – такого он не ожидал, чего угодно, но только не этого! Однако для самой Амнэрис было бы величайшим несоответствием ответить так, как предполагал Яромир.
- Тебя это удивляет? А меня нет. Неужели ты думаешь, Яромир, что Боги опираются только на магию? Нет, мой мальчик, это не так. И то, что вы уничтожили Великого Бога Справедливости, еще ни о чем не говорит. Во всяком случае, его смерть говорит нам о том: как не надо действовать. Тебя, например, не удивляет тот факт, что я еще существую? А ведь я знала только о смертоносности использования магии против вас, но не более!
В данном случае Яромир был вынужден признаться сам себе в том, что не понимает: о чем она говорит, ведь он, властелин новой силы, каким он себя назвал, ничего не знал о невозможности перемещения в пространстве с помощью магии, невозможности общения на уровне мыслей. И Амнэрис поняла это, про себя она довольно улыбнулась, но внешне продолжала запугивать претендующего в собственных мечтах на высокое положение эльфа.
- Нет, Яромир, нас не зря назвали Богами – мы опираемся на различные силы, иначе бы зачем, скажи мне, пожалуйста, существовало столько Богов? Вполне хватило бы одного Адорио. Я уж не говорю о Душе мира – если вы натолкнетесь на одно из ее проявлений – а оно сейчас явлено в самой непосредственной форме - то не думаю, что ваша встреча будет долгожданно-благостной. Если только для нее. А вот мы имеем куда более прочные связи с Душой мира. Ты знаешь о ней хоть что-нибудь, Яромир?
Нет, юноша не знал: о какой такой душе мира идет речь, но откровенной фразой признавать это не желал.
- Не знаешь! А меж тем она есть, и сейчас она проявлена в смертном существе. Душа мира не допустит его разрушения, но даже если бы оно и случилось – все равно мир останется существовать, с нами или без нас. Все есть изменение – и это есть вечность. Для тебя это звучит как туманная, не имеющая под собой почвы фраза, но это лишь твое представление, но не как не истина! - Амнэрис чуть рассмеялась, но потом откровенно пренебрежительным тоном продолжала. – Впрочем, о чем это я! При условии, что я общаюсь с заносчивым, мало что знающим юношей, мне следует перейти на более доступный для последнего уровень. Итак, Яромир – вы не всесильны, ибо само это утверждение, что кто-то из смертных может вмещать в себе все, наивно! А стремящиеся не думать о смерти, ищущие спасения в любых эликсирах бессмертия, тем не менее, не отрицают этого главного. Но я опять ушла от доступного тебе пути. Вы не можете приказывать мне, вы даже не сможете уничтожить меня, если вдруг захотите! Да, я, возможно, не сделаю того, чего желаю с прежним размахом, но и вам прислуживать не стану! Другой разговор, что я предлагаю тебе немного поиграть с Балскове. Отсюда выгоды будешь иметь и ты, и я. У тебя есть все шансы вернуть себе трон, а у меня быть с Балскове на равных. Я не против такого поворота дела, но только если это не касается ущемления моих прав и возможностей! Так, что ты скажешь мне, Яромир?
Эльф молчал очень долго, несколько минут, но Амнэрис и мельчайшим оттенком взгляда, выражения лица, не показала этого. Разве что в душе насмешливо думала о тех страхах, смятении, возможно даже, ужасе, которые охватили Яромира. Она знала его от и до, потому могла играть им так, как ей того хотелось.
- Я… Что я должен делать?
- Перемещайся в имение дубравного кольца и, устрани принца Александра, обвини в убийстве отца, но последнее сделай во дворце, и так, чтобы ни один комар не мог носа подточить! Потом бери, владей! Хоть даже думай о женитьбе с Лидией.
При одном упоминании имени принцессы Идэлии, Яромир залился краской – сейчас идеи о всеведении Богов не могли восприниматься им как пустые сказки. И все-таки помимо обладания обожаемой им девушки, Амнэрис предлагала ему нечто ужасное.
- Но… убить брата! Я не могу!
- Не смеши меня! Какой он тебе брат! Ты не знал его столько лет, а он и не хотел знать! Вспомни тогда, на тех Играх, он отвернулся от тебя, когда ты хотел заговорить с ним!
- Но… он же недалекого ума!
- Тем более, зачем он тебе? Лишние хлопоты – как и когда ты ему все объяснишь? Да и где спрячешь? Нет, это несерьезно! Что если Балскове найдет его? Вряд ли он решит, что это избирательное действие в разрушении мира! Так что во избежание лишних хлопот советую поступить разумно. Меня же перенесешь в Чертомир, там я поговорю с Балскове, и предложу свои действия. Итак, что ты скажешь?
На это раз молчание было недолгим.
- Хорошо, только я прошу возможности советоваться с вами по ходу действий.
- И все? – небрежно спросила Амнэрис.
Яромир приступил к выполнению плана Амнэрис, ступая по видимой и невидимой дорогам, совершенно не заметил он нескольких указательных знаков, ведомый лишь соблазнительными огнями впереди.
2 глава. Новый принц западных эльфов.
Высокие вековые дубы кольцом окружали небольшое имение на берегу озера: несмотря на свои очень скромные размеры, практически полное отсутствие сооружений кроме основного здания, оно принадлежало королевской семье западных эльфов. Его не любили представители нескольких поколений, тем более что это поместье часто становилось местом пребывания неугодных членов монаршей фамилии. Но некоторые, как например, нынешний король Александр VI, находили в нем покой и отдых, среди прекрасных естественных оград и сооружений. Чем не ограда чудом замкнутое кольцо дубов? Чем не сооружение расположенные треугольником сосны, между которыми умудрилась вырасти ель? И какой еще бассейн был нужен, как не маленькое и удивительно чистое озеро, окружено раскидистыми зарослями ивы?
Последние шесть лет король стал приезжать сюда все чаще. Ему не раз предлагали сделать, наконец, здесь хоть что-нибудь, хотя бы соорудить нормальные дороги и тропинки, но Александр только покачивал головой и просил оставить все, как есть. «Лучше, чем Природа, не сделает никто», - говорил он.
Король приезжал сюда в сопровождении своего сына, то есть всей своей семьи. Его жена, законная королева Элизабет, так и оставалась вдали от столицы, Тимурграда, к слову сказать, она жила в подобном этому имении, но, правда, в куда более обустроенном. По официальным законам король не имел права заводить вторую жену при живой первой, что Александр десять лет (Э) назад хотел кардинально исправить, но народ не позволил этому свершиться, он поставил монарха перед выбором: или восстание и восстановление традиционного правила или добровольное следование завету предков. Несколько приближенных советовали ему пойти на уступки и эльфам и себе самому, но королю хватило смелости отказать, и не подстраивать убийство жены. Он сам попросил ее уехать от него, под предлогом того, что она оскорблена его поведением, пообещав ей взамен безопасность и отказ от полюбившейся ему девушки. Если бы она не согласилась, он стал бы появляться в свете в сопровождении не только нее, но и соперницы. Конечно, это тоже не встретило одобрений, говорили в открытую, что Александр насильно отослал жену из столицы, но такой вариант более устраивал консервативно настроенных граждан, чем двоеженство короля. Много переживал по этому поводу и принц, он был далек от всех этих частностей: следование или не следование законам предков. Он просто хотел жить с мамой, видеть ее, слышать, но отец оставался неумолим. Единственное, что он допустил: их встречи каждым летом.
И вот сейчас было как раз лето, юного Александра вот-вот должны были отвезти к матери, он искренне радовался, начинал петь и прыгать. В свои девятнадцать он сохранил ум пятилетнего мальчика, всю его резвость, непосредственность и наивность. Когда король смотрел на него, то все более он подумывал о том, чтобы не настаивать на возвращении сына: видеть его было и так нелегко, а после очередной поездки к матери еще более.
«Мне кажется, его недуг усиливается! – с ужасом думал он последние два года. – Должен ведь он хоть немного понимать окружающее!» Все чаще его посещали мысли о том, втором сыне, которого он отверг дважды. Последнее все более давило на него, он мучился от угрызений совести, от сознания того, что дважды бросил своего ребенка, отказав ему в имени и признании. Он помнил, как отреагировал мальчик на его слова: «В Тимурграде есть принц. Извини, но ты не можешь им быть» Зачем он это сказал? Зачем? Сколько раз потом он пробовал пригласить Яромира к себе, но тот всякий раз отказывался, вначале вежливо, а однажды в самой непосредственной резкой форме.
«Я не желаю пересекать и мыслью границу вашего государства, не то, что физически. И уж тем более я не желаю видеть города, в котором в скором времени будет править истинный король Тимурграда»
Вот так ответил Яромир своему кровному отцу, властителю Западной страны эльфов, в ответ на его приглашение приехать на совершеннолетие (а его потомки Тимура достигали в 19 лет) юного принца. Но, отдать должное, Александр не очень обиделся, если только на себя. В конце концов, он сам спровоцировал такой отношение сына, за что теперь должен был расплачиваться не только он, но и вся страна. Как Алек мог править страной? Этот вопрос западные эльфы задавали наравне с таким, как: что будет, когда Боги разгневаются на нашу страну?
Александр в ужасе обхватил голову руками, стоящие подле него слуги встрепенулись.
- Что такое, ваше величество? – спросил его первый министр, Артамон, он был одним из немногих, кто мог задать королю вопрос, не взирая на то, что тот, начав писать письмо, просил пять минут назад не беспокоить его.
- Ничего, пусть все выйдут, Артамон, я хочу побыть один.
- Мне тоже уйти?
- Да, будь любезен.
- Но… вам точно ничего не надо?
- Нет, - Александр слабо улыбнулся. – Спасибо. Можешь не беспокоиться.
Слуги оставили посты, и почти все уже вышли из небольшого кабинета короля, Артамон выходил последним, но не успел он закрыть дверь, как в образовавшуюся щель, проскочил Алек.
- Папа, папа, смотри: какую бабочку я нашел!
Некоторое время король молчал, но потом нашел в себе силы ответить, даже мягко.
- Покажи.
- Вот, смотрите! Видите, какие у нее синие крылышки! Здорово, правда?
Он смотрел на него сияющими от счастья глазами, в них не было и намека на какое-то сознание вины за свое поведение – да, и могло ли оно быть, если Алек считал его, самым что ни на есть естественным и нормальным. И это понимал его отец, понимал, и оттого еще более мрачнел.
- Да, бабочка очень красивая, - говорил он, беря в руки банку с маленькой узницей. – Но, может, теперь ты мы отпустим ее?
- Отпустим? – на детски невинном лице юноши отразилось разочарование.
- Но, Алек, нельзя заставлять ее против воли сидеть в клетке – бабочка должна летать, на свободе.
- Но я поймал ее!
- Молодец, но, - на какое-то мгновение Александр замолчал: нет, горе-принц не мог понять его нравоучений – надо было идти сходным путем. – Ты ведь играл?
- Ну… да.
- Ты выиграл. А теперь ты можешь отпустить бабочку, чтобы потом вы сыграли в догонялки еще раз. А?
- Ну… ладно, ты прав!
«Ты!» - вновь отметил про себя Александр. Вроде какое-то время он научился обращаться к отцу на «вы», но потом вновь перешел на прежний уровень. И никто не мог доказать юноше, что тем самым он оскорбляет своего родителя. Для Алека же обращение на «вы» означало подчеркивание того, что перед ним чужие, а не свои. Но ведь отец – родной, значит, свой. На этот счет у него была своя логика.
- Так, все-таки отпустить?
- Отпустить.
Глубоко вздохнув, Алек подошел к окну и открыл крышку банки – с легкостью и предельной быстротой покинула бабочка свою временную темницу, что юный эльф опять понял по-своему.
- Она играет, папа, играет! Я должен ее догнать.
С шумом Алек выскочил в коридор и побежал на улицу, со стоном король опустил голову на руки.
Не замечая ничего вокруг, крепко держа в руке сачок, мчался Алек через лужайку, он потерял бабочку из виду, но, решив, что она вернется на прежнее место, где он поймал ее, побежал обратно к зарослям ивы. Эти заросли проходили вдоль всего озера, где-то переходя в настоящий лесок, а где-то представая тонкой полоской. Там, где он выиграл игру в догонялки, ивы охватили несколько десятков квадратных метров. Алек спустился вниз и, крадучись, пробрался внутрь.
- Бабочка, ты где? Я тебя все равно найду и опять выиграю!
Далее последовало то, чего Алек мог ожидать меньше всего: внезапно раздался смех. Юноша едва не вскрикнул и замер на месте, он хотел убежать, но чувствовал, что ноги у него налились невероятной тяжестью. Смех повторился, на этот раз еще более зло, и на более близком расстоянии. Алек хотел спросить: «Кто это?», но губы и язык тоже отказались подчиняться ему. Он тяжело дышал, страх буквально сдавливал его.
- Боишься? – спросил голос. – Ох, и трус же ты!
Потом из-за кустов появился, наконец, обладатель голоса, увидев которого Алек вконец перестал что-либо понимать: перед ним стоял его двойник! Такой же юноша, как и он, в такой же одежде, и только кинжал за поясом представлял собой отличие между ними. Глаза Алека изумленно расширились, а глаза Яромира презрительно сузились. Он помнил, что они с Александром были очень похожи, но чтоб настолько, один в один! Это заставило его проникнуться еще большей неприязнью к брату, которого он не знал.
- Так вот ты какой – принц Западной страны эльфов.
- Да, - голос подвел на первом слове, и Алек сорвался на неровный фальцет, - я принц!
- Принц! Да, какой ты принц! Ты – ничтожество!
Алек хотел что-то возразить, но на деле получились только жалкие попытки: набирая воздух, он тщетно пытался начать говорить. Да, это было злое отражение. А ведь ему нянюшки о таком рассказывали. Когда ребенок провинится чрез меры, ему предстает его злой двойник, который начинает жить вместо него. Яромир не знал этой сказки, но уверенно следовал ее сюжету.
- Знаешь, я даже рад, что мы не росли вместе – обои столько нервов сохранили!
Медленно доставал Яромир кинжал – неотрывно за этим следил Алек, смутные догадки как стрелы больно пронзали его сознание, что-то подсказывало ему: это не просто так! Малая рассудочная часть твердила: «Беги!», но ноги оставались ватными, на них он не мог сделать и шага.
- В-общем, здравствуй и прощай, брат! Брат… Слово-то, какое, оно для меня звучит странно, непонятно, но я и не хочу его понимать!
- Брат? – рассеяно спросил Алек. – У меня нет брата!
Нет – он твердо это знал. Разве отец умолчал бы о таком? Нет, конечно, нет, значит, его двойник – только двойник, и он не может являться ему братом. Но, похоже, злое отражения Алека и не собиралось это отрицать.
- Да, Алек, твой… наш отец не захотел, чтобы у тебя был брат, у меня был брат, но, возможно, как я уже говорил, это к лучшему. Во всяком случае, теперь это открывает для меня прекрасные дали. Но обсуждать их с тобой я не хочу. Во-первых, у меня нет на это времени, а во-вторых, ты все равно не поймешь. Так что, извини и… прощай!
Юноша смотрел на свое злое отражение с ужасом, изумлением и непониманием. В последний момент он все-таки сорвался с места, но момент был, действительно последним в жизни незадачливого принца Западной страны эльфов. Кинжал настиг его в считанные мгновенья, попав в спину, и наиболее яркие события жизни пронеслись в голове юноши. Как маленького его брал на руки отец, как мать водила за руку до того момента, как теперь он бежал за бабочкой. Он так и не узнал, что бабочка была творением рук Яромира, нового принца западных эльфов. Свои фокусы он продолжил и далее, превратив тело Алека в небольшой кустик роз.
- Прощай, брат, - тихо повторил он, в очередной раз перешагивая через тело, пусть и измененное волей Яромира внешне, по сути это ничего не меняло.
Неспешным шагом Яромир обогнул ивовые заросли, а затем, дойдя до полосы видимости со стороны дома, приступил ко второй части плана. Он схватился за голову и очень нетрезвой походкой пошел вперед, иногда, для пущей достоверности, падая и с трудом поднимаясь потом. Его очень быстро заметили охранники, нянюшки и дядьки, только что не все сразу они кинулись юноше навстречу. Среди них был и тот самый Питирим, который пять лет назад (Д) едва не лишился работы, недоглядев за принцем – похоже, теперь король точно не станет прощать его. У него все оборвалось внутри, когда он увидел, как тот, кто теперь выдавал себя за Алека, упал землю и с превеликим трудом поднялся после. Питирим бежал, не чувствуя под собой ног, к принцу он подбежал первым.
- Господин! Господин! Что с тобой?
- Голова, - простонал Яромир, и с неописуемой болью в глазах посмотрел на эльфа. Сейчас юноша был, действительно, очень бледен, но не от того, что ему вдруг стало плохо, а потому, что он вызвал эту бледность действием специального совершенно безвредного для него состава. Таким пользовался хоть однажды каждый ученик Долины Времен Года, если ему, например, очень не хотелось идти на урок физкультуры или сдавать какую-нибудь контрольную.
- Что случилось?
- Не помню!
- Когда… Ах, да что я!
С этими словами он поднял Яромира как ребенка на руки и понес к дому, к ним уже подоспело несколько слуг, три нянюшки и два охранника. За свою не дюжую силу Питирим, собственно, и был оставлен на службе при юном принце – он в случае чего всегда мог поднять его без какого-либо паланкина. Меж тем нянюшки заверещали вокруг как стайка перепуганных птичек.
- Что? Что случилось?
- Что болит, господин?
- Как это случилось?
Но Яромир стойко молчал, всем своим видом показывая, что говорить ему тяжело. Да и Питирим прикрикнул на них, заявив, что они только делают хуже.
- Ему и так плохо, и вы еще тут!
В кабинет короля постучались – не прошло и десяти минут с того момента, как он попросил не тревожить его. Нет, он совсем не имел в виду такое малое количество времени. Первые два стука он проигнорировал, на втором пришел в ярость.
- Я же просил не беспокоить меня! – воскликнул он, поднимаясь с кресла. Решительными шагами он достиг двери и резко открыл ее.
- Ваше величество! – затрясся охранник. - Простите, но принц, он…
- Что? Что такое?
- Его Питирим несет на руках.
- Что? Что?! Сколько это может повторяться! Вы не можете усмотреть за одним! Можно подумать, он так мал, что его приходится искать по полдня! Прочь с дороги!
Король бесцеремонно отстранил побелевшего от волнения эльфа и поспешно вышел на лестницу. Когда он спустился вниз, на первый этаж, в дом уже внесли принца. Питирим аккуратно положил его на диван, дав возможность лекарям осмотреть юношу.
- Чего столпились! – прикрикнул Александр на успевшую собраться толпу зевак, после чего они все поспешно вернулись к оставленной работе. - Что случилось?!
- Не знаю, ваше величество, я…
- Вы никогда ничего не знаете! Только как заниматься вместо вверенной вам работы всем, чем ни попадя!
Питирим молчал: по большому счету король был прав, они далеко не всегда неотрывно следили за Алеком, чаще вверяя юношу самому себе.
- Ну, что? – спрашивал он лекарей, которые только приступили к осмотру принца.
- Мы еще пока ничего не можем сказать, - тихо ответил главный королевский лекарь, зная, что королю в таких случаях лучше отвечать по существу, а если не знаешь: что, то жди волны гнева.
- И вы смеете мне это говорить! Да как у вас наглости хватило говорить мне такое в лицо!
- Ваше величество, - попробовал, было, образумить его Питирим, но этим только нарвался на подписание себе выхода на преждевременную пенсию.
- А ты вообще молчи! И запомни: ты уволен! Уволен! Убирайся конюшни чистить или лучше сиди дома, чтобы никому не вредить своей работой, а то у тебя в конюшне ни одна лошадь не выживет!
Питирим побледнел – подписывая увольнение себе, он подписывал смертный приговор и своей больной дочери. Кто теперь возьмет его на работу после таких заявлений короля? Здесь если и оставался выход, то только один – бежать из страны. Но куда? В Ридану? Там он ряд ли выживет, еще, чего доброго, попадет в рабство и уже тогда точно не сможет помочь своей дочке. Но куда еще? В Идэлию? Нет, там не примут западного эльфа по идейным соображениям. Царство Льва и Королевство Серебряного Дерева – вотчины людей, им не известна, да и не нужна эльфийская медицина. А богатая Каримэна – недоступный плод для представителя любого иного народа, чем драконы. Питирим тупо смотрел на короля, ему было уже все равно: кричит он – а он кричал – или нет. Самое страшное уже свершилось.
- Что ты стоишь, остолоп? – донеслись до него слова, после того, как кто-то с силой дернул его плечо. Это был один из лекарей. – Отнеси его в комнату, наверх. Да, не урони, смотри!
Он безоговорочно повиновался. Меж тем лекари с недоумением смотрели друг на друга: они, естественно, не нашли признаков какой-либо болезни у Яромира, его болевые гримасы отражались в них волной недоумения. Что могло вызвать такое поведение юноши? Они не знали, но зато понимали: стоит им признаться в этом королю и им придется распрощаться с работой так же, как и Питириму.
- У него приступ лихорадки Иеронимуса, это не страшно, поверьте.
- Лихорадки кого?..
- Вы, возможно, не слышали о такой болезни, потому что она очень редкая, но нестрашная. Это недомогание скоро пройдет. Своевременный прием лекарств, постельный режим и все будет в порядке.
Яромир едва не рассмеялся, услышав вердикт лекарей. Он сам никогда не слышал о такой болезни, но вовсе не потому, что плохо учил медицину, а потому, что такой болезни не было в принципе. Перепуганные эльфы придумали ее, найдя в этом спасение для себя и отсрочку перед установлением точного диагноза. Пока же они успокоили короля и дали выпить приличную порцию обезболивающего со снотворным принцу. Яромир с негодованием для себя отметил, что его страшно клонит в сон, но сопротивляться сейчас он не мог. Иначе его блистательный план сорвался бы.
- Что-то изменилось в нем, - сказал он подошедшему Артамону, когда юношу проносили мимо него.
- Что именно?
- Лицо у него не такое. Не глупое, нет, но очень умное и еще жестокое…
- Полно, ваше величество. Как можно увидеть такое на лице спящего?
- Можно, Артамон, можно, тем более, когда догадки могут иметь прочную опору.
- О какой опоре вы говорите? – осторожно спросил Артамон, на что король ответил резко, только что не грубо.
- Ни о какой! Ты стал задавать слишком много вопросов, Артамон! Не забывай о том, где твое место!
Артамон не ожидал такого резкого оборота, потому смотрел на короля непонимающе и даже изумленно. Но, впрочем, он довольно быстро справился с собой: в конце концов, такое поведение Александра могло диктоваться уверенной раздражительностью последних нескольких лет, и, конечно же, теперешней тревогой за принца. Артамон склонил голову в знак признания своей неправоты и попросил короля отпустить его.
- Иди!
- Слушаюсь, - Артамон поспешно развернулся и отправился к выходу, но на пороге вынужден был остановиться: его окликнул король.
- Подожди! Артамон, проверьте там все, откуда он шел. Может, что найдете.
- Будет исполнено, - кланяясь, говорил Артамон. Взяв с собой несколько эльфов он отправился в те самые ивовые заросли, где теперь о содеянном напоминал только небольшой куст роз, столь не естественно расположенный в таком месте.
3 глава. Чудесная болезнь Иеронимуса.
Новоявленный принц Западной страны эльфов проспал до следующего утра. Его пробуждения с равно противоположными чувствами ожидали король и лекари, если первому хотелось поскорее увидеть сына в полном здравии, то вторым как можно дольше оттянуть время до принятия какого-то конкретного решения, для чего они собрали совет Что же все-таки сказать королю? Продолжить лгать о некоей болезни Иеронимуса? – но как тогда лечить юношу, ведь, очевидно, ему плохо, а они не знают: как ему помочь.
- Надо подробно расспросить его, - говорил старший из лекарей, Тихон, - а уж потом, если он ничего не вспомнит, будем составлять диагноз нашей чудо-болезни.
- Да… - протянул Игнат, его первый помощник, - и как он только поверил нам!
- И как вы только додумались до такого, господин Людвиг! Это просто…
- Возмутительно, Тихон.
- Возмутительно? Почему? Вы спасли нас!
- Но спас ли я тем самым юношу? Ведь мы так и не знаем: что с ним, чем его лечить, и чем это, в конце концов, может обернуться. Что если, мы с каждой минутой нашего бездействия упускаем возможность помочь ему!..
- Все это, конечно так, - отозвался Игнат, - но у меня, если честно, сложилось впечатление, что он абсолютно здоров и все это просто выдумал. Что если он хотел так поиграть с нами?
- Поиграть! Что вы, Игнат, это при его-то уме-разуме! Нет, я в это не верю.
- Но у вас есть какие-то другие объяснения столь странному поведению?
- А я думаю, - настаивал Людвиг, - он болен некоей болезнью, о которой мы ничего не знаем, а сейчас еще и боимся это признать.
Он вопросительно посмотрел сначала на одного коллегу, потом на другого, но оба потупили взгляд и промолчали, расценив это молчание как согласие с его утверждением, Людвиг продолжал в том же русле.
- Итак, мы все-таки должны, как мне кажется признать свое бездействие, вызванное нашим незнанием.
- И вы скажете об этом королю? – возмутился Игнат. – Если так, то вам вконец не дорога ваша служба и…
- А вам недорога жизнь бедного юноши, с которым Природа и так обошлась, как с самым последним негодяем! Бедный мальчик! Если бы он только понимал весь ужас своего положения!.. Он бы, верно, впал в отчаяние.
- Его счастье – он ничего не понимает, - вторил ему Тихон. Игнат же не унимался, для него одна мысль о признании во всем королю являлась возмутительной и недопустимой.
- И все-таки, господа, вы не можете не признавать, что последствия нашего заявления будут ужасны.
- Вы правы, коллега, - согласился Тихон, - но давайте пока не будем нагонять панику и попробуем для начала расспросить юношу. Я думаю: может, он просто сорвал какой-нибудь цветок с резким запахом, испугался, что у него закружилась голова и вот, таким образом…
- Все-таки придумал? – Людвиг в упор посмотрел на главного лекаря, тот вынужден был лишь пожать плечами и согласиться.
- Во всяком случае, пока я склонен думать именно так.
Все трое терпеливо ждали, когда Яромир проснется, после своего небольшого совета они даже начинали терять терпение. Поскольку слова юноши, и только они могли решить их дальнейшую судьбу, им оставалось ждать и тешить себя мыслями о радужном итоге всей этой истории, гоня прочь дурные предчувствия.
- Он проснулся! – такую весть им принес слуга, которому вместе с одной нянек вверили охранять покой принца.
Трое лекарей тут же встали и направились в соседнюю комнату, войдя в которую вынуждены были замереть. Последним шел Игнат, он едва не налетел на застывших в дверях Тихона и Людвига. Будучи ниже их ростом, он приподнялся на носках и попытался в просвете между плечами увидеть то, что их так поразило. Едва он увидел нечто сам, как тоже вынужден был открыть рот от изумления. В какой-то момент его даже шатнуло в сторону– он невольно оперся руками на Тихона и Людвига.
На кровати сидел принц, он несколько удивленно смотрел на вытянутые лица слуги и лекарей. Но его удивление не шло ни в какое сравнение с удивлением присутствующих: они еще никогда не видели столь осмысленного взгляда принца, казалось, эти умные пронзительные глаза, не могут сочетаться с привычным им глуповатым лицом. Впрочем, с лицом тоже были проблемы: на нем не осталось и капли той детской наивности, что была присуща юному принцу. Так, что же произошло с ним?
- Как себя чувствует наш господин? – спросила, наконец, нянюшка Роза, которая также сидела подле принца.
- Прекрасно, но я… не помню, как вас зовут.
Такое заявление вновь ввергло всех присутствующих в молчание, на этот раз более продолжительное, чем только что. Слуги, лекари переглядывались между собой, беспомощно, с ужасом и непониманием.
- Господин, - сказал на этот раз Людвиг, - а меня вы помните?
- Кажется, да. Вы были подле меня, когда меня принес какой-то мужчина? Но имени… тоже не помню!..
По всему видно было, что принц ужасно сокрушается тем, что не может вспомнить имен эльфов, которые были с ним чуть ли не с рождения. Не менее сокрушались по этому поводу и сами эльфы. В душе Яромир холодно отметил: клюнули.
- Ваше высочество, а ваше имя вы помните?
- Мое? – Яромир изобразил глубокую задумчивость на лице. – Да, наверно, да, или… Напомните, пожалуйста!
- Александр, вас зовут Александр, - говорила ему Роза, - вы – наследный принц Западной страны эльфов.
- Правда? – Яромир удивился почти искренне: слышать такое ему приходилось, действительно, впервые.
- Да, конечно, ваш отец – король нашей страны, Александр VI.
- Здорово! А отец – этот тот эльф с большим медальоном, который тоже подходил ко мне? Он еще называл меня «Алек».
- Да, да, - закивали все чуть ли не в один голос.
- Значит, это мой отец, а вы, кто вы?
- Я – Тихон – главный лекарь при королевской семье. Это мои коллеги: Игнат и Людвиг, - все трое по очереди поклонились.
- Я – Роза – ваша няня.
- Няня? – резко оборвал ее принц. – Разве я маленький?
- Нет, но…
- Что но? Что вы скрываете от меня?
- Ничего, поверьте, - попытался заверить его Тихон, с ужасом отметив про себя, что смотрел сейчас на него юноша точно так же, как днем раньше король: очень недобро. Но откуда такой взгляд у незадачливого принца Алека? Если только… на него не снизошла какая-нибудь божественная благодать, исцелившая его от недуга. Тогда вполне могла сойти за правду и их ложь о болезни Иеронимуса.
- Господин, - продолжал Тихон. – Вы, конечно же, не нуждаетесь в услугах няни, просто, она растила вас, вот поэтому и пришла сейчас сюда, ведь она волнуется за вас.
- Да, да, - обрадовано закивала Роза, такой ответ при нынешней перемене принца весьма удовлетворял ее.
- Ну ладно, я уж думал…
Думал! Часто ли такое слово произносил принц! Все собравшиеся вновь переглянулись, но на этот раз никто не сомневался: на юношу, действительно, снизошла божественная благодать, и теперь никто уже не задаст пугающего вопроса: «Что было бы, если б на нашу страну обрушился гнев Богов?»
- Хвала Великому Богу Справедливости! – воскликнул Тихон, он смело подошел к кровати принца и сел на поставленный рядом стул.
Он ничего не заметил, но юноша изменился в лице при одном упоминании о Великом Боге Справедливости: он побледнел. В душе его вспыли воспоминания о визите к Богине Амнэрис, ее взгляд. То, над чем он еще совсем недавно смеялся с Балскове, совсем не смешило его и тогда и сейчас. Уверенно всплывали в голове слова Зору о том, что она отомстит. Что если и он сейчас – всего лишь орудие в ее руках? Она сказала ему, что хочет помочь, что вступила в соглашение с Сином, правда о последнем она сообщила Балскове сама. Что конкретно она сказала ему? Почему-то Яромир был склонен думать о том, что она передала ему тот разговор в нужном ей русле. И все-таки, как бы там ни было, он никому не собирался говорить о своих подозрениях, тем более искать встречи с Сином. Он быстро собрался с силами – возможно, именно поэтому никто из эльфов ничего не заметил – сейчас он играл роль, которая могла дать ему прочное положение, что бы там не происходило в рамках войны Сина с Богами. К тому же никто ведь так и не понял: почему внезапно пошатнулось равновесие. Почему Великий Бог Справедливости не являлся более никому из смертных, не помогал им, почему от любого применения магии, все волшебники погибали. Но, конечно, кто бы стал думать об истинных причинах всего происходящего – большинство расценило это как гнев великого Бога. Яромир отогнал прочь все печальные мысли и перешел к решению насущных вопросов.
- Я хочу встать.
- Господин, быть может, вам лучше остаться в постели? – осторожно предложил Тихон.
- Но я прекрасно себя чувствую! Плохо было вчера, но сегодня нет и тени того недомогания.
- Это просто замечательно. А не могли бы вы припомнить: что причинило вам вчера боль?
- Скорее, кто. Я видел прекрасную женщину, она улыбалась мне. А потом сказала, что теперь я здоров и направила ко мне руки. Я почувствовал резкую боль, в голове. Мне стало немного не по себе, потому я пошел к дому.
Его внимательно слушали. Естественно, с первых слов юноши никто не сомневался: его посетила сама Богиня целительного искусства Камилла.
- Потом меня подхватил тот мужчина…
- Питирим, - подсказала ему Роза.
- Да, Питирим, и он перенес меня в дом, ну а дальше вы все знаете.
- О, господин! Это… такая прекрасная весть - то, что вы теперь здоровы! – воскликнул Людвиг.
- Здоров? – удивился Яромир. – Разве я был чем-то болен?
- Нет, то есть, да…
- Так, да или нет?
- Скорее да, - тихо сказал Людвиг. – Позволите доложить об этом его величеству?
- Да, конечно. Но, может, я встречу его в саду?
- Нет, господин, вам лучше сегодня остаться в постели, - твердо сказал Тихон, - А сад… мы можем открыть окно? Как?
- Всего лишь окно! – разочарованно протянул Яромир, низко опустив голову. - Что ж, если вы настаиваете. Лекари лучше знают, что нужно больному, хотя, как я уже говорил, я очень даже хорошо себя чувствую.
- Значит, вы поправляетесь! А это – замечательно!
Слуга, который доложил лекарям о пробуждении принца по их же просьбе пошел докладывать королю о чудесном исцелении юноши. Его величество тем временем прогуливался по саду. Садом здесь условно называли всю естественную растительность перед домом. Слуга едва не налетел на короля, выскочив из боковой двери: Александр как раз в этот момент проходил мимо нее.
- Смотри куда несешься!
- О, простите, ваше величество, простите! Я искал вас, но я не знал, что вы сейчас у этой двери. Простите, простите!
- Искал меня? – прервал король потоки его извинений. – Зачем?
- А… так затем, чтобы сказать, что прекрасный принц Александр проснулся и что божественной благодатью он исцелен и наделен разумом.
- Разумом? – глаза короля гневно сузились: он не выносил любых намеков на скудоумие принца.
- Он… он теперь рассуждает, а смотрит, знаете, как смотрит! Такого умного взгляда и у главы Долины нет!
Александр на мгновение замер: в то, что на Алека снизошла такая благодать, он не верил, а вот в то, что место несчастного юноши мог занять другой – да. Но откуда здесь оказаться Яромиру? И где тогда Алек? Словно ответом на последней мысленный вопрос короля прозвучал голос Артамона, он подошел сзади, и мрачноватым голосом произнес.
- Ничего, ваше величество. Мы прочесали весь район и много больше того, но ничего странного, кроме куста роз не нашли.
- Куста роз? – Александр обернулся и в упор посмотрел на своего министра. – Откуда здесь куст роз?
- Я, - Артамон растерялся, - не знаю, я тоже решил, что это очень странно, но…
- Где это чудовище? – резко спросил Александр, вновь поворачиваясь к слуге, принесшему, казалось бы, такую приятную весть.
- А…
- Где тот, кого вы называете Алеком?
- У себя. Там, где его вчера и оставили.
Король, не говоря более ни слова, быстрыми и решительными шагами направился внутрь дома, на второй этаж. Артамон и обескураженный произошедшим слуга последовали за ним. Александр буквально ворвался в комнату, чем поверг в недоумение всех собравшихся там, включая и Яромира.
- Ты! Что ты сделал с моим сыном?!
Быстро, так, что ни Тихон, ни Людвиг, ни кто либо еще не успели даже опомниться, он пересек комнату и подскочил к юноше, потом схватил его за горло и сжал с такой силой, что у того сразу сбилось дыхание, а поскольку он сидел, облокатясь о подушки, то не смог высвободиться из этих настоящих тисков.
- Ваше величество! Что вы делаете?! – это воскликнул Артамон, еще из коридора увидев жутковатую картину.
- Что ты сделал с моим сыном?! – кричал Александр.
Силой его оттащили от принца, который, тяжело дыша, беспомощно лег на подушки. Над ним тут же начали хлопотать лекари.
- О, ваше высочество!
- Я убью его! Пустите меня! Думаешь, у меня дрогнет рука на этот раз?! Это ты убил Алека! Что тебе стоит убить? Ты уже убил того юношу, Федора, и теперь посмел поднять руку на моего сына!
К тому времени в комнату подоспело несколько дворцовых охранников, им Артамон передал короля, попросив увести его отсюда. Никто не понимал: чем была вызвана такая волна негодования со стороны короля. Почему он накинулся на собственного сына? С ужасом для себя большинство из присутствующих решило, что взамен просветления рассудка принца, рассудок короля помутился.
- Что это с ним? - вопрос лекаря скорее был обращен ко всем собравшимся в комнате, на него попытался ответить Тихон.
- Не знаю, Людвиг, не знаю. Игнат, надо после сходить к нему, может, мы сможем чем-нибудь помочь?
- Да, конечно.
Тем временем короля насильно уводили прочь от комнаты принца, в противоположную часть дома.
- Ты не имеешь права, Артамон! Слышишь! Ты преступаешь закон!
Артамон всю дорогу молчал, и только потом, когда Александра привели в небольшую комнату с высоким окном и маленькой дверью, тихо сказал.
- А не есть ли преступление против закона – покушение на жизнь собственного сына?
Некоторое время король молчал, но потом с болью в голосе подтвердил.
- Да, он мой сын. Но теперь – это не тот мальчик, которого я приказал унести в лес, теперь это озлобленное жестокое существо, обладающее приличным багажом знаний в области магии, - Александр горько усмехнулся. – Теперь мне понятно его вчерашнее недомогание. Я слышал об этом: все ученики Долины используют его, если обстоятельства требуют. Вопрос в том, что состав тяжело достать, но, кто знает, может, он сам умеет готовить его. А куст роз… О, мой бедный Алек! Это чудовище убило тебя, убило!
Удивительно, но король заплакал, бессильно опустился он в кресло, низко наклонил голову. Вот чем обернулось его тогдашнее злое деяние. В чем-то Артамон был прав: он, действительно, преступил закон в своей попытке лишить жизни собственного ребенка. Беда была в том, что Артамон ничего не знал о брате-близнеце Алека, и потому решил, что король наряду с явными следами помешательства говорит и вполне трезвые вещи. Он не знал, что думать по этому поводу, что говорить, и потому решил оставить короля в надежде, что хоть лекари смогут помочь ему и вернуть к нормальной жизни.
4 глава. Сумасшествие короля западных эльфов.
После оказания помощи принцу, который, по правде сказать, пострадал очень незначительно, лекари отправились к королю. Теперь его держали взаперти. Артамон в волнительном ожидании прохаживался по коридору. От того, что скажут лекари сейчас, зависело очень многое. Если они признают невменяемость короля, то именно он, как один из министров, должен будет сообщить об этом всем остальным. Первым делом Артамон собирался созвать экстренный совет: такой вопрос требовал максимально возможной объективности.
- Как вы себя чувствуете, ваше величество? – спрашивал Александра Тихон.
- А как должен чувствовать себя отец, у которого убили сына?
- Ваш сын жив, - осторожно произнес Людвиг.
- Жив? Ах, да. Но только не Алек, а Яромир. Так назвал его не я, но тот, кто сохранил ему жизнь.
- Ваше величество, что вы хотите этим сказать? Что у вас есть два сына?
- Теперь все равно один. Но лучше б его не было! Сибелиус был прав: в моей семье родилось чудовище.
- Сибелиус? – лекари на некоторое время смокли и растерянно переглянулись. Вспоминать о коварном маге им приходилось не часто, да, и чем реже они это делали, тем лучше себя чувствовали.
- Да, Сибелиус. Это он сообщил, что второй мальчик родился уродом. Он и был уродом, пока я сам, коснувшись его, всего лишь коснувшись, не исцелил! Да, я совершил ошибку, дважды, но теперь ее нельзя исправить возвращением Яромира. Он слишком озлоблен, я сам виноват в этом, и сейчас – это страшное чудовище. Он убил уже двоих, включая и моего сына, своего брата. У него не дрогнула рука даже, когда он занес руку над несчастным Алеком! О чем говорить теперь?! Да, - глаза Александра лихорадочно горели. Едва ли он думал, что когда-нибудь расскажет об этом, а, рассказав, сам ужаснулся услышанному из собственных уст. – Пусть вы признаете меня невменяемым, но знайте, вы хлебнете столько горя, сколько не снилось вам в самых кошмарных снах во времена Сибелиуса. Нельзя так злить ребенка, а, разозлив, нельзя давать ему жить! Он уже не станет тем Яромиром, который пошел спасать королеву Идэлии, не станет, помяните мое слово!
В тот вечер лекари все-таки признали Александра VI невменяемым, о чем на следующей день докладывал совету министров Артамон. Каждое его слово усиливало шум в зале, негодование правительства короля нарастало. Естественно, все без исключения министры мало верили во внезапное помешательство Александра, тем более неожиданное исцеление принца, что, в первую очередь, диктовалось отсутствием у них веских доказательств. Мало ли что говорил Артамон, мало ли что произошло там, в этом захолустном имении. Об этом Артамону заявили прямо и без обиняков.
- Кто дал вам право: говорить такое о короле лишь на основании свидетельств трех лекарей, перепуганных непонятными им действиями его величества? - грозным голосом спрашивал его председатель всего правительства, второй эльф в государстве после короля.
- У вас есть какие-то свои объяснения его странным поступкам, господин Боровин?
В зале вновь прошелся недовольный гул.
- По крайней мере, я не стану делать поспешных выводов, а потому от имени всего правительства я требую, чтобы вы отпустили его величество из-под стражи!
- Хорошо, но тогда вы и ваше правительство возьмете на себя ответственность за любые последствия этого вашего решения.
Гул в зале грозил перейти в громовой раскат.
- Это угроза или требование? – спрашивал Артамона председатель.
- Не то и не другое, скорее, это предупреждение.
- Имеете ли вы право давать такие предупреждения!
- Возможно, но вы еще вспомните мои слова.
И Артамон встал из-за длинного правительственного стола и пошел к выходу, чем вызвал в свой адрес очередную волну негодования.
- Что вы себе позволяете? – взревел председатель. – Я не давал вам разрешения покидать этот зал!
Решив, что лучше не нарываться на неприятности, Артамон покорно сел обратно, но сказать по этому поводу едкую фразу не преминул.
- Простите, но я думал, мне уже дали указания к действиям.
- Дали, но к их выполнению вы приступите не ранее, чем выслушаете наше решение до конца и тем более не ранее, чем вам дадут разрешение выйти отсюда.
- Хорошо, я слушаю ваше решение.
Председателя задели эти слова: он знал, что принял решение от себя, назвав его общим, но признавать это он не хотел.
- Итак, мы хотим, чтобы вы немедленно отпустили короля, направьте голубя с прошением об этом сразу, как выйдете отсюда. Второе, необходимо выяснить более подробные детали о теперешнем отношении его величества к принцу Александру. Не знаю, как вы, но лично я видел того мальчика, Яромира, и склонен верить словам его величества.
Артамон удивленно вскинул брови. Значит, существование второго сына короля могло подтвердиться, но едва ли за этим следовали более мягкие последствия.
- И что вы прикажете делать в отношении юноши?
- Пока ничего, просто держите его в поле зрения. Мы же отправим запрос в Долину Времен Года с тем, чтобы они сообщили нам о его местонахождении, при условии, конечно, что оно им известно. Ведь если всё так, как говорил наш король Александр - он убил некоего юношу по имени Федор - то вполне возможно, что о его пребывании сейчас в любом месте ничего не известно, - некоторое время председатель молчал, а потом мрачным голосом отметил. – Все очень серьезно, господа, очень серьезно.
Известие об освобождении короля из-под ареста восприняли с радостью и тревогой одновременно. Что касается первого, то никому не хотелось признавать внезапное помешательство Александра, а что касается второго, то всякий боялся предполагать ход его мыслей и действий. И, тем не менее, приказа правительства в имении ослушаться не могли, и потому Тихон и двое стражей освободили короля.
- Как это понимать? – холодно спросил он, выходя из маленькой комнаты, в которой провел почти сутки.
- Вы… свободны, ваше величество.
- Вы свободны, ваше величество, - медленно повторил Александр, потом коротко кивнул. – Что ж, значит, я еще, все-таки, король. Кто отдал такое распоряжение?
- Правительство.
- Юсуф! Спасибо тебе, я знал, что ты вспомнишь Яромира.
Услышав это имя, и Тихон, и два стража заволновались, Александр заметил их растерянные переглядки.
- О, не волнуйтесь, я ничего ему не сделаю. По крайней мере, пока.
Решив, не испытывать слово короля, Тихон распорядился приставить к принцу охрану, выполнив тем самым и свое желание обезопасить юношу, и желание председателя правительства, о котором, конечно, он не мог ничего знать: распоряжения об этом давались лично Артамону, и не в целях сохранения жизни Яромира, но в целях поддержания всеобщей безопасности от него.
Александр, пронимая, что сейчас он ничего не добьется, не стал предпринимать каких-либо действий, он стал вести себя так, словно ничего не произошло, с той лишь разницей, что он перестал общаться с принцем. В тот же день, когда он узнал о своем освобождении, он отправился на то место, где Артамон нашел куст роз. Александр увидел их сразу, они пылали ярким огнем среди серовато-зеленых ивовых кустов. Что-то больно кольнуло внутри, безжалостно говоря об одном: он убит, его тело лежит здесь. Со слезами на глазах эльф опустился на колени и коснулся рукой алых цветов.
- Алек, Алек, это я во всем виноват! Я! Бедный мой мальчик!
Если бы он мог нейтрализовать действие заклинания Яромира, но, к своему великому сожалению, Александр сознавал, что не сможет даже попытаться это сделать. Он слишком не любил магию, всевозможных магов, после Сибелиуса особо, но с горечью понимал: как пригодилось бы ему сейчас знание того заклинания. Впрочем, сейчас своим незнанием магии Александр спас себе жизнь, ведь Яромир использовал силу кристаллов. Король провел здесь всю оставшуюся часть дня, и только с наступлением темноты пошел обратно.
Меж тем Яромир терялся в догадках относительно его дальнейших действий. Он понимал, что король сейчас слишком опасен для него. Конечно, он мог поступить с ним так же, как с Алеком, но едва ли это было уместно. Подозрения сразу бы легли на него. Да, ему никто ничего не говорил, но он не мог не знать о том, что не один член правительства помнит его, и именно как Яромира. Что если они решат сначала проверить эту версию, и только потом соблаговолят поверить в чудесное исцеление принца Александра? Яромир не отрицал этого, но, наоборот, принял на основное свое вооружение, едва вернулся Артамон. Слишком уж подозрительно выглядела привезенная им охрана. За Яромиром следили и днем и ночью, объясняя это опасением за жизнь наследника престола.
Так прошло два дня. На третий лекари дали свое согласие на путешествие короля и принца в столицу. Для этого было создано два экипажа. В первом ехал его величество. Настроение у него было не самое лучшее, будучи подавлен убийством сына, он почти ничего не замечал вокруг. А то единственное, что его сейчас побуждало к жизни, так это мысль об отмщении. Он хотел публично доказать, что тот, кого со всеми прилежащими почестями везут в соседнем экипаже – не принц Алек, но его убийца.
Артамон сообщил королю о намерении правительства послать запрос в Долину Времен Года, но едва ли могло это что-то изменить. Из этого совсем не следовало, что он здесь, в Западной стране эльфов. Мало ли где находился юноша? К тому же, такое письмо у него уже было, о деяниях Яромира ему написал Антонио Корелли, который, естественно не забыл сопроводить послание обвинениями в адрес Александра. Другое обстоятельство, которое так же не менее заботило короля: как обезопасить себя от убийцы сына, ведь если тот переступил раз, то теперь, для достижения цели, может уверенно переступить и еще раз ту грань, что стоило бы назвать морально допустимым пределом. Все это наводило беспросветную тоску, боль и горечь. А любые догадки не проясняли плана действий, скорее, более все запутывали, поэтому он решил дождаться возвращения в Тимурград, где мог рассчитывать на поддержку преданных ему эльфов. Пока он не знал: остался ли кто, хотя бы Артамон, предан ему.
Сам Артамон терялся в догадках. Расспросить подробно короля о таинственном втором сыне он не решался, по двум причинам: во-первых, это, в принципе, было неслыханной жестокостью для Западной страны эльфов, бросить собственное дитя в лесу, каким бы оно не родилось, а во-вторых, из этого бы последовало, что Александр прав, и его второй сын, Яромир, убил собственного брата. Потому он молчал, пристально наблюдая и за королем, и за принцем. Последний тем временем внешне наслаждался роскошью своего положения. Он отдавал приказы, самодовольно наблюдал их раболепное выполнение. При этом он не забывал сокрушаться по поводу холодности отношения к нему отца, нет, он, конечно же, не верил в его помешательство, чем уверенно зарабатывал себе авторитет среди слуг. Едва он порывался идти к его величеству, как его тут же начинали отговаривать, он сопротивлялся им некоторое время, но потом соглашался с разумностью их решения.
- О, я просто счастлив, что наш принц теперь – настоящий принц! – восторженно говорил вечером Тихон, сидя у костра в окружении своих коллег лекарей.
- Да, вы правы, - поддержал его Людвиг. – А то, если честно, в дрожь бросало при мысли: что будет потом.
Они провозгласили еще не один торжественный гимн в честь озарения разума принца, но мысли, которые не давали им покоя все последнее время не могли долго пребывать в тени.
- Господа, - тихо сказал Игнат, опасливо посмотрев при этом по сторонам, - а что вы думаете по поводу всей этой истории с лжепринцем?
- Думаю, это ложь, - резко и довольно громко заявил Тихон.
- Тише, - осек его Людвиг в ту же секунду, - будьте благоразумны!
- Извините, я просто не сдержался.
- Ничего, сейчас это веский аргумент в свою защиту.
- А я, - говорил Игнат, - склонен верить этому.
Оба эльфа удивленно посмотрели на коллегу.
- Но почему? – удивился Тихон. – Неужели чудесное исцеление принца так уж невозможно?
- Я не об этом, но, согласитесь, все это очень странно. То, что он помнит, никак не согласуется с тем, что он не помнит. Например, он не помнит имен всех тех, кого знает с детства, но в то же время знает названия всех стран, очень многих городов. А его возгласы о красоте идэлийской принцессы Лидии? Где он видел ее, чтобы делать такие выводы?
- Полно, Игнат, он видел ее на портрете.
- Когда?
- Ну, быть может, мы просто не знали о том, что к Александру попал ее портрет. И я, если честно, считаю это, вполне нормальным. Когда дело касается свадьбы…
- О какой свадьбе может идти речь? Неужели вы думаете, что королева когда-либо согласится отдать свою дочь за умственно отсталого, тем более что эта женитьба поставит крест на существовании двух независимых государств. Я уже не говорю о вражде между нашими странами! Это… абсурд!
Никто не возразил Игнату, но он определенно посеял в них зерно сомнения. Они стали более внимательно приглядываться к принцу. Действительно, почему он напрочь забыл одно, но отчетливо помнил и знал такое, что едва ли могло быть известно Алеку? Или это тоже внушила ему Камилла?
И Яромир видел это, видел, что подозрение к нему всего за какие-то сутки путешествия возросло с его полного отсутствия до максимально возможной отметки. Лишь одно удерживало их – страх. И только этим он мог воспользоваться. Он слишком рано начал говорить о своих намерениях жениться на принцессе Лидии, слишком рано.
Но как бы там ни было, в Тимурграде устроили шумное приветствие по случаю возвращения короля и принца. Народ толпами выходил на улицы, радостными возгласами приветствуя монаршую семью.
- Ура, королю Александру!
- Ура принцу Александру!
«Александр, - повторил про себя Яромир. – Как это странно звучит, но ничего, я привыкну, хотя мое имя мне нравится больше. Нет, не то, чтобы нравится, просто я к нему привык»
Торжественный прием ожидал их и на центральной площади. Слуги расстелили три зеленые полосы, расположенные под одним углом, приблизительно в тридцать градусов по отношению друг к другу, и исходящие из одной точки. Так выглядела часть флага, три зеленые полосы символизировали могучие леса западных эльфов. Звучала торжественная музыка, у входа во дворец выстроилась стража, по приказу их командира музыка разом смолкла, и с высокого крыльца вторая часть приветственного отряда спустились по ступеням вниз, они образовали своеобразный проход для короля и принца. Но каково же было удивление всех, когда его величество не просто вошел в него первым, но проигнорировал обращение к нему принца.
- Отец! Позвольте идти с вами!
Александр ничего не ответил ему, предпочтя не заметить. Молча прошел он в одиночестве мимо смущенных его поступком эльфов. Яромир шел сзади.
На крыльце их приветствовал председатель правительства, сначала короля, потом принца. С последним он поздоровался особо холодно, что также удивило стоящих рядом стражей. Юсуф почти сразу догнал и короля и коротко сказал.
- Все готово для экстренного заседания. Прикажете начинать?
- Да, зачем тянуть!
- Слушаюсь!
- В тронном зале?
- Нет, в судебном.
- В судебном! – король похлопал друга по плечу. – Спасибо тебе!
- Рад служить!
5 глава. Экстренное слушание.
Не прошло и получаса, как в судебном зале собрались только что прибывшие, а также правительство и большая часть придворных - все те, кто был удостоен чести встречать короля в тронном зале. Место судьи занял Юсуф, около него, вдоль полукруглого стола, расположились члены правительства, принцу отвели место на первой скамье, где всегда сидели непосредственные участники дела, как со стороны обвинения, так и со стороны защиты, а нередко и сами обвиняемые. В последнем случае о своем истинном статусе они узнавали в ходе слушанья, так должно было быть и в этот раз.
Яромир собрал все силы, чтобы изобразить на лице недоуменное выражение, постарался улыбнуться тем, кто сейчас должен был решать его судьбу, и в первую очередь королю Александру, который сидел за вторым столом от судейского, более низком. Холодно встретил он улыбку сына, но не отвел взгляда – выдержал.
Зал шумел, все недоумевали по поводу такого внезапного разбирательства. Неужели это нельзя было отложить? Однако так считали далеко не все, поэтому одни пытались переубедить других. Переубеждения, недовольство, непонимание были разом прекращены грозным постукиванием бронзовой пирамидки об изготовленную из аналогичного металла плоскую подставку. Не смотря на то, что обвинителем вызвался быть Александр, первое слово взял его первый помощник Юсуф. Обычно суд начинался с объявления вменяемого преступнику обвинения.
- Господа! Дамы! Позвольте объявить наше экстренное заседание открытым. Не всем известно: почему решено было проводить его именно сегодня, поэтому я начну излагать суть дела с самого начала. Итак, три дня назад произошло убийство.
Зал вновь сорвался, шум не утих даже после очередного постукивания пирамидкой. Призвать всех к тишине попросил король, он встал и поднял вверх руку. Все замолчали, Александр тем временем жестом попросил Юсуфа передать ему слово.
- Я приветствую всех, кто здесь собрался. Как вы уже поняли, сегодня мы попросили всех собраться здесь по… жуткому поводу. Моего сына, Александра, убили, и убил его вот этот юноша, - король указал на Яромира, тот в свою очередь сохранил присутствие духа, не обращая внимания на изумленные взгляды эльфов. – Я призываю его к ответу!
- Встань! – громогласно объявил Юсуф.
Медленно, небрежно, Яромир поднялся с места.
- Против тебя все улики! Думаешь, превратил тело Алека в куст роз и все? А я нашел контрзаклинание, нашел и правильно применил его! – солгал Александр, который и не пытался искать нужное заклинание.
- И на этом основании вы хотите обвинить меня в убийстве брата? – спокойным голом спросил Яромир.
Такой ответ несколько смутил Александра, он ожидал совсем другой реакции, что юноша испугается, начнет изворачиваться. Впрочем, его ответ удивил не только обвинителя, но и всех собравшихся.
- Значит, ты не отрицаешь, что твое имя – Яромир? Корелли? – строго спросил Юсуф.
- Корелли? Нет, это фамилия моего приемного отца, но никак не родного. А мой родной отец – вот он.
Яромир указал рукой на короля Александра, чем поверг зал в недоумение, смешанное с негодованием и жалостью.
- Признаюсь, я взял имя брата, чтобы стать, наконец, тем, кем был рожден.
- И как ты объяснишь смерть принца? – спрашивал Юсуф (король в это время с огорошенным взглядом наблюдал за происходящим)
- Как? Почему вы спрашиваете об этом меня? Спросите того, кто непосредственно имел к этому отношение.
- И на кого же ты хочешь свалить вину?
- Свалить?! Право, что за слово! Я лишь хочу правды, и так же, как и вы, наказания виновного, точнее, виновных. Ведь, вы сделали это не один, ваше величество?
- Что?! Да как ты смеешь? – это воскликнул Юсуф: у короля пропал дар речи.
В душе Александра проносилось только одно: как он может вот так обвинять его?
- И это я могу доказать, - холодно продолжал Яромир.
Возмущенный не менее короля и Юсуфа заявлениями Яромира Артамон, знаком попросил у председателя слово. Кивком головы Юсуф разрешил ему говорить.
- И как же его величество мог сделать это? Как? Если в тот момент, когда пропал принц Александр, он находился у себя в кабинете?
- Я и не имею в виду, что он делал это собственными руками! Обычно, желая избавиться от своих детей, он поручает это кому-нибудь. В первом случае это был маг по имени Сибелиус, а во втором слуга, Дмитрий.
Дмитрий, один из первых среди целого штаба слуг короля, присутствовал в зале, когда упомянули его имя, он удивленно вскинул брови, посмотрев сначала на соседей по скамье, потом на судейский стол, потом лишь обратил взгляд на своего обвинителя, по внешнему виду которого можно было сказать только одно: он ничуть не смущен, уверен в себе и желает добиться того, о чем заявил. Бедный слуга сам растерялся под этим холодным взглядом, а ведь ему впору было задуматься: какие оправдательные пути он может и должен избрать.
- Встаньте, господин Розанов! – это прогремел голос Юсуфа.
Медленно, неуверенно оглядываясь, эльф поднялся со скамьи.
- Что вы можете сказать на это дерзкое обвинение?
- Я? – неуверенно произнес он и замолчал.
- Да, вы!
- Ничего, - пожимая плечами, говорил эльф, что явно не свидетельствовало в его защиту.
- Что, значит, ничего?! – воскликнул король Александр, - Где ты был в тот момент, когда пропал Алек?
- Я… не помню.
- Не помните? Очень плохо! – самого Юсуфа тоже не очень устраивал такой ответ: признавать виновность Дмитрия, а значит, и короля, он не хотел, тем более сейчас, когда он уже нажил в своем лице врага тому, кто с каждым словом этого заседания подтверждал свое право на обладание престолом. – Так, расскажите нам, что вы делали в тот день, и вместе мы, возможно, вспомним, где вы были в момент исчезновения принца Александра.
- Я выполнял порученные мне дела.
- И в чем же они состояли?
Но Дмитрий промолчал, более того, он опустил голову и виновато прикусил губу.
- Что вам было поручено?
- Я должен был привезти три кувшина и две амфоры из города.
- И что? Вы привезли их?
- Нет.
- Почему?
- Я… я…
На этом немногом Дмитрий смолк, чем вызвал в свой адрес очень недружелюбные взгляды.
- Ваше величество, - обратился Юсуф к королю, - Указанный товар был привезен?
- Нет.
Юсуф очень хотел спросить: почему, но не решился задать такой вопрос королю, к счастью, последний сам ответил на него.
- Две амфоры оказались разбитыми, поэтому говорить о том, что они были доставлены, едва ли приходится, а вот кувшины… их вовсе не было. Зато пьяная физиономия Дмитрия доставила свое драгоценное существо в целости и сохранности. Мне очень не хотелось, чтобы эта история вылезла наружу, но раз обстоятельства требуют.
- Интересно, по какой причине он напился? – с едва заметной иронией в голосе спросил Яромир.
- Вам слово никто не давал! – тут же осек его Юсуф, но, тем не менее, он так же, как и все ждал ответа на этот вопрос, а Дмитрий таки ответил на него.
- Я напился потому, что его величество пообещал уволить меня.
- И еще дал шанс исправить положение, - на это замечание Яромира Юсуф смерил юношу по-настоящему грозным взглядом, однако тот вопреки всему продолжал говорить. – Это слышали все, не только я, а тогда переодетый слугой по имени Лэн.
- Так вот, как ты узнал о его одежде, когда и куда он пошел! – Александр не выдержал и вскочил с места, но Яромир, надменно подняв голову, продолжал. На этот раз его никто не прерывал.
- Я хотел выяснить: в чем состоял этот шанс для Дмитрия. Вы отозвали его в сторону и шепотом говорили следующее. «Убей его сегодня. Сейчас он пошел ловить бабочек. Высмотри, когда он будет в достаточно уединенном месте, и… убей вот этим кинжалом» Вы протянули ему кинжал, ваше величество! И это тоже видели все!
- Но я дал ему кинжал для того, чтобы он заменил в лавке его рукоять!
- Да? И чем вы это докажете? Свидетельством лавочника?
- У меня… нет этого свидетельства, но оно мне и не нужно! Я бы никогда не приказал убить собственного сына!
Слишком поздно понял Александр, что зря сказал это. Яромир одарил его насмешливой улыбкой.
- Никогда? А тот приказ 19 лет назад? Или он не в счет?
- Это другое! Видел бы ты сам себя тогда. Это же… - Александр тяжело дышал, говорил срывающимся голосом, готовым вот-вот перейти крик.
- Я видел себя потом, много раз. Все свои постоянно гноящиеся раны, все, потому что я должен был перевязывать их, смазывать мазями. Конечно, вам этого делать не хотелось! Как не хотелось думать и том, что Александр когда-нибудь окажется на престоле! Бедный Алек, мне искренне жаль его.
На некоторое время зал погрузился в молчание, первым его нарушил Юсуф.
- Дмитрий, куда вы дели тот кинжал, который вам дал его величество?
- Я.. потерял его.
- Потеряли? А где?
- Я не помню, - эльф вновь пожал плечами, когда в этот момент как никогда он должен был думать о своей защите и отстаивании своей невиновности.
- Но то, что его величество поручили вам некое ответственное дело, вы не отрицаете?
- Нет.
- А какое дело? Вы можете сказать нам?
- Да. Он поручил мне заменить рукоять на кинжале, а также купить эти злосчастные кувшины и амфоры.
- Кстати о кувшинах и амфорах. Почему первые не были привезены, а вторые оказались разбитыми?
- А… - Дмитрий вновь замялся, но на этот раз никто не начал говорить за него, все ждали, когда он начнет говорить сам. – Приехав в город, я обнаружил, что потерял кинжал, я оставил телегу на попечении городского мальчишки, а сам пошел за кувшинами, но когда нашел подходящие, то обнаружил, что отложенные на них деньги в заднем кармане тоже пропали. Поэтому я решил купить, пока не поздно, две амфоры и спешно покинул город. А по дороге… я не справился с телегой, потому что перебрал. Но я не убивал принца. Клянусь! Именем Великого…
- Замолчите! – грозно воскликнул Юсуф. – Понимаете ли вы кого хотите призывать в свидетели?!
Дмитрий опустил глаза и не посмел назвать Его имя.
- А что скажете вы, юноша, на то, что вы убили некоего Федора?
- Убил, - спокойно заявил Яромир, - но у меня не было выбора. Не спорю, я все равно сделал ошибку – я должен был найти другой выход. Но, как это не прискорбно, я его не нашел. Мне жаль Федора Кулаева, искренне жаль.
- Значит,- спросил несколько смущенный Юсуф, - вы не отрицаете его убийство?
- Нет.
- А убийство брата?! – воскликнул Александр, вновь вставая из-за стола. На это раз он вышел на центральную площадку.
- А вы убийство сына? Или вы хотите сказать, что тот куст роз остался для меня незамеченным? Да, возможно, я поступил не слишком красиво, и не призвал вас к ответу сразу, тем более, что все улики на лицо…
- Мерзавец! Это ты убил его! – Александр решительно направился в сторону Яромира, но по знаку Юсуфа несколько стражей преградили ему дорогу. – Ах, так?! И вы и ты!..
Король обернулся к Юсуфу, посмотрев на своего недавнего помощника обиженно и укоризненно.
- Вы тоже не оставили мне выбора, ваше величество. Приказ убить сына…
- Я приказал убить чудовище, чудовище, которое теперь смеет нагло выдавать это хорошо спланированное действие за правду! Но я бы никогда не приказал убить слабоумного юношу!
Однако этим король, скорее, усугубил свое положение, чем улучшил. Он сказал слишком много: он, действительно, приказал убить своего сына, он назвал второго: слабоумным юношей, то есть указал на его главный недостаток, а не это ли побудило его к действиям в первый раз? Никто более не смотрел на короля трепетно и восторженно, но гневно и возмущенно, недоуменно и вопросительно, да. В воцарившемся молчании он читал свой приговор. Холодно и безучастно смотрел на него Яромир, тот, кого он отверг, и кто теперь смог, определенно, отомстить ему.
Его увели в сопровождении четырех стражников в башню северной части дворца. Она предназначалась для именитых заключенных, мог ли когда-нибудь подумать Александр, что он сам окажется там!
6 глава. Изменения неизбежны.
Слухи о произошедшем на экстренном заседании распространились с небывалой до того быстротой, уже к вечеру об этом знали в довольно отдаленных участках страны, и, естественно, об этом говорили на всех улицах, во всех домах столицы. Эльфы, потрясенные известиями о ранее и ныне свершенных делах короля, не знали, как реагировать на такое: одни просто не верили, другие обвиняли и проклинали, третьи выступали за проведение дополнительного расследования, которое, на их взгляд, было совершено не совсем по правилам. Действительно, все обвинение против короля строилось практически на одних показаниях Яромира, личности весьма сомнительной по определению. И вместе с тем, Александр не отрицал попытку убийства сына, пусть и не того, которого знали эльфы эти последние 19 (Э) лет. А это порядком возмущало их, ему и так слишком многое простили в свое время…
- Сегодня будет назначена дата коронации, ваше величество, - докладывал Яромиру в его новом кабинете (бывшем королевском) Артамон.
- Коронация? – юноша изобразил на лице неподдельное изумление. – Как? Почему никто не сказал мне?
- Но… я думал…
- Думали: я только этого и добиваюсь?! Что ж, разочарую вас, это не так, точнее, не совсем так. Я, безусловно, был заинтересован в восстановлении своих прав как принца, но чтоб требовать коронации при живом короле!
- Тогда что вы прикажите?
- Уж точно не убить его! Иди вы думали, что я пойду по стопам моего отца? А вот и нет, вы ошиблись!
- Но… как нам поступить?
- Вам? Не знаю! Но лично я последую примеру Амедео Антвелле Ти-Ириса. Только не подумайте, что это пример заносчивости, просто, я оказался в ситуации, сходной с той, в которой оказался он. Если меня и коронуют, то не раньше того, чем это потребуют правила!
- Я доложу об этом господин.
- Доложите? Кому? Тем, кто реально стоит у власти?
Артамон смутился и не сразу нашелся, что ответить, зато Яромир не преминул продолжить свою речь.
- Насколько мне известно, в Западной стране эльфов верховной властью обладает король. Что при Александре VI, если и соблюдалось, то в самом начале правления! Но при мне этого не будет! Насколько я успел понять: основная власть сосредоточена в руках председательства правительства, остальные министры, нечто вроде его верных слуг, ну а король… - важный атрибут традиционной символики. «Пришла пора сменить расцветки у трона знамени царя?» - помните? Так поют драконы в одах в честь своего великого короля. Конечно, у нас все проще, но… - по странному выражению лица Артамона, Яромир понял, что эльф не понял слов, сказанных им на языке Каримэны. Юноша открыто рассмеялся. - Высок же уровень образованности элиты Западной страны эльфов! – но затем Яромир резко сменил тон, с насмешливого на резкий и требовательный. – Пригласите в тронный зал все ваше правительство. Я лично хочу поговорить с ними.
- Да, господин.
- Господин! – вслух сказал Яромир, когда Артамон вышел из комнаты. – Вот уже другой разговор!
***
Небольшой эльфийский поселок недалеко от Града Веры, встречал очередной вечер, опускающийся на просторы Идэлии. Это было тихое и спокойное место, где многие жили именно поэтому, предпочитая тишину городским суете и шуму. Единственное, что смущало иногда эльфов, это крики с Темного озера: так случалось, когда нескольким змиям удавалось загнать поедателя болотных червей, круадеримора, но и их слышно было исключительно редко. Поэтому это предместье Града Веры – одного из самых больших идэлийских городов - считалось благим местом: красота вокруг, близость к крупному городу.
Однако сегодня эльфам суждено было вспомнить потрясение шестилетней давности, и не просто вспомнить, но и на кровавом опыте убедиться: к чему это не привело в прошлый раз.
- Лиза, лови!
- Давай!
- Игорь!
Это кричали дети, на небольшом стадионе, построенном рядом поселка, со стороны Темного озера, этот шум, безусловно, радовал взрослых жителей, которые, как и всегда завершали к этому времени свою работу. Ремесленники подводили итоги всему сделанному за день, продавцы закрывали лавки, актеры заканчивали очередные репетиции, разве что служители библиотеки и дома творчества готовились к вечерней смене. Ничто не предвещало беды, да и могло ли кому-то придти такое в голову, если столько времени никто и ничего не смущало покоя сельчан.
- Инна! Ты что? – обиженно посмотрел на девочку Игорь, когда та не поймала летящий ей в руки мяч.
- Там! – она указал рукой на небо, но мальчик не обратил на это никакого внимания.
- Лиза! Держи! Давай!
Дети продолжили игру, не взирая на странную заминку, и только Инна продолжала неотрывно смотреть на небо. Несколько черных точек отчетливо переросли в четко очерченных змиев. Такое бывало и раньше: отсюда змиев было видно достаточно хорошо, но никогда еще не было такого, чтобы они вот так уверенно летели в сторону поселка.
- Стойте! – воскликнула Инна, оборачиваясь к остальным детям. – Змии сошли сума!
Этот оклик заставил всех приостановить игру, которую, как выяснилось, продолжать было опасно.
- Надо сказать взрослым!
- Бежим! – воскликнул Игорь, и стремглав бросился со стадиона.
Такое неожиданное возвращение детей взрослые встретили недоумением, которое, едва стало ясно, чем оно вызвано, сменилось на ужас, непонимание, очень быстро перешедшие в панику.
- Все в дома! Скорее!
- Лиза! Где ты?
- Я здесь, мама, я здесь!
- Я не вижу тебя!
Девочка отчаянно пробиралась сквозь образовавшуюся толпу бегающих, кричащих, падающих эльфов.
- Мама!
- Они уже совсем рядом! Скорее! Все по домам! – это кричал руководитель поселка, попытавшийся хоть как-то призвать жителей к порядку.
Мало кто всерьез воспринимал его, но, повинуясь природному инстинкту, эльфы большей частью скрылись в домах. К поселку подлетело девять змиев, черных и больших, как на подбор.
- Мама! – Лиза споткнулась, упала, на улице почти уже никого не осталось, даже ее мать подхватил отец и потащил внутрь дома.
- Нет! Пусти! Беги, Лиза, беги!
То же кричал ей и отец, но она не могла, неотрывно смотря на два немигающих глаза. Совсем рядом раздался крик, Лиза видела, как второй змий, подхватив старика, в два захвата проглотил его, но она все равно не могла подняться с места. Он был над ней, стремглав спикировал вниз, но в этот момент кто-то подхватил ее – это был ее отец. Он укрыл в доме беременную жену, но не вернуться за дочерью, конечно же, не мог. Однако такой ход событий не усматривал змий: он чуть изменил траекторию и ухватил куда более привлекательную по объему добычу, мужчину. Эльф тут же выпустил руку дочери.
- Беги!
- Папа! – со слезами воскликнула девочка, но не посмела ослушаться его последнего приказа. Едва она вбежала в дверь, как еще один змий, опустившись около их дома, одним ударом лапы выбил дверь. И девочка, и мать закричали, но женщина успела пробраться в погреб, который, на их счастье вел в общий подземный коридор: змий двумя мощными выдохами поджог и дом, и погреб.
- А-а!
Крики раздавались повсюду, и им суждено было раздаваться вновь и вновь в Идэлии, никто теперь не держал змиев: власть Берендора пала, и никто не мог восстановить власти перстня королевы.
***
Светлый тронный зал, высокие потолки, граничащие со стремлением к невозможному, настенные барельефы и росписи, трон – резное кресло из дуба, покрытое золотом, украшено всевозможными камнями, в меру вкуса. За ним – рельефное изображение герба: центральную его часть занимал могучий дуб, у основания которого сидел старик, а в ветвях дерева необычная птица с волшебным перламутровым оперением, все вместе это символизировало согласие земли и неба, сочетание силы, стремления и свободы. А по правую сторону от герба поднимался флаг, разделенный по диагонали на два цвета: зеленый и белый, с помещенным в центре гербом.
Сегодня главный зал Идэлии сотрясался от приносимых сюда известий. Вначале это были ужасные доклады о вырвавшихся за пределы Темного озера змиях, потом стали поступать сведения о погибших и раненых, о разрушениях. Паника охватила почти всю страну, эльфы бежали, кто в Долину Времен Года, кто в Чертомир – там они видели защиту внутри страны, немалая часть эльфов подалась также в Ридану и Западную страну эльфов.
- Послали гонцов в Долину?
- Да, ваше величество.
- И что, уже есть ответ?
- Нет.
- Тогда чем объяснить такую поспешность? – несколько резко, выражая свое недовольство, спросила королева: не часто сюда входили вот так, без разрешения, для получения которого требовалось сначала известить стражника, стоящего у входа в торный зал.
- Простите меня, ваше величество, но прибыли те, кто могут объяснить хотя бы часть всего произошедшего.
- И кто же это?
- Его высочество принц Каримэны Георгий Амадос Ти-Ирис, князь Бириимии Андрей Дэ’Эстен Бероев, его жена Беатрис Кудашева Нежинская и Руфина Кудашева Аверская. Позволите им войти?
- Что?! Да, пусть войдут!
Слуга поспешно вышел и, открыв дверь, знаком пригласил в тронный зал драконов. Все четверо поклонились королеве, легким поклоном ответила она. Ее немало удивило их появление, в первую очередь той, кого назвали именем той самой Беатрис, и то, что они могли сообщить нечто важное в объяснение происходящего.
- Рада приветствовать вас, ваше высочество, князь, княгиня, Руфина.
- Мы также рады приветствовать вас, ваше величество, однако новости, которые мы принесли, очень вас опечалят, - мрачноватым голосом сказал Георг.
- Вы можете сообщить еще что-то более страшное, чем безумие змиев?
- Думаем, об этом вам сообщили гораздо раньше, нет, мы хотим объяснить вам: почему это происходит.
- Вы, действительно, можете объяснить весь творящийся ужас?
- Да. По крайне мере, то, что стало его фактической причиной.
Королева вопросительно посмотрела на принца, потом перевела взгляд на князя и его жену, которая, вопреки всем доводам здравого смысла, действительно, очень напоминала ту самую Беатрис. Все драконы выглядели в буквальном смысле траурно, одним своим видом пугая королеву.
- Итак, я слушаю вас.
- Ваше величество, и я и мой брат отправились в Идэлию по разным мотивам, но, как оказалось, искали мы в итоге одно, а именно храм Зору. Там произошло самое страшное событие, о котором можно было только подумать: гибель Великого Бога Справедливости.
- Что?! Что вы такое говорите? Это невозможно!
- Мы были свидетелями этого, - сказал Андрей, - но это, как выяснилось, являлось только началом. Мы собирались лететь по тому же маршруту, которым прилетели на то злополучное место, но поняли, что вслед за Великим Богом Справедливости не стало и Хранителя Идэлии Берендора.
- Может быть, - добавила Беатрис, - не стало и еще кого-нибудь из Богов.
- Да, я чувствую, что пространство перестало ощущаться с прежней легкостью.
- Но как понимать это? Кто мог?..
- Син Балскове, Зору Аверский и Яромир Корелли – вот, кто смог добиться гибели Бога… Богов, - говорил Георг. – Да, я знаю, каждое из этих имен в отдельности вызывает волну недоумения, сомнения в истинности такого сочетания. И все-таки, это так.
- Но Балскове…
- Смог выбраться из плена, в который был заключен Богом Справедливости.
- А Зору! Он же…
- По-видимому, Син перенес его во времени.
- А Яромир, как он мог? Нет, я отказываюсь это принимать! Если даже друзьям нельзя верить, то кому можно? И потом… Руфина Аверская… - значит, все-таки Яромир был прав!
Девушка поначалу смутилась, Беатрис же недоуменно посмотрела на нее: зачем она не скрыла свое имя сразу? Теперь ведь пути назад не было.
- Да, все так, я дочь Зору Аверского.
- И вы тоже перенеслись во времени? – с не совсем здоровым смешком спросила Амариллида.
- Да.
- Надо же какое совпадение! Вся семья в сборе!
Удивительно, но за Руфину заступился не кто-нибудь, а Андрей, он вышел несколько вперед, отстранив тем самым девушку из непосредственного поля зрения королевы.
- Я бы попросил вас, ваше величество быть более сдержанной в отношении моей жены, и ее дочери.
- Да что вы! Не забывайте и вы, где находитесь!
- Вы не оставляете мне выбора.
- Хорошо, но вы и должны понять меня! Вся эта ситуация… Есть ли теперь вообще какой-нибудь выход? Чего нам ждать? Что вы можете ответить мне на это, князь?
- Только то, что дальше будет ещё хуже. Очевидно, что Син не остановится на достигнутом. Возможно, его цель – уничтожение всех Богов, а возможно и всего мира.
- Насколько основательны такие амбиции?
- Он стоит на очень твердом фундаменте, состоящем из неких кристаллов. Нам известно только то, что они могут принимать форму задуманного, при этом их не всегда возможно обнаружить. Так, Великий Бог Справедливости не мог войти в храм Зору. Далее, нельзя бороться против этих кристаллов с помощью магии. Если она направлена во вне, на их разрушение, то они обращают нашу силу на нас самих, так, по-видимому, произошло и с Богом Справедливости, и с Берендором.
- Что вы имеете в виду, говоря «во вне»?
- Потому что, магическая сила, направленная на нас самих, как например, наше заклинание по преображению, даже при условии близкого расположения к уничтоженному пространству не вызывает никаких трагических реакций.
- Уничтоженному?
- Да, - подтвердила Беатрис, - пространство на месте взрыва, от которого погиб Великий Бог Справедливости, изменилось, если так вообще можно выразиться. Внутри него нет воздуха, а значит, и никакой жизни…
- И я склонен предполагать, - заключил Андрей, - что оно будет расти, тем более теперь, после гибели еще одного Бога, а может, и более.
- Вы говорите страшные вещи! Что же делать теперь?
- Отдайте распоряжение не применять против змиев магию, ваше величество! – воскликнул Георг. – Именно поэтому мы решили лететь этим путем, чтобы лично предупредить вам обо всем. Отдайте этот приказ сейчас, немедленно! Чем дольше вы будете медлить, тем больше мы будем подвергать опасности всех! Я более чем уверен в предположении брата, поэтому любое применение магии – залог увеличения разрушенного пространства. Даже такое минимальное, как при общении на уровне мыслей. Прошу вас, отдайте приказ!
- Хорошо, я сделаю так, как вы просите, но вы должны обещать мне… Обещать, что сделаете все возможное, чтобы прекратить это, не допустить гибели моей страны.
- Мне очень жаль, - с горечью в голосе сказал Андрей, - но мы не можем дать такого обещания…
- Не можете?! Не можете?! Если вы не можете, то кто может?!
- Ваше величество…
- Значит, вы отказываетесь бороться?
- Нет, но…
- Что но, Андрей? Вы – самый могущественный маг своего времени и не только; вы и ваш брат - потомки Великого Бога Справедливости, так отомстите же за него, восстановите равновесие!
На некоторое время в зале воцарилось молчание, но потом негромко, но твердо, Андрей сказал.
- Я сделаю все, что в моих силах, чтобы восстановить равновесие, даже если это будет стоить мне жизни!
Клятву вслед за Андреем повторили все, никто из них на тот момент не знал: что делать, как бороться против новой силы, но они поклялись бороться и отступить теперь не могли.
7 глава. Неожиданное предложение.
Богатые просторные покои главного жреца Чертомира освещали многочисленные яркие магического активирования светильники. Здесь было двадцать комнат – на такую роскошь в рамках нечастного дворца мог претендовать не всякий вельможа Риданы, а уж последние любили подчеркнуть свою избранность – и чем не прекрасная возможность сказать об этом числом и убранством личных покоев? И все-таки, одно дело дворец, совсем другое – храм, посвященный Богине Темных Сил. У многих возникал сей навязчивый вопрос, но не каждый мог задать его счастливому обладателю такого сана. Последний, если таковое вдруг, все-таки, случалось обычно отвечал примерно следующее: «Так при строительстве храма распорядилась сама Богиня Амнэрис, предшественник первого жреца, унаследовав все, не стал изменять ее первоначальной воли – и правильно сделал!» На что нерадивым ученикам Чертомира оставалось только, вздыхая, говорить: «Хорошо еще не целый храм в его честь построили!» Именно это сказали и трое драконов, попавших сюда за «поиск личной выгоды в щедро предоставляемой Богами возможности спасения от гибели» - так звучала статья, по которой осудили Маргариту, Индиру и Митиния. И им предстояло искупить свою вину без малого за четыре месяца. Когда им объявили этот срок на суде, что по великой милости Богини Амнэрис устраивался над каждым преступником, все трое возмущенно встали с мест и нарушили установленное изначально правило: не прерывать работу суда посторонней речью, а ведь, их предупредили об этом!
- Что ж, - довольно улыбаясь, говорил судья. – За неуважение к оглашенному в начале заседания правилу, которое приравнивается к отягчающим обстоятельствам, ваш срок будет увеличен на три месяца – из расчета по одному на каждого.
- Что?! Это нечестно! – воскликнула Маргарита, а, поскольку сама она работала какое-то время в судебном ведомстве, то не преминула упрекнуть местных законников в неправомерном распределении наказаний. – Да вас за такое судейство в Каримэне…
- Еще одно слово, милая девушка, и вы увеличите ваш общий срок еще на три месяца.
- За оскорбление суда, - неприятным голосом с постоянно проскальзывающими в нем резкими, нестройными нотками, добавил его помощник, чем, конечно же, подлил масла в огонь. Сейчас возвращение в изначально спокойное состояние едва ли представлялось возможным для всех троих драконов.
- Но это несправедливо!
И все. Это слово сначала повергло служителей Амнэрис в состояние онемения, они некоторое время молчали – за которое Маргарита успела преподать им пару уроков о подходах к пониманию справедливости, но потом судья строго и резко прервал ее.
- Замолчите! Не вам и не нам судить об основах и проявлениях справедливости!
- Но…
- Тем более что жрецы изначально сказали вам о правилах поведения в зале суда! – это произнес главный жрец – высокий, уже седой, но еще полный сил и энергии эльф, который неожиданно для всех открыл входную дверь. Не удостоив своих подчиненных и взглядом, он сразу обратился к драконам. – Следуйте за мной.
Да, именно так драконам стало известно о многочисленных комнатах главного жреца; он сам, сопровождаемый удивленными, изумленными, а порой, откровенно непонимающими взглядами, привел их сюда. Но для какой цели?
- Проходите.
То, почему вдруг, после грязных работ на кораблях, беспрестанного заучивания гимнов и хвалебных песен в честь Богини Амнэрис, их пригласили в такие покои, почему главный жрец сказал о том, кто он и куда их ведет – это все лишало наших героев всякого понимания происходящего, каких бы то ни было попыток понять это: лишенные дара речи, смущенные создавшейся ситуацией, они не могли озвучить интересующий их вопрос.
- Располагайтесь. Где вам будет удобно.
Могло ли быть неудобно хотя бы на одном из прекрасно вырезанных из дерева, обитых богатыми тканями, пяти диванах большой округлой гостиной? Вряд ли. Друзья в нерешительности стояли на пороге, не смея спуститься вниз – сама комната фактически располагалась в углублении, к которому вело восемь трехступенчатых лестниц.
- Проходите. Не стоит задерживать друг друга, - несмотря на не очень дружелюбный смысл этих слов, жрец произнес их достаточно мягко.
Для убыстрения развязки он сам подошел к Маргарите, которая стояла первой к центру зала, и взял ее за руку.
- Идемте.
Маргарита так и осталась рядом жреца, сев с ним на одном диване, Индира и Митиний расположились на противоположных креслах. Кроме них в зале еще было несколько слуг, но, поставив поднос с фруктами и водой на центральный круглый столик, они очень скоро вышли, оставив осужденных Чертомира наедине с главным жрецом. Он смотрел на них пронизывающим взглядом, испытывающее, так, словно пытался выделить что-то, а именно, те данные, которые ему о них сообщили.
- Итак, вы, верно, не догадываетесь, зачем я пригласил вас сюда?
Все трое переглянулись меж собой и молча отрицательно покачали головами. Нет, они не могли даже предполагать: зачем понадобились верховному жрецу Чертомира.
- Но, однако же, это произошло, как и многое другое в мире. Скажите, чувствуете ли вы, какие-то изменения?
Друзья вновь беспомощно переглянулись, расценив это как реакцию на свою недомолвку, он добавил.
- В мире, я говорю об изменениях в мире в целом.
- Но,… - неуверенно начал Митиний. – Что мы должны понимать под этим?
- Только то, о чем я говорю. Видите ли, в мире произошли кардинальные, глобальные, и, вполне возможно, катастрофические изменения. Сейчас никто не берется судить: к чему это все приведет.
Трое драконов насторожились. Тем временем жрец продолжал.
- Мне, как, наверно, и любому сейчас тяжело, жутко об этом говорить, но в мире поколеблена власть Богов.
На некоторое время он замолчал, но его слова и без того повергли в шок драконов, однако это было далеко не все. Эльф пояснил свои слова.
- Некто по имени Син Балскове уничтожил нашего господина, Великого Бога Справедливости, потом пали Берендор, Адорио и Камилла… Их гибель повлекла за собой ряд ужасных последствий, так, никто более не может перемещаться в пространстве, никто, даже Боги. Думаю, вы понимаете, насколько такое положение трагично. Однако мы не можем бездействовать! Вы, - жрец обвел всех троих внимательным взглядом, - вы молоды и полны сил, конечно, пребывание здесь немного вымотало вас, поначалу, но теперь вы в отличной форме. Мы: моя госпожа, я и все руководство Чертомира ищем тех, кто мог бы стать нашими курьерами. Из всех имеющихся в нашем распоряжении драконов мы решили выбрать вас: вы нам наиболее подходите. Не забывайте, что никто не снимал с вас обвинения, и гибель Богов отнюдь не отрицает его, я бы даже сказал, наоборот, в утверждение непоколебимости основанных ими законов оно должно быть возмещено. Мы предлагаем вам искупить свое наказание не на кораблях, а в воздухе, служа Чертомиру в качестве гонцов и курьеров. Так, что выскажете?
Все сказанное поразило, смутило, и испугало драконов, а известие о гибели Богов, не могло позволить им трезво подойти к предложенному варианту. Верховный жрец также понимал это, и потому продолжал.
- Это очень даже неплохой вариант, уверяю вас, конечно, он не лишен риска, но, подумайте, равноценны ли этому уборочные работы на кораблях и беспрестанное заучивание гимнов? Оно, конечно же, полезно, но что сейчас претендует на это звание: преклонение перед Богом или реальное, ценное по своей значимости служение Чертомиру?
- Честно сказать, все это… настолько, настолько…. жутко, - начал, было Митиний, но почти тут же смолк.
- И не говорите! Так, что вы решили?
Решили? Нет, драконы определенно еще ничего не решили, но времени на обдумывание, понимание ситуации им сейчас никто не мог дать, потому жрец вновь задал им этот вопрос.
- Что вы решили? Вы согласны?
Сказал он так, словно не задавал вопрос, а констатировал бесспорный факт.
- Пожалуй, - Митиний неуверенно посмотрел на Индиру, потом на Маргариту, обе девушки промолчали, утвердив тем самым свое согласие с его словами, какими бы они не были. – Пожалуй, что да.
- Прекрасно! – воскликнул жрец, и, не собираясь и далее давать им малейшей передышки – все-таки привычка в отношении к осужденным Чертомира, сказывалась и здесь – он сразу перешел к разъяснению ряда правил, которые драконам предстояло соблюдать, дав согласие на сотрудничество с Чертомиром. – Итак, для начала вы должны знать, что теперь нельзя использовать магию, нельзя общаться на уровне мыслей – малейшее отклонение от этого правила и вы погибнете, как погибли до того четыре Бога. Это первое, второе – вы обязаны соблюдать тайну неразглашения информации, с которой будете работать по служебной необходимости. Если мы узнаем хотя бы о малейшем нарушении этого важнейшего правила, то за этим последует самое жестокое из всех наказаний: смертная казнь, и не просто так, одним, махом, но долгая и мучительная: стоять на площади, привязанными к столбу. Поверьте, при необходимости мы приложим все усилия по вашей поимке, так что, - жрец широко улыбнулся, - лучше честная служба. Вы согласны со мной?
Верховный жрец Чертомира вновь заставил наших друзей онеметь от услышанного, но этого для ответа было недостаточно.
- Так что, клятва верности? – все с той же широкой улыбкой произнес пожилой эльф, и, резко встав, громко три раза хлопнул в ладоши.
- Клятва верности? – чуть испуганно переспросила Индира.
- О! – тут же заверил ее жрец. – Это не более, чем формальность, ведь, вы согласились верно и честно служить Чертомиру? – при этом эльф смерил их довольно прохладным взглядом, давая понять, что мягкость его голоса также временна, и то, насколько долго – будет зависеть от них самих. – Одна из частей этой формальности, – продолжал жрец, - место для дачи клятвы. Так что, сейчас мы с вами отправимся в главный храм.
Тем временем в зал вошли двое слуг, эльф коротко кивнул им, после чего они сразу удалились – определенно, это был знак, заранее условленный на случай согласия драконов. Последним, единственное, что хотелось бы спросить: а могли ли они отказаться, отвергнуть предложение, озвученное в такой обстановке, таким голосом?
- Идемте со мной, - тем же притворно мягким голосом произнес жрец и вновь, сам, повел их, но теперь не в свои покои, а в главный храм.
Драконы видели главный храм только со стороны, увидеть же его изнутри они не особо желали: судя по количеству и размеру окон, он вряд ли отличался красотой и полнотой освещенного пространства. Об этом не раз говорили меж собой осужденные Чертомира – за свое время здесь друзья узнали: с кем можно поговорить и когда – некоторые даже бывали внутри, но не в главной части, а только в первых залах, впечатление от которых было не самым восторженным. Темные, почти черные стены, вкупе с бедным освещением сужали претендующее называться широким пространство, того же, кто проходил дальше, это все угнетало, к чему, собственно, и был призван изначальный замысел постройки, а замысел этот исходил не от кого-нибудь, но от самой Амнэрис.
Вслед за верховным жрецом Чертомира драконы прошли первые три залы с беспорядочно, на первый взгляд, выстроенными колоннами, далее шел узкий витиеватый коридор, после двадцати минут хождения по которому, друзья назвали его лабиринтом. Но все-таки он кончился, приведя в огромный черный зал. Здесь не было колонн, как таковых, но прямоугольные столбы, связывающие пол и потолок, причем располагались они очень непропорционально по отношению к друг другу, зато очень разумно и строго по отношению к пути, ведущему в центр. Поскольку зал практически не освещался, жрец попросил драконов следовать за ним, не отставая. Но едва ли об этом стоило им напоминать: они и так с ужасом подумали о том, что будет, если жрец вдруг надумает оставить их одних.
- Будьте осторожны, не отходите в стороны. Это не совет - это предупреждение.
Индира покрепче взяла за руку Митиния, и при этом невольно вздрогнула, когда почувствовала, что ее тоже взяли за руку – драконица опасливо обернулась, но, увидев перед собой лишь Маргариту, закрыла глаза, облегченно вздохнув.
- Так надежней, - пояснила Маргарита.
Они шли за жрецом сквозь величественные прямоугольные столбы, ориентируясь в основном по слуху, но скоро им отказали и в этом: в зале зазвучала странная музыка. Странная потому, что ничего подобного доселе они слышали: ее звуки подобно линиям ветра пронизывали насквозь, заставляя содрогнуться. Не то, чтобы она отталкивала, нет, скорее, в ней было даже что-то притягательное, но вместе с тем и зловеще-отталкивающее. Последнее ощущение усилилось, едва вступил хор. Отдельные возгласы переходили в настоящие партии, так же пронизывающие сознание и леденящие душу.
На этот раз покрепче в своей сжал руку Индиры Митиний.
- Не бойся!
- Я не боюсь: ведь, ты здесь, ты не бросишь меня?
- Нет, конечно, нет!
Музыка продолжала звучать, и когда они остановились на довольно широкой площадке перед высоким ступенчатым пьедесталом, с вершины которого к ним сходила…
- Моя госпожа, - жрец почтительно низко склонился, вслед за ним все трое драконов. При одной только мысли, что они стоят перед Богиней Темных Сил Амнэрис, пусть власть ее, как и всех Богов, поколеблена, повергла их в панику и неописуемый ужас, усиливаемый зловещей монотонной музыкой.
- Даете ли вы клятву быть верными мне? – ее голос претендовал на центральное место в звучащих здесь партиях, от него невольно пробегал холодок по телу. Даже зная о том, что Адэлина Веске Ти-Ирис обладала очень необычным голосом, драконы только сейчас смогли осознать это.
Но ведь она ждала, а они медлили: как еще могла расценить десять секунд молчания Богиня Темных Сил, понимая это, драконы приходили в еще большее смятение, но… молчали!.. Они стояли, опустив головы, потому не могли видеть улыбки Амнэрис, тогда как та ликовала: ее продолжают бояться.
- Мы, мы, - запинаясь, говорил Митиний. – Мы даем клятву верности, госпожа. – Но тут же отметив про себя, что говорить следует от своего имени, поправился. – Я клянусь, что буду верен твоей воле, госпожа моя.
Вслед за ним это повторили и Индира, и Маргарита, так же, от своего имени.
- Хорошо, - произнесла она. – Я принимаю ваши слова. А теперь поднимите ваши взоры, не бойтесь.
«Не бойтесь» из уст Амнэрис звучало весьма двусмысленно, хотя голос и привораживал оттенками искренности. Но относительно к ней следовало говорить именно: «оттенками», поскольку истинный смысл в словах Амнэрис, начиная с ее земной жизни, прослеживался очень редко. Даже ее сын признавался в том, что ему легче было воспринимать слова матери в том ключе, в котором угодно было ему, и уже потом заставить ее согласиться с ним.
Амнэрис стояла на высоком пьедестале, грозная и величественная, в какой-то момент ей самой показалось, что она все еще та самая Богиня Темных Сил, что по одному ее слову исполняется все задуманное, что любой будет и трепещет перед ее словом. Разве могло считаться ущемлением этих прав ее подчинение сыну, если она действовала пусть и в рамках установленных законов, но повсеместно и всецело?
8 глава. Два перстня из кристаллов.
В небольшом кабинете главы Долины и Школы ненадолго воцарилось молчание: Астэлиас Дэ’Найяла отдал необходимые распоряжения по отправке отряда на Темное озеро в Идэлию, сам тем временем остался один. С тех пор, как пришло известие от Андрея и Беатрис почти одновременно с известием о падении защиты Идэлии, он, как и все, находился в смятении, страхе и неподдельном ужасе, другой разговор, давал ли он выход своим эмоциям. Но теперь, когда он остался один, то все скрытые в подсознательном настроения, с удвоенной силой дали о себе знать. Нужно было найти выход из создавшегося положения, но он не представлял и тысячной его доли. Единственное, на что он уповал сейчас, это на возвращение Андрея и Беатрис, искренне веря в то, что они могут дать хоть какие-то вразумительные ответы на возникшие вопросы.
Не прошло и пяти минут, как он остался один – в дверь постучали.
- Да, да, войдите.
Дверь очень мягко открыли – это был Сергей Алиев.
- Входи.
Старый дракон молча вошел в кабинет, не говоря ни слова, опустился в кресло и мрачно посмотрел на Астэлиаса.
- Я тоже в ужасе, Сергей, мне реально страшно. Если уж даже…
- Я понял: кого ты имел в виду, - тихо ответил Алиев после некоторого молчания. – Я вот, что пришел, Астэлиас. Я сейчас говорил с тем мальчиком, Эдвином Марининым, который воспользовался теми кристаллами, помнишь?
- Ну-ну.
- В тот вечер он спросил Андрея: можно ли вернуть кристаллы в их прежнее состояние?
- И что он ответил?
- «Наверно», однако, на тот момент, он держал в руках два обручальных перстня, и заявил, что выяснять это не будет, потому как перстни ему были нужнее на тот момент. Меня, знаешь, порядком это смутило. Чтобы он решился связать себя священно-магическими узами брака при помощи колец неизвестно какого происхождения!.. Нет, я в это не поверил. Тебе известно, что я хорошо знал его родителей, настоящих родителей – а то Альчести, воспитав его, постаралась сделать все, что бы он как можно меньше вспоминал и думал о них. Но не об этом сейчас речь. Так вот, я помню их перстни, Андрей взял те же. Возможно, предположил я, он просто представил тогда, стоя перед этими кристаллами, подобные им, хотя бы из нежелания следовать традиции преемственности. И все-таки, как я уже сказал, я не поверил тому, что он взял новые кольца. И вот тогда, Астэлиас, я попросил открыть его комнаты.
- И что? Ты нашел те кольца?
- Да. Вот они.
С этими словами Алиев достал из кармана маленькую шкатулку, открыл и достал два обручальных перстня. Положив их на руку, он протянул их Астэлиасу.
- Это не кольца его родителей, но те самые, из кристаллов.
- Сергей, ты молодец! Только… как мы будем исследовать эти?
- Пока не знаю. Думаю, отнести их в лаборатории: там, как мне кажется место более безопасное, случись чего…
- Да, пожалуй. И вместе пойдем.
- Когда?
- Сейчас. Такое дело – тянуть нет возможности.
С этими словами Астэлиас поднялся с места, вслед за ним Алиев. Вместе они проследовали в учебные лаборатории.
***
Драконы прибыли во дворец уже ближе к вечеру, поэтому они решили остаться в Сияющем городе на ночь. Естественно, им предложили покои во дворце: несколько смежных комнат с единой проходной гостиной, где все четверо и расположились после встречи с королевой. Интерьер в гостиной была выполнен в древнеидэлийском стиле, то есть со всеми мотивами устремленности к невозможному: изысканность статуй, барельефов; картины, заставляющие забыть о том, что они нарисованы, стоило только посмотреть на них – они в буквальном смысле слова создавали и дополняли реальность. Георг уже бывал здесь, Руфина и Андрей тоже, но вот Беатрис то и дело с приоткрытым от изумления ртом смотрела по сторонам, едва прошла входные двери дворца. Заметив ее восхищенный взгляд, Андрей ласково улыбнулся.
- Нравится?
- Да, очень!
- Но разве ты никогда не была здесь?
- Хорош биограф! Нет, Андрей, дворец я видела только издалека, а внутрь меня бы никто не впустил. Хотя, конечно, древнеидэлийский стиль мне известен, но я всякий раз восхищаюсь его выражениям.
Беатрис прошла внутрь комнаты и села на обитый шелком лиственничный диван, резные украшения которого претендовали на достойный спор с повешенными на стенах картинами или выставленными скульптурами. Последние изображали трех властительниц Идэлии начала формирования государства, а полотна повествовали об их делах, поэтому зал в целом являлся тематическим.
- Нам все равно придется лететь через Темное озеро, - мрачным голосом сказал Георг.
- Придется, - подтвердил Андрей.
- И видеть все, что эти твари натворили, тоже придется!
- Придется.
Георг, сидя в кресле, с легким стоном опустил голову на руки.
- Я не могу даже думать об этом. Я много чего видел, и в военных действиях участвовал, но это… нет, не могу!
Никто ничего не сказал ему: всех мучили сходные мысли.
- И все-таки в Долину нужно лететь, и как можно быстрее, - говорил Андрей, - я уверен: они уже выслали отряд на подавление необузданности змиев, и мне страшно думать, к чему это уже привело и к чему приведет. Одно знаю точно: линии пространства теряются и достраиваются практически постоянно.
- Достраиваются? – удивилась Беатрис, - Что ты хочешь этим сказать?
- Может, я не совсем правильно выразился, но так я хотел обозначить то, что пространство становится менее проницаемым, менее ощутимым.
- И при этом мы дали клятву, в рамках которой просто должны что-то делать. Должны! – едва не воскликнул Георг. – Но что и как?
- Может, - неуверенно предложила Беатрис, - просмотреть еще раз то, что нам известно об этих кристаллах? Итак, если они еще не приняли чью-то волю, то они почти невидимы, если же приняли, то мы не можем противостоять им с помощью магии.
- Да, только странное дело получается, - медленно сказал Андрей, - Я уничтожил демона, которого представил себе Эдвин, а ведь демон был из тех же кристаллов. Как Балскове активизировал их? Как? Я не понимаю: что он сделал!
- Андрей, а что делали вы? – спросила Руфина, в который раз обратясь к нему на «вы», и в очередной раз князь сделал вид, что ничего не заметил, или, наоборот, подчеркивал, что так и должно быть.
- Я изучал их в рамках известных нам подходов. Не спорю, подошел только один известный мне способ, основанный на чисто механическом исследовании. Все другие варианты, так или иначе, требуют применения магии. Я же взял самую обычную учетную машину, которая выдала мне волны действия их силовых потоков. То, что мне она показала, поразило меня, не говоря уже о том, что активизировались эти кристаллы только ночью.
- Да, это то же интересный момент, выходит: кристаллы живые, имеют свои ритмы жизни?
- Во всяком случае, Георг, это наиболее разумный и логичный вывод, который приходит в голову, и все-таки тема эта очень скользкая: кристаллы – переходная к живым организмам форма, вопрос здесь в том, насколько и как в них проявлены признаки жизни.
- Но в этих, получается, более чем.
- Получается. Но наверняка мы пока ничего не знаем.
- А что поразило вас в их волновых графиках?
- Они не были похожи ни на одни из известных мне. Собственно, это и волны-то едва напоминало, скорее, нечто среднее между сложными графиками и многоугольниками.
Всех это не мало не удивило, внимательно и несколько ошеломленно посмотрел Георг на брата.
- Интересно получается, кристаллы стремятся к разрушению, но меж тем линии дают устремленные к порядку!
- Почему к порядку? Я более склонен считать это сложной структурой их силовых потоков и большой гибкостью в принятии форм, произнося последнее, я опираюсь на их более конкретные и реальные свойства.
- Кристаллы хотят быть чем-то? – спросила Беатрис.
- Возможно.
- Что если, - продолжала Беатрис, - это все вызвано нарушением равновесия?
- Что ты имеешь в виду?
- То, что до этого в мире господствовала одно начало, ведь, известно: Паллида – это и своеобразный фундамент нашего дома, и незаменимый материал при его строительстве. Возможно, мы слишком долго жили дарами оформляющего начала, теперь настала пора противоположного ему, разрушающего.
- Тогда почему они принимают конкретную форму? – удивилась Руфина.
- А что если они просто прибегают к такому пути, пути оформления, на самом деле не стремясь к этому, - предложил Андрей, - ведь они могут действовать и сразу по противоположной схеме, через разрушение? К тому, же, Руфина, я еще раз повторяю: оформленные кристаллы не дают нового, даже используя их для перемещения, Балскове способствует разрушению пространства, а не созданию в нем временной линии.
- Хорошо бы, - в сердцах воскликнул Георг, - он еще и себя разрушил!
- Так будет, но только не сразу.
- И наша задача – не дожидаться этого, - твердо сказала Беатрис. – Андрей, ты уверен, что Балскове по-другому активизировал кристаллы?
- Наверняка я этого знать не могу, но думаю, что да: ведь, уничтожив того демона в лаборатории, я никаких противоположений в свой адрес не почувствовал, как о том говорила Руфина. Отсюда следует, что разница есть.
- Например, в том, что Мирон воспользовался одной их частью, а Балскове другой.
- Возможно, милая, возможно. Но в чем разница нашего подхода – неизвестно. Когда я воспользовался кристаллами…
- Ты воспользовался?! – удивленно переспросил Георг.
- Да, я представил два обручальных кольца.
Георг знаком указал на перстни на руке Андрея и Беатрис, но оба дракона отрицательно покачали головой, Андрей же пояснил.
- Нет. Это кольца предыдущих князей Бириимии, те я оставил в Долине.
- И что? Что ты можешь сказать о них?
- Ничего, я просто представил два перстня, если уж быть более правильным: это не кольца. Однако той магической силы, которой они как обручальные перстни должны обладать я в них не почувствовал, потому и передумал, хотя сначала хотел забыть о традиционном подходе – они были нечто вроде простых фантазий. Вы ведь не станете отрицать, что фантазии в некотором смысле реальны, но по сути своей – это лишь временное выражение наших мыслей?
- Андрей, а как вы активизировали кристаллы?
- Я ничего особенного не сделал: я лишь внимательно наблюдал за ними, смотрел: какие формы – по графикам – они принимают в разные моменты. Так, однажды, они почти замкнулись в многогранный объемный многоугольник, и тогда я прогнал волну заряда через них. Внешне кристаллы не изменились, но на все воздействия стали отвечать более выраженно, а потом, как вам известно, показали часть своей истинной природы.
Георг глубоко вздохнул.
- Да, если бы сейчас увидеть эти кристаллы, поработать с ними, то, возможно, мы бы нашли тот способ, который открылся Балскове.
Однако Руфину такое предложение не очень вдохновило.
- И это при условии, что он не один год занимался ими!
- К тому же, лично я не сторонник выражения: «клин клином вышибают». Скорее я бы подумал: как и на чем этот клин держится? И как вообще случилось, что именно он сейчас составляет фундамент, а не что-то другое?
9 глава. Испытания в школьной лаборатории.
Доселе школьная лаборатория не видела такого количества испытателей, какое собралось теперь, в самой большой из них. Несмотря на то, что глава Долины и Школы вместе с помощником не делал никаких задержек, и ничего никому не пояснял, любопытствующих по поводу: куда они направляются, было предостаточно.
Словно два вот-вот готовых взорваться снаряда Астэлиас Дэ’Найяла положил пару обычных с виду обручальных перстня на центральный лабораторный стол. В целом вся лаборатория была округлой, с довольно низким потолком, со всевозможными средствами защиты в виде наблюдательных, слуховых приборов. Помимо центрального стола здесь располагались также три боковых, полностью занятых под небольшие приборы, более объемные стояли на мраморном плиточном полу. Единственное, чего было совсем мало – это всевозможных пробирок, банок, колб, что объяснялось спецификой лаборатории: здесь главная роль отводилась работе с приборами. Всевозможные машинки, округлые цилиндрические, конические, квадратные, прямоугольные, многоугольные, неправильной формы, единственно сходные в сероватой окраске. Некоторые из них включали в себя столько внешних приспособлений, что при самом внимательном взгляде нельзя было сосчитать их, но лишь после тщательного исследования и изучения.
В лабораторию продолжал прибывать народ, не только маги, но и ученики, которые вопреки заявленной конфидициальности информации все равно уже все знали. Те, кто только подходил и начинал вникать в суть дела, а также и те, кто уже все знал, немало удивились такому поступку князя Бероева: ведь, он использовал кристаллы, но ничего не сказал об этом. А ведь об их исключительности стало известно еще до его отъезда, не говоря уже о том, что следовало из его с Беатрис доклада. Посему реплики: «Как он мог?», раздавались все отчетливее и громче.
- Дамы и господа, - обратился ко всем Дэ’Найяла, - я, конечно, все понимаю, но изучение таких объектов в таких условиях едва ли возможно. Я попрошу только остаться Диану Нечаеву, Марка Сметина и тебя, Сергей.
Конечно, волшебники восприняли такое известие с не очень большим энтузиазмом, но вынуждены были подчиниться. И если бы двери и стены лаборатории не были сделаны из прочного звуконепроницаемого материала, то оставшиеся продолжали бы слушать недовольное гудение, которое им, в свою очередь, предоставилась возможность выразить.
- Марк, он вообще говорил что-нибудь по этому поводу?
- Андрей? - Дэ’Найяла утвердительно кивнул, - Нет, ничего. Но это, в принципе, понятно: он не этим был занят.
- Нашел время, когда жениться! – недовольно проворчал Алиев, однако никто не поддержал его: все вроде как привыкли к его несогласию в отношении этого брака, на что списали и сейчас это высказывание.
- Ладно. Меня вот что интересует, - продолжал Дэ’Найяла, - почему он сообщил, что магию против этих кристаллов применять нельзя, а сам он смог беспрепятственно победить того демона?
- Да, - согласилась госпожа Нечаева, - меня это тоже озадачивает, и все-таки сейчас я склонна согласиться с последними замечаниями князя. Кто знает: что будет, примени мы магию. Как бы это не привело к тем страшным последствиям, о которых и говорить страшно!
- Она права, господин Дэ’Найяла, - поддержал ее Марк, - я бы тоже поостерегся в использовании магии. Может, просто попробовать обыкновенные приборы, ведь и Андрей начал работать с кристаллами после допотопного счетчика?
- И что ты предлагаешь?
- Я, - Марк растерялся: сказать, чего нельзя делать, в данном случае было куда проще, чем предложить какие-то реальные действия. Это попыталась за него Диана Нечаева.
- Давайте и начнем с элементарного. Например, пропустим через них силовой поток, разной силы. А там посмотрим.
- Хорошо, - согласился Астэлиас. – Попробуем.
Марк и Диана перенесли перстни в углубление на столе и, затем расправили защитные стенки, закрыв их с днищем прибора, через которое внутрь выходили тонкие негнущиеся металлические провода, с помощью специальных направительных ручек провода подвели к кристаллам.
- Минимальный заряд? – спросил Марк.
- Да, давай сначала так.
Марк опустил маленький рычаг – световая волна пробежала по проводу, оставив безучастными к этому кристаллы. Тем же молчанием они отреагировали и на более сильный разряд и даже на самый максимальный.
- Так, а может, подключить счетчик?
- Что он даст, Марк?
- Ну, Андрей всегда смотрит на графические отображения.
- Если бы еще знать, - вздохнул Дэ’Найяла, – что они значат, эти графики. Но, все равно, давайте попробуем. По крайней мере, увидим хоть какую-то разницу, и есть ли она вообще.
Разница, действительно, получилась, из чего следовало, что кристаллы все-таки реагируют на силовые внешние воздействия, но что значили витиеватые графики, никто из четверых драконов не знал.
- И все-таки, - печально заметил Сергей Алиев, - это ничего нам не дает: кристаллы реагировали и раньше, ведь Андрей говорил об этом. Где гарантия, что подобный ответ – вовсе не ответ, а всего лишь доказательство их жизнедеятельности, если так, конечно, можно выразиться?
- Да, Сергей, печально, но факт.
- Тогда, может, все-таки воспользоваться магией? – предложил Сметин, но Алиев тут же возразил.
- Нет, Мирон говорил, что Андрей оценил силу демона равной силе его создателя. Вот вы, Марк, вы можете, победить Андрея Дэ’Эстена Бероева?
- Нет, не могу.
- И я не могу. Поэтому, даже если нам и удастся избежать противостояния со стороны кристаллов, то не удастся избежать в данном случае.
- Тогда что вы предлагаете?
- Перепробовать все, что можно без использования магии, а потом дождаться возвращения князя… с супругой. К тому же, насколько я понял, с ним летит его высочество принц Каримэны. Конечно, у него нет могущества Андрея, но он тоже очень сильный волшебник. Сейчас лично я могу уповать только на помощь выдающихся магов, жаль, конечно, они еще очень молоды и малоопытны, но нам надеяться больше не на кого.
- Да, ты прав – сделаем все так, как ты сказал.
Воздействия не магическими силами на кристаллы продолжились, всю ночь и последующий за ней день, вплоть до возвращения очевидцев трагических событий. В лаборатории не угасал мелькающий свет от силовых волн, от работающих приборов, но ничто не могло изменить формы кристаллов, вернуть их в исходное состояние.
***
Опустошенные, полу сожженные, полу замороженные деревни встречались на пути драконов, им практически не попадались выжившие, но если таковые и показывались, то в страхе, завидев тревожную тень, эльфы бежали в подземные укрытия. Конечно, никто не стал осуждать их за это, если только драконы сами себя, что опасались применить заклинание и скрыть свой образ от окружающих: последнее вызывало у них немалые опасения: они не знали, как ответит измененное пространство на это.
А ведь пространство, действительно, реагировало. И в этом смогли убедиться одними из первых посланные для восстановления порядка на Темном озере отряды магов из Долины Времен Года. Драконы, эльфы, тэнийцы, гномы, люди - все использовали магию, которая теперь не могла представлять собой независимую внешнюю силу.
- Рид! Нет!
С ужасом смотрела на своего мужа Алиса, когда тот, применив заклинание, хотел сковать крылья змия. Вместо ожидаемого результата дракон неожиданно замер, и камнем рухнул вниз с приличной высоты.
«Рид! Что с тобой?» - перешла драконица на мысленный уровень общения. Но внезапно ее саму охватила странная болевая волна, изнутри. Алиса перестала что-либо понимать, она не могла более контролировать полет – она падала вслед за мужем. Смотрящие на это два змия, испугавшиеся поначалу грозных соперников, стремглав пролетели мимо них, нарочито опалив огнем. С ужасом взирали на это двое маленьких эльфов внизу, на земле: если даже драконы не могли помочь им, то кто же тогда мог? Что их ждало кроме страшной гибели?
- Драконы! – воскликнул Георг, увидев два обугленных внизу тела. – Мы опоздали!
- Что это там внизу? – спросила его Руфина, заметив странное движение.
- Разве, не видно!
- Нет, Георг, я говорю о тех мелькающих точках.
- Где? Я ничего…
- Вижу! – воскликнула Беатрис, - похоже, это эльфы. Спустимся? – Автоматически она перевела взгляд на Андрея, уже привыкнув согласовывать свои действия с его мнением.
- Да, может, хоть перевезем их в горы. Все-таки там безопасней.
- И голодней, брат. Долго ли они там протянут?
- Во всяком случае, больше, чем здесь.
- Что лучше: быстрая смерть здесь или…
- И все равно мы спустимся, Руфина!
Девушка безоговорочно повиновалась, хотя в душе и не думала противиться такому решению, скорее оно было продиктовано нарастающим отчаянием.
Маленькие эльфы, мальчик и девочка, семи и шести лет, испуганно спрятались за камни, больше бежать им было некуда: падая, драконы обрушили проход в их подземное убежище, оставшееся от спаленного дома.
- А-а! – девочка вскрикнула автоматически, едва тень накрыла их с высоты.
- Не бойтесь, - вопреки всем страшным догадкам, они услышали разумную речь и приятный женский голос. – Мы вас не обидим.
- Драконы, - прошептал мальчик, на глазах его невольно выступили слезы. – Эля, посмотри!
Нехотя отвела от лица трясущиеся от страха руки девочка, но перед ней, действительно, оказались драконы, две молодые женщины, и двое молодых мужчин. Дети радостно бросились к ним и вцепились в стоявших первыми Андрея и Беатрис.
- Вы ведь хорошие, мы знаем!
- Только, пожалуйста, - умоляющим голосом сказал девочка, подняв глаза на Андрея, - не колдуйте. Те драконы, она тоже хотели помочь…
- Не будем, не волнуйся: мы знаем, какими последствиями это чревато.
Андрей опустился на корточки, чтобы смотреть прямо на девочку – она была очень напугана, и теперь ожидала не менее страшных слов, вроде: «Берегите себя – нам пора». Но красивый молодой мужчина ласково улыбнулся и, взяв ее за руку, спросил.
- Ты очень боишься высоты?
- Нет. Я не боюсь, честно: я на самые высокие деревья вместе с Дином поднималась!
- Дин – это наш старший брат, - печальным голосом произнес мальчик, и совсем мрачно добавил, - был. Он погиб вместе со всеми, со всей деревней.
Ни у кого из драконов просто не хватило духу расспрашивать детей обо всех ужасах, которые им довелось пережить.
- Тогда, ты не побоишься прокатиться вместе с братишкой верхом на драконе. Не бойтесь, - Андрей перевел взгляд с девочки на мальчика, - этот юноша будет рядом вас, если что – он вас поддержит. Мы только сейчас чуть отойдем от вас, а потом преобразимся и поднимем вас наверх, хорошо?
Малышка кивнула. Конечно, она боялась оказаться на спине у дракона, хотя и мечтала об этом как многие маленькие эльфы, но сейчас она со стойкостью, которой мог позавидовать и взрослый, приняла решение отогнать все страхи, в том числе и воспоминания о страшных событиях, унесших за собой жизни и их родителей, и их брата, и всей деревни, в которой они родились и выросли, и в которой еще совсем недавно, всего несколько дней назад, никто и в самом кошмарном сне не мог увидеть всего того, что случилось.
- Андрей, позвольте: я их понесу, - сказала Руфина, Георг хотел, было, возразить, но Андрей оборвал его на полуслове.
- Хорошо, я, собственно, хотел тебя просить об этом. Конечно, это вынужденная необходимость, как только мы минуем Темное озеро и прилегающие к нему пространства, я их возьму, но пока те, у кого больше опыта в полетах должны позаботиться об общей безопасности.
Маленькие эльфы несколько удивились тому, что их возьмет эта девушка, но когда они увидели перед собой белую с серебром драконицу – все их опасения разом отпали. Опасения же по поводу встрече со змиями подтвердились почти сразу, не прошло и получаса с того момента, как драконы поднялись в воздух вместе с маленькими эльфами, и впереди показалось три змия. Трое против четверых, явно куда более мощных соперников - не стали нападать на них, хотя и проводили хищными озлобленными взглядами. Однако далее драконам встретилось уже девять змиев, летели они несколько поодаль друг от друга, но только вначале – они очень быстро сгруппировались, что означало: они собираются атаковать.
- Руфина, держись в центре! И я умоляю, не забывайте, что общаться на уровне мыслей сейчас – все равно, что применить магию!
- Андрей, тех двоих я беру на себя. Они летят чуть порознь – я обдам их огнем снизу - следи внимательно: еще четверо рядом, наверняка, испугаются, разлетятся в разные стороны – их тоже легко атаковать – они не успеют ответить. Руфина, будь на чеку – если что, прикроешь нас!
У Беатрис было гораздо больше опыта в таких делах, чем у Андрея и тем более, Руфины – ей не раз приходилось пролетать над Темным озером и встречаться с несколькими змиями сразу. Естественно, применить против них заклинания повиновения она не могла, не имела малейшей возможности – приходилось уповать только на собственные силы, свою маневренность и гибкость. Сейчас все осложнялось небывалой агрессивностью змиев, их количеством и наличием трех седоков и совершенно неопытного в полете дракона. Андрей же в свою очередь, даже зная обо всех этих талантах Беатрис, все равно боялся за нее, и потому нервничал более, чем допускал предел трезвости мышления. И эта чувствовала Беатрис.
- Андрей, умоляю – не думай обо мне, как о бесценной вазочке, которую двигают на край стола. Ты знаешь, я в таких делах чего-то, да, стою.
- Я знаю, но…
- На «но» у нас нет времени!
- Значит, мне тех четверых?
Беатрис улыбнулась и резко набрала скорость, змии явно не ожидали такого от драконов, в несколько раз уступавших им в численности. Беатрис же оказалась права – они не успели перестроиться. Она подлетела снизу и дугой огня подпалила животы двум летевшим в центре змиям, боковые бросились врозь. Андрей не мешкал – он, напав сверху, подморозил двух, а потом подпалил остальных, в то время Беатрис занялась оставшимися троими змиями. Они летели порознь, на разных высотах, когда же увидели: как разделались с их сородичами, зло ощетинились. Первый, центральный ударил волной пара по драконице, но она ловко увернулась – чуть подалась вниз, а потом вынырнула сзади. Пока змий разворачивался, Беатрис обдала огневой волной летевшего ей навстречу змия, попав тому в глаза – он пронзительно взвыл, а вслед за ним и первый, едва ледяная корка сковала его крыло. Последний третий змий, отчаянно бросился на коварную драконицу, но ее не достигли две его огненные волны, а вот его острые когти Беатрис, да. Она рухнула всей тяжестью тела на него сверху, разом переломив позвоночник.
Все это время наблюдавшие за этим маленькие эльфы восхищено смотрели на своих спасителей – теперь драконы в их глазах предстали если не Богами, то великими героями, точно, тем более что это были те самые мужчина и женщина, которые первыми подошли к ним, первыми заговорили.
Они встречали змиев и далее, но в малом количестве, один - два, и лишь на конце Темного озера троих. В середине болота их не было, что легко объяснялось появившейся для змиев возможностью полакомиться куда более аппетитной пищей, чем круадэриморы и черви, которыми им нередко приходилось питаться: не всегда ведь удавалось найти и подкараулить крупную добычу. Основная часть змиев сейчас опустошала эльфийские поселения, убивала тех, кого когда-то их предки охраняли от куда более страшных чудовищ океана. Но драконы не встретили их, только следы разрушения.
На следующий день драконы достигли границ Долины Времен Года. Привал они не делали, порядком вымотавшись, таким образом, но обезопасив себя от тревожной ночи. Даже Георгу пришлось не сладко: он, охраняя двух маленьких эльфов, которые два раза, заснув, могли упасть, он тоже не смыкал глаз. Да, и сама неизменная поза угнетала едва ли меньше, чем безостановочный полет.
- Нужно быть начеку: здесь ведь выстроена не одна магическая завеса, - задумчиво сказал Андрей, когда перед ними уже показались заснеженные пространства.
- И что ты предлагаешь?
- Быть предельно внимательными там, где располагаются магические границы. Если честно, я вообще не представляю: как снимать их, ведь заклинания прочесть нельзя.
- Андрей! Уж не хочешь ли ты этим сказать, что мы теперь и в Каримэну попасть не сможем?!
- Я не знаю, брат, не знаю, хотя.… Смотрите, чтобы снять защиту Каримэны необходимо делать это изнутри, значит, вполне возможно, и пространство там не нарушено.
- А в Долине…
- В Долине просто вертикальные завесы.
- Но ведь их можно облететь? – предложила Беатрис.
- Можно, надо только знать: где.
- Можно подумать, ты не знаешь!
- Да я то знаю, но вот откуда это известно тебе?
- А ты думаешь твоя жена – ангел?
- Меня вполне устраивает ангел с демоническими замашками, если это – моя Беатрис! Тогда летим в проходы – Руфина, следуй за нами.
Маленькие эльфы с недоумением переводили взгляд с одного дракона на другого, но, естественно, ничего и не поняли. Одно они поняли точно: им предстоит лететь по необычному пути, а летят они в ту самую долину Времен Года, о которой всегда и все говорили с восхищением, восторгом как о нечто недосягаемом и прекрасном. И для них сразу стало ясно: откуда рождаются такие мысли, едва увидели заснеженные поля, а потом лес, утопающий в белом пушистом покрове.
- Георг! Накинь на них плащ: сейчас будет холодно.
Лететь пришлось не по прямой, а с большими изгибами. Положения магических завес не раз менялись со времен Беатрис, но на счастье последней в этом времени они повторяли те очертания.
- Смотри, Ник! Там осень!
- А там была зима! Здорово! Здесь все времена года, значит, эта Долина не зря так называется!
Андрей и Беатрис переглянулись, такие восхищенные реплики детей невольно вызывали улыбку, к тому же то, что они чему-то удивились, радовало еще и потому, что те события начали постепенно забываться. Конечно, вновь стать теми детьми они уже не могли, да и забыть все, тоже, но, по крайней мере, потом они будут жить и не возвращаться к этому постоянно, не существовать в одних воспоминаниях. Им еще это только предстояло.
- Что ты чувствуешь, Андрей, изменилось как-то пространство? – спросил брата Георг.
- Да, и поболе, чем в других местах. По-видимому, это свидетельства существования здесь магических завес. Ведь они в принципе реагируют, реагировали на любые внешние воздействия.
- Значит, их нет?
- Нет.
Тогда почему мы не можем лететь напрямик?
- Чем ближе к местам завес, тем расстроенней пространство!
- Значит, дни Долины сочтены?..
- Мне жутко говорить об этом, но, боюсь, это так.
Драконы вновь говорили на своем родном языке, чем обезопасили маленьких эльфов от новых страхов, а, может, и отчаяния: ведь, они искренне верили во всемогущество Долины Времен Года…
10 глава. Бегство или сражение?
- Они вернулись! Такую весть принесли в кабинет главы Долины и Школы, едва только Андрей, Беатрис, Георг, Руфина и двое маленьких эльфов ступили на приемную площадку центральной башни. Их заметили еще издалека, поэтому весть отправилась к Дэ’Найяле раньше своего оформления.
- Пусть идут в 44-ю аудиторию – там больше всего места.
Конечно, все четверо драконов понимали, что им сейчас придется отвечать на вопросы, выводить и давать предположения, тогда как им безумно хотелось отдохнуть, ведь они столько времени летели без отдыха, после сражения со змиями. Единственное, что утешало: хоть кто-то, а это были маленькие эльфы, сможет сейчас насладиться едой, покоем и сном.
- Отведите детей в мои покои, - говорил Андрей своему коллеге, который пришел им доложить, что их будут ждать в сорок четвертой, судебной аудитории. – А мы дорогу знаем, дойдем.
- Хорошо, господин.
- Идемте, - быстро сказал тэниец детям и повернулся, сделал несколько шагов, но дети не сдвинулись с места.
- Что такое? – маг вновь повернулся и удивленно посмотрел на детей. – Идемте.
Но маленькие эльфы, недоверчиво посмотрев на тэнийца, не выпустили рук Андрея и Беатрис, на что оба дракона вновь улыбнулись.
- Чему вы улыбаетесь? – недоумевал тэниец.
- Идите с дяденькой, не бойтесь, а потом мы придем к вам, обещаем, - говорил Андрей, наклонившись к детям, - Верно, Беатрис?
- Да, да, мы обязательно придем, но пока мы должны уйти.
- Ладно, - со вздохом сказала Эля, и, взяв брата за руку, так, словно, он был младше, а не она, пошла вслед за тэнийцем.
Драконы, проводив их взглядом, нехотя пошли в аудиторию, откуда им – это понимали все – уйти удастся нескоро.
- Ну, что? Идемте? – не слишком-то радостным голосом, сказал Андрей, на что Георг с самой кислой миной ответил.
- Выбор сейчас – не наша тема.
По пути им почти никто не встретился, и это при всем притом, что шли они около десяти минут. Когда же Андрей первым открыл дверь, то, увидев собравшееся количество магов и учеников, несколько подался назад, наткнувшись тем самым, на Георга.
- Спокойно, брат, - ободряюще сказал он, положив руку ему на плечо. - Это еще не конец.
Слушатели центрального дугового стола почтительно встали, а вслед за ними и все собравшиеся в аудитории. Прибывшие по ступеням проследовали в центр. Поскольку отправляли в путешествие непосредственно Андрея и Беатрис, то они и вызвались отвечать на вопросы, позволив, таким образом, Георгу и Руфине посидеть какое-то время спокойно.
- Андрей, Беатрис, можете ли вы подробно рассказать о том, что произошло там, на месте гибели…, где вы были? – говорил Дэ’Найяла. – И потом: какие планы по восстановлению порядка у вас есть?
«Сказал, что выше, так сумей держать планку и в будущем» - подумал Андрей, едва уловимым движением он дал знать Беатрис, что говорить будет первым. Никто практически не заметил этого, кроме разве что, Алиева, который на это презрительно хмыкнул. Уж слишком возмущало его то, что она выбрала себе мужа, много моложе себя самой, а разница между мужем и женой у драконов в принципе не одобрялась сложившейся традицией. Но даже это не убивало его так, как то, что Беатрис не посмотрела ни на кого другого и, слыханное ли дело, после дня знакомства согласилась связать себя священно-магическими узами брака! Уж кто-кто, а он точно не воспринимал её как великую героиню прошлого, скорее как легкомысленную барышню современности.
- Вряд ли мы можем что-то добавить к нашему отчету, господин Дэ’Найяла, поскольку ничего из того, что произошло в храме Зору нам не известно. Как Балскове заставил Великого Бога Справедливости применить против него магию? Во что он превратил свою лабораторию? - Тоже. Конечно, Руфина была там, но ничего не увидела, откуда следует, скорее всего, то, что комнату окутывали кристаллы, но как, я не берусь судить.
- Не беретесь судить! – воскликнул Алиев. – А что вы скажете на то, что сами использовали кристаллы? Что, князь?
Андрей несколько недоуменно посмотрел на Алиева, но быстро понял, о чем идет речь, и кто мог донести эту информацию до всех.
- Да, я воспользовался кристаллами, но вовсе непреднамеренно – я лишь хотел проверить свою догадку. Однако не стоит в этом проводить параллель с действиями Сина Балскове, последний активизировал кристаллы иным способом, потому и итог вышел не такой, как у меня, хотя общей сути, это, возможно, не коснулось, я имею в виду, особенность кристаллов принимать форму желаемого.
- Но почему вы ничего не сообщили нам? Не сочли нужным?
- Не счел, и не считаю теперь, господин Алиев. Тем более что о сущности кристаллов я вам сообщил перед отъездом.
Дэ’Найяла откашлялся, дав понять Алиеву, что ему лучше замолчать, а сам обратился к Георгу.
- Ваше высочество, позволите ли спросить: а куда направлялись вы? Как вы встретились с вашим братом и его женой?
При такой формулировке вопроса Георгу очень захотелось не отвечать, но благоразумия в нем оказалось больше, чем негодования по поводу задетой гордости. Действительно, кому и какое дело до того, куда он направлялся? «В любой другой момент, да, но не сейчас!» - сказал он сам себе.
- Я вместе с Кайлом Новилиным летел в Чертомир. Брата и его жену встретил чисто случайно, по счастливому стечению обстоятельств. Андрей смог убедить меня, что искать Руфину стоит не в Чертомире, а в храме Зору.
На такие слова принца Каримэны собравшиеся ответили шумом – промолчать на такое они не смогли. Однако Георг фактически не дал никакого ответа, но зато породил массу новых вопросов.
- А почему вы решили, что эта девушка, Руфина, находится в Чертомире?
- Потому что на то у меня были веские доводы.
- Позволите узнать: какие?
- А.… Боюсь, что это, в итоге, не даст вам никакого ответа на исходный вопрос о дальнейших действиях Сина Балскове, и тем более о возможных наших действиях.
- И все-таки, Георгий, сейчас важно все. Надеюсь, вы согласитесь со мной?
Георг промолчал, что часть расценила, как нежелание помогать общему делу, часть, как недоверие принца к совету, остальные, вроде Алиева, как пренебрежение к конклаву магов. Видя это и прекрасно всё понимая, Андрей попытался вернуть разговор в исходное русло.
- Господин Дэ’Найяла, позвольте обратиться к вам с предупреждением. Долина в опасности, я имею в виду само ее существование.
- Что?! Чем вы это объясните?
- Тем, что магические завесы отреагировали на изменение пространства, и, естественно, не выстояли. Они разрушены, и разрушение от них растет. Вскоре волна докатится до башен. Даже нижние границы начали рушиться: мы заметили небольшой участок зимнего леса, который погиб.
- Чем вы докажете это, князь? – возмущенно спросил Алиев.
- Я, - Андрей несколько растерялся, - я это чувствую.
То тут, то там послышался смех. Естественно, Беатрис, Георг и Руфина возмутились этому, тогда как сам Андрей беспомощно стоял, опустив глаза.
- А что вы еще чувствуете, князь? – ехидно спросил чей-то голос из-за спины, и подобные ему со всех сторон.
- Прекратите! – неожиданно для всех воскликнул Георг, - Не хотите верить моему брату, не надо! Но потом не жалуйтесь, что вас не предупредили, если вы вообще успеете кому-то пожаловаться!
- Ваше высочество!
- Не хочу ничего слышать! И такого отношения я ни к себе, ни к кому бы то ни было из своих близких не потерплю! Мой брат чувствует то, что было недоступно даже Великому Богу Справедливости, который обращался к нему за советом. На вашем месте я бы радовался такой возможности знать заранее то, что должно случиться и хотя бы попытался принять какое-то решение!
Все замолчали, никто более не возражал, хотя верить словам Андрея многие так и отказывались, не смотря на то, что Георг привел внушительный аргумент в его защиту.
- Хорошо, допустим, это так. Тогда что вы можете предложить? – спрашивал Дэ’Найяла. – Как вы считаете: можно ли сохранить Долину?
- Если все пойдет так, как идет сейчас, - сказала Беатрис, - то нет. Ответ Сину Балскове должен быть действенным и весомым. Для этого, я думаю, надо лучше и точнее знать природу кристаллов, специфику их действия, в чем выражается их сущность.
- Но как выяснить это?
- Уверена, Балскове не оставит начатое просто так, доверив все растущему хаосу. Наверняка, он захочет более решительных и быстрых действий. Мы должны внимательно следить за ним. И чем ближе, тем лучше.
- Вы… можете пойти на такое?
- Мы дали слово. Королеве Идэлии, что не дадим ее стране пасть разрушенной.
- И мы, - добавил Георг, - должны отомстить за Великого Бога Справедливости. И за него, и за Берендора.
- И за Камиллу, - произнесла Руфина. – Я знаю: ее больше нет. Вы можете не верить мне так же, как и князю Бероеву, но действительность от этого не изменится. Может, это и звучит, как нечто невозможное, но я была связана с Камиллой особой связью, теперь ее нет, потому что нет самой Богини целительного искусства. Я не говорила об этом вам, - обратилась она к своим недавним спутникам, - потому что сама отказывалась верить… до последнего!..
- Значит, - глухим, поникшим голосом заключил Дэ’Найяла, - нет уже трех Богов?
- И я, - начал, было, Андрей, но тут же осекся.
- Что такое?
- Я – да, терять мне нечего - заявляю также о гибели Адорио, Бога магического равновесия.
- Тоже чувствуете это? – с заметной долей иронии спросил Алиев.
- Да. И гибель Адорио и Камиллы повлекла за собой ряд последствий. Во-первых, усилилось разрушение пространства, во-вторых, стало невозможным перемещение в нем посредством магии, в-третьих, даже общение на уровне мыслей опасно своим применением, как и использование волшебства. Выход здесь может быть только один – тот, о котором говорила Беатрис. Конечно, это не дает представления о каких-то конкретных действиях, но, в конце концов, это не есть какая-нибудь школьная задача с ответом в конце учебника.
- Конкретные действия должны быть предприняты здесь, - добавил Георг, - по эвакуации Долины.
- Значит, бегство? – печальным голосом спросила Диана Нечаева.
- Они правы, - возразил Дэ’Найяла, - мы должны спасти наших учеников. Даже если это выглядит как бегство.
- И это все? – воскликнула Анна Беклемишева. – Значит, вы отказываетесь бороться?
Она озвучила вопрос, который сейчас хотели задать многие, но Дэ’Найяла не согласился с такой постановкой.
- Мы будем бороться. Долина не падет бесславно!
- Но вы же не собираетесь восстанавливать магическое равновесие? – с ужасом спросил Андрей, на что глава Долины и Школы ответил весьма холодно и даже чуть сурово.
- Если потребуется, то да.
- Но вы только усугубите положение! Идэлия итак на грани гибели, а вы своими действиями лишь ускорите ее кончину!
- Но что предлагаете вы, Андрей? Можем ли мы без очевидного ущерба для себя надеяться, что вам удастся разузнать: как действуют кристаллы, как их использует Балскове? Вот он появится здесь, и что вы сделаете?
- Все, что в наших силах! – уверенно сказал Георг. – И вы, по идее, должны помочь сохранению Планеты, а не помогать ее разрушению. Королева Амариллида дала нам слово, что не станет применять магию, но фактически она дала его не нам, а своей стране, пообещав, не разрушать ее со своей стороны. Но ведь Долина – также призвана сохранять равновесие и миропорядок в целом. И отсюда не следует, что если конкретных действий сейчас нет, то нужно бросать все и доламывать общий дом вместе с разрушительными силами!
На некоторое время зал погрузился в молчание, пока его не прервал Дэ’Найяла, твердо и уверенно он заявил.
- Долина сделает все для своего сохранения, и не станет применять губительные для всех методы.
Четверо наших героев облегченно вздохнули. Теперь можно было попросить об отдыхе, с чем и обратился Георг к собранию магов.
- Господин Дэ’Найяла, позволите ли вы нам немного отдохнуть? Или хотя бы моим спутникам, ведь им пришлось лететь практически без остановок с самого Сияющего города, плюс к этому сражение со змиями.
- Да, конечно, все остальное мы можем обсудить и завтра. Идите.
- Спасибо, - сказал Андрей, когда они вышли из аудитории, - а то я думал, что больше не выдержу.
- Я тоже сказал это от безысходности. Думаю, меня не убьют, если я попрошу: в конце концов, я – не глава башни постижения законов Природы.
- Даже не верится, что можно отдохнуть, - сказала Беатрис, - у меня, наверно, сейчас не будет сил и душ принять.
- А я и есть не хочу, - добавил Андрей, - только спать.
- Ну, вы только до спальни дойдите!
Андрей и Беатрис невольно рассмеялись.
- Ладно, не расстраивайся! Нести тебе нас не придется!
11 глава. Точка зрения.
Серый гранитный потолок аркой покрывал глубокую пещеру, покатый пол ее уходил на несколько десятков метров вниз. Узкий вход наподобие щели, через который едва приникало утреннее солнце, большую часть дня здесь отсутствующее. Постоянный полумрак, затхлый воздух – одним словом, неприглядное для жилья помещение. Однако сейчас эта пещера на севере Идэлии стала пристанищем того, кто недавно заявил свои права на господство в мире. Казалось бы, это слишком странно: чтобы дракон с такими претензиями, с такими возможностями выбрал такое место. Он вполне мог захватить какой-нибудь замок, и никто бы не посмел перечить ему. Мог, но только не сейчас. После того применения магии, к которому он прибегнул, желая заставить Бога Справедливости отвечать ему, принесло ему значительные увечья. Син всерьез думал о том, что сражение с его главным соперником фактически не выиграно им: ведь, если он вслед за Амедео покинет этот мир, то какая же это победа? Не будет ли это подтверждением его слов, что все есть изменение? Но в отличие от Великого Бога Справедливости Балскове отказывался принимать свою гибель, слишком отчетливо понимая, что Амедео был прав, говоря о его, Сина, боязни смерти.
Всякий раз, как он думал об этом, новые приливы боли охватывали его. И если бы он хоть чему-то дал начало! Син не знал о распространении разрушенного пространства, иначе бы большая часть его меланхолии разом испарилась, но он постоянно думал о возможном восстановлении правления Богов. Да, он уничтожил верховного Бога, но не уничтожил их всех, что если они объединятся и утвердят принципы, положенные Амедео Ти-Ирисом? И не будет никакого хаоса, то есть будет, но временно и, получается, ненадолго.
- Нет! Не может быть! Чтобы все вот так рухнуло! Я обманул его, дважды обманул! Когда вырвался из тюрьмы, что он мне уготовил, когда заставил его применить магию! И что бы теперь вот так погибнуть! Нет! Не хочу! Не могу!
В бессильной злобе, отчаянии Син ударил по стене кулаками, на которых до сих пор сияли видимые ему кристаллические перчатки. В странной неудобной позе Син пролежал часа два, но потом неожиданно вскочил.
- Стойте! Я же сам создал их! Неужели я не могу теперь применить их?! Я хочу быть здоровым! Хочу!
Не так просто было привести кристаллы в действие. С одной стороны, что может быть проще? Просто пожелать и все сбудется, но к этому должна была устремиться каждая клеточка его тела, сознания, так только может желать только влюбленный, и не всякий, но один из тысячи, а, может, и миллиона. Кристаллы стали дополнением него самого, продолжением его воли, но всегда ли собственные устремления создают реальность?
***
Маленьких Элю и Ника провели в огромную, по их меркам, прекрасную гостиную. Дети так и замерли от восторга, увидев эти картины, резную, обитую шелком мебель, низенький столик в центре с переливающимся покрытием, на котором стояла изящная хрустальная ваза. Пол покрывал мягкий белый ковер. Комнату освещала большая хрустальная люстра, со свисающими вниз украшениями, и искусственным освещением. К счастью, здесь примененное однажды заклинание не требовало своего подтверждения, и уж тем более, оно, не будучи направлено на взаимодействие с окружающей действительностью, не реагировало на изменение пространства.
Тэниец, собиравшийся оставить детей здесь, а сам: пойти на общее собрание, но, увидев, что они замерли у входа, задержался.
- В чем дело?
И мальчик, и девочка перевели на него испуганный взгляд. Маг решительно не понимал: чем это вызвано.
- Вы что, боитесь? Не бойтесь, князь и княгиня, ведь, обещали вам, что скоро придут сюда. Князь Бероев у нас глава башни постижения законов Природы, так что эти покои на всех основаниях принадлежат ему. Вы лучше скажите: вы, наверно, проголодались?
Дети, несколько шокированные известием о высоком положении драконов, казавшихся им такими хорошими и добрыми, изумленные всем увиденным, растерянно и чуть пугливо смотрели на волшебника. Он же в свою очередь вконец отказывался понимать их поведение, он не знал: что им говорить и как.
- Я, пожалуй, все-таки принесу вам поесть, а то так, отмалчиваясь, можно и помереть с голоду. Будьте здесь, а я скоро приду. Заодно и покровителям вашим закажу ужин. А?
Дети промолчали, на что тэниец только тяжело вздохнул и, встав с корточек, вышел в коридор, оставив маленьких эльфов одних. Эля и Ника переглянулись. Еще минут десять они внимательно рассматривали все вокруг, и только потом отважились сесть на краешек дивана. Они так и сидели, словно не обращая ни на что внимание, в том числе на ужин, который им принесли, до тех пор, пока не вернулись те самые драконы, перед которыми они, уже успев к ним привязаться, теперь испытывали страх и смущение. Эльфы буквально соскочили с дивана, когда те вошли.
- Ну, что, как вам здесь? Нравится? – спрашивал их Андрей самым, что ни на есть, простым и добродушным голосом. – Что такое? Что-то не так?
И тут неожиданно для всех Георг рассмеялся.
- А я знаю, что с ними! – все недоуменно посмотрели на него. – Им, наверняка, сказали: кто мы такие!
- И что? – не понял Андрей.
- А что бы ты чувствовал, брат мой, если бы ты вырос в небольшой деревне, ни разу не видел и самого обычного помещика, а тут тебе сразу и князь, и княгиня Бириимии, и принц Каримэны!
Последнего маленькие эльфы не знали, потому теперь расширившимися от ужаса глазами смотрели на Георга.
- Помните, я рассказывал вам о том эльфийском мальчике? В точности такая же реакция!
- По крайней мере, - с улыбкой сказала Беатрис, - мы знаем, что с ними.
Подойдя к детям, она взяла их за руки, и, позвав Андрея, ушла с ними в комнаты. Георг и Руфина остались одни. С большой теплотой в глазах Георг оглядел всю гостиную, от потолка до пола, от окон, до двери. Но потом выражение его сменилось на скорбное.
- Мне жутко думать об этом, но скоро всего этого не будет! А ведь я прожил здесь десять лет. Брат и того больше!.. Почему, Руфина, почему этого не должно больше быть?
- Может, мы успеем раньше, и Долина не падет!
- И ты в это веришь?
- А ты нет?! Георг, но я думала…
- Что я свято верю в свои силы? Увы, но я, как и все, не зная, конкретных действий, не верю в это!
- И это говорит мне тот, кто вел за собой солдат! Неужели ты тогда наперед знал, что и как будешь делать?
Молодой дракон несколько смутился.
- В общем-то, да! Я видел свои действия, представлял их, уверенно и отчетливо! Иначе бы я мог только праздно мечтать о победе, причем очень не долго, времени бы мне на то никто не дал.
- И все-таки вначале ты представлял только общие цели! Ты не можешь это отрицать!
- Нет, но…
Руфина подошла к нему, и, взяв за руки, умоляюще посмотрела в глаза.
- Я тоже не знаю, что делать, но я знаю: чего хочу. Я хочу, чтобы мир был, чтобы жили драконы, эльфы, гномы, тэнийцы, люди. Чтобы жили твой брат и моя мать, чтобы они могли насладиться радостями жизни! И не только они, но многие и многие! И не один век! Георг, неужели ты не хочешь этого?
- Я хочу…
Словно чувствуя, что он хочет вновь возразить, Руфина оборвала его на полуслове.
- И мы приложим все силы, чтобы добиться этого! Обещай мне!
Георг молчал, он внимательно смотрел в эти полные решимости глаза, словно искал в них источника и для своей уверенности.
- Обещаю!
***
Вновь тот самый зал, где всего день назад состоялось экстренное заседание в сердце Тимурграда. Все присутствующие здесь и сейчас были здесь и в прошлый раз, но теперь исходные роли кардинально изменились. Так, на кандидатуру обвиняемого претендовал не один, а сразу несколько эльфов, в числе почти всего правительства. А вот недавний подозреваемый в коварном и злонамеренном убийстве принял роль судьи, причем сулящего не быть снисходительным и уступчивым. Холодным и надменным взглядом осмотрел Яромир всех собравшихся в судебном зале, всех одиннадцать министров, включая премьер-министра, который после тщетных попыток угодить новому правителю, с ужасом ожидал его решения.
- Итак, все собрались, - начал Яромир, не сочтя нужным даже встать, словно заседание шло уже давно, и он успел поприветствовать тех, с кем собирался решать важные вопросы.
Отсюда возникал навязчивый вопрос: «А будет ли Яромир считаться с чьим-то мнением?» Его себе задавал сейчас каждый из членов правительства. С каким бы удовольствием они поставили его на место, приструнили, ведь, даже в отношении Александра им это удавалось, и всегда, когда это было в интересах правительства. Однако теперь они с негодованием, отчаянием, ужасом и бессильной яростью признавали: народ выступил за Яромира – это подтвердил массовый митинг, непонятно кем устроенный – а на то, что он был именно устроен, указывали и обстоятельства его проведения и характер демонстрации. Эльфы выступали за незамедлительную казнь короля Александра и скорейшее возведение на престол принца Яромира. О последнем все говорили по-разному, кто-то со страхом, ведь, тут же до общественности были донесены сведения, что юноша учился в Долине Времен Года; кто-то относился к нему с недоверием, считая сам факт существования брата-близнеца у единственного, на их взгляд принца, очень сомнительным. Но кто-то, конечно, и искренне радовался: теперь им не надо с ужасом спрашивать себя: а что будет со страной, когда к власти придет его высочество принц Александр?
Как не жестоко это звучало, но мало кто плакал по погибшему принцу Александру! Разве что отец и, конечно же, мать. Опальная королева западных эльфов от потрясения потеряла сознание, когда ей сообщили об убийстве сына. Она все равно любила его, жалела и как никто страдала, видя его недуг. Не меньший шок произвело на нее и известие о своем втором сыне. Значит, тогда она, все-таки была права! И вот тут-то ничтожное уважение к мужу, которое еще теплилось в ней, при мысли, что речь идет о короле, окончательно исчезло.
- Как он мог? Как?! Чудовище! Зачем они тянут с казнью?
- Казни, говорят, не будет, ваше величество, - говорил ей слуга Бруно, принесший важные вести.
- Что?! Да… как они могут?! О чем они там вообще думают?
В крайнем волнении королева прошлась по комнате. Она негодовала, ведь, теперь, наконец-то, у нее появился шанс за все отомстить за оскорбления с его стороны. И какие пути открывались для нее!
- Я еду к нему, - твердо заявила королева, поворачиваясь к слуге.
- Что?! Но… как же разрешение?
- О каком разрешении сейчас может идти речь, Бруно?! Просто, мой сын, скорее всего, нет, точно, не знает о моем существовании, поэтому он и не прислал никакой грамоты. Да, даже если и знает! Почему он должен посылать свой матери разрешение на выезд из этого злосчастного места – она сама хозяйка своих действий. Понятно, Бруно? Так и скажи его стражам! Пусть готовят карету и немедленно!
- Слушаюсь, ваше величество!
- Ваше величество!.. – с особым наслаждением произнесла Элизабет. – Я слишком долго не помнила об этом, но теперь, теперь все будет по-другому!
Так, королева Элизабет отправилась в Тимурград, во дворец, к сыну, где ожидала вернуть себе и имя, и власть. О ее прибытии ничего не докладывали Яромиру, ведь соглядатаи, приставленные к ней подчинялись непосредственно королю Александру, а вот так заявить о своем переходе к новому господину без детального знания создавшейся ситуации могло стать очень опрометчивым шагом, потому они не посылали голубей. О своем визите королева заявила сама, чем буквально шокировала только что окончившего заседание - разборки с правительством нового принца. Он, действительно, не знал о том, что его мать жива, однако теперь буквально не представлял, как ему реагировать на это. И только холодная логика спасла Яромира: ведь, если народ сейчас возмущен действиями короля, то реабилитация его жены также может быть расценена как подтверждение вины Александра и восстановление справедливости в итоге.
- Так, что вы прикажете, господин?
- Как что? И вы еще смеете спрашивать об этом?! Как будто сами не знаете, как подобает вести себя с королевой! Пригласите ее немедленно во дворец! И со всеми почестями, слышите?! Я сам, лично встречу ее, - добавил Яромир, когда слуга ушел. – Так будет разумнее.
Разумнее. Таким словом охарактеризовал Яромир свое отношение к матери, но внешне он подчеркивал его совершенно обратными тому действиями. Он спустился вниз и на центральном входе, на крыльце, на которое недавно первый раз взошел сам, встретил королеву. Для нее уже успели организовать приветственный хор труб с боковых башен, и даже постелить дорожку.
- Как же я рад видеть вас, матушка. Матушка! Вы ведь позволите мне так вас называть?!
Яромир с распростертыми объятьями встретил королеву, говорил по-настоящему елейным голосом, чем сразу обезоружил ее – она собиралась поставить ему в упрек то, что он не обратил на нее внимания сразу, едва пришел к власти – и заставил расплакаться.
- О, конечно! Конечно!
- Матушка, идемте во дворец! Домой. Клянусь, более никто не посмеет выгнать вас из вашего дома!
- О! Спасибо! Спасибо!
12 глава. Невозможность видеть желаемое.
После решительного отрезвления от гнетущих мыслей, после нравоучительной беседы с Яромиром, Син Балскове собирался подыскать себе более благопристойное помещение, нежели чем мрачноватого вида пещеру. Сейчас одна только мысль, что он может выбрать себе все, что пожелает, опьяняла его. А ведь когда-то он мог представить такое разве что в самых пылких мечтаниях, но не теперь.
- Я могу все, все, что захочу! – к этой мысли он себя приучал, поскольку, несмотря на все свои страстные желания, все равно подсознательно не был готов к такому. – Теперь я – властелин мира, я! О! Как это звучит!
Эти восторженные реплики Син восторженно произносил в том самом лесу, на том самом месте, где буквально несколько минут назад стоял Яромир. Балскове так и остался сидеть на земле, поскольку сейчас он реально осознал: идти ему некуда. Но это было дело выбора.
- Итак, - вслух рассуждал Син. – Может, махнуть сразу в Сияющий город, под крылышко моей дорогой королевы Амариллиды? Хотя, нет! У меня с этим местом связаны не очень хорошие воспоминания! С Каримэной, в принципе, тоже. Тимурград?.. Нет! Захолустье, хоть и королевство! А может, в царство Льва? Интересно, как отреагируют доблестные дети Льва на появление в их денно и нощно охраняемых владениях незваного гостя?
Син рассмеялся, сейчас его определено начинало радовать создавшееся положение, он видел его выгоды и собирался их получить. В немалой степени его воодушевляло и то, что он может отомстить, вспомнить все не только тому, с кем он уже успел рассчитаться, но и всем, кто хоть чем-то унизил, или даже просто поставил под сомнение, его величайшее достоинство.
- А займу-ка, я, пожалуй, место князя Бириимии! Господина Бероева все равно нет пока на месте, а когда он соберется посетить родные пенаты, то, к сожалению своему вынужден будет признать права другого хозяина. Итак, Каримэна, Бириимия.
Син собирался сразу переместиться в обозначенное место, но потом вдруг решил навестить место взрыва.
- Положить цветочки на могилку моего дорогого Зору! – произнес он с явной иронией.
Что ж, Балскове спасло то, что он действительно решил положить цветы к телу Зору, и потому перенесся не к месту входа разрушенного храма, а на небольшую склоновую площадку, исключительно для этого места образующую луг. А поскольку она была приподнята над тем скалистым складчатым участком, где упокоился Зору, то Син мог непосредственно видеть его, пусть и не очень детально из-за удаленности расстояния. Он и не придал поначалу значения увиденной картине, но потом, когда уже собирался перенестись вовнутрь невидимого смертоносного круга, его удивило то, что труп Зору практически не изменился, но еще более – засохшие деревца, которые умудрились-таки вырасти здесь. Первым его вопросом было: «Что это?» Нет, конечно, он предполагал о нарушении пространства, и следующей за тем невозможности Богов перемещаться в пространстве, и вообще, в принципе, использовать пространство. Но мог ли он предполагать, что начатое им дело даст такие плоды! Нет, о лучшем он и мечтать не смел, как, собственно, и об этом.
- Так, значит, все восстановится, Амедео? Ну, что ж, посмотрим! Посмотрим!
Демонстративным, неспешным шагом Син прошелся к сердцу всеобщей могилы. Он без труда определил ее границы, шагнув на мгновение внутрь круга. Нет воздуха – нет жизни. Да, теперь он, действительно, мог ликовать.
- Значит, Каримэна, Бириимия!
Вновь, как и всегда, Син повелел кристаллам перенести его в то место, в котором он пожелал оказаться, все шло, как и всегда. Страстное, пронизывающее все его существо желание, легкая покалывающая дрожь пробежала по телу.
- А-а!
Непонятная мощная сила откинула Балскове от созданной много лет назад границы. Все шло, как и всегда, но в какой-то момент он почувствовал, что не может бороться, что есть то, что выше его, что не дает его желанию осуществиться. Но откуда такое противоборство, способное заглянуть в самую душу? Кто или что может дать ответ разрушающему началу?
Эта сила отвечала уверенно и четко, решительным рывком она отбросила Сина на несколько десятков метров вперед. На его счастье перед ним оказалась река, в которую он нырнул на самую, максимально возможную глубину, и если бы не страстное желание выбраться на поверхность, то вряд ли бы он смог с помощью собственных сил выплыть из-под толщи воды. На этот раз и он, и кристаллы сработали безотказно.
Вспоминая давно забытые действия, Син заработал руками и ногами, направив на это всю силу воли, поскольку сейчас уверенная боль от прошедшей по его телу непонятной волны-ответа границ Каримэны, и раззадоренной водой незначительной ранки. Быстрой струйкой побежала голубая кровь по поверхности, если бы не шум от пловца и поднимаемых им брызг, было бы слышно, как оба зло и неприветливо встречают друг друга: голубая извилистая линия напоминала костер, который залили водой. Единственное, что сейчас могло порадовать Сина: кристаллы успешно прошли это испытание на прочность.
С приложением немалых усилий, тяжело дыша, Син выбрался на берег. Первым его вопросом было: что это? Что произошло? Вторым – что предпринять ему, как вернуть себе, получается, столь недолговременное право делать все, что угодно его душе, вновь стать господином? А то, ведь, получается, не успев и утвердить этих прав, он уже расстался с ними?
- И сейчас нет от тебя покоя! – воскликнул Син, неизвестно каким способом найдя в себе силы сказать это во весь голос.
Все клокотало внутри при одной мысли, что теперь ему не кого спросить. Сейчас Син впервые осознал, что зря так быстро расквитался со своим давним врагом, и гораздо лучше было бы уничтожить первым не его, а кого-нибудь из Богов, тогда Амедео смог бы видеть все, что предпринимает Син, но сам бы он при этом не смог ничего сделать! Насколько тяжелее постоянное осознание своего положения, чем быстрая гибель. А при таком раскладе дел, Син мог бы не только наслаждаться его падением, но при необходимости, которая возникла, например, сейчас, выведать из бывшего верховного Бога все, что его интересовало. Но ничего этого быть уже не могло, если только…
- Нет! Нельзя сейчас играть со временем! Нельзя!
Это идея, казалось, даже растворила всю боль, все недоумение, все негодование Балскове, он задумался, и, просидев в неизменной позе, минуты три, наконец, решил. Твердо произнес он свое решение вслух.
- Нет, это только в самом крайне случае! В самом крайнем.
Несмотря на желание видеть мир разрушенным, а это означало бы в свою очередь и гибель самого Сина, маг реально боялся потерять занятое им положение. Понимал ли он до конца к чему шел?
***
Невидимая волна обошла все пространство Планеты, направив свои токи и во Вселенную. Погиб тот, кто выражал своим существованием один из главных законов, подаренных нам Первоединым. Склонила голову Богиня Целительного Искусства - в тот момент она находилась в своем храме – и склонил голову каждый из Богов.
- Господин!
Но не суждено было прощальной молитве сразу разлиться над миром.
Безмолвная страшная волна настигла владений Берендора, и одним из первых Богов, который последовал к месту взрыва, был именно Берендор. Он видел улетающих драконов, видел труп Зору, распростертый на остриях камней, но он не видел разрушенного пространства, медленно расползающегося от места взрыва. Первой его реакцией были: негодование, возмущение, ярость. Именно в порыве ярости он попытался охватить нарушенное взрывом пространство, которое очень быстро обратило его силу против него самого. «Что это?» - было последним вопросом Хранителя Идэлии Берендора. Прилагая все усилия он пытался разорвать окутавшие его непонятные токи, но чем сильнее он желал этого, тем увереннее они отвечали ему. В ужасе понял Берендор, что больше не является Богом, а вскоре понял, что не будет его второй жизни как смертного. От Берендора не осталось ничего, кроме разрозненных молекул. Его гибель не могла не возмутить появившегося здесь Адорио, он должен был восстановить равновесие. Но как он делал это всегда до этого? С помощью магии. Стоило только ему обратиться к волшебным силам, как его вслед за Берендором окутала волна противостояния.
- Нет! Он тоже погибнет! – воскликнула Мирра, она видела жуткую гибель Берендора, как в несколько мгновений от переплетенных силовых потоков не осталось ничего, кроме отдельных молекул.
Если бы она могла помочь ему! Но, вслед за Кайлом, слишком поздно выбралась на поверхность. Они смогли уберечься от взрыва, укрывшись в коридоре под аркой. Это место указала Мирра, она выбрала его интуитивно, но оказалась права в итоге. Храм Зору не зря претендовал на храм Бога: он включал в себя не только этажи и комнаты, но и всевозможные изобретения, одними из которых были защитные сооружения, появлявшиеся в момент любых сотрясений. Дважды они спасали жизнь ученикам Зору, а один раз и самому магистру магии.
Арка оказалась своеобразным коридором, Мирра даже нашла рычаг, который открыл им путь наверх. Другой разговор, что вследствие взрыва, повлекшего за собой первое масштабное разрушение храма Зору, во времена Великой войны, люк должен был открыть им выход не наружу, а в подвальное помещение. К счастью для них, Зору позаботился о восстановлении защитных ходов и снабдил их выходом на поверхность, только кристаллы, окутавшие стены могли смущать и пугать здесь, но, как бы там ни было, это был выход. Вначале первой шла Мирра, но потом, на небольшой площадке, она уступила место Кайлу, который нес на своих руках почти безжизненное тело.
Мирра не могла предотвратить гибели Берендора, и гибели Адорио тоже.
- Нет! Что же это такое? – со слезами на глазах воскликнула девушка, падая на колени, но Кайл, не менее нее пораженный увиденным, судорожно думал о бегстве с этого жуткого места.
- Мирра, - он взял ее за плечи, - нам нельзя здесь оставаться! Слышишь! Сейчас я преображусь. Его возьму в лапу, а ты должна будешь взобраться мне на спину. Поняла?
Девочка, всхлипывая, чуть повернула к нему голову, но твердо сказала.
- Нет! Что если еще какой-нибудь Бог появится здесь? И тоже погибнет?! Нет, я никуда отсюда не улечу!
- Мирра, послушай меня. Я не знаю, что случилось, я, скорее всего, очень многого не понимаю, но одно я знаю точно: он еще жив, и его можно спасти.
Мирра встала и медленно подошла к Амедео, он слабо дышал, но дышал.
- Улетайте, слышите и спасите нашего господина!
- Что?! А ты?!
- Я останусь здесь! – девочка резко встала.
- Послушай Мирра! – но внезапно голос Кайла сорвался: он отступил на шаг и попал в зону разрушенного пространства, что лишило его возможности дышать.
- Что такое? – в ужасе воскликнула Мирра.
- Там… там воздуха нет! – вынырнув оттуда, воскликнул Кайл.
- Я знаю, - тихо ответила Мирра. – Я вижу это.
- Видишь! Вот именно, видишь и хочешь остаться здесь и погибнуть! Ты видишь и чувствуешь то, что было не подвластно даже Великому Богу Справедливости, и теперь ты хочешь бросить его?!
- Я не бросаю его! Я лишь хочу спасти других Богов! Ведь вы видели, как те два Бога погибли!
- Мирра! Ты многое видишь, но не так уж много понимаешь! Он смог понять тебя, не погибнуть, и теперь, я уверен, только он сможет дать ответ, как победить этого Сина Балскове! Но и ты нужна ему, слышишь, нужна!
- Но… - девочка вновь заплакала. – Как же другие Боги? Если они все погибнут, то, что мы сможем сделать?!
В это момент рядом них появилась Богиня Целительного Искусства. Она не слышала призывов о помощи Берендора, Адорио, но она знала, в каком месте произошел взрыв и три волны. Сразу же ее смутило и более того, испугало то, что она с трудом перенеслась в пространстве. Не было больше той привычной легкости, и если после первой волны Берендор перенесся сюда без труда, то условие еще одной могло перечеркнуть возможность таких перемещений в принципе. К несчастью для Камиллы, она оказалась вплотную от безвоздушного столба, она видела и своего господина, и Кайла, и Миру, но она не видела представшего перед ней пространства.
- Нет! – воскликнула Мирра, едва Камилла сделала шаг в их сторону.
Богиня сразу осознала всю серьезность обращения Мирры, но оно прозвучало слишком поздно. Странные токи сковали ее тело, но она уже е могла освободиться от них, а каждое ее магическое пожелание лишь усиливало их и упрочняло.
- Не сопротивляйтесь, умоляю! – воскликнула Мирра, но даже это не могло спасти Камиллу.
Она, с трудом понимая слова девочки, перестала сопротивляться, но, потеряв свои божественные силы, не смогла противостоять безвоздушному пространству.
- Все! Я больше не могу это видеть! – воскликнул Кайл, и, решительно преобразился, осторожно взял одной лапой Амедео, другой подхватил Мирру и стремительно поднялся в воздух.
- Нет, нет! Вынесите ее оттуда! Пожалуйста, вы сможете! Кайл! Не улетайте!
Камилла умирала второй раз, вновь покидали ее жизненные силы, давая начало другим, более высоким. Но силы, которые рождали в ней Богиню, не могли действовать здесь и сейчас, очередной волной ее разнесло на отдельные молекулы, как до того Берендора и Адорио, четвертая волна прошла по миру, окончательно нарушив токи предшествующего пространства. Никто не мог более переместиться сюда с помощью магии.
- Не плачь, прошу тебя - я не мог поступить иначе!
- Не могли?! Не могли? А так, что теперь будет? Вернитесь, пожалуйста!
- Ей уже не поможешь!
- Ей, нет, но другим…
Внезапно Мирра замолчала, что несколько удивило Кайла.
- Что такое?
- А никто больше не появится здесь!
- Почему?
- Нельзя больше переместиться в пространстве с помощью магии!..
- Что ты хочешь этим сказать?
- То, что пространство сильно расстроено. Представьте себе хорошо налаженный музыкальный инструмент. Что случается с ним, если вы повредите одну струну? Попытаетесь сыграть мелодию, где не нужно ее использование, но это не поможет, если нет двух струн, и тем более, трех.
- Хочешь сказать, что пространство пронизано какими-то…
- Линиями, потоками. Называйте их как хотите.
- Ты говоришь жуткие вещи, девочка.
- Что значат они в сравнении с гибелью трех Богов?
- Четырех.
- Нет! Наш господин жив, и он вновь станет Богом.
- И что ты прикажешь сделать для этого? Убить его? Если я и прикоснусь к нему, то только с тем, чтобы помочь, а не с тем, чтобы убить!
- Но вы не убьете его, а только…
- Нет! И не смей сама даже подходить к нему!
- Я…
- Тем более что сейчас это, на мой недалекий взгляд, можно использовать как преимущество. Откуда знает Балскове о нем? Да и что Ему, если честно в статусе Бога, кроме того, что его вновь попытаются уничтожить? Нет, Мирра, не думай об этом!
- А я, может, согласна с вами! Осталось только убедить в этом нашего господина.
- Да, но думать об этом надо не ранее того, как мы поможем ему. Видишь те дома, мы спустимся там.
- Но, господин, эльфы могут не принять нас! Они ведь, насколько я поняла, боятся вас, драконов, не менее чем тэнийцы.
- Знаю, но они не смогут поднять руку на двоих подростков. Поняла? Скажешь, что ты моя дочь, и ты, и.… Знаю, это кощунство, но сейчас это единственный выход!..
- Я понимаю. Хорошо… папа.
- Папа! Повезло еще, что ты на нашем языке говоришь, а то представляю, что было бы, если б я называл своей дочерью девочку, говорящую только на риданском. Эльфы бы точно удивились.
13 глава. Отец по необходимости.
Как и следовало того ожидать, эльфы проводили дракона очень недружелюбными взглядами, но позволили ему приземлиться в их деревне, а, увидев с ним юношу и девушку, не посмели озвучить и малейшего недовольства. Более того, две женщины, выделившиеся из собравшейся кучки народа, подошли к нему и предложили помощь. Единственное, что смущало их: а поймет ли дракон идэлийский язык, но, как оказалось, слухи о высокой образованности всех драконов не оказались пустыми.
- Вы можете пройти в наш дом, господин. Он здесь, совсем рядом.
- Благодарю вас, мы были бы очень вам признательны.
- Следуйте за нами.
Жители деревни провожали их самыми, что ни на есть, пристальными взглядами, ведь, дракон прилетел оттуда, откуда произошел взрыв. Что он может принести им, они должны были еще только узнать. Женщины буквально через несколько шагов свернули к невысокому, явно не слишком богатому на фоне всех дому. Едва войдя внутрь, старшая из них спросила Кайла.
- Мы не лекари, но если нужно позвать, скажите.
- Нет, лекарь вряд ли сможет помочь… моему сыну.
- А что с ним такое?
- Вы наверняка слышали тот взрыв, так вот, мы случайно оказались там, он пострадал от ударной волны, сейчас ему нужен только покой и еще бы настой из белой травы сделать.
- Юлия сходит за ним. Сходишь? - спросила эльфийка, обращаясь к своей младшей сестре.
- Конечно. Вам нужно только это, господин?
- Да, но вообще, я не такой уж и господин. Мое имя Кайл, Кайл Новилин.
Эльфийкам такое открытое обращение понравилось, они невольно улыбнулись. Юлия вновь ушла на улицу, где ее встретил целый шквал вопросов, но она не останавливалась, помня о своей миссии, потому отвечала короткими отрывочными фразами.
- Да, они были там, где произошел тот взрыв.
- Я не знаю, что взорвалось!
- Когда я успела спросить его?
Юлия пробилась в лекарскую лавку, где попросила принести ей так называемой белой травы. Продавец посмотрел на нее с недоумением и явным удивлением, но принес то, что она просила.
- Что там такое? Тень такая над селом опустилась, что я уж подумал: дракон прилетел!
- Так и есть, прилетел дракон.
- Что? Шутишь?
- Нет, почему, говорю правду!
- А это… - медленно произнес продавец. – Что же, для него?
- Почти, это для его сына.
- Так! – резко заявил продавец и демонстративно отодвинул от протянувшей уже к лекарству руку девушки. – Для кого угодно – только не для дракона!
- И ты сможешь спокойно отказать мне, зная, что при этом погибнет юноша? Помилуй, эльфы всегда были милосердны к детям даже своих самых заклятых врагов. А тут! Каримэна! Дружественное, вообще-то государство!
- Ладно! Бери уже!
Продавец небрежно пододвинул мешочек с целебной травой ближе к Юлии.
- Спасибо!
- Да, пожалуйста! Все-таки мне за это заплатили!
Юлия покрепче сжала в руке мешочек и вышла на улицу, там ее, естественно, ожидали очередные вопросы, от двери аптекарской лавки, до двери ее с сестрой дома. Две эльфийки жили здесь уже почти три года. Этот дом им достался по наследству, а в силу сложившихся обстоятельств, они решили покинуть родной город и переехать сюда. У старшей, Инги была дочь Алиса, ровесница Мирре, еще и поэтому женщина решила помочь прибывшим драконам. Жили эльфийки небогато, но мирно и даже весело, что расценивалось ими как великое счастье по сравнению с травлей в родном городе со стороны горожан. Мужа Инги обвинили в крупной денежной махинации, их лавку закрыли, а женщину с дочерью и младшей сестрой постоянно встречали недружелюбные взгляды, оговоры и недовольные замечания. Но что могли они сделать, как могли исправить ошибку мужа Инги? При всем притом, что никто из них ничего даже не знал о том преступлении.
Вслед за Юлией в дом пришла и Алиса. Когда в деревню прилетел дракон, она вместе с друзьями играла на небольшой площади за селеньем, ее соорудили специально для детей и молодежи, а также для занятий спортом в целом. Естественно, появление такого гостя изумило всех подростков. Они стремглав бросились назад, в деревню. Когда же Алиса узнала, что ее мать предложила их дом к услугам дракона, то немедленно поспешила туда.
- Тетя Юлия, а это правда?..
- Правда!
- Здорово! А где они?
- Наверху! – прозвучал голос ее матери, женщина показалась на лестнице. – Но не стоит спрашивать об этом так громко, Алиса!
- Я поняла, а почему?
- Потому что, дракон прибыл сюда не один, - пояснила девочке тетя Юлия, - с ним его сын, который пострадал от взрыва на Злополучной Горе (так назвали ее еще во времена Зору) и дочка, как раз твоя ровесница будет.
- Здорово! Только она, наверно, ничего по-нашему не понимает?
- Ну, не знаю, отец прекрасно изъясняется на идэлийском, даже акцента никакого не чувствуется.
- Да?! – Алиса искренне удивилась.
- Ты, я так понимаю, уже пришла? – вернула ее с небес на землю мать, - Тогда, будь добра, помоги нам на кухне.
- Но…
- Но помогать иногда надо, Алиса!
- Хорошо, мама.
Понурив голову, Алиса поднялась наверх, под предлогом переодеться, но заодно также хотя бы украдкой посмотреть на драконов. Для этого Алиса осторожно закрыла дверь на второй этаж, и подкралась к соседней со своей комнатой двери. Конечно, тот факт, что она закрыла дверь, не мог не раскрыть ее замысла для Инги и Юлии.
- Не ходи, она если и посмотрит, то тихо.
- Противная девчонка! – в сердцах сказала Инга. - Сказали же ведь!
Меж тем Алиса неслышно подошла к двери и наклонилась с тем, чтобы посмотреть в щелочку, но едва она наклонилась, как дверь вдруг открыли изнутри, и на пороге показалась симпатичная темноволосая юная девушка. Эльфийка испуганно посмотрела на нее, но вскоре быстро справилась с собой, выпрямилась, и, протянув руку, негромко сказала.
- Алиса.
- Мирра.
- Тебе что-нибудь нужно?
- Я… не говорю идэлийский.
- Жаль.
Нет, Мире ничего не было нужно, она просто услышала, как к комнате кто-то приближается, крадучись, потому и пошла посмотреть: кто или что это было. С некоторым недоумением проводил Кайл ее взглядом, но потом, увидев в дверях девочку, улыбнулся, он сам вышел в коридор.
- Ты, должно быть, Алиса?
Девочка, смущенная таким быстрым разоблачением, утвердительно кивнула.
- Алиса, моему сыну нужен отдых, его нельзя сейчас беспокоить, а моя Мирра просто очень чутко воспринимает все звуки. Она услышала тебя и потому подошла к двери. Нам пока ничего не нужно, спасибо.
- Извините, я не хотела…
- Ничего, я понимаю: тебе интересно.
Девочка разом покраснела: чтобы ей еще вот так указали на причину ее визита! Она поспешно прошла к себе в комнату, переоделась и вернулась на первый этаж, проследовав на кухню.
Тем временем Мирра готовила настой из белой травы, за то время, что она жила у Руфины, она научилась с легкостью это делать, чем освободила Кайла от необходимости вспоминать самому давно забытые действия. А так он помогал Мирре, безболезненно освежая в памяти заученные еще в Академии правила.
14 глава. Природа души?
Медленно, намеренно спотыкаясь, опустив голову, через луг к озеру шел мальчик, сегодня его совершенно не радовало солнце, не привлекали его внимание ни цветы, ни летающие тут и там насекомые, ранее он находил все это весьма интересным и красивым. Тем более что вопреки обычному представлению о распорядке дня ребенка, этот мальчик больше занимался изучением всевозможных манускриптов, книг, свитков, а ведь ему совсем недавно исполнилось всего девять лет. Хотя он и любил заниматься на воздухе, но, вовлеченный в содержание, мало замечал творящееся вокруг. Не смотря на, казалось бы, такое вопиющее отношение к детству маленького дракона, тем не менее, такие правила исходили от него самого. Он не хотел и не мог походить на своих сверстников, хотя иногда и делал к тому отчаянные попытки, но держался на принятой позиции очень недолго: он слишком редко бывал в обществе детей, к чему - рассуждал Амедео – стремиться быть, как все дети, если все равно большую часть времени он будет один, совершенно один. Иногда такое положение просто убивало его, он запирался у себя в комнате, бросался на кровать и плакал, но если два года назад такое с ним случалось как минимум, еженедельно, то теперь, раз в месяц, ровно с такой частотой он бывал среди сверстников. Более – считала его мать – и не нужно, рассуждая так: если ребенок захочет, то сам попросит, если стремиться к детям только из подражания общепринятой модели, то к чему развивать в нем ложные представления? Эту позицию она подкрепляла еще и тем, что маленькому Амедео было достаточно нелегко общаться со сверстниками, хотя исправить это она желала, но не через постоянные стычки и расстройства, последних впечатлительному, во всех отношениях необычному ребенку и без того хватало.
Кардинально противоположную позицию по этому вопросу с ней имел бывший муж Адэлины Веске Ти-Ирис, но он практически не имел возможности общаться с мальчиком, во-первых, этого категорически не хотела его мать, а во-вторых, Амедео сам, помня то, как относился к нему отец еще в те времена, когда они жили вместе, совершенно к нему не стремился. Зато он очень любил свою мать, считая ее не просто самой прекрасной на свете, но самой загадочной и красивой, что без прикрас отвечало действительности. Адэлина буквально завораживала своей магической внешностью, своим таинственным голосом, эффектность которого она усиливала особой манерой говорить. В нее влюблялись и ее ненавидели, как и многие, такие чувства к своей бывшей жене испытывал Эдвин Норан Антвелле. Иногда, когда он смотрел на нее, и она либо специально не замечала его, либо просто была занята чем-то важным, он, в который раз удивлялся и восхищался ее красоте, в такие моменты ему хотелось упасть к ее ногам и попросить прощения, вновь поклясться в любви и верности, вновь протянуть ей два обручальных перстня! Но такое наваждение уверенно исчезало, стоило ей начать говорить, а ему вникнуть в суть ее слов.
- Как ты можешь?! Ты же уничтожишь целую деревню?!
- Только место, где располагается деревня и не более, ты же говоришь так, словно я собираюсь переубивать всех ее жителей!
- Но так и будет! Потому что они просто не успеют покинуть свои дома!
- Конечно, не успеют, если ты и дальше будешь продолжать кричать и ничего не делать!
Эдвин побледнел, он знал ее достаточно хорошо, чтобы увидеть в ее словах не только намерения, но и действия, в данном случае уже совершенные.
- Что ты хочешь этим сказать? Ты уже привела свою демоническую машину в действие?!
- Это не демоническая машина, ты не прав, - она говорила так, словно дело касалось простой внутрисемейной темы, причем самой, что ни на есть, незначительной.
Однако речь здесь, действительно шла о серьезном решении, которое Адэлина приняла сама, и, не подумав согласовать его с местным советом. Как и в большинстве случаев, этот вопрос заинтересовал «высокое общество» Долины времен Года, заместителем главы которого являлся Эдвин Норан Антвелле. Едва узнав о намерениях своей бывшей жены построить заградительное сооружение в горах, которое бы преграждало путь частым в этом районе сходам, он тут же прибыл в фамильный замок Ти-Ирисов. Не смотря на всю привлекательность этого варианта, его положительные стороны, здесь появлялась и большая проблема: согласно плану одна из деревень должна была быть уничтожена, именно по ней Адэлина собиралась проложить дополнительный барьер с помощью своей машины, в основу действия которой была положена магия.
Это было только начало баталий, потому Амедео, подкравшись к двери, глубоко вздохнул и пошел прочь, решив прогуляться к озеру. Быть свидетелем ссоры ему совсем не хотелось, вообще родители никогда не ругались при нем, всегда отсылая его, но только в тех случаях, когда он находился в поле их зрения. Но далеко не один раз он вот так, как сегодня, подходил к двери и становился невольным слушателем.
- Все соглашаются с тем, что это нужно, и только ты считаешь, что это самое ужасное зло во плоти! – уже повышая голос, говорила Адэлина.
- Но не таким же способом эту пользу приносить!
- Предложи лучший вариант, если он у тебя есть!
- У меня его нет, но это ничего не меняет! Слышишь, не меняет!
- Слышим, слышим, все и очень отчетливо, - недовольно сказал Амедео, уже открывая дверь в центральную гостиную.
Он стремительно миновал сад, но потом, уже перед липовой аллеей совсем сбавил ход, медленно шагая по лугу. Он думал о том, что надо бы вернуться, взять какую-нибудь книгу, но возвращаться домой ему ужасно не хотелось, так, в нерешительности, он подошел к озеру. Белое, так оно называлось, растягивалось на несколько десятков километров, открывая здесь прекрасное живописное место. Амедео часто любил гулять здесь, один, и с мамой.
Сегодня привычное, знакомое ему с первых дней побережье, удивило его, внешне оно ничем не изменилось, но вот сидящая у воды девочка лет одиннадцати, совершенно не знакомая Амедео, повергла маленького дракона в некоторое оцепенение. Кто это? Откуда она здесь? Имея обыкновение заговаривать со всеми, кто был хоть чем-то интересен ему, мальчик довольно быстро пришел в себя и подошел к таинственной незнакомке. Но с каждым шагом – такого с ним точно никогда не бывало - он терял от той первоначальной уверенности все более значительные составляющие, в конце концов, подойдя к ней, он понял, что не знает: с чего начать, как и что сказать ей. Это странное ощущение овладело не только мальчиком, но и девочкой, почему-то она тоже замерла в нерешительности, не смея ни встать, ни сказать хоть слово. Так, прошло минуты три, и только окрик заставил их вернуться к реальности – девочку, Алкмею, звал отец, он шел к ней со стороны городской дороги. Может, они просто решили прогуляться вдоль озера, либо намеренно желая увидеть поместье Ти-Ирисов, либо без какой-то определенной цели?
- Алкмея, ты слышишь меня?
Девочка медленно, в пол оборота, повернулась к отцу. Но, словно не понимая его слов, ничего не отвечала. Мужчина сам подошел к ней, и, с улыбкой посмотрев на дочь, кивком указал на мальчика.
- Я вам помешал?
- Помешали?.. Нет, нет, мы даже ни о чем не говорили.
Ее голос, чистый и звонкий, словно первый звук после ночи прозвучал для Амедео несколько резко и неожиданно. Он чуть испуганно посмотрел на отца девочки, но тот лишь улыбнулся.
- Значит, ты и есть Амедео Антвелле Ти-Ирис? – спросил он очень дружелюбно.
Такая постановка вопроса несколько смутила мальчика, он внимательно посмотрел на мужчину, который быстро перевел его недоумение в вопрос, и на который не преминул ответить.
- Моя дочь столько говорила о тебе, что я решил уступить ее желанию и приехать сюда. Наша карета недалеко отсюда, на дороге. Но, если честно, мы не думали, что ты здесь, потому хотели ехать в замок, просто Алкмея попросила разрешить ей погулять здесь, по этому берегу.
- Вы искали меня?!
- Если ты тот самый Амедео, то да.
- Но… я не знаю вашей дочери, тогда откуда она меня знает?
- Алкмея, - улыбнулся дракон, - может, ты сама объяснишь мальчику, где и когда видела его?
Девочка несколько смущенно перевела взгляд на того самого мальчика, которого увидела два дня назад, с тех пор она не находила себе места, не могла уснуть, не могла ничего начать делать. Поначалу никто из родителей девочки не придал этому значения, расценив взволнованность дочери как простое детское восхищение красотой маленького Амедео, но потом, после того, как она не спала сначала первую ночь, потом вторую, они не шутку взволновались. Что это было? Ранняя любовь или что-то еще, более высокое? В последнее отец девочки верил менее всего, но сегодня, увидев не меньшее, чем у дочери, изумление, недоумение мальчика, понял, что это вполне может претендовать на твердое существование.
- Я видела тебя в парке, в городе. Ты шел со своей матерью…
Она просто видела его! Не более! И почему возникла такая реакция? Отец девочки, словно только сейчас осознав это, с ужасом отметил про себя: это невозможно, невозможно, чтобы одиннадцатилетняя девочка могла испытывать настоящую любовь! Нет, сейчас версия, граничащая со сказкой, о родственных душах стала для него наиболее привлекательной. В нее хотелось верить.
- Наверно, ты не часто бываешь в городском сквере, иначе бы Алкмея и раньше увидела тебя?
- Да, мы там случайно оказались.
- А мне нравится там гулять, если ты когда-нибудь будешь там еще, то непременно увидишь меня.
- Может, вам пойти погулять вместе? – предложил отец девочки, списывая их немногословное общение на его присутствие.
- А вы? – удивленно спросил Амедео.
- А я вернусь к карете, так будет лучше. Алкмея?
- Да, да, так будет лучше, - быстро сказала девочка, хотя не знала: стоит ли ее отцу оставлять их одних.
Странное чувство, подобное необычайному смятению, охватившее ее в тот день, совсем не прошло сейчас, но ведь она думала, что, после того, как увидит того мальчика вновь, к ней вернется ее прежнее мироощущение. Однако этого не произошло! Единственное, что могло бы сейчас хоть как-то порадовать ее – то, что мальчик испытывал сходные чувства.
- Если так будет угодно Алкмее, то я не против.
- Да, я хотела бы, чтобы ты показал мне окрестности вашего поместья.
Алкмея слабо улыбнулась и, протянув руку, коснулась ладони Амедео, если бы он только мог подумать тогда, что это прикосновение подобно полудню вновь наступит, в другое время, при других обстоятельствах.
В ужасе, при одной только мысли, что это вновь ее воплощение, пусть она и так всегда рядом, пусть она – живые чувства мира, Амедео мгновенно проснулся, резко приподнявшись на постели, но слабость взяла верх, и голова невольно упала на подушку.
- Отойди от него! – резко и даже зло воскликнул Кайл.
Не понимая, в чем дело, что она такого сделала, Мирра невольно отпрянула от кровати, хотя сейчас ее испугали не слова Кайла, но то воспоминание, которое предстало перед сознанием обоих. Девушка смотрела испуганно, недоуменно, теперь уже дракон испугался и за нее.
- Мирра! С тобой все в порядке?
Девушка тяжело и отрывисто дышала, не отрывая взгляда от Амедео, который тем временем открыл глаза и с не меньшим изумлением осознал, что он лежит в постели, что он ощущает слабость. И плюс к тому понимание того, что его предположения были верны, что она вновь нашла свое воплощение в простой риданской девушке. Как он должен был смотреть на нее теперь, зная, что в прошлый раз она в своем земном воплощении являлась его женой? Но если тогда его это восхищало, то теперь повергало в смятение. Он до последнего отказывался верить своим чувствам, доводам которых сейчас не мог противостоять.
- Насколько все плохо, Кайл? – тихо спросил Амедео.
- Мой господин!.. – начал, было, дракон, но тот его быстро осек.
- Прекрати! Даже не зная всей обстановки, я думаю, будет лучше, если ты станешь обращаться ко мне по имени. Ты понял?
- Да, гос.… Нет! Но назвать вас «Амедео» я тоже не могу! Это выше моих сил!
- И, тем не менее, ты произнес это имя сейчас, сможешь и впредь.
Кайл с не самыми лучшими ощущениями в душе подошел к его постели.
- Где мы? Что это за место?
- Нас приютили две эльфийки, а вообще эта деревня Предгорный Лес.
- Понятно, значит, мы недалеко от того места. Как ты назвал меня?
- Я… я…. Я подумал, что… будет лучше, если я скажу, что вы, вы,
- Ты, - поправил его Амедео.
- Ты, - с трудом повторил Кайл, и затем продолжал. – Так вот, вы, то есть ты, и Мирра – мои дети.
Амедео слабо улыбнулся, и вновь открыв глаза, посмотрел на Кайла.
- Молодец! Давно я лежу?
- Три дня.
- Тря дня. Как все символично! Тогда три дня беспамятства и теперь! Но если очнулся, значит, жить буду. Жить! Как это жутко звучит!.. Жутко!
Тем временем Мирра, не понимая: что с ней произошло, сидела в углу комнаты, в странной неудобной позе. Если бы не глубокое потрясение, граничащее перейти в душевное расстройство, она бы все забыла, постаралась восстановить то прекрасное расположение духа, которое не покидало ее все эти три дня. Мирре нравилось представлять себя дочерью заботливого, доброго, благонравного дракона, хотя поначалу ее и смущало такое положение. Она помогала Кайлу, готовила настой из трав, но подходить ближе, чем на метр к бывшему Богу Справедливости боялась. Почему теперь она переборола то чувство и подошла к нему? Ей показалось, что у него снова жар, потому она просто коснулась его лба. Что ж, возможно ее страхи были очень даже обоснованными.
- Кайл, расскажи, что случилось там и что за этим последовало?
- Ну, рассказать-то что случилось, я расскажу, но вот что за этим последовало, знает только Мирра.
- Тогда пусть сначала скажет она.
Логично было бы ответить, но Мирра молчала, чем вызвала недоумение Кайла.
- В чем дело? Разве ты не слышала вопроса?
Мирра испуганно посмотрела на дракона, потом не менее испуганно на Амедео, но, понимая, что ответить ей, если не сейчас, то позже, все равно придется, собралась с силами.
- Линии пространства разрушены, - тихо говорила Мирра, - вначале изменение было не столь значительным, но потом, после того как погибли Хранитель Идэлии, Бог Магического Равновесия и Богиня Целительного Искусства, оно исказилось до неузнаваемости. Теперь нельзя больше ни переместиться в пространстве, ни даже поговорить на мысленном уровне, и тем более применить магию. Применение магии грозит гибелью, бесследной, разделением на отдельные молекулы.
- А магические границы? Что можешь сказать о Долине Времен Года, о Каримэне?
- Границы Долины разрушены, там тоже, как и здесь не будет даже воздуха. Бедная Идэлия! Она погибнет первой!
- А Каримэна…
- Ее границы целы, господин.
Почему? Ответа на этот вопрос не мог дать пока никто, ни даже Мирра или Амедео, хотя обоих это заставило задуматься. Это решение вполне могло дать ключ хотя бы к пониманию создавшейся ситуации.
- А Георг, Беатрис и Руфина? Они выжили?
- Мы ничего не знаем о них, господин, - отвечал Кайл. – Только то, что Зору бросил в пропасть Руфину, за ней бросился князь Бероев, а его жена сражалась с Зору. Но выжили они после того взрыва или нет, мы не знаем.
- Выжили, - вставила Мирра. – И твой Андрей тоже.
- Я знаю, что он жив. И очень рад, что живы все остальные. Сейчас, это, пожалуй, единственное, что меня радует.
Однако Кайл не спешил верить девушке, несколько возмущенно, он обратился к ней.
- Ты ничего об этом не говорила!
- Я сама не знала!
- А теперь знаешь!
- Советую верить ей, Кайл.
- Конечно, господин, - несколько смущенно сказал дракон, вновь поворачиваясь к Амедео. – Просто…
- Просто в это не совсем верится, я понимаю. И тем не менее. А Беатрис? Значит, она победила Зору?
- Да, он погиб, его труп мы видели там, в том вакууме.
- Вакууме.… А мы попали в защитные колонны храма Зору?
- Да, Мирра нашла их.
- Это случайно! – выпалила девушка. – Я не знаю, как это произошло! Не знаю!
Кайл вновь удивленно посмотрел на нее. Когда же девушка вдруг встала и выбежала из комнаты, то ринулся, было, за ней.
- Стой!
- Не надо, Кайл, пусть идет. Ей сейчас тяжело, очень тяжело.
- Но…
- Почему? – Амедео, как показалось Кайлу, с некоторой усмешкой взглянул на него, и таинственным голосом ответил. – Этого нам не понять. И не нам судить ее выбор.
- В каком смысле?
Теперь уже Амедео посмотрел на Кайла удивленно, словно спрашивая: зачем тебе ответ и как ты смеешь в принципе здесь спрашивать. К счастью, господин Новилин умел понимать многозначительные взгляды, потому сразу вернулся к начатому разговору.
В это время Мирра, стремглав, пронеслась через всю деревню, не обращая ни малейшего внимания на окрики, предостережения собственного сознания. Так она бежала минут восемь, но потом значительно сбавила скорость, и вскоре перешла на шаг. Внутренне, непонятное ей ощущение предостерегало ее, оно буквально кричало: стой, не ходи дальше! Но Мирра шла, возможно, ей даже хотелось встретить неприятность, внешнюю, по крайне мере так, она могла бы дать отчет в том: что происходит. Мирра сделала шаг и поняла, что второй сделать не сможет: ее грудь сжало тисками, она открыла рот, чтобы вздохнуть, но воздуха здесь больше не было.
15 глава. Договор с собой.
Из десяти храмов, личных владений Богов, один находился на территории Каримэны, и это был, конечно же, Дом хранительницы вайлискового дерева, Тэат. Храм располагался на одной из десяти центральных площадей Карим, названной в честь Богини, чем уже отличался от всех остальных храмов Богов: да, могло быть такое, что они находились на земле, но только в предельно возможной недосягаемости от смертных. Даже Чертомир являлся городом жрецом, но ни как не местом пребывания самой Богини Амнэрис. Однако Тэат считала должным находиться в белоснежном мраморном храме с хрустальными башенками, выстроенном вкруг вайлискового дерева.
Здесь, на площади Богини Тэат каждый день проходили торжественные церемонии по случаю появления на свет новых драконов, поэтому даже не житель столицы мог, раз побывав здесь, все увидеть, и самое малое единожды стать ее участником. Церемония была поистине красива, в чем-то даже просто загадочна. Одна интрига с именем ребенка – за исключением появления на свет принца или принцессы – когда верховный жрец объявлял мнение Богини – чего стоила. Тэат никогда не ошибалась, но, руководствуясь своими природными способностями, тонко и всегда безошибочно определяла: продолжателем какого рода станет маленький дракон. Ей верили, ее мнение уважали, перед ней преклонялись, даже Анжелина Дэ’Эстен молча и покорно приняла решение Тэат, которого, думало большинство, уже не будет - кто должен был принять княжеский титул Бириимии.
Итак, Тэат, как и всегда, готовилась к новой церемонии, только что она приняла молодую пару, но по ряду причин не поддержала их желание иметь ребенка: этот брак, созданный по исключительному для Каримэны расчету, не дал ничего обоим драконам, кроме холодных чувств обязательств по отношению к друг другу, потому Тэат рассудила строго. К храму уже шли двое других драконов, которых Богиня должна была принять, словом, ничего не мешало осуществлению ее долга, тогда как в мире уже бушевали страсти, уже рушилось пространство Идэлии, уже погибло четверо Богов, трое их которых стали распыленной частью пространства, но долго ли суждено было ему существовать при таком раскладе дел?
- Элина, - это был Тасмир, крайне взволнованный. – Элина, мы погибли!
Богиня на мгновение утратила привычное для себя спокойствие, изумленно посмотрев на Бога Добра и Милосердия. Она заставила себя успокоиться, хотя в душе ее родилось смятение, которое переросло в ужас и предпаническое состояние, едва Тасмир снова обрел дар речи и начал рассказывать.
- Он погиб, Элина, погиб!
- Кто? – спросила Богиня после довольно продолжительной для такой ситуации паузы, поскольку Тасмир смолк.
- Амедео.
- Что?! Но… как это возможно?
- Я… не знаю. О, если бы он делился хотя бы частью своих планов, но он всегда молчал, всегда! – Тасмир в крайнем возбуждении пересек небольшой зал. – Элина, Элина, я не могу! Я же никогда не любил его, никогда, тем более сейчас, но… тогда почему мне так больно? Нет! Это просто смятение по поводу всей этой ситуации! Нет, не могу, не могу лгать самому себе сейчас. Элина, мне кажется, я вновь стал смертным: можно ли так чувствовать при нашем статусе?
- Можно, Эдвин, можно. Но как это случилось? Что произошло? Ведь ничего такого не изменилось…
- Нет, как раз наоборот, все изменилось, можно сказать: пространства больше нет!
- Но…
- Это не относится к Каримэне! Я не знаю почему, видимо его пограничная завеса сдерживает натиск этой… чудовищной силы. Как? Я не знаю! Я отказываюсь что-либо понимать! Мы были вместе с Адорио в Царстве Льва, недалеко от границы с Каримэной, когда прошла эта жуткая смертоносная волна…. Адорио! Его тоже больше нет!..
Тэат с неподдельным ужасом в глазах посмотрела на Тасмира, То, что он говорил, повергло бы в смятение каждого, но, к счастью большинства, они не знали всех подробностей того взрыва и его последствий.
- Адорио отправился сразу туда, но я остался доделать начатое, однако потом я понял, что не могу переместиться в пространстве, а исходя из того, что я видел, я понимаю, что мне крупно повезло: стоило мне только применить магию, и меня бы постигла незавидная участь полного растворения в пространстве! Да, именно это случилось с одним магом, который хотел помочь своей семье. Не знаю: почему, но я вначале определил состояние пространства, словно какое-то бессознательное чувство руководило мной. О, да что теперь в этом! Я хотел лететь сразу туда, в Идэлию, на место храма Зору. Зору! Будь он тысячу раз проклят! Если бы я только мог сейчас перенестись во времени, я бы уничтожил этого негодяя, несмотря ни на какие приказы Амедео!
Но я хотел узнать, что сталось с границей Каримэны. Переместиться так я, конечно же, не смог – только в образе простого дракона. И здесь…. Здесь ничего не изменилось! А вот выбраться теперь из Каримэны с помощью магии нельзя, как и войти, я имею в ввиду наш способ, только через обычное приоткрывание завесы для прохода. Однако таких надежд относительно той же Долины Времен Года я не пытаю: там границы, насколько тебе известно, вертикальные, но не замкнутые
Я не знаю: что делать. Я не знаю, что могу сделать, без магии, без фактических возможностей, если только летать самому. Но что проку в этом? Хотя.… Нет! Польза в этом есть, по крайне мере, я найду этого… магистра магического огня! Я отомщу! Ведь ты только подумай: ничто больше не сдерживает змиев, нет больше границ Долины, наверняка сейчас каждый второй применяет магию, и погибает от этого! О, Элина, почему он ничего не говорил, почему?! Я не верю в то, что он ничего не знал!
- Наверняка знал, но ведь ты знаешь: если он кому что и говорил, то разве только Адэлине.
- Адэлина! Как бы она сама не была замешана в этом!
- Эдвин, это безумие! Даже если мы примем гибель Амедео как нечто, не входящее в ее планы, все равно! Неужели ты думаешь, что она могла уничтожить все регалии и себе! Нет, не спорю, она часто была не довольна Советом, но чтобы вредить самой себе, не верю.
- Ладно, ладно, возможно и, скорее всего, я не прав. В конце концов, она бы никогда не причинила ему вреда, и тем более убить! Нет, при всей ее безжалостности, она искренне любила сына, я бы даже сказал, безумно, даже теперь.
- Наконец-то, здравые речи. Значит, это устроил Зору, но, наверняка, не один! Кто еще мог помогать ему?
- Не знаю, с одной стороны, кто угодно, но с другой, никто, сейчас нет никого… Постой! А Балскове, ведь он же органично перенесся в наше время еще пять лет назад. Тогда это точно она! Он был ее учеником!
- Эдвин! Он и без чьей-то помощи вполне мог решить за себя! Подумай о том, кто это!
- Да, ты права, - Тасмир вновь принял сторону разумности доводов Тэат. – Балскове наказывал сам Амедео, но почти сразу после последнего захвата власти в Идэлии, тот покинул свою тюрьму, заметь, покинул, а не сбежал! Почему? И это после всего того, что этот негодяй сделал! Когда я спросил Амедео: почему он ничего не предпринимает по поимке беглеца, а я считал, что Балскове именно сбежал, он только удивленно посмотрел на меня и переспросил: «Беглеца?! С чего вы взяли?» Я стушевался, как и всегда в таких ситуациях, но уточнил, кого имел в виду, на что он также уточнил, что Балскове – не беглец. Чего он хотел, Элина, неужели всего этого?!
- Эдвин! Это безумие! Чтобы Амедео желал миру такого конца?! Подумай о том, что ты говоришь!
- Я не хочу так говорить, Элина, не хочу, но меня заставляют так думать обстоятельства!
- Значит, было что-то еще, чего мы не знаем, что указало Великому Богу Справедливости такой путь. Я верю в это.
- Я… хочу в это верить. А сейчас я на границу: надо закрыть границы Каримэны, потом во дворец: Альчести и Даниил должны быть в курсе.
***
По всему миру пронеслась смертоносная волна, положившая начало разрушению пространства, и, как и предполагал Тасмир, большинство магов, в первую очередь эльфов Идэлии, которые столкнулись с неотвратимыми бедствиями, применяли магию, чтобы спасти своих близких, чтобы помочь как себе, так и другим, это произошло прежде, чем декрет королевы Амариллиды стал известным. Первые дни нового царства были окрашены в самые мрачные тона, тогда скорбная песнь простерлась над всей Идэлией, над пограничными районами Риданы. Все это не могло не породить панику, ужас, отчаяние.
- Нужно бежать, Кайл, после того, что рассказала ваша дочь…. Это ужасно, невыносимо! Почему, почему это случилось? - так говорила Инга.
- Нет больше справедливости в мире! Бедный, бедный Бог Справедливости! Если бы он был жив, он бы непременно спас нас – бедный, бедный! – со слезами на глазах говорила младшая сестра.
- И вы жалеете его? – звучание этого голоса, мелодичного, окрашенного в какие-то неестественные тона, во второй раз за день заставило обеих эльфиек вздрогнуть.
- Великого Бога Справедливости? – неуверенным тоном переспросила Инга, но довольно быстро совладала с собой. – Конечно, жалею!
- Великий! И с чьей это легкой руки вообще пошло? – как бы про себя спросил Амедео, чем озадачил эльфиек, они удивленно переглянулись, ведь в их глазах этот юноша усомнился в истинности титула верховного Бога. Да, его не было теперь, но память о нем все равно оставалась.
- А-а, - Кайл первым понял неловкость создавшейся ситуации, но Амедео не дал ему ничего сказать, и сам обратился к эльфийкам, но вовсе не с извинениями.
- И вы всегда были согласны с его решениями? А не думаете ли вы, что он также причастен ко всему тому, что сейчас происходит?
- Вы не понимаете, что говорите, юноша! – резко возразила ему Инга.
- У него горячка! – вставил, наконец, Кайл, хотя все внутри него сжалось, едва Амедео смерил его полным недовольства взглядом.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в дом не ворвалась Алиса, девочка, крайне чем-то взволнованная, срывающимся голосом воскликнула.
- Идите скорей! Там такое!
- Что, что случилось?
Соскочила с места и Мирра, в душе ее мало интересовало происходящее, но быть подальше от Бога Справедливости она, начиная с этого утра, весьма желала. Однако Кайл задержался, он не смел смотреть ему в глаза, да и голос выдавал его смятение.
- Господин, мне кажется сейчас…
- Не время и не место? Что ж, ты прав, видимо на меня так влияет вся эта ситуация. Удивительно, что я вообще не потерял рассудок! И потеряю, если начну каяться!
Кайл резко развернулся и удивленно посмотрел на Амедео, ожидая, что тот опровергнет его догадки.
- Думаешь, все происходило без моего ведома? Частично, да. Но свободу Сину Балскове дал я, не спорю, я преследовал благие цели, которые неминуемо имеют последствия: гибнут невинные драконы, эльфы, люди, гномы, …– с едва уловимой, но все-таки печалью в голосе, произнес Амедео, но тут же перешел на более естественный для него тон с наигранными интонациями. - Тебе лучше пойти туда.
Кайл не стал спорить, он стремительно вышел из гостиной на улицу, где царило настоящее столпотворение: ехали телеги, повозки, экипажи, эльфы сновали туда и сюда, на дорогах практически не осталось свободного места. Известие о разрушении пространства, которое принесла Мирра, распространилось с молниеносной быстротой, эльфы бежали из деревни, которая была им домом, но вскоре должна была стать зловещим кладбищем.
Алиса с самого утра гуляла с ребятами, поэтому ничего не знала, естественно, ее взбудоражило это массовое движение, она недоумевала: почему эльфы обратились в бегство? Однако для ее матери и тети все это не было открытием, но происходящее только больше испугало их, окончательно убедив в незамедлительности действий. И чем быстрее они покинут деревню, тем лучше.
- Алиса, иди в дом! – быстро сказал Инга дочери. – Собирай свои вещи!
- Собирать вещи?!
- Делай, что я сказала!
- Ладно, - оторопев, удивленным голосом ответила девочка, - как скажете, мама.
- Юлия, давай с ней, а я пойду в конюшню, приготовлю лошадей.
- Инга, - обратился к ней Кайл, - я могу помочь вам?
- Да, если можно.
- Иди в дом, Мирра, поможешь госпоже Юлии и Алисе. Ты поняла меня?
- Да, …отец.
Мирра неспешно развернулась и вновь вошла внутрь дома, Юлии и Алисы уже не было в общей гостиной, что порядком озадачило ее: она не знала, как произнести необходимые слова, конечно, она могла придти к одной из эльфиек в комнату, но дальше.… Поняв ее недоумение, Амедео, который так и остался сидеть в кресле у камина, улыбнулся.
- Я могу пойти с тобой, в качестве переводчика, если ты не против, конечно.
Мирра вздрогнула и испуганно посмотрела на него, но практически сразу отвела взгляд.
- Подойди ко мне.
Девушка безропотно повиновалась, вопреки внутреннему страстному желанию сделать шаги в противоположную сторону.
- Сядь напротив. Успеешь еще помочь им, ведь они бегут, верно?
Девушка коротко кивнула.
- Мирра, не думаю, что твоя боязнь ко мне нормальна. Лично меня она беспокоит. Я понимаю, что воспитанное в девочке Мирре отношение к Богам, и в первую очередь, к верховному Богу не позволяет ей чувствовать что-то иное. Но это возможно только в том случае, если бы ты не знала ничего о своей истинной сущности. Поэтому, твоя боязнь на самом деле базируется на страхе перед собой. Верно?
- Я… я не понимаю: почему все так! Кто я, и почему сейчас здесь?
- О своих путях ты должна знать сама, - задумчиво произнес Амедео и хмурым голосом добавил. - Не думай, что меня тоже все это радует. Я привык видеть тебя в другом обличии и сознавать в иных проявлениях. Но если тогда, я, по крайне мере, мог тешить себя мыслью о твоей любви, то теперь должен спокойно и холодно воспринимать. Я не бесчувственен вопреки всем мнением обо мне.
Мирра смотрела на него так, словно она была свидетелем его беседы с кем-то третьим. В глубине души она чувствовала, что его слова имеют под собой реальную почву, и он не смеется над ней, но принимать это не хотела: ее пугала та бездна, которая открывалась ей внутри себя самой. Эхом отдались его слова для Мирры.
- Спокойствие нельзя вернуть, моя дорогая, но можно пойти на сделку с собой. Что скажешь? Какой ты хочешь выглядеть: прежней или совсем иной?
- Прежней.
- Что ж, - задумчиво произнес Амедео, - так, действительно будет лучше. Лучше и безопасней, для всех нас.
16 глава. Пробуждение Глории.
Мраморный дворец Богини водной стихии, Адэли, располагался под водой, до нее известия о гибели четырех Богов дошли с некоторым опозданием, зато искривление пространства отразилось здесь с большей силой, чем в воздухе, поставив под вопрос существование водного мира, колебания ощутили все его жители. Но он все-таки выстоял, и пока стоял.
- Гибель еще одного Бога и она станет нашей, Кассий, - говорила Адэли своему слуге, - При этом мы не можем ничего сделать. Удивительно, как этот замок еще до сих пор стоит! И еще более странно, что мы можем входит и выходить. – Почему, Кассий, почему? Ведь он стоит, поддерживаемый магическими силами! Конечно, его строил сам Великий Бог Справедливости, и все равно, ведь едва бедный Лэн применил магию как.… Это я виновата, я не должна была посылать его!
- Но ведь если бы вы сами стали читать заклинание, то…
- Тогда бы погиб весь наш водный мир. Нет, ты прав. И все-таки…
Адэли медленно прошла вдоль зала, остановилась около скульптуры морской рыбы, впервые со дня своего становления как Богини она ощущала свое полное бездействие. Она хотела, но не могла! Такое возможно было только при жизни, а теперь и…
- Добрый день, - раздался сзади мужской голос.
И Богиня, и ее слуга машинально обернулись. Они оба знали этого дракона, но никак не ожидали увидеть здесь, в роли гостя. Или полновластного хозяина? Во всяком случае, Син хотел выразить это всем своим внешним видом, своим вызывающим взглядом, царственной позой. Увидев замешательство, тех, кто ранее так смотрел на него, Балскове ухмыльнулся.
- Не ожидали? И, тем не менее, это я, новый властелин мира!
И тут Адэли рассмеялась, чем повергла Сина в недоумение. Он смутился и не смог даже отразить это на лице. Потом, однако, он принял оскорбленный вид и возмущенно ответил.
- На вашем месте я бы проявлял больше благоразумия в обращении к новому господину мира!
Адэли и Кассий рассмеялись еще больше.
- Прекратите! – на этот раз Балскове вскричал, грозно и недовольно. - Я вижу: вы не понимаете: перед кем стоите! Что ж, я могу объяснить это вам так, как уже объяснял вашему Великому Богу Справедливости, - имя последнего он произнес с максимально возможным презрением и сарказмом, чем охладил настроение Адэли и ее слуги. Син вновь надменно улыбнулся. – Не советую вам забываться, я не так добр, как ваш прежний благодетель.
Син предстал пред ними в длинном черном блестящем плаще, в довольно красивом темном костюме, перчатки и жилет из кристаллов оставались невидимыми для постороннего взгляда. Если бы не обезображенное лицо, он бы претендовал на уважение одним своим видом. Балскове с максимально выразимой надменностью сделал три шага в сторону своеобразного трона. И Богиня, и ее слуга негодовали от возмущения, а Син, пребывая на пике самодовольства, опустился в кресло.
- Достаточно удобно. Пожалуй, я останусь здесь. Видите ли, у меня пока нет собственного замка, а временного жилья я так и не выбрал. Что скажите, если я удостою вас чести: уступить мне свои владения? Да, вы не переживайте так, я вас не выгоняю, пока не выгоняю, и даже разрешаю жить со мной.
- Не много ли на себя берешь, Балскове?!
- Ничуть, милая Адэли! Ничуть. Значит, решено, я остаюсь здесь. А вы освободите мне замок, за исключением… трех комнат. Да, думаю, для вас этого будет достаточно. О, не смотрите на меня так! В отличие от вашего превеликого Бога Справедливости, я предоставляю вам три комнаты, а не как он мне: одну. Цените это, моя доброта не безгранична!
Взгляды, полные недовольства, возмущения, негодования воодушевляли Сина, убеждали в его величии, он широко улыбался, ликовал в душе. Оставалось лишь довершить начатое, унизить их до конца.
- Теперь, приказываете не вы, а я. И я желаю, чтобы мои слуги, - Син сделал вид, что не заметил реакции на обращение «слуги», - подчинялись мне беспрекословно. Сейчас я хочу, чтобы вы продолжили начатое мною дело и приступили к разрушению водного мира.
Последовал смех, этого Балскове ожидал менее всего, - он вновь на некоторое время смутился. Адэли не побоялась высказать ему в лицо все, что о нем думала.
- Ты глупец, Син, глупец! Думаешь, я из страха буду работать на тебя?! Ты глубоко ошибаешься! Я для тебя ничего не сделаю, да не советую и тебе делать для себя: иначе тебе придется сидеть на развалинах моего замка, а не троне внутри него!
- Очень жаль, - с меланхоличной улыбкой на устах ответил Син, - боюсь, мне придется поступить с вами так, как я поступил с непокорным Амедео.
- И даже здесь: много на себя берешь, и ничего, кроме своей заносчивой глупости не доказываешь! Не тебе называть по имени Великого Бога Справедливости. Подумай о том, кто дал твоим предкам разрешение жить в Каримах, построить там дворец на неслыханно большой территории! Сидеть бы им на четырех квадратных метрах горного плато, которые им выделил верховный суд!
- А ты зла, Вероника, коль сразу решила покопаться в нечистотах прошлого моей семьи! Впрочем, позлись, может, полегчает!
- Как ты смеешь: так обращаться к моей госпоже! - возмущенно воскликнул Кассий, и, не выдержав очередной волны смеха на свое законное недовольство, запустил в него огненную молнию.
Син не двинулся с места, небрежно приподняв руки, он откинул эту молнию, словно это был не мощный разряд магии, а детский валанчик. Сила молнии обратилась против ее создателя, пронзила все его тело смертоносными иглами.
- Кассий!
Содрогаемый мучительной агонией, эльф, рухнул на пол, отчаянно сопротивляясь нависшей над ним силе, он так и не понял, что боролся против себя самого. Пронзительный крик - все тепло Кассия буквально рассыпалось на отдельные невидимые молекулы, и только волна, слабая, едва ощутимая, прошла по залу. Адэли с болью в глазах смотрела на то место, где только что перед ней был ее слуга, Кассий, эльф, с которым ее связывало столько лет жизни бок о бок! Сейчас не было сил думать, но стоило ей только поддаться этому порыву, и она бы доказала превосходство Сина.
- Ты можешь уничтожить меня, - медленно произнесла Адэли, - только если я сама стану сражаться с тобой, но я этого делать не буду. Слышишь, не буду!
Син побелел. Она поняла, поняла: в чем его преимущество, и ему нечего было возразить! Теперь улыбнулась Адэли.
- Кассий погиб как настоящий друг: он дал шанс жить другим.
***
Не удалось с Адэли – удастся с другими, успокоил себя Син, оставалось не так много Богов. Фактически только Горавн и Азалия, а их всегда относили к стану темной силы. Амнэрис уже согласилась сотрудничать с ним. Так неужели откажет Богиня Мщения или Бог Подземных Недр? К тому же с помощью Горавна можно отомстить Адэли – достаточно покачать дно моря, на котором стоит ее замок. Что она скажет тогда? Также будет горда и уверенна в себе?
Син улыбнулся: его планы только начинают осуществляться! К тому же, кто знает, устоит ли после гнева Горавна Каримэна? Касаемо Азалии, Син понимал, что реальной помощи она ему, как Горавн, не окажет, но зато сможет поведать о ряде полезных методов. Все знали о ее потрясающей системе мщения. А Тасмир… Балскове не боялся его. Участия с его стороны он не ждал, да и не хотел ждать, разве что мечтал насладиться его горем, страданием за всю несчастную планету, и за сына в частности. Син решительно не верил в его ненависть к Амедео и потому блаженно представлял: как тот сейчас вспоминает слезы и горечь утраты, далекие отголоски земной жизни.
- Что скажешь, Горавн? Нравится тебе мое предложение? Это реальное сотрудничество, а не рабское подчинение воли одному, вознесшемуся слишком высоко!
- Это я уже слышал, повторять не надо. Скажу прямо Син, меня все устраивает, за исключением одного очень важного момента: при помощи каких сил я должен сотрудничать с тобой?!
Такой вопрос откровенно озадачил Балскове, он опять ошибся в ответе – это порядком начинало злить его. Что ему-то было надо, что его не устраивало? Разве мало ему тех сил, которыми он располагает?
- Каких? Мне не понятен это вопрос.
- Не понятен? А я тебе поясню. Сейчас повелеваешь ты и твои кристаллы. Удивлен? Откуда я про них знаю? Да, вот знаю, или ты думал: я не видел того, что происходило в моем царстве? Так вот, кристаллы, активизированные, у тебя, а у меня только магия, к которой теперь во избежание собственной гибели лучше не прибегать. Отсюда вопрос: как я могу помогать тебе?
Син побелел, его лицевые шрамы особенно отчетливо проступили на лице. Он не был готов на такие наглые заявления Горавна, нет, все-таки его воспитали в недопустимом покорстве Богам! Он продолжает бояться их, а они пользуется этим. «Собраться!» - такой мысленный приказ отдал себе новый властитель мира.
- У тебя достаточно возможностей, Горавн, ты можешь колебать землю.
- Чем? Мыслью? Нет, Балскове, я не настолько глуп, чтобы колдовать.
- Разве для этого нужна магия?
Горавн бросил на него не просто насмешливый, но взгляд, исполненный максимально возможного презрения. Син усилием воли подавил автоматически возникшее негодование и сделал заход с другой стороны.
- Да, ты прав, но, мой дорогой Горавн, не все так просто, как кажется на первый взгляд. Пойми, друг мой, чтобы активизировать кристаллы нужно время, много времени, я не могу дать тебе вторые перчатки сегодня же, и даже завтра. Увы, мне самому это не на руку – ты должен понять меня. Я начну делать кристаллы для тебя сегодня же, а ты пока можешь приступить к мщению через меня. Приказывай! Говори: какой вулкан я должен пробудить, чтобы продолжить разрушение мира Бога Справедливости.
Горавн неотрывно смотрел на Балскове, его мысли не поддавались прочтению, а взгляд говорил об искренности слов.
- А что предпринимает Адэлина?
- Собирает войско в Чертомире, чтобы сломить Царство Льва, Идэлию и Западную страну эльфов для начала.
- Масштабно! Только как бы не было это пылью, которая она бросает нам в глаза (Нам! – ликуя в душе, подметил Син)
- Пыль? Почему? Есть основания не верить ей?
- И еще какие! Не верь ей, Син, сказать она может что угодно, а потом, в последний момент, сделать так, как хочет сама. Уж я то ее знаю! Сколько заговоров пропало по ее вине, но она всегда лишь говорила и никогда не делала. Ты догадываешься: почему? Она первой присягнула ему при жизни, когда мы узнали, что он стал государем Каримэны, она первой вступалась за него в любых ситуациях, даже если это противоречило ее положению, другой разговор, что он сам редко противоречил ей. Она отомстит, будь уверен!
- Что ты предлагаешь?
- Вести с ней в двойную игру. Пусть думает, что ты веришь ей, но ты, проверяя каждое ее слово, делай то, что сочтешь нужным.
- Спасибо, друг мой!
***.
Древний вулкан «Глория» спал почти сотню лет в исчислении драконов, а на территории Королевства Серебряного Дерева об этом и вовсе вспоминали только в сказках, и в то, что сказки имели реальное основание, почти никто не верил. Горавн выбрал Глорию не случайно. Гора возвышалась на три тысячи метров – не самая большая величина на планете, но в данном случае речь шла не о простой горе.
Син перенесся к подножию вулкана, с виду он напоминал самую обыкновенную гору с террасами, поросшую лесной и луговой растительностью, на вершине даже белел снег. На первых от равнины террасах жители королевства построили несколько деревень. Находился здесь и один из замков короля, возвышающийся над трехсотметровой высотой, среди вековых лесов дворец завораживал своей красотой и дерзостью расположения. Балскове любовно осмотрел открывающийся вид, то, что он собирался все это разрушить через какие-то несколько мгновений отнюдь не смущало его, не вызывало и капли сожаления, наоборот, приводило в восторг. Одни строили, а он разрушит. О том, что этого не будет, Син думал меньше всего, сейчас его заботил только процесс уничтожения, который к тому же, наконец-то отвлек его от неудачной попытки проникновения в Каримэну.
Глорию необходимо было потревожить из под земли, но стать частью природной стихии, как Горавн, Балскове не мог, единственным путем для него оставалось – найти пустоты, в которых он мог бы расположиться. Горавн называл их, но сейчас, по трезвом размышлении, Син решительно задумался об искренности Бога подземных недр. Хорошо, допустим, пустоты, действительно, не настолько горячие, и он сможет, набрав воздуха, пробыть в них какое-то время, но как потом он вернется? Успеет ли он выскочить оттуда? В принципе, это не настолько утопично и тем не менее.
Итак, Син в своем длинном блестящем плаще стоял перед Глорией в глубокой задумчивости, спрашивая себя, как в детстве: будет или не будет? Он не мог знать, но из дворца на него обратили внимание, королева изучала новое подаренное ей чудо: трубу, через которую можно было увидеть самые отдаленные объекты, ее привезли из Каримэны, там подзорные трубы были самым обычным явлением, а в Королевстве Серебряного Дерева настоящей диковинкой. И вот, внимание королевы привлек странный господин, таинственно появившийся из пустоты. Не иначе как это Бог, решила она, и потому восторгу ее не было предела. Эта труба обладала не просто увеличительными свойствами, но и сверхъестественными, позволяя видеть Богов! Только Боги выражают разные силы и стихии…
Балскове рискнул и перенесся в пустоту, положение которой описал Горавн, что было бы, если б он солгал и Син врезался бы в толщу земли – нет, Горавн не подвел. Оставалось лишь страстно пожелать пробуждения вулкана, расшевелив его основание. Немного грязный способ, лишенный возвышенности, но зато верный.
- Что это?! Ваше величество! Спасайтесь!
Королева в ужасе отскочила от окна.
- Что происходит?! Что?!
- Вулкан, вулкан проснулся!
- Этого не может быть! Это же просто гора!
Нет, Глория не была горой, с грохотом и исполинской силой Глория просыпалась, с накопленной веками мощью. Сказка оживала, становясь жуткой реальностью, может, тишина будней не так уж и плоха?.. Гора содрогнулась – затишье…
- Все прошло? – испуганно спросила королева.
- Нет, все только началось!
Невероятный мощи взрыв оглушил всех живых существ на Глории, отверзлось несколько дыр, самая большая на вершине, в полторы сотни метров диаметром, меньшие на террасах. Жестокая Глория – так пели о ней в сказаниях. Камни, клубы пара, стены огня, оглушительные волны взрывов, идущие по земле, по воздуху и по воде – в двух километрах от Глории находилось озеро. Высокие складки шли по поверхности, сметая все на своем пути. Разверзались овраги, замыкая огненными столбами и градами камней круги от Глории. Все поселения, леса, поля, всего не стало в считанные мгновения, смертоносное дыхание испепеляло все живое, а пепел разлетался с волнами пара. Вскипала вода в озерах и речках, поднималась на недопустимые высоты и падала на деревья, травы, дома.
Пробуждение Глории слышали во всем королевстве, а последствия его видели во всем мире, за исключением Каримэны, только здесь солнце продолжало светить с прежней яркостью, но за ее пределами тяжелое облако пыли повергло планету в полумрак… Балскове с вожделением представил сумрак над своей родиной, но стоило ему переместиться на границу, как увиденное повергло его в негодование, ужас, ярость и бессилие одновременно. Ликования не получилось, даже с помощью сил Горавна он не смог победить Великого Бога Справедливости!..
- Нет!!! Будь ты проклят! Проклят!
17 глава. Выбор Дэ’Найялы.
Долина пала. Пала. Только такой вывод глава Долины и Школы мог сделать, называя отъезд не иначе как бегством. Он глубоко жалел, что дал обещание не добавлять разрушения в и без того гибнущий мир, единственно, что оставалось: верить в это, верить и не давать ход мыслям об истинном расположении дел. Перевес на стороне Сина Балскове, определенно. Но что может сделать он, Астэлиас Дэ’Найяла? Ничего, кроме как трусливо сбежать с поля боя, точнее, бой даже не начат, а противник уже бежит. Смешно!.. Только не ему!..
- Нет, Андрей, что бы ты там ни говорил, а я Долину не брошу! Ты и займешься эвакуацией, ты, и твоя Беатрис, а я останусь здесь! Решено!
Последняя ночь в Долине, дольше оставаться нельзя. Боль разгоралась в сердце Дэ’Найялы, едва он думал о том, что ничего этого больше не будет. Никогда. Он, как и многие, не мог сомкнуть глаз в эту ночь. Последний хранитель Долины прощался со стенами, с каждой вещицей и реальностью большей части своей жизни. Когда-то он пришел сюда застенчивым юношей, когда-то он сдавал выпускные экзамены, потом стал преподавателем, добился звания заместителя Долины Времен Года, и, наконец, стал ее главой. Так-то справился он с возложенными на него обязанностями! Что если потомки будут осуждать его? Почему-то он был уверен в последнем, и чем больше думал об этом, тем тяжелее ему становилось. «Не справился, не справился!..» - повторял он про себя.
Вот та самая лаборатория, где хранились эти злосчастные кристаллы. Откуда они вообще взялись? Почему именно сейчас открылись миру? Почему все выпало именно на его долю?! Нет! Астэлиас решительно откинул такие мысли, уступив место доводам разума. Ответов на такие вопросы может попросту не быть, а потраченное на пустые рассуждения время потом не вернешь.
Астэлиас глубоко вздохнул и ненадолго остановился. Можно было вернуться к себе, а можно было пройти в Башню постижения законов Природы, тем более что уже настало утро, и Андрей и Беатрис, наверняка, проснулись, если вообще спали в эту ночь. Отказать они не смогут, в конце концов, Дэ’Найяла все еще остается главой Долины и Школы, а Андрей остается его подчиненным. Беатрис же последует за ним. На ее помощь Астэлиас надеялся так же, как и на помощь князя Бероева, уповая и на их магическую силу, и на их авторитет. Даже за Сергеем Алиевым вряд ли пойдут именитые главы Башен долины, но за ними, да. Другой разговор, что Дэ’Найяла не может назвать это иначе как бегством….
Пустынные коридоры, а ведь всего несколько дней назад утром здесь кипела жизнь. Астэлиас снова глубоко вздохнул – прошлого не воротишь - жестокая поговорка.
Всего три стука, и дверь открыли.
- Господин Дэ’Найяла? – Андрей искренне удивился, он думал, что глава Долины сейчас помогает сборам, но…
- Хорошо, что ты здесь. Я могу войти?
- Да, конечно!
Андрей отошел в сторону, пропуская Дэ’Найялу в гостиную. Беатрис тоже была здесь, Астэлиас слабо улыбнулся.
- Хорошо, что я застал вас обоих.
- Георг в дальних комнатах, позвать его?
- Нет, нет, не нужно. Я хочу поговорить именно с вами.
Беатрис, едва вошел Дэ’Найяла, молниеносно поднялась с места. Даже она отдает ему предпочтение, но это сейчас, скорее, еще более подавило Дэ’Найялу, чем обрадовало.
- Сидите, я … ненадолго.
Астэлиас опустился в предложенное ему кресло и внимательно посмотрел сначала на Андрея, потом на Беатрис. Если они и догадывались о его намерениях, то не подали виду. Тянуть он не хотел, Астэлиас сказал прямо и определенно.
- Я хочу, чтобы вы возглавили эвакуацию Долины.
Изумленные взгляды князя и княгини Бириимии смутили Дэ’Найялу, он отвел глаза в сторону и более глухим голосом повторил свое решение.
- Я хочу, что вы возглавили эвакуацию Долины.
- Но… Вы, вы – глава Долины, вы - не я, не Беатрис!
- Может быть… - протянул Астэлиас, и тут же решительно заявил. - Но моего права передать обязанности на одного из начальников любой Башни Долины ты отрицать не можешь. Конечно, вас госпожа Нежинская, я могу только просить, но, надеюсь, вы не откажете.
- Я не начальник Башни – только заместитель!
- Прекрати, ты не хуже меня знаешь, что это только для формальности.
Беатрис прикусила губу и неуверенно посмотрела на Андрея, в свою очередь он сам посмотрел на нее, в надежде, что она примет решение. Дэ’Найяла молчал, казалось, он более не замечает происходящего вокруг.
- А вы? - сдавленным голосом спросил Андрей.
- Я? – Дэ’Найяла, обнаружив присутствие посторонних вкруг себя, несколько удивленно посмотрел на князя Бероева. Реальность вернулась, причинив боль. - Я останусь здесь, - твердым голосом, окрашенным в мрачный тон, ответил Астэлиас.
- Исключено! Нет, я не понимаю вас! Не понимаю! Вы – глава Долины Времен Года, да, очень скоро не станет этих стен, но мы - разве это не Долина? Почему же теперь вы хотите всех оставить? Почему?
Но вместо ответа Дэ’Найяла резко поднялся, развернулся к выходу и уже с полуоборота он докончил.
- Не тяни душу, Андрей, ты прекрасно знаешь: почему я хочу остаться. Сегодня я официально объявлю о своем решении по поводу твоего назначения.
Андрей вскочил, возмущенный он воскликнул.
- Но я отказываюсь!
- В экстренных ситуациях у тебя нет этого права!
Больше аргументов не было, Андрей интуитивно приоткрыл рот, но не мог ничего сказать. И в этот момент Беатрис, медленно подойдя к Дэ’Найяле, и положив ему на плечо руку, тихо произнесла.
- Я выполню вашу просьбу.
Астэлиас медленно повернул голову и, коснувшись руки Беатрис, не произнося слов, поблагодарил. На глазах пожилого дракона выступили слезы. Андрей согласится с ней, обязательно согласится, а он, Астэлиас Дэ’Найяла, последний глава Долины Времен Года, сможет исполнить свой долг. Последним, что он сказал, уходя, было.
- Ты ничего о себе не знаешь, Андрей - я знаю. У тебя все получится, поверь мне!
Дэ’Найялы уже не было в комнате, когда из внутренней части покоев вышел Георг, Андрей и Беатрис все еще стояли посередине залы. Выглядели они только что не траурно.
- Что-то случилось?
Андрей печально посмотрел на него, но ничего не сказал.
- Знаю, глупый вопрос, и тем не менее. Полчаса назад вы выглядели лучше…
- Дэ’Найяла остается, Георг. Эвакуацию Долины возглавляем я и Беатрис.
- Он здесь был?
- Только что.
- Зачем вы… позволили ему? Не надо было соглашаться!
- Нет, Георг, - возразила Беатрис, - его нужно понять. Так он выполнит свой долг, а если пойдет с нами, то до конца жизни не сможет себе простить. Пожалуйста, прими его выбор.
Георг опустился в кресло. Такой позиции он не разделял, не принимал и не хотел принимать, исключительно усилием воли он заставил себя промолчать и не возразить. Он все равно погорит с учителем, что бы там ни говорила Беатрис, но об этом она знать не должна.
- Хорошо, его выбор, так его.
Солгать Беатрис он мог, но брату нет, Андрею даже не надо было смотреть на него, чтобы понять: говорит он правду или лукавит. То, что Георг так быстро согласился, уже показывало на последнее.
- Георг, а если я тебя попрошу не мучить его, ты послушаешь меня?
Георг слабо улыбнулся.
- Тебя не проведешь! Мы слишком хорошо друг друга знаем! Нет, Андрей, говорю честно: я все равно пойду к нему и все равно поговорю с ним.
- Ему и так тяжело! Подумай об этом!
Георг внимательно посмотрел на брата, и мольба и угроза читались в лице Андрея, и вместе с тем здравый смысл и сочувствие к Дэ’Найяле. Уверенность Георга пошатнулась. Юный принц долго смотрел на старшего брата, возможно, если бы Андрей не выдержал взгляда, то проиграл бы этот своеобразный поединок, но князь не уступил. Наконец, Георг сдался.
- Ладно, Андрей, я просто попрощаюсь с ним.
Андрей кивнул. Время не ждало, границы разрушения росли, и он чувствовал это.
- Мы ушли, пусть Руфина останется с детьми. Попросишь?
- Конечно.
Они ушли, а Георг так и остался сидеть на диване, настроение было очень скверное. И это он вчера дал Руфине обещание не сдаваться, бороться!.. Как ему совладать с собой и собраться? Он совершенно не заметил, как пришла Руфина, вместе с маленькими эльфами, которых она держала за руки.
- Георг? Георг!
- А? Извини, я… задумался. Дети с тобой… Андрей просил тебя посидеть с ними. Ладно?
- Конечно. А ты?
- Мне нужно поговорить с учителем, - немного помолчав, он добавил. – Он решил остаться, я… хотел попробовать переубедить его, но не буду, не должен Честно сказать, я до сих пор не понимаю его решения, но соглашусь с ним. Пойду: хотя бы попрощаться. Попрощаться. – Георг лгал сам себе, но на долго его не хватило, он резко встал с дивана и совсем иным голосом, напрочь лишенным меланхолии, продолжал. - Он не выживет здесь, погибнет! И за ради чего, Руфина! Только ради спасения собственного самолюбия! Жестоко, но по сути своей это выглядит именно так. И что бы там ни говорили на это Андрей и Беатрис. Нельзя жалеть в такой ситуации, нельзя! Ведь, это слабость, Руфина?
- Не знаю, тут трудно судить.
- Нет, знаешь, не пойду я к нему, пойду к Андрею, помогу им, а потом мы вместе поговорим с Дэ’Найялой. Может, я не прав, но откажусь я от своего решения только после внушительных доводов!
- А Андрей и… Беатрис?
- Возглавляют эвакуацию. Дэ’Найяла попросил их, а они, добрые души, согласились с ним! Да и я поначалу, но надо знать Андрея – с ним трудно не согласиться. Он найдет способ повлиять на любого! Постой-ка, Дэ’Найяла должен объявить о его назначении, так что мне тоже задерживаться нельзя.
- Георг! Постой! Не думаешь ли ты, что, публично укорив Дэ’Найялу, ты создашь непоправимую ситуацию: откажется ли он от своего решения, не откажется ли, все равно он опорочит себя. Может, не надо этого делать? Сейчас такая обстановка – нужно не усугублять отношения, а укреплять их.
Георг остановился – до того он нервно расхаживал по комнате, дети, с интересом и некоторым испугом наблюдавшие за ними в течение всего разговора на языке Каримэны, внимательно посмотрели на Георга, было ясно, что Руфина, кончив говорить, ждала его ответа. Под тремя парами взоров Георг вынужден был сдаться.
- Хорошо, хорошо.… Только наедине, никакой публичности. Хм! Кто бы мог подумать, что вы так скоро обретете единодушие!
- О чем ты?
- Да, так, о своем. Я пойду с твоего позволения.
- Конечно.
Юный принц спешно покинул комнату, Руфина осталась с детьми, они даже немного освоились здесь, не привыкли, но, во всяком случае, перестали испуганно смотреть на драконов. Более всего им нравились Андрей и Беатрис, но после вчерашнего объявления их титулов, они решили, что им разумнее общаться с Руфиной. Стоит ли говорить, как обрадовались маленькие эльфы, когда Руфина сообщила им, что она остается с ними. Конечно, игр никто не обещал, но сейчас едва ли были уместны напоминания о детстве. О каком детстве вообще могла теперь идти речь?
Георг собирался как можно быстрее придти в центральную башню, потому уже с первых шагов он настроился на бодрый шаг, но неожиданно его окликнули с бокового коридора. Это был Марк Сметин.
- Ваше высочество? Вы в центральную?
- Да.
- А Андрей?
- Уже ушел.
- Да, - протянул Марк и даже остановился. - Вот незадача! Но, пока вы еще здесь, может, вернетесь ненадолго в комнаты? Ему письмо пришло от ваших родителей, но я его пока держал у себя, мало ли что. Ключей, пусть, и два дубликата, но тем не менее.
- Нет, возьмите лучше письмо с собой, там и передадите ему, нет, лучше я передам, давайте письмо.
- Но… до этого ли сейчас?
- Он решит: когда будет время.
«Прекрасный шанс, - промелькнуло в мыслях Георга, - надо ловить такой удобный момент, другого не представится. Скажу Андрею, что это очень важно, а сам…»
- Идемте, господин Сметин, мы нужны там.
Конечно, Георг понимал, что Андрей расстроится, узнав о письме, ведь оно пришло в ответ на известие о его женитьбе: что бы он и Беатрис не решили, Альчести может расценить это как непризнание со стороны Андрея ее и Даниила родителями; но Георг должен был обратиться к Дэ’Найяле.
Тем временем в центральной башне, в той самой аудитории, где судили Виктора Храмова, собралось почти все общество Долины. Многие еще ни о чем не знали, и только придя сюда, слышали о бегстве из Долины. Преподаватели заняли свои обычные места, кто-то выглядел сурово, кто-то мрачно, а кто-то не скрывал печали и сидел с самым что ни на есть поникшим видом, к числу последних относился Дэ’Найяла. Рядом него сидел Сергей Алиев, за последним князь Андрей Бероев. Андрей, казалось, полностью был занят пером, которое крутил в руках, потому даже вздрогнул, когда к нему подошел Георг и протянул письмо.
- Что это?
- Письмо? От родителей, - Георг произнес это с улыбкой на лице. В первые мгновения Андрей решил, что брату известно содержание письма, поэтому он улыбается, но при трезвом взгляде на дело… Андрей сузил глаза и пристально посмотрел на Георга, вряд ли это продиктовано заботой и пониманием.
- Не сейчас, потом.
- Потом? Тебе не интересно: что там?
- Мне… страшно даже думать о существовании этого письма, тем более в такой момент.
- Но…
- Я прочту любой приговор потом.
- Почему приговор, - не унимался Георг. – Возможно, они согласны, тем более помнишь то пари?
Уверенность Андрея поколебалась. Ведь, действительно, был своеобразный договор, пусть Андрей не думал о нем тогда, когда предлагал обручальные кольца, и писал родителям только о своих чувствах и основаниях для принятия одностороннего решения, но это могло укрепить его позицию. Как-то, почти десять лет назад, за простым семейным ужином Даниил пожурил сына за первую победу над сердцем девушки. Андрей смутился, он и представить себе не мог, что произведет такое впечатление на Анну Горан Беклемишеву, хотя бы в силу значительной разницы в возрасте. Тогда слова отца сильно задели юношу, и он заявил, что если бы кого и полюбил, то это Беатрис, ей бы он, не задумываясь, предложил стать его женой. И Альчести, и Даниил рассмеялись, пообещав, что в таком случае даже освобождают его от необходимости получения их согласия, родителей.
Экстренное совещание.… А вдруг в письме содержится гневное обращение, тогда как ему сейчас нужно быть крепким и твердым! Но и, не узнав содержания, Андрей понимал, что не сможет сосредоточиться на проблеме.
- И что ты предлагаешь? – холодно спросил он Георга.
- Только прочесть.
- Зачем ты это делаешь? Хочешь убрать меня?
- О чем ты, брат?!
- О том, что ты хочешь отсутствия моего внимания!
- Неправда!
- Ты сам сказал: мы слишком хорошо знаем друг друга!
- Ладно, тогда я разорву письмо.
И Георг демонстративно приложил пальцы к краям конверта, собираясь разорвать его на части. Андрей соскочил с кресла и резко выхватил письмо, вместе с тем выкрикнув:
- С ума сошел?!
Такой окрик привлек внимание многих. Не часто среди именитого общества руководства Долины звучали такие слова. Тем более что теперь они были обращены не кому-нибудь, а к принцу.
- Князь! Подумайте, что вы говорите! – не преминул высказаться Сергей Алиев, теперь Андрей кинул на Георга негодующий взгляд. Сердце самого юноши сжалось, он знал, что подставил брата, но выбора сейчас не было.
- Прости, - прошептал он едва слышно, так, что только Андрей мог расслышать эти слова, и, быстро подошел к Дэ’Найяле, на пути бросив Алиеву. – Меж собой мы можем говорить и более резкие замечания.
Алиев скорчил недовольную физиономию. Дэ’Найяла ничего этого не заметил. Дракон, казалось, разом, постарел. Когда Георг обратился к нему, то испугал его больше, чем только что Андрея.
- Учитель, мне нужно поговорить с вами.
Дэ’Найяла не смотрел на него, но взгляд, обращенный в стол, выдавал его смятение, растерянность. Усилием воли он заставил себя ответить.
- Я слушаю тебя
- Возможно, и наверно, я не имею праву давать вам советы, но я должен сказать. Вы хотите совершить ошибку, большую ошибку. Ибо это малодушие.
И он поспешно отошел от преподавательского стола. Андрей, до которого дошли эти слова, устало вздохнул и, с горя раскрыл письмо. Все и так плохо, и если добавится гнев родителей, то…
«Нет слов, но мы принимаем твое решение, лишь бы только ты, сынок, был счастлив…», - это единственное, и самое главное, что он успел выхватить взглядом, прежде чем раздались слова Дэ’Найялы.
- Друзья, прошу тишины. Прошу внимания, участия и… согласия.
Наступила тишина, все напряженно ждали, что скажет глава Долины.
- Друзья, мы собрались в этом зале в последний раз, потому что Долины скоро не будет. Разрушены магические границы, и пустота разрушения надвигается. Мы стоим перед серьезным и безумно сложным решением: покинуть наш дом. Серьезным потому что мы должны принять положение дел, сложным потому, - на мгновение он замялся, и после слегка надтреснутым голосом продолжал, - потому что мы вынуждены оставить Долину. Не отстаивать, нет, но оставить. Вы должны покинуть это место! И вами должны командовать настоящие герои, не я, не даже ты Сергей, но те, кто может повести вас за собой. Я прошу проникнуться в смысл этих слов, понять, что, складывая с себя полномочия, я поступаю разумно. Конечно, вы можете осуждать меня, но я не могу вести вас, - Дэ’Найяла, с трудом сдерживая слезы, покачал головой. – Я поручаю возглавить эвакуации Долины князю Андрею Дэ’Эстену Бероеву и княгине Беатрис Кудашевой Нежинской.
18 глава. Разбитая надежда.
Известие главы Долины повергло всех в недоумение: как может он сейчас отказываться от своих полномочий? Тут дело даже не в назначении князя и княгини Бириимии, никто не отрицал их достоинств и возможностей, за ними, действительно, могли пойти, но дело состояло в том, что глава Долины сам отказывается от своих полномочий в такой трудный, быть может, самый трудный момент в истории Долины Времен Года. Он остается для того, чтобы попытаться дать ответ Сину Балскове! Что это? Знак величайшего мужества и смелости или наступившего безумия? Большинство склонялась в сторону последнего ответа.
«Задержать его! По мере сил и возможностей!» - это становилось похожим на бред, в голове Дэ’Найялы не преставали звучать эти слова. Чем чаще, тем сильнее. Реальность подавила его своей неизбежностью, ужасом грядущих событий. Но сам он такого отчета себе уже дать не мог. Сердце каждого сжималось, когда он видел лихорадочное лицо Дэ’Найялы, его горящие безумным огнем глаза. Дать достойный ответ Сину Балскове – в это верил только сам Астэлиас.
Эльфы, тэнийцы, люди, страдающие от налетов змиев, сходили сума, и даже драконы не могли устоять перед тяжестью реальности. Сеять страх, панику, безумие – поощрять слуг хаоса - Балскове мог начинать праздновать победу. Сожженные селенья, множество погибших, нескончаемые слезы детей и родителей. Постоянный страх и ужас перед грядущим. Не все могли это выдержать.
Эвакуация Долины шла полным ходом, в чем-то Астэлиас Дэ’Найяла помог остальным не впасть в отчаяние: видя его путь - пример того, как не надо делать - даже самые маленькие ученики, крепко сжимали зубы и продолжали делать начатое. Боль и негодование наполняло сердца всех: и преподавателей, и их подопечных.
- Беатрис, ты должна что-то сделать! – не унимался Георг, преследуя ее буквально по пятам, не давая, таким образом, ни ей в полною силу приступить к делу, ни себе.
- Георг! Я клянусь тебе, что не знаю лекарства от безумия.
- Но ведь это тоже болезнь!
- Я знаю, но это неизлечимая болезнь души, неизлечимая! Прости, но я бессильна что-либо сделать.
- Может, все-таки попробовать твое лекарство?
- Во-первых, у меня его с собой нет, во-вторых, делать его нужно очень долго, не за час, не за два, и даже не за день, и не за месяц, в-третьих, это здесь все равно лишено смысла.
- Не верю! Не верю!
- Георг! Я прошу тебя, помоги сейчас тем, кому можно помочь!
Георг остановился, в его глазах читалась боль, нарастающее отчаяние, он знал, что Беатрис не лгала, но так хотелось изменить это, совершить невозможное. Сзади послышались шаги Андрея.
- Георг, я могу попросить тебя помочь укладывать магические предметы из башни концентрации сил? Там почти одни ученики, но в таком деле нужно быть предельно осторожным и внимательным. Сейчас любой сбой опасен для всех.
Коротко кивнув, Георг, наклонив голову, не глядя, пошел в обратную сторону, но Андрей, едва он поравнялся с ним, задержал его, цепко поймав за руку.
- Я хочу, чтобы ты знал: мне тоже безумно жаль его, но мы не можем вернуть ему разум! Ценой его безумия укрепилась твердость других, сейчас, я более всего желаю, чтобы ты был в числе последних, мне нужна твоя помощь. Брат, - Андрей посмотрел ему в глаза, - умоляю, не бросай меня сейчас.
Не говоря ни слова, Георг накрыл его руку своей рукой и крепко сжал.
- Спасибо!
Весь оставшийся день все, по мере своих сил и возможностей помогали общему делу, от самых маленьких учеников до самых могущественных магов своего времени. Сборы не прекратили даже на ночь, только под утро Андрей позволил всем отдохнуть несколько часов. С каждой минутой границы разрушения росли, но каждый старался не думать об этом, и вообще о грядущем.
В то время как Долина готовилась к отъезду, Син предвкушал ее падение, представляя себе, как души погибших унесут с собой в заоблачный край воспоминания о былом величии оплота мира волшебников. Отказать себе в удовольствии посмотреть на них в последний раз, он не мог и переместился сразу в центральную башню. Но, к своему великому удивлению, Син никого там не встретил за все время своего путешествия по коридору. Странная тишина, подозрительная. Что бы это могло означать? Возможно, сейчас идет какое-то важное совещание, решил Балскове, хотя отсутствие караульных не могло не настораживать.
Син поднялся на два этажа и вошел в сводный зал центральной башни, но там никого не было, никого, кроме…
- Я ждал вас, господин Балскове! – раздался за его спиной голос, с явной ноткой вызова.
Син ухмыльнулся и медленно повернулся к наглецу. Окинув небрежным взглядом мага, глаза которого, горели, определенно, нездоровым огоньком, Балскове даже разочаровался. Месть безумного хороша только своим безумием, но удовольствия от победы здесь Балскове не находил. Не раз те, кто имел несчастье встретиться с ним, сходили сума, он готов был поклясться, что и здесь не обошлось без него. Пока это было единственным, что радовало.
- Я ждал тебя! – повторил Дэ’Найяла.
- Ты жалок, старик! – небрежным голосом бросил Балскове, собираясь уйти, он уже поворачивался, как заметил летящий в него предмет. Это был нож, большой, хорошо заточенный. «Назад!» - отдал приказ Син.
- И это все? – тем же небрежным голосом спросил Балскове, подойдя к рухнувшему на мраморный пол дракону. – Все, на что ты способен?
Словесного ответа не последовало – ответ действия, такую форму избрал Астэлиас, вонзив кинжал в ступню Балскове. Он слишком поздно заметил его, слишком поздно.
- А-а!
С силой Балскове направил волну огня на Дэ’Найялу, испепелив его в одно мгновенье. Вновь вспышка гнева, но никакого удовлетворения. Балскове тяжело дышал, его трясло от негодования, боли, и страстного желания вернуть к жизни старика и отомстить ему по-настоящему, на ходу это желание усилилось воспоминанием о невозможности вернуть своего главного противника, поражение которого все более отчетливо проступало лишь в фантазиях Сина, но никак не в реальности. Сжав зубы, не взирая на боль, Балскове переместился в запретный коридор башни постижения законов Природы, именно здесь, по словам Яромира, держали Мурлычика – щенок не солгал.
«Мое творение!» - с гордостью подумал Син и на миг даже улыбнулся. Пожалуй, если бы он наделил свое детище способностью выражать иные эмоции кроме злобного шипения и довольного урчания при поглощении пищи, то Мурлычик бы тоже улыбнулся – он обрадовался приходу хозяина. После всех опытов, которые пришлось выдержать зверьку, он вновь обрел свободу. На миг Балскове показалось, что его радость увеличилась, едва он почувствовал свежую кровь. Мурлычик выберется и сам. Тяжело дыша, Балскове переместился в храм Адорио – теперь замок пустовал, возвращаться сейчас в храм Адели было слишком рискованно. Нога ныла, кровь текла, не останавливаясь, но позвать хоть кого-то на помощь он не решился. Увидев слабость господина слуги, руководимые взращенным в них страхом, могли разделаться с ним. Скажем, вместо хорошей воды они могли принести отравленную, или пропитать бинты каким-нибудь ядом. Нет, он обойдется без чьей бы то ни было помощи!
Син с трудом опустился на кровать, для начала надо извлечь нож. Он уже примерялся взглядом к рукояти, как вдруг его осенило: почему бы ему не использовать кристаллы и здесь? Однажды он уже использовал их для лечения. Син направил свою волю на нож, пожелав его растворения в воздухе. Сработало – нож распался на отдельные молекулы, но боль осталась. Вопреки здравому смыслу она заныла с большей силой, так, словно, разлетевшиеся в разные стороны частицы проходили через барьер его тканей. В глазах потемнело, а на черном фоне замелькали острые огоньки. Вновь и вновь желал он исцеления, прекращения боли, но нога продолжала ныть. Почему? Почему это вышло в прошлый раз и не получалось теперь? Или тогдашнее исцеление было также обманчиво, призрачно. Нет! От таких мыслей еще хуже. Син стиснул зубы. Он не мог наклониться – это стоило бы потери сознания, но и позвать слуг он тоже не мог.
Слуги нашли его сами, лежащим на кровати, две эльфийки открыли дверь с помощью запасных ключей, о которых они умолчали. Балскове! С неподдельным ужасом обе узнали о присутствии хозяина, и поначалу хотели убежать, но, увидев: в каком он состоянии остались, и даже оказали помощь. Почему? Что руководило ими? Страх, что он проснется и разделается с ними за их бездействие?
***
Тень разрушения росла, захватывая все новые и новые территории, росла во всех направлениях, во всех сферах. Гибель уверенной поступью приближалась к Долине, смыкая ее во все более плотное кольцо. Как вибрацию от сильного ветра это чувствовал Андрей, до сердца Долины от ее границ далеко, но вот просветы между бывшими завесами очень скоро могли закрыться. Длинная вереница способных лететь драконов с эльфами, тэнийцами, и даже людьми и гномами в качестве седоков, и всевозможными поклажами из имущества Долины петляла, во главе летели Андрей и Беатрис, Георг, поддерживая маленьких эльфов, Элю и Нику, занял привычное для него теперь место, на пушистой спине преображенной Руфины.
Путь, намеченный картой расположения завес, сильно изменился, приходилось буквально уворачиваться от безжизненных зон. В то же время не требовалось никаких разъяснений: все видели засохшую внизу растительность, трупы животных, не успевших убежать. Именно не успевших: животным, чье острое понимание действительности, необходимое для жизни, говорило о разрушении пространства, не требовалось никаких дополнительных разъяснений. Они также бежали, вереница вверху, вереница внизу. Драконы летели вместе со стайками птиц, теперь разделенных безмолвной границей - их объединяла общая беда.
Несмотря на то, что здесь были представители разных народов, все летели вместе, в Каримэну через Западную страну эльфов, обычно, драконы Долины, во избежание конфликтов с не очень-то дружелюбным государством западных эльфов, переправлялись через Ридану, но сейчас лишние крюки означали задержку во времени, тогда как точной скорости роста разрушительного пространства никто не знал. Конечную же цель, Каримэну, ультимативно назвал князь Бероев. Этому возмущались почти все драконы, в том числе и принц.
- Андрей! Взываю к твоему благоразумию! Каримэна – закрытое государство для представителей всех других народов кроме нас! И, заметь, так решили не мы с тобой, но наш великий предок!
- Я знаю! – отмахнулся от брата Андрей и, не взирая на его возмущение, направился к выходу – это было время единственного во второй день обеда.
- Нет, постой! Даже если родители согласятся с твоим решением, то его не примет Совет.
- Я знаю об этом Георг. Если даже ты…
- Нет, это не так! Мне тоже жаль их, но давай посмотрим на вещи трезво: мы не имеем права давать место для жительства представителям других народов.
- Это временно жительство!
- Неужели?! И чем ты это докажешь? Словом, которое дал?
Последние слова Георга буквально парализовали Андрея: то, что брат не верит в свое обещание, и фактически, отрицает его, он не мог принять. Такого взгляда юный принц выдержать не смог.
- Прости, но я не вижу дороги.
- И я, пока.
- Боюсь. Что это «пока»…
- Нет, Георг! Послушай, возможно, еще не все потеряно. Балскове наверняка спит и грезит в ожидании того момента, когда падет пограничная завеса Каримэны, мы летим туда, рано или поздно мы его встретим. Я знаю: это бред, но я думаю, нужно схватить его и хотя бы попытаться направить силу кристаллов в обратную сторону.
- Хорошо. Можно один вопрос? Почему ты так уверен, что граница Каримэны не нарушена?
- Я не уверен, я знаю это. Прости, но я не могу этого объяснить: я просто знаю,… чувствую.
- Спасибо тебе! Спасибо!
- За что?
- За то, что ты есть и можешь сказать это! О, Андрей, у меня даже в голове прояснилось!
На усталом лице Андрея – а на время общения с братом, он мог сбросить с себя холодную маску беспристрастности – промелькнула улыбка.
- Прояснение – это хорошо, может, и вдали что-нибудь различимым станет, а то столько обещаний, и хоть бы одна трезвая мысль! Хотя бы частичка нужного пути…
Да, обещание, данное королеве Амариллиде, тяготило, давило, особенно, теперь, когда они покидали Идэлию. Если, не сказать, бросали. Руфина, например, думала именно так, но перечить Андрею не стала, подавив в себе переполнявшее ее возмущение и негодование.
- Георг, знаешь что, давай, соберем сегодня совет, у меня есть кое-какие мысли, предположения по поводу этих кристаллов, но в полете отвлекаться на это бы не хотелось. Сейчас начинается самый опасный участок пути: рядом Темное озеро.
- Сегодня, это значит – ночью?
Андрей коротко кивнул. Другого времени, действительно, не было.
- А совет, надо полагать, семейный?
Пристальный, несколько возмущенный взгляд, но потом улыбка, вполне располагающая.
- Да, Георг, семейный, - со смехом сказал Андрей, и как бы невзначай, уже на ходу, добавил. – Интересно, чтобы родители на это сказали?
- А-а – нет! Я имел в виду тебя, но не…
- Ну, конечно! - Андрей вновь улыбнулся, эта была последняя улыбка на весь последующий день.
То, что открылось взору всех представителей Долины Времен Года, не могло не шокировать даже самых серьезных и беспристрастных из них: внизу двигались вереницы эльфов, которые шли не куда-нибудь, но в Долину. Логичные походы: эльфы искали спасения в том месте, которое веками славилось как оплот магического могущества, как реальная сила, к помощи которой настало время прибегнуть. И что же они видели? Летящих в небе драконов, оттуда.
- Модест, - распорядился Андрей летевшему позади него учителю гимнастики, – возьмите с собой нескольких драконов и спуститесь к ним, объясните, что им нужно идти в противоположную сторону. Глен! Мы сбавляем ход!
«Сбавить ход». Слова быстро прокатились по всей веренице драконов, вопроса: почему, ни у кого не возникало. Расшумевшиеся, было, дети притихли.
Модест и два ученика плавно спустились вниз. Эльфы к тому времени тоже остановились, в нервном напряжении ожидая приземления драконов. Они тоже понимали: что к чему, понимали, и от того им становилось еще страшнее, если даже Долина Времен Года бежит, то, что делать им? И куда теперь идти?
Дракон преобразился, с ним ничего не произошло. У эльфа приоткрылся рот от изумления, на его глазах последнее время погибло несколько десятков эльфов, которые использовали даже самые незначительные заклинания, а здесь! Заклинание по преображению – отнюдь не шутка!
Видя замешательство эльфа, но, не совсем понимая его происхождение, Модест решил первым начать разговор. Он поклонился предводителю беженцев.
- Мы летим в Каримэну, через Западную страну эльфов, в Долине… больше никого нет, вам лучше повернуть назад.
- Почему? – единственное, что смог из себя выдавить эльф.
Модест несколько смутился, но потом решил сказать правду, в конце концов, сейчас это могло сыграть решающую роль в решении эльфов.
- Пограничные завесы Долины разрушены…. Ударной волной, которая разнеслась по миру после гибели четырех Богов.
- Гибели четырех Богов?! Это невозможно!
- Мне бы и самому хотелось так считать, но я не могу… отрицать правду.
- Откуда вам такое известно?
- От тех, кто был там, в момент их гибели. А вы.… До вас не дошел указ королевы?
- Дошел, только к тому времени мы и так поняли, какими последствиями чревато использование магии. И вот тут я вас не понимаю! – эльф повысил голос и перешел на возмущенные тона. – Вы, вы можете использовать магию, но вы не хотите, предпочитая сбежать, тогда как вокруг страшная смута и разрушение, смерть и убийства. Мы терпели вашу Долину, надеясь, что это оплот силы, что это то место, где жители Идэлии могут найти защиту, но на деле оказалось, что вы обманули нас! Пользовались нашей землей, и строили бы свою Долину в вашей проклятой Каримэне! Вас никто сюда не звал!..
Внезапно эльф осекся. Он кричал и возмущался, но дракона это нисколько не трогало, его лицо оставалось каменным. От ярости эльф потерял дар речи. Зато Модест не стал упускать момента, вставить свое слово.
- Долина стояла здесь до образования Каримэны как государства, и она всегда делала все, что в ее силах, но сейчас мы должны спасти своих учеников. То, что мы можем использовать магию – ошибочное представление. Вы считаете таковым преображение, но вы не знаете всей сути вопроса: при прочтении этого заклинания мы не направляем волшебство во вне, из известных заклинаний такую природу имеет лишь это, - холодно произнес он. На эльфа это произвело такое впечатление, будто его облили ледяной водой, нет, пусть лучше бы она жгла, тогда была бы и надежда. - Мы обещаем вам, что пришлем отряд драконов из Каримэны на борьбу со змиями (об этом заявил князь Бероев прошлым вечером, хотя лично сам Модест не очень верил в такую щедрость со стороны правительственного совета. Может, Альчести и Даниил согласятся с решением сына, но одного их слова недостаточно)
Эльф слабо, болезненно улыбнулся.
- Боюсь, когда ваш отряд прилетит сюда, спасать будет некого!..
Модест промолчал, в глубине души он считал также, тем более что отряд не сможет отправиться сразу. Ему оставалось только повторить.
- Отныне Долина – место гибели. Площадь разрушения растет, вскоре на том месте, где мы с вами стоим, не будет воздуха. Вам нужно уходить.
С этими словами Модест развернулся и пошел прочь, на пути он махнул рукой двум сопровождающим его драконам, отдав короткий приказ: «Взлетаем!» Эльфы долго смотрели им вслед не в силах сдвинуться с места, но если большинство из них ничего не знало, то возглавлявшему отряд пришлось хуже всех: именно ему предстояло принять решение в создавшейся ситуации, времени на разъяснения не было.
- Мы идем на северо-запад!
По рядам прокатилась волна ропота, но потом все потихоньку стали разворачивать свои телеги, повозки и через некоторое время вновь заскрипели колеса.
19 глава. Семейный совет.
Змии попадались навстречу почти через каждый час, иногда по несколько особей, иногда десятками, но нападать на внушительный отряд драконов никто из них не решился. Слишком велик и внушителен соперник. Драконы также не трогали змиев, хотя могли бы, пусть на несколько особей, но все-таки их стало бы меньше, больше бы эльфов могло спастись. Руфина буквально настаивала на этом, у Андрея и Беатрис сжималось сердце, но оба они почти одновременно, в один голос, заявили: нет, нельзя отвлекаться ни на что.
- Тень распространяется не настолько быстро! Почему вы…
Руфина шла по пятам, чем привлекала внимание всех, кто мог видеть и слышать их, а если учесть, что Андрей проходил сквозь ряды, проверяя: как устроен лагерь, это в несколько минут стало общеизвестным. Он делал вид, что не замечает ее, но, закончив осмотр, он резко обернулся к ней и с холодным строгим голосом заявил.
- Я не хочу больше ничего слышать! Ты поняла меня?
Руфину словно облили водой, вся напористость мигом пропала. Опустив глаза, она тихо сказала.
- Поняла.
Как она может соглашаться с ним, Руфина не знала сама. Почему здесь словно исчезал весь груз прожитых ею лет? Она негодовала, но стоило ей оказаться рядом с ним, как она робела и… соглашалась. Все-таки связь между «новым» драконом и тем, кто давал ему второй облик, была, и не зря ее облачили в твердые внешние формы. Эту связь ощущали оба, и Руфина, и Андрей, который, как и она, не понимал: что с ним произошло, почему так изменилось его к ней отношение. Он, действительно, воспринимал ее как свою подопечную, что противоречило его утверждениям. Эти узы по силе равнялись брачным, но если он желал их по отношению к Беатрис, то только не по отношению к Руфине. Чем больше он пытался разобраться в этом, тем больше путался. Единственное, что теперь прояснилось для него: почему он буквально боготворил Альчести и Даниила, эта дополнительная связь скрепила его к ним любовь прочнейшей сетью. По отношению к Руфине, возможно его смущало и то, что он не был готов к этому, Андрей начал понимать это только сейчас, но содеянного не воротишь.
Вечерняя передышка была очень недолгой, едва закончился ужин, как звук трубы известил: отбой. Тем, кому сегодня выпало мыть посуду, предстояло лечь спать позднее, поскольку это не причина для задержки всех остальных.
- Модест, караулы расставлены?
- Да, господин.
- Хорошо, тогда до завтра.
- Князь, могу я… спросить вас?
- Да, конечно.
- Отряд, почему его нельзя сформировать, ведь не все драконы нагружены?..
Но Андрей не стал дожидаться окончания фразы и чуть ли не бесцеремонно оборвал учителя.
- Если вы не заметили, то вам стоит обратить внимание, что драконы постоянно меняются. О выделении отряда не может быть и речи.
- Но…
Его не осечешь как Руфину, а неплохо бы было!
- Решение принято, и никто не будет менять его раньше того времени, как мы достигнем границ Каримэны. На этом я хотел бы окончить наш разговор.
- Но они погибнут!
- И мы тоже, если сейчас распылимся на все цели, но помочь всем и сразу нельзя, даже Великому Богу Справедливости это было не под силу, а я всего лишь его потомок, и могу гораздо меньше, чем он. Мне тоже безумно жаль их!..
Андрей пошел в сторону своей палатки, а Модест еще долго стоял на месте. Князь Бероев прав, и он это знает, но как отказаться от своих чувств, от сознания, что они могли бы помочь? Кто-то рядом позвал его – Модест невольно вздрогнул.
- Господин, - говорил один из учеников, который вместе с ним должен был сегодня стоять на страже, - С восточной части три змия, похоже, они ждут ночи.
- А? Да, да, идем.
Андрею смертельно хотелось спать, но он назначил совет, конечно, его можно отменить, но тогда уснуть точно не удастся. Войдя в палатку, он облегченно вздохнул: Георг и Руфина уже здесь, значит, хотя бы не надо никого ждать.
- Ну, что? – спросила Беатрис. – Караулы расставлены?
- Да. Я не проверял, только спросил Модеста.
Беатрис кивнула. Руфина неотрывно смотрела на него, даже не оборачиваясь к ней, он чувствовал ее упрек. Пройдя мимо нее, Андрей сел на низенький походный табурет. Маленькие Эля и Ник уже спали, они лежали, прислонясь друг к другу, рядом Беатрис и, теперь, Андрея.
- Мы дали слово, и должны что-то делать. Но сделать мы ничего не сможем, пока не поймем какие действия реально предпринимать. Эти кристаллы… они выполняют чью-то волю, но, очевидно не просто так. Скорее всего, это доступно тем, кто имеет с ними непосредственный контакт. Следовательно, если все, действительно, так, то мы должны добраться до Балскове. А Балскове, я уверен, у границ Каримэны. Логично предположить, что он попробует пробраться внутрь самым обычным способом, надеюсь, его задержат постовые. Если родители в курсе происходящего, то они вполне могут закрыть доступ всем, тогда это шанс, что и Балскове не проникнет в страну.
- Откуда они могут это знать, тем более, если в Каримэне все по-старому?
- На этот вопрос ответишь мне ты, Георг.
- Я?!
- Смотри. Из десяти Богов четверо погибло, одна их них, Тэат, в безопасности. То, что произошло извержение вулкана, может говорить о выборе Горавна, хотя не факт, это могло быть обусловлено естественными причинами. Азалия могла перейти на сторону Балскове, хотя, вполне возможно, что она вообще осталась не у дел, ведь магией она пользоваться не может, а о путях мщения Балскове с лихвой расскажет ей сам. Амнэрис? Не знаю, не берусь даже предполагать, хотя... Ладно, потом, что касается Адэли, то вряд ли. И то, что на море пока все спокойно, скорее всего, говорит в пользу того, что она осталась верна Богу Справедливости. И… Тасмир. Где он?
Андрей вопросительно посмотрел на Георга. Но как он может требовать от него невозможного?.. И, тем не менее, Георг не стал возражать: он, действительно, ощущал связь с Богом Добра и Милосердия. Он догадывался также, что и его паническое настроение усилилось через эту связь.
- Я… могу сказать только, что он существует, и он… расстроен, если так можно выразиться. Первое время я ощущал даже страх и, если не панику, то отчаяние точно.
- Попробуй сосредоточиться, - продолжал Андрей, - нам нужно знать, где он.
- Как? Я не понимаю!
- Ты должен ощущать его через установившуюся между вами связь (и опять связь!), и его настроение, и то, где он находится. Только не прибегай к мысленному общению!
Георг глубоко вздохнул. Он ощущал эту связь, но хаотично, не настолько определенно, как того требовал Андрей. После двух минут напрасного копания в себе, Георг открыл глаза и решительно заявил:
- Я не могу! Я ничего не чувствую!
- Подожди, не торопись. Если хочешь, я могу помочь тебе описать эту связь, хотя такое можно только чувствовать.
- Что?! Ты не говорил мне.… Это тогда, пять лет назад?
- Да, после того, как я не дал развиться трещине в Долине.
- Великий Бог Справедливости?
Андрей покачал головой и чуть слышно ответил: «Амнэрис», чем поверг всех в легкое недоумение.
- Ничего себе! – невольно произнес Георг.
- Да, не знаю, чем я ей так приглянулся, но она не раз помогала мне. Однажды я вообще едва не разрушил ее печать, за что она просто должна была наказать меня, но она этого не сделала! А еще раз я хотел спасти дракона и слишком поздно понял, что это было ее наказание, я уже начал колдовать и не мог отвести силовую волну, тогда она сама отклонила ее в сторону, прикончив добрую половину горы, а меня забросила в свой храм в Чертомире.
- Ты не рассказывал этого! – сразу прокомментировал Георг. – И долго ты был в ее храме?
- Нет, Георг, в тот раз достопримечательностей Чертомира мне не показали.
- Но ты видел Амнэрис?
- Да, она наказала мне впредь думать, что если дракон камнем падает вниз и не может взмахнуть крыльями, то это, скорее всего, кто-то сковал его невидимой сетью, но это не следствие тяжкого заболевания! И она просто сказала мне об этом, - вспоминая об этом, Андрей вновь подивился произошедшему, - сказала и вернула к той горе, вернее, к тому, что от нее осталось.
- А почему ты говоришь «в тот раз»? Ты, что, уже бывал в храме Амнэрис?
- Да, в детстве. Мне было семь лет, когда моя старшая сестра любезно попросила родителей забрать меня ненадолго к себе. Едва я оказался в ее доме, как вся ее доброта исчезла, она высказывала мне все за сам факт моего рождения, возмущалась тому, что я отобрал у нее титул, принадлежащий ей по праву.
- Что?! – возмутился Георг. – Как она посмела? Я, надуюсь, ты рассказал об этом родителям?
Андрей покачал головой.
- Нет. Не прошло и нескольких минут с начала того разговора, как появилась Амнэрис и забрала меня в свой храм в Чертомире. Она наказала жрецам следить за мной и исчезла. Я пробыл там два дня, ровно столько, сколько должен был провести в доме сестры. Жрецы очень трепетно отнеслись ко мне, играли со мной, показали город.
- Но почему ты никому об этом не рассказал? – не унимался Георг, его задело то, что Андрей скрывал от него такое, а ведь он рассказывал ему все свои секреты!
- Об этом попросила меня госпожа Амнэрис. Извини Георг, но пойми, я не кому-нибудь обещал молчать. Наверно, пообещай я это Тасмиру, я и то не стал бы скрывать от тебя, но доброта от Богини Темных Сил и сейчас кажется мне очень шатким явлением.
- Ничего, я понимаю.
- Кстати с тех пор я не раз виделся с сестрой, и все последующие разы она почти пугалась, видя меня. Ладно, мы отвлеклись. Постарайся лучше настроиться.
Но тут Андрею возразила Руфина.
- Он не сможет ощутить эту связь, пока не…. пока не свяжет себя связью не менее сильной.
При этом она вопросительно посмотрела на Андрея, он сидел, опустив глаза, но знал, что она ждет его подтверждения.
- Да, наверно, ты права. Жаль, и тем не менее. Продолжая свою мысль, хочу сказать, что Тасмир в курсе происходящего, во-первых, Георг подтвердил это, сообщив о его чувствах, а во-вторых, перед отъездом я распорядился передать по быстрой связи информацию об эвакуации Долины в храм Тасмира на Маковой площади, если Тасмир в Каримах, то ему передадут, уже передали.
- А сработала ли быстрая связь? - мрачно спросил Георг, - она еще, когда мы передавали информацию в Долину, уже брахлила.
- Но работала, это же фактически машина, магия использовалась для ее создания, но для ее работы она не нужна, а пространство, пусть и поврежденное, еще пока существует, значит, информация достигла нужной точки. Жаль только, что мы мало где успели установить эти механизмы, тогда бы и королеве Амариллиде мы могли сообщить раньше. Так что я надеюсь, Тасмир сообщил родителям о происходящем в мире, и надеюсь, также: они приняли правильное решениеи закрыли вход в Каримэну.
- Я тоже на это надеюсь, - повторил Георг, на мгновение он задумался, и тут его осенило. – Андрей! Но ведь ты должен чувствовать их, они дали тебе вторую жизнь.
Краска бросилась в лицо, от одной мысли, что Руфина может знать о его чувствах, ему стало не по себе.
- Они знают? – осторожно спросил Георг, удивленный такой реакцией брата.
- Да.
- Уверен?
- Нет, я знаю.
- Хорошо. Тогд, вход в страну наверняа временно прекращен. Во всяком случае, это наиболее логичное и правильное решение.
- Представляю: какого страху навел Тасмир, явившись во дворец!
- Андрей, - уточнила Беатрис, - я не понимаю, о какой связи между Тасмиром и Георгом ты говорил, но, как я поняла, тебя нечто подобное связывает с Амнэрис. То есть ты можешь сказать, где она и что чувствует?
- Примерно чувствует, не забывай, что это Амнэрис, самая противоречивая и непредсказуемая из всех Богов, - ответил он и, вздохнув, добавил. - Я могу только сказать, что она в Идэлии, а что касается ее чувств, то она... не пускает меня, может, конечно, если я попытаюсь.
- Нет, не будем испытывать ее терпение, - остерегла его Беатрис.
Тасмир, действительно, перепугал секретарей, которые должны были докладывать королевской чете о просителях, двое из ожидающих аудиенции, которые вошли в этой момент в зал ожидания, едва не потеряли сознание. Даже Альчести парализовало, едва она узнала гостя, только Даниил почтительно склонился, но сказать так ничего и не смог. В итоге Тасмир заговорил первым.
- Я принес вам тяжелые известия, но сначала: вы должны знать, что я лично запретил постовым пропускать кого-либо в страну, и я объясню: почему.
Каждое его слово несло с собой боль и ужас. Что теперь ждало мир, никто не знал. Все это невозможно было принять, поверить в то, что мира, в котором они родились, выросли и жили, больше нет! Так хотелось, чтобы все это оказалось кошмарным сном, но Тасмир стоял перед ними и вещал о гибели мира.
- А мои дети, вы знаете что-нибудь о них?
- Георг летит сюда, с ним Андрей, Беатрис и Руфина.
- Хоть одно хорошее известие! – буквально в один голос сказали Даниил Альчести.
- И еще, они летят далеко не одни, Андрей и Беатрис возглавляют отряд беженцев из Долины.
- Что?! Но…
- Увы, Альчести, Долина пала, я не могу дать ответа: почему и как это произошло, как не могу сказать: почему стоит граница Каримэны.
- И Андрей!.. Где Астэлиас?
- Остался.
- Чтобы погибнуть, - печально заключил Даниил.
- Почему? Почему Астэлиас? - теперь это немой вопрос, никогда более Астэлиас Дэ’Найяла не сможет ответить ей: почему выбрал смерть, вместо попытки сражаться.
- Но, что же получается, - спросил Даниил, - Андрей ведет сюда всю Долину? Но мы не можем вот так просто впустить их!
- Пока мы вообще никого не можем спустить, - печально ответил ему на это Тасмир.
Когда Георг и Руфина ушли, Беатрис развернула постель, но Андрей по-прежнему неподвижно сидел на дорожном табурете.
- Что с тобой?
- Мне плохо, Беатрис, очень плохо и я… ничего не могу с этим поделать!
Беатрис подошла к нему и, обняв сзади за плечи, склонилась над ним.
- Андрей, я знаю: сейчас всем тяжело, весь этот кошмар…
- Нет, то есть да, меня это убивает, но… - Андрей поднял голову, в его глазах читалось душевное страдание. – Что я сделал, Беатрис? У меня не было выбора, иначе бы она не смогла помочь тебе, иначе бы она вообще погибла!..
- Руфина. Что ж, теперь это наша общая головная боль.
- Я… я не могу! Не могу воспринимать ее как дочь: это… аморально!
- И я о том же!
- Но ведь я сам…
- Говорил о другом. Теперь ты понимаешь: о чем я?
- Да, и…
- Это нужно принять. Может, надо вообще забыть о тех ее жизнях? В конце концов, она фактически начала жить заново?
- Ты думаешь?
- А что нам остается? Если не хотим свихнуться, считая ту, которая в несколько раз старше нас, своей дочерью!
И тут Андрей рассмеялся, Беатрис с некоторой опаской посмотрела на него.
- В этом есть что-то забавное! Я, не растя ребенка, стал отцом. Причем отцом своей будущей невестки! Ладно, я уже почти привык к этой связи. Немного странно, конечно, непривычно, и в некотором смысле жутковато: ведь эта связь, открывающая чувства и настроения того, с кем ты связал себя прочными узами. Хм! Зато теперь я понимаю: почему посвящение в драконы доверяют только самым близким.
Резонансом отдавались в сознании Руфины мысли Андрея, которые вселяли в нее еще больший страх: кто она теперь? Как ей найти себя? Может, стоит попробовать начать новую жизнь? Она не могла услышать этих слов из разговора Андрея с Беатрис, потому, едва подумав об этом, ей в следующий миг стало страшно: как воспримут они ее предложение?
20 глава. Пепельный дождь.
В просторном тронном зале собрались графы, князья, лорды едва ли не всей Западной страны эльфов, прибыли поздравить принца с восстановлением его законных прав. Давно прибыли, и до сих пор не уезжают. Расходов на них уходит столько, что голова Яромира начинала кружиться, едва он читал эти пугающие цифры. Надо прекратить их, решительно, резко, но так, чтобы не перегнуть палку и остаться в рамках приличия. Но какие приличия, когда тратить столько денег невозможно, немыслимо! Яромир сидел на боковом троне – он не занял центрального, королевского, чем, несомненно, упрочил свое положение в глазах знати; нервно перебирая пальцами левой руки по подлокотнику и, подперев голову правой, принц берег жалкие остатки терпения. Так не может более продолжаться, не может.
- Дамы и господа, - его голос после пятиминутного молчания поверг аристократов в некоторое замешательство, все притихли. – Позвольте обратиться к вам с небольшим напоминанием, напоминанием о ваших несравненных заслугах перед отечеством, о ваших, вызывающих уважение и восхищение титулах, и о той ноше, что возложена на вас. Если бы не ваш труд, не ваша забота о своем государстве, никакого бы благополучия в стране не было. Я ценю и уважаю вас за ваши заслуги, зная: насколько тяжело это, присутствовать на местах, помнить столько данных, уметь правильно спланировать работу. Да, безусловно, это тяжело и нелегко: вместо балов земли, бумаги, расчеты, схемы и много чего еще. Это трудно.
Довольный самим собой, своей витиеватой речью, Яромир обвел всех многозначительным взглядом, но встретил не согласные кивки, а все то же легкое замешательство. Чего же им еще надо?! А ведь остатки терпения держатся уже даже не на ниточке, но на тоненьком волоске. Последняя попытка, если не поможет она, то он сорвется. Тогда уже точно все и всё поймут.
- Дамы и господа, я должен сообщить вам, что сейчас настали смутные времена, и сейчас, как никогда, надо быть начеку, не терять из поля зрения своего. Ваши владения – наипервейшая для вас забота, а из малого слагается великое, из вашего труда проистекает благосостояние родины.
Кажется, на этот раз они оказались более понятливыми. Что же тогда их так смутило? Умные речи юного принца или, чуть прикрытое этими речами, откровенное нежелание видеть их здесь. Поверить в то, что Яромир, выросший при риданском Дворе, не знает такой прописной истины, как: аристократия на то и аристократия, чтобы быть возле королевского трона, они не могли. Значит, он гонит их, но, отдать должное, в хорошем стиле: все всё знают, но делают вид, что им ничего не известно.
- Ваше высочество, - обратился к нему граф Амелин, владелец пограничных с Идэлией южных земель, - я от своего имени очень благодарен вам за ваши похвалы, приятно, что вы цените наш труд, это значит, что вы любите свою страну.
Начал издалека. Ну, да ладно, решил Яромир, если, в конце концов, он все-таки выедет на нужную дорогу, то все изгибы можно стерпеть. Пожилой граф, действительно, довольно долго, а на взгляд принца, чрезмерно долго, клялся в своей любви к родине, подчеркивал его, Яромира, любовь и заботу об отечестве. Уж не было ли последнее язвительным намеком на то, что он не рос здесь, что он не знает Западной станы эльфов, также, как Амелин не знает Риданы. Но, после того как граф заявил о своем отъезде на этой неделе, простил ему все. Но по душе оно пришлось только самому Яромира, и, разве что, поварам, которым теперь не требовалось готовить такое количество еды. Что касается удержавшихся у трона членов кабинета министров Александра, то они терялись в догадках: с одной стороны они такие же аристократы, как те же граф Амелин и князь Ливанов, и, получалось, они также должны были уехать, с другой стороны они – руководители страны, и их долг остаться.
- Он говорил о труде на благо родины, - шептал Юсуф стоящему рядом Борис Строцкому, своему первому советчику при Александре.
- На земле!
- Но мы не на земле трудимся.
- И, тем не менее, она у тебя есть, что ты ему на это скажешь?
Юсуф бросил недовольный взгляд на коллегу, у него самого в душе кошки скребли. Он хотел сам напевать мелодию принцу, а получалось наоборот – он к такому не привык. На него кто-то пристально смотрел – от одного этого ощущения Юсуфу стало не по себе, он огляделся по сторонам и встретился со взглядом… Яромира, пристальный, презрительный взгляд.
Они шепчутся о нем, это определено. Хорошо бы, чтобы и они тоже уехали, и желательно на совсем. Он оставил их здесь, не всех, но большую часть, включая этого изворотливого Юсуфа. Перестроился он основательно, причем успевал и жалеть короля, и хвалить Яромира, в зависимости от того, что требовалось в тот или иной момент. Убрать бы их всех! И вместе с тем Яромир понимал, что Юсуф нужен ему, и Строцкий нужен, только думать об этом юному принцу решительно не хотелось – его мысли всецело поглотила Лидия.
Он уже несколько раз бывал в ее дворце, используя кристаллы для мгновенного перемещения, но видел ее, но все время оставался в стороне, стараясь быть невидимым и для нее и для ее окружения. Вчера она так серьезно рассуждала об оказании помощи пострадавшим, в числе первых мер называя: содействие в бегстве. Королева Амариллида яро выступала против, но она не сдавалась, чем вызывала несомненное восхищение. Она прекрасна! Только и мог думать Яромир, но иногда, когда смотрел на все происходящее с высоты, его брал ужас: что он делает? Он же совсем потерял голову из-за какой-то девчонки. Нет, она не какая-то, и тем не менее. Сейчас, когда все на грани разрушения, и кстати о разрушении. Юсуф говорит ему именно об этом, о гибели посевов из-за выпавшего пепла. Пепел с небес?! О чем он вообще говорит?
- Что за чушь ты несешь?
Пожилой эльф, обескураженный, сбитый столку, недоуменно посмотрел на принца. Это ему нужно спросить: что ты несешь, ты, назвавшийся принцем и взявший на себя власть в государстве? Но Юсуфу, с его аристократическими чертами: чувством собственного достоинства, строжайшего следования этикету, было даже неприятно думать об этом! Юсуф собрался с силами и как можно спокойнее ответил.
- Я говорю о гибели жителей Западной страны эльфов и о грядущем голоде среди выживших: на всех территориях, где прошел пепельный дождь, уничтожен все поля и пашни.
- Пепельный дождь?! – взревел Яромир. – Ты что, смеешься надо мной?!
- Вы можете спросить об этом любого, ваше высочество.
Теперь Яромира облили водой.
- Когда это случилось?
- Что?
Хорошо еще в тронном зале никого из аристократов не осталось, уж они бы непременно осмеяли его, хотя охрана, похоже, тоже была не прочь посмеяться.
- Ну, пепел, дождь из пепла, когда он был?
- А-а, так, вчера, ваше высочество, если вы говорите о первом ливне, вчера вечером. А взрыв был днем.
- Взрыв?! Что он взорвал, сожри его демоны Чертомира!
- Кто?
- Что «кто»? Что вы у меня все переспрашиваете? Плохо слышите, или до вас все так туго доходит?
Несчастный аристократ растерянно заморгал глазами, он бы тоже был не прочь удалить стражу, в конце концов, они не только над принцем потешаются – пока в душе, но стоит им выйти отсюда!
- И что? Сколько эльфов погибло?
- Сотни и тысячи. Вчера вечером пепел упал на центральный район, ночью на южные и западные территории, а сегодня утром на восточные и северные. Не знаю, как шли облака и дул ветер, но, как бы там ни было, в итоге уничтожено очень много, хорошо еще, что дождь лил не сплошняком. Те районы, которые он обошёл, теперь переполнены беженцами.
- Столько уничтожено! – начиная сознавать, что произошло, с ужасом в голосе, повторил Яромир, он поднялся с бокового трона и спустился вниз. – Меня не будет какое-то время.
- Господин, вы…
- Что такое? – Яромир спросил не просто недовольно, но даже зло и возмущенно.
- Господин, простите меня, но перемещение - это магия – ее нельзя использовать!
Последовал оглушительный смех, Юсуф поначалу даже не понял: кто смеется.
- Не бойся, - небрежно бросил Яромир, - я умею использовать магию обходными путями!
Решительным шагом, с каменным выражением лица, Яромир пересек тронный зал и три коридора. Юсуф, растерянно моргая, молча проводил его взглядом, а ведь он не сказал самого главного: в страну незаконно проникли драконы, целый отряд. Однако, войдя в свои покои, он остановился, закрыв двери, юноша облокотился о стену и окинул беспорядочным взглядом комнату. Сина надо найти, но где он? Этого Яромир не знал. Широкими шагами он измерил комнату несколько раз.
Единственный выход – найти Сина методом проб и ошибок, хотя, сколько будет их, этих проб, прежде чем он сойдется с ним в одной точке! Проще всего было бы дождаться Балскове здесь, во дворце, но он еще ни разу не посещал его в Тимурграде. Тогда, может, спросить совета у Амнэрис? От одной мысли об этом у Яромира перехватило дыхание: снова идти к ней! Нет, ни за что! Он считал так, только что не выкрикивая эти слова, минут пять, но кто реально может сейчас знать о планах Сина? Тяжело вздохнув, Яромир переместился в храм Амнэрис в Чертомире.
После тишины своих покоев Яромир растерянно заморгал: здесь в коридорах царил настоящий хаос, на него даже не обратили внимание, спешащие невесть куда жрецы, ученики и послушники, проносились мимо и исчезали за поворотами.
- В чем дело? – невольно спросил Яромир, просто так, сам себя, но нашлась добрая душа, которая ответила на вопрос, ей не адресованный.
- Выходим через несколько часов!
- Куда?
Ученик, а это был худой быстроглазый эльф, немногим старше самого Яромира, удивленно посмотрел на юношу. Не местный, это уж точно, и на одежду смотреть не надо. Хотя если бы посмотрели, то сделали бы одолжение, все встречные: он не снял царского кафтана, вышитого золотой нитью в затейливом узоре, и украшенного всевозможными драгоценными камнями. И атрибуты власти - небольшая корона, изобилующая украшениями, едва ли не больше, чем кафтан, и короткий скипетр – также были при нем. Но ученик то ли не знал об их значении, то ли сделал вид, что не знает. Или же, привычный к гостям разного вида, он не придал этому значения.
- Войско госпожи Амнэрис, - произнес он торжественным тоном, - отправляется в наступление на Королевство Серебряного Дерева, потом, покорив эту страну, мы отправимся на Идэлию, Западную страну эльфов и Царство льва.
- Постой, постой! Западная страна эльфов? Это какая-то ошибка!
У эльфа глаза на лоб полезли, если бы не суровый взгляд Яромира, он бы отчитал его в полном размере, вспыхнувшая волна ярости в нем поостыла, и, тем не менее, ответил он если не заносчиво, то с едва допустимой долей дерзости.
- В решениях госпожи Амнэрис не может быть ошибки!
С этими словами ученик демонстративно развернулся и стремительным шагом отправился выполнять порученное дело, Яромиру осталось только проводить его взглядом.
Надо идти к Амнэрис, только она может дать ответ о причинах происходящего. Нет, конечно, она говорила, что хочет «поиграть» с Сином, но не таким же способом! Что это за игра такая?! Не говоря уже о ее намерениях покорить его страну. Неожиданно Яромир покраснел. Так вот зачем она хотела утверждения его прав! Для того чтобы показать, где его место, для того, чтобы отомстить за неподобающее к ней отношение, и еще более страшное, о чем не хотелось даже вспоминать: призвать его к ответу за участие в действиях, приведших к падению и гибели ее сына!..
Внезапно кто-то больно и сильно толкнул его, едва не сбив с ног.
- Эй, смотри, куда идешь!
Это был жрец, и судя по всему, не низкого сана. Однако последнее он отметил чисто интуитивно, сейчас его больше возмущали слова жреца. Начать хотя бы с того, что это он бежал по коридору и налетел на стоящего Яромира, а не наоборот, и что просто взбесило принца, так это то, что жрец, как ни в чем не бывало, побежал дальше.
- А ну стой! – воскликнул Яромир, но вместо адресата на команду отреагировал не жрец, а пробегавший мимо ученик – мальчик с большими темными глазами, исполненными ужаса.
На мгновение Яромир обрадовался: как действуют его слова, но потом ученик, поняв, что перед ним не жрец, и даже не старший ученик, мгновенно переменил взгляд на возмущенный и даже развязный и побежал дальше. Нет, его нельзя было отпускать.
- Я сказал: стой!
- А кто ты, чтобы приказывать? – бросил ему мальчишка с пол оборота.
- А ты кто, мелюзга сопливая, чтобы грубить мне!
- Сам не многим старше! – огрызнулся тот и, ловко увернувшись от руки Яромира, намеревавшегося остановить его более действенным способом, припустил по коридору, налетев при этом на нескольких жрецов. На него посыпалась брань, отчего малый уменьшился почти вдвое и юркнул, наконец, в зал, в который его посылали. Яромир последовал за ним. Он уже остановился около двери, протянул к ручке ладонь и вдруг, кто-то крепко сжал его запястье.
- Могу я знать, что вам там нужно? – спросил его молодой… дракон.
Драконов в Чертомире было очень мало, но зато почти все они, занимали видные должности, причем чаще они являлись не жрецами, а руководителями города. Чертомир представлял собой по большей части город жрецов, но масштабы его и ведущаяся здесь торговля требовали отдельного руководства. К градоначальникам относились также почтительно, как и к жрецам самых высоких ступеней, поэтому необдуманная грубость могла плохо обернуться, а сочетание возмущения, растущего недовольства создавали уверенные помехи в сознании Яромира.
- Туда только что входил ученик, - как можно более спокойным голосом произнес Яромир, казалось бы, само собой разумеющуюся фразу: если туда вошел ученик, то ему, принцу Западной страны эльфов, уж точно вход открыт.
Но дракон продолжал невозмутимо смотреть на него, явно ожидая более детального ответа.
- Могу я знать: почему не могу туда войти?
Дракон не ответил, возможно, потому, что из комнаты выскочил тот самый мальчишка. Яромир резко схватил его за ухо, и опять ощутил сильную руку дракона на своем плече.
- Отпустите мальчика, - более чем внятным голосом сказал дракон.
- Он нагрубил мне!
- Мы решим этот вопрос без мальчика, - говорил он, не ослабляя хватки, и потом, помолчав, добавил - ваше высочество.
Ага! Значит, здесь все-таки знают об атрибутах власти Западной страны эльфов. Еще бы добавить к этому соответствующий уровень почтительности! Яромир, и, не подумав отпускать мальчишку, требовательным голосом, и вместе с тем со спокойным выражением лица, сказал.
- Мы решим этот вопрос при мальчике.
- В чем дело? - раздался из-за спины Яромира низкий голос, Яромир знал его, он принадлежал главному жрецу.
Дракон поклонился жрецу, и, демонстративно не взирая на сорвавшиеся с губ Яромира слова: «Этот мальчишка…»
- Его высочество хотел войти в зал, отведенный для совещания, господин.
Господин.… И так почтительно. Нет, дракон не принадлежал к городским управленцам, значит, он служил непосредственно храму.
- Не припомню, чтобы его высочество приглашали, – протянул жрец.
- Тогда я не ошибся, считая его посторонним.
Считая его посторонним! Лицо Яромира гневно скривилось. Кем ни был этот дракон, но так говорить о нем, да еще в присутствии самого принца, он не имел права, но жрец, определенно соглашался с коллегой.
- Отпустите мальчика, - произнес жрец спокойным голосом, в котором Яромир подсознательно ощущал растущие нетерпение и возмущение. Яромир нехотя выпустил уже побелевшее ухо юного ученика – мальчишка юркнул за спину дракона.
- Крисп, тебе поручили что-нибудь? – спросил жрец.
- Меня отпустили.
- Тогда иди к себе.
- Да, господин! - радостно выпалил мальчик и быстро припустил по коридору, уже через три секунды исчезнув за поворотом.
Тем временем Яромир под натиском заносчивого дракона отступил от двери, пропустив внутрь жреца. На ходу служитель Чертомира как бы невзначай обронил фразу.
- Можете дождаться окончания совещания. Идемте, Митиний.
И они вошли внутрь, закрыв перед ним дверь. Яромир мгновенно подался вперед, но… передумал. Что если Амнэрис там? Подумал Яромир, и тут же отбросил эту мысль, нет, чтобы она была там, и все-таки… Кто она теперь? И сколько сил и, бесспорно, личного участия, ей надо приложить, чтобы вернуть себе трон. Попытаться. Так думал Яромир, вернуть – так думала Амнэрис. Она была там, в том зале, куда не пустили Яромира, куда вошел верховный жрец и Митиний. Они приветствовали ее низким поклоном и фразой.
- Да, будешь царствовать ты вечно, госпожа Тьмы.
Она смотрела на них холодно и, казалось, почти безразлично, если бы не на физическом уровне ощущаемая ее власть и превосходство, а значит, покровительство с ее стороны по отношению к ним. Амнэрис оставалась для них королевой, и они готовы были пойти за ней на любую войну.
- И я приветствую вас, мои верные слуги. Какие вести принесли нам гонцы?
С места поднялся Митиний, в сформированном недавно маленьком отряде, он негласно стал капитаном, поэтому честь докладывать Амнэрис об узнанных ими новостях, выпала ему.
- Король Рашид собрал войска, послезавтра на рассвете они выступают. Войско насчитывает 50 тысяч солдат, две сотни офицеров, командует ими сам Рашид. На границе к ним должен присоединиться еще один сборный отряд.
Амнэрис улыбнулась, ее улыбка всегда оставалась загадочной, и по ней нельзя было точно определить ее реакцию, хотя сейчас, скорее, она выражала удовлетворение. Если король Рашид выставляет такое войско и всерьез идет на войну без официального ее объявления, значит, все идет по плану, и в это должен поверить Балскове. А поверив,…
- Насколько пополнились наши силы?
Митиний сел, слово взял верховный жрец.
- Еще на две тысячи эльфов, госпожа.
- Опять беглецы.
- Да, но это не совсем беженцы, это те, кто желает погибнуть в ратном бою, чтобы отомстить за погибших родственников. Они горят огнем мести, моя госпожа, при этом не понимая: кому конкретно нужно мстить.
- Хорошо.
Яромир не уходил, и с каждой минутой ожидания, ругал себя все больше: зачем он остался, зачем не ушел сразу? А ведь оттуда могли выйти в любой момент! И все-таки ему необходимо было переговорить с ней. Все крепче и крепче сжимая кулаки, он нервно расхаживал по коридору, в конце концов, найдя компромисс между двумя крайностями: остаться или уйти, он пожелал стать невидимым.
Заседание продлилось около получаса, постепенно из зала стали выходить жрецы, тот дракон и еще две драконицы, все трое держались вместе, и никого из них он не знал, что наводило на очевидный вопрос: кто они? Судя по возрасту, они вряд ли относились к городским управленцам, и, тем не менее, их допускали на одни совещания с верховным жрецом. Странно, по меньшей мере. Они говорили - Яромир решил немного проследовать за ними.
- До границы с Королевством вместе, - говорил дракон, - потом разделимся.
- Встречаемся там же? – спросила девушка, та, что была моложе двух других драконов.
- Думаю, место там удобное, тем более что теперь нам следует поменьше мелькать перед людьми, они могут заподозрить неладное.
- Я в восточную часть, - сказала другая девушка.
- Тогда я в центр, а ты Марго…
- А я, значит, опять на обочину?
- Почему, на обочину? Оттуда тоже, наверняка, идет подкрепление.
- Индире корабли, тебе Рашида, а мне… ладно, сделаю, как скажете.
- Марго, не злись, слышишь!
- Не злюсь, я… просто так, к слову.
Они заговорили о возможностях Рашида. Значит, все серьезно, война – это не фарс. Но тогда… Она ведь собирается идти и на Западную страну эльфов. Яромир нервно кусал губы. Спешно развернувшись, он налетел на кого-то.… Опять верховный жрец! Седовласый эльф смутился только на мгновение, он резко бросил ладонью в воздух, и чуть было не поймал его. Яромир шарахнулся в сторону, к стене, но там тоже кто-то шел, тоже жрец.
- Держи! – скомандовал старик.
Яромир увернулся от второго жреца, от третьего, и вдруг почувствовал, что его крепко подцепили за руку. Он дернулся, что было силы, повернувшись, он увидел перед собой того самого дракона, сзади уже насели два жреца. Надо было уносить ноги, чем быстрее, тем лучше – в следующее мгновение Яромир исчез из коридора. Нападавшие столкнулись, кто лбом, кто плечом, а кто и тем и другим сразу.
- Куда он делся?
Яромир перенесся в тот самый зал, где проходило совещание. Это было большое, округлое помещение, с сиденьями амфитеатром. Тяжело дыша, Яромир облокотился о спинку одного из кресел, после того, как на него насели сразу трое, он хотел только одного: придти в себя, естественно, он и не подумал вновь применить заклинание, чтобы стать невидимым.
- Что могло тебя так испугать, Яромир? – раздался голос, эхом отразившийся от стен, ее голос, но ее самой нигде не было видно.
Юноша мгновенно собрался, но, оглядев весь зал – нет, никого!
- Где ты?
Молчание.
- Где ты?
Опять молчание. Ну, ведь, не показалось же ему, он точно слышал!
- Где вы? – спросил он чуть тише.
- О, уже вы, - с сарказмом ответил кто-то, и вновь смех. Яромир интуитивно дал оценку: не ее голос, этот более низкий, скорее всего мужской.
- Я, - с губ чуть не слетели слова: «требую», но он сдержался, и даже нашел нейтральный вариант. – Хочу увидеть госпожу Амнэрис.
- У нас не принято так просить, - прошелестел сзади голос.
Яромир молниеносно обернулся – это был еще молодой жрец, высокого ранга, снова дракон, в чем-то он даже похожий на того Митинием, те же каштановые волосы, серые глаза, тот же прямой нос, и самое главное – взгляд, буквально излучающий ум и энергию.
- Я не умею по-другому, - скривив губы, отозвался Яромир. Мужчина холодно улыбнулся.
- Мне очень жаль. Но в таком случае вам придется придти сюда в другой раз, и наступит он не раньше того, как вы научитесь говорить разумно.
Яромир хотел ответить, жаждал, ответить много и пространно, чтобы они сразу и надолго поняли: кто стоит перед ними, и что ему, как и Амнэрис должны оказывать почтение, но сдержался. Не сейчас, не время, ему надо думать о другом. В последнее время он злоупотреблял своим положением и возможностями, и это находило оправдание только с его стороны, он действовал только для себя, тогда как многим был должен, в том числе и своей стране, правления над которой добился. И если учесть, что для Западной страны эльфов он и не начинал ничего делать…
- Мне очень нужно увидеться с вашей госпожой, это очень важно.
Дракон непроницаемым взглядом посмотрел на него и промолчал. Яромир собрался и спокойно повторил просьбу – опять молчание. Первое, что промелькнуло в мыслях эльфа – он что, оглох? Второе – это очередная насмешка!
- Я требую…
- Требовать будете у себя во дворце, - холодным ровным голосом произнес дракон и развернулся, в следующую секунду зашагав по коридору.
- Как ты смеешь! – сорвалось с губ Яромира, в глубине души он пожалел об этом, еще произнося фразу, хотя это и длилось считанные мгновения. Дракон не обернулся, слова его не задели, или он сделал вид, что не задели.
Яромир проходил по бесконечным залам и коридорам всю оставшуюся часть дня, но никто не разговаривал с ним, делая вид, что не замечают. Ученики, жрецы продолжали разговаривать, прислуга продолжала выполнять порученные ей задания, а принц… принц метался из стороны в сторону, перемещался из одного здания в другое, и нигде не было ее, если только… в центральной части, куда Яромир попасть не мог, при всем его страстном желании. Какой-то невидимый барьер не пропускал его мысль. Яромиром начинало овладевать паническое настроение: он столкнулся с этим впервые, в отличие от Сина Балскове, которому уже оказался заказан вход в Каримэну, в сердца храмов погибших Богов и на гору Паллиды, куда он желал попасть не менее страстно, чем в страну драконов. Яромир откровенно не знал, что ему делать дальше, единственное, к чему он пришел, это попытка сыграть в свою игру.
21 глава. Похищение принцессы.
Яромир перенесся во дворец Идэлии, и попал в еще большую суматоху, чем до того. Как и Чертомире, на него никто не обратил внимания, во всяком случае, у принца сложилось именно такое впечатление. «Я, что опять невидим?» Нет, он был видим, просто те, кто проносился мимо него, были слишком заняты своими делами, и слишком измучены всем, что навалилось на них за последние несколько дней. Казалось, мир перевернулся, еще совсем недавно Идэлия была процветающей богатой страной, которой правила умная и дальновидная королева, не менее значительные надежды возлагались на юную принцессу. Все произошло слишком быстро, слишком.
- Да, уходите, уходите все, бросайте свою страну! – Амариллида стреляла гневными молниями в троих эльфов, которые говорили ей о бегстве.
О бегстве?! Нет, никогда! Пусть рушится мир, пусть гибнут великие страны, пусть погибают невинные души, но королева эльфов не покинет свою страну: это хуже, чем падение мира – это предательство по отношению к созданному миру, к миру, который существовал традициями и верой сотен поколений. Никогда не падет сотворенная Идэлия!
- Мама! Здесь нельзя больше оставаться! Ну, почему вы не хотите слушать меня?
- Почему ты не хочешь слушать заветы предков?
- О каких заветах идет речь? Неужели вы думаете, что наши предки желали нам гибели?
- Это ты пророчишь сейчас своими словами гибель, Лидия. О, Лидия, дочь моя, ты не должна так поступать, ты должна остаться твердой в час общей опасности. Почему ты хочешь предать меня?
- Предать? Нет, нет, мама, это не так! Я хочу помочь, всем нам. Идэлия не может существовать без эльфов, помнящих законы и традиции предков, но если сейчас мы останемся здесь, то погибнем.
- Хорошо, Лидия, допустим, ты права, и мы должны уйти, бросить все. Но неужели ты думаешь, что волна разрушения остановится в пределах границ Идэлии? Нет, она пойдет дальше, уверенными и твердыми шагами. А довершит начатое Богиня Амнэрис, дорушив все, что успеет уцелеть к ее приходу. Хорошо бы она и осталась здесь! Наслаждалась бы полученным богатствам, всему этому пустому, умершему пространству!
Королева стояла около трона, трое эльфов, стоящие за ее спиной, покорно ждали ответа королевы, Лидия со своей позиции у статуи первой королевы Идэлии, могла видеть их всех. Она жалела обе стороны и одинаково ничего не могла сделать для обеих: ни бросить мать, которая твердо решила остаться здесь, ни остаться с ней, зная о бедствиях, постигших их народ. И вдруг среди тишины, воцарившейся на добрых минут пять, раздался голос, незнакомый голос, но чей? Все пятеро машинально обернулись.
Яромир смотрел на них также внимательно, как и он на них, с той лишь разницей, что он с долей заносчивости, а они с недоумением и некоторым возмущением: какими бы ни были сложившиеся обстоятельства, закона о запрете на неразрешенное проникновение в тронный зал никто не отменял.
- Простите, если вошел без стука, - чуть ленивым голосом произнес Яромир, догадавшись о причине их возмущения, - но я хочу кое-что предложить вам.
- Кто ты? – спросила Амариллида, властно, как и подобает королеве, значит только что произнесенная ею страстная речь, отметил для себя Яромир, отнюдь не была признаком охватившего ее безумия. Напротив, Амариллида, думала как никогда трезво.
- Вы, для начала. Но, если честно, я немного расстроен: я думал вы узнаете того, кто шесть лет назад помог вам вернуть королевство.
- Яромир?! – это была Лидия.
- Да, и мне не понятен этот тон, ваше высочество.
- Да неужели?
- Да, да непонятен, я помогал вам, шел с вами по этой ужасной, исковерканной дороге, я приказал перстню прекратить волшебное действие, я, а не вы, спасли тогда и толпу собравшихся, и вас, и вашу дочь.
- Если бы я не знала, что тогда ты делал все искренне, - с печалью в голосе произнесла Амариллида, - то не поверила бы своим воспоминаниям. Каким ты был, Яромир, и кем ты стал! Это… ужасно!
- Ужасно, - передразнил Яромир, и тут же перешел на серьезный тон, - на вашем месте я бы не кидался словами: поскольку теперь я, при всей своей ужасности, могу спасти вас.
- Как, если не секрет? – с долей ехидства в голосе спросила Амариллида.
- Отчего же, зачем скрывать: я и Син Балскове – те, кто победили Бога Справедливости, с ним, как вы видите, рухнул весь миропорядок. Мы обладаем силой, которая может уничтожить все живое на планете в считанные мгновения, но в нас тоже есть милосердие, и, не скрою, определенная заинтересованность.
- Син Балскове? Но… как ты мог? Ведь он тогда…
- Да, я знаю, ваше высочество, знаю, кому шесть лет назад не хватило чуть-чуть сил и времени, чтобы доделать начатое. И, тем не менее, Син может отказаться от Идэлии, и убедить его в этом могу только я, вам, ведь, наверняка, известно, что скоро сюда прибудут войска Амнэрис?
- Нам это известно, - холодно произнесла Амариллида.
- Хорошо, это избавляет меня от объяснений и описаний ее войска. А оно огромно, уверяю вас – я лично наблюдал сегодня строй полков, только что, - иногда ложь бывает очень уместной – Яромир улыбнулся про себя, - Рашид уже в панике.
Он говорил уверенно, надменно, серьезно, тогда почему они так смотрят на него? Яромир едва не смутился от их насмешки, пронизанной удивлением. Но он не знал самого главного.
- Пусть приходит, - сказала Амариллида после минутного молчания, - к тому времени последствия ваших с Балскове возможностей не пропустят ее. Дышать не чем будет.
Только не выдавать себя! Так вот, значит, какие следствия они вызвали, тот взрыв, уничтожив Бога Справедливости, они обратили его силу в противоположное русло, теперь она грозит уничтожить все, в том числе и…
- Мы знаем, что с этим делать, - беспристрастным тоном произнес Яромир, так, словно он знал об этом с самого начала, - это часть нашего плана.
- Ах, вот как? – гнев вспыхнул в глазах Амариллиды, как хотелось ей ответить ему, проучить его, но она не могла всплеском своих эмоций уничтожить последнюю надежду на спасение. – И чего ты хочешь?
Яромир улыбнулся, и откровенно неприличным взглядом посмотрел на Лидию – озвучивать что-либо не требовалось.
- Как ты смеешь! – воскликнула Амариллида. – Никогда! Слышишь, никогда!
- Ну, и что же вам не нравится во мне? Быть может, трон Западной страны эльфов, или моя внешность?
- Мне противно пожать тебе руку, Яромир, - зло произнесла Лидия, сделав отчетливое ударение на слове «тебе». – Ты – предатель! Ты помогал этому…
- Сину Балскове, - напомнил Яромир, так, словно его не волновало их возмущение. – Что ж, хотите подумать, пожалуйста, я могу дать вам… три минуты, - эта улыбка в сочетании с этим взглядом.…
Лидия уверенными шагами подошла к нему, и резко подняв руку, дала пощечину. Яромир оторопел. Да, как она посмела! Гнев клокотал в нем, в сотые доли секунды он оценил обстановку, и сдержался, а затем вдруг, для Лидии, улыбнулся.
- Не хочешь по хорошему…
Он схватил ее за руку, и на глазах у всех они исчезли, трое эльфов, послов от нескольких отрядов беженцев, не сразу поняли: что произошло, крик Амариллиды испугал.
- Нет! Лидия!
Стихийное чувство необузданного овладело Яромиром, разумное начало все тише взывало к нему: опомнись, верни ее сейчас. Показав свои возможности, теперь ты можешь требовать от них покорности. Но то самое пугающее чувство, овладевавшее им лишь однажды, когда он направлял две огненные стрелы в Федора и Армана, все более заглушало разумное начало.
Яромир перенесся на границу Западной страны эльфов с Идэлией. Она должна была знать, что у нее есть шанс помочь как себе, так и своей стране, стоит только сказать: да и переменить свое мнение.
Откинув Лидию от себя, Яромир скрестил на груди руки и вызывающе посмотрел на нее, она с не меньшим вызовом. Он возвышался над ней, он похитил ее из дворца, он может сделать с ней все, что угодно, и она смеет так смотреть на него! Девушка в считанные доли секунды поднялась с земли, тяжело дыша, она в упор смотрела на него, словно сама угрожала Яромиру.
- И что дальше?
- Слово за тобой.
- И что же я должна сказать: здравствуй, мой любимый, я твоя, спаси мою страну?
- Да.
Лидия рассмеялась болезненным смехом, от чего ей через несколько секунд самой стало противно. Она не упадет перед ним в грязь!
- А если я скажу: нет?
- Ты знаешь, что за этим последует.
Лидия задыхалась от возмущения, негодования, злости. Она не хотела, отказывалась верить в то, что ее согласие может помочь Идэлии. С ужасом и ненавистью к себе она отметила, что скорее желает погибели своей стране, чем себе. Нет, она любит Идэлию, но не любит его. Почему все так несправедливо, почему она должна отказываться от собственного мнения и выбора, почему? Таков удел всех высоких особ, их личная жизнь всегда после жизни общественной. Сейчас Лидия возненавидела свое положение. Почему она не родилась в семье простого ремесленника, помогала бы сейчас родителям собирать пожитки. Нет, никто не должен бежать из своей страны, никто!
- Докажи, что можешь остановить разрушения воздуха!
***
Инга и Юлия стояли около повозки, Алиса выглядывала из под нагромождения сумок и ящиков. Они уезжали, бросали свой дом, возможно навсегда. Так не хотелось говорить: навсегда. «Временно, конечно, временно», - говорила себе Алиса. И они вернутся сюда, в этот дом…
- Значит, вы не поедете с нами?
- Нет, нам нужно в Каримэну, - твердо повторил Кайл, - чем быстрее, тем лучше. Еще раз извините, что не можем помочь вам.
- Ничего, мы понимаем.
- Спасибо вам, вы нам очень помогли.
Кайл пожал руку женщинам, подняв голову, он увидел улыбающуюся Алису.
- До свидания, господин Кайл, до свидания, Мирра, до свидания, Амедео!
Как просто прозвучали ее слова, как легко. Темная волна пробежала по лицу Амедео, он стоял в двух шагах от Кайла, ближе к эльфийкам. Мирра, напротив, метрах в двух в противоположную сторону. В последний раз женщины окинули взглядом дом, что приютил их однажды, и стал для них почти родным.
- Баррет очень хотел передать, что скучает и сожалеет о своих поступках. Он любил свою семью.
Амедео произнес это чуть слышно, когда Инга проходила мимо него, даже Юлия ничего не слышала. Инга остановилась, но на этом юном красивом лице не было и намека на сказанное – юноша смотрел так, словно удивлялся странному вниманию женщины. Эльфийка смутилась, и, потупив взор, взялась за поводья. Сейчас править будет она.
- Мне тоже жаль расставаться с этим домом, - сказала сестра, желая приободрить Ингу, но она не поняла смысл слов. Ее муж умер. Она чувствовала это, но отказывалась верить, сомнений в услышанном не было, это лишь подтвердили душевную интуицию. Каким бы ни был Баррет, но он был ее мужем, она любила его и только хотела думала, что разлюбила. Сердце сжималось от боли, огромного труда стоило ей собраться с силами и не выдать себя.
Кто этот юноша? Как может он утверждать он такое? Что это? Наглая ложь или откровение свыше? На эти вопросы Инга и Юлия тщетно пытались найти в этот вечер, кода теплые огни их деревни остались далеко за горизонтом.
- До свидания, - попрощался Кайл за всех троих.
Сестры покидали деревню последними, они догоняли караван. Кайл долго смотрел им вслед, даже после того, как они скрылись из виду. Словно пробудившись от тяжелого сна, он встряхнул головой и посмотрел вокруг – ни Мирры, ни Амедео рядом не было. Мужчина растерянно заморгал. Возможно, они в доме, решил он.
- Когда мы улетаем? – спросил он Амедео, с которым столкнулся в дверях.
- А когда ты сможешь вылететь?
- Хоть сегодня.
- Уверен в своих силах?
Кайл смутился и, прикусив губу, опустил голову.
- Давай лучше завтра, на рассвете.
- Хорошо.
22 глава. Сундук старика Фила.
Вечером все трое собрали продуктовую сумку в дорогу, необходимые вещи и предметы. Спать легли рано. Вокруг воцарилось гнетущее молчание, все голоса Природы разом умолкли, и зловещая тишина предвестием всеобщей гибели опустилась над северными и западными территориями Идэлии. Даже дыхание казалось затрудненным в такой обстановке. Так, промучившись два часа в тщетной попытке уснуть, Мирра встала, оделась и вышла на улицу.
Несмотря на то, что в ее комнате окна были открытыми, улица подарила ей несколько легких дуновений ветерка, западного, едва Мирра поняла это, как ей вновь стало не по себе. С трудом уняв в теле дрожь, девушка пошла вдоль домов по единственной в деревне центральной улице. Но, дойдя до центральной части, где жители соорудили небольшую площадь с помостом, боковыми скамьями и беседками, Мирра остановилась, не по своей воле. Перед ней, откуда не возьмись, возникли трое мужчин, эльфов, довольно потрепанного вида, с лицами, выдающими их далеко не благородное происхождение. Опять, как тогда. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме страха.
- Смотрите, ребята, какой подарочек приплыл к нам.
- Он-то нам и нужен. Прям, благое провидение какое-то!
Мирра замерла на месте. Надо бежать, нельзя стоять, иначе…
- Иди сюда, детка, мы тебя не обидим! – ухмыляясь, нахальным тоном произнес мужчина, судя по отчаянному виду и уверенности, с которой он говорил с остальными, он был в этой шайке командиром. – Да не бойся ты так, мы с драконами особенно сближаться не хотим!
Они знают, что она та самая дочь дракона, прилетевшего недавно в деревню – первая волна ужаса, охватившего Мирру, отхлынула от сердца. Но… тогда чего же они хотят от нее? Ответом на ее не озвученный вопрос стала просьба-требование главаря. Продолжая, он говорил:
- Нам только нужно твои тощенькие размеры, чтобы ты кое-куда пробралась.
- Ну, - рявкнул сосед, с носом некогда перебитым, а теперь еще и разодранным в кровь, так, словно по нему прошлись все четыре лапы подрастающего котенка. – Чего стоишь как вкопанная! Пошли, давай.
И третий, самый тощий из всей шайки, в три шага подбежал к Мирре, и, схватив ее за руку, поволок через площадь. И тут инстинкт самосохранения вернул к Мирре и голос, и способность защищаться. Она упиралась, кусалась, кричала. Недолго. Вскоре воры повалили ее на землю и, воткнув в рот кляп – комок никогда не мытой, но основательно испачканной ткани – понесли ее через площадь.
Крик Мирры раздался как гром среди ясного неба в этом полновесном молчании. Он разбудил обоих драконов. Но Кайл, решив, что ему это приснилось, некоторое время лежал, прислушиваясь, но, естественно, ничего кроме тишины не услышал. Вскоре он мирно задремал. Однако Амедео на подсознательном уровне знал, что с Ней что-то произошло. Он встал и, взяв плащ в одну руку и меч, купленный Кайлом накануне, в другую, перебрался через окно, выпрыгнул на улицу: сейчас он спал на первом этаже, в гостиной.
Амедео пошел в ту сторону, откуда донесся крик, он не был в этом уверен: спросонок он мог и ошибиться. И, тем не менее, чувства его не обманули, вскоре он вышел на площадь. Мирры нигде не было.
- Давай, малышка, будь умницей! Тебе надо только пролезь в этот лаз и достать то, что там лежит. Ну? – главарь испытывающее посмотрел на дрожащую девушку. – Если хочешь, мы можем даже убрать это, - добавил он, проведя рукой по губам. – Ну, так что?
Мирра огляделась. Она была в их руках. Убежать нельзя, на помощь никто не придет. Лазейка. Что там такое за этим отверстием в стене?
Амедео несколько минут неподвижно стоял на площади, пытаясь внутренне настроиться на то стихийное чувство, что роднило его с Миррой. Сейчас это напоминало ходьбу по дну моря, когда толща воды давит со всех сторон, но он не сдавался и упорно продолжал идти. Прямо, они пошли прямо, к одному из тех немногих богатеньких домов.
Мирра залезла в стенное отверстие, и тут же замерла на месте. Похоже, здесь давно никто не проходил: блеклый неуверенный свет масляного фонаря, который держал в руках один из эльфов, не взирая на свою слабость, отчетливо показал слой паутины и подвижные щупальца пауков. А пыль, ее слой достигал сантиметров двух, не менее! И это при всем при том, что уже с полуметра от стены лаз утончался в толщине вдвое. Ворам туда не пробраться при всем желании, зато он был как раз по Мирре.
- Чего встала, ползи, давай!
- Здесь паутины!
- Подумаешь, паутины! Лезь, тебе говорят! А не то поможем.
- Чего мы с ней церемонимся, толкнуть и все!
- Не надо, я сама!
- Тогда чего медлишь?
- Так, считаю до трех, - произнес главарь, - Раз, два, - словно удары молотом по тяжелому колоколу, прозвучали для Мирры его слова, вместе со словом: «Три», - она отчаянно вскрикнула и ринулась в самую гущу пушистых липких зарослей.
Крик! Он не ошибся. Амедео побежал, вскоре он разглядел тусклый огонек в окне. Осторожно, ступая почти не слышно, он, пригнувшись, подошел к подоконнику и прислушался. Тихо. Подняв голову, он быстро заглянул внутрь, его не заметили, в этом он был уверен: трое эльфов не отрывали взгляда от участка стены, на котором, скорее всего, размещалась картина, стоявшая теперь в стороне.
Мирре казалось, что пауки и паутины окутали ее всю, она чувствовала шершавые лапки на теле, липкие, даже царапающие нити. Ей не хватало воздуха, она задыхалась, отчаянно пробиваясь к спасительному пространству – так пытаешься выплыть с глубины, когда нырнешь слишком глубоко.
- Клад старика Фила там, вот увидишь, - говорил эльф, тот, что с поцарапанным носом.
- Проверим, проверим, - проскрипел главарь, - мне в это что-то не очень верится. Что же, никто до сих пор не видел это отверстие?
- Ну, может, и видел, да только внутрь не залезал, паутины там и пыль все сто лет копилась. Видал, как девчонка взвизгнула.
- Смотри, как бы ее визг внимание не привлек!
- Брось, отсюда они ничего не услышат.
- Молись, что бы это было так!
- Не я предложил убрать кляп.
Шеф не любил колкостей, в следующую секунду эльф уже был подвешен в воздухе, дыхание от такого резкого обхвата вокруг горла сбилось.
- Шеф, я пошутил!
- Пошутил?! – взревел тот и еще крепче сжал горло, и также резко разжал – эльф невольно повалился на пол.
Шеф уже собирался продолжить воспитательную программу, как вдруг странный звук заставил его разом забыть о внутренней перепалке и напрячь слух.
- Что это было? – прошептал тощий.
- Цыц! – шепотом рявкнул старший и беззвучно достав кинжал, крадучись подошел к двери.
Мирра вырвалась наружу, в первые мгновения она не понимала, где находится, что ее окружает. Она чувствовала только лапки, нити паутины, с ужасом пытаясь освободиться от всего этого. Но до отдыха было далеко. Внезапно учащенное дыхание Мирры замерло: что-то навалилось на нее. Кромешная тьма не позволяла увидеть: что сверху нее, и на чем она лежит. На чем-то твердом. Свободной рукой Мирра пошарила вокруг и наткнулась на… кость, определенно, это была кость, бедренная и небольшая, так, как будто она принадлежала ребенку. Мирра вскрикнула.
Повинуясь новому звуку, к уже имеющемуся грузу добавился новый – пыль, градом посыпавшаяся сверху. Дышать вконец стало нечем, Мирра урывками захватывала последние фрагменты воздуха. А внутри нее вдруг что-то оборвалось. Резко, но безболезненно сознание покинуло Мирру, она погрузилась в странное состояние. Неожиданно появился свет, тусклый, но магически притягательный, так, словно где-то вдали мерцали звезды, и даже плотные облака не могли загасить их свет. Все естество Мирры тянулось к ним, как вдруг, впереди нее разверзлась бездна, и она вновь потеряла себя.
Главарь шайки подкрался к двери, несильно толкнул ее и отпрыгнул в сторону. Двое других по его кивку выскочили на улицу. Никого. Или… Оглушительный удар слева вырубил тощего, второй мгновенно активизировался, и кинулся на противника, ловко и непринужденно гибкий противник увернулся и ногой пнул его, по инерции пролетевшего чуть вперед. Впереди оказалась подпора для крылечной крыши, эльф точно вписался в нее, так, что Амедео, даже не рассчитывая на такую удачу, улыбнулся.
- Ах ты!.. – обиженный босс не договорил, он выскочил из дома и рывком прыгнул на противника, но тот все так же ловко отпрыгнул в сторону. В результате начальник шайки замостился в крытую досками улицу.
Амедео, не мешкая, проник в дом. Мирры внутри не было, значит, она еще там, внутри. И ей очень плохо. Не раздумывая, он полез за ней.
Кто она?.. Что она? Мирра чувствовала, как то, что она знала в себе уходит, что сама Мирра покидает этот мир и остается Нечто, необъяснимое и непонятное. Ее окружали и наполняли только чувства. Чьи? Мирра не знала. Алкмея не знала, и только оставалась существовать эта невыразимая, но прекрасная чувственная реальность.
Амедео собрал оставшихся пауков и остатки паутин, но его это мало волновало сейчас, хотя при жизни он недолюбливал этих родственников насекомых. Лаз заканчивался совсем узким пространством между низким потолком и возвышением с пола. Это была тройная перегородка, опушенная спусковым механизмом, который Мирра привела в действие своим попаданием сюда. Не в силах увидеть это, Амедео нащупал руками границы перегородок. Деревянные и очень тяжелые. А вот и цепи, на которых они держатся. Перегородки не были сплошными у основания - иначе бы от хрупкого тела Мирры ничего не осталось - но имели овальный вырез, который плотно держал в плену пожелавшего пробраться в запретный отдел, сооруженный более ста лет назад сошедшим к тому времени с ума эльфом, Филиппом Горсиным.
Он должен знать об этом, должен!.. Но память с невероятным трудом возвращалась к Амедео, ибо мозг смертного просто не мог вместить в себя тот объем, которым владел Бог Справедливости. Но вспомнить было надо, от этого сейчас зависела жизнь Мирры. Горсин, Филипп Горсин… Балскове, опадение листвы с Паллиды, гибель нескольких ее плодов, странное чувство увядания, а потом нахлынула целая волна воспоминаний о всем том нескончаемом количестве дел, которыми он занимался. Амедео невольно схватился за голову, перед глазами все потемнело и поплыло. Усилием воли он заставил себя вернуться в реальность. И снова он стал думать о Горсином, стараясь вспомнить хоть что-то о строении этой камеры.
- Рычаг! – прошептал он.
Скользнув влево, но, удерживаясь за счет ног в тоннеле, Амедео нашарил рукой рукоять рычага, надавил его – перегородка медленно начала подниматься вверх. Дракон молниеносно подался назад, так что ни один из слоев ловушки не задел его. Хорошо хоть ловкость составила ему компанию в этой новой жизни.
- Мирра! Мирра! Поднимайся, давай мне руку!
Увы, но девушка не слышала его, она была слишком далеко отсюда. Если спуститься не в центре, то механизм не сработает, хотя это было довольно проблематично даже при всей ловкости Амедео: высота здесь около полутора метров, а внизу лежала Мирра, на нее тоже надо было не наступить. Но другого выхода не было. Если бы можно было прыгнуть! А для этого нужно принять отличное от лежачего положение.
Амедео вылез внутрь, ухватившись руками за верх отверстия и опершись ступнями о нижнюю его часть. Оттолкнувшись, он скатился вниз, но не в центр. Он даже не задел руки Мирры, только кости маленького мальчика, слуги, посланного сюда детьми Фила после смерти старика.
Девушка лежала на полу, дыхание ее почти не ощущалось.
- Мирра! Мирра, вставай! Ты должна слышать меня, должна!
Должна.… Да, она слышала его, слышала слова, чувствовала его волнение. Амедео! Она знала его из всех, и всегда узнавала. В этот миг встрепенулось то, что давно уже, казалось, уснуло, то, что можно было назвать любовью Алкмеи, и также то стихийное начало, которое не могли понять и выразить ни Мирра, ни Алкмея. Как стихия жаждет своего оформления, так они были нужны друг другу, закон и душа, разум и чувство. Но сейчас нельзя покидать этот мир так, не для того Она возродилась в теле смертной девушки, Мирра должна была жить.
- Ах! Где? Что? Амедео! – радостно улыбнулась она. Крепко обняв его, она прошептала. - Как же прекрасно, все-таки, что существует земная жизнь, и что мы можем быть ее живой частью!
- Мирра?
- Мирра.… Прежде, чем я стану ей, я хочу, чтобы ты знал, что ты поступил правильно, это шанс для Паллиды, ты был прав, дорогой мой, иначе ее не спасти!
- Должна ли она вообще существовать? Такой ценой!
- Нет, нет, молчи! О, мой Амедео, не бойся отдаться чувствам, мы не враги друг другу!
- Ты всегда предавала меня! – возразил он, отстранив ее от себя. – Так что чувства не приносили мне ничего, кроме боли.
- Так уж и ничего?
Амедео промолчал, и в этот миг снаружи раздались недовольные крики эльфов. Они бросали проклятия в адрес драконов сразу, как вернулись к отверстию, но сейчас их недовольство переросло в возмущение.
- Как вы смотрите на то, что я пущу к вам симпатичную змею? Она тут, бедняжка, затерялась, не успела со своими уползти, видимо, для вас старалась, вы же друзья Природы! Ну, так что? Выбирайте, детки, или клад полоумного Фила, или мы пускаем змею!
- Змею?! – искренне удивился Амедео, - откуда эти олухи? Неужели они не знают, что нам ничего не стоит с ней договориться?
- Отсюда же до границы с Риданой рукой подать!
- Ох уж мне эта Ридана! Сейчас, поди, рады и не помнят, что никаких реформ не будет! - Да, они, они из Риданы, только, - голову Амедео сильно закружило, едва он попытался вспомнить: кто эти трое. – Нет, нет, какая разница!
- Ты знаешь: где этот клад?
- Клад? – неуверенно переспросил он. – Если честно в моей памяти произошла настоящая катастрофа: я, вроде бы все помню, но как-то неотчетливо, а стоит только прибавить к этим неясным образам четкости, все плывет перед глазами!.. Но я постараюсь. Клад Филиппа Горсина…
Воспоминание далось едва ли не с большим трудом, чем предыдущие, но ценой резкого головокружения и тошноты он указал Мирре:
- В этой же части в самом углу, ближе к комнате. Он не зарыт, просто лежит на полу. Только не открывай: и вообще не трогай замок (он на привычном месте), там яд. И еще: осторожней вставай, не касайся боковых возвышений.
- Яд?! – ужаснулась Мирра, а она почти вернулась в этот мир. – Но ведь они погибнут!
- Можешь сказать им об этом, только тогда они непременно заставят тебя открыть для них этот сундучок! Нет, сами хотели – пусть не жалуются
Мирра нащупала возвышения – они, действительно были – и именно они являлись рычагом для приведения в действие спускового механизма. Перешагнув через них, она прошла к краю камеры, и медленно опуская руки, дотронулась до крышки сундука. Оценив его форму, она взялась за его боковые края.
- Что дальше?
- Дальше давай его мне. Полезешь следом.
Осторожно переняв опасную ношу Мирры, Амедео перешагнул через опасное возвышение и боком поставил сундук на край лаза. Когда этот сундук показался на противоположном конце, началось неоднозначное ликование. Шеф ужасно обрадовался возможности расквитаться с нахалом, кинувшим его на дощатую мостовую, зато тот, что с царапинами, восторженно отметил: он был прав!
- А ну вылезай, давай, гаденыш!
- Шеф, клад-то есть! И сундук-то какой! Немаленький!
- Так, бери, чего стоишь!
Нерасторопный эльф мигом кинулся исполнять приказ шефа, схватив сундук, он, едва успев поставить его на пол, стал дергать замок. Проводив его холодным взглядом, Амедео не спеша вылез из тоннеля, за ним показалась голова Мирры.
- Иди сюда, - с трудом сдерживая гнев, прошипел эльф, - сейчас я тебя научу, как надо вести себя со старшими!
- Попробуй!
- Что?! Что?! – эльф буквально задыхался от негодования.
И тут раздался крик, исполненный мучительной боли. У стены, корчась в предсмертных муках, лежал эльф – Мирра испуганно зажала рот ладошкой.
- Ты что с ним сделал? – взревел главарь, кинувшись к Амедео и схватив его за грудки, плотно припечатал к стене.
- Я не знаю, что с ним, - спокойно и просто ответил тот.
- Не знаешь? Его скривило сразу, как ты дал ему этот сундук!
- Вот именно, сундук. При чем здесь я? Или может быть я ношу склянки с ядом под ночным костюмом?
Эльф задумался, медленно отпустив дракона, он подошел к бездыханному телу. Он умер слишком быстро, даже быстрее, чем погибали от распада на отдельные молекулы – самой распространенной на тот момент смерти. В последний раз шеф, опустившись перед ним на колени, пожал ему руку.
- Прощай, друг! Извини, что так вышло.
- Шеф, а что теперь?
- Теперь? Теперь?! – эльф молниеносно поднялся с места. – Пусть они откроют сундук, ну, кто из вас?
- Я, - все также спокойно ответил дракон, и, подняв оставленный им у входа меч, он подошел к сундуку и со всей силы ударил по замку. Не вышло, ни с первого, ни со второго и даже не с третьего раза, зато на четвертый замок отлетел в сторону, прочертив по ногам не успевшего отскочить Тощего.
- А-а! – отчаянно завопил он и тут же, опираясь о пол, стащил с себя сапоги. Хорошо хоть, на нем были сапоги, а не сандалии, отвечающие сезону.
Амедео тем временем концом меча открыл крышку, обнажив золотые монеты и украшения. В этот миг, когда вспыхнули алчным огнем глаза обоих эльфов, он очень хотел сказать им: яда тут даже больше, чем на замке, но не стал. И тут…
- Стойте! – воскликнула Мирра. – А вдруг там тоже все отравлено?
Разбойники удивленно и насмешливо посмотрели на нее. Нет, это их не страшило, даже учитывая смерть товарища. Но Мирра ужасно боялась убить кого-то, она просто не могла так поступить.
- Амедео, скажи! Отравлено или нет?
Если бы эльфы имели хоть частицу представления о том, кем был Амедео совсем недавно, они бы прислушались к словам девушки, но они видели перед собой лишь двух юных драконов, заострять внимание на которых, совершенно не следует. Они, толкаясь, подбежали к сундуку, стали хватать и пересыпать в руках монеты, а потом…
- Отравлено, - спокойно произнес Амедео, поворачиваясь к выходу. Он столкнулся лицом к лицу с Миррой – сказать, что она смотрела на него с укоризной – ничего не сказать.
- Почему ты не сказал сразу?! Ты же…
- Убил их?
- А разве нет?
- Нам нужно идти, скоро отправляться в путь.
Мирра не двигалась, Амедео уже взялся за ручку двери, когда она, наконец, сказала.
- Это жестоко!
- Это правильно, заслуженно. Мерить жестокость не в моей компетенции. Идем. Мирра! – она стояла, он открыл дверь, но она так и не сдвинулась с места, Амедео остановился. - Ну, хорошо, по-твоему, лучше бы было, если б я сказал им, и они настоятельно попросили бы тебя или меня проверить это? Идем, уже светает.
23 глава. Опасность рядом.
Когда Амедео и Мирра вернулись к дому сестер-эльфиек, Кайл уже стоял на крыльце, и взволнованно, если не растерянно, смотрел по сторонам. Увидев их, он облегченно вздохнул и пошел им навстречу.
- Что случилось? Я, когда увидел, что вас нет!.. Думал, уж не приснился ли мне тот крик.
- Не приснился, Кайл, - ответил Амедео, - это кричала Мирра.
- А-а…
- Ничего, все в порядке. Ну, мы нынче, конечно, сейчас не два великих воина, но, тем не менее, хватило и этих сил. Так что перекусим, и в путь. Да, надо еще переодеться.
Кайл пропустил его вперед, а сам чуть задержался, спросить его он не решился бы, а вот Мирру…
- Что случилось?
- Мне не спалось, я пошла погулять, а потом меня схватили три эльфа, они хотели, чтобы я пробралась в лаз в одном из богатых домов, где лежал клад. Там было столько пауков и паутин, столько пыли! Я ползла и вдруг почувствовала, что падаю: тоннель неожиданно кончился, и… наверно, я потеряла сознание. А потом…
Выслушав рассказ девушки, Кайл расстроился, решив, что это его вина. Он не должен был засыпать, но пойти и проверить. Все! Впредь он не позволит себе такой несерьезности.
Менее чем через час, они поднялись в воздух, к тому времени разрушенное пространство вплотную подошло к деревне. Кайлу пришлось облетать его, медленно и осторожно. Они летели в Каримэну через Западную страну эльфов, самым коротким путем, и все равно на это уйдет не меньше недели, и это при условии, что они не будут нигде задерживаться. Всего несколько дней и эта деревня, все пространство, прилегающее не на один десяток километров, погибнет!.. У Мирры сжималось сердце, едва она думала об этом, а думала почти неотрывно: то, что пробудилось в ней этой ночью, свидетельствовало и о ее причастности ко всему происходящему. Ничто растет, Ничто.… И вдруг все поплыло перед ее глазами.
- Мирра!
Амедео подхватил ее бесчувственно тело, Кайл одновременно с ним спросил:
- Что такое?
- Боюсь то, чего я опасался. Мы можем спуститься?
- Да, конечно.
Внизу была река и лес – не самое лучшее место для посадки. Кайл направился к реке, у самой воды, он затормозил, прочертив несколько полос от когтей, он выпрямился и, резко забив крыльями, достиг берега, едва не задев деревьев. Преображение, и тут только он заметил, что Мирра...
- Что с ней?
- Мне нужно время, чтобы ответить точно.
Амедео осторожно опустил на землю Мирру, и сел подле нее. Взяв ее за руку, он закрыл глаза. Если бы можно было перейти на мысленный уровень общения! Но сейчас никто не мог этого сделать без трагических последствий для жизни. Оставалось попытаться проникнуть в ее сознание за счет внутреннего родства и спорной возможности душевного общения.
Амедео сосредоточился, сначала думая о Мирре, потом об Алкмее, а потом… на него волной нахлынуло то чувство, которое он испытал в момент, когда Алкмея надела обручальное колечко. И образы побежали друг за другом: Алкмея, ее иссиня-черные глаза, резко очерченные брови, ее тонкие губы, темные локоны, ниспадающие на плечи, белые прекрасные руки и точеная талия, и чувство, чувство невыразимой благодати и покоя. Нет! Это все не это! Но образы полностью завладели им и слились с образами, наполнявшими сознание Мирры: ужас и горе любящих, чьи судьбы разорвало надтреснутое пространство, казалось, боль разлита повсюду, невыносимая, боль от гибели стольких и стольких. Нет, нельзя сочувствовать, нельзя! Амедео все менее и менее мог сопротивляться, в этом общем гнетущем потоке он не надеялся уже найти себя. Нет, если он останется здесь, то ничего не сможет сделать, и не сможет спасти Мирру. Вынырнув из под огромной тощи воды, Амедео как мог быстро отпрянул от бездны, оттолкнув руку Мирры, он перекатился по земле в сторону от нее. Тяжело дыша, он дал ответ Кайлу.
- Чем ближе к месту гибели, тем хуже ей будет! Улетаем отсюда, немедленно!
***
- Доказать? – странным отрешенным голосом переспросил Яромир. – И ты смеешь еще требовать?
- По-моему, это не требование, а разумное соглашение. Хочешь купить меня, Яромир? Валяй! Но только за так, тебе никто ничего не отдаст!
- Лидия, Лидия, как ты можешь так говорить! Я не хочу покупать тебя, я хочу завоевать тебя, завоевать твою любовь.
Девушка рассмеялась, также болезненно, как только что во дворце, так что, ей самой за себя стало страшно. И, тем не менее…. Любовь! Как он может требовать такого? По мере осознания возмутительности этого заявления, Лидию начало трясти от негодования. Нет, это сверх всякой меры! Яромир считал иначе. Шаг, второй, третий – Лидия невольно отступила назад. У нее ничего нет, ничего! Хотя бы меч, хотя бы лук, она успела бы натянуть стрелу! Нет! О чем она думает сейчас, в минуту такой опасности. Что же делать?
- Стой! Я отдамся тебе только в обмен на прекращение роста разрушенного пространства.
Яромир рассмеялся.
- Да? А что, если я скажу, что ты и так никуда от меня не денешься? И еще… я не знаю, что делать с этими полостями в пространстве! Более того, я впервые узнал это от тебя. Удивлена?
У Лидии пропал дар речи, только губы нервно подергивались. Но мозг не дремал, и быстро подавал мысли: если Яромир не может остановить разрушение пространства, то с какой стати она должна отдавать себя?! Но он все ближе и ближе – надо бежать! Куда? Сейчас - не имеет значения!
Лидия резко развернулась и бросилась бежать. Но Яромир остался стоять на месте, Смеясь, он бросил ей вслед:
- Убегая, мы ничего не решаем! Ты помнишь те слова Ти-Ириса?
Лидия бежала и бежала, не останавливаясь, не оборачиваясь, с каждой секундой она чувствовала, что больше не может, не может поддерживать такой темп. Словно назло ей деревья норовили ударить ее ветками, поранить, и тут….
Сначала она не поняла: что это, словно она угодила в какой-то капкан, не было никакой возможности пошевелиться. И дыхание… учащенное, такое близкое… Оно повергло ее в ужас, девушка отчаянно вскрикнула.
- Кричи, кричи, моя дорогая, только никто тебя здесь не услышит!
Словно несдвигаемая стена навалилась на нее. Но теперь он чуть ослабил хватку, Лидия отчаянно забила руками и ногами. Сначала он пытался схватить ее за ногу, за руку, но она отбивалась слишком отчаянно, он не выдержал и ударил, раз другой. Лидия не чувствовала боли, только жуткий страх и его, его тело, его страшную близость. Она продолжала отбиваться, а он бить наотмашь. И Лидии удалось, наконец, схватиться за его лицо, с силой она вонзалась ногтями в кожу. Яромир не менее отчаянно пытался скинуть с лица ее руку, но не мог, свободной рукой он рвал на ней одежду, но ее это не останавливало, наоборот, давало сил.
- А-а-а! – это был даже не крик, скорее вопль: она выдавила ему глаза.
Лидия не сразу поняла, что сделала, только когда что-то жидкое потекло по пальцам, она тоже вскрикнула и отдернула руку. Ярость, боль и отчаяние руководили Яромиром, он со всей силы ударил Лидию по лицу – все поплыло у нее перед глазами, даже страх куда-то улетучился. Сквозь этот странный сон, она слышала, как хрустнули последние швы на ее одежде, потом какой-то странный тяжелый удар и его тело всей своей тяжестью навалилось на неё.
Небрежно и брезгливо, Син оттолкнул ногой обездвиженного им Яромира и, холодно взглянув на Лидию, наклонился и стащил кристаллические перчатки с рук эльфа.
- Тебе это все равно ни к чему.
Лидия видела его, но узнала не сразу, только когда окончательно пришла в себя. Но Балскове в тот момент уже не было, он исчез, а Яромир…. Яромир вплотную от нее, едва осознав это, девушка испуганно отползла подальше, метра на три от него – более было нельзя: он пришел в себя.
Яромир вернулся в этот мир и волна нестерпимой боли и еще какого-то странного чувства опустошения нахлынули на него, он не сразу смог вспомнить: что с ним произошло. Медленно, не в силах сдержать сильную дрожь в руках, эльф поднес руки к пустым глазницам, он хорошо знал, где они находятся, но более он не смог увидеть своих рук. Яромир закричал, невольно Лидия, сидящая рядом содрогнулась, но не выдала себя ничем.
- Я знаю, что ты здесь! И я найду тебя, слышишь!
Яромир грозно, как дикий зверь поднялся на передних руках и, повинуясь старой привычке, повертел головой вокруг. Он приказал кристаллам перенести его к ней, туда, где находится платье, часть того лоскутка, что он зажал в руке. Но кристаллы промолчали, и следующий миг, он понял: их больше нет с ним!..
- Нет! Нет! – кричал он в припадке, он мотал головой, бил себя руками, потом, поднявшись на ноги, он побежал… в ее сторону.
Лидия с трудом совладала с собой и не сорвалась с места, но увернулась, пропустив его. Он не услышал этого, а увидеть более не мог.
Только спустя полчаса Лидия пришла в себя: ей стало холодно. Окинув себя беглым взглядом с головы до ног, девушка невольно застонала: от одежды практически ничего не осталось. До того на ней было короткое платье, едва достающее до колен, теперь от него остались только несколько розовых фрагментов. Шмыгая носом, Лидия с трудом сдерживала плач - что ей делать теперь, без одежды, без помощи? Она даже не знала, где находится. Надо спросить об этом кого-нибудь из животных. Но никто, ни маленький черный жук, ни пушистый паук, ни даже теньковка не смогли ответить ей, потому что… не знали как.
- О, нет! Неужели это Западная страна эльфов?
Лидия отрешенно посмотрела на ствол соседнего дерева, и со вздохом облокотилась о его кровного брата (два ствола выросли из одного семечка). Только одно сейчас удерживало ее от крика отчаянья: его здесь нет, но он где-то рядом, и она не должна, ни в коем случае не должна, выдавать свое местоположение, пусть и теперь он слеп.
Только сейчас осознав: что она сделала, Лидия ужаснулась, а потом яростно прошептала:
- Поделом тебе! Поделом!
А Яромир отчаянно бежал вперед и вперед, как ему казалось, на деле, неоднократно заворачивая и кружа. Так он намотал километра два и, наконец, выбился из сил. Эльф камнем рухнул на землю, и только в тот момент его сотрясли рыдания. Сейчас его положение было немногим лучше, чем у Лидии: он также один здесь, лишенный возможности видеть, навсегда лишенный, с ним больше нет кристаллов. Как мало он правил! И за ради чего все это произошло? Сейчас Яромир ненавидел Лидию, ненавидел себя. Как он мог подвергнуть себя такой опасности?! Нет, прав был Син: чувства не должны побеждать над разумом. Зачем он пошел к королеве Амариллиде? Зачем? Когда он мог придти и взять Лидию, в любой момент. Зачем стал что-то доказывать? Да, перенесись он ночью в ее спальню, и забери ее оттуда, да ничего она бы не сделала, и не посмела бы сопротивляться. «Какой же дурак!»
24 глава. Вдоль по окружности.
Спустя два часа Мирра пришла в себя, в третий раз потеряв ещё одну частицу сознания девочки Мирры. Остановку решили не делать, чтобы увеличить расстояние от места гибели пространства. Вновь Кайл спустился на землю только к трем часа дня.
Внешне девушка выглядела очень неважно, так что ее никто не трогал, мужчины сами принесли бревнышки для сиденья, сами разложили обед, единственное, что смогла сделать Мирра – это съесть три маленьких кусочка сыра, больше ничего.
- Нельзя так! Тебе надо поесть, - настаивал Кайл.
- Не надо, не заставляй.
Кайл не стал спорить, но не потому, что был согласен. В целом, он немного попривык к нему, но едва вспоминал: кто перед ним, то терялся и, естественно, соглашался в итоге.
Мужчины стали собирать посуду, остатки еды, а когда обернулись, то увидели, что девушка спит. Кайл глубоко вздохнул и обернулся к Амедео, он бы и сам с удовольствием вздремнул, но решать сейчас не ему.
- Я думаю, она права, и ты тоже поспи, Кайл, а я вас поохраняю.
- А…
- Ты устал, и не думай, что я не знаю об этом.
«Благодарю, господин», - хотел сказать Кайл, но вовремя сдержался.
- А-а. Могу я спросить?
- Спрашивай, Кайл. Тебе, должно быть, интересно: что такое происходит с Миррой?
- Да.
- Ладно, я расскажу тебе. Сейчас только укрою ее.
Амедео взял сложенный плащ и, развернув, накрыл им девушку.
- Ты слышал что-нибудь о Душе мира, Кайл?
- Ну, если честно… только то, что душа мира что-то вроде его живой составляющей.
- Мир и так жив, Кайл, - улыбнулся Амедео, - а вот Душа мира – это возможность его существования. Представь себе шарик, который сделали из склеенных ниток. Во-первых, чтобы создать шарик, нужна идея, представление о том, как его создать, потом важен сам процесс создания, и, наконец, мы получаем предмет, имеющий определенное смысловое назначение. Но, давай, представим себе то, что этот шар внезапно подхватило ветром и выкинуло в пропасть. Он падает на совершенно безжизненную поверхность, и что тогда происходит? Ничего. Этот шар пропадает и никто, никто не знает о нем. Но если это шар успели подхватить и подарили, скажем, любимой тете в подарок, то она, глядя на него, будет вспоминать своего племянника, думать о нем, в уме создавать особый мир, существующий на своих планах, и вот тогда создается Душа. Представим себе, что ты внезапно утрачиваешь способность понимать окружающий тебя мир, и тогда его звуки смолкают. Созданный живыми существами мир наполняет все живое в обратной связи. Вот почему я говорю о Душе мира как о возможности его существования.
- Мирра говорила мне, что мир представляет собой множество нитей.
- Связанных между собой, и самое главное, имеющих предназначение. Это, конечно, очень упрощенная модель, но схематично все можно изобразить именно так.
- И Мирра…
Амедео улыбнулся.
- Ах, да, о самом главном мы и забыли! Пример с шариком понятен?
- Да.
- Хорошо, тогда предположим, что в пути было потеряно письмо от племянника, и женщина, получив подарок, не знала: от кого это. Она в недоумении, гадает о том, кто прислал ей подарок, она может подумать о ком угодно, в том числе усомниться: а подарок ли это? Может, это просто какой-то ребенок сделал его вечером дома и подкинул в почтовый ящик. Может. В конце концов, она забывает об этом, а вот племянник удивлен, что тетя не прислала ему никакого ответа, и тогда он решает послать ей записку. Получив ее, она смущена, и, конечно, достанет из дальнего ящика тот подарок. Так, когда Душа мира напоминает нам о себе, чувственный мир возрождается.
- Вы хотите сказать?… - глаза Кайла расширились от удивления, он перевел взгляд на спящую девушку.
- Да, это ее воплощение, - немного помолчав, он добавил, - очередное.
Кайл долго молчал, проворачивая в уме все услышанное, и пытаясь соотнести тот шарик, тетю, племянника со всем огромным миром. Получалось, но с трудом.
- И часто такое случается? Что Душа мира рождается в смертном существе?
- При мне это второй случай. Вполне возможно, это было и до того, ведь не надо забывать о древней цивилизации Старого материка.
- А мы… Должны как-то помогать ей? Или?..
- Душа мира действует согласно своим принципам. В первую очередь это взаимность и обратная связь. Мы помогаем ей – она помогает нам. Я думаю, ты уже сейчас можешь дать мне примеры этого взаимодействия.
- Да, пожалуй, - тихо произнес Кайл, помолчав с минуту, он еще тише спросил. - Господин, а Каримэна, почему мы летим именно туда?
- Мирра дала ответ на этот вопрос еще тогда, в той комнате, когда мы спрашивали ее, что изменилось в мире. Границы Каримэны целы, я их создал, и у меня есть идея, что можно сделать для восстановления ткани мира, я не уверен до конца, но придумать что-либо еще, пока не могу. Надо попробовать!
Кайл благословенно закрыл глаза и сжал кулаки. Эти слова, эта идея давала надежду, давала возможность хотя бы попытаться что-то сделать - все лучше, чем тяготеющее чувство безысходности. Со своей стороны он сделает все возможное, чтобы помочь Амедео добраться до Каримэны и будет каждый день молиться, чтобы все получилось.
- Тебе надо поспать, Кайл, я пойду, пройдусь, чтобы не отвлекать тебя.
- Нет, нет, вы…
- Боишься остаться один? – с улыбкой спросил Амедео.
- Нет, просто…
- Ладно, Кайл, я и сам хочу пройтись.
Амедео встал и пошел к ручью, некоторое время Кайл смотрел ему вслед, а потом, накрывшись плащом, свернулся калачиком метрах в трех от Мирры. Теперь она внушала едва ли не больший страх, чем Амедео. После всего услышанного он боялся, что вообще не уснет, но усталость и, не в пример обычному, долгое пребывание на свежем воздухе, взяли свое.
Тем временем Амедео отправился к ручью, что протекал в метрах в пятидесяти отсюда. Ему хотелось побыть одному, хотя в то же время он и не желал этого: слишком смутные чувства наполняли его сейчас в минуты одиночества. Какое-то странное чувство легкости и неизъяснимой тяжести одновременно, видение всего за дымкой, четкость которой продавалась по дорогой цене полной потери сознания и твердости мысли. Смутные предчувствия отказывались проясняться, потому он чувствовал только неуверенность и решимость, соединенных в своей невозможности ответа на вопрос: что ждет их впереди? К этим тревожным мыслям добавлялось присутствие Мирры. Он только сейчас понял: каким же прекрасным было то чувство искреннего восторга перед осознанием стихийного и бескрайнего начала в Алкмее, и чем стал теперь факт воплощения в смертном существе Души мира. Единственное, что сейчас немного приободряло его, это ее слова о том, что он шел по правильному пути
Он не заметил, как подошел к ручью, даже это сейчас сбивало с толку: будучи Богом, он без труда мог существовать на нескольких планах, теперь – либо мысленный уровень, либо ясное физическое восприятие действительности.
Ручей пересекал небольшой лесок и выходил здесь, на опушке неспешно, но уверенно доходя до соседней группы деревьев. Амедео опустился на небольшом бугорке, где рос дуб со стволом в несколько метров в обхвате, об него можно было облокотиться как о настоящую спинку кресла. Он прислонился о покрытую пробкой поверхность и закрыл глаза. Вновь в его сознании замелькали вопросы, догадки, опасения, но он разом устранил их все, чтобы хоть немного побыть в мире физического ощущения. Рядом почти неслышно текла вода, в траве какие-то насекомые активно работал лапками, вдалеке даже раздавались отдельные птичьи голоса. И ветер…. Его музыка подхватила и увлекла за собой мысли Амедео, и он смог, наконец, забыться.
Ветер пел, умело подхватывая и преобразуя звуки Природы. Но сейчас эта песня, скорее, напоминала плач: мир обеднел, мир помрачнел и замер в безысходности. Когда среди этих отдельных звуков появилось полное звучание, Амедео мгновенно проснулся. Это был шум от крыльев, многих крыльев. Крыльев? Амедео удивленно открыл глаза, а, подняв голову, увидел летящих драконов. Он знал их всех, но по имени сейчас мог назвать только одного, того, кого чувствовал на расстоянии, Андрея Бероева. «Значит, Долина бежит!» - отметил он про себя.
Он встал, каждая мышца его тела напряглась. Если бы сейчас он оказался с ними, то мог рассчитывать на их помощь, мог бы…. Нет, он не может себе этого позволить, его, наверняка, узнают, и что тогда? Что если это породит новую волну страха и смятения среди и без того напуганных волшебников? Нет, они должны быть сильными, твердыми, а он, он может следовать за ними, если только…
- Кайл! – вслух воскликнул Амедео и стремительно сорвался с места.
Эти пятьдесят метров цепкого кустарника он преодолел с максимально возможной быстротой, и не зря: до Кайла как раз дошли звуки от взмахов крыльев. Он удивленно приподнялся и, увидев драконов, быстро встал.
- Нет, Кайл, нет!
Амедео бежал навстречу, хотя едва ли это было нужно: Кайла его слова окатили нестерпимо холодной водой, что жгла и ранила, сказать что-то против, он бы просто не посмел.
- Нет, не надо их пугать, пусть летят. Лучше будет, если мы отправимся следом.
- Хорошо. Значит, будем ждать?
- Пока да.
Тем временем Мирра проснулась, удивленно посмотрев на стоящих рядом нее мужчин. Она не могла понять: что разбудило её, а ведь что-то разбудило. В своем воплощении в теле риданской девочки тэнийки, она не обладала острым слухом, потому не сразу посмотрела наверх, и последнее сделала только когда странная волна призыв: «Взгляни на небо!», не проникла в ее сознание.
- Андрей! Они… все там! – воскликнула она, поднимаясь. – Мы должны лететь с ними!
- Нет, - тут же возразил Амедео. – Мы полетим следом, но не ближе, чем на растоянии в несколько километров.
- Но мы нужны друг другу!
- Я знаю.
- Не знаешь! – воскликнула Мирра в каком-то запале и в тот же миг испугалась своих слов: откуда они появились? Сама она не могла такого сказать.
- Хорошо, догадываюсь. Тебя это устраивает?
Устраивает, но не ту её часть, что овладевала сознанием Мирры, все более и более уверенно. Девушка покорно опустила голову, почти закрыв глаза.
- Мы будем ждать, - властно произнес Амедео.
***
Холод и боль железными нитями пронизывали сознание Лидии, и бичами терзали тело, с каждым шагом убавляя способность идти дальше. Нет, останавливаться нельзя, эти слова вновь и вновь всплывали в голове девушки, перейдя в тот статус навязчивых идей, которые даже на фоне ярких мыслей все равно продолжают звучать. Первые метров десять она то и дело останавливалась, в ужасе озираясь по сторонам: ей казалось, что он где-то рядом, что он идет по пятам, и вот-вот настигнет. А если он опять возьмет и появится подле нее? Нет, нет, ведь она видела, как Балскове что-то забрал у него, и Яромир потом очень расстроился. Наверняка, он хотел сразу переместиться к ней, но не смог, иначе бы он не стал тянуть. А забрать Син мог только эти кристаллы, невидимые…
Лидия болезненно озиралась по сторонам, медленно продвигаясь вперед. Вперед - во всяком случае, ей так казалось. На самом деле она неоднократно петляла вокруг той поляны, куда ее перенес Яромир, как петлял и он.
Яромир, лишенный привычной возможности ориентироваться в пространстве был полностью подвластен чувству потерянности в лесу, с той лишней разницей, что этот лес теперь для него стал непроходимой чащобой. Он постоянно спотыкался, часто падал, исцарапав оставшиеся участки неповрежденной кожи. Ощупывая деревья, он пытался успокоиться и запомнить очертания коры, но это укладывалось только в рвение и стоило ему начать спокойно руками проводить по стволу, как терпение в нем трещало по всем возможным швам и рушилось.
Все неуверенней девушка шла, но двигалась, и вдруг. Рядом нее хрустнула ветка, одна, потом другая, и, в довершение всего, раздались слова.
- Да не помню я!
Это был его голос, Яромира. Чего он не помнил, Лидию не волновало, она подметила про себя только одно: он ничего не говорил в ее адрес, значит, он не обнаружил ее присутствие для себя. Девушка вновь замерла, силясь утихомирить бешено клокочущее сердце. Меж тем Яромир приближался к ней - Лидия прижалась к стволу дерева.
- О-о! – стонал он, прикладывая руки к пустым глазницам. – Как же больно!
Яромир облокотился рукой о ствол дерева. Наклонив голову, он тяжело дышал. Выглядел он жутко, пустые глазницы как темные ложбины оврагов пугали и отталкивали - это не было больше лицом. Потом он пошел, медленно, опираясь на деревья, еще четыре ствола и дойдет очередь до нее, но Лидия не могла пошевелиться, остатки мужества покинули ее. Три, два… он облокотился о соседнее дерево – Лидия закрыла глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы не потерять сознание. Яромир не заметил её и побрел дальше, а она, она обессилено опустилась на землю и беззвучно заплакала, слезы текли ручьем, и она могла только глотать их, снова и снова.
25 глава. Гнев принца
- Значит, Каримэна тебе не далась? – чуть насмешливо спросил Горавн.
Он и Син Балскове беседовали в храме Бога земных недр, в огромной светлой зале, усиливающей приход света позолотой стен. Эта была своеобразная приёмная, примечательно, ибо дальше Горавн не приглашал его. Конечно, Син мог в любую минуту перенестись в сокровенные уголки дворца, но он не хотел портить отношения со здешним хозяином.
- Не далась, - Балскове едва сдерживал гнев, всем видом стараясь не выдавать своего внутреннего настроения.
- И что ты намерен делать?
- Я намерен расспросить тебя, друг мой: в чем особенности строения завесы Амедео Ти-Ириса?
Горавн рассмеялся, открыто, на этот раз не сдерживая презрения.
- Скромное желание, ничего не скажешь! Да только, известно ли тебе, Син, что настоящий маг, если он, действительно, создал что-то стоящее, не раскрывает секретов своего творения любопытным душам. Зору даже и словом не обмолвился своей любимой доченьке: в чем сила его перстня, а ведь она спрашивала его еще будучи маленькой, доверчивой, наивной, какой он желал видеть её и какой безудержно любил. Боюсь, ты слишком поторопился, убив Амедео, хотя, может, и нет: не думаю, что какие-либо угрозы могли заставить его раскрыть тайну собственного творения!
- А Амнэрис? Она может знать?
- Ты не улавливаешь ход моих мыслей, Син, я же сказал тебе, настоящий маг никогда в здравом уме не выдаст свою идею даже самому близкому ему существу. А он, действительно, создал нечто. Я не любил Амедео Ти-Ириса, но отрицать его могущество я не могу, даже сейчас.
Син насупился, встав, и сложив за спиной руки, он нервным шагом пересек залу. Он надеялся на большее, минимум на намеки, максимум на ответ, а тут!
- Тогда, давай, соединим то, что мы знаем об этой завесе. Для начала это не завеса, а магическая сфера, через нее нельзя проникнуть ни по воздуху, ни через подземные ходы, ни через воду.
- Всё так, - согласился Горавн.
- Проникнуть в неё можно только, если её откроют изнутри.
- Так.
- Значит, токи сферы направлены внутрь.
- Но прикоснуться к ним нельзя! Извини, Син, но, по-моему, ты занимаешься не тем, чем нужно. Скажи, что это даст тебе, эти поиски? Конечно, заносчивость в твоем стиле, но побороть завесу, сила которой увеличивается от воздействия на неё дополнительной энергии, глупо и бессмысленно. О, я не занижаю твоих способностей, но, по-моему, ты и сам знаешь, что они не чета суммарной силе конклава магов Долины Времен Года. Или ты забыл историю?
- Нет, я помню историю!
- Тогда зачем ты занимаешься ерундой?
- Я пытаюсь найти выход! – громко, резко бросил Балскове.
- Только не надо истерик! Выход – это не всегда сила, Син, иногда, это очень умелый и тонкий подход. Например, почему бы тебе не проникнуть в Каримэну как обычному смертному?
- Это невозможно! Я пробовал. Все входы закрыты, для всех!
- Даже для принца и для князя Бириимии?
Син остановился. Он не думал об этом, а ведь это, действительно, может быть выходом. Дракон повернулся к богу, его глаза сияли от восторга.
- Да! Это мысль!
- Вот именно. Они летят домой, в Каримэну. Так дождись их, потерпи немного, и ты окажешься там, заметь, без всяких драк, сохранив силы, и физические, и магические.
- Да! К тому же я смогу доделать начатое и насладиться смертью дражайшего потомка Амедео.
- О, да ты я смотрю: совсем горяч! Как, потерпишь, Балскове, или все горит в жерле вулкана?
- Вулкан подождет, до удобного момента. И мы, да, да, именно мы войдем в Каримэну и станем её властелинами!
В тот день Син говорил и говорил, мечтал и представлял, строил грандиозные планы, рассказывал о делах в Идэлии, но он так и не упомянул о кристаллических перчатках, отнятых у Яромира. Лишь в первое мгновение, еще там, в западноэльфийском лесу, в его голове проскользнула мысль о замене союзника, но он не задержал на ней внимания, как на обычном отрывке наших представлений, недостойных быть претворенными в жизнь.
***
То, что раньше беглецам из Долины казалось немыслимым, страшно неудобным постепенно становилось частью нового образа жизни. На приготовления к ночлегу, утренние сборы, обед тратилось минимальное время. Со вчерашнего вечера они летели над Западной страной эльфов, по прямой, следующей вдоль границы страны, вчера они разбили лагерь в нежилом месте, но не сегодня так завтра им все равно предстояло встретиться с местными хозяевами. Эльфы очень внимательные. Так, сейчас вереницу драконов заметили почти сразу. Не взирая на все перипетии на правительственном уровне охранная службы работала безотказно. Как только на границе в небе появились очертания драконов, гонцы отправились с донесениями в близлежащий город, Кастэнию. Принесенное известие поначалу вызвало переполох: гонцы кричали об этом, еще будучи в седле, и только в самом отделении государственной охраны, к этому отнеслись со всей серьёзностью. Если кто-то и испугался, то не показал виду. Эльфы немедленно отправили гонцов в соседние города, особенно усилив направления на Каримэну и Ридану.
Драконы летели уверенной линией к своей стране, ни куда не отклоняясь с намеченного пути, в первый день их не беспокоили, на второй силы государственной охраны нанесли визит в вечерний лагерь драконов. Отряд состоял из пятидесяти эльфов, они шли вплотную друг к другу, задевая ветки и передавая их удары как эстафету, естественно, создавая при этом шумовой слой.
- Что это там такое? – чуть испуганно спросил ученик, собиравший хворост.
Парнишка, шедший рядом с ним тоже насторожился.
- Не знаю. Но, похоже, к нам кто-то идёт!
- Надо сообщить об этом всем.
Мальчишки переглянулись и, побросав хворост, со всех ног бросились обратно к лагерю. По пути каждый из них упал по несколько раз, сломал намеренное количество веток, в итоге их приближение точно не осталось незамеченным. Они выскочили на поляну взъерошенные, поцарапанные, с глазами, горящими от возбуждения.
- Вы чего? – спросил Марк, как раз проходивший мимо.
- Там, там!
- Там, это….
- Кто-то идет!
Но вместо понимания мальчишки получили комки смеха. Все, все, кто был рядом: несколько учеников, двое магов с учеными степенями, и даже Марк, рассмеялись. Ребята сразу осели.
- Да, уж видно, что кто-то идет!
- Мы, это, не в том смысле.
- Там в лесу шум такой. Как будто целый отряд нам навстречу.
Похоже, с этого надо было начинать. Смех пропал, разумно уступив место рассудку и серьезности. Марк насторожился, до его слуха доходили неотчетливый шум, обещающий перерасти в настоящий грохот.
- Всем внимание! – воскликнул Модест, сразу оценивший всю серьезность и опасность ситуации. – Соберитесь ближе к центру, никому никуда не уходить!
Шум приближался, а вместе с ним пятьдесят эльфов из службы государственной охраны Западной страны эльфов. К слову сказать, все эльфы, не взирая на то: нового государства или старого, не любили, более того, не переносили на дух непрошенных гостей.
- Что такое? – Марк даже испугался, когда услышал рядом себя голос Андрея: пробиваясь сквозь нестройные ряды встревоженных магов, он на время потерял четкость ощущений.
- Там,… о, хорошо, что я тебя нашел – там кто-то приближается, похоже, целый отряд эльфов.
- Их видел кто-нибудь?
- Нет, но, похоже, их много.
- Да, несколько десятков.
К тому времени ним подошло почти всё руководство Долины, а также несколько магов из числа исследователей магического искусства.
- Что будем делать? – спросила Анна Беклемишева.
- Мы должны убедить их пойти на переговоры, - твердо заявил Андрей.
Эльфы хорошо знали о местоположении лагеря, до метров и даже сантиметров, потому они не промахнулись, но выехали прямо на центральную линию поляны. Отряд возглавлял бывший полководец последней войны с Королевством Серебряного Дерева. Пусть он и проиграл войну, но ума и прозорливости, смелости и отваги ему было не занимать. Его звали Ингмар Россельманов. По одному его жесту – поднятой руке – солдаты замерли, так что некоторые ученики, особенно маленькие, удивленно вздохнули: как лошади могли так резко остановиться, не говоря уже о том, что они безоговорочно подчинились своим всадникам.
- Кто вы? И кто дал вам право без разрешения вступать в нашу страну?
Эльф рассчитывал на образованность драконов, и не просчитался, выступивший вперед молодой дракон заговорил на чистом западноэльфийском – настало время удивляться в рядах эльфов.
- Мы из Долины Времен Года. В силу сложившихся обстоятельств мы были вынуждены спешно покинуть Долину и отправиться в Каримэну.
- Почему вы не попросили разрешения на проход через страну?!
- Уход был не запланированным, а непредвиденным. Выслать кого-то вперед мы не могли, на это не было времени.
- Даже если я приму тот факт, что вы спешно покинули свою Долину, то это не будет ответом на мой вопрос, потому что сейчас вы уже второй день находитесь на территории нашей страны, за такой срок вы могли встретиться с нами и попросить разрешение на проход через Западную страну эльфов, Тем более, что вы летите вдоль границы, неужели сегодня утром нельзя было отправить хотя бы одного дракона решить этот вопрос? Или вы считаете, что можете спокойно вторгаться в чужую страну, нахально лететь через неё, думая только о собственном отдыхе? Кто командует всем этим балаганом?
Никто не ответил ему. Его взгляд сосредоточился на Андрее.
- Вы?! Я слышал: Долиной руководят маги почтенного возраста, которым хватает ума помнить законы других стран, но вы, похоже, их даже не знаете!
- А я слышал: северным западноэльфийским пограничным отрядом руководит Ингмар Россельманов, умный и дальновидный военачальник.
- И что ты хочешь этим сказать?
- Только то, что ваш король навряд ли одобрит нарушение мирного договора с Долиной, а в ее лице и с другими странами, не забывайте, среди нас есть представители разных народов и государств, в том числе и вашего.
- Неужели? А я думаю: наш король похвалит нас за преданное служение Родине!.. Ладно, допустим, я соглашусь дать вам разрешение на перемещение по стране, но не ранее, чем вы о том попросите.
- Хорошо, мы готовы обговорить все необходимые детали и подписать нужные бумаги.
- Кто из вас поедет? Только учтите: поедет, а не полетит.
- Я сам.
- Нет! – это был голос Сергея Алиева, Андрей не обернулся, он смотрел на Россельманова, который с загадочной ухмылкой на лице ждал, докажет ли молодой дракон свое право командовать или уступит.
- Георг, принеси деньги на пошлину, - попросил Андрей, перейдя на язык Риданы.
- Сейчас.
Георг принес не только деньги, но и плащ.
- Возьми.
- Спасибо.
Беатрис напряженно вслушивалась в незнакомую речь, когда Георг вернулся из палатки с плащом, она побелела, но не обмолвилась и словечком и даже успела словить маленькую Элю, которая выскочила неизвестно откуда, она поняла, что Андрея, одного, увозят эти эльфы, и хотела помешать этому.
- Я вернусь, Эля, не бойся.
С лица Россельманова не сходила едва заметная ухмылка, внимательно он изучал стоящих перед ним магов. А ведь их было не менее трёх сотен, тогда как у самого Россельманова всего пятьдесят эльфов, всадников, неспособных превращаться в крылатых драконов, что в свою очередь не могло не беспокоить, накладывая на лицо эльфа отпечаток тревоги. И Андрей знал, что эта причина недовольства бывшего военачальника западных эльфов – гарантия его безопасности.
- Могу я знать, кому подаю руку? - спросил Россельманов, давая Андрею руку.
- Отчего же нет? Андрей Дэ’Эстен Бероев.
Россельманов промолчал, хотя он слышал это имя, и не единожды. Бросив короткий клич, он развернул коня, ему уступили дорогу. Отряд также перебазировался и двинулся следом за командиром. Беглецы долго смотрели им вслед, даже когда они скрылись из виду. Постепенно все стали расходиться, только Беатрис, замерев, стояла на месте, она невольно вздрогнула, когда кто-то взял ее за руку.
- Почему вы промолчали? – это была Анна Беклемишева, она смотрела на Беатрис очень недовольно, если не возмущенно.
- Потому что возражения могли ухудшить ситуацию.
- Но они могут убить его!
- Они не посмеют!
- А если…
- Анна! – осек женщину Марк. – Это рискованно, никто этого не скрывает, но едва ли был другой выход. По-твоему лучше было сражаться? Они не тронут его, Беатрис права. Ты видела, как переменилось выражение его лица, когда Андрей назвал свое имя? Россельманов – не дурак.
Взгляд Анны смягчился на единицу от десятка, холодно взглянув на Сметина, Беатрис она передала куда более многозначительный взгляд, и только потом отпустила её руку. Беатрис плотно сжала губы, у неё у самой всё клокотало в душе, но позволить выйти своим эмоциям наружу, она не могла.
- Не обращай на нее внимания, - говорил ей Георг уже в палатке. – Она всегда была неравнодушна к Андрею, так что к тебе у неё по определению не может быть теплых чувств.
Беатрис удивленно посмотрела на Георга, тот улыбнулся.
- Да, Беатрис, ты отбила у неё жениха.
- Но…
- Она старше на добрых лет пятнадцать? И тем не менее. Кстати, с неё все и началось, - и Георг поведал ей о том, как Альчести и Даниил освободили Андрея от необходимости согласия родителей на брак. Закончив свой небольшой рассказ, он добавил. - Так что сначала в него влюбилась преподавательница, а потом не один десяток юных симпатичных учениц, но он ни с кем не был близок, - поправился Георг. - Ты у него первая, хотя... - молодой человек осекся и не договорил.
- Тебя смущает то, что мы приняли решение слишком быстро? - закончила за него Беатрис.
- Ну, не пойми меня неправильно, но меня это очень удивило, однако, я знаю брата, он искренне любит тебя.
И она его тоже, она очень переживала за него, спустя час она не могла думать ни о чем другом, кроме того, что в данный момент происходит с Андреем, но здесь и сейчас она могла услышать только шумы, приносимые лесом. Сегодня лес был особенно неспокойным, но причиной тому был не князь Бероев.
Отряд Россельманова шел по проложенному нестройному пути, с максимально возможной для такой дороги скоростью. Пятьдесят всадников создавали вокруг себя много шума, порядком пугая животных, но они лишь добавили смятения.
Лес буквально гудел, отовсюду доносились тревожные звуки. «Даже здесь предчувствие гибели», - подумал Андрей, и остановился бы на этом, если бы не раздавшийся крик, скорее похожий на вопль.
- Что это? – спросил Россельманов, скорее, от неожиданности, чем в поисках ответа у сидящего позади него дракона.
- Похоже на крик, эльфа.
- Почему именно эльфа? Может, дракона.
- Может, но в любом случае вы ведь не проедете мимо?
- Хм! Значит, вы предлагаете мне посылать моих солдат для того, чтобы помогать вашим магам? Не забывайтесь, князь!
- О! Так значит все-таки мое имя не безызвестно! А если это не мои маги, а ваши эльфы? Точнее, эльф?
Россельманов плотно сжал губы: а что если это, действительно, кто-то из его эльфов? Или, все-таки, нет?
- Ладно! Борис, Пётр, Илья, надо бы проверить, что там. Возьмите с собой еще нескольких солдат. Крик был с северо-запада. Судя по всему, это недалеко. Мы отправляемся – догоните! Вперед! – скомандовал он и тихо добавил так, что его негромкие слова, особенно на фоне шума от передвижения нескольких всадников, мог слышать только Андрей. – Если это кто-то из ваших магов, князь, учтите, что их схватят и привезут в город.
- Ну, я думаю, вы позволите мне вступиться за него.
- Посмотрим.
До города оставалось полтора километра, отряд миновал их за треть часа, через двадцать минут, Андрей сидел в кабинете Россельманова, а через сорок поставил последнюю подпись в длинном списке разрешения на путешествие по стране. В принципе, это можно было закончить и раньше, но Андрею пришлось повозиться с пером, сделанным здесь, в Кастэнии, а не в Долине Времен Года, для князя Бероева постоянное обмакивание пера в чернильницу было чем-то удивительным и жутко неудобным. Это не укрылось от взгляда Россельманова.
- Хм! Чрезмерное развитие отбивает от исконного!
- Не могу спорить. Только один вопрос: вы намеренно не привлекаете это развитие в Кастэнию?
- Да!
- Что ж, воля ваша.
В этот самый момент в кабинет постучали. Россельманов разрешил войти – через порог переступил Борис, смущенный, сбитый с толку, пораженный и даже испуганный, но чем?
- Что там такое? – поторопился с вопросом Россельманов, он говорил, повинуясь естественному порыву, забыв при этом, что в кабинете находится посторонний.
- Там, господин, мы нашли того, кто кричал. Это… это принц!
- Что?! Невозможно! – Россельманов вскочил с места, его глаза горели. – Князь, я думаю, вам пора возвращаться.
- Конечно, спасибо вам за помощь. Всего доброго.
Андрей протянул руку Россельманову, не смотря на принесенное известие, он уступил этикету и ответил рукопожатием.
- До свидания, князь, мне приятно было иметь с вами дело. Извините, если был невежлив, но… работа такая!
- Конечно, я всё понимаю.
Россельманов проводил его до двери, где до сих пор стоял Борис.
- Где он?
- На улице. Мы хотели отвезти его в больницу, но он отказывается. Он требует, чтобы мы нашли её.
- Кого «её»?
- Он назвал её Лидия.
Дальше Андрей слышать не мог, но услышанного ему было достаточно, чтобы понять: случилось что-то серьёзное. Андрей вышел в парадный коридор, там было полно служащих, они за редким исключением не обратили на дракона никакого внимания. Все смотрели в окна. Андрей вышел на улицу, и увидел…. Яромир, в испачканной, порванной одежде, на которой, однако, сохранились свидетельства королевской власти, стоял, опираясь о колонну, а его глазницы пустовали. Андрей медленно шёл мимо.
- Я не говорил вам привозить меня в город! Вы должны вернуться и найти её, слышите?! Верните её! Она там! Лидия!
Следом за Андреем на улицу вышел Россельманов. Дракон медленно шел по широкому парадному крыльцу из бетона. Вокруг собралась толпа народа, они смотрели на принца также, как только что Борис на Россельманова, но теперь их внимание привлек и Андрей. Яромир нащупывая рукой следующую колонну, тщетно рассекал воздух, неуверенно он шагнул на следующую ступеньку, и еще на одну, он услышал, что кто-то идет, не в силах найти другую опору….
- Ты! Слышишь! Верни меня в лес!
Он цепко схватил Андрея за одежду, сейчас некогда симпатичное лицо Яромира выглядело ужасно, не только из-за опустевших глазниц, весь его вид, полу одичалый, горящий почти звериным возбуждением вызывал к себе неприязнь.
- Тебе нужно к лекарям, Яромир, - спокойно, холодно ответил Андрей
Яромир замер. С полминуты он молчал и был просто не силах произнести ни единого звука.
- Ты?!
- Что ты сделал с собой, Яромир? На тебя жутко смотреть!
- Ты! – взревел Яромир и бешено откинул от себя Андрея, не ожидая этого, дракон, оступился и спиной упал на ступеньки.
Россельманов кинулся вниз, схватив за плечо Андрея, который к тому времени почти успел подняться, он потащил дракона назад.
- Идите в мой кабинет! Прошу вас!
Просьба Россельманова не была пустой. Яромир утратил остатки разума, он кричал, посылал угрозы, размахивал кулаками, без разбора. Пока досталось только колоннам, удивительно, но молодой эльф не упал с лестницы. Россельманов действовал быстро, увидев, что Андрей уходит обратно в здание, он приказал четверым солдатам схватить Яромира, закутать его в плащ и увезти в больницу. Сам он поехал с ним, распорядившись передать князю Бероеву разрешение покинуть город.
Андрей сидел в кресле, исполненный поразительного спокойствия, когда в кабинет вошел пограничник, тот невольно стушевался, чуть сдавленным голосом он произнес.
- Вы можете идти, господин князь, Господин Россельманов передает вам свои извинения за случившееся.
- Передайте ему, что я не сержусь и благодарю его за помощь, - отвечал Андрей, поднимаясь с кресла.
Сейчас служащие не обделили его вниманием, проводив пристальными взглядами. А народ на улице, затаив дыхание, испуганно, но в то же время восхищенно смотрел, как обычный с виду тэниец или человек, превратился в крылатого чёрного дракона - Россельманов не выделил ему коня, а у Андрея не было времени идти пешком. Лидия была там, в лесу, и, судя по всему, нуждалась в помощи. Лидия. Сейчас он не сомневался, что речь идет о принцессе Идэлии. Они слышали крик, когда выезжали из леса, увидев с воздуха примерное место, Андрей вынужден был вернуться, чтобы приземлиться. Дальше предстояло идти пешком.
- Лидия! Лидия!
Она слышала, слышала мужской голос. В ужасе Лидия сжалась в комок, поджав ноги, она сидела в небольшом овраге, совсем как тогда, пять лет назад. Как и тогда, пять лет назад, ей угрожала смертельная опасность, которая неуклонно и уверенно приближалась к ней.
Андрей нашел дорогу, проложенную отрядом Россельманова, потом то место, где они услышали крик – тут росли две немыслимо искривленные сосны – и пошел в сторону, откуда донесся крик. Он довольно долго плутал, и уже готов был отчаяться, как вдруг увидел на земле клочки одежды и следы. Следы многократно переплетались, но шли по кругу, хоть и всегда с отклонениями. Вот одни из них.
- Лидия! – голос совсем рядом, девушка практически перестала дышать.
Андрей спрыгнул в овраг, а в следующий миг, что-то с невероятной силой обрушилось на него сзади, рыча и отбиваясь всем, чем можно. Андрей попытался развернуться, сначала поддался ей, а потом расстегнул застежку плаща, в котором Лидия успела запутаться, скинул девушку с себя и со второй попытки умудрился обхватить ее за талию.
- Лидия! Лидия, успокойся! Я не Яромир!
Я не Яромир! Нет, сейчас она не слышала другого голоса, как не заметила и другой внешности, но эти слова поняла отчетливо. Но если не Яромир, тогда кто знает, и что она ожидает нападения Яромира.
- Успокойся, прошу тебя!
Лидия притихла, только отрывистое напряжение выдавало ее состояние, страха, близкого к отчаянию.
- Теперь повернись и посмотри на меня.
Он отпустил ее, Лидия испуганно отскочила, при этом цепко держа плащ. Этот голос - да, он был знаком ей. Лучшего защитника она, пожалуй, и не надеялась встретить. Слезы невольно выступили у нее на глазах, колени сами собой подогнулись. Андрей отреагировал молниеносно и успел подхватить ее.
- Лидия! Не волнуйся, он далеко отсюда.
Нужно было дойти до той поляны, где он приземлился, но девушка вряд ли была в состоянии сделать это. Андрей осторожно поднял ее на руки.
- Где он? Уже прошло четыре часа! Он самое большое должен был затратить три! – тревожным голосом говорил Георг, нервно расхаживая вдоль костра.
Руфина сидела рядом, все это время она молчала, не то, чтобы она не волновалась, скорее ей не хотелось показывать свое волнение. Георг неожиданно остановился – драконица подняла голову и увидела в небе Андрея. Он явно что-то или кого-то нес в лапах, но что именно они смогли увидеть только на земле, и немало ужаснулись, узнав в измученном, загнанном существе юную Лидию.
- Что случилось? - спросили почти в один голос Руфина и Георг.
Подошла и Беатрис, едва увидев девушку, она тут же начала действовать. Она буквально забрала из рук одного из учеников чашку горячего чая и отдала его девушке, повелительным тоном приказав ошарашенному мальчугану принести сумку с лекарственными травами и еще кипятка.
- Кто это сделал?
- Яромир. Я видел его в Кастэнии, это город неподалёку.
- Яромир?! – в один голос переспросили и Георг, и Беатрис, и Руфина.
Да, Яромир. Он едва не обезумел от гнева и ужаса, когда его схватили четверо эльфов и потащили вниз, потом накинули плащ, окутали и связали как младенца. И ради кого? Ради кого с ним так обошлись? Ради иноземного князя! Он им дороже, чем собственный принц! Яромир кричал, посылая прямые и косвенные угрозы обидчикам, прямые – обещая добраться до каждого из них, косвенные – обещая устроить суд, на котором осудят как их, так и всех, кто стоял рядом. Как он заставит говорить свидетелей? Кто согласится свидетельствовать против себя? И как он узнает их? Это его не волновало.
Яромира насильно привезли в больницу и передали лекарям. Но лекари оказались не столь решительны, они испугались, не решаясь подойти к принцу. Этой задержкой он не преминул воспользоваться.
- Послушайте! Сейчас со мной дерзко обошлись стражники, но, я надеюсь, вы, лекари, куда более разумный народ. Если вам на меня плевать, то не попирайте хотя бы собственную честь и гордость! Неужели вам не стыдно: как вы обращаетесь с принцем своей страны? А ведь это прямое указание на её честь в целом. Не нужно никакого рукоприкладства, я сам охотно приму помощь лекарей, но не раньше того, как виновница… та, что лишила меня зрения, будет наказана! Не стану скрывать, я не совсем законно добивался её, но она могла ответить спокойно, а не кидаться на меня и делать такое! Она должны быть наказана! Пусть стражники вернутся в лес и найдут её, она не должна была далеко уйти, если только.… Откуда здесь взялся Бероев?
Лекари этого не знали, а стражники боялись ответить.
- Откуда он здесь взялся, я спрашиваю?!
- Он…
- Ну?
- Он руководит отрядом магов, которые покинули Долину Времен Года.
- Покинули Долину? – Яромир впервые после схватки с Лидией улыбнулся, но улыбка больше не красила его - сейчас, наоборот, уродовала, отталкивая и вызывая неприязнь. – В Кастэнии он был один?
- Да, так распорядился господин Россельманов.
- Россельманов? Ах, да, он ведь здесь охранник. Что ж, теперь я точно знаю: с кого спросить, не только с моего старого знакомого, Андрея Бероева…. Вы слышали мой приказ?
- Да, ваше высочество!
- Действуйте, а я отдаюсь в руки моих спасителей.
Эльфы неуверенно подошёл к принцу, всё смущало их, вся эта ситуация, но занятие привычным делом вернуло их к трезвой оценке, через полчаса не осталось и тени страха, только чёткое знание: что и как нужно делать.
26 глава. Давняя обида.
Солнце быстро поднималось, стремясь быть в зените безоблачно-туманного неба, каким оно стало после извержения глории, но оно не могло дать и обманчивого тепла, чтобы хоть как-то согреть раненую Планету. Сегодня маги из Башни Постижения законов Природы засомневались в столь привычном и непоколебимом для них утверждении: всё в природе взаимосвязано, солнце нужно для живого Планеты, а живое нужно для утверждения роли солнца. Теперь согласия заслуживала только первая часть постулата, а вот вторая подверглась жёсткой критике.
Караван беглецов расположился на небольшом лугу близ бурлистой речки, и сейчас готовился к новому дню перелета. В отличии от их предельно прямого пути, местная речка не боялась делать извилины, на радость детей: им пришелся по душе ее нрав, решительный, смелый. В сторону то и дело отлетали брызги. И часть детей убежала к воде, хотя никто не разрешал им этого.
- Смотрите, какие брызги! – восторженно говорила девочка лет десяти, Амилена.
- Вот здесь! А! По ногам бьёт!
Дети прыгали, кричали, не взирая ни на какие оклики взрослых.
- Да что ж это такое, там ведь и поскользнуться можно! – недовольно сказала Беатрис. – Почему их не вернули? – спросила она у ученика, Дина, того самого, кто не так давно помогал нести Храмова в лечебное крыло.
- Они не хотят, госпожа!..
Беатрис глубоко вздохнула и отправилась туда. В этот момент с другой стороны речки показались четыре всадника, сначала четыре, а потом ещё десять.
- Идите в лагерь, немедленно! – Беатрис сама поразилась своей строгости, но сейчас явно было не до нежностей.
Ребята со всех ног припустили обратно, вместо них к реке отправились Алиев и Беклемишева – они были ближе всех остальных к краю лагеря с этой, восточной стороны. Всадники замедлили ход, перед величественной, прекрасной женщиной они остановились, двое, стоящих к ней ближе всего, спешились.
- Госпожа, - сказал старший из них, в знак уважения перед ней он склонил голову, виски эльфа уже тронула седина, но и тени приближения старости не угадывалось в его ловких и правильных движениях, стремительном и ясном взгляде, в котором сейчас читалось его искреннее удивление красотой и статностью этой женщины.
- Приветствую вас, всадники, могу я знать: случайно ли вы ехали мимо, или намеренно искали наш лагерь?
- Намеренно. Ведь, это лагерь магов из Долины Времён Года?
- Да.
- Тогда можем мы поговорить с князем Дэ’Эстеном Бероевым?
- Вы можете говорить со мной: я его жена, сейчас мы вместе руководим… переселением из Долины.
- Его жена? Я завидую князю!
Беатрис чуть улыбнулась, принимая комплимент. К тому времени к ним подошли Алиев и Беклемишева.
- Это заместитель действующего главы Долины и глава башни боевой магии.
- Я - десятник местной пограничной службы, Гордон Бартаев, позволите узнать ваше имя?
- Беатрис Кудашева Нежинская, - и, словно не замечая вскинутых от изумления ресниц господина Бартаева, Беатрис спрашивала. - Зачем вы искали нас?
- Мы, видите ли, мы ищем девушку, которая предположительно напала на принца Яромира. Князь рассказывал вам о встрече с ним?
- Да, он говорил об этом. Но мы ничего не знаем об этой девушке. Андрей только говорил, что слышал имя «Лидия», но более ни ему, ни нам не известно, - спокойным голосом ответила Беатрис, успев опередить Беклемишеву с прямо противоположным ответом, её намерение не укрылось от Бартаева.
- Нет, мы ничего не видели, но вообще, это возмутительно: напасть на принца! – подхватила Анна, в душе не соглашаясь с Беатрис. Зачем скрывать у себя эту девушку: если она виновата, значит, должна быть наказана, а им сейчас совсем не с руки ввязываться в чужое дело.
- А вы вообще вчера слышали крик? Из-за которого остановился отряд Россельманова?
- Да, Андрей говорил об этом, но мы решили: это просто какой-то зверь, звук был настолько неотчетливым, что я даже сомневаюсь: то ли мы слышали. Разве что несколько учеников, которые вблизи собирали хворост, утверждали, что это кричал кто-то из более разумных существ, но этому не придали значения. Что ж, извините, в этом и наша вина. Мы могли бы помочь вам, если бы послушали тех ребят. Просто они такие непоседы, такое иногда сочиняют….
- О, я понимаю. А князь вернулся вовремя?
- Да, - вновь солгала Беатрис.
- А где он сейчас?
- Он занят. Но вы не волнуйтесь, я вполне могу говорить и от его лица.
- Не сомневаюсь. Что ж, простите за беспокойство, хотя я не жалею, что имел возможность поговорить с такой прекрасной госпожой.
- Надеюсь, вы найдёте преступницу, желаю вам удачи.
- О! Благодарю! Позволите последний вопрос?
- Да, пожалуйста.
- Вы, действительно, та самая Беатрис?
- Да.
Бартаев, удивленный и восхищенный, вновь склонил голову.
- Тогда я вдвойне завидую князю! Спасибо за оказанную честь видеть вас и говорить с вами. Безумно жаль расставаться с вами, но!.. Всего доброго.
- И вам всего доброго, еще раз удачи.
Бартаев и второй всадник вновь вскочили на коней и, развернув небольшой отряд, поехали вдоль речки, в лес. Трое драконов спокойно развернулись и пошли обратно в лагерь, не смотря на то, что всадники их уже слышать не могли, они говорили вполголоса.
- Почему вы не сказали им: где девушка? – недовольным тоном спросила Анна. После вчерашнего разговора с Георгом, Беатрис на физическом уровне ощущала ее неприязнь к себе.
- Вы не знаете: кто это девушка, Анна, иначе бы вы так не говорили.
- Тогда, может, вы скажете нам?
- Это принцесса Лидия.
- А именно?
- Я имею в виду принцессу Идэлии.
- Но… что она здесь делает?
- Яромир перенес её сюда и хотел,… чтобы она отдалась ему, за это девушка выдавила ему глаза.
- Ничего себе! – искренне удивилась Анна.
Алиев, до того молчавший, спросил:
- А кристаллы, Беатрис, разве он не может управлять ими, будучи слепым?
- Наверно, смог бы, если бы не появился Син Балскове и не забрал их. Мы вытянули вчера это из Лидии.
- Как она? – спрашивал Алиев.
- Пока спит, я собираюсь дать ей еще успокаивающего напитка, чтобы она проспала хотя бы до вечера, ей нужно сейчас восстановить силы.
- Яромир, Яромир, что с тобою сталось? – печальным голосом спросил Алиев, скорее себя, чем кого бы то ни было.
В лагере хорошо видели, как подъехали всадники, как два из них спешились, как беседовали с Беатрис, а потом к ним подошли Алиев и Беклемишева. Как и все, Георг решил, что они вполне могут сами переговорить с всадниками, тем более что привлекать внимание излишней важностью вопроса сейчас нельзя, ведь эльфы, скорее всего, искали Лидию. Так думал Георг, и он оказался прав. Он внимательно следил за переговорщиками, и невольно вздрогнул, когда сзади на его плечо легла чья-то рука.
- Почему меня до сих пор никто не разбудил? – недовольным тоном спросил Андрей.
- О, это не ко мне! Это воля Беатрис.
Всё возмущение мгновенно исчезло с его лица, он сел рядом брата, и, окинув взглядом лагерь, заметил всадников, а потом и Беатрис.
- Что там такое?
- Наверняка, ищут Лидию.
- Как она?
- Пока никак, спит, но наши дамы вчера смогли успокоить её, так что думаю, сегодня всё будет в порядке.
- Уезжают. Но нам всё равно надо быть осторожными в пределах этой страны. Кто знает: что взбредёт в голову Яромира.
- Но разве он может осматривать каждого в лагере?
- Запросто. Если у него есть доказательства, что мы скрываем преступника, то он имеет права по их законам перерыть все наши вещи. Но ты сам понимаешь: принцу ничего доказывать не нужно.
- Принцу! Успел уж и трон прихватить! Хотел бы я знать как, что-то мне не верится, что на законных основаниях.
- Понятное дело. В принципе и хорошо бы посудиться с ним, но времени нет. Это только в крайнем случае. Ладно, пойду я хоть умоюсь.
- Ты только недолго, а то Беатрис меня покалечит, если ты не успеешь поесть.
- Ладно, не волнуйся! А дети наши где?
- Вон там, видишь: целая толпа малышни, они там играют.
Согласно кивнув, Андрей направился к реке, издалека помахал рукой Беатрис, которая к тому времени ушла в восточную часть лагеря. Его провожали взглядами, вопросительно-пытливыми: все знали, что вчера князь доставил в лагерь какую-то девушку, но кто она, никто не знал. Андрей постарался не замечать всех неозвученных вопросов, вскоре он остался один, выбрав чуть наклонный засчет холма берег, он стал спускаться к воде, но, сделав пару шагов, остановился. У воды сидела Беклемишева, она не видела его, и хорошо бы было, подумал Андрей, если б и не услышала. Но услышала, она резко повернулась, встретившись с ним взглядом. Досадливо вздохнув, Андрей собрался идти обратно.
- Не надо, я сама уйду, - холодно отозвалась Анна, и, встав, пошла к вершине холма.
«Она специально пошла именно этим путём. Она десять раз могла обойти!» - недовольно промелькнула гневная мысль в голове Андрея, он хотел уйти, но переборол себя и тоже пошёл вниз. Как же хотелось ему, чтобы всё было иначе! Он восхищался ей, испытывал искреннее уважение, но она не стремилась видеть в нём просто друга. Тогда, десять лет назад, когда он, любознательный, подающий большие надежды юноша, слушал её лекции по искусству боевой магии, охотно помогал после занятий в лаборатории, он доверчиво искал дружбы и понимания своего наставника, он не мог и не хотел видеть её в другом качестве. А она, она изначально преследовала одни цели, обманывая себя и других ложными разговорами и поступками. Часто спрашивал себя Андрей: почему? Неужели она не может иначе? Не хочет, это куда сильней.
- Это правда, что ты голосовал не за меня, а за Храмова? – как бы невзначай бросила Анна на ходу.
Также, не оборачиваясь, Андрей обронил.
- А как вы думаете?
- Думаю, что я ошиблась, выбрала не тот подход. Мне не следовало с тобой знакомиться, тогда бы ты…
Слушать до конца Андрей не собирался, резко шагнув назад, он схватил ее за локоть, с силой, и, срывающимся от гнева голосом, сказал.
- Замолчите! Слышите! Я никогда не позволял себе так обращаться с женщинами, но у меня уже никакого терпения не хватает! Не смейте, слышите, не смейте напоминать мне о ваших низких помыслах!
- Смог обратить на меня внимание, - докончила Анна, не взирая на его угрозы.
- Я не желаю ничего слушать, ни сейчас, ни впредь!
Резко отбросив её, он, не оборачиваясь, пошёл дальше, но она стояла на месте.
- Деспот, как и твоя мать, как и все Ти-Ирисы!
- Меня это устраивает! Как и вас, ваш метод общения.
- Ты глупец, сколько бы ты мог иметь, если бы не твоя дурость!
- Вы, кажется, хотели, уйти, Анна!
Не просто гневный, бешеный взгляд бросила на него Анна, и собиралась ответить, основательно и продолжительно, если бы не чей-то оклик. В пылу гнева женщина даже не поняла: кто это, но её всё равно пробило током: кто бы это ни был, он не должен был слышать этот разговор. Поймав взгляд Андрея, он испугалась еще больше, тот был буквально ошарашен.
- Анна! – повторил… Алиев – женщина побелела. – Анна! Могу я с вами поговорить?
Алиев вернулся сюда за Анной, он, действительно, хотел посоветоваться с ней, а теперь еще и побеседовать, в назидательном стиле.
- Иди, куда шёл, Андрей, - говорил Алиев, спускаясь с холма, подойдя к Анне, он взял её под руку, и повёл наверх – она безвольно повиновалась.
- Не жалко! – бросил вслед Андрей, вполголоса, проводив их взглядом, и пошёл, наконец, к реке.
27 глава. Визит в Кастению.
Куда-то ушёл терзавший душу долгие несколько дней страх – дети резвились, кричали и бегали так, словно ничего не произошло! Даже Эля и Ник играли вместе со всеми. Они ничего не забыли, но начали понимать жестокую истину жизни: надо жить дальше, пока ты живешь, и всё равно сознавать счастье каждого вздоха. Стали бы их родители радоваться, если бы узнали, что они всё время плачут, нет, по-настоящему любящие родители только бы расстроились. Конечно, сами дети к такому решению придти не могли, здесь сказывалась умелая работа драконов, и в особенности Андрея, к которому маленькие эльфы успели привязаться. А он как никто другой понимал: что такое потерять своих настоящих родителей, как начать жить заново, как научиться снова любить мир, считаться с его жестокостью и все равно любить.
Дети играли в самую быструю и от того приятную для ребят игру: догонялки. Но, в конце концов, они всё-таки устали и начали играть в прятки. Лес как нельзя лучше подходил для этого: столько широких стволов, удобных собраний кустов и подрастающих деревцев, а также овраги, лазейки. Что значили здесь предостережения взрослых о молчании западноэльфийских животных? Но они в свою очередь не стали связываться с шумной и быстрой толпой детей. Змеи забились подальше и поглубже, белки притихли в дуплах, а различные быстроногие воспользовались своими природными способностями и освободили игровое поле.
Эля пробиралась всё дальше вглубь небольшого леска, она водила и никого не могла найти – все как будто исчезли. И тут сзади раздалось: «Нашел себя сам!», дважды, Эля даже побледнела – неужели она так далеко ушла, что, никого не заметив, прошла мимо?
- Нашёл себя сам!
Опять! Всё, надо возвращаться, лучше потом начать заново. Эля уже собиралась повернуться в другую сторону, как увидела через просветы в деревьях поле,… покрытое пеплом. Девочка смотрела на него как заворожённая, не в силах отвести взгляд. Сзади раздавались крики, смех, а впереди несчастный крестьянин, плакал над погибшей семьёй, над безвозвратным теперь счастьем. Эля вышла из-за деревьев и пошла к полусожжённой деревне. Пепел ложился ей на ноги, и, поднимаясь вверх, мешал дышать. Старик, сидящий на середине поля не слышал её, и всё также неустанно продолжал плакать. Всё погибло, всё, чем он жил и над чем он трудился столько времени! Кто вернёт ему сына-волшебника, попытавшегося создать защитное поле? Кто и как вернёт ему накопленное? И кто и как ответит за случившееся? Когда на его плечо легла легкая рука, он невольно вздрогнул и, растерянно посмотрев по сторонам, увидел маленькую девочку.
- Не плачьте, - тихо сказала малышка, - это ничего не изменит!
Старик понимал идэлийский, но сам на нём говорил плохо, однако это слово он знал хорошо.
- Спасибо!
В глазах его застыли слёзы, своей маленькой ручкой Эля осторожно смела их. Улыбнувшись, она погладила его по волосам. «Откуда этот ребёнок?» - недоумевал старик, но был искреннее благодарен ей. Взяв её ладонь в свою, он поцеловал ручку девочки, и ещё раз поблагодарил:
- Спасибо!
После того, как все нашли сами себя, ребята заволновались: где же Эля. Тем более что в этот момент их позвали. Надо было возвращаться. Без Эли? Несколько ребят собрались идти искать её, видя непонятное замешательство среди детей, Беатрис, находясь рядом, пошла к ним.
- Что такое?
- Э.… Замялся мальчик лет двенадцати, но ответить так и не смог, виновато опустив голову.
- Эля пропала, - донесся голос Ники, - она водила, но мы все нашли себя, а она так и не пришла.
- Идите ко всем, Ника позови наших, пусть поднимаются в воздух – мы найдем её.
Беатрис преобразилась, сделав несколько взмахов крыльями, она поднялась над лесными зарослями и сразу же увидела девочку.
- Ника! – крикнула она сверху. – Ложная тревога, я её уже нашла.
Мальчик улыбнулся, проводив глазами драконицу – та опустилась практически сразу для себя, через большое расстояние – для Ники. Приземлилась чуть поодаль от эльфов, боясь поднять толстый серый слой. И всё равно лёгкий пепел взлетел вверх – саму Беатрис он окутал облаком, и едва не скрыл Элю – старик заградил её собой. Драконица невольно закашляла.
- Простите! Я не задела вас? – спросила Беатрис, подходя к эльфам.
Старик непонимающе посмотрел на неё: он не знал древнеэльфийского, только страх при виде дракона не требовалось переводить на другие языки. Он не мало удивился, когда Эля, погибший отец которой, будучи преподавателем, знал древнеэльфийский, перевела ему на современный идэлийский язык её слова. Женщина - дракон – беспокоилась, не задела ли их волна пепла!
- Нет, всё в порядке, госпожа Беатрис. Этот старик, он, наверно, местный житель.
- Да, похоже…. Ужас, что здесь произошло? Такое ощущение, что рядом извергался вулкана. Но ведь у нас там совершенно чистая поляна!
- Должно быть, облако окончилось здесь. Видите: дальше всё в пепле.
- Пепел! Значит, те туманные облака, что мы видели, образовались от извержения вулкана? И впереди туманность. Скоро мы такого солнца не увидим.
- Он и до Идэлии дойдёт?
- Увы!.. Эля, спроси его: выжил ли кто-то в этой деревне?
Девочка перевела, старик отрицательно покачал головой.
- Бедный! – сердце Беатрис сжалось в комок.
Нет, она его тут не оставит, чтобы не сказал на это Андрей! Да, она знает, что они не могут помочь, не могут ничего исправить, они должны лететь, но хоть кому-то хоть как-то они могут оказать помощь?
- Эля, скажи ему, что он пойдет с нами.
- Дедушка, пойдем с нами! Мы тебе поможем.
- Нельзя помочь! Ничего не вернуть! Нет, нет, дочка, нет. Ты идти, я остаться.
- Но вы погибнете тут! – Эля с нескрываемым ужасом в глазах посмотрела на него, но старик молитвенно улыбнулся.
- Нет, здесь всё моё. Я остаться!
- Нет!
Беатрис не могла понять всех слов, но «нет» звучало практически также. Почему старик отказывается?
- Госпожа, скажите что-нибудь, я переведу!
- Передай ему, что мы унесем его отсюда, ему нечего с нами бояться.
- Не то! Он говорит, что здесь всё его, ему нельзя помочь, и он останется! – девочка глотала слёзы, она не хотела бросать его, не могла даже представить такое.
- Дочка, лететь - вы, а я остаться. Мой дом здесь, мой сын, моя жена.
- У меня тоже погибла семья, но я не буду себя хоронить, я буду жить на радость моим родителям, моему старшему брату!
- И я хочу жить с ними, ты должна позволить остаться.
- Не могу! Не могу!
Старик вновь улыбнулся, сейчас его не мучили боли, не мучил голод, только один короткий выстрел внутри тела.
- Спасибо! – это было его последнее слово, ему было больно, но он умирал с улыбкой на устах, потому что знал: он уходит к своим, и это уход, согретый любовью и вниманием, скоро он станет частью своих близких и друзей.
Беатрис силой оторвала от него рыдающую Элю и преобразилась, крепко держа девочку в лапах, она возвращалась в лагерь. Все уже были готовы к отправке, а вскоре они пролетали над тем самым полем, где нашёл успокоение последний житель деревни Лесной Уголок, который в пепельный дождь уходил в погреб, где его не мог достать горячий пепел.
- Что это?! – с ужасом спросил Георг, увидев внизу поверхность, покрытую пеплом.
- Я боюсь предполагать, - отозвалась Беатрис, - но, похоже, Балскове нашёл друга в лице Горавна.
- Зачем ему Горавн? – удивилась Руфина, - Разве он не может повелевать вулканами самостоятельно, кристаллами?
- Думаю, что нет, - отвечал Андрей. - Вулкан – это не токи пространства, и не какой-то листок бумаги - это комплексное, самобытное, я бы сказал, образование, ему нельзя приказать до тех пор, пока не найдешь нужные силовые точки. Так что Беатрис, скорее всего, права.
- И таким образом получается, что Идэлия разрушена, Западная страна эльфов тоже. И еще неизвестно, что будет дальше.
- Война, например, - ответила Георгу Беатрис, - Лидия в бреду говорила об этом. Амнэрис поднимает войну против эльфов, Царства Льва и Королевства Серебряного Дерева. Хотя не знаю: как Чертомир сможет вести войну сразу на трех фронтах.
- Неужели Амнэрис, - отозвался Андрей, - тоже с Балскове?
- Конечно! Она, наверно, первая побежала к нему! Сама!
- Георг! – осекла его Беатрис. – Амнэрис – слишком противоречивая личность, чтобы делать такие прямые и поспешные выводы!
- Хм! У меня есть основания так утверждать! Особенно если учесть её недавние приветы в мой адрес, то я вообще ставлю под сомнение ее непричастность ко всему этому!
- Георг! – воскликнула Беатрис, но не успела сказать что-либо еще.
- Одно меня останавливает: вряд ли бы она стала рушить весь мир: самой-то тоже надо где-то жить. А если всё погибнет, то не будет и её Чертомира, и тех, кем она могла бы повелевать, да и она сама вряд ли останется существовать.
- Разумный довод, только вот на что надеется Балскове – он ведь тоже погибнет? Самоуничтожение – странная цель, особенно для того, кто любит и хочет властвовать. Не понимаю, - говорил Андрей. – Может, он сам завел механизм, силу и результаты действия которого, не мог даже представить?
- Скорее всего, - поддержала его Беатрис. – Согласись, если бы Великий Бог Справедливости знал о последствиях, стал он бы он оступаться?
***
Неровные отсветы костра постоянно выбирали разные участки – то стайку комаров, напряженно звенящих, то пышную луговую растительность, то редкие кусты перед началом леса, то переливы расположенной рядом реки, но чаще лица сидящих у огня. Кайл, устав после продолжительной дороги, задремал, а его спутники неотрывно смотрели друг на друга.
- Амедео, пожалуйста!
- Нет!
- Но это безжалостно!
- Я знаю. Еще аргументы есть?
- Это быстро.
- Не верю. Что еще скажешь?
- Что ты безжалостный.
- Ты с этого начинала.
Мирра глубоко вздохнула и отвернулась. Она не хотела соглашаться, не хотела. Ведь они могут залететь в Кастэнию и довезти туда эту женщину. У неё там трое детей, одни, а сейчас, в такое тревожное время, их вряд ли возьмут к себе малознакомые соседи (мать с двумя дочерьми и сыном переехала в город недавно). Но она не может идти через пепел! А об этом пепле говорят все встречные.
- Мне тоже жаль их. Ты, похоже, в очередной раз забываешь о том, что я не бесчувственен. Но я не собираюсь что-то доказывать, только скажу об одном: каждая минута промедления – это десятки, а то и сотни жизней. Сейчас, я уже не говорю, что будет потом.
Она помолчала. Надо заходить с другого конца – например, надавить на Кайла, или, если он прав, то лучше закрыть глаза и не думать. Ужасно! Немыслимо! Мирра встала.
- Ты куда?
- Просто погулять.
- В каком районе?
- Я не пойду к ней, обещаю. Поклясться?
- Чем?
- Например, тобой.
- О, боюсь, это сейчас не самая твердая единица. Найди что-нибудь другое.
- Крылья Кайла подойдут?
- А это величина переменная, в этот адрес лучше не зарекаться для собственного блага.
- О! Амедео, я обещаю, что просто похожу!
- Ладно, иди, твоё право.
- Спасибо.
А в то время та самая эльфийка, которая оставив двоих малышей двух и четырех лет на попечении старшей восьмилетней дочери, вынуждена была ехать на границу Идэлии, где был найден, предположительно, её муж. Опасения подтвердились, к огромному горю эльфийки, а теперь еще мир посходил с ума. Уехать куда-нибудь практически невозможно: все бегут, никто не хочет выделять свой транспорт на других, все спасают себя. А теперь еще и это пепел. Как она пройдет по нему? По территориям, где выжившие эльфы, если не полностью, то частично, наверняка, обезумели? Женщина не знала и боялась даже думать об этом: у нее там, в Кастении трое маленьких детей и она должна быть рядом с ними. Еще вселял надежду тот факт, что путь, по которому ей предстояло идти, мало задело пепельным дождем. А какой-никакой тракт всяко лучше леса, над которым недавно летели беженцы из Долины Времен Года.
Когда женщина увидела дракона, то несказанно обрадовалась. Он летел в ту сторону. Конечно, Кастэния не совсем на прямой к Каримэне, но неужели он откажет из-за какого-то часа? Девушка сразу выразила горячее желание помочь, и мужчина тоже, но этот юноша…. Эльфийке стало не по себе от одного его взгляда и короткого, исполненного какой-то странной холодности: «Нет!» Почему они послушались его? Так безоговорочно и покорно? Почему-то ей показалось, что и ему жаль её, но он вынужден отказать. Или ей только так хотелось думать? Нет, она словно читала это в его лице, таком знакомом…
Женщина сидела на берегу реки, когда увидела ту самую девушку, она спускалась к воде. Сейчас перед сознанием заново предстал тот разговор. И тут… Невозможно!
Мирра тоже видела её, она просто не могла пройти мимо, она никогда не понимала вечных необходимости и отказа собственным чувствам со стороны Амедео, она мыслила иначе – она страдала за всех и за каждого, и даже за него, ибо ощущала и его душевную боль.
- Как вы?
Женщина подняла глаза, они были полны испуга, если не ужаса.
- Кто вы?
Мирра смутилась.
- Не понимаю.
- Вы, я… вспомнила, где видела его! Книга, старинная книга, рассказывающая о происхождении Богов. Он…
Мирра опустилась на корточки. Посмотрев в глаза эльфийке, она тихо произнесла.
- Поэтому он не может помочь вам. Каждое промедление – гибель для других. Вы должны понять.
- Но почему он ничего не делает? Почему? Зачем нужен весь этот кошмар?! Разве это справедливо?! – на глазах женщины выступили слёзы. – Почему мы должны так страдать?!
- Нет, Микаэла, вы не должны страдать, но миром правят строгие законы, я не могу объяснить вам всего, но одно могу сказать точно – невозможен нескончаемый день, как невозможна нескончаемая ночь. Миром слишком долго правило созидание, разрушение всё это время копило силы, а теперь вырвалось наружу. Это сложно, я знаю, но вы должны понять, что есть такие законы, против которых бессильны даже Боги! Он делает всё, что может. Сейчас он, как и все, лишён возможности колдовать, поэтому он вынужден пользоваться помощью Кайла.
- Но разве он не дракон?
- Дракон, но сейчас он может пользоваться только теми возможностями, которыми обладал в двадцать лет, в этом возрасте драконы ещё не могут летать.
Мирра хотела сказать что-то ещё, но промолчала, она увидела Амедео, он шёл к ним. Женщина испуганно поднялась с места.
- Идёмте, мы сделаем небольшую петлю в Кастэнию.
- Можно спросить, что повлияло на твое решение?
- Когда ты ушла, - говорил он по пути, - к нам вышел местный старичок, он очень хотел поговорить, и рассказал нам о случившемся здесь недавно происшествии. А именно, некая девушка, по имени Лидия, выдавила глаза принцу Западной страны эльфов, когда тот хотел совсем некорректным способом объяснить ей свои чувства. Ты не поверишь: кого теперь называют принцем, Яромира!
- Что?! Невозможно! Когда он успел? И как?!..
- Меня это не волнует, пока, но, тем не менее, я хочу с ним побеседовать. Он ещё в Кастэнии.
- Думаешь, Балскове делился с ним какими-то тайнами?
- Уверен, что нет.
- Тогда?..
- Есть у меня одна идея, но в нынешней ситуации мне нужно её подтверждение. Микаэла, - обратился он к женщине, отчего та невольно вздрогнула. – Советую вам с детьми идти в Ридану.
***
Глаза, а точнее то, что от них осталось, болели меньше, но всё равно давали о себе знать, особенно тогда, когда Яромир вспоминал причину этой боли. Сейчас в его сердце не осталось и намёка любви к Лидии, только ненависть и отчаянная злоба: это они забрали её, драконы, больше некому. И опять Бероев и Ти-Ирис! Он заставил Россельманова отправить отряд. И что? Что они сказали? Что драконы не видели никакую девушку, и что никто из них не знает Лидию!
- Прикинулись идиотами! А вы, вы тоже идиоты, раз так легко поверили им! Вы должны были проверить!
- Господин… - начал было Россельманов, но Яромир зло оборвал его на полуслове.
- А ты вообще молчи! Вы должны были проверить, обязаны, но не сочли нужным найти преступницу! Я требую, чтобы вы вновь отправились к ним и привезли её! Россельманов! Я с вас спрошу о результатах. Если она не будет доставлена в Кастэнию в течение трех дней – вы лишитесь головы! А ваши пограничники отправятся разгребать кучи пепла! Голыми руками!
Сначала Ингмар отнёсся к этому как к простым словам, произнесенным кем-то кому-то на улице, и только когда Яромира увели лекари, и он повернулся к своим подчиненным, то прочитал на их лице ужас. Они испугались, но он не испугается!
- Идёмте, - сухо произнес он. – У нас мало времени.
Россельманов вышел из голубого кабинета больницы, где родственники и знакомые могли поговорить с больными, и направился по коридору на улицу. Принц ему однозначно не понравился! Уж лучше король Александр, чем это – комок злости и жажды мести. И в его руках была власть….
Россельманов и четверо пограничников возвращались к себе в управление, буквально пробиваясь через толпы испуганных, а порой и обезумевших от страха эльфов. Кастению обошёл пепельный дождь, поэтому сюда, как в один из оставшихся уголков, стекались лишённые домов и семей. Кругом мельтешили голодные дети, просили помощи пострадавшие от ожогов, а они, вместо того, чтобы помогать им, должны были искать девушку, не угодившую принцу! «Либо Яромир безумец, - подытожил Россельманов, - либо я безумец, что не могу поставить его на место, и объяснить ему: что сейчас на самом деле важно, а что может подождать» В какой-то момент глава местной погранохраны налетел на мужчину, едва не сшибив того с ног, он не упал только потому, что его сразу же подхватили шедшие рядом девушка и юноша.
- Простите, - извинился Россельманов, чуть испуганно заморгав глазами: он совсем забылся, и даже не заметил, что он быстро, размашистыми шагами шел по улице, не считаясь с таким движением.
- Он просит прощения, - перевел Кайлу Амедео.
- Скажите, что я не злюсь.
- Он не держит на вас зла.
- Спасибо, а… позволите ли узнать: откуда вы?
- Мы ничего не сделали.
- Я вас ни в чем и не виню, просто вы не очень-то смахиваете на эльфов.
- У нас есть разрешение на перемещение по стране.
- Позволите взглянуть?
- Много же у вас работы, - заметил Амедео, протягивая Россельманову листок с разрешением, полученный на пограничном посту, – тут столько народу…
Россельманов без труда узнал подпись одного из своих капитанов.
- Опять драконы! Чего вам надо в Кастэнии? Вы же в Каримэну летите?
- Кажется, вы сказали, что не вините ни в чём нас, тогда откуда такой тон?
- Не надо меня учить, мальчик, это моя страна, я отвечаю за её безопасность на этом участке, и мне не безразлично: кто и зачем находится здесь.
- Вы не в настроении, господин Россельманов?
- Какая осведомленность! Я скажу Тимуру, чтобы болтал поменьше! Так что вам надо в Кастэнии?
- Хотим кое с кем встретиться.
- Имя!
- Не при свидетелях. Думаю, вы нам даже поможете.
- Что?! – Россельманов рассмеялся. – И ты смеешь говорить мне, что делать?! При свидетелях! И в управлении!
Если бы не создавшаяся обстановка, вокруг них наверняка бы уже собралась толпа зевак. День назад, когда здесь был князь Бероев, такого столпотворения еще не было. Сейчас же их перепалка мало кого волновала.
- Вспомните вашего отца, Ингмар, однажды он тоже не захотел послушать одного тэнийца – результат вам известен.
- Откуда ты…
- Поговорим без свидетелей?
- Хорошо, - медленно произнес Россельманов, - мой дом через дорогу, идёмте. Я скоро приду, идите без меня, - сказал он своим эльфам.
- А отряд отправлять?
- Нет, отправим, когда я вернусь.
- Хорошо, - ответил один из них, проводив Россельманова и трех драконов удивленными глазами, в которых, однако, читался испуг. Что-то было в этом молодом драконе, его взгляд, леденящий душу, властный голос. Неудивительно, что Россельманов не смог отказать, хотя, конечно, всё это странно, решили пограничники, понурыми и смущенными они возвращались в управление.
28 глава. Помощь принцу и стране.
В небольшой гостиной в доме Россельманова хозяйка дома - красивая, невзирая даже на свои немолодые годы, эльфийка – ставила на круглый столик поднос с чайным набором для мужа и трех его странных гостей. Нечасто в их доме были эльфы, а уж драконы никогда, это первый раз и от того более волнующий. Случайно бросив на гостей взгляд, эльфийка невольно смутилась, едва её взгляд коснулся глаз юноши, внешне молодое лицо терялось на фоне властного, глубокого взгляда.
- Итак, я слушаю вас, – произнес Россельманов после того, как жена покинула гостиную.
- Ты собираешься отправить отряд для поисков Лидии, не так ли? Яромир похитил принцессу Идэлии, домогался её, и теперь, когда она сумела постоять за себя, он еще требует, чтобы она ответила за свои действия! Что ж, это в его стиле. Но ты, Игмар, прекрасно понимаешь, что сейчас не этим нужно заниматься – нужно как-то бороться с создавшимся хаосом. Я хочу помочь. Насколько я понял, Лидия ослепила Яромира, этим мы и воспользуемся. Никто здесь не знает: как выглядит Лидия – доложи ему, что твои эльфы нашли её, и ты приведешь к нему вот эту девушку; я и Кайл, - говорил Амедео, указывая глазами на Новилина, - пойдем с ней.
- Значит, вы хотите поговорить с принцем?
- Да, и не только это – мы заберем его с собой.
- Что?! Но… как вы можете… такое говорить?
- Делать, Ингмар, не говорить.
- Но куда вы его заберете?
- На границу Каримэны. Известно ли тебе, Ингмар, что Яромир помогал Сину Балскове и Зору Аверскому в создании нового оружия, действенной причине всего происходящего? Тебя, например, не удивляет, что он спокойно перемещается в пространстве, тогда как любой другой гибнет от применения ничтожного заклинания? Думаешь, он настолько всемогущен? Даже Боги молчат сейчас, а Яромир действует, странно, не правда ли? Отведи нас к нему, Ингмар, помоги себе и нам.
- Я… не знаю, что сказать!.. Откуда вам всё это известно? Кто вы?
- Боюсь, что правда тебя испугает.
- Вы – страшный дракон! – Россельманов, не выдержав взгляд Амедео, отвел глаза в сторону.
- Мне часто это говорили при жизни, Ингмар. Так, ты скажешь, где Яромир?
Россельманов утвердительно кивнул, медленно он поднялся с места и тихо произнес.
- Идёмте.
Россельманов, как и его гости, так и не прикоснулся к приготовленному чаю. Когда его жена вернулась в гостиную, то успела проводить всех четверых глазами. Кто эти драконы и что они хотели от её мужа? В такой обстановке, когда голодные и раненые вот-вот могли ворваться в их дом, её испугало это, до самого его возвращения она не могла найти себе места.
Возвращения Россельманова в больницу порядком смутило лекаря, шедшего в операционную. Но Ингмар был еще далеко, а ему надо было спешить к раненому. Потому они лишь обменялись взглядами, удивленным со стороны лекаря, отвлеченным со стороны Россельманова. Что-то случилось или должно было случиться.
- Он в дальних комнатах. Идёмте.
Россельманов, минуя толпящихся и кричащих раненых, которым уже не хватало места в палатах. Драконы следовали за ним, при этом Кайл едва не нес Мирру, если бы он ничего не знал о ней, то решил бы, что ей страшно идти к Яромиру. Наконец, они пришли, Ингмар постучал в дверь самой дальней комнаты.
- Ваше высочество?
- Россельманов? Что вам ещё не понятно?
- Мне все понятно, ваше высочество, именно поэтому я и пришел.
- Что? Вы нашли её?
- Да.
Во время разговора Яромир медленно, по стенке, добирался к двери.
- Где она? – спросил он, открывая дверь.
- Вот. Я держу её.
Россельманов вошел в комнату, следом Амедео, Кайл и Мирра, Ингмар закрыл дверь и остался стоять на страже.
- Где? Где?!
- Я здесь, Яромир.
- Ты не Лидия! Кого ты мне привел, идиот?!
- Разве ты не помнишь меня, Яромир? Тебе совсем незнаком мой голос?
Эльф нахмурился, да, этот голос был ему знаком, но он совсем не хотел вспоминать: кому именно он принадлежит. Но точку исхода голоса он определил верно, кинувшись на девушку, он вдруг налетел на живую стену в виде Кайла Новилина.
- Как ты смеешь?! – взревел принц. – С дороги!
- Только если Мирра попросит.
- Мирра?! Ты?! Но что ты здесь делаешь? Как ты попала сюда?
- У нее был сложный путь, Яромир, - произнес Амедео в лучших традициях оттенков голоса Амнэрис.
Яромиру стало не по себе, он невольно отшатнулся в сторону.
- Кто ты? – запальчиво, испуганно произнес он.
- Нужно отвечать? Я не за тем сюда пришёл, Яромир, мне нужно знать: был ли у Балскове какой-то план? Где он сейчас, ты можешь сказать?
- Нет, я не знаю, где он, клянусь!
- Клянешься? – насмешливо, с долей удивления спросил Амедео. - Чем?!
- Это правда, правда! – исступленно кричал Яромир. – Я ничего не знаю о его планах, да он и сам-то, поди, не знает!
- В этом я более чем уверен.
Тем временем Мирра подошла к Яромиру, ей все равно было жаль его, даже сейчас, жаль убийцу и предателя. Он чувствовал её присутствие и словно ощущал движение её руки, когда её ладонь коснулась его лица, он вздрогнул, а она…. Мирра вновь упала в необъятную пропасть, вновь границы дозволенного растаяли, оставив немыслимую пропасть, не наполненную ничем, всюду одно лишь разрушенье…
Кайл действовал молниеносно, он догадался, едва заметив, как Мирра пошатнулась – она упадет, и он успел подхватить её. Подняв девушку на руки, он перенес её в противоположный от этого край комнаты. Спустя минуту она открыла глаза, увидев перед собой Кайла, Мирра чуть улыбнулась и устало облокотила голову о его плечо. Но та пропасть… считанные мгновения дало отдохнуть ей собственное сознание, почти сразу вернув в жесткую реальность.
- О, Яромир! До чего ты довел себя! Ты… всё рушится, всё гибнет. Как будто сам себя выел изнутри.
- Саморазрушение! – переспросил Амедео («Всё так и есть!») – Ты этого хотел, Яромир?
- Нет! Нет! – юноша отчаянно завертел головой, он тяжело и отрывисто дышал, ему было страшно, нет, жутко.
«Глупости! Что ты несешь, Яромир?! Ты что веришь этой замарашке?! Опомнись! Она просто хочет попугать тебя!»
«Нет, нет! В ней что-то жуткое, неестественное, божественное!»
«Божественное! Самому-то не смешно?»
«Это правда, правда!»
«Глупец! Поддаешься на его уловки! Трус!»
Яромир схватился за голову, всеми силами желая избавиться от немого диалога с самим собой – но как? Как можно убежать от себя? Куда? Если только в недосягаемые участки сознания, но известные к нему пути забытия сейчас недосягаемы!
- Мы уходим! – прозвучал его голос, жесткий и холодный. – Ингмар, спасибо за помощь.
Россельманов беззвучно открыл рот, но сказать так ничего и не смог, язык словно прирос к небу, а нижнюю челюсть парализовало. Ему оставалось только проводить их глазами, всех четверых, что он и сделал. Кайл поставил Мирру на пол, вверив её помощи Амедео, а сам подошел к Яромиру, и взял его под руку и повел к выходу. С виду они были как два друга – не разлей вода, по крайней мере, в этом сложно было усомниться.
- Я тебе помогу, не бойся, - внешне ласково, но с железными нотками в голосе произнес Кайл, отчего Яромиру стало не по себе, даже на слабую попытку освободиться он не пошёл.
Все встречные провожали их взглядами, откровенно удивленными: принц даже не выходил из своих комнат, из чего все делали вывод, что он еще очень слаб и плохо себя чувствует, а тут? Яромир шел довольно уверенно, его вел под руку какой-то неэльф. Что это значило? Куда направился принц? Или – куда вели его? Вели? - Нет, абсурд, чтобы принца кто-то куда-то насильно вел, в своей стране? Невозможно, решили все и вскоре забыли об этом, вспомнив лишь спустя два дня, когда пришло официальное известие: принц исчез.
Яромир молчал, всю дорогу до окраины города, дальше идти было необязательно: никто бы и в городе не обратил на них внимания, просто там Кайл не мог пошевелить и кончиком крыла. Меж тем у стен творилось что-то невероятное, по решению властей города все ворота и большие, и двое малых, закрыли, эльфы, чье трезвое мышление окончательно смыло пепельным дождем, рвались внутрь, они кричали, ругались и плакали, бились в истерике и не могли успокоиться, целиком и полностью отдаваясь панике. Кайл, Амедео и Мирра чудом прошли в ворота, спустя девять минут, после того, как они очутились в Кастении, малые южные ворота закрылись. Потом и малые северные, и главные, западные, ведущие на мощеную дорогу в Тимурград. Но Амедео все равно принял решение идти к окраине города, потому что там можно было попасть на городскую стену, откуда Кайл мог бы взлететь. Как им разрешат туда подняться, Кайл пока не знал, но целиком отдавался воле своего господина, к которому теперь начинал проникаться настоящим уважением, а не просто трепетом, продиктованным детскими страхами перед Богом Справедливости.
С внешней стороны доносились голоса, с внутренней тоже, эльфы просили впустить друзей и родственников, дети плакали, прося поесть, голодные взрослые осаждали башни городской стены, пытаясь достучаться до кого-нибудь, и просили еды, воды, не для них, хотя бы для детей. Но что могли дать охранники? То, что хранилось в их погребах, и так уже большей частью было роздано, если они отдадут последнее, то им самим ничего не останется, а ведь они клялись защищать свой город. Как его защищать сейчас они не знали, единственное, что они могли, это выполнять приказы, тупо и беспомощно повинуясь: мыслить сейчас мог далеко не каждый. Кто-то плакал от того, что его обокрали и лишили последнего. Чем он теперь прокормит своих детей? Чем сам подкрепит свои силы? Почему-то сейчас, в минуту такого ужаса, никому не хотелось умирать, всем хотелось жить, страстно и яростно. И если раньше, кто-то из этих эльфов со слезами на глазах говорил: «А, зачем жить? Всё равно в этой жизни мне ничего не светит! Ничего мне не добиться, ничего у меня не получится!..», то сейчас он плакал от душевной боли: сама жизнь прекрасна, вот что есть истина. Ни положение, ни деньги, ни связи, это всё неправда – всё ложь, которую им от рожденья навязывали, заставляя принимать как единственно возможный мир. А мир рождает свободными, нельзя попадаться в липкие сети общественной системы, норовящей всё расставить по своим местам. Каждый – дитя Мира, а не узко, конкретной страны.
- Нам нужно взойти наверх, - холодным властным голосом произнес Амедео, эльфы, стоящие у железной ограды одной из башен, восстановление которой безвременно остановилось, невольно переглянулись. Даже стоящие рядом беженцы замолчали. – С нами принц Яромир, мы должны увезти его в Тимурград, мы драконы, которые охотно согласились помочь ему. Пропустите нас, принцу нельзя здесь оставаться.
Двое эльфов видели Яромира до того, когда его ввозил в город отряд Россельманова, несмотря на теперешний вид, принц оставался принцем. Но эльфы, в притык подошедшие к ограждению… Они наверняка кинутся вслед и им, охранникам, ни за что не сломить этого сопротивления. С чего бы они вот так замолчали сейчас? Прямо, притихшие незабудки, только ветром и колышутся.
О, среди эльфов, действительно, нашлись те, кто сразу просчитал свой путь к внутренним укреплением, а, значит, и к еде, и к крову. Они ждали, внимательно и терпеливо. Амедео знал об этом, подсознательно и на опыте: паника и безысходность – могущественные воины, против них практически нет оружия.
- Вы можете пропустить только этого дракона, - говорил Амедео, указывая на Кайла, он преобразится и обдаст всех желающих пробиться внутрь огнем, - громко заявил Амедео, но охранникам, дав едва уловимый знак: быстро показал одной рукой крону дерева, а другой пробег над ней порыва ветра.
Такое обозначение использовалось в рассказе об отважном эльфе Радославе, во времена первой войны между драконами и эльфами, он выждал, когда дракон извергнет волну огня, потом выскочил из своего дымящегося укрытия и метнул копье, пронзив дракону живот. Значит, сейчас этот юноша хочет, чтобы старший дракон обдал всех огнем, а потом он, его подруга и принц Яромир побегут вперед, пока все не опомнились, либо же, что казалось совсем невероятным, они проскочат под волной, которая в любом случае причинит вред всем стоящим поблизости эльфам. Охранники поняли его, а стоящие рядом – ужаснулись. Риск увеличивался до максимальной точки. Что же делать? Меж тем стоящие за ограждением приоткрыли одну дверцу – Кайл молниеносно пробрался внутрь. Ему уступили дорогу, сами эльфы для видимости захлопнули проход, без запоров, и прижались к стене. Сердца бешено колотились, у всех эльфов, не исключая принца, которого «столь милостиво спасали». Несколько мгновений и над ними раздался сильный звук, хлопанья крыльев – Кайл, которому Амедео объяснял знак, еще, когда они шли сюда, обдал всех порывом ветра.
- Открывайте! – успел крикнуть Амедео, - охранники, как во сне повиновались, открыв дверь, они впустили принца и «двух» драконов. Те, пригибаясь от ветреного порыва, проскользнули внутрь – за ними, не взирая на страх, ринулись трое эльфов, но засовы проскрипели близ их ушей следом за выдохом дракона.
- Спасибо! Вы все сделали правильно, на благо принца. Мы поднимемся наверх, там нам удобнее будет сесть верхом. Ведь его высочество не так часто путешествует на драконах, поэтому лучше пойти ему навстречу. Я прав, ваше высочество?
-Д-да, господин.
Господин! Эльфы оробели еще больше. Они не знали: кто перед ними, а незнание всегда пугает и отбирает и без того шаткие позиции.
Охрана послушно провела их на укрепления. В невольной попытке спастись Яромир хотел крикнуть: «Помогите! Меня увозят не по своей воле!» Но немой крик о помощи так и остался не озвученным. Покорно он дал Мирре и Амедео помочь ему сесть на спину преображенного дракона – как скоро окончилось его правление!
29 глава. Неудачная попытка самоубийства.
Лидия с трудом открыла глаза, минуты три привыкала к свету, и только потом нахлынули воспоминания, картины мелькали одна за другой, она хотела не думать об этом, пыталась остановить их, но они словно нарочно вновь и вновь врывались в сознание. Ей хотелось закричать и стиснуть голову руками. Тяжело дыша, девушка привстала. Где она? Этот свет не от солнца, но от костра, недалеко от которого она лежала. Еще костры, драконы, эльфы, тэнийцы. Она же ведь среди беженцев из Долины! Стало немного легче, сознание переключилось на другое, но только пока, ее долго еще будут мучить те воспоминания, и она сама догадывалась об этом, но она сильная и должна была справиться, доказать свою силу. Та самая Беатрис издалека помахала ей рукой. А рядом оказалась Руфина.
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Что это: вечер или утро?
- Вечер, следующего дня, тебя, наверно, это интересует.
- Ты хочешь сказать, что проспала сутки?!
- Почти.
- И впереди у тебя еще ночь.
- Я больше не усну!
- Конечно, конечно, только смотри, чтобы Беатрис до тебя не добралась.
Руфина улыбнулась, и протянула Лидии чашку чая с печеньем.
- Спасибо.
- Ужин скоро будет готов, а пока успеешь позавтракать.
Лидия осторожно взяла чашку, походная, она не обжигала руки.
- Руфина, куда мы летим?
- В Каримэну!
- Что?! Но разве Каримэна – не закрытое государство? Я имею в виду, для представителей других народов, для меня, например, как для эльфа?
- Я знаю, но так надо. Это попытка.
- Против Балскове? – шепотом спросила девушка.
Руфина кивнула, к сожалению, об этом знали далеко не все, и потому оговоров в адрес этой идеи было предостаточно, не в лицо, но за глаза все почем зря ругали Андрея и Беатрис, но в душе радовались: до них дошли слухи, что Каримэна не пала, а значит, это был оплот прежнего мира, а его хотелось всем, даже те, кто когда-то яро осуждал деспотизм установленной Великим Богом Справедливости системы, сейчас вспоминал о ней как о золотом веке. Хорошо осуждать прошлые поступки, только это ни к чему не приводит, кроме как к опустошению и неформированию более насущного плана действий. Не сетовать о прошлом, но действовать в настоящем, так учит жизнь.
- Проснулась?
Руфина вздрогнула, это был его голос, Андрея, он незаметно для обеих девушек подошел сзади.
- Как себя чувствуешь?
- Хорошо, спасибо, - девушка чуть улыбнулась.
- Вот, и хорошо.
Кайл уверенно летел по следам беженцев из Долины, если бы не его сила и выносливость, он бы, скорее всего, здорово отстал, но он держался и не сдавал позиции, и это, при условии, что он нес на себе трех седоков. Амедео в свою очередь прекрасно понимал это, но знал, что сейчас нужно идти на любые жертвы и помнить о всех, сокрытых в глубине силах. Кайлу, конечно же, сочувствовала Мирра и только Яромир, совершенно далекий и безучастный к этому, пытался придти в себя, побороть свой страх и предпринять какие-то действия. Хотел и не мог, не мог трезво мыслить в присутствии Великого Бога Справедливости, пусть даже теперь, когда тот не более чем смертный. В юном эльфе не осталось и тени той заносчивости, с которой он шел к Богине Темных Сил, в нем не осталось и намека от желания быть в команде Балскове. Сейчас, пожалуй, единственное, что занимало его – это страх, страх и перед Богом Справедливости, и перед грядущим будущим. Из рассказов попутчиков, он понял, что мир рушится, и от того те слова Мирры буквально убивали его, отбирая последние силы.
Яромир знал, что пустота заберет его, быстрее, чем он мог видеть в самом кошмарном сне, а ведь он хотел быть принцем, королем! На что он пошел ради этого! Он убил ни в чем неповинного и без того обиженного природой юношу. Ради чего?
Все спали, Яромир слышал размеренное дыхание Мирры и Амедео, Кайла в этот момент не было, он ушел за водой к ручью. Хруст от сломавшейся ветки, на которую Кайл случайно наступил, разбудил эльфа, своей тяжелой походкой дракон выдал свое присутствие и не трудно было догадаться, кто это из их маленькой компании, но Яромир не подал вида, решив, что это шанс, о котором он все это время тайно мечтал.
Минут пять эльф лежал неподвижно, потом приподнялся, его никто не связывал: в этом не было необходимости, так считали его спутники, и они были, безусловно, правы, но только на тот момент, когда он, Яромир, находился в поле их зрения. Теперь же ключи были у него, и он должен был открыть двери до того, как его лишили бы этой возможности. Медленно и осторожно эльф поднялся, старательно настроился на идущие с внешнего мира звуки – они рядом, он и она, метрах в двух от него, конкретно он назвать не мог, но и этого было достаточно, чтобы выбрать верный путь. Осторожно, так, словно он ступал по дну мелководья заросшего озерка, он стал продвигаться вперед. Шаг, второй, третий, Яромир даже подумал о силе приспособления своего организма. С такой скоростью научиться неслышно перемещаться в условиях наступившей темноты!
Но уже первая преграда для него стала настоящей задачей. Он, шаркнув ногой, определил, что перед ним ствол обвалившегося дерева. Эльф сначала попробовал определить его размеры ногой, потом наклонился и осязанием рук дорисовал картину. Ствол довольно крупный, полутрухлявый, и через него предстояло перелезть, да так, чтобы с другой стороны не приземлиться на что-нибудь опасное.
Нечего терять. Нечего терять! – Единственное, что двигало Яромира вперед, единственное, что наполняло его мысли, и едино, что давало оправдание поступку, который он собирался совершить, последнему поступку. А какие были планы! Но все погибло и единственное, что могло спасти его – это смерть, быстрая и решительная. Он не будет дожидаться, когда непонятное ему разрушение докончит его изнутри и он погибнет, как то предостерегала Мирра. Нет, лучше быстро и сразу! Как именно? Он пока еще не знал, пока.
Рядом того места, где они расположились на ночлег, находилась река, к ней отправился Кайл, река здесь, на холмистой местности образовывала несколько водопадов, два из которых были довольно значительными, шум от падения воды распространялся до километра. Именно этот звук слышал Яромир, и пошел к нему, прежде, чем понял, что это.
Сучья, ветки, высокая трава, местами колючая и игольчатая, паутины и еще неизвестно что, Яромир мог определить только одним словом: мерзость, мешали ему пройти. Он тяжело дышал, трижды падал, но упорно шел на звук. Идея достигнуть этого звука уже казалось ему спасительной, он словно на подсознательном уровне знал, что это поможет ему осуществить его замысел.
Смерть – отдавал ли он себе отчет в том, что идет к концу, и он не сможет потом осмотреться и со стороны взглянуть на оставленный им мир. Как Амедео справится со своей задачей, справится ли вообще, его это не волновало иначе, как если бы он смотрел на это стороны. Нет, это он на себя смотрел со стороны, не понимая, что это случится с ним, не с кем-нибудь, а с ним!..
Яромир вышел на небольшое свободное от деревьев пространство, и словно ветром, не знающим преград в своей уверенности и силе, почувствовал он себя в тот миг, когда оказался перед водопадом. Да, это то, что он искал.
И в этот миг проснулась Мирра, она удивленно осмотрелась и не увидела Яромира, то, что не было Кайла, не подвергалось волнению, а вот отсутствие эльфа – настораживало, конечно, Кайл мог увести его, и тем не менее. Она потрясла за плечо лежащего рядом дракона.
- Что такое?! – Амедео проснулся сразу и сразу же поднялся на ноги.
- Яромир пропал.
Ответом на вопрос об отсутствии эльфа стал неожиданно раздавшийся крик – Яромир спилотировал вниз, но ему вдруг стало страшно, он не смог сдержать крик, и не смог сдержать радости и ликования, когда понял, что зацепился краями рубашки за сук дерева.
Кайл стремительно побежал на звук, Амедео и Мирра обогнали его на несколько минут. Яромир спрыгнул вниз! Как он вообще дошел досюда? Как смог решиться на такое? На глазах Мирры выступили слеза, а ведь она так наделялась, что Яромир захочет помочь миру, которому он причинил столько вреда, но, могла ли она предполагать, что им двигали совсем другие чувства! Наверняка, предполагала, но отказывалась верить.
Вода бешено неслась вперед, а сук вот-вот готов был обломиться, с ужасом Яромир понял, что хочет жить, что он должен подтянуться и ухватиться за другие ветки, он тяжело и нервно дышал, но всякий раз промахивался, он не видел этих веток, а почувствовать их не мог. К счастью для него, эти попытки не остались незамеченными. Сверху услышали странные звуки, похожие на рычание или недовольное пыхтение. Подойдя к краю пропасти, Амедео увидел Яромира – дракон улыбнулся, его план еще мог осуществиться. Он переступил край твердой почвы и, ухватившись за рискнувшие расти в таких экстремальных условиях растения, осторожно стал спускаться вниз. Если бы Яромир мог увидеть его, он бы свалился в воду уже тогда, рука его соскользнула с ветки, за которую он умудрился все-таки ухватиться, когда он услышал голос Амедео, дракон цепко поймал его за запястье.
- Держись, тебе говорят!
Под ногами почти ничего не было, Амедео опирался практически ни на что, одной рукой он держался за траву, другой подхватил Яромира и потянул к себе. И неожиданно все вдруг поехало, оба не сразу поняли, что произошло, и только крик Мирры сказал, что случилось нечто страшное.
Они оказались в воде почти в тот же миг, и обоим показалось, что они упали не в воду, но их поглотило какое-то непонятное существо, при этом им открылись все прелести его желудка, весь его бешеный и недружелюбный нрав. Яромира охватил настоящий ужас, он отчаянно бил руками и ногами, но все равно не мог выплыть наружу, ему казалось, что следующий миг для него последний, и он больше не выдержит отсутствия воздуха. Но умирать не хотелось, нет, он должен был выкарабкаться! Его ударило обо что-то твердое, должно быть, камень, потом в ноздри забилась вода, все, это точно конец! Он открыл рот, и вновь захватил одну воду, он ухватился за другой камень, но руки соскользнули с него как со снежной горки, и в это миг чья-то рука вцепилась в его волосы, он инстинктивно захотел отделаться, избавиться от очередной напасти.
- Прекрати! Ты нас обоих потопишь! – этот голос окатил его очередным градом, и он хотел, отчаянно хотел не слушаться его, но не смог воспротивиться.
Амедео, покрепче сжав пальцы в волосах Яромира, другой рукой стал грести к берегу, что было бы не легким трудом даже в стоячей воде, а здесь это походило лишь на отчаянные попытки справиться с непреодолимой силой, но кто и что могло бросить ей вызов? Кто мог сейчас реально противостоять ей? Амедео боролся, с ужасом и отвращением понимая, что он не может сделать ничего, для него – именно ничего! Но они не должны были уйти на дно, он напряг все силы, ирония – а ведь он едва ли когда-нибудь применял такие усилия в магии! При этом сколь неравными были результаты.
Водопад выбрасывал одну волну за другой, пытаясь удержать свою добычу, и вдруг неожиданно промахнулся и выбросил ее на берег, или, может, они, наоборот, мешали ему? И он просто решил избавиться от этой помехи?
Амедео и Яромир, оба, едва дыша, устало распластались на траве, один не видел из-за отсутствия зрения, другому видимость закрыла водная пелена, но сейчас их меньше всего волновало это, самым главном было то, что они ощущали под собой твердую почву и свободный доступ к воздуху. И естественно, никто из них не заметил странные шорохи идущие со стороны леса. Только Кайл, видевший всё сверху, ужаснулся, но он не мог приземлиться сразу из-за сгустившихся у воды деревьев.
Двое эльфов, в оборванной одежде, голодные и злые еще вчера вечером заметили, что над водопадом приземлился дракон, поначалу они испугались, но потом поняли преимущества положения. На драконе можно улететь! Эта догадка одного из эльфов вдохновила и его самого, и его товарища. Оставалось только придумать, как это сделать. Но, как назло, в голову ничего не шло. И решение явилось вдруг, неожиданно, и его ни в коем случае нельзя было упускать.
- Давай, держи их!
- Так и вьется крылатая тварь!
Эльфы рывком, стремительно и нацелено выскочили из-за зарослей ивы и кинулись к только что спасшимся Амедео и Яромиру, спасение получилось не долгим. Амедео как раз собирался встать, когда что-то навалилось на него сзади, сбив едва восстановленное дыхание. Второй эльф ногой прижал Яромира к земле, с силой надавив ему на горло.
- Не дергайся! И позови лучше своего дракона! – приказал эльф, что держал Амедео, слегка ослабив при этом хватку.
Кайл, которому цели эльфов не были известны, принял угрожающую позу и рявкнул с максимально возможным запугиванием.
- А ну отпустите их! Или я спалю ваши шкуры и пущу их дальше по течению!
По телу эльфов пробежали мурашки, но они не дрогнули. А тот, что держал Амедео, задрав голову, вызывающе произнес.
- Спускайся вниз!
- У нас к тебе предложение!
- Ни о каких предложениях не может идти и речи, пока вы держите моих друзей в плену!
- Мы их отпустим, - снова заговорил первый, - но при условии, что ты спустишься и сделаешь то, что мы тебе скажем!
Выбора ему не оставили, даже если они попросят сейчас вернуть порядок, Кайл все равно должен был спуститься и сказать, что выполнит все, чего они хотят. Кайл осторожно опустился на камни в реке, потом переступил с них на берег и преобразился. Последнее эльфам не требовалось.
- Ну, и чего вы хотите? – недовольно спросил Кайл.
- Ничего сверхъестественного! Мы только хотим воспользоваться твоими крыльями!
- Сначала отпустите их!
- Сначала ты должен согласиться!
- Я соглашаюсь, отпустите их!
Как-то он быстро согласился, решили эльфы, но, возможно, это лишь приступ сентиментальности, и дракон желает обезопасить своих друзей. Эльф, что продолжал держать Амедео, как явный лидер маленького объединения, насупился – отпустить-то он отпустит, но что дальше, как бы дракон не раскидал их потом своим дыханием. Преобразится и всё, ищи себя в речке!
- Мальчишку мы возьмем с собой, чтобы тебе не повадно было глупости выкидывать.
- Может, лучше этого: он слепой, точно ничего не выкинет!
- Нет, Дик, он - эльф, а этот – дракон.
Товарищ согласился, довод был весьма разумным, чтобы там Кайл не говорил, называя обоих своими друзьями, но эльф для дракона всего лишь эльф, не более. Кайл вновь отошел к реке, преобразился и ступил на скользкие камни, взлететь с такого положения было весьма непростой задачей, если бы не опытность, он бы вряд ли рискнул пойти на такое. Дракон расправил крыло. И вот, то, что эльфам казалось проще простого, теперь повергло их в смятение. Как взобраться по этому трапу, да еще с безопасностью для себя провести заложника?
- Дик, иди вперед!
- Я?!
- Да, ты!
Шеф испепеляющим взглядом смерил Дика, тот, как побитая собака, на четвереньках, согнувшись в три погибели, стал карабкаться наверх. Крыло оказалось на удивление прочным, настоящий мост, только шерсть и сознание того, что это живой мост, пугали и сбивали с толку. Дик так и прополз наверх, чем вызвал недоумение и страх шефа, и улыбку Амедео.
- Давай, вперед! – рявкнул эльф, подтолкнув дракона.
Амедео преспокойно шагнул на крыло, эльф, с трясущими от страха коленками – сзади. Мост и впрямь оказался прочным и твердым! Дик, тем временем, распластался на спине Кайла, остатки смелости покинули его, при этом их заложник едва сдерживался от смеха. «Что б ему пропасть!» - со злостью подумал эльф, покрепче сжав в руках пучки шерсти. И мог ли он подумать, что его мысли осуществятся, и не в их с товарищем пользу.
Кайл осторожно взлетел, поднявшись выше леса, он замахал крыльями так, что эльфы невольно вскрикнули. Боясь упасть, они выпустили Амедео, чем тот тут же и воспользовался, он легко съехал вниз, и Кайл легко подхватил его в воздухе, они быстро поняли друг друга, и отнюдь не в пользу эльфов. Кайл молниеносно развернулся, встряхнул всей шевелюрой, раз, два, и скинул их как неудачливых блох. Эльфы с дикими криками полетели вниз, со всего маху плюхнулись в реку, проклиная в душе всех драконов.
- Всё в порядке, господин?
- Да. Нужно за Яромиром вернуться.
- Конечно.
Яромир так и сидел на берегу, водная бездна, из которой он вынырнул и нападение эльфов, поколебали его рвение, или просто заставили задуматься. Стоит ли умирать, когда жить донельзя хочется? «Ну, почему всё так?! Я хочу, чтобы не было этого разрушения, я хочу, чтобы всё было по старому!» больно и обидно кольнули последние слова, сколько еще сейчас эльфов, драконов, людей, гномов мечтали об этом, но ничего не могли сделать, и по его милости, Яромира, в том числе.
- Удобно устроился? – услышал он над собой вопрос.
Нет, ему не было удобно, ему было очень неуютно, плохо, тяжело, но чтобы выйти из этого, как из лабиринта, одного желания было недостаточно.
- Почему вы спасли меня? Зачем я вам нужен?
- Зачем? Ты ответишь за свои действия, и сделаешь то, что я тебе скажу.
- Когда?
- Не забывайся, Яромир! – холодно осёк его Амедео. – Поднимайся! У нас нет времени на твои посиделки.
30 глава. Третья часть плана Амнэрис.
Итак, Син Балскове вновь поменял место пребывания, дворец Адэли пришелся ему не по вкусу, а зря, будь он сейчас здесь, то смог бы увидеть нечто очень важное. Но он предпочел дом Горавна, где и проводил время в ожидании прибытия Андрея и Георга к границам Каримэны.
А меж тем дом Адэли посетила необычная гостья. Гостья, которая за свою долгую жизнь была здесь всего три раза, этот визит стал четвертым. На такой шаг её побудило вынужденное молчание и бездействие, а также близость храма Адэли к её храму. Азалию порядком смущало её нынешнее положение, с тех пор как она поняла, увидев гибель двоих эльфов, которых она собиралась наказать, что теперь власть не на стороне магии, и её применение грозит неминуемой гибелью. Мириться с этим она не хотела, и потому отправилась в путь, на своих крыльях, что само по себе было унизительной для нее необходимостью.
Но первый дом, который она посетила, оказался пуст, это была обитель Берендора, небесный храм Камиллы и дом Адорио также погрузились в угрожающее молчание. Следующим был храм Богини Водной стихии, хотя едва ли сейчас можно было сохранять за любым из Богов их полные имена. Азалия хотела пропустить это место, поскольку не верила в то, что двери под толщей воды сейчас реально открыть, ведь для этого требовалась магия, но тем не менее она решила попробовать.
Азалия преобразилась. Сейчас со стороны она ни чем не отличалась от простой женщины, только странные белые одеяния с красной отделкой наводили на мысль, эта женщина не так проста, как кажется с первого взгляда. Определенно, эти холодные серые глаза и беспристрастное лицо не есть случайное сочетание, но результат влияния миссии, возложенной на нее как на Богиню. Вообще, при жизни Азалия не была красавицей, а ее особенной чертой был этот самый холодный, если не сказать суровый взгляд, повергавший в дрожь даже ее мужа, который старался как можно меньше бывать с ней наедине.
Подводный храм Адэли стоял не очень глубоко, поскольку само его местоположение уже отделяло его от посторонних глаз, лесная глушь и гористая местность, глубокое проточное озеро, скорее даже не озеро, а водный резервуар на плато, из которого водный поток сливался с самой большой рекой Королевства Серебряного Дерева. А Великая Река в свою очередь соединялась со всеми без исключения реками материка и, таким образом, не единожды связывалась с морем.
Итак, используя возможности простой смертной, Азалия погрузилась в воду, каменные своды и купола Дворца Адэли отчетливо выступали сквозь волнистую голубую толщу. Азалия миновала верхнюю часть, три этажа храма, хотя одно арочное окно уже претендовало по своим размерам на звание этажа. Но вот она у трехметровых расписных дверей, изображавших ранние деяния Богини. Произнести заклинание или нет? Азалия колебалась, а меж тем её частичному телу требовался кислород, особого времени на раздумья просто не было, но и необдуманно погибать не хотелось! Азалия уже готова была развернуться и плыть обратно, и она бы непременно сделала это, если бы дверь вдруг, с внутренней стороны не открылась.
- Как это возможно? – спрашивала она уже в кабинете Адели.
- Я не знаю.
- А я не понимаю, ведь колдовать сейчас…
- Нельзя, это верно, но открыть двери, находясь в непосредственной близи от них можно. Парадокс, но тем не менее. Однако в данном случае меня волнует не это, а то, что ты делаешь здесь, и на что ты рассчитывала, погрузившись в воду?
- Что касается последнего, то я хотела хотя бы проверить: сохранен ли дворец и есть ли в нем кто-нибудь. До этого я была у Берендора, Адорио и Камиллы, их храмы пусты.
- Потому что они погибли!..
Во взгляде Азалии отразилось явное потрясение, она не знала всех подробностей, и, пожалуй, лучше бы такое и не знать.
- А к тебе он разве не приходил?
- Кто?
- Балскове, кто же еще!
- Балскове?! Так это его происки!
- А ты не знала! – передразнила Адэли.
- Нет! Меня никто не посвятил в это! – ответила Азалия с явной обидой и даже озлобленностью. – Эх, если бы мне только позволили разделаться с ним, еще тогда, после его первой выходки! Я бы его в порошок стерла! А так, что мы имеем теперь? Нет, я не понимаю его, зачем он это сделал? Зачем?
- Этого мы теперь не узнаем. Нам сейчас осталось только выбрать ту или иную сторону.
Взгляд Азалии гневно сузился, так вот к чему клонила Адэли, она думала, что Богиня Мщения вступила в войско Сина Балскове!
- Ты меня низко ценишь, или просто не знаешь моего предназначения, которому я следовала, следую, и буду следовать!
Адэли невольно отшатнулась.
- Я не предам Великого Бога Справедливости, даже если его уже нет, а вот ты Адэли, получается, к тебе Балскове приходил, и что же ты ему сказала?
- Чтобы он убирался подальше! Жаль, что в этом храме есть прямой выход наружу, не окутанный магией, иначе бы он ни за что не попал сюда, хотя его приход дал нам возможность узнать кое-что. Он ничего не может нам сделать, Азалия! Потому что эта его новая сила действует только тогда, когда мы боремся с ним, так что фактически наше бездействие уже пусть малая, но победа.
- Да? Это хорошо, конечно, но победа здесь должна быть более внушительная, мы должны отомстить ему, и одного молчания мало!
- Но… что мы можем? Если только спровоцировать его своим нападением.
- Я поняла, что нельзя нападать, обычном способом, но тогда необходимо найти что-то новое, нельзя же просто смотреть на то, как он распоряжается всем. И тут для начала нужно найти наших сторонников, а не сидеть в своих храмах. Идем со мной, к Тасмиру и Тэат, для начала, а потом к Амнэрис.
- Амнэрис! А знаешь ли ты, что она поднимает войско на страны, прилегающие к её Чертомиру, она же хочет добить всё, что не уничтожилось сразу!
- Не надо делать преждевременных выводов, даже если Амнэрис и перешла на их сторону, то очень скоро она заметит, кто в доме хозяин, и что ей светит место на коврике, а это, ты сама знаешь, её не устроит.
Адэли впервые за эти дни посмотрела с надеждой на эту богиню, с таким холодным, именно мстительным лицом, она говорила вещи, которые вселяли надежду, а надежда позволила вновь поднять голову. Они избраны Природой, и Природа многое дала им, рассчитывая в первую очередь на взаимную стойкость и силу.
А между тем в Чертомирском храме Амнэрис царила настоящая суматоха, армия была полностью готова к выступлению, и по этому случаю был назначен смотр, который вел, естественно, полководец, и не кто иной, как сама богиня темных сил. Подобно тени, что всегда должна следовать за ней по определению, Син Балскове находился рядом неё, а в ряду генералов и капитанов (гонцы-драконы находились среди них) стоял сам Горавн, многие жрецы - новоиспеченные воины знали его, и потому души их переполняла гордость и страх, что они стоят рядом с самим Горавном, и он будет воевать вместе с ними.
Длинные стройные ряды войск выстроились от центральной площади Чертомира до самых границ города-государства, по трем направлениям, они заполнили все улицы, вселяя неподдельный страх в сердца простых жителей вотчины Амнэрис, включая тех, кто прибыл сюда отбывать срок. Постигающие азы жреческого искусства испуганно взирали и на количество, и на состав войска, такого нельзя было встретить ни в одной стране и ни в одном городе. За командирами стояли элитные ряды так называемых демонов, созданий Амнэрис, принявших искаженные черты представителей всех народов, они могли спокойно перемещаться по воздуху, а главным оружием их было – поглощение в собственную тьму. Так что ругательство «сожри тебя демоны Чертомира» было отнюдь не беспочвенным. Чем больше тьма, тем сильнее демон, а в тьму они превращали всё живое, и если раньше им приходилось довольствоваться дикими животными, коих на границы с Идэлией ничтожное количество или, часто пищей их становилась трава (травяные демоны – смешно!), то теперь, наконец-то они могли забыть о том позоре!
Следом за демонами стояли ряды гномов. Гномы, малочисленный, странный народ, посвятивший себя жизни в горах, меж тем были немалой частью населения Чертомира, но только не жреческого, а рабочего и военного. Именно гномы охраняли пределы Чертомира со своими топорами и кирками, наводя ужас на каждого гостя города-государства. Сейчас их металлические одеяния резко контрастировали с полубестелесными демонами, отдавая дань твердости – стояла такая почти что стенка, а перед ней леденящий душу туман! За ними начинался город, жители, вооруженные до зубов и готовые драться до последнего, сравнение, но как оно подходило к этому войску! Лучники, арбалетчики, всадники с копьями и острыми мечами, и пешие солдаты, десятки, сотни, тысячи, и десятки тысяч!
- Да! – восторженно произнес Син, стоя на балконе храма, по правую руку от Амнэрис, - мне нравятся эти оттенки серого (форма солдат была также темная).
Но Амнэрис не ответила ему, она обратилась к своему воску.
- Чертомир! Сегодня ты идешь на войну! Чтобы доказать свою мощь и свою силу, как доказывал уже не единожды! Идти на бой, призываю вас, я ваша темная королева, и я хочу спросить вас: готовы ли вы идти за мной?
Оглушительно «да» заставило Амнэрис улыбнуться. Довольным взглядом она обвела свои ряды и продолжила.
- Я не сомневалась в вас, как не сомневаюсь в том, что вы должным образом покажете себя в этой войне, в том, что вы отомстите виновникам гибели Великого Бога Справедливости! Всем этим королям и королевам, которые возжелали собственной власти, захотев прыгнуть выше своей головы! Но они поплатятся за это, и вы заставите их сделать это! Королева Амариллида, король Рашид, король Александр, король Иоред - все они должны ответить за гибель вашего счастья! Отомстите за себя! И возблагодарите свою госпожу за то, что она открыла вам глаза и раскрыла, кто же на самом деле виновен в гибели Великого Бога Справедливости!
- Ура Амнэрис! Ура! Ура!
Кричали все, от самого низкорослого гнома до самого объемного демона в три квадратных метра, от последнего эльфа, потерявшего всю семью до холеного верховного жреца, включая трех драконов, недавно занявших довольно почетные должности гонцов госпожи Амнэрис. И в этом не было ничего удивительного, потому что все поверили ей - она раскрыла им глаза!
- Молодец, Амнэрис, - похвалил ее Син в полной уверенности своего положения в ее мыслях, - это просто потрясающая идея!
«Да, потрясающая!» - отозвалось в ее мыслях.
Но ее улыбка не вселяла доверие в уме Горавна, он не верил ей, и теперь желал проверить ее, выведать ее истинные намерения, и Амнэрис, бесспорно, об этом знала, и была готова ответить на все интересующие его вопросы.
- Она великолепна! – прошептал Митиний, восторженно взирая на свою госпожу, это мнение разделяли и две его подруги, сейчас они не вспоминали о том, как оказались здесь, но если бы и вспомнили, то вряд ли бы пожалели.
Так, Митиний искренне гордился своей должностью, открыто смеясь над должностью музейного оружейника, Маргарита была просто счастлива от одной мысли, что её работа не связана с трудом на земле, она не завидовала никаким королям, стоило ей только представить: сколько времени нужно пробыть в малом обличье и на сколько времени нужно отказаться от своего истинного облика и возможности летать. Даже Индира не сетовала на свою долю, сейчас она со смехом вспоминала о том своем страхе, что охватил ее после предложения принца. Это путешествие сначала обидело ее, но зато дало друга, рядом которого ей хотелось быть все время и ни за что с ним не расставаться. Это чувство, новое и неожиданное для нее, придавало ей сил и погружало в особое ни с чем не сравнимое ощущение радости и счастья.
Из всего этого общего ликования выбивался только один человек – Диана Гостина, жрица, которой предстояло в этом походе играть тяжелейшую роль, при этом маскарад обозначался не часами выступления и даже не днями, а неделями, за которыми не было видно ничего, кроме плотного тумана. Диана Гостина родилась в семье простых торговцев из небольшого города Каримэны, ее жизнь протекала в рамках самого привычного и банального русла, пока однажды визит Богини Темных Сил не перечеркнул разом все ее житейские достижения. Не стало ее работы – торговля перешла к мужу, которого ей вместе с детьми пришлось забыть. Забыть всё и всех, кого она любила, только потому, что она родилась не просто красивой, но с чертами лица, напоминающими Амнэрис. Диана являлась ее потомком, но мог ли кто-то подумать, что в нефамильном роду воссоздастся такой образ! Ее родственники откровенно побаивались этого и, ничем не выделяя моменты ее жизни, тем не менее, всякий раз боялись какого-то казуса.
Однажды Диана исчезла, вечером, когда она сидела у себя в комнате перед туалетным столиком, женщина, как и всегда, старательно причесывала вьющие черные волосы, укладывала их на ночь в пряди, но неожиданно расческа в ее руке замерла, а оставив все на полпути к завершению. Неотрывно, с ужасом и в превеликом смятении, Диана смотрела в зеркало, которое показало ей вечернюю гостью – ее имя отзывалось страшным эхом в мыслях Дианы всякий раз, как она смотрела на свое отражение.
Амнэрис забрала своего двойника, в котором теперь нуждалась как в тот момент Азалия в глотке воздуха – Диане открылось ее предназначение, и она с честью должна была выполнить его! Вновь и вновь повторяя это, Диана хотела заставить себя поверить в то, что она счастлива, горда тем, какое дело возлагает на нее Амнэрис, но ничего кроме опустошения это не давало. Ничего кроме страха и ужасной дрожи в коленях! Как она сможет так говорить?! Да Амнэрис учила ее, да она однажды подменяла ее, выступая перед жрецами, но никогда, никогда она не должна была становиться повелительницей темных сил. «Ты должна поверить в это!» - пронзительные слова Амнэрис подобно ветру качали листву при очередном порыве, стоило ненадолго забыться, как они вновь всплывали в памяти, с не меньшей, если с не большей силой.
- Ты готова?
Как хотелось ей ответить – нет, нет и еще раз нет! Я не готова, я не могу, это не мыслимо, невозможно, недопустимо и неосуществимо! Но она лишь покорно склонилась и тихо раболепно промолвила: «Да, моя госпожа!» Как себя ненавидела Диана сейчас, стоя на площади, когда все вокруг кричали: «Ура, Амнэрис! Славься!»
31 глава. Удачная подмена.
Син Балскове и Горавн расположились в приемной Амнэрис, которая не так давно выставила отсюда бога подземных сил. Но что был тогдашний план о неподчинении Совету в сравнении с терешними масштабами. Тогда Боги собирались противостоять друг другу, а теперь все живое противостояло разрушительной силе, против которой повелительница темных сил пока могла только строить планы, не претендующие с точной уверенностью на победу.
- Очень хорошо, Амнэрис, - прервал довольно продолжительное молчание Син. – Я доволен внешним видом войска.
- А я безумно рад, что оно, наконец-то выступает, - с куда более резкой интонацией в голосе вмешался Горавн. - Завтра? Прости, но мне кажется: я не слышал даты, которую ты называла.
- Я не называла даты, Николай, пока не называла.
- Почему?
- Еще не время, - спокойно, с самым невозмутимым взглядом произнесла Амнэрис, и в полной противоположности тона обрушился на неё Горавн.
- А когда будет время?! Когда? Ты меня опять дуришь! Говоришь, а сама!..
Амнэрис царственно молчала, от этого молчания и этого взгляда, исполненного презрения и холодности к такому жаркому призыву, Балскове стало не по себе, а Горавна это лишь еще больше взбесило.
- Ты ничего не делаешь, Адэлина, только говоришь, как и всегда! Я требую, чтобы ты собрала войско завтра же, и объявила о немедленном выступлении.
- Хм! И как, по-твоему, они успеют собраться? Не пойдут же они сразу со всей одеждой и с обозами провианта позади? Это смешно!
И ты смешон! – Невольно прозвучало в голове Горавна, но он сдержался, а тем временем Син (его соратник!) согласился с её доводами, бывшего бога подземных сил буквально затрясло от возмущения и негодования.
- Это весомый аргумент, но собраться им все-таки нужно, завтра, не на рассвете, но хотя бы днем, а выступить на следующий день.
Амнэрис перевела на него холодный взгляд своих черных глубоких глаз – по спине нового властителя мира пробежал холодок, он невольно вспомнил себя в качестве её ученика, но не как ни стоящего выше. А место ученика предлагать.
- Хорошо, Син, они соберутся завтра и отправятся послезавтра.
Горавн метал глазами огненные искры, не нужно было читать его мысли, чтобы почувствовать эту неприязнь, и страх, в чем сам Горавн, конечно же, ни за что бы себе не признался.
- Ты отправишься с войском!
- Вот еще! С войском отправишься ты, Николай!
- Я?! Кто здесь начальник?!
- Син Балскове, и, я думаю, Син Балскове согласится, что мне разумнее остаться здесь, тем более что с помощью ваших возможностей вы можете в любой момент доставить меня к войску, но, вообще, я хотела бы верить в большое мужество и твердость бога подземных сил, которого сегодня я назвала своим военачальником. Или ты предлагаешь мне вести войско, не имея и малейшей возможности доказать свою силу? – Сила на вашей стороне, вам и доказывать это.
- Пожалуй, она права, Горавн.
- Но ведь мы…
Он осекся, едва не сказав: «Мы ведь договорились! Ей нельзя доверять!» Как она влияет на него? Почему он согласился с ней?! Нет, он обязательно поговорит с ним на эту тему, не здесь и не сейчас, конечно, но он должен знать о силе внушения и влияния со стороны Амнэрис, которых она может добиться одними голосовыми манипуляциями, но он уже больше не купится на эту удочку!
- Итак, послезавтра войско выступает, - ровным голосом продолжал Син. – Хочу поздравить тебя, Амнэрис с замечательным оправданием его формирования. Браво!
Амнэрис холодно, пожалуй, даже презрительно – а в ее душе, безусловно, так и было – улыбнулась. Син расценил это как элемент самоунижения и отнесся к этому с понимаем, но Горавна она, действительно, не могла провести. «Она что-то задумала, и от того, как скоро мы это поймем, зависит, возможно, всё наше предприятие»
А между тем Азалия и Адэли оставили еще один храм пустым, они отправились в Каримэну, надеясь найти союзников, Тасмира и Тэат, которые по определению не могли ступить на сторону разрушения. Приняв вид двух простых женщин – драконов, они взмыли под облака, вновь и вновь они видели последствия происходящего. То, что открывалось внизу, даже им, двум богиням, не ведущим счет времени, становилось не по себе, казалось, это конец мира. Разрушение и смерть стали хозяевами мира, даже не Син Балскове.
Азалии и Адэли через два дня открылся тот путь, которым следовали беглецы из Долины, а еще через день их нагнала странная попутчица, увидеть которую они ожидали меньше всего. Две богини после небольшой передышки взлетели в небо, как вдруг невдалеке от себя увидели ее, узнали сразу и сразу свернули в ее сторону. Она тоже заметила их и даже сбавила скорость!
- Какая неожиданная встреча! – произнесла величественная драконица своим прекрасно-опасным голосом. – Но уверена: нам по пути. Я направляюсь в Каримэну, чтобы остановить Балскове.
- Но ты же…
- Попрошу без оскорблений, Вероника! – резко оборвала Адэли Амнэрис. – Сейчас не время для пустых словоизлияний! Балскове хочет воспользоваться привилегиями Андрея и Георгия, чтобы проникнуть в Каримэну, поскольку, насколько мне стало известно, границы Каримэны закрылись для всех. Ни я, ни вы не хотим, чтобы пала последняя обитель! В путь! У нас мало времени!
Они летели настолько быстро, насколько это было только возможно. Им не пришлось обороняться от змиев, поскольку те и так поотъелись за последние дни и более легкими жертвами, чем способными противостоять им драконами. И это тоже позволило прибавить скорость, но они слишком отстали, это понимали все три богини, и в любой момент могло произойти то, чего они боялись.
- А Балскове не заметит подмены?
- Надеюсь, что нет, Вероника, иначе все рухнет.
- Эту Диану обучала ты сама?
- Конечно!
- Тогда можно надеяться.
- Нужно надеяться, чтобы мы могли действовать!
Так, иногда обмениваясь фразами, они летели все дальше на север, а войско Амнэрис уверенно наступало на Царство Льва, пока минуя города Идэлии и передвигаясь по ее незаселенным участкам, прилегающим к Чертомиру, сама «богиня» осталась в своем дворце, уступив командование Горавну, которого сейчас подобно тени сопровождал Син Балскове. Маневры Амнэрис работали, пока работали, и очень неплохо. Король детей Льва Рашид был почти в панике, на его страну и без того обрушились такие горя: волшебники гибли от применения магии, причем смерть их была поистине ужасной и неслыханной дотоле: они просто растворялись в воздухе! Не всякий, кто видел это, особенно в числе первых, оставался в полном умственным здравии. На западном пограничье выпал пепельный дождь, погубив и жителей, и все свидетельства их жизни. Богов резко не стало, никакие мольбы не могли заставить их вернуться. Тут впору было помешаться. Отчаяние и страх – вот что руководили некогда бесстрашными детьми Льва, но только до тех пор, пока они не узнали о наступлении войск Амнэрис, как с суши, так и с моря. Это известие подобно искре воспламенило всё и всех, пришло тяжкое пробуждение после тяжелого сна в не менее страшном мире. Они должны были вступиться за свою страну, иначе они не дети Льва!
Меж тем Амнэрис поведала своим спутницам и вторую цель своего путешествия: найти Душу Мира. Она, утверждала богиня, сейчас была в своем земном воплощении.
- Что она может? – почти презрительно бросила Азалия.
- Она – часть системы равновесия в мире! Возможно, ей удастся связать расстроенное пространство. По крайней мере, надо хотя бы попытаться!
- Но как?! – недоумевала Адэли. – Где мы найдем ее? Кто она сейчас?
- Этого я не могу знать, для этого нужен тот, кто может чувствовать через расстояние, если ему задать верные координаты.
- И кто же это? – чуть ли не в один голос спросили Азалия и Адэли.
- Я вам поражаюсь! На вас лишение своих прав так подействовало?
Мстительные черты лица Азалия особо обострились, так что казалось: она вот-вот кинется на Амнэрис, но хватило силы взгляда, в том числе и ответного.
- Любимый ребенок Великого Бога Справедливости? Да, он ведь прямой потомок Алкмеи.
- Рада, что ты догадалась. Надо найти Андрея и успеть поговорить с ним до того, как он на радость Балскове попытается попасть в Каримэну. Вперед, мы не имеем права медлить!
Тысячи и тысячи детей Льва поднимались на защиту своей родины от посягательств ужасной темной богини, которой мало было тех бед, что она им уже причинила, мало ей было того разрушения, которым она окутала мир. Никто в Царстве Льва не сомневался, что за нынешним хаосом стоит именно Амнэрис. И каждый жаждал отомстить ей и поквитаться за союз богов, за мир на планете и за утраченную справедливость.
Через несколько дней после выступления войска Амнэрис до Ока Льва дошло известие, что ведет демонов Чертомира сам Горавн – вот и союзник, с которым Амнэрис готовила и приводила в действие свои планы.
Царство Льва, страна, суровая и величественная в своей строгости. Ее жители были почти людьми, но как более древний народ обладали большей продолжительностью жизнью, средней между людьми и драконами. В прошлом они постоянно искали причины для вооруженных конфликтов с соседней Риданой и Идэлией, они то и дело нападали на беззащитные диковатые людские племена. Но чаще их били по носу, как с помощью Богов, так и путем привлечения самостоятельных аргументов. С каждой попыткой дети Льва становились смиреннее и более погруженными в с собственное градоустройство. В результате чего сформировался такой жизненный уклад, что даже риданские рабы не завидовали гражданам Царства Льва, где за малейшую провинность можно было в одночасье стать ничем. Признанного виноватым лишали всего, его унижали, что дало почву для развития страха, а также поиска обходных путей, пройти по которым в системе жесточайшего наблюдения и самоотверженного контроля, было очень трудно.
Страх проникал во все сферы жизни, от повседневных дел до проявлений культуры, в этой стране творили мало, но не потому что в ней рождалось мало талантов, просто развитие их и совершенствование не приветствовалось. Постоянно готовые к войне они тратили много сил и времени на обучение воинов, здесь военную подготовку проходили все, три года каждый юноша и каждая девушка проводили вне дома в казармах.
И все-таки привыкают ко всему, и даже в самом нелицеприятном месте жители любят свою Родину и защищают ее, если ей грозит опасность. Как грозила сейчас, в эпоху хаоса, так уже называли это время.
Сотни, тысячи воинов стягивались в отряды и шли к границам, сам Рашид возглавил передовую часть войск. Лошади, метательные установки, специально подобранные для них камни, обработанные горючей смесью, увеличенные арбалеты, передвижные башни на колесах, с которых вели обстрел противника с минимальными для себя потерями и с высоких позиций. Все это противопоставлялось войску и не менее более богатому арсеналу орудий Амнэрис, у которой в наличии были машины, созданные с помощью магии: большие пушки на колесах с системой одновременного выстрела нескольких специальных металлических шаров, начиненных заостренными камнями и гвоздями, здесь, скрепленные магией части пушки и детали внутреннего механизма, не разрушались, поскольку эта магия была направлена вовнутрь, а не противодействовала силе кристаллов. Мощные объемные машины, двигающиеся также с помощью работы механизма, созданного волшебниками, передвигались, наводя ужас и панику на примкнувших к войску простых жителей Идэлии, и должны были произвести не меньшее впечатление на ярых противников магии. Дети Льва, подчас, просто не знали о тех достижениях, которыми давно и свободно пользовались в Долине и Каримэне. И это был плюс на стороне войск Чертомира. Другие пушки стреляли одним зарядом, который разрывался в стане врагов, снося все на расстоянии ближайших метров тридцати по окружности. Эти же снаряды посылали сверху и драконы.
Рашиду докладывали об их перемещении, и каждое известие зажигало в нем очередную волну ненависти, желания сразиться и дать отпор, и в то же время страха. Король отчаянно пытался не верить этому, принимая импульсы страха за минутное замешательство, но в глубине души он понимал, насколько силы не равны и что у него мало шансов отстоять Царство Льва. Лев – их первый король, грозный и безжалостный завоеватель времен до становления богов, наверняка, проклял бы его и пустил по миру просить прощения у каждого встречного и у каждой собаки, у которых смелости больше, чем у него.
Посланники Амнэрис нагло исследовали его позиции, смеясь над попытками остановить их, да и могли ли это драконы назвать попытками? Что против них могли сделать стрелы, пусть и острые, выпущенные их увеличенных арбалетов, сильными воинами? Ничего, хотя поначалу Митиний, Индира и Маргарита сжигали эти стрелы в полете, потом драконы просто поднимались на большую высоту. Если бы они только спустились и поведали детям Льва о причине, что заставила воинов Чертомира гореть желанием стереть эту страну с лица Планеты, обе стороны, верно бы, удивились, и это незнание неуклонно вело к вооруженному столкновению.
32 глава. Придется идти одному.
Син страшно нервничал, беженцы из Долины должны были скоро достичь Каримэны, а Горавн вместо того, что перенестись на границу, полностью погрузился в военную компанию, он торопил, вел войско вперед. По пути он надеялся завоевывать Идэлию, как это и планировалось: захватить Идэлию, Царство Льва, Западную страну эльфов для начала, но эльфийские поселения были мертвы, все, кто выжил, либо примкнул к войску Амнэрис, либо бежал на север. Вместо сражения Горавну оставались одни созерцания разрушений. И он гнал войско вперед, к Царству Льва, надеясь там получить то удовлетворение, которого его лишили здесь.
Балскове тщетно начинал с ним разговоры о возвращении, а Горавн настаивал на том, что не может уйти, ведь тогда войском не кому будет командовать. Нет, конечно, это можно препоручить жрецам, но только это уже не будет выглядеть как карательная война. И если Горавн вдруг покинет лагерь, то как такое расценят воины? Разве не зададутся они вопросом: почему Горавн вывел их на эту войну, а потом вдруг бросил? И вот тут Син проклял свое заступничество за Амнэрис, ведь будь она сейчас во главе войска, они бы беспрепятственно перенеслись на границу Каримэны, а она бы продолжала наступление. Балскове уже хотел отправиться за ней, но вовремя подумал, чем бы они объяснили такое странное возрождение магии? Могли возникнуть подозрения, что, скажем, Амнэрис устроила весь этот хаос, это она разделалась с Богом Справедливости, чтобы властвовать одной над всеми, она даже Горавна выставила своим военачальником, а сама осталась ждать добытой для нее победы. Захочет ли войско сражаться за это?
- Скажем им, что так они добьются денег и власти, а если пойдут против нас, то их ждет та же участь, что и жителей тех поселений, где мы проходили! – настаивал Син, только что, не стуча ногами от злости и негодования.
А Горавн всё не соглашался, упорно стоя на своем, он должен быть здесь, командовать войсками, теперь о смене ролями с Амнэрис не могло идти речи. И он уже начал посмеиваться над Балскове, который боялся идти один. Балскове там, а он здесь, ему, Горавну, меньше всего хотелось быть при ком-то, но ему хотелось самому властвовать и быть полноправным союзником. И Балскове тоже понимал это, понимал всю гордость Горавна. В конце концов, он решил, что Горавн занимается не более, чем самообманом. Что ему даст это предводительство? Ничего, ведь кристаллы у Балскове, и сейчас у Сина были для Горавна кристаллические перчатки, ему ничего не стоило оставить это добро бывшему Богу подземных сил, который и сам рвался понять их действие. «Хочешь взять инициативу в свои руки? - ревниво подумал Син и оставил перчатки Яромира себе.
Они стояли на небольшом пригорке, с которого были видны продолжительные холмы – последняя черта, отделяющая их от Царства Льва, уже завтра они выступят. В небе летали драконы – наблюдатели и доносчики, во главе с Митинием Гедеоновым. Отряды живых находились на поляне перед спуском в долину реки Посланница Льва. Демоны между ними и шатром командиров, алчно жаждущие и нетерпеливо ждущие. Эльфы, из числа тех, кто примкнул к этому войску от отчаяния, с ужасом поглядывали в их сторону. Что если их терпение лопнет? Холмы ведь продолжительные и извилистые, этот перевал сродни горному, слишком много здесь было ловушек и опасностей. Единственное, пожалуй, чего не было, так это холода. Зато их путь лежал через полосу горячих гейзеров в обширной прогалине между холмами, которую можно было назвать настоящей долиной. Словом, напрямую, без остановок, как до того, они не пойдут, все равно придется останавливаться. И выдержит ли шаткое настроение демонов? Не сорвутся ли они в этой самой Долине гейзеров?
Всей душой Син мечтал отправиться к Амнэрис, устроить в ее Чертомирском храме скандал, обвинить ее в предательстве, но представил ее насмешливую улыбку на все эти заявления и передумал. «Нет! Я не позволю ей смеяться надо мной! Но проверить ее все-таки нужно»
- Отправлюсь-ка я к Амнэрис, думаю, надо ее справедать.
- Это хорошая мысль, потому что ее вполне может не быть на месте.
- И куда же она может оправиться? – небрежным голосом спросил Балскове и насмешливо добавил. - Уж, не на своих ли крыльях в свой храм на старом материке?
- Это, конечно, вряд ли, но отправиться ей есть куда, например, на границу Каримэны, чтобы помешать нам. Она в состоянии догадаться, что мы хотим разрушить завесу Амедео. Или думаешь, нет?
- Да, и если это так, то ее нужно найти!
Горавн улыбнулся, наконец-то Амнэрис ответит за все свои попятные, в том числе и за то, как выставила его последний раз из своего дворца. Как бы невзначай, совершенно без какого-либо подтекста, со смехом он добавил.
- Посмотрим, что она тебе скажет! Наверно, что пошла искать Душу Мира!
«Пошел искать Душу Мира» – это была пословица, не более, но она буквально обожгла Сина, его прошиб холодный пот, он задумался и почти испугался. В том, что Душа Мира существует, не сомневался никто, но никто толком ничего о ней не знал. Только то, что она рядом, окружает нас, а мы этого не замечаем и идет искать то, чего попросту не видим и не чувствуем. И он, Син Балскове, и думать забыл об этом верном страже Мира, для существования которого мало одних законов. Где она сейчас? Все также рядом? Или она отошла в тень, чтобы приготовиться к решающей атаке?
- Говорят, что когда шла война, то пространство плакало, - не своим, глухим голосом говорил Син. – Но сейчас оно молчит. Почему? – он поднял голову и внимательно вопросительно посмотрел на Горавна.
- Может, мы убили ее?
- А может, она приняла новое обличье? Или история лжет, и Алкмея не была ее воплощением?
- Была, это я могу сказать с точностью.
- Выделялось ли это? Откуда вам наверняка это было известно? Все просто поверили Амедео?
- Нет, а… тебе известно что-нибудь о рождении Бога, Син? Как это происходит? Это смерть, переходящая в новое рождение. При этом Природа словно отмечает праздник, небо озаряется ярким цветным свечением, словно это живая радуга или глобальное северное сияние.
- Я читал об этом, - нетерпеливо перебил его Син.
- Тогда, может, ты читал и о смерти-возрождении Алкмеи? – Балскове зло пнул лежащий под ногами камень, словесного ответа не требовалось, - Раздалось пение, Син, а когда хочется петь? Либо когда очень хорошо, либо когда очень плохо. Она пела, потому что радовалась появлению Богов, стражей законов Природы… Ее тело растворилось, но не так как от действия твоих кристаллов, оно постепенно растаяло, как туман, легким порывом ветра. Все задались вопросом, что это было, и тогда Амедео сказал нам, что Душа Мира сменила телесное воплощение на истинное. – Но… неужели ты думаешь, что она может ответить? После всего?
- Я не знаю, Горавн, но я не хочу, чтобы ее искала Амнэрис, так что я не медленно иду к ней.
Балскове решительными шагами направился к шатру, отодвинул полог, вошел в внутрь и вдали от посторонних глаз воспользовался кристаллами и перенесся в Чертомир. Сразу в главный храм, в главный зал.
Жрецы, словно застигнутые врасплох, испуганно завертели головами в его сторону, они забыли строчки, на которых остановились, да и не желали продолжать, словно боясь этого. Почему? Сейчас Сину показалось странным даже это, хотя это простое замешательство, которое могла пояснить только она.
Главный жрец, который вместе с Амнэрис благополучно остался в Чертомирском храме, почтительно склонился, его почтительность было исключительно внешней: так велела госпожа Амнэрис, признавая положение Сина, как дракона, занимающегося сейчас очень влиятельное положение. При этом жрецы отчетливо помнили, кто в доме хозяин и кому они служат. Они не считали сотрудничество с Балскове служением ему, но лишь взаимовыгодным сотрудничеством, и здесь поклон – не более чем часть необходимого для поддержания отношений этикета.
- Я пришел, чтобы поговорить с вашей госпожой.
Всего неделю назад за такое жрец самолично бы испепелил этого наглеца, но сейчас приходится мириться с этим и отвечать! Жрец, с трудом сдерживая негодование, молчал. Молчал! Балскове это пришлось не по вкусу.
- Так, где ваша госпожа?
- Она, она в тайных комнатах, верхних.
- Господин, - добавил за него Балскове, но жрец и не подумал повторить, только пролепетал невнятное «да».
Для Балскове были доступны только две тайные верхние комнаты, остальные пять для нее делал Бог Справедливости, попасть туда могла только Амнэрис, но с помощью магии, если сама или с помощью слуг, что находились внутри. Наличие запретных комнат не радовало Сина, но он согласился с этим маленьким макетом былого величия, сейчас его щедрость могла стоить ему неизвестно сколького количества времени.
Первая комната. Никого. Вторая комната. Она. Син облегченно вздохнул, он буквально горел желанием наброситься на Амнэрис с расспросами, она должна была сказать ему всё, что знает о Душе Мира, хорошо бы каким-нибудь словом как бы случайно, ненароком, обидеть ее, задеть, чтобы подовольствоваться хотя бы скрытой местью.
- Амнэрис.
- Я слушаю тебя, Син. Вы дошли до Царства Льва?
- Почти.
- Миновали холмы? Долину гейзеров?
- Нет, еще только собираемся.
Что-то было не так, Балскове чувствовал это нутром, какое-то странное инстинктивное чувство предостерегало его, заставляло внимательней, чем когда-либо осмотреть все вокруг и найти, то, что изменилось. Но что? Что? Амнэрис сидела на резном кресле на небольшом возвышении в северном углу ромбовидной комнаты.
- Амнэрис, я хотел спросить тебя: что тебе известно о Душе Мира?
- Немного, пожалуй, только то, что она есть, окружает нас, что она принимала телесное обличье во времена нашего становления - я имею в виду становление Богов – и что она – живые чувства мира.
- Не густо. А что рассказывал тебе Бог Справедливости?
- Это и рассказывал, Син. И если ты думаешь, что он как-то выделял меня из числа других богов, то ты ошибаешься. Амедео никогда не говорил ничего лишнего, никому, все его отношения с Алкмеей были его личной тайной, так что, боюсь, ты поторопился, покончив с ним, хотя не думаю, что что-то заставило бы его начать с тобой откровенничать.
То же говорил и Горавн. Так что же? Все так и есть, или Амнэрис говорит на общей волне, как и все, на самом деле, скрывая известные ей тайны. И тогда опять получается, что она против него. Против! Как же проверить: так это или нет?
Странный свет окутывал комнату, Амнэрис почти окутывала тьма, едва разбавленная этим зеленоватым светом. Ее не видно, но даже отсюда чувствовались величье и холодность, надменность, например, к таким, как он, выскочкам. Но пока рано, она еще может пригодиться.
Он исчез, а Диана еще долго сидела в неподвижной позе, боясь, что Син вернется и, увидев, ее движения, поймет, что она не богиня, и ее тело куда прочней остаточного. В душе она благодарила тень Бога Справедливости, который подарил этому храму пять закрытых комнат, слуги откроют любую из них для нее, и она, наконец, сможет сбросить с себя эти темные одежды и сменить их на живые прочные материи, а еще она сможет умыться и уснуть. Прождав час, Диана встала и проследовала в ближайшую закрытую тайную комнату, еще один день игры кончился, на этот раз ей пришлось на деле применить все то, чему ее учили на неопасной практике.
А настоящая Амнэрис, Азалия и Адэли продолжали свой путь к границам Каримэны, они уже миновали Кастэнию, когда вдруг неожиданно для себя не наткнулись на парящего в небе Тасмира. Он летел также быстро, в нескольких километрах от них, но Амнэрис сразу заметила его, а он в свою очередь ее, с ней были Азалия и Адэли, и все трое следовали в сторону Каримэны. Боги временно изменили траекторию, и пошли на сближение. И такая встреча удивила обе стороны. Из всех, сразу обрадовалась этому одна Адэли, успев предотвратить столкновение.
- Ты! – прорычал дракон, уже готовый кинуться на Амнэрис, но между ними встала Адэли.
- Сейчас не время для ссор! Мы должны быть вместе!
- Вместе с предателями?!
- Прекрати, Эдвин, и послушай хотя бы сейчас: Балскове хочет докончить мир, он пробовал перейти границу Каримэны, но ему это не удалось, напасть на нее сам он не может, поскольку его сила лишь в том, когда мы начинаем атаку, но не он сам. Зору мертв, теперь с ним Горавн, а Яромир не удел, так что одними кристаллическими перчатками меньше.
- И откуда тебе это известно? – небрежно бросил Тасмир, на что Амнэрис отвечала также холодно.
- Мне пришлось вести двойную игру, ее и сейчас ведет за меня Диана, мой двойник, ты должен помнить ее, ведь ты столько раз требовал от меня ее освобождения. Я отправила Горавна на войну с Царством Льва, объявив властителей государств в сговоре против Великого Бога Справедливости и его гибели. Толпа не слишком жаждет разъяснений, ей хватило этого, а нам дало время. Горавн не посмеет оставить свой пост, на границу придет один Балскове, уверена, он ждет того момента, когда Андрей и Георг попытаются попасть в Каримэну, чтобы самому проникнуть туда и разрушить ее границы изнутри.
- Я закрыл все границы.
- Мне это известно. Это замечательная спасительная идея. Во-вторых, мы должны найти Душу Мира, сейчас она воплощена в чьем-то теле, она должна хотя бы попробовать противостоять Балскове.
- Воплощение Души Мира? Откуда тебе это известно?!
- От Амедео, а от Андрея мне нужно ее местоположение.
- Ты думаешь, он сможет, ведь родство уже такое далекое?
- Куда менее далекое, чем тебе кажется, Эдвин. Андрей - не просто потомок Алкмеи, он её родной сын. Алкмеи и Амедео.
- Что?! – воскликнули Тасмир, Азалия и Адэли одновременно.
- Вы знаете, что до того, как Тэат стала хранительницей вайлискового дерева, случалось такое, что следующее дитя наследовало те же фамильные черты, что и предыдущее, тогда вайлисковое зернышко переставало расти и через какое-то время погибало. Все всегда боялись этого, и потому редко кто решался на третьего ребенка, как правило, с первыми двумя таких проблем не возникало, хотя, возможно, и такие инциденты были. И кто бы мог подумать, что такое произойдет именно с третьим ребенком Амедео и Алкмеи! Я помню, как они оба расстраивались и переживали из-за этого. Но, став Богом, Амедео не дал зернышку погибнуть и, когда в недалеком от нас прошлом у старого князя Бероева не было наследника, то зернышко пробудилось. Думаешь, случайно Амедео забрал ребенка в свой храм, когда умерли князь и княгиня, а потом сам лично выбрал ему родителей?
- И об этом знали только вы трое?
- Нет, Альчести и Даниил тоже. Может быть, знал кто-то еще, но мне об этом не известно.
- А с тобой он, как всегда был откровенен, - с обидой в голосе уточнил Тасмир, но Амнэрис бесстрастным голосом ответила.
- Мне Амедео сообщил об этом только затем, чтобы я не давала Андрею никаких испытаний и защищала, если вдруг он все-таки прямо или косвенно попадет в круг моего зрения. Защищать мне его уже приходилось неоднократно: я держу свое слово. Так, мы летим вместе, Тасмир?
- Да, просто я не ожидал от Амедео…
- Чего? Заботы о собственном ребенке? Да, Эдвин, тебе следовало бы поучиться у него тому, чего ты никогда не знал.
Тасмир смерил её недовольным взглядом. Но промолчал, понимая, что во многом она права.
Слушая рассказы своих соотечественников, Лидия все более приходила в отчаяние, вместе с которым загоралось странное желание бросить всё и всех и пойти обратно, но не просто так, она должна найти Яромира и заставить его надавить на Балскове, если надо, сразиться, пожертвовать жизнью, но сделать всё, чтобы преодолеть растущий хаос. Это не могло продолжаться и дальше. Не могло! И она твердо решила сделать для этого все возможное. Только как? Как найти виновников происходящего? Если бы она смогла встретить Яромира, то заставила бы его рассказать, где может быть Балскове. Ведь если они действовали сообща, то должны были знать о планах друг друга, хотя бы в общих чертах. Но, поразмыслив, Лидия решила, что Балскове вряд ли докладывал о своих планах Яромиру, а Яромир без кристаллов не сможет найти Балскове, ведь тот забрал у него кристаллы, и вряд ли вернет, тогда как он найдет Балскове? В лагере беженцев из Долины Лидия узнала, что Каримэна цела благодаря защитной завесе, созданной вокруг нее Амедео Антвелле Ти-Ирисом, и она услышала, точнее подслушала разговор Андрея и Беатрис, они гадали, где и как именно им найти Балскове, но одно они предполагали точно: Балскове придет к границе, потому что хочет разрушить весь мир, и в особенности Каримэну. Лидия знала, что ее они не возьмут с собой и от того ей становилось обидно: ее страна пострадала больше всех, а ей не позволят отомстить. О том, что она могла реально противопоставить силе Балскове кроме своего гнева, Лидия предпочитала не думать. И она заявила о своем желании действовать заодно с драконами, помочь им, но ее осекли, только что не отругали и запретили даже думать о чем-то подобном. Девушка страшно возмутилась, но смирилась и стала ждать удобного момента. Прошло еще несколько дней, прежде чем они долетели до Большого Брода, последнего остановочного пункта перед Каримэной, и все эти дни Лидия могла думать только об одном, жить только для одного. Как ни надеялась Беатрис, что она забудется, успокоится, но, как и говорила Руфина, от навязчивых идей после того освобождаются далеко не сразу, если вообще освобождаются.
33 глава. Балскове у ворот Каримэны!
Пограничный город Западной страны эльфов – Большой Брод - его еще не успели наполнить потоки беженцев, близ него, в лесу, расположились драконы. До границы с Каримэной оставались считанные километры. Именно здесь Андрей решил оставить всех беженцев, далее он, Беатрис, Георг и Руфина должны были лететь одни. Об этом он сообщил сначала своим, потом всем остальным. Такое заявление расценили, как необходимость о предварительной договоренности с руководством Каримэны.
- Пусть все так и считают, - говорил Андрей, стоя у южных ворот Большого Брода.
Они стояли в очереди, чтобы бесконфликтно войти в город, получив разрешение. Раньше драконов пропускали безоговорочно, зная о том, что Большой Брод для них – всего лишь перевалочный пункт, и дальше они, оставив деньги, покинут их. Но сейчас, драконов, почему-то не пропускали в Каримэну, и они все оседали в городе. И все-таки у них были деньги, а у эльфов-беженцев – нет. Руководство города и все его жители, наслышанные об извержении Глории и выпадении пепла, жутко боялись за сохранность своего достаточно автономного поселения, которого не обошли стороной беды нового мира. Здесь также погибло много эльфов, что хотели применить магию.
- Вы из числа беженцев из Долины? – спрашивал эльф-стражник.
- Да.
- Ваши имена, пожалуйста.
Их имена заставили стражников безоговорочно выписать пропуска, если в Каримэну больше не пропускали простых драконов, то уж к детям королевской семьи, это вряд ли могло относиться.
- Хорошо, проходите.
Им дали пропуска, а вот пятнадцати эльфам нет, оставив их подумать над более ценной платой за пропуск в город. Несчастным эльфам ничего не оставалось, как отступить, они решили вернуться в деревню, которую проходили утром. А наши герои отправились побродить по городу в надежде услышать хоть какие-то намеки на присутствие Балскове у границ Каримэны, прежде чем отправляться туда непосредственно.
Большой Брод не был показательным городом Западной страны эльфов и скорее походил на претендующее на отделение автономию. Здесь сформировался свой необычный диалект, в котором присутствовало немало слов из языка драконов, близость этого народа сказалась и на их системе управления, а именно выборный городской совет, куда мог войти любой гражданин, независимо от положения, а также: женщина это или мужчина. В почти городе-государстве действовали жесткие и четкие законы, любой, кто нарушал их, отвечал по всем статьям. И даже внешне город, своими размерами обращался к Каримэне, здесь строили большие здания, не столько для себя, сколько для драконов, так или иначе бывающих здесь, в первую очередь по вопросам торговли. И что вконец не вписывалось в традиции Западной страны эльфов, так это наличие театров и общедоступных школ и академии.
Четверо драконов шли на городскую площадь, к ней примыкал обширный парк с системой каналов, здесь располагались две гостиницы и именно здесь можно было узнать какие-то новости.
- Интересно, в храме какого Бога остановился Балскове? – спрашивал Георг по дороге.
- У Горавна, наверно, где же еще!
- При этом он, наверняка, посетил все храмы, что находятся вне Каримэны, - добавила Беатрис к последним словам Андрея.
- А мечтал, поди, быть в одном! – подчеркнул Георг.
- Ты имеешь ввиду храм Бога Справедливости?
- Именно, держу пари, он пытался пройти через границу Каримэны не один раз. Но все оказалось не так просто!
Да, все оказалось не так просто и Син Балскове, действительно, пожелал тогда перенестись во дворец князя Бириимии, с тем условием, чтобы попасть потом в храм Бога Справедливости, и единственное, что остановило его не сказать этого сразу, так это то, что он не знал точного местоположения. Но он намеревался спросить об этом Тэат, нахождение ее храма не составляло секрета.
- Значит, остаемся здесь на какое-то время? – спросил Георг, скорее в подтверждение уже принятого плана, чем из желания поменять цели.
- Да, выбор гостиницы за тобой: ты здесь был четыре раза, а я только два.
Население Большого Брода вело себя куда более спокойно, чем эльфы других городов и селений Западной страны эльфов, все-таки здесь сразу заметили гибельные последствия применения магии, поэтому число погибших составляло несколько десятков, но не сотен, как в той же Кастэнии. Но все мировые потрясения все равно выбили их из привычной колеи, все делали всё скорее механично, чем с пониманием. Сознание возвращалось за разговорами, когда эльфы пытались дать хоть какие-то объяснения происходящему.
К тому времени Кайл почти нагнал беженцев из Долины, они летели почти по тому же пути, и увидели их лагерь, когда Амедео внезапно приказал спуститься.
- Что такое?
- Боюсь, что небольшая задержка. Не долетая сухого бука, Кайл.
- Спасибо, - тихо произнесла Мирра, это она заметила, или, скорее, почувствовала идущую внизу Лидию. Амедео согласился спуститься вниз сразу, и в этом он преследовал, безусловно, свои интересы.
Лидия, в плаще, подаренном ей Беатрис, шла бодрой походкой юной барышни, что отправилась на небольшую прогулку по саду дома ее родителей, слишком уверенно и легко она шла, а палка-посох, скорее, походила на символический элемент, с которым ее научили обращаться с младенчества, чем на необходимый предмет путешественника.
Когда в воздухе над ней прошелестели крылья дракона, девушка, остановилась, в надежде, что это не по ее душу, она быстро спрыгнула в овраг и забралась под густые ветви кустарника. На небольшую прогалину, выделенную сухим буком среди здоровых и сильных деревьев, приземлился дракон, Лидия видела, что на его спине целых три седока, но кто именно это был, она, конечно же, не могла разглядеть со своей позиции.
- И долго вы собираетесь там сидеть, ваше высочество? – с ужасом услышала она чей-то голос, принадлежащий, скорее всего, юноше.
- Лидия, ты нужна нам, выйди, пожалуйста, - а это голос девушки и… крик, рядом. Крик, который напомнил ей его крик. Лидия, повинуясь какому-то бессознательному чувству, быстро выбралась из веток и из оврага, и со страшным диким криком кинулась на Яромира.
- Стой! – почти в один голос закричали драконы и Мирра.
Ее талию обхватили сильные руки, а ноги тут же потеряли опору. Кайл держал ее в воздухе в горизонтальном положении, он ее тщетные попытки вырваться, казалось, вообще не замечал.
Яромир тоже рванулся вперед, но его за руку поймал Амедео и грозным голосом приказал успокоиться.
- Если не хочешь, конечно, чтобы Кайл отпустил ее.
- Не надо, я все сделаю, господин!
- Куда именно направились Андрей, Георгий, Беатрис и Руфина? – этот вопрос был задан ей. Лидия приподняла голову.
То, что она увидела, не подвергалось разумному осмыслению. Должно быть, рассудок окончательно покинул ее, так она решила. А он смотрел на нее также вопросительно, как и в том храме-усыпальнице, куда пять лет назад она пришла спасти свою маму. «Справедливость! Где же она, справедливость?!» Крик души так и рвался быть озвученным, но что-то, воспитанное в ней с младенчества, не позволило ей сделать этого.
- Они полетели в Большой Брод, господин, и я знаю только, что они не сразу отправятся в Каримэну, но несколько дней проведут в Большом Броде.
- Хорошо. Возвращайся назад, Лидия, к сожалению, я не могу отдать тебе Яромира. Возвращайся назад, - приказным тоном повторил он и, по его знаку, Кайл отпустил девушку и взмыл в небо через несколько секунд.
Принцесса осталась одна, она долго в немом вопросе смотрела им вслед, даже когда от этого следа остались одни воспоминания. «Почему все это происходит? Разве это справедливо? И… разве Великий Бог Справедливости не погиб?»
И вот тут ей стало не просто страшно, но жутко. А что если это был Балскове, специально изменивший свой облик, чтобы выведать у нее информацию о местонахождении Андрея, Беатрис, Георга и Руфины, тем более что к последним он наверняка питал чувство ненависти и желания отомстить за провал пять лет назад?
- Что же я наделала?!
Лидия стремглав бросилась обратно в лагерь, она должна была как можно скорее рассказать о случившемся, надо сформировать отряд, надо спасти их, Балскове не должен добраться до них! Она буквально пролетала над всеми канавками, упавшими деревьями, через все сцепления веток. Пролетев на той же скорости мимо нескольких драконов, она выбежала на поляну, беженцы Долины встретили ее удивленными взглядами, большинство вообще не могло понять: откуда она взялась, не перенеслась же она с помощью магии за пределы лагеря? И только Марк Сметин, которому было поручено присматривать за ней, со всех ног кинулся ей навстречу.
- Где вы были?
- Я, я, - голос срывался, а сбившееся дыхание с трудом позволяло говорить, - я видела Бога Справедливости в лесу, то есть это был не он, с ним был Яромир, это Балскове! Балскове принял его облик, а я сказала ему, где Андрей, Беатрис, Руфина и Георг. Что я наделала? Нужно идти в этот Большой Брод, нужно предупредить их!
Такие заявления Лидии не могли не привлечь к себе внимание, вокруг нее и Марка стали собираться все. Маленькие Эля и Ника, умудрились пробраться сквозь всех.
- Подождите, Лидия, вы уверены, что видели Яромира?
- Да, - честно ответила девушка, и, не подумав, что Марк думает о ее помешательстве, нормальном следствии пережитого ею потрясения.
- И Бога Справедливости?
- Да! С ними был еще дракон и девушка, не знаю: драконица или тэнийка. Эта девушка меня знает! Дракон! Здесь неподалеку от нас должен был пролетать дракон! Вы должны были его видеть!
- Я его видел, - отозвался сначала один ученик, потом другой, третий.
Дракон, действительно, был, отметил про себя Марк, но, что с того? Здесь много драконов, тем более, если учесть, что в Каримэну теперь никого не пускают. Это они узнали от нескольких драконов накануне вечером. Так что ничего удивительного в том, что они кого-то видели, нет, а рассказ Лидии больше походил на бред, чем на трезвую реальность.
- Лидия, вам нужно успокоиться, - начал, было, Марк, чем окончательно вывел ее из себя.
- Вы мне не верите! Но это правда! Ладно, не хотите помочь, не надо! Я сама туда пойду!
- Вы никуда не пойдете!
- Да что вы?! Вы мне запрещаете, а на каком основании?
- На том, что вы нездоровы!
- Ах, я не здорова?! - Щеки Лидия пылали, сама она едва сдерживалась от слез. – Думаете, я сошла сума?!
Нет, но повредилась в рассудке, точно, так и хотел сказать Марк, но сдержался. Этим он подписал бы окончательным разрыв, а здесь нужно было договориться, найти компромисс.
- Лидия, в Большой Брод пропускают с трудом, возможно, и наших туда не пропустят. И опасаться пока преждевременно. К тому же какой секрет в том, что Андрей и Георгий зайдут в Большой Брод. По-моему, это очевидно и без уловок Балскове.
- Значит, вы просто будете ждать, Марк Сметин? Надо ли вам опасаться или нет? Я видела Яромира, Балскове, принявшего облик Бога Справедливости, Яромир называл его господином. А дракон.… Постойте! Я же знаю этого дракона! Во всяком случае, я его видела. Он служит в вашей Королевской Академии Наук и Искусств, только не знаю кем.
- А как он выглядит? – спросил ее один из учеников, он меньше сезона назад прибыл из Каримэны, чтобы учиться в Долине, и потому хорошо помнил своих преподавателей из Академии.
- Статный такой, около сорока на вид, волосы каштановые, глаза голубые, бородка еще такая смешная, в виде треугольничка..
- А перстень со скрещенными мечами есть?
- Есть, - подтвердила Лидия, вспомнив эту маленькую деталь, удивительно, что она ее все-таки заметила.
- Тогда это Новилин, Кайл Пэйнс Новилин. Преподаватель воинских искусств.
- Новилин? Но… они рассказывали, что он погиб, - оторопело произнес Алиев. – Он и девушка, что прислуживала в доме Руфины в Ридане. Лидия, ты уверена, что видела именно Новилина?
- Я видела дракона, на которого он, по описаниям, похож.
- Его перстень мог взять, кто угодно, - продолжал Алиев. – И это на руку Балскове, если он хочет воспользоваться правом Георга и Андрея пройти в Каримэну, ведь он, наверняка знает, что границы закрыты. Мы должны предупредить их!
Лидия торжествовала. Наконец-то ей поверили! Только, было бы еще лучше, если бы она не совершала той ошибки и подумала бы прежде, чем что-либо говорить. И ее торжество сменилось на глубокое раскаяние, она корила себя за ту глупость, надеясь теперь успеть исправить ее.
34 глава. Его Величество Случай.
А между тем наши герои отправились в гостиницу, где им сообщили, что мест, кроме чердачной комнаты больше не осталось, и они уже хотели согласиться с этим, как вдруг их узнал сначала один, потом другой, если Андрея в Каримэне видели немногие, то Георгия куда чаще, любой из драконов был готов уступить им свои комнаты, но принц и князь, поблагодарив их, отказались. Меньше всего нам хотелось бы стеснять вас, пояснили они и взяли ключи от чердачной комнаты, которая оказалось довольно просторной и очень уютной. Однако они покинули ее почти сразу, даже не пообедав, лишь оставили вещи и вновь отправились на улицы города, чтобы слушать, замечать и делать выводы.
Но в основном эльфы и драконы пересказывали друг другу те ужасы, что происходят в мире. Делились своими страхами: что будет с ними неизвестно. Вход в Каримэну закрыт, и если драконы могли чувствовать, что с их близкими все в порядке, то эльфы рисовали ужасающие картины еще совсем недавно величественной, но сейчас разрушенной страны. Даже разговоры с драконами не изменяли их мнения, какие там такие связи на расстоянии, они не понимали и потому давали наиболее очевидные для себя выводы.
- Наверняка, там уже и Тасмир, и Тэат погибли, - говорили они.
- Да, жаль, красивая страна, я бывал там трижды, и теперь уже больше никогда не побываю.
Некоторые эльфы сходились на том, что из-за избытка магии в Каримэне нарушилась система входа-выхода, хотя драконы тут же бросались с защитой: драконы с той стороны могут говорить с ними знаками, и они говорили о запрете, а не об испорченных механизмах. Начинались споры.
О причине происходящего гадали все, и чаще всего обращались к этой теме. Многие считали, что это Амнэрис и Горавн устроили этот хаос, но не просчитали последствий и теперь в итоге лишились всего, некоторые считали, что это связано с гибелью Бога Справедливости – он просто умер, говорили они, а с ним умирает и мир. А кто-то всерьез считал, что это наказание за чьи-то тяжкие грехи, но причем здесь они – отсюда начинались споры о справедливости наказания тех, кто попался под руку. Так от одной крайности до другой, эльфы и драконы пытались дать ответ происходящему, но никто из них, естественно, не знал и сотой толики информации о таинственных кристаллах, которыми управляет гость из прошлого Син Балскове.
Наши герои сидели у небольшого фонтана городского сквера, когда Георга окликнули:
- Ваше высочество! Как отрадно узнать, что с вами все в порядке!
Георг обернулся. Это был дядя Маргариты Гараевой, такой же любитель путешествовать в молодости, свое рвение он перенес на торговлю, в которой всегда участвовал сам, вместе с тем, практикуя и полет, и удовлетворяя свое любопытство узнавать новое. Он, как и многие возвращался в Каримэну, но не смог пересечь границы, получив отказ. Андрей многозначительно посмотрел на брата, что он скажет дяде о местонахождении племянницы? Георг тяжело вздохнул.
- Князь Бероев, если не ошибаюсь? – говорил Илья, внимательно и с нескрываемым удивлением разглядывая Андрея. – Вы очень изменились. Если учесть, что последний раз я вас видел лет пятнадцать назад. Но вы очень похожи на… своего великого предка, пожалуй, я узнал бы вас, даже если бы просто внимательно изучал историю.
- А вот вы совсем не изменились, если только самую малость.
- О, спасибо! - Илья Гараев улыбнулся. – А могу я знать, кто эти прекрасные дамы?
- Беатрис Кудашева Нежинская, - представилась первой Беатрис, протягивая ему руку, но тот так и остался стоять с полуоткрытым ртом неподвижно.
- Та самая Беатрис, - пояснил Андрей, - и моя жена. А это Руфина Кудашева Аверская. Как видите, со временем хорошо поиграли.
- Да уж, нечего сказать! – оторопело произнес Илья. – А…
- Давайте присядем, - предложил Георг, указывая ему на одну из трех скамеек, что окружали стол. Они заняли довольно удобное место, которое нынче утратило свое первоначальное значение беседки под открытым небом. Здесь уже неделю никто не говорил беззаботно, никто не смеялся и не улыбался.
- Вы давно здесь, господин Гараев?
- Почти неделю.
- А на границе вы бываете?
- Почти каждый день, но все закрыто и вряд ли откроется. Я видел, что один охранник плакал, смотря на свою жену и маленького ребенка, но не нарушил приказа и не пропустил их. Почему-то нельзя, так велел сам Тасмир.
- Тасмир?!
- Ведь белый дракон, держащий в лапах ребенка, его символ - это показывают стражники.
- Чтобы сохранить мир, - пояснил Андрей, - я имею в виду старый мир. Там по-прежнему можно использовать магию, общаться на мысленном уровне, там сохранена власть богов, разве вы, Илья, не чувствуете, что с вашими близкими всё в порядке?
- Пожалуй, что так. Но… как это возможно?
- Причина в действии магической завесы Амедео Антвелле Ти-Ириса, пока есть завеса, есть старый мир, и если в Каримэну попадет Балскове, последний оплот былой империи падет. А в каком облике Балскове попытается это сделать, неизвестно, скорее всего, поэтому границы закрыты.
- Балскове?! Син Балскове?! Но он же…
- Умер много лет назад? Нет, по непонятным нам пока причинам он был перенесен в наше время и он воспользовался кристаллами для того, чтобы разрушить ненавистный ему мир.
- Что? Какие кристаллы? Может, вы поясните мне все с начала?
Все гадают, строят предположения, и Илья искреннее пожалел их сейчас, потому что они никогда не смогут дать ответ о причинах происходящего, даже приблизительный, потому что они практически ничего не знают. Что значат внешние проявления хаоса в сопоставлении с их внутренней подоплекой Но только облегчения это не дало, скорее, запутало и испугало; гораздо легче поверить в гнев Великого Бога Справедливости, которого можно просить, и, возможно, тогда он смилуется и прекратит весь этот кошмар. Но такого не будет, потому что Бога Справедливости больше нет, как нет и еще нескольких Богов, а эльфы-идэлийцы плакали о давнем выборе королевы, уж Берендор ни за что бы не допустил бесчинства змиев.
- Да-а, - протянул Илья. – Лучше б я всего этого не знал!
- Правда не всегда радует, да и чаще всего тяготит, это верно, - говорил Андрей, - и все-таки делать что-то надо. Скажите, Илья, не замечали ли вы чего-нибудь странного на границе, может другие что-нибудь рассказывали? Не замечал ли кто-то волшебника, способного перемещаться в пространстве? Может, камни какие целительные появлялись? - Нет, ничего такого. Хотя, постойте, я слышал, как один эльф-пастух рассказывал, что видел странную вспышку на границе, словно огненный шар отлетел от нее. То есть он заметил удар и отскок мяча, если сравнивать с игрой. Но это было еще до того, как я прилетел сюда.
- Это вполне мог быть Балскове, он хотел пройти, но завеса отшвырнула его куда подальше. Может, он даже пострадал от этого и потому не проявлял других попыток, а тем временем Тасмир закрыл пропускные пункты.
Скорее всего, так и было, решили все. Итак, Балскове, действительно, пытался пройти границу, но давно не проявлял своего рвения. Чего он ждал?
- Похоже, он ждет вас, Андрей, - предложила Беатрис. – Тебя и Георга. Кто может сомневаться, что для вас пропускной пункт откроют? Даже в Большой Брод нас пустили безоговорочно.
- Что ж, тогда все даже проще, я имею в виду, Балскове не надо искать, он сам найдет нас.
- Только что потом? – мрачновато спросил Георг. – Даже если мы нападем на него, не факт, что мы его поймаем и обезвредим.
- Обдумаем все детально, - заключил Андрей.
Они отправились в гостиницу, Илья остановился у своего знакомого эльфа. Был уже вечер. Дамы чуть поотстали и Георг с Андреем поднялись наверх одни. С чердачной комнаты открывался неплохой вид на город. Гостиница была четырехэтажной, а большинство домов на этаж-два ниже. Так что им закрывал обозрение только парк с левой стороны.
- Думаешь, можно захватить его? – спросил Андрей.
- Я не знаю, просто, он же еще смертный, так что если мы физически обезвредим его, то почему нет.
- Да, только сначала нужно, чтобы он подпустил нас к себе. А если получится.… Заставить его пожелать восстановления всего? – последний вопрос бал задан с такой скептической интонацией, что вряд ли претендовал на звание вопроса, скорее, на невозможную мечту.
- Нет, подожди, ты же говорил, что такое восстановление обманчивое, на самом деле это скрытое разрушение.
- Ну, да. Тогда… - Андрей осекся, он стоял у окна и в тот момент увидел призрака. Андрей даже побледнел, да, он часто видел призраков, но такого…
Молодой дракон, не говоря не слова, неожиданно для Георга сорвался с места и стремглав бросился к выходу.
- Андрей, ты куда?! Андрей!
Делать было нечего, Георг побежал за ним.
Там, у самого парка, в толпе. Он шел вдоль площади от гостиницы, остановился и на какое-то время почти снял капюшон, встретившись взглядом с Андреем, и Андрей, словно не было всего этого скопления народу, бежал туда, туда, где он только что стоял. Георг бежал следом за братом, но он то и дело налетал на кого-то, дважды упал.
- Простите, простите, пожалуйста! Мне нужно догнать брата.
Георг машинально произнес эти слова на своем родном языке, но они не остались непонятыми.
Георг быстро поднялся и помог встать дракону. Но так и остался стоять на месте как заколдованный. Ибо он тоже увидел призрака, перед которым, вообще-то был порядком виноват.
- Вы?! Кайл! Невозможно! Вы же погибли!
- Это утверждение или вопрос? – чуть иронично спросил Кайл, все еще держа принца за руку. – Но я все равно рад вас видеть, ваше высочество.
А Андрей нервно вертелся на одном месте, он видел его здесь, видел! Он напряженно вглядывался в каждого, кто был поблизости, но это были эльфы, эльфы, а он видел дракона. И вот в какое-то мгновение еще один знакомый образ мелькнул в толпе. На этот раз девушки, Андрей готов был поклясться, что это Мирра, странная девушка, с которой он ощущал родственную связь, и он не мог это объяснить ни при каком рациональном подходе. Надо только немного успокоиться, чтобы почувствовать ее. «Нашел!» Он, желая попасть на то место, не заметил ее и пробежал вперед. Андрей быстро шел за ней, искренне удивляясь, что до того он бежал сквозь эту толпу.
А на другой площади города, меньшей по размеру, находилось едва ли не большее количество народа. Здесь куда легче было затеряться и куда труднее догнать кого-нибудь. Марк и Лидия пробирались сквозь настоящую толщу эльфов, драконов, не понимая: почему их здесь так много. Это была торговая площадь, на которой к вечеру торговля всегда заканчивалась, но сейчас привезли хлеб, зная о том, сколько полей пострадали, эльфы боялись и шли сюда, члены семьи сменяли друг друга, сетуя на указ о разрешении продавать в одни руки по одной буханке, но без повторения. Имя каждого покупателя записывали, что в свою очередь также создавало временные задержки. Но Лидия и Марк не знали этого, они только вошли в город, с трудом, только после того, как Лидия назвала себя, а Марка своим сопровождающим. Этот дракон должен был провести ее в Каримэну. В это стражники долго не верили, сейчас их не удивило имя принцессы Идэлии, их куда больше интересовало: останется она здесь или уйдет.
Едва попав в город, Лидия отправилась искать Балскове в образе Бога Справедливости, ту девушку и дракона, выдававшего себя за Кайла Новилина, так она думала. С ними должен быть Яромир, неприятная деталь, как, впрочем, и встреча с самим Балскове. Даже малые дети скоро поняли, что эльфийка кого-то ищет, девушка оглядывалась, пристально всматривалась вдаль и оценивала каждого увиденного. Не тот, не тот!
Андрей шел, ведомый странным чувством, его приближение не составило тайны и для Мирры.
- За нами идет Андрей, - тихо сказала она Амедео.
- Я тоже его чувствую, подождем его.
Он пониже надел капюшон и замедлил ход.
- Мирра! – воскликнул Андрей, едва заметив ее, он вновь проскользнул сквозь толпу, но на этот раз достиг цели. – Мирра! Ты жива!
Марк едва успевал идти за ней, принцесса шла настолько быстро, что, казалось, ей вся эта толпа не мешает, наоборот. Марк извинялся за обоих, хотя наталкивался на встречных чаще он, чем Лидия, так как та была просто миниатюрной, в отличие от Сметина. И эту разницу в размерах дракон ощутил особенно остро, когда Лидия вдруг сорвалась с места и рванулась куда-то вперед, в самую толщу толпы, а ему пришлось бежать за ней.
- Лидия! Куда вы?!
Георг все еще не отрываясь смотрел на Кайла, когда к ним подошли Мирра, ведя за руку Яромира, и дракон с низко надвинутым на голову капюшон, что-то подсказывало Георгу, что лучше тому и не открывать своего лица, слишком может испугать увиденное. Сзади шел Андрей.
- Я тебя потерял. Андрей, с тобой все в порядке?
- Да, - оторопело произнес дракон, он находился в странном состоянии, сродни смятению и удивлению, значит, опасения Георга небезосновательны.
- Идем в гостиницу?
- Да, - все также вяло ответил Андрей и, взяв брата под руку, практически позволил себя вести.
А Син Балскове с неподдельным изумлением узнал в толпе эльфов и драконов, пришедших за хлебом принцессу Идэлии, но ее явно не интересовал хлебный вопрос. Они столкнулись взглядами на мгновение, как и Андрей с Амедео, на доли секунды снявший капюшон, Его Величество Случай свел эти взгляды вместе согласно своим параллелям.
Лидия бежала к нему, а Балскове не двигался с места, словно не верил, что она бежит по его душу. Но если так, то она, что, ненормальная? Неужели она надеяться отомстить? Или хочет попросить вернуть Идэлии былую славу. На этот вопрос не могла ответить и сама Лидия, повинуясь бессознательному чувству, она задала себе найти Балскове, она его нашла и теперь должна была добежать до него, но в самый последний момент, он исчез.
- Нет! – это был крик отчаяния, все невольно обернулись к ней, забыв на время о своих проблемах.
Марк подбежал к Лидии, которая сидела на коленях на земле и плакала. Он аккуратно поднял ее и тихо, чтобы никто, кроме нее не услышал, сказал успокоиться. Не престало принцессе Идэлии плакать на площади, да еще и чужого государства.
35 глава. Шаткость трона
В теперь уже небольшой чердачной комнате, какой она стояла из-за количества собравшегося народа, царила напряженная атмосфера, предстояло решить и принять план дальнейших действий, единственное, что радовало и успокаивало четырех драконов, давших слово королеве Амариллиде, что теперь ответ могут дать за них. Нет, они непротив действовать, но для этого нужен был план, и они его представляли весьма смутно.
Даже лишенный видеть, Яромир чувствовал себя среди всех лишним, убогим и страшно виноватым, последнее время чувство вины, мало свойственное ему, так широко заявило о себе, что Яромир побаивался: а не лишился ли он рассудка? Или на него так влияла эта Мирра? Он, увидев ее в первый раз в доме Руфины, разговаривал и обращался с ней на самом высоком уровне презрения. Однако сейчас понимал, что она не так проста, или вообще не та, за кого себя выдает. Иначе стал бы бог справедливости тащить ее с собой, разговаривать с ней. Более того, Яромиру казалось, что они разговаривали на равных, и ему невольно вспомнился тот разговор с Амнэрис в Чертомирском храме. Что если Мирра и есть возрожденная Душа Мира? Тогда вполне понятно, как ей удалось заглянуть в его душу и определить его состояние. И все-таки, это не укладывалось в голове. Чтобы Душа Мира приняла свое телесное обличье в простой риданской девочке? Нет, Яромир не мог этого понять. Как и того, почему ему позволили присутствовать на этом разговоре-совете. И только когда Амедео рассказал свой план, он услышал четкий ответ на этот вопрос. Естественно, радоваться было не чему.
- Если Балскове действительно хочет воспользоваться нашим с Георгом преимуществом, - говорил Андрей, - то мы должны идти на границу. Балскове придет и тогда он будет в наших руках.
Но ему возразил Георг.
- А что если он предстанет перед нами невидимкой? И преспокойно пройдет рядом, так что мы его даже не заметим?
Андрей кивнул, такое может быть, но как воспрепятствовать этому, он не знал.
- А как мы одолеем его? – спросила Беатрис. – Допустим, мы увидим его и что? Что мы можем?
- Мы можем очень многое, Беатрис, - ответил ей первый король, она невольно вздрогнула. – И в этом не последнюю роль должна сыграть ты.
- Я?!
- Да, ты, и каждый из вас. Ты Беатрис, как дочь великого чувства Любви. Ты, Андрей, Руфина и Георгий - вы все являетесь детьми природных стихий, я никогда не говорил об этом драконам при их земной жизни, но сейчас другое время. Любовь, умение залечивать раны, осязать пространство и стремление к миру. Не случайно и душа Мира приняла свое телесное воплощение именно сейчас, когда произошел раскол, он как трещина с самой маленькой и незаметной полоски рос, пока однажды не грянул гром. Но и созидание не пало, оно не может погибнуть окончательно, никакая сторона не может едино собой наполнять мир. Справедливость простирается дальше тех границ, которые ей очертили, я всегда знал это и, как мог, старался сдерживать равновесный порядок, но один из законов Природы в том, что равновесие все время меняется, чаши весов очень редко бывают на горизонтальной линии. Мог ли я когда-нибудь подумать, что ошибусь сам и не пойму правильного способа действий! По правде сказать, меня сбил с толку тот случай в лаборатории, ведь ты, Андрей, смог победить демона, его представил мальчик и ты расправился с его фантазией, потому что ты во много раз сильнее, но кристаллы были активизированы иначе. Иначе, потому что с одной стороны их активизировало созидание, а с другой стороны разрушение. Я должен был понять это сразу, но не такой ценой!
На время он замолчал, оставив каждого в различной степени замешательства.
- И еще, этого я тоже не хотел говорить, но сейчас хочу, чтобы ты, Андрей, знал, ты – мой сын, мой и Алкмеи. Именно поэтому я запретил Альчести и Даниилу напоминать тебе о твоих названных родителях, князе и княгине Бириимии, мне пришлось изменить твою первую фамилию, Ти-Ирис, я лично попросил Тэат объявить другую фамилию, Дэ Эстен, - немного помолчав, он добавил. - Так получилось, что ты должен был умереть еще тысячи лет назад, но к счастью, этого не случилось, чему теперь я безмерно рад.
Услышав это, Андрей побледнел, не осмеливаясь даже поднять глаза на бывшего Бога Справедливости, он не с радостью, а с ужасом понимал: это правда. Лучше бы он, действительно, ничего не знал. Зато Георг восхищенно посмотрел на него, все и всегда говорили об удивительном сходстве Андрея и Амедео Ти-Ириса, но кто бы мог подумать, что это доказательство их совсем не дальнего родства.
- Мы поступим так.
Кайл вывел Яромира за ворота Большого Брода, ворота в сторону Каримэны им открыли куда более охотно, чем ворота в город. Им даже пожелали приятного пути и удачи, вежливо промолчав с пожеланием не возвращаться обратно. Но Кайл не думал о последнем, сейчас ему, как никогда, нужна была удача. Он преобразился, и, подхватив Яромира в лапу, взмыл в воздух, сейчас эльфу показалось, что раньше он делал это куда как мягче. Хотя, возможно, он старался для Амедео, а чего радеть о нем, Яромире, эльфе, который также повинен в происходящем, пусть его роль первоначально и кажется малой. Она стала малой, благодаря стараниям Амнэрис, и сейчас Яромир отчетливо видел это, она фактически убрала его с дороги, заняв его личными проблемами, пусть делает что хочет, но не мешается на пути. Она знала, чем привлечь его! Наверняка, это было частью плана, думал Яромир, единственное, что не укладывалось в его сознании, так это: зачем она начала войну? Что даст ей победа над Царством Льва или его Западной Страной эльфов? Что? Она все равно не может колдовать – ужели так старается для Сина? Нет, определенно, в этом есть что-то еще. Например, желание устранить Горавна от Балскове, но Яромир этого знать не мог.
Почти на прямой линии от Большого Брода до Каримэны находился пропускной пункт, именно здесь расположился Балскове. Он не знал, сколько ему придется ждать, и потому соорудил себе палатку наподобие тех, что были во временном палаточном лагере. Еще один дракон расположился у границы, поближе к пропускному пункту, что ж, надеяться можно всегда – в этом никто не видел ничего не обычного. Балскове приветствовали издалека знаками, он отвечал, но ни к кому не подходил сам, лишь двое любопытных приходили знакомиться. Но, несмотря на свое любопытство, они не были страстными поклонниками исторической науки, и потому их вполне устроил ответ отца, видевшего гибель жены и детей, конечно, ему тяжело общаться с другими и он хочет быть здесь один, в надежде на то, что пункт откроется, и он сможет попасть в свой дом, где осталась его мать, его единственное утешение в этом мире. Хорошая история, Балскове искренне гордился собой, видя, что это работает.
Когда в небе появился очередной дракон, Балскове не придал этому значения, закономерность событий также сыграла с ним шутку. Он сидел на корточках в двух метрах от палатки по направлению к Большому Броду. Этот дракон ненормальный! Он летит прямиком к границе! Он что, рос вне Каримэны и впридачу ничего не знал о ней, например о том, что туда нельзя попасть на своих крыльях. Балскове искренне подивился и внимательно наблюдал за сумасшедшим, к которому, однако, вернулась память, а, может, чувство самосохранения. Дракон резко затормозил так, как будто, действительно, что-то вспомнил. Весь палаточный лагерь вместе с Балскове наблюдал за ним. Даже пограничники испугались и с облегчением вздохнули, когда дракон стал спускаться и потом преобразился.
Кайл поставил Яромира на землю.
- Помнишь: о чем тебе говорили?
- Помню!
Они ждали, своим выпадом Кайл хотел привлечь внимание, в идеале рассчитывая на внимание Балскове. Они прождали минут десять, но никто не пришел к ним, Кайлу становилось не по себе. Но вот метрах в ста от них показался дракон, Кайл напряженно вглядывался в фигуру, не менее испытывающим взглядом его изучал и Син, впрочем, он довольно быстро переключил свое внимание на Яромира. «А Лидия здорово его отделала!» - усмехнулся он про себя, внешне не являя ничего кроме непроницаемой холодности. Кайл отошел от Яромира достаточно далеко, а Балскове приблизился к ним, оставив между собой и Яромир метра полтора.
- Надо полагать: я не ошибся, это приглашение адресовано мне. Ну, и чего же вы хотите?
Кайл молчал, внешне он вообще не проявлял признаков заинтересованности, да и стоял он слишком далеко, чтобы разговаривать, заговорил Яромир, негромко, он даже выпрямился, (он не привык еще ориентироваться в пространстве без зрения потому и ходил, и стоял в полусогнутом состоянии: в случае чего, он готов к падению).
- Хочу я, Син, мои перчатки.
Балскове изумленно посмотрел на эльфа, в какой-то момент, подумав, уж не шутит ли тот, а потом рассмеялся.
- Я готов обменяться.
- Обменяться? – спросил Балскове сквозь смех, - На что?!
- Я знаю, что ты хочешь разрушить границу Каримэны, но не знаешь: как. Я могу дать тебе точный ответ, как это сделать.
- Все-таки ты глупец, Яромир! Думаешь или надеешься, даже не знаю, будто мыслить можешь один ты. Извини, но я пока за тобой этой особенности не приметил!
- И, тем не менее, - говорил Яромир, своим, настоящим, надменным и озлобленным голосом, который последнее время ему пришлось забыть, эльф даже почувствовал себя лучше, уверенней, хотя буквально несколько минут назад с трудом сдерживал дрожь. – Я предполагаю твой план, Син, ты хочешь дождаться прилета Бероева и Ти-Ириса? Думаешь, они попытаются пройти через границу, а ты следом, или, там, в образе одного из них. Я прав?
Смех как рукой сняло, Син похолодел, побледнел и начал злиться. Включать Яромира в свою игру он никак не планировал.
- Прав, но они тоже не дураки, знаешь ли, и не собираются даже пробовать просить открытия перехода, они хотят разделаться с тобой здесь, между Западной Страной эльфов и Каримэной. Все это время, с Кастэнии я летел с ними, знаешь, Син, тебе опасаться надо, они прямо-таки одержимы идеей уничтожить тебя. Но мне всё равно: в какую сторону это разрешится, если у меня будут мои перчатки, то в случае твоей победы, я думаю, мы как-нибудь договоримся, а в случае их, я тем более ничего не потеряю. Другой разговор, когда я получу мою часть кристаллов. Если сейчас, то ты сможешь узнать тайну завесы, а если потом, то тебе придется встретиться с дражайшими потомками Бога Справедливости.
- И где гарантия, мой дорогой, что это не их уловка, если ты летел с ними, разве они не пичкали тебя своими мыслями и приказами? Давай, сразу, чего они хотят?
- Я сказал тебе, чего они хотят. Они собираются тебя убить на той встрече, которую должен организовать я. И я еще раз повторяю, что могу сделать именно так, а уж потом, как судьба разрешит. Другой разговор, если выгоды будешь предлагать мне ты. Тогда нам будет легче договориться в будущем. Отдай мне перчатки сейчас и получишь тайну на блюдечке, если нет, то сражайся.
- Сражаться с кем, это раз, и что ты вообще можешь мне предложить, это два? О! Может тебе стала известна тайна границы Каримэны? Неужели сам Амедео Антвелле Ти-Ирис воскрес и решил с тобой пооткровенничать?!
- Смеешься, что ж твое право. Итак, Син, с тобой очень хотят встретиться, собственно, это я должен передать, Бероев и Ти-Ирис не придут сюда, потому что не собираются угрожать родной стране гибелью. Так что тебе не дождаться встречи с ними, сегодня они уже были на другом пункте перехода и строго настрого сказали пограничникам не открывать им вход, даже если в следующий раз они будут об этом умолять, ведь в следующий раз это будут твои происки. Так что любые твои попытки ни к чему не приведут. Другой разговор, что они сами хотят встретиться с тобой. И ты прав, на меня там хорошо влияли, и я согласился помогать им, но я, по их плану, должен рассказать тебе об их полете к пункту перехода и назначить встречу на их территории, но, сам понимаешь, мне при этом мало что высвечивает. Поэтому я и предлагаю тебе обмен. Если сейчас, то победа будет в твоих руках: я назову тебе того, кто может лишить тебя жизни; если что потом, при встрече, а я тоже там собираюсь быть, то желаю тебе удачи, Син. Она тебе понадобится!
- Масштабно, Яромир! Видать, Лидия сняла с тебя туманящую завесу, так что вдруг проснулся твой разум! Да, Зору не тем путем шел в твоем воспитании. Знаешь, Яромир, я думаю, более безопасным будет второй вариант. А то, как-то не верится.
- Не верится вот что? Что есть кто-то, кто может победить тебя? Не боишься опоздать?
- Не боюсь, мне не свойственно такое глупое чувство, как страх!
- Что ж, тогда сегодня в семь у старой башни. Я имею в виду ту, что в километре к востоку отсюда. Желаю тебе удачи, конечно, но даже не знаю…
- Не знаешь чего, Яромир?! – зло оборвал его Балскове. – Что будешь делать, если не получишь перчаток и не дождешься моей победы? А ты не думаешь, что тебя самого обезвредят, едва я отдам их тебе.
- Нет! – нагло ответил Яромир. – Я успею перенестись.
- А то же самое грозное оружие, которым они собираются покончить со мной, не боишься, что и тебя ждет такой же конец?
- Я в отличие от тебя не собираюсь разрушать Каримэну, пусть стоит, а то моим эльфам торговать будет не с кем. Оцени разницу, Син: с тобой встретятся, а я ни кого из них не пущу в свою страну, они до меня не доберутся.
- Даже если Каримэна пойдет войной?
- Я сбегу!
- А, понятно, ты у нас король по случаю, есть возможность, правлю, нет возможности, спасаю шкуру! Да, благородно, конечно, хоть куда!
- Тебе ли рассуждать о благородности! Я хоть собираюсь что-то сделать для эльфов, да и для драконов тоже, гномов вообще не трону, людей тем более, Амнэрис там, кажется, Царство Льва хотела и Королевство Серебряного Дерева? Пусть Идэлией ограничится и Царством Льва, так что я, как видишь, собираюсь жить в мире, который ты жаждешь только разрушить. Ты подумал о том, чем и как править будешь? Хаосом?
Син побелел от злости, разговор на равных с выскочкой раздражал и бесил его.
- А растущая бездна в пространстве тебя не смущает?
- А я аналогично прикажу ему достроиться!
Яромир готов был поклясться, что Син скрежетал зубами.
- Что ж, до встречи, Син, не забудь принести перчатки, и учти, что я чувствую их присутствие, не зря же Георгий Ти-Ирис так упорно твердил мне о силе моего разрушительного начала. Мы – дети Разрушения, Син.
С каких пор он стал говорить о началах, подумал Балскове. Два начала, а ведь это, действительно, война начал, разрушительного и созидающего, и все-таки Балскове имел весьма смутные об этом представления, и делал он все более бессознательно, чем с четким пониманием и осознанием своих действий. Да, определенно, Яромир пришел подкованным на эту встречу. Но кто рассказал ему об этом?
- Кто может угрожать мне, Яромир? – спросил Син, успев остановить эльфа, который уже открыл рот, чтобы позвать Кайла.
- Перчатки, Син, сначала перчатки!
Балскове усмехнулся. Такого от Яромира он не ожидал, видимо, в нем, действительно, что-то было, и Зору не ослеп к старости.
Яромир окликнул Кайла, тот безоговорочно преобразился и, подхватив Яромира, взмыл в воздух. Значит, вот как все обернулось, план фактически провалился. «Какой же я идиот!» - ругал себя Балскове. Зачем он ждал детей Альчести с наивной уверенностью, что они придут и именно на этот пункт, ближайший к Большому Броду! Да, Андрей и Георг вполне были догадаться сами, что Балскове захочет воспользоваться их правом пройти в Каримэну. Теперь он должен был принимать их условия. Но что и как могло победить его? Кто может быть сильнее? Она?.. Балскове побелел.
- Идиот! Бероев - прямой потомок Алкмеи! Он нашел её!
Балскове схватил себя за волосы и едва сдержался, чтобы не закричать. Он совершил глубокую ошибку, дав им столько времени, и вот, к чему это привело! Трон пошатнулся – удержит ли он его теперь?
Кайл возвращался к Большому Броду, пребывая в не самом лучшем расположении духа, все-таки он должен был остаться и услышать, что говорит Яромир. Он мог сказать, что угодно и обмануть. Кому он служит? Где гарантия, что не самому себе? Конечно, ему обещано сохранение трона, но Син мог обещать ему гораздо больше.
Яромир сказал все то, что велел ему Амедео, не больше и не меньше, он прекрасно сыграл свою роль, и искренне пожалел, что это только роль, а не реальность. «Я должен был сказать Сину о ней!» - воскликнул он, но только мысленно. «Пусть хоть кто-то отомстит им всем!»
Недалеко от городских ворот их ожидал Андрей. Охранники долго не соглашались пропустить князя с тем, чтобы он вернулся, но он быстро нашел способ договориться, и теперь стражи нервно кусали губы, боясь, как бы не подоспел кто из высших чинов и не увидел это грубое нарушение порядка. Если бы ворота не были двойными, их бы уже кто-нибудь выдал.
- Ну что?
- Я все сделал, как мне сказали. Он будет в семь у старой башни.
- Пусть ждет! – ответил Андрей. – Кайл, удачи вам!
- Спасибо! Удачи нам всем!
Андрей дал Яромиру корзину с едой, наказав крепко держать, Кайл вновь взмыл в воздух. Пусть Балскове верит, что его ждут у старой башни. А Андрей вернулся в город, они должны были покинуть его через час. Стражники облегченно вздохнули, взятка прижилась, все осталось в тайне. Было два часа дня, а Амнэрис, Тасмиру, Адэли и Азалии стремительно приближались к Большому Броду.
36 глава. Сила желания.
Горавн достиг Долины гейзеров, отделяющую Идэлию от Царства Льва более четкой и узкой линией, чем обширная сеть холмов. Драконы передали ему, что пограничные войска и те, что успели к ним примкнуть засели сразу за линией гейзеров и стоит только войскам Чертомира выступить, как их тут же ожидает шквал горящих камней и стрел. Дети Льва готовились дать отпор воинам Амнэрис с другого фронта, на море их собратья уже столкнулись с огромными кораблями Чертомира. Своими размерами и оснасткой они могли отбросить противников еще на стадии сближения, но, не смотря на весь свой страх, дети Льва вели свои триремы вперед.
Гордо и надменно извивалось знамя Чертомира на флагманском корабле, воины Амнэрис не сомневались в своей силе и победе, за правое дело. Адмирал насмешливо оглядел флотилию Царства Льва, искренне дивясь тому, что держава с продолжительной морской границей добилась таких минимальных успехов в кораблестроении. Сам адмирал был родом из Королевства Серебряного Дерева, настоящей морской державы, они установили свой флаг на многих островах океана, получая с ростом колоний большую власть и признание. Некоторые растения росли только на ряде островов и драконы, которые не могли долететь так далеко и не считали нужным в свое время развитие кораблестроения, вынуждены были покупать их за баснословные цены.
Те корабли, что выставили дети Льва, были бы под стать гномьим, решил он, если бы гномы не боялись так воды, с усмешкой подумал адмирал. Нет, Чертомир им не одолеть!
Горавн рвался атаковать, он был даже рад тому, что дети Льва сами пришли встречать их. Поспешность только ослабила их: они успели перекинуть и часть отрядов, но Рашид и не предполагал начинать здесь войну, но попытаться задержать войско Чертомира, чтобы появилось время на сбор основной армии, подвод орудий. Война на двух планах, на море и на суше – Рашид уже ни на что не надеялся, но и боялся, он словно повиновался чувству необходимости, воевать, нужно воевать – ничего другого он сейчас не знал. В селениях Царства Льва оставались только немощные, малые дети и беременные женщины, все остальные, все, кто мог держать в руках оружие, покинули свои дома. Никто из них ни на что не надеялся, но также, как Рашид, повинуясь бессознательному чувству, потеряв трезвость мышления, шли воевать.
Горавн поднял руку, демоны хищно предвкушали поживу, гномы крепко сжимали свои топоры и кирки, драконы замерли в воздухе, готовые сорваться вниз, готовые жечь и убивать. Эльфы заняли позиции у пушек, все ожидали одного, когда могучий серый дракон, что взвился в воздух, отдаст приказ о наступлении.
Балскове не собирался ждать, через минут двадцать, то есть, когда Кайл скроется из виду, применив силу кристаллов, он перенесся к старой башне. Сейчас его не интересовали возгласы драконов, на то, что кто-то смог применить магию, один из обитателей палаточного городка, поверил, что это была именно магия, и совершил роковую ошибку. Что это тогда было, если не волшебство?
Старая башня стояла на границе Каримэны и Западной страны эльфов не одно столетие, когда-то здесь был целый замок, одного богатого эльфа, склонного жить в одиночестве. Но, не оставив детей, он повлек за своей смертью постепенную гибель замка, никто не хотел жить здесь, сначала Большой Брод собирался взять его под городскую опеку, но передумал - зачем? Слишком далеко от города, приезжим хватает места, к тому же драконам не имело смысла останавливаться в сотне метров от границы. Замок опустел и обветшал, и в какой-то момент обрушился, целой осталась только башня, поэтому никто не говорил «у старого замка», но «у старой башни». Сюда перенесся Балскове, он не хотел ожидать сюрпризов, но, по возможности, увидеть их приготовление. Затаившись в развалинах старого замка, Балскове ждал и прождал, целых пять часов. Никто так и не появился здесь. Это была лишь уловка, о которой нагло заявили в полный голос.
- Скала у заповедного леса со стороны Каримэны, Балскове! – заявил Кайл, кружа в небе.
Син зло пнул попавшийся под ноги камень, а другим страстным желанием послал в Кайла, дракон чудом успел увернуться. Могло быть гораздо хуже, но Балскове больше ничего не выкинул, он перенесся к заповедному лесу, тому самому обширному заповедному лесу, тянущемуся до Царства Льва, где дети Льва якобы убили нескольких единорогов. Тогда, пять лет назад это послужило началу войне.
Высокая скала над обрывом перед самой Каримэной, не раз драконы-пограничники останавливались и, замерев, наблюдали, как по камням скачут единороги, чаще это был молодняк, белоснежные создания прыгали, кружились, словно выполняя движения какого-то танца, на самом деле, они просто резвились. Но единорогов было принято считать куда более возвышенными существами, чем они были в действительности.
Сейчас на довольно обширной площадке на вершине скалы не было единорогов, здесь стояли драконы. Они прилетели сюда, а в семь сюда перенесся дракон. Син появился в воздухе, с одной стороны, это его уязвляло, с другой, он имел возможность увидеть всех.
Не в силах спокойно ждать, даже если сделать что-то не в его силах, Кайл, развернулся и отправился на ту же скалу, здесь граница Каримэны углублялась в Западную Страну эльфов, поэтому Кайл летел вдоль неё, минуя пункт перехода. Издалека он заметил четырех драконов, но не обратил на них особого внимания.
- Кто это? – спросила Амнэрис.
- Кайл Новилин, с ним отправился Георг, в твой храм, - ответил ей Тасмир.
- Что ж, если они не разделились, то он может знать, где Георг и Андрей.
Четверо Богов направились прямиком к Кайлу, тот, заметив, что они летят в его сторону, удивился - что им от него может быть нужно? Однако он притормозил и подождал их, а когда они приблизились, он узнал Тасмира, возможно, не проведи Кайл последние дни бок о бок с Богом Справедливости и с воплощеним Души Мира, он бы здорово испугался, растерялся по меньшей мере, но сейчас чувствовал себя вполне уверенно.
- Ты знаешь, что Андрей и Георг, Кайл? - спросила Амнэрис.
- Да, они помогают Великому Богу Справедливости восстановить мир.
- Что?! - воскликнули все хором.
- Но как это возможно? - не могла поверить Адели.
В отличие от нее Амнэрис не интересовали подробности, главным было то, что ее сын не погиб.
- Амедео жив? Где он?
- Он, они все на скале у заповедного леса. Балскове тоже там, они надеются остановить его.
- Мы должны лететь туда! - решительно заявил Тасмир, разворачиваясь в стороны названной скалы.
Андрей Бероев, Георгий Ти-Ирис, Беатрис Нежинская, Руфина Аверская – их только четверо! Не считая Яромира, конечно же. Балскове недоумевал. Неужели они собственными силами хотели противостоять ему? Он улыбнулся. Пусть попробуют!
- Ну, будете атаковать? – царственно спросил Балскове, появившись на скале.
- Будем, - ответил ему Амедео, выходя из-за обширного камня, с воздуха Син при всем желании не мог увидеть его. Ни его, ни ее.
- Вперед! – скомандовал Горавн, громовым и безжалостным голосом.
И демоны, драконы, сорвались с места. Очередь гномов еще не пришла, они выжидали, когда драконы раскидают разрывные снаряды, а демоны подхватят бегущих. Потом очередь эльфов, обстреливать из пушек, и только потом гномы будут действовать на добивание. Их не смущала роль стервятников.
Дети Льва направили стрелы в воздух и вперед, которые драконы сжигали на подходе, а демоны просто не замечали, стрелы беспрепятственно пролетали сквозь них. И только на море стрелы могли достичь моряков Чертомира, но они были почти в полной недосягаемости. И все атаки Царства Льва походили на возню ребенка, которого твердой рукой подхватил взрослый. Не нужно отвечать, чтобы понять: кто здесь сильнее.
Снаряды – предвестники смерти свистели над головами, с грохотом разрываясь и унося с собой жизни воинов Царства Льва. Демоны кидались на всех, кто успел убежать, а тех, кто прорывался и через эту преграду, находили снаряды пушек. Никто из детей Льва не мог даже предполагать такой дальности полета.
Снаряды разрывались, разбивая не только жизни детей Льва, но и землю под их ногами, небольшие гейзеры стремительно разрастались, шансы пройти по этой долине уменьшались с каждый ударом и с каждой секундой. Горавн приказал драконам переносить гномов и эльфов через нее, пока это возможно. Теперь уже гномы и эльфы сбрасывали с высоты разрывные снаряды, становясь их дополнением.
Балскове побледнел, переведя взгляд на Яромира, но его лишенное глаз лицо почти ничего не выражало. Если только ожидание. Пусть хоть какой-то союзник, чем вообще никакой! Балскове с помощью своих кристаллов передал ему перчатки, прямо в руки.
- Сражайся со мной!
Но Андрей, который стоял рядом, сбил Яромира с ног, тот, совершив отчаянную попытку надеть перчатки, не успел этого сделать, а, упав, уронил, в пропасть, едва не последовав за ними. Балскове почти зарычал, силой своих желаний он сковал движения всех четверых драконов. Едва он развернулся, чтобы сделать то же самое с Амедео, как почувствовал непреодолимую преграду, ее создавала она. К счастью для Балскове это противодействие не лишило его сил и не отбросило на расстояние, он остался стоять здесь, со всей силой гнева понимая, что ничего сделать не может, но Амедео обошел ее и сделал шаг к Балскове.
- Когда же ты, наконец, сдохнешь! – взревел Син и оттолкнул Амедео почти физически, но тот ловко увернулся от едва видимого кулака, первый раз, второй, в третий не получилось.
Издалека видно было только то, как Амедео упал, но от чего - нет. Все вспыхнуло в душе Тасмира.
- Не смей его трогать! - и, обогнав Амнэрис, он накинулся на Балскове, применив все доступные ему силы, природные и магические.
- Нет! Отец! Не надо!
Никогда Амедео не испытывал отчаяния, но сейчас он ничего не мог сделать только смотреть, как Тасмир, окутанный сетью собственных силовых потоков, убивал себя.
- Отец! Не сопротивляйтесь! Пожалуйста! - кричал Амедео, но Тасмир почти не слышал его и не понимал, чего именно тот от него хочет, единственным, что он услышал и понял, было то, что Амедео в такую минуту назвал его отцом, значит, все-таки он не отрекся от него, не возненавидел и сейчас искренне жалел его, это было самое главное - Тасмир погибал со спокойной душой.
Яростно сжав кулаки, Амедео вскрикнул, он вскочил и, подбежав к Балскове, схватил его за руки. Син пошатнулся, в его душу ворвалось чужое сознание, чужая воля, чужая душа, которая изгоняла все его естество, и он не мог противостоять этому натиску. Его страсть, сила его желаний была тусклым огнем по сравнению с силой этого желания. Каждая частица тела Балскове напряглась, готовая вот-вот взорваться, оставалось лишь его воля, его желания, силовые потоки взамен естества. И они скручивались, складывались, связывались, принимали четкую форму. Син посмотрел в его глаза и понял, что он больше не властен разрушать. Быстрые молекулы меняли и замедляли свое движение, сила более была не подвластна, обращенная против, она повиновалась созиданию, она хотела быть оформленной. Невозможно! Последняя мысль, и каменная статуя замерла на месте.
Амедео отступил на шаг, смертное тело едва выдержало такое напряжение, он невольно упал на колени, но чувствовал и видел, как строятся и восстанавливаются разрушенные линии пространства, среди которых не было больше власти Тасмира. Амедео схватился за голову и неслышно заплакал. И в этот момент Она подошла к нему, положила ему на плечи свои руки. Сила, которой обладала только она, сила, с помощью которой она могла принять телесное обличье, сейчас она использовала ее в обратном направлении. Амедео умирал во второй раз.
- Миру нужен Великий Бог Справедливости!
Ярчайшая сфера окутала их обоих, все, даже богини, вынуждены были закрыть глаза, а четверо драконов на скале - отвернуться и закрыть голову руками и, все равно им казалось, что свет проникает со всех сторон. Всепроникающий свет закона и души.
Но свет сменился на мягкий, и раздалось Пение. Пение, звуковыми волнами которого были сами нити пространства. Душа Мира торжествовала, ибо равновесие вернулось в мир, и восторжествовала Справедливость. Сложно сделать выбор в пользу добра или зла, ведь малейшая ошибка может повлечь перевес одной стороны, но еще страшней не видеть одной из сторон, скрытой, неявленной, но существующей бок о бок с нами.
Пение, невероятное, ведь, казалось, пело, само пространство заставило замереть каждого воина, как со стороны Чертомира, так и со стороны Царства Льва. Последние взрывы утонули в тишине, даже раненые почувствовали облегчение, боль отошла на десять шагов. Но если они не понимали, что это, и могли только дивиться и наслаждаться красотой этого пения, праздника Мира, то Горавн в ужасе искал спасения и не находил. Он знал, что это означает, и первым, что он мог и должен был сделать, это приказать всем вернуться на исходные позиции и восстановить разрушенный облик долины гейзеров. Чертомир не понимал, что это, дети Льва не верили своему счастью, они порядком потрепали ряды гномов, которых обратно уносили драконы, но гномы, те, что оставались живы, могли только негодовать. Приказ Горавна.
- Какое красиво пение! – восхищенно прошептала Беатрис.
Но это восхищение совсем не разделял Яромир, он отчаянно искал кристаллы, которые чувствовал, они не упали в пропасть, но откатились на один из выступов, каждый из которых он судорожно ощупывал. Они где-то здесь и им не хочется принимать форму! Кто мог его видеть сейчас, обратить на него внимание?
Яромир искал, нервничал, едва не плакал, но в какой-то момент почувствовал, что нашел. Он коснулся их плотной для него оболочки, оболочки, представляющей продолжение него самого. Дитя другого начала, он мог только следовать воле своего бессознательного, которое полностью овладело сознательной частью.
- Что ты делаешь?! – воскликнул Андрей, который все еще стоял рядом Яромира.
Эльф надевал перчатки, видя это, Андрей в два шага подскочил к нему и схватил их, но не смог удержать и доли секунды, они обожгли его, сдавленно вскрикнув, Андрей отдернул руки, подался назад и упал. Чувства или, скорее, нечто, лишь родственное им, руководило сейчас Яромиром, он не видел князя Бероева, но четко знал, где тот находится.
Яромир поднялся, к нему вновь вернулась уверенность, какой он обладал, только видя окружающую действительность. Он обрел новое зрение. Пение стихло.
- Больно, Бероев? - чуть слышно спросил он, зная, что Андрей лежит на земле, прижимая к груди сожженные почти до костей руки. - Скажи спасибо, что я не успел надеть их, иначе бы так легко не отделался.
Но Яромир не чувствовал свободы, словно его окружал десяток воинов и каждый направил против него копье, он ощущал кончики этих копий. Но есть еще спасительные промежутки, не все воины готовы сражаться, а у него есть заложник. Резко наклонившись, он коснулся Андрея и вместе с ним перенесся к месту гибели Зору.
- Нет! – крик, полный ужаса и отчаяния, крик Беатрис, она хотела кинуться следом, наверняка применив магию, но Георг успел схватить ее, обхватив за талию и крепко прижав к себе.
- Не надо, Беатрис!
Восстанавливающееся пространство дошло до самого эпицентра первого взрыва, но воздух, возвращающийся в вакуумное пространство, был еще очень разреженным. Яромир жадно схватил ртом воздух, в него впились тысячи осколков, если погибнет он, то погибнет и орудие разрушительного начала.
- Воздух, больше воздуха! – отчаянно воскликнул он.
И подобно тому, как созидание само разрушило себя, разрушение само выбрало созидательный путь.
- Ему нужно помочь, - произнес Великий Бог Справедливости, протягивая руку вперед. Он перенесся сюда вместе со всеми, кто был на той скале, кроме, разве что Кайла.
Сверху на его руку свою положила Амнэрис, потом Георг и Руфина, Адэли и Азалия, Тэат, последней, Беатрис, подняв и поддерживая Андрея, она сама положила его сожженную ладонь последней. И яркий луч света пробежал от первой руки до последней, очертив спираль и создав шар, который тут же пронзили десятки, сотни, тысячи лучей, тысячи новых нитей пространства, среди них были невидимые, но полные силы и желания оформления частицы, некогда так стремящиеся к разрушению.
37 глава. Сплетение нитей.
В просторную уютную комнату проникли лучи утреннего солнца, теплые и ласковые, они быстро заполняли пространство светом, и солнце начинало свой такой похожий и такой неповторимый путь. Ведь за кажущимся повторением скрыто вечное изменение. И это один из законов Природы. И даже многочисленные игрушки, разбросанные по комнате, имели совсем иное значение, чем двадцать лет назад, десять, и даже год назад.
Это было необычное утро, пожалуй, никто из ныне живущих никогда так не радовался его наступлению, они еще долго будут ценить восстановленное равновесие, но ничто не представляется таким ярким, как в первый раз. Никто не спал в эту ночь, только самые маленькие дети и те, кто безумно устал и был просто не в состоянии что-то делать, но они тоже праздновали, только во сне. Никаких кошмаров им не приснилось, пока все кошмары затаились, чтобы напоминать о себе в будущем, но с точки зрения назидания это не так уж плохо.
Боги восстанавливали то, что можно было восстановить. После того, как заново было построено пространство в разрушенных частях и достроено в уцелевших, Амнэрис перенеслась долину гейзеров и приказала своим войскам идти назад, простым жителям по домам, а жрецам и наемникам возвратиться к своим обязанностям. «Правда восстановлена! – сказала она. – В мире вновь властвует Великий Бог Справедливости» Как и в прошлый раз, толпе хватило этого объяснения, они даже прокричали что-то приветственное. Орудия укомплектовали, чтобы драконы смогли перенести их за пограничные холмы. Раненым оказали помощь, некоторых исцелила прекрасная девушка, которую переносила в пространстве Богиня Мщения Азалия, сегодня противоречивость ее роли была особенно наглядна для простого обыденного представления.
В основном Руфина помогала тем, кто наиболее пострадал: эльфам и тяжело раненым детям Льва. Поскольку она не была Богиней, то не имела права делать и этого, но Бог Справедливости, руководствуясь своим неповторимым чутьем восприятия мира, разрешил ей лечить до утра, до того, как только солнце окончательно поднимется в том месте, где она будет находиться, потом Азалия должна будет перенести ее в Каримы, в королевский дворец.
Адэли забирала каждого беженца Долины и переносила его домой, будь то эльф или дракон. Тех, кому возвращаться было не куда, если их дом не уцелел, Адэли доставляла к родственникам или близким друзьям. А вот Горавн покорно отправился исправлять по мере возможности последствия от извержения Глории, во-первых, он успокоил вулкан, который все еще продолжал дымиться и время от времени выбрасывать камни и кипящую лаву. Затем он собрал многочисленный пепел с обожженной и раненной земли, засыпав им горячие склоны Глории, добавив дополнительный погребальный слой на могилы вех тех, кто погиб под натиском раскаленной лавы и шквалом горящих камней.
В эту ночь исчезли змии и круадериморы, все обитатели Темного озера, вместе с самим неприглядным чрезмерно продолжительным болотом, освободив полукольцо вокруг Сияющего города. Когда раздалось Пение, королева Амариллида, которая осталась в городе в числе своих немногочисленных сторонников, вышла на большой балкон. Казалось, всё излучало свет и энергию, Амариллида восхищенно взирала на небо, а в какой-то момент почувствовала чье-то присутствие, она обернулась - перед ней, целая и невредимая, стояла Лидия.
- Доченька! – она не чувствовала под собой земли, когда бежала ей навстречу.
- Мама! Как же я рада, что вы живы!
- Ты жива! Жива! – тепло и крепко Амариллида обнимала свою дочь, она снова рядом.
Сквозь слезы, королева увидела на балконе и еще одного гостя. Он улыбнулся.
- Я не хочу вам мешать, но вы должны знать. Змиев и Темного озера больше нет, для правильного восстановления Долины потребуется время, поэтому, Амариллида, распорядись, чтобы никто не приближался к тому месту. Долина должна стоять здесь, и она будет стоять. Не забудь и о втором заповедном месте, дворце Берендора, придумай закон, который отобьет всякое желание пройти туда, можешь пообещать мое личное наказание. И последнее, не гоните беженцев из Западной Страны эльфов.
Он исчез, оставив Амариллиду и Лидию одних.
- Я все выполню. Только, как же так, выходит, Андрей и Георгий ошиблись?
- Нет, но я вам все расскажу, мама. Обязательно, расскажу, но по дороге.
Следующим своим визитом Великий Бог Справедливости посетил еще одного короля, короля, который все это время со страхом наблюдал за движением беженцев из Идэлии и Западной страны эльфов, сетовал на далекие полеты познавших свободу змиев, жалел погибших, как от змиев, так и тех, кто применил магию в полуразрушенной сети пространства. Но все также он продолжал прогулки близ дворца, все также любовался тэниром, так, словно, ничего изменилось, а все это временные неполадки, и устранять их кому угодно, только не ему.
Адельберт преспокойно гулял по вечернему саду, держа под руку свою жену, королеву Марису, они мирно беседовали о том, как будут гулять здесь с их маленькой дочерью, почему-то Мариса была уверенна, что родит именно девочку, и король искренне радовался этому, совершенно не заботясь о сотнях погибших и пострадавших детей, он давно очертил себя кругом собственных проблем, из которого и не думал выходить. Оба замерли, их конечности буквально парализовало, когда перед ними возник Великий Бог Справедливости. Сейчас на нем была довольно странная одежда, потрепанная, почти детская и никак не соответствующая его положению, но все тот же венок из веток Паллиды украшал его голову, а взгляд также пронизывал насквозь. Адельберт побелел.
- Радость – прекрасное чувство, Адельберт, но у короля оно должно быть связано со счастьем народа, в первую очередь. Ты же предпочел запутаться в волшебных сетях беспечности. Что ж, я могу подарить тебе это счастье и признать его за тобой, но при одном условии: ты оставишь трон. Времени на размышление у тебя нет, так что: да или нет? Счастье без трона или несчастье с троном?
Дар речи был надежно утерян, и только отчаянные мысли: как же так, ведь я король?! Как я буду без слуг, без рабов, как?!
- Я не знаю: как, это твоя забота. Я перенесу вас в Звездный замок, отныне это будет ваш дом.
- А кто же будет править? – шепотом спросил Адельберт.
- Юлиан Гридаев. Дитя Долины Времен Года, он не станет бояться развития и воплей аристократов, к тому же сейчас нужны твердые действия и трезвый рассудок.
- Но он же не королевской крови! – прошептал свой второй вопрос почти развенчанный король Риданы.
- Кто-то должен начинать, Адельберт, и заявить о своих природных способностях править, а не о праве наследования, иногда оно изживает себя.
На этом тысячелетняя история королевской семьи кардинально изменила свой тон, Адельберт, Мариса и Дмитрий больше не были правителями, но простыми жителями Риданы, за красивыми стенами, мир оказался другим, и им потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к этому и адаптироваться в новой, незнакомой среде. А Юлиан Гридаев тем временем оказывал помощь беженцам, он направил целые строительные отряды для восстановления пограничных городов Риданы и городов Идэлии, Королевство Серебряного Дерева взялось помогать Западной Стране эльфов, а Каримэна всем пострадавшим странам. Спустя какое-то время в Ридане начались масштабные преобразования, страшные для одних и радостные для других.
Маленький Дэвин, который совсем недавно побывал в прекрасной загадочной стране драконов и стал настоящей легендой среди детей, бежал через всю улицу с непомерно большим для него флагом, но он не чувствовал его веса – это был флаг его родной страны, флаг Риданы, ветер оживлял цветущий серебристый тэнир, что гордо расположился в центре полотна. Тэнийцы, эльфы выходили из своих домов, выглядывали из окон, все наблюдали за странным мальчиком, что сломя голову несся по улице с флагом в руках. За Дэвином увязались ребята самых разных возрастов, постепенно стали вливаться и взрослые, так что Дэвин оказался на центральной площади Тэнии в окружении настоящей свиты. А из-за ворот дворцового комплекса тем временем на статном гнедом коне вышел король. Пришпорив коня, он быстро пересек площадь и остановился у продолжающей нарастать толпы горожан и гостей города. Впереди всех стоял мальчик с государственным флагом в руке. Юлиан внимательно посмотрел на него, вопросительно и удивленно.
- Вы ведь собирались огласить указ, ваше величество, утром, я не опоздал! Это наш флаг, нашей страны, ведь мы тоже риданцы?
Дэвин также вопросительно посмотрел на короля, вечером перед этим днем прошел слух, что король объявит очень важный указ, по которому эльфы должны будут покинуть Ридану и уйти в Идэлию, Западную Страну эльфов, словом, к эльфам, а Ридана – для тэнийцев. Вечером начались волнения в городе, столкновения между эльфами и тэнийцами, которые гнали чужих из принадлежащей им страны, ночью волнения не стихли, но нарастали. Юлиан, действительно, собирался огласить указы короля Александра и королевы Амариллиды, что они охотно примут эльфов, пожелавших вернуться к своим сородичам. Это было продиктовано в первую очередь тем, что в Идэлии и Западной Стране эльфов погибло много народу и там надеялись на более быстрое восстановление численности, особенно важной на таких масштабных стройках, но сторонники старого строя в Ридане охотно переиначили это и пустили ложный слух. Утром Дэвин проснулся от звука разбитого стекла: кто-то бросил в их дом камень. Мальчик быстро поднялся, оделся и, не взирая на оклики матери, побежал к школе, сдернул с ворот флаг и понес его к дворцу. Может, король еще не успел огласить приказ, а если успел, то он все равно должен был попытаться сделать хоть что-то.
- Риданцы – все, кто живут в Ридане, все, кто хотят ее процветания и силы.
- Независимо от того, эльф это или тэниец?
- Конечно!
Толпа зашевелилась, слова короля передавались из уст в уста, значит, никакого приказа о выселении эльфов не будет! Король сам сказал об этом. А Дэвин как мог высоко поднял флаг и радостно воскликнул:
- Ура Ридане!
Король наклонился, и, подхватив мальчика, повез его через улицы города. Никто больше не считал, что эльфы здесь чужие, изгои, достойные быть только рабами. И все-таки многие эльфы откликнулись на предложение правителей эльфийских государств, найдя там свою вторую родину.
Андрей открыл глаза, его взору открылось нечто невероятное: это была его комната в Каримах, детская, где в последний день перед тем, как королева Альчести приняла решение бежать из страны, похозяйничал Георг, разбросав всё и вся. С тех пор Андрей не раз бывал в Каримах, но в других комнатах, предпочитая здесь оставить все в неизменном виде.
Да, это была его комната, он лежал на почти маленькой для него кровати, а с потолка на него смотрели звезды, которые он и Георг нарисовали не белоснежном потолке. У служанки был шок, когда она увидела это, и она уже притащила несколько ведер воды, когда мальчики, отыскав родителей, попросили им оставить созвездия, которые они так старательно выводили по всем пропорциям. Пропорции остались только в планах, сейчас Андрей улыбнулся всем этим ошибкам.
Но словно вынырнув из воды, он вспомнил последние впечатления, до того, как потерял сознание, нахлынули воспоминания – звезды на потолке растаяли в картинах недавних событий. Ведь Син Балскове повержен! Война окончена! И Яромир! Ведь он…и медленно, с опаской он поднес к лицу ладони, они больно покалывали, но были целыми, он чувствовал их, значит, мог работать, и только два глубоких шрама остались как напоминание. Дверь открылась, и в комнату вошел Георг. Андрей поспешно опустил руки.
- Георг!
- С возвращением, брат! Как себя чувствуешь?
- Нормально, руки только немного болят, - ответил Андрей, сделав слабую попытку подняться. Сил на это пока не было.
- Руфина сказала, что боль пройдет, но шрамы… останутся.
Георг сел на край кровати.
- Так что брат!.. Или вернее сказать, что ты мой прапрапра… дедушка, нет дядя!
- Заткнись! – осек его Андрей, с содроганием вспомнив и это. - У меня до сих пор мурашки по коже не то от ужаса, не то от страха.
- Но, может быть, бояться совсем не нужно?
- Тебе легко говорить, тебя не передавали из рук в руки на попечение то одних, то других родителей!
- Не знаю, Андрей, мне кажется, он и так сделал для тебя, всё, что мог. И не говорил тебе только для того, чтобы не смущать тебя. И защитить.
Андрей опустил взгляд. Наверное, Георг прав, наверное, и все-таки легче от этого сейчас не стало.
- А где Беатрис?
- Сейчас все, наконец-то пошли спать. Беатрис всю ночь сидела подле тебя. Хотя ночи сегодня, наверно, почти ни у кого не было. Я тоже шел к себе, но решил сначала навестить тебя. А Беатрис в соседней комнате.
- И… как они ее восприняли, я имею в виду родители?
- Нормально, я бы даже сказал тепло. Это первое их впечатление, которое твоя Беатрис уже успела упрочить. Она всех буквально очаровала. Так что, не расстраивайся. Кстати, Руфина тебя, можно сказать, признала, - хитровато произнес Георг, ухмыляясь при этом, Андрей, как и всегда в таких случаях, прищурился и подозрительно посмотрел на брата.
- В каком смысле?
- В смысле, что она назвала тебя… «папочкой»
- Очень смешно!
- Это – правда! Она, перед тем как уйти, так сказала, честно! Она всю ночь исцеляла тех…, тех, кого решала исцелить Азалия – она забрала её, по воле Великого Бога Справедливости, так вот Руфина сидя, тут, где я сейчас, сказала: «Отдыхай, папочка!»
Как и всегда, Андрей, со вздохом, чуть устало посмотрел на Георга.
- Да, занимательный момент! Особенно, если учесть, что мне не одна тысяча лет!
- Я обидел тебя? – тут же спросил Георг.
- Забудь! Лучше скажи: почему я именно здесь?
- Он перенес тебя сюда. Наверное, в этом и правда что-то есть, только вот мой бардак надо все-таки убрать.
- Ты его делал, не я!
- Ага! Ты ждешь меня! Все понятно, - улыбаясь, говорил Георг.
- А что стало с Яромиром?
- Я бы у тебя хотел об этом спросить, ведь там был ты.
- Я видел – скорее даже ощущал - только свечение, а потом стало легче дышать, но когда я смог поднять голову, Яромира уже не было.
- Если в нем процветало саморазрушение, то ничего удивительного в том, что он принял какую-то форму – нет. Хотя не спорю, это немного жутковато. Знаешь, я сочувствую Антонио, он его спас, вырастил, можно сказать, вылечил, но не получил никакой благодарности. Ужасно, когда дети не чтят своих родителей и не понимают всего того, что они для них сделали, - размышляя вслух, говорил Георг, но, сразу сообразив, что сейчас сказал лишнее, исправился. – Я не имел в виду тебя!
- Да я понял, хотя это правильно и для меня. Он сохранил мне жизнь, дал возможность прожить ее, как и всем. Не думаю, что было лучше, если бы я вырос в его Храме. Нет, я рад, что рос с тобой, что Альчести и Даниил стали моими родителями. Ты часто спрашивал меня: помню ли я, как был в его храме. Я говорил, что ничего не помню, но, на самом деле, кое-что я помню. Как я открываю глаза, а он улыбается мне, рядом стояла богиня Амнэрис – тогда я, конечно, не знал этого, просто увидел красивую женщину – она говорила на языке, которого я не знал, но который понимал. Возможно, именно поэтому я запомнил те слова. Она говорила: «Я даю слово, что не причиню ему вреда, но ты уверен, что поступишь правильно, скрыв от него?» А он ответил: «Уверен. Он очень дорог мне, мама, и мне нелегко принимать это решение, но он имеет право прожить свою жизнь» Он говорил обо мне! Я только сейчас это понимаю!
- Вот видишь!
- Наверно, будь на моем месте Яромир, он бы возненавидел и своего настоящего, и названного отца еще больше!
- Это неправильно, и самое, обидное, что это в то же время правильно, - медленно произнес Георг. - Ведь так установила Природа!
- И представь, как тяжело Великому Богу Справедливости быть продолжением этого закона!.. – помолчав немного, Андрей поправился, полушепотом произнеся. – Отцу!..
- Я очень рад слышать от тебя это слово, Андрей, - с улыбкой сказал ему возникший из ниоткуда Великий Бог Справедливости. Присев на другой край кровати, он жестом остановил готового соскочить Георга и, обратясь к замершему Андрею, попросил. – Я почувствовал, что ты пришел в себя, знаю, тебе еще очень тяжело, но мне нужна твоя помощь. Нужно законсервировать Долину, чтобы потом правильно восстановить пространство вокруг ее магического поля. Только ты можешь осязать пространственные нити – исключая твою маму, конечно же - и сказать мне, где очертить границу. Иначе восстанавливая все вокруг, мы можем начать неправильное восстановление там.
- Но я…
- Встать я тебе помогу, при условии, что ты не будешь меня так бояться. Даже Георгу я готов это простить, но не тебе.
Андрей слабо улыбнулся и смог, наконец, поднять на него глаза, встретив почти что отражение себя самого, десять лет назад. Они, действительно, были очень похожи. И не только внешне. О по-настоящему тепло улыбнулся отцу и, привстав, сказал.
- Идемте!
Эпилог. 15 тел (Д) спустя.
Восемь красивых замков, соединенных продолжительной белой стеной, три метра в высоту и двадцать километров в длину, такой была стена нового города-государства, оплота магии, Долины Времен Года. Как и в прошлые времена, город также окружали природные полосы с временами года, но если раньше маги фактически заколдовали зверей, чтобы те не противились жизни при постоянной зиме или весне, то теперь на каждой из четырех полос сменялись все части одного сезона, так, как того и требовала природа, с той лишь разницей, что в природе невозможно такое близкое и одновременное соседство осени, зимы, весны и лета. А жители скрытого города теперь могли видеть не только летние пейзажи, но жить в непосредственной связи с окружающим миром.
Первая Долина строилась еще до времен становления Богов, ее странная планировка шла оттуда: подземные галереи для учеников и большинства преподавателей, башни для их руководителей на поверхности. Теперь над окружной стеной возвышались башни восьми замков, где должны были изучать искусство боевой магии, общение с животными, постигать законы Природы, управление движениями различных существ и предметов, изменение конфигураций, приготовление магических напитков и искусство концентрации сил. Семь замков в семи углах семиконечной звезды, именно так выглядел теперь город, а центре, как и в первой Долине, возвышался над всеми башнями, центральный замок. Замки, украшенные каждый символикой своего назначения, соединялись между собой многочисленными аллеями из деревьев, цветов, статуй и даже фонтанов, на этом фоне основные дороги для передвижения транспорта смотрелись довольно бедно: они очерчивались простыми камнями, чуть большего размера, чем те камни, какими дорога была вымощена.
Меньше путаницы, больше ясности. Таким принципом руководствовались современные строители Долины. И, самое главное, больше света, для всех. Вчерашние ученики немного завидовали тем, кто будет учиться в нормальных светлых классах и лабораториях, не боясь забыть внешний вид солнца и мира. Испугать, отлучить от внешнего, к этому стремились первые строители. Но теперь последние указания давал сам Великий Бог Справедливости. А именно этот план представил один из архитекторов Каримэны, теперь зарисовки и схемы стали реальностью.
Над постройкой трудились целых пять лет, до того, это место было закрыто, те, кто вопреки всем запретам все-таки проникал туда, не возвращался обратно. Восстановление магических токов земли не могло быть ускорено даже по воле Богов, это понимали все, и Амнэрис пришлось провести эти десять лет в Чертомире. Но однажды Бог Справедливости навестил архитектора удаленного от столицы города Каримэны и сказал тому почитать о Долине, ее устройстве и подумать над своим планом застройки, убрав в нем прежние недостатки. Малое количество света, чрезмерная запутанность, основная часть под землей – все это Альверо посчитал недостатками. Бог Справедливости не ошибся в нем. Планом остался не доволен только Горавн, который ратовал за восстановление прежнего облика Долины Времен Года. Но его голос так и остался голосом.
Многие маги откликнулись на призыв начать новое строительство, большинство даже с радостью, их тяготила жизнь в обществе, они слишком привыкли к своим занятиям и исследованиям, многочисленные формальности внешнего мира были для них чужими. Они не хотели принимать их и становиться их частью. Кто-то, как Антонио Корелли, нашел в этом настоящее утешение и свое предназначение. Кто-то, как Ника и Эля нашли новый дом. А вот кому-то магии хватило с избытком, не смотря на многочисленные приглашения, Андрей и Беатрис так и не согласились переехать в Долину, они и Георг с Руфиной, помогали строить, но не более того. Диана Нечаева, новая глава Долины и Школы, старалась отнестись к этому с пониманием, хотя многие осуждали такую холодность к обществу, в котором Андрей и Георг выросли. Их благодарность была весьма сдержанной. И даже установленная Андреем Ти-Ирисом Бероевым – как и Георг, он вернул себе свою истинную, данную ему от рождения первую фамилию - магическая завеса вокруг Долины, идентичная той, что закрывала и защищала Каримэну, была лишь помощью в восстановлении Долины. А ведь его просили стать главой Долины, но он нашел в этом только лесть, страх перед его именем и тенью его отца, что вкупе с нежеланием вновь закрывать себя в коридорах и башнях взамен возможности жить в родной стране вместе с любимой женой, побудило его дать довольно резкий ответ. И все-таки, когда Анна Беклемишева напомнила, что именно ему передал управление Долиной и Школой ее последний глава, Астэлиас Дэ Найяла, Андрей собрал совет руководителей Башен и передал руководство Диане Нечаевой. Все согласились с его выбором, разве что сама Диана за глаза сказала ему, что неплохо бы было спросить и ее мнение. Андрей извинился и искренне поблагодарил за то, что она не изменила к нему свое отношение, по-прежнему говоря в лицо то, что считала нужным сказать в отличие от большинства его коллег, которые теперь боялись даже смотреть на него.
Формально Андрей и Беатрис поселились в Бириимии, но почти каждый день бывали в Каримах, проводя там, в целом, больше времени, чем в Бириимии, иногда по месяцу. Прошло пять лет, как Альчести и Даниил передали свой трон Георгу и Руфине, и прошел год с тех пор, как новому королю и королеве пришлось каждый день разминать крылья от замка в Бириимии до королевского дворца в Каримах, только зима оставалась спокойной: маленькая принцесса Эмилия поставила родителям условие: либо они живут с ней, либо она остается жить с дядей и тетей, а точнее с двумя своими братьями и сестрой. Даниил был старше нее на два года, Гедеон на год, а Элина приходилась ровесницей. Родителям ничего не оставалось делать, как согласиться, на радость бабушки и дедушки, которые теперь всегда могли быть со всеми четырьмя внуками.
Во внутренней полосе Долины стояла теплая летняя погода, на 15 августа было назначено официальное открытие Долины Времен Года. Большинство магов уже прибыло на праздник, лишь немногие прибыли накануне вечером и совсем малое количество утром. В полдень над городом должны прозвучать фанфары и вспыхнуть огненные искры фейерверка. В восемь часов утра в дверь кабинета главы Долины и Школы раздался стук.
- Да, да, войдите.
Диана Нечаева, уже пожилая, но все еще красивая женщина, поднялась с кресла. Сегодня на ней были длинные светлые одеяния, в проведение параллели в веках: именно так была одета первая глава Долины и Школы, Аврора. Даже то, что они обе женщины, было символично. Диана не признавала молодящих красок, и не стеснялась проседи на своих волосах, сегодня уложенных под красивую, вышитую золотой ниткой сеточку. А ее взгляд резко контрастировал с той самой проседью, настолько он был сильным, бодрым и горящим. Стоило взглянуть ей в глаза, чтобы удивиться ее возрасту.
В комнату вошел Марк Сметин, за эти годы он почти не изменился, он одним из первых вернулся в Долину, для него это был дом. Он так и не обзавелся семьей, предпочтя посветить себя заботам о чужих детях. И в этом была своеобразная жертва.
- Что такое, Марк? Что-то не так? – спросила она, указывая ему на стул рядом себя, теперь кабинет главы Долины и школы был очень просторным, здесь поставили длинный стол, так что на малом совещании могло присутствовать не три-четыре, как раньше, а пятнадцать – двадцать волшебников. Марк пересек зал и сел через стул от Дианы.
- Даже не знаю: так или нет. Сегодня открытие, а они до сих пор не прилетели! Это, просто не красиво!
- О ком ты?
- О высоких гостях из Каримэны! Видимо, им не дают возможности оторваться высокие государственные дела, - иронично прокомментировал Марк.
Диана улыбнулась, Марк очень тяжело переживал резкий уход Андрея и Беатрис из мира волшебников, особенно Андрея, если Георг и Руфина получили оправдание: как-никак король и королева, то князь и княгиня Бириимии – нет.
- Они прибыли вчера вечером, Марк, ты уже ушел спать.
- Как?!
- Очень просто. На крыльях. Я уже тоже собиралась идти спать, но вышла на балкон подышать воздухом, и тут увидела внизу наших гостей, Беатрис и Руфина вели двух мальчиков, а Андрей и Георг на руках несли малышек Элину и Эмилию. Они ведь сообщали, что прибудут с детьми, Марк, подумай о том, каково бы было здесь таким маленьким детям в окружении такого количества взрослых, причем их, так или иначе пришлось бы оставить одних.
- Не верю, я видел этих детей, и даже провел в сумасшедшем доме в Бириимии два дня, так вот у меня создалось впечатление, что эти дети прекрасно себя чувствуют вчетвером, без всяких родителей, особенно тогда, когда можно заняться изучением чего-то нового, как меня, например. Это отговорка. Вот если те же Альчести и Даниил хотели быть на празднике, то они и прибыли за два дня. Почему они не прилетели вместе?
- Значит, были какие-то важные государственные дела. Но, Марк! Самое главное ведь то, что они здесь, верно? – Диана одарила Марка взглядом с настойчивым требованием согласиться с ее мнением.
- Да, да, конечно, ты права. И все-таки, на мой взгляд, они совсем зазнались. Такое ощущение, что Долина - это какая-то тюрьма или недостойная их высокого внимания обитель!
- Марк, возможно, ты забыл, но они все четверо сделали очень много для восстановления Долины, и, если ты помнишь, завеса, которая теперь окружает нас…
- Знаю, знаю, - оборвал он ее на полуслове, – она сделана самим Андреем Ти-Ирисом Бероевым и никто из нас не смог бы ее сделать.
- Причем здесь это? Я лишь хотела сказать, что эта завеса – явное доказательство участия в восстановлении Долины, ее имени и значимости. Марк, прекрати злиться на Андрея непонятно из-за чего.
- Я злюсь не только на него.
- Нет, ты злишься на него, вымещая эту злость не только на нем, но и на его близких.
Марк помолчал и, глубоко вздохнув, покачал головой.
- Нет, я злюсь на себя, Диана, что тогда отвесил ему пощечину. Я не могу заставить себя извиниться, а он до сих пор обижается.
Диана снисходительно улыбнулась и тоже покачала головой.
- Так извинись сейчас, думаю, у тебя будет такая возможность за сегодняшний день и не один раз.
- Хорошо.
- Так-то лучше.
Город просыпался, в предчувствии большого грандиозного праздника, все пребывали в волнительном состоянии, руководство в последний раз проверяло установки для фейерверка, воздушного представления, проверяли подготовленность к театральной постановке. Музыканты либо нервно перелистывали нотные тетради, либо, наоборот, старались взять себя в руки и вести так, словно это был самый обычный день. Но особенно жарко приходилось на кухне, если те же установки для фейерверка доделали несколько дней назад, то им предстояло осуществить все то, что лишь проговаривали и обсуждали. Планы становились реальностью.
Антонио Корелли, как ответственный за парад фонтанов, широкой походкой шел к замку искусства концентрации сил, здесь установили небольшую площадку, с которой предстояло запустить магический механизм работы фонтанов. Сначала вместо капель воды вверх взмоют искры фейерверка, а потом заработают фонтаны, по очереди передавая стимул работы. В некоторых из них вода будет вытекать из пасти льва, в некоторых - из колонн, где-то с ладоней Служителя Магического Огня, или кончика меча отчаянного воина прошлого, Рида. Так что сеть фонтанов слагалась из самых разнообразных форм на самые различные тематики.
Говорили, что на празднике будут сами Боги – упасть в грязь лицом нельзя. Да и из бренного мира приехали именитые гости со свего света, со всех стран, даже из Чертомира, в последнем случае вместе с верховным жрецом прилетели Митиний и Индира - теперь муж и жена, которые по собственной воле остались служить Амнэрис. А вот Марго не захотела оставаться в Чертомире и вернулась домой тогда, 15 лет назад, остепеняясь и выйдя замуж, она стала государственным курьером.
Антонио спустился с поднятой террасы центрального замка вниз по мраморной лестнице, отвечая на многочисленные приветствия, он смотрел только вперед, когда кто-то задел его, первый раз, второй, третий. «Да что же это такое! Тут что, целый отряд гномов высадился?!» Антонио продирался сквозь толпу, что образовалась у самого большого фонтана, настоящего замка чудес, но пока еще закрытого для посещения. Он вынужден был наклониться, чтобы успеть перехватить следующую атаку, и вот, пробираясь сквозь толпу взрослых и подростков, проскользнула совсем еще маленькая девочка лет четырех, она даже не коснулась Антонио, но он все равно подхватил ее и, поднял на руки. Малышка мгновенно развернулась к нему лицом и удивленно посмотрела на странного дядю, недоумевая: что ему от нее нужно, ведь она даже не задела его! Антонио улыбнулся.
- Надо полагать, я держу на руках маленькую княжну Бероеву?
Девочка искренне удивилась.
- Да! Но откуда вы меня знаете? Меня видели не так уж много эльфов!
- Я знаю твоего отца, с тех пор, когда он еще был мальчиком, ты очень на него похожа.
- Да, так многие говорят. А вы кто?
- Антонио Корелли.
- Антонио Корелли, - задумчиво повторила малышка. – Кажется, наши родители называли такое имя, но я не помню, что они точно говорили!..
Заметив ее отсутствие, трое ребят пошли обратно, попутно зовя сестру.
- Я здесь!
- Эля! – старший мальчик, Даниил серьезно посмотрел на эльфа держащего его сестру, почти сурово.
- О, простите, - Антонио опустил девочку и аккуратно поставил на землю. – Только, прежде чем вы уйдете, ответьте мне на один вопрос: почему вы одни?
- У нас поручение! – не менее серьезно ответил Гедеон. - Мы должны передать белый шпат, он нужен для работы этого фонтана. Нам сказали, что вход в кабину для управления с задней стороны фонтана со статуей Льва.
- Верно, только вот я не пойму: вчера этот шпат был на месте, в нужном количестве, кто вам сказал, что его не хватает?
- Молодая женщина, - ответила Эля, - Ее зовут Марина. А отнести шпат нужно Дэвину.
- Дэвин, - задумчиво произнес Антонио.
Тот самый Дэвин, который однажды чудом оказался в Каримэне, теперь он являлся учеником Антонио, и ему очень хотелось проверить: как работает фонтан. Ждать ему не очень-то хотелось, особенно, если учесть, что продемонстрировать фонтан его просила симпатичная эльфийка Марина Домнина. Для этого он даже накрыл скрывающим куполом три фонтана, работу которых и показал Марине, едва успев отключить цепную реакцию.
- Понятно, что ж, шпат нужен для включения фонтана, так что не буду вас задерживать. Только... последний вопрос: а ваши родители знают, где вы?
Ребята замялись, виновато переглянулись, и тут маленькая Эмилия нашлась с ответом:
- Нам разрешили гулять. А конкретно: где, не уточняли.
- Понятно, - кивнув, сказал Антонио. – Знаете, я разрешаю вам остаться в рабочей фонтана, вы сможете увидеть, как его приводят в движение.
Глаза детей восторженно засияли, они переглянулись, конечно, от такого отказываться нельзя. Но Антонио внес одну поправку.
- Да, только с одним условием. Вы останетесь там, пока я за вами не приду. Хорошо?
Дети охотно согласились, довольные тем, что смогут поприсутствовать на серьезном мероприятии, запуске работы фонтана, и никто не прогонит их оттуда. Так-то ты хранишь белый шпат, Дэвин! Но сейчас нет времени на чтение моралей, впрочем, решил Антонио, Дэвину и так хватит того, что ему стало все известно. Если бы Марину не отвлекли, она бы ни за что никому не перепоручила то, что должна была сделать сама. Но так сложились обстоятельства, к тому же под руку попались дети, ничего не сведущие в этом. Но тайну оказалось не так-то просто скрыть! А Антонио тем временем уже хотел поймать пробегающего мимо мальчишку-эльфа, чтобы велеть ему найти кого-нибудь из родителей этих четверых ребят, которые спокойно перевели невинные слова: «можете погулять» (имелось в виду в саду под балконом их комнат) на полную свободу действий, и сказать, где дети, как увидел Георга, явно выглядывающего кого-то из толпы. Сейчас Антонио совсем не чувствовал к нему никакой вражды, окликнув его по имени, он подошел ближе.
- Вы ищете детей?
- Нет, Руфину. А что дети, - не понял Георг, - они ведь должны быть в саду перед гостевыми комнатами?
- Не совсем, - пояснил Антонио, рассказав, как только что встретил их.
- Вот ведь!..
- Не ругайте их, - с улыбкой сказал Антонио и, взглянув через плечо Георга, добавил. – А вот и ваша жена. Рад был встречи, еще увидимся.
- Спасибо, Антонио.
Почти все приготовления завершены, только повара еще суетились на кухне, но снаружи начался праздник. Глава Долины и Школы, Диана Нечаева, поднялась на сцену, установленную в центре главной площади, названной Площадью Возрождения. Все замерли, повинуясь знаку поднятой руки. Более тысячи взглядов было устремлено на эту сцену с амфитеатра, отныне все жители Долины ее гости могли собраться вместе.
И Они, действительно, пришли! Диана Нечаева стояла в окружении Богов. С ними прибыли некоторые из их слуг и помощников, в том числе Кайл Новилин. Ступив на сцену, она низко поклонилась. Великий Бог Справедливости ответил ей улыбкой, движением руки приглашая подойти к усилителю звука, могло ли быть более высокое признание?
- Я приветствую всех, кто собрался на площади Возрождения! Пятнадцать лет назад для нас, для драконов, почти девятнадцать лет для эльфов и тэнийцев и двадцать пять лет для детей Льва прошло с тех пор, как было поколеблено равновесие мира, но благодаря усилиям Богов и усилиям выдающихся магов нашего времени мир познал свое возрождение, Долина Времен Года была разрушена, но теперь благодаря, также совместным усилиям, она возрождена и мы стоим на этой площади, Площади Возрождения! Да восславится наш мир! Мир, не лишенный зла, подчас очень жестокий, но это мир, в котором в конечном итоге торжествует Справедливость! И да восславится Долина Времен Года, оплот магии и неизменный дом волшебников, ныне также представший в ином свете. Многие из вас помнят, какой была Долина тогда, пятнадцать лет назад, да, сейчас в ней очень многое изменилось, но назначение остается тем же, мы также будем познавать законы природы, постигать и развивать магические искусства, обучать новые и новые поколения волшебников, - Диана улыбнулась и весело добавила, - правила для поступления остаются те же.
Более тысячи рук аплодировали, шум был невероятный! Диана улыбалась, не пытаясь скрыть своей радости и торжества. Долина, разрушенная до основания, пережившая не один взлет и не одно падение в своей истории, не одно нарекание и не одну похвалу теперь вновь стоит на этом месте, возрожденная и полная вдохновения для творчества.
Но вот все вновь смолкли, на этот раз по знаку Великого Бога Справедливости. Ему не требовалось подходить к усилителю звука, каждое его слово было слышно на самых дальних рядах и даже в той самой кабинке для управления работой главного фонтана.
- Да, мир увидел свое возрождение после того, как стоял на волоске от гибели. Всем нам был преподан урок, ибо сражались два начала, неизменно присутствующие в нас, созидание и разрушение. Их равновесие зависит от каждого. Помните и знайте, что никто из вас не умирает, на самом деле происходит постоянное движение, а точнее сказать, возрождение. И когда-нибудь душа Дианы Нечаевой будет носить совсем другое имя, но тот опыт, который она внесет сейчас, играет большую роль, ибо из малого слагается великое. На Долине Времен Года лежит очень большая ответственность, это не просто оплот магии и волшебников, это одна из точек сохранения равновесия магических сил Планеты и здесь, как и в любом другом месте идет борьба между двумя началами. Один из ключевых моментов Справедливости – это равновесие, помните об этом!
Первые секунд десять все молчали, потрясенные и смущенные, но вот раздался громкий хлопок - взвилась вверх струя фейерверка из того самого фонтана.
- Давай, Дэвин, пора! – воскликнула маленькая Элина, ей очень понравилась речь невидимого ей оратора, хотя она решительно ничего не поняла, но, дочь своего отца, она почувствовала, что это именно тот момент, когда нужно начинать. – Ой, мама! - воскликнула девочка, оборачиваясь на неозвученный призыв. – А как вы нас нашли?
Волна фейерверка раскинулась на сотни падающих сверху искр, которые тонули в сбегающих вниз струях воды, от главного фонтана началось движение всех фонтанов, они «включались» один за другим, словно это была одна большая волна, вернуться на исходную позицию ей предстояло только, очертив круг, через почти сорок минут. Небо над Долиной окрасилось в яркие цвета, пространство наполнила торжествующая музыка и несмолкающий шум аплодисментов.
- Что дали тебе чувства, Амедео?
- Жизнь!
Конца не существует!
Из сказаний о первом короле.
I Прошли те дни, когда Каримы
Являлись гордостью племен –
Уж нет на площади знамен.
Все беды слишком ощутимы!..
Бессменны распри разных кланов
В войне кровавой за престол,
И меркнет радости посол
В пучине всяческих обманов.
Как волки меж собой грызутся,
Стремясь урвать себе кусок,
Ныряя в бездну мерзких склок –
Там хочет каждый искупнуться.
О, что же сталось, Каримэна,
С тобой, о, родина моя?
И где же гордость, честь твоя?
Им все, что есть – одно – измена.
II. Народ боится слово молвить
в обоих случаях молчит,
но под своим гербом построить
себе свободу обустроить,
из них там каждый норовит.
Настала ночь – и тьмы владенья,
но разошлись вдруг облака.
Луна, даря благословенье,
явилась – света вдохновенье –
чтоб путь устлать для седока.
Никто не слышал тени звука,
никто не видел никого,
так, конь ступал почти без звука,
и волшебство тому порукой,
то слово всадника его.
В твое благое возвращенье
никто не верил из врагов,
погрязших в распрях и сраженьях,
но отвергал народ крушенье
надежд своих и лучших снов.
Пришла пора сменить расцветки
у трона знамени царя,
но те достичь хотят отметки,
кого и вайлисковы ветки
должны отвергнуть от себя!
Народ мечтает о драконе,
сребристом в круге алых лент,
пока ж страна в багряном тоне,
застыв в оттенках боли, стоне,
но будет благостный рассвет!
Полки стояли под столицей,
князей Заварзиных, чтоб трон
отнять у временной царицы,
скрипят орудий грозных спицы,
чтоб нанести стенам урон.
Вот впереди уж ров, ворота,
улыбкой встретил их король,
коню шепнув на ухо что-то,
он перенесся за высоты –
и тихо вновь пошел гнедой.
Остановился за кустами
и дальше царь пошел один,
неспешно, тихими шагами,
не замечаемый огнями,
неся в руке своей кларин.
Меж тем царица Маргарита,
уж распустив военсовет,
сидела долюшкой убита:
в раскладе дел ей быть разбитой,
и устоять - надежды нет!
Сначала ей служанки пели,
но не смогли её развлечь,
потом играли на свирели –
прогнала: разом надоели.
Решив, что лучше всё же лечь,
царица встала, было, с трона,
спустилась вниз и вдруг пред ней…
Кого должна увить корона?
Не в силах скрыть царица стона:
из всех врагов он был сильней,
и, преклонив пред ним колени,
она сняла с главы венец,
и, взяв его, без грусти тени,
не продержав и двух мгновений,
на золотой сложил ларец.
– Венец вручать царю народу,
или царице, всё равно,
мы отстоим его свободу,
и будет кто ему в угоду,
тот и властитель для него.
– О, господин! В осаде город,
и нам не выстоять и дня,
уже Каримы точит голод,
и сил неравенство как солод
съедает горечью, о, я…
- Я знаю, знаю, Маргарита,
но нам отчаянье – не друг,
и будем завтра ль мы разбиты,
венцом победным ли увиты –
решать сейчас – не там, не вдруг.
Должно призвать народ к восстанью,
сначала в городе, потом,
благодаря тому старанью,
что я предпринял, уповаю:
главы не склоним пред врагом.
- У нас друзья есть за стенами?
– Надеюсь, да. Не только там,
нам нужно, чтобы нам друзьями
назавтра стали горожане –
и мы дадим отпор врагам!
– Но как поймут они, что ныне
их ты возглавишь?
– Мой кларин
им командира скажет имя,
как говорил о том доныне,
когда несли мой паланкин.
Так ты со мною Маргарита?
– Я в твоей власти, мой король!
– Король?! Смешной закон Давида
не потерял былого вида!
Зачем мне трон такой ценой?
– Но ты добился его дважды,
и по закону, просто так,
и по делам твоим…
- Однажды –
иль преступления не важны –
я помогал посеять мрак.
И я смогу им улыбаться?
И называть себя царем?!
О, никогда! Но может, статься,
не зря решил я им поддаться,
придти сюда, о, может, в том
возможность свята искупленья.
И все ж я шел, чтобы помочь.
Наверняка, в таком решеньи
увидят к трону устремленье,
но это ложь! Сомненья прочь!
Уже узнала Каримэна,
кто хочет власти для себя,
узнает завтра, что не сцена,
где в танце сменятся знамена,
моя страна есть для меня!
Лучи окрасили неясно
часть небосклона, город спал.
«Тревожно всё вокруг, опасно»,
- всем говорило беспристрастно,
но звук в Каримах прозвучал.
Знакомый звук его кларина,
с волненьем стражник у ворот
призыв услышал господина.
Но город вспомнил без Давида,
кто заступился за народ.
Дворцовой площади пространства
все заполнялись с быстротой,
подобной с чарами коварства,
но здесь без тени злого танца,
с особой дружбы красотой.
– Мои сограждане, поверьте,
я против, как и вы, борьбы.
За это многие в ответе,
но мы в ином увидеть свете,
свою страну, наш дом должны.
Драконы – эльфов змии, верно,
коль позабыли разум, речь!
Не надо спрашивать – всё скверно,
и так то будет неизменно,
пока не сможем всё пресечь!
Зачем идти под чьим-то флагом,
делиться: ты, они и мы,
когда идти под общим стягом
единой мысли, целым станом,
за Каримэну мы должны!
Оставьте распри и раздоры,
немедля, тотчас, здесь, сейчас,
не возводите снова горы,
оставьте, бросьте ваши споры,
то Каримэна просит нас!
Его слова как камень в воду,
упав, рождает вдаль круги,
неслись над площадью, к народу.
Князьям Заварзиным в угоду
в то утро встали три дуги,
но где ж четвертая, чтоб город
опять сковал надежный круг?
Уж у ворот тех копий долог
конец встречал осады коло,
князьям ли ждать того от слуг?
Влекомы гордостью задетой,
негодованием горя,
отмстить предателям ответом,
раз дорожить не честь обетом,
но вдруг… подарок, и врата…
Подарок, точно ль? Расступились
солдаты, пропустив народ.
Князья вначале улыбнулись,
но очень скоро ужаснулись,
тому, что их в раскладе ждет.
Они бежали, оба брата,
остатки гордости стерев,
уже читая: нет возврата
без покаянья, и расплата
ждет тех, кто взял войны напев.
Подобно молниям летели
известья эти по стране,
подобно яростной метели
сметал он тех, что не хотели
давать пути такой волне.
Ш Противостояние с Долиной Времен Года
Поют Долине сладких песен
широкий веер. Ах, чудесен,
прекрасен тайный мир Долины,
где сосны, ели – исполины,
мороз свирепей, чем на пиках,
и тускнет жизнь средь жгучих бликов.
Но стоит сделать шаг, и только,
и ты увидишь в чащах столько
животных: их весна пленила,
и слуг в них верных получила.
Любовь. Любовь туманит разум –
никто не борется с соблазном,
и только вверх, к вершинам новым!
Их вверх по пикам бы суровым!
Прошу простить мне эту резкость,
но широка их дел известность,
и все поймут меня: Долина
рубеж однажды преступила.
Король пришел спасти драконов,
их жизнь он соткал из законов,
чтоб справедливости устои
не попирались в скверном слове,
и не могла бы прихоть чья-то
ломать судьбу и жизнь драконов,
и не должно быть то законом!
Он очертил страны границы,
открыв дороги из столицы.
Он очертил двенадцать княжеств
за место сотен прежних. Важны
отныне стали ум и сила –
не как судьба распределила.
Собрав Совет, он всем позволил
решать, и стерся груз сословий.
За взятки - казнь, за кражу - годы,
на счет лишенные свободы.
Земля – для всех, у государства.
Ценить с умом свои богатства:
земля твоя, но часть Отчизны,
и не должно быть здесь обидно.
То не понравилось Долине –
увидеть ум в простолюдине!
Им не понравились реформы,
не попадали те в их нормы.
И вот с высот благой Долины –
наук стремления невинны –
поднялся флаг, войны знаменье.
Так, в яро-гневном настроеньи
явился от главы Долины
поборник мыслей справедливых.
«Вы не помощник всем драконам,
но вы – душитель их свободам;
вам не нужны они, но только
всевластье сладостное. Сколько
хотите, юноша, объять вы?
Могу представить, что в занятьи
таком вы стали одержимы.
Так что вам нужно для поживы?
И если маги – не надейтесь!
В Долине ваших нет поместий,
нет, и не будет, так и знайте,
и вы на нас не уповайте:
мы помогать тирану будем
все лишь тогда, когда безумьем
мы будем полностью объяты,
да и тогда, скорее, святы,
нам будут наши положенья!
Каков же ваш устав? Сраженья?
Как, с кем и где войны хотите?
Так, что вам нужно? Говорите!»
Народ невольно ужаснулся,
печально принц лишь улыбнулся.
«Мне жаль, что всё в обманном свете
Долина видит…»
«Нет, ответьте!»
«Ответить? Что? Зачем? И нужно ль?
Когда в совете вашем дружном
давно решили: кто и что я,
я не уверен, что раскроют
мои слова реформ значенье.
Мне ваше ясно настроенье.
Так, передайте вашим магам,
что Каримэна с гордым нравом,
и нападать она не станет,
но отстоим, коль что, свободу!..
И кто из нас творит погоду?
Мы не хотим войны с Долиной –
лишь дружбы, нужной, дальновидной.»
«В которой будешь господином
один лишь ты, ты над Долиной!»
«Вы сами так считать хотите
или по списку говорите?
«Я сам со всем во всём согласен,
знай, Амедео, ты опасен!»
«Спасибо вам на добром слове,
я вас задерживать не волен.»
И так отец ушел от сына,
боясь признать в нем властелина.
К ребенку ненависть откуда
в душе отца? То сгустков груда,
с рожденья росших – не понятно.
Долина выразилась внятно.
В том хитрость также проявила,
чтоб злость к отцу набрала силу,
чтоб разум чувствами ослабить,
и мысль для русла их направить.
Пускай он злится – тем сильнее
на всех надавит в Каримэне,
тогда никто в укор поставить
не сможет им – Долина явит
великодушие и милость.
Огнем спасительным явилась.
Явилась. Тайно, в глубь проникнув
страны, посланцы-маги блику
подобно прыгали повсюду,
стараясь лишь посеять смуту,
но тщетны были все попытки,
миссионерам шли убытки:
им руководство поручило,
и рвенье в них не поубыло,
но вот драконы не хотели
ненужной яростной метели.
Зачем? Опять война друг с другом?
О, это было б неподспудно,
сейчас, когда реформ начало
одно лишь благо предвещало.
Но почему тогда Долина –
драконов больше половины
служило там – желает яро
низвергнуть новое начало?
Не трудно вывод было сделать:
здесь хочет кто делами ведать.
Кому нужны опоры власти.
Долина бременем напасти
явилась войском ко границам.
«Коль надо – встанем, будем биться!» -
тот разговор припомнив с сыном,
в порыве злом, неизъяснимом,
он, Эдвин Антвелле явился
к главе Долины и просился
он быть начальником над войском,
но тот ответил ему скользко,
что рад он видеть это рвенье,
что видит в том венцов знаменье,
но он решил уж: под началом
его пойдут одни. На самом
деле он боялся,
что как бы Эдвин не старался,
он всё равно ему стремится
помочь. «Мы вместе будем биться!»
Проникнуть внутрь никто не дал им,
но начинать войну недаром
они решили: те посланцы,
что внутрь проникли, там остаться
должны для боя были, только,
почти сподвижников нисколько
они набрали, но поднялись
как только маги показались
у пограничных территорий.
Они должны убрать дозоры
и часть охранных пунктов нужных,
чтоб пропустить своих сподручных.
Но в Каримэне не дремали
и всё попутно подмечали,
общаясь с эльфами, о войске
они всё знали: магов скольких
вела Долина к Каримэне.
На пунктах встречных в каждой смене
драконов больше становилось –
агенты вотще с ними бились.
Глава Долины хмурым взглядом
луга окинул: «Что ж, осада!»
«Но, господин мой, смысл в том есть ли?
Ведь то не крепость, а…»
«Известен
тебе ли, Эдвин, факт, что этот
участок важен. Для ответа
нам нужно захватить драконов
и приступить к переговорам,
и там потребовать.»
«А биться?
О, я уверен, он боится,
что мы разрушим его стены.
Но что за взгляд? В том нет измены!»
«О, Эдвин, я на то надеюсь,
иначе я с тобой успею
разделаться, где ты бы ни был!»
«Посол от Каримэны прибыл!»
«Пускай войдет, зови, Арнива.»
Посол вошел и неслезливо,
но гордо молвил: «Предлагаем
вам перемирье.»
«Мы играем
теперь по-крупному. Мальчишке
там передай: зазнался слишком!
Мы стен волшебных не боимся!»
«О! От того лишь укрепится
стена волшебная. Сильнее
боритесь с ней и тем вернее
направьте силу нам во благо,
так наполняет реку влага.»
От нервных яростных конвульсий
едва сдержался Амарусий.
«Угроз фальшивых не боимся,
тирану мы не подчинимся!»
«Ну, что же, это ваше право.»
Он удалился к переправе.
За тем внимательно следили,
как путь невидимый открыли,
как беспрепятственно посланец
поднялся в воздух, крыльев танец
унес его в страну драконов.
«Пора увидеть груз укоров, -
так Амарусий молвил магам, -
под справедливым все мы флагом.
Коль не желают покориться
и с правотою согласиться,
тогда пускай же бьются с нами.
И знайте: бьемся мы с врагами!»
И вдоль страны, не тронув моря,
глава Долины их построил.
Прошло два месяца покуда,
уладив все те пересуды,
что появлялись в странах разных -
впустили магов все опасных,
от Каримэны заверенья
как получив – о, не стремленья
их магов мудрых побудили.
Так вот к стенам их подпустили.
Во вторник утром в девять ровно
огонь открыли, дымка словно
исчезла с глаз, узрели стены
они, границы Каримэны.
И как в пучине необъятной,
как в бездне темной, непроглядной,
все токи магии тонули.
И в ткань волшебную вдохнули,
в сплетенья новые движенья
и крепче стали укрепленья.
Но не сдавался Амарусий,
надеясь злостный мир разрушить,
мечтал и рвался, но напрасно!
Так, шесть часов держал он властно
свой сонм волшебников, покуда
не понял: в чем была причуда.
Он изумлен был, пораженный
глава признал, что побежден он.
Но как сумел он с этих токов,
к тому же в краткие столь сроки,
создать, такое, что отлично
от созданного? Непривычно
взирать на то, что раньше было
одним, и так оно служило,
лишь так и вовсе не иначе.
Глава был просто озадачен.
«Его Паллида не убила,
мне очень жаль, что проявила
Долина слабость, а не силу:
его публично не казнила.
Нет, казнь была не по заслугам!
Кому же был ты, Эдвин, другом?
Зачем ты так стоял упорно,
что от Паллиды сын твой должен
погибнуть был? Скажи нам, Эдвин!»
От возмущенья тот был бледным.
«Напомню я о том, что казни
отнюдь не все хотели. Я же
отдал решающее слово
и в пользу казни, что любого
страшила, в ужас повергала,
где, как бы тело не страдало,
но не могло бы жажду, голод
там утолить, и только жёлоб
плодов Паллиды с влагой яда –
обмана полная отрада.
Мгновеньем жажду утоляла,
а после жизни забирала.»
«Так, почему же он не умер?»
«Не только он, но я с ним в сумме.»
Глаза свернули гневом полны
вокруг него. И Эдвин молвил.
«Да, я молчал, молчал об этом,
но от незнания ответа,
ведь скольких мы туда послали,
и все они там умирали.
Так почему же Амедео
пил с этих жёлобов так смело?
И почему меня Паллида
своим напитком не убила?
Наоборот, я исцелен был.
Я падал, падал опаленный
огнем, что на него направил,
но он теченье сил исправил –
пытался дважды на горе той
его убить я, но заветной
мечты своей не мог добиться…
И яда дал он мне напиться
и исцелен я был, возможно ль
принять, понять такое? Сложно.
Да, умолчал я, в чем повинен,
а сына я убить бессилен…»
Молчали все, не понимая
в душе: из-за чего сгорает
такой он ненавистью к сыну?
Какую в чем нашел обиду?
Не удалось им шар разрушить,
и Амарусия послушать
лишь оставалось всем. Захватом
всех путешественников, самым
своим поступком возмутили
народы все, что ими были
обижены. Поднялся ропот,
готовый вырасти в сто крат,
коль маги не угомонятся,
в Долину коль не возвратятся.
Иначе дети Льва, и эльфы,
и даже хольви, люди, гвельфы,
тэнийцы, гномы – все восстанут.
Заслуги ж все Долины канут
в безмолвье вечное, отныне
их будут знать как злые силы.
Им мало власти? Что же,
им всё подать? Народ не может
как-будто сам решать проблемы?
Лишь им подвластные системы
существовать должны? Не будет!
Иначе каждый их осудит –
не будет больше власти полной,
покорства силе безусловной!
Всем Каримэна показала:
пора решать самим настала.
Но не сдавался Амарусий,
он обвиняет: это трусость,
в стенах волшебных лишь скрываться,
а выйти – страх берет сражаться!
В Каримах все негодовали
и к принцу с просьбою восстали,
чтоб на войну он дал согласье –
в таких делах единогласье
совет давать был должен, только,
не согласился принц нисколько.
«Умерьте пыл, друзья драконы,
довольно слушали мы стоны.
Опять война и кровь, и смерти?
Когда мы выйграли! Поверьте,
всё от отчаянья, от злости,
и вы им вторить тоже бросьте.
Чтоб не кричал там Амарусий,
конфликт с всем миром не допустит.
Пошлем гонцов ко всем мы, лучше,
на мировом совете вручим
ключи от мира – то согласье.
Сейчас наш подвиг не напрасен.»
И был Совет в эльфийском граде,
и порешили, что осаду
забудут все, захваты тоже,
коли вернутся в такт всё сможет.
И согласился Амарусий.
И, соглашенью повинуясь,
ушел в Долину Времен Года.
Да в странах царствует Свобода!
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/