ПОЦЕЛУЙ  АНГЕЛА

Снег валил, словно небо прохудилось, и весь его снежный запас бесконтрольно высыпался на землю. Он налипал на одежду и лицо, Ольга продвигалась на автопилоте по давно заученному маршруту. Вот и подъезд. Кто-то сердобольный поставил веник у самой двери. Смела и стряхнула весь налипший снег, снова превратившись из снежной бабы в худосочную женщину в старом изношенном полупальто на «рыбьем меху». Её било мелкой дрожью. Поняла, что это не от холода, а от обиды.
Сегодня канун Рождества и в офисе с утра началась активная подготовка к празднику. Никто не работал, все кучковались, радостно и возбужденно обсуждая предстоящее торжество и выходные. Ольге тоже передалось это чудесное ощущение приближающегося праздника. Как вдруг к её столу подошла Тамара, разбитная девица их отдела и шепнула, чтобы она вышла, надо поговорить.
В коридоре Тамара, нервничая, сказала:
- Блин. Почему я должна делать всю грязную работу,- потом, повернувшись к Ольге с натянутой улыбкой, зашептала скороговоркой,- Оль, понимаешь, приедут из Центрального офиса, будет сам Хозяин, начнёт обходить отделы и останется на фуршет. Ну, как тебе сказать…
- Да не надо, я всё поняла. Я лишняя. Сейчас уйду.
- Оль, не обижайся, сама виновата. Ну, хоть бы ради праздника оделась поприличнее, ей богу.
Она об этом знала, её стол по распоряжению начальника отдела затиснули между окном и шкафом, чтобы не портила своим видом дизайн. Уволить было жалко - отличный работник, но вид удручающий. Вытянувшийся, когда-то чёрный свитер и старые короткие джинсы, на ногах бутсы - «говнодавчик» и короткая стрижка из экономпарикмахерской никак не вязались с интерьером и всем персоналом в целом.
Ольга осталась без праздника. Да ещё в квартире свет погас. Пришлось опять зажигать свечу в старом подсвечнике, так как вот уже третий вечер подряд гас свет в их подъезде. В комнате из мебели практически ничего не осталось, и она поставила подсвечник прямо на пол, покрытый старым протертым ковром, и сама легла рядом. Окно не было зашторено и в свете уличного фонаря, тихо и плавно кружась, падали крупные снежинки.
- Хоть бы они и меня укрыли навсегда своим пушистым одеялом. Никому я не нужна и мне никто не нужен, - зло подумала Ольга.
Вдруг в дверь тихонечко постучали, она проигнорировала. Но стук повторился. Пришлось встать и открыть входную дверь. Она даже не спросила «Кто?» - ей было всё равно.
В коридоре стоял молодой человек, немного за тридцать, в шикарном свитере крупной вязки и дорогущих джинсах, а на ногах домашние тапочки.
- Извините, я Ваш новый сосед. Вот беда, опять света нет. Свой мобильник куда-то засунул и теперь в темноте не могу найти; у Вас, случайно, не городской телефон? Можно вызвать аварийку?
Ольга кивнула головой в знак согласия и жестом пригласила гостя в комнату. Сама пошла впереди, освещая дорогу горящей свечой. Проходя по длинному коридору, услышала странный звук, она обернулась, парень виновато улыбнулся. Прошли несколько шагов - опять этот же звук. Она насторожилась и стала припоминать, на что он похож. Вдруг её осенило – это звук перьев. Странно. Войдя в комнату, Ольга сказала:
- Стульев нет. Телефон на ковре.
- Без проблем.
Парень легко опустился на ковер и, взяв трубку, начал набирать номер, в ответ послышались гудки «занято», следующая попытка тоже не увенчалась успехом.
- Извините. Вы разрешите немного подождать? – спросил он.
- Да, конечно.
Ольга села напротив. Трепетное мерцание свечи. Она невольно залюбовалось гостем. Идеальное телосложение. Наверное, именно такую широкую спину имеют в виду, когда говорят выйти «ЗА мужа».
За такой спиной действительно, ничего не страшно.
- Тишина. Говорят в такой момент «Ангел пролетел», - сказала Ольга.
- Я не пролетел, а прИлетел – сказал гость и улыбнулся
- Как это?
- А, вот так. Я – ангел и зовут меня Серафим.
- Ага, а я тогда – Анджелина Джоли.
- Почти.
Ольга подозрительно посмотрела на парня.
- Не веришь?
- Нет.
- Проси, что хочешь, всё исполню!
Ольга испугалась такого оборота, а про себя подумала, вот психа пустила в квартиру, теперь точно – ку-ку.
- Что значит - «ку-ку»?
Ого, и мысли читает, ничего себе. Сейчас проверим:
- А сделай так, чтобы я заплакала.
- Странное желание. Первый раз слышу. Ну плачь, если хочется.
Ольга твердо знала, что это желание невыполнимо: когда у неё случилась трагедия, она окаменела, не то, что смеяться, плакать не могла, вот уже какой год.
Но вдруг, почувствовала, как задрожала всем телом, начала всхлипывать и по щекам потекли такие долгожданные, невозможные слёзы. Они катились, обжигая щеки и облегчая душу. Оказывается, у неё есть душа и она живая. Ольга не могла, да и не хотела останавливаться. Ей надо было выплакать пережитое горе, которое осталось у неё внутри. Всё было просто, случись кто-то рядом в то трагическое время, кто посочувствовал бы ей, погладил по голове и утешил, не успела бы она окаменеть.
Серафим посчитал достаточным, и чтобы прекратить рыдания, протянул белоснежный платок.
- Ну ладно, можешь ещё что-нибудь пожелать, а то мне пора.
- Поцелуй меня на прощание, - сказала Ольга, зная, что при поцелуе он заберет её душу.
Парень хитро улыбнулся. Ольга же закрыла глаза и потянулась в его сторону. Её губ коснулись губы Ангела, и в этот момент в груди загорелись миллионы разноцветных огоньков, и тепло прокатилось по всему телу. Она обняла его и руки коснулись шёлковых крыльев.
Когда утром Ольга проснулась, её душа пела и радовалась солнцу, которое заглядывало в окно, а в руке она сжимала необыкновенной красоты платок с инициалами АС.

 

ШАЛУНИШКА

Каждый раз, как Ольга подходила к стеклянной витрине, у неё заходилось сердце от нежности и желания. Ей безумно хотелось подержать в руках это невероятно красивое животное. Здесь в клетке из стекла, в большом зоомагазине, вот который день жил щеночек карликового шпица. Он был белоснежным и пушистым с острой, как у лисички мордочкой и маленькими ушками. Это очарование напоминало собой крохотное облачко – дунь и улетит Ольга давно жила серо и одиноко. Она уже забыла, что можно о чем-то так сильно мечтать, чтобы где-то внутри всё время ёкало, и мысли, как по кругу, возвращались к предмету желания.
Сначала их было четверо, но троих сразу же купили из-за удачного рыжего окраса, а вот Шалунишка задержался. Возможные хозяева очень живописно представляли себе ежедневную «радость» мытья этого белоснежного чуда после каждой прогулки. Жалко времени и денег. Хотелось чего-нибудь бесхлопотного.
Шло время, щенки менялись, покидая временное пристанище, а белый малыш так и жил за своей витриной. У Ольги каждый раз обрывалось сердце при входе в магазин – она боялась, что однажды не увидит свою неисполнимую мечту. Шалунишка уже узнавал и при виде её начинал лапками копать стекло, чтобы сломать последнюю преграду между ними. Продавец, который отвечал за продажу щенков, однажды пожалев чувства бедной женщины, нарушая правила, дал подержать пёсика на руках, который тотчас воспользовался моментом и стал лизать её лицо. И случилось то чудо, о котором знают все любители животных, между ними появилась невидимая энергетическая связь. Ольга перестала спать, начала плакать по ночам. Вам когда-нибудь хотелось чего-то до дрожи, до слёз при мысли о предмете своего вожделения? Вы когда-нибудь плакали от невозможности исполнения вашего желания?
Она поняла, что без Шалунишки не сможет жить, но также она понимала и нереальность исполнения своего желания. Надо найти деньги, но где? Зарплата крохотная, а цена щенка была баснословная, так как он породистый. Продавец пообещал сбавить цену на пять тысяч, но это мизер. Чувства обострились. Понимала, что времени остается все меньше и меньше и она может не успеть. Ольга все время думала и проигрывала в уме всевозможные варианты, но ничего не получалось.
Настала суббота. Проснувшись, Ольга поняла – сегодня решится всё. Нарыдавшись вдоволь от бессилия получить мечту, она собралась и пошла по запланированному маршруту. Сначала в Сбербанк оплатить платежи, а потом последний раз взглянуть на Шалунишку.
Милая девушка в окне Сбербанка, сдавая сдачу, задала дежурный вопрос:
- Может быть, купите лотерейный билетик?
Вдруг появилась непоколебимая уверенность, что непременно надо купить билет. Ольга молча кивнула головой и перед ней легли три билетика с изображением собак. На одном из них был белый шпиц. Она, конечно же, выбрала его и начала медленно стирать защитную пленку. И вот появляется первая цифра – пятьдесят тысяч, стирает дальше – ещё пятьдесят. Ольга закричала. Около неё стал собираться народ. Она застыла, не могла заставить себя открыть последнюю. Вокруг все начали нервничать и требовать, чтобы она скорее решила вопрос «пан или пропал»? Её движения стали как в замедленной съёмке, вверх-вниз. Вот появляется первая цифра, и она пятёрка, вверх-вниз – ноль, ещё ноль. Когда полностью открылось последнее число, все вокруг закричали «ура», а Ольга от понимания случившегося упала без чувств.

Она не бежала, а летела, сжимая в руке деньги. Когда ворвалась в помещение магазина, то сразу же увидала клетку Шалунишки. Но она была пустой, и на дверце табличка «Продано».
Ольга медленно, не веря своим глазам, подошла ближе, чтобы не ошибиться, и потрогала рукой табличку. Ноги подогнулись и она опустилась на пол. Плакать не было сил. Её всю трясло. Опоздала! Посмотрела на деньги, теперь они ей были не нужны. Зачем?
Вдруг перед глазами мелькнуло что-то белое. Она сразу и не поняла, от слёз всё расплывалось радугой. Её щеки коснулось что-то мягкое и пушистое. Шалунишка, радостно повизгивая, лизался. Откуда он? Что случилось? Потом выяснилось, что накануне кто-то заинтересовался щенком и продавец, жалея Ольгу, пошел на обман, сказал, что песик уже продан и завтра его забирают, поэтому и спрятал.
Иногда сбываются самые нереальные мечты, если они угодны Богу.

 

 

 

ЗАЗЕРКАЛЬЕ

Очередь в кассу была мучительно длинной. Впереди меня стояла древняя старушка, вид у неё был совсем удручающий. Вся сгорбленная - позвоночник не выдержал многолетней эксплуатации. Спина согнулась и скукожилась. Голова тряслась. Руки искалечены безжалостным артритом и походили на птичьи лапы. При виде её меня покоробила мысль, что через шестьдесят лет я буду выглядеть не лучше, если, конечно, доживу до её возраста. Наконец подошла и наша очередь. Бабуля выложила свои продукты: батон хлеба, в котором не было муки, и пачку самого дешёвого молока, в котором не было молока, и стала вытряхивать мелочь. Кассирша зло посмотрела на бабку. Это был взгляд, который мог убить. У старухи были копейки, и она никак не могла набрать нужную сумму. Я пододвинула свой большой и разнообразный набор снеди к её скудному и сказала:
- Посчитайте всё вместе.
Старушка по-вороньи повернула голову вбок, чтобы посмотреть на меня. Поразили глаза: да, они по-старушечьи слезились, но были жгуче-черного цвета. Я невольно вздрогнула от этого пронзительного взгляда.
Пока я складывала в пакет продукты, она скрипучим голосом всё твердила:
- Деточка, мне как-то неудобно перед Вами. Вы же остались без еды, а для меня это слишком много.
- Ничего бабуля, покушайте за моё здоровье. Наверное, будет тяжело нести? Давайте-ка я провожу вас. Показывайте дорогу.
Выйдя из магазина и свернув во двор, мы оказались около старой пятиэтажки.
- Вот и дошли, - довольным голосом проскрипела спутница.- Чем же мне тебя, милочка, отблагодарить-то? А хочешь узнать своё будущее?
С этими словами бабуля снова по-вороньи наклонила голову набок и стала внимательно смотреть на меня. По спине пробежал холодок, но я была молода, неопытна и любопытна. После паузы я согласилась.
Квартира находилась на первом этаже. Старая обшарпанная дверь со скрипом открылась. Загорелась тусклая лампочка, освещая какие-то завалы по углам. Коридор был узким, мы еле протиснулись. Тем неожиданно пустой и просторной оказалась комната. В ней ничего не было, кроме  большого старинного зеркала в центре, накрытого чёрной тканью.
- Ну, лапушка, подходи поближе, не пугайся. И чтобы ты мне поверила, сначала покажу то, в чём ты не усомнишься.
Она подтолкнула меня ближе к зеркалу. Стало как-то не по себе, и я пожалела, что согласилась на сомнительный эксперимент, но было поздно.
- Только одно условие. Ты не должна оборачиваться, а то случится непоправимое. Поняла?
- Да.
Старуха встала позади меня и начала что-то нашептывать, сначала совсем тихо, а потом всё громче и громче и в конце я совсем не узнала её старческого скрипа, непонятные слова выкрикивал молодой и звонкий голос. И с последним словом ткань почему-то не упала на пол, а стала подниматься и под потолком совсем исчезла.
Я увидела своё изображение, а за моей спиной стояла юная цыганка с распущенными смоляными волосами, она улыбалась и только по чёрным глазам я узнала свою бабулю.
Потом словно ветерок подул, изображение зарябило, а когда восстановилась ровная поверхность, я увидела лес, пронизанный солнечными лучами, и девочку, идущую по тропинке. Птички поют, прославляя приход весны, и сердце девчушки им вторит стихами:
- Иду по лесной тропинке, деревья тихо шумят.
  Росинки, словно слезинки, на их листочках дрожат.
  Задела неосторожно кустик один я рукой,
  И полетели росинки, словно дождь проливной.
  И так всё вокруг красиво: и небо, и солнца восход.
  Вот, ото сна пробудившись, гусеница ползёт.
  А в небо высокое, чистое, жаворонок взлетел,
  Радостно крылья расправил, весело песню запел.
  Он пел о Весне пригожей, возвещая её приход,
  И о том мальчишке тоже, что в сердце моём живёт.
Девочка, поравнявшись с большим кустом, провела по нему рукой, и миллионы бриллиантов-росинок щедро рассыпались в лучах солнца. Она звонко засмеялась и скрылась за деревьями.
Я узнала себя и тот счастливый весенний день, когда сочинила своё первое стихотворение.
- Ну а теперь твоё будущее.
Опять зеркало покрылось рябью и прояснилось.
Темно и сумрачно вокруг. С трудом различаю пожилую женщину. На голове черный платок – траур. Она смиренно стоит в самом углу. Понимаю, что это большой храм. Кое-где, как светлячки, мерцают маленькие огоньки свечек. Мои глаза постепенно привыкают к полумраку, и я различаю, что рядом с ней стоит пожилой мужчина в военной форме и с жалостью смотрит ей в лицо, но она его не видит. Это её муж, он умер, но она никак не может смириться с потерей и не отпускает его. Он протягивает руку и с любовью и нежностью гладит её по щеке. Она встрепенулась, но не понимает в чём дело. Вдруг откуда-то сверху упал луч и осветил фигуру военного. В этот момент женщина увидела мужа:
- Алексей! - на выдохе прошептала она.
- Я пришел попрощаться. Отпусти, не мучь меня, - глухо отозвался он.
- Боже, как я тебя люблю!
- Тогда отпусти.
- Иди. Иди.
  Тебя я отпускаю.
  Зачем оставил ты меня?
  Жизнь по-другому потекла:
  Есть всё: друзья, внук, дети.
  Забота их и теплота.
  А рядом грусть и скука.
  И нет тебя.
  Иди. Иди! Тебя я отпускаю.
  Да, отпускаю навсегда.
  Любя. Любя. Любя.
Призрак медленно растаял в исчезающем луче. Снова наплыл вязкий сумрак. Женщина первый раз за всё время горько заплакала, почувствовав, как у неё на душе становиться легко.
Я же плакала по эту сторону зеркала.
- А можно что-нибудь изменить?
- Теперь уже нет. Узнав своё будущее, ты дала согласие на него.

Меня кто-то тряс за плечи.
- Девушка, девушка! Вы слышите меня?
Я открыла глаза. Передо мной на коленях стоял молодой офицер:
- Ну и хорошо, а то я испугался, что придется вызывать «скорую». Целы, ничего не сломали? Вы так внезапно упали, что я не успел подстраховать.
Я с трудом поднялась и огляделась. Узнала родной магазин, до которого не успела дойти.
- Девушка, разрешите вас проводить? Меня зовут

Я его перебила:
- Вас зовут Алексеем.

 

КАРАМБОЛЬ

Боб любил, чтобы у него было всё самое лучшее. Комплекс нищего детства. Теперь он мог позволить себе это расточительство. Даже среди своих слыл снобом, и это ему нравилось. Именно у него было всё самое-самое, начиная от зажигалки, кончая шикарной виллой на острове.
- Ну, папусик, я тебя о-о-очень прошу. Ну, возьми меня с собой,- ныла над ухом Бэби, его любовница. Тоже самая роскошная. Ноги от ушей, глазищи на пол-лица, грудь, ну словом, всё при ней. Правда, мозгов маловато. Иногда ему казалось, что они вообще отсутствуют, а честно говоря, зачем они ей?
- Малышка, пойми, там тебе делать нечего. От скуки умрёшь. Это деловая встреча, будут одни мужики и бильярд и всё.
- Билл и ард – это что? Когда шары катают по столу? Да?
- Ах ты моя умница. Правильно,- когда шары по столу гоняют.
- Ой, хочу, хочу! По телику видела. Там мужчинки такие красивые ходят с палками. Так интересно. Я буду, как мышка, в уголочке. Никто даже не заметит.
- Да уж, тебя не заметишь!
У Боба взыграло знакомое чувство – покрасоваться и подразнить приятелей.
- Ну, хорошо. Иди оденься получше.
- Ура! Я еду! – завопила Бэби и, как маленький ребёнок, захлопала в ладошки.
«Полная дура», - подумал он.
Вечер был посвящен королю бильярда Стиву Бёрду. Это сейчас он Стив и живёт в своём маленьком дворце в Англии, а двадцать лет назад был Степаном Птичкиным и играл на деньги в подвалах. Сюда приехал по приглашению за большой гонорар продемонстрировать мастер-класс. Чтобы попасть на шоу, надо было выложить не только кучу баксов, но иметь огромные связи. Круг избранных был очень узок, только Боб, как всегда, не смог отказать себе в удовольствии и приехал со своей «дамой», чтобы покрасоваться и показать, что он может легко заплатить за двоих. Никто, собственно, против не был. Многие знали Бэби и относились к ней как к красивому предмету интерьера, создающему хорошее настроение. Маленький зал был оформлен с большим вкусом. В центре - ярко освещенный стол с синим сукном. Все гости расселись по креслам. Ожидали выхода мэтра. А вот и он. Высокий, стройный, холеный. Знали, что ему за пятьдесят, но выглядел он намного моложе. Стив шёл с кием под аплодисменты, совершенно отрешённый, настроенный на игру. Начал сразу от трёх бортов. Присутствующие замерли от удивления и восторга. И вдруг осечка. Зрители ахнули. Гость смущённо погладил синее сукно. Повисла пауза. 
Этого времени было достаточно, чтобы Бэби ожила, встала со своего кресла и летящей походкой подошла к Стиву. Она, обворожительно улыбаясь, взялась за  кий. Боб мигом оказался рядом и, обхватив спутницу за талию, извиняясь, потянул её на себя.
- Не трогай её,- сказал гость и отдал кий.
Некоторые стали ухмыляться, предвкушая смешной спектакль.
Бэби неловко покрутила кий в руках и уронила. Раздались редкие смешки. Она же, глупо посмотрела по сторонам, наклонилась и подняла его. Но когда она выпрямилась, выражение её лица резко изменилось. Это была не Бэби. Она профессионально взяла кий и, встав в правильную позу, изогнув своё восхитительное тело, ударила. Шар был бит приёмом экстремальной резки. Все встали со своих мест. Ещё удар, опять идеальное попадание.
Стив внимательно всматривался в лицо красавицы, что-то страшное творилось в его душе. Бэби выпрямилась и, держа кий наперевес, стала медленно подходить к нему.
- Ну что, сволочь, узнал меня?
- Ты? Ты, Карамболь!
Он вспомнил всё, что было много лет назад, всплыли сцены из другой жизни.
Вот прокуренный подвал Центрального Дома Железнодорожника.
Здесь с молчаливого согласия администрации за определённую мзду, конечно, был организован и спокойно существовал клуб любителей бильярда, играющих на деньги. Признанным лидером этого сообщества был Степан Птичкин - Птичка, имевший за плечами несколько ходок (тюремных сроков) и бывшим криминальным авторитетом в городе. В один из вечеров на пороге появился вдовец Николай, за руку он держал маленькую белокурую девочку - дочку Машеньку.
Через минуту молчания раздался хохот мужиков:
- Ты бы ещё с коляской пришёл!
Николай стоял молча, понимая, что всё зависит от Птички: как он скажет, так и будет.
- Ну, хорошо, заходи. Но если она хоть раз пикнет, - сказал он, показывая на девочку кием, - забудь сюда дорогу.
Машеньку не было ни видно, ни слышно. Сначала, будучи поменьше, она спала под столом, накрывшись отцовским кителем; став постарше, с интересом наблюдала за игрой. Первый раз она взяла в руки кий в свой десятый день рождения. Взяла его как родного, словно с ним родилась. Её стали воспринимать всерьёз и даже играли с ней на интерес. Потом стали даже побаиваться. Никому не хотелось быть «битым» ребенком. Отец тихонько гордился своей доченькой.

Но настал роковой вечер. Птичка со свитой пришёл позже, он был навеселе. У стола играла Машенька. Играла – слабо сказано. Она достигла таких высот, что, взяв кий, не выпускала его до конца, била без единого промаха, за что и получила заслуженную кличку - Карамболь. По городу поползли слухи о чудо-ребёнке. Многие вызывались сыграть и были биты. Мужская гордость взыграла, и Птичке сделали внушение.
- Ну, что Карамболь, не откажи в чести, сыграй со мной. Хочу понять, так ли ты хороша, как говорят,- сказал Птичка.
Партия была рекордно короткой. Стояла звенящая тишина. Все понимали, что хозяин не потерпит такого позорного поражения.
Сплюнув на пол, он сказал:
- А теперь проверим, так ли ты хороша, как женщина?
Николай понял, что это конец, и рванулся вперед, закричав:
- Она же ребёнок!
И тут же упал на колени, наткнувшись на нож. Из его рта маленькой змейкой потекла алая кровь.
- Прости, Машенька,- только и успел прошептать отец.
Мария, покалеченная морально и физически, еле выжила. Ей помогла мысль о необходимости мести. В её душе всё выгорело, один пепел, но усилием воли она смогла из его горстки родить алмаз отмщения самой высокой пробы. Когда душа расставалась с телом от боли, она твердила себе, что не имеет права на смерть, пока по земле ходит эта тварь.

Сейчас они стоят друг против друга. Машенька миллион раз убивала его в своём воображении, и теперь ей надо воплотить свою единственную мечту в жизнь.
Карамболь наступала на Стива, держа кий наперевес. Пришло время праведного суда. Всё горе и боль сконцентрировались в её огромных глазах, и его сердце не выдержало. Стив покачнулся, схватился за край стола, но не удержался, захрипел и упал навзничь. Карамболь откинула кий и, упав на колени, начала трясти уже мёртвое тело.
- Нет! Нет, ты от меня просто так не уйдёшь!- закричала она, но поняла, что опоздала.

 

ПРОМЫСЕЛ  БОЖИЙ

По округе из тысячи жителей за последний месяц умерло двадцать восемь человек, в том числе и Натальин муж, Виктор. На похоронах своего любимого мужа она уже была на восьмом месяце беременности. Вот так в жизни и бывает. Встретились две души, полюбили друг друга. Свадьбу завидную сыграли. Жених с невестой, словно с картинки, оба писаные красавцы. Долго ещё вспоминала деревня это событие. Счастливыми должны быть, да вот со временем не угадали. Гнездо свили накануне Смутного времени. А кто знал? Жили, работали, любили друг друга, но Бог почему-то детей не давал им. А сейчас, в жуткую разруху, голод и в страшное горе вдовства послал Господь Наталье долгожданное дитя. Она понимала, что теперь в ответе перед Виктором и собой. Любой ценой должна сохранить этого ребенка. Но как? Виктор был бы рядом, он решал, как и что, всё обустроил. Мудрый был у неё муж, оттого, наверное, что вырос сиротой  и жизнью был не избалован. Всё мог делать и голову светлую имел. Жить да жить. А тут, как гром среди ясного неба. Стая воронья накрыла. Тьма спустилась, ни лучика света, ни  надежды. Одна безысходность.
Каким-то ветром занесенный в их Богом и людьми забытое село, проезжий (скорее всего заблудившийся) и на удивление трезвый фельдшер, безнадежно махнув рукой, сказал рыдающей Наталье, что жизни Виктору, в лучшем случае, месяца два. Ему уже ничего не поможет, и деньги на лекарство не стоит тратить. Не выписав никакого рецепта, только криво улыбнувшись, словно ударив по лицу, сказал, чтобы готовила черный вдовий платок. С тем и уехал. Обезумевшая Наталья металась, ища выход. Когда она видела умирающего Виктора или скорее то, что от него осталось – желтого, иссохшего, немощного старика, у неё разрывалось сердце. Жизнь ещё тлела, утекая почти осязаемыми, тонкими ручейками. Только всё больше и темнее становились его глаза, словно остаток жизни концентрировался там. Они стали из небесно голубого цвета, темно-василькового, почти черного. Он всё понимал, мудро и тихо принимая свой близкий конец.

Наталья решилась на отчаянный шаг. Пошла на поклон к ведьме. Упала к ней в ноги и запричитала, прося помощи. Бабка Татьяна жила в лесу, в самой глуши. Дорога туда длинная и не простая, через болота. Не каждого она принимала. Некоторые сколько ни ходили по верным приметам, на болоте, так и не находили желанной избушки, уходя ни с чем. Наталья же летела, не разбирая пути и не думая об опасности. Вот и полянка, на которой стоит старый домишко, наклонившийся на один бок и наполовину вросший в землю. Из века в век здесь жил род бабки Тани. Рождались от случайной связи с мужчинами только девочки, которым было предначертано судьбой быть ведьмой, ведуньей, знахаркой и повитухой в одном лице.
С силой распахнув скрипучую, рассохшуюся дверь, Наталья в темноте увидела сгорбленную ведьму у окошка, которая гладила черного кота, мирно сидевшего у неё на коленях. Старуха не повернулась, а лишь показала скрюченным пальцем на стол, где в холщевом мешочке что-то лежало, и тихо сказала:
- Ждала тебя. Ничем нельзя помочь мужу твоему. Вот, забери эту траву. Виктор жил ангелом и уходит ангелом.
Напоследок предупредила, что этот отвар Наталья должна давать ему только в последние дни, когда он будет безнадежно кричать от сжигающей его боли, сила травы поможет ему уйти в забытье. Ей же напророчила, что если она не уедет из деревни и будет рожать здесь, то ребенок не выживет – непременно умрет. Ехать ей надо отсюда, да и подальше, так по судьбе у неё. Вскоре Наталья схоронила Виктора, не помня себя от горя. Окаменела. Ни слезинки не проронила.
Откуда это в ней. Ещё маленькой девочкой, она тайком бегала в бесстыдно разрушенную деревенскую церковь, которая и сейчас величественно стояла на самом высоком месте, на крутом берегу реки. Разорена колокольня, сровняли купол – надругались, как могли. И чтобы уж совсем завершить святотатство, кое-как приспособили её под мастерские. Церковь заливали дожди, гуляли зимние стылые ветры, и казалось, ничего не могло выжить и сохраниться от былой святости. Но с самых малых лет Наталью влекла туда непреодолимая сила. Там всегда было светло и тепло зимой и летом. Особенно в том уголке, где на старой, облупившейся стене чудом сохранился лик Святого. Это был Николай Чудотворец. Глаза, как у живого. Наталья всегда прибегала сюда за советом, научилась молча разговаривать с ним. Спрашивала, и он отвечал ей. Она поверяла ему все свои тайны, сначала смешные детские, а потом и серьезные взрослые. Такая безмерная доброта исходила от него, что теплело в душе. В последнее время там витал тонкий запах весенних цветов. Лик замироточил, но Наталья не знала об этом, ей казалось, что это только её фантазии. Сейчас она пошла к нему за советом. Всю ночь не спала и думала над словами ведьмы. Еле дождалась утра. Теперь знала, как надо молиться. Стоя на коленях, горько плакала и просила вразумления и сил на задуманное. Вдруг пришла ясная, непоколебимая решимость. Наталья поняла, что умрет сама, но ребеночка спасет, и он будет жить в память об их любви с Виктором. Ей необходимо, во что бы то ни стало уехать из этого гиблого места туда, где можно получить настоящую защиту и помощь.
Когда Наталья училась в школе, их любимый классный руководитель, неутомимый энтузиаст своего дела, Анис Николаевич, смог каким-то чудом организовать поездку класса на экскурсию в Москву. Она первый раз в жизни увидела сказку наяву. Светлое, яркое, огромное. Словно другой мир. Это потрясение было живо до сих пор в её душе. С годами эти воспоминания ещё больше сделали этот город прекраснее. Твердо верила, что эта красота не могла подвергнуться разрушению и тлену, в противовес тому, что царило вокруг её жизни сейчас. Решение было принято - ехать в Москву. Там, только там спасение. И каким бы трудным не был этот путь, она довезет туда своего ребенка.
Здесь было грязно, душно и невыносимо тесно. Её толкали и пихали локтями. Стоял громкий разноязычный гомон. Все куда-то торопились, почти бежали, с каменными лицами, не замечая ничего вокруг себя. Наталья, прижавшись к колонне и защищая живот руками, задыхалась в этой невыносимой духоте. В голове билась только одна мысль, как бы вырваться из этого подземного ада. Чувствуя, что  теряет сознание от этого бесконечного серо-черного водоворота, она стала молиться. Закружилась голова и Наталья как-то сразу обмякла, обхватив руками большой живот, тихо сползла сначала на колени, а потом и вся оказалась на мраморном полу. Потеряла счет времени. А жизнь продолжалась. Мимо деловито сновали люди, никто её не заметил и не остановился, чтобы помочь. Наталья сначала почувствовала знакомый свежий запах весенних цветов. Открыла глаза и увидела перед собой маленького старичка, лицом похожего, как две капли воды, на Святого старца в её разрушенной церкви. Он наклонился и ласково сказал:
- Вставай, милая. Я покажу тебе дорогу.
Наталья со стоном приподнялась. Села, тяжело привалившись спиной к колонне. Поправила сбившийся платок на голове. Отдышалась. Дождалась, когда сердце успокоится, не будет так по-сумасшедшему биться в груди. Осторожно, опираясь на стену, потихоньку, превозмогая боль, встала на ноги. Оглянулась по сторонам, но никакого старичка не увидала. Но точно знала, в какую сторону  ей  надо идти. Наталья, никогда не рожавшая, вдруг каким-то древним инстинктом поняла, что надо торопиться, скоро начнутся роды. Теперь уже она стала расталкивать людей и прорываться к лестнице, которая круто вверх увозила плотную толпу. Вот и улица. Не зная, откуда пришла уверенность в том, что ей надо идти именно в эту сторону, решительно двинулась по переулку, завернув за угол, сразу увидала купол с крестом, совсем рядом, через два дома. Предательски темнело. Она шла быстро, почти бежала, иногда останавливалась, чтобы опереться о стенку и отдышаться. Началась узорчатая ограда. Вот и открытые ворота. Быстрее, быстрее по ступенькам, в дверь, в храм.
Там никого не было, стояли густые сумерки, сладко пахло ладаном, мерцали, тихо шепча свою молитву, редкие свечи. Наталья стала быстро осматриваться, ища кого-то.
И увидела в дальнем левом углу иконостаса своего защитника - Николая Чудотворца. Медленно, еле волоча свинцовые ноги, пошла к нему. Туда, где был свет, спасение и помощь. Обессиленная, она упала перед образом.
Отец Николай на «гражданке» был врачом, работал в простой районной поликлинике. Очень любил своё дело, за то, что мог реально помогать несчастным и больным людям, особенно никому ненужным старикам, сослуживцы его откровенно не любили и ревновали к пациентам. Николай, как белая ворона в огромной стае черных, резко выделялся на их фоне. Их это сильно нервировало. Да ещё он был удачно женат. Жена была не из «простых». Всё было в их доме от её отца, который занимал большой пост. Но пришли перемены, а с ними молодые и жадные люди, которые тоже захотели больших постов. Свёкор не пережил неожиданной для него отставки.  Привычный ритм жизни сменился на постоянные скандалы и упреки, но скоро нашлась более достойная замена «никчемному» Николаю. Однажды, придя домой, он нашел записку от уже бывшей жены. В ней она ясно в грубой форме объяснила свой разрыв с ним, и свой отъезд на ПМЖ заграницу, и то, что он свободен, как ветер, и может распоряжаться своей судьбой как хочет. И он распорядился. Ушел служить туда, куда обездоленные люди приходят с последней надеждой на помощь, разуверившись во всем человеческом - в Церковь, к Богу. Николай со светлой радостью принял сан, и рядом с ним быстро образовался круг людей, которым он помог и с которыми теперь творил малое, посильное добро. Литургию отслужили, и в храме уже давно никого не было. Только девушка незаметно прибирала в дальнем углу. Это была Анастасия, шестнадцати годков, а пережитого хватило бы и на  все восемьдесят. Отец Николай несколько лет назад подобрал её поздней осенью в длинном, безлюдном подземном переходе. Она - тощая, грязная, выброшенный из жизни ребенок - была горьким наркоманом. В дверях появилась Анастасия с огромными, на всё лицо глазами, которые стали ещё больше от страха. Запинаясь, она почти  шепотом прокричала:
- Отец Николай! Там, там она.
Он понял, случилось что-то непредвиденное, и сразу пошел за ней. Увидел лежащую на полу женщину, которая тихо стонала. Быстро подошел к ней и всё понял. Вызвали «Скорую», но пока машина пробивалась сквозь городские «пробки», отец Николай успел принять роды. Родился прекрасный малыш, несмотря на истощенность матери. Как она смогла выносить ребенка? Раздался жизнеутверждающий крик младенца. Наталья открыла глаза и тихо улыбнулась. Её лицо было прекрасно, словно с иконы, ибо дающая жизнь совершает неземное таинство. У отца Николая дрогнуло сердце. Почувствовав, что она хочет что-то сказать ему, наклонился. Наталья, еле разжимая ссохшиеся губы, прошептала:
- Назови Николаем! Будет тебе сыном.
И, легко вздохнув, умерла.

 

СТО  БАКСОВ

До весеннего женского праздника оставалось всего несколько дней. Настроение у всех было соответственно приподнятое. Вот только, пожалуй, Татьяна Ивановна, старая и больная женщина, одиноко проживающая в крохотной комнатке большой коммуналки в Центре города, не радовалась приближению весны. Как-то она не рассчитала в этом месяце и не уложилась в свою маленькую пенсию. Вероятно, неожиданная квитанция за оплату коммунальных услуг очень подорвала скромный бюджет старушки. Тем более, что она была напечатана на угрожающе розового цвета бланке, а это значит - долговая. Татьяна Ивановна видела по телевизору, как после получения такого извещения через очень короткое время приезжают злые люди в форме и выселяют должников на окраину в страшные дома, где живут одни алкоголики и наркоманы. Их, алкоголиков, она не боялась,- сколько перевидала на своём веку, живя более пятидесяти лет в одной и той же коммунальной квартире. Она боялась стыда. Бедная старая женщина не могла найти себе места от волнения. Что делать? И наконец-то все-таки решилась.

Раньше, когда ещё не гоняла милиция, она имела свой маленький «бизнес»: продавала связанные ею кружевные салфеточки в подземном переходе. Стояла в длинной шеренге стихийных разнокалиберных продавцов. Из местных, то есть москвичек, она была одна, остальные «коробейники» - все приезжие, но это был сплочённый интернациональный коллектив. Дружили, помогали друг другу выживать, имели своих «смотрящих», которые, стоя наверху на улице, отслеживали приближение милицейского патруля и давали знать торгующим внизу, что пора «делать ноги». Все рассыпались в разные стороны, словно горох, растворялись среди толпы. Товару мало, несколько салфеточек она ловко и быстро прятала у себя под старым пальто. И, взяв в руки видавшую виды авоську, вливалась в поток прохожих. Честно говоря, эти салфетки никому не были нужны. Но люди стыдились такой нищенской жизни старой женщины, которая не могла допустить и мысли просто просить милостыню. Она пыталась «заработать» деньги доступным ей способом. Сердобольные прохожие делали вид, что покупают эти трогательные изделия, а в действительности просто подавали милостыню. Цену мастерица назначала очень скромную и всячески пресекала попытки покупателей не брать сдачу.
Несколько лет назад, перед самым Рождеством, шла бойкая торговля. Изделия Татьяна Ивановна заготовила заранее и количеством больше, зная, что перед праздником всегда торговля хорошая. С самого Нового года почти без отдыха работала крючком, вывязывая ажур из простых ниток.  В этот день словно почувствовала, что надо взять с собой весь «товар». Действительно, начало было удачным, сразу продала аж две салфетки, а потом продавцы по цепочке сообщили, что в местном отделении милиции сегодня вечером будет собрание, значит, что патруль не приедет, их никто гонять не будет. Все успокоились, торговля шла на славу. Вдруг от толпы отделился парень и подошел прямо к Татьяне Ивановне. Окинув её взглядом, не глядя на товар, спросил:
- Сколько стоит?
Она назвала цену и дрожащими руками стала расправлять изделие, чтобы показать товар во всей красе, понимая, что парню вряд ли нужна салфетка, он не покупатель. Но, к её удивлению, он осторожно взял накрахмаленное до хруста кружево, спросил:
- А ещё есть?
- Да, да, - запинаясь, ответила старая женщина.
- Сколько штук?
- Четыре.
- Беру все,- и с этими словами вытащил банкноту и протянул ей. Татьяна Ивановна сказала, что у неё не будет такой большой сдачи.
- Сдачи не надо.
- Что Вы, как можно!
Парень улыбнулся: поколение Ангелов, копейки лишней не возьмут, даже стараться искушать их бесполезно. Гранит. Он пошарил по карманам, вытащил завалявшуюся купюру и передал ей. Забрав салфетки, исчез.
Татьяна Ивановна, необыкновенно довольная собой, с рождественской радостью в душе раньше времени оказалась дома. Ей не терпелось посчитать деньги, которые она заработала за день. Такой большой выручки у неё ещё никогда не было! Захватив кошелёк и удобно расположившись за столом, предвкушая радостное занятие, она всё никак не могла заставить себя открыть его. Медлила, оттягивая это давно забытое чувство, чувство радости. Наконец, открыв кошелек, вытряхнула всё его небольшое содержимое на стол. Вот кучка скомканных бумажек. Она любовно начала брать по одной банкноте и, разглаживая каждую, укладывала в стопочку. Когда все деньги закончились, на столе обнаружилась незнакомая бумажка, аккуратно сложенная в несколько раз. Татьяна Ивановна осторожно развернула её. Она поняла, что это иностранные деньги, но что с ними делать и как они попали к ней? Промучившись весь вечер, решила, что лучше всего показать денежку соседу Саиду, который занимался торговлей.
- Саид, скажи, пожалуйста, что это за деньги?
- Соседка, как можно не знать этого? Это - сто баксов.
- А это сколько нашими деньгами будет?
- Три тысячи, бабуля.
У Татьяны Ивановны перехватило дыхание от услышанного.
- А что теперь с ними делать-то?
Саид посмотрел на неё, как на маленького и несмышленого ребенка.
- Всё! Что хочешь, то и делай. Хочешь в сбербанке меняй, хочешь у Саида поменяй. А лучше, слушай, на «чёрный» день оставь! Курс туда-сюда вырастет - больше денег дадут.
Татьяна Ивановна не спала всю ночь. Всё вспоминала, как могли попасть к ней эти «баксы». И поняла, что это тот парень, который купил все салфетки, как-то умудрился сунуть ей эту купюру. Она еле дождалась следующего дня, решив, что он нечаянно передал ей деньги и сегодня непременно вернется за ними. Татьяна Ивановна ждала его целый месяц и ещё месяц. Когда же поняла, что парень уже не придёт, она, помолившись, спрятала банкноту за икону, как сказал Саид, на «чёрный» день.

Вот, похоже, он и настал этот день. Сильно волнуясь, она пришла в сберкассу, называя так по старинке сбербанк. Здесь она бывает каждый месяц, аккуратно оплачивая присылаемые квитанции, и видела в конце зала отгороженное стеклом помещение, где меняют деньги разные люди. Теперь она должна была подойти и превратить доллары в спасительные и так нужные ей сейчас рубли. Специально выждав, когда около окошечка никого не стало, Татьяна Ивановна, смущаясь, протянула купюру и сказала:
- Здравствуйте. Пожалуйста, поменяйте мне доллары на наши деньги.
За стеклом сидела приветливая и миловидная девушка. Она подняла глаза и оценивающе посмотрела на старушку. Взяла в руки купюру, посмотрела на неё, потом снова на старушку и, слегка наклонившись к окошку, тихо, шёпотом сказала:
- Бабушка, я, конечно, могу вызвать милицию, но я этого не буду делать. Ваши деньги фальшивые, а за это сажают в тюрьму.
У Татьяны Ивановны сильно кольнуло в сердце, она никак не могла подумать, что такое может случиться.
- Бабуль, ты иди потихонечку отсюда, пока никто не заметил, а я никому не скажу, а баксы уничтожу.
- Спасибо, доченька! Спасибо.
И на ватных ногах она еле вышла на улицу. Не хватало воздуха. С горем пополам дошла до дома. Не раздеваясь, взяла со стола страшную долговую квитанцию и бессильно опустилась на диван.

При закрытии банка Елена, которая работала в обменнике, позвонила своему кавалеру и сказала:
- Сегодня гуляем, приглашаю тебя в бар.
- У нас же денег нет.
- Уже есть, - весело ответила довольная Елена, крутя в руке стодолларовую купюру старушки.
На следующий день соседи по коммуналке нашли Татьяну Ивановну мертвой, сидящей на старом диване и сжимающей в руке розовую долговую квитанцию. На что проворная соседка сказала, показывая на бланк:
- Это фальшивка. Кто-то разбросал их по всем почтовым ящикам в надежде на лохов.

 

ЧЁРНАЯ  ВУАЛЬ
Наступила «звездная» пора - это когда вовсю цветут замечательные цветы – астры. Их цветовая палитра кружит голову и сводит с ума многих.
Андрей с грустью посмотрел в окно своего кабинета, - там было беспросветное сентябрьское небо. "Что-то рановато сегодня осень-то. А где обещанное бабье лето?" - подумал он. Из тучки безнадежно моросило. Удручающая картина не вселяла никаких радостных мыслей. В небольшом со вкусом обставленном кабинете хозяину, страшному аккуратисту и эстету было уютно, как в норке. Уборщице строго-настрого было запрещено что-либо переставлять. Андрей обвел взглядом свои владения, и у него потеплело на душе, взглянул на журнальный столик, который украшала изящная ваза, а в ней, конечно же, стоял прекрасный букет «по сезону» из фиолетово-сиреневых астр. Ваза эта - недавнее приобретение. На блошином рынке он увидел её в руках древней старухи, которая мялась от стеснения и никак не могла полностью продемонстрировать своё "сокровище" целиком. Когда Андрей взял вазу в руки и посмотрел на просвет, его сердце учащённо забилось. Ошибки быть не могло. Начало двадцатого века - модерн, и точно - знаменитый Эмиль Галле. Он с безразличным видом, дабы не выдать бурю эмоций и свою заинтересованность, небрежно спросил:
- Бабуль, сколько просишь?
- Ой, милок, не знаю. Это вещь моей бабки. Умирая, велела хранить её до последнего, видно, дорога она ей была что ли. У меня наследников-то нет, а что случись, выбросят на помойку и всё. Вот и решила продать, деньги больно нужны. Чую, непростая ваза-то.
Андрей небрежно покрутил в руках бесценный предмет и равнодушно вернул старухе:
- Она даже не хрустальная, а из простого стекла. Вряд ли ты её вообще продашь. Если хочешь, дам тебе рублей сто  и то, уважая твой возраст. Ну, думай. Я ещё здесь погуляю, а когда буду уходить, подойду ещё раз.
Мучительно тянущийся рабочий день закончился, и Андрей отправился домой привычным маршрутом. Шёл он неторопливо, поглядывая по сторонам, словно прогуливаясь, так как дома его никто не ждал.
Вдруг он увидел её. Незнакомка шла впереди Андрея не спеша, медленно покачивая бедрами, обтянутыми драпом узкой юбки. Тонкие кисти рук были в дорогих чёрных перчатках. Лицо почти полностью скрывала густая вуаль от миниатюрной шляпки, которая чудом держалась на изящной головке с искусно уложенными волосами. Можно было рассмотреть только прекрасный изгиб подбородка цвета персика, с кожей, как атлас, дальше всё скрывал приподнятый воротник. Ах, да. Ещё маленькое изящное ушко, на которое игриво спускался небольшой завиток из светло-русых золотистых волос. Всё в ней притягивало и звало. Хотелось дотронуться губами и вдохнуть запах этой юной  кожи, которая непременно должна пахнуть какими-то нежными  цветами. А ножки были само совершенство - словно точёные, и на них - прозрачные капроновые, темно-серые чулочки, а самое главное и интригующее, - по всей ножке шёл шов, идеально прямой и натянутый, как струна. Это великое женское искусство - носить такие чулочки. Немногие рискнут надеть их. Андрей неотступно шёл за незнакомкой, словно на веревке. Он уже давно прошёл свой поворот к станции метро. Вот они свернули с ярко освещенной центральной улицы и шли сквозными петербургскими дворами-колодцами. Он несколько раз пытался прибавить шагу, но никак не мог догнать таинственную даму. Расстояние между ними не сокращалось, оно равнялось вытянутой руке - ни больше, ни меньше.
Андрей почувствовал, что задыхается от быстрой ходьбы и рискнул окликнуть незнакомку:
- Прошу Вас. Остановитесь.
Она остановилась. У него перехватило дыхание и от предвкушения увидеть прекрасное лицо гулко стучало в висках. Таинственная дама стояла, не поворачиваясь к Андрею. Ему пришлось обходить свою обольстительницу, чтобы увидеть её юное личико, но истина была покрыта мраком. Он встал напротив незнакомки и жестом указал на вуаль. Дама повиновалась. И чем выше она поднимала вуаль, тем сильнее у Андрея холодела кровь. От увиденного он невольно вскрикнул и прошептал:
- Это за вазу.
Он не мог оторвать взгляда. Там, где должно быть живое человеческое лицо, не было НИЧЕГО! Словно пустая заготовка для художника, который забыл нарисовать его своей волшебной кистью, гладкая поверхность идеального яйца.
В морге, куда поутру привезли Андрея, констатировали инфаркт.

Уборщица, войдя в кабинет, недовольно покачала головой, увидев разбросанные по журнальному столику фиолетовые астры.
- А где же ваза? – без особого интереса спросила она.

 КОШКИ

Моя знакомая работает в очень большом и престижном зоомагазине. В нем есть всевозможные отделы, но для привлечения покупателей существует и маленький веткабинет для простых и несложных манипуляций. Работают там стажерки – студентки Ветеринарной академии - Олечка и Светочка. Прилежные и любящие всякую животинку девушки. Чтобы стать хорошими и знающими врачами, они стараются побольше наработать опыта. Девчонки с большим усердием помогают всем, кто к ним обратится за помощью. Так и в этот раз случилось. Пришла знакомая «кошатница» Татьяна, она кормит всех бездомных кошек в округе, тратя на это всё своё время и деньги.
Это такое условное деление людей:
«КОШАТНИКИ» – обожают кошачью братию, всю без исключения, от мала до велика, независимо от породы.
«СОБАЧНИКИ» - на первое место ставят собак и любят их за невероятную Преданность с большой буквы, за отважное сердце и безграничную любовь к своим хозяевам.
Как в народе говорят: хочешь преданного друга – возьми собаку, а, взявши кошку, будь готов к роли обслуживающего персонала. Кому что по душе!
"НЕЛЮДИ" - третья группа товарищей, которые ненавидит всё живое. Их видно уже с детства. Вот совсем ещё несмышленый малыш, но уже кидает камнями в стаю голубей. Школьником - выкалывает глаза котятам. А будучи взрослым, сдирает с живых собак шкуры для пошива дешевых шапок.
Так вот, появление «кошатницы» Татьяны в дверях кабинета означало, что она принесла очередное бездомное и искалеченное животное. Оля и Света перестали разговаривать и, поставив свои кружки с чаем на столик, вопросительно смотрели на Таню. Та тяжело вздохнула и, махнув рукой, молча подошла к смотровому столу, положила на него маленький сверток из ткани, в некоторых местах сочно пропитавшийся кровью. Девочки подошли. Никто не решался развернуть его.
- Вот! Не знаю, собрала всё, что от него осталось. Может быть, получится собрать воедино. Нашла на мусорке. Собаки порвали.
Света, как более опытная, надев перчатки, потихонечку стала развязывать узелок, разматывая ткань. То, что они увидели, их потрясло. Это было месиво из шерсти, мяса, костей и крови. Они разом ахнули. Стояли молча, понимая, что в таком случае уже ничем не поможешь.
- Мне кажется, он уже мертв! - тихо сказала Света.
Вдруг то, что раньше было лапкой, шевельнулось. Жизнь ещё теплилась. Желание жить было огромным. Это послужило сигналом к немедленным действиям. Охающую Татьяну тут же выпроводили за дверь, которую затем предусмотрительно закрыли на ключ, чтобы никто не мешал. Работать придется долго. И девочки приступили к спасению маленького существа с живой душой, которое никак не хотело умирать наперекор всем разумным доводам не в его пользу.
Работа кипела. Незаметно пролетели несколько часов. Самое главное – кости были целы. Остальное промывали, складывали и сшивали. Всё было обработано, засыпано лекарством, сделаны все необходимые уколы. Забинтовали всего, оставив только глаза и поцарапанный нос. Бесчувственное тельце вынесли из кабинета и поместили в самую дальнюю клетку, чтобы никто не видел и не беспокоил. Теперь нужно время. И судьба сама решит. Назвали – Фениксом, с надеждой на возрождение из «пепла». Шло время. Феню (Феникса) регулярно перебинтовывали, проделывая все надлежащие процедуры, ставили капельницы. И ждали. А он молча боролся, иногда просыпаясь, открывая свои мутные глазки, ничего не понимая.

Не прошло и несколько дней, как Татьяна снова появилась в дверях с привычно просящим взглядом. В этот раз у неё в руках был цветастый полиэтиленовый пакет с ручками, в нем что-то шевелилось. Все молча снова собрались у стола. Татьяна осторожно стала переворачивать пакет, чтобы его содержимое выпало на белоснежною простынку.
Выпал котенок-подросток - на вид ещё годика нет – серенький в скромную полосочку с янтарными глазками и щедрым серым горохом по бежевому мохнатому животику. Он лежал, как тряпочка, не в силах поднять голову, только ушки шевелились, а в глазах - глубокая невыразимая  боль. Худющий - «стиральная доска». Татьяна бойко отрапортовала, что, как обычно, в своё время, она пришла на мусорку кормить бездомных кошек, а там, в стороне, подростки, похоже, играли в футбол. Но ей что-то показалось подозрительным, и хорошо присмотревшись, она увидела, что пинают котенка, а тот, уже смирившись со своей горькой судьбой, не пытается ни убежать, ни сопротивляться. Подростки «ржали» во всё горло, было весело! Они, отбирая друг у друга живой мяч, старались пнуть его подальше. Татьяна заорала не своим голосом и понеслась на них с кулаками. Они, продолжая хохотать, не давали женщине отнять у них котенка. Помог пожилой  мужчина, который проходил мимо и, заматерясь страшными словами, разогнал эту свору. Подойдя к котенку, он потрогал его безжизненное тельце ботинком, коротко сказал:
- Годится только на помойку!
Татьяна, обливаясь слезами, наклонилась над тельцем, тихонечко погладила серую шкурку и к радости своей  увидела, что самый кончик хвостика проявил признак жизни - несколько раз вздрогнул. Она молниеносно сгребла его в охапку и понеслась по знакомому адресу.
После тщательного осмотра девочки высказали осторожную надежду. Котенок приложил все свои крохотные силенки, чтобы выжить. Вовремя правильно группировался «по кошачьей» науке, которая ему далась от рождения. Известно, что, падая даже с очень приличной высоты, кошки могут распределять своё тело в полёте так, что, приземлившись, практически всегда остаются целыми.
И здесь кошачья мудрость помогла: все удары приходились на мягкие части тела. Была сломана только одна передняя лапка, на которую и наложили гипс. Котенок оказался маленькой кошечкой. Назвали её Муной.
На следующий день Татьяна снова робко приоткрыла дверь в заветную комнату. Девчонки хором закричали:
- НЕТ!!!
Но было уже поздно. Кошатница стояла перед ними, но странное дело - в руках у неё ничего не было. Олечка со Светочкой недоуменно переглянулись, не понимая, чего ждать. «Разгадка» начала потихонечку мяукать. Было такое впечатление, что звук идет от самой Татьяны. Подумав, что это розыгрыш, начали смеяться. Как вдруг пальто на груди у гостьи зашевелилось, и после некоторых усилий на свет показалась мордочка котенка. С первого взгляда им показалось, что это Мунька. Девчонки возмущенно затараторили, что её нельзя ещё таскать по рукам, тем более с гипсом. Татьяна молча жестом показала на симпатичную мордочку. Они не сразу поняли, в чём дело, только после того, как хорошенько пригляделись, увидели - котенок был слепой, то есть у него совсем не было глаз. Сросшиеся веки обозначали то место, где должны были светиться волшебные самоцветы кошачьих глаз. Он родился таким.
Татьяна аккуратно вытащила котика из пальто и поставила на кафельный пол. Если бы не знать, что Мунька с гипсом дрыхнет после сытного обеда в своей комфортабельной отдельной клетке, можно было подумать, что перед ними она, только без гипса и глаз. Один в один, даже все полосочки совпадают. Близнецы! А что с этим-то делать? Куда денешь? И так уже двое без ведома хозяина живут здесь. А этот? Пока они думали, «Аэтот» поводил своими ушками, понюхал носиком и решительно, будто ясно видит цель, запрыгал «козликом» в сторону дивана. Внутренний радар работал безотказно. Он четко притормозил у ног Светланы. Ничего не оставалось делать, как взять его на руки. И всё! Закон такой. Взяв животинку на руки, не сможешь отдать обратно. Она поднесла его поближе, чтобы рассмотреть впадины от глаз. Совершенно неожиданно котенок протянул лапку и стал гладить Светкину щёку. Ну всё, решение было принято моментально. Он остается. Где двое, там и третий. Счастливая Татьяна улетела на вечернюю «кормежку», клятвенно пообещав, что как можно дольше не будет у них «светиться» в благодарность за слепенького.
Вот и конец рабочего дня. Светлана убежала на занятия. Ольга уже стала надевать шубку, чтобы уйти, как вдруг вспомнила, что они забыли совсем про Феньку. Надо было навестить его перед уходом. Котенок всё ещё был в критическом состоянии. Она пошла в конец коридора вдоль клеток и в первой же увидела Муньку. Кошечка только и занималась тем, что ела и спала. Вероятно,  здорово настрадавшись на улице, никак не могла заняться чем-то другим. Ольга невольно засмеялась, когда увидела Муньку, спящую мертвым сном. Котенок лежал на спине, так как большое округлое пузико не позволяло принять нормальную позу для сна, да ещё лапка в гипсе мешала, так остроумная киса пристроила её на стенку клетки, и она торчала и белела как шест, не мешая ей спать.
Вот и клетка с бедным Феней. Лежит так же, как его  положили с утра после очередной перевязки и уколов. Жалко, если не выкарабкается. Мелодично зазвонил мобильник. Девушка привычным движением поднесла его к уху и начала разговаривать, при этом машинально расправляя подстилку. Через некоторое время Ольга замолчала от неожиданного ощущения. Она медленно повернула голову в сторону клетки и увидала, что из дальнего её угла, непонятно где взяв силы, в полусознательном состоянии весь перебинтованный котенок подполз к краю и, не держа от бессилия голову, стал лизать её руку.
Прошло время. Котята обжились. Особенно давал жару Слепыш. В обеденный перерыв и перед закрытием им разрешалось побегать по торговому залу, немножко поразмяться. Умора смотреть, как Слепыш на приличной скорости убегает от Муньки, которая, ловко стуча своим гипсом, носится за ним по всему залу. Все смеялись, наблюдая эту забавную "котовасию".
В один из вечеров входная дверь резко открылась, и в дверном проёме показался «качок», у него в руке был листок со списком необходимых товаров. Продавцы оживились, предвкушая хорошую выручку. Он подошел к кассе, протянув напечатанный список, небрежно бросил:
- Наберите и побыстрее!
Все кинулись исполнять сказанное и «побыстрее». Продавцы метались между стеллажами, складывая всё найденное у кассы. Гора товаров росла на глазах.
Вдруг опять открылась дверь, и в магазин зашёл мужчина средних лет небольшого роста, в черном незастегнутом полупальто - вероятно, только что вышел из машины.
«Качок» сначала напрягся, а потом, увидев, кто вошел, извиняющимся тоном тихо сказал:
-Вот, Сан Саныч, собирают. Жду.
Сан Саныч по-хозяйски стал расхаживать по торговому залу, рассматривая витрины.
И вдруг совершенно некстати в зал выкатилась пара играющих котят. Сан Саныч удивился, но аккуратно на лету подхватил парочку на руки. И стал внимательно рассматривать.
- Что это с ними?
Ему подобострастно рассказали всю историю временных обитателей лазарета. Во время рассказа он внимательно рассматривал котят. И спросив, как их зовут,  так же аккуратно опустил их в свои карманы, из которых теперь торчали только довольные мордочки.
Кошки очень тонко чувствуют людей, плохому человеку никогда не дадут даже погладить себя. А здесь они приняли нового хозяина сразу и бесповоротно. Сан Саныч объяснил растерявшимся продавцам, что, мол, котятам у него будет лучше и веселее. Напомнив «качку» заплатить и за котят, вышел из магазина. Этот визит сделал месячную выручку магазина и с лихвой окупил деньги, потраченные на лечения бывших и будущих пациентов.
P.S. Феникс оправдал своё имя - "восстал из пепла". Теперь он живет у Ольги, так как, полизав ей руки, тем самым отблагодарил и выбрал её в свои хозяйки.

 

КОШАТНИЦА

Как становятся «кошатницами»? Нет, не просто страстными любительницами кошачьего рода, а «профи» - настоящими, когда все мысли, время и заработанные деньги идут на спасение бездомных и покалеченных мяукающих созданий. Когда всё это становится лейтмотивом всей жизни. Я знаю.
Этот дом стоит прямо на Третьем кольце. Шум и грязь от проходящих машин - несусветные. На доме прибита скромная табличка, что он представляет историческую ценность и по этому охраняется государством, – значит стоять ему вечно. Построен он был как первый опытный образец железобетонного строительства и является прадедушкой всех домов за исключением элитно-кирпичных. Фасад его украшают растительные узоры, тоже исполненные из бетона, за что его в народе прозвали «Ажурным». Вот в этом доме, в маленькой однокомнатной квартирке родилась и живет всю свою жизнь Татьяна. Она настолько срослась с этой комнатой, что даже в самых смелых фантазиях не может представить себя в других апартаментах. Изредка менялись обои и белился потолок. Несколько раз были более значительные события: покупался новый диван и занавески в зависимости от расцветки нового лежака. А остальное - навсегда.
Мать Татьяны была матерью-одиночкой, девочка росла «безотцовщиной». Ольга Николаевна поздно, когда уже истлели последние надежды на замужество, решила родить ребенка «для себя». И родила от случайной и кратковременной связи в санатории от мужчины, фамилию которого она даже не узнала. Осталось в памяти только настоящее его имя – Казимир. Оно впоследствии пригодилось для записи отчества будущего малыша в свидетельстве о рождении. Очень необычное по тем временам имя. Значит, нашу героиню полностью величают Татьяна Казимировна Кузнецова. Она почему-то не любила своего неординарного отчества. Неприязнь ко всему отцовскому, вероятно, передалась ей с молоком матери. Ольга Николаевна на все сто процентов оправдала свою фразу, что «ребенка родила для себя». Так и воспитала дочь, что центром всего должна быть она, – мать. Татьяна, сколько себя помнит, только и прислуживала, как неродная, словно Золушка. По мере взросления обязанности её расширялись. Она должна была успевать делать всё по дому и при этом прилично учиться, чтобы «не позорить мать». Девочка с детства научилась планировать свой день до минуты, могла делать несколько дел сразу. Мать же эгоистично пользовалась её жизнью. Отсоветовала поступать в институт, так как "они не могут себе позволить такое расточительство". Послала Татьяну учиться в медицинское училище, которое находилось через дорогу. Ни деньги, ни время не надо тратить, и потом Ольга Николаевна старела, а значит, в скором времени ей понадобится профессиональная медицинская помощь.
Татьяна окончила училище с Красным дипломом, и, как лучшей ученице, ей прочили легкое поступление в институт и блестящее будущее врача. Но матушка убедила дочь не продолжать учебу, так как сама сразу же ушла на пенсию по исполнении ей пятидесяти пяти лет. Ещё молодая и хорошо сохранившаяся женщина решила не утруждать себя работой, а посвятить «остаток жизни» себе. Татьяна же отправилась работать в близлежащую поликлинику простой участковой медсестрой на сущие гроши, которые у неё отбирались в «общий котел". Без ведома матери она не имела права брать деньги. После каждого похода в магазин обязательно отчитывалась чеками вплоть до копейки.
«Ребенок для себя» в прямом смысле этого выражения - это страшно. Мать-вампир специально рожает и воспитывает малыша для своих утилитарных нужд, полностью лишая родного человека права на собственную жизнь. Многие видели такие пары, особенно, когда ребенок - мальчик. Эти маменькины сынки - вечные мальчики-пажи. Мать-старуха всё ещё виснет на его руке, а он, уже состарившийся мужчина, не видевший другой жизни, не познавший счастья иметь свою собственную семью, живет интересами, вкусами и капризами своей матери. Редкие девушки, а позже и женщины, которым понравился этот мужчина, едва обратив на него внимание, получали мощнейший энергетический удар от его матушки, и считая, что своя жизнь дороже, даже не пытались бороться. Для него же самого идеалом служит мать, и в жизни он ищет этот «идеал» в другой женщине, но безрезультатно.  Все каналы перекрыты, все дороги ведут только к ней, к одной. Каково этим матерям, укравшим у своего ребенка право на жизнь и личное счастье?
Так и жила бедная Татьяна жизнью своей матери. Жила, словно и не жила. Но она об этом, к счастью, даже и не догадывалась. Нельзя страстно желать того, вкуса чего не знаешь! Летели годы, Татьяна старилась, дом стоял, поликлиника работала. Зима сменяла лето. И всё по кругу. В мире что-то происходило, но не в их семейном укладе.
Неожиданно случилась трагедия так мгновенно, так безжалостно, что человеческий ум не мог это воспринять и понять. Была поздняя осень, Ольга Николаевна стояла и ждала автобуса, чтобы поехать к очередной своей подруге поболтать (у Татьяны подруг не было). Среди бела дня, на огромной скорости, чудовищно большой черный джип наехал на остановку, подмяв под себя всё: железно-стеклянную конструкцию и людей, стоящих там. Не выжил никто. Мир рухнул в одночасье. Татьяна ничего не понимала. В её жизни настолько всё было стабильно и привычно до автоматизма, что сейчас всё происходящее воспринималось, словно во сне. Какая-то жидкая, липкая субстанция обволакивала её всю. Она не могла не только думать, но и говорить. Все печальные хлопоты взяла на себя бездетная пара - подруга матери и крестная Татьяны Юлия Львовна со своим мужем. Когда они узнали о случившемся, сразу же приехали к несчастной, и стараясь привести её хоть как-то в чувство, сказали, что всем займутся сами, только она должна указать, где лежат деньги. Татьяна была невменяема, словно пьяная от своего горя, она ничего не понимала, что от неё хотят, молчала. Махнув на неё рукой, крестная с мужем начали бессовестно переворачивать всю квартиру вверх дном. Ольга Николаевна однажды в порыве откровенности призналась своей старинной подруге, что не доверяет государству и все накопленные деньги хранит у себя дома. Вот эту заначку они и искали, не стыдясь людей, не боясь Бога. Когда наконец-то они нашли большую коробку, доверху набитую аккуратно сложенными пачками долларов, они ахнули. Здесь была огромная сумма. Муж «подруги» с деньгами сразу же уехал, даже не стал дожидаться жены. Та ещё немножко полазила по полкам и шкафам, совершенно не стесняясь Татьяны. Выгребла кое-какое золотишко, по-хозяйски окинула взглядом комнату и, убедившись, что больше здесь ничего не найдешь, напоследок безразлично чмокнула свою крестницу в лоб и ушла, осторожно прикрыв за собой входную дверь, дабы соседи невзначай не увидали. Татьяну упрятали в больницу, где она пролежала два месяца. Ольгу Николаевну, мать её, как малоимущую пенсионерку похоронили в общей могиле на средства Собеса.
Настала зима. Когда Татьяна вернулась домой из клиники, она узнала интересную новость, что, будучи в больнице, оформила обмен своей квартиры в центре города на комнату в коммуналке в спальном районе и даже получила разницу большими деньгами. Все документы были в порядке и заверены нотариусом. Говорить, что она никого не видела и ничего не подписывала, было совершенно бесполезно. В её квартире уже проживал один товарищ - работник каких-то «органов». Таня только спросила: «А где вещи?». Ей ответили, что он не мог ждать её выписки и всё снес на мусорку. С этими словами вложил в Татьянину руку ключи от её новой комнаты. Она вышла на улицу и направилась на помойку, в надежде хоть что-то найти из вещей. Взяла палку и начала медленно рыться в пакетах с мусором. На самом дне контейнера обнаружила большой пакет со своими носильными вещами. Вытащив из него родную вязаную шапочку, надела на голову. Было холодно. Темнело, в свете фонаря медленно начинали вальсировать крупные снежинки, словно раздумывая, куда и как поэффектнее приземлиться, чтобы все могли оценить их неземную красоту. Когда Татьяна добралась до своего нового жилища и открыла дверь, - невольно ахнула. Комната была загажена так, что никто из здравомыслящих не мог согласиться въехать сюда. Дом тоже - «хрущоба–трущоба». Но это её спасло!
Со старого места работы её уволили, выплатив «некую» сумму. Вот на неё Татьяне и пришлось обживаться в новых «хоромах». Она мыла и драила, потеряв счет времени, забывая поесть, только пила воду, страсть как исхудала. Но через неделю уже могла любоваться сделанным. Чего не хватало, Татьяна находила и приносила с помойки. Это целый кладезь! Приложив немного труда, да с мозгами и с умелыми руками можно было что-то сделать. Квартира была трехкомнатная, на первом этаже и окнами на проезжую часть. Самую крохотную комнатку занимала Татьяна, через стенку жил горький алкоголик без рода и племени. Самую большую занимали гастарбайтеры, сколько их там было, невозможно сосчитать. Вот в такой веселой компании и начала свою новую жизнь Татьяна. Тихонько, словно боясь оступиться, познавала новый для неё мир, новые отношения и новые чувства. Устроилась работать опять в поликлинику. В жизни она была тщедушной, ужасно робкой и стеснительной. Одета невзрачно, словно продолжение этого нагромождения серых зданий, серых людей с серыми лицами, словом полностью сливалась со всей этой серой жизнью. Теперь ей было даже как-то странно, что она может свободно распоряжаться своим временем и делать всё, что захочет.
Вот сегодня у неё выходной день, и она просто решила погулять тихим шагом (раньше всё бегом). Медленно, наслаждаясь незнакомым чувством свободы, она шла по тротуару вдоль дороги и смотрела на машины. Сколько же их, и какие они все разные. Вот проехал маленький крытый  грузовичок с надписью по всему борту большими яркими буквами: «Я приеду!» Что-то страшное и угрожающее было в этой фразе, не то, что другой, лаконично сообщавший: «Везу диван». Дорога, как калейдоскоп, чего только не увидишь!
Вдруг до её слуха донеслось отчаянное мяуканье. Она повернула голову в ту сторону, откуда доносился звук, и увидела взрослую кошку с оттянутыми животом и сосками. Значит, кормящая мамочка, и сразу видно, что многодетная. Кошка вела себя очень странно. Бегала из стороны в сторону около темного пятна на фундаменте. Татьяна подошла ближе и поняла. Это был лаз в подвал, который только что заделали старательные дворники. Вероятно, кошка-мама оставила котяток одних, чтобы  найти себе пищу. А за это время вход перекрыли. Передние лапки и мордочка у кошки были в крови. Вероятно, она уже давно разбилась вся в кровь, стараясь прорваться к детям. Материнский инстинкт не давал ей отойти от стены. Когда Татьяна подошла, кошка повернулась к ней. Невозможно представить этот отчаянно-просящий взгляд. Он кричал о помощи. Кошка начала бегать от Татьяны к стене и показывала лапкой, как надо скрести, чтобы проделать лаз. Татьяна потрогала рукой еще влажный цемент, взяла палку и попробовала поковырять. Нет, поздно, уже схватилось. Всё это время кошка, не переставая суетиться, следила за всеми действиями женщины, не отрывая от неё взгляда. Она знала, что её поняли и обязательно помогут. Татьяна обежала все здание. Ничего похожего, что могло послужить лазом, не нашла. Вернулись к исходному. Присела и начала успокаивать кошку, гладя её по шерстке и приговаривая:
- Не волнуйся, Мура, сейчас что-нибудь придумаем.
Но кошка отскочила от неё и опять принялась израненной лапкой царапать цемент, на котором уже оставались кровавые следы. Положение было отчаянное. Что делать? Было понятно, что кошка скорее умрёт, но не перестанет рваться и спасать своих котят.
Татьяна плакала от беспомощности, кошка отчаянно мяукала. Вдруг с тротуара свернул мужчина и, подойдя к ним, спросил:
- В чем дело? Может я чем-нибудь смогу помочь?
Татьяна и кошка разом замолчали и посмотрели на него. Так же одновременно начали объяснять, в чем дело. Татьяна сбивчиво, сглатывая слезы, а кошка, мяукая, бегая уже между мужчиной и стеной.
- Всё понял. Не волнуйтесь, сейчас решим вашу проблему. Ждите здесь.
Прошло время. Он вернулся, как и обещал, за ним шли два дворника, один с ломом, другой с ведром цемента. Работа сразу закипела, вероятно, работники остались довольны полученными деньгами. Татьяна с кошкой на руках стояла в стороне. Кошка затихла и напряженно наблюдала за процессом, только иногда переводила тревожный взгляд на Татьяну, будто говорила, ну что они так медленно? И от нетерпения мелко перебирала передними лапками. Но, как только появилось отверстие, в которое кошка могла пролезть, Мура соскочив с рук, стремглав нырнула в него. Дворник с ломом ушел, а второй аккуратно сделал маленький лаз гладким, чтобы кошка не поранилась, пролезая через него. Татьяна облегченно вздохнула. Она оглянулась, чтобы поблагодарить мужчину за помощь, но его уже не было.
Свою знакомую кошку она увидела через некоторое время. Недалеко от этого памятного дома есть автобусная остановка, и, как-то проезжая мимо, Татьяна заметила: под козырьком остановки на картонке сидела её Мура, а рядом играл маленький котенок и была небольшая горка всяких кошачьих вкусностей. Женщина, сидевшая рядом, не выдержав, сказала:
- Какая умная кошка. Каждый день езжу на работу, и она всегда приходит на это место просить еду, и с ней непременно котенок, только вот котята разные. Сколько их у неё так и не могу сосчитать!
- У Муры - семь, – улыбнувшись, ответила соседка.
Татьяна стала «кошатницей». Нашла тех, кому нужна её любовь и забота. Эти маленькие пушистые создания с глазами, которые могут сказать всё без слов, стали смыслом её жизни. Она знала их всех, давала им имена, следила за ними и помогала. Нашла соратниц в одном большом зоомагазине, где имелся маленький веткабинет. Будучи медсестрой, она и сама оказывала посильную помощь зверюшкам, но когда ей не хватало специальных знаний и в особо тяжелых случаях обращалась за помощью к девочкам-студенткам, которые подрабатывали в этом ветеринарном кабинете. Сколько же они спасли и пристроили в добрые руки кошек и котят! Татьяна ощущала полноту жизни, находила неописуемую радость и удовлетворение от каждой спасенной маленькой жизни. Какое доброе сердце, какой огромный запас любви и заботы мог бы пропасть!
Так и жила бы Татьяна всю свою оставшуюся жизнь радостями кошачьего мира. Но где-то там наверху, где вершатся наши судьбы, решили совсем по-иному.
Однажды воскресным утром позвонили в дверь и, как всегда, именно она пошла открывать. Перед ней стоял молодой человек, явно иностранец, он искусственно улыбнулся и спросил по-русски с акцентом:
- Здесь проживает Татьяна Казимировна Кузнецова?
Татьяна вздрогнула, услышав своё настоящее отчество. Она им очень редко пользовалась.
- Да. Это я, - и после паузы сказала, - проходите.
Они вошли в её более чем скромную комнатку. Парень не смог удержать усмешки, покривил губы. Потом торопливо представился служащим очень известной Международной юридической компании и попросил Татьяну показать её документы. Внимательно просмотрев их, он остался доволен. После чего сообщил, что некий господин Казимир фон Кляйн оставил после своей смерти завещание, в котором упоминается только одно имя наследника, то есть её, а также определенную сумму денег для поиска фрау. Татьяна с трудом улавливала смысл сказанного. Нотариус вздохнул и начал ей растолковывать. Дело было в том, что она, как единственная наследница, получает очень приличную сумму, но с одним условием - она переезжает жить в Швейцарию, в дом её отца и это надо сделать немедленно, таковы условия.
- Нет! Я не могу! Я не могу их оставить, – запричитала огорошенная Татьяна.
Когда юрист узнал, ради кого эта бедная, изможденная уже немолодая женщина отказывается от ТАКОГО состояния, у него округлились глаза от удивления. Да, действительно, русская душа – загадка! Но он все-таки убедил её в том, что, имея такие деньги, она сможет сделать намного больше добра для своих подопечных, чем на крохотную зарплату медицинской сестры.
P.S. Теперь Татьяна проживает в большом трехэтажном особняке под Лозанной. У неё много всякой живности. Но особо любима одна кошка - Мура. Фрау Кузнецофф очень часто приезжает в Россию, имея здесь свой финансовый интерес. Она создала и субсидирует несколько приютов для бездомных животных и ветеринарных клиник по стране.

 

ТАЙНА НОЧИ
Он всегда работал один, и в этот раз, всё продумав до мелочей, стал не спеша одеваться. Характер его работы требовал от него немало денежных затрат, но они окупались с лихвой. Да и в глубине души, честно говоря, он был метросексуалом. Весь внешний облик тщательно продуман и содержался в идеальном состоянии, комар носа не подточит.
Позвонили в дверь. Вероятно, принесли заказанные цветы. Действительно, курьер внес прекрасный букет из белых роз, искусно украшенных черным крепом. Ну вот, всё готово. Надо присесть на дорожку, как любимая бабушка учила своего внучка-сиротку. Он её помнил всегда - сухонькую,  бодренькую старушку, заменившую ему мать и отца, трагически погибших в автокатастрофе. Глубоко вздохнув, припомнив их бедную, но веселую жизнь.
Алексей встал и ещё раз внимательно осмотрел себя в зеркале. Хорош, очень хорош! Голливуд отдыхает.
Прощание с покойницей было в самом разгаре. Это мероприятие проходило в главном соборе. Ещё бы, хоронили единственную дочь крупного авторитета города. Всё убранство храма было выдержанно в белом цвете. От запаха цветов кружилась голова. Помещение напоминало райский сад. Дамы все, как одна, были по западной моде - в шляпках и дорогих маленьких черных платьицах, стоимость которых также кружила голову. Украшения позволялись только из жемчуга. Алексею даже не надо было подходить близко, он издалека легко определял, где настоящие камни, а где очень искусная подделка. Последних было больше.
Посмотрел на часы - настало его время. Он появился из-за дальней колонны, медленно и грациозно пошел по красной ковровой дорожке. Сольный выход. Все присутствующие женщины разом вздохнули. Зрелище было сказочным. Никто не мог оторвать взгляда от печально-прекрасного мужчины, медленно идущего по направлению к помосту, укрытому белоснежным атласом, на котором возвышался гроб с молодой покойницей. Алексей кожей чувствовал - выход удался. Надо теперь так же блестяще отыграть и весь спектакль. Он стал медленно подниматься по ступеням помоста, и, словно нечаянно, прекрасный букет стал рассыпаться на отдельные розы, устилая дорогу идущему. На последней ступени театрально встал на одно колено и склонил голову как можно ниже к лицу девушки.
Со стороны всем казалось, что он плачет, убитый горем невосполнимой утраты, но Алексей внимательно и профессионально оценивал все драгоценности, надетые на покойницу. Они были потрясающи! Вот это настоящая родительская скорбь! Он незаметно спрятал в складках атласа маячок. И, чтобы поближе рассмотреть камни в серьгах, приблизил свои губы к уху лежащей в гробу и смешливо прошептал:
- Я не прощаюсь. Сегодня ночью назначаю тебе свидание.
Вдруг ему показалось, что у покойницы медленно навернулась слезинка и тихо скатилась по щеке. (Ну, прямо «Вий» какой-то). Может, показалось? Не важно.
Дальше по сценарию, слегка коснувшись её холодного лба губами, резко встал с колен и быстрым шагом вышел из храма. Все женщины разом выдохнули.
В близлежащем укромном переулке его ждала спрятанная от посторонних глаз любимая машина, с виду так себе, неприметная, но начинка по спецзаказу. Стоило прикоснуться к педали скорости, как он тот час исчез из поля зрения, оставив в недоумении всех присутствующих на похоронах, включая родителей. Его никто не знал, но все о нём только и говорили.
Настала ленивая летняя ночь. Звезды блистали бриллиантами на черном бархате неба, и только золотой круг полной луны пытался затмить это волшебное мерцание. На кладбище было тихо и таинственно. Деревья и помпезные памятники отбрасывали сказочные тени. Странные звуки дополняли эту зловещую картину. Алексею всё это было до боли знакомо и совершенно не производило никакого впечатления. Он шел на работу, на физически тяжелую работу. Хорошо, что лето. Зимой намного труднее, но зато могилы не такие глубокие.
Вот, это здесь, мимо не пройдешь. Купили самое престижное место почти у входа старого кладбища, где уже давно никого не хоронили. Когда же подошел поближе, не смог сдержать возгласа:
- Ну, дают! Это сколько же цветов и венков навалили. До утра разбирать,- и с этими словами приступил к работе. Сначала включил маячок, который сообщил своим радостным сигналом, что родители не пожадничали и украшения не сняли с покойницы. Всё на месте.
Работал он аккуратно и бесшумно. Потом надо будет в том же порядке всё сложить заново, чтобы не догадались, что могилу вскрывали. Самым сложным оказалось разобрать холм из цветов, а дальше лопата сама стала кидать легкий, наполовину с песком, грунт. Вот и долгожданный звук металла о доски. Алексей, хоть и был неверующим, но охранительный ритуал совершил. Теперь можно поднимать крышку, он её и поднял. При свете мощного фонаря обомлел от увиденного. Девушка лежала, как живая, в наряде невесты, вся усыпанная бриллиантами и живыми цветами, которые не успели потерять своей свежести. Алексей тяжело вздохнул о бренности бытия и начал аккуратно собирать украшения. Сначала снял диадему, чуть не запутавшись в фате, потом массивные серьги. Взял за руку, чтобы стянуть огромный перстень, как вдруг почувствовал, что кисть покойницы с силой сжала его руку.
От неожиданности он отпрянул и уперся спиной в стену могилы, тем самым потянув на себя девушку, она села и открыла глаза.
- О, Господи!- только и смог вымолвить Алексей.
- Помоги, - тихо сказала бывшая покойница.
P.S. Где-то далеко, ближе к Австралии, живет прекрасная молодая пара. Они очень счастливы, у них растут двое детишек.
А в далекой снежной России, на старом кладбище, на месте захоронения любимой дочери уже воздвигли дорогой фамильный склеп.

 

РОЗЫ
Природа надела свой самый богатый – золотой наряд. Воздух напоён запахом опавших листьев и хризантем. Маша идёт по аллее медленно, чтобы растянуть удовольствие. Вот и метро. Вниз, в вагон и на любимое место в самом углу, сосед только с одной стороны, а с другой – стенка, можно вжаться в мягкое дерматиновое сидение и расслабиться, пока поезд кружит по кольцевой.
Ноет всё тело от тяжёлой и неблагодарной работы, а здесь тепло и уютно, всё располагает отдохнуть. Не заметила, как уснула под мерное покачивание вагона. Сколько проспала и сколько кругов за это время накрутил поезд, неизвестно. Она проснулась, потому что на её коленях лежало что-то тяжёлое. Медленно открыла глаза и так же медленно стала вплывать в реальность. Вагон полупустой, и свет приглушен, значит, уже поздно. Напротив тётка, кривя губы, с брезгливостью говорит нарочито громко:
- Вот, посмотрите на эту парочку. Сама доходяга. Сразу видно – жрать нечего, а ума хватило родить такого же. Во, размножаются, как тараканы безмозглые. Стерилизовать таких надо, как собак бездомных, чтобы не плодились.
Маша никак не могла понять, о ком идёт речь. Дама явно смотрела на неё, но при чём тут плодиться? Маша глянула на руки и увидала, что у неё на коленях, свернувшись калачиком, спит малыш, и она придерживает его руками, чтобы тот не соскользнул на пол. Вот это – да!
Все попытки разбудить малыша не увенчались успехом, он спал мертвецки. Маша вышла на станции с ребёнком на руках. У дежурной спросила, где медпункт. Там дежурила добрая женщина-врач, которая после Машиного сбивчивого рассказа положила мальчика на кушетку, раздела и, послушав сердце и дыхание, сказала:
- Ничего страшного, его просто напоили очень сильным снотворным, проспится и всё будет нормально. Забирайте ребенка и идите домой.
- Но это не мой ребёнок, я же Вам объяснила.
- Из Вашего рассказа я ничего не поняла. Всё как-то путано и непонятно. Это в каком надо быть состоянии самой, чтобы не почувствовать, как к тебе на колени кладут ребёнка? А? Ну, решайте, «мамаша»: или уходите, или я вызываю милицию.
И тут Маша неожиданно для самой себя сказала:
- Нет, не надо милиции. Мы уходим.

Придя домой и положив малыша на кровать, она стала осторожно раздевать его. Застиранная до дыр одежонка была ему явно мала. Это был мальчик, лет трех на вид, но очень худой, и даже неопытный глаз мог определить, что он здорово отстаёт в своём физическом развитии. Маша сделала крепкий сладкий чай и поднесла к бледным губам ребёнка, тот жадно, не открывая глаз, выпил всю кружку.
"Господи, кто он и что мне с ним делать? Голова раскалывается. Оставлю всё до завтра",- решила она и с этими словами прилегла на диван, накрывшись старым пледом.

Утро разбудило хрустальным рассветом и весёлым чириканьем птах. Маша хотела потянуться, но увидела, что рядом с ней на самом краешке лежит малыш, который обнял её и, тихонько посапывая, продолжает спать. Когда он успел перелечь к ней ночью, она не почувствовала.
- А я думала, что это всё мне приснилось, а оказывается, нет,- произнесла Маша.- Хорошо хоть выходные. Есть время разобраться.
Она потихонечку погладила свою «находку» по плечу, подёргала, не сразу, но всё-таки он открыл глаза. Они оказались большими и василькового цвета. Вдруг малыш с силой рванул вперед и, обняв, Машу за шею, запричитал:
- Нашёл, нашёл! Мамочка, миленькая, не уходи больше. Я так люблю тебя.
Объятия малыша душили Машу, горячие его слёзы жгли ей щёки. Она растерялась и не знала, как успокоить кроху. Обняв его и поглаживая по спинке, говорила:
- Да разве я теперь тебя отдам кому-то, да никогда! Ты веришь мне?
Ребёнок посмотрел на неё бездонными глазами и сказал по-взрослому серьёзно:
- Поклянись.
- Клянусь!
Маша испугалась этого слова, как она легко дала ему надежду. Ведь сколько впереди трудностей. И вообще, может быть, у него есть родители? Что она делает?
- А как тебя зовут и сколько тебе лет?
- Егором зовут и мне уже пять лет.
- А где ты живешь?
- Теперь нигде.
- А раньше? Расскажи мне про себя.
- Ты же моя мама и всё знаешь!
- Ну, я забыла.
- А, это тогда, когда он Варьку сжег.

Случилось горе. В нищей деревне жила семья. Муж, жена, сынишка и новорождённая доченька. Плохо у них всё было. И однажды, когда отец пришёл домой опять пьяный, а мать не смогла накормить малышку, так как от недоедания у неё не было молока, ребенок плакал, муж учинил скандал и, в порыве пьяного угара выхватив дочь из рук матери, сунул её в горящую печь. Жена кинулась на изверга, а тот с силой оттолкнул её и она, упав, ударилась головой об угол. Удар оказался смертельным. Егор же испугался и убежал. Изба занялась пламенем, и Бог наказал убийцу без промедления, отец не смог найти выхода из полыхающего дома.

Действительно, малыш был сиротой. Нужны документы, а для этого нужны большие деньги. Чиновники - сами понимаете. Решила позвонить бывшей однокурснице, а теперь очень успешной бизнес-леди. Та словно ждала звонка. Через час уже была у Маши. Посмотрев на мальчика, а потом на Машу, покрутила пальцем у виска и сказала:
- Иваницкая, я всегда знала, что ты дура, но не до такой же степени. Ты что, обалдела совсем? Какая у него наследственность? Да и просто – на что кормить-то будешь?
- Как говорят, если Бог послал роток, пошлёт и кусок. Выживем. Лучше, сейчас помоги чем-нибудь, чтобы документы сделать.
- Дорого всё это. Очень дорого. Но у тебя есть кое-что. Отдашь – сделаю.
- Отдам, что хочешь,- не задумываясь, сказала Маша.
- Вот, что хочу,- и она показала на маленькую картину в старинной раме. У Маши зашлось сердце, эта была любимая картина её умершей матушки и, действительно, единственная ценность в этом доме. Так как она принадлежала кисти очень известного художника девятнадцатого века и изображала небольшой, но прекрасный букет роз. Картина была семейной реликвией и передавалась из поколения в поколение. Несмотря на все исторические катаклизмы: войны и голод, картина оставалась неприкосновенной. Перед Марией встал очень трудный выбор. Маша посмотрела на любимую картину, которую помнила с самого детства. Она была олицетворением их рода. «Розы» были бесценны. Потом перевела взгляд на кровать, на которой, закутанный в одеяло, сидел маленький мальчик с огромными, на пол-лица, глазами и, словно понимая, что сейчас решается его судьба, почти не дышал.
Выбор был сделан.
Маша подошла и сняла картину. На старых, выцветших обоях остался яркий квадрат на память об утраченном сокровище. Подруга почти вырвала картину из рук, о которой мечтала с тех самых пор, как впервые увидела её, и прижала к груди. Не давая Маше опомниться и передумать, исчезла. Только в воздухе повисла фраза:
- Всё сделаю. Жди.

Малыш отказывался спать один. Пошёл «откат»: всё увиденное и пережитое теперь выходило наружу страхом, слезами и дрожью. Маша не спала несколько ночей, всхлипы и слезы Егорушки во сне тревожили душу, да и мысль о картине не давала покоя – не предала ли она память о родных? Услышала, как старые часы тихо и гулко пробили четыре раза. Стало как-то зябко. Маша повернула голову и увидела на фоне окна силуэт женской фигуры. Сердце дрогнуло, она не могла ошибиться – это была матушка. Она медленно, словно плывя по воздуху, приблизилась к кровати и, улыбнувшись, сказала:
- Машенька, доченька моя, не терзай себя. Ты всё правильно сделала. Теперь у меня появился внук, а у тебя верный и любящий сын. Запомни: он будет тебе радостью всей жизни и ни разу не огорчит.

Через месяц появилась подруга и торжественно вручила Маше увесистый конверт с документами. Она сдержала слово. Теперь на свет появился Иваницкий Георгий Валентинович, а Маша стала матерью-одиночкой со всеми полагающимися льготами. Подруга всё сделала по максимуму, уходя, посмотрела на Егорушку и тихо сказала:
- Маш, будешь крестить малыша, возьми меня в крёстные. Ладно?
Маша оторопела, её подруга никогда не отличалась ни набожностью, ни сентиментальностью, поэтому, наверное, и достигла таких финансовых успехов, и вдруг такое заявление и глаза грустные.
- Да, непременно, если хочешь. Ты нам так помогла.
- Да, ладно. Поехала я, а то на самолёт опоздаю.

Спустя несколько месяцев Маша получила приглашение к нотариусу. Его контора располагалась в самом Центре города, в помпезном старинном здании. Терзаемая догадками, пришла в назначенное время. Её провели в кабинет. Из-за стола поднялся мужчина и, поклонившись в приветствии, сказал:
- Располагайтесь, Мария Александровна.
Она присела и вопросительно посмотрела на нотариуса, он открыл папку и начал зачитывать завещание. Оказывается, её подруга погибла в тот же день в авиакатастрофе. Сейчас подошел срок для оглашения завещания. Всё большое наследство делилось на две равные части. Одна часть переводилась фонду, созданному ею ещё при жизни, который помогал больным детям. Вторую наследовал Иваницкий Георгий Валентинович, а до его совершеннолетия распорядителем назначалась Иваницкая Мария Александровна.
Маша была обескуражена, таким поворотом событий. Она не могла вымолвить слова. В душе - буря чувств.
- Но это не всё, – предупредил нотариус.
При этих словах открылась дверь, и в кабинет вошел молодой человек, в руках он держал до боли знакомую картину. Он осторожно положил её на стол перед Машей и рядом конверт. Трясущимися руками она вскрыла его.
«Милая Машенька, прости меня за всё. Я многое переосмыслила, после твоего поступка. Если ты читаешь эти строки, значит, меня нет в живых. Я не знаю, сколько пройдет времени и какой будет моя смерть, но обещание своё передо мной ты должна исполнить и признать меня крестной матерью Егорки, но только теперь я буду опекать нашего мальчика с небес. Счастья вам и не забывай свою подругу».

 

УШКИ

Галина не спала несколько ночей подряд и теперь, сидя в электричке, торопила время. «Если опоздаю, не прощу себе никогда», - думала она, то и дело поглядывая на часы. За окном проносился осенний пейзаж. Деревья почти все облетели, но изредка встречались островки багряно-жёлтого цвета. Это золотая осень никак не хотела уступать место серебряной зиме.
«Скорее же!» - стучало в голове. Сама виновата, привычная нерешительность сослужила ей плохую службу, теперь она возвращалась на дачу, уже закрытую на долгую зиму.

Первый раз Галина увидела его в летнем магазинчике дачного поселка. Она стояла в очереди за нехитрой снедью и от нечего делать рассматривала скудную витрину с продуктами. Вскоре её взгляд привлекло какое-то движение на полу в дальнем углу помещения. Сначала приняла это за половую тряпку, но почему она задвигалась? Любопытство заставило выйти из очереди и подойти поближе, чтобы как следует рассмотреть непонятное существо. Когда она подошла, то ахнула. Это был кот, а скорее всего то, что от него осталось. Когда-то он был белым и породистым, теперь жалкое подобие кошачьих. От грязи превратился в непонятного цвета месиво, так как местами отсутствовала шерсть и вместо неё была давняя короста, которая сочилась, глаза еле открыты, их склеивал гной из-за конъюнктивита, нос, совершенно белый, говорил о том, что кот долго голодал и теперь доживает последние дни. Галина присела и хотела погладить бедолагу, но занесённая рука остановилась, у кота не было ушек. От них остались только рваные рубцы.
- Это он зимой отморозил себе уши, вот они и отвалились, - послышался громкий голос продавщицы.
Галина оглянулась, в магазинчике уже никого не было.
Продавщица, облокотившись всем своим массивным телом о прилавок, поведала горькую историю скитальца. История оказалась простой и часто встречающейся. Дачники привезли котенка, а когда уезжали в город, решили не брать с собой бывшую "игрушку", чтобы не обременять себя заботами, и оставили его во дворе.
Как он выжил в лютый холод, никому не понятно.
Но когда хозяева торговой точки первыми приехали открывать сезон, то через некоторое время увидели странную картину. Ходячий скелет, обтянутый шкуркой шел, шатаясь, по направлению к людям. Он шёл и падал, когда падал, то полз на обмороженном брюхе к ним за спасением и помощью. Думали, сдохнет, но нет, вот за лето немного оклемался. Теперь все съезжают. Магазинчик тоже закрывается. Придется отселять доходягу на улицу и оставлять на произвол судьбы. Никто не захотел взять животное, спасти живую душу. Галина посмотрела на котика, на глаза навернулись невольные слёзы. Первый порыв души – взять, но ум сказал «нет». Она недавно пережила тяжёлую болезнь и смерть любимого рыжего кота. Генке уже было шестнадцать, и врачи ничем не могли ему помочь. Душевная рана ещё кровоточила, и она даже помыслить не могла, что кто-то может занять место её любимого котика.
А брошеный поднял голову и пристально стал смотреть на Галину. Сколько боли и надежды было в его глазах!
Вот этот взгляд и не давал ей спать, именно он сейчас гнал её на пустые дачные участки.

Наконец-то нужная станция. Перед платформой стоял старый «москвичонок» без особой надежды дождаться пассажиров. Женщина, не спрашивая и не торгуясь, села в машину и только выдохнула:
- К «Вишенкам», и побыстрее, пожалуйста. Там меня подождёте.
- Что, хозяйка, что-то важное забыли?- заинтересованно спросил пожилой водитель.
- Да. Очень-очень важное. Только побыстрее!
Галина, не чувствуя ног, летела мимо закрытых наглухо домиков и голых деревьев в сторону магазинчика. «Только бы успеть! Я всё исправлю. Я спасу!»
Перед закрытой дверью, на тряпке, вытянувшись, лежал он.
Рядом миска с водой и горстка сухого корма. Это всё, чем могли помочь ему люди.
Галина поднялась на крыльцо. Кот не двигался и не подавал признаков жизни. «ОПОЗДАЛА!». Она горько заплакала и аккуратно взяла легкое тельце на руки. Вдруг белый носик зашевелился. Запах оживил умирающий мозг и кот еле слышно, коротко мяукнул.

Дверь машины громко захлопнулась и Галина почти прокричала:
- В город. Скорее! В ветклинику. Плачу любые деньги!

Она УСПЕЛА!

 

НУШРОК

Как тонка наша действительность, как тонка жизнь. Неловкое движение пальцев - и смято трепетное, небесного цвета крылышко мотылька. Нам кажется жизнь вечной и быт постоянным. Но река течёт и всё меняется без нашего ведома и без предупреждений.

Детский дом. Совсем недавно в нём произошли глобальные перемены: пришел новый руководитель, конечно же, сменился практически и весь воспитательский состав. Сами понимаете – «новая метла». Добрые и знающие ушли, пришли злые и не любящие детей люди. Пришли за наживой и для удовлетворения своих низменных страстей. До открытых насилий не доходило, но издевались всласть.
В этом доме всё было по-хитрому. И по бумагам, и по внешней обстановке можно было подумать, что дети живут в раю. Появилась новая мебель, занавески и даже цветы в горшках на подоконниках. Новый директор, бывший начальник «зоны», заработав необходимый стаж для получения пенсии, ушёл в отставку и решил обосноваться в городе. Свои привычки и уклад жизни он принес с собой. Дети прозвали его Нушроком (после просмотра фильма «Королевство кривых зеркал»). Теперь не разрешалось шуметь, говорить и громко смеяться. Гуляли строго по кругу со сложенными за спиной руками. Очень поощрялось стукачество и многое другое, чему научила его «зона».

Наступили летние каникулы, многих детей разобрали по домам, остались самые «ненужные».
Начало лета. Тёплый июнь. Всё цвело и пахло. Но в этот день словно тревога концентрировалась в атмосфере. Где-то за горизонтом собирались грозовые тучи, которые должны были наконец-то пролиться спасительным дождём над городом, но всё никак. Начальник мучился привычной мигренью. Старался не выходить из кабинета. Он знал, что в таком состоянии может натворить что угодно, не помня себя от выжигающей всё внутри головной боли.

В игровой комнате собрались три девочки-сиротки. Сначала, как положено, они смирно сидели и играли «в города», потом незаметно детская фантазия хлынула через край. Хотелось сказки, добра и счастья. Решили играть в «Золушку», но для этого столько всего надо! Каждая пожертвовала своими «сокровищами», чтобы сказка как можно больше походила на настоящую. Решили, что Золушкой будет Вера, потому что она самая красивая и у неё, как у настоящей принцессы, золотые длинные волосы.
Начали собирать героиню на бал. Принесли простыни из спальни – сделали длинное платье со шлейфом. Распустили толстые Верины косы, они рассыпались золотым дождём почти до пола. Со стороны она напоминала маленького ангела, но детям хотелось ещё красоты и тогда Надежда, крикнув: « Я сейчас!» - принесла что-то в маленькой коробочке.
- Это всё, что осталось от мамочки,- с этими словами она подняла крышечку и все нетерпеливо заглянули внутрь. Там лежали помада, черный карандаш и кулон на золотой цепочке.
- На, бери. Теперь ты точно будешь Золушкой!
Губы накрашены, глаза подведены, кулон украсил тонкую шейку. Веру во всей красе поставили на стол, чтобы было удобнее любоваться «неземной» красотой, а сами сели перед ней на пол. Зрелище было волшебным, девочки потеряли счёт времени. Вдруг дверь с шумом распахнулась и в проёме показалась огромная фигура разгневанного начальника (ему успели сообщить). Его головная боль достигла своего пика, и на улице стемнело, словно ночью. Послышались далекие раскаты грома. Гроза накрывала город. Директор, взглянув рыбьими глазами на детей и придерживая   голову рукой, прошипел, обращаясь к Вере:
- Немедленно умыться и ко мне в кабинет.
Дверь тихо закрылась, девочки заплакали. Они стремительно стали приводить Веру в уставной вид, через несколько минут она уже стояла у дверей кабинета. Послышался тихий голос сквозь зубы:
- Заходи.
И Вера шагнула в Ад.
В кабинете горел свет. Чёрные тучи ползли над городом, задевая своими толстыми животами крыши домов. Вот-вот  сверкнёт молния и громыхнёт гром так, что уши заложит. Вера вся превратилась в страх. Она стояла посреди кабинета. Начальник, превозмогая головную боль, подошел к ней вплотную.
- Ну что, «Золушка», хочешь увидеть своего прЫнца? Сейчас покажу.
И с этими словами он одним движением руки схватил Веру за волосы и поднял маленькое тельце над полом. От боли у Веры посыпались искры из глаз. Она хотела схватить мучителя за руку, но не получалось, из глаз лились слёзы. Попыталась закричать, ей зажали рот. От страшной боли и безысходности Вера вцепилась в мясистую ладонь изверга зубами. Почувствовала солоноватый вкус крови и кусок плоти во рту. Извернувшись, она сильно пнула его ногой. Попала точно. Директор взвыл. Вера рванулась и, оставив в его руке большую часть волос, кинулась к двери, но та была предусмотрительно заперта. Теперь к окну и, не помня себя от страха и боли, она прыгнула вниз. Будучи в состоянии болевого шока, не поняла, что, пролетев три этажа, сломала обе руки. «Быстрее. Быстрее, - пульсировала у неё в голове,- если поймают, убьют»!
Ребенок бежал под проливным дождём между сигналящими машинами к станции метро. Туда, где есть люди. Вот уже виден вход. Это кольцевая станция метро, построенная на века, и двери - с громадными медными ручками в виде толстенных тарелок. Вера не вписалась, и открытая с размаху тяжеленная дверь точно припечатала ручкой в лоб ребенку. От этого удара девочка пролетела несколько метров и упала без сознания на чистый асфальт, омытый июньским ливнем.
                                              ххх
Начало лета. Тёплый июнь. Всё цвело и пахло. Но в этот день словно тревога концентрировалась в атмосфере. Где-то за горизонтом собирались грозовые тучи, которые должны наконец-то пролиться спасительным дождём над городом.
Старенький «Мерседес» был припаркован у площади при входе на одну из кольцевых станций метро. Молодая женщина, сидящая за рулём, не отрываясь, смотрела на выход. Она ждала заказчика.
«Как раньше строили, словно на века, а двери какие массивные - ручки здоровенные, как толстые медные тарелки. Если зазеваешься, тебя шарахнет дверью и убьёт на фиг»,- подумала женщина за рулём. Она – киллер и приехала за новым заказом. Звали её Саша Ветер. Это её псевдоним в честь любимого киногероя из сериала. Саша была не из знаменитых, но в цель попадала всегда. Цены назначала в зависимости от предыстории заказа. Была сентиментальной. Если обидели слабого, то могла взять чисто символическую плату.
Саша вздрогнула от стука. Размечталась и не заметила, когда подошел заказчик. Она протянула руку и открыла дверь. На сиденье рядом с ней села молодая женщина. Незнакомка была в парике, чёрных очках и перчатках. Полный набор. По одежде не определишь её материального состояния, всё нейтрально.
«Сейчас закажет неверного мужа в месть за измену»,-почему-то решила Саша.
Повисла пауза. Клиентка решалась на поступок, который подведет в её жизни черту. Ну вот, наконец-то определилась. Заговорила.
- Здравствуйте. У меня к вам дело. Надо убрать этого человека,- шепотом сказала женщина. При этом она каким-то неловким и неестественным движением руки вытащила из сумочки приготовленную фотографию и протянула её. Фотография вдруг выскользнула и, кружась, упала на пол. Женщина попросила:
- Если вам не трудно, поднимите её. Я не могу, я – инвалид.
Саша поняла, что перчатки скрывают протезы рук.
Когда фотография была поднята и Саша посмотрела на неё, всё похолодело внутри. Она узнала этого человека. Это был Нушрок.
Медленно перевела взгляд на женщину.
«Не может быть! Это Вера. Но говорили, что она умерла» - подумала Саша.
Но Вера не умерла, а выжила и сейчас пришла, чтобы наказать своего мучителя.
- Вера, это ты?- словно выдохнула Саша.
Женщина вздрогнула: она почти забыла своё настоящее имя. Тогда, давно, её умирающую привезли в больницу и оформили как неизвестную. Сначала она была в коме, потом амнезия, потом череда больниц. Карту завели на выдуманные фамилию и имя, которые впоследствии перекочевали и в паспорт.
- Нет, я не Вера. Меня зовут Надежда, – не поворачиваясь, ответила женщина после паузы.
- Нет. Ты – Вера, а я твоя подруга по детдому – Надежда. Посмотри на меня внимательно.
Чёрные тучи ползли над городом, задевая своими толстыми животами крыши домов. Сейчас сверкнёт молния и громыхнёт гром так, что уши заложит. Ливень стоял стеной, отрезав машину от всего мира. Женщины остались вдвоём со своими воспоминаниями. Проговорили  дотемна. На прощание Вера сказала:
- А вот это будет тебе платой за проделанную работу, -и ловко подцепив протезом золотую цепочку, вытащила кулон.
- Ты его сохранила! Это же единственное, что у меня было от мамы,- прошептала Надежда.

 

 ВАЛЕНТИН И ЛЮБОВЬ

На дворе февраль. Всё бело от снега, порой и вьюжит, но день становится длиннее и в душе робко, как первоцвет сквозь снег, пробивается трепетное предчувствие начала весны. У Валентина же была арктическая ночь. Накануне свадьбы он потерял невесту, нет милиция постаралась, и труп нашли. Лучше бы не находили, хоть призрачная надежда оставалась. Он ещё не достиг дна бездны своего горя. Сердце разрывалось на части.
Валентин шёл в плотном и безразличном потоке людей. Всё равно куда, лишь бы не оставаться наедине со своим горем. Вдруг среди гула толпы он услышал шёпот:
- Только не оборачивайся. Я тебе помогу. Слушай и запоминай адрес: Дорохово. Зелёная,17.
Валентин остановился и резко обернулся, но не увидел говорящего, его окружали серые озабоченные своими проблемами торопящиеся люди. Что это было? Причудилось после нескольких бессонных ночей или он действительно услышал? Проверить легко. Ему теперь всё равно, хоть на край света. Поймал машину и через два часа был на месте в Дорохове. Смеркалось, кругом сугробы и частные дома. Увидав одинокого прохожего, крикнул:
- Эй, мужик, остановись. Мне спросить надо.
- Чаво, на ночь глядя, в наших краях шастаешь?
- Мне нужен дом 17 по Зелёной.
- Шутишь,- мужик сплюнул,- Зелёная,17 – это старое кладбище.
Валентин вздрогнул, но сказал, протягивая сто долларов:
- Куда идти-то?
Взяв зелёненькую бумажку, и почесав затылок, дядька произнёс:
- Идти-то недалеко, - рядом, да только наши даже днём обходят это место стороной, а ты в ночь собрался.

- Мне всё равно, говори.
- Сейчас пойдёшь налево по тропинке, сначала будет Наполеоновская сосна, а от неё на горке погост. Тебе туда. Понял?
Валентин посмотрел в сторону, куда показывал мужик. Увидел вдалеке огромное дерево. Повернулся, чтобы сказать спасибо, а мужика-то нет и даже его следов на свежем снегу не видно. Не стал пугаться и рассуждать, а быстрым шагом направился к тающему силуэту сосны, к ней вела робкая тропинка. Когда подошёл ближе, увидел огромный ствол в несколько обхватов и почти вросшую в тело дерева старинную скобу, вероятно несколько веков назад к ней привязывали лошадей, а теперь вся она была увешана ленточками – это местные девицы себе женихов выпрашивали у чудо-дерева.
Настала ночь, но было светло. Огромная полная луна освещала всё вокруг. Валентин прислонился к стволу и прикрыл глаза. Почувствовал, как по телу покатилась теплая волна, это дерево дарило силы. Вдруг на его плечо легла рука и тот же голос, что сказал адрес, произнес:
- Приехал. Ну и молодец. Пойдём, провожу.
Мужчина шёл впереди, Валентин за ним. Вот они зашли за ограду кладбища и немного поплутав, подошли к маленькой избушке. Проводник, махнув на дверь, исчез за старыми крестами.
Внутри было тепло и пахло травами. За столом сидела аккуратненькая старушка в платочке и смотрела на него в упор.
- Здравствуйте,- сказал Валентин и почему-то поклонился.
- Здравствуй, если не шутишь,- услышал в ответ, - Что, за своей невестой пришёл? Она, ведь, мертвая.
Валентин, словно окаменел, не мог и слова вымолвить, а старуха продолжала:
- Знаю, больно уж любишь свою Любушку. Хочешь, верну тебе её?

- Да, да! А можно?
- Всё можно, если чувства настоящие и сильные. Пойдем со мной, милок.
Они прошли в дальний угол избы. Там стояло большое зеркало накрытое чёрным платком.
- Ну, что, не испугаешься?
- Нет.
- Тогда, смотри, но не оборачивайся.
Платок сам упал к их ногам. Валентин увидел своё отражение в зеркале, через минуту стекло ожило и по нему, как по воде пошла рябь, словно ветерок пробежал. Опять увидел себя, а позади отражение невесты своей
- Любы. Хотел обернуться, но вспомнил строгий наказ старухи, только и выдохнул:
- Любушка, милая.
Изображение девушки переместилось, теперь она стояла напротив него в зеркале и зовуще протягивала к нему руки. Валентин не раздумывая, переступил грань. Оказался рядом, обнял и прижал к себе.
- Не отдам тебя никому, слышишь, никому!
И с этими словами стал осыпать её горячими поцелуями, но в ответ только услышал:
- Забери меня отсюда, здесь холодно.
- Пошли. Пошли за мной, я тебя уведу.
- Ты иди первый, а я за тобой.
Валентин никак не мог заставить себя выпустить невесту из объятий. Обрести и снова потерять!
- Решай скорее, время уходит,- прошептала она и оттолкнула его. Валентин последний раз взглянул на Любушку и резко повернувшись, шагнул через грань. Послышался треск, и серебряный дождь из осколков зеркала усыпал весь пол. Он снова стоял в комнате.
- Ой, и намусорил же ты мне,- недовольно заметила старуха,
- Ну, а теперь - главное испытание твоей веры и любви. Вывел ты свою Любушку, здесь она, позади тебя. Так вот тебе условие: если ты дойдешь до того места, где услышал адрес мой и ни разу не обернёшься – твоя невеста, ежели нет, то она вернётся на кладбище и тебе не жить, побывавшему там. Иди.

Валентин быстро шёл по знакомой тропинке, только раз остановился у чудо-дерева, нащупав в кармане носовой платок, быстро завязал его на скобе счастья и отправился дальше к большой дороге. Не успел подойти, как увидел приближающиеся горящие фары машины. Остановил её и, сказав куда ехать, сел на переднее сиденье. Первым нестерпимым его желанием было посмотреть в зеркало, чтобы убедиться едет ли Любушка с ним или нет. Зеркало так близко, только взгляни в него и встретишься с глазами любимой. Надо верить и выдержать испытание.

Пробуждение наступило неожиданно и жестоко.
Валентин понял, что спал и всё пригрезилось. Но, что-то ему не давало покоя. На ходу схватив, ключи от машины и перепрыгивая через несколько ступенек, оказался на улице.
До Дорохово он доехал за рекордное время. Увидав идущего навстречу мужика, выскочил из машины.
- Здравствуйте, Вы не подскажите где у вас улица Зеленая дом 17
Мужичок почесал затылок, сплюнул и сказал:
- Так нет у нас Зеленой.
- А старый погост есть?
- Не-а. Давно сровняли.
- Ну, хорошо. А сосна такая здоровая, Наполеоновская называется, есть.
- Сосна есть, но далече. Через лесок топать надо, да на другом берегу реки. Вот туда тебе идти.
Он посмотрел, куда показывал мужик. Потом помедлил и повернулся, но тот не исчез, а шёл по направлению к шоссе.
Валентин не заметил, как перепахал заснеженную рощу и вышел к реке, увидел подвесной обледенелый и качающийся мост. Не задумываясь, шагнул на него.
Вот и чудо-дерево. Стал сознательно медленно обходить огромный ствол, боясь не увидеть скобу. Но, она была на месте и поверх всех тонких ленточек завязан его носовой платок. Он упал на колени, а потом и лицом в снег и заплакал.

Начало смеркаться, когда Валентин оказался на том самом месте, где ему шепнули адрес. Стоял и смотрел поверх голов в разные стороны. Вдруг кольнуло сердце, и он чётко увидел до боли знакомую фигурку девушки. Не выдержал и закричал:
- Люба. ЛЮБОВЬ, Я ЗДЕСЬ!!!

 

ДУША - СИРОТА

Маша уже давно не спала. Она наблюдала, как за окном черное пространство, плотно подходящее к самому окну, постепенно светлело. Словно кто-то в стакан с чёрной краской медленно вливал тонкой струйкой чистую воду, и концентрация цвета становилась всё меньше и меньше. За стеклом проходила мистерия под названием «Рождение дня» так величественно и значимо, что душа затрепетала от происходящего. Всё светлее и светлее, и вот первые лучи весеннего солнца заиграли на красивых тюлевых занавесках. Маша не зашторивала на ночь окна тяжёлыми портьерами, чтобы не пропустить небесное волшебство. Она уже давно перестала спать. Ждала утра следующего дня с трепетом, иногда проваливаясь в короткие моменты забытья. Маша умирала.
Многочисленные консилиумы ничего не могли сказать конкретного про её заболевание, но силы уходили, болевые симптомы усиливались, болезнь быстро прогрессировала. Сначала она боролась, а теперь уже сдалась и просто ждала конца. Поэтому каждое утро и день были для неё очень важны, словно дорогой подарок.

Тихо приоткрылась дверь, и в спальню заглянул муж. Увидев, что Маша не спит а лежит с открытыми глазами, он вошел, у него в руках был красивый графин из цветного хрусталя.
- Милая, ты не спишь?- спросил Вадим и символически коснулся своими сухими губами лба умирающей жены. Она безнадежно отвернулась к стене.
- Дорогая, мне непременно сегодня надо быть в студии. Выпускаем очередной номер, и возникли некоторые проблемы с фотографиями.
Маша молчала, словно не слышала сказанного. Знала, что Вадим врет, и уже давно врет,- как только она слегла и стала беспомощной. Муж тяготился ею и старался как можно меньше находиться в когда-то очень любимом доме.

Они поженились бедными студентами. Любили друг друга безумно, две души слились в одну. Жизнь и карьеру начинали с нуля. Всё, что теперь имеют, - это их заслуга, большая часть, конечно, была Машиной, так как она пожертвовала своим талантом и пошла на неинтересную, но очень доходную работу бухгалтера. Талантливый человек во всём талантлив. Она сделала хорошую карьеру.  Все деньги несла в дом. Даже от ребенка отказалась - это могло помешать работе. Они хорошо помнили голодные студенческие годы и поэтому не могли остановиться. Получая одно, они уже стремились заработать на следующее. Теперь всё. Стоп.

Когда человек не в силах остановиться сам, тогда Бог помогает образумиться, посылая болезнь. Маша много передумала и многое поняла, но, кажется, было поздно. Сил покидали её с каждым днём. Услышав, как закрылась входная дверь, она громко и безутешно зарыдала. Ей было жалко себя, страшил ранний уход, и никого не было рядом, кто мог бы выслушать и пожалеть её. Душа-сирота брела по пустыне людского безразличия. Чтобы успокоиться, Маша дрожащей рукой потянулась к графину. Он был старинный, из темно-синего хрусталя, словно весь из драгоценного сапфира, ручка и носик из витого металла. С трудом приподняв его и стараясь не расплескать, налила воды в стакан. Отпив, она почувствовала сильное головокружение и, еле успев поставить стакан на прикроватную тумбочку, упала на подушку.

Прошло время. Резкий звонок в дверь прервал полудрёму-полуобморок. От неожиданности Маша вздрогнула, и первая мысль, которая пришла ей в голову,- она сегодня умрёт. Удивилась тому, что совсем не испугалась и была совершенно спокойна. Снова раздался звонок. Подумала, что ей надо встать и открыть дверь непременно, – ЭТО очень важно. От бессилья её мотало из стороны в сторону, она еле шла.
- Боже, зачем такая огромная квартира, словно полигон!
Звонок не унимался. В коридоре силы совсем покинули её, она упала и, путаясь в длинной кружевной рубашке, ползком продвигалась к заветной цели. Когда оказалась у двери и, схватившись за ручку, поднялась, звонок замолк. Резко распахнула дверь, но там никого не оказалось. Это очень странно, так как от последней трели звонка прошло мгновенье. Если бы там кто-то был, он не смог так быстро исчезнуть. Маша, трясясь от слабости, обхватив дверной косяк, выглянула в коридор - было пусто и лифт стоял. Странно. Она стала потихонечку прикрывать дверь, ругая  того, кто неумно пошутил, и вдруг к ногам упала одинокая веточка. Когда она, с трудом нагнувшись, взяла её, поняла, что у неё в руках тоненькая вербочка, а на ней всего три нежных белых почки.

Из деревенского детства всплыла картина, как её любимая бабушка Варвара говорила:
- Вот Машенька, когда занеможешь, съешь вербину почечку с молитовкой, запей Святой водичкой, всё и пройдет.
Маша судорожно стала вспоминать, куда поставила маленькую бутылочку с Крещенской водой, которую в январе принесла добрая Татьяна, их бывшая домработница. Она как-то странно и быстро ушла от них, ссылаясь на свои семейные проблемы. Вадим обещал найти другую, но всё никак не удосужится, какие-то неотложные дела не давали заняться этим делом.

В голове появилась забытая ясность. Мысли работали чётко, Маша, стараясь не упасть, пошла на кухню и стала искать. За одной из дверок шкафа она с облегчением обнаружила в самом углу неприметную бутылочку. Взяв её дрожащей рукой, направилась к окну, открыла его. Свежий весенний ветер ворвался в помещение, но она не чувствовала холода. Начала отрывать нежные белые почки и медленно, с молитвой, жевать их и, запивая Святой водой, глотать. Они были словно из шёлка и горькие на вкус. Проглотив последнюю и умывшись оставшейся водой, Маша почувствовала, что её сильно замутило.
Очнулась она в больничной палате, поняла, что в реанимации. Как сюда попала, кто её нашел, - ведь она была одна! Просто в тот день к ней пришла бывшая домработница навестить её. Обнаружив дверь незапертой, очень испугалась и, войдя в квартиру, нашла Машу в кухне без сознания и вызвала «Скорую помощь».

Потом история приобрела криминально-мистическую окраску. Оказывается, Вадим, задумав своё лихое дело, вынудил Татьяну уволиться, избавившись тем самым от свидетельницы. Начал травить Марию химикатами, которые использовал в своей работе, печатая свои «гениальные» фотоснимки. Тем более, его вдохновляла молодая, но очень жадная «муза». Сразу отравить жену было очень опасно и подозрительно, а так - якобы Маша сама умерла после тяжёлой и продолжительной болезни. Вскрытия и расследования смогли бы избежать - помогли бы деньги. Надо немножко подождать. Отраву он подсыпал в хрустальный кувшин, из которого воду пила только Маша. Яд делал своё дело, осталось совсем немного до похорон, а тут непонятный случай с вербой. Наверное, бабушка Варвара не смогла вынести издевательства над своей любимой внучкой и с небес послала ей спасительную веточку. Врачи объяснили всё просто: вещества, содержащиеся в почках вербы, спровоцировали мощное очищение организма, вызвав страшную рвоту. Проверив, обнаружили химикаты, вызвали милицию. Вадим сейчас арестован по подозрению в попытке предумышленного убийства.
Но вот откуда взялась веточка вербы?

 

ДОРОЖНАЯ  ИСТОРИЯ

Зоя была единственной хозяйкой двухместного  купе.  Наслаждаясь мерным покачиванием и мягким ритмичным постукиванием колес, с удовольствием наблюдала за пейзажем, который проплывал мимо.

Был апрель, но снег ещё не стаял. Вечерело. Вот маленький городок. Поезд только притормозил и сразу же начал набирать скорость. Вскоре послышались торопливые шаги, и дверь её купе с шумом открылась. Проводница сказала кому-то:

- Вот ваше место. Располагайтесь.

Зоя насторожилась. Кто же будет её попутчиком?

В купе вошла женщина, на руках держала свою шубу, в которую, что-то или кто-то был завёрнут. А на локте согнутой руки болталась сумка. Она очень аккуратно положила свёрток на постель, сумку повесила на крючок. Села и глубоко вздохнув, закрыла глаза руками, тихо промолвила:

- Вот и всё. Теперь всё закончилось.

И тихонечко заплакала.

Зоя была потрясена всем увиденным и не знала как себя вести в этой ситуации. Решила подождать.

Через некоторое время, женщина перестала плакать и, промокнув платочком последние слезы, посмотрела на неё:

- Вы уж извините. Так сложилось. Сейчас всё объясню.

Но, тут открылась дверь и проводница весёлым голосом сказала:

- Ну что девочки, познакомились? Вот и хорошо. А я вам чайку горячего принесла. Мешать больше не буду. Отдыхайте.

Соседка с жадностью выпила горячего чая. Вероятно, очень замёрзла и переволновалась, Зоя же усевшись поудобнее, приготовилась услышать интересную историю и в своих ожиданиях не ошиблась.

Новую знакомую звали Мариной и она, недавно похоронив мужа, стала одинокой вдовой, так как детей они не нажили.

Однажды ночью она проснулась. Это большие часы своим гулким боем прогнали грёзы.

Марина открыла глаза и увидела в полоске голубого света фигуру умершего мужа. Виктор стоял, наклонив голову, и поэтому лица не было видно, но она узнала его, и внутри всё затрепетало. Боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть желанное видение.

Послышался глухой голос:

- Марин, прости меня. Согрешил и поэтому не могу спокойно уйти. Я глубоко виноват перед тобой и перед твоей безмерной любовью ко мне. Но я должен сказать: у меня была связь с женщиной, родился ребёнок, который оказался никому не нужен. Сейчас малыш очень страдает за наш грех. Прошу тебя, спаси его. В моей рубашке…

Потрясённая увиденным и услышанным, женщина никак не могла прийти в себя. Виктор не успел договорить, но она всё поняла. Встала и быстро побежала  в спальню. Там всё было как при муже. Комната хранила память. Вот и длинный кронштейн, на котором вешалки с дорогими рубашками. Она нетерпеливо стала ощупывать каждую и, конечно же, то, что искала, оказалось в самой последней, из белоснежного батиста. В кармане нащупала скомканную бумажку. Дрожащими руками вытащила и, расправив, прочитала адрес и имя. Надо было ехать в далёкий маленький городок. Она так и сделала.

 

Её подвели к старой детской кроватке. Марина боялась взглянуть в неё. Сердце билось птицей. Сопровождающая её директриса «Дома малютки», толстая, в грязном халате баба, пахнув перегаром, хриплым голосом спросила:

- Ну, что, дамочка, остолбенела? Смотри скорее, а то мне некогда. Дела ждут,- и захрюкала от предвкушения шальных денег.

Марина наклонилась и увидела среди грязного тряпья маленькое исхудавшее тельце, а на белом без кровинки личике огромные глаза, переполненные недетской болью и горем.

Резануло по сердцу – глаза Виктора, даже экспертиза на отцовство не нужна. Это его ребёнок.

Сунув деньги в жадную и потную ладонь начальнице, сказала:

- Беру! – схватив невесомого ребенка и закутав его в свою шубу, побежала к выходу.

Только на улице она поняла, что в помещении нестерпимо смердело нищетой и смертью. Теперь скорее, на вокзал!

 - Вот и всё, - выдохнула соседка, закончив рассказ.

 

Вдруг свёрток зашевелился и послышался, тихий плач. Марина повернулась и откинула края шубы, в которую был завёрнут малыш.

Зоя не выдержала и подошла поближе, чтобы как следует рассмотреть  героя рассказа. Редкие волосики были огненно- рыжего цвета, но её больше всего поразили глаза ребёнка. Они были ярко-изумрудного цвета и совсем не по-детски внимательно смотрели на неё. От неожиданности, Зоя отшатнулась, спросив:

- А как его зовут?

- Саша.

- Александр?

- Нет. Просто  Саша.

Зоя и не подозревала, что через много лет она снова встретится с Сашей и будет очень удивленна его уникальными способностями.

Но, это уже совсем другая история.

 

ВПЕРЁД В ПРОШЛОЕ

Конец марта, а за окном декабрьские сугробы и метель. Уныло, даже птички не летают. Конечно, красиво, но уже  устали от зимнего пейзажа.

Зоя вздрогнула от неожиданной телефонной трели.

- Алло.

- Зайка, привет. У меня для тебя сюрприз.

Это был Алексей. Давний её поклонник, желающий видеть Зою своей женой, но они были такие древние приятели, что она никак не могла представить его в роли супруга. Выросли из одной «песочницы», «родственники», так сказать. Знали друг про друга всё, но Лёха не отступал, продолжал осаждать «крепость» с упорством козерога. Он жил этой идеей и поэтому шёл на всё, чтобы угодить «даме сердца».

Зоя несколько раз пыталась серьёзно поговорить с ним, чтобы он понапрасну не тратил время на пустую затею, но Лёха не соглашался.

Она же со временем махнула рукой на всю эту безнадёжную ситуацию и смиренно принимала всевозможные знаки внимания со стороны верного «рыцаря».

- Зай, ты помнишь, в детстве рассказывала таинственную историю, которая случилась у вас дома? Ты ещё очень хотела узнать истину. Есть возможность.

- Лёшик, родной мой, это было так давно и по-детски, что теперь это не имеет никакого значения.

- Неужели тебе не хочется узнать правду?

Поняла, что дешевле сдаться, чем упираться.

- Хочется, но как это сделать?

- Не буду долго объяснять. Скажу одно, есть возможность попасть на сеанс к ясновидящему.

- Ой, опять ты со своей мистикой. Не верю я во всё это. Отстань.

- Зай, ты не знаешь, от чего отказываешься. Мы поедем к самому Саше!

Это прозвучало так, будто их ждёт встреча с самим президентом страны. Зоя взглянула на скучный пейзаж за окном и согласилась. Хоть какое-то приключение. Она даже не подозревала, как она была права по поводу приключения!

 

Странное зрелище. Одна новая высотка, обдуваемая со всех сторон, одиноко стояла посреди поля.

Поднялись на последний, тридцать пятый этаж. Позвонили. Долго не открывали.

- Лёш, может быть, никого нет?

- Есть. Только надо подождать.

Потоптались, подождали и уже готовы были уходить, как дверь открылась. Зоя вздрогнула от увиденного. В дверном проёме стоял худой парень, по пояс голый и в чёрных джинсах. Сверху на тощие плечи было накинуто одеяло. Длинные, ярко-рыжие волосы свисали почти до пояса. Глаза необыкновенно изумрудного цвета пристально смотрели на гостей.

- Вас что, ветром надуло?

- Саш, вам вчера звонил Сыночек по поводу нас.

Пауза, потом взмах руки.

- Ах, да. Вспомнил. Прошу прощения. Я пребываю в анабиозе, не обращайте внимание. Мне катастрофически не хватает солнца. Такая ужасная затяжная зима!

В большой комнате практически ничего не было. Посередине стояла высокая кушетка для массажа и несколько разнокалиберных стульев.

Саша всё время поправлял сползающее  с плеч одеяло.

- Проходите. Располагайтесь.

Все расселись. Повисла пауза. Зоя заметила, что ясновидящий только скользнул взглядом по Алексею и теперь пристально смотрит на неё. От этого пронизывающего взгляда змеиных глаз было неприятно и тревожно.

- Что, барышня, приехали развлечься? Вы ведь не верите?! Зачем тратить моё и ваше время? Вы даже не знаете, кто я такой.

- Нет. Не знаю.

Саша улыбнулся уголками тонких губ.

- О, я понимаю,- и с этими словами он посмотрел на Алексея.

Затем он встал. Одеяло соскользнуло на пол. Глубоко вздохнул и сказал:

- Ну, хорошо, Зоя. Я исполню вашу просьбу.

Она была потрясена:

- Но я же ни о чём не просила. И откуда вы узнали моё имя?

- Это моя работа.

Саша подошёл к ней:

- Посмотрите на меня. Чего вы боитесь?

- Не знаю, но мне страшно.

- Отступать уже некуда.

                                      

Саша повернулся в сторону мужчины и сказал:

- Алексей, вы же очень устали, да?

- Да, я очень устал,- ответил он  не своим голосом.

- Вот и хорошо. Отдохните!

Тот закрыл глаза и обмяк в кресле. Послышалось тихое, мерное посапывание.

Зоя не ожидала такого поворота. Напряглась, как струна. Экстрасенс подошёл к ней и протянул руку. Повинуясь жесту, она встала, он же легко обняв её за талию, повёл к кушетке.

- Расслабьтесь и не бойтесь меня. У нас всё получится.

Она и не заметила, как уже лежала, а Саша, встав в изголовье, положил свои тонкие, трепетные пальцы на виски.

- Зоя, расслабься. Ты, как комок нервов. Ты что, испугалась?

- Да.  Зачем ты Лёху усыпил?

- Ему не надо это видеть. Это только наше с тобой дело.

Ну, что такое? Если ты не расслабишься, у меня ничего не получится.

- Я хочу, но не могу.

- Хорошо, попробуем по-другому.

Саша встал так, чтобы она могла видеть его.

- Смотри на меня. Смотри прямо в глаза.

Зоя старалась изо всех сил. Он же начал медленно склоняться над ней, а она тонула в его изумрудном взгляде, думая:

«Какие красивые глаза. Никогда не видела такого цвета, как омуты, я тону в них».

Последнее, что почувствовала, это прикосновение его губ, как лепестки роз, и шепот:

- В добрый путь, Зоя.

 

Темно и холодно. Она сидит на полу. Поняла, что это какой-то сарай, по запаху, вероятнее всего, бывший хлев, в нём когда-то содержался домашний скот, а теперь как будто пусто.

Вдруг услышала шёпот. Разговаривали двое: мужчина и женщина.

- Варварушка, душа моя, не бойся. Ночь на дворе, может быть, душегубы не придут, а мы до утра что-нибудь придумаем. Не плачь, милая. Бог не оставит.

- Ванечка, да что же мы придумаем, ведь мы связаны?

У Зои ёкнуло сердце. Она узнала женский голос. Это была её любимая бабуля, только сейчас Варварушка, судя по девичьему голосу, намного моложе самой Зои, а Ванечка - это дед, которого она никогда не видела, но много слышала о нём.

Ничего себе путешествие во времени!

Зоя, стараясь не шуметь, тенью скользнула к противоположной стене и спряталась за выступом. Как ни пыталась разглядеть хоть что-то, ничего не получалось. Темно.

Вдруг загремели засовы, и ветхая дверь со скрипом открылась.

В сарай ввалились трое пьяных мужиков. Стало светло, они принесли с собой фонарь. Зоя разглядела, что Иван и Варвара сидят на соломе, прижавшись друг к другу. Как они молоды!

- Ну что, дворяне, кость белая. Вспомним, как изгалялись над трудовым народом? Кончилось ваше времечко. Пора и долги отдавать,- это кричал и матерился самый пьяный, распаляя себя, превращаясь в зверя.

- Ты, Васятка с Прохором, пересчитайте его светлости ребрышки, а я по женской части займусь. Посмотрим,  какая разница между нашими бабами и их мамзелями.

- Ну, ты особо не зверствуй и нам оставь.

И ад спустился на землю.

 

Зоя билась в истерике. Саша еле удерживал её.

- Всё! Всё, очнись. Зоя, ты меня слышишь!

Она открыла глаза, её всю трясло, рыдая в голос, прокричала:

- Саша, Саша, спаси их! Там звери, люди ТАК не могут!

- Всё! Тихо!

Он прижал её к себе и начал гладить по волосам, утешая. Рыдания стали стихать.

- Что делать? Что делать? Помоги им!

- А ты согласна вернуться туда? У тебя хватит сил?

Она подняла голову и, посмотрев ему в глаза, прошептала:

- Да, я согласна, только помоги.

 Полностью успокоившись и тихо сказала:

- Саш, я хотела бы умыться.

Он жестом показал куда идти.

Оказавшись в ванной, Зоя судорожно стала искать то, что могло бы ей пригодиться  для защиты родных. Наконец, увидела опасную бритву. Вот то, что надо! Она перережет этих уродов, как поганых свиней. Спрятала "оружие"  под блузкой. Теперь скорее обратно. Только бы не опоздать!

Вернулась в комнату и с невозмутимом видом села на кушетку, готовая к путешествию.

Саша подошёл  и молча протянул руку.

Зоя замотала головой в знак несогласия.

- Отдай!

- Нет, не отдам! Я их всех убью. С голыми руками я туда не вернусь.

- Отдай это, я дам тебе другое.

Она согласилась, и вытащив бритву из-за пояса, положила её на вытянутую руку. Саша кинул опасный предмет в угол комнаты. В другой руке у него появился пистолет, маленький, дамский, с украшением из перламутра.

Зоя ахнула. Она узнала его, помнила его, хотя видела всего один раз.

- Я знаю этот пистолет. Это точно он, клянусь. Как он оказался здесь, у тебя? Его не может быть в принципе.

- Слишком много вопросов. Пойми, нельзя таскать вещи туда-сюда. Сейчас ты можешь взять его с собой, потому что он там.

- Ничего не понимаю.

- И не обязательно. Не тяни время. Вперёд, в прошлое.

 

Опять сарай, опять крики терзаемых. Зоя прижимает к груди пистолет и ждёт подходящий момент, чтобы выстрелить.

Как вдруг всё резко меняется.

Варваре удаётся оттолкнуть от себя насильника и из последних сил броситься к перегородке из досок и прижаться к ней. Мучитель заржал:

- Куда ты денешься? Сейчас я тебе покажу рай на земле.

Он поднялся и, шатаясь, стал приближаться к девушке.

Внезапно Варвара почувствовала какой-то холодный предмет в правой руке. Поняла, что это. Вскинула руку с пистолетом и, не целясь, выстрелила. Мужик дико завопил и грохнулся на пол. На этот нечеловеческий крик обернулись его подельники и тотчас получили по пуле.

Настала тишина. Минута, две. Варвара закричала и, отбросив от себя пистолет, кинулась к мужу.

- Ванечка, миленький, ты живой?

- Не могу поверить глазам своим. Жена моя оказалась таким метким стрелком,- еле проговорил Иван разбитыми губами.

- Надо быстрее уходить отсюда, если их хватятся, придут их дружки и убьют нас. Ты можешь идти?

- Попробую.

Иван попытался встать на ноги, но вскрикнув, снова осел на пол.

И Варвара, как верная жена, повторила подвиг всех женщин во все времена: взвалив любимого на плечи и опираясь на палку, направилась в сторону леса.

В сарае на месте пыток лежали три трупа. Зоя же, прикусив губу, чтобы не кричать, вжалась в стену сарая, но, не почувствовав опоры, провалилась куда-то.

 

Саша еле успел подхватить её.

- Ну, всё? Твоя душенька довольна? Будешь кофе?

- Что? Что ты спросил?

- Зоя, очнись. Спрашиваю, кофе будешь?

- Буду, но только объясни мне. Что это было?

- Потом, сначала приди в себя, а я кофе приготовлю.

Он ушёл на кухню.

Зоя разжала кулак, там была солома, солома из ТОГО самого сарая.

- Саш, я хочу тебе рассказать одну историю. Можно?

- Давай, рассказывай. Заслужила.

- Слушай. Помню, как сейчас, я маленькая, меня укладывают спать. Я крепко обнимаю любимую бабулечку. Она же гладит ладонью по моим льняным волосикам и приговаривает:

 «Ложись камушком, вставай перышком». - Зоя глубоко вздохнула и продолжила:

- Потом, когда вырасту, многое узнаю.

Как моя Варварушка, простая деревенская девчонка, по взаимной и горячей любви тайком вышла замуж за наследника знаменитой дворянской фамилии Ивана Борисова.

Как спасала своего больного мужа от красных, переходя по первому тонкому льду широченную Волгу.

Как добрались они до далёкого Ташкента.

Как стала молодой вдовой - чахотка сгубила её любимого.

Придёт время, и у меня в руках окажется старый дамский пистолет, который до самой своей смерти хранила моя бабуля. 

Я встану на мосту большой и быстрой реки и при последних лучах заходящего южного солнца  брошу его в мутные воды, тем самым закрою последнюю страницу необыкновенной истории любви и жизни двух сердец.

Вот и всё.

Но как же он у тебя-то оказался?

- То великая тайна,- ответил Саша, улыбаясь своими изумрудными глазами.

 

МУКИ ЛЮБВИ

Ну вот и дождались. Весна! То жара, сугробы тают на глазах, ручьи бегут, птички щебечут. А то всё небо обложит и сыплет крупным снегом, вьюжит. Голова раскалывается от пульсирующей крови. Давление зашкаливает немилосердно. Лежишь не в силах подняться: только встал, уже устал. Состояние под названием - «ёжик в тумане». Мозги напрочь отказываются соединять слова в предложения. Природа просыпается, но как-то тяжело, словно с похмелья. Аська валялась на дорогущем ковре и диким голосом орала:
- УмрррАю! УмрррАю!
При этом извивалась всем своим прекрасным телом, катаясь из стороны в сторону.

- Боже мой, что делать? Как помочь?- восклицала Вера, хозяйка столь дорогой и престижной бенгальской кошки. Айболит заверил, что для «любовных мук» кошечка ещё мала, что можно не волноваться. Но, видно, он ошибся: от здоровой и сбалансированной пищи, похоже, «девушка» созрела раньше времени. Семья спутала день с ночью, никто не спал, не занимался привычными делами, все были истерзаны Аськиными муками. Верин муж держался из последних сил. Он бредил мечтой, как откроет окно десятого этажа и, подхватив одной рукой извивающееся тело ненавистной кошки, отпустит его в свободный полет, придав хорошее ускорение. И чёрт с ними, с баксами!
Аська же знала, чего хотела и кого. Этажом выше живёт  воспитанный британец благородных кровей. Невыносимо красивый и умный. Мечта всех кошечек. Зовут его сэр Ричард.
Рич, получив очередную вкусняшку от хозяйки, невозмутимо прошествовал к своему тайнику. Про эту заначку никто в доме не знал. Там он собирал для своей возлюбленной дары. Это были всякого рода кошачьи вкусности и милые сердцу игрушки, обворожительно пахнущие для кошачьего носа. С такой игрушкой  не только здорово поиграть, но и спать с ней в обнимку сказочно. Теперь бы незаметно проскользнуть в неосторожно приоткрытую дверь и, держа в зубах что-нибудь из подарков, стремглав вниз, в подвал, где была властительница его сердца, бездомная Мурка.
Мурка, умудрённая жизнью кошка, жила в теплом и сыром подвале. Это её дом. Здесь она родилась. Единственная выжившая после того, как разразилась чумка, истребив всё кошачье племя подвала. Переболев и ослепнув на один глаз, она стала признанной хозяйкой нового содружества. Даже коты её уважали за ум и опытность. Но близилась старость, а с ней навалятся болезни и голод. И в одну из ночей затаившие зависть и злобу несколько молодых котов разорвут её на части. Что делать? Не так уж стара, но ужасные условия жизни сократили её век.
Она лежала на толстой и теплой трубе, свесив длинные лапы и хвост, грела живот, как вдруг увидела, что на ступеньках появился этот придурок с одиннадцатого этажа, который безумно любил Мурку и неловко добивался её расположения своими глупыми подарками. Ричард, аккуратно ступая своими бархатными лапками, медленно продвигался к своей "мечте". Подойдя к трубе, он положил игрушечную мышку перед своей дамой. Она же, царственно восседая, думала: «Да уж, взгляды на жизнь совершенно несходные. Какой разный менталитет! Что может меня роднить с этой «диванной подушкой»? Но надо думать о будущем. Брак будет по расчёту». И с этими мыслями она поднялась на лапы, сделав спинку горбиком и жидкий хвостик трубой, ещё раз продемонстрировала себя во всей кошачьей красоте. У Рича что-то рвануло в груди и защекотало в животе.
Хозяйка Ричарда услышала тихое мяуканье. Поняла, что давно не видела своего любимца. Наверное, он опять удрал в подвал к этой вшивой кошке, а теперь вернулся и стоит у закрытой двери. Через секунду она увидела потрясающую картину. На коврике перед дверью сидела парочка. Это были Рич и его Мурка. Он сделал выбор и привел невесту в дом познакомить с родными. Мурка, нисколько не смущаясь, первая переступила порог, за ней Рич. Дверь закрылась. А в подъезде всё слышалось душераздирающее:
- «УмрррАю. УмрррАю».

 

ИСПОЛНЕНИЕ  ЖЕЛАНИЯ

Природа была милостива. Давно Москва не знала такого настоящего зимнего убранства. Вечная бесстыдная серость города прикрылась сначала легким снежком, а потом немного, как бы играючи, завьюжило. И наступила настоящая новогодняя погода с медленно падающими крупными снежинками, которые налипали на ветки деревьев, превращая их в сказочные персонажи. Росли сугробы. Природа прикрывала наготу города и дарила радостное настроение.

Клавдия Кондратьевна сидела на диване и увлеченно смотрела очередную серию душераздирающего бразильского сериала. На экране бушевали нешуточные страсти. Машинально смахнула непрошеную слезинку со щеки. Что-то в последнее время она стала замечать за собой несвойственную ей сентиментальность. Вдруг раздался звонок. От неожиданности вздрогнула. Как-то резко прозвучал он и, самое главное, как ей показалось, требовательно. Она никого не ждала. Чувство недовольства и какой-то смутной тревоги зашевелилось у неё в груди.
Клавдия всю жизнь отличалась осторожностью и предусмотрительностью. А сейчас, тем более в такое-то время! Шагу нельзя ступить, предварительно не обдумав, как следует, и тщательно не просчитав все последствия. Вот на днях  она вытащила из покореженного почтового ящика заботливо отпечатанную листовочку, где пенсионеров предупреждали не открывать дверь незнакомым людям, особенно, если они называются работниками социальных служб. «Ага, дождешься их, как же»,- подумала Клавдия Кондратьевна. И, продолжая свой внутренний монолог, стала развивать эту больную для неё тему дальше: «Если даже сама в Собес придешь, и то на тебя смотрят, как на «врага народа», который не звано вторгся в их мирно текущий ритм жизни по распределению всевозможных благ для себя, любимых. До настоящих адресатов - пенсионеров и инвалидов они никогда не доходят, если только какие-нибудь крохи. Вероятнее всего, для отчетности начальству, что работа ведется и все нуждающиеся охвачены неустанной заботой незримыми работниками Собеса. Да эти убогие даже и не представляют, что им положено от государства. Этот список охраняется, как самый секретнейший документ. Утечки не должно быть. Всем этим смело пользуются социальные работники, нисколько не смущаясь, что берут чужое. Да что об этом,- в горести думала она. - Воровство принято на всех уровнях, так что это стало нормой жизни и никого не возмущает и уже даже не удивляет.» Клавдия Кондратьевна увлеченно развивала любимую тему.

Но в дверь позвонили ещё раз. Она тяжело подняла грузное и не совсем уже послушное тело, ускорила шаг, шаркая старыми растоптанными шлепанцами. Осторожно, чтобы не было слышно, подошла к двери и с интересом прильнула к «глазку», чтобы увидеть незваного гостя. Увиденное её чрезвычайно насторожило и даже напугало. В первый момент даже перехватило дыхание. По очертанию силуэта она узнала или ей показалось, что там, за дверью, стоит её давно погибший сын Сергей. Клавдия невольно ахнула и словно срослась с дверью, смотрела и не верила глазам своим. Но столько лет прошло! Она внимательно всматривалась в человека за дверью. «Как похож! Этого не может быть!» Парню, на вид, столько же лет, сколько было и её сыну, когда тот погиб в автомобильной аварии. Гость из прошлого. Раздался третий звонок, от которого Клавдию всю затрясло. Событие воспринималось, как нереальное. Она отпрянула от двери и прижалась спиной к стене, словно боялась, что он её может увидеть. Пауза не могла больше длиться, и срывающимся от волнения голосом спросила:
- Вам кого?
Ей ответил приятный и такой узнаваемый голос:
- Извините, это квартира Кузнецовых?
- Да, это квартира Кузнецовых!- и торопливо, словно вдогонку, - а вы что хотели?
- Мне нужна Кузнецова Клавдия Кондратьевна.
Она невольно вздрогнула, услышав своё имя. И запинаясь, спросила:
- А по какому делу?
- Откройте, пожалуйста. Мне необходимо Вас увидеть. Не бойтесь!
Она ещё раз взглянула в глазок. И не веря самой себе, начала дрожащими руками открывать множество запоров на двери. Ей было страшно терять последнюю преграду между прошлым и настоящим. Сердце бешено билось, обдало жаром. Но она всё равно это сделает. Она узнает, кто Он!
Дверь медленно открылась. Их разделял только порог. Взглянув на гостя, она невольно вскрикнула и прижала руку ко рту. Как похож! Молодой человек стоял напротив и внимательно всматривался в её лицо, словно пытаясь узнать и запомнить. Прошло время. Гость повторил свой вопрос, дабы убедиться в правильности ответа:
- Это Вы, Клавдия Кондратьевна?
- Да, это я!
Парень смотрел прямо в глаза, не отрываясь. Казалось, он хотел проникнуть ей прямо в душу, чтобы понять для себя то, что являлось для него очень важным и давно мучившим его. Она стояла, как каменная, не могла даже спросить, кто он и зачем пришел. Но вдруг он просто сказал:
- Спасибо.
Резко повернувшись, ничего не объяснив и не прощаясь, стал быстро и легко спускаться по лестнице. Клавдия продолжала стоять не в силах пошевелиться, смотрела ему в след.
Постепенно, когда давно уже замолкли  шаги, на неё нахлынули воспоминания.

Когда-то у неё был сын Сергей, и женат он был на скромной девушке Татьяне, которая родила ему сынишку Сереженьку. Малыша назвали в честь отца, за небывалую схожесть со старшим Сергеем. Жили они дружно и счастливо. Любили друг друга. И всё было у них хорошо, если бы не мать Сергея - Клавдия Кондратьевна, которая никак не могла смириться с тем, что сын ослушался её и женился не по её воле, а по любви.
Она невзлюбила невестку и страшно мучила её - постоянно вмешиваясь в их размеренную и тихую жизнь, не стесняясь, руководила их скромным бытом. Но милая Татьяна, неистово любившая своего мужа, все обидные придирки свекрови принимала безропотно. Что, кстати говоря, ещё больше бесило властную Клавдию Кондратьевну. Жить бы молодым и радоваться. Но горе постучало в их дверь и накрыло саваном.
Нелепо погиб старший Сергей в автомобильной аварии. Умер мгновенно. Казалось, что Татьяна не переживет большого горя, утонет в нём. Она вся почернела,  не реагировала на происходящее вокруг, вела себя странно, словно всё это её не касается. Маленький Сережа не понимал, что происходит, но ему было страшно, как никогда. Так страшно, что он боялся дышать. Одна Клавдия Кондратьевна не дрогнула и даже слезы не проронила. Деловито организовала похороны и поминки.
После сорокового дня она пришла к невестке, посадила её напротив себя и тихо, но твердо сказала:
- Время прошло достаточно, нельзя так убиваться. Всё равно Сергея уже не вернешь. Ну, погоревала и хватит. Надо о жизни думать.
И, выдержав небольшую паузу, деловито озвучила своё решение:
- Ты знаешь, что у меня есть ещё сын. У него семья, и живут они в общежитии в другом городе. Сама понимаешь, эта квартира Сергея. Но его уже нет. И поэтому вам придется съехать отсюда. Здесь будет жить Володя с семьей. Я так решила. А вам на сборы даю три дня. Думаю, достаточно.
Татьяна непонимающими глазами смотрела на свекровь, с трудом стараясь вникнуть в смысл сказанных слов. При виде несчастной вдовы и родного внука в душе Клавдии ничего не дрогнуло. Она решительно встала, давая понять, что разговор окончен.
Ровно через три дня, бывшая свекровь так же деловито приехала и забрала ключи, предварительно проводив Татьяну и маленького Сергея из подъезда. Села в ожидавшую машину, за рулем которой был её муж Иван. Он же, страшно боявшийся своей властной жены, все эти три дня робко пытался её образумить, не позориться перед людьми. Но безуспешно. Она уехала, будучи уверенной в свой несокрушимой материнской правоте, оставив еле живую Татьяну на скамейке у подъезда с плачущим навзрыд малышом.
Что стало с бывшей невесткой и её внуком, и как они жили после трагедии, Клавдия не знала. Скорее всего, страшно.

Татьяна так и не оправилась от горя: умерла. А маленького перепуганного Сережу отправили в детский дом, так как у него не было родственников. Но Сережа все-таки выжил. Выжил он благодаря крохотной горстке детских воспоминаний о той далекой и нереально–сказочной, счастливой жизни и жгучего желания увидеть ТУ, из-за которой умерла его мама, из-за которой он, маленький и беззащитный, постигал звериные законы выживания в этом мире, разбиваясь в кровь, падая без надежды, что хватит сил подняться.

Став взрослым и обеспеченным человеком, имея большую любящую семью, он не смог забыть того детского потрясения. И все его усилия отыскать могилы матери и отца не увенчались успехом. Похороны отца вообще не помнил - его на время отдали соседям. Мать сгинула в каком-то больничном морге, как невостребованная. Из-за своего тогдашнего малолетства Сергей почти ничего не помнил, кроме злобной женщины, своей бабушки. Из той жизни у него и осталось всего ничего: смутный образ и маленький резиновый красно-синий мячик, который легко помещался в детскую ладошку. Он сберег его до сих пор. В детстве, в самые горькие моменты жизни, Сережа разговаривал с ним, как с живым, рассказывая ему все свои беды и печали. Мячик всегда слушал и успокаивал мальчика. Но сейчас, выйдя из подъезда и исполнив своё самое заветное желание, Сергей с силой бросил мяч от себя в сторону, который до сих пор сжимал в руке. Он даже и не заметил, что мячик разорвался на мелкие кусочки прямо в воздухе, не пролетев и двух метров. Сергей Сергеевич мчался в своем джипе подальше от этого перекошенного и облупившегося дома, где в крохотном замызганном коридорчике, тихо сползало по стене безжизненное тело его бабушки, Клавдии Кондратьевны Кузнецовой.

 

ДУПЛЕТ

Ольга взвыла. Всякому терпению приходит конец. Целую неделю нет покоя ни днём, ни ночью. Она уже не могла выносить тот скулёж, который доносился через стенку от соседей. Она знала эту историю. Прежний жилец, Вован, накопив капитальчик, «сделал ноги» – уехал в теплую страну на ПМЖ и купил себе «дачку» у самого Тихого океана. На прощание Ольге сказал:
- Типа, нажился во как,- и с этими словами провёл ребром ладони по горлу, - на родине в вечной борьбе за выживание. Дед мой так жил, отец, но я прерву это мучительное существование с лозунгом «покой нам только снится».
Съехал. Правда, успел рассказать, кому продал квартирку - молодой вдове олигарха. Та, действительно, очень любила своего покойного мужа и поэтому пребывала в глубочайшей депрессии и целыми днями выла и причитала, а то и пела высоким голоском:
- Миленький ты мой, возьми меня с собой.
От такого пения у Ольги мурашки по спине начинали ползать. Что она только не делала: и включала громко музыку, и долбила в стену, и орала, что вызовет милицию и психушку. Ничего не помогало.
« Ну всё теперь. Пойду знакомиться с этой гадиной. Она сейчас у меня в самом деле поедет за своим муженьком «в далёкую страну», - взревела Ольга и, схватив ключи, вылетела за дверь. Хотя квартиры соседствовали через стену и были зеркально похожи, но располагались в разных подъездах элитного дома. Поднявшись на одиннадцатый этаж, Ольга решительно нажала на звонок, потом ещё и ещё. Не открывали. Стала колотить ногами в дверь и орать на весь подъезд:
- Не уйду, пока не увижу эту рожу. Выходи, зараза!!!
Она занесла кулак, чтобы посильнее ударить, как вдруг дверь стала тихонько открываться. Ольга что было сил пнула и не рассчитала. Дверью сильно ударила женщину, стоящую в коридоре, и та упала. Ольга поняла, что переборщила, переступила порог и стала поднимать за плечи хозяйку квартиры. Крови не было. Они так и стояли на коленях друг против друга. Минута, две. Вдруг Ольга закричала не своим голосом и отпрянула, женщина тоже вскрикнула и упала в обморок.
- Этого не может быть, этого не может быть, - только и твердила Ольга, тихонечко подползая к лежащей женщине. Ей нужно было ещё раз увидеть это лицо, но она боялась. Наконец, она преодолела свой страх и осторожно перевернула девушку. Смотрела и не верила своим глазам. Это она, Ольга, лежала перед ней на полу без чувств.
- А тогда кто я?- спросила Ольга себя.
Она стала внимательно рассматривать лежащую, пользуясь тем, что та была без сознания. Ни фига себе. Цвет, длина, фактура волос та же, что и у неё, словно два одинаковых парика. Овал лица, брови, губы. Даже две родинки идеально похожи. Вдруг девушка открыла глаза, теперь они вовсе, как две капли воды. Обе взвизгнули и отползли к противоположным сторонам.
Хозяйка квартиры спросила, потирая ушибленный лоб:
- Тебя как зовут?
- Меня – Ольгой, а тебя?
- Хочешь – верь, хочешь – не верь. Меня тоже – Ольгой.
Кто бы сомневался, - ухмыльнулась Ольга.
- А тогда кто мы? – спросила вдова.
- Надо думать. Предположим самый простой вариант. Мы - близнецы, да ещё, из-за такой схожести, однояйцовые. У матушки случились тяжёлые роды, она была в таком состоянии, что ничего не помнила, а ей потом сказали, что она родила девочку, одну, а вторую налево, за бабло продали. Так. Жили мы с тобой разными жизнями, и события у нас должны быть тоже разные. Вот я, например, в шесть лет звезданулась с велика, и у меня на левой ноге, под коленкой, остался довольно внушительный шрам. А у тебя что есть?
- И у меня тоже шрам на левой ноге, тоже с велика в шесть лет летела,- ответила вдова и для убедительности подняла штанину дорогой розовой шелковой пижамы. Сравнили: один к одному.
- Ничего не понимаю. А знаешь что, покажи-ка мне одну вещь,- и с этими словами Ольга вплотную подошла к вдове.
- Что показать? – испугавшись такого напора, женщина стала медленно пятиться назад.
- Стой! Не шевелись, - приказала Ольга и, схватив за рукав, стянула шёлк с плеча, на теле у той оказалась изящная тату в виде стрекозы. Ольга тоже медленно освободила своё левое плечо от свитера, там была точно такая же стрекоза.
- У кого колола? У Жорика?
Вдова медленно покачала головой в знак согласия.
- Я теперь поняла. Да. Ты – «овечка Долли»!
- Совсем рехнулась. Сама овца, - вдова вырвалась из цепких рук Ольги.
- Ты клон. Когда успели-то?
- Оль, ты совсем дура. Какой клон? Тогда даже понятия не имели. Думай. Это что-то другое.
- Так. Вариант с клоном не катит. Значит, возвращаемся. Говорят, что у таких близнецов и жизненные ситуации тоже совпадают. Положим, совпало. Но ведь ты вышла замуж, а я ведь нет. Тащи мужа своего сюда.
У вдовы округлились глаза от испуга и удивления:
- Так он же умер, - еле слышно прошептала вдова.
- Фото. Фото тащи, - раздраженно сказала Ольга.
Женщина через минуту появилась, трепетно держа в руках богатую рамку, перетянутую траурным крепом, и протянула её Ольге. Та взяла и почувствовала, как её затрясло от волнения. Она медлила, но, пересилив себя, повернула фотографию лицом к себе и ахнула:
- Это же Олег! – сказала, как выдохнула.
- Да, это мой покойный муж - Ковалёв Олег Игоревич. А что?
- Какой покойный-то? Да я сегодня, только что, разговаривала с ним по телефону.
- Ты врёшь. Я тебе и свидетельство покажу, и могилу, и фото.
- Могилу не надо, тащи ещё фото с похорон.
Через миг у Ольги в руках были фотографии. А вот и гроб с покойником. Это одновременно был он и не он. В гробу лежал мужчина средних лет, упитанный и ухоженный, словом – барин, хоть и умерший. Ольга же знала Ковалёва худого, замотанного тяжёлой жизнью мужичка, отца многодетного семейства.
- В моей жизни Ковалёв делал мне предложение, но я опоздала, да и он меня в другом месте, оказывается, ждал. Тогда поссорились, и у нас ничего не получилось. А ты, как вышла за него замуж?
- А я не опоздала и согласилась на его предложение. Правда, он тогда не был ещё олигархом.
- А-а! Вот оно. Нашла,- радостно завопила Ольга.
Вдова вопросительно смотрела на взволнованную девушку:
- Успокойся, что кричишь-то? Объясни толком.
- Это элементарно, как яблоко. Мы – это я. Одна, только из параллельных жизней. Понимаешь?
Вдова отрицательно покачала головой.
- Да тут и понимать нечего. Все наши поступки определяют всю дальнейшую жизнь. Вот смотри, хотя бы на примере с Ковалёвым.
Если бы мы встретились тогда, то я вышла бы за него замуж и вся моя жизнь была бы такой, какой живёшь ты. И он стал бы олигархом и от волнений умер в сорок лет, и я бы стала тобой, то есть вдовой.
Но случилось так, что обстоятельства помешали той нашей встрече и мы по-глупому расстались, и теперь он - чужой муж с целым выводком голодных детей, но живой, а я осталась вековухой и работаю, как лошадь. Но что-то случилось. Здесь какая-то аномалия. Что могло вызвать этот феномен, что параллели пересеклись?
Обе удивленно посмотрели друг на друга. Здорово посмотреть на себя, но только другую из совершенно незнакомой тебе жизни. Посмотреть на себя и понять, какой ты могла бы быть, если бы твоя судьба пошла другой дорогой.
Тишину нарушил вопрос вдовы:
- Оль, а кто гость? Кто незаконно вошёл в чужую жизнь?
Ольга печально посмотрела на собеседницу и тихо сказала:
- Это ты.
- Почему?- испугалась вдова.
- Да потому, что ты так истерила и убивалась по мужу и была в таком неадекватном состоянии, что провалилась в другую свою жизнь, где живу я.
- И что теперь делать-то?
- Тебе необходимо возвратиться к себе. Обязательно.
- Хорошо. Я всё сделаю, только исполни одно моё желание.
- Какое?
- Я хочу последний раз услышать голос живого Олега, по телефону. Можно?
- Можно, но ты не должна говорить с ним.
- Нет, я только послушаю.
- Хорошо. Ты обещала молчать.
Ольга посмотрела на вдову и, достав свой мобильник, набрала номер Олега. Сразу же по громкой связи услышала его голос:
- Ольгунь, что-то случилось? Мы же только что говорили...
Вдова вся напряглась, как струна.
- Олежек, у меня к тебе странная просьба. Сейчас обед, и ты один. Спой мне нашу, любимую.
- Оль, ты что, совсем?
- Олежек, прошу тебя, в память о том, что с нами НЕ СЛУЧИЛОСЬ. Прошу тебя очень.
Пауза, и по комнате поплыл бархатный баритон:
- Отцвели уж давно хризантемы в саду,
Но любовь всё живёт в моём сердце больном...
Вдова давилась рыданиями, обеими ладошками зажимая себе рот.
Ольга смотрела на неё и тоже плакала. Они обнялись. Как себя жалко!

Утром, одеваясь на работу, Ольга машинально сунула руку в карман и вытащила чужое обручальное кольцо, на внутренней стороне которого было написано:
«Оленьке, жене моей, от Олега. Навсегда».

 

С ПРАЗДНИКОМ!

- Машк, а Машк! Чего ворон считаешь-то? Там хозяин подарок женщинам сделал. Бежи скорее, может, и тебе достанется.
Это счастливая баба Нюра тащила по мартовскому снегу полмешка чего-то очень ценного и по пути всех призывала осчастливиться тоже.
- Баба Нюра, а что дарят-то?
- Ишь ты, дарят! Вспомнила коммунизм, это тогда дарили, а сейчас всё продают.
Она решила взять паузу. Остановилась, чтобы поправить платок, побитый молью, он ей ещё от бабки достался. Да и беспроигрышный ватник от мужа–покойника память. Тепло, да и хорошо.
- Хозяин избавляется от мороженой картошки. Вот и пустил в продажу по рублю за кило. Почти даром. Бежи скорее, а то не достанется: народу налетело!
И с этими словами баба Нюра исчезла за углом дома.

Маша подумала, что действительно надо бы взять картошку, всё равно что-нибудь да наковыряешь, а то мытый импортный такой дорогой, что не подступишься. И она направилась быстрым шагом к единственному во всей округе магазину с упоительным названием «Копейка».
Дело в том, что Маша жила в самом Центре, магазинов нет, только офисы и аптеки. На все жалобы здесь проживающих власть поступила очень "мудро" – закрыла бесплатную районную стоматологическую поликлинику и, поставив там прилавки, открыла «Копейку», решив тем самым сразу две проблемы. Какие? Сами догадайтесь.
Картошку отпускали со двора, чтобы народ в магазине не толпился и грязь не разводил. Маша подоспела вовремя. Крикнули, что бы очередь больше не занимали. Опоздавшие  потолкались чуток и разочарованно разошлись. Маша была последняя.
- Ну что, красавИЦ, повезло. ДарУ тебЯ картошку бесплатно. С праздником!- и продавец с узким разрезом глаз засмеялся гортанным смехом, что-то причитая на своём языке.
У Маши в душе по-весеннему радостно зачирикали птички. Ух, ты! Во повезло. Спасибо бабе Нюре. Это сколько я сэкономила-то?! Можно купить несколько пакетиков «Вискаса» для Мурки, которая жила в подвале дома. Они уже давно подружки, с тех пор, как Маша нашла умирающего котёнка, среди дохлых крыс. Выходила, вылечила. Очень хотелось взять её домой, но нельзя, соседи по коммуналке не разрешают.
Раньше Маша жила в двухкомнатной, хорошей квартире сталинского дома, но когда матушка заболела, и деньги понадобились очень большие, тогда и пришлось переехать в коммуналку. Матушки нет уже пять лет, зато иногородние соседи есть. Наглые и нахрапистые, а Маша – коренная москвичка, была деликатным и воспитанным человеком, и уступала им во всём.
Две тяжеленных сумки оттягивали руки, вязаная шапка наползла по самые глаза, которые безбожно слезились от смога. Маша тащилась на автопилоте. Благо недалеко. Вдруг она уткнулась лбом в широкую
грудь человека, который встал у неё на пути.
- Ой, извините. Не увидела вас.
Она сделала шаг влево, чтобы обойти препятствие, и он тоже. Она вправо, и он тоже. И вдруг прозвучало:
- Коннитива (японское приветствие).
Маша на автомате, поклонившись, ответила:
- Хисасибури дэсу.
- Ну что, Мария Федоровна, не забыли язык-то?
- Ой, кажется, нет,- ответила Маша незнакомцу, пытаясь, хоть как-то локтем сдвинуть шапку с глаз.
- А вы картошечку-то поставьте на землю, ей уже ничего не грозит,- с усмешкой заметил собеседник.
Маша так и поступила. Руки освободились, и она тотчас поправила так не вовремя съехавшую шапку. Перед нею стоял вальяжный господин. Его глаза смеялись, и смеялись над ней. Кольнуло сердце.
- Мария Федоровна, вам необходимо проехать с нами,- и он небрежно кивнул на припаркованный у дороги джип.
Маша испугалась, она видела такие машины по телевизору и знала, что они очень дорогие и на них, как правило, ездят «денежные мешки» крутого криминала.
- Я очень сожалею, но вынуждена вам отказать. Сейчас никак не могу,- тихо ответила она.
- В чём причина отказа, не в этом ли?- мужчина насмешливо указал взглядом на две сумки мороженой картошки.
Маша от унижения готова была провалиться под землю.
- Так мы сейчас решим эту проблему,- он махнул рукой, и водитель, стоявший неподалёку, подошел и, подхватив сумки, выбросил их в мусорный бак. У женщины навернулись слёзы от обиды и оскорбления.
- Вот и нет проблем. Поехали!

Маша сидела в роскошном кабинете, неудачно пытаясь спрятать под креслом ноги в старых разбитых ботинках. Да и руки не мешало бы спрятать: за двадцать лет тяжёлого физического труда они выглядели не лучше. Зачем её сюда привезли? На её жилплощадь вряд ли кто мог позариться, да и на органы она не годилась – ни одного здорового места нет. Зачем? Что с неё взять-то?
Дверь открылась, и в кабинет вошел высокий, слегка седоватый мужчина, немного позади него шелестела разнопёрая свита прихлебателей.
Главный внимательно и властно посмотрел на Машу, у той мурашки по спине побежали.
- Вы не могли бы встать? Я хочу посмотреть на вас,-чеканя каждое слово, сказал мужчина.
Маша повиновалась и сразу почувствовала, как у неё затряслись поджилки.
Ещё несколько минут пронизывающего взгляда и фраза:
- Добро. Она подходит. Приступайте.
И мужчина упругим, спортивным шагом вышел из кабинета.
Её окружила свита:
- Ну, милочка, волшебство начинается!

Всё завертелось. Пластический хирург, стоматолог, имиджмейкер. Неделя кропотливого труда – и от прежней Маши ничего не осталось. Как ограненный алмаз, она засверкала бриллиантом. Въехала в шикарную квартиру, оформленную одним из лучших дизайнеров. Всё это снимали на кинокамеры, монтировали и пускали в эфир. Благо у Маши не было времени смотреть телевизор, она даже и не представляла, что является героиней дня и за её волшебным преображением, затаив дыхание, следит вся страна.
Заключительная сцена. Огромный зал празднично оформлен, знаменитые гости, выступления, везде логотипы известной фирмы. Генеральный директор торжественно вручает Маше ключи от квартиры. Она выходит с цветами, садится в лимузин и отправляется в своё счастливое будущее. Поднимается на последний этаж. Перерезает красную ленточку, подходит к двери и ключом открывает дверь своей сказочной квартиры. Оборачивается и с голливудской улыбкой в последний раз машет рукой зрителям. Хэппи-энд.
Маша оказалась по другую сторону рампы. В квартире тихо. Уютно горит приглушенный свет. Она сбрасывает изящные туфельки, оставляет большой букет цветов у входа и, аккуратно приподняв длинное шелковое платье, на цыпочках направляется внутрь. Заходит в большую комнату и, утонув в пушистом ковре, обессиленно опускается на пол. Лишь только уставшая спина коснулась колонны, Маша прикрыла глаза. Вдруг в руки ткнулось что-то пушистое и мягкое. Женщина увидела, что около неё стоит любимая кошка Мурка.
- Мурочка, родная! Дай я тебя поцелую.
- А меня?- послышался голос из-за колонны.
- Кто вы? – испуганно спросила Маша, прижимая Мурку к себе.
Показался вальяжный господин, который отнял у неё мороженую картошку и увез на джипе.
- Маш, неужели ты меня не признала?
- Нет.
- Я же Олег Устинов, твой сокурсник, страстно и тайно влюбленный в тебя.
Маша прищурила свои прекрасные глаза, чтобы лучше рассмотреть его в сумерках.
- Олежек, это ты? Правда?
- Правда!
- Что со мной случилось, расскажи. Я ничего не понимаю.
- Считай, тебе крупно повезло. Правда, и я немного помог, чтобы героиней грандиозной рекламной кампании стала именно ты. Но мы потом разберёмся. Самое главное всё уже случилось. С праздником тебя, родная!

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/