Про мышей и людей

 

 

Глава 1

 

 

С. сделал несколько движений на простыне, окончательно проснулся и слез с кровати. Его ожидали два джентльмена в прихожей. Один Маленький и Добродушный, второй Высокий и Хитроглазый.

 

Ему было объявлено обо всех успехах и неудачах за прошедший год. Был подведен некий итог. Маленький и добродушный ободряюще, но вполне нейтрально подмигнул. Затем более высокий и хитроглазый похлопал его по плечу.

 

Джентльмены заверили С. что обязательно придут на будущий год и закрыли за собой входную дверь.

 

С. осмотрелся, из окна было видно, как джентльмены выходят из парадной и заворачивают за угол. С. побежал на кухню, посмотреть на них из другого окна – выходящего как раз за угол. Их там не было. То ли я бегаю слишком медленно, то ли они ходят слишком быстро, подумал С.

 

Последний год С. работал в журнале литературной критики. Редактор имел обыкновение заходить к нему около десяти утра. Тогда они сухо здоровались и вместе шли на работу.

 

Журнал в свою очередь имел обыкновение выходить в свет ровно в назначенный срок, так же как и его редактор. Тем не менее, в этот раз С. заметил, что на часах уже полдень, а с редактором то ли что-то случилось, то ли сегодня был выходной. Хотя этого-то как раз быть не могло.

 

С. ничего не оставалось, как спешно собраться и пойти в редакцию одному. Подходя к зданию, он заметил в окне кабинета редактора свет.

 

А мы вас ждали, сказал редактор. С. ведь мы почти что друзья, вы знаете, как я к вам отношусь. Но вы должны понимать. Вы уволены. Пожалуйста, покиньте здание.

 

С. вышел с неким чувством из комнаты. Коллега что-то сказал. Он вышел из здания, как его и просили.

 

На улице, на противоположной от Мэрии стороне канала он понял, что не выяснил причину увольнения. Стоило, по крайней мере, спросить, было ли дело только в опоздании. Или он что-то упустил.

 

В витрине магазина обуви С. на секунду померещилось вытянутое женское лицо с седыми спутанными космами. Лицо настолько напугало С., что он наступил на ногу проходящему гражданину, сильно отпрянув от витрины. Отрывисто извинившись, он заспешил дальше.

 

С. увидел знакомую барышню и подошел к ней. Подходя ближе, он понял, что не имеет никакого желания сейчас разговаривать с кем бы то ни было, поэтому, не дойдя нескольких метров, он сделал вид, что махает рукой кому-то вдалеке и заспешил прямиком туда, улыбаясь.

 

На улице, прохожий в шляпе окликнул его и спросил, не хочет ли он устроиться на работу, поехать в некотором смысле за рубеж. Он предупредительно сообщил, что эта должность, если можно ее так назвать не имеет прямого отношения к его бывшей профессии, да и к какой-либо другой тоже.

 

С. показалось, что этот прохожий был не кто иной, как один из его утренних гостей. Эта мысль, впрочем, не удивила его.

 

Он согласился. Встреча и инструктаж со всеми отправлениями были назначены на вечер того же дня.

 

В назначенный срок в дверь постучали. За дверью были те самые утренние джентльмены, только как будто лет на двадцать моложе. Может их племянники, подумал С.

 

Один из джентльменов сразу спросил, правильно ли он информирован о том, что С. ищет работу и согласен на предлагаемые условия? Второй утренний джентльмен куда-то пропал.

 

С. хотел уточнить, что именно представляет из себя эта работа и что ему понадобится в дороге. Ведь дорога может оказаться долгой. Тем не менее, он растерялся, что было свойственно ему, и согласился, так и не узнав условий.

 

С. предложил утреннему джентльмену чашку чая или кофе, желая что-то прояснить на кухне. Джентльмен как будто не расслышал, повторил время и место встречи для дальнейшего отправления, развернулся и вышел.

 

Закрыв дверь и пройдя на кухню С. к своему удивлению обнаружил там того второго джентльмена, который как ему казалось, пропал минут десять назад. Второй утренний джентльмен пил чай из блюдца и ей сахар.

 

С. хотел заговорить с джентльменом, но не знал, как лучше начать и что сказать. Тогда он встал и прошел в ванную комнату, под предлогом мытья рук. Там он включил теплую воду на весь напор, сунул под нее руки и уставился в одну точку.

 

Когда он вышел, в кухне уже никого не было. Чайника, блюдца и сахара тоже не было на столе.

 

Внизу хлопнула дверь подъезда, а С. понял, что не успел записать место и время встречи для дальнейшего отправления. Все как назло вылетело из головы.

 

С. спешно накинул верхнюю одежду, и сбежал вниз по лестнице, в надежде успеть нагнать одного из утренних джентльменов.

 

Когда С. выбежал из парадной он понял, что оставил внутри ключи. А еще, на улице оказалось темнее, чем он думал – был глубокий вечер. Сегодня он совершенно забыл о времени.

 

Он обернулся, дверь его подъезда распахнулась, и из нее вышел один из утренних джентльменов. Сложно было сказать, кто именно, он так и не научился их различать. Джентльмен видимо уже успел сменить свой классический строгий костюм на более либеральный вечерний.

 

С. без ключей, один, вечером на улице, оставался в затруднительном положении. Поэтому он окрикнул джентльмена, подошел к нему и вкратце объяснил ситуацию. Джентльмен отвечал довольно строго и в том смысле, что живет в этом доме уже который год и с ним такого не случалось. Потом он несколько смягчился и сказал, что об С. давно наводились справки и он, несомненно, подходит для работы.

 

Так как джентльмен куда-то спешил, ему пришлось вскоре раскланяться. С. видел, как он выбежал из темной дворовой арки, вскочил на подножку трамвая и уехал.

 

С. опустил руку в карман пиджака, и неожиданно обнаружил там письмо. И как я его мог не заметить, подумал С. В письме от руки убористым и понятным почерком было написано следующее:

 

Уважаемый г-н С.

 

Спешим довести до вашего сведения, что встреча с вашим потенциальным будущим работодателем состоится сего дня, во дворе вашего дома, на заходе солнца. Вам надлежит быть в указанном месте в указанное время в состоянии готовности к отъезду. Имейте при себе билет на трамвай или нужную сумму для покупки билета. Для подтверждения контракта отдайте данное письмо господину работодателю.

 

Ни подписи, ни инициалов в письме не было. С. прошелся взад и вперед по двору. Вдруг из-за угла появился мальчишка-почтальон, подбежал к С. и передал ему небольшой, весьма тонкий конверт. В конверте было похожее письмо, написанное тем же почерком, что и предыдущее:

 

Г-н С.

 

Нашим долгом является донести до вас следующую информацию. Ваше сегодняшнее отсутствие в указанном месте в указанное время мы расцениваем, как знак нежелания продолжать наши, как нам казалось неплохие, многообещающие деловые отношения. Наш договор расторгнут. Желаем вам всего наилучшего.

 

С. с недоумением покрутил в руках лист бумаги, скомкал его, и выбросил на траву. Ранее он не позволял своим чувствам брать верх. Но та ситуация, в которую он попал, была в высшей степени неприятна.

 

С. подошел к двери парадной, потянул ее на себя, но та не поддалась. Вдруг С. сделалось нехорошо с сердцем. Он подошел к скамейке, лег на нее, и умер.

 

 

Глава 2

 

 

С. обтер снег, залеплявший глаза. Во всем поле, казалось, не было ничего кроме снега. Наст покрывал блестящей коркой в несколько десятков сантиметров все, что было только видно вокруг. Корка была совсем съедобная на вид. Она ломалась целыми кусками, хрустела, как сахарная. Блики от лампы создавали неприятное ощущение замкнутого пространства. Да без них еще хуже.

 

Я вышел вечером. Сейчас уже за полночь, наверное. То есть у них часов восемь. Вот, черт, постоянно ноги проваливаются. Еще бы чуть-чуть подморозило, так можно было б по верху идти. А так нет. Хер, так сказать, в рыло.

 

Дрожь озноба каталась вдоль позвоночника. Снизу поддувало, затянуть тесемки, но это время. Перчатку снимать - рука блин отвалится. Всегда настраивался, не как остальные, с мыслью остаться. Света тогда мне сказала, что это глупо. Да, кто его теперь знает, может и вправду глупо.

 

А, смысла нет. Куртка старая, теплая так то, конечно, ещё со старой амуниции. Если дойду, надо будет ноги прогреть, посидеть хоть. Тьфу, чего только в голову не полезет здесь - "если дойду", еще не такие полигоны попадались. Вон, говорили, один в прошлом месяце до четырёхсот доходил в минус шестьдесят. Правда, наверное, с моделяцией повезло. И как у них получается. Абсолютно нечеловеческие условия. С моделяцией повезло. С таким-то ветром хрен бы он. Сука, как полощет-то.

 

- Ладно, Сережа, вырубай. Я спёкся. Завтра повторим что ли.

 

- Уверен? Почти дошел.

 

- Давай, я тебе говорю, никак, ты ж видишь.

 

- Ладно, выключаю, давай держись. Не глотай.

 

- Да знаю я, скорее, живот вертит.

 

У С. в глазах потемнело, он начал проваливаться, сверху появилось знакомое лицо. Это был Сергей, последние несколько сот дней работающий оператором Комнаты. Рот был полон горькой слюны. Тьфу, глотать нельзя, надо потерпеть. Ну, еще, ага. Ну, вот и всё.

 

Он очнулся над желто-белой эмалированной раковиной, в которую его тут же начало рвать. Он перевалился на бок и стал тереть глаза:

 

- Сергей, я не знаю, куда нам такие испытания… - С. говорил, вытирая рот рукавами, локти задевали за стены, он был довольно высокого роста, заходя в подъезд, мог подпрыгнуть и достать руками до козырька.

 

- Ну а чего ты хочешь. Все по плану. Я не могу сделать напряжение меньше. Просто кушетка не очень, вот и током бьет слегка.

 

- Да, слушай ты, при чем же тут ток. Я про программу тебе говорю - никак.

 

- Ну почему никак... Ты же сам говорил, в прошлом месяце ребята до 400 дошли, еще немного и глядишь...

 

- Блин, ты знаешь, это неприятно, что ты читаешь мои мысли во время эксперимента.

 

- Дорогой, такой распорядок, я же...

 

- Я понимаю, понимаю, давай завтра еще попробуем. Я не обижаюсь, правда. Давай завтра, я устал очень.

 

С. вышел из Комнаты, натягивая штаны и застегивая ремень. Блин, почему после него всегда такое ощущение, что я еще в чем то виноват. Глупости какие. До чего мы тут дойдем.

 

Он был из тех, кто попал в Место отчасти по своей воли, по крайней мере, эта группа людей была вынуждена, а может просто хотела так думать. Для них не было срока, это были постоянные сотрудники, тем не менее, некоторые - те, кто доходили, уже не возвращались. Это было само собой. Никакой мистики. В общем, это один из тех вопросов, о которых думать я сейчас перестану, пять секунд, рассказать невозможно, две, одна.

 

 

Глава 3

 

 

С. вышел из своего номера. Он совсем его не любил. Маленький, как и у всех, наверное. И какой-то вечный, ни от чего не зависящий бардак, при довольно таки аскетичной обстановке. В коридоре было прохладно и совершенно спокойно. Он свернул пару раз направо и вышел в холл, дальше столовая, библиотека, Комната, лаборатории, какие-то неясные помещения.

 

- Ты как вчера? Сергей говорит, хорошо держался.

 

- Да у него все хорошо держаться, слушай его больше.

 

- Ну, он же из временных, это понятно. Вообще странно, как терпит.

 

- Понятно, да.

 

- Я вот вчера как тебя запустили, почему-то сразу подумала, что дойдешь. И мысленно попрощалась. А ты вот. Не знаю даже грустно это или наоборот. Ты как думаешь?

 

- Света, я никак, я, правда, никак не думаю. Ты же знаешь правила. Это все крайне логично. Чего тут думать-то.

 

- А ты сейчас в библиотеку шел?

 

- Да, в библиотеку. Или нет. И совсем нет, Света. Я поесть думал.

 

- Хорошо, а я вот уже обедала. Хочу почитать что-нибудь. Ты вообще читаешь? Никогда тебя в библиотеке не видела. Я так мало о тебе знаю.

 

- Света, ну что ты хочешь, не знаю... Наше положение вроде как не располагает к беседам. Я уже говорил. Давай я пойду, позже увидимся.

 

- Пока. Я вечером иду сегодня.

 

- Ну, прощай.

 

- Прощай.

 

С. она нравилась. Всегда нравилась. Она была одной из постоянных. То есть они были обречены на совершенно неизвестный по длине промежуток времени совместного сосуществования. Это могло продлиться еще десять тысяч дней, а могло закончиться уже сегодня вечером. Сложно привыкать и отвыкать вот так. Всего 6 человек в эксперименте, не считая персонала. Все примелькались. Она постоянно со своими комплиментами. А мы даже дни считать не можем как временные. Вроде бы отсутствие первичной функции. Пять, это правила, три, черт надо попробовать об этом написать, может получится, все.

 

 

Глава 4

 

 

- Ты знаешь, Сергей, я не могу больше туда ходить.

 

- У тебя что-то случилось?

 

- Нет, просто не могу. Я на тебя пожаловался, мне не кажется, что ты подходишь для этого места. Ты слишком эмоционален. Хотя я и не могу давать такие оценки.

 

- Слушай, ты не хочешь присесть? Может, поговорим?

 

- И о чем ты хочешь поговорить? Ты не понимаешь, я не преследую никаких личных целей. Просто здесь тебе не место. А еще, я вчера сел и написал рассказ. Вечером. Я не хочу его никому показывать, но тебе покажу, ты друг, знаешь.

 

- Ну, хорошо, я могу посмотреть, если ты хочешь. Но все-таки по поводу работы… Ты не прав. Я точно так же как и ты не знаю, зачем я здесь и как, но та основная причина, по которой я сюда попал мне более или менее ясна. Мне там делать нечего. Так что я назад не стремлюсь. Совершенно.

 

- Ты размышляешь безответственно. Назад все стремятся. Все постоянные. Да, и Света тоже. Она вообще рыдает круглые сутки. А ты не хочешь. Потому что ты герой. И работу выбрал геройскую.

 

- Ну что ты говоришь, я кто угодно, но не герой. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Да и сравнивая наши задачи, знаешь ли…

 

- Поговорим потом, вот рассказ, он короткий. Точнее там несколько. Это как лоскутное одеяло. Про нас с тобой. Я вчера понял кое-что.

 

С. передал несколько листков и вышел из номера. Сергей остался читать, то, что было написано, осталось и позже ему совершенно непонятным. Это одновременно и пугало его, и просто заводило в тупик.

 

 

Глава 5

 

 

Александр Новак. Место.

 

Часть 1: Люди

 

Петти Мо Клерри около жаровни с рыбой в носках высоких. Капает кап кап. Свитер со звездами, декольте специально. Течет масло, отражаются глаза. Хотя дома. Кот сзадиммммммммяу. Упало блин. Тряпка пахнет, нужно выбросить, провонял весь дом.

 

Чего же еще. Все об одном. Посмотрю телевизор, какие-то люди. Все, кого терпеть невозможно. Как определить. Да как угодно. Любят жизнь. Это уж слишком. Такие приторные господа. На все ответы, советы свои и так далее. Смеююююются. Пойти поблевать лучше аааа.

 

Кардигга-а-а-а-анн воет ветер. За окном. Марта не закрыла калитку. И не надо. Ставни бы смазать чем-нибудь. Суть в чем. Просто. Веттер. Мистер Веттер вы сегодня гладко выбриты. Ну не стоит сэры, ох уж и подхалимы у вас в Откуда-Вы-Там. Ну, проходите без очереди. Вот вам гривенник. Дивные девушки у нас по улицам, дивные девушки. А моя Мери хлопочет, оу да сэры моя Мери.

 

Мартин смотрел в окно. Ливень так хлещет, и чёрный какой-то град перемешивался с ним. И темно так, ой, я не люблю когда темно. И поддувает всегда, когда такой дождь. Загадка. Гладко выбрит он, сидит в кресле весь день, не поднимет зада. Надо спросить у Преподобного, чем смазывать локти. Черствеют. Мысли путаются. Цапли красивые. Такие как Маргарет МакДиззи была. Колледж. Джжжж проехал какой-то там черти его дери раздери туды суды. Через воды большие и малые царь такой-то повёл понимаешь. Библия приходит на ум. Блоум. Блоум. Кидают камни в воду, там скачут.

 

Я остался один, Марта, ты знаешь, я наказан. Мне поделом. Ломом деревом трубой какой-то перегородили улицу и не выехать. И так-то не видно ни черта. Два. Два. Дцать лет. Я тебе молюсь. Марта забудь меня. Полу… ттт… о н (кто? й….) а. После твоих историй. Итак, тошно. Ложные опята, можно и помереть.

 

Бар «Ружья Теплого Стана». Её звали так. Или иначе. Как-то звали. Всем по 18 лет. Кууурят. Как трёхголовый дракон, как десять тысяч фашистов. Сука, когда же ты перестанешь болеть плечо. Застрелю тебя плечо, ты слышишь. Сегодня город отдыхает от света, дым к потолку. А не к полу. К полу вон тот сейчас. Пьяный офицер. Оу мистер, я нечаянно. Ну, что, да нет, мне идти. Ну вот, ему тоже, что и до этого. И мне. Ему два. А я скоро пойду, так зашел. Тряхнуть стариной. Хе-хе.

 

Часть 2: Мыши

 

Кила, мне рассказывала, когда ей было четырнадцать, они, ну мы. Мы держали в сарае. Ну, нет, не так все просто. Мы её долго рассматривали, а перед этим долго следили, потом уже когда привели. В общем, около двух лет в сарае девочку держали эту. Это было просто как приключение. Лучшие воспоминания. Отвели в лес, раздели, в сарай. Мочки отрезали.

 

Она кричала и кричала, потом я сделал ей такую маску из дерева, с прорезями для рта и глаз, очень плотную, специально чтобы стягивала кожу, лицо. Я один всё это сделал, если быть честным. Если быть. Чтобы она не кричала я вставил ей продолговатую щепку в язык, она стала просто глухо мычать. От нёба до низа рта, ну там под языком, где уздечка. Вот такая деревяшка, попробуй, покричи.

 

Закрой дверь мам. Мешаешь. Блин. Сейчас я схожу до магазина и продолжу писать. Повспоминаю как раз по дороге. Я вообще не плохая. Я отличница почти, ну там физкультура не особо и еще кое-что, но вообще лучше, чем многие. И это всё, всё, что случилось, все, что я делала, я не думаю что это извращение или что-то, хотя прекрасно понимаю. Вам кажется – зачем?

 

А зачем было это делать. Да и тоже. Дело не в этом. И не в том, что девочке было больно, страшно. Просто я теперь другая и по-другому воспринимаю людей. Некрасивой легче. И изнасилованной легче. Что мне терять. И ей чего, она моя подруга – я её, она со мной спит, когда мамы нет дома. И сейчас вот, пойдёт в магазин, милая моя.

 

 

Глава 6

 

 

- Света, я тебе говорю, с ним что-то происходит, ты сама читала, что это. Что это все значит? Просто дрожь берет.

 

- Может быть, он просто пошутил? Он надо мной постоянно шутит, Сережа.

 

- Это понятно, но ты вот, например, понимаешь, кем он нас считает? Что он видит вокруг?

 

- Я не понимаю. Ты же знаешь. И я беспокоюсь, так же, как и ты. Но пока ничего такого не случилось, он пишет свои рассказы. Мне давал недавно тоже. Про Америку. Я хотела тебе показать, но тогда еще, не знала удобно ли это. Сейчас дойдем, я тебе дам рукопись.

 

 

Глава 7

 

 

Александр Новак. Иллинойс – Айдахо.

 

Часть 1

 

Детство моё прошло в относительно крупном городе, на самом юго-западном побережье озера Мичиган. Через месяц после моего дня рожденья, 8 октября, оба моих родителя — Доррис и Стив Парсонс погибли на пожаре при известных событиях, в тот момент они находились около церкви Святого Джосси. Надо думать летящая вниз верхняя балка огрела их как надо. Так что жил я в Чикаго с ранних лет с моим дядей Ленни, пахал у него в столярной мастерской от зари до зари, где в принципе кое-чему научился. Он часто выпивал, ну в общем сами понимаете. Он был старый холостяк, между тем далеко не пуританских нравов. В общем, он выбивал из меня дурь похлеще нашей старой учительницы мисс Корнуэлл.

 

По субботам мы помогали миссис МакЛахлин в саду, она была уже довольно пожилой женщиной. Да и платила по доллару за смену. Дом после смерти старика Бруствера совсем обветшал, так что работёнки было хоть отбавляй.

 

Когда мне стукнуло 18 чёртов старикашка выгнал меня взашей, с пятью долларами и дырками в карманах брюк. В то время я частенько докучал ему, мы с Джонни уже начали промышлять на рыболовном. По ночам искали лодки что покрепче, у причала, перевозили на остров МакКензи, там стругали, красили и перепродавали в окрестных мелких городишках местным рыбакам. Мы быстро заработали репутацию сорвиголов по всему Иллинойсу от Спрингфилда до Давенпорта.

 

Как-то раз мой лучший друг (я уже это говорил?) - Джонни Ромеро сказал мне - "У тебя большоё будущее Крис". Не представляю, что он имел в виду. На следующей неделе его пришил один щепетильный рыбак — этот придурок Клив Джоббилли по прозвищу «Сука» дежурил всю ночь с кольтом в кармане. Мы откровенно сплоховали, это была уже третья его лодка и он начал нервничать. Наделав дырок в Джонни, он не успокоился и бежал за мной до самой дамбы. Так что когда приехал шериф, я был уже далеко. В Иллинойс путь мне был заказан.

 

Когда Брэдли Купер сказал мне что Розалин на сносях, я избил его гаечным ключом, доставшимся мне от дядюшки. Этот пидарас три недели не мог разогнуться.

 

Эшли Грин, старый вояка. Он приучил меня оглядываться по сторонам, когда выходишь на крыльцо. Он часто дежурил в кустах, прямо около нашего почтового ящика. И когда я выходил во двор он с воем набрасывался на меня. Он был ещё тем шизофреником.

 

На заднем дворе мы с Кэлом закопали труп, Когда я следующей ночью пытался нащупать запомнившееся мне кольцо на среднем пальце правой руки бедного Джерри, Кэл подошёл ко мне сзади, словно на цыпочках, и отметелил так, что я едва пришёл в себя на утро. Он любил Джерри.

 

Авраам Хэллоуэй — городской сумасшедший. Мы называли его «Баба». В нём и правда было что-то женственное.

 

Розария Маркес — чёртова мексиканская баба. Однажды дал в долг её братцу Хулио, на следующий день тот уплыл на своей лодке на промысел и утонул. Прихожу к ней за долгом — она в слёзы. Ну что за хуйня. Вся семья у них такая. Плюнул и ушёл. Ёбаные мексиканцы.

 

Френки Кастелано — ещё тот пройдоха. Как-то раз по пьяни купил у него старый кольт. Нужно же чем-то обороняться от чёртовых зомби. Когда пришёл в себя — почувствовал что-то тёплое на своих руках. Это была кровь. Собаки Френки — Полли. Он не то что бы разозлился, но как-то стал меня избегать и вскоре переехал. Ну, чудак, я же говорю.

 

Бобби «Патрон» - вообще-то сначала Брэдли Купер дал ему кличку «Хуило», но как-то раз он пошёл к Френки (это было ещё до того случая), купил коробку патронов 38-го. А ночью забрался на крышу к нашему весельчаку Брэдли и высыпал всю упаковку в печную трубу. На следующее утро жена Брэдли стала готовить завтрак, ну и что-то стала заикаться после этого случая. Так что мы на всякий случай стали звать Бобби «Патроном».

 

Черри Ми Джи Костреро — да хер знает, откуда он и что это вообще за имя такое. Среди парней он был известен как Джон Смит «Большие ягодицы». Любил кирнуть в баре. Морда красная. Хвастался, что раньше мог употребить два литра. Врёт, я думаю.

 

Когда Джимми Си пришёл в норму, нам с ребятами это совсем не понравилось. И пришлось как-то раз наведаться к ним с Матильдой, помочь перекопать задний двор. Этой же ночью они куда-то пропали. Поговаривают что уехали... Я не знаю. В Сиэттл вроде. Хуй знает. Как всё улеглось, в доме поселился Ромеро и жил там вплоть до того случая с рыбаком. Ёбаный Клив, мать его дери.

 

Как-то раз, ещё в детстве мы с Эшли Грином пошли на озеро. Этот старый неврастеник постоянно отпрашивал меня у дяди, хотя знал, что я ненавижу рыбалку и его блядские истории о войне.

 

Грёбаные черти. В прошлую пятницу мы с Кэлом так надрались виски, что Розалии пришлось одалживать телегу у МакПолеров и тащить нас как дрова. В субботу мы старались не смотреть людям в глаза и побольше дышать носом.

 

Когда я только познакомился с Розали, она думала что ранчо это что-то вроде страховой компании в Техасе. Она у меня образованная, красотка Розали.

 

У Томми на заднем дворе отчаянно пахло мочой. Он частенько не доходил до дверей после бара и валялся на газоне до самого утра. Томми любил баб и папиросы. Хороший он парень, этот Томми.

 

Бобби Сатэрдэй, приезжий из Джорджтауна, наши ребята его сторонились. Он носил шляпу с пером по субботам. Мы всё гадали, что он хочет этим сказать. А вот жена у него ничего, эта Лиззи, работящая.

 

Сэм — единственный, блин, адекватный человек во всём нашем городишке. Старина Сэм жил почти в самом центре, в большом красивом доме, я у него не был, но говорят он там жил. Я не уверен. Он страдал паранойей и всегда заметал следы.

 

Когда началась заварушка мы с Кэлом только что приехали в Айдахо, в общем, были новыми людьми. Нужно было наладить связи, ну вы понимаете. Первым делом мы обратились в местное самоуправление. Салун находился рядом с домом святого отца Биббиса. Там-то мы и познакомились с Черри, Томми, Бобби «Патроном», пройдохой Брэдли, Сэмми и крошкой Розали. Осесть мы решили в Бойсе, не слишком шумное местечко. Мы с ребятами быстро разнюхали что по чём и вскоре уже стали заправлять по части наших делишек от Вайоминга до Орегона. Так как добрая половина «наших» была из местных, это не составило особых хлопот.

 

Когда я только сошёлся с Розали она пела в Кабаре «Тридцать три семёрки» в Портленде, там была такая грустная песня про табор цыган-карликов, которые угнали табун пони. Крепкая баба была, как асфальтоукладчик.

 

В кабаре за рюмочкой я познакомился с четырьмя братьями Джойси. Изветные сорвиголовы. Звали их Бредд, Питт, Джонни и Депп. Бредд был похож как две капли воды на Питта, а Депп на Джонни. Говорят, с близнецами такое бывает. Хрен их разберешь этих ирландцев.

 

 

Когда началась заварушка, все мы были мертвецки пьяны.

 

 

Часть 2

 

Меня зовут Джони Пей Младший.

Привет крошка. Привет оуоуоу.

На нашем ранчо вчера шел дождь.

Он напомнил мне Оклахому и школьный бал в 68.

Роммма. Тогда сколько выпили.

Эй, Джуди, почему ты молчишь.

Сегодня на обед я хочу ростбиф с тунцом и телятиной, Терри неси.

Опять она. Бррр.

Чертовы федералы обложили меня со всех сторон, Марта, Марта, знала бы ты тогда.

Доктор Харрис всегда говорил, что курение не доведет до добра, но мы с Мелани были молоды.

Холодно мне в одном пиджачке. В тонком пиджачке. В монокле, в одном очке.

Эй, мистер поселитесь в нашем кошелёчке.

Наша директриса Джубили МахКеллохон выгоняла нас из класса, и дети свистели нам в след. Старая сука. Кллллл. МакСаккерфельда не гнала. Ла.

 

А этот чёртов ирландец. Рыжебородый. Хью О`Доннелл. Пил портер. Делал вид. Коровник с обвалившейся крышей. Болит что-то где-то. От минета не откажусь. Эй, Лилли тебе идёт передник. Ты знаешь, о чём я. Последний вошёл в бар, вышел последний. Как свинья. Из Сэндимаунта. На лодке их бы приплыло сколько, без корабля бы здесь не обошлось. Лось. Лосось. Авось сегодня вынесет. Блэкаут.

 

 

Глава 8

 

 

Выбитая дверь подъезда болталась на петлях. Ее продувал ветер насквозь. Дверь морщилась, но не надевала ветровку.

 

С. оглянулся по сторонам. Парило. Он представлял себе холод. Иней и прочее, казалось ему глупостью.

 

После того, как он вступил в новую должность, оставалось еще довольно много вопросов. Он шел по двору своего дома. Где он так много ходил. Он шел и думал, как же так все сложилось. Когда этот брошенный яблочный огрызок успел прорости в прекрасное дерево, которое теперь соперничало со старой вишней.

 

Когда отстроенный еще до войны дом напротив успел осунуться, пожелтеть. Краска с металлических перил на лестницах вся сошла лоскутами, как старая змеиная кожа.

 

Кроме пары-другой старых знакомых, кроме суетливых собак, просящих милостыню у мусорных баков здесь все незнакомое и поседевшее.

 

С. повернул на главную улицу своего райончика, посвистывая, он шел вдоль аллеи, вдоль которой тысячи раз бродил раньше.

 

С. проснулся и встал. Он понял, что было уже утро. Сон уже ушел на второй план, но еще оставался в памяти послевкусием. Он встал со скамейки и подошел к парадной.

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com