ДМИТРИЙ ГАВРИЛЕНКО

РЯБИНКИН

Н А Р А Н Д Е В У

ДЕТЕКТИВНЫЕ РАССКАЗИКИ

ЕГО ПРЕДКИ

- Итак, господа, - обратился Ефим Рябинкин к собравшимся, - вы пригласили меня для выяснения всех существенных и несущественных обстоятельств преждевременной смерти Лысого Льва Давидовича. Осмелюсь доложить, что ваше задание полностью выполнено.
За круглым столом с любопытством воззрились на сыщика одетые с иголочки у модных портных Усатый, Волосатый, Бровастый и Брехливый. Последний одобрительно закивал головой, остальные не пошевелились.
- Ваш выбор не был случайным, - продолжил Ефим слегка дрогнувшим голосом. – Вы рассчитывали на то, что я окажусь недотепой и солью в СМИ махровую ложь о смерти вашего товарища. Вы ошиблись, господа.
Все четверо заерзали в креслах и дружно сместили свои взгляды к переносице Ефима.
- Да-да, вы, несомненно, ошиблись. Для моей профессиональной карьеры гораздо важнее докопаться до правды, как бы ни была она спрятана. Мне удалось ее отыскать.
Усатый шевельнул усами, и его рука бесшумно соскользнула со скатерти к ящику стола.
- Не поможет. Я все предусмотрел. Оружие изъято. Вам придется воскресить в сознании истину до того момента, как подъедет полиция.
- Мы не заплатим вам ни копейки, - съехидничал Брехливый.
- А это вилами по воде писано. У меня на руках договор с вашим клубом «Общество теоретиков», заверенный печатями и подписями. Все его пункты с моей стороны выполнены. Итак, вы, уважаемые господа, единодушно надеялись услышать от неоперившегося сыщика упакованную в специально изготовленные фантики ложь. Она заключалась в том, что Лысый, находясь в этом самом кабинете, умер от внезапной остановки сердца. Для чего вам понадобилась долбаная брехня? Чтобы убедить членов других клубов: у вас руки чисты. В самом деле, если помимо официального следствия еще и частный детектив подтверждает случайность смерти Лысого, то все получается шито-крыто, комару носа не подточить. Честно говоря, так бы оно и получилось, если бы…
Распахнулась двухстворчатая дверь – появился слуга в безукоризненно белой манишке и такого же цвета брюках. Он расставил на столе бутылки, покрытые испариной, а за ним другой, такой же элегантный слуга поставил фужеры и миниатюрные рюмки. Закуски не было подано никакой. Ни один из присутствующих не притронулся к напиткам, хотя пузатые бутылки оказались откупоренными. Ефим Рябинкин продолжал.
- Если бы не одно важное обстоятельство.
Члены клуба «Общество теоретиков» затаили дух, однако на их лицах покоилось полнейшее равнодушие, которому, казалось, не будет конца. Рука Усатого замерла под столом.
- Мне удалось установить, что результаты видеонаблюдения за тот злополучный день 17 августа текущего года на интересующем нас объекте, - сыщик метнул взгляд в глазок видеокамеры над столом, - удалены.
Брехливый широко улыбнулся, потер указательным пальцем мочку уха и сказал:
- Очень хорошо, что удалены. Профилактика системы.
-Такую профилактику, - Ефим снова переглянулся с видеокамерой, - в этом богоспасаемом кабинете не проводили ни разу.
- Лейтенант, мы вам даем старлея, - Волосатый указал себе на плечо, обещая повысить Рябинкина в звании.
- За что старлея? - вскипел Брехливый. – Разуйте глаза, олухи: перед нами брехун и демагог.
- Не надо старлея, - успокоил его сыщик. – Я уже не служу. Итак, я пришел к выводу, что видеозапись удалена не случайно, и оказался прав. Вспомните, тряхните недавним: Лысый в коме, перед каждым из вас мобильник, тем не менее ни одна ваша рука не нажала кнопочку, чтоб вызвать для своего товарища скорую… Вы торчали, как бревна с глазами. И это не было шоком. Вы намеренно выжидали, пока Лысый Лев Давидович окочурится и вмешательство врачей станет бесполезным. Налицо дотошно спланированное убийство. У меня есть знакомый специалист, который восстановил видеозапись преступления.
Если бы на стол приземлился инопланетянин, одноклубники не были бы так поражены. Усатый стал поглаживать с одной стороны усы. Бровастый потер правой рукой бровь. Волосатый недоверчиво усмехнулся.
- Так-так, - прошептал он.- И каким же хреном это нам грозит? Разве тут не естественная растерянность с нашей стороны? Верный товарищ, близкий, можно сказать, друг ни с того ни с сего грохнулся на пол. И мы должны воспринять это с олимпийским спокойствием? Продолжать попойку? Нет, молодой человек, рановато вам лапшу на наши уши вешать.
- А я не собираюсь вам лапшу вешать. Я предъявляю обвинение в умышленном убийстве.
-Паз-з-звольте! - заикаясь, выкрикнул Брехливый. – Вы на нас вешаете мокрое дело. Зачем же нам лишать жизни своего шефа?
- Да, зачем? - вторил Волосатый.
-Вам видней, господа! - Ефим окинул взглядом комнату. - Вероятно, вы сочли, что миссия Льва Давидовича на земле и в клубе выполнена, он может уйти на покой.
- Какая такая миссия? - нахмурился Усатый.
- Лев Давидович – внук генерала, создавшего ваше общество теоретиков. Народ верил ему. Поэтому вы избрали Лысого председателем и поручили это общество разрушить.
- И на кой черт нам было его, позвольте спросить, разрушать? - Бровастый вскинул в искреннем удивлении обе лохматые брови.
- Вы посчитали: миссия теоретиков выполнена. Гипервек диктует новую скорость и бешеный ритм жизни. Не успеваешь – остаешься на бобах. Надо хватать хотя бы то, что плохо лежит. Вы схавали почти все имущество теоретиков, старых и новых. Прибрали к жадным, загребущим рукам. Особым шиком представлялось вам то, что именно внук создателя сокрушит ставшие ненужными здание и фундамент.
- Молодой человек, - Брехливый готов был выпрыгнуть из своей ослепительно чистой рубашки, - мы даем вам еще две звездочки, отныне вы – капитан.
- Еще чего? - Усатый потемнел лицом и впился глазами в переносицу сыщика.- Расстрелять его, и дело с концом.
- Стремно как-то,- поежился Брехливый.
- Ничего не стремно, - Усатый при этом сделал указательный палец дулом револьвера. - Пух-пах, и прах. Он слишком много разнюхал.
- Не получится, господа, - Рябинкин притворно вздохнул. – Я не генеральский сынок, по крайней мере, не такой лох, как вы воображаете.
Он засунул руку в карман и вытащил небольшой пистолет.
- Перестреляю всех в пределах необходимой самообороны – даже пикнуть не успеете.
- Шта, не я ли говорил не связываться с ищейками? - усмехнулся Волосатый.
- Ты-то говорил, да не предложил ничего лучшего,- укоризненно произнес Брехливый.
- Не ссорьтесь, господа, - шепотом попросил Бровастый. - Он не сможет ничего доказать.
- Еще как смогу, - разуверил его сыщик.- У меня есть неопровержимая улика.
- На пушку берешь, лейтенант, - Усатый прищурился.
Ефим Рябинкин спрятал оружие в карман и продолжал.
- Главное, не рыпайтесь и вскоре убедитесь, что тюрьма по вам давно плачет. У меня в надежном схроне диск. Его вы смотрели в тот вечер.
- Как! – Усатый громыхнул с досады кулаком по столу.
- А так, по-простецки, - Рябинкин показал рукой на стену.- Экран не нужен, фон и так большой и белый. Вы смотрели видео прямо не стене. Генерал – основатель вашего клуба, глава всех теоретиков – лично пускал в расход мятежников и сплавлял трупы под лед. Азиатские физиономии исчезали одна за другой в проруби. Вам пришлось немало перепотрошить архивов, чтоб надыбать запись, возможно, старый компромат. Она без звука, зато хорошо сохранилась. Нож в пузцо Льва Давидовича.
- Корешок, даю тебе полковника, - торжественно произнес Усатый. Бровастый, сидящий рядом, с удивлением посмотрел на сподвижника.
- Кой черт званиями разбрасываться? Подполковника за глаза хватит.
- Нет, господа, не нужно ни полковника, ни подполковника. Я не могу нарушить профессиональную этику. Впрочем, это все цветочки, завязи – впереди. Во второй части речь шла о бабушке незабвенного Льва Давидовича, вашего сердечного друга.
- Я прошу прекратить это глумление, этот наглый шантаж, - взвизгнул Брехливый, потрясая в воздухе мягкой, как будто даже ватной рукой.
Усатый опять стал копошиться под столом.
- Правда-матка глаза колет? Давайте закруглимся, и я подарю вам стальные браслеты, чтоб не вздумали выпендриваться перед служителями закона.
- Пусть продолжает, хрен с ним, - разрешил Усатый.
И Ефим продолжил.
В злополучный вечер внук увидел, как его родная бабушка в кожаной куртке и длинной юбке пытала заключенного, изуверски выбивая из него признания. Зэк истекал потом, мочой и кровью, живого места на нем не оставалось. Упорство истязуемого превратило женщину в бесполое существо. Не сложно представить, как смотрел это добрый и интеллигентный Лев Давидович. Бабушка его в последних кадрах готова была грызть зубами ту плоть, которая вся в синяках, но еще не кровоточила. Изощрялась она не ради клада с сокровищами, а для всемирной победы теоретиков. В самом конце камера показала лицо крупным планом – в глазах уже не было ничего человеческого. Вот какие предки у Льва Давидовича! Догадывался ли он о коварном замысле корешей? Вряд ли. Угощение оказалось для него последним.
- Этому нет свидетелей, - сказал Волосатый.- То было всего лишь обычное для клуба развлечение. Наш конек – история.
- Свидетель у меня есть, - опроверг его слова сыщик.- Есть человек, который наблюдал в замочную скважину, как спокойно вы сидели, когда Лев Давидович корчился в предсмертной муке. Показания подтверждаются видеонаблюдением за 17 августа.
Усатый выхватил из-под себя револьвер и выстрелил в Ефима Рябинкина. Хлопнул ответный выстрел. Усатый рухнул грудью на стол, заливая скатерть кровью.
- Не тот глаз стал, владыка, - произнес устало Ефим. – Кто еще будет ерепениться?

ДЕЛО О ВЗЯТКЕ

Рябинкину в семь утра позвонили по сотовому. В половине восьмого к нему на квартиру явился невысокий человек кавказской внешности. Плешивый. Длинный нос с горбинкой. Пушкин в свое время пошутил. Если на таком носу неприятель, то можно еще отобедать, а потом идти в бой. Возраст приличный, одет солидно. Говорит медленно и с акцентом. Ефим пригласил его в спальню, которая служила ему также залом для приема гостей.
-Можна пасматрэт ваш лицензий?
Ни один из его посетителей так не начинал разговора: акцент – и документ ему вынь да положь, да делать нечего. Выбирать клиентов не приходилось. Откопал среди своих бумаг лицензию детектива и протянул ее гостю. Тот долго изучал. «Надпись на печати читает»,- подумал Ефим. А скорее всего, он вообще по-русски читал с грехом пополам.
-Дэло дэликатный. Вдвойнэ платить.
И это притом, что Рябинкин еще недопетрил, в чем оно заключается, не назвал стоимости своих услуг.
-Вы сначала раскройте суть - о цене потом поговорим.
Гость уселся в кресло, заскрипевшее под ним.
-Взятычника надо щучить.
Прищучить взяточника. Ладно, прищучим.
-Кто он?
Илью Владимирыча знали все. Долгожитель при власти, хотя должность серенькая. Клялся горячо любить свою Родину. Родины не стало. А Илья Владимирыч остался. Как без него обойтись? Оброс связями, как ивовая ветка корнями. Знал восточные языки. Помог распространить в мире не только АКМ, но и детишек легендарной тридцатьчетверки.
-Чем он вам не угодил?
-Взятычник. Одна страна продал, другая продаст.
«А вам-то какое дело?»- хотел было спросить Ефим, да вовремя сдержался. Еще спугнешь клиента, а с ним и заработок. Может, советник какого-нибудь кавказского президента. Хотят спихнуть Илью Владимирыча, на его место своего человечка выдвинуть.
-Вам нужны доказательства?
-Да.
-Вы согласны сразу же выплатить мне безвозвратный аванс, половину моего гонорара?
Гость расстегнул молнию кошелька, лежавшего у него на коленях. Получив деньги, Рябинкин оформил договор, чтоб клиент не отвертелся от выплаты второй части не очень-то весомой получки.
Проводив посетителя с южным акцентом, сыщик залез в Интернет. Арабский мир воевал сам с собой. Детишки тридцатьчетверок кое-где храбро сражались со своими сверстницами со всего мира. Илья Владимирыч по-прежнему на коне. Каждый его шаг расписан во всемирной паутине поминутно. Вот он дает свой прогноз развития революции в африканской стране. Вот комментирует ситуацию в странах Ближнего Востока. Вскрывает подоплеку их нестабильности и внутренних неурядиц. Особо останавливается на регионе, подплывшем от крови гражданской войны. В каждом его слове боль и тревога, сочувствие и озабоченность. В домашней жизни Илья Владимирыч скромен, неприметен и тих. Внуки и внучки уже выучились все и при должностях. Дочери помогают отцу.
В квартире Ильи Владимирыча музей подарков. Он никогда не был ни первым, ни вторым, ни даже третьим лицом, но Илью Владимирыча хорошо знали в арабском мире, и многие первые лица считали долгом нанести ему визит, расписаться в книге почетных гостей и попутно презентовать какую-либо редкую вещицу. По субботам музей открыт для посетителей. Любой желающий может взглянуть, сколько диковинок накопил за свою долгую жизнь именитый хозяин квартиры. Была как раз суббота. Рябинкин не стал тянуть волынку, позвонил по указанному телефону. Ему ответил женский голос. Он спросил у женщины:
-Скажите, пожалуйста, можно сегодня посетить ваш музей?
Ему ответили утвердительно.
-Что для этого нужно?
-Посещение бесплатное. Снимите ксерокопию паспорта и приходите. Она остается у нас. Таков порядок. Если вы пожелаете оказать музею благотворительную помощь, у нас есть для этой цели специальный ящик.
Сыщику ничего не оставалось делать, как только поблагодарить и собираться. На всякий случай, у него было заготовлено несколько ксерокопий паспорта, захватил с собой одну из них. Что касается благотворительности, то он уже привык к тому, что клянчат на каждом углу и придется отстегнуть немного от скромного аванса. Иначе неловко как-то может получиться. Все осмотрел, во все сунул свой нос – и до свидания.
Ехать пришлось только на метро, поэтому добрался по указанному адресу в считанные минуты. Еще раз звякнул по сотовому, чтоб открыли вход в подъезд. Дочь Ильи Владимирыча показалась ему почти старушкой. Короткие седые волосы. Длинная юбка. Плоские тапочки. Бледное, как будто припухшее лицо. Она занималась музеем уже три года после выхода на пенсию. Знала о домашних реликвиях все. Нацепила на маленький нос очки и внимательно посмотрела ксерокопию паспорта, сверив ее с подлинником.
-Вы не обижайтесь, таковы условия посещения. Ведь это домашний музей, и мы должны соблюдать меры предосторожности.
Сыщик заметил под потолком зрачок видеонаблюдения. Потолок на удивление высокий, раньше он подобных не встречал. Название музея носила одна только комнатка, долговязая и сплошь заставленная разными вещами. Все четыре стены заняты шкафами. Каждый закрыт герметически, потрогать что-то, подержать в руках невозможно. «Аквариумы,- подумал Ефим.- Самые настоящие аквариумы».
-Здесь, в основном, подарки постсоветского времени. Почти к каждому есть дарственная, составленная дарителем с указанием его титула. Но один сохранился с давних пор.
Пожилая женщина подвела гостя к журнальному столику старинной работы. На нем под стеклом лежала раскрытая книга в коричневой обложке. На титульном листе название: «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография». Дарственная надпись красными чернилами: «Товарищу Илье, верному однопартийцу. И. Сталин». Подпись была хорошо знакома Рябинкину со времени учебы в институте. И он понял, что увидит здесь только все подлинное, все настоящее.
-Разрешите что-нибудь сфотографировать?- вежливо спросил детектив.
-Конечно. Здесь все фотографируют, и мы с папой постарались, чтоб освещение было соответствующим.
-А как вы, если не секрет, покрываете расходы на такие мощные лампы?
Хозяйка смутилась на мгновение.
-Благотворительность помогает сводить концы с концами. У нас бывают богатые иностранцы.
Фотографии Ильи Владимирыча, в основном, цветные; на них он не один, а либо с послом, либо с главой МИДа, либо на фоне мечети в Арабских Эмиратах.
-Вот, посмотрите,- произнесла негромко женщина,- раннее издание Корана на арабском языке. Его подарил президент Египта Анвар Садат в свою бытность в Москве.
Массивная книга лежала в герметично закрытом шкафу. Несмотря на свою древность, сохранилась она хорошо, да оно и понятно: не мог же президент подарить какую-нибудь растрепу. Сыщик настроил мобильник и запечатлел Коран. Фотография получилась, что надо. Дарственной к этому подарку не было, наверное, тогда по-иному относились к собственности и сдавали все в спецхран, а там уже специалисты разбирались. Редкий здесь экспонат из прошлой эпохи. Такой вполне могли забраковать в спецхране идеологи.
«Нет, чурка тот не советник президента,- размышлял Ефим.- Даже в наших карликовых республиках предпочитают назначать советниками людей, хорошо знающих русский язык. А этот говорит на уровне залетного турка».
-Перед вами – самый настоящий раритет, золотая статуэтка поздней римской эпохи,- пояснила женщина. Рябинкин подивился ее равнодушию. Статуэтка представляла собой двух совокупляющихся мужчин – изврат, погубивший империю.
-Этот экспонат появился здесь благодаря тогдашнему президенту Ингушетии Руслану Аушеву. Он сам, правда, не приехал, но передал отцу через своего представителя, поэтому тоже дарственной нет.
Таким же светом, наверное, золото ослепляло и мастера, столь реалистически отлившего голые тела. Сыщик сфотографировал римских гомиков и пошел дальше следом за хозяйкой. «Нет, чурка тот вовсе не советник президента,- вновь подумал Ефим.- Так кто же он в самом деле?».
Певуче дал знать о себе мобильник, и женщина несколько минут разговаривала. Произнесла она примерно те же слова, что и ему, Рябинкину, когда тот позвонил в музей. Тон был ровный, как шоссе. Привычный к субботним заботам.
У ранней картины Пабло Пикассо «Обнаженная» дарственная имелась - с подписью, печатью.
-Картину подарил отцу сын бывшего президента Ливии Муаммара Каддафи,- рассказывала хозяйка.- Сам он не любил творчество художника, но относился с уважением к его почитателям. Об этом на арабском языке сказано в дарственной.
Она подвела его к многотомной книге царей – «Шах-наме». Это было роскошное современное издание на арабском, снабженное пространными комментариями. Может быть, книга царей и не появилась в музее, если б не имя дарителя, покойного ныне президента Ирака.
Рядом находилась совсем неприметная вещица – мобильный телефон устаревшей по нынешним временам формы. Он был похож на трубку: не зря первое время их так и называли «трубками». Этот аппарат эксклюзивный, корпус у него выполнен из золота высшей пробы, кнопки украшены настоящими бриллиантами.
-Работает?
-Конечно. Но мы перед тем, как поместить его в шкаф, вынули аккумулятор.
«Нет-нет, он никак не может быть советником президента!»- решительно сказал себе Рябинкин.
Женщина терпеливо рассказывала ему про айфон, ноутбук и планшет, подаренные Илье Владимирычу широко известными людьми. Потом перешла к раритетному изданию древнеперсидской миниатюры - в этот миг раздался звонок. Пришел новый посетитель, вернее, их было двое: смуглый парень и девушка.
Рябинкин поспешил поблагодарить самыми искренними словами хозяйку и проститься, радуясь в душе, что избежал благотворительности. Иностранцам такой музей может понравиться намного больше, чем ему.
Дома еще раз просмотрел свои снимки и опять погрузился в Интернет. Удалось отыскать приблизительную стоимость почти каждой вещи, увиденной в музее. Самым дорогим экспонатом оказались римские гомики. А они-то и не имели дарственной. Раннее издание Корана тоже стоило немалых денег. Хранилась же книга в частном музее без какого-либо документа.
Он встретился с клиентом и доложил о выполнении со своей стороны договора. Через блютуз скинул в его мобильник фотографии римской статуи и Корана. К каждому снимку имелась подробная запись, объясняющая появление экспоната в музее, хотя никаких фактических оснований для этого появления не было. Подарки не подтверждены. Совокупная стоимость их представляла собой сумму, которую не заработать сыщику, даже если он проживет сто лет.
Невысокий плешивый человечек передал детективу вторую половину гонорара и поблагодарил, приложив два пальца к виску:
-Спассыбо, камандир!
Спустя совсем немного времени Рябинкин звякнул в отдел, где все еще работал его приятель.
-Привет. Мне кажется, криминал решил взять домашний музей на Вернадском.
-Там сигнализация и круглосуточное наблюдение.
-Мало ли что. Ты все-таки дай знать, куда следует.
-Есть, товарищ сыщик! Сделаю.

БЕЛЫЙ МЕТАЛЛ

Не меньше месяца Ефим Рябинкин просидел дома без работы, бродяжничая по Интернету. То, что, наконец, предложили ему, сначала показалось беспросветом, сулящим в лучшем случае аванс. Выбирать было не из чего, поэтому сыщик согласился. Кошелек его к тому моменту истощился неузнаваемо и настырно требовал пополнения.
Хозяин коттеджа, где полы с подогревом и на каждом этаже – ванная, предложил Рябинкину при встрече неплохой гонорар, сразу же выплатил безвозвратный аванс. Короче, Ефим без колебаний проглотил крючок. Что ему еще оставалось делать?
Коттедж был огорожен со всех сторон трехметровым забором из нержавейки. Перелезть через него невозможно и небезопасно: по двору свободно бегали два бульдога. Сыщику стало не по себе от их челюстей и устрашающего вида. Предупредительный Игорь Вячеславович пояснил, что при нем бульдоги не нападут без команды на человека. Неподалеку притулился к забору летний домик вполне приличных размеров. Оказалось: в нем не только свет, но и газ, и вода. Можно с шиком перезимовать.
Гараж вмещал четыре машины. В тот вечер как раз он был заполнен под завязочку. Вместе с джипом хозяина коротали досуг еще три иномарки, будто сошедшие недавно с заводского конвейера.
Просторная гостиная, имеющая общую дверь со столовой, находилась на первом этаже, вблизи холла и раздевалки. На третьем этаже – еще одна гостиная для приема лучших друзей и доверенных лиц. Прислуге и случайным визитерам туда дорога заказана. Гостиная эта, как гусеница в куколке, расположена посередине этажа в окружении небольших комнат и чуланчиков. Под ней, на втором этаже,- просторная бильярдная; там было где разгуляться киям. В особняке мог укрыться кто угодно, если б ему удалось каким-либо чудом проникнуть в него. Один лишь вход - с парадного крыльца. Окна первого этажа защищены узорчатой решеткой.
Игорь Вячеславович рассказал сыщику, как они неторопливо беседовали после столовой, обсуждали экономические новости. Потом он лично проводил гостей до ворот, после чего и обнаружил пропажу.
Гостиная на третьем этаже имела особый статус. Никто из прислуги без разрешения хозяина не мог даже подойти к ней. Комнаты и чуланчики заперты. Напротив левого окна в гостиной помещался сейф, где Игорь Вячеславович хранил нужные для повседневной работы документы. Ключ из сейфа он не вынимал, если сам находился дома. Уезжая, запирал сейф и брал ключ с собой. В тот вечер за железной дверцей лежал пластиковый пакетик, заклеенный с обеих сторон. В нем покоилось 42 грамма платины в порошке с недавно открытого в Сибири месторождения. Да, Игорь Вячеславович показал драгметалл гостям, каждый пристально рассмотрел его, и пакетик вернулся на свое место. Два раза щелкнул ключ. Прислуга даже приблизительно не знает, что хозяин хранит в сейфе. И все-таки платина-шлих исчезла. Игорь Вячеславович обнаружил пропажу на следующее утро перед тем, как уйти из особняка. Хотел прихватить платину с собой, но ее на месте не оказалось.
Из-за стоимости драгметалл могла свистнуть прислуга, но отнюдь не богатые гости. Для финансового туза сверкающий порошок важен как промышленный образец, ступенька к новому бизнесу, куда можно вложить деньги и не прогореть. Таким образом, хозяин никого не подозревал – Рябинкину пришлось заподозрить всех.
Охранник неотлучно находился на своем посту, осуществляя видеонаблюдение по всему периметру высоченного забора. Его можно смело вычеркивать из списка подозреваемых. Экономка, повар и горничная, обслуживавшие в тот день гостей, не высовывали носа дальше первого этажа. Сосредоточились, как обычно, на столовой. Вздумай кто-либо из них втихаря подняться на третий этаж – мгновенно его обнаружили бы, так как по паркету в коридоре невозможно прошмыгнуть бесшумно. А если учесть, что спрятаться там негде, то можно и эту троицу оставить вне подозрения.
Наиболее вероятен злоумышленник среди другой тройки – гостей. Пресытившийся земными благами, но имеющий загребущие руки. Игорь Вячеславович выходил из гостиной для того, чтоб отдать распоряжение прислуге на следующий день. Гости остались с сейфом, в котором торчал ключ, тет-а-тет. Длилось это семь минут. Если бы тройка спелась, то умыкнуть порошок-платину, не оставив никаких следов, можно было за шестьдесят секунд. Ефим Рябинкин усомнился в таком варианте. Каждый оставался по уши в дерме. Маловероятно, чтоб эти чистоплюи, имеющие доступ к сливкам общества, пошли на риск. Однако кто-то один мог незаметно стырить драгметалл в надежде, что никто не узнает истины.
Дома сыщик первым делом обратился к Интернету и узнал: один из гостей имел солидное пятно в прошлом, во всяком случае, операм удалось установить его связь со скандально известным вором в законе. Только чудо да толстый кошелек отмазали тогда от неприятностей. Безукоризненно сшитый костюм, идеально подходящий к нему галстук не могли скрыть, что этот пятидесятидвухлетний человек слишком крут для мирной жизни и честного бизнеса. Мощные мышцы говорили о каждодневной накачке. В карих глазах – жесть. Новое месторождение могло привлечь этого хищника, даже в какой-то мере загипнотизировать его. Однако имелась и закорючка… Как он мог, коренастый, неуклюжий, в считанные секунды, когда в гостиной вообще не было живой души, очистить сейф от наиболее ценного содержимого?
Ефим знал из бесед с прислугой, что хозяин пользовался туалетом, находящимся на первом этаже неподалеку от ступенек, ведущих наверх. Остальные два туалета были эталонными и содержались в зеркальной чистоте для особо важных гостей. Экономка пояснила: «особо» время от времени случается в особняке, и им тогда приходится работать с раннего утра до поздней ночи, драить полы, и так уже сверкающие в свете люстр. А в то время, когда в доме были привычные гости, она своими глазами видела, как ее хозяин выходил из туалета. Еще несколько минут отсутствия… Ключ все торчал в сейфе, соблазняя своей доступностью. Здесь сыщик ясно видел лазейку, которой успешно воспользовался вор: дверь в гостиную на третьем этаже при хозяине не запиралась.
И все-таки сыщика грызли сомнения. Он встретился с подозреваемым. Представившись, сказал, что Игорь Вячеславович поручил ему вести неофициальное расследование в связи с исчезновением средь бела дня платины. Каково же было удивление Рябинкина, когда крутой крепыш сообщил, что ни на секунду не покидал в тот вечер компанию! Его алиби подтвердили два других гостя. Ниточка оказалась перерубленной, а клубок колобком покатился далее.
Сыщик поехал к ювелиру, обслуживающему всех олигархов в городе, посетил ряд магазинов ювелирторга, узнал много удивительных подробностей о сокровищах и их владельцах. Наконец, он заявился к Игорю Вячеславовичу и в присутствии двух бульдогов, на выложенной зеленой плиткой дорожке, попросил его собрать в особняке на следующий день вечером прежних гостей. Игорю Вячеславовичу ничего не оставалось делать, как только выполнить эту просьбу.
Итак, гостиная наверху вновь ярко освещена причудливыми люстрами с позолотой. За большим круглым столом в мягких креслах хозяин и гости. Стоит лишь Рябинкин.
-Господа, Игорь Вячеславович решил не возбуждать официальное расследование обстоятельств исчезновения из сейфа 42 граммов белого металла. Он поручил это щекотливое дело мне. Я выяснил все существенные обстоятельства, позволившие развязать узел. Затянут он был мастерски. Прежде чем открою тайну вам, позвольте у каждого из присутствующих снять на несколько минут часы.
Рябинкин собрал часы у гостей и остановился перед хозяином особняка, в лице которого появилась напыщенность, и следом за ней – почти неуловимое сходство с собаками, охраняющими двор. И все-таки Игорь Вячеславович снял с запястья часы и отдал их сыщику.
Рябинкин продолжал.
-Никто из прислуги не причастен к похищению. Ей платина-сырец как корове пятая нога. Тем более что ни у кого не было возможности незаметно проникнуть на третий этаж. Круг подозреваемых сузился до присутствующих здесь. Честно говоря, я едва не совершил грубейшую ошибку, ринувшись сломя голову по ложному следу. Меня остановило только то, что вы все время были вместе. Пакетик мог исчезнуть разве что в результате вашего сговора. Он принципиально невозможен, так как вы – лебедь, рак да щука, каждый в свою сторону тянет. Двоим из вас платина в порошке явно не нужна. Третьему разработка сибирского месторождения гораздо ближе. Он имел некогда отношение к криминальному миру, образец добычи на будущем промысле вполне мог околдовать его. Но я выяснил попутно и ваши интересы, Игорь Вячеславович. Оказалось, новое месторождение – туфта.
Гости с удивлением посмотрели на сыщика.
-Да, полная дребедень. Игоря Вячеславовича напугал кризис; проще сказать, он пересрал. Положение приятеля, имеющего несколько полукустарных приисков, показалось Игорю Вячеславовичу более устойчивым. Он решил бросить на друга тень подозрения в воровстве. Платина-шлих если кому и нужна, то ему, чьи интересы в Сибири. Я должен был помочь раздуть шумиху в СМИ и отменно справиться с отведенной мне ролью лоха. Хитро подстроенные обстоятельства подталкивали меня к лохотрону. Игорь Вячеславович исподтишка потирал руки, надеясь завладеть акциями предприятий, добывающих ценное сырье. Приятель в атмосфере клеветы непременно бы обратился за помощью, а у Игоря Вячеславовича уже приготовлена наличность для выкупа чужой собственности за полцены. Но вы просчитались, Игорь Вячеславович! Мне удалось выведать у ювелира, что 42 грамма платины в порошке вы приобрели у него. Вот где новый прииск, а не в Сибири! Недавно Игорь Вячеславович посетил ювелирную мастерскую, ему удлинили на часах платиновый браслет.
Рябинкин продемонстрировал собравшимся часы владельца особняка. Браслет словно горел белым пламенем. Браслеты у остальных часов были тусклее.
Сыщик напористо закончил, словно забил в деревянную постройку последний гвоздь:
-Сырье превратилось в натуральный белый металл, господа. Тонкая работа. Вот копия чека, подтверждающего мои слова.
Гости, рассматривавшие глянцевый клочок, были ошеломлены. Они знали хозяина еще с совместной комсомольской работы и не ожидали от него столь изощренного коварства.
Ефим возвратил часы владельцам, напоследок подошел к Игорю Вячеславовичу.
-Я со своей стороны выполнил все пункты договора. Если вы сейчас отдадите вторую часть моего гонорара, я верну вам копию чека из ювелирного магазина.
Игорь Вячеславович отдал сыщику его заработок, спрятал в бумажник чек и неприветливо сказал, неизвестно к кому обращаясь:
-Убирайтесь, пока я не натравил на вас собак.

РУССКИЕ, НАЗАД!

Ефим Рябинкин встретил возле своей двери высокого молодца с ясными глазами и в светлом костюме.
-Рябинкин?- спросил незнакомец.
Ефим, открывая дверь, кивнул головой.
-Зайдете?
-С вашего разрешения,- негромко ответил молодой человек.
Комната сыщика, когда в нее вошли двое, показалась совсем крошечной. Незнакомец выше ростом, зато Ефим поплотнее. Возраст у них примерно одинаковый. Между диваном и кроватью кое-как уместился в изголовье журнальный столик, на котором лежала газета «Совершенно секретно».
- Вы, верно, хотите предложить мне работу?
-Да.
-Среди моих условий безвозвратный аванс.
-Слышал о нем и согласен. Меня устраивает также и то, что вы дотошно выполняете условия договора.
-Это как повезет. Раз на раз не приходится.
-У меня необычное дело; скорее всего, оно имеет политическую подоплеку.
Ефим предложил гостю сесть на диван, а сам расположился напротив его на кровати.
-Слушаю вас.
-Вчера какой-то отморозок шлепнул моего лучшего друга. Он уже хотел открыть дверь своих «Жигулей», как раздался выстрел. Стреляли с близкого расстояния, пуля попала в сердце. Тем не менее убийца снова выстрелил, на этот раз в голову. Прибывшие на место преступления оперативники обнаружили еще не остывший труп.
-Есть подозреваемые?
-Сколько угодно. Мой друг накануне выборов возглавил партию патриотической направленности. Шансы пройти в Думу у него минимальны, но на прошлых выборах их не было вообще. Приятель сумел привлечь симпатии избирателей. И дело не в его популярности, а в том, что он предложил ряд смелых решений насущных проблем. Так что у него были и завистники, и политические противники. Я не знаю, кого подозревать. Вам плачу деньги за то, чтоб вы нашли убийцу. Вдохновителей разыщем сами.
-А как официальное следствие?
-Оно идет в обычном режиме. Ваша задача – не пересекаться с ним, уступать, что называется, дорогу, обо всем докладывать мне.
-Можно осмотреть место преступления?
Клиент тотчас выразил готовность отвезти сыщика туда, где еще недавно лежал труп.
Они не стали выходить из машины, чтоб не привлекать ничьего внимания. Молодого политика застрелили на тротуаре, к которому был припаркован его жигуленок. Пистолетная пуля вошла в сердце сзади. Вторая пуля попала в переносицу. Стреляли из одного пистолета. Видимо, он уже успел взяться за ручку автомобиля, что помогло ему повернуться лицом к врагу. Где стоял стрелявший? Клиент промолчал. Ефим понимал, насколько важно найти правильный ответ на этот вопрос. Слева вывеска аптеки, справа – особняк известного писателя девятнадцатого века. Между ними – газетный киоск.
«Неужели он был открыт?»- подумал сыщик.
-Киоск был закрыт,- будто угадав его мысль, произнес клиент.
-Позиция за киоском самая удобная.
-Удобная, потому что легче смыться незамеченным. Ближайшая пятиэтажка метрах в семидесяти за киоском, да и стоит к нему боком. Загвоздка в том, что никаких следов от обуви обнаружить не удалось. Не на воздушном же шаре он прилетел?
-А не мог он выстрелить с тротуара?
-Мог. Но в таком случае должны быть свидетели.
-А где жил покойный?
-Недалеко отсюда. У него скромная очень квартира. Сейчас она опечатана, и не мне эту печать срывать. А вот в штаб-квартиру партии я могу вас свозить. Там есть его кабинет.
Мы поехали в потоке машин к штаб-квартире мало кому известной партии. Она занимала в хрущевке обычную трехкомнатную квартиру, о чем свидетельствовала реклама на окне. На плакате молодой лидер обращался к народу с речью. Толпа была немалая. Люди в ней - самые разные: и хорошо одетые, и напоминающие своими шмотками бомжей. За плечами у оратора развевался трехцветный флаг.
С помощью домофона открыта дверь подъезда, ключ отпер штаб-квартиру. Дверь в комнату, видимо, бывшую кухню, имела дощечку с надписью: «Председатель». Она тоже была заперта на замок, но молодой человек одним из своих ключей открыл ее. Затхлый воздух заставил вошедших поморщиться, и приятель покойного хозяина тут же открыл форточку. Ворвалась струя свежего воздуха. Казалось, компьютер на столе занимает немного места, и все-таки в кабинете лидера не только яблоку негде упасть - негде ступить, не на что присесть. Все было завалено дисками, плакатами и листовками. На стене висел гимн Москвы, отпечатанный большими синими буквами.
-Не будет ли на рабочем столе какой-либо подсказки?
-Нет, он редко пользовался этим компьютером.
Ефим попросил разрешения взять с собой несколько плакатов и листовок. Клиент охотно согласился, потому что это означало начало конкретного расследования. Подбросить сыщика до дома он не решился: таким манером можно чересчур засветиться. Ефим вернулся на трамвае.
Скоро Рябинкин малость отдохнул от привалившей нежданно-негаданно работы. Поел на кухне подогретые котлеты, выпил два стакана чаю. Полежал бездумно на диване, и лишь после этого, положив под голову подушку, взялся изучать принесенный с собой материал. Плакаты были однообразны, листовки представляли собой пересказ партийной программы. Офигительная скукотень. И все-таки одна листовка с заглавием «Русские, назад!» заинтересовала сыщика. Черным по белому написано, что члены всех ячеек единодушно поддержали лидера, высказавшегося за необходимость изменения Конституции. Он предлагал уравнять в правах все субъекты федерации, оставив лишь области. Подобное было при царе, вполне оправдало себя и без всяких оснований уничтожено. Лидер предложил однозначно закрепить в законе бесплатное медицинское обслуживание населения и бесплатное образование, что реально имело место при советской власти, а ныне похерено. Программа ясная, но автора могли обвинить недруги как справа, так и слева. Дескать, нет экономической целесообразности. Хоть бы так прокантоваться в пору мирового кризиса! Изменять Конституцию - не пить дать. Нужно провести референдум, который означает солидную затрату из бюджета. «Русские, назад!» - слишком вызывающе звучит. Но могли ли за это убить молодого, набирающего силу политика? Сомнительно, так как в предвыборной толчее чего только не говорят, чего только не обещают.
Интернет выдал о лидере партии суперские сведения, но они касались личной жизни и смахивали на брехню. О политической платформе почти ничего не сказано; Ефим порадовался, что захватил с собой листовку. Она подтверждала: молодец поплыл против течения. Сыщик на мгновение представил, как он заходит в ближайший подъезд пятиэтажки и обнаруживает на чердаке пистолет. Он стряхнул наваждение. С такого расстояния даже снайпер не попадет в сердце. Без снайперской винтовки, конечно. Это не тот случай, когда был отправлен к праотцам президент Кеннеди. Здесь все мельче, грубее.
Интересные сведения попались про бывшую жену лидера партии. Моложе его на три года. До замужества якшалась с членами молодежной экстремистской организации. Дерзкий мальчишеский взгляд. Неприметные груди. Анонимные похвалы в откликах на статью о ней. С будущим супругом познакомилась на партийной тусовке. Партия не была официально зарегистрирована.
В отличие от мужа сохранила верность своей партии, в то время как он перебежал в другую. Вероятно, это явилось причиной развода. По Интернету гуляла сплетня, что лидер незарегистрированной партии – ее давнишний любовник. Надо во что бы то ни стало посетить их вертеп. Журналистская легенда не подойдет. Там ее живо разоблачат. Лучше сказать о желании поближе познакомиться с партией, находящейся в тени. Никаких предварительных звонков.
Остаток дня Рябинкин посвятил неформалам. Пришлось даже участвовать в акции протеста против разгона какого-то задрипанного митинга, не разрешенного властями. Всю ночь он преступал черту закона. Грешил против Бога и черта. Спал на следующий день до двенадцати, после чего попросил клиента о встрече.
Они встретились на бульваре, где шумно резвились дети. Присели на ближайшую скамью.
-Дело раскрыто,- устало сообщил сыщик.
-Так скоро?
-И однозначно. Вот что подтолкнуло меня к раскрытию загадки.
Рябинкин протянул клиенту листовку, так похожую на ту, которую вчера принес от него. Большими буквами было написано: «Русские, вперед!». Автор призывал учредить новый порядок. Защитить нацию от вымирания и вырождения, мобилизовав все здоровые силы. Написана была листовка женщиной.
-Бывшая половина выдала оборотную сторону?
-Нет. Это бывший муж выдал оборотную. Здесь – лицевая сторона. Молодая женщина сочла личной обидой супружеский выпад. Крутые дружки лет десять назад научили ее неплохо стрелять. Стоит ли удивляться, что сделаны два смертельных выстрела?
-А почему следов нет?
-Туфли на шпильках. Кто мог догадаться, в чем был убийца? Он повернулся – значит, в последний момент увидел близкого человека, свою несгоревшую любовь.
-И она смогла его так хладнокровно кокнуть?
-Смогла. Орудие убийства эта чокнутая спрятала в бачке, привязав его к груше. После развода она жила у подруги, которую мне удалось разговорить. Теперь преступница уже слиняла за бугор. Вот все, что осталось от нее.
Рябинкин протянул своему клиенту небольшой, словно игрушечный, пистолет.

КОД РЕГИОНА

Витька из ДПС попросил помочь: получено офигительное задание, вдвоем им не справиться, нужен третий. Ефим Рябинкин не хотел быть пристяжной лошадкой, но не смог отказать дружку, с которым прежде не раз попадал в переплеты и выходил сухим из воды. Витька и его напарник одеты в семафоры – светящиеся куртки, под которыми пузырились бронежилеты. На плечах – автоматы с откидными прикладами. Ефим таких после дембиля не видел, из чего заключил, что сегодня может быть весьма горячо.
На дэпээске они в мгновение ока выметнулись за город, поскольку пробок не было; Витька, остановившись, впритирку прижал ее к тротуару. Рябинкин, не имеющий бронежилета, оставался в машине для подстраховки. Ему протянули листок, где был написан шариковой ручкой номерной знак и в углу – код региона, как это делается на настоящих номерах, вроде возведения в двухзначную степень.
-Бди. За этим номером – сукины сыны. Если рыпнутся, лупи на поражение.
С этими словами Витька снял с плеча автомат и протянул его Ефиму. Сыщик спустил ремень между ног, чтоб не мешал, а оружие оставил на коленях. Отметил про себя, что рычажок сдвинут на стрельбу очередью. Витька с напарником отошли от дэпээски, каждый из-за бронежилета напоминал неуклюжего медведя. На деле они оказались расторопными ребятами. Витька с помощью жезла останавливал машины, напарник шмонал. Рябинкин следил за номерами. Указанный код ему знаком. На автотранспорте он обозначал неспокойную северокавказскую республику. Перед его глазами одна за другой мелькали совсем другие цифры. Ни одна машина не проскочила мимо. Витька тормозил всех. Видно, приказ он получил жесткий. Водители вынуждены были останавливаться вблизи от дэпээски. Сыщик имел отличную возможность рассмотреть не только номера, но и их владельцев. В основном, это были обычные люди в футболках и джинсах, туниках и шортах, майках и бриджах, занятые неотложными заботами, недовольные тем, что их тормознули. Попадались среди них плутоватые, у которых вполне мог барахлить движок. Когда инспектор отпускал их, они летели к своей тачке, как на крыльях, готовые благодарить и Бога, и черта за то, что на этот раз пронесло. Все это были цветочки, а трое приятелей подготовились к настоящей заварушке с бандюгами.
Однообразные действия заметно приелись Витьке, он уже махал жезлом механически, под стать роботу. Спуску не давал никому. Чайка «Мазды» сменялась крестом «Шевроле», молния «Опеля» - ромбом «Рено», синее яйцо «Форда» - быком «Тайоты». Вместо треугольника «Мицубиси» появилась наша гордая буква «В». Джипы, седаны, хэтчбэки, пикапы и даже кабриолеты… В голове Рябинкина началась свистопляска цветов, которые то визжали наподобие тормозов, то тянулись вперемешку ровными линиями. Зеленые ни с того ни с сего превращались в синие, синие вдруг становились розовыми, а розовые нежданно-негаданно краснели. При этом Ефим ни на минуту не забывал нужный код региона. Он тоже интересовался каждой машиной, но лишь до тех пор, пока на глаза не попадали две заветные цифры. Они были не те, и как только сыщик убеждался в этом, цвет превращался в линию и ускользал. Рябинкин даже не провожал его глазами и тотчас забывал о нем.
Витька помогал ему в прошлом не раз, теперь он сам нуждался в помощи. Востребована сперва внимательность, потом - твердая рука. Не зря приспущено стекло в дверце, выходящей на шоссе. Приятель позаботился о том, чтоб свинцовая помощь в случае чего высыпалась вовремя. Однако все шло как по маслу; недовольные водители не ерепенились, не выдрючивались, не качали права. Ефим ожидал увидеть иную картину, понимая, как она могла бы осложнить здесь ситуацию, добавить им нервотрепки, а то и закончиться пробкой. Ефим подозревал, что спокойствие на шоссе обманчиво; его подозрение пока не оправдалось. О каком-либо перекуре не могло быть и речи. Невозможно урвать у такой вахты даже десятиминутку, чтоб в сторону города не мчался автомобиль. Пропусти его, и будешь потом грызть локти, если в нем окажется тот, кто нужен тебе. Рябинкин уже не верил, что сукины сыны появятся здесь. Мало ли дорог, ведущих в этот широкий мегаполис? И все-таки он по-прежнему зорко всматривался вдаль и вблизь, по привычке стараясь наткнуться сначала на номер, затем – на водителя.
Вот код региона из тех, что можно сразу пропускать, - две счастливые семерки. Хорошо им сам-друг, похожим, как близняшки. У одной крыша, и у другой – крыша, и перекладинка у каждой своя. Номер номером, а это – визитная карточка, всем известный код региона. Из лобастого джипа вылез симпатичный молодой человек с досиня выбритым лицом. Улыбнулся, направляясь к Витьке; в правой руке - документы. Тот перенаправил его к напарнику, проверившему все и почтительно возвратившему. Именно в это мгновение засек Ефим, что стоящий неподалеку джип имеет две трафаретки с номером. Если смотреть спереди, ничего не увидишь; если смотреть сбоку, можно разглядеть, что один номер впритирку приклеен к другому. Материал второй трафаретки мягкий, вдавлен, втиснут, вжат в каждую выемку. Ефим разглядел. Что ему оставалось делать? Молодой человек с прежней улыбкой взял документы. Закрытый номер тоже мог иметь код из двух семерок. Этого нельзя исключать. В таком случае ловкач или прохиндей в данный момент их также не интересовал. Он не спеша шел к автомобилю с тонированными стеклами. Инспекторы ничего не заподозрили. Для них главное – документы, а они были в ажуре. Ну и две черные семерки на белом фоне не могли не броситься бронежилетам в глаза.
-Подождите, пожалуйста,- сказал неожиданно для самого себя Рябинкин. – Остались некоторые формальности. Подойдите сюда.
Молодой человек вздрогнул, будто грянул гром из ядра солнца. Он играл роль агнца, он не мог сходу отказаться от нее. Так и не дойдя до джипа, развел руки неизвестно для кого и в недоумении повернул обратно. Из-за затемненного стекла его спину хлестнула автоматная очередь, несколько пуль прошили дэпээску. Он дернулся как-то странно, свалившись вперед, и еще не залил кровью землю, как Ефим ответил щедрым огнем. Рябинкин понимал, как много зависит от его первой очереди и добился своего. Джип не рванул с места и не выплюнул больше ни одной пули. Похоже, все было кончено. Напарник Витьки держал под прицелом автомата вдруг постаревший, изуродованный автомобиль. Заглянув в выбитые стекла, увидели внутри еще два окровавленных трупа.
Сыщик подвел друзей к номеру. С помощью ножа ему удалось отвернуть угол верхней трафаретки. Инспекторы разглядели под ней код региона, который безуспешно искали полдня и едва не прошляпили во второй половине.

ТАБЕЛЬНЫЙ НОМЕР

Утром к Ефиму Рябинкину явился новоиспеченный полицейский. Он успешно прошел переаттестацию, но выглядел удручающе. Еще не так давно вместе работали и хорошо знали друг друга. Сели к столу на кухне, сыщик мигом соорудил выпивку и закуску. Полицейский отказался от угощения, лишь попросил разрешения закурить.
-Кури, форточка открыта. Почему ты не в своей тарелке?
-Не в своей, ты прав.
Гость глубоко затянулся, выпустив из ноздрей облако сигаретного дыма.
-Помощь твоя нужна, Ефим. Прогорел я. Вышвырнут из органов с позором.
-Это после переаттестации-то?
-Представь себе. То, что со мной стряслось,- позорище на всю Европу. Товарищей подведу, посмешищем сделаю.
Рябинкин привык к нештатным ситуациям, однако почувствовал, что тут стряслось нечто из ряда вон выходящее.
-Рассказывай.
-Прихожу вчера после работы домой, жены и дочки еще нет. Дай, думаю, пока тихо в квартире, смажу пистолет. Ты знаешь, он порой единственная надежда. Надо, чтоб работал, как часы. Чтоб даже теоретически патрон не мог попасть в перекос. А тут еще в новостях сообщили: пост ГИБДД какие-то отморозки из автомата расстреляли. Тонированное стекло в «мерсе» опустили и прошили двух инспекторов очередью. В общем, не стал умываться, есть, пить – сразу за кобуру. Открываю, и что ты думаешь? Вместо пистолета – лист газеты, а в ней камень. Можешь представить мое состояние.
-Представляю,- откликнулся Ефим.
Гость вновь зажег погасшую сигарету.
-Я жене и дочке об этом – ни гу-гу, дождался утра – и сразу к тебе.
Вытащил из кармана камень и положил на стол перед сыщиком. Это был обыкновенный круглый булыжник, оружие пролетариата. Небольшой по размеру, он вполне соответствовал весу пистолета.
-А газету ты не похерил?
-Нет.
Тут же был извлечен аккуратно сложенный газетный лист.
-Когда ты видел пистолет последний раз?
Полицейский выпустил клуб дыма, погасил окурок в пепельнице. Лицо его покраснело от волнения.
-Позавчера нас швырнули на демонстрацию. Накануне я проверил: табельное оружие на месте.
-Свалка была?
-Да не особо. Оттеснили с площади и приказали разойтись.
-Соприкасались с ними?
-Соприкасались. Гомики с одной стороны, те, кто против,- с другой. Мы между двух огней.
-Табельный номер у тебя сохранился?
-А как же?
Сыщик занес в свой мобильник табельный номер его пистолета.
-Слушай, а не могла твоя дочка напроказить?
-Нет. Она еще в восьмом классе.
-Да в восьмом они порой на головах ходят, курят и пьют наравне с мальчишками. Может, приятель попросил взять у отца на время.
-Да какой приятель? Она только уроками занимается, студию молодежного театра посещает.
-Вот-вот, студию. А вдруг там для какой-нибудь роли пистолет понадобился?
-Она обязательно спросит, прежде чем взять. Знает, что такое оружие для меня.
На всякий случай, Ефим записал адрес школы и студии.
-Не могли твои коллеги подшутить?
-Какие шутки тут? У нас нет хохмачей - корпоративная солидарность. Все за одного.
-Ну, знаешь, - темная ночь. Не вижу никакого просвета. Сегодня ты сможешь, как ни в чем ни бывало, с пустой кобурой на работе пробыть?
-Смогу.
-Я готов вкалывать бесплатно, однако похититель может потребовать вознаграждение. Сколько ты в состоянии заплатить?
-Семь тысяч – это максимум. Больше у меня нет. Если больше бабла потребуется, попробую занять.
-Не вешай нос. Может быть, твой томагавк найдется.
Полицейский с таким напутствием ушел, а сыщик проветрил кухню, выпил в одиночестве рюмку водки и, не закусывая, завалился на диван размышлять. Он не прочь проигнорировать версию с шуткой со стороны коллег, зато дочь-восьмиклассница могла что угодно отчубучить. Если не дружок-приятель подбил, то начинающий актер из неформального объединения. Вот школа у нее с английским уклоном, там шалости вряд ли возможны. И охрана серьезная, со сказкой о журналистском задании вряд ли удастся проникнуть на территорию школы. Театральная студия может принести больше пользы в плане расследования. С нее и следует начинать. Рябинкин позвонил директору и без проблем договорился о встрече.
Студия располагалась на окраине в полуподвале девятиэтажки. Сыщик ожидал увидеть богемный бардак, но был поражен еще в коридоре идеальной чистотой. На стене висели в аккуратных рамочках под стеклом копии учредительных документов, стенды с фотографиями из спектаклей. Общий заголовок большими буквами гласил: «Школа актерского мастерства». Директор, девушка лет двадцати восьми, пригласила его в свой кабинет. Стол, на нем монитор с большим экраном, мобильник. Широкий шкаф с книгами. Корешки их блестели позолоченными буквами. Девушка села за стол, Ефим разместился в тонком кресле напротив.
-У вас занимаются только школьники?
-В основном, да. Причем девятиклассники и одиннадцатиклассники к нам не идут, у них экзамены. Больше всего ребят из среднего звена.
-Из школ с углубленным английским есть?
-Немного. У них свои сложные программы, да еще наша. Не всякому под силу.
-На языке Шекспира не пробовали поставить спектакль?
-Куда там!- улыбнулась директор.- Сначала теория, сценки небольшие прикладного характера. Все, что для школ надо к праздникам. Встречи организуем с профессионалами. В последний год обучения у нас выпускники ставят спектакль. Это своего рода дипломная работа.
-Английская школа как-то дает знать о себе?
-Сейчас нашествие английских слов. Бывают роли - язык сломаешь. А «англичане» как раз с такими неплохо справляются.
-И декорации у вас есть?
-Да. Над нами шефствуют два профессиональных театра. Кое-что добавили спонсоры.
-Можно на все это добро взглянуть?
Директор на минуту растерялась, но тотчас взяла себя в руки и повела назойливого посетителя в просторное помещение, соседствующее со сценой. Хаос предметов здесь скрывал не только стены, но и свет Божий. И все-таки сыщик убедился: шпаги, сабли, пистолеты имелись в достатке. С ними можно было развернуть грандиозное театральное сражение.
-Вот какие у нас шефы!- похвалилась девушка, тряхнув кудряшками.
-Вашу студию посещает дочь моего друга, восьмиклассница из английской школы.
Ефим назвал имя и фамилию.
-Хорошая девочка, способная, старательная.
-Она уже участвовала в спектакле?
-Нет, ей пока рано даже в эпизодической роли. Она у нас недавно. Если будет и дальше стараться, тогда другое дело. Со своим спектаклем мы ездим на гастроли в другие города. Это экзамен на зрелость.
Рябинкин поспешил проститься с симпатичной директрисой и отправился домой. Он понял, что переборщил, подозревая восьмиклассницу. Действительно, эта девочка не могла подставить отца. Но что же тогда оставалось делать? Камень говорил лишь о том, что его могли вывернуть из мостовой. Первая страница газеты «Метро» за 2 августа, день десантуры. Основные силы полиции охраняли порядок на празднике. В этот день почему-то высунулись и неформалы. Конечно, они выбрали задворки, и все-таки им не разрешили демонстрацию. Голубые не посчитались с запретом. Туда же явились их антогонисты. Полицейские не допустили столкновения. Хвала им. Украсть пистолет в суматохе мог вор-карманник, однако тот не суется обычно к стражам порядка. Из предосторожности хотя бы. Своя шкура дороже.
Сыщик отыскал у себя на квартире картон, бывший упаковочный ящик телевизора, с помощью ножниц и бритвенного лезвия вырезал на нем цифры и буквы. Нашел банку краски и кисть, после чего завалился спать. Проспал до часу ночи, не раздеваясь. В половине второго Рябинкин вышел из дому. Город уже задремал, не работало метро, успокоились троллейбусы и трамваи. Только шоссе время от времени оживлялось шустрой иномаркой, и тут же затихало вновь. Минут за тридцать он дошел до площади, где не так давно демонстрировали гомики, и в самом центре ее с помощью трафаретки оставил надпись: «Прошу вернуть за вознаграждение». Большими цифрами написал табельный номер пистолета и чуть поменьше – свой городской телефон, потому что мобильный оставлять было рискованно. Такие же надписи сделал еще в трех местах, на этот раз подальше от своей квартиры. Среди обычной рекламы на асфальте они выглядели не броско, и, тем не менее, обращали на себя внимание свежей краской.
Теперь ему оставалось только ждать. Ночь прошла, спать не хотелось. Он включил телевизор. В нем рассказывали о том, как десантники провели свой праздник, как они купались в фонтанах, несмотря на прохладную погоду, и с восторгом слушали посвященный ВДВ концерт. Вдруг зазвонил сотовый. Это друг спрашивал, нет ли чего нового. Порадовать его нечем. Ефим и сам не знал, приведет ли его затея к успеху или закончится повалом. Он решил поесть, восстановить силы, израсходованные в неблизкой пешеходной прогулке. В холодильнике оставались котлеты. Разогрел на газовой плите. На подоконнике краснели помидоры. Позавтракал. Полез в ванну освежиться. Зазвонил городской телефон. Голый, подскочил к нему и снял трубку. Глухой голос поинтересовался, что скрывается за номером на асфальте.
-Вы ошиблись. Я не оставлял никакого номера.
Положил трубку. Не рассказывать же ему о пистолете. Кто умыкнул, тот знает, тот наверняка держит в руках холодную сталь. Ефим не спеша смыл с себя мыльную пену. После того, как обсохли на голове волосы, погладил чистую рубашку и вынес мусор. Посмотрел на новом диске полуторачасовой фильм. Там стреляли, топили и вешали. А сыщик все не мог избавиться от хлопотного дела, навязанного приятелем. Никак не мог связать концы с концами. Ведь украсть всегда стараются незаметно и тихо улизнуть, чтоб не наследить. Тут по-другому. Нахально подсовывают булыжник и бумагу. Они должны сохранить отпечатки пальцев. Если сдать в лабораторию, джин из бутылки будет выпущен. Надо объяснять, что и как. Следовательно, тот, кто свистнул пистолет, был уверен: официального расследования можно не бояться. Опозорен не только его приятель, только что прошедший аттестацию. Пятно на всех стражах порядка. Средь бела дня увести пистолет из кобуры… Такое мог позволить растяпа, а не полицейский. Ясно одно: вороватого джина выпускать из бутылки нельзя. Но звонков нет, ночная затея не сработала. Предпринять что-то другое нельзя. Скоро эта история выстрелит со звуком дальнобойной пушки. Сколько ждать: день-другой либо всего лишь час?
Телефонная трель прервала размышления Рябинкина. На другом конце провода долго молчали.
-Сколько дашь?
-Семь.
-Зеленых?
-Откуда? Деревянных семь тыщ.
-Для меня это крохи. Дело-то стремное.
-Игрушка опасная. Можешь загреметь.
-А если я кого-либо пришью, ты загремишь.
-Десять устроит?
-Гони четырнадцать – и ни гроша меньше.
-Ладно. Может быть, наскребу. Куда принести?
Договорились встретиться на бульваре у памятника Есенину.
Ефим сразу же позвонил по сотовому приятелю. Сообщил, что вор затребовал ни много ни мало – четырнадцать тысяч. Лучше не артачиться и заплатить.
Рябинкин не меньше трех часов ждал друга. Он заявился в поту и пыли. Готовый с говном сожрать любого жулика. Но деньги принес.
-Не ерепенься. Лучше спокойно отдать выкуп, если с пистолетом все в порядке и ни одного патрона не израсходовано. Если израсходован хоть один патрон, дашь мне знать. Я тотчас подойду и продиктую проходимцу свой сценарий.
На метро они ехали вместе, потом разошлись. Сыщик подстраховывал приятеля. Правая рука будто случайно засунута в карман, в левой - свежий номер популярной газеты. Смотрит вроде бы на памятник поэту, а на самом деле глаз не спускает с полицейского, усевшегося на скамью. Вот краешек ее занял невзрачный человечек, похожий на подростка. Как и было условлено, вытащил из-за пазухи сверток, передал соседу. Тот развернул его, осмотрел пистолет, проверил обойму, неприметным жестом сунул оружие в кобуру. В сверток положил деньги и вернул человечку. Невысокая фигурка поразительно быстро исчезла.
Полицейский неторопливо пошагал к метро, и тут-то к нему присоединился Рябинкин.
-Объясни, Ефим, что это за плюгавка была?
-Это подставное лицо. Скорее всего, он не имеет отношения к исчезновению твоего пистолета. Задумано было не тебя выгнать из полиции с лишением возможности работать в правоохранительных органах, а поднять эти органы на смех. Шельмецы ждали лишь, когда откроется в отделе недостача табельного оружия. Вот так-то, приятель. Игра стоит свеч.

ДОМАШКА

Ефиму Рябинкину позвонили из фирмы «Домашка», занимающейся строительством жилых домов. Попросили о встрече. Сыщик пригласил ее представителя к себе на квартиру.
Зарождалось молодое, робкое утро. Ефим только что закончил упражнения с двумя гантелями, которые в начале каждого дня считал продолжением своих рук. Наскоро спрятал снаряды, а позавтракать так и не успел: раздался звонок в дверь. Ранняя пташка. Что там у них стряслось? Открыл запор и впустил в прихожую элегантно одетого гостя. Ефиму стало неудобно из-за собственной задрипанной одежонки: на нем был поношенный спортивный костюм. Вошедший не смутился, может быть, даже не обратил вовсе внимания на одежду хозяина. Видно было, что он торопиться что-то сказать.
Рябинкин пригласил гостя в зал, который одновременно являлся его спальней, усадил в кресло возле журнального столика, а сам уселся на диване.
-Я прошу вас: наша встреча должна носить конфиденциальный характер. Даже небольшая утечка информации на руку нашим конкурентам.
Ефим не возражал против секретности, и представитель «Домашки» продолжал:
-У нас запланирована комплексная застройка небольшой территории. Возведем семь двадцатиэтажек с сопутствующими объектами соцкультбыта. В настоящее время идут подготовительные работы. Сносим ветхое жилье, завозим стройматериалы.
-Какое мне дело до всего этого?- недовольно поинтересовался сыщик.
-Пропал человек, с которым мы не успели заключить договор. Он жил в двухэтажном доме, предназначенном к сносу. Его соседи давно выехали. Мы им предоставили равноценное жилье в области. А этот уперся. Не хочу в область. Подавайте в том районе города, где живу. Фирма на это пойти не могла. Во-первых, угроза банкротства, во-вторых, договоренности с другими фирмами.
-Когда он пропал?
Гость облегченно вздохнул, будто попал с бездорожья в наезженную колею.
-Вчера утром.
-А может, он с бодуна у приятеля заночевал?
-Какого бодуна? Не решен вопрос с его проживанием, вот-вот начнут крушить стены его халупы.
-А почему вы не обратитесь в полицию?
-Они обязаны будут выдвинуть несколько версий, среди которых может стать главной та, где речь пойдет о нашей причастности к исчезновению. Нам не выгодна шумиха. «Домашка» стремится мирно уладить этот конфликт.
-Разве не мог бы помочь кинолог с собакой?
-Нет. Это непременно привлечет внимание СМИ к этой истории.
-Я не обещаю вам ничего конкретного. Кто может открыть его квартиру?
-Полиция при наличии соответствующего ордера.
-Это «Домашку», как я понимаю, не устраивает. А вдруг ему стало плохо, и он умер?
-Да он здоров, как бык. Ему сорок два года, служил в ВДВ.
-Мои условия знаете? Безвозвратный аванс – половину гонорара – вы отдаете мне сейчас, другую половину – после завершения расследования. У вас есть полномочия подписать договор от имени фирмы?
-Он не пойдет, надеюсь, в официальные инстанции? Тогда есть. Кроме того, я выплачу вам аванс.
Договор подписан, первая часть гонорара выплачена.
-Мне нужна фотография и как можно больше сведений о строптивом жильце.
Гость оказался на удивление хорошо подготовленным к встрече. Помимо цветной фотографии, сыщик получил ксерокопии ряда документов, включая паспорт.
-Есть ли у фирмы новые предложения, которые могли бы заинтересовать строптивца?
-Конечно. Мы готовы выкупить его берлогу по цене новой квартиры такого же метража в здешнем районе. Проще говоря, он сможет самостоятельно приобрести жилье в городе.
«С этого бы вам и начинать»,- подумал Ефим, выпроваживая гостя.
Завтракать расхотелось. Выпил чашку чая с черным хлебом. Обул кроссовки, прихватил с собой ветровку и вышел из дому.
Двухэтажка находилась на забытой Богом окраине. Тротуары разбиты. Из городского транспорта ходят лишь автобусы. По соседству многотонная груша крушила стены пятиэтажного дома, сравнивая его с землей. Экскаватор грузил покореженную арматуру на самосвал. «Когда ветер в голове, тогда и в доме ветер»,- вспомнилось чье-то высказывание.
Домофоны уже не работали. На первом этаже распахнуты все квартиры, за исключением одной. Дверь обита дерматином. Два замка. Справа под электросчетчиком калоши с черной опушкой. Скорее всего, в них хозяин выходил посидеть возле подъезда либо в ближайший магазин за продуктами.
Ефим настойчиво позвонил несколько раз. Никакого ответа. Из двери напротив выскочил взъерошенный кот, увидел человека – шарахнулся в раскрытую пасть подъезда. Сыщик поднялся на второй этаж. Там все три двери были нараспашку, стены раскрашены безымянным граффитчиком. Никого. Шприцы, оставленные наркоманами. Должно, нашли тут клевый притон. Сантехника снята и вывезена. Значит, упрямец жил без элементарных удобств. Не исключено, что калоши возле его двери для того, чтоб сходить по нужде на какой-нибудь пустырь. И это в то время, как соседи уже благоденствовали где-нибудь в тихом уголке, имея новые благоустроенные квартиры. Может, родился здесь, не захотел съезжать. Сейчас его нет. Дверь откроют. Вещи вышвырнут на улицу. Дом все равно снесут. Впрочем, надо подождать. Речь не о пенсионере, а о человеке в расцвете сил, бывшем десантнике, способном постоять за себя.
Рябинкин вышел из дому и присел на скамейку. Снаружи квартира выглядела вполне обитаемой. На окнах дневные шторы, цветы в коричневых горшках. Рама недавно выкрашена белой краской. Хозяин будто предупреждал своих противников, что переезжать он никуда не собирается. Сыщик достал из внутреннего кармана фотографию. На него смотрел тщательно выбритый мужчина средних лет, среднего телосложения. Глаза карие, волосы темно-русые, коротко остриженные. Росту высокого, и при этом без малейших признаков сутулости. Военной выправки человек. Бравый офицер. Оказалось, он окончил юридический факультет, что стало некоторой неожиданностью для детектива. На секунду ему померещилась за дневной шторой полоска света. Подобное вполне может статься при включении или выключении компьютера. Ефим внимательно огляделся вокруг: вблизи никого не было. Чуть дальше груша делала свое дело, экскаваторщик полностью занят работой. Сыщик быстро подбежал к окну, стал на выступ фундамента и заглянул в комнату. Никаких признаков живого существа. Компьютер, правда, стоял в углу, но выглядел уже отпетым покойником.
Рябинкин знал: у бывшего десантника двухкомнатная квартира. Заглянуть во вторую комнату он сейчас не мог, потому что окно находилось с противоположной стороны. Волей-неволей экскаваторщик обратит на него внимание. Делать нечего. Пришла пора слинять отсюда. А ночью можно будет по-иному взглянуть на тайну. Более скрытно и уверенно.
Дома сыщик первым делом основательно подкрепился, съел первое, и второе, и третье. Сел к компьютеру. К его удивлению, десантник был во многих известных социальных сетях. Ефим старательно выписал адреса электронных ящиков и на каждый из них отправил краткое письмецо: ««Домашка» выполнит ваши требования. Если вас это заинтересовало, откликнитесь по моему адресу». Ушло в общей сложности двенадцать сообщений.
Ко второму выходу из своей квартиры Рябинкин подготовился основательно. На нем была теперь темная одежда и обувь, не заметная ночью. Он брал с собой не ветровку, а довольно теплую осеннюю куртку на случай, если придется заночевать в обреченном доме. Помимо револьвера прихватил электрический фонарик, мобильник с безлимитным Интернетом и наручники. Эти украшения остались у него как доказательство работы в правоохранительных органах.
Ефим едва успел до закрытия метро добраться в нужный район. А потом пришлось еще пешком шлепать не менее часа, зато пришел к двухэтажке в полной темноте. Столбов с фонарями здесь не было. Слабый свет приходил издали, больше сверху, от звезд и луны, время от времени выныривающей из облаков. Первым делом заглянул через окно во вторую комнату, принадлежащую десантнику. Там стояла застеленная покрывалом кровать, на тумбочке – небольшой закрытый ноутбук. Никаких признаков присутствия живой души. Подобная картина и в первой комнате. Квартира в ночное время казалась вымершей.
Около трех часов пожаловали гости. Сыщик, проверив по телефону свою электронную почту, собрался было вздремнуть на полу в одной из раскрытых квартир первого этажа, как на площадке послышался разговор на неизвестном ему языке. Он мигом вскочил на ноги и достал фонарик и револьвер. Вероятно, это были наркоманы, оставившие свои следы на втором этаже.
-Руки вверх и не двигаться!- включив фонарик, негромко приказал Рябинкин в надежде, что повелительная интонация будет понятна для них. Он успел разглядеть две азиатские физиономии, тотчас повернувшиеся к нему. Одна из невысоких фигур метнула нож, полоснувший Ефима по скуле. Он выстрелил. Рука, метнувшая оружие, обвисла как плеть. Второй визитер что-то без устали лопотал. Сыщик не спускал с него глаз, стремясь не проворонить роковой момент. Но он так и не наступил. Второй, видимо, услышал капли крови, расшибающиеся об пол, изрядно струсил и умолял первого не рыпаться. Ефим вытащил наручники и сковал ими правую руку одного с левой рукой другого, более ершистого, со стиснутыми от боли зубами. Пуля, вероятно, задела кость.
-Дуйте отсюда, и чтоб я вас больше не видел.
Сыщик, подталкивая незваных гостей в спину, выпроводил их из подъезда. Может быть, и стоило бы звякнуть дежурному, чтоб забрал в отделение, но это значило засветиться так, что порученное ему дело было бы провалено. Хорошо, что догадался предварительно вытереть наручники. Не известно, удастся ли этим двоим избежать сегодня встречи с полицией.
Рябинкин не стал разыскивать нож, не стал даже заходить туда, где он только что вынужден был, защищаясь, применить оружие. Скованная двойка могла встретить приятелей, и тогда их возвращение неизбежно. Сыщик выключил фонарик и зашел в смежную квартиру. Здесь стоял тот же нежилой дух, смешавшийся с пылью. К его удивлению, одна комната оказалась запертой. Внутри мог прятаться еще один наркоман, может быть, даже двое. Нельзя исключать, что комнату облюбовал бомж, не имеющий своего угла. Кто бы там ни был, выстрел мог разбудить и встревожить любого. Ничего не оставалось делать, как караулить одновременно две двери: в комнату и в квартиру десантника. Причем его положение из-за этого сильно осложнялось. Он не мог исключать, что наверху тоже кто-то есть, просто затаился до времени. Если находиться все время в подъезде, можно запросто столкнуться с кем-либо нос к носу и даже оказаться между двух огней. Ефим начал раскаиваться в своей затее. Его обложила неизвестность. В любую секунду она могла превратиться в ловушку и захлопнуться.
По электронной почте пришло письмо: «Ни фига не верю «Домашке». Я и так добьюсь своего». Стоило ли после этого оставаться здесь? У человека свой план, он вправе требовать компенсации за жилье. Он здесь появился на свет. Отсюда его проводили в армию. Хрен с ним, пусть добивается.
Рябинкин стоял спиной к закрытой двери. Занятый своими мыслями, он не услышал, как она приоткрылась, и из комнаты выскользнула долговязая фигура. Известным у десантников приемом его попытались вырубить сразу, но помешала темнота. Между тем Ефиму удалось двинуть напавшего локтем по почкам так, что тот согнулся от боли. Воспользовавшись кратковременным замешательством, сыщик включил фонарь и достал пистолет. Прицелился, не вытягивая оружие вперед.
-Я хочу поговорить с тобой,- сказал сыщик, не сводя с десантника глаз.
-Извини, подумал, приперся наркоман и мешает мне спать.
-А почему вы не в своей квартире?
-Не твое дело. Мне тут удобнее.
-Так могли бы вы меня пригласить к себе? Я от фирмы «Домашка» и убежден: ее свежие предложения вам понравятся.
Рябинкин миролюбиво спрятал руку с пистолетом в карман. Десантник подошел к своей двери и открыл ее. Только они вошли, и автоматически щелкнул запор – сверху появился человек с ножом в руке. Спустившись вниз, он вышел из подъезда и растворился в темноте.
Утром Ефим в своей квартире созвонился с клиентом, попросил его принести вторую часть гонорара, так как поручение фирмы выполнено.
-Десантник ежеминутно рискует жизнью. Дом, который будут сносить, облюбовали нелегалы, одурманенные наркотой. Запросто могут пырнуть ножом. Он надеялся через суд добиться справедливой компенсации, ждал лишь, когда без него станут взламывать дверь квартиры. Не осмотрев ее, двухэтажку сносить не будут. Нарушение неприкосновенности жилища казалось ему козырным тузом, лучшим моментом для подачи искового заявления в суд. Мне удалось его отговорить. Я сказал, что без нервотрепки и волокиты он получит возможность купить новую квартиру, равноценную по площади прежней. Дело теперь за «Домашкой». Чем быстрее она развернется, тем лучше.

АЗАРТ

Ефим Рябинкин смотрел по телевизору жаркий футбольный матч. Команды шли к финальному свистку с одинаковым счетом. Казалось, грохнись за окном метеорит - сыщик даже не подумает оторваться хоть на минуту от экрана и посмотреть, что там произошло. Он все надеялся: его фавориты возьмут верх, забив решающий гол.
В прихожей раздался робкий звонок, а может быть, он был сначала всполошливым и долгим, но потерял всякую надежду привлечь внимание. Кратковременное затишье на экране помогло хозяину расслышать знакомую мелодию. Кому он мог в столь поздний час понадобиться? Ефим открыл дверь – перед ним стояла небрежно одетая женщина, Волосы растрепаны так, будто в них только что проснулся ветер. Ситцевое платьице имело в талии узорчатый пояс, в спешке завязанный двумя узлами. Эти узлы походили на выпяченный пуп, смотреть на них было неприятно.
-Вы ко мне?
-Да. По важному делу.
Рябинкин уже привык к тому, что каждый клиент считает свое дело важным, а для него это могло быть далеко не так. В тот момент он не представлял себе ничего важнее футбола. Тем не менее, про решающие минуты матча пришлось забыть и телевизор выключить. Начался его рабочий день, вернее, рабочая ночь. Сыщик усадил гостью в кресло и приготовился внимательно слушать.
История показалась ему весьма заурядной. Вторую ночь подряд не явился домой муж. Как всегда, вчера она забрала дочку из садика и пыталась дозвониться до него по сотовому, сказать, что ребенок уже дома. Телефон оказался выключенным. Сегодня все повторилось.
-Может быть, он нашел другую женщину?
-Нет, это исключено. После рождения дочери он только что на руках меня не носил. Я точно вам говорю: мой муж не мог уйти с бухты-барахты, не сказав мне ни слова, не простившись с дочерью.
Маленькая женщина плотно сжала губки и скрестила пальцы рук. Ноги в спортивных тапочках она спрятала еще дальше под кресло. Платье хранило застарелый запах духов и недавней стирки.
-А вдруг он нарвался на богатую стерву, и свет для него померк? Богатство вполне может вскружить голову, затуманить мозги. Роскошная машина, таунхаус…
-Вы шутите? Богачка найдет себе такого же богача или знаменитость какую-нибудь. А мой… Кому он нужен?
Гостья попросила разрешения закурить - Ефим не смог отказать ей. В небольшом кармашке платья умещалась пачка сигарет и зажигалка. Женщина закурила. Сиреневый дымок скоро вытеснил из комнаты все остальные запахи.
-Почему вы не заявили о пропаже мужа в полицию?
-Я надеялась, что он вот-вот приползет. Может, хлебнул где лишнего, оклемается и придет.
-Нет, похмеляться лучше всего дома. Ваш муж об этом не может не знать.
Гостья затянулась и выпустила дым через нос, симпатичный такой на вытянутом лице. Левой рукой поправила рыжеватые волосы, мешающие курить.
-Дело в том, что он работал в казино.
Чувствовалось, ей неприятно об этом сообщать.
-Вышибалой?
-Крупье. В казино называли тренистом.
-Много зарабатывал?
-Сначала меньше меня, а потом очень даже прилично. «Ладу» купили, не новую, правда.
Женщина раздавила в пепельнице сигарету и с надеждой посмотрела на Рябинкина. Что он должен ей сказать? У него нет штатных работников. Он никого не может послать для выяснения чего-то. Все приходилось делать самому. Теперь же сыщик и вовсе не знал, с чего начать, чтоб разгадать загадку, если такая имелась в данном случае.
-Постойте-ка, казино-то у нас все закрыли. Ваш муж должен быть безработным. Может, из-за этого он пропал?
-Закрыли. Другие крупье неплохо устроились. Вчера встречаю одного, он когда-то к нам в гости приходил. Работает охранником в коммерческой фирме. Я еще подумала: и муж бы мог.
-Значит, исчезновение вашего мужа совпало по времени с закрытием казино?
-Да.
Ефим пояснил, что в стоимость его услуг входит безвозвратный аванс, составляющий половину гонорара. Не получив аванс, он ничего не сможет предпринять. Женщина пообещала завтра утром принести деньги.
-Мне нужна также последняя фотография мужа и адрес казино, где он работал.
-Хорошо. Завтра отвожу дочку в садик и сразу же к вам.
На том и расстались. Рябинкин открыл на кухне форточку, и сиреневый след пребывания ночной гостьи стал постепенно выветриваться. Из Интернета он узнал, что его фавориты продули матч. Раздосадованный сыщик намеревался было улечься спать, но почувствовал: хомут уже наброшен на шею. Крупье не ночевал дома две ночи. Куда и каким ветром его унесло? Он не любил игорных заведений и всегда обходил их стороной. Скромная зарплата не позволяла развлечься хоть раз в месяц, забыть обо всем, рискнуть для того, чтоб заполучить после выигрыша солидный капитал. Кроме того, Ефим знал: азартная игра притягивала магнитом и не отпускала до тех пор, пока не опустошала карманы. Выигрыш был лишь чистой случайностью. Заведение не могло работать себе в убыток. Крупье – один из тех, кто прикрывал эту обираловку. Он не должен иметь непосредственных контактов с игроками. Его дело вести игру по строгим правилам, не допускающим отступления ни на йоту. А главное, крупье сам должен уметь играть и находить выход из любой игровой ситуации. В казино приходит немало скандалистов, а порой и свихнувшихся отморозков. Надо и с ними находить общий язык. Труднее всего крупье в тот миг, когда в заведении появится женушка какого-нибудь заядлого игрока. Ее не так-то легко утихомирить.
Не отключив мобильник, где он читал про игорные заведения, Рябинкин уснул; разбудил его бесцеремонно-долгий звонок. Вчерашняя гостья торопилась на работу и по-иному дать знать о себе не могла. Она вручила сыщику деньги, цветную фотографию мужа и листок бумаги со сведениями о казино. Подписав договор об оказании услуг детективом, женщина ушла. Шпильки ее туфель дробно отзвучали на лестнице.
Ефим внимательно рассмотрел снимок. Он был сделан китайской мыльницей, и в глазах, как бесенята, сверкали красные огоньки. На молодом, чисто выбритом мужчине - синий костюм и серая рубашка с распахнутым воротом. Волосы короткие. Лоб низкий. Уши прилегают плотно к голове. Ничего шулерского в облике крупье не было.
Сыщик наскоро позавтракал и отправился по указанному клиенткой адресу. Он догадывался о том, что сама она, вероятнее всего, уже побывала здесь. Встревожившееся женское сердце не камень, но и не сердце, а суматошное беспокойство. Первый ее порыв - визит в игорное заведение, в котором работал пропавший супруг. Кричащая вывеска исчезла. Большие окна пусты. Ни жалюзи, ни цветов, ни мебели в глубине. Ровная пустота, хоть шаром покати. «Теперь уж пусто все, простор везде»,- вспомнились ему заученные в школе слова. Вывеску не могли убрать, а игровые автоматы оставить. Наверное, сначала убрали именно их. Но вот куда? Не могли же вывезти их в те регионы, где разрешено содержание казино. Слишком это места отдаленные, слишком неудобные для завсегдатаев и владельцев. А владельцы остались не с пустыми карманами. Не один год они успешно работали, поспешно обирали, кропотливо копили на черный день. Они раньше других узнали, что их лавочку прикроют. Слухи о том носились не один день. Значит, подготовились и встретили новый закон во всеоружии.
Дверь была заперта, зрачок наблюдения безжизненно тускл. Звонок, видимо, отключили. Ефим решил рискнуть и постучал. В тишине - мертвая тишина. Громыхнул пару раз со всей силы кулаком по железу. Послышались тяжелые шаги, дверь приоткрылась.
-Чего тебе?- хмуро спросил заспанный охранник.
-Деньги карман тяготят, а где их спустить – не знаю. Куда джекпот провалился?
-А хрен его знает. Я тут недавно.
Рябинкин вытащил из кармана джинсовой курточки фото.
-Этот хмырь тебе знаком?
-Первый раз вижу.
-Кто бы мог помочь?
-Давай на хороший пузырь, скажу.
Детектив дал две сотни из своего нынешнего заработка.
-Кинь еще одну.
Достал еще сотню. Охранник спрятал деньги в задний карман штанов и, продиктовав Рябинкину одиннадцать цифр, захлопнул перед его носом дверь. Ефим окинул взглядом всю громаду девятиэтажки. Первый этаж из-за исчезнувшего казино выглядел явно ущербным. Что тут будет теперь? Скорее всего, пивко и водка. А впрочем, какая разница? Все теперь зависит от номера мобильного телефона, принадлежащего компании «Мегафон». Имени владельца верзила назвать не удосужился. Не исключено, что и сам не знает.
На звонок сыщику грубо ответили:
-Что вам?
-Есть вопрос о крупье.
-Деньги есть?
-Есть.
-Подъезжай.
На том конце продиктовали адрес. Улица и номер дома. Там встретят. Кто встретит? Не ответили.
Это был не адрес, а адресок у черта на куличках. Ехал в автобусе и троллейбусе, а потом еще пришлось пешком шлепать. Что правда, то правда: его встретили. Как только захлопнулась дверь подъезда, амбал-привратник с солидным пузом завязал детективу глаза. Потом повел неизвестно куда, по его ощущениям, в подвал. Долго шли в подвале по коридору, и лишь после того, как свернули в какую-то боковушку, ему развязали глаза. Амбал ушел, плотно затворив за собой дверь. Ефим остался лицом к лицу с человеком в спортивном костюме. Немолодым уже, хотя, сойдясь с ним врукопашную, нельзя быть полностью уверенным в своей победе. В связи с этим Рябинкин бодро вспомнил о пистолете под мышкой. «В случае чего, грохну упыря»,- решил сыщик, будто отдавая приказ самому себе.
Человек за пустым столом приветливо улыбнулся и протянул ему руку. Пожав ее, детектив уселся по приглашению в кресло напротив хозяина. Перед ним лежал телефон необычной формы. «Эксклюзив»,- мелькнуло в голове. При более пристальном рассмотрении это оказался не телефон, а колода карт.
-Так кто именно из крупье интересует вас?
Ефим молча вынул фотографию, протянул ему. Человек бросил на снимок беглый взгляд и попросил спрятать обратно.
-Все будет о-кэй, но сначала давайте играть.
-Я не играл никогда в жизни.
-Ничего. Подкидного осилите?
-Разве что подкидного.
-Играем на деньги. По сотне на кон. Если с погонами проигрываешь,- две сотни.
Что такое погоны, Рябинкин помнил смутно. Для проигрыша в этом случае игру должны венчать две шестерки. Добиться подобного исхода почти невозможно.
Первым раздал карты хозяин. Вообще-то они вполне обычные. Тузы, короли, дамы, валеты… Крести, бубны, пики, черви… Детективу изначально попали важные козыри, ему удалось сохранить их до конца и выиграть. Он тут же получил новенькую хрустящую сотню. Скоро к ней присоединилась еще одна. Потом хозяин сотню отыграл, однако Ефим в следующий раз вновь взял верх. В упорной борьбе он добился того, что перед ним красовалась стопочка новых сотенных. «Не меньше тысячи»,- увлеченно радовался сыщик. Для него это была золотая горка, возможность приобрести айфон. Пускай пока бэушный, зато фирменный, не какую-нибудь подделку… Однако хозяин, судя по всему, не терял самообладания. Он повесил Рябинкину погоны, и стопочка победителя начала таять. Спустя некоторое время пришлось лезть в карман, Ефим заметно волновался и проиграл все до копейки. Безвозвратный аванс канул в чужой, неизвестной глубины карман.
-Ну, вот и хорошо,- подвел итог хозяин.- Зачем рулетка, покер и блэкджек? И так все ладком да рядком, так ведь, начальник?
-Объегорил?
-Ни-ни. У нас запрет на жухлеж.
-Ну а как насчет фотографии? Знаком он вам?
-Незнаком. Одно скажу: не стоит воду мутить.
-Его половина так взбаламутит, что вам мало не покажется.
-А для кого он вкалывает? Для половины своей. Только бабы бестолковый народ. Не могла догадаться, что раз казино исчезло, то и дилер с ним. Одной веревкой связаны. У него пятая категория и зарплата дай Бог всякому. Где он найдет такую? Любой цербер получает в три раза меньше. Парень мечтает иномарку купить. Будет жену отвозить на работу, а дочку - в садик.
-Разве не мог он позвонить, на худой конец, эсэмэску домой прислать?
-Не мог. Мы теперь вне закона и вынуждены работать бесследно.
-А если жена в полицию попрется?
-Мужу повредит, лишит зарплаты и премии. Полиция ничего не найдет. У нас везде чисто, как на этом столе.
«Шуруповерт какой-то»,- недоброжелательно осудил Рябинкин коренастого мужичка, так основательно кинувшего его в картежной игре. Настоящего спортсмена в подкидном.
Появился пузатый амбал с мощными бицепсами. Туго завязал на глазах гостя все ту же черную повязку, и – прости-прощай заведение, которого он так и не увидел.
Дома Рябинкин некоторое время размышлял, можно ли было все разузнать без игры в карты. Он склонялся к тому, что нет. Дорогу к встрече открыли, по-видимому, его слова о желании играть. Как упустить нового клиента? Убедились, что простофиля, и обчистили быстро.
Жена крупье явилась к сыщику рано; судя по всему, отпросилась с работы. Он рассказал ей обо всем, что узнал сам, не упоминая о своем проигрыше. Зачем клиентке знать то, что ее не касается?

ЮЛЬКА

Незадолго до наступления ночи к Ефиму Рябинкину явилась мама несовершеннолетней дочери, тридцатипятилетняя дама. Тревога на лице не могла скрыть неотцветшую красоту и привлекательность женщины. По всему видно, одевалась второпях, наскоро напялила джинсы и кофточку, а о косметичке забыла, но прелесть всегда остается прелестью.
Собравшийся дрыхнуть Ефим без особого усилия сделал разворот. Месяц он просидел без работы, продукты заканчивались, деньги иссякли. Приветливо улыбнувшись, детектив пропустил гостью в квартиру. Она рассказала ему историю, выбившую ее надолго из колеи.
Дочь Юлька решила съездить на выходные к бабушке. Случилось это в начале августа. Июльская жара уступила место спокойному, слегка влажному по утрам теплу. Она отправилась одна на попутке. Расстояние раз плюнуть, да и в прошлом году Юлька благополучно добралась до бабушки точно таким же образом. Та души во внучке не чаяла. Пополнила ей счет на мобильном, снабдила новыми дисками с фильмами и дала деньжат не только на дорогу.
Вот уже семь лет Юлька росла без отца, перешедшего к другой женщине. Как он смог бросить такую красавицу? Может, вертихвостка деньгами соблазнила или еще чем. Бог знает. Короче, поддержка бабушки помогла маме выстоять в трудную минуту, а Юльке не отстать в нарядах от сверстниц. По этой причине Юлька собиралась в дорогу с хорошим настроением. Подкрасила слегка губки, потянула лаком ногти на руках и ногах. Повихляла попкой, даже потанцевала перед трельяжем, задорно встряхивая золотистыми кудряшками. От дома до трассы ее подбросил сосед, ехавший к живущей неподалеку теще. Юлька голоснула, и ее подобрал чисто выбритый молодой мужчина в тунике и светлых бриджах. Легковушка не новая, хотя все еще резвая и смотрится неплохо. Когда подъезжали к городу, водитель свернул на проселок, сказав Юльке, что заедет за своей сестрой и потом вместе отправятся дальше. В березняке шоферюга неожиданно притормозил, остановился, не заглушая мотор, и изнасиловал Юльку. Затем довез ее до окраины и там велел сойти. Юлька не растерялась, запомнила номер и сразу отправилась в полицию. Насильника задержали по горячим следам. Когда его предъявили Юльке для опознания среди других, примерно такого же возраста, мужчин, та, не колеблясь, опознала своего обидчика.
В тот же день судебно-медицинский эксперт выдал заключение, что не достигшая половой зрелости Юлька лишена девственности незадолго до освидетельствования, на теле имеются характерные для изнасилования следы. Улики такие, от которых никуда не спрячешься.
Были исследованы немногочисленные вещественные доказательства. На плавках Юльки (их насильник даже не стал снимать) найдена сперма. Экспертиза установила: она принадлежит владельцу автомобиля. На ворсистом чехле сиденья обнаружено пятнышко крови. Определено, что кровь эта – печать утраты Юлькой невинности. Вопреки очевидному, водитель обвинение в изнасиловании отрицал. Он лишь признал, что подвез девушку по ее просьбе до города.
Прокурор имел надежную основу для того, чтоб наказать преступника на всю катушку. В деле хранились подробнейшие показания Юльки о том, как действовал насильник в березовой рощице. Темные стекла скрыли их от мира, но Юлька запомнила все. Она без стеснения описала действия водителя, использовавшего неожиданность нападения. Юлька отчаянно сопротивлялась, поэтому он не смог снять с нее плавки, лишь приоткрыл левой рукой то место, которое ему было нужно.
И вдруг в судебном заседании потерпевшая, не предупредив о том свою мать, изменила свои показания, заявив, что ее изнасиловал шофер из воинской части, с которым она будто бы проехала полпути до города. Изнасиловал и прогнал из кабины. Юлька вынуждена была снова голосовать. Ложные показания дала из-за страха перед матерью. Ей разве скажешь, что под юбкой орудовал неизвестно кто да еще в мундире рядового, каковых тысячи! Номер грузовика она не запомнила. Машина умчалась, подняв за собой облако пыли.
За грубый обман Юлька получила дома выволочку, но свою тайну не раскрыла. Противоречивость показаний суд расценил как сигнал того, что потерпевшая готова простить обидчика. А ей, матери, это не нужно, так как у нее одна дочь, и она отдала ей все свои силы. Пусть насильник получит по заслугам. Она готова заплатить, если сыщику удастся выведать причину явной Юлькиной лжи и восстановить правду.
Рябинкин тут же пояснил, что он берет аванс, который в любом случае возврату не подлежит. Посетительница согласилась, хотя, по всему видно, для нее это была не пустячная сумма. И все-таки настроение у женщины улучшилось, щеки порозовели – кровь с молоком. Она как будто передала часть своей ноши в надежные мужские руки.
Так оно и было на самом деле. Проводив гостью, Ефим обратился к Интернету. Ему удалось откопать: насильник имел полукустарную мастерскую по ремонту автомобилей. Жена после рождения первенца оставила работу в больнице. Спустя три года у них родился еще один ребенок. Мужчина остался единственным кормильцем в семье. Мастерская его имела хорошую репутацию. Вот и все. Достоверно или не очень – придется узнавать самому.
Сыщик тут же позвонил по сотовому бабушке Юльки. Она жила на свою пенсию неподалеку от него. Ефиму, умевшему говорить с пожилыми людьми, не составило труда договориться о встрече. Проехал две остановки на трамвае, прошелся пешком. Дом допотопных времен, однако с домофоном. Добротно отремонтирован, кровля перекрыта. Новые блестящие петли. Да и домофон с кнопочкой, а не с цифрами по старинке. Рябинкин недолго ждал: дверь открылась, женщина несла мусорное ведро. Детектив проскользнул в подъезд. Потолки высокие. Панели свежевыкрашенны. Лифта нет. Поднялся на третий этаж и позвонил в дверь налево.
В бабушке, открывшей дверь, Ефим с удивлением узнал черты Юлькиной матери. Он ни на минуту не усомнился, что спустя энное количество лет его клиентка станет такой же морщинистой, такой же редковолосой, и тем не менее сохранит черты былой привлекательности. Выцветшие глаза смотрели не настороженно, а скорее приветливо. Она уже знала: стоящий перед ней коренастый молодой человек помогает дочери расхлебать постигшее ее несчастье.
-Вы сразу узнали о том, что случилось с внучкой?- поинтересовался Рябинкин, как только хозяйка усадила его в теплое кресло, где только что лежал большой лохматый кот.
-Да. Все дела по боку (а я солила на зиму огурчики), и, как чокнутая, помчалась к внучке. Наполохалась я. Накануне фильм про маньяка смотрела, вот, думаю, и она напоролась на нелюдя.
-Потом вы стали думать иначе?
-Какое там! Все они одним чертом мазаны-перемазаны. Меня самочувствие внучки волнует. Помню, у нас в деревне парни ворота снимали, если девка до замужества погуляла. Позор. Но там по согласию. А тут приневолил. Ребенка, считай. Хорошо, хоть она не растерялась, номер запомнила да пошла, куда надо.
-У Юльки от вас характер?
-Не-е, сынок, что ты! Я мнительная и трусливая. Да и доченька моя, правду сказать, не срезает на ходу каблуки. Я когда-то разошлась со своим, теперь она. Судьба, видать. А Юлька в отца уродилась. Бесшабашная. Я говорю: не мотайся часто, нарвешься, не приведи Господи, на нехорошего человека. А она: не бойся, бабуля, я ему яйца туфелькой расквашу. Вот и расквасила…
-Когда отец другую нашел, очень переживала?
-Юлька-то? Конечно, переживала. Еще как! Потеряшкой маленькой была. Вечно игрушки теряла. Потом вот отца. Подросла, почувствовала: одного крылышка тю-тю. Безотцовщина. Советовала своей: смирись. Ради ребенка. Прости изменщику. Да куда! Ревность глаза застлала. Развелись. Он слинял, ничего не взял из имущества. Алименты аккуратно платил.
Возле глаз морщинки укрупнились, и Ефим почувствовал у нее на душе свинцовую тяжесть горького сожаления. Лохматый кот подошел к его ноге и стал тереться, оставляя на брюках светлую шерсть.
Детектив едва не начал утешать старушку, едва не сказал, как прекрасна и свежа ее дочь и что у нее еще все впереди, но вовремя прикусил язычок, так как даже такое радужное будущее не в силах – увы! – вернуть единственной внучке целомудрие. Все в жизни случается раз, и только раз.
-А как вы объясните отказ внучки от показаний, подтвержденных экспертизой?
-Это нервный срыв. Ведь он не посчитался с тем, что перед ним школьница, для которой и люди до поры-времени куклы. Я три раза моталась к ней, а мне это тяжело. Ничего не может объяснить толком. Посоветовала дочке свозить ее к психологу.
-И она послушалась вас?
-Ничуть. Привыкла все на свой манер. Конечно, на работе с утра до вечера. И никакой личной жизни. Все для Юльки. А я, старая карга, никуда уж не гожусь. Не помощница ей. Выскочила бы второй раз замуж, глядишь – все по-иному пошло.
Рябинкин поспешил проститься со словоохотливой хозяйкой и ее линючим котом. Улов небольшой. Одно хорошо: туману не прибавилось. Может быть, удастся выйти на ясную дорогу.
Следующий шаг мог стать по-настоящему опасным. Ефим знал из Интернета, где находится мастерская насильника. Получалось, хозяин, механик и слесарь – одно лицо. Содержать наемную силу он не считал нужным. Доход позволял не только исправно платить налоги, но и откладывать кое-что в кубышку. Новые расходы непременно сожрали бы именно эту прибыль. Добиться ее было нелегко. За бесценок приобрел по знакомству несколько беушек на запчасти, которые помогли сэкономить.
Рябинкин добрался до мастерской в пригородной деревушке еще засветло. Металлическая дверь – часть массивных ворот. Наверное, даже ключом открыть ее не так-то просто. А что делать без ключа, с пустыми руками? Сыщик внимательно огляделся: поблизости никого не было. Он обошел мастерскую со всех сторон. Сзади заметил, что металлический лист внизу отгибали для какой-то цели. Пахло псиной. Возможно, оставляли на ночь на цепи овчарку, которая при появлении незнакомцев лаяла и выскакивала наружу через щель. Не раздумывая, Ефим приложил всю свою силу для того, чтоб загнуть по старому следу угол. Щель оказалась узкой, сыщик с трудом протиснулся в нее, запачкавшись не только солидолом и мазутом. Ничего интересного в мастерской он не увидел. Над ямой стоял на подъемнике старичок-УАЗик, скорее всего, пригнанный сюда для ремонта. Сбоку притулилась не новая иномарка. Она вполне могла принадлежать хозяину. Не тратиться же ему на гараж? Остроумное решение: сразу двух зайцев… Не исключено, что нора его где-то поблизости. Сигнализация в салоне, похоже, отключена в связи с обыском, который провели оперативники. Чехла на сиденье не было; значит, именно здесь он трахнул Юльку. Рябинкин не стал залезать в машину, опасаясь оставить там следы.
На полках вокруг громоздились запчасти и инструменты до того промасленные, что возьмись за ключ или напильник – за день не отмоешься. Ефим и не рискнул к чему-либо прикоснуться. А вот в яме под задрипанным УАЗиком, попросту «козлом», он разглядел то ли выброшенный проездной билет на троллейбус, то ли свернутый несколько раз листок, который нечаянно уронили. Сыщик решил во что бы то ни стало достать находку, протиснулся кое-как под задний мост и нырнул в яму. Дно залито цементом. Запах бензина и подвальной сырости. Его находка оказалась записной книжечкой – в кулаке можно спрятать. А яма глубокая. Пришлось подтягиваться на руках, схватившись за ее края, чтоб, в конце концов, выскользнуть из-под машины наружу.
В мастерской лишь одно окошко, забранное решеткой с толстыми прутьями. Оно потемнело, и это означало: либо натянуло грозовую тучу, либо близился вечер. Рябинкин засунул находку в карман, где находился мобильник, и выбрался через щель на свет Божий. На него пристально смотрела женщина в фиолетовой куртке и массивных кроссовках. Лицо ее показалось сыщику не испуганным, а свирепым. Рядом с правой ногой замер бульдог, готовый ринуться вперед по приказу хозяйки. Ефим сходу оценил серьезность ситуации. Женщина могла закричать. Это было бы хуже всего. Он не имел даже крохотного шанса улепетнуть от пса, если бы сюда прибежали люди. Первый же человек, примчавшийся сюда, вызовет полицию, пока он будет отбиваться от бульдога. Но женщина не закричала. Она растерялась и не торопилась спустить с цепи своего защитника и остаться в одиночестве. Рябинкин выхватил из-за пазухи пистолет.
-Отпустишь пса – пристрелю.
Он хотел сказать ей, что пристрелит бульдога, но женщина поняла его по-своему. Воспользовавшись ее замешательством, детектив свернул за угол мастерской, спрятал в кобуру пистолет, сдернул с себя ветровку, надел темные очки, которые всегда носил в кармане, и через полминуты смешался с толпой. Только после этого смог перевести дух. Куртку, вывернутую подкладкой наружу, нес на сгибе локтя до самого дома.
В квартире он переоделся и постарался отмыть в ванной все пятна, добытые в мастерской. Была ли эта женщина хозяйкой? Вероятнее всего, да. Побежит ли она в полицию? Может быть, и нет. Из мастерской ничего не пропало. Человек похож на бомжа, пистолет ей мог померещиться. Припугнул какой-то бедолага и смылся. Она прогуливала бульдога или привела его сторожить мастерскую? Женщина не смогла бы отогнуть этот проклятый угол, из-за которого Рябинкин едва не влип в историю и едва не пострадал от бульдожьих челюстей. Размышлять на эту тему было некогда. Он решил внимательно рассмотреть записную книжку – единственный бесспорно положительный результат его авантюры.
Книжечка, должно быть, выпала из спецовки хозяина мастерской, когда тот осматривал задний мост «козла». На первых страницах шариковой ручкой записаны марки двигателей с их заводскими номерами, карбюраторов, аккумуляторов, рулевых и тормозных систем. Последние странички иные. Там в столбик тем же самым почерком были занесены женские имена с плюсами и минусами. После плюса или минуса стояла небрежно начерченная дата: арабское число и месяц римскими цифрами. Он нашел имя «Юлька». Рядом – плюс и дата, именно тот день, когда она обратилась в полицию. Значит, он не откладывал дел в долгий ящик и сразу фиксировал свои победы. Плюсом могли быть обозначены жертвы насильника, не посчитавшие нужным обращаться за помощью. Однако в этом же списке могли находиться и те, которые сочли оплату натурой выгодной для себя. Против трех имен стояло по два плюса. Из них одна женщина обозначена английской буквой N – наверное, не удалось выведать имени. Кое-где были минусы – возможно, пассажирки отвергли его домогательства. Как бы то ни было, записная книжка приоткрывала занавес над еще одним полем деятельности хозяина. Он наловчился извлекать пользу из своих частых поездок за запчастями. Среди двадцати двух попутчиц, внесенных им в донжуанский список, могла найтись еще одна девушка, изнасилованная, но по каким-то причинам не обратившаяся в правоохранительные органы.
К Юльке Рябинкин приперся поздним вечером, как и договаривались с ее матерью. Юлька только что приняла ванну, колечки светлых волос распрямились и прилипли к плечам. Халатик мокрый, не до конца застегнут на розовые пуговицы. Лифчика на ней не было, загорелые груди стойко смотрели в одну сторону, а именно: вперед. Юлька повыше матери ростом, глаза зеленоватые, курносая, щуплая, свеженькая. Явно тот случай, когда яблоко от яблони далеко падает.
-Вы детектив?- спросила она.- А у вас есть лицензия?
-Конечно, есть,- ответил Ефим, заходя в аккуратную двухкомнатную квартиру. На стенах ковры, в зале на полу тоже не палац, а ковер.
-Будете чай пить?
Сыщик сообразил, что непринужденная обстановка позволит ему выведать то, за чем он пришел, и согласился. Если бы Юлька предложила закурить, он бы тоже не отказался.
На кухне возле белого стола без скатерти стояли два стула. На один из них уселся Рябинкин, Юлька села напротив. Налила кипятку в одну чашку, потом - в другую. Добавила заварки и клубничного варенья.
-Сахар по вкусу,- сказала она, отхлебнув из своей чашки.
-В моем классе, когда я в школе учился, было всего семь девочек, на каждую по четыре мальчика. Так я остался без невесты,- полушутя произнес Ефим.
-Вы очень симпатичный. Я не верю, чтоб какая-нибудь девушка могла предпочесть другого.
-Да вот, предпочли. Я теперь закоренелый холостяк.
-А сколько вам лет?
-Двадцать четыре.
-Да вы не на много старше меня! Вы себе выберете жену как раз из моих сверстниц, может быть, мою одноклассницу. Мужчина должен быть старше.
Юльке, по-видимому, понравилась эта тема, и он решил ее продолжать. Расспросить об отце и незаметно перейти к главному. Спать ему расхотелось, а Юлька, похоже, ложилась за полночь. Выпил не спеша четыре чашки горячего чая, на исповедь отвечал исповедью и – поздно, очень поздно – дружески попрощался с девушкой. Взял у нее, на всякий случай, номер сотового телефона.
Мать, теряя терпение, дожидалась Рябинкина в подъезде. Многоэтажный дом затихал. Изредка в приоткрытую на первом этаже дверь доносился шум работающего телевизора.
-Что вам удалось выведать?
-Все. Ваша Юлька сама задумала подороже продать свою невинность, нарядилась в короткую юбочку, напялила полупрозрачные трусики. Водитель привык использовать женщин, которых подвозил. Вот, смотрите сюда.
Ефим достал из внутреннего кармана коричневую записную книжечку.
-Юлька значится на двадцать втором месте. Предыдущие, за исключением, видимо, четверых, шли навстречу его желаниям. Юлька пыталась сопротивляться, но он уже вошел в раж и не мог остановиться. Юльке именно это и нужно было. Накануне она приняла противозачаточную таблетку и не опасалась последствий приключения. Действовала хладнокровно. Запечатлела в своей памяти все, включая номер машины. И добилась своего. Жена насильника и мать его детей предложила Юльке солидную сумму за изменение показаний. Юлька дала расписку, что деньги получены такого-то числа. Заработанные деньги положила в банк на свое имя. Вот вам и Юлька.
-Что же мне делать?
-Отнесите книжечку в прокуратуру, скажите: случайно нашли ее в рощице, где была изнасилована дочь. Проведут графологическую экспертизу. Подтвердят авторство всех записей. Не исключено – отыщется еще одна изнасилованная. Факты упрямее Юльки. Чтоб она ни говорила в своих показаниях.
Если же вы считаете, что насильник заслуживает снисхождения,- уничтожьте записи, мир их праху.

ПОДСТАВА В КОФТОЧКЕ

Жители микрорайона прозвали его удавом, но Ефим Рябинкин доподлинно знал, что это не совсем верно. У него сохранились кое-какие связи в оперативном отделе, прояснившие ситуацию.
Неподалеку от его дома орудовал серийный убийца, на счету которого три загубленные девичьи жизни. Судебно-медицинская экспертиза установила: девушки, не достигшие двадцатилетия, умерли вовсе не от удавления, а от повешения. Маньяк сдавливал горло, а как только беззащитная жертва теряла сознание, он вешал ее тут же, на скамейке. Бессознательное тело само затягивало петлю. Таким образом, убийца больше смахивал на палача-вешателя, хотя кличка удав так и прилипла к нему. Родители боялись отпускать детей не только на школьные вечера и дискотеки, но даже за продуктами в ближайший киоск.
Маньяк действовал осторожно и не оставлял никаких следов. Полицейские попробовали бросить приманку. Девушка-лейтенант в штатской одежде просидела на бульваре всю ночь в качестве подсадной утки. Волны страха колыхали ее, но вешатель так и не появился, несмотря на то, что местечко выбрали в полном соответствии с теми, где разыгралась трагедия. Коллеги, скрытно караулившие девушку, ничего подозрительного не заметили.
А через два дня – сюрприз органам правопорядка. На другой скамейке этого же бульвара обнаружили труп юной особы, которой едва исполнилось пятнадцать лет. Засиделась до ночи у подруги, летела, как на крыльях, домой, а смерть коварно поджидала ее либо на скамейке, либо в тени невысокого клена. Лихоманец действовал, по-видимому, в перчатках, и опять – никаких следов. Ни отчаянной борьбы, ни обычного сопротивления. Жертва как будто сама согласилась на казнь. Родители были в шоке, жители микрорайона возмущены.
Один из них, человек обеспеченный, даже богатый, пришел однажды вечером к сыщику.
-Я знаю, у вас есть не только талант к раскрытию подлых преступлений, но и смелость – сестра удачи. Я вас прошу: возьмитесь за это дело. Вы ведь живете рядом с нами. Заплачу вдвойне по сравнению с вашим обычным гонораром.
Ефим Рябинкин некоторое время колебался.
-Не уверен, имею ли я право вмешиваться. На ноги поднята вся полиция. Я убежден: преступника вот-вот схватят.
-Пока схватят, он еще кого-либо повесит. Мне кажется, сейчас вы не имеете морального права оставаться в стороне.
-В лучшем случае, могу предпринять лишь дополнительные меры. К тому же я, как вы верно заметили, живу здесь. Если вы настаиваете на дополнительных мерах с моей стороны, я удовольствуюсь обычной оплатой. В нее входит безвозвратный аванс, при успехе – вторая часть заработка.
Обрадованный посетитель спорить не стал, выложил нужную сумму и ушел едва ли не на цыпочках, с большой осторожностью прикрыв дверь.
«Дочка, наверное, есть, и не одна,- подумал Рябинкин.- Да и вообще неприятно честному человеку жить на земле, если он знает, что рядом орудует убийца».
Из материалов, размещенных в Интернете, сыщик сделал вывод, что теперь следствие в качестве основной разрабатывает версию о маньяке, приезжающем сюда убивать из другого микрорайона. Почему только девушки? Во-первых, они физически слабее, во-вторых, может быть, одна из них подарила ему сифак, а то и СПИД, и вот он теперь на этой почве свихнулся и мстит. Впрочем, Рябинкин знал, что мотивы действий такого рода людей – темный лес. Тут уж верней верного: чужая душа – потемки.
Сыщику было непонятно, почему полицейские прекратили операцию с подсадной уткой. Одна ночь ничего не решала. Надо было сажать уточку и далее. Глядишь, клюнул бы. Не так просто после трех часов, когда совершались убийства, найти одиноких девушек. В общем, Ефим решил продолжить эту линию следствия. У него нет знакомой, которую можно было бы уговорить исполнить опасную роль. Да и не имеет он права рисковать ничьей жизнью, кроме своей.
Хорошо, что у него теперь были деньги. Рябинкин поехал на окраину и купил в супермаркете женскую одежду. По пути к метро прихватил губную помаду, косметичку и духи. Дома он почти сразу увидел две проблемы: волосы, хотя он давно не стригся, были коротковаты, а широкие плечи слишком широки для девичьих. Первую он решил просто: в парикмахерской побрил голову наголо, купил парик, как ему показалось, наиболее соответствующий образу разбитной нахалки. Такая вероятнее всего могла торчать в сквере за полночь. Плечи Ефим постарался скрыть под нежно-розовой кофточкой.
Рябинкин вышел из квартиры в половине третьего. Под мышкой у него пистолет, и все-таки ощущения безопасности не было. Ночная прохлада тотчас раздела и разула его. Вызывающая одежда должна привлечь внимание за версту, хотя фонарей поблизости не было. Скамья мокрая от росы, а вытереть ее нечем: не бежать же домой за тряпкой. Впрочем, юбочка быстро высохла, и сыщик стал терпеливо ждать. Время от времени он поправлял кудряшки парика, доставал из косметички помаду и подкрашивал губы. На своей шкуре сыщик ощутил, как нелегко быть подставой, если не знаешь даже, кто твой враг. Вот мимо проплелась какая-то пьянь – ноль внимания на скамейку. Прошла припозднившаяся парочка. Прошмыгнула машина на пустом шоссе, и снова все стихло, снова задремала тишина. А на душе у Ефима не было спокойствия. Маньяк мог иметь оружие. Справится ли он с вооруженным убийцей, которому нечего терять? Не переоценивает ли он свои силы? Рябинкин ощутил приближение не страха, а сомнения в правильности своего поступка. Стоило ли из-за какого-то чокнутого рисковать жизнью? Добровольно становиться мишенью? Деньги в основном ушли на маскарад, удастся ли получить вторую половину – неизвестно. Каково тут было сидеть девушке из полиции? Разве не смахивает эта скамья на передовую линию фронта?
Стало светать. Шоссе заметно оживилось. Громыхая, прошел пустой троллейбус. Ефим понял, что настало время слинять. И чем быстрее, тем лучше. Если его переодеванье засекут соседи, это еще куда ни шло, если преступник – пиши пропало. Он никогда не клюнет на эту удочку. Днем пришлось еще раз смотаться в магазин. Купил бриджи и новую кофточку красного цвета. Как это он сразу не сообразил? Юбочка слишком открывает его волосатые ноги, а вот бриджи – другое дело. Черный парик он сделал платиновым: такой виднее в темноте. Сегодня Ефим решил появиться в новом облике. Он хорошо выспался еще до наступления ночи, зарядил мобильник и спрятал его в косметичку. Пистолет, как и в прошлый раз, поместил в кобуру под мышкой. Прихватил с собой старый номер газеты «Совершенно секретно».
Ночь стояла пасмурная, даже накрапывал хлипкий дождик. На этот раз сыщик выбрал скамью еще дальше от фонаря, в самом темном уголке сквера. Отсюда, кстати, было видно окно его квартиры. Оно представляло собой черный неосвещенный квадрат. Тщательно вытер газетой сиденье и спинку. Сел. По-летнему теплая изморось скоро прекратилась. Кофточка подсохла, Ефим совсем не чувствовал вчерашнего холода. Молодая рябина по соседству бросала на него дырявую тень. Всякие сомнения исчезли. На месте жертв могла оказаться его сестра или одноклассница, которую он когда-то любил. Наконец, та же девушка, лейтенант полиции. Почему она должна рисковать жизнью за мизерную зарплату? Впереди – замужество, роды, воспитание детей. Едва ли не главное для женщины. Вот на это главное и покушается маньяк.
-Она обдурила меня, змеюка подколодная,- раздался мужской голос за спиной Рябинкина.- Обчистила подчистую.
Надравшегося мужика тащила домой его верная половина. Вновь тишина, слегка влажная и равнодушная. Проходящая мимо девица присела на минуту под рябинкой. Заметив Ефима, смутилась, поправила юбку и пошла дальше, как ни в чем не бывало. Сквер погрузился в обычный сон. Время тянулось медленно, как резина.
Вдруг шею сыщика захлестнула петля. Краем глаза он успел заметить, что метнувший ее находится на тротуаре в семи шагах от скамьи. Рябинкина спасли его быстрота и физическая крепость. Успел просунуть пальцы под веревку, и когда аркан натянулся струной, ему удалось изо всех сил расширить петлю и рывком освободить голову, сорвав с нее заодно и парик. Нападавший все еще продолжал натягивать аркан; сыщик отпустил петлю, давившую парик, - налетчик свалился на спину. Этого оказалось достаточно для того, чтоб Рябинкин разорвал кофту и выхватил из кобуры пистолет. Подскочив к удаву, он изо всей силы обрушил рукоять на его голову. Тело обмякло, преступник стукнулся головой об асфальт.
Ефим вытер со лба холодный пот и вернулся к скамье. Поднял с земли косметичку, вытащил мобильник и позвонил дежурному. Солнце еще не появлялось, но в воздухе уже висело предчувствие теплого утра.

ВОСПИТАТЕЛЬНИЦА

Ирина Борисовна позвонила ему по телефону, и вот они встретились, как и договаривались, в больничном саду. Ирину Борисовну отпустил лечащий врач: она была ходячая и послушная пациентка.
Ефим Рябинкин вновь сидел на мели, и безденежье заставило его согласиться на визит в больницу, хотя брать гонорар у нездорового человека было стыдно.
Даже в больничном халате Ирина Борисовна выглядела красавицей: лицо безукоризненной чистоты, правильной формы нос и все еще свежие губы без помады. Бедра широки не избытком плоти, а надежной костью материнского лона. На вид Ирине Борисовне не более тридцати лет.
Под ногами шуршали покореженные утренником листья яблонь. Пасмурное небо грозило не то снегом, не то дождем. От Ирины Борисовны исходило не больничное, а уютное домашнее тепло. Глаза у нее зеленоватые, русые волосы в беспорядке лежали на плечах и спине. Рябинкину захотелось посмотреть на ее зубы, и он пошутил:
-Мы с вами одни во всем саду. Два сапога – пара.
Ирина Борисовна не улыбнулась.
-Давайте не терять времени. Врач будет недоволен. Он убежден, что медицина в состоянии поправить мое здоровье.
Видимых примет нездоровья сыщик у нее не заметил, но промолчал, выразив тем самым готовность слушать далее.
-Мне кажется, вы могли бы помочь мне больше врача.
Рябинкин с удивлением взглянул на нее, и опять ничего не сказал. Хотелось услышать главное.
-Может быть, вы слышали: я нынешним летом потеряла сына. Ему и шести лет не исполнилось. Пошли на реку купаться, и он утонул; это притом, что у нас есть собственный бассейн с подогревом.
-Чем я могу быть полезен?
-Меня все гложет мысль, что это не случайная смерть, хотя я находилась рядом и одна могла спасти его, если б умела плавать. Мне нужна вся правда, как бы она ни оказалась горька. Я верю, мне станет легче, и лекарства не понадобятся.
-Кто еще с вами был на реке?
-Гувернантка Сережи. Она сразу переплыла на другой берег. Неподалеку от нас купались ребята, девочки и парни. Оттуда неслись визг и плеск воды. Ребята ныряли с гребли. Я смотрела на них, мне представляется, с полминуты; глядь, а Сережи уже нет, и гувернантка кричит мне что-то с другого берега. Я стала звать на помощь ребят, они прибежали по влажному песку и вытащили Сережу из воды. Стали делать искусственное дыхание – бесполезно.
Глаза Ирины Борисовны наполнились слезами. Она уже готова разрыдаться, но Ефим сухо спросил:
-А где была в этот момент гувернантка?
-Она изо всех сил плыла к нам, преодолевая течение. В общем, кроме меня, нет виноватых, я стояла рядом и не оправдываю себя. Но мне кажется, что Сережа не мог ни с того ни с сего броситься в воду. Ведь он еще не научился плавать и неохотно посещал бассейн.
-Что сказала гувернантка, когда приплыла к вам?
-Она нахлебалась воды и отплевывалась, потом бросилась к Сереже делать искусственное дыхание. Потом она сказала мне, что стала громко кричать сразу, как только мальчик бросился в реку. У берега метров шесть мель, а дальше – обрыв, сильное течение с водоворотом.
-Сережа знал кого-то из ребят, что ныряли с гребли?
-Нет, я думаю, не знал никого. Мы почти не бываем в деревне. Да и они все похожи друг на друга. Видно только было, где мальчик, а где – девочка.
-Ваш супруг сейчас дома?
-Нет, он за границей, там у него неотложные дела, он даже на похороны Сережи не приехал.
С трудом сдерживаемый ливень хлынул из глаз Ирины Борисовны, однако Ефим остановил его предзимней прохладой:
-Я сделаю для вас все, что смогу, но у меня есть условие: сейчас - безвозвратный аванс, составляющий половину гонорара, вторую половину – сразу же, как только я выполню договор.
Ирина Борисовна насухо вытерла носовым платочком глаза и негромко произнесла:
-Согласна, только у меня нет с собой наличных. Давайте номер вашей банковской карты, и я сегодня же переведу на нее всю сумму в знак полного моего доверия.
Рябинкин возражать не стал. Когда переводить деньги – воля клиента.
-Могу я сейчас увидеть гувернантку?
-Нет, она рассчиталась сразу же после похорон Сережи. Где она теперь – не знаю. Сохранился лишь номер ее мобильного телефона.
Сыщик тут же занес номер в свой мобильник.
-У вас не осталось ее фотографии?
Ирина Борисовна сохранила в сотовом фото Сережи, на котором рядом с мальчиком стояла его воспитательница. Сыщик получил это фото через блютуз.
-А кого-либо из мальчишек-ныряльщиков я могу отыскать?
-Вероятно, они местные, я не знаю ни одного имени, да и внешность не очень-то помню. Я была не в себе.
Ефим вежливо простился с Ириной Борисовной, отметив про себя, что нервное потрясение не наложило отпечатка на ее красоту.
Из Интернета узнал, что муж Ирины Борисовны богат и вынужден заниматься коммерческими проектами за границей, куда вложено немало средств. Это могло послужить веской причиной неявки на похороны сына.
Увеличил на компьютере фото гувернантки. Она выглядела лет на десять – пятнадцать старше своей хозяйки. Казалось, косметика въелась в кожу и сделала из нее маску. Волосы были перекрашены в неестественно-черный цвет. Ефим попробовал дозвониться по сотовому - напрасно потратил время: номер оказался заблокированным. О воспитательнице не имелось во всемирной паутине никаких сведений, зато о муже Ирины Борисовны – хоть отбавляй. Статьи одна за другой и многочисленные комментарии. Кстати, последние поведали ему, что будущий миллионер учился в школе не ахти как хорошо. Рано заинтересовался девочками. С напрягом получил четверки по ЕГЭ. Тем не менее, поступил в престижный вуз. На сайте школы Ефим отыскал снимок выпускников. Высокий парень с галстуком, в белой рубашке, дешевом черном костюме. Скажи кто его однокашникам, как высоко взлетит их товарищ, поверили бы? Вряд ли. На фото много тех, что одеты куда богаче его. Девушки обычные: мечтательные, слегка ветреные и строгие. Внимание сыщика привлекла одна, стоящая ближе всех к будущему миллионеру. Чем больше он вглядывался в ее лицо, тем яснее понимал: вторая половина дня выдастся по-настоящему суматошной. Он перекинул фото с выпускниками в мобильник, запомнил адрес школы и ринулся на ее поиски. У банкомата тотчас убедился, что Ирина Борисовна слов на ветер не бросает. Деньги на его счет уже были переведены. Осталось их отработать.
В школе Ефиму повезло. Он почти сразу же наткнулся на бывшую классную руководительницу, невысокую женщину в очках, располневшую, но лучившуюся энергией. Сказал, что собирает материал о выпускниках для молодежного журнала. Женщина повела его из учительской в класс, где никого не было, и Рябинкин сразу же приступил к расспросу. Ему удалось выведать главное: девушка, слегка прижавшаяся к высокому юноше, не только его одноклассница, но и невеста. Они решили поступить в один вуз и на третьем курсе зарегистрироваться. Юноша поступил, а девушке предложили поступить на контрактной основе, на втором курсе перевестись на бесплатное отделение. Ее пьющие родители и так едва сводили концы с концами. Где им дочку учить в престижном вузе? Так разлучились жених и невеста, причем она осталась беременной, пришлось делать аборт. Поговаривают, результатом того вмешательства стало бесплодие. Аборт был подпольный, у повитухи. Захотелось, видно, втайне сделать. Дуреха была.
-Ну а как ее бывший жених?
-На первом курсе он еще встречался с нею, потом забыл, нашел новую зазнобу. Что прежней оставалось делать? Закончила областной пединститут и работает где-то. На встрече выпускников ни разу не была. Впрочем, ее первый парень тоже.
Ефим от души поблагодарил старую учительницу и не жалел потраченного времени. Интуиция и острое зрение вывели его на верную дорогу. То смутное сходство между симпатичной девушкой и потертой жизнью женщиной, нанявшейся воспитательницей в богатую семью, подсказало ему, что у преступления может быть одна версия. И она теперь окрепла, показав свою пуповину, вскормившую тайный замысел. Нужны доказательства, а их найти сложнее, чем восстановить недостающее в цепи звено. Итак, недавняя школьница пошла на криминальный аборт, чтоб избежать огласки и пьяного родительского гнева. Может быть, в ее классе не она первая стала пузатой, но не повезло больше всего ей. Бесплодие… Для молодой женщины это все равно что привет от могильного камня. Она вышла замуж на пятом курсе, и в замужестве растратила остатки прежней миловидности. Ссоры с мужем, пьянство привели к разводу и укрепили в ней неприязнь к противоположному полу. Безмужняя холодная постель заставляла искать причину всего этого, и память отвечала: он. Он обрюхатил ее и предал, погнавшись за другой юбкой. Предал зачатого им ребенка. Нет ему, двуногому козлу, прощения. В одну из таких одиноких ночей у нее возник план, как отплатить бывшему жениху той же монетой. Она без труда узнала, что сам он обретается за бугром, половина с ребенком здесь. Подловив подходящий момент, устроилась в его семью гувернанткой. Она знала неплохо английский, чему родители придавали обычно большое значение. Их чада должны хорошо понимать то, что им скажут по-английски. Проблем с трудоустройством не возникло.
И вот она в шикарном особняке своего бывшего жениха, от которого, сложись обстоятельства по-иному, она могла бы иметь ребенка. Роскошная, в тепличных условиях, жизнь. Красота его супруги, которую она по-прежнему воспринимала как соперницу. Муж ее, конечно же, ни о чем не догадывался. Ему сообщили фамилию новой воспитательницы сына (то была фамилия бывшего мужа). Зависть стала разъедать душу новой гувернантки. Медленно, неуклонно, настырно. Что ей стоило все скрывать? С мальчиком она занималась охотно и много, берегла его от болезней, развивала память и воображение. И все это лишь для того, чтобы в один чарующе-прекрасный летний день…
Ефим Рябинкин дал в популярной местной газете объявление: «Внимание, профессионалы и любители! Фонд виртуальной культуры проводит для всемирной паутины конкурс фотографий на тему «Нынешний июль на нашей речке». Материалы высылать по электронной почте (адрес его ящика). Единственное условие: указывать дату снимка. Недатированные фотографии рассматриваться не будут». Затем он распространил это же объявление и в Интернете и стал ждать.
Каких только не приходило фотографий! Тут и купание, и рыбалка, и плавание на катере, и даже секс в воде. Ефим все внимательно просмотрел. Копошился он в снимках не напрасно. Ирина Борисовна все еще находилась в больнице, зима еще не сказала ни одного ледяного звука. Клиентка назначила встречу в то же самое время, в том же саду.
Ирина Борисовна по-прежнему выглядела очаровательной, хотя и более бледной, чем в прошлый раз. Рябинкину жалко было ее, но что он мог поделать? Не наводить же тень на плетень.
-Сережу утопила воспитательница, бывшая невеста вашего мужа. Он когда-то предательски оставил ее, беременную. И вот – результат. Она отомстила ему, а получается, что и вам, как сопернице.
Ирина Борисовна опустила голову, длинные волосы почти полностью скрыли ее лицо.
-Я предчувствовала это,- прошептала она.- Но как она смела, подлая!
-А вот как,- сыщик показал на экране сотового фотографию.
Яркий солнечный день. Ирина Борисовна в бикини. На другом берегу женщина призывно машет рукой. Мальчишка бросается в водоворот.
Плечи Ирины Борисовны сотряслись от рыданий.

СЕКСОФАЗАНТРОН

Ефим Рябинкин простудился и несколько дней пил малиновый чай да валялся в постели. Телефон не отключал, и тот молчал, словно набрал в трубку воды. Ни одного письмеца не пришло по электронной почте с предложением работы. Мир, казалось, забыл о существовании детектива. Несправедливость и жестокость вроде бы уснули на время либо и вовсе исчезли из жизни. Приутихли грабители, и раскаялись в своих преступлениях убийцы. Перестали отлавливать лохов мошенники, симпатичные цыпки прекратили заманивать в постели простофиль. Политики перестали строить козни друг против друга, бизнесмены накопили столько бабла, что больше им уже и не требовалось. А у Ефима за душой ни копейки, но и он не унывал, доедая сухари, оставшиеся с последнего гонорара за удачно раскрытое преступление. На столе чай с малиной и непочатая бутылка водки, которую берег до своего выздоровления. Голос Ефима охрип – это даже не голос, а скрежет мягкого металла, и он втайне радовался, что не надо ни с кем говорить, ничего не надо доказывать, выведывать чью-то тайну за семью печатями. Заколебали эти тайны. Без всякого напряга можно жить и в постели, изредка вставая по нужде и свято веря: здоровое тело в конце концов возьмет свое, согнет хворобу в бараний рог, а в здоровом теле – здоровый дух.
Рябинкин читал рассказ об очередном приключении Шерлока Холмса, когда тишину в квартире нарушил телефон. Звонил приятель из полиции, искренне удивившийся тому, что Ефим заболел и не пошел в больницу. Полицейский хотел пожелать скорейшего выздоровления и положить трубку, но сыщик хрипло спросил его, зачем звонил. Оказалось, ему предлагали висяк – дело, которое не удалось раскрыть по горячим следам. Может быть, удастся найти какой-нибудь новый подход к прояснению загадочных обстоятельств смерти ученого-биолога, ставшего торгашом. Есть свидетельство, подписанное судебно-медицинским экспертом, подтверждающее, что остановка сердца могла быть вызвана искусственно, если учесть отсутствие патологических изменений в его работе. Однако следов каких-либо вредных веществ в организме обнаружить не удалось. Учитывая свое беспомощное состояние, Ефим ничего конкретного другу не пообещал.
Речь шла об известном Павле Львовиче Лакове, одним из первых в научном мире примкнувшем к кооперативному движению. Он зарабатывал неплохие деньги и тогда, когда его коллеги бедствовали, получая на кафедрах почти столько, сколько нищие на помойках. Павел Львович открыл в центре города небольшую аптеку «Знахарь», где продавал целебные травы и порошки. Кто-то относился к этому как к шарлатанству, а многие верили в целительную силу растений. Заглядывали к нему пожилые люди или те, которые разуверились в официальной медицине. Заходили порой пациенты, в которых разуверилась сама официальная медицина и вынуждена была признать собственное бессилие.
Интернет переполнен статьями о Лакове и бесчисленными комментариями к ним. В среде преподавателей многие осудили отступника, предавшего науку ради золотого тельца. Их комментарии были полны желчи и нескрываемого презрения. Павла Львовича называли то троянским конем, то случайным человеком в науке, накропавшим диссертацию с помощью студентов. То, что некоторые его работы переведены на иностранные языки, недоброжелатели объясняли конъюнктурой и простым везением. Чертыхнется человек, нахамит офигительно – значит, завистник, бывший коллега выпускает пары. Короче, недруги у Павла Львовича имелись, и порой влиятельные, хотя непримиримой злобы к нему не чувствовалось. Многочисленные ворожеи и приворотчики польщены тем, что настоящий ученый примкнул к ним, признав в их снадобьях целительную силу. Никто из знахарей даже не помышлял о соперничестве с Лаковым. Он пользовался среди них внушительным авторитетом, реял над ними знаменем. Покушаться на Павла Львовича? Это было равносильно покушению на святая святых. Между тем, жена знахаря уверяла, что он был крепок физически, как дуб, и что его убили, и ругала на чем свет стоит оперов, не сумевших выйти на след преступника. Ее можно понять. Аптека без хозяина захирела и готова вот-вот обрушиться. Женщина привыкла к роскоши и поездкам за границу. Без предприимчивого супруга привычный уклад трещал по швам.
Ефим не очень-то жаловал науку, поскольку ему казалось, что она околесицу стремится выдать за истину. Проще свихнуться, чем найти тропу в ее дебрях. Сыщик никогда и не лез в них. Пусть этим занимаются другие, более башковитые. У него своих хлопот полон рот, хотя знахарство само по себе интересно. Он помнил о том, что в их деревне когда-то не было ни врача, ни фельдшера, а лечением односельчан занималась его прабабка, и кое-кого она буквально вытащила из могилы. Прабабка лечила молитвой и травами. Павел Львович к молитве вряд ли прибегал. Как же он пользовал пациентов? Ефиму было ясно, что Лаков совмещал в себе аптекаря и врача. Это могло произойти исподволь, так как настоящий врач скорее пропишет таблетки, чем какую-нибудь траву. Павлу Львовичу наверняка приходилось подбирать аналоги официальным лекарствам. И весьма удачно. Вот только некоторые заголовки статей о нем: «Возрождение знахарства», «Знахарь милостью Божьей», «Проникая в душу трав», «На дружеской ноге с растениями»… Ясно, что и в комментариях благодарность пациентов искренняя, и их было немало – тех, кому помог Лаков.
Рябинкин обратился к статьям самого Павла Львовича. Он писал о бессмертнике, женьшене, тибетском рецепте молодости, мать-и-мачехе и пчелином яде, химический состав которого до сих пор изучен не полностью. Лаков стремился проникнуть в тайны, пока не приоткрытые природой. Его статья «Сексофазантрон» была посвящена сексуальному долголетию мужчин. Лаков назвал сексофазантроном порошок из высушенных корней петрушки, укропа, хрена и женьшеня, выдвинув лозунг «не трусь и трахай!», обращенный к тем, кому за шестьдесят.
Ефим встал с теплой постели и пошел на кухню. Там он открыл бутылку водки, налил в стограммовый стаканчик и выпил, не закусывая, хотя на столе лежал аппетитный сухарик. Потом лег в постель, укрылся с головой одеялом и стал читать по навороченному мобильнику статьи Павла Львовича. О чем он только не писал! Сексофазантрон был его ноу-хау, но он открыл также новые лечебные свойства подорожника и чеснока, зверобоя и лука. Небольшие статьи были посвящены ученым девятнадцатого века. Он восхищался многими из них за самоотверженность и преданность делу всей жизни. И это человек, которого упрекали в предательстве науки. Всю ночь не выпускал Рябинкин из рук телефон. Когда рассвело, сыщика стало клонить в сон, однако он поспешил прогнать его, одолев еще одну статью. Лаков не имел секретов, он щедро делился с читателями тем, что узнал сам.
Наступил, наконец, тот час, когда люди появляются на работе, открывают кабинеты, включают компьютеры. Ефим позвонил приятелю.
-Знаешь, удалось разгрызть тот орешек, что ты мне дал.
-Не может быть.
-Может.
-Ни фига себе. Ну и как?
-Я думаю, предварительное следствие пришло бы к тем же выводам, что и я, если б нашлось время для чтения статей Лакова. Он создал порошок под названием сексофазантрон из высушенных корней лекарственных растений. А главное, он пробовал свои порошки и лекарства на себе. Применял по нескольку раз, чтоб убедиться не только в эффективности, но и в их безвредности. Таков был человек. Честный в малом, не только в большом. Образцом для него являлись русские ученые девятнадцатого века. Так вот, с сексофазантроном он перемудрил. Порошок, скорее всего, сработал, но сердце не выдержало. Ему тоже было за шестьдесят.

БРАЖНИКИ

В этот раз Ефим Рябинкин едва не опростоволосился по той простой причине, что бражников было трое. И все пили брагу из граненых кружек с круглыми стеклянными ручками, все не вязали лыка. Когда-то эти кружки использовались под пиво из пузатой бочки, потом их вместе с бочками заменили маленькие, почти игрушечные банки. Стоили малютки недешево, поэтому пасечники предпочли иметь свой напиток. Заделывали тяжелую флягу браги и некоторое время жили предчувствием того, что скоро у них будет свой самогон. Фляга стояла в тепле, напиток в ней духовито бродил. Пасечники обычно не выдерживали соблазна и отправляли мутноватую жидкость в собственные желудки до того, как она станет сырьем для самогонного аппарата.
Вдвоем им удавалось справляться с хозяйством, поскольку они были в расцвете сил и знали свое дело. Лучший взяток приходился на время цветения клевера, теперь эта пора уже прошла; пасечники могли расслабиться. Вообще-то, если бы к ним не явился тогда Ступин, фляга так и осталась бы непочатой. Пасечники намеривались выгнать самогон к празднику пчеловодов, однако охотника нельзя было не угостить. Из двух убитых уток он отдал им одну и поставил на дощатый стол бутылку червивки, яблочного вина местного разлива. Они эту червивку оприходовали, выпили по кружке браги, и языки у всех троих развязались. Стали рассказывать про «Поле чудес», анекдоты про тещу и Путина. Ступин поведал о том, что его дружок удачно толкнул свой седан с просторным багажником, независимой передней подвеской. Покупатель не какой-нибудь бедолага, особо не торговался, заплатил зеленью. Теперь сосед идет домой с кучей денег в кармане и видит вместо седана японский джип.
Все это Рябинкин узнал от жены Ступина, который уже был арестован с предъявлением обвинения в умышленном убийстве и ограблении. Улики неопровержимы: баллистическая экспертиза подтвердила, что выстрел, оборвавший жизнь односельчанина, произведен из принадлежащего Ступину ружья 32 калибра. Деньги, вырученные от продажи автомобиля, исчезли. Ступину предлагали сотрудничество со следствием, уверяли: чистосердечное признание облегчит его участь. Ступин не признал себя виновным ни в убийстве, ни в ограблении. Его жена Марина упросила сыщика взяться за это дело. Может быть, ему удастся раздобыть другие факты, подтверждающие, что ее муж никого не убивал. Они были с покойным друзья, все село об этом знало. Ступин имел собственную «Ниву» и менять ее на другую машину не собирался. Марина уверяла: супруг никогда не поднимал руки на человека, не участвовал в драках, не находился под следствием. Она плакала так, что Ефиму с трудом удалось ее успокоить. Какой лапши он мог навешать ей на уши? Никакой, ровным счетом. Если оперы надыбают еще что-либо, к примеру, кровь убитого на одежде Ступина - капкан захлопнется. Аргументы обвинения станут неуязвимыми. Марина ухватилась за Рябинкина как за последнюю соломинку, плавающую в мутной воде. Она верила только в одну версию: муж не виновен. С готовностью выложила аванс и пообещала своевременно выплатить вторую часть гонорара.
Об этом размышлял сейчас сыщик, идя по тропинке к пасеке. В правой руке нес авоську с двумя пустыми трешками. Они время от времени целовались друг с дружкой, тонкий звон стекла выводил сыщика из раздумья. Потом банки восстанавливали равновесие, и мысли продолжались своим чередом. По-человечески он не верил в то, что охотник, только что убивший дробью двух уток, мог с такой же легкостью шлепнуть своего соседа. Положим, он знал: на руках у того доллары, но воспринимал это как само собой разумеющееся дело, потому что только что продана машина. Французский седан с эмблемой льва он хотел заменить машиной с причудливой буквой «т». Он ни от кого не скрывал своей мечты. Она не застила ему белый свет. Ступин – выпивоха добрый, из тех, чья душа от выпитого становится мягче. А у других она могла ожесточиться, покрыться черной копотью зависти. Вот это и нужно ему проверить, причем со всевозможной дотошностью. Другого такого случая может не подвернуться.
Пасека представляла собой поистине райский уголок под развесистыми кронами берез. Один пасечник широк в кости и напоминал невесть как выросший в тесноте дубок, второй – такого же росту, но худощав. Широкоплечий обрадовался, когда услышал, что Ефим пришел за медом для больной матери.
-Наш медок хороший, не будете раскаиваться. Настоящий. Поднимет и покойника, если душа еще не отлетела.
-Нет, мать еще жива, - пояснил Рябинкин.- Мед нужен, чтоб она окончательно стала на ноги.
Худощавый копошился возле улья, а его напарник повел гостя к омшанику, который находился там, где никаких ульев не было. В омшанике - небольшой подвал, прикрытый крепко сколоченной дверью, держащейся на широких петлях. Пасечник сноровисто открыл неширокую дверь, ведущую вниз, взял две банки и нырнул в подземелье. Хлопнула открытая металлическая крышка. Ефим сделал вывод, что в бидонах здесь не только брага, но и мед. Никакой воришка не полезет за ним в омшаник, опасаясь пчел. Так что все вполне логично. В омшанике имелся чердак, на который вела деревянная растрескавшаяся лестница. Подвал довольно глубокий, пасечника не было видно, и Рябинкин рискнул. Перешагнув через нижние ступени, держась двумя руками за верхние, сыщик шмыгнул на чердак. Там его встретила темнота, и паутина, и сухой, почти горячий воздух. Когда глаза привыкли к темноте, Ефим увидел, что едва не врезался головой в гнездо шершней с крупными дырами. Казалось, оно было приклеено к кровельному железу. «Вот тебе и пасека, - подумал Рябинкин, - почти на каждой минуте опасность».
Свет проникал из-под стрех, сыщик скоро наткнулся на то, что искал. Это были роликовые коньки с блестящими колесиками и засохшими крапинками земли. Не было времени разглядеть находку, боязно сделать шаг по опилкам, под которыми Ефим ощутил готовые запеть под его тяжестью доски. И все-таки он нашел здесь еще и белые матерчатые перчатки, на одной из которых имелось коричневое пятнышко. Не исключено, что это – засохшая кровь.
Сыщик бесшумно соскользнул по лестнице с чердака и сразу же подосадовал, что поспешил. Подвал зловеще молчал. Вероятно, еще не наполнена даже первая банка. Вот пасечник наполнит ее и протянет ему, чтоб он поместил в свою авоську. Однако Рябинкин ошибся. Громыхнула запираемая крышка бидона, и пасечник появился из подвала сразу с двумя банками в руках. Лицо его сияло, как и мед за стеклом.
-Ваша матушка станет на ноги быстрее, чем увидит дно у первой из них.
Ефим поразился тому, сколько было в его чертах добродушия. Нет, этот пчеловод также не мог убить из чужого ружья с корыстными целями почти незнакомого человека. Рябинкин заплатил деньги и поблагодарил совершенно искренне пасечника.
Домой он возвращался отягощенный солидной ношей, молчаливой, как сытно поевший ребенок. Банки с медом не помешали ему разглядеть, что тропка была твердой, как кремень. Убийца на роликовых коньках мог пронестись по ней со скоростью птицы.
Он сразу же позвонил Марине по сотовому и попросил о встрече. Рассказал о своей находке и посоветовал до того, как в омшаник поставят на зимовку ульи, добиться обыска сарая. Судебно-медицинская экспертиза быстро определит, кому из действующих лиц принадлежат коньки, а кому - капля крови на перчатке, и следствие сделает надлежащие выводы.

КРИСТИНА

Она позвонила ему по сотовому.
-Привет, Ефим. Как поживаешь?
-А с кем я разговариваю?
Оказалось, это его одноклассница, с которой учился с первого по одиннадцатый класс. Рябинкин помнил ее сначала сопливой девочкой, задиравшей мальчишек, потом – девушкой, пропахшей духами со всего мира. Прочитала что-то лестное о нем в Интернете. Сыщик! Это тот, кто ей сейчас нужен. Недавно похоронила мужа. Тридцати семи лет от роду. Заключение медиков: сердце не выдержало перегрузок. А она не верит, хоть убей.
Все понятно. Бывшей однокласснице понадобились его услуги. Вообще-то Ефима Рябинкина мало кто знает. Газеты о нем ни гу-гу. Работой не перегружен. В Интернете она могла перепутать его с кем-либо. Мало ли Рябинкиных на свете?
Встретились в парке, где стеной стояли широколиственные клены. Облако сногсшибательных духов. «Вселенная – как с грядки огурец»,- вспомнилась Ефиму чья-то строчка. Шикарная женщина. Лишь слегка изменилась с выпускного, когда Рябинкин видел ее в последний раз. Те же синие глаза, та же короткая стрижка. Льняные волосы, которые она по-прежнему не красила. Бриджи и майка, да еще морщинки в уголках глаз – вот и все новое, что Ефим разглядел в ней. Чувствовалось также спокойствие молодой самки, безошибочно знавшей, чего хотят от нее мужчины.
Присели на скамейку. Кристина не стала мямлить второстепенное.
-Я заплачу, Ефим, сколько скажешь. Мне нужна твоя помощь. Недавно скоропостижно скончался муж. Молодой, здоровый. На работу поехал, как обычно, а оттуда – в морг. Ни на что не жаловался, заметь. Конечно,- Кристинины глаза приобрели темно-грозовую окраску,- нервотрепки у него хватало. Ты, может, слышал о нем: муж у меня – директор швейной фабрики. Ей почти сто лет уже, и благодаря ему она все еще на плаву.
Рябинкин стал ворошить закулисья памяти, посвященные местной номенклатуре. Он вспомнил, что швейную фабрику, производившую шинели для армейских командиров, должны были закрыть, но появился новый, пробивной и энергичный, директор, перепрофилировал и сохранил производство. Впрочем, основную массу рабочих все-таки уволили, а это, как правило, женщины. Где еще нужны швеи? Большая их часть так и осталась без работы. Туда ткнутся, сюда – либо занято, либо требуются совсем другие специальности. Переучиваться поздно. Так что недовольных новым руководством хоть отбавляй. Кроме того, Рябинкин с удивлением вспомнил, что новый директор по национальности азербайджанец. Кристина как будто угадала его мысль:
-Да, он азер, но наш, родители все время тут жили, гражданство у них российское. Раньше мой муж работал директором рынка.
Для Ефима явилось полной неожиданностью то, что она выскочила замуж за азера, будто своих парней не хватало. В классе у Кристины не было соперниц: удачное сочетание синих глаз и светлых волос действовало неотразимо. «Неисповедимы пути Господни»,- подумал Ефим, приступая к самому щекотливому моменту их встречи.
-Я заключаю со своим клиентом типовой договор. Заверяем его у нотариуса. Безвозвратный аванс составляет половину всей суммы. Ты согласна?
-Да, я готова на все. Когда деньги?
-После нотариуса – аванс. С выполнением всех условий договора – вторая выплата.
-Тогда пойдем сейчас к нотариусу.
Она просмотрела два экземпляра договора, указала паспортные данные и поставила на каждом свою подпись с расшифровкой. Когда Рябинкин вернулся домой, у него на руках была приличная сумма денег и как водится в таких случаях – более-менее приличная еда. До встречи с однокашницей сыщик сидел на мели. По привычке он сразу же обратился к Интернету и узнал, что Гейдар Малиев пользовался уважением у диаспоры (зародившимся, по всей видимости, на рынке) и при этом испытывал нелюбовь сограждан как представитель буржуазии. Швейную фабрику он действительно спас от закрытия, но на ней теперь официально числилось два десятка работниц. Еще столько же не были оформлены по Трудовому кодексу, и им платили по произволу начальства. Несогласных могли запросто выставить за ворота. Фабрика принадлежала иностранной фирме, следовательно, Малиев имел обычную для функционера зарплату. Ефим подосадовал, что не поинтересовался у Кристины, сколько получал ее муж. Надо полагать, побольше, чем на рынке, иначе не стал бы менять шило на мыло. Ездил Малиев на престижной модели BMW черного цвета. О жене его не было в Интернете ни слова.
Заправившись, как следует, на кухне, Рябинкин обдумал, лежа на диване, имеющиеся факты. Насильственная смерть в этом случае вполне вероятна. Кавказское здоровье, расцвет сил – и вдруг морг. Тут явная несостыковочка. С другой стороны, официальное следствие никакого криминала не обнаружило. Попал человек в стрессовую ситуацию и помер. Что за ситуация – вот вопрос. Если Малиев только наемный менеджер компании, то что он мог принять так близко к сердцу? Надо было безотлагательно побывать на фабрике.
Ефим ногами попал не глядя в стоящие возле дивана туфли, сунул в один карман мобильник, в другой – пистолет и некоторое время спустя уже стоял у фабричной проходной. Ограда и охрана внушительные, за ними – обычный долбаный бардак. Тоненькая секретарша в бриджах и кофточке сказала сыщику мало нового. Она здесь недавно, ее задача – соединить звонившего с шефом, если обращается по делу. отфутболить, если по пустяку; отпечатать вовремя приказ да оформить поступление на работу либо увольнение. Бухгалтера у них нет. Своей компьютерной сети - тоже. К Интернету подключен только компьютер директора. В тот день шеф чувствовал себя, как обычно. Поздоровавшись, прошел к себе.
Исполняющего обязанности на месте не оказалось. Ефим все-таки внимательно осмотрел директорский кабинет и ничего заслуживающего внимания не обнаружил. Окна были старинные, не заменили их, видимо, из-за экономии. Фрамуга открыта, через нее поступал душный воздух с улицы. Ни кондиционера, ни обычного вентилятора. Сбоку от кресла находился большой монитор с клавиатурой и мышью.
-Духота здесь,- сказал секретарше Ефим.
-Это днем. А с утра всегда прохладно.
-Жена Малиева часто здесь бывала?
-Кой черт принесет ее сюда? Что здесь делать? Производство.
-А что вы теперь производите?
-Джинсы, бриджи, майки – все, на что спрос держится.
-Свои магазины у вас есть?
-Нет. Мы заключаем договора, в том числе с директорами рынков.
-А электронную почту на имя директора я могу посмотреть?
-Нет. Я не знаю пароля, и исполняющий обязанности, думаю, тоже. А даже если и знает, может не разрешить. Производственные секреты.
Секретарша улыбнулась, и сыщик впервые заметил, какие широкие у нее бедра и глаза цвета дохлой речной рыбы.
-Вы по утрам приносите шефу чай или кофе?
-Нет. Он никогда об этом не просил.
«И не попросит»,- с горечью подумал сыщик. Прицепиться было не к чему. Пришел на работу и ни с того ни с сего помер.
-Расскажите, пожалуйста, когда и как вы узнали о смерти директора.
-В четверть одиннадцатого я заглянула к нему с бумагой для подписи, а он лежит – голова на столе. Я закричала. Из соседнего кабинета прибежала наш делопроизводитель. Мы убедились, что директор мертв, и позвонили в полицию.
-Бухгалтера нет?
-Нет. Основные расчеты производит лично директор. И смету составляет тоже.
-Могу я поговорить с делопроизводителем?
-Конечно. Пойдемте, я вас провожу.
Светлые глаза вроде бы наполнились насмешкой. Рябинкин поплелся вслед за ней – что еще оставалось делать?
Женщина средних лет. Длинные черные волосы, схваченные диадемой. Дремучий акцент. От нее Ефим вообще не добился ничего вразумительного и, раздосадованный, вышел из административного здания.
«Нет, это, видать, не тот путь, который ведет к цели. Он шаг за шагом пройден операми. Надо отыскать какую-то новую нить»,- подумал сыщик. Не очень приятно вникать в дела азера. Торгаши, сбыт шмоток – этого Рябинкин не любил. Но деньги ему платили как раз за неприятное либо рискованное.
В списке недавно уволенных работниц, вывешенном на доске объявлений возле администрации, сыщик приметил одну распространенную русскую фамилию. Женщину звали Антониной. Ни адреса, ни телефона, конечно же, не было. Рябинкин решил попытать счастья и заглянул в ближайшее почтовое отделение. В городском телефонном справочнике ему улыбнулась удача. Имя бывшей швеи, по нынешним временам, редкое - сомнений быть не могло: она.
Позвонил ей по сотовому. Откликнулась не сразу. Так и так, хотелось бы встретиться. Журналист. Собираю материал для популярного женского издания. Интересуют работницы фабрики и директор. Короче, договорились. Ефим поехал к Антонине, живущей на другом конце города, на самом охвостье конца. «Наездись оттуда на работу, если нет BMW»,- невесело усмехнулся сыщик.
Двухэтажный дом похож на инвалида. Крыльцо одного подъезда разрушилось, другое уцелело, и этот перекос сразу бросается в глаза. Внутри стены цветасто расписаны номерами телефонов и приглашениями на секс. Антонина жила на втором этаже. Дверь в ее квартиру была приоткрыта. Ефим, как воспитанный человек, постучал костяшкой указательного пальца и вошел.
Женщина в одиночестве сидела на кухне, перед ней – початая бутылка водки.
-Ты проходи, милок,- приветливо сказала она.- Давно тебя жду. В трех соснах заблудился?
-Был грех,- смутился Рябинкин.
-Да ты не красней, присаживайся. Выпьешь со мной?
Ефим отказался, сославшись на должностные обязанности. Дескать, дернула нелегкая пообещать редактору горячий материал.
-Ну, ладно. Что тебя особенно интересует?
-Фабрика и люди.
-Люди? Проданы мы, а кому – сам черт не разберет.
-А что разбирать? Говорят, иностранной фирме.
-Давай выпьем по чуть-чуть.
Ефим в очередной раз отказался; Антонина же, поморщившись, отпила из стакана граммов пятьдесят.
-Я вот на бобах, а выпить хочется. Душа-то живая, ковылять как-то надо.
Антонина закусила малосольным помидором и продолжила свой рассказ.
-Иностранной-то иностранной, да у директора тоже тридцать процентов. Все об этом знают. Он еще, когда на рынке работал, купил, сквалыга.
-За что вас протурили?- поинтересовался Рябинкин.
-Как за что? За это самое,- икнув, она кивнула на стол.- Мужа нет, дети разъехались. Как мне не выпить, если Бог пошлет чекушечку?
Ефим решил, что она не слышала о смерти начальника, а его такая неосведомленность швеи вполне устраивала.
-Сколько вы получали в месяц?
-Я работала без оформления. Сколько давали, столько и брала. Получалась треть от обычной зарплаты. Ну, я шмотки сама себе шью, на них не приходится тратиться.
-Много вкалывали?
-Много, но хоть что-то имела с того, а нынче я у разбитого корыта.
Антонина сделала еще два глотка. Ее когда-то красивое лицо покраснело, на лбу вспухла синеватая жилка.
-Он, черный черт, немало наших денежек прикарманил. А ты и не рыпнешься, иначе на другой день на фабрику не пустят. Хоть по миру иди.
-А жену его вы хоть раз видели?
-Как же, видела. Красивая, душистая. Наблядовала пузо, аборт тайком сделала. Об этом каждая сорока трещит, а ему хоть бы что.
Очень не хотелось Ефиму Рябинкину углубляться в эту тему, где могли быть лишь замшелые сплетни, в то время как у него задача четкая. Однако сыщик почувствовал: подвыпившую Антонину не так-то легко остановить, да и могло всплыть в ее откровениях нечто важное для него.
-Своих детей у них не было?
-Не было. Бездетный он. Бабы все давно проверили. Одна дала без предохранения, другая тоже. Пусто. Вот так-то, милок. А ты твердишь, что бабы глупые.
Ефим возражать не стал, боясь вызвать недовольство собеседницы. Она опять потянулась к стакану, допила водку до дна и не спеша съела самый крупный помидор из тех, что лежали пред ней на тарелке.
-Не слабые на передок, учти. Бабы все делают с умыслом.
-Не крадут с фабрики?
-Не-е, стырить даже куска ткани невозможно. Тотчас выпрут и спрашивать не станут. Ну, а шмотки для своих подешевле, при случае, можно купить. Это не то, что на базаре или в шопе.
Ефиму послышалось «в жопе», потому что лексика у Антонины отнюдь не паинька. Да и язык заплетался, захмелела совсем. Прежде чем смотаться, сыщику хотелось выведать еще кое-что.
-А спортом он занимался?
-Директор-то? Да он шмоточник, крохобор, зачем ему спорт? На рынке он только азеров брал торговать, отсюда пошло – азеровский рынок. Потом закон вышел: пусть свои граждане торгуют. Он к тому времени уже акций накупил и на фабрику слинял.
-Туда тоже только азербайджанок брал?
-Не-е, брехать не буду, там надо, чтоб мастерица была.
Хмель довершал свое дело. Антонина стала зевать. Ей хотелось, видимо, в постель, как гостю – поскорей оказаться на улице. Рябинкин поспешил распрощаться и уйти, причем дверь в квартире так и осталась открытой.
«Совсем баба из колеи выбилась,- размышлял Ефим.- И дом этот тоже выбился из колеи. Даже домофона в подъезде нет. Насрут бомжи раз, другой на лестничной площадке, тогда, верно, сделают».
В голове у сыщика была странная пустота. Сегодня столько услышал нового, и вроде бы одна мысль сожрала другую. Кто мог лишить Малиева жизни? Женщины, которых он увольнял? Как это сделать, если он живым и здоровым прошел в свой кабинет на третьем этаже? Открыта фрамуга? Ну и что? Если бы кто-то ухитрился через нее пролезть и умертвить, оперативники этого ловкача быстро вывели бы на чистую воду. Не удивительно в этой связи, что и вскрытие ничего не дало. Компьютер… Здесь вырисовывался какой-то контур, не очень четкий, правда. Почтовый вирус мог уничтожить важные документы. Бухгалтера нет, документовед по-русски ни а, ни б, ни ку-ка-ре-ку. Однако Малиев так не похож на лоха. У него наверняка отдельно хранилась копия каждого документа. Скажем, на флэшке в восемь гигов.
Рябинкин чувствовал, что Антонина сказала ему среди пустяков нечто важное. Но вот что?
Он ехал в полупустом троллейбусе и смотрел в окно. Мелькали названия гипермаркетов и бутиков. Стали попадаться машины с дипломатическими номерами. Девичьи тела все более вылезали из юбок и маек. Высокие здания и нагретый, расписанный разношерстной рекламой асфальт тротуаров. Зеленые кресты аптек. «Родильное отделение…» Дальше Ефим не успел прочитать, но и этого было достаточно: он едва не подпрыгнул с сиденья. «Наблядовала пузо». Если это не брехня, то тогда должен быть виновник блядства, проще сказать, любовник Кристины. Почему аборт? Развелась бы с благоверным, сошлась с хахалем-трахалем и растила преспокойно чадо. Нет, поспешила избавиться от зародыша. Вот и морщинки возле глаз… Просто так ничего не бывает.
Надо выяснить, что досталось ей после смерти мужа. Нельзя исключать: именно тут собака зарыта. После развода с Малиевым она могла получить не так уж много. И хотя Кристина никогда не была падкой на деньги, времена меняются – за ней маячит любовник. Он в этом случае может быть весьма корыстным. Впереди – почти новенькая BMW. При разводе она, вне сомнения, досталась бы мужу.
Дома Рябинкин снова полез в Интернет. Он искал целенаправленно и упорно. Директор долбаной фабрики оказался небедным, даже числился в рейтинге экономического журнала. Не в начале, даже не в середине списка, но все-таки… среди самых настоящих тузов. Попробуй туда попади! Сколько для этого надо провернуть всякого рода махинаций?
Смерть была неожиданной, значит, при отсутствии завещания все состояние Гейдара Малиева естественным образом переходило к жене. Она убедилась, что у нее с мужем не будет детей, и шла напролом. Зачем ей тогда понадобился Рябинкин и дополнительный риск с перелопачиванием прошлого? Ну, риск не так-то велик. Сыщик все-таки однокашник. Да и ей показалось, должно быть, что до истины докопаться попросту невозможно. Она таилась где-то в ее чреве. Кто полезет туда? Ефим полез, потому что не испугался темноты, потому что помнил Кристину шустрой такой, с задорно торчащими под школьным платьицем сиськами. Неужели только деньги заставили ее выйти замуж за азера?
Несомненно, Кристина обдумывала свои шаги. Теперь – на пару с любовником. Задача его, Рябинкина,- подтвердить, что бывший супруг Кристины волей Божией помре. Той смертью, от которой никто из живущих на земле не застрахован. Кристина чиста, молода. Ничто не мешает ей выскочить второй раз замуж. Крепкий, носящий в генах кавказское долголетие муж уже никак не сможет воспрепятствовать неизбежному.
Ефим набрал номер Кристины.
-Ты не занята сейчас?
-Нет.
-Встретимся в парке?
-Да.
-Захвати вторую часть моего гонорара.
После этих слов Рябинкин выключил телефон.
Он сидел на прежней крашеной скамейке, где одна рейка синяя, другая – красная, и терпеливо ждал. Кристины долго не было. Наконец у него за спиной послышался знакомый голос, и приторный запах вновь взял его в плен. Бывшая одноклассница появилась совсем не с той стороны, откуда он ожидал. За ней виднелась светлая, элегантная иномарка. Кристина докурила тонкую сигарету и метко швырнула окурок в урну.
-Большой пробег?- кивнул Ефим в сторону машины.
Кристина назвала цифру, из которой стало ясно, что это, скорее всего, подарок мужа.
-Ну, что ты разнюхал, Ефимушка?
Сладкое парижское облако присело рядом с ним.
-Все подчистую.
-Надеюсь, твои выводы подтверждают официальную версию?
-Боюсь, что нет, Кристиночка.
Синие озерца превратились в лужицы.
-Как это понимать?
-Твоему мужу помогли умереть.
-И кто его так ловко прибрал?
-Ты, Кристина. Утром он обычно выпивал чашку чая. Ты добавила туда одну только каплю, без цвета и запаха. Муж ничего не почувствовал. И не мог почувствовать. Яд действует не сразу. И не оставляет никаких следов.
-Фэнтези.
-Брось притворяться. Я не трачу слов напрасно. Ты думаешь, я забыл, что твоя мать работала в аптеке и ты от нее многому научилась. Я удивляюсь только: ты не стала провизором.
Ефим заметил, как угрожающе уменьшилось лицо Кристины.
-Ты принесла заработанные мной деньги?
Дрожащей рукой она открыла стоящую на коленях сумочку и выхватила из нее пистолет.
-Ты это оставь,- слегка побледнел сыщик,- мой пистолет из кармана уже смотрит в твое сердце. Предусмотрительность – мое хобби, Кристина. Гони гонорар.
Она спрятала пистолет в другое отделение сумочки. Кто знает, умеет ли эта сучка стрелять. Может быть, припугнуть хотела. Впрочем, чужая душа – потемки.
Кристина протянула Ефиму несколько купюр, он пересчитал их и сказал:
-Не бойся. Я никому не скажу ни слова.

УКРАСТЬ МАЯКОВСКОГО

Не так давно Ефим Рябинкин был уполномоченным по делам несовершеннолетних. Два отдела объединили, и ему пришлось переквалифицироваться. Он заранее решил в подобной ситуации попробовать свои силы в частном сыске. Тут были немалые плюсы. Никто его не торопил с отчетами, не отдавал приказы и не требовал их безотлагательного исполнения. Он мог позволить себе расслабиться в любое время рабочего дня. Может быть, от того, что он не обладал сколько-нибудь известным именем, к нему обращались преимущественно женщины, когда надо было выследить загулявшего на стороне мужа. Поначалу он охотно брался за такие дела, но потом они ему надоели. Большей частью они заканчивались новым сближением двух половинок, причем каждой казалось, что сближение произошло без посторонней помощи. Ему платили мало, и Рябинкин порой с тоской вспоминал о своей регулярной зарплате в милиции.
Однако размеренной жизни скоро пришел конец. Случилось это поздним вечером, когда Ефим после просмотра теленовостей хотел было отправиться на боковую. Семьей он пока не обзавелся, и более подходящего занятия не предвиделось. Вдруг в дверь несколько раз позвонили. В такое-то время? Рябинкин посмотрел на часы. Было без четверти двенадцать. Может, кто-то ошибся дверью? Рябинкин вытащил из ячейки цепочку, бесшумно убрал язычок замка. Перед ним стоял незнакомый мужчина.
-Что вам надо?- не очень-то приветливо спросил хозяин гостя.
-Вы частный детектив?
-Да, имею честь в настоящий момент принадлежать к упомянутому вами сословию. У вас дело?
-Дело безотлагательное. Если позволите, я зайду к вам. Сонливость Рябинкина тотчас улетучилась, и он впустил незнакомца в квартиру. Гость внушал доверие своей вполне обычной внешностью. Невысок ростом, простоволос, в сиреневом спортивном костюме. В его однушке не так-то просто разместиться им вдвоем. В зале, который одновременно спальня, он уже разложил на ночь диван, постелил простыню, а вот за кухонным столом они смогут поговорить без помех.
-Чай будете?
-Нет, спасибо. Не до чаю. Не терпится быстрей ввести вас в курс дела.
-Хорошо. Давайте приступим. Итак?
-Дело не только загадочное, но и по-своему необъяснимое. Живу я на пятом этаже. Дверь у меня железная с двумя замками повышенной секретности. Знаете, когда в квартире домашний кинотеатр, ноутбук, плазменный телевизор и еще масса дорогих вещей, лучше иметь хорошие запоры.
-Ну и что? Несмотря на хорошие запоры, вас ограбили?
-И да, и нет. Давайте обо всем по порядку. Случилось это два дня назад. Кто-то звякнул жене по мобильнику: недалеко от их дачи за городом пожар. Мы дорожим своей дачей, жена вообще без нее жить не может. Почти каждый выходной мотаемся. Но это выходной, а была среда. Заводи машину, и все тут, это около девяти вечера-то. На ночь глядя? Час туда, час обратно. Да и жара с ума сойти. Даже на рынок лишний раз не хотелось вылезать. Женушка у меня, надо признать, упрямая, не поспоришь особо. Талдычит свое, ни в зуб ногой. Пришлось заводить машину. Я сам запер дверь на два замка, и мы налегке поехали. Если что, пожарников вызовем. Приезжаем. Действительно, лес поблизости горел. Несмотря на поздний час, сотрудники МЧС там были. Дача в порядке. Вокруг дым. Мы знали, что где-то еще болото горит. По телевизору передали. Непосредственной же опасности нет. Мы развернулись, да и домой. Машину в ракушку поставил. Поужинали, легли спать. А наутро я обнаружил пропажу.
-Плазменный уперли?
-В том-то и дело, что нет. Ноутбук и домашний кинотеатр тоже на месте. Кошелек мой с банковской картой валялся на журнальном столике. Смартфон оставался здесь же.
-И тем не менее?
-Тем не менее, у нас побывали незваные гости. Или гость. При полной сохранности всех вещей и документов исчезла мелочь. Книжка.
-Вот как? И что же это за книжка?
-В мягкой обложке. Почти брошюра с виду. Одна из первых книг Маяковского.
-Репринтное издание?
-В том-то и загвоздка, что не репринтное. Прижизненное издание.
Ефим был лет на десять моложе гостя и помнил репринтное воспроизведение книжки со школьных лет. Ее приносила в класс для ознакомления учительница литературы. Она рассказала о том, что цензор вымарал из поэмы «Облако в штанах», вошедшей в книжку, целые куски текста, и они были заменены многоточиями. Это первое издание произведения, первоначально названного «Тринадцатый апостол».
-Насколько я знаю, к прижизненным изданиям русских футуристов во всем мире сохраняется устойчивый интерес. Так что книгу могли похитить, как солидную материальную ценность, перед которой перечисленные вами вещи бледнеют.
-Да, это так. Я знал ее истинную стоимость, но привык к ней и почти не обращал внимания. Она находилась в книжном шкафу между солидными томами Гомера и Софокла.
-А почему вы уверены, что она исчезла именно в тот день, когда вы с женой в поздний час ездили на дачу?
-Накануне из-за аномальной жары мне захотелось перечитать ранние стихи Маяковского. Я прочитал самые короткие из них, меня стало клонить в сон. Я поставил книгу на место и пошел в спальню. При нас ведь никто не рискнул бы забраться в квартиру. Значит, книга стояла на своем месте в то время, когда мы поспешно собирались на дачу.
-Похоже на то. Прижизненное издание Маяковского могли похитить, как библиографическую редкость. А это значит, круг поиска расширяется. Что вы хотите от меня?
-Я хочу, чтобы вы нашли книгу. Она была в хорошем состоянии, и ценность ее среди такого рода изданий достаточно велика. Это первое. А второе заключается в том, что эта книга – подарок жены ко дню нашего бракосочетания.
-Она была богатой невестой?
-Нет. Книга досталась ей от отца, большого поклонника творчества футуристов.
-Каков ваш гонорар?
-Пятнадцать тысяч рублей – начальный, и еще двадцать пять тысяч в случае успеха.
-Нелегко найти иголку в стогу сена. Если меня постигнет неудача, аванс остается у меня?
-Разумеется. По рукам?
Ефим с легкостью согласился на эти условия, поскольку до сего дня работал за значительно более скромные суммы. Они расстались довольные друг другом.
На следующий день Рябинкин должен был осмотреть место происшествия, чтобы получить зримое представление о нем. Если хозяин квартиры прав, то книгу похитили во время его незапланированной вечерней поездки на дачу. Дверь была закрыта на два замка. Если некто ухитрился сделать два дубликата, то тогда понятно, как он проник в квартиру. Но чтобы сделать дубликат, нужно иметь доступ к оригиналу. Предположим, что он имел дубликаты и проник в квартиру. И что же? Вместо дорогих вещей, которые легко сбыть, вор находит тоненькую книжку, спрятанную между солидных томов, и похищает ее. Стоит ли игра свеч? Многим ли нужна потрепанная временем книжица? В общем, масса вопросов, а ответ пока один. Скорее всего, незваный гость (либо гости) знал, для чего он пришел, и не разменивался по мелочам. Кроме того, книжку можно засунуть за пояс под рубашку, и, сколько ни присматривайся, ее не заметишь. Проделать такой фокус с ноутбуком, к примеру, никак не удастся. Что уж говорить про домашний кинотеатр? Придя к такому выводу, сыщик почувствовал себя увереннее, так как наметилась отправная точка для раскрытия этой истории.
На всякий случай, Ефим прихватил с собой пистолет. Он был у него зарегистрирован, так что с этой стороны нет проблем. Отягощает карман? Да, но тут налицо равновесие: в другом кармане лежал многофункциональный мобильник. В общем, молодой сыщик явился во всеоружии к своему вчерашнему гостю с ответным визитом.
Массивную железную дверь открыла моложавая дама бальзаковского возраста приятной наружности.
-Вы детектив?
-Да.
-Муж рассказывал о вас вчера. Проходите, пожалуйста. Он на работе, но я расскажу вам все, что нужно.
Рябинкин вошел в квартиру и сразу почувствовал разницу между обителью Бога и его скромного слуги. Катакомбной пещерой представилась ему аккуратненькая однушка по сравнению с жилищем вчерашнего гостя. Здесь имелась просторная прихожая, превосходящая по размеру его зал. Меблирована она была по высшему классу. Необычной формы трельяж, платяной шкаф, вделанный в стену. И все одного, бежевого цвета. Самое главное, на специальном столике здесь стоял монитор, на экране которого отражалась площадка, где он только что стоял. «Эх, детектив! – подумал он, упрекая себя за невнимательность.- Заметил только, что дверь из железа, а зрачок видеонаблюдения тю-тю…». Да, прямым ходом в этот рай проникнуть было невозможно.
-Садитесь, пожалуйста,- пригласила хозяйка, указывая рукой на одно из небольших кресел возле журнального столика. Зал был сравним по площади с холлом шикарной гостиницы.
-Спасибо,- вежливо поблагодарил Ефим. Его поразило какое-то едва уловимое сходство с интонацией ее мужа, но он промолчал. Бесспорно, два сапога - пара: и ростом, и возрастом, и неискоренимой интеллигентностью. Здесь тоже все было бежевого цвета. Сыщик решил, что это любимый цвет хозяев. И еще он понял: придется брать быка за рога.
Миловидная хозяйка разместилась в кресле напротив. Ее большие глаза, излучающие синеву, казались какой-то аномалией среди однообразных оттенков, свойственных окружающим предметам. Мобильник на столе в золотистом корпусе, ноутбук имел на рабочем столе бежевое море. Даже мальчишечья стрижка ее противоречила глубоким, глазуновским каким-то глазам.
-Скажите, у вас видеонаблюдение частичное или полное?
-Что вы имеете в виду под частичным?
-Оно ограничивается только площадкой перед входом в квартиру?
-Так и есть. Это, пожалуй, единственная связь с внешним миром, и она находится под наблюдением.
-Значит, в день вашей поездки на дачу никто к вам не приходил?
-Никто. В эту одуряющую жару все предпочитают сидеть дома с кондиционерами.
Ефимом стало овладевать некоторое беспокойство. Он в тайнике души ощутил, что желал бы, чтоб у него была такая жена. Нет, не богатство влекло его. Его происхождением сия квартира могла быть обязана неустанным заботам мужа. В глубине ее глаз таился не совсем обычный для молодой женщины ум.
-У вас есть дети?
-Да, двенадцатилетний сын. Он теперь у бабушки. Стало дымить болото, и мы отправили его в безопасное место.
Рябинкину почему-то было неприятно, что у них есть дети. Может, это окончательно отгораживало обворожительную хозяйку от него.
-Вы не хотите чаю или, может быть, позавтракать? Вы торопились к нам.
-Нет, спасибо.
Собственно, он попал в знакомую колею. Будучи уполномоченным по делам несовершеннолетних, посетил не одну семью и беседовал не с одной мамашей. Так что игра продолжается на его поле.
-Сын ваш не интересуется литературой?
-Как же, интересуется.
Опять аномалия. Ефим ожидал: мобильники, компьютеры, машины, а на поди… Бородатый Лев Толстой и бакенбардистый Пушкин.
-Ну, он все ж больше фантастикой увлекается, чем программными произведениями. Так что не удивляйтесь.
Говорить с ней было удивительно легко. Ответы были быстрыми, и – он не сомневался – точными.
-Футбольный фанат?
-Да, можно сказать. Они вдвоем с отцом фанатеют.
-А не носил ли он эту книжку в школу? Ну, там, чтоб показать учительнице либо похвастаться перед учениками?
-Носил. Они как раз изучали стихотворение Маяковского, речь зашла о внеклассном чтении, и он понес книжицу. У ребят она не вызвала особого интереса, а учительница просмотрела ее и на уроке показала всем, сказав, что эту книжку вполне мог держать в руках поэт Маяковский.
-Сколько у них в классе учеников?
-Двадцать семь.
Ну и цифра, подумал сыщик. Всех не посетить и за полгода. Мог ли шебутной одноклассник стянуть чужую книжку или рассказать о ней тому, кто способен это сделать?
-Друзья у него есть?
-Два самых близких друга. Вместе ходили раза три на футбольные матчи. Заступаются друг за друга, если старший вдруг прицепится.
-В гостях у вас бывали?
-Не один раз. Это мальчики из хороших семей. Так что сразу вычеркните их из списка подозреваемых.
-А я не заносил их туда. Когда они посещали вас в последний раз?
-Было это как раз накануне дымной суматохи и изнуряющей жары. У сына был день рождения, ну и пригласил их, как обычно. Чаю выпили, торт съели, музыку послушали.
-А что подарили друзья вашему сыну?
-Один диск принес, другой - ракетки для игры в теннис и три воланчика.
-Где же они пировали?
-Тут, где мы с вами сидим. Книжный шкаф – вот он, слева.
Книжный шкаф был большой и высокий. На каждой полке стояли в два ряда толстые книги, и ни одна полка не прогнулась. Видимо, они, как и шкаф в целом, были изготовлены не из древесно-стружечной плиты, а из ценной древесины, потянутой лаком. Благодаря яркому свету из окна, в зале резвились бежевые лучики, спрыгнувшие с широких стен шкафа. Гомер и Софокл стояли на своих местах, может быть, совещаясь о чем-то. Между ними совсем не заметен промежуток, и трудно поверить, что там могла вместиться другая книжка.
-Ваш шкаф запирается?
-Нет. Время от времени мы читаем с мужем классику.
-Вы сами убираетесь или у вас есть домработница?
-Мне было бы совестно не работать и иметь домработницу. Я сама справляюсь со всеми делами по дому.
-Вы подметали пол с той поры, как обнаружили пропажу?
-Да.
-Неужели не попалось ничего незнакомого?
-Представьте себе, ничего. Впрочем, этот мягкий ковер я лишь обработала пылесосом.
Ковер занимал весь пол, стоило только разуться – следов не оставишь на нем при всем старании. Осматривая вместе с хозяйкой окна, Рябинкин все более убеждался, что через окно проникнуть в дом практически невозможно. Они наглухо закрывались, для проветривания оставалась верхняя фрамуга, настолько узкая, что через нее могла пробраться разве что кошка.
-А кто вам сообщил о пожаре в районе вашей дачи?
-Не имею понятия. Я разволновалась, потому что он сразу начал с подробностей, знакомых только местным жителям.
-Вы имеете в виду, дачникам?
-И их тоже.
-Дайте, пожалуйста, адреса и телефоны друзей вашего сына.
Она тотчас взяла со стола мобильник с золотистым корпусом и продиктовала их сыщику. Таким образом, на обороте трамвайного билета было записано все, что удалось ему раздобыть существенного. Все остальное не могло даже на йоту прояснить историю с исчезновением книги.
Он простился с голубоглазой дамой, оставив ей на всякий пожарный номер своего сотового телефона. Могли возникнуть новые обстоятельства или обрести прозрачность старые.
Выйдя из подъезда, Ефим внимательно огляделся. Дом был не новой застройки, вот почему его поразила площадь их квартиры. Скорее всего, предприимчивому клиенту удалось осуществить перепланировку.
Добраться до окон невозможно, нужна была люлька с подъемником. Но и в этом случае в угольное ушко наверняка легче пролезть, чем во фрамугу. Балкон. Сыщик упустил из виду важную вещь. Надо спросить ее о балконе. С фасада дома не было балконов. Рябинкин прошел немного – очутился там, где ни одного подъезда, ни качелей, ни скамеек. Зато вверху и внизу висели просторные лоджии. Некоторые из них были скрыты высоченными березами. Сыщик задумался о том, не вернуться ли ему к хозяйке. Но что она подумает о нем? Горе-детектив? Нет, такая аттестация ему не нужна. Надо прощупать друзей. Им книга, возможно, не нужна, однако кто-то из них ненароком мог дать подвод настоящему преступнику.
С матерью первого мальчишки он быстро договорился. Словоохотливая домохозяйка проявила желание пойти навстречу сыщику и предоставить ему возможность поговорить с сыном. Он не стал называть конкретную причину, сказав лишь, что по школьным делам. Жили они в самом центре города в трехэтажном доме, производившем своей ветхостью удручающее впечатление. Однако домофон на дверях в подъезде был новейшей модификации, и ему пришлось вновь звонить по мобильнику хозяйке, чтоб она впустила его в подъезд. Внутри все сияло ослепительной чистотой. Ефим знал по опыту, что к такой чистоте способны только новые жильцы, недавно приобретшие квартиры. Нужная ему дверь была обита дерматином. Коробка ее блестела толстым слоем лака. Сыщик позвонил и тут же почувствовал: на него смотрят в глазок. «Пусть пялится, сколько угодно»,- подумал он. Дверь отворилась. Перед Рябинкиным стояла женщина восточной наружности, с черными до плеч волосами и глазами, напоминающими кипящую смолу. На ней был наглухо застегнутый цветастый халат.
-Проходите в квартиру, сын дома,- пригласила она без заметного акцента.
Потолки были высокие, прихожая более чем скромная по размеру, кухня напоминала квадратную клетушку. И все-таки во всем чувствовалась мозолящая глаза роскошь. Дорогие ковры на полу и стенах. Картины Айвазовского, так похожие на подлинники. В углу прихожей урчал большой, на всю стену, холодильник. Здесь же каким-то образом уместилась и стиральная машина.
-Мы не поехали из-за жары на дачу, - пояснила женщина, пока сыщик разувался. Она предложила ему мягкие, с опушкой, шлепанцы. Зал у них тоже был такой же мягкий, похожий на кокон бабочки.
Сын ее сидел не за крутой компьютерной игрой, а сражался с Гарри Каспаровым в шахматы. Он неохотно отвлекся от своего занятия.
-Не поддается?- спросил Ефрем.
-Не поддается,- эхом ответил мальчишка без улыбки.
-Ты любишь книжки?- схватил быка за рога сыщик.
-Нет. Только по шахматам и занимательную математику.
Видно было, что «занимательная математика» фонетически ему далась с трудом, но, тем не менее, мальчишка справился.
-Он имеет склонность к точным наукам,- с некоторой гордостью за сына сообщила мама. Она не предложила Рябинкину сесть, да, собственно, садиться не на что было: в зале ни одного стула, зато два дивана, покрытых ворсистыми коврами.
-Помнишь, вы изучали в школе стихотворение Маяковского.
-Это того, что родился в Грузии?
-Да.
-Помню. Стихотворение мне не понравилось.
-Твой приятель тогда в школу книжку принес.
-А, это старье какое-то. Учительница расхваливала. Я едва не получил из-за этого Маяковского двойку.
-Не надо говорить про двойки, - встряла в их разговор мама.- Раз не получил – значит, не получил. Учительница знает, кому двойки ставить.
Ефим кивнул головой в знак согласия. Картина вырисовывалась ясная. Если бы в каком-либо фантастическом сне мальчишка встретился на улице с книжкой Маяковского, то проворно обежал бы ее стороной. Когда сыщик выходил из квартиры, он уловил в темных глазах женщины вопрос; «И зачем только ты приходил к нам?». Но отвечать на него, конечно же, не подумал. Надо было продолжать начатое расследование.
В центре города, где жара особенно свирепствовала, почти не ограничиваемая тенью, Рябинкин созвонился с мамой второго парнишки. Здесь его поджидал сюрприз. У родительницы был отпуск, и она со своим чадом уехала на дачу. В такую жару тащиться за город очень не хотелось, тем более что это означало дополнительные расходы. Аванс, выданный ему, начал понемногу таять, словно и его коснулась горячая рука зноя. Билет на областной автобус стоил недешево, к тому же купить его непросто. У кассы маялась целая толпа народа, жаждущая уехать от городской жары. Женщины стояли впереди с зонтиками, пожилые мужчины прикрывались газетами. Ефим добросовестно отстоял положенное время и получил билет с последним местом. Он справедливо считал, что ему повезло. Могло случиться так, что в очереди отстоял, а билета не досталось бы. Впрочем, автобус шел далеко. Это был один из самых дальних маршрутов в области, а ему надо было сойти где-то на половине дороги. Так, по крайней мере, сообщила ему женщина по телефону.
Когда автобус отошел от платформы, в нем не осталось ни одного стоячего, ни одного висячего места. И тут-то Рябинкин понял, что та жара, которую он ощущал в городе, ничто по сравнению со спертым воздухом в автобусе. Открытые окна не помогали, потому что жары добавлял двигатель и нагретые металлические части корпуса. Сидящие пассажиры дремали, стоящие переминались с ноги на ногу, и те, и другие буквально исходили потом. Остановки не объявлялись, и Ефим был рад, когда узнал, что сосед его оказался попутчиком. Это был седоволосый пожилой человек, ухитрившийся как-то везти на коленях корзинку с сиамской кошкой. Она вела себя на удивление спокойно, будто духота и неритмичное покачивание автобуса вовсе не касаются ее.
На остановке сыщик вылез из переполненного автобуса, за ним выкарабкался кое-как его попутчик с корзинкой. Он оказался дачником-сторожилом и помог Ефиму сориентироваться. Нужный коттедж находился неподалеку от маленькой, едва заметой речушки. Огражден высоченным забором из нержавейки. На столбе, к которому были привешены автоматически открывающиеся ворота, пестрела табличка с трехцветным флагом и надписью: «Охраняется милицией». Рябинкин вытер со лба пот платком и позвонил, нажав кнопку, прикрытую сверху овальной пластинкой.
Ждать пришлось долго. Вероятно, хозяйка не смогла быстро оторваться от своих дел. После того, как открылась калитка, являющаяся частью ворот, сыщик увидел, что перед ним – обыкновенная женщина средних лет, одетая по-домашнему, с обожженным солнцем красным лицом. Во дворе находился гараж с наглухо запертыми дверями, сбоку от него – беседка с круглой крышей, накрытой нержавейкой.
-Выбирайте, где нам поговорить: в беседке или зайдем в дом.
Ефиму захотелось посмотреть изнутри огромный дом, похожий на старинную крепость. Двухуровневый, он, благодаря одноцветному материалу, которым облицован, производил впечатление монолита. Этот материал был темно-красным , хорошо обожженным кирпичом. Сыщик надеялся на то, что мальчуган будет разговорчивее в домашней обстановке, чем в беседке. По высоким ступенькам они поднялись на крыльцо. Внутри все оказалось незатейливо и просто. В прихожей висели плащи и куртки, на специальной полке аккуратно стояла обувь. Однако дальше дом раскрыл свое подлинное лицо. Он был богат, чист, просторен и совсем не страдал от жары. На первом этаже работал мощный кондиционер. Бассейн занимал отдельную пристройку, дверь в которую была приоткрыта. На зеленой камере плавал лежа мальчуган. Он греб сразу двумя руками. Подплывая к облицованной стене бассейна, работал только правой рукой и ловко разворачивался. Мы зашли в пристройку с бассейном, и хозяйка позвала сына к себе. Тот вылез по лесенке из воды, лег на золотой песок под развесистой пальмой, имитирующей Канары. Паренек был загорелым и таким худым, будто изобилие в доме мало касалось его. Он заметно страдал не от жары, а от холода. Вода на плечах, покрытых веснушками, испарялась быстрей, чем обычно, из-за работы кондиционера. Губы купальщика посинели. Ефрем подождал немного, пока тот согреется, и приступил к расспросу.
-Любишь спорт?
-Да, легкую атлетику, футбол и плавание.
-А художественную литературу почитываешь?
-Еще как! Всего Рэя Бредбери одолел.
-А Маяковский тебе понравился?
-Не очень. Мы его мало изучали.
-Помнишь, как твой дружок в школу старую книжку Маяковского притащил?
-Да, только ребятам она не понравилась. Замухрышка какая-то.
-А тебе?
-Да и мне тоже, хотя учительница сказала, что это очень ценная книга.
Рябинкин ощутил, что он движется по кругу, ничего нового не узнал, а обсохший мальчишка вот-вот снова рванет в бассейн. Несмотря на его навыки общения с ершистой молодежью, не удалось выпытать у обычного паренька из благополучной семьи то, ради чего проехал в душном автобусе столько километров.
-И ты никому не похвастался, что увидел такую редкость?
-Конечно, похвастался. Мне тогда показалось, что старая книга – это круто. Я уже подходил к дому, вижу: отец стоит возле своего «мерса». Я возьми ему и крикни: сегодня, дескать, дореволюционную книжку на уроке смотрели. Ценную. «Чью же?»- спрашивает. «Маяковского. Он сам ее в своих руках держал». Почему я похвастался? Чтоб сделать ему приятное. Отец всегда интересовался моими делами.
-Никого с ним рядом не было?
-Знакомый папы рядом торчал. Его чуваки «Абрамович-2» зовут.
-Богаче вас?
-Куда нам до него! У него таунхаус в Ницце.
Сыщик почувствовал, что матери последний вопрос не понравился. Она стала уговаривать сына закончить на сегодня купание и повторить к школе формулы сокращенного умножения. Улучив момент, Рябинкин поинтересовался:
-Абрамович-2 нездешний?
Мальчишка, казалось, задумался.
-Здешний. Он только часто за границей живет.
-Они друзья с папой?
-Не-е… Он у нас ни разу не был.
Мама принесла бриджи и тенниску. Это значило, что гостю пора уходить, а пареньку заниматься делом. Красное лицо женщины еще больше покраснело – ровным цветом без какого-либо признака багровости. Чувствовалось, что ей неудобно выпроваживать гостя, но такой момент настал. Вообще было в ней что-то крестьянское, широкой кости, надежной закваски. Вены на руках слегка вздутые, а это для Ефима признак работящих рук. На таких всегда бывают мозоли. Напоследок сыщик спросил у нее:
-Могу я встретиться с вашим мужем?
-Нет. Он сейчас загружен неотложными делами.
Особняк из темно-красного кирпича остался позади, а впереди неблизкая дорога в душном автобусе. И все-таки на этот раз появился намек на результат. Кто такой Абрамович-2? Быть излишне настырным Ефим не мог, не пересолить бы впопыхах, не перегнуть палку. Зачем владельцу виллы на юге Франции какая-то книжка? Пусть даже дорогая, одно из первых прижизненных изданий Маяковского? С точками вместо крамольных строк? С корешком, потершимся от многочисленных, листавших ее рук? С обтрепавшимися уголками страниц? И, тем не менее, это был реальный след, который мог привести его к цели.
Зазвонил на поясе мобильник, и Ефиму пришлось кратко рассказать клиенту о своих поисках, не упоминая, разумеется, имен. И хотя существенных подвижек пока не было, тот, судя по голосу, остался доволен уже тем, что расследование началось, и свои пятнадцать тысяч он выложил не напрасно. Ефим представил человечка, похожего на белый гриб березовой разновидности. Захлопотался он, шляпку поизносил, чересчур увлекся домашними кинотеатрами, ноутбуками, а действительную ценность, первый подарок жены, на какое-то время выпустил из виду. Вот ее и стырили, сбондили, увели. На престижном аукционе могут урвать солидный куш, если не привлечь к поиску милицию. Клиент предпочел обратиться к неизвестному никому детективу. Если еще не поздно, есть шанс найти раритет, которому Гомер и Софокл не помогли, не спрятали своими дородными телами. Рябинкин, конечно же, постарается получить оставшиеся двадцать пять тысяч, но иголку в стогу сена можно найти лишь теоретически. Если очень уж повезет. Иголка, по большому счету, никому не нужна, а за книгой могут быть охотники. Неужели слов мальчишки оказалось достаточно, чтобы привлечь к редкому изданию внимание заинтересованного лица? Впрочем, Ефим уже принял решение. Главное, добраться до дома. Хозяйка коттеджа не предложила ему ни попить, ни поесть. Теперь его мучила жажда. Солнце, казалось, рассердилось не на Землю, а на него лично. Сорочка нагрелась. Пряжка от ремня стала горячей. И ни малейшего дыхания ветерка. Недалеко от остановки попалась дикая яблоня, вся увешенная плодами. Плоды эти были зелеными и теплыми, но все-таки таили в себе живительную влагу. Сыщик съел два вяжуще-кислых яблока и почувствовал, как жажда стала неспешно покидать его.
На остановке ни души. Рябинкин засомневался, придет ли автобус, однако тот пришел по расписанию. По дороге к ним добавилось еще народу, и вскоре все сидячие места были заняты. Женщины, пожилые и молодые, обмахивались веерами, хотя в салоне гулял сквозняк. Ефим никогда ранее не ощущал такого теплого сквозняка. Вернулся он в еще более изнурительную жару. Асфальт стал мягким, как тесто. В киосках не осталось минеральной воды и прохладительных напитков. Попадались лишь редкие прохожие, будто был не час пополудни, а ночь.
В своей однушке сыщик наконец-то вздохнул полной грудью. Здесь тоже теплый недвижный воздух, но не было изнуряющего зноя: солнце ослабило свой вездесущий контроль. Рябинкин отдохнул на диване и поел, благо у него оставался вчерашний суп и чай. Только после этого он подошел к монитору компьютера и набрал в гугле «Абрамович-2». Монитор порадовал Ефрема своей оперативностью. Он выдал целую серию материалов. Значит, чуваки, по слову мальчика, знали, что говорили. Такой человек действительно существовал, коллекционировал предметы старины и имел таунхаус в Ницце. На одном из аукционов приобрел малоизвестную картину Малевича и одну из нью-йоркских работ Давида Бурлюка. Все знали, сколько долларов он выложил за них. И очень немногие были осведомлены о том, что сам он в Лондон не поехал, а послал своего представителя с соответствующими полномочиями. Чем больше Рябинкин читал о нем, тем яснее становилось ему: такой человек вполне мог пойти на риск ради прижизненного издания Маяковского. Может быть, он даже коллекционировал их. А добраться до него будет ох как непросто. Первое дело – охрана. То, что он базарил наедине с бизнесменом, ни о чем не говорит. Абрамович-2 мог попросить телохранителей остаться в машине, если ему понадобилось конфиденциально обсудить какой-то вопрос. Услышав случайно, что у его знакомого в квартире находится дореволюционный Маяковский (в оригинале), он легко поддался искушению. Благо, самому не приходилось пачкать руки. Из своего окружения он намекнул, скорее всего, одному человеку, и тот сразу понял, чего хочет босс.
Если позвонить Абрамовичу-2 по телефону и попытаться соблазнить его каким-либо подлинником, он все равно не приедет, а пришлет посредника. Рябинкину иметь дело с посредником не хотелось, поскольку тот – маленькая шишка. Ему вряд ли известно, где нашла приют украденная книжка. Он, Рябинкин, с полным основанием мог предположить, что теперь она находится под неусыпным наблюдением видеокамер, и увести ее просто так не удастся. Сыщик крепко задумался, стоит ли игра свеч или хотя бы выеденной скорлупы. Можно вляпаться в трясину, из которой уже не выберешься. Что такое двадцать пять тысяч по сравнению с собственной шкурой? В душе он возмущался поступком толстосума. Имея кучу денег, отыскал бы книгу у какого-либо коллекционера и купил законным образом. Так нет же, потянуло на халяву.
И вдруг Рябинкина осенило. Он ясно представил себе тот единственный путь, дававший ему возможность вернуть украденное владельцу. Этот путь не был гладким, да и не был, в сущности, путем. Это было беспутье, слякотное бездорожье, которое неизвестно куда выведет, но одна из возможностей впереди – шоссе с твердым покрытием. Можно было рискнуть. Сыщик отпечатал на принтере увеличенный портрет Абрамовича-2 и его шикарной машины. С обратной стороны каждого листа разборчиво написал адрес, раздобытый им в информации о покупке недвижимости. Абрамович-2, видимо, обожал таунхаусы, и его пикап неотлучно находился при нем. Отыскать таунхаус, а там отыщется и темно-вишневый пикап, и его хозяин.
Сыщик аккуратно сложил в рюкзак свою милицейскую форму. Хорошо, что он сохранил ее. Сегодня должна пригодиться, как никогда. Позвонив своему приятелю, работавшему в ДПС, он заручился его согласием помочь. Сегодня у старлея-гаишника было немного работы, поскольку из-за жары поток машин здорово истончился. Они были с Витькой Листовым односельчанами, жили вместе в общаге, пуд соли съели, пока удалось обзавестись жильем. Витька женился, и теперь был исправным служакой и растил сына. Ефим порой завидовал ему, хотя видел собственными глазами, как нелегко живется с семьей в однокомнатной квартире старой застройки. Ничего лучшего на тот момент предложить ему на работе не могли.
Витька молча выслушал подробности истории с книгой.
-Ты уверен, что он причастен к краже?
-Как в своей правой руке.
-Таких водителей мы стараемся без особой нужды не цеплять. Чуть что – права качают, начальству звонят. Ты в курсе. Нельзя ли его дома прищучить? Книгу-то он не съел.
-Нет, там не подступиться. У него телохранители и видеонаблюдение.
-Что ж, если он сам за рулем, я смогу, пожалуй, направить его в нашу машину, а уж в ней ты сам разбирайся. Имей в виду, чем рискуем.
Друзья поехали на машине ДПС к месту возможного маршрута Абрамовича-2. Таунхаус находился на окраине города и вместе с другими, похожими на него, был огорожен высоченной стеной. В ней лишь одни ворота, которые автоматически , по сигналу водителя, раздвигались и закрывались. За воротами виднелась будка охранника. Чтоб не привлекать внимания пешеходов, Витька проехал дальше, к повороту, миновать который, едучи к таунхаусам, было невозможно. Все выглядело естественно: гаишники, как обычно, устроили засаду. Витька стоял в полной форме на обочине дороги с жезлом, сыщик в милицейском мундире изнывал от жары в машине. Приближался решающий момент. Мимо шли шикарные иномарки, среди них вот-вот должна была появиться нужная машина. Темно-вишневый пикап не заставил себя долго ждать. Он действительно появился: высокий, шустрый, с крышей, будто срезанной бензопилой. Блестели на солнце эксклюзивно выполненные ручки капота. За тонким рулем сидела хрупкая девушка. Витька пропустил машину. Но торчать столбом на жаре без дела он не мог. Жезл его должен фильтровать поток. Остановил не первой свежести «шевроле». Седан был серебристого цвета. За рулем сидел юноша спортивного вида с пучком волос на затылке.
-Что стряслось, старлей? - беспечно спросил он.
Сейчас Витек задаст ему старлея! Тормоза не отрегулированы, номер заляпан грязью… Лучше бы не возникал, даже если спортсмен. Рябинкин видел, как маска беспечности у водителя сменилась маской тревоги. Между тем поток машин нарастал. Казалось, из жары, усиленной стенами зданий, стремились вырваться все. И тут сыщик разглядел в потоке рослый темно-вишневый пикап. Крыши совсем не заметно, будто она отсутствует вовсе. Сверкающие на солнце ручки капота. Надо предупредить Витьку, увлекшегося спортсменом. Рябинкин хотел было распахнуть дверь и выйти, как его напарник, отдав честь, поспешно возвратил документы водителю. Тот, приготовившийся было к тягомотине, обрадовался возможности улизнуть. Витька, несомненно, засек нужную иномарку.
Видно было, как неохотно эта машина прервала свой маршрут, как медленно стала выруливать туда, куда указал Витькин жезл. Широкая обувка колес, казалось, кусает от злости асфальт. За рулем сидел Абрамович-2 собственной персоной. Сыщик тотчас узнал его по густоволосой шевелюре: такой она была и на фотке. Ни единого седого волоса. Охранник в черной форме восседал рядом.
Витька козырнул и в вежливой форме потребовал у водителя документы.
-Ты что, не узнаешь меня, командир?
-Узнавать-то узнаю, но правила движения у нас одни для всех.
-Да я как ангел ехал, командир.
-Не совсем. На одном отрезке дороги вы превысили скорость, что зафиксировали наши приборы. На другом вы выехали на встречную полосу при обгоне «ауди». Навстречу шел транспортный поток. Вы могли бы стать виновником крупного дорожно-транспортного происшествия. Все запечатлено на видеокамерах. И еще. Вы базарили по мобильнику без системы «хэндс-фри».
-Да я и сейчас буду… Я самому министру…
Охранник грузно заворочался на своем сиденье. Витька проявил железную выдержку.
-Бесполезно. Наши правила не объехать, их надо выполнять.
-Обижаешь, командир. Сколько тебе дать?
-Я при исполнении. Если вы хотите ухудшить свою ситуацию, продолжайте нарушать закон. Это выйдет вам боком. Если вы законопослушный гражданин, то должны придерживаться закона. Надо проверить подлинность ваших документов. Выбирайте: либо мы едем к ближайшему посту ГИБДД, либо идите в машину к моему помощнику. Он специалист по водительским правам.
Абрамович-2 приказал охраннику оставаться на месте, решительно распахнул дверцу и направился к полосатой машине, держа свои бумаги в левой руке. Рябинкин уже ждал его. Когда Абрамович-2 опустился с ним рядом на заднее сиденье, сыщик левой рукой зафиксировал дверцу. Правая рука сжимала пистолет.
-Не удивляйтесь, господин Абрамович, - пояснил он. – У нас сейчас режим чрезвычайной ситуации из-за жары и пожаров. Мы вынуждены подстраховывать друг друга.
-Я не нарушал правил, командир. Я буду…
-Это что же: наши датчики врут? У вас неоднократное нарушение, следовательно, ваши документы должны пройти проверку на подлинность.
Сыщик взял документы Абрамовича-2 в свою руку, но просматривать их не стал.
-Помимо этого, вам может быть предъявлено обвинение в уголовном преступлении.
-Но я никого не сбил на дороге…
-Нет, не на дороге. Вы, господин Абрамович, вор, самый настоящий вор. Вы приказали похитить ценную книжку Маяковского. Дореволюционное издание.
Переход от дорожных правил оказался для Абрамовича-2 неожиданным. Рябинкину даже показалось, что тот попробовал плечом, закрыта ли дверь. Дверь была заперта на все сто, Витек спокойно занимался своим делом, осматривая удостоверение очередного водителя. Сыщик приподнял слегка ствол, чтоб дуло смотрело на собеседника.
-Я похитил? Да я никогда в жизни… Я приказал купить. Это правда.
-Кому же вы приказали?
-Своему менеджеру. Купи, говорю, книжку моего земляка. Денег ему дал.
-Значит, он распорядился ими по-своему. Книжка была украдена. А наводчиком были вы, потому что дали адрес.
-Можно позвонить?
-Звоните.
Слушай, ты украл книжку? Где деньги, спрашиваю? В общем, все в повышенном тоне.
Рябинкин после звонка решительно произнес:
-Разбирайтесь дома со своим менеджером, а мне нужна книжка. Я должен вернуть ее хозяевам.
-Я разберусь, уж я разберусь. Не позволю честного человека позорить.
-Прикажите ему, чтоб сию же минуту доставил сюда книгу. Заплатите штраф и поедете в свой таунхаус.
-Что еще за штраф?
-Вы забыли, что нарушили правила дорожного движения? За подобное нарушение мы иногда лишаем прав на полгода, так что благодарите своего земляка Маяковского. Он спас вас от большой неприятности.
Менеджер оказался как две капли воды похож на Абрамовича-2. У него точно такая же шевелюра и массивная челюсть, только костюм поскромней. Выбравшись из машины, он направился было к пикапу, но Витька жезлом перенаправил его к приятелю.
-Итак, вы увидели, что окно на балкон приоткрыто, вблизи довольно толстая ветка дерева, и решили сэкономить деньги в свою пользу,- сказал Рябинкин менеджеру. – Как вам удалось выпроводить из квартиры хозяев?
Менеджер был растерян, щеки покрылись розовыми пятнами.
-Моя дача в той стороне, что и у них. Я знал, что там бушуют пожары. Я позвонил и сразу напугал их.
-Ну вот, вы позвонили, вы знали, что квартира пуста, балкон вне видеокамеры и решили попытать счастья. Во дворе будто повымерли все, потому что жара и к вечеру не спадала. Раньше вы работали электриком, и вам приходилось лазить не только на столбы с помощью когтей, но и на деревья без всякой помощи, за исключением собственных рук и ног. Они у вас были цепкими и привычными ко всему. Вы, чтоб не повредить кору и не наследить в комнате, разулись и довольно быстро вскарабкались на балкон. Дверь открыта: хозяева не ожидали нападения с этой стороны. Найти книжку труда не составило, так как в шкафу не было больше ни одного тонкого корешка. Вы недоумевали, как можно за такую рухлядь платить бешеные деньги, но вас утешило то, что они остаются в вашем кармане. Книгу вы спрятали за пазуху и благополучно спустились вниз.
Абрамович-2 смотрел во все глаза на гаишника, и в каждом из них застыло удивление: оказывается, он разбирался не только в машинах, а и в том, что происходило не у него под боком и о чем он, Абрамович-2, должен был бы узнать первым. Впрочем, собственные деньги ему придется разыскивать самому.

2010 г. Москва

Фото из Интернета

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/