Круги на глади реки, плавно несущей свои воды

 

Часть I. Лориксен, или как увидеть будущее.

 

Глава 1,

в которой рассказывается о симпатичном носике, на долю которого выпало тяжелое испытание. Вещий сон.

 

- Ты, знаешь, пап, а я видела вещий сон, – доверительно сказала мне дочь.

- Да? Правда? – улыбнулся я.

- Правда. И не смейся, пожалуйста.

- А я и не смеюсь. Я улыбаюсь. А это две большие разницы. И что же это был за сон?

- Ну, знаешь... Это было за два дня до операции…

Мы с дочерью бодро шли домой от метро, хрустя свежевыпавшим снегом, подгоняемые ноябрьским, почти зимним морозцем. Дочь была в радостном настроении. Еще бы! Наконец-то закончилось ее трехнедельное заточение в больнице, где ей делали операцию на носовой перегородке. Бедный ее носик! Он пострадал во время слишком азартной игры в жмурки на дне рождения одной из ее подруг (удар о дверной косяк, искры из глаз, кровь из носа...), и в результате ему предстояла еще одна пытка – теперь уже по приведению его в норму. Операция не бог весть какая, но оказалась очень болезненной. Пожалуй, это было самое трудное испытание в пятнадцатилетней жизни моей дочери – испытание физической болью – и она его стоически выдержала.

- …Мне приснилось, как мне делали операцию. Вернее, не делали, а только будут делать, ведь она на тот момент мне предстояла только через пару дней. Но все было так отчетливо и точь-в-точь, как это было потом на самом деле…

Дочь многозначительно посмотрела на меня и, видя, что я не «врубаюсь», повторила, чтобы до меня дошло:

- Я видела во сне то, что только должно было быть через два дня!

Операцию делали под местным наркозом. Дочь была в полном сознании, поле зрения ей ничем не ограничили, и она хорошо все видела, в том числе и свое искаженное отражение в таких круглых медицинских зеркалах с дырочкой по середине, прикрепленных ко лбам склонившихся над ней хирургов.

- …надо мной склонился наш зав. отделением и сильно нажал на нос. Было так больно! Аж искры из глаз посыпались! И во сне, и потом на всамделишной операции.

Я недоверчиво посмотрел на нее:

- То есть, ты хочешь сказать, что операцию, которая только должна была состояться через два дня, ты видела во сне? И даже боль чувствовала во сне?

- Да в том то и дело! Все точно так и было потом, во время настоящей операции! Правда-правда! Точь-в-точь! Ее делали трое дяденек-хирургов. То один, то другой. Временами подходил сам Зав - это мы так меж собой, ну, с девчонками в палате, звали Григория Филипповича – он у них самый главный. И вот где-то ближе к концу операции он снова подошел, осмотрел мой нос и ка-ак надавит! Это было как взрыв в голове. Такая боль! Ну абсолютно так, как было во сне.

«Просто садист какой-то, скотина», - подумал я.

Потом еще немного пораспрашивал ее о подробностях сна и операции. Искренне поудивлялся вместе с ней этому странному сну. Понегодовал на врача, сделавшего так больно моей дочери.

- Бедненькая моя, - посочувствовал я ей. Обнял за плечи. – Ничего, теперь это все уже позади.

 

С симпатичным носиком моей дочери, слава богу, все закончилось хорошо. Но этот короткий разговор заставил меня задуматься о природе вещих снов. Как могла девочка за два дня до того, как событие произошло, увидеть картинку, в точности передающую то, чему еще только предстоит произойти? Что это? Ведь ребенок совершенно ничего не знал о том, как и что именно будут делать хорурги, поэтому визуальные образы, сконструированные на основе имеющихся знаний, исключаются, особенно если учесть детали. Неужели всего лишь случайное совпадение? Но не слишком ли точное совпадение?

И ведь это всего лишь один случай из тех, что называются «вещими снами». Просто это первый случай, произошедший так близко от меня – с моей родной дочерью, и в ситуации, когда в его достоверности я не мог усомниться.

А если это не случайность, то что же это?

 

 

Время – удивительная вещь. И одна из самых загадочных. Его вроде бы и нет, а в тоже время оно пронизывает все. Оно исчезающее мало, то время, что является нашим настоящим, реально существующим нашим настоящим – Оп! - и вот оно уже стало прошлым... И одновременно оно невообразимо огромно, бесконечно простирающееся в прошлое и в будущее.

Мы в нашей жизни, которая, как известно, «только миг между прошлым и будущим», тем не менее, сознаем наличие времени и признаем свое бессилие перед ним. Время невозможно ни остановить, ни ускорить, ни притормозить. Оно неумолимо и безжалостно ко всему – и к великим пирамидам, и к мотылькам-однодневкам. Оно как величественная река, которая плавно, спокойно и равнодушно несет свои воды, не обращая внимание ни на вселенские катаклизмы, безмолвно разворачивающиеся в глубинах вселенной, ни на суетную возню самой мелкой букашки.

Для человека, в его всегдашней безмерной гордыне, во все времена было так заманчиво хоть немножко, хоть чуть-чуть приручить время. Машина времени - одно из самых заветных мечтаний человека! Способность перенестись в будущее или в прошлое, даже подправить там что-то, а потом еще и вернуться назад в свое время!

Да что там перенестись! Нам много не надо – смирял человек свою гордыню, - нам хотя бы иметь возможность заглянуть одним глазком в будущее! Узнать, что будет. Или узнать, что в действительности было в прошлом.

Ах, безнадежные мечты! Одним словом – фантастика…

 

А между тем, тот вещий сон моей дочери не оставлял меня в покое, засел где-то внутри, беспокоил и будоражил. Хотя, нельзя, конечно, сказать, что все началось именно с него. Меня и раньше интересовали проблемы времени, я много размышлял о взаимодействии нашего настоящего с будущим и прошлым, о тайнах великих предсказаний и тому подобное. Но тот случай послужил как бы толчком, приведшим к тому, что этот абстрактный интерес перешел в новое качество – жгучее желание понять, в чем тут дело.

Мысли стали постоянно возвращаться к этому вещему сну, в попытках найти ему объяснение. Я думал: «Что если это - пример получения достоверной информации из будущего, информации в виде зрительных образов и даже ощущений? Болевых ощущений в нашем случае. Что если передача информации сквозь время все-таки возможна?»

«А давай-ка, - сказал я себе, словно обращаясь к некоему коллеге, сидящему где-то внутри меня, - примем это как некий постулат, то есть, допустим, что передача информации сквозь время – из прошлого или из будущего в настоящее – действительно возможна, и пофантазируем немного на эту тему. Построим гипотезу о передаче информации сквозь время и посмотрим, насколько успешно она сможет объяснить известные факты».

 

 

Глава 2,

в которой предлагается некая наукообразная теория.

 

Мой образ жизни за последний год – первый год моего холостятского бытия – позволял мне отдаться тем «философским» размышлениям, что были навеяны вещим сном моей дочери, со всей страстью и без оглядки на ежедневную суету.

Моя берлога одинокого отшельника была идеальным местом для напряженной работы ума, а мой «философический» настрой после развода тоже в немалой степени способствовал этому. И я приступил к разработке теории сквозьвременной передачи информации…

 

Итак, базисный постулат, который ложится в основание нашей гипотезы – передача информации через время возможна. (Мой внутренний коллега согласно кивнул головой.)

Из этого сразу следует, что должен быть какой-то ее носитель. Пока мы ничего не знаем о нем, кроме того, что он должен быть (ну точно, как с бозоном Хигса). Назовем его для удобства просто – временнОе поле. Или лучше – хронополе.

«Хм... А что, неплохо звучит! Вот только не помню, не использовался ли этот термин кем-то раньше. Ведь, наверняка, использовался, и тогда меня могут обвинить в плагиате… Ну и черт с ним, с плагиатом – мы-то с вами, коллега, об этом ничего не знаем, следовательно для нас этот термин совершенно нов, значит и плагиата никакого нет. А нашу гипотезу мы так и назовем – Общая теория хронополя и сквозьвременная передача информации. Солидно звучит…»

Коллега лишь хмыкнул в ответ и саркастически улыбнулся.

 

Однако вернемся к нашим рассуждениям…

Хронополе. Попробуем предположить некоторые его свойства.

  1. Хронополе простирается по всей временной оси, соединяя собой все ее точки и заполняя собой ее континуум.

  2. События текущего настоящего могут как-то воздействовать на хронополе, вызывать его возмущения.

  3. Возмущения хронополя распространяются, затухая, по временной оси в обе стороны: и в прошлое, и в будущее

  4. Возмущения хронополя, видимо, имеют волновой характер.

  5. Возмущения хронополя могут как-то воздействовать на предметы текущего настоящего.

Сформулировав эти пять положений, – а это не что иное, как основные постулаты конструируемой нами гипотезы, раскрывающие базисный постулат - мы можем составить некоторую исходную, крайне упрощенную качественную картину, описывающую хронополе. Ее мы попробуем использовать как начальную точку, отталкиваясь от которой, можно идти дальше и строить более сложную картину. Вперед!

 

1. Хронополе простирается по всей временной оси, соединяя собой все ее точки и заполняя собой ее континуум.

Ось времени нельзя рассматривать в отрыве от пространственных осей. Время существует не отдельно от пространства, а образует вместе с ним пространственно-временной континуум. Так, по крайней мере, утверждают дедушка Эйнштейн&Co, и я с ними согласен. Таким образом, хронополе должно быть четырехмерным (впрочем, так же как и все остальнае извесные науке поля – электромагнитное, например, - они существуют во времени, а не вне его). Будем об этом помнить, хотя для простоты, рассматривая вопросы, связанные с аспектами информационного взаимодействия настоящего с будущим и прошлым, часто будем рассматривать только временное измерение.

 

2. События текущего настоящего могут как-то воздействовать на хронополе, вызывать его возмущения.

Как камень, брошенный в реку, вызывает круги на поверхности воды, распространяющиеся во все стороны, в том числе и по течению, и против течения, так и возмущение хронополя распространяется как по течению времени – в будущее, опережая его естественный ход, так и против течения – в прошлое.

Что именно может играть роль такого камня, способного вызвать волнение хронополя?

Все события, процессы и даже просто предметы нашего мира способны как-то воздействовать на хронополе, но, конечно, в разной степени. Какие-то события могут быть источниками возмущений, другие лишь вносить в них искажения. Одни способны вызвать лишь ничтожнейшую рябь, другие - сильнейшие волны.

Увы, пока мы не знаем, как именно явления нашего настоящего воздействуют на хронополе, и тем более не знаем, как нам самим на него воздействовать, тем более - управлять этими воздействиями.

 

3. Возмущения хронополя распространяются, затухая, по временной оси в обе стороны: и в прошлое, и в будущее

Ну, это вполне естественно, что чем дальше от точки возникновения возмущения, тем меньше его интенсивность. Получить сигналы из далекого будущего должно быть сложнее чем из близкого, и именно потому, что сигналы оттуда слишком слабы. Каков именно характер этого затухания? Экспоненциальный? Обратно-пропорциональный квадрату дистанции во времени? Что-то в этом роде. А точную зависимость только предстоит определить.

 

4. Возмущения хронополя, имеют волновой характер.

Это тоже вполне естественное предположение, так сказать «по аналогии», но пока бездоказательное. Примем это как аксиому.

В постулате №2 уже были упомянуты источники возмущений хронополя. Назовем эти возмущения хроноволнами. Что именно может быть источником хроноволн? Попробуем ответить на этот вопрос чуть позже.

 

5. Возмущения хронополя могут как-то воздействовать на предметы текущего настоящего.

Если мы допустили существование волн хронополя, то они должны не только генерироваться какими-то источниками (см. постулаты 2 и 4), но и как-то взаимодействовать с окружающим миром, подчиняясь известным волновым законам – отражаться, дифрагировать, поглощаться и прочее, и прочее... А это значит - нести в себе информационную картину окружающего мира.

«Здесь уместно вспомнить электромагнитное поле. По-моему, просматривается очень четкая аналогия. Не правда ли, коллега?» – мой смышленый, но очень уж неразговорчивый внутренний собеседник снова молча согласился со мной.

Кстати, в связи с этой аналогией здесь также уместно вспомнить вопрос об источниках хроноволн. Что является источником электромагнитного излучения? Процессы, связанные с выделением энергии – термоядерные реакции на звездах, всяческого рода взрывы, горение и тому подобное. Скорее всего, эти же процессы являются и источниками хроноволн. Более того, закрадывается крамольная мысль: а не является ли хронополе третьим скрытым элементом электромагнитного поля (в дополнение к извесным двум – электрическому и магнитному), превращая его тем самым в хроноэлектромагнитное поле?

Постулат №5 констатирует собственно то, из-за чего вообще разгорелся весь сыр-бор, то из-за чего вообще имеет смысл дальше развивать эти мысли. Если хронооле никак не взаимодействует с нашим реальным миром, то исчезает сам предмет обсуждения. И наоборот - ведь, если волны хронополя воздействуют на предметы нашего мира, значит теоретически возможно их принимать. А если мы научимся сознательно выделять, воспринимать, принимать волны хронополя, то тем самым мы обретем способность реально заглядывать в прошлое и будущее.

 

Здесь я прервал свои рассуждения и попытался как-то их обобщить.

Получается, что, исходя из вышеизложенных постулатов, весь наш мир пронизан волнами хронополя точно так же, как он пронизан электромагнитным излучением – светом, радиоволнами…

Мы купаемся в волнах времени, приходящих к нам из прошлого и из будущего и несущих на себе информацию о мире и о событиях в нем, которым только предстоит произойти, и о тех событиях, что уже произошли, но отголоски которых доносятся волнами хронополя и до нас.

 

Я увлекся этой игрой – разработкой теории хронополя, и со временем у меня сложилась довольно стройная непротиворечивая картина. Наконец наступил момент, когда мои рассуждения перешли из области теоретических построений в другую, более практическую плоскость.

Вся проблема - в способности восприятия и осознания сигналов из будущего или из прошлого. Пока для этого у нас нет никаких приборов и инструментов…

Кроме одного!

Как в древние времена на заре возникновения естественных наук у человека был единственный инструмент – он сам с его пятью чувствами, так и сейчас в вопросе исследования хронополя у человека пока что есть только он сам.

Увы. Не имея возможности активно воздействовать на объект исследования, мы вынуждены использовать метод пассивного наблюдения и поиска тех фактов, которые были бы прямым или косвенным доказательством нашей гипотезы.

Исследователь, который займется поиском таких фактов – а это, прежде всего, случаи успешного предсказания будущего - столкнется с проблемой их распознания. Ведь достоверный факт успешного предсказания будущего может быть объяснен любой из следующих причин.

Причина первая - случайность. Субъект предсказания просто угадал. Осознанно или неосознанно – не важно. Просто произошло случайное совпадение. Чего только в жизни не бывает.

Причина вторая - предвидение. Успешно предсказать будущее иногда бывает возможным отталкиваясь от настоящего, зная прошлое, определив тенденции и экстраполировав их в будущее. Часто это дает отличные результаты, а не редко даже абсолютно точные, но это не имеет отношения к нашей теме. (Примером абсолютно точных предсказаний являются предсказания повторяющихся событий – цикличность повторений времени суток, времен года и тому подобное. Именно они вводят шкалу измерения времени. Да, собственно, вся современная наука, оперирующая в своих формулах такой переменной, как время t, занимается именно этим – научным предвидением. Только это не называется так пафосно. Простейший пример: зная скорость движения автомобиля, мы можем точно определить, где он будет находиться через время t. Это ли не пример успешного предсказания!)

И только третья причина - это знание. Информация получена непосредственно из будущего. Источник ее находится именно там – в будущем. Приемник – здесь в настоящем.

Как выделить из множества фактов успешных предсказаний именно те, которые соответствуют третьей причине? Увы, даже самый тщательный анализ не может дать стопроцентной уверенности.

Далеко ходить не будем и рассмотрим случай вещего сна моей дочери. Как его можно объяснить? Конечно, можно объяснить его совокупностью предвидения (дочь знала о предстоящей операции и примерно представляла, что это такое) и случайности (она не могла знать тех деталей и подробностей, которые увидела во сне, и их воспроизведение могло быть случайностью, маловероятной, но не невероятной).

И все же… все же остается какая-то доля вероятности, что этот вещий сон объясняется причиной №3. И я склонен больше доверять этой малой вероятности после анализа самого характера предсказанного этим вещим сном будущего.

Ведь что на самом деле произошло - вещий сон передал информацию о совершенно неординарном для данного конкретного человека событии, событии, связанном с чрезвычайно сильным воздействием – болью. Вполне логично допустить, что это «событие в будущем» породило настолько сильное возмущение хронополя, и характер этого возмущения был настолько сильно индивидуально локализован – локализован на одном человеке, что оно было воспринято в некоторый момент прошлого тем же самым человеком. Источник и приемник, хоть и разнесенные во времени, были, тем не менее, согласованы друг с другом – это был один и тот же человек. Другими словами состояние приемника было «настроено» на характеристики принимаемого сигнала - возмущения хронополя. Возник резонанс (вот еще одно волновое явление, удачно ложащееся в нашу теорию), усиливший восприятие сигнала. И он был воспринят в виде вещего сна!

Я подозреваю, что на самом деле каждый из нас постоянно погружен в поток информации, поступающей к нам из других времен – из нашего будущего и из нашего собственного прошлого. Вспомните постулаты 2 и 5. Они означают не что иное, как то, что любое событие и даже предмет в той или иной степени является источником искажений волн хронополя того или иного характера, а значит хроноволны несут на себе информацию об этом событии или предмете точно так же, как свет, отраженный от предмета, несет на себе информацию о нем – именно поэтому этот предмет становится видимым для нас.

Хорошо, допустим, что хроноволны действительно способны нести на себе такого рода информацию. Но это означает, что в точке нашего настоящего одновременно присутствует информация из всех времен! Мы должны быть захлестнуты потоком информации из других времен. Нет, что-то здесь не так…

Ну, конечно! – осенило меня. Это то же самое, что и известный парадокс темного звездного неба: как бы ни были звезды далеки от нас и друг от друга, но, если учесть бесконечность вселенной, то теоретически все наше небо должно быть сплошь покрыто звездами – небо должно быть светлым, а не темным! А оно все-таки темное, и видим мы лишь самые близкие и самые яркие звезды.

Здесь работает прямая аналогия – бесконечность вселенной в пространстве и бесконечность вселенной во времени. Конечно, надо вносить поправки на затухание сигнала в зависимости от дистанции во времени, на его рассеивание, на его поглощение. Но, как и звезды, какие-то отдельные мощные события в глубинах времен способны донести до нас информацию через очень большие расстояния.

 

Итак, хроноволны в соответствии нашими рассуждениями и согласно постулату №3 должны затухать при своем распространении сквозь время. И все равно, это должен быть огромный объем информации! Если предположить, что человеческий мозг способен воспринимать эту информацию, то он просто обязан иметь какую-то систему защиты – систему фильтрации, способную пропускать на более высокие уровни подсознания, а тем более на уровень сознания лишь какую-то ее малую часть, какие-то отдельные порции этой информации. И только эта малая часть информации, прошедшая сквозь время на волнах хронополя и прошедшая сквозь мозговые фильтры, может быть воспринята нами виде образов.

Видимо, это происходит где-то в подсознании, часто во сне, когда сознание отключено и не мешает механизмам восприятия. Вполне возможно, что наши сны составлены (наряду с образами, генерируемыми самим мозгом) во многом из таких образов, часто смутных, неясных, размытых, искаженных. В этом смысле очень многие наши сны – вещие. Вот только в сознании задерживаются лишь немногие из них, и их-то мы и воспринимаем как вещие сны.

К этому же типу состояний, обусловленных информацией, воспринятой непосредственно из будущего, я бы отнес и состояние «де жа вю», когда человек вдруг смутно ощущает, что он уже был в данном месте, что с ним это уже происходило, что он это уже когда-то видел. При этом он отлично осознает, что этого быть не могло, так как раньше (в прошлом) этого действительно не было. Но ведь это могло быть позже – в будущем! Такое ощущение могло возникнуть, если мозг человека в некоторой точке А на оси времени воспринял и запомнил в подсознании информацию, дошедшую до него из некоторой точки В в будущем. Эта информация была воспринята им, например, в том же вещем сне, но неосознана. Только оказавшись именно в том будущем, из которого он ранее получил информацию (в точке В), он вспомнил об этом и сопоставил с окружающей его обстановкой, что и привело к состоянию «де жа вю». Вот такая своебразнаю информационная петля во времени.

 

Очевидно, что свойство воспринимать информацию, дошедшую из других времен, как потенция присуще всем людям без исключения. Но в силу того, что эта информация очень слаба, нечетка, выделить ее на фоне гигантских потоков информации из настоящего, с одной стороны, и уровня фона (шума) хронополя, с другой, представляется очень сложной задачей. И большинство людей не может это делать.

Однако, мы, люди, все очень разные. Кто-то может быть более восприимчив к волнам хронополя, кто-то менее. Не было бы ничего необычного в том, если бы среди людей время от времени не находились бы такие, которые обладают выдающимися способностями в области приема такого рода информации – информации, приходящей с волнами хронополя. Такие мощнейшие люди-приёмники не могли бы не остаться незамеченными. И такие люди есть! Мы хорошо их знаем. Это и Нострадамус (видимо, сильнейший из всех – его «дальнозоркость» просто фантастична!), и Ванга, и Вольф Мессинг, и многие другие, предсказания которых порой просто поражают своей точностью. А скольких предсказателей, чьи предсказания были не менее точны, мы не знаем! Не знаем просто в силу того, что они не получили столь громкую известность. А поройтесь-ка в своей собственной памяти. Неужели вы не припомните ни один свой собственный вещий сон? Пусть не очень яркий, не очень впечатляющий, но обязательно найдется. И, я уверен, - не один.

Еще одно явление, которое может быть связано с предсказанием будущего – хиромантия. Чтение судьбы по линиям руки. Если допустить, что в хиромантии есть нечто объективное, и судьба человека (читай, значимые события его будущего и прошлого) может как-то отразиться в линиях его руки, то противоречит ли это моей теории? Или наоборот, легко встраивается в нее?

После некоторых размышлений я легко нашел объяснение хиромантии в рамках своей теории. Логическая цепочка тут проста: хроноволны, несущие информацию о будущем индивидуума, воздействуют, как и на любой объект текущего настоящего, на генные структуры начавшего свое развитие эмбриона. Это воздействие очень мало, но его оказывается достаточно, чтобы слегка повлиять на мелкие индивидуальные особенности будущего человека, такие как рисунок кожи, например. Таким образом, события его собственного будущего вполне могут быть отражены в линиях его ладони, в рисунке радужной оболочки, форме ушной раковины. А всякого рода хироманты как-то умудрились распознавать эти знаки.

 

До сих пор мы рассуждали в основном об информации, пришедшей из будущего. А как же с прошлым? Абсолютно так же! Просто информацию, пришедшую непосредственно из прошлого, еще более сложно идентифицировать. На первый взгляд это кажется странным, ведь прошлое мы знаем гораздо лучше будущего, а, следовательно, гораздо проще установить успешный факт «предсказания» прошлого. Но это лишь на первый взгляд.

Именно в силу того, что прошлое нам в той или иной степени известно, очень сложно выделить из общего объема информации именно ту, которая пришла к нам непосредственно из прошлого с волнами хронополя, отсеяв ту, что пришла к нам с общим естественным ходом времени. Интересующая нас информация маскируется нашими знаниями и воспоминаниями о прошлом, но она есть. Просто мы с легкостью относим ее на счет своей памяти, или своей исключительной догадливости, дополненной ярким воображением.

 

В то время, как у меня в голове складывалась все более и более стройная картина мира, пронизанного волнами хронополя, несущих информацию о его собственном прошлом и будущем, мой молчаливый коллега смотрел на меня все более и более скептически.

Сомнения. Все может развалиться, как карточный домик, если признать то, что будущего, как и прошлого не существует. Как не существует и самого времени. Время – это всего лишь умозрительная абстракция, выдуманная человеком категория, чтобы было удобнее оперировать формулами, описывающими изменяющийся материальный мир. Есть только то, что присутствует в нашем настоящем плюс его свойство изменчивости, постоянного движения. Оно, наше настоящее, постоянно перетекает из одного состояния в другое. Внутри него существуют также постоянно изменяющиеся процессы. В нашей вселенной нет ничего, кроме нее самой в… (я хотел сказать: «в текущий момент времени», но ведь времени нет!) текущем ее состоянии и заложенного в нее свойства постоянной изменчивости. Ее прошлое существует только в форме посылки, причины. Ее будущее существует только в виде тенденций, вероятностного вектора (направления) изменений.

Означает ли это, что хронополе тоже не существует? Так же как и в вопросе со временем – и да, и нет. Мы всегда можем считать, что хронополе – это точно такая же абстракция, как и само время. А мог ли человек признать реальное существование электромагнитного поля еще пару сотен лет назад? Для него оно стало реальностью только после того, как он научился его использовать в повседневной жизни. До этого оно тоже было не более чем абстракцией, описываемой уравнениями Максвелла.

 

Важно! Единственное, чем бы я дополнил описанную выше теорию хронополя – это его вероятностной составляющей. Если будущее недетерминировано, то из какого будущего приходят к нам волны хронополя? А из всех наших будущих! Просто интенсивность волн хронополя находится в прямой зависимости от вероятности того будущего, где находится их источник. Вероятность прошлого для нашего настоящего всегда стопроцентная (прошлое у нас одно), поэтому для сигналов из прошлого такой зависимости нет.

 

Введение в теорию хронополя вероятностной составляющей дополнило складывающуюся картину и несколько успокоило мои сомнения. Я принял ее. Я поверил в неё. Но что дальше?

 

 

Глава 3.

в которой происходит переход от теории к практике. Неудачное посещение клиники.

 

Некоторые счастливчики умеют верить просто так. Верить, и все! Мне же нужны хоть какие-то вразумительные объяснения. И вот уж если объяснение найдено, дальше в своей вере я иду до конца.

Позвольте, - справедливо мне возразят, - какая же это вера, если требует объяснений! Не нужно путать объяснения с доказательствами, - отвечу я. Мне не нужны доказательства, мне просто надо объяснить себе, что то, во что я собираюсь верить, … как бы это правильнее сказать… достойно моей веры в смысле удовлетворения моих морально-этических потребностей и в смысле удовлетворения минимально-необходимым критериям правдоподобия. (Уж извините, но в полную чушь, бред или низость меня трудно заставить поверить.)

Так произошло и с хроноволнами. Оставим пока в стороне морально-этические потребности. А что же до правдоподобия, то я построил вполне правдоподобную теорию передачи информации сквозь время, способную объяснить возможность заглянуть в будущее. И я поверил в то, что это действительно возможно! Но, опять же, что дальше?

Дайте мне любой сколь угодно невероятный факт, и я придумаю вам наукообразную теорию, объясняющую его. Но какое отношение она будет иметь к описанию реальной действительности? Любая теория гроша ломаного не стоит, если она не имеет выхода в практику.

«Практика – критерий истины». И пусть основоположники научного коммунизма давно уже не в чести, но это ни в малейшей степени не умаляет справедливость этого их высказывания. Однако практика не нужна была мне в качестве критерия истинности - в какой-то момент практическое подтверждение моей теории хроноволн меня уже не волновало (хм.... невольный калаьбур). Мне оно просто не требовалось – я верил! Я верил, что моя теория отражает объективную реальность: наш мир пронизан информацией из его будущего и из его прошлого. Меня теперь интересовало только одно: как найти практический способ ее воспринимать и научиться управлять этим восприятием.

Это работа целого института – исследования, исследования и еще раз исследования на высоком научном уровне. Увы, я со своей теорией и верой в нее был один, а времена одиночек в науке давно прошли. Серьезная наука - это коллективный труд. Удел одиночек – шарлатанство.

По роду своей деятельности я хоть и имел отношение к науке, однако работал в областях далеких от проблем времени. Я не был в науке тяжеловесом – так, рядовой пахарь, зав. лаб. Так что, высунься я хоть чуть-чуть со своей теорией, серьезные люди меня просто не заметят, а если и заметят, то только как пример типичного шарлатанства.

Все это я прекрасно понимал, поэтому и не дергался, а продолжал заниматься своими исследованиями в одиночку. Теперь они лежали в сугубо практической области – я решил попробовать найти реальный способ восприятия информации из других времен и управления этим процессом.

И начал я с более детального исследования того единственного известного мне случая успешного приема информации из будущего, к тому же доступного мне своей непосредственной близостью как во времени, так и в пространстве – случай вещего сна мой дочери. Он был единственный, и я решил выжать из него максимум возможного. Бедная девочка! Я замучил ее своими расспросами и требованиями как можно подробнее, в малейших деталях вспомнить обстоятельства, связанные с этим сном.

 

Здесь всплыла одна маленькая деталь, которая никак не укладывалась в мою гипотезу о хроноволнах. Боль. Моя дочь вместе с визуальным образом будущей операции чувствовала и сопровождавшую ее боль. Но боль не может переноситься хроноволнами! По моей теории хроноволны могут передавать только визуальные образы!

Вполне стройная теория рассыпалась, как карточный домик, от такого, казалось бы, пустячного факта. А ведь как все хорошо согласовывалось. Даже то знакомое всем ощущение беззвучных криков во сне, и то удачно вписывалось в мою гипотезу. И вот на тебе!

Нет, нет. Должно быть какое-то объяснение. Должно!

Промучившись какое-то время, я все-таки выработал такое объяснение, которое успокоило меня и оставило хроноволновую теорию в целости и сохранности. Все дело - в известной психо-физиологической способности нашего мозга самостоятельно добавлять отсутствующую информацию к уже имеющейся для создания целостной «картинки». На ранних этапах эволюции это было просто необходимо для выживания вида. Кстати, на этом эффекте построены многие широко известные примеры иллюзий.

Так и в нашем случае мозг самостоятельно дополнил воспринятую картинку показавшейся ему важной чувственно-эмоциональной деталью – болью, наиважнейшим фактором самосохранения. Мозг знал о том, что хирургические операции неизбежно сопряжены с болью, мозг дочери ожидал, что будущая операция будет болезненной, он был подготовлен к этому. И получив соответствующую картинку во сне, мозг дополнил ее необходимой деталью.

Я вполне могу предположить, что точно так же мозг может вводить в наши безмолвные сны и другие сильные эмоции, такие как страх, восторг, оргазмические ощущения… И ведь так оно и есть на самом деле!

На этом я успокоился и продолжил свои исследования.

 

Но досталось не только моей дочери. В первую очередь я не пощадил себя. Отныне я взял себя в жесткие рамки и заставил фиксировать свои сны и другие «подозрительные» образы, возникавшие в моем мозгу. Сначала это давалось с трудом – уж слишком много всего творится в голове у каждого человека. Но потом я разработал нечто вроде системы сбора и сортировки данных на моем компьютере, базы данных с широкими возможностями классификации, отбора, анализа по различным признакам. Дело пошло быстрее.

Зачем я это делал? Я рассуждал так – если все мы с головой погружены в море информации, приносимой нам хроноволнами из разных времен, и мы знаем, что существую люди, воспринимающие ее в виде вещих снов, то вполне вероятно, что и я воспринимаю эту информацию, но не замечаю ее. Цель, которую я поставил перед собой, состояла в том, чтобы постараться выявить те образы, появляющиеся в моем мозгу, которые могут соответствовать образам из будущего. Конечно, не отдаленного будущего, а ближайшего – я думал лишь о днях, неделях, месяцах, не более.

Для этого надо было научиться как-то фиксировать образы и каждый день пытаться обнаружить в ранее зафиксированных данных то, что хоть в какой-то степени соответствовало событиями текущего дня. Да, система была далека от совершенства, и по-прежнему вся надежда была на собственную память. Но хоть какую-то помощь, хотя бы в виде таких «подпорок», моя система фиксации ей – моей памяти - оказывала.

Если бы я смог собрать какой-то объем нужных мне фактов, то, вслед за этим, я постарался бы выявить факторы, которые хоть как-то были бы связаны с их возникновением, а в случае удачи выявить те из них, которые могут влиять на мою способность воспринимать сквозьвременную информацию.

Для этого я решил действовать еще и в другом направлении – я старался получить как можно более полную информацию, связанную с пребыванием моей дочери в клинике. Мне нужны были подробные данные о ходе ее лечения, лекарствах, которые она принимала, их дозировка, способ и время их приема. Для чего мне это понадобилось? Как уже упоминалось, все люди разные, а, следовательно, обладают разными способностями восприятия хроноволн - кто-то более чувствителен к ним, кто-то менее. Но ведь и каждый отдельный человек может находиться в разных состояниях, в том числе и в состояниях с разной степенью восприимчивости к хроноволнам. Вполне возможно, что на такого рода состояния человека можно влиять, в частности вводить его в состояние повышенной чувствительности. Должно быть что-то такое, что повышает человеческую хроно-чувствительность.

До момента, когда моя дочь попала в клинику, и где ей приснился вещий сон, она не отличалась какой-то повышенной восприимчивостью к хроноволнам. По крайней мере, вещие сны ей до этого не снились. Я подумал, что пусть и ничтожный, но существует шанс того, что обстоятельства пребывания в клинике как-то повысили чувствительность ее организма к восприятию хроноволн. А этими обстоятельствами могут являться, прежде всего, те лекарства, которые ей там давали.

Так что в один из дней я решительно направился в клинику к ее лечащему врачу.

 

Этот визит в клинику был одним из немногих случаев, когда напряженна внутренняя работа над разработкой теории хроноволн, происходившая в моей голове, соприкоснулась с реальным внешним миром. Увлеченный этой работой, я как-то слегка оторвался от действительности, слишком углубился в себя. А жизнь требовала своего, и мне с неудовольствием приходилось выныривать из своего внутреннего мира в нашу суетливую реальность. Так что, можно сказать, мое бытие распалось на два почти не взаимодействующих куска, но я и не предполагал, что очень скоро мои досужие теоретические размышления, которым так мешала повседневность, «весомо, грубо, зримо» ворвутся в эту самую повседневность и в корне изменят мою жизнь. Началом этого, как оказалось, стал мой визит в клинику.

 

Разговор в клинике получился неприятным.

- Простите, я вас что-то не понимаю. С вашей дочерью ведь все в порядке? – врач, молодая еще женщина, смотрела на меня строго и вопросительно-недоуменно.

- Да, да. Не беспокойтесь. Все отлично. Огромное вам спасибо - лечение моей дочери прошло вполне успешно, и мы вам за это очень признательны, – я выразительно посмотрел на пакет с дорогим коньяком и конфетами, который уже был вручен со всеми приличествующими словами.

- Тогда в чем же дело? Вам не о чем беспокоиться.

- Конечно, конечно, я прекрасно понимаю, что нам не о чем беспокоиться, - я был само радушие и признательность. В моем голосе даже прорезались заискивающие нотки, отчего стало как-то противно на душе. – Как я уже сказал, я просто хотел бы узнать детально, как ее лечили.

- Вы медик? Или вы наша контролирующая инстанция? – тон с непонимающего перешел на раздражительный.

- Нет, конечно, но… ведь я имею право знать, как лечили мою дочь, – не очень уверенно сказал я.

- Нет. Вы не имеете такого права.

В этот момент в кабинет, где мы разговаривали, зашел зав. отделением. Мне еще раз пришлось рассыпаться в благодарностях и робко высказать свою просьбу дельно ознакомиться с лечением мой дочери. Реакция зав. отделением была еще более резкой. Он и вовсе не стал со мной церемониться. Как только он понял, что меня интересует, глаза его стали жесткими и недобрыми. Меня выпроводили.

Задача, которая поначалу представлялась не сложной – приду, полюбезничаю с лечащим врачом, поулыбаюсь, передам ей нашу благодарность в виде букета цветов и упомянутого выше пакета, и перелистаю больничное дело дочери. Не тут то было! Даже прозрачный намек на хорошие деньги, которые я был готов заплатить, не возымел никакого действия. Я наткнулся на железобетонную стену, крепость которой мне показалась несоответствующей тому пустяку, который она защищала. Или за ней скрывали что-то другое? К тому же, мне показалось, что за этой вдруг возникшей враждебностью врачей по отношению ко мне просматривался не очень удачно скрытый испуг.

 

 

Глава 4.

В которй еще раз убеждаемся, что один в поле не воин. Новые друзья. Буров. Ольга. Лориксен.

 

Пару дней я пребывал в нерешительности. Что делать? Оставить свою затею я уже не мог – какой-то маховик внутри меня раскрутился и не только не хотел останавливаться, напротив – наращивал обороты. Но что делать, я не знал. Не лезть же ночью в клинику и не выкрадывать же документы!

«А собственно, почему бы и нет? – сказал я себе, - Нет, сам я, конечно, никуда не полезу, но ведь вполне можно найти человека, который за некоторое вознаграждение сделает для меня эту сомнительную работу».

Теоретически все это было действительно возможно. Теоретически. А вот как это реально осуществить? Я, скромный пролетарий умственного труда, никогда не занимался ни чем, хоть в малой степени похожим.

Я глубоко вздохнул – придется осваивать и это. Хотя «это» мне все больше и больше переставало нравиться – уж больно оно начинало смахивать на плохонький, дешевый детектив.

И все-таки я решился.

Интернет предложил мне обширный список фирм и фирмочек, специализирующихся на частном сыске…

Передо мной встал сложный выбор. Не имея никакой информации в этой области, я рисковал нарваться или на мошенников, или на какой-нибудь криминал покруче. Но делать было нечего…

Я выбрал пять фирм с не слишком броскими названиями, просмотрел всю информацию о них, что смог добыть в Интернете, отбраковал две. Оставшиеся три выглядели вполне прилично. Я позвонил всем трем и договорился о встрече – пообщаюсь, а там уже можно будет сделать окончательный выбор.

Для предварительного разговора я подготовил простенькую легенду: ревнивый муж желает знать, чем занимается его жена-врач на ночных дежурствах в одной из клиник. Нет, жена-врач не походит – любой, даже самый плохонький «пинкертон» быстро расколет, что это не моя жена. Пусть будет любовница. Легенда идиотская, но для прощупывания и первых шагов, в случае удачного развития событий, сойдет.

По закону подлости более или менее подходящей оказалась последняя из трех отобранных мной фирм.

Первая оказалась «дочкой» большой охранной фирмы, явно связанной с «конторой», и это мне не понравилось.

Во второй фирме мне не понравились люди, с которыми я разговаривал – типичные жлобы с плохо скрываемой глумливой улыбкой, которая появилась сразу, как только я упомянул о мое проблеме.

Третья фирма носила непритязательное название. Агентство «Поиск».

Офис агентства «Поиск» располагался в маленькой однокомнатной квартире на первом этаже обычного жилого дома. Было похоже, что хозяева готовятся к переезду – в офисе царил «маленький раскардаш», как выразилась открывшая мне дверь миловидная женщина. Она извинилась за беспорядок и проводила к «шефу».

Переступая через полу-упакованные коробки и стопки каких-то бумаг и папок на полу, я, было, подумал, что, видимо дела в этой конторе пошли хорошо, и они перебираются в более солидное место, но скоро я понял, что, скорее всего, как раз наоборот.

В штате, как я понял, у них было всего три человека. Сам «шеф» (как я его в шутку назвал про себя) – сухощавый, жилистый, немного выше среднего роста мужчина того неопределенного возраста, который часто определяется словами «после сорока».

Его помощник Сергей – молодой парень, лет двадцати пяти. Спортивный такой, крепенький парнишка.

И женщина, та, которая открыла мне. Уж не знаю, кем она была в их штатном расписании - секретарша ли, бухгалтер (не оперативник же?!). На вид ей было лет тридцать пять. Тот замечательный женский возраст, когда сумасбродство юности уже обрело шарм истинной женщины. Невольно окинул оценивающим взглядом ее фигуру, лицо...

Они мне понравились. Я имею ввиду - все трое работников агенства «Поиск».

 

Главный «пинкертон» поднялся со своего места, протянул мне руку: «Буров» и, после того как я представился, предложил сесть со словами: «Ну-с... Что вас привело к нам?»

По инерции я в очередной раз рассказал свою непритязательную историю про любовницу. «Пинкертон» посмотрел на меня с нескрываемым сомнением. Я помялся и добавил что-то типа: «Я хорошо заплачу».

- Вот что, Иван Николаевич, - произнес он после затянувшейся паузы, - вообще-то, как вы, может быть, заметили, мы сворачиваем свое дело. Это во-первых. Во-вторых, вы очень неумело фантазируете…

Снова пауза, которую я не стал нарушать, ожидая продолжения.

- Конечно, на другую чашу весов вы положили весомую гирьку – «хорошо заплачу», - хмыкнул он.

Потом, чуть помолчав:

- Я и пальцем не шевельну, если вы не скажете мне, что вам все-таки нужно. – Буров смотрел на меня прямо и жестко, требуя ответа.

Я ответил взглядом на взгляд, и мы некоторое время играли в эти своеобразные гляделки. Наконец, тоже выдержав некоторую паузу, я сказал:

- Владимир Николаевич, вы должны меня понять и извинить. Не мог же я вот так сходу предъявлять совершенно незнакомым мне людям свои настоящие требования. Вы ведь не первый, к кому я обращаюсь. И эта простенькая история с любовницей давала мне повод завести разговор, а значит и возможность сделать хоть какие-то оценки тех, кому я хочу поручить мое несколько щекотливое дело.

- Ну, и какие же оценки вы поставили нам, - иронично улыбнулся Буров.

- Вполне положительные, - в тон ему ответил я.

- Я расскажу вам, что мне на самом деле от вас нужно, - продолжил я, специально нажимая на слово «что», - но... при одном условии. Вы не будете меня спрашивать, зачем мне это нужно. – снова выделив голосом слово «зачем», - очень может быть в свое время я объясню, зачем. Но, поверьте, сейчас не это время. Ну, а вы уж решайте, возьметесь или нет.

Буров поднялся, задумчиво прошелся по кабинету. Подошел к двери. Открыв ее, позвал:

- Ольга, не могли бы вы приготовить нам по чашечке кофе и присоединиться к нам, – и уже ко мне - Вы ведь не против?

Я не понял, не против чего – кофе или того, чтобы Ольга к нам присоединилась, но согласно кивнул, так как был не против и того и другого.

Когда она вошла в кабинет с небольшим подносом, поставила его так, чтобы всем было удобно до него дотянуться, и села в кресло у стены, взяв себе одну чашку кофе (а мужчины, мол, и сами возьмут себе), Буров представил ее:

- Разрешите вас представить друг другу. Это Ольга – моя правая рука и в большой степени наши мозги.

«Хм... Секретарша... Я ее явно недооценил...» - посмеялся я над своей проницательностью, представляясь ей и ловя на себе остый взгляд ее умненьких красивых глаз.

 

Буров взялся. Через неделю у меня в компьютере лежало несколько сотен мегабайт цифровых фотографий документов из кабинета заведующего отделением, отчет о результатах анализа всей той информации, которую удалось добыть нанятыми мной сыщикам из «Поиска», а также небольшая коробочка с ампулами какого-то (в тот момент я еще не знал, какого) препарата. Все это вылилось мне в кругленькую сумму, но результат оправдал ожидания.

Задание, которое выполнили для меня сыщики, было сформулировано так. Проникнуть в лор-отделение клиники при Институте детской хирургии и постараться обнаружить в документах (ну, что там у них – истории болезни, карточки больных, отчеты о проведенных операциях…) что-то, что отличало бы дни с 10-го по 17-ое ноября от дней до и после. В первую очередь обращать внимание на применяемые лекарства, процедуры, методики лечения и к кому они применялись. Я совершеннейший профан в медицине и в специфике работы в медицинских учреждениях, но я полагал, что все это должно было быть зафиксировано или хоть как-то отражено в документах, а, следовательно, будет нетрудно обнаружить.

Сыщики хорошо сделали свое дело. Теперь, прочитав их подробный отчет, я точно знал, что при подготовке к операции в течение пяти дней трем пациенткам, в числе которых была и моя дочь, были сделаны перед сном нарастающими дозами уколы препарата, фигурирующего в документах под названием «лориксен». Последний укол с максимальной дозой был сделан за два дня перед операцией как раз накануне той ночи, когда приснился вещий сон. Каждое следующее утро после уколов у пациенток брали полный анализ крови.

В сейфе у заведующего отделением обнаружилась копия договора о клинических испытаниях этого препарата - лориксена, изготовленного одной из лабораторий фармакологического концерна «Фармбрейн».

Теперь многое объяснялось. В том числе и то, почему предоперационный период к такой, в общем-то, простой, операции – исправление носовой перегородки – длился так долго. А мы-то удивлялись: обычно такую операцию делают чуть ли не на следующий день после поступления в клинику, а моей дочери сделали только через неделю.

 

Была тихая снежная февральская ночь. За окном медленно падали крупные снежинки, и во всем мире, казалось, было разлито какое-то вселенское спокойствие, укутанное в мягкий снежный покров.

И в этом умиротворении, казалось, лишь у меня одного тревожно трепыхалось сердце.

Передо мной в круге света от настольной лампы лежали последние страницы прочитанного отчета, а пальцы нервно барабанили по коробке с ампулами, и в такт их перестуку в висках оглушительно стучала одна мысль: «Неужели это оно…»

 

 

Глава 5.

В которой рассказывается о пути к совершенству. Мой первый вещий сон. Четырехмерное зрение.

 

Я могу видеть будущее. Как, в прочем, и прошлое.

Я констатирую это спокойно, так как восторги по этому поводу затухли на удивление быстро. Впрочем, их вообще-то и не было, как не было и самого момента прозрения. Это был довольно долгий процесс обретения новых навыков.

Человеческий мозг – удивительный инструмент. Самонастраивающийся инструмент. С гигантскими, а может быть, даже с неограниченными возможностями. Требуется только иногда дать ему толчок в нужном направлении.

Такой толчок я ему дал.

Да, совсем забыл - нужна еще одна маленькая вещь. Увы, она прозаична и скучна. Это труд. Долгий и упорный. Не физический, конечно, но такой же порой однообразный, механический, отупляющий. Именно это было самым трудным. Увы, волшебной палочки, по легкому мановению которой свершаются чудеса, пока еще придумали...

Толчком же, упомянутым выше, были инъекции лориксена - нового препарата с недостаточно изученными побочными эффектами, полулегально поступившего на испытания в лор-отделение клиники при Институте детской хирургии. Именно этим сомнительным характером клинических испытаний можно было объяснить тот почти враждебный отпор, который я получил во время своего визита в клинику за информацией, и плохо скрытый испуг из-за того, что это может открыться. Хотя получение и применение препарата было подкреплено соответствующими документами, но все это была чистейшей воды липа, что легко могло быть обнаружено, стоит лишь чуть-чуть копнуть, что я и сделал с помощью моих «пинкертонов». А врачам было что терять, - они пошли на этот риск отнюдь не из благородных соображений – концерн «Фармбрейн» просто хорошо им заплатил.

Разрабатывался лориксен, как стимулирующее мозговую деятельность средство с показаниями к применению в различных случаях заторможенных мозговых реакций. В наиболее эффективных формах он должен был помочь (по крайней мере, врачи и фармацевты-разработчики надеялись на это) выводить больных из состояния глубокой комы.

Одним из побочных эффектов лориксена был эффект «мягкой кости». При его местной инъекции костная ткань, прилегающая непосредственно к месту инъекции, через 48 – 60 часов становилась мягкой, как пластилин. Это свойство само по себе было чрезвычайно перспективным, например, в пластической хирургии, и именно для исследования этого эффекта он и поступил в лор-отделение. Для исследования эффекта «мягкой кости» носовые перегородки были идеальным объектом – их исправление требовало небольших доз лориксена, при этом они должны были становиться пластичными и легко поддаваться коррекции.

Похоже, что именно этот побочный эффект применения лориксена, а не его основное предназначение, стал интересовать хозяев концерна больше всего – именно он сулил огромные будущие барыши. А где запахло большими деньгами, там сразу же появляется и то, что «дурно попахивает».

Запах больших денег подстегивает. Быстрее. Быстрее! Не ждать же окончания полного цикла легальных исследований и испытаний! Вот боссы «Фармбрейна» и нашли способ укорить процесс.

Неожиданно (и с последствиями, открывшимися только мне), сработал еще один простой фактор, а именно то, что нос находится довольно близко от головного мозга. Вот тут-то, видимо, и проявилось, теперь уже в качестве побочного эффекта, основное предназначение лориксена – его воздействие на мозг.

Что за механизмы включил лориксен в мозгу моей дочери? То ли включились в работу те участки мозга, которые ответственны за обработку визуальной информации, приходящей с хроноволнами? То ли это просто понизился порог фильтрации, и в мозг начала поступать информация, ранее безжалостно отсекавшаяся? А может быть и то и другое…

Слава богу, ничего плохого не произошло. Ну, а то, что моя дочь увидела вещий сон, и это привлекло мое внимание – так это чистая случайность. Наверняка еще несколько других пациентов лор-отделения тоже видели такие сны, но это так и осталось никем не замеченным.

Теперь-то я хорошо знаю, что отличить вещий сон (для простоты будем так называть сны, в которых человек видит «картинки» из другого времени – из прошлого или из будущего) от обычных снов, в которых человек видит образы, порожденные его спящим мозгом, не так-то просто.

Ко мне, человеку, который изо дня в день занимался этой проблемой, это умение пришло не сразу, не одномоментно, а лишь спустя какое-то время в результате упорного труда. Теперь-то я знаю, что вещие сны совсем не редкость. Почти каждую ночь мы видим картинки из будущего, только вот не понимаем, что это.

 

Здесь я сделаю небольшое отступление, чтобы рассказать об одном исключении из сказанного выше – фактически свой первый вещий сон я отличил сразу, что спасло мне - ни много, ни мало – жизнь и окончательно убедило меня, что я стою на правильном пути.

После того, как лориксен оказался в моем распоряжении, я решил применить ту же методику, что использовалась врачами в случае моей дочери – вводить препарат все увеличивающимися дозами, начиная с минимальной, и с ежедневным контролем своего состояния. Это было и безопаснее, и позволило бы более точно определить ту пороговую дозу, которая включает нужный мне эффект.

Вещий сон приснился мне на четвертую ночь, то есть после четвертой инъекции лориксена. Делал инъекции я себе сам внутривенно, как заправский наркоман, вспомнив, как они это делают в фильмах про них.

В ту ночь мне снились кошмары, и один из них мне запомнился своей реалистичностью и трагичностью – меня убили.

Было это так. Я стоял на платформе метро, и кто-то с силой толкнул меня в плечо прямо под прибывающий на большой скорости поезд. Вспышка света в мозгу!.. Я умер…

По выработавшейся уже к этому моменту привычке я проанализировал это сон и отнес его к классу «вероятно вещий сон» со степенью вероятности 70%. А поскольку он касался слишком важной для меня вещи – моей жизни, я решил отнестись к нему серьезно и принять какие-то меры на тот случай, если этот сон – действительно вещий.

Первое, что пришло мне в голову, - это простенький логический вывод: если этот сон – вещий, то это значит, что на меня в ближайшее время будет совершено покушение.

Мне совершенно не улыбалась перспектива попасть под поезд метро, и я стал думать, как этого избежать. Многое зависело от того, что это должно было быть – случайная выходка какого-то психа или заранее спланированное покушение.

Если это первое, то избежать рокового толчка было легко – просто не стоять на краю платформы и ожидать прибытия поезда в сторонке. Психу все равно кого сталкивать, и естественно он не будет толкать того, кто стоит далеко от края платформы. Он попытается столкнуть кого-то другого. А если в этот момент внимательно наблюдать за окружающими, то вполне вероятно, что этого психа можно будет распознать и постараться предотвратить его безумный поступок.

Другое дело, если это - заранее планируемое покушение. (Кто, зачем и почему – эти вопросы я решил отложить до более подходящего момента, тем более еще вовсе не доказано, что покушение действительно планируется.) То, что я буду стоять в сторонке от края платформы, не заставит исполнителя отказаться от своей цели. Не в это раз, так в другой он добьется своего. Не получится в метро, он найдет другой способ, и тогда мне уже будет сложнее избежать своей горькой участи.

Поразмыслив немного, я решил, что распознать второй случай (планируемое покушение) можно по следующему признаку: если кем-то (кем и зачем – на эти вопросы мне еще предстояло найти ответ) готовится мое убийство, то за мной, вероятно, должно вестись наблюдение. Значит, мне просто следует обнаружить за собой «хвост».

Действовать нужно, не откладывая. Нельзя ни в коем случае менять обычного своего поведения, и постараться выявить слежку до того, как мне нужно будет спуститься в метро.

Свой «хвост» я обнаружил довольно быстро. Тот, кто следил за мной, видимо, не считал нужным быть слишком осторожным – он был или сам дилетант в этом деле или меня считал абсолютным лопухом. Так или иначе, но это сыграло мне на руку – по дороге к метро, а это 15 мин неспешного шага, я зашел в магазин, заглянул в аптеку, которая была в стороне от дороги к метро, потом зашел в «Макдоналдс», и всегда при выходе из дверей обнаруживал неподалеку одного и того же типа – тщедушного субъекта в неброской одежде, с бегающими глазками.

«Ладо, - сказал я себе. – Посмотрим, что будет дальше». И вошел в метро.

Спускаясь на эскалаторе и поворачивая голову в след проплывающей мимо рекламе, я боковым зрением заметил, как здоровый амбал, спускаясь вниз по эсклатору, чуть задержался рядом с моим провожатым, и тот что-то сказал ему. Амбал после этого спустился еще ниже и пристроился на эскалаторе за два человека до меня.

«Ага, похоже, меня передали уже исполнителю. Этакому бугаю, конечно, легче столкнуть меня, чем тому хиляку».

С этого момента все внутри меня как-то подобралось – я вдруг нутром почувствовал, что все - игрушки кончились.

Я сошел с эскалатора и свернул на платформу ближе к хвостовым вагонам. Пусть порадуется – в этом месте скорость поезда еще очень высока, так что результат будет гарантирован.

В метро в это время было довольно много народа, но на платформе люди стояли не сплошной стеной, и когда последний вагон только что ушедшего поезда скрылся, пронесшись мимо меня, я свободно подошел к краю платформы, встав лицом к черной дыре туннеля, откуда через минуту-другую должна вылететь моя смерть.

Амбал несколько секунд постоял в стороне у колонны и лишь когда из тоннеля донесся шум приближающегося состава, он спокойно подошел вплотную ко мне и встал так же как и я – лицом к тоннелю. Вот так мы и стояли, можно сказать, плечом к плечу.

Время с этого момента спрессовалось в несколько очень плотных секунд. Где-то на втором плане своего сознания я удивлялся своему хладнокровию, ясности мыслей и четкости движений. Собственно мне нужно было сделать всего лишь два коротких движения, но от того, как они будут сделаны, зависела моя жизнь, висевшая сейчас на тоненьком волоске.

По тому, как встал мой убийца, было ясно, что он столкнет меня движением своего массивного корпуса – плечом в плечо. Это движение менее заметно, чем если бы он толкал меня руками, а ведь ему должно быть важно, чтобы все выглядело не как намеренное действие. Так как я стоял, довольно широко расставив ноги, и он это видел, то ему придется вложить в толчок довольно большое усилие. Это было мне очень кстати. Я еще раз мысленно повторил все свои движения.

Все, приведенные выше рассуждения, промелькнули в моей голове в те короткие секунды, что остались до момента вылета поезда из тоннеля. И вот он вылетел.

Краем зрения и каким-то внутренним чувством я уловил начало движения своего убийцы. В этот же момент я начал свое – сделал маленький шаг одной ногой назад, перенес на нее тяжесть тела, отклонил корпус, а левой рукой, схватив за куртку, слегка помог моему амбалу в его стремительном движении мимо меня навстречу несущемуся поезду.

Я не видел его лица, но почему-то мне представилось на нем выражение крайнего удивления…

 

Вот уж действительно, практика - критерий истины. Тот случай ясно дал мне понять, что вещие сны существуют, что я на правильном пути, и что мне надо научиться их распознавать. Последние сомнения, если они и оставались где-то в глубине подсознания, рассеялись, и я стал работать в этом направлении с еще большим упорством. И наступило время, когда я смог сказать себе – я действительно вижу вещие сны и умею их распознавать, отличать от всех прочих снов. А это значит – я умею принимать информацию из будущего!

Это было моим первым умением. Еще раз подчеркну, что оно пришло не сразу. Тот первый раз был исключением. Но постепенно шаг за шагом с помощью моей самодельной базы данных я выделил второй, потом третий, потом десятый вещий сон. Я «обнюхивал» их со всех сторон, стараясь уловить то, что отличает их от остальных снов. По началу я не видел никаких отличий, и когда уже был готов опустить руки, вдруг внутри словно что-то включилось – я просто стал чувствовать их. Я стал видеть картинки из будущего.

Увы, они меня разочаровали - как и сны вообще, «картинки из будущего» в большинстве своем были бессодержательны, скучны и неинтересны. Как и наше настоящее, будущее в основном заполнено буднями, и судьбоносные или хотя бы просто интересные события там происходят так же не часто, как и в нашем настоящем.

 

Вторым моим умением стало умение фокусировать свое новое «зрение» на конкретное время в будущем или в прошлом. Хотя нет, это было уже третье умение. Вторым было умение точно определять местоположение во времени увиденной картинки. До этого мне лишь приходилось догадываться, откуда она пришла. В большинстве случаев это невозможно было определить вообще – они приходили ко мне в сновидения хаотично и чаще всего без видимых примет времени.

Я вслушивался в свои внутренние ощущения и старался хоть как-то угадать время. Постепенно процент моих правильных угадываний увеличивался, и со временем я уже безошибочно определял, что вот эта картинка пришла из утра следующего воскресения – на улице будет прекрасная солнечная погода. Я, как и планировал, буду в гостях у своей бывшей благоверной, навещая детей, старший сын за завтраком неловко разольет кофе на скатерть и из-за этого пустяка Наталья, как это у нее обычно получается, устроит нешуточный скандал. (Надо будет не забыть во время придержать чашку.)

Вся проблема заключалась в том, чтобы правильно определить, что это произойдет именно в следующее воскресение. Не в субботу, не через две недели или через месяц, не через год и т.д., а именно в следующее воскресенье. Я научился это делать. Как и в первом случае произошел некий переход из количества в качество – огромное количество безуспешных попыток вдруг «включило» мое новое умение. Конечно, точность позиционирования во времени не была абсолютной. Погрешность порой была довольно существенной. И даже сейчас она составляет 5-10% от расстояния во времени. Это означает, например, что событие, которое произойдет через год, и которое я смог «увидеть», я мог позиционировать с точностью от двух недель до месяца при условии, что в самой картинке отсутствует дополнительная информация, позволяющая уточнить время события.

А еще точность позиционирования очень не стабильна, зависит от самочувствия и умения подсознательно во сне сконцентрировать внимание.

Совсем забыл сказать, что к этому времени мои «вещие сны» уже посещали меня не только в состоянии сна, но и во время бодрствования. Это был огромный качественный скачек – теперь я не был пленником ночных сновидений, теперь это странное состояние «снов наяву» вторгалось в мою в обычную дневную жизнь.

 

Но все это пока было лишь пассивным наблюдением приходящих ко мне картинок - «снов наяву». Прошло довольно много времени, прежде чем я обрел следующее умение – умение просто видеть в будущее. А это был уже принципиально другой уровень. Как это выглядит на практике? Довольно трудно описать словами… Ну, вот вы, например, можете себе зримо, осязаемо представить четырехмерное пространство? Наверное, нет. А вот у меня открылось именно такое четырехмерное зрение. Теперь я могу вглядываться не только вдаль в обычном – пространственном - смысле этого слова, но и вглядываться «вдаль времен». Так же как в обычном трехмерном зрении, чем дальше предмет, тем хуже он виден, так и по временной оси – чем дальше смотришь в «глубь времен», тем картинка становится менее четкой – подергивается туманом времени.

Так же как и при обычном зрении, человек спокойно может видеть и предметы в непосредственной близости, так и более отдаленные предметы, и одно не мешает другому (конечно, если предметы не закрывают друг друга), точно также и при четырехмерном зрении – я спокойно могу «видеть» как ближайшее окружение, так и отдаленное во времени.

И все-таки была огромная разница между трех- и четырехмерным зрением. Объемы! Объем визуальной информации возрос катастрофическим образом! Если бы я не был в какой-то степени подготовлен к этому, я бы просто сошел с ума – мой мозг просто не справился бы с этим потоком. Но этого не произошло, хотя первое время меня мучили ужасные головные боли, я очень быстро смертельно уставал. Благо, что я научившись «включать» свое четырехмерное зрения, я научился и «выключать» его. Чуть позже к этому добавилось и умение дозировать эту информацию, сознательно ограничивая поле зрения во времени. Включая временное зрение, я держал в нем лишь ближайшее будущее, и только изредка осторожно, как сквозь узкую щель, осмеливался заглядывать дальше.

Надо сказать, что здесь обнаружился интересный визуальный эффект – эффект вероятностного размывания. Я уже упомянул выше о «тумане времени», когда картинка из будущего становиться все менее и мене четкой по мере удаления от настоящего. Это мне казалось вполне естественным.

Но иногда, даже не такие уж отдаленные события вдруг теряли четкость, двоились, троились, размазывались так, что ничего не возможно было понять. Это было что-то похожее на картинку в телевизоре с плохо настроенной антенной. Я никак не мог понять причину этого. Помог мне один случай.

Как-то я увидел себя завтрашнего, едущего одновременно в автобусе и в метро. Это раздвоение было так неприятно и так резало глаза, что мне пришлось в какой-то момент «отключить» это видение. Потом я опять посмотрел в «ту же сторону» (во временном смысле, конечно), и увидел четкую картинку: к Каширке я подъехал на автобусе и пошел дальше пешком. Это раздвоение запомнилось, а на следующий день я понял, в чем дело.

Я ехал на Каширку и, подъезжая в метро к Пролетарской никак не мог решить, ехать ли мне дальше на автобусе, или остаться в метро и добраться до Каширки с двумя пересадками на Таганской и Павелецкой. По времени оба пути были примерно одинаковы, и каждый обладал своими достоинствами и недостатками. В самый последний момент я выбрал автобус.

Вероятности! У моего будущего в тот момент, когда я его «рассматривал», было две основных вероятностных составляющих, и их вероятности были примерно одинаковы – около 50%. Именно поэтому я видел их обе сразу, и именно поэтому каждая из них была хуже видна, менее ярка, примерно в 2 раза.

Вот что значит «эффект вероятностного размывания». В обычном потоке жизни мы катимся по вполне определенным рельсам – наше будущее вполне определено. Конечно, не до мельчайших деталей, но основное русло, в котором течет поток жизни, вполне предугадываемо. Однако, есть в нем узловые моменты, точки ветвления, когда принимаются те ли иные решения, от которых зависит направление дальнейшего движения. В этот момент наше будущее теряет определенность, оно раздваивается, размазывается пропорционально вероятности принятия того или иного решения. Степень этой неопределенности может быть такой, что вообще невозможно что-либо рассмотреть.

 

Но я слегка забежал вперед… Вернемся к тому случаю в метро, когда на меня было совершено покушение. Он на некоторое время совершенно выбил меня из колеи – знаете ли, не каждый день приходится убивать человека. К счастью, я вовремя взял себя в руки и восстановил способность соображать. А соображать надо было крепко, а главное – быстро. От этого могла зависеть не только моя жизнь.

Настал момент подумать, кому и почему понадобилось убрать меня, и какие меры следует предпринять. Итак, начнем рассуждения.

Меня решили убрать. То есть, я им сам по себе не нужен. Видимо, они считают, что я что-то узнал лишнее, куда-то сунул свой нос, и им просто надо убрать неожиданного свидетеля. Так… Из этого следует, что моим близким ничего не угрожает. Пока не угрожает… От греха подальше надо потихоньку их куда-то отправить.

Дальше. Единственное место, куда я совал свой нос, это – клиника. Там я засветился сам, собственной персоной, но туда нанесли визит и Буров и Сергей (Ольги-то там не было – она занималась аналитической работой, а не оперативной). Боюсь, что именно этим мы могли разворошить, сами того не зная, какое-то осиное гнездо. Надо срочно предупредить Бурова…

Этого сделать я не успел – Буров сам «нарисовался». Он позвонил и мы договорились встретиться на нейтральной территории.

Внешне он был спокоен:

- Господин Глинский! В какое дерьмо вы нас втянули?

- Так. Значит, они и вас достали...

- Еще как достали! Весь старый офис перерыли. Вы знаете, кто они?

- Догадываюсь. Наверное, это люди из «Фармбрейна». Больше не кому.

- Конечно, запашком тянет оттуда, и запашок этот мне не нравится.

- Я вам больше скажу – дело пахнет керосином. Меня они хотели просто убрать. Просто и незатейливо прихлопнуть, как муху без особых церемоний!

Буров присвистнул.

- Что-то очень серьезное. Вы ничего не хотите нам рассказать? Помнится, вы обещали. В подходящее время. Мне кажется, это время наступило.

- Владимир Иванович, к сожалению нет. Не наступило. И для меня сейчас главное – время. – Я усмехнулся тому, насколько это является правдой во всех смыслах. – Мне нужно выиграть время. Сколько? Не знаю. Может быть месяц, или два… Прошу вас – потерпите.

- Ох, Иван Николаевич, темните. Ну, да ладно. Вам следует залечь на дно и соблюдать предельную осторожность. А мы… мы постараемся выяснить, в чем все-таки дело. Что так всполошило людей из «Фармбрейна».

- Владимир Иванович, вам тоже нужно быть предельно осторожными. Вы, кажется, собирались свернуть свое дело. Я думаю, самое время сделать это. Причем демонстративно. И, будет лучше, если вы все трое тоже исчезните. Только, нужно договориться о том, как я смогу связаться с вами при необходимости. Ну и вы со мной.

Я посмотрел Бурову прямо в глаза:

- Поверьте, это очень серьезно. Я не хочу, чтобы что-то случилось с вами… с Ольгой. И я обязательно все вам расскажу. Обязательно! Мне только нужно немного времени.

 

Уйдя от него, я очень надеялся, что мой уход не выглядел в глазах Бурова бегством. Но мне действительно нужно было время. Остаться наедине с собой, поработать над собой – я чувствовал, что еще немного, и я обрету удивительные способности.

 

 

Глава 6.

Закон инерции. «Эффект бабочки». Успехи и разочарования.

 

Не скрою, все это было чертовски увлекательно – сам процесс обретения нового «зрения». И удивительно само по себе. Но…

Вскоре меня постигло разочарование. И ощущение собственного бессилия. Бессилия перед Будущим. Пожалуй, это основные чувства, которые пришли ко мне вместе с удивительной способностью видеть во времени.

Разочарование связано с всеобщим убеждением, которое говорит, что обладание даром видеть будущее дает человеку огромные преимущества и открывает небывалые возможности. Он становится, чуть ли не равным Богу. Ведь знать будущее – значит, как минимум, пользоваться этим знанием в своем настоящем, чтобы избегать ошибок, ловушек, ложных направлений...

А как максимум, знать Будущее – значит быть способным влиять на него, делать его лучше и, в конце концов (для людей пассионарных), осчастливить человечество тем самым Светлым Будущим, о котором оно, человечество, мечтало испокон веков.

Я намеренно пишу здесь слово «Будущее» с большой буквы, чтобы подчеркнуть, что речь идет о всеобщем будущем, о будущем человечества.

Эта идея мессианства, пассионарости быстро рассеялась, как дым.

Ха-ха-ха. Наивные, самонадеянные человеческие существа. Они до сих пор не понимают, какой громадной инерцией обладает наш мир в своем движении от прошлого к будущему. Ничтожные усилия одного простого человека оказать хоть какое-то влияние на глобальные события, которым предстоит произойти, скажутся на них не в большей степени, чем пассажир несущегося железнодорожного экспресса может повлиять на его движение посредством помешивания ложкой в стакане чая, который принес ему проводник.

В связи с этим вспоминается рассказ одного из классиков фантастического жанра. Там некая туристическая фирма из далекого будущего организует охоту на динозавра в далеком прошлом. При этом, чтобы ни в коем случае не изменить будущее, охотник, забрасываемый в прошлое, мог убить только того динозавра, который и без него должен был погибнуть по другой – естественной причине. А сам охотник мог находиться только на изолированной от внешнего мира платформе. Опять же для того, чтобы ненароком не повлиять на прошлое, что в свою очередь может привести к непредвиденным изменениям в будущем. Помнится, в том рассказе охотник все-таки нарушил запрет, сошел с платформы и, кажется, случайно раздавил бабочку. Когда он вернулся в свое будущее, то к своему ужасу обнаружил, что оно изменилось кардинальным образом.

«Эффект бабочки». Красивый образ, призванный показать хрупкость нашего будущего, его зависимость от наших действий и поступков.

Увы, писатель ошибался. «Эффект бабочки» - не более чем красивый образ. Столь незначительное воздействие не могло привести к серьезным изменениям в будущем. Оно просто НИКАК не могло повлиять на будущее. Инерция!

Будущее создаем мы сами. Да, в какой-то степени это так. Но на этом поле, кроме нас, играют мириады игроков, одушевленных и неодушевленных, включая стихии природы. Суммарный вектор действия этих сил одному игроку не подчиняется.

Бессилие. Знать будущее и не мочь вилять на него – это мучительно. Воистину, «многия знания – многия печали». Меня поймет, например, тот, кто знает о смертельной болезни близкого человека. Означает ли это, что я намекаю на то, что наш мир в будущем ждет что-то ужасное? Я не намекаю, я знаю...

Наш мир (и я в нем) можно сравнить с тем зайцем во время ночной охоты в степи на машинах с зажженными фарами: попав в конус света от фар, которые освещают путь перед ним на десятки метров вперед, он обреченно бежит в этом конусе, отчетливо видя все перед собой. Но он не в силах куда-либо свернуть, а сзади его уже держит на мушке некто безжалостный и неотвратимый.

 

Нет, какое-то влияние на будущее я все-таки могу оказывать. На мое маленькое собственное будущее. Иначе я уже давно бы… Но не будем о грустном.

Мои размышления и, самое главное, небольшие эксперименты привели меня к следующим выводам.

Большое Будущее, оно как огромный океан, в который вливаются большие реки. В те, в свою очередь, вливаются реки помельче, и так далее. Ручейки судеб отдельных людей могут причудливо виться под влиянием обстоятельств и воли самого человека. Так что дела не такие уж безнадежные. И это придаёт мне оптимизма.

Мое (именно Моё) будущее подвластно моей воле, а значит, зная будущее, я могу использовать это знание в своих интересах, влиять на него.

И все равно будущее сопротивляется, противится изменениям. Так же как и в случае с Большим Будущим здесь тоже действует закон инерции. Закон инерции – он универсален. Конечно, мое маленькое будущее, как и будущее каждого из нас, обладает гораздо меньшей инерцией, и, приложив определенные усилия, его можно изменить, чем мы все и пользуемся в нашей жизни, строя свою судьбу.

Инерционностью в своем движении от прошлого через настоящее в будущее обладает все – любой динамически развивающийся процесс, любое событие. Но я открыл еще один закон, являющийся частным случаем закона инерционности. Закон сохранения события.

Этот закон состоит в следующем. Если какому-то событию предстоит произойти в будущем, то в силу закона инерции отменить это событие очень трудно. Можно, но это требует приложения больших усилий. Но гораздо меньше затрат потребует такое изменение будущего, когда само событие сохраняется, а лишь слегка меняются его составляющие.

Вспоминая уже упоминавшийся случай с воскресным утренним кофе, тот кофе все-таки был пролит – в тот момент, когда, зная это, я протянул руку, чтобы придержать чашку, Наталья резко потянулась за печеньем и неловко толкнула меня под локоть – чашка звякнула, и кофе оказался на столе.

Этот пример очень хорошо иллюстрирует закон сохранения события. Событие – пролитая чашка кофе. Я хотел его устранить, но при том минимуме усилий, что я приложил для этого, у меня ничего не вышло – кофе таки был пролит. Но, тем не менее, будущее изменилось. В первом варианте произошел скандал, гнев обрушился на бедную голову моего старшего. В подкорректированном будущем кофе тоже был пролит, но обошлось без скандала, так как ругаться моей бывшей благоверной было не на кого, разве что на саму себя.

Тоже самое и с тем случаем в метро. Событие – человек попал под поезд метро – произошло. А уж кто именно попал под поезд, то это событию было «до лампочки».

 

Обнадеженный тем, что я могу как-то влиять на свое будущее, первое, что я собрался сделать – это обеспечить свое финансовое благополучие. Увы, мои финансы сильно пострадали в последнее время. А проще говоря, деньги кончились, и нужно было что-то срочно предпринять.

Казалось бы, что может быть проще для человека, который может видеть будущее!? Вот и я так думал, пока не получил чувствительный щелчок по носу. Все оказалось не так-то просто, и осложнялось тем, что деньги мне были нужны срочно.

Первое, что приходит в голову – это различного рода азартные игры, где разыгрываются денежные призы: рулетка, карты, тотализатор. Более серьезно – игра на бирже. Да даже просто на курсе валют!

В городе обменные пункты встречаются на каждом шагу, и я стал всматриваться в таблички, на которых выставлялись текущие курсы. Увы, всматриваясь в эти цифры на расстоянии нескольких дней, я обнаружил, что они, как правило, были размыты! Увидеть курс доллара, каким он будет, скажем, через неделю было возможно лишь с точностью в лучшем случае до первого знака после запятой. Быстро разбогатеть на этом не получится – мысленно вздохнул я.

Однако азарт исследователя не оставлял меня, и исследование эффекта вероятностного размывания картинки будущего я продолжил в казино. Там ситуация была еще более любопытной. Размытое скоростью вращения колесо рулетки по мере замедления вращения вместо того, чтобы становиться все более отчетливо видимым вместе с мечущимся на нем шариком, становилось все более размазанным. Положение шарика превращалось в туманное облако вероятностей! Эта туманность, размытость, размазанность, нечеткость, как зараза, перекидывалась на людей, на проявление эмоциональных реакций, превращая посетителей казино в некое подобие полупрозрачных размазанных привидений. Здесь было царство чистых вероятностей!

И что? Значит ли это, что я совсем ничем не могу поживиться в казино? Да, ничем, но только, если это действительно «царство чистых вероятностей». Но мы-то с вами кое-что слышали о мошенниках. Мошенники под видом сохраняющейся чистой случайности вводят на самом деле закономерность, играющую в их пользу. И самое замечательное, что мне совершенно не нужно знать, как они это делают. Я просто увижу результат!

Переходя от одного стола с рулеткой к другому, я наблюдал. Вот здесь положение шарика было размытым облачком – здесь играют почестному. Здесь – тоже. Здесь… Стоп! Я четко увидел, где остановится шарик рулетки, еще до того, как крупье произнес свое сакраментальное «Ставки сделаны», и смело поставил свои фишки на красное 16...

Мне было приятно получить кругленькую сумму еще и потому, что я знал, что пусть и немного, но наказал мошенников.

Конечно, больше я в это казино не ходил – береженого бог бережет. Но в парочку других я наведался и тоже обнаружил там такие же столы с рулеткой, где закон случайных чисел почему-то не действовал. Это обстоятельсво позволило мне существенно упрочить мое финансовое положение.

И тем не менее, было ясно, что извлечь непосредственную пользу из таких событий, где слишком велико влияние случайности, не представлялось возможным. Но ведь не может же быть, чтобы будущее было абсолютно недетерминированным! Тогда было бы невозможно в нем разглядеть что-либо вообще! А я же его вижу! Вот оно – будущее! Пусть местами что-то в нем плохо видно, но это же так естественно! Именно таким и должно быть наше реальное будущее.

Одно отдельное «элементарное» событие драматически подвержено случайностям, именно поэтому его будущее неопределенно. Но если огромное множество таких элементарных событий составляет систему, случайности отдельных ее составляющих событий превращаются в закономерности поведения самой системы, а значит, будущее системы должно быть более определенным.

Придя к такому умозаключению, я подумал, что биржа – вот то место, где можно применить мои способности. Но не сейчас. Отложим это на потом – когда можно будет спокойно этим заниматься.

А сейчас... Сейчас нужно было побеспокоиться о своей безопасности. И о безопасности своих новых друзей. Не знаю почему, но Бурова, Сергея и, конечно же, Ольгу я уже считал своими друзьями, и чувствовал какую-то ответственность за них.

Итак, пора выныривать из подполья, в которое я забрался по совету Бурова. Интересно, как там у них дела?

Я провел ладонью по лицу, словно стараясь прогнать накопившуюся вселенскую усталость. Прошло всего-то полгода с того памятного разговора с дочерью о вещем сне, а кажется, прошла целая жизнь. Столько произошло… Я стал другим. Мир передо мной стал другим. Вернее, мир-то остался тем же, да вот я его вижу совсем по-другому. И вижу его раковую опухоль, которая пока никому не видна, но которая так отчетливо видна мне своими проявлениями в недалеком будущем.

Встал, подошел к зеркалу - на меня глядело осунувшееся отдаленно знакомое лицо. Напряженная работа последних месяцев, по большей части обращенная внутрь себя, не прошла незаметно, отметилась глубокими морщинами и запавшими, лихорадочно горящими глазами…

«Только было бы не поздно, и у Бурова… у Ольги все в порядке!»

 

 

Глава 7.

Беседы о будущем. Как доказать, чтобы поверили. Что делать, и кто виноват.

 

Мы встретились загородом, на даче кого-то из старых друзей Бурова. Созвонились, как и было договорено, по секретным сим-картам, через которые выходили на связь только в заранее оговоренное короткое время, два раза в неделю – вторник, пятница, в 6 утра на 5 минут.

Я очень боялся, что никто не ответит – ведь уже столько времени прошло! Но мне ответили. Ольга.

 

…Автор откинулся в кресле и критически посмотрел на последнюю строчку… «Так, ну что ж… Еще немного и первую часть можно закончить. А там уж и дальше покатится. Все основные линии развития сюжета заложены. Будущее мы видим… Компания друзей, которые будут бороться со злом, у нас есть… Зло намечено… Его только нужно персонифицировать, прописать злодеев в живых красках, с деталями… Да, обязательно встроить любовную линию Глинский-Ольга… И пусть она так… ненавязчиво вплетается в развитие сюжета… Токая лирика, легкая эротика… Главному герою пожалуй нужно добавить истории, а то он какой-то… висящий в воздухе. Да и Ольгу прописать в деталях. Образ должен быть яркий, женственный, обаятельный.

Конечно, главный злодей – это один из топ-менеджеров «Фармбрейна». Рвется к власти. Узнал о способностях Глинского – ему нужен лориксен и технология обретения четырехмерного зрения. Видеть во времени, видеть будущее – это путь к власти… А дальше… Это путь к мировому господству… Тут усилить драматизм – уготовленное будущее в видениях Глинского ужасно и обретает всё более четкие очертания. Как его изменить? Инерционность истории – мир просто так не сдвинуть с траектории, по которой он всей махиной устремится в трагичное будущее… Выход только в том, чтобы найти ту единственную точку шаткого равновесия вероятностей, после которой шарик скользнет в ту или иную сторону. Найти эту точку и сделать легкий толчок в нужном направлении…

Буров… Сделать его вторым главным героем. Бывший офицер из «конторы», прошел Афган. Отставка. Работал в службе безопасности «Фармбрейна»… Он – человек действия, тактик, он будет главным в том, что киношники называют «экшн». Ольга – мозги. Глинский – оракул, прорицатель.

А, между прочим, не закрутить ли здесь любовный треугольник? Трое друзей, связанные одной мощной целью, не разорвать, и возникающая любовь, как связующее и одновременно расталкивающее начало…

 

…И вдруг автору стало кучно. Банально это как-то, неинтересно. «Всё, что я здесь, в этой вещи, хотел сказать – сказано… А дальше… Если бы у меня были подмастерья-ремесленники, поручил бы им закончить эту повесть, – автор усмехнулся, - Хорошо было художникам Возрождения - Леонардо, или там Микеланджело – основное, свое гениальное прописали, а дальше за дело брались их подмастерья. Главное – присматривать, чтобы подручные не испортили основную идею».

Автор нарочито-удрученно вздохнул… «Увы, я не Леонардо. Подмастерьев у меня нет… Придется читателю самому пофантазировать».

Автор лукаво подмигнул воображаемому читателю, мол, а что? Слабо?

 

 

 


Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/

Рейтинг@Mail.ru