Любовный талон.

 

Марк Антонович во сне получил удар по лицу. Удар был не очень сильный, но весьма ощутимый и неприятный.

Марк Антонович открыл глаза и начал соображать – удар по его физиономии бал всамделешним или его ударили во сне ( а из логики его сна выходило, что было за что ударить). Глаза его немножко привыкли к темноте, и, слегка повернув голову влево , он увидел перед собой белеющую растопыренную ладонь своей супруги Валентины. «Корова бестолковая, - с раздражением подумал Марк Антонович, - места ей мало. Возиться, как корова в хлеву! Такой сон перебила!»

Марк Антонович отодвинулся дальше от спящей жены, натянул одеяло до подбородка, закрыл глаза и начал восстанавливать в памяти только что

приснившийся сон. А сон был весьма и весьма любопытный!

Снилось Марку Антоновичу, что находился он в каком-то большом здании, похожем на железнодорожный вокзал. Длинные очереди мужчин тянулись к окошечкам-кассам. Ни женщин, ни девушек, ни старушек, ни детей не было. Одни мужчины. И вдруг от одной из касс отошёл, держа в руке какой-то синий талончик, учитель физкультуры из школы, где Марк Антонович проработал 25 лет учителем физики. Физкультурника звали Михаил Иванович Пушкарёв ( школьники звали его Миша-Пушка ). Пушкарёва Марк Антонович по жизни недолюбливал за постоянную ( и в дело и не в дело) весёлость, за его пофигизм ко многим школьным проблемам и самое главное за огромную плотоядную тягу Пушкарёва к прекрасному полу. А так как мужиков в школе было с завхозом всего пять, а женщин раз в двадцать больше, то за Пушкарёвым всегда вился шлейф его бесконечных амурных похождений. Однако женщины школы Пушкарёва, несмотря на его переменчивый нрав, любили. Так вот этого самого Пушкарёва Марк Антонович увидел отходящего от кассы с листочком в руке.

-Михаил Иванович ! - окликнул своего более молодого коллегу Марк Антонович. –Позвольте полюбопытствовать – а что там в кассах продают?

Пушкарёв подошёл, широко улыбнулся и ответил:

-Не ожидал, не ожидал вас встретить здесь, любезный Марк Антонович ! Мне казалось, что вы примерный семьянин! Но, как говориться , пути учителя неисповедимы! Впрочем, что это я разглагольствую, если вы здесь – значит неслучайно! Значит и вам талон на женщину нужен!

-На кого? - изумился Марк Антонович.

-Талон на женщину! На любую – от 18 до 55 лет. Этот документ даёт вам право провести ночь с любой женщиной , и она не вправе отказать вам, если у неё нет, конечно, пять отметок в её талоне об уже проведённых таких встречах!

-А этот талон на всех женщин распространяется - и на замужних и на свободных?- уточнил Марк Антонович.

-В том-то и дело, что на всех от 18 до 55 лет! – игриво хохотнул Пушкарёв. – А я вижу вы замужнюю присмотрели! Ну, Марк Антонович, вы - шалун!

Пушкарёв покачал головой и пропал, оставив вместо себя белое облачко, которое, впрочем, тоже быстро пропало. Марк Антонович остался стоять в недоумении – вставать ли в очередь за талоном ему, примерному семьянину ни разу не изменившему за 27 лет брака своей жене Валентине Борисовне со времён их первого знакомства на танцах в студенческом общежитии, или гордо уйти. И вдруг Марка Антоновича пронзила до холодного пота ревнивая мысль – значит и к его жене с таким талончиком подходил кто-то! И готов уже был Марк Антонович развернуться и уйти, как вдруг к нему подошёл сгорбленный старичок. Он уныло протянул Марку Антоновичу свой выстраданный в очереди талон и прошамкал беззубым ртом:

-Вам, наверное, нужнее будет! Достал вот талончик , а сил нет никаких, до дому бы только дойти.

Старичок исчез, а в руках Марка Антоновича оказался талончик на узаконенное прелюбодеяние.

Марк Антонович, как человек очень практичный, сразу задумался, как ему правильнее использовать доставшийся без очереди талончик.

Жену свою когда-то давно он, очевидно, любил. Но это было так давно, что уже казалось, что и не было никакого очарования красивой девушкой Валей, не было свиданий под луной, не было страстных поцелуев, не было сумасшедшего брачного медового месяца. Всё куда-то делось, всё как-то выветрилось. А что осталось? Осталась унылая привычка раз в месяц в субботу после бани выполнить поскорее свои супружеские обязанности и выдохнуть с облегчением.

« Да, прав был Соломон,- Марк Антонович почесал затылок. – ВСЁ ПРОЙДЁТ!».

Но талончик-то, талончик-то был в руке!А значит…

Почему-то Марку Антоновичу вспомнилась и представилась длинноногая ученица из его 10 класса Танька Молокина, которая ходила в школе в такой умопомрачительно короткой юбке, что даже первоклассники с открытым ртом смотрели ей вслед. Да, и бюст Танькин 4 размера не оставлял никаких сомнений в её женской спелости.

-Ишь размечтался, - укорил себя Марк Антонович, вспомнив пояснения Пушкарёва, - ей ещё 18 нету, школьница она ещё, как жалко! Надо же! Сразу на ум пришла Молокина! Да, дела! Но Молокину рассудок логично отмёл и тогда перед внутренним взором Марка Антоновича предстала молодуха из соседней 315 квартиры, которая частенько мыла лестничную площадку в таком коротком халатике, что Марк Антонович медленно, очень медленно на три оборота закрывал собственную квартиру, косясь на привлекательные бёдра молодой соседки.

 

И именно в тот момент, когда перед его внутренним взором во сне была молодая соседка из 315 квартиры, он получил удар пятернёй по физиономии от переворачивающейся на правый бок супруги. «Корова бестолковая! – ещё раз ругнул жену про себя Марк Антонович. Но сон ушёл от него. А пришло ещё большее раздражение и негодование на жену, которую в эти ночные минуты он просто ненавидел. Пришлось встать, сходить на кухню, накапать корвалолу, выпить его и снова лечь. Нервная система успокаивалась и вот…

И вот идёт Марк Антонович по улице, сжимая в кармане, как пятитысячную купюру бережно, но крепко, заветный синий талончик. На переходе он увидел такую умопомрачительную блондинку-красотку, что, проглотив ком в горле, сразу решился на подвиг. Марк Антонович догнал блондинку у входа в метро. «Девушка. Извините», - он робко протянул ей свой талон. К его удивлению, блондинка не обиделась, а вынула из сумочки точно такой же талон и показала Марку Антоновичу обратную его сторону, на которой виднелись пять жирных красных крестов. «Я своё отработала, папаша! – грубовато сказала она и исчезла. Раздосадованный Марк Антонович достал носовой платок и вытер испарину на лбу. Да, дела! Но синий талончик в кармане не давал покоя. И тут Марк Антонович вспомнил про учительницу музыки из своей школы. Звали её Зоя Ивановна. Лет 5 назад она крепко выпила на учительской вечеринке и так откровенно стала приставать к Марку Антоновичу, что он тогда просто убежал домой. Зоя Ивановна была одинокой, жила рядом, талончик был в руке и Марк Антонович решительно зашагал к её дому. « Сделаю дело и порву талон,» - как законопослушный гражданин, думал про себя Марк Антонович. Он нажал на кнопку звонка Зои Ивановны так решительно, что трель его, казалось, встревожила весь дом. Дверь открылась, и, к изумлению Марка Антоновича , к нему вышел …Пушкарёв. На нём был модный махровый полосатый халат. Пушкарёв широко улыбался и грозил Марку Антоновичу пальцем. «Ну, Марк Антонович, я вижу, вы решительно взялись за дело!»- прокричал Пушкарёв. Марк Антонович повернулся и кубарем скатился с лестницы на первый этаж. «Всё! Хватит похождений! Домой пойду!» – решил он про себя и зашагал к своему дому. Досада его постепенно улетучивалась, а хорошее настроение возвращалось Подходя к дому, Марк Антонович вспомнил, что жена наказывала купить пакет молока. В магазине за кассой сидела знакомая пышногрудая, нарумяненная в кокетливом кокошнике на голове продавщица. Её мраморные, как у Элен Безуховой из «Войны и мира», груди, выставленные в глубочайшем декольте голубенького халата, всегда притягивали взор серьёзного Марка Антоновича. Не мог отвести глаз от такой красоты он и на этот раз. Продавщица приветливо улыбнулась и мелодично сказала-пропела: «30 рублей, пожалуйста!» Марк Антонович вспомнил про синий любовный талон и неожиданно для самого себя вместо денежной купюры положил его на тарелочку перед продавщицей. Продавщица мгновенно вспыхнула, опустила голову и негромко сказала: «Извините , мне 56 лет! С вас 30 рублей за молоко!» Марк Антонович посуровел, положил на тарелочку 50 рублей и ,забрав талончик, внятно отчеканил: «Вы хорошо сохранились! Сдачи не надо!» и гордо зашагал от кассы.

«Вот невезуха!»- думал он, заходя в небольшой сквер с круглым фонтаном. Неожиданно на глаза ему попалась симпатичная брюнетка, одиноко стоявшая у боковой скамейки. «Эх, где наша не пропадала!» - отчаянно решил Марк Антонович и направился к ней. Подходя, он увидел, что девушка улыбается, Марк Антонович приободрился и вежливо заговорил: «Девушка, позвольте…» , но вдруг он увидел, что девушка смотрит куда-то за его спину. Марк Антонович оглянулся и похолодел. К ним приближался мужик метра под два ростом и очень похожий на боксёра Николая Валуева. Марк Антонович быстро зашагал от своей цели, ускоряя шаги. Сзади он услышал вопрос гиганта:

-Маш! Чё от тебя хотел этот дебил?

Навстречу Марку Антоновичу промчался мальчик на роликовых коньках. Марк Антонович признал в нём двоечника Петьку Фирсова из 8 «Б». Петька с ним не поздоровался, а гиганту на ходу успел пояснить:

-Это не дебил, а «Лохматый» - учитель из нашей школы! («Лохматым» Марка Антоновича звала вся школа, потому что ещё в 30 лет он потерял последний волос на голове )

-Ага, большая часть маньяков, как раз из учителей, - пробасил сзади гигант. Марк Антонович перешёл на лёгкий бег. «Ну, Фирсов-засранец! Ты у меня точно на второй год останешься!- злобно решил про себя Марк Антонович.

Успокоился он, только входя в подъезд собственного дома. Лестничную площадку мыла молодуха из 315 квартиры. Она низко склонилась над ведром, отжимая тряпку. Ажурные белые каёмочки от чёрных пикантных трусиков, неприкрытых халатиком, сразу привлекли взгляд Марка Антоновича и он решился действовать.

-Здравствуйте! - громко произнёс Марк Антонович. И в уме его промелькнуло: «А ведь она одинока, я никогда не видел мужчин, выходящих из этой квартиры!»

-Можно вручить вам вот эту повесточку, - игриво-нахальным голосом произнёс Марк Антонович, доставая синий талончик из кармана.

На его удивление, соседка выпрямилась, сурово посмотрела и неожиданно быстро подошла к нему, схватила его за нос и крепко сжала его.

Марк Антонович испугался и … проснулся.

Светало. Было раннее утро.Супруга Валентина Борисовна, легонько зажав его нос двумя пальцами, смеясь, старалась разбудить Марка Антоновича.

-Маркушенька, просыпайся мой зайчик! Представь, какой сон мне наснился! Будто всем женщинам выдавали любовный талон на мужчин. На любого от18 до 55 лет. А я сказала: «Зачем мне этот талон? У меня муж есть – любимый и единственный!» И жена ласково поцеловала его в губы. Марк Антонович ничего не ответил, а крепко обнял жену и властно привлёк её к себе…

 

Палата № 7.

В небольшой палате №7 терапевтического отделения городской больницы нас лежит шестеро. Три кровати от входа слева, три справа. И несмотря на то, что отделение терапевтическое, три койки справа, а, соответственно, и больные, лежащие на них, принадлежат почему-то неврологическому отделению и к этим больным приходит врач-невропатолог. Но это так - общая справка. Начать рассказ, конечно, нужно с самих больных.

Солнце и душа нашей палаты №7 - Василий Кузьмич Бибин - тощий старикан с лохматыми бровями, загорелой лысиной и невыбритым кадыком, на котором произрастают небольшие пучки седых волос, торчащие в разные стороны. Василию Кузьмичу 73 года. Он лежит в больнице третью неделю после случившегося у него дома инфаркта. В плачевном состоянии мы Василия Кузьмича не видели, потому что попали в больницу позднее. А за первые две недели Кузьмича «откапали» и сейчас он духом воспрянул, ещё как воспрянул!

Бибина знает вся больница - от главврача до гардеробщицы. За свою долгую жизнь Василь Кузьмич в этой больнице лежит десятый раз (как он говорит «юбилейный»). Не знаю, как ему удалось это подсчитать, но мы ему верим. Популярность Бибина в больнице огромная. По характеру Василь Кузьмич - «коктейль» из Василия Тёркина, деда Щукаря и Ходжи Насреддина. Его живость, шутки и приколы, постоянное подначивание любому человеку, с которым он разговаривает, его внешний вид, татуировки, по праву, сделали Василь Кузьмича самым колоритным больным.

Весёлое утро, после того, как мы умоемся, оденемся, слегка заправим кровати, позавтракаем и приготовимся ждать прихода врача, обычно начинается с появления нянечки-технички Галины Ивановны, которая со шваброй и ведром является в нашу палату, чтобы немножко подтереть пол. Между ней и Бибиным происходит примерно такой диалог.

Кузьмич: «Галька! (С Галиной Ивановной он живёт на одной улице и знает её давно). Вот нас тут шесть мужиков, а ты всё внаклонку да внаклонку! Мы ведь возбуждаемся!»

Нянечка, выпрямляясь, опирается руками на швабру и насмешливо смотрит на Бибина. Мыть пол ей не очень-то хочется, а позубоскалить с Кузьмичом - почему бы и нет.

-А как я вашу грязь без «наклонки-то» уберу! - ввязывается она в перепалку с Кузьмичом. – Вон сколько насвинячили! Кто вчера семечки грыз? Возбуждаемся? Чему у тебя, Кузьмич, возбуждаться-то? Как сухой хлястик у арбуза отпал уж небось?

Слова про «хлястик и арбуз» ей нравятся самой и она заливается долгим радостным смехом. Кузьмич как бы немножко обижается:

«Ничего у меня не отпало! (На глаза ему попадаются бананы, лежащие на тумбочке у Анзора-грузина). У меня знаешь какой? Как вон тот банан! Нянечка переводит взгляд на тумбочку Анзора : «Банан? Кожура от банана, да и то высохшая!» Тут уж вместе с ней смеёмся и мы.

Кузьмич открывает рот, чтобы возразить, но в это время в палату входит врач-терапевт Валентина Михайловна. Нянечка Галина быстро и ловко подхватывает швабру и ведёрко и удаляется из палаты, так до конца её и не вымыв. Валентина Михайловна присаживается на стул возле кровати Бибина, разворачивает аппарат для измерения давления.

- Ну, как, Василь Кузьмич, дела?

Лицо Кузьмича растягивается в улыбке, он качает головой, и после великолепной актёрской паузы, подхалимски говорит:

-Вот смотрю я на вас, Валентина Михайловна, какая вы всё-таки красивая! А!

-Что нравлюсь? - чуть улыбаясь одними губами, спрашивает Валентина Михайловна, натягивая Бибину манжету на руку, чтобы померить давление.

-Не то слово! - причмокивает губами Бибин. - Ну, всё при вас: и ум, и положение, и фигура! Фигурка-то у вас - кругом двадцать пять!

-Погоди, Василь Кузьмич, помолчи!

Кузьмич замирает.

-Ну, ладно!- Валентина Михайловна не говорит Бибину его давление. - Есть улучшения, есть! Так чего вы там говорили, Василий Кузьмич?

-Да, вот говорю, мне бы годиков бы 30 сбросить, ох и приударил бы я за вами, Валентина Михайловна!

-Да, возможно, - благодушно соглашается врач. - Вы, небось, в молодости шалуном были?

-Шалун не шалун, а бабёнки ко мне, как спелые груши, к ногам сыпались, - бахвалится старик. - Я ведь со флота-то пришёл - грудь колесом!

-А где сейчас колесо-то, Василь Кузьмич, куда укатилось, - насмешливо спрашивает Валентина Михайловна, собираясь прослушать Бибина. - Снимите майку!

-Колесо? Сломалось колесо! Подшипники износились! - Кузьмич смеётся своей шутке вместе с доктором.

-Так, тихо, Василь Кузьмич! Дышите! Так, так, так! Ну-ка, спинку! Так! Хорошо! Так, что вы там, Василь Кузьмич, говорили?

Чувствуется, что Валентине Михайловне самой хочется пошутить со стариком.

-Да, вот антиресно, почему у вас всегда такой хороший цветущий вид, а у нас нет? - интересуется Бибин.

-Я ведь, Василь Кузьмич, за собой слежу, да вино не пью! А вы, наверное, любитель?

-Ну, не откажусь, - соглашается Бибин. - И вино, и водочку, и пиво! К примеру, ежели пенсию принесут или праздник какой!

-Да, а праздники у вас каждый день, - подводит итог разговора Валентина Михайловна, переходя к кровати Анзора-грузина.

-Так, как у вас дела?

-Я для начал, Валэнтын Мэхайловн, хачу прасит вас клызму Быбыну праписат, а то утомыл он здэс всэх!

-А я что, - Бибин ложится головой на подушку и мечтательно закрывает глаза. - Если Леночка придёт мне клизму ставить, я с большим удовольствием! (Леночка - симпатичная процедурная медсестра с пышной грудью, которая не раз становилась объектом обсуждения в нашей палате.)

Валентина Михайловна поворачивает голову к Бибину.

-Нравится Леночка-то, Василь Кузьмич?

-Ох, спела девка, хороша! - Бибин причмокивает губами.

-Ну, вот, а только что мне чуть не в любви объяснялся! - смеётся Валентина Михайловна, меряя давление Анзору-грузину. Мы знаем, что Анзор здоров как бык. В больницу он попал после обильного винопития с друзьями. Как он говорит: «Ой, пакушали вынца много-много!» Валентина Михайловна сообщает Анзору, что выпишет его в пятницу. Анзор доволен. Есть больничную пайку ему надоело.

Последний, третий больной Валентины Михайловны в нашей палате - Гена-диабетик, так мы его за глаза зовём. Валентина Михайловна обращается к нему по имени-отчеству.

-Ну, как, Геннадий Павлович, дела?

Гена-диабетик - очень мнительный человек, он ничему не верит, к лечению тоже настроен скептически, но всё скорпулёзно узнаёт - какие таблетки ему прописали, какое у них побочное действие, сколько нужно лежать после капельницы и т.д. и т.п. «Генка! Чего ты всё выспрашиваешь? Что дают, то и жри! - как-то не выдержал Бибин, но Гена-диабетик только презрительно посмотрел в его сторону.

Любимые слова, с которых Гена-диабетик начинает свою речь - «я вслушиваюсь, всматриваюсь, возмущаюсь, вникаю, вмешиваюсь» и т.д.

Вот и сейчас.

-Знаете, Валентина Михайловна, вот я вчера после капельницы вслушался в работу сердца, потом замерил пульс, что-то сердце тарабанит сильно!

-Ну, будет хуже, если оно тарабанить не будет, - усмехается Валентина Михайловна, приготавливаясь прослушать волосатую Генину грудь.

-Конечно, должно биться, но не так же! - с надрывом в голосе не соглашается Гена. Валентина Михайловна делает ему знак, чтобы он помолчал. Гена демонстративно прикусывает губу, показывая, какой он послушный больной.

-Ну, сердце у вас работает нормально! - поднимается со стула Валентина Михайловна.

-А ещё я хотел спросить, Валентина Михайловна! - не унимается дотошный Гена. - От таблеток может быть диарея?

-Понос что ли? - спрашивает за Валентину Михайловну вездесущий Бибин. - Так молока-то кислого поменьше лопать надо, а ты вчера литровую банку за один присест спорол!

Валентина Михайловна с трудом сдерживается, чтобы не расхохотаться, наклонив голову, она быстро выходит из палаты.

-Слушай, Кузьмич, чё ты везде лезешь, где не надо, - не выдерживает Гена-диабетик. - Я не суюсь с разговорами, когда тебя осматривают!

-А чего я такого сказал! Голимую правду! Нам что…, - и тут Кузьмич произносит свою любимую поговорку, которую он не один раз скажет за день. - Нам бы щи покислей да её потесней!

Дверь открывается, и в палату вплывает невропатолог Роза Моисеевна. Она пришла делать обход своих больных. Роза Моисеевна откуда-то приехала и работает в нашей больнице недавно. Губы Роза Моисеевна делает трубочкой, выражение её лица всегда брезгливое. Она всегда всем недовольна. Первый раз, когда она зашла в нашу палату и удалилась, Бибин спросил всех:

-Мужики! Воздух что ли кто испортил? Чего она губы-то поджала?

По сравнению с Валентиной Михайловной Роза Моисеевна ведёт свой обход в три раза быстрее. Первый на её пути Колька Кочкин - весёлый малый двадцати трёх лет. Три года назад в армии обкуренный дембель сломал табуретку об Колькину голову. Кольку комиссовали и, после долгих хождений по мукам его родителей, ему дали 3 группу инвалидности , которую он был должен подтверждать каждый год.

-Как дела, Кочкин? - брезгливо спрашивает Роза Моисеевна Кольку. Колька широко улыбается. Он доволен, что оказался в центре всеобщего внимания.

-Дела хорошо! - радостно сообщает он.

-Да, у тебя всегда хорошо! - ворчливо не соглашается Роза Моисеевна. –Улыбка у него до ушей - «всё хорошо!»

-Колька! А ты говори, что всё плохо! - неожиданно подает голос Бибин. Роза Моисеевна , как ужаленная , вскакивает с Колькиной постели и пристально смотрит на лежащего Бибина. Кузьмич закрывает глаза и подтягивает одеяло к подбородку.

-Вы врач, больной? Я вас спрашиваю - вы врач? - визгливо добивается правды Роза Моисеевна.

-Виноват, исправлюсь! - не открывая глаз, извиняется Бибин.

-«Исправлюсь!» - передразнивает Бибина Роза Моисеевна, снова садясь на Колькину постель. Настроение её явно испорчено, и даже мерить давление Кольке она раздумала.

-После капельницы голова не кружится? - спрашивает она для очистки совести Кольку.

-Не-а! - радостно улыбаясь, отвечает Кочкин. Ни слова не говоря, Роза Моисеевна переходит к следующему своему больному - Ивану Потапычу Румянцеву, 69-летнему полному старичку. У Ивана Потапыча был микроинсульт.

- Как дела? - более мягко спрашивает Роза Моисеевна у Румянцева. Изо всех больных здесь она уделяет ему самое большое внимание.

-Да, вроде ничего! - Потапыч пожимает плечами. Роза Моисеевна долго меряет ему давление, по нескольку раз накачивая через грушу манжет, потом долго прослушивает, затем встает и, посмотрев на меня (а я лежу с вегетативно-сосудистой дистонией), машет рукой, что означает - продолжать лечение в том же духе, и медленно, с большой важностью выходит за дверь.

-Эх, Колька, от Луны до попы сколько? - весело спрашивает Кузьмич Кочкина, нарушая тягостное молчание, навеянное посещением Розы Моисеевны.

-Спроси у Верки, - она знает все мерки! - радостно рапортует Кочкин. Этой полуматерной глупости научил его Бибин, и мы её слышим за день много раз.

Дверь в палату снова открывается, и процедурная медсестра Леночка заносит в палату две капельницы.

-Сегодня капельницы Румянцеву и Бибину, - на ходу сообщает она. Леночка ставит капельницы напротив их обладателей, уходит и через пару минут возвращается с небольшим подносом, на котором у неё разложены шприцы.

-Так, Василь Кузьмич, на живот ложись, тебе ещё укол! Кого колоть-то будем - кота или мышь?

Когда-то в бурной весёлой молодости Кузьмичу, по его просьбе, ради хохмы на заднице сделали татуировки кота и мыши. На одной ягодице была мышка, которая постоянно при ходьбе убегала от кровожадной кошки, находившейся на другой ягодице. Весь медицинский персонал больницы знал об этой весёлой причуде на заднице Кузьмича. И, конечно, мышка и кошка являлись предметом шуток всех медсестёр, делающих уколы Бибину. Кузьмича за долгую жизнь шутки по поводу кошки и мышки давно утомили и весёлый грех весёлой, озорной молодости теперь его совсем не радовал. Вот и сейчас он мужественно перенёс укол после равнодушных слов - «Да, коли, куда хошь!» и дисциплинированно перевернулся на спину. Леночка склонилась над ним, чтобы поставить капельницу. Кузьмич плутовато скосил глазёнки в разрез её халата.

-Ты, Василий Кузьмич, вроде не туда глаза свои пялишь? - насмешливо спрашивает Леночка, продолжая делать своё дело. - Ты в потолок смотреть должен!

-Ой, Ленусик! В потолок-то я ещё насмотрюсь! Может, скоро только в потолок смотреть и буду! А тут такая красотень! Нам - старикам - только смотреть и осталось! - спокойно парирует Кузьмич.

-Ты, Василь Кузьмич, не в музее! Ты у своей хозяйки рассматривай! - не поддаётся на аргументы Кузьмича Леночка. - Жена-то есть?

-Есть! Как не быть! Без бабы, как без помойного ведра, никак нельзя! - подтверждает Кузьмич. - Она у меня четвёртая!

-Ага, значит, троих заездил, извёл трёх бабёнок! - язвительно замечает Леночка.

-Ну, заездишь вас! Вы сами кого хошь изведёте, - тихо, как бы про себя, говорит Кузьмич.

-Ну, так нормально! Не больно руку-то? - выпрямляется Леночка.

-Да, вроде нет, - неуверенно отвечает Бибин.

-Ну, вот и лежи с Богом! Да, не ворочайся, как прошлый раз!

-Да, прошлый раз я только чихнул!

-Ну, вот давай чихай потише, - наставляет Леночка Бибина, переходя к Потапычу. В это время дверь в палату открывается и заходит сестра-хозяйка.

-Бибин! В холодильнике твои яйца лежат в пакете? - громовым голосом учиняет она допрос Кузьмичу.

-Да, не, Вера Антоновна! Мои яйца всегда при мне! - не лезет за словом в карман Бибин. Мы все хохочем.

-Бибин! Я с тобой не шутки шутить пришла! - хмурит брови сестра-хозяйка. –У нас после обеда проверка приедет, а у тебя там два яйца треснутых! И щи какие-то старые - всю крышку уже вспучило!

-Щи, Вера Антоновна не мои, - открещивается от шей Бибин, - а яица треснутые, ну, ты сама их выкини!

-Я в твои яицы не полезу, - сестра-хозяйка улыбается тому, что и у неё получилась шутка, - откапаешься - уберёшь всё сам! Понял?

-Понял! - нехотя соглашается Бибин. И когда Вера Антоновна уходит, Кузьмич произносит свою любимую фразу:

-Нам что? Нам бы щи покислей да её потесней! Да, Колька?

Но Колька ничего не ответил, потому что увлечённо ковырял в носу.

После обеда, в тихий час, за неимением женского персонала Кузьмич потихонечку начинает драконить кого-нибудь из нас. Вчера он прицепился ко мне (меня он зовёт «учитель») с вопросом: «Почему у нас так плохо воспитывают детей в школе?» Сегодня настала очередь Потапыча. Потапыч всегда в тихий час читает газету, их у него на тумбочке целая стопа. Читает он всегда про себя, шевеля толстыми фиолетовыми губами, но иногда, когда его что-нибудь задевало в прочитанном, он вслух разговаривал сам с собой. Сегодня Потапыч штудирует «Аргументы и факты», причмокивая губами и качая головой, наконец он начинает осуждать вслух, причём даже с каким-то восхищением:

-Это же надо, как воруют! Ладно бы тысячи или миллионы! Миллиарды рублей воруют! И ничего! А простой человек иди, укради гвоздок, сразу же посадят!

-А кто ворует, Потапыч? - уточняет неугомонный Бибин.

-Кто? Кто? Губернаторы вон что творят! - укладываясь на кровать, говорит Потапыч, с сомнением поглядывая на Бибина, ожидая какого-нибудь неприятного подвоха.

-А вот, если, Потапыч, тебя сделать губернатором, ты что, воровать не будешь? - задаёт каверзный вопрос Бибин. - Ещё как будешь! И всю родню устроишь по блату, и родня твоя воровать будет!

Потапыча такое резкое заключение явно задевает, он садится на кровать, несколько секунд смотрит на Бибина, лицо его багровеет.

-Ты говори да не заговаривайся! - Потапыч в ярости. - Я на судоверфи 40 лет отработал и ни одного гвоздя не украл!

-Ну, так уж и ни одного! - не верит Бибин.

-Ты сам всю жизнь шпаной был и воровал у государства, так по себе о других не суди! - кричит разъярённый Потапыч Бибину.

-Кузьмич, довольный тем, что довёл Потапыча до белого каления, через несколько минут переключается на Анзора-грузина, который имеет замечательное свойство - спать и всё слышать.

-Слышь, Анзор, я вот тебя спросить хочу, - ехидно начинает издалека Бибин, - что это у вас за нация такая? Работать вы не хотите, а только своими урюками торгуете!

-Э-э! Радной, - спокойно отвечает разомлевший от набежавшего сна Анзор, - ты нэ кыпятись, ты вазмы и ыды уруками таргуй, тэбе кто мешает?

-Так я где их, урюков-то, возьму? - изумлённо спрашивает Бибин.

-А нэ знаишь, гдэ уруки взят, так и памалчы! - заключает Анзор.

-Урюки, - не унимается Кузьмич, - нет бы тебе кувалду в руки, это не урюками торговать!

-Ты сам как кувалда! - задетый за живое, Анзор приподнимается на локте. - Ваабщэ, заткнысь, смарчок плэшивый!

-Ну, ладно, Анзорка, ты не серчай! Чай, урюками тоже кому-то торговать надо! - смягчает обстановку слегка струхнувший Бибин и кричит свой позывной Кольке:

-Колька! От Луны до попы сколько?

-Спроси у Верки. Она знает все мерки! - радостно отзывается Кочкин.

Как только заканчивается тихий час, который так и не стал тихим, в палату вкатывается приземистая старушка в чёрной юбке, длинной синей вязанной кофте с огромными карманами, на ногах у неё валенки с блестящими галошами, на которых плачевно синеют лопнувшие медицинские бахилы. Фигурой бабушка напоминает снеговика. Старушка быстрым шагом подходит к кровати Бибина и садится на её краешек, зорко вглядываясь в лицо Кузьмича. Бибин сразу делается серьёзным, подтягивает одеяло к подбородку, ожидая речи от вошедшей супруги. Но та вдруг начинает …плакать.

-Ты чё это, мать! - спрашивает удивлённый Бибин, приподнимаясь на кровати.

-Ой, ты лежи, Вася, лежи! - укладывает рукой Бибина супруга. - Я вспомнила, какого тебя увозили!

-Ну, мало ли чего было, - раздражённо говорит Бибин, - мы ещё повоюем!

-Чего, Вась? - переспрашивает его спутница жизни.

-Повоюем, говорю! - ещё более раздражаясь, кричит Бибин.

-Чего «вою»? Я не вою! - обижается его супруга.

-Тьфу ты, глухая тетеря! - еле слышно говорит Кузьмич, а потом громко кричит:

- Я говорю - повоюем ещё!

-А! Воюй, Вась, здесь, воюй! - наконец-то понимает его супруга. - Чай, плохо тут кормят! Всё, небось, разворуют! Я вот тут тебе яичек принесла с десяточек, ты их ешь, они не магазинские. Валя-соседка по дешёвке продала! Да, щей я тебе вот тут в банке литровой принесла! Свеженькие щи-то! И капуста свежая!

Бибин хмурит свои густые брови.

-Ты это, мать, давай не выдумывай. Кормят нас хорошо!

-Так я всё домой что ли понесу? - обижается старушка. - День-то долог - всё съешь!

Она выкладывает всё на тумбочку Бибину. Кузьмич с неё не спорит, понимая, видимо, бесполезность этого занятия.

-Ну, ладно, мать, ты давай иди, а то нам уколы сейчас делать придут, - врёт Бибин, подмигивая мне.

-Чего? - не понимает старушка.

-Уколы сейчас делать придут! - орёт Кузьмич.

-Вась! Ты чего орёшь-то? - спокойно отзывается супруга. - Тебе кричать нельзя! А уколы-то, чай, пусть делают, я им не помешаю!

Бибин вздыхает и снова укладывается головой на подушку.

-Вчера пенсию принесли, - сообщает ему последнюю новость супруга.

Бибин довольно кивает головой в знак согласия.

- А вот от старой пенсии я, Вась, чего-то пятисотки не доискалась! Ты, чай, не брал?

-Не-а! - Бибин яростно крутит плешивой головой.

-Вот и я думаю, - продолжала делиться своими сомнениями старушка, - Вася взять не мог, его самого еле живого на «Скорой» увезли. Сама что ли куда засунула?

-Ой, - старушка вдруг привстаёт. - Вась! Я, кажись, плитку не выключила!

И безо всяких прощаний рысцой она выскакивает из палаты. Бибин садится на кровати, вид у него очень довольный. Он достаёт из потрёпанной книжки пятисотку, машет ей в воздухе и, подмигнув мне, поёт:

-Для тебя, моя родная,

Я, как солнышко, горю!

С моих слов записано верно. Дед Мороз.

 

Я, Терентьев А.Г.,1979 г.р., по поводу происшедшего в ночь с 27 на 28 декабря на новогоднем корпоративе ритуального объединения "Вечный сон",поясняю следующее.

20 декабря генеральным директором нашего объединения Гагисяном А.Ш. мне было предложено сыграть Деда Мороза на новогоднем корпоративе. Роль Снегурочки Гагисян А.Ш. предложил продавцу отдела мраморных надгробий Охапкиной Е.И., которая тоже согласилась. Генеральный директор Гагисян А.Ш. попросил, чтобы в середине происходящего корпоратива с нашей стороны (Деда Мороза и Снегурочки) была осуществлена эротическая "изюминка", а именно, на крики сослуживцев:"Ёлочка, зажгись!"-чтобы со Снегурочки слетел праздничный сарафан, и она осталась в трусиках и лифчике. За эту творческую находку Гагисян А.Ш. предложил Охапкиной Е.И. три тысячи в виде премии. Охапкина Е.И. согласилась.

На праздничном корпоративе 27 декабря всё шло по намеченному плану до слов "Ёлочка, зажгись!" Когда я сдёрнул с Охапкиной Е.И. сарафан Снегурочки, и она осталась в одних трусиках и лифчике, неожиданно ко мне подошёл водитель катафалка Пучин Н.Н.,(который,как оказалось, симпатизировал Охапкиной Е.И.) и со словами:"Сейчас,скотина,ты у меня лучше елочки гореть будешь!" начал поджигать зажигалкой мне бороду. Обороняясь, я ударил его по голове посохом. Произошла небольшая стычка, но нас быстро растащили. Снова заиграла музыка, и танцы продолжились. Но,как оказалось впоследствии, гражданин Пучин Н.Н. не унялся и затаил на меня злобу.В конце корпоратива Пучин со своими дружками Тютиным А.А. и Сандалиным Б.Д. схватили меня, утащили в соседнее помещение и заколотили в выставочный гроб,положив, как выяснилось позже, сверху одеяние Деда Мороза, сорванное с меня. Чтобы я дышал, сбоку они просверлили в гробу дрелью дырки. Со словами:"Спи спокойно, дорогой товарищ, через год разбудим!" они ушли с места преступления.

 

 

Я был вынужден уснуть до следующего утра. Утром меня обнаружил сторож Гришин Г.Г.,который вскрыв гроб,посчитал меня мёртвым,вызвал полицию.

Прошу принять меры к Пучину Н.Н. и его дружкам.

С моих слов записано верно. Дед Морз (Терентьев А.Г.)

 

 

Банкет

 

Начало банкета задерживалось, - ждали Главу Города. Футболисты молча, как провинившиеся школьники, сидели за праздничным столом, поглядывая на запотевшие графинчики с водкой. У входной двери Начальник Команды что-то озабоченно доказывал Главному Тренеру, показывая на свои часы. Лишь один человек – черноволосый крепыш в толстых роговых очках и сером вязаном свитере, сидящий за последним столом, казалось, чувствовал себя непринуждённо и по-домашнему. Он ловко взял графинчик с водкой, налил себе полную рюмку, поднёс её почти к самому носу, почему-то вздохнул и ловко проглотил содержимое стопки. Затем взял салфетку и с чувством собственного достоинства медленно вытер губы.

-Мне ещё сегодня тост говорить! – пояснил он рядом сидящим изумлённым футболистам, хотя его никто ни о чём не спрашивал.

-Это ты что за «кренделя» привёл? – тихо спросил Начальник Команды Главного Тренера. – Смотри-ка, он уже плеснул на каменку.

-Да, ладно! Не волнуйся! Это отличный мужик! – успокоил Начальника Команды Главный. – Фотограф это. Профессионал. Знаешь, какие классные фотки он сделал? Причём, за свой счёт! Хочет всем игрокам подарить. Пришлось пригласить. Стеснительный мужик, а стопку выпьет – оживает. Очень интересный мужик!

В это время дверь открылась, и в ресторан вошёл Глава Города в сопровождении Председателя Комитета по Спорту.

-Вы что, орлы, как на поминках сидите? – шутливо проговорил Глава Города, небрежно протягивая руку Главному Тренеру. – А где музыка?

-Вас ждём, Иван Иваныч! – заглядывая в глаза Главе Города и напряжённо улыбаясь, ответил за всех Начальник Команды.

-А чего меня ждать? Герои сегодня – вы, а не я! Так что давайте попроще! – чувствовалось, что Глава Города был в прекрасном расположении духа. – Ну, уж коли ждали, так скажу несколько слов!

Главу проводили на почётное место в центре П-образного длинного стола. Услужливые руки поднесли на подносе Иван Иванычу пузатую рюмку с водкой.

-Ого, - шутя, удивился он. – От такой посуды сразу в аут!

Футболисты дружно засмеялись.

-Ну, что, орлы вы мои дорогие! – посерьёзнел Глава Города. – Подвиг вы совершили! Да, да, спортивный подвиг! Шутка ли – первое место в области! Молодцы! Что я могу? Вот выписал вам всем премию!

Игроки захлопали.

-Ну, давайте выпьем за ваш успех! Чтобы в следующем году не хуже сыграли!

Глава Города, стоя, выпил и сел закусывать. Игроки выпили тоже.

Через несколько минут слово взял Председатель Комитета по Спорту. Он поздравил команду и за заслуги перед районом вручил грамоты Главному Тренеру и Начальнику Команды. Снова все выпили. Закусили.

Неожиданно встал фотограф.

-Друзья мои! Попрошу слова!

Наступила тишина.

-Кто это? – громко спросил Глава Города у Председателя Комитета Спорта.

-А! Да так! Фотограф местный!

-Друзья! – начал фотограф, предварительно для пущей важности постучав вилкой по графину. – Пользуясь случаем быть в одной компании с Главой Города, хочу задать ему один вопрос. Иван Иванович! Почему вы не сидите в тюрьме? Весь город знает, что год назад вы украли 5 миллионов из районного бюджета, и на вас заводилось уголовное дело.

Глава Города медленно стал приподниматься из-за стола. Лицо его побагровело. Тишина воцарилась кладбищенская.

-Я не ожидал среди футболистов встретить провокатора! – громко и внятно произнёс Глава Города и направился к выходу. За ним засеменил Председатель Комитета Спорта, который у самого выхода, оглянувшись, сделал такие глаза Главному Тренеру, что того бросило в жар.

-Друзья мои! – невозмутимо продолжал фотограф. – Давайте выпьем за замечательную фразу Володи Высоцкого: «Вор должен сидеть в тюрьме!» Фотограф выпил один, сел и стал закусывать. Все смотрели на него во все глаза, как на покойника.

Через полчаса фотограф вылетел из ресторана без очков и с разбитым носом.

Вслед за ним игроки вывели к такси Главного Тренера, у которого подскочило давление. Футболисты не расходились. Разговаривали мало, пили много.

Банкет превратился в обыкновенную попойку.

 

 

Первоклассник и Люся

 

По узкому переулку шёл первоклассник. За плечами у него был огромный ранец, в левой руке пакет со «сменкой», а в правой руке красивый букет цветов. Мама дала первокласснику цветы, чтобы он подарил их своей учительнице. Букет был ко Дню Учителя. Первоклассник был маленький, но очень серьёзный и ответственный. Правда, он ещё не проснулся окончательно, и, вдобавок ко всем трудностям этого утра, у него потихоньку сползали брюки (он это чувствовал), потому что белая рубашка была какая-то скользкая, а в ремешке ещё одну нужную дырочку не сделали. Хотя он об этом говорил вечером маме. Вот так – с занятыми руками и со сползающими брюками – маленький человечек шёл один по пустынному переулку. Весь сентябрь мама провожала его в школу. Но начался октябрь, и мама посчитала, что нужно быть самостоятельным. Ох, уж эти современные мамы!

Первоклассник знал, что через два дома переулок уже закончится. Будет большая улица, по которой ребятишки спешат в школу. В его школу.

И вдруг навстречу первокласснику откуда-то сбоку вышла собака. Собака была небольшая, рыжая, похожая на лису. Она жила на соседней улице и звали её Люся. Первоклассник увидел её в первый раз. Люся была очень умная и добрая собака. Три дня назад она в очередной раз стала мамой. Трёх щенков она родила в ящике за магазином «Молоко». Щенки были слепые и бестолковые. Они всё норовили расползтись. Люся их терпеливо лизала, подталкивая языком в угол картонного ящика. Два дня всё было нормально, но на третий день, когда Люся побежала перекусить к знакомой бабушке Тане из соседнего дома, щенки пропали. Магазин «Молоко» был, контейнер с мусором был, ящики были, а щенков не было. Остался только противный запах перегара и пота грузчика Гоши. Люся бегала и скулила. Но чутьё ей подсказывало, что щенков она больше не увидит. Люся решила встать на тропу войны с людьми. И вот первый человек перед ней. Люся подошла к первокласснику ближе. Он остановился. Люся грозно тявкнула. Первоклассник попятился и чуть не упал. Люся, осмелев, зарычала. Мальчик не знал, что делать. Руки были заняты, штаны сползали, а впереди была грозная собака. Люся смотрела на первоклассника. Губы его дрожали, а из глаз выкатились две большие слезы. Люся перестала рычать и замахала хвостом. Она поняла, что мальчик очень сильно напугался. Люся подбежала к первокласснику, который стоял ни жив ни мёртв и стала его обнюхивать. От мальчика вкусно пахло молоком. Люсе уже не хотелось пугать мальчика, но она не знала, как ей самой достойно уйти. Подумав, Люся вдруг взяла и легла на живот у ног мальчика, вытянув вперёд лапы и закрыв глаза. Её миролюбие понял бы даже инопланетянин! Первоклассник перестал сопеть, присел, положил рядом пакет со «сменкой» и стал гладить Люсю. Через минуту они мирно разошлись. Первоклассник пошёл в школу, а Люся побежала к пустым ящикам у магазина «Молоко».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

«Сказка о царе Салтане»

 

Молодой учитель русского языка и литературы Александр Александрович Тихомиров шёл на первый урок к 4 классу со страшного похмелья. Вчера после уроков физкультурник Трошин, загадочно улыбаясь, зазвал его к себе в «тренерскую», а там… На столе стояли две бутылки водки с хорошим набором закуски: копчёная рыбка, консервы «Сайра», домашнее сало с домашней же тушенкой и прочая снедь!

-Сань! Ты давай садись и никуда не дёргайся! – почти силой усадил его физкультурник за стол.- Событие у меня большое – внук родился! Как тебя Саней назвали! Так что, корешок, уважь коллегу!

Молодой учитель так «уважил» коллегу, что остался ночевать в спортзале на матах. Сторож Антипыч не возражал, потому что ему тоже поднесли стакашек. И вот утром наступила расплата. Впереди шесть уроков, а до начала первого оставалось минут двадцать. 4 «Б» почти в полном составе стоял у кабинета литературы.

-Здрасте, Сан Саныч! – миролюбиво встретил его класс. ( С фамильярным обращением «Сан Саныч» Тихомиров вёл непримиримую борьбу, но все от директрисы до двоечника Пузырина звали его «Сан Саныч»). В этот раз было ни до отчества.

-Здрасте! Здрасте! – не поворачивая головы, стараясь не дышать на ребят, одними губами поздоровался Тихомиров и стал открывать класс. 4 «Б» хотел войти следом, но Тихомиров быстро прикрыл дверь со словами: «Погодите, я хоть число напишу на доске!» Мысли в голове молодого учителя блуждали, но каждая была сама по себе. В логическую цепочку они выстраиваться никак не хотели. Сан Саныч подошёл к вазе с полуувядшими цветами, которые родители подарили ему на День рождения, и, придерживая цветы левой рукой, жадно напился затхлой воды из вазы. Вода немножко освежила. Затем с подоконника Тихомиров взял россыпь мелких гвоздочков, припасённых для изготовления планшета, зажал их пальцами, сделав своеобразную расческу, и причесался перед стеклом книжного шкафа. Следующей операцией было устранение запаха. Тихомиров достал подаренный одеколон из шкафа, щедро полил его на ладонь, прошёлся ладонью по щекам, оставшиеся капли с ладони слизнул. Перекрестившись, Сан Саныч открыл дверь и широким жестом руки, без слов, показал ребятам, что можно заходить

-Так открываем учебник литературы! – громко произнёс Сан Саныч, отходя к классной доске.

-А у нас сейчас русский должен быть! – хором загудел весь класс.

-А я говорю, открываем учебник литературы! – властно настоял Сан Саныч, который ни к одному уроку не был готов. – Русский будет следующим уроком!

Класс безропотно стал менять учебники.

- А чё, как воняет! Как в парикмахерской! – возмутился двоечник Пузырин.

-Тебе, Пузырин, что не нравится? К доске хочешь? – властно спросил Сан Саныч.

- А чё сразу Пузырин-то? Других что ли нет? – возмутился четвероклассник.

-Так, ребята, открываем начало «Сказки о царе Салтане»!

-А мы начало уже читали! – хорм напомнил класс.

-Я знаю, знаю, ребята! – как можно ласковее проговорил Тихомиров, который в этот момент ненавидел весь мир, а себя особенно. – Повторение – лучшее учение! Итак, нашли начало?

-Да, нашли, нашли! Куда оно денется? – проворчал за всех Пузырин.

-Так читать начнёт…, - Тихомиров осмотрел весь класс. Все опустили головы, и только Вася Малявин , подхалим и подлиза ко всем учителям, гордо поднимал руку. Вася всегда поднимал руку –хоть знал чего-нибудь, хоть – не знал. Соображать он начинал тогда, когда вставал. Причём, читал Малявин как страдающий заиканием беззубый, плохо видящий пенсионер.

-Читать начнёт Наташа Рябкова! – определил Сан Саныч. Его любимица в этом классе Рябкова Наташа задорным звонким голоском начала:

«Три девицы под окном

Пряли поздно вечерком…»

-Погоди, погоди, Наташа! Пузырин, ты что делаешь?

-А чё она свои ласты толстые растопырила! – пожаловался на свою соседку-толстушку Сметанину Пузырин.

-Дура тупая! – конкретно обратился он к своей соседке.

-Ой, - подбоченилась Сметанина. – Ты-то, дебил, уж помолчал бы!

-По харе получишь после уроков! – флегматично посулил Пузарин.

-От тебя что ли? Ой, напугал недоделок!

-Так, хватит! Пузырин, сейчас пойдёшь за дверь! – взорвался Тихомиров. Пузырин замолк.

-Читай, Наташа, дальше!

Три девицы под окном

Пряли поздно вечерком

«Кабы я была царица,-

Говорит одна девица,-

То на весь крещённый мир

Приготовила б я пир.-

Кабы я была царица,-

Говорит её сестрица.-

То на весь бы мир одна

Наткала я полотна.

«Я б для батюшки-царя

Родила богатыря!»

 

Только вымолвить успела…

 

-Стоп! Погоди, Наташа!

Тихомирова вдруг осенило. Вчера, когда они с Трошиным уже внедрили по парочке рюмашек, разговор у них зашёл о смысле жизни. Помнится ,Трошин достал свой затрёпанный блокнот, куда он выписывал всякие умные мысли великих людей.

-Слышь, Сашок, какая сильная мысль! – и Трошин, подняв вверх указательный палец левой руки, чтобы подчеркнуть важность момента, медленно прочитал. –«Каждый человек получает в жизни ТО, чего хочет. Но не каждый после этому рад!»

-Скажи, Сань, сильно сказано?

Тихомиров вспомнил, как попросил повторить это выражение. Трошин повторил и пояснил:

-Вот понимаешь, Сань, Господь нам даёт то, о чём мы мечтаем. Ну, вот взять меня. Я после армии мечтал стать учителем физкультуры! Ой, как мечтал! Ну, вот стал. А сейчас? До пенсии ещё 4 года, а силы уже не те. Еле скриплю! Давление скачет, спина болит, в ушах звон. А тут шесть уроков! И идут эти дебилы. Вон 8 «В» возьми! Да, я бы лучше один машину дров разгрузил, чем у них один урок провести.

-8 «В»! Да, уж! – как Киса Воробьянинов поддакнул Тихомиров. – Сабачатник, а не класс!

-Ну, вот и я говорю! – подвёл итог разговора Трошин. – Что и не рад я этой работе теперь! Ну, а куда теперь пойдёшь? Сторожем или грузчиком? Тоже здоровье нужно! Ну, давай, Санёк, ещё по одной! За тебя! У тебя-то всё ещё впереди!

И вот это высказывание о том, что человек хочет, вдруг всплыло в сознании Тихомирова на уроке.

-Так быстренько открываем тетради по литературе. Пишем. Число. Классная работа. Запишем одну умную мысль, которая позволит нам порассуждать о смысле сказки!

-Сан Саныч! Мы не успеваем! – за всех попросил Пузырин.

-А ты,Пузырин, только в столовую успеваешь! – повеселевшим голосом снисходительно ответил Сан Саныч. Отправная точка была найдена ,и за урок можно было не беспокоиться.

-Пишите в тетради. «Каждый человек получает в жизни ТО, чего хочет! Но не каждый после этому рад». Записали?

-А кто это сказал? – вежливо поинтересовалась отличница Рябкова.

-Тебе какая разница! – за учителя ответил Пузырин. – Самая умная что ли?

-Правильно Наташа задала вопрос! – поддержал Рябкову Сан Саныч, который сам не знал, кому принадлежит это выражение. – Это сказал… Спиноза.

-У Спинозы в спине заноза! – вдруг съязвил молчавший Малявин. Класс грохнул смехом.

-Тише, тише,ребята! - попросил Сан Саныч.

-А « Спиноза» вместе пишется или раздельно? – вежливо поинтересовалась отличница Рябкова.

-Задолбала! – прокомментировал её вопрос Пузырин. Тихомиров погрозил Пузырину пальцем и написал слово «Спиноза» на доске.

-Так, записали, положили ручки и слушаем дальше. Ну, вот, ребята, и вам в вашей жизни придётся делать выбор. Вы будете выбирать себе профессию. И нужно выбрать так, чтобы потом не раскаиваться! И в сказке Пушкин пишет о таком выборе. Вот видите. Одна девица решила стать поваром. Хорошая, (Тихомиров вспомнил, что должен в столовую 300 рублей, чмокнул губами и продолжил) но очень трудная работа. Представьте, целый день у плиты стоять!

-Да, уж! Чего хорошего! – согласился Пузырин.

-Вторая девица решила стать ткачихой. Профессия почётная, но вредная! Не зря им молоко и сметану дают.

-А третья девица! Постоянно рожать что ли будет? – опередил учителя Пузырин.

-Ну,видишь ли, раньше семьи были большие, по 10-15 человек! Много было многодетных матерей…

-И у царей было много детей? – уточнил Пузырин. – Вот стрёмно-то!

-Танька! – обратился Пузырин к своей соседке-толстушке Сметаниной. – Ты тоже многодетной будешь!

-Отстань, ишак бестолковый, - спокойно отозвалась Сметанина.

-Пузырин! – прикрикнул Тихомиров. – За дверь хочешь? Так вот видите, ребята, сколько зависит в жизни человека от правильного выбора профессии! У меня знакомый учитель физкультуры с детства мечтал о своей профессии, а сейчас вот еле дорабатывает. Здоровье не позволяет.

-Наш Семёныч что ли? – неожиданно догадался Пузырин.

-Какой он тебе Семёныч? – одернул юного наглеца Тихомиров. – Вы вообще этого человека не знаете. Так, сейчас, ребята, доставайте карандаши. Я вам дам листочек, вы нарисуете свою будущую профессию. Как вы её представляете. А потом мы ваши рисунки обсудим .Так, сейчас я выдам вам листочки.

Тихомиров, вздохнув, стал вырывать листочки из своей рабочей тетради по литературе. Через 5 минут класс увлечённо рисовал. Тишина прерывалась небольшой вознёй Пузырина и покашливанием. Дверь приоткрылась и в класс заглянула завуч Августина Авдеевна. «А я думала, кабинет пустой, - сказала она вполголоса Тихомирову. – Надо же! Какая дисциплина! Молодцы!»

Завуч удалилась. Тихомиров гордо расправил плечи. Через 15 минут руку поднял троечник Романов. «Я готов!» - торжественно заявил он.

-Ну, иди к доске. Показывай и рассказывай. Остальные дорисовывайте и слушайте! – Тихомирову уже самому надоело ждать. .Романов вышел к доске и показал свой рисунок прежде всего учителю, а потом ребятам. На рисунке был большой человек, а за ним дом, на котором была вывеска «Магазинъ. Всякая Всячина. Романовъ.» Больше всего Тихомирова поразил «Ъ» на конце слов «магазин» и «Романов». «Это же надо! – пронеслось у молодого учителя в голове.

-Я хочу стать предпринимателем, иметь 10 магазинов. Торговать и получать большой барыш! – важно сказал Романов. « Это же надо! – ещё более поразился изумлённый Тихомиров. – Совсем мы детей не знаем!»

-Да, это видно, Костя, из твоего рисунка. Садись. Ты меня приятно удивил. Пятёрку тебе поставлю. А раскаиваться не будешь в этой профессии?

-Да, не, – садясь на место, ответил Романов. – Я лет в 45 всё продам, деньги положу в банк и буду жить на проценты. «Это же надо! – в который раз изумился Тихомиров. – Совершенно, совершенно детей не знаем!»

-Так со своим рисунком к доске пойдёт…

В это время раздался звонок.

-Сан Саныч! А давайте ещё одну литературу вместо русского проведём, - предложил Пузырин от всего класса. Все одобрительно зашумели .Всем хотелось поведать о своих планах.

-Ну, ладно! Уговорили! Второй урок тоже литература! – улыбаясь, разрешил Тихомиров. –Звонок был?

-Давно уже! – зашумел класс.

-Тогда все свободны, - щедро разрешил Сан Саныч и вдогонку похвалил учеников. – Молодцы! Хорошо сегодня поработали на первом уроке!

 

 

 

О жене и женщинах

(Монолог ассенизатора)

 

- А я тебе так, Гурьяныч, скажу: бабам верить вообще нельзя! Ни на грамм! Их в узде держать надо, а как упустишь, все – пиши «пропало»! До того они, бабы, хитрые и изворотливые, - ой, тебе скажу! Раньше как старики говорили: «Пока мужик на печку лезет, баба его семь раз обманет»! Не зря говорили. Я тебе, Гурьяныч, хоть про нас с Тайкой расскажу! Чего «не надо»? Чего «и так все знаешь»? Да, ни хрена ты, Гурьяныч, не знаешь! Ну, ты не обижайся! Мы можем сегодня с тобой выпить? Имеем право! Да, как ты, Гурьяныч, мне коробку передач сделал – хрен так кто сделает! Ну, давай ещё по одной! А, ты уже выпил? Ну, давай, Гурьяныч, за твое здоровье! Хороший ты мужик, Гурьяныч! Я всегда всем говорю: «Гурьяныч – это человек!» Ну, так вот слушай – я тебе про нас с Тайкой расскажу! Да, ты не маши руками-то! Мы чё с тобой про одну коробку передач говорить что ли будем? Чай, всегда мужики выпьют – сначала про работу базарят, потом про вино, потом про баб! Да, ладно ты «хрен с тобой – говори, про что хочешь»! Я «не про что хочешь», а про нас с Тайкой расскажу.

Вот мы, к примеру, с Тайкой вместе прожили 29 лет, ну, считай 30. Всякое было! Первые полжизни совместной я за ней бегал, а теперь она за мной. Ты что? Знаешь, как она теперь ко мне: «Леонид Степаныч, Леонид Степаныч»! А раньше: «Ленька, ты не видал, где мои чулки валяются?» «Ленька». Все и буду до 50 лет Ленькой. И я тебя, Гурьяныч, спрошу: «А почему она, Тайка, так вдруг переменилась-то ко мне?» Да, ладно ты, Гурьяныч, подначивать-то – «спать стали вместе!» Как будто мы раньше спали порознь. Ну, бывало, конечно, что спали и порознь – налопаюсь я или тогда, когда разводились! Но это так – редко, а, вообще-то, спали всегда вместе. Нет, Гурьяныч, причина другая, причина – в деньгах! Они, бабы, на деньги знаешь какие падкие. Чего «не все»! Все! Твоя что ли лучше? Чего «лучше»? Ну, может и лучше! Я тебе про свою рассказываю.

Поженились мы с Тайкой, когда я из армии пришел! Скромный я тогда был. А она? Чё она тут делала, когда я служил, не знаю. Но говорят – шустра девка была! Короче, мне она уже не девочкой досталась! Да, я потом вспоминал – она первая ко мне на танцах подошла, проводить потом попросила, первая целоваться полезла! Да, и замуж взять она меня уговорила, сказала, что беременна. Я ещё тогда и жениться-то не собирался! Первое время мы с ней жили так себе. Она у меня поваром в заводской столовой работала, а я водилой на «Зиле». Песок речной возил. Все у нас нормально было. Пожрать всегда Тайка из столовой приносила. Сам понимаешь … А потом у нас с ней разлад пошел. Я ассенизатором работать устроился, а её заведующей столовой сделали. Да! Вот тут, Гурьяныч, давай выпьем! Чё? Да, молодец ты, Гурьяныч, коробка как часы работает! Успокойся! Я тебе дальше доскажу. И вот как только у меня Тайку заведующей столовой поставили, так тут она рожу-то от меня воротить и стала. Приду с работы, - она скорчиться: «Ой, говорит, опять от тебя дерьмом пахнет!» Представь, Гурьяныч, как будто я это дерьмо черпаком доставал. Может и пахло от меня бензином, но уж точно не дерьмом! Это в старые времена у нас в городе дед Вакула с бочкой и черпаком на лошадке ездил! Вот от него действительно воняло! Пока бочку на телеге везет – «добро-то» плещется! А у меня чего? Приехал. Крышку сдвинул, шланг бросил. Машина сама качает! Ну, «сосет», ладно не придирайся, Гурьяныч!

И вот моя шкура крашеная от меня рожу воротить стала! «С тобой не интересно! Ты только один свой футбол глядишь! Ни какой культурной жизни! Ни разу в театр областной не ездили»!

Короче, её резко театр стал нужен. Я ей говорю: «Я футбол глядел и глядеть буду! Это не твоей пустой башки дело»! Я ведь сам когда-то, Гурьяныч, за сборную нашей автоколонны защитником играл! Ты тогда ещё у нас не работал.

Короче, стала моя Таисия Ивановна на работе задерживаться. Приходить стала поздно. Частенько пьяненькая. Хахаль, видать, у неё там появился – электрик какой-то. Я терпел, терпел, да, ей однажды говорю: «Если ты, Таисия, и дальше так же будешь продолжать, я твоему электрику харю набью и лампочку в одно место вставлю, чтобы всегда горела, а в вашу паршивую столовую свою цистерну опорожню и разведусь с тобой»! А она и рада! Я, говорит, сама ужу заявление на развод подала! Пускай, говорит, другая тебя нюхает, а я нанюхалась уже!

Я ей тогда по харе дал! Она быстренько ко врачу сбегала и справку к суду припасла, что я её постоянно избиваю. Короче, присылают мне повестку в суд. Развели нас. Детей у нас нет.

А потом второй суд. Тайка половину дома захотела оттяпать. А дом-то моей матери, она, умирая, на меня его подписала. Судья тогда был Боровков. Справедливый был мужик. Перед тем, как решение вынести, он меня спрашивает: «А вы бы, Леонид Степаныч, свой дом с бывшей женой как разделили?»

«А чего, - говорю, - делить-то?» «Я бы по справедливости – мне «переднюю» и телевизор, а ей – кухню и свинью»! Знаешь, Гурьяныч, тогда почему-то в суде все захохотали вместе с судьей Боровковым! А чего я такого смешного сказал – до сих пор не пойму!» Короче, дом мне по суду достался, а Тайке – шиш!

Слиняла тогда она от меня к своему электрику. Да, видать, быстро они нажились. Через полгода ко мне приползла змеюка. Я тогда, правда, пил по-черному. А пьяный – всегда мужик добрый. Простил её. А потом оказалось её турнули с места заведующей столовой, проворовалась.

- Ты чего, Гурьяныч, головой мотаешь? А? Правильно говоришь …Может, и правильно. И стала моя Тайка простой посудомойкой. Зарплата маленькая, домой объедки какие-то приносить стала. Да, мне-то чё? Я начал зарабатывать побольше.

- Да, Гурьяныч, ведь как в жизни получается? Людям хочется жить хорошо! Есть вкусно, смотреть хорошее кино по цветному телевизору. … Ну, и естественные надобности справлять в тепле. Короче, тогда в конце 90-х мода у нас в городишке пошла на септики. Да, городишко-то вроде небольшой, а много частников в домах теплые туалеты построили, ну, и, естественно, септик перед домом. Да, а оно-то копится, его откачивать надо. Ты понял, Гурьяныч, я про что? Вот то-то и оно! Ты, Гурьяныч, человек с понятием и руки у тебя золотые, давай врежем ещё по одной! Ох, и крепка зараза! Так вот усекай, Гурьяныч! Все понастроили септики, а официально-то машину заказать, да потом ждать – и дороже, и дольше выходит, чем просто шоферу сунуть. Вот и стал я уважаемым человеком. Один кричит: «Степаныч, заскочи ко мне!» Другой кричит: « Степаныч, ты мне друг или не друг!» И деньжонки, конечно, суют. Так, у меня поначалу калым выходил в 5-6 раз больше зарплаты! Потом, правда, поприжали. Но все равно – грех обижаться!

И тут моя Тайка – гадюка изменилась. Заходила вокруг меня: «Леонид Степаныч, Леонид Степаныч!

Я тебе пирожки в дорогу напекла! И пирожки, и бутербродики! И напьюсь когда, - помалкивает. И дерьмом пахнуть перестало! От тебя ,говорит, стало мужественностью пахнуть! Представь, Гурьяныч, чего выдумала – «пахнуть мужественностью. Вот они ,бабы-то, какие! Ну, а мне что? Я мужик простой… Как «не совсем простой»? Ох, и ехидный ты человек, Гурьяныч. Чего «говори дальше?» Всё я тебе рассказал! А вывод такой – мужик при деньгах и бабе нужен! А без денег она, баба, сто причин найдет, чтобы над мужиком поиздеваться! Так давай, Гурьяныч, выпьем, чтобы деньги у нас были! Как не будешь? О каком деле? Давай погорим! Чё? У тебя из септика выкачать? Да, без вопросов! Во вторник заеду после обеда! Ну, давай на посошок! Хороший ты человек, Гурьяныч!»

 

 

Педсовет

 

Педсовет, назначенный на 14. 00, не начинался. Опаздывал директор, которому неожиданно позвонил главный инженер завода-шефа. Явка на педсовете на этот раз была 100%. Нет, конечно, все собрались не ради того, чтобы прослушать статистику оценок на конец 2 четверти, и не ради того, чтобы высказать в глаза отцу Сидорова-хулигана из 7Б, всё, что думают о его сыне. Все собрались из-за двух льготных туристических путёвок в Болгарию, которые выделили по профсоюзной линии сверху. Побывать в Болгарии на льготных условиях целых три недели, да ещё во время учебного года, хотелось всем.

Наконец директор Иван Павлович пришёл. Извинился за опоздание и начал педсовет.

-Товарищи! – начал он.

-Господа! – негромко поправил его кто-то с задних рядов.

Директор нахмурился и громко повторил:

-Так вот, товарищи, повестка нашего педсовета состоит из 4 пунктов .Первый. О текущей успеваемости заслушаем завуча по учебной работе Таисию Леонтьевну. Второй. Беседа с родителями неуспевающих учеников по 8 и более предметам. Сегодня к нам пришёл отец Сидорова. Третье – разное. Четвёртое – розыгрыш льготных путёвок.

Руку подняла учительница биологии Костюничева.

-Предлагаю поменять очерёдность вопросов. Разное – четвёртым пунктом, а розыгрыш – третьим!

-Нет, Тамара Ивановна! – отрезал директор. –Сегодня благодаря этим путёвкам собрались все! А то всегда (и у вас в том числе) всякие уважительные причины не ходить на педсовет: то к зубному надо; то родители пришли; то утюг включённым оставили! Не торопитесь! Посидите, послушайте! Итак, Таисия Леонтьевна, пожалуйста!

Таисия Леонтьевна вышла к доске, как школьница, открыла огромный блокнот, потом осмотрела всех поверх очков и вздохнула. Женщины пригорюнились, мужчины опустили головы.

-Знаете, коллеги, вот я проверила классные журналы и ужаснулась! Ряды двоек, колонки единиц! Это так мы обучаем детей! Вот смотрю литературу у Натальи Николаевны – три пятёрки, пятнадцать двоек! А в классе 18 человек.

-Они стих не учили принципиально! И я им принципиально поставила! – невозмутимо с места отозвалась Наталья Николаевна. – Я что им должна была поставить?

-Когда учитель ставит столько двоек, он расписывается в собственном бессилии! – поддержал завуча директор. – Значит, вы что-то не довели до них, Наталья Николаевна!

-Всё я довела. Учить они не хотят! Вот и результат! – не сдавалась литераторша. Все одобрительно зашумели.

-Нет, коллеги, так нельзя! – повысила голос завуч. – По моим подсчётам, на сегодняшний день в школе каждый восьмой ученик – неуспевающий! Напомню: у нас не вспомогательная школа, где дети с отклонениями учатся, а основная.

-Так что делать-то? Дебилов с каждым годом всё больше и больше! – возразил физкультурник Шитов. – У меня вон два «огурца» из 8А привязали надутую резиновую перчатку к «козлу» снизу и сидят, типа доят! Юмор у них такой!

Раздался смех и среди учителей, но на смеющихся зашикали со всех сторон.

-Да, кстати, и по физкультуре полно двоек у вас, Николай Иванович! – обратилась конкретно к Шитову завуч. – Уж по физкультуре-то… Ну, пусть побегают дополнительно, мячик побросают! Пусть исправят двойки-то!

-Что значит «уж по физкультуре-то»? – взорвался физкультурник. – Михаил Иванович Калинин говорил, что три главных предмета в школе – это русский, математика и физкультура! А двойки не у меня, а учеников 9 класса стоят, потому что вместо физкультуры пошли за школу курить!

-Ну, не знаю, что там Калинин говорил 60 лет назад, а столько двоек по физкультуре – это уж как-то чересчур!

Руку поднял Павел Максимович Переверзев – учитель рисования по кличке «Кисточкин». И хотя слово ему никто не предоставил, он взял и вышел к столу, за которым сидел директор.

-Господа! – торжественно начал он. – Все наши неудачи в образовании и воспитании подрастающего поколения не случайны!

-Короче, Склифосовский! – попросил трудовик Степанов. Но «Кисточкин» сделал вид, что не слышал это высказывание.

-Наши двойки и единицы подавляют учеников! – продолжил он. – Я вам расскажу одну притчу…

Все вздохнули, потому что знали, что «Кисточкин» ещё тот демогог и сейчас затянет минут на двадцать.

-Павел Максимович, погодите, пожалуйста! – вежливо, но твёрдо прервал директор. – Мы ещё не дослушали завуча по учебной работе!

-Согласен! Смиряюсь!- и Павел Максимович гордо вернулся на законное место!

-Так вот, коллеги, - подытожила Таисия Леонтьевна. – До конца четверти осталось 2 недели, нужно поднимать успеваемость!

-Товарищи! Когда будете сдавать отчёты по успеваемости, то, те учителя, которые выставят двойки за четверть, должны мне будут в индивидуальном порядке объяснить правомерность постановки отрицательной оценки! В моём кабинете! – сделал заключение за завуча директор.

Все притихли и призадумались.

-Так, товарищи, у нас в коридоре отец Сидорова Олега! Я думаю, всем есть что сказать!

Учителя зашумели. Директор открыл дверь и пригласил:

-Вениамин Захарович! Проходите! Да, да! С Олегом вместе!

-«Господи! Между мной и Болгарией какой-то жалкий Сидоров!» – подумал молодой учитель по информатике Сладков.

Отец Сидоров осторожной походкой осужденного, впервые попавшего в камеру к блатным, подошёл к столу директора, чуть поклонился всем учителям и еле слышно сказал: «Здрасте!» Глаза его воровато бегали, нос был красным, - чувствовалось, что для храбрости он «клюнул» граммов 100-150 водочки. Его сынок Олег шёл более свободно и независимо.

-Вениамин Захарович! Объясните нам, почему ваш сын безобразничает в школе и на улице и совершенно не учится? – громко спросил директор.

-Ты почему не учишься и безобразничаешь? – переадресовал вопрос Сидоров-старший Сидорову- младшему. Тот шмыгнул носом и ответил с вызовом:

-Чё это «не учусь»? Я учусь!

-Ты учишься? – театрально усмехнулся директор. – У тебя тройка по трудам да пятёрка по физкультуре – остальные двойки!

-А всё-таки по физкультуре 5, - неожиданно подал голос Сидоров-старший. – Значит, нашёл учитель подход к моему Олежке!

Все учителя зашумели. Руку подняла учительница по географии Серафима Семёновна. Она задыхалась от гнева.

-Ваш Олежка бьёт всех ребят в классе! Мне в кактус воткнул пять окурков! Ребята сказали, что специально окурки на улице собирал! А что он делал с Передковой, товарищи! Хорошо я в класс зашла!

-А там? – поинтересовался физкультурник.

-Вам важно знать? Так вот! Руки Сидорова были на груди Передковой!

-Танька сама ко мне лезла! – хмуро отозвался Сидоров-младший. – Ты, говорит, целоваться умеешь?

Тут поднялись все учителя. Шум стоял невообразимый. Минуты через три директор остановил крики, подняв вверх, как римский трибун, руку.

-Вот видите, Вениамин Захарович, сколько претензий у учителей к вашему сыну?

-Вижу! – гордо отозвался Сидоров-отец. – Будем работать!

-Дома у меня получишь! – пообещал он поникшему отроку. Учителя зашумели и одобрительно закачали головами, поддерживая решение отца… Сидоровы вышли.

 

-Так, товарищи, переходим к третьему пункту нашей повестки. Слово предоставляется заведующей нашей школьной столовой Ирине Константиновне.

Заведующая вышла к доске, как школьница, которая хочет прочитать стихотворение, убрала руки за спину и, несколько смущаясь, заговорила:

-Завтрак на следующей неделе – 67 рублей, обед – 120. Собирайте денежки, не затягивайте! И ещё! Классные руководители, смотрите, как едят ваши дети! Вчера 8А семь стаканов с чаем перевернули кверху дном! Вот, как хочешь, так и убирай! Весь чай вчера разлили по полу! Спасибо за внимание, у меня всё!

-У 8А классный руководитель на больничном, но мы обязательно разберём этот вопиющий случай! – заверил директор. – Слово предоставляется организатору по внеклассной работе! Ольга Михайловна, пожалуйста!

-У меня объявление только для учителей начальных классов! – затараторила Ольга Михайловна. – На следующей неделе к нам в школу приезжает цирк!

-Да, нам и своего хватает! – громко вставил трудовик Степанов. Ольга Михайловна дежурно улыбнулась, оценив шутку коллеги. – Нет, товарищи! Приезжает настоящий цирк – клоуны, обезьянки, дрессированный удав. Представление будет в актовом зале во вторник в два часа. Билет стоит 30 рублей.

-А если, кто из детей не захочет идти? – спросила обстоятельная учительница 1Б Ираида Степановна.

-Все, все должны захотеть, Ираида Степановна! – требовательно наставила Ольга Михайловна. – 30 рублей для ребёнка не много! Кружку пива папа не выпьет и всё!

-Опять придётся свои деньги вкладывать! – грустно подытожила учительница третьего класса Жанна Александровна.

-Так, всё, товарищи! –перебил директор, назревавшую перепалку. –Слово предоставляется председателю месткома – Галине Михайловне! Отжеребимся, да и по домам! – позволил пошутить себе директор.

Галина Михайловна встала и, к удивлению всех собравшихся, вышла из класса.

-Куда это она? – громко удивился трудовик Степанов., Но дверь снова открылась, и в класс вернулась Галина Михайловна. За ней несмело шли технички, много техничек! Столько в школе их никогда не видели! Сесть им было негде, и они встали вдоль свободной боковой стены.

-Товарищи! – звонким, радостно-весёлым голосом начала председатель месткома. – Две путёвки мы должны разыграть среди всех членов месткома, включая и технических работников школы!

-Как много у нас в школе техничек оказывается! – неприятно для директора удивился трудовик Степанов. – А мы постоянно видим только двоих!

-Я прочитаю, товарищи, список! Запомните каждый свой номер! Чьи номера выпадут, те и поедут в Болгарию.

Председатель месткома начала читать список. Сначала фамилии не вызывали удивления.

-Шестьдесят второй – Зайцев!

Все зашумели: « А кто это – Зайцев?» Директор поморщился, затем встал и пояснил:

-Зайцев Анатолий Фёдорович – наш электрик!

-Это свояк директора! – прошелестело по рядам. Трудовик Степанов хотел возмутиться, но подумал и не возмутился.

-Итак, товарищи, все номера закладываем в этот барабан, - продолжила Галина Михайловна, - и наша всеобщая любимица – вожатая Аллочка вытащит два номера! Аллочка выходи сюда!

Вожатая Аллочка медленно, как по подиуму, подплыла к барабану, покачивая красивыми бёдрами на радость всех присутствующих мужчин. Жеребьёвка началась…

-Первая путёвка достаётся номеру 81! Это у нас Зуева! – заглянув в список, огласила председатель месткома.

-Зуева? А кто такая Зуева? – наперебой стали спрашивать учителя.

-Зуева – это я! – гордо сообщила гардеробщица Захаровна, которую не иначе, как «Захаровна» звали все – от первоклассников до директора школы.

«Захаровна в Болгарию! Это бред какой-то! Ей на погост пора, а она в Болгарию поедет!» - побледневший учитель информатики Сладков не хотел верить собственным ушам.

-И вторая путёвка… Так, Аллочка, смелее! Вторая путёвка – номер 54! Рукин Юрий Иванович.

Все разочаровано выдохнули .Путёвка досталась школьному завхозу, который, встав, неестественно улыбался и раскланивался в разные стороны, по-боксёрски прижав руки к груди, словно только что послал кого-то в нокаут на ринге.

-Педсовет закончен! – провозгласил директор.

В конце коридора молодой учитель информатики Сладков догнал гардеробщицу Захаровну.

-Слышь, Захаровна, может, продашь мне путёвку. Я тебе ещё сверху доплачу! – чуть не плача предложил молодой педагог, подобострастно заглядывая в глаза гардеробщице.

-Да, нет, милок! Сама-то я, конечно, никуда не поеду, а вот дочь пошлю! Разведённая она у меня! Глядишь, подцепит там кого-нибудь! – Захаровна широко улыбнулась, показывая отсутствие всех передних зубов, и шаркающей походкой зашагала к лестнице. Молодой учитель Сладков грустно опустил голову.

 

 

Поцелуй меня, удача!

 

-Ну, мужики, хотите – верьте, хотите – нет, но на той неделе деньжищ у меня была целая куча!

Как? А вот так!

Просыпаюсь я (в понедельник дело было) со страшного бодуна! Чувствую всё – кранты! Не опохмелюсь – примеряй «бушлат» из сосны. Денег – шаром покати! Я уж четвёртый месяц не работал. Последний раз в больнице числился. Кем? Кем? Патологоанатомом! Чё тупые вопросы кидаешь! Числился в больнице рабочим по обслуживанию здания. Выгнали, конечно! За что? Мочу с калом перепутал! Ты чё совсем тупой? Выгнали за пьянку, конечно!

Ну, вот в тот понедельник встал я кое-как, очухался, опохмелки организм требует! Вспомнил я, что карточка у меня от больницы осталась. Да, не медицинская, а зарплату получать. И на ней, вроде, 10 рублей оставалось. Ну, 10 рублей тоже деньги. Пойду, думаю, получу в банке. Тем более он рядом с моей хатой. А для начала пошёл к ближайшему банкомату. Хрен знает, может, и этих 10 рублей уже нет. Пришёл к банкомату, народу никого. Сунул я карточку… Ну, мужики, тут у меня и хмель прошёл! Смотрю: а у меня на карточке 100 тысяч лежит! Спутался? Да, ни хрена я не спутался! Вынул я карточку, вышел на волю, на ближайшую скамейку плюхнулся. Сердце стучит, пот холодный прошиб. Аж, трусы мокрые стали.

Мозги включил, соображаю. Что делать? Чувствую, ошибка какая-то произошла. Кто-то с большим лбом что-то где-то напутал. А моя какая тут вина? А никакой!

Как говорится: дают –бери; бьют – беги! Эх, думаю, один раз живём! И трусцой к банкомату. Беретку cвою старую на самые зенки натянул, и сую снова карточку. Так и есть – 100 тысяч «рябчиков», как с куста!

И давай я тот банкомат «доить»! Сую деньги по всем карманам! Потом вспомнил, что в правом кармане брюк дырища. Я давай оттуда деньги доставать. Баба какая-то подошла, спрашивает:

-Вы, говорит,- снимаете ещё?

-Я, говорю, - ещё долго снимать буду!

Она фыркнула и ушла. Короче, отошёл я от банкомата, как кочан круглый, полный «капусты». Ну, думаю, это раз в жизни бывает! Обмыть это дело надо!

Захожу я в нашу «круглосутку». Танька-продавщица (а ей 50 рублей должен был) рожу искривила и жопой ко мне повернулась. Типа не видит! А я ей так вежливенько говорю:

-Здравствуй, Танюшка! Всё хорошеешь, проказница! А продай-ка мне, Танечка, бутылочку «Хенесси»!

У Таньки челюсть к низу пошла.

-Чего? Чего тебе продать? – переспрашивает.

-Да, вон, говорю, тот пузатенький пузырёчек! Не палёный коньячок-то у вас? Да, к бутылочке, Танюша, прицепи икорочки красненькой баночку, маслица сливочного пачечку да батончик помягче! Вот так, моя радость! Сколько я должен? Да, должок мой скромный приплюсуй!

У Таньки глаза как у мороженого окуня стали. Смотрела она на меня, мужики, с большим изумлением!

Вышел я из «круглосутки», домой не пошёл, пошёл в сквер. Там на сучке меня всегда стакан ожидает. Вкатил я стакан «Хенессёнка» (кстати, ничего особенного – у соседки Даниловны самогонка лучше), икорочкой красной закусил, и тут меня осенило…

Через час я стоял у рыбного ларька, где моя бывшая мороженую-перемороженую рыбу людям втюхивала. Подошёл я к окошку сбоку, стою смиренно. Моя увидела и заорала:

-Опять, скотина, за деньгами припёрся! Давай, вали отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели!

-Тише, - говорю, - Софочка! Если я выпил, так, как писал Владимир Семёныч, «для просветленья».

-Всю жизнь, - орёт, - мне и детям изломал, дерьмо лысое!

-Соня! – говорю. – Я тебе подарок принёс – крестик золотой с цепочкой. Свой-то ты утопила, когда бельё полоскала! Я ведь всё помню!

-Украл что ли? – спрашивает, но уже тише.

-Почему украл? Заработал на «шабашке»!

-Да, какая «шабашка»! Ты лопаешь – не просыхаешь!

-Нет, - говорю, - у нас в жизни всегда есть место подвигу! Вот возьми от любимого супруга наборчик – крестик золотой и цепочка! Всего-то и стоит 10 тысяч!

Сцапала она у меня коробочку ручищей своей красной, как из фильма ужасов. Затихла, стоит разглядывает. Тут баба какая-то сунулась:

-У вас путасу есть?

Сонька ей, не поднимая головы, рявкнула:

-Нет!

-А на витрине ценник путасу есть!

-Сказали «нет», значит «нет»! «Путасу»… Ты сама, как путасу!

Сонька бабу отшила, а мне так ласково уже говорит:

-Гриш! Ты на самом деле что ли заработал?

А я улыбнулся и говорю:

-Некогда мне с тобой лясы точить! Пойду, деньги в сбербанк положу!

В сбербанк я, конечно, не пошёл. Домой пришёл, сел, думаю, куда ещё халявные деньги приспособить. Вдруг дверь открывается. Ментяра и двое в штатском заходят.

-Гражданин Обухов Григорий Петрович?

-Точно! – говорю.

-Тут вот ошибка вышла, и на вашу карточку отпускные заведующей больницей попали! Нужно разобраться!

Вот попал!!! Ё – моё!!!

-Ну, что, - говорю, - давайте разбираться…

 

 

 

 

 

Несколько выписок из неофициального протокола

 

В субботу сразу после лекций и практических занятий, начиная с 3 часов дня, все представители кафедры литературы Триколорского университета отмечали юбилей своего «шефа» - заведующей кафедры Марии Яковлевны Тумаковой, которой исполнилось 60 лет. Столы, покрытые белоснежными скатертями, в самой большой аудитории были сдвинуты и напоминали огромную букву «П». Виновница торжества занимала самое почётное место (как бы невесты), справа от неё сидел декан всего историко-филологического факультета Николай Ефстафьевич Душкин (как бы жених).В самом начале «сабантуя», как иронично назвал юбилей всегда насмешливый доцент Вячеслав Васильевич Рочев, Мария Яковлевна произнесла длинную «тронную» речь. А так как карьера и благосостояние каждого присутствующего на юбилее напрямую зависела от симпатий и расположенности «шефа», все благоговейно слушали.В аудитории, как во время экзаменов у студентов, стояла тишина.В своей «тронной» речи Мария Яковлевна отметила четыре основных пункта.1) Большую заслугу всей кафедры литературы в обучении и воспитании студентов в масштабах всего университета и историко- филологического факультета в отдельности.(Декан Душкин в подтверждении слов юбилярши ритмично кивал головой).2)Была отмечена большая работа самой заведующей кафедры, «которая порой ночами не спит, обдумывая, как улучшить процесс обучения студентов.» (Все скромно опустили глаза).3)Было сказано,что нужно смелее выдвигать молодёжь, давая им больше часов и больше требовать от них научных изысканий.(Ассистент Базина преданно и с восторгом смотрела расширенными глазами на любимого «шефа»,прикидывая в уме возможность забрать семинар по литературе 19 века у вечно болевшей доцента Потаповой) 4)Но нельзя обижать и старые проверенные кадры.( «Вот именно!-вырвалось в тишине у доцента Потаповой, на которую все укоризненно посмотрели). Заканчивая свою речь, Мария Яковлевна поблагодарила ассистентов и лаборанта кафедры за «прекрасно накрытые столы, за отличную сервировку и внимание к её персоне.За успехи в нашей работе!»- провозгласила юбилярша. Все встали, выпили, сели и стали закусывать.Праздник-юбилей начался!

Минут через пять встал декан Душкин и, постучав вилкой по бутылке, попросил внимания и начал славословия в адрес юбилярши. Все знали связи Марии Яковлевны в городе,знали,что именно она настояла на том,чтобы деканом три года назад стал Душкин, поэтому чересчур хвалебные оды Душкина никого не удивили. Декан закончил свою речь словами о том, что Мария Яковлевна.дай Бог,ещё много лет пробудет на капитанском мостике огромного корабля, каким, несомненно, является кафедра литературы и концовку своей речи Душкин подкрепил подарком- часами в виде парусной шхуны.Все захлопали, а Мария Яковлевна поцеловала Душкина в щёку, а потом привычным отработанным движением стёрла с его щеки помаду.Получилось очень трогательно. Душкин закончил вовремя, потому что открылась дверь и в аудиторию вошёл с огромным чувством собственного достоинства проректор по учебной части Смоленский. Юбилярша, учитывая важность гостя, сама поспешила ему навстречу, а декан Душкин, сноровисто выскочив из-за стола, услужливо стал показывать проректору на своё место, широко и приветливо при этом улыбаясь. Смоленский садиться за стол не стал, а, стоя, зачитал приветственный адрес юбилярше, подписанный самим ректором, затем выпил услужливо поданный Душкиным бокал шампанского «за здоровье уважаемой Марии Яковлевны» и величественно отбыл, сославшись на совещание у ректора.Все вздохнули свободно и как-то разом заговорили,заулыбались,задвигались.Поздравления юбилярши продолжились. Следующей выступила «профсоюзный бог»-доцент Татьяна Сергеевна Львова.Она подробно с юмористическими прибаутками напомнила кратко каждому, что сделала для него или неё Мария Яковлевна. Каждую её реплику встречали смехом, хотя все думали про Львову: «Надо же! Всё помнит! Нужно с ней поосторожней в разговорах быть!» В конце своей речи, посерьёзнев и сделав великолепную актёрскую паузу, Татьяна Сергеевна вручила юбилярше бесплатную путёвку на лечение в Минеральные Воды. Мария Яковлевна, конечно, о путёвке знала, но сделала вид,что первый раз слышит и трогательно прослезилась..Да, собственно путёвка того и стоила.Дальше поздравляли по старшинству.

Профессор Цинман подарил юбилярше свою книгу по творчеству Гёте, вышедшую в свет ещё в прошлом году.

Профессор Защанская.как всегда, оригинально сыграла для Марии Яковлевны на своём любимом саксофоне и подарила «шефу» что-то в красивой коробочке. Что-все так и не поняли, но по улыбке заведующей было ясно,что подарок ей приятен. Доцент Потапова прочитала стихи собственного «соления», как отметил, всегда ироничный, Вячеслав Васильевич Рочев, который сам подарил юбилярше неизвестно где добытую антикварную немецкую пишущую машинку.

Было ещё много речей, подарков( особенно тронул юбиляршу подарок ассистента Базиной—японский аппарат для измерения давления), пока кто-то не вспомнил о самом маленьком и неприметном «винтике» кафедры ,о лаборанте Вениамине Анатольевиче Шелухове, который скромно и смиренно сидел за углом последнего дальнего стола.Ещё год назад Веня Шелухов был студентом последнего выпускного курса и всем присутствующим сдавал экзамены и зачёты. Его работы по литературоведению были замечены на кафедре и , когда были обсуждены его личные человеческие качества-исполнительность, услужливость, уважение к преподавателям, тактичность и даже застенчивость,-Мария Яковлевна предложила ему остаться на кафедре с небольшой зарплатой, но с перспективой поступления в аспирантуру и с продолжением более серьёзной работы по литературоведению.

Так, закончив университет, Веня Шелухов стал лаборантом кафедры литературы. Свои обязанности он выполнял исправно: заведовал методическим кабинетом, выполнял всякие жизненные поручения Марии Яковлевны, накрывал столы и бегал за вином, когда кафедра отмечала какие-либо праздники, в ообщем, был, действительно, самым мелким, но необходимым «винтиком»-«винтиком» нужным, но немного презираемым всеми за свои холопские обязанности, которые ему волей-неволей приходилось выполнять.И вот , когда празднование юбилея было в самом разгаре, оживление и веселие достигло своего апогея, кто-то услужливо напомнил раскрасневшейся Марии Яковлевне о молодом лаборанте. Мария Яковлевна встала, все подзатихли. «А сейчас я хочу особенную благодарность выразить нашему молодому лаборанту за сервировку столов. Да-да, он помогал нашим девчатам. И за крепкие и не очень крепкие напитки, которые Вениамин Анатольевич обеспечил, и которые явно пришлись нам всем по вкусу»,- улыбаясь , сказала Мария Яковлевна с лёгкой иронией, которую все поняли и хохотом оценили.

Венечка подскочил как ужаленный и густо покраснел.

-Ой, гляди- каков молодец- ещё краснеть может!- негромко сказал насмешливый Вячеслав Васильевич.-Наверное, краснеть может один изо всей кафедры!

Мария Яковлевна села. Вениамин Анатольевич глядел на неё поверх очков, которые у него сползли на самый кончик носа, широко раскрытыми глазами.

-Мария Яковлевна!-проглотив ком в горле, явно волнуясь, проговорил лаборант. – Поздравляю Вас с юбилеем! Желаю здоровья и хочу преподнести Вам мой скромный подарок. Вениамин Анатольевич достал из пакета блокнот в кожаном переплёте, сбоку которого была большая сургучовая печать.

-Это-что? Стихи?- выкрикнул кто-то. Вениамин Анатольевич привычнам движением поправил очки на носу и негромко сказал: «Нет…Это скорее проза! Проза жизни, так сказать!»

-Проза жизни? Как интересно! Ну, вы меня заинтриговали, Вениамин Анатольевич! А почему она под сургучовой печатью?-улыбаясь, несколько игриво спросила Мария Яковлевна.

-Ну, как Вам сказать,-неопределённо развёл руками Вениамин Анатольевич.

-Там правда-матка, Мария Яковлевна,- сказал ироничный Вячеслав Васильевич, -а правда-то всегда под печатью!

Все засмеялись. В это время вдруг открылась дверь и в аудиторию впорхнула Людочка- секретарь-деканата. Глаза у неё были расширены, лицо-счастливейшее, улыбка-блаженная, и вся она была устремлена к юбилярше.

-Мария Яковлевна!-почти прокричала она.-Десятов из Москвы звонит!

Мария Яковлевна встала, всплеснула руками и быстрой утиной походкой, переваливаясь с ноги на ногу, заспешила в деканат за Людочкой.

Как только дверь за ней закрылась, все зашумели, задвигались, про лаборанта сразу все забыли. А он,бедный, сел и уткнулся в тарелку с винегретом.

Минут через пять вернулась Мария Яковлевна.

-Как дела у Игоря Николаевича?- громко спросила ассистент Базина, зная, что «шеф» ждёт этот вопрос.

-Всё у него хорошо! Даже очень хорошо! – садясь на своё место, сказала Мария Яковлевна.-Можно сказать-отлично!

И она принялась рассказывать свой разговор по телефону с Десятовым. Все приумолкли, потому что знали, что Десятов- протеже Марии Яковлевны. Ещё учась на последнем курсе, он писал дипломную работу под руководством Марии Яковлевны, а потом «шеф», используя свои связи, устроила его в аспирантуру в Москве. Десятов был особой гордостью заведующей кафедры и , если хотели сказать что-нибудь приятное «шефу» , обязательно говорили в хвалебных тонах ( хотя все его терпеть не могли за наглость и заносчивость) о молодом московском аспиранте. За разговорами о Десятове про поздравления лаборанта Шелухова окончательно забыли, а блокнот его с сургучовой печатью оказался на отдельном столике за спиной у «шефа» среди прочих подарков.

Когда поздравления закончились, и все хорошенько «откушали» и винца, и закусок,- потихоньку начали расходиться. Первым ушёл профессор Цинман, раз десять извинившийся перед юбиляршей, сославшись на удалённость жилья. За ним потихонечку стали подниматься и прощаться с Марией Яковлевной и остальные. Да, и сама юбилярша вскоре засобиралась домой. Ассистент Баззина вызвалась помочь «шефу» доставить многочисленные подарки до дома. Такси было вызвано и заведующая кафедры, розовощокая и довольная тем, что юбилей удался, важно отбыла домой в сопровождении ассистента Базиной, которая тащила за «шефом» огромные пакеты. Убирать со столов и приводить аудиторию в порядок остался один горемычный лаборант Шелухов.

На следующий день, довольно поздно встав, ( впереди были два законных выходных ) и позавтракав, Мария Яковлевна принялась разбирать подарки.

Среди прочего она наткнулась и на блокнот в кожаном переплёте с сургучовой печатью на боку. «Надо же! Венечке вчера так и не дали слова сказать. Интересно, что он тут написал»,- улыбаясь, думала Мария Яковлевна, отламывая печать из сургуча. Но вскоре улыбка с её лица исчезла.

 

В блокноте чётким писарским почерком был по всей форме (как она всегда требовала от лаборанта ) составлен протокол совещания кафедры от вчерашнего числа с весьма неожиданными выписками.

Итак, Мария Яковлевна прочитала.

Протокол

N 13 от 20 декабря …….года заседания кафедры литературы

Триколорского университета.

 

Присутствовали: Тумакова М. Я.-профессор, заведующая кафедры литературы, проф. Цинман З. Е., проф. Защанская О.Л.,проф. Ющенко Л.А., доцент Нижневодов А.А., доцент Макарова Т.А., доцент Львова Т.С.,доцент Душкин Н.Е., ст. преподаватель Захарова В.Т.,доцент ПотаповаТ.И., доцент Рочев В.В., ассистент Базина М.М., аспирант Десятов И.Н.,лаборант Шелухов В.А. и другие представители разных кафедр данного университета.

Слушали: лаборанта Шелухова В.А., выписки из выступления которого и предлагаются вашему вниманию ниже.

Выписка первая.- Лаборант Шелухов В.А., как и все присутствующие, искренне поздравляет заведующую кафедры литературы Марию Яковлевну Тумакову с юбилеем и желает ей здоровья и всяческих благ!

Выписка вторая.- На фоне безудержного лизоблюдства, восхваления и льстивого пустословия лаборант Шелухов хочет сказать правду своему непосредственному начальнику.

Выписка третья.-Начну с «удивительных педагогических способностей» юбилярши, о которых все подхалимы и подхалимки кафедры толкуют как об очевидном. Так вот, увы, Мария Яковлевна, у вас этих самых педагогических способностей вовсе нет. Почему? Это особый дар. Дар от Бога.Вам его Господь не дал.Вот у Вячеслава Васильевича Рочева этот дар есть, а у Марии Яковлевны нет. Лекции ваши студентам неинтересны, (поэтому такая плохая посещаемость )- в них нет ни логики, ни последовательности, ни глубины научной мысли. Что вам, Мария Яковлевна, придёт на ум-про то вы и толдычите битых два часа лекции. Ваши лекции тянутся мучительно долго и тоскливо, потому что неинтересно.Это, положа руку на сердце, скажет вам любой студент нашего факультета-от первокурсника до выпускника.

Выписка четвёртая.-Теперь о ваших, якобы, научных изысканиях и работах. Вы всегда и везде подчёркиваете, что у вас издано 5 книг, более 80 печатных работ и около 200 публикаций в различных методических журналах. Не отрицая количества, скажу: «Да, они есть, они напечатаны! Но Это Не Ваши Работы!!!» «А чьи?- удивитесь вы. Я вам отвечу: «Это работы вашего мужа-Андрея Андреевича Иванова! Да, это его стиль в работах, его тематика, его оформленная научная мысль.» Случайно, Мария Яковлевна, я узнал вашу жизненную тайну (просветили «добрые» люди). А тайна такая. Давным-давно, когда вы были ещё студенткой и , говорят, весьма привлекательной студенткой, на вас положил глаз пожилой профессор Иванов, которого и тогда, и сейчас весь литературоведческий мир уважал и уважает за блестящие работы, за глубину мысли, смелые выводы и обобщения, кстати, не только у нас в стране, но и за рубежом . И вот этот умнейший человек влюбился в вас как школьник. И вы не упустили свой шанс.Бедная, недалёкая, но хваткая провинциальная девушка быстро смекнула, что к чему.

Вы вышли замуж за Иванова по расчёту и получили очень многое- от его квартиры с городской пропиской до его литературоведческого капитала (его идей, его работ). Он ушёл на заслуженный отдых, а вы воспользовались его ещё ненапечатанными работами. Вместо его появилась ваша фамилия в литературоведческом мире. Андрей Андреевич всё сделал для вашей успешной карьеры. Светлый был человек, Царство ему Небесное! Вас он, видимо, очень сильно любил! Но это ваше личное. Я про другое- все работы, идеи, мысли-его! Согласитесь! Я дотаточно много прочитал книг, якобы ваших, а на самом деле профессора Иванова. Могу в этом поклясться, положа руку на Библию. Да, вы и сами говорили, что нюх литературоведческий у меня есть!

Выписка пятая. Теперь о той атмосфере, которую вы ,Мария Яковлевна, создали на кафедре, которую вы приветствуюте. Это атмосфера- атмосфера подхалимства, зависти, шпионства и интриг ! Разделяй и Властвуй! И это вам вполне удаётся. Я не знаю, как на других кафедрах, но на кафедре литературы именно так! Преподаватели подходят к вам с улыбкой и с…внутренней дрожью. Разве это нормально? Да, если качества учёного и педагога у вас ниже среднего, то с управленческими функциями у вас всё в порядке! Людьми управлять вы любите и умеете. Даже мужчины кафедры трепещут перед вами! Вы знаете по жизни «болевые точки» у каждого и на слабости человека часто играете! Разве это порядочно?

Выписка шестая. А как тонко вы можете подавить, унизить человеческое достоинство! Мимоходом с улыбкой, обворожительно! А человек потом плачет! Кто? Да, та же Базина, которая всячески старается вам угодить! Да, и не только она одна! На кафедре настоящий Культ Личности! Культ Вашей Личности!

Выписка седьмая. А ваш любимец Десятов-законченный циник, бабник, карьерист. А с точки зрения будущего учёного литературоведа- совершенно пустой, тщеславный, вздорный и неглубокий человечишко!

Выписка восьмая. Теперь обо мне! За полтора года вы превратили меня в слугу, в мальчика на побегушках. Вы обещали , что я буду заниматься научной деятельностью , а на самом деле я бегаю по магазинам, обеспечивая ваш быт. И на кафедре я вроде слуги «подай-принеси». Совсем не так я представлял себе работу в лаборанта кафедры литературы. Совсем не так!

Выписка девятая. Думаю, моё послание вам мне зачитать не дадут, ( а я настроился это сделать)- затрут и отодвинут как всегда. Но всё-таки оно дойдёт до вас. Пускай позднее. Я вам высказал всё, что наболело и поэтому, конечно, ухожу! Моё заявление на увольнение лежит в методическом кабинете в «Литературном энциклопедическом словаре».Думаю, что своей правдой я уравновесил ту неискреннюю хвалу в ваш адрес, которая на юбилее звучала в изобилии. По крайней мере, то , что я высказал вам, сделает ваш портрет реальным. Да, так думает о вас почти каждый преподаватель нашей кафедры.

Выписка десятая. А свою трудовую книжку в отделе кадров я уже забрал, сказав, что нужно сделать копию. Ну, я думаю, там мне простят эту маленькую хитрость. Вот так, Мария Яковлевна ! Прощайте! Не поминайте лихом!

 

 

 

 

 

Мария Яковлевна прочитала последнюю строчку и задумалась, покачивая головою. Потом она подвинула телефон, нашла в своей старой записной книжке номер телефона Шелухова, набрала номер и , выслушав бодрый записанный Венечкин голос-автоответчик, который советовал оставить сообщение после сигнала, сказала:

-Вениамин Анатольевич! Спасибо вам за ваши искренние слова. Я приняла их к сведению и обещаю вам никому о них не говорить Но мне очень хочется, чтобы вы не уходили, чтобы вы пришли на работу. Не тревожьтесь! Вас не ждут никакие неприятности. Более того, я хотела бы с вами поговорить, объяснить кое-что. А обязанности ваши изменятся более в сторону науки,- обещаю вам! Не горячитесь! Возвращайтесь! «Прощайте»-, не говорю, говорю: «До свидания!»

Мария Яковлевна положила трубку, встала, подошла к зеркалу, ещё раз покачала головой и погрозила сжатым кулаком незримому лаборанту Шелухову. « Ну, стервец, только попадись,- я тебе такую «атмосферу» сделаю-мало не покажется!»-нахмурившись, злобно произнесла она.

 

 

-------- Короткие ироничные рассказы. --------

 

Пятёрка по топографии

 

Мой муж – любитель собирать грибы. Любитель, не профессионал. В самый грибной сезон, когда люди тащат по две корзинки белых, муж скромно приносит полкорзиночки сыроежек, лисичек, маслят и т.д. Но я и этим довольна. Пусть хоть кислородом подышит, да, и вредные привычки в городе остаются.

 

Как-то раз муж пришёл домой взбудораженным. «Завтра, - говорит, - еду с бывшими выпускниками за белыми. Они место знают! Возьми у соседки корзинку побольше!» Муж - учитель физкультуры, вот его бывшие ученики, которым самим по 35-40 лет уже, и пригласили.

 

На следующий день уехал муж в 5 часов утра, а вернулся , злой и раздражённый , в 5 вечера. А грибов меньше полкорзинки всякой бяки. После бутылки пива рассказал он мне свои приключения. Вот его рассказ.

«Ой, Ира! Мы так здорово заблудились! В начале ребята - Женька, Лёха и Колька - надо мной подшучивали, что я такие грибные места никогда не видел. Завезли в Лесной край. Женька у машины остался. С похмелья он был, ему дальше идти не захотелось. А мы пошли. Идём, идём. Я грибочки, что попадаются в корзину, а ребята надо мной смеются. «Брось, - говорят, - за белыми идём!» Идём и идём. Далековато. Я шучу: «Ну, Колёк, если заблудимся, Лёха нас выведет, всё-таки офицер бывший, военное училище закончил. Сколько по топографии получил, Лёш?» «Пятёрку,» - буркнул Лёха. Идём и идём. Грибов нет, а осинник всё плотнее и плотнее. Мы уже не идём, а ломимся. Я опять оптимизм нагоняю: «Ну, Колёк, - говорю, - Лёха нас выведет по-любому. Топографию и ориентирование он сдавал!» А Лёха встаёт, разворачивается ко мне и говорит: «Викторович! Да, когда топографию проходили, мы ротному дачу строили…» Смеялись мы с Колькой истерическим смехом. Вот так! Хорошо нам вскоре бабулька- грибница встретилась. «Эге, - говорит, - милки! Да вам километров 15 назад надо!» Вышли к машине, Женька лежит и две корзины его, полные белых! «Я, - говорит, - устал вас ждать!» Вот такие дела, Ира. Сходи, пожалуйста, за пивком ещё! Я сегодня без ног!»

 

 

Петькин зуб

 

Утром Петька Иванов проснулся со страхом. Вчера отцом была решена его сегодняшняя судьба. Накануне разболевшийся зуб не давал Петьке покоя. Щека распухла. И после многочисленных Петькиных жалоб – стонов матери и разных народных способов уменьшить зубную боль, отец решительно приказал:

 

-Всё! Завтра тебя в город ко врачу! Выдирать этот зуб надо!

 

Слово «выдирать» повергло Петьку в смятение. В прошлом году Петька лечил зуб. От школы посылали после осмотра. Было больно до слёз. Так это лечили, а тут выдирать! Но Петькин отец работал не дипломатом, а грузчиком на ферме и над словами особо не задумывался. Выдирать, да и точка! Мать первым автобусом повезла Петьку в город.

-Да, придётся зуб удалять! – подтвердила врачиха. Глаза у Петьки вылезли на лоб. Слово «удалять» было ещё страшнее, чем «выдирать», потому что было оно какое-то учёное. Петька заревел.

-Не ори! – прикрикнула мать, потом, наклонившись, помягче шепнула на ухо. – Я потом тебя в игрушечный свожу!

Если мать сама в игрушечный магазин сводить предлагает, значит… Петька заревел ещё сильнее.

-Ну, такой большой мальчик, а плачет! – ласково сказала врачиха, перебирая какие-то железки на столике. – Чуть-чуть потерпишь, да и не больно будет! Давай залазь сюда!

В считанные секунды с зубом было покончено. От быстроты процесса Петька даже реветь перестал. Да, и не сказать, что было очень больно. Терпимо.

И вот Петька, зарёванный, но радостный, что самое страшное позади, прижимая к груди картонную коробку игры «Эрудит», которую мать по его требованию купила ему в игрушечном магазине, даже задремал в автобусе на обратном пути в родную деревню. Вернулись домой. Было всего 10 часов утра.

Петька понял, что к нему привалило счастье. В школу сегодня мать его не пошлёт. Целый день дома! Делай, что хочешь! Мать занялась своими делами: растопила русскую печь и собралась готовить обед. Петька решил переиграть все свои любимые игры. Сначала он достал набор пластмассовых рыбок, у которых во рту был маленький магнитик, затем налил воды в трёхлитровую банку, высыпал туда рыбок и неспешно стал рыбачить удочкой, у которой вместо крючка был магнитик побольше. Переловив всех рыбок, Петька аккуратно протёр их и сложил в коробочку. Потом он достал набор своих любимых оловянных солдатиков. Разыграв сражение между фашистами и нашими, Петька, как всегда, в живых оставил только своего любимого лежачего пехотинца. Затем Петька потихоньку стал разбирать новую игру «Эрудит», но понял, что правила игры без взрослых не поймёт, и отложил коробку в сторону. Потом… Потом Петька задумался. Сейчас в их классе только начался урок. Учился Петька в 3 классе во вторую смену. « Вот и пускай сидят и задачи решают!» - мстительно подумал Петька про одноклассников. Затем он взял с полки свою любимую книгу «Поединок на атолле» и прилёг на диван. После двух прочитанных страниц глаза стали слипаться, потянуло в сон. «Да, зуб выдирать, конечно, больно! Зато в школу ходить не надо! И все игры переиграть можно! Ещё «в войну» на печке не поиграл! А где мой наган? - думал Петька, засыпая. –Эх, как хорошо дома-то! За такой денёк можно несколько минуточек и потерпеть!»

 

 

Покушение на Петровича

 

С Женькой Делянкиным мы учились в параллельных классах. Я в 5 А, а он в 5Б. Жили мы тоже рядом – наши дома разделяла одна улица. Учились во вторую смену. И частенько, когда я выходила к половине второго, Женька догонял меня, и мы шли в школу вместе. Я знала, что нравлюсь Делянкину, и он специально дожидался меня на соседской скамейке. В школу можно было идти двумя путями. Короткий путь – по диагонали – узкими переулками и короткими улочками. Длинный путь – по широкой асфальтированной улице Мира. Я всегда ходила короткой дорогой, но в последнее время меня не стал пропускать там …петух! Петух был красивый, с золотисто-красным оперением, высоким чёрным хвостом и длинным алым гребнем! Завидя меня, он забывал о своих курочках, и боком-боком, что-то немножко поклёвывая, степенно приближался ко мне. Становилось страшно, и я с визгом убегала…

— Где пойдём? Переулками? – деловито осведомился Женька.

— Я там боюсь! Там петух клевачий!

— Вот трусиха! Какого-то драного петуха испугалась!

— Он не драный! Он – красивый! Только за людьми бегает и клюётся!

Петух нас как будто специально ждал! Боком-боком он стал приближаться к нам. Мы с Женькой остановились. Женька нагнулся и поднял осколок кирпича. Петух был уже рядом. Он воинственно растопырил крылья, намереваясь броситься в атаку. Женька бросил в него камень и попал точно в голову! Петух, как подстреленная птица-мишень в нашем городском тире, перевернулся на спину, задрав лапы к верху, дернулся два раза головой и затих. Всё произошло за секунду. Мы, не сговариваясь, побежали с места преступления. Отбежав достаточно далеко, мы оглянулись и обмерли от страха. Около петуха стоял мужик в фуфайке и что-то кричал. Увидев нас, он побежал в нашу сторону. Мы бросились наутёк!

В школе я немножко успокоилась, приготовила всё к русскому. Урок начался. Вдруг дверь отворилась, и в класс зашла директриса с тем самым мужиком. Мы все встали. Я стояла, ни жива, ни мертва!

— Извините, пожалуйста, Ольга Петровна! Мы вот хотим посмотреть на ребят!

— «Ребята!» Какие ребята? Хулиганы настоящие! У меня петуха убили! Моего Петровича! Девчонку я не разглядел, а мальчишка в синей куртке был! – взорвался мужик.

— Ребята! Кто что-нибудь видел?

Класс молчал.

— Ну, пойдёмте в другой класс!

В общем, страшней того дня, пожалуй, в моей жизни не было! И дома я думала только о петухе.

— Ира! Ты уж не заболела ли? – забеспокоилась мама… Действительно, у меня от переживаний подскочила температура. Ночью меня мучили кошмары.Огненный огромный петух летал вокруг меня, стараясь клюнуть меня в лицо. Я уворачивалась, а с места сойти не могла…

Расхворалась я не на шутку! Больше недели не ходила в школу. А когда пошла, Женька Делянкин снова догнал меня. Мы шли молча, а потом я его спросила:

— Жень! А тебя опознал тогда тот мужик?

— Не-а! – шмыгнул носом Женька. – Я куртку в стол спрятал!

— А тебе самому-то не стыдно?

— Из-за петуха-то что ли? Так ему ничего не сделалось! Жив он и невредим.

— Да, ты что?

— Пойдём! Сама увидишь! Я его, видимо, только оглушил!

 

Мы пошли тем злосчастным переулком и увидели Петровича, который важно выхаживал среди своих курочек. Увидев нас, он остановился и замер. У меня на душе стало радостно-радостно!

— Бежим быстрее! А то ещё выйдет хозяин! – крикнула я Женьке. И мы со всех ног помчались в школу.

 

 

 

Деревенские прозвища

 

«Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдёт оно ему в род и потомство!»

(Н.В.Гоголь. «Мёртвые души»)

 

После первого курса пединститута у нас была фольклорная практика. Записывать старые песни, поговорки, предания городских студентов руководитель практики повёз на Ветлугу. А я отпросилась у него к бабушке в село Охапкино. К бабушке я и так ездила отдыхать каждое лето. В этот раз решила совместить приятное с полезным.

В день приезда я помогла бабушке пополоть огород, затем сходила искупаться на пруд, потом легла полежать и …уснула. Проснулась – уже вечер, а у бабушки гостьи – её подруги тётя Тая и тётя Васса. На столе нехитрая снедь да бутылка любимой бабушкиной клюквенной настойки.Когда я подсела к столу, старушки уже клюкнули по несколько рюмочек и живо обсуждали последние деревенские события.

-Вчерась у Нюрки Миленькой дочь с мужем с детьми приехала! Ну и фифа! – делится тётя Васса.

-Тётя Васс! – встреваю в разговор. – А почему её зовут Нюра Миленькая?

-Так она к каждому слову «миленькая» говорит! – смеётся тётя Васса. – Ты куда, миленькая? Хлеб-то привезли ли, миленькая? С базару что ли, миленькая? Я задумываюсь. Село Охапкино – большое. Пенсионеров много. И у многих давнишние прозвища!

Лизка Хромая – сердитая маленькая старушенция, которая сильно прихрамывает. Говорят, по молодости любительница была мужичка с получкой к себе в дом зазвать да и обобрать!

Марья-Крикунья – крепкая высокая старуха, которая и зиму и лето ходит в валенках с галошами и чёрном жакете. Говорить она не умеет, умеет только орать!

«Сладкая парочка» — Пашка Хрипатый с Веркой Косорылой тоже оправдывают свои прозвища!

Пашка не говорит, а сипит, словно, у него одно лёгкое.

-А почему Верку Косорылой называют?

-А вон как у неё лицо-то перекосило! Говорят, в детстве гусь напугал!

-А почему дядю Колю «Колька Залежалый» зовут?

Старушки прыскают.

-Э, милочка! Вот замуж выйдешь, мы тебе и объясним! – хохочет тётя Тая. Опускаю глаза, чувствую, что краснею. До меня доходит смысл слова «залежалый»!

-Ну, студенточка, про кого тебе ещё рассказать? – задорно спрашивает тётя Тая. –Ну, Вовка Пучеглазый – сама видела, как у него зенки-то вылезли! Кирюха-Балтика всегда в тельняшке ходит!

-А почему старушку эту – маленькую, сгорбленную, с клюкой – из 13 дома, мальчишки дразнят «Курлиха – резиновая ж-па»? – не унмаюсь я. Чувствую, что мои расспросы нравятся старушкам.

-Курлиха-то? – старушки переглядываются и смеются пуще прежнего. Просмеявшись, тётя Васса рассказывает:

-Давно это было! Лет 40 назад. Люська Курлихина в больнице лежала с воспалением лёгких. Всю её задницу искололи, а, когда выписали, велели грелки к ягодицам прикладывать. Не знаю – с холодной водой или горячей! И вот Люська как-то с грелками под юбкой пошла в магазин. Поленилась, видать, отвязывать! А мужик один был –Витька Тюпин! Помер уж давно! Любил Витька чужих баб по задницам хлопать. И били его за это, да что толку! И вот Витька Люську Курлихину по заднице-то и хлопнул в магазине! Лямка лопнула, грелки-то и вывалились! Вот тебе и прозвище на всю жизнь! Бабки заливисто хохочут.

-А у вас тоже, небось, прозвища есть? – ехидно так спрашиваю. Перестают смеяться. Тётка Васса встаёт и серьёзным голосом говорит:

-Ну, соседки, пора и честь знать! Пойдём-ка, Таисия, по домам!

И остаётся мой вопрос без ответа!

 

Карай

 

Четвёртый класс я закончил без троек. Отцу ничего не оставалось, как выполнить своё обещание, — разрешить мне завести щенка. Витька Шастов –«Шастик», — мальчишка-проныра с соседней улицы, в давнем разговоре заверил, что достанет мне восточноевропейскую овчарку. И вот «Шастик» приволок мне щенка. Кутёнок серого окраса с жёлтыми подпалинами был уже большенький. Умные глаза, чёрненький влажноватый нос и хвостик завитушкой мне очень понравились! Но вот ухо…

-Видишь! Одно ухо уже стоит! Через неделю встанет и это! – заверил меня «Шастик». – Давай тащи пятёрку, а то мне за молоком ещё идти! Я сходил, вытряс из копилки пять рублей мелочью и заполучил в свою собственность щенка!

Ухо у него не встало ни через неделю, ни через месяц, ни через год! Дворняга чистейшей воды!

Отец пришёл с работы, посмотрел на щенка, покачал головой и предложил:

-Давай назовём его — Карай!

Мне понравилось. Так у нас появился Карай!

Пёс рос и со временем мы рассмотрели три основные черты его характера: любовь к свободе, собачий артистизм и чувство юмора! Если Карая сажали на цепь, он ложился в будке, скорбно-жалостливую мордочку клал на передние лапы, грустными глазами смотрел в одну точку, не откликался на слова и почти ничего не ел. Казалось, что он заболел. Но стоило только его спустить с цепи… Все соседские курицы разлетались в разные стороны, петухи встревоженно махали крыльями, гуси гоготали! Шум поднимался невообразимый.

На все мои потуги – научить его хоть какой-нибудь команде – Карай смотрел, как мне казалось, насмешливо! Вилял хвостом и ничего не делал.

Пёс он был миролюбивый, но почему-то невзлюбил свиней и пьяных мужиков. В конце нашей улицы Митрошины держали хряка по кличке «Барон». К «Барону» старушки водили «дочек»-хрюшек для любовных утех.

 

 

Вот семенит розовенькая «дочка» по улице, сзади мирно плетётся старушка с прутиком в руке, и вдруг, как торпеда с подлодки Маринеско, вылетает Карай, остервенелым лаем разворачивает «дочку» и гонит в обратном направлении! Я кричу:

-Карай! Карай! Фу!

Хозяйка свиньи после таких слов вообще свирепеет, показывая мне кулак на бегу…

Пьяных Карай хватал сзади за полы пиджака и трепал, пока его не отгоняли. Жил у нас на соседней улице мужичонка, вечно пьяный, которого за плюгавость и маленький рост Штанной Пуговицей звали. Так у него Карай изловчился из пиджака бутылку водки выхватить, которая, конечно же, разбилась о камень! В общем, и смех и грех!

Зимой Карая застрелили мужики –шкуродёры, которые отстреливали бесхозных собак. И хотя на нём был ошейник, это его не спасло! Как всё произошло, мне рассказала соседка, когда я пришёл из школы. Дома я проревел весь вечер. Больше собаку мы потом никогда не заводили.

 

Голая Барби

 

Начальник милиции небольшого городка Кислогорска был вне себя от ярости. Перед ним навытяжку стоял патрулировавший с вечера наряд - сержант Костин, рядовой Киселёв и водитель «УАЗика» Натёртышев.

- Ну, что, остолопы, рассказывайте, как грабителями стали? Давай, Костин, докладывай!

Сержант Костин, проглотив ком в горле, начал, запинаясь, рассказ, который только что излагал в дежурке.

- Вчера после развода мы часа 2 дежурили по городу, а потом, как вы и велели, товарищ полковник, выехали к пансионату.

Темнеть стало, когда мы к Гнилушкину озеру подъезжали. Выезжаем из посадок, и тут фары девку осветили. Стоит она на дороге голая совсем, руками нам машет. Мы вышли и к ней…

- Ещё бы не к ней! - съехидничал начальник. - Ну, дальше говори!

- Ой, говорит, ребята, меня обокрали! Ну, эта девка с пансионата, видать, шла. Захотела искупаться голышом. Пока барахталась, у неё и одежду, и сумочку - всё унесли! Натёртышев ей тельняшку старую дал прикрыться. Поискали мы там, походили, - никого! Назад в город поехали. Девка спрашивает: «Вы меня куда везёте?» «В отделение, - говорим, - протокол составить». Она говорит: «Вы что? Смеётесь надо мной что ли? Я голая по милиции выхаживать буду? Домой везите, а завтра утром приду заявление писать». Адрес нам сказала - Ленина 3-1. Подъехали к дому, она говорит: «Ой, ребята! Ключи-то у меня в сумке были, а дома никого. Вы мне дверь не отожмёте?». Ну, мы дверь отжали и уехали. Она ещё Киселёва поцеловала, благодарила... А тут вон что получилось!

Сержант Костин закончил рассказ и опустил голову.

- «Получилось!» - передразнил полковник. – Получилось соучастие в ограблении. Квартиру очистили у зам. главы администрации Расщупкина. Всё вынесли: и деньги, и ценности, и бытовую технику, и даже ковры. Соседи-свидетели так и показали: сначала УАЗик с милицией и девкой в тельняшке был, а потом ГАЗель подъехала. Вы хоть девку-то запомнили?»

Костин неопределённо пожал плечами.

- Ясно! Страдальцы! На сиськи пропялились и на всё остальное!

- Она на Барби похожа была, товарищ полковник! – вдруг заговорил рядовой Киселёв.

- На кого? – не понял полковник.

- На куклу Барби! Я дочке такую купил! Красивая! – восхищённо заверил Киселёв.

- Я вам, болванам, такую Барби покажу! Вы у меня полное служебное несоответствие получите! Пошли вон отсюда!

Зазвонил телефон.

- Да-да, товарищ Расщупкин! Подвижки есть. Уже фоторобот составлен и план «Перехват» объявлен.

Полковник положил трубку и вытер выступившую испарину на лбу.

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/