ЛЮБОВЬ СУШКО Г.ОМСК 2007 год

 

 

КРИК РАНЕНОЙ ПТИЦЫ. ДОЧЕРИ РУСИ

СЛАВЯНСКИЕ ХРОНИКИ

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

Хроника 1 В ОБЪЯТЬЯХ МРАКА

Хроника 2 ГРОЗНЫЙ СОПЕРНИК НЕОДОЛИМАЯ СТРАСТЬ.

Хроника 3 РАСТАЯШАЯ ОТ СТРАСТИ (Славянские сказки)

Хроника 4 ОНА ВОСКРЕСЛА И МСТИТ (Записки Кащея Бессмертного)

Хроника 5 Золотистое танго в порыве тоски. Осень

Хроника 6 ИЛЛЮЗИЯ СТРАСТИ.

Хроника 7 НЕПОРОЧНАЯ ГРЕШНИЦА. (Дивана и Ярила)

Хроника 8 И ДЕВА СТАЛА БЛУДНИЦЕЙ (Славянская сказка)

Хроника 9 БОСИТЬСЯ В ОМУТ СТРАСТИ (ТАЙНЫЕ СТРАСТИ).

Хроника 10 ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ НЕБЫТИЯ

Хроника 11 ИСПОВЕДЬ БЕСПУТНОЙ ( У БЕРЕГИНИ)

Хроника 12 Ни о чем я не стану жалеть (Дева Обида)

Хроника 13 Страсти огненные в Купальскую ночь

Хроника 14 СКАЖИ МНЕ, КУДЕСНИК (ТРИУМФ ПОРАЖЕНИЯ)

Хроника 15 ПРИВОРОЖЕННЫЙ (НАВАЖДЕНИЕ)

Хроника 16 СОН О КНЯЗЕ СВЯТОСЛАВЕ

Хроника 17 ОГНЕННЫЙ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ

Хроника 18 СМЕРТЕЛЬНАЯ ШУТКА ИНОЗЕМНАЯ СТРАСТЬ.

Хроника 19 ВОЗЛЮБЛЕННАЯ КОРОЛЯ

 

 

Хроника 20 ВСЕ СОКРУШИТ СТРАСТЬ

Хроника 21 ПОЕДИНОК СТРАСТЕЙ

Хроника 22 И СТРАСТЬ ОБРУШИЛАСЬ НА НАС

Хроника 23И ВСЕ ОПРАВДЫВАЕТ СТРАСТЬ

Хроника 24СТРАСТЬ КОРОЛЕВЫ

Хроника 25РОКОВАЯ ИГРА ПРОИГРАТЬ, ТАК КОРОЛЕВУ

Хроника 26 КРИК РАНЕННОЙ ПТИЦЫ (ХРОНИКИ 12 ВЕКА)

Хроника 27 СТАЛА ПЛЕННИЦА ПЕСНЕЙ И РОКОМ

Хроника 28ЖЕСТОКИЕ ЗАБАВЫ КОРОЛЕЙ.

Хроника 29 ДИКОЙ СТРАСТИ ОГОНЬ МОЮ ДУШУ СПАЛИЛ.

Хроника 30 СТРАСТИ ЛЖЕЦА

Хроника 31 НЕОДОЛИМАЯ СТРАСТЬ МЛАДШИЙ БРАТ

Хроника 32 СЛАДКИЙ ПЛЕН (ХАНСКАЯ ДОЧЬ).

Хроника 33 ХАНСКАЯ МИЛОСТЬ

Хроника 34 ТАЙНЫЕ КАПИЗЫ И ЖЕЛАНИЯ.

Хроника 35 СТРАСТИ ПОД ЛУНОЙ

Хроника 36 СОН О КНЯЗЕ ДАНИИЛ, КНЯЗЬ ГАЛИЦКИЙ

Хроника 37 Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ

Хроника 38 СОНАТА СКОРБИ

Хроника 39 ОПАСНЫЕ ИГРЫ МУЖЧИН.

Хроника 40 БРАЧНАЯ НОЧЬ

Хроника 41 ДВА КНЯЗЯ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СЛАВЯНСКИЕ ХРОНИКИ

 

Хроника 1 В ОБЪЯТЬЯХ МРАКА

(Славянская сказка)

 

И были времена, когда только мрак стоял на земле. И богов, которые миром этим владели, так и называли Отец Мрак и Матушка Мракиня, хотя не матерью, а мачехой была она для людей, духов и животных, потому что все страхи и рождались в душах в те времена и самые тяжкие насилия совершались. И если сам Мрак бывал великодушен, то она уж лютовала так, что в любой момент жизнь могла закончиться, и конец еще и не света, а мрака легко устроить было. Слишком хрупким оставался мир в те времена, и сокрытон был во мраке кромешном.

Но никто не решился бы противостоять им, наши солнечные боги тогда

еще не родились на свет. И только у Лады - богини Любви, родилась старшая

дочь, прекрасная Ночь. И чтобы как-то хоть немного рассеять Мрак, она

сшила для нее плащ и украсила его яркими звездами. Они сверкали и сияли

на этот плаще великолепном.

Иногда бросала юная красавица звезды на землю и в воду, чтобы и там

много светлее стало, но чаще оставались они на небесах.

Только усмехался старый Мрак, он тайно был влюблен в Ладу и прощал

ей некоторые шалости и сам всегда готов был в ее объятиях оказаться, и

обнимал ее дочь жарко и пламенно. Зато жена его Мракиня вовсе не могла

радоваться такому вторжению.

Видела она, что эта юная красавица не только мужа ее готова захватить и

подчинить, но и весь мир скоро во власти ее будет. Он ей позволял слишком

много, и все время оказывался там, где и она была. А как такое могла терпеть

 

 

та, которая привыкла безраздельно властвовать, и вдруг не только страсть , но

и власть сама начала из ее рук ускользать незаметно

Сначала хотела она скандал закатить, но богиня Судьбы Мокошь сказала

ей о том, что все по написанному идет, и ничего она не добьется. И таким

суровым был взор ее, что не решилась Старуха против нее идти.

А Мракиня была еще и мудра, а не только темна, потому она не стала

яриться, а поймала далеко в горах повелителя ветров Стрибога, который

всегда ей помогал, потому что был ее тайным веретенным возлюбленным. И

потребовала она от него:

- Обольсти Ночь, пусть она твоей возлюбленной станет.

- Вот еще, - возмутился он, - она юна и прекрасна, но никогда мне

особенно не нравилась.

И долго еще он от мнимой ярости метался, и доказывал ей, что не бывать

этому.

Стрибог хитрил, но ему не хотелось терять свободы и связываться со

старым Мраком. Хоть и хитра была его ревнивая жена, но не заставит она

биться их яростно, не сможет его перехитрить. Он знал, что не будет

победителей в той схватке, не стоит и пытаться. И почему он должен был ей

подчиняться, пусть поймает сначала.

А еще больше не хотелось ему терять свободу даже из-за красавицы

Ночи, потому и не стал он ничего предпринимать. Посмотрел на то, как

удалились эти двое, да и умчался куда-то, только его и видели.

Зато Ний - повелитель тьмы оказался более сговорчивым. Как только

пожаловала к нему Мракиня, так на все он и согласился. Сердило его то, что

Лада так и не стала его возлюбленной, и решил он причинить ей боль. А для

этого Ночь лучше всего и подходило. Так эти двое повелителей Тьмы и нашли

друг друга.

А потому, когда Мракиня намекнула ему на то, что Ночь проучить надо,

он ничего не говорил, но и не раздумывал особенно долго. Смертелен был взор

Бога Тьмы для людей и животных на земле, не особенно приятно было и

богине, когда налетел он на нее, а она как раз в объятиях Мрака и была. И так

сильна была эта внезапная страсть, что звезды еще сильнее сверкали на плаще

ее великолепном. Этим двоим казалось, что никто их не видит, ничего знать

нельзя было. Вот и не заметили они вторжения Ния.

Налетел он в ревности неодолимой, потому что и девицу

легкомысленную полюбить успел, и стал в клочья рвать плащ ее, и

разбрасывать так далеко, что уже и не отыскать и не собрать их.

И оказалась она в один миг обнаженной, и уличенной в страсти своей. Но

не думал грозный Ний, что такой он ее еще сильнее полюбит, чем

 

 

украшенную звездами, только путь к сердцу девицы он себе уже отрезал. Она

и боялась и ненавидела его, и мчалась прочь.

Все видела богиня Лада. И черную страсть, и ревность Ния она ощущала,

и ярость Мракини, которая уже около своего неверного мужа была, и самого

Мрака, оставшегося со старой и сварливой женой, и потерявшего

возлюбленную свою, но было и большее. Она чувствовала, что мрак на земле

становится еще сильнее, а это значит, что пройдет немного времени, и он

уничтожит все в этом мире, и не только солнечных богов не появятся, но и

света никакого не будет, и мира самого не станет.

Мокошь только смотрела на нее пытливо, она одна пока знала, что

наступит ли конец света или жизнь победит и его еще больше станет - это

только от Лады зависит.

Отправила богиня Гармонии подальше Мракиню несносную, которая

только свои обиды и помнила, а все остальное забыла, и стала разыскивать

Ночь.

А та рыдала в горах, в холодном замке Горыныча и ни за что в мир

возвращаться не хотела. Напрасно ее Змей уговаривал.

- И сдался тебе этот старый Мрак, подожди немного, такие красавцы

появятся, что ты и не вспомнишь про него больше.

- Никто мне не нужен, ничего я не хочу, - только и говорила она.

И Змей и Ночь встрепенулись и оглянулись, когда засияла на пороге

богиня Лада.

- Как долго мне тебя искать пришлось, - говорила она.

- Не надо ничего, никто мне не нужен.

Но она не собиралась слушать дочь свою. Швырнула ей новый звездный

плащ и повела с собой, поблагодарив Змея за приют.

- Мрак не приблизится к тебе, и Ний тебя не тронет, погуляла, а теперь

пора и послужить немного этому миру. Никто не любит кромешный мрак, а

вот когда твои звезды сияют, уже прекраснее и лучше все станет, а потом и

иной свет появится. Тогда ты сможешь и отдохнуть немного.

И пыталась еще противиться Ночь, но все напрасно. Тогда и шагнула она

туда, в мир, укутанный мраком.

И воцарилась она в мире.

Много чего с тех пор видела и знала Ночь прекрасная - сколько страстей,

сколько всего под звездами ее совершалось. Как прекрасны были влюбленные,

какие страсти между ними разгорались, иногда и печально все заканчивалось,

но на то она и жизнь, что рано или поздно ей конец наступает.

 

 

Но никто из богов с той поры не посмел приблизиться к ней. И она

должна была только смотреть на чужих и радоваться тому, что там такое

происходило.

А когда впервые красный всадник пролетел над землей и возвестил о том,

что родился День, она смогла немного передохнуть. А потом появлялась

снова, и загадочно улыбалась, потому что знала, что будет снова смотреть на

то, что происходит, а это немного эротики, страсти, радости и беды, которые

так хороши были именно под темными небесами, усыпанными звездами.

Мракиня теперь была спокойна, муж ее при ней оставался, только порой,

она снова и снова вспоминала, каким был он, когда обнимал юную звездную

ночь. Таким пылким и влюбленным с ней он не бывал никогда.

И она тихо плакало о том, что было и чего не было.

 

 

 

ГРОЗНЫЙ СОПЕРНИКНЕОДОЛИМАЯ СТРАСТЬ.

 

Ярость у наших предков не злоба, а страсть

к жизни, но как изменились такие славные слова.

 

Как шумно и весело нынче на небесах. Молнии сверкают, Гром грохочет.

Золотистые кони несутся со всех сторон в чертоги Отца всех богов Сварога -

его младший сын Перун не просто был спасен из лап чудовища Скипера, и

вернулся в отцовский небесный дом, но нынче он женится на прекрасной

Диве.

Никогда наши боги не оставались в одиночестве, выбирали они себе жен

прекрасных, и оставались с ними перед лицом вечности, конечно, если ничто

не мешало этому, но разное случалось. Страсть - это жизнь, и порой она

обрушивается внезапно, как ураган вовсе не на тех, кто стоит рядом и готов

быть вместе. Она так же непредсказуема для всех, и грозные боги бывают

перед ней порой бессильны.

Как хороши молодые. Долго пришлось добиваться Громовержцу руки и

сердца гордой девы. А когда все задания он исполнил, тут и явился Скипер -

зверь, бывший ее жених, посчитавший себя обиженным.

На этот раз игра, отцом невесты затеянная, настоящей бедой грозила

Богу молний и громов небесных. И если бы не пришел на помощь юному богу

отец невесты бог Дый, который не хотел ее оставлять в руках у грозного

Скипера, из двух зол он решил все-таки громовержца выбрать, То плохо бы

все закончилось.

 

 

Хотя предупреждала его Мокошь - богиня судьбы, что не любит Перуна

Дыя, и совсем дугой бог был у нее на роду написан. Но после схватки, в

которой рядом они сражались, уступил старик. Ни о Богине судьбы, ни о

дочери своей не думал он в те минуты, и напрасно она птицей оборачивалась

и летела от Перуна, рыбой становилась и плыла от него, зверем лесным была и

бежала, везде настигал он ее. Тогда ничего не осталось ей, как только сдаться, а

тот, другой, где он был, и почему не пришел к ней на помощь? Обида

толкнула ее в объятия Громовержца, а обида всегда была плохим советчиком,

но так все складывалось тогда.

Вот и она поняла, что не стоит больше противиться, куда ей против

Громовержца бороться в одиночестве. Вошла она в чертоги Свароговы, чтобы

стать одной из них.

И только в чертогах Сварога затрепетало сердце ее за свадебным столом,

поняла она, какая беда ее ждет и не отпустит с миром.

Когда взглянула на нее Лада, то она все сразу поняла, от богини любви

ничего никому никогда скрыть не удавалось, и Диве не удастся.

Но кто же тот, кто с ее младшим и любимым сыном должен был в

противоборство вступить?

Внимательно богиня любви смотрела на всех гостей за столом, пыталась

угадать от кого им беду ждать надо.

Стрибог слишком стремителен и непостоянен, он любит всех, и не

страшен, Семаргл красив и ярок, но он тоже слишком быстр, отполыхает и

погаснет, еще и огонь вспыхнуть не успеет. Есть здесь и мрачный Ний, но он

никогда не любил никого, кроме нее самой, и вряд ли Дива для нее соперница,

и тогда взор богини матери на старшего сына на Велеса упал, и все она поняла

в тот самый момент.

И он заметил ее взгляд, постарался улыбнуться, но плохо это у него

получилось.

- Не смей, - всем своим видом старалась сказать ему Богиня.

Но не сама ли Мокошь еще при рождении Весела коснулась его чела

своим перстнем волшебным, и страсть неодолимая к жизнь в душе его

загорелась, да такая, что рассудок все время затухал, как только она

разгоралась. И не перед чем он не останавливался, никогда ни о чем он не

жалел. Но на этот раз все могло скверно закончиться, если она его не

остановит.

Но уже и Дива на него смотрела, и глаз отвести не могла. И ей в один миг

все понятно было. Предательство совершилось на глазах у всех, он даже

таиться не собирался, хотя никто из них еще не пошевелился.

 

 

Ничего не ведал счастливый жених, но и он скоро обо всем узнает. Не

смогут они скрыть, не оставит Велес Диву в покое, даже если бы и хотел этого..

Но если она ничего не сможет предотвратить, стоит ли вмешиваться.

Удивленно смотрел Сварог на Ладу. Что это с ней такое творится в такой

торжественный день. Странная она какая-то, но когда она другой была? За это

он и любил ее всегда.

Но как только отвернулся от любимой своей Перун, она и исчезла куда-

то, словно не было ее. Встрепенулись гости, жених несчастный понял, что и на

небесах, и в чертогах отца его что-то творится.

Сверкали очи его ясные, молнии метались в разные стороны. Но в ярости

лютой заметил он, что и брата его старшего Велеса нет поблизости.

Ему еще не хотелось верить в то, что тот, кто все сделал для того, чтобы

вырвать его из рук чудовища, теперь и предал, что из его рук он любимую

жену вырвал теперь так же яростно. Не может быть,- убеждал он себя, - это

был кто-то другой.

И вырвался он на небесные простоты бескрайние, и тучи его со всех

сторон окружили, то ли его хотели защитить от бога всего живого, то ли того,

от грозного брата.

И Лада метнулась за ними, потому что у нее -то никаких сомнений не

оставалось в том, что уже произошло, что еще случиться должно было.

И догнал Перун похитителя, и тут же, не особенно долго думая, вырвал

он из рук его Диву, которая дивилась, только непонятно чему больше, тому ли,

что снова в руках Перуна она оказалась, или тому, что похищена была на

свадьбе в первый день.

И видно столько страсти передалось ей от Велеса, пока в объятиях свои он

обнимал ее, да целовал жарко, что зачарованной и полумертвой к жениху она

вернулась.

- Она не твоя, она чужая, - читал он в глазах матушки своей, но ничего о

том знать не желал. И, минуя чертоги отцовские, к себе направился, за ними

бросился, почти безумный Велес.

И что с ним было делать? Тогда он и повернулся, и на глазах жены своей

молодой и матери своей рассек брата молнией и бросил на землю, чтобы не

стоял он на пути его и не безумствовал.

И сброшен за страсть и вероломства был Велес с небес на землю, и

должен был он там оставаться.

Это спасло его на какое-то время от дальнейшего поединка, потому что не

мог он до них с земли дотянуться. Уговаривал бога ветров умчать его к Диве,

чтобы хоть одним глазком на нее взглянуть, но не согласился тот, Стрибог

понимал, что он крайним останется, Велесу терять уже нечего, он и в

 

 

подземном мире не пропадет, а ему только просторы бескрайние любы были

всегда, куда он без них.

И только когда сама Дива спустилась с небес, не ведая, что творит, потому

что вырвать его из души своей так и не смогла, тогда и умчал он ее на остров

иллюзий, где город для них двоих построил.

Знал бог всего живого, что недолго им вместе быть, что разлучат их боги,

потому что мир против них был, но пусть хоть так, пусть хоть пока.

И такими страстными и безумными были эти ночи, что родился Ярила -

бог страсти, и поняли все, кто увидели этого красавца богом всего живого

рожденного, что страсть - это жизнь, и не может она не быть другой, а ярость -

это не злоба , а страсть, и только такая ярость и должна в душах оставаться.

Потому что все остальное - это мертвечина.

Дива должна была на небеса вернуться, к мужу своему, но она оставила

этому миру своего Ярилу, как напоминание о любви и страсти, для которой не

было никогда никаких преград, не было и не будет.

- Они безумны, - рокотал Перун, простив свою жену, но не простив брата

своего.

- Они счастливы, - говорила Лада

Так и поняли все остальные, что счастье, страсть и безумие всегда ходят

рядом, но почему же остальные тайно или явно завидовали этим безумцам?

 

Когда Ярила там торжествовал,

и вся природа позабыла плен,

Кащей во тьму бессильный отступал,

и ждали все страстей и перемен.

И ярость жизни, светлые минуты,

Когда все кружит, позабыв про сон,

И мы их презираем почему-то,

А мир прекрасен, дерзок и влюблен.

 

Об умерщвленье плоти забывая,

И понимая, что такое жизнь,

Во тьму воды спокойные ступая,

Мы видим глубину ее и высь.

И там русалки дивные царили,

И лешие порядок навели.

И наши предки радостные жили,

И стать рабами сроду не могли.

 

 

 

- Но я не раб,- рычал он на прощанье,

Наш светлый князь, о, Святослав лихой,

К Яриле убегали на свиданье,

Красавицы, и мир совсем другой

Явили взору странные картины,

Нам непонятны страсти их и сны,

Но самые красивые мужчины,

Проснулись в ожидании весны.

 

И снова и костры и хороводы,

Пугливым нам все видятся вдали,

И к нам Ярила в тишине приходит,

И говорит, о страсти и любви.

И крестится испуганно старуха,

И девица краснеет невпопад,

И в душах опустевших лишь разруха,

И в судьбах невезенье и разлад.

 

 

ЕДИНСТВЕННАЯ НОЧЬ

(Славянская сказка).

Той ночью звезды падали с небес,

И в озере тонули без следа.

И мир в тумане медленно исчез

Остались только неба и вода.

И ночь была волшебной - блеск огня,

И страсти, и мерцание костров,

И вдохновенье, окрылив меня,

Несло на крыльях вдаль иных миров.

 

 

Все было прекрасно в небесных чертогах - никаких особенных волнений,

после того, когда Ний и Змеи вернулись в царство тьмы. Все надолго

успокоилось. И только среди богов происходили какие-то странные, а порой и

грустные истории.

Но никакой беды бы не случилось, если бы бог Семаргл - первый из

страстных и огненных созданий не захотел по земле прогуляться.

Тайные, даже ему неведомые желания теснились в душе его, полыхало

пламя страсти, еще никак не проявившееся, но уже толкавшее его куда-то на

 

 

землю. Сны снились такие, что дух захватывало, и так хотелось пылкому богу,

чтобы сбылись они поскорее, и пусть он сгорит дотла, но испытает это чудо-

соединения с любимой.

И сам он дивился тому, что с ним такое твориться могло. Только ночью

промелькнул он на полыхавшей во тьме колеснице своей, спрыгнул на землю

и велел вознице появиться к рассвету.

- Не смей меня искать и тревожить раньше, не вернусь назад, пока не

отыщу ее.

Но кто она была он и сам не ведал, во сне она обнимая и обволакивая его

ласками, все время ускользала, словно бы и не было ее рядом. Тайна и злила, и

пугала и волновала Семаргла.

Прошелся по заповедному лесу огненный бог, то тут, то там первые

костры загорелись от прикосновения его. Но он не замечал этого - в первый

раз по земле шагал, и все новым и необычным казалось.

Тогда и всполошились духи лесные, - где это видано, чтобы огонь

расхаживал по владениям их, и захотели они от него поскорее избавиться,

пока беды не случилось.

Но не успели туда броситься, как появилась перед ним богиня ночи

Купальница. Она молода и прекрасна была, только что Мрак едва от нее ушел,

а уже и огонь перед ней появился. И видела она, как суетились остальные, его

завидев. Но так захотелось ей в объятиях огненного бога побывать, что только

их и видели, увлекала она его подальше в горы, кокетливо за собой маня, и

Стрибог умчал их подальше. Повелитель всех ветров понимал, что ему

больше всего от Рода и достанется, если еще Семаргл побудет тут да лес

заповедный спалит.

Он спросил на всякий случай у Купальницы, не обижает ли ее Семаргл,

но та только рассмеялась звонко, и эхо по горам покатилось. Он умчался

прочь, не желая видеть того, что происходить будет. А они, не в силах

сдерживаться, и бросились друг к другу, радуясь, что все их оставили.

Как они метались, догоняя друг друга, как догнал и опалил ночь Семаргл,

потом Баяны песни распевали самые чувственные, да такие, что захотелось и

Велесу что-то подобное испытать. А он был самым страстным из всех и

яростным, тогда и родился у него Ярило, и подарил он миру страсть неуемную

и всепоглощающую. За это и был с небес на землю сброшен, но не особенно

печалился, стал он здесь богом всего земного, и только над Перуном, в небесах

метавшимся, посмеивался.

Но история бога Огня грустной оказалось. Поднялся он в назначенный

час на небеса - на земле всегда было ему опасно оставаться, только на короткий

миг и вырывался он сюда, и уносился туда снова. А Купальница на земле

 

 

осталась. Да не одна, в назначенный срок, после всех страстей, с Семарглом

пережитых, родились у нее близнецы . И сына Купалой назвала она, а дочку

Костромой.

Еще в те времена говаривали, что когда близнецы на свет белый

появлялись, то надо было ждать беды, не только среди людей, но и среди

богов такое стряслось.

Но матерью она оказалась беспечной, и черная птица, посланная Нием,

похитила мальчика. Не мог ей бог Тьмы простить того, что она отказала ему, а

в объятья огня бросилась. Только дочь осталась у нее Кострома, и сколько не

искал его Семаргл, сколько Ночь сама не металась, все напрасно, исчез Купала,

словно его и не было.

Даже к Ладе - богине любви обращалась с мольбой, но та только

усмехнулась и ничего не сказала ей, с Богом Тьмы, который и без того на нее

был зол, она ссориться не хотела, ведь никому он не подчинялся, и всякого от

него можно было ждать.

И оставил бы Ний Купалу навсегда во Тьме, но даже он Мокошь

ослушаться не посмел. Ведь было написано в Книге Судеб, что вернется он в

мир, который покинул когда-то и эта ночь будет самой счастливой в жизни

людской, и будут сходиться там один раз в честь его возвращения Отец его,

которому на землю спуститься позволено, и мать. И великие чудеса могут

происходить в такую ночь.

Но не бывает радости без печали. Было и другое в той книге отмечено, то,

о чем даже Берегини - помощницы богини Судьбы говорить не могли, да и не

хотели особенно.

А случилось это в момент возвращения из другого мира Купалы.

Бросился он в тот мир, о котором не помнил, ничего не знал, но от этого он

ему еще прекраснее казался. И такие там красавицы встречали его в эту ночь и

улыбались ему, что огонь, который отец в душе его зажег, только ярче и ярче

загорался. Никто не мог заснуть в такую ночь. И среди встречавших Купалу

была и красавица Кострома - гордая и непреступная. Ни за кого она замуж не

собиралась, не человек, а бог ей нужен был. Не могла Леля терпеть такого, и

решила она несносной девице отомстить, и невидимая рука сорвала с ее

головы и бросила в воду венок, который вместе со всеми плела себе Кострома..

И все она сделала для того, чтобы именно этот венок Купала и взял в

руки, а потом еще улыбалась загадочно.

Кострома и опомниться не успела, как увидела, что нет венка на голове у

нее. Но он в руках юноши прекрасного был. И, спрыгнув на берег, тот стал

спрашивать у девиц его окруживших, кому этот венок принадлежит.

 

 

Расступились они, не скрывая своего разочарования. Можно было и

обмануть Незнакомца, да себе дороже, что потом будет и представить трудно.

Не стали они этого делать, не могли и не хотели.

Так и оказался в один миг Купала перед Костромой. И пошел к ней

вместе с венком. А она уже и не упрямилась так, потому что как только

взглянула на него, так и поняла, что в нем вся жизнь ее. Никого прежде не

любила она, но час ее пробил.

- Видно, боги так того желали, - услышала она голос, а в нем звучала

музыка

И отрешившись от земных сует,

И растворяясь в призрачных мирах,

Мы видели и звезды и рассвет.

И продолжалась в вечности игра.

И были боги юные мудры,

И были девы тайные прекрасны,

В такую ночь стихии мы верны,

И торжествует жизнь, и смерть безгласна.

 

Так потом пели об этой ночи влюбленные, но в тот момент, когда Купала

встретил Кострому, и страсть оказалась неодолимой, и произошло самое

страшное из всего, что могли подарить им боги.

Забыв обо всем и обо всех, они оказались в объятиях друг друга, и знали,

что раз венок оказался в его руках, то должен он быть с ней и в эту ночь и

всегда, и жениться должен.

Но никому никогда неизвестно, что происходит на самом деле, чего хотят

от чад своих боги, на что они нас толкают.

Рад был такому выбору Купалу, радовалась и Кострома, особенно после

того, как в свете луны все совершилось, и первая страсть великолепна, с ней

ничто сравниться не может, да н много радоваться им пришлось.

Где в это время Купальница была, куда она укрылась, или не позволили

ей вмешаться, кто знает, только после ночи ворвалась она к Семарглу на

небеса и рассказала ему о том, что с их детьми произошло. А Берегиня уже

Костроме обо всем рассказывала.

Та не поверила сначала, ведь знала от Лады самой, что не может брат

мужем стать, не должно так быть. Но Берегиня не шутила, это от Болотницы

такого ожидать можно было. И когда та, как, всегда подслушав их разговор,

захохотала дико на весь лес, подтверждая, что случилось непоправимое,

бросилась к ней Кострома, чтобы наказать злобную деву, но больше никто ее

не видел в этом мире.

 

 

Так появилась русалка в заповедном лесу, - самая печальная и

молчаливая из всех, и если другие рассказывали о том, как их обманули и

бросили, как клятвы нарушались, то она всегда молчала, потому что ее

любимый ни в чем не виноват был, он просто не ведал о том, что творилось.

И когда зажгли той ночью костер, и Купала понял, узнал от отца своего,

что же произошло, куда его любимая исчезла, он так рассвирепел за то, что

отец не остановил их, да и бросился в огонь, ни о чем больше не думая, да и

сгорел в неравной борьбе с пламенем.

Но Лада потом говорила, что не собирался он жить в этом мире в

одиночестве, потому сам и оказался там, а Семаргл даже спасти его пытался,

да ничего у него не вышло.

Когда узнала русалка о том, что случилось с ее братом и любимым ее, то

и вовсе говорить перестала. Никто никогда не слышал ее больше. Только

цветы она рассыпала в память о Купале.

А он возвращался один раз в году в этот мир, чтобы взглянуть на других

влюбленных, тех, кого не обманули боги и позволили любить и быть вместе-

они безумцы, но счастливые безумцы, им дано слишком многое, но разве

многие могут сохранить этот чудный дар.

А потом, когда расходятся влюбленный в укромные места, он бродит по

лесу в одиночестве ( ни одна земная дева больше не может увлечь Купалу), и

ищет Кострому. Но ни разу за все время не появлялась молчаливая русалка

перед ним, потому что слишком грустная это история, а ночь так прекрасна.

Но порой, укрывшись в ветвях дерева - русалки выбираются на землю в это

время, она издалека смотрит на Купалу, но не плачет, потому что не хочет,

чтобы боги, так с ними поступившие, видели ее слезы. Да и ночь эта такая

прекрасная.

И ночь была волшебной - блеск огня,

И страсти, и мерцания костров,

И вдохновенье, окрылив меня

Несло на крыльях вдаль иных миров.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

РАСТАЯШАЯ ОТ СТРАСТИ

(Славянские сказки)

Мела метель, и бушевала вьюга,

Срывая звезды дивные с небес,

И выла от уныния округа,

И содрогался заповедный лес,

Красавица, о, как она прекрасна, -

Шептали пряхи, улыбаясь зло,

- О , красота, судьба ее ужасна,

Бедняжке так тогда не повезло.

 

Это была самая лютая и самая страшная ночь в году.

Какая вьюга бушевала, кажется, весь мир, и заповедный лес готов был

сорваться с места и лететь в пропасть.

Не спали и ворчали только три пряхи, потому что именно в такое

ненастье и должна была она родиться - прекрасная Снегурочка. Не потому ли

так бушевала Метелица - роды оказались очень тяжелыми, и завывала она от

боли, но еще больше пугало ее судьба красавицы. Не потому ли серый волк

выл рядом, и он первый должен был увидеть прекрасного, чудного ребенка.

- Красавица, - усмехнулась старшая пряха, та, которая должна была

обрывать нить судьбы, - только плохо все для нее закончится.

- Да уж, но разве у нее нет выбора? Ведь если она не влюбится, если она

избежит встречи с этим красавцем, о ничего и не будет?- спрашивала

младшая пряха.

А две другие только усмехнулись в ответ - не верили они в такое. Как

может такая молодая и прекрасная отказаться от любви, от страсти? Где такое

бывало, а уж когда заиграет Лель и появится, Ярила и подавно, даже у таких

старух от музыки и красоты сердца замирали и тряслись как листы на ветру.

Только в их судьбах уже никаких страстей быть не могло, потому они и

успокаивались быстро.

Метелица уже качала прекрасного ребенка своего, и думала о том, что

наговорили ей старухи, которых так боялись все в этом мире.

Не только люди, но и боги знали, как они неумолимы. Ни подарки, ни

уговоры, ни упреки, ничто не могло помочь тогда, когда обрывали они нити,

или говорили о тех бедах, которые случиться должны были. Как не ярилась

Морена - богиня смерти, как не молила их Жива, только отмахивались они от

богинь, и делали свое дело, ткали неустанно нити наших судеб, узлы резко

завязывали, чтобы испытания мы прошли, или вовсе обрывали их, а как без

 

 

этого. Тогда и отправлялась Морена по указанному пути, чтобы за миг до

ухода предупредить человека о том, что час его пробил.

Красавица росла не по дням, а по часам, и вскоре в погожие теплые

зимние дни она уже кружилась в чистом поле. И все, кто видели ее, замирали

от восторга. Даже грозный Ний, повелитель подземного мира, от одного

взора которого все живое умирало и обращалось в прах, даже он остановился

и замер перед ней.

Испугалась Метелица, что заберет он ее в свой мир во тьму, и сгинет она

там, но он вспомнил про свои огненные пещеры, в которых неустанно

трудились неутомимые черти, усмехнулся и понесся дальше.

Успокоилась Метелица, но ненадолго, потому что не только девушка

подрастала, но и зима заканчивалась. И хотя мела она еще отчаянно, но силы

были уже совсем не те, и все чаще Даждьбог выезжал на своей золотой

колеснице, и хотя он еще не грел, но так ярко сверкал, что слепил этот мир.

Снегурочка тянулась к нему, хотя и чувствовала беду.

А Метелица все чаще говорила мужу своему Морозу, что надо им в

чертоги их зимние поскорее отправляться, потому что беда со Снегурочкой

случиться может.

- Но там никого кроме Позвизда и Кащея нет. Ты хочешь, чтобы

красавица наша среди стариков этих оставалась.

- Пусть и среди стариков, но жива будет, упрямилась жена его

Ничего на это Мороз не ответил, только усмехнулся он, вспомнив глухого

бога северных ветров, и жуткого Кощея, который и на него - то уныние

наводил, а о ней, что и говорить. Только как матушку - то ее успокоить было,

вот беда.

А Снегурочка между тем появилась в заповедном лесу, и там, где тишина

вчера стояла почти мертвая, Лель появился прекрасный, музыка полилась

чудная. Распахнут был полушубок его, и так он прекрасен был, только на нее

внимания не обращал. А она глаз с него не спускала, и странное волнение уже

возникало в груди, необъяснимым и непонятным оно было, а потому

страшило немного.

И в тот самый миг увидела она Ярилу - самого страстного и прекрасного

из всех богов. Он соскочил с коня своего, и бросился к девам, которые стояли

на опушке, любовались им и переговаривались.

Он стал выбирать одну из них, остальные заверещали, он их успокаивал, и

говорил о том, что завтра другую возьмет.

Словно легкая тень, еще не видимая для разгоряченных девиц, понеслась

за ними в лесную чащу Снегурочка.

 

 

Сколько же там было снегу. Они утопали в снегу, но смеялись задорно, а

она скользила по нему, почти не оставляя следов, так легка была.

Но Ярила так смотрел на девицу, что крутанулась она перед ним, и шали

ее на снег полетели. Замерла Снегурочка, что-то в этом странном танце было

такое таинственное и совсем ей непонятное, что затрепетала она всем телом

своим. А тут еще музыка, хоть и тише немного звучала, но такой

торжественной и прекрасной казалась.

- Ты в прошлый раз была самой искусной, - шептал ей Ярила, торопливо

срывая остальные одежды.

Снегурочка отошла в сторону и замерла, когда обнаженное стройное тело

медленно стало отпускаться на снег, на одежды, разбросанные кругом, она

зажмурилась от удивления и восторга, а открыла глаза, когда он был уже на

ней и накрыл ее своим великолепным телом. Она отошла еще дальше, боясь

чего-то, но не могла не смотреть, на этот странный танец на снегу.

Ворона над головой ее на голой ветке, отвернулась от тех двоих, разве

мало она такого видела прежде, но смотрела на нее.

- Никогда, - отчетливо услышала она карканье, - ей страсть забава, а для

тебя это гибель.

И тогда почему-то поверив противному ворону, и она бессильно

опустилась за снег и зарыдала от боли и обиды. И только когда крик девицы,

радостный и счастливый, огласил опушку, Снегурочка перестала рыдать,

поднялась и направилась туда.

Девица собирала разбросанные одежды. Ярило, обнаженный и

прекрасный, лежал на снегу и смотрел на небеса. Он и сам был в тот миг на

седьмом небе от счастья. Как же долго пришлось ждать ему часа торжества.

Он не сразу разглядел стоявшую над ним Снегурочку, решил, что это

вернулась его подруга.

- Кто ты, откуда ты здесь.

- Не трогай ее, - каркал ворон, - она растает.

Она бросилась к нему.

- Пусть будет так, но я хочу пережить то, отчего она кричала.

Ярила уселся на снегу и стал ее разглядывать.

- О чем говорит ворон? - спрашивал он,

Но в тот момент снова заиграл Лель на своей сивели, и он упивался

собственной музыкой, слов Ярилы не было слышно, она ничего не говорила, и

только просила его об одном - подарить ей такую же страсть.

Мог ли он отказать ей, даже если ворон каркал над головой? Даже если

это было правдой. Она была так прекрасна, и он легонько потянул ее за рукав

к себе, удивляясь тому, как она легка, почти невесома.

 

 

Но ее изящное тело было таким холодным. Сколько не пытался он

согреть ее, как ни ласкал, оно не становилось теплее,

Сначала удивился, а потом разозлился Ярила. Да кто бы она не была,

никогда не случалось такого, чтобы какая - то девица с ним осталась так

холодна. От его усилий, от его жара стал таять снег вокруг, а он уже пылал

невероятной страстью, и она вдруг вспыхнула, и отдалась ему без остатка.

А потом, она таяла в его руках. Он добился своего, она больше не была

холодна, ее просто не было больше. Остался великолепный наряд, белый

плащ сверкал от звезд, платье валялось на снегу, но ее не было.

- Ты растопил ее, - каркал ворон, - я же говорил тебе.

- Поди прочь, - крикнул Ярила.

Он подхватил свой собственный плащи и вскочил на резвого коня своего.

Когда серый волк разыскал Метелицу и сообщил ей о том, что случилось,

она бросилась туда, так, что и волк не поспевал. Ее одежда валялась на

странной единственной проталине в заповедном лесу, словно именно туда

упала сгоревшая, но все еще полыхавшая невидимая звезда.

Она видела всадника, поднимавшегося над лесом, он удивленно сверху

взглянул на то самое место и исчез, еще не понимая, что на этот раз

случилось.

И только Лель все еще продолжал играть. Казалось, он ничего не видел и

не слышал, только музыка его стала удивительно грустной в тот момент, она

была такой печальной, а ведь еще недавно в ней радость и торжество звучало

во всю свою мощь, что же случилось теперь?

А на земле весна уже кружила,

И музыкант божественный играл.

И вдруг такая бешеная сила

Увидела, чужих страстей накал.

О чем его в лесной глуши молила,

Чего хотела, странная, тогда?

И только вьюга все еще кружила,

И ночь была светла, и молода.

Ты отдалась ему, и стала тенью,

Растаявшая, страсть испив до дна,

И улыбалась в этот миг и с теми,

Холодными простилась, и одна

Немая тень, за ним еще стремилась,

А он других той музыкой пленил.

- Ты не жалеешь. Просто так случилась

- Я счастлива, ведь он со мною был.

 

 

И это счастье дорогого стоит,

И раствориться до конца в любимом,

Стать отголоском призрачных историй,

И в день весенний воскресать незримо.

 

 

 

ОНА ВОСКРЕСЛА И МСТИТ

(Славянские сказки) (Записки Кащея Бессмертного)

Мела метель, и бушевала вьюга,

Срывая звезды дивные с небес,

И выла от уныния округа,

И содрогался заповедный лес,

Красавица, о, как она прекрасна, -

Шептали пряхи, улыбаясь зло,

- О, красота, судьба ее ужасна,

Бедняжке так тогда не повезло.

 

Кащей в своем замке устало слушал сказки Кота Баюна, которые он знал

наизусть, да память подводила, и потому кот мог рассказывать бесконечно

одно и то же, и Кащей слушал все с тем же интересом.

Но особенно он любил сказку про то, как от любви и страсти растаяла

прекрасная Снегурочка.

Кот смотрел с интересом на старика, и не понимал, то ли ему доставляет

удовольствие снова пережить смерть прекрасной девицы и вспомнить

собственные страсти, то ли ему известно еще что-то, чего не знает сам Баюн.

 

 

И когда он рассказывал эту сказку в сто пятый раз, то уж и не надеялся,

что тайна эта как-то откроется.

Но на этот раз он был особенно живописен, и Кащей казался каким-то до

чертиков сентиментальным.

И повторял, как заученную песню, Баюн:

- Но в тот момент снова заиграл Лель на своей свирели, и он упивался

собственной музыкой, слов Ярилы не было слышно, она ничего не говорила, и

только просила его об одном - подарить ей страсть.

Мог ли он отказать ей, даже если ворон каркал над головой? Даже если

это было правдой. Она была так прекрасна, и он легонько потянул ее за рукав

к себе, удивляясь тому, как она легка, почти невесома.

Но ее изящное тело было таким холодным. Сколько не пытался он

согреть ее, как ни ласкал, оно не становилось теплее,

Сначала удивился, а потом разозлился Ярила. Да кто бы она ни была,

никогда не случалось такого, чтобы какая-то девица с ним осталась так

холодна. От его усилий, от его жара стал таять снег вокруг, а он уже пылал

невероятной страстью, и она вдруг вспыхнула, и отдалась ему без остатка.

А потом, она таяла в его руках. Он добился своего, она больше не была

холодна, ее просто не было больше. Остался великолепный наряд, белый

плащ сверкал от звезд, платье валялось на снегу, но ее не было.

- Ты растопил ее, - каркал ворон, - я же говорил тебе.

- Поди прочь, - крикнул Ярила.

Он подхватил свой собственный плащи и вскочил на резвого коня своего

и растаял где-то вдали.

Когда серый волк разыскал Метелицу и сообщил ей о том, что случилось,

она бросилась туда, так, что и волк не поспевал. Ее одежда валялась на

странной единственной проталине в заповедном лесу, словно именно туда

упала сгоревшая, но все еще полыхавшая невидимая звезда.

Она видела всадника, поднимавшегося над лесом, он удивленно сверху

взглянул на то самое место и исчез, еще не понимая, что на этот раз

случилось.

И только Лель все еще продолжал играть. Казалось, он ничего не видел и

не слышал, только музыка его стала удивительно грустной в тот момент, она

была такой печальной, а ведь еще недавно в ней радость и торжество звучало

во всю свою мощь, что же случилось теперь?

Кот замолчал и взглянул на Кащея, он хотел сказать вроде задремавшему

старику, что сказка кончилась, и больше ему ничего не ведомо, но тот уже

встрепенулся сам и взмахнул своей костлявой рукой.

- Она воскресла, да, да, конечно, а я - то думал.

 

 

- Кто воскрес, и о чем ты думал, - вырвалось невольно у кота, но Кащей

больше не видел и не слышал его.

Он радовался как младенец, оттого, что мог рассказать коту продолжение

этой истории.

Можно ли было ему верить?

Ни одному из богов не доверял кот Баюн, а Кащею и подавно. Он хоть и

считался бессмертным, но развалиться мог в любую минуту, тем более что не

для кого в этом мире не было секретом, где именно находится его смерть. И

если до сих пор его не прикончили, то только потому, что те, кто добрее,

связываться не хотели, а у злодеев не было особенной причины.

- Я помню, как собирала Метелица ее одежды, - говорил он так

убедительно, что заставил кота прислушаться к его словам, хотя пока он и не

говорил ничего особенного.

- Она тоже верила, что ее нет больше, но мудрый ворон напомнил мне, я,

знаешь, ли, многое забывать стал, что ничто не исчезает без следа. А уж юная

богиня, и подавно.

- И где же она теперь, если не исчезла.

- Душу, познавшую страсть, подхватил Стрибог. Ведь все вы никогда не

замечаете его, потому что он так стремителен и неуловим, что и подумать не

успели, а его уже нет. Он уволок ее в мир вечных снегов.

- Бедняжка, ведь там пустота и печаль, - то ли притворно, то ли и на

самом деле пожалел растаявшую от любви Баюн.

- Да, но Стрибог решил, что и он не хуже Сварога может творить богов,

тем более, в руках у него была душа, а под руками столько льда и снега, что

сотворить тело не составило никакого труда.

Сначала он хотел сделать ее такой же, какой она и была, но потом решил

спрятать ее от мира и богов, если померла, так пусть для них растаявшей и

останется.

Кот начал понимать, к чему тот клонит, и хотя верить Кащею не стоило,

но на этот раз он почему-то решил поверить. Хотя бы потому, что придумать

такого сам тот наверняка никак не мог - мозгов бы у него ссохшихся точно не

хватило.

- Она стала страшнее нашей Яги? - поинтересовался он.

- Ты с Ягой то поосторожнее, а то хвост вырвет и пикнуть не успеешь.

Они помолчали немного, видно из почтения к Яге.

- Она стала красавицей, еще краше, чем была сначала, хотя вроде бы

дальше и некуда, только в новой ее красоте было что-то очень холодное и

зловещее. Когда я спрашивал о том Стрибога, он уходил от ответа, но думаю,

он и сам этого не знал точно, ведь творец, начиная что-то делать, никогда не

 

 

ведает, что у него получится на самом деле. Но она не только никого не

любила, а могла еще замораживать людские души. Особенно молодых и

красивых мужчин. Едва увидев ее, они каменели, и жили по-прежнему, но не

могли больше ничего чувствовать. Их души не были мертвыми, мертвых душ

вообще не бывает, но они были ледяными. Наверное, лед этот можно было

как-то растопить, но кто возьмется за такое. Были какие-то безумные девицы,

но это очень редко случалось. А остальные - они просто отстранялись от этих

красавцев, а она выбирала только очень красивых парней, похожих на Ярилу,

потому что помнила ту единственную ночь страсти. Девицы не уходили, они

убегали от них, и холод и красота их стала наказанием.

- Но, Ярила, он-то знает об этом?

- А как же, она сама при каждой встрече рассказывает ему, скольких на

этот раз заморозила, но он ничего с этим сделать не может - так и

продолжается война льда и пламени. И нет ей конца, только жертв становится

все больше и больше, да и страдают невинные.

Но Снегурочке нет до этого дела, а бог страсти и хотел бы, а сделать

ничего не может.

Кощей замолчал. Баюн подумал о собственной душе. Она не была еще

заморожена.

Жуткая история, ничего страшнее никогда он не слышал в жизни своей.

Теперь он знал, как в этом мире появилась Снежная Королева, и власть ее

огромна, если не безгранична.

- Бедные, бедные юнцы, - промурлыкал он.

Но на самом деле ни Кащею, ни коту не было жаль тех несчастных, так

мне показалось, когда я слушала эту грустную историю.

 

 

 

Золотистое танго в порыве тоски. Осень

Осенняя сказка заповедного леса.

 

 

 

У Стрибога много дела, надо листья все сорвать,

Как бы снова мне хотелось, танго с ним потанцевать,

Чтоб завидовал Ярила, этой страсти увяданья,

Как бы мы ушли красиво, улыбаясь на прощанье.

 

Последний день лета. С каким нетерпением все ждали явления

Даждьбога. Но он не торопился в эти дни появляться на небосклоне.

Словно бы издевался над ждущими.

Но нынче у него была уважительная причина для опоздания.

Ярила остановил своего рыжего огненного коня и замер перед ним.

- И куда ты торопишься, - иронично усмехнулся Повелитель света.

- Там Морена и Жива, в лесу, они еще ждут меня, - тихо произнес тот.

Даждь молчал.

Он пытался понять, куда за это время делась сила и гонор его

счастливого вечного соперника.

Кто не помнит, каким он является в первые дни весны, когда его теплые

лучи уже перестают радовать всех на земле, и они ждут уже страсти и радости,

которую принесет этот молодец.

Все замирает в ожидании, а потом, когда духи вместе с людьми

разжигают костры, он становится их властелином, и выбирает самую

красивую из дев, чтобы вместе с ней провести первую ночь страсти.

И все остальные должны рыдать в эту ночь в объятьях других, ведь только

одна может стать избранницей Ярилы.

И тогда Доля и Страсть и Счастье будет с ней весь год.

Об этом вспоминал Даждь, только теперь - то было совсем другое время,

власть Ярилы таяла на глазах, и совсем иной Властелин владел их умами -

наступало время Стрибога - Повелителя ветров.

Это был негласный закон, в первый день осени он выбирает себе деву, с

которой должен провести ночь.

Не мог с этим смириться властелин страсти.

Вот и на этот раз вскочил он на рыжего коня своего, чтобы мчаться туда и

напомнить о себе, только время его до весны не наступит.

От прях Даждь знал и другую тайну - на этот раз Жива поспорила с

Лелей и Мореной, о том, что она окажется в объятьях Властелина Ветров.

Богиня влюбленных и богиня смерти молча восприняли это, только

любому было понятно, что ни одна из них не уступит, и каждая постарается

заполучить на эту ночь Стрибога себе.

А он?

 

 

Даждь не успел спросить, кого выберет он, и потому сам томился в

неизвестности. Но победит только одна из трех, по-другому быть не может.

Он не стал говорить Яриле о том, что тот может выбрать любую из девиц

для последней ночи, и Стрибог ему не соперник, если богини задумали такое,

но пусть гордец потомиться в неведении.

Ярила знал об этом споре, хотя тоже ничего Даждю не сказал.

Он гадал о том, должен ли довольствоваться малым - девичьими

ласками, если Стрибог будет с богиней.

Может быть, надо просто раствориться где-то в тумане.

Но последняя страсть перед долгой зимой, как можно от нее отказаться,

даже если это будет только смертная.

Нет, он этого не смог сделать.

И шагнул к костру, запаленному Велесом на прощанье с миром, Ярила,

и выбрал на эту ночь самую стройную и красивую из дев.

И ушел вместе с ней в замок, который в глубине заповедного леса не был

виден смертным, только боги знали о его существовании.

И поглощенный последней, увядавшей страстью, не слышал он, как

яростно срывал и швырял листья Стрибог, как принялся он за звезды, ведь и

они не должны были сиять. А потом, понесся за кометой, приняв ее за звезду.

А когда разобрался и захотел вернуться назад, какая-то странная

всадница в белом увлекла его, и он за ней устремился, и узнал тайну - это Яга -

такая молодая и прекрасная, отправилась на свидание к своему Велесу.

Только с ним она была такой, и только с ним проводила эту последнюю

ночь страсти.

Потом он вспомнил, что его ждут три богини, и рванулся туда, но уже

наступил рассвет. И богиня Луны - всегда одинокая и прекрасная, улыбнулась

ему растерянно на прощание.

Этого не может быть. Ночь оборвалась так быстро. Она опередила его.

И где-то в своих чертогах ждали его три богини, и каждая из них была

уверена в том, что он предпочел ей другую.

Они потом не спросят ни у кого, с кем он был, чтобы не ранить

собственное самолюбие, только будут взирать друг на друга то с яростью, то с

презрением.

Но и никто на земле не знал, с кем же в такую ночь провел самый

стремительный и яростный из всех богов, чьи ласки были недоступны в другое

время даже для богинь, а потому для всех особенно желанны.

 

 

 

 

 

№№№№№№№№

 

На рассвете Ярила снова остановился перед Даждем.

Ему хотелось узнать только одно, Жива, Леля или Морена победила в

этом споре.

- Победила Яга, - произнес Даждь, который все видел и знал.

- Ты лукавишь, она была с Велесом, и он никогда бы не позволил.

- Победила Ясуня, - повторил Даждь, и больше ничего не хотел говорить.

- Он гордится тем, что тайна известна только ему, - с грустью думал

Ярила.

С тех пор так и осталась самая таинственная первая осенняя ночь.

Никто в мире не знает, кого выбрал Стрибог, а тот, кто это ведает, он

будет всегда хранить странную тайну.

И летят к нам навстречу сорванные невидимой рукой золотистые листья,

и срываются с небес звезды. И ждут богини своей ночи страсти, разочарованно

думая о том, что ей предпочли соперницу. Но Жизнь, Смерть и Любовь

проводят ее в полном одиночестве.

Осень непредсказуема и коварна, как и ее Властелин.

 

У Стрибога много дела, надо листья все сорвать,

Как бы снова мне хотелось, танго с ним потанцевать,

Чтоб завидовал Ярила этой страсти увяданья,

Как бы мы ушли красиво, улыбаясь на прощанье.

 

Только он еще метался между небом и землею,

Только он еще казался то кометой, то змеею.

И какие-то узоры звездный плащ его скрывает.

У Стрибога много дела, он теперь повелевает

 

Листопадами, дождями, в этом месиве тумана,

Танго где-то меж мирами, слишком поздно или рано.

И забытый в час заката, и летящий в миг удачи,

В чем я нынче виновата, как ребенок, ветер плачет.

 

И ковер из листьев стелет, и на миг ко мне вернется,

Мы не этого хотели, и Даждьбог еще смеется.

Зайчик солнечный, скользивший по руке моей куда-то,

Прямо в Пекло угодивший, и за лето вдруг расплата

 

 

 

Наступает, в час прощанья, Танго с кем я танцевала?

У Стрибога много дела. Души он сорвет сначала,

Чтобы их во тьму ввергая, сохранить еще немного.

И весна придет другая, только выжить ты попробуй.

 

И аккорды танго снова, то взлетают, то стихают.

У Стрибога много дела, звезды он уже срывает.

И когда во тьме кромешной он в бессилье засыпает,

То луна плывет навстречу, и спокойно освещает

 

Тела женского изгибы, золотой мираж в тумане,

Увядая, то ли живы, то ли он тебя обманет.

И во сне обнимет страстно, и заснем мы вместе снова.

Будет только сниться танго, то ли шелест, то ли слово…

 

 

 

ИЛЛЮЗИЯ СТРАСТИ.

(Славянская сказка)

 

Он только ангел, бесстрастный и дивный,

Ты знаешь, таких невозможно любить.

Ты снова с другими гуляешь под ливнями,

Ты можешь смеяться, ты можешь кружить.

А он только ангел, они равнодушны,

Науку о страсти постигли давно,

От музыки дивной и тошно и душно,

Но ты, ты оставишь его все равно.

 

 

Какая дивная музыка летела с небес на землю. Все, кто слышал ее, хотел

только одного, забыть обо всем и оказать в объятиях любимого человека. Она

на всех действовала одинаково. Юный сын Леля учился играть на своей

свирели. И у него это великолепно получалось. Но как же прекрасен был он

сам, и странно, что такого светившегося лучезарного бога могла волновать

только музыка.

Отрок был очень упорным, и не могли боги отвлечь его от этого, с

упоением играл он, да так, что вся природа встрепенулась и ожила в один миг.

Улыбнулась Лада, повернувшись к сыну своему прекрасному:

 

 

- Думаю, нам пора отпустить его на землю, пусть он потешит людей

наших, они должны услышать его музыку. И Яриле я обещала, что он подарит

им эту музыку.

Как только прозвучало имя бога страсти и любимого ее внука, так понял

Лель, что спорить с матушкой бесполезно, если она ему обещала, то так оно и

будет. Ярила никогда и ни в чем не знал отказа. Даже грозный бог войны

Волох, когда узнал, что он с женой его ночь провел, только кулаки сжал и

зубами скрипнул, и это сошло ему с рук, а что уж про остальных говорить.

Только вспомнил он о том, как в момент рождения сына говорила Недоля

о страстях человеческих, которые он разбудит, а, разбудив, не сможет с ними

совладать.

Но сколько не думай, не тяни время, если он был обещан Яриле, то тот

весь мир перевернет, а обещанное получит. Да и то сказать, зачем здесь на

небесах такая музыка. Если захотят боги, он и сам вспомнит молодость и для

них исполнит песню любви. Он не хотел признаваться даже, что завидует

сыну, что никогда не был так упорен и не играл так красиво, а тот родился с

удивительным даром, способным небеса потрясать, что уж о земле говорить.

Он остановил его, и вместе с Даждем велел утром отправляться на землю

в его золотой колеснице, промчался по небесам юноша и на землю опустился.

- Нечего тебе тут больше делать, - порадуй людей своим искусством.

Только взглянул юноша на него и подчинился. Он пока ничего не ведал о

страстях людских, погруженный в свою музыку, а потому и не боялся ничего

особенно. Надо так надо. Он сделает для людей все, что от него требуется.

№№№№№№

 

Как только услышали парни и девицы музыку, так и сбежались со всем

сторон и окружили его.

Они были очарованы, все до одного, и тихие, и бойкие в тот вечер и

потом никак не могли наслушаться, и насмотреться на чудесного

золотоволосого юношу никак не могли. Восторг, страсть, радость, и любовь,

вот что теперь в душах их поселилось. А главное - музыка.

И каждой из девиц хотелось, чтобы он был с ней, чтобы игра только для

нее, но больше всего этого хотелось Карине. С первой минуты, когда она его

увидела, все в душе ее воспламенилось. Ни о чем другом не могла и думать

она не хотела. А девица оказалась упрямой и привыкла добиваться всего, что

хотела получить.

И когда звезды зажглись на небосклоне, и все разошлись, кто куда,

музыка бросала молодых в объятия друг друга, заставляла самые страшные

клятвы давать только чтобы добиться своего. Но ничто не останавливало

 

 

безумцев, это потом они об обещаниях своих пожалеют, а может, и не

пожалеют, а пока на все согласны были. И девицы благодарила музыканта за

то, что все так легко и просто у них сладилось, он помог многим обрести

суженых, не дожидаясь праздников и особенных случаев. И только Карина

одна стояла перед ним, и слушала его внимательно.

Наконец очнулся музыкант, посмотрел на нее мимолетно и отпрянул.

Ничего она ему не сказала, потому что в тот самый момент и появилась сила,

странная, которая закружила ее, и втолкнула прямо в лес заповедный с

поляны той, где она музыку слушала да на музыканта насмотреться не могла.

Темно и страшно там было, но она ничего не боялась, а видела только

кудри золотистые и глаза синеватые.

А каким же страстным и порывистым оказался музыкант, в тот же миг

влюбленная девица забыла обо всем, и отдалась ему без страха, даже клятвы с

него потребовала.

И снова, и снова возвращался он к ней, и обнимал ее снова, и снова они

утехам придавались, и та самая удивительная музыка звучала, да так, что

сотрясались небеса, и деревья наплывали, но потом перед ними расступались.

Она не могла слышать разговора русалки с берегиней.

- Как это ей удалось заполучить парня, ведь ни одной не покорился он до

сих пор, из нас никого не выбрал, а тут простая смертная, и он уже в ее

объятиях.

- Да не он это вовсе, а Волох - бог войны, разве сама не видишь, только

такая тупица понять этого не может, впрочем, если бы и знала, то ей все

равно. Хорошо, что Леля ничего не видит, что бы тут было, но и она бы мужа

своего грозного в этом обличии не признала, только на что не готовы они

пойти, чтобы своего добиться. И Волох скромным бесстрастным музыкантом

прикинулся, только больно горяч и пылок, куда тому до него.

Но только на одно мгновение, взглянув пристально в глаза его, увидела

Карина что-то странное, вовсе с музыкантом не связанное, какая-то жесткость

и воинственность была в них, но больше она не смотрела и не думала о том,

что там на самом деле происходило. Она могла летать от счастья и

изнеможения - это главное, и музыка, она все еще звучала, но откуда и где,

если он был с ней. Если она ему передохнуть не давала.

А музыкант в то самое время поднялся с пенька, на котором весь вечер

просидел, и отправился в избушку к Яге, где и остановился он, когда на земле

оказался.

Взглянула на него старуха пристально, словно что-то разглядеть хотела, а

Кот Баюн замурлыкал.

 

 

- Пока ты тут им музыку даришь, другой за тебя развлекается, и рад-

радешенек.

- Что это он говорит? - удивился Лель.

- Да так, глупость всякую, - успокоила его старуха,- ты притомился,

небось, давай - ка отдыхать милок.

Она пригрозила коту, чтобы язык не особенно распускал, но тот и не

видел ее угроз, он делал то, что хотел, и Яга ему не была указом в этом.

Кот вышел куда-то и вернулся на рассвете. Вероятно, он единственный в

этом мире видел двух Лелей сразу. Один из них бы страстным и прекрасным,

и второй совершенно бесстрастным, и хотя внешне они были так похожи, что

не отличить, но словно неба и земля они отличались даже в глазах кота,

правда ученого. И тот показался ему таким красивым, а этот таким холодным,

потому что только в мгновения страсти человек, или бог, который его обличие

принял, и проявляется во всей красе свой. Кот это успел усвоить давно. Но

Лель будет холодной ледышкой всегда, хотя какой музыкант. А в жизни - все

сплошной обман. Вот и Карина не глупа вроде, а так обмануться в нем.

№№№№№

 

На следующий вечер прибежала к нему Карина, и очень удивилась, когда

он и взгляда на нее не бросил даже. Зато другой, немного пугающий ее

молодец, высокий и яркий, шагнул навстречу. Она удивилась, не понимая, как

это он так узнал ее, словно между ними что-то было. Но она все еще около

Леля оставалась. Она была уверена, что как бы хорош не был чужак, он не

сможет подарить ей того, что было, и чего ей снова хотелось, огненной страсти

и нежности одновременно.

Ничего не добившись от нее, ушел Волох оскорбленный, он поверить не

мог, что она могла предпочесть ему этого музыканта. Но разве можно

приказать влюбленному сердцу?

А музыкант, когда увидел, что дева от него чего-то хочет, вспомнил то, на

что намекал ему кот ученый. Но так ничего понять и не мог, если он не был с

ней и быть не собирался, то почему она такая упрямая и настойчивая, будто

он клятву, какую давал ей и не собирался исполнять.

Она разозлилась и бросилась бежать, но как только поняла, что ничего не

будет, вернулась. Его она нашла на берегу озера, он о чем-то говорил с

берегиней, прежде чем войти в воду. Она оглянулась, схватила свирель его и

бросила в ярости в догоравший костер. Если любая Берегиня ему дороже, чем

она, то пусть и получает.

- Посмотрим, как и кого теперь он завлечь сможет без дудки своей

проклятой, - мстительно думала она, и слезы навернулись ей на глаза.

 

 

- Она свирель сожгла, - завопил кот, который оказался поблизости, но

опоздал немного.

Музыкант бросился к костру, около которого кот и сидел, словно там еще

что-то можно было предпринять. Леший вышел и принялся затаптывать

костер, ворча на тех, кто ушел и не сделал этого. Так и до большого пожара

недалеко.

А потом, когда от огня не осталось и следа, он повернулся к парню.

- Да не переживай ты так, Пан тебе другую свирель сделает. Волох вчера

тобой обернулся и был с ней, вот она и злится.

То ли оправдать девицу хотел Леший, то ли просто жаль ему юношу

стало, ведь он ничего не понимал, а кот ему говорить ничего не собирался -

хитрюга такой.

Но ни о девице, ни о боге войны не думал он, только о музыке, которая

исчезла. Он знал, что ему не понравится ни одна другая свирель, потому что

эта была волшебной. Он и сам был прекрасным музыкантом, но ведь любому

понятно, что многое и от инструмента зависит.

Но как ради какой - то ночи, какой - то страсти можно было с ним так

поступить, да что она себе позволяет.

Он очень удивился, когда понял, что Лада даже и наказывать ее не

собирается. Яга его сразу предупредила:

- И не проси ее о том, она всегда на их стороне будет, а не на твоей.

Единственный раз не послушался он мудрую Ягу и пошел в храм ее.

Только усмехнулась богиня, и голос ее он с небес летевший услышал:

- Хорошо, так и быть не коснется страсть ни тебя, ни одного из

музыкантов, вы станете бесстрастными хранителями музыки, как и Даждьбог,

хранитель света, пусть Ярила за вас отлюбит и отстрадает.

И так странно она на него взглянула, словно он и не живой уже был.

А был ли он когда-то живым вообще.

И растворился в воздухе Лель, потому что не хотел он больше на земле

оставаться.

И там, в небесах получил он новую свирель, лучше прежней.

- Он отказался от любви, - говорил Леле Волох, - я не могу поверить

этому.

- Зато ты никогда не отказывался, - усмехнулась она, но больше ничего

ему говорить не стала.

Он наверняка ей снова Ярилу припомнит, но лучше о нем не вспоминать,

потому что даже от воспоминаний голова кругом идет, и она готова все

бросить и бежать за ним. Только не бежит, потому что с Волохом спокойнее и

 

 

надежнее, а быть одной из его возлюбленных гордая Леля не согласится, это

была только слабость и порыв, и с ним надо бороться.

Она смотрела на сына своего, он снова погрузился в музыку, и никого, и

ничего не замечал вокруг.

А люди с земли на него взирали, прислушивались, и понимали, что

только на небесах в Ирии может звучать такая чудная музыка.

Карина тоже так и не стала ничьей женой, единственная ночь в объятиях

бога, того стоила, она только не понимала, почему потом он не заметил ее.

Много в мире остается тайн, которые человеку разгадать так и не дано, но

есть музыка, удивительная, восхитительная музыка, и есть страсть, или хотя бы

иллюзия страсти, а это тоже не мало.

 

 

НЕПОРОЧНАЯ ГРЕШНИЦА.

(Дивана и Ярила)

 

И наступило утро.

Красный всадник только что пронесся над землей. Рассвет казался

кроваво - алым в тот миг.

- Должна пролиться чья-то кровь, - усмехнулся Страстный, глядя на

Бесстрастного.

Молодые солнечные боги, на миг столкнулись в пространстве между

небом и землей. Потом один поднялся еще выше в бескрайность небес, а

второй опустился на землю.

Даждьбог усмехнулся, глядя вслед богу Страсти Яриле. У него только

одно на уме. Подхватить какую-то девицу и проделывать с ней черт знает что,

в то время как остальные трудятся, не покладая рук. Сколько света и тепла

надо, чтобы побороть мрак и осветить эту землю, трудно даже представить

себе. Он не жаловался, просто никакого времени и сил не оставалось на что-то

другое, он же только развлекается, и верит в то, что солнце будет так же

светить и греть, а когда не будет, тогда он спокойно отправится в Ирий,

оставив земных дев, и будет с богинями развлекаться.

И сама Лада снисходительно на него взирает, и не позволяет никому и

слова против красавца этого коварного не сказать.

Хотя на него никто и не жалуется особенно, разве что богиня охоты и

девственниц Дивана, но ей сами боги велели. Потому что девственницы

больше всего его и волнуют. Ведь и Ярила тоже в своем роде охотник за

красивыми телами, страстью, экстазами, и что бы он не творил ему все сходит

с рук, а ведь когда его отец соблазнил жену Перуна, он был рассечен

 

 

Громовержцев надвое и сброшен на землю. А потом и вовсе в медведя

превращен. Тогда Лада и слова не молвила, только смотрела печально, а тут ее

словно подменили, внуку своему она прощает все. Чтобы ни говорили, кто бы

ни жаловался, она только снисходительно улыбается

Он усмехнулся и вспомнил, как Девственница прибежала в слезах.

- Он соблазнил лучшую мою жрицу, и ту ни слова не скажешь, -

бросилась она к Ладе.

- Скажу, - согласилась та.

Но по снисходительной улыбке ее можно было понять, что скажет она

то, что не понравится непорочной охотнице.

- Больше твоих жриц он не тронет, они Старыми девами останутся, но в

свиту свою ты больше никого не получишь. Иначе жизнь на земле

прекратится из-за твоей глупости и прихоти.

Что в тот миг произошло. Как вспыхнула и отшатнулась от нее Дивана, ее

словно обвиняли в чем-то.

Но как могло быть по-другому, когда богиня любви и гармонии говорила

с ней, она никогда не понимала странную девственницу.

И когда та самая девица, так и не дождавшись Ярилу снова, побежала в

слезах и бросилась с обрыва, Дивана поняла, что не все так, как она привыкла

представлять себе. Она уже вкусила сладость страсти и не могла без нее жить.

Но это только подтвердило догадку о том, что сама она не должна к нему

приближаться, чтобы не случилось еще более страшной беды.

Если бы он был смертен, она бы убила его своей меткой стрелой, но этого

не получится, он только будет хохотать над ней и чего доброго, еще подумает,

что и она влюбилась в него и не может справиться со своими страстями.

Она влюбилась и не может справиться со страстями, а разве это не так.

Дивана побледнела, как она понимала ту девицу, которая покончила со

всем разом, у нее так не получится, а потому лучше об этом совсем и не

думать, а то непонятно в какой еще омут можно будет ненароком зайти.

Странная дрожь пробежала по всему телу. Даждьбог смотрел на нее со

своей высоты, когда она в высоком горном озере купалась, сбросив свои

прозрачные одежды, которые мало что прикрывали, но теперь она была

обнажена совсем и особенно восхитительна. Но она не боялась его, потому что

вообще не было резона бояться, его не могла очаровать ни одна богиня, хотя

он был где-то и с кем-то скорее, чтобы что-то Яриле доказать, и показать, что

он тоже может очаровывать и пленять..

Но прекрасная богиня не могла видеть другого, тот, о ком она так много

думала в последнее время, затаился за скалой, и тоже за ней смотрел

внимательно.

 

 

Она вышла на берег, и уверенная, что там остается одна, обнаженная в

капельках воды прошла по нему, и повернулась к теплу и свету.

- А она не так бесстрастна, как хочет показаться, - подумал Ярила, и такое

желание разгорелось в теле его молодецком, что думать ни о чем он уже не

мог и не собирался.

Она не успела бы убежать, если бы и захотела. Она была в его объятиях,

его тонкие пальцы скользили по мокрому телу.

Последнее, что она видела, золотого коня Даждьбога, он спешил ей

навстречу, потому что с небес видел все, и он спасает, он защитит ее. Она

сохранит свою девственность.

И он успел. Ярила был ослеплен этим сиянием, он закрыл глаза и

медленно опустился на песок, страсть переросла мгновенно в ярость. Нет

ничего страшнее и сокрушительнее, чем неудовлетворенная страсть. А тот

только усмехнулся.

- Тебе что, мало девиц и богинь, зачем трогать ту, которая не хочет этого.

- А кто тебе сказал, что она не хочет, откуда тебе это знать, - не удержался

Ярила, - тебя никто и никогда не хочет, хотя ты светишь всем, и греешь всех, но

ничего не чувствуешь и не знаешь, и не смей вмешиваться в мои дела .

Богиня в момент их спора была уже далеко, она никого не хотела видеть и

слышать, и только ворон летел за ней и о чем-то пронзительно кричал - только

его тут не хватало, он всегда видит и слышит то, что не должен и гордится

этим. А потом об этом узнают от противной птицы все боги и люди

Как будет смеяться и Лелея, дерзнувшая при боге войны еще и

любовника себе завести ( Ее возлюбленным был Ярила, и Дивана даже не

поняла, что она ее странно ревнует) и сама Лада. Разве не она пообещала, что

ее жрицы девственницами останутся, но сказала это так, будто страшнее

наказание для них быть не может.

- Страшнее наказание для них быть не может, - услышала она голос черта

где-то рядом, тот посмел в ее мысли вмешаться, а Леший пытался его

оборвать.

Как она могла забыть о том, что мир только кажется пустым, а духи все

равно остаются рядом, и они все видят и слышат. Теперь только и будут

говорить о том, что она сбежала от Ярилы, и богини будут потешаться над

ней, и тайно завидовать.

От такой догадки ее бросало, то в жар, то в холод. Хорошо, что Даждь во

время успел, и спас ее и охладил пыл этого насильника.

- А ты хотела этого спасения? - поинтересовался черт из кустов, и, видя ее

ярость, исказившую прекрасное лицо, тут же скрылся. А может, это Леший

его за хвост утащил прочь, потому что тут же раздался странный визг. Старик

 

 

был сердоболен и тактичен, но почему ей кажется, что и он жалеет ее и

сочувствует. Ей не нужна никакая жалость, она во всем права, это их надо

пожалеть.

Больше всего это сочувствие и убивало спасенную от падения богиню.

Дивана опустилась на траву и, закрыв прекрасное лицо руками,

разрыдалась.

Больше и черт уже ничего не спрашивал и не вопил, он убрался

посмотреть на более интересные вещи, чем сбежавшая от страсти

девственница.

- А ты хотела спасения? - повторяла она его слова, и не находила ответа.

Свет и тепло высушили ее слезы. Она посмотрела на бабочку, которая

уселась на ладонь. Ее уже разыскивали жрицы, те, кто не знали, что такое

страсть, и как обещала Лада (а она всегда выполняла свои обещания) не

узнают этого никогда.

Стайка таких же легких и прекрасных созданий, как эта бабочка, они

останутся чистыми и непорочными, но почему же так скверно, так тяжело

было у нее на душе?

Она словно чувствовала себя в чем-то перед ними виноватой.

 

 

И ДЕВА СТАЛА БЛУДНИЦЕЙ

( Славянская сказка)

 

Дева сидела на поваленном дереве в чаще лесной. Она смотрела на

неподвижную воду лесного озера.

Прекрасная с мудрой подошли и остановились около нее. Больше

никто не рискнул бы остановиться и взглянуть на русалку, все старались уйти

скорее, и не смотреть в зеленоватые, полные печали глаза.

 

 

Где-то пронзительно закричала, а потом зарыдала Болотница, она

ждала и звала кого-то из людей.

- Что с ней? - спросила Яга у богини любви Лады, понимая, что только

одна знает ответ на этот вопрос, - вроде бы она убежала от всех мужей

смертных.

- Вот именно от смертных.

Лада говорила мало и тихо, словно боялась нарушить покой этой

девицы.

Яга встрепенулась, а еще недавно казалось, что ничего в этом мире уже

не могло интересовать и волновать ее.

- Но тут был он.

Она вспомнила о том, что вчера к ней Кощей наведывался, и хихикнула.

Тут же остановилась, потому что понимала, что богиня строга и шутить

не намерена.

- О чем ты, старуха? - уже спрашивала та.

- О Кощее, конечно, кто еще мог прийти ко мне. Он часто захаживает,

но не он же соблазнил нашу недотрогу, украсть девицу он мог, конечно, но

соблазнить, - это не в его власти.

Лада почувствовала, что та догадывается, но боится узнать правду,

которая может испугать даже Ягу.

Она не очень поняла речей мудрых, и ирония ускользнула от сознания

ее. Да и думала богиня гармонии о странной девушке, которой с детства

снились только Солнечные боги, и когда кто-то из парней пытался к ней

приблизиться, словно на зверя лютого, она на него взирала. Так, что и самые

смелые, и самые отчаянные в сторону отходили и исчезали. Не хотелось им

посмешищем оказаться, и чувствовать себя отвергнутыми никому не хотелось.

Да и что особенного в этой девице, кроме того, что она недотрога, ничем она

от других и не отличается. Вот если бы кто-то полюбил ее по - настоящему, но

таких в тот момент не оказалось.

А когда нашелся самый отчаянный, такие всегда бывают, и решил в

Купальскую ночь, когда девицы не могли отказать им в близости, если у

костра появились, добиться Рады, она бросилась бежать, и исчезла в

заповедном лесу, куда он за ней не решился ступить.

Уже и листья желтые от деревьев отваливаться стали, а она все не

возвращалась.

Сначала ждали и спрашивали о ней в поселке, а потом и позабыли

вовсе, некому было особенно волноваться и беспокоиться, ничего кроме

усмешек в душах людских и не возникло тогда, когда о ней говорить начинали.

 

 

Так и осталась она без роду своего, ни они особенно не волновались о

ней, ни она о них. И только богиня Лада не могла обойти и отмахнуться от

любой из девиц.

Яга расположилась в укромном уголке озера, и взглянула на

неподвижную воду. Она хотела узнать, что с приблудной произошло

накануне.

Лада стояла рядом. Она все знала, но не могла тоже от воды взгляда

отвести. Одно дело слышать рассказ Берегини, а второе- видеть все самой.

Сначала было просто темно на зеленой той воде, но потом выплыла

луна, и можно было различить во тьме и дерево то самое, мимо которого

проходили они и девицу в белой одежде.

А потом зашевелились ветки, и что-то стало происходить. В такой час в

заповедном лесу мог быть только кто-то из богов.

- Уж не Перун ли озорничать начал? - тихо просила Яга.

- Не зови его, пока он молнией тебя не пронзил, - говорила Лада.

- Стрибог, кто еще может такой ураган тут навести, - она поежилась,

казалось, что ей стало холодно.

- Когда и где он останавливался, и я - то удержать его не могут, а тут

девчонка какая-то.

И тут они увидели красавца с темными и бездомными глазами. В

звериной шкуре он и на самом деле был похож на медведя, как многие о нем и

говорили.

- Он, - упавшим голосом прошептала Яга, в один миг, припомнив

сколько в свое время, она из-за него натерпелась, - я ведь чуяла, что он где-то

рядом, что он пришел ко мне снова.

- Пришел да не дошел, - оборвала ее Лада.

А Велес между тем уже обнимал и целовал строптивую девицу. И она,

лучше бывшей возлюбленной не смотреть на такое, она так обняла его, так в

нем растворилась, что, кажется, стала одним с ним целым.

Яга отвернулась от озерной глади.

- Почему ты позволила это?- пытала богиню Яга.

- А как я могу не позволить ему любить, он молод, как всегда, сил девать

некуда, наслушался рассказов парней о непокорной и недоступной, и что ему

оставалось делать, как посмеяться над ними и легко добиться того, что не дано

никому другому.

- Он надо мной посмеялся, - говорила она.

- Опомнись и взгляни на себя. Ты была красавицей когда-то, да времена

те давным-давно миновали, но старость неумолима. Утешься тем, что он ищет

тебя и находит, в каждой новой девице, тебя одну.

 

 

А между тем белокурые волосы девицы уже были разбросаны по траве,

и грудь обнажена, и она звала его к себе, и требовала, чтобы он скорее

приблизился,

Яга в ярости топнула по озерной глади, и все исчезло. Зашаталась

девица на той стороне, и тот, кто приближался к ней, да так, что дух

захватывало. Нет, она не хотела этого видеть, и вспоминать о том, как было , не

хотела.

Желтый лист закружился над ее головой и упал на озерную гладь уже

навсегда скрывшую от ее взора то, что происходило этой ночью

Богиня растворилась в воздухе, словно ее не было. Яга же направилась к

поваленной березке около озера. Она хотела еще раз взглянуть на девицу.

- И дева стала блудницей, - прошептала она, - и усмехнулась.

Та вздрогнула и взглянула на старуху.

- Мне все ведомо, это было, но больше никогда не будет, а ты

просидишь здесь до того дня, пока не станешь такой же безобразной , как я, и

не свалишься в это озеро замертво. Ни его не будет, никого другого - никогда.

Ничего ей девица не ответила. Только слезы катились по ее щекам.

Старуха отправилась к своей избушке. Боль и обида не прошла, но

стало немного легче.

А тот, из-за которого поднялась вся эта буря, был где-то и с кем-то,

потому что он был тогда богом всего живого, и постоянно должен был

оживлять этот мир и дарить ему самых сильных и прекрасных сыновей.

Он не унывал, и ему это очень нравилось.

 

БРОСИТЬСЯ В ОМУТ СТРАСТИ (ТАЙНЫЕ СТРАСТИ).

 

 

Много разных историй было рассказано о прекрасных и коварных

русалках.

Они то появлялись в лесу, чаще в воде таинственного озера мелькали, то

исчезали снова. Редко видели их смертные, но все кто видел хоть однажды или

хотя бы слышали их песни, уже не могли жить спокойно. И если ведьма не

лишала их памяти, не готовила напитка забвения, то потеряны они были и

для мира и близких своих.

И вроде бы обычная жизнь текла, но стоило только луне выглянуть,

залить светом своим туманным и таинственным просторы, и поднимались

они, ничего не видели и не слышали и отправлялись в тот самый лес, к озеру.

Шли эти несчастные или счастливые, это как посмотреть, по воде, как по

суше, да так на самом дне и оказывались, потому что только казалось им, что

 

 

могут они передвигаться по воде, а на самом деле - уходили и не

возвращались.

А те, кто оставались в мире, и о русалках только слышать могли, потом

рассказывали о той самой ночи страсти во всех подробностях, на какие только

фантазий у них хватало. И всем понятно было, что ничего этого они не

пережили, а если бы пережили, то тут бы не сидели. Но все-таки слушали, уж

больно интересно было узнать и представить какой она может быть - ночь с

русалкой.

Конечно, многие с радостью думали о том, что пусть не такие страстные,

но проведут они ночи в объятиях своих жен или наложниц, но всегда

находились смельчаки, которым хотелось чего-то неведомого. А тут русалки

неизменно им и подворачивались. Они всегда сторожили смельчаков, и знали,

что и в их лесу будет праздник, потому что страсть, как и огонь вспыхивает

внезапно, и погасить ее очень трудно бывает, пока не испытает он всего, что в

снах его и мечтаниях обещано было.

Они любили врываться во сны молодых парней, и там манили, ласкали

их так, что те невольно стонали и переживали то, что еще им в реальности и

неведомо было, но такие сны не забывались. А уж если и русалке парень

нравился, то бросала она ему ленточку, и, найдя ее, и храня на груди, он

понимал, что это не просто сон был.

И тогда он шел, ничего не зная и не ведая, туда, где и оставалась и ждала

она того, с кем можно было развлечься от души. Но кому и развлеченье, а

кому беда настоящая, только кто же думает, и кто осторожничает, когда такое

творится.

Молодой воевода Мал был отважным воином. И нечего было бы ему

вспомнить кроме схваток, если бы однажды не случилось с ним странное.

Была русалья неделя как раз, видно первая в жизни его взрослой, когда он

выбрал Зарину, и она, что самое удивительное согласилась с ним отправиться

в чащу лесную, чтобы наконец-то произошло то, о чем так долго мечтал он.

Но девица оказалась не в меру шустрой, и как только поняла она, что он

неумел и ничегошеньки о том самом не знает, нет, чтобы посочувствовать и

подсказать, она расхохоталась громко. Так громко, что это должны были

слышать на той стороне все парни и девицы, или показалось Малу, что они

слышали, и он чуть не умер от ярости, смешенной со стыдом. Любому трудно

признаться в том, что он не очень учен, а уж тому, кто отважен в сражении -

особенно. А она уже оттолкнула его и бросила вслед:

- Ты научись сначала, а потом и будешь девиц уводить.

И тогда он бросился в воду озера, чтобы переплыть его, остудиться

немного и на другой стороне оказаться, и забыть насмешницу поскорее.

 

 

Но плыл все медленнее и медленнее, потому что там, в воде кто-то ласкал

и обнимал его. Он еще не верил, что это правда, казалось, что просто

мерещится, но нет, когда это случилось от умелых рук невидимых, и он

испытал невероятное блаженство и понял, что это случилось, да так, как с

Зариной просто быть не могло, то он уже пронзительно закричал от восторга

и захохотал. И это повторялось снова и снова. Даже и не думал из озера Мал

выходить. Он не знал, сколько там было русалок, боялся посмотреть и

спугнуть их, только просил их еще и еще ласкать его. И они соглашались.

Многие ли могли что-то подобное пережить?

Она стояла на берегу и удивленно на него смотрела, не понимая, что с

ним, или хорошо понимая. Ей рассказывали, что русалки порой забавляются с

теми, кто в их владениях оказывается.

И до конца дней бы она сомневалась, было или не было с ним что-то, если

бы среди деревьев другую русалку не разглядела. И та, пристально на нее

глядя, не шепнула ей так, что не сразу среди веток и расслышишь, что

говорилось, но она расслышала и поняла.

- Теперь уж ни ты, ни какая другая искусница ничего не сможете для него

сделать, если он в руках Анфисы, а потом остальных побывал, вы просто

жалкие тени.

Разозлилась девица, развернулась и побежала прочь. Ей только казалось,

что она посмеялась над незадачливым парнем, а он видно получил то, что она

ему дать никогда не сможет.

Так оно вышло, сколько не было с ним девиц, но он сам только криво

усмехался, и понимал, что не доставят они ему удовольствия. И ждал он с

нетерпением той самой недели, когда можно идти на лесное озеро к своей

русалке.

Правда, немного страшно было снова в их объятьях оказаться, потому и

отправился он сначала к колдуну Финну. Взглянул на него старик

внимательно, и выслушал его молча. Все рассказал он, что произошло тогда, и

ждал ответа от него.

- Это-то понятно, - наконец заговорил он, - только сгубят тебя русальи

страсти. Пожалела ли она тебя, или отомстить решила за другого,

обидевшего ее когда-то, но тебе от того не легче. Женись сначала, пусть детки

на свет появятся, ведь каждому нужно продолжение рода, а потом в омут к

своим русалкам бросайся.

Немного испугали и встревожили Мала слова старика, но он решил, что

последует его совету.

 

 

Ему все равно было на ком жениться, и когда девицы шарахались от него,

помня обо всех странностях этого парня, еще с прошлого года с ним

творившихся, он не особенно и переживал.

А одна другой рассказывала, что он то бросал какую-то и уходил, и

говорил, что у него дела какие-то неотложные, то наоборот держал да

разговорами ублажал, словно больше и дел никаких не было.

- Пустое это дело с ним время проводить, русалка не только ублажила его

тогда, но и совсем рассудка - то лишила, - говорила всем остальным Зарина,

когда она такие разговоры слышала.

- И где уж вам с ними тягаться.

А девицы и не хотели тягаться друг с другом и ссориться, потому что свет

на нем не сошелся клином. И только наивная и добрая Неждана пожалела его,

и когда, отчаявшись, он к ней метнулся, она и дала свое согласие стать его

женой, не задумываясь, потому что если бы задумалась, то точно отказалась

бы от всего на свете.

Но так Мал женился, и все с интересом смотрели на то, как он устраивал

свою жизнь. И когда она сказала о том, что тяжела и у них будет малыш, он

криво усмехнулся и решил, что теперь можно и к русалкам отправляться, а

между тем их неделя приближалась. И в первую же ночь, как только

выглянула луна, и бросился он туда, словно гнались за ним стаи волков.

Стаи не было, но один белый волк встретил его на опушке, это сам бог

Хорс спустился на землю, чтобы утихомирить особенно разбушевавшихся

серых волков.

И он очень удивился, когда в такой час здесь человека узрел. И бежал тот

не от леса, а к лесу. Он уже успел полюбоваться на русалок. Они к тому

времени воду покинули, на суше оказались в свои нарядах удивительных.

Таких не могло быть у земных дев, они сверкали и переливались в мутном

свете луны так, что осветился лес, будто еще одно солнце взошло. И не только

все там было хорошо видно, как днем, и еще ярче, чем днем, потому что в

заповедном лесу и днем было темновато. Но свет этот притягивал и никак не

отпускал любого, какими бы сильным он не слыл, а тот, кто сюда стремился

всей душой, и говорить нечего, чтобы хватило у него сил преодолеть

притяжение это и уйти прочь.

И кружился Мал в этом великолепии, и заглядывал в лица русалок, ему

хотелось только одного - отыскать ту, которая тогда пожалела ему и доставила

такое блаженство. Но как найдешь ее, если даже и взглянуть не довелось

одним глазком.

А он уже был в объятьях одной, и тонкие пальцы ее скользили по всему

телу, отчего он дрожал и трепетал, а она едва возбудив его, уже передавала

 

 

другой, и та звонко смеялась. И каждая пыталась закружить его. Но самое

удивительное, что он и не заметил, как оказался без всякой одежды. Правда,

когда он сбежал из дома своего, на нем не много чего было одето, но теперь и

вовсе ничего не оставалось, и что самое удивительное это ему и нравилось.

Откуда-то сбоку взглянул на то, что происходило колдун.

- Пропал парень, - тяжело вздохнул он.

- Это стоит того, - ответила ему богиня Лада.

Как обычно, она пришла полюбоваться русалками, но когда увидела то,

что происходило тут, то невольно залюбовалась.

Он уже обнимал и не отпускал третью, и все вместе они сошлись вокруг

него так, что уже ничего нельзя было разглядеть, и только крики, звонкий

смех, восторги окружали этот мир и этот удивительный свет.

Очнулся Мал в полном одиночестве на той самой лесной поляне, где

никого больше не было.

Ему показалось сначала, что все приснилось, но ленточка одной, гребень

другой, еще какие-то вещи - напоминания о том, что все это было.

Старик подошел и уселся на пень.

- Удивительно, что они отпустили тебя, - услышал парень его голос. - Иди

к жене своей и проси у нее прощения, ничего не бери с собой из этого, - он

кивнул на вещи, которые валялись рядом, иначе сгинешь окончательно, хотя

и теперь ты не жилец на этом свете, но может, какой-то срок еще протянешь.

Мал смотрел на старика, и ничего не понимал, из того, что он говорил, и

только гребень, он схватил его случайно, вместе с рубахой своей, натянул ее

кое - как на тело, которое ныло и болело, и было покрыто синяками и

отметинами разными.

И побежал туда, домой. Он заметил, что сжимает гребень в руках, и

только теперь вспомнил его слова.

Посмотрел на него, забросил в траву подальше, и побежал снова, а потом

вернулся, и бросился искать, словно полоумный, он разгребал траву, выл от

огорчения, и только когда нашел его, спрятал, как драгоценность великую и

немного успокоился.

- Он вернется, - усмехнулась Анфиса, глядя на Старика, - они стояли на

поляне и смотрели на парня, - и тогда даже твоя Лада не поможет, он наш, и

навсегда нашим останется. Что могут дать ему и жены и возлюбленные, а

одной такой ночи хватит на весь год.

Старик молчал, он понимал, что она права, да и как поспоришь с

русалкой, если даже с любой бабой спорить бесполезно. Колдун был мудр, он

никогда не лез на рожон, особенно из-за того, кто сам себя давно погубил.

- Он вернется, ему некуда больше деваться.

 

 

Такое случалось, и не только в стародавние времена, но и в любые

времена такое бывало, потому что ничто никуда не девается, не исчезли и

русалки, и любой может встретиться с ним ненароком, и тогда только

останется в омут за ними нырнуть.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ НЕБЫТИЯ

 

Бескрайни просторы земель русских. Трудно даже представить себе, что

не было тут князя. Умер старый Гостомысл, так и не дождавшись внука своего,

и никто не решался занять его опустевший стол. Не осталось у князя

наследника, все они в неравных схватках головы свои сложили.

Возрадовался старик только тогда, когда узнал о том, что жива его дочь и

подрастает его внук. Когда-то забрали ее в плен победившие викинги. Долгие

годы ничего не слышал князь об Умине своей, и только теперь на самом закате

узнал он о том, что вырос и возмужал среди воинов его Рюрик, потому и

посылал он одного гонца за другие на дальние рубежи и просил об одном, о

его возвращении. Каким тягостным было это ожидание. Порой он уже

надежды терял. Каким бы отважным не был юный князь, но, сколько

опасностей могло подстерегать его на долгом и трудном этом пути.

И хотя волхв, такой же старый, как и сам князь, твердил ему о том, что

ничего страшного с ним не случится, но не мог он до конца верить ему, хотя

прежде верил всегда.

- А что потом будет с ним, - не удержался князь, хотя никогда прежде не

заглядывал он за грань судьбы, не хотел гневить богов своих. Немало горестей

было в жизни его, и лучше не знать о тех бедах, которые еще приключиться с

ним могут, лучше не ведать.

-И нахмурился в тот момент волхв седовласый:

- Всякое будет, - говорил он, - любовь большая и смерть рядом с нею

- Смерть внука моего караулит? - нетерпеливо спрашивал князь.

- Да нет, не бойся, ту, которая полюбить его осмелится, и жизнь своей не

влюбит, когда спокойно оставит он ее, потому что для него всегда будут дела

поважнее любви.

Только после этих слов облегченно вздохнул князь Гостомысл - пусть что

угодно происходит, главное, чтобы с ним все завершилось спокойно, только

это имело какое-то значение

- Род его в глубину грядущих веков протянется, славным будет этот род

княжеский, не смолкнет слава о нем, пока люди на земле жить будут.

Эти слова окончательно успокоили князя. Он знал точно после разговора

с волхвом, что умереть может спокойно. Да и без того уже задержался он в

 

 

этом мире, все его ровесники давно на острове Буяне с Волхвом беседы ведут, и

издалека следят за тем, что на землях, когда-то им родных, происходит, а он

все еще вынужден был тот оставаться, и ожидать, а ожидание длилось

бесконечно.

Но и уйди, даже не взглянув на внука своего - бывала ли в мире большая

жестокость. Хотя почему собственно он должен быть к нему добрым, вот чего

никак не мог понять князь русов.

А когда в покоях своих увидел он эту темную деву и сразу же понял, кто

она такая, потому что и прежде она являлась к нему, когда забирала других.

Он оглянулся и никого больше в покоях не заметил.

- Ты за мной? - спросил он у нее.

- Здесь больше никого нет, пусто, - как-то неопределенно ответила она.

Он не стал больше ничего говорить, ни о чем просить не хотел.

- Ты увидишь его, - почему-то захотела успокоить его суровая богиня,

никогда никого не жалевшая. - Ничего не кончается. Сделать ничего больше

не сможешь, но увидеть увидишь, это точно.

И он успокоился. Почему бы и не поверить ей, да и для чего ей лгать, если

все в ее руках, а от него больше ничего не зависит.

Ладья с телом князя отправлялась в последнее плавание к острову Буяну,

в то время когда внук его высадился из ладьи своей и пересел на коней, вместе

с воинами своими, женой и маленьким сыном, чтобы, наконец, увидеть те

земли, где жила его мать, и все его предки ближние и дальние.

Странное волнение охватило его душу, потому что никогда прежде он не

видел этих земель, не мог представить себе, что они так обширны и хороши.

Мать много рассказывала, но все это нужно было увидеть своими

глазами, потому что нет таких слов, чтобы передать величие этого мира.

Кони притомились, да и воины его уже поглядывали на князя своего, и он

остановился.

В тот момент князь не знал еще, что были они в двух шагах от заветной

цели. И когда появилась девица с печальными огромными глазами,

показалось ему, что юная его мать вышла встречать его.

Невольно замер князь. А она постояла немного, развернулась и

растворилась в воздухе. В тот момент он так и не понял, живая ли она или

только призрак легкий, который сопровождает их по дороге к заветной цели.

Он не понимал языка русов, мать никогда не говорила с ним, уверенная,

что язык предков ему не пригодится. Она противилась долго его

возвращению, потому что пугала разлука и неизвестность, но кто мог бы

удержать ее сына там, в чужом мире, особенно после того, когда дед разыскал

его.

 

 

Сама она знала, что никогда в тот мир не вернется, ничего она кроме горя

и несчастий не видела, но его она удержать все-таки не могла, как ни

старалась.

Воздух неведомой отчизны заполнил молодецкую грудь. Он повернулся к

Одду - другу детства и брату жены его милой, и рассмеялся весело - он уже

знал, что этот день станет для него триумфом.

№№№№№№

 

Та, которая внезапно вышла навстречу к князю поняла, почувствовала,

что стрела пронзила грудь ее, странное томление, дикая тоска поселилась в

ней. Как не пыталась она забыть об этом, ничего у нее не получалось. Он

оставался с ней, он незримый, но такой прекрасный, шел все время с ней

рядом.

И когда появился угрюмый жених ее и заявил о том, что тот, кого ждал

так нетерпеливо их покойный князь, явился к ним.

- Я знаю, - говорила Лада, - я видела его, он так красив.

Сдал кулаки Вадим и вышел из жилища ее убогого, он знал, что если

останется там, то пришибет ее, а этого он уже никогда не смог бы простить.

Оставалось надеяться только на то, что виделись они в первый и в последний

раз. Потому что страшно далеки были эти двое друг от друга, не могли они

оказаться рядом, невозможно это было.

Но утешение было каким-то слабым. Знал Вадим, что какая-то

дьявольская сила водит порой людьми, особенно женщинами. И самым

страшным для него было то, что сам он перед ней был бессилен.

Он не мог спорить с тем, что князь и на самом деле удивительно хорош.

Не встречал он таких красивых и мужественных воинов. Никто не мог с ним

сравниться.

Тревога не покидала души его с той самой минуты, когда юный князь

появился в древнем Новгороде.

№№№№№

 

Это был один из обычных вечеров, когда всем казалось, что все уже

успокоилось. Князь вместе с Оддом, вскочили на коней и помчались туда, на

берег реки, где собирались молодые люди и девицы, чтобы встретиться,

побыть вместе, найти себе кого-то.

Сначала Рюрик противился, но потом и ему стало интересно взглянуть на

подданных своих, которых он совсем не знал. Какими странными были их

развлечения, как упорно прыгали они через огонь, а потом к воде

отправились, чтобы омыть тела свои, и удалились, разбрелись по лесам

 

 

окрестным. Если бы Одда не увлекла какая-то девица, то ничего и не случилось

бы. Но он усмехнулся, только взглянул на князя и исчез.

Рюрик возвращался к своему коню, около которого стояла та самая

ясноглазая девица, которую он встретил в тот день, когда появился в

Новгороде своем. Даже в полумраке он сразу узнал ее.

Она лепетала что-то на своем языке. Он не разобрал бы ее слов, но этого и

не нужно было. Потом все совершалось само собой, но словно бы и не с ним

происходило. И было ему любопытно и весело. И он был князем, а значит

никто ему не указ.

Девица была хороша, хотя уже в тот момент он понимал, что ничто и

никогда не смогло бы связать князя и простолюдинку, он знал, что уедет и

оставит ее навсегда.

Когда он открыл глаза, Одд уже стоял над ним, девица раскинулась в

траве. Он поспешно поднялся, и, не оглядываясь, отправился прочь. Спала она

или только притворялась спящей, он этого не знал и не узнает никогда. Да и

сколько еще таких девиц будет в его жизни, эта просто была первой, но и

только.

Рюрик оглянулся вокруг, нигде и никого больше не было видно. Он был

уверен в том, что эта ночь ни к чему его не обязывает, пока этот мир остается в

полной его власти.

№№№№№

 

Когда на княжеский пир в гридню ворвался угрюмый парень, Рюрик

только пристально на него взглянул, но ничего не сказал.

Он к тому времени уже понимал русскую речь, только никак не мог

уяснить, о какой девице тот говорит. Одд взглянул пристально на своего князя,

прося разрешения расправиться с непрошеным гостем. Но Рюрик жестом

приказал ему оставаться на месте, и сам поднялся к нему навстречу.

- Он хочет драться со мной, - говорил в тот момент князь, и какой из

викингов не умеет держать меч в своих руках.

Самодовольство и презрение, вот что видел Вадим на лице красавца -

князя. И это после того, когда он своими руками сложил погребальный костер

для той, которая была ему дороже всех богатств на свете.

Он не уследил за ней в тот роковой день, а вернее вечер, когда она

встретилась с князем. А потом было уже поздно, ни о ком, ни о чем она

больше не хотела думать, ушла в чистое поле и умерла. Там он ее и нашел на

рассвете. И кого кроме князя мог он винить за то, что с ними случилось.

Вот и рванулся к нему Вадим, готовый убить его, а скорее умереть самому.

Но если даже ему и позволят с князем расправиться, то и тогда воины его тут

 

 

же прикончат. Он бы обречен, но и сам так же, как и Лада больше не видел

смысла в жизни, и хотел только одного - уйти к ней, отправиться в то

плаванье к острову Мертвых, откуда никто еще не возвращался назад.

Вадим дрался отчаянно. Но он был только русичем, никогда ни один

викинг не учил его драться по настоящему, а Рюрик и с самого начала был

одним из лучших среди викингов, иначе бы он просто не выжил в тех схватках,

в которых ему уже удалось побывать и добыть себе громкую славу.

И рухнул Вадим, сокрушенный противником своим. Но никто не смотрел

на строптивца, все их взоры были к князю обращены. А он только спокойно

убрал свой меч, слуги уже поспешно уносили тело воина. Некого было винить

в его гибели, он получил только то, что просил.

И продолжался пир в Новгороде древнем, куда вернулся тот, кого так

долго ждали. Он оправдал ожидания.

Победно усмехнулся и тот, другой. Именно его назовут Олегом Вещим, но

его жизнь и подвиги его - это совсем другая история.

 

 

ИСПОВЕДЬ БЕСПУТНОЙ

( У БЕРЕГИНИ)

 

 

На мир надвигалась гроза. Загрохотал гром, сверкнула яростно молния.

Девица поняла, что она прогневила даже грозного Перуна, а сколько не звала

бога всего земного, прекрасного Велеса, дозваться так и не могла.

И ладно если люди от нее отвернулись, хотя она и не была ни в чем

виновата, не больше, чем все остальные, но если боги не видят и не слышат, то

это настоящая беда, она металась, не зная, куда бежать и кому что сказать.

Заповедный лес, только он и оставался для нее в этом мире, только он

спасение и опора

Любава остановилась около березки в заповедном лесу, той самой, к

которой ее подводила еще бабушка когда-то и сказала тогда, что это ее дерево.

Там душа ее покоилась до ее появления в этом мире, и туда унесется она,

когда настанет черед уходить ей в Ирий.

Давно уже бабушка среди ее предков была, и она стала молодой и

красивой девицей, но какие страсти и страдания теперь владели душой ее. А

ведь сколько раз слышала она, когда подрастала:

- Будут любить тебя мужи чужие, и много бед от этого случится, даже и

оставлять тебя тут страшно.

 

 

Она не понимала, почему любить - это плохо, если в этом мире так не

хватало всем любви. Тогда не понимала, а теперь, когда рассорилась со всеми

родичами, когда мать ее грозила из дома прогнать, много поняла она из

бабкиных слов, да не слишком ли поздно это случалось?

Вот и бросилась она в лес заповедный, а куда еще было пойти той, от

которой отвернулись все, и почему, потому что муж сестры ее никак в покое

не может оставить, и все время там, где она оказывается. Уже и просила она

его, и умоляла. А он только смотрел ничего не видящими очами и шел за

ней, словно привязала она его к себе. А может, и привязала, кто знать это

может наверняка. Только не знает, как теперь избавиться.

И когда сестра ее волком взглянула, то не выдержала она, и бросилась со

слезами бежать. И сама не заметила, как оказалась на опушке леса

заповедного. Видно, это бабка с того света остановила ее и направила сюда,

когда уже не знала она куда бежать и что сказать?

А вот и березка.

- О, матушка, Берегиня, появись предо мной, не к кому мне обратиться

больше, только ты одна и помощь и опора.

Замолчала и прислушалась она, и в тот же миг и появилась высокая,

статная, светловолосая, в каком-то зеленом наряде, почти не отличимом от

листвы на деревьях.

Появилась и встала молча перед нею.

- Тебе все ведомо, - говорила Любава, боясь, что она исчезнет скоро, и не

дослушает ее до конца.

- Скажи, в чем повинна я, почему доля у меня такова. Ведь не нужен мне,

никто не нужен, а муж сестры моей и вовсе не нужен, так что же такое со мной

творится.

- Ничего, дорогая, пройдет это, скоро пройдет.

- Но что сделать я должна для того.

- Оставайся в лесу до рассвета, и сама все увидишь и узнаешь, - сказала

она и растворилась тут же.

Оглянулась Любава по сторонам. Никого никогда не было в тот миг.

Присела она около березки своей, спиной к стволу ее прижалась, и так

хорошо, так спокойно ей было, что заснула она в тот момент, как никогда дома

спать спокойно не могла.

А что было потом? Когда девица мирно лежала, раскинувшись на траве

мягкой? Птицы пели, бабочки и стрекозы порхали. Взглянула на нее еще раз

украдкой Берегиня, и юношу прекрасного подтолкнула к ней.

- Иди, иди, ждет она тебя. Хватит ей с чужими страдать, да от мужей

чужих бегать, твой час настал.

 

 

И опустился бог страсти Ярило рядом с ней на траву, и коснулся ладонью

щеки ее розовой во сне и еще раз он улыбнулся, а потом медленно и очень

осторожно губы его ее губ коснулись. И такое удивительное тепло по всему

телу девицы пошло, какое только в заповедном лесу и можно пережить. А

руки с перстнями рубиновыми уже по телу ее скользили, и подалась ему

навстречу спящая Любава.

Она чувствовала, что происходит что-то невиданное. Но поддаваться

этому никак не хотела, и глаза открыть боялась, потому что знала, что, как

только проснется, исчезнет юноша прекрасный, не будет его больше рядом. А

ей так хотелось узнать, как это бывает не с чужим мужем похотливым, не

украдкой от всех, а на глазах у Берегини, в заповедном лесу.

Но не собирался Ярила уходить от нее. Никогда не уходил он раньше

срока от возлюбленных своих, а накрыл ее юным и прекрасным телом.

На полянке появился Лель. Мельком взглянул на них и улыбнулся, уселся

он на пенек и заиграл песню первой любви, ту самую, которую всегда играл

для тех, кто в первый раз утехам страсти предавался.

И такая удивительная музыка в тот полдень в поднебесье звучала, что

слезы счастья потекли по щекам Любавы. Она то смеялась, то рыдала в дивном

сне своем и молила о том, чтобы никогда это не кончалось.

Но в тот момент, когда все произошло, и невероятные ощущения

подняли ее над землей и понесли куда-то, где-то далеко еще звучала песня

Леля. И она знала, что это случилось, это случилось с ней, и было божественно

прекрасно, так как ни у кого и никогда не было. А кому так не кажется, когда

все в первый раз случается?

Пробудилась она к удивлению своему не около березки своей, где

заснула, а на берегу лесного озера. Не задумываясь, бросилась туда, в воду

прозрачную и прохладную, и долго там плескалась, распугав и разозлив всех

русалок. И только когда косматая голова водяного показалась над водой,

выбралась она усталая и совершенно счастливая на берег, отдохнула немного и

медленно пошла в свой мир.

На перекрестке она снова встретилась с Берегиней.

- Позволь мне здесь остаться, я не хочу возвращаться к ним, - со слезами

на глазах просила ее девушка.

- Не нынче, - твердо говорила та, - ты вернешься, в свой срок, но никто не

волен нарушать волю матушки Мокоши. Только не бойся ничего, по-другому

все там теперь будет.

И не посмела девица больше ни о чем ее просить, понимая, что та и без

того много для нее сделала. Медленно и нехотя приближалась она к людям,

которые ничего кроме огорчений и бед не дарили ей пока.

 

 

Огни костров уже полыхали на опушке, и какой-то юноша шел к ней

навстречу. Он был незнаком ей. Но она понимала, что вместе с ним и начнется

новая, совсем иная жизнь.

Конь хрипел где-то рядом. И она услышала слова, которые во все времена

мечтала услышать любая из нас:

- Я пришел за тобой, чтобы увезти тебя в свой мир.

И ни с кем не стала она прощаться, потому что и на минуту боялась

оставить его, а вдруг он исчезнет.

И смотрели девицы и парни у костра, как ехала она в его объятиях и

улыбалась. И никакая сила больше не могла остановить и разлучить их.

 

 

 

Ни о чем я не стану жалеть (Дева Обида)

ТАЙНА СТАРОГО ОЗЕРА

 

Не могла уберечь Берегиня,

Я ушла с ним на берег пустой

А в душе ледяная пустыня,

О, как юн был возлюбленный мой.

И его я тогда пожалела,

Этот пыл попыталась унять,

И красивое юное тело

Покорило, конечно, меня.

А душа? Растворилась во мраке.

Он похитил ее навсегда…

( Песня Русалки)

 

Звезды сверкали над засыпавшей землей, и только княжеский пир был в

разгаре, когда в гридне появилась Рада.

Никогда прежде не позволял ей отец представать перед князем

сластолюбивым, а тут сам потребовал, чтобы обрядилась она в лучшие свои

одеяния, украшения свои надела и на княжеский пир за ним следовала.

Только глаза ее сверкнули в ответ. Такого от отца девица не ожидала, что

он собрался ее продавать или подарить князю, как игрушку какую - то на час.

Накануне узнал старый Ждан, что пусто и тяжело на сердце у князя

Олега, никого не было с ним поблизости из дев. Он услышал, как сам тот

говорил:

- Холодно в душе моей, словно все там обледенело.

 

 

И рады были бы ближние и дальние ему услужить, да не особенно

понимали как. Он же сразу о Раде вспомнил. Если станет она княгиней, то

можно будет и к предкам спокойно уйти, но если и не станет, не забудет тех

ночей князь и не бросит он ее, когда сложит голову воевода свою в сражении

ратном, или просто к предкам уйдет, не оставит без внимания, и ему

спокойнее будет.

Конечно, от нее всякого ждать можно было, вон как глаза горят, но он

надеялся на то, что если она разумной не будет, то его послушается, потому

что он лучше знает, что и как быть должно. Если бы ее мать была жива, тогда и

волноваться бы не о чем было. Но давно уже в Ирии она среди родичей своих

его дожидается, и он готов уйти, когда будет знать, что не бросил дочь в

одиночестве, потому что братьев нет у нее, а все остальные родственники, не

мог он им особенно доверять. Только и явятся они, чтобы добро его к рукам

прибрать, тогда и вспомнят, кто сват, а кто брат и всякий в свою сторону

тянуть будет бесстыдно.

№№№№№№

 

В тот момент, когда Рада пришла, княжеский пир был в разгаре.

Князь поднял узорный кубок с пивом, когда она вошла, и посмотрел на

нее пристально и внимательно.

Потом он молча взглянул на воеводу своего, и все ему стало понятно, но

он одобрил мысленно поступок старого вояки, и если было за что попрекнуть

его, только за то, что до сих пор скрывал он от них дочь свою.

Она села на то место, которое было ей указанно, и была спокойна. Для

молодой девицы, впервые оказавшейся на княжеском пиру, она вела себя

дерзко, но князь Олег только усмехнулся, а ему и не хотелось покорных, и в

том воевода потешил его.

Когда, взглянув на отца, Рада поднялась и пошла, после того, как

поднялся сам князь, тот с кем-то говорил и не заметил ее рывка, он считал, что

исполнил все, от него зависящее, и большего не надо.

Она направилась к выходу, решив про себя, что здесь не так уж плохо, и

князь, пожалуй, ей даже понравился, эти глаза с поволокой, они говорят все

без всяких слов, этот странный полет в неведомое, это часто виделось ей во сне,

и потом, она никак не могла успокоиться больше. Если бы отец не показывал

всем своим видом, что, как дорогую игрушку, он бросает ее князю, она бы

возможно и согласилась быть с ним.

Рада имела дерзость думать о том, что она может как-то изменить то, о

чем без слов договорились эти два мужа старые, впрочем, князь не был стар,

хотя ей показался в тот момент стариком. И понимая, что может произойти,

 

 

от девиц она слышала о таком, она решила улизнуть от них, если это и

случится, то не нынче, не теперь.

И хотят ли они того или нет, но будут с ее желаниями и капризами

считаться.

И ей удалось свернуть с аллеи куда-то вбок, оказаться в очень узком

проходе, и затаиться.

Она видела, как рванулся князь Олег в свете луны. Его в тот миг кто-то

остановил, спросил о чем-то, и он не заметил, как она исчезла.

Все эти лабиринты причудливые и были сотворены искусными

мастерами для того, чтобы князь или кто-то из его приближенных в нужный

момент смог удалиться с возлюбленными своими, да так, что не отыщет даже

тот, кто и захочет найти, и попробовали бы слуги верные сунуть туда носы

свои любопытные.

А там моментально слетали одежды с избранной прелестницы, и руки

его скользили по обнаженному телу, иногда ласково , иногда грубо он

опускался с ней вместе на мягкую траву, она здесь была особенно мягкой и

ухоженной, и предавался, как молодой бог Ярила в Купальскую ночь, любви.

И каждый раз придумывал он что-то новое и невиданное, так что девицы,

даже и знавшие о похоти княжеской, диву давались, а потом рассказывали

подругам своим, а то и возлюбленным, как это было на этот раз. И что могли

и первые, и вторые? Девицы, которые не были приглашены в объятия

княжеские, завидовали тайно или явно, парни понимали в глубине души, что

им уже ничем не удивить подруг своих, и никак не могли уразуметь, как им

творить такое можно. А те объяснять им ничего не хотели, и приходилось им

тихонько уходить к молодым девам, да нетронутым князем, чтобы хоть в том

опередить его и потешиться вволю, как могли.

Им рассказывали про благородного Рюрика, который на девиц их не

смотрел - вот времена были замечательные, а тут попробуй с князем тягаться,

когда и власть его безгранична, и если верить им, то лучшего возлюбленного и

не найти нигде.

Слышала о том и Рада от подруг своих задушевных, и знала, что

расспрашивать и завидовать ей будут, но словно черт толкнул ее в то самое

укрытие, когда момент волнующий и неповторимый приблизился. Обидно ей

стало, что все так должно было случиться, пусть и с князем великолепным, да

не о таком она вовсе мечтала прежде.

Князь ушел далеко и понимал, что не видно ее нигде. Заглядывать в

каждый лаз и искать сопливую девчонку он не собирался, развернулся и

пошел назад, не понимая, отец ли наказал ей так себе вести, или еще что-то

случилось. Хотя представить себе, что она бросилась к кому-то, про него

 

 

забыв, он никак не мог. Такое и в голову ему не могло прийти. Но что

случилось на этот раз. Ни одна из девиц до сих пор не посмела бы сбежать от

него, а эту черт сам водит.

Князь не терпел, когда что-то срывалось и шло не так, как ему хотелось,

особенно если это касалось девиц и женщин, которых он для себя выбирал на

ночь.

И когда он ушел, и Рада осталась во тьме одна, она вдруг испугалась и

поняла, что должно случиться что-то непредвиденное. Что она скажет отцу,

пустит ли он ее домой, что будет с ней дальше и что будет с ее отцом после ее

дерзости? До сих пор она о том и не мыслила вовсе. Это был князь Олег, -

стало доходить до нее главное.

И она, выбравшись из своего укрытия, побрела домой, очень медленно,

решив, что на ходу должна придумать что-то, в крайнем случае, прикинуться

дурочкой и показать, что она ничего не знала и не поняла.

Она присела на берегу озера, где обычно днем любила сидеть и не бывала

никогда ночью, и когда кто-то во тьме положил ей молча руки на плечи, она

подскочила, как ужаленная, и пронзительно крикнула. Но кто-то большой и

сильный (она едва ему до плеча доставала), стал жарко ее целовать. Кто бы

это мог быть, кроме князя Олега. И она решила, что все не так скверно, как

недавно казалось, и отдалась ему, решив, что если всем этого хочется, то глупо

было противиться дальше.

Он видел, куда я пошла, он не отступится от своего и пускай. Она

совершила глупость, но это можно поправить.

И только когда из-за туч появилась предательница луна, она поняла, что с

ней был вовсе не князь, а прекрасный юноша в одеянии воина. Она видела

его на пиру, и даже улыбнулась, мысля о том, что хорошо, если бы он оказался

князем Олегом, и тогда все было бы не так грустно и обидно.

Но Рада прогнала тогда крамольную эту мысль, теперь ее желание вроде

бы и осуществилось, только что-то не особенно она радовалась, все

запутывалось еще больше. Она бы и порадовалась тому, что произошло, если

бы не думала о том, что должна сказать отцу.

- Я женюсь скоро, - услышала она его голос, - вот и хотелось, пока на воле

с тобой ночку провести.

- Наложница князя, - расхохоталась Рада.

Она сбежала по собственной глупости от князя и оказалась в руках

простого воина - хорошо, что он женится, а то бы еще и приставать начал, и

все рассказывать о том, что случилось с ними этой темной ночью. Но так

можно было верить в то, что он будет держать все в тайне.

 

 

Она вернулась домой на рассвете, и решила, что пока отцу наверняка

ничего не известно, и можно поспать спокойно. От переживаний и утех, она

так устала, что валилась с ног.

В доме было тихо и ладно.

Проснулась она поздно. И служанка уже ворчала о том, что отец сердит,

и посылал будить ее во второй раз.

Но Рада пока с ним решила не встречаться. Вечером, когда он обо всем

узнает, тогда и придумает, что сказать ему. Она выскользнула на озеро,

которое было в двух шагах от дома воеводы, переплыла на другой берег и

заснула там, на теплом солнышке в полном одиночестве снова.

Снился ей молодой и прекрасный бог, то ли Купала, то ли Ярила сам, он

отодвинул князя Олега и пошел к ней навстречу. И улыбнулась ему ласково

Рада, и снова придавалась утехам уже во сне. Но когда, как не во сне приходят

к ним боги, спустившись с небес, и чем черт не шутит, возможно, так оно и

было. Тогда и рождались самые удивительные и сильные и прекрасные дети у

этих дев.

Когда она к вечеру вернулась домой, то поняла, что не может все время от

отца и от ответа бегать, там стояла странная суета. Она увидела, что сам князь

явился к ней, но на дворе стояли кони, и было несколько воинов, среди них и

Од - тот самый с которым она ночь провела.

Но какими-то странными они были при дневном свете. Думая только о

своем, Рада никак не могла сообразить, что произошло, хотела сначала бежать

из дома, но, видя, что к ней никто не бросается, и тащить ее во дворец не

собирается, она поняла, что произошло что-то совсем иное, и весь мир не

сошелся клином на ее ночных похождениях.

Когда за спиной захрипел княжеский конь, она невольно отпугнула в

сторону, но в такие минуты князь Олег не смотрел на девиц, он не узнал ее и

вряд ли бы что-то сказал, если бы и отличил от любой другой.

Она проскользнула в собственный дом, еще не понимая, что же отец

затевает, почему князь тут оказался, и воины. Когда она уходила из дома,

служанки ей не говорили о том, что у них пир затевается. Она терялась в

догадках и почувствовала себя маленькой и беззащитной девочкой в огромном

и враждебном мире.

Но в тот момент она и увидела его посреди огромной комнаты. Она

скорее поняла, почувствовала, а не увидела, что он мертв. Князю кто-то

объяснял, что они были на охоте и стрела, невесть откуда взявшаяся, пронзила

его грудь. Сколько они не искали, так и не нашли того, кто стрелял.

 

 

Князь угрюмо смотрел на своего воеводу, о чем он думал, никакой волхв,

вероятно, угадать бы не мог. А волхв уже появился, его глаза странно

сверкнули, и он взглянул на князя.

- Не было меня там, и ты мне должен сказать, что там произошло, -

подступился к нему князь, понимая, что если кто-то ему и ответит, то вечный

его противник.

- Соловей - разбойник, - совершенно серьезно заявил тот, - я

предупреждал их, чтобы в неурочный час там не появлялись, но они тебя, а не

меня слушаются, это было только предупреждение, если не уймутся они

Он замолчал. Старый спор их с князем продолжался, но волхв всегда

чувствовал свою правоту.

Невольно взглянула на этих двоих Рада, смотреть больше на мертвого

отца было невыносимо, и только в глубине души она радовалась тому, что в

этом есть и доброе - ей не нужно ему ничего объяснять что-то о случившемся

накануне, но как ей быть дальше.

Но как же прекрасен был волхв, она залюбовалась им невольно, и не

нужно быть ясновидцем, чтобы понять взгляд этой девицы. Он прикинул,

когда и как может встретиться с ней, потому что знал, что князь накануне

напрасно искал ее - девчонка не промах и тем приятнее будет, когда князю

донесут, что она была с ним, сбежав от него самого.

Этому чужаку - викингу, которому все подчинилось в его мире, надо

будет все время показывать, кто настоящий повелитель в этом мире, и Рада

ему в том поможет, а еще и удовольствие получить, а почему бы и нет?

- Я буду ждать тебя на нашем месте, - услышала она голос воина.

Он стоял за ней, и никто не расслышал то, что он говорит, никто, кроме

волхва, который все слышал.

Он увидел, что это был Од, и прекрасно знал, что уже назначена его

свадьба, и он с ней встречаться собрался. Это рассердило его еще сильнее, что-

то ускользнуло от него, он слишком много думал о князя, и не видел другого.

Он понял, что надо остановить это все действо, он не позволит лгать

перед богами этому юнцу.

И только мертвый воевода, уже отстраненный Мареной самой от

реальности, один был безучастен ко всему, что вокруг творилось.

Волхв остался в его доме. Он решил преградить ей дорогу, когда она

отправится на свидание, а еще лучше просто опередит ее и сам встретится на

берегу озера с мальчишкой.

 

 

 

 

 

№№№№№

 

Одд смотрел вдаль и думал о том, почему так долго не было Рады, он

знал, что уверит ее в том, что ничего после свадьбы не изменится, они будут

встречаться, она останется его любимой наложницей.

И не было в душе его сомнения в том, что она согласится с ним во всем,

особенно теперь, когда ее отец был мертв.

Он задумался, когда из тьмы вырос волхв во всем великолепии своем, он

никак не мог ожидать его появления.

- Ты свою невесту ждешь, а не рано ли? - усмехнулся он.

Перечить ему юноша не посмел, даже князь Олег был с ним очень

осторожен, а уж куда воину противиться.

- Нет, я жду другую, - вырвалось у него.

Он был уверен, что так ему проще будет оправдаться. Но это и

показалось самым страшным.

Они не заметили Раду, она стояла над ними над обрывом и смотрела и

старалась услышать и понять, что же там происходит. Она пришла, чтобы

сказать воину, что ничего не будет, не станет она ни княжеской, ни его

наложницей, и пусть не надеется, хотя она понятия не имела о том, кем станет.

И такой задор был в тот момент в душе ее. Она упивалась свободой, и думала,

что сделать, чтобы никому она не досталась и оставалась свободной.

Какая - то странная черная птица появилась во тьме, и она задела Раду

огромным крылом, и от неожиданности она не удержалась на ногах,

пронзительно крикнула и кубарем полетела вниз.

Оба, и волхв, и воин, бросились к ней, еще не понимая, кто там упал,

хотя догадывались, что пришла она.

Волхв склонился перед ней, и тогда только он понял, что это Рада.

- Какие у тебя глаза, - выдохнула она.

Но это был ее последний вздох.

Воин пошел прочь, он понимал, что все кончилось, ему показалось, что

она нарочно бросилась с обрыва. Он вовсе не хотел слышать всего, что скажет

ему чародей, уж точно ничего хорошего, только теперь он понял, что не

только князь, но и чародей его соперник, и неизвестно еще что князь сделает,

когда обо всем узнает. Об этом даже страшно было подумать.

А тот подхватил ее тело на руки и медленно понес, понимая, что

воскресить девушку он не сможет, но почему она так с ними поступила?

Птица еще покружила в темноте, он в суматохе так и не заметил ее, и

исчезла.

 

 

Он знал, что дурная слава его только усилится, но как-то бояться ему

особенно нечего было. Он положил ее на дворе воеводы, его уже успели до

заката похоронить. И велел разводить костер среди ночи, надеясь на то, что

пока князь обо всем узнает, все будет кончено.

Огонь полыхал до рассвета. Его никто ни о чем не спрашивал. И только

Одд подошел и издалека смотрел на то, как пламя пожирало тело той,

которая вчера еще такой пылкой и страстной была в его объятиях.

- Она не досталась никому, упрямая девица, но как она могла так с ними

поступить.

Пустота и тьма, вот что оставалось в душе того, кому только дали

пьянящего напитка пригубить, но испить кубок до дна так и не позволили.

Волхв был прав, князь так до утра ничего не узнал, а потом ему сказали,

что она была на свидании с кем-то, наверное, с молодым богом. И волхв

принес ее назад мертвой, видно возлюбленным ее был сам Ний, от одного

взгляда которого умирало все живое, но Раде и сам Ний не страшен, только в

прах она обратилась после ночи любви такой.

Князь больше никогда о ней не спрашивал. Волхв ничего о

происходившем не сказал, и только порой ему снился сон, будто обратилась

она в черную птицу и улетела куда-то, где уже никто ее не мог достать.

Вероятно, так и было все на самом деле.

А как еще могли в этом мире появиться Белые Лебеди, Девы - Обиды с

вечно печальными лицами, которые порой опускались на озеро, и манили во

тьму случайных прохожих, остановившихся, чтобы на них полюбоваться.

Говорят, они появлялись в этом мире, чтобы предупредить о страшной

беде, которая поджидала живых. Одну из них Волхв называл Радой, и он все

время видел ее в самых тревожных своих снах перед бедой.

Он прожил долго, всех пережил, и оставался все таким же великолепным,

и только порой в тревоге просыпался, когда видел Деву Обиду. Он знал, что

однажды она приплывет за ним, недолго уже ждать осталось. И тогда в Ирии

они навсегда будут вместе, как ему и мечталось когда-то.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Страсти огненные в Купальскую ночь

 

С каким нетерпением все в мире подлунном ждали этого часа и дня

этого, а вернее ночи, когда боги спускаются на землю, и все вольны

предаваться страсти с избранником своим. И этот удивительный танец

страстей под луной, он давно стал знаком того, что родятся самые крепкие и

прекрасные дети.

Избранницами были те, кого из толпы нарядных девиц выбирал Ярила,

Купала, Даждьбог - и остальные солнечные боги. Они были избранными и

становились жрицами, потому что должны были не просто род продолжить,

но и самых прекрасных людей принести с собой в мире этот. И не каждую, не

любую бог выбрать мог. Ну а те, кто и вовсе в одиночестве оставались, казались

они брошенными и несчастными. Потом целый год, а то и больше парни к

ним не подходили. И тогда бежали они к реке или озеру в заповедном лесу, и

от горести своей в омут бросались. Так появились первые русалки. Берегини,

бывшие там, в другие дни отводили беду, но в такие ночи не трогали они

несчастных, потому что знали , как тяжко придется им не то, что без богов, но

и без мужей обычных.

Так и решались судьбы под луной вдруг - выбрали тебя или не выбрали.

Как же хотелось каждой быть избранницей, а не брошенной и забытой. Страх

этот живуч до сих пор в душах женских.

Забава проснулась в полночь. Луна слепила и звала куда-то. Она

удивилась тому, что заснула в такое-то время. Никто не спал больше - нынче

Купальская ночь. А это значит, а это значит, что совершается такое…

И она вспомнила, как дала ей ведьма какое-то зелье, говорила, что

приворожит она своего любимого, забудет он про всех остальных дев и только

с ней будет, а что вышло. Она чуть праздника не проспала.

Но она посмеялась над старухой и бросилась туда, на поляну, где вовсю

полыхали костры. Она не бежала даже, а летела, обгоняя ветер. Потому

сначала и не заметила, как изменился этот мир.

Какие-то фигуры и тела невиданные были повсюду, они то

приближались, то отдалялись обнаженные и прекрасные.

Люди тоже были где-то, но они казались далекими и маленькими, словно

бы она их с высоты видела.

И смеялся прекрасный бог рядом, он тянул к ней свои великолепные

руки.

В тот момент она уже благодарила ведьму за то, что та такое сотворила.

 

 

Хотела остановиться на поляне и к остальным присоединиться, но порыв

ветра понес ее дальше. И она оказалась около Дуба священного в заповедном

лесу.

Опомнилась едва, а тут гром и молния, и огромный змей опустился на

поляну. Она хотела завизжать и бежать, но остановилась. Как же он был

красив, как переливалась чешуя его огненная. И совсем ничего не боялась

Забава.

А между тем обличие его менялось на глазах у нее, и вот уже юноша

прекрасный в алом плаще стоял перед ней.

- Ты Змей, - прошептала она.

- И еще какой, - усмехнулся он, распахнул плащ , под которым ничего не

было. Но зато, каков он был.

- Надоело мне девиц воровать, - слышала она над самым ухом, когда

прильнула к нему, потому что страсть охватила ее в тот же миг, вот и

попросил я Ясуню привести ко мне такую, которая не испугается, ни того, ни

этого обличия моего. И не сгорит, когда обниму я ее и пламенем своим опалю.

Но эти слова звучали уже в полусне, потому что ни небес, ни мира людей

не существовало больше.

- Пошли, там мягкая трава, - шептала она, - я так хочу…

Но не было слов, и чувств не хватало, она пылала. Огонь охватил то, что

было ее одеянием, но он, обжигая тело, не причинял ей никакого вреда,

наоборот, желание становилось все сильнее, хотя куда уж больше.

- А я думала, проспала все, надо будет поблагодарить старуху.

- Не надо, - усмехнулся Змей, - она моя старая должница, и потом мы

подарим ей волхва.

- Кого? - удивленно спросила Забава.

- Чародея, умаялась она в одиночестве своем колдовать, да и миру этому

нужен давно чародей. И только та, что Змея выдержит и может родить и миру

его подарить.

Ей стало немного страшно, потому что в тот момент огонь перебрался

уже в чрево ее, и он жег и ласкал и изнутри тоже.

А потом она забылась и заснула.

Старуха вышла из леса и усмехнулась.

- Иди уж, о ней и о сыне твоем я сама позабочусь, иди.

Змей исчез в ту же минуту, как только перенес полумертвую Забаву в

избушку на курьей ноге и осторожно положил на лежанку.

- Иди, мне и без того ночь продлить пришлось, пока вы нежностям

предавались, а Мокошь и без этого зла на меня.

Ничего не ответил Змей Огненный матушке своей.

 

 

Только один раз в году, в Купальскую ночь разрешалось ему появляться

тут, выбирать себе деву и проводить с ней время в ласках огненных, от которых

все сгорало в округе, чтобы потом чародеи, богатыри, воины и князья на земле

этой появлялись. Но все у него до сих пор не то и не так выходило, не

выдерживали ласк его огненных девы смертные, сгорали они дотла. И только

на этот раз повезло ему, Забава выдержала, и знала она, ведьма и сам Змей,

что в положенный срок родится чародей Волхв, а от него уже и род волхвов

пойдет.

Так все начиналось в незапамятные времена.

 

 

 

СКАЖИ МНЕ, КУДЕСНИК (ТРИУМФ ПОРАЖЕНИЯ)

 

Открой мне всю тайну, не бойся меня,

В награду любого возьмешь ты коня.

А.С. Пушкин

 

Первая звезда вспыхнула на небе. Тьма упала на Землю. Старик

всматривался во мглу, но никого не мог различить в мире, казавшемся

безмолвным и пустым.

Холодно и уныло было и в огромном храме. Он медленно отошел от

небольшого окна, двинулся к выходу, но остановился в нерешительности.

Старик ждал известия. Оно могло стать самым важным в его жизни.

Высокий и седовласый, очень худой и почти яростный, он подошел к

священному огню, жестом приказал жрецу, за ним присматривавшему,

удалиться.

За ним последовал человек в капюшоне, надвинутом на лицо так, что

разглядеть и узнать его невозможно. Но этот жрец был не особенно

любопытен. Его волновало только то, чтобы жертвенный огонь не погас - за

это можно было жизнью заплатить. И это уже случилось с его

предшественником. Но сейчас, когда у огня оставался сам Боговед, он мог не

волноваться и передохнуть немного.

Незнакомец молчал.

- Он вернулся? - раздраженно спросил Старик.

Никто не знал его имени, да и было ли оно у него, может, в другой жизни.

В блеске огня особенно ясно видна была та ярость, которая проступало на

его высохшем лице. Он не пытался скрыть досады, хотя злился он очень редко,

 

 

это мог бы подтвердить любой из тех жрецов, которым приходилось с ним

сталкиваться.

Но для злости его нынче была причина.

Как долго просил он у своих богов поражения для викинга, называвшего

себя князем Олегом. И к грозному Перуну обращался, и к мудрому Велесу, и к

отцу всех богов Сварогу. Но не слышали они его и не слушали. Они бывали

глухи порой и к мольбам своих первых волхвов. Вот и ему не вняли, словно это

он в чем-то перед ними провинился.

И ликует нынче древний Киев, славя князя-победителя. И не успокоить

его, и не унять никак. Царь Морской, забравший многих, позволил ему

вернуться домой с победой и богатствами. И с волей его не поспоришь.

Старик долго молчал. Неподвижно стоял он перед огнем. Все замерло: и

жрецы и вестник - ни один не шевелился, кажется, они даже не дышали.

Никто не решился бы в тот момент произнести ни одного слова. Но он

сам резко повернулся к ним. Бесстрастный и отрешенный, словно и не было

той вспышки гнева, стоял он перед ними. Он давно понял, что огонь легко

может унять любую ярость, стоит только пристальнее на него взглянуть.

Но жрец, бывший в тот момент во дворе храма, сообщил, что князь ждет

его. В такой час?

- Что ему надобно?- вырвалось у волхва.

Он дивился дерзости властелина. Ему ведомо, что в такое время его не

может быть в храме, и уж никого кроме своих богов принимать он точно не

станет.

Но он жестом отпустил жреца и двинулся к выходу. Не здесь же, перед

священным огнем, принимать чужака. Не бывать этому, тот и без того страх

совсем потерял. Хотя, говорят, у варягов их и не бывало никогда. Но он

пришел к ним, и живет среди них, а не в своем диком мире.

Лицо волхва казалось каменным. Он и сам был одним из тех божеств,

взиравших с высоты на людей.

Он сразу заметил князя и остановился перед ним на приличном

расстоянии.

Но исподлобья волхв старался разглядеть победителя. В полумгле он

казался моложе и сильнее, чем хотелось старику. Он переживет всех и навсегда

останется победителем, это было написано у него на челе, Волхва не

обманешь.

Но видел ли он это в Книге Судеб или сам так решил с досады - не

разобрать

- Радостно зреть победителя. Ты так спешил, что не мог дождаться

рассвета?- вопрошал он.

 

 

Голос его звучал глухо, и не понятно было, издевается ли он или просто

так привык беседовать с миром. В уголках губ мелькнула усмешка. Но он

наклонил лицо, не желая раскрывать истинных своих чувств.

Князь нахмурился, не такого приема он ожидал, хотя он всегда терялся,

когда речь о волхвах заходила, и вообще не знал, что от них можно ждать.

А сколько слышал он о могуществе кудесников. Но столкнулся с этим

лицом к лицу и едва устоял. Тогда он был юн, но ничего не изменилось и за

эти годы. В тот миг особенно ясно ощутил это князь.

Он знал, что противостоять им, бороться с ними будет до последнего

вздоха. Слова своего, данного в юности князю Рюрику, он не нарушал, хотя

всякое случалось.

Он никогда и ни о чем не просил волхва, и сейчас пришел к нему

победителем. Но и это не подействовало на упрямого Боговеда.

- Воины мои говорят о жертвах, - наконец сказал князь о главном, - но мы

не захватили с собой пленников, путь был долог и труден.

- Это поправимо, - отвечал Волхв.

Странная искра мелькнула в глубине его глаз, а еще миг назад они

казались потухшими, безжизненными.

- Для этого есть жребий, пусть боги определят, кто им надобен.

После этих слов не только люди, но и все вокруг замерло. Кто-то из

воинов, стоявших за спиной князя, ссутулился, кто-то взглянул на небеса, ища

у них защиты.

И все ждали раската грома - Перун должен дать свое согласие на

жертвоприношение. И он видит, вероятно, с небес, как этим двоим тесно в

мире.

Князь молчал только мгновение. Он все понял. Но тени страха или

беспокойства не было на его прекрасном лице.

И они услышали его голос. В нем была и дерзость и отвага:

- Если это воля твоих богов, я буду участвовать в жребии наравне со

всеми.

Не мог князь Олег ни ответить на вызов. Он бы никогда не простил себе

минутной слабости.

Волхв молчал. Другого ответа от этого князя он и не ждал. Но что делать

ему, прослывшему мудрецом? Уговорить богов принять в Сварог победителя

и лучшего из князей? Глупо и недостойно его. Да и не был он уверен в том, что

на этот раз они согласятся с ним. Ему казалось, что когда появился князь Олег,

связь его с богами ослабла, все пошло не так, как ему хотелось. И ни в чем

больше не был уверен Старик.

 

 

И он изменил свое решение. Он отказался от брошенных в запале слов.

Более здравая мысль пришла ему в голову.

- Нет, княже, это не воля богов. Видел я судьбу твою. Не от жребия, не от

руки жреца моего суждено умереть тебе.

Он мгновение помедлил, словно решая, говорить ли князю то, что

написано в судьбе его.

- Смерть ты примешь от коня своего.

Никогда еще волхв не был так уверен в том, что говорил. Но сразу после

этих слов он резко повернулся и пошел назад в храм, оставив князя в

одиночестве. Он торопился. Ему не хотелось, чтобы князь разглядел в тот

момент его лицо и понял, что он лукавит.

Из-за туч медленно выплыла луна, и стало совсем светло.

№№№№

 

Олег вскочил на коня своего и рванулся во тьму. Он и сам не мог сначала

понять, что так смутило его. Он так ничего не смог добиться от коварного

волхва, но он не струсил и не отступил, даже когда тот бросил ему вызов.

Последние слова его, путанные и туманные, не давали покоя. Но о чем он

говорил? Если его не трогают боги, как конь, его любимый конь, его гордость,

может причинить ему вред. Глупости все это, он просто выжил из ума.

Он мчался молча, воины не поспевали за ним. Но он старался ни о чем

больше не думать. Он хотел забыть о встрече во тьме. Скорее вернуться на пир,

который он так внезапно покинул. Воины и без того заждались, он напрасно

оставил их в такой торжественный час.

А старик? Да что в нем есть такое, из-за чего он должен тревожиться. Но

князь знал, что легче покорить весь мир, чем сладить с одним вздорным

стариком. Это они, воины его и все остальные, считают его богом, сошедшим к

ним с небес. А он простой смертный, слабый и немощный, и задержался в

этом мире слишком долго и только.

Блеснула луна. Шарахнулся в сторону конь. И он резко остановил его,

соскочил на землю и пешком направился к городу.

Воины, догнав князя, ничего не могли понять. Они не знали, как им

поступить, почему он оставил коня. Разговора с волхвом они слышать не

могли, вот и терялись в догадках.

Они и прежде замечали, каким странным становился князь, когда

сталкивался с волхвами. Но этой ночью совершилось что-то совсем

необъяснимое. А до города, до его дворца было не близко. Кто-то предложил

ему своего коня. Он махнул рукой и пошел пешком, ни на кого не глядя.

 

 

 

№№№№№

 

Волхв покинул храм на рассвете. Когда он подъехал к перекрестку то

обернулся к жрецу, ехавшему за ним.

- Какой красивый конь, - усмехнулся он, - и кто мог оставить его на ночь в

чистом поле?

Спрашивал он, лукаво улыбаясь - ответ ему был известен заранее.

- Видно князь его тут оставил, - тихо отвечал жрец, - такой конь был

только у нашего князя.

Он не понял, что заставило волхва перемениться в лице. Но он давно

привык и к внезапным его ласкам, и к гневу, это другие считали, что Волхв

невозмутим, но он-то видел другое.

- Забери коня, пока его звери лютые не загрызли, - резко приказал он.

И когда жрец помедлил, он так на него взглянул, что тот поспешил к

коню.

- Непобедимый, - прошептал Волхв, - с чего это они так решили?

И странная усмешка осветила его лицо, казавшееся в свете луны особенно

бледным. Он отправился догонять своего ученика.

Луна поспешно скрылась за тучами. Мрак проглотил свет до утра.

 

ПРИВОРОЖЕННЫЙ (НАВАЖДЕНИЕ)

 

Юный князь остановился на перекрестке.

Она вышла из леса и замерла перед ним.

Только князь Игорь мог поверить в то, что произошло это случайно, но

сколько Неждана ждала этого случая никто кроме нее и ведьмы знать не мог.

Она почти сама превратилась в Берегиню - одну из лесных дев, навечно по

воле неверных женихов оставшихся в заповедном лесу.

Каждый славянин знал, что если избрал ты себе невесту, и перед богами

объявил ее женой своей, то не можешь ты ни желания своего изменить, не ей

изменить. Строго наказывали бабки мальчикам и юношам не искушать богов

своих, они суровы, но справедливы, и за минутное удовольствие потом и всю

жизнь не расплатишься.

Но люди слабы. Разное с ними случиться могло. Порой сами ведьмы,

обернувшись красавицами, смущали женихов чужих, иногда случайно

происходило так, что шли они за какой-то чужой красоткой, решив с ней

ночку одну провести перед тем, как свадебный пир будет, а уж потом….

 

 

Но не было потом, не могли они ничего скрыть от богов своих и от

берегинь, невидимых, но вездесущих хранительниц верности клятвам, которые

никто не заставлял давать, за язык не тянул, а уж если слова произнесены.

И как только изменяли слову своему, так и исчезала невеста бедная.

Сколько потом жених изменщик коварный не искал ее, там ни где найти и не

мог. И только после ухода своего встречался он с такой берегиней, и узнавал в

ней бывшую невесту свою. И Чернобог, еще дела исчислявший и рассказывал

Сварогу самому, как и когда это случилось. Сурово, но справедливо все это

было.

Вот и Неждана, замыслив очаровать княжича Игоря, и стать княгиней

среди них - берегинь и разных прочих лесных духов и проводила время.

Удивленно смотрели они на нее, но пока ничего скверного не происходило с

ней. Не в чем хранительницам было ее упрекнуть особенно.

Познакомилась она и с прекрасными болотными девами, которые

рыдали так, что у любого сердце разорваться готово было, но не стоило на

вопли их отзываться, бросаться помогать им, потому что заканчивалось это все

скверно всегда. Тогда уже помощник исчезал бесследно - никто среди живых

его больше не встречал. И поняла Неждана, что удивителен этот мир.

Удивителен и неповторим он.

Но вот и молодой князь появился. И вышла она к нему. Остановил коня

своего Игорь. Много он слышал о лесных девах, но не видел их никогда

прежде, и оторопел. Но еще одного хотелось ему, не мог он одолеть дядюшку

своего могущественного, и решил он, что одна из таких дев и должна ему в том

помочь.

И потому эти двое нашли друг друга в тот момент. Соскочил он с коня

своего и бросился в объятия Неждане.

Даже эта странная девица оторопела и замерла в первый миг, она сама

хотела как-то обольстить его, а тут. Он словно бы торопился, когда хотел

овладеть ее телом. Она остановила его и опомнилась в последний момент.

- Нет, подожди, а вдруг у тебя невеста есть, не хочу я быть разлучницей, -

хитрила коварная девица.

- Да нет у меня никакой девицы и невесты нет, - хрипел, изнывая от

нетерпения, молодой князь.

- Но ты должен будешь навсегда со мной остаться, и взять меня с собой, и

женой своей сделать - продолжала пытать его она.

- Только ты одна навсегда, никакой другой не будет рядом.

Так и вырвала она в момент пыла страшного, когда уже терпения

никакого не оставалось, клятву у него. И боги слышали, и небеса знали, что

Неждана стала женой будущего Новгородского князя. И он, погрузившись в

 

 

это стройное и прекрасное тело, связал себя с нею навсегда, хотя и не особенно

понимал, что творит.

Князь откинулся счастливый и свободный, она улыбалась, не желая

больше в лесу оставаться, потому что те, которые все видели, но невидимы

оставались, могли понять ее не правильно. Нет, давно пора ей в Новгород, в

мир людей отправляться - это точно.

И Игорь рад был, что он такую красавицу получил, да и сам еще

мужчиной с ней под этим небом стал. Возможно, в жизни его это и была

первая удача.

Но разве кто-то может знать, где радость и где беда ходит.

Они были счастливы до той минуты, пока не захрипели кони, и в гридню

не шагнул вечный соперник его, тот, кто захватил власть тут и называл себя

князем - Олег. Высокий, стройный и все еще очень молодой викинг Одд, брат

матери князя, дядюшка его, который никому ничего и никогда не уступит.

Вот и теперь, как только он появился, странно переменился князь Игорь,

голос иным стал. И он едва пролепетал то, что сказать следовало.

-Это моя жена перед богом и людьми и хочу, чтобы ты о том объявил на

пиру.

Князь резко повернулся к юноше, словно надоедливая муха отвлекала его

от важных раздумий?

- Что? Хорошо, как тебе будет угодно,- он едва скользнул взором своим

лучистым по той, которая должна была стать женой его племянника, и пошел

куда-то, на ходу отдавая какие-то приказания.

Но что стало с Нежданой с той минуты, когда взглянула она на грозного

князя? Словно бы в душе ее перевернулось все. И еще недавно такая храбрая и

отчаянная, она стола неподвижно, ничего не видела, не слышала и молчала.

И только взглянув на невесту свою, понял князь Игорь, что и ее сразу и

надолго покорил дядюшка. Хотелось бежать, скрыться, спрятаться от него и

жить в том самом лесу, где они были еще недавно так свободны и счастливы,

только она не двигалась с места, так и стояла там.

Он что-то сказал раз, второй, третий, и только потом она услышала его и

сдвинулась с места.

Пир прошел, словно в тумане, князь, наконец, разглядел ее, или сделал

вид, что разглядел. И только когда он перед объявлением о свадьбе

племянника своего спросил у нее, как зовут невесту

- Ольга, - услышали все ее дрожащий голос.

Это удивило даже Игоря, который не верил своим ушам.

Князь Олег же усмехнулся в усы и решил, что в юности, много лет назад,

он был, вероятно, с матерью девицы. Каждую купальскую ночь князь Рюрик

 

 

позволял ему выбирать любую из них, ни одна не отказывала красавцу-

викингу. Но кроме Купальских были и другие ночи, разве всего упомнишь.

Правда, удивительно то, что та, которая родила ее, потом не пожаловала с

ребенком на руках во дворец княжеский, но вот и встретились. Только так он

мог объяснить странное имя девицы.

Ольга не могла угадать мыслей грозного князя, но ей хотелось только

одного - оказаться в его объятиях, ведь пока еще не было брачной ночи, она не

жена для Игоря, и может ею не стать никогда.

Она помнила о том, что исчезала невеста, если парень перед свадьбой

изменял ей. А если невеста изменит, то вероятно, жених тоже должен был

исчезнуть, хотя ничего подобного прежде она слышать не могла, но так по ее

разумению должно было случиться, и это было бы самым лучшим исходом

для страсти, ее охватившей.

Князь Игорь торопился в покои, чувствуя неладное, она понимала, что

может лишиться всего, ей мало было уже и Новгорода, и княжича, ей нужен

был этот величественный князь, который и не смотрел больше в ее сторону, а

потом он поднялся и, резко попрощавшись, удалился вовсе.

Позвав новую служанку, что-то сказав мужу своему новоиспеченному,

бросилась прочь Ольга. Она хотела только одного - отыскать его и оказаться в

его объятиях, но она не знала, за какой из дверей он укрылся. Замерла,

прислушалась, и только когда услышала странный смех, бросилась туда. Там

несколько девиц с парнями развлекались. Все они удивленно посмотрели на

заблудившуюся невесту. Она бросилась в другое место, куда еще одна

укрылась. И там она увидела князя, который схватил и резко бросил на

лежанку ту, которая пришла к нему.

- Чего тебе? - отправляйся прочь, - услышала она голос девицы, - успела

только появиться, а уже свои порядки устанавливает.

Она была еще более дерзка, князь не обращал к ней взора, увлеченный

наложницей, и ей ничего не оставалось, как и на самом деле вернуться в

гридню.

Ничего обиднее и страшнее не было в жизни, той , которая не пыталась

даже скрывать своих чувств.

Князь Игорь не только не исчез, но и потащил ее в свои покои. Все

совершилось не то и не так. Княгиня решила, что никогда не станет она и

смотреть в сторону Олега больше, ничего быть не может. Она дала себе

обещание, которое могла выполнять, только пока его не было поблизости, но

стоило только ему появиться и все в тот же миг менялось, она хотела только

одного, быть с ним, забыв обо всем на свете.

 

 

Ольга отправилась к ведьме в уже знакомый лес, с одним желанием,

чтобы забыть эту глупую страсть, которая могла ее победить. Но как только

шагнула она к ней, заговорила совсем о другом.

- Приворожи его, пусть он будет со мной.

- Да о чем ты? - хмыкнула старуха, - я не вольна над князем Олегом, это не

твой юнец Игорь, сам Перун не сделает этого, если ты в безумии своем к нему

обратишься .

И она говорила это так, что можно было поверить в то, что все

бесполезно, но видела, что княгиню ничто не остановит.

Ольга жила какое-то время спокойно, пока князь в походе и странствиях

был. Если бы он не вернулся оттуда, то она была бы со своим мужем почти

счастлива, они оба это понимали. Но он вернулся победителем, еще более

гордым и недоступным. И когда снова появилась та девица, которая видела ее

в брачную ночь и была с ним - она исчезла из дворца, когда не было князя.

Тогда Ольга, понимая, что ничего не переменится, и достала Змею. Она

принесла ее из леса и бережно охраняла, решив, с ее помощью сотворить

заклятие. Но все произошло стремительно, и когда эти двое (а он снова не

смотрел на нее) удалились в покои, туда и вползла змея.

С замиранием сердца, ждала княгиня того, что будет. Она отдавала их

судьбы богам, те должны были все решить.

Утром к ужасу своему она узнала, что девица (ее визг огласил своды

дворца) проснулась рядом с мертвым князем, ногу которого обвивала та самая

ядовитая змея.

Князь Игорь мог перевести дыхание и стать, наконец, тем, кем он мечтал

быть и кем видел себя во снах и мечтаниях своих. Все были уверенны по его

победному виду, что это его рук дело, и когда древляне растерзали его, то

догадки только подтвердились.

И только несчастная княгиня, оставшись в одиночестве, понимала, что

боги никогда и ни в чем не станут ей помогать, что они сделают все не так, как

ей хотелось бы.

Ей часто снилась Лада - сияющая и прекрасная богиня любви, и она все

время повторяла, что приворожить и даже убить того, кого любишь можно,

только не станет тебе от этого легче и проще не станет. Ты просто

уничтожишь свою любовь.

Только змеи и трупы - вот все, что оставалось у нее позади, и ничего

впереди. Она была обречена на долгую жизнь без любви. Когда улеглись

страсти, княгиня Ольга добилась много, но она никогда не могла получить то,

чего хотелось ей больше всего на свете.

 

 

И в этом была какая-то своя справедливость, или это злая шутка богини

судьбы? Нельзя желать слишком многого, отберут и то, что уже есть.

 

 

СОН О КНЯЗЕ СВЯТОСЛАВЕ

 

Только во сне можно перенестись в 11 столетие и остановиться в чистом

поле, где только что пронесся вороной конь того, о ком будут слагать легенды,

самые прекрасные и жутковатые истории.

Мальчик видел с детства растерзанное тело отца. Его прах так и останется

на земле древлян, туда повезет его мать на тризну. И заставит смотреть на

полыхавший, как один огромный костер, город.

А потом он увидит послов дерзких древлян, которых она закопает в

землю живыми, и других, сгоревших в натопленной слугами верными бане.

Так ответил строптивая вдова князя Игоря на их заносчивое предложение

выйти замуж за их князя. Они такого и представить себе не могли тогда. Но

что могла сделать женщина безродная с ребенком на руках - она должна была

защищаться, и чем более жестокой казалась, тем больше у нее было

возможности выжить и уцелеть в этом мире.

Но если так поступала со своими врагами хрупкая на первый взгляд

женщина, то Святослав, чуть ли не с рождения ставший князем, и

остававшийся воином, должен был во всем превзойти ее. Суровому и

угрюмому мальчику ничего другого не оставалось. С самого начала он был

очень одинок, ни на кого не мог положиться, понимал, что только сам, только

он один может отстоять тот мир, который был подарен ему по праву

рождения. Но с этим не хотели считаться его бесчисленные враги. Так было

до той поры, пока он сам не показал им, чего стоит его меч и слово его

дерзкое. Он боялся насмешек и не терпел слабости. Он обязан был быть

воином, и им до конца оставался.

Если бы мать его не прожила так долго, то и в его судьбе все было бы

иначе. Но он не мог и не хотел оставаться рядом с княгиней Ольгой, потому и

летел, не разбирая в дороги, и все время искал славы, и хотел отыскать свой

мир, тот самый, который в Новгороде нашел для себя его дед князь Рюрик.

В тот момент Святослав задумался о том, как странно переменчива бывает

к своим героям судьба.

Еще в утробе матери своей должен был отправиться дед его в мир

викингов, чтобы возмужать там, в чужом мире, и в сущности вернуться назад,

в свой Новгород чужаком.

Сколько раз слышал он, как произносили его соотечественники:

 

 

- Рюрик не русич.

Они все время хотели отделить себя от него, но воля деда его Гостомысла,

уже успевшего уйти в мир предков, была неоспорима, это он призвал на

оставленные земли внука своего, как только узнал о том, что дочь его, ставшая

королевой в чужом мире, родила ему внука.

Упрям был старик, не оступался он от своего, пока не появились

всадники в чужом одеянии. Они мчались в Новгород, и все-таки не успели. К

тому времени князь Гостомысл уже скончался. Но без особенных усилий

утвердился Рюрик на троне деда своего, а потом был его дядя - князь Олег,

проспавшийся на весь мир. Он был чужаком, хотя и сделал для этого мир

много больше, чем многие из соотечественников его, которых судьба никогда

не забрасывала так далеко.

Но и его, как и их манили чужие земли, не хотели они сидеть так, где

должно.

Он с самого начала, еще на примере несчастного отца своего знал, как

трудно соответствовать той высоте, которую они задали для него, как страшно

оказаться недостойным.

Когда Киев осадили половцы, и мать призвала его защитить свой город и

сыновей своих малых, словно черный коршун вернулся он назад.

И дрогнули они, как только имя его заслышали.

Когда Святослав взглянул на княгиню Ольгу, он был поражен тому, как

стара и немощна она казалась, словно бы за пару лет, пока он по миру

метался, постарела она и сдала совершенно. Не было в ней и следа прежней

силы и уверенности, о каком-то распятом боге все время она твердила, он не

слушал ее рассказов, но все время рвался в тот самый поход, от которого

оторвали его важные дела.

- Не русич Святослав, - мог сказать любой из знавших его, но молчали,

только потому, что боялись гнева его.

А он никогда и не считал себя русичем, ему хотелось числить себя под

безрассудными и яростными викингами, от которых сотрясался весь

остальной мир.

Но после его возвращения он странно изменился, болгары уже не хотели

признавать и кормить его, словно немощь княгини Ольги и ему передалась в

тот самый момент, словно печать странная на всем его героическом облике

появилась.

Как ни старался он, но противостоять этому никак не мог. Тогда и

пришлось им возвращаться назад, после того, как пришло известие о ее

смерти.

 

 

Никогда от врагов своих не прятался князь Святослав, вот и на этот раз,

он яростно шагнул к ним навстречу, хотя говорили ему о том, что много

больше было кочевников, что сокрушал они его, да разве кому-то поверил бы

безрассудный князь.

Они вышли навстречу русичам, уверенные, что от былой княжеской

славы только сказки да песни остались. И это придавало им силы.

Он сражался как лев, уверенный в том, что позорна смерть на соломе для

любого викинга. Он увидел прекрасную, но суровую валькирию, которая

спустилась за ним с небес, и расхохотался, разве не о такой гибели мечтали

всегда воины?

Он видел напряженные и испуганные взоры воинов его, которые ничего

не ведали о том, другом мире, и вовсе не хотели умирать по дороге домов, так

и не узрев жен и детей свои. Они давно уже роптали, не понимая, куда и

зачем они должны были мчаться, и он, умирая в диком восторге, прощал их, и

желал, чтобы они добрались до дома, до Киева, потому что юным сыновьям

его нужны были отважные воины, им еще предстояло жить и защищать этот

мир.

Святослав помнил, что белый день стоял в те часы, почему же тогда все в

один миг потемнело, откуда на этот мир тьма опустилась.

И сошлись враги его, никого не подпуская. Да и они - доблестные воины

его, не особенно рвались отбивать у врагов своего князя, потому что многие из

них про себя решили, что так будет лучше, им спокойнее, а молодыми

княжичами, кто бы из них не занял место Святослава, легче и проще

управлять будет.

И никто из них не посмел бы ни в чем упрекнуть тогда.

Князь погибал, валькирия витала над ним, все оборвалось в одно

мгновение. Скитаниям его пришел конец, больше никому и ничего не нужно

было доказывать.

Но не мог успокоиться князь Святослав еще много лет. Не знал он тогда,

что только внук его, князь Изяслав Красивый, сможет отнять у печенегов чащу

и вернуть ему, то, что отняли враги его у мертвого князя.

По старинному варварскому обычаю соорудил мастер варваров чашу для

пиров, и стала она для них самой большой реликвией. Вовсе не хотели они с

ней расставаться - главным завоеванием считал хан эту уникальную чашу.

Князь покинул этот мир, молодым, полным сил, и остались только

жутковатые легенды, и тени метались по этому миру, напоминая о страшном

и славном прошлом русских князей.

 

 

 

 

Сага о храбром князя Святославе. Былиноложки

 

ОН БЫЛ ВОИН КНЯЗЬ СВЯТОСЛАВ

 

Вступление

 

Мчатся дивные кони, тихо тают в тумане,

Возвращается страсть, и сражение манит.

Нас опять окружают грозных викингов песни,

Это старые мифы в поднебесье воскресли.

И князья удалые будут к нам благосклонны,

И проносятся кони, и глядят удивленно.

Там волхвы молодые, нет пленительней магов,

И еще остается, и любовь и отвага.

 

- Что ты снова за саги, нам бы надо про чувства,

Но опять побеждает, и любовь и искусство.

И прекрасные девы во мраке встречают,

И родные напевы снова нас окружают.

Кто там - свет этот дивный? Там красавица Лада,

Где-то в шелесте ливня и любовь и отрада.

Это Русь дорогая в дивном свете и звоне,

И несутся куда-то наши легкие кони.

2.

Мы встречаем их снова в тиши на рассвете,

Мир прекрасный и новый там солнце осветит,

Это гордая ведьма с русалкой воркует,

 

 

Все растаяло где-то, только Русь торжествует.

Никаким басурманам ты уже не подвластна,

И не взяли обманом - старались напрасно.

Там волхвы молодые, нет пленительней магов,

Нам еще остается, и любовь и отвага,

 

Нам останутся саги и песни о битвах,

И лежат они где-то в курганах забытых,

Но однажды проснутся и, даль рассекая,

Снова песни польются, на Русь увлекая,

И прекрасные девы во мраке встречают,

И родные напевы снова нас окружают.

Возвращается страсть, и любовь тебя манит,

Мчатся дивные кони, тихо тают в тумане….

 

 

Был он только воин… Святослав

1.

Княгиня стоит в тишине пред курганом.

Ей Чашу протянет Олег, улыбаясь,

И снится древлянам пожар за туманом,

Трусливые души от страха сжимались.

Тень Игоря снова металась над ними.

Сто раз пожалели о том, что свершилось,

А конь пронесется, и Ольга отринет,

И отрок, взирая на дым, отстранится.

 

- О боги, мы этого вряд ли хотели,

Но князь убиенный не знает предела,

И черные птицы, и стрелы пропели.

Им вызов бросает вдова, эти стрелы

Потом загорались над каждым в тумане,

И в этом пожаре врагов схоронила,

И хитрость таилась в жестоком обмане, -

Была в ней и воля, и лютая сила.

 

2.

- Смотри, Святослав, как враги заметались,

Они нас принять и признать не хотели,

Сваты их в наш Киев надменно являлись,

Да души их в небо давно улетели.

 

 

И здесь, над землею, жестоко и немо

Сожженные души древлян лютовали,

И черным предстало мне серое небо,

В извечной тоске роковой и печали.

 

Ты выжил, тебе предстояло сражаться,

Не трусь и не хнычь, Рюрик яростный с нами,

Без Киева нынче не можем остаться,

Перун нам поможет еще временами.

И мальчик к кумиру шагнул угловато,

И встал, только молнии где-то метались,

Он знал, что жестокою будет расплата

За трусость. Там где-то древляне остались.

 

3.

Перун наклонился над звездною Чашей,

Подаренной Рюрику небом когда-то.

О, как же сердца их во мраке стучатся,

И, мир освещая, несется крылатый

И огненный бог по следам их в пустыне,

И в ужасе снова отступят хазары.

- Иди же в сраженье, ведь князь ты отныне, -

Свенельд усмехнулся, и снова пожаром

 

Его озарится немая дорога,

И воины будут юнцу там подвластны.

Не часто стоял у родного порога,

И ждали любимые жены напрасно…

- Потом, еще будет для нежности время,-

Взглянул в пустоту, усмехнулся, не веря.

И дивные кони, нога его в стремя,

Неслись. Забывал он былые потери

 

4.

Пылали кровавые алые зори,

над древнюю Русью алели пожары.

С врагами сражаясь, сражаясь с собою,

Орленок был славен в то время недаром.

Он кличет отважно на помощь Олега,

Свенельда, смеясь, он ведет за собою.

Врывается дерзко, отважно, с разбега

в хазарские толпы от радости воя.

 

 

 

Стрибог его вел в эти дерзкие схватки,

и эти сраженья дарил им лихие.

- Нам некуда деться, и силы нам хватит,

отваги на битвы, пусть мир мы покинем.

Пылали костры, полыхали зарницы,

и Ольга взирала на сына устало:

И вечно готовый с врагами сразиться,

он знал, что ему отступать не пристало.

 

В столице и пышной, и чуждой, и скучной,

с боярами спорит, живет он нелепо.

Сам Велес, о мире твердивший, наскучил.

И смотрит он с вызовом в хмурое небо.

- О, где ты, Перуне, воитель мой славный,

веди нас в сраженье, мы встанем стеною.

Оставил мне викинг свой меч и державу,

И Чашу, пусть Киев у нас за спиною.

 

И в грохоте гроз и внезапных сражений,

в печали извечной костров погребальных

Нам видятся воинов славные тени,

как весело там, на пиру, как печально…

- Иду на вас снова, отважно до срока,

в сраженье смогу на коне удержаться.

И слышится яростный радостный рокот,

и кони хрипят и хазары теснятся.

 

Пылали нал Русью такие пожары,

печальные песни Бояны слагали,

Но там мы в степи погибали недаром,

Мы знали триумфы, победы мы знали.

И где-то на белом коне нас встречает

Тот викинг, не знавший еще поражений.

- Олег, я с тобою, пускай отступают

Враги, мы привыкли к походам, к лишеньям.

 

Ночь снова под звездами в поле встречая,

И зная, что Киев далек в эту пору,

С рассветом мы рвемся в сраженье отчаянно,

 

 

И сам император очнется не скоро.

Он больше не станет смеяться над нами,

Он видит на стенах щиты от Олега,

И русичей храбрых колышется знамя,

В походе дружины, и путь их неведом.

 

7.

Но вот уже просит далекий о встрече,

Ну что же, мы встретиться будем с ним рады,

Ладья на просторах, и солнце нам светит,

Он сходит с коня, о, какая отрада.

И воины где-то стоят, как колонны.

Он видит простор, тайну грез постигая,

И смотрит на князя уже благосклонно,

Откуда же спесь и надежда такая?

 

А после бросает своих к печенегам.

Он знает, насколько сей русич опасен,

И кони несутся в ту бездну с разбега,

Сражением снова закончился праздник.

Да, было так просто тогда обмануться. -

Не знает он хитрости, волхв им не внемлет,

Но снова с победою в Киев вернулся,

Отважный на милую русскую землю.

 

8.

Княгиня и жены встречают устало,

Их жизнь - ожиданье, когда он смирится.

И где-то там Ольга опять начинала

Беседу о боге распятом, он злится.

- О, сын мой, есть новая дивная вера,

Ты видел во тьме и во сне христиан.

- Но это ночная шальная химера

Не тронула - душу я им не отдам.

 

 

И Русь моя будет навеки свободна,

И так же светла и вольна и безбрежна.

Предавшие нового чудного бога,

Для нашего мира они безнадежны.

Оставь разговоры, смешны эти сказки,

 

 

Рабами не станем, я видел монахов,

И гнев не поможет, не надо мне ласки,

Перун наш прекрасен, не знает он страха.

 

9.

Себя он распять никогда не позволит,

Мы с ним уходили когда-то в сраженье,

Семаргл помогал тебе, яростно воет

Стрибог, и не стану я страшной мишенью.

Коварен твой бог, только слаб и невнятен,

Я видел того, кто пленил твою душу,

Но путь этот в бездну, он мне не понятен,

И клятвы отцов никогда не нарушу.

 

О, как она грозно на сына взирает,

Он слишком суров, и не в меру упрям,

И гневная Ольга не слышит, не знает,

Что скоро над трепетным миром славян

Рожденный в тумане бессильной рабыней

Исполнит желание яростный внук,

Их древнего бога трусливо отринет,

Народ обрекая на вечные муки.

 

И видела Ольга, как всадником белым

Летел в неизвестность любимец фортуны,

Она отступила, и что же ей делать,

Он с ними останется дерзким и юным.

И снова ей синилось, вопили древляне,

В огне утопая, сгорая до срока,

И в полночь княгиня от бога отпрянет

И встретит волхва лишь улыбкой жестокой.

 

Любовь моя слишком сильна и коварна,

Я все позабыла, от вас отступая,

И Велес посмотрит, он ей благодарный

За грозного сына, раба ей прощает.

Но где-то в утробе беспечной Малуши

Рождается тот, кто, отца вспоминая,

Кумиров повергнет и храмы разрушит.

Для бабки дорогу в их рай расчищая.

 

 

 

11.

Средь жен и наложниц он слишком беспечен,

В покорности видит и радость, и благо.

Но этот малец, он над миром над вечным,

Как черная бездна, ему она рада.

Князь смотрит устало, с сынами воркуя,

Он мир свой разделит, уделы им дарит,

Но слеп победитель , пока торжествуя,

Убьет тех, кто лучше, труслив и бездарен.

 

И зря надсмехались над ним и корили,

Заплатит за спесь свою нынче Рогнеда,

А те, кто над миром беспечно парили,

Вдруг рухнут на землю внезапно с разбега.

И вдруг этот сон обернется кошмаром,

И станет кошмар для него наказаньем,

Усмешка Малуши последним ударом

Все спутает в мире в минуты прощанья.

12.

Но это потом, а пока он несется

Куда-то в просторы Болгарии милой,

Слепит и ласкает безбрежное солнце,

И теплое море ласкало, над миром,

Уже покоренным, опять печенеги,

Их греки сегодня для битвы призвали.

И врежется в толпы легко и с разбегом

Но вдруг отступает – такого не ждали.

 

И к Киеву снова вела их дорога.

Морозы в ту зиму дружину терзали,

Казалось, он здесь отдохнет лишь немного

И двинется в путь, в те родимые дали.

Но вышли враги, это Куря надменный

Его отыскал средь усталой дружины,

Уходит Свенельд, он спасется наверно, -

И князь остается в грязи недвижимый.

 

13.

Но черные всадники в небе кружили,

И их испугается хан этот дерзкий,

И черные птицы во мраке укрыли,

 

 

И вести дурные оглушат окрестность.

Он в схватке погибнет, как викинг отважный,

Последний из племени Рюрика воин,

Костров погребальных достоин не каждый,

И славы Олега он нынче достоин.

 

Потом говорили, что всадником белым

Уносится снова на небо куда-то.

Пиры и сраженья, отступят там беды,

Забудутся скоро земные утраты.

И только в тиши заповедного леса

Олег с Ярополком исчезли до срока,

И с сыном рабыни осталась невеста

Наследника, Киев так ждал его долго….

 

14.

И вот он явился, угрюмо взирая

На земли, решивший отчаянно биться,

И снова отца в этот спор вовлекая,

Остался рабом, от рабыни родился.

Тогда почему все они отступили,

Тогда отчего в небесах своих снова

Лишь белые всадники молча кружили,

И варвару больше не скажут ни слова.

 

Там черные птицы над ними кричали,

И тень Святослава явилась в тумане,

И ждал ее раб снова злыми ночами,

Он грубою лестью его не обманет.

- Тебя называли святым лишь холопы,

Тебе подчинились легко христиане,

Но проклят ты сам до последнего вздоха,

Смиренье и нежность – позор в нашем стане.

 

15.

Смотри, как друг друга рабы уничтожат,

Ты с Рюриком встретишься, знаю позднее.

И князь возлежал перед ними на ложе,

И в небо взглянуть сын рабыни не смеет.

Он знает, что снова отец там в тревоге

Несется над Русью, кого-то спасая,

И Велес с проклятьем стоит на дорогое,

 

 

А с ним только воронов черная стая.

 

Как страшно, как горько, как дико и лживо

Все в мире оставив, остаться с рабами.

Но тень Святослава над свежей могилой,

Иду я на вас, не останусь я с вами.

- Отец, мне страшны эти гневные речи.

Мне снится, как снова пылают древляне.

Вой волка над нами, в преддверии встречи

Храбрейший там встретит, и бог твой обманет.

 

16.

И коршуном в стае орлов затеряться,

И знать, что в тумане не будет покоя,

О, как сыновья твои нынче боятся,

И ржут той дружины небесные кони.

Они поспешили на правую битву,

И мертвые снова вставали с живыми.

Но только никто не услышит молитвы,

Пугает врагов Святославово имя.

 

Хазары давно от него отступили.

И мечутся в страхе опять печенеги,

Над древнею Русью герои застыли,

Юны и прекрасны в сраженье и неге.

Волхвы и Бояны нам снова пропели,

Как в яростных схватках они побеждали,

И вечных дружинников кони летели

Над сказочной Русью и страха не знали.

 

 

ОГНЕННЫЙ ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ

Мне говорила ведьма в час ночной:

- Гони его, он не мужчина - Змей,

Он огненный, и если будешь с ним,

Хоть ночь одну все сгубит он, поверь,

И ни один мужик тебе потом,

Не будет люб, такого не бывало…

А я ее не слушала, в свой дом,

Его ввела.

 

 

Луна лениво плыла между звезд, когда Ирина пробудилась от странного

шума. Она услышала звук крыльев огромной птицы. Но откуда бы ей быть в

княжеской усадьбе, когда милый третьи сутки уже, как отправился на ловы с

дружинниками своими, и пока еще ворочаться не собирался.

В замке стояла странная, тревожная тишина. И она погрузилась в сон,

моля о том, чтобы быстрее настало утро. Утром веселее, а огромная пустая

кровать- это такое чудовищное испытание.

Но она получила то, что хотела. Она так долго изводила своих соперниц,

так следила за тем, чтобы никто не посмел приблизиться к князю, что все

ведьмы шарахались от нее в разные стороны, а потом рассказывали друг другу,

что пришлось им творить для этой девицы странной, и как ей удалось

очередную ведьму заставить делать то, что требовалось. И надо было признать

им, что ей все всегда удавалось, потому что она хотела только одного -

оказаться в княжеском дворце, и не наложницей жалкой, с которой он

побудет две - три ночи, а потом вышвырнет, а женой, княгиней. И не столько

ей ложе княжеское нужно было, сколько власть, которой она и прежде

упивалась, да все казалось мало.

И свершилось. Княжеский пир, где зыркали на нее несостоявшиеся

мужья, каждый из них считал, что он именно и должен кинув на постель,

ласкать это тело и быть с ней до рассвета, предаваясь, все новым и новым

утехам, уж она придумает, как потешить мужа своего. И когда откровенно

новый юноша говорил ей о том, что он хочет от нее получить, он слышал

только хохот дикий, и страстный, такой, от которого мурашки по коже

бежали. Но в том - то и беда, что кроме дикой боли ничего она им не дарила,

и прогоняла прочь, не позволив даже коснуться своего бесценного тела.

- Уж не князь ли тебе наш нужен?- бросил кто-то из них с досадой, и

понял, что он угадал самое заветное ее желание.

Он в сердцах пожелал, чтобы последний холоп ей никогда не достался,

да что все их пожелания бессильные.

Она добилась князя.

Но уже в первую брачную ночь поняла, что все усилия ее были

напрасными, наверное, последний из его воинов мог больше, чем тот, кого она

так упорно хотела.

Он взглянул на нее насмешливо и развел руками

- Устал я, в другой раз, спи лучше.

Что было в тот миг в душе ее, этого знать никто не мог. Но самое

страшное то, что она не могла от него отказаться, уйти. Хотя бежать надо

было от мужа такого, но власть, которую он ей подарил, как огромный паук

оплела ее душу. И даже возлюбленного она не могла себе позволить, потому

 

 

что он прогонит ее, и тогда все напрасно, и оказаться с одним из тех, кого она

так просто отвергала - вот уж ни за что, лучше ночи в пустоте и одиночестве.

И только однажды, во время пира ворвался к ним его младший брат,

князь Мстислав, из своего Пскова в Киев вернувшийся, он был разгорячен, и

злился на Ярослава за что-то, но она встала из-за стола к нему навстречу, и

видела, как смолк он, и замер.

Но как же он был прекрасен, как много обещали голубые бездонные глаза

его и сильные руки, а эти плечи и насмешливый рот.

Она бросилась бы в его объятья в гридне, при всех гостях, когда смолк на

миг Баян с очередной былиной своей.

- Пусть княгиня разрешит твои противоречия, - усмехнулся князь, -

бросая вызов и брату своему и ей.

И так пристально смотрел на них, что любой бы замертво упал.

Но Мстислав резко развернулся и ушел. Она пошла за ним, решив по

дороге, что потом уверит мужа в том, что исполняла его приказание.

Они встретились на темной аллее сада в княжеском дворе, он прижал ее

к груди, поцеловал и отшвырнул.

- Змея, пусть возлюбленным тебе будет Огненный Змей.

Она не растерялась и не обиделась даже.

- Ты можешь Змеем оборачиваться?- спросила Ирина.

Но он уже вскочил на коня своего, оказавшегося поближе, и растаял в

сумраке. Вот и все, что было в те странные дни. Она его не забыла. Сколько

время пролетело, а тот поцелуй в пустоте темной аллеи забыть так и не

смогла. И утешала себя тем, что он опомниться и вернется, до того дня, пока

не пришло извести о том, что он погиб.

Она рыдала несколько дней, а потом бросилась к ведьме.

- Пусть он вернется ко мне.

- Да о ком ты, князь наш не покидал нас вроде, - пролепетала та.

- Я о брате его, и не смей мне говорить, что не сотворишь этого.

Ее глаза странно сверкнули при том.

- Но он мертв.

- Пусть он придет ко мне, живой или мертвый.

Голос ее прозвучал зловеще, она могла и ведьму испугать.

Ведьма ничего ей на это не ответила, понимая, что брошенная мужем,

она еще страшнее, чем тогда, когда добивалась своего.

Ведьма знала многое, и то, как страдали из-за князя другие, юные и

прекрасные, с которыми ему порой хотелось развлечься, но никогда у него

ничего путем не выходило, да что там, вообще не выходило ничего.

 

 

И в очередной раз хватал он какую-то девицу, как Кощей Бессмертный,

только не в том месте, за которое девки любят бессмертным он был, а там как

раз все мертвее мертвого оказалось, тащил с собой, и убеждался, что и на этот

раз не получилось.

Уж какие только зелья не варила она ему, а все никакого толку в том не

было, но Ирина сама виновата, на этот раз не было в душе ведьмы сочувствия,

только одно злорадство и осталось.

А если хочет она живого или мертвого, то и получит его, - вдруг подумала

старуха, произнося какие-то странные, но чарующие слова над своим варевом.

Она вглядывалась во тьму воды и видела уже там красавца князя.

Сколько девиц льют слезы и отвергают возлюбленных своих, узнав, что

никогда Мстислав не придет к ним, не стоит ждать, но, наверное, только у этой

хватило наглости требовать его мертвого. Ну что же, за дерзость и

расплатиться ей придется сполна, в том старая ведьма не сомневалась. Хотя

кто его знает, что для нее зло, а что благо, она и сама того не ведает, а где уж

другим знать.

№№№№№

 

Но все стихло в покоях княгини Ирины, она заснула снова. Какой же

чудный снился сон. Сначала легкое касание крыла, или ладони. Крыло

скользило по телу ее, обдавая невероятным жаром. Она распахнулась и

подалась ему, и улыбалась во сне, а потом невероятный груз вдавил ее в

мягкую постель. И надо было открыть глаза, но не могла этого сделать, а

может, и открыла, только кроме кромешной тьмы ничего она не видела

больше. И это ее сначала разозлила, а потом обрадовало. Она хотела видеть

его тело прекрасное, божественное тело, но могла только ощущать его. И губы,

она не сомневалась в том, что это были губы Мстислава. Да и кто сказал, что он

погиб, возможно, для всего остального мира и погиб, но не для нее. Когда она

добилась такой власти, то и мертвого можно было оживить. Он здесь он

рядом, а если надо будет, то она заставит старуху достать, и живой и мертвой

воды,

Но больше ни о чем она думать не могла, потому что в тот чудесный миг

два их тела стали телом одним.

Этого так давно не было с ней, да что там, такого не случалась никогда,

старуха не посмела ослушаться ее, и попробовала бы.

- Ты не останешься ни с одним мужем земным, - услышала она странный

голос рядом, он был незнаком ей, но чаровал еще больше, - такова плата за эту

странную ночь.

- И пусть , - шептала она, - да кто же из них нужен мне будет.

 

 

-Ты не останешься ни с кем.

- Но не покидай меня, еще, еще, - шептала она, - понимая, что все

кончится, если не теперь, то через миг, и тогда.

Она услышала странный хриплый смех. Как мог он с тем голосом

соединяться? Но о чем можно было думать, когда он был не просто рядом, он

был ею, а она им.

Послышались крики, ржание коней, она поняла, что черт принес князя

самого. Этого еще не слышал ее возлюбленный, а возможно хорошо слышал и

старался ее искусить.

Ведьма - черная птица ударилась о землю и стала безобразной старухой.

- Змей у нее, я сама послала его туда, ты напрасно клялся им в пьяном

угаре, - твердила она, - что женушка твоя, светлая княгиня наша не изменит

тебе ни с кем.

- Если его там нет, - я отсеку тебе голову, - в ярости пообещал ей князь.

Ему хотелось застать их на ложе, он хотел получить удовольствие от ее

унижения и от созерцания этой картины, понимая, что другого ему все одно

не дано.

Они ворвались в ее спальню вдвоем, старуха была насколько уверенна в

том, что она права, что и не пыталась даже увернуться, когда меч его вонзился

ей в грудь.

Она спала, мирно и спокойно, и улыбалась во сне, она была прекрасна,

князь хотел узреть другую картину, которая могла возбудить его и пробудить

неведомые чувства, но то, что он узрел, странно его успокоило.

Он распахнул двери и приказал убрать тело мертвой старухи. Воины

шарахнулись в сторону, они боялись прикоснуться даже к мертвому телу

ведьмы, особенно к мертвому.

- Что произошло, - спросила Ирина, - когда он, угрожая расправой,

приказал им унести ее прочь.

- Она не исполнила обещанного, - буркнул он.

- Она не отдалась тебе, бедная, - усмехнулась княгиня, - но оставь меня, - я

хочу спать, мне ничего не надо от тебя.

Когда он удалился, не пытаясь даже что-то предпринять, она

расхохоталась, и словно эхо послышался в саду смех какой-то птицы дивной. А

потом трепетный голос напомнил ей.

- Ты не сможешь быть ни с одним мужем после этой ночи.

Она замолкла и прислушалась, а потом произнесла:

- И пусть.

 

 

Рассвет медленно опускался на землю. Гасли последние звезды. Она

знала, что эта ночь - единственная и самая прекрасная в ее жизни. Старуха

исполнила свое обещание, за это и поплатилась.

Она будет горевать, и печалиться о нем завтра, а нынче она еще была

счастлива.

 

СМЕРТЕЛЬНАЯ ШУТКА ИНОЗЕМНАЯ СТРАСТЬ.

 

Все в древней Руси решалось на княжеском пиру.

Когда юный и наивный князь Ярослав предстал перед отцом своим, все

знали, и он знал хорошо, что участь его решена. Ему первым придется

покинуть княжеский дворец и солнечный Киев и получить удел свой на

княжение.

Новгород - указ княжеский смутил и испугал бы любого.

Князь Ярослав, несмотря на юный возраст, не смутился и не испугался.

Он просто не знал, что такое сей улей пчел раздраженных, сей клубок змей.

Но этот град был древнейшей столицей земель русских.

- Отправишься в Новгород, - заявил великий князь,- там и невесту свою

встретишь, а когда сладится все, зови на свадьбу.

Он усмехнулся, и взглянул на хмурую княгиню Рогнеду. Трудно было

сказать, кому больше хотел досадить князь, своему старшему сыну, который

все еще без княжества оставался, или жене любимой, но никогда его не

любившей, а только о мести и помышлявшей. Пока мстил он, и, судя по едва

скрытой ярости ее, у него это не так плохо получалось.

Рогнеда понимала, что он хочет погубить Ярослава, бывшего разумнее

всех остальных ее сыновей, ученее и более к ней привязанного, потому и

рванулась она в покои его, еще, когда пир не закончился, и не собиралась

дожидаться пока князь позволит ей это.

Только она одна из всех никогда не спрашивала у него позволения.

Потому что хорошо помнила, как окровавленный и яростный, после того как

расправился с дружиной славного отца ее Рогволода, ввалился он к ней,

схватил ее, хрипя, как зверь лютый, и грязь и кровь его на дорогих одеждах

осталась. Так неуемен и нетерпим был князь. Он ярился с той поры, когда

предпочла она старшего его брата Ярополка, а его слугам верным заявила, что

никогда не станет женой сына рабыни. За такую дерзость любого насилия

мало, наложницей делать ее не стоило, а он, как только захватил все, княгиней

ее объявил, но и этого ей мало показалось, только и думала она все эти годы о

мести, на то насилие все время насилием отвечая, как побольнее ударить его

только и мыслила. Но пока он бил, и бил без промаха.

 

 

Княгиня вошла в покои сына своего и молча на него взглянула:

- Тебе неведомо, что такое Новгород.

Она подошла и погладила его светлые волосы.

- Ничего, матушка, ничего такого не случится со мной, там, где силы не

хватит, хитростью действовать стану, - заверил он.

И она немного успокоилась, хотя тревога и не унималась. Он так молод и

горяч. А когда ты видел насильственную смерть отца, двух братьев и жениха, а

злодеяние совершил тот, кто в любви тебе клянется и для всех близким

родичем был, то можно ли во что-то верить и на что-то надеяться? Она никак

не могла успокоиться, хотя никогда прежде чувств своих не выдавала, потому

что слово себе еще тогда дала, что не увидит изверг слез ее, и просить она его

никогда ни о чем не станет - много ему чести.

Она вместе с Ярославом доехала до перекрестка, простилась с ним и с

воинами его, и назад отправилась. Она наказала воеводе сообщать о том, что

там будет и если беда какая, то немедленно назад возвращаться.

Воевода заверил ее, что все исполнит. Он знал, что князь Владимир, хотя

и вспыльчив, но отходит быстро, и забывает о том, на что сердился, но если

попасться с чем-то княгине, которая и на мужа своего меч подняла, только бес

какой-то дикий спас этого князя, видно решив, что мало он еще бед натворил -

это совсем другое дело. Нет, врагам своим он не желала такого.

№№№№№

 

На рассвете въехал юный князь в город, знавший еще Рюрика и Олега

Вещего, в мир, который всегда себя выше киевского ставил, и справиться с

новгородцами всегда сложнее было. Киевляне мирными и неприхотливыми

рядом с ними казались, а эти…

Проехал он при молчании новгородцев ко дворцу княжескому, и вошел

туда немного смущенным. И все тут древностью дышало, но таким далеким,

таким холодным казалось, что поежился князь Ярослав. Сразу он вспомнил,

что невеста его, его снежная королева со дня на день сюда пожалует, и

ревностно велел всем убирать и прибирать и все для нее приготовить. Он сам

встречал воинов ее свиты, часть из которых уже появилась в граде, и шумной

толпой шведы заполняли огромные и пустые помещения дворца

Новгородского. Юный князь не скрывал того, что на викингов у него все

надежды, потому что легенды о силе и бесстрашии их ходили повсюду, и

каждый из таких богатырей дюжины русичей стоил.

Сами же воины тоже рвались сюда, потому что земель и богатств тут

было столько, что на всех хватит и еще останется, ни в какое сравнение с ними

скудные северные земли, где только камни и льдины идти не могли. А для тех,

 

 

кто владеет мечом так, как любой из них, то и бояться нечего они не станут, и

князю да еще такому юному и несмышленому с тем примириться придется в

одночасье.

Они освоились в городе быстро. Красавец Олав уже во вторую ночь не

вернулся в покои, где расположились они, пришел под утро довольный, глаза

его горели, и он рассказывал во всех красках, как ночь эту провел.

- Не слова она по-нашему не понимает, - говорил своим воин, - но поняла

все сразу, как только взглянул на нее, пошли мы к реке, перебрались на ту

сторону, а там тишина такая. Она смущалась сначала, но одежды сами

сползли с нее, а под ласками моими она только и просила еще и еще. А что

мне стоит и в пятый и в десятый раз, она и со счету сбилась уже, но о пощаде

не просила, если бы рассвета не наступила, то ничто и не остановило бы нас.

Воины знали, что не лжет он, сами видели, как он расправлялся и с двумя,

и с тремя наложницами сразу, а тут, когда несколько недель они были в море

и женщин не видели, сколько сил у него скопилось. И только зависть, и похоть

оставалась в глазах тех, кто слушал рассказ этот, они все были молоды и

только внешне холодны и медлительны, это каждому, кто на шведов взглянул,

понятно было.

Когда князь Ярослав заглянул к ним через несколько вечеров, то многих

там не досчитался. Он вызвал к себе их воеводу, тот и сообщил ему о том, что

прежде чем утихомириться, должны отгуляться они, потому что дело это

молодое и никому никак нельзя запретить.

Странно побледнел князь, самые скверные предчувствия душой его

овладели.

- А не думаете, что у девиц этих есть отцы, братья, мужья, черт бы вас

побрал, - пробормотал он, - и я допускаю, что сами они и не против с воинами

твоими оказаться, но как с мужиками быть.

Воевода ничего на этого не ответил, кроме того, что по законам

гостеприимства, хозяева должны к гостям если не радушно, то терпимо

относиться.

- Ты хорошо это усвоил, но и гости не должны насиловать их жен, сестер

и невест.

- Если будет насилие, я сам первый расправлюсь с ними, - заверил он, - а

если все это по согласию, то, что с тем сделать?

Они не поняли друг друга, и оба были в чем-то правы, и так и не

договорились не до чего, но в воздухе витала явная беда. Перун громыхал

своими молниями, помня о том, как бог Велес у него жену увел. И была

поговорка о том, что только после грома и опомнятся они, но шведы молодые

 

 

и горячие не слышали этого грома чужого бога и, судя по всему, слушать его

не особенно хотели.

№№№№

 

Алена взглянула на мужа своего, который заявился из дозора раньше

срока, она ждала его на рассвете, а он вечером явился и смотрел так

подозрительно.

- Я соскучился без тебя, думаешь хорошо ночевать в одиночестве и

холоде, когда жена молодая дома одна.

Она ничего ему не ответила, и старалась никак не выдать себя. Едва

проглотив пищу и медовухи выпив, он потащил ее на ложе. Она обрадовалась

даже, надеясь, что он заснет богатырским сном, и тогда можно выскользнуть

из дома незаметно.

Каким нетерпеливым и грубым, каким неумелым показался он ей в этот

вечер, не поцеловал даже, а сразу начал насиловать ее. А ведь еще недавно,

когда она с Оловом не столкнулась , ей это нормальным казалось. Как же она

жалела о том, что так быстро вышла замуж за не худшего из парней, но

иноземец этот, ни о ком другом она думать не могла больше ни днем, ни

ночью, а ночью он вовсе ни о чем не позволял ей думать. И она кажется, даже

мужа его именем назвала, хорошо, что тот ничего этого не заметил.

Он заснул, когда она поднялась, понимая, как опасно было отлучаться из

дома на этот раз. Но в темной аллее парка рядом с домом он уже ждал в

нетерпении, и не было силы, которая могла бы его остановить.

Ноги подкашивались, несколько раз она оглянулась на тихий дом, но

ничто не вызывало особенной тревоги, и вот она уже в его объятиях. О, эти

руки, эти губы, у Алены теперь было что и с чем сравнить, и даже опасность и

страхи отступили в тот миг, она была полностью в его власти.

- Скорее, скорее, - шептала она, - хотя он вряд ли понимал хоть одно

слово, но уже все началось, и только освободившись от боли, могла она

начинать соображать.

Он громко засмеялся, радуясь тому, что она пришла, и тень, зашедшая к

ним с другой стороны пока была не видима пылким любовникам, а потом

они вздрогнули , и он одним мечом умудрился проколоть их обоих ревнивый

и обманутый муж. Федор пошел за ней сразу, он только притворялся спящим,

до него быстро доползли слухи, но пока она не ушла из дома не бросила его

одного, он все еще ничему не верил, а потом смотрел, как все у них было, и

держался за рукоятку меча.

Сначала он не хотел убивать жену свою, но, приглядевшись, понял, что

она с ним единое целое, и если он убьет только шведа, легче ему не станет.

 

 

Ему не стало легче и после того как он увидел их мертвее тела, все еще

сплетенные воедино, их вероятно нельзя было разнять, а когда воины

ворвались туда, и схватили его (кто-то из слуг бросился бежать за шведами,

надеясь еще спасти своего господина), он понял, что пришел конец и ему. Ему

и на самом деде пришел конец, только валялся он в стороне от этой пары в

полном одиночестве. Еще двух мужей новгородских так же поступивших с

гостями, к князю приволокли избитыми, но полуживыми.

Воеводы и русичей и шведов переругивались, каждый старался обвинить

другого в том , что произошло. И трудно сказать, как бы все это завершилось,

если бы на свадьбу своей дочери сам король не пожаловал. Он видел все еще

до того, как соорудили погребальные ладьи.

Три воина за одну ночь. Это казалось ему неслыханным. Не желая

слушать ни своих, ни чужих, он направился к князю с требованием наказать

виновных.

- Если так будет продолжаться, если ты оставишь это, у тебя никакой

дружины не останется, как я могу тебе дочь свою оставить.

Ингрид смотрела на отца и на мужа своего, стараясь хранить

спокойствие, она видела, как суров отец, он всегда таким был, и как юн

Ярослав, но им здесь оставаться и жить, а король отправится в свой мир. Она

считала смерть и этих и тех дурным знаком. Но отец прав, что они будут

делать, если без воинов останутся.

Ярослав взглянул на короля и приказал казнить виновников, из двух зол

он выбирал меньшее.

Те, кто поднял меч на любовников своих жен, от меча и погибли, в

ярости проклиная и своих и чужих.

В вечно мятежном городе стояла тишина. Ярославу вместе с женой своей

хотелось только одного в те дни - скорее отправиться в Киев, где такое было

просто невозможно.

Но еще какой-то срок они должны были остаться в Новгороде и с

тревогой просыпались каждое утро, понимая, что страсти не унять, страх им

неведом, и значит, все может повториться снова. А те, кто жен своих удержать

не может рядом с собой, что им остается - хвататься за меча, и быть в спину

своих более удачливых соперников. Но страсть всегда была суровой, а часто и

смертельной шуткой.

 

 

 

 

 

 

 

ВОЗЛЮБЛЕННАЯ КОРОЛЯ

 

В тот вечер она видела, как звезда упала с небес и растаяла где-то за

лесом. Ядвига вздрогнула и попортилась в тень. Она задела за что-то ногой -

это корень векового дуба, вероятно, и присела, готовая упасть в траву.

Крикнула, негромко, но пронзительно. И почувствовала, что каким-то сильные

руки подхватили ее. Спина ее задела кольчугу, и она поняла, что перед ней

воин. Она еще не видела, но почувствовала его. Но откуда он мог взяться здесь

в такой час, в королевском саду.

- Я прибыл от князя русов к королю, - говорил Дунай, - она немного знала

этот язык - мать у нее была из русов и в детстве девочка говорила на этом

языке, за что она и была ей благодарна.

Король с радостью взял ее ко двору, потому что хотел понимать то, что

говорят некоторые из воинов и вельмож за столом, когда они пытаются о чем-

то договориться, полагая, что он не понимает этого, и можно было

спокойными.

Сначала все думали, что она просто ему понравилась, и он решил ее в

постель уложить, но не так прост был старый Витовит. Не всех наложниц

рядом с собой за стол сажают, даже если она очень молода и чудо как хороша,

а без Ядвиги пир не начинался. И когда к ней склонялся король и что-то

ласково говорил ей, он просил перевести то, что посланник русского князя

королю ляхов, у него гостившему, в шуме пира сказать пытался.

Кто-то из самых пронырливых гостей его догадывался, что не нежности

влекут короля к Ядвиге, но точно знать они не могли, потому даже не

пытались делиться своими размышлениями. Не было еще такого сурового

властелина у них, беспощаден он был, если это дел его и женщин касалось.

Посмотрел бы кто-то косо на королевскую возлюбленную, и видели бы его

после этого не только во дворце, но и в собственном доме.

Ядвига радостно улыбалась, когда к матушке своей возвращалась в

дорогих нарядах и всегда хорошем настроении, но та только грустно

усмехалась

- Радоваться нечему, стар король, врагов у него и во дворце и за

городскими стенами сколько, а если сгинет он (при этом она успевала

подумать о том, что собаке собачья смерть), то, что будет дальше с тобой.

Не могла простить старая княгиня властелину своему, что когда-то в

юности вот так же был он с ней, как только увидел с другими девицами на

берегу реки, так и приказал остаться.

Все радостно разбежались. Она еще не понимала, зачем он ее оставлял, и

почему так радуются те, которых король их не выбрал.

 

 

- Раздевайся,- потребовал он, - ты же не хочешь, чтобы я с тебя одежды

сдирал.

Она замерла, окаменела, и тогда он шагнул к ней. Она оступилась в

ужасе, упала, вывернула ногу, и она страшно болела, но ему не было дела до

несмышленой девицы, он словно на приступ шел. А она просто не знала, не

ведала, если бы он объяснил что-то, сказал как-то по-другому, если бы она хоть

немного успокоилась. Но он бросил ее на песок, и похоть взяла верх над

любыми чувствами.

- Дура, - услышала она, - ты ничего не умеешь, ничего не знаешь, и ничего

не можешь, лучше бы я выбрал другую.

Он оглянулся, словно ища кого-то, но там и близко никого не было.

Может, они и следили за ними, но Беата чуть не лишилась чувств, когда

подумала о том, что это мог кто-то видеть.

В тот же вечер отец узнал, что король недоволен их дочерью и долго о

чем-то говорил матери, на нее он только искоса поглядывал.

Больше они не сталкивались. Она вышла замуж через год и родила дочь,

но, сколько не оставалась в покоях со своим мужем, все время то свое распятие

на берегу помнила. И потом, когда он засыпал, часто плакала, а потом плакать

перестала и только желала ему стрелы случайной, или меча противника,

чтобы сгинули вместе с ним и воспоминания скверные. Но король жил

вопреки ее проклятиям и ничего ему не делалось. Немного забывалась старая

история. Уже и муж ее умер внезапно, и отец давно среди предков был, и дочь

стала красавицей.

Когда она впорхнула однажды и сказала ей, что к королю приглашена

каким-то всадником, переменилась старая княгиня. Она просила и требовала,

чтобы та больной сказалась и не шла туда. Но понимала, что в этом нет

спасения. Она долго и путано объясняла ей, что может случиться. А девица

рассмеялась вдруг

- Ты об этом, но это так хорошо, когда мы были летом

И она замолчала, потому что мать страшно побледнела, и вероятно, не

стоило ей о том рассказывать. Но разве она виновата, что ей нравится все, что

происходит, между девицей и воином, когда они остаются одни. Каким

забавным и интересным он может быть без доспехов своих, какие новые и

неописуемые чувства возникают, когда отступает остальной мир, остаются

только звезды или слепящее солнце, жаркие объятия, и чудные переплетения

тел, когда уже не очень ясно, где он, а где ты. И ничего нет в мире этом

прекраснее.

 

 

Она ничего этого матери говорить не стала. Но та поняла, что ею король

будет доволен, если бы он не был так стар, хотя девицы до сих пор о его

похождениях рассказывают.

Когда они остались после пира, король вспомнил это тело, и странная

встреча на берегу в пору его юности всплыла из глубин памяти, хотя это

удивило и его самого, словно странная девица, его тогда взбесившая своей

холодностью, вернулась назад. Но Ядвига была совсем другой. Он забыл о том

недоразумении, как только она обняла его и отдалась ему с веселым задором,

шепча какие-то слова на незнакомом почти и таком трудном языке. Потом,

когда страсти улеглись, и он мог соображать он и догадался, что она знает

язык русов. Эта девица умела его удивлять с самого начала, да и потом. Тогда

он и понял, что она может быть не только на ложе с ним, но и во всех

остальных местах. Королева на пиру не появлялась, когда однажды она

попробовала упрекнуть его за то, что на старости лет он совсем стыд потерял

и девчонку за собой таскает, он схватился за рукоятку меча с такой силой, что

она поняла, он убьет ее, и поспешно ушла, не желая больше его видеть и

слышать. Она его не боялась - ее родственники никогда не дали бы ее в обиду,

но ей было больно и противно знать, что так ведет себя ее муж, притом, что ни

одной близкой и родной души у нее здесь нет, она всем чужая.

В душе ее не было ревности к девице, сначала сочувствие, потому что не

хотелось даже представлять, что он с ней творил. Но потом оно прошло,

королева поняла, что она умеет как - то с ним справляться, что было самым

удивительным из всего, и тогда она стала ревновать к собственной

несостоявшейся жизни. Это и было горько и обидно. Но ни одной живой душе

это не было интересно.

Так Ядвига несколько лет и провела рядом с королем, она не

задумывалась о том, что будет, если он умрет или погибнет. Как Кощей

Бессмертный из сказки, он казался вечным, и умирать не собирался. Ведь

бывает же такой, когда умирают молодые, а старики остаются.

И в тот вечер, когда незнакомый воин подхватил ее, она только

рассмеялась, вспомнила что-то полузабытое и дорогое, второй язык, который

знала, и пошла с ним во дворец.

В полумраке, она не особенно его разглядывала, все воины были

одинаковы, только тот Олав на берегу, с которым она развлеклась когда-то, и

он показал ей, как хорошо и весело может быть двоим под луной. Но он был

убит сразу же, в первой схватке с ляхами принесли мертвые тела, и она

увидела его. Так любовь и смерть для нее в один миг оказались где-то близко.

Глядя на него и безутешно рыдая, она решила, что никогда больше не будет с

воинами, если они так внезапно уходят и оставляют тебя одну. Нет, выбирать

 

 

надо тех, кто живет долго. Но выбирать никого не пришлось, потому что тогда

она короля и встретила.

И только когда она подвела его к своему королю, то в мерцании факелов

и рассмотрела, как он хорош, эти светлые волосы и голубые бездонные глаза,

эта улыбка.

Она передавала королю все, что он говорил. Отец послал его служить,

потому что он надежнее, чем их князь Святослав, и научит его многому.

Это льстило королю. Он терпеть не мог дикого и воинственного князя

русов, и воины ему нужны были.

- Хорошо, посмотрим, что выйдет, - он указал юноше на место за столом,

и обернулся к своей возлюбленной.

Она как-то странно выглядела, растерянна, не улыбается. И странное

чувство сжало сердце короля. Он знал, что убьет любого, кто приблизится к

ней, но если она влюбилась. Юноша казался спокойным и самоуверенным, но

он не особенно на нее смотрел, и это стало раздражать короля еще больше.

Несколько дней Ядвига и сама не понимала, что с ней происходит,

странные чувства разрывали душу на куски. Она перестала замечать своего

короля, она была невнимательна, а когда он что-то ей раздраженно крикнул,

она поднялась, развернулась и ушла, не произнеся больше ни слова. Такой

дерзости Витовит не потерпел бы даже от матери родной, но ей только

крикнул:

- Вернись, а то пожалеешь.

- Это ты пожалеешь, - усмехнулась она, и пошла дальше.

Он взбеленился, но когда остыл немного и целый день ее не видел, он

понял, что она права, он пожалеет и на самом деле.

Она хотела быть в объятиях Дуная, желание казалось неодолимым. И она

решила про себя, что это случится только один раз, а потом , когда страсти

улягутся все будет по-прежнему.

Комнату его она отыскала быстро. Он крепко спал богатырским сном,

когда она скользнула туда, сбросила с себя одежду, и когда он пробудился, то

прекрасное гибкое тело было на нем.

К тому момент он знал уже кто она такая и что ему грозит, в случае если,

но кто же думает о том, что может или не может случиться, если вас обнимает

королевская возлюбленная, и она пришла сама. Он ни о чем таком не думал.

Хотя однажды уже поплатился за свою беспечность, когда на Купальскую ночь

выбрал ту, которая предназначалась князю Святославу. И исчез вместе с ней.

Князь больше видеть его не хотел, вот и пришлось сюда отправляться. Но на

этот раз он никого не выбирал.

 

 

Когда она что-то шептала ему ласковой, дверь распахнулась, на пороше

стоял сам король. Ему донесли о том, где следует искать девицу эту, и как

древний бог Гефест, застал он свою богиню Любви, в объятиях бога войны

Ареса. Только все было немного по-другому. Юноша смутился, но он прикрыл

собой Ядвигу, вовсе не собираясь прятаться и оправдываться.

- Глупец, - подумал король, - ей ничего не будет, а он в темнице еще до

первого сражения окажется.

И он уже звал стражников и резко отдавал им приказание.

Она бросилась к нему:

- Я сама пришла, ты не смеешь так с ним обходиться.

Но король развернулся и отправился прочь. И ее он не хотел видеть.

Потом, завтра, когда ярость пройдет, и он простит ее.

Но утром ему донесли о том, что темница пуста, там нет ни Дуная, ни

стражника его охранявшего.

- Они убили его, - устало спросил король

- Тела нигде нет.

- И черт с ней, устал, надоело, - произнес он, хотя это было ложью и

притворством.

Королева усмехнулась, когда девица обратилась к ней за помощью, она

радовалась, что хоть королевская наложница о ней вспомнила и отправила их

в свою родную Италию

- Вернетесь, когда он сгинет, думаю ждать недолго, - только и произнесла

она.

Ядвига бросилась ей на шею в порыве, она и представить себе не могла,

что королева может быть так добра к ней. Но та только с грустью усмехнулась,

если бы у нее был такой юный и прекрасный возлюбленный, если бы ее

жизнь не прошла даром рядом с ним, но пусть хоть кто-то порадуется.

Когда король узнал о том, где находится Ядвига с красавцем-воином, он

бросился к своей королеве.

- Это ты, змея, помогла им.

- Это я, - и сделала бы это снова, но тебе не понять.

Она развернулась и пошла к себе, и придворные замерли в ужасе, они

жалели о том, что все это видели.

Возлюбленная короля в ту ночь видела, как с неба упала звезда, но она не

могла знать, что эта звезда будет началом новой счастливой жизни и

невероятных радостей.

Никто не может знать своей судьбы.

 

 

 

 

ВСЕ СОКРУШИТ СТРАСТЬ

 

Старый князь от походов и схваток устал,

Все с дружиной пирует своей,

А жена молодая одна у окна,

Все грустила. Но хлопнула дверь,

И ворвался чужак, так ее обнимал,

И ласкал, что она обмерла,

И кричала еще, и затихла потом,

И покорной и нежной была.

 

Уже луна устала светить, и рассвет приближался неумолимо, а князь

Владимир с дружиной своей все пировал в огромной гридне своей. Чем

старше становился князь, тем дольше длились пиры его. Об этом размышлял

его верный слуга Мал. Он злился, потому что все время надо было оставаться

начеку, глаз не сомкнешь, пока князь не отправится к себе, и следить за всем.

Наверное, он один в эту лунную ночь был трезв, а потому, зол, как собака.

В покои княгини он отправился без всякого приказания князя, хотя и

считал это своим долгом. Грустна и одинока была молодая княгиня Анна с

первой минуты, как появилась тут. Она, вырванная из мира своего, и

брошенная в объятия старика грустила и страдала, и, кажется, никак не могла

найти утешения. И Мал даже гордился тем, что никогда не забывал он о ней,

только один о ней заботился, иначе бы уже померла она забытая и

заброшенная всеми.

Конечно, в такой час княгиня должна была крепко спать, и видеть

красивые сны. Ее сны обязательно должна быть красивые, ради этого столько

жертв приносил богине своей любимой Ладе Мал. Если жизнь так сера и

уныла, то сны пусть будут хороши. А во сне она могла увидеть и его, в одеянии

княжича Олега, которое он не раз примерял тайком, он даже очень ничего

будет выглядеть. Конечно, одеяние это ему великовато, ничего не скажешь,

княжич широк в плечах и очень силен. Но если бы он столько времени в

игрищах проводил, а не в услужении у князя старого и капризного, то и он бы

не таким был. Но как только сгинет князь, так и он попросится в дружину, и

тогда она еще увидит, каков может быть этот неприметный парень.

Мал шел осторожно к княгине, решив, что только взглянет на нее

издалека, и вернется, князь не терпит, когда он надолго отлучается, и еще и

получит при всех.

Но дверь была плотно закрыта, так что ничего он увидеть не мог. Такого

не бывало сроду, она не закрывала двери. Тревоги усилились

 

 

С проворностью дикого зверя бросился он на другую сторону, чтобы со

стороны окна взглянуть в комнату. Ему показалось, что княгине грозит

опасность, сколько тут воинов хмельных было, а что если у кого-то рассудок от

медовухи совсем помутился, и он заблудился, и к ней попал, али не

заблудился, а нарочно туда проник.

Некоторые из викингов, которых так любит старый князь, так

безрассудны, что они в схватках- то ничего не боятся, а уж тут, порубают всех,

и рады будут в потасовке какой на небеса к своим валькириям отправиться.

Странные они какие-то, ничем не дорожат, ничего не ценят.

Он добежал быстро, быстрее, чем можно было сделать это любому, и

прильнул к прорези окна, едва туда забравшись, цепляясь за выступы.

Так и есть, в комнате, где почти не было огня, так, какой-то очень тусклый

свет, стояли двое. И в тот момент, когда Мал туда заглянул, фигура отделилась

от стены и приблизилась к княгине. Она рванулась в сторону, он бросился за

ней, она пыталась вырваться, но молчала, словно бы он оглох в тот момент,

хотя с его места голоса были бы слышны, но эти двое не произносили ни звука.

Она вырывалась все сильнее, но он словно бы прилип к ее стройному

стану, тогда она присела, и резко рванулась, чтобы выскользнуть из объятий.

Но и он не дремал, и они уже были распростерты на ковре дорогом, и он рвал

одежды бесценные на ней, она извивалась, но то ли силы ее оставили, то ли

она уже и не противилась так, как знать, только двигаться они стали как-то

красиво и вместе.

И в тот момент огромный пес князя тявкнул внизу. Это случилось так

неожиданно, что рука Мала, державшаяся за кирпич разжалась, и он кубарем

полетел вниз, куда-то в высокую траву и цветы, которые так любила княгиня.

Было не особенно больно, но выть хотелось от обиды и бессилия.

№№№№№№

 

Княгиня Анна, в тот вечер, как и обычно долго не спала. Она думала об

отце, который был ровесником старого князя, о том, как, не думая долго, он

радостно ответил княжеским посланникам, что она прибудет в Киев завтра, и

он польщен той чести, которую князь оказывает. По тому, как зарыдала бабка

ее, даже не скрывая своих чувств, как окаменело лицо матери, она понимала,

что не радость и не честь это, а страшная беда. А отец смущенно уверял

послов, что рыдают они, потому что радости такой пережить не могут.

И тогда, когда слишком поспешно они собирались в дорогу вместе с ней,

та все время старалась ей говорить, как и что делать надо будет.

- Я старая, да и то не стала бы с ним спать, чем дальше будет от тебя он,

тем лучше, детка моя.

 

 

И эти слова так запали в душу Анне, что только о том она юная и

несмышленая думала - чем дальше будет князь, тем лучше. Своей бабке она

доверять привыкла. А та между тем зверем смотрела на бесстрастного отца

- О, Ирод проклятый, все вы одинаковы, и тебе молодую девицу хочется, а

уж этому старому развратнику тем паче, только ничего у него не выйдет,

ничего у Кощея этого не получится, такое бессмертие я ему подарила, что

сдохнет он, а ничего сделать не сможет.

Анна смутно догадывалась о том, о чем говорит бабка. Отец не слышал ее

слов, а если бы и слышал, что бы он сделал с ней, и в юности ничего не мог,

она его всегда обрывала, вот только против великого князя бессильна

оказалась.

Когда они прибыли на княжеский двор, там уже было гостей невиданно,

но она сразу разглядела сына среднего княжеского, и шепнула внучке своей:

- Посмотри на Олега, Ярополк красив, но слаб он и безволен, даже и не

думай о нем, посмотри на Олега, он для тебя создан.

Анна в суматохе и волнении не особенно понимала, о чем она говорит,

словно ее привезли не в жены старому князю Владимиру, а жениха среди

княжичей выбирать. И матушка удивленно на бабку смотрела, но та стояла на

своем.

- А я, как вернусь, уж пособлю тебе в том.

Анна не стала спрашивать ее ни о чем, боясь даже подумать о том, что

она говорит. Но в глубине души она радовалась тому, что старуха не оставит ее

без помощи. На матушку особенно рассчитывать не приходилось, она была ко

всему безучастна и кроме нарядов и украшений ничем не интересовалась, а уж

тем паче ее судьбой.

Все было еще терпимо, пока ее близкие были рядом, а потом. Она

помнила ту ночь, когда, пошатываясь, князь вошел в покои ее, заставил ее

скинуть одежды, потребовал все факелы зажечь и смотрел на нее обнаженную,

требовал повернуться, то туда, то сюда, и странно чмокал, и говорил какие-то

гадости. Ей хотелось вцепиться в него и бить, сколько будет силы, но когда он

поднялся и ушел, она разрыдалась, завернувшись в покрывало, она не

понимала сама, от радости или горя рыдает, то хохотала, то плакала снова, и

не слышала, и не узнавала собственного голоса. Когда на пороге ее покоев кто-

то появился, она думала, что это его слуга Мал. Тот был повсюду, куда бы она

ни пошла. Но там стоял совсем иной юноша. Анна хотела закричать, позвать

кого-то, но голоса уже не было, только хриплый звук какой-то.

- Не бойся, - услышала она голос Олега, такой мягкий и ласковый, что

вздрогнула, ни у кого больше не было такого голоса.

 

 

- Старик выжил из ума, но он не тронет тебя. Он давно ничего не может,

вот и решил дружкам своим доказать, что и с молодой справится. Его больше

ничего не интересовало прежде, а теперь только на пирах и поговорить о том,

что мы стольких в глаза не видели, со сколькими он был. Но это только пустые

разговоры.

Он говорил и говорил, она же слушала его голос, не особенно вникая в то,

что происходит, и только когда тот самый слуга появился на пороге, княжич

подбежал к окну и выпрыгнул так, словно его не было.

Он стоял с факелом.

- Мне голоса послышались.

- Я сама с собой говорила, с кем еще, - усмехнулась княгиня, он огляделся

вокруг и поверил ей. Она понимала, что только вранье может ее спасти. В

этом мире только так и жить. Хотя это еще недавно казалось ей диким, она

соврала так уверенно в первый раз, и все получилось, а что будет дальше -

подумалось ей.

Когда он ушел, она подошла к окну и выглянула, Олега там уже не было.

Она задумчиво, забыв, что обнажена, остановилась перед окном.

Олег никуда не ушел он только спрятался, и теперь из-за кустарников

смотрел на нее, запах цветов, дурманил, но то, что он видел там, могло просто

свести с ума. И таким было желание в его теле юном, что он готов был

запрыгнуть в тот миг обратно, и тогда.

Но этот проклятый слуга, которого прибить мало, как верный пес на

посту стоит.

В тот момент рядом настоящий пес зарычал, и он бросился к озеру,

чтобы искупаться, собака бежала с ним наперегонки, решив, что он с ней

играет, они долго плавали, а, выбравшись на берег, княжич, растянулся на

песке. Пес стоял рядом и отряхивался, и град брызг на него свалился, и они

блестели в свете луны.

Как же прекрасна была жизнь, а какой она будет в тот момент, когда он

запрет слугу и проберется к ней, а ведь раньше или позднее, это и случится.

В тот момент, когда появилась Анна, и юный княжич только взглянул на

нее. Он понял, что будет с ней, даже если отец на него меч свой поднимает или

в темницу бросит, как он с воинами своими не раз поступал. Он потерял страх,

как настоящий викинг, каким себя всегда и считал, и никакая сила, даже

Марена сама, не могла его остановить.

Пес чихнул рядом, и он рассмеялся, решив, что тот подтверждает то, о

чем он думает теперь.

Это случилось через неделю, когда Олег, встретив ее утром, и пристально

взглянув ей в глаза, понял, что на этот раз он будет с ней. И она, ему так

 

 

показалось, дала согласие на то, чтобы он пришел. И он явился, забыв даже о

вездесущем слуге, как только заметил, что отец пьянее обычного. Он это видел

по остановившемуся взгляду князя, словно тот о чем-то глубоко задумался, а

на самом деле он просто отключился и не думал ни о чем вообще. Когда Баян

прошел на свое место в центре, княжич поднялся и ушел, ни с кем не

прощаясь. Если бы так вел себя даже старший его брат Ярополк, не говоря уж

о других, они бы были наказаны, Олегу прощалось все, потому никто даже и

не стал смотреть на него.

И Мал в тот момент замешкался, отдавая распоряжение валившимся с

ног слугам и подгоняя их.

Дверь не была закрыта, как всегда, и он там оказался, княгиня стола около

окна на этот раз одетая, и глаза ее были полны слез. Она помнила, как он к ней

приблизился, и последние силы, которые были у нее, покинули юное тело.

Она должна была противиться этому, но не могла. И только стояла

неподвижно.

А потом когда она освободилась от одежд, и тонкие пальцы ее коснулись

юного тела, все вообще перестало существовать, он был так страстен и

прекрасен, она так хотела этого, что только восторженно восклицала что-то

невразумительное и молила Ладу о том, чтобы не кончалась эта ночь, никогда

не кончалась.

№№№№№№

 

Мал потер ушибленный бок и бросился к гридню. Князь в тот момент

уже очнулся и взглянул на него. Наверное, в виде его было что-то странное,

хотя сам он ничего не замечал, но князь рванулся, схватился за меч свой,

который и здесь был при нем, словно он не слугу своего, а признак какой-то

увидел.

Да, много призраков к нему на рассвете являлись, но чаще всего приходил

тот Олег, брат убитый его собственными руками, а не по приказу его. В честь

него он и сына своего назвал любимого, но ничего не помогало, он приходил

снова и снова.

Он не сразу заметил, что в порыве своем стряхнул со стола кубок с вином,

и тот странно звякнул, а вино пролилось на пол, ему показалось, что еще кто-

то схватился за меч, и на него теперь бросится.

Он рванулся вместе с мечом своим, но ноги его не держали, странно

выгнулась рука, и он свалился прямо на меч.

- Анна, у нее любовник, - прошептал князь, когда слуга склонился к нему.

Никто не поверил сначала, что ранил он себя сам, не было кольчуги под

рубахой его. Но им казалось, что этого не могло быть. Хотя, еще не веря

 

 

случившемуся, они отпрянули, и стали расходиться незаметно, не зная, что и

как может быть дальше.

И только Мал требовал, чтобы князя перенесли в его покои, все

суетились, и никто ничего понять не мог. Он послал за Олегом, которого тут не

оказалось, и слуга сообщил ему, что и в покоях его нет. И тогда он понял, кто

был у княгини, хотя до сих пор терялся в догадках, это не приходило ему в

голову.

Когда слуги ворвались в ее покои, Анна вздрогнула, она все еще была в его

объятиях. Он даже не смутился, поднимаясь им навстречу.

- Что там у вас?- раздраженно спрашивал Олег, - умер, с чего бы это, ну и

черт с ним.

Его не удивило сообщение о случившимся. И можно было подумать, что

он к этому причастен, если бы они не видели, как все на самом деле

произошло, и князя кто-то убил бы посторонний, они бы решили, что это его

рук дело.

Он выпроводил всех, обнял растерянную Анну, которую вырвали из

сказки и снова вернули к унылой и странной действительности.

- Вот и хорошо, дорогая, ты свободна, мы никогда не расстанемся, сюда

приедет Ярослав, а мы с тобой в его Новгород отправимся.

И он так обнял ее, словно они прощались навсегда. И только после этих

слов она улыбнулась. Хотя странно было радоваться тому, что погиб князь. Он

был ее мужем, но разве хоть минуту одну был он ее мужем. Нет. Нынче была

ее брачная ночь, и она была прекрасна. Потому и улыбалась тихо княгиня. И

завершилась она полным освобождением, как не радоваться.

№№№№

 

Князь Олег появился в покоях уже мертвого отца своего, взглянул на

собравшихся, усмехнулся. Они потом не могли забыть его усмешку.

- За Ярославом послали? - спрашивал он, подчеркивая, что ему Киев не

нужен, он получил в наследство любовь, и пусть тот, которого их брат

Мстислав назвал Мудрым, правит и столицей и всем миром, его волновала

только любовь.

Она для юноши важнее всех богатств и власти самой, в ту ночь раз и

навсегда он сделал свой выбор. И был счастлив. Когда Анна вышла к ним,

наконец, он взглянул на нее ласково и улыбнулся. И всем стало очевидно то,

что скрывалось до сих пор. И странно, но никто тут не жалел о внезапном

уходе старого князя, и вассалы его, все видевшие так и не могли понять одного,

как это случилось, как он умудрился убить сам себя. И стали говорить о

призраках, которые, наконец, совершили возмездие.

 

 

Тризна была пышной. Князь Ярослав сидел во главе стола, он был молод

и владел всем, и только сердце княгини Анны принадлежало не ему, и потому

он только с усмешкой смотрел на этих двоих и немного им завидовал.

 

 

ПОЕДИНОК СТРАСТЕЙ

(ЕДИНСТВЕННАЯ ЖЕНЩИНА)

 

А солнце слепило в тот летний день. Уже и плавал в прохладной реке

князь молодой Мстислав с возлюбленной своей Забавой, и в тени огромного

дуба лежали они в заповедной роще, а жар становился только сильнее, и в

молодом теле жару не убывало, а потому беззаботен и весел был князь.

Красавец и любимец всех, с кем пришлось ему в жизни своей

столкнуться, он был настоящим баловнем судьбы, еще и потому, что мало

волновала его власть. Не рвался он в стольный Киев, наоборот, подальше от

него и сумасшедшего отца своего держался, и от бога его нового ничего

хорошего он не ждал. Предавать богов своих грозных и прекрасных не

собирался, и яростным язычником князь оставался. Где это видано, чтобы

требовали от него умерщвления плоти, и все, что любил он, о чем мечтал, эти

сухие черные святоши грехом считали. А еще имели наглость его попрекать за

то, что он умеет радость от жизни получать, и любит и мир, и вино, и

женщин. Ничего от него кроме насмешек не слышали священники, и выживал

он их из града своего безжалостно.

И только усмехался он в усы, когда вельможи его доносили о новом

противостоянии отца его великого князя Владимира, и брата Ярослава,

которого сам он в шутку Мудрым и прозвал, немного поиздеваться хотел, а

кличка приросла к нему намертво. Вот так вот шутить, когда все сбывается. Но

брата своего князь знал плохо и понимал, что много еще что заставит

удивиться его.

И кого меньше всех ожидал он увидеть на совершенно пустом берегу, так

это того самого князя Ярослава, но перепутать его ни с кем не мог князь

Мстислав. И появился он с тот момент, когда в очередной раз переплелись

тела их, так, что уж ошибиться никак нельзя было, чем они занимались.

Но только в первый момент немного растерялся князь, а Забава так и

вовсе рассмеялась звонко, оба они подозревали, что ни одной женщины не

было в жизни его. Странно нерешителен был по отношению к женщинам

князь этот, какими разными они с Мстиславом оказались, смешно подумать

даже, что братья родные.

 

 

Поднялся Мстислав, он был на голову выше брата своего и руками

развел.

- Вот, отдохнуть немного с Забавой мы решили, - говорил Мстислав, едва

скрывая усмешку и наготу свою.

Смущен был только князь Ярослав.

И вдруг брат его решительно оделся и произнес.

-Ты оставайся, искупайся, ведь за этим ты сюда приехал, и я деву мою

тебе оставляю, она развлечет тебя.

При этом князь так взглянул на нее, что Забава если и хотела ему

возражать, то делать этого не стала. Она по-прежнему лежала на берегу

обнаженная в соблазнительной позе.

- Отпустишь его только, когда все произойдет, смотри у меня, -

предупредил ее князь, говорил он тихо, но она все услышала.

Ярослав не мог слышать то, что он говорил, но она почувствовала, что он

серьезен. И разозлилась, она хотела стать княгиней и его женой, но тут поняла,

что никогда этого не случится, как и предупреждала ее бабка. Так думала и

каждая ее предшественница: у других ничего не вышло, а у меня получится.

Вот и убедилась, что все это только хлопоты пустые.

Злость готова была разорвать душу ее на куски, но перед ней был другой

князь, и если тот уходит, то почему бы с этим счастья своего не попытать, -

поспешно соображала не глупая девица. И если красавец Мстислав избалован

всеобщим вниманием и любовью, то Ярослав тих и застенчив, он половину

жизни своей с книжками провел, уж если с кого надо было начинать, так это

именно с него, но всегда задним умом мы богаты. А кто устоит перед тем, и

заметит этого, пока тот тебя пальцем в темный лес помани, но и бросил так

же легко и просто, - тут же подсказал ей какой-то бес.

К тому времени Мстислава и след простыл, Ярослав неуклюже разделся,

и, не оглядываясь, пошел в воду, она соскочила с песка и отправилась за ним.

Она вспоминала все хитрости, которым учила ее бабка когда-то, и

решила действовать наверняка. Князь взглянул на нее, и в воде она показалась

ему удивительно красивой, но смущение было сильнее всех иных чувств.

Забава звонко засмеялась, какими же разными были они - просто

удивительно.

Она приблизилась на опасно расстояние, он невольно отошел в сторону.

Но не особенно противился. Невозможно было отойти, скрыться, хотя в какой-

то момент ему хотелось вскочить на коня и мчаться дальше, но он понимал,

что ничего кроме насмешек Мстислава не услышит, и так хотелось ему быть с

этой чудной девицей, если все так сложилось.

 

 

Он даже и не заметил, как она его уже обнимала, и всем телом при этом к

нему прижималась так, что князь понял, и сила, и воля ему изменяет.

Вода была такой теплой и прозрачной, она остужала дикий жар и эта

дева, она была создана для того, чтобы он потерял рассудок и забыл про все на

свете. Легкость и прохлада, вот что запомнилось князю в тот момент.

И потом на берегу, они предавались любви снова и снова, и никак не

могли расстаться. И совсем иным показался мир юному князю. Он увидел

бабочек и стрекоз, хотя никогда прежде не замечал их. И они были прекрасны,

как и цветы, и трава.

№№№№№№№

 

Князь Мстислав, отъехав на приличное расстояние, сначала улыбался,

представлялся себе, как Забава обольщает его братца, несведущего ни в чем.

Но потом, как-то улыбка исчезла с лица его. Он понимал, что поступил не

особенно хорошо по отношению к той, которая была с ним рядом все это

время, и не заслуживала такого к себе отношения, конечно, он никогда бы на

ней не женился, но не стоило и так с ней.

А потом он пожалел о том, что вероятно она больше не будет с ним,

потому что девица горда и сумасбродна, но в том, что она может предпочесть

ему его братца пусть и умного, но такого тихого и неуклюжего , у него не было

никаких сомнений - такого просто не могло быть. В голове не укладывалось,

это могла быть только обида и желание отомстить.

Самодовольству Мстислава не было границ, но он не особенно

разбирался в чувствах, и уж еще меньше знал о женщинах. А у Забавы

появилась возможность сравнить их.

Она видела, как бережно и осторожно касался ее тела Ярослав, как

смотрел он на нее, словно была она сосудом бесценным, как целовал он ее,

забыв обо всем. Она была его первой женщиной, и он был, хотя и неуклюж, но

по-своему неповторим и прекрасен и так нежен с ней, как Мстислав никогда

не бывал.

Она любила утехи, ждала всех Купальских ночей, думать не думала о

том, что говорили черные монахи, и верила, что ничего прекраснее, чем

свобода и объятия и радости нет, и отдавалась ему самозабвенно и веселого. В

чем прав был братец его, так в том, что лучшей женщины для познания этой

стороны жизни и представить себе было невозможно.

С тревогой ждал Мстислав возвращение этих двоих, ему все меньше

хотелось потерять Забаву, но когда они вернулись, и он взглянул на нее, то

понял, что она и не приблизится к нему.

 

 

Да где такое видано. Но уже другие девицы окружили его, дивясь тому,

что та, которую он неизменно предпочитал остальным, где-то в отдалении и

всем своим видом показывает, что она его не знает. Он взял на этот раз первую

встречную, которая была невероятно счастлива, а ему все равно, кто с ним

будет. И только когда она подошла к Ярославу, и он улыбнулся (они и не

помнили, чтобы этот тихоня когда-то улыбался), тогда стало понятно, что

произошло что-то необычное. Но никто не верил в то, что Забава могла

предпочесть одного другому, такого просто не могло быть.

Она ведет какую-то хитрую игру, вероятно, заставляет князя жениться на

ней, но этого никогда не добиться даже ей, они в том не сомневались все. Он

женится только на равной, но пока есть возможность побыть с ним, то ни о

чем другом и мечтать не стоит.

Мстислав вместе с безымянной девицей, он так и не вспомнил, как ее

зовут, был резок и задумчив. Впервые за все время было не то и не так.

Наконец он отправил ее домой, что-то резкое произнеся. Она не посмела ему

ничего сказать и ушла в темноту

- Она вернется. Этот мудрец надоест ей быстро, она не может меня

оставить ради него, да и нет здесь того, ради кого она меня может оставить.

Но закончилось лето, наступила зима, а все говорили о том, что Ярослав

все время проводит в объятиях Забавы и на остальных и не смотрит даже. И

только когда он поспешно уехал в Новгород, Мстислав вздохнул облегченно,

решив, что теперь настал его час. Никакую другую он так и не избрал для сего,

и в сердце его большом и добром было уныло.

Он пришел в дом, где жила она с отцом своим через пару дней после

того, когда они проводили Ярослава, решив, что теперь-то она уже

соскучилась без утех и не посмеет ему отказать. Да и пусть только попробует.

Отец девушки, его воевода был мрачен.

- Она пропала, в тот же вечер, когда князь уехал, никому ничего не

сказала, просто вещички собрала и исчезла.

- А ты - то куда смотрел? - возмутился он.

- Да откуда мне знать, что братец твой так голову ей заморочил, да и

держи ветра в поле.

Князь понимал, что если на кого-то и должен сердиться, то на себя

самого. Но братец хорош, ничего не скажешь.

№№№№№

 

Несколько лет, которые Ярослав провел в Новгороде ничего ни о нем, ни

о Забаве не слышал князь Мстислав, там все время было неспокойно, и о

жизни молодого князя ничего там не было известно, да и женат он был уже на

 

 

дочери Шведского короля. Интересно, как к этому должна была отнестись эта

сумасбродка? Он бы хотел это знать.

Забава взглянула на невесту молодую, а потом и жену, и на воинов с ней

прибывших и рассмеялась. О холоде дев севера ходили легенды, и тот, кто

стремился к ней из любого похода, только взирал на ту, которая была женой

его, и думал о том, что она его завоевание, и должна оставаться на своей

половине в его дворце. Они иногда встречались. Она сидела с ним во время

пира, но более чужих и далеких людей не было в мире этом.

У Ярослава не было наложниц, ни одна из них не могла похвалиться тем,

что князь спешил к ней, и монах, приставленный к нему, еще похотливым

отцом, ничего не мог отыскать такое, за что молодого князя можно было

упрекнуть. А появлялся он везде в самое неподходящее время. Потому что

наказал ему князь Владимир:

- Смотри, князь будет в твоих руках, только когда слабости его знать

будешь, и через женщин им руководить станешь.

Он был молод, но шустёр и смышлен, и сам не верил в то, что у такого

отца может быть такой сын. И только когда появился у них неожиданно князь

Мстислав, и приблизился он к Забаве, которая всем во дворце княжеском

заправляла, и обрывки разговора он их услышал, тогда и понял, что не видел

он того, что под носом у него было, хотя далеко заглянуть старался.

- Только не говори, что ты любила и любишь его, - говорил ей

насмешливо князь Мстислав.

- Тебе не понять этого, ведь ты даже и половину не помнишь из тех, с кем

время проводил.

- Тебя вот помню, - буркнул он сердито, ему не хотелось в этом

признаваться, само собой получилось.

- Да от обиды только, это не любовь, а так похоть одна.

Мстислав схватил ее за руки, хотел поцеловать, но она так резко

вырвалась, что князь к стене отлетел, и равновесие не удержал. Он был пьян

изрядно, потому и узнал про все вездесущий монах.

Но не знал он, что и за ним уже следил хитрый Ярослав, и понимал он,

что тот хочет получить.

- Святоша, - усмехнулся он, прошел в гридню и вызывал воеводу своего,

всеми делами заправлявшего:

- Найди Елену и отправь ее к монаху нашему, и пока не добьется она от

него всего, пусть не возвращается.

Ярослав был тверд. Он решил бить его тем же оружием. Но маленькая

его дочь, княжна Анна бежала в тот момент к отцу, и, увидев, что он

разговаривает, с кем-то остановилась нерешительно. Она не поняла ничего, но

 

 

поняла, что речь идет о ее любимом монахе. Он ее учил всему, она в нем души

не чаяла. Но отец говорил таким голосом, что она почувствовала беду.

Мстислав услышал какой-то шум среди ночи и пробудился. Во дворце

что-то происходило. И он, пошатываясь, пошел на шум.

А великий князь распахнул дверь в комнату, где обитал этот святоша,

словно бы он ему понадобился зачем-то и остановился на пороге. Он увидел

именно то, что и надеялся увидеть - монах лежал с девицей, и в самом

непотребном виде.

- И как это понимать, святой отец, - поинтересовался Ярослав, едва

скрывая смех явный.

И только пронзительный голос Анны заставил прекратить все это

издевательство. Она не поняла, что происходило на постели сначала, но она

знала, что ее монаху грозит беда, потому и следила за отцом и за ним

прокралась. И теперь она боялась, что отец прикажет отрубить ему голову, так

было с Иоанном Крестителем, про которого он ей недавно совсем рассказывал.

- Уберите девчонку, что здесь делает ребенок, - кричал обычно

спокойный князь на слуг своих, - и что в твоей постели девица эта делает?

- Да ты сам ее туда и послал, - усмехнулся Мстислав, - я не слышал этого,

но не сомневаюсь. Ты всегда был Мудрым, даже родился им, а этот простак

видно видел, как я с твоей Забавой разговаривал, вот и поплатился, святой

отец. Ничто человеческое и тебе не чуждо,- процитировал что-то из Библии,

которую презирал и отвергал Мстислав.

- Отец наш приставил тебя к Ярославу, но мой тебе совет, беги от него

подальше. Никто и никогда его перехитрить не сможет, я тоже хотел, да не

смог, - обратился князь к растерянному и раздавленному монаху, который все

еще не мог понять, как князь в такой час мог в его покоях оказаться, он и днем

туда не заходил. Не мог же он быть таким коварным, как брат его говорит

А тот рассмеялся громко, удаляясь.

Забава слышала все, что там происходит, но она не вышла к ним.

Монах исчез, о нем никто особенно не жалел, и только маленькая Анна

для которой он был и другом и учителем, и единственным существом, которое

с ней разговаривало, и рассказывало такие интересные истории, только она

никак не могла пережить этой истории.

- Не реви, я тебе другого монаха пришлю, - гладил ее по голове,

прощаясь, Мстислав, - этот ничему хорошему тебя бы все одно не научил, да и

куда ему против женских чар и хитрости отца твоего.

Князь Мстислав, которого она тоже любила не меньше монаха, хотя он у

них редко появлялся, выполнил свое обещание, новый монах был тих и

 

 

ласков, он баловал девочку, и рассказывал ей такие же интересные истории,

многие из которых она уже знала.

Забава умерла в те дни от какой-то странной болезни. Никогда не за кого

больше так не переживал князь Ярослав, как после ее ухода к предкам их. Хотя

был еще один случай в жизни его, когда его любимая и ненаглядная дочь

Елизавета вместе с королем Гаральдом отправлялась в его мир, он

почувствовал, что остался совсем один. Но в то время и князь Мстислав уже

отправился к их предкам, он умер молодым, и сотни девиц рыдали на

похоронах его.

А великий князь Ярослав, глядя на это зрелище, думал о том, что он был

бы счастлив, если бы закрыла ему глаза и проводила в последний путь его

первая и единственная женщина, но он знал, что это уже невозможно. А все

остальные ему и не нужны были.

Но когда нет никого близкого и любимого, и остается рыдать всем

подряд. Сам князь дожил до глубокой старости. Жизнь вроде бы удалась, он

только немного боялся, что та молодая и прекрасная, когда он шагнет на

небеса, не узнает в этом сгорбленном, высоком и худом старике того юношу,

который впервые так пылко и так страстно обнимал ее, и сразу же понял, что в

ней вся его жизнь и состоит. Но ведь и она это сразу поняла, жаль только, что

оставила его так рано. Но теперь уже скоро они встретятся, и будут вместе. Та,

которая была его женой, тоже давно ушла, но он и думать о ней не собирался,

и даже ничего с ней связанного не помнил.

В жизни мужчины есть только одна женщина, в лучшем случае, а иногда

и не одной нет, все остальное - только тени. Это была главная мудрость,

которую постиг еще в самом начале великий князь Ярослав Владимирович. А

все остальное не так важно.

 

 

И СТРАСТЬ ОБРУШИЛАСЬ НА НАС

 

Не могла уберечь Берегиня,

Я ушла с ним на берег пустой

А в душе ледяная пустыня.

О, как юн был возлюбленный мой.

И его я тогда пожалела.

Этот пыл попыталась унять,

И красивое юное тело

покорило, конечно, меня.

А душа? Растворилась во мраке.

 

 

Он похитил ее навсегда,

Не могла уберечь Берегиня.

Но спасет ледяная вода,

От тоски, нет ее тяжелее,

И ужасней не будет огня.

И в глаза я его не посмею

заглянуть, пусть русалки меня

Заберут к себе в час этот скверный.

 

 

Если воюют мужчины, они воюют из-за женщины.

Если воюют короли, то только из-за королевы, они никогда не сражаются

из-за своих наложниц.

Великой княгини Рогнеде, перед рождением этого ребенка снился сон,

она видела свой родной Полоцк, сметенный с лица земли проклятым

выродком, который вскоре станет великим князем, прозванным Святым. Но

во сне он врывался в ее покои, хватал ее и тащил к коню.

Она вспомнила те времена жуткие, и снова пережила насилие и позор,

равного которому не было. Вся ее жизнь была сплошным изнасилованием, по-

другому и не назовешь, от которого тоже рождались дети. Но даже не это

оказалось самым страшным, а то, что кроме насилия над ней только трупы за

спиной у себя оставлял этот князь, и глухими темными ночами приходили к

ней отец ее Рогволод- лучший из лучших, убитый мужем ее, братья, жених

князь Ярополк, не без его участия убитый, какие-то девицы и жены чужие,

погибшие по его вине. Им вовсе не было числа, и над всей этой толпой,

которой не было конца и края, возвышался этот человек с перекошенным от

ярости лицом. Что совершить надо было, чтобы так убояться грозных своих

богов и броситься к чужому, бессильному и распятому, ища у него защиты и

оправдания, и лишая свой народ, а как еще сын рабыни мог поступить, богов

предков, защиты и опоры. Это был последний «подвиг» и величайшая

подлость князя Владимира, сына грозного Святослава наложницы его

холопки Малуши. И только она одна все эти годы оставалась рядом с ним,

рожала ему наследников, о судьбе которых даже думать боялась, и тихо

спрашивала, что может быть дальше в этом мире. Ничего хорошего никогда

не ждала княгиня Рогнеда, которую в народе горемычном, а таким его и

сделал ее муж, прозвали Гореславой недаром.

На этот раз родилась девочка. И содрогнулась она, когда о том узнала,

потому что боялась, что повторит она ее судьбу. В этом мире горько и тяжко

было холопам и рабам, а князьям и вовсе не выносимо.

 

 

Ей хотелось умереть, покинуть этот мир еще до того, как она узнает о ней

и об отце. А если вообще не узнает, то, возможно, что-то изменится, но на

такое трудно было рассчитывать. Черные монахи, приведенные Владимиром,

все записывали в книги свои. Рано или поздно она сможет прочитать, как они

жили, и если не все тени убиенных, то многие будут преследовать и ее. Но

самое страшное, он лишал их возможности попросить о помощи предков

своих. Не смогут они, отторгнутые и забытые, а хорошее быстро забывается, в

чем-то ей помочь.

Было отчего прийти в отчаянье великой княгине, впрочем, в таком

состоянии она жила все время.

Уже перед смертью своей видела княгиня Рогнеда сон. Сначала ей

показалось, что снова снится ее прошлое. Но нет. Она увидела взрослую дочь

свою, которая была на нее удивительно похожа, какого-то короля неведомого

и юношу.. И что-то там между ними происходило, но она, сколько не

вслушивалась, не всматривалась, так и не могла понять, что это такое было.

Одно было ясно, страшной будет судьба ее, потому и просила она в

последние минуты жизни своей, самого любимого и разумного из сыновей-

Ярослава, чтобы не оставлял он сестру свою.

-Горько мне будет знать, что повторила она судьбу мою.

Ему единственному, любимому сыну Ярославу все однажды рассказала

Рогнеда о том, что происходило и в Полоцке и потом, чтобы знал он, каков

отец его, потому и теперь обратилась она к нему. И Ярослав обещал, что он

все сделает, как она просит, все, что сделать сможет

№№№№№

 

Но в те дни, когда умер отец его, рванувшись с дружиной против него и

Новгорода идти, в те дни брат его Святополк захватил стол в Киеве, и

Предслава там оказалась. И сам он не знал, как быть, что делать, а о ней

позаботиться никак не мог, хотя обещание, данное матери, не давало ему

покоя.

А в Киеве все было тревожно в те дни. Польский король Болеслав решил

получить город во владения свои. Хотя и без него там было наследников

дюжина, но ведь тот, кто крутанется проворнее, тот все и получит, он решил

действовать. Только пока не хотелось ему руки марать кровью законного

наследника, знал он, что и в случае удачи не принесет это ему радости, и

прослывет он злодеем, с которым любому легко расправиться будет. Уже

успел понять король Болеслав, что одно дело захватить такие земли, как у

русичей, и совсем другое удержать их. Вот и решил он путь самый

безболезненный избрать - у Святополка сестра была Предслава, сначала он ее

 

 

добьется, а все остальное, когда братья ее друг друга перебьют, само у него в

руках окажется.

И так все гладко ему в тот миг казалось, что сомнений никаких не

возникало. И ввалился он к девице этой в покои на рассвете неожиданно.

Удивленно взглянула на чужака Предслава.

- Ты заблудился во дворце? - спросила она.

- Я к тебе пришел, и понял, что ты мне нужна, есть девицы краше и ярче,

но мне нужна ты, потому как полюбил я тебя, - твердил король, путая русские

слова с польскими и желая ей объяснить то, что теснилось в душе его

И вроде де бы ласковым и убедительным он казался, и не будь княжной

Предслава, поверила бы она ему, только оставшись одна, никому и ничему не

верила она, а ляху меньше всего.

- Киев ты полюбил, - резко бросила она,- и меня хочешь вместе с ним

забрать.

Она вспомнила, как просила ее мать беречь для любимого ее брата

Ярослава город этот, и если он не ему достанется, то уж не ляху, точно.

- А хоть бы и так, - не унимался он, досадуя на то, что девица не так глупа,

как бы ему хотелось.

И чтобы не тратить лишние слова, схватил он ее и стал целовать жарко и

пламенно, хотя холодна она была, и любая другая бы милее и желаннее

оказалась, но о ком думать можно, если город уплывает из рук.

Пронзительно закричала Предслава. А Святополк в тот момент в гридню

направлялся, вот и услышал он крик ее, и рванулся в покои.

Он замер на пороге, не разглядев еще, кто это сестрицу его в объятиях

держит.

- А, это ты, а я думал разбойник какой, ну если у вас все так сладилось,

нынче вечером и объявим о свадьбе вашей.

Болеслав отстранился от нее и отдышался, он и не думал, что все так

просто и быстро будет, но потом задумался.

- Не станет твой священник венчать нас, вера не та.

- А кто тебе сказал такое, я пока князь, он мой священник, и никуда не

денется.

По виду его Предслава поняла, что он и на самом деле никуда не денется.

Она почувствовала, что оказалась в башне и дверь перед ней захлопнулась.

Король улыбался так, словно уже все решилось, а ведь и на самом деле

решилось, но как же быть с ней и с городом. Она и думать не хотела, что этот

с мокрыми губами и липкими руками будет спать с ней и заставит ее делать

то, что ему нужно, и с ним против своих пойти.

 

 

Они уже удалились вдвоем, больше не задумываясь о том, что будет

делать княжна, союз этот пока обоих устраивал. Хотя каждый из них взирал на

него со своей стороны и по-разному он им виделся, но знали, что со временем

смогут как-то договориться.

И только княжна быстро переоделась, приказала служанке оседлать коня

и ждать ее около заповедного леса. Она еще не знала куда поедет, но то, что в

Киеве и вечером на пире ее не будет - это точно, пусть они делают то, что

хотят, но женой его она не станет. Священник не станет венчать без нее, а если

и станет, хотя это представить себе было трудно, то только после брачной

ночи считается по обычаям предков он ее мужем, а ночи этой не будет

никогда.

№№№№№№

 

Она выбралась из дворца. Добралась до озера лесного, и увидела

служанку на другом берегу вместе с конями оседланными. Сложив одежду в

узелок, поплыла Предслава, радуясь тому, что с детства умела хорошо

плавать, этому ее мать когда-то научила, и так пригодилось теперь.

Служанка удивленно смотрела на княжну.

Всадники показались на той стороне, за ней ли они гнались или просто

выехали в чистое поле как знать, но обе они заволновались.

На берег она выбралась и отдышалась. Некогда было отдыхать, натянув

кое-как одежды, она бросилась туда.

Они добрались до самого дальнего замка отца ее, где он любил проводить

время со своими возлюбленными, и только здесь могли укрыться от мира сего.

Она не знала, долго ли им прятаться придется, что будет, пока не

появятся всадники брата ее и насильно не уволокут ее к королю. Она

отправила мальчика, бывшего здесь со слугой княжеским в Новгород к

Ярославу, чтобы он передал от нее письмо, но не особенно надеялась на него.

Она вообще в те дни не знала, на что может надеяться.

Святополк понял, что сестра его сбежала, но пока ничего королю не

сказал, он послал своих воинов:

- Найдите ее и верните, живую или мертвую.

Когда они вернулись с пустыми руками, он понял, что свадьбу надо

отменить. Король ярился, он шипел и топал ногами, да что и за порядки

такие у этих русичей.

Но только усмехнулся Святополк:

- Сам за невестой своей следи,- буркнул князь.

 

 

Они расстались почти врагами, но в те дни король еще верил, что

Предславу найдут и вернут, потому ссориться со своим родственником не

собирался.

№№№№№

 

Несколько дней провела Предслава в глуши, пока не появились там два

воина венгерских, они шли к русскому князю, и остановились в пути.

Предслава долго не появлялась, боясь, что это могут быть люди, посланные

братом и королем. Но сколько не пыталась, она не могла их вспомнить, не

было таких в дружине княжеской. И потом одиночество и любопытство

одержало верх над осторожностью, и она появилась в лесу около замка,

решив, что ей необходимы защитники, особенно в такое тревожное время.

- Георгий, - услышала она имя одного юноши, и сразу поняла, что это тот,

кто будет с ней всегда.

Произошло что-то удивительное в тот момент. Она нуждалась в них,

конечно, она надеялась, что они не бросят ее в беде, но взгляд, прикосновение

к тому, чье имя совпало с Победоносцем, змееборцем, показалось ей знаком

судьбы. И в то время пока брат его что-то делал по хозяйству, а двигаться они

никуда уже в тот вечер не собирались, Георгий не отходил от княжны. Она не

говорила, кто она такая, но он и сам почувствовал, что не хозяйская дочка, а

знатная девица, а большего ему и знать не хотелось, потому что тогда

разрушилась бы сказка, в которую он уже погрузился с головой.

Они сидели на берегу лесного озера на поваленном дереве, и слышали

удивительную музыку, луна выглянула из - за туч, медведь вышел из чащи, но

они не успели испугаться, а смотрели только друг на друга, а когда он, как бог

Велес, зашагал прочь, поздно было уже чего-то бояться.

И Предслава рассмеялась.

- Наш бог тоже страстный и прекрасный, - говорила она ему, но он не

слышал даже ее голоса, и уже прижал ее к груди так, словно задушить хотел, и

ей казалось, что это и был Велес, но принявший человеческий лик, и потому

ушел медведь безропотно.

После всех тревог и переживаний, оторванная от суматошного мира,

княжна попала в сказку и не могла не радоваться этого. Она ничего не боялась

здесь, а тот мир был на другой стороне озера, и не было ей до него дела.

Она волновалась только о том, что не было вестей от Ярослава, потому

что при нем хотелось ей жить и любить, Святополк всегда казался богом

Нием, пришедшим в этот мир из бездны, туда он и должен провалиться рано

или поздно, но чем раньше, тем лучше. Но если с ней Велес, то никакой Ний

ей не страшен, потому что он побеждал его прежде, победит и теперь.

 

 

В те тревожные дни княжна могла убедиться, что только вера предков

поможет ей удержаться, и они не оставят ее.

Тогда они ее и на самом деле не оставили. Но ведь у них еще вся жизнь

была впереди.

№№№№№№

 

Молча выслушал Новгородский князь Ярослав посланника. Он все

прекрасно понимал, ясно, что хочет все получить Болеслав, и сестру его, и

Киев, и он навсегда останется в Новгороде. Но еще больше волновало его то,

что не сможет он наказ матери своей выполнить. Мальчик сказал, что она

прячется в замке, хорошо, что отец их для любовниц своих и утех немало

настроил в лесах глухих, но разве не найдут ее эти двое?

Не мог он допустить этого, и поднял дружину свою. Он отправился на

Киев, и у него для этого была веская причина, хотя даже сам князь не знал,

чего там было больше, любви к сестре или к Киеву и ненависти к Святополку, -

всего намешано достаточно.

Но он должен был положить конец бесчинству и своих, и чужих, не будет

Болеслав русским князем, не будем никогда.

Пока влюбленные на берегу озера предавалась утехам, жизнь

продолжалась, и она оказалась вовсе не сказочной. В ту ночь, думая только о

теле и душе, не видели они, как исчез старший брат Георгия. Его-то никто так

пылко не любил, и захотелось ему хоть что-то получить у князя киевского,

недаром он шел туда упорно. Он был уверен, что никуда они не денутся. И

ничего дурного не случится, брат его о любви забудет, и делом займется, а

княжна может и его сделает князем, и сама домой вернется, и бродяжничать

перестанет, с какой стороны не смотреть, но по его разумению он доброе дело

творил.

Так эти двое, проявив свою беспечность, и предаваясь страстям, и не

видели, что в мире творится, какая опасность надвигается. Как бы быстро не

двигался с дружиной своей князь Ярослав, но обогнать всадников вместе с

Болеславом он не мог.

Святополк не двинулся с места, когда узнал, где ее искать надо.

- Тебе она нужна, ты и отправляйся туда, - только и заявил он, а пир

останавливать не стал. Но только радовался этому лях именитый.

Они успели туда к рассвету. Тихо исчез юноша, которому и пикнуть не

дали, а он остался с княжной, поспешно одежды скинул бесшумно, и на нее

набросился. Она во сне еще не знала, что не единственный и любимый был с

ней, что-то шептала, но когда увидела близко лицо короля, то пронзительно

закричала, пока голос не пропал. Но кто мог слышать ее в заповедном лесу.

 

 

Боги и те оказались глухи. А она поняла, наконец, что не бог Велес в ее

объятиях был, а простой смертный, но как же легко бывает обмануться, и

придумать свой мир. Он стоял рядом с воинами короля и братом своим и

никак не мог защитить ее от королевской похоти. Может, и страдал, но что его

страданиями были рядом с теми, которые на нее обрушились в тот миг.

Болеслав пыхтел и хрипел. Он должен был сотворить то, что не сделал

тогда, когда сам этого хотел.

- Ты не станешь моей женой, ты только наложницей останешься, -

твердил он в ярости, потому что она кусалась и царапалась, оставив отметины

на его лице.

Он говорил это со зла, брак ему теперь был нужен не меньше, чем

прежде, и ни за что бы он от него не отказался. Но знать, что за час до него она

была в объятиях какого-то проходимца, он никак не мог, потому и говорил о

таком.

Она вырвалась, наконец, и бросилась к озеру, на берегу которого они и

были. Он опомнился поздно, потому что к тому времени Предслава была уже

не середине его. Она оглянулась на парня, которого держал один из воинов, на

насильника и неожиданно нырнула. Напрасно князь ждал ее возвращения.

- Она утонет,- шептал юноша, отпустите меня.

Но он приказал нырять его брату. Тот нырнул два раза, а потом не

появился, то ли он плавать не умел, то ли княжна успела схватить его и

утащить за собой.

Король метался по берегу, все было не так, как ему того хотелось. Он

приказал убить и бросить соперника своего счастливого, возиться с ним

некогда было, и знал он слишком многое, и видеть его король не желал, и

вернулся к Святополку, не зная, рассказывать ли князю о том, что произошло.

Но тот уже все знал.

- Она мертва,- в пьяном угаре произнес он, - ты насиловал ее, идиот, и

думал, что после этого она тебе покорится, но что мы теперь Ярославу скажем,

сам пойдешь к нему.

Король угрюмо молчал. Но на рассвете Ярослав уже стоял перед

киевскими вратами и требовал, чтобы выдали его сестру.

Болеслав заволновался не на шутку, Святополк пил беспробудно, и оба

они не заметили еще одного исчезновения. К вечеру им доложили о том, что

жена Святополка и дочь Болеслава в руках у брата его.

Когда он бросился к князю и стал его упрекать в такой беспечности, тот

простонал:

- Да сколько можно с этими бабами возиться, они у тебя то топятся, то в

плен попадают, да когда же это кончится.

 

 

-Но она твоя жена, - не выдержал король.

- Она твоя сестра и из-за тебя все беды тут происходят, иди ты к черту

вместе с ними со всеми.

Король понимал, что ему придется к Ярославу идти самому. Тогда и

распахнул он врата Киевские и исчез, чтобы не сталкиваться с князем.

Если все беды из-за него, то пусть с братом своим он сам разбирается,

потому что сказать ему о княжне было нечего, и встречаться с Ярославом не

хотелось.

Нашел он только брата своего, и только когда тряханул его хорошенько,

тот открыл глаза и ухмыльнулся.

- Не ищи ее, она мертва, я не знаю, как она умерла, это ты у короля

спроси.

Но после того как тряханул его Ярослав еще раз, он протрезвел, и

поспешно покинул город.

- Жену свою не забудь, - устало крикнул Ярослав, он погрузился в печаль.

И долго еще и в те дни, и потом видел он печальную русалку на берегу

лесного озера. Она смотрела на него из глуши своей и пыталась что-то сказать,

но ничего не говорила. Но появилась былина, которую часто потом на пиру

княжеском распевали о дивной русалке, поселившейся под Киевом на берегу

озера. Когда слышал ее князь, то вспоминал он о несчастной сестре своей,

которую так и не успел спасти.

Озеро лесное тишина,

девушка с потухшими глазами

Никого вокруг, совсем одна.

Время не течет, и где-то замер

Грустный Пан, любуется, молчит,

Он ее боится испугать.

только вырывается мотив.

Музыка. Звучит она опять

 

Девушка очнулась и во мгле.

Видит странный мир и слышит звуки.

Чувства прорываются во тьме.

Встрепенулись крылья или руки.

Это птица силу обрела.

Бабочка внезапно прилетела.

Музыка в лесной глуши жила.

И она еще понять хотела,

что не все потеряно, что он.

 

 

Не погиб, и снова к ней вернется.

Музыка - прозрение и сон.

Пан играет, и она очнется.

И увидит, как кружится лист.

На ладошку бабочка садится.

Музыкант угрюм и неказист.

Музыка прекрасна, и разбился

дикий крик в лесной глуши внезапно.

Снова можно танцевать и жить.

И уже душа летит куда-то.

Разноцветной бабочкой кружит.

Слово здесь бессильно, кисть немеет.

И когда оставили другие,

Только музыкант еще посмеет

пробудить, и музыки стихия,

Чувство всколыхнула, и напрасно

над тобой Марена колдовала,

Музыка прекрасна и всевластна,

и очнувшись, дева танцевала.

Музыкант в глуши лесной томился,

и страдал, но музыка какая,

Улыбнулся Пан и удалился,

и она летела в мир, порхая.

 

И ВСЕ ОПРАВДЫВАЕТ СТРАСТЬ

 

Богат и прекрасен древний Киев. Ничего подобного не могла себе

представить Шведская принцесса, когда по воле отца своего отправлялась

сюда, к неведомому ей князю Ярославу. Он и великим князем еще не был

тогда, но богат был безмерно, это и не могло удержать короля от искуса стать

союзником его, а что могла чувствовать и переживать дочь его, кто с этим

считаться станет, уж точно не король шведов.

Но один из них все-таки считался, и был это норвежский принц Олав. Он

последовал за ней на Русь, не задумываясь о том, что там может случиться.

Злые языки поговаривали на королевском пиру, что отправился он

только потому, что дома места и земли ему не оказалось, но те, кто видел

принца, понимали, что было еще одно в сердце его - это страсть, которая

вспыхнула давно, но так и не проходила с той поры.

 

 

Король смотрел на это сквозь пальцы, хотя ему снова и снова о том

говорили вассалы его:

- Оставь его здесь, он там бед наделает, и вместо мира с русичами мы

получим новую войну.

- Князь мудр, а если не сможет он мальчишку остановить, так это его

беда, и не пойдет он войной против нас.

Убедить в чем-то короля было невозможно, но он понимал и другое, даже

прислушайся он к речам вассалов своих, и тогда не удалось бы ему удержать

влюбленного Олава, не подчинится он ему.

Так все и осталось, когда дочь его отправилась в Новгород, а он остался

ждать вестей из того мира, то ума приложить не мог, какие это будут вести -

никто не знал этого тогда.

№№№№

 

Они сидели у костра в чистом поле, ярко светила луна. Юная стройная

девица смотрела на огонь и с грустью думала о том, что ей не суждено

вернуться в замок отцовский, может быть дочери ее, если станут королевами и

пожалуют туда, а она безжалостно брошена в эту бездну, из которой уже не

выбраться.

Слезы навернулись на глаза. Рядом странно завыл какой-то волк,

усиливая тоску ее. И когда мягкие ладони легли на плечи ее, то сначала

показалось ей, что это Леший, о котором она столько читала в старинных

летописях. Русичи везде поселили духов своих, и они были с ними повсюду

рядом. Но когда губы коснулись щеки, она поняла, что не леший это. Такими

горячими и страстными они были.

Она не стала противиться и поворачиваться не стала, понимая, кто это

может быть.

- Олав, почему ты не спишь, - удивленно спросила принцесса.

- Как могу я спать, когда ты рядом, и скоро не будет этого, - слышала она

прерывистый шепот.

- Почему не будет, ты останешься со мной всегда.

- Да, но там будет этот проклятый князь Ярослав, мы не сможем видеться

так часто, как мне того хочется.

- Он не видел меня, и я не нужна ему, ты о том знаешь.

Кто-то проснулся и зашевелился, она поднялась и без слов отправилась

от пылавшего костра в тень вековых деревьев, воин направлялся за ней.

Девица слыла странно разумной для своих юных лет, она, понимая, что

произойдет дальше, просто уводила его во тьму от посторонних глаз. Но

посмел бы кто-то и в чем-то ее упрекнуть. Она уговаривала себя, что так может

 

 

облегчить его страдания, а то и погасить дикий огонь в груди его, хотя

последнего ей совсем и не хотелось делать. Нет, должен быть кто-то, кто будет

любить ее, и охранять в чужом мире.

Князя, который скоро станет ее мужем, в расчет в тот миг она не брала,

хотя еще и не видела его, и ведь могло случиться так, что она его полюбит,

такое хотя и редко, но все-таки бывало.

А руки воина уже впились в стройную ее фигуру. В этом лесу, как и в

любом другом, кроме духов, которым тоже могло не понравиться то, что

происходило, могли оказаться и дикие животные, они не подходили к огню,

но в тот момент, когда эти двое удалились, всякое могло случиться, но они о

том больше не думали ни минуты.

Если бы не рассвет, то не оставил бы ее Олав, но он не собирался

показывать всем, что произошло между ними, и готов был остаться с

принцессой своей столько, сколько будет возможно.

Странное спокойствие было на лице Ирины, когда они снова собрались в

путь, она понимала, что долгие годы придется скрывать то, что еще между

ними случиться может, тем более что ей это очень нравилось. Она не могло

знать полюбит ли кого-то и когда-то, но то, что ее любил этот храбрый и очень

красивый воин - этого уже было немало и так согревало одинокую душу.

Еще несколько раз, подвергали они себя не шуточной опасности,

оставаясь наедине в глухих местах. Но это так понравилось обоим, так

захватывало дух, когда над головой кричала какая-то птицы, шуршали листья,

и лучики луны прорывались сквозь густые кроны деревьев, что уже и не

представить себе, будто можно было как-то по-другому оставаться друг с

другом.

Они понимали друг друга без всяких слов, страсть Олава не только не

утихла, но становилась все сильнее, а между тем Новгородские врата уже пред

глазами принцессы оказались. И все в тот миг резко изменилось.

Первое, что она увидела там, где считала, что кроме лесов ничего нет -

богатство и роскошь невиданную.

Князь Ярослав ей не понравился совсем, хотя невесту это не особенно

расстроило. Тут же она услышала историю о том, как пропала невеста у

княжича перед свадьбой (из Киева гонец приехал), потому что он решил

провести ночь со своей бывшей наложницей в последний раз.

- И куда же она делась, - поинтересовалась Ирина (так ее с самого первого

дня стали здесь на славянский лад называть).

- Богиня Лада к себе забрала, никому не позволено слова нарушать.

 

 

Она понимала, какие странные тут обычаи и традиции, и подумала

вдруг, что будет, если ее жених пропадает перед свадьбой, или это касается

только девиц?

Потом у Олава она спрашивала о том, когда они остались вдвоем.

- Я не хочу, чтобы он пропадал, я должна стать княгиней и его женой, а

там видно будет.

Что мог ответить на это тот, у кого ни земли, ни родного мира не было?

Злые языки все верно говорили. Нет, он должен был примириться, и

попробовать, служа у князя, хоть что-то завоевать, а уж потом думать о

большем, тягаться с Ярославом он не мог в те дни никак.

Но как же тяжко было оставаться гордому норвежцу, успевшему в

отличие от остальных воинов, получить так много, и теперь теряться в этой

толпе, оставаться среди всех и только мечтать о том, чего у князя русов было в

избытке.

Впрочем, скучать ему долго не пришлось. Как только они все

перебрались вместе с князем в Киев, начались тревожные и суматошные дни.

И трудно сказать, что было бы со всеми ними, если бы он случайно не

услышал в саду разговор Эймунда, спесивого и заносчивого их воеводы, с

каким-то незнакомцем, разглядеть которого во тьме было невозможно. Они

говорили, Олав ушам своим не поверил, о похищении княгини Ирины.

- Мы заставим Ярослава оставить Киев, - говорил человек во тьме,

расспрашивая о том, где и как княгиня совершает прогулки.

Только в первый миг растерялся Олав, а потом он понял, что спасет свою

княгиню. Даже если бы он не пылал страстью к ней, а просто был бы одним из

ее воинов, и тогда он должен был бы это сделать, а теперь тем более.

Сначала он хотел ее предупредить о том, что видел и слышал, но потом

решил, что будет лучше, если он действовать станет в том самом месте и

оставить их там.

№№№№№№

 

Конь княгини остановился на перекрестке, когда из дремучего леса

появился человек в маске, и только он один знал, кого скрывает эта маска, и

пока все еще растерянно взирали по сторонам, он бросился ему наперерез. Их

взгляды встретились.

- Отправляйтесь прочь, - крикнул он побледневшей Ирине и тем, кто был

с ним,- а я тут сам справлюсь.

И только когда они отъехали на приличное расстояние, он обнажил свой

клинок.

 

 

- Отправляйся прочь Эймунд, - прохрипел он, - но помни, что я буду за

тобой следить, и во второй раз точно убью.

И что оставалось делать тому? Он уйдет в сторону, но наверняка найдется

еще кто-то, кто захочет послужить врагам великого князя Ярослава, потому

вернувшись, он и попросил о свидании свою княгиню.

- Ты спас меня от плена.

- Но этого может не случиться, когда я вернусь в Норвегию, - говорил он,

нежно и страстно обнимая ее.

- Ты оставишь меня здесь одну? - удивленно спрашивала она.

- Я рожден был королем и им останусь, и был сон, я видел себя на троне.

Он умолчал о том, что шагнул на этот трон смертельно раненным, и

упал, едва к нему приблизившись, этого его любимой знать было совсем не

обязательно.

Но если даже и так случиться. Он не мог и не хотел тут оставаться, хотя

страсть его не утихла, возможно, потому, чтобы как-то избавиться от этой

боли и рвался он туда, и искал смерти, если жить было почти невозможно.

Когда великая княгиня узнала о гибели короля Олава, все ночи с ним от

первой до последней пролетели перед глазами. В тот вечер и потом она была

странно бледна и молчалива.

Но никто не посмел ее ни о чем спросить. Эту тайну она унесла с собой в

могилу. Но была до конца уверена, что страсть может оправдать все, что бы ни

совершалось, и она всегда права.

 

СТРАСТЬ КОРОЛЕВЫ

 

.

Королева проснулась среди ночи. Вскочила и просилась в гридню, где

еще пировал ее король. Единственный и любимый ее Гаральд.

Пир был последним. Они отправлялись в Британию. Ничего не помогало,

она даже не старалась противиться, потому что хорошо знала своего короля.

Никого никогда не любила княжна Елизавета, любимая дочь

могущественного русского князя Ярослава, прозванного Мудрым. Он был

лучшим из отцом, хотя она -то всегда была уверенна, что таковы все отцы.

Так не считала ее сестра Анна. Ей он почти не уделял внимания,

Анастасия была слишком мала. Но не в сыновьях, а в Елизавете видел Мудрый

князь тот ангельский свет, который согревал его все долгие годы. И когда она

объявила о том, что влюблена в бездомного викинга, который вместе с

наследником трона должен был бежать из Норвегии, он впервые разъярился,

отстранился от нее, и произнес отрывисто:

 

 

- Не бывать этому, никогда, слышишь. Ты будешь королевой.

Но в ее взгляде была такая сила, такое упорство, что он поспешил

призвать юношу к себе и произнес:

-Я не знаю, что между вами есть, но я предупреждаю тебя, Елизавета, моя

Елизавета будет королевой, даже если мне придется ради этого покорить весь

ваш север.

Встрепенулась и подняла на него глаза великая княгиня, дочь короля

шведов.

За много лет она никогда не слышала таких речей от своего мужа. Она все

еще не очень хорошо знала русский язык, но то, что он говорил о войне,

кожей почувствовала. Что мог сделать этот дерзкий мальчишка, чтобы князь

Ярослав заговорил о войне?

Об этом она тихо спрашивала у Олава, вечного спутника своего. Но

ответил ей сам князь, в глазах которого сверкала ярость:

- Он на дочери твоей жениться собрался, и тебе это не было ведомо.

Княгиня Ирина поджала губы. Она понимала теперь о чем идет речь, и

ругала Гаральда. Как можно быть таким не осмотрительным, разве не

говорила она ему ни раз, чтобы он даже не думал о том, не только речей таких

не вел. Но видно любовь такое чувство, которое не внимает никаким мудрым

советам.

А что знала она о любви, отданная отцом суровому (как она тогда думала)

русскому князю. Она была уверенна, что едет в глушь дремучих лесов, а когда

увидела всю эту роскошь, то должна была признать, что в сером замке короля

ни один из бояр княжеских и даже богатырей его жить бы не стал. И хорошо,

что он никогда не увидит того замка, в котором она жила до замужества.

Княгиня долго смотрела на перстень на пальце своем - он стоил,

вероятно, всего того королевского дворца, потому при дворе князя и

собрались и британские принцы-изгнанники, и венгерский наследник,

которому не оказалось места на родной земле, и дети их соседей. Всех

принимал князь Ярослав, ему нравилось возвышаться над изгнанниками, и

заручиться их поддержкой в дальнейшем.

Но хорошо быть великодушным, когда земель и богатств не счесть.

Княгиня тяжело вздохнула. Гаральда уже и след простыл, но она послала

свою служанку за ним. Надо было решить все раз и навсегда:

- Что ты собираешься делать, глупый мальчишка?- княгиня смотрела на

него почти ласково, в чужом мире он был своим.

- Отправлюсь на все четыре стороны. У меня будет столько богатства,

сколько твоему мужу и не снилось, и тогда посмотрим, что он заговорит.

 

 

-Ты не мог обойтись без его любимой дочери?- упрекала его она, - ты все

время играешь с огнем, хотя Ярослав был добр к тебе.

- Знаю, - согласился он, - но я люблю твою дочь, а почему ты отстранилась

от нее?- допытывался он.

- Я родила Елислав, но и только, больше мне никогда не было места

рядом с ней. Женщины всегда любят сыновей.

-Твои сыновья никуда не годятся, они много бед принесут этому миру, и

только она королева.

- Не дерзи мне, ты с княгиней разговариваешь, и дочерью короля,

которого никто не посмеет свергнуть.

- Это твое счастье, - отрезал Гаральд, - но наступит день, когда я стану

королем в Норвегии, и она моей королевой.

- Пока этот день не настал, если ты хочешь путешествовать и воевать, я

дам тебе денег, и ты получишь корабль, а все остальное будет зависеть только

от тебя.

Он склонил голову перед княгиней, его рыжеватые полосы оказалась

очень жесткими на ощупь, она даже удивилась.

№№№№

 

Его не было долго, но они получали дары из разных стран. Ярослав

хмурился, глядя на все, что присылал ему Гаральд, а княгиня только

улыбалась. Он давно не только вернул долг, ею когда-то данный, но и во много

раз преумножил их богатства.

Ей хотелось сказать, что этого достаточно даже за их бесценную дочь. Но

она молчала, помня гнев, который выразил всегда невозмутимый князь, когда

неожиданно речь зашла о сватовстве.

Княгиня же видела другое - Елизавета любила этого безрассудного воина

- ей повезло больше. Почти все они выходили замуж, понятия о женихах не

имея, Анна должна отправиться к королю франков, говорят он стар и

настоящее чудовище, но спорить с князем бесполезно. Анастасию он отдаст

Андрею Венгерскому, если тот раздобудет себе трон. Она хоть видела его, но

ничего кроме насмешек не отпускала в его адрес. Но коли судьба ее решена,

могла бы быть осмотрительнее, ей с ним жить. Долго оставаться вместе этим

двоим, они так молоды.

Но Елизавета ждет Гаральда, и он обязательно вернется, в том не было ни

малейшего сомнения, он не может не вернуться назад.

 

 

 

 

 

№№№№№

 

Королева Елислав вбежала в гридню, где он возвышался над остальными.

Король сразу заметил ее, хотя выпито было много, и поднялся к ней

навстречу:

- Что тревожит мою королеву, что-то не готово к походу?

- Я видела сон, двух всадников, черного и белого.

- И кто же они были? - поинтересовался король, хотя он видел, что она

готова была разрываться.

- Это был отец и король бриттов Гаральд, - оба они говорила об одном,

мы не должны туда отправляться.

Он обнял ее и прижал к своей груди.

- Тоже мне советников нашла, твой отец никогда ни с кем воевал, а

красавец-король, я бы удивился, если бы он звал нас к себе и радовался. Но

разве за эти годы ты не успела убедиться в том, что со мной ничего не может

случиться?

- Мне и снов таких не снилось прежде, и даже вдали от дома предки нас

не оставят, они все знают и предупреждают об опасности.

Он только рассмеялся и поднял чашу с пивом.

- Я могу оставить тебя и дочерей дома, если ты так боишься, но когда

Гаральд отказывался от похода из-за того, что его королеве приснились

всадники, не бывать этому, лада моя, не бывать.

Он смотрел на нее. Он знал, что она не останется здесь без него. Разговор

был напрасным.

На рассвете уселись они в ладьи. Ничто не спасет британца, пока Гаральд

жив, пусть он снится хоть королевам всего мира.

А если даже ему придется погибнуть, что из того, когда это короли на

соломе умирали? Он прожил славную жизнь, только в самом начале мог

упрекнуть его в чем-то киевский князь, но никогда потом ничего подобного не

бывало и не будет.

Смешно даже подумать, если бы он теперь отказался от похода.

№№№№

 

Королева Елислав вместе с двумя дочерями ждала его в замке на одном из

Британских островов. Ее душили дурные предчувствия. Она, обнимая его,

была уверенна, что больше никогда не увидит живым, и едва держалась. Но

как только он прыгнул в ладью, и потребовал отчаливать от берега, она

рухнула словно подкошенная, и очнулась на чужой жесткой кровати. Мария,

его младшая и любимая дочь, он любил ее еще больше, чем Ярослав

 

 

маленькую Елизавету, сидела рядом с ней, раскачивалась и выла, как дикий

зверек. От этого королева внутренне сжалась, обняла дочь и прижала к себе,

но она любила только его. Так всегда была в их роду, и потому начала

вырываться и царапаться.

А потом бросилась прочь, упала и замолкла. Елизавета молчала.

Служанка подбежала к ребенку. И королеву заставил очнуться ее

пронзительный крик.

- Что случилось?

Но она так и осталась с открытым и перекошенным ртом, в руках она

сжимала мертвое тело ребенка.

- Нет, - простонала королева, - что я скажу ему, когда он вернется. Да что

же это такое, лучше бы мне умереть.

Когда старшая дочь Ирина остановилась на пороге, она сидела, закрыв

лицо руками. Такой свою мать девочка никогда не видела.

- Там ладья возвращается, почему они вернулись так быстро, мама.

Она точно знала, почему, но больше не могла говорить, королева

онемела, за несколько часов у нее отняли все, чем она дорожила. Она осталась

совсем одна в холодном и чужом мире.

До утра, взглянув на тело мужа, она простояла перед ним неподвижно,

потом встрепенулась и приказала готовиться к отплытию.

- Мы должны отвезти их домой, у короля есть дом, - повторяла она, глядя

на то, как суетятся их растерянные воина.

На берегу, когда она покидала ненавистный мир, она взглянула на небеса

и увидела белого всадника.

- Ничего, дорогая, - услышала королева голос отца, - дни британца

сочтены, ему совсем недолго осталось.

Но она только смотрела на него и повторяла:

- За что мне это, я так его любила.

- Ты любила и была счастлива, это не мало, многим не досталось и этого.

И она странно замолкла и окаменела, отец всегда умел ее если не

успокоить, то убедить.

Кровавое солнце стремительно отпускалось в море. Каким алым был

закат. Мир опустел, в нем ничего больше не осталось. Но она хотела сделать

только одно - отвезти своего короля домой.

Бездомный мальчик, которого она встретила в доме отца, заслужил того,

чтобы быть похороненным в своем мире, на своей земле, и она умрет только

после того, как сделает это. Возможно, поэтому он и взял ее в свой поход.

 

 

Но одно она знала точно, вместе с ним и ее жизнь кончилась, в тот

момент она готова была, взойти на костер. И никакая сила не смогла бы

остановиться королеву.

Но каким кровавым оказался закат над Британией, в тот вечер, когда был

убит король королей Гаральд Норвежский.

 

РОКОВАЯ ИГРА

ПРОИГРАТЬ, ТАК КОРОЛЕВУ

 

 

Богат и славен старый Киев. Самым могущественным из всех властелинов

в то время стал князь Ярослав Владимирович, прозванный еще в юности

Мудрым. Три прекрасные юные дочери было у князя этого Елизавета, Анна и

Анастасия. Со всех земель съезжались женихи, чтобы с князем породниться и

на красавиц- дочерей его полюбоваться, а вдруг повезет и именно его выберет

одна из княжон. Совсем иной станет тогда жизнь. Но не только царевичи и

королевичи из соседних стран приезжали сюда, здесь находили приют себе и

те, кто был изгнан вероломными соперниками из царств своих.

В то время пятеро было таких именитых гостей при дворе князя

Ярослава: Гаральд и Олав из Норвегии пожаловали ко двору, два британских

принца оставались здесь дорогими гостями и венгерский король Андрей по

воле рокового случая, лишенный братом своим престола жил у великого князя

Ярослава. Они мечтали сначала земли свои вернуть при помощи великого

князя, а потом… А потом можно и жениться на княжнах будет. И все знали о

пылкой любви Гаральда к княжне Елизавете - любимой дочери князя

Ярослава, но была и еще одна любовь, вспыхнувшая в те времена.

На берегу Днепра девицы водили хороводы, когда маленькая Анастасия,

младшая дочь князя Ярослава, побежала за сестрой своей, сорвалась и упала с

обрыва в воду. В первый момент этого никто не заметил, так быстро все

случилось. И только два юноши о чем-то живо спорившие неподалеку разом

взглянули туда, и один из них мгновенно сбросил свой меч, что-то крикнул

другу своему и бросился в воду, не раздумывая, второй стоял и смотрел,

уверенный в том, что Андрей не позволит девушке погибнуть, он плавал

лучше всех и гордился этим.

Но все оказалось труднее, чем полагал Мал, перепуганная и слабая, всегда

боявшаяся воды, она уже пошла ко дну, и ему пришлось нырять и искать ее

под водой. Но когда он достал безжизненное тело и с трудом вынес на берег,

друг его побежал к ним. Она лежала неподвижно и казалась мертвой, они

возились около нее, прибежали девушки, заметив, что происходит что-то, и

 

 

княжна неожиданно исчезла. Откуда-то появилась ее старшая сестра

Елизавета, за которой она и бежала, начала трясти девочку, страшно

перепугавшись. Трудно даже представить гнев великого князя, если с ней что-

то скверное случится. И только Андрей ничего не боялся, он пытался вернуть

ее к жизни, и та вздохнула и открыла глаза. И тогда Андрей, мокрый , но

счастливый, прижал ее к груди своей, и что-то быстро заговорил на

венгерском.

Елизавета смотрела на него растерянно, но заметила и поняла она все

даже быстрее, чем они сами:

-Тебе пока не стоит мечтать о том, что она станет твоей невестой, отец

будет тебе благодарен, но он отдаст ее в жены только королю.

Многие знали о сыне конунга Гаральде, который был изгнан из мира

своего и безнадежно влюблен в саму Елизавету, знали, как сказал ему недавно

князь Ярослав, что только королю достанется дочь его. Их было здесь четыре

короля без королевств, с радостью селил их у себя князь Ярослав, понимая,

что нуждается в союзе со всеми сильными мира сего. И это нынче они не у дел,

но кто мог сказать прежде о том, что и сам он станет великим князем, в то

время как Изяслав был старшим и любимым сыном, а он только вторым. Но

среди предков своих давно Изяслав, рано он этот мир покинул, а он тут, и

великий стол у него оказался. Он смог обойти всех братьев своих и других

родственников, даже брат его любимый и могучий Мстислав остался в

стороне, а он в Киеве, потому и для дочерей своих на меньшее он не

согласится.

Андрей взглянул на нее почти сердито, но ничего не сказал княжне, взял

девочку на руки и понес в город. Ни одного дня не сомневался он с той поры в

том, что станет снова королем, а Анастасия его королевой. И когда нес он ее в

город, она внимательно смотрела в его зеленоватые глаза и никогда больше

ничего подобного не испытывала. Часто ли вас носят на руках, даже если и

рождены вы в княжеской семье, а парень был силен и удивительно красив. И

страх исчез сам собой, она уже тайно радовалась тому, что так все получилось.

А самое главное, в этом мире есть человек, который спас ее.

Он донес ее до покоев, и когда присел на край кровати, чтобы положить,

и хотел что-то сказать, в комнату стремительно вошел князь Ярослав, в

дорогих одеяниях, которые стоили, вероятно, полкоролевства, с перстнями на

пальцах, он был величественен и по-своему прекрасен. Таким именно видел

себя каждый из изгнанников, и ради этого готов был на многое. Власть почти

всегда побеждала любовь и все остальные чувства, и только иногда она

соединялась с любовью, но это очень редкая удача, почти чудо.

 

 

- Елизавета сказала, что это ты спас мою дочь? Ты получишь все, что

захочешь.

Елизавета стояла рядом с отцом и улыбалась, всем своим видом говоря о

том, что ее отец и на самом деле щедр, только не стоит просить невозможного,

пока, но все меняется в этом мире, надежду терять тоже не стоит. И он на

ломанном русском что-то сказал о том, что благодарности его за приют нет

конца и края, и он не мог поступить по-другому, когда княжна оказалась в

беде.

Княгиня Ирина только что вернулась после верховой прогулки. Она

смотрела на отважного юношу, не скрывая восторга, и в порыве обняла и

прижала его к груди, он мог рассчитывать на ее благосклонность, и на то, что

она заступится перед князем. Но слова Елизаветы возбудили в душе его

чувство гордости, он не хотел этого делать теперь. Нет, только когда он станет

королем, это и случится.

В то время Анастасия уже мирно спала, и они вышли из ее комнаты.

Через несколько дней она сама пришла в гридню, чтобы взглянуть на

своего принца. Она так для себя решила, и все запреты отца для нее не имели

значения, даже когда Анна ее остановила. Ей было немного обидно. Ее никто

не спасал, она думала даже, что эта хитрая Анастасия сама спрыгнула с берега,

чтобы он бросился за ней.

- Он спас меня. И не может быть никого другого, и за меньшее

полкоролевства отдает король, а у нашего отца земель столько, что и на вас

еще останется.

Она оказалась странно упряма, и когда смущенный Андрей взирал на нее,

она прижала голову к груди его, и стала благодарить за спасение.

Князь посмотрел в их сторону, явно недовольный, но ничего не сказал. Он

только потребовал, чтобы за девочкой лучше смотрели, она слишком выдает

свои чувства, а они только воины его.

Но разлучить влюбленных было невозможно. Это Гаральд вместе со

своими воинами распевал о том, что весь мир ему покорится, только русская

княжна на него не смотрит, Андрей сказать такого не мог с самого начала,

удача улыбнулась ему, хотя и он для этого сделал немало. Но он больше

молчал и смущался. И когда Елизавета в очередной раз пробовала поговорить

с Анастасией, она только ответила ей:

- Мне все равно где, но здесь на наших землях или там в его Венгрии, я

буду с ним. Даже если он и не станет королем, как хочется тебе или отцу, я

буду с ним. Никакой другой король не спасал меня, потому я буду только с

Андреем.

Сам князь слышал этот разговор, и рассердился еще больше.

 

 

- Лучше ему все-таки стать королем, иначе.

Княгиня Ирина взглянула на него, но ничего не сказала. А Анастасия

увела своего возлюбленного на берег озера, там, на песке они и

расположились.

- Ты не бойся, я буду стараться расти побыстрее, чтобы стать твоей женой,

и не слушай Елизавету, может она и ученая, но иногда говорит глупости,

бедный Гаральд, он погибнет в схватке, а она и не заметит этого.

- Гаральд погибнет последним из нас, - твердо говорил Андрей.

И в тот момент кто-то пронзительно закричал. Зверь или человек это был,

понять невозможно. И на этот раз княжна прижалась к нему, ощутила тепло

его тела, и коснулась губами его щеки. Но Андрей немного отстранился от нее,

он помнил, как это может быть опасно. Суровый взор великого князя забыть

было не так просто.

В тот момент они и услышали голоса. В темноте кто-то шел по берегу

озера, их было трое, и один из них Норвежец Гаральд с британцами вместе.

- А мы искали тебя, но кто с тобой, ты тут с девицами развлекаешься.

Но, приблизившись, и разглядев Анастасию, Гаральд удивился еще

больше.

- Княжна? Ты хочешь, чтобы он оказался в темнице и совсем пропал?-

удивленно спросил суровый воин

- Он спас меня, и в темницу я пойду вместе с ним, - отвечала она.

Воины дружно засмеялись. Улыбнулся и сам Андрей, только она

оставалась серьезной.

№№№№№№

 

Сколько времени прошло с тех дней, и сказать трудно, но оба они были

еще молоды и прекрасны.

Король Андрей, взглянув на свою королеву, принимал французского

Генриха, и короля ляхов Казимира. Не было более счастливого и веселого

монарха в Европе. Они снова заговорили о времени скитаний, о том, когда

всего, что его окружало, он и близко видеть не мог, и не увидел бы своей

королевы, если бы неожиданно не вернулся в свою Венгрию.

- Не отдал бы тебе ее старик.

- Но она бы ушла со мной тайно, - заявил король Андрей, - вы просто

Анастасию не знаете, она всегда была воином, да еще каким.

- И смел бы все твое королевство Ярослав, и мокрого места бы не осталось,

да и негоже так платить за доброту его,- говорил Генрих.

Лях был молод и похотлив, и ему хотелось только одного, хотя об этом

лучше не думать, а что думать о том, чего не случиться никогда.

 

 

Они уселись играть, как обычно. Никогда прежде королю Андрею так не

везло. Но словно бес в него вселился, он хотел только одного, отыграться, когда

вдруг проигрывать начал. Служанка видела и знала все, но боялась будить

свою королеву, и все-таки, когда он побледнел, и прекрасное лицо его

окаменело, она не выдержала и бросилась к ней в покои.

Анастасия появилась в тронном зале полуодетой, это не особенно ее

волновало, если правда то, что говорит служанка, то стоит ли о наряде своем

волноваться.

Он очнулся и разозлился страшно, как только ее увидел:

-Зачем ты здесь? Отправляйся к себе.

- Я пойду вместе с тобой.

- Но я не собираюсь спать.

Казимир улыбался, он выиграл столько, что уже мог их королевство

купить вместе с королевой. Чего еще хочет этот безумец, если у него что-то

осталось, только его королева.

- Я сама буду играть, - заявила Анастасия.

И все три короля посмотрели на нее решительно и удивленно.

Они и не подозревали, что она умеет это делать, но спорить с ней было

бесполезно, но никто и не собирался. Ей везло. Долги уменьшались, но их все

еще было слишком много.

- Я устал, - резко произнес лях, - довольно.

Она удивленно на него смотрела.

Поднялся и Генрих, он никогда особенно этим не увлекался, и был

спокоен

В тот момент король взглянул на Анастасию, она посмотрела на него,

словно они о чем-то договорились.

- Утром я должен быть в пути, - подчеркивал он, что отыграться, не

удастся.

- Хорошо, - произнесла Анастасия, - хотя даже он не мог понять, что же

она хочет ему сказать.

Она вошла в покои его, и слова не сказав своему королю. Он ее ни о чем

не спрашивал, а просто завалился спать, решив, что лучше ничего не знать, и

как однажды на рассвете ему сообщили о том, что он может возвращаться, и

трон его. В ту ночь он был в объятьях Анастасии на берегу реки, почти на том

месте, где он спасал ее когда-то. Он думал сначала, что это воины князя

Ярослава, узнав обо всем, схватят и бросят его в темницу. Но ему сообщили о

том, что прибыли посланники из Венгрии его, и он может возвращаться.

И тогда они ликовали оба, не только опасность миновала, но они могли

пожениться. Он не выпускал ее из объятий своих до рассвета, и потому, когда

 

 

стало светло, он смотрел и никак не мог налюбоваться телом ее стройным. И

торжество тогда было полным. Вот и теперь король думал, что ему повезет и

на этот раз, утром он узнает о том, что долгов у него нет никаких. Это был

странный сон, который стал предупреждением о том, что он не должен

больше играть. Ему часто везло в жизни, так часто, что он уверился в том, что

так будет всегда.

Лях поднес факел ближе, он подозревал, что королева может обмануть

его, послать кого-то другого, но это к удивлению его была она, в том же

одеянии, и во всей своей красоте.

- Когда это и кого я обманывала, - усмехнулась Анастасия.- Но после этой

ночи ты забудешь обо всем, и о долге тоже, это моя вина, я не остановила его

вовремя, надо расплачиваться, мужчины азартны и слабы, как дети, а мне так

хотелось спать. И с этими словами она обвила тела его. Но сколько холода и

силы было в ней.

Король отпрянул:

- Скажи, ты так его любишь, почему ты здесь.

- Какая разница тебе, я здесь

Больше он ни о чем не спрашивал, хотелось проявить великодушие, и

послать ее прочь, но кто же мог устоять перед такой королевой, не король

Казимир, это точно, пожалуй, он не только долги ей простит, но и своего

половину королевства отдаст, настолько велико было его желание. Кроме

красоты и обаяния было в дочери Ярослава что-то такое, отчего он терял

рассудок и думать больше не мог.

Она опомнилась первой, и произнесла спокойно:

- Довольно, ты устал, уже рассвет наступил.

Он не стал ложиться в постель свою измятую, приказал седлать коня и

умчался, забыв обо всех долгах. Он понимал, что должен быть подальше от

нее, потому что иначе схватки не миновать, он будет драться за чужую

королеву, он прикажет похитить ее, и тогда, как и русичи обо всем они

забудут и пойдут друг на друга войной, а это для них гибельно.

Анастасия вернулась в свои покои. Она села на край огромной постели и

смотрела на спящего мужа. Ладонь ее коснулась его щеки. Она вспомнила

маленькую девочку на руках у принца, суровый взгляд и колкие слова сестры

ее, о том , что она выйдет замуж только за короля.

А она знала, что выйдет замуж за Андрея, того, кто спас ее и подарил ей

вторую жизнь, когда никого другого не оказалось рядом. И ей не было важно,

станет он королем или нет, и даже грозный отец не смог бы ее остановить,

потому что они были созданы друг для друга, она пробралась бы к нему в

темницу, и шагнула бы за ним в костер.

 

 

Она еще не знала, что его родной брат Бела, тот, который пока живет у

них, и убьет его однажды в схватке за престол. А ей придется отправиться к

тетушке в Польшу, и снова столкнуться с королем ляхов, потому что только

этому человеку она могла доверять собственную судьбу и судьбу своего сына,

это были ее единственные и близкие люди.

Никто не может знать собственной судьбы, а людские судьбы странно

переплетаются.

 

КРИК РАНЕННОЙ ПТИЦЫ (ХРОНИКИ 12 ВЕКА)

 

Пока не гаснет свет,

Пока горит свеча.

А. Макаревич.

 

Огонь факела вспыхнул ярко и погас у него в руках. Вероятно, это был

дурной знак и любой другой повернул бы коня назад, только не он.

Князь Мстислав резко остановил коня своего. Приказал оставаться на

месте своей свите, и шагнул в лес.

Когда-то он был непроходимым, кроме Соловья Разбойника там никого,

даже лешего не водилось, потом стал дремучим, нога человека все-таки

ступала туда. А позднее, когда князь был еще отроком, стал считаться

заповедным.

Там каким-то чудом появились кумиры языческих богов, словно

принесенные великаном и расставленные в его чащи. Когда это случилось,

никто точно сказать не мог.

Знали ли воины, сопровождавшие его, зачем в ночной час идет князь в

этот мрак или нет, сказать трудно. Кто-то, вероятно, знал, но даже думать, не

то что говорить о том не хотел. И тогда, чтобы священники ни о чем не

догадались, они громко, пусть жрецы Христа слышат, рассказывали историю

о колдунье, изгнанной из этого мира за какие-то особенные злодеяния и

поселившуюся в старом замке в середине леса.

Замка этого никто не видел никогда, но в рассказах он существовал всегда.

- Пылок и влюбчив наш князь, а она хороша, и не может он, забыв обо

всем не оказаться в ее объятиях.

Молча смотрели на них священники, и то ли верили, то ли хотели верить,

что распутная девица влечет князя в чащу лесную, потому что о другой правде

узнать было еще страшнее.

Эти слухи доходили и до красавицы-княгини, любившей его безумно. Но

и она предпочитала в это верить, понимая, что если грозный отец ее узнает о

 

 

том, что у них все еще идолы хранятся, и не просто хранятся, а древние боги

живут и здравствуют, тогда уж точно схватки между тестем и зятем не

избежать. А ей придется отказаться между двух огней, а это страшнее, чем

колдунья соперница будет, она это прекрасно понимала.

Княгиня была разумна. Против воли отца стала она женой красавца-

князя, и он терпел то, что никогда бы в другом случае терпеть не стал. Но если

у него, прозванного Боголюбским, будет повод обрушиться на того, кто не

посчитался с ним и дочь его без согласия увел, то не перед чем не остановился

князь Андрей.

И хотя свято верил он в бога своего (или делал вид, что верил) и храмы

ему возводил один величественнее другого, и презирал насилие, но уж меч в

руки возьмет с большим удовольствием и обрушится со всей своей мощью.

Это чтобы вернуть ее назад и подчеркнуть, что он был прав, а она

заблуждалась. А потому соперница для княгини Анны была самой невинной

забавой, которой она опасалась меньше всего.

Она однажды последовала за ним незаметно, чтобы с радостью убедиться

в том, что там нет никаких кумиров. И так хотела увидеть, как упадет он в

траву высокую с девицей великолепной, об этом она, пробираясь между

деревьев высоких, отодвигая бесшумно ветки только и мечтала.

Но в тот самый момент луна выползла из-за туч и предательски осветила

небосклон, и она увидела князя в центре поляны со всех сторон окруженной

вековыми деревьями. И переливались в этом таинственном свете

величественные, прекрасные первобытные боги.

Чтобы не закричать от разочарования, княгиня закрыла рот рукой.

А он ходил между ними, кажется, даже говорил с ними. Но еще больше

ее потрясло другое, в нескольких шагал от нее стоял человек. Сначала она

думала, что это кто-то из княжеской стражи, но у нее хватила мужества

приглядеться, и она точно разглядела священника.

Это видение казалось невероятным и чудовищным. Он верил рассказам

воинов, как и она до сих пор старалась верить, но он был здесь, он все видел?

Что теперь будет. Почему до сих пор он не бросился к отцу ее, к великому

князю , и не поведал ему о том, что у них творится?

Не в силах там оставаться, княгиня бросилась бежать, не разбирая дороги,

она путалась и кажется, заблудилась. К перекрестку вышла позднее

положенного срока, опустилась в высокую траву и разрыдалась. Рыдала и не

могла остановиться, хотя ни отец, ни муж никогда прежде не видели ни одной

слезинки на лице ее, что же с ней случилось теперь? О чем она рыдала, если

князь гулял по лесу, не встречался ни с одной женщиной, и просто любовался

на работу старинных мастеров?

 

 

№№№№№

 

Княгиня Анна потеряла счет времени, а служанки давно потеряли ее во

дворце, потому что князь вернулся на рассвете и почуяв неладное, позвал жену

свою.

Ему сказали верные люди, что видели там, около кумиров, священника.

Он только взглянул сурово. Хотел сказать им, что и сам видел не раз и его это

даже забавляет, хорошо, если бы и тесть его великий князь Андрей о том

узнал, интересно, что бы он делать стал, поднял бы свой меч на неверного.

Если бы он не был женат на его дочери, если бы не любил ее так, то, пожалуй,

и сам, подобно грозному князю Святославу бросил бы ему открыто вызов. Но

он, презирая тестя своего за лицемерие и коварство, никак не мог обидеть его

дочери, своей любимой жены, потому и таился пока.

Но когда ему сказали, что княгини нет в покоях, он встревожился не на

шутку. Видно недаром священник снова в лес за ним пошел. Он повел ее с

собой. Об измене, о том, что она встречается с кем-то, у него даже мысли не

мелькнуло, да это, наверное, было бы половиной беды, хотя он был страстен и

ревнив, но убрать любого своего соперника - не составит труда, а вот что

делать с чужим богом вокруг которого все главные беды и происходят?

Он ждал, не скрывая тревоги, хотя при нраве его никогда и ни о чем не

тревожился прежде.

№№№№№№

 

Княгиня поднялась с земли. Конь захрипел рядом, за спиной. Она

молила бога о том, чтобы это был кто-то из своих.

- Анна, - услышала она голос отца, - что ты тут делаешь? Я глазам своим

не поверил, когда увидел тебя, дитя моя, он что прогнал тебя?

Она молча смотрела на князя в изысканных нарядах своих. Он был похож

на бога, но не на того в рубище, а на древнего прекрасного воинственного бога.

- А я думала это Перун, - почему - то с издевкой говорила она.

- Что с тобой, почему ты на перекрестке в такой час?

- К колдунье ходила, она есть у нас тут, но не нашла ее. Мне сон

приснился, что ты на нас войной идешь, вот и хотелось мне заворожить,

зачаровать тебя.

Его надежды не оправдались. Князь знал свою дочь. Она говорила правду,

она по-прежнему любила этого гаденыша и умрет, его защищая, что же ему с

ней делать.

Он подхватил ее в седло и буркнул:

- Поехали, я к нему как раз и направлялся.

 

 

Князь здесь оказался не случайно, до него доходили слухи о том, что в

лесах у него под боком поместил зять его непокорный древних кумиров, на

них он и хотел взглянуть и убедиться в том, что его обманывают люди его

верные, что не нужно будет выяснять и уничтожать их.

Но он не посмел при ней туда отправляться, и какой черт принес Анну.

А возможно какая-то сила избавила его от этой гибельной миссии. Разве

не знал он, как плохо кончил тот, кто истреблял кумиров первым? Нет, не

хотел князь Андрей такой участи.

И дочь любимая может быть потому и оказалась здесь, что он повернет

коня своего, и объявит о том, что был в том самом лесу, ничего не нашел и все

это клевета.

№№№№№

 

Князь Мстислав волновался не на шутку, когда время завтрака подоспело,

а княгини все не было. С ней могло что-то случиться.

И тогда он приказал седлать коня, и выскочил порывисто на крыльцо,

никому ни о чем не говоря.

И уже готов был вскочить в седло, но в тот момент и увидел странную

картину. К дворцу его приближались всадники. По блеску наряда он еще

издали узнал князя Андрея, но с ним в седле была и Анна, что за чертовщина,

откуда они могли ехать, что она уехала к отцу, и он возвращал ее назад?

За то время пока он оставался в лесу, уверенный, что жена его мирно спит

в палатах княжеских, там что-то неведомое происходило.

Конь остановился, княгиня поспешила к нему, а отец ее продолжал

покачиваться в седле, ему нравилось, при невысоком росте, возвышаться над

всеми.

- Мне сон приснился, что отец нас навестить хочет, вот я и пошла его

встретить,- шепнула она, приблизившись к мужу.

- Ты не только любимая дочь, но и верная жена, - усмехнулся князь

Андрей, явно на что-то намекая, и бросая очередной упрек своему зятю.

Князь Мстислав чувствовал, что есть еще что-то, о чем она не говорит, но

тут не собирался ни о чем расспрашивать. Потом, когда они останутся одни,

князь Андрей никогда у них не задерживался, они поговорят и все обсудят.

Он и на самом деле был недолго, говорил о Чернигове, о том, что ему

пришлось оставить у себя сына покойного Черниговского князя Святослава -

Игоря.

- Ему некуда было податься, а воевать со Святославом, дядей его, у меня

нет ни желания, ни сил, да и пусть подрастет мальчишка, а там будет видно.

 

 

- Но они все против тебя поднимутся,- вырвалось у Мстислава, он знал,

что нигде не дали изгнанника пристанища, и хотел сам сделать это.

Вероятно, понимая, что он так поступит, и в этом тесть его опередил. Но

пусть так, у него князю Игорю будет спокойнее.

Он проводил тестя до перекрестка. И там они остановились на миг.

- До меня слухи дошли, что ты в лес дремучий к своей возлюбленной

бегаешь, пришли мне эту колдунью, хочу с ней познакомиться поближе, и

дочери моей спокойнее будет.

Мстислав смотрел на него молча, о сластолюбии князя было всем

известно, но что известно ему о лесе? О колдунье ли он говорит.

Князь пообещал сделать это. Придется теперь искать девицу, чтобы

никаких подозрений не возникло. Но он хитер и коварен, успокоится ли он,

когда, как древний Змей, получит одну девицу? Не потребует ли большего.

№№№№№

 

Юный князь Игорь появился у них через несколько дней. Он был угрюм и

выглядел значительно старше. Почти ни о чем не говорил с князем, но когда

остался с княгиней Анной в саду, то сразу же попросил ее:

- Княгиня, не верю, что тебе ничего не ведомо, я не хотел просить о том

князя, но покажи мне их, только у них могу просить я защиты.

- О чем ты, мальчик мой, - удивленно спрашивала Анна, она решила

отпираться до конца, хотя уже догадывалась, что стало известно князь Игорю.

- Мне был сон, о дремучем лесе.

- И ты знаешь, что у князя есть возлюбленная колдунья, отец не мог тебе

этого не поведать, он только о женщинах и говорил всегда.

Она слабо улыбнулась, уверенная, что ей удастся уйти в сторону и

запутать его, она почти чувствовала свою победу.

- Если ты считаешь возлюбленной богиню Ладу, то и я хочу того же.

Она окаменела и ощутила полное свое бессилие. Но самое главное, она

была уверенна, что мальчишка добьется своего, чувствовалось в нем

невероятное упорство.

- Ты погубишь себя и нас, я тебя умоляю, если об этом узнает отец.

Князь Мстислав приблизился неожиданно, ни Анна, ни князь Игорь не

услышали этого.

- Не волнуйся, дорогая, Игорь ничего ему не скажет, хотя князю,

прозванному Боголюбским, дано пора о том узнать.

Она смотрела то на одного, то на другого. И почувствовала княгиня Анна,

что шагает по хрупкому мосту, перекинутому через огненную реку, и если

сделать один неверный шаг, то свалишься в это жуткое пламя.

 

 

Но какая-то сила невиданная подсказывала ей, что ни с ней, ни с ее

князем никакой беды не случится. Но клеймо мученика было высечено на челе

этого дерзкого мальчика, требовавшего от них невозможного. Но остановить

его, как парящую в небесах птицу было уже невозможно, только стрела

меткого лучника могла сбросить ее на землю, хотя и мертвая, она еще будет

какое-то время парить в небесах. И Анна в тот момент так ясно слышала крик

раненной птицы.

Но это уже другая история.

 

 

СТАЛА ПЛЕННИЦА ПЕСНЕЙ И РОКОМ

 

И снова во власти Кащея прекрасная дева была,

А он то сердясь, то хмелея, ее до зари целовал.

Творил заклинанья, немея, всех выгнал и всех заморозил,

И только вдруг конь чародея принес. И за все с него спросит

Отчаянный маг, замирая, пред этой ее красотой.

- Старик, ты давно заигрался, из Пекла пришли за тобой.

В объятьях спасителя плачет, и просит домой отпустить,

- Теперь ты со мною и хватит, не стоит об этом просить.

И вечно она виновата, и странно теперь далека,

Да вот не полюбит насильно девица того старика.

 

Тихо было в заповедном лесу. Странная тишина эта раздражала грозного

князя Всеслава, с самого начала прослывшего могущественным чародеем.

Он явился сюда в лес на рассвете, чтобы набрать трав и растений для

заклинаний своих. Только в такой час появлялся здесь стройный всадник в

черном одеянии и на черном коне. Даже Леший старался с ним не встречаться.

Но на этот раз все-таки вышел к нему навстречу. Уж больно хотелось ему

поведать о главном, о том, что не знал князь, а может быть, знать не хотел, но

если он ему о том напомнит, тогда другое дело.

- То, что тебе не по силам оказалось, старик одолел дряхлый.

- О чем это ты?- раздался по тихому лесу низкий голос.

-О Василисе, с ним она теперь, говорили мне, что счастлива.

- А ты думаешь, что он хоть ведьму, какую древнюю счастливой сделать

может? - усмехнулся князь. И усмешка эта зловещей казалась даже Лешему, а

ему бояться было нечего.

- Не знаю, ты верно больше можешь, но ушла то она к нему.

 

 

Передернулись плечи у мага. Ему казалось, что он сам отступил от

строптивой девицы, которая всем голову морочила, но вот ведь как этот пень

старый думает, а что о других говорить. Обида его готова была души в клочки

порвать в тот миг

Он развернул коня своего и в другой лес помчался, не желая тут больше

оставаться, если даже леший над ним насмехается, то, что о грозных богах

говорить? В тот самый момент в том лесу, куда конь его и принес, и увидел он

Василису, она держала ежика в руке и разговаривала с ним. Словно черт его

туда направил. Все сошлось в странное это утро.

И слишком хорошо помня разговор, налетел он на нее, черной тучей

надвинулся, и подхватил в свое седло, пикнуть она не успел, ежик свернулся в

комок и откатился под куст, чтобы не оказаться под копытом его коня.

Она взирала на него, глаза становились все больше, но молчала, словно

дара речи лишилась, или понимала, что кричать бесполезно, никакая сила ее

из рук его не выпустит никогда.

- Я не для того тебя отпускал, чтобы ты со стариком была, и надо мной

каждый леший потешался, - прохрипел он.

Желание, утихшее после ее исчезновения, возникло с новой силой, и

только ее страх и молчание заставили его сдержаться и не броситься на нее

сразу тут, но выпускать ее он больше не собирался, не бывать этому.

В то утро он остался без трав своих бесценных, хотя получил больше,

прекрасное юное тело девушки, и наслаждался им до полдня в своем лесном

замке.

Иногда переводя дыхание, он вглядывался в черты ее прекрасного лица,

оно ничего не выражало. Совсем ничего. Не могла же она быть такой

бесчувственно, или могла, как знать. Разные лица видел князь, иногда они

улыбались самодовольно, порой притворялись, иногда злились, но

бесстрастной не была до сих пор с ним ни одна, а эта даже и не боялась.

Но в тот момент чувства ее мало его заботили. Хлебнув медовухи и

проспав несколько минут, он снова принимался ласкать ее, находя все новые и

новые причины для забав своих. Он добивался только одного - каких-то слов

ее, каких-то знаков. Но она словно только ждала, когда все кончится, и никак

не могла дождаться, и когда две слезинки покатились по ее щекам и губы

задрожали, он отвернулся и заснул утомленный и почти счастливый.

Он не боялся, что она сбежит, огромный пес сидел на пороге, не решился

бы двинуться на него даже воин с мечом в руках, не говоря уж о беззащитной

хрупкой девушке, утомленной его ласками и почти обессилевшей оттого, что

над ней совершалось даже не во тьме ночной, а при свете дня.

 

 

Василиса перестала рыдать, видя, что он крепко спит. Она посмотрела на

пса и подумала о том, что бежать ей особенно некуда, да и найдет он ее

повсюду. Оставалось рассчитывать на то, что она ему скоро надоест, как и все,

кто был до нее, и он отправит ее подальше.

О том, чтобы оставаться в лесном замке князя у нее и мыслей не было.

Она вообще не хотела замуж, зная, какой там ад, а оставаться с ним - тем

более. Он был страшен. Хотя она и не понимала, почему так боится его.

Вероятно, ничего такого, чего бы мужчины с женщинами не делали и он не

творил, а уж сравнить его ни с кем иным и вовсе нельзя было. Но ей казалось,

что стоит открыть глаза, и обернется он огромной черной птицей или зверем

лютым и вцепится ей прямо в горло, разорвет грудь и сердце вытащит.

Сколько таких сказок от бабки своей она слышала еще в детстве, и была

уверена, что когда на Купальскую ночь парни уводят девиц в лес, и потом с

ними так и поступают, правда, потом они возвращались, целы и невредимы, и

многие даже улыбались. Но она верила больше сказкам, чем глазам своим.

А однажды, еще совсем маленькая в такую вот ночь побежала незаметно

за парой одной, скрылась в зарослях, и хотя темно было, но она видела, как

опустились они на землю. Там что-то происходило, но парень оставался

парнем, птицей черной не стал он, а как дева кричала пронзительно. Но когда

Василиса прислушалась, то услышала крики и в других местах. Сказки

подтверждались, как ей казалось, и обнаженные тела были раздавлены и

странно двигались, а по ним блики луны скользили, создавая причудливые

фигуры - это было настоящее таинство. Но когда парень сел в траве и

огляделся, она бросилась бежать, не разбирая дороги, споткнулась на ровном

месте, растянулась и больно ударила коленку, словно Леший толкнул ее

оттуда, куда ей не стоило заглядывать.

Но она и на следующую ночь Купальскую удержаться никак не могла,

дома не усидела, а когда затаилась на берегу, то видела, как обнаженные

выходили обнявшись из воды двое. Они ничего не видели и не слышали,

кроме друг друга. И она увлекла его на песок, он же так ласкал ее тело, что

девица выгнулась и прильнула к нему. На этот раз и Василиса ощутила, что

это может быть прекрасно для людей и радость доставлять, но страх затаился

где-то глубоко, а совсем все-таки не пропал. Когда во время гулянья парень

коснулся ее спины, и рука поползла ниже, она так дернулась, что больно

плечом о дерево ударилась, рука болела еще все лето, напоминая о том, что

кто-то посмел ее коснуться. Он фыркнул и больше к ней не приближался, а

потом появился князь Всеслав, и они не приближались вовсе. Кто бы решился

с грозным чародеем соперничать?

 

 

Бабка Ажбета тогда еще была жива, и она от кого-то узнала, что за ее

внучкой внимательно следит сам князь. Она позвала ее к себе и строго

настрого - наказала

- Черт рогатый, первый встречный, но не он, обещай мне.

Она что-то невразумительное сказала, и надеялась, что этого довольно, и

она забудет о том, что знала.

Но не забыла, она проснулась среди ночи оттого, что кто-то звал ее.

Старуха уже угасавшим голосом звала ее к себе.

- Марена пришла за мной, вижу ее с вечера, - шептала она, половины

слов невозможно было разобрать, - не подпускай к себе князя Всеслава, я не

позволю, и из Пекла тебя достану.

Угроза показалась зловещей. Она ухватилась костлявыми скрюченными

пальцами за ее руку, так и померла. В ужасе Василиса одернула руку, стала

будить остальных, а сама убежала и зарылась в стог. Ей казалось, что там она

будет спасена, от князя ли, мертвой старухи или Марены самой.

На похоронах бабки Ажбеты она и встретила седовласого Мрака, и тогда

он и погладил ее по голове:

- Боялась за тебя Старуха, если чего ты прямо ко мне и беги.

Она тогда и не вспомнила слова его, а потом и забыть никак не могла, и

когда князь остановился перед ней на коне своем черном на лесной опушке, к

нему она и бросилась, потому что бежать больше некуда было.

Но князь оказался проницателен, да и долго искать ее не пришлось, вот и

оказалась она его пленницей. Все с самого начала к этому и шло.

Василиса взглянула на спящего чародея, знала ли бабушка, что так будет,

или только догадывалась, но что теперь с этим делать.

Пес встрепенулся и зарычал. Она оглянулась. На пороге стоял Мрак. Он

смотрел на чародея, раскинувшегося на лежанке, и на нее пристально

взглянул, она едва успела прикрыть наготу свою.

Чародей открыл глаза и усмехнулся.

- Явился, опоздал немного, Старик, ты не получишь ее.

И что-то звериное было на прекрасном лице его.

- Я обещал ее бабке, что она не приблизится к тебе.

- Если двинешься с места, то и сам там окажешься, ты уже зажился в этом

мире.

Старик развернулся и пошел прочь, он понимал, что ничего не сможет

сделать со зверем и чародеем, он был стар и слаб. Но оставалась надежда на

то, что если не силой, так хитростью он с ним справиться. А смерти он не

боялся, давно пора туда отправляться, к предкам своим, но сначала девчонку

 

 

защитить надо от него, чтобы перед старухой потом ответ не держать, хотя

похоже, что он ее уже проворонил, и отвечать все одно придется.

А князь, когда Мрак скрылся, снова потянулся к Василисе.

- К тебе никто не приблизится.

Она и сама в том не сомневалась, но вспомнила, как улыбалась, прильнув

к парню, девушка на берегу в Купальскую ночь, как она была счастлива, когда

он ее обнимал, как сливалась с ним воедино, почему ничего такого не могла

она ощущать. Что это было? Почему с ней такого случиться не может.

Но объятия уже разжались, и она поняла, что Всеслав отпустит ее на

какое -то время.

Собака заскулила ласково, на пороге появилась княгиня. Ее глаза пылали

от ярости и ненависти.

- Ты здесь, с очередной девкой, где же еще быть.

Василиса видела ее в первый раз близко. Она хотела просить у нее о

помощи недавно, но когда увидела ее гнев, то поняла, что на нее она и

обрушится.

- Убирайся, надоело, - буркнул он, и снова потянулся к Василисе.

Но в тот момент девица, не в силах переносить этого насилия да еще на

глазах у княгини самой бросилась бежать, как тогда, когда умерла бабка, она

уже ничего не боялась, была уверена, что это не разъяренная жена его, а сама

Марена и на этот раз стояла на пороге. Она была обнажена совершенно, но и

это не пугало ее, только бы подальше от того места, где совершал он над ней

насилие, только бы скрыться и укрыться от него, больше в тот миг ничего она

не хотела и не желала.

Когда на дороге ее оказалось лесное озеро, она туда и бросилась, ни о чем

не думая, ей показалось в запарке, что старуха стояла на том берегу и звала ее

к себе. Собака, бежавшая за ней, остановилась на берегу и уселась, словно

желая показать своему хозяину, где ему надо искать пленницу.

Князь задержался с женой своей, что-то грубо ей говоря, она

развернулась и отправилась к коню своему. Она устала с ним бороться, да и

какой был в том толк?

Он остановился на берегу и взглянул на пса, а потом на середину озера, ее

голова еще была на поверхности, но едва на него взглянув, и убедившись, что

он снова ее нашел, она исчезла.

- Достань ее, - крикнул князь, еще не веря в то, что она могла так

поступить.

- Безумная, достань ее.

Пес бросился в воду и поплыл, но вода уже была неподвижна.

Леший остановился перед ним.

 

 

- Ты забрал ее все-таки, - крикнул он.

- Да на что она мне, это от тебя красавца сбежала она, - отвечал старик, - и

сам диву даюсь, как от Змея Огненного, девицы бегут от тебя, и что только ты

творишь, а ведь не старик, и полон сил, а они помереть готовы, только бы с

тобой не быть.

Мокрый пес выбрался из воды и долго отряхивался, не глядя в глаза

своему хозяину. Его взор пылал от ярости. Он уже не владел собой, когда

схватил огромный камень и бросил в озеро, словно бросая вызов всем духам, и

даже не думая о той опасности, которая могла ему грозить.

А потом чародей развернулся и отправился прочь.

№№№№№№

 

Князь Всеслав жил недолго, но много пировал и воевал со своим

братьями и чужими. Девицы в замке его в глухом лесу появлялись все новые,

но иногда в лунные ночи странная тоска на него нападала. Тогда поднимался

он, бросив свою очередную наложницу, и шел по лесной тропинке к озеру,

где в тусклом свете луны резвились русалки, он вглядывался в их лица,

стараясь отыскать Василису. И ему хотелось узнать только одно, почему она

жизни лишилась, но не осталась с ним, что за адова сила толкнула ее туда в

черную тьму озера.

А еще ему хотелось узнать, спокойна ли она там, счастлива ли. Она не

отвечала. Но ему казалось, что кто-то с ним все-таки говорил, и он слышал

странный голос Баяна или Водяного, кто его знает

К груди своей ты больше не прижмешь,

И с нею ночи страстной не бывать,

Но ты другую, юную найдешь,

- Верни ее, иначе… И опять

На воду смотрит грозный чародей,

Не верит, что она могла уйти,

А страсть сжимает душу все сильней,

И только смерть могла ее спасти.

Как часто властелин теряет страсть,

Но любит он при этом лишь сильней,

И вроде бы его всемирна власть,

Но в омуте любовь, и снова к ней

Спешит во тьму, но не ответит тьма,

И гибельность сопутствует ему,

А если целый мир для нас тюрьма,

Любовь покинет темную тюрьму.

 

 

ЖЕСТОКИЕ ЗАБАВЫ КОРОЛЕЙ.

 

 

Спокойно и уютно было в Киеве после того, когда великий стол занял,

наконец, князь Владимир Всеволодович, прозванный Мономахом. Он был из

младших и не имел право на него, но удалось ему обойти братьев своих и

укрепиться в Киеве. И все более могущественным становился этот князь. И

нужны были ему связи и союзы с другими монархами, чтобы власть прочной

оказалась. Женился он на английской королевне Гиде и смотрел теперь в

сторону Франции.

И княжеский пир был в разгаре, когда в гридню вошел незнакомец с

очень важным видом.

Почему в тот момент вздрогнула и страшно побледнела княжна

Анастасия, сестра великого князя Владимира, сказать трудно. Она просто

вспомнила, что ведьма ей говорила утром, и понесло же ее в лес дремучий, в

одинокую избушку, что еще полночь не наступит, а она уже узнает самое

важное для себя событие и перемену в судьбе.

- Скажи мне, буду я счастлива после этого, - пытала она ведьму.

Та только усмехнулась, взглянув на кольцо с рубином, которое принесла

ей именитая гостья.

-Ты хочешь, чтобы я утешила тебя, али правду знать желаешь, выбирай

сама.

Она вздрогнула и распрямилась:

- Не нужны мне обманы твои и утешения, говори, как есть.

- И скажу, что такое тебе пройти придется, что ни одна девица распутная

не знала. Не могу сказать, где и как случится это с тобою, но то , что будет,

знаю точно.

Она отпрянула от нее и обледенела. Старуха смотрела на рубин, о

котором княжна и не вспомнила даже, и уже когда уходила она, та тихо

добавила:

- Еще и полночь не наступит, а судьба твоя решена будет.

Сначала она и слов-то не расслышала этих, а потом все ясно ей было,

когда по лесной тропинке к поляне, где девицы с ней бывшие, остались, шла

она.

И когда появился этот чужестранец, она сразу поняла, что это то, о чем

старуха говорила. Он уселся рядом с князем Владимиром, чтобы времени не

терять, они о чем-то долго говорили.

Княжне не надо было к гадалкам ходить, она сама предчувствовала и

предвидела все, что случиться могло в ближайшее время. Она торопливо

 

 

ушла, чтобы никто ее растерянности и волнения не увидел, и без того, не

услышала то, что ей княгиня Гида говорила. Та только удивленно подняла

брови, но повторять не стала своих слов. Девица была красивой, но странной,

может, потому ни один молодой человек так и не решился с ней сблизиться, а

те, кто были короткое время, как-то быстро уходили и не возвращались. Но по

обрывкам разговора на родном языке она поняла, что к ней сватается король

Генрих и просит князя Владимира отдать ему сестру свою.

Княгиня знала, что о нем ходила дурная слава, и одна помолвка

расстраивалась за другой. На этот раз он на Киев замахнулся, и, судя по всему,

князь не собирался ему отказывать. Но это его сестра, ни отговаривать, ни

вмешиваться княгиня не собиралась. Он знает, что делает. Она была спокойна

и рассудительна. И это участь каждой из них - вольно пожить в своем замке

первые лет 15, а потом перебраться в чужой и как-то выжить, а может и

ужиться в чужом мире. Это было очень сложно. Она считала, что ей повезло,

но помнила еще как гордая и заносчивая полька жила здесь то с мужем своим

Изяславом, то с Всеславом. Разное про них тогда говорили. А потом, когда

князь Изяслав погиб и вовсе пришлось ей к своим отправляться, потому что

стало опасно, а опасность им всем приходилось кожей чувствовать. Анастасия

должна была во Францию к Генриху отправляться - что в том особенного. Да и

то, что о нем говорят, это может быть только выдумками злоязычников. Она

не знала ничего о словах ведьмы, и даже о том, что Анастасия была у нее, не

знала. А та ждала князя к себе, вырвавшись из гридни, где ей стало душно и

тесно. И она не ошиблась, как только гости стали расходиться, князь что--то

сказал ее служанке и прошел в покои сестры своей.

- У меня был посланник от графа Генриха, он настаивает на браке с тобой,

думаю, что это хорошая партия.

- Для тебя или о ком ты думаешь? - не выдержала Анастасия.

- И о тебе, дорогая, что-то женихов - то других не видно, ты не заметила.

Али я напрасно говорю?

Когда она начинала грубить, он становился несносным, и даже если и

говорил правду, то таким тоном, что ей хотелось вцепиться в него и ударить,

как в детстве когда-то. Тогда она всегда первая била его, а потом родителям

жаловалась, и такой рев устраивала, что наказывали его. Он прекрасно видел

эти порывы и теперь, и усмехнулся, потому что те времена прошли, он был

великим князем, она незамужней девой. Не особенно везучей и странной

оказалась княжна Анастасия. И она будет исполнять все, о чем он скажет, как и

любой из подданных его.

- Посол торопится, и мы не станем его задерживать, - произнес князь,

распрямился, любуясь собой, и ушел, не говоря больше не слова

 

 

Оставшись одна, Анастасия разрыдалась от обиды и бессилия.

- Он совсем меня не любит, он черту рогатому меня отдаст, если этот черт

предложит что-то взамен.

Но ей вдруг и самой захотелось уехать куда угодно, в тот момент ей

наивно казалось, что хуже уже не будет. Она сестра великого князя, и кто из

них посмеет не считаться с ней, она станет хозяйкой своей судьбы, и не увидит

больше самодовольного и противного брата своего, которого все считают

добрым и красивым, а на самом деле, только она знает, какое он чудовище.

№№№№№№

 

И был год в монастыре, унылые дни, изучение языка, беседы с серой и

тупой сестрой его Гретой. Но она и подумать не могла о том, что скоро будет

вспоминать об этом времени, как самом спокойном и счастливом.

В это время Генрих появлялся только пару раз, она и двух слов ему

сказать не успела, но он был совершенно чужим, никаких чувств и мыслей не

возникло, любой из княжеских воинов был ей ближе.

Правда, с ним был барон Жак, и он смотрел с сочувствием и радостью, но

какое ей дело до него. Она и не знала, как быть дальше, что делать можно.

- Ничего, - услышала она голос барона рядом, - стерпится слюбится, он

сказал что-то подобное. И мягко улыбнулся, но она была растеряна и

расстроена, и ни о чем думать не могла.

Это был единственный человек, который относился к ней по-доброму. Но

она не могла знать, что и это ей и ему будет дорого стоит. Генрих стоял рядом

и наблюдал за всем пытливо.

Пустота и одиночество, вот что в тот год оставалось в душе княжны,

которая должна была стать графиней, а потом и королевой Франции. Но

ничего не могло радовать ее в те минуты.

Когда они покинули монастырь и отправились на веселую пирушку,

Генрих повернулся к Жаку.

- И я должен жениться на этой курице, не напоминай мне о князе

Владимире, и Киеве его, и о том, что я должен соблюдать приличия, да я

король, но я не хочу никаких женщин, а этой и подавно.

Его вассал молча на него взирал и усмехался. Уж ему было и известно

больше, чем остальным, да и что на это скажешь, бедняжка, занесло же ее из

иного мира, и что это значит, не дошли слухи о странностях короля до князя,

или зная обо всем, он все-таки решил отдать ее Генриху. Эта загадочная

русская душа. Но барон про себя решил следить за тем, что будет

происходить дальше, и в случае чего помочь ей. Он знал, как беспощаден был

странный их король, если что-то раскроется, но с другой стороны, это была

 

 

слабая женщина, и он дворянин и должен помочь им, тем более, что в тех

играх он никогда участия не принимал, хотя они считали его ненормальным и

странным. Как можно было всерьез интересоваться такими созданиями, как

женщины?

№№№№№

 

Он появился в монастыре в полночь. Грета крепко спала в объятиях

какого-то монаха и подсмеивалась над бедной невестой, он пробрался в келью

Анастасии. Она проснулась в тот миг, когда он коснулся ее плеча, и он

моментально зажал ей рот рукой.

Сначала она хотела противиться, еще не понимая, какой мужчина перед

ней, но рука свободная уже скользила по шелку ее рубашки, и она начала

понимать, что поднимать шум было величайшей глупостью. Она молчала, а

потом, когда ласки стали все сильнее, не удержалась и обняла его в ответ. Он

опустился ниже, задирая ее одежды, и припал к ее плоскому животу,

опускаясь ниже. И это была первая и невероятная радость в ее жизни, как от

такого можно отказаться, даже если жизнью заплатить придется.

Она что-то говорила, путая русские слова с латинскими.

- Я знаю, что ты девственна, - усмехнулся он, - но для короля это не имеет

значение, у него не было ни одной наложницы, он не интересуется

женщинами.

Словно в тумане слышала она эти откровения, и едва понимала его, но

главное ей стало ясно. Еще из усмешек Греты и разговоров ее с монахами,

которые она порой могла случайно слышать, Анастасия понимала, что с ним

что-то не так, да и свадьбу он все время откладывал, но когда барон в ее

объятиях оставался, так даже лучше.

Она уже ни о чем не думала и витала в облаках, его ласки становились все

настойчивее, она скорее почувствовала, чем поняла, что обнажена совершенно

и луна заливает тело ее, словно золотой дождь полился со всех сторон. А он

уже входил в нее, очень бережно и осторожно и соединялся с ней.

Пронзительный крик, в котором боль была перемешана с восторгом,

должен был разбудить весь монастырь, но и об этом она уже не думала.

Грета проснулась, взглянула на храпящего мужика рядом, и решила, что

это забавляется внизу какая - то из служанок, про княжну она и не подумала

даже, потянулась к нему под одеялом и решила, что и самой пора еще раз до

рассвета завести его. Он спал, но на пальцы ее реагировал, она улыбнулась и

опустилась ниже. В тот момент барон уже покидал эту странную обитель.

Конь его растворился где-то за лесом, он был молод, силен и почти счастлив,

 

 

он даже любил эту странную девицу, в жизни которой вероятно будет не так

много таких минут, как те, которые она в его объятьях провела.

Словно в тумане прошел тот день, и к вечеру ей Грета сообщила, что

свадьба назначена на завтра. Она принесла платье, все украшения, и смотрела,

как служанки ее одевают.

Она не сомкнула глаз, потому что ждала его, но он не приехал. Так и

пришлось идти к алтарю, покачиваясь от упадка сил и тех огорчений,

которые она никак не могла скрыть, как ни старалась.

Все в свите короля были на одно лицо, барона она не видела и не могла у

кого-то спросить о нем. Он не хочет, чтобы она как-то выдала себя, -

успокаивала себя королева. Холодная рука, женственная и мягкая, коснулась

ее руки, и она невольно ее отдернула, Генрих покривился, и сказал что-то о

том, что надо соблюдать приличия. Она ответила, что не научилась этому. Вот

и весь разговор.

Во дворце, где когда - то жила дочь князя Ярослава Мудрого, королева

Анна было холодно и пусто, она прошла в комнаты для них отведенные.

- Отдыхай, - на ходу бросил Генрих, - меня дела ждут.

Она не посмотрела в его сторону, и стала стаскивать с себя платье. Она

боялась, что здесь во дворце барон не придет к своей королеве, а только

повторения ночи страсти она и ждала, иначе жизнь ее была тут пустой и

бессмысленной.

- Ты видела его, - пытала она служанку.

- Я видела, что твой муж с воинами куда-то отправился.

- Да пошел он ко всем чертям, я тебя о бароне спрашиваю

Служанка была не так глупа, она прекрасно знала, о чем идет речь, только

не собиралась потакать в том королеве.

- Он зол и злопамятен, и только ждет, когда обнаружатся твои измены, -

предупредила ее служанка, но она почувствовала, что слова не доходят, и она

готова шагнуть в бездну.

№№№№№

 

- Жака снова нет с нами? - спросил Генрих, оглянувшись.

Он злился, что за все это время так и не смог перетянуть строптивого

барона на свою сторону, тот упорно интересовался женщинами. Для короля

такая слабость вассала казалась необъяснимой и возмутительной

- Если это так, то выследите его, у одной из них и развлечемся, а лучше у

королевы самой, - приказал он слугам, верным как собаки.

И они решили, что если он еще и не было у Анастасии, то его надо туда

толкнуть.

 

 

Так и началась эта странная и очень жестокая игра, в которой не было

никакого места чувствам и сочувствию, только охотничий азарт, и желание

уличить королеву и барона, который досадил каждому из них тем, что был в

этой компании белой вороной.

Барону рассказали о том, что король искал его и был сердит.

- Ему что, вас всех не хватает? - усмехнулся он.

Он чувствовал опасность, но только азарт его при том разгорался. И про

себя он решил, что обязательно появится у Анастасии. Но когда он

приближался к покоям королевы, то понял, что его там уже ждут бывшие

товарищи его, и не пошел туда, свернув в темной аллее куда-то.

Служанка все видела и рассказала королеве о том, что произошло. И

тогда такая ярость появилась в душе ее, что она решила отомстить мужу, с

которым после венчания больше не виделась, и всем, кто там был.

- Пусть он узнает, что у меня свидание с бароном в беседке, - потребовала

Анастасия.

И служанка ненароком проговорилась кому-то, зорко следя за тем, чтобы

весть эта дошла до короля, и она дошла.

Служанка видела, как Генрих приблизился к условленному месту, он

схватил за руки девицу в платье королевы, приблизился к ней, и отшвырнул

ее в сторону.

- Что ты тут делаешь, - спрашивал он

- Жду своего возлюбленного, но я не знала, что вы мне назначили

свидание.

Весь двор говорил о том, как король встречался с женщиной, и

обсуждали, может ли быть такое, и почему у него переменились вкусы, не

заставила ли княгиня забыть о мужчинах и ими увлечься.

Потом она часто вспоминала о том случае, но и он не оставался в долгу.

Они умудрялись все время опередить его вассалов, и когда один из них

бросившись за бароном Жаком и королевой, был убит, игра обрела совсем

иной поворот.

- Я должен уехать, о, моя королева, - говорил он, - король не простит мне

этого, но он не вечен. И тогда мы будем вместе.

Она лила слезы, обнимая его. И тогда уже освоившись в этом странном

мире, она решила мстить, вспомнив о том свидании в беседке, она снова

заставила служанку сказать о том, что она у озера встречается с Жаком.

Король на этот раз сам рванулся туда, он хотел застать их и казнить обоих. Но

какие-то разбойники на него обрушились с палками, и забили его до

полусмерти. Он так и не понял, что это были переодетые воины, те, которым

забавы его не по вкусу пришлись, они считали себя просто изнасилованными,

 

 

а его извращенцем, и давно готовы были отомстить, и когда королева

попросила их о том, полдюжины бросились в лес.

Делом это было рискованным. Но ведь и король был в обычном платье, и

он не стал рассказывать о том, что с ним произошло. Все списав на

случайность, Генрих молчал о странном происшествии, но ярость его

нарастала. И когда тем вечером он ворвался к ней и застал ее одну, а

доносили, что она должна была быть с бароном, но его там и в помине не

было. Он понял, что она ведет с ним какую-то невероятную игру. Это не

укладывалось в голове, но кто поверит, что может быть столько совпадений?

И тогда уже не помня себя от ярости, он схватил ее и потащил в соседние

покои, где собрались его вечные собутыльники, она упиралась, рубашка на

ней, зацепившись за что-то, порвалась, но он ни на что не обращал внимания,

а тащил ее дальше. Перед веселой и пьяной компанией, королева оказалась

обнаженной.

И когда они все замерли, а он отпустил ее, он опомнился, и понял, что

произошло, но даже порадовался этому. Она стояла под дюжиной

любопытных взоров, и понимала, что убьет его, если не покинет дворца в этот

вечер. Служанка отважно прибежала с каким-то плащом.

- Мой слуга уже в Киеве, - бросила она ему, совершенно бледная от

ярости,- и мой брат все знает.

Она развернулась и ушла. И не стала больше ждать, собрала какие-то

вещи и бросилась в Рим, среди ночи. Хорошо, что несколько воинов, из тех

самых, отважились с ней отправиться. Больше Анастасию в королевском

дворце не видели.

Папа и без нее все знавший только качал головой.

- И куда ты теперь, дитя мое.

- В Киев, там он меня не достанет, как только я получу развод с этим

чудовищем.

Здесь, в Риме она узнала и о том, что барон Жак был схвачен и брошен в

темницу, а потом поспешно казнен, но помочь ему королева Анастасия уже

никак не смогла.

Князь Владимир не узнал ее, когда увидел. Он боялся о чем-то

спрашивать и чувствовал собственную вину.

- Это судьба, в тот день, когда приехал посланник, ведьма сказала мне, что

пройти придется, что ни одна девица распутная не знала, все сбылось, - с

грустью усмехнулась Анастасия.

- Но все позади, - только и произнес он, - их нравы дики.

Она же вдруг призналась.

 

 

- Я считала тебя чудовищем, когда уезжала туда, а там поняла, что нет в

мире человека, лучше брата моего. Да и что я могла знать в те времена.

Она поселилась в той самой комнате во дворце, откуда когда-то поспешно

уезжала, больше ни в чем не нуждалась и никогда больше не вспоминала о

том, что с ней приключилось. Никто не осмеливался ее о том спросить, и

только барон Жак, иногда он приходил к ней во сне, и говорил о том, что на

небесах ему спокойно, и он подождет их встречи. И там они навсегда будут

вместе.

Она уверяла его, что ждать осталось недолго.

 

 

 

ДИКОЙ СТРАСТИ ОГОНЬ МОЮ ДУШУ СПАЛИЛ.

 

Дикой страсти огонь мою душу спалил,

И такой разразился пожар,

Этот князь ненасытен и яростен был,

И жену у соседа украл.

И не в силах терпеть, с нею в полночь сюда

Он явился, от страсти пьянея,

Но княгиня за ним молча шла по следам,

Урезонить влюбленных не смея.

Разрыдалась она, и чего-то ждала,

И слуге повелела остаться.

Усмехнулась зловеще, молча факел взяла,

Да и пламя вдруг стало метаться.

 

 

А ночь была безлунной, она это точно помнила. Такая тьма стояла вокруг

княжеского дворца, что никто бы ничего не смог разглядеть.

Княгиня позвала служанку и приказала зажечь факелы, она видела, как

расходились из гридни последние дружинники, и сердце ее затрепетало, как

когда-то в юности, когда она впервые переступила порог дворца.

- Князь Ярослав, - на разные лады повторяла дочь великого князя

Всеволода княгиня Ольга,- как же я люблю тебя князь Ярослав, я никогда с

тобой не расстанусь, и на этом свете и на том, мы будем вместе.

И она закружилась по огромной комнате, для нее тогда отведенной,

служанка, та самая старуха, которая теперь с факелами возилась, взглянула на

нее и про себя усмехнулась. Она была ведьмой, и знала больше, чем говорила,

 

 

этой странной девицей, капризной и своенравной. А зачем говорить, она еще

бед наделает, да таких, а с кого потом спроситься.

Старуха знала то, чего девица ведать не могла. Князь был неуемен, ему

всех девиц мало было, и самое главное, когда ему хотелось блуда, никакая

сила, даже сам Перун у него на пути вставший, не смог бы его остановить - ну

право древний бог страсти Велес. Рассказы о нем она слышала когда-то от деда

своего, а тот знал, что говорил. Она была, конечно, знатна, молода и красива,

но и десятерых таких мало князю Ярославу. Он получил дорогую игрушку, как

залог дружбы и союза с великим князем. Но и сам он хотел не неведомую

девицу, а союз выгодный. Для него они все были на одно лицо, и запоминал

он совсем другие места у них, а с лица воды не пить, для похоти его не лик

прекрасный нужен был. Он получил союз и поддержку великого князя

Всеволода. Хотя и в том полный обман был, мнимый союз в один миг лютой

враждой обернуться может. Но этого пока не знал князь Ярослав, как и

княгиня не ведала того, что не удержать ей его, и только неприметная и

сгорбленная старуха и хранила все чужие тайны ретиво.

Княгиня вскоре убедилась в том, что великолепный красавец, от взгляда

которого трепетали все бояре его, был и для нее недоступен, как и для любой

служанки и неуправляем. Сначала она вообще не поняла, что же делать

можно, потом, когда ощутила бессилие, к старухе бросилась за советом, да что

могла ей та сказать, чтобы не обидеть и не рассердить девицу? Он и без того

так на нее смотрел, словно чувствовал недоброе, и скор был на расправу с

любой, даже и помыслившей встать на его пути.

Вот и говорила она о том, что жены только хитростью могут с такими

управиться, что власть и страсти его сгубили окончательно.

Ольга молчала. Она хотела узнать что-то важное, а старуха только туману

да смятения в душу ее нагоняла.

А потом глаза ее открылись. Она не была труслива, но с детства знала, что

на овин в неурочный час заглядывать не стоит, Овинник никого не пощадит,

если люди врываются к нему, когда не должно. Но на этот раз ее толкнула туда

какая-то сила, и придумала она оправдание, княгиня все-таки.

Посредине овина лежала, раскинувшись на соломе, какая-то девица голая

совсем, князь спал лицом вниз, но перепутать его с кем-то было невозможно.

Она понеслась назад, теперь уже сам Овинник толкнул ее туда, видимо

зазевавшись и понимая, что увидела она то, чего видеть не должна была. Но

она заглянула в покои его, чтобы убедиться в том, что она ошиблась,

перепутала. Как бы много дала она, за то, чтобы там его и узреть. Но кровать

его была пуста. И тогда опустилась она на пол и разрыдалась. И не заметила

 

 

как на ковре и заснула. И хорошо, что служанка нашла ее на рассвете,

разбудила и к себе увела.

- А зачем ты в овин ходила, глупая, - корила она ее, - али не объясняла я

тебе, что в такую пору там делать нечего и не такое еще померещится.

- А не для того ли запреты все эти придуманы, чтобы мы не видели, как

блудят мужья наши. Но узнай, с кем он был, - потребовала она.

Старуха на нее смотрела пристально:

- И что ты с девицей этой делать станешь.

Она оглянулась на факел.

- Спалю ее.

Старуха усмехнулась про себя, но княгиня заметила это.

- И что ты смеешься?- рассердилась еще больше она, но старуха не

испугалась ее гнева.

- Тогда начинай всей подряд палить, пока хоть одна останется, не будет

тебе покоя.

И так твердо прозвучали слова ее, что поняла княгиня, что так это и есть,

она, столько повидавшая в том мире, говорит правду, она всегда ей говорила

правду. Молчала о многом, но когда говорила, сроду не лгала.

Так исчезли ее восторги и мечтания, но голые тела на соломе, как голая

правда остались в ее душе, и больше не давали покоя. Она потом, глядя на

дорогие одежды князя своего, не могла избавиться от того наваждения, и все

равно видела его голым и мирно спавшим, обнимая наложницу.

Когда пыл ее и гнев немного остыл, княгиня Ольга вспомнила слова

старухи о том, что сжигать надо всех девиц, какие в княжестве их есть, но

нужен ли он ей будет после того, когда она все сожжет?

И она успокоилась немного, понимая, что это не спасает ее. И все-таки, в

минуты отчаяния, видя мирно спящие обнаженные тела, она все время

представляла себе, как опускает факел, вспыхивает солома, и они загораются

яростно, и она будет стоять и смотреть в овине, как они полыхают, сгорая

дотла. Ей казалось, что это немного умерит ее боль в душе, хотя точно этого

она знать никак не могла. Но, рассуждая здраво, она решила, что овин мало

подходящее для ее мести место, князь наверняка успеет сбежать, и потом уж

на нее обрушится. Нет, это не годилось, ей хотелось уничтожить его. Но

откуда в душе еще недавно восторженной девушки могло появиться такое. То

ли древняя княгиня, в честь которой ее отец и назвал, пробудилась в юном и

прекрасном теле. Понимал князь Всеволод, как трудно дочери его будет в этом

мире, а ведь он должен отдать ее в руки самому могущественному, а значит и

самому яростному из князей. Уже тогда он наметил Галич и князя Ярослава,

Судьба ее была решена чуть ли не в момент рождения.

 

 

№№№№№№

 

Князь поднялся из-за стола, нагнулся к слуге своему верному, что-то тихо

и резко сказал ему. Тот закивал быстро. А он уже удалился, словно в воздухе

растворился. У него были свои ходы и выходы, когда надо было покинуть

гридню незаметно, и он всегда умел исчезать.

Баню слегка натопили, потому что даже он не решился бы нарушить

покой Банника, в самый неподходящий момент могли полететь головешки, и

вообще недолго задохнуться, уже не от страсти, а от угара, с ним было такое не

раз. Однажды едва до реки дополз и почти свалился в воду, думал не выживет,

и все равно ничто не смогло бы его остановить в такие минуты, в полночь,

когда все тело его становилось неуправляемым, и никого он больше слушать

не хотел. Только шустрые и ласковые руки одной из дюжины наложницы -

они все были обучены, только пылкие речи сначала, а потом пронзительные

крики, когда пальцы впивались в спину его и дрожали не в силах больше

сдерживаться.

А если Банник на этот раз будет вести себя мирно, то можно передохнуть

немного и все начать сначала. Он знал, что если бы саму княгиню черт принес

в такой момент в баню, то и тогда он не остановился бы, ну предложил ей

присоединиться и только. Только куда уж дочери этого гордеца Всеволода

понимать, что такое жизнь, услада, страсть, она холодна, как льдина, в дикой

гордыне своей, ничего знать и ведать не желает, да и черт с ней, она княгиня и

этого достаточно. А если бы умнее была, то любой из воинов давно был бы с

ней, и он и слова не сказал бы, должна же она хоть чем-то от наложниц его

отличаться. Но не объяснял ей вечно занятый драками папаша ее, что кроме

кровавых побоищ в жизни этой есть что-то интереснее, хотя, судя по

количеству детей, и сам он времени даром со всеми своими женами не терял.

С этими мыслями он и появился в бане. Огляделся, вроде тихо. Банник

смирился с его визитами, когда после очередного удушья он пообещал, что

спалит баню его и другую соорудит.

Белое тело на полатях заставило даже про воинственного Банника

позабыть. Он сорвал с себя дорогие одежды и швырнул их на лавку в один миг,

ночь обещала быть жаркой, потому что с ним был Анфиса - лучшая из

лучших, на которой он, пожалуй, женился бы, если бы мог, конечно, если бы

не родился князем.

№№№№

 

 

 

Зачем она направилась в покои князя, когда все стихло, и сама княгиня не

ведала, только все-таки пошла в ту безлунную ночь. Там было темно и тихо,

ничего не разглядишь, но то, что постель была пуста, она видела хорошо.

А потом с ней что-то случилось странное, она бросилась к старухе, та

только притворялась, что спит, и начала ее трясти.

- Скажи мне, где он, где он теперь?

- Да на что тебе, ложись спать, все одно ничего не сделаешь.

Вероятно, эти последние слова стали последней каплей в чаше ее

терпения, потому что она схватила факел и бросилась к овину, там никого не

было, только странно ветер завывал, и какая - то птица дико прокричала над

головой. Княгиня вздрогнула и выскочила на воздух. И надо было идти назад,

но она снова все вспомнила, и то, что из овина он может убежать, но баня, -

словно бес подсказал ей.

Она бы никогда не решилась туда в полночь ступить. Старуха плелась за

ней, хотя и не поспевала, и ворчала что-то на ходу, про то, что от нее никому

покоя нет, но она даже и не крикнула на нее, потому что ничего не слышала,

она помедлила только миг, потом влетела в баню и увидела, то, что и видела

прежде. Но на этот раз они не спали, светловолосая девица была в объятьях

его. Они не видели ее, они вообще ничего не видели.

Но на этот раз она выскочила и вырвала факел из рук старухи, и стала

поджигать баню, а потом забросила его туда, и захлопнула дверь, и заперла ее

снаружи бревном каким-то.

А потом бросилась бежать к конюшне, приказала запрягать коня, уже

мирно спавшего, схватила что-то в комнате и понеслась, не медля больше не

минуты. Она не боялась мести, гнева его, она вообще ничего не боялась. Ей

было даже все равно, сгорит он или спасется, хотя отец за это ей спасибо не

скажет. Она просто хотела быть как можно дальше от этого мира, где была

одно мгновение счастлива и несчастна столько лет.

Старуха бросилась отпирать двери, понимая, что может случиться, она

всегда миролюбиво относилась к похождениям князя. Это удалось не сразу, но

он с той стороны, а она с этой дверь все-таки открыли, и он вывалился оттуда.

На руках у него была мертвая наложница, ее прекрасные светлые волосы на

половину обгорели, обнаженное тело было покрыто ссадинами и копотью.

Он опустился вместе с телом в траву и вдыхал свежий воздух, не

произнося ни слова. Он был уверен в том, что сердце его разорвется в груди.

Старуха стояла перед ним.

- Где она? - наконец прохрипел он.

- Ищи ветра в поле, она никогда не вернется, но Всеволод не простит тебе

этого, готовься к другому сражению, это тебе не с деками беспутными воевать.

 

 

Князь представил пылавшее гневом лицо тестя своего, если он соберет все

дружины против него, то не устоять им, но не оставит он это так - это точно,

вот тебе и союз с могущественным властелином, он схватки не уйти.

Она развернулась и пошла прочь. А он бессильно опустился в траву,

смотрел на звезды и думал о том, как жестоки и безрассудны могут быть жены

наши, и кто только их сотворил такими.

Но ярко пылали звезды на черном небе, и мир был спокоен и прекрасен.

Огонь погасили, старуха не дала сгореть ему и бане, мастера быстро наладят

все, что изувечено, но как он будет жить без Анфисы.

В тот самый момент вздрогнула и полетела вниз звезда. И он долго

смотрел на то, как она падала, вдыхая свежий воздух и радуясь жизни.

 

СТРАСТИ ЛЖЕЦА

 

 

Солнце палило нещадно. Здесь, высоко в горах князь Юрий чувствовал

себя отвратительно. Если бы у него был хоть какой-то выбор, видели бы они

его тут, в горах Кавказа, в совершенно диком мире, но выбора не было у

младшего сына великого князя Андрея, прозванного Боголюбским.

Ему пришлось спасаться бегством не только из стольного Киева,

Владимира и всех более менее - крупных городов русских, но и мелких тоже.

Всегда было одно и то же. Сначала, как сына великого князя, его

принимали с почтением, хотя глупые шуточки сыпались со всех сторон. У

князя было много знакомых, чаще неприятных, везде, и до его появления

успевали припомнить все, что насовершал он, в чем прославиться успел, и

надо сказать, что никто ничего хорошего сказать о нем так и не мог.

Он увлекал их беседами и небылицами, пока эти проклятые вельможи не

выясняли, что это небылица. А это узнавали они очень быстро. Тогда он

становился им не интересен. Они считали себя оскорбленными, прогоняли

его, а то и руки распускали. И все они неизменно его неправильно понимали,

и при этом чувствовали себя правыми, а он неизменно виноватым.

И оставалось волочиться за женщинами, за каждой без разбора, и

рассказывать ей каков он в постели такое, что некоторые убегали сразу, другие

оставались, чтобы проверить соответствую ли его россказни действительности.

Вот это было самый трудный момент - избежать той самой постели, чтобы

хоть какая-то часть мифа оставалась. Тогда он напивался до беспамятства,

напивался всегда и всегда до беспамятства, и начинал приставать к мужчинам,

проявляя свою истинную сущность. Когда о том узнал отец - о пьянках,

женщинах и мужчинах, он просто прогнал его, и слугам своим верным к

 

 

городским вратам подпускать запретил. Они находили его среди всех и не

пускали. Сначала он не поверил, что такого указание родного отца,

подкараулил его на перекрестке, где он появлялся неизменно, и потребовал

объяснения, но тот приказал слуге своему убрать его с догори, даже

разговаривать не стал. И тогда князь Юрий понял, что это правда, да и как бы

слуги осмелились с ним расправляться, если бы не было приказа отца. Только

об этом он не подумал, он вообще мало и плохо думал и медленно соображал.

Так пришлось бежать без оглядки, потому что для княжеского сына,

пусть и младшего, это страшно унизительно. Он не оставил ему никакого

удела, даже в самой глуши, где такое видано. Родственников было много, и

сначала князь мог на них рассчитывать, но и здесь его постигло разочарование

и непонимание. Сначала его принимали, скрипя зубами, и терпели какое-то

время, недолго.

А потом бежать пришлось отовсюду, и когда один из братьев посмеялся,

это в ответ на его просьбу о приюте, и послал его на Кавказ. Он моментально

протрезвел, и понял, что ему туда и дорога.

Какая-то девица, видно очень влюбленная и ни во что из услышанного о

нем не верившая, бросилась за ним, говорила, что пойдет до конца, но он ее

отправил обратно, понимая, что в чужом мире она ему нужна меньше всего.

Она уверяла, что беременна. В это он поверил, но заверил ее в том, что не

может иметь к этому никакого отношения. И возможно это был единственный

случай в его жизни, когда он говорил правду. Но какой же наглой оказалась

девица.

Она вернулась назад, а он продолжил свой путь трезвый и злой как

собака. Князю было о чем задуматься. Ему надо было воспользоваться именем,

и как - то там продержаться среди равных себе. Надо было больше слушать и

молчать, и просто пробраться во дворец к царице. А уж там очень осторожно

обещать и оставаться с ней рядом, пока не устроится. Потому что понимал

князь Юрий, что если будет изгнан и оттуда, то дальше ему идти некуда.

Потом со временем найти себе покровителя и уже рядом с ним оставаться

навсегда. Он еще точно не знал, как станет действовать, но мечтал о том, как

придет с воинами горячими туда, откуда был изгнан, и завоюет собственный

свой мир, тогда все они будут валяться у его ног и стараться угодить ему во

всем, а пока. Пока надо было резко переменить свою жизнь.

№№№№№№

 

Царица взглянула на него удивленно.

 

 

Каким странным он показался ей. Она вообще была уверенна в том, что

это самозванец, но посол ее при княжеском дворе заверил, что это настоящий

сын князя Андрея.

- Если бы самозванец был, то половина беды, - как - то неопределенно

ответил он.

Ничего на это не сказала царица. Она не знала, что делать с непрошеным

гостем, особенно если и на самом деле сын великого князя, но словно странник

он по миру шастает, да что там, скорее, на бродягу безродного похож, хотя

возможно князь отправил его к ней с какой-то тайной миссией, кто может

знать этих русских.

Она решила поговорить о нем вечером, когда все разойдутся.

Юрий понял, что его тут не особенно жалуют, и громкое имя отца звучит

вовсе не так громко и совсем не грозно. Они думают, что за своими снежными

горами укрылись от остального мира, глупцы.

Когда в покоях его стало тихо, он пробрался в залу, где в полумраке

сидели несколько человек, среди них была и царица. Он затаился и стал

слушать. И не ошибся, они говорили о нем, хотя понять что-то было

невозможно, но кто-то из русских стоял ближе других и ему переводили то, о

чем говорила царица.

- Князь не мог поручить ему никакого дела, скажи о том царице, -

потребовал посланник, его просто прогнали и не знают куда девать.

Юрий готов был ворваться туда и поколотить их всех, но в это время

внизу зарычал то ли пес, то ли волк и ему пришлось удирать.

Слуги верные уже спешили. Да что за проклятие такое. Едва успел удрать

и запрыгнул в какую-то комнату.

Лучше бы перепутал окно, потому что там какая-то девица предавалась

утехам с одним из воинов, и они в самом интересном положении рванулись к

нему. И если бы парень не был так погружен в нее, то его холодное молодое

тело бы уже царские слуги нашли, но он и оттуда успел сбежать.

№№№№№№

 

Пока князь Юрий подглядывал за тем, как коротали ночь в чужом мире,

и стал невольным свидетелем чужой тайны и страсти, царица обратилась к

своему первому другу и поэту, без совета с которым не принимала никаких

решений, особенно важных.

- Он проходимец, о, моя царица, - говорил тот, - если ты боишься

отправить его подальше сразу, подожди немного. Он не сможет скрываться

долго, и тогда ты все сама узришь. Если его не прикончит кто-то из наших, то

он сгинет, как безродный пес, и след пропадет, не стоит торопиться и

 

 

горячиться. Думаю, великий князь не только возражать не станет, если он

исчезнет, но еще и перекрестится, и спасибо тебе скажет.

Царица слушала его молча, чаще всего он оказывался прав, но это

слишком важно для ее страны, чтобы так легкомысленно поступать. И

свалился же на ее голову.

Она долго не могла заснуть, понимая, какая ответственность лежит на ее

хрупких плечах.

И не мог же он оказаться где-то у соседей, но нет, он явился туда, где у

власти была царица. И решил, что она ровня ему, глупец.

А в тот самый момент в своей башне не спала еще одна женщина,

укутанная тайной и невероятными историями.

Она тоже называла себя царицей, и дочерью покойного царя, правда

незаконной, на большее она решиться не могла. И ждала самозванка того часа,

когда появится ее воин, князь и рыцарь, и вместе они ворвутся в царский

дворец и расправятся с ненавистной царицей. Вся заслуга его только в том и

состояла, что родилась она в то время и в том месте.

Как только Дарья узнала о том, что сын русского великого князя так

близко, она уже в третий раз посылала своего верного слугу для того, чтобы

тот доставил его к ней. Но все время что-то случалось, и он никак не мог

поймать этого Юрия, хотя уверял, что тот там и никуда не делся. Но ведь

забрать его надо было незримо для остальных, под покровом тьмы.

И только на этот раз она разглядела второго коня, и связанного человека

на нем, они остановились около башни, почти скрытой за полосой леса.

Дарья накинула какие-то легкие наряды и стремительно спустилась вниз,

нетерпение разрывало душу на части. Она знала их язык, ее мать была

русской, ей даже переводчик не нужен был.

Она приблизилась к князю и потребовала, чтобы его развязали.

- Долго я ждала тебя в гости, - усмехнулась она.

- Но мне никто о том не сказал.

- Бегать надо поменьше, не пойму труслив ли ты, или это случайность.

Князь не знал, что ему думать, что делать. Она была так хороша, так

близка и яростна, что он обессилел окончательно, как только с ней столкнулся.

И понял, что попал в какую - то странную ловушку, он не сомневался в

том, что незнакомка будет требовать от него то, что он не сможет ей дать, и

даже догадывался (какая проницательность), что не только в постели.

Князь готов был проклинать собственное бессилие, но что с этим

поделать? Только опасность исходила от нее смертельная.

 

 

Она жестом приказала ему подниматься наверх. Безмолвный слуга

последовал за ним. Бежать из башни было практически невозможно, он в том

не сомневался.

Но наверху уже был накрыт стол. И вино, как только он ощутил его запах

, стало немного легче, а потом он решил усыпить ее разговорами, а что еще

оставалось.

Если бы она не была так проницательна.

Невзначай, Дарья коснулась его. Он вздрогнул и задрожал. Она не знала

тогда еще, что дрожал князь не от страсти и не от похоти даже, а от полного

бессилия и несостоятельности. Потом поняла, но, кажется, ее это не особенно

смущало. Он пил все больше, вероятно, готов был упиться.

Когда она швырнула его на ложе, он был почти неподвижен, и только

помнил, как она пыталась что-то с его плотью сотворить.

- Странно, столько разговоров, столько небылиц, но как это говорят- гора

породила мышь, или много шума из ничего.

Он слышал эти слова, как бы пьян не был.

Князь Юрий не мог видеть, что слуга стоял около двери. Ему казалось,

что девица разговаривала сама с собой.

- Он ничего не может, - говорила девица, - даже в этом смысле его никак

не использовать, можешь забрать его себе, - она небрежно кивнула, - а потом,

когда развлечешься, ты знаешь, что с ним делать.

Князь Юрий понял, что ему снова надо спасаться бегством, только на этот

раз он был слишком пьян, и когда этот тип поволок его куда - то он хотел и не

мог противиться.

Как все получилось, как он перевалился через окно и полетел прямо в

воду какой-то речушки, ни на том, ни на этом свете князь Юрий объяснить не

мог, все путалось в его сознании. Такого разочарования Дарья в своей жизни

не знала больше никогда.

Утром царица спрашивала, куда делся их гость странный. Никто ничего

толком не мог сказать.

- Словно сквозь землю провалился, - усмехаясь , ответил ей поэт.

Было ли ему что-то известно или нет, она этого знать не могла, но и не

спрашивала его ни о чем. Не хотелось только, чтобы он возник снова в их

жизни, а ведь проходимцы непотопляемы.

В тот момент они еще не ведали о том, что он уже и на самом деле в аду

оказался, и черти гнали его к огненным пещерам, здесь уже никого

разговорами не уломать. Они ему и рта раскрыть не давали.

Кавказ подо мной, или я под Кавказом, в недрах его огненных, как знать.

Но ни великий князь Андрей Боголюбский, ни царица, и бунтовщица Дарья,

 

 

больше ничего о нем не слышали, да надо признаться, что невелика была

потеря. Только хлопот у них поубавилось, бывает же такой - о сгинувшем

князе некому было жалеть. Все только облегченно вздохнули.

 

 

НЕОДОЛИМАЯ СТРАСТЬ. МЛАДШИЙ БРАТ

 

Пир закончился поздно.

Они очень устали, день казался бесконечным, и эти игрища, и споры, и

иные развлечения. А потом они отправились в заповедный лес. Он был

главной тайной и главным сокровищем земли черниговской - лес предков, в

нем оставались кумиры древних богов, давно уничтоженные в древнем Киеве и

иных городах русских, а здесь они были в целости и сохранности. И очень

гордился ими и лесом своим упрямый и своенравный князь Игорь

Святославич. Первым делом, когда вернулся из изгнания, он не в княжеский

дворец, а в лес заповедный отправился. Долго бродил меж вековыми

деревьями князь, ладони его касались стволов гладких и шершавых. И к

кумирам потемневшим направился молодой князь, дивясь тому, что и при

Всеволоде, и при Святославе, без него княжившем тут, оставались они все еще

на месте. То ли не ведали о них князья эти лютые, то ли просто не хотели

связываться с древними богами они. Только возвышались кумиры среди

деревьев и доказывали они всеми остальному миру, что неистребима вера

языческая.

- Я вернулся, - заявил князь Игорь волхву, когда тот перед ним

остановился, - вели новый храм богине нашей Ладе закладывать.

Обрадовался волхв, только не ведал он еще, надолго ли пришел князь

домой. Со всех сторон его окружали братья и иные родственники, рядом с

которыми никаких врагов не надо. Но о храме для богини своей распорядился

и возрадовался он в те минуты.

Вот только брата его младшего Всеволода не любил старик - волхв. С

первого взгляда не любил, он знал, что тот ближе всех к князю Игорю стоит, а

потому и опаснее прочих для него, ведь вроде родная душа, ему он пока

доверяет, а не следовало бы. Еще не знал причины противостояния их волхв,

но решил, что обязательно узнает. Парень юн и не так умен, чтобы не

догадаться ему, в чем там дело. Только скрытен он больно, но это дело случая.

А князь Игорь, он хотя и горд и силен, а нуждался в защите его и мудром

совете, потому что один он из всех князей русских решился открыто за старую

веру стоять - что еще могло так порадовать старика во времена, когда уже

 

 

уходить надо было ему из мира этого и ничего кроме тревог в душе его

усталой не оставалось.

№№№№

 

Пробудившись среди ночи, князь Всеволод понял, что он любит жену

брата своего. Странно было понять и узнать это в такой час. Но то, что мучило,

таилось в душе его, в один миг вырвалось наружу. И стало ему и горько и

страшно, и обидно.

С самого начала завидовал он Игорю, потому что Чернигов ему с

рождения принадлежал, и был он свободным и всегда поступал так, как

хотелось ему.

Вот и Ярославна. Как только увидела она Игоря, обо всем забыла она, и

об отце грозном, и о Галиче своем, а за ним устремилась.

Тогда трудно представить было, что гордый и яростный князь Ярослав,

который со всеми расправлялся без всякого труда, отдаст ему ее. Смешно было

об этом думать, всем, кроме Игоря самого. А он спокойно садился на коня и

мчался туда.

Когда он привез молодую жену домой, Всеволод глазам своим не

поверил, даже увидев ее, а она только улыбнулась:

- Это я, а не призрак, что смотришь так, никто мне не нужен, кроме Игоря

милого.

Так и сказала. И порадоваться за брата должен был князь Всеволод, да не

было радости никакой. Сначала ему казалось, что страх сковал душу его, не

простит князь Ярослав этой дерзости юнцу, ведь ему с королем венгров

рассориться придется, потому что его женой Ярославна стать должна была.

Вот и бросит он на них дружину свою, а если еще и Чернигов прихватит, то и

это не так плохо для самого сильного из князей русских.

Но не пошел войной Галицкий князь, много у него дел было иных, не

собирался он пока все бросать и с князем Игорем воевать. Потом были какие-

то иные страхи и тревоги, с ней связанные, а нынче, на пиру княжеском, когда

взглянул он на них, то понял, что любит Ярославну, но тогда еще боялся себе

признаться, гнал от себя мысли скверные. Только среди ночи, пробудившись

от толчка какого-то, словно кто-то тряхнул его за плечо, понял он, что

безнадежно влюблен.

Едва дождавшись утра, вскочил на коня своего князь Всеволод, и

отправился в град свой к княгине Ольге, решив быть от них подальше. Если

любая иная боль утихает и совсем проходит, то и это должна пройти, - думал

он в те минуты тяжкие. Надеялся, что так и случится, как хочется ему того. Не

 

 

прошло. Он убедился в том, через несколько дней, когда приснилась ему снова

Ярославна.

Вероятно, тогда и созрел коварный план в голове младшего брата. Но

Игорь сам говорил о походе против половцев. Не давал ему покоя хан Кончак,

и победы братьев его старших, уже в поход тот ходивших, но его не позвавших

с собой тоже странным громом в душе его мятежной отозвались.

Вот и говорил он все время и воеводам своим, и брату, что должны они

отправиться туда, и победить Кончака.

Тогда Всеволод отговаривал его, говорил об обидах и жертвах напрасных,

но не мог отступиться от своего князь Игорь. А теперь, когда он и сам потерял

покой и сон, решил, что это не так уж и плохо в поход отправиться, а потом

найти причину для того, чтобы в Чернигов вернуться, и уж там он своего не

упустит.

Князь слышал историю о древнем боге Велесе, который добился

благосклонности жены Перуна самого, потом у них бог страсти Ярила и

родился, и пришла в мир вместе с ним любовь безрассудная, и ярость такая,

что самые красивые и сильные сыновья рождаться стали.

Неожиданно снова собрался к брату своему князь Всеволод, даже жене

своей, Ольге ничего не сказал он в тот день. И странно насторожилась она.

Странным был муж ее в последнее время, словно чего-то искал и ждал он, да

дождаться никак не мог.

Смутные подозрения о том, что там есть у него возлюбленная, терзали

душу ее. Возлюбленная была, и не одна, только не к ним летел юный князь, во

тьме кромешной, и не боялся даже со зверем лютым или разбойником каким

столкнуться.

Когда князь Игорь услышал о походе, он улыбнулся благосклонно. Хотя и

не сразу решался его брат, но вот ведь и до него дошло, что нужен им поход

этот и победа будет желанна и необходима, чтобы не смели перечить им те,

кто только и думают о том, как захватить и поделить их земли. Нет, против

силы только сила и должна быть.

Ярославна была как обычно, приветлива и ласкова.

- Пусть Ольга твоя у меня на это время останется.

Посмотрел на нее князь Всеволод, ему хотелось понять, догадывается ли

она о чувствах его, знает ли что-то. Нет, скорее всего, ничего ей неведомо, но он

добьется своего, ради нее на все пойдет, даже если с братом родным

рассориться придется. Страсть почти лишила его рассудка. Но князь Игорь

думал о походе, о дружине своей, о победе и о великом князе Всеволоде, никак

не дававшем ему покоя, хотя тот и думать о нем, вероятно, забыл, или

наоборот слишком хорошо помнил, как знать.

 

 

Не смог в тот вечер назад уехать князь Всеволод, хотя он уже доказал и

всем, и себе самому, что никакая тьма ему не страшна. Он остался в княжеском

дворце, и когда стало темно, и пир закончился, словно зверь лесной,

осторожно пробрался он к окнам, где были покои князя, и стал

прислушиваться.

Он слышал все, что говорил князь Игорь жене своей, те нежные слова,

которыми она его называли. Как они были счастливы вместе. Он понимал, или

догадывался о том, как они любили друг друга, но и это не могло его

остановить, и страсти своей унять не мог молодой да горячий князь.

Отойдя от окон, он остановился около старого дуба, который еще первых

князей, а то и богов древних видел, и стал спрашивать дерево это - он был

уверен в том, что оно живо, слышит его и может ответить на все его горькие

вопросы:

- Почему у Игоря с самого начала было все - и Чернигов, и власть, и

любовь Ярославны, а мне только жена досталась, захудалый град и ничего

более. И все время надо на него оглядываться и гадать о том, как он поступит и

что сделает.

Он понимал, что вторгается в чужой мир, что поступает по любым

законам скверно, но не мог противиться порывам и желаниям своим, как ни

старался.

Он был обречен страдать, стремиться к чужому и недосягаемому, тому,

что никогда не будет ему принадлежать. Но и остановиться никак не мог. Не в

его это было власти.

№№№№№

 

В поход князья собрались на удивление быстро. Ярославна смотрела на

мужа своего и не могла не радоваться тому, что ему так хорошо, хотя в глубине

души ее тревога оставалась. Ничто от нее не спасало. Видела она сны

страшные, вороны черные над головой кружили и кричали пронзительно.

Говорила она о том Игорю, на старшего сына своего Владимира со слезами на

глазах взирала, но не могла остановить их. От такого упоения грядущим

триумфом не могла она оградить их, не могла и не хотела.

Княгиня Ольга приехала к ней через несколько дней, не могла она там

оставаться, в опустевшем городе своем, решила, что здесь, вместе с Ярославной

дождется их, а если вести дурными окажутся, то рядом пережить легче будет.

Но время тянулось бесконечно. Когда неожиданно воротился Всеволод,

они обе бросились к нему с расспросами. Разное говорили, но он только мог

поведать им о том, что там случилось.

 

 

- Победа, мы разбили их, они пожалуют на рассвете, - вдохновенно

говорил он, и радовался тому, что две женщины улыбались.

Правда его немного раздражало то, что его жена в такие минуты была

рядом, как бы ему хотелось остаться с Ярославной.

И когда она куда-то отлучилось, а княгиня расспрашивала его, как и что

было, он произнес, замирая от страсти:

- Я все тебе расскажу нынче ночью, все, что ты желаешь знать.

Она удивленно подняла на него брови, но ничего не ответила.

И он принял это как знак согласия и корил себя за то, что так долго

медлил и не мог решиться, когда на самом деле все было просто, может она и

любит своего Игоря, но почему бы одну ночь ей не побыть с ним.

№№№№№№№

 

Княгиня оглянулась на свои покои. Там все было готово к встрече гостя.

Она приказала служанки вынести все факелы и иные светильники. Та

удивленно на нее взглянула. Княгиня никогда не спала без огня, особенно,

когда оставалась без Игоря своего, всякое случиться могло, но что на нее

нашло в этот раз. И все-таки девица подчинилась, а куда ей было деваться.

За трапезой князь Всеволод взглянул на жену свою, и сказал, что он

отправляется в путь.

- Я не стану ждать рассвета. Поеду назад.

- И ты не останешься на ночь с женой, которую столько не видел,

спросила у него Ярославна.

- Не могу, - отвечал он, а если Игорь передумает, и что-то иное

предпринять решит?

Женщины молча на него взирали, но ни одна, ни вторая уговаривать не

стали, каждая думала о своем.

Князя немного мучила совесть, ведь он не сказал главного, после

внезапной и легкой победы, брат его решил домой не возвращаться, хотя это

было бы разумным решением со стороны его. Наоборот, он собрался

двигаться дальше, и, понимая, что они могут погибнуть оба, ночью он и

бросился назад, решив к утру добраться туда, но после этой ночи и помирать

не так страшно будет.

Он лгал княгине о муже ее, лгал жене своей, но не мог по-другому

поступить, так хотелось ему быть с ней, пусть один миг, но ведь иногда один

миг дороже всей остальной жизни бывает, он знал это точно.

Князь отъехал от дворца и от городской стены, побыл немного в поле

чистом и вернулся, что-то на ходу буркнув всадникам. Он пробрался в покои.

Горя от нетерпения и по дороге одежду с себя снимая на ходу. Как долго ждал

 

 

он этого мига, как она прекрасна, за нее и жизнь отдать не страшно. И ощутил

он себя древним богом Велесом, который к жене брата своего Перуна шел.

Но больше не о чем подумать не успел вероломный князь, потому что

приник он к горячему телу, и она ласкала его молча сначала, потом что-то

тихо, почти неразборчиво шептала. Но он больше ничего не видел и не

слышал, даже когда тень Игоря нависла над ним во всем величии своем.

Говорят, когда богиня Лада коснулась чела Велеса волшебным своим

перстнем, который дарил необузданную страсть, то уже не мог он здраво

рассуждать, а рвался к той, которую любил безмерно, и мог немного

успокоиться, только добившись своего. Даже не думал он в тот миг, что это

жена брата его. Так и с князем Всеволодом случилось, ничего нового в этом

мире нет и быть не может, все было когда-то , случалось прежде, потому почти

безмятежно заснул князь, когда муки совести его окончательно утихли.

Он пробудился, когда кто-то целовал его, припомнил все, что случилось

накануне, и открыл глаза, чтобы увидеть ее.

А потом он оторопел, но уже не от страсти, перед ним, обнаженная и

улыбавшаяся сидела жена его Ольга, а вовсе не Ярославна.

- Ты же хотел отправиться ночью, из-за меня вернулся?- спрашивала она

и улыбалась.

Ему нечего было сказать, он хотел спросить, как она оказалась в покоях

княгини, но вопросы были излишни, его должно было насторожить то, что

она была так спокойна, когда он говорил с ней о ночном свидании. Но разве

мог он о чем-то здраво размышлять.

Князь собрался мгновенно и до завтрака исчез.

Трапезничали они вдвоем. Две женщины, улыбнувшись, взглянули друг

на друга.

- Надеюсь, призраки тебя не мучили, дорогая, я не могу там спать, когда

нет Игоря, всегда в другую комнату ухожу, но для тебя предназначенная, как

раз мне и понадобилась, служанка нерасторопной оказалась, некогда было

ждать, пока она приберет мою вторую.

Княгиня еще что-то говорила, Ольга улыбалась, она все прекрасно

понимала, она была благодарна ей за все. Но этот глупец, как он мог подумать

о том, что княгиня променяет своего Игоря на него. Когда он вернется, если

вернется, она с ним еще поговорит об этой ночи. Но пока они были в тяжком

сражении, и ревность сменилась тревогами. Кто сказал, что они вернутся

вообще.

 

 

 

 

 

№№№№№№

 

Князь Всеволод успел только к полному разгрому дружин княжеских.

Словно черная страшная птица кружил над разбитыми их дружинами

Кончак. Вместе с братом своим он ступил в плен и думал о том, что теперь уже

никогда не сможет он провести с Ярославной хотя бы одну ночь.

Но хорошо, что он успел вовремя, Игорь ничего не заметил.

А потом, как-то все решится само собой, как на роду им написано, жить и

в плену можно было, еще неизвестно, кто из них выживет.

Он уже смотрел, усмехаясь, на ханскую дочь, которая на коне своем рядом

с отцом была.

И на самом деле случиться может всякое.

В тот момент, когда Кончак был в ярости, и они не чаяли остаться в

живых, князь Всеволод угрюмо произнес.

- Все, что у меня было в жизни - только одна ночь с твоей женой. Какая

малость.

Он не мог знать, что гнев ханский сменится милостью, и они останутся

живы. Потому и ушел из плена князь Игорь, даже не вспомнив о брате своем.

Он не поверил его словам. Но он не мог простить Всеволоду того, что тот так

думал, что не мог и перед смертью он от наваждения избавиться.

Но он знал и другое, ничто человека так не мучает, как несбывшиеся

желания. А потом княгиня сама рассказала ему о том, что в ту ночь

произошло.

- Сначала я растерялась, но потом решила, что не стоит обижать брата

своего, я бы послала ему какую-нибудь из девиц, конечно, но раз Ольга была у

нас, что может быть лучше ночи с собственной женой, а не с чужой.

А вот княгине он сразу поверил, и долго еще смеялся над тем, как

Всеволод обнимал свою собственную жену, уверенный, что она чужая.

Но когда младший брат его вернулся из плена, он ни разу не напомнил

ему о той странной истории.

Князь отправился в заповедный лес, и долго смотрел на бога своего

любимого Велеса - бога всего живого. Уж если даже он так поступал, то, что от

людей требовать можно?

Всякое в жизни случиться может.

 

 

 

 

 

 

 

СЛАДКИЙ ПЛЕН (ХАНСКАЯ ДОЧЬ).

 

Алый закат стал роковым для русичей на этот раз. Те, кто не слышали и

не хотели слышать богов своих предков, должны были заплатить за это своей

свободы.

Хан Кончак усмехнулся, медленно передвигаясь мимо нестройного ряда

пленников. Они были усталы, грязны, окровавлены и злы, как собаки. Но

улыбка не сползала с красивого лица хана.

Еще вчера даже его храбрые воины поверили в то, что они проиграли и

отступили, и эти гордые и безрассудные русичи вместе с их князем Игорем

победили. Только он один не терял самообладания, но ничего не стал

объяснять ни своим, ни чужим. Глупцы все равно не поймут, сколько не

говори, а умники все узрят сами. Вот и молчал глубокомысленно хитрый и

грозный хан.

Нынче они увидели и поняли, не прошло и дня. Победа в один миг

обернулась поражением, они отчаянно сражались, но все оказались в плену, в

его плену, никому он не позволил бежать, и наслаждался совершенным, не

скрывая своей радости, хан Кончак.

Он шагнул к князю. Их было тут три князя, но он безошибочно увидел и

выделил князя Игоря Святославича Черниговского, того самого, о котором с

такой ненавистью и яростью отзывались братья его.

А он уже и прежде с ним сталкивался, правда, давно, тогда он был

значительно моложе, трудно даже узнать. Но он узнал князя Игоря.

- Ты пожаловал ко мне, правда, не родственником дорогим, но это не моя

вина, - услышал он исковерканные слова хана и не мог понять, откуда ему

известен язык их.

Он намекал на то, что когда-то они говорили о том, чтобы породниться, и

хан готов был отдать его старшему сыну свою любимую дочь.

Князь Игорь молчал, он все еще не мог поверить в то, что не просто

побежден, но и взят в плен. И это там, где и вечный его враг князь Всеволод, и

великий князь Святослав одерживали победы без особенных усилий, как с

ним такое случиться могло?

Он словно бы в тумане услышал голос хана, где-то далеко, хотя Кончак

стоял рядом:

- Тебе придется у меня остаться, я подумаю, что сделать с тобой можно.

Он резко повернулся к тем, кто стоял рядом с князем.

- Это брат твой, - повернулся он к Всеволоду, который согнулся и все

время отводил глаза в сторону, - а это сын, тот самый? - спрашивал хан

 

 

И оба они и хан и Владимир одновременно к нему повернулись. Юноша

пытался понять, о чем говорит хан. Ему и сама речь была не особенно ясна, но

он еще и намекал на что-то.

Почему-то вспомнилась сказка о том, как царь пообещал чудовищу то,

чего он в своем мире не знает, за спасение, и это оказался его собственный сын,

который родился, пока он путешествовал. Много таких сказок знал молодой

князь, потому что в детстве волхв был все время с ним рядом, но уж никак не

думал, что и собственная его жизнь так с этими сказками перекликаться будет.

И в тот момент, когда хан повернулся в другу сторону к своим, все трое,

наконец, увидели, смогли выделить среди воинов его и девицу, вероятно, его

дочь.

На первый взгляд она ничем не отличалась от остальных, знал князь, что

девицы их на конях так же легко сидят, и в сражениях участвуют, но чтобы

ханская дочь была среди воинов, которые с ним сражались и победили , этого

он ожидать не мог.

- Да, не дивись, - услышал он голос хана, - она с самого начала со мной

была и все лучше любого воина умеет. Когда снесешь ты мне голову, то кто же

ее защитит, если ваши мужи так немощны, что и плен для них спасение. Моя

Кончака должна сама за себя постоять.

Он немного помолчал, а потом прибавил задумчиво:

- Не хочу я тебе ее отдавать, дорога она мне и не станет пленницей и

наложницей другого хана, потому что ты и твой сын защитить ее не смогут.

Девица подошла к молодому князю Владимиру, усмехнулась и взглянула

на него. Из речей своего отца она поняла, что он предназначался ей в мужья.

Она не могла знать, как поступит ее отец, возможно, он казнить их захочет до

заката. А ей хотелось узреть того, кто мог стать ее мужем. Она не боялась гнева

отца, потому что всегда могла его укротить, вот и вышла к ним спокойно

Молодой князь был растерян, но голову держал прямо, словно это не он в

плену оказался, а она у него.

Девица вспыхнула и рассмеялась. Какие они странные, эти русичи.

Когда она вернулась к своим и услышала за спиной сочувствие, то

повернулась к ним и так взглянула, что шутники оборвали свои речи и

замолчали.

Старые воины понимали, как быстро все может меняться в мире этом, и

никогда не узнаешь, что на уме у хана, зачем сейчас с этими несчастными

говорит он о женитьбе.

Знать этого никто из них не мог, и даже голову себе ломать не пытался.

 

 

 

 

№№№№

 

Когда они остались одни в шатре, Всеволод завалился спать, не говоря ни

слова им, а Владимир повернулся к отцу:

- Ты хотел женить меня на этой девице, о чем говорил хан?- стал

допытываться он.

- Мы говорили о том, но какая теперь разница.

- Да она дикая кошка, как бы я с ней жить мог?

- Как и все живут, али ты поверил в то, что с Анфисой останешься, глупец,

у тебя может быть, сколько хочешь тех Анфис, но не думай даже, что хоть на

одной из них ты когда-нибудь женишься.

- Но мне с ней жить и в этом мире, и в том, ты погибели моей хочешь.

- Да о чем ты теперь, какая женитьба, если мы доживем до рассвета, и то

хорошо. Но если доживем, не забудь, что ты князем рожден и мой наследник.

А потом не о любви думать должен, а о союзнике сильном.

- Я доживу, они не удержат меня здесь, в полночь соколом обернусь и

улечу, волком серым по лесам пробегу, и рыбой-щукой по рекам проплыву, -

в пылу твердил княжич.

Удивленно смотрел на него отец:

- Хорошо, только доберись до Святослава и вцепись ему в глотку, чтобы

не смог он дышать больше, а потом и до Всеволода в его Владимир доберись.

Князь был так зол, так яростен, что не выдержал сын его.

- Но они тебя сюда не посылали, не могу я понять, что между вами

происходит, только кажется мне, что ты и не виделся с ними. А здесь мы не по

их, а по твоей воле оказались

Ничего на это князь не ответил. Долго объяснять было сыну, что и как

происходило в мире этом. И знал он, что сам во всем виноват, да что теперь

говорить о том, если все уже сделано, и дружина его в чистом поле осталась

перебита, а он в плену у хана проклятого. Но трудно сказать, что лучше,

живым или мертвым быть после всего, что с ними произошло.

Не могли они видеть, как тень остановилась около шатра и замерла. Она

прислушалась к словам и ничего почти не поняла, языка их она не знала, и

знать не хотела. Но она хотела, чтобы они там мирно спали, добраться до

жениха своего и бесшумно придушить его, чтобы не появилось у отца даже

мысли о том, что они могут пожениться.

Она одна прекрасно понимала его намеки. Он что-то замышлял, раз так и

не казнил этих князей. После всех насмешек над их немощью она и думать не

хотела о том, что станет женой этого поверженного воина. Но успокоиться она

могла только когда он станет мертвым, и отец ничего не сможет сделать.

 

 

Кончака понимала, что она сама должна о себе позаботиться, больше некому.

Он отправит ее туда в неведомый мир, и что она там делать станет, не для того

она во всех сражениях участвовала, чтобы песни петь, как отцовы наложницы

поют, да детей рожать, таких же немощных и ничтожных как муж ее.

Она ждала долго, когда они замолчали, и прошло еще какое-то время,

она и впорхнула в шатер.

Князь Владимир почувствовал цепкие руки на горле своем. Он

расположился первым от входа и схватился за эти руки. Завязалась борьба.

Все это было в тишине полной, они выкатились из шатра, и как два животных

катались по траве, так и не произнося ни единого звука.

Но княжич все-таки с огромным трудом оставил ее под собой, удивляясь

тому, что с девицей так трудно было сладить. И в тот момент он взглянул на

девицу. И в свете луны темные глаза ее так блеснули, что встрепенулся от

невероятного желания юный княжич, дрожь во всех членах выдала его. И он

расслабил объятия свои, дивясь тому, что она могла так его завести в такой

момент, когда он уже и с жизнью мог попрощаться. Но что-то и в близкой

опасности и в глазах этой девицы было. Богиня Марена, убивавшая всех, кого

любила - это была она.

Он пробормотал что-то и сел в траве. В ту минуту ему было уже все равно,

всадит ли она ему нож в спину или задушит другим каким способом, ему

неведомым, он потерял чувство страха, и только страсть колотилась все

яростнее, он взвыл, словно дикий зверь и повалился лицом вниз в траву.

Она вывернулась, взглянула на него удивленно, и исчезла, словно черная

кошка. Да и девица ли это была? Точно сказать он не мог.

Князь Игорь пробудился и вышел из шатра. Он увидел своего сына

сидевшего в траве, которая была примята со всех сторон, так, словно табун

коней валялся в ней только что.

Он его спросил о чем-то раз, другой, но юноша ничего не слышал.

Он был очень хорош собой, и в Купальскую ночь, которая по-прежнему

проходила на земле Черниговской, девицы из-за него с ума сходили, одна из

них стала его возлюбленной, но никогда даже в моменты празднества, когда в

воздухе витала страсть, ничего подобного он не испытывал. Боль, и радость, и

вдохновение, и снова дикая боль, от которой не разогнуться.

- Я понимаю, что это страшно, начинать жизнь в плену, - говорил князь

Игорь, присев вместе с ним, но ничего не кончилось, мы должны вернуться

домой.

Он взглянул, наконец, на отца, и подумал о том, что они и на самом деле

могут вернуться домой скоро. Но разве не этого ему хотелось больше всего.

Теперь уже, после этой схватки он вовсе не был в том уверен.

 

 

- Но это возможно, если ты породнишься с ним, - вдруг осенило его.

- Теперь вряд ли, - отрезал князь, решив успокоить сына, - хан выберет в

родственники того, кого не смог победить. Не бойся, все было и быльем

поросло.

Он не беспокоился, от этого он пришел в отчаянье. Но отец думал о

своем, он не понимал, и даже не пытался понять то, что с ним творилось.

№№№№№№

 

Дни тянулись за днями, муки Владимира становились невыносимыми, он

только видел ее издалека. Она больше не порывалась убить его, но и не

приближалась, вероятно, тоже, как и отец, не понимая того, что он в то время

чувствовал.

В тот день, когда князь Игорь бесследно исчез, он бросился к хану:

- Скажи, что с ним? Куда ты дел его.

Хан усмехнулся зло:

- А я тебя пытать хотел, вот не думал, что он бросит тебя, а сам сбежит, он

столько раз обещал что-то и никогда не исполнял.

И столько презрения было в голосе его, и какой снисходительной

казалась улыбка.

Уже уходя из шатра, он и столкнулся с Кончакой и замер. Она

усмехнулась, глядя на его глаза, но ничего не сказала. Этот взор не ускользнул

от хана. Он знал, что ничего не добьется от дочери своей, она была так же

упряма, как и он сам, но он решил пойти на хитрость.

-Мальчишка заплатит за отца своего нынче ночью, - не громко произнес

он, слуга согласно кивнул.

Она не могла не слышать этой фразы, вот к утру и ясно будет, что она

чувствует, к тому, кто мог стать ее мужем. Он вовсе не собирался убивать

Владимира, но внешне все было на то похоже.

№№№№№№

 

Девушка колебалась, она вспомнила, как увидела его в первый раз, как он

купался в озере обнаженным, и каким прекрасным показался ей в солнечный

день, когда она неожиданно там появилась, увидев, как девицы подглядывают

за кем-то и тихо смеются.

Вспомнила и ту первую ночь, когда ей хотелось убить его и покончить с

прошлым. Но потом, когда он нависал над ней и странно содрогнулся, ей

совсем уже не хотелось его смерти. Найти это тело мертвым, безжизненным -

она совсем не хотела этого, отец зол, он казнил ни одного, князь Игорь был

 

 

дерзок и лжив, но почему за него должен отвечать сын. Он так молод и так

красив.

Она увидела, что луна зашла за тучи и выскользнула из шатра своего. Он

спал, она разбудила и закрыла рот рукой, показывая, что он не должен ни

звука произносить.

Он подчинился, решив, что она, наконец, хочет быть с ним, так всегда

делали молодые бабы и девицы в Купальскую ночь.

Они бежали все дальше, когда воины с факелами подошли к шатру, там

был только князь Всеволод, Владимир исчез бесследно. О том им и пришлось

доложить хану.

Они боялись, что последует расправа, но он приказал им уйти и

задумался, обнимая свою наложницу.

- Этот парень не решился бы сам быть с его дочерью, только она знала о

том, что он собрался расправиться с ним.

Все сходится.

Они остались в лесу до утра. И теперь в высокой траве она была

изворотливой и гибкой. Как же долго пришлось ждать ему этого часа. Но на

рассвете, она приказала ему бежать, показав на коня.

И объяснила, что он не может вернуться. В тот момент так ни одного

слова и не было произнесено, хотя он все сразу понял и без слов.

- Я вернусь за тобой, только ты будешь моей женой, - шептал Владимир.

И это было не обещания благодарного за освобождение человека,

которые забывались, как только опасность миновала, он знал, что без нее не

сможет жить, и эта ночь была тому подтверждением.

№№№№№

 

Она вернулась в тот момент, когда стражники пришли за ней.

Хан восседал в шатре своем. Сердит ли он был или весел, понять никак

нельзя.

- Где княжич? - спросил он

- Не понимаю.

- Ты никогда меня не понимала, но не надейся перехитрить.

- А ты не надейся, что достанешь его.

Она приблизилась на такое расстояние, на которое не осмелился бы

подойти никто другой.

Она смотрела на него, и глаза его сверкали:

- Зачем тебе его смерть, и почему он должен за отца своего отвечать?

Он прищурился, чтобы не расхохотаться, но она была слишком дерзка,

хотя и дочь его любимая.

 

 

- Ты была эту ночь с пленником? Да где такое видано.

- Я была с мужем, ты сам этого хотел, негоже хану менять своих слов, чем

же ты лучше его отца?

- Уходи, я устал, не бывать этому, - уже спокойнее сказал хан Кончак, хотя

он вовсе так не думал. Но ей пока о том не обязательно знать. Любимой его

забавой было всегда заставлять людей и близких и дальних делать все, что ему

хочется, но так, чтобы им казалось, что все это они делают сами, и даже

яростно ему противятся. Только в таких действиях была какая -то для него

невероятная прелесть.

№№№№№

 

Княжич вернулся домой, но он не приближался ни к одной из девиц, они

были бесцветны и бесстрастны, рядом с той, которая похитила его сердце и

владела всем им.

Княгиня Ярославна, все еще не верившая, что сын вернулся, сразу же

поняла, что с ним что-то творится. Она вызвала лучших из своих воинов и, не

говоря ничего мужу, отправила их к половцам.

- Привезите ханскую дочь.

Она услышала, зайдя к нему в покои, как он шептал ее имя, и говорил

что-то страстное и неразборчивое. Ей эти чувства были понятны совершенно.

А он и не знал, что ждать счастья осталось недолго. И ничего

удивительного, ханы любили славянок, а у русских князей часто бывали

половчанки, все перемешалось в этом мире, а если ее сын еще и любит и

страдает, то ей придется принять ее, как и веру языческую мужа.

Много в этой жизни в древнем Чернигове было странностей, но если из-

за них ее близкие люди будут спокойны и счастливы, почему бы и не

случиться этому.

Странные томные и приятные предчувствия томили душу молодого

князя, но пока он и представить не мог, что это чудо возможно, что вместе с

дядюшкой Всеволодом на княжеский двор пожалует и ханская дочь и станет

его единственной и любимой женой.

В этом мире всякое случается, но им всегда правила и будет править

страсть, перерастающая в любовь. Княгиня Ярославна знала это всегда.

 

 

 

 

 

 

 

 

ХАНСКАЯ МИЛОСТЬ

 

И вечный бой, покой нам только снится,

А. Блок

 

Широки и раздольны были земли русские, сколько раз подъехав к

границам, смотрел туда юноша. Порой он замирал и никак не мог оторвать

своего взора.

Он прекрасно понимал, что с ним было связанно его будущее, и ему

хотелось проникнуть в суть чужого мира, понять и изучить его. Именно

потому с самого начала он так упорно учил язык русичей, старался

разобраться в нравах и вере их. Это вызывало недоумение у отца, грустную

улыбку на устах матери, но он не обращал на это внимания. Мальчик был

странно упорным.

Его дед покорил мир, ему оставались эти бескрайние земли с древними

колдунами, сказаниями. Они были так обширны, что вероятно их можно было

сравнить со всеми завоеваниями героя героев.

Одного такого чародея, которыми пугали малых детей, он встретил на

лесной поляне, куда отправлялся неизменно, потому что хотел встретить ту

девицу, которой уже не было в этом мире, она убежала от него, она предпочла

погибнуть, словно он был чудовищем. Эта обида врезалась в сознание его

навсегда. Он знал, что у него будет много наложниц, но эту, ускользнувшую от

него, он не сможет забыть никогда.

№№№№№№

 

Он был странным созданием - внук величайшего завоевателя всех времен

и народов, гордо назвавшего самого себя Чингисханом.

Мальчик обречен был стать знаменитым и победить, хотя бы в память о

деде своем великом. Тот только приблизился к границам русичей, он только

пытался понять, как завоевать их. Эти земли оказались в самом финале его

славного победного пути.

И тогда была только одна битва, на границах с землями русичей, ему

удалось заманить и уничтожить всех русских князей, какие были в его время, а

потом он уложил их, прикрыл досками, и по ним промчались татарские

кони, но это было в самом конце, он так и не решился идти дальше.

Батый знал, что мощь и слава его будет связанна со славянами. Он

любил этих женщин с самого начала, когда увидел одну из них, не смог

забыть. Это было самое странное в мире создание. Она рванула коня своего, и

он не смог ее догнать сначала. Это так поразила Батухана, что он позеленел от

 

 

злости и страшно напрягся, а потом, когда уже настиг ее, она полетела в

пропасть вместе с конем своим. Он успел остановиться у самого края, стоял и

смотрел на то, что там происходило.

Сначала мальчику это показалось случайностью, а потом он понял, что

так она решила от него избавиться. В это невозможно было поверить, ведь он

хотел оказать ей милость, почему же она ничего этого принять не захотела?

Какое странное это было создание. Он должен был в ярости забыть о ней,

и обо всех, кто был с нею близок, обо всех славянках, но он был охотником, не

пойманная дичь странно манила, и забывать ее не собирался Батухан. И знал,

что в гареме его будут русские жены или наложницы, это как уж получится.

Он, недосягаемые, оставались странно привлекательными.

И тогда родятся дети, такие же сильные, как русские и такие же красивые,

как монголы, и они останутся навсегда повелителями в этом мире.

Отец его, слыша пылкие речи, знал, что это не просто мечтания, он

обязательно добьется своего, таким уж уродился этот его сын. Но он именно

этого и опасался больше всего. Не нравилась ему его ученость, он был уверен в

том, что это отвлекает от дел и до добра не доведет. Когда с каким-то

пленником он упорно говорил, коверкая чужие и непонятные слова, тот

спросил его:

- Зачем тебе это нужно, зачем ты хочешь знать язык тех, кого победишь

наверняка.

- Нам с ними рядом оставаться века, - говорил он, - и я должен знать, о

чем договариваются русичи у меня за спиной. Дед не случайно не пошел

вглубь их земель. У них есть тайна, какая - то странная тайна, которую я

должен разгадать, чтобы не только победить их, но и удержаться на их землях.

Ничего на это не ответил отец его, он понимал только одно, что тот

слишком хитер и не будет ничего удивительного, если он перехитрит сам себя.

И тогда, да что может быть вообще тогда? И только успокаивало его, что не

доживет он до тех времен.

А Батухан вспомнил снова того старика, которого он встретил на лесной

поляне. Несгибаемым был старик. Он смотрел на него внимательно, и

чувствовал какую-то невероятную силу, хотя это казалось еще более странным,

если всмотреться в дряхлое его тело.

-Ты будешь здесь князем, - говорил он, - только это не так просто, наши

города на дно уходят, а жены готовы умереть, но не оставаться в плену.

И хотел что-то возразить ему юноша, но он понимал, что тот прав, и

убедился в том, что не случайно ускользнула от него славянка, она предпочла

умереть, но не оставаться с ним.

 

 

Ничего на это не ответил Батухан, старик хоть и проницателен, но он

уверен, что тот не знает его языка, потому и говорит все без всякого страха.

Он убедился в том, что был прав, когда так упорно постигал мудрости

чужой речи.

№№№№№№

 

Говорили о завоевании Рязани. Странный этот город очень часто

возникал в рассказах и снах его. Он понимал, что должен заявить о себе -

быстрая и яростная победа - вот что спасет его, прославит в веках, заставит

трепетать русичей.

Удивило юнца то, что сражаться пришлось долго и ожесточенно. Эти

люди, при всей их слабости, не собирались отступать ни на шаг.

Князь Олег Рязанский предстал перед ним плененным только на третьи

сутки, когда он почти потерял терпение.

Он был невысок ростом, но широкоплеч и странно вращал глазами,

когда приблизился к нему хан. Не похож он был совсем на пленника.

- Ты храбрый воин, - заговорил он на ломанном языке, что заставило

князя побледнеть, он только что проклинал хана, и был уверен, что тот ни

понимает ни единого слова,- и ты должен послужить мне, если будешь так же

биться за меня, то ни в чем не будешь нуждаться, мне нужны такие воины.

Он сказал все, и ждал теперь какого-то ответа от пленника.

Молчал князь, руки его были спутаны, татары следили за ним

внимательно. Они готовы были навалиться на него со всех сторон, если он

попытается пошевелиться.

- Служить тебе? - задумчиво переспросил Олег, отшвырнул татар и

распрямил плечи. В тот миг вспоминались ему былины про Илью Муромца и

князя Добрыню, которые слышал на пирах в детстве. И пожалел князь, что не

мог он схватить татарина и вертеть им так, чтобы уложить всех, кто был

поблизости. Только одними былинами и осталось утешаться теперь.

Но в реальности между князьями братьями не стихала вражда, только и

думали они, как расправиться друг с другом, только и мечтали о главном. Вот

и в таком плачевном положении он вспоминал старое.

В один миг он вспомнил все обиды, которые терпел от великого князя

Ярослава Всеволодовича, о, как ему хотелось отплатить за то, что тот

совершал, за предательство его и метания. И теперь, когда его город был

полностью сожжен, а тот даже глазом не повел в его сторону, он готов был

встать рядом с ханом, чтобы идти на Киев. Разве так не поступали порой его

предшественники, чтобы идти с чужими против своих?

 

 

- На Киев, - какое заманчивое слово, как ему хотелось этого, когда одни

князья объединялись с другими, он хотел идти на Киев, но перед ним был хан,

тот, кто яростно покорил его. И это он ждал от князя ответа.

- Ты согласен? Нетерпеливо спрашивал его хан.

Хан знал о противостоянии его с Ярославом, и понимал, что он

поломается немного, но согласится.

- Когда мы разгромим город, ты останешься в нем князем, а я пойду

дальше, мне не нужно там оставаться, - говорил он сердито.

Теперь, когда князь Олег знал, что язык его известен победителю, он не

произносил больше никаких слов. Он посмотрел на небеса, и заметил там

черных всадников. Странно вздрогнул князь и отшатнулся.

- Мне не нужен Киев, и ты мне не нужен, ты можешь убить меня, но не

заставишь себе служить.

Он и сам не ожидал, что произнесет такое, но не собирался отказываться

от своих слов.

Вздрогнул от ярости хан. Он помнил о том, что деду его служили с

радостью все или многие из покоренных им владык, и потому он был так

силен. Этот же первый, покоренный и раздавленный из князей русичей, не

собирается быть с ним. В том было что-то странное, невозможное. Ему

показалось в то мгновение, что он проиграл, что этот покоренный князь

смеется над ним и торжествует победу.

Его батыры готовы были убить князя по одному знаку, но для Батыхана

смерть эта показалась самой легкой, он велел бросить его в баню, и баню

зажечь.

- Говорят, грешники их маются в огне, вот и пусть он там будет.

Он заметил молодую женщину, которая метнулась к князю.

- Приведите ее сюда, - потребовал хан, но они никак не могли с ней

справиться, она вывернулась из их рук, и бросилась к тому строению, где был

князь. Он подумал о том, что снова повторялось - славянка, такая прекрасная и

желанная, гибла у него на глазах, и она сама готова была выбрать эту смерть.

Кто-то уже подносил огонь к деревянной постройке, они остановились в

нерешительности. Если хану захочется спасти эту девицу, что тогда они

смогут сделать.

Но он молча смотрел на то, как исчезла она, и дверь за ней захлопнулась,

а одну половину строения уже охватил огонь.

- Они безумцы, их можно победить, но с ними нельзя рядом оставаться,

вероятно, это было известно его деду. Он ввязался в странную игру, оказался в

том болоте, в котором должен был увязнуть и понимал, что никогда из него не

выбраться.

 

 

Хан прислушивался, но он не слышал никаких криков и стонов, хотя

вокруг было очень тихо, и только трещали бревна, охваченные огнем, и

металось в разные стороны пламя.

- Они не чувствуют боли, они не боятся смерти, что с ними происходит? -

не унимался он, и решил обязательно спросить о том у мудрецов, которые

вместе с ним окажутся в свое время.

Долго еще полыхало пламя. Странно заржал, вырвавшись из конюшни,

княжеский конь, он рванулся куда-то, и не смогли они его догнать. Хану

привели наложницу, светловолосую и красивую девицу, он взглянул на него

настороженно, ожидая подвоха, но она оказалась мягкой и на все согласной.

Это удивило и разозлило его еще больше. Его верные слуги были удивлены и

говорили о том, что он просто капризный юнец, и сам не знает, что ему надо.

Простолюдинки везде одинаковы, ему нужна была та, которая шагнула за

своим князем.

Он был победителем, но с ним рядом не было девицы, которая готова

была шагнуть за ним в огонь. И пережить это было очень трудно, он понимал,

но пока ничего поделать не мог.

Баня догорела дотла, люди, бывшие там, у него на глазах перестали

существовать, юноша развернулся и отправился прочь.

Изучая, и узнавая о них все больше, он был убежден в том, что ничего не

знает. И это странно задело его сознание. Прав был мудрый старик,

говоривший о его победе, которая так порой похожа на поражение. Но он был

молод и деловит, и не собирался отступать, и знал, что столкнется со многими

не особенно понятными вещами, которые все время будут ставить его в тупик,

но это ничего не значило.

Киев, впереди оставался Киев, и это вдохновляло на новые подвиги.

Древний мир викингов, ворвавшихся сюда и остававшихся на этих

землях, никак не давал ему покоя, он прекрасно понимал, что должен тут

оставаться, пусть ненадолго, и не только русичей, но и викингов превзойти.

И это будет главной его победой, даже если все они сгорят по его приказу

или вопреки ему.

Ему хотелось быть каменным, и только девица на коне, летящая в

пропасть, и княгиня, которая предпочла оставаться в горящей бане с

поверженным князем, они не позволяли ему слыть непробиваемым, он не мог

забыть эти два лица теперь и знал, что не забудет их потом.

№№№№№

 

Хан странно волновался, когда он думал о великом князе Ярославе, каков

он, если его удельный князь так себя ведет. В том, что он победит и захватит

 

 

Киев, он не сомневался, но ведь появлялся другой вопрос - что делать с

поверженным владыкой, которого он намерен был оставить в живых. Но для

этого он должен был как-то сломить его, поставить на колени. А вот этого - то

он как раз и не знал, и не ведал.

И мысли не было у него о том, чтобы оставаться в завоеванной столицей и

править самому, он не мог и не хотел оставлять там кого-то из своих, но что же

тогда получится?

Если бы тот самый седовласый чародей - он с трудом припомнил

странное слово, значение которого понимал очень смутно. Если бы он помог

ему, рассказал что делать и как следует действовать после громкой победы,

когда наступают будни и надо в повержено мире жить, и получать из него

дань щедрую, иначе, зачем они воевали и этот мир захватывали?

НО чародей ни этот, ни другой больше не попадался ему на пути. Он мог

взглянуть на юношу, но не хотел появляться перед завоевателем, и не потому,

что боялся смерти, когда жизнь давно прошла, а просто потому что таким

образом и выражал к нему презрение полное и безоговорочное.

И это приводило в ярость хана-победителя. Разве не должны все они

пасть перед ним, признавая его могущества, да как они смеют так гордо

стоять в стороне.

Но они жили по законам, которых понять он не мог. И не нашлось никого

из пленников, кто бы рассказал ему о них.

И все-таки Киев, как бы не вел себя князь Ярослав, он не собирался

останавливаться.

Ему сообщили о громкой победе сына его под Новгородом, Александр -

имя показалось ему странно знакомым, но это была совсем иная история. И

ему некогда было вспоминать сказания, которые он слышал в детстве.

№№№№№№

 

Киев, хотя и был значительно больше, и богаче Рязани, но покорил он

быстрее. Князь в своем багряном плаще стоял высоко на холме. Батыхан

пытался разглядеть его издалека, но ничего не получалось. Тот скорее был

похож на древнего кумира. Они еще встречались в их непроходимых лесах,

надежно спрятанные заботливыми руками.

А потом, когда он повернулся к своим и снова взглянул на то место, где

был князь Ярослав, там больше никого не было. Хан шарил глазами по вяло

дающим отпор воинам русичей, но они словно смертельно устали еще до того,

как татарские мечи и иное оружие доставали до их тел. И они вовсе не

казались ему такими сильными и красивыми, как он думал, под Рязанью.

 

 

- Они были непобедимы потому, что их никто не собирался побеждать, -

почему-то подумал он.

И стал хан отправлять своих воевод - батуров, чтобы они привели к нему

князя. Он не может уйти. Зачем Батыю его разоренный, полыхавший на закате

Киев, но он должен сказать ему обо всем, что хочет от него получить.

- Ему нечего бояться, - вырвалось у него, когда очередной посланник

бросился исполнять приказание своего хана.

Совсем не такой видел он и эту победу, они разочаровывали и ставили его

в тупик на каждом шагу. Он не мог понять и ощутить вкус победы, она

казалась ему странной вечно ускользавшей тенью, и напрасными, а порой и

глупыми виделись собственные подвиги.

Ему хотелось понять только одно, знал ли обо всем это дед его и потому

ли не доходил он до земель русичей, или просто провидение все время

бросало его в другие стороны, и его завоевания не были такими ничтожными

и сомнительными.

№№№№№№

 

Хан ворвался в город и подъехал к Софийскому собору. Храм поразил

его и величиной и великолепием своим. Но он резко остановил бесновавшихся

там воинов.

- Пошли вон, вам мало других сооружений, не трогайте их храмов,

сколько же говорить можно, что это принесет нам неудачу.

Он готов был казнить своих сотников, и, понимая это, те вместе с воинами

незаметно и быстро убрались.

Он закрыл глаза от ярости и усталости. Всем и все приходилось

объяснять. А когда открыл их, то вздрогнул бесстрашный хан. Перед ним

стоял высокий и седовласый человек, так похож он был на того старика-

чародея. Только одеяние на нем было очень дорогое. Хан спросил его о чем-то,

но ничего не сказал ему этот человек. И он бы, наверное, приказал его

схватить, если бы тот не растворился где-то рядом, от него больше не

оставалось и следа.

- Чудовищно, чародеи преследуют его.

Неизвестно, что подумали воины его, сталкиваясь с призраками, но тот

самый сказитель рассказывал ему о том, что так у них было всегда, и мертвые

приходили к живым, чтобы помочь им в трудные минуты, и всегда они

оставались рядом, и были едины в порыве своем.

Он почувствовал, как мурашки побежали по его телу, когда он

представил себе сонм теней, плотной стеной окружавших его со всех сторон.

Он оставался победителем, но ему не стоило так бесцеремонно врываться в их

 

 

храм и там оставаться. Никогда не стоит заходить в чужие храмы, даже если

тебе что-то известно о боге, и по рассказам ты знаешь, что он слаб и

беззащитен. Это не обязательно так и должно быть на самом деле, возможно

мудрецы - чародеи и придумали эти сказки для того, чтобы ты потом терялся

в догадках и не находил себе места, и был далек и неприкаян. А самый слабый

и сокрушит тебя, да так, что и следа не останется более.

Мир странно изменился и переменился после всего, что с ним

приключилось в те минуты.

№№№№№

 

Но где же все это время оставался князь Ярослав? Ему никто и ничего не

говорил о нем, но после столкновения с призраком Батый уж и не знал,

хочется ли ему видеть живого проигравшего князя, как известно, раненный

зверь всегда страшен.

И в тот момент князя и привели к нему. Он не был связан, просто шел

среди его воевод, и татарские сотники окружали их со всех сторон, словно он

мог сбежать от них куда-то.

Он остановился, печальный седовласый человек перед слишком молодым

победителем.

- Переведите вашему хану, что он может поступать, как ему вздумается,

моя жизнь не особенно дорога, особенно теперь. У меня взрослые сильные

сыновья.

- Мне не нужно переводить, - услышали они голос хана, и впервые что-то

похожее на удивление появилось на лице князя Ярослава.

- Мне не нужен мертвый великий князь, ты должен отстроить город,

который я разрушил, и ты знаешь, как это сделать, а потом посмотрим.

- Я сделал бы это и без твоего приказания, - спокойно отвечал ему князь,

потому что вечно стоял и вечно стоять будет наш Киев.

- Но только уже без тебя, - подумал насмешливо Батухан.

Он знал, что будет дальше. Когда ему донесут о том, что город отстроен,

он позовет к себе Ярослава, чтобы тот проделал весь путь позора и унижения.

Он еще и не представляет себе, что ждет его там. Для этого отстраненного и

отрешенного владыки, который все еще считает себя побежденный князь, у

него всегда найдется чаша с отравленным вином.

Яд действует не сразу. Он доберется до свой земли, и умрет там. Когда его

отважный сын сменит его в Киеве и увидит, кто в этом мире победитель и что

делать нужно.

 

 

А потом и он придет к хану, и так будет из века в век, русичи, как бы

горды и спесивы они не были, будут приходить к нему и к его потомкам, за

великой милостью, и им решать, что и как должно происходить в этом мире.

Кто-то из слуг княжеских поднес хану драгоценнейший кубок с вином,

словно они угадали его тайные помыслы.

Мрачно взглянул хан на кубок, уж не хочет ли тот отравить его первым.

Он отшвырнул кубок и двинулся к выходу из гридни.

Он знал и понимал их язык, они не смогут поймать его и провести.

Странно красивая девушка шагнула к нему навстречу. Но хан, как ни

хотелось ему захватить ее с собой и сделать наложницей, решил, что здесь, в

княжеском дворце он не прикоснется ни к чему. Только там, в чистом поле.

Князь Ярослав смотрел на кубок с вином. Он почему-то заглянул на дно

его залитое красной влагой. Так похоже было пролитую кровь. И на дне этого

кубка он увидел себя, бездыханно лежащим где-то. Можно было не

сомневаться в том, что это и будет ханская милость. Но это завтра, а пока все,

что ему остается - отстроить свой город, и проделать самый трудный и

безнадежный путь в татарский стан. Он точно знал, что не сможет отказаться

от ханского угощения, потому что он проиграл и повержен, и все, что остается

- достойно встретить свой смертный час. Главное, что останется город,

останутся сыновья и внуки. А он, но никто не умирает дважды, потому это

даже не так страшно, как кажется.

 

ТАЙНЫЕ КАПИЗЫ И ЖЕЛАНИЯ.

 

Бойтесь своих желаний, они осуществляются, гласит мудрость. Но только

этим - осуществлениями желаний и жил в те ни князь Владимир Ярославич

Галицкий, с которым не только по его мнению в день смерти его отца судьба

обошлась сурово. Такое случалось и прежде. Но какое ему дело до того, что

было раньше, это был его мир и его жизнь.

Близился рассвет. Словно пленный лев, метался по своему замку красавец

- князь.

Только что ему сообщили два известие, одно хуже другого. Хотя, по

мнению гонца одно должно было его обрадовать, а второе огорчить. Но кто же

когда может из вассалов что-то понять, из того, что творится в душах князей

русских.

- Князь Ярослав скончался, уже два дня назад, это наложница его Настька

пыталась скрыть все от нас, чтобы подольше продержаться, да все ценности

припрятать, - говорил он, задыхаясь от бега.

 

 

- Плевать на ценности, где ублюдок ее, - взревел князь, он допивал второй

кубок вина и сознание мутилось.

- Вот о нем и речь, у него есть завещание о том, что трон в Галиче ему

принадлежит, а не тебе, он его всем боярам показал, и они уверены, что оно

настоящее, что теперь делать.

И в этом мало сомневался Владимир, но ярился все сильнее. Мысли

путались в воспаленном мозгу. Только его несносный отец, путь черти сожрут

его без остатка, мог придумать такое. И что теперь делать. В том, что

завещание было подлинным, он не сомневался. И при этом в разные стороны

метались мысли его. Сначала он хотел броситься во Владимир к деду своему

князю Всеволоду, и требовать, чтобы огнем и мечом он восстановил

справедливость. Но потом как-то быстро отмел эту идею, если он не пришел с

дружиной своей, когда покинула Галич мать его, то теперь уж точно не

появится. Надо было действовать самому, но как, если бастарды и все

побочные дети им милее, чем законные наследники, уж в том не сомневался

князь Владимир, но не собирался он мириться с тем, и не только загородный

замок хотел получить себе, но и город, и все земли его.

№№№№№

 

Князь Олег смотрел то на мертвое тело отца своего, то на мать. Она была

полна решимости, а он никак не мог собраться с духом и поверить в то, что

стал князем, и ни где- то, а в Галиче самом. И бояре уже склонились перед

ним, и все кто презрительно на него смотрели вчера, теперь молчали

многозначительно. И все бы замечательно было, если бы не князь Владимир,

сын не какой-то безродной боярыни - выскочки, которая к князю в постель

при помощи ведьмы прыгнула, а самой княгини Ольги Всеволодовны. И пусть

она растворилась где-то далеко, но теперь, когда князь умер, все могло

перемениться, только мать его упрямая ничего этого знать не хотела. Власть и

богатство, вот все, что оставалось в ее пустой голове, она и его - то породила

затем только, чтобы захватить этот мир и жить припеваючи, легко сказать, в

таком -то клубке змей, уцелеть, спастись и то ладно, но как бабе глупой можно

было что-то объяснить.

Она никого не пускала во дворец из тех, кто хоть как-то был связан с

князем Владимиром, и подозрительности ее не было границ, но пока

соперники его не особенно рвались, только затишье было перед бурей.

Это был первый пир князя Олега. Он чувствовал себя неловко в новых

очень дорогих и чересчур блестящих одеждах. На нем было слишком много

украшений, и притом он держался так напряженно, что кубок дрожал в его

руках, а драгоценности переливались в мерцании огней, и все это выглядело

 

 

по - дурацки. А как еще должен был холоп смотреться на княжеском пиру на

главном месте?

Мать, сидевшая рядом, сверкала глазами яростно, запоминая все, что

должна сказать сыну после того, когда пиршество закончится.

Но мысли ее сбила княжна Елена, появившаяся неизвестно откуда. Она

прибыла вроде бы на похороны, но задержалась в дороге, и теперь вместе со

своими дамами вошла во дворец. Она единственная спокойно приняла

известие о его княжении и заявила:

- Воля дядюшки для меня закон, да и оба они хороши, что этот, что тот,

но на этого можно влиять как-то, а тот вовсе несносен.

Олег взглянул на нее и замер, - она была чудо как хороша. И уже

представлял он ее себе ее женой его милой, и радовался тому, что она здесь. И

Псков - это не так мало для поддержки его, когда не только трон, но и земля

под ногами раскачивается.

Мать, надувшись, молчала и взирала на нее без всякого доверия, но кому

она вообще могла доверять.

- Я останусь тут на недельку, - заявила Елена, - так давно хотелось в Галиче

твоем побывать.

На самом деле у нее были тайные мысли, хотя с Олегом они никак не

были связаны, здесь она хотела встретить венгерского королевича,

предназначенного ей в мужья, и убедиться в том, что именно с ним она готова

жить и на этом свете и на том.

Она сообщила жениху своему о том, что отправляется в Галич на

похороны дяди, и если он еще не передумал на ней жениться.

Елена пребывала в растерянности - она и сама не понимала, как можно

связать свою судьбу с человеком, которого никогда прежде не видел даже. На

маленьком портрете он был очень красив, но мало что может художник

намалевать, и потом, она знала, что это не самое главное, ее отец, да и

дядюшка Ярослав, были на удивление красивы внешне, но и врагам своим она

бы таких мужей не пожелала. А девушка она была самостоятельная, и

понимала, что если не по сердцу он ей придется, то ни отец, никто иной ее не

заставит стать его женой, да еще в богом забытый мир отправиться

№№№№№№

 

Князь Владимир слушал слугу своего верного Авдея, который и

рассказывал ему о том, что в княжеском дворце творится.

- Елена, - повторил он, - пытаясь припомнить ту, которая была его

сестрой двоюродной. - Черт возьми, не помню я ее совсем, да и черт с ней, но

скажи мне, что она там делает.

 

 

- Королевича ждет, я слышал, как она с девицей своей о Беле говорила, он

должен туда пожаловать.

- Королевича, говоришь, хорошо, только мы его раньше встретим, а там

видно будет, что с этими двоими делать, и как они нам помочь смогут,

смотрите, пропустите его, всех порешу, - грозно заявил он.

И в душе его пустой и холодной снова вспыхнула надежда. Он еще точно

не знал, как поступит, но то, что уберет Олега проклятого, посмевшего в

Галиче оставаться, в том уже не сомневался.

- Елена, Елена, - на разные лады повторял он, - любовь нам всегда

помогала, и хорошо, что она там с ним встречаться собралась, нет, удача еще

не до конца от меня отвернулась.

Он осушил еще один кубок с вином и остановился.

Наложница, всегда готовая к его услугам, услышав чужое женское имя,

покривилась, но видя, как задумчив, как отшвырнул кубок князь

несостоявшийся, ничего сказать ему так и не решилась. Потому что он в

ярости мог расправиться с любым, а уж с ней и подавно.

Но он вспомнил о ней в тот момент, жестом приказал следовать за ним и

удалился.

Она должна была исполнить безропотно все его прихоти. И он не

задумывался о том, как при том она должна была ощущать себя, что в душе ее

после всех грубостей и ярости могло возникнуть. Во многом был беспечен

князь Владимир, хотя и при отце и потом жизнь его не особенно баловала, но

он словно судьбу свою испытывал снова и снова и никак уняться не мог.

Его разбудили среди ночи, и он резко вскочил из теплой постели,

молодой король стоял перед ним, его воины оставались где-то во дворец, их

была дюжина, не больше. Как он беспечен, и почему путешествует без

укрепленного отряда да еще по Галицким землям, где только что умер

могущественный князь, и черт знает что творится.

- Ты мой пленник, - заявил князь Владимир, и он убедился в том, что это

и на самом деле старший сын князя Ярослава Осмомысла, хотя и не сразу

поверил этому.

- Но кто в Галиче тогда.

- Князь Олег, - криво усмехнулся он, наверное, с невестой твоей спит

теперь.

- Что за шуточки, - возмутился тот.

- Да какие там шутки, это он с нами со всеми шутит и отец мой, пусть его

душу черт жарят в аду.

- Что ты от нас хочешь, - спросил он сердито.

 

 

- Спать ложись, утром поговорим, и глупости не совершай, а то и твое

королевство без короля останется.

Странной это была встреча, но от русов всего ожидать можно.

№№№№№

 

А тем временем тихо открылась дверь в покои, где спала княгиня Елена, и

молодой князь протиснулся к ней. Он остановился перед постелью, глядя на

полуобнаженное тело спящей девицы и окаменел, с место двинуться не мог,

хотя все в телесах его горела, и страсти душу раздирали.

В тот момент, когда Олег сдвинулся с мертвой точки и к ней приблизился,

она и открыла глаза и удивленно на него взглянула, Сначала она думала, что

это кто-то чужой, а потом, когда пригляделась, то поняла, что это князь.

- Как ты прекрасна, я любовался тобой, - говорил он.

- Что ты тут делаешь, да как ты смеешь,- вырвалось у нее, - думаешь, я

буду спать с сыном рабыни, да где это видано.

И уже не помня себя от ярости и обиды, он бросился на нее со всей своей

молодецкой силой и рванул рубашку на груди ее.

Но Елена изогнулась, словно змея, и вынырнула из-под него, она

выхватила кинжал из-под подушки. Он не собирался отступать, схватил ее за

руку, но лезвие содрало кожу на щеке.

Он снова повалил ее на пол, и почувствовал, что ничего у него не

получается, он завизжал от бессилия, потому что желание только

разгоралось, но он был бессилен. А она расхохоталась, почувствовав это, она

смеялась все громче и громче, и тогда он, боясь, что их кто-то застанет, быстро

поднялся и бросился бежать прочь.

Он видел свою матушку, скрывшуюся за колонной, вероятно, она была в

той же комнате и покинула ее только минутой раньше. Но Олег больше

никого не хотел видеть и ни с кем говорить не собирался, он запер дверь на

засов, и напрасно она рвалась к нему. Он так и не открыл.

Елена так и не заснула до утра, но появился человек от Владимира, и

потребовал, чтобы она отправлялась с ним.

- С какой стати я должна туда идти, - удивленно спросила она

- У него тот, кого ты ждешь.

Она поняла, почему задерживался король, и на этот раз разозлилась по-

настоящему. Но собралась и отправилась туда, никому не говоря ни слова во

дворце.

Когда она уезжала, то надеялась, что сюда больше не вернется, но

будущий князь думал по-другому. Елена, только чудом избежавшая насилия,

понимала, что на этот раз может не так повезти. А тогда что ждет ее с

 

 

сумасбродным Владимиром, она не знала, но было понятно, что по ее

милости король попал в беду, если она со своим братом не договорится, то он

точно не сможет этого сделать, да и чего ей особенно бояться. Она нащупала

нож и решила, что не так уж мало и может. Владимир сумасброд, конечно, но

она тоже не промах. От этого стало немного легче.

Они уже добрались до замка, который не так просто было найти в лесу, и

хозяин его вышел навстречу.

Князь в дремучем лесу в тот рассветный час казался древним чародеем

Волхвом, она невольно заинтересовалась им - вот что значит порода, уж никак

не сравнится он с несчастным Олегом.

- Ты не могла не явиться, - усмехнулся Владимир, - не боишься, лес все-

таки, да и обо мне разное говорят.

- А чего бояться, мой отец князь и дружина его еще не самая худшая, уж

если ты допустил там Олега несчастного, то что тебя бояться.

Она видела, как он побледнел на нее глядя, но ничего не сказал, жестом

предложив ей в замок зайти.

- Покажи мне короля, если вы меня обманули, то нечего мне там делать.

- Ты уже во всех грехах меня обвинить успела, может быть, этот дурак

набитый и станет тебя терпеть, но на меня не надейся.

Она не двигалась с места, и он приказал привести Белу. Она взглянула на

того, на кого ей не доводилось прежде взирать. И этот человек высокий и

стройный богатырь спокойно смотрел на нее. Он был романтичен и поэтичен,

она почувствовала, что он уже влюблен в нее, хотя они виделись только

несколько минут, но обмануться Елена не могла, и самое удивительное, что и

в ее душе теснились какие-то странные чувства. Она приблизилась к нему и

долго смотрела в его сероватые глаза. Он взял ее руку в свою. И в этом жесте

было нечто такое, что могло заменить все объятия и поцелуи. Они стояли на

глазах у всех, но казалось, что остались вдвоем.

И тогда Владимир снова разозлился. Не было с ним рядом такой девицы,

которая бы из-за него в лес отправилась. Он не сомневался в том, что они

встречались прежде и были любовниками. Но тогда тем более странно, что

она явилась сюда и рядом с ним остается. Разве трудно найти другого, чтобы

не выполнять то, что он от нее потребует.

Слуги верные смотрели на него и ждали указаний.

- Пусть они побудут до вечера вместе, потом я с ней поговорю, - заявил

он, - она должна в него влюбиться еще сильнее, и понять, что я не выпущу его

живым , если.

Он успел все обдумать, хотя вину все время мутило его рассудок, и

рассуждать здраво князь мог с трудом. Не потому ли грозный Ярослав и

 

 

принял тяжелое решение, и оставил все не ему. Хотя как бы он не поступил,

он все равно проигрывал, и наложнице его надо было быть по - настоящему

безрассудной, чтобы требовать от князя такого завещания, возможно это была

его месть и княгине Ольге, покинувшей его, и той которая, словно паук в него

вцепилась всеми своими конечностями.

Елена все время оставалась в дремучем лесу вместе с женихом своим. Она

пыталась объяснить ему, что же происходит тут у них, но он смутно все это

понимал, потому что в груди его полыхал пожар, и он пылко целовал и

обнимал ее, и вероятно на самом деле готов был умереть, только Елена думала

по другому. Она отвечала на его поцелуи, и дала себе слово, что станет его

женой и возлюбленной, даже если ей придется перебить всех в этом мире

Вечером они говорили с князем Владимиром, он странно протрезвел

перед разговором. Она быстро поняла, чего он от нее желает, хотя смутно

понимала, что на самом деле должна это сделать.

- Твой король будет свободен, и вы сольетесь в порыве страсти, как

древние боги, но только в этом случае.

Елена еще раз на него взглянула.

Она ничего не стала говорить королю, только пообещала вернуться назад.

- Они ничего не сделают, пусть только попробует, - говорила сердито

Елена.

№№№№№

 

Во дворце в тот день было странно тихо и уныло. Новоиспеченная

княгиня смотрела на нее волком, но Елена, невзирая на это, была спокойна и

деловита, она даже с интересом взглянула на ночного насильника своего.

Только теперь, когда еще поцелуи короля, и странная радость окрыляли душу,

она смело смотрела на все, что тут происходило.

Она ждала вестей от девиц своих, которые вернулись вместе с ней. И

когда они появились, она перевела дыхание.

Владимир обрадовался тому, что можно было отыграться, и показать ей в

эту ночь, что и он что-то может, а это было просто небольшим промахом с его

стороны. Он даже наивно верил в то, что и она сама одумалась и решила

провести эту ночь с ним, чтобы убедиться в том, что он немало стоит.

Два кубка с вином стояли в комнате ее на столике. Напрасно мать

отговаривала его к ней отправиться. Он приказал запереть ее в покоях ее и не

выпускать.

- Глупец, простонала она, когда поняла, что выбраться не сможет из своих

покоев.

 

 

И рванулся он к ней, сбросив на ходу свой плащ. Елена перекривилась,

когда представила себе, как это могло быть с ним. Но внезапно свет факелов

погас, Олег завалился на кровать, и уже не мог видеть той, которая вынырнула

из-под кровати. Сама княгиня бесшумно спряталась. Она слышала, как

стонала и кричала, притворна ее верная Мария. Как он радостно называл ее

Еленой и обещал исполнить все, что она потребует.

- Голову пророка Иоанна, - почему-то вспомнила она старую историю,

или твою голову.

Отравленное вино оказалось в обоих кубках. И девица только чуть дольше

жила после любовных утех. Она выскользнула из комнаты и бросилась за

городскую стену, где поджидал ее конь и служанка.

- Он мертв, - произнесла она, когда князь Владимир вышел к ней, -

можешь туда отправляться.

Он не стал ждать, вместе с преданными ему воинами оставив замок, она

же бросилась в объятия Бела. Это и была их брачная ночь в старом замке в

дремучем лесу. Он ни о чем ее не спрашивал, а потом смерть князя Олега не

связывал со своей возлюбленной. Но она была такой счастливой, радостной и

вдохновенной, что никто бы и не подумал, и подозрение на нее пали бы в

последнюю очередь.

Когда в радостной истоме король спал обнявшись со своей

возлюбленной, князь Владимир въехал в город, который по праву должен был

с самого начала ему принадлежать.

Как только Настасья увидела его, она бросилась в покои к сыну, там было

пусто, тогда в комнату Елены, там, на кровати она и нашла два тела

незнакомой девицы и сына, они были мертвы и уже успели остыть.

Она бросилась на городскую стену, но воины погнались за ней, и, убегая

от них, она полетела камнем вниз и разбилась о камни мостовой.

Елена пробудилась, взглянула на короля и снова к нему потянулась, он

обнимал ее и улыбался во сне. Они нашили друг друга, они были свободны и

счастливы в те минуты, когда решилась судьба Галича, но эти двое в городе

больше не появились.

Они жили долго и счастливо, и рассказывали своим детям и внукам, о

том, как встретились в дремучем лесу, и там прошла их брачная ночь.

И это была необычная история, а большего знать потомкам и не

следовало.

 

 

 

 

 

 

СТРАСТИ ПОД ЛУНОЙ

 

Неспокойно было на земле ляхов в те дни. Все понимали, что это затишье

перед бурей, и бурю эту несла дружина князя Романа Галицкого, чтобы черти

его побрали.

Полыхали костры в темноте ночной, если бы не эти мятущиеся огни, то

тьма была бы жуткой.

Князь Роман Мстиславич сидел неподвижно, и не мигая, взирал на огонь.

Не спалось князю Роману на земле ляхов.

- Зачем я здесь? - спрашивал он себя, - А черт его ведает, зачем.

Как всегда, рассорившись со всеми братьями своими, наговорив великому

князю Всеволоду всего, чего и не надо было, поднял он дружину свою и в

поход отправился. Давно надо было усмирить короля непокорного, который

вечно на пути у него стоял, да и свои богатства умножить, чтобы все остальные

против него мечи свои поднимать не смели и знали, что лучше в сторону его и

не смотреть.

Убедился за долгие годы он, что с кем бы в союз не вступил - все одно

только неприятностей на голову свою нахватаешь, никогда не поймешь, кто с

кем и против кого воевать собрался. Защищал он князя Игоря до последнего, а

тот его во всем обвиняет, будто земли он его захватил.

Захватил когда-то еще дед и отец его, а тот решил, что если он дочь у

князя Ярослава насильно увел, то ему уже и земли принадлежать должны. Да

если бы жив был тот князь, то и близко бы не подпустил он зятя такого на

порог. Но не о сыновьях Игоревых, а о собственных сыновьях думал в то время

князь Роман. Уж если ему всю жизнь пришлось со всем миром сражаться, и

правых и виноватых усмирять, то пусть хоть они поживут вволю.

И тяжело вздохнул князь, вспомнив о жене своей, которую давно не

видел, да и видеть не особенно хотел. Так почти у всех и случалось, не могут

они жениться на тех, кого выбирают сами. Вернее, выбрать то все равно

приходится, только сердце приходится на засов запирать. Ведь давно ясно,

что рабыни и холопки не могут быть их женами, и сыновей им рожать не

могут, еще со времен Святослава того, первого, стало это ясно и понятно,

каких бед натворил сын рабыни Малуши князь Владимир, до сих пор

расхлебать не могут, да никогда видно и не расхлебают. Когда рабы с князьями

перемешаны, то никогда ни ладу, ни просто покоя не будут, потому что

ненасытны они, все им мало, сколько бы ни хапали чужого, и остановиться не

могут.

 

 

Князь вздрогнул и оторвался от размышлений своих, ему показалось, что

кто-то обнимает его. Померещилось, когда всю жизнь в походе и не такое

померещиться может.

Он вспомнил Ефросинью - жену князя Игоря, и дочь Ярослава из-за

которой этого мятежника и язычника со всеми остальными примирить

собирался. А ведь это он на ней жениться должен был. Чтобы спор из - за

земель Галича прекратить, надо навсегда с Волынью родной их объединить.

Но если бы этот несчастный не опередил его. И она, как могла она вечного

изгнанника и скитальца ему предпочесть - победителю и герою. И самое

удивительное, когда уже с женой Игоря, а не дочерью Ярослава Осмомысла

столкнулся князь Роман, то понял, что любит он ее, эту светловолосую

женщину с голубыми бездонными глазами, которая только усмехнулась, когда

он старался обнять ее, и отстранилась с такой силой, что он больше подходить

к ней не стал. Рассердился страшно, и все-таки, когда и Рюрик и Всеволод

против Игоря поднялись, он не был с ними. Хотя и не хотел им тайну свою

открывать, но в решительный момент о чувствах никогда не думал грозный

князь Роман.

Он радовался, когда князь Игорь рванулся к половцам, потерял свою

дружину и в плену их оказался, тогда во второй раз в граде ее захудалом

Турове появился князь Роман, решив, что теперь - то она по-другому с ним

говорить будет.

Пристально смотрела на него Ярославна:

- Говорят, ты с князем Всеволодом поссорился.

- Я всегда с ним ссорился, - отрезал Роман.

Разговора так и не вышло, потому что только про Игоря своего она

думала, хотела, чтобы он шел к половцам освобождать его, но только

усмехнулся грозный князь. Он любил ее, очень, но никогда не был настолько

безумным и не ввязывался в беспроигрышное дело, особенно из-за соперника

своего. Ссориться с Кончаком, и на свои земли заманить его - вот уж нет, ни за

что.

Он вскочил на коня, отказавшись от ужина и пир княжеского, и помчался

прочь, в свой мир к нелюбимой жене.

Княгиня догнала его. Он остановился на миг. Они молча взглянули друг

на друга.

- Ты получишь все, что желаешь, - произнесла она, и усмехнулась.

Странным гулом прозвучали в тишине ее негромкие слова.

Князь Роман приблизился к ней, решив увидеть, на самом ли деле она на

все готова ради своего Игоря. И прочитал в глазах ее это желание не обладать

им, хотя бы одну ночь, не наслаждаться страстью, из-за которой и все и всех

 

 

можно забыть, а спасти несчастного своего мужа, заплатив за это по ее меркам

самую невероятную цену. Он отъехал от нее.

- До свиданья, княгиня, мне не нужно этого. Жертвы больно велики.

Так князь Роман и отказался от того, чего больше всего на свете желал. Он

мчался все быстрее в глухой ночи, чтобы не передумать, и не повернуть коня

назад. Но когда это он его поворачивал? Нет, не дождется она ничего, уж

лучше постылая жена, чем эта голубоглазая красавица, которая его никогда не

любила, до такого никогда не унизится гордый князь, он и без того для нее

слишком много сделал из того, что делать не следовало.

И вот теперь, сколько лет уже прошло, а не может он забыть того

столкновения, и все кажется ему, что та ночь длится, и княгиня, дочь

Ярославна, которая должна была стать его женой, да не стала ей, с ним рядом,

и нежно обнимает его.

Но какие-то руки были на его плечах, женские руки, что за чертовщина

такая. Кто-то склонился к шее его, и поцеловал, еще и еще. Князь резко

повернулся, голубые глаза, узкие брови и улыбка, это была не Ярославна. Кто

она была такая, знать он не мог, но какая разница, если спят мирно его воины,

а он один. Воевода взглянул на них, поднялся и отправился куда-то, решив, что

у князя тут свидание с кем-то назначено. Они остались вдвоем.

- Кто ты? - спросил он.

- Русалка, мне сказали, что князь красавец здесь, вот и поспешила я к тебе.

Он больше ни о чем не расспрашивал. Она мотнула плечом так, что

обнажилась наполовину, прекрасная грудь оказалась так близко, что схватил

он ее, чтобы закрыть белизну, и успел подумать о том, что Ярославна через

много лет пришла к нему. Но нет, эта была так высока и так стройна, в блеске

огня она кружилась в его объятьях и обнажалась при каждом движении так

быстро, что вскоре совсем ничего на ней не осталось, это была не женщина,

русалка, и она была с ним.

Ни одна из его наложниц не была так красива и так искусна, и об это

еще успел подумать князь Роман, когда, уже не сдерживая порывов своих

диких, он увлек ее в траву высокую и овладел ее телом, до сих пор от него

пытавшимся ускользать. Она тоже была готова на все, но только не ради

спасения мужа своего, а потому что ей хотелось быть с ним - и это главное.

Никогда не чувствовал себя князь так восхитительно, и в тот момент

чужой мир перестал быть чужим. И луна казалась нежной да ласковой, и

какая-то удивительная музыка в воздухе витала.

 

 

 

 

 

№№№№№

 

- Князь Роман здесь? - спросил король у одного из вассалов своих,

явившихся к нему в полночь.

Он встал с ложа, где мирно спала возлюбленная его, и отправился в

тронный зал, как только ему доложили о прибытии воина.

Он знал, что князь Роман двигается к нему и не в гости, но надеялся на то,

что он остановился, повернул свою дружину назад, что братья его отвлекут и

увлекут, но нет, этого не случилось. Воевать с Романом он не мог, потому что

это будет для него разгромом и безумием полным.

- Где Ядвига, он сам во всем виноват, - тяжело вздохнул король, - тот, кто

не хочет жить в мире, получит войну, только не такую, о которой он думает. -

Мы с тобой говорили, ты знаешь, что делать надо

Воин исчез, король еще какое-то время оставался в одиночестве, думая о

том, что из-за этого несносного гордеца он и трона своего может лишиться, но

по какому праву, ему, что мало всего, что он захватить и удержать успел?

Что-то стукнуло рядом, король вздрогнул и отправился покои. Он

разбудил любимую свою и решил, что можно и заняться любовью, если спать

совсем не хочется. Она послушно стала ласкать его, но он не почувствовал

радости и решил, что пора отправить ее подальше, как и князя Романа, и

найти что-то новенькое, более пылкое и чувственное.

Так король ляхов в ту ночь вынес приговор для возлюбленной своей и

противника своего. И когда эти два дела были сделаны, он решил, что теперь

можно и поспать спокойно.

Но не так просто все оказалось, как он думал, дочь его Ирен не спала в ту

ночь, она все слышала, и поняла, что он задумал. Князь Роман, о котором она

грезила еще с детства, он был ее мечтой и освободителем, он не дойдет до нее,

и погибнет, не могла Ирена допустить этого. Потому и вскочила она на коня

своего и помчалась туда, где должен был по ее разумению князь Роман

находиться.

Две всадницы направились в одно и то же место, одна из них готова была

исполнить королевский приказ, вторая хотела спасти своего князя, который

никогда собственно ее не был и только должен был им стать.

Ирена понимала, что жизнь или смерть его будет зависеть от того, успеет

ли она раньше коварной этой дамы, которую презирала и прежде, и

подстраивала ей разные несчастные случаи. Правда, делала это не особенно

удачно, той вечно удавалось выйти сухой из воды, но ничего, рано или поздно

у нее это получится, в том она не сомневалась.

 

 

Но теперь, она должна была спасти князя Романа. И тогда он точно

бросит эту дуру - жену свою, и она станет его княгиней и женой его.

№№№№№

 

Князь Роман пробудился в очередной раз и потянулся к телу

возлюбленной, но ее там не было, и тогда он вскочил, решив, что она исчезла,

если вообще была рядом с ним, а страсти в груди и теле его только закипали.

И бросился князь к речке, на берегу которой они и расположились. Он замер.

Потому что она в тот миг стояла в воде по пояс и любовалась луной, даже не

заметив его. Она видно и на самом деле была русалкой или лесной колдуньей,

откуда тут могла взяться другая девица.

Князь хотел ее окликнуть, но передумал, и сам туда отправился, скинув

одежды свои на ходу. Он уже не мог видеть всадницу, к ним

приблизившуюся, и девушка стояла к ней спиной, а та в два прыжка

оказалась рядом. Ничто не могло помешать ей, Ядвига радовалась тому, что он

был без кольчуги, совершенно обнаженным. Она успела подумать о том, что

тело его красиво, и неплохо было бы заняться с ним сначала чем-то другим, но

у нее не было времени, да и шел он навстречу к другой, а этого королевская

шлюха терпеть бы уже никак не стала.

- Не в этой жизни, - усмехнулась она.

Удар оказался очень сильным и точным.

Когда князь рухнул в воду, девушка, томившаяся под луной, оглянулась,

но конь с какой-то черной фигурой уже удалялся от берега, разглядеть ничего

невозможно было.

Она подбежала к князю, схватила его и потащила к берегу. Она

понимала, что произошло что-то страшное, но никак не могла понять, что

именно, когда Ирена появилась на том самом берегу, она видела какую-то

девицу, склонившуюся над ее князем, и поняла, что Ядвига побывала тут. Но

картина эта привела ее в бешенство, представить себе того, о ком мечтала всю

жизнь в объятиях другой проходимки, это любого, не только королевскую

дочку в ярость приведет.

Она развернула коня и помчалась назад, понимая, что и на этот раз

сбылось все, чего пожелал ее отец, ему удивительно везло всегда, а ей никогда.

Старик- король франков - это все, что ей оставалось в жизни. Когда она

вспоминала его сухие руки, то содрогнулась от отвращения, и повинна в том

Ядвига.

Ирен вернулась во дворец на рассвете, она валилась с ног от усталости,

горя, разочарования. Сбросила с себя пропыленную одежду и облачилась в

 

 

белое одеяние. Сначала хотела лечь спать, сил никаких не было, но потом

побрела, еще не очень понимая куда.

Дверь в комнату Ядвиги не была закрыта полностью, та считала, что

бояться ей в мире этом нечего. Ирен хотела взглянуть на нее, как она чувствует

себя после того, что натворила. Она бесшумно приблизилась. Та спала,

крепко. Князь Роман лежал убитым на берегу, а она спала.

Вспышка ярости была неожиданной, ревность в тот миг улетучилась без

следа. Тяжелый бронзовый подсвечник сам оказался в ее руках, она ударила

по голове раз, второй, третий, пронзительный крик - ее или жертвы, понять

невозможно, разлетелся по дворцу и потонул под его сводами.

Она подскочила к окну и выпрыгнула в пустоту сада, и не только не

ушиблась, хотя было довольно высоко, но даже не упала. Она затаилась за

окном и слышала, как слуги говорили, что она мертва, и будили всех

остальных.

Она бросилась к пруду, но вовсе не собиралась тонуть, ей захотелось

искупаться и смыть с себя кровь.

Когда она пробудилась утром, вспомнив обо всем, что случилось ночью,

то королю уже докладывали о двух происшествиях. О том, что убитым нашли

князя Романа на берегу реки, и о том, что убита, была в его собственном

дворце верная его и преданная Ядвига.

Он не скрывал ни удивления, ни ярости своей, хотя понять, что его

удивило, было не так просто.

- Кто это мог сделать? - спросил он у воеводы своего.

- Люди князя, конечно.

- Но как они оказались во дворце. Я что, беззащитен и в собственных

покоях, они наверняка шли ко мне, а если бы я был у нее.

- Князя больше нет, и только бедняжка Ядвига пострадала, хотя возможно

просто возмездие совершилось.

Воевода взглянул на небеса и поспешно перекрестился.

Кто-то из слуг намекал ему на то, что и королевская дочь в ту ночь не

спала, но он даже думать о том не хотел, потому что король не помилует его,

если о том узнает. Всем известно, что происходит с теми, кто приносит черные

вести. А если в этом еще его дочка замешана, то не жить ему на этом свете. А

ей он все равно ничего не сделает. А если это правда, то тем паче, надо забыть

и никогда больше не вспоминать даже. Но угроза миновала, князь Роман не

двинется с места, они могут быть спокойны.

 

 

 

 

 

№№№№№

 

Угроза и на самом деле миновала, тело князя Романа доставили в родной

его Галич. Говорили разное, одни твердили, что расправились с ним

перепуганные ляхи, другие говорили, что это его вассалы сделали, которым

давно надоел грозный князь, третьи вообще о прекрасной русалке, с ним

последнюю ночь проводившей рассказывали. А, как известно, тот, кто побывал

в объятиях этой девы, уже живым назад не возвращается, и князь забыл обо

всем, и шагнул за ней в озеро. И что самое удивительное и то и другое, и

третье могло быть правдой, хотя во всех случаях это только полуправда и

была.

И только две женщины не слушали разговоров этих, жена князя Романа

оставалась безучастной ко всему, и даже горевать не могла, она думала о том,

что теперь будет с малыми сыновьями ее и с ней самой. Ей о живых надо было

подумать, но горевала по-настоящему в те дни княгиня Ярославна. Она и сама

не понимала, почему такая боль сжала ей сердце. Теперь, когда князь Игорь

вернулся из плена, она почему - то ждала князя Романа к ним в гости, и

решила, что может быть что-то большее между ними. Она и не думала, что

этот странный человек со временем станет для нее так желанен и дорог, как

можно было подумать о таким. Возможно, и он не умчится в ярости от нее на

этот раз. Но как выяснилось, это было пустыми мечтаниями. А, как известно,

нет ничего страшнее несбывшихся мечтаний, они могут свести с ума любую.

И снова луна осветила мир, погруженный во тьму. Он был бескраен, и

много чего происходила то там, то тут. Но ни одной живой душе не удавалось

избавиться от чувств и страстей, которые и владели во все времена душами

людскими, они дарили и счастье и смерть, кому, что достанется в назначенный

судьбой час.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СОН О КНЯЗЕ ДАНИИЛ, КНЯЗЬ ГАЛИЦКИЙ

И слушал его, и пытался понять

И снились татарские рожи.

И ржанье коня или отблеск огня,

Усталые души тревожат.

 

- Корона твою увенчает главу,-

С усмешкою он произносит.

И видит во мгле рубежи, татарву,

Кровавую дикую осень.

 

Что горше, корона, татарских ярлык,

Какое страшит наказанье?

Душа умирает, и яростный крик,

Во сне, как проклятье, вниманье.

 

И снова изводит татарская честь,

И жжет, словно пламя, корона,

И слышится плач, как похож он на песнь.

И песнь, словно плач похоронный.

 

Я знала с самого начала, что напишу этот роман. В жизни все или

сходится или нет. Всегда есть знаки, совпадения, сны, после которых уже

невозможно продолжать жить спокойно.

Сначала был сон. Равнина завалена снегом, белый конь на белом снегу и

человек в багряном плаще, совсем один. Он очень медленно двигался куда-то в

непонятном направлении, потом остановил своего коня, резко поднялся в

седле и отправился в другую сторону.

Я пыталась рассмотреть его лицо, но понятия не имела о том, кто он

такой. И только через много лет, оказавшись во Львове, я услышала историю о

князе Данииле, построившем этот град для своего сына Льва. Тогда все

совпало.

Но как же далеко от нас было это время. Имена, знаки, события, которые,

кажется, не имели с нами, жившими в двадцатом веке ничего общего.

Но они приходили и просили, а скорее требовали, чтобы мы воскресили

их для себя и для наших детей, потому что это мы не должны были оставаться

Иванами, не помнящими родства, какими нас и хотели сделать вероломные

татары в его время обрушившееся на Русь.

 

 

Князь Даниил, сын Романа и внук Мстислава 13 век в середине почти

восемь столетий разделяет нас, почему именно он врывался в мои сны? Как

знать, может быть, в другой жизни я была с ним рядом воином или

возлюбленной. Хочется надеяться, что не в стане его врагов оказалась.

№№№№№№

 

В тот морозный день князь воротился из орды в свой Галич. Он все-таки

отправился на поклон к хану, хотя до этого видел во сне неукротимого отца

своего, который требовал обратного, хотя юный сын смотрел с укоризной, он

понимал, что ценой великого унижения должен раздобыть тот самый ярлык

на княжение, который может сотворить главное - уберечь его земли от

татарского нашествия. Он видел, что они сделала с уделами соседей, что стало

с когда-то славным и грозным Киевом.

Отстраивал его Ярослав Всеволодович, но мог ли он быть уверенным, что

завтра не случится того же, что уже было, что снова промчится красный петух

и все сметет с пути своего неукротимый ураган. Глядя на свой Галич, не мог он

даже думать о таком, потому и отправился туда.

Что видел там князь Даниил, что пережил он, никто не мог знать,

хорошо, что жена его милая умерла, не дождавшись его. И только мать

смотрела пристально и строго, но не о чем не спрашивала.

Он получил от хана тот заветный ярлык, только не мог быть уверен в том,

что не нарушит хитрый хан своего же слова, не ворвется завтра на богатые

земли, как только почувствует, что недостаточно дани прислали ему Русичи.

Или девок русский и жен захочется сластолюбивому хану, который только о

них и говорил, и спрашивал, и что тогда?

Долго думал и прикидывал князь Даниил, с боярами советовался, хотя

понимал, что самому ему придется решение принимать, а потом и ответ

держать перед предками своими славными и потомками неведомыми за то,

что было и не было им сделано для этого мира.

Он слышал о том, что на места отца своего на киевский стол вошел князь

Александр, своими победами над шведами и немцами славный, а Ярослав

будто в орде был отравлен. Но и он отправился к хану Батыю на поклон, так

что же нет другого выхода.

Когда пожаловали папские слуги верные, кардиналы, и стали

вкрадчивыми голосами обещать ему горы золотые и королевскую корону, в

ярости прогнал их князь Даниил, и думать он об этом не хотел и не собирался.

Они ушли, но города не покинули, потому что точно знали, что нет у князя

особенного выбора, какой бы он не сделал - все плохо будет, потому и был

резон подождать немного, он хоть и горяч да разумен. И где это видено, чтобы

 

 

с татарами, а не с Русичами такой князь, как Даниил оказался, никогда не

бывать Галичу во владениях Батыя, и был еще один довод - не станет он с

князем Александром Ярославичем состязаться, не будет силами с ним

меряться, потому и не уезжали к себе кардиналы.

Ни пригубил вина и меда хмельного на пиру княжеском князь Даниил, и

воеводы его сидели неподвижно, боялись к кубкам своим потянуться, словно

уже хоронили кого-то. Кардиналы приглашены не были. Только со своими

князьями должен был советоваться он о главном.

А они молчали, о Риме не заикались, о татарах не говорили, решив, что

если беса не помянешь, то он не явиться, и не хотелось им виноватыми

оказаться, когда напомнит князь о том, что они сами ему то советовали.

Никогда особенно не прислушивался к ним мудрый и грозный князь

Ярослав, поднявшийся выше великого князя, не о чем не спрашивал их князь

Роман, со всем миром воевавший, таким же был и сын его, потому они пили

теперь много и молча, и не о чем думать и говорить не хотели.

Усмехнулся князь Даниил, резко поднялся он из-за стола, и странно на их

глазах в тот миг переменился, шире в плечах стал, выше, и некоторым из них

показалось, что корона украшала его темные волосы.

И отставили они в сторону кубки, и головы свои перед ним невольно

склонили.

- Так и будет, - почти весело сказал он. И почувствовал невероятное

облегчение - решение было принято.

А потом он велел разбудить немедленно посланников и вести их в

гридню.

Они поспешно одевались, понимая, как важно не упустить время, чтобы

князь не успел передумать, а когда он даст им слово свое, то умрет, но от него

не откажется, они это точно знали.

- Идите и скажите Папе своему, что я принимаю корону, не по пути нам с

татарами, и пусть время рассудит, кто из нас был прав.

Все они знали, и свои и чужие, что говорил он о великом князе

Александре, с которым всегда соперничество ощущал. Он знал, что пойдут

они по другому пути, не к дикости, а к древней культуре и к богу, тому

самому, пусть немного по-иному истолкованному. Хотя где же он был,

великий страдалец, когда бесчинствовали татары проклятые на их землях, но

другого им все равно никто не оставил, а он точно знал, что негоже от своих

богов отказываться, там в орде, он видел такую дикость, бесчинства и

запустения, каких нигде никогда больше не бывало.

Он видел, как остановится перед папою в его величественном храме, и

примет корону, раз и навсегда избрав путь для своего мир.

 

 

Согласно закивали кардиналы, как только услышали слова переводчика.

Они добились своего и могли радоваться тому, что видели и слышали.

Улыбнулся его сын Лев, тот, который и будет наследником всех его уделов и

дел славных, но таких тяжких.

Князь резко вышел из гридни, ничего им больше не сказав, и оставил их

всех там, предоставленными самим себе. Он спешил, чтобы обнять свою

возлюбленную, и хоть на короткий срок позабыть о том, что совершилось

здесь в этот час. Когда все решено, что судить и рядить.

Трудно сказать, что предпримет хан, когда узнает о его решении. Скорее

всего, отступится, забудет, но если даже и нет, он готов был взять в руки меч

свой и наконец, показать силу молодецкую.

Люди, шумевшие в гридне, вдруг замерли и прислушались. Странный

вой раздался со стороны соседнего леса. Кажется, стая волков выла о чем-то

дико и протяжно. Старики шептали о том, что это плохой знак, но были ли в

последние годы какие-то хорошие знаки.

Утром гонец ворвался в княжеский дворец и сообщил о том, что по

дороге из орды скончался князь Александр Ярославич, совсем так же, как его

отец. Но никто не мог знать, что же там такое происходило.

Князь Даниил слушал гонца молча. Вечный его соперник прокинул мир.

Но почему же так пусто и одиноко ему стало. Он верил в то, что накануне

принял верное решение, тогда отчего тревога никак не утихала.

Мертвые никогда не оставляли в беде живых, но ему надо было готовиться

к отпору, потому что за такие решения всегда приходилось плотить кровью.

В белой от снега степи, белый конь мчал своего венценосного всадника.

Князь Даниил Романович возвращался из Рима. Он постоял немного, потом

быстро поехал дальше.

Это был его путь домой. Король возвращался в свое королевство. Он был

один в целом свете. И тревожно и страшно было за лучшего из русских

князей.

 

Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ

МОЙ ЛЮБИМЫЙ, МОЙ КНЯЗЬ

 

Луна скрылась за тучи.

Всадники мчались в кромешной тьме. И в такое время даже звери дикие в

норы и берлоги свои попрятались, - проворчал кто-то из воинов, но князь

Даниил только усмехнулся, слыша ворчание, и сделал вид, что не слышит этих

слов. Он принял решение, а после того, как принял его, никакая сила не

смогла бы его остановить. Он решил получить корону из рук самого Папы,

 

 

чтобы больше не унижаться перед погаными татарами, чтобы мир свой от их

дикости и варварства спасти.

Долгим и трудным было это решение для него, но как только он понял,

что из двух зол это меньше, как только узнал, что князь Ярослав отравлен был

в орде, приехал больным домой и тут же умер, так и все сомнения исчезли. Он

понимал, что нет у него больше никакого выбора.

Правда, злые языки твердили, что кроме короны нужно ему еще тело

молодой королевны – полячки. Но это же злые языки, чего только они не

придумают, а когда князь так силен и так хорош, как Даниил, то все только

спят и видят его в объятиях чужой жены или дочери, но он благоразумен, и

не позволит себе такого.

При воспоминании о дочери короля нахмурился Даниил, потому что

единственная в мире смогла она смутить его, да еще как. И вроде бы все

случайно вышло. И не пьян он был, точно помнил, на какую дверь ему слуга

королевский в прошлый раз указал, где он на ночлег должен был

расположиться, туда и вошел. Он вообще презирал всех, кто пил сверх меры,

потому что никакие дела, даже и не особенно важные нельзя вершить на

пьяную голову, а уж в такое время такие дела и совершенно трезвым не

решишь. Он изгонял всех бояр немилосердно, если чувствовал, что от них

вином разило, многое простить мог вассалам своим князь, но не

одурманивания винами разными, когда враги со всех сторон, а опасность

приходит оттуда, откуда ее и не ждешь вовсе, пьянство недопустимо.

И в тот вечер в королевском дворце он был трезв. Но когда вошел и

прикрыл за собой дверь, то почувствовал странный запах неведомых цветов, и

она соскочила из постели своей, прикрываясь каким-то покрывалом,

обнаженная, если бы в тот момент луна не выглянула, то он и не разглядел бы

ее гибкого тела, но она была прекрасна, и перепугана, и трепетала вся.

Князь смутился, и что-то говорил о том, что перепутал, что ему не

правильно сказали. Он поспешил уйти, но она уже двинулась к нему, и застыл

властелин славный и любимец всех воинов своих и чужих, который почти

никогда не изменял княгине своей, из-за чего много всяких шуточек было,

потому что если князьям не вольничать, то кому же.

На ломанном русском она шептала, что слуг будить не стоит, кровать

большая, и если он не туда попал, то может и судьба, и это к лучшему.

Он еще порывался уйти, но когда ее мягкая ладошка взяла его за запястье,

то князь уже противиться не стал. Кровать была огромна, это правда, а

королевна (он потом узнал кто она такая), так хороша, что и мертвый бы не

устоял, а он еще был живым и просто хорошо умел срывать свои чувства и

страсти.

 

 

Он скинул одежду и молча улегся на край кровати. И в тот момент,

словно нарочно, луна исчезла, Изабелла погасила все факелы и прильнула к

нему.

- Мне холодно, о, мой князь, - произнесла она, и почти уже неслышно

было акцента никакого.

Он мог бы удивиться этому, если бы в тот момент, когда руки ее по груди

его скользили и ниже, он о чем-то мог думать.

Почему-то вспомнилась княгиня, каменевшая при любом к ней

прикосновении, она только отодвигалась, и что-то резкое шептала. И хорошо,

что в такие минуты не было видно лица, на котором было явно написано

презрение, и кривая усмешка искажала лицо ее. Она и думать не хотела о том,

чтобы пошевелиться и как - то ответить на его ласки, а тут ему показалось, что

попал он в сон и рай.

Именно такие сны с завидным постоянством и снились князю Даниилу.

А еще помнил он одну венгерскую девицу, когда был в походе, она в палатке

его оказалась, это была ночь чудесная, но потом она бесследно исчезла, и

сколько не искал и не ждал он ее, так и не дождался. А когда вернулся в свой

Галич и на супружеское ложе лег, то теперь уже он ничего не чувствовал.

Мария, кажется, удивилась, что он не касается ее. Но рука не поднималась,

бесчувственность в его понимании была страшнее всего.

- Спи, - только и произнес он, поднялся и пошел в другую комнату.

Она знала, что он с ней не расстанется, она останется женой и княгиней,

но ведь не будет же он один, это в ту ночь, когда князь вернулся из похода,

поняла даже она, и стала пристально следить за тем, что происходит. Но это

длилось недолго, тогда он и собрался к Папе, чтобы поговорить о самом

главном, а по дороге и заглянул к старому своему приятелю и родичу, королю

ляхов.

Когда он пробудился утром, почти счастливый, никого рядом не было на

огромной постели, и только какая-то подвязка напоминала о том, что

прекрасная девушка ему не приснилась, и запах удивительных цветов витал в

воздухе.

Он оглядывался, когда двинулся в путь, но нигде никого не было, и только

когда они уже приблизились к пограничью, всадница на белом коне

пронеслась мимо, князь невольно остановился - это была она. Он бы узнал ее и

среди тысячи, это могла быть только она.

Она не остановилась, только повернулась и взглянула на него налету, и

исчезла.

 

 

- Что это королевна делает здесь в такой час, - спросил один из польских

дружинников у другого, они и не догадывались о том, что Даниил знает их

язык с детства.

- Наверное, этого красавца провожает, жаль, что он женат

Разговор оборвался. Даниил и сам пожалел о том, что он был женат,

потому что если бы они были вместе, жизнь его была бы совсем иной. Он не

задумывался о том, но с той ночи больше ни о чем думать не мог.

На это и рассчитывал кардинал, который гостил в королевском дворце.

Это была случайность, он и не думал о том, что русский князь примет

решение так быстро, но как только узнал, что Галицкий князь Даниил

пожаловал сюда, он бросился к Изабелле.

- Дорогая, только ты можешь нам помочь, нам нужен этот князь и все,

чем он владеет.

Девушка удивленно посмотрела на священника, ей казалось, что она

нравится ему, и он во дворце из-за нее остался. О, как непредсказуемы и

коварны мужчины.

Она была смертельно обиженна и не могла простить святому отцу,

который хотя и давал обещание хранить верность богу своему. Но, судя по

разговорам придворных дам, вовсе не так строго исполнял обещанное, но то,

что он готов был толкнуть ее в объятья этому русичу, который всю жизнь в

седле проводит, и, судя по всему, презирает женщин. Она этого никак понять

не могла и очень злилась, до той минуты, пока не увидела князя. А как только

взглянула на него, она готова была и кардиналу на шею броситься, чтобы

поблагодарить его за такой подарок.

Князь Даниил был хорош, не просто хорош, великолепен, если и варвар,

как его тут называли, то самый прекрасный из варваров, а если мрачноват

немного, то это только пока он с ней не встретился. И отец ее с воспитанием

его и манерами, и хитрый властный кардинал, они казались какими-то

маленькими и не настоящими рядом с ним.

Изабелла, так и не появившись к столу в тот вечер, благодарила

священника и небеса за то, что с нею скоро и случится и не случиться. И

главное, у нее было позволение на эту ночь, и значит, чтобы она не делала, все

грехи ее будут прощены, и отец ни слова сказать не может. Но он и без того

был слишком добр и на все ее шалости смотрел сквозь пальцы.

Она мельком встретилась еще с кардиналом, и тот указал ей на покои, в

которых она должна ждать князя в назначенный час. Потому ему только

показалось, что он ошибся комнатой. Но какое это имеет значение.

Хотя кое-что непредвиденное еще случилось, она не просто исполняла

волю одного из самых могущественных людей в этом мире, она влюбилась, да

 

 

так, что, как и древняя Медея, готова была предать и отца родного и всех, кто

будет стоять на пути ее любви. Правда, пока ничего такого не требовалось.

Кардинал, когда прощался с князем, был доволен тем, что произошло, он

хотел поблагодарить ее и тоже двинуться в путь, оставаться в королевском

дворце больше не было никакого смысла.

№№№№№№

 

Папа Римский спокойно воспринял известие о том, что Даниил

возвращается к ним. И посмотрел на верного помощника своего. Он хотел у

него поинтересоваться, как тому удалось так быстро склонить на свою сторону

такого несгибаемого и яростного князя, как Даниил, уж если с отцом его,

князем Романом никакого слада не было, то этот трех Романов стоил, и вдруг

он мчался , чтобы получить из рук его корону?

Но он не стал спрашивать, потому что знал, что кардинал его правды ему

не скажет, а заставлять его лгать тоже не хотелось, удалось добиться

желаемого и ладно, большего ему и не нужно было. Он кивнул и улыбнулся.

Все замечательно

И Изабелла пробудилась, и улыбнулась во сне. Конечно, эти руки, эти

губы она ни с кем не перепутает. Он нашел ее уже в ее собственных покоях, он

появился даже раньше, и она еще в полудреме, стала стаскивать его дорогие

одеяния, чтобы прижаться к горячему и сильному телу его, одежда в тот миг

казалась такой страшной преградой.

И она почувствовала, что и он дрожит от страсти и желания.

- О, мой князь, как же долго тебя не было, - говорила она задумчиво.

- Я думал только о тебе, пусть все летит к черту, но мне нужна только ты.

Она слабо улыбнулась, как хотелось ей услышать эти слова, если бы он

был свободен.

Но они провалились в забытье, и страсть окутала их странной пеленой,

весь остальной мир остался за ее пределами. Никто и никогда ни прежде, ни

потом так не любил.

№№№№№

 

Утром король потребовал дочь к себе. Он не скрывал своего удивления, и

раздражения, на этот раз кардинала не было рядом.

- Слуги говорили, что князь не ночевал в отведенных ему покоях, мне не

нравится это, - твердо произнес он, ты могла бы послать ему одну из девиц,

зачем же так, все, что этот князь от тебя требовал, ты сделала в прошлый раз.

Она вспыхнула, услышав эти слова.

 

 

- Я никому не отдам его, - вырвалось у Изабеллы, - я люблю его, какие

дамы, о чем ты говоришь.

- Ты должна выйти замуж и стать королевой. Я бы не отдал тебя ему,

даже если бы он не был женат.

Никогда отец не был так тверд.

- Я предупреждаю тебя, это была последняя ночь, даже если сам Римский

Папа прикажет мне нарушить мое слово, этого не будет.

Король подумал о том, что с Папой он, пожалуй, перегнул, но он ведь и

не потребует от него такого.

Но чтобы оставаться твердым, он произнес:

- Ты отправляешься во Францию, немедленно, пока новых глупостей с

этим русичем не совершила, мне только войны с князем Мстиславом не

хватало, его удалым называют, а этот медведь на его дочери женат, и он не

потерпит такого, у них там порядки другие.

Изабелла поняла, что она больше ни разу его не увидит, почему- то

вспомнился сон о том, как она бежит к реке и бросается в черную холодную

воду с берега. В тот момент, если бы ее выпустили из дворца, она бы так и

поступила, но потом, когда собирали поспешно ее вещи, она решила, что и в

Сене утопиться можно, но до этого она увидит князя Даниила, она найдет

повод для того, чтобы своего кардинала навестить.

И теперь уже она сама торопилась в дорогу, чтобы им не разъехаться

случайно.

Она приказала поворачивать к Ватикану. И воины ее не посмели

ослушаться.

- Сначала Папа, а потом жених, - только и произнесла она. Хотя

поморщилась, когда вспомнила этого похотливого старика с дрожащими

руками, но и черт рогатый сгодится, если он позволит с князем встретиться.

Она влетела в собор, когда там все готово было к службе. Кардинал

увидел ее и не скрывал удивление.

- Отец меня отправил, - произнесла Изабелла.

- Прямо к нам?

- Я не могла проехать мимо.

Он усмехнулся, прекрасно понимая, что заставило ее нагрянуть.

- Ты увидишь, как он станет королем, детка, жаль, что не творим королем.

Он усмехнулся, прекрасно понимая ее чувства.

Она бы ударила его вероятно, если бы не все, кто с интересом за ними

наблюдали.

 

 

Даниил ее не мог видеть, он был далеко, но она не отрывала от него глаз,

как был великолепен в дорогой королевской мантии. Таких больше не бывало

здесь.

Когда Папа взглянул на Изабеллу и на кардинала, он понял, как тому

удалось добиться согласия от князя

- Он неисправим, но зачем она здесь.

Впрочем, ему некогда было о том думать, надо было обряд скорее

завершить.

Когда Даниил проходил мимо нее, он только на миг поднял глаза. И

боль, и радость, и восторг не мог скрыть новый король. Он успел подумать о

том, что она найдет его - это счастье. В эту ночь она станет его королевой, это

будет самая великолепная ночь.

Он пока еще не мог знать, как дорого за нее придется ему заплатить. Но у

любви не названа цена - это двое уже успели в том убедиться.

Кардинал послал ей записку, где писал о том, где она может найти своего

короля.

Изабелла вспыхнула, она боялась, что на этот раз там окажется ее жених,

кардинал любил шутить.

Но когда она скользнула в указанную комнату, Даниил уже без облачения

своего стоял спиной к ней, и что-то пытался разглядеть в высокое окно, но

кроме черного неба ничего там не было видно.

Она неслышно приблизилась к нему, обхватила и прижалась к спине его

щекой. Он резко повернулся, подхватил ее на руки и закружил по комнате,

вероятно никогда в покоях Папского дворца в Ватикане не было таких

счастливых и влюбленных людей. Впрочем, они были очень грустны, потому

что это была их последняя ночь.

Но король и Изабелла не сомкнули глаз до рассвета, снова и снова

оставались они во власти друг друга, говорили, смеялись, и снова отдавались

любви, более близких и любимых людей не было никогда и нигде.

Но наступил рассвет, который и должен был все завершить. В это еще

никак нельзя было поверить этим двоим. Даниил знал, что он не сможет быть

безрассудным, хан Батый только и ждал от него этого, корона и без того для

него была самым страшным оскорблением. Но и она от него не требовала

этого, она понимала, как скверно это для всех закончится, если бы они забыли

обо всем.

- Ничего, я все равно тебя никогда не забуду, я была счастлива, - говорила

она сквозь слезы.

Молчал и хмурился князь Даниил Романович, в те дни ставший королем,

и отдавший себя во власть Рима.

 

 

Больше никогда они не виделись, но до самой смерти своей те три ночи

остались даром бесценным для сурового князя Даниила Галицкого. Он брал в

руки корону и вспоминал о том чуде и счастье, которое он пережил, а за это и

целого царства было не жаль отдать.

 

СОНАТА СКОРБИ

 

В небе пахло грозой. Она налетела внезапно, но заставила юного князя

выскочить на коня своего и помчаться в чистое поле. Хотя в такое момент все

остальные прятались, укрывались надежнее и не высовывали носа своего.

Они давно предали и забыли грозного бога, может быть, потому так

боялись грозы - главного его знака. Они уверяли и себя и других, что он

перестал существовать, отвернулся от них, оставил их давно, и нет от него ни

слуха, ни духа. И в минуты затишья были уверенны, что это так и есть, но

когда начиналась гроза, все менялось в душах их. И при диких раскатах, от

веры не оставалось и следа.

Вот и мчался князь Даниил навстречу своему богу, и был уверен, что

только он один мог спасти его мир от поганых.

Князь странно волновался, ему казалось, что за это время с его городом

что-то могло случиться. Но вскоре он убедился, что пока страхи его были

напрасными. Люди шли к нему и хотели знать, что на самом деле произошло

в Киеве. Они точно знали, что сын Романа им лгать не станет. Но он произнес

только несколько слов:

- Нет Киева, там только развалины. Такой беды еще не бывало на нашей

земле.

Он хотел что-то прибавить, но горло перехватило, и князь отвернулся от

них. Он ощущал себя черным вестником, которого следовало бы убить, но ни у

кого и в мыслях не было ничего подобного.

Они не спрашивали о главном, а он не собирался их утешать, но не

стоило надеяться на то, что беда обойдет их стороной. Надо было готовиться к

худшему. Сколько народу тут собралось, но тишина казалась мертвой, они и

дышать перестали.

Князь Даниил посмотрел на небеса. Как хотелось ему там разглядеть

всадника на вороном коне. Он мысленно просил отца вернуться и встать рядом

с ним, груз казался юноше слишком тяжким. Но грозный князь Роман,

который никого и ничего не боялся, затерялся среди облаков. Может быть, он

разговаривает с самим Перуном и просит его сменить гнев на милость.

В такие минуты юноша мог думать только о грозном княжеском боге.

Если кто-то и мог прийти им на помощь, когда бессилен Велес, бог всего

 

 

живого, то именно Перун. О том, храмы которого сверкали своими

золоченными куполами, юному князю думать не приходилось, для такого

времени вера в него была непозволительной роскошью. С ним они и без того

до развалин дошли. И если не опомнятся, не вернут Перуна, то не смогут из

тех развалин подняться. Потому ли, угадав его помыслы крамольные, так и не

приблизился к нему священник. Он знал, что все его предшественники и сам

юный князь не о его боге думали. Так уж у русичей повелось. И храмы

роскошные строили, а все в свое незабвенное прошлое шагали. Как с этим

бороться было?

Он помнил слова князя, когда постарался разъяснить ему главное. Тот

его не слушал совсем. И бессильно упрекнул, что от веры он отступает.

- Если и были грозные архангелы твои, то куда девались, как допустили

они такое…

И не ожидая ответа, а стрику было, что ему сказать, он отправился прочь,

уверенный в своей правоте.

Но в толпе многие молились неведомому богу, и это заставило

разозлиться его еще сильнее, но ни слова не сказал он растерянным и таким

несчастным своим подданным. Пусть с ними священник остается. Он жестом и

потребовал, чтобы тот вышел вперед, а сам, повернувшись к ним ко всем

спиной, отправился в свои палаты белокаменные. Они всех поражали

роскошью своей, но Даниил даже не взглянул на нее. И отдал бы все до

последнего камня за то, чтобы оставили их татары в покое. Если им только

этот хлам нужен, а не души их, пусть забирают и убираются.

И снился князю сон, что на белом коне своем, снова ступил Перун на его

землю. Каким прекрасным и величественным был грозный бог, и он позвал

его с собой, и поверил впервые князь, что с миром его ничего дурного

случиться не может, если свершилось, если он был с ними.

- Это только сон, - пробовал он убедить себя.

Но не хотелось думать о том, разве нельзя пожить хоть недолго, ощутив

безопасность и поддержку грозного бога, ведь только в этом случае он сможет

сохранить свой мир и Киевских развалин избежать.

И прекрасное лицо юноши было обращено к Перуну. И тот насмешливо

взглянул на него, а где-то в стороне грозный Архангел, бессильно отпустил

свой меч.

Он слышал музыку небес, и это была «Соната скорби». И ему намекали

на то, что он упустил своего князя, что тот никогда больше к нему не вернется.

- Ну и пусть, есть много других, - упрямо думал он.

 

 

И тогда увидел он князя Ярослава на развалинах Киева, и юного сына его

не в миг победы над шведами, а может и немцами, а в тот час, когда покорно

стоял он перед татарским ханом и умолял его оставить их, не разорять.

Хан усмехался, говорил что-то отрывистое и непонятное. В такие минуты

он чувствовал себя победителем. Потому и устремился Архангел на Галицкую

землю, но он понял сразу, что опоздал, пока он следил за Александром,

грозный Бог вернулся к Даниилу. И если даже он один ничего не сможет

сделать, он все равно останется победителем.

Странная музыка звучала на небесах. Для всех для них какой-то

неведомый скрипач играл «Сонату скорби». В этом мире не было

победителей, оставались только побежденные.

 

ОПАСНЫЕ ИГРЫ МУЖЧИН.

 

Жара палила в тот полдень страшная.

Княжна Мария вместе с подругами купалась в лесном озере, когда

черный всадник на черном коне подъехал к берегу, постоял немного,

полюбовался насмешливо, глядя на юных нагих девиц, и скрылся.

Они выбрались на берег, облачаясь в одежды свои, и не моли знать, что

два любопытных раскосых глаза жадно следят за ними из укрытия.

О, как ласкал мысленно юные красивые тела славянок молодой хан Узбяк,

который в то время прогуливался со свитой своей по Тверским землям. Эти

славянские земли, как и все остальные, он считал своими собственными, да так

оно и было уже целое столетие. Все князья русичей, какими бы знатными и

гордыми они не были, ездили с поклоном в орду золотую, где теперь он над

всеми своим собратьями и одержал неожиданно верх, хотя уже не надеялся на

то особенно.

И в тот жаркий летний отправился он к реке, оставив своих воинов на

опушке леса, хотел искупаться, но увидев стайку девиц, не стал делать этого.

Он и не думал, утомленный бесчисленными наложницами своими, но

ненасытный, что какая-то из белокурых девиц способна в душе его страсть

распалить.

Мария первой шагнула по лесной тропинке, увидела неожиданно

черного коня, которого хан оставил, когда укрылся в кустах, чтобы на них

полюбоваться, и подошла к нему.

Она очень любила лошадей, об этом было всем известно, и они были

покорны ей. Но откуда мог взяться здесь этот красавец, она точно знала, что на

конюшне у ее отца князя Александра Михайловича Тверского не было такого.

А если бы он появился у кого-то из вельмож, то она бы выпросила его себе. И

 

 

подарил бы ей его отец, ничего для дочери любимой не жалел он. Но нет, он

словно с небес свалился.

Гадать княжне Марии прошлось недолго, потому что хан тяжело и

прерывисто дышал за ее спиной, схватив ее за плечи. Маленькая княжна мало

чего боялась, хотя и слышала, как верещали девицы за ее спиной. Он прижал

ее к себе, и затрепетало тело хана Узбяка.

Она, немного отстранившись, гневно на него взгляда. Это был первый в

мире мужчина, который позволил себя с ней так вести.

- А ты знаешь, кто я, - спрашивала она, - и что будет, когда отец узнает,

что ты касался меня.

- Он отдаст тебя мне в жены, - пролепетал хан, который знал их язык

плохо, но объяснить это мог.

Тогда она еще раз на него взглянула, и поняла, что этот монгол и на

самом деле важная птица. Но пылу ее не убавилось.

- А это мы еще посмотрим, отпусти меня.

- Ладно, но ненадолго.

И к своему удивлению, он и на самом деле отпустил Марию, хотя

единственное, чего ему хотелось в тот момент, утолить страсть прямо теперь, и

кто бы смог ему в том помешать, даже если бы и появился перед ними сам

князь Александр. Но он отпустил ее, такой маленькой и хрупкой казалась ему

княжна.

 

№№№№№

 

Она долго не могла забыть этого странного монгола, его руки, его взгляд,

проникающий в глубину души ее. Она ощущала опасность, от него

исходившую и странное притяжение, с которым никак не сладить. И еще

одно, княжна точно знала, что она снова его увидит.

И это случилось, когда она вечером пришла в гридню, он восседал на

самом почетном месте.

- Кто это, - просила она у матери своей, упрекая себя за то, что не

поинтересовалась у служанки, кто прибыл к ним.

- Ты страшно рассеяна, хан Узбяк к нам пожаловал.

Этого не ожидала даже она сама, а черные глаза Хана уже впились в нее,

и показалось княжне, что она обнажена перед всеми собравшимися, но нет,

она была в обычном своем наряде, что за чертовщина такая, просто он так на

нее смотрел.

 

 

Впрочем, в тот момент он уже склонился к отцу ее и что-то пытался ему

объяснить, вероятно не находя подходящих слов на чужом, таком для него

трудном языке.

А ей вспомнились его слова, произнесенные на лесной опушке недавно:

- Он отдаст тебя в жены.

Вероятно, именно о том и говорил красавец хан с отцом ее.

И странно затрепетала княжна, так, что и мать ее удивленно на дочь свою

смотрела. Она знала, как все они зависят от хана, и не могла понять, почему

он к ним заявился. Когда князь Александр взглянул на дочь свою порывисто,

она поняла, что он хотел принять трудное решение.

И чувства страха боролось с чувством страсти и любопытства в юной

душе, понять, того, что с ней происходит, княжна никак не могла. Стать женой

хана, это было что-то невероятное, но понимала она, что отец не сможет ему

отказать, даже если бы и захотел. Она вспомнила несчастного деда своего

князя Михаила по воле хана и Московского князя Ивана, которого иначе, как

Окаянным тут не называли, замученного в орде и понимала, что может

твориться на душе у отца. Но сама она готова была ради спокойствия близких

поехать в неизвестность вместе с ханом.

Княжна боялась признаться себе в том, что ей очень нравится этот

странный человек, и не только чувство долго толкает ее к нему, а еще какие-то

непонятные и необъяснимые чувства.

Она поспешно ушла к себе, не в силах больше там оставаться, отец

расценил это бегстве ее с пира, как ее ужас перед ханом, и произнес:

- Она слишком молода, не теперь, - произнес князь Александр, глядя на

свой кубок.

Какой-то бес в душе его противился тому, чтобы отдавал он хану

коварному, победителю и поработителю, виновному в гибели своего отца,

дочь свою любимую. Многое готов был уступить его хан, чтобы земли свои

спасти, но была черта, за которую он не мог переступить. Да и как он в глаза

ей взглянет на прощание, что там с ней бедует. Это было для него невозможно,

вот и отказал он хану в тот вечер.

Ничего на это хан не ответил. Он отправился в отведенные для него

покои, но только дверь за ним захлопнулась, как выскользнул он в окно, и

пробрался совсем в другое место.

Мария в тревоге метнулась к стене. Она знала, кто мог в покои ее через

окно пробраться.

Какими жаркими и страстными были объятия и поцелуи его.

- Князь отдаст тебя, даже если мне убить его придется, - в беспамятстве

шептал хан, и она понимала, какая опасность им всем грозит.

 

 

- Нет, не надо убивать никого, я сама к тебе приеду, когда все уляжется,

ты не тронешь родичей моих, а я сама буду у тебя, только оставь их в покое.

Он посмотрел в глаза ее. Хан надеялся слепо на то, что не только страх

перед угрозами его заставляет княжну Марию ему обо всем говорить. Хотя кто

понимал этих славянок. Сколько рассказов знал он с детства, как они жизни и

себя и детей своих лишали, чтобы в плену оказаться. Но это не такая, она сама

обнимает его, она не отталкивает и не угрожает смертью.

Мария не собиралась думать о смерти, по крайней мере, руки на себя она

накладывать точно не собиралась. И только одежды последние с плеч ее

полетели вниз, и она, как и на реке в полдень, обнаженная и прекрасная,

только теперь в свете луны перед ним стояла, и казалась и новой и другой.

Он ушел на рассвете, не только не удовлетворив свои страсти после всего,

что было, но воспылал еще сильнее. Такое случалось с азиатами, чем больше

воды они, томимые жаждой, пили, тем больше им хотелось, славяне такого не

понимали, они быстро забывались, получив желаемое. Но это к хану никак не

относилось.

Мария так и не сомкнула глаза. Она обрадовалась, когда увидела, что они

уже покидали дворец их. Родственники ничего не спросили у нее, она им

ничего не говорили. Вероятно, они думали о том, что лучше ничего не знать.

Когда через неделю снова пожаловали ханские посланники, она поняла,

что должна собираться в дорогу.

- Оставьте отца, - потребовала девушка, встретившись с ними, - я

обещала хану, и я поеду с вами, ждите меня на перекрестке в полночь.

Они были доверчивы и послушны, но она не собиралась с ними играть и

обманывать, понимая, что кроме всего прочего это просто опасно и будет

стоит жизни и отцу и братьям ее.

Она выбралась из дворца без всякого труда и, миновав городскую стену,

выехала в чистое поле. Полдюжины всадников стояли в условленном месте, и

она поторопила их, служанка, единственная, самая надежная, которую она с

собой прихватила, едва поспевала за ними. Она поняла, что они поравнялись с

московскими землями на рассвете, когда группа всадников к ним помчалась.

Трудно было представить себе в том полумраке, что произошло. Монголы

валялись мертвыми, они не успели никак ответить воинам, и только они

вдвоем, оттесненные к лесу, стояли перед ним.

- Здесь девица, князь, - услышала она голос рядом, и поняла, что они

ждали кого-то другого, а их с кем-то перепутали

Князь Симеон появился перед ними.

- Кто ты? - спросил он, - и что на моих землях делаешь.

 

 

Князь хитрил, он без труда узнал дочь тверского князя, хотя ожидал

увидеть его самого, убить тех, кто был с ним, и навлечь на его голову ханский

гнев, чтобы хан расправился с ним, а тут девица оказалась, бывают же в мире

неожиданности.

- Ты поедешь с нами, и в моей Москве побудешь, потом посмотрим, что с

тобой делать.

Тот, кто был сыном Ивана Окаянного и никогда ни с кем не

договаривался, недаром был прозван и своими, и чужими Гордым, он не

потерпел бы никакого противления. Хан казался ангелом рядом с ним.

Княжна сидела в комнате, которую он для нее отвел, и понимала, что она

пленница и не сможет покинуть пределов дворца его.

Князь пожаловал к ней сам. Он казался спокойным, но за спокойствием

этим буря слышалась:

- Твой отец так щедр, что решил тебя хану подарить в наложницы? -

спрашивал он, - и я случайно спас тебя от его плена и насилия.

- Нельзя от насилия спасти другим насилием, и нет ничего страшнее, чем

оказаться пленницей у своих,, - бросила княжна сердито.

Князь Симеон видел, что она умна и дерзка, но она ничего не понимает,

если думает, что он прислушается к ее словам.

- Ты останешься здесь, столько сколько нужно.

- Пока ты не погубишь моего отца, как и деда?- спросила княжна, и

ярость в глазах ее усиливалась.

Князь неожиданно быстро вышел из себя, повалил ее на дорогой ковер, и

овладел ей так грубо и так поспешно, что она едва успела вцепиться в плечо

его зубами и ногтями, он взвыл от боли, отшвырнул ее, и резко ударил по

лицу.

- Я бы сделал тебя своей наложницей, но ты будешь княгиней, эти идиоты

братья мои должны верить, что я примирился с твоим отцом, и мне нужна

твоя Тверь.

Больше ничего не сказав, он вышел. Из комнаты вместе со служанкой

княжна могла выйти только через несколько дней, когда был назначен пир.

В тот же день ей сообщили о том, что отец ее уже в орде, и дни его

сочтены. Ее новоиспеченный жених добился своего. Более чудовищного

подарка на собственную свадьбу никто никогда не получал.

Хорошо, что никакой брачной ночи не было. В тот вечер князь был

мертвецки пьян, а ей удалось сбежать и укрыться в замке. То ли он не искал ее

несколько дней, то ли не мог найти, как знать, она еще не знала, что чума

свалилась на Москву, князь умер одним из первых.

 

 

Когда она, наконец, о том узнала, от тех, кто с ужасом бежал из

зачумленного города и поселился в лесном княжеском замке, она к ужасу

служанки пробралась во дворец и, только увидев его мертвым, немного

успокоилась. Ей показалось в тот момент, что бог есть, но слишком быстро

злодей и насильник умер. И после этого княжна Мария навсегда покинула

ненавистную Москву.

Напрасно хан Узбяк искал бесследно исчезнувшую Марию, ему говорили,

что видели ее то в Венгрии, то в Галиче, то в Польше. Его воины метались по ее

следам, но нигде ее не находили. Он знал, что поспешил с казнью ее отца. Но

он всегда был так горяч, страсть так терзала его душу, что когда появился в

орде князь Александр, а она так и не приехала, он должен был сотворить что-

то такое, чтобы хоть немного утихла нестерпимая боль.

Давно всем известно: если мужчины убивают друг друга, то только из-за

женщин.

Так было во все времена.

 

 

БРАЧНАЯ НОЧЬ

 

О дивная песня о первой любви,

Двух юных и пылких сердец.

Растаяли птицы ночные вдали,

И встретил вас призрачный лес.

Вам Леший еще усмехнулся в тиши,

И птицы тревожно кричали,

Когда затерялись вы где-то в глуши,

То вас Берегини встречали.

Улыбкой, не знавшие гнева и зла,

Они вас надежно хранили,

Росой укрывали спокойно тела,

И песни для вас сочинили.

И даже русалка на том берегу

Смотрела на вас удивленно,

И сны ваши память о том берегут,

О ночи прекрасных влюбленных.

И он, пробудившись, с восторгом взирал,

На ту, подарившую чудо,

И бабочек рой удивленно порхал,

И птицы запели повсюду.

 

 

И новая жизнь за собою звала,

И трепет любви вдохновлял.

Проснулась она и в свой мир увела,

Того, кто единственным стал

 

Уже и луна выглянула из-за туч, а князь Симеон со свитой своей все еще

был в пути.

Он поздно выехал из дворца своего после того, как ему сообщили о том,

что юный и дерзкий князь Владимир Серпуховской нынче венчается с

княгиней Еленой. Седовласый красавец ушам своим не поверил. Только что

умерла его третья жена, и все знали, что княжна Елена принадлежит ему, и

кто бы посмел ослушаться великого князя. Удельный князь, его вассал

Владимир Андреевич посмел. Если бы он прежде знал о такой дерзости, то

давно бы расправился с ним, но ему ничего не было ведомо. Только твердо

решил князь, что не бывать этому, он еще точно не знал, что предпримет,

потому что не хотел в первый день молодую жену вдовой делать. Они

отметали все христианские обычаи по-прежнему, и были уверенным, что

женой Елена станет только после брачной ночи, и значит, у него есть еще

какое - то время, для того, чтобы отменить все решения, и забрать ее с собой,

если бы их все время что-то не задерживало в пути.

Когда огромный медведь вышел навстречу, его не особенно храбрые

воины решили вообще повернуть назад, и только железная воля великого

князя заставила их двигаться дальше. Но теперь они тихо шептали за его

спиной, что беды не миновать. Только когда это князь Симеон к кому-то

прислушивался - не бывать этому. Он видел юную Елену. Он мысленно давно

обнимал и целовал ее, и спать рядом с собой укладывал, и подумать о том, что

на его месте окажется, пусть и очень молодой, но такой мелкий князь, он не

мог, от ярости кулаки сжимались, хотя очень немногие знали, какие страсти

скрывает холодная маска на красивом лице его. Князь что-то пытался им

показать, и аметист кольца блеснул странным светом. Они думали только о

том, чтобы поскорей им добраться до этого Серпухова, иначе никого не

пощадит князь, всем достанется, и правым, и виноватым, не бывать этому.

И, наконец, градские ворота вынырнули из тумана, и удивленные

стражники расступились перед ним, и попробовали бы они ему преградить

дорогу. По городу разнеслась весть о том, что к ним впервые пожаловал князь

Симеон, и все старались укрыться где-то от его взора, разящего наповал,

словно древний бог Ний, едва явившись, глядя на кого-то, все сжигал он на

пути своем.

 

 

 

№№№№№

 

В княжеском дворце пировали уже несколько часов. Елена улыбалась,

хотя лицо ее было грустным, она чувствовала беду, и сон ей снился странный,

необъяснимый сон, словно обнимала она Владимира, а видела, когда

открывала глаза, совсем другого человека, и пыталась понять, кто с ней, но так

и не могла.

Недаром говорят, что Доля с Недолей вместе ходят, если бы не скончался

внезапно отец ее, то она была бы уже в Москве и стала бы женой не молодого

и прекрасного Владимира, а великого князя Симеона. Отец твердо стоял на

своем, поговорив с великом князем. А она только молча принимала то, что он

от нее требовал. Впрочем, тогда она и Владимира не знала. Он появился

именно на тризну, когда умер князь Олег, и все собрались на похороны. В то

время князь Симеон в походе каком-то был, да и траур у него не кончился по

третьей жене. И все они три неведомые женщины появлялись тут, в видениях

ее, и просила отказаться, и предостерегали от брака с великим князем. И

такой ужас на нее наводили такие видения, что она готова была бежать, куда

глаза глядят, если бы не стражники отца. Но в один миг и робкая мать,

которая бы ему слова не сказала, и сама она оказались свободны. А когда в

гридню вошел князь Владимир Андреевич, юный и прекрасный, она ликовала.

Если бы не его вторжение к ним на похороны, она бы вероятно так и

оставалась четвертой женой великого князя. Даже цифра казалась ей

зловещей.

Но только увидела она его, и поняла, что не бывать этому.

Время было неподходящим, тело еще не предали земле, но он уже не

отходил от Елены. Мать что-то резкое сказала ей, но Елена больше ничего не

видела и не слышала, она не горевала об отце, она была слишком юна и

наивна, чтобы скрывать вдруг впихнувшие чувства.

Они едва смогли дождаться вечера, и того момента, пока собравшиеся

разойдутся. И выскользнула Елена в темный сад около дворца. Владимир

последовал за ней.

И не нужно было слов, и никто не мог уже остановить или разлучить их.

Они, не зная сами как, оказались на берегу пруда.

- Тут русалки, - говорила тихо Елена и улыбалась, - но Владимир в тот

момент и с Лешим самим и с древним богом Велесом лицом к лицу

столкнуться готов был.

Сколько раз, видя почти в ярости отца своего, и слыша его речи о том, что

она станет женой князя Симеона, и если надо будет, то он ее волоком туда

связанную потащит, сколько раз княжна видела, как бежит она к этому пруду

 

 

и бросается в холодную воду. И не найдут они ее во тьме ночной, никто не

найдет. Но она и представить себе не могла, что все почти так и произойдет,

сразу после того, как тело будет преданно земле, только была она здесь с

юным и прекрасным князем, о котором еще вчера и мечтать не смела. Правда,

тревоги и в тот удивительный момент никуда не исчезали, они были в душе ее.

Она понимала, что угроза не исчезла, но решила, что подумает об этом на

рассвете, и обязательно обо всем князю Владимиру расскажет, но не теперь,

когда они были так близки, и более счастливой ночи в жизни ее не могло быть.

Она готова была оторваться от земли и лететь, но он держал ее в объятиях.

Как тихо и темно было на берегу пруда, как жарко обнимал он ее, как

губы его скользили по телу юному, и она торжествовала оттого, что не

грозный старик, а этот юноша был первым и станет ее мужем, о другом она и

думать не смела больше.

В тот момент, когда они стали единым телом, она вздрогнула и была

уверенна, что полетала куда-то. Душа ее парила над прудом, то едва касаясь

прохладной воды, то поднимаясь все выше, и он ни на миг не выпускал ее из

сильных рук своих.

В тот момент все решил князь Владимир для себя. Он знал, что никакая

другая женщина никогда не станет его женой, только Елена.

Утром она проснулась первой и долго смотрела на него. Каким красивым

и спокойным был он спящим, просто чудо. И две слезинки потекли по щекам

ее, старик, гордый и властный вдруг появился рядом с ними, и он казался

страшной черной птицей, которая могла принести смерть - старый колдун,

готовый расправиться со всем миром. Но как же ей быть.

Владимир застал ее рыдающей, и ему показалось, что она оплакивает его,

и тогда он решил узнать, что же так расстроило его возлюбленную.

- Я слышал о том, - подтвердил он, - но не бывать этому, я спасу тебя от

Кощея, да и не Бессмертный он.

- Пока умирали только его жены, - с грустью заметила Елена.

И она, немного успокоившись, призналась, как часто хотела броситься в

этот пруд, чтобы спастись и от отца и от князя разом.

- Мне не жить без тебя, - говорила Елена, обнимая его.

- Ты и не останешься без меня, я не перед чем не остановлюсь.

И так спокоен и серьезен был князь Владимир, что и она вытерла слезы, и

снова скрестились и переплелись в едином порыве их тела, и черная птица со

страшным криком улетела куда-то прочь.

А потом была свадьба, на которую княгиня Анна, мать Елены не явилась,

всем своим видом показывая, что она не поддерживала безрассудство своей

дочери.

 

 

Когда к дворцу, где пировали близкие князя Владимира и те из

родственников Елены, кто сделал вид, что им ничего не известно, или

показывали, что бояться им нечего, когда туда приблизились всадники, князь

Симеон, прозванный Гордым соскочил с коня своего и прошел во дворец,

странная тишина там воцарилась. Те, кто был изрядно пьян и весел не в меру,

в один миг протрезвели. И замерли. Редко когда так близко удавалось видеть

им великого князя, но даже чувствовалось издалека, как зол и нетерпим был

он в те минуты.

Елена страшно побледнела, она рано успокоилась и решила, что беда

обошла ее стороной. Владимир же даже не волновался, словно бы он встречал

радушно, но спокойно припоздавшего гостя.

Князь одним движением сбросил плащ с плеч своих, его тут же кто-то

подхватил, и уселся на место отца жениха.

Он так взирал на гостей за столами, что желание есть и пить у них

пропало само собой.

- Что же ты и на свадьбу меня не пригласил, - прохрипел он, - поднимая

кубок.

- Посланник был у тебя, но не застал, - снова отвечал Владимир.

Укрывшись за плечом его, Елена молчала, она не смотрела на великого

князя, а старалась сообразить, как ей быть дальше.

И в один миг дерзостный план возник в голове ее, она понимала, что

должно действовать наверняка, и, склонившись к мужу, шепнула:

- Обещай ему право первой брачной ночи.

Она так сжала его руку под столом, что князь не посмел ей возразить,

хотя и мысли такой допустить не мог, но он склонился ближе к великому

князю, чтобы только он слышал то, что тот ему скажет.

И впервые за все время лицо его просветлело. Он не особенно поверил

им, но решил, что они, по крайней мере, не так дерзки и глупы, как казались

сначала. А Елена уже что-то говорила своей служанке. Та кивала спокойно и

исчезла.

Владимир пристально взглянул на нее. Он не верил в то, что она пойдет к

нему, что она задумала, он точно не знал, но она рисковала очень сильно. Хотя

та, которая готова была в пруд броситься, придумает что-то, он верил своей

жене

- Когда пойдем в покои, не удивляйся ничему, - говорила она так , что он

сам едва слышал ее, князь же в это время уже поднял кубок и что-то говорил

собравшимся. Все взоры гостей были к нему устремлены

Он сам поторопил гостей, и те разошлись поспешно, никто не заставил

просить себя дважды, быть рядом с великим князем и собирать неприятности

 

 

на свою голову не многим хотелось. Как все весело начиналось, и как скверно

закончилось, кто бы мог подумать. Об этом и говорили они по дороге,

сочувствуя, кто искренне, кто притворно тем, кто остался там.

А между тем князь Владимир отправился в покои с невестой молодой,

князя Сименона кто-то на миг отвлек, и когда он повернулся и остановился в

проходе, глядя как они удаляются, в комнату для новобрачных, он хмыкнул

только, даже немного жалея жениха. Он думает, что отдает невесту свою

только на одну ночь, глупец, он не увидит ее больше никогда. Об этом

размышлял великий князь, привыкший к тому, что все ему подчинялись, и

мир вокруг него вертелся. И пикнуть не посмеет этот самодовольный

мальчишка.

Владимир вышел из покоев и пошел в соседнюю комнату, князь Симеон,

оглянувшись по сторонам, шагнул туда. Невеста в белом ждала его на кровати.

- Ты от меня не скроешься, и напрасно было стараться, утром ты

отправишься со мной в Москву и никогда больше его не увидишь, а пока

будешь делать то, что я скажу, тебе понравится.

Невеста казалась спокойной и невозмутимой, это должно было

насторожить князя, но не насторожило. Тупо и глухо он предавался утехам,

думая о том, что все будет так, как ему хочется.

- Ты привыкнешь, этот мальчишка тебе и половину не подарит той

радости, которую от меня получишь.

Ему хотелось посмотреть, согласна ли она с ним или только

притворяется. Но во мраке ничего нельзя было разглядеть.

Когда князь проснулся утром, свадебное платье валялось на полу, Елена

спала рядом с ним, он слегка коснулся ее плеча, вспомнив, все, что с ними

произошло.

- Собирайся, - резко произнес он, - нам некогда больше тут оставаться.

Родинка на плече бросилась ему в глаза, и он усмехнулся, - ее ни с кем не

перепутать, и он знал эту тайну.

Князь Владимир появился перед ним. Он казался утомленным и

растерянным. Но некогда было великому князю с ним разбираться.

- Твоя невеста стала моей женой, она поедет со мной, - резко произнес он

- Как угодно, великому князю - произнес он.

И слышалась какая -то насмешка в голосе, но что еще оставалось делать

жениху, так и не ставшему мужем, ничего найдет другую, вон их сколько

кругом.

Это заставило князя удивиться, но он торопился, нечего ему было делать

в маленьком Серпухове.

 

 

И карета с невестой или женой его была уже во дворе. Все складывалось

без скандалов, да и как могло быть по-другому?

№№№№№№№

 

Только когда они все покинули город, и князь вернулся во дворец, он

перевел дыхание.

- Пусть убирается ко всем чертям, - произнес он раздраженно, почти

яростно.

Елена выпорхнула ему навстречу, и, повиснув на шее, закружилась с ним

вместе.

- Наталье там понравится, она только о том и мечтала, даже на свадьбу к

нам не пришла, - говорила она о младшей сестре, с которой они были

удивительно похожи.

Она и прежде об этом с сестрой говорила, когда та разрыдалась и стала

рассказывать, отчего она по наивности и глупости своей отказывается. Тогда

Елена и решилась на подмену, князь, который никогда не видел их близко

никогда прежде, вряд ли различил бы, вот она и спасла ее.

- Но как она там,- с тревогой спрашивал ее князь Владимир.

- Она там не пропадет, и не забудь, она Елена, а я с этой ночи Наталья.

- Наталья, - задумчиво повторил князь Владимир. - Странно, но мне

кажется, что все-таки в имени очень много, мне жаль, что имя изменилось.

- Это самое малое, что мы могли, - рассмеялась она, - но ведь это я,

дорогой.

И они отправились в вечерних сумерках на берег озера. Это было другое

озеро, но оба они были свободны и счастливы.

Оставалась угроза разоблачения. Но и тут им повезло. Когда приехала

матушка, наконец, к ним в гости, она обо всем догадалась, она-то своих

дочерей знала, но замолкла в ужасе, боясь, что и на нее обрушится гнев

великого князя, но случился мор, и князь Симеон и Наталья в Москве

неожиданно умерли в один день, все произошло очень быстро. Он так и не

узнал, что увез с собой не Елену, и что вовсе не все в мире случается так, как

этого хочется великому князю, особенно если он решил разлучить людей,

которые друг без друга жить не могут. Власть великая вещь, но если у нее

стоит на пути настоящая любовь, то чаще всего она и побеждает любую

власть.

 

 

 

ДВА КНЯЗЯ

 

Княжий плащ - это страшная честь.

И уходит до срока Бренок.

И проносится грозная весть.

Он от мира далек, одинок.

 

Княжий полк до зари поредел,

И рычит в забытьи татарва,

Властелином быть в битве хотел,

И упал, и скорбела Москва.

 

Долго Дмитрий хоронит своих,

Отступил грозный князь, уцелел.

Как печален, задумчив и тих.

Проиграл, но он выжить сумел.

 

Пусть укрыла жестокая тьма.

Это смерти внезапной страшней,

И победного пира обман,

Он с дружиною молча своей

 

Продолжает. Как страшен итог,

Только тень в светлой гридне парит.

Новый князь - победивший Бренок,

Пьет за воинов храбрых своих.

 

 

 

Куликовская битва - первая попытка освобождения Русичей от рабства,

сколько тайн она хранит. О чем умолчали и друзья и враги князя Дмитрия

Ивановича, племянника князя Симеона, которого называли Гордым? Именно

он, должен был расплатиться за предательство, которой совершил его отец

Иван Калита, по отношению к Тверскому князю благороднейшему Михаилу

Тверскому. И он платил сполна - все его сыновья и наследники умерли до него,

пришлось взор обратить на сыновей младшего брата.

Знал ли Дмитрии, думал ли о тревогах дяди и волнениях деда своего,

князя Ивана. Почему он в момент, когда началась Куликовская битва оказался

в одежде простого ратника, и передал княжий плащ своему другу и соратнику

Михаиле Бренку?

Мы никогда не получим ответа на этот вопрос.

№№№№№№

 

Татары, рвались к русскому шатру. Они были потрясены наглостью

русичей, и хотели только одного сокрушить того, кто из них осмелимся

впервые за три столетия бросить им вызов. Меньше всего они могли ожидать

его от Московского князя, который с самого начала оставался на особенном

положении, им было непонятно вероломство русичей, потому и отдал хан

Мамай приказ о том, чтобы сокрушить русичей, и в первую очередь князя

Дмитрия. А он возвышался над всеми, стоял на высоком холме и алый плащ

вился на ветру.

Татары были наслышаны о колдунах и чародеях у русичей, и когда никак

не могли подобраться к княжескому стану, они уже успели поверить в то, что

несокрушим русский князь, может потому он и бросил им вызов с такой

яростью?

Зорко смотрел вдаль тот, кто стал князем русичей только на момент этой

битвы. Думал ли о собственной гибели, о своей уязвимости Михайло Бренок?

В какой-то момент, когда татары снова и снова вынуждены были отступать под

натиском русичей, и он уверовал в свою несокрушимость, но потом, когда

стали редеть их ряды, и с высоты своей он не мог не заметить, как они все

слабее обороняются, все дальше отходят в тень, уже и уверенности

поубавилось. Но хотелось увидеть ему князя Дмитрия. Только как можно

было разглядеть его в этой свалке тел людей и коней, где не отличишь живых

от мертвых.

Нет, не было в этой толпе князя, только воины одни.

И в тот момент он подумал о том, что если Дмитрий погибнет, то князем

останется именно он, навсегда. Хотя где-то рядом был Владимир Андреевич,

Серпуховской князь, всегда ближе иных стоявший к князю Дмитрию, и уж

 

 

если кому-то передадут великокняжеский стол, то именно ему. Хотя как

можно было делить шкуру неубитого медведя. Битва была в разгаре, и

взглянув на сражавшихся еще пристальнее, он вдруг понял, что никому из тех,

кто сражается, не придется уцелеть - погибнут все.

В это он мог поверить, но не в то, что следа не останется и от него самого.

Даже в такой момент, когда рушится и исчезает привычный мир, даже глядя в

глаза смерти, тот, кто волею судеб вознесся так высоко, не может поверить в

то, что через мгновение, еще до того, как солнце взойдет в очередной раз его,

молодого и сильного, уже не будет в этом мире.

Казалось, что князь Владимир с его засадным полком так и останется где-

то на той стороне, и никогда не придет на подмогу к своим.

Гул стих в тот миг, когда он невольно взглянул выше их голов в небеса. И

князь Михаил - так он сам себя теперь по праву величал - увидел там белых

всадников на белых конях, еще старый дед его, давно ушедший в мир предков,

рассказывал о том, что в самые лихие годины, они невинно убиенные

Ярополком Борис и Глеб, спускаются с небес, чтобы помочь живым. Но как

они могут помочь, если даже себя самих не смогли они в свое время защитить,

и сложили свои головы в неравной схватке? Но прогнал он свои горестные

мысли, потому что не стоило сомневаться в том, что им они смогут помочь.

Странное замешательство произошло и в татарских рядах, только не от

видения этого, а оттого, что вышел из леса засадный полк, изнывавший от

ожидания, и с особенной яростью бросился он в сражение.

Тогда и дрогнули татары - они вдруг поняли, что не хотят и не могут

больше сражаться. Чтобы не происходило, но их это больше не касается. И не

касалось. Напрасно хан Мамай, забыв о страшной опасности, метался между

ними, никто не видел и не слышал его больше, они рванули прочь от воинов,

по свирепости с которыми никто не мог сравниться.

И алый плащ князя Владимира появлялся то там, то тут. Но в тот момент,

когда Михаил уже уверен был в том, что опасность миновала, какой-то меч

отставшего от своих татарина и обрушился на него. Разве не знал он, как

может мстить раненный почти смертельно зверь? Он это знал прекрасно, и

рухнул, все еще веря в то, что только ранен, но не убит. На красном полотне

плаща не было видно крови. Татары, и кто-то из русичей, не видевший

Дмитрия в лицо, кричал о том, что их князь сражен.

Другие, чудом уцелевшие говорили позднее о том, что будто в тот

момент, когда раздалась весть о гибели их князя, он поднялся с земли - только

плащ отбросив, и продолжал сражаться, его видели то в одном месте, то в

другом - не все из них ведали о том, что совсем другой в княжеском одеянии

был в тот момент.

 

 

Кто-то видел князя Владимира, и тоже уверен был, хотел верить в то, что

это и был князь Дмитрий, именно он проявлял чудеса храбрости, потому что

никому не хотелось думать, что великий князь не так отважен, как тот, кто

вместо него поблизости оказался.

Легенды рождаются еще во время сражения, когда для всех оно так много

значит.

Дмитрий видел и сраженного Михаила, и Владимира, проявлявшего

чудеса храбрости. Что мог он думать в те минуты, когда думать не было

времени и сил, может быть потом, когда все это завершится, вспоминая

картины, которые мелькали в его сознании, он и сможет о чем-то таком

подумать, но не в этот момент.

Когда рухнул тот незаметный воин, личину которого и принял великий

князь, никто не заметил, что случилось в тот момент, когда уже отступили

татары поганые, просто ли силы его оставили, или недавняя рана дала о себе

знать, кто в этом сражении не был ранен? Не бывало таких. Только лежал он

на мертвых телах, долго, целую вечность, и был уверен, что не отыщут его,

потом и не хотел, чтобы они его нашли, потому что победителей не судят, но

многим ему придется объяснить, что же там происходило.

Князь видел бескрайнее небо, белых всадников, которые пронеслись над

ним, ему показалось, что один из них - его дядюшка - князь Симеон. Возможно

поэтому, в тот момент он и не испустил дух. Если суждено им там встретиться,

то не теперь, позднее, когда пройдет его ярость, а он, Дмитрий, найдет какие-

то слова для того, чтобы что- то сказать ему в ответ. Пока ничего подобного он

не знал и не ведал, и тяжело и горестно ему было оставаться, на границе

между живыми и мертвыми, все это отвратительно казалось.

Потом нахлынуло забытье, он забылся, больше не приходил в чувства, а

когда наконец открыл глаза, перед ним стояли эти люди. Измученные его

воины о чем-то говорили и спрашивали, но он был не в силах им что-то

ответить, не в состоянии, и они молча на него взирали.

- Князь жив, мы нашли его, -разнеслось словно это в полумраке, он здесь.

Радоваться или огорчаться? Пока он не посмотрит в глаза Симеону, ответ

придется держать позднее. Князь Владимир, словно черная молния, мелькал

то там, то тут. У него хватало сил отдавать приказания, распоряжаться о

похоронах.

- Почто мне вывала эта участь? - спрашивал себя князь Дмитрий и не мог

найти ответа.

Тризна, они уже говорили о тризне, о том, что Мамай сбежал, его видели

живым. Но странная тревога никак не проходила.

И тогда он вспомнил, кто с утра этого дня и был великим князем.

 

 

- Михаил, что стало с Бренком, - спрашивал он у тех, кто был рядом.

И снова вспомнил о своем видении, там, в небесах было два всадника,

если один из них князь Симеон, то кто же второй?

- И тогда остановились перед ним изнуренные воины. И они отпустили

тот самый княжеский плащ, на котором и лежал он, так удивительно похожий

на самого князя. В полумраке казалось, что это одно и то же лицо.

И тогда увидел князь Дмитрий себя мертвым, казалось, что еще раз

взглянул он в глаза своей смерти, и велел похоронить его с княжескими

почестями.

- Он был князем, и погиб, как князь, а нам еще жить, и все изменить в

мире, если что-то изменить можно.

Никто из шедших рядом с Дмитрием не помнил, не мог знать, того дня,

когда два мальчика встретили на лесной поляне сгорбленную старуху,

настоящую ведьму, которую никогда прежде не видели они. Приблизилась

она к ним и пристально на обоих посмотрела.

- Ты князем станешь, горемычный, - обратилась она к Дмитрию, но лучше

бы этого не было, хотя куда от этого деться, а ты, - она повернулась к его

верному другу Михаилу,- и ты при нем останешься, и только на один миг, на

день один вознесешься, и замертво в тот же день и падешь.

Странным бредом показались им обоим тогда слова старухи. Они не

могли поверить в то, что такое может быть. Но все сбылось тогда.

- Все сбылось, - повторил князь Дмитрий, в последний раз взглянув на

мертвое тело соратника своего, с которым расстаться ему пришлось в первый

раз в жизни.

А потом была тризна, на которой о победе не говорили вовсе, но казалось

живым тот момент, что и мертвые рядом с ними были, и навсегда здесь

оставались они.

Еще девять дней, как говорит летописец, они хоронили убитых и среди

них были ратники, воеводы, князья.

Позади самое жестокое из всех сражений. Впереди неизвестность,

тревоги, уверенность в том, что грядет возмездие, татары вернутся, они всегда

возвращаются. Это только первый рывок к звездам, первый шаг, и его сделали

вместе с русской ратью великий князь Дмитрий Иванович, князь Владимир

Андреевич, которого уже называли Храбрым, и воевода Михаил Бренок,

который стал князем в тот роковой и славный день 9 сентября 1380 года на

поле Куликовом.

 

 

 

 

Любовь великодушнее, чем смерть. Мой викинг

САГА О ВИКИНГЕ И ЗАБАВЕ

 

Эпилог романа "Королева пленница" о дочери князя Гостомысла Умине, матери

Рюрика, жене конунга Норвегии

 

В тумане дремлют страсти и страданья,

Тоска живет на кончике пера,

А где-то в небе саги и преданья.

И старый викинг дремлет у костра.

Он видит поле отшумевшей битвы,

Конунга бесноватые глаза,

И повторяет саги, как молитвы,

Валькирия зовет его назад.

 

А на соломе умереть так жутко,

И молча пропасть жизни перейти,

Огонь померк, и прошлое, как шутка,

Но кто же с ним пытается шутить?

Неужто Локи разглядел внезапно?

Иль Тору снова воины нужны?

Костер погас, с немыслимым азартом

Бросается он к пропасти войны.

 

А там король Гаральд и снова битва,

В реальности иль все-таки во сне?

Дружина бриттов будет нынче бита.

 

 

Но что ж опять валькирия ко мне?

Она спешит, она зовет куда-то,

- Не ты ль хотел не на соломе смерть?

-Конечно я, не велика утрата,

Но сагу мне о битве не допеть.

 

-Споешь в Вальхалле про былые битвы,

Да собирайся, сколько можно ждать.

Я ухожу и вижу бриты биты,

Мы победим, меня ведет Гаральд.

О, мой конунг, не мой, немой я вижу,

И все-таки в сиянии небес,

Земля все дальше, а Вальхалла ближе,

Прощай, страна снегов, я выжил здесь.

 

Я жил и дрался, большего не надо,

Мой мир угрюм и холодна жена.

А что мне снится? Там, за снегопадом,

Там в Киеве славянка есть одна.

О, эта страсть и ненависть, и вера,

Все в дивном синем взгляде сплетено,

Меня оставит ль дивная химера,

Она пьянит сильнее, чем вино.

 

Что попрошу у Одина? Забаву,

Пусть змей его несет ее ко мне.

Ни власть не надо, ни земную славу,

Я без Забавы лишь горю в огне.

И усмехнулся бог ее, грозящий

Все в мире уничтожить и спалить.

А мне бы страсти только настоящей,

И без Забавы не хочу я жить.

 

Что Один обещал ему не знаю,

Но он смирил молниеносный пыл.

И вот она пришла ко мне босая,

О, как я счастлив в эту пору был.

Лебедушка и Ладушка, Забава,

Меня легко уводит от пиров.

Да что мне власть, и почести и слава,

Когда в объятьях умереть готов.

 

 

 

Да не умру, все это где-то было,

И смерть опять смогу ли повторить?

И вдруг она о доме загрустила,

Рыдает, ничего не говорит.

Смеется Локи, яростный проказник,

Тор хмурится, ему ли не понять.

И только миг - той страсти дивной праздник

Порадовал в Вальхалле и меня.

 

-Веди ее туда, куда хотела…

-Ты разлюбил? – Люблю еще сильней.

-Так в чем тогда, о, глупый викинг, дело,

Забудь про все, навек останься с ней.

- Я не могу, когда любовь страдает,

Пусть снова смех там радостно звенит.

И он Забаву яростно хватает,

И что-то Тору тихо говорит.

 

А что со мной? Я слышу смех и знаю.

Что там она спокойно и светла,

И только в ночь, когда костры сияют,

Смотрю, как встрепенулась, отошла,

И смотрит в небо, что-то вспоминая,

Меня ли или Тора, как мне знать.

Любовь насильно сроду не бывает,

И пусть я буду верить и страдать.

 

И только бы Забава там смеялась,

И ведала, что в тишине ночной,

Есть странный викинг, сумасшедший малость,

Но ласковый, и верный ей одной.

Живи и смейся, Ладушка Забава,

Я буду в небесах тебя беречь,

И пусть смеется Локи мой лукавый,

Любовь великодушнее, чем смерть.

 

Я нынче стал сильнее и спокойней,

Я позабыл о призрачной жене.

И может я славянки недостойный,

Но в сердце нож –она живет во мне,

И на рассвете землю озаряя,

И на закате вижу этот лик,

 

 

Бежит она нагая, и босая

В прохладу вод от пленников своих.

 

И радуюсь, ее опять заметя,

И зная, что соперников там нет,

Высокая любовь сильнее смерти,

Любовь великодушнее, чем смерть…