Если таланта нет

Сестры Ивенс Сестры Ивенс
0.000
0 239
Бесплатно
Скачать
Отложить Читать отрывок

Если таланта нет 

«Если таланта нет…» является 3-ей частью книги «Дорога к жизни» (1-ая часть – «Студент Антон»,

2-ая часть – «Антон. Не студент»).

 

Оглавление:

Глава 1 - Лицом к лицу

Глава 2 - «Откуда дровишки?»

Глава 3 – Место под солнцем

Глава 4 – «…делал я кое-как»

Глава 5 – «Сделать хотел грозу»

Глава 6 – Без Бога

Глава 7 – Самоопределение

Глава 8 – Талант твой и Ван Гога

Глава 9 – Одержимость

Глава 10 – Лента Мебиуса

Глава 11 – Свобода воли

Глава 12 – Жизнь с Богом

Глава 13 – Свой путь

Глава 14 – Основоположник экспрессионизма

Глава 15 – Конец пути – начало жизни

Глава 16 – Благодать Божия

Глава 17 – Похлебка вместо права первородства

Послесловие



Глава 1 – Лицом к лицу

Что я знаю о Ван Гоге?

В Интернете прочла, что ** картины Ван Гога являются одними из первых в списке самых дорогих картин, когда-либо проданных в мире! В число проданных за более чем 100 миллионов долларов (в эквиваленте 2011 года) входят: «Портрет доктора Гаше», «Портрет почтальона Жозефа Рулена» и «Ирисы». Однако при жизни художника не была продана ни одна его картина, и лишь за год до его смерти была продана его картина «Красные виноградники в Арле». Цена за картину составила 400 франков.** Месячная зарплата служащего в картинной галере (продавца) в то время составляла 1000 франков.

«Дорогой Винсент!

Наконец-то! Одно из твоих полотен продано за четыреста франков! Это «Красный виноградник», который ты написал в Арле прошлой весной. Купила его Анна Бок, сестра голландского художника».

Винсент услышал, что за дверью (в соседней комнате) произнесли его имя.

- Тогда зачем же, по-твоему, он это сделал? – спрашивала госпожа Пейрон.

- Наверное, думал, что это пойдет брату на пользу. … Мне кажется, он готов на любые жертвы, лишь бы Винсент выздоровел.

- Значит, ты уверен, что все это чистый обман?

- Дорогая Мари, а как же иначе? Эта женщина даже будто бы сестра какого-то художника. Но подумай только, разве может нормальный человек….

Винсент побрел прочь от двери. *

Разумеется, значимость художественного произведения определяет не только его рыночная цена, но деньги являются физическим эквивалентом интереса публики к художественному произведению. Короче, чтобы составить свое мнение о картинах Ван Гога, надо видеть их своими глазами.

… Сама будучи студенткой, я попала на передвижную выставку импрессионистов в Эрмитаже. Оказавшись в мире сокровищ Зимнего дворца, я хотела в полной мере воспользоваться представившейся возможностью. Это сейчас мы такие умные, что понимаем: надо работать не по 24 часа в сутки, а головой. А тогда мне хотелось увидеть все и сразу.

Когда я добралась до зала импрессионистов, который находился на верхнем этаже дворца, я была уже без ног. После пышных и помпезных экспонатов нижних залов мне показалось, что здесь я очутилась в детстве. Чистые, свежие краски незамысловатых картин, развешанных по стенам, создавал уютную и простую атмосферу детского сада.

Здесь, наконец-то, нашелся свободный стул, на который можно было присесть. Экскурсоводы не мешали мне: все экскурсии велись на иностранном языке. Немного переведя дух, я пыталась как-то найти в себе место для впечатлений от импрессионистов, как вдруг грязно-зеленое унылое пятно на стене привлекло мое внимание.

- А это что за безобразие?

Я вскочила со стула и, подбежала к картине, прочла под нею надпись. Это был Ван Гог! … «Едоки картофеля».

- Боже мой! – досадовала я. – Картина Ван Гога, которой восхищаются миллионы людей, не нравится мне! Как такое возможно? Чего же я недопонимаю?

Жаль, что ничем не могли мне помощь понимающие экскурсоводы: все экскурсии шли на иностранном языке. Я пыталась своим умом понять, что именно мне не нравится в картине.

Бедная крестьянская семья Де Гроотов в Нюэнене.

Убогая хижина, грубые лица, угловатые очертания фигур. В тусклом свете лампы, освещающей тесное жилище, все кажется грязным, густо покрытым пылью: и одежда, и скатерть, и руки едоков. Монотонная гамма зеленовато-коричневых тонов создает депрессивное, упадническое настроение. Хочется побыстрее уйти из изображенного унылого мира в мир реальный, радостный и светлый.

Как по мне, искусство должно звать к свету, должно быть оптимистичным. Показывая всякие темные стороны жизни, искусство своим духом должно наполнять зрителя уверенность в том, что победа в конце концов будет за добром.

Вот даже примитивный пример: в палате больницы. Один больной не сдерживает себя в проявлении своих страданий, все язвы его напоказ; другой больной страдает молча, стараясь не причинять неудобства окружающим, стиснув зубы борется с недугом в надежде на выздоровление. Какой больной вызовет у вас большее сострадание? Какая картина произведет большее впечатление? – Пусть и мрачная, но не безрадостная.

Разочарованная, я недоуменно пожимала плечами. Эпоха социализма ликвидировала в нашей стране бедность, поэтому картина «Едоки картофеля» ** « не пробуждала воспоминаний, не требовала отождествлений, … (не вызывала у меня) человеческого сочувствия».**

Теперь у Стоуна я прочла:

Винсент прошелся по мастерской, оглядывая свои работы. Два года непрерывного каторжного труда! Сотни этюдов – ткачи, их жены, ткацкие станки, крестьяне, работающие в поле.…

Все эти работы так отрывочны, так фрагментарны. Здесь были мелкие осколки крестьянской жизни в Брабанте во всех ее проявлениях, но картины, которая бы цельно, в едином сгустке показала крестьянина, выразила самый дух деревенской хижины и дымящегося картофеля, - такой картины не было.*

Много раз переписывал Ван Гог «Едоков картофеля».

пока не понял своей ошибки:



Он встал с дивана, сорвал полотно с подрамника, швырнул его в угол и натянул новый холст. Смешал краски, уселся и стал работать.

Винсент стремился как можно яснее показать, что эти люди, едящие картофель при свете висячей лампы, теми же руками, которыми они теперь брали еду, копали землю; он хотел рассказать о тяжелом физическом труде, о том, как честно эти люди зарабатывают свой хлеб насущный.



Он писал композицию в тоне картофеля – доброго, пыльного, неочищенного картофеля, … на всех лицах (едоков) печать спокойствия, терпеливого смирения перед извечным распорядком вещей.*

И ведь тогда, в зале Эрмитажа, запах земляной пыли, смешанный с запахом трудового пота, долетел-таки до меня с картины!

Вернувшись из северной столицы домой, я, конечно же, нашла в библиотеке альбомы и каталоги с работами Ван Гога. Были у него и другие картины, он написал их более 800! Я узнала, что «Едоки картофеля» была **первой картиной, в которой начала проявляться художественная манера художника.**. Что это за манера, тогда я не поинтересовалась. Просто отметила для себя в каталоге самую понравившуюся. Это были «Ирисы» (1889). Ирисы в поле.

В ней не было напряженности, тревожности, как в других картинах Ван Гога. «Ирисы» излучали спокойствие, умиротворение и гармонию. От картины исходил свет.

В последствие, с подачи искусствоведа я узнала, что **в «Ирисы» прослеживается влияние японских гравюр укиё-э, как и в других работах Ван Гога и части его современников. Это сходство проявляется в выделении контуров объектов, необычных ракурсах, наличии детально прорисованных областей и областей, залитых сплошным цветом, не соответствующим реальности.

«Ирисы» были написаны художником в то время, когда он жил в психиатрической лечебнице Святого Павла Мавзолийского близ Сен-Реми-де-Прованс, за год до своей смерти в 1889 году. Он назвал картину «громоотвод для моей болезни», потому что он чувствовал, что может сдерживать свой недуг, продолжая писать».**

Надо же! Именно в разгар болезни творчество подарило Ван Гогу минуту душевного СПОКОЙСТВИЯ и ТЕРПЕЛИВОГО СМИРЕНИЯ ПЕРЕД ИЗВЕЧНЫМ РАСПОРЯДКОМ ВЕЩЕЙ.

В первой картине - СМИРЕНИЕ и в последней картине - СМИРЕНИЕ. А между ними - вся жизнь художника. Но какое разное это смирение! Какой трудный путь ДУХОВНОГО ВОСХОЖДЕНИЯ проделал бунтарь Ван Гог, чтобы от смирения "Едоков картофеля" придти к смирению "Ирисов"!

Глава 2 - Откуда дровишки?

Антон посоветовал мне прочесть книгу Ирвинга Стоуна «Жажда жизни».

- Боюсь, что в творчестве Вы чего-то недопонимаете. Прочтите, - сказал мне Антон.

И вот я прочла эту книгу. Хорошая книга: мастер писал.

Изменила ли она что-либо в моем миропонимании? Ну, в том, что добавила мне знаний, сомнений нет. Знания поднимают мои размышления на другой уровень, открывают новые горизонты. Уже другими глазами я рассматривала картины Ван Гога. Много других картин «открыла» для себя. Но по-прежнему именно незамысловатые «Ирисы» остаются любимыми.

Так как же повлияла на меня книга Стоуна? – Изменилось мое ПОНИМАНИЕ Ван Гога.

Собственно, Ирвинг Стоун писал не о картинах, а о личности самого Ван Гога. Я и раньше имела некоторое представление о художнике, полагая, что тяжелая болезнь разрушила его здоровье и не позволила ему проявить свой талант в полную силу. Теперь у меня было совершенно иное мнение.

Если бы мы сейчас беседовали с Антоном, то примерами из жизни Ван Гога я бы постаралась объяснить ему правомочность моего мнения. Итак, все по порядку. «Откуда дровишки»? Откуда «пошел» Ван Гог и откуда у него такая тяга к живописи?

Откуда дровишки? — «Из лесу, вестимо.

Отец, слышишь, рубит, а я отвожу,

- отвечал шестилетний малютка Влас. (Н. Некрасов, Крестьянские дети)

Это я к тому, что обычно «привычку к труду благородную» человек приобретает в семье еще в раннем возрасте, от родного отца и матери.

— Довольно, Ванюша! гулял ты не мало,

‎Пора за работу, родной! —

Но даже и труд обернётся сначала

К Ванюшке нарядной своей стороной:

Он видит, как поле отец удобряет,

Как в рыхлую землю бросает зерно,

Как поле потом зеленеть начинает,

Как колос растет, наливает зерно.

Готовую жатву подрежут серпами,

В снопы перевяжут, на ригу свезут,

Просушат, колотят-колотят цепами,

На мельнице смелют и хлеб испекут.

Отведает свежего хлебца ребёнок

И в поле охотней бежит за отцом.

Отец Ван Гога был священником - протестантским пастором.

В добропорядочной семье Теодора Ван Гога и Анны- Корнелии Карбентус, дочери продавца книг из Гааги, было 6 детей. Винсент был старшим.

Теодор Ван Гог тоже был добрый человек, но зло он видел прекрасно и проклинал малейшее его проявление. Все … в пасторском доме было сурово, просто, все пропитано духом Кальвина, духом его учения.

Видимо, в семье маленькому Винсенту было неуютно. На портрете «Теодор Ван Гога (Отец художника, 1881), лицо отца чем-то неуловимо напоминает крысу.

Однажды у Винсента, в то время, когда он читал книгу Мишле, состоялся с отцом такой разговор:

- С ворами и убийцами? По-твоему, Виктор Гюго и Мишле воры?

- Нет, но они только и пишут о всяких жуликах. Их книги исполнены зла.

- Прочитай сам хоть несколько страничек. Вот увидишь, тебе понравится. Мишле стремится только помочь нам преодолеть трудности и мелкие невзгоды.

- Не стану я читать твои книги!

- … отец, если мне понадобиться совет, я скорее попрошу его у Мишле, чем у тебя. Так будет гораздо вернее.

- Винсент, ты ведешь себя бесстыдно…. Уходи из моего дома не все четыре стороны.

С другими членами семьи, кроме младшего брата Теодора, у Винсента тоже не было теплых отношений.

** Домашние помнят Винсента как своенравного, трудного и нудного ребёнка со «странными манерами», что было причиной его частых наказаний. По словам гувернантки, было в нём что-то странное, что отличало его от других: из всех детей Винсент был ей менее приятен, и она не верила, что из него может выйти нечто стоящее.

Вне семьи, напротив, Винсент показывал обратную сторону своего характера — был тихим, серьёзным и задумчивым. Он почти не играл с другими детьми. В глазах односельчан он был добродушным, дружелюбным.**

Один брат Тео на протяжении всей своей жизни пытался своею любовью к Винсенту уравновесить общую неприязнь семьи.

В роду Ван Гогов творческих людей не было. Были священники, адмирал, был даже совладелец крупной художественно-торговой фирмы, не художник – торговец картинами, для которого картины были лишь товаром («дядя Цент»).

Глава 3 - Место под солнцем

Те, у кого есть комнатные цветы, знают, что одни цветы светолюбивые, а другие теневыносливые. Думаю, так же и дети: одним требуется больше родительской любви, другим меньше. Кто знает эту меру?

У скупых на любовь родителей вырастают НЕДОЛЮБЛЕННЫЕ дети. Их сразу можно узнать по упрямству и активному противлению всякому воспитательному воздействию. Дети не слушают старших и грубят в ответ. Вместе с послушанием и смирением от них уходят прилежание и СПОСОБНОСТЬ К ОБУЧЕНИЮ. Так случилось с Ван Гогом. Так случилось и с моим знакомцем Антоном.

Ну что ж! Добросовестно ли выполнили свою функцию родители или не заметили и не развили врожденные способности своего ребенка, взросление его продолжается: наступает период саморазвития. И первый этап – это выбор профессии.

Отец Ван Гога все же не выгнал сына «на все четыре стороны», а отправил его к своему брату Винсенту в Гаагу. **«Дядя Цент» устроил племянника служащим филиала крупной художественно-торговой фирмы Goupil & Cie, владельцем которого сам и являлся.

Там Ван Гог получил и необходимое обучение в качестве дилера. Первоначально будущий художник с большим рвением взялся за работу, добился хороших результатов, и его перевели в Лондонский филиал фирмы. В Лондоне Винсент становится успешным дилером и в возрасте 20 лет зарабатывает уже больше, чем его отец.**

Антон тоже не без помощи родителей поступил в институт. Он поступил на платное обучение, и родители взяли на себя обязательство оплачивать его учебу на протяжении пяти лет.

Здоровье в молодые годы Винсента никак не беспокоило. Однажды из Рамсгейта, приморского городка в четырех с половиной часах езды по железной дороге от Лондона, …

Это не единственный пример физического здоровья Ван Гога. Проблемы вызывало его душевное состояние.

Возможно, оттого, что он страдал от неразделенной любви, …

У Антона тоже первая любовь не состоялась. Может, поэтому учеба в институте показалась ему скучной и бессмысленной, а песни клубной группы, воспевающей душевный раздрай и страдание, глубокомысленными? «Их музыка, их песни СОЗВУЧНЫ МОЕЙ ДУШЕ», - сказал мне Антон.

И Антон очень скоро понял, что учеба на факультете ему совершенно неинтересна, как и будущая профессия в целом. Новых друзей он не завел, и все желания его были сосредоточены лишь на том, чтоб вырваться в столицу к своей прежней компании.

Поездки требовали денег и времени. Сначала Антон отдавал им все свое свободное время, потом и учебное. Частые пропуски привели к тому, что физика стала ему абсолютно непонятна, и он перестал посещать занятия по физике, прекрасно сознавая, что этот предмет на предстоящей сессии он не сдаст.

- Перестал бы ты ездить к друзьям, не пропускал бы лекции. На деньги, которые тратишь на поездки, нанял бы себе репетитора по физике, ты же немного пропустил, быстро наверстаешь и сессию сдашь, - советовала я ему.

- Зачем? – спросил он. – Мне не нравится будущая профессия.

Какая-то жесткая правда была в его словах – мне не чем было возразить. Но в то же время мне казалось, что я чувствую, как тесно, одиноко и холодно было ему в его внутреннем мире.

- Что ж, Антон. Будешь ли ты учиться или в армии служить, жизнь не остановится. Все само собой как-то образуется.

- А зачем такая жизнь нужна, над которой ты не властен?

- Ну, знаешь что, друг, - рассердилась я, – нельзя ничего не делая, в рай въехать.

Под словами «въехать в рай» я подразумевала «обрести душевное равновесие, умиротворение и ощущение радости жизни». Только вот обрести это можно лишь в процессе ТРУДА.

Оба парня (что Винсент, что Антон) в молодые годы не имели привычки к труду, не имели ТЕРПЕНИЯ добросовестно выполнять любую работу, пусть даже и нелюбимую. Мой папа имел такую привычку, поэтому и заслужил к 60-ти годам медаль «Ветеран труда». Интерес к работе появляется в процессе самой работы, вместе с первыми успехами. «Трудись и честно исполняй свой долг», - боюсь, что сейчас учат этому только в исправительных колониях. А надо бы – с детства в семье.

Я еще застала время, когда в первом классе школы был предмет Чистописание. Какой это тяжкий труд написать чернильным пером, с правильным нажимом и наклоном, строго по линеечкам, несколько строчек букв по образцу «Прописей»! Сколько клякс было поставлено, сколько тетрадных листов вырвано и переписано заново, сколько горьких детских слез было пролито, сколько родительских нервов было потрачено! А ведь таким способом ребенок и его родители (!) вырабатывали в себе ТЕРПЕНИЕ, СТАРАНИЕ, ПОСЛУШАНИЕ, ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за порученное дело, приобретали «привычку к труду благородную». А сейчас – пиши, как хочешь. «Каждый сам себе режиссер». И в результате наши дети не только привычки к труду не имеют, но даже пословицу «Без труда не вынешь и рыбку из пруда» не все знают.



Винсент-младший прожил в Дордрехте около четырех месяцев. Ему было там ни сладко, ни горько, ни хорошо, ни плохо. Он как бы и не жил там. Однажды в субботу он сел на ночной поезд и уехал (домой).*

Антон, не дожидаясь первой сессии, бросил институт, но от родителей это скрыл. И остался в чужом городе на птичьих правах самостоятельно завоевывать себе место под солнцем.



Глава 4 - «… делал я кое-как».

Даром преподаватели

время со мною тратили.

Все, что ни задавали мне,

Делал я кое-как (слова Л. Дербенева)

- Да, ты прав, отец.

- Так почему бы тебе не поехать в Амстердам и не начать учиться?

Винсент знал, что лучшего образования, чем в Амстердамском университете, он нигде не получит. (Родственники) Ван Гоги и Стриккеры примут его с распростертыми объятиями, ободрят, согреют, поддержат деньгами, снабдят книгами.

- Видите ли, я хотел бы стать проповедником и СРАЗУ приняться за дело.

- Прошу тебя, Винсент, не вздумай идти проповедником. Это невежественные люди, и бог знает, какую чепуху они проповедуют. Нет, мой мальчик, Ван Гоги всегда УЧИЛИСЬ в университете и были священниками.

Прожив в Амстердаме ровно год, Винсент почувствовал, что ему не суждено одолеть науки. Он ничуть бы не беспокоился, если бы речь шла только о его трудностях и о его явной неспособности справиться с ними. Но его днем и ночью мучил другой вопрос: хочет ли он быть таким же умным, благовоспитанным духовным пастырем, как дядя Стриккер?*

В зыбкое время сомнений молодому человеку очень нужен учитель, наставник, который был бы для него авторитетом. Тогда, в поезде, беседуя с Антоном, я чувствовала, что время сомнений для него настало. Помощь нужна была срочная. И я заговорила с ним о Боге. Чей авторитет может быть выше?

Винсент брал уроки латыни и греческого у Мендеса да Коста.



- Как молодому человеку узнать, правильную ли он избрал дорогу? – спросил у него Винсент. – Предположим, он считает какое-то дело делом своей жизни, а потом убеждается, что он совсем не подходит для этого?



- Ни в чем нельзя быть уверенным твердо, Винсент, - сказал Мендес. – Можно лишь найти в себе силы и мужество делать то, что вы считаете правильным. Может статься, что вы и ошиблись, но по крайней мере вы сделали, что хотели, а это самое главное. Вы должны поступать так, как велит вам разум, и пусть судит бог, что из этого выйдет.



Мендес отнюдь не собирался давать Винсенту советы, он хотел лишь побеседовать с ним в самой общей форме, а потом пусть юноша сам решает свою судьбу.



- У каждого есть нечто свое, свой неповторимый характер, Винсент, - промолвил Мендес, глядя на могилы, в которых покоились его родители. – И если человек считается с этим, то, что бы он ни делал, в конце концов все бывает хорошо.*

Вот тут я и согласна с Мендесом и нет. Случай, когда «да» и «нет» в одном флаконе. Я сама, учась на первом курсе, после первой сессии (я училась хорошо) решила бросить институт, разочаровавшись в своей будущей профессии. И тут мой отец твердо сказал мне «нет». «Окончи первый курс, а там иди на все четыре стороны». Как он был прав!

Многое в моем характере изменилось за эти несколько месяцев насильственного обучения в институте. Я поняла, что нетерпелива и невыдержанна. Мне не хватает стойкости и твердости духа для преодоления трудностей. Поспешность и суетливость толкают меня прервать процесс, когда остается совсем немного времени до его завершения. «Семь раз примерь, а потом отрежь» - я бы никогда не поняла этой мудрости, если бы папа не проявил тогда свою волю. Теперь о собственном характере я знаю, что перед принятием важного решения мне нужна пауза, мне надо «ночь переспать». Утро вечера мудренее.

Он быстро уложил свой чемодан и вышел из дома, ни с кем не простившись.



Глава 5 – «Сделать хотел грозу…»

В евангелической школе, где некоторое время обучался Винсент, …

- Ну, какой из вас проповедник, Ван Гог, - распекал его Бокма, - если вы даже двух слов связать не можете? Кто вас будет слушать?



В ноябре Винсента вызвали в церковь, где собрался комитет, чтобы дать выпускникам назначение. Все трудности были наконец позади, и, несмотря на усталость, он испытывал чувство удовлетворения.



- Господин Ван Гог, - сказал преподобный де Йонг, - комитет не уверен в том, что вы подготовлены для проповедования слова божья. Мне очень жаль, но мы не можем дать вам назначения.*

Это был очередной удар судьбы! Надо бы Винсенту задуматься, в чем причина такой неудачи; надо бы разобраться, то ли он делает; надо бы обратиться к Богу и попытаться понять, в чем его предназначение. В такой момент нельзя торопиться. Винсент еще не был готов для дела. Человек живет в стихии времени, как рыба в воде, и над фактором времени не властен. Нельзя сегодня посеять зерно, а завтра стоять с серпом, собираясь косить урожай.

Однажды на даче я сажала картошку, а малолетний племянник крутился рядом и ел яблоко. «Зачем ты сажаешь картошку? А я посажу яблоко: я яблоки люблю, - сказал малыш и закопал огрызок в землю. Через некоторое время вижу, как он усердно ковыряет грядку детской лопаткой и совсем в другом местеогорода. «А ничего не выросло! – удивился он». Какое же потрясение пережил малыш! Вот и Винсент, как маг-недоучка, «сделать хотел грозу, а получил козу».

НЕТЕРПЕЛИВОСТЬ И СВОЕВОЛИЕ как черты незрелого характера (или неуправляемого темперамента) привели недоучку Винсента в шахтерский поселок Малый Вам в Боринаже.



- Здесь, в Боринаже, - (рассказывал Ван Гогу один из шахтеров), - мы даже не рабы, мы животные. Мы спускаемся в шахту в три утра, отдыхаем мы за смену пятнадцать минут, когда обедаем, а потом снова работаем до четырех часов дня. Там темно и жарко, как в пекле. Мы работаем нагишом, воздух полон пыли и ядовитого газа, - не продохнешь! Рубишь уголь в забое, а самому нельзя и выпрямиться, все на коленях или согнувшись в три погибели.

А ребятишки наши, мальчики и девочки, идут в шахту с восьми или девяти лет. К двенадцати у всех у них лихорадка и чахотка. Если нас не удушит рудничный газ или не прихлопнет клеть, мы доживаем до сорока, а потом околеваем от чахотки.



Мы все время смотрим в глаза смерти, каждый божий день! Стоит нам заболеть, и нас гонят в шею без единого франка в кармане, и мы подыхаем, как собаки, а наших вдов и сирот приходится кормить соседям. С восьми лет и до сорока, - тридцать два года под землей, не видя белого света, а потом могила, где-нибудь здесь же рядом, и тогда уж все кончено, никаких страданий.



Он долго раздумывал, какой текст взять для первой проповеди. В конце концов, он остановился на «Деяниях апостолов», - глава шестнадцатая, стих девятый: «И было ночью видение Павлу: предстал некий муж, македонянин, прося его и говоря: приди в Македонию и помоги нам».



- Под македонянином, друзья мои, мы должны понимать труженика, лицо которого избороздили и печаль, и страдания, и усталость. Но и в нем есть красота и благородство, ибо у него бессмертная душа и он нуждается в пище, которая нетленна вовеки, - в слове божьем. Господь хочет, чтобы по примеру Иисуса Христа человек жил СМИРЕННО и НЕ СТРЕМИЛСЯ К ВОЗВЫШЕННЫМ ЦЕЛЯМ, довольствуясь малым и УКРОЩАЯ СЕРДЦЕ свое, как того требует Писание, чтобы в назначенный день войти в царство небесное и ОБРЕСТИ МИР.

Вот что получается: «беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать – пирожник» (С.Маршак).

Слышал ли в это время сам Ван Гог голос Бога? – Нет, думаю, не слышал. А студент Антон о Боге мало что и знал.

Был ли Господь глух к страданиям углекопов? – Здесь опять, по- моему, надо учитывать фактор времени – «И был вечер, и было утро …» Время захватывает человека в свой круговорот, как шарик в рулетке. Сначала шарик легко скачет- скачет в свободном полете, а потом попадает в ячейку и вырваться из нее уже не может. Так и человек попадает в колею жизни. Теперь нужно время, чтобы началась новая игра.

Правительство «железной леди» - Маргарет Тэтчер – волевым решением закрыло все нерентабельные шахты в Англии и навсегда изменило судьбу углекопов. Это было в двадцатом веке, а Ван Гог – в девятнадцатом. За сто лет и время изменилось. Винсент был НЕТЕРПЕЛИВ.

Он, ничего не умеющий, маленький человек, хотел в одночасье решить все проблемы шахтеров, используя Бога … как молоток? … как кирку в забое? Какие наполеоновские планы! От Бога ли они?



Глава 6 – Без Бога

В шахте произошла очередная авария, и пятьдесят семь человек оказались под завалами.



На тринадцатый день было приказано прекратить спасательные работы и возобновить добычу угля. К тому времени во всем Малом Ваме не осталось ни одного сантима.

Углекопы объявили забастовку.

Люди охотились за любой живностью – за крысами, сусликами, улитками, лягушками, ящерицами, кошками и собаками, только бы чем-нибудь набить желудок и заглушить постоянный мучительный голод. Винсент написал в Брюссель, моля о помощи. Ответа не последовало. Углекопы вынуждены были сидеть сложа руки и смотреть, как их жены и дети умирают с голоду.

- Черный Египет! – воскликнул Винсент, давая выход своему горю и отчаянию. – Черный Египет, в котором снова томился в рабстве избранный богом народ! О господи, как ты мог это допустить? Как ты только мог?*

И я не могла без боли и ужаса читать об этой трагедии, как ее описывает в романе Ирвинг Стоун. Никогда мне не понять, как могли случиться сталинские лагеря в СССР и концентрационные лагеря в фашистской Германии. Почему Господь допустил это?

На сегодняшний день у меня есть лишь слабая версия ответа: всеобщая расплата за всеобщее зло.

Человек может быть добрым или злым (когда в большей степени, когда в меньшей), но все человеческие дела и мысли – добрые и злые – никуда не исчезают, а остаются на земле. Из них словно варится каша в огромном котле. И зло в этой каше является солью. В какой-то момент каша готова и извергается, как кипящая лава из жерла вулкана. И тут начинается всеобщая раздача, кому больше достанется, кому меньше.

От множества зла, сотворенного людьми, каша может быть убийственно соленой. И не все ее переварят и останутся в живых, но от своей доли, порции, отказаться невозможно. Не все свои грехи мы даже сознаем, но как бы хотелось расплату получить лишь за лично содеянное и ни на грамм больше. Пожалуй, на земле нет таких точных весов; они, несомненно, найдутся на Страшном суде. А Христос на земле взял на себя ВСЕ ГРЕХИ МИРА и был распят. «Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а ОН ничего худого не сделал» (Лк. 23:41).

Но окончится извержение – «и будет утро», и снова будет накапливаться добро и зло в масштабе человечества. И твоя личная, мельчайшая капля зла может спровоцировать очередную раздачу. Всегда думай о том, зло или добро делаешь ты в данный момент. Именно на тебе лежит ответственность за все человечество, ПО ТЕБЕ ЗВОНИТ КОЛОКОЛ!



Он не сумел помочь им, как ни старался. Даже господь бог не мог им помочь. Он приехал в Боринаж, чтобы вложить им в сердце слово божье, но что сказать им теперь, когда он увидел, что извечный враг углекопов – не шахтовладельцы, а САМ ВСЕМОГУЩИЙ?



И внезапно Винсент понял нечто такое, что по существу знал уже давным-давно. Все эти разговоры о боге – детская увертка, заведомая ложь, которой в отчаянии и страхе утешает себя смертный, одиноко блуждая во мраке этой холодной вечной ночи. БОГА НЕТ.

Ведь это проще простого. БОГА НЕТ, есть только ХОАС, нелепый и жестокий, мучительный, слепой, беспросветный, извечный хаос.*

"Сказал БЕЗУМЕЦ в сердце своем: «Нет Бога» (Пс. 13:1). …

Много ли надо ума, чтобы придти к такому выводу? Бога нет? А как же те люди, которые покорно шли в газовые камеры, ВЕДЯ С СОБОЮ ДЕТЕЙ и НЕ ОТКАЗЫВАЯСЬ ОТ БОГА? Какие у них были взаимоотношения с Богом? «У каждого – свои», - скажете. - А какие у вас?

 

Винсент уже несколько суток жил на одном кофе. Со дня взрыва он почти ничего не ел. Он уже не мог стоять на ногах. Его трясла лихорадка, в душе царили МРАК и ОТЧАЯНИЕ.*

Если вы читали Евангелие, скажите, где, когда, в каких обстоятельствах Иисус Христос был СЛАБЫМ, ЖАЛКИМ, ПОДАВЛЕННЫМ?? Когда от Него исходила энергия бессилия и пессимизма?

Глаза у него сузились, чернея в орбитах, словно булавочные острия, скулы торчали, все лицо заросло грязной рыжей бородой. Он кутался в грубую мешковину, заменявшую ему и белье и верхнюю одежду. Лачугу тускло освещал фонарь, подвешенный на сломленной балке. Положив голову на руку, Винсент лежал в углу на соломе. На стенах трепетали причудливые тени, на измученные, исстрадавшиеся лица углекопов падал мерцающий отблеск.

Винсент начал говорить слабым, сиплым голосом, но в тишине было слышно каждое его слово. Чернолицые, худые, изнуренные голодом и невзгодами люди смотрели на него, как на самого бога.

- Позор! Какой позор! – воскликнул де Йонг.

- Боже, до чего вы себя довели? И что вы только думаете, совершая богослужение в таком вертепе? Ведь это же варварство! Какой-то новый языческий культ! Разве мыслимо так вести себя христианскому проповеднику? Или вы совсем спятили?

 

- Один бог знает, сколько вреда он тут натворил! – сказал ван ден Бринк.

- Понадобятся годы, чтобы вернуть этих людей в лоно христианской церкви! Я говорил вам, что не надо было давать ему назначения!

- Да, конечно… Кто бы мог подумать?.. Этот человек воистину сошел с ума.

- Счастье для нашей церкви, господин Ван Гог, что мы вам дали лишь временное назначение. Можете считать себя свободным. И нового назначения от нас уже не ждите. Вы вели себя постыдно и возмутительно. Жалованья вы больше не получите, а ваше место сейчас же займет другой. Если бы я не считал вас сумасшедшим, достойным жалости, я сказал бы, что вы ЗЛЕЙШИЙ ВРАГ ХРИСТИАНСТВА, какого только знала евангелистская церковь Бельгии!

На душе у Винсента стало так ПУСТО, что он не мог вымолвить ни единого слова.*

Беда, коль пироги печет сапожник!

Теперь мне стало понятно, что именно не нравится мне в картине Ван Гога «Едоки картофеля». – Тупые, грубые лица, не тронутые даже отблеском интеллекта. Смиренное САМОДОВОЛЬСТВО! Это как раз та почва, на которой произрастает зло – экстремисты, фашисты, человеконенавистники, сталинские виртухаи и гестаповцы. Произрастают во все времена. Откуда у современных молодых людей такая злоба, что они обламывают верхушки деревьев на уличных посадках, сдирают с них кору, обезображивают фасады домов похабными надписями?

Прежде чем что-либо сделать, подумай, какого ты духа? Какой дух руководит тобой в данный момент – добра или злобы? Попроси у Господа добра!

В данный момент сама я думаю, то ли я говорю? Я, может, и не сапожник, но точно не проповедник. – Так я ничего «от себя» и не проповедую. Я лишь призываю ОБРАТИТЬСЯ К БОГУ, чтобы каждый смог разобраться в себе, в своем характере. Чтобы понять себя, ГОВОРИТЕ С БОГОМ!

Вы еще не встретили умного, достойного проповедника? Но буквы-то знаете? Читать умеете? Читайте Библию, первоисточник, и ГОВОРИТЕ С БОГОМ!



Глава 7 -Самоопределение

После поражения на стезе проповедника Винсенту …



Винсент был одинок, бесконечно одинок, у него не осталось теперь даже господа бога – он бродил как мертвец, один во всем мире, недоумевая, почему он все еще здесь.*

Похоже, Антон находился в подобном состоянии, когда случай свел нас в одном купе поезда.

Погружаясь в мир своих внутренних переживаний, человек оказывается в мире духовном. В отличие от реального мира, где действуют субъекты, в духовном мире действуют духи.

Рационалистические философские системы определяют дух как высшую способность человека, благодаря которой возможно самоопределение личности.

В религиозном мировоззрении Дух - изначальная движущая сила, присущая всему живому. Два полюса в духовном мире – Добро и Зло. Заполняя пространство между полюсами, духи есть разные, «разнозаряженные».

С глубокой древности известно, что янтарь, потертый о шерсть, становится наэлектризованным. «Потертый жизнью» человек, находясь в смятении, тоже наэлектризован и в духовном мире становится доступным притяжению духов. Если в душе человека «Бога нет», какие духи возымеют над ним силу?

Но человек, не различая лики,

Когда-то столь знакомые, и мысля

Себя единственным владыкою стихий,

Не видит, что на рынках и базарах,

За призрачностью биржевой игры,

Меж дУхами стихий и человеком

Не угасает тот же древний спор.

Что человек, освобождая силы

Извечных равновесий вещества,

Сам делается в их руках игрушкой. (Максимилиан Волошин).



БЕЗДУМНО, БЕЗ ВСЯКОЙ ЦЕЛИ, он опустил руку в карман, вытащил огрызок карандаша и письмо из дома и на обратной стороне конверта быстро набросал маленькую фигурку человека, бредущего по черному полю.*

Это был момент самоопределения личности Ван Гогом, по крайней мере, так описывает Стоун.

И с этого момента Ван Гог ни разу не замарал свои руки НИКАКИМ ДРУГИМ ТРУДОМ, не заработал себе на пропитание ни одного сантима! ДУХ ТВОРЧЕСТВА завладел им и, одержимый этим духом, Винсент с 26 лет и до конца своей жизни (в возрасте 37 лет) был иждивенцем и существовал на деньги своего брата Теодора.

Жизнь Винсента была более чем скромная, нередко ему приходилось даже голодать. Стоун упоминает, что одно время Тео зарабатывал по 1000 франков в месяц, Винсенту из них высылал 150, плюс холсты, краски и кисти. Но Винсент довольствовался и этим.

Он никогда не роптал на жизнь, потому что СДЕЛАЛ СВОЙ ВЫБОР и ни разу НЕ ОТСТУПИЛ от него!

Можно предположить, что ДУХ ТВОРЧЕСТВА впервые коснулся Винсента, когда тому было 26 лет, и произошло это в Боринаже.

После провала на стезе проповедника, из Боринажа он не уехал.

* Винсент жил в каком-то оцепенении – ел, спал, сидел, уставясь глазами в пространство. Часто он выходил на прогулку. Он шел не для того, чтобы проветриться, не ради удовольствия. Он шел, сам не сознавая куда и ничего не замечая вокруг. Шел лишь потому, что уставал лежать, сидеть, стоять на месте. А когда он уставал от ходьбы, то опять сидел, или лежал, или стоял.*

Дух БЕЗДЕЛЬЯ парализует волю человека, делая его игрушкой в руках темных сил.

* Из дома ему писали, что та жизнь, которую он ведет, ужасна; по словам отца, он, Винсент, стал праздным бродягой, бросил вызов общепризнанным приличиям и морали. Когда же он снова возьмется за дело, начнет работать и добывать свой хлеб, станет полезным членом общества и внесет свою лепту в общий труд на земле?*

Бросив учебу в институте, теперь уже не студент, Антон даже не сказал об этом родителям. Он догадывался, что дома ему зададут такой же вопрос, и, чтобы не отвечать на него, предпочел бездельничать на деньги, которые родители высылали ему на учебу. Извечный механизм лени на все века!

Анатомия в этих набросках была неверна, пропорции гротескны, а рисунок до смешного нелеп.



В непогоду он сидел в своей комнате наверху, копируя висевшие на стене гравюры и свои черновые эскизы, сделанные накануне. А наутро, проспавшись от ТВОРЧЕСКОГО ОПЬЯНЕНИЯ, он убеждался, что рисунки плохи, безнадежно плохи. И он без колебания выбрасывал их вон.



Он знал, что стыдно жить на деньги отца и брата, не пытаясь прокормиться собственным трудом, но не слишком заботился об этом и весь ОТДАЛСЯ рисованию. (Духу ТВОРЧЕСТВА).

Однажды Винсент показал свои рисунки преподобному Питерсену, который в свободное время занимался живописью как любитель.



Винсент ждал, дрожа от волнения. Ведь Питерсен опытный художник, профессионал….

Питерсен … поставил рисунки на мольберт и, отойдя подальше, стал внимательно их разглядывать. Винсент мгновенно увидел свои рисунки глазами Питерсена и с горечью понял, как они беспомощны.*

Винсент понял, что ему необходимо учиться. Вместе с альбомом гравюр Тео прислал ему большие листы рисовальной бумаги.



ТВОРЧЕСТВО наполняло его душу таким ВОСТОРГОМ и всегда приносило такое УДОВЛЕТВОРЕНИЕ, какого он не знал, даже служа богу.



Когда одиннадцать дней у него в кармане не было ни сантима и он был вынужден брать в долг у мадам Дени краюху хлеба, ему и в голову не пришло хоть раз пожаловаться на голод. Не все ли равно, полон или пуст у тебя желудок, если перед тобой такое изобилие духовной пищи?



Однажды, когда он … сидел в постели и срисовывал «Пекарню в ландах» Теодора Руссо, спрашивая себя, долго ли сможет он предаваться этому БЕЗОБИДНОМУ и МИЛОМУ занятию, как в хижину вошел Тео. Он в ужасе смотрел на Винсента.



Винсент лежал на голом грязном матраце, укрытый стареньким одеялом. Стены и пол были здесь из грубых досок, вся мебель состояла из ветхого стола и стула. Винсент был неумыт, непричесан, его лицо и шея заросли жесткой рыжей бородой.



- Что ты ел? Где твои запасы? Я их не вижу.

- Лучше ты возьми стул и сядь, Тео. Мне хочется поговорить с тобой. Боже мой, ведь это длится почти ДВА ГОДА!

- Винсент, подождем день или два, пока ты окрепнешь, а потом я заберу тебя домой, в Эттен.

- Тео, а есть ли смысл мне возвращаться домой? Сам того не желая, я стал в глазах семьи пропащим, подозрительным человеком, во всяком случае на меня смотрят с опаской. Вот почему я думаю, что лучше мне держаться подальше от родных, чтобы я как бы перестал для них существовать.



Меня часто ОБУРЕВАЮТ СТРАСТИ, я в любую минуту могу натворить глупостей. Я несдержан на язык и часто поступаю поспешно там, где нужно терпеливо ждать. Но должен ли я из-за этого считать себя человеком опасным и не способным ни на что толковое? Не думаю. Нужно только эту самую СТРАСТНОСТЬ ОБРАТИТЬ НА ХОРОШЕЕ ДЕЛО.



К примеру, у меня НЕУЖЕРЖИМАЯ СТРАСТЬ к картинам…. Это правда, что я потерял у многих людей всякое доверие и мои денежные дела в самом плачевном состоянии, а будущее темным-темно. Я должен идти дальше по той дорожке, которую выбрал. Если я брошу … - вот тогда я действительно пропал.



Тео налил стакан молока.

- Выпей!

Винсент пил быстро и чуть не захлебнулся. Еще не вытерев губы, он уже снова заговорил:

- Наши сокровенные мысли – находят ли он когда-нибудь свое выражение? У тебя в душе может пылать жаркий огонь, и никто не подойдет к нему, чтобы согреться. Прохожий видит лишь легкий дымок из трубы и шагает дальше своей дорогой. Скажи, что тут делать? Надо ли беречь этот внутренний огонь, лелеять его и терпеливо ждать часа, когда кто-нибудь подойдет погреться?



- Мне кажется, что за всеми твоими рассуждениями кроется желание чего-то добиться, сделать нечто такое, что принесет тебе счастье и успех. Скажи, старина, о чем же ты мечтаешь?



Винсент взглянул на груду рисунков, которые Тео только что рассматривал у окна. На лице его появилась удивленная улыбка, затем мелькнуло недоверие, словно он еще не осознал, что происходит, потом вспыхнула нескрываемая радость. Изумленно вскинув глаза и открыв рот, он весь засиял, будто подсолнух под жаркими лучами солнца.



- Ох, Тео, все эти страшные месяцы я чего-то искал, я старался нащупать настоящую цель своей жизни, ее смысл и не знал этой цели. Но теперь, когда я ее знаю, я никогда больше не паду духом. Понимаешь ли ты, Тео, что это значит?



После стольких бесплодных лет я, наконец, НАШЕЛ СЕБЯ! Я БУДУ ХУДОЖНИКОМ! Непременно буду художником. Я НЕ МОГУ НЕ БЫТЬ ИМ. Вот почему раньше у меня ничего не выходило – я был не на своем месте. А теперь я нашел дело, которое мне никогда не изменит.*

Спустя полтора века, неудачник Антон на конечной остановке троллейбусного маршрута сказал мне:

- Я буду писать стихи и музыку к ним.

- А есть ли у тебя для этого талант? – подумала тогда я.



Глава 8 – Талант твой и Ван Гога



- Винсент, - сказал он сыну, наклоняясь к нему через стол, - а когда-нибудь у тебя получается как надо?

- Нет, - отозвался Винсент.

- Тогда боюсь, ты делаешь большую ошибку.

- Я их делаю множество, отец. О какой именно ты говоришь?

- Мне кажется, если бы у тебя был ТАЛАНТ, если бы ты и впрямь РОДИЛСЯ ХУДОЖНИКОМ, то все получалось бы как надо с первого раза.



Винсент взглянул на свой рисунок – крестьянина, который, стоя на коленях, собирал картофель в мешок. Линию руки крестьянина Винсент никак не мог найти, сколько ни бился.

- Да, отец, может быть, это и так.



- Вот я и говорю, что тебе нет смысла рисовать одно и то же по сто раз без всякого успеха. Если бы у тебя были ПРИРОДНЫЕ СПОСОБНОСТИ, это удалось бы тебе сразу, без всякой мазни.



- На первых порах натура всегда оказывает художнику сопротивление, отец, - промолвил Винсент, не выпуская из руки карандаша. – Но если я взялся за это всерьез, то я должен одолеть сопротивление и не поддаваться натуре. Наоборот, надо еще упорнее биться и победить ее.



- Не думаю, - сказал Теодор. – ЗЛО НИКОГДА НЕ РОЖДАЕТ ДОБРО, А ПЛОХАЯ РАБОТА ХОРОШУЮ.



- В теологии это, может быть, и так. Но не в искусстве. У искусства свои законы.

- Сын мой, ты заблуждаешься. Работа художника может быть ЛИБО плохой, ЛИБО хорошей. И если она плоха – он НЕ художник. Он должен понять это с самого начала и не тратить времени понапрасну.



- Ну а если художник СЧАСТЛИВ, пусть даже работа удается плохо? Что тогда?



Теодор старательно перебирал в уме все богословские доводы, но ответа на этот вопрос не нашел.

- Нет, - сказал Винсент и стер на рисунке мешок с картошкой, отчего левая рука крестьянина неуклюже повисла в воздухе. – В самой сути ПРИРОДА и ИСТИНЫЙ ХУДОЖНИК ВСЕГДА В СОГЛАСИИ. Может быть, потребуются многие годы борьбы и стараний, прежде чем природа подчинится художнику, но в конце концов даже очень плохая работа станет хорошей, и ТРУД ОПРАВДАЕТ СЕБЯ.



- А если работа все-таки окажется плохой? Ты вот рисуешь этого парня с мешком уже сколько дней, и все без толку. Представь себе, вдруг ты будешь корпеть над ним год за годом, а лучше не сделаешь?

Винсент пожал плечами.

- Это ИГРА, отец, и художник ИДЕТ НА РИСК.*

(Через четыре года Ван Гог напишет картину «Едоки картофеля». Ныне она находится в музее Ван Гога в Амстердаме).

В приведенном отрывке из повести Стоуна отчетливо видны две мысли. «Талант есть врожденная способность человека, то есть, талант – дар Божий», - мысль отца Ван Гога. И «терпенье и труд все перетрут», - мысль самого Ван Гога.

О сущности таланта споры не утихают до сего времени, и единого, общепризнанного определения таланта нет. Споры бесплодны, когда «один говорит о Фоме, другой – о Ереме». Так что же такое ТАЛАНТ, какой имею в виду я?

Духовное начало у человека идет от Духа Святого, который вдохнул в него Бог при сотворении. «Вы примете СИЛУ, когда сойдет на вас Дух Святый», - сказал апостолам Иисус в тот день, когда вознесся на небо. Отсюда, и способности человека и талант – дар Божий.

В древности словом «талант» называлась самая крупная весовая и денежная единица, широко распространенная в Греции, Месопотамии, Сирии, Египте, равная 6 000 драхм. Талант имел в разных странах разную ценность: аттический талант в Греции как весовая единица равнялся 26,2 кг; в современной Греции – это мера веса, равная 150 кг.

В Евангелии от Матфея талант определяется как ВЕС СЕРЕБРА. ** Из Библии слово «талант» распространилось в переносном смысле: как дар Божий, возможность творить, и творить нечто новое, не пренебрегая им.**

Притча о талантах — одна из притч Иисуса Христа, содержащаяся в Евангелии от Матфея и рассказывающая о втором пришествии. «Ибо [Он поступит], как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение своё: и одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе; и тотчас отправился. Получивший пять талантов пошёл, употребил их в дело и приобрёл другие пять талантов; точно так же и получивший два таланта приобрёл другие два; получивший же один талант пошёл и закопал [его] в землю и скрыл серебро господина своего» (Мф.25:14-30).

А каждому ли Господь дает таланты? ** Неправду говорит тот, кто считает, будто не все люди одарены талантом. Если мы, будучи злы, умеем своим детям в праздник дарить красивое и нужное, тем более умеет это делать Бог, приветствуя свое творение в его первый день рождения. А что может быть прекраснее и ценнее таланта, необходимого человеку для того, чтобы сбыться?** (из христианской проповеди).

Господь дает талант «КАЖДОМУ по его силе».

По возвращении господин призвал к себе рабов и потребовал от них отчёта о том, как они распорядились с вверенными им деньгами. Рабов, употребивших деньги в дело, он похвалил, сказав «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего».

Последним подошёл раб, закопавший деньги в землю и сказал: «господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошёл и скрыл талант твой в земле; вот тебе твоё» (Мф.25:24-25).

«Господин же его сказал ему в ответ: лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро моё торгующим, и я, придя, получил бы моё с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф.25:26-30).

**Возвращение господина и требование отчёта от рабов понимается как Страшный суд, на котором, по учению Церкви, все должны будут дать ответ за свои дела: умножившие свои таланты получат похвалу, а «раб лукавый и ленивый» будет наказан исключением из царства Мессии. При этом обвинения ленивым рабом своего господина в жестокости богословы называют самооправданием грешника, «по греховности своей потерявшего чувство сыновства к Богу и поэтому представляющего Бога жестоким и несправедливым».**

Так в чем же смысл притчи о талантах? – СМЫСЛ ЖИЗНИ и ЦЕЛЬ ее состоит в том, чтобы РАЗВИТЬ и ПРИУМНОЖИТЬ свой талант.

Как эта мысль повторяет слова, сказанные Богом при сотворении человека: «плодитесь и размножайтесь» и в поте лица своего ДОБЫВАЙТЕ свой хлеб (Быт. 1-3). Вот он, талант, полученный каждым, - это СПОСОБНОСТЬ к ТРУДУ. Трудитесь и «наполняйте землю» - в этом простой и понятный смысл человеческой жизни. При этом художник ты, пекарь или дровосек – вид твоего труда - значения не имеет.

(Если) чем бы вы ни занялись, вы все будете делать НА СОВЕСТЬ, то, что бы вы ни делали, в конце концов ВСЕ БЫВАЕТ ХОРОШО.*

Так сказал Винсенту старый мудрый учитель из Амстердама Мендес да Коста. Так же сказала и я студенту Антону, мятущемуся в определении своей жизненной цели. «Трудись, а слава тебя найдет!» и привела ему в пример своего отца. Но нет пророка в своем отечестве! Мой пример Антона на труд не вдохновил.

Мендес, проходя с Ван Гогом мимо старого дома великого Рембрандта на Зеестраат, сказал о Рембрандте так:



- Что с того, если он знал себе цену? А вдруг он заблуждался? Вдруг мир был прав, отвергая его? – спросил Винсент.



-Это не имело значения.

Не писать Рембрандт не мог. Хорошо он писал или плохо – не важно, но только живопись делала его ЧЕЛОВЕКОМ. Искусство тем и дорого, Винсент, что оно дает художнику возможность выразить себя. Рембрандт сделал то, что считал ЦЕЛЬЮ СВОЕЙ ЖИЗНИ, и в этом его оправдание (перед Богом за свой талант). Даже если бы его искусство ничего не стоило, то и тогда он прожил бы свою жизнь в тысячу раз плодотворнее, чем если бы подавил свой порыв и стал богатейшим купцом Амстердама.

И если произведения Рембрандта сегодня дают радость всему миру – это уже не имеет никакого отношения к Рембрандту. Он прожил свою жизнь сполна, он СДЕЛАЛ СВОЕ ДЕЛО, хотя его продолжали травить, даже когда он был уже в могиле. Книга его жизни закрылась, и какая чудесная это была книга! ЕГО УПОРСТВО, ЕГО ПРИВЕРЖЕННОСТЬ ИДЕЕ (развить и приумножить свой талант) – ВОТ ЧТО ВАЖНО, А ОТНЮДЬ НЕ ДОСТОИНСТВА ЕГО КАРТИН.

- Спасибо вам, минхер да Коста. Как помог мне этот разговор! – ответил Винсент.*

Видите, в минуту душевной тревоги милостивый Господь не оставляет человека – Он посылает ему ближнего, через которого действует. «Ближним» для Ван Гога в такую минуту оказался Мендес да Коста.

«Ближним» для Антона в поезде оказалась я. Своей волей или Божией я призывала Антона ТРУДИТЬСЯ, чтобы нечистые духи лени, праздности, уныния не овладели им. Тогда Антон не услышал меня. То, что не смогла сделать я, сделал писатель Ирвинг Стоун. Сквозь время и пространство он донес до Антона слова учителя Мендеса. Из них Антон понял, что хочет ВЫРАЗИТЬ СЕБЯ.

Но понял ли он, КАК для этого нужно трудиться? – САМООТВЕРЖЕННО, как это делал Рембрандт, НЕИСТОВО, как это делал Ван Гог. Именно за такой труд художника, употребившего талант в дело, Господь ОПРАВДАЛ и ПРОСЛАВИЛ, сказав «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего»,

Жаль, что у меня нет возможности поговорить об этом с Антоном. Бог знает, сведет ли нас с ним судьба в очередной раз. Хорошо, что Антон, оказавшийся для меня «ближним», побудил меня прочесть книгу Стоуна. Как расширилось от этого мое понимание таланта, мое понимание ЖИЗНИ, мое понимание Ван Гога!

Погрузившись в его жизнь, осмыслив его творчество, я могу теперь четко сформулировать свое понимание того, ЧТО именно делает Ван Гога гением: ЕГО УПОРСТВО, ЕГО ПРИВЕРЖЕННОСТЬ ИДЕЕ (развить и приумножить свой талант), плюс его ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ, плюс ВЕЛИКАЯ МИЛОСТЬ БОЖИЯ к исполняющему заповеди Его.

Какой талант у Антона и как он проявит себя, мне пока не известно. Надеюсь, что наш разговор о Боге это «семя, которое упало на добрую землю и принесло плод».

Все мы, конечно, живем на земле, здесь и сейчас. Основы мировоззрения мы получаем, впервые открыв глаза. Что мы видим? – Крышу над головой, маму, папу, семью, свой дом; затем постигаем язык, ландшафт, окружающий мир, Бога. Как жалко было бы прожить жизнь, так ничего и не узнав о Боге! Наше мировоззрение – это плот, на котором человек плывет по реке времени. У кого он – льдинка, у кого – осенний листок, у кого плот, как у меня, «соткан из песен и слов». Мой плот позволяет мне чувствовать себя уверенно, позволяет мне БЫТЬ человеком.

«Все реки текут в море» (Еккл.1:7). Мало пользы от того, что плот человеческий плывет по воле волн, куда река прибьет. Лучше, кода своей ВОЛЕЙ человек соорудит себе парус, и ветер Божественной благодати наполнит его, и направится плот к мысу Доброй Надежды.

«Познал я, что нет для (людей) ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей. И если какой человек ест и пьет, и видит ДОБРОЕ во ВСЯКОМТРУДЕ СВОЕМ, то это – ДАР БОЖИЙ (Еккл. 3;13,14).

Хотела я вот этим знанием укрепить плот Антона. Оказалось – укрепила свой.

Что же касается, МОЕГО ТАЛАНТА, то вот он - весь перед вами. Судите сами. На вопрос, зачем я все это пишу, отвечу так: добрый талант никогда не бывает ненужным.

Однажды нам с детьми достался целый пакет пазлов. Но не было картинки, которая дала бы нам представление, что из пазлов можно сложить. Мы долго трудились, складывая вслепую, и, наконец, сложили! Так и КАРТИНА МИРА в любой момент складывается из картинок, собранных каждым человеком. И может быть именно твой талант окажется именно тем недостающим пазлом в всеобщей картине жизни. Живи для людей!



Глава 9 - Одержимость

С тех пор как Ван Гог решил стать художником, о нем можно было сказать словами Лермонтова:

Я знал одной лишь думы власть,

Одну — но пламенную страсть:

Она, как червь, во мне жила,

Изгрызла душу и сожгла.

Она мечты мои звала

От келий душных и молитв

В тот чудный мир тревог и битв,

Где в тучах прячутся скалы,

Где люди вольны, как орлы.

Я эту страсть во тьме ночной

Вскормил слезами и тоской;

Её пред небом и землей

Я ныне громко признаю

И о прощенье не молю.

Вряд ли Винсент знал русского поэта - они не были даже современниками – но оба были ОДЕРЖИМЫ СТРАСТЬЮ.

В научном определении,** Одержимость — полное и всеобъемлющее подчинение разума человека чему-то, какой-либо мысли или желанию.

Согласно представлениям некоторых религий (в том числе христианства), одержимость — состояние, в котором человек подчинён одному или нескольким духам, богам, демонам, бесам или дьяволу.

Подразумевается, что подобные сверхъестественные существа зачастую враждебны человеку и действуют обычно с целью причинения зла. Согласно верованиям, для одержимости необходимо вселение сверхъестественной сущности в человека, но иногда источник или источники одержимости могут управлять человеком на расстоянии. Подобные представления появились, как попытка объяснить различные заболевания человека.**

Все процессы на земле протекают во времени: они имеют начало (завязку), развитие и завершение (итог). Одержимость Винсента вначале имела вид совершенно обычного желания. Винсент думал:



- Милая, - сказал он (однажды матери), - прошу, поверь в меня хоть немного. Я прекрасно ЗНАЮ, что нужно делать, вот потерпи, я ДОБЬЮСЬ УСПЕХА. Пусть сейчас тебе кажется, что я корплю над бесполезным делом, - в конце концов я БУДУ ПОЛУЧАТЬ ДЕНЬГИ за свои рисунки и стану прекрасно зарабатывать.*

Восемь лет самоотверженного труда Ван Гога на поприще живописца не дали никакого результата. Однажды известный художник Вейсенбрух, увидев Винсента в старом, неудачно перешитом костюме Тео, к тому же испачканном красками, сказал ему:

- Ну и катитесь к чертовой матери! – ответил Винсент.*

Да, у Винсента была альтернатива в жизни восемь лет назад, когда он работал в галерее Гупиля.

Но бес ГОРДЫНИ попутал его, и дух ОДЕРЖИМОСТИ завладел им.

Винсент упорно считал, что …

Работа для Ван Гога всегда шла тяжело. К примеру, в период его жизни в Гааге,…

Но страсть не покидала его, напротив, разгоралась с неистовой силой.

 

Он превратился в слепую, бесчувственную машину – писал одно полотно за другим, без передышки, даже не сознавая, что он делает. Фруктовые сады стояли в полном цвету. Винсент с неудержимой страстью писал их и не мог остановиться. Он уже не думал больше о своих картинах. Он просто писал.



Все восемь лет напряженного труда проявились теперь в могучем приливе творческой энергии. Порой, начиная работу с первыми проблесками зари, он заканчивал полотно уже к полудню. Тогда он возвращался в город, выпивал чашку кофе и снова шел с чистым холстом куда-нибудь в другую сторону.



Он не имел ни малейшего представления, хороши ли теперь его картины. Его это не тревожило. ОН БЫЛ ОПЬЯНЕН КРАСКАМИ.





Ветер грозил каждую минуту опрокинуть мольберт, но Винсент все писал и писал. Это напоминало ему схевенингенские времена (жизнь на побережье), когда он работал под проливным дождем, в тучах песка, в соленых брызгах морской волны. Белый цвет на полотне отливал всеми оттенками желтого, голубого и сиреневого. Когда он кончил писать, то увидел на своей картине нечто такое, чего ОН ВОВСЕ И НЕ ДУМАЛ ВЫРАЗИТЬ, - мистраль.



- Люди подумают, что я писал ее спьяну, - рассмеялся Ван Гог. «Если бы Терстех видел мои арлезианские работы, - думал Винсент, - то он решил бы, что у меня белая горячка!»



Жители Арля сторонились Винсента. Он видели, как он без шляпы еще до рассвета спешил за город, взвалив на спину мольберт, решительно выставив вперед подбородок, с лихорадочным блеском в глазах. Он видели, как он возвращался: глаза под насупленными бровями – словно два огненных круга, красное, как парное мясо, темя, сырое полотно под мышкой… Он размахивал руками и что-то бормотал себе под нос. Ему дали прозвище, которое знал весь город: «Фу-Ру!» (фр. Fou-Rou - рыжий дурак).



- Может быть, я и в самом деле РЫЖИЙ ДУРАК, - говорил он себе, – что поделаешь?*

Согласно духовным представлениям, **количество разновидностей ОДЕРЖИМОСТИ очень большое: от незаметных странностей в поведении до полной замены личности человека.

Среди большой группы ОДЕРЖИТЕЛЕЙ выделяют, например, несознательные сущности (астральные лярвы), питающиеся энергией и ЖЕЛАНИЯМИ человека. Сюда относятся алкоголизм, курение, чревоугодие, сквернословие и т.д. (возможно, и желание рисовать).

Одержимость - это тяжелое ЗАБОЛЕВАНИЕ, разрушающее тонкую и физическую природу человека. Одержитель подавляет волю, разрушая целостность энергетического поля (ауры) и психики человека. Происходит ОСЛАБЛЕНИЕ ИММУНИТЕТА, поскольку энергия организма питает одержителя, что неминуемо разрушает нервные ткани вплоть до паралича нервных центров, мозг и сердце также перерождаются от двойственного давления.

Процедура изгнания одержителя детально не описывается, поскольку при слабой воле целителя весьма вероятно, что одержитель перейдет в исцеляющего. Вместе с тем даются отдельные советы, позволяющие избавиться от засевших элеменариев.

Чтобы не быть подверженным опасности одержания, советуется держать в чистоте свою психическую энергию, для чего необходимо вести НРАВСТВЕННЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ и ТРУДИТЬСЯ. Не допускаются алкоголь, наркотики, безудержная и беспорядочная половая жизнь и любые другие пороки. Вход для одержителя также часто открывают занятия магией и колдовством, а также медиумизм, поэтому нужно жить естественной жизнью.

Также нужно сохранять спокойствие, поскольку раздражение, гнев и негативные эмоции ослабляют защиту организма. Нужно ИЗБАВИТЬСЯ ОТ СТРАХА и помнить, что даже сильный натиск одержителей не может продолжаться долго, поскольку защитная сеть ауры обжигает их и уничтожает, но страх парализует защиту. При этом естественным центром защиты сознания является не мозг, а сердце, которое является центром всех энергий человека. Также сердце может подавать сигналы о приближении одержителя или одержимых людей.

В будущем явление одержимости будут лечить врачи, поскольку физическое и тонкое тело неразрывно связаны. И чем скорее медицина обратит внимание на тонкую энергетику, тем быстрее будут найдены способы лечить многие неизлечимые на сегодня заболевания (рак, псориаз и др.). Многие шаги в этом направлении уже сделаны, но не хватает главного - признания возможности энергетического существования человека. Как только это случится, произойдет огромный прорыв в развитии медицины.**

**Современная медицина рассматривает ОДЕРЖИМОСТЬ как частный случай ПСИХИЧЕСКОГО РАССТРОЙСТВА. Так называемым «одержимым» присущи классические симптомы истерии, маниакального синдрома, психоза, синдрома Туретта, эпилепсии, шизофрении или раздвоения личности. В Международной классификации болезней МКБ-10 одержимость упоминается в пункте F44.3 «Транс и одержимость» (Trance and possession disorders) и дифференцируется с шизофренией, психотическими и органическими расстройствами, состояниями, вызванными контузией или интоксикацией.**

С любой точки зрения доктор Рэй поставил своему пациенту Винсенту Ван Гогу правильный диагноз.

И, знаете, нет художника, который был бы нормален: тот, кто нормален, не может быть художником. НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ИСКУССТВА НЕ СОЗДАЮТ. Они едят, спят, исполняют обычную повседневную работу и умирают.



У вас гипертрофированная чувствительность к жизни и природе; вот почему вы способны быть их толкователем для остальных людей.

Но если вы не будете беречь себя, эта гипертрофия чувствительности вас погубит. В конце концов она достигает такого напряжения, что влечет за собой смерть.*

Не последовал Винсент совету доктора Рэя.



*Винсент знал: чтобы уловить эту предельно высокую ноту желтого, которая преобладала в его арлезианских картинах, нужно все время скользить над пропастью, быть в непрерывном возбуждении, мучительно напрягать все свои чувства, обнажить каждый нерв.

Если он позволит такому состоянию духа вновь овладеть собой, он снова сможет писать блестяще. Но это путь приведет его к гибели.



- Художник – это человек, который призван делать свое дело, - бормотал он про себя. – КАК БЫЛО БЫ ГЛУПО С МОЕЙ СТОРОНЫ ЖИТЬ НА СВЕТЕ, ЕСЛИ БЫ Я НЕ МОГ ПИСАТЬ ТАК, КАК ХОЧУ. *



Глава 10 – Лента Мебиуса

Теперь самое главное о Ван Гоге.

«Из евангельской притчи о талантах становится ясно, что Господь дает послушание вместе с талантом: можешь сделать что-то по-настоящему хорошо – значит, ты должен это сделать. Твой дар и есть твой крест. Неси его в том направлении, куда он указывает.

Ясное осознание своего таланта и призвания, как правило, делает очевидным необходимость «отвергнуться себя». «ОТВЕРГНИСЬ СЕБЯ» означает: не смотри на других, не завидуй их благополучию; не вспоминай о том, как ты мечтал прожить жизнь, и не думай о счастье. Ситуация может сложиться так, что социальный статус, например, учителя окажется немногим выше положения привокзального бродяги.

Невнятность образа современного христианина происходит от того, что мы не желаем ничего знать о своих талантах, воспринимаем их как дар, но не как ПОСЛУШАНИЕ и потому не торопимся пустить их в дело» (из христианской проповеди).

Два простых коротких слова: ПОСЛУШАНИЕ и ОТВЕРГНИСЬ себя, но вряд ли мы понимаем, что они означают на самом деле.

**Послушание имеет несколько значений:

Послушание (поведение) — добровольное подчинение авторитету.

Послушание (монашество) — работа или вид епитимии в монастырях.

«Истинное и совершенное послушание — это добродетель превыше всех добродетелей, и никакое великое дело не может осуществиться или быть доведено до конца без этой добродетели.

Повсюду послушание вызывает наилучшее во всех вещах. Послушание, воистину, никогда не будет помехой и не воспрепятствует в том, что кто-нибудь делает, тому, что проистекает из подлинного послушания; и оно не минует блага. Послушание никогда не нуждается в хлопотах, и у него нет нехватки ни в коем добре.

Где человек в послушании выходит из себя самого и отрекается от своего, именно там волей-неволей должен снизойти в него Бог. Ведь когда кто-нибудь для себя ничего не желает, Бог за него должен желать тем же образом, каким Он желает для Себя Самого.

И так во всех вещах: где я для себя ничего не желаю, там желает Бог за меня. Ну а теперь посмотри! — Что же хочет Он за меня, если я сам для себя ничего не хочу? Там, где я покидаю себя, там поневоле Он должен желать за меня все, что желает для Себя Самого, ни больше ни меньше, и тем же образом, каким Он для Себя желает.

Не сотвори этого Бог, говоря по правде, — а она и есть Бог, — был бы Бог неправеден, и Он не был бы Богом, что, однако, является Его естественной сутью».**

Так рассуждает об истинном послушании Майстер Экхарт - знаменитый средневековый немецкий теолог и философ, один из крупнейших христианских мистиков, учивший о присутствии Бога во всём существующем.

Слова «отвергнись себя» принадлежат Иисусу Христу: «Если кто хочет идти за Мною, ОТВЕРГНИСЬ СЕБЯ, и возьми свой крест, и следуй за мною» (Мф. 16, 24).

«Пока человек не перестал вовсе существовать ДЛЯ СЕБЯ, он еще ничему не научился. Пока он не понял, что свою волю, свою жизнь, все свое существо он должен ОТДАТЬ БОГУ и БЛИЖНЕМУ, - он не может следовать за Христом.

В слове Божием есть много указаний на это, например: «если пшеничное зерно не умрет, оно не может принести плод». Только умирая ежедневно для самих себя, мы можем нашей жизнью принести плод (= умножить свой талант), достойный звания христианина. Тот плод, которого ожидает от нас Господь. Который Он ПРЕДНАЗНАЧИЛ нам произвести и который обратится в ПОЛЬЗУ для НАШЕЙ ДУШИ.

Имея всегда перед собою образ Спасителя, следуя за Ним, подражая Ему, как можем мы еще думать сколько-нибудь о себе? Взор, обращенный единственно на Него, не может вместить уже НИЧЕГО ЛИЧНОГО, и кто идет за Ним, конечно, пойдет всегда по ВЕРНОМУ ПУТИ».

Так рассуждает неизвестный православный священник, живший в 19 веке.

Наиболее близко к пониманию Бога подходят выдающиеся представители точных наук, математики, в частности. **А́вгуст Фе́рдинанд Мёбиус — немецкий математик, механик и астроном-теоретик в 1858 году установил существование односторонних поверхностей и в связи с этим стал знаменит как изобретатель ленты Мёбиуса — простейшей неориентируемой двумерной поверхности с краем, допускающей вложение в трёхмерное евклидово пространство.

Модель ленты Мёбиуса может легко быть сделана: для этого надо взять достаточно вытянутую бумажную полоску и соединить концы полоски, предварительно перевернув один из них.

Сложнее найти форму, которая при этом минимизирует упругую энергию изгиба. Чтобы найти пространственную равновесную форму бумажной ленты Мёбиуса, необходимо решить краевую задачу для системы дифференциально-алгебраических уравнений**, которая явится следствием ответа на ОСНОВНОЙ ВОПРОС БЫТИЯ (= что первично: материя или Бог?)

СкАжете, слишком сложные рассуждения, не для средних умов. А кто говорит, что о Боге рассуждают люди среднего ума?

** Неоплатоники называют человеческий ум бесконечным в следующих смыслах: в смысле его бесконечного могущества, его единства и его самодостаточности. Все сущее оказывается тем самым между двумя бесконечностями: актуальной бесконечностью Ума и потенциальной бесконечностью мэональной материи, лишенной границ и формы и получающей свои определения только через «отражения» совершенств высшего бытия

Создатель теории множеств Кантор различал три типа бесконечного: бесконечное в Боге («в уме Бога») – Абсолютное, в тварном мире – Трансфинитное, в уме человека (трансфинитные числа). **

Похоже, решение энергии изгиба ленты Мебиуса не может быть описано алгебраической формулой, и маловероятно, что такая формула вообще существует, но это решение очевидно описывается ЖИЗНЬЮ и ТВОРЧЕСТВОМ Ван Гога.

Можно проследить по страницам повести Стоуна, как Ван Гог ОТВЕРГСЯ СЕБЯ и свою жизнь, свою волю ОТДАЛ БОГУ и БЛИЖНЕМУ, как по изгибу ленты Мебиуса он с внешней стороны ленты, где жизнь для себя, перешел на внутреннюю сторону, где жизнь с Богом.

Неистовый Дух творчества овладел Ван Гогом, но не смог подчинить его безропотно, потому что столкнулся с могучей ВОЛЕЙ этого человека. Это была жестокая схватка двух равных соперников. Как пишет Лермонтов:

Покрыта мохом и песком,

Непроницаемой стеной

Окружена, передо мной

Была поляна.

Вдруг во ней

Мелькнула тень, и двух огней

Промчались искры… и потом

Какой-то зверь одним прыжком

Из чащи выскочил и лег,

Играя, навзничь на песок.

И вот в тени ночной

Врага почуял он, и вой

Протяжный, жалобный как стон

Раздался вдруг… и начал он

Сердито лапой рыть песок,

Встал на дыбы, потом прилёг,

И первый бешеный скачок

Мне страшной смертию грозил…

И мы, сплетясь, как пара змей,

Обнявшись крепче двух друзей,

Упали разом, и во мгле

Бой продолжался на земле.

И я был страшен в этот миг;

Как барс пустынный, зол и дик…

Пришло время, когда Винсент отважился показать результат своего упорного художественного труда знатоку живописи. Винсент вынул несколько рисунков, изображавших углекопов и крестьян.

* Воцарилось то жуткое, знаменитое по всей Голландии молчание, после которого молодые художники выслушивали неоспоримый приговор, гласивший, что их работа никуда не годится.

- Хорошими их не назовешь, - сказал Терстех, - Тебе надо хорошенько усвоить элементарные вещи, а потом уже обратиться к натуре. Для оригинальных рисунков ты еще зелен. *

Разговор проходил в галерее Гупиля, которая *помещалась на Плаатсе, самой аристократической площади Гааги, в доме 20. Отсюда было рукой подать до Гаагского замка, вокруг которого начала строиться Гаага, - тут был средневековый замок, ров, превращенный теперь в озеро, а на задах – Маурицхейс, где висели картины Рубенса, Хальса, Рембрандта и малых голландских мастеров.

Все в галерее говорило о богатстве и высокой культуре. Нижний этаж здания занимал огромный салон, задрапированный тяжелыми кремовыми занавесями, над ним был другой салон, поменьше, со стеклянным потолком, а еще выше находилась особая маленькая галерея, только для посвященных.

Восемь лет назад Винсент успешно работал здесь, продавая картины, в нем видели наследника владельца галереи. Сейчас, стоя здесь, художник-неудачник Винсент думал* о своих рисунках, где были изображены оборванные углекопы, выходящие из шахты, их жены, которые, согнувшись, собирают терриль, брабантские землекопы и пахари.

Можно ли будет, подумал он, когда-нибудь выставить на продажу его скромные рисунки здесь, в этом пышном дворце искусства?

Пожалуй, что немыслимо.*

Профессиональный художник Мауве, посмотрел на этюды Ван Гога *покрасневшими от усталости глазами и сурово заметил:

- Рисунок у тебя плох. Безнадежно плох…. Неужели ты не в силах нарисовать этот гипс таким, каков он на самом деле? Неужели не можешь найти верную линию? Хоть раз в жизни нарисуй в точности то, что видишь!

Через три часа у Винсента было готово уже семь рисунков.

Мауве просмотрел их, твердя одно и то же:

- Нет! Нет! Нет! Все та же грубость, тот же дилетантизм! Если бы ты как следует поучился в школе, ты бы теперь знал, как надо рисовать. Переделай все сызнова.

Наступила ночь, проходил час за часом. Винсент рисовал и рисовал гипсовую ногу, лист за листом. И чем больше он работал, тем большее отвращение внушал ему этот мерзкий кусок гипса, который стоял перед ним.

- Плохо, - сказал Мауве. - Совсем плохо. Ты нарушаешь все элементарные правила. Рисуй ее снова и снова.

- Как же, черта с два!

Винсент швырнул гипсовую ногу в ведро с углем, и она разлетелась на тысячу осколков.

- Смотрите, какая у него рожа! – воскликнул Мауве.

Он скривил лицо так, что оно покрылось глубокими морщинами, и выпятил подбородок – совсем как Винсент. И, брызгая слюной, разразился потоком хриплых бессвязных слов, как это НЕРЕДКО делал Винсент.

- Таким вас и видят люди, Ван Гог. Вам, наверное, и в голову не приходило, что вы такое удивительное чудовище?*

Здесь мы видим действие на Винсента Духа, которому важен результат. Как поясняют теологи, **«одержателю нужен не сам объект, а воздействие через него, и если не будет возможности для проявления, он покинет человека. В это время лучше не давать человеку оружия и спирт, и все действия выполнять максимально незаметно, чтобы одержитель не впал в ярость. С этой же целью можно погружать человека в длительный сон.

Усиленный, систематический труд ненавистен для одержителей, поэтому любая деятельность, полностью занимающая внимание человека, наскучит одержителю и он покинет тело.**

Здесь мы видим, как ВОЛЯ Винсента, мобилизуя его на упорный труд, ПРОТИВОСТОИТ духу, электризуя его, придавая духу определенный заряд.

Минхер Герман Гейсберт Терстех – организатор гаагской школы живописи и самый крупный торговец картинами во всей Голландии – как-то сказал Ван Гогу:

Это тоже действие Духа. ** «Главным каналом для входа одержителя является безнравственность. Полагают, что излечение одержания происходит при воздействии сильного внушения, но следует добавить исправление нравственности. Внушение может изгнать одержателя на время, но если нравственность будет повышена, то вход одержателю будет закрыт».**

А вот ответное действие Воли Ван Гога:

Как видим, Винсент не предавался порокам ради удовольствия, не бездельничал, как алкоголик или бродяга. Винсент ТРУДИЛСЯ, и в этом его оправдание перед Богом.

Унижаю ли я себя, если ЖИВУ ДЛЯ ТЕХ ЛЮДЕЙ, которых рисую? Унижаю ли я себя, когда иду в жилища бедняков, когда я веду их в свою мастерскую? Мне кажется, этого требует мое мастерство.

У меня рука художника,… и я не брошу карандаш вопреки всем вашим советам! … с тех пор, как я начал рисовать, СОМНЕВАЛСЯ ли я в себе, КОЛЕБАЛСЯ ли, ОТСТУПАЛ? Вы же видите, я БОРЮСЬ и ИДУ ВПЕРЕД и СТАНОВЛЮСЬ ВСЕ СИЛЬНЕЕ.*

Винсент своей волей подчинил себе Дух творчества. Говоря искусствоведческим штампом социалистического реализма, Ван Гог «направил свой талант на службу людям», «на прославление человека труда». При этом рука Ван Гога отнюдь не создавала «Девушку с веслом».

Землекопы, сеятели, пахари, мужчины и женщины, - Винсент чувствовал, что их надо рисовать без конца. Он находил в них что-то общее с землей, которую они обрабатывали. Именно это он и старался выразить в своих рисунках.



- Четкой линии, разделяющей человека и землю, не нужно, - сказал он однажды матери, которая вдруг заинтересовалась его работой. – Все это земля в разных видах, которые переходят один в другой, они нераздельны; это две формы единой сущности, отличить их друг от друга почти невозможно. … Даже когда я работаю над пейзажами, я стараюсь внести в них что-то от человеческой фигуры.



Винсент сам не отдавал себе отчета, как это у него выходит, но чувствовал, что рисунки ПРАВИЛЬНЫ, и этого было достаточно.*

Откуда же Ван Гог черпал силы продираться через жизненные невзгоды? – Он придал Духу творчества, терзающего его, положительный заряд своей души, который направил движение духа в сторону полюса добра, к Богу. И Божественная сила стала наполнять художника.

- Мои работы лучше, - говорил он себе. – Мои правдивее, глубже. Плотничьим карандашом я выражаю больше, чем он целой палитрой красок. Он изображает лишь очевидное. И по существу не говорит ничего. Почему же его осыпают похвалами и деньгами, а мне отказывают в черном хлебе и кофе?

 

Что-то гнетет меня в этих работах. Есть в них какая-то пресыщенность, что-то мертвящее и неискреннее. Милле (фр. писатель) был прав: «Я скорее предпочел бы вовсе ничего не делать, чем выразить себя слабо».



Пусть кто-то кичится своим изяществом и своими деньгами. Я рисую РЕАЛЬНУЮ ЖИЗНЬ, нужду и лишения. … Я хочу своими рисунками указать людям на то, что достойно внимания и что видит далеко не всякий. Идя по этой дороге, не пропадешь. *

Куда шел Ван Гог? - «Зачем нужна дорога, которая не ведет в храм?». «Все реки текут в море».

Ни разу в биографической повести о художнике Ирвинг Стоун не употребляет выражение «любовь к людям», ни разу не обращает внимание читателя на то, что Божественное провидение направляло руку Ван Гога. Винсент у него лишь говорит:

Однажды художник Де Бок и Винсент рисовали одну натурщицу.

- Боже! – воскликнул Де Бок, взгляну на рисунок Винсента. – Что вы нарисовали вместо лица?

- А вы поглядите, как у вас получился живот, - сказал в свою очередь Винсент. Вид у него такой, как будто он надут горячим воздухом. Совершенно не чувствуется кишок.

Винсент положил свой рисунок рядом с рисунком Де Бока.

- Вот видите, - сказал он, - здесь в животе их полным-полно. Глядя на этот живот, вы можете сказать, что по ним прошла не одна тонна пищи.



- Но при чем тут искусство? – удивился Де Бок. – Мы ведь не специалисты по внутренностям. Я хочу, чтобы люди, глядя на мои пейзажи, видели, как туман окутывает деревья, как прячется в облаках багровое солнце. Я совсем не хочу, чтобы они видели какие-то кишки.*

Признайтесь, кто сейчас знает голландского художника Де Бока и кто помнит хотя бы одну из его картин?

Критикующий всех, Мауве все же поддержал Ван Гога.

 

В искусстве действует правило: «Честность есть лучшая политика». Держись своей РЕЗКОЙ манеры и не старайся угодить любителям и торговцам. Пусть те, КТО ПОЙМЕТ ТЕБЯ, САМИ ИДУТ К ТЕБЕ. Настанет время, когда ты ПОЖНЕШЬ ПЛОДЫ СВОЕГО ТРУДА. *



Глава 11 – Свобода воли

Почему мне так интересна судьба Ван Гога? Почему я сосредоточенно осмысливаю каждую страницу биографической повести Ирвинга Стоуна об этом художнике?

- Прочтите повесть «Жажда жизни», - посоветовал мне студент Антон. – Может быть, что-нибудь поймете.

Все еще не до конца понимаю, что конкретно имел в виду Антон. «Что-нибудь поймете» о чем? – о творчестве? о Боге? о жизни? Но после прочтения повести, несомненно, я поняла много чего.

Во-первых, Стоун открыл мне неповторимый мир Винсента Ван Гога, не только как художника, но и как человека. Во-вторых, я чувствую свою сопричастность … к жизни Ван Гога? … к жизни Ван Гога с Богом? … свою сопричастность к Богу?

Мысли о Боге (потребность в Нем) приходят, когда возникают препятствия непреодолимой силы. Человек создает свой мир и живет в нем, как в яйце. Когда яйцо сотрясается, то сквозь трещины в скорлупе внутрь его проникает свет. Тогда человек понимает, что кроме собственного мира существует и Божий мир.

Если сказать проще, в лабиринте моих духовных исканий пример Ван Гога открыл мне новый портал, за которым видна освещенная дорога, по которой мне хочется идти…

Пройти по изгибу ленты Мебиуса и перейти от простого физического существования к ЖИЗНИ С БОГОМ возможно только ВОЛЕВЫМ решением личности. Господь призывает к себе человека («Придите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас. Возьмите иго Моё на себя, и научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем; и найдёте покой душам вашим. Ибо иго Моё благо и бремя Моё легко» — Мф 11, 28 — 30). Но Господь хочет, чтобы человек прошел этот путь ДОБРОВОЛЬНО. Поэтому и дал человеку СВОБОДУ ВОЛИ.

В философии с давних пор ведётся спор о существовании ВОЛИ, её верном определении и природе, и возможности существования и проявления СВОБОДЫ воли.

Как всегда, наиболее глубокое проникновение в суть вопроса находим у представителей точных наук. Так **Пьер-Симо́н, маркиз де Лапла́с (1749-1827) — французский математик, механик, физик и астроном; известен работами в области небесной механики, дифференциальных уравнений, один из создателей теории вероятностей – постулировал, что если бы какое-нибудь разумное существо смогло узнать положения и скорости всех частиц в мире в некий момент, оно могло бы совершенно точно предсказать все события Вселенной. Такое гипотетическое существо впоследствии было названо демоном Лапласа.

«Мы можем рассматривать настоящее состояние Вселенной как следствие ее прошлого и причину ее будущего. Разум, которому в каждый определённый момент времени были бы известны все силы, приводящие природу в движение, и положение всех тел, из которых она состоит, будь он также достаточно обширен, чтобы подвергнуть эти данные анализу, смог бы объять единым законом движение величайших тел Вселенной и мельчайшего атома; для такого разума ничего не было бы неясного, и будущее существовало бы в его глазах точно так же, как прошлое» (отрывок из Essai philosophique sur les probabilités Лапласа).

Лаплас полагал, что человечество может достичь лучшего научного понимания мира, он осознавал, что в случае, если такое произойдёт, всё равно потребуются огромные вычислительные мощности, чтобы произвести такие расчёты в один определённый момент. Хотя Лаплас видел предстоящие практические проблемы человечества в достижении этой наивысшей степени знания и развития вычислительной техники, поздние представления о квантовой механике (Принцип неопределенности), которые были приняты философами в защиту существования свободы воли, также оставляют теоретическую возможность опровержения существования такого «разума». (Под разумом имеется в виду Бог).

По философским взглядам Лаплас был агностиком; известен его диалог с Наполеоном:

— Вы написали такую огромную книгу о системе мира и ни разу не упомянули о его Творце!

— Сир, я не нуждался в этой гипотезе.**

Однако существует и другая концепция: «Роза останется розой, как ее ни назови». Это я о том, что упоминай имя Бога или не упоминай, а Творец остается. Поэтому остановимся на общеизвестном определении ВОЛИ как СВОЙСТВА ЧЕЛОВЕКА, а именно: воля – это способность делать выбор и совершать действия.

Разные отрасли науки по-своему интерпретируют понятие воли:

**Воля (психология) — свойство человека, заключающееся в его способности сознательно управлять своими эмоциями и поступками.

Воля (философия) — феномен регуляции субъектом своей деятельности и поведения, обеспечивающий формирование целей и концентрацию внутренних усилий на их достижение.

Воля (право) — способность лица руководить своими действиями.

Свобо́да во́ли (греч. τὸ αὐτεξούσιον или τὸ ἐφ᾽ ἡμῖν, лат. liberum arbitrium) — это возможность человека делать выбор вне зависимости от определённых обстоятельств.

Существуют две противоположные позиции: метафизический либертарианизм — утверждение, что свобода воли существует или, по меньшей мере, возможна, и жёсткий детерминизм — утверждение о том, что свободы воли не существует.

Принцип свободы воли имеет следствия в религии, этике и науке. К примеру, в религии свобода воли подразумевает, что желания и выбор человека могут сосуществовать с божественным всеведением. В этике существование свободы воли определяет, могут ли люди нести моральную ответственность за свои действия. В науке изучение свободы воли может выявить способы прогнозирования человеческого поведения.

В искусстве свобода творчества — принцип, согласно которому автор художественного произведения вправе свободно выбирать направление своего творчества, темы, предметы для описания, применять любые изобразительные средства и художественные приёмы, которые он считает подходящими для достижения избранной творческой цели. Рассматривается как одно из проявлений фундаментального принципа свободы слова, предполагающего право каждого на свободное высказывание своих мыслей.**

Каждому человеку свобода творчества известна и понятна. Ван Гог в полной мере владел ею. Если признавать свободу творчества как частный случай свободы воли, т.е. если признать часть от целого, то не остается ничего другого, как признать и все целое, т.е. признать возможность свободы человеческой воли.

**ПОЗИТИВНАЯ свобода характеризуется как возможность и наличие ресурсов для реализации своего собственного потенциала (это может подразумевать и свободу от внутренних барьеров); ей противопоставляется НЕГАТИВНАЯ свободе, которая является свободой от внешних ограничений.

Исайя Берлин в своём эссе «Две концепции свободы» (1958) пишет о том, что позитивное значение свободы

…подразумевается в ответе на вопрос: «Что или кто служит источником контроля или вмешательства и заставляет человека совершать это действие, а не какое-нибудь другое, или быть таким, а не другим?»**

Как можно ответить на этот вопрос, исходя из жизненного пути Ван Гога? Что заставляло Ван Гога быть таким, а не другим? - Диэлектрический Дух творчества? ( Основное свойство диэлектрика состоит в способности поляризоваться во внешнем электрическом поле). Несомненно, Дух творчества овладел им, но свободная ВОЛЯ художника подчинила себе этот дух, наэлектризовала его, придав ему положительный заряд, и, как следствие этого, направила его на СЛУЖЕНИЕ Богу.

Ведь чего хочет Бог от человека? – ЛЮБВИ. В чем суть основной заповеди Божией? – «Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим:

сия есть первая и наибольшая заповедь;

вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;

на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22:36—40).

«Всякий верующий, что Иисус есть Христос, от Бога рождён, и всякий, любящий Родившего, любит и Рождённого от Него.

Что мы любим детей Божиих, узнаём из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его.

Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его нетяжки» (1Ин. 5:1—3).

«Подлинная сущность любви состоит в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, забыть себя в другом «я» и, однако, в этом исчезновении и забвении впервые обрести самого себя и обладать собою» (Гегель).**

Винсент Ван Гог любил людей и через любовь к людям пришел к любви к Богу. Он в совершенстве, сполна исполнил главную заповедь Божию, и его жизнь есть наглядный пример ЖИЗНИ С БОГОМ.

Теперь осталось привести несколько эпизодов из книги Ирвинга Стоуна в доказательство этому.



Глава 12 – Жизнь с Богом

Винсент легко осваивал языки. Кроме своего родного, голландского, он владел еще немецким, английским и французским. Но учеба всегда давалась ему с трудом.

**Спасаясь от депрессии, вызванной событиями в Патюраже, Ван Гог снова обратился к живописи, всерьёз задумался об учёбе и в 1880 году при поддержке брата Тео уехал в Брюссель, где начал посещать занятия в Королевской Академии изящных искусств. Однако через год Винсент бросил учёбу и вернулся к родителям. В этот период жизни он считал, что художнику вовсе необязательно иметь талант, главное - много и усердно трудиться, поэтому он продолжил занятия самостоятельно.**

Читая подобные оценки творчества Ван Гога в искусствоведениии, я еще больше укрепляюсь в своем понимании художника, основанном на его собственных высказываниях, приведенных И. Стоуном в повести «Жажда жизни». Неправда, что Винсент не хотел учиться, он хотел и жадно учился на протяжении всей своей жизни. Винсент не хотел ПОДРАЖАТЬ, т.е. рисовать так, как это делали другие. Винсент стремился «выразить себя», значит, показать, как ОН ВОСПРИНИМАЕТ И ПОНИМАЕТ МИР. Выразить свое кредо, свое мировоззрение, свою духовную сущность, т.е. свои отношения с Богом.

Это Винсенту принадлежат слова:

*- Плотничьим карандашом я выражаю больше, чем он (Вейсенбрух) целой палитрой красок. Он изображает лишь очевидное. И по существу не говорит ничего.

- Я хочу своими рисунками указать людям на то, что достойно внимания и ЧТО ВИДИТ ДАЛЕКО НЕ ВСЯКИЙ ( в разговоре с Терстехом). – У меня рука художника … и я не брошу карандаш. Как по-вашему, с тех пор, как я начал рисовать, сомневался ли я в себе, колебался ли, отступал? Вы же видите, я борюсь и иду вперед и становлюсь все сильнее.*

Слова Ван Гога говорят об его убежденности, бескомпромиссности, преданности своему таланту и бескорыстном желании служить ему. Талант - это дар Божий, который дается каждому человеку вместе с послушанием, т.е. обязанностью взрастить и приумножить его. Служить таланту – это значит «отвергнуться себя», пренебречь своими плотскими желаниями, взять свой духовный крест и нести его в ту сторону, в какую он указывает, а именно: к Богу, к Тому, Кто дал тебе этот талант (крест).

Винсент верно понял, что «выучиться на художника» невозможно. Возможно лишь СТАТЬ художником.

*- Разве быть художником значит продавать картины? – говорил Ван Гог. – Я думаю, что художник – это человек, который всегда ищет и никогда не находит. Для него не существует слов: «я знаю, я нашел». Когда я говорю, что я художник, это значит лишь: «я ищу, я стремлюсь, я отдаюсь этому всем сердцем».*

И опять мнение искусствоведов: ** Одной из множества проблем, вызванных отсутствием художественного образования, с которыми столкнулся художник, стало неумение изобразить человеческую фигуру. В конце концов это привело к одной из основополагающих особенностей его стиля - толкованию человеческой фигуры, лишённой плавных или размеренно-грациозных движений, как неотъемлемой части природы, в чём-то даже уподобляющейся ей. Очень хорошо это видно, например, в картине "Крестьянин и крестьянка, сажающие картофель" (1885, Кунстхауз, Цюрих), где фигуры крестьян уподоблены скалам, а высокая линия горизонта словно давит на них, не позволяя разогнуться или хотя бы поднять голову. **

Когда-то, еще в моем предшкольном детстве, я рассматривала картинку в одной из папиных книг.

- У этого стула неправильная ножка, - сказала я.

- Это «Стул Винсента», - усмехнулся папа. – А какой, по-твоему, должна быть эта ножка?

Я пальчиком провела на рисунке вертикальную линию.

- Это ты ДУМАЕШЬ, что ножка должна быть такой, а твой ГЛАЗ ВИДИТ ее такой, как нарисовал художник. Это твой мозг поправляет твой глаз.

Я не поняла папу, но сих пор не могу забыть этот разговор. Теперь уже я понимаю, что часто мы видим мир зашоренными глазами (предвзято), и шорами являются наши приобретенные идеологические убеждения. Винсент смотрел на Божий мир непредвзято, чистыми глазами. Когда-то и в его жизни был подобный эпизод. Художник Вейсенбрух сказал Винсенту:

*- Я о вас слишком высокого мнения, чтобы портить вас, одалживая вам деньги. Придет день, и вы напишете что-нибудь блестящее, если не спасуете перед судьбой. Я уважаю вас, уважаю как собрата-художника. Я дам вам нечто такое, чего не купишь ни за какие деньги. Подойдите-ка сюда. Сдвиньте эту штору, откройте верхний свет. Вот так. Теперь взгляните на этот этюд. Вот как я намерен его разработать и разместить все на полотне. Господи Боже, да что вы можете увидеть, если заслоняете окно?*

Необходимость верхнего света Винсент ощущал душой. Только для него это был ВЕРХНИЙ, БОЖИЙ, СВЕТ. Он так говорил о своей работе (не упоминая при этом имени Бога):

*- Я сажусь с чистым холстом возле того места, которое меня поразило, и говорю себе: «Из этого чистого холста надо сделать некую вещь». Я долго работаю, возвращаюсь домой недовольный и бросаю свое полотно куда-нибудь в чулан. Немного отдохнув, я со страхом иду снова взглянуть на него. Я недоволен им и теперь, потому что перед моим внутренним взором еще НЕ ПОБЛЕК тот чудесный ОРИГИНАЛ, с которого я работал, - мне пока трудно примириться со своей картиной. Но в конце концов я нахожу, что моя работа – это как бы ОТГОЛОСОК ТОГО, ЧТО МЕНЯ ПОРАЗИЛО. Природа что-то сказала мне, поведала мне, и я это застенографировал. (Чей голос слышал Ван Гог?).

В моей стенограмме могут оказаться слова, которые не расшифруешь, могут быть ошибки и пропуски, но все равно – в ней есть нечто от того, что сказали мне и леса, и пески, и люди. *

В другом эпизоде своей повести И.Стоун приводит внутренний монолог Ван Гога:

*Накладывая на холст краски, Винсент говорил себе: «Я не уйду отсюда, пока не исчезнет это очарование осеннего вечера, эта таинственность, это ВЕЛИЧИЕ». Но свет быстро мерк. Винсент торопился закончить этюд. Фигуры людей он писал моментально, несколькими сильными и решительными ударами кисти.

Его поразило, как крепко сидят корнями в земле молодые деревца. Он пытался передать это, но краски на холсте так загустели, что кисть попросту увязала в них. Винсент с ожесточением пытался снова и снова прописать землю, торопясь, так как надвигались сумерки.

Наконец он убедился в своем бессилии; эти тона жирного суглинка немыслимо было написать кистью. В безотчетном порыве но отбросил кисть и, выдавливая краску прямо из тюбиков, вылепил корни и стволы, потом снова схватил кисть и стал моделировать жирные сгустки рукояткой.

-Да, - воскликнул он, когда в лесу совсем стемнело. – Теперь они у меня прочно сидят корнями в земле. Я добился того, чего хотел!*

Да, можно по-разному рассматривать поведение Ван Гога. Я усматриваю в нем не проявление страстности (власти сторонних духов) или болезни (психического расстройства), а выражение ТЕМПЕРАМЕНТА художника; его УВЛЕЧЕНИЯ делом и его САМООТДАЧИ избранному делу – СЛУЖЕНИЕ Ему.

*- Когда я был моложе, - сказал Винсент, - я думал, что все на свете зависит от случая, от мелких, пустяковых недоразумений. С годами я стал понимать, что всему есть глубокие причины. Такова уж неизбежная участь большинства людей – они должны ИСКАТЬ СВЕТА.

… Ведь сама жизнь повернута к человеку своей бессмысленной, равнодушной, безнадежно пустой стороной, на которой написано ничуть не больше, чем на чистом холсте. … Но человек, полный ВЕРЫ и сил, не боится этой пустоты; он идет вперед, он действует, созидает, творит, и в конце концов полотно уже не пусто, оно РАСЦВЕТАЕТ ВСЕМИ КРАСКАМИ ЖИЗНИ.*

Снова мнение искусствоведа: ** … неумение изобразить человеческую фигуру - одна из основополагающих особенностей его стиля - толкование человеческой фигуры, лишённой плавных или размеренно-грациозных движений, как неотъемлемой части природы, в чём-то даже уподобляющейся ей.

В это же время у художника сформировалось и собственное понимание пейзажа: выражение своего внутреннего восприятия природы через аналогию с человеком. Его художественным кредо стали собственные слова: "Когда рисуешь дерево, трактуй его как фигуру". … Подобный подход к теме можно увидеть и в более поздней картине "Красные виноградники" (1888, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Москва). **

Мне кажется, эти сухие слова совершенно не соотносятся с Ван Гогом. Кажется, что так мог сказать человек, совершенно не знакомый с художником. Эти слова * «ожгли Винсента, будто пощечина. Он весь дрожал с головы до ног, как в лихорадке»*. И во мне они вызывают дрожь негодования: «Красные виноградники» я видела в подлиннике. Конечно, я не стану отрезать себе ухо в знак протеста, но вполне понимаю, почему это сделал Ван Гог. И. Стоун приводит такой диалог между Ван Гогом и Гогеном:

*- Тебе не бывать художником до тех пор, пока ты не привыкнешь, взглянув на натуру, уходить в мастерскую и писать ее с совершенно ХОЛОДНОЙ ДУШОЙ, - говорил Гоген.

- А я не хочу писать с холодной душой! Я хочу писать горячо, страстно.

- Живопись – это цвет, линия, форма и ничего более. Художник может воспроизвести декоративность природы – и точка. … Что же стремишься брать в природе ты?

- Движение, Гоген, ДВИЖЕНИЕ и РИТМ ЖИЗНИ. … Когда я пишу солнце, я хочу, чтобы зрители почувствовали, что оно вращается с ужасающей быстротой, излучает свет и жаркие волны колоссальной мощи! Когда я пишу поле пшеницы, я хочу, чтобы люди ощутили, как каждый атом в ее колосьях стремится наружу, хочет дать новый побег, раскрыться. Когда я пишу яблоко, мне нужно, чтобы зритель почувствовал, как под его кожурой бродит и стучится сок, как из его сердцевины хочет вырваться и найти себе почву семя!

Возьмем этот пейзаж с виноградником, Гоген. Ты только взгляни! Эти гроздья вот-вот готовы лопнуть и брызнуть соком прямо тебе в глаза. Или посмотри на этот овраг. Я стремился показать зрителю все те миллионы тонн воды, которые бились о его обрывы. А когда я пишу человека, мне надо передать весь поток его жизни, все, что он повидал на своем веку, все, что совершил и выстрадал! (Почему-то перед моими глазами сразу возникает «Портрет доктора Гаше»).

- Нива, которая произрастает хлебным колосом, вода, которая бурлит и мечется по оврагу, сок винограда и жизнь, которая кипит вокруг человека, - все это, по сути, одно и то же.

Единство жизни – это лишь единство ритма. Того самого ритма, которому подчинено все (не о Нем ли говорит Ван Гог?): люди, яблоки, овраги, вспаханные поля, телеги среди вздымающейся пшеницы, дома, лошади, солнце. Та плоть, из которой состоишь ты, Гоген, завтра будет трепетать в виноградной ягоде, ибо ты и виноградная ягода суть одно и то же.

Когда я пишу крестьянина, работающего в поле, я стараюсь написать его так, чтобы тот, кто будет смотреть картину, ясно ощутил, что крестьянин уйдет в прах, как зерно, а прах снова станет крестьянином.

Мне хочется показать людям, что солнце (!) воплощено и в крестьянине, и в пашне, и в пшенице, и в плуге, и в лошади, так же как все они воплощены в самом солнце. Как только художник начнет ощущать ритм, КОТОРОМУ ПОДВЛАСТНО ВСЕ НА ЗЕМЛЕ, он начинает понимать жизнь. В этом и только В ЭТОМ ЕСТЬ БОГ. **

Уверена, что найдутся скептики, которые скажут, что эти слова принадлежат не Ван Гогу, а писателю Ирвингу Стоуну. Ведь писатель не был лично знаком с художником и повесть свою написал через 44 года после кончины Ван Гога.

Возражу: Стоун написал БИОГРАФИЧЕСКУЮ повесть о жизни Ван Гога, изучив перед этим более 660 писем Ван Гога, где Винсент откровенно рассказывает о своих взглядах на жизнь и искусство; ознакомившись с картинами Ван Гога (только парижский период творчества которого составляет ок. 230 картин), тщательно собрав воспоминания личных друзей Ван Гога, оставшихся в живых на момент работы над повестью. И конечно, И.Стоун не снимает с себя ответственности за каждое слово, написанное им о Ван Гоге.

Вот строки из подлинного письма Винсента к своему брату Тео:

«Когда в прошлое воскресенье я бродил один по плотине, мне думалось: «Как хороша наша голландская земля!» У меня было так хорошо на сердце, что я, казалось, чувствовал свое единение с богом. Передо мной воскресли картины детства: мне вспомнилось, как в последние дни февраля мы часто ходили гулять с отцом в Рейсберген и слушали жаворонков, поющих над черными пашнями и молодыми зеленями в ярко-голубом небе между белыми облаками, а под ними мощенная камнем и обсаженная буками дорога. О Иерусалим, Иерусалим! Или лучше — о Зюндерт, о Зюндерт! Кто знает, быть может, этим летом мы опять будем вместе гулять у моря. Нам нужно лишь всегда оставаться добрыми друзьями, Тео, и верить в бога, непоколебимо верить в того, кто может дать нам больше, чем мы просим и жаждем».

Я доверяю писателю И.Стоуну. И доверяю еще и потому, что работы Ван Гога сама воспринимала подобным же образом, еще до того, как прочла повесть Стоуна. И я благодарна писателю за то, что через страницы его повести я узнала Ван Гога как человека.

Как же велика сила искусства, что даже при первом соприкосновении с ним (взять хотя бы встречу со Стоуном, мою или Антона) оно производит на человека такое сильное впечатление, побуждает человека к осознанию себя в мире, к поискам смысла жизни, к поискам Бога!

Искусство – увеличительная лупа в руках исследователя. Оно приближает человека к жизни, а значит, к Творцу.

Настоящее искусство похоже на дорогие духи, которые отличаются длительностью производимого впечатления и глубиной проникновения в личный мир человека. Оно (искусство) имеет вторую, третью и последующие ноты воздействия, проникая все глубже и соприкасаясь с личным духовным опытом человека, незаметно СТАНОВЯСЬ ЧАСТЬЮ САМОГО ЧЕЛОВЕКА. Таково мое понимание произведений и художника Ван Гога, и писателя Ирвинга Стоуна.



Глава 13 – Свой путь

Ван Гог не считал себя только пейзажистом. Среди его работ еще и натюрморты, и портреты. И начал он с того, что сразу определил для себя: * «Мое дело – рисовать землекопов….. Там мое безобразное лицо и рваное пальто вполне подходят к обстановке, и я работаю с наслаждением».*

Позже, уже зрелым художником, рассматривая двадцать семь портретов девушек из веселого дома на Монмартре Тулуза Лотрека, * «… он понял, что художник изобразил их такими, какими видел в действительности. Это были портреты без всяких прикрас, без тени осуждения или упрека. Лица девушек выражали обездоленность и страдание, бездушную чувственность, грубый разврат и духовную нищету.

- Я пишу крестьян, - сказал Винсент. – И сейчас меня поразило, что эти женщины – тоже крестьянки. Земля и плоть – это ведь две разные формы одной и той же субстанции… эти женщины возделывают плоть, человеческое тело, которое нужно возделывать, чтобы заставить его рождать жизнь. У вас хорошие работы, Лотрек, вы сказали нечто стоящее.

- А вы не находите их безобразными? – спросил Лотрек.

- Тут все в глубоком соответствии с ПОДЛИННОЙ ЖИЗНЬЮ. А ведь это самая ВЫСШАЯ ФОРМА КРАСОТЫ, верно? Если бы вы идеализировали женщин, писали их сентиментально, - вот тогда они были бы безобразны, тогда ваша работа была бы фальшью, трусостью. А вы во весь голос говорите всю правду, выражая ее так, как видите. Только в этом и состоит красота, не так ли?*

Тут мне вспоминается работа самого Ван Гога – «Скорбь» (1882), сделанная им в период между этими двумя высказываниями. Ему позировала уличная проститутка, ставшая его возлюбленной. *Изо дня в день рисуя Христину, Винсент хорошо изучил ее фигуру и решил теперь сделать настоящий, серьезный этюд. На эту мысль его натолкнула фраза у Мишле; «Как это могло случиться, что на свете живет такая одинокая, отчаявшаяся женщина?»

Он усадил обнаженную Христину на обрубок дерева подле печки. Разрабатывая этюд, он превратил этот обрубок в пень, вокруг которого пучками росла трава, и перенес всю сцену на природу.

Христину он изобразил так: узловатые кисти рук лежат на коленях, голову она уронила на тощие руки, жидкая коса распущена по спине, острые груди свисают к худым бедрам, длинные плоские ступни неуверенно поставлены на землю. Это была женщина, из которой выжаты все соки жизни.* Такой ее видел Ван Гог.

Почему же, глядя на эту женщину, я испытываю к ней сострадание … сочувствие … жалость … любовь? Да, любовь, в том смысле, который мы имеем в виду, говоря: я принимаю ее со всеми ее недостатками. Конечно, эти чувства передал мне сам Ван Гог, потому что это ОН испытывал их к изображенной женщине. Картина художника-бунтаря не вызывает в зрителе агрессии, неприятия, отвращения, а вызывает лишь … СМИРЕНИЕ и ПРОЩЕНИЕ – высокие христианские чувства. Глядя на изображенную Христину, я почему-то думаю о мадонне.

* Рисовал ли он человека или пейзаж, он стремился выразить не сентиментальную меланхолию, а подлинную печаль. Он хотел, чтобы зритель понял его настроение и сказал: «Он чувствует глубоко и тонко».

Он знал, что люди смотрят на него как на странного, малоприятного бездельника, не нашедшего себе места в жизни. Ему хотелось показать в своих работах, чем переполнено сердце этого бездельника и чудака.

В самых жалких лачугах, в самых грязных углах ему виделись картины и рисунки. Чем больше он писал, тем больше терял интерес ко всякой другой работе. И по мере того, как он отдалялся от всяких посторонних дел, глаза его все острее схватывали в жизни яркое, живописное*, и его работы все больше наполнялись горячим СОСТРАДАНИЕМ и ЛЮБОВЬЮ к людям (не это ли и есть исполнение главной заповеди Христа?) Именно эти чувства возбуждает и в зрителях его картина «Горюющий старик», написанная в мае 1890 года, за два месяца до кончины художника.

*«…своими полотнами он хотел сказать людям что-то УТЕШИТЕЛЬНОЕ, нечто такое, что есть в музыке; он стремился вложить в образы мужчин и женщин нечто БОЖЕСТВЕННОЕ, - то, что обычно символически обозначают нимбом вокруг головы и что он пытался выразить сиянием и трепетом своих красок». *

СТРАДАНИЕ и СМИРЕНИЕ проходят через всю жизнь и творчество Ван Гога. Еще в начале своего творческого пути Винсент увидел картину художника Мауве, который был для него большим авторитетом и, в этом смысле, учителем.

*Молча стоял он перед громадным полотном Мауве, на котором лошади тянули на берег рыбачий баркас. Винсент видел, что перед ним истинный шедевр.

Лошади на картине – вороная, серая и гнедая – были загнанные, заморенные, настоящие клячи; они застыли на миг, ТЕРПЕЛИВЫЕ, ПОКОРНЫЕ и БЕЗОТВЕТНЫЕ. Тяжелую лодку осталось протащить совсем немного, работа почти кончена. Лошади дышат с натугой, они все в мыле, но НЕ БУНТУЮТ. (Бунт Винсента был направлен против ограничения свободы творчества, согласно которой автор художественного произведения вправе свободно выбирать направление своего творчества, темы, предметы для описания, применять любые изобразительные средства и художественные приёмы, которые он считает подходящими для достижения избранной творческой цели, против потребительского отношения к искусству, против мертвых схем, но не против живой жизни, не против Бога).

Изображенные на картине лошади привыкли к тяжелой работе, привыкли давно, уже много, много лет. Они готовы так жить и работать и дальше, но если их завтра погонят на живодерню – что ж, пусть будет и это, они готовы ко всему.

Винсент усмотрел в картине глубокий житейский смысл. Она как бы говорила ему: «Уметь СНОСИТЬ СТРАДАНИЯ БЕЗ ЖАЛОБ – это единственное, что нужно, это великая наука, урок, который надо усвоить; это РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ ЖИЗНИ» (слова французского писателя Мишле, кумира Ван Гога, сыгравшего значительную роль в формировании мировоззрения художника).

Он вышел из мастерской обновленный, улыбаясь при мысли, что человек, который нанес ему самый тяжелый удар за всю его жизнь, был единственным, кто научил его СНОСИТЬ УДАРЫ с ПОКОРНОСТЬЮ и СМИРЕНИЕМ».*

Винсент хорошо усвоил этот урок. В конце жизни, находясь в тяжелом состоянии в психиатрической больнице в Сен-Реми, * «Винсент лежал, не смыкая глаз, на своей кровати и думал. Что внушала ему когда-то схевенингенская картина Мауве? Учиться страдать не жалуясь, смотреть на страдания без ужаса … да, но КАК легко может закружиться голова! Если он поддастся этой боли, этому чувству безнадежности - это убьет его. В жизни каждого человека наступает время, когда он должен стряхнуть с себя это страдание, словно забрызганный грязью плащ* (и найти в себе силы продолжать жизть – вот способ борьбы с депрессией! Едва не лучшие свои работы Ван Гог написал в последний год жизни).

Проходили дни, похожие друг на друга, как две капли воды: у Винсента уже не было ни мыслей, ни надежд. Он слушал, как сестры (монашки, работавшие в приюте) рассуждали о его занятиях; они не могли решить, то ли он пишет оттого, что помешался, то ли помешался оттого, что пишет.

- Они думают, что меня свела с ума живопись, - сказал он идиоту, лежащему на соседней кровати. - Я знаю, что, в сущности, так оно и есть; художник – это человек, который слишком поглощен тем, что видит его глаз, а потому не может найти в себе силы для всех остальных дел.*

Именно так, страстно поглощенный служению своему таланту, целеустремленно и самоотверженно Ван Гог и прожил свою короткую жизнь.

*Винсент был убежден, что создать хорошую картину ничуть не легче, чем найти алмаз или жемчуг. Он испытывал недовольство и собой, и тем, что выходило из-под его кисти, но в нем теплился луч надежды, что рано или поздно он станет писать лучше. Порою эта надежда казалась призрачной. Но, только РАБОТАЯ, Винсент чувствовал, что живет.*

Он не был слепым механизмом, безвольной игрушкой духа творчества, он всегда знал, чего хотел (выразить себя), и упорно шел к поставленной цели.* Глотал по утрам еду и кофе, жадно хватал краски, выплескивал их на холст, а вечером приносил законченное полотно.

Для чего? Для продажи? Конечно, нет! Он знал, что никто не купит его картины. Какой же смысл торопиться? Зачем он гонит, пришпоривает себя и пишет одну за другой десятки картин, для которых уже не хватает места под его жалкой металлической кроватью?

Винсент уже не жаждал успеха. Он работал потому, что НЕ МОГ НЕ РАБОТАТЬ, потому что работа спасала его от душевных страданий и занимала его ум. Он мог обходиться без жены, без своего гнезда, без детей; мог обходиться без любви, без дружбы, без бодрости и здоровья; мог работать без твердой надежды, без самых простых удобств, без пищи; мог обходиться даже без бога. Но он не мог обойтись без того, что было выше его самого, что БЫЛО ЕГО ЖИЗНЬЮ – без творческого огня, без силы вдохновения*, без СЛУЖЕНИЯ СВОЕМУ ТАЛАНТУ.

А что мы помним из евангельской притчи о талантах? – «По возвращении господин призвал к себе рабов и потребовал от них отчёта о том, как они распорядились с вверенными им деньгами. Рабов, употребивших деньги в дело, он похвалил, сказав «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего». (Мф.25:24-25).

Что это значит «радость господина твоего»? – Это БОЖИЯ БЛАГОДАТЬ, которой удостоился Ван Гог за прожитую жизнь. И доказательства этому очевидны.



Глава 14 – Основоположник экспрессионизма

Ван Гог в искусстве начал как самоучка, а закончил как ОСНОВОПОЛОЖНИК ПОСТИМПЕРССИОНИЗМА. То есть он смог выразить себя так, что не только создал УНИКАЛЬНЫЕ произведения, но и проложил в искусстве (живописи) новое направление развития. Как это у него получилось, и откуда он черпал СИЛЫ для творческой деятельности?

*С двенадцати лет он знал только одну живопись – темную и мрачноватую, где мазок был незаметен, где все детали на полотне были выписаны правильно и законченно, где ровные тонкие слои красок постепенно переходили один в другой.

Терстех, Мауве, Нейхейс, Израэльс, Якоб и Вилем Марисы, Босбоом, Бломмерс работали изо всех сил, овладевая высотами искусства, стараясь возвратить голландской живописи мировую славу, которая по праву принадлежала ей во времена Франца Хальса и Рембрандта.

Писать до тонкости рассчитанными, боязливыми мазками Винсенту казалось пыткой. Он пытался скрыть мазок, делая поверхность гладкой, пытался класть краски тонким слоем, а не теми щедрыми струящимися наплывами, к каким он привык. Все было бесполезно. Вновь и вновь он чувствовал, что должен найти манеру, которая была бы не только совершенно САМОБЫТНА, но и позволила ему ВЫРАЗИТЬ ТО, ЧТО ОН ХОТЕЛ. *

Человек живет среди людей: то, чем он живет здесь и сейчас определяется людьми, то, что человек сделает в своей жизни, останется людям. Брат Тео привез Винсента в Париж, где он увидел, что новое поколение художников – Мане, Моне, Писсаро, Сислей, Ренуар, Берта Моризо, Сезанн, Дега, Гийомен, Тулуз-Лотрек, Гоген, Сера, Синьяк – стремилось сказать свежее слово, а не повторять Бугро и академиков. Тео вывел Винсента из одиночества и духовного заточения к ЛЮДЯМ, к СВЕТУ, к жизни, в которой только и может быть ЛЮБОВЬ.

*Винсент смотрел на свои полотна. Боже! Как они темны, унылы. Как неуклюжи, безжизненны, мертвы! Сам того не подозревая, он писал их поистине в минувшем веке.

Но эти новые живописцы! Они открыли воздух! Они открыли свет и ветер, атмосферу и солнце; они увидели, что мир пронизан неисчислимыми струями, трепещущими в этой текучей стихии. Винсент понял, что прежняя живопись отжила свой век. Фотоаппараты и академики будут делать точные воспроизведения; художники же будут смотреть на все сквозь призму СОБСТВЕННОГО ВОСПРИЯТИЯ и сквозь тот пронизанный солнцем воздух, в котором они живут и работают.*

*- Тео, почему я ничего не знал? Почему ты не привез меня сюда раньше? Из-за тебя я потерял даром долгих шесть лет.

- Потерял даром? Глупости! Ты вырабатывал свою манеру. ТЫ ПИШЕШЬ, КАК ВИНСЕНТ ВАН ГОГ и никто другой на свете. Если бы ты приехал сюда раньше, не выносив и НЕ НАЙДЯ СОБСТВЕННЫЙ СТИЛЬ, Париж подчинил бы тебя и увлек за собой. ... Ты должен учиться у импрессионистов. Свет и колорит – это ты должен у них позаимствовать. Но не больше. Ты не должен подражать, Не позволяй Парижу подмять себя.*

Как всегда, что бы он ни делал, Винсент безудержно, со всей страстью, окунулся в новый мир. *Вместо того, чтобы медленно и настойчиво искать новых путей, обновив свою старомодную палитру, Винсент начал подражать своим парижским друзьям. В неудержимом стремлении стать импрессионистом он позабыл все то, чего достиг раньше. Его полотна напоминали теперь скверные копии с картин Сера, Тулуз-Лотрека и Гогена. А он был убежден, что его дела идут блестяще.

- Уж не думаешь ли ты, что в самом деле сможешь стать Жоржем Сера? – сказал Тео однажды вечером. - В Париже почти пятьсот художников, которые пытаются подражать Эдуарду Мане. И большинство из них делают это удачнее, чем ты. Пойми же, с тех пор как создан мир, существует только один Лотрек, а не два. И, слава Богу, один-единственный Гоген!.. Глупо с твоей стороны подражать им.

- Я не подражаю им. Я у них учусь.

- Ты катишься все ниже и ниже. С каждой твоей картиной от Винсента Ван Гога остается все меньше. Нет, старина, не это твоя столбовая дорога. Чтобы добиться толку, надо усердно работать, работать не один год.*

(Когда Господь хочет помочь человеку, теряющему верный ориентир, ОН посылает к нему ближнего. Таким ближним для Винсента на протяжении всей жизни был его младший брат Тео).

И Ван Гог с новой СИЛОЙ работал. О совершенствовании своей палитры он теперь и не думал – не хватало времени.

Как-то на вечеринке, устроенной парижскими художниками -*а это были люди необычайно самобытные, сильные и неистово эгоистичные, все страстные иконоборцы – Гоген препирался с Сезанном:

-Ты не изображаешь чувства, потому что тебе это не под силу. Ты пишешь одними глазами – вот в чем твоя беда.

-Помилуй, а чем же пишут другие?

-Да всем, чем только можно! – Гоген быстро оглядел собравшихся. – Лотрек пишет селезенкой. Винсент – СЕРДЦЕМ. Сера пишет мозгом, и это почти так же плохо, как и писать одними глазами, Сезанн. А Руссо пишет воображением*.

Гоген точно охарактеризовал Ван Гога: сердце – именно тот орган, который распределяет жизненные силы в организме человека, тот орган, которым человек ВОСПРИНИМАЕТ Духа Божия.

Пришло время, и однажды *… все чужие картины, загромождавшие мастерскую, Винсент вынес. В комнате остались лишь его собственные полотна. Он ставил их на мольберт одно за другим и, кусая ногти, внимательно разглядывал. Да, он продвинулся вперед.

Мало-помалу его палитра становилась светлее, приобретая чистоту и яркость. Уже не было прежней подражательности. Уже не найти следов влияния того или иного из его друзей. В первый раз он почувствовал, что у него вырабатывается своя, ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ТЕХНИКА. Она не похожа ни на один из тех образцов, которые он видел в своей жизни. И тут он чуть не вскрикнул от изумления. Его полотна не оставляли сомнений в том, что у него начал складываться собственный метод, что оружие, которое он закалял в течение долгой зимы, УЖЕ БЫЛО ПУЩЕНО В ДЕЛО.*

Он словно пропустил импрессионистов сквозь призму своей индивидуальности и … нашел собственные, оригинальные средства выражения. Винсент увидел, что он развивает импрессионистическую манеру на свой СОБСТВЕННЫЙ ЛАД. (В парижский период своего творчества – неполных два года – Ван Гог написал более 230 полотен).

Теперь Винсентом овладело настойчивое желание: *«Надо уехать туда, где я буду один. И ПИСАТЬ, ПИСАТЬ, ПИСАТЬ. В полном одиночестве!»

- Я хочу солнца, Тео. Солнца – во всем его свирепом зное и могуществе. Пока я жил в Голландии, я не знал, что на свете существует солнце. Теперь я знаю, что без солнца нет живописи. Быть может, чтобы обрести зрелость, мне нужно лишь горячее солнце… оно выжжет из меня весь холод, оживит огнем всю мою палитру… (Луч Божественной благодати осветил путь Ван Гога).

- Где-то на свете должно быть такое место, где ты станешь самим собой, - поддержал его Тео. – Не знаю, где оно, придется тебе искать его самому. Но тебе надо оставить парижскую школу – только тогда ты обретешь зрелость.*

Таким местом для художника стал приморский город Арль на юге Франции. Здесь он упорно, не разгибая спины, работал целыми днями под яростным солнцем.

*В результате он написал полотно: широкая вспаханная нива с глыбами фиолетовой земли, уходящими к горизонту; фигура сеятеля в синих и белых тонах, вдали полоса невысокой, вызревшей пшеницы; и надо всем – желтое небо с желтым солнцем. (Желтый цвет – символ жизни).

Разве не переполнявшие его чувства, не искреннее восхищение природой двигали его кистью? А раз чувства его так сильны, что он работает, забывая о времени, (то) мазок ложится за мазком легко и непринужденно, как слова в разговоре…

Старик Рулен, арльский почтальон, увидев его картину, сказал:

- Я человек простой, господин художник, и ничего не понимаю в искусстве. … И вы уж простите меня, если я скажу что не так. Пшеница у вас совсем как живая, все равно, что на том поле, которое мы прошли, - я видел, как вы там работали.

- Значит, картина вам нравится?

- Нет, я не могу сказать, что нравится. Я ТОЛЬКО ЧУВСТВУЮ, ЧТО У МЕНЯ ВОТ ЗДЕСЬ ЧТО-ТО ЗАШЕВЕЛИЛОСЬ.

И он провел рукой по груди.

- Все это … совсем как живое, не правда ли, господин художник? – сказал Рулен.

- Да, и останется живым, когда нас уже не будет на свете, Рулен.*

Христос говорил притчами. «Вышел сеятель сеять семя свое; и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его; а иное упало на камень и взашед засохло, потому что не имело влаги; а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его; а иное упало на добрую землю и взошед принесло плод сторичный. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!» (Лк. 8:5-8)

Почему через работы Ван Гога до меня доносится голос Господа? И не только до меня. Почему простые, незамысловатые, но такие искренние картины Ван Гога вновь и вновь притягивают к себе сердца зрителей все новых и новых поколений? Что чувствуют они, глядя на небольшие его полотна? Никогда не соглашусь с тем, что популярность Ван Гогу сделал своим пиаром некий предприимчивый галерист. Пиар, как радужный мыльный пузырь: вот он был - и нету, и ничего не остается после него. Устойчивый интерес к картинам Ван Гога обеспечивает то духовное начало, которое выразил в них автор («выразить себя» или «выразить через себя» ИСТИНУ и ЖИЗНЬ?)

«Христос – единственный из философов, магов и т.д., кто утверждал как главную истину вечность жизни, бесконечность времени, небытие смерти, ясность духа и самопожертвование как необходимое условие и оправдание существования. Он прожил чистую жизнь и был величайшим из художников, ибо пренебрёг и мрамором, и глиной, и краской, а работал над живой плотью.

Иначе говоря, этот невиданный художник, почти непостижимый для такого грубого инструмента, как наш современный нервный и тупой мозг, не создавал ни книг, ни статуй: он во всеуслышание объявлял, что создаёт живых, бессмертных людей. Это чрезвычайно важно, и прежде всего потому, что это – истина» (Винсент Ван Гог. Из письма художнику Эмилю Бернару. Арль, конец июня 1888).

*С каждой новой картиной он все острее чувствовал, что девять лет труда во всю силу сказались только теперь,… сделав его на короткий срок могучим и совершенным живописцем, …столь полно выражающим существо природы и его самого.

Он писал две, а порой и три картины в день. Каждое полотно, которое он создавал единым судорожным порывом, отнимало у него целый год жизни. Продолжительность его существования на земле не интересовала Винсента, для него важно было лишь то, как он распорядится отпущенными ему днями. Время для него измерялось лишь полотнами, которые выходили из-под его кисти, а не шелестом отрываемых листков календаря.

Он понимал, что ЕГО ИСКУССТВО ДОСТИГЛО НАИВЫСШЕГО РАСЦВЕТА, что наступил зенит его жизни, его час, к которому он стремился многие годы. Он не знал, как долго это продлится. Он знал одно – он должен писать и писать, полотно за полотном, полотно за полотном.… Этот зенит жизни, этот краткий миг в бесконечности времени надо удержать, продлить, растянуть до тех пор, пока он не создаст ВСЕ, ЧЕМ ПЕРЕПОЛНЕНА ЕГО ДУША.*

**В Арле окончательно определились своеобразие его творческой манеры и художественная программа. Следствием этой программы стала попытка выработать "простую технику, которая, видимо, будет НЕ импрессионистской".

Винсент начал синтезировать рисунок и цвет, чтобы полнее передать саму суть местной природы. В работах появились воздух, атмосфера и сочный цвет; однако художник по-своему передавал световоздушную среду и атмосферные нюансы, расчленяя целое, не сливая формы и показывая "лицо" или "фигуру" каждого элемента целого ("Море в Сент-Марье"). Динамика цвета и мазка наполняет одухотворённой жизнью и движением не только природу и населяющих её людей («Красные виноградники в Арле»), но и неодушевлённые предметы («Спальня Винсента»).

«В начале двадцатого века Ван Гог дал экспрессионистам новый живописный язык, который позволил им выйти за рамки внешнего поверхностного видения и проникнуть глубже в сущность истины. Это не случайность, что в тот самый момент Фрейд также открывал глубины модернового по сути понятия — подсознания. (Работы Ван Гога отдают ему) место, которое принадлежит ему по праву — первопроходец искусства модерна» (искусствовед С. Хаббард).**

Творческие поиски художника привели его к истокам нового художественного стиля - ПОСТИМПРЕССИОНИЗМА.

Постимпрессионисты, многие из которых ранее примыкали к импрессионизму, начали искать методы выражения не только сиюминутного и преходящего — каждого мгновения, они стали осмысливать длительные состояния окружающего мира.

Для постимпрессионизма характерны разные творческие системы и техники, повлиявшие на последующее развитие изобразительного искусства. Работы Ван Гога предвосхитили появление ЭКСПРЕССИОНИЗМА, Гоген проложил путь к символизму и модерну. Абстрактный экспрессионизм 1940-х и 1950-х годов также рассматривается как частично вдохновленный широкими, жестикуляционными мазками Ван Гога.



Глава 15 – Конец пути – начало жизни

Натура человека двойственна: тело и душа. Реальный и духовный мир как единство и борьба противоположностей. Искусство - область соприкосновения этих двух миров, область, максимально насыщенная различными энергиями – Духами. Какой дух на тебе, какой дух тобой владеет - такому духу ты и служишь. Для меня есть пример другого великого художника – Михаила Врубеля. Захваченный Демоном (во время работы над иллюстрациями к поэме Лермонтова «Демон»), Врубель, по-моему, проиграл ему эту битву, о чем свидетельствует трагическая смерть художника. Ван Гог, по-моему, в этой битве победил и своим путем ДОШЕЛ к намеченной цели – к Богу.

Много препятствий преодолел Ван Гог на своем пути: часто голодал, * «жил без крова над головой, бродил под дождем и снегом почти голый, валялся в лихорадке, одинокий, покинутый*, он в полной мере познал одиночество. *Женщины всегда меня презирали, … а моя работа…. Я пожертвовал ради нее жизнью… и почти лишился рассудка».

Он принял свой диагноз *со спокойствием истинного северянина (читай, христианина). Искусство не дается даром, оно пожирает художника; он знал это, когда только вступал на стезю живописца. Зачем же жаловаться теперь, когда дело зашло так далеко?* Сомнения он отметал работой.

*Наутро он взял мольберт и холсты, пошел по длинной дороге к станции, взобрался на холм за католической церковью и сел писать среди желтой пшеницы, напротив кладбища. … Вдруг целая туча черных птиц стремительно спустилась с неба. Птицы заполнили воздух, заслонили солнце, окутали Винсента тяжелым покровом тьмы…. Винсент продолжал работать. Он писал черных птиц над желтым полем пшеницы. Он не знал, сколько времени это длилось, а когда увидел, что картина закончена, сделал в углу надпись: «Стая ворон над хлебным полем*. И все.

Но ИТОГОВОЙ картиной Ван Гога, оставляющей неизгладимое впечатление, является для меня «Церковь в Овере». Он написал картину в июле 1890, за несколько дней до своей смерти.

Сюжет, как всегда, искренний и простой: силуэт церкви (храма Божия) словно разрезает полотно на две контрастные части: ярко освещенную СОЛНЦЕМ (Божественной любви) прилегающую к церкви территорию и мрачный, темный, зловещий в своей неизвестности фон небес, занимающий ВСЕ пространство позади церкви (символ загробного мира?)

Две дороги, расходясь, не ведут прямо в храм, а огибают его. И в самом храме света нет. Мы видим темные, черные, почти безжизненные окна. Однако здание церкви – главный элемент картины. Без церкви эта картина (как и жизнь) немыслима. Благодаря тому, что между жизнью и смертью есть ЦЕРКОВЬ, которая ОБЕРЕГАЕТ ЧЕЛОВЕКА, ПОДАЕТ ему СПОКОЙСТВИЕ и НАДЕЖДУ на прощение, уходя из жизни, человек не срывается в ужасе в темную пучину небытия.

Поэтому и фигура женщины, идущей по дороге, не напряжена, не изломана страхом. Без рабской покорности, свободно и легко идет она своей дорогой к НЕИЗБЕЖНОСТИ. Видимо, так же шел к своей кончине и сам Винсент.

В моем понимании Ван Гог разделял понятия «вера» и «религия». Религия, в смысле, консервативное догматическое учение. Он ничего не мог повторить в точности, даже технику, манеру, простую линию какого-нибудь художника. Во всем, что он делал, проявлялись элементы его собственной личности, его характера и темперамента. Тем более он не мог оставаться в жестких рамках догматов религии («все, что ни задавали мне, делал я» … по-своему).

Видимо, поэтому Ван Гога часто называют бунтарем. Против чего он бунтовал? Нет, это был не бунт, а своя точка зрения, своя вера, которая не расходилась у него с верой в Бога. И он отстаивал свое право иметь ее. Не случайно на картине ДВЕ дороги ведут к церкви. Этим самым, может быть и подсознательно, глубоко чувствующий, искренний, Ван Гог выразил мысль, что к Богу можно придти разными путями. («Зачем нужна дорога, которая не ведет к храму?»)

Сопоставим картину «Церковь в Овере» с той, что считают его первой завершенной картиной – «Едоки картофеля». Ван Гог остался верен себе: то же ТЕРПЕНИЕ и СМИРЕНИЕ (Помните: «Они привыкли к тяжелой работе, привыкли уже давно, уже много, много лет. Они готовы так жить и работать и дальше, но если завтра их погонят на живодерню – что ж, пусть будет и это, они готовы ко всему»). Но как духовно он вырос за десять лет: теперь к терпению и смирению добавились ЛЮБОВЬ и его ПРОСТИ.

*Ему хотелось сказать миру свое «прости». Несмотря ни на что, это все-таки ЧУДЕСНЫЙ МИР. И теперь, покидая этот мир, Винсент хотел проститься с ним, хотел проститься со всеми друзьями, которые помогли ему найти свой путь, - проститься с Урсулой, чье презрение заставило его порвать с обыденной жизнью и стать отверженным; с Мендесом да Коста, который вселил в него веру в то, что рано или поздно он сумеет выразить себя и это будет оправданием его жизни; с Кэй Вос, чье «Нет, никогда!» глубоко врезалось ему в душу; с мадам Дени, Жаком Вернеем и Анри Декруком, которые научили его любить презренных и сирых; с преподобным Питерсеном, в доброте своей не смутившемся ни лохмотьями Винсента, ни его мужицкой грубостью; со своими родителями, которые, как могли, старались его любить; с Христиной, его единственной женой, которой судьба благоволила наградить его; с Мауве, который был его учителем в течение немногих незабываемых недель; с Вейсенбрухом и Де Боком, своими первыми друзьями-художниками; с дядей Винсентом, Яном, Корнелисом Маринюсом и Стриккером, которые называли его паршивой овцой в семействе Ван Гогов; с Марго, единственной женщиной, которая любила его и которая хотела убить себя из-за этой любви; со своими друзьями-художниками в Париже – Лотреком, Сера, Гогеном, Руссо, Сезанном; с папашей Танги и Руленом, раскрывшими ему красоту простых душ; с Рашелью и доктором Реем, согревшими его своей добротой, в которой он так нуждался; с Орье и доктором Гаше, этими единственными людьми, которые считали его великим живописцем; и, наконец, с дорогим братом Тео, так много страдавшим, так много любившим, самым лучшим, самым нежным из всех братьев на свете.

Но Винсент никогда не умел выражать свои чувства словами. Ему пришлось бы сказать свое «прости» красками. Но сделать это не дано никому.

Он поднял голову и посмотрел на солнце. Он прижал револьвер к боку. Он спустил курок. Он упал, зарываясь лицом в жирную, пряно пахнущую землю, которая мягко и упруго поддалась под ним, словно он возвращался в материнское чрево…

Гроб Винсента был поставлен на бильярдный стол в кафе Раву.

Тео, доктор Гаше, Руссо, папаша Танги, Орье, Бернар и Раву молча стояли вокруг гроба. Они не могли взглянуть друг другу в глаза.

Никто не подумал позвать священника.

- Господи боже, да разве так его надо бы провожать! – воскликнул Гаше.

Он бросился наверх, в комнату Винсента, и вынес оттуда все его полотна, потом послал сына Поля домой за остальными картинами.

Шесть человек стали развешивать картины по стенам кафе.

СОЛНЕЧНЫЕ ПОЛОТНА ВИНСЕНТА словно превратили тускло-коричневое, унылое кафе в СВЕРКАЮЩИЙ КАФЕДРАЛЬНЫЙ СОБОР.

Гаше нашел в себе силы сказать прощальное слово.

- Мы, друзья Винсента, не должны предаваться отчаянию. Винсент не умер. ОН НЕ УМРЕТ НИКОГДА. Его ЛЮБОВЬ, его ГЕНИЙ, та великая КРАСОТА, которую он создал, будут ЖИТЬ ВЕЧНО, ОБОГАЩАЯ МИР. Не проходит часа, чтобы я не посмотрел на его полотна и не ОБРЕЛ в них новой ВЕРЫ, нового СМЫСЛА ЖИЗНИ. Это был титан … великий художник … великий философ. Он пал жертвой своей любви к искусству.*

Еще раньше, при жизни Ван Гога, доктор Гаше, лечивший его, сказал ему как-то:

*- …призвание живописца, Винсент, - самое прекрасное на свете. Если бы я написал хоть одно такое полотно – он поставил перед собой пылающий желтый подсолнух – я считал бы, что моя жизнь не прошла даром. Я потратил долгие годы, облегчая людские страдания… но люди в конце концов равно умирают … какой же смысл? Эти подсолнухи… они будут ИСЦЕЛЯТЬ ЛЮДСКИЕ СЕРДЦА от БОЛИ и ГОРЯ… они будут ДАВАТЬ РАДОСТЬ ЛЮДЯМ … много веков… вот почему ваша жизнь не напрасна… вот почему вы должны быть счастливым человеком.

Спустя несколько дней (после этого разговора) Винсент закончил портрет доктора Гаше в его белой фуражке и темно-синей куртке, на чистом кобальтовом фоне. Лицо доктора было написано в очень красивых, светлых тонах, кисти рук были тоже светлые. Доктор Гаше сидел, облокотившись на красный стул, на столе лежала желтая книга и веточка наперстянки с лиловыми цветами.*

Мысль доктора Гаше продолжил Ирвинг Стоун:

*Когда тебя не будет на свете, Винсент, мир поймет, ЧТО ты хотел сказать. Полотна, которые ты не можешь продать сегодня за сотню франков, будут стоить миллионы. Твои картины будут висеть в музеях Амстердама и Гааги, Парижа и Дрездена, Мюнхена и Берлина, Москвы и Нью-Йорка. Им не будет цены, потому что никто не захочет их продать. О твоем искусстве, Винсент, напишут целые книги, из романов и пьес люди узнают о твоей жизни. Там, где сойдутся хотя бы два человека, любящие живопись, имя Винсента Ван Гога будет священно.*

Слова писателя в моей душе трансформируются в другие – где двое или трое, любящие живопись, говорят о картинах Ван Гога, Божественный свет озаряет их. И еще глубже - «Где двое или трое соберутся во имя Моё, там Я среди них» (Мф. 18:20).

Как бы отнесся Винсент к своей славе, к признанию? – Мы не знаем: он не слышал хвалебных слов. Но документально известно, что статью Ж. Альбера Орье под названием «Одинокие», напечатанную в 1890 в январском номере журнала «Меркюр де Франс», Винсент прочитал. Вот отрывок из статьи:

*Для всех полотен Винсента Ван Гога характерен избыток силы и страстность выражения. В его настойчивом подчеркивании сущности и характера взятого объекта, в его зачастую слишком дерзком упрощении форм, в его отважном желании взглянуть на солнце широко открытыми глазами, в напряженности его рисунка и колорита – всюду видна могучая рука, настоящий мужчина, смельчак, который бывает порой зверски груб, а порой – удивительно нежен.

Живопись Ван Гога уходит своими корнями в великое искусство Франса Хальса. Его реализм намного превзошел ту верность жизни, которую мы находим в работах его предшественников – знаменитых малых голландских мастеров, столь крепких и столь уравновешенных.

Его картины несут на себе печать осознанного стремления постигнуть и раскрыть характер, печать неутомимой жажды выразить сущность изображаемого, печать глубокой, почти детски-наивной любви к природе и истине.

Этот сильный, правдивый художник с горячей душой – вкусит ли он когда-нибудь радость признания среди широкой публики? Едва ли. С точки зрения нынешнего буржуа Ван Гог слишком прост и в то же время слишком тонок. Он никогда не будет понят до конца никем, кроме его же собратьев-художников.*

И при встрече с автором статьи Винсент ответил ему так:

*- Вы пишете, господин Орье, что я единственный художник, который улавливает в колорите вещей металлическое звучание, блеск драгоценного камня. Но посмотрите на этот натюрморт. Фада достиг этого за много лет до того, как я приехал в Париж.*

В Овере здоровье Винсента катастрофически ухудшалось. * Живопись уже не приносила ему радости. Но его любовь к природе еще не умерла – просто исчезла непреодолимая, жгучая потребность с жадностью наброситься на открывшийся пейзаж и воссоздать его на холсте. Он уже отгорел. Он уже написал все. ОН УЖЕ НАПИСАЛ ВСЕ, ЧТО ХОТЕЛ НАПИСАТЬ. Он уже сказал все, что хотел сказать.

Он устал, несказанно устал.

Лежа в своей темной комнате, он говорил себе:

- Пусть даже силы ко мне вернутся, дух окрепнет, и я снова захочу писать. Как я смогу брать деньги у Тео, когда они нужны ему для Иоганны и ребенка? Он не должен разоряться из-за меня. Я и так сидел у Тео на шее долгих десять лет. Разве этого мало? Не пора ли освободить его от такого бремени, чтобы он мог подумать о будущем. Нет, я твердо решил: теперь все должно принадлежать малышу!

- Сейчас я здоров и в полном рассудке, - твердил он себе. – Я хозяин своей судьбы. Но когда начнется этот припадок … разум мой помрачится, … я буду уже не в состоянии убить себя… и стану беспомощным, слюнявым идиотом. Что тогда делать бедному Тео? Ох, Тео, Тео, что же мне делать?*

И Винсент не изменил своей жажде жизни, когда сделал свой последний выбор в пользу ЛЮБВИ к брату. «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1Послание Иоанна Богослова 4:8).

Апостол Павел пишет замечательный гимн любви: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1Кор. 13:1—8).

Христианство требует от своих последователей, прежде всего, максимально любить Бога (всем существом своим); затем любить ближних своих (всех людей) как самого себя; и любить себя как творение Божие и Его образ.

*Весь долгий день Тео сидел у кровати Винсента, держа его за руку. Когда наступила ночь и братья остались одни, они начали тихо говорить о своем детстве в Брабанте. … Комнату наполнила глубокая тишина оверской ночи.

В начале второго Винсент слегка повернул голову и прошептал:

- Мне бы хотелось теперь умереть, Тео.

Через несколько минут он закрыл глаза.*



Глава 16 – Благодать Божия

Когда не было денег на краски, *Винсент часами сидел у окна с карандашом и бумагой, отрабатывая рисунок, - ему хотелось несколькими штрихами очертить фигуру мужчины, женщины, ребенка, лошади или собаки так, чтоб голова, туловище и ноги составляли единое органическое целое. Винсент всюду жадно искал натуру, ему хотелось накопить побольше этюдов, чтобы писать настоящие картины. … Но натурщики грозили пустить его по миру. Люди, охотно соглашавшиеся на самую тяжелую и унизительную работу за ничтожную плату, требовали больших денег только за то, чтобы посидеть перед ним.

В те дни, когда у Винсента не было денег на модель, он, стоя перед зеркалом, снова и снова писал автопортреты.*

Поэтому мы имеем возможность узнать, каким видел себя сам художник. Это как будто бы взгляд изнутри. А каким видели Винсента его современники?

Ожидая денег от Тео, Винсент мог бороться с нуждой не одну неделю. Но забота о Христине (период жизни в Гааге) вынудила его пойти к дяде Терстеху занять денег. Он поплелся в галерею, где прежде работал. У него *подкашивались ноги: давал себя знать голод, который терзал его вот уже пять суток.

Башмаки у него были в грязи, один каблук отвалился, засаленные брюки были в заплатах. Пальто, подаренное ему Тео, едва налезало на плечи. Старенький галстук съехал на левую сторону. На голове у него была одна из тех нелепых шапок, которые он где-то выкапывал на удивление всем.

Под неяркими лучами солнца Винсент особенно остро почувствовал, как он ослабел. На Плейне он случайно взглянул на свое отражение в окне магазина. И вдруг его словно озарило – он увидел себя таким, КАКИМ ЕГО ВИДЕЛИ жители Гааги: нескладным, лохматым, грязным бродягой, больным, обессиленным, опустившимся.

Терстех сидел наверху, в своем кабинете и распечатывал утреннюю почту. Подняв глаза, он увидел маленькие, круглые уши Винсента, сидевшие гораздо ниже бровей; его лицо, заострявшееся книзу от скул, а затем переходившее в квадратный подбородок; лоб, над левой бровью прикрытый густыми волосами; зеленовато-голубые глаза, смотревшие на него испытывающее, но бесстрастно; полные красные губы, казавшиеся еще краснее от обрамлявшей их бороды и усов. Терстех никогда не мог решить, КРАСИВ ВИНСЕНТ или БЕЗОБРАЗЕН.*

*- Как ты можешь рассчитывать на успех, если у тебя нет таланта? – (сказал тогда Винсенту Терстех). – Хуже того, - как можешь ты оправдать себя в своих глазах за то, что ты принимаешь милостыню от Тео?*

Успешный художник Мауве, наблюдая Ван Гога за работой и любуясь им, сказал: «Винсент, когда ты рисуешь, ты истинный живописец».

Другой современник Ван Гога, знаменитый художник Вейсенбрух, рассматривая карандашные рисунки, изображавшие боринажцев, брабантцев, стариков и старух, которых Винсент часто рисовал в Гааге, сказал:

*- Рисуете вы просто великолепно, - и глаза у него заблестели. – Пожалуй, по этим эскизам я и сам не прочь бы поработать. Когда Мауве сказал, что ВЫ ХУДОЖНИК БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ, Терстех не согласился с ним, и Мауве стал вас защищать. Это было при мне. Если это повторится, то теперь, когда я видел ваши работы, я тоже буду стоять за вас.*

В чем же секрет обаяния Ван Гога? – В милости Божией, в БОЖИЕЙ БЛАГОДАТИ. Когда на него нисходила Божия благодать, Винсент был прекрасен. Когда на нем не было Божией благодати, Винсент казался ужасным. Так что же такое есть благодать Божия?

В древних языках, донесших до нас слово Божие, «благодать» - это нетварная Божественная сила (δύναμις), в которой Бог являет Себя человеку, а человек с ее помощью преодолевает в себе греховное начало и достигает состояния обожения.

Благодать понимается как:

- действенное снисхождение (явление) Бога к человеку,

- действие Бога, изменяющее сердце человека,

- само свойство Бога, указывающее на Его доброту и милосердие.

Традиционное христианское представление о благодати сочетает в себе понимание ее одновременно как деяния и как СИЛЫ Божией, направленной на спасение и освящение человека, и восходит к словам Нового Завета: «но вы примете силу (δύναμιν), когда сойдет на вас Дух Святый» (Деян. 1:8).

Из жизни апостола Павла известен эпизод, когда по дороге в Дамаск снизошла на него сила Божия, в результате чего он обратился в христианство.

Апостол Павел, до крещения носивший имя «Савл», был воинствующим фарисеем, активно участвовавшим в преследовании первых христиан.

«Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим.

Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно ОСИЯЛ его СВЕТ С НЕБА.

Он упал на землю и услышал ГОЛОС, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?

Он сказал: кто Ты, Господи?

Господь же сказал: Я ИИСУС, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна.

Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? и Господь [сказал] ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать.

Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя. Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руки, и привели в Дамаск. И три дня он не видел, и не ел, и не пил» (Деян.9, 1-9).

Затем крестился именем Павел, и Господь сказал о нем: «он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Мое перед народами и царями и сынами Израилевыми» (Деян.9:15).

Таким образом, благодать Божия изменила сердце Савла, дала ему силу и открыла ему его предназначение (талант).

Сам Павел сказал об этом так: «БЛАГОДАТЬ же Господа нашего Иисуса Христа ОТКРЫЛАСЬ во мне обильно, с ВЕРОЮ и ЛЮБОВЬЮ во Христе Иисусе» (1Тим.1:14).

Заметим последовательность этих трех выражений: благодать, вера, любовь. Прежде всего является благодать как противоположность всякого личного нашего достоинства и как удовлетворение всех наших желаний и потребностей. Хотя грех Свала и был велик, но любовь Божия превзошла его и покрыла его переизбытком благодати Своей. Сознание этого было основой великого СМИРЕНИЯ Павла. И ВЕРА вселилась в сердце его вместо неверия: не только общее, бессознательное чувство упования на Бога, но живая, твердая вера в живого Господа. И вместе с этой пламенной верой возгорелась в нем Любовь к живому СПАСИТЕЛЮ.

Вот как действует на человека благодать Божия: ОНА ИЗМЕНЯЕТ НАШЕ СЕРДЦЕ, СМЯГЧАЕТ ГНЕТУЩУЮ НАС СКОРБЬ И ДАЕТ НАМ НОВЫЕ ЖИЗНЕННЫЕ СИЛЫ. Во время затяжной болезни или тяжелой депрессии мы думаем, откуда бы взять жизненных сил, где их источник? А ВЗЯТЬ, добыть их нельзя ниоткуда, кроме как ПОЛУЧИТЬ от Бога через Его благодать.

Из этого источника черпал жизненные и творческие силы Ван Гог. Вот почему близко знавшие его люди понимали, что он – ХУДОЖНИК ОТ БОГА.

Несколько раз я упоминала о терпении Винсента, о его способности переносить трудности без жалоб и ропота, со смирением. Боюсь, что нынешние политизированные люди под смирением понимают рабскую покорность, но не Богу, а людям, сильным мира сего. А это не так.

Винсент и почтальон Рулен шли вдоль пшеничного поля, *продолжая вести тихую, дружескую беседу. Рулен говорил рассудительно и спокойно. У него был простой ум, простые и вместе с тем глубокие мысли. Он жил с женой и четырьмя детьми на сто тридцать пять франков в месяц. Почтальоном он прослужил уже двадцать пять лет, не получая никакого повышения – ему лишь делали ничтожные добавки к жалованью.

- Когда я был молод, - говорил он, - я много думал о Боге. Но с годами Бог как-то таял и таял в моей душе. Я еще могу увидеть его в поле пшеницы, которую вы писали, в закате солнца над Монмажуром, но когда думаешь о людях… и о мире, который они устроили…

- Знаю, Рулен, - ответил Ван Гог, - но я все более и более убеждаюсь, что мы не вправе судить о Боге по этому нашему миру. Мир этот – лишь неудачный набросок. Что вы делаете, когда видите в мастерской любимого художника неудавшийся набросок? Вы не пускаетесь в критику, а держите язык за зубами. Но вы вправе желать чего-нибудь получше.

- Верно, - с радостью согласился Рулен, что-нибудь хоть чуточку получше…. Во время революции я был республиканцем, но теперь я вижу, что мы ничего не добились. Правят ли нами короли или министры, мы, бедные люди, живем по-прежнему, ничуть не лучше. Прежде я думал, что, если у нас будет республика, мы станем все делить поровну.

- Ах, что вы, Рулен!

- Всю свою жизнь я стараюсь понять, господин Ван Гог, почему одному принадлежит больше, а другому меньше, почему человек должен тяжело трудиться, когда его сосед сидит сложа руки. Может быть, я слишком темен, чтобы разобраться, в чем тут дело. Как, по-вашему, если бы у меня было образование, я бы, наверно, понял все гораздо скорее?

Винсент бросил быстрый взгляд на Рулена.

- Да, мой друг, многие образованные люди, кажется, все отлично понимают. Но я, как и вы, человек темный, и мне не понять этого и НИКОГДА С ЭТИМ НЕ ПРИМИРИТЬСЯ. … Наша жизнь кажется мне в чем-то неполной, несовершенной. (Чего не хватало Винсенту? – Бога. Ничто не займет место Бога в душе человека). Ведь правда?

Иногда мне думается, что подобно тому, как поезда и экипажи переносят нас с одного места на другое, точно так же тиф или чахотка переселяют нас из одного мира в другой* (и жизнь оказывается бессмысленной).

Коммунисты когда-то отвергли Бога, а теперь пытаются найти национальную идею, способную объединить народ.

*- Вы в самом деле коммунист, господин Ван Гог? – робко спросил Винсента папаша Танги при их первом знакомстве в Париже.

- Не знаю, что вы понимаете под коммунизмом, - ответил Винсент. – Я считаю, что каждый должен трудиться столько, сколько позволяют ему силы, и заниматься тем делом, КАКОЕ ЕМУ ПО СЕРДЦУ, А ВЗАМЕН ЭТОГО ПОЛУЧАТЬ ВСЕ, В ЧЕМ ОН НУЖДАЕТСЯ, …не денег, а еды и всего необходимого для жизни.

Гоген (присутствующий при этом разговоре) подмигнул Винсенту.

- Я принесу тебе не одну картину, папаша Танги, а целых две, и ты повесишь их рядом. А теперь, если ты дашь мне один тюбик черной и один тюбик желтой…

- Заплати сначала по счету, тогда получишь краски!

Услышав этот окрик, все обернулись. Из задней комнаты, хлопнув дверью, в лавочку вошла мадам Танги.

- Уж не думаешь ли ты, что у нас благотворительное заведение? По-твоему, мы должны быть сыты папашиным коммунизмом? Плати по счету, мошенник, а то я пожалуюсь в полицию!

Гоген с самой неотразимой улыбкой поцеловал у мадам Танги руку.*

Как видно из сказанного, Ван Гог не был аполитичен, но имел свою четкую гражданскую позицию. Его «смирение и терпение», по-моему, являлись свойствами людей, которых Господь назвал «нищими духом». Но как различны понятия человеческие и понятия евангельские!

**«Блаженны» смиренные, сознающие свою греховность, свое бессилие, понимающие все свое недостоинство и считающие себя ниже всех. Они видят свою задачу не во избежании забот, испытаний, искушений, а в том, чтобы все это не могло нарушить их душевный покой и залить душу неудержимой волной недовольства, раздражения, горечи, не оставляя в ней места радости. «Нас наказывают, но мы не умираем, нас огорчают, а мы всегда РАДУЕМСЯ (2 Кор.10:6,9). Они за все благодарны, все готовы уступить другим, Они, ничего не ожидающие, полагающиеся только на милосердие Божие, более других способны принять силу благодати Божией, которая обещана смиренному и сокрушенному сердцу.**

Такое понимание смирения приходит ко мне, когда я смотрю на картину Ван Гога «Церковь а Овере. 1890». Дороги, изображенные на картине, ОГИБАЮТ храм, не ведут прямо к нему. И в храме темные окна: никто не ждет его здесь. Я думаю, так Винсент выразил осознание своей греховности: «не достоин еси». Но дороги залиты солнцем, и женщина идущая вовсе не безрадостна. Страха смерти нет, есть надежда на Божие милосердие.

Невольно ловлю себя на мысли, что я, со всей самоуверенностью и дерзостью человека двадцать первого века, надеюсь прожить так, чтобы моя дорога привела меня прямо к порогу храма; окна бы в нем лучились живым светом; а на пороге я услышала голос: «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, … войди в радость господина твоего».

Лишь только я подумала так, как тут же ноги мои попали в ухаб на дороге. Что сказал Христос? «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в ПОГИБЕЛЬ, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в ЖИЗНЬ, и немногие находят их» (Мф. 7:13,14). Оглянулась я на свою прожитую жизнь и не нашла в ней и дня, когда могла бы услышать слова Господа «в малом ты был верен»… Недаром, видно, есть пословица: «Не манись (обманывайся), а Богу молись».

Винсент со смирением шел трудным, узким путем. А мое желание без труда въехать в рай – это признак гордыни, которую, как шило, в мешке-то и не утаишь. Гордыня (самонадеянность) – самый тяжкий грех. И вновь повторяю слова псалмопевца Давида: «Господи! услышь молитву мою, внемли молению моему по истине Твоей; услышь меня по правде Твоей. И не входи в суд с рабом Твоим, потому что НЕ ОПРАВДАЕТСЯ пред Тобой ни один из живущих».

«Бог ГОРДЫМ противится, а смиренным дает благодать»: жизненные силы, жажду творчества и радость созидания. Силы на жизнь и жажду к труду давала Ван Гогу благодать Божия. И это видели окружающие его люди.

*Эмиль Золя (при первой встрече с Ван Гогом) пристально поглядел на него.

- Я где-то слышал ваше имя. Это было … это было…. Вы бывали когда-нибудь в угольных шахтах?

- Бывал. Я два года жил в Боринаже, в Бельгии.

- Боринаж! Малый Вам! Маркасс! Так это вы… вы ТОТ САМЫЙ ВТОРОЙ ХРИСТОС!

Винсент покраснел.

- Не понимаю, о чем вы говорите.

- Я пять недель прожил в Боринаже, собирая материал для «Жерминаль». Горняки рассказывали мне о ЗЕМНОМ ХРИСТЕ, КОТОРЫЙ БЫЛ У НИХ ПРОПОВЕДНИКОМ.*

Самоотверженный труд, * «время и пристальное внимание к вещам сделали его (Винсента) зрелым и научили глубже понимать действительность.* Свое понимание мира он выражал в картинах, глядя на которые, простые люди (вроде почтальона Рулена) сами начинали глубже понимать действительность.

*- Ах, господин Ван Гог, когда вы описываете то, что видели, я чувствую, что всю жизнь был словно слепой!*

В такие минуты люди видели в Ван Гоге ХУДОЖНИКА ОТ БОГА.

**Почитание ангелов и святых неразрывно связано с понятием благодати, потому что почитается именно благодать Божия, которая в них обитает и действует (часто изображается нимбом вокруг головы святого).**

Благодать – состояние души верующего человека, состояние тела определяется болезнями, которые есть следствие образа жизни человека.

*Трудясь без устали целыми днями, ссорясь и ругаясь по ночам, не зная сна, довольствуясь самой скудной пищей, упиваясь солнцем, красками, возбуждением, табаком и абсентом, терзаемые стихиями и творческим жаром, изводя себя яростными нападками и злобой*, художники часто сам провоцируют болезни.

И в жизни Винсента был такой факт, когда жители *всего города (Арля), и в особенности те, кто жил на площади Ламартина, ополчились против него. Отрезанного уха и истории с отравленным супом было более чем достаточно, чтобы возмутить арлезианцев. (После очередного скандала, устроенного Винсентом) площадь Ламартина сразу же обошла петиция. Ее подписали 90 мужчин и женщин.

«Мэру города Тардье:

Мы, нижеподписавшиеся жители Арля, твердо убеждены, что Винсент Ван Гог, проживающий на площади Ламартина, дом 2, - буйнопомешанный и не может быть оставлен на свободе. Ввиду этого мы просим вас как мэра посадить названного сумасшедшего под замок».*

Болезнь Винсента, которую доктор Рэй диагностировал как эпилепсию, вступила в полную силу.

*-Трудно сказать, как часто у вас могут повторяться эти припадки эпилепсии, (которые) все равно что приступы лихорадки. Человек теряет всякий рассудок. И, когда наступает нервный кризис, он, естественно, совершает неразумные поступки. Вот почему вы должны жить в лечебнице, где за вами будут присматривать.* Каждому ясно, что в момент безумия не Дух Божий руководит человеком. Благодать, ощущение радости жизни, не изливается на человека непрерывно, а лишь те моменты, когда человек соединяется с Богом.

Нельзя испытать одухотворяющую радость (вдохновение) без Бога. Наркотики, алкоголь производят в человеке лишь временное БЕСПЛОДНОЕ возбуждение, приводящее потом у тяжелой депрессии, подобно как отчаянный рывок увязнувшего в болоте приводит лишь к дальнейшему погружению в него. Тогда «ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего; он был человекоубийцей от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. Кто от Бога, тот слушает слова Божии; вы потому не слушаете, что вы не от Бога» (Иоан. 8:44, 47).

*За две недели Винсент нагляделся, как все одиннадцать больных (лечебницы в Сен-Реми) впадали в ту или иную форму сумасшедствия: один буйствовал, рвал на себе одежду и кидался на всякого, кто попадался ему на глаза; другой выл, словно эверь; двое болели сифилисом; паралитиков по временам охватывала невероятная ярость; эпилептик бился в судорогах; шизофреник страдал манией преследования; светловолосый юноша панически боялся тайной полиции.

К концу третьей недели (когда Винсент оправился после своего припадка), сестры привели нового пациента. Новичок покорно прошел к указанной ему кровати, но стоило сестрам выйти, как он впал в настоящее бешенство. Он сорвал с себя всю одежду и растерзал ее на мелкие клочья, он вопил истошным голосом, не давая себе передышки ни на минуту. Он исступленно царапал ногтями матрас, отодрал от стены прибитый у изголовья ящик, сорвал полог вместе с рамой, а свой чемодан растоптал, превратив в бесформенный ком.

В конце концов пришли два служителя и увели помешанного. Его заперли в отдельной келье. Он ревел там, как дикий зверь, целых две недели. Винсент слышал этот рев днем и ночью. Потом крики внезапно стихли. Винсент видел, как служители похоронили несчастного на маленьком кладбище за часовней.* Его душу унес его хозяин – дьявол.

*Винсент знал, что … у этих людей в палате нет НИЧЕГО, что могло бы их спасти от разложения и смерти, а у него есть живопись (в его сознании, в его душе жив БОГ!) – она выведет его из лечебницы для умалишенных здоровым и счастливым!

Он стойко противился мраку и тоске, не давая им застояться в его душе, подобно воде в болоте. Винсент знал, что работа для него – лучшее средство для возвращения к жизни.

Доктор Пейрон отвел Винсенту маленькую комнату под мастерскую. Из окна было видно сбегающее по склону горы пшеничное поле – видна была свобода. Но окно было забрано крепкой черной решеткой.

Винсент единым духом написал открывшийся перед ним пейзаж. На переднем плане было поле пшеницы, прибитой к земле недавней грозой. Межевая каменная стена шла вниз по склону, за ней виднелась серая листва олив, несколько хижин и голубеющие горы. В ЧИСТУЮ СИНЕВУ НЕБА Винсент вписал БОЛЬШОЕ СЕРОЕ, с белой каймою, ОБЛАКО. (Осознание своей греховности).

Возвращаясь в свою палату к ужину, он ликовал. В нем живы еще творческие силы. Он снова ВЫДЕРЖАЛ ВСТРЕЧУ с природой (встречу с Богом, олицетворенным для него в природе). Желание работать не покинуло его, он снова будет творить.* И снова Божия благодать изольется не него.

Спокойно, по мазку в день, он пишет потом портрет своего доктора – «Портрет доктора Гаше. Июнь 1890» (самая дорогая на сегодняшний день картина Ван Гога, оцененная в 2011 году в 100 млн долларов) Что он выразил на полотне? – Бесконечную доброту, сострадание, милосердие этого человека… Он выразил то, что в данный момент было присуще и ему самому – ощущение благодати Божией.

**Сам по себе труд, не исполненный Божественной благодати, и даже христианский подвиг не возрождает человека и поэтому не является самоцелью; он лишь средство к такому возрождению, совершаемому Богом. Слияние силы Божией и воли человека в едином процессе прп. Макарий Великий поясняет примером, взятым из повседневной жизни, в котором человек предстает в образе младенца, еще не умеющего ходить, а Бог - в образе матери этого младенца. «Хотя младенец,- пишет прп. Макарий,- бессилен сам что-либо сделать и не может на своих ногах подойти к матери, однако же он, ища матери, движется, кричит и плачет. И мать сжаливается над ним; она рада, что дитя с таким усилием и воплем ищет ее. А так как младенец не может прийти к ней, то сама мать, преодолеваемая любовью к младенцу, за долгое его искание, подходит к нему и с большой нежностью берет, ласкает и кормит его. То же самое делает и человеколюбивый Бог с душою, которая приходит и взыскует Его» (Macar. Aeg. Hom. Spiritual. 46. 3).

Поскольку спасение человека совершается Богом, то участие в этом процессе самого человека носит специфический характер. Хотя это участие сопряжено с огромными трудностями и неимоверными усилиями по преодолению греховного начала, его значение сводится к тому, что человек, подвизающийся на поприще духовного возрождения, своим подвигом открывает себя для действия в нем благодати Божией. **

«Вникай в себя и в учение, занимайся им постоянно; ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих себя» (1 Тим. 4:16). Ищите Бога, как искал его Ван Гог!



Глава 17 – Похлебка вместо права первородства

Иду по скверу вдоль главной дороги, которая, как ось - неподвижная прямая линия, проходящая через центр тяжести какого-либо тела - проходит через центр нашего города. Длинная прямая дорога, исторический тракт, кратчайшим путем связывающий западную границу с Москвой.

Впереди, над зелеными верхушками деревьев, видна золоченая луковка церкви с православным крестом. Удивительно, за церковью громоздятся высокие здания отеля «Интурист», торгового центра, телекома, но они лишь создают серый фон на заднем плане. А между голубым небом и зелеными верхушками - только лучистый купол церкви. Радостно видеть такую картину!

Здание церкви небольшое, но знАчимое. Это исторический памятник церковной архитектуры середины 19 века, не менявший за время существования своего назначения. Сейчас в нем кафедральный собор. К 1000-летию Крещения Руси на средства от пожертвований прихожан пять главок собора были покрыты позолотой. На самом деле, покрыты не золотом, а титановым сплавом, который в виде небольших пластин закреплялся на куполах. Есть даже именные пластины, с фамилиями солидных жертвователей.

Сияет главный купол вдалеке, как путеводная звезда. Ах, вот откуда родом моя мечта о «прямой дороге к храму»! Быть может, не от гордыни, а от реально прямой улицы? Хотя гордыня в таком желании тоже есть. Надо жить со смирением,… как Ван Гог. Не прямым путем он шел к Богу, но временами Божия благодать была на нем, она видна в его картинах. Может, не сразу, но если присмотреться…

*Закончив этюд, Винсент вместе с доктором Гаше вернулся в дом и показал ему портрет арлезианки, который он принес. Доктор прищурил один глаз и насмешливо посмотрел на полотно. Он долго что-то бормотал, пререкаясь сам с собой насчет достоинств и недостатков портрета, и наконец изрек:

- Нет, этого я не могу принять. Не могу согласиться с ним полностью. НЕ ВИЖУ, что вы хотели сказать в этом портрете.

- Я и не старался ничего сказать, - заметил Винсент. – Это, если угодно, обобщенный портрет арлезианки. Я просто хотел ВЫРАЗИТЬ КРАСКАМИ арлезианский ХАРАКТЕР.

- Увы, - промолвил доктор скорбным тоном. – Я не могу с ним полностью согласиться.

(Через час взволнованный доктор Гаше) засыпал Винсента вопросами относительно арлезианки.

- Неужели вы смотрели на нее все это время? – изумился Винсент.

- Да, да, она ПОСТЕПЕННО ДО МЕНЯ ДОХОДИТ, она доходит, я уже начинаю чувствовать ее. … Я не могу согласиться с вами… эти резкие контрастные цвета… Они убивают всю ее женственность… нет, не то чтобы убивают, но… да, да, пойду посмотрю на нее снова… она постепенно доходит до меня… понемногу… вот-вот, кажется, и сойдет с полотна!

Весь остаток дня Гаше метался около арлезианки, тыкал в нее пальцем, всплескивал руками, без умолку тараторил, задавал бесчисленные вопросы и сам же отвечал на них, принимая все новые позы. Когда наступил вечер, арлезианка окончательно ЗАВОЕВАЛА ЕГО СЕРДЦЕ. На доктора сошло радостное успокоение.

- Ах, как ОНА ТРУДНА - ПРОСТОТА, - произнес он, стоя перед портретом, умиротворенный и измученный.

- Да, трудна.

- А эта дама прекрасна, прекрасна! НИКОГДА Я НЕ ЧУВСТВОВАЛ ХАРАКТЕР ТАК ГЛУБОКО. *

Вот так вот: все гениальное – просто. Ах, как хорошо, что Антон обратил мое внимание на книгу Стоуна! Через нее я по-другому открыла для себя Ван Гога. Словно доктор Гаше, с каждой страницы книги я бегала смотреть простые картины художника, пока через них не ощутила на себе благодать Божию.

**Просвещающее действие благодати святитель Феофан Затворник описывает как действие Божественного Слова, которое при этом он не ограничивает только Священным Писанием. «...Слово Божие,- пишет святитель,- на земле ходит и до слуха нашего доходит многообразно» (Путь ко спасению. М., 1899).

Это многообразие, по мысли святителя Феофана, проявляется везде: в храме Божием, где Слово «доходит» через богослужение, чтение Священного Писания, проповедь, икону; вне храма в творениях отцов и учителей Церкви и вообще во всякой церковной литературе; вне Церкви, где можно встретить человека, беседа с которым окажется душеполезной; УМНУЮ КНИГУ, содержащую непреходящие духовные ценности (например, И.Стоун «Жажда жизни»); КАРТИНУ, языком изобразительного искусства воспевающую красоту Божия мира (картины Ван Гога); и вообще, замечает святитель, ЛЮБОЙ ПРЕДМЕТ И ЯВЛЕНИЕ ОКРУЖАЮЩЕГО МИРА, КОТОРЫЕ ЯВЛЯЮТСЯ ВЫРАЗИТЕЛЯМИ БОЖЕСТВЕННОГО СЛОВА. «Судя по сему,- заключает он,- мы объяты Словом Божиим, оглашаемся им со всех сторон» (Там же). **Надо только открыть свои глаза и уши, открыть сердце свое Богу. «Вот, Я стою у двери и стучусь: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, Я войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3:20).

Благодатно подействовала на меня книга «Жажда жизни». Наверное, и на Антона так же. Но благодать ли он имел в виду, когда сказал мне: «Боюсь, что в творчестве Вы чего-то недопонимаете»? Мы с ним говорили в тот момент о таланте; в частности, и о его таланте. Помню, я тогда сказала:

- Я считаю, что в сфере искусства тоже перепроизводство. Столько бездарностей расплодилось, которые просто замусоривают, загрязняют пространство проявлениями своей духовной ущербности.

- А что есть «бездарность»? Кто ее определяет? – спросил Антон.

Наверное, именно эти вопросы стали бы темой нашей дискуссии о Ван Гоге.

Из книги я узнала, как относился к посредственности, бездарности сам художник. В одном из своих писем он написал Тео:

*- … я вовсе НЕ ПРЕЗИРАЮ посредственность в широком смысле этого слова. И уж, конечно, презрение к посредственности нисколько не возвышает художника над ее уровнем. А вот насчет усердной работы ты совершенно прав.*

И я устыдилась прежних своих слов: в них гордыня обличала мою глупость (очередной ухаб на моей дороге). Любовь к ближнему заключается не в восхвалении его таланта, а в повседневном добром отношении к нему. Солнце любви Божией светит всем одинаково, и добрым и злым, и успешным и неудачникам. Как быть, если сознаешь себя посредственностью?

*Наши сокровенные мысли – находят ли они когда-нибудь свое выражение? У тебя в душе может пылать жаркий огонь, и никто не подойдет к нему, чтобы согреться. Прохожий видит лишь легкий дымок из трубы и шагает дальше своей дорогой. Скажи, что тут делать? Надо ли беречь этот внутренний огонь, лелеять его и терпеливо ждать часа, когда кто-нибудь подойдет погреться? – думал Винсент.*

Почему же бесконечно возникают споры по поводу права посредственности на самореализацию?

Еще в самом начале творческого пути, когда Винсент вернулся в родительский дом в Эттен, отец , не одобряя его занятия рисованием, сказал:

*- Если бы у тебя были природные способности, (рисунок удавался) бы тебе сразу, без всякой мазни.

- На первых порах натура всегда оказывает художнику сопротивление, … надо еще упорнее биться и победить ее, - промолвил Винсент, не выпуская из рук карандаш.

- Не думаю, - сказал отец. – ЗЛО НИКОГДА НЕ РОЖДАЕТ ДОБРО, А ПЛОХАЯ РАБОТА ХОРОШУЮ. Работа художника может быть либо плохой, либо хорошей. И если она плоха – он не художник. Он должен понять это с самого начала и не тратить времени попусту.*

И я думала так же, когда говорила Антону о бездарностях. Сейчас я поняла, в чем была моя ошибка и ошибка отца Ван Гога. Поняла не столько потому, что прочла книгу, а больше потому, что немного духовно подросла, осмысливая прочитанное.

Мы смешали два понятия, как например, «память » и «памятник». Это о ДЕЛАХ человеческих сказано «по плодам их узнАете их. Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?» (Мф. 7:16)

Да, смоква будет смоквой, а виноград виноградом; плохая работа будет плохой, а хорошая – хорошей. Потому что работа (дело, картина, стих) – это созревший плод, результат, который изменить нельзя.

А человек – это живое, РАЗВИВАЮЩЕЕСЯ существо. Никто не рождается преступником или праведником. Ими СТАНОВЯТСЯ в процессе жизни. И пока жизнь человеческая не окончена по великой милости Божией человек МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬСЯ. Плохой художник может стать хорошим. Помните, о разбойнике(!), распятом рядом с Иисусом, который уверовал (изменился) в последнюю минуту перед своей смертью и что Иисус сказал ему? - «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43).

Все размышления мои сводятся к тому, что Ван Гог духовно развивался и шел к Богу. Дошел ли? Судить не нам. «Ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ИЩУЩИЙ НАХОДИТ, и стучащему отворят» (Мф. 7:7,8).

До конца жизни Ван Гог продолжал вести мысленный спор с отцом.

*- Когда я жил в Эттене, - говорил Винсент, - отец сказал однажды, что зло не может породить добро. Я возразил ему, что оно не только МОЖЕТ, но и ДОЛЖНО породить добро, особенно в искусстве. *

Здесь я совершенно не согласна с ним. Винсент говорит о творце (художнике, писателе, артисте), т.е. о живом человеке. В момент, когда вы злы, никакая добрая работа не выйдет из ваших рук. Но даже самый злой человек в какой-то момент может «оттаять душой», умилиться. И тогда удостоится он Божией благодати, и тогда из-под его рук может выйти хорошая работа. Так не раз бывало и с Ван Гогом. Так всегда бывает и не только в искусстве, но в любых сферах человеческой деятельности: в спорте, бизнесе, праве и пр.

Что сказал доктор Гаше о его «Подсолнухах»? - * «они будут исцелять людские сердца от боли и горя,… они будут давать людям радость».* Мог ли дать людям радость художник, будучи злым, плохим человеком?

Судить дела (творения) человеческие можно. Судить самого человека нельзя: не наша это прерогатива. «Не судите и не судимы будете». Но видя благодать Божию, исходящую от картин Ван Гога, я вспоминаю слова Господа: «если вы, будучи злы, УМЕЕТЕ ДАЯНИЯ БЛАГИЕ ДАВАТЬ детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф. 7:11).

Узким путем шел Ван Гог. «… широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ВЕДУЩИЕ В ЖИЗНЬ, и немногие находят их» (Мф. 7:13,14). Каким путем идешь ты?

Недавно по радио из «Новостей культуры» я услышала, что в соседнем областном центре открылась выставка картин БЕЗДОМНОГО художника. Новости из блока «одной строкой», другой информации ни о художнике, ни о выставке не последовало. И я задумалась. Почему художник «бездомный»? Это что, такой пиар-ход или он действительно бомж? Бомж, но художник? Может, таким путем он к Богу идет? Может, пытается на Ван Гога походить? Но это невозможно: сколько в мире бомжей и алкоголиков, а Ван Гог один. Повторить даже кого-нибудь нельзя: нет одинаковых людей и нет одинаковых талантов. Каждый талант уникален, и так, как можешь сделать ты, не сможет сделать никто другой.

Успех же зависит от того, как ты взращиваешь свой талант и какой дух направляет тебя в развитии. Возможно, на бездомном художнике лежит благодать Божия, и картины его, возможно, интересные, раз выставку организовали. Что ж, будем надеяться, что когда-нибудь об этом узнаем. Но уже сейчас понятно, что это будет ДРУГОЙ автор, не похожий на Ван Гога.

Будет ли он таким же интересным? - Не уверена, потому как часто искажаются, подменяются в умах людей основные жизненные понятия, а с ними и вкусы и предпочтения. «Стань лучше других!», «Будь первым!» - это ли стимул к творчеству? Иисус же сказал: «И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними» (Лк. 13:30). О чем это? – Думаю, о духовном развитии человека, о данной каждому возможности стать на путь истины, выбрать полюс, который тебя притягивает, и приложить все силы для реализации своей личности.

*Так вникал он (Ван Гог) в жизни сотен таких же, как он, обыкновенных людей, которые боролись, одерживая маленькие победы и терпя большие поражения, и мало-помалу перед ним самим начала маячить какая-то ЦЕЛЬ. Он уже не твердил себе постоянно одно и то же: «Я неудачник! Неудачник! Неудачник!», он спрашивал себя: «Что мне делать сейчас? К чему я больше всего пригоден? ГДЕ МОЕ ИСТИННОЕ МЕСТО В ЭТОМ МИРЕ?»

В каждой книге … он искал ответа, как ему дальше быть и к чему стремиться: взяться за дело, начать работать и добывать свой хлеб, стать полезным членом общества и внести свою лепту в общий труд на земле.*

Отнюдь не «Стань лучше других», а «Оставайся собой и сделай максимально хорошо то, что ты умеешь», «Максимально вырази себя» - вот истинный стимул к творчеству. И кто следовал такой установке, в конце концов становился победителем.

Вот тут я снова споткнулась, на ровном тротуаре, и мои размышления прервались. В этот момент меня обогнали два молодых человека, жующие на ходу фаст-фуд, и я услышала обрывок их разговора.

- … с головой ухожу в работу и столько дел переделаю!

- А я, только проснусь и услышу за окном стук каблучков, так весь день только об этом и думаю.

- Вот, - усмехнулась я, - у каждого из них тоже есть свой талант. Но один действует, а другой – мечтает. Который из них скорее раскроет свой талант, полнее выразит себя?

Но не количество затраченного времени, не объем произведенной работы, а труд во славу Божию приносит благодать (и признание). Что мешает нашему таланту раскрыться? – Извечная наша привычка к лени. В молитве из Постной триоди перед Пасхальным постом есть слова покаяния: «студными бо окалях (осквернил) душу грехами и в лености все житие мое иждих (расточил)». А Божия благодать – это награда за победу над нашими грехами, и первый из них – лень.

Многие хотят «все и сразу», и хорошо бы, чтоб пенсию назначали в молодости: погулял, насладился жизнью, а когда наскучит, тогда и на работу можно. У таких людей цель, смысл, назначение жизни заменяются удовлетворением своих сиюминутных потребностей. Как в библейской истории о братьях-близнецах Исаве и Иакове.

«Дети выросли, и стал Исав человеком, искусным в звероловстве, человеком полей; а Иаков человеком кротким, живущим в шатрах. И сварил Иаков кушанье; а Исав пришел с поля усталый.

И сказал Исав Иакову: дай мне поесть …этого; ибо я устал. Но Иаков сказал: продай мне теперь же свое первородство (право наследования отцовского наследия).

Исав сказал: вот я умираю, чтО мне в этом первородстве? Иаков сказал: поклянись мне теперь же. Он поклялся ему, и продал первородство свое Иакову.

И дал Иаков Исаву хлеба и кушания из чечевицы: и он ел, и пил, и встал, и пошел; и пренебрег Исав первородство» (Быт. 25).

« … после того он (Исав) желая наследовать благословение, был отвержен; не мог переменить мыслей отца, хотя и просил об этом со слезами» (Евр. 12:17).

Раскрытие собственного таланта предполагает упорный труд, терпение, неудачи, поругание и даже посрамление. «Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха», - говорит апостол Павел. «Свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех, и с терпением будем проходить предлежащее на поприще» (Евр. 12:1).

*«Чтобы идти в этом мире верным путем, - читал Винсент из томика Ренара на заложенной странице, - надо жертвовать собой до конца. Назначение человека состоит не в том только, чтобы БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ, он приходит в мир не за тем только, чтобы БЫТЬ ЧЕСТНЫМ, - он должен открыть для человечества что-то великое, УТВЕРДИТЬ БЛАГОРОДСТВО и ПРЕОДОЛЕТЬ ПОШЛОСТЬ, среди которой влачит свою жизнь большинство людей».

«…моя работа… я пожертвовал ради нее жизнью…» *- были последними словами великого Ван Гога.

Как знать, может быть, именно такое понимание таланта вынес из прочитанной книги и Антон? Может быть, правильным, своим, пусть и узким путем, он идет по жизни, имея впереди высокую цель. «И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5:15).

Хотелось бы вновь увидеть Антона. Где ты теперь, Антон? Какой ты теперь?



Послесловие

Однажды, «в минуты душевной невзгоды», катаясь на лыжах, я заблудилась в открытой степи. Не в темном густом лесу и не в «трех соснах», а на открытом свободном пространстве вдруг оказалась совершенно одна.… Со всех сторон горизонт окутывала снежная мгла, солнце скрыла белая пелена – и никаких ориентиров! Как найти путь?

И тут под ногами я увидела множество лыжных следов, ведущих в разные стороны. Я выбрала одну лыжню, которая будто позвала меня, и я понадеялась, что она окажется верной и приведет меня домой, к людям. Почему выбрала именно ее?- Не знаю. Внутренний голос мне подсказал. И я пошла по ней, пристально контролируя каждый свой шаг на этом пути, надеясь на Бога и полагаясь на Божию благодать. Как узнать, почувствовать благодать Божию? – а РАДОСТЬ НАПОЛНИТ ВАС!

«Когда сердце ваше проникнется жизнью Христа, «в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп. 2:5). «Я пришел для того, чтобы вы имели жизнь и имели с избытком» (Ин.10:10). Пока мы не получим этого избытка ЖИЗНИ и ЛЮБВИ, сердце наше будет пусто и существование наше бесполезно.

Свет Христов, Его любовь наполнят нас неземной радостью, которая победит мирскую злобу и мирскую скорбь. Дух Христов переполнит нас избытком жизни, которую мы будем изливать в любви на всех и каждого. Тогда пустыня перестанет быть пустыней, она превращается в «напоенный водою сад, в ИСТОЧНИК (жизни), которого воды никогда не иссякают» (Ис. 58:11). И впереди видится путь, уже проложенный, светлый и святой, на котором даже и неопытный не заблудится, потому что над ним бодрствует Сам Господь, у Которого исчислены все скитания Его земных странников» - так написал в своем Дневнике неизвестный православный священник, живший в 19 веке. Мои размышления и жизненный опыт открыли мне смысл его слов.

Все сказанное мною – это моя лыжня для тех, кто сбился с пути. Но каждый волен избрать свою, ту, которая, по его мнению, будет самой правильной. А некоторые предпочтут пойти своим путем, прокладывая себе путь по целине. «Дорога к жизни» - открытая книга. Каждый читатель, написав отзыв, может согласиться с моими рассуждениями или опровергнуть их, или изложить собственную точку зрения; рассказать о пути, которым идет он сам, и понять, куда приведет его избранный путь. Дорога к жизни открыта всем.

** материалы из Православного сайта на Википедии.

 

 

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/

Рейтинг@Mail.ru