Трехглавая повесть или страна Ловеласия

 

Первая глава

Скоростной лифт со свистом доставил Диму на последний, двадцатый уровень пансионата. Загорелые влюбленные, так и не сумев, оторваться друг от друга, вышли двумя этажами ниже,  и завершающий отрезок пути он проделал в одиночестве.

В царстве люксов было тихо и прохладно, в кондиционированном воздухе витал резкий запах каких-то субтропических культур. Подойдя к темно-красной полированной двери с хромированными цифрами 2020, Дмитрий обнаружил, что она чуть приоткрыта. Терпкий запах заметно усилился.
 
- Не понял?

Дима толкнул дверь и увидел огромную прихожую. Перед зеркалом стояло и старательно охорашивалось лицо кавказской национальности. Роста оно было небольшого, но обладало огромным носом, весьма напоминающим клюв тукана. Чтобы оценить размеры, вообразите руку, согнутую в локте с ладошкой, упирающейся в плечо. Теперь приставьте эту конструкцию к собственному лицу. Ну и как? У Дмитрия были примерно те же ощущения. Кавказец негромко мурлыкал какую-то песню. Дима прислушался…

“Эти глазки, эти голубые глазки.
Эти ласки, эти неземные ласки”.

Предчувствие ”неземных ласок”, видимо, приятно волновало мужчину: крылья его могучего носа заметно шевелились. Дмитрий даже ощутил легкий ветерок. Однако пора было напомнить о себе. Молодой человек деликатно кашлянул.

Кавказец прервал песнопение и обернулся.

- А, красавец! Проходи. Дядю Сэма видел?

Дядя Сэм в недавнем прошлом был главным врачом пансионата, а сейчас стремительно превращался в акулу капитализма, подминая под себя остальных учредителей. Правда, превращение еще полностью не осуществилось, т.к. он не забывал старых друзей и в бархатный сезон придерживал для них номера.

- У Сэма совещание. Наташа ключи дала. Иди, говорит, устраивайся. Отдохни с дороги.

- А, так ты ничего не знаешь. У него сейчас небольшая проблема. Какой-то “слуга народа”  решил нервы поправить. В твоем номере сейчас один из его людей живет. Сэм попросил тебя на недельку приютить.

Дима вспомнил “добрую” улыбку Наташи.

"“Отдохни с дороги”. Коварная и мстительная. И это после всего, что было", - улыбнулся про себя Дмитрий.

- Ну, давай знакомиться. Меня зовут Миша, - хозяин апартаментов протянул мохнатую руку. Я из Нальчика.

- Дмитрий, из Петербурга, - в тон ему произнес “красавец”.

- Ну, ты пока располагайся, а я - на процедуры. Через полчасика буду.

Молодой человек прошел в гостиную. Хорошая мебель, панель “Sharp”, двухкамерный холодильник, телефон - недурно. Здесь, судя по всему,  устроился Миша. Интересно, как его на самом деле зовут? А впрочем, какая разница. Вроде бы неплохой мужик. У Сэма не должно быть знакомых со странностями. Так, что у нас еще есть? Дмитрий вернулся в прихожую и открыл следующую дверь. Перед глазами предстала внушительных размеров ванная комната с ослепительно белой сантехникой.

- Чистенько, - вслух отметил Дмитрий.

Через нее он проник в спальню. Здесь отсутствовали атрибуты красивой жизни, но было весьма уютно. Бросив сумку на внушительное, деревянное лежбище, молодой человек переместился на балкон.

Вид потрясающий! Спокойное море до горизонта, над которым парит красно-сине-желтое летающее крыло. Склоны гор, окружающих пансионат, утопают в зелени. А вот и три реликтовые сосны с длиннющими иголками - приятные прошлогодние воспоминания. Открыв баночку колы, и закурив неизменную “Marlboro”, Дмитрий устроился в шезлонге. Усталость взяла свое, и он задремал.

Разбудил его Миша, явно взбодренный процедурами. Субтропические ароматы, которыми тот благоухал всего полчаса назад, сменились крепким сероводородным запахом. От него пахло, как от черта.

- Мацеста, - поставил диагноз Дмитрий.

- Давай, джигит, вставай. Через полчаса ужин. А потом я предлагаю в город прогуляться.

- Я на море хотел…. Смыть паровозную копоть, - вставил, было, молодой человек.
 
- Пошли-пошли. Погуляем, шашлык скушаем.

- Ну ладно, уговорил.

Соседи звонко ударили по рукам.

Через двадцать минут они вышли из номера, и пока Миша гремел ключами, Дмитрий вызвал лифт. В это же время дверь соседнего люкса приоткрылась и в коридор выглянула весьма симпатичная блондинка лет 25. 

- Какой вам этаж? - хором спросили соседи.

- Тот же, что и вам. Вы ведь, я полагаю, на ужин, - улыбнулась девушка.

Дмитрий покосился на ее правую руку и отметил - кольцо отсутствует. А это внушало оптимизм.

Входящие на каждом этаже туристы, быстро заполнили лифт и оттеснили приятелей от соседки. Миша явно был расстроен.

- Слушай, кто такая?  Видимо, сегодня приехала, а я пропустил. Шайтан!

- Ничего, Михаил. Еще весь отпуск впереди, - постарался утешить его Дмитрий.

- У тебя - впереди. А мне только неделя осталась.

- Да за неделю все, что угодно может произойти.

Меж тем, лифт прибыл к ресторану. Смешавшись с толпой, они вошли в просторный светлый зал с бессчетным количеством столиков. В проходах сновали официантки с тележками, уставленными разнокалиберными тарелками. Пахло весьма аппетитно.

- Сейчас решим организационный вопрос, - Миша целеустремленно направился к столику администратора.

- Изольда Ефимовна, дорогая. Как живы-здоровы?  Выглядите просто замечательно.

- Спасибо, Мурадин Шаратлукович. Вашими молитвами. Вино, кстати, оказалось отменным. Гости были в восторге. Такое здесь невозможно достать, к сожалению.

- Кто сказал? Нет ничего проще. Сколько вам нужно?

- Я бы коробочку, пожалуй, взяла.

- Договорились. Сегодня же позвоню домой, и ближайшим экспрессом приедет ваша коробочка.

- Изольда Ефимовна, это - мой юный друг из Санкт-Петербурга. Самсонов попросил приютить на время и окружить заботой. Ну, как мне выполнить его наказ, если мы будем сидеть за разными столиками.

- Мишенька, но ведь за твоим - уже нет мест.

- Изольда Ефимовна, вы можете все!

Встав из-за стола, Изольда сделала “строгое выражение лица” и отправилась решать вопрос. Вопрос был решен через пять минут: пышная дама пенсионного возраста  пересажена за свободный столик, а Дмитрий препровожден на еще теплый стул и сразу же представлен новым соседям, а точнее, соседкам. Девушку звали Жанной,  ее матушку – Натальей Николаевной. Двадцатилетняя голубоглазая девушка с льняными волосами отличалась удивительной скромностью, чего не скажешь о ее боевой маме.

- Жанна, налей Димочке кофе, - распорядилась Наталья Николаевна.

Девушка наполнила чашку Дмитрия и, не поднимая глаз, сказала:

- Пожалуйста.

Молодой человек, в тон ей, поблагодарил. Получилось забавно.

- А, Наталья Николаевна, какого жениха привел. Никуда ходить не надо. Джигит! - вмешался Миша.

Девушка порозовела и спрятала руки под стол.

- Ну а моя, чем не невеста, - подхватила мама.- Красавица, умница, в институте учится, - сама не заметив, она перешла на рифмованный слог.

- Мама, мне пора на массаж, - не выдержала, окончательно смутившаяся девушка, и поднялась из-за стола.

Ростом она была 1.85, не меньше. Даже в самых смелых мечтах Дмитрий не мог представить свою избранницу такой высокой.

- Приятного аппетита, - прошептала Жанна и, почти бегом, направилась к дверям.

- Ну ладно, Наталья Николаевна, мы тоже, пожалуй, пойдем. Нас ждут великие дела, - решительно поднялся Миша, уже много слышавший о достоинствах невесты.

На улице было замечательно. Дневная жара спала, дышалось удивительно легко.  Свежий ветерок с моря помогал преодолеть довольно крутой пандус, поднимающийся к автомагистрали.

Ехать, нужно было минут десять, и Дмитрий, предоставив Мише развлекать шофера, приник к окну. За год, слава богу, мало что изменилось. За стеклом мелькали ухоженные субтропические джунгли, затейливые автобусные остановки, группки туристов, совершающих ежевечернее паломничество к очагам культуры.

- Ну, все, тормози здесь, - мохнатая рука Михаила указывала на большой рекламный щит с ковбоем Мальборо.

Пока тот расплачивался, Дмитрий достал пачку одноименных сигарет и манерно, так, как это сделал бы ковбой, закурил. Сразу за рекламой начиналась аллея, по которой так любили гулять гости города и не оставляли без внимания местные ловеласы. К тому же она заканчивалась точно в центре курортного местечка.

Узкая асфальтовая дорожка, окруженная цветущими магнолиями, вела к морю, а как приятно идти, никуда не торопясь, вдыхая пьянящий аромат огромных белых цветов. Еще издали они заметили двух стройных девушек в шортах, вцепившихся в большую дорожную сумку. По мере сближения боевой настрой соратников рос в геометрической прогрессии.

Девушки были просто великолепны. Не трудно догадаться, что они только что с поезда. Кожа их стройных ножек была девственно белой, глаза сверкали и, судя по тому, что в восторг их приводило буквально все, Дима сделал вывод, что на море они в первый раз. В голове Дмитрия родился  неплохой план, но пылкий сын Кавказа уже бил копытом и стремительно пошел в атаку. Остановившись в паре шагов от красавиц, Миша в недоумении повертел головой и выдал нетленный шедевр:

- Девушки, подскажите, как эта улица называется?

Самое удивительное, что подруги восприняли такой метод знакомства вполне благосклонно. Они засмеялись и, как знать, чем бы все это закончилось, если б не коварный морской бриз. Неожиданный порыв ветра взлохматил всем волосы, а с Мишей сыграл злую шутку. Представьте себе бочку, обычную такую бочку на колесах. Сверху, на горловине - крышка на петлях. Так вот, Мишина шикарная прическа внезапно уподобились такой крышке. Словно провернувшись на петлях, шевелюра совершила эффектное круговое движение и, оставшись в положении - строго параллельно земле - обнажила гладкую, как колено, лысину. Притормозившие, было, девушки, вдруг прибавили шагу и по крутой дуге обогнули Мурадина Шаратлуковича. Тот в недоумении посмотрел им в след и вдруг почувствовал холодок в теменной области.

Стараясь выглядеть серьезным, Дмитрий протянул ему расческу. Мотнув головой, Миша перевел непокорную прядь в исходное положение, отрихтовал  волосы гребешком и через несколько секунд был готов к прогулке, в том числе и морально.

- … А жизнь продолжается, - бодро пропел Шаратлукович, а затем постучал кривым пальцем по сигаретной пачке, торчащей из кармана Дмитрия.

- Дай пахитоску, - неожиданно попросил некурящий сосед.- Говорят, способствует коммуникации, да и нервы что-то расшалились.

Взяв в руки пачку “Мальборо”, он, не торопясь, вытащил сигарету, и разместил ее в уголке рта. А затем посмотрел по сторонам. Заметил ли кто эффектного брюнета с красно-белой пачкой?

На данный момент в непосредственной близости от места событий находились лишь чета пенсионного возраста, да молодая мамаша, озабоченная безобразным поведением собственного чада. Никто не смотрел в сторону брутального мачо. Щелкнув зажигалкой, Дмитрий дал герою прикурить. Тот глубоко затянулся, на мгновение замер и потом с криком, которому позавидовал бы Брюс Ли, выбросил из легких мощную струю дыма пополам с брызгами. Тяжелый кашель сотрясал тщедушное тело добрую минуту. Пенсионеры, еще недавно оживленно обсуждавшие цены Центрального рынка, затихли, забитые децибелами кашля, а юный нарушитель, прятавшийся в кустах акации, добровольно вышел из зарослей и сдался мамаше.

- Не будешь маму слушаться, станешь таким же больным, как дядя, - довольная педагогическими успехами, она уводила “шелкового” ребенка вверх по аллее.

Наконец миновал последний приступ. Шаратлукович стряхнул левой рукой слезы, ибо в правой была сигарета, а затем принял нормальное вертикальное положение. Обычно в такой ситуации сигарета бросается наземь, а потом безжалостно топчется, покрываемая злобными плевками, но в этом случае глумиться над табачным изделием Миша не стал. Время от времени он подносил пахитоску к губам, дул на нее, не давая погаснуть, и любовался красной точкой, по его словам, напоминающей светлячка.

Меж тем, центр городка был уже где-то рядом. Слышалась музыка, шум голосов. После полумрака аллеи свет разноцветных фонарей казался  Дмитрию чрезмерно ярким.

Внезапно с дорожки, под прямым углом пересекающей аллею, выскочили три развеселые девицы на роликовых коньках, чуть не сбив с ног наших пешеходов. Прикид девушек точно соответствовал правильному образу жизни - косынки на головах, футболки, маленькие кожаные рюкзаки за плечами: все необходимые для занятий спортом аксессуары. А вот дымящиеся сигареты явно были лишними на празднике молодости и здоровья.

Заскучавший, было, Дмитрий поймал конькобежку за руку и сурово сказал:

- Нарушаете, гражданка. Пройдемте на скамейку для составления протокола.

Но девушек было трое, и они, чуть не уронив Дмитрия, умчались к набережной.

- Дима, имей совесть. Зачем нам столько?

- Спокойно, Питер количеством не испугаешь, - улыбнулся Дмитрий и добавил:

- Что-то шашлыка не хочется, а вот пивка бы с превеликим…

- Метров через триста есть неплохое заведение. Зайдем, ознакомимся с ассортиментом, - подхватил Миша.

Выйдя на ярко освещенную площадь, они увидели сержанта, окруженного знакомыми спортсменками. На роликах, те заметно возвышались над представителем власти, который и так габаритами не отличался. Прибавив шагу, приятели подошли ближе.

- Where is the sea port? - тормошили сержанта девчонки.- When does the ship sail for…

Сержант не понимал. В школе полиции языки не проходили.

- Что земляк, проблемы? - вмешался Михаил.

- Слушай, чего они хотят, английский знаете?

В это время сержантская рация ужасно затрещала и обнародовала красивое трехэтажное выражение. Мужчинам стало стыдно, но, к счастью, иностранки ничего не поняли и лишь с интересом посмотрели на русский мобильный телефон.

- Спрашивают, где морской вокзал. Хотят на пароходе прокатиться, - перевел Дмитрий.

- Они бы еще позднее приехали. Последний прогулочный катер час назад отчалил, - доложил сержант.

- You are late. The ship sailed an hour ago, - сказал сочувственно Дмитрий.

- Спроси, откуда они, - почему-то прошептал Миша.

-  Where are you from?

- Sweden, - ответила самая высокая.

- Шведки, однако, - опять перевел Дмитрий.

- Ну, братья, мне пора. Служба. Будут проблемы - ищите Вахтанга, помогу.
- Good-bye, - приложил руку к козырьку сержант и оставил ребят один на один с иностранными гостьями.

Шведки молчали, видимо очарованные неземной красотой представителей коренного населения.

- Дорогой, скажи им, что я, Мурадин Шаратлукович, приглашаю наших шведских красавиц выпить замечательного кавказского пива в лучшем ресторане этого райского местечка, - вычурно и торжественно произнес Миша.

- This is Michael. I am Bill. Would you lake some beer? - постарался передать Мишино красноречие Дмитрий.

Предложение явно застало шведок врасплох. Вот почему русские всегда шведов бивали.

Слово опять взяла высокая.

- Thank you for the invitation. But we must go to bed.

- Говорит - спасибо за приглашение, но уже поздно и им пора в постель.

После этого девушки опять взялись за руки и покатили в обратном направлении.

- Шведская тройка, - немедленно отреагировал Дмитрий. - После сложных международных переговоров российская делегация отправилась пить пиво.

Усевшись за столик, они заказали по паре шаечек светлого пенного напитка и блюдо креветок. Потягивая пивко, приятели осмотрелись. Посетителей было немного, т.к. цены, надо сказать, кусались.

- Никогда бы не подумал, что это шведки. В веснушках все, да и толстоваты, на мой взгляд, - сказал Дмитрий, выпуская жирное кольцо дыма.

- Ты, что Дима. Женщина должна быть пышной, - горячо возразил Шаратлукович.

Буква “Ы” у него не получалась и поэтому слова мИло, мИс, пИшный звучали очень колоритно.

- Пишные, красивые дэвушки, - добавил он.

Увлекательную беседу прервал автомобильный сигнал. Из остановившегося у веранды “козла” махал рукой жизнерадостный Вахтанг.

- Отработал сегодня. Хотите, домой подвезу.

- Конечно, хотим, дорогой. Нам в “Парус”, - вел переговоры Миша.

- Отлично. Я как раз мимо проезжаю. Садитесь.

Быстро допив пиво, приятели устремились к обшарпанному “пепелацу”.
“Козел” взревел и рванул с места. Через минуту Дмитрий знал, где живут настоящие джигиты. Вырулив на автостраду, Вахтанг врубил мигалку и понесся, как на операцию. Он обогнал все, что двигалось, включая, красный “BMW”. Свернув на знакомый пандус, он,  не сбавляя скорости, погнал вниз, пугая припозднившихся прохожих. Перед лестницей главного входа Вахтанг огромным кирзовым сапогом придавил крохотную педаль тормоза, и “козел” встал, как вкопанный.

- Ну вот, вы и дома, - гордо сказал сержант.

- Спасибо, брат. Хорошо ехал, быстро. Если захочешь английский изучать, Дима тебе поможет, - ответил Михаил, кивая на прикусившего язык Дмитрия.

Пожав Вахтангу руку, они направились к большим стеклянным дверям. Поднялись в пустом лифте на двадцатый этаж и вошли в номер 2020.

- Ты, как хочешь, а я спать, - устало пробормотал Миша.

- До завтра, - махнул рукой Дмитрий, и через ванную комнату проник к себе.

Стряхнув туфли, он босиком вышел на балкон и упал в шезлонг, достав сигарету. Тихо! Лишь с пляжа едва доносились гитарные риффы, да приятный девичий голос что-то пел. Слов было не разобрать, но Дмитрий мог побиться об заклад, что о любви.

Дима вдруг почувствовал, что на соседнем балконе кто-то есть. То ли вздох, то ли шорох донесся оттуда. Дмитрий повернул голову и увидел неясную тень, мелькнувшую в ячейках декоративной решетки. Он вытянул шею и полушепотом сказал, обращаясь к ограждению:

- Добрый вечер.

- Да уж ночь глубокая на дворе, - ответила девушка, довольно ехидно.

Дмитрий поднялся из шезлонга и подошел к краю балкона. Отсюда, не смотря на темноту, можно было без труда узнать их с Мишей белокурую соседку.

- Счастливые часов не наблюдают. Наверное, увлеклись прогулкой. Видела, как вас с другом на “черном вороне” доставили, - продолжала девушка. - А где он кстати?

- Черный ворон?

- Да нет, - улыбнулась соседка, - ваш импозантный друг.

- Спит уже, наверное, но я могу разбудить.

- Ну, если вам нужна поддержка, то можете и разбудить, - опять поддела она.

- Понимаю, посторонние лишь помешают интимной беседе, - вошел в пикировку Дмитрий. – Только вы и я.

- Какие проницательные люди. Приятно разговаривать. И где только такие сохранились?

- Я думаю, что в Питере осталось несколько человек.

- А, так вы из Петербурга. Люблю там бывать, - как-то тепло сказала девушка. В прошлом месяце целую неделю у вас гостила.

- А вы откуда? - спросил молодой человек. - Из Москвы, наверное.

- Угадали.

- Не трудно было. Очень уж уверенно держитесь, - сказал Дмитрий и достал сигареты.

- А я свои на зеркале оставила. Угостите?

- Конечно. Ловите пачку, там внутри и зажигалка, -  молодой человек осторожно перебросил ее на соседний балкон.

- Ну, кажется, все формальности соблюдены, - девушка щелкнула зажигалкой и затянулась.

- Пора и познакомиться. Я - Таня.

- А я - Дима. Очень приятно.

- А что, Дмитрий, не слабо пригласить застенчивую девушку на пляж, завтра часов в одиннадцать? - Таня опять перешла на шутливый тон. – Кстати, прохладительные напитки будут приветствоваться.

- Вы мои мысли читаете…. - начал, было, Дмитрий, но девушка быстро сказала:

- Ну и славно. До завтра, - и, помахав рукой, ушла к себе.

Дмитрий постоял еще пару минут, а затем тоже отправился спать. Уснул он быстро, спал спокойно и без сновидений.

 

Вторая глава

 

 

Проснулся он в десятом часу от прикосновения чего-то холодного. Шаратлукович, облаченный в одни лишь семейные трусы, пытался вложить в безжизненную руку Дмитрия запотевшую бутылку “Фанты”.

- Завтрак мы с тобой проспали, джигит. Но у нас с собой было, - сказал Миша, отпивая напиток прямо из горлышка. - Какие планы на сегодня? У меня в половине одиннадцатого массаж, а потом мы сможем что-нибудь придумать.

- Пока ты спал, я работал и прекрасной лунной ночью познакомился с нашей соседкой.

- Иди ты! - изумился Шаратлукович.

- Да это так. И это было непросто, - добил его Дмитрий. - Сегодня ровно в 11.00 у нас свидание на волнорезе. Подходи после массажа.

- Обязательно буду, - сказал Михаил и скрылся в ванной комнате, где и пробыл почти целый час.

Все это время Дима от души наслаждался громким фырканьем, чудесными звуками сантехники и современными эстрадными песнями. Поэтому собственный туалет ему пришлось сделать впопыхах. Без десяти одиннадцать он выбежал из номера и вызвал лифт.

Точно в назначенное время Дмитрий расстелил полотенце на горячем железобетоне. Быстро разделся, вкопал бутылки с “Фантой” в мокрую гальку и прилег на волнорезе. Состояние покоя надоело через пару минут.

- Я - на море, в конце концов!

Он разбежался и, сильно оттолкнувшись двумя ногами, по крутой дуге вошел в воду. Пока  в легких оставался воздух, Дмитрий плыл, рассматривая дно, а потом ленивым брассом пошел к буйку. Вот, пожалуй, то, главное, из-за чего он каждый год старался хоть ненадолго вырваться к морю.

“Спокойное, оно чуть покачивало лирического героя, помогая полностью расслабиться, отбросить накопившуюся за год усталость, оставить все неприятности там, на берегу, который все дальше и дальше, но еще пытается напомнить о себе суетливым шумом….”

"Стоп! Достаточно. Ну, сказанул, последний романтик", - подумал он и засмеялся.

Оседлав буек, молодой человек внимательно осмотрел пляж. Людей там не прибывало. Кто-то подходил, кто-то собирал вещи, намереваясь переждать полуденную жару где-нибудь в тени. Однако,  светлая головка, хорошо заметная среди загорелых тел, уже держала путь к волнорезу. Дмитрий оттолкнулся от буйка и быстро поплыл к берегу. Метров за двадцать он нырнул и очень тихо, задевая животом за песок, проплыл почти до самых ног девушки.

- Добрый день, Таня, - сказал он, смотря снизу вверх.

- А, морской котик, американский спецназ. Привет. Как водичка?

- + 25, волнение ноль баллов, - стараясь дышать ровнее, ответил Дима.

- Ты один? А где твой йети? - спросила она.

- Йети?! Отлично, пять баллов. За что же ты его так, - оценил шутку Дмитрий.

- Сегодня утром в лифте встретила. Был в белой декольтированной майке. Зато все остальное - волосы, черные и густые. Был очень многословен, и к первому этажу мы познакомились. Обещал присоединиться. Кстати, ты можешь встать, говорить с девушкой лежа не совсем прилично.

Дмитрий встал и провел ладонями по мокрым волосам, стараясь продемонстрировать неплохие мускулы. Судя по улыбке Тани, это не осталось незамеченным, но комментариев не последовало.

Она бросила сумку на волнорез, стряхнула с ног босоножки и сняла одежду, оставшись в открытом купальнике. Красивые ноги с круглыми коленками, плоский живот, высокая грудь, плечи, шея, не длинные, но пышные светлые волосы. Все без изъянов.

- Танюша, ты, наверное, фотомодель, - раздался голос незаметно подошедшего йети. - Таких красавиц я только в журналах видел.

- Я надеюсь не в спец. изданиях для особо озабоченных, - засмеялась девушка.

Комплимент Шаратлуковича хоть и был, надо сказать, “не очень”, все равно оставался комплиментом.

- Ну вот, все в сборе. Можно совершить групповой заплыв до буйка и обратно, - предложила Таня.

- Вы плывите, а я погреюсь сначала, - отказался Миша, раскрывая сумку.

Таня по-мужски пробежала несколько шагов по мелководью и уверенно нырнула под неизвестно откуда взявшуюся волну, а потом отличным кролем поплыла к буйку.

- Быстро и технично, за тобой не угонишься.

- Мне часто удается поплавать. Работа такая, - она перевернулась на спину и взглянула на Дмитрия.

- Какая? Спасение утопающих? - пошутил он.

- Спасение плохо знающих! Иностранные языки, например. Я референт на совместном предприятии. Почти все время за границей. Италия, Испания, иногда Франция. Как видишь, теплые края.

- Интересно, мир увидишь. Завидую белой завистью.

- Конечно в моей работе много плюсов. Впечатления, достаток. Можно многое себе позволить. Но и минусов не меньше. Напряжение, одиночество. Странно, да? Все время с людьми и одиночество. Но говорят они, а я только перевожу. Чужие мысли, чужие слова и так  целыми днями. Ну ладно, что-то я о грустном. Давай наперегонки до берега.

Приплыли они одновременно и устало рухнули на горячее покрывало.

Шаратлукович, тем временем, разложил свое полотенце на песочке рядом с волнорезом, освободился от декольтированной майки и кремовых брюк и предстал народу во всем великолепии. Яйцевидный животик, покрытый курчавой растительностью, нависал над фиолетовыми плавками, тонкие ножки с большими ступнями, узкие плечи, длинные руки - настоящий реликтовый гоминоид.

- Пойду я тоже искупаюсь, - сказал он и достал из сумки резиновую купальную шапочку.

Интересно, где берут такие шапочки? Это был страшный бледно-зеленый головной убор, времен Очакова и покоренья Крыма. Миша аккуратно растянул ее и водрузил на голову. Но, впрочем, мог бы и не растягивать, шапка была на несколько размеров больше. Она сидела на его голове, как немецкая каска времен Второй мировой войны. Такой, знаете ли, купающийся солдат вермахта.

- Отойду подальше, там вода намного чище, - как-то не совсем уверенно, произнес Миша. Затем со второй попытки преодолел довольно высокий волнорез и пошел в соседнюю купальню.

- Что-то тут не то, - подмигнул Тане Дмитрий.- Пойдем, посмотрим.

Они подождали, пока Миша перелезет через следующий монолит и, пригибаясь, побежали за ним. Осторожно выглянув из-за бетонной стенки, ребята увидели следующую картину.

Поправив “каску”, Шаратлукович решительно направился к морю. Зайдя по колено в воду, пловец зажал нос пальцами и быстро присел. Окунулся он по плечи, так что нос зажимал совершенно напрасно. Затем в течение нескольких минут зрители наблюдали замысловатый обряд омовения остальных частей тела. Миша брызгался, утирался и довольно урчал. В общем, сильно напоминал фрица из старой кинокомедии.

Посчитав себя готовым к заплыву, Миша пал на четыре кости, и на глубине в полметра выдал несколько забавных трюков - ребята сползли от смеха на песок. Стиль плавания был немного похож на собачий, но творчески доработанный Михаилом, выглядел ново и свежо. Стоя на четвереньках, он подпрыгивал, отрываясь от земной тверди, а затем мощным гребком бросал тело вперед. После этого Миша опять погружался, обретал уверенность, касаясь дна, и вновь совершал большой скачок. Такой стиль плавания создавал сильное волнение, и поэтому немногочисленные купальщики выбрались на берег. Зрители, отойдя на безопасное расстояние, с удовольствием наблюдали за пловцом. Наконец, Михаил поднял настолько сильную волну, что та даже смыла шапочку с его головы. Это недоразумение, к неудовольствию окружающих, прервало увлекательное шоу. Миша завершил показательные выступления и стал искать “каску”.

- Презентация нового стиля закончилась, - сквозь смех сказал Дмитрий. - Пора назад.

Когда удовлетворенный Шаратлукович вернулся, они, как ни в чем не бывало, загорали на прежнем месте.

- Ну, как? - очень серьезно спросила Таня.

- Отлично, сходил до буйка и обратно, - солидно произнес Михаил.

- В следующий раз вместе сходим, - пообещал ехидно Дима.

- Ну, это, наверное, завтра, не раньше, - начал крутить Шаратлукович.- Сегодня вода что-то не очень теплая, да и обед через сорок минут. Мы ведь, Таня, сегодня проспали завтрак, и я просто умираю от голода.

- Давайте … тогда… по “Фанте”, - Дмитрий зарифмовал строчку и вытащил из гальки три маленькие бутылочки.

Ребята пили прохладную “Фанту” и смотрели на маленьких рыбок, снующих в чуть зеленоватой воде. Время до обеда пролетело незаметно, вскоре они собрали вещи и вернулись в пансионат. У дверей Таня вручила Дмитрию  сумку, открыла свой номер, а потом сказала, убедившись, что Миша уже скрылся в прихожей:

- Давай вечером увидимся, если, конечно, не поедешь в “черном вороне” кататься.

- Таня, ты всегда опережаешь меня на пол шага, только хотел проявить инициативу, но снова опоздал, - немного раздраженно сказал Дмитрий. - Я перестаю чувствовать себя мужчиной.

- Не злись, я всегда такая. К этому просто надо привыкнуть. Вы в Питере, по-моему, все немного заторможенные и обидчивые.

- А вы в Москве - ну очень энергичные, - остывая, ответил он.

- Ну и что же ты хотел предложить на этот вечер?

- Почему на вечер, а до вечера что делать? - спросил Дмитрий.

- К сожалению, мне надо поработать. Я ведь вроде бы в отпуске, а вроде бы и нет. Кое-что пришлось из Москвы захватить. Я ведь скоро уезжаю.

- Когда?

- Надеюсь в конце недели, не раньше.

- Как скоро! А по поводу вечера….  Пойдем, потанцуем. Здесь что-то вроде данс-холла с горячительными напитками.

- Отлично. Люблю я это дело. Я имею в виду танцы, - лукаво сказала она.- Надеюсь, ты один придешь?

- Будь уверена!

- Тогда в девять жду звонка, - она распахнула дверь. - Мой номер - номер моего номера. Вот сказала! Но ты, конечно же, понял, - она кивнула на крупные серебряные цифры 2019.

Дима зашел к себе, выгнал из ванны Шаратлуковича и, глядя в зеркало, ехидно спросил:

- Что, брат Дмитрий, зацепило?

Потом щелкнул отражение по носу и включил воду.

Через десять минут соседи уже сидели в столовой и за обе щеки уплетали вкуснейший борщ. Весь обед Михаил смущал Жанну разговорами о замужестве, а та под руководством мамы ухаживала за мужчинами.

Время до девяти вечера тянулось ужасно медленно. Дмитрий несколько раз выходил на балкон, надеясь увидеть Таню, но она так и не появилась. Пробило восемь: пора подумать о вечернем туалете. Дмитрий вытащил из шкафа не разобранную до сих пор сумку и вытряхнул ее содержимое на постель. Так, что мы имеем. Джинсы сразу в сторону, туда же майки, футболки, кроссовки. А вот это, пожалуй, подойдет. Он отложил на стул черные брюки, которые сидели на нем, надо сказать, весьма недурно, белую рубашку со стоячим воротничком и мелкими круглыми пуговицами и черные кожаные туфли. Теперь немного прогладить и можно к зеркалу на окончательное утверждение.

- Миша, где у нас утюг?

- Посмотри в прихожей, в шкафчике, - сказал Миша, нехотя отрываясь от телевизора. И его можно было понять, по кабельному крутили “Щепку” с Шарон Стоун.

Возвращаясь, Дмитрий остановился на минутку у телевизора. Там было, на что посмотреть. Начиналась известная постельная сцена.

- Послушай, а тебе не кажется, что наша Таня на нее похожа, - возбужденно произнес Шаратлукович. - А куда это ты собрался?

- Отвечаю в порядке поступления, - добродушно ответил Дима.- Похожи глаза - это однозначно. Все остальное у моей Тани несравненно лучше. Собрался я на свиданку и скоро покину тебя.

- Я не мог и подумать, что ты так можешь поступить со своим лучшим другом, - сосед говорил шутливо, но обида все же немного чувствовалась.

- Скажи, зачем ты приехал сюда, в этот чудный райский уголок? Провести время в беззаботной неге, в веселых приключениях, в компании многочисленных друзей - вот зачем. Вспомни вчерашний вечер. Ты познал, что такое шведская тройка, встретился с интеллигентным замечательным человеком Вахтангом, и если бы не досадное недоразумение, - тут он погладил себя по макушке. - Познакомился бы с очаровательными девушками откуда-нибудь с Урала, я уж не говорю о Жанне - это сама невинность. И все это ты готов променять на времяпровождение с одной, пусть даже весьма симпатичной москвичкой. Дима,  ты в стране Ловеласия. Здесь все как бы несерьезно, и, глядя в твои серьезные глаза, хочется решительно сказать - одумайся.

- Вот это речь, не ожидал, - весело сказал Дмитрий. - Страна Ловеласия - совсем не плохо.

- А ты что думал, я вчера с пальмы слез, - почему-то обиделся Шаратлукович.

- Не обижайся, старик, у нас впереди еще уйма знакомств, я тебе обещаю, - Дмитрий протянул руку.

Помешкав мгновение, Шаратлукович пожал кисть и уже нормальным голосом сказал:

- Приходи не поздно, завтра все расскажешь.

- Слушаюсь, - встал по стойке смирно Дима.

Погладив брюки и рубашку, он оделся и подошел к зеркалу. А что? Совсем не плохо. Немного туалетной воды, отличный запах, крепкий и стойкий, пара движений расческой - готов. Дима снял трубку и набрал 2019. После третьего гудка трубку сняли, и ласковый голос сказал:

- Слушаю.

- Таня, это Дима. Ты готова?

- Через пару минут заходи, - она повесила трубку.

Так, ничего не забыл? Дима повернулся к зеркалу. На него смотрел приятный, но абсолютно нищий молодой человек. Деньги! Дмитрий достал из сумки бумажник и сунул в карман. Нет, не годится. Аксессуар слишком велик. Затем он вытащил купюры и просто рассовал их по карманам.

Когда Таня показалась в дверях, Дмитрий был ошеломлен. Великолепное красное платье, в меру декольтированное, красные туфли, сережки с красными камнями, пышные светлые волосы. А макияж? Ведь косметики совсем не видно, и в тоже время, лицо другое. Более яркое что ли, более завершенное.

- Танюша, ты очень красивая, - абсолютно искренне сказал он.

- Спасибо, я сегодня так старалась, что даже сама себе понравилась, - она повернулась на каблучках, чтобы запереть дверь.

- Кстати, Дим, я не хочу брать с собой сумочку. Так что сигареты, зажигалки и прочие штуковины с тебя. Идет?

Они спустились вниз, оставили Танин ключ у портье и очутились на улице. До данс-холла - метров пятьдесят, и пока они шли вдоль зеркальных окон, Дмитрий заметил, как десятки любопытных глаз оценивающе смотрят им вслед.

- Тань, тебе не кажется, что мы в центре внимания, - спросил он.

- Ну что ты, Дима, в центре внимания брутальный мачо, идущий рядом со мной, - улыбнулась она.

- С этим трудно спорить, - засмеялся Дмитрий, с трудом удержавшись от ответной шпильки.

Они подошли к большой стеклянной двери, возле которой развалился в кресле здоровенный охранник. Неуставная поза сообщала гостям: все спокойно, происшествий на вверенной территории и быть не может.

"Шкаф трехстворчатый", - подумал Дима и заглянул в полумрак заведения.

Местный данс-холл - огромное помещение с неглубоким бассейном в центре, стенки водоема убраны серо-голубой плиткой. Логово Ихтиандра!
Справа размещался бар с массивной стойкой и дюжиной банкеток, напротив - танцевальное поле. Оставшееся пространство занимали несколько десятков столиков, половина из которых была уже занята. Они сели подальше от колонок, Дима принесли из бара плоскую фляжку армянского коньяка, пару коньячных рюмок, плитку шоколада и пачку “Мальборо”.

- Ну, что … о гламуре и дискурсе? – он ехидно посмотрел на Таню. – О чем следует говорить с московской девушкой, чтобы произвести впечатление.

- Девушки разными бывают. Ты начинай, разберемся.

Дмитрий на минуту замолчал, выкладывая добычу на черную столешницу.

- Димка, бюджет то выдержит? - засмеялась Таня, прервав затянувшуюся паузу. - Где ты, кстати, работаешь?

- Это в московском стиле. Сначала принять приглашение в злачное место, а потом немного узнать о попутчике.

- Ты конечно язва. Но в остальном…. Мне, кажется, я немного разбираюсь в людях, - она вопросительно посмотрела на Дмитрия.

- Спасибо. А что касается работы….  Игорный бизнес. Однорукие бандиты, покер-машины, бильярд.

- О, интересно, наверное? - она пододвинулась ближе.

- Да, как сказать, работа в основном с цифрами. Объемы рассчитать для бухгалтерии, отчеты для учредителей, журналы для налоговой и тому подобное. В общем, суета и почти без выходных. Я страшно доволен, что, наконец, в отпуске.

- Ты знаешь, я играла на каких-то автоматах, в Голландии, но ничего не выиграла.

- Ну и не играй больше. Они уж так устроены, чтобы в выигрыше было казино.

- Давай немного выпьем, - Дима плеснул коньяк в широкие каплевидные рюмки.

- Знаешь, я так рад, что познакомился с тобой. Мне как-то тепло, уютно сейчас. Так хорошо я давно себя не чувствовал. Я хочу выпить за тебя, - немного волнуясь, сказал он.

- А я - за тебя, - она легонько коснулась его руки.

Коньяк был совсем неплох, мягкий и с букетом. Теперь по шоколадной дольке, чтобы бы уж не совсем без закуски, да и что может быть лучше шоколада, разве что лимон, но это моветон. Опять рифма, ну, что ты будешь делать.

- Обожаю хороший коньяк, - удовлетворенно сказал он. - Водка, она, по-моему, злит, во всяком случае, на меня так действует, да и утром, даже после самой хваленой - не самое лучшее самочувствие. Коньяк же веселит, такая приятная теплота по жилушкам разливается, не передать. Еще в студенческие годы мы тут с друзьями коньячный напиток один открыли. Он то ли “Золотистый”, то ли “Лучистый”  назывался, не помню, короче название, как у дешевого портвейна. Народ проходил мимо, внимания не обращал. А мы все же решили попробовать. Кто-то рассказывал, что это остатки коньячного производства, мол, то, чем бочки ополаскивают. Но для нас, студентов, это было “самое то”, и по цене, да и по качеству. Кстати, потом я несколько лет нормального коньяка не пил, а тот напиток частенько вспоминал.

- Я не очень  в этом разбираюсь, но после твоего рассказа …. Во всяком случае, что-то приятное по жилам разливается. Это верно, - Таня немного порозовела.

- У меня другой порок, курю. Ведь девушка не должна курить, как ты считаешь, - прищурившись, она наблюдала за его реакцией.

- Но ведь ты немного куришь, я тебя с сигаретой видел только на балконе. Волновалась, наверное, при знакомстве? - улыбнулся он.

- Я была абсолютно спокойна. А вот молодой человек оказался таким застенчивым, что я вынуждена, была представиться первой, - ответила Таня.

- Сейчас ты увидишь меня курящей снова, - продолжала она, - очень хочется. Давай открывать пачку.

Они взяли по сигарете и в этот момент негромкая музыка, доносившаяся из колонок, была усилена твердой рукой ди-джея раза в два. Мероприятие начиналось.

- Теперь не поговоришь, - Дмитрий наклонился к ее уху.

- Значит, будем пить и танцевать, - она нечаянно коснулась губами его щеки.

Данс-холл заполнился, все столики оказались заняты, а стойка закрыта от глаз толпой  страждущих. Первые пары уже танцевали. Музыка шла без пауз, причем каких-либо пристрастий у составителя программы не угадывалось. Сначала диско, потом техно и хаус, а сейчас звучала баллада от “Аэросмит”.

- Вот это по мне, - Дима протянул руку.

- А ты, я вижу, любишь “тяжеленькое”, - Таня легко поднялась, и они направились в центр зала.

Она танцевала с удовольствием, даже немного подпевала американским парням.

- Говорить я немного умею, кое-что понимаю, но стоит только начать петь по-английски, я - пас, - сказал он, прислушиваясь.

- За пятнадцать лет можно многое выучить. Занимайся и сам не заметишь, как начнет получаться.

После баллады “пошел” Шуфутинский, и они вернулись за столик. Дима разлил коньяк и пересел на ее сторону.

- Пятнадцать лет, немало. Наверное, английская школа, потом “Ин.яз” или что-то в этом роде, - он наклонился к ее уху.

- Что-то в этом роде, а, в общем, угадал. Но все равно, пока не начнешь работать и говорить каждый день помногу, языка как следуешь, не узнаешь.

- Громкая музыка имеет свои преимущества, - подумал он, опять наклоняясь к девушке.

Возбуждающий запах волос и тела. Можно прикоснуться губами, как бы невзначай, к ее горячей щеке.

- Давай выпьем. Я хочу, чтобы все это продлилась как можно дольше, и ты осталась здесь еще на две недели.

Они допили коньяк и одновременно потянулись за шоколадом. Таня своей маленькой ладошкой прижала его руку к столу и выхватила оставшуюся половинку плитки.

- Обожаю шоколадки, - довольно сказала она, но все же отломила крохотный кусочек и вручила Дмитрию, - оцени мою щедрость.

Они засмеялись.

- Good evening, Bill, - вдруг откуда-то свысока донесся знакомый голос.

Дмитрий поднял глаза и увидел шведскую тройку в полном составе. Они стояли клином, как в фильме “Александр Невский”, впереди - высокая.

- Good evening, Ladies. Glad to see you, - ответил он.

Девушки немного изменили имидж, были без коньков и наколенников и, судя по банкам "Туборга" в руках, пребывали в хорошем настроении. Они улыбались и щебетали на родном языке.
Зазвучал “Роксет” и шведки, заслышав голос родины, рванули к площадке. Песня была медленной, но они, встав в круг, прыгали, не обращая внимания на танцующие пары. Это было очень мило и непосредственно.

- Ну и произношение, - поморщилась Таня.

- У меня? - расстроился Дмитрий.

- У нее тоже. Кстати, как ее зовут, - ревниво спросила она.

- Понятия не имею. Вчера они были без пива и знакомиться не пожелали. Их триединая сущность - шведская тройка, - витиевато сформулировал Дмитрий.

- Ты только что соединил несоединимые вещи - религию и секс, - засмеялась она.

- Ищем, знаете ли. И вообще, я полон творческих замыслов, много и плодотворно работаю.

- Над коньяком, не иначе. Кстати, почему -  Билл?

- Преподаватель английского окрестил. На первом занятии посадил нашу группу в кружок и потребовал выбрать себе имена. Выслушал всех, одобрил. А тебе говорит: “ Я сам имя выберу”. Ну и выбрал. Остроумный дядька оказался, король черного юмора.

- Большой оригинал, чувствую, - улыбнулась Таня. - Когда я слышу это имя, перед глазами встает двухметровый громила, исполосованный шрамами. Нет, Дим, не тянешь ты на Билла. И это хорошо.

Они закурили и стали смотреть на танцующих. На площадке начиналось новое шоу. Едва зазвучали первые аккорды неувядающего Чака Берри, шведки восторженно завизжали и показали русской аудитории, как танцуют рок-н-ролл на загнивающем Западе. Поставив пиво в центр круга, они исполнили “танец сексуальной независимости”, так, пожалуй, это действо можно было назвать. Если две из них использовали три-четыре хорошо отработанных па, то маленькая девчушка показала, что дружит со спортом. На последних нотах она, высоко подпрыгнув, сделала разножку и упала в шпагат. Потом, как ни в чем не бывало, поднялась, и подруги вновь принялись за пенный напиток.

- Им этого пива, пожалуй, до утра хватит, - резюмировал увиденное Дмитрий. – А мы вернемся к элитным напиткам.

- Дим, у тебя на обратный авиабилет остались деньги? Будут проблемы, вышлю “Western Union”.

- Договорились, позвоню, если что ….

Через час, когда коньяк почти закончился, из мрака вышел жокей в очень приподнятом настроении, нежно обнимая длинную шведку. А потом объявил, что вечер подошел к концу. Народ не очень то хотел расходиться, но тут появился знакомый охранник с трехстворчатыми соратниками и весьма преуспел в убеждении. Через пять минут зал опустел.

Они вышли на улицу. Было около двух часов ночи, тепло и безоблачно.

- Звезды то, какие яркие сегодня, - Таня подняла глаза к небу, - пойдем к морю.

Молодые люди спустились по длинной лестнице и, пройдя через туннель под железнодорожными путями, очутились на пляже. Кроме них по песку уже бродили несколько парней и девушек, по всей видимости, тоже после данс-холла. Причем, они явно собирались купаться. Побросав одежду в кучу, ребята нагишом, с криками бросились в чуть фосфоресцирующую воду.

- Дима, отвернись, - притворно-целомудренно сказала Таня.

- Может, нам тоже искупаться, - спросил он. - Или ты стесняешься?

- А полотенца? - возразила она. - Все-таки нужно обтереться, особенно ночью. Простудиться в раю просто глупо. А ты….

Он не дал ей договорить, обнял за талию и поцеловал. Таня не сопротивлялась, она лишь положила ладошки ему на плечи. Не было ни жарких, с хрустом костей, объятий, ни страстных поцелуев …. Как там, в книжках пишут? Энергичная, с претензией одетая москвичка вдруг превратилась в нежную, ласковую, доверчивую девушку и, самое главное, ей это нравилось.
Потом они долго стояли, обнявшись: Таня положила голову на его плечо, Дмитрий чувствовал ее теплое дыхание. Иногда сильная волна подбиралась к босым ногам и, шипя, словно нехотя, уползала обратно в море. Поднимался ветер.

- Спасибо тебе, - тихо сказала она.

- За что?

- Хорошо было. Очень…. А теперь пойдем домой, т.е. по домам, - весело поправилась Таня.

Они взялись за руки и, не спеша, побрели к пансионату. Показав заспанной охране визитки,  сели в лифт и вознеслись на свой двадцатый. Дмитрий молчал, ему очень не хотелось расставаться именно сейчас, но нужные слова почему-то не приходили. Все - банально и заезженно. И пусть, порой неуместные сложности выглядят глупо.

- Может быть, кофе, - неуверенно сказал он.

- У меня есть хороший, - обрадовано ответила девушка, - зайдем ко мне ненадолго.

Не включая света, они прошли в большую комнату. Она остановилась, вспоминая, где же заветная баночка. Дима осторожно взял ее на руки и ….

****

Когда Таня уснула, он надел брюки и вышел на балкон. Уже было довольно светло. Начало шестого, вот-вот взойдет солнце. А что, если…. Он проверил наличность и нашел несколько мятых купюр: должно хватить. Дима быстро оделся, положил Танины ключи в карман и осторожно закрыл дверь.

Через десять минут он поймал машину. Ночью, видимо, прошел небольшой дождь, пыль прибило к земле, очень легко дышалось. Да и думалось неплохо.

"Всего-то пара дней, а уже столько приключений. Или не приключений? Но ведь так не бывает? А как видишь – бывает. Но мне повезло, в прошлые годы такого почему-то не случалось. Взял судьбу измором, да здравствует постоянство!
Все едут сюда, чтобы забыть о надоевшей работе, наскучившей повседневной суете, стремятся разорвать этот опостылевший круг. Все, кто меня окружают. Миша – да, без сомнения, юная Жанна – видно невооруженным глазом, даже матушка ее Наталья Николаевна, уверен, не отказалась бы пофлиртовать с каким-нибудь умным мужчиной средних лет. До известных пределов. А предел – это дело личное, в конце-концов есть дом, близкие и много чего еще. Но если хочется перемен, ничто не сможет тебя удержать. Жизнь одна – другой не будет.
Правда не всем повезет, далеко не всем. Единицам! И неужели я в их числе?"

Рынок еще был закрыт, и лишь спустя полчаса стали подходить первые продавцы. Натужно рыча, подъехал старый “форд-пикап” и два гражданина в кепках стали выгружать ведра с цветами. Дима подошел ближе и сразу же увидел то, что искал. В коричневом пластмассовом ведре стояли роскошные чайные розы с капельками влаги на лепестках.

- Что ищешь, дорогой? - заметил его продавец.

- Розы у вас замечательные, - польстил Дмитрий.

- Нравятся - бери, не раздумывай. Тебе, как первому покупателю, скидку сделаю.

- Тогда пять штук, вот тех, самых красивых.

Пока кавказец отбирал цветы, Дима тормознул такси и попросил подождать пару минут. Наконец розы были упакованы в фольгу и, расплатившись, он упал на сидение рядом с водителем.

- В “Парус”, быстрее, если можно.

Таня еще спала. Она закуталась в одеяло, видны были лишь чуть растрепанные светлые волосы. Через раскрытый балконный проем тянуло утренним холодком, и Дима осторожно прикрыл дверь. В гостиной он нашел вазу и поставил в нее цветы. А вот, кстати, и тот самый, хороший кофе. Сделав две чашки, он принес их в спальню и поставил на тумбочку, а потом вернулся за розами.

- Танюша, проснись, - он нежно прикоснулся к ее плечу.

Она грациозно, как кошка, потянулась и открыла глаза. Немножко сонные, они вдруг широко раскрылись.

- Розы, кофе, люб…, хороший человек, до чего приятно.

Она еще немного полежала, как бы проверяя, что это не сон, а потом села, подложив подушки.

- Давай скорее мой кофе, - она протянула маленькие ладошки.

Неожиданно зазвонил телефон. Таня вздрогнула и тихо сказала, посмотрев на дисплей:

- Москва, как не вовремя.

- Алло…. Да, я…. Понимаю….. Когда?……До свидания.

Она положила трубку и грустно посмотрела Дмитрию в глаза.

- Что-то случилось?

- По работе, ничего особенного.

- Димка, ты молодец, спасибо. Иди немножко поспи, отдыхать ведь тоже надо.

- Да, я не хочу, - возразил он.

- Иди-иди, а я часика через три-четыре зайду к тебе и принесу кофе. Сейчас моя очередь. И пусть я тебе приснюсь.

Осторожно, стараясь не разбудить соседа, Дима открыл дверь и на цыпочках двинулся к себе. Но старался он зря, потому что дверь большой комнаты распахнулась, и из нее показался заспанный Шаратлукович в полосатых трусах. Тщетно пытаясь открыть глаза, он пробурчал:

- А, явился. Я, понимаешь, всю ночь глаз не сомкнул, ждал тебя. Как мама! Беспокоился.

- Не верю ни одному твоему слову, - весело сказал Дмитрий, - особенно насчет глаз.

- Я, пожалуй, посплю немного, а потом расскажу, как мы замечательно потанцевали.

Потом он принял душ, растерся мягким полотенцем и лег в постель.  Уснул он быстро, спал спокойно и без сновидений.

Третья глава

Проснувшись, Дима немного полежал с закрытыми глазами, вспоминая вчерашний, а точнее, уже сегодняшний день.

"Все прошло замечательно, правда, этот звонок вызывал какое-то неясное беспокойство. Ведь звонили около семи утра. Странно!"

Он открыл глаза - комната была пуста, Тани не было. Дима перевел взгляд на часы - 14.25.

"Почему же она не пришла, ведь обещала, да и кофе был бы сейчас кстати".

Он надел шорты и прошел в гостиную. Шаратлукович отсутствовал: драгоценное здоровье отнимает много времени. Наверное, опять на массаже. А что поделаешь – полный пансион.
Заглянув в холодильник, он обнаружил бутылку “Боржоми”.

- Миша – святой человек!

Налил полный стакан и в несколько глотков выпил пузырящуюся влагу. Вылил остатки: получился еще один - до краев, и уже не торопясь, смакуя, допил минералку.

В дверь негромко постучали. В три прыжка Дмитрий очутился в прихожей и повернул защелку.

- Что же ты запираешься? Я уже второй раз захожу, - на пороге стояла Таня.

- Да это Миша переусердствовал, но я тоже виноват. Забыл ему сказать, чтобы дверь оставил открытой. Проходи, как ты?

- В порядке. Кофе сделать? - спросила она.

- Пожалуй, не стоит, - он кивнул на пустую бутылку минералки.

- Давай тогда по сигарете.

Она села в кресло напротив и придвинула пепельницу.

- Дима я сегодня уезжаю …. Утром звонил мой шеф…. В общем, завтра мне нужно быть на работе.

- Как плохо, - огорченно выдохнул он. - И ничего нельзя придумать?

- К сожалению… Самолет в шесть вечера. Ты проводишь меня?

- Я тебя не отпущу. Это все неправильно, - грустно сказал он.

- Это жизнь. Все хорошее, к сожалению, очень быстро кончается… - она замолчала. – Что делать…

- Жить быстро, умереть молодым? – невесело продолжил Дмитрий.

Она покачала головой.

- Брать от жизни все?

Таня посмотрела ему в глаза.

- Я просто помню об этом. Всегда! Через час зайди за мной, мне нужно собраться, - она потушила сигарету. - Буду ждать.

Потом Таня встала и, не оглядываясь, пошла к двери.

Дима включил холодную воду и несколько минут простоял под ледяными струями, неподвижно и отрешенно. Только когда стало совсем невмоготу, он закрыл кран. Неторопливо обтерся - спешить больше было некуда. Затем также неторопливо побрился, не видя себя в зеркале. Ну отчего же так не везет? А ведь казалось…. Неужели в жизни опять наступает большая черная полоса.

Надев вчерашние брюки и свежую рубашку, Дмитрий переложил несколько купюр из бумажника в карман и вышел в коридор.

Таня открыла быстро, как будто ждала у дверей.

- Проходи, я еще не совсем готова, - она ласково коснулась его руки.

На диване стояла сумка с множеством молний. Одежда, видимо, была уже уложена, только на столе лежали ноутбук да большой ежедневник в кожаном переплете.

- Посиди пока, Дим. Я быстро, - она попыталась запихнуть их в сумку.

- Не торопись.

Она грустно посмотрела в глаза Дмитрию, а потом села к нему на колени.

- Вот смотри, - она показала на конверт, лежащий у зеркала. - Когда я сяду в самолет, ты его прочитаешь, ладно. И не грусти - от Питера до Москвы всего один час лёта. А встретимся мы обязательно. Это важно для нас обоих, ведь, правда, же?

Опять совсем некстати зазвонил телефон. Таня осторожно высвободила руку и подняла трубку.

- Алло…. Приехал?… Сейчас спускаюсь, - она посмотрела на Дмитрия. - Такси внизу.

Девушка встала, заправила в джинсы блузку и на секунду остановилась перед зеркалом.

- Ну, как я?

- Лучше всех, - очень серьезно сказал Дима.

- Тогда ты бери сумку, а я возьму самое главное, - она вынесла из ванной букет. - Жалко, что я с Мишей не попрощаюсь. Конверт не забудь.

Внизу Таня сдала ключ портье, который проводил равнодушным взглядом молодых людей. Обычная история - курортный роман. Сколько он их видел на своем веку. Так всегда было и так всегда будет. Аминь!

Дорога была свободной, и таксист очень быстро домчал их в аэропорт. До посадки оставалось еще полчаса.

- Может быть, в бар заглянем? - спросил Дима.

- Отличная мысль. Пить хочется, - облизнулась она.

Заказав по бокалу шампанского и по чашечке кофе, они сели у стойки.

- Чтобы встретится, - просто сказала Таня. - Все, что нужно - в конверте, захочешь, найдешь.

Она немного помолчала и улыбнулась:

- Пусть будет по старинке: не верю я электронной почте. А вдруг письмо не дойдет?

Они чокнулись и молча выпили шампанское до дна.

Вдруг какая-то очень знакомая мелодия донеслась из угла бара. Да это же “Миссурийский почтальон”, любимый регтайм. Дима повернул голову и увидел десяток игровых автоматов, стоявших в неосвещенной части зала. Одинокий игрок только что, по-видимому, поймал “карэ”.

Таня проследила за его взглядом:

- Вот, что он там увидел. Профессиональный интерес. Слушай, Димка, обыграй, пожалуйста, какой-нибудь автомат.

- Я бы обыграл, если бы у меня были ключи от него, и бармен ненадолго отвернулся, - улыбнулся он.

- Ну, пойдем. Я хочу посмотреть, как на них играют, - тянула за руку Таня.

- Поставьте нам сто кредитов, - Дима протянул деньги бармену.

Тот вышел из-за стойки и вставил ключ в гнездо на боковой стенке автомата. Один щелчок и в правом углу экрана загорелась цифра 100.

Пройдя несколько раздач по маленькой ставке, они ничего не выиграли. Потом выпала какая-то комбинация, Дима пробил и угадал, но радость его продолжалась недолго. Танина рука уже тянулась к кнопке. Хлоп. Не угадала.

Объявили посадку на московский рейс.

- Дим, пошли, пора, - Таня встала с банкетки.

- Сейчас, последнюю раздачу сделаем и в путь, - Дима посмотрел на оставшиеся кредиты.

На экране горела цифра 52. Он поднял ставку до 50 и нажал на кнопку раздачи. Карты с шелестом поменялись и, о чудо, прямо с раздачи выпало “карэ”. Таня опять опустилась на банкетку. Бармен занервничал и загремел посудой. Автомат исполнил бравурный регтайм и выкатил 2000 очков, предлагая продолжить игру. Щас! Главное вовремя остановиться. Дима просто “слил” очки и через минуту получал наличные в кассе.

- Мастер остается мастером даже на отдыхе, - солидно отметил Дмитрий, но не выдержал и улыбнулся.

- Я очень тобой горжусь, - лукаво сказала она и тоже рассмеялась.

Они подошли к стойке регистрации и встали в конец длинной очереди. Хорошее настроение быстро улетучилось и, когда перед ними оставалось с десяток человек, Таня неожиданно заплакала. Она плакала беззвучно, только ручейки слез медленно стекали по ее щекам. Дима забрал у нее цветы, положил на сумку и обнял девушку. Через пять минут у стойки остались только они.

- Ребята, регистрация заканчивается. Пора.

- Вот уж точно: долгие проводы - лишние слезы, - Таня легонько оттолкнула Дмитрия.

У дверей она на секунду обернулась, помахала букетом и что-то сказала.

Дима вышел из аэропорта и остановился, не зная, что делать дальше. Появилось ощущение, что его отпуск закончился, что это он на целый год прощается со счастливой беззаботной жизнью. А впереди тоскливая осень, бесконечная зима….

Самолеты взлетали, и какой-то из них увозил его Таню.

- Ну, как, проводил? - Дмитрий услышал знакомый голос.

Он опустил глаза и увидел Шаратлуковича, собственной персоной, сидящего в салоне таксомотора.

- А ты как здесь?

- Хотел проводить, да не успел. Мне горничная сказала - она уже Танин номер убирает. Садись, поедем домой. За все уплачено.

Дмитрий сел на заднее сидение и полез в карман за сигаретами. Вытаскивая пачку, он достал немного помятый синий конверт. Открыл его и извлек сложенный вдвое листок бумаги. Всего три строчки, написанные крупным ровным почерком.

"На моем дне рождения ты будешь самым желанным гостем.
20 ноября, 18.00, ул. - …, дом -…, кв. - ….
Целую".

А прав, все-таки, Шаратлукович - жизнь продолжается.

 

 

Мастер иллюзий

 

 

 С фантазией у Громова все было в порядке. Пока учитель физкультуры Сергей Гаврилыч, он же Гориллыч, демонстрировал классу технику конькового хода, Громов увлек со школьной лыжни десяток верных последователей и организовал на лесной опушке раскопки вымерших животных. Легкий морозец, яркое солнышко и гремучая смесь разнообразных знаний, почерпнутых в родительской библиотеке, стимулировала подобные проявления, и он смело возглавил экспедицию.
      
      Зернистый снежок казался ему песком пустыни, а под этим песком, "возможно" на большой глубине, находились кости диплодоков, тираннозавров и археоптериксов. Первым делом Громов назначил своего заместителя. Им стала Ленка Михайлова, девчонка красивая и избалованная вниманием мужской половины класса. Ленка приняла это назначение спокойно: голова у нее светлая, она будет руководить уверенно и профессионально, у нее не забалуешь. Утоптав площадку, члены экспедиции свалили лыжи в кучу, и под присмотром Ленки были расставлены по местам, на которые указал мудрый организатор и маститый ученый. САМ занял диспозицию за столом, сооруженным из спортивного инвентаря. Первая находка не заставила себя долго ждать: вот, что значит прозорливость научного руководителя!
      
      - Есть, - радостно закричал Воробьев, подняв над головой толстую черную ветку размером со скейт.
      
      Находка под контролем Ленки была доставлена в аналитический центр для классификации. Громов с великими предосторожностями принял из рук старателя ветку и аккуратно "возложил" на стол. Воробьев без промедления был объявлен пионером палеонтологии и отмечен благосклонным Ленкиным взглядом.
      
      Классификация продолжалась недолго.
      
      - Археоптерикс, - уверенно произнес руководитель, - большая берцовая кость.
      
      Он нежно погладил первую находку и передал ее заместителю для постановки на учет.
      В голову Ленки закралось сомнение относительно правильности классификации. Училась она на одни пятерки и хорошо помнила, что археоптерикс - это птица размером с ворону. Но .... авторитет известного палеонтолога! Успокоив себя мыслью, что это кость гигантского археоптерикса, мутировавшего в результате вспышек на солнце в эпоху позднего палеозоя, она приняла находку и положила ее в хранилище - большую яму, выкопанную, сияющим, как медный пятак, Воробьевым.
      
      Далее находки посыпались, как из рога изобилия. Были обнаружены: кусок челюсти тираннозавра с единственным зубом, бивень мастодонта, практически целый скелет птеродактиля и огромное количество костей плотоядных ящеров.
      Даже маститый ученый покинул свой пост и лично выкопал шейный позвонок саблезубого тигра. Правда классифицировать его удалось не сразу, возникла неловкая пауза, но тут на помощь пришла Елена Михайлова, подающий надежды молодой палеонтолог. Светило современной науки поразмыслил немного и признал гипотезу правильной.
      
      Народ с великим воодушевлением копался в снегу, и час пролетел незаметно. Одежда у всех начала уже покрываться ледяной коркой. Куча ценнейших находок приобрела гигантские размеры, и возбужденная и румяная Ленка нежно посматривала на Громова, который был просто великолепен.
      
      Это сладостное состояние грубо прервал Гориллыч, потерявший добрую треть класса. Он стремительно выехал из-за деревьев на лыжах фирмы "Атомик", увидел нарушителей дисциплины и безупречным классическим ходом устремился к месту раскопок. Чуть поотстав, за ним катили братья Быковы - спортивная слава школы.
      
      - Быки сдали! - грустно констатировал Громов, предчувствуя скорую расправу.
      
      Судилище не замедлило свершиться.
      
      - Ну, конечно, Громов, - физрук моментально выделил организатора, в толпе угрюмо молчавших старателей.
      
      - Все.... Быстро.... на лыжи и в школу, - громко рявкнул "препод".
      
      А затем взял, уже надевшего свои бегунки Громова за ухо и буквально поставил на лыжню. Брезгливо объехав останки доисторических животных, физрук возглавил колонну. Сразу за ним бежала Ленка Михайлова, практически не отставая. Она и здесь все делала на пятерку. Потом шли остальные участники экспедиции, а замыкали группу физкультурников братья Быковы, которые постоянно наступали на лыжи Громову и злорадно посмеивались. И было над чем: коньковый ход "большого ученого" выглядел довольно коряво.
      
      На следующий день Громов был грустен и неразговорчив. Сидевший рядом Воробьев попробовал растормошить приятеля, но попытка не увенчалась успехом. Мальчишка угрюмо сопел, да изредка трогал покрасневшее ухо. Рассказ исторички мало интересовал Громова, ибо насчет событий, излагаемых довольно нудно и строго по учебнику, у него было собственное мнение. Время от времени он украдкой посматривал на Ленку Михайлову, очень стильно выглядевшую в чудном брючном костюмчике и с роскошной золотистой косой.
      
      - Ну, Ленка, даже ни разу в мою сторону не посмотрела. И это после вчерашнего! - размышлял бесконечно расстроенный Громов.
      
      - Женщины, - многозначительно произнес он чуть слышно, а потом добавил:
      - Непостоянство - имя твое, женщина.
      
      Так мог подумать только умудренный опытом мужчина, а уж опыта двенадцатилетнему Громову было "не занимать".
      
      Ленка тем временем о чем-то шепталась с Виноградовым, самым модным мальчиком класса. Время от времени она даже улыбалась.
      
       “Ну, это уж ни в какие ворота.
       Да, видно одним интеллектом благосклонности не добьешься”.
      
      Громов полез в карман и вытащил смятую купюру.
      Этого было крайне мало, чтобы купить журнал "Магия ПК", но если сегодня не отобедать и приплюсовать завтрашнюю денежку, то вполне хватит, еще и на жвачку останется. Можно, конечно, купить после школы "Твикс" и небрежно предложить Ленке..... Но нет. Это просто невозможно!
      
      Еще раз всесторонне проанализировав ситуацию, Громов пришел к выводу, что покупка "Магии ПК" на данный момент - предпочтительней, а вообще-то с тех пор, как он стал интересоваться Ленкой...., ну, скажем, немного интересоваться, отсутствие денег несколько угнетало.
      
      - Хорошо бы стать банкиром, - решил Громов и взглянул на соседа, с увлечением рисовавшего в тетради.
      
      У Воробьева были ярко выраженные художественные способности, и сейчас, он заканчивал модернистский коллаж. В коллаже присутствовали какие-то геометрические фигуры, странные летательные аппараты, фантастические цветы и еще что-то непонятное. Туманным взглядом окинув засыпающий класс, Воробьев задумался, а потом дополнил коллаж цифрой 666. Получилось красиво.
      
      И тут у Громова мелькнула интересная мысль. Всесторонне обсудив ее с верным соратником, после окончания занятий он приступил к делу. Громов забрался в письменный стол, где у отца хранилась писчая бумага и, перебрав несколько папок, нашел то, что искал. Это была толстая белая бумага, чуть шероховатая на ощупь. Включив компьютер, он позвонил Воробьеву и задумался. Друг явился через пять минут и принес эскиз купюры. Ребята просканировали рисунок, дополнили его громовскими задумками, и где-то через час в приемный лоток принтера упал лист бумаги, на котором весьма красиво отпечатались шесть одинаковых денежных знаков. Это были желто-голубые купюры, достоинством в сто.....
      
      - Слушай, а как мы их назовем? - озадаченно спросил Воробьев.
      
      - Я думаю.... Кронами, - Громов придирчиво осмотрел дензнаки, пытаясь обнаружить изъяны.
      Изъянов не было.
      
      - А почему - кроны?
      
      - Ну,...есть шведские, чешские, еще чьи-то. Пусть будут теперь и наши.
      
      С этими словами Председатель ЦБ строго посмотрел на Главного казначея и предложил обсудить размеры первоначальной эмиссии. После бурной дискуссии они решили выпустить в обращение купюры трех номиналов: в 10, 50 и 100 единиц на общую сумму 10 тысяч крон. Печатный станок был запущен. По мере готовности, в небольшом кружке неокрашенной бумаги в правом нижнем углу купюры Главный казначей тонкой капиллярной ручкой ставил витиеватую подпись. Когда печатались последние ассигнации, Громов посмотрел на уровень чернил в картридже и ахнул - чернил практически не осталось. Но после резки и честного дележа это огорчение сразу же забылось. Скоро должны были вернуться родители, и ребята расстались, надо сказать, весьма довольные собой. Творческий процесс всегда приносит удовлетворение.
      
      Вечером младший выпросил у старшего Громова валявшийся без дела бумажник и перед сном разложил по отделениям десятки, полтахи и сотки, спрятал бумажник под подушку и сладко заснул. О Ленке Михайловой он даже и не вспомнил.
      
      На следующий день первым уроком была литература. Преподаватель - Ольга Сергеевна, полная дама предпенсионного возраста, по рядам не ходила, а практически все время проводила за столом и, посему, списать математику у Виноградова - дело святое. Финансовые воротилы справились за пятнадцать минут и, вложив две купюры по пятьдесят крон, отослали тетрадь хозяину. Сотни за глаза хватит - решили они. Аккуратный Виноградов захотел проверить, не испачкана ли тетрадь, и тотчас обнаружил две желто-голубые бумажки. Внимательно осмотрев дензнаки, он повернулся к ребятам и поднял вверх большой палец, а потом бережно сложил кроны и спрятал их в карман. Ленку Михайлову тоже заинтересовали прекрасные ассигнации. В первый раз за последние два дня Ленка посмотрела на Громова и ... улыбнулась. Сердце у него екнуло, не каменное, чай.
      
      К концу занятий уже весь класс знал, что в обращении новая валюта. Денежки были очень красивыми, и все одноклассники захотели их иметь. В результате бумажники ребят заметно похудели, а карманы наполнились "новым содержанием". Громов стал обладателем недельного запаса жевательной резинки, съел на большой перемене две ватрушки с творогом, запивая "Фантой". Прикинь! А братья Быковы обещали ему и Воробьеву "крышу". Но самым "потрясным" приобретением стал красивый пластмассовый пистолет: за него пришлось отвалить тысячу крон.
      
      - Ничего, устроим повторную эмиссию, - успокоил он себя.
      
      Напоследок Громов солидно и с достоинством подарил Ленке двести крон на глазах у всего класса. Девчонки, стоящие в сторонке, возбужденно зашептали, но слово "спонсор" все же можно было расслышать. Ленка широко открыла зеленые глаза, хлопнула пару раз ресницами и, когда Громов гордо удалился, сопровождаемый братьями Быковыми, просадила всю сумму, купив у Светки огромный плакат с Леонардо ди Каприо.
      
      После школы успешно осуществилась повторная эмиссия. Из печатного станка вышло еще десять тысяч крон. Уроки были окончательно заброшены.
      
      На следующий день события развивались со стремительной быстротой. Слухи о введении новой валюты разнеслись по всей школе. На переменах толпы желающих расстаться с различными товарами осаждали 6а класс, потому что здесь практически все были при деньгах. Громов выдал кредит двум предпринимателям из параллельного класса на закупку большой партии "Чупа-Чупсов" у первоклашек. При сделке присутствовали братья Быковы, как гаранты безопасности. Эти предосторожности были не лишними, т.к. уже произошел наглый "наезд" со стороны Мули, школьного хулигана. Подоспевшие братья весьма технично надавали ему по шее, за что Председатель ЦБ тут же поощрил героев крупной денежной премией. На большой перемене Громов в компании Ленки Михайловой и Воробьева посетил школьный буфет, где была распита литровая упаковка апельсинового сока и съедены бутерброды с ветчиной, правда, Ленка закапризничала и заявила, что будет есть только эклеры и корзиночки. Громов не жадный, но она совсем потеряла чувство реальности - в буфете надо расплачиваться рублями. Перехватив у Воробьева купюру ЦБ РФ, он закрыл вопрос.
      
      После уроков Громов решил уединиться, чтобы обдумать несколько моментов. Во-первых, следовало решить в чем пойти на дискотеку, устраиваемую 6-м Б, а во-вторых определить дальнейшую финансовую политику, т.к. похоже начиналась инфляция. В конце "рабочего дня" Громов обнаружил, что за пластик жевательной резинки уже просили в два раза больше, чем в первый день введения валюты. И самое страшное, что товар быстро раскупался.
      
      - Много напечатали, - решил Громов, - эмиссию, что ли ограничить?
      
      Тут же заглянув в бумажник, он обнаружил, что денег осталось до обидного мало, а дискотека наверняка потребует серьезных расходов.
      
      - Придется подпечатать немного.
      
      Придя домой, Громов вставил пару листов в принтер и стал готовиться к дискотеке. Из шкафа были извлечены коричневый пиджак, белая в тонкую полоску рубашка и "стильный оранжевый галстук". Перетащив одежду в комнату родителей, он обосновался перед зеркалом и степенно приступил к облачению. Минут через пятнадцать в зеркале появился шикарный молодой человек с уверенным строгим взглядом.
      
      - Это есть хорошо, - удовлетворенно констатировал Громов.
      
      Еще минут пятнадцать ушло на обустройство волосяного покрова. Жесткие волосы никак не хотели принять задуманную форму. Наконец, на помощь были призваны мамины средства, и "Лореаль-Париж" не подкачал: прическа теперь выглядела безупречно. Перемерив с десяток черных очков, Громов в итоге остановился на маминых: отцовские очки явно велики. Затем он вернулся в свою комнату и немного поработал ножницами. Свежие купюры были поделены на две равные части и схвачены резинками.
      
      - Главный казначей тоже нуждается в деньгах.
      
      На лестничной площадке Громов встретил дядю Сережу, соседа из сорок пятой квартиры. Тот потянул носом, почувствовав громовский парфюм, и спросил:
      
      - Ну, ты, старик, даешь. Куда собрался?
      
      - На дискотеку. Надо отдохнуть после тяжелого трудового дня.
      
      - А не рано ли по дискотекам ходить?
      
      - У нас в школе дискотека, в 6-м Б.
      
      - Это другое дело, - успокоился дядя Сережа, - могу подбросить.
      
      - Спасибо. Это было бы здорово!
      
      Выйдя из подъезда, дядя Сережа вытащил брелок и нажал какую-то кнопочку. Чисто вымытый "Лексус" мигнул фарами и издал чудный звуковой сигнал.
      
      - Отличная машина,- капнул бальзама Громов.
      
      Он уже представил, как было бы неплохо подъехать на авто к самому крыльцу.
      
      - Дядя Сережа... Как мужик мужику.... У меня там девчонка.... Ну, в общем.... Может, подвезете к школьному крыльцу.
      
      Сосед внимательно осмотрел зарвавшегося Громова и подумал:
      
      - Подвести, что ли? Уж больно хорош - в пасхальном фраке и жилетке.
      
      А потом строго сказал:
      
      - Посмотрим.
      
      Без четверти шесть "Лексус" тормознул перед главным входом. На ступеньках стояли Воробьев, братья Быковы и несколько пацанов из 6-го Б. Появление иномарки заинтересовало народ, все обернулись и стали глазеть на элемент шикарной жизни.
      
      - Спасибо, дядя Сережа. Выручили, - сказал Громов и тут же сообразил, что через тонированные стекла солидного мужского рукопожатия не видно. Эффектную сцену требуется повторить и, по возможности, для более широкого круга зрителей. А зрителей, меж тем, значительно прибавилось. Из фойе на улицу, полюбоваться на "мотораху", высыпала толпа шестиклассников. С удовлетворением отметив, что Ленка тоже присутствует, Громов начал шоу.
      
      - Дядя Сережа, я задержу вас еще на минутку.
      
      - Ну, попробуй, - сосед с интересом наблюдал за происходящим.
      
      Громов медленно открыл дверь, изящно водрузил на нос черные очки и повторил сцену с рукопожатием, правда, текст был несколько изменен:
      
      - Спасибо, Сергей Петрович, что подбросил. Вечером созвонимся.
      
      - Непременно, - сказал сосед, стараясь не заржать.
      
      Так же неторопливо Громов выбрался из салона, поправил прическу и небрежно помахал отъезжавшему автомобилю. Несмотря на отличную шумоизоляцию, из иномарки слышалось нечто похожее на шум просыпающейся конефермы. Выдержав небольшую паузу, Громов повернулся лицом к народу и строго поинтересовался:
      
      - Почему не танцуем?
      
      - Тебя решили подождать, - ехидно сказала Ленка Михайлова.
      
      - Это правильно, - согласился Громов, - "Scooter" принесли?
      
      - Принесли, сегодня музыки навалом,- сказал Воробьев и протянул руку.
      
      Обменявшись крепким рукопожатием с Главным казначеем, Громов проделал эту же процедуру с мужской половиной шестых классов и проследовал в помещение. Танцы начались.
      
      Минут через двадцать заглянул физрук, но, не обнаружив нарушений общественного порядка, убыл в учительскую, выпить рюмку чая с молодой химичкой.
      
      Громов уже два раза танцевал медленный танец с Ленкой Михайловой, причем, во второй раз она пригласила его сама. Виноградов выглядел грустным и усиленно делал вид, что копается в коробках с дисками. Хотя другие девчонки на него нет-нет, да и поглядывали.
      
      В самый разгар веселья подошел Воробьев и, попросив извинения у Ленки, отозвал Председателя ЦБ в сторону.
      
      - Есть срочное дело.
      
      В свою очередь, принеся извинения Воробьеву, Громов купил за триста крон маленькую упаковку вишневого сока в баре, который держали предприниматели из 6Б, и вручил ее Ленке.
      
      Совещание происходило в коридоре, здесь не мешала музыка, и не было посторонних. Кроме верхушки ЦБ присутствовали Быковы и двое нормальных пацанов из параллельного класса.
      
      - Босс, тут такое дело, - начал Воробьев и протянул несколько купюр различного достоинства.
      
      Громов взял кроны в руку.
      
      - Кроны, как кроны, хотя... что-то странное... Ага, бумага то не та, явно тоньше. Да и подпись Главного казначея какая-то кривая. Подделка!
      
      - Где взяли? - раздраженно спросил Громов.
      
      - Только что на сдачу в баре дали, - доложил Воробьев.
      
      - Братьям Быковым провести дознание, а потом будем решать вопрос в рабочем порядке, - подвел итог босс и направился на дискотеку.
      
      - Даже отдохнуть нельзя по-человечески, а с другой стороны - работа есть работа.
      
      После танцев Громов провожал Ленку домой. За ними на приличном расстоянии шла охрана, и он чувствовал себя уверенно: был остроумен и ироничен. Ленка непрерывно смеялась, а у лифта чмокнула Громова в щеку и вознеслась к небесам.
      
      В результате дознания была обнаружена преступная группа фальшивомонетчиков. Правда, выяснился неприятный факт. Их охрану осуществлял Муля со своими отморозками, и, на время большой перемены, заинтересованные стороны забили стрелку. Утешало то, что братья Быковы были абсолютно спокойны и гарантировали полную победу. Но все это завтра. А сегодня можно еще раз переварить прошедшую evening-party и упоительный ленкин поцелуй.
      
      Громов закрыл глаза и уснул со счастливой улыбкой на устах.
      
      Утром на первый урок вместе с географичкой пришел Дмитрий Дмитриевич - директор школы и, пряча улыбку, сказал:
      
      - Мне стало известно, что в школе творятся вопиющие безобразия. У учеников младших классов кто-то выманивает деньги на завтраки, предлагая в обмен какие-то бумажки. Сегодня пришел родитель первоклассника и пожаловался, что у его ребенка пропал пистолет стоимостью пятьдесят долларов. Ребенок ничего толком не может объяснить, а лишь показывает десять купюр по сто крон.
      
      С этими словами он продемонстрировал печатную продукцию известного Центрального Банка.
      
      - Попрошу всех положить эти фантики на мой стол, - директор постучал пальцем о столешницу. - Я жду.
      
      В классе воцарилась тишина.
      
      - Что, стыдно? Или жалко...
      
      - Михайлова. У тебя есть э т о...
      
      - Есть, - чуть слышно ответила Ленка.
      
      - Оторвись от стула и принеси сюда.
      
      На столе появилась толстая пачка крон различного достоинства. А через пару минут весь стол был усыпан ассигнациями.
      
      - Ну что же, господа олигархи, осталось только выяснить автора этих художеств.
      
      Повисла гнетущая тишина.
      Громов помедлил минуту, собрался и встал.
      
      - Громов что-то хочет сказать. Слушаю тебя, - строго сказал директор.
      
      - Это - я.
      
      - Что, я?
      
      - Я - автор.
      
      - Ну, что же, финансовый гений. Продолжим разговор у меня в кабинете. Захвати с собой дневник.
      
      Вернулся Громов лишь к концу урока. Лицо у него было красное, а глаза подозрительно блестели. В дневнике появилось приглашение родителям заглянуть в школу и, хотя неделя еще не закончилась, в графе поведение уже стоял "неуд".
      
      К концу дня Громов немного успокоился и стал адекватно реагировать на происходящее. А происходило, меж тем, следующее.
      Воробьев всегда был рядом, он молчал, но это молчание было красноречивее слов. Хорошо, когда есть такой друг.
      Братья Быковы первую перемену покрутились рядом, наверное, по инерции, а потом обосновались в районе спортзала.
      Но Ленка... Ленка! Кто бы мог подумать. Весь день разговаривала только с подружками и Виноградовым. Как будто бы и не было того поцелуя.
      
      После уроков Громов не пошел домой, а забрался под лестницу, где стояли сломанные парты. Нужно было побыть одному.
      Перебрав все неприятности, случившиеся за день, Громов опять вспомнил про Ленку. Обида и злость переполняли его, в душе клокотало. Месть будет неотвратима и страшна. Через минуту переживания нашли выход: он заплакал.
      
      Когда Воробьев, решивший не оставлять друга одного, подошел к лестнице, то сквозь всхлипывания, услышал:
      
      - Ничего, она еще пожалеет... А я опять что-нибудь придумаю.... Обязательно!

 

 

 

Дуча

 

 

 

В общаге все друг друга знают. Может быть не по имени, но в лицо – определенно, в отличие от “домашних” студентов, которые могут получить диплом, так и не узнав коллег с другого факультета. Здесь все на виду. В одной комнате могут проживать старшекурсник и вчерашний абитуриент, будущий инженер-механик и приборостроитель. Если хозяева жилплощади не суровые аскеты, то их гости непременно перезнакомятся друг с другом, расскажут об этом своим однокурсникам. А если новый знакомый – занимательный персонаж, вполне возможно, что появится какая-нибудь институтская легенда, со временем обрастающая не всегда правдивыми, но обязательно интересными подробностями.

В техническом вузе девушек мало, поэтому затеряться они не могут по определению. Боевые подруги – наперечет.
Высокие, стройные красавцы, спортсмены и музыканты представлены в ограниченном количестве, и в общежитии, конечно же, хорошо известны. Особое положение занимают гуляки и почитатели Бахуса, учиться им некогда, зато любимому делу они отдаются не щадя сил, щедро подпитывая информационное пространство общаги увлекательными приключениями.

В середине лета жизнь здесь замирает: сессия пройдена, постояльцы разъезжаются по домам или к месту распределения. Немногочисленные, по сравнению с коренными обитателями, абитуриенты озабочены предстоящими экзаменами и усердно посещают подготовительные курсы, а потом зубрят до головокружения за закрытыми дверями.

Павлик и Сева поднялись на четвертый этаж, так и не встретив ни одной живой души.

- Хорошо, тихо. Даже не верится, что мы в общаге, - Паша подмигнул приятелю. – А что тут месяц назад творилось? Кошмар! Последний курс экзамен на военной кафедре сдавал, так несколько дней никто глаз не сомкнул. Бойцы под барабанный бой маршировали по этажам, пели военно-морские песни и были готовы сразиться с превосходящими силами противника. На следующий день пустые бутылки мешками выносили.

- Что, все терпели? – удивился Сева.

- А куда денешься. Традиция! Так было, есть и будет. Когда мы с тобой “войну” сдадим, сам убедишься.

- Ладно, до этого еще далеко. Сегодня нам нужно одну вещь Сантаны отрепетировать. Соло я уже снял, а сейчас твою партию подберем. “Медляк” знатный, тебе понравится. В субботу на свадьбе сыграем, в последнем отделении. Народ уже косой будет, если слажаем, никто не заметит. Зато басист и барабанщик попробуют.

Павлик вставил ключ в замочную скважину и недовольно поморщился – дверь была не заперта.

- Дуча что ли дома? А ведь должен быть на практике.

На кровати расположился Пашин сосед: коротко стриженный молодой человек в натовской куртке цвета хаки, маленький и тщедушный. Нос парня украшали очки в тонкой металлической оправе. Типичный ботаник. Он сидел, скрестив ноги, устремив затуманенный взгляд на географическую карту, разложенную на казенном одеяле. Тут же находилась пепельница с дымящейся “беломориной”.

Дуча поднял глаза и произнес загадочную фразу:

- А старина Роммель был не прав.

Взял папиросу и глубоко затянулся.

- Что, братка, опять проблемы? – ехидно поинтересовался Павлик. – Как дела на фронтах Второй мировой?

Взгляд Дучи принял осмысленное выражение, и он с неудовольствием посмотрел на гостей с гитарными кейсами в руках.

- Я не знал, что ты дома, - продолжил Паша. – Мы поиграть собрались, не возражаешь.

- Ладно, уж, репетируйте. Я сегодня практику решил пропустить, есть дела поважнее, - он опять уставился на карту.
- Только не громко. Мне надо подумать.

Ребята расчехлили инструменты и присели на Пашину кровать, достав сигареты.
- Сейчас перекурим и приступим, помолясь.

Дуча с интересом посмотрел на Севин “Camel”.

- Трофейные?

- Угощайся, - Сева протянул пачку.

- Что играть будете?

- Одну вещь Карлоса Сантаны, “Samba Pa Ti” называется.

- Что за крендель, этот Карлос? – поддерживал беседу Дуча, благодаря за вкусную сигарету.

- Латиноамериканский блюз-рок с джазовыми приблудами.

- Латинос, значит? Чиканос, чико.

- Не ариец, однозначно, - пряча улыбку, ответил Павлик.

- Есть же много хорошей музыки: Вагнер, “Rammstein”, наконец, - не замечая иронии, продолжал Дуча. – Если хотите, я ноты достану.

- Какие ноты, братка? Все на слух подбирается, - опять слукавил Паша. – Да и сложновато это для нас. Мы еще учимся.

- Ну, как знаете, - Дуча потушил сигарету и уставился на Северную Африку.  – Все, я занят.

Ребята взяли гитары и, стараясь играть тише, начали разучивать пьесу Сантаны. Через полчаса стало что-то получаться, а через час Паша начал осторожно импровизировать.

Медленная красивая мелодия привлекла внимание Дучи, и он оторвался от карты.

- Где-то я эту тему слышал.

- На прошлой неделе ты с Розой под нее танцевал. Весь вечер, - напомнил Павлик.

Дуча удовлетворенно кивнул и опять занялся своими непонятными делами.

Парни отложили инструменты и закурили, незаметно наблюдая за Пашиным соседом. Здесь было на что посмотреть.
На карте Северной Африки задумчивый стратег расставил кнопки, скрепки и мелкие монеты. Дуча передвигал свои игрушечные войска, рисовал стрелки разноцветными фломастерами и ругался по-немецки.

Он достал спичечный коробок с заранее отловленным тараканом и осторожно зажал его крышкой. Так, чтобы главный герой не мог улизнуть. Поставил воображаемый танк в пепельницу, как оказалось в целях пожарной безопасности, и изготовился к кульминационному моменту сражения. Дуча заметил, что за ним наблюдают, и вовсю актерствовал.

- Клаус, огнемет.
- Есть, герр обер-лейтенант.

Он чиркнул колесиком зажигалки, а затем поджег спичечный коробок. Через несколько секунд “бронемашину” охватило пламя, и усатый танкист погиб, противно потрескивая.

- Братка, а ты ничего не перепутал? Прусака ведь умертвил.
- Своего, однако, - не выдержал Павлик.

- На войне, как на войне. Без потерь не бывает. Он был хорошим солдатом фюрера.

- Странный ты парень, Дуча. Знаю, русским себя считаешь. Если вернуть то время, ты бы, скорее всего, в каком-нибудь Майданеке перевоспитывался. А если учесть, что на истинного арийца ты мало похож, то в очереди первым стоял. В топку! Сожгли бы, как твоего таракана. Ты для них – недочеловек, - неожиданно завелся Паша.

- Не похож? С чего бы это? У меня дед – чистокровный немец, - сверкнул глазами Дуча.

- Знаю. Слышал я эту песню много раз. Ты на себя в зеркало давно смотрел?
Типичная славянская физиономия плюс метр с кепкой. В топку – без очереди.

- Жгли и вешали СС и гестапо, - возразил Пашин сосед. – Причем тут обычные солдаты? Немцы всегда воевать умели, это великая нация.

- Жгли, вешали…. Обычные солдаты…. Это из какого-то фильма?
Затвердил, как молитву. Если ты такой твердолобый, что же на Розу запал? Она в твои арийские стандарты никак не вписывается. Типичная азиатка. Родичи то, вроде, из Казахстана? Или на приданое позарился? Тысяча баранов?

- Сам ты, баран, - Дуча яростно зашнуровывал ботинки и возбужденно сопел.

- Ладно, извини, - остывал Паша. – Ерунду сказал.
- Оставайся, куда пошел то?

- Пройдусь по набережной. С “лейкой” и блокнотом, - Дуча хлопнул дверью.

Ребята немного помолчали, переваривая случившееся. Репетировать расхотелось.

- Зря ты про Розу начал, - укоризненно произнес Сева.

- Ну, вырвалось. Бывает. У меня, кстати, с ней отличные отношения. Я же не обижаюсь, когда ты меня по поводу сала и фамилии подкалываешь. А если я тебя москалем назову, гитару на голову мне не оденешь? Это не тот случай, чтобы национальные чувства демонстрировать. Слова – это всего лишь слова, а дела – это, братка, совсем другое.

- Словами можно тоже… О-го-го! - как-то невнятно сформулировал Сева.

- Сейчас проветрится, остынет и вернется. Это у нас раз в неделю происходит. Полемика. Или, как говорит Дуча: “партийная дискуссия“.

Сева убрал гитару в кейс, а потом спросил:

- А почему, Дуча? Любопытное прозвище. Откуда ноги растут, я понял.

- Муссолини? - Сева вопросительно посмотрел на Павлика.

- О, это тайна, теряющаяся в глубине веков, - к Паше возвращалось хорошее настроение.
- Когда Дуча в институт поступил, его к пятикурснику поселили. Говорят, он и придумал эту кликуху. Тогда мой сосед бедно жил, родители совсем не помогали. Это сейчас он вечерами подрабатывает, даже Розе на подарки умудряется экономить, а тогда на еду не всегда хватало. Салаты из капусты в институтской столовке, да макароны быстрого приготовления – по вечерам. Следи за логической цепочкой.
Макароны – значит макаронник, Муссолини,  а учитывая его странные увлечения – Дуче. Потом прозвище “обрусело”, и получился Дуча. К слову, его прежний сосед в средствах не стеснялся и применял методы физического воздействия. Бесполезно, как видишь.
А вообще-то он парень неплохой: отзывчивый и нежадный. Вот только в голове у него…, - Павлик посмотрел на обгоревший коробок, - тараканы. С Розой, кстати, я его познакомил.

        *****

Паша в десятый раз ставил “Samba Pa Ti”, пытаясь уследить за виртуозными пассажами Сантаны. Если первую, медленную часть пьесы, он подобрал довольно быстро, то далее дело продвигалось без особых успехов. В голову стали закрадываться мысли о собственной профнепригодности, граничащей с тупостью.

Павлик почувствовал прикосновение руки к своему плечу и обернулся. Рядом стояла Лена, лыжница и красавица, а в последнее время Пашина девушка. Она забавно хлопала ресницами и что-то говорила. Павлик снял наушники и услышал лишь конец Ленкиной речи:

- …завтра домой улетаю. Приходи вечером, посидим на прощание. Да, мне сегодня Розу не удастся отправить, приходи со своим соседом. С кавалером девушку познакомим. С тебя музыка и Дуча. Все, ждем.

В половине восьмого Паша извлек из толстой стопки несколько коробок с любимыми дисками. Сборник с песнями Сантаны следует взять в обязательном порядке: прослушать еще разок - не помешает. Приятное, так сказать, с полезным.

- Дуча, пошли со мной к Ленке. Она нас двоих приглашала, - Павлик посмотрел на соседа, уткнувшегося в толстую книжку.

- Не хочется. Есть дела поважнее.

- Какие дела? Кончай глаза портить. Давай, собирайся.

- Иди один. Что я там буду делать? Только помешаю.

- Ты ужинал сегодня? Нет? А там тебя ждет роскошная, почти домашняя пища. Да и Ленкина соседка просила, чтобы ты обязательно пришел.

Дуча оторвался от фолианта и проглотил слюну.

- Еда? Это есть хорошо. А что там будет?

- Курка, яйки, шнапс. Все, что любит настоящий “зольдатт”. Собирайся, давай!

Паша постучал в дверь, а потом протолкнул в комнату упиравшегося Дучу.

- Привет, девчонки. А вот и мы.

У накрытого стола хлопотали нарядные хозяйки. Ленка, увидев, что Павлик явился не один, поменяла вторую бутылку вина на водочную поллитровку.

- Рассаживайтесь. У нас все готово. А ты, Игорь, садись рядом с Розой.
Заодно и познакомитесь.

Маленькая луноликая Роза пропустила Дучу к окну и не стала дожидаться, пока смущенный кавалер соизволит поухаживать за дамой. Она решительно соорудила на Дучиной тарелке большой аппетитный натюрморт, а Павлик лихо наполнил бокалы: девушкам – вино, а настоящим мужчинам – единственно правильный напиток.

Выпили за успешно сданную сессию. Дуча после соточки шнапса осмелел и забавно пытался угощать Розу салатами. А когда напитки подходили к концу, он негромко, обращаясь только к ней, увлеченно рассказывал о Фридрихе Барбароссе. Роза теребила тугую иссиня-черную косу и смотрела Дуче в глаза.

- Ну, все. Это любоффь! - прошептал, обращаясь к Ленке, Павлик. – Пора закрепить это дело чудным медленным танцем.

Он подошел к магнитоле и, не раздумывая, поставил “Samba Pa Ti”.
- Пошли ко мне. Не будем им мешать.

Через час они заглянули к Розе в комнату. Ленка вдруг забеспокоилась, что пьяный Дуча может посягнуть на невинность подруги, но там была полная идиллия. Негромко играл Сантана, и в центре, на крошечном пятачке между кроватями танцевали два маленьких человека. Роза “сложила голову” на плече парня, а Дуча, счастливо улыбаясь, нежно обнимал партнершу за талию.

- Как дела, ребята? – спросила Ленка, глядя на подругу.

- Alles ist Ordnung,- за обоих ответил Дуча.

       *****

В десять вечера он зашел к Розе. Девушка уже собралась – большая сумка стояла рядом с дверью.

- Ты готова? Ничего не забыла?

- Все в порядке, Игорь. Не беспокойся.

- Хорошо, - солидно подытожил Дуча. – Присядем на дорожку.

А потом он терпеливо ждал, пока девушка металась по комнате, искоса посматривая на кавалера.
Спустя полчаса, после того, как в сумку были уложены забытая косметичка, плеер и  бутылка воды, они вышли из общежития и направились к тихому зеленому садику. Если пересечь его по диагонали, то расстояние до автобусной остановки сокращалось вдвое.
Солнце уже скрылось за крышами, спала к вечеру июльская духота, и так уютно пахло скошенной травой. Роза шла рядом и улыбалась.

 - Игорь, а ты домой поедешь?

- Нет, если уеду – работу потеряю. Да и нечего там делать, - тяжело дышал Дуча.

Тяжелая сумка била по коленям, он часто менял руки, стесняясь поставить ее на землю и хоть немного передохнуть.

- А я соскучилась по родителям.

- Когда вернешься? – спросил Дуча.

- В конце августа, - Роза тепло посмотрела на парня. - Я буду скучать, Игорь. Звони, пожалуйста.

Они вышли на песчаную дорожку, ведущую к калитке. Проход открыт круглые сутки, а там и до остановки – рукой подать. Дуча выдохнул с облегчением, скоро, наконец, можно будет поставить эту неподъемную сумку. Осталось каких-нибудь сто метров.

У скамейки стояли пятеро бритых наголо парней, угрюмого вида. В глаза сразу бросались высокие и тяжелые ботинки на шнуровке, на всех, без исключения. Они вполголоса о чем-то говорили, оглядываясь по сторонам. Угроза витала в воздухе, это было трудно не заметить. Дуча на всякий случай перешел на другую сторону дорожки, двигаясь между парнями и Розой.

- Заморыш, что надрываешься? Азиаты должны за тебя работать. Отдай ей сумку, пусть сама тащит, - прокомментировали увиденное бритоголовые.

Дуча подтолкнул остановившуюся, было, девушку и быстро пошел к калитке, смотря прямо перед собой.

- Эй, хоббиты, идите сюда. Разговор есть.

Дуча пропустил Розу вперед и схватил сумку обеими руками.

- Что-то не поняли? На цырлах, быстро!

За спиной послышались шаги: стук тяжелых ботинок быстро приближался, и ребята были вынуждены перейти на бег. Двадцатиметровый зазор стремительно таял и Дуча, стараясь сохранять спокойствие, выдохнул:

- Бери вещи и беги к автобусу. За меня не бойся. Мне они ничего не сделают.

Он подтолкнул девушку к калитке, а сам повернулся лицом к скинхедам.
Бритоголовые перешли на шаг и неторопливо окружали беглеца, наслаждаясь его растерянностью. Краем глаза Дуча увидел, как Роза села в подошедшую маршрутку, и у него отлегло от сердца.

Автобус быстро набрал скорость и последнее, что она запомнила - это стоящие плотным кружком бритоголовые. Маленького Игоря за их спинами видно не было.

- Ну что, качок. Пойдем, потолкуем, - не размыкая рядов, с Дучей
посередине, скины переместились за ближайшие кусты.

Били его долго, с садистским наслаждением, вкладываясь в каждый удар. Настоящий кайф, ведь это не бессловесная боксерская груша. Жертва тихо вскрикивала, когда пинок достигал цели, стонала и пыталась неумело закрыться руками. Дуча катался по траве, скрипя зубами от боли. И терпел. Единственное, чего он в тот момент боялся – это показать им свою слабость. Сильнейший удар в голову выключил сознание. Наступила темнота….

      *****

В половине восьмого утра Павлика разбудил телефонный звонок. Он с трудом открыл глаза и попытался, не вставая, дотянуться до трубки. Номер не прошел - мобильный уже успел переместиться на противоположную часть стола. Паша сел в кровати и с удивлением обнаружил нетронутую Дучину постель.

- Загулял мой сосед. Не успели остыть поцелуи. Самец, однозначно.

Он поднес телефон к глазам. На дисплее высветился незнакомый номер. Странно.

- Паша, это Роза. Извини, что так рано беспокою. Мне до Игоря никак не дозвониться. Дай ему трубку, пожалуйста.

- А его нет сейчас, на работу срочно вызвали, - прикрыл братку Павлик.

- Ты правду говоришь? У него все в порядке?

Сбивчиво, заметно волнуясь, Роза рассказала о вчерашних событиях.

- Все хорошо, не беспокойся, - опять соврал Паша. – Наверное, что-нибудь с телефоном. Звони на мою трубу вечером. Ду…, т.е. Игорь придет с работы и сам все тебе расскажет.

Павлик достал телефонный справочник и решил начать поиски с медицинских учреждений. Из логики событий следовало, что увезти Игоря могли, скорее всего, в районную больницу. Паше, везучему от рождения, посчастливилось и на этот раз. В справочной сказали – есть такой пациент, доставлен вчера вечером, состояние удовлетворительное, прием посетителей с 17.00.

В половине пятого Павлик и Сева встретились у ближайшего универсама. Купили фруктов, минералки и хороших сигарет, а ровно в пять часов приобрели бахилы в больничном киоске.

В четырехместной палате была занята лишь одна койка. Видимо, в середине лета народ решил, что ломать руки-ноги и получать травмы различной степени тяжести лучше в другое время года. Вот только Дуче не повезло.

На Пашиного соседа было страшно смотреть. Многочисленные синяки покрывали его лицо, на голове повязка с большим бурым пятном чуть выше виска. Дуча, плохо видящий без очков, подслеповато щурился, пытаясь разглядеть вошедших.

- Привет, герой. Мы с Севой решили тебя навестить. Как ты? – в голосе Павлика чувствовалась тревога.

- А, это вы, ребята, - Дуча узнал соседа.
- Скоро на выписку, долго здесь не задержусь. А вы что такие кислые?

Его бодрый настрой не оставлял места для мировой скорби, и Паша с присущими ему интонациями продолжал:

- Заскучали мы, братка. Дома не ночуешь, думали, бросил нас на произвол судьбы.
- Слышали-слышали о твоих подвигах, Роза сегодня утром позвонила. Я ей сказал, что ты на работе. Сам решай, где ты провел последние сутки.

- Молодец, Павлик, - улыбнулся Дуча, услышав о звонке девушки. – Незачем ей об этом знать. Я бы и сам что-нибудь придумал, да мой телефон остался на поле брани. А может быть, скины конфисковали. Ничего не помню.

- Что же ты с товарищами по партии не смог договориться?

- Я был вынужден вступить в сражение. В моем присутствии они посмели плохо отозваться о солдате вермахта, - криво усмехнулся Дуча.

- Я тебе свой телефон оставлю. Вечером Роза позвонит, - Паша положил трубку на тумбочку. – Можешь музыку послушать, у меня много залито. Вагнера, к сожалению, здесь нет, а Rammstein найдешь.

Дуча с благодарностью посмотрел на Павлика и спросил:

- А здесь есть Сантана? Забыл, как пьеса называется. Помнишь, вы репетировали?

- Конечно же, есть. Называется она: “Samba Pa Ti”.

Через полчаса ребята попрощались с Дучей. Прикрывая дверь, они увидели, как тот, запихав гарнитуру под бинты, увлеченно щелкал телефонными кнопками и счастливо улыбался.

 

 

Дубовая аллея

 

Давным-давно, когда еще не было Мобильного Телефона, в одной удивительной стране жил принц – маленький мальчик. Эту страну не найти ни на одной бумажной карте, и только, пожалуй, в старых книгах можно отыскать ее примерные координаты.
Каждый из нас хоть недолго, хоть проездом, но побывал в ней.

Днем здесь всегда светит ласковое солнышко, в сумерках серебрит уютная луна. Громадные деревья устремлены в безоблачное небо, свежие ветры колышут высокую траву, а на слабой волне чинно качаются белые чайки. По ночам УМЕЮЩИЕ ВИДЕТЬ ищут на неподвижном зеркале воды свою дорожку к счастью. Тревоги и заботы обходят стороной эти места, а счастье и радость объявлены полноправными гражданами.

У маленького принца в этой стране был свой уголок – заброшенная дубовая аллея. Очень давно люди принесли сюда саженцы и заботливо окружили протоптанную предками тропинку. Дубы прижились, окрепли и вымахали

ввысь. Но стремительно пронеслись годы, и даже старожилы уже не помнят - откуда и куда ведет эта тропа.

Однажды маленький принц гулял по дубовой аллее. В тени молчаливых исполинов так хорошо мечталось. Он знал, что не увидит здесь людей, и никто не помешает ему поговорить с деревьями и цветами, послушать, что нашепчет ветер.  Лишь там, у старой мельницы, крытой желтой черепицей, где аллею пересекает извилистая тропинка, он иногда видел чьи-то фигуры. Мальчик прятался и ждал, пока затихнут шаги, а потом продолжал наслаждаться одиночеством.

Сегодня нужно многое сделать: послушать жаворонка, сложить, наконец, шалаш, поискать желудей, из которых он мастерит себе игрушки. А когда все будет сделано, он побежит домой, где так ждет его Мама.

Под молодым дубком, который всегда снабжал его большими плодами, сегодня лежал еще один.

- Какой КРАСИВЫЙ! – не удержался принц.

 Пузатое желтое тельце, с зеленой в шишечках шляпкой, размером, наверное, с голубиное яйцо. Мальчик положил его на ладонь и  поднял к глазам, чтобы получше рассмотреть.

Было тихо, лишь еле слышно доносились удары мельничного колеса о воду.

- Что же мне с тобою делать? – задумался принц.
- Пожалуй, ты будешь офицером дворцовой стражи.

- С кем ты разговариваешь, мальчик?

На тропинке стояла девочка с небольшим узелком в руках.

- Я не мальчик, а принц. Говорю я со своим подданным. Посмотри, какая у него красивая шляпа с пером.

- Очень красивая. Но это всего лишь желудь. Пойдем, я покажу тебе мельницу, - сказала она и протянула ладошку.

Принц поднял глаза и увидел, что девочка очень КРАСИВА. Он незаметно выбросил желудь и взял ее за руку.

Прошло время. Девочка превратилась в стройную милую девушку, а принц возмужал и научился владеть шпагой. Он защищал свою избранницу и заботился о ней, ведь желающих добиться ее расположения, было не мало.

А девушке было лестно, что у нее есть свой принц. Все в их отношениях устраивало юную красавицу, кроме одного. Принц часто уходил в свою дубовую аллею и никогда не брал ее с собой, а  когда его не было рядом, никто не говорил ей слов любви. Да и слов этих было не так уж и много.

- Почему ты не находишь для меня новых слов любви. Придумай, ведь ты же принц.

- Я говорю тебе их каждый день, прислушайся – они не похожи друг на друга.

- Нет, это одни и те же слова, я слышала их много раз, - разочарованно сказала девушка.

- Мне, кажется, ты не права, но … хорошо,  я обязательно придумаю. Есть и другие языки, я выучу их все.

- Придумывай, учи, но будь рядом. Я не хочу, чтобы ты ходил к своим трухлявым дубам.

- Хорошо, пойдем туда вместе. Мне трудно без них, там мой мир, мои друзья.

- Пусть будет по-твоему, но мы идем туда в последний раз.

Солнце скрылось за пышными кронами, грустный ветер гулял меж кряжистыми стволами. Он шел медленно, стараясь никого не обделить вниманием. Не забывайте, верные друзья. Прощайте, шелковистые травы. Может, как-нибудь заглянешь, ветер.

А ей не терпелось уйти. Эти старые морщинистые дубы, эта жухлая солома, этот холодный сквозняк.

“Разве я не могу заменить все эти ненужные для счастья вещи?”

На тропе лежал огромный, свернувшийся кольцами змей. Он поднял свою большую плоскую голову и зашипел. Принц выхватил шпагу, закрыл собой девушку и приготовился к бою.
Она очень испугалась. Немигающий взгляд змея  холодил сердце, и когда принц  крикнул: “Беги, я задержу его”, девушка, не раздумывая, побежала к мельнице.

- Держись, я позову на помощь.

Мгновение, другое и не слышно уже ее шагов. Вообще ничего не слышно, ветер стих. Принц сжимал во влажных руках шпагу и старался не смотреть чудовищу в глаза.

- Не бойся, я твой друг, -  прошипел змей. – Я живу здесь уже много лет, и все знаю о тебе. Когда ты бродишь по аллее, то говоришь вслух. Я знаю все твои радости и беды. Знаю, что ты хочешь сейчас.

Принц поднял глаза на змея и увидел, что тот очень КРАСИВ. Зеленые сверкающие чешуйки, свернутые в могучую пружину кольца, черные гипнотизирующие глаза.

- Я научу тебя этим словам. Ты узнаешь их столько, сколько не знает ни один человек. Слово - это всего лишь несколько заурядных букв, банальных звуков. Ты будешь конструировать их сам. Ты будешь их складывать и разрушать, как песчаные замки. Будешь пробовать их на язык, смаковать, как смакуют хорошее вино. А если не придется по нраву, выплюнешь, как дешевое пойло. Пойдем со мной и все, что знаю я, будешь знать и ты.
 
Когда девушка привела людей, принц и змей ушли уже далеко. И напрасно девушка звала своего принца, тот не оглянулся. Лишь змей, время от времени, поворачивал свою уродливую голову и предостерегающе шипел, пугая и так не рвущихся в погоню.

Прошло много лет. Девушка стала женщиной. Извилистая тропинка превратилась в мощеную красным кирпичом широкую дорогу. Проезжая по ней, женщина всегда приникает к окнам, когда дорога пересекает дубовую аллею. Иногда она видит своего принца, неторопливо идущего меж старых деревьев. Он что-то говорит, обращаясь к колышущейся по правую руку траве. Слова, которые он произносит, непривычны человеческому уху, невнятны и странны. Иногда он замолкает и принимается искать желуди, помогая себе заржавевшей шпагой. Зеленый Змий в это время лежит на бугорке, снисходительно посматривая на принца и с тревогой на проезжающие мимо экипажи.

- Человек - сам выбирает судьбу, - успокаивает себя женщина, но в тот же миг на память приходит их последний вечер, и простой ответ уже не кажется очевидным.

 

 

Швейцарские часы

 

 

Цюрих. Сентябрь 2011 г.

На смотровой площадке Линденхоф время структурировано и материально.  Я могу услышать и увидеть его. Могу прикоснуться кончиками пальцев. Время то стремительно бежит, то замирает, подчиняясь неведомым мне законам. Тридцать минут назад  стрелки часов из бесчисленных магазинов на роскошной Банхофштрассе задали какой-то свой, изначальный ритм. Мне казалось - это уверенный четкий шаг швейцарских гвардейцев, стражей Ватикана. Поднимаясь по узким мощеным улочкам, я следовал ему беспрекословно.

Но здесь, в старом сквере с прекрасным видом на город, я чувствую, как время замедляет свой ход.

По легенде с Липового Холма и взял свое начало Цюрих. Много веков назад римляне заложили на этом месте крепость, и, наверное, поэтому в наши дни швейцарские гвардейцы отдают долг Вечному Городу.
Только в сердце Цюриха, на этом перекрестке времен, так удивительно могут смешаться эпохи.

Вот и все, время остановилось: река Лиммат, поделившая город на две части, застыла ярко сверкающим клинком легионера. Башни Гросмюнстер, стрелами вонзились в небосвод, цепко удерживая безоблачную синеву.
Замерли стрелки часов на церкви Святого Петра. Нет больше ни прошлого, ни будущего, и мне тепло и спокойно. Предчувствие ….

Что-то происходит и с Наташей. Она тихонько стоит рядом, я слышу лишь ее дыхание, чувствую горячую ладонь на своем запястье. Странно…

- Прикосновение вечности? – Наташка все-таки не может удержаться от иронии.

А вот это –  снова она: Перпетуум Мобиле женского рода, девушка-энерджайзер.

Дрогнула стрелка на церковной башне, и мир тотчас наполнился звуками. Слышно, как струйка воды падает в каменную чашу фонтана, шорохи шагов на мелком песке: мы не одни.

Наташа пьет кристально-чистую швейцарскую воду и смотрит на меня сквозь опущенные ресницы. Капельки влаги блестят в уголках ее губ – в этот миг она удивительно органична.
Через мгновение она уже тянет меня к качелям, на противоположную сторону сквера.

И снова на Линденхоф - обычная жизнь вечернего Цюриха. Завсегдатаи уже на своих местах. Задумчивые игроки замерли у огромного черно-белого поля, лишь ненамного возвышаясь над шахматными фигурами.

Двое поджарых швейцарцев в безупречно отглаженных рубашках играют в шары. Короткий взмах руки и блестящее ядро по пологой траектории летит к цели.
Стук-стук. Шар отскакивает от снаряда соперника и успокаивается на усыпанном листьями песке. Удары следуют с завидной периодичностью – это отмеряет время минутная стрелка виртуального швейцарского хронометра.

Под вековыми липами тенисто и прохладно. Слабеющее солнце замерло над коричневой черепицей, тщетно пытаясь пробиться сквозь дрожащую листву. Свежий ветер с Лиммат старается помочь светилу, но старые деревья все еще полны сил.

Качели взмывают в безоблачное Цюрихское небо.
Вверх-вниз. Это же маятник! Он тоже отсчитывает мои минуты.

- Снимай же меня. Еще! Из десяти кадров – удачный только один, - смеется Наташка.
- Как я?

Она зависает над черепичными крышами. Ветер ласково треплет ее волосы, но бесцеремонен с платьем.

- Коленки - безупречно, -  делаю вид, что отвожу взгляд.

- Только коленки?

Она снова летит на меня: хитрющие глаза на расстоянии вытянутой руки. Сердце бьет, как маленький колокол.

Все быстрее отсчитывает маятник, все громче стучат шары. Мое время тает, как шагреневая кожа.

Сердце, как колокол, а в унисон ему вступает многоголосый хор колоколен и часов, бесчисленных церквей Цюриха. Как гром среди ясного неба, я даже вздрагиваю от неожиданности. Удивительная прекрасная музыка плывет над городом, но почему-то она звучит, как набат... Рвется время.

- Пора, Наташа.

Поскрипывают цепи опустевших качелей.

- Пока, Наташа.

Твое время впереди.… Все у тебя будет хорошо!

А у меня?

 

 

Подарок для бабушки

 

 

Володя Красносельский был в бешенстве и яростно зарычал. Крупнокалиберные искры разлетелись в стороны по баллистическим траекториям, угрожая воспламенить богатую импортную мебель. В кабинете на секунду установилась благоговейная тишина, все внимали шефу. Угрюмым взглядом василиска Вова окинул приближенных и раздраженно крикнул:

- Почему не позвали к телефону? Почему с бабушкой не соединили?

- Владимир Владимирович, у вас было совещание с представителями деловых кругов, - дрожащим голосом ответила Наташенька. – Вы же сами просили ни с кем не соединять.

Немигающее око Владимира сфокусировалось на своем секретаре.
 
- Ох, хороша Наташка.

Грозный рык упал на несколько децибелов и уже немного спокойней он продолжал:

- Все равно надо было соединить. Бабушка звонила.

В этот миг его исполосованное шрамами лицо приобрело умиротворенное выражение, словно он вспомнил что-то очень хорошее.

- Владимир Владимирович, я приняла телефонограмму. Здесь все записано, - девушка положила изящную руку на папку “Входящие документы”.

- Читай, - строго велел босс.

Секретарь достала листок и хорошо поставленным голосом начала доклад.
- Здравствуй, Вовушка. Как поживаешь, внучек? Соскучилась я сильно, совсем ты ко мне не заглядываешь. Приезжай завтра, да курочек с собой захвати, штучки две-три, а если будет петушок, бери, не сомневайся. В городе у вас все есть, так что уважь  бабушку. Курочки мне нужны молоденькие, чтоб яички несли. Ты смотри там, повнимательнее, а то всучат пенсионерок. Ты же у меня такой доверчивый.

Внук смахнул набежавшую слезу и задумался.

- Что у меня завтра?

- До обеда деловые встречи, - начала перечислять Наташа. – Потом сауна, парикмахер, массаж, - здесь девушка многообещающе посмотрела на шефа. –
Вечером встреча с господином Орловским.

Владимир взглянул на портрет Премьера, висящий в красном углу.

- Что, тезка, делать будем?

Премьер строго смотрел на Володю и молчал.

- Так. Все надо отменять к чертовой матери. Кроме стрелки с Орловскими, а то братва не поймет, не по понятиям это.

- Что бы через час я знал, где взять куриц. Обзвоните магазины, базы, зоопарки, где они там водятся. А ты, Писто…, Николай Иваныч, возьми это дело на контроль, - отдал распоряжение Володя.

Коля-Пистолет, начальник охраны Красносельского, озадаченно почесал лысый череп. Такой сложной задачи шеф еще не поручал. Но глаза боятся, а руки делают, и через пятьдесят девять минут задание было выполнено.

Наташа работала с телефонным справочником, хакер Гоша молотил по клавишам ноутбука, а Коля-Пистолет неподалеку чистил верный “Глок”.
Присутствие Николая Ивановича стимулировало поиски, и очень скоро обрисовалась следующая картина.

Где-то на южных рубежах нашей необъятной родины чихнуло несколько куриц, и повсеместно был объявлен строжайший карантин. Птицефабрики прекратили продавать отбракованных несушек, в зоопарке их отродясь не было, а частный сектор затаился, ожидая дальнейшего развития событий. Отлично проявил себя хакер Гоша, не зря же ему такие деньги платили. Совсем рядом, в часе езды от офиса, был обнаружен фермер, предлагавший через Интернет птицу редких пород. Вот, что могут информационные технологии. На десять утра следующего дня была назначена встреча, и все участники поисков вздохнули с облегчением.

Черный бронированный “Мерседес” и “Гелентваген” с охраной на большой скорости миновали пост ГАИ и устремились на юго-восток.

- Слышь, Пистолет, что ты знаешь о курицах? – спросил вдруг Володя Красносельский.

- Ну, это.… Бывают белые и рыжие. Можно курицу-гриль приготовить, сациви Вахтанг делает, ножки Буша опять-таки. Ежели по запчастям: грудка, крылышки, бедрышки.

- Ты эту расчлененку мне прекращай. Куриц будем брать живыми.

Вскоре кортеж подъехал к небольшому поселку. Поплутав по незнакомым улочкам, через несколько минут они остановились у большого фермерского дома.

Их уже ждали. У калитки стояли моложавый мужчина лет пятидесяти и приятная женщина в стеганом ватнике.

Охрана расположилась на ближних подступах, а Коля-Пистолет с боссом поздоровались с хозяевами.

- Я предлагаю прямо к делу, времени в обрез, - сказал Володя, пожимая руку фермеру. – Показывайте, что у вас есть.

Мужчина, как выяснилось, морской офицер в отставке, пригласил гостей пройти к вольеру. Пока делегация пробиралась между грядками, фермер кратко, по-военному, доложил об истории создания куроводческого хозяйства.

В годы службы на Черноморском флоте у него родилась, а в дальнейшем оформилась идея о выведении куры нового тысячелетия. По его словам: "Это должна быть крупная и не боящаяся морозов птица, способная жить в снегу и обладающая повышенной яйценоскостью". Когда над бушующим морем он видел чаек, то перед глазами вставал свой дом, где-нибудь под Питером, белые леггорны, гуляющие по участку, и постреливающая на сковородке яичница. Фермер через Сеть познакомился с немецкими куроводами, которые, как известно, понимают толк в “курках и яйках”, получил в подарок вражеский инкубатор и приступил к делу. В его речи присутствовали научные термины, такие как: нанотехнология, генетический материал, и еще какие-то никогда не слышанные Володей, слова. Фермер был на половине пути к своей цели, опыты шли успешно.

Красносельский, виртуоз разводки и большой мастер пудрить головной мозг, просто принял полученную информацию к сведению и угрюмо посматривал по сторонам.
Был у него один знакомый морской офицер, напутствие которого Вова запомнил на всю жизнь.

- Выпил грамм семьсот – осмотрись!

Вот и курятник. За забором из сетки важно прогуливались несколько десятков куриц. Что говорить, птица действительно крупная, вид у кур был беззаботный, можно сказать счастливый.

- Могу предложить сегодня Юрловских Голосистых, - моряк показал на гигантских черных кур, - и Орловских Хохлатых.

Последние были намного меньше и имели непривычный глазу хохолок на голове.

Помня заветы бабушки, Володя решил посоветоваться с соратником.

- Что думаешь, Николай Иваныч?

Коля-Пистолет, познавший все тайны внешней и внутренней баллистики, погладил череп и глубокомысленно изрек:

- Калибр у черных поболе, надо брать.

- Согласен. Орловских я всегда недолюбливал. Давай нам моряк четырех Юрловских и петуха присмотри.

- Сколько с нас?

- Так. Пять птиц по сорок долларов, - фермер задумался. – Итого двести.

Володя не любил вражеские деньги, тратил их без сожаления, но торг – это святое.
Переговоры шли около пяти минут. Мужчины швыряли оземь шапки, плевали под ноги, Владимир несколько раз направлялся к выходу, наконец, консенсус был достигнут. Способствовал этому еле слышный щелчок предохранителя. Вова украдкой посмотрел на одухотворенное лицо Николая  Иваныча  и понял, что вопрос сейчас будет решен. Красносельский быстро прекратил торг, и  мужики ударили по рукам. Сошлись на сотне.

Фермерская жена принесла деревянную посудину с зерном, и куры с песнями приступили к приему пищи. Они так яростно долбили корыто, что у Коли-Пистолета начала болеть голова.

“Так ведь и сотрясение мозга можно заработать”.

Увлекшуюся едой птицу взяли легко и непринужденно, упаковали в коробку из под ксерокса и отнесли в “Гелентваген”. Оставалось поймать петуха. Фермер зашел в курятник и выгнал на прогулочную площадку страшного монстра. Это был угрюмый самец с громадными желто-коричневыми лапами и не отросшим, как следует, хвостом. Бройлер, если вы когда-нибудь видели бройлера, просто карлик по сравнению с этой птицей. А  вот африканский страус, похоже, был его близким родственником. Петух покидать уютный курятник явно не собирался и с утробными криками нарезал круги по периметру сетки.

- Мне одному не поймать, - признался моряк, - за женой, что ли, сходить.

- Некогда. Коля, давай, - отдал распоряжение Красносельский.

Приказы шефа не обсуждаются, и начальник охраны смело шагнул в вольер. Отлов петуха шел долго и трудно. Применялись разные тактические комбинации и, наконец, Пистолет поймал за ногу ошалевшую от страха птицу. Сказать, что Николай Иваныч был взбешен, это значит, ничего не сказать. Дорогой костюм был выпачкан в курином помете, рубаха вылезла из брюк, а потерявший былую форму галстук лежал на плече. В глазах читалась заветная мечта – умерщвление монстра посредством смещения шейных позвонков.

Моряк принес еще одну коробку размером побольше и попытался запихать туда петуха. Петя яростно сопротивлялся, но прочел во взгляде Пистолета смертный приговор и, смиряясь с судьбой, впал в ступор.

“Как с ним бабушка справится?” - подумал Владимир и дал сигнал к отправлению.

Кортеж на огромной скорости помчался на юг Ленинградской области. В багажнике джипа подпрыгивали два мешка пшеницы, взысканных с фермера за испорченный костюм.

Через два часа восемнадцать минут Володя Красносельский обнимал бабушку.

- Вот, баба Даша, привез тебе подарок, - кивнул Владимир на картонные коробки.
- Смотри только с петухом осторожно. Дикий он какой-то. Пусть пока  взаперти посидит.

- Хорошо, хорошо Вовушка. Идите пока с Коленькой покушайте. Я борщ приготовила, какой ты любишь. Да самогоночки наварила. А я пока курочек покормлю.

Пока Владимир с Пистолетом хлебали борщ и пробовали домашний самогон, случилось одно неприятное событие. Бабуля, пожалевшая томящегося в камере предварительного заключения петуха, приоткрыла дверь и ласково сказала:

- Петруша, иди, поклюй зернышек. Цып, цып.

Почувствовав запах свободы, Петя шагнул через порог, отодвинул могучим крылом бедную старую бабушку и устремился на юг, наверное, в Африку. Немедленно была организована погоня, но следы Петруши затерялись в ближайшей лесополосе.

- Хотел я его еще в курятнике замочить, - прокомментировал случившееся Пистолет, глядя на заплаканную женщину.

Через час кортеж опять был в пути. В бардачке “Мерседеса” перекатывалось свежее яичко, осоловевший от самогона Коля-Пистолет клевал носом, а лицо Володи Красносельского постепенно приобретало свое обычное, угрюмое выражение. До стрелки оставалось четыре часа. Он не любил Орловских.

 

 

 

Без тормозов

 

 

Тонкий солнечный лучик проник сквозь неплотно закрытые гардины и остановился на широком челе Сергея Петровича. Его веки чуть дрогнули: писатель выбрался из ласковых объятий Морфея, но открыть очи не возжелал. Минутка-другая необходима для постепенного возвращения в этот жестокий и неблагодарный мир.

Лощеный черный котяра думал иначе и ждать не собирался. Зверь прыгнул на неподвижное тело и принялся старательно топтать писательскую грудь. Живой классик и маститый сочинитель в последний раз лениво потянулся и открыл глаза.

- Ты - животное, Коти!

Несколько лет назад, когда в квартире появилось это благородное млекопитающее, Сергей Петрович изрядно намучался, пытаясь выбрать имя своему новому соседу. Имя должно быть благозвучным и малораспространенным. Три дня ушло на раздумья, но ничего достойного так в голову и не пришло. Три дня - это крайний срок, который мог себе позволить такой занятой человек, как Сергей Петрович, а, поэтому, кот так и остался без имени. Животное откликалось на слова: кот, котик, и,

впоследствии, это трансформировалось в “Коти” с ударением на “и”. Так, знаете ли, на французский манер.

Сергей  Петрович тонкой писательской дланью смахнул Коти на пол и сел в постели. Настроение было отличное и стоило подумать, как с пользой провести утренние часы выходного дня. Те самые три-четыре часа, которые он мог выкроить, освободившись от беззаветного служения искусству. Можно сразу, после завтрака, сесть за  клавиатуру и подарить человечеству еще один шедевр, однако, нужно когда-то и отдыхать.

- А что, если насладиться классической литературой? Их есть у меня.

Взгляд Сергея Петровича скользнул по трем, скромных размеров, полкам, где ровными рядами выстроились книги в твердых переплетах с золотым тиснением, но писатель с негодованием отверг этот вариант. Есть кое-что получше! На рабочем столе аккуратной стопочкой лежали пять пухлых томов с его собственными произведениями. Пять папок из натуральной кожи с распечатанными на принтере текстами. Драгоценные камни должны быть в дорогой оправе. Но это чуть позднее, к интеллектуальному оргазму следует подойти, не торопясь, наслаждаясь, так сказать, прелюдией.

Сергей Петрович обул тапки, накинул темно-синий заношенный халат и встал на Великий Путь Золотого Треугольника: компьютер – санузел – кухня.  Так, чайник на газ, в холодильник - за молоком для Коти, пусть немного погреется. Ну а теперь самое время перейти к утреннему омовению. Сергей Петрович открыл кран и,  повизгивая, смочил славянский профиль.

- Восхитительно, упоительно и весьма пользительно, - словарный запас был, как всегда, необъятен.

Через пять минут на столе, придвинутом к окну, стояла большая кружка с растворимым кофе, тарелка с парой яичек, политых майонезом, и блюдце с молоком.

- Коти, прошу к столу, - Сергей Петрович изящным взмахом руки пригласил благородное животное.

Кот яростно мяукнул, пулей сиганул на стол и, стуча хвостом, приступил к завтраку.

- Фи, Коти. Соблюдай приличия.

Зверь допил молоко и устроился на подоконнике. Метрах в пяти, на освещенной солнцем скамейке сидела разноцветная кошка. Визуально, с большим процентом вероятности, Сергей Петрович определил, что кошка готовится стать матерью. Скорее всего, матерью-героиней.

- Обрати внимание, Коти. О чем она думала? Ни квартиры, ни работы, - классик немного помолчал, - ни мужа.

Огражденное от подобных проблем, путем хирургического вмешательства, животное согласно заурчало.

Сергей Петрович отнес грязную посуду в мойку, где ждали своего часа вчерашние тарелки, и в сопровождении Коти перешел в будуар.

Плотно задернув гардины и добившись столь необходимого интима, он подошел к рабочему столу и взял первый том собственных произведений. Пора, пора с высоты прожитых лет посмотреть на юношеские пробы пера. Подвергнуть их профессиональному, но благожелательному анализу. Пора погрузиться в столь дорогой сердцу мир вымышленных героев и событий.

В то утро, после здорового сна, на свежую голову, к Сергею Петровичу вернулись проблески сознания, и он, обращаясь к коту, выдал несколько здравых мыслей:

- А ведь, Коти, писалось же когда-то! И отсутствием фантазии не страдал. В те, не столь уж далекие годы считал себя Создателем. Да, именно так – с большой буквы. Какой же это кайф: нарисовать декорации, придумать героев, заставить их действовать согласно придуманному тобой плану. Иными словами – вдохнуть в них жизнь. А можно жизнь эту и отобрать в какой-нибудь завершающей трагической сцене – все в твоих руках. Ну, ты меня понимаешь!

А этот страх чистого листа, какое забытое и волнующее состояние – ведь ты еще не знаешь, как начать и чем закончить только что придуманную историю. Радость от удачной строки, от нужного слова…. Наконец, ни с чем несравнимое удовлетворение, когда рассказ закончен и можно поставить точку.

И вот пришел Интернет, и что-то изменилось. Плюсы очевидны: если раньше тебя читали друзья и родственники, то теперь читателей тысячи. Но слеп тот, кто не видит минусы: возникает чувство, что многочисленные гости с нетерпением ждут твоих новых сочинений. Правда, в глубине души, время от времени, появляются сомнения. Ведь реальной обратной связи, как у “бумажных” писателей здесь, в Сети, практически нет.  За тебя не проголосуют рублем, тут все бесплатно. Возможно, прочтение заканчивается после первого же абзаца, и гость никогда больше не вернется на твою страничку. И вот, как альтернатива неизвестным читателям, в твоей жизни появляются сетевые друзья, единомышленники, коллеги-писатели. Они с завидным постоянством заходят в гости, пишут отзывы, а ты, как воспитанный человек, совершаешь ответные визиты. Возникает иллюзия востребованности. А тут еще рейтинги, статусы – нужно соответствовать.
Эх, да что там говорить, суета сует, и сейчас кайф получаешь совсем от другого.

Сергей Петрович с папкой в руках и с Коти подмышкой опустился в глубокое мягкое кресло и с благоговейным трепетом приготовился открыть первую страницу.

Прощальным взглядом окинул будуар, на мгновение задержался на  компьютере.… Итак! … и чуда не произошло.  Острейшее желание, так хорошо знакомое каждому наркоману, парализовало волю, и классик, дрожа от вожделения, метнулся к рабочему столу, а затем решительно открыл ноутбук. Кот, отчаянно пытающийся удержаться на распахнувшемся халате, негодующе мяукнул.

“Сережа, ну что же ты! Опять?” – робкая попытка преодолеть ломку не увенчалась успехом.

Клятвы, уже в который раз данные самому себе, были немедленно забыты, и сочинитель ткнул заветную кнопку.
 
- Давай, - торопил потрескивающий агрегат Сергей Петрович. – Ну, давай быстрее!

Компьютер, подчиняясь хозяйским приказам, послушно щелкнул в последний раз и выкатил на монитор авторскую страничку.

С экрана на Сергея Петровича оценивающе смотрел серьезный мужчина с одухотворенным лицом. Фотосессия была осуществлена на лоне природы, и на снимке присутствовали высокие травы, белые березы и голубое небо. А именно, все то, что должно подчеркнуть статус и самобытность мастера словесности.

“Пресловутый игрушечный статус
Поднимает жар тела на градус”.

Как-то неожиданно вспомнилась рецензия одного из немногочисленных его критиков. К слову, пасквиль этот был немедленно удален, ведь рукой подонка водила обыкновенная зависть. Это очевидно!

Под снимком автор разместил собственную автобиографию, где с энциклопедическими подробностями изложил историю своей жизни. Ровно столько, чтобы читатель и не усомнился – все то, о чем идет речь в его произведениях, это сплав жизненного опыта и размышлений о смысле бытия,  проникновенный “мэссидж” человечеству. Истина в последней инстанции – и спорить нечего.

За биографией следовали тексты, числом превышающие пару сотен, выделенные в циклы и книги. Надо сказать, что львиная доля произведений отличалась удивительной краткостью – всего несколько строчек. Но каких! Мгновенная реакция на жизнь любимого сайта, мысли и образы, возникающие в собственной голове, невинные заимствования у таких же немногословных коллег. А что такого? Идея, как говорится, витала в воздухе. Правда, легкие угрызения совести вызывало причисление этих текстов к рассказам и новеллам. Но они были такими легкими, что можно и не обращать внимания.

Венчал авторскую страничку список избранных авторов. А имя им – легион. Список был настолько велик, что намного превосходил пространство, отведенное для собственных произведений.

Вчера, поздним вечером, Сергей Петрович осуществил плановую “монетизацию тщеславия” – разместил в анонсах произведений свой последний “рассказ” и со спокойным сердцем отошел ко сну. Ну а сегодня следует поискать собственный опус где-нибудь на вершине рейтинга. Он кликнул главную страничку портала, но собственную фамилию на искомом месте не обнаружил.

- Не понял! – автор еще раз с изумлением прочесал глазами страничку. – Где же вы, други? Где столь ожидаемые рецензии от верных соратников? Как тебе это нравится, Коти?

Зверь, удобно устроившийся рядом с компьютером, сочувственно засопел.

- Ладно, посмотрим, кто у нас в лидерах, - Сергей Петрович кликнул незнакомую фамилию.

С экрана на него смотрела привлекательная женщина бальзаковского возраста. Высокую шею писательницы украшал воздушный платок синего цвета. Сергей Петрович открыл произведение и скосил правый глаз на бегунок. Бегунок - крохотный, а это означало, что текст, с которым предстояло ознакомиться, состоял, как минимум, из десятка страниц. К такой тяжелой работе сочинитель был явно не готов и быстро прокрутил рассказ до конца, туда, поближе к рецензиям.

Автором последнего отзыва, к негодованию классика, являлся его верный соратник - Игорь Игоревич.

- Нет, ну вы посмотрите на него. Игорек, ты уже и здесь отметился. Ренегат! За синий платочек строчит пулеметчик.

Рецензия соратника отличалась краткостью – “Талантливо! С теплом! Игорь”.

- Брат, а ты хоть до конца прочитал? Уверен, что нет, - Сергей Петрович саркастически улыбнулся. – Но вкус твой уважаю.

Он внимательно рассмотрел фотографию незнакомки, а затем со скоростью автомата Калашникова отбил собственную рецензию:

“Гениально! Рад знакомству! Сергей”.

Немного подумал и внес фамилию сочинительницы в список избранных авторов.

- Все это хорошо, но нужно исправлять ситуацию. Немедленно и решительно.

Сергей Петрович оценивающе просмотрел список верных соратников, отобрал пару десятков фамилий и ников и приступил к работе. В течение десяти минут он открывал странички избранных, находил неохваченные собственными отзывами произведения и печатал многократно проверенные жизнью слова: “трогательно”, “живо”, “увлекательно”, “интересно” и другие, хоть немного соответствующие содержанию наречия.

Через полчаса ситуация была взята под контроль, и его последний “рассказ” стал быстро подниматься к вершине рейтинга. Избранные не подкачали -  ответные рецензии не заставили себя долго ждать. Ожил счетчик гостей, замелькали циферки, порой это напоминало секундный таймер какого-то спортивного состязания. По прошествии часа классик находился на положенном ему первом месте.

Косяком пошел неизвестный читатель, и это знаменательное событие начало немного кружить голову. Ну а когда на страничке появились рецензии от еще неизвестных ему, но “разбирающихся в настоящей литературе” авторов, случилось собственно то, ради чего он много и плодотворно работал в последнее время.…

О, это упоительное состояние – вне времени, вне пространства, так хорошо знакомое “специалистам” по расширению границ сознания. Ты воспаряешь над землей, переносишься в другие миры, на бешеной скорости, без тормозов…. Больше нет проблем, нет нерешенных вопросов – все ясно, понятно, определенно. Ты – Гуру, ты – избранный и выбрали тебя благодарные современники.

Не беда, что есть побочные эффекты: какие-то странные видения – оскаленная морда голодного кота, человеческие голоса в пустой квартире, резкий неприятный запах. Долгожданная эйфория вновь обернет тебя нежным коконом, раскрасит в удивительные цвета призрачные стены  твоего воздушного замка. Сегодня уже нет сил, а вот завтра – за работу. Люди ждут! Ты, Коти, еще увидишь, на что я способен. Ты веришь мне?

- Ты осел, Серега! – откуда-то сверху донесся раздраженный мяукающий голос. – Уймись, наконец!

Сергей Петрович вздрогнул, открыл глаза и увидел перед собой погасший экран ноутбука. По панели, затекая между замусоленными клавишами, расползалась едко пахнущая желтоватая лужица. В недрах компьютера раздавалось громкое потрескивание, а из всех щелей сочились тоненькие струйки дыма. Коти на привычном месте почему-то отсутствовал.
 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/