ДМИТРИЙ ГАВРИЛЕНКО

ЗАКОЛДОВАННОЕ С Л О В О

СВЯТАЯ ЧИСТОТА

25 апреля 2010 года в Концертном зале им. П.И.Чайковского Дмитрий Швед представил публике новую сольную программу "Романсы и вальсы весны...". В концерте приняла участие Валентина Пономарева и Губернаторский оркестр Московской области. В первой части своего выступления Дмитрий Швед пел в сопровождении струнного квартета и играл на акустической гитаре. Исполненные им романсы сразу же очаровали слушателей чистотой звучания и завораживающей глубиной душевных оттенков. Поистине русская песня - неисчерпаемая криница прохладной свежести и самой теплой нежности. Не зря Дмитрий Швед окончил когда-то ГИТИС: его манера исполнения не только безукоризненна по существу, но и артистична в высшей степени. Приятно видеть, что у такого старинного жанра, как русский романс, есть современный рыцарь, отдающий ему душу. 
Впрочем, сам Дмитрий Швед смотрит на свое истовое служение иначе: "Романс называют старинным, но про него нельзя сказать "устаревший". Мое глубокое убеждение , что русский романс - не музейный жанр...". Не присоединиться ли и нам к этим выстраданным словам? В самом деле, среди нелепого и грязного на эстраде бьет чистый родник. Не полезнее ли для желудка (я уж не говорю про душу) напиться кристальной воды? Дмитрий Швед представил слушателям светлую музыку и слова, полные светлого смысла. Его светлый костюм не только усиливал этот свет, но и помогал понять, что у чистоты один исток - чистота. Романсы, исполненные Дмитрием Шведом, принадлежат прошлому нашей страны, но прошлому не прошедшему, а длящемуся, тому прошлому, которое в наших сердцах. Не поселилось ли оно там навсегда вместе с классическим наследием наших предков? Во всяком случае, каждый романс, прозвучавший в этот вечер на эстраде, порождал самый теплый отклик со стороны слушателей, самую горячую благодарность с их стороны. Чувствовалось, что слушатели понимают, какой тяжести работу делает Дмитрий Швед, поднимая на эстраду русский романс в его первозданной прелести. Сколько лет романсу "Гори, гори, моя звезда"? Никто из присутствующих в Концертном зале им. П.И.Чайковского не мог сравниться по возрасту с ним. А в исполнении Дмитрия Шведа романс прозвучал свежо и молодо, несмотря на минорный настрой. Что уж тут говорить про "Очи черные", которым талантливый певец прибавил энергии и задора!
Не только минувшие века в репертуаре Дмитрия Шведа. Вот-вот исполнится 65 лет со дня Победы в Великой Отечественной войне. И что пел по этому поводу Швед? Он исполнил одну из самых задушевных песен о войне, наиболее интимную, сокровенную, - знаменитую "Темную ночь". Трудно разве ощутить ее родство с романсами девятнадцатого века? Последователен Дмитрий Швед, и в этой его последовательности я чую будущее давнишнего жанра.
Вторую половину концерта певец посвятил русскому офицеру. Одет он был в гусарский мундир. Уверенно, бодро звучит Губернаторский оркестр Московской области. Романс "Офицеры русские" в исполнении Дмитрия Шведа раскрыл такую же бодрость духа и силу. Казалось, у певца проснулось второе дыхание. И несомненное ощущение родства тех, что носили гусарские мундиры, с офицерами в советских кителях. За плечами и тех, и других были величайшие жертвы и славные победы. Артистизм, исполнительское мастерство Дмитрия Шведа и Валентины Пономаревой, душевная реакция на их выступления слушателей воскресили во мне надежду на второе рождение русского романса, глубокого, чистого, святого в своей чистоте.
Среди публики было немного молодежи, но ведь романс - жанр элитарный по нынешним временам. Требуется определенная работа души, и хорошо уже то, что у части юного поколения эта работа ведется. Молодежь начинает осознавать, какие мощь и глубина скрываются за тонкими стенами русского романса.

РАЧИТЕЛЬ ПЕСЕННОГО СЛОВА

Их встреча не была запланирована заранее, великий поэт только что вернулся в Москву после ссылки. Коронованный две недели назад новый царь Николай I публично назвал Пушкина после аудиенции умнейшим человеком России. А Петру Киреевскому исполнилось в ту пору лишь восемнадцать лет. И все-таки родник отечественной фольклористики начал пробивать себе дорогу со дня встречи поэта и его восторженного поклонника.
Среди озорной, нередко бесшабашной дворянской молодежи Петр выглядел белой вороной. Он был молчалив, сторонился шумных компаний, от родителей унаследовал философский склад ума. Общению с другими людьми мешала застенчивость, вставая неодолимой преградой в приобретении новых знакомых, однако случай был особенный: Петр впервые увидел Пушкина, стихи и поэмы которого он внимательно и с такой любовью читал. Природная застенчивость не смогла воспрепятствовать их знакомству. Ведь Киреевский боготворил великого поэта и уже давно приготовился к тому, чтобы выразить переполнявшие его чувства при встрече. А Пушкин, в свою очередь, не мог не выделить из своих поклонников Петра Киреевского, мать которого Авдотья Петровна находилась в близком родстве с В. А. Жуковским, старшим другом и покровителем поэта. Состоявшийся разговор был краток, но он во многом определил дальнейшую судьбу Петра. Поэт рассказал, что ему удалось записать в Михайловском русские народные песни, исполненные красоты и глубины чувства. Поделился планами издания их отдельной книгой. Слова Пушкина произвели большое впечатление на молодого человека. Он и сам уже осознавал отшлифованное веками совершенство народной поэзии, ее первозданность и цельность. Но кто он такой? Один из многих дворянских детей, не нашедших пока своей дороги в жизни. Иное дело - Пушкин. Это имя у всех на устах, и только его авторитет может привлечь внимание публики к старинным песням. Петр Киреевский решил в меру своих сил помогать великому поэту. Требовалось своего рода подвижничество, так как поле, на которое ступил юноша, было давно засеяно и щедро плодоносило, однако обязывало иметь немалые знания для сбор урожая. Планы великого поэта вдохновляли Петра, помогая сохранять надежду на благополучное завершение начатого. Посетив одну деревню, дотошно расспросив ее старожилов о народных песнях, записав их тексты, он отправлялся в другую, расположенную зачастую на значительном расстоянии. Но это не смущало энтузиаста, ощутившего свое подлинное призвание. Его записи увеличивались с каждым днем.
За месяц набиралось столько великолепных песен, что юноша готов был пуститься в пляс при мысли о том, что скоро они попадут в руки Пушкина, умевшего ценить подлинную поэзию лучше других. И там и сям встречал Петр в его произведениях вкрапления из устного народного творчества. Это и задушевные песни, и мудрые в своей краткости пословицы и поговорки. Киреевский живо представлял себе, как обрадуется поэт его записям, как непременно укрепится в мысли о необходимости донести до читателя всю роскошную прелесть старинных строк - настоящий подарок от народа-языкотворца.
Получилось же все совсем не так, как воображал молодой человек. Он не знал многих обстоятельств нелегкой жизни поэта, когда Александру Сергеевичу зачастую было не до песен. Приходилось заботиться о куске хлеба да о том, чтобы расквитаться с долгами. А фольклористика требовала много специальных знаний и кропотливого труда. Пушкин, познакомившись с записями Киреевского, увидел в нем и знатока, и работягу-энтузиаста. Вместо того чтобы забрать у молодого человека записанные им народные песни, поэт без колебаний передал ему свое собрание, значительно пополненное во время поездок в Болдино и под Оренбург. Тем самым поэт как бы благословил Киреевского на дальнейшую скрупулезную работу. Он хорошо понимал, что русская фольклористика стоит лишь в самом начале долгого пути. Пушкин выразился по этому поводу лаконично и ясно: "Дело находится в надежных руках Киреевского".
И не ошибся, оказавшись настоящим провидцем. В Киреевской слободке под Орлом Петр тщательно обдумал состав будущих "песенных" книг. Здесь он многократно перечитывал пушкинское собрание. В нем попадались прекрасные образцы устного творчества нашего народа:
Беседа моя, беседушка, 
беседа смирна! 
Во той во беседушке 
девицы сидят, 
Девицы сидят, 
речи говорят: 
"Лучина-лучинушка, 
не ясно горишь, 
не ясно горишь, 
не вспыхиваешь". 
"Али ты, лучинушка, 
в печи не была ?" 
"Я была в печи 
вчерашней ночи. 
Лихая свекровушка 
воду пролила, 
воду пролила, 
меня залила".
Пушкин обещал Киреевскому написать предисловие к сборнику народной поэзии, однако намерение осуществить не удалось. В рукописях Пушкина сохранились небольшие замечания о свадебных песнях, в которых он усмотрел "семейственные причины элегического их тона". Но гораздо более важным свидетельством увлечения поэта фольклором является портрет Петра Киреевского, нарисованный им в рукописи поэмы "Полтава". Куда-то вдаль смотрит чуть курносый молодой человек, светлоглазый, темно-русый. Определенно ощущаются в его облике целеустремленность, готовность пройти до конца избранной стезей. Пушкин будто бы предчувствовал, что Киреевскому придется преодолеть немало трудностей.

В 1848 году Петр Киреевский начал публиковать сокровища старинной поэзии. Непростое это дело растянулось на многие годы. Тысячи песен пришли к читателю, открыв ему со всей полнотой мир народных чаяний, упорного труда, религиозных обрядов и веселых празднеств. П. В. Киреевский был признан основателем русской фольклористики, но нельзя забывать, что первый камень в фундамент новой науки заложил наш великий Пушкин, вдохновенный рачитель песенного слова.

ТАЙНА КАРАНДАШНЫХ СТРОК

25 марта 1836 года невысокий смуглый человек вышел из четырехэтажного дома Баташова на Французской набережной и направился вниз по течению Невы. Пронизывающий ветер лохматил густые бакенбарды. Прохожий спешил. Остались позади роскошные особняки, Зимний дворец... Конечная цель прогулки - Васильевский остров. Там располагалась Академия художеств. Однако коренастый крепыш не был художником.
Прохожий - Александр Пушкин, известный поэт, камер-юнкер двора Его императорского Величества. Настроение у поэта было скверное, под стать промозглой погоде. Недруги, то наступая, то лицемерно пятясь назад, ехидствовали. Немало сплетен вылили они на курчавую голову поэта.
Желая забыть хотя бы на время о всевидящих глазах недоброжелателей, камер-юнкер пришел в мастерскую скульптора Б.И.Орловского, выходца из семьи крепостных крестьян. Орловскому выпало на долю хоть в какой-то мере утешить поэта, отвлечь его от горьких дум. И стать адресатом одного из последних пушкинских посланий.
Поэта и академика объединял жгучий интерес к античности. Мудрость и величественную простоту находили они в произведениях старины. Орловский стремился следовать творческому методу античных скульпторов. За работу из алебастра «Фавн и вакханка» Борис Иванович был удостоен академического звания. Пушкин задержался возле этой статуи: спутница бога вина Вакха изображена молодой, слегка захмелевшей в объятиях лесного божества Фавна.
Гость не прошел также мимо статуи полководцев М.И.Кутузова и Барклая-де-Толли. Часто размышлял он об их роли в Отечественной войне 1812 года. В работах скульптора Пушкин ощутил соответствие собственным взглядам. Это взволновало поэта, он сейчас же схватился за карандаш. Всего через несколько минут на свет появилось стихотворение «Художнику» - десять строк, посвященных Орловскому. Не многие удостоились такой чести!
Борис Иванович не спеша прочитал рожденное на его глазах произведение, поблагодарил поэта. Вокруг них скопище скульптур и гипсовых моделей всех созданий академика. Они - молчаливые участники встречи, длившейся недолго. Поэт вскоре простился и ушел. Рукопись, рожденная в мастерской Академии художеств, сохранилась до нашего времени. Текстологи, дотошно изучившие основные рукописи Пушкина, почти не обратили внимания на экспромт, сочиненный как бы мимоходом за несколько месяцев до гибели. А зря. Вот что прочитал Б.И.Орловский 25 марта 1836 года:
ХУДОЖНИКУ
Грустен и весел вхожу, ваятель, в твою мастерскую:
Гипсу ты мысли даешь, мрамор послушен тебе.
Сколько богов, и богинь, и героев!.. Вот Зевс Громовержец,
Вот исподлобья глядит, дуя в цевницу, сатир.
Здесь зачинатель Барклай, а здесь совершитель Кутузов.
Тут Аполлон - идеал, там Ниобея - печаль...
Весело мне. Но меж тем в толпе молчаливых кумиров -
Грустен гуляю: со мной доброго Дельвига нет;
В темной могиле почил художников друг и советник.
Как бы он обнял тебя! Как бы гордился тобой!

Исправления, которые автор пытался внести в текст, но затем отбросил, говорят сами за себя. «Грустен и весел» он заменил было на «с душою скучной», то есть вообще намеревался отказаться от веселости. Назвал Аполлона идеалом и тут же засомневался, зачеркнул это слово, чтобы в конечном итоге восстановить опять. Все-таки Аполлон - бог солнечного света, покровитель поэзии. Ниобея, дочь царя Тантала, тоже не случайно появилась в экспромте. Согласно мифу, она родила шестерых дочерей и шестерых сыновей. Гордая своими детьми, отказалась принести жертву Латоне, матери Аполлона. Разгневанная Латона попросила Аполлона и его сестру Артемиду наказать царицу, и боги своими стрелами перебили всех детей Ниобеи. Ее же превратили в камень, источающий кристальной чистоты воду: Ниобея и после смерти оплакивала своих детей.
Пушкина чрезвычайно волновала эта история. Проникновенно говорит об этом строка, где впервые у Пушкина упомянуты вместе Ниобея и хладнокровный убийца ее детей. Обильную пищу для размышлений дают эти несколько слов. Решение идти ва-банк уже принято Пушкиным. В мастерской Академии художеств он сказал о своих намерениях поэтическими средствами. Он мог погибнуть. Он беспокоился за семью. Откуда взяться радости? Лишь беспокойство выплеснулось из души поэта. Последние стихотворения населены преимущественно образами из античной мифологии. Жена поэта Наталья Николаевна писала в ту пору брату: «Я тебе откровенно признаюсь, что мы в таком бедственном положении, что бывают дни, когда я не знаю, как вести дом, голова у меня идет кругом. Мне очень не хочется беспокоить мужа своими мелкими хозяйственными хлопотами, и без того я вижу, как он печален, не может спать по ночам и, следственно, в таком настроении не в состоянии работать, чтобы обеспечить нам средства к существованию: для того, чтобы он мог сочинять, голова его должна быть свободна».
В письме - даже лексическое совпадение со стихотворением, посвященным Орловскому. А рукопись экспромта в свою очередь подтверждает документальные факты всем своим строем, каждой запятой, каждым исправленным словом...

«МНОГО ПОЛЕЗНЫХ ИСТИН»

О ПЕДАГОГИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДАХ А.С.ПУШКИНА

Часть молодежи, люди образованные, пылкие, выступила с оружием в руках против существующего строя. Выступление было подавлено властями, но обстоятельства могли сложиться менее благоприятно для них. Скорее всего, осознание именно такой возможности в развитии событий заставило власть предержащих уделить некоторое внимание образованию. В числе немногих, которым царь Николай Первый повелел высказать свое мнение о воспитании подрастающего поколения, находился двадцатисемилетний поэт Александр Пушкин. Страх был уже пережит, государь хотел, чтоб он не повторился, а корни свободомыслия – это было для него совершенно очевидно – отыскали подходящую почву на ниве просвещения. 
Благодаря императорскому распоряжению, слякотной осенью 1826 года в селе Михайловском на свет Божий появилась официальная записка «О народном воспитании». Единственное произведение поэта, полностью посвященное образованию, где Пушкин предстает перед читателем не литератором, а администратором. Несвойственный поэту жанр выявил его пристрастия в вопросах, не очень «близких и знакомых». Пушкин понимал, что необходимо соблюдать осторожность. Тем не менее в своей записке он ни в чем не покривил душой, освещая заданную тему так, как понимал ее с высоты небольшого жизненного опыта. 
Итак, своего рода ролевая игра, в которой игрок – знаменитый поэт, ловелас и дуэлянт. Если бы он находился в ту пору в царской администрации, то, прежде всего, подавил бы «воспитание частное» - домашнее воспитание дворянских отпрысков и воспитание в частных пансионах. Аргументы весомые: «…ребенок окружен одними холопами, видит одни гнусные примеры, своевольничает или рабствует, не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести». 
Еще одна радикальная мера - уничтожение экзаменов. В обоснование ее поэт приводит следующие причины: «…указ об экзаменах, мера слишком демократическая и ошибочная, ибо она нанесла последний удар дворянскому просвещению и гражданской администрации, вытеснив все новое поколение в военную службу. А так как в России все продажно, то и экзамен сделался новой отраслию промышленности для профессоров. Он походит на плохую таможенную заставу, в которую старые инвалиды пропускают за деньги тех, которые не умели проехать стороною».
Пушкин видит немалую опасность для общества в чинах, введенных еще Петром Великим. Он не предлагает уничтожить их, понимая несбыточность этого желания. Молодой дворянин, имея куцый жизненный опыт и такие же познания в науках, по-прежнему будет стремиться к своему тридцатилетию стать «полковником или коллежским советником». За рубежом, замечает поэт, «молодой человек кончает круг учения около 25 лет». Ясно, что на общественную стезю он вступает более подготовленным, умудренным разнообразными жизненными впечатлениями. Вывод автора: надо удержать юношество в общественном заведении, «дать ему время перекипеть, обогатиться познаниями, созреть в тишине училищ, а не в шумной праздности казарм».
Сказал свое слово Пушкин и о военном образовании. Сам он не служил, но значительная часть его приятелей – офицеры русской армии. Поэт неплохо знал их быт, частые шумные попойки. Выступая против доносов, Пушкин предлагает создать в кадетских корпусах полицию из лучших воспитанников. Ее задача – оберегать нравственность. За найденную у кадета «похабную рукопись» - тягчайшее наказание, за направленную против властей – «исключение из училища, но без дальнейшего гонения по службе…».
В роли администратора поэт строг, но справедлив. Можно предположить, что некоторые администраторы, обладаюшие тогда реальной властью, многие мероприятия, предложенные 
Пушкиным, одобрили бы, но, конечно же, далеко не все. Они лучше знали императора и ни за что не написали бы таких строк: «Уничтожение телесных наказаний необходимо. Надлежит заранее внушить воспитанникам правила чести и человеколюбия; не должно забывать, что они будут иметь розги и палки над солдатом; слишком жестокое воспитание делает из них палачей, а не начальников». Поэт реально смотрел на вещи и явно опережал свое время. Из программы обучения семинаристов поэт предложил убрать латинский и греческий языки, заменить их более необходимыми предметами.
Пушкин не был бы Пушкиным, если бы, говоря о преподавании истории, не коснулся вопроса тирании. Смел наш поэт! Имел свое суждение и считал нужным его открыто высказать, невзирая на лица. Собственной рукой в шести листах черновой рукописи сократив текст, вычеркнув значительные его куски, поэт оставил самые крамольные строки, за которые ему, судя по всему, и «вымыли голову» (слова поэта из письма 1827 года А.Вульфу по поводу записки Николаю Первому). Пушкин предложил власть имущим «…не хитрить, не искажать республиканских рассуждений, не позорить убийства Кесаря, превознесенного 2000 лет, но представить Брута защитником и мстителем коренных постановлений отечества, а Кесаря честолюбивым возмутителем. Вообще не должно, чтоб республиканские идеи изумили воспитанников при вступлении в свет и имели для них прелесть новизны».
Это была заветная мысль поэта, она соответствовала букве и духу его записки, и он просто не мог ее не высказать. Не вычеркнул при повторном чтении рукописи, хотя и чувствовал ее глубинное несоответствие с постановлениями правительства. В своих корыстных интересах представители администрации всячески подчеркивали законность и незыблемость власти Кесаря. Им не было дела до исторической истины. Лучше, если даже римская истории служит обоснованием их собственной власти. Все это месяц спустя в завуалированной форме выразил в своем письме поэту шеф жандармов Бенкендорф: «Государь император с удовольствием изволил читать рассуждения ваши о народном воспитании и поручил мне изъявить вам высочайшую свою признательность. Его величество при сем заметить изволил, что принятое вами правило, будто бы просвещение и гений служат исключительным основанием совершенству, есть правило опасное для общего спокойствия, завлекшее вас самих на край пропасти и повергшее оную толикое число молодых людей. Нравственность, прилежное служение, усердие предпочесть должно просвещению неопытному, безнравственному и бесполезному. На сих-то началах должно быть основано благонаправленное воспитание. Впрочем, рассуждения ваши заключают в себе много полезных истин».
Не зря Пушкин вычеркнул из черновика слова: «…с надеждою на милость монарха, не ограниченную никакими законами». Надежды даже на ограниченную милость к возмутителям общественного спокойствия, носителям вериг в Сибири и «замыслов, более или менее кровавых и безумных», быть не могло. 

ДВУХ СОЛОВЬЁВ ПОЕДИНОК

(Урок-инсценировка) 
Образовательная цель: углубление знаний учащихся о жизни и творчестве А.С.Пушкина и о тех, кто был рядом с ним, совершенствование навыков выразительного чтения стихотворений и их всестороннего анализа; воспитательная цель: дать учащимся понятие об истинной дружбе, расширить представления о гражданственности в поэзии.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО УЧИТЕЛЯ: Ребята! У вас уже есть знания о детстве нашего великого поэта Александра Сергеевича Пушкина, об учебе его в Царскосельском лицее и кратком периоде службы чиновником в столице. Сейчас, хотя вы находитесь отнюдь не в театре, познакомитесь с самыми настоящими актерами-любителями. Вы наверняка их узнаете, потому что актеры, занятые в инсценировке, - это ваши товарищи. Перед вашими глазами сейчас развернется один из важных моментов пребывания Пушкина на юге. Два одногодка, два молодых поэта: Александр Пушкин и Федор Туманский. Друзья и сослуживцы. Пушкин - невысокого роста, непоседливый и талантливый, Туманский - более спокойный, но тоже по-своему даровитый поэт. Светские их знакомые предложили устроить поэтическое состязание на манер тех, что были в Древней Греции. Тему сообщили заранее: "Птичка". Федор Туманский отлично знал, что его нынешний соперник удостоился похвалы самого Василия Андреевича Жуковского, подарившего ему свой портрет с надписью: "Победителю - ученику от побежденного учителя". И все-таки Туманский не стал уклоняться от участия в соревновании. В нашей инсценировке помимо авторов выступят представители групп поддержки, одетые так, как это было принято в ту пору в светском обществе, и председатель жюри во фраке выскажет окончательное решение. Итак, перенесемся мысленно в девятнадцатый век. 
ФЕДОР ТУМАНСКИЙ: Я дерзнул соперничать с нашим первым поэтом потому, что меня очень уж настойчиво просили об этом и прежде других сам Александр Сергеевич. Моих скромных сил хватило лишь на следующие строки: 
Птичка
Вчера я растворил темницу
Воздушной пленницы моей:
Я рощам возвратил певицу,
Я возвратил свободу ей.
Она исчезла, утопая
В сиянье голубого дня,
И так запела, улетая, 
Как бы молилась за меня. 

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ Ф.ТУМАНСКОГО: Стихотворение наполнено искренним чувством. Оно выражает благодарность крылатой певунье за ту радость, которую дает нам ее вдохновенное мастерство на фоне милой природы. Пение, похожее на молитву... Это очень хорошо сказано.
АЛЕКСАНДР ПУШКИН. Я решил принять участие в состязании, чтобы доставить удовольствие его устроителям. Внимание почтенной публики к поэтам и поэзии всякой похвалы достойно. Пусть то, что волнует автора, точно так же глубоко взволнует и читателей, и и слушателей. Тогда всем станет ясно, что поэтическое слово не напрасно молвится.

Птичка
В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике 
весны.
Я стал доступен утешенью;
За что на Бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ А. ПУШКИНА: Стихотворение пронизано ощущением праздника. Это радостное ощущение связано с нашими вековыми традициями. В нем заключено восхищение чудом жизни и обновления. Поэт находит истинное счастье, освобождая из неволи певунью, замечательное творение Божие. Спрятан в заключительных строчках и легкий налет грусти, вызванный тем, что поэт в силах освободить из неволи лишь одно только творение Божие, в то время как несвободу испытывают многие.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЖЮРИ. Нам показалось, что стихотворения Пушкина и Туманского равно прекрасны. В них отразилась любовь авторов к природе и миру в целом. Чувства поэтов находят отклик и в наших сердцах. Вот что значит истинное чудо поэзии! Мы долго колебались, кому отдать пальму первенства. И в конце концов решили отметить стихотворение Туманского. Оно нам показалось более человечески-прекрасным. Поздравляю от всей души победителя!
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО УЧИТЕЛЯ: Если бы мне пришлось в то давнее время высказать свое мнение, я, не колеблясь, отдал бы пальму первенства Пушкину хотя бы за удивительную гармоничность его стихотворения. А ведь при этом в нем скрыт еще и глубокий подтекст. Поэт призывает обратить внимание на неосвобожденных рабов-крепостных крестьян, над судьбой которых поэт не властен. В поэтическом состязании приняли участие и другие литераторы, но по-настоящему в поэзии остались лишь два стихотворения - Пушкина и Туманского. Теперь я объявляю конкурс выразительного чтения стихотворения среди слушателей. Надо выбрать то стихотворение, которое больше понравилось - либо Пушкина, либо Туманского - и прочитать его как можно более выразительно. 
Слушатели, пожелавшие участвовать в конкурсе, читают по очереди выбранные стихотворения.
Вновь с подведением итогов выступает председатель жюри. 
На дом предлагается понравившееся стихотворение выучить наизусть.

НОВЫЙ ШКОЛЬНЫЙ ЖАНР

В овладении культурой устной и письменной речи в процессе обучения учащихся хороши все жанры, кроме скучного. Каждый из них по-своему способствует будущей активной производственной и научной деятельности человека, пробуждает интерес к сокровищам русской и мировой культуры. Но особое значение на уроках русского языка я придаю коллективному сочинению в стихах. Этот жанр помогает сплотить класс, добиться от него слаженной и целенаправленной работы. Коллектив учащихся становится в творческом процессе единым организмом, решающим общие задачи. Поистине получается: один за всех, и все - за одного. При этом зримо присутствует элемент индивидуального соперничества, так как при подведении итога урока я непременно отмечаю тех учеников, которые внесли наибольший вклад в общее дело. Немаловажно и то обстоятельство, что учащиеся на практике чувствуют, на сколько выразительной, эмоциональной должна быть их речь и на сколько зависит это от лексического разнообразия, богатства грамматического строя, пестроты интонационных оттенков. Класс погружается в живую творческую атмосферу. И, конечно же, это происходит не вдруг. Необходимы предварительная кропотливая работа по систематизации школьной терминологии в области стихосложения, глубокое осознание того, что стоит за каждым термином. Потом можно уверенно ставить творческую задачу: слушатели поймут.

В восьмом классе в первой учебной четверти я предложил написать на одном из уроков коллективное сочинение на тему "Осень". Предложил использовать для этой цели хорей, т.е. двусложную стопу с ударением на первом слоге, и парную рифму, напомнил учащимся, что слово "хорей" в буквальном переводе с греческого означает "плясовой". В силлаботонике этот размер нередко передает легкий, бездумный характер героя, хотя прямой связи между чередованием ударных и безударных слогов и содержанием стихотворения нет. Каждый ученик предлагает свой вариант строки, а мое дело - выбрать наиболее подходящий, отвечающий семантике произведения и в максимальной степени соответствующий его ритму. В итоге получилось:
Осень
Золотая осень к нам пришла сейчас, 
Листья облетают каждый хмурый час. 
Дождик каплет споро: тучи в небесах; 
Потемнели воды в реках и прудах. 
Травы неживые, сонные торчат, 
На цветок последний пчелы не летят. 
А в лесу холодный, мрачный неуют, 
Здесь грибы от сырости больше не растут.
Хвалю ребят за активную работу, обращаю их внимание на то, что в итоге получилась пейзажная миниатюра со всеми приметами этого жанра: лаконизмом, законченностью и гармонией. К недостаткам можно отнести слишком примелькавшийся эпитет "золотая", которым чаще всего определяют начало осени (в стихотворении речь идет о второй половине ее), и выпадение последней строки из ритмического рисунка. Попутно повторяется правило о правописании "не" с глаголами (не летят, не растут).

Надо сказать, что на следующем уроке развития речи, посвященном коллективному творчеству, восьмиклассники учли указанные недостатки. Урок состоялся в начале декабря, и тема стихотворения была обусловлена сезоном. Учащиеся продемонстрировали свое умение пользоваться амфибрахием, означающим трехсложную стопу с ударением на втором слоге. Напомнил ребятам, что амфибрахий в переводе с греческого означает "кругом краткий", иначе говоря: вокруг долгого среднего слога в стопе находятся краткие. Амфибрахий как стихотворный размер по-настоящему расцвел лишь в творчестве русских поэтов XX в., начиная с К. Бальмонта и А. Блока. Но и восьмиклассники дружными совместными усилиями смогли сочинить неплохую миниатюру:
Зима наступила, 
Бело все кругом. 
Поля опустели, 
Леса побелели 
Под светлым ковром. 
И речку сковало 
Прозрачным ледком, 
И тихая ива 
Заснула красиво, 
Укрывшись снежком.
Обращаю внимание ребят на то, что у них получилось стихотворение из двух строф, каждая из которых состоит из пяти строк - это пятистишие называется квинтетом, а в испанской лирической поэзии такую строфу называли квинтиллой. Можно повторить заодно деепричастный оборот и его синтаксическую роль в тексте. При подведении итога урока непременно учитываю творческий вклад каждого восьмиклассника.

Интересное стихотворение на ту же тему написали учащиеся VII класса. Я их попросил использовать хорей как один из наиболее популярных размеров в нашей поэзии и мужские рифмы чередо-
вать с женскими. Как обычно, один ученик записывал строки на доске - если они по общему мнению класса хороши и одобрены мной. Плохие строки совместными усилиями учащиеся доводили до нужной кондиции. Преимущество такого метода работы в том, что неудачный стих, написанный мелом, легко стереть с доски и заменить другим. В результате кропотливого труда семиклассников получилось следующее:
Зимушка-зима
С неба сыплется снежок,
Закадычный мой дружок,
Потому что он хрустящий,
Белый-белый и блестящий,
Самый лучший сын зимы,
Заметает все холмы.
Ветер выпущен из клетки,
Он пригонит к нам метель,
Обломает иве ветки
И накроет шубой ель.
Я качусь на санках с горки,
Не боюсь я ничего.
Я - внимательный и зоркий -
Возле дома своего.
Стихотворение хорошо передает прелесть зимнего пейзажа, тяжесть и одновременно воздушную легкость снега, когда мчишься на салазках и вовсе не чувствуешь его. Недостатком является слияние звуков "м" в строке "Он пригонит к нам метель". И все-таки класс заслуживает похвалы за точно сделанный характер лирического героя, за безукоризненное соблюдение стихотворного размера. Ученики переписывают "Зимушку-зиму" в тетрадь и дома заучивают наизусть. Стихи, сочиненные коллективно, они учат с удовольствием, рассказывают выразительно, с искренним энтузиазмом.

В итоге семиклассники могут быть довольны своим творчеством. Оно развивает ритмическое чутье, музыкальность, расширяет лексический запас, помогает выработать подлинный эстетический вкус, учит чувствовать поэтический текст.
В каждом классе коллективное сочинение способствует разнообразию уроков развития речи, мобилизации творческих способностей учащихся. Не зря школьники с таким интересом относятся к коллективному творчеству. Оно позволяет даже слабому ученику поверить в свои силы. Ведь неизбежно в стихотворении оказывается и частица его труда. Интеллектуальные способности каждого выше в коллективе, чем вне его. В стихотворении "Наш класс", написанном семиклассниками, есть далеко не случайные строки:
Ученик один за всех 
Борется отважно, 
Друга выручить не грех - 
Это очень важно.
Воспитание чуткости, доброты и взаимовыручки - еще одна положительная сторона совместного творчества учеников. Стремление помогать друг другу не может появиться у школьника как с куста: оно формируется исподволь повседневными усилиями педагогов и семьи. Коллективное творчество на уроках русского языка активизирует этот процесс, конкретно показывает, как взаимопомощь может пригодиться в нынешней нелегкой жизни. Оно максимально способствует также приобщению учащихся к русской поэзии, имеющей многовековую традицию, остающейся вопреки всему подлинной школой мысли и чувства.

ЗАКОЛДОВАННОЕ СЛОВО

Поздней осенью 1847 года И.С.Тургенев писал из Парижа В.Г.Белинскому: «Современник» идет хорошо. Одно: опечатки! Ни в одном трактирном тюфяке, ни в одной женской кровати нет столько блох и клопов, как опечаток в «Современнике». В моих «Отрывках» я их насчитал 22 важных, иногда обидно искажающих смысл. «Сторожился» вместо «сторонился», «ложась» вместо «ложились»... Фразы целиком пропущены и т.д. Сие есть неприятно. Нельзя ли хоть на будущий год взять корректора? Ась? Скажите это г.г. издателям».
Белинский не замедлил передать Н.А.Некрасову претензии автора по поводу опубликованных в десятом номере журнала рассказов «Бурмистр» и «Контора». Однако критик был в ту пору уже тяжело болен и не мог предпринять более энергичных мер для улучшения качества близкого ему издания. «Блохи и клопы» в «Современнике» продолжали плодиться. В начале 1849 года Некрасов опубликовал очередной рассказ из «Записок охотника» под интригующим названием - «Гамлет Щигровского уезда», в котором автор одним из первых в русской литературе сопоставил характер орловца с шекспировским образом. В гостях у Николая Васильевича Киреевского, в его родовом поместье Шаблыкино, Тургенев насмотрелся не только звериных чучел, оленьих, лосиных рогов, кабаньих копыт, но и переночевал в гостинице Киреевского, похожей на своеобразную охотничью кунсткамеру. Здесь он познакомился с человеком, ставшим впоследствии «Гамлетом» - героем рассказа. Уездный Гамлет умен, образован, но оказывается лишним среди буйной помещичьей жизни, заполненной охотой и кутежами, а также расширением доставшихся по наследству угодий. Лишним Гамлет чувствует себя и среди мелких уездных чиновников, занятых постоянно тем, чтобы «убыток навести на прибыток». Все, что характеризует Гамлета, стилистически беспримесно, и это позволяет автору возвеличить героя из глубинки, вывести его на европейский простор. Иначе обстоит дело с другими действующими лицами. Лупихин, к примеру, говорит о штатском генерале в отставке: «У него дочь из свекловичного сахару, и завод в золотухе...» Тут читателю несложно догадаться, о чем речь. Лупихин привык много болтать, иногда кажется: он жужжит, как пчела в родимом улье. Торопясь высказаться, перепутал слова. Дальше следует уже непосредственно авторский текст: «Сановник... с негодованием, доходившим до голода, посмотрел на бороду князя Козельского и подал разоренному штатскому генералу с заводом и дочерью указательный палец левой руки».
Во всем творчестве Тургенева нет более загадочной фразы, чем эта; главным образом из-за слова «голод», вошедшего в причастный оборот. Как и в случае с «Бурмистром» и «Конторой», при публикации «Гамлета Щигровского уезда» в журнале «Современник» были допущены опечатки. Впоследствии автор их поправил. Готовя рассказ для переиздания в 1880 году, Тургенев внес более ста исправлений. «Негодование, доходившее до голода» в «Гамлете Щигровского уезда» осталось неизмененным. Необычный синтаксический оборот, приобретши таким образом каноническую форму, стал камнем преткновения для исследователей. Текстолог С.А.Рейсер пытался разъяснить тайну следующим образом: «Ошибки такого рода возникают из какой-то описки автора, когда рука не успевает зафиксировать мысль полностью: скорее всего перед нами фрагмент фразы с какими-то пропущенными словами».
Если бы дело обстояло так, то загадка давно была бы раскрыта. И в академическом издании сочинений Тургенева мы не встретили бы таинственной строки. Но она по-прежнему кочует из книги в книгу. В любом издании «Записок охотника» без труда можно отыскать «негодование, доходившее до голода». Слово «голод» в строке будто заколдовано. И в этом есть великий смысл. Во-первых, оно совершенно четко написано автором в черновой рукописи рассказа, хорошо сохранившейся до нашего времени; во-вторых, Тургенев много раз перечитывал рассказ, готовя прижизненные издания, и оставил в нем таинственный оборот без изменения. Важный аргумент в пользу неприкосновенности текста - косноязычие Лупихина. Оно предшествует загадочной строке, естественным образом продолжает характеристику гостей орловского богача, в основном таких же богачей, все еще чувствующих себя голодными, то есть постоянно занятых приобретением новых имений. До Гамлета ли им с его самобичеванием?

ОДНАЖДЫ В СТЕПАНОВКЕ

Иррациональным ныне никого не удивишь. Но иррациональные события случались и в прошлом. Они дают благодатный материал для учителей литературы и истории. 
Последние дни весны были в Степановке, недавно приобретенном орловском имении А.А.Фета, жаркими и в прямом, и в переносном смысле. Плотники переделали крышу барского дома, кровельщики покрыли ее железом. Крестьяне, ездившие в извоз до Москвы, привезли оттуда не только мебель, но и паркет, заблаговременно заказанный Фетом на три комнаты. Это представляло некоторую роскошь, но расчетливый хозяин не жалел затрат на пол, который, по его словам, "прислуга не в состоянии на другой же день испачкать до невозможности". На исходе мая заканчивались и заботы, связанные с ремонтом, который был осуществлен основательно. Теперь, глядя на барский дом со стороны, нельзя было поверить, что еще не так давно защищала его от дождя ветхая соломенная крыша.
Посмотреть на перемены в захолустном имении приехали ближайшие друзья - писатели Л.Н.Толстой и И.С.Тургенев. Они знали, что Степановка - это прежде всего безлесное поле, похожее на блин, посредине - дом хозяина. Ни живописных видов, ни парка. Зато здесь, кроме хорошей погоды, были тишина, гостеприимство хозяина и его жены Марии Петровны. Природа благоприятствовала отдыху, благодушному настроению. День 26 мая, когда гости появились в доме, прошел мирно. Встретившиеся литераторы отлично знали как характеры друг друга, так и особенности творчества. Им было о чем поговорить. Отдохнув с дороги, они, как писал позже Фет, "пустились в самую оживленную беседу, на какую способны бывают только люди, еще не утомленные жизнью".
Толстой и Тургенев недавно вернулись в Россию после второго заграничного путешествия. Лев Николаевич кропотливо работал над повестью "Казаки", у Ивана Сергеевича уже опубликован в журнале "Русский вестник" роман "Накануне". Во время разговора Толстой дал роману положительную оценку, уточнив при этом, что образ главной героини не получился жизненно достоверным. Через два часа Мария Петровна пригласила мужчин на обед. Ее стараниями были приготовлены блюда, очень понравившиеся гостям. Но беседа не окончена, и они, поблагодарив хозяйку, отправились в сопровождении Фета на прогулку. Ничто не предвещало бурю. Фет, как обычно, был любезен, Толстой и Тургенев подчеркнуто внимательны друг к другу. Они направились по открытому полю в рощицу. Дом еще ранее осмотрели со всех сторон. Теперь всем хотелось прохладной тени и лесной тишины. Благоухала трава с еле заметными в ней цветами. Изредка пролетали пичужки, привыкшие никого здесь не бояться. Писатели, разлегшись на лужайке, продолжали разговор. Среди любимой ими неброской природы беседа шла легко, искренне, порой с доброй шуткой и смехом.
Фет как хозяин радовался этой идиллии. Он хорошо знал о прежних стычках между его гостями. Они вспыхивали порой совершенно неожиданно. Когда-то, вернувшись из Севастополя с батареи, Толстой остановился у Тургенева, кутил, с цыганами якшался, в карты играл ночь напролет, а затем отсыпался до двух часов пополудни. Иван Сергеевич объяснял это недостаточностью общей культуры, пытался ограничить легкомыслие приятеля. Не тут-то было: нашла коса на камень. Порывистая душа Толстого оказалась поистине ненасыщаемой в погоне за новыми жизненными впечатлениями и их глубоким, всесторонним осмыслением. Для Тургенева наиболее характерно состояние непоколебимого спокойствия и добродушия. Во многом благодаря этому спокойствию ссоры случались и исчезали без следа, как закатный солнечный лучик. Фет был прекрасно осведомлен о желании Тургенева посеять в более молодом коллеге восхищение красотами Парижа, его культурными ценностями, а в итоге получился пшик, потому что Толстого потрясла там не Сорбонна, а гильотина. Повторное пребывание за границей вроде бы сблизило знаменитых литераторов. Так мирно, так весело беседовали они сейчас на опушке рощицы, что не вдруг заметили, как поубавилось света: солнце находилось уже за деревьями. Близился вечер. Фет был доволен своими гостями: рассказы их об иноземной жизни яркие, запоминающиеся. Где еще услышишь такое?
Между тем Мария Петровна подготовила постели для гостей: одного решила оставить на ночь в гостиной, а другого в библиотеке. Это лучшие комнаты в доме. Хозяйка старалась, чтобы писатели не испытали ни малейшего неудобства.
Следующее утро обещало прекрасную погоду. Роса быстро исчезла, на небе - ни облачка. К восьми часам столовая уже переполнена солнцем, словно снопами свежей соломы. Тихо, чисто везде. Благодать. Хозяйка сидела за самоваром, когда гости вошли в столовую. Иван Сергеевич сел справа от нее, а Лев Николаевич - слева. Фет вспоминал впоследствии: "Зная важность, которую в это время Тургенев придавал воспитанию своей дочери, жена моя спросила его, доволен ли он своей английской гувернанткой. Тургенев стал изливаться в похвалах гувернантке и, между прочим, рассказал, что гувернантка с английской пунктуальностью просила Тургенева определить сумму, которой его дочь может располагать для благотворительных целей. "Теперь, - сказал Тургенев, - англичанка требует, чтобы дочь моя забирала на руки худую одежду бедняков и, собственноручно вычинив оную, возвращала по принадлежности".
- А это вы считаете хорошим? - спросил Толстой.
- Конечно, это сближает благотворительницу с насущной нуждой.
- А я считаю, что разряженная девушка, держащая на коленях грязные и зловонные лохмотья, играет неискреннюю, театральную сцену.
- Я вас прошу этого не говорить! - воскликнул Тургенев с раздвигающимися ноздрями.
- Отчего же мне не говорить того, в чем я убежден? - отвечал Толстой.
Не успел я воскликнуть Тургеневу "Перестаньте!", как бледный от злобы, он сказал: "Так я вас заставлю молчать оскорблением".
Оба гостя дошли, что называется, до точки кипения. Тихое, светлое утро разом исчезло, оставив в столовой туман почти дикой вражды. И двух растерянных свидетелей происшедшего: Фета и его жену. Вконец расстроенные, гости разъехались. Последовал вызов на дуэль и предложение стреляться на опушке леса с ружьями. Полный набор "вековых предрассудков" с добавлением ружей, заменивших дуэльные пистолеты. Русская литература могла бы лишиться одного из своих лучших представителей.
Фет пребывал в подавленном состоянии. Он дорожил отношениями с обоими писателями. Поместье Тургенева находилось недалеко - рукой подать, зато сам он проживал за границей. Толстой был большим домоседом, а это великое преимущество. Прекрасный ценитель поэзии под боком - лучшего не пожелать. Никакие хозяйственные заботы не могли заставить Фета забыть о том, что он - поэт. Оценкой Толстого Фет дорожил, полностью доверяя его эстетическому вкусу. По этой причине в воспоминаниях Фета заметен реверанс в сторону Льва Николаевича. На самом деле вина за испорченный отличный майский день на каждого участника ссоры ложится поровну. Дело в том, что Тургенев до самозабвения любил свою внебрачную дочь Полину, обучавшуюся во Франции с детьми Виардо. В России Полина не имела бы права на наследство, оставаясь на положении крепостной. Всей душой желал Иван Сергеевич, чтобы его дочь вышла в Париже замуж за порядочного человека. Его невыносимо обидели слова Толстого об игре на сцене. Это была совсем не игра. Жизнь заставляла писателя воспитывать Полину в соответствии с традициями, сложившимися в Западной Европе. Невосприимчивость Толстого к таким нюансам предопределила утрату Тургеневым контроля над собой, потерю самообладания. Лев Николаевич исподволь привык, что его приятель обычно покладист, сдержан, а тут вдруг предстал совершенно иным - готовым броситься с кулаками, словно с цепи сорвавшись. Если бы Толстой не похоронил за границей своего старшего и любимого брата Николая, его реакция могла бы быть иной. В сложившихся обстоятельствах ему не хватило прежде всего душевной чуткости в отношении к словам приятеля, житейского опыта. Лев Николаевич к тому времени еще не был женат, его суждения зачастую носили юношески-максималистский характер. Все эти частности обусловили ожесточенность конфликта, чего никогда не случалось прежде.
Теплой майской ночью долго не могли уснуть Фет и его супруга. Они постоянно возвращались в разговоре к ссоре двух писателей, невольно чувствовали себя виноватыми. Ведь столкновение произошло в их доме, на их глазах.
Мария Петровна рассказала о конфликте своему брату, критику В.П.Боткину. Он способствовал примирению литераторов в тот момент, когда Толстой стал видеть в оттяжке дуэли проявление Тургеневым трусости. Надо отдать должное и Фету, который не подбросил в костер вражды ни одной хворостинки, то есть вел себя в высшей степени достойно. Иван Сергеевич после ссоры писал ему о Толстом: "...Я (без всяких фраз и каламбуров) издали очень люблю его, уважаю - и с участием слежу за его судьбою, - но вблизи все принимает другой оборот. Что делать! Нам следует жить, как будто мы существуем на различных планетах или в различных столетиях".
Приятельские отношения двух писателей безвозвратно канули в прошлое. Никогда уже не удалось им беспристрастно посмотреть друг на друга. Неожиданная ссора в Степановке имела далеко идущие последствия. Даже благожелательно отзываясь о художественных произведениях друг друга, Толстой и Тургенев при всем желании не смогли забыть майский солнечный день - он стал поистине роковым для их дружбы. 

«…ЧТОБЫ ВЫСЕКЛИ МЕНЯ»
ПОЖЕЛАЛ ШКОЛЯР В ПАРОДИИ НИКОЛАЯ ДОБРОЛЮБОВА

Он знал, что недоброжелатели называют его очковой змеей, и не обижался на них. Злоба недругов для него – своего рода медаль. Не приведи Господи оставить публику равнодушной – все остальное можно пережить. Он сначала журналист, потом критик. И в качестве первого немало насолил властям, равнодушие которых ему, конечно же, не грозит. 

Он протер заранее приготовленной тряпочкой очки и задумался. Николай Иванович Пирогов был не из тех людей, что дают журналистам прозвища. Не барин, изнеженный титулом и родословной. Не сановник, ослепленный своей карьерой. Нет! Это подданный Его Величества науки, прогрессист по роду деятельности. Один взмах скальпелем – и нет больного органа. Наркоз снимает боль, йод уничтожает вредоносные бактерии. Что было до Пирогова? Пытка для пациента. Хорошо бы и в общественной жизни больной орган – чик, и готово. От него только нагноение и смрад. Лучше радикального метода нет ничего. Но освистать, подписавшись псевдонимом, Пирогова-педагога, пожалуй, стоит. Он своим авторитетом узаконил розги для гимназистов. Атавизм и сплошное Средневековье. Попечитель многих учебных заведений издал циркуляр «Правила о проступках и наказаниях учеников гимназий Киевского учебного округа». Ясно, как восприняло это большинство педагогов. Они привыкли сечь учеников и не нуждались в каких-либо правилах. Педагоги, подписчики «Свистка», были людьми иного склада и принципиально выступали против телесных наказаний нерадивых школяров. К ним хочется обратиться с едким словом, осуждающим любителей пофилософствовать на тему, какой лозой лучше пороть гимназиста (для его же блага будто бы). Он изведал на себе, что значит моченая лоза, и внутренне не мог смириться с поркой, даже если она санкционирована педсоветом. Именно такую форму телесного наказания предлагал сохранить Пирогов в своих «Правилах…». Грош цена его, Конрада Лилиеншвагера, сатире, если не осмеять в ней знаменитого хирурга. Пусть знает, что от ювеналова бича не спасают никакие заслуги перед обществом. 

Критик водрузил очки на положенное им место и написал заголовок: «Грустная дума гимназиста лютеранского исповедания и не Киевского округа». Он еще раньше решил дать стихотворению длинное название. Такое непременно привлечет читательское внимание. В околожурналистских кругах возникают в последнее время, как грибы после дождя, разговоры о «Правилах…», сплетни всякие. Наделал хирург шуму, нечего сказать. Для «Свистка» тема выигрышная, благодатная, можно сказать. Вот только какой размер взять? Ямб? Нет, пушкинский ямб будет явно не то, чересчур легок. Тут надо потяжелее, сарказм нужен, издевка. Лучше хорей. Лермонтовская печаль подойдет как нельзя более кстати. И он уже ни на секунду не усомнился в том, что за основу проще всего взять одно 
из самых известных стихотворений. Такие стихи сами подталкивают мысль, сообщая ей необходимую остроту и не позволяя отступать от заявленной темы.

Выхожу задумчиво из класса. Вкруг меня товарищи бегут;
Жарко спорит их живая масса,
Был ли Лютер гений или плут.
Говорил я нынче очень вольно,
Горячо отстаивал его…
Что же мне так грустно и так больно?
Жду ли я, боюсь ли я чего?

Тут он понял, что ему не вместить сатирический пафос в пяти емких, как у Лермонтова, четверостишиях. Форму третьей строфы он еще сохранил. Четвертое лермонтовское четверостишие должно дать ему два, и пятое – столько же. Подчеркнуть надо и юмористическую сторону дела. Юмор углубит сатиру, привлечет любителей позубоскалить. Уверенной рукой он записал продолжение.

Нет, не жду я кары гувернера,
И не жаль мне нынешнего дня…
Но хочу я брани и укора,
Я б хотел, чтоб высекли меня!..
Но не тем сечением обычным,
Как секут повсюду дураков,
А другим, какое счел приличным
Николай Иваныч Пирогов.
Я б хотел, чтоб для меня собрался
Весь педагогический совет,
И о том, чтоб долго препирался –
Сечь меня за Лютера иль нет;
Чтоб потом, табличку наказаний
Показавши молча на стене, Дали мне понять без толкований,
Что достоин порки я вполне;
Чтоб узнал об этом попечитель,
И, лежа под свежею лозой,
Чтоб я знал, что наш руководитель
В этот миг болит о мне душой…

Он хотел было поправить последнее четверостишие, улучшить его грамматическую сторону, но тут взгляд критика упал на часы. Увы! Не один час просидел он над бичеванием Пирогова, назначившего в «Правилах…» порку розгами также и за религиозный фанатизм. Поклоняйся хоть Лютеру, но в меру. Умей соблюсти, школяр, золотую середину. А вот сатира золотой середины ох как не любит. Ее надо непременно заострить, чтоб проникла в читательское сердце и взволновала его. Долго он маялся с поркой этой, а ведь «Свисток» должен еще пройти цензуру.

Впрочем, особых последствий она не имела. Цензор заменил было в названии гимназиста на ученика, но затем восстановил название и сделал пометку: «Печатать как было». Признал правоту автора, что случается редко. А вот от фамилии, имени и отчества основоположника военно-полевой хирургии цензор оставил лишь инициалы. Их расшифровать тогда мог любой. Не зря же многих представителей читающей публики нещадно секли в свое время мочеными розгами.

ДУХ НЕОТРИЦАНИЯ

Всеволоду Крестовскому не исполнилось и двадцати лет, когда столичные журналы стали печатать его стихи. В 1862 году одна за другой вышли две книги его стихотворений. Они не имели успеха. Слишком заметным было в них влияние Фета, Аполлона Майкова, Некрасова. «Натуры в нем нет», - вот так коротко, но точно отозвался о стихах Крестовского известный критик Аполлон Григорьев. Салтыков-Щедрин, впрочем, был мягче, назвав его «писателем не без таланта». Сын офицера, Крестовский умел петь, рисовал, имел успех как рассказчик и декламатор, был общительным и веселым человеком. 
Некоторые из стихотворений, написанных Крестовским, стали песнями, сейчас, впрочем, малоизвестными. Одна из них называлась «Ванька-ключник».

Словно ягода лесная,
И укрыта, и спела,
Свет княгиня молодая
В крепком тереме жила.
У княгини муж ревнивый;
Он и сед, и нравом крут;
Царской милостью спесивый,
Ведал думу лишь да кнут.
А у князя Ванька-ключник, Кудреватый, удалой,
Ваня-ключник - злой разлучник
Мужа старого с женой.
Хоть не даривал княгине
Ни монист, ни кумачу,
А ведь льнула же к детине,
Что сорочка ко плечу.
Целовала, миловала,
Обвивала, словно хмель,
И тайком с собою клала
Что на княжую постель.

Эта история закончилась плохо. Старый князь обо всем узнал, жену запер на замок (она потом покончила с собой), а Ваню-ключника приказал повесить.
Но стихи стихами, а известность Крестовскому принесла проза. Приключенческих романов печаталось немало. Редакции стремились привлечь подписчиков. «Петербургские трущобы» (1864-1867) пришлись по сердцу не только подписчикам «Отечественных записок», но их родственникам и друзьям. Видно, привлек местный материал, колорит повседневности, знакомый многим читателям журнала. Номера с романом шли нарасхват.

Теперь надо было закрепить успех. Молодой литератор, не достигший даже тридцати, не собирался оставаться автором одного романа. Новое произведение должно было представить публике совершенно другого Крестовского, не знакомого ей по прежним книгам.
Крестовский решил, что пойдет дальше. Он усилит идею пагубности нигилизма и либерализма. Он знает, как это сделать. В отличие от предшественников, он широко станет использовать приемы авантюрного романа, он будет политизировать произведение, использовать приемы репортажа. Новому роману он даст подзаголовок - «Хроника о новом смутном времени государства Российского». Роман, получивший название «Панургово стадо», станет первой частью дилогии, которая вместе со следующим романом, «Две силы», составит дилогий «Кровавый пуф».

Они пришли к читателю в один год, 1869-й - «Панургово стадо» и «Обрыв» Гончарова. Гончаров развенчивал нигилизм с присущей ему мягкостью в образе молодого разночинца Марка Волохова. Крестовский был жестче. Он был молод, горяч и настроен по-боевому. Но одно все-таки объединило двух авторов в их жизни. Идя по стопам Гончарова, Крестовский решил совершить кругосветное путешествие и осуществил это намерение без колебаний, познав на практике, что Земля - шар, обогатившись впечатлениями от неизведанных просторов.

Роман «Две силы» вышел в 1874 году. Сколько шуму было! Крестовский отвечал работой. Писательство - единственное, что мог он противопоставить разрушающим идеям. А еще он написал книгу «Очерков кавалерийской жизни», «Историю лейб-гвардии Уланского Его Величества полка». Крестовский стал первым русским журналистом, которого правительство официально прикомандировало к штабу действующей армии, и в этой должности он принял участие в русско-турецкой войне. Какое-то время редактировал газету «Военно-летучий листок». Заметки и корреспонденции с фронта печатались в газете «Правительственный вестник», а очерки он посылал Каткову в журнал «Русский вестник». Экзотике Туркестана Крестовский посвятил книгу «В гостях у эмира Бухарского. Путевой дневник» (1887). Тогда он служил там чиновником особых поручений. Многое видел и многое успел запечатлеть... Крестовскому казалось, что главное в его судьбе - дух не отрицания, а уверенности в торжестве простой и разумной жизни.
Он прожил всего пятьдесят пять лет. Для прозаика мало. И все-таки в лучших своих произведениях успел выразить заветное - то, что вызрело в глубине его души.

И КРАТКИЙ МИГ ГРЕХОПАДЕНЬЯ

Мать поэта Алексея Апухтина, урожденная Желябужская, похоронена в Болховском уезде на погосте села Александровского. Девятнадцатилетний Алексей тяжело переживал ее смерть как уход самого близкого и дорогого человека. Имущество было разделено братьями, и с тех пор Апухтина не тянуло в родное село. 
Во время работы старшим чиновником особых поручений при губернаторе в Орле он привык проводить лето в имении своих приятелей Владимира и Александра Жедринских. Эта привычка сохранилась и после того, как Апухтин стал надворным советником, а затем - действительным членом английского клуба в Санкт-Петербурге, что означало упрочение не только общественного, но и материального положения. Поэт охотно ездил в гости к Жедринским, потому что его с возрастом стала одолевать полнота и он в тайне надеялся за время летнего путешествия сбросить лишние килограммы. Да и Рыбница, имение Жедринских, располагалось в столь живописном месте, что поэтическое вдохновение просыпалось здесь само собой, без всяких усилий.
Особенно доволен остался Апухтин 1883 годом. Рыбница много способствовала его крупному «улову»: здесь он в форме отрывков из дневника (что придало произведению исповедальный характер) написал поэму «Год в монастыре». Болезненная полнота все чаще заставляла поэта обращаться к образу Иисуса Христа и пройденному им тернистому жизненному пути. Его пример - единственное, что помогает лирическому герою, ставшему послушником старца Михаила, переносить непривычные трудности. Старец Михаил верит просто и без особенных раздумий. Его словно окружает нимб чистых помыслов. Он чистосердечно исполнил завет Евангелия: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы».

Иное дело - лирический герой. От прошлой мирской жизни он унаследовал привычку верить разумно. Перспектива и у такой веры есть, однако сомнения лирического героя замечены в монастыре и восприняты как грех, достойный кары.
Апухтин читал поэму Жедринским вдохновенно, с искренней любовью читал. И постарался, как мог, выделить голосом строки:

Я заглушить в душе не мог негодованья. Ужели правосудный Бог
За краткий миг грехопаденья
Нас мукой вечною казнит?

Владимир и Александр, как самые близкие к поэту люди, хорошо поняли его. Их вера не была фанатичной, каждый в глубине души надеялся на милость Божью. Да и слова Евангелия, знакомые с детства, помнили прекрасно: «Если бы у кого было сто овец и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся». Братьям это место чрезвычайно нравилось. Но вот старец Михаил не разобрался в сомнениях лирического героя, обозвав его «смердящим псом и дьявольским сосудом». Непоколебимая вера возвышает старца. У него нет проблем с прошлым. Он - строгий духовник и по-своему справедливый. Завершение земного пути старца окрашено отнюдь не в мрачные тона:

Когда ж в последний раз он стал благословлять,
Какой-то радостью чудесной, неземною
Светился взор его. Да, с верою такою
Легко и жить, и умирать!

Теперь послушник предоставлен самому себе. И здесь в поэме появляются необычные, трепетные ноты. Уже не прошлое дает знать о себе, а приветливо кличут настоящие радости. Наступила весна, Пасха. Обновляется природа, да и душа человеческая не камень. Вот запись, которую Апухтин читал у Жедринских со слезами на глазах:

«Она была твоя!» - шептал мне вечер мая,
Дразнила долго песня соловья,
Теперь он замолчал, и эта ночь немая
Мне шепчет вновь: «Она была твоя!».
Как листья тополей в сиянье серебристом,
Мерцает прошлое, погибшее давно;
О нем мне говорят и звезды в небе чистом,
И запах резеды, ворвавшийся в окно...

Пропуская мелодию этих строк через свое «я», поэт предчувствовал, как привлекут они композиторов. За годы дружбы с П.И.Чайковским Апухтин узнал, какие слова нужны для рождения прекрасного романса. В тот момент он чувствовал, что сделал даже больше, чем необходимо. Строки почти сразу же привлекли композиторов А.Т.Гречанинова, Г.А. Гольденберга, Ц.А.Кюи, А.С.Аренского, А.В.Анохина, М.И.Иванова, Г. Базилевского, С.Д.Волкова-Давыдова. Зазвучала чудесная музыка, дополняя гармонию строк, возрождая весеннее настроение. Между тем черное монашеское одеяние все более отдаляется в поэме от послушника. Он никак не может позабыть мирские страсти. И вот лирический герой поэмы наказан. Он лежит в белье, терзаемый болезнью, которую он воспринимает как наказанье свыше за «ропот греховный».

Но опять-таки Бог оказывается милостивее, чем предполагал старец Михаил. Перед лирическим героем появляется образ матери. Находясь так далеко от Александровского, Апухтин живо вспомнил Марию Андреевну, обретшую там вечный покой. Советы матери - они не только мудры, они от мира сего, а не от потусторонней силы:

И в этот час одна я видеть смела,
Как сердце разрывается твое...
Но я сама любила и терпела,
Сама жила - терпи, дитя мое!

Лирический герой терпит, и вот игумен сказал об искуплении греха болезнью и открывающейся в связи с этим возможностью пострижения в монахи. Предстоит в Божьем храме произнести обет. Но накануне пострижения послушник получает от любимой письмо из пяти строк, зовущих его в мир. Герой поэмы спешит уйти из кельи:

Прощай же, тихая, смиренная обитель!
По миру странствуя, тоскуя и любя,
Преступный твой беглец, твой мимолетный житель
Не раз благословит, как родину, тебя!

Он понял здесь, что каждый человек, созданный по образу и подобию Божию, должен пройти свой, предназначенный ему путь. Есть за что благодарить бывшему послушнику монастырь! Он готов теперь по-настоящему дорожить любовью, готов к преодолению трудностей в житейском море. Лирический герой предпочел мирские соблазны, но обитель от этого только выиграла, потому что ей нужны смирение и вера, на которых она просуществовала уже многие столетия.

Показав все это со всей тщательностью и глубоким проникновением в суть дела, Апухтин ни в чем не задел основ православия. Его поэма - одно из немногих произведений такого рода, написанных в ХIХ веке. Да к тому же творение поэта вызвало к жизни симфоническую ораторию «Год в монастыре» и оперу «Призрак», созданные М.А. Данилевской и исполненные на сцене уже после смерти А.Н. Апухтина.

МЫСЛЬ РУССКАЯ В ПАРИЖЕ

Профессор Богословского института в Париже С.Н.Булгаков после выхода в свет важнейшей его работы «О богочеловечестве» все чаще обращается к осмыслению пройденного пути. Перед много повидавшими, усталыми старческими глазами в уютном рабочем кабинете возникают картины прошлого: небольшой уездный городок Ливны, где он родился, семинария, в которой он учился с четырнадцати лет. Притупившиеся чувства вновь ожили, по-хорошему волнуя сердце. Ливны! Дорого дал бы он за возможность краешком глаза посмотреть на родные места. Многое - незримое даже для самых близких друзей - связано в нем с далеким провинциальным городком. Он хорошо помнил жителей - спокойных, трудолюбивых, мудрых в решении повседневных забот. Такие разве могли взбаламутить Русь? Противопоставляя свое понимание Бога и человека разрушительному нигилизму, он еще в 1917 году дал одной из своих работ многозначительное название - «Свет невечерний». И это в ту пору, когда вокруг автора все более сгущалась тьма. А в новом, совсем уж тревожному году вышел сборник «Тихие думы». Ни одно лихолетье не породило столь не соответствующий своему духу философский труд! Малая родина, ее неспешные будни подвигли преданного своему делу ученого на противостояние с властью. Противостояние чисто научное, мировоззренческое. Принял сан священника. Не испугался. Не юлил змеем. Результат - высылка за границу, далеко от города его детства. Смена вех состоялась во всех отношениях зримо и бесповоротно, но остались указатели возвратного пути. На них он работал целую жизнь. Была одно время пора, когда материализм вошел в моду. Он искушение преодолел, потому что смотрел вглубь. В сборнике «Вехи» это запечатлено еще до всеобщей сумятицы. За границей - «Смена вех», в которой он тоже не считал нужным кривить душой. Стихия не бывает бесконечной. Возрождается разрушенное.

Нынче не зря он стал итожить пройденное. Надо подготовить речь, посвященную гибели Пушкина. Если в прошлое не окунуться, ничего не получится. Речь предстоит произнести на торжественном заседании в Богословском институте. Назвал ее просто, но выразительно: «Жребий Пушкина». По-иному просто нельзя. Будут присутствовать люди, чрезвычайно чуткие ко всякой фальши. Поэтому озаглавить лучше по существу, в соответствии с печальной датой - столетием со дня смерти. «Жребий» - пушкинское слово - в его произведениях не раз встречается в значении «судьба, участь». Итак, название есть. Главная мысль: Пушкин - «самооткровение русского народа и русского гения». Полились энергичные, образные строки, посвященные поэту. Но только ли ему? «...Определяющим началом в мышлении Пушкина в пору его зрелости было духовное возвращение на родину, конкретный историзм в мышлении, почвенность. В этом же контексте он понимал и значение православия в исторических судьбах русского народа. Последнее, естественно, пришло вместе с преодолением безбожия и связанной с этим переоценкой ценностей. Действительно, мог ли Пушкин с его проникающим в глубину вещей взором остаться при скудной и слепой доктрине безбожия и не постигнуть всего величия и силы христианства? Только бесстыдство и тупоумие способны утверждать безбожие Пушкина перед лицом неопровержимых свидетельств его жизни, как и его поэзии. Переворот, или естественный переход Пушкина от неверия (в котором, впрочем, и раньше было больше легкомыслия и снобизма, нежели серьезного умонастроения), совершается в середине 20-х годов, когда в Пушкине мы наблюдаем определенно начавшуюся религиозную жизнь».

«Духовное возвращение на родину» присуще и самому старому философу. Перо в руках - парижское, а мысль по-русски глубокая, как старинный колодец посредине села. Любой может утолить жажду. И докопаться до сокровенного смысла строк. Собственную жизнь он сопоставил с жизнью национального гения. У обоих «естественный переход» к вере произошел после двадцати пяти. До того еще была брошюра «О рынках при капиталистическом производстве», была «Гаврилиада». Разрыв с легкодумными увлечениями молодости был неизбежен. К нему привела не только логика развития дарования, но и почвенность, подкрепленная знанием провинциальной России. Уездный городок снабдил своего сына чуткостью души, глубиной мысли.

Речь старого философа в Париже раскрыла некоторые тайны его собственной биографии. «Простая детская вера в Бога и Его милосердие, столь свойственная светлой детскости его духа, озаряет его своим миром», - сказал с кафедры в Богословском институте Сергей Булгаков, имея в виду последние часы жизни великого поэта. Глубокая вера озаряла и старость мыслителя, сохранившего родину в своем сердце.

ЛЕВ ОЗЕРОВ И ПОЭЗИЯ

Семнадцатилетним студентом Суражского педагогического училища послал я свои стихи поэту и критику, профессору Литературного института им. М.Горького Льву Озерову. У меня почти не было надежды на отклик столь известного литератора. И тем не менее ответ пришел. Не только ответ, но и небольшая серая книжка избранной лирики с дарственной надписью под собственной фотографией: "Дмитрию Гавриленко на добрую память от автора". Размашистая округлая подпись сделана обыкновенной шариковой ручкой - у меня же осталось впечатление, что поэт подписался по старинке - гусиным пером. Это было живое ощущение связи с неувядающим миром русской классики. 
Подарок Льва Озерова чрезвычайно обрадовал меня. Не откладывая дела в долгий ящик, я принялся читать то, что он считал лучшим у себя, и быстро понял, насколько по-родственному теплой была эта связь поэта как с Пушкиным, так и Фетом. Речь шла не о каких-то формальных приметах творчества, а о глубинном родстве, строгом отношении к слову и особой, внутренней зоркости, когда поэтом познаются сперва свои закоулки, а уж потом он выходит к людям.
В предисловии к книге за свежесть мировосприятия были особо отмечены строки поэта:
Этот дождь зарядил надолго,
Вся в булавках сизая Волга.
Мне в них понравился прежде всего эпитет "сизая", точно отразивший состояние реки, а уж потом - сравнение с булавками. Образ привлекательный, неожиданный. Однако я испытывал некоторую досаду из-за его, как мне казалось, неточности. Родившись возле реки и проведя на ее берегах детство, я не раз попадал под ливень, одежда промокала до нитки и порой зуб на зуб не попадал от холода. Да, эти всплески напоминали булавки, но булавки неоткрытые, а как их тогда можно было воткнуть? Открытая булавка, острием воткнутая во что-либо, - это горбыль, похожий на рыболовный крючок. Тяжелые капли дождя падали в реку отвесно, напоминая наконечники копий. Саму стройность, короче. Признаком долгого ливня я считал пузырящуюся воду, а не эти наконечники, которые исчезали, как только ливень ослабевал.
Сомнения были серьезные, но я не стал писать о них Льву Озерову. Почему? Все самобытное в поэзии всегда имеет шероховатости, незначительные неувязки - думал я. Они могут оказаться плодом моего воображение или субъективного подхода. Тем более что строки в ту пору прижились в лирике, широко цитировались, ими любовались, как невестой. То, что их будущность оказалась скромнее настоящего, было связано, вероятно, с прочувствованной мной неточностью.
У Афанасия Фета тоже есть неожиданные строки:
Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли.
Их ожидала иная судьба: даже спустя полтора столетия восторг читателей нет-нет да и воскреснет на страницах какого-нибудь периодического издания. Та же пейзажная лирика, но чего стоит точность и смелость поэтического образа! Как только заканчивается зима, просыпается тягучий такой ветерок: он переметает с одного места на другое снег, сверкающий на солнце. Поэт двадцатого века не посчитал бесчестием для себя заимствование фетовского образа: "Дуют ветры в феврале, Воют в трубах громко, Змейкой мчится по земле Белая поземка" (С.Маршак).
В моей подборке Озеров отметил понравившиеся ему стихотворения галочками; строки, особо привлекшие внимание, пометил крестиками. И крестики, и галочки были сделаны простым карандашом, их можно было при желании легко стереть - за всем этим я рассмотрел величайшую тактичность Льва Адольфовича, бережное отношение к чужой рукописи. Внешне она выглядела, кстати, бедолагой, если не замухрышкой: ученическая тетрадь без обложки, исписанные с двух сторон листы. Буквы слегка просвечивали, мешая читать то, что записано с обратной стороны. Однако поэт разобрался во всем и вник в каждую строчку. В этом - характер служения Льва Озерова русской Поэзии.
Мне показались характерными для поэта следующие пометки: "не вижу" - значило, скорее всего, очень плохо, художественно неубедительно; "констатация" - плохо, скуден подтекст. А на одном стихотворении Лев Адольфович сделал вовсе не характерную для него пометку. Оно посвящалось неграмотной деревенской старухе, жившей одиноко на свою скудную пенсию. Подспорьем был огород, с которого она собирала столько картошки, что хватало ей самой, городским родственникам, а кое-что она сдавала осенью государству, чтоб получить прибавку к пенсии, отложенной для гостей, наведывавшихся осенью. Сгорбленная непрестанным трудом, старуха весь день хлопотала по хозяйству, рано ложилась спать и вставала ни свет ни заря. В ее хате - "неумолкающий язык радио" - так я написал в стихотворении. Заканчивалось оно следующими строчками:
Хлопотала для себя
И для рода,
Возводила города
И заводы.
Лев Озеров возле них сделал карандашом замечание: "Вы могли бы писать сказки". По правде сказать, сказочного тут я ничего не находил. Старуха была из тех, что победили Гитлера и восстановили хозяйство после войны. Я в этом был убежден, все остальное о войне мне казалось тогда если не сказкой, то расцвеченными россказнями. Лев Озеров и войну отразил через пейзаж. Ветер у него:
Поднимающий веки убитым,
Опускающий веки живым.
Ощущается горе. Глубокое, тягостное. В последней строчке "веки" - лишнее слово; короткие стихотворения чувствительны к такому избытку. Цельность эстетическая соблюдена, художественный уровень высокий, но не классический в силу мелочи - одного только слова. Кстати, Михаил Светлов, помогавший Озерову войти в дом, называемый поэзией, писал куда сказочнее, чем я. Герой самого известного стихотворения у него "ушел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать". А сказать поточнее: чтоб других осчастливить, может быть, против их воли. Это был своего рода бродячий сюжет эпохи, но то, что за счет почти бесплатно работающих женщин страна зализывала глубокие раны, - не было сказкой или мечтой вроде перманентной революции. Да и возможна ли сказка? Какая Василиса Прекрасная запряжется в плуг вместо быка и будет пахать землю? Пахать, чтоб не сдохнуть с голоду самой и детям. Впрочем, даже на понравившихся мне стихах Льва Озерова я заметил не сказочный, не деревенский, а какой-то дачный налет:
Березовыми рощами
Стоят дымки над крышами.
Яркое сравнение, однако не хватило внутреннего сцепления, житейской мелочи, в итоге - чисто внешний образ матушки-зимы ( его вполне мог рассмотреть обычный человек ), в то время как в пейзажной лирике Пушкина и Фета иной характер сравнений и ассоциативных связей.
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
( Александр Пушкин )
Здесь поэт посмотрел в глубину, увидел хорошо скрытое, подспудное - сверх того, что может увидеть обычный человек. Лес пуст - чисто внешняя примета, а Пушкину видна еще и его "чернота". Все в инее, скрыто порошей - Пушкин рассмотрел, что кое-где ели показывают свою настоящую одежду. Лед блестит - Пушкин увидел еще и блеск реки под панцирем льда...
Пейзажная лирика Льва Озерова хранит в себе заветы предшественников и собственную эстетическую цельность, не допускающую пустопорожней игры со словом. Подняться же до уровня "царей" ("Ну, а царей-то помним много ли? Из Александров - только Пушкина,,,") он не смог. Может быть, сказалась эпоха, отличительная черта которой - насилие над духом человеческим; может быть, оторванность от этих самых "дымков над крышами", от живой народной поэзии с ее потрясающими страстями.
Лев Озеров был не рыцарем (он ни с кем не сражался), а Санчо Пансой не общечеловеческой, а русской культуры. Не зря, наверное, на многих его письмах меткой рукой нарисован профиль Пушкина.

ВМЕСТЕ КЛАССНО СОЧИНЯТЬ

Опыт коллективного стихотворного творчества 

Коллективное сочинение в стихах - классный жанр. Классный - не только предназначенный для использования в классе, но и наиболее эффективный. Вместе ребята быстрее исправляют стилистические погрешности, находят орфографические ошибки. Коллективное творчество вдохновляет даже слабых учеников, активность которых на уроке обычно оставляет желать лучшего. А в данном случае они тоже стараются вставить в стихотворение свою строку. 
Технология работы такая: один ученик записывает на доске одобренные его товарищами и мною строки. Запись мелом позволяет вносить улучшения в текст. Окончательный вариант учащиеся списывают с доски в тетрадь. Мои наблюдения над процессом работы подтверждают: одна голова - хороша, две - еще лучше. А если много голов? Намного лучше! 
В прошлом году наша школа отмечала девяностолетие со дня основания. Я предложил шестиклассникам и семиклассникам написать коллективное сочинение на тему «Наша школа». В обоих классах опыт коллективного творчества был первым. Вот стихотворение, написанное шестиклассниками: 

В нашей школе юбилей: 
Ей девяносто лет. 
Мы поздравляем учителей, 
Лучше которых нет. 
Приглашаем их на концерт, 
Будем петь, танцевать, 
Веселиться, улыбаться, 
Учеников всех развлекать. 

Добрые слова в адрес своей школы отыскали и семиклассники. Наверное, именно стремление учащихся сказать эти слова помогло найти нужные для торжественной даты эпитеты. 

Любимая наша школа, 
Школа - это наш дом. 
Нам нравится в ней учиться 
В краю благодатном, лесном. 
Сегодня в нарядной школе 
Отмечаем мы юбилей, 
От души поздравляем 
Одноклассников, учителей. 
Мы нарядили школу, 
Разукрасили в яркий цвет - 
Общий праздник будет в школе. 
Лучше школы нашей нет. 

Стихотворение семиклассников больше по объему, но чувства в нем выражены схожие: благодарность школе и учителям. Есть еще одно обстоятельство, роднящее оба стихотворения, - отсутствие в них единого стихотворного размера. Чувства учащихся оказались сильнее законов стихосложения. 
В обычном школьном сочинении ученикам было бы труднее выразить охвативший их энтузиазм. Стихотворная строка более гибкая. Показательны строки, сочиненные учащимися к новогоднему празднику. В них уже ощутим определенный опыт коллективного творчества. И у шестиклассников, и у семиклассников стихи получились более гармоничными, чем на тему школьного юбилея. Вот коллективное сочинение учеников шестого класса: 

Новый год! Новый год!
Счастье новое несет. 
Новый год! Новый год! 
Дружно водим хоровод. 
Хоровод, хоровод 
Пляшет с нами и поет. 
Блестят на елке огоньки, Висят красивые игрушки, 
И разноцветны, и легки 
Шары большие и хлопушки. 
Мы любим праздник - 
Новый год! 
Пусть каждый радость
в нем найдет! 

Стихотворный размер тоже неустойчив, но зато это произведение коллективного творчества оказалось более образным. Аналогичная подвижка наблюдалась и у семиклассников. 

Наступает Новый год. 
Мы нарядим нашу елку,
Разукрасим в яркий цвет,
Но от елки мало толку, 
Коль Мороза Деда нет.
Появляется Мороз, 
Что подарки нам принес. 
Возле елки чистота, 
А под елкой - красота. 
Ведь на ней висят игрушки, 
Новогодние хлопушки, 
Разноцветный серпантин, 
Что сияет не один, 
Рядом с дождиком блестит, 
Развлекает, веселит. 

Здесь помимо образности более четко проявлен хорей - двусложный размер с ударением на первом слоге. Естественно внимание ребят к Деду Морозу и елке. Таковы главные приметы праздника. При коллективном творчестве общие приметы оказываются, как правило, в центре внимания. Но бывают и исключения. Шестиклассники коллективно сочинили стихотворение о котенке. 

Мой котенок и пушист, и красив, 
Но немножко он бывает ленив. 
Мой котенок любит пить молоко, 
А за ним ему ходить далеко. 
Молока котенку я принесу, 
Он попьет и исчезнет в лесу. 
Он веселый и шустрый такой, 
Поиграет и вернется домой. 

В этом стихотворении заметны индивидуальные черты авторов. Не случайно первая же строка начинается со слова «мой». Во многих семьях есть котята, причем такие, с которыми любят играть. Отсюда и начало стихотворения. А есть и общие приметы, например: «котенок любит пить молоко». Стихотворение короткое, ребята охотно рассказывали его наизусть. Понравилось шестиклассникам и стихотворение «Мамин день», тоже сочиненное коллективно. 

Мамин день - прекрасный день! 
Нам цветы дарить не лень. 
Рано утром на рассвете 
Мы подарим им букеты. 
Улыбнутся мамы нам 
Радостной улыбкой 
В этот день весенний, 
Солнечный и зыбкий. 

Подобным настроением пронизаны и сочиненные вместе строки семиклассников: 

Наступает женский праздник, 
Поздравляем наших мам. 
Мы подарим вам подарки, 
Пожелаем счастья вам. 

Основной итог коллективного творчества на уроке - чувство локтя, взаимовыручка, убежденность в том, что все вместе мы сильней, чем один. Воспитательная, образовательная и познавательная цели оказываются на таком уроке «в связке», а это большое преимущество. Коллективное творчество позволяет глубже осмыслить значение наших праздников и радости будничной жизни. 

КРАТКОВРЕМЕННЫЙ ДОЖ

или метаморфоза хорошего приятеля

Дож, согласно словарю С.И.Ожегова, не кто иной, как «глава республики в средневековой Венеции и Генуе». По-теперешнему мы бы сказали: президент. Речь идет о человеке, ясное дело. Кто еще может руководить страной, пусть и маленькой? А ныне ни одна сводка погоды не обходится без слова «дож» - даже самая что ни на есть замухрышка, короткая, как заячий хвост. В столице сегодня возможен кратковременный дож. Да откуда он возьмется, дож этот: ведь он хоть и был, но давно умер. Даже на краткое время дож не может появиться, потому что не может воскреснуть. Так что предложение из метеосводки явно похоже на нелепицу. Впрочем, есть у меня, да и у тебя, читатель, один хороший, проверенный временем приятель – дождь. Конечно, он приносит иногда неприятности в форме больших и малых луж, готовых в любое время без стыда и зазрения совести мокрыми губами поцеловать твою штанину. Зато он, милашка, заставляет тебя ускорить шаги, а порой и пробежать немного, разогревая собственную кровь, ибо нет худа без добра, как бы ни старались скептики доказать обратное. А приятель он еще потому, что, звонко стуча по твоему зонтику, словно бы говорит тебе: ты в мире не одинок, не отчаивайся, держи хвост пистолетом. Надежный приятель, верный, не спешит расплеваться с тобой. Так что дождь – это совсем иное, чем средневековый владыка; это близкое, родное, а в какой-то мере и твое. Он оживляет твои куртины с георгинами, твои грядки с огурцами и помидорами. Вот он – дождь! А стоит ли говорить про грибы? Для них даже кратковременный дождь – благо, ибо как придет пора появиться грибу – он и от кратковременного дождя появляется. В общем, нельзя безответственно заявлять, что всем знакомый говорливый дождь, который порой ласково называют дождиком, хоть чем-то похож на старинного дожа, мир его праху. Да и с чего привязались к дождю? Он этого не любит: сам привязчивый. Взяли бы слово «вождь». Слабо? Мурашки по коже? Усатого во френче вспомнили? Вот то-то и оно. К одним словам – улыбка у рта, к другим – отношение плевое. Так, кажись, Маяковский писал. А если не так, то похоже. Вож всех времен и народов. Звучит? Еще как звучит, мигом кандалы цепочек дверных откликаются, как другой поэт писал. Замели бы в недалеком прошлом за такую орфоэпию, и теперь по головке не погладят. Могут подумать: под президента свинья подкладывается. Назначат слушание в суде, вынесут предупреждение или закроют на все сто кляпом. Попробуй, вякни тогда. Не надо будет на горло собственной песне наступать. Вот и «вож»! Есть кому за него заступиться. А дождичек – он безобидный, всеобще-безликий, на него можно бочку катить, и самое главное, никаких доказательств не нужно. Какие могут быть доказательства?! Сказано – и с плеч долой. 
Вот если заступаться за дождь, то всякие-разные доказательства сами на коленях приползут. И серьезно, и не очень. Конечно, язык наш – явление живое, его не законсервировать так, как хозяйка может законсервировать языки говяжьи или свиные. Вкуснятина будет, это понятно, - во втором случае, в то время, как в первом невесть что получится, застой какой-то словесный. Но всякое новшество нельзя с потолка брать; оно, в конце концов, должно хотя бы с законами языка согласовываться. Это же не наши законы, которым без году неделя, а законы давнишние, обкатанные языками и зубами. Если мы говорим внятно «вождь», то почему бы не сказать внятно «дождь»? Тем более что они похожи как две капли воды… Разница только в том, что слово «дождь» с нашего языка не сходит, будь хоть дождь за окном, хоть снег. Слово «вождь» ни с дождем, ни со снегом не связано: если кто произнесет его у тебя за спиной, ты невольно оглядываешься, даже вроде бы с некоторой долей испуга. Это понятно, поскольку вождь, где бы он ни появился на свет Божий, означает насилие и убийство, и от этого обстоятельства никуда не деться. Если бы так не было, вышеупомянутое слово как пить дать переделали бы в «вож» или еще во что-либо похлеще, ибо известно, что звонкие согласные имеют привычку на конце слов оглушаться. Ну, не тетерями глухими становятся, но нечто вроде того. «Пруд» превращается в «прут», если же сказать «много труб», то получится сами знаете что. Вот такие розы, вот такие метаморфозы. И все произошли по законам нашего «великого и могучего». Почему же «дож» выскочил таким оторвиловцем, наплевавшим с высокой колокольни на общеизвестные правила? Другие слова тоже бывают беззащитными перед нашими языками, к примеру, «уж, замуж, невтерпеж», которые мы иногда произносим по отдельности, а девушки предпочитают словосочетанием. Однако как ни произноси, а получается «уш, замуш, нефтерпеш», то есть как ни ухищряйся, оглушение согласных все равно выпячивается не одним боком, так другим. Сказали бы в прогнозе погоды «кратковременный дош», может, кое-кто и не догадался бы, о чем речь, но зато привязка какая-никакая к языковым законам появилась бы. А это кое-чего да стоит, ведь языковая стихия может размыть их, законов, законные берега. Что же тогда получится? Треп, да и только, языковая анархия. 
Я подумал ненароком, просто мысль промелькнула, как мышь, я ее успел за хвостик схватить и мне, грешным делом, не терпится ее обнародовать: не проще ли нам будет жить, если мы не будем коверкать родные слова, которые сами не могут выразить свою обиду? В самом деле, не попробовать ли? Пусть слово «вождь» не будет в силу известных обстоятельств почетным исключением, пусть слово «дождь» звучит каждой своей буквой, за исключением мягкого знака, который и в слове «вождь», ясное дело, не звучит и не должен звучать, потому что он хоть и буква, но не звук. Не теплее ли на душе становится от такой общности? Не звучнее ли дождик разговаривает за окном? Обольстимся, в отличие от поэта, языком родным, его призывом млечным. Надо, надо обольститься, что бы там ни говорили, пока наши языки, те, что являются частью тел, его не покорежили. Они не должны этого делать ни с экранов телевизоров, ни по радио, так как у них нет права своевольничать. Общие правила предстают преградой: в слове «дождь», как и в слове «вождь», все звуки, как на подбор, звонкие, и лишь конечный оглушается. Рифма есть в песне: дожди-жди. Полное отсутствие языковой ассимиляции. Факт языка, а факты, как и язык, красноречивы. Или нам нужно петь: «Пройдут дожи, солдат вернется, ты только жи»? Вернется ли, если так коверкать язык?!

РЕКВИЕМ СОЧИНЕНИЮ

НЕ ПРЕЖДЕВРЕМЕННО ЛИ ОН ПРОЗВУЧАЛ В ШКОЛЕ? 

Агония экзаменационного сочинения в средней школе началась не сегодня и закончилась не вчера. Сочинение как творческий школьный жанр скончалось в тот день, когда было принято решение предложить выпускникам выбор: либо изложение, либо сочинение, и в итоге жанр-долгожитель приказал долго жить. Закономерен ли такой его конец? В некоторой степени – да, потому что сама концепция ЕГЭ родилась в заметном противоречии с принципом творческой работы для выпускника. На первое место среди критериев знаний учащихся выдвинулась не их глубина и основательность, а умение осмыслить частности изучаемой науки и быстро применить их на практике. Вне всякого сомнения, такой подход насущно необходим в отношении русского языка: этого требует компьютеризация школ, позволяющая за короткое время выявить реальные знания большой группы учеников по тем или иным правилам в ходе тестирования; этого требует расширение контингента учащихся, для которых русский язык не является родным. Ну и, наконец, вопрос экономии средств: экзамены не будут дублировать друг друга; выпускник, успешно сдавший ЕГЭ, как правило, без проблем поступает в вуз. Значит ли это, что сочинение нужно сохранить лишь в форме, предусмотренной Единым государственным экзаменом? Конечно же, нет, потому что сочинение по русскому языку преследует цель - проверить уровень развития речи учащихся, грамотность их и почти не выявляет знания по литературе. Если провести Единый государственный экзамен по литературе в форме тестирования и сочинения-миниатюры, то такой экзамен оставит где-то в стороне саму сущность этого предмета, а именно: исследование писателем человеческой души. Это будет означать умерщвление литературы как школьного урока, реквием по сочинению –и непременно коснется предмета в целом, причем самой трагической своей стороной. Дело в том, что у нас литература всегда играла особую роль в школе: мало того, что она развивала логическое мышление учащихся, способствуя тем самым более быстрому осмыслению условий задач и по математике, и по физике – она раскрывала глубину человеческих взаимоотношений и кровную связь русского народного сознания с устным народным творчеством и литературой. Все механическое, все быстрое (тесты), все компьютерное чуждо нашей литературе, ибо оно неизбежно перечеркивает нравственную сторону ее. Следовательно, единственный плодотворный путь в будущее для важнейшего школьного предмета – не изложение, не тестирование, а поиски новых форм творческих работ, которые должны отвечать духу времени.
Давайте задумаемся над причинами, погубившими традиционное школьное сочинение. Самая главная – темы, почти каждая из которых требовала от школьника небольшого трактата. Не зря песенка появилась: «…Сочиненье снова. Лев Толстой в мои года не писал такого». Действительно, Лев Толстой не писал такого ни в детстве, ни в зрелом возрасте, не требовал ничего подобного от своих яснополянских учеников. Темы заранее нацеливали учащихся либо на высказывание расхожих литературоведческих истин, либо на примитивное списывание со всевозможных шпаргалок. Вот в качестве примера ряд тем экзаменационных сочинений за курс средней школы: « «Мысль семейная» в романе Л.Н.Толстого «Война и мир»», «Сестры Ларины в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин»», «Борис и Тихон в пьесе А.Н.Островского «Гроза»», «Обломов и Штольц в романе И.А.Гончарова «Обломов»», «Жанровое своеобразие пьесы А.С.Грибоедова «Горе от ума»», «Образы «футлярных» людей в рассказах А.П.Чехова», «Тема революции в поэзии В.В.Маяковского» и т.д. Каждая из перечисленных тем с рождения неживая, поскольку не дает ученику возможности «свое суждение иметь», не привязывает его к теме, не становится близкой ему. Ориентир на сравнительную характеристику персонажей превращается в шаблон и неукоснительно требует следования шаблону от того, кто пишет сочинение. Попытка свести все богатство, многоцветье художественной палитры произведения классической литературы к двум-трем образам – вот что такое типичная тема сочинения для выпускников. Особенно красноречивы в этом плане темы любви, предлагаемые на экзамене. По существу, все они похожи друг на дружку, как две капли воды; ни по одной попросту невозможно написать свежую работу: что ни напишешь о герое произведения – наверняка будет лишь перепевом давно сказанного. Шаблонный характер тем составители, видимо, и не пытались скрыть: «Тема любви в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин», «Тема любви в прозе И.С.Тургенева (По роману «Отцы и дети»)», «Тема любви в лирике В.В.Маяковского», «Тема любви в прозе М.А.Булгакова (По роману «Мастер и Маргарита» или «Белая гвардия»). На шаблон нацеливают повторяющиеся слова в названиях тем и семантика этих слов. Разные писатели, произведения разных жанров, а вот поди ж ты – раскрывать несхожие характеры, их чрезвычайно сложные отношения нужно лишь по стереотипу, навязчиво подсказанному словосочетанием «тема любви». Выше собственной головы не прыгнешь, и выпускнику волей-неволей приходится писать в сочинении то, что требуется, если, конечно, он хочет получить за сочинение хорошую оценку. Всякое отступление от темы карается немилосердно, цитаты из текста тоже должны строго соответствовать ей. Естественно, никто не желает себе добровольной каторги; выпускник без особых колебаний предпочел писать на экзамене изложение, что сразу же стало означать для одиннадцатиклассника: читать программные художественные произведения вовсе не обязательно, можно ознакомиться по какой-нибудь шпаргалке с кратким содержанием большого романа и этим ограничиться. 
Реквием по сочинению не очень громко, но прозвучал. Услышали все, но не все догадались, что означает эта музыка. Старшеклассники в школе живо сообразили, что идет она откуда-то сверху и учителя должны ей внимать и делать выводы. Старшеклассники тоже стали внимать и делать выводы; лучшие из них, прочитав «Мастера и Маргариту», забывали о литературе, сосредотачивались на подготовке к ЕГЭ по русскому языку. Подобная ситуация не может быть нормальной для нашей средней школы, в программу которой по литературе входят такие общепризнанные во всем мире произведения, как «Евгений Онегин» А.С.Пушкина, «Война и мир» Л.Н.Толстого, «Преступление и наказание» Ф.М.Достоевского. Следовательно, не исключено, что реквием по сочинению прозвучал преждевременно на волне школьного эксперимента и перестройки в ней всего педагогического процесса. Если выпускной экзамен по литературе не контролирует реальные знания учащихся по этому предмету, то это означает только одно: нужно искать такую форму экзамена, которая всесторонне и глубоко сможет выявить не только знание текстов художественных произведений, но и специфику изображенных в них характеров. А коль все говорят, что не нужно всякий раз изобретать колесо, равно как и вечный двигатель, - значит, лучшей формой контроля знаний учащихся по литературе остается сочинение, которое было загублено непродуманным подходом к составлению тем, но которое обречено на возрождение и новую жизнь. В самом деле, давайте представим на минуту, что выпускнику предстоит выбор на экзамене из таких тем: «Владимир Ленский: можно ли встретить сейчас человека с таким характером?», «Черты Наташи Ростовой в характере моей мамы», «Чем похож Пьер Безухов на моего отца», «Смогла ли бы выжить в нынешних условиях Сонечка Мармеладова?», «Обломов внутри нас», «Мои частушки, которыми я дополнил бы поэму «Кому на Руси жить хорошо»», «Как бы я продолжил сюжет «Евгения Онегина» и др. Короче, темы, нуждающиеся не только в глубоком знании текста произведения, но и в умении обосновать свою собственную позицию, отразить в сочинении свой личный опыт. Нельзя с полной уверенностью сказать, что подобные темы пережили бы кризис творческих работ в школе. Изложение могло потеснить и их. Однако будущее - за темами сочинений, вовлекающих выпускника вглубь художественного произведения, в эпицентр бушующих в нем страстей и конфликтов. Молодой человек должен будет примерить на себе одежду литературного героя, соотнести его характер со своим собственным. Пусть объем творческой работы будет небольшим, зато в ней сполна раскроются все знания и умения, полученные на уроке литературы. 

ДЕВОЧКИ О ЖЕНЩИНЕ

Большая часть рассказа Людмилы Улицкой «Дар нерукотворный» - повествование женщины о девочках, торжественно вступающих в ряды Всесоюзной пионерской организации имени В.И. Ленина. Небольшое произведение с трудом выбивается из подобия газетной статьи. 
Девочки идут по улице Горького к музею, чтобы дать там торжественное обещание юных ленинцев. В просторном здании чего только нет! Нашлось место и для витрин с подарками товарищу Сталину. От этих витрин начинается настоящая литература. Если женщина, у которой многое выветрилось из памяти,  не может рассказать о девочках ничего мало-мальски интересного, то девочки всем своим обликом говорят о женщине сокровенные вещи, потому что они отнюдь не в музее и не на пионерском сборе посмотрели в изможденное лицо послевоенной жизни. 
Глазастая Маша, внучка адмирала Челышева, обратила внимание в музее на портрет вождя, вышитый ногами безрукой девочки, о чем поведала этикетка к подарку. Сталина из нитяных крестиков можно было узнать без труда. Девочка заинтригована. Как  могла безрукая сотворить такой шедевр? Ей с двумя руками ни за что не вышить подобного! Червь любопытства от Маши переползает к Алене Пшеничниковой, только что избранной председателем совета отряда. 
Оказалось, что безрукая мастерица Тома живет в Марьиной роще, куда ходит трамвай, однако там на каждом шагу бараки и закопченные трубы печек. Вышивальщица была из тех, кому не суй палец в рот – откусит всю руку. Она не постеснялась взять с пионерок пятнадцать рублей за визит не оттого, что говноедка и жадина. Жизнь постоянно подбадривает Тому увесистыми подзатыльниками. Родилась она безрукой – это ли не первый подзатыльник? В бараке их находилось шестеро в одной каморе. Это разве не второй подзатыльник? А вот третьего Тома дожидаться не стала. Так появился на свет заинтересовавший девочек портрет Сталина, который владелица с помощью соседки выслала по почте вождю. Из Кремля на большой бумаге пришел ответ. Тома пошла с благодарственным письмом к местному начальству и добилась выделения жилплощади. Большинство продолжало ютиться в бараках и отстаивать очередь у колонки за водой, а Тома уже вселилась в свою комнату, где был водопроводный кран. Так она утерла нос всем двуруким, учившимся в отличие от нее в школе.
Пионерки воочию убедились, что фатера у вышивальщицы действительно от самого Сталина и что объектом ее художества являются в основном кошки да петухи. Девочки не поняли, почему Тома «по-настоящему» не любила своего благодетеля. Может быть, «мокропискам» не дано было разгадать тайну в силу возраста. Им только-только стукнуло девять лет,  они еще не успели привыкнуть к красным галстукам и пионерской форме «темный низ, белый верх». 
У Томы уже был возлюбленный, которого она называла Егорычем и обеспечивала пузырем и закуской. Зачем ей теперь товарищ Сталин? Жилье есть, любовник – тоже. Много ли мужиков вернулось с войны? А безрукая ухитрилась решить свои проблемы.
Председатель совета отряда Алена Пшеничникова заплакала от разочарования. Не было ни геройства, ни даже элементарного уважения к вождю. Но она не могла понять, что и товарищ Сталин получил кое-что от безрукой Томы. Вышитый крестиками портрет в знаменитом музее показал всему миру, как любит простой советский народ своего вождя.

ГДЕ В ПАУТИНЕ ПАУК

Нет-нет да и приходится ковыряться в Интернете, разыскивая там не совсем обычную необходимость, порой более заковыристую, порой менее. Не такую, что всегда под рукой, хотя ты непоколебимо уверен, что и не совсем обычная необходимость в Интернете имеется, да найти сразу не получается. Вот ты терпеливо и перелистываешь сайты один за другим, приглядываешься. Так можешь попасть ненароком неведомо куда, к примеру, на сайт радиостанции «Голос Америки», внешне очень нарядный и к тому же вместительный. Есть и международная информация, и новости науки и техники, и внутриполитическая ситуация в США объективно освещена. Все по-домашнему, все основательно.
И вдруг выплывает откуда-то из глубины, как подлодка из морской пучины, окно с линейками вдоль и поперек. В получившихся прямоугольниках – какой больше, какой меньше – вопросы. Общее в них, на первый взгляд, одно: какое впечатление произвела та или иная информация, находящаяся на вышеупомянутом сайте; как можно это впечатление усилить. Сразу ясно как Божий день, что составляли опросник люди по меньшей мере дальновидные. О том, кто отвечает на вопросы, даже после полных ответов известно мало, однако резонно предположить: известно все, что нужно дальновидным составителям. 
Во-первых, отвечает на них действительно существующий человек, а не робот какой-нибудь или информационная система. Во-вторых, становится известна страна, в которой дают ответы на вопросы, и уровень образования отвечающего. Если он судит со своей колокольни – сущий пустяк, а если судить с колокольни составителя, то последний получает многое. Представьте, в некой стране большие и малые газеты изо дня в день говорят о росте антиамериканских настроений в связи с тем и этим, о готовящейся акции протеста у американского посольства, о том, будто бы уже получено на проведение данного мероприятия разрешение городских властей. Держись, дядюшка Сэм! Народ долго терпит, да крепко бьет. Получишь нахлобучку, а станешь рыпаться, так и взбучку. Самое малое: сожгут твой выразительный портрет на глазах толпы, испытывающей телячий восторг; 
народу не нравится политика с позиции большого кулака, нравоучения и ежедневное наращивание мускулов. Народ – паинька, и доллары ему не нужны. 
Короче, портрет дядюшки Сэма действительно сожгут в ярком костре, который непременно будет отражаться и даже приплясывать слегка в окнах близлежащих домов. Останется от произведения искусства лишь черный пепел, подхваченный порывом ветра и вроде бы превращенный на уровне последнего этажа в самого настоящего ворона. Кто ни увидит эту картину, слегка почешет затылок и подумает: да, крепко, видать, насолил кому-то бородатый мужик, коль устроили ему прилюдно кремацию. Ну а как же безымянные составители анкеты? Не напрасно ли они расточали свои таланты, готовя для виртуальных визитеров вопросы без сучка и задоринки? Гнев толпы этими вопросами не смирить, а ее саму не утихомирить. Стихия. Не видать у нее берегов, хотя такое состояние для стихии обычное. Одно необычно: она всегда иррациональна, зависит Бог знает от чего, но не от разума. Между тем в подлунном мире воцаряется жесткий рационализм. Так вот, рациональное зерно у составителей красноречивой анкеты, конечно же, есть: они легко могут подсчитать на основании ответов своих гостей, сколько у их всемирно известной страны друзей там, откуда ответы пришли. С полным основанием они могут проводить окрылившийся пепел легкой усмешечкой. Ату его, ату.
В самом деле, попробуйте отметить то, что вас заинтересовало на сайте, что бы вы хотели здесь улучшить, будете ли вы рекомендовать этот сайт своим друзьям, - и не проявить при этом свое подлинное нутро, свою кровную сущность, общественную или антиобщественную позицию. Уверяю вас в том, что ничего у вас, мягко говоря, не вытанцуется. Поневоле проявятся святая святых и тайное тайных. Ни больше ни меньше. Вот этой пронзительной дальнозоркостью и отличается анкета от других материалов сайта, то информационных, то аналитических. Простодушный с виду опросник не информационный и не аналитический и появился он как снег на голову – нежданно-негаданно с премиленькой сопроводиловкой: мы, дескать, случайно выбрали вас… Я попробовал еще раз зайти на этот же сайт – снова та же анкета, девушка-простушка. И в третий раз – Бог троицу любит – снова прежняя незамысловатая история, то же зарешеченное окно. Я 
уверен, что появилось бы и в четвертый раз. Сиди за решеткой, по словам поэта. Закономерная случайность или случайная закономерность? Так ведь сущность ее не в закономерности, а совсем в другом. Ну составит разведка в той стране, откуда прилетел опросник, приблизительный список своих друзей-приятелей. Это как пить дать, хотя многие государства ныне из кожи вон лезут в попытке обрести друзей не только по соседству, но и там, куда Макар телят не гонял. Вопрос и экономический, и политический, ответ на любой из них сулит выгоду. Однако мы видим, что наиболее эффективно использует своих друзей только одна страна, а именно: Соединенные Штаты Америки. Не в Югославии, так в Ираке, и наоборот. Она их приводит к власти, опираясь не на гнилую клюку либерализма, а на военную мощь. Другие же лишь глотают слюнки да самые смелые ворчат.
Не исключено, что только что избранный президент США положит конец этой практике: она, по большому счету, обанкротилась еще в прошлом веке и погибла. Стоит ли реанимировать покойницу? Кратковременный успех в этом направлении потребует немалых финансовых затрат и неизбежно посеет в мире новые межнациональные конфликты, усилит терроризм. 
А может быть, под влиянием инерции США будут продолжать скользкую тропу прежнего президента – тогда, конечно же, назойливые окна опять будут прилетать из-за океана к посетителям сайта «Голоса Америки». Садись за решетку, дружок, льстиво сплетенную и хитро. Паутина от мастера. Как та, осенняя, которая бывает между высокими деревьями, равно как и между невзрачными травинками. Попробуйте расплести ту или другую – лучше не пробовать: не получится. Попробуйте увидеть паука. Даже если изогнетесь по-кошачьи, все равно ничего, кроме слабых нитей, не заметите. Паук дальновиден. Он надежно прячется, но столь же надежно контролирует свою сверхчувствительную пряжу.

БУДУТ ЛИ ЖЕНЩИНЫ ПРАВИТЬ МИРОМ

Еще не так давно мировую политическую элиту представляли исключительно мужчины. Теперь эта закономерность нарушена. Слабый пол все активнее претендует на первые роли в политике. Есть ли в этом процессе какие-то общие закономерности? Ответить на поставленный вопрос нельзя без осмысления злободневных политических реалий. Анализ даже тех фактов, что лежат на поверхности в политике, ни в коей мере не относясь к закулисной ее стороне, заставляет задуматься о многом. Достаточно лишь сопоставить эти факты и обобщить.
            Ныне главной женщиной в мировой политике является Ангела Меркель, канцлер Германии. Она действует энергично и эффективно, ни в чем не уступая  своим коллегам-мужчинам. При ней авторитет страны в мире не снизился, а, скорее наоборот, вырос. С объединенной Германией вынуждены считаться не только соседи. И основная причина не в том, что это крупнейшая как по численности населения, так и по промышленному потенциалу страна. Фрау Меркель удается проводить сбалансированную, экономически обоснованную политику внутри страны и в отношениях с другими государствами. Внешне обаятельная, канцлер оказывается и внутренне цельным человеком, о чем свидетельствуют последовательность и предсказуемость политики. Между тем  в некоторых странах, где рулевыми являются мужчины, кризисные явления в экономике растут как на дрожжах. Свежий тому пример: хроническое недомогание экономики Греции, нестабильность положения в Испании, забастовки в Италии... Могут ли после этого пальму первенства в решении экономических проблем захватить представительницы прекрасного пола? 
            В США отношение к женщине отличается от того, которое мы наблюдаем в Европе. Это связано и с удаленностью Нового света, и с тем, что первый камень государственности европейского типа был заложен здесь протестантами, в то время как в странах Старого света доминировал католицизм. Не могло пройти бесследно и влияние аборигенов, в среде которых отношение к женщине отличалось целым рядом специфических черт. В совокупности все эти причины абсолютно исключали появление в США женщины-президента. А сейчас мы видим, что железобетонный бастион господства мужчин в политической элите этого государства дал трещину, хорошо заметную, даже если смотреть издали. Хиллари Клинтон с небольшим отрывом уступила лидерство среди демократов в ходе президентской кампании мужчине, но тем не менее она стала за всю историю США первой женщиной, реально приблизившейся к обладанию президентским креслом. Ее успех нельзя объяснить лишь одной популярностью среди феминисток. Совершенно очевидно:  за Хиллари проголосовало немало мужчин, сторонников демократической партии. Это означает не в последнюю очередь, что госпожа Клинтон смогла предложить своим избирателям программу, отвечающую их интересам. И еще: женщины в США становятся влиятельной политической силой независимо от принадлежности к той или иной политической партии. Мы видели в Белом Доме Кондализу  Райс, и в то же время кандидатом в вице-президенты от республиканцев была женщина. Теперешняя президентская кампания за океаном также позволяет разглядеть при главных претендентах-мужчинах немало женских лиц. 
Перемены в истеблишменте, учитывая давнее и недавнее прошлое США, разительны. Что заставляет мужчин делиться властью с прекрасной половиной американского общества? Если кто-то воспримет такие факты лишь как уступку феминистскому движению, тот допустит грубейшую ошибку. В США любые решения элиты диктуются экономической целесообразностью. Исключений из этого правила нет. Сексуальный скандал вокруг президента, ввод войск на территорию какого-либо независимого государства – звенья одной цепи, экономической. Государство нуждается в дешевой нефти – это понятно всем, но то, что истеблишмент этого же государства может нуждаться в деловой женщине – осознать труднее. Какие дополнительные экономические рычаги приводит в действие женщина-руководитель? Во-первых, женщина-менеджер, женщина-экономист ни в чем не уступает мужчине, кое в чем  даже превосходит его; во-вторых, она способна активизировать избирательниц в пользу той партии, которую она представляет.
                  В этой связи стоит вспомнить хотя бы Маргарет Тэтчер, которая была премьер-министром Великобритании от консервативной партии. Годы ее правления характеризуются динамичным наращиванием частного сектора в экономике, устойчивым развитием производственного потенциала. Эпитет «железная леди», которым ее наградили соотечественники, был подхвачен журналистами всего мира, и вскоре английского премьер-министра больше знали под новым прозвищем, чем под собственной фамилией. При этом стоит обратить внимание еще на один примечательный аспект. Когда встал вопрос о войне с Аргентиной за Фолклендские острова, Маргарет Тэтчер не дрогнула, не отступила. В результате Великобритания сохранила за собой спорную территорию. Поддержку «железной леди» в данной ситуации оказали не только тори – многие видные лейбористы заявили тогда о своей солидарности с действиями премьер-министра. Из этого примера видно, что не только экономические, но и труднейшие внутриполитические задачи в сложном современном мире могут оказаться женщине по плечу.
                Все мы были свидетелями дрейфа тогдашнего украинского премьера Юлии Тимошенко от коалиции с пропрезидентской партией в сторону оппозиции. Что это означает на практике? Прежде всего то, что женщина на политическом олимпе может проводить более гибкую политику, чем мужчина, может бороться за президентское кресло, за высшую власть в стране. Естественно, что на этом пути немало терний. В случае поражения приходится отстаивать свои действия, связанные с должностными обязанностями, в суде. Это не выбивается из принятой мировой практики. Женщина, пришедшая в политику, должна быть готова не только к триумфу.
               Иная ситуация сложилась в азиатских государствах. Там по религиозным и зачастую экономическим соображениям слова «женщина» и «политика» долгое время являлись антонимами. Наиболее тесные связи с Европой всегда были у Индии; может быть, именно этим обстоятельством объясняется то, что в ней впервые в истории страны к руководству пришла женщина. Это была Индира Ганди – типичная представительница политической элиты. Она пала жертвой вековых традиций: согласно им женщина занимала в обществе подчиненное по сравнению с мужчинами положение. Судьба Индиры Ганди – не исключение. Ближайший, не совсем дружелюбный сосед Индии – Пакистан. Там господствует другая, нежели в Индии, религия – ислам, распространены иные представления о роли слабого пола в обществе. Однако Азия неоспоримо имеет общие черты во всем, начиная от политики и заканчивая частной жизнью. Беназир Бхутто – тоже из обоймы политической элиты, женщина с европейским образованием и отчасти европейским складом ума. Нравственно стойкая и цельная, можно сказать, девственная натура . Эти ее качества - в какой-то мере родимые пятна традиции, в лоне которой Беназир появилась на свет. Но даже наличие этих родимых пятен ее не спасло – госпожа Бхутто лишь повторила судьбу Индиры Ганди. Убийство Беназир не прошло бесследно: ее тень, ее пример помогли победить в политической борьбе за высшую должность в стране мужу Беназир. Это показывает бесплодность политических убийств: спустя некоторое время идеи, не убитые, а только на время выведенные из строя, вновь оказываются у всех на устах, снова завоевывают избирателей.
                   Россия – евразийская страна, и при этом у нас небольшой пока опыт парламентаризма; стоит ли удивляться после этого, что восточные традиции время от времени дают о себе знать?! В СССР за всю историю на самой вершине власти не было ни одной женщины-руководителя, то есть представительница прекрасного пола у нас никогда не возглавляла ни коммунистическую партию, ни Совет министров, ни Верховный Совет, хотя пропаганда настойчиво утверждала равноправие женщины с мужчиной. В качестве одного из примеров подлинной эмансипации часто приводился факт пребывания в космосе – впервые в мире – нашей советской женщины. Да, Валентине Терешковой было дозволено побывать в космосе, но высшие руководящие должности для нее и других, менее знаменитых, женщин были закрыты. Новая Россия, естественно, не могла сразу преодолеть инерцию в этом вопросе. На самой вершине политического олимпа мы вновь увидели исключительно мужчин. Располагаться большей частью территории в Азии и игнорировать свою «азиатскость» не получалось. Галина Старовойтова, которая находилась одно время возле тех мужчин, кто держал в своих руках судьбу страны, была убита. Несмотря на подобные трагические примеры, в мире, лишенном глобальных конфликтов и непримиримых противоречий, на авансцену политики все чаще и чаще будут выходить женщины. В нашей стране среди политической элиты мы уже не первый год видим Валентину Ивановну Матвиенко, которая восемь лет руководила правительством Санкт-Петербурга, а теперь возглавляет Совет Федерации. Людмила Ивановна Шевцова долгие годы была первым заместителем мэра в Москве, ныне она - вице-спикер Госдумы. Кстати, именно Шевцова во время работы в мэрии сказала однажды: "Хотелось бы напомнить, что с незапамятных времен женщины играли в России важную роль. Из двадцати российских царей династии Романовых шесть были женщинами". 
В ближайшие годы на политическом олимпе в Пекине также возможно появление женщины. Что же касается государств, где на первый план выдвигается решение экономических  проблем, то здесь появление в качестве лидеров женщин еще более вероятно. 

2009 Москва

ОРУДИЕ ДАЛЬНЕГО БОЯ

   (заметки о главном) 

      Дальнобойная артиллерия в годы войны помогает            подготовиться к  новому сражению:  уничтожает в тылу врага живую силу и технику, подавляет   огневые точки, дезорганизует его.  Речь идет о будущем военной    кампании, следовательно, о судьбе государства. Артиллерия малого радиуса действия не может играть столь значительную роль, хотя в плане тактическом и она приносит немало пользы, внося свою лепту в дело победы. Эти истины хорошо известны применительно к военному времени.    Но метафорический их смысл имеет значение и в сравнительно мирные годы, тем более если они отягощены болезненными для основной массы населения реформами. 
     Мы живем ныне по Конституции, пришедшей на смену Конституции СССР. Конституция России естественным образом унаследовала от своей предшественницы некоторые социальные гарантии трудящимся, которые были обеспечены социалистическим государством. Новая Россия как государство капиталистическое уже не смогла справиться с грузом обязательств по отношению к своим гражданам. Права трудящихся зафиксированы в Основном Законе РФ, но при этом стали фикцией – тем фиговым листком, которым еще никому не удавалось полностью прикрыть свою       наготу.  В качестве примера можно привести получение бесплатной медицинской помощи, бесплатного среднего образования – эти права декларированы в Конституции РФ, однако все дальше и дальше уходят от будничной практики. Таким образом, действующую Конституцию можно сравнить    теперь с артиллерией малого радиуса действия: она имеет значение только как основополагающий документ переходного периода. Это Основной Закон бездорожья, поскольку ни у кого не было проверенных жизнью рецептов перехода от социализма к капитализму. И никто не мог быть до конца уверен в том, как прореагирует население на ощутимое уменьшение социальных льгот, которое сопровождалось при этом безудержным ростом благосостояния весьма немногих граждан, успешно ловивших рыбу в мутной воде. Гибрид социалистической и капиталистической конституций просуществовал уже не один год. Президент РФ является его действенным  гарантом, так как избирается всенародным голосованием. Однако Конституция такой большой страны, как Россия, не может быть застывшим монументом,    памятником какой-то ушедшей эпохе. Чтобы лучше жил народ, чтобы устойчивее становилось положение государства среди других стран, Основной Закон должен отвечать современным требованиям; проще говоря, консервация его в быстро меняющемся мире чревата целым рядом негативных последствий, в числе которых – ослабление позиций на международной арене, неизбежное научно-техническое отставание от большинства стран, нарастание центробежных тенденций внутри государства. 
            Задумался, к примеру, наш гражданин о преемственности: страна с тысячелетней историей, как не задуматься об этом? Почему, как птица Феникс из пепла, возник на гербе России двуглавый орел? Потому что наши предки с этим орлом воевали, побеждали и ставили на крепкие ноги дело государственного строительства. Но здесь нельзя не заметить     нарушение элементарной логики: если герб Российской империи    хорош для нас, то разве худо для нас унитарное устройство государства? Не исключено, что именно оно помогло нашим      предкам выжить и сохранить свои обычаи в условиях частых войн с соседями и не только с ними. Унитарное государство – это своего рода проверенная временем традиция, панацея от внутренних неурядиц. Почему бы ее не вернуть? Несомненно, герб имеет большее символическое значение, но унитарный государственный уклад имеет большее практическое значение. Ведь он образовался далеко не случайно. Многие народы в годы внезапно обрушившихся на них бедствий сами стремились стать верноподданными российского императора. Возможно, им удалось уцелеть лишь благодаря царскому скипетру. Унитарное государство на Руси просуществовало много веков,       федеративное – менее ста лет. Федеративное устройство явилось одной из причин распада СССР, между тем как причиной краха самодержавия у нас были прежде всего неудачные войны сначала с японцами, затем с немцами.  Пестрота политической карты в советский период – детище господствующей в то время идеологии. Идеология эта насаждалась в обществе насильно; не удивительно, что границы республик и автономий были начерчены произвольно. Не благо малых народов являлось целью, а всемерно культивируемый интернационализм, за которым маячил призрак мировой пролетарской революции. Этот призрак осложнил международное положение СССР, посеял вражду в межгосударственных отношениях и способствовал появлению у государства новых могущественных противников. Так зачем кольчугу, у которой расшатались звенья, напяливать вновь? 
           Для прояснения злободневной проблемы очень подходит сравнение с дальнобойной артиллерией: именно она обеспечивает победу в перспективе. Можно ли сравнить с орудием дальнего боя победу в недавнем конфликте с Грузией? Ответить на этот вопрос несложно, так как из стратегически важного участка, прилегающего к нашим границам, выведены и наши войска, и наши миротворцы. Победа явно оказывается мелкокалиберной. А вот если бы мы занялись своими собственными делами, осознали бы, что в двадцать первом веке нельзя один народ принижать в административном устройстве до области, другой – возвышать до республики, фактически узаконивая то, что первый от своей земли имеет картошку, второй – нефть. Такое положение чревато многими опасностями, одна из которых – кровопролитная гражданская распря. Назрела пора административное устройство страны сделать более простым и одновременно более справедливым      для населения. Гражданин России – разве это хуже звучит, чем  гражданин Российской Федерации? Отказ от федерализма потребует значительных финансовых затрат, но это – орудие дальнего боя,    это более устойчивое положение государства, это равноправие      всех народов в нем. Разве не благородная цель? Чем хуже других аборигенов Дальнего Востока бородатые айны? Они не получили автономии, но для этнографии разгадка тайны происхождения этого народа имеет немалое значение даже теперь, когда след его затерялся не во мраке истории, а в хорошо осязаемой всеми нами современности. То же самое можно сказать о представителях других этносов, включая ассирийцев, за которыми - древнейшая культура и цивилизация.
      Полномочия Президента России велики, их вполне достаточно для того, чтобы гарантировать       равноправие и больших, и малых народов страны. А самое главное заключается в том, что  мы тем самым возвращаемся к хорошей традиции, уже существовавшей в нашем государстве тогда, когда не было ни республик, ни областей. Мы в последние годы многому учимся у других стран. Не просто отыскать в мире государство, которое по собственному произволу создавало административные образования. Чего стоит хотя бы пример с Южной и Северной Осетиями?! 
       Явно перспективнее идти по проверенному временем пути предков, живших  в едином государстве – не в республике, не в области. Этот путь тоже тернист, может потребовать всенародного референдума, но он хорош уже тем, что больше не допустит повторения случившегося с Осетией:  ни произвольного административного разделения народа, ни страданий людей в ходе войны.

2009 Москва

А ИМ И КРИЗИС ПО ПЛЕЧУ

Экономический кризис обычно касается всех, но по-разному. Сейчас его основными проявлениями уже стали кризис доверия между вкладчиками и банками, снижение котировок акций и ценных бумаг на бирже, интенсивные денежные вливания государства в крупнейшие банки. На практике это, как правило, означает неминуемое банкротство мелких банков, оставшихся без поддержки, замедление темпов экономического роста в силу того, что инвесторы начинают усиленно изымать свои деньги, вложенные в самые, казалось бы, надежные национальные проекты. Банки в это же время вынужденно увеличивают проценты на выдаваемые ими кредиты, в том числе ипотечные. В условиях резкого падения мировых цен на нефть картина получается, в общем, неутешительная. Но это только на первый взгляд. Фактически же даже сейчас ясно, что кое-кому удастся извлечь из кризиса определенные дивиденды. Прежде всего, это олигархическая бюрократия, которая держит в своих руках золотовалютные резервы государства, распоряжается стабилизационным фондом и определяет, какой сектор экономики необходимо финансово поддержать, а какой – оставить в волнах набирающего обороты кризиса. Это совсем не средний класс, значительная часть которого в перспективе еще может хлебнуть лиха, а его сливки -  верхушка айсберга. Таким людям не стоит бояться экономических последствий кризиса, каковы бы они ни были, потому что в их руках – все козыри. В большой игре они обречены на победу. Элита общества, а у нас это прежде всего высшая бюрократия, имеет не только весьма солидные даже по мировым меркам состояния, но и – самое главное – обладает всей полнотой информации о ходе кризиса и мерах по его преодолению, предпринимаемых на мировом уровне, располагает всеми возможностями для экономически обоснованного маневра. В какой валюте в данный момент выгоднее иметь сбережения, где надо избавляться от недвижимости, где приобретать ее, как в определенной ситуации праведным  путем и неправедным уменьшить налоги на собственность – подобная информация в условиях нарастания кризиса приобретает приоритетное значение, и ей могут располагать лишь люди из высших властных структур. Почему никто другой не может по существу обладать подобной информацией? Все дело в том, что во время непредсказуемой экономической ситуации приоритеты постоянно меняются, отслеживать их и действовать в соответствии с новыми реалиями могут лишь те, кто имеет «код доступа» на вершину власти. По этой причине владельцы огромных состояний у нас не проявляют заметного беспокойства, их благосостояние практически застраховано от каких бы то ни было потрясений. Иную картину мы можем наблюдать  в банковской сфере, где в настоящее время ни у кого нет полной уверенности в завтрашнем дне, хотя наиболее крупные банкиры по сути являются частью исполнительной власти, своего рода теневым филиалом министерства финансов. Часть средств высшей бюрократии доверена именно им, поскольку эта бюрократия не склонна слепо доверять все свое состояние зарубежным банкам. Разумеется, здесь находится меньшая, по сравнению с закордонной, часть собственности элиты, но и она в денежном выражении довольно значительна. Кстати, с банками аналогичная ситуация и в некоторых других странах, например, в США. Эта общность явилась одной из главных причин того, что власть повсеместно начала осуществлять программу помощи банкам, выраженную кругленькими суммами. В США подкармливают большинство банков, у нас – лишь избранных. Однако желание успокоить вкладчиков в подобных действиях властных структур находится явно не на первом месте. Мы помним, с какой легкостью были принесены в жертву банковские сбережения нашего населения в недалеком прошлом. От повторения подобной легкости  защищает не совесть представителей властных структур, а их корыстность и инстинкт самоcохранения. Банкиры не привыкли доверять власти, справедливо полагая, что в критической ситуации высшие чиновники способны пожертвовать ими, лишь бы спасти свои привилегии. Такой расклад может получиться тогда, когда в силу неэффективности финансовых дотаций крупнейшим банкам правительство вынуждено будет уравнять их со всеми оставшимися на плаву в тот момент. Именно от ясного осознания подобных реалий нынешнего кризиса и происходит наращивание процентов по ипотечным кредитам, а исподволь – и по всему кредитованию вообще. Несмотря на помощь со стороны государства, возможности банковского финансирования продолжают таять, как снежный ком. Это означает не только углубление кризисных явлений в экономике, но и недоверие со стороны советов директоров крупных банков тем, кто осуществляет финансовую политику исполнительной власти. Банкиры намерены явно подстраховать себя в период, когда и на их мельницу потекла вода из принадлежащей государству скважины.
     Есть хороший шанс извлечь для себя значительную выгоду из экономического кризиса у тех производителей сельскохозяйственной продукции, которые обладают предприятиями по переработке выращенного урожая. В таких случаях себестоимость произведенной продукции увеличится не значительно по сравнению с сельхозпредприятиями, не имеющими собственной базы по переработке произведенного. Неизбежный рост цен на сельскохозяйственную продукцию позволит получить солидную прибыль даже на стадии оптовой реализации, не говоря уже о том варианте, когда это же сельхозпредприятие сможет реализовать продукцию через собственную розничную сеть. Почему аналогичная выгода от экономического кризиса не светит подавляющему большинству промышленных предприятий? Дело в том, что в ходе кризиса возможности потенциальных покупателей ощутимо меняются в худшую сторону, в связи с чем падение потребительского спроса более чем вероятно. Исключение, конечно, составляют продовольственные товары. На многие из них уже сейчас существует ажиотажный спрос, так как часть населения напугана кризисом и запасается впрок. С углублением экономической нестабильности стремление запастись продовольствием у населения будет увеличиваться из-за опасения дальнейшего роста цен на сельхозпродукцию. Из этого можно сделать вывод: самодостаточным сельскохозяйственным предприятиям, несмотря на кризис, а может быть, и благодаря ему, будут по плечу новые, более высокие, цены на бензин, дизельное топливо и технику.
     А как быть тем, на чью мельницу во время кризиса не падет ни капли воды? Ответ у каждого индивидуальный, потому что ухудшившаяся экономическая ситуация некоторых заставляет объединяться в разного рода союзы, некоторых – их большинство – делает более эгоистичными, чем они есть на самом деле. Этот эгоизм несет в себе рациональное зерно, это своего рода «разумный эгоизм», поскольку он позволяет человеку худо-бедно существовать, отыскивая наиболее приемлемый для него и для семьи выход из кризиса. Данный выход бывает чаще всего оптимальным.

2009 Москва

ПОЧЕМУ ВЫМИРАЮТ РОССИЯНЕ

Этот вопрос интересует всех, а отвечают на него по-разному. Верный ответ не может быть основан на злободневной политической конъюнктуре, ибо она неустойчива. Причем надо отметить, что тугие кошельки лишь в незначительной степени помогают своим владельцам. Есть черта на дороге жизни, которая рьяней любой уравниловки подводит всех к общему знаменателю. Но к этой тонкой черте каждый подходит со своей стороны, и всем одинаково непросто сделать это в условиях, когда одна нестабильность сменяется другой. 
Многие образованные честные люди искренне верили, что скоро осуществится обещанный основоположниками марксизма принцип «от каждого по способностям – каждому по потребностям». Большинство из тех, кто верил в светлое будущее по Марксу и Энгельсу, быстрее других пали жертвами реформ, начавшихся в нашей стране, когда бывшие марксисты повели народ в обратном направлении. Крах многолетней веры был предопределен, хотя эта вера не была по большому счету идеалистической. В основе ее лежало убеждение в научной обоснованности утопии. Это убеждение их погубило. Те, что помоложе, поклонники Че-Гевары и Фиделя Кастро, оказались покрепче, но жизнь убеждала их в том, что они превратились в своего рода лишних людей в бурлящем обществе. «Крутой маршрут» повторился снова (кто знает, сколько раз он случался в прошлом!).
Наиболее деятельные пытались выбиться из новой колеи – их назвали с высокой трибуны «краснокоричневыми». Потерпев поражение, они стали искать союзников среди молодежи, что оказалось делом непростым, так как свежему поколению ближе радикализм, окрашенный романтикой, чем логика и трезвый расчет. К тому же появились в свободной продаже ранее недоступные новинки бытовой техники, стада разномастных иномарок заполонили улицы. Вчера еще запретные темы расцвели на всех телевизионных каналах. В этих условиях не удивительно, что наши соотечественники, добившиеся разными путями достатка, стали называть другую часть граждан «совками», по существу ничем не отличаясь от них. 
Таким образом, психологический фактор, связанный с изменением общественного строя, стал у нас важной причиной уменьшения численности народонаселения.
Но одна беда, как говорят, не приходит. Высокая смертность среди россиян связана еще с целым рядом обстоятельств, зародившихся в советскую эпоху. К ним относится прежде всего изменение технологии возделывания основных сельскохозяйственных культур. Известные коррективы в эти технологии были внесены еще тогда, когда появился на полях колорадский жук, созданный, вероятнее всего, в секретной лаборатории на территории США. Это был необычный вредитель, значительно усложнивший выращивание «второго хлеба». Он мог полностью уничтожить картофельную плантацию еще до того, как стали завязываться клубни, поэтому в агротехнике возделывания картофеля появился новый прием – обработка посевов от колорадского жука. Приходилось опрыскивать ботву до цветения и зачастую не один раз. Колорадский жук оказался настолько живучим, что опрыскивание это скоро превратилось в просторечии людей, занимавшихся им, в полив картошки от вредителя. Разница в значении терминов немалая. Народное название оказалось точнее. Действительно, уже не опрыскивали, а поливали ботву раствором с быстродействующим ядом. Иначе колорадского жука и его многочисленных личинок не одолеть. Природных врагов у заморского гостя не было. Между тем часть раствора попадала на почву, затем – в клубни. Неизбежность этого подтвердит любой сельский житель. Так работяга своими честными руками ухудшил качество «второго хлеба» и одновременно – почвы. Что ему оставалось делать, если других средств борьбы с прожорливым жуком найдено не было. Не зря возникла пословица: «Больно крепок колорад, никто ему не рад». И это было только началом.
Изменение технологии возделывания другой сельскохозяйственной культуры, сахарной свеклы, скоро сказалось на качестве сахара и как следствие – на тех продуктах питания, куда добавляли его. Сахарная свекла всегда требовала больших затрат ручного труда. Работники правлений сельхозпредприятий, учителя, школьники, даже врачи и медсестры ходили с тяпками на плантации, уничтожали сорняки, формировали густоту насаждений. Самоотверженный труд приносил отрадные результаты: сырье для свеклоперерабатывающих заводов получалось отменное – хороши были конфеты, шоколад, пряники, торты и т. д. Но вот начались весьма болезненные для деревни реформы: колхозы и совхозы утратили, а фермеры не приобрели возможность вручную выполнить необходимый объем работ по уходу за свеклой. Ни врач, ни учитель уже не пойдут за бесплатно на чужую плантацию. Важнейшие агроприемы стали выполнять с помощью техники. Специальные химические препараты уничтожали в междурядьях сорняки и при этом неизбежно попадали в сладкие корни, что не могло не сказаться на их качестве. Уже никому не было дела до качества сахарной свеклы: не до жиру – быть бы живу Из сладких корней не очень долгим путем небольшая часть ядовитых веществ благополучно попадала на стол к людям, зачастую к детям, более всего любящим сладкое. А газеты в один голос утверждали, что продовольствие из-за границы намного хуже нашего, отечественного.
Подсолнечник у нас выращивали почти исключительно на силос вперемешку с кукурузой: он не успевал по-настоящему вызревать из-за нехватки тепла. После распада СССР насущной необходимостью стало собственное растительное масло.
Начались ухищрения для того, чтобы в нашей зоне рискованного земледелия ускорить в солнцеподобной корзине созревание семян. Без использования химических препаратов никак было не обойтись, зато получили семечки подсолнуха, вполне пригодные для изготовления масла. Ну а качество его? На первом месте уже стоял вопрос о прибыли, часто – об элементарном выживании сельхозпредприятий в условиях рынка. Образно говоря, качество получило увесистый подзатыльник и обиженно скрылось.
Если ко всем этим напастям прибавить ухудшение качества недорогой водки, то получается почти полная картина изменений на рынке продовольственных товаров. Стремление к повышению доходности частных предприятий заставило искать их владельцев способы увеличения сроков хранения готовой продукции, здесь на помощь пришла все та же химия и богатый заграничный опыт. Нет смысла в ожесточенных спорах о том, хорошие у нас были правительства или плохие, на благо стране они действовали или во вред ей. Есть неоспоримые факты, от которых никуда не денешься. Они говорят о том, что при не очень-то впечатляющих успехах наметились устрашающие неудачи; преодоление их началось лишь в последние годы. Все перечисленные причины, конечно же, скооперировались, дружно взявшись за руки, и мы имеем теперь то, что неоспоримо для всех: повышение смертности населения.

2010 Москва

ТОЛЕРАНТЫ

Толерантность - это не только уважение к человеку иной расы, иной веры, поскольку поверхностное восприятие этой нормы легко может превратиться в свою противоположность, а именно: мордобой. Упрекать потом средства массовой информации в подогревании розни - недальновидно и несправедливо. У нас ни с экрана телевизоров, ни в радиопередачах, ни со страниц журналов и газет не раздаются призывы к межнациональной вражде. Скорее наоборот - СМИ к месту и не к месту стараются пропагандировать эту самую толерантность. Почему навязчиво посеянная толерантность привела к конфликту в центре столицы? Посеявший ветер пожинает бурю. Толерантность в своей сущности содержит нечто гораздо более глубокое, чем принято думать. Уважение не столько к иноверцу, а к духу предков - почве его. Оно рождается из уважения к духу своих собственных предков. У нас порой не хватает и того, и другого, и это бедствие пришло издалека. Позади целая эпоха, когда своеобразным заклинанием повторялась фраза: захватническая политика самодержавия на Кавказе... Захватническая! Откуда могла появиться толерантность у сорокалетних мужчин, половину жизни слушавших подобные утверждения? Они относятся не только к царю, но и ко всем нашим предкам, которые жили в ту пору. Дела их невозможно правильно оценить, если вырвать их из исторического контекста, наполненного большими и малыми войнами. Политика самодержавия не была захватнической: шла обычная для эпохи жизнь - соревнование народов за место под солнцем. Лживые внушения о захватнической политике русского царя посеяли ветер, проросший сначала бурей, а потом - сепаратизмом. Между тем независимости в современном мире нет и не может быть: она неотвратимо приводит к повышению эксплуататорской сущности местных элит, к изоляционизму и отставанию от других народов. Кровь за мифические суверенитеты на территории бывшей Российской империи пролилась лишь потому, что в руки взяли оружие люди, не познавшие духа своих собственных предков, нравственно ослепшие. Разве они могли уважить дух предков чужих? Мордобой, тем более вооруженный конфликт, на национальной почве означает живучесть прежних заклинаний о плохом русском царе, будто бы принесшем несчастье малым народам, которых в ином случае могло бы и не быть уже на земле.

2010 Москва

КАВКАЗ ПРОТИВ КАВКАЗА

При слове Кавказ перед глазами встает горный хребет, монолит надежный и нерушимый. Внешность обманчива – в жизни все обстоит по-иному. При желании в Кавказских горах нетрудно отыскать тот провал, через который изнутри хребта можно увидеть общее для всех небо.
Кавказ – слово мужского рода, но это не джигит, а много джигитов; они порой даже друг на друга смотрят вопросительно. Кавказ – это столпотворенье не кавказцев (их мало по сравнению с густонаселенными регионами мира), а языков (их тьма-тьмущая здесь – ни один регион мира не может составить в этом отношении конкуренцию). Из индоевропейских языков на Кавказе не только русский, но и армянский, и осетинский. Тюркские языки представлены азербайджанским, карачаево – балкарским и кумыкским, картвельские – грузинским, западнокавказские – абхазским, кабардинским, абазинским и адыгейским. Восточнокавказские языки иногда называют нахско-дагестанскими, хотя это не совсем точно: понятие «восточнокавказские языки» шире, но в любом случае этот букет оказывается самым пестрым: в него входят языки лезгино-даргинские, лакский, чеченский, ингушский и аварский. Далеко не полный перечень, но всё-таки он дает представление о множестве разных народов, издавна живших на небольшой территории по соседству друг с другом. Разница между ними поражает воображение: не только языки отличаются, как небо и земля, но также и традиции, унаследованные от предков, когда соседние аулы порой молились разным богам.
Есть ли у этой пестроты какой-то стержень, хребет, позволивший выжить кавказцам в не идиллических условиях? Беспристрастный ответ прост: русский язык, как язык межнационального общения, помогал налаживать добрососедские отношения, помогал жить, сглаживая противоречия. С уменьшением роли объединяющего начала, как правило, усиливается межнациональная рознь, которая может привести к ситуации, гораздо более сложной, чем та, которую наблюдаем ныне в Киргизии: горский котел языков и народностей может закипеть, а костер под ним – обжечь, прежде всего, носителей этих языков. Тем более что в него непременно станут подбрасывать сушняк из-за рубежа.
Если же искусственно не принижать значение русского языка, то он по-прежнему будет выполнять функцию, возложенную на него историей. Кавказ выступает против Кавказа лишь тогда, когда зрение его застилает туман сепаратизма, имеющего под собой зыбкую почву, поскольку невозможно без ущерба отделить один аул от другого, как сердце от находящегося рядом легкого.

2010 Москва

КЛИМАКС КЛИМАТА

Почти каждый день – температурный рекорд.  Аномальные дни, недели, месяцы, лето… Климат, вступивший в пору климакса?  Или заявило о себе потепление?  Но ведь в других европейских столицах в сей знойный час довольно прохладно.  Что такое для Берлина и Парижа летом двадцать градусов тепла?  К тому же у нас засуха, вампиром высосавшая соки из стеблей зерновых культур и картофельной ботвы.  А в Германии и Польше между тем наводнение, в Пакистане горожане тоже вынуждены передвигаться на лодках (если они имеются в наличии). Оказывается, что засуха коснулась жарким крылом далеко не всех.
В номере тридцатом «Комсомольской правды» за нынешний год высказано предположение о том, что мы стали своего рода подопытными кроликами из-за испытания американцами климатического оружия.  В самом деле, не так уж и далеко от территории России, на Аляске, бывшей когда-то частью нашей страны, расположена засекреченная американская станция HAARP, которая принадлежит военным и введена в эксплуатацию в 1997 году будто бы для изучения полярных сияний.  Строительство её обошлось в 250 миллионов долларов.  Логика у военных может быть одна:  там, где победа в открытом бою маловероятна, надо прибегнуть к более изощренным методам. На пространствах, накрытых ныне иссушающим зонтом, в прошлом потерпели поражение завоеватели, успевшие внушить  миру страх. Чтоб не рисковать в последующих войнах живой силой и техникой, военные вполне могли с помощью станции вопреки международным  запретам воздействовать на ионосферу,  препятствуя  появлению обычных для лета циклонов. В этом немного удивительного.  Давно ли в Европе американцы предпочли не встречаться с сербами лицом к лицу до тех пор, пока не вывели из строя с помощью специальных средств систему энергообеспечения?
Если дело обстоит подобным образом, то знойные дни в России – не испытание климатического оружия, а неофициальное объявление не холодной, а своеобразной разновидности горячей войны. «Комсомолка», впрочем,  поспешила откреститься даже от собственной гипотезы об испытании климатического оружия.  В том же тридцатом номере, на той же самой странице, под рубрикой «Мнение специалиста» директор Института прикладной геофизики Росгидромета, профессор Владимир Лапшин сказал: «Ерунда!». Как не поверить специалисту?  А то ведь может получиться, что мы сами, вернее, наши олигархи,  переводившие в девяностые годы прошлого века баснословные суммы за границу,  финансировали последнюю пятилетку из двадцатилетнего строительства  станции HAARP.

2010 Москва

ДВЕ ЭПОХИ

Однажды я, будучи безработным, нашел себе отвлекающее от неприятностей занятие, своего рода сезонное хобби. Я стал искать на Бульварном кольце асфальт без трещин и колдобин. Попадались давнишние участки, все еще прочные, посеревшие от дождей. Подушку когда-то неплохо утрамбовали катком, и она сохранила смоляную шкуру больше положенного срока. Песчинки сжились со смолой, словно втерлись в нее, сперва слипнувшись друг с дружкой. Однако, если давят тебя непрестанно слева и справа черные шины, то появляется в конце концов продольная трещина. Сначала, может быть, незаметная, а мне - четверть века минуло с той поры, как катком здесь клочок дороги утюжили, - хорошо видна издали. Уже не только смола и песчинки - щебенка в разломе зияет. 
  Вот не советской, а постсоветской эпохи асфальт. Здесь стоят более высокие и яркие фонари, верный признак нового времени. Трещина не успела вширь разрастись, зато длинная, тянется поперек всей дороги. Или подушка не прочна, или в асфальте избыток смолы - песка маловато. Хлипко, одним словом. В жару и одной ногой наступить боязно. А если четыре ноги след в след? Красавицы-машины, сработанные чужими руками, не всегда томятся в пробках - порой проносятся птицами. Они размножились, подобно колорадским жукам. 
  Этим только и отличается эпоха, оставившая на память о себе трещины, от другой, производящей похожие трещины.

2010 Москва

ЛЮБИТИКАНЫ

Профессионалы в политике ориентируются на искусство возможного - любители предпочитают искусство невозможного. Среди профессионалов встречаются политиканы. Аналогичную категорию у любителей вполне можно назвать любитиканами. Их действия зачастую оборачиваются против них самих. Петр Первый был профессионалом… Он приказал в свое время снять с церквей колокола и переплавить их на пушки (кощунство для православного и христианина вообще), но Петр не отнимал у народа веру в Бога, не нарушал основ человеческой жизни. Его новшества не противопоставляли страну всему остальному миру. Он не стремился сломать то, что не ломается.
Любители действуют иначе. Самодержавие в России не только имело глубокие корни, но и привязывало ее к Европе. Царь - родственник немецкого кайзера. Наша страна была рынком сбыта немецких товаров и техники. До сих пор в отдаленных деревнях можно услышать стрекот швейной машинки «Зингер», способной сшить самую прочную кожу. Механизм швейной машинки работал от колебания ногой широкой металлической педали, вращавшей колесо с приводом. Чем чаще двигалась педаль, тем быстрее крутилось колесо.
Случались в истории взаимоотношений ожесточенные конфликты между нашими народами, но они не таили в себе истребительного характера. И вот все это было в одночасье нарушено любитиканами. Родственники императорских и королевских домов Европы расстреляны без суда, торгово-промышленные связи разрушены, долги и обязательства, сделанные при прежней администрации, отвергнуты. До чего смелые любитиканы! Среди них было немало евреев, и один из них даже пожелал переспать в царской постели, чтобы весь мир убедился: революция победила – на пуховиках Романова почивает Лев Давидович Троцкий. Дело не в том, переспал он в царской постели или нет. Всем действительно стало ясно, что в самой большой стране мира к власти пришли политики-любители. 
Такое уже неоднократно случалось и в прошлом. Кромвель, Робеспьер… Всех их объединяет какая-то внутренняя слепота и жестокость. И еще: у них непременно появляются любитиканы-антогонисты. Кромвелю в христианской стране не дали посмертного покоя, его труп был вздернут на виселицу. Наши любитиканы извлекали выводы из истории: им казалось, что коллективная ответственность оградит их от неприятностей в будущем, партия сохранит в неприкосновенности знамя, обагренное в классовых боях. Одному они не могли помешать, а именно: появлению антогонистов там, где у них не было влияния. В Германии к власти пришел Адольф Гитлер, другой политик-любитель, провозгласивший своими главными врагами евреев и большевиков. Следовательно, только любитиканы двадцатого века виноваты перед всем миром в истребительных войнах, стремлении делать из мухи слона и навязывать людям свою оглупляющую идеологию, рыскающую и теперь по свету в надежде охмурить подрастающее поколение.

2010 Москва

ШПОРЫ ХОДЯЧИЕ

апология 

Ну вот, натестировали студенты ЕГЭ за нерадивых учеников. Переполох, шум, гам... Такие-сякие. Выгнать взашей из вузов. И выгнали. А за что? Может, этот студентик, шпора ходячая, ослабел с голодухи, отощал - тут заработок какой-никакой подвернулся. Ну и рискнул. Не олигарха ведь отпрыск. Пошел экзамен сдавать за разгильдяя. Но сам-то он не разгильдяй, наоборот - зубрильщик и всезнайка, будущий эффективный менеджер. И упаси Бог - не трус. Посредственность обосралась бы от страху, а тут тертые калачи один к одному. Вовсе не из тех, что веселятся от сессии до сессии. Даже ректор один заступился за них и сказал: "Это талантливые ребята". Талантливые! Талантам надо помогать. А у нас? Рыпнулся, проявил инициативу, заработал себе на жратву, может, впервые без родителей обошелся - гнать в шею, хоть он в науках собаку съел и щелкал ЕГЭ как семечки. Где справедливость? Вот, к примеру, французы. Они о своих студентов-мошенников в этом году, можно сказать, ноги вытерли. Даже разговаривать с ними не стали. Ну и что? Француз нам не указ. Там, где он сломя голову бросается с поднятым копьем в брешь, русский стоит и думает. Вот и тут подумать бы, обмозговать хорошенько, прежде чем взашей пропереть. Может - светила науки будущие, Менделеевы сплошь, а их с дерьмом смешали и в унитаз слили. 
Попробуй сыщи у нас предприимчивых ребят! Мы не Франция, где их пруд пруди. У нас раз, два - и обчелся. Почему бы не наказать со всей строгостью нерадивых школьников? Из-за них, балбесов, неучей, неумех, весь сыр-бор загорелся. Они ввели стоящих ребят в соблазн, сорвали ЕГЭ. Оштрафовать их так, чтоб другой раз неповадно было. А студент... он гол как сокол, что с него возьмешь, кроме анализов? 
Если в Сети будут голосовать за восстановление исключенных, я - за. Надо поддержать талантливую молодежь и дух предпринимательства.

2011 Москва

ПОЧЕМУ БОРИС НЕМЦОВ СТАЛ НЕ СИСТЕМНЫМ

Среди наиболее скандальных оппозиционеров Борис Немцов, приобретший известность благодаря власти и успевший эту власть принародно проклясть, выглядит экзотически. Он напрочь разошелся с бывшими дружками, сотрудничающими с тандемом, награжденными возможностью проявить свои способности на региональном уровне. Немцов уже проявлял их при первом президенте в Нижнем Новгороде, не понаслышке знал, что в провинции имеет значение лишь каждодневный упорный труд. Видимо, боясь затеряться среди более крепких, чем он, хозяйственников, Немцов не рискнул войти второй раз в одну и ту же реку, предпочтя нестройные ряды несистемной оппозиции. 
Что реально сулит не системность политику? По существу, ничего стоящего. Даже Борис Ельцин был человеком системы, силой обстоятельств разрушивших ее.  Немцов унаследовал разрушительный пафос своего тезки, но он, конечно же, прекрасно понимает, что в условиях прагматизма,  становящегося на ноги, обличительных речей недостаточно. Следовательно, бывший вице-премьер не мог ни с того ни с сего перейти к политикам-аутсайдерам. Уязвленного самолюбия для такого поступка мало. 
Всего лишь один момент был у Немцова, когда он при Ельцине мог избавиться от приставки «вице» и стать премьером. Такой момент возникал тогда и у других  политиков, с успехом проморгавших его и смирившихся с реальностью. Немцов не смирился, что само по себе еще не могло превратить его в площадного крикуна с горсткой сторонников. Вероятно, бывшему вице-премьеру некто из околоправительственных кругов намекнул о возможности систематизировать не системников, объединить их одной целью, а именно: устранением с политической арены Путина. В перспективе не исключалась для Немцова ключевая должность в иерархии. Он обладал амбициями и некоторым административным опытом, с чем у не системников зияла напряженка. 
В принципе, нового в этой затее было мало. Сергей Глазьев пытался в свое время объединить в партию политиков левого фланга на основе патриотизма и экономической целесообразности, не используя при этом нигилистической риторики. И опростоволосился. Борис Немцов стал действовать на правом фланге более напористо и непримиримо. Есть ли у него шанс расшатать уже сложившиеся структуры? Бог весть. В арабском мире несистемная оппозиция при поддержке США захватила кое-где власть. Подобная возможность, пусть пока и призрачная, есть и у не системников в России. Ясно одно: если их возглавит Борис Немцов – это одно дело, если Эдуард Лимонов – совсем другое. Бывший вице-премьер коллег по ельцинскому правительству в обиду не даст.

2011 Москва

ХОРОХОРЬСЯ, ПРОХОРОВ!

Вот и засияла на политическом небосклоне новая звезда - олигарх Михаил Прохоров, ставший лидером партии "Правое дело".  Пропиаренный скандалом в Испании и Е-мобилем (о том и о другом писали многие популярные издания), знаменитый бизнесмен претендует теперь на политическую нишу, до сих пор остающуюся свободной. Лозунги у Михаила Прохорова не очень привлекательные. Он как-то предложил увеличить продолжительность рабочего дня. Кому нужен такой хомут на шею? Стали проскальзывать в прессе предположения, что исполнительная власть выпекла этот пирог на роль боксерской груши, причем в роли боксера видятся, конечно же, единороссы. Но и Прохоров не лыком шит. Он тоже понимает, с чем можно подойти к избирателю, с чем - нет. Вот на недавней встрече с президентом лидер партии "Правое дело" недвусмысленно сказал: "Нужна большая децентрализация". Медведев отметил, что у них существенных разногласий в этом направлении нет, хотя посчитал нужным подчеркнуть и некоторые различия: "Где-то ваше предложение носит революционный характер и требует внимательного осмысления". 
Желание властей предержащих заполнить правый спектр политики понятно, однако на роль мальчика для битья такой человек, как Михаил Прохоров, явно не годится. Смысл появления олигарха на политической арене совсем в другом. В последнее время всплывают слухи о возможном УДО Ходорковского. Кое-кто пытается прогнозировать ему политическую будущность. Так вот, опыт Михаила Прохорова в зародыше пресечет такие надежды. Малопопулярные у населения идеи о выборности местных начальников  (оно, это самое население, опасается усиления  своеволия регионов больше, чем черт ладана), даже подкрепленные солидными финансовыми вливаниями, скорее всего обернутся пшиком и сделают невозможным попытку вхождения во власть Ходорковского, если таковая в силу обстоятельств появится.

2011 Москва

ПОДВИЖКИ С ПЕРЕДВИЖКИ

Едва единороссы сделали первый шаг к передвижке Валентины Матвиенко с губернаторского олимпа на сенаторский, «Справедливая Россия» тут же вылила на нее ушат с помоями. Обе партии тащили воз в одном направлении, и вот поди ж ты… «Справедливую Россию» не устраивает Матвиенко как вероятный спикер верхней палаты. А ведь по партии – почти сотоварищи, даже в каком-то смысле родственники, едва не однояйцовые близнецы, чего, казалось бы, препираться? Яйцо, из которого они на свет вылупились, одно-одинаковое. Единоросска, заправляющая сенатом, - это не Жириновский, и не Зюганов, и, конечно же, не внесистемная оппозиция. Все в норме: сценарий предсказуем и предварительно выверен главным режиссером.
Оксана Дмитриева от имени справедливороссов во всеуслышание заявила, что Матвиенко от Питера в Совет Федерации не пройдет: при ее губернаторстве количество рабочих мест в городе сократилось, в связи с чем падает уровень жизни наиболее активной части населения. 
Есть в словах Дмитриевой заметная доля лукавства. Недостатки Матвиенко ее бывшие коллеги стали выпячивать лишь после того, как из Кремля просигналили о замене Сергея Миронова единороссом, а для «Справедливой России» это оказалось ударом ниже пояса. Свыклась с тем, что Советом Федерации заправляет ее представитель, и при этом не смогла нарастить политический капитал среди избирателей. Административный ресурс на удивление быстро оказался исчерпанным. Иссяк, как обычный ручеек, который перестали питать родники. По этой причине и Матвиенко в сенаторы не годится, и любой единоросс – тоже, будто на вершине сената запатентовано место только однопартийцам Дмитриевой.
Еще в ту пору, когда сенаторское кресло под Сергеем Мироновым пошатнулось, его коллеги по партии стали испытывать беспокойство. Они быстро сообразили, что Кремль недоволен слишком ретивыми попытками спикера перетянуть избирателей с левого фланга на свою сторону. Слишком много было сказано неприятных для единороссов слов, а эффект – близкий к нулевому: критический пафос не очень впечатлил избирателей. Вот какие обстоятельства повлияли в первую очередь на риторику Дмитриевой! И логика ее рассуждений ясна. Если Совет Федерации уплывет к единороссам и нельзя будет использовать в своих целях высокую трибуну, то в таком случае надо добиваться трибуны пониже. Отсюда и выросли претензии Дмитриевой на пост губернатора Питера, которые она поспешила подкрепить обещанием не сокращать количество рабочих мест. Какова бы ни была поддержка Оксаны Дмитриевой среди горожан, в действительности ее метод сохранения уровня жизни петербуржцев устарел. Более перспективным для города было бы создание новых рабочих мест на приоритетных направлениях, включая малый и средний бизнес. Здесь у Дмитриевой – ахиллесова пята ее программы. Производственная сфера в век стремительно обновляющихся технологий  может оказаться для нее неподъемной ношей, если надежды питерских справедливороссов сбудутся.

2011 Москва

ПРИЧУДА МОМЕНТА

Есть моментальная причуда, а бывает еще и причудливый момент. Хрен редьки не слаще, но и редька хрена - тоже. Почему? Такова их природа: от роду - не в воду. На окраине столицы для финансовых акул возводится небоскреб, за пределами МКАД для них же строится коттеджный поселок. Почему в пределах Садового кольца здание больницы перечеркнуто зияющей трещиной, а в коридоре на пути к регистратуре лежит истершийся линолеум и заметно поотстрявшие, потрескавшиеся плинтусы? Это ли не причуда момента? Или это только причудливый момент, своего рода мираж? Поди расхлебай кашу, если вместо ложки - лапоть. К небоскребу в день подъезжает лишь несколько иномарок, примерно столько же ежедневно прет к коттеджному поселку и от него. В больницу ежечасно, ежеминутно, шаркая больными ногами, идут старики и старухи, заглядывают к врачам и те, что помоложе. Настелить бы в больнице новый пол, заменить бы линолеум. Но ведь тогда исчезнет причуда момента, да и причудливый момент не устоит. Он ведь несмышленыш, невдомек ему, что лицо мегаполиса - не небоскребы, не таунхаусы, а скромные с виду больницы, где могут помочь страдающему от болезни,- сделать не виртуозную причуду, а доброе дело для всех.

2010 Москва

МИНИАТЮРЫ

РАССЕЯННОЕ СЕМЯ

Мысль лежала возле компьютера, обугленная до хруста. Плоть ее превратилась в нечто ноздреватое, сухое. Лишь халат и лифчик сохранили первозданную свежесть. Цветы на халате ярче тех, что заглядывали в окно из палисадника, живее живых, не привнесенные для памяти, а случайные, из тех, которые в огне не горят да и в воде не тонут. Вообще-то такого не могло быть, мысль-то испарилась, исчезла, вертихвостка, и от нее ли это остался хрустящий уголек? Слишком бестолково глазели цветы, стараясь о чем-то догадаться, да и о чем им было догадываться?
Интересный ответ: отношение глубинки к "рассеянному племени". В недавнем прошлом под гармошку пели:
Не ходите, девки, в баню:
В бане парится еврей. 
У еврея батарея
От палатей до дверей.
Чего тут больше: добродушия или насмешки? Трудно сказать, вперемешку все. Теперь о "рассеянном племени" такого в провинции не услышишь ни под гармошку, ни под какой-либо другой музыкальный инструмент.
Могли ли цветы о чем-либо догадаться? Нет, не те, что живее живых, а те, что за окном, пышные георгины, сохранившие на своих лепестках блеск монитора. Живые свидетели. Что они могли понять или, нет, что они могли не понять? Почему не обуглились их собратья на мягком таком халате, на котором снизу не удалось в свое время идеально отстирать следы спермы? Их нездешность будто бы не позволила погибнуть и дала осознать при этом кончину мысли? Остались в мире не от мира сего, недотепы, чтоб строить догадки на глазах у тех, лепестками которых играл ветер. Красные, самовлюбленные, легкомысленные. Вертихвостки. Интердевочки. Что они могли бы не понять? Во-первых,мысль была полнокровная, шустрая шлюха - это совершенно очевидно. Иначе она зацепилась бы за что-либо в мире, повисла на нем и уцелела. Во-вторых, чистюля необыкновенная: иначе цветы на ее халате не выглядели бы живее живых. В-третьих, болтунья невообразимая - иначе зачем эта вызывающая, ошеломляющая красота? Итак, мысль была чистая, но вертихвостливая, готовая шустро выпрыгнуть из трусиков. Не одна такова, и вот ее нет, а другие живут. 
Полнокровие не могло быть причиной гибели, полнокровная мысль - смелая гостья, такую не испепелить. Бойкая, задиристая и при этом не недотрога. Ханжества в ней - ни-ни. Чистюль пруд пруди, хоть маринуй их - на каждом шагу встречаются, улыбаясь белозубо. С ними ярче жить, хотя чистюля легко может оказаться ханжой. Как пить дать. Или подзатыльник, если мышцы накачаны. И при этом на чистюлю не замахнется даже судьба, ни случайно, ни понарошке, - упаси Бог щупать рукой зеркало: останутся следы. А что кокетливая, так ведь не замухрышка, чего не пококетничать и посплетничать малость? Для того и глазки с бесенком, и язычок без костей. 
Не может ли привлекательное существовать отдельно, исчезнуть, растворясь в воздухе, если запахло паленым? И вернуться прежним путем, и вновь стать почти новым халатом, на котором снизу почти неразличимы следы спермы. Может быть, жара все-таки повлияла на нее, а потом даже холодной водой не удалось отмыть и лучшим порошком отстирать. Вот и попробуй после этого объяснить чистые цветы, будто выросшие из пористых угольков, так не похожих на ту почву, что под окном.

ПАКЕТ И ШАРИК

Девочка съела вафли, а целлофановый пакет, в котором они находились, выбросила. Если бы она повнимательнее осмотрелась вокруг, то непременно заметила бы на краю железнодорожной платформы урну для мусора, выбросила бы в нее пакет, предварительно скомкав его. Ей показалось, что урны нет, и прозрачный предмет полетел с платформы; не будь ветра, он пролежал бы на шпалах до весны, либо и вовсе до второго пришествия, но дело в том, что ветер был: сначала он перевернул несколько раз пакет на снегу, затем подхватил его. Блестящий шарик, наполненный воздухом, взмыл к длиннорукому клену, сплошь увешанному семенами с крылатыми моторчиками. Самозаводящиеся моторчики молчали до поры до времени, равнодушно встретив чопорного гостя. А пакет зацепился за ветку, ветер несколько раз перевернул его. Так и остался пузырем трепыхаться на ветру. Уже и семена рассеялись по закоулкам и между рельсами. Вскоре наиболее удачливые проросли, выпустив в мир широкие зеленые листочки. Целлофановый шарик дрожал по-прежнему в вышине, и на него никто не обращал внимания. Между тем он хлопотал все настойчивее, хлопал, хлюпал, стремился привлечь к себе внимание. Ему было скучно среди однообразных кленовых листьев. Но все его усилия пропадали даром. Вот прошла по перрону девочка, похожая на ту, что съела когда-то вафли. Девочка раскраснелась, она явно спешила куда-то, ей было не до шарика, старающегося хлопнуть посильнее. Зачем он ей? У нее дома полно настоящих шаров, разноцветных, способных летать со свистом. Пакет обиделся на девочку и надулся пуще прежнего. Он никак не мог понять это непоседливое существо, хотя ларчик открывался довольно просто. Если б в нем была хотя бы одна вафелька, девочка обязательно обратила бы на него внимание. Ей показалось бы интересным, как это пакет с вафлей смог забраться так высоко на дерево. Может быть, у нее даже слюнки бы потекли. Пустой же шарик хоть и шумлив, но никому не нужен.

СВЕЧА В ЗЕРКАЛАХ

Господь, видящий тайное... Закоулки закоулочков, где ни фонарей, ни фонариков - только луна и спрятавшееся за железными заборами жилье. Глубь глубины... Колодец колодцев... 

Вдохнула в себя луна легкие облачка. Посветлело вокруг. Справа - табличка с большими белыми буквами: улица Шоссейная. На заборе напротив - табличка с буквами помельче: улица Станционная. Выдохнула луна облачка: и один забор, и другой скрылись во мраке. Померещилась несуразица? Невозможно стоять на двух улицах сразу, невозможно ехать, идти, плестись, колдыбать. Не перекресток, не два несовпавших измерения. Если ты спешишь от шоссе по Шоссейной, то не можешь в то же мгновение торопиться по Станционной. Но неисповедимы пути... Непредсказуемы отражения... И ведет тебя вперед вопреки всему от шоссе Шоссейная улица, от станции - Станционная. Обе таблички пялятся друг на дружку в неустойчивом свете луны.
Свеча в зеркалах - много свечей, и у каждой колеблется пламя по-своему.

НО СТОИТ, КАЧАЯСЬ…

 Много воды утекло. Много названий на улицах Москвы сгинуло. Как ветром их сдуло. А одно каким-то чудом удержалось. Впрочем, вряд ли чудом. Рябинка! Название вроде бы незамысловатое, да буквы витые, вычурные. Как зажгутся вечером, так и горят всю ночь напролет хоть зимой, хоть летом. Красный свет на рябину со спелыми ягодами похож - слюнки текут. 
  Неизвестно, таится под вывеской магазин или еще что-нибудь. Не написано - и все тут. Кафе, пиццерия поблизости исчезли без следа - они не скрывались, а вот более осторожное заведение уцелело. Может быть, это даже аптека: рябинка - лекарственное деревце. Может быть, дом свиданий: название издалека так похоже на ждущие женские губы. 
  Что бы там ни было, но январским вечером кажется: под яркой вывеской можно будет согреться. Найдутся и выпивка, и закуска, а может быть, там и впрямь ждут тебя.

ЗАЗИМОК

Прилетела на перрон галка, вся черная, голова серая. Сказала что-то по-птичьи, блеснула всевидящей бусинкой. Может быть, ей холодно? Перрон белый от инея. Увидела на нем галка замерзшую лужу, на которую только наступил торопливый пешеход. Лед раскололся, а воды не было: за ночь вымерзла. Вывернула галка одну льдинку и попыталась проглотить. Не тут-то было. Велика льдинка. Тогда галка другую взяла, поменьше, и тут же проглотила. Она ей, видать, понравилась; галка стала искать подходящую льдинку. Тут спустилась на перрон еще одна галка. Покосилась на нее, как бы говоря: "Улепетывай отсюда. Я для себя нашла замерзшую воду, а не для тебя". Погрозила другой галке клювом. Та отошла на безопасное расстояние. Наелась галка льдинок беловатых вдосталь. Только отошла - другая тут как тут. Тоже стала проглатывать льдинки.
Вдруг прилетели две вороны, серые, головы черные. Галки испугались и улетели. А ворона взяла клювом большую льдинку и выронила ее на асфальт. Льдинка раскололась на мелкие кусочки. Вороны стали клевать осколки, отливающие серебром.

РАЗНОЦВЕТНАЯ

Здесь когда-то находилась усадьба лесника, от которой не осталось ничего, кроме яблони. Росла она на середине поляны, куда еще не  проникли отпрыски кряжистых дубов и долговязых сосен. Они стояли плотной стеной вокруг, будто охраняя беззащитного младенца. Но яблоня не являлась  беззащитной: ее покрывала молодая прочная кора. Деревце в срок цвело,  вовремя плодоносило. Почва не была бедной, потому что в ней перегнивали остатки прошлогодних трав и листьев.
  Эта яблоня, конечно, не могла прорваться через заслон и вырасти в лесной чаще сама по себе. У нее, начиная почти от земли, ствол раздваивался,  напоминая большую мальчишечью рогатку. Деревья, борясь вверху за свет, на земле мирно сосуществовали друг с другом. Запах хвои отпугивал исконных врагов яблони, плодоносящей с завидной регулярностью. Я видел ее необыкновенное цветение. Одна часть ствола усеяна большими белыми цветами, другая  - красными. Вся поляна в ту пору казалась разноцветной. Зрелище  редкостное. Суровый лес вокруг тоже вроде бы любовался в тишине вешней картиной. В ней  не было ничего мистического:  половина яблони развилась из привитого лесником черенка. Обе части ствола  распространяли во все стороны одинаково сладковатый аромат.
А плодоносили ветви в разные сроки. Первыми созревали белые яблоки, так похожие на наливку, но без малейшей кислинки: мягкие, сахаристые. Вот радость грибнику, вышедшему на полянку! Свежим яблочком всегда можно утолить жажду. Только отойдут белые яблоки - поспевают красные на противоположных ветвях. Они кислые, но зато очень сочные и не боятся  осенних холодов. Кажется:  плоды эти созревают в разное время для того, чтобы подольше радовать своей красотой и случайного прохожего, и много повидавших на своем веку соседей-великанов..

СПОТЫКАЧ

Февраль. Раннее утро. Отбушевала метель и уснула, усталая, оставив сугроб на самом шикарном проспекте в свете пестрых рекламных огней. Снуют широкие лопаты дворников, счищающих с тротуара снег. Хлопочет снегоуборочная техника. А сугроб дремлет, словно заколдованный. Вот уже из-за него застрял троллейбус на линии. Грузовик, везущий за город снег, как будто ослеп и в упор не видит эту баррикаду. Подхожу поближе. И не баррикада вовсе, а самая настоящая берлога, в которой зазимовала новехонькая иномарка. Может быть, хозяин оставил ее неделю назад; может быть - вчера вечером. Теперь придется ему откапывать красавицу, спасать из снежного плена, будить от зимней спячки.
Спокойны и деловиты дворники. Не видать эвакуатора, хотя водитель троллейбуса уже успел позвонить по телефону. Все идет своим чередом. Скорее всего, эвакуатор не понадобится. Появится хозяин, удивится слегка, откопает с чьей-либо помощью легковуху и уедет. И чему удивляться? Что за февраль без метели, взъерошенной, будто хлебнувшей под вечер спотыкача?

РЕЖИМ ЭКОНОМИИ

Раньше фонари обычные были, теперь - с хитрецой. Вот простирается асфальтированная улица, накрытая декабрьской темнотой. Подходишь к длинношеему столбу с фонарем, лампочка на нем загорается: улица - как на ладони. Иди спокойно, проезжай без нервотрепки. Каждая колдобина видна и выбоина. Вот поворот, за которым - такой же столб длинношеий. Фонарь на нем светится синеватым огнем, и окоем синий. Но спокойно тут не пройдешь, без нервотрепки не проедешь. Метрах в пяти до него фонарь гаснет, тьма такая, хоть глаза выколи. Даже снег вроде бы слепнет. Ни одной блестки на мягком покрывале. Не то, что лежачего полицейского не заметишь,- собственного тела не увидишь. Вот коварный столб уже позади - лампочка на нем опять загорается; окоем светел, каждая снежинка искрится по-своему. Разве могло быть так, если б жизнь порой не улыбалась сама над собой? Хотела как лучше, а получилось - как всегда.

САМОДЕРЖАВНАЯ

Электричка переполнена. Кто спал, кто читал, а некоторые стояли в проходе. Дверь распахнулась - в вагон зашел человек с гитарой. Лицо у него обросло недельной седой щетиной. Он заиграл на струнах и запел под стук колес. Песня звучала негромко; тенор, казалось, только усилил дремоту. Гитарист не повысил голоса, не стремился перекрыть грохот поезда. Слова и аккорды, дополняя, поддерживая друг друга, сами преодолели металлический лязг. Это, верно, был мастер своего дела. Те, что спали сидя, - заворочались и проснулись. 
Песня звучала грустно, но без надрыва: в ней таилась ядреная свежесть надежды на счастье. В вагон, где половина читавших смотрела вовсе не в книгу или газету на коленях, а на дисплеи ноутбуков и мобильников, песня прилетела воскресшей ласточкой из старины, которой управляла почти немецкая кровь Великия, Малыя и Белыя Руси. Самодержавная ширь старой мелодии оторвала пассажиров от ноутбуков, мобильников, книг и газет, прогнала сон, навеянный ритмом колес. Не зря говорят: какова песня - такова и эпоха!

ФИЛИППОВ ПОСТ

Апостол Филипп родился в Вифсанде, стал знатоком Священного писания, объяснял пророчества в ожидании прихода Мессии. По призыву Иисуса Христа пошёл за ним с негасимой верой в Спасителя. Привел к нему эллинов и апостола Нафанаила. На Тайной вечере расспрашивал Христа о Его Отце. 
После Вознесения Филипп проповедовал слово Божье в Галилее. Там он воскресил младенца. Потом жил ещё в Греции, в Парфах. В Азоте исцелил одной девице зрение. 
В сирийском Иераполе иудеи пожелали убить апостола, однако стали свидетелями чуда. У начальника по имени Аристарх отсохла рука, которой он вознамерился ударить апостола. Иудеи раскаялись. Филипп здесь воскресил умершего юношу. Благовествовал в Иераполе Фригийском, Лидии, Миссии, Малой Азии, Сирии. Его проповеди сопровождались чудесами по велению Божьему.
Правитель Анфипат распял апостола. Народ стал требовать его освобождения. Филиппа сняли с креста, он еще был живым, выздоровел. Крестил немало людей. После смерти апостола Мариамна, его сестра, погребя брата своего, ушла с апостолом Варфоломеем проповедовать Евангелие в Армению.

СДОБНЫЙ

Это был широкий в кости мужик по фамилии Пирогов. Ни конца ни краю сдобный, говорила жена. Может, осуждала чуть-чуть. На то она и половина, чтоб другую осуждать. Особенно когда опрокинет каждая по стаканчику бормотухи да закусит малосольным огурчиком.
И - не упёртый. Всех понимал, включая жену. ′Хрен редьки не слаже,′- бывало, скажет. Подумав немного, добавит с хитринкой: ′А редька хрена вкусней′.
По улице идёт, будто толстый столб без проводов с места сорвался. И никто его Пироговым не звал. Даже дети несмышленые. Булкин да Булкин. Он и сам не помнил, кто к нему это прозвище приклеил. Прилипло, однако. Привык к нему, притёрся. Звонкое, и короче на одну букву, чем фамилия. Позовут - неспешно откликнется: ′Чегой?′ С любым делом справлялся, если не поддатый. Каждый толстый палец как будто с собственными глазами был.
Всё ладилось и настраивалось с легкой улыбочкой. Булка получилась вкусней пирога.

ОДУВАНЧИК БОЖИЙ

Он цветет все лето и в ус не дует. От его горького сока у человека появляется волчий аппетит и гибнут глисты. Это всем известное растение, а то бывает еще другой одуванчик, пузатый, пушистый такой, ангел с виду, только без крыльев. Голова что арбуз на хорошей бахче, шевелюра густая, щечки румяные. И усы пышные, будто подпоясывают щеки. Про такого как раз и говорят: одуванчик божий, хотя у него две ноги, две руки. Божий – не значит божеский, тем более – божественный. 
Семена обычного одуванчика - с парашютиками. Все вместе они образуют белый шарик, готовый в любую минуту покатиться колобком. Ан нет, шалишь, брат: скоро дружная семейка разлетится в разные стороны. 
Одуванчик божий всегда готов почесать язык, а при случае и в пляс пуститься. Компанейский он, всем ветрам открытый. Гляделки у него мягкие, под стать парашютикам, словно только что взбитые пуховики. Имейте в виду: это впечатление обманчиво. В небольших глазках на круглом лице таится нечто иное, нахальное и нахрапистое. Охальник он, хоть в глаза ему помочись. Настырный. Стремится своего добиться напропалую. Умеет плевать против ветра так, что слюна падает на других, а он стоит – рот до ушей.
Щечки пышные – пирожки на хороших дрожжах.  Подрежьте ему слева и справа усы, бросьте расческой волосы набок. Незнакомец посмотрит на него, тотчас воскликнет: вылитый Гитлер, тот самый, всем известный Адольф. Причем тогда одуванчик божий? Может, в народных прозвищах – только внешнее, чего нельзя не заметить? Суть всегда в глубине, где не зрение, а интуиция.

НА ЧИСТЫХ ПРУДАХ

На Чистых прудах выхожу из подземки не в сторону памятника Грибоедову, а в противоположную. Стоит враскорячку каркас металлический. От ближайших фонарей блестят на нем места сварки. Сужающееся кверху сооружение выглядит внушительным, но нелепым на фоне праздничных окон Главпочтамта и Чистопрудного бульвара. Вот начали украшать это чудовище; оно обросло темно-зелеными лапами, опущенными вниз. Повесили гирлянды. Елка засветилась по-новому, улыбнулась и Главпочтамту, и Чистопрудному бульвару, и случайным прохожим. На носу - праздник, и уже блеснуло в нем нечто языческое, сродни Деду Морозу, Снегурочке, ряженым, которых невозможно узнать под ворохом пестрой одежды и слоем косметики. Здесь нельзя сказать "новогодняя ель", так как она в настоящий момент на какой-нибудь опушке замерзла слегка и машет колючими лапами, будто отмахивается от назойливого ветра. "Новогодняя елка" - подходит вполне: именно она, неуклюжая, негнущаяся, ухитряется одушевлять собой бойкий и быстрый праздник.

ДЕРЕВЬЯ ЛЮБЯТ РОССИЮ

Бывает, нелегко приходится русским деревьям, не только дубам и березам, но и ольхе, к примеру. Летом в жару они боятся пожаров, хотя от ольхи всегда недалеко какая-нибудь речушка. Коротышка- ольха не теряет оптимизма, ее зеленые шишечки загорают на солнце и становятся темно-коричневыми. А заметили вы, что даже плакучие деревья не плачут, а лишь дрожат на ветру, заряжая при этом уставшего человека надеждой на лучшее? 
Зимой в городе тротуары посыпают от наледи химией, которая ох как не нравится бульварным березам. А тут еще короеды и мучнистая роса, выбелившая летом листья богатырского дуба и оставшаяся на них зимой. Шатается, скрипит древесная плоть, но долготерпению ее нет предела. Человек плюнул бы на все, улетел в Лондон и давай звонить оттуда в колокол на всю Русь-матушку. Далеких звуков боялись бы... Православного звона разве боятся? Снял шапку прохожий и перекрестился под плакучей березкой. Дереву это привычно: его тоже в свирепом мире лишь Господь бережет.

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/