Демотиватор. Погружение в кувшин.

Часть1.
Шадиссея

 

Глава 1
В которой друзья попадают под колпак.

 

Капитан Шнемо любил шморе.

А людей не любил.

Они, эти люди, в добавок к своему существованию и существу ещё и шморе называют как-то по-своему, как им хочется.

Bien, мора, see, sea, jura, meer, mare какое-то смешное… И совсем издевательски – море.

Да.

 

И так во всем. Полное буккаке от этих людей. По жизни.

 

Задумаешься, бывает, а стоит ли их держать в надежных руках? Стоит ли присматривать внимательным глазом своим? Не проще ли как с неандертальцами? Шпили-вили и привет.

Не время, конечно, сейчас для такого окончательного решения земного вопроса, но как заманчиво, а?

 

Отобрать сколько надо успешных чтоб блюли порядочек, чекистами их поставим, марсиан – в частные армии – взвейтесь, соколы, орлами… А лишних – на биофабрику имени дидько Обамо. Делается все, идет работа, но только очень косная эта Солнечная система, чистый Совок.

Жить, суки, хотят.

Еще и золото ищут.

 

Как будто очень нужно оно им, лохам, золото. Как будто они – Люди! Ну на хер, спрашивается? Не понимают, что вот это инь, а вот это янь. А они – хрень. И, главное, втолковывают ведь им в башку, что пыль, пыль они, с детства втолковывают специально подготовленные люди.

(Тут Шнемо себя поправил с некоторым неудовольствием – персонажи. Не люди. Персонажи. )

А этим все равно – за золотом прутся. Где шесток, где сверчок при таком раскладе?!

 

Человечество…

 

Шнемо снова принялся изучать документ.

 

Итак, Вассерман, ( настоящая фамилия Иванов), родом из Одессы, ученый, очень ученый, служил в спецназе, естественно. На Марсе уже бывал, причем тайно, одним из первых. Консультант по постмодерну. Вес имеет в определенных кругах… Проживает на две планеты с недавнего времени. А в основном на Земле обретается. - Одесса, кстати, что это такое? Это не в Ботсване часом? – и девка с ним какая-то, Даша.

 

Начал вокруг них местный бомонд клубиться, какие-то типы вполне лояльные, с нормальным криминальным прошлым. С настоящим и будущим, кстати, тоже.

 

Капитан Шнемо даже усмехнулся, глядя на голографическое изображение некоего Бориса Гонтмахера ( настоящая фамилия Пилипенко) – ну полный придурок, еще и улыбается!

 

Второй типаж еще лучше. Давид по кличке Штырь. Искривление пространства, недоразумение.

Числится племянником Натаниэля Шапиро (настоящая фамилия Гарбуз).

 

На Гарбуза этого имелся материал, он, оказывается, был функционером местного антиблондинистого комитета и крутился постоянно среди крупных марсианских глобалистов. Погоняло имел такое - Буржуй.

Не удивительно, что вращался в высших сферах – Натаниэль и с какой-то стороны Давид происходили из древнего знатного, хоть и обедневшего, рода. Далекий предок Гарбуза даже держал в свое время ОБХСС в хорошем месте на Земле. А ещё один предок по другой линии был полицаем на оккупированных территориях.

 

Всю эту шайку золотоискателей можно прихватить в любой момэнт на хавре или по 282-й какой-нибудь. Только стоило присмотреться к ним сначала – Шнемо чуял, что Онотоле не так прост как может показаться какому-нибудь Давиду-вы****ку.

 

Сейчас ситуация находится под контролем. Эдиль уже рядом. Марсианский актив ей помогает. Пусть она пасет придурков, она это умеет. Будем надеяться, новости не замедлят себя ждать. Или как там правильно – не замедлят появиться.

Не заставят себя ждать, о.

 

Глава 2. В которой Онотоле танцует барыню.

 

Штырю очень понравилась стриптизерша. Совершенно незнакомая девушка уже какое-то время играла на эстраде маленький спектакль, так что постепенно завладела вниманием барыги. Он уже не слышал речей Онотоле, со второй сигары посвященных космогонии майя и некоторых древних парламентских фракций.

Он принюхивался.

 

Миндаль. Им пахла стриптизерша. Может, хавра была виновата в том, что Штырь наполнился этим волшебным запахом, находясь довольно далеко от девушки, но пронизанная холодными лучами софитов пустота перестала существовать сейчас – Штырь видел ручейки горячего пота на теле танцовщицы и понимал, что его любимый запах взялся не от чего-нибудь, а от миндального мыла.

 

Эх, паук ча на мухе гох оженився!..

 

Секрет миндального мыла, имевшийся у Давида, не знал никто. Потому что не было для него более сильного эротического переживания, чем так вот растворяться в воздухе, пронизанном запахом, идущим из детства.

Лето, лагерь на озере Соам, продвинутая, - вы будете смеяться – молодежь… И каждодневные походы с хорошими и добрыми товарищами к термам Маргеллы, где им, чотким, но пока очень мелким поцикам часто удавалось подглядеть как купаются нимфы из старших отрядов.

 

Всё. Теперь Штырь не знал – на небе он или на Марсе.

 

Если бы Онотоле сам не курил конкретную хавру и увидел сейчас своего партнера, решил бы так – быть тебе, юнош, порнорежиссером.

Но Онотоле в этот момент походил на уставшего от постоянных съемок в мультфильмах льва. Какие уж тут оценочные суждения… Расслабился Онотоле, ощущал себя Моисеем, таки выведшим свой народ из какой-то очередной пустыни, Гоби, кажется.

Он все порывался вытащить из жилета маленький карманный рояль и слабать что-нибудь зажигательное для красотки, что извивалась в бледном свете на сцене. Не грел её этот свет. Онотоле видел, что здесь нужен настоящий огонь, искры снопами, пламя. А вовсе не происки безвестных мастеров по свету.

Но рояль почему-то не выходил из карманов, даже, вроде бы, не прощупывался. Так что Онотоле решил, что надо пуститься в пляс.

А Штырь в этот момент, поймав взгляд Онотоле, увидел вдруг, как этот взгляд тяжел. Будто Бог смотрит и видит мир в минуту катаклизма. Или, если угодно, кризиса.

 

Пока танцовщицу сменял на эстраде квартет стилизованных под марсиан джазменов, Онотоле сумел выбраться из-за стола, чуть ёго при этом не перевернув.

Вокруг замелькали незнакомые лица.

Официант весьма успешной внешности интересовался, не прикажут ли граждане подать канапе.

-Зо-о-онтик нннада? – наседал какой-то марсианин, предлагавший индивидуальные средства защиты от жесткого позитивного излучения с Фобоса.

Другой марсианин (с рожей массовика-затейника) совал матрешек в экзоскелетах.

Типчик офисного вида назойливо предлагал купить для Даши искусственные орхидеи.

-С какого бодуна?! – зашумел на него Онотоле, - Ты мне ещё блуждающего биоробота предложи…

 

Даша при этих словах почему-то покраснела.

 

Штырь бы даже сказал так – зарделась. Так же красивее, чем просто покраснела, так? Сейчас его явно тянуло на красоту. Он чувствовал, что готов немедленно вступить в бой за красоту во всем.

- Э-э-э… - вырвался из горла боевой клич, когда какие-то буржуи попробовали его взять и приподнять. Он хотел укусить марсианское ухо, вдруг оказавшееся у самых глаз. Хорошо, вовремя заметил, что не все так ясно в этом мире. Подъемом Штыря руководил сам Онотоле, распорядившийся переложить всю компанию на эти неведомые канапе.

Штырь слышал, как Онотоле это объясняет метрдотелю.

-Всё равно года проходят чередою и становится короче жизни путь, – заявил Онотоле и Штырь посчитал нужным с ним согласиться:

- Э-э-э-э!

 

Теперь, по крайней мере, Он, Штырь точно знает, что такое канапе. А чтобы там не говорили про переселенцев с Земли, мы тянемся к знаниям, тянемся. И хавру лучше курить лежа. Так еще советские люди говорили.

 

И на Онотоле теперь можно было посмотреть в новом, так сказать, свете. Разглядеть как следует его вольфрамовый жилет и обувку типа «прощай, молодость».

Такие колеса одевают вышедшие на пенсию преподавательницы музыки, пожилые марсиане-станичники и разного рода лихие ребята, заценившие вдруг покой. А также, как оказалось, крупные искатели приключений с философинкой. Гешефтмахеры, короче.

Конечно, появиться в этом во Вселенной – это поступок. Но с другой стороны – классика.

Разве можно теперь беспокоиться за исход предприятия! Онотоле всё сделает классически. Сокровища будут найдены! Никуда не денутся.

 

Так шо про птичьи разговоры, просторы, про смелых и больших людей прошу больше не беспокоиться.

 

Тем более, глядя на танец патриарха, Штырь уже склонялся к мысли, что Земля таки действительно родина слонов. А кто возразит, что слон животное не полезное?

Есть такие?

 

Сначала показалось почему-то, что это марсианочка. Ну показалось. Видели бы вы сами, с каким видом Онотоле совал деньги пианисту. Конечно, марсианочка. Что еще земляне заказывают в марсианском кабаке?

Но это была барыня. Штырь не сразу вспомнил название танца, а когда вспомнил, обрадовался, будто стал вдруг молодым хозяином Марса. Большим и сильным стал.

 

А гитары стонали так, что на космодроме отменяли старт.

 

Марсиане улыбались. Тут и там за столиками начинали светиться лица до пляски Онотоле пребывавшие в сумеречном мире.

Проследив за их взглядами, Штырь с немалым удивлением обнаружил, что слонопотам уже не один веселится – полуобнаженная девушка танцевала вместе с Онотоле. Это была волшебная стриптизерша, та самая, что погрузила Штыря в сладкую нирвану.

Надо понимать, она изображала барыню.

 

Ох и барыня это была!

 

Когда она показала, дразнясь, язык своему разухабистому, но весьма галантному партнеру, Штырь успел заметить жемчужинку на языке.

 

О, боги и богини Марса! Не в жемчужине дело, а в том какие у неё были в этот момент глаза!

 

Нет, нет, не только миндальное мыло на горячей девичьей коже будет теперь сниться бедному барыге Штырю. Он моментально понял это. Теперь мечтаться будет об этом языке и об этих глазах, где и бездну страсть заставит свернуться и трепетать от наслаждения.

Ну и жемчужинка тоже сниться будет, чего уж там…

 

Казалось, музыканты заиграли иначе, словно через боль. Их золотые трубы тянулись на огонь рыжих волос чародейки. За наслаждением тянулись трубы, за наслаждением.

За ним потянулся также Борюсик, чья шатающаяся фигура закрыла на миг чудесное зрелище, а потом, утвердившись, взяла курс к эстраде.

 

- Эх, смачная чува… - донеслось.

 

Штырь вдруг подумал, а чего это он сам не тянется, лежит на лежанке и только смотрит. Ведь это несолидно.

Но попытка встать и отправиться на праздник не удалась. В безумном танце завертелось все вокруг, в том числе и потолок, на котором неожиданно оказались смешные глаза Даши из Владивостока.

Штырь был в восторге – не столько от того, что где-то там, дальше, если присмотреться, будет виден и сам Владивосток, а от того, что миндальным мылом теперь пахла Даша, а не рыжая стриптизерша. И, совершенно точно, если попросить её показать язычок сейчас, там окажется маленькая симпатичная жемчужинка.

 

Мммммммммммммммммм!

 

Даша смеялась и пыталась помочь барахтающемуся в какой-то своей невесомости, молодому человеку.

 

- Асса! – закричали рядом гортанные голоса. Какие-то неясные марсиане хотели вроде бы утащить с собою Дашу. Но Штырь отогнал их парой магических пассов. Со стороны казалось, будто он разгоняет дым хавры.

 

Потом откуда-то появился развеселый Борюсик и полез с наставлениями:

- А я говорил, что надо заполировать! Человек всегда имеет право. Что ж тебе лежать-то здесь, как будто ты Ленин?!

- Не, полировать рано, – Штырю захотелось возразить, - Отлакировать надо хавру, а потом уж…

- Официант! – возопил Борюсик так, что, кажется, напугал Дашу, - Марс рулит! Вина!

- Какого ещё вина?! – прогремело.

Онотоле, который в этот момент должен был отплясывать барыню с танцовщицей-марсианкой, оказался внезапно за столиком, а марсианка у него на коленях. Было похоже, как будто Нептун закрутил с русалкой.

Но это – на взгляд Штыря. Что подумали другие неизвестно. Только Даша, кажется, чуть надула губки.

 

Официант, марсианский молодой человек приятной наружности, прибыв на зов клиента, обратил вопросительный взгляд, однако, не на него, а на центр композиции, на Онотоле. Было очевидно, что в этом уголке все мироздание вращается именно вокруг этого крутого магацитла.

- Вы же с Земли? – с некоторой таинственностью произнес марсианин.

- Вот именно, – отвечал Онотоле, - Так что дамам шампанское, а нам водички принесите. Пожалуй, нам действительно стоит дымок заполировать . А то ведь это не хавра, это матрас моей бабушки.

 

Из жилета была извлечена какая-то химическая посуда с делениями, а когда принесли воду в объемистом сосуде дотускубовой эпохи, Штырь понял, что сейчас всё станет совсем хорошо. У Онотоле был с собой спирт. Чистый!

Ну чем не жизнь!

 

Глава 3 В которой приходит время первой медузы.

 

Вина на яхте Онотоле подавали в «медузах» - пластиковых пакетах, похожих на маленькие подушки, такие как у пассажиров межпланетного лайнера «Гундяефф».

 

Сам патриарх Онотоле, однако, предпочитал пить из главной медузы. Так называлась гигантская пятисотлитровая бочка, установленная на верхней палубе. Он говорил, что однажды эта бочка спасет им всем жизнь. Когда станет тянуть в неожиданно разверзшуюся в космосе черную дыру, бочку можно будет сбросить как балласт и тянуть перестанет. Или когда яхта попадет в штиль и надо будет как следует обмозговать положение.

 

Штырь попервой хотел было возразить Онотоле – не черная дыра, мол, но афроотверстие. Не стал – разве можно умничать перед капитаном такой посудины? Онотоле, между прочим, завел на борту свои порядки, это тебе не в кабаке сидеть и толковать про своё.

 

Например, те же вина подавались не абы как, а по распорядку. Как только в полдень била старинная климатическая пушка из Свято-Валютной крепости, наступало время первой медузы. Затем, с наступлением адмиральского часа, второй. Потом подавали во время полдника, но уже херес.

После надо было выждать два часа до ужина, когда искатели сокровищ дружно собирались в кают-компании и делились впечатлениями трудного дня.

 

Этот порядок соблюдался неукоснительно. Онотоле строго следил. Так же строго он следил за исполнением других правил. Ведь по этим другим правилам из главной медузы можно было пить в любое время. «Это закон!» - всегда приговаривал Онотоле и поднимал вверх назидательный перст.

Этот перст у него был вместо указательного.

 

Вобщем, на яхте всё было достаточно относительно, физические законы соблюдались, хоть Онотоле здесь распоряжался. Жаловаться было грешно. Старый релятивистский двигатель барахлил, но работал. Спать приходилось на подвесной койке, но пока что не в невесомости. Наличных тоже не было, но вот-вот состоится подпольный аукцион и наличность появится хоть какая-нибудь.

В настоящее время наличность заменяли сны о золоте Тускуба.

 

Что ещё?

Дали объявление о том, что готовится экспедиция в Циклопию и на юг с прогулочными целями. Набираем астронавтов, диплом не обязателен, оплата в юанях по курсу. А при погрузке на борт ананасов пиндюжники прямо спросили, когда золото разгружать будем. Чтобы их не забыли типа. Всё равно с Марса через них пойдем, а если договориться кое с кем , они знают, так можно и на лайнер рейсовый без лишних формальностей если что.

 

Яхта, кстати, называлась иначе чем межпланетный лайнер, не «Гундяефф». И даже не «Сарра Кат». Она называлась «Зохенвей-разбойник». Былинно так называлась…

 

Хуже обстояло дело с психикой. Штырь в последнее время стал весьма беспокойным. В смысле его это беспокойство одолевало прямо до боли и тошноты.

Нет, нет, бортовые вина здесь были ни при чем. Надо было знать, как придирчиво отбирал их капитан, как он ругался с виноторговцами!

Нет, дело было в другом. Штырь понимал это. Он ловил себя не раз на таких вот мыслях: « кто эти люди вокруг?», «что я здесь делаю?», «кто такой этот Борюсик-напарник?». И ещё в том же роде мысли.

 

Ясно, что имело место нервное расстройство, если не сказать психическое.

Отчего он, барыга Штырь, твёрдо зная, что дураков нет, каждый день после пяти вечера убеждается в одном и том же, а именно в том, что он сам дурак, причем большой?

 

Возможно, влияет труд ежедневный? Сегодня вот пришлось весь день проверять трудовые книжки у пиратов. У тех, кто изъявил желание завербоваться в экипаж. Они, конечно, все чуть ли не школьные учителя по документам, стюарты с круизных звездолётов, никакие не пираты. Один даже пианистом назвался.

Только кто поверит, что в районе космопорта ошиваются интеллигенты с богемой, а не беглые каторжники и головорезы в поисках лёгкой наживы?

 

В это сам Онотоле не поверил бы. Хоть и настоял всё равно набирать из них экипаж – некому будет солнечные паруса ставить в открытом космосе и прочие судовые работы выполнять.

 

Нет, бандитский элемент тоже не при делах, не от них глупость и тошнота.

К тому же, если честно, они наоборот несут со своими трудовыми книжками и бытовыми проблемами некий пазитифф. Достаточно на их рожи поглядеть и ты уже не такой дурак в собственных глазах безжалостных.

У них глаза пострашнее. И черты рож погрубее. Они совсем не овощи, что бы там вот это всё не говорили.

 

А клёши у этих стюартов просто чудовищные.

 

Имена тоже жизнеутверждающие в этом смысле - Бражка-Брют, Аслан Софт, Чимадас Сингх.

Бред какой-то.

 

А ещё приходили два киборга-арахновода с агрофирмы имени ХХ-го съезда, это ваще…

Сказали, что согласны на любую работу - кризис. Предлагали в полцены приобрести золотую звезду героя какого-то соцтруда. Якобы магацитлы носили в древности на своих кожаных панцирях.

Подделка, конечно.

 

Так что барыга Штырь на этом фоне не такая уж тупиковая ветвь, если так посмотреть, по-нашему.

 

Впрочем, эти странные типы были по-своему интересны. Взять хотя бы этого Чимадаса Сингха – сразу заявил, что будет на лодке не кем-нибудь, а судовым поваром. «Я кок, красава!» – сказал и настоял на том, чтобы прямо сейчас брать и вести его смотреть хозяйство.

 

И Штырь поплелся показывать хозяйство. Которого, кстати, и сам толком не знал.

Зато рассмотрел как следует Чимадаса, его покоцаный твидовый пиджак, надетый поверх старой черкески, деревянную ногу, шляпу-унисекс.

 

Одяг хоть можно было спокойно рассматривать, это не в глаза прозрачно-опасные заглянуть. И не ощущать на плече тяжелую властную руку – «Гарный потц, мы с тобой зацепимся краями. Как, говоришь, погоняло твоё? Штырь? Штырь… Хорошо…»

 

Ничего себе кок будет на лодке! Это не кок, а готовый капитан. Типа Онотоле. Ещё неизвестно, что риальне тот Онотоле думает за судового повара.

В эти дни всё время харчи готовила Даша с Владивостока. Штырь с Борюсиком ей помогали. Онотоле тоже участвовал – сигару курил, по-марсиански говорил та анализировал, что надо сегодня готовить на обед, а что на ужин.

 

Чтобы Онотоле картошку чистил – так нет, об этом даже подумать невозможно, чтобы не привлекли за экстремизм. Ну, оно и правильно, кто-то должен следить за порядком в Поднебесной.

 

Ё-моё, сколько ж вопросов организационных выползает с этой экспедицией!

 

Нет, надо брать пример с Борюсика, решил Штырь.

Тот проблемами не грузится, любезничает ,гад, с Эдилью, марсианкой, что пригрел Онотоле на яхте. Та загорала с полудня на верхней палубе, когда воздух прогревался, ну и Борюсик всегда с ней в это время.

 

Сейчас как раз они там лежали рядком, роскошная марсианка в бикини и Боря-дружок, на мудака похожий. Причем не только из-за своих трусов циклопических и перестиранных тысячу раз, а за счет своей общей, так сказать, конституции.

 

- А это что за цаца? – увидел голубков Чимадас Сингх.

- А это Эдиль Пасечник, её горцы преследуют с грязными намерениями. Вот она с нами и… - сам не зная почему. Штырь дал одноногому полный расклад, - Она капитанова пассия.

- Ясненько, - Чимадас устремил орлиный взор прямо в женское великолепие, - Мадам, папироску не желаете покурить в обществе настоящего мужчины?

 

Не успела Эдиль поднять голову, чтобы рассмотреть настоящего мужчину, как взвился Борюсик: - Штырь, что за дела? Что за фуфеля ты привел?

 

Чимадас обернулся:

- И мне поясни, что за фраера у вас лежат у ног прекрасной дамы?

 

Штырь до того был заморочен, что даже начал теряться кому первому отвечать. Быстро овладев собой, послал изящно обоих и посмотрел на реакцию Эдиль.

Марсианка с явным интересом наблюдала сцену. У Штыря даже дыхание перехватило – так на него действовала эта женщина.

 

Эдиль внимательно заценивала Чимадаса, а на Штыря даже не взглянула.

Он о ней каждую ночь думал, а она не взглянула! В своей подвесной койке думал, не где-нибудь. А это - серьёзно, как пишуть журнализы. Это очень серьёзно, до такой степени, что и говорить об этом стыдно.

 

Одно утешает – что ты космонавт.

 

- Ты кончай звонить, колокольчик марсианский, – судовой повар, меж тем, вставлял Борюсику, - Вот не пожарю тебе котлет, тогда даже загорать не сможешь рядом с порядочными женщинами. Будешь палубу у меня драить, чтоб мадам могла свои прелести разместить красиво.

- Да кто ты такой, дядя?! Что за нахуй? – Борюсик не выдержал стремительной атаки и занервничал.

- Ладно, остынь. Попадешь ко мне на камбуз – узнаешь, – вдруг одноногий прекратил наезд и потащил за собой Штыря, – Пошли до кэпа. Мне, понимаешь, валюта нужна очень. Так что ты, если что, замолви за меня словечко. Ногу себе хочу заказать новую, хорошую. Из Мирового Дерева. На Земле растет, не слыхал?

- Нет.

- Люди верные подсказали, космонавты. Остров там есть на севере где-то, вот там оно и растет, на горе. Стоит немалых денег такое дерево. А я к старости дельные вещи любить стал, такие дела.

- Скажу, если что.

- Слушай, а что за человек ваш кэп?

- Вы про Онотоле разве не слыхали? – Штырь заметил, что обращается к одноногому коку на «вы». И заметил, что звучит это правильно.

- Как не слыхать. А ты что думаешь, мне интересно? Не болеет, кстати, ваш капитан?

- Странно. Почему он должен болеть?

- Может и странно, не знаю. У нас говорят – болеть он любит. Эстет.

 

Странные вопросы нового судового повара заставили Штыря по-новому взглянуть как на самого Онотоле, так и на собственное положение в экипаже «Зохенвей-разбойника».

 

Чего само верховное божество в действительности хотело от этой экспедиции? Найти золото Тускуба и вывезти его с Марса?

 

Ой ли?

 

Из речей самого Онотоле, из того, что о нём говорили другие, получалось, что нет для данного товарища лучшей доли, чем подняв деньжат, открыть собственную политическую консультацию где-нибудь в Солнечной системе. Или даже целую сеть политических консультаций.

Открыть и сидеть себе в тиши, занимаясь этими самыми политическими консультациями.

 

Однако это херня.

 

Штырю это только сейчас стало ясно.

 

Ну правда, кому на самом деле могут понадобиться какие-то политические консультации? Деньги еще за них платить. Политикам, что ли?

Главное, что вещи совершенно несопоставимые – золотой запас Тускуба и сеть политических консультаций.

 

Кому Онотоле впаривает такую туфту?

 

Много надо разве чтобы открыть такую лавочку? Снять офис, мэбель из дворца, то-сё, оргтехника. Письменный прибор.

Книг завести для солидности, стандартный набор: «Экономикс» безумного араба Аль-Хазреда, полное собрание сочинений Владимира Ивановича Осипова-Закомуниса, альманах «Телемок» …

Евангелие от Булгакова положить на стол. Ручной работы чтобы было, в обложке из кожи неандертальца.

Что ещё?

Табличку с гербом повесить, разумеется, пару дипломов каких-нибудь с печатями.

Икону купить надо, на Фобосе обретённую. Владимира Владимировича Красно Солнышко.

 

Готово.

 

Глава 4. В которой время приобретает свойства медузы.

 

«Есть на Марсе канал»… Теперь эта песня надолго запомнится барыге Штырю. Ещё бы - сам Онотоле пел!

А это мощно. Как и всё, что делал Онотоле-магацитл. И вино он пил мощно. Уже несколько раз хотели звонить кому-то в крепость чтоб ударили из пушки немного вне очереди.

Борюсик пьяный распинался, что у него вся ВОХРа на подхвате. Говорил, что порешает вопрос на раз, надо только, чтоб человек был на месте и всё путем, пацантрэ!

 

А-а-а, пацантрэ, всё путём в натуре!

 

Пел он это на ушко марсианке, плотоядно ухмыляясь, когда встречался со Штырём взглядом.

Вот гад! Гад потому что никакого вопроса решить он не может. Может только гнать вдохновенно рыжей красавице. Гад, потому что рыжая красавица Штыря не замечает.

И ещё потому что даже Даша из Владивостока оказалась ангажированной новым коком.

Стала какбэ дочкой Чимадаса.

 

- Дочка, иди-ка сюда, посмотрю на тебя… - говорил ей Чимадас Сингх и смотрел не то что плотоядно, а хуже любого паука ча – возьмет сейчас и съест Дашу из Владивостока как курочку-гриль, которыми торгуют на улицах Соацеры ньюйркские эмигранты четвёртой волны.

- Посмотрю и пощупаю… - продолжал наглый кок.

И щупал глазами.

 

Завтра, блин, аукцион, а они нажираются как…

И как он отвратительно это произносит - «пошшупаю», деревня!

Даже Онотоле, похоже, уже в хлам.

 

- Не надо никуда звонить, – зашумел, – Мы пойдём другим путём. Мы откроем ту медузу, которую и должны открыть в этой ситуации. Логика!

- Слава Онотоле! Слава! – команде слова кэпа, ясное дело, понравились. Они, честно сказать, и Штырю тоже понравились, только причем здесь логика?

Ну, скажите, причём?!

 

И опять – «Есть на Марсе канал», пьяные рожи, кружки, чиллумы и подозрительно трезвые глаза Чимадаса Сингха.

 

- А что, товарищ капитан, правда говорят, мы пойдем на самый полюс? – обратился к Онотоле один из арахноводов, неопрятный клон в третьем поколении, лысый и с бородой.

- Правда, мой народ, пойдём, – отвечал вождь, – У меня и адресок есть в пещерном городе, улица Ленина, 14. Но сначала я расскажу вам одну настоящую космическую историю…

- Слава! Слава! – опять заревела команда.

- Слава месье Онотоле, покорителю полюса! – воскликнул вдруг Чимадас Сингх и, пользуясь возникшей овацией, усадил себе на колени Дашу.

 

Вот как надо себя вести с женщинами, - в который раз понял Штырь, - Только что толку, Даша всё равно на коленях не у меня, а у этого, непонятной национальности, ещё и с оселедцем…

 

- Так я с вашего позволения продолжу свою космическую историю, – снова взял слово Онотоле, но ему опять не дали сказать.

Слава! Слава космической истории!

 

Онотоле, кажется, несколько смутился, даже начал что-то искать в карманах жилета.

 

-Курить хочет, – подумал Штырь, – Капитан… Селява!

 

Настоящую космическую историю в конце концов стал рассказывать кок. Онотоле куда-то уплыл из поля зрения, может быть даже утонул в данном поле, Штырь не понял. Зато очень хорошо понял, что кок знает марсианскую историю как никто другой.

 

- Стенька Гаджет как раз держал свой лагерь на полюсе. Вы, наверное, слышали какой это был знатный атаман, эх! - говорил кок, устремляя взор куда-то в нездешние, немарсианские дали, – Было это до первой волны приватизации. Энергетические станции на полюсе ещё работали. Так что Стенька свои летающие лодки подключал к государственному электричеству и - вперёд , на винные погреба.

 

При упоминании винных погребов, кают-компания начала одобрительно гудеть. Однако, они могли радоваться и по случаю несанкционированного подключения к государственному электричеству.

На «Зохенвей-разбойнике» публика собралась такая, что только дай что-нибудь несанкционированное.

Это ж праздник!

Штырь и сам был такой. Да что там Штырь, сам Онотоле не прочь и на винные погреба и подключиться. И чтоб несанкционированно, как в лучших домах.

 

- Но возникла одна проблема. Была у Стеньки Гаджета марсианка одна, – продолжал Чимадас Сингх, – Вернее не марсианка, а модель. Такая резиновая женщина, идентичная натуральной. И что вы думаете, возник конфликт на борту?

 

Неожиданно Штырь заметил зарубки на деревянной ноге Чимадаса. Раньше почему-то барыга их не замечал.

Что это?

Число выброшенных в открытый космос астронавтов?

Или, может быть, искусственных женщин?

Их, похоже, выбрасывают на космический холод постоянно.

 

Что если не такие уж они искусственные?

 

Судя по рассказам кока очень даже просто предположить, что вовсе не полумифический Стенька Гаджет кидал свою резиновую тян, а сам Чимадас. Прямо в набежавшую радиоволну. Такое вот промо.

Очень сочно и с душой описывал он сцену.

 

Зарубки напоминали древние наскальные письмена, не раз виденные Штырём во время походов в горы Лезиазиры. Возможно, этот кок знает не только марсианские легенды, но и забытые языки исчезнувших племен. Вдруг он шаман? Жрец тайного культа? Твидовый пиджак какбэ намекает…

Сплошные тайны.

 

Или это только кажется, что прорезанные мессером судового повара линии складываются в узоры? В конце концов, это может быть его бухгалтерией. Просто так он подсчитывает свои мавро. Удобно же…

Штырь стал думать об оружии. Нужно было что-то более весомое чем парабеллум, чтобы остановить этого кока, когда он перейдёт в наступление. В то, что такой момент настанет, барыга вдруг уверился моментально. Даже если зарубки мирные, Чимадас Сингх всё равно опасен как никто другой в экспедиции.

 

Онотоле приобрел на космодроме пару ППШ и тысячу патронов, но этого и без одноногого мало. Там, куда отправляется «Зохенвей-разбойник» нравы даже веселее чем на Поскоте - дядя Натан рассказывал. Там прежде слов в дело идут велосипедные цепи и солнечные батареи. Хрясь по кумполу и готово! И стволы у них есть.

Разумно прихватить в экспедицию машину из пещеры. Установить на турель у кормы и пусть местные только сунутся. Ручной адронный коллайдер, конечно, не ДШК, но тряхнуть пространство-время можно будет только так. Борюсик, кстати, отличный стрелок, стреляет из пулемета как бог. Раз – и полегла марсианская сволочь!

 

Будто читая мысли Штыря, к нему обратился некто в белой майке и бесформенных штанах:

- Ты служил?

Кажется, этого астронавта звали Аслан Софт. Он был пьян. Но держался стабильно. Прежде чем ответить, Шнырь пристально посмотрел человеку в глаза. Надо ли вообще отвечать ханыге?

Тот, пошатываясь, стоял и смотрел в лицо Штырю, но, очевидно, ответа особенно и не ждал. Похоже, ему просто хотелось высказаться.

- Не знаешь, правда говорят, что Онотоле в молодости играл в зизитопе на гитаре? – Софт задал новый вопрос.

Штырь удивился. Об этой стороне жизни великого кормчего он не слыхал никогда. Зизитопа – классная тема.

 

Да… что-то было в Онотоле от гитариста.

Возможно, гитара, появившаяся у него в руках неизвестно когда. Он, оказывается, уже не только пел, но и лабал, причём нехило. Причем уже не про канал, а что-то бум-бумистое. Опять от меня сбежала последняя электричка, походу.

Штырь конкретно прикололся с капитана и сказал Софту, что не знает про положение Онотоле в музыкальном мире.

Зато Штырь знал, что такое электричка.

Штырь много читал.

 

Видимо, именно начитанность заставила его покинуть застолье и удалиться с палубы. Можно немножко посмотреть в кают-компании зомбоящик да и ложиться спать. Если наступит завтра, то это будет непростой день.

 

Наверху, меж тем, нарастало веселье. Вопрос «ты служил?» теперь задавали Онотоле. Чимадас блюзовал своей деревяшкой. Женский смех переходил в хохот, да так, что голова сама втягивалась в плечи.

А ноги сами пускались в степ.

Слышно было, как ответы Онотоле все начинались с «видите ли». Что, разумеется, рождало новые волны бурных аплодисментов. Довольный голос Борюсика пояснял, что марсианский иероглиф «бурные и продолжительные аплодисменты» восходит к библейскому «Apple». Типа он, Борюсик, крутой специалист в области языкознания, почти как Онотоле.

 

Показывали чемпионат Марса по сквирту. Соревновались «Креатив» и «Чоткость». Барыга хотел сделать ставки, но вдруг к нему спустилась Даша из Владивостока. Как раз в тот момент, когда шел подсчет последней мелочи в электронных кошельках.

Конфуз, говоря по-марсиански. То есть, это если на хорошем марсианском языке.

Глагол имеется в такой ситуации – конфузиться. Древнее слово. Как сказал бы мудрый дядя Натан – «синоним».

Только барыга Штырь конфузиться не стал. Да и не смог бы. Всё таки он был профессионалом в некотором смысле.

Да, много лучше и приятней раскинуть перед девушкой пресс валюты и сказать – пойдёмте, мадемуазель, устроим нашу маленькую вселенную в этот чудесный вечер.

Це так.

Но и без валюты можно.

 

-Что ты смотришь? – спросила Даша.

 

Глава 5. Бимс

 

Главное, ребята, в охоте на русалок – цимес.

Большинство полагает, что главное в этом деле – стиль, но это не так. Совсем не так.

О, как же они заблуждаются… - размышлял капитан Шнемо, начавший только что своё знаменитое сидение в засаде.

 

Что такое стиль? То же самое чуйство цимеса, только оценённое, обфапаное и обструганное и даже обоссаное другими людьми.

Нет чистоты эксперимента!

А вот чуять настоящий природный цимес, естество – это надо уметь! Надо уметь понимать, что тебя интересует на самом деле. На этом на самом деле надо потом не дать себя в обиду. Потом сигару надо закурить. И только тогда наслаждаться цимесом. Только тогда…Наслаждаться!

 

Сколько цимеса скрывается в этом черном океане, это ж надо понимать! Может через секунду из-за той скалы выплывут русалки и начнут на дне свою игру. Они не будут знать, что их видят хитрые приборы – сколько раз так было! – они сами не представляют, как красивы их фигуры на экране,..

Шнемо знал.

 

Батискаф охотники расположили с расчетом. Когда наступит момент захвата жертвы, когда стальное подводное чудовище вспыхнет нестерпимым для русалок светом, всё будет видно, всё будет снято – ужас несчастных пленниц, их метания в невидимых сетях, их крик, невыносимый уже для охотников.

 

Ожидание здесь тоже цимес. Надо посидеть, послушать европейскую тишину. Пусть она проникнет внутрь, пусть ожидание затянется. Может, удастся уловить не только русалок, но и мечту…

 

Но и Шнемо был уязвим для деятельности разума. Для его неконтролируемой деятельности. Стоило только закрыть глаза - вместо мечты, озаряющей это скрытое от всех царство – чувство тревоги. Холодный разум, в котором мысли послушны усилиям воли – какая чушь! Пурга для совсем стильных людей.

 

А там где тревога, там и аналитика.

 

Агентурная информация о странной несанкционированной экспедиции на Марсе заставляла беспокоиться. А капитан Шнемо беспокоился последний раз очень давно. Ещё во время студенческих выступлений против единого миньета за экзамены и зачеты.

Пожалуй, действительно пора предаться анализу. А то как бы не упустить…

Ведь стоило глубже копнуть родословную Онотоле и на тебе - пикантно! Папа Солярис, мама еврейка.

Этника.

 

Капитан Шнемо никогда не был лейтенантом. Так бывает. Он просто появился здесь капитаном и всё.

И вот Онотоле тоже взял и появился. И уже пол-Эйнштейна!

Нашёлся Альбертино…

Есть повод выстрелить в упор. Не в руоп, а в упор. Что, впрочем, не меняет сути дела.

И сути времени, кстати, тоже.

И вообще, всякой разной сути, какая только есть.

Сутей ведь всяких дохера. А капитану Шнемо жить надо. Он сегодня собрался на глыбкие воды, на русалок охотиться подо льдами Европы, а вместо этого садись, разрабатывай специальные операции! По защите национальных интересов… Кому такое понравится?

Кто этого Онотоле назначал Эйнштейном? Ну, Полуэйнштейном?

Я не назначал.

Значит – провокация.

 

Хорошо, ты звезда одесского рока, так и звезди себе сколько влезет, хоть на цитре играй. Но зачем лезть за сокровищами, туда, куда тебе нельзя?

 

Вдруг на лицо капитана Шнемо упала тень. Тень возникла не от фуражки с крабе, которую носил капитан, она возникла потому что пришло понимание – Онотоле не так глуп, чтобы соваться туда, куда нельзя.

Это русалки на Европе попадают в сети потому что не знают, куда им можно у себя дома, а куда нельзя. Онотоле совершенно точно не русалка. Он знает.

А впрочем, почему точно? И почему совершенно?

 

Легенд об Онотоле ходило такое множество, что разумно задаться этим вопросом - а не русалко ли ты часом, товарищ?

Говорили ведь всякое. Говорили, что Онотоле не настоящий. Настоящий типа давно спился на Венере. А кто-то видел как Онотоле гневно бичевал на Камчатке. Другие уверяли, что нет - Онотоле жив-здоров, только эмигрировал в Израиль.

 

Но это экзотика в стиле слухов. Для бедных, что называется. В реале у Онотоле далеко небезупречная кредитная история в «Урла-Сип банке», вегетаринские закидоны и пост консультанта по внутриполитическим вопросам в администрации Султаната Бруней.

И очень странный визит в храм недавно анонизированных первых марсианских просветителей Фурсенко и Астахова.

 

Вызывает вопросы военное прошлое объекта. Сколько ему было в 1941-м году? Сообщали, что тогда Онотоле, ещё молодым лейтенантом, получил первую снайперскую пулю, когда осматривал в бинокль вражеские позиции. С тех пор всюду тиражировали его знаменитый боевой лик, с черной повязкой как у пирата.

Потом глаз снова появляется, но уже вместе с жилетом. Зато исчезает черная повязка, исчезает и медаль «За оборону Измаила». Этой медалью, как удалось установить спецслужбам, Онотоле был награждён ещё когда его звали Мишкой-одесситом.

Есть вопросы и по участию объекта в штурме Севастополя.

 

Нет…кажется, вкралась ошибка. С этими Измаилом и Севастополем. Медаль была как раз «За оборону Севастополя», а Измаил Онотоле штурмовал. Точно.

Но стоит ли судить себя за небольшие ошибки? Тем более что касаются они земной истории. Ладно бы ошибся секретарь Голим или президент Казинок, они оба земляне.

Вот они, рядом сидят, ждут повелений. Прямо сказать, интереса к земной истории у них ещё меньше чем у него, у капитана Шнемо. Это написано на их лицах.

 

Шнемо знал всё, что было написано на этих лицах, было и будет написано.

Эх, да разве стал бы Владимир Казинок президентом Солнечной Системы, если бы в нем было хоть что-то, чего не знал капитан Шнемо…

 

Капитан вздохнул будто тяготясь ожиданием. На самом деле Шнемо хотел насладиться сжатым воздухом. Уверяли, что он пахнет прериями. Причём душистыми.

Этот воздух привозили с самой Земли, из области, где он содержал молекулы вольности. Так, по крайней мере, утверждали специалисты. Именно эти специалисты проведя большую исследовательскую работу в архивах и на плэнере, обнаружили место, где древние сочинили легендарную песнь о стране в которой человеку лучше всего дышалось.

 

Да, ничего так… Прерия.

 

Следовало обратить пристальное внимание также на Чимадаса Сингха, новую фигуру в окружении Онотоле. Здесь, признавался себе капитан Шнемо, им руководила чистая интуиция, чутьё. Одноногий… Как не присмотреться?

 

Действительно, персонаж оказался проблемный – диплом Соацерского Университета и старая черкеска, должность судового повара и большой, слишком большой авторитет среди нанятого Онотоле сброда. Кроме того, этот Сингх был женат на русской. Удалось выяснить, что супруги держали бистро на Олимпе.

 

Бистро называлось «Госдупа», что наводило на определённые мысли. И чипизация населения до тех мест ещё не дошла.

Это уже букет. Всё одно к одному. А если вкупе с Онотоле, то, пожалуй угроза национальной безопасности планеты.

 

На Олимп стекаются гужбанить не только новые марсиане, в которых нового столько же, сколько в древних магацитлах, но и студенческий элемент неспокойный.

Букет. Букет Марса.

 

Что если этот Чимадас вовсе не за тем пробрался в экспедицию, чтобы выставить Онотоле? Что если они кенты и мутят поганку против режима? Зараз посунут дудку, дадут знать кому надо, что надыбали золотой запас и - запылают склады сушёных кактусов по всей планете. Как уже бывало.

На Марсе ряд поциков в сенате такую перспективу видит и боится. Докладывали недавно… И телеканал «Кококо» постоянно негодуэ против экстремизма.

Онотоле, конечно, не Пугачев, но и не футбольный фанат. От него всего можно ожидать. Вообще, вдруг этот Онотоле совсем не тот Онотоле за которого себя выдает, а кто-то третий?

Или второй?

Короче, он Дед Мороз на самом деле.

А с этими экстремистскими верованиями пора кончать.

 

Капитан Шнемо давно собирался вплотную заняться мифологическим экстремизмом. Навести порядок хотя бы на крупных планетах. Каждый год появляется то один, то другой экстремист, объявляет себя Дедом Морозом и начинается у населения лихорадка – подарунки дарят друг другу, на небо смотрят некоторые, откуда-то берут эти…как их?..ёлки!

Из населения в людей превращаются, суки. Средневековье какое-то. Это вместо того чтобы молиться правильным богам. Бороды опять же…

 

Нет, в натуре, этот Онотоле явный Дед Мороз. Наследственность подходящая.

В деле написано, что он потомок какого-то Нерона, императора и артиста. Потом связан по этой линии с такими же артистами Устиновым и О*Тулом. Все из Питера. А на Земле, в Питере, помнится, проявляла активность террористически настроенные граждане, искавшие какую-то Ultima Thule.

Оно?

 

Вот тебе и Онотоле…

 

Бимс!

 

Это был удар. То есть настоящий удар, не солнечный. В батискафе у капитана Шнемо, как на всяком порядочном судне, имелся бимс – место для удара головой.

Ну вот и настигло.

Капитану Шнемо было больно. Фуражкой морской голову не защитишь. Но настроение стало что надо. Как раз для цимеса. Похоже, марсианских экспедиторов удалось вывести на чистую воду.

 

Глава 6. Парадоксальная

 

Ю-ю-ю!

 

К утру подморозило.

А Онотоле уже пел.

 

Ю-ю-ю

Я пою

Вэ-тэ-о

О-о-о

 

Штырь понял, что уже утро, ведь подморозило. Но почему Онотоле поёт колыбельную, на этот вопрос ответа не было.

За ответом Штырь выбрался на палубу. Первые лучи Солнца коснулись барыги. Мгновенно тронули душу.

Честно сказать, душа казалась сейчас лишней. Как и родные просторы. В фиолетовом тумане возвышалась фигура божества. Божество тянуло руки к дальним горам и видимо представляло себя заезжей оперной знаменитостью.

Онотоле спел, размотал свою портянку и аж …

Колданул, короче, Онотоле.

 

Зачем только спецназер Онотоле носит портянки, ведь он должен носить носки? Главное жилет у него с динамической защитой, не всякая ракета возьмёт, а портянки носит как какой-то гопник.

Может, Онотоле уже не тот?

 

Да нет – и Тот и Гор в одном лице. Да и Анубис тоже. Раньше случались чудеса. С кем не бывает. Но сегодня, как оказалось, куда б ни ступил Онотоле, в том месте распускались марсианские колокольчики.

Недавно нанятый астронавт Йозеф Швейк, представившийся отставным солдатом Цахала, уже собрал изрядно колокольчиков и понёс их к пассажирскому терминалу, поторговать. Там сейчас как раз самое то поонотолить гостей столицы – прямой на Сатурн грузится и круизных звездолётов до хера.

 

Ваще парадоксально всё сегодня. И очень хочется газировки.

 

- Я так понимаю, обед у нас праздничный, с элементами лёгкого ужина? – появился всё понимающий одноногий кок с растрёпанным оселедцем, по которому, как заметил Штырь, очень удобно было определять направление и силу марсианских ветров.

Онотоле прекратил пение, собрался было ответить, но кок прервал его: - Понимаю. Почему «лёгкого», так? Всё сделаю в лучшем виде! Марципаны, жареное мясо, априкольт в угол, всё будет…

 

Ведь правда всё сделает. Всё понимает, змей. – думал Штырь с некоторой завистью.

Казалось бы, кто будет завидовать одноногому прощелыге, ан нет – есть контакт. Всё дело в других штучках.

«Хотя сегодня ночью и некто Штырь был на высоте».

 

Онотоле больше не пел, потому что пел теперь кок.

 

Пятна дцатьмер

твецовна

Сундукмер твеца

Ё-хо-хо и бутик «Арома»!

 

Чимадас ещё и загадочные песни знает. Кто бы сомневался. Про бутики поёт, портяночник. Пятна какие-то…

 

- Стоп, – оборвал себя Штырь, - Это Онотоле портяночник, а не Чимадас, что-то я слегка того…И насчет на высоте тоже…Этот только моё личное мнение. Ананасом деле…тьфу ты! - на самом деле может ничего необычного.Даше лучше знать. Мягко стелет, да жёсткий секс…Не такой он жёсткий, если вдуматься. Лучше просто вдуть.

 

Двинули. Аукцион забили проводить в конференц-холле отеля «Деанон». Место так, ничего, модное. Но и не особо посещаемое. Своя публика.

 

На дороге баба стильная валяется

Фарами вперёд, колёсами назад…

 

Теперь пел сам Штырь. Вынудили.

 

Однако, никто нигде не валялся. Ненуачо - по космодрому шли. Если уже по стартовым площадкам начнут валяться как на День независимости бабы стильные и джентльмены в зюзю, то точно тогда конец света. Как обещали жрецы на Первое майя.

Тут и без конца света засада. У Борюсика вообще вид как у крестоцветного. И на заднице надпись «щастье». Про то, что она, к тому же, на неизвестном языке, вообще лучше молчать.

 

Работники космопорта, одетые в одинаковые оранжево-блакитные комбинезоны грузили звездолёты разным товаром: фруктами, карательными машинами, мешками с хаврой и марсианскими пряностями с экваториальных провинций.

 

Онотоле зачем-то остановился посмотреть, как в корабль закатывали арбузы. Дело это непростое – бригада грузчиков по специальным трапам толкала ягоду в люк, покрикивая сипло такие же специальные слова: «ээхухнем», «»наддайблю», «атас».

Здесь главное вовремя соскочить, если вдруг арбуз сорвётся и пойдёт вниз – раздавит и мокрого места не останется, как говорит дядя Натан.

 

Ветер пустыни нёс запахи приключений, которые здесь, на взлётном поле, перемешивались с парами амезона и ароматными дымками жаровен.

Онотоле повёл носом.

Его примеру последовала свита, в том числе и Штырь.

 

Неплохо бы сейчас навернуть хоть-дога и рюмку текилы. Но нет – надо торопиться. Онотоле, видно, носом водил по другому поводу. Может, чуял большие деньги, что будут на выхлопе с аукциона, может, просто тащился от запаха горючего.

Не такая уж и странность.

Даша из Владивостока тоже вот говорила, что ей нравится запах Владивостока. Как такового. Несколько всеобъемлюще так. И кто его знает, что там за запахи во Владивостоке? Тому, кто дальше Марса не был только гадать и остаётся.

Хотя, кое-какое представление об этом деле после сегодняшней ночи имеется, ведь Даша сама таки из Владивостока. Так что Владивосток…

 

Вдруг Штырь увидел, что на них смотрят. То есть теперь не только Онотоле смотрел вдаль, но и на него смотрели. Причем, конкретно не вдаль. Причём это были небритые марсиане в спортивных костюмах, род занятий которых, что называется, сомнений не вызывал. Они приглядывали за погрузкой, чтоб ни одна, сука, ягодка не ушла налево та направо или ещё куда к тёте Соне.

 

Смотрящие, говоря на канцелярите.

 

Конечно, Онотоле привлёк их пристальненькое внимание – стоит людына застывшая в жилете с бородой и со свитой, влипла очками в арбуз. Чозанахуй?

У людыны ещё и какая-то хрень под мышкой типа пузыри в футляре.

Композиция.

Да Штырь сам бы на месте братвы взвился. Онотоле-то фраерок приметный, добрый снаружи, импозантный внутри. Золотое сечение, внатуре. Да и в натуре тож. А тубус с картиной и вовсе делал его похожим на еврея-диссидента, задумавшего сдать секретного тускубовского завода план магацитлам из мира свободы и демократии.

 

Магацитлы – это те, у которых завсегда хорошие костюмы и шляпы.

 

Таких скульптур понатыкано было в детстве Штыря немеряно, во всех оздоровительных и развивающих летних лагерях. У-у-у, каких только монстров там не было. Один гипсовый Джеймс Бонд чего стоил. А садовые композиции из кремлинов и барвихеров?! Да чего там говорить. Правильно братва забеспокоилась. Не, ну может ведь быть так, что Онотоле сам захотел арбузами торговать, а?

 

Посмотрели и ладно. Онотоле, таки почуяв деликатность ситуации, стартовал дальше. Он, кажется, хотел ещё и отмашку дать, чтоб братья меньшие тоже давайдосвидания, но руки, видно, совсем не слушались с этими медузами и горгонами.

 

Борюсик, которому была поручена режиссура подпольного аукциона, постарался. За квартал от «Деанона» участников встречали шеренги бюджетников, энергично лебезивших флажками.

Если не присматриваться, то радость и ликование выглядели на все сто сорок шесть. Именно так высказался Штырь, который иногда любил выразиться цветисто. А то и цветасто. Ну ещё и… Дальше, как говориться, вы знаете.

 

Но мысли Штыря были заняты другим. Конечно, он и сам видел некоторую тонкость словосочетания «мысли Штыря», только сейчас было не до этого, правда. Во-первых, ему предстояло вот-вот оказаться перед серьёзной публикой в роли тамады, а во-вторых, уже стала видна за толпой та самая калитка.

Да, да, и Штырю когда-то было шестнадцать лет.

 

Глава 7

 

Мрак

 

Было…

 

И марсианка в толковом прикиде сказала своё ласковое нет. Тогда Штырь чуть не задохнулся от этого нет.

Да и сейчас можно было бы вспомнить. Уже не так больно.

Но сейчас ,слава Смотрящему, есть вещи поинтереснее в жизни. И придушат безо всяких нет, если что. Вот эти, костюмы в полосочку, манжеты белоснежные с запонками дорогущими.

 

Венерианцы, как же.

 

Присосочки на пробор, щупальца загорелые, галстуки у всех от Славы Дрочера… Скользкие типы. Слизь. Вот этими щупальцами своими изящными и придушат.

Тоже живописью интересуются, хоть и пришельцы. Юрия Гагарина прикупить хотят для неясных целей. Шожтакоя, и на Марсе теперь без них никуда. У одного еще и в ухе золотая серьга делегата ХХVII-го съезда КПСС. Главный наверно. Или искусствовед. Баба в хиджабе какая-то возле них крутится…

 

Штырь когда судился первый раз по богохульке, имел с венерианцами контакт. Не сказать чтоб плохо все, но лучше таки с ними дела не иметь. Только представить себе, что сказал бы дядя Натан, увидев с кем связался его племянничек.

Да что сказал бы то ладно, какое лицо у него бы было, вот где штука…Как у котэ саблезубого не иначе.

 

Однако, не сцы, сказал сам себе Штырь – дождь идёт, а мы скирдуем. Надо речь ещё раз повторить. Момэнты важные отметить.

 

В ожидании начала аукциона в конференц-холле ела борщ почтенная публика. Борюсик разослал малявы пригласительные по всей Матушке-Системе. Даже с Исландии, похоже, один тип прибыл. С усами как у Буденного и спутницей-сколопендрой в античном платье.

 

Ребята с Маринера как всегда держались вместе. Прошитые метеоритами скафандры они повесили на спинки стульев. Не нужно гадать, что они заказали выпить – ребята с Маринера всегда пьют пиво, когда хотят прихватить Юрия Гагарина с аукциона. Факт без всякого фигассе.

Штырь выразил им своё почтение, едва заметно кивнув парню в техасской шляпе под которой нет-нет, а сверкали глаза цвета хаоса.

 

В перестрелке, случившейся на равнине Хриса пару лет назад этот годзилла сильно помог Штырю. Можно сказать, спас. Тогда на старом треножниковом заводе им. Герберта Уэллса на мирных барыг наехали людыны-павуки с кратера Мутко.

 

Патроны кончились. Связи нет. Кислород на исходе.

Да…только начни вспоминать…

Короче, местные не дали вабиду барыг из Соацеры. Тут уж ничего не попишешь – обязан им Штырь, жизнью обязан, хоть никто никогда и слово за это не сказал. И не скажет.

 

Людыны-павуки, кстати, тоже прикатили, сидят в углу. Наганы посдавали, сидят тихо. Понимают, что здесь им не в Большом Каньоне, в момент поставят – столица.

Это нормально. Это аукцион. Ничего личного, только наличные. Пусть торгуются, интересно будет, если у них и деньги окажутся нужные.

Одного из них Штырь, кажется, помнил. В прицеле своего калашникова. Того, татуированного, с недоброй ухмылкой. На котором набедренная повязка со следами инцеста.

 

Вот кого не хотелось бы видеть в «Деаноне», так это работорговцев с юга. Борюсик мог бы изобразить какой-нибудь финт чтоб прокатить этих уродов и не ставить в известность. Сам же говорил, что они позор марсианской цивилизации.

Странно, конечно – слово «цивилизация» он знает, а ума нету нихера.

 

Когда работорговцы появились в зале, даже Аркаша Папанаци, художественный руководитель поскотского большого бизнеса перестал есть борщ. Штырь сам видел как на мгновение застыла ложка у губ художественного руководителя. Зохен вей – губы даже искривились, если зрение не подводит.

Чоткие пацанчеги в скафандрах фирмы NASA, тасовавшиеся у бара тоже походу следили за губами господина Папанаци – они враз прекратили разговоры об искусстве и приготовились разобраться со свободолюбивыми работорговцами.

 

Обошлось.

Ложка продолжила свое чоткое движение. Вот что такое покой - понял Штырь. Такому как Аркаша «нет» не скажут. Он девушек до у калитки не водит, он девушкам сразу за щечку дает. Депутатхули.

 

Ну и я тоже буду толерантным, – подумал Штырь и поправил кольчугу под тогой.

Согласно кокому-то правилу Тульского Собора, конферансье на подпольном аукционе должен быть одет в тогу, традиция такая.

А на Марсе чтут традиции.

Иногда.

 

А вот что касается кольчуги с МИСИСа, это уже дядина школа. «У нас наш бронепоезд стоит на запасном пути» - что-то вроде этого, кажется.

Фольклористика а-ля йа магацитло.

 

Штырь не заметил как оказался перед публикой. Надо было начинать речь, иначе сердце могло или остановиться или выскочить прямо в холл.

 

С крахом института семьи, стиранием границ между слоями и уничтожением традиционной культуры современное общество ударными темпами превращается в однородное стадо с суррогатным вожаком - государством. Мужчины позиционируются как угнетаемые вожаком среднеранговые и низкоранговые… - барыга начал издалека: - Соответственно, развивается характерный для первобытного стада и поддерживаемый первобытной инстинктивной прошивкой людей свободный сексуальный рынок. Рынок не предполагает целенаправленной селекции, а наоборот, предполагает выбор партнера по совокупности инстинктивных и рассудочных критериев…

 

Кое-кто начал посмеиваться и понимающе переглядываться. Штырь чувствовал – ещё немного и у него вырастут крылья. Всё шло как надо.

 

С общего исторического экскурса следовало соскочить на личность Юрия Гагарина. Знать-то его знают, но, например, где он родился, спроси – немногие ответят. Штырь сам узнал эту инфу только когда устроил подготовинг к аукциону.

 

Родился Юрий Гагарин, оказывается, в Звездном городке, далеко от ымперской столицы Улан-Батора.

С детства мальчик носил в кармане финский нож и стремился к неизведанному.

Живший по соседству с Юрой старик Циолковски брал мальчика с собой на прогулки по окрестным лесам, где в волшебстве березовых рощ старался обучить разным наукам и пробудить интерес к исследованиям межзвездного пространства реактивными приборами.

 

Однажды, гласит предание, к ним вышел из леса вдохновенный лесник.

Вышел и подошел.

Фамилие леснику была Проханов. От него пахло чесноком. Он подарил им книгу полулегендарного монаха Кирилла о дзюдо.

 

Книга сама по себе редчайшая. Там были рецепты большой жизни, не только дзюдо. В Шакилониловском монастыре написана, где-то на севере.

Лаун-теннис был забыт, теперь у Циолковски и Юры начался период хардкора. Хардкор помог впоследствии Юрию Гагарину участвовать в космической гонке, бросив вызов самой Америке.

 

К тому времени Америка уже смогла отправить человека на Луну, уже начиналось серьезное соревнование с тейконавтами. На поверхности земного спутника уже наследили, забыли там саксофон, Уитни Хьюстон ждала там автобус. Как раз когда у неё начались проблемы.

Словом, исследование межзвездного пространства шло, шоназывается, во всю.

Но полет Юрия Гагарина на орбиту Земли, конечно, придал этой космической гонке новую остроту. Так, по крайней мере, писали в интернете.

 

Штырь понял так, что это вроде соуса. Есть он или нет, не столь важно, главное – есть основное блюдо. Но остроты добавил. Вот и хорошо.

Причем, как видно, остроты порядочной – американцы стали вшоке. Армстронг затянул в тоске свой Sammertime, будто у него лично Луну отобрали. Реакция, между прочим, скверная. В духе Рэя Брэдбери – шашлычная на Марсе, а не «Звезда Поц».

 

Задолго до этого ведь летали в космос: викинги, с Третьего Рейха космонавты, древние египтяне тоже, вроде бы, летали. Сара Брайтман…

 

Почему тогда личность Юрия Гагарина до сих пор привлекала людей, вот в чем вопрос. И почему такая загадочная смерть?

Честно сказать, Штырь этой коллизии не догонял. Дядя Натан, как бывалый астронавт, высказался бы, наверно, типа того, что фигура Юрия это медийный деревенский таран или что-то типа.

Лесники, опять же, вдохновенные.

Дядя Натан всегда найдет что сказать.

Но, все равно, это ничего не объясняет…

 

Так что Штырь постарался запутать публику еще больше. Раз сам ничего не понимал. Но выглядело все шикарно. Термины, речь, всё.

 

А ещё ведь предстоял искусствоведческий очерк. Здесь Штырь решил оторваться. То есть развернуться.

 

Как иначе, если удалось вынести мозг не только уважаемой публике, но и самому Онотоле, гигантумысли и патентованному интеллектуалу?

Онотоле знает всё. Это по нему видно. Но ещё по нему видно, что не знал он таки, где именно находился знаменитый гагаринский старт. Ногой своей дрыгал в матросском ботинке. Нервы. Даже портянки роскошные стали видны. Что значит сила разума!

 

Штырь знал – на байконуре Космодром в районе озера Хубсугугл был старт.

На, Онотоле, получи!

Трудно ведь быть самым умным. Еще труднее быть умнее всех. Наверно, один Канаверал в голове…

 

А ботинки такие как у Онотоле, матросские, «гады» называются.

 

Глава 8 О национальной принадлежности Юрия Гагарина

 

- Эххх! – Штырь сорвал покровы с картины, – Артефакт перед вами!

 

Всё сразу переместилось в другую реальность. Глаза присутствующих погрузились в полумрак астероида Огигия, руки, щупальца, клешни застыли, вцепившись в подлокотники кресел, крепкие тела подались чуть вперёд, поближе к Юре.

 

Даже блеск дорогих запонок в белоснежных манжетах, галстучных булавок и серёг в ушах несколько померк. А то Штыря слепило, когда он втолковывал клиентуре за полотно.

 

Он сам теперь чувствовал себя иначе, необыкновенно легко – ведь тяжелые как атмосфера Юпитера взгляды убийц оставили его, обратились к античному герою.

Стало можно вздохнуть.

 

Что барыга и сделал. Набрал воздуха побольше и – к искусствоведению!

 

Начав свой экскурс весьма ненавязчиво, подобно вышколенному слуге, лишь сопровождая на полшага позади самих ценителей, рассматривавших картину в бинокли и телескопы, Штырь довольно быстро завладел вниманием публики.

Его рассказ изобиловал тончайшими искусствоведческими нюансами, подчас уловимыми только глубокими знатоками живописи. Один раз прозвучало даже слово «хтонические».

 

Некоторое отсутствие логических связей и здравого смысла лехко восполнялось обаянием личности самого искусствоведа. Штырь ведь был парень хоть куда. Хоть и с Марса.

 

- Мы видим удлиненные пропорции тела, головку в шлеме, что создает удивительной красоты фигуру, – рассказывал барыга, - Однако этот образ не содержит свойственной искусству постмодерна внутренней силы и конкретности и становится отвлеченно идеальным.

К слову, трудно точно определить, что это перед нами – поздний постмодерн или ранний попигай. Конкретно говорю.

 

Аукцион закивал головами: – Действительно трудно точно определить, согласны.

 

- В гордо поднятой руке многие видят портретные черты Ильича, знаменитого вождя гопоты, – продолжал Штырь, – В пропорциях фигуры, в изысканности всего образа, безусловно, сказывается влияние московских маньеристов, вы видите. Несомненно здесь также влияние античного искусства.

Но классические пропорции переработаны мастером в соответствии со стилистическими приемами школы митьков. В спутниках Юрия при большом мастерстве исполнения чувствуется некоторая холодность. А чувства, как известно, надо защищать. Поэтому, несмотря на условность образа, все фигуры отличаются четким, я бы даже сказал – чотким, силуэтом, ритмичностью построения, грацией.

Новизна замысла, торжественное величие всего ансамбля, великолепная пластика отличает этот шедевр. Мы видим изящный орнамент, навеянный античными мотивами. Мастер прекрасно передал порыв космонавтов древности к свободе и, конечно же, независимости.

В изысканности поз чувствуется знакомство мастера с работами великого Ивана Флинстоуна.

Да, да, посмотрите какое безжалостно-правдивое изображение перед нами!

С какой необычайной убедительностью мастер рисует нравы первых космонавтов.

Каким внутренним напряжением полны эти существа.

Оживает древний миф – мы видим - не отпустит нимфа Рипли Юрия Гагарина, своего дядю Гагу, с астероида. Ни за что не отпустит.

 

Целостность композиции, свободная грациозность прекрасной нимфы - лейтенанта Рипли заставляет сквозь бездны пространства и времени видеть в ней женщину и восхищаться ей реально.

 

- Есть такая маза, – подтверждала аудитория, – Давай, Штырь, сыпь дальше.

 

- В трактовке тела в разнообразии движения и поэтичности форм каждый из нас может сегодня почерпнуть как вдохновение, так и конкретный кайф.

 

Тут Штырь хотел добавить «ёпта», но не стал. Что-то внутри не позволило. Что бы это ни было, теперь нужно было думать, как не показать уважаемой публике эту свою новую слабость.

А то и так Аркаша Папанаци как-то странно смотрит.

Самое время переходить к делу.

 

В двух словах коснувшись глубинной сути, Штырь обратил внимание присутствующих на очевидное стремление художника к более глубокому и многогранному раскрытию гуманоидного характера. Естественно, через призму.

 

- Особая гармоничность, особая музыкальность позволяют поставить эту вещь много выше… - Штырь на самом деле приподнял картину, – Выше… Мощность образов и пафос, вы будете смеяться, в отличие от несколько театрализованного стиля митьков с его преувеличенной патетикой… дают возможность…

Короче, вы сами видите - произведение лишено поверхностной идеализации, так что позвольте мне начать торги.

 

Никогда Штырь не видел такой ажиотаж. Аукцион напоминал хоккейный матч челябинского «Трактора» и соацерской «Динамы» в лучшие годы этих команд. Той ещё эпохи. Еще до полного попигая.

 

Начали с пятисот тысяч.

 

Ставки росли с такой скоростью, что Штырь не успевал стучать по трибуне клюшкой. То есть молотком.

Соперники бросали друг в друга взгляды, способные убить на месте.

Аркаша Папанаци имел каменное лицо. Точно как у Тускуба на монументе «Двадцатилетие крещения Тумы».

 

Барыга видел, как мужчины начинали теребить галстуки и расстёгивать верхние пуговицы сорочек.

Кадыки судорожно перемещались под повлажневшей кожей.

Стало ясно, что почти все здесь пользуются дорогим одеколоном «Аромат Калашникова».

На галёрке свистели.

По телевизору говорят про такое – «разгорелись страсти».

 

Штырь чувствовал что превратился в голос с молотком. Голос был сильным и словно чужим : «Шестьсот тысяч раз! Шестьсот двадцать тысяч раз! Господа за третьим столиком! Шестьсот пятьдесят тысяч раз, вон тот господин, прошу прощения, не знаю ваше фио…»

Молоток стучал сам по себе.

Даже не было возможности попить минеральной водички.

 

Потом стали видны лица. Только лица, ничего кроме лиц. Правда ещё чулки марсианки Эдиль Пасечник.

И её ножки в этих самых чулках. Соответственно.

 

Появилось второе дыхание. Натурально, жить захотелось.

Радуга взошла над Соацерой!

А то, что-то Штырь чувствовал, что превращается в функцию. Было раньше такое понятие – функция. Сленг какой-то.

А тут вдруг чуть ли не светло стало.

 

Ну и девка, чистый силикон!

 

И она посреди этого мордатого хоррора…

Вот что такое гиперсюрреализм. Онотоле в матросских гадах не спасает, нет. Его и не видно за мордором.

Ну и за ножками в чулках.

 

Не переставая выкликивать из пространства звучные суммы, барыга занялся этими ножками плотнее. Насколько позволяло зрение и бурлящее течение аукциона.

Была еще Даша. Её Штырь увидел в тени ботинок Онотоле.

Но невозможно было сказать, в чулках Даша или без – белая скатерть закрывала пейзаж.

 

Впрочем, интуиция подсказывала развратному аукционисту, что девушка сегодня без.

Даже, наверное, безз.

 

Вообще-то Штырь не переставал посмеиваться над собой даже в таких сложных обстоятельствах. Он улыбнулся, когда в очередной раз подловил себя на искусствоведческом термине «мордор».

Потому что среди таких лиц без настоящего искусствоведения полный привет.

Паноптикум, пацаны! Вы бы видели. Вы бы видели эти морды, о…

 

Меж тем, цена, как говаривал дядя Натан, вопроса выросла до восьмисот восьмидесяти тысяч мавро.

За такие деньги убивают.

Народ за столиками поутих. Многие уже выпивали. Очевидно, их денежный лимит был исчерпан.

Людыны-павуки ругались матом.

 

Сейчас начнут проявлять себя серьёзные игроки. Кому-то из них на самом деле достанется сейчас шедевр. Аркаша Папанаци теперь походил на юного учителя толерантности из средней школы.

Как их принято изображать в старом добром земном порно.

Ну, разве что, немного жирноват.

 

Вообще, конечно, с таким лицом не картины покупать, а допрашивать несчастных в застенках Государственного Интимного Управления.

 

От имени художественного руководителя действовали доверенные лица. До того доверенные, что это было сразу видно. Их костюмчики застёгнуты на все пуговицы, но суть всё равно, лезет наружу.

 

Маринер весь целиком поглядывал в их сторону, ухмылялся, готовился, по-видимому, к броску, но Штырь никогда бы не поверил, что у ребят в техасских шляпах хватит валюты против Аркаши Папанаци.

 

Ещё был один кибернетического вида джентльмен из музея народов Вудстока. Если бы не шейный платок растафари-цвета, его не стоило бы рассматривать как возможного покупателя.

Штырь устал. А до миллиона оставались ещё какие-то цифры.

 

Миллион сто объявили неизвестные мужчины земного типа, сидевшие неподалеку от Онотоле. Это была их первая ставка.

Краем глаза барыга успел заметить, как муреной выскользнул из-под глыб страшный аркашин взгляд. Мгновение и художественный руководитель снова скользнул под камень, как будто ничего не произошло. Снова блестящие жирные пальцы рвали на куски жареного крокодила, а на доверенных лицах появилось страдальческое выражение.

 

Штырь осмотрел зал. По-видимому, первая ставка неизвестных станет последней.

 

Именно в этот момент в дальних рядах был замечен дядя Натан.

 

Ебей-тудей ту Люсю горько в УЕФА!

 

Это ж надо.

 

***

 

Исчезнуть незаметно не получилось. Прямо у эстрады барыгу остановил непонятно откуда взявшийся старенький марсианин-профессор: - Молодой человек, вы уверены, что Юрий Гагарин был американцем?

 

Нет, ну это надо – тут дядя Натан нависает, обнаружил племянника в натуре с поличным, а тут вопросы задают неясные.

 

Когда это он, барыга Штырь, говорил, что Юрий Гагарин американец? Все знают, что Юрий Гагарин половец. Так принято.

 

А версии разные есть. В том числе и такая – что Юрий Гагарин американец. Почему нет?

Что этому хмырю надо от меня?

 

- Что вы хотите, я не понимаю, – встрепенулся Штырь, – Я говорил – есть версия, что Юрий Гагарин был на самом деле американцем. Вот и всё, что я говорил.

-А! Такой с в виду фешенебельный молодой человек! А такую пургу несёт. Разве можно такому молодому интеллигентному человеку повторять всякую чепуху неизвестно за кем?.. Впрочем, известно за кем, очень даже известно… Данные археологии свидетельствуют об обратном.

- В смысле об обратном?

- Данные археологии свидетельствуют о том, что Юрий Гагарин был русским!

 

Вот те раз. Только этого не хватало. Штырь растерялся.

 

- Прошу меня простить. Что я небудучизнаком. Но предметвашейучёнойбеседынастолькоинтересенчто… - это был дядя Натан. Ничего не попишешь. Максима Кантора цитирует. Сейчас начнется…

 

- Вы позволите мне забрать этого кликабельного молодого человека? – дядя Натан учтиво наклонился к старичку-марсианину.

- Фешенебельного… - вымолвил тот тихо, всматриваясь в дядину фактуру.

- Да, фешенебельного. Именно так. Это мой племянник. Я хочу сказать ему два слова по-семейному.

 

Старичок с извинениями удалился и Штырю пришлось встретиться с дядей глазами.

 

- Ну и куда ты исчез? Нельзя было сообщить домой, что ты начал взрослую жизнь? – дядя Натан, похоже, реально чувствовал себя родственником.

Штырь твердо решил разглядывать небеса в течение всей беседы. Не беда, что над головой потолок – впереди ждут сокровища Тускуба, а не надоевший дом дяди, где ты бедный родственник со всем вытекающим.

 

Штырь понял, что уже решил не возвращаться туда. Решение само возникло. Причем уже некоторое время назад. Просто не до него было.

 

- А речь ты держал нехило, да, – Дядя мгновенно понял, что произошло с Давидом, – Хорошо.Но одет ты таки немного кадырочно. По моему мнению. Не соответствует моменту.

 

Вдруг в кадре появился Онотоле. Он величественно перемещался по зале, держа под ручки Дашу и Эдиль.

 

-Дядя, позвольте вам представить Онотоле. Он знает всё, – Штырь засуетился, стараясь оборвать сцену. Что кадырочного во фраке и обрезанных джинсах, спрашивается?!

 

- О! – воскликнул дядя, восхищённый красотой подвалившего к ним трио. И сразу же обратился к Онотоле: – У нас как раз дискуссия – был ли Юрий Гагарин американцем. Что вы скажете?

 

Онотоле тоже, кажется, хотел сказать «о», но вместо этого поднял бровь. Штырь успел заметить в глазах божества тень какой-то внутренней борьбы, если не сказать смятения.

 

- Я себя что-то неважно чувствую, – сказало божество, – Вызовите такси.

 

Глава 9. Миф

 

Повертев в руках ППШ, Онотоле отдал его Штырю: - Весьма интеллектуальное оружие. Но как я буду выглядеть при стрельбе, вот в чём вопрос… К тому же у меня есть чем защищаться.

 

Онотоле имел маузер в раритетной деревянной кобуре. Этот холивар перед аукционом пришлось сдать вместе с другим оружием, имевшимся у искателей приключений.

 

Пока все кругом кричали « Такси! Такси!», стволы им вернули. Теперь без них не стоило выходить из отеля – деньги взяли кэшем и рассовали в жилете Онотоле.

Подойдут ведь и снимуть хулиганы.

 

Дядя Натан следил за процедурой. Он не кричал « такси», он подал знак секретарю, хмурому марсианину, когда-то учившему Штыря космическому яхтингу.

Тогда Штырь был Давидом и с интересом внимал наставнику. А тот всё время повторял: - «я тоже не лыком shit»

А потом запевал: «Ночь, улица, фонарь, аптека».

 

К чему? Какая аптека?

И это вся его марсианская песня, между прочим. Натурально – что вижу, то и пою.

 

А то, что теперь такси подадут им правильное, без подставы, можно было не сомневаться. Что-что, а в делах дядина школа, это вам не МГУ имени Соломонова, это – конкретно.

 

- А шо ж с вами такое, многоуважаемый Онотоле? Полегчало? – демонстрировал участие дядя Натан.

Штырь знал, чего на самом деле тот хочет – таки выпотрошить Онотоле насчет Юрия Гагарина.

 

Но человечище не дался, уплыл в сопровождении двух женщин к выходу. Правда обещал вернуться и продолжить разговор.

 

Теперь Штырь оказался с дядей один на один.

 

- Хорошая у тебя компания, я рад. – продолжил дядя, - Только предупреждаю тебя насчет Гонтмахера. В который раз уже. Знаю - у таких как он домен в зоне ру.

Я сейчас видел, как он впаривал какую-то дребедень солидным людям. И это после того, как вы им продали классную вещь!

- О! – только и смог сказать Штырь.

 

Со стороны Борюсика это было лишне.

 

- Да. Какую-то туфту им предлагал, статуэтку «Девушка, вступающая в ВТО». А ты видел, что это за люди – у них на лицах написано, что они пол-Марса скупили, а другую просто не захотели. Если что, они вас отфотошопят так, что мало не покажется. И ты прицепом под раздачу попадаешь.

- Что вы, дядя! Неужели всё так плохо!? Надеюсь, хоть подлинник?

- Копия с левого оригинала. И это после таких парусов! Вы смотрите – так все полимеры просрёте.

 

Отделавшись от дяди, барыга отыскал напарника и наехал на него по поводу. Борюсик стал выглядеть виновато и что-то прятал за спиной.

- Они отказались, всё нормально, – сказал он.

- Покажи.

 

Борюсик, поглядывая по сторонам, показал Штырю древность.

 

- Откуда это у тебя?

- Сам делаю.

 

Барыга увидел, как напарник чуть ли не покраснел. Штырю стало его жалко и он перевёл взгляд на статуэтку.

 

Блин. Реальная девушка, вступающая в ВТО! Сам бы мог купиться. Классика ведь. Раньше такие в каждом парке стояли, ну а эта – офисная.

 

Ну и что тут скажешь? Штырь молча развернулся и пошел к такси. Честно сказать, он был приятно поражён неожиданным талантом Бориса. Даже назвал его так – Борис, а не Борюсик.

Кто бы мог подумать, что этот чел сможет сам работать в жанре поцреализма?

 

Онотоле, как видно, действительно полегчало. Всю дорогу он напевал какой-то декаданс про зеленоглазое такси.

Оно должно было у кого-то что-то спросить, это такси, как понял Штырь.

В конце концов водитель включил радио «Шансон».

Женщины загадочно улыбались.

Барыги, сжимая в руках автоматы, готовились открыть огонь, когда на них нападут бандиты.

 

***

 

У борта «Зохенвей-разбойника», как говорится, царило праздничное оживление.

Астронавты развешивали воздушные шарики. Прямо на стартовой площадке пылали жаровни.

На огромных вертелах жарились какие-то аппетитные существа.

Чимадас Сингх руководил процессом.

На голове у него громоздился совершенно невероятный колпак – белый как снег, а формой самый настоящий дизайнерский попигай.

 

Штырь почему-то решил, что кок провел всю ночь у неизвестной дамы и они там на пару изобразили этот дерзкий кутюр.

 

Какие-то пьяные личности закричали при виде Онотоле. Один астронавт, кажется Йозеф Швейк, всплеснул руками и пустил слезу.

Все оживились – такой встречи никто не ожидал.

Дамы решили переодеться и только потом выйти к народу. Сейчас они улыбались не только счастливому обладателю жилета и маузера, но и Штырю с Борюсиком. Причем мнительный барыга заметил, что Борюсику, скульптору-церетельщику, пререпадало не меньше. Даже от Даши.

А уж казалось, что после сегодняшней ночи должно быть не так.

 

Чего только не наприготавливал Чимадас Сингх! Хлеб он испёк прямо в реакторе, космонавты такой хлеб, говорят, очень уважают. Наварил щей на весь космодром. Закуски, соленья и нарезик не поддавались описанию, просто Барселона какая-то.

 

- Что вы скажете насчёт жареный баран? – веселился довольный кок, – А жбанчик сакэ?

 

Штырь потирал руки, предвкушая обед переходящий в ужин: - Командуйте начало банкета, кок.

 

Девушки вышли к столу накрашенные и разодетые. Ярко-красная помада на Дашиных губах поразила барыгу не меньше, чем вид дымящихся щей. Струящееся золотое платье Эдиль хотелось ухватить немедленно зубами и сорвать.

От диких земных инстинктов спас Онотоле – он тоже переоделся к выходу, один жилет оставил как есть.

 

А его новые туфли из кожи апельсина просто привели публику в восторг.

 

За звоном бокалов Штырь перестал слышать речи докладчиков. Но можно было догадаться – все поздравляли Онотоле и рассказывали, как лучше искать сокровища Тускуба.

 

Какие-то незнакомые люди все время наливали себе водку.

Кто-то зажёг бенгальские огни.

Борюсик грозился залезть на стол и станцевать аэлиту.

 

Народ подтягивался. Появились коты с космопорта, не зря он назывался Кошачьим городом. Коты ходили вокруг застолья с поднятыми вверх хвостами. Ждали ветчины.

 

Вслед за котами пришли бутылочники – люди необщительные и небритые. Они годами собирали у космодрома пустые бутылки, вели замкнутый клановый образ жизни. Их никто не приглашал на яхту, но никто и не стал выпроваживать.

 

Штырь не удивился, когда чуть позже увидел за столами конкурентов бутылочников – баночников.

Одного из них, грузного джентльмена неопределённого возраста в шинели и в боа, он даже знал лично. Этот баночник всегда, хоть на восходе Деймоса, хоть на закате Фобоса, передвигался по космодрому со старой детской коляской, в которой звякали бутылки палёной водки.

Астронавт или грузчик, знающий жизнь пассажир и стрелок ВОХРы – все находили у этого типа решпект, а то и уважуху.

 

Сейчас коляска тоже была с ним. На расстоянии вытянутой руки. Бутылки звякали сами по себе.

Онотоле милостиво посматривал в сторону маргиналов.

Сегодня в Поднебесной всем должно быть щастье.

 

Потом на пир потянулись совсем странные личности. По взлётной полосе издалека пришёл настоящий странник – высокий, похожий на Деда Мороза старик в штанах с красными лампасами и с корявым посохом.

Разгрузка космического десантника у странника была наполнена всяким артефактом не хуже, чем жилет Онотоле.

 

Несмотря на призывные крики, старик уселся отдельно, прямо на бетон. Опрокинув поднесённую рюмочку, он извлёк цитру и начал создавать музыкально-поэтический фон.

 

Так назвал это дело сам Онотоле.

 

Постепенно Штырь начал понимать, что странник на каком-то древнем языке спивае как раз про Онотоле.

 

Ой та глибокий космос. Електрика вирубали. Онотоле став…

 

- Ой та глубокий космос. Электричество вырубили. Онотоле стал, – отчего-то Борюсик решил, что надо переводить.

 

- Трр-ча-ча, Трр-ча-ча. Дали світло. Онотоле живий.

- Трр-ча-ча, трр-ча-ча. Дали свет. Онотоле жив, – прошептал Борис и заулыбался.

 

- До нього підійшла духовно багата дівчина і стала говорити і сказала: - Я духовно багата дівчина. Активуй, Онотоле, Лемурійськой кристал, Талнавел чекає нас.

 

- К нему подошла духовно богатая девушка и стала говорить и сказала: - Я духовно богатая девушка. Активируй Лемурийский кристалл, Онотоле, Талнавелл ждёт нас.

 

- Well, well, без тебя всё понятно. Что за Лемурийский кристалл?

- Не знаю. Может, водка? Ты бы лучше спросил про девушку духовно богатую.

- Что ты в самом деле, то водка, то ВТО, девушка теперь. Ну нельзя же так…

 

Но что случилось с Онотоле!? Вот это да – он будто увидел, как сверкнул финский нож.

 

Штырь уже видел один раз этот взгляд. После этого начинаешь сомневаться в основах мироздания. Да что там основы – после этого взгляда ты уже не уверен в аутентичности, так сказать, самого Онотоле. Такие дела.

 

Что ж так поразило магацитла?

 

Духовно богатая девушка?

Это вряд ли.

Лемурийский кристалл?

Или Талнавел?

 

Кстати, кто или что это?

 

Эти вопросы и на следующий день не выходили из головы. Может, сами слова виноваты? Тягучий таинственный «Талнавел» и ослепительно яркий «Лемурийский кристалл»?

 

***

 

Онотоле, Штырь и Эдиль катили в авто за город. Поднятая их лимузином ржавая пыль совершенно скрыла Соацеру.

Здесь, где-то у платформы Скунцево надо было свернуть и через заброшенные яблоневые сады проехать к бывшему пелевинскому имению Омониха.

 

В имении располагалась закрытая лечебница для бывших актёров театра и кино, слишком увлекавшихся съёмками в ментовских сериалах.

 

Удалённая планета оказалась хорошим местом для этих бывших магацитлов, в один прекрасный день вдруг вошедших в образ настолько, что их пришлось поместить подальше и потише в виду очевидной социальной опасности.

 

Говорят, они там шили друг другу дела сразу после завтрака и в течении всего дня. Между приёмом лекарств и прогулкой выставляли на бабки медперсонал, который имел на этот случай специально нарезанные фантики из газеты «Комсомольская правда».

По ночам пациенты долбили подушки и матрасы, выбивая признательные показания и иногда, утомившись, пили воду из мутных графинов.

 

А вот протоколы здесь не любил составлять никто. Возможно потому, что это входило в программу терапии.

 

Клиентуре заведения больше нравилось курить дорогие сигареты и свысока бросать санитарам: «прочь, падаль, ты не знаешь, с кем связался».

 

Сигареты, впрочем, здесь были совсем недорогими. Прямо скажем, бомонд на излечении курил самокрутки. Редко кому присылали с Земли несколько пачек «Пацанского стиля». Не говоря уж о сигаретах «Паханат».

 

Ещё в ходу были фразы «найду этого подонка во что бы то ни стало» и «как вас угораздило попасть в наш санаторий».

 

- Дядя, как тебя угораздило попасть в наш санаторий? – именно это прозвучало, когда друзья переступили порог учреждения.

 

Некто в пижаме и в кителе пинал плевательницу в марсианском садике, нагло разглядывая при этом посетителей. Обращался он, естественно, к Онотоле. Тухлая ухмылка плавала в глазах человека, переходя в жёсткую жопку губ.

 

Штырю стало не по себе. Зачем вообще понадобилось сюда приезжать?

 

Онотоле мимоходом взглянул на пациента и молча проследовал к двери с табличкой «Главврач».

Вслед понеслось какая-то эйпассажирбля, но сейчас было не до неё.

 

Онотоле предупредил перед поездкой, что ничему удивляться не надо. Однако, как же не удивляться. Странное место для начала экспедиции.

 

Гордое шествие дредноута таки прекратилось у двери. Табличка «Главврач» способна остановить даже Онотоле. Он постучал, стараясь, впрочем, чтобы стук получился шутливым с нотами элегантности.

 

- Введите задержанного, – ответили. А сзади предлагали: - Колись, тускубовец. Облегчи душу.

Там уже собирались оперативники из соседних палат.

 

Главврач Штырю понравился. Всё у этого человека вызывало понимающую улыбку. Немного печальную, конечно. Он вообще походил на кинорежиссёра. Кстати, как раз ничего удивительного для этого заведения.

На просьбу Онотоле забрать из лечебницы одного типчика – понимающая улыбка. На заявление Онотоле о том, что все необходимые бумаги в порядке – улыбка ещё более понимающая.

 

- Случай очень трудный. Он ведь даже не артист, поймите. Он сценарист, – начал говорить главврач, – Попросил его сделать сценарий ко Дню независимости. Мы тут отмечаем… Что вы думаете? Выдал горизонтально-вертикальный вечер на двадцать с чем-то серий… А сам выпил флакон одеколона «Миф». Ему с Земли прислали…

 

***

 

Скоро, суки, скоро. Скоро эта картина займет своё место в коллекции.

За много миллионов километров от психиатрической лечебницы, от планеты Марс, капитан Шнемо всматривался в изображение приобретённого его людьми шедевра.

 

Да, такое полотно не для всяких аукционов. Гагаринская тема вообще для избранных. Даже так – для избранного.

 

Не могут же оценить это произведение, скажем, агенты, участвовавшие в покупке и генералы, обеспечивавшие операцию. Они все dolboebi, других не держим.

Да иначе и нельзя. Структура рассыплется. А с теми кто начинает что-то понимать, приходится прощаться.

 

- Это жизнь, – заключил капитан Шнемо и рассмеялся.

От этого смеха кристаллики льда на воротнике его шубы изменили свою структуру совсем не в лучшую сторону.

Совсем.

 

Но сам Шнемо был доволен. Он уже довольно давно любовался предметами из своего тайного собрания древностей и собирался еще долго этим заниматься. Приобретенная вчера картина окажется в подходящем окружении. Ведь ничего подобного коллекции капитана Шнемо не было в ойкумене.

 

Вот полотно «Ктулху работает в своём кремлёвском кабинете». Красота! Вот подлинные скриншоты диалогов Галковского «Абибас» и «Критий». А вот секретный протокол к плану Путина.

Да…

Много чего здесь есть: рукописи Эдуарда Босановых, российская садово-парковая скульптура 90-х годов ХХ-го века, граммофонные пластинки с голосом Шаляпина, документы с формулой Николы Тесла, исчезнувшие из сейфа в ночь его смерти…

 

Стапе стапе стапули… а это что? Театральный костюм!

Потрясающе. Это костюм самого Тускуба с постановки «Аэлиты Второй» театром «Мы».

 

А вот жемчужина – откровенное фото Кометы Еленина, сделанное как-то ночью двумя астрофизиками.

 

Шнемо наслаждался.

 

Глава 10

 

Большой бредлам - 2.0

 

Экспедиция шла по коридору. Всё кругом говорило о том, что путь к сокровищам будет трудным и далеким от какой бы то ни было гармонии.

 

Кажется, в астронавтике это называется “рer rectum ad astrа”. На каком-то из мертвых языков. На русском или советском, Штырь точно не знал.

И без того в каждом процарапанном на стенах лечебницы слове виделись скрытые смыслы.

 

Далее начался явный подтекст:

- Ктулху фтагн, – объявил доктор.

- Жепь ебрилло, – ответили из-за двери.

 

Там прекратили игру на гармони.

 

Доктор открыл английский замок своим ключом.

- Это пароль, – пояснил, – Любит пароли, явки, понимаете. Терапия.

 

- Странно, – подумал Штырь, – Ключ свой, а замок английский.

Вспомнилось зачем-то древнее заклинание «ключ на старт». Наверно после вчерашнего появился мистический момент в делах экспедиции. Типа космопоиска.

 

Не очень-то это надо. Ведь там, где космопоиск там и чернобров. Об этом свидетельствует опыт тысячелетий.

А если начнется чернобров, то вытерпеть рядом ещё и Онотоле будет невозможно. Потому как когнитивный анананс. Или диссонанс, кому как нравится.

 

Персона, интересующая Онотоле, произвела на Штыря впечатление, что называется, неизгладимое. Как стрелки на траузерах от сьюта, что остался забытый в доме дядюшки, во встроенном, как и полагается в приличных домах, шкафу.

 

Этому мэну и сьют ни к чему. Без него понятно – аристократ. Не совсем, конечно – аристократ, скорее аристократ духа, так сказать. Но, тем не менее, для Марса неплохо.

Это только в романах Марс типа Питера, а на самом деле барыги одни и чинуши.

Ну и молодежь ещё продвинутая.

 

Молодежь – это такие челы, которым только предстоит выбирать кем стать – барыгами или чинушами.

 

А если продвинутый товарищ, то может, кроме того, умереть от наркотиков.

Альтернатива.

 

Есть ещё, разумеется, варианты - андеграунд без фанатизма, театр кукол, крестьянство. Но это экзотика.

 

Вот и этот дядя выпал. Стал марсианским пациентом.

Штырь считал, что это лучше, чем стать, скажем, агадемиком и служить у тех же кремлинов или барвихеров.

 

Да, именно так и должен выглядеть ссыльный сценарист: глубокое кресло, граненый стакан коньяку или бренди, глиняная трубка.

И слегка пронзительный взгляд разноцветных глаз.

Нет, не радуга-раста в них, просто один - зеленый, тот в котором хитринка, а другой серый, без хитринки. Зато пустой и внимательный как у снайпера.

 

А в остальном как и замок – англичанин. Даже бакенбарды имелись. И вполне себе театральные морщины – для гримасы любой без исключений. Жаль губы тонковаты, жести много. Короче, нормальный перец, псих как псих.

Ещё и аромат хорошего табака.

 

- Ва-у, – продекламировал псих, – Онотолла Вассерман собственной персоной! Тегеран-43. Чем обязан? А меня тут лечат как видите…

- Здравствуйте, господин Фрик. Мы к вам сугубо не со шпионской миссией, – улыбнулся Онотолла, – У нас дело поинтересней.

- Вы? И не со шпионской миссией? С такими ногтями?

 

Онотоле посмотрел на свои ногти. Это же сделал почему-то главврач. Главное, что и Штырь опустил взор куда надо, хотя ногти свои давно не грыз и чистил их щёточкой постоянно.

А какая ещё может быть связь между ними и шпионской деятельностью?

 

- Не туда смотрите. Я имею в виду ноготки вашей очаровательной спутницы… Простите, – господин Фрик склонился в сторону Эдиль, – Нас не представили.

 

Теперь все смотрели на Эдиль, пытаясь выделить из слепящей как Солнце красоты ноготки. Только Штырь смотрел женщине в глаза. Он предчувствовал, что увидит сейчас в них что-то интересное.

К тому же её гламурными ногтями он украдкой восторгался ещё в автомобиле – когда она успевает их разрисовывать каждый раз посильнее чем «Фауст» Гёте?

Или это переводные картинки или ещё что? Ведь каждая розочка выписана и разрисована в миниатюрном саду, где в центре композиции сегодня поместился такой же миниатюрный Вассерман. Обнаженный в жилете.

Типа послеполуденный сон Онотоле.

 

Криптограммы, – пронеслось в голове у барыги, – Шифруются.

 

- В таких накладных ногтях агенты спецслужб носят иголочки с ядом. Такие маленькие… Раз – и в глаз! Или в сонную артерию. И чочочки не спасут, уважаемый Онотоле. У меня был случай такой с одной агентессой на Северных территориях, в Багратион-Мухранске…

 

Эдиль достала из сумочки сигарету, отказалась от зажигалки, мгновенно предложенной Фриком и прикурила сама, стараясь получше продемонстрировать всем свой шпионский аксессуар.

 

Штырь видел - ее взгляд не предвещал ничего хорошего месье Фрику, хотя оба они обменивались сейчас тонкими марсианскими улыбками.

Это не улыбки, а чистый криминал.

 

- Захочешь себе напомнить о красоте… Вам, мужчинам, кстати, тоже… И вот начинается, – произнесла Эдиль и спросила сценариста: – Вас наверное закололи здесь иголочками?

- Давайте вернемся к тому, с чего мы начали! – вмешался Онотоле, – Не будем здесь устраивать Держимордор.

- У нас несколько иная специфика… - начал было доктор.

- Ладно, – перебил всех хозяин, – Прошу рассаживайтесь и выкладывайте. Да не забудьте плеснуть себе вот этого пойла. Наливайте, наливайте. Иначе разговора не будет.

 

Так как с самой первой минуты месье Фрик будто не замечал Штыря за остальными визитёрами, появилась возможность как следует изучить комнату. Интерьеры, с которыми барыга успел познакомиться в лечебнице были решены в стиле райотдела: тусклая краска, решётки, неясные плакаты о борьбе с терроризмом на стенах.

А у сценариста в комнате вместо этого несколько ковров, причем один из них явно фирмы «Шикарен», старинная мебель, весьма напоминавшая реквизит, книги всюду и бутылки. Окна плотно зашторены безумной расцветки тканями. Самые обыкновенные ящики, покрытые такими же тканями, служили стульями для гостей. Только для Эдиль нашёлся праздничного вида шезлонг с безграмотной надписью «Димочке на Холуин».

 

Ящик под Онотоле сразу же треснул, но устоял. Жутковато взвизгнул встревоженный афедроном Онотоллы аккордеон. Или, может, баян.

 

Штырь заметил на стене фото смутно знакомого марсианина в европейском костюме. Обычно в таких богемных местах набор портретов стандартный: Есенин, Хемингуэй… Теперь ещё и этот марсианин.

Что это за писатель Штырь не знал. Если это, конечно, писатель. Впрочем, зачем если - с таким лицом можно и нужно писать классные вещи.

А значит - они написаны.

Штырь иногда сам рассуждал как писатель.

 

Позвали выпить.

Все были готовы к серьёзному разговору. К удивлению барыги, главврач не отказался от стаканчика. Более того он обменялся с пациентом какими-то подозрительными фразами на эту тему. Там фигурировали некие «крольчихи» и «люди в белых халатах».

Кажется, нос у доктора немного покраснел. Вообще, многие марсиане любят выпить. Это у них наследие царизма такое.

 

- Смотрю, у вас Фантомас тут… - Онотоле указал на портрет марсианского писателя, – Ностальгия?

- Она, – согласился Фрик, – Были люди. Эпоха. Мне бы приблизится к Юнебелю, так нет – позаковали рученьки-ноженьки, лечить надо - сказали, гнетут художника, так, Оскарович?

- Так у тебя диагноз – практически мудак, – ответил главврач.

- И что из этого следует? То что мне нельзя снимать кино, какое я хочу? Ты телевизор включи и посмотри, что там показывают. А вспомни мою «Аненербу»! Ну вспомни - по улице ходила большая Аненерба… Эх! Это стиль, это вещь. Какой сюжет! И что сейчас?! «На Луне как на Луне»? Сериал для клинической школоты и для брюнетко. После этого делать кино может вот эта стервочка, стыдно не будет.

 

«Стервочка» относилась к Эдиль. Очевидно, что шпионский скандал продолжался.

 

Пока девушка собиралась нанести ответный удар, месье Фрик уже наносил новый.

- Вы не сердитесь, – обратился он к гостье, – Я в самом лучшем смысле. Мы с вами одного поля ягоды. Стерва это тоже самое, что и мудак, только женского рода. А что касается кино, то вы же не сценарист и не режиссёр, правда? А следовательно, прошу считать мои слова комплиментом.

 

Потом душевнобольной каким-то непостижимым образом прямо в присутствии троих мужчин добился на мгновение от Эдиль лёгкого интима и добавил тоном курортного соблазнителя: - И реагировать соответственно.

Он проделал это так ловко, что всем пришлось делать вид, будто ничего не произошло.

 

Онотоле не был бы Вассерманом, если бы не воспользовался ситуацией. На излёте сцены он взял дело в свои руки и изложил программу. Втолковал сценаристу за экспедицию и за то, почему он ей понадобился.Типа дела прежде всего.

 

Между прочим, Штырь догадался, зачем Онотоле нужен этот человек. Надо просто, чтобы мосх работал, как сам Фрик говорит, соответственно. Любые задачи тогда можно решить.

Сопоставить кой-чего, пораскинуть. Ну там, логика, интуиция, анализ.

И все дела.

 

Как только Онотоле начал за Талнавел, так сразу и ясно стало, что месье Фрик имеет к этому самому Талнавелу самое прямое отношение. А потом, псих ещё и ответить не успел, выяснилось, что такое этот Талнавел – город такой заброшенный у полюса.

И теперь, пожалуйста вам, прозрение – это тот самый пещерный город, где у Онотоле адресок имелся.

 

Наверно, это бренди так подействовало на мыслительные силы. Гений посетил.

Неужели сокровище Тускуба спрятаны в Талнавеле на улице Ленина, 14?

 

***

 

О чём это я?.. Ах, да, это бренди. Оно, будь оно не ладно.Замечательная экспедиция. Онотоле - гений… - Штырь обнаружил себя лежащим на палубе незнакомого корабля. Причём вместе с именно этими мыслеформами.

Палуба тоже была незнакома. И доски соответственно.

Излишне говорить, что марсианин у штурвала выглядел совершенно незнакомо. Спина у него была такая. Незнакомая.

 

Между прочим, незнакомка присутствовала в антураже пробуждения искателя приключений, её голос слышался откуда-то снизу.

Довольно быстро барыга сумел понять, что незнакомка - Эдиль Пасечник.

 

Теперь требовалось одно из двух - или признать, что никакая она не незнакомка или придать этому слову философский оттенок. Некий.

 

Пока приходило понимание, Штырь рассмотрел окружающий горный пейзаж, само собой незнакомый. Снежные вершины то тут то там поднимались над оранжевым морем облаков. Корабль летел достаточно высоко над небесной марсианской стихией, иногда в просветах виделось что-то тёмное - то ли поверхность планеты, то ли клубящиеся глубины утреннего неба.

 

Когда выяснилось, что сейчас утро, сразу появились воспоминания о вчерашнем дне.

Воспоминания, кстати, не сказать, чтоб неприятные.

Даже наоборот.

 

Сначала отпустили авто. Потом гуляли по дну древнего канала. Онотоле порывался собирать гербарий, Эдиль посматривала на Штыря с интересом.

Впрочем, этот момент проявлялся в памяти не очень ясно. Вплоть до того, что его и вовсе не было, этого момента, а было что-то другое. Порнографию напоминало, это точно.

 

Когда выбрались на дорогу, стали попадаться сплошные шашлычные. Сельская молодежь норовила всучить хенд-мэйд и банки с мариноваными кактусами.

Потом придорожная таверна. Что-то типа распития восьми бутылок марсианского белого сухого “Ай-Даниля”, безуспешные попытки вызвать такси, марсианский джаз-бэнд раз за разом играющий танго для Онотоле и Эдиль.

Стыдно Штырю не было, было ощущение потерянного времени.

Надо сказать весьма адекватный расклад, если лежишь на чужой непонятной палубе.

 

Что это за летающий корабль и когда будет завтрак - эти вопросы пока оставались без ответа.

 

Неожиданно внизу заревели:

 

Слышишь, время гудит - Хендж

Это стоуны в наших сердцах молодых…

 

Вчера Онотоле пел эту песню на пару с главврачом. Когда оформляли документы, они оба случайно проговорились о том, как в молодости трудились на ударной стройке на Талцетле.

И вот пожалуйста…

 

Судя по рёву врач и сейчас здесь.

Ну конечно же! Вчера как-то так получилось, что он стал проситься в экспедицию.

Мыслеформы стали очень чёткими и Штырь вспомнил, как все вдруг заговорили примерно так:

- Возьмём его в экспедицию, как же можно в экспедицию без доктора?

- Конечно. возьмём, об чём разговор!

- Как не взять хорошего человека. Как мы вообще собирались в такие дальние края без доктора…

Вроде бы Штырь сам ляпнул по делу: - Я теперь без доктора никуда. Мне теперь лечащий врач нужен.

 

А строили они Стоунхендж - барыга вспомнил - религиозное сооружение какое-то в Англии. Для молодежи. Чтоб молодёжь без дела не шаталась. Впарили потом с понтом мегалиты под Нью-Эйдж и все ничтяк. Королевская семья в теме.

Стройка была секретная, под контролем правительства, а вот, поди ж ты, фольклор остался.

Периодически Онотоле прерывал свои гимны и рассказывал, как он оказался в студенческом стройотряде и рассчитывал параметры будущего сооружения в соответствии со своим пониманием астрономии.

Выходило, что все остальные вокруг Онотоле были лохами и не втыкали в небесную механику. Могли весь проект загубить.

 

Штырь слышал, что подобными делами на Марсе занимается “Магрспецстрой” - солидная контора с которой у дяди Натана были дела по распилу бюджета.

Но Штырь более ничего об этом не знал. Он вообще не любил почему-то вот это - пилы, топоры, вот это всё.

 

Штырь осторожно приподнялся и попробовал подвигать членами. Выглядело так, будто паук ча переползает из одного конца своей клетки в другой, но зато стало ясно, что самочувствие вобщем-то в норме, всё на месте и голова не болит.

Загадочно это, конечно.

 

На нижней палубе его встретило бушующее застолье. Мистер Фрик нажимал клавиши на своём баяне. Эдиль легонько шлёпала его по рукам. Она была в костюме медсестры. Онотоле блистал чочочками во главе стола и, кажется, ничего не соображал.

Доктор поначалу не обнаруживался, но со второго куплета Штырь смог разглядеть его среди бутылок и закусок.

Под песни и пиршественные крики шла, как ни странно, работа. Из рук в руки переходил лист бумаги с какими-то записями. Пирующие крайне внимательно смотрели бумагу, а изучив, шипели презрительно или говорили так: - “Класс!”

 

Барыге показалось, что сейчас ему придётся тоже поработать - проложить, к примеру, курс для “Зохенвей-разбойника” или составить смету, а то и бизнес-план.

То, что прокладывать какой-либо курс он не умел, Штыря не смущало - реально, если что, в натуре, бизнес-план замутить вместо курса и всё. Другое дело, что сейчас не хотелось этим заниматься, это да.

Сейчас хавру покурить надо чтобы двинуло. Это во-первых.

Потом надо определиться куда движется компания, а уж потом браться за дела.

И всё будет хорошо.

 

Действительность оказалась намного сложней.

 

- Это репертуар. - пояснил Онотоле, - Дадим напоследок концерт для провожающих.

- Провожающих? - прлепетал потрясенный барыга. Его никогда никто никуда не провожал.

- Ну да, - вмешался Фрик, - Такая традиция. публика ждет, будь смелей, барыга.

- Публика? - продолжал гнуть своё Штырь, хотя он скорее сейчас не гнул, а гнусавил.

- Петь можешь? - наседали на него, - На чём играешь? На волторне? На саксе смогёшь?

- На саксе?..

 

***

 

За время пока снаряжалась экспедиция вокруг “Зохенвей-разбойника” вырос целый палаточный городок. Бродячие торговцы и циркачи, странники и безработные стекались на запах жареного мяса и звон посуды.

Многие задерживались, другим просто некуда было идти.

Начальство смотрело на разрастающийся с невероятной скоростью табор сквозь пальцы. Или авторитет Онотоллы так действовал или, правда, начальство космопорта было в доле, как говорили у ночных костров - неизвестно.

 

В лагере стали появляться ангары и контейнеры. На центральных перекрестках уже начинали ставить один на другой и ещё выше. Нелегальная торговля участками шла при участии Борюсика, который всё грозился слить лагерникам инсайдерскую информацию насчет даты старта и последующего дефолта призохенвейного посёлка.

 

Глава 11

1-й соацерский концерт

 

Но пока до дефолта ещё было время. К тому же многие не верили, что он таки когда-нибудь произойдёт. Это свойство психики. Марсиане не любят заглядывать в будущее.

Древняя раса хорошо знает, что будущее прекрасно.

 

Штырь с радостью пустился бродить по знакомым улицам, едва удалось покинуть надоевших эстрадников. Фрика с баяном, доктора и тяжёлого как зубра Онотоле он сдал Чимадасу для спа-процедур, весьма необходимых подгулявшему руководству.

Когда троица превратилась в руководство не ясно, но именно так они себя сейчас ощущали, это совершенно точно.

Была попытка усадить барыгу рисовать афиши прощального концерта, но эти поползновения легко удалось пресечь. Понятно, сейчас каждый из них чувствовал себя не только руководством, но и самим Максимом Кантором, полнился идеями и порывался рисовать, рисовать!

 

Пусть сами и рисуют свои афиши, раз так хочется,- злился Штырь, - Тоже мне - эстрадно-симфонический оркестр под управлением Онотоле Вассермана!

 

Раздражение быстро прошло, стоило только двинуть по стрит и свернуть на 16-ю авеню. Всё здесь было по кайфу.

Штырь подошёл к уличному торговцу и купил себе пачку сигарет. Торговец, хитрый старик с седой грудью, видневшейся в запахнутом плаще с жестоко оторванными пуговицами. поведал, что сэр Уинстон Черчилль - армянин. Как и Жерар Депардье.

 

Не вникая в суть полученной информации, Штырь кивнул и пошел дальше бродить среди палаток и космических контейнеров.

Стоило зайти куда-нибудь перекусить. Да что там перекусить - надо было поесть как следует.

Он вдруг ощутил как сильно проголодался за время проведённое в компании разнузданных интеллектуалов. Таким как Онотоле и, видимо, Фрик чувство голода не свойственно.

Они подключаются к какому-то своему источнику, к мировому разуму и оттуда получают всё необходимое питание. И бухло.

Конечно, это только в том случае, если Онотоле сам не является мировым разумом.

 

Штырь ухмыльнулся, отвечая собственным мыслям. Знал, что ухмылка вышла кривой. Как раз для того места, куда он направлялся.

 

Только лишь голод заявил о себе, так сразу привиделась Эдиль. Как она спускалась по трапу с летающей лодки. Грациозная как земная кобра, весёлая, высокая…

Эх.

Что называется - где таких делают.

 

Захотелось увидеть Дашу. То есть прямо сейчас увидеть. Даже сердце заныло. Заныло словно отделившись от остальной голодной плоти.

Барыга приостановился на мгновение. - Интересно, думаю об Эдиль, а захотелось к Даше.

 

Таверна “Генерал Дрищ”(1) была местом в некотором смысле культовым.

Здесь играли. В карты и джаз. В марсианскую рулетку и в онлайн-игры для плебса. В народную монархию и нетрадиционные техники сексуальных ласк.

Имелся даже музыкальный автомат. Настоящий антиквариат, с Земли.

Говорили, что его привезли цыгане из Сколково.

 

Время от времени кто-нибудь из завсегдатаев вставал из-за стола, ловил момент равновесия и шёл к автомату через полумрак пивного зала.

Механический глоток - монета немного торжественно гремела внутри выглядевшего всегда непреклонно ящика. Затем товарищу надо было ткнуть пальцем в одну из прозрачных солидных клавиш, внутри которых на бумажке значились названия песен.

Кое-кому это не удавалось с первого раза. Надо было крепко держаться на ногах. Были упавшие при нажатии.

 

Названия песен тоже не всегда удавалось разобрать. Обыкновенная шариковая ручка и дурацкий почерк - что ещё надо чтобы вспомнить молодость?

Потом что-то происходило внутри машины. Она будто сглатывала, урчала. Казалось автомат так и продолжит исполнение, что звонкий рык и жужжание и есть так необходимый одинокому сердцу хит марсианской эстрады.

Но нет - всегда неожиданно откуда-то лилась музыка а потом дребезжащий голосок давно исчезнувшего певца звал свою марсианочку.

 

(1)Генерал МВД Дрищ - легендарный первый комендант Соацеры. Впоследствии - председатель объединённого комитета насяльника штабов.

 

***

 

Тема паровоза в марсианской песне встречается довольно часто. “Летит паровоз кольцевой депрессивный…”, к примеру. Есть что-то, стало быть, в марсианах соответствующее, такое подходящее. Такое канзассити вобщем. Почти как “семь сорок”.

 

Штырь не особенно удивился тому, что рассуждает о подобных вещах. Что удивляться, если весь концерт состоял из сплошных паровозов…

 

Здесь требовалось пояснить самому себе, что паровоз имеется в виду настоящий, с трубой, колёсами и красной звездой.

Из тех, что таскали по Марсу первые вагоны с колонистами, которых местная публика, помнившая глубокой исторической памятью былые инопланетные нашествия, только с презрением могда назвать магацитлами.

Так что не было никаких иносказательных образов в песнях про марсианскую зализницу.

Паровоз - значит паровоз, а не тот, скажем, на кого в МУРе повесят всю вину. Как на того же Длинного Евро, который, по слухам, не сдал ментам своих дружков верных, а судье сказал: - “Мути на полную, начальник. Не подпишусь на твою подливу.”

 

Онотоле, конечно, оперный.

Шаляпин.

Легендарный “Постой, паровоз” в его исполнении теперь уже сам новая легенда. На концерте народ плакал натурально.

Как не плакать, когда свою марсианскую песню услышишь от такого знатного дядьки.

А “По шпалам”?! А “По тундре, по канатной дороге”?

 

Да, недаром здесь не зарекаются загреметь куда-нибудь на Ньютонканал или вообще в Тёмные области. Душа поёт.

А Онотоле, змей, это чувствует, понимает марсианскую душу. Да и сам, похоже, не зарекается, хоть и магацитл.

 

Штырь затянулся и посмотрел на сцену. Вспомнил, как вчера на ней раздевалась Даша из Владивостока. У них мода такая, видимо, у женщин - как только есть где эстрада, так надо раздеться обязательно. Хочется им исполнить стриптиз.

 

В принципе правильно. Да и без принципа тоже, - решил Штырь, опрокинув очередной стакан дешёвого пойла, за которое берут здесь втридорога и которое совершенно неизвестно как называется.

По крайней мере, он этого не помнил. И не очень хорошо помнил, вчера ли танцевала в до мажоре Даша или не вчера.

 

Концерт удался.

Теперь в Соацере надолго запомнят “ДК Кактусоводов”.

 

Хотели сначала джем в парке Горького Периода устроить, рядом с космодромом, но потом почему-то договорились в ДК. Штырь и этого не помнил отчего и почему. Но это и неважно.

Главное сейчас то, что завтра старт, вот где ошибиться нельзя. Уже сегодня ночью надо быть как штык в своём гамаке, друшлять как ципа, а то точно можно проспать с этими концертами экспедицию.

Онотоле ждать не будет.

Он всех предупредил после концерта об этом, а его, Штыря, кажется даже особо…

 

А Даша потом ещё курила сигарету за сигаретой, смотрела заплаканными, но при этом смеющимися глазами и говорила что-то о любимом деле.

 

Барыга понимал, что всё ещё находится под впечатлением прощального концерта.

Встать и запустить свой любимый музыкальный автомат совсем не хотелось. Вместо этого хотелось отправиться в путешествие не на яхте, а по железной дороге. Старый мотив железных дорог…

 

В самом деле, почему бы и нет? Только потому, что рельсы туда, куда они отправляются, не проложены. Вот нету рельсов туда-сюда и всё.

А так было бы классно.

Ведь все приключения начинаются на Марсе с железной дороги, это известно.

 

- Трэйн, трэйн… - начал было напевать Штырь, но вовремя остановился, не успели сидящие за соседними столиками люди обернуться и посмотреть на чудо.

Тот самый случай, когда надо молчать, с Онотоле всё равно не сравнишься. Да и с другими из экипажа “Зохенвей-разбойника” тоже.

 

Может, всё таки, есть пути в Талнавел чтобы по железной дороге доехать? Может, с пересадками? Никто ведь не интересовался этим вопросом, всем Онотоле руководит. Сели бы в купе, поехали, посмотрели бы планету.

Или в плацкарте тоже можно.

 

Именно в плацкарте маленького Штыря, (то есть маленького Давида - поправил он себя) привезли в Соацеру, к дяде Натану.

Кое-какие воспоминания из того времени сохранились - коричневая металлическая кружка миниатюрных даже для четырехлетнего мужчины размеров, унылая марсианская природа за окном постоянно, кривая надпись “Кипяток” на стене неизвестной станции… Потом какой-то дед-марсианин, предлагавший дяде книгу “Рыбалка на Руси”.

Дед был в полушубке, а дядя совсем молодой и в очках.

 

- Даже название книги запомнил, - всегда удивлялся Штырь на этом момненте. Но удивлялся как-то вяло, привычно. Давно уже было так.

 

Хандра… Она, честно сказать, налетала на барыгу только когда он начинал тосковать и на что-нибудь обижаться. Он сам об этом знал и знал, почему сегодня вспоминает поезд и кружку - на концерте Штыря оттеснили на такой задний план, что чуть ли не за задник.

 

Бубен дали.

 

А там для бубна плешь сплошная!

- А что бы прослушать хотя бы как я на трубе тру, так нет. Сначала - очемречь, а потом забекарили, - сокрушался Штырь, - А я ведь взасос могу и сосульку после морковок не хуже Градского. Ладно там сакс, я знаю, что не потяну, но труба - это моё!

Ну вот так… А они Фрика с его голенищем на авансцену! Не стучите, мол, колёса. И Борюсик смотрит - ну чотко жи, как ещё он сказать может.

Жужбаза, а не оркестр, реально.

 

Хотя, после тех соплей, когда конкретный гусиный вздроч пошёл, он изобразил чистоганом. Чего там - прозвучало.

 

Нет, ну почему таки бубен, а не сикуль или пиндон хотя бы? Да хоть на тулумбу поставили бы! Удался концерт, ничего не скажешь.

А я, устрица, еще прикид им одевай, лак для когтей, блендер с амазона…

 

Все на яхте считали, что Онотоле, конечно, пианист. Хотя он обычно на весле жужжал. Причем играл классно, с подстебками любую чешую брал только так.

Вообще, он, наверное, и на скрипке умел не хуже Чимадаса. Но вчера Онотоле взял на себя исключительно вокал. Ну и махал оркестром, естественно.

 

Собственно, странного здесь ничего нет, Онотоле весь состоит из парадоксов.

Взять внешность - внешность у него весьма академическая, но при этом хватка - железная. Народ в экспедиции уже хорошо это узнал.

Или, к примеру, те же байки. Про то, что он участник Филадельфийского эксперимента и про то, как был замешан в СССР-2.0, но вовремя соскочил. И ещё много всяких других баек.

 

Он их сам про себя рассказывает, но сам им не верит, нет.

Парадокс?

Парадокс. Ещё какой.

Далее. Очевидно, что Онотоле большой учёный, но вот новая странность - он явно не афро-американец. Это даже человеку, далёкому от Земли, видно. Как это может быть?

 

Да, странностей много.

 

Конец первой части

 

© Copyright: Дмитрий Колдани, 2013

Свидетельство о публикации №213030400873