Александр Беляков

«Если завтра война»

1

Серж Санин никогда не считал себя особенно везучим и удачливым человеком. Он считал, что жизнь – это вообще довольно неинтересная и скучная штука. Санин не любил работать и очень любил выходные. В выходные дни он мог постоянно находиться в виртуальном пространстве. Серж мог путешествовать, участвовать в важном футбольном матче, захватывать заложников, ловить преступников, участвовать в войне. Но выходные дни проходили слишком быстро и начинались тягостные будни. Все эти договоры и переговоры приводили его в состояние активности, но Сержу Санину хотелось, чтобы что-то по настоящему случилось в его жизни. Многие его знакомые, толи в шутку, то ли всерьез говорили, что объединенная Германия желает напасть на Россию и взять реванш. Но эти их высказывания казались Сержу абсурдными. Шел две тысячи сорок первый год. Больших войн, а тем более мировых, не предвиделось. Были правда время от времени локальные контртеррористические операции, но они походили скорее на виртуальные игры. Раз в месяц Серж посещал школу физического исцеления. Расслабляющий массаж ему очень нравился, но он всячески избегал полового акта с массажисткой. Серж вообще не испытывал удовольствия от общения с противоположным полом. Иногда Санин заходил с сослуживцами в бар и напивался настоящим, а не виртуальным пивом до умопомрачения. Но это случалось с ним так же нечасто, как и расслабляющий массаж. Цели в жизни у Санина не было, так же как не было любви и какой-нибудь привязанности. Серж иногда казался себе механическим существом, тем винтиком в общей системе, который приводил в действие неповоротливый общественный механизм. Но этот механизм еще умудрялся как-то работать. У Санина, как и у многих современных людей, не было ни детей, ни родителей. По наступлении двенадцатилетнего возраста каждый россиянин становился самостоятельным, а родителей отправляли в Дома для стариков. А в детях не было никакой необходимости, потому что у каждого российского человека был свой клонированный дублер. И когда по причине своего возраста россиянин становился нефункционален, он заменялся искусственно выращенным дублером. Людей уже очень давно не хоронили в земле. Умерших собирали в специальную ракету и отправляли в космос. И ракета летела до тех пор пока не сгорала. Никто из современных людей не задумывался не только о войне, но даже о ее последствиях. В людях не было привязанности друг к другу, патриотизма и любви. Но двадцать первого июня все изменилось. Все виртуальные машины, к которым были подключены россияне, приняли сообщения странного содержания: «Дорогие, россияне! Двадцать второго июня возможна война с Германией». Но ни один россиянин даже не понял, что это угроза настоящая, а не вымышленная. Серж Санин так же отнесся к этому сообщению весьма спокойно. Он даже был рад. Серж хотел, чтобы в его жизни что-то произошло. Но что такое война никто толком не знал и поэтому многие россияне предпочли подключиться к более мощным машинам германцев, которые обещали неземные блага. Большинство российских людей воспринимало войну как новую увлекательную игру. Серж Санин редко общался с друзьями. А зачем? Виртуальное общение было более интересным и увлекательным. Можно было даже долгое время не употреблять пищу. Под рукой был всегда раствор, который действовал на вкусовые рецепторы, и, казалось, что ты только что плотно поел. Так же достигался эффект алкогольного опьянения. Но иногда хотелось встретиться вживую, как это делалось раньше. Но только виртуальные друзья всегда отвечали отказом и отключались от сети. Только прекрасная пышногрудая блондинка согласилась на его предложение, предупредив, что в «реале» она выглядит иначе. Серж и сам не был тем атлетом-красавцем, каким представлялся своим знакомым. В реальном мире он был худощавым, нескладным, к тому же носил старомодные очки, так и не привыкнув к новомодным линзам. С блондинкой они назначили встречу у метро ВДНХ. Серж, готовясь к этому первому в своей жизни настоящему свиданию, нервничал и грыз ногти. Он пытался представить себе, как выглядит Альбина и боялся разочароваться. Может быть, она – редкое страшилище? Она ведь могла быть толстой и неуклюжей, как слониха, или щуплой, угловатой, и прыщавой, словно подросток. Мытищинский район Москвы находился на небольшом расстоянии от метро ВДНХ. Остановка метро располагалась на улице Летной, к которой пассажиров доставляли специальные сервисные автобусы. Но он так давно не выходил из дома! Это была большая, почти неразрешимая проблема. Серж, как и многие россияне, работал, не выходя из дома. Новейшие виртуальные машины позволяли делать это, не напрягаясь. Для современного российского человека выйти из дома – означало посетить другую планету. Как чувствовали себя астронавты, впервые посетившие поверхность Луны? Как вели себя астронавты, посещающие дальние планеты? Теперь Серж Санин чувствовал себя таким астронавтом. Даже выйти из своей квартиры считалось настоящим подвигом. Он приоткрыл дверь и огляделся. Пока ему эта вылазка казалась не такой страшной и безрассудной. Но что будет потом? Что ожидало его за пределами подъезда? Санин хлопнул входной дверью и приложил к ней металлическую пластинку, заменяющую ключ. Поездка в лифте казалась ему убийственной и сердце выпрыгивало из груди. Он молился всем виртуальным богам, чтобы не остаться в этом замкнутом пространстве. Но двери открылись, выпуская его в другой мир. Он вышел из подъезда. Нетвердой походкой непросыхающего алкоголика Серж направился к автобусной остановке. Сервисный автобус метро подъехал к остановке довольно быстро. В салоне автобуса сидело человек пять, наверное, таких же безумных, как и он. Почему-то никто из пассажиров автобуса не обратил на вошедшего Санина никакого внимания. Серж опустился в мягкое кресло, стараясь не оглядываться по сторонам. То, что началась война, совсем не чувствовалось. Серж смотрел в окно на унылый пейзаж, где одинокие чахлые деревца были заключены в колбы. Зачем это делалось, Санин не знал. Листвы на деревьях почти не было. Серж подумал, что через несколько лет им нечем будет дышать, а дыхательных аппаратов на всех не хватит. Сервисный автобус медленно приближался к станции метро «Летная». Пошатываясь, Санин вышел из автобуса и направился к станции метро. Он прошел турникеты, приложив к ним ключ от квартиры, который выполнял множество функций и был универсальным. Серж вошел в серебристый салон вагона метро. Состав имел вытянутую обтекаемую форму и в народе назывался «Пуля». Серж сел в удобное кресло и пристегнулся ремнем. Пуля летела по рельсам, словно, ввинчиваясь в пространство. Доехать до станции метро ВДНХ можно было за несколько коротких минут. Он вышел на станции ВДНХ и огляделся. Метро было пустынно. Большинство россиян работали и отдыхали в своих жилищах. Им не было нужны покидать свое уютное убежище. И только безумцы, подобные Сержу, подвергали себя опасности. Он прислонился к колонне, ожидая свидания с незнакомкой. Она подошла сзади. Серж почувствовал это и порывисто обернулся. То, что он увидел было далеко от того идеала, который он надеялся увидеть.

2

Серж долго смотрел на худенькую, тоненькую, некрасивую, угловатую девушку в простеньком сереньком платьице, которая постоянно открывала и закрывала глаза, словно в них попал песок. Альбина щурилась и Серж подозревал, что у нее плохое зрение и она только недавно сняла очки или вытащила линзы. Подать ей руку он побоялся и лишь кивнул головой.

- Здравствуйте, Серж, - сказала она громким, пронзительным голосом от которого Санин содрогнулся, - я представляла вас совсем другим. В том, виртуальном мире вы выглядели солидно.

Серж попытался улыбнуться, но его улыбка превращалась в страдальческую гримасу.

- Но, как оказалось, - проговорил он, - вы тоже не пышногрудая блондинка.

Ей пришлось согласиться.

- Вы ведь хотели поговорить о войне, - напомнила она и ловко перевела разговор на другую тему.

Серж оживился.

- А вас это интересует?

Многие сдаются германцам без боя и с удовольствием подключаются к их виртуальным машинам. Говорят, что сексуальная программа у них самая лучшая в мире.

Альбина испытывающее посмотрела на Сержа.

- А вы не хотите сдаваться? – задала она неожиданный вопрос.

Серж даже не знал, что ей ответить. В последнее время «родина» стало таким размытым понятием, которое ограничивалось территорией и размерами отдельно взятой российской квартиры.

- Я не знаю, - признался он, - пытаюсь пока разобраться.

- А ведь я могу быть германской разведчицей и шпионкой, - предупредила она, - вы не задумывались об этом?

- Нет, - произнес Серж, - и вряд ли вы являетесь германской разведчицей. Думаю, вы как и я, пытаетесь разобраться в себе. Кстати, вы помните историю?

В тысяча девятьсот сорок первом году Германия уже нападала на Советский Союз. И в этот же самый день, двадцать второго июня. Это ведь не случайно, что даты совпадают.

- О той войне все давно уже забыли, - печально проговорила девушка, - никто о ней не помнит. И, говорят, что победу тогда над немцами одержали американцы.

Серж сжал кулачки и внутренне напрягся.

- По-вашему выходит, что наши предки зря отстаивали независимость нашей Родины, зря проливали кровь и героически умирали?

Альбина опустила голову, не зная, что ответить.

- Теперь даже в школе о той войне стараются умалчивать или искажать факты, - произнесла она.

- К большому сожалению! – раздраженно сказал он.

В новых виртуальных школах старались не упоминать о войнах далекого прошлого или представляли их, как легенды или мифы. И ученикам до этого не было никакого дела. Понятия «свобода» и «родина» были настолько размытыми понятиями, что многие из них не понимали их значения. В школах, где обучались Альбина и Серж, еще говорили о той войне и ее значении. Но уже тогда многие, приводимые учителями факты, казались недостоверными. В память Сержа впечаталась дата начала войны и имена вождей противоборствующих сторон – «Сталин» и «Гитлер».

- Может, пойдем в парк? – предложила Альбина, - посидим на скамейке и поговорим.

Серж согласился. Живое общение было каким-то волнительным пережитком прошлого и эти мгновения хотелось растянуть. Случайно их руки соприкоснулись и они дернулись, словно от удара током. В парке было пустынно, как и везде в Москве. Две или три скамейки были заняты такими же безумцами, как Серж и Альбина. Но большинство скамеек были пусты. В парке ВДНХ росли какие-то экзотические растения, вероятно, завезенные из Азии или Африки. Серж и Альбина, словно влюбленные из старых фильмов, присели на скамейку. Некоторое время они молчали, обдумывая, как начать прерванный разговор. Но теперь им было трудно вернуться к разговору. Они замкнулись в себе.

- Сейчас другие времена, - наконец сказала Альбина с серьезным видом, - на достижения и подвиги далеких предков смотрят, как на достижения людей каменного века.

- А вам не кажется, Альбина, - резко спросил Серж, - что мы выродились и превратились в какое-то безродное стадо?

- Кажется, - ответила Альбина, - но мы с вами не хотим быть такими, потому и встретились.

- Но другие ведь ждут от жизни только развлечений и удовольствий! – закричал Серж и привлек внимание людей на других скамейках.

- Я думаю, что и у нас найдутся свои сторонники, - проговорила Альбина.

Серж рассмеялся.

- И вы думаете, что они откажутся от тех благ, что им предлагают германцы?

Нет, не откажутся! Примут и проглотят и еще спасибо скажут. Рашка уже оккупирована, и, война, не успев начаться, уже проиграна.

- Рано сдаваться, - возразила Альбина, - нужно создать армию сопротивления и вести против германцев агитационную войну.

Серж вдруг подумал:

«А может, Альбина и правда германская разведчица и хочет заманить его в ловушку? Но в какую ловушку и зачем? Он ведь не какая-то значимая личность, а обычный россиянин».

- Это ни к чему не приведет, - сказал Серж, - и армия сопротивления – это бред. Даже если мы информируем общество о создании подобной организации, нас посчитают придурками или сумасшедшими. Очень многие думают, что эта война не настоящая, а просто новая увлекательная игра.

Альбина оживилась.

- Пусть так думают, - проговорила она, - в этой игре многие подумают о создании армии сопротивления оккупационным войскам.

- Полицаев будет больше, - предупредил Серж, - гораздо больше.

- Возможно, - согласилась Альбина, - но нужно попробовать, товарищ.

Серж уважительно пожал девушке руку. Она ему определенно начинала нравиться.

3

Вальтер проводил у виртуальной машины целые сутки. Голова его уже начинала кружиться, а глаза, словно засыпанные песком, страшно болели. Белки глаз становились красными, а зрачки, то расширялись, то сужались. Не помогали даже специальные защитные очки. Вальтера стали часто посещать галлюцинации, которые он принимал за реальность. Генерал германской армии Генрих Гейне посещал его нечасто. В генеральном штабе стояли более мощные машины, которые моделировали тактику и стратегию войны. Генерал упражнениями поддерживал хорошую физическую форму. Подтянутый и стройный, он походил на фашистских генералов Второй мировой войны. Его аристократическое лицо с орлиным носом, высоким лбом и немного выдвинутым вперед подбородком было чистокровным и арийским. А голубые глаза были иногда задумчивыми и мечтательными. Но когда Гейне сердился, они становились серого или стального цвета. Однако твердый характер позволял ему держать себя в руках. Вальтер, увидев вошедшего в его комнату генерала, попытался подняться, но Гойне сделал ему знак, позволяющей Вальтеру не покидать своего рабочего места.

- Много россиян сдалось и перешло на нашу сторону? – с озабоченным видом спросил он.

- Очень многие россияне, - проговорил Вальтер, - готовы перейти на нашу сторону в обмен на новейшие германские виртуальные машины с программами. Некоторые из них считают, что это новая игра и охотно записываются в полицию.

- Это хорошо, - произнес Генрих Гейне и морщины на его высоком лбу разгладились, - пора уже создавать концентрационные лагеря. Сначала вы создадите их в виртуальном пространстве, а наши инженеры истроители - в реальности.

Вальтер очень удивился словам генерала. Зачем создавать концентрационные лагеря, если россияне сами подключались к их машинам?

- А для того, - прочитал его мысли генерал, - чтобы сломить волю второй половины. И когда первая половина станет настолько зомбированной, что будет путать реальность с нереальностью, мы заставим их контролировать остальных. Они станут охранниками, тюремщиками и палачами. Если насилие понравится им в игре, значит, понравится и в реальности. Вальтер, создавайте модели виртуальных лагерей и нанимайте для них охранников.

Вальтер понимал, что спорить с генералом было бесполезно.

- А как вы думаете, Вальтер, - произнес Гейне, - не пора ли нам показать россиянам вождя? Он должен быть похож на Адольфа Гитлера или на Иосифа Сталина?

- Сталин популярен в российском народе, - ответил Вальтер, - а благодаря играм «Сталин-1» и «Сталин-2» стал не только легендой, а почти иконой.

Генрих Гейне вздохнул и о чем-то задумался.

- Значит, вы считаете, что вождь должен быть похож на Сталина? Он популярнее Адольфа Гитлера?

Вальтер кивнул головой. В виртуальных рейтингах Сталин намного опережал Гитлера.

- Главное, Вальтер, работайте над образом, - посоветовал генерал, - сделайте из Сталина монстра, которого бы боялись и ненавидели.

Генрих Гейне еще раз задумчиво посмотрел на подчиненного и вышел из комнаты, находящейся в подвальном помещении. Он прекрасно понимал, что несмотря на то, что Вальтер был машинным гением, ему необходимо было подыскать замену. Наркотики постепенно убивали Вальтера, но поддерживали его работоспособность. Однако это не могло продолжаться бесконечно. Когда-нибудь сердце гения не выдержит очередной дозы. Но пока еще ему не подыскали замену, Вальтер оставался важной составляющей военной операции. Генерал не знал сколько еще продержится Вальтер. Но если он успеет создать виртуальные лагеря смерти и нанять для их обслуживания максимальное количество россиян, его задача в этой войне будет полностью выполнена. Но самое главное, что в самое ближайшее время нужно было представить вождя, за которым пойдут россияне. Это было самым главным на этом этапе войны. Нет, не танки, ни газовые камеры, ни ракеты выиграют эту войну, а психологическая обработка населения. А если им хочется больше удовольствий, они их получат, но в обмен на территорию. Так думал Генрих Гейне и был уверен, что все его планы осуществятся. И, хотя, пока все шло именно так, как планировал Совет генералов, праздновать победу еще было рано. От шпионов и разведчиков доходили сведения, что некоторые россияне планируют создать армию сопротивления. Пока генерал считал, что таких людей рано устранять физически, не зная число их сторонников. А Генрих Гейне был не из тех людей, которые торопились принимать решения. Он даже подумал о том, что Армия сопротивления в чем-то даже может помочь ему. В целом у германского генерала было хорошее настроение, тем более, подходило время обеда.

4

Альбина сумела зашифровать сообщение о сборе не согласных с оккупацией страны. Альбина не рискнула принимать борцов за свободу у себя дома, а использовала для этой встречи старый и заброшенный дом своего умершего дяди в Софрино. Приглашенные сначала упирались и хотели вести переговоры посредством машин, но Альбина намекнула, что все их машины находятся под контролем немецких спецслужб и только реальная встреча могла уберечь от преждевременного разглашения их тайны. На тайное собрание пришло человек десять. Покидать свое уютное и безопасное жилище рискнул далеко не каждый. Но те, кто все-таки пришли на встречу, подозрительно рассматривали сарай и присаживались на полусгнившие стулья и кресла. Когда Альбина, устроившись на импровизированной трибуне, изложила свое понимание событий, многие из собравшихся зашумели.

- Это ведь просто новая игра, - говорили они, - а ты говоришь нам, что захват нашей страны идет по-настоящему. Кто в это поверит? Это бред!

И как не пыталась Альбина доказать свою правоту, ее тоненький голос тонул в общем недовольном гуле. И тогда на трибуну поднялся Серж Санин. Оказалось, что он пользуется немалым авторитетом и аудитория слушала его более терпеливо. После выступления Санина повисла гнетущая тишина. Никто из собравшихся не верил в то, что их зомбируют с помощью мощных германских машин и специальных программ.

- Это ведь нереально, - выкрикнул кто-то из импровизированного зала.

- Это очень серьезно и реально, - повторял Санин, - и как только мы станем путать реальное с нереальным, настоящее с игрой, германцы без промедления сделают из нас своих рабов. Пока еще идет информационная и психологическая война. Но скоро нас начнут уничтожать физически. Убежденные его доводами, все десять человек, девять парней и одна девушка, записались в армию Сопротивления.

5

Альбина после того, как в их армию записались первые добровольцы, воспряла духом и развила бурную деятельность. Конечно, Серж не верил в успех всей этой авантюры, но решил, что раз его родине угрожает опасность, ему не стоило оставаться в стороне.

- А как же мы назовем нашу организацию? – То ли в шутку, то ли всерьез спросил Серж у Альбины.

Альбина просияла. Как же она могла упустить такую важную деталь?

- Ты молодец, Серж, - сказала она, - я ведь об этом даже не подумала. Знаешь, в раннем детстве я читала книгу о Великой Отечественной Войне и вот там такая организация называлась «Молодая гвардия». Правда, они все погибли, но активно сопротивлялись фашистам.

- Пусть будет «Молодая гвардия» - согласился Серж, - а что мы будем делать? Как вести войну с оккупантами?

- Будем писать листовки и рассылать всем россиянам, - объясняла Альбина, - люди должны знать, что их ждет.

- Это можно делать, не выходя из квартиры, но думаю, что германская пропаганда подействует на них лучше и быстрее.

- Посмотрим.

Альбина не привыкла сразу сдаваться. Это нравилось Сержу, но он сам до конца не знал и не понимал зачем и почему участвует в этом мероприятии. Лучше и безопаснее было оставаться в стороне. Пока тех, кто оставался в стороне, не трогали. Почему он только не остался в своей уютной квартире? Пока на все эти вопросы Серж не находил ответа. Какое ему было дело до других россиян, которые, не думая, подключались к мощным германским машинам и чувствовали себя небожителями. Альбина встревоженно посмотрела на Сержа.

- О чем ты задумался?

Вопрос застал Сержа врасплох.

- Я вот думаю, - пытался оправдаться Серж, - раз штаб-квартира организации находится здесь, то и машина, на которой мы будем писать листовки, должна быть где-то поблизости. У твоего дяди не было какой-нибудь старой машины?

Альбина задумалась. Ее дядя был спортивным журналистом и часто писал свои статьи на устаревшем теперь уже ноотбуке. Если его не выбросили, то, возможно, листовки можно было набирать на нем.

- Я пойду в дом и поищу дядину машину, - пообещала Альбина.

Как и сарай, дом тоже не слишком хорошо сохранился и требовал капитального ремонта. Крыша во многих местах протекала, да и стены были все в трещинах. Альбина долго искала ключ от входной двери, который дядя всегда прятал под дверью. Наконец ей улыбнулась удача. Альбина вытащила из-под прогнившей доски заржавевший ключ и сунула его в замочную скважину. Сначала дверь не открывалась и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы открыть ее. И когда дверь приоткрылась, Альбина едва не задохнулась от затхлого, спертого воздуха, которым потянуло из коридора. Девушка оставила дверь открытой. Дом был двухэтажный и поэтому в дядину комнату ей пришлось добираться по скрипящей, подгнившей лестнице. Наконец она остановилась перед дверью, за которой жил когда-то жизнерадостный, полный человек, с неистощимым запасом юмора и энергии. Теперь в его комнате было пусто. Стены, как и при жизни дяди, были обклеены фотографиями известных футболистов и тренеров. Обстановка в этой комнате была спартанской. Кровать, стол и шкаф были расположены по кругу. Табуретка стояла придвинутая к столу, который находился у самого окна. Но ноотбука на столе не оказалось. Скорее всего дядя спрятал его в шкаф, но Альбина наткнулась только на развешанную на вешалках одежду. Дядя любил свой длинный плащ бежевого цвета, шляпу и черный костюм. Все это и оставалось в шкафу с несколькими мятыми рубашками. Альбина взяла табуретку, чтобы исследовать верхнюю полку. Там хранилось разное барахло: от футбольной формы до газетных вырезок из спортивных изданий разных лет. Дядя складывал вырезки в папку и подписывал год. Это он называл своим архивом. Наконец Альбина добралась до ноотбука, который бережно хранился в чехле. Там же была и зарядка. Скорее всего ноотбук работал. Альбина слезла с табуретки, и, держа ноотбук в руке, осмотрела комнату и наконец нашла розетку. Может быть, она была даже рабочей. Альбина аккуратно воткнула вилку зарядки в розетку, и, что удивительно, короткого замыкания не произошло. Теперь можно было зарядить ноотбук и начинать работать. К чему эта работа могла привести Альбина пока даже не задумывалась. Она очень надеялась, что их штаб-квартиру не сразу обнаружат и вычислят. Альбина не знала еще, что с ними сделают, когда возьмут в плен. Неужели станут пытать? Нет, она не верила в это. Альбина еще не знала, что война – это беспощадная машина убийства.

6

Вальтер, следуя указаниям генерала Гейне, начал разрабатывать и создавать проекты концлагерей. Он не особенно задавался вопросом: «Зачем это нужно?» и не пытался вникнуть в страшные замыслы Совета генералов. Вальтер просто выполнял порученную ему работу. Он строил здания, используя графическую программу виртуальной машины, располагая в них пыточные, газовые камеры и печи. Ему даже нравилось возводить вышки по периметру лагерей и обносить заборы колючей проволокой. Создание образа мирового вождя Вальтер считал не таким интересным занятием и оставил это задание «на потом». Однако появление полковника Шлоссера из секретной службы не сулило ничего хорошего. Вальтер оторвал свои воспаленные глаза от монитора.

- Как идет работа?

Голос Шлоссера был мягким и сладким, как сироп. Этот голос обволакивал собеседника, заставляя терять концентрацию. А этого в общении с полковником секретной службы никак нельзя было делать. Вальтер недолюбливал Шлоссера, считая его высокопоставленным бездельником, но понимал, что вести себя с полковником нужно весьма осторожно.

- Работаю над проектами генерала Гейне, - нехотя ответил Вальтер.

- Это хорошо, Вальтер, - произнес Шлоссер, загадочно улыбаясь.

У полковника было аристократическое, арийское лицо и высокий лоб, что говорило о его умственных способностях.

- Мне неплохо было бы увеличить дозу, - попросил Вальтер, - ведь я работаю на износ.

Речь шла о сильнодействующих наркотиках, которые повышали работоспособность, но очень негативно действовали на нервную систему.

- Это верно, - соглашался Шлоссер, - ты очень много работаешь, Вальтер. Генерал Гейне распорядился о том, чтобы тебе предоставили отпуск. Ты – ценный работник, Вальтер, и твоим здоровьем не стоит рисковать.

«Когда это они заботились о моем здоровье? – спросил себя Вальтер, - с самого начала войны они никогда не давали мне отдыха».

Но говорить полковнику ничего не стал.

- Ты неплохо справился с заданием генерала, Вальтер, - продолжал его хвалить Шлоссер, - но это касается только создания линии фронта, а теперь, как я вижу, и лагерей. Но самое главное ты упустил. Генерал в первую очередь приказывал создать образ вождя, общемирового лидера. А ты, как я вижу, даже не приступал к этой важнейшей работе.

- Я не успел, - оправдывался Вальтер, - у меня очень много работы.

Шлоссер больше не улыбался. И это угрюмое выражение его лица пугало многих.

- Когда ты наконец создашь образ вождя, - сказал он, - ты отправишься в отпуск.

В голосе полковника послышалась неприкрытая угроза. Вальтер посмотрел на Шлоссера и осмелился задать ему вопрос:

- Но только я никак не пойму, почему это будет образ Сталина, а не Гитлера?

Он отупел от синтетических наркотиков, от физиологических растворов, от круглосуточного сидения у машины, но остатки разума у него еще сохранились.

- Мы хотим, чтобы россияне ненавидели Сталина даже больше, чем Адольфа Гитлера, - объяснял полковник секретной службы, - теперь о нем ходят легенды, его боготворят, многие говорят, что это он выиграл Вторую Мировую войну. Мы же хотим, чтобы он выглядел тираном, убийцей, мировым захватчиком и монстром, которым бы пугали детей.

- А если они не поверят? – не сдавался Вальтер.

- Твое дело, Вальтер, - поставил его на место полковник секретной службы, - выполнять приказы. Думать будет Совет генералов. Неужели ты считаешь себя умнее генерала Гейне?

- Нет, - прошептал Вальтер, и, пальцы, коснувшиеся клавиатуры, заметно задрожали.

Клавиатура в виртуальных машинах использовалась только для моделирования каких-то объектов и образов. В остальном человек общался с машиной с помощью своих мыслей. Умная машина считывала все желания клиента с коры головного мозга и предлагала миллионы разнообразных вариантов. Постепенно на экране монитора возникал образ советского вождя. Но лицо Сталина показалось Шлоссеру излишне добрым и мудрым. Увидев этот образ, полковник сказал:

- Нет, так не годится. Это должен быть образ кровожадного зверя, монстра, а не мудреца. Попробуй, Вальтер, что-то изменить в этом образе. Опусти лоб, сдвинь брови, сделай их гуще, а глаза, горящие ненавистью и яростью, нос более похожий на орлиный клюв и квадратный подбородок. Думаю, так должен выглядеть диктатор.

Вальтер рассмеялся.

- Если я сделаю его таким, - предупредил он, - Сталин перестанет быть похожим на самого себя и россияне его просто не узнают.

В одном углу экрана он поместил настоящую фотографию Сталина из архивов, а в другом его измененный образ. Измененный образ Сталина выглядел, как пародия или карикатура. Страшная монстрообразная карикатура.

- А мне нравится, - признался полковник тайной службы, - я думаю, Вальтер, ты блестяще справился с заданием.

А потом случилось то, чего Вальтер опасался, но не предполагал, что случится так скоро. Полковник Шлоссер позвал известного палача Ройса, рыжего гиганта исполняющего смертные приговоры. Ройс накинул на тощую шею Вальтера ремень и потянул его на себя. Шейные позвонки Вальтера не выдержали и хрустнули. Его тело в кресле обмякло, а выпученные глаза остановились.

7

Над Софрино незаметно опустилась ночь. Несмотря на то, что был конец июня, ночью было прохладно. Ночевать в сарае было возможно, но не очень уютно и Альбина пригласила Сержа в дом. Комната дяди наиболее хорошо сохранилась и поэтому Альбина легла на тахте, а Серж расположился на диване. Ноотбук, древний, словно египетские пирамиды, тем не менее работал и годился для создания листовок. Однако существовала другая, техническая проблема. С этой старой модели невозможно было разослать созданные листовки пользователям виртуальных машин. Созданный материал можно было, конечно, перенести на любой носитель, но старые флэшки, которые пылились в шкафу дяди, уже не подходили для этой цели. В виртуальных машинах не предусматривалось использование флэшек. Альбина сидела на тахте, поджав под себя ноги, и наблюдала за сосредоточенным Сержем.

- Что же нам делать, Альбина? Нам ведь нужна настоящая машина хотя бы первого поколения типа «Пионер», - сокрушался Серж Санин, - иначе наша затея, распространять листовки, так и зависнет на этом ноотбуке.

Альбина тяжело вздохнула. Она понимала, что если они промедлят и вовремя не разошлют свои листовки пользователям, записавшимся в их Армию Освобождения, они могут потерять и этих немногочисленных членов организации.

- А что же теперь, нам нужно возвращаться в Мытищи? – беспомощно спрашивали она, поджимая дрожащие губы.

- Не знаю, не знаю, - бубнил Серж, - боюсь, что другого выхода у нас просто нет. Но ты не волнуйся. Как только я доберусь до своей машины, то сразу же разошлю листовки.

Но Альбина думала теперь о другом. Ей не хотелось терять Сержа, не хотелось терять это настоящее, живое общение. Если они опять вернутся к своим машинам, то шанс встретиться у них будет минимальным.

- Серж, - сказала она неожиданно, - можно тебя попросить кое о чем?

Серж с волнением посмотрел на девушку.

- Да, конечно, - ответил он.

- Подойди ко мне, - попросила Альбина, закрывая глаза.

Серж насторожился.

- Зачем?

- Я хочу, чтобы ты меня поцеловал в щеку, - сказала она, - а то вот так всю жизнь проживешь, и тебя никто не поцелует. В прошлом мужчины и женщины так выражали свою любовь и привязанность.

- Я не знаю.

Сержу было страшно целовать Альбину, потому что за свои семнадцать лет он этого никогда не делал.

- Подойди ко мне, я тебя не укушу, - попросила Альбина и улыбнулась.

Серж Санин нерешительно поднялся и словно зомби двигался к Альбине. Ему было страшно познать это новое чувство. Он подошел настолько близко, что почувствовал запах девушки.

- Целуй, - потребовала Альбина.

Серж закрыл глаза и коснулся влажными губами щеки девушки. Это прикосновение ему понравилось. Оно пробудило в нем новые силы и чувства. Он поцеловал Альбину еще раз и еще раз. А потом Серж поднял ее с тахты, обнял за талию и крепко поцеловал в губы. Такого чувства единения с другим человеком, с девушкой, он прежде никогда не испытывал в своей жизни.

8

Ранним утром Серж и Альбина, захватив с собой древний дядин ноотбук, закрыли дом на ключ и двинулись к станции Софрино. Они решили не связываться с транспортом, а пройти весь путь пешком. Со времен детства Альбины Софрино сильно изменилось. Загородные дома, которые напоминали замки феодалов, лепились друг к другу, как ласточкины гнезда. Уже не было того простора и единения с природой. Кругом был асфальт и бетон, а чахлые деревца и кустарники невесело смотрелись на фоне этого индустриального ландшафта. Там, где Альбина в детстве с отцом и матерью собирала грибы, теперь стояли высокие монолитные заборы. В этой день, несмотря на раннее утро, было уже жарко. Не привыкший к таким прогулкам Серж, истекал потом, футболка намокла от пота и неприятные липкие ручьи текли по спине. Альбина, хотя и вытирала пот со лба, но упрямо шла вперед. На ее плече болталась небольшая спортивная сумка, в которой лежал древний ноотбук. Сержу казалось, что они никогда не дойдут до станции. Однако через полчаса они подошли к переезду. Поезда неторопливо, словно корабли, подплывали к перрону.

- А у тебя карточка есть? – спросил Серж у Альбины и запнулся.

Он порылся в карманах и решил, что потерял свою личную карточку. Но при более тщательном осмотре карманов он нащупал спасительный прямоугольник. В вагоне электрички, благодаря работе кондиционеров, было прохладно и комфортно. Но к футболке, прилипшей к телу, Сержу становилось холодно. Так можно было и заболеть.

- Поедем ко мне, - предложила Альбина, - мои родители уехали к родственникам в Белоруссию и нам никто не помешает.

Серж был не против и согласно кивнул головой. Ему не хотелось расставаться с Альбиной. Единение с виртуальной машиной доставляло массу удовольствий, которые невозможно было получить в реальной жизни, но в живом общении было что-то непреодолимо влекущее. Ему совсем не хотелось возвращаться в свой одинокий склеп.

- Поедем, - согласился Серж, - а у тебя машина какой системы?

- «Воин» сто двадцать пять, - незамедлительно ответила Альбина.

- Хорошо, - произнес Серж, - почти новая модель.

Оказалось, что Альбина жила недалеко от Сержа. Санин проживал на улице Первомайской, а Альбина на улице академика Каргина. Они жили совсем рядом, но никогда не встречались друг с другом и шансы на эту встречу были минимальные. Прихожая квартиры Альбины понравилась Санину. Светлые обои успокаивали и настраивали на позитив. Серж снял кроссовки и прошел вслед за Альбиной в ее «святая святых», «уединенный уголок». Мощная, черного цвета машина, вытянутая, словно капля, с огромным экраном, как главная достопримечательность квартиры, расположилась в середине комнаты. В две тысячи сорок первом году виртуальные машины выпускались разных форм и конфигураций от многогранников до инопланетных кораблей и экзотических зверей. Машина Альбины была чем-то похожа на пантеру, приготовившуюся к прыжку. Виртуальные машины в принципе были усовершенствованными, модернизированными компьютерами с большим числом функций и возможностей. Разглядывая машину Альбины, Серж в знак одобрения поднял вверх большой палец. Альбина сняла очки, положила их на столик, уютно устроилась в кресле и подключилась к машине. Погружение в виртуальный мир было желанным и ожидаемым. Альбина даже забыла, что за ее спиной стоит Серж. Новости с фронтов этой новой и непонятной психологической войны не радовали. Все большее количество россиян сдавались германцам и приобретали самые совершенные в мире германские машины, модели которых назывались «Тиграми», «Пантерами» и «Элефантами». Увидев созданные Вальтером виртуальные лагеря, Альбина пришла в ужас. Но большинство россиян, помешанных на новой игре, записывались в охранники и надзиратели и истязали пока еще виртуальные жертвы. И везде: на экранах машин, на стенах концлагерей зомбированные россияне видели портреты ужасного, кровавого монстра Сталина.

«Вот они как все повернули, - подумала Альбина, - хотят извратить веру россиян в великого и неподкупного человека, в мечту о великом прошлом и настоящем. Почему же они не выбрали в качестве вождя Адольфа Гитлера? Наверное потому, что Гитлер – это до сих пор отрицательный персонаж как у россиян, так и у немцев, а Сталин для россиян остается легендой и ее хотят разрушить».

Альбина быстро восстановила в памяти текст листовки и выбросила ее в виртуальное пространство. Она с напряжением ожидала реакции. Но пользователи машин, увлеченные новой игрой, посылали ее очень далеко и надолго. Даже завербованные в Армию освобождения или совсем не отвечали Альбине, или делали это так вяло и неохотно, что ей становилось за них стыдно. Она еще и еще раз пыталась рассылать листовки, убеждать зомбированных германскими машинами россиян, но у нее ничего не получалось. Альбина сорвала с головы провода и датчики, которыми была подключена к машине.

- Они не понимают! – в отчаянии воскликнула Альбина, - И ничего не хотят понимать. Их всех готовят в палачи. Когда их привезут в настоящие, реальные концлагеря они будут пытать настоящих людей, из плоти и крови, думая, что продолжают игру.

Серж не знал, что сказать Альбине. Она ведь была во всем права, но что-то изменить было не в их силах. Что они могли сделать вдвоем против всей германской армии, оснащенной самыми мощными в мире машинами? Но Серж не мог даже предположить, что их вычислили агенты германской армии и идут по их следу. Санин так же не знал, что о их с Альбиной действиях агенты докладывают лично полковнику секретной службы Шлоссеру. В свою очередь полковник кратко излагал сведения о непокорных русских генералу Гейне.

Генерал озвучил свое желание.

- Я хочу, чтобы эти ребята работали на нас, - заявил Гейне и после этих слов Шлоссер наморщил свой высокий арийский лоб.

- А если они откажутся? – решился спросить у генерала полковник, - похоже, они идейные.

Гейне улыбнулся.

- Но тогда они станут первыми узниками одного из наших концлагерей, - произнес генерал и улыбка медленно сползла с его лица.

- Их уже пора брать? – спросил Шлоссер у генерала, - или продолжать собирать информацию?

- Они нужны мне, Шлоссер, - ответил генерал, - очень нужны! Им можно доверить супермашины.

Шлоссер промолчал. Он рассчитывал, что испытывать одну из супермашин доверят именно ему. Неужели генерал намерен отдать супермашины российским юнцам? Этого никак нельзя допустить! Шлоссер решил, что возможно, Серж с Альбиной бесследно исчезнут, как исчез несчастный Вальтер. Это дело он мог доверить только своему личному палачу Ройсу. Шлоссер хотел похитить Альбину и Сержа, но пока не убивать их, а держать словно козырную карту в надежном убежище. Ройс лично подчинялся полковнику Шлоссеру и о их разговоре никто не должен был узнать.

- Этих русских детишек доставишь на мою виллу, - говорил Шлоссер, - отвечаешь за них головой. Я сам допрошу их. Лично. При захвате не вздумай им что-нибудь сломать.

Ройс довольно заулыбался.

- Я буду нежен, - обещал он.

Шлоссер с чувством брезгливости посмотрел на Ройса и подумал: «Нужно подыскивать себе нового палача. А этот очень много знает и поэтому опасен». Однако теперь он думал только о русских детях и тех возможностях, которые ему открывались.

* * *

Звонок в дверь заставил Сержа и Альбину вздрогнуть и замереть от страха.

- Не открывай, - прошептала Альбина, бледнея, - я боюсь.

Серж прижал девушку к своему костлявому телу.

- Нет, я не открою.

Но для специалистов секретной службы не существовало замков и дверей. Через считанные минуты щелкнул замок и дверь приоткрылась. Рыжий великан Ройс прошел в комнату, где Серж и Альбина пытались спрятаться.

- Собирайтесь, дети, - сказал он по-русски и практически без акцента, - мы поедем к доброму дяде.

Агенты быстро обыскали комнату и нашли дрожащих Сержа и Альбину в платяном шкафу. И у них не было ни яда, чтобы отравиться, ни огнестрельного оружия, чтобы застрелиться. Они еще были не готовы к геройской смерти. Агенты проводили Сержа и Альбину к черному «Мерседесу». Сопротивление было бесполезным и глупым. И поэтому ребята сели в машину на заднее сиденье и крепко прижались друг к другу. Они не хотели, чтобы им причинили боль. И еще, им не хотелось умирать за россиян, которые играя в свои виртуальные игры, превращались в монстров.

9

Шлоссер внимательно рассматривал Сержа и Альбину. Он специально не предлагал им сесть, создавая напряженную обстановку. Сам он сидел за столом в удобном мягком кресле, и, словно удав, наблюдал за своими жертвами. На полковника ни Альбина, ни Серж не произвели абсолютно никакого впечатления. Но разве это враги? Просто испуганные дети, которые попытались совершить поступок. А полковник Шлоссер уважал только достойных противников. Пока таких не наблюдалось. Перед ним стояли испуганные сопливые юнцы, которых несложно было запугать, склонить на свою сторону и заставить играть по его, Шлоссера правилам.

- По моим сведениям вы хотели создать Армию Сопротивления, - после долгого молчания и с чувством собственного превосходства произнес полковник Шлоссер, - даже пытались разослать листовки, в которых призывали россиян к неповиновению германской армии. Называли нас врагами и оккупантами. Но большинство россиян сделали правильный выбор. Больше половины населения вашей страны либо приобрели германские виртуальные машины, либо подключились к нашей сети. Они стали частью нашей армии. На что же вы надеялись? Разве были у россиян идеалы? Их не было. Они хотели вкусно жрать, хорошо одеваться, иметь дачи и машины. А большинство хотело просто разбогатеть и получать от жизни больше удовольствий. А что вас именно не устраивало в этой жизни?

Серж и Альбина молчали. Полковник Шлоссер подавлял их своей убедительностью. И самое главное, - он говорил правду.

- И вы почему-то пытались защищать Сталина, погубившего множество человеческих жизней, - продолжал Шлоссер, - зачем, почему? Разве вам не все равно как будет называться ваша страна? Россия или великая Германия? В чем разница? У россиян будет все, что они только пожелают. У них будут самые совершенные машины в мире. Они познают радости и удовольствия, какие еще не испытывали до сих пор. Все будут накормлены, обуты и одеты. Вы хотели, чтобы в России был порядок. И он придет. Настоящий германский порядок. Если бы не упирались в той войне и позволили себя завоевать, сейчас Россия была бы процветающей страной. С такой-то территорией и германским порядком! Что вас не устраивает? Какое же общество вам нужно?

Альбина все-таки рискнула посмотреть на Шлоссера. Германский полковник был самодовольным, сытым немцем, который считал всех россиян быдлом. Это она понимала очень хорошо.

- Но все это не заменит свободы, - зло сказала она.

Шлоссер усмехнулся.

- О какой свободе ты говоришь, девочка? Неужели ты думаешь, что вы были когда-нибудь свободны в своей стране? Ты ошибаешься, свободы вообще не существует. По той самой причине, что каждый человек зависим от другого. Мы можем долго философствовать на эту тему и это не принесет абсолютно никакого результата. Все это сплошная абстракция. Если именно вам создадут все условия, вы согласны сотрудничать с германской армией?

- А создание концлагерей – это тоже для создания хороших условий для россиян? - спросил до сих пор молчавший Серж.

Шлоссер нехорошо посмотрел на Санина.

- Это для тех, кто с первого раза не поймет все преимущества германского строя. И думаю, вам, молодой человек, не помешает посетить одно из этих милых заведений. А вашу подружку я оставлю пока у себя. Думаю, что вы одумаетесь и перестанете нести чепуху.

Шлоссер сделал знак рукой. Ройс, возникший из-за двери, сзади схватил Сержа за туловище, и, несмотря на то, что тот упирался, поволок за собой. Физическая сила у Ройса была чудовищная. Альбина осталась стоять посреди комнаты одна. Свет включенной настольной лампы бил ей по глазам и она не смела даже посмотреть на полковника.

- Что я должна сделать? – спросила она обреченно.

- А вот это, уже хорошо, правильно и позитивно, - одобрил ее решение Шлоссер, - вы ведь пытались создать Армию Освобождения и у вас есть свои сторонники. Вы будете, Альбина, продолжать свою агитационную работу, а потом назначите общий сбор в том же самом месте, в сарае вашего умершего дяди Славы.

Альбина удивленно посмотрела на полковника секретной службы. Шлоссер устало улыбнулся.

- Мы все знаем, Альбина, - произнес он, - у нас везде свои агенты.

- У меня есть одно условие, - попросила Альбина.

- Я гарантирую безопасность вашего друга, - сказал полковник, - если вы будете вести себя благоразумно и работать под нашим контролем. Я поручил своему сотруднику лишь отвезти вашего друга на экскурсию в один из лагерей.

- Там пытают людей? – встревожилась Альбина.

Она хотела и не хотела услышать ответ.

- Что вы, девушка, - наши концлагеря отличаются от фашистских, - уверил ее Шлоссер, - мы не калечим и не убиваем. Мы просто меняем сознание.

10

Снаружи концлагерь выглядел, как научное учреждение. Светлое, чистое здание, утопающее в зелени. Внутри это учреждение выглядело более угрожающе. Вдоль стены стояли машины для пыток людей. Нет, здесь не калечили, не ломали пальцы, но могли довести человека до безумия.

- Первый пациент, - шепнул Ройс на ухо оператору машины, - полковник сказал, чтобы ты с ним не переусердствовал. Этот парень ему еще может понадобиться, Пауль. Не переусердствуй.

Ройс кровожадно улыбнулся, оставив Сержа наедине с Паулем. Санину показалось, что Пауль под завязку накачан какими-то наркотическими препаратами. Глаза оператора были безумными и масляно блестели. Его лицо было бледным и худым, а щеки заросли рыжей щетиной.

- Садитесь в кресло, - предложил он Сержу.

Санин удивлялся все больше и больше. И полковник Шлоссер, и Пауль говорили по-русски свободно и без акцента.

- Вы – русский? – спросил Серж, выполняя просьбу Пауля.

- Я учился в МГУ на факультете международной журналистики, - объяснил Пауль.

- Понятно.

Но Сержу далеко не все было понятно.

- Сейчас я подключу вас к машине, - пояснял свои действия Пауль, надевая на голову Сержа шлем с проводами, - если почувствуете себя плохо, поднимите вверх руку. Поняли?

- Да, - ответил Серж.

Санин закрыл глаза. Он готовился к худшему. Может, ему поджарят мозги, как на электрическом стуле? Нет, сразу они это делать не станут. Как же они собрались его пытать? Серж вдруг увидел грустное лицо своей матери.

- Соглашайся с ними, - говорила она сыну, протягивая к нему свои тонкие пальцы, - это страшные люди. Я боюсь за тебя.

Санин дернул головой. Мама исчезла. Он летел в какую-то пропасть, ввинчиваясь в нее, как штопор. Серж увидел Альбину, привязанную к стулу. Она кричала, вырывалась, но полковник Шлоссер подходил к ней все ближе и ближе. В его руке блестел скальпель.

- Всего один разрез, Альбина, - говорил Шлоссер своим мягким голосом, - ты даже не почувствуешь боли.

Альбина закричала и Серж провалился в какую-то серую безрадостную мглу. Может быть, он уже достиг дна бездны? Серж очнулся, когда Пауль осторожно снял с его головы шлем. Санин долго смотрел на своего мучителя, не понимая, что с ним происходило. Он поднялся с кресла и Пауль проводил его в соседнюю комнату, где стояла кровать. Серж заснул не сразу, боясь кошмаров. Но ему ничего не снилось. А, может быть, просто подсознание берегло его разум и блокировало все сигналы уставшего от перенапряжения тела.

11

Альбина не знала, что ей делать. Она так глупо попалась в ловушку, расставленную секретной службой, что теперь не знала на что ей решиться. Обманывать Шлоссера было трудной задачей. Конечно, у нее были свои коды, но они не годились для серьезной работы. И для того, чтобы спасти Сержа ей приходилось делать то, что было противно ее воле. Она понимала, что эта война была для нее проиграна. В 1941 году люди жертвовали собой, погибали за светлое будущее. И вот через много лет Германия подчинила их своей воле, изменив сознание российских людей. Россияне, забыв жертву своих предков, за удовольствия и удобства продали свою Родину. И все потому, что каждый был сам за себя. Общение в соц. сетях убило живое общение. Многие даже работали, не выходя из дома. И секс, и другие развлечения гарантировало погружение в свою личную машину. Альбина понимала, что так все и должно было закончиться. Порабощением сознания. Альбина сидела у германской машины и не знала, что ей делать. А Шлоссер, казалось, чувствовал ее состояние. Он положил ей свою мягкую, холеную ладонь на плечо. Альбина быстро повернулась и встретилась взглядом с льдистыми глазами полковника.

- Я знаю, что ты чувствуешь, - сказал он мягко, - и я уважаю твои убеждения. Но русские уже стали не те. Нет идеи, нет стремления, нет цели. В германской армии ты сможешь сделать хорошую карьеру. И не только ты, но и твой приятель. Я сам наполовину русский. Мама у меня была русская. Понимаешь, мир сильно изменился и те идеалы в которые мы когда-то верили, теперь не работают. Люди стали ленивы, трусливы, корыстолюбивы. За удовольствия она готовы платить и предать свою Родину.

Альбина не выдержала и зарыдала. Сколько разных, противоречивых чувств, накопилось в ее душе! Кем она была на самом деле? Она была слабой девчонкой, возомнившей себя спасительницей Отечества, а когда пришла беда, растерялась и не знала, что ей делать.

- Работай, работай, девочка, - уже более жестко говорил Шлоссер, - у тебя не выбора.

Альбина тяжело вздохнула и натянула шлем. Она автоматически рассылала листовки, но немногие ответили на нее призывы. Как предупредить их, чтобы они совсем не отзывались. Однако трое из записавшихся в Армию Освобождения ответили на ее призыв и она назначила сбор на третье июля. Альбина хотела предупредить их, чтобы они не приходили, что им грозит опасность, но Шлоссер стянул с ее головы шлем.

- Не делай глупостей, девочка, - предупредил он, - пока еще с твоим другом ничего не случилось. Мы ведь можем сделать так, что при вашей следующей встрече он тебя не узнает.

Альбина знала, что это не пустые угрозы. И самое страшное было в том, что все это происходило не на территории Германии, а в России, под Москвой, и она ничего не могла сделать.

12

Кадровый офицер русской разведывательной службы капитан Громов был обеспокоен развивающимися событиями. Он понимал, что они проигрывают войну германской армии. Все большее количество россиян приобретали германские виртуальные машины и становились агентами германской армии. Но самое главное, заключалось в том, что и те немногочисленные очаги сопротивления, которые пытались бороться с германской армией, были уничтожены тайной службой или попали под ее влияние. Например, организаторы Армии Освобождения были пленены и попали в руки агентов тайной службы германской армии. Громов знал так же и о том, что тайная служба германской армии готовит операцию по уничтожению немногочисленных сторонников Армии Освобождения. Съезд или сбор ее сторонников был назначен на третье июля в подмосковном Софрино, на одной из заброшенных дач. Громову предстояло опередить хитроумного Шлоссера. В идеале капитан русской разведывательной службы хотел захватить полковника Шлоссера, но тот был осторожен и вряд ли появился бы в Софрино. Скорее всего он пошлет своих агентов. Шлоссер был осторожен и без надобности не подвергал себя опасности. Когда в кабинет капитана вошел его начальник полковник Садовников, Громов стремительно поднялся.

- Сиди, сиди, Алексей, - успокоил его Садовников, - чем порадуешь?

Громов по возможности коротко изложил план германской секретной службы. Доложил он так же и о том, что организаторы Армии Освобождения оказались в плену у Шлоссера. Садовников кивнул головой и строго посмотрел на капитана.

- Как думаешь спасать ребят?

- Мы еще не знаем где Шлоссер их держит, - ответил Громов, - он хитер и осторожен.

Садовников тяжело вздохнул. Проблем накопилось множество и пока он не находил их решения.

- Работайте, Громов, - произнес Садовников, хмурясь, - и помните, даже у умного врага бывают промашки. Главное правильно их использовать. А как ты думаешь, агенты секретной службы возьмут организаторов Сопротивления с собой или обойдутся без них?

- Этого я не знаю, - признался Алексей.

- А вот мне интуиция подсказывает, что агенты возьмут ребят с собой и пленят сторонников не сразу, а только выяснив почему это немногочисленные россияне отказались от удовольствий, гарантированных германскими машинами. Готовь группу захвата. На какое число назначен сбор?

Алексей Громов внимательно посмотрел на Садовникова. Подтянутый, поджарый, состоящий из мышц и сухожилий, полковник производил впечатление хорошо тренированного человека. И несмотря на то, что ему было уже за шестьдесят, больше пятидесяти ему никто не давал.

- На третье июля, - после некоторой паузы произнес Громов.

- Через два дня, - проговорил Садовников, - обязательно нужно захватить агентов Шлоссера и спасти ребят. Правда, я думаю, на операцию они возьмут одного, второго оставив в заложниках.

- Их зовут Альбина и Серж, - уточнил Громов, - и скорее всего у них останется Санин. И когда исчезнет Альбина вместе с агентами, в своих опытах над Сержем германцы могут зайти слишком далеко.

Садовников в который раз тяжело вздохнул.

- Идет война, - сказал полковник, - и потери неизбежны. Мы все сделаем, чтобы спасти Санина, но если мы не сможем этого сделать, то вины на нас за это не будет.

Капитан Громов думал иначе, но возражать полковнику не стал. Тот с тяжелым чувство выходил из кабинета капитана. Он не любил потерь. Потери обуславливались ошибками.

13

Шлоссер знал, что рискует, отправляя со своими агентами Альбину. Полковник секретной германской службы знал, что российская разведка действует и ее нельзя недооценивать. Но пока Санин находился у них, Шлоссер был уверен, что Альбина вернется. Спецгруппу возглавил Ройс. Шлоссер полностью доверял ему и был уверен в успехе операции. Шлоссер даже хотел сам возглавить спецгруппу, но генерал Гейне решил, что Ройса будет вполне достаточно. Даже если его захватят россияне, проку от него русской разведке будет немного. Ройс был пешкой, исполнителем, палачом, а таких людей в аппарате секретной службы было немало. Шлоссер же был фигурой значимой, стратегической. Он не был пешкой, а скорее слоном на шахматной доске войны. А пешками, какими являлись Ройс и другие агенты иногда приходилось жертвовать. Таковы были правила войны. Об этом знали Гейне и Шлоссер. Перед поездкой в Софрино, полковник Шлоссер решил поговорить с Альбиной. Она старалась не смотреть на полковника. Он пугал ее.

- Альбина, - проникновенно произнес полковник, - я надеюсь, что ты – разумная девушка. И что бы там не случилось, ты просто обязана вернуться назад. Решать, конечно, тебе, но если ты не вернешься, ровно через три дня мы лишим Сержа Санина разума. Он будет жив, но станет овощем.

Альбина занервничала.

- Я понимаю, все понимаю.

Она пыталась говорить спокойно, но это у нее не получалось. Ее губы дрожали, выдавая страх и напряжение, которые полностью владели ей.

Перед тем, как забраться в броневик без опознавательных знаков, Ройс на всякий случай завязал Альбине глаза куском темной материи. Ехать в бронированной машине было не слишком удобно. Сильно трясло, и Альбина несколько раз билась головой о металлические части броневика. Ройс лишь довольно улыбался. Он не испытывал симпатии к пленнице. С какой легкостью он бы сумел свернуть цеплячью шею девушки своими огромными ручищами. Но Ройс сдерживался. Он боялся гнева Шлоссера. Кроме Ройса и Альбины в броневике расположились еще три агента секретной службы, которые чувствовали себя не очень уютно в бронированной машине. Но лица у них были неподвижными, застывшими, и не выражающими никаких чувств. Альбина не видела этих лиц. Ройс не снял повязки даже в броневике. Броневик остановился, не доехав до дачи дяди Альбины около километра.

- Теперь я развяжу тебе глаза, - предупредил Ройс, - и ты пойдешь пешком. Я буду следовать за тобой.

Он сорвал повязку и солнечный свет брызнул ей в глаза, на мгновение ослепив. Агентов секретной германской службы Альбина не видела. Они умели скрываться и прятаться. Их этому учили еще в школе. Альбина выбравшись из люка, неуклюже сползла по броне и пошла по знакомой ей дороге. Раньше здесь по обе стороны цвели сады, но теперь деревья спилили и это пустое пространство действовало девушке на нервы. Она дошла до дядиной дачи и в нерешительности остановилась. Когда-то очень давно здесь царило веселье и запах шашлыков будоражил всю округу. Теперь здесь пахло забвением и смертью. И с этим ничего нельзя было поделать. Она открыла покосившиеся ворота и пошла к сараю. Ей очень хотелось, чтобы никто не пришел и операция германской секретной службы сорвалась. Но чуда не случилось. На ее зов откликнулось всего пять человек. Четыре ненормальных парня и одна такая же ненормальная девушка. Что их влекло сюда? Любовь к Родине или романтика приключений?

- Лучше бы вы не приходили, - прошептала Альбина, но решив, что рассказав ребятам правду, окончательно все испортит, сказала:

- Проходите в сарай.

Ребята присели на старые качающиеся стулья, которые прогнили и ужасно скрипели. Один из парней, рыжий и прыщавый, поднял вверх руку.

- Павел Самохин, - представился он и потом сразу же, без разведки, задал вопрос:

- Это правда, что идет настоящая война? Мы ведь все думали, что это игра, но после ваших листовок мы стали понимать, что все это по-настоящему.

- Война идет, - подтвердила Альбина, - по-настоящему. И когда нас с помощью виртуальных машин лишат разума, то потом легко уничтожат физически.

- Что мы можем делать, как сопротивляться? – задала вопрос черноволосая девушка с запоминающимся и звучным именем Ирина.

Альбина хотела закричать, чтобы они все бежали, потому что уже чувствовала хриплое дыхание Ройса и его подручных. Она сдержалась и стала терпеливо объяснять:

- Сначала нужно обеспечить население нашей страны достаточной информацией об этой войне, а потом отказаться от германских виртуальных машин. Именно через них идет воздействие на наш разум.

- Никто не откажется от германских машин! – воскликнул длинноволосый парень, - никто не откажется от германских виртуальных машин по своей воле. Они лучшие в мире!

- И именно они приведут нас всех к гибели, - сказала уверенно Альбина.

По этому вопросу у патриотов родины возникли некоторые разногласия, которыми воспользовались агенты германской секретной службы и незаметно материализовались в сарае. Ройс как всегда глупо улыбался, но ребята, увидев его, притихли.

- Вы правы, ребята, - говорил Ройс, - какая может быть жизнь без виртуальных машин, а тем более, германских? Никакой!

Ройсу никак не подходила роль клоуна. Даже в этой роли он выглядел мрачновато.

- А ты кто такой? – спросил у рыжего великана Павел Самохин.

Ройс надулся, как индюк.

- Я, - сказал он, - представитель крупной германской фирмы виртуальных машин «Элефант».

Альбина вопросительно посмотрела на Ройса. Почему он так замысловато действует и что задумал?

- И если вы захотите приобрести новые модели нашей фирмы, - продолжал Ройс, войдя в роль, - можете свободно обратиться в наше представительство, которое находится в каждом российском городе или почти каждом.

Ребят заинтересовало предложение Ройса. Они даже забыли о том, что являются частью Армии Освобождения. Альбина не сдержалась. Она вскочила со стула и закричала:

- Не верьте ему! Он вас обманывает. Это германский палач и агент германской секретной службы!

Ройс лишь криво усмехнулся и нехорошо посмотрел на Альбину.

- И вы поверите этой ненормальной? – спросил Ройс у аудитории, - как вы можете ей верить? Она первая приобрела у нас новейшую модель. Она просто увлеклась игрой, переиграла и обезумела. Теперь ей занимаются психиатры.

- Тобой они тоже скоро займутся, - услышал Ройс раскатистый голос совсем рядом.

Он повернулся и получил удар в висок. У Громова была очень тяжелая рука и хорошо поставленный удар. Ройс повалился навзничь. Разведчики очень быстро и без большого труда нейтрализовали остальных агентов. А ребята сидели, словно в театре и не знали что делать и кого слушать.

- Я – офицер российской разведки Громов, - представился Алексей, - все, что говорила вам Альбина – это чистая правда. Идет настоящая война и не нужно поддаваться на провокации германских агентов. Расходитесь. При желании можете оставить мне свои координаты.

Сбитые с толку ребята вышли из сарая и побрели к станции.

- Альбина, - обратился Громов к девушке, - ты – свободна. Ты можешь возвращаться домой. Если хочешь, мы найдем для тебя временное убежище.

- Я обещала Шлоссеру вернутся, - проговорила Альбина, - иначе они что-нибудь сделают с Саниным. А я этого не хочу.

- Ты помнишь дорогу? – спросил Громов.

- Мне завязали глаза, - ответила девушка, - но дорогу знает водитель броневика.

- А проследив за этим броневиком, - сделал вывод Громов, - мы узнаем где находится логово Шлоссера.

Альбина быстро вышла на знакомую тропинку и пошла к броневику. Но того на месте не оказалось. Может быть, такое развитие операции как раз и входило в планы Шлоссера.

14

Генерал Генрих Гейне был приветлив и это насторожило Шлоссера. Его операция по выявлению членов Армии Освобождения провалилась с большим треском, а Ройс и другие агенты были захвачены русской разведкой. Но генерал Гейне вел себя так, словно Шлоссер совершил подвиг во имя Великой Германии.

- Не расстраивайтесь, Отто, - уговаривал его генерал, как несмышленыша, - неудачи иногда преследуют нас на войне. Ройс был неплохим сотрудником и исполнителем, но мы легко найдем ему замену, как и другим агентам, попавшим в плен. Я контролировал ситуацию, Отто, и послал на место вторую спецгруппу. Они перехватили ребят из так называемого Сопротивления у станции Софрино и отправили их в лагерь «А». Мы так же установили, что разведгруппой русских руководил капитан Громов. А Альбина решила вернуться и теперь вместе со своим другом находится в лагере «А».

Но голос генерала менялся. От его приветливости не осталось и следа. Полковник Шлоссер по-настоящему испугался, потому что он считал Гейне демоном.

- Вы провалили операцию, Шлоссер, - обвинял полковника генерал, - и хорошо еще, что Ройс и ваши люди не знают планов командования.

Но теперь его голос зазвучал мягче и спокойнее. Он выпустил свой гнев на волю и дальнейший разговор протекал в мирной, почти дружеской обстановке.

- Я отраняю вас, Шлоссер, - от должности начальника секретной службы, - произнес генерал.И, зная, что вы устали, отправляю вас в долгосрочный отпуск. Куда бы вы хотели поехать?

Отто Шлоссер за всю свою военную карьеру не получал такого чувствительного удара по своей, почти безупречной репутации. Это пятно не смоется даже со временем.

- Я подаю в отставку, - сказал Шлоссер, - меня утомила военная служба.

Генерал понимал, что своими словами уязвил самолюбие полковника и теперь тот не успокоится пока не покинет военную службу. Шлоссер был состоятельным человеком, имел богатое поместье и был бароном фон Шлоссером. Отто мог оставить службу без особого ущерба для себя. Генерал Гейне это прекрасно понимал.

- Ну, что ж, - спокойно отреагировал на заявление Шлоссера генерал, - на ваше место уже давно рвется майор Мюллер. Если вы, Отто, подадите в отставку, начальником секретной службы станет именно он.

Полковник Шлоссер протянул генералу сложенный вдвое листок. Прошение об отставке можно было послать с любой виртуальной машины, но Шлоссер решил, что бумажная распечатка выглядела весомее. Генерал внимательно прочитал текст, скривил свои тонкие губы, но затем достал из нагрудного кармана своего мундира обычную шариковую ручку, ставшую раритетом, и подписал прошение.

- Вы свободны, Отто, - сказал генерал, отдавая Шлоссеру бумагу, - но мне кажется, что вы совершаете ошибку.

Но Шлоссер, положив бумагу в карман, направился к двери, ведущей из кабинета Гейне в мир гражданских людей. Одно смущало и нервировало Шлоссера: ему подозрительно легко дали выйти из игры. Но у генерала Гейне в отношении Шлоссера были свои планы. Ему, казалось, что Шлоссер будет искать встречи с капитаном Громовым. Барон не умел проигрывать. Установив слежку за Шлоссером, генерал был уверен, что рано или поздно найдет способ захватить неуловимого капитана Громова.

15

Перед самой войной германские военачальники через представителей различных фирм скупали земли и объекты от Королева, Мытищ, Софрино до Сергиева Посада. Очень часто за небольшие деньги это делали российские граждане. Все военные объекты маскировались под частные дома и дачи. И все эти объекты оставались неприметными и не привлекающими к себе внимания. На территории России было множество совместных предприятий, в том числе и по закупке и перепродаже германских виртуальных машин. Один из самых мощных центров виртуальных машин располагался в Софрино, как и сам штаб германской армии. Резиденция Шлоссера находилась в Мытищах, а первый германский концлагерь, где некоторых российских граждан лишали разума и делали из них послушных зомби находился в Королеве. И вся эта военная операция с самых первых минут была замаскирована под новейшую игру, которой увлеклись многие россияне. Концлагерь «А» был замаскирован под промышленную застройку. Это было частное предприятие, на территории которого находился военный объект. И эта совместная российско-германская фирма имела безупречную репутацию. Этот секретный объект конечно же совершенно не был похож на концлагеря Второй Мировой войны. Здесь не было бараков, в которых находились военнопленные, не было газовых печей и крематориев, но суть тем не менее оставалась прежней. Непокорных здесь подчиняли своей воле. Серж Санин лежал на койке в отдельной комнате, похожей на тюремную камеру, и, свернувшись калачиком, старался заснуть. Но если даже не заснуть, то хотя бы забыться. Возможно, он думал: «Зачем я покинул свою надежную, уютную квартиру и встретился с Альбиной?» А, может быть, вновь мечтал встретиться с девушкой, которая кардинально изменила его судьбу. Серж не знал и не мог знать, что Альбина находилась в соседней комнате-камере, и, прижавшись спиной к стене, беззвучно плакала. Пауль еще не подключал ее к машине, как Сержа, но Альбина ожидала самого худшего. Да, она могла избегнуть печальной участи. Послушайся она Громова, наверное, уже была бы далеко отсюда, а если и недалеко, то хотя бы в надежном и безопасном месте. Но она вернулась, потому что боялась за Сержа. Может, это можно было назвать любовью или привязанностью. Альбина этого не знала. Она беспокоилась за Сержа. Выдержит ли он пытки, останется прежним или сломается? И когда же наконец закончится эта странная война, с которой приходилось сталкиваться человечеству? Враги не убивали друг друга на полях сражений. Не было авиаударов и танковых сражений (а если и были, то только в рамках новой увлекательной игры), но напряжение все-таки чувствовалось. Война входила в почти в каждый дом, каждую семью и коверкала души, извращая все те ценности, за которые необходимо было держаться, чтобы оставаться людьми. Незаметно для самих себя добрейшие, мирные люди становились палачами и убийцами. Духовный мир многих людей рушился и только самые стойкие еще сохраняли человеческие качества. Более ста россиян добровольно стали охранниками и палачами лагеря «А». Пауль терпеливо обучал их работе на германских виртуальных машинах, лишающих разума. Оставалась надежда только на таких людей, как капитан Алексей Громов. Альбина вытерла слезы и попыталась заснуть. Но дверь ее маленькой тюрьмы неожиданно открылась и в глаза ударил неприятный яркий свет. На мгновение Альбина просто ослепла. В комнату зашли два охранника и Пауль. Альбина встала и прижалась спиной к стене. Ее глаза постепенно привыкали к яркому белому свету. В сопровождении охранников она покинула комнату. Пауль подошел к своей машине, стилизованной под открытую пасть дракона.

- Садись в кресло и ничего не бойся, - сказал Пауль растерявшейся Альбине на чистом русском языке.

Теперь Альбина даже не удивилась этому. И Шлоссер, и другие германцы безупречно говорили на русском. Наверное, заканчивали специальные курсы.

- Что вы хотите со мной сделать?

Ее вопрос не стал неожиданным для Пауля.

- Ничего, - спокойно ответил Пауль, привыкший к подобной реакции людей - просто мы проверим ваши умственные способности.

- Я хочу видеть Санина, - попросила Альбина, - вы уже успели с ним что-то сделать? Надеюсь, вы не лишили его разума?

- А кто вам сказал, что мы кого-то лишаем разума, - разыграл удивление и возмущение Пауль, - это все миф, выдумки.

- Это не выдумки, - сказала девушка, - я это знаю. Я хочу видеть Санина!

Пауль с некоторых пор уже не подчинялся Шлоссеру, который подал в отставку, а Мюллеру. А новый начальник никаких указаний по поводу содержания узников не давал. И что изменится, если Альбина увидит этого Санина? Возможно, она успокоится и станет сговорчивей. Так думал Пауль и на некоторое время почувствовал себя начальником, вершителем человеческих судеб. Он распорядился, чтобы привели Санина. Серж уже почти заснул, но щелчок замка в двери его комнаты заставил Санина содрогнуться. Что хотят его мучители? Дверь открылась и яркий белый свет ударил по глазам, заставив его зажмуриться. Серж поднялся, прикрывая глаза ладонью. Он приготовился к самому худшему. Возможно, его лишат разума и он больше никогда не увидит Альбину. А если даже увидит, то не узнает ее. Что делать? Сопротивляться двум физически сильным охранникам не имело никакого смысла. Пришлось подчиниться. Он вышел из комнаты, заложив руки за спину. Коридор был уже знакомым и освещался тусклым светом фонарей. Его привели в комнату, где у виртуальной машины сидел Пауль. Альбину сначала Санин даже не заметил.

Она подошла к нему, протянула руку и провела ладонью по его взъерошенным волосам. Санин наконец увидел Альбину.

- Альбина, - произнес она дрожащим голосом, - и ты здесь?

- Я хотела видеть тебя, - сказала девушка, - и поэтому попросила господина Пауля разрешить нам встречу.

Альбина хотела сказать «последнюю», но сдержалась. Надежда на спасение еще теплилась в ее дрогнувшем сердце. Серж потянулся к Альбине, прижал ее к себе и поцеловал в губы. Она ответила ему, нежно целуя в лоб, губы и щеки. Пауль сделал знак охранникам, чтобы они увели Санина. Паулю нужно было работать. Кроме Альбины у него были и другие «пациенты». Когда Сержа увели, Альбина послушно села в удобное кресло. Мягкое, кожаное. Пауль надел на нее шлем с проводами и подключил к виртуальной машине. Ей казалось, что она видит кадры из фильма. Фильма ее жизни. С помощью машины своей памятью она возвращалась к юным годам. Родителей своих она почти не помнила, но машина активизировала ее память, заставляя вспомнить даже то, что было глубоко спрятано в подсознании. Мама была скромной и доброй, и всегда улыбалась. Отец был более сдержанным и строгим. Она помнила его тяжелую мужскую руку, которая сжимала ее детскую ручку, нежную и послушную. Они вышли на поляну, окруженную со всех сторон густым лесом. Отец вытащил из сумки две зачехленные ракетки для бадминтона. Она пыталась отбивать его удары, но делала это неумело и волан раз за разом оказывался на зеленой траве. Но кадры этого удивительного фильма ее детства были не последовательными, а хаотичными. Альбина стояла в поле. Над ее головой нависали темные грозовые тучи. Налетел ветер, загрохотал гром, молния блестящим копьем пронзила небеса. Альбина молча стояла перед чашей, в которой находился прах ее родителей. Уже тогда умерших чаще сжигали, чем хоронили в земле. Прах родителей смешали в одной чаше, чтобы и в посмертии они были вместе. И Альбина плакала над чашей, не стесняясь своих слез. «Что же дальше? – спрашивала себя Альбина, - через какие воспоминания мне еще придется пройти?» Но, видимо, к новичкам применялся щадящий режим или она зачем-то еще была нужна германцам. Пауль считал, что не было никакого практического смысла сразу же лишать узников разума.

«Видимо, из меня еще хотят вытянуть какую-то информацию», - подумала Альбина и крепко сжала зубы. Но Пауль уже снимал с ее головы шлем. Первое испытание в концлагере Альбина прошла.

16

Полковник Садовников с нетерпением ждал известий от Алексея Громова. Захват агентов германской секретной службы не дал каких-то особенных результатов. Все они были пешками и в первую очередь исполнителями чужой воли. Они не были осведомлены ни о планах Шлоссера, ни тем более о планах Гейне. Даже Ройс, доверенное лицо Шлоссера, не зналточного расположения штаба германской армии и местоположения лагеря «А». Полковник пригладил блестевшую от пота лысину. Он не знал каким должен быть его следующий ход. Добратьсядо Гейне не представлялось возможным, а Шлоссер вел какую-то свою непонятную игру. Кто-то настойчиво постучал в дверь. Не любил Громов электронику и делал все по старинке. А мог бы ведь приложить к двери свое универсальное удостоверение. Садовников неохотно поднялся с кресла. Пульт от двери лежал на столе. Но полковник решил открыть дверь вручную. Алексей, молчаливый и мрачный, вошел в кабинет начальника.

- Как успехи, Алексей? – спросил его полковник, зная уже, что дела неважные.

Громов не спешил говорить. Он долго кашлял, собираясь с мыслями.

- Все очень плохо, Семен Семенович, - наконец проговорил он, - Альбина, вероятно, вместе с Саниным оказалась в концлагере, а Шлоссер пытается связаться со мной и выйти на контакт. Что он задумал, я даже не знаю. Может заманивает, гад?

- Кто ж его знает, - произнес Садовников, - Шлоссер, конечно, хитрый лис, но фигура для нас интересная и значимая. Он многое знает и может быть нам полезен. Но, возможно, это тонкая игра генерала Гейне.

- Тогда нужно рискнуть,- сообразил Громов, - хочется поскорее накрыть это осиное гнездо.

- А могут захватить и тебя, - сказал Садовников, не зная на что решиться.

- Но если не рисковать, - заметил Громов, - можно и всю войну проиграть. Разговор выходил напряженным. В этой ситуации нужно было на что-то решаться.

- Ладно, - наконец согласился Садовников, - договаривайся со Шлоссером о встрече. Постараемся тебя прикрыть.

В одном Громов был прав: без риска в этой, как и в другой войне невозможно было одержать победу.

17

При встрече Шлоссер произвел на Громова двойственное впечатление. Он был похож на расчетливого шахматиста, просчитывающего каждый свой ход, но в то же время походил на ловкого, изворотливого жулика. Алексей же всегда привык действовать напролом. Выяснить где находится штаб и концлагерь и накрыть их одним ударом. Он хотел, чтобы все было ясно и понятно с самого начала. Громов был оперативником, а не стратегом и тактиком. Он встретился с германским полковником в кафе «Майское», которое находилось недалеко от станции Подлипки. Противники присели за круглый столик и заказали живое пиво. Шлоссер предпочитал настоящее темное баварское, но нехотя отпил из кружки светлое клинское, называя его про себя «русским пойлом».

- Вы удивлены, что я предложил вам встретиться?

Шлоссер изучал своего противника, не находя его опасным. На вопрос Шлоссера Алексей ответил вполне спокойно:

- Удивлен. Зачем начальнику секретной службы германской армии встречаться с оперативником русской разведки? Что у нас может быть общего?

Мы – враги, Шлоссер устало и обезоруживающе улыбнулся.

- Я больше не полковник секретной службы. Генерал Гейне подписал мое прошение об отставке.

- Я не люблю хитроумных игр разведчиков, - заметил Алексей, отпивая из кружки пиво и находя его неплохим, - мне, например, хочется знать, где содержат Сержа Санина и Альбину, а так же, где находится штаб германской армии.

Шлоссер с трудом выпил отвратительное русское пиво и поморщился.

- А если я раскрою эти страшные тайны, господин Громов, что я получу взамен?

- Это не в моей компетенции, - быстро ответил Громов, - я вам ничего не могу обещать.

Шлоссер рассмеялся.

- Вы не находите, господин Громов, что это неравноценный обмен?

Громов понимал, что этот разговор ни к чему не приведет.

- Что же вы тогда хотите?

Громов начинал терять терпение.

- А вы устройте мне встречу с вашим начальником, - попросил Шлоссер, - с ним мы, думаю, договоримся.

Громов задумался. Садовников не давал ему никаких полномочий.

- И вы попытаетесь его захватить?

Шлоссер откровенно издевался над ним.

- Почему вы так думаете?

Громов ругал себя за то, что согласился на эту встречу. А Шлоссер продолжал загадочно улыбаться.

- Может быть, - сказал он, - потеряв работу, я хочу устроиться работать к вам, в российскую разведку. Вы ведь знаете, что у разведчиков нет Родины.

Громов знал, что Шлоссер его обманывает, запутывает, но сдерживался.

- По этому поводу мне нужно посоветоваться с начальником, - как можно мягче произнес Громов. Это давалось ему с большим трудом. Проще было одним точным ударом нейтрализовать полковника и взять его в плен, как «языка».

- Это разумно, - согласился Шлоссер, - тогда мы встретимся завтра в этом же кафе. Согласны?

Громову только и оставалось, что кивнуть головой. Он надеялся, что Садовников даст ему точные указания по поводу того, что ему делать дальше. Шлоссер поднялся, вытер губы носовым платком и неторопливо вышел из кафе. Алексей еще некоторое время сидел за столом, размышляя. Может быть, стоило проследить за германским полковником. Но Шлоссер быстро сел в черный «Мерседес», вынырнувший из-за поворота. Алексей не успел запечатлеть в своей памяти номера машины и беспомощно смотрел вслед отъезжающему автомобилю. Громов решил, что ему немедленно нужно было переговорить с Садовниковым. Полковник внимательно выслушал своего подчиненного.

- Шлоссер следил за тобой из черного «Мерседеса», - сказал Садовников, - Сергей и Павел заметили эту машину у магазина молодоженов. Боюсь, что Шлоссер действует по указке генерала Гейне. Они ведь тоже хотят выяснить, где находится наш штаб и уничтожить кого-нибудь из нас. Но я пойду с ним на встречу. Нам просто необходимо освободить Сержа и Альбину. Ты же говорил мне, что без риска нам не выиграть эту войну.

- Это большой риск, - сказал Громов, - думаю, Шлоссер попытается вас захватить.

- Но ведь ты же меня подстрахуешь, Алеша?

Садовников с надеждой посмотрел на Громова.

- Вас ведь могут просто устранить, Семен Семенович. Выстрелят из машины с близкого расстояния и скроются.

Но как не отговаривал Громов Садовникова от встречи со Шлоссером, полковник был непреклонен. Садовников чувствовал, что следующий день может решить многое.

18

Шлоссер, как и все немцы, был педантично точен. Он не скрывался, не пытался силой захватить Садовникова. Черный «Мерседес» подкатил к кафе «Майское». Шлоссер вылез из машины, осмотрелся и с беззаботным видом вошел в кафе. Он выбрал свободный столик и присел на один из стульев, дожидаясь Садовникова. Через несколько минут к столику подошел русский полковник. Они долго сидели напротив друг друга, не решаясь начать важный разговор.

- А ты постарел, Отто, - произнес наконец Садовников.

- Годы берут свое,- непринужденно сказал Шлоссер, - и вы тоже не помолодели.

Обменявшись комплиментами, разведчики наконец перешли к разговору о деле.

- Мне сказали, что вы интересуетесь кое-какими объектами, - прощупывал Садовникова Шлоссер, - и, думаю, я мог бы вам помочь, если выразрешите мне беспрепятственно покинуть вашу страну.

- Если мы сговоримся, Отто, ты сможешь покинуть нашу страну, - сказал Садовников, - но мне нужны гарантии.

- Надо же, - удивился Шлоссер, - они мне тоже нужны.

Семен Семенович достал из кармана пиджака, сложенную вдвое бумажку, и, развернув, показал ее Шлоссеру. Тот внимательно изучил документ. А в этом документе говорилось, что владелец этой бумаги оказывал содействие российской армии в поимке военных преступников и имеет право беспрепятственно пересекать границы России.

- Это всего лишь бумажка, - произнес Шлоссер, - я не знаю, имеет ли она хотя бы какую-то силу.

- Но если ты нам не поможешь, Отто, то уж точно окажешься на скамье военных преступников вместе с генералом Гейне, - проговорил Садовников, - думаю, это не входит в твои планы?

- Нет, - быстро ответил Шлоссер.

- Тогда не ломай комедию, - попросил Семен Семенович, - а выкладывай, что знаешь.

Я хочу спасти ребят, которых вы захватили, а так же поговорить с генералом Гейне.

- Хорошо, - согласился Шлоссер, - объект «А» находится на территории вашего ранее секретного завода НПО «Энергия», в одном из ангаров. А штаб германской армии – в центре управления полетами. Не ожидали, что все это время враг находился у вас под носом и разворачивал свое наступление на умы российских граждан.

- Ты ведь прекрасно понимаешь, Отто, что мы не можем отпустить тебя, не проверив эти данные, - произнес Садовников, - тебе придется пойти со мной.

Шлоссеру это не понравилось, но ему пришлось вместе с Садовниковым выйти из кафе «Майское».

Алексей Громов напряженно наблюдал за черным «Мерседесом». Если германские агенты попробуют захватить Садовникова, ему придется действовать. Но никто не пытался нападать на полковника. Шлоссер залез в неприметный «Рено», который принадлежал российской военной разведке. За несколько минут они доехали до проходной НПО «Энергия». Охранник долго проверял их документы, косился на Шлоссера, но все-таки открыл ворота и машина въехала на территорию предприятия, которое было поделено на сектора. Ангар № 13охранялся особо. Это был объект совместного российско-германского предприятия и доступ на его территорию был строго ограничен. Ангар охранялся не только российскими, но и германскими военными. Охранник остановил «Рено» у объекта и подозрительно посмотрел на посетителей.

- Здесь проезд запрещен, - сказал охранник, рассматривая документы Садовникова и Громова, - нужно особое разрешение, чтобы вас пропустить на объект.

- А ты знаешь с кем разговариваешь? – вспылил Алексей, - быстрее открывай ворота!

Охранник хмуро посмотрел на Громова, и ничего не ответил. Он вызвал начальника охраны. Тот осторожно подошел к машине и попросил повторно предъявить документы.

Садовников и Громов неохотно протянули начальнику охраны свои удостоверения.

- Документы требуют тщательной проверки, - сказал он и забрал документы.

Громов кипел от злости, Садовников казался спокойным, а Шлоссер довольно улыбался. Начальник охраны вернул документы только через долгих полчаса.

- Вы не допущены на объект, - сказал он сухо.

Садовников изменился в лице, а Громов схватился за оружие. Но Шлоссер вовремя остановил его. Со вздохом он достал из кармана пиджака свои документы и протянул начальнику охраны. Тот сразу же дал команду пропустить машину на объект.

- А, что же ты, Отто, сразу не показал документы? – спросил Садовников.

- Просто я подумал, что представителей российской разведки пускают везде, - ответил на вопрос Шлоссер. - Наверное, я ошибался.

Машина остановилась у ангара. Садовников, Громов и Шлоссер подошли к очередным воротам. Сам ангар охраняли спецназовцы. После очередной проверки их наконец пропустили на объект. Ангар был оснащен самой современной техникой. Но сам концлагерь, вероятно, находился под ангаром. К нему вел подземный ход, освещенный тусклыми лампами. В сопровождении спецназовцев они спустились вниз по ступеням и шли по длинному узкому коридору, переходившему в длинный тоннель. Наконец Садовников и Громов увидели концлагерь, походивший скорее на научное учреждение. Помещение было разбито на несколько секторов. В каждом секторе находились мощные германские виртуальные машины, которые стояли рядом с высокими креслами, которые походили на электрические стулья в американских тюрьмах. Но главная неожиданность ожидала разведчиков впереди. Садовникова, Громова и Шлоссера встречал улыбающийся генерал Гейне. Громов попытался воспользоваться оружием, но спецназовцы быстро скрутили его и обездвижили. Генерал Гейне протянул руку полковнику Садовникову.

- Рад вас здесь видеть, Семен Семенович, - приветствовал Садовникова германский генерал, - давно вас не видел. Соскучился. Вам ведь тоже хотелось со мной встретиться? Вот я и попросил Отто организовать нашу встречу.

Садовников хмуро посмотрел на Шлоссера.

- Я удивлен, Семен Семенович, - произнес Шлоссер, - что вы не разгадали моей игры. Неужели вы поверили, что я пойду на такой сомнительный обмен? Для разведчика вы поступили весьма необдуманно.

Генрих Гейне выглядел так, словно получил драгоценный подарок.

- Гости устали, - распорядился генерал, обращаясь к спецназовцам, - отведите их в заранее приготовленные номера и накормите, если они голодны.

Садовников понял, что они вместе с Громовым стали узниками германского концлагеря. Когда пленников увели, генерал Гейне обернулся к застывшему Шлоссеру.

- Не думал я, что Садовников так легко попадется в наши сети, - говорил он, - он ведь опытный разведчик. Наверное, просчитал варианты. Не понимаю, почему они так легко попались в нашу ловушку. Может быть, русские ведут более тонкую игру и мы ничего не понимаем?

- Вероятно, я очень хорошо подхожу на роль предателя и изменника, - произнес Шлоссер, - и они мне поверили. Русские почему-то очень хотели освободить Сержа и Альбину и захватить вас, генерал.

- Самонадеянные русские, - сказал Гейне, морщась, - они потеряли всякую осторожность и позабыли о германской коварности. Это ведь не тысяча девятьсот сорок первый год. Мы учимся на своих ошибках. Достаточно поставить в каждый дом германскую виртуальную машину и нынешняя Россия будет порабощена. А не купившимся на приманку мы просто промоем мозги. Знаешь, Шлоссер, то, что не удалось сделать Гитлеру, по-моему, неплохо удается нам.

Полковник красноречиво посмотрел на генерала.

- Только не повторяйте ошибок фюрера, - предупредил Шлоссер, - и не считайте, что победа достанется очень легко. Таких, как капитан Громов, придется уничтожать физически и запачкать руки в крови.

- Таких немного, - возразил Гейне, - в большинстве своем русские – это быдло. Им, как во времена римской империи, нужно хлеба и зрелищ. А хлеба и зрелищ у побежденных будет в достатке. Мы только ограничим их свободу.

Шлоссер, сославшись на усталость и физическое недомогание, покинул генерала Гейне, который после слов Отто задумался. Потомственному аристократу, потомку известного поэта не хотелось пачкать свои руки в крови.

19

Альбина лежала в полутемной камере, на казенной кровати, и, свернувшись в клубок, словно кошка, ожидала своей невеселой участи. Нет, она больше не надеялась на чудо. Она понимала, что никто ее с Сержем не сможет спасти. Иногда она думала: «И зачем я ввязалась в эту борьбу за спасение Родины? Неужели никого кроме меня не нашлось?»

Грустные мысли одолевали ее постоянно. Альбина была беззащитна и слаба и не могла бороться с обстоятельствами, которые диктовали свои жестокие условия. Ей хотелось быть рядом с Саниным, видеть его, слышать негромкий, спокойный голос, но, может быть, они уже никогда не встретятся. Возможно, его уже превратили в покорного слугу, который бездумно выполняет приказы новых хозяев. Что ж, когда ей «промоют мозги», ее ожидала та же участь, но ей тогда уже будет все равно. Тогда у нее не будет ни Родины, ни Отечества, а только останутся одни физиологические потребности. Она превратится в безвольного биоробота, в которого закачают новые мысли и чувства. И зачем только люди придумали высокие идеалы? Наверное, для того, чтобы обманывать себе подобных. Альбина пыталась забыться, заснуть, раствориться в другом придуманном мире, но как только она закрывала глаза, голова начинала нестерпимо болеть. Альбина думала о Серже, считая, что будущего уже не будет. Серж тоже скучал без Альбины, вспоминая их короткие встречи. И чтобы окончательно не сойти с ума, он придумывал занимательные истории. Иногда приходил этот омерзительный тип Пауль, под завязку напичканный наркотиками, и справлялся о его здоровье. Санин ничего не отвечал и отворачивался к стене, холодной и шершавой. Но пыткам на виртуальной машине он больше не подвергался. Сержу часто казалось, что вдруг откроется дверь и охранник с тупой физиономией поведет его по длинному коридору в камеру пыток. Сержу очень хотелось увидеть Альбину. Может быть, в последний раз. А, может быть, они уже превратили ее в безмозглое, тупое существо, которое живет одними инстинктами. Такое могли сделать только фашисты. Настоящие фашисты! Только методы их отличаются от методов гестаповцев образца 1941-45 года. Нет, они не ломают пальцы на руках и на ногах, не пытают, а сразу вторгаются в сознание и душу, и похищают разум. Как же вырваться из этого плена? Санин надеялся только на помощь Громова, не зная, что Алексей так же, как и он лежит в камере и думает о своей никчемной жизни. Санин пытался вспомнить что-то хорошее, чистое из своей прошлой жизни. Но память у него словно отсутствовала. Он натыкался на темные провалы, которые уводили в бездны безумия и безразлия. Неужели виртуальная машина сумела так сильно воздействовать на его сознание, что он забыл все светлое и хорошее? Санин открывал и закрывал глаза и от своего бессилия готов был скулить, словно щенок. Полковник Садовников, так же, как и остальные узники лагеря «А», размышлял о своей жизни и мысли у него были невеселые. Почему он так доверился Шлоссеру, опытный кадровый разведчик, который все и всегда просчитывал до мелочей? Какая ж его муха укусила? Просто ему очень хотелось спасти Альбину и Санина. А разведчику нельзя жить эмоциями, никак нельзя. Теперь он уже никому не сможет помочь, даже себе самому. Подручные Гейне попытаются вытянуть из него, все, что он знает, а потом с помощью своей дьявольской машины превратят его в овощ. Садовников не сдержавшись, ударил по спинке кровати. Но должен же быть хоть какой-то выход! Но пока никакого выхода он не видел. Ах, если бы Громов остался на свободе! Садовников повалился на кровать и закрыл лицо руками. Их будущее было в руках случая и помощи ждать было неоткуда.

20

Генрих Гейне считал, что существуй во времена Гитлера компьютеры, они никогда не проиграли войну русским. И не нужно было тратить снаряды и пули, рисковать жизнями немецких солдат. Достаточно было только внедрить в мозги русских новые идеи, подчинить их своей воле и они сами бы сдались на милость победителей. А теперь все большее число добровольцев хотели служить палачами. Их не принуждали к этому. Они сами желали выпустить на волю свои животные инстинкты, которые освободили в них германские виртуальные машины. У Пауля теперь было так много помощников, что он спокойно мог попивать кофе и управлять действиями русских волонтеров, которые лишая сограждан разума, не понимали даже, что творят преступления. Поэтому генерал Гейне пребывал в прекрасном настроении.

- Мы одержали победу, - Отто, - говорил Гейне Шлоссеру, - с твоей помощью мы нейтрализовали самых опасных противников, которые, кстати, оказались глупцами и сами угодили в ловушку.

- А вы не торопитесь, генерал, - сказал Шлоссер, - вы ведь не учитываете уроков той войны. А эти уроки нужно помнить. План молниеносной войны «Барбаросса» провалился, хотя лучшие умы генералитета Германии утверждали, что овладеют Россией за две недели. А эта кровопролитная война продолжалась довольно продолжительное время и завершилась поражением великой Германии. Знаете, генерал, русские непредсказуемы и в самые трудные для себя моменты умеют собраться и отразить нападение. Кстати, Громов из таких людей.

- Умеешь же ты, Шлоссер, испортить настроение, - заметил помрачневший генерал Гейне, - что ты предлагаешь?

- Ни Громов, ни Садовников не должны покинуть объект номер тринадцать живыми, - ответил на вопрос Шлоссер, - если мы их упустим, нас всех ждут большие неприятности.

Генерал Гейне криво ухмыльнулся.

- Ну, куда же они денутся, Отто? – произнес генерал, - они никогда не покинут объекта номер тринадцать. А, может быть, не стоит их уничтожать физически. Может быть, просто стереть им память?

- На вашем месте, генерал, - предупредил Шлоссер, - я бы не рисковал. Хороший русский – это мертвый русский. А что же мы будем делать с детьми?

Казалось Гейне потерял интерес к этому разговору.

- Обработаем их мозги с помощью наших машин, - предложил генерал, - а потом подумаем о их будущем.

Шлоссер напрягся, но промолчал. Пока в королевском Центре Управления Полетами германские военные чувствовали себя довольно спокойно. Совместное российско-германское предприятие «Элефант» по производству и продаже супер мощных виртуальных машин служило надеждным прикрытием для германского командования. Но Шлоссер не исключал возможности стать узником трибунала для военных преступников. Может быть он сам совершил ошибку, что не стал сотрудничать с русской разведкой? Страх постепенно заползал в его сердце. К тому же, Шлоссер уже успел соскучится по своему тихому имению в живописном немецком местечке. На этой виртуальной войне он уже сумел заработать значительное состояние и теперь хотел вернуться домой. Ему просто надоели эти серые армейские будни.

- Послушай, Генрих, - обратился к генералу Шлоссер, - я, помнится, писал тебе бумагу об отставке… так вот, я действительно хочу уйти. Мне нужно отдохнуть.

Гейне подозрительно посмотрел на Шлоссера.

- Хочешь соскочить?

Шлоссер попытался перевести все в шутку.

- Нет, просто соскучился по баварским колбаскам и пиву. Русское пиво отвратительно.

Генерал внимательно смотрел на Шлоссера, а тот продолжал сочинять свой миф.

- Надоела эта русская суматошная действительность. Хочу посидеть в имении у камина и почитать немецких классиков. У меня еще сохранились старые книги.

- Как знаешь, - произнес Гейне с деланным равнодушием, - можешь ехать! Я тебя не задерживаю.

Шлоссер забрал у генерала документ и осторожно сложил его. К документам он всегда относился бережно.

21

Алексей Громов, лежа на кровати, обдумывал план побега, но пока, все, что приходило ему в голову, было похоже на фантастику. А ему нужен был план, который возможно было воплотить в реальности. Под дверью послышались осторожные шаги. Громов подумал, что его хотят тайно убить. Он весь напрягся, приготовившись к защите. Но когда открылась дверь, Алексей увидел знакомое лицо. Вот уж кого он не ожидал увидеть!

- Сашка Коваль? – изумился Громов и поднялся с кровати.

Он сделал несколько шагов навстречу своему боевому товарищу, - как ты оказался здесь?

- Я служу здесь, Гром, - печально произнес Сашка Коваль, - в совместных предприятиях хорошо платят. Сейчас ведь все равно где работать, лишь бы лучше платили.

Громов возмутился.

- Что ты плетешь, в каких предприятиях?

Коваль удивился реакции боевого товарища на его слова. Но Громов, как всегда был неадекватен в своем гневе.

- Дурак! – закричал Громов, - ты служишь германским оккупантам. Они здесь с помощью своих виртуальных машин лишают людей разума.

- Ты, что такое плетешь, Гром? – растерялся Сашка Коваль – травы, что ли обкурился? Я официально работаю охранником в российско-германской фирме виртуальных машин «Элефант».

Боевые товарищи стояли лицом к лицу и изучали друг друга.

- Помоги мне бежать, - попросил Алексей, - мне нужно людей выручать, а я сижу здесь, как крыса.

- Ничего не понимаю, - Коваль растерянно смотрел на Громова, - расскажи мне все по порядку.

Выслушав рассказ Громова, Коваль присел на кровать, на которой совсем недавно лежал Алексей, опустил голову и задумался. Его мир рушился, уходил из-под ног. Боевой товарищ был в беде, а он, получается, помогал его врагам.

- У тебя есть здесь надежные ребята? – спросил Громов и в его глазах затеплилась надежда. Появилась возможность бежать из этой крысиной норы и помочь Садовникову, Альбине, Сержу и другим заключенным. Коваль махнул рукой.

- Не станут они тебе помогать, - предупредил Коваль, - Им здесь хорошие деньги в охране платят.

Надежда, затеплившаяся в сердце Громова, медленно угасала.

- Ну, у тебя хотя бы есть здесь друзья, на которых ты можешь положиться?

Громов готов был завыть от отчаяния.

- Такие найдутся, - произнес Коваль, - но их немного, человека два-три.

- А можешь достать ключи от других камер? – спросил Громов.

- У меня только ключи от этой камеры и я должен сдать их старшему смены, - ответил Коваль как-то обреченно. Он давно и упорно искал высокооплачиваемую работу и вот когда наконец нашел ее, приходилось делать выбор. Не хотелось быть сволочью, но и терять высокооплачиваемую работу особого желания не было. Голос Громова вывел его из коматозного состояния.

- Быстрее, Саша! Времени нет. Действуй, - подгонял его Алексей.

Ковалю удалось раздобыть ключи от камеры Садовникова. Полковник не ожидал увидеть в своей камере освободителей. Появилась реальная надежда ускользнуть из логова врага и нанести ответный сокрушительный удар. К Ковалю присоединилось только двое охранников. Один из них держал ключи от камер, где содержались Альбина и Серж. Ребята не верили в свое освобождение. Однако для объяснений не оставалось времени. Громов молча поволок их за собой.

- Слушай, Коваль, - обратился к охраннику Алексей, - а здесь есть тайный ход в ЦУП?

- Есть конечно, - произнес Александр, - но туда очень трудно пробраться. Там немцы караулят.

Они быстро двигались по коридору, стараясь не привлекать внимания охранников. Но и Громов, и Коваль понимали, что столкновение неизбежно. Необходимо было вывести полковника Садовникова и ребят с объекта номер тринадцать и спрятать их в надежном месте. Это было первой задачей Громова. Но то ли кто-то из них задел какой-то провод, то ли сделал неосторожное движение в сторону. Неожиданно сработала сигнализация и охранники сразу же перекрыли коридор. Громов понял, что им не уйти, но можно было хотя бы прикрыть отход других.

- Коваль, мы их задержим, - принял решение Громов, - а твои друзья вместе с Семеном Семеновичем, Альбиной и Сержем попытаются прорваться. Другого выхода нет.

Двое друзей Коваля попытались провести Садовникова, Альбину и Сержа только им известными путями наверх. Громов и Коваль приняли неравный бой. Минут пятнадцать они продержались, благодаря хорошей выучке, а потом их просто смяли и стали избивать без всяких правил и сожаления. Алексей, обхватив голову руками, и, прижав руки к телу, старался не пропускать ударов. Коваль лежал без чувств в луже собственной крови. Но своим мужеством Громов и Коваль спасли жизни Садовникову, Альбине и Сержу. Друзья Коваля тоже не подвели. Садовников оценил их мужество и самоотверженность. Когда они наконец выбрались на поверхность, петляя по забытым переходам и коридорам, один из охранников, по имени Николай демонстративно скрутил руки Садовникову, а другой наставил пистолет на растерявшихся ребят. Николай надеялся, что их инсценировка пройдет успешно. В противном случае их ожидали большие неприятности. Начальник охраны подозрительно смотрел на эту процессию.

- Что случилось? Почему заключенные не в камерах?

Николай не спасовал, а нашелся, что сказать. Если бы голос его дрожал, звучал фальшиво и неуверенно, бывший полицейский Палыч, а теперь начальник вражеской охраны сразу же раскусил их.

- Ведем на допрос к главному, - сказал Николай.

- Почему вывели на поверхность?

Палыч пытался, как можно незаметнее вытащить пистолет. Он знал, что Николай его обманывает, но продолжал играть. А почему нет? По-своему он восторгался храбростью своего охранника. Убивать его не хотелось. Но Палыч, хотя и был опытным полицейским, допустил ошибку. Он не заметил, как Николай сумел сблизиться с ним и неожиданно приставить к виску пистолет. Палыч с самого начала не сомневался, что это побег, но ему хотелось поиграть с преступниками, показать свою силу. Но почувствовав угрозу своей жизни, Палыч готов был на все, что угодно, но только бы ее сохранить. Палыч на хорошей службе отрастил брюшко, заплыл жирком. Он потерял чутье, но взамен приобрел самоуверенность, которая теперь могла его погубить. Палыч видел бледные лица охранников, застывших у полосатой будки со шлагбаумом. «Если они начнут стрелять, - спокойно подумал начальник охраны, - он уложит меня первым же выстрелом. Что делать?» Маленькие глазки начальника охраны масляно блестели и со стороны, казалось, что он сейчас заплачет.

- Что вы хотите?

- Подгоните машину и откройте ворота, - спокойно сказал Николай, - и не вздумай шутить, папаша. Ты ведь на небеса не торопишься?

Палыч приказал своим подчиненным подогнать машину и открыть ворота. Николай на мгновение отвлекся, и, Палыч попытался обезоружить его несложным приемом. Садовников успокоил его, нажав пальцем за ухом. Начальник охраны растянулся на асфальте. Узники бросились к машине и в это время охранники открыли по ним огонь. Николай отстреливался, но был ранен в руку. Второй охранник, его друг и товарищ, был убит. Садовников сел за руль, а Альбина и Серж нырнули на заднее сиденье. Семен Семенович был опытным водителем и уйти королевскими дворами ему не представляло большого труда. Когда оставался шанс вырваться на свободу, им необходимо было воспользоваться на все сто процентов. Садовников знал, что их уже не догонят, потому что он знал такие тайные места, о которых многие даже не догадывались. Альбина прижалась к Сержу и долго не отпускала его от себя, боясь потерять вновь. Садовникова очень беспокоила судьба Громова, к которому он относился, как к родному сыну. Но теперь главной задачей было надежно спрятать Альбину и Сержа от охотящихся за ними германцев.

22

Боль пронзила все тело Алексея, каждую его клеточку и косточку. Конечно, она уже была терпимой, не такой острой, как в первые минуты после избиения. Громов попытался приоткрыть глаза и увидел стоящих над ним охранников. И поскольку многие из них были молодыми и неопытными бойцами, им, казалось, что Коваль и Громов мертвы. Палыч сразу бы распознал мертв его враг или еще жив. Но у Палыча были свои проблемы. Докладывать высокому начальству о побеге не хотелось и он медлил, надеясь, что-то придумать. Палыч знал, что как только он доложит о побеге особенно ценных узников, его сразу же уволят. И это в лучшем случае. Его ведь могли еще отправить на объект «А». Палыч пытался соображать, но мысли в голове ворочались еле-еле, путались и сбивались. Плана у него не было и это очень беспокоило и злило начальника охраны. Алексей приходил в себя, собирал силы, но старался не двигаться, чтобы не привлекать к себе внимания. Громов знал, что его задачу никто не отменял. Да, им удалось вытащить с объекта Садовникова и Сержа с Альбиной, но главная задача еще была не решена. Ему необходимо было нейтрализовать генеральный штаб германской армии и захватить в плен генерала Гейне. Громов собирал силы для последнего решающего броска. Алексей слышал негромкие голоса охранников.

- Пойдем за мешками, - предложил один из них, долговязый блондин, - упакуем этих и в холодильник.

Он склонился над Громовым. Алексей почувствовал несвежее дыхание. Запах лука и спирта был настолько сильным, что Громов затаил дыхание, чтобы кашлем не выдать себя.

- Мертвый вроде, - с опаской в голосе проговорил блондин и запах начал исчезать.

- Добить их надо, - предложил более мудрый, пожилой охранник, - два контрольных выстрела в голову и все дела!

- Да ну их! – воспротивился долговязый блондин, морщась, - Мюллер за каждый патрон гнобит. Пойдем лучше на мешками.

Громову хотелось приподняться, размять ноги и руки. Однако двое остались стоять с оружием, охраняя предполагаемые трупы. Пришли охранники с мешками и начали запихивать в них бесчувственные тела Коваля и Громова. Коваль был без сознания и ему было проще играть роль трупа. Алексею пришлось расслабиться, играя роль мертвеца. Его запихнули в мешок и понесли. Заскрипела дверь. Потянуло холодом. Наверное, их уже внесли в морозильную камеру.

- Что с ними цацкаться? – услышал Громов голос пожилого охранника, - бросай!

Мешок с Громовым действительно бросили и он едва не закричал от боли. Коваль так и не приходил в сознание, но Громов знал, что он еще жив. Дверь надрывно заскрипела и закрылась. Холод постепенно пробирался в мешок и сковывал больное тело. Громов думал, как выбраться из мешка. Замерзающая, непослушная рука нащупала нож. Он осторожно вытащил его из чехла и начал вспарывать мешок. Учитывая положение Громова, работа была не из легких, но Алексей справился с ней и освободился. Громов попытался размяться, но холод сковывал мышцы. Долго он здесь не продержится. А как вскрыть дверь морозильной камеры Алексей еще не знал. Но сначала нужно было освободить Коваля и оценить его состояние. Алексей, грея руки своим дыханием, осторожно вспарывал мешок. Лицо Коваля было бледным. Но когда боевой товарищ пошевелился и приоткрыл глаза, Громов вздохнул с облегчением. Да, пока они еще живы, но если не открыть дверь, то очень скоро они замерзнут и станут по-настоящему мертвы. Неужели все? Громову было очень обидно, что он много раз играющий со смертью в прятки, выбирающийся из невероятно сложных ситуаций, теперь окоченеет в морозильной камере. И задание останется невыполненным. И хорошо еще если Садовникову с Сержем и Альбиной удалось бежать. А если их поймали? Алексею не хотелось об этом думать. Но за дверью послышались шаги, вернув надежду на освобождение. Коваль пошевелился, но Громов сделал ему предостерегающий жест рукой, призывая к осторожности.

- Я хочу сам увидеть его тело, - услышал он за дверью голос и лег на пол, укрывшись мешком.

Алексей сжал рукоятку ножа. Дверь морозильника приоткрылась. Охранник нащупал выключатель и по морозильной камере разлился тусклый свет. Посреди морозильной камеры стоял высокий военный в германской форме и до блеска начищенных сапогах. Один из охранников склонился над мешком. Алексей выбросил вперед руку с ножом и попал охраннику в горло. Охранник захрипел, схватился за горло и упал. Офицер германской армии попятился к двери. Его прикрывал другой охранник, целясь в Громоваи в поднявшегося Коваля из автомата.

- Они – живые, - шептал офицер германской армии, белея от холода и страха. Охранник почему-то медлил и не стрелял. Громов бросился к двери с окровавленным ножом. Германский офицер быстрее оказался у двери, дергал ручку, но она не поддавалась. Охранник наконец нажал на спусковой крючок, но Коваль подкатился ему под ноги и очередь ушла в потолок. Громов наконец добрался до германского офицера. Алексей был залит своей и чужой кровью и поэтому выглядел зловеще и устрашающе. Офицер поднял вверх руки.

- Я не стану тебя убивать, - произнес спокойно Громов, - проведи меня в генеральный штаб.

Офицер согласно закивал головой, но все еще заворожено смотрел на окровавленный нож в руке Громова и на тело охранника, залитого кровью. Коваль боролся на полу с охранником, пытаясь завладеть автоматом. Громов пришел к нему на помощь, перерезав охраннику горло. Нет, он не был кровожадным и жестоким. Но как следовало поступать с врагами его родины? Они хотели убить его, а он уничтожал их. Втроем они вышли из морозильной камеры. Впереди шел германский офицер, за ним следовал Громов. Коваль с автоматом в руках, который достался ему от охранника, замыкал это странное шествие. Офицер уже понимал, что ему придется вести обезумевших русских в штаб германской армии. Генерал Гейне обязательно разжалует его в рядовые. Но русские, если он не поведет их, обязательно убьют. А Клозе не хотелось умирать. Он шел вперед, подгоняемый страхом. Теперь они поднимались вверх. Система подземных ходов вела их в ЦУП, где теперь располагался штаб германской армии. Но штаб усиленно охранялся и пройти туда двум раненым русским даже в сопровождении германского офицера было делом сложным и опасным. Но у Клозе был пропуск. Увидев офицера в сопровождении русских, бритоголовый солдат германской армии вопросительно посмотрел на Клозе. Тот, зная, что даже если он сумеет поднять тревогу, будет немедленно убит русским, произнес как можно спокойнее:

- Веду пленных к генералу Гейне.

- А почему они вооружены?

Бритоголовый солдат понимал, что именно Клозе пленили, но еще не решил, как ему следует действовать. Необходимо было вызвать подмогу, но действовать нужно было осторожно, чтобы не вызвать подозрения у русских. Коваль, хотя и был очень слаб и еле держался на ногах, уже поднимал автомат, а Громов заносил над Клозе окровавленный нож.

- Проходите, - произнес бритоголовый, решая сохранить жизнь своему офицеру. И тут из кабинета вышел сам генерал Гейне и с удивлением посмотрел на двух раненных русских, Клозе и бритоголового солдата.

- Что тут происходит? – спросил он, но никто ему не ответил.

23

Алексей Громов едва стоял на ногах, покачиваясь из стороны в сторону. Однако он не терял над собой контроль и смотрел прямо в глаза германскому генералу.

- Что здесь происходит? – повторил Генрих Гейне и посмотрел на своего офицера.

Но тот лишь опустил голову, чтобы не провоцировать Коваля на необдуманные действия. Алексей слабо улыбнулся.

- Я – офицер русской разведки, - представился он, - и намерен арестовать вас.

- Вы несете бред, молодой человек, - произнес потрясенный Гейне, - здесь находится совместное российско-германское предприятие сверхмощных виртуальных машин «Элефант».

Громов помрачнел.

- А ваше совместное предприятие, - задал он вопрос, - предполагает наличие концлагерей на территориях закрытых российских предприятий?

Гейне заметно побледнел, но не терял самообладания.

- Вы – сумасшедший, - сказал он, указывая пальцем на Громова, - вас необходимо поместить в психлечебницу.

Коваль уже не мог справиться с нервным перенапряжением и усталостью. Автомат в его руках нехорошо дернулся, выплевывая свинец. Клозе отбросило к стене, у которой он и замер, заливая ее кровью. Бритоголовый солдат попытался прийти на помощь своему генералу, но нож, брошенный Алексеем, вонзился ему в горло.

- Вы арестованы, генерал Гейне, - спокойно сказал Громов, - следуйте за нами.

Гейне решил не злить этих ненормальных русских, которые были очень опасны. Он сам открыл дверь в комнату, где размещался штаб германской армии. Сытые германские генералы не поняли, что происходит. Но Гейне все понимал. Они были так близки к успеху! Они практически сумели сделать то, что не сумел сделать Адольф Гитлер. С помощью виртуальных машин им удалось превратить русских в послушных рабов. И вот все их планы рушились в одночасье. Громов подошел к главной виртуальной машине, которая была сделана в виде орла, распростершего крылья, и выдернул пучок проводов. Экраны других виртуальных машин погасли. Генералы застыли с поднятыми руками. Война против России, хорошо продуманная и спланированная, завершилась их полным поражением. Коваль, не выдержав нервного перенапряжения, нажал на спусковой крючок автомата, поливая свинцовым дождем достижения германской военной техники и превращал ее в ничто. И в это самое время многие россияне пробудились от долгого и тяжелого виртуального сна. Они тупо смотрели в погасшие мониторы, решив, что давно обещанный конец света наступил. Генералы с поднятыми руками выходили из своего штаба. Их уже встречали разведчики полковника Садовникова, которых успел вызвать Громов. Сам Садовников подошел к Алексею и крепко обнял его.

- Я верил в тебя, Алеша! – воскликнул он.

Алексей ничего не ответил. Он очень устал. Ему хотелось поскорее добраться до кровати и упасть на нее. У ЦУПа стояла машина скорой помощи с огромным красным крестом. Садовников распорядился, чтобы Громова и Коваля доставили в военный госпиталь.

- Мне бы только до дома добраться, - пытался сопротивляться Громов, но он знал, что если Садовников что-то решил, то от своего решения ни за что не отступится. Когда машина с красным крестом, приняв в свое чрево Громова и Коваля, поехала в госпиталь, Садовников подошел к Генриху Гейне. С лица генерала исчезла надменность. Теперь он выглядел старым, сгорбленным стариком, на котором, как на вешалке, висела военная форма.

- Мы проиграли, - тяжело вздыхая, признался Гейне, - хотя как никогда раньше были близки к победе. Многие русские согласились сотрудничать с нами и даже охотно становились надзирателями концлагерей.

Садовников тяжело вздохнул.

- Они ведь все думали, что это всего лишь очередная игра, - произнес он.

- Да, это была игра, которую мы почти выиграли, - сказал Гейне и торжество на несколько коротких секунд загорелось в его зеленых глазах. Садовников указал генералу на автобус, где уже сидели его соратники с бледными, ничего не выражающими лицами. Гейне медленно подошел к автобусу, но прежде чем зайти в салон, повернулся и пристально посмотрел на русского полковника. Что-то непобедимое было в таких людях, как Громов и Садовников. Затем генерал вошел в автобус и сел на сиденье. Автобус медленно тронулся с места, увозя германских генералов к месту их суда и позора. Семен Семенович Садовников наконец-то имел возможность расслабиться. Была одержана победа над хитрым и сильным врагом. На душе полковника становилось спокойно и легко.

24

Серж Санин назначил свидание Альбине у театра «Фэст». Он сел на скамейку у фонтана, не зная придет девушка на свидание или нет. Ожидание затягивалось. А Серж так много хотел сказать Альбине! Неужели Альбина не придет после того, что они пережили вместе? Санин чувствовал, что за это время очень изменился внутренне. Теперь он не боялся выходить из своей квартиры. Виртуальная война Германии против России сделала его мужчиной. Альбина так же изменилась. Ее личность стала более цельной и зрелой. Теперь она знала для чего живет. Но самое главное заключалось в том, что она наконец полюбила настоящего, а не виртуального человека. И этим человеком стал не какой-нибудь супермен, а обычный нескладный парень по имени Серж. Альбина чувствовала, что опаздывает на свидание, но продолжала готовиться к нему. «А если он уйдет?» - подумала вдруг Альбина и перестала примерять наряды и краситься. Альбина бросила платья на диван, быстро натянула вытянувшийся свитер, накинула ветровку и выскочила из подъезда. Она не успела сесть в автобус, но боясь сильно опоздать, тормознула маршрутное такси. Серж уже собрался уходить. Он никак не мог понять почему женщины постоянно опаздывают. Серж прождал лишних два часа, а Альбины все не было. Неужели все, что с ними произошло, было всего лишь игрой, увлечением, и, теперь, осознаваяэто, Альбина решила его бросить? Ведь приключение закончилось. Сердце Санина наполнилось болью и грустью. Он готов был заплакать, но сдерживался, чтобы не уронить свое мужское достоинство. Был август 2041 года. Еще светило солнце, но холодный ветерок уже заставлял подумать об осени. Альбина выскочила на остановке из маршрутки и побежала к Сержу. Она налетела на него, как ласковый и легкий ветер, и заключила в свои объятия. И Серж больше не сердился на нее, целуя в губы, щеки, шею. Он полностью погрузился в естество девушки, становясь ее частью. Они шли по Проспекту Мира и на специально оборудованных для этого площадках видели сваленные виртуальные машины. В далеком 1945 году так русские солдаты сваливали на Красной площади германские знамена. Наступала новая жизнь. Без войны.

(Конец)

(2 октября 2012 г.

2 декабря 2012 г.)