Александр Беляков

 

«Загляни в себя»

 

1

Как меня только не называли в детстве. И Борюсиком, и Борисик, но к пятнадцати годам меня все же стали называть Борисом и основательно готовить в Международный Университет Философии. Верил ли я в то, что когда-нибудь стану философом? Не уверен в этом. Но родители верили в меня и надеялись, что когда-нибудь я «выйду в люди». К обучению в университете я не проявлял особенного рвения и даже учеба в спецшколе нисколько не закалила меня. Я любил играть в футбол с ребятами, слушать известные и неизвестные группы, бегать за девчонками. Мировые религии меня утомляли, голоса профессоров, монотонные и скучные, вгоняли меня в здоровый и продолжительный сон. Но это было до того, как мы стали изучать известных и малоизвестных пророков. Вот тогда действительно что-то в моем сознании перевернулось. Я начал что-то смутно вспоминать. Меня время от времени стали посещать видения и сны были такими яркими и объемными, словно я сидел на втором ряду уютного кинотеатра и смотрел кино. И я задавал себе резонный вопрос: «Неужели я, обыкновенный человек со средними способностями являюсь прорицателем, пророком, которых я считал небожителями и волшебниками?»

 

2

Я искал двери через которые можно было проникнуть в другой, более счастливый и наполненный событиями мир, но постоянно натыкался на стены. Эти стены были прочные и шероховатые, пахнущие плесенью от сырости и старости. И эти стены окружали меня со всех сторон, не давая мне вырваться из их плена. Только случай мог освободить меня из этого плена стен. Только случай и удача. Но удача почему-то всегда обходила меня стороной. Невозможно привлечь ее на свою сторону, находясь в состоянии постоянного стресса и страха. Я искал двери, искал выход, но двери надежно охраняли серые сущности: духи маньяков и душегубов, которые не находили себе покоя. Но существовал ли на самом деле вход в другой мир? Этого я не знал, но надеялся выяснить. Когда я видел сны, то, казалось, находился в другом мире и в другом физическом теле. Но эти сны не были снами в привычном понимании. В них я проживал другие жизни и перевоплощался.

 

Воплощение первое

На этот раз я родился слепым на один глаз. Так иногда бывает. Но физические недостатки часто встречаются у людей и это никакая не новость и не трагедия. С помощью гладкого камешка с дыркой посередине я видел своим слепым, не видящим глазом то, что недоступно было другим. Кем я был не знаю, но вот ощущения были волнующими и первозданными. Я видел горы и горный ветер кружил мне голову. Тогда я работал резчиком торфа в имении лорда Сифорта. Но хозяин редко бывал дома и от этого у молодой и красивой хозяйки портилось настроение и она готова была выместить свою злость на любом из своих слуг. На этот раз под ее горячую руку попал я. И из-за чего? Лорд Сифорт задерживался в Париже и его жена не находила себе места. Зная, что я могу видеть настоящее и предвидеть будущее, ревнивица потребовала, чтобы я сказал ей, что делает в настоящее время ее муж, задерживающийся в Париже. Я не хотел раскрывать перед ней свой дар, но она была моей хозяйкой и имела полное право выгнать меня из имения. Я приложил камешек с отверстием к невидящему глазу. Картина, которую я увидел, меня не удивила, но и не порадовала. Я знал на что способна леди Сифорт в ярости. Как сказать жене, что ее муж изменяет ей с молодой шлюхой в Париже? Сказать правду – означало подписать себе смертный приговор. Я солгал ей, что ничего не могу увидеть. Это ее не остановило. Она грозила мне всяческими карами и муками. Ее охрана едва не убила меня. Из-за своего особенного дара я оказался в смертельной опасности. Мне пришлось сказать правду. Она знала, что я говорю ей правду. Лорд Сифорт не был ангелом и не мог упустить случай завладеть еще одним женским сердцем и телом. Но она обвинила меня во лжи приказала предать лютой смерти. Этого я нисколько не заслуживал. Теперь я не думал о награде. Мне только хотелось избежать казни, но удача на этот раз отвернулась от меня. Вас когда-нибудь окунали в кипящую смолу? Думаю, нет. Боль была настолько пронзительная, что мне показалось, что с меня живьем сдирают кожу. А когда в тело и так, страдающее от невыносимой боли, еще втыкаются длинные острые спицы – это уже верх истязания. Перед своей физической смертью я увидел, как последовательно, один за другим умирают те, кто называл себя Сифортами. Кажется, в том месте и в то время меня называли Брахан Сиром.

 

3

Каждый из живущих на Земле, знает как трудно жить на этом свете. Многое бывает непонятно, а иногда и просто недостижимо. Я появлялся из темноты мучительно и долго. И слышал свой первый крик, который звенел в моих ушах. Верил ли я тогда в реинкорнацию? Нет, конечно, не верил. Но мне казалось, что я уже прожил несколько жизней. Иногда кажется, что ты плывешь по течению и веришь, что тебя вынесет к свету, а тебя выносит во тьму. И даже смерть – это не конец, а начало нового пути. И чем чаще я рождался и умирал все в новых и новых обличьях, тем сильнее становился мой дар. Прошлое, настоящее и будущее переплетаются между собой, образуя сложный узор. Видеть будущее интересно, но не безопасно. Но самое плохое и трудное случается тогда, когда видишь страдания людей и пропускаешь их через себя. А еще более мучительно вспоминать о прошлых жизнях, где дни рождения чередовались со смертями. Прошлое, настоящее и будущее сплетаются в один тугой узел. И хотя я многое знаю и многое видел, мне гораздо труднее разобраться в жизни, чем обычным людям.

 

Воплощение второе

В прошлых своих воплощениях мне часто не везло именно тогда, когда я встречался с влиятельными людьми, облеченными властью. Если помните, за предсказания, касающееся лорда Сифорта я поплатился своей жизнью. В другой жизни судьба свела меня с властителем Болоньи Джованни Бентиволью. Его отца убил наемный убийца и Бентивольо, ужасно боясь смерти, хотел узнать свою судьбу. Я же тогда был хиромантом и неплохо читал линии судьбы на руках своих клиентов. И я по своей собственной глупости сказал этому вельможе, что в ближайшее время его ждут неприятности. Почему я это сказал? Сам не знаю. Незадолго до встречи с вельможей я написал свой личный гороскоп и звезды предсказывали мне, что я умру от удара топором по голове. Но даже шлем, который я стал носить на голове, не спас меня от рокового удара. Думаю, что от судьбы не уйти. Иногда мне хочется умереть и никогда не перерождаться. Я совершенно не помню о своих прошлых жизнях, но знаю на уровне подсознания, что они были. Память о прошлых жизнях конечно, сохранялась, но была смутной и призрачной. О прошлых жизнях часто снились сны. В снах я снова и снова переживаю свои прошлые жизни и смерти. Самая страшная и неприятная была смерть в кипящей смоле, когда кожа отрывается от плоти, но иногда я чувствую, как трещит череп, когда в него вгрызается топор. Кто я теперь, я и сам не знаю. Я часто задаю себе вопрос: «Кем я стану в следующий раз и куда забросит меня судьба?» Мне бы хотелось оставаться Борисом Надеждиным, бездарностью, посредственностью, но живым человеком со своими чувствами и своим мироощущением. Кто-то свыше все решает по-своему, не спрашивая меня о том, хочу я этого или нет. Но мне, Борису Надеждину очень не хотелось повторять судьбы Брахан Сира и Коклеса. За свой дар они заплатили своими жизнями, а я этого не хочу.

 

4

Моим кумиром стал Эдгар Кейс. В своих необычных снах он видел гибель цивилизаций и имел доступ к хроникам Акаши. Эти хроники помогают узнать кем ты был в прошлой жизни. Если честно, я сам не понимал, что такое «Акаша». Оказывается – это информационное пространство, где отражаются не только уже происходившие события, но и те, которые еще только будут происходить. Я, Борис Надеждин спрашивал себя: «Возможно ли такое на самом деле или это фантастика в чистом виде?» Оказывается, ответ лежал на поверхности. Если у человека возникает в голове мысль или идея, это не только работа нашего воображения. Эта мысль или идея может оказаться точной информацией, идущей из «Хроник Акаши». Борис Надеждин не видел особенной связи между настоящим, прошлым и будущим, как не видел связи с временами года. Зимой было холодно, а летом жарко, осенью дождливо и тоскливо, а весной приятно, но тревожно. Нет, никогда ему не стать провидцем! Так думал о себе Борис Надеждин. Профессор Астафьев в своем студенте разглядел то, что пряталось за его прозаической внешностью. Какой-то непонятный и особенный дар. Профессор считал, что каждый студент Международного Университета Философии должен был пройти испытание и раскрыться, как личность. Накануне из Моздока ему позвонил полковник Шипилов, давний его приятель. Он был командиром военной части 50174, которая представляла собой военный арсенал, где хранилось в огромных количествах новейшее вооружение и боеприпасы. В этом не было ничего особенного. Военных арсеналов было много и они располагались в разных местах. Особенное было в другом. Один из солдат срочников видел каждую ночь один и тот же сон и рассказал своему командиру, что в этом сне он видел, как взрываются склады боеприпасов. Сначала Шипилов хотел показать этого солдата психиатру, но потом решил позвонить своему давнему знакомому профессору Астафьеву.

- А чем же я тебе могу помочь? – удивился профессор, услышав о чем его просит полковник Шипилов, - у твоего солдата, вероятно, психическое заболевание. Только непонятно, как он с этим заболеванием попал в армию.

- Не похож он на шизофреника, - упорствовал полковник, - нормальный был парень. А теперь его, как подменили. Его посещают какие-то видения. Совсем недавно он предсказал другу, что через пару дней ему придавит руку тяжелым ящиком. И знаешь, ведь действительно придавило! При слове «видения» профессор насторожился и впервые за время разговора задумался. Может быть, солдат действительно психически нездоровый человек, но может оказаться совсем по-другому. И тут профессору пришла в голову авантюрная, безумная мысль: «А не послать ли в Моздок одного из своих студентов?» И самым подходящим кандидатом для этого мероприятия мог оказаться мечтательный Борис Надеждин. Студенты говорили Астафьеву, что тот просто помешан на пророках и предсказателях и читает о них все, что ему попадается в книгах и интернете. Именно Борис Надеждин подходил для этой роли. Теперь Астафьев был уверен в этом и задал вопрос полковнику:

- А если я пришлю тебе одного из своих студентов?

Шипилов долго не отвечал. Но все-таки Астафьев услышал его голос.

- Я думал, что приедешь сам и во всем разберешься, а ты студента прислать хочешь, - обиделся полковник, - дело-то серьезное. Если рванут склады, может полгорода разнесет. А парня ведь могут из армии перевести в психушку. Ты понимаешь, как важно во всем разобраться. Может, все-таки, сам приедешь?

- Нет времени, Сережа, - ответил профессор, - а студента, если хочешь, я тебе пришлю. Может что-то и получится.

- Мне точный ответ нужен, а не что-то, - вспылил военный и бросил трубку. Но через два дня он перезвонил и согласился встретить студента. Теперь профессору необходимо было убедить Надеждина поехать на Северный Кавказ. Астафьев не знал захочет ли Борис ехать в Осетию, но надеялся, что Надеждин все-таки согласится. Однако об этом месте сложились нехорошие стереотипы и многие считали чеченцев и дагестанцев бандитами. Но профессор решил не отступать и с самого утра вызвал к себе в кабинет Бориса, который был ошеломлен таким вниманием.

 

5

Борис Надеждин стоял перед профессором и не знал, что ждать от этого разговора.

«Меня могут отчислить из университета. Учусь я посредственно, часто пропускаю занятия и веду себя очень странно» - подумал Надеждин.

Но профессор Астафьев, похожий на добродушного и умудренного опытом медведя, встретил его приветливо.

- Хорошая у тебя фамилия. Надеждин. Наверное, произошло от слова «надежда», - сказал он и фамильярно похлопал студента по плечу.

«Нет, тут что-то не то, - решил для себя Борис, - при отчислении студента профессора не улыбаются и по плечам не хлопают». Что-то тут было не так. Надеждин приготовился слушать профессора.

- Скучно учиться, не правда ли? – спросил Астафьев, морщась, - хочется больше свободы. Не тянет куда-нибудь уехать? На время, но далеко.

Надеждин не знал, что ответить и поэтому молчал.

- У меня к тебе необычное предложение, Борис, - сказал профессор, - хочу я отправить тебя в командировку на Северный Кавказ. Как ты на это смотришь?

Как можно было смотреть на это предложение? Почти, как на отчисление. Когда он скажет об этом маме и папе они будут не в восторге от этого предложения профессора. Но Борис ответил на это предложение бодрым голосом:

- Если вы оказываете такое доверие, то я конечно поеду.

Но еще больше удивил его профессор, когда объяснил куда и зачем он направится.

- Понятно, - мямлил Надеждин, - пытаясь соображать. Но это у него как раз не получалось. Выходило профессор отправлял его в Северную Осетию побеседовать со свихнувшимся солдатом и выяснить почему тому снятся те или иные сны. Бред какой-то! Даже для него, поставившего бредовые фантазии на первом месте своих приоритетов в жизни.

- Проезд туда и обратно я тебе оплачу, - обещал профессор, - и занятия, которые ты пропустишь, будут зачтены. Пересдавать их не придется.

«А почему бы не поехать, - подумал Надеждин, - отдохну, наберусь новых впечатлений и горы увижу».

Как позднее убедился Надеждин, гор он не увидел, но привез из поездки много новых впечатлений.

- А теперь я тебя отпускаю, - сказал профессор, вручая студенту заранее купленный билет на поезд и адрес военный части, - отправление поезда «Москва – Нальчик» с Казанского вокзала в двадцать сорок пять. В Прохладной будешь послезавтра в пять часов утра.

- Почему в Прохладной? – спросил Надеждин, - в Маздок поезда не ходят?

- В Прохладной тебя встретят. Полковник Шипилов обещал, что на станции тебя будет встречать на машине его шофер. Я надеюсь на тебя, Боря.

Надеждин выходил из профессорского кабинета ошалевшим. Если бы Борису сказали несколько дней назад, что профессор Астафьев пошлет его в командировку и не куда-нибудь в Подмосковье, а на Северный Кавказ, Надеждин ни за что не поверил этому лгуну. Но это оказалось не шуткой, ни розыгрышем, а вполне реальным событием. Если честно, Борису давно хотелось куда-нибудь уехать, но его желания не всегда совпадали с возможностями. Нужен был катализатор, какой-то толчок, чтобы Надеждин начал действовать. Однако, если честно, он боялся этой поездки. Незнакомое место. По отзывам многих знакомых, не очень хорошее. Совсем рядом Дагестан, Чечня. Но Бориса радовало, что его ожидало настоящее приключение. В экстремальной ситуации он надеялся раскрыть свои способности. Но родителей, с которыми он жил, не стоило расстраивать. Лгать не хотелось, но и говорить правду было бы неразумно. Но когда Борис сказал, что его отправляют от университета в колхоз «на картошку», родители поверили ему. Студентов во все времена отправляли на помощь колхозам.

- А что, - задал каверзный вопрос постаревший, но еще не потерявший всех жизненных сил отец, - колхозы еще сохранились?

- Кое-где, - неохотно ответил сын, - под Серпуховым есть такой колхоз «Знамя капитализма», бывший «Большевик».

- Ладно, мы тебя отпускаем, ехай, - махнул рукой отец, - но много местного самогона не пей. По утрам от него болит голова.

- А ты откуда знаешь? – удивился Борис, - ты был в колхозе под Серпуховым?

- Да, нет, - сказал отец, - я был в колхозе под Рузой. Но все поездки студентов в колхоз очень похожи, поверь мне.

- Верю, - нахмурился Борис.

Мама молчала и вопросительно смотрела на сына. Она не верила в эту байку про колхоз и хотела услышать от Бориса правду. Но как раз правду сын не хотел им говорить.

- Мы поедем на поезде, - говорил Борис, - поздно вечером, чтобы утром уже быть на месте.

- С какого вокзала? – осведомился отец.

Борис едва, не ляпнул «с Казанского», но вовремя закрыл рот. Он не знал идут ли поезда на Серпухов с Казанского вокзала. Борис начал собираться в дорогу, боясь, что его все-таки изобличат во лжи.

- Что мне лучше одеть? – спросил он отца.

- Костюм не бери. Лучше оденься попроще, - посоветовал отец, - в колхозе нарядами не удивишь. Я там ходил в телогрейке и сапогах.

- Нет, не хочу телогрейку, - закапризничал Борис, прикидывая, что на Северном Кавказе должно быть и в конце сентября еще очень тепло, - надену джинсы и свитер. Еще возьму две футболки с коротким рукавом, чтобы ходить в бараке.

Мать продолжала молчать, наблюдая за сборами сына. Борис сунул одежду в спортивную сумку и застегнул молнию.

Когда они стояли у двери, мама все-таки попросила:

- Скажи мне правду, Борис.

- Ну, хорошо, мама, - проговорил Борис, - я еду в творческую командировку на юг. Сам профессор отправляет меня. Ты довольна.

Мама кивнула головой, и, прижав к себе, поцеловала сына в щеку.

- Береги себя, Борис, - сказала она и в ее глазах заблестели слезы.

«Если бы она только знала куда его отправляет профессор, - подумал Надеждин, - ни за что не отпустила меня».

Он вышел из дома и почувствовал себя свободным человеком. Совершенно свободным. Борис так давно не ездил в поездах, что ему было даже любопытно ощутить это состояние, давно уже забытое. Дорога звала его. Борис нырнул в метро, надеясь, что поездка будет для него удачной.

 

6

Вагон поезда – это замкнутый мирок со своей социальной системой. Все, кто ездит в нем, движутся в одном направлении. Есть в этом движении вперед что-то магическое и захватывающее. Под перестук колес рождаются разговоры, которые способны перерасти в философский диспут. Каждый из пассажиров, садящихся в вагон поезда, желает достичь какой-нибудь конечной точки своего путешествия. Покидая тех, с кем делили одну крышу в течении суток или двух, они очень быстро забывают своих собеседников. Не потому ли разговоры в вагоне поезда более откровенные, чем в других местах скопления людей? Такую откровенность не позволишь себе в другой среде, потому что каждое сказанное слово может обратиться впоследствии против самих говорящих. В наше время откровенность не в моде. Даже священнику на исповеди многие люди говорят не все. В тайниках душ хранятся самые сокровенные желания и грязные помыслы. Говорить о них бывает больно и стыдно. Редко кто садится в вагон поезда без определенной цели достичь нужного ему места. Только считанные единицы колесят просто так, потому что им интересен сам факт движения вперед. Борис Надеждин не знал зачем едет и к кому едет по прихоти профессора. Вся эта затея с поездкой выглядела по меньшей мере странной и авантюрной. Чем он мог помочь свихнувшемуся солдату, которому было самое место в психиатрической больнице? Он наблюдал за соседями по вагону, расположившимися на верхней и нижней полках. Мужчина на верхней полке читал книгу Лукьяненко и от удовольствия сопел. Видимо, эта книга ему очень нравилась. Женщина на нижней полке вязала свитер и поглядывала на других пассажиров недоверчиво, словно весь вагон до отказа был забит ворами-карманниками. Деньги она, конечно, прятала в каком-то интимном месте. Борису надоело разглядывать спутников по дороге и некоторое время он лежал на своей верхней полке с закрытыми глазами. Он пытался представить себе лицо солдата, который предсказывал взрыв на складе. Какие у него глаза? Наверное, чистые, голубые и испуганные. А лицо, вероятно, детское и округлое. Возможно, он ошибался. Все-таки Борис считал себя неудачником. В вагоне было жарко и липкий пот стекал по спине. Почему он не поехал на поезде «Москва – Владикавказ»? Говорят, что там в вагонах стоят кондиционеры и даже в самое жаркое время ехать удобно и комфортно. И биотуалет считался преимуществом, потому что не нужно было терпеть по малой и большой нужде (а туалет всегда закрывали) когда поезд двигался к какой-нибудь из станций. Ехать с комфортом лучше. Но всех этих удобств пока еще не было в поезде «Москва - Нальчик». Борис открыл глаза и посмотрел на мужчину, читающего книгу. Он был полным человеком с умными карими глазами и усами и чем-то походил на автора книги, которого читал. А может, это сам автор ехал в поезде и читал свою книгу? Такая бредовая мысль могла прийти в голову Борису Надеждину. Он попытался узнать будущее человека с книгой. Тренировка перед работой была просто необходима. Борис закрыл глаза, глубоко вздохнул, погружаясь в сон. В этом сне Надеждин видел босоногого мальчишку, бегающего по сельской улице. Это было веселое и беззаботное детство. В детстве усатый мужчина был любимцем бабушки и она его всячески баловала. Кадры жизни другого человека прокручивались в сознании Бориса, словно немой кинофильм. Учеба, институт, поцелуи с девушками, сначала дружеские, затем интимные. Ранняя женитьба на однокурснице и ранний развод через полтора года совместной жизни. Вторую свою половину он искал довольно долго. Если первая жена была взбалмошной блондинкой, то вторая – сдержанной брюнеткой. Полный человек с усами был доволен своей жизнью. Вероятно, он ехал куда-то в командировку и постоянно думал о своей уютной квартире. Надеждин разочаровался. Очень прозаичными были мечты этого человека. И умрет он, вероятно, в своей постели от сердечной недостаточности. Борис переключился на женщину, вязавшую свитер. Она явно нервничала и посматривала на соседей. Борис сосредоточился, потому что хотел узнать о женщине как можно больше. В ее жизни было многое. И романтическая любовь в юности, и неудачный брак с бьющим ее алкоголиком. А вот недолгую интимную связь с соседкой она всегда пыталась скрывать. Сцены лесбийской любви он смотрел, как забавный порнофильм. Однако он не доставил Борису никакого удовольствия. Женщина, вязавшая свитер, не была супермоделью. Она была толстой и угловатой, с висевшим на животе и бедрах жирком. Борис отвернулся к стене и попытался по-настоящему уснуть. Ехать ему предстояло целый день и ночь. И только утром он должен был сойти на станции Прохладная. Чем больше спишь в поезде, тем быстрее движешься к цели. По крайней мере, так казалось. День подошел к своему завершению и можно было полюбоваться на заходящее малиновое солнце. Но Борис им не любовался. Он ждал ночи и следующего утра. Хотелось, как можно скорее покинуть вагон поезда и устремиться навстречу приключениям. Станция Прохладная была небольшой и провинциальной. Просто не на чем было остановить свое внимание. Даже гор, символизирующих Северный Кавказ, не было видно. Вообще Борис Надеждин был совой. Он всегда поздно ложился и поздно вставал. И теперь, еще не отойдя от сна, чувствовал себя не очень комфортно. Таксисты, оккупирующие все подъезды к вокзалу, часто посматривали не него. До Моздока-2 они могли заломить приличную сумму. Им во чтобы то ни стало хотелось заполучить клиента, но Надеждин смотрел куда-то в сторону, пока к нему не подошел прапорщик кавказской наружности.

- Барыс? – спросил он, улыбаясь.

Надеждин кивнул головой.

- Мэня прислал полковник Шэпилов.

Борис, хотя и с опаской, но все же сел в старую белую шестерку. До Моздока-2 они ехали минут сорок. На блокпосте их встречали трое контрактников с автоматами. Особенно Надеждину запомнился пожилой человек с ежиком коротких седых волос на голове. Борис передал ему свой паспорт. Контрактники о чем-то пошушукались с прапорщиком, и, подняв шлагбаум, пропустили машину. При въезде в часть потребовали не только паспорт, но и осмотрели машину. Через ворота КПП их пропустили быстрее. «Жигуленок» затормозил у казармы. Полковник Шипилов высокий, худощавый, подтянутый и поджарый уже ожидал его. Он крепко пожал Надеждину руку.

- Как добрались? – из вежливости поинтересовался полковник.

- Нормально, - ответил Борис, - но в поезде было очень душно.

- Это понятно. Вы готовы посмотреть Семенова или хотите сначала отдохнуть?

Надеждин оценил эту военную прямоту. Полковник очень быстро переходил от слов к делу.

- Если хотите, то я посмотрю, - согласился Борис, - а где вы меня хотите поселить?

На территории части стояли жилые дома, которые, вероятно, строили еще пленные немцы.

- Поселитесь у меня, - сказал полковник, - я живу один и поэтому на неделю мы станем соседями.

Борис вслед за Шипиловым вошел в казарму, ожидая почувствовать тяжелый дух солдатских носков и потной нестиранной одежды. Но никакого особенного запаха он не почувствовал. Полковник Шипилов впустил его в свой кабинет и дал распоряжение прапорщику после подъема отправить рядового Семенова к нему в кабинет. Семенов оказался совсем не таким каким его себе представлял Надеждин. У солдата было скуластое лицо и карие глаза, которые смотрели на мир с презрением, но с осторожностью. В армии опасность и неприятные ситуации подстерегали на каждом шагу.

- Анатолий, - неофициально обратился к Семенову полковник Шипилов, - я хочу, чтобы ты рассказал о своих видениях этому человеку.

И полковник указал на Надеждина. На Семенова Борис не произвел никакого впечатления. Почему он должен рассказывать что-то этому ботанику? Семенов молчал, искоса поглядывая на Надеждина.

- Рядовой Семенов, - проревел полковник Шипилов, - исполняйте приказ!

Семенов сбивчиво поведал Надеждину о своих необычных сновидениях. Борис пытался понять провидец перед ним или шизофреник? А может быть, и то, и другое. Такой вариант был тоже возможен.

- Этот сон я вижу каждую ночь, - закончил свой рассказ Анатолий.

Полковник Шипилов вопросительно посмотрел на Надеждина, пытаясь понять настоящий перед ним специалист или шарлатан. Он лишь надеялся, что профессор Астафьев шарлатана бы к нему не послал. Когда полковник отправил солдата в казарму, Надеждин проговорил:

- Интересный случай.

- И это все, что ты хочешь сказать?

Полковник был взбешен. Но Надеждин говорил тихо и размеренно:

- Нужно несколько раз встретиться с человеком, - сказал он, - чтобы понять, что он из себя представляет. Семенов закрылся и я ничего не вижу.

Полковник стукнул кулаком по столу так, что графин с водой подпрыгнул.

- Ты понимаешь, что если Семенов видит в снах, то, что в ближайшее время должно произойти, мы все погибнем. Я хочу знать день и час. И заранее. Хотя бы за сутки.

Надеждин внимательно посмотрел на полковника Шипилова.

- Вы не виноваты в смерти своего сына, полковник, - проговорил Борис, - не казните себя.

Полковник удивленно посмотрел на молодого предсказателя.

- Откуда ты про этот знаешь? Астафьев рассказал?

- Я это вижу, - произнес Борис, - вы, наверное, не знаете этого, но иногда предсказателей называют Видящими. Многие из них видят прошлое, настоящее и будущее.

- Вам нужно отдохнуть, - сказал полковник, - отсыпайтесь.

Шипилов проводил Бориса до старого двухэтажного дома, покрытого сетью трещин. Он отдал ему ключи, оставив Надеждина наедине со своими мыслями. Наверное, он не стал давать ключи от своей квартиры незнакомому человеку.

 

7

На новом месте Борису спалось плохо. Он ворочался и смотрел в потолок. Несмотря на сентябрь, было жарко и душно. Не спасал даже вентилятор. Наверное, полковник ему понравился. В нем не было бравады военного. Часто он видел озабоченность на лице Шипилова и какую-то неуверенность в общении с ним. Для многих обычных людей провидец – это неопознанный, почти фантастический объект. Как может обыкновенный человек видеть прошлое и будущее? Наверное, Шипилову казалось, что студент принимает наркотики и под их действием видит сны наяву. Ему было неважно принимает Надеждин наркотические вещества или нет. Главное, чтобы он предупредил опасность. А опасность существовала и не выдуманная, а реальная. Ближе к утру Борис погрузился в тревожный, полный загадочных образов, сон. Но из-за вмешательства извне сон неожиданно оборвался. Кто-то тряс его за плечо. Борис открыл глаза и увидел над собой встревоженное лицо Шипилова.

- Вставай, - говорил он, - нам пора.

Надеждин неохотно поднялся. Ох, не спится этому полковнику! Зачем куда-то идти в такую рань? Семенов никуда из казармы не денется. Сидя на стуле, Борис натянул вылинявшие джинсы и футболку с изображением какой-то группы. Полковник за это время успел умыться и побриться.

- Идем, - сказал он Надеждину таким тоном, что Борису пришлось только подчиниться. Навязчивые мысли крутились в голове Надеждина. А что если Семенов не откроется и не пойдет на контакт?

- А куда мы идем? – спросил Борис, едва поспевая за широкошагающим военным.

- Мой кабинет сейчас занят, - объяснил Шипилов, - небольшой косметический ремонт. Ты побеседуешь с Семеновым в кабинете майора Мамонова. Ты не против?

- Нет, мне все равно, - ответил Борис, - главное, достигнуть какого-то результата.

Но духота выводила его из себя. Майор Мамонов сразу же, при первом знакомстве, не понравился Надеждину. Он не был подтянутым и спортивным, как полковник Шипилов. Майор Мамонов был похож на разжиревшего хряка, но перед полковником все-таки втягивал свой пивной животик. На красной морде выделялись маленькие бегающие глаза. Борис понял, что майор сразу же, впервые увидев, невзлюбил его. Но теперь Надеждину было не до майора Мамонова. Ему необходимо было сосредоточиться перед встречей с Семеновым. Но майор Мамонов мельтешил перед глазами, не понимая сути происходящего. Зачем полковник притащил в его кабинет этого странного парня? Он считал Бориса наркоманом и гомиком и очень удивлялся тому, как относился к Надеждину полковник. Он говорил с ним тихо и мягко. Майор не удержался и поделился своими подозрениями с полковником.

- Ну и что? – вспылил Шипилов, - нам теперь часть спасать надо! И если сам черт нам станет помогать, я стану его слушать и просить о помощи.

Майор Мамонов решил, что ему не стоит сердить полковника и он сделал вид, что занялся бумагами. А Борис с напряжением ждал второй встречи с Анатолием. Семенов выглядел каким-то отрешенным. Он старался не смотреть на Надеждина. Наверное, боялся, что тот вольно или невольно раскроет все его тайны. Полковник не знал, как ему себя вести. Наверное, для пользы дела, стоило быть мягким.

- Рассказывай, Толя, - говорил он, - у нас нет времени. Когда это случится?

Семенов молчал. Борис попросил военных оставить их одних. Майор Мамонов попытался возмутиться, но полковник так посмотрел на него, что он послушно вышел из своего кабинета.

- Как тебе служится? – пытаясь наладить отношения, спросил Борис.

- Нормально, - ответил Анатолий, искоса поглядывая на Надеждина.

- Я хочу с тобой поработать, - признался Борис, - и вытащить из тебя все сведения о взрыве.

- А какие сведения? – удивился Семенов, - во сне я видел вспышки света, там, где находятся артиллерийские склады.

Надеждин закрыл глаза и начал тяжело дышать. Так он входил в транс. Семенов удивленно посмотрел на Бориса. Но Надеждин не спал. Он погружался в видение, где ясно видел рвущиеся артиллерийские склады, вспышки света, столбы густого черного дыма. Надеждин видел, как бегущих от складов солдат поражали осколки снарядов, разворачивая и уродуя молодые тела. Борис застонал. Семенов поднялся со стула и подошел к стонущему Надеждину. Тот открыл глаза и прямо посмотрел на солдата.

- Теперь я знаю какие видения мучают тебя, - сказал он, - и представляю, как тебе тяжело. Семенов неуверенно кивнул головой.

- Вспомни, когда это произойдет, - попросил Борис, - ты же видел календарь и знаешь число, когда это произойдет.

- Не помню, - поспешно ответил Семенов.

- Тогда если тебе снова буде снится этот сон, - посоветовал Надеждин, - постарайся сфокусировать свое внимание на календаре. Обязательно нужно знать дату. Сможешь это сделать?

Семенов неуверенно посмотрел на Надеждина.

- Не знаю, - честно ответил Семенов, - но постараюсь.

В кабинет вошел полковник Шипилов. Он заметил, что у Надеждина неестественно бледное лицо и усталые глаза. Семенов выглядел испуганным и подавленным.

- Отпустите его, - попросил Борис, - я узнал все, что мог.

Когда Семенов вышел за дверь, полковник присел на стул и сказал:

- Рассказывай.

- Я сумел погрузиться в его сознание и увидеть то, что он видел в своих снах. Действительно, в этих снах взрываются склады, но ни числа, ни месяца, ни года он не знает.

- Это ведь тупик, Борис, - сказал Шипилов, - самый настоящий тупик. И нужно ли верить этим снам? Возможно, Семенов серьезно болен и его нужно показать психиатрам.

- Может быть, - проговорил Надеждин, - но если это окажется видением, которое предсказывает ближайшее будущее, то произойдет непоправимое.

Полковник не знал, что ему делать. Верить ли Надеждину? Говорят, что многие пророки были шарлатанами. Теперь ему казалось, что майор Мамонов был прав и столичный наркоман принимает свои бредовые видения за откровения. Кого же ему прислал профессор Астафьев?

- Вы мне не верите, - сказал Надеждин, - и делаете это совершенно напрасно. Если бы Семенов в своем сне мог увидеть год, месяц и число на календаре, когда произойдет этот взрыв, мы смогли бы предотвратить эту трагедию.

- Но он не видит календарь! – взревел полковник, - и вы все водите меня за нос. Завтра же отправляйся домой, а Семенова я отправлю на осмотр к психиатрам. Эту ночь можешь переночевать у меня, а завтра поутру отправляйся на вокзал.

- Но у меня билет только на следующий понедельник, - сказал Надеждин.

- Я посодействую и тебе поменяют билет на завтра. У меня есть связи, - произнес Шипилов, - завтра утром я отвезу тебя на вокзал и постараюсь посадить на первый же поезд, следующий до Москвы. Собирай вещи.

- А вы не задумываетесь о последствиях? – попытался остановить полковника Надеждин, - если это случится, вы себе этого не простите.

- Я все тебе сказал, - предупредил Шипилов, - я здесь хозяин и решаю, что может быть, а что – нет. Надеюсь, ты понял меня?

- Это вы меня не понимаете.

Голос Надеждина дрожал. Он думал о людях, которые погибнут, а его сердце сжималось от боли и тоски. Он собрал вещи и всю ночь не спал до самого утра. Полковник дома не ночевал, но подъехал в шесть утра на своей двадцать первой «Волге». Борис молча забрался на заднее сиденье и бросил сумку, Шипилов молчал и смотрел на Надеждина через зеркало. Тот прикрыл глаза и сделал вид, что спит. Когда подъехали к вокзалу, полковник вышел из машины.

- Дай мне свой билет, - попросил Шипилов. Надеждин спорить не стал и отдал билет.

Полковник находился в вокзале в течении двадцати минут. Наконец он вышел и подошел к машине.

- Поезд «Владикавказ – Москва» прибудет через два часа, - сказал он и протянул Надеждину билет, - подождешь в вокзале. Передавай привет профессору и скажи ему, что он старый, выживший из ума старик, если присылает ко мне молодых наркоманов. Выходя из машины, Борис косо посмотрела на полковника и сказал, глядя ему в глаза.

- Вы пожалеете об этом, полковник.

- Возможно, - ответил Шипилов и сел за руль своей надежной «Волги».

Борис присел на лавку и стал ожидать поезда. Незаметно для себя, уткнувшись лицом в сумку, он заснул.

 

8

Ему приснился сон. Тревожный и страшный по своей сути. Солдаты сидели на ящиках в ангаре и курили. Один из солдат бросил дымящийся окурок. Они вышли, чтобы грузить очередную машину, а окурок сигареты продолжал дымиться. Чудовищный силы взрыв разворотил ангар. Куски расплавленного железа разлетелись в разные стороны. Вспышки света и взрывы повторялись все чаще и чаще и охватывали всю территорию части. Борис открыл глаза. У перрона стоял поезд, на котором он должен был ехать в Москву. Надеждин поднял сумку и поплелся к вагону, указанному в билете. Проводница подозрительно посмотрела на него. Внешний вид Бориса не внушал доверия. Казалось, парень был сильно пьян или обкурился какой-то дури. Борис зашел в вагон, забрался на верхнюю полку и попытался отключиться от всех эмоций и чувств. Он знал, что видения Семенова были не просто снами психически нездорового человека. Но доказать это Шипилову ему не удалось. Борис боялся, что теперь трагедии точно не избежать. Надеждину захотелось вернуться, постараться убедить полковника о необходимости продолжить работу с Семеновым. Но поезд уже тронулся и отходил от перрона, медленно, неспешно, но неотвратимо. Борис чувствовал себя хирургом, который мог спасти больного, но не сумел этого сделать. И вот он стоит перед неподвижным, холодным, залитым кровью телом и не знает, как ему жить дальше. Борис уверял себя, что сделал все, что мог за это короткое время. Наладить контакт с Семеновым было непросто, потому что тот постоянно закрывался и отстранялся от него. Но Борис наладил этот контакт. Оставалось только узнать когда случится трагедия. Но полковник грубо убрал его со сцены, совершив роковую ошибку. Надеждин убеждал самого себя в том, что в сложившейся ситуации он ни в чем не виноват. Но чувство вины продолжало преследовать его. Он мог спасти человеческие жизни и не сделал этого. Надеждин считал себя преступником, но пытался найти себе оправдание. Борис попытался заснуть, забыться, но сны не приносили утешения, потому что Борису снились кошмары. Так продолжалось всю ночь. Утром следующего дня Борис наконец-то успокоился и спал почти без сновидений. На верхней полке вагона поезда можно было спать целый день, не просыпаясь. Москва встретила Бориса бесконечными проливными дождями. Было холодно и сыро. Хотелось поскорее спуститься в метро и оказаться в сухом освещенном пространстве. Надеждин думал, как встретит его профессор Астафьев? Что он ему скажет? Борис не справился с поставленной задачей и его поездка в Северную Осетию была напрасной. Зачем же Константин Евгеньевич сделал это, почему так жестоко наказал? Почему не пригласили в часть опытного экстрасенса? Боялись, ошибиться в своих выводах? Ехать домой Надеждину не хотелось, а тем более общаться с профессором, который проживал в Подмосковном Королеве. Но погода гнала его домой. Хотелось расслабиться и посидеть в тепле. Он стремился к родной пятиэтажке, построенной еще в советские времена. Много лет назад говорили о сносе ветхого жилья, но этот вопрос так и остался нерешенным. От метро Щукинская до улицы генерала Василевского нормальным шагом было идти минут десять. Борис с тоской посмотрел на дом номер семь, пытаясь придумать причину своего преждевременного возвращения. Почему и за что его могли выгнать из колхоза? За пьянку. Но он ведь старался не пить ничего кроме пива. Хулиганские выходки? Но он, пусть и был немного странным человеком, но никогда не переступал рамки дозволенного. Конечно, можно было сказать, что он захворал и поэтому его выпроводили из колхоза, чтобы не заражал других. Это была хорошая версия, но отец, умудренный жизненным опытом, вряд ли поверит в нее. Ну и пусть! Он поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка. К двери, шлепая тапочками, подошел отец.

- Заходи, - коротко сказал отец, глядя на мокрого и жалкого Бориса. - Быстро же тебя выперли из колхоза!

Борис кивнул головой. В прихожей он быстро снял куртку и ботинки и домашнее тепло приятно растекалось по его телу. Как же хорошо дома! Мама в большой комнате смотрела телевизор. Показывали новости. Борис подошел к маме, поцеловал ее в щеку и обнял. Мама у него ничего не спрашивала. Новости с Северного Кавказа заинтересовали Бориса и он опустился в кресло. Диктор взволнованно говорил о взрывах боеприпасов на арсенале в Моздоке. Кадры взрывов буквально заворожили Бориса Надеждина. Все это он уже видел в своих видениях и снах Семенова. А затем камера крупно показала убитых и раненых солдат. Борис вскочил с кресла и бросился в свою комнату. Он не хотел, чтобы родители видели его слезы.

- Что это с ним? – удивился отец, застыв от изумления, - он явно переработал в своем колхозе.

- Оставь его в покое, - попросила жена, - просто он очень впечатлительный мальчик.

А Борис валялся на кровати, и, уткнувшись в подушку, рыдал не переставая. Но почему, почему Шипилов выгнал его? Ведь он мог предотвратить трагедию и не сделал этого! И как ему жить с этим грузом и что делать? Погибли люди, а он уехал, совершив ошибку. Борис, шатаясь, встал с кровати, нашел свой плеер и включил его. Музыка METALLICA успокаивала расшалившиеся нервы, но не смогла заглушить громкого голоса совести. Но к утру, намаявшись, он все же уснул и проспал до позднего вечера.

 

 

 

9

На следующий день Борис не пошел в Университет и вообще решил бросить учебу. Профессор Астафьев очень нехорошо поступил с ним, отправив в Моздок. Он не, должен был этого делать! Но Борис ждал его звонка и готовился к тяжелому мужскому разговору. И этот разговор состоялся. Астафьев уже, видимо, поговорил с Шипиловым и потому долго молчал и дышал в трубку.

- Я, наверное, был неправ, - признался профессор Астафьев, - совершил ошибку. Ты не справился и тебе это простительно. Я не думал, что все так серьезно.

Борис слушал его внимательно, не пропуская ни слова. Но отвечать ему не хотелось и винить никого не хотелось. Нужные слова не приходили и он задыхался от переполняющих его чувств.

- Ты не посещаешь университет, - осторожно продолжал он, - и это неправильно. Наверное, я виноват в том, что случилось, но теперь ничего не исправить. Завтра же приходи на занятия. Я попрошу преподавателей, чтобы они не ставили тебе пропусков.

- Я не вернусь, - выдавил из себя Надеждин, - не хочу возвращаться.

- Это твое право, Борис, - сказал профессор, - каждый человек сам для себя решает, как ему поступать. Но я не стану просить у тебя прощения и не стану каяться. Но ведь ты, Борис, не просто так изучал жизни пророков. Ты готовился стать одним из них. Но без высшего образования кем ты станешь? Дворником, охранником? Скажи мне, кем ты станешь?

Борис молчал, сжимая трубку в руке. Он думал о тех несчастных ребятах, которые погибли, не успев стать никем. Они были просто солдатами. Их призвали в армию, чтобы они защищали Родину, но ребята погибли просто так и ни за что. Кто виноват в этом? И как жить дальше? И все-таки Борис Надеждин нашел в себе силы ответить профессору:

- Может быть, я стану тогда человеком.

Астафьев не выдержал и бросил трубку. Борис не знал, что у профессора заболело сердце. Он положил под язык таблетку валидола, а его губы в это время синели. Профессор Астафьев умер в машине «Скорой помощи», не доехав до королевской клинической больницы.

 

10

Борис узнал о смерти профессора Астафьева гораздо позже и очень жалел о их последнем разговоре. Он считал себя убийцей. Но после разговора с профессором, еще не зная, что случилось с Астафьевым, Борис не мог заснуть. «Пусть я стану дворником или охранником, но останусь человеком», - убеждал он себя. Однако перспективы, которые рисовало ему будущее, не были безоблачными. Нищим ему быть не хотелось, но и возвращаться в Университет он не считал нужным и возможным. В последнее время Бориса преследовали головные боли и видения. Видения настолько яркие, что он не знал куда от них деваться. Надеждин перестал спать по ночам и начал всерьез подумывать о самоубийстве. К нему и раньше приходили такие мысли, навязанные юношескими переживаниями. Но теперь все было гораздо серьезнее. Отец пытался поговорить с ним, но Борис избегал встреч с родителями и часто просиживал в своей комнате за закрытой дверью. Стоило ему лечь в постель и закрыть глаза, как он сразу же видел множество разнообразных лиц, которые улыбались, грустили, корчили гнусные рожи. Пришлось отцу Бориса обратиться к психиатру. В больницу Надеждин не пошел и поэтому пришлось вызывать психиатра на дом. Доктор задавал Борису провокационные вопросы, на которые больной старался не отвечать. Отец ждал, что скажет ему доктор. Смотрел в глаза, как преданный пес.

- Я бы посоветовал вашему сыну попить что-нибудь успокоительное. У парня пошаливают нервы. Ему нужно успокоиться, иначе его состояние может перерасти в серьезное нарушение нервной системы. Если Борису станет хуже, его лучше положить в специализированную, лучше частную клинику. А пока вашему сыну нужен покой, никаких стрессов и побольше позитивных эмоций.

Доктор ушел, а отец обнял сына за плечи.

- Тебе нужно отдыхать, - говорил он.

Борис не чувствовал себя ни больным, ни здоровым. Просто видения все чаще и чаще преследовали его. Возможно, его пророческие способности усиливались и не умещались в рамках нормального по человеческим меркам, поведения. Борис видел в снах какие-то события из далекого будущего, но связать их с действительностью не имел реальной возможности. Его трясло, он накрывался одеялом, но озноб не проходил, а только усиливался. Может быть, у него начинался припадок эпилепсии? Отец сидел на кухне и пил водку. С каждой выпитой стопкой он становился все мрачнее и мрачнее. Жена лежала на постели и читала книгу. Ее жизнь рушилась и она не знала, как спасти свою семью и все, что было ей дорого от полного разрушения. Сын был серьезно болен, а муж медленно, но планомерно спивался. Она боялась своей беспомощности и плакала.

 

11

К вечеру Борису стало лучше. Он сел на стул и смотрел в окно. Город медленно засыпал. Печальные глаза фонарей отрешенно смотрели на действительность, которая на самом деле ничего не значила. За этой декорацией, которую многие люди видели каждый день, таился какой-то другой мир, непознанный и таинственный. Борис пытался заглянуть за декорацию, понять суть вещей и событий. Это было очень трудно и почти невозможно для обычного человека. Но Борис никогда не считал себя обычным. С самого детства он мечтал о какой-то особой миссии. Борис закрыл глаза и увидел лесную поляну. Трава была неестественно зеленой, словно нарисованной. На старом, мшистом пне сидел седобородый старик из русских сказок в просторных холщевых одеждах. Он внимательно наблюдал за Борисом.

- Зачем ты пришел ко мне, - спросил он сурово, - что тебя мучает?

Борис не знал, как общаться со стариком. Кем он был? Колдуном, друидом, волшебником?

- Я не знаю как мне жить дальше, - признался Борис, - подскажи.

- Ты видишь меня из другого мира, - произнес старик, - и это значит, что ты – необычный человек. Однако у тебя нет еще сил обрести материальное тело в нашем мире и напрямую общаться со мной.

- Но я не знаю, как это сделать, - сказал старику Борис и открыл глаза.

Теперь он видел только серую московскую улицу, освещенную светом фонарей. Только в снах было возможно посещать другие миры и видеть сны, которые в будущем могли стать реальностью. Реальный мир жесток и предсказуем. От него не приходилось ожидать ничего хорошего и счастливы были те люди, которые за его тонкой тканью видели другие миры. Это были пророки и прорицатели, волшебники и маги, способные изменить реальный мир. Но еще существовало такое таинственное и непознанное существо, как Бог. От него исходили все тайные знания и силы. Но если бог, как говорили христиане, есть любовь, то почему ее не было на земле? Почему Бог не захотел сделать всех людей счастливыми? Все это Борису было непонятно. Отец продолжал на кухне греметь посудой, матерился и пытался горланить какие-то дикие песни своей молодости. Борис знал, что его родителю очень плохо. Его отец тридцать лет отработал на рейсовом автобусе, общался с людьми, чувствовал себя нужным людям и полезным. Но проблемы со здоровьем заставили его уйти с любимой работы и устроиться работать охранником. Он очень переживал по этому поводу, но терпел. Болезнь сына выбила у него твердую почву из-под ног. Отец потерял опору в жизни и падал. Борис понимал, что должен поддерживать родного человека, но теперь сам испытывал потребность в чьей-то поддержке. Университет он бросил по своей глупости, вольно или невольно стал причиной смерти профессора Астафьева, не сумел предотвратить трагедию в Северной Осетии, хотя имел такую возможность. Не хватило одного шага, чтобы узнать число и время. Но он уехал, он испугался, а нужно было отстаивать свою позицию перед полковником Шипиловым и довести свое дело до конца. И тогда не было бы бессмысленных смертей солдат, которых ждали дома матери. Ничего этого бы не было. И он, Борис Надеждин, продолжал бы учиться в Университете. Но все повернулось по-другому и зависело от его решений. Оказалось, что во всей этой цепи неприятных и трагических событий, он, - Борис Надеждин, являлся связующим звеном. Все, что он пытался делать до сих пор было неправильным. И зачем он вбил себе в голову, что может стать экстрасенсом? Может, ему просто хотелось стать известным. Способность самореализации человека всегда поднимает значимость в его собственных глазах. Размышляя о своей жизни, Борис вдруг ясно понял, что не было его вины в том, что в далеком Моздоке, на складах взрывались снаряды, он был совершенно не виноват в смерти профессора Астафьева, потому что у него и до этого был уже один инфаркт. И не было вины Бориса Надеждина в том, что его отец пил. Беда Надеждина была в том, что во всем, что случилось с близкими людьми, он винил себя. Чувство вины, казалось, у него было врожденным. И это он внушил себе, что серьезно болен. Никакой болезни у него не было. Он был мечтателем, и, возможно, его призванием было – писать книги. Конечно же, писательство – это одно из проявлений экстрасенсорной способности. А он просто не понял, не разобрался в себе. Борис взял листок бумаги и ручку. Он пытался описать волшебную поляну, мшистый пень и сидящего на нем, словно на троне, седобородого старца в просторных одеждах. Но Надеждин не знал есть ли у него литературный дар. В том другом мире старик в просторных одеждах заметил пробирающегося через заросли кустарников олененка, который превратился в маленького мальчика, как только вышел на поляну.

- Олежек, - ласково обратился старик к мальчику, словно он был его родным внуком.

А может так оно и было? Олежек прыгнул деду на колени и ласково улыбнулся. Наконец он спросил старика:

- А сегодня мы куда пойдем?

Дед хитро подмигнул мальчику.

- А куда бы ты сам хотел пойти? За грибами или за ягодами?

Вопрос деда застал врасплох смысшленного внука. Но после некоторой паузы мальчик ответил:

- И за грибами и за ягодами.

Но дедушка был добродушным волшебником и для внука готов был творить любые чудеса. Он взмахнул рукой и поляна превратилась в грибной и ягодный рай. Дед протянул внуку маленькую плетеную корзиночку. Но сколько бы Олежек не срывал грибов и ягод на месте сорванных вырастали другие. А корзиночка, хотя и казалась маленькой, но никак не хотела наполняться доверху. Эта картинка настолько ярко запечатлелась в голове Надеждина, что от восторга он готов был петь и плясать. Борис никогда не думал, что у него откроется писательский талант. Это одновременно радовало и пугало Надеждина. Ведь за каждое написанное слово, за каждую высказанную и запечатленную на бумаге мысль писатель нес огромную ответственность. А самая большая ответственность лежала на детских писателях. И снова фантазия перенесла Бориса на волшебную поляну. Маленький мальчик, вдоволь наигравшись с дедом, превратился в олененка и убежал в лес. Старик заметно погрустнел и съежился, становясь все меньше и меньше, пока не превратился в мухомор с ярко-красной роскошной шляпой. Открыв свой необыкновенный дар, Надеждин был вне себя от радости. Писать книги – это тоже самое, что творить волшебство. И Борис пытался творить волшебство. Не все получалось, но работа двигалась и дар сказочника проявлялся в Борисе Надеждине с все большей и большей силой. Но на самом ли деле писательство было его призванием? Может быть, он был обыкновенным графоманом, считающим себя писателем? Каждого пишущего человека временами мучают эти вопросы. Звонок, резкий и пронзительный, оборвал его мысли. Борису не хотелось, чтобы дверь открывал отец. И поэтому он сам открыл дверь и увидел человека, прислонившегося к стене. Не было в этом человеке прежней уверенности и решительности. И застывшая в глазах грусть пугала. Борис отступил назад и хотел захлопнуть дверь, но пришедший к нему поднял руку.

- Может, впустишь меня? – просил он, - и мы поговорим. Хочется облегчить душу.

- Заходите, - Борис неохотно пропустил полковника Шипилова в прихожую, - но если хотите меня застрелить, то лучше выведите меня во двор.

Они прошли в комнату Бориса. Полковник Шипилов присел на скрипящий стул. В гражданской одежде он выглядел не столь внушительно и грозно, как в военной. К тому же, он сильно внешне изменился и осунулся. События, произошедшие на складах, изменили и самого Шипилова. В нем не было больше уверенности в своих силах, которая сквозила в каждом его движении во время их первой встречи. Шипилов снял кепку и пригладил волосы.

- Зачем вы ко мне пришли? – спросил Борис, не зная, как относиться к неожиданному приходу полковника и что ожидать от этого визита.

- Я не должен был тебя тогда выгонять, - признался Шипилов, - мне нужно было дать тебе доработать до конца, а я послушал этого майора Мамонова. Я ошибся.

- А что же вы от меня теперь хотите? – возмутился Борис, - теперь я уже ничем помочь не могу. Сколько солдат погибло?

Голос его срывался, но он пытался владеть собой.

- Пятьдесят убито и тридцать пять человек получили ранения разной тяжести. – произнес Шипилов, - Семенову осколком снаряда снесло голову. Я сам видел его без головы. А потом я подал в отставку. Когда-то я надеялся дослужиться до генерала, но видно не судьба.

- И все же, зачем вы приехали ко мне, зачем я вам понадобился? Я ведь честно пытался помочь, чтобы не произошло трагедии на арсенале.

Борис пребывал в состоянии стресса. Он долго пытался забыть о случившемся и когда этого удалось добиться, Шипилов неизвестно зачем приехавший к нему, снова задел раны, которые начали затягиваться. Но Шипилов тоже искал душевного покоя.

- Чувство вины, - объяснил он, - душит по ночам, не дает мне спать. Мне постоянно снятся кошмары.

Борис тяжело вздохнул. Не получалась у него роль утешителя.

- А вы лучше сходите в церковь, - посоветовал Надеждин, - и исповедуйтесь. Легче станет.

- А ты пробовал? – спросил бывший полковник.

- Нет, - ответил Борис, - я не ходил. Но мне говорили, что помогает.

- Схожу в церковь, - пообещал Шипилов, - много грехов накопилось.

Но он почему-то не спешил уходить. Что-то удерживало его в комнате Бориса.

- Ты можешь рассказать, как умирал мой сын? – спросил неожиданно Шипилов, - может быть, слышал его последние слова.

- Знаете, я – не экстрасенс, - признался Борис, - мне, казалось, что я им являюсь, но, думаю, про вашего сына я ничего вам сказать не могу.

- Не хочешь, - выдохнул Шипилов, поднимаясь, - до сих пор обижен на меня. Как мне искупить свою вину?

Борис покачал головой.

- Поймите, я не священник и не отпускаю грехов.

Бывший полковник, тяжело вздыхая, натянул на лоб кепку, словно стараясь скрыть от окружающих свои печальные глаза. Борису даже стало жаль Шипилова.

- Я пойду в церковь, - пообещал Шипилов и тяжело двинулся в прихожую.

Борис последовал за ним, чтобы проводить нежданного гостя.

- Не отчаивайтесь, - посоветовал он Шипилову, который наконец покинул жилище Надеждина, тяжело сопя и вздыхая. Только неземная тоска в глазах Шипилова запечатлелась в памяти и сердце Надеждина. И он подсознательно назвал его Грустным королем. Возможно, он когда-нибудь станет персонажем его будущей книги. Борис подошел к окну, наблюдая за вышедшим из подъезда бывшим полковником Шипиловым. Он, закрываясь от ветра, как-то весь согнулся, съежился и стал меньше ростом. И, наблюдая за полковником, Борис назвал его Странником. Удивительно, как может измениться жизнь человека. Когда-то Шипилов был полковником, ему беспрекословно подчинялись несколько сотен людей, одевших военную форму. И вот в одночасье он стал никем. Обычным гражданином, который теперь сам должен был кому-то подчиняться. Это был страшный удар по гордости и самолюбию полковника. Но еще большую боль Шипилову причиняла смерть сына. Он не знал почему и при каких обстоятельствах погиб его сын. Это незнание выматывало его, лишало покоя. Следствием, которое затянулось, так и не был установлен убийца. В пьяной драке неизвестно кто нанес этот последний, роковой удар. По комнате Бориса распространилась аура боли. Он чувствовал ее, каждой клеткой своего тела. Отец зашел к нему в комнату в одних трусах. Он жевал колбасу и вопросительно смотрел на сына.

- Кто приходил?

Борису не хотелось лгать, но если бы он сказал правду, то ему пришлось бы очень долго объяснять, кто такой полковник Шипилов и зачем он приходил. Борис и сам не знал этого. Чего он хотел от него? Сопереживания или чего-то совсем другого? Например, разделения чувства вины.

- Приходил один знакомый, - говорил Борис, мучаясь от своей невольной лжи, - просил скачать фильм.

Отец, несмотря на то, что был пьян, не поверил сыну.

- А что, он сам не мог скачать его? – поинтересовался отец, - кто это был? Колька из двадцатой квартиры или Мурат?

- Он не из нашего дома.

Борису хотелось остаться одному и осмыслить все происходящее. Но отец не уходил.

- Я не верю тебе, Боря, - сказал он с укором, - и кому ты врешь? Отцу, который тебя воспитал. Да, плохо воспитал, но очень старался, чтобы ты стал порядочным человеком.

Борис просто закрыл перед ним дверь. Отец долго не уходил, стоя за закрытой дверью. Но не стал стучать, не стал рваться в комнату сына, а пошел на кухню и допил оставшуюся водку. Он заснул за кухонным столом, положив под голову свою руку. А Борис еще долго не мог заснуть. Он смотрел из окна на улицу, наблюдая очень грустный пейзаж двора, освещенного уличными фонарями. Говорят, что в такие минуты рождаются настоящие произведения. Но только Борису не писалось. Ему снова захотелось оказаться на волшебной поляне, но только дверь в этот удивительный и чудесный мир была закрыта. Он мешком повалился на кровать и погрузился в неспокойный, полный событиями и кошмарами сон.

 

12

Наступает момент, когда писатель хочет, чтобы его творчество, его рассказы или романы прочитали другие люди. Писательская душа требует признания. Нет, это не творческий эгоизм. Просто без этой обратной связи с читателями, писатель мертв. Он пишет не только для себя, но и для других и хочет быть понятым и принятым. Издательства всегда неохотно берут произведения неизвестных авторов даже если те написали что-то выдающееся. Книгоиздание давно уже превратилось в прибыльный бизнес, который подчиняется своим законам. Издатели берут на себя ответственность за судьбы писателей и часто вольно или невольно ломают их. Борис Надеждин начал этот трудный путь хождения по издательствам, не понимая во что ввязывается. Оказалось, что его сказки никому не нужны и двери перед ним закрывались одна за другой. Но ведь не для издателей Борис писал сказки, а для детей, которым они могли понравится. Но каждый раз, получая отказ, он копил злобу на этот пропитанный денежными отношениями и нечестными доходами мир. Каким образом можно было противостоять ему? Что он мог сделать? Отчаявшись издать настоящую бумажную книгу с текстом и иллюстрациями, Борис решил выкладывать свои сказки на литературные сайты в Интернет. Отзывы Надеждину приходили разные. От критиков ему крепко доставалось, а от обычных читателей он получал вполне оптимистичные сообщения. Но всеобщего признания Борис Надеждин так и не добился. Денежные проблемы заставили его устраиваться на работу, поскольку в его возрасте просить карманные деньги у родителей было как-то неудобно. Но хотя Борис работал грузчиком, дворником и охранником, ни на одной работе долго не задерживался. Но однажды Надеждин наткнулся на объявление в газете, которое его заинтересовало. Опытный экстрасенс и контактер Вадим Королев набирал учеников со способностями провидцев. В конце объявления был указан мобильный телефон экстрасенса. Борис сразу же решил позвонить. Возможно, это был его шанс.

- Вы считаете себя экстрасенсом? – осторожно спросил Королев. Он прощупывал возможного претендента, - пытаясь понять стоит ли на него тратить свое время.

- Я не знаю, - ответил Борис Надеждин, - это нужно проверить. Может быть, вы сумеете открыть во мне хоть какие-то способности.

- Записывайте адрес, - сказал экстрасенс, - проверим ваши способности.

Когда Борис Надеждин пришел по нужному ему адресу, Королев встретил его загадочной улыбкой сытого кота.

- Так вы считаете себя экстрасенсом, юноша? – спросил он у Надеждина, явно играя с ним в свои игры.

- Когда-то я себя таким считал, - уклончиво ответил Борис.

- А теперь?

Фальшивая улыбка слетела с лица Королева. Оно стало мрачным и надменным и глаза нехорошо заблестели.

- Не знаю, - произнес Борис, - все в жизни меняется. Бывает, что дар пропадает.

- Хорошо, - сказал Вадим и сел за столик овальной формы, приглашая Бориса сесть напротив него, - вы можете узнать о чем я сейчас думаю?

Борис картинно закатил глаза. Ему хотелось подыграть маститому экстрасенсу.

- Вы думаете, - произнес Надеждин, - об ужине с прекрасной незнакомкой.

Вадим улыбнулся.

- А конкретнее?

На самом деле Королев обозлился. Тот, кого он считал бездарностью и посредственностью, возможно обладал большими способностями, чем он сам.

- А конкретнее, - продолжал играть Борис, - вы думаете какое шампанское будет пить прекрасная незнакомка, любит ли она красную икру или предпочитает черную.

- Как выглядит незнакомка?

Королев живо заинтересовался своим новым учеником и его способностями.

- Это красивая дама высокого роста, - описывал женщину Борис, - брюнетка с зелеными глазами. Вы познакомились с ней на выставке картин. Исчерпывающая информация?

- Не совсем, - проговорил Королев, - что в ней особенного?

- Особенного? – переспросил Надеждин, - нижнее белье красного цвета. На левой груди родинка. Губы чуть полные, но чувственные.

- Ну, хорошо, - сдался Вадим, - я убедился, что ты не безнадежен. Тебя можно учить. Но чему ты хочешь научиться?

Если учитель обращается к ученику на «ты», значит ученик заинтересовал его. Борис понял, что будет работать с этим человеком. Вадим Королев производил впечатление человека самодовольного и самолюбивого, но Надеждин знал, что это всего лишь маска. И поэтому он ответил своему будущему учителю:

- Я хочу научиться концентрации. Это ведь великое искусство.

- Согласен с тобой, ученик, - иронизировал Королев, - концентрация – это, пожалуй, главное в работе экстрасенса.

- Если мы перешли на «ты», я хочу спросить, ты пользуешься наркотиками, чтобы входить в транс? – спросил Борис.

- Несколько таблеток экстази не помешает, - непринужденно ответил Вадим Королев, - но я этим не пользуюсь.

- А сколько стоит обучение? – поинтересовался Борис, - может быть, у меня нет таких денег.

- Скажи мне, Борис, - поинтересовался Вадим Королев, - как ты стал таким сильным экстрасенсом и почему не пользуешься своим даром? Почему? Что тебе мешает?

- Один случай, - ответил Борис, - о котором я не хочу говорить.

- Позволь мне проникнуть в твои воспоминания, - попросил Королев.

Он приготовился применить все свои способности, чтобы узнать тайну Надеждина. Эта загадочность его интриговала.

- Нет, я этого не хочу, - признался Борис, - это слишком больно.

Вадим с интересом посмотрел на своего ученика.

- Это связано со смертью?

Королев напрягся. Встреча с Костлявой требовала от экстрасенса концентрации всех сил и огромных энергетических затрат.

- Со смертями, которые я не сумел предотвратить, - признался Борис, - и я не хочу возвращаться к этому. Совсем не хочу.

- Хорошо, - согласился Вадим, - я не стану будить неприятные воспоминания. Но зачем ты пришел ко мне?

- Может быть потому, - попытался выразить свои мысли Надеждин, - чтобы заглянуть в самого себя. А потом я хотел проверить остался ли этот дар внутри меня.

Ответ вполне удовлетворил Королева.

- У тебя огромный потенциал, Борис, - сказал он, - но технически ты им пользоваться не умеешь.

Но Борис поднялся из-за стола. Для себя он давно уже все решил.

- Ты извини меня, Вадим, - проговорил он, - но я сейчас не имею желания возвращаться ко всему этому. Сейчас я пытаюсь писать сказки и забыть прошлое.

Вадим тактично проводил его до двери.

- У тебя есть мой телефон, - сказал он на прощание, - если передумаешь, позвонишь мне. Но уверяю тебя, ты ко мне вернешься.

Борис в приятном расположении духа покинул жилище экстрасенса. Но вернуться в ближайшее время не получилось. Жизнь всегда вмешивается в планы людей. Забот у Бориса в последнее время заметно прибавилось. Отец из-за своей каждодневной пьянки попал в неврологическое отделение больницы. Он лежал под капельницами и стонал. Мама, хотя и старалась казаться спокойной и уравновешенной, тоже находилась на грани срыва. Возможно, Борис мог что-то внушить своим родителям, но ему очень не хотелось пользоваться своим запретным даром. Пока этот дар приносил ему одни несчастья. Но с Королевым Борису хотелось встретиться и проверить свои силы. Борису пришлось временно устроиться в мебельный салон грузчиком и вместе с водителем Пашкой он развозил мебель по квартирам. График у Бориса был свободный и он имел возможность какую-то часть рабочего времени отдавать творчеству. Когда какой-нибудь клиент покупал мебель и оплачивал доставку, хозяин мебельного салона звонил Надеждину и просил его помочь Паше доставить мебель по нужному адресу, загрузить ее в машину и разгрузить, а иногда доставить на какой-нибудь этаж. Такая работа Борису нравилась. После выполнения работы по доставке хозяин салона расплачивался с ним наличными. А потом Борис имел возможность возвращаться домой. Единственным условием хозяина для грузчиков и водителей было заключено в том, чтобы в течение рабочего дня они не отключали своих телефонов. Это было не совсем удобно, но гораздо лучше, чем отстоять восемь или двенадцать часов у станка на заводе. Когда Борис зашел в палату неврологического отделения, где лежал его отец, тот крепко спал. Надеждин пытался узнать у врача, как самочувствие его отца, но тот куда-то постоянно убегал. Пришлось удовлетвориться ответом медсестры, которая говорила, что старшему Надеждину стало гораздо лучше. Борис тихо посидел на стуле у кровати отца. Лицо его родителя осунулось и как-то все сжалось. Борису хотелось плакать. В его памяти всплывали фрагменты детства, счастливого и беззаботного. Вспоминалось все самое лучшее и оттого чувство тоски и вины становилось все более отчетливым и щемящим. В пьянстве отца Борис винил себя. Все, что случалось по воле случая, по объективным и субъективным причинам, Борис приписывал своим неправильным действиям. Взрыв на арсенале, смерть Астафьева, болезнь отца и нездоровье матери – все это Борис считал своей виной. Встреча с Королевым встряхнула его, заставила на многие вещи посмотреть по-иному. Эта встреча не была ошибочной и Борис знал, что их пути вновь сойдутся. И он не ошибся. Но не Борис позвонил Королеву. Около двенадцати ночи, когда Надеждин пытался уснуть, неожиданно зазвонил телефон. Голос Вадима был напряженным.

- Есть для тебя дело.

Королев не рассказывал Борису Надеждину, что правоохранительные органы иногда пользуются его услугами в раскрытии преступлений и потому закрывают глаза на его деятельность и на то, что Королев не платит налоги и не имеет патента.

- А ты не мог бы перезвонить завтра? – попросил Борис.

Зачем он вдруг понадобился Королеву на ночь глядя? Но Вадим повел себя странно. Он настаивал, чтобы Борис приехал к нему, не медля.

- Но на чем же я приеду? – пытался оправдываться Борис, - теперь я даже на последний автобус не успею.

- Бери такси и приезжай, - сказал Королев, - это очень срочное дело.

Теперь Борису было совсем не до сна. Ему не хотелось вылезать из-под теплого одеяла, но любопытство одержало над ним верх. Он быстро оделся и покинул свое теплое жилище. Ноябрьский дождь был холодным и противным. Такси уже промокшему до нитки Надеждину удалось поймать, но не сразу. Борис порылся в карманах и кое-что наскреб на проезд. Таксист косо посмотрел на парня, но ничего не сказал. Вадим ждал Бориса у подъезда. Ветер вырывал зонт у него из руки, выгибая в другую сторону.

- Что случилось? Почему такая срочность? – удивился Борис.

- Обо всем расскажу в квартире, - ответил Вадим.

Королев прошел на кухню и заварил чай с мятой.

- Я не рассказал тебе, - начал разговор Королев, - что иногда сотрудники полиции обращаются ко мне для раскрытия запутанных дел. Сейчас пропало несколько молодых девушек. Существует версия, что в районе действует маньяк. Меня попросили найти это чудовище.

Борис тяжело вздохнул.

- А я чем могу помочь?

Вадим тяжело посмотрел на Надеждина.

- Ты – талантливый экстрасенс, Борис, – сказал он, - и, надеюсь сможешь помочь мне в этом деле.

- Не знаю, - засомневался Борис, - не знаю, получится ли у меня.

- Мне предоставили фотографии этих девушек…

 

13

Вадим с видом карточного шулера разложил фотографии девушек на столе, словно это был филиал модельного агентства. Пять фотографий молодых красивых девушек притягивали к себе.

- Ты можешь определить живы они или нет?

Темные глаза Вадима вопросительно смотрели на Бориса. Надеждин осторожно положил руку на одну из фотографий и закрыл глаза. Невыносимая тоска охватила все его существо. Тело молодого экстрасенса задрожало, словно в припадке. Борис видел темный переулок. Молодая девушка скользнула под арку и остановилась. Что-то испугало и насторожило ее. Она остановилась и несколько раз оглянулась. Какая-то темная тень мелькнула у нее за спиной. Девушка нерешительно переступила с ноги на ногу и решила идти дальше. Ее дом был совсем рядом. Оставалось пройти несколько метров. Она видела свет в окнах своей квартиры. Но девушка не успела сделать и нескольких шагов. Чья-то безжалостная жесткая рука схватила ее за горло. Ей стало тяжело дышать. Она задыхалась и голова кружилась от недостатка воздуха. Девушка захрипела. Но злодей тащил ее под арку из-под которой она не так давно вышла. Он ударил ее головой о кирпичную стену. В голове девушки что-то хрустнуло и сознание помутилось. А потом пришла настоящая боль, уступившая место абсолютному покою и опустошению. Боль еще оставалась, но была уже где-то далеко-далеко. Ее душа искоркой гасла в воздухе. Борис очнулся. Он вытер рукавом пену, выступившую на его губах.

- Она мертва, - едва мог произнести Борис и с трудом отнял ладонь от фотографии.

- Где это произошло?

Вадим схватил Бориса за плечо, но тот отстранился.

- Пусть ищут дом с аркой, - ответил Борис и залпом выпил остывший чай.

- Переночуешь у меня, - сказал Вадим, - а утром снова возьмешься за дело.

- Вообще-то мне завтра с утра идти на работу, - сообщил Борис, - разгружать машину с мебелью.

- Забудь о работе, - предупредил Вадим, - я буду платить тебе три тысячи в день.

- Долларов, евро? – спросил Борис.

- Размечтался, - улыбнулся Вадим, - рублей естественно.

- А тебе полиция платит? – поинтересовался Борис.

- Нет, Боря, - ответил Вадим, – но дает мне заработать. Скажу тебе так: я обеспеченный человек, но не настолько, чтобы сорить деньгами. А теперь я постелю тебе в другой комнате.

Борис очень устал и с удовольствием лег в постель, накрылся одеялом, но никак не мог заснуть. Как только он закрывал глаза сразу же видел белое лицо убитой девушки с остановившимися глазами, которые тускло блестели в лунном свете. Наверное, только сильное снотворное могло заставить Бориса заснуть. До самого утра он так и лежал с открытыми глазами. Борис думал о том, мертвы ли все остальные девушки, запечатленные на фотографиях, или одна из них все-таки осталась жива?

 

14

Утром, еще не допив дымящийся кофе, Борис попросил Вадима разложить на столе фотографии. Королев не одобрял такого рвения молодого экстрасенса. Он знал, что Борис не спал всю ночь.

- Выплеснешь всего себя на этой работе, - ворчал Королев, - и толку никакого не будет.

- Я очень хочу узнать, осталась ли хотя бы одна из девушек жива, - объяснил Надеждин, - для меня это важно.

- Думаешь, одна из пропавших девушек осталась жива?

Вадим заинтересовался этой версией. Все девушки пропали в одно и то же время с разницей в несколько дней. Где их искать никто не знал. Но даже если одна из них осталась жива и находится в заточении у зверя, стоило выплеснуть всего себя и вывернуться наизнанку. Борис положил руку на следующую фотографию. Он увидел лестничную клетку пятиэтажного дома, грязный, заплеванный пол, всюду окурки сигарет. На потолке – сгоревшая спичка. Девушка остановилась на пятом, верхнем этаже и испуганно смотрела на полуоткрытый люк чердака. «Беги! – мысленно приказал Борис, - беги, пока еще есть возможность, уходи отсюда!» Он не знал, где находится этот дом. Может быть, в Москве, а может где-то в ближнем Подмосковье. Но девушка не убежала и все глядела, словно завороженная на полуоткрытый люк чердака. Она чувствовала опасность. И дождалась. С чердака выпорхнул человек в черной кожаной куртке с ножом в руке.

- Шагай по лестнице на чердак, - предложил он, - и не вздумай кричать или сопротивляться.

Девушка поднималась вверх, зная наверняка, что ее ждет насильственная смерть. Но не смела сопротивляться насильнику. Когда она оказалась на чердаке, он ударил ее ножом в бок. Рана была не смертельной, но сознание девушки гасло медленно, а боль, пульсирующая во всем теле, не проходила. Но вскоре она исчезла вместе с сознанием. Борис вздохнул и перевернул фотографию.

- Мертва? – спросил Вадим.

Борис не хотел отвечать. Да, она была мертва и погибла из-за своей глупости.

- Убивает один и тот же человек? – спросил Вадим.

- Нет, это не маньяк, - вздохнул Надеждин, - не один и тот же. Убивают разные люди и девушки убиты в разных местах. Одна в Москве, недалеко отсюда, другая, наверное, где-то в ближнем Подмосковье, на чердаке.

Королев тяжело вздохнул. Его лицо стало мрачным, а темные глаза сузились.

- Это осложняет наше дело, - сказал Вадим.

Борис хотел взяться за следующую фотографию, но Королев остановил его.

- Хватит! Нужен небольшой перерыв. Контролируй свои силы. Они ведь не беспредельны. Но Борис не послушался, и положил руку на третью фотографию. Красивая голубоглазая девушка со светлыми волосами. Возможно, она была еще жива. Борис увидел подвал, под потолком которого светила тусклая лампочка. Девушка сидела на корточках и смотрела на большую жирную крысу, которая медленно и осторожно подходила к ней. Сверху послышались шаги. Борис догадался, что подвал находится под гаражом. Ловкий и гибкий, словно ласка, парень, скользнул в подвал. Он включил фонарик и осветил полутемное пространство. Девушка подняла голову, а крыса отбежала в сторону.

- Я вот думаю, может отпустить тебя? – прозвучал в голове неприятный голос, похожий на шипение змеи.

- Отпусти меня, - попросила девушка, - отпусти.

Насильник рассмеялся ей в лицо.

- Раздевайся.

В голове Бориса что-то взорвалось. Больше он ничего не видел кроме багрового тумана. Вадим с трудом оттащил его от стола и положил на кровать.

- В подвале гаража, - прохрипел Борис и глаза его закатились, как у припадочного, - он убьет ее!

Вадим подошел к столу и перевернул фотографию. Он пытался сбросить усталость, накатившую на него. А Борис хрипел на кровати. Ему нужна была помощь. Но Вадим медлил. Наконец он поднялся и, подойдя, к Надеждину, положил ему руку на лоб. Он забирал боль, которая скопилась в черепной коробке Бориса. Выход из транса всегда происходил болезненно. Тошнота, головокружение, рвота были обычными симптомами этой болезни. Королев хорошо это знал, но жертвы Надеждина ни к чему не привели. Девушки, запечатленные на фотографиях и числящиеся пропавшими, были убиты, но в разных местах и разными людьми. Что делать дальше? Отказаться от поиска? Сначала нужно было отдохнуть и проанализировать ситуацию. И ему, и Борису. Наконец Борис успокоился и заснул. Вадим тоже заставил себя лечь. Но сразу заснуть ему не удалось. Пришлось читать Лукьяненко, чтобы наконец успокоить расшалившиеся нервы. Но даже классический «Ночной дозор» читался как-то по-другому, не успокаивал, а наоборот, возбуждал. Вадим искал в знакомом тексте что-то необычное, находил и тут же терял. А существовали на самом деле Дозоры или они выдуманы писателем с богатой фантазией? Раньше Королев об этом даже не задумывался. Он читал изначально задуманную и продуманную автором фантастическую историю. Вампиров никогда не существовало, как и волшебников с чародеями. Но почему тогда существуют люди с возможностями видеть то, что скрыто от других? Их часто называют экстрасенсами. Но, может быть, их можно было назвать волшебниками? Вадиму не хотелось думать об этом. У него болела голова, хотелось спать, но не спалось. Его бесило, что придется идти в полицию и говорить, что маньяка они с учеником найти не смогут, потому что девушек убивали разные люди в разное время. Он знал, что Борис был суперталантлив и все равно им придется отступить. И это, наверное, бесило его больше всего. Но он верил в Надеждина и в его сверхспособности. Возможно, им еще удастся найти какой-нибудь выход. И постепенно сон опутывал его, словно паутиной. Теперь Вадим полностью погрузился в свои сновидения. Тревожные и загадочные.

 

15

Борис Надеждин проснулся под утро от горького и щемящего чувства потери. В его сердце образовалась пустота. Он сразу понял, что что-то случилось или с матерью, или с отцом. Борис вытягивался дугой на кровати, глаза его закатывались и были видны только покрасневшие белки, а с губ срывалась пена. Его состояние было похоже на припадок эпилепсии. Борис ясно видел, как на больничной койке, под капельницей, умирал его отец. Его лицо высохло и сжалось и походило на личину мумии. Отец глубоко дышал и из его груди вырывался хрип. Нет, его уже нельзя было спасти. И поэтому в сердце Бориса образовалась щемящая пустота. Его отец проживал в этом мире последние минуты, а он был далеко от него и ничем не мог помочь. Успеть можно было только к остывшему трупу. Когда Борис скатился с кровати на пол и забился в припадке, Вадим проснулся, не понимая, что происходит. А Борис катался по полу, прокусывая до крови свой язык. Кровь, смешанная с густой пеной, стекала с его губ на пол. Вадим видел припадки эпилепсии и знал, как нужно действовать. Никак нельзя было дать Борису прокусить язык. Вадим склонился над молодым экстрасенсом и вставил между зубами и языком ложку. Конечно, лучше было бы дать выпить Надеждину таблетку противосудорожного средства карбамазепина. Эти таблетки помогали от припадков, но теперь было не до этого. Припадок закончился так же неожиданно, как и начался. Борис лежал на полу и удивленно смотрел на склонившегося над ним Вадима.

Но первое время после припадка он не мог говорить. Из пересохшего горла рвалось что-то нечленораздельное, похожее на мычание. Вадим осторожно вытащил ложку изо рта Бориса.

- От-тец… - сумел только выговорить Борис и слезы брызнули у него из глаз.

Вадим все понял. Ему ничего не нужно было объяснять. Он был экстрасенсом и держа холодную руку Бориса в своей руке, видел агонию отца Бориса. Вадим дернулся, словно его ударило током и выдернул свою руку из руки Бориса.

- Уже умер, - спокойно сказал он, бледнея. Чувство смерти всегда холодной волной пробегало по крови. Он видел немало смертей, но каждый раз это была ужасная встреча с непознанным до конца явлением. Смерть очень была похожа на сон, но более длительный, зловещий и пугающий. Наверное, мертвецы тоже видели сны, но Вадиму совсем не хотелось видеть то потустороннее и тайное, недоступное для сознания человека. Королеву было сорок и ему еще не хотелось умирать. Борис наконец успокоился и лежал на полу, раскинув руки. Глаза его были пустыми и пугающими. Вадим решил оставить его одного. Иногда очень полезно заглянуть в себя и понять свою настоящую сущность. Борис лежал на полу и тяжело вздыхал. Он закрыл глаза, стараясь восстановить свои силы. Надеждин не помнил, что у него был припадок. Одно он знал точно, что его отца не стало, а мать осталась совсем одна. Ей очень нужна была его поддержка. Борис совсем истощил все свои духовные и физические силы, занимаясь поисками пропавших девушек. Смерть отца лишила его последних сил. Борис пытался встать с пола. С третьей попытки это у него получилось.

- Я п-поеду, - сказал он ошеломленному Вадиму.

Королев решил, что отпускать Надеждина одного в таком состоянии нельзя.

- Я отвезу тебя в больницу, - пообещал Вадим, - ты едва держишься на ногах.

Борису казалось, что ехали они очень долго. Отца еще не успели отвезти в морг, но простыней уже накрыли. Из-под простыни торчали только босые ступни. Борис рванулся к каталке, отдернул простыню и увидел бледное, застывшее лицо отца. Борис осторожно прикрыл голову человека на каталке, словно боясь, что она рассыплется у него на глазах.

- Это не он – сказал он вполне серьезно, обращаясь к Вадиму, - совсем не похож. Это не мой отец.

Но больше ничего сказать не мог. Он покачнулся и Вадим сумел удержать его. Королев видел много людских трагедий и сердце его настолько затвердело и зачерствело, что он, казалось, перестал чувствовать. После смерти очередного человека жизнь не останавливалась, а продолжала так же размеренно течь в нужном ей направлении. Ничего не менялось. Только близкие люди чувствовали горечь утраты. Вадим был уверен в том, что даже после его смерти она не остановится, продолжая свой хаотичный бег. А, может быть, жизнь и смерть были состояниями чего-то большего и еще непознанного? Но все же смерть чужого отца пробудила в нем воспоминания о кончине своего родителя. Его убили на улице какие-то уголовники. Они искромсали его своими ножами, жестоко, безжалостно, не зная ни сострадания, ни пощады. Вадим тогда был подростком, и, рыдая, пытался зажать кровоточащие раны отца своими маленькими руками. Но кровь продолжала вытекать из ран, смешиваясь с дождевой водой и образуя бурый поток. Вадим долго заставлял себя забыть эту страшную картину, которую упорно сохраняла память. Но Королеву удалось вычеркнуть и вырезать ее из памяти. Но смерть чужого отца, это созвучие горя, воскресило в памяти все то, что Вадим пытался забыть, и вырвать с корнем. Вадим вывел обессилевшего Бориса из коридора больницы на улицу.

- Что делать? – неожиданно спросил Надеждин, заглядывая Королеву в глаза.

- Жить, - просто ответил Вадим, но все же еле слышно добавил:

- Пока не умрем.

 

16

Похороны – это всегда дурной сон и театр абсурда. Все действия происходят, словно по одному, однажды проверенному сценарию. Только главные роли меняются. В зал для прощания вывозят на каталке гроб. В этом гробу лежит до боли знакомое, но совсем другое, чужое, застывшее существо, совсем не похожее на его отца. Борис старался не смотреть на застывшее гипсовое лицо отца и свеча постоянно гасла в его руке. Мать в черном платье, которое очень старило ее, рыдала, склоняясь к этому существу. Ее успокаивали, пытались оттащить от гроба, но она вырывалась из рук, пытаясь целовать гипсовое лицо. Священник читал молитвы, которые Борис слышал, но не воспринимал. Он пытался думать, что лежащий в гробу совсем не его отец, а актер, играющий эту скверную роль. Борису не хотелось целовать его в лоб, но он сделал над собой усилие и прильнул губами к полоске бумаги, положенной на бледный лоб покойника. А потом гроб прикрыли крышкой и впихнули в катафалк. Дорога до кладбища казалась очень долгой и изнурительной. В автобусе они ехали вдвоем с матерью. Гроб стоял посередине салона, а венок постоянно падал на пол. Борис едва дошел до кладбища. Ноги его налились свинцом и подгибались. Вадим пытался поддержать его, но Борису хотелось казаться мужественным и он даже не заплакал, когда могильщики на веревках опускали гроб в вырытую ими могилу. И это была финальная часть этого спектакля. Пока Вадим успокаивал мать Бориса, Надеждин зачерпнул ладонью горсть песка и бросил вниз, на гроб изумительного зеленого цвета. И только тогда до него дошло со всей возможной ясностью, что он больше никогда не увидит своего отца. «Никогда» звучало в голове, как приговор. Вадим привел его своими словами в чувство.

- Дай могильщикам денег, - сказал он.

- Сколько?

Борис порылся в карманах, выдергивая из них зеленые бумажки.

- Не скупись, - предупредил Вадим, - по тысяче каждому.

Борис, как ему, казалось, подошел к главному в этой похоронной команде. Могильщик заметно прихрамывал, но был силен и коренаст. Он протянул свою грубую руку. На мгновение ладони Бориса и могильщика соприкоснулись и деньги зелеными бумажками полетели на землю. Борис не сомневался, что могильщик был жестоким убийцей. Его колючие глаза смотрели на Бориса с холодным вызовом. Надеждин не сомневался, что большинство пропавших девушек были убиты этим человеком. Многие из них, задушенные и зарезанные, лежали в погребе гаража. Могильщик еще не успел вывезти их на кладбище. По ночам он привозил трупы убитых им девушек и хоронил их на еще неразработанных участках. Могильщик хорошо маскировал эти захоронения контейнерами с мусором или старыми оградами. Никто и ничего даже заподозрить не мог. Но в подвале, дрожа от страха, его дожидалась последняя жертва. Красивая, светловолосая, стройная девушка. И после работы могильщик хотел покончить с ней. Но сначала ему хотелось удовлетворить свои звериные инстинкты. Борис напрягся, чтобы узнать тот район, в котором стоял гараж насильника и убийцы. И это место показалось Борису знакомым. Он его часто видел. Нет, не в снах, а наяву. Борис высвободил свою руку и начал собирать оброненные деньги. Не глядя на могильщика, он сунул ему в руку смятые бумажки и отошел от него. Вадим увидел, как изменилось лицо Надеждина.

- Что случилось?

Вадим склонился над ухом Бориса и старался говорить шепотом. Могильщики, собрав свой инструмент, дружно направились в бытовку.

- Вадим, ты можешь мне не поверить, но один из могильщиков и есть тот самый маньяк, убивающий девушек, - ответил Надеждин.

- Ты уверен?

Борис красноречиво посмотрел на Королева.

- Где же трупы?

Вадим не скрывал своего нетерпения и азарта.

- Видишь свалку, где лежат старые ограды, венки, контейнеры с мусором? – спросил Борис у ошеломленного Вадима, - там он и захоронил свои жертвы.

Вадим сжал в руке мобильный телефон, чтобы сообщить новую информацию заказчикам.

- Звони, - сказал Борис, - ошибки быть не может.

Вадим сообщил информацию в полицию.

- Оперативная группа с ордером будет здесь где-то через час, - сообщил Королев Надеждину.

- А если он за это время убьет свою последнюю жертву? – Борис нервничал и Королев видел это. Да, они могут не успеть, но не могут же они убежать с кладбища, где по их наводке вскроют незаконное захоронение.

- Но где же находится тот злосчастный гараж?

Вадим кусал ногти от нетерпения, а Борис чувствовал, что зловещий гараж находился в том самом районе, где он жил. Но это могло оказаться ошибкой. Кажется, в одном из этих гаражей ставил свою машину их общий знакомый дядя Паша. Но могильщика в гаражах он никогда не видел. Наконец опергруппа приехала на кладбище. Им не терпелось завершить это беспокойное дело. Вместе с начальником кладбища они подошли к стихийной свалке.

- Скажи своим рабочим, чтобы они убрали мусор и раскопали это место.

Говоривший эти слова человек в штатском никогда не повторял свои приказания дважды. Рабочие кладбища разбирали мусор неохотно, а их хромой бригадир долго не брал в руки лопату. Он думал о том, как могла полиция узнать о его тайном захоронении. Он копал землю и думал, что ему делать дальше. Даже если найдут трупы девушек, никто не докажет, что убил и закопал их именно он. Это будет очень сложно доказать. Когда из земли показалась человеческая рука, начальник кладбища заметно побледнел. Семь обезображенных, разложившихся трупов отдала земля.

- Как это понимать? – спросил полицейский в штатском у начальника кладбища.

Но тот лишь молчал, не зная, как объяснить происхождение этого захоронения. Могильщик не смотрел на трупы. Он думал о телах, которые еще находились в подвале и живой девушке. Понимая, что полиция все равно выйдет на него рано или поздно, улики нужно было срочно уничтожить. Захоронить или сжечь вместе с гаражом. Пока убийца размышлял подобным образом, он не заметил, как два полицейских подкрались к нему сзади и скрутили ему руки.

- В чем дело? – пытался возмущаться могильщик.

Но полицейский в штатском не знал жалости.

- Ты подозреваешься в убийствах всех этих девушек, - сказал он, - и если это подтвердится, то тебе грозит пожизненное заключение. Но будь на то моя воля, я бы собственноручно тебя четвертовал и колесовал. Мы еще хотели бы осмотреть твой гараж. Ты не против?

Могильщик понял, что ему теперь точно не отвертеться от сурового наказания. Но кто навел полицию на его след? Этого он не знал.

 

17

Когда наконец открылась дверь гаража и бледный луч света скользнул в страшное подземелье подвала, девушка, сидевшая на корточках, обессилевшая, потерявшая надежду, подняла голову. В ее сердце ожила надежда, которую она уже казалась, потеряла. Кто-то тяжелый ходил по доскам сверху. Доски под ногами тревожно скрипели. А вдруг это пришел ее мучитель, чтобы истязать и убить ее? Девушка забилась в угол. Кто-то поднял крышку погреба и осторожно спускался по лестнице. Девушка приготовилась защищаться и бороться за свою жизнь. И когда человек, спустившись в подвал, включил фонарик, она словно дикая кошка бросилась на него. Человек оттолкнул девушку и осветил ее исказившееся от ужаса лицо и безумные глаза.

- Не бойтесь, - проговорил он, - я из полиции. Больше над вами никто не будет издеваться. Вы спасены!

А девушка бросилась на грудь своего спасителя, хотела прижаться к нему и расцеловать. Она все еще не верила, что все самое страшное для нее осталось позади. От свежего воздуха и яркого света у девушки закружилась голова. Борис Надеждин и Вадим Королев наблюдали за гаражом на некотором расстоянии. Они наконец увидели вышедшую из гаража девушку. Ее шатало из стороны в сторону, но она держалась.

- Как странно бывает в жизни, - сказал Вадиму Борис, - я сотни раз ходил мимо этих гаражей и даже не предполагал, что страшный маньяк держит в одном из них прекрасных узниц. И еще я никогда не думал, что смерть моего отца поможет раскрытию страшных преступлений.

Вадим согласно кивнул головой. Жизнь почти всегда преподносила ему сюрпризы. Борис, повинуясь инстинкту, медленно пошел к девушке, которая спаслась от смерти и не знала куда ей идти.

- Вам плохо? – участливо спросил он.

Девушка внимательно посмотрела на молодого человека, который казался ей знакомым. Чем-то он привлек ее внимание. У него было запоминающееся, простое и одновременно умное лицо.

- Нет, сейчас уже лучше, - проговорила она.

Надеждин знал, что после того ужаса, который она пережила, это было новое рождение для нее.

- А может, тогда зайдем в кафе и перекусим? – предложил девушке Надеждин.

И она протянула Борису руку, поверив ему. Борис нежно сжал нежную руку белокурой богини. Может быть, эта девушка была предназначена ему самой судьбой? Светловолосая, стройная, с голубыми глазами. Ведь именно о такой девушке Надеждин всегда и мечтал. И имя Наташа ему тоже очень нравилось. Он очень надеялся, что их пути не разойдутся. А пока он уводил Наташу подальше от ее кошмара. Ему совсем не хотелось, чтобы она увидела мертвых девушек, которых будут доставать из подвала. Ведь их судьба могла стать и ее судьбой. Наташе повезло больше всех остальных. Они зашли в ближайшее кафе и заказали по чашке кофе и по бутерброду с колбасой. Молодые люди, наслаждаясь жизнью, с удовольствием пили кофе и ели бутерброды. Борис понял, что жизнь состоит из встреч и расставаний, приобретений и потерь. Но каждый раз, совершая какой-нибудь поступок, Борис слышал, как кто-то невидимый, возможно с небес, говорил ему: «Загляни в себя, не сделай ошибки».

Борису, казалось, что это душа отца предостерегает его от возможной ошибки, и, став его ангелом-хранителем, бережет его душу и тело.

(Декабрь 2011 – апрель 2012 года)