РАЗВОЗЧИК
Виктор вез её к очередному клиенту…
Как обычно, на сердце было гадко и противно, но он знал, что это чувство ему опять нужно перебороть в себе, перетерпеть, смириться с ним. Хотя бы на время сжать зубы и стараться не думать об этом.
Пошла вторая неделя, как он работал водителем в одном из притонов города, в ночное время развозя девочек по вызову для клиентов.… Так называемых ночных бабочек…
Он предчувствовал, что работа будет для него психологически очень тяжелой, но не думал, что настолько…
Он работал без выходных. Ночь на работе, потом часов пять-шесть поспать, и провести время с маленькими близняшками, родившимися год назад, помочь жене, которая еле управлялась со всеми делами по дому.
А вечером – опять на работу…
За эти семь ночей, которые он работал в притоне (а иначе этот так называемый ночной клуб было не назвать), он почувствовал, что теряет уважение к самому себе, становится с каждым днем все замкнутее, и улыбка, которая раньше почти не сходила с его лица, стала появляться все реже и реже.
Только когда он игрался со своими, как он их называл, пушистыми котятами – Викой и Настей – лицо его становилось улыбчивым, напоминая о счастье, поселившемся в его сердце в самом уголке…
Жена его, Аня, которую он самозабвенно любил, называла их троих кошачьим выводком, а дочурки будто чувствовали эту громадную любовь, которая окружала их со стороны родителей, потому что росли тихими, спокойными, только выделялись всегда безудержным хохотом и взвизгиванием от переполняющих чувств.
Виктору иногда казалось, что и пахнет от девочек как от только что выкупанных маленьких котят – ароматно и сладко.
Жена не знала, что он работает развозчиком ночных бабочек. Он сказал ей, что временно устроился охранником на одной из автостоянок, так как работы нет, а с деньгами стало туго. По специальности работы сейчас не было, хотя свои CV он уже успел разослать в разные фирмы, и очень наделся, что все же скоро что-то найдется для него. Тем более, что с эстонским языком проблем не было, так как он с детства находился в эстоноязычной среде, и эстонским языком он владел совершенно свободно.
Виктор понимал, что если жена узнает, кем он работает, то возникнет очень большая проблема во взаимоотношениях… Деньги, которые он зарабатывал за одну ночь работы на развозке, должны были его примирить с тем, чем он занимается, успокоить его совесть.
Но этого не происходило… Даже наоборот – с каждым днем он брал деньги от охранника ночного клуба с еще бОльшим отвращением, которое старался скрыть даже от самого себя…
И в этот раз, ведя машину по ночному городу в спальный район Мустамяэ, он не мог полностью отрешиться от тяжелых дум. Видя в зеркале заднего обзора смазливое лицо двадцатилетней девочки, которую сейчас должен отдать непонятно кому на плотские утехи, ощущал, что он теперь прямо причастен к этому грязному бизнесу... А перед глазами помимо его желания вставали его дочери, его пушистые котята… И сжимались зубы, и глаза становились колючими и злыми.
Вот и приехали. Машина тихо подкатила к подъезду пятиэтажного дома. Девочка, сидевшая сзади, тихо и как-то обреченно вздохнула, и они оба вышли из машины.
Дальше была уже обычная процедура – вход, осмотр квартиры, разъяснение по-идиотски расплывающемуся в улыбке парню его прав… Через час он заберет её отсюда. Брезгливо посмотрев в свою душу, которая, как ему сейчас показалось, аж сжалась от этого взгляда, он вышел из квартиры, ощущая себя подлецом и подонком…
Этот час ожидания он провел возле дома, успев выкурить штук пять сигарет…
- Еще несколько дней такой работы, - думал он, - и я стану ничем не лучше тех, кто организовывает всю эту торговлю человеческими душами…
Виктор понимал, что вопрос стоит не в торговле телом этих несчастных девочек, а в том, что продается каждый день, каждый час и минуту их душа… И никогда эти девочки не забудут минут унижения, когда они должны утешать покупателей своим телом, не ощущая к ним ни малейшей толики симпатии и влечения…
И он сам, Виктор, тоже для них останется навсегда частью этого механизма, ломающего их души, жизни, судьбы… Как бы они не хорохорились и не соглашались с таким его взглядом…
Отвращение к самому себе перемешивалось со все нарастающим чувством ненависти к хозяину ночного клуба, с его похотливым взглядом узеньких злобных глаз.
Виктор хорошо знал его, так как приняли его развозчиком в этот клуб по знакомству. По-иному сюда попасть было невозможно. И Виктор помнил, как его внимательно осматривал с ног до головы этот здоровый и неприятный тип. Охватывало омерзительное ощущение чего-то липкого, неприятного и крайне враждебного… Будто бы тебя после осмотра бросят в какую-то яму с нечистотами, и только этот «эксперт» хочет убедиться, достаточно ли ты уже грязен для последующей процедуры… Или стоит тебя еще разок предварительно окунуть с головой в нечистоты…
- Да… - подумалось Виктору, - вот меня и окунули…
Нарастало раздражение, какое-то агрессивное чувство охватывало все его мышцы, заставляя их собираться в упругий комок…
Резко стукнула дверь подъезда, и он увидел выходящую девушку, и опять сердце сдавило чувство вины…
С болью он смотрел на ее походку, на ее потухший взгляд, который она бросила на него, открывая дверцу машины.
- Все в порядке? – выдавил он из себя.
В ответ она только посмотрела на него невидящим взглядом, не удостоив ответом.
Тихо завелся мотор, и они поехали. До клуба было минут 10 езды, и все эти минуты он ехал, крепко сжав челюсти, сдерживаясь от того, чтобы не ударить кулаком по рулю, а потом плюнуть на все и уехать.
Но куда??? И на что будут жить его пушистые котята?...
В таком настроении они подъехали к клубу.
При входе в клуб столкнулись с Варей, одной из девушек клуба, которая, не обратив внимания на них, продолжала препираться с еще одним водителем, Юрой.
- Варя, - семенил за ней тощий и высокий Юра, - ну один раз попробуй только. Это же такие хорошие деньги!
- Ну да, - хриплым голосом отбивалась та, - а если меня покалечат?! Ты будешь меня выхаживать потом?
- Да не бойся, - продолжал увещевать водитель, - там нормальные люди, босс же гарантирует!
- Какая же ты сволочь! Жену родную готов на групповуху подписать из-за денег!
Виктор застыл как вкопанный, уставившись невидящим взглядом в их уходящие спины…
Девушка, приехавшая с ним, дернула его за рукав:
- Ты чего уставился? Пошли.
- Я не понял. Они что, муж и жена???
- А ты что, не знал? – криво усмехнулась она. И продолжила, не дождавшись ответа от него.
- У него мама больная, требуется много денег на лекарства, а Варька давно уже занимается проституцией. И даже ей нравится это. Наверное, босс предложил за групповуху двойной, а то и тройной тариф. Вот этот Юрка и упрашивает ее.
И тихо про себя добавила: «Мразь…» И уже громче добавила:
- Ничего, еще и не такое увидишь скоро. Ты еще на субботниках не был, а побудешь, так понравится. Чем ты лучше Юрки-то?
И скривив губы в подобии улыбки, резко открыла дверь в клуб…
Виктор стоял, огорошенный и этой только что услышанной фразой, и кривой улыбкой в свой адрес.
… «Чем ты лучше Юрки?» - звенело в ушах…
Как в ступоре, вошел он в клуб, прошагал по мягкой ковровой дорожке, которая устилала пол, делая шаги совершенно неслышимыми.
Прошел через коридор в бар, и остановился в дверях, заметив у барной стойки босса, разговаривающего с охранником.
Челюсти непроизвольно сжались от охватившего его чувства гадливости и омерзения к этому заплывшему жиром человеку. Тот, наверное, почувствовал на себе взгляд Виктора, так как рука с ножом, разрезавшая в этот момент яблоко, остановилась на полужесте, и он настороженно повернул голову в сторону входа.
Увидев водителя, босс изобразил на лице подобие улыбки.
- А, Витюша! Ну как поездка? Все в полном ажуре?
Виктор медленно пошел к нему.
- Это правда, что Юра, водитель, муж Вари?
Босс внимательно посмотрел на Виктора:
- Да, а что? Какое отношение это имеет к тебе?
- Но как же это возможно??? – выдохнул Виктор. – Как может быть такое??
- Витюша, - положил нож на стойку бара босс и рассмеялся, - люди еще не на такое готовы, чтобы заработать денег. А деньги им ой как нужны! Особенно Юрке.
Он хотел положить руку на плечо Виктору, но тот резко отстранился, и внимательно смотрел в прищуренные глаза этого распорядителя человеческими душами.
Взгляд босса изменился и из глаз пропала кажущаяся доброта и снисходительность. На Виктора уже смотрел совсем другой человек – властный, жестокий и циничный.
- Ты что думал, здесь пансионат девичий? Курсы добропорядочности? Или монастырь? Здесь работают проститутки, они телом зарабатывают деньги себе на жизнь. И никто их сюда силой не тащил!
- А если они хотят хорошо жить, то и ложиться будут под того, кто им платит – слепой или горбатый, богатый или не совсем, пьяный или трезвый! И Варька тоже ляжет под тех, под кого я скажу.
Он смотрел сверху вниз на водителя, как бы вбивая тому в голову, как гвозди, элементарные и понятные ему самому истины.
- Кто попадает сюда, ко мне, тот уже сделал свой выбор! Больше они нигде не нужны, только на панели. Или ты думаешь, что у них в душе нравственность произрастает?
Его смех прозвучал так резко, как-будто гвоздем провели по железу, и от этого смеха Виктора передернуло.
А босс, видя презрительный взгляд Виктора, начинал входить в раж.
- А ты сам, думаешь, есть кто? Попав сюда, ты уже тоже мой работник! И не так-то легко тебе отсюда уже уйти, Витюша! Или ты думаешь, что завтра сможешь сказать мне «Адью», почувствовав дискомфорт в своей ранимой душонке? О нет, ты очень ошибаешься!
Босс прошелся вдоль барной стойки, разжигаясь все больше.
- Запомни, даже на лбу своем запиши!
Он с силой ткнул толстым большим указательным пальцем в лоб Виктору, и от этого тычка Виктор отлетел к стойке.
А босс уже стоял возле него, нависая своим громадным толстым телом сверху, как ястреб.
- Что ты смотришь на меня так?? Я тебе, сученку, придумаю отступные, если захочешь уйти! Жена у тебя, я слышал, красавица? А не хочешь ли с ней в паре поработать?
Изо рта босса уже летели брызги слюны, попадая Виктору на лицо.
Но он уже не обращал на это внимания. После слов о его жене глаза Виктора сделались большими. Перед внутренним взором встала его жена, его любовь, его Анна… И его пушистые котята, дочурки-близнецы Вика и Настя…
Этот боров только что словами испоганил его душу… Он залез грязными сапогами в алтарь всей его жизни.
Этим же указав Виктору и на его роль в этом грязном бизнесе…
Как он посмотрит в глаза своим девочкам, своей любимой??? Он, отвозящий таких же несчастных девочек к похотливым мужикам на растерзание души… Они не простят ему никогда такого!
Как он мог?? Как опустился до этого???
Виктор застонал от мучительной боли, пронзившей его тело. Это босс в ярости схватил его за шею, все что-то крича ему в лицо… Виктор почувствовал, как этот большой недочеловек прижал его всей массой своего грузного тела к стойке бара, продолжая сжимать ему шею.
Рука Виктора вдруг нащупала на стойке рукоятку ножа, которым босс еще несколько минут чистил яблоко.
Ярость, переполнявшая Виктора, заставила крепко сжать нож. Он, вырываясь из рук босса, взглянул на него, и до его сознания донеслось, какие слова тот сейчас швырял ему в лицо.
А тот, потеряв полностью контроль над собой, уже орал ему о том, что и его дочери со временем пойдут по этому же пути, станут утехой чьей-то, потому что он, Виктор, больше ни и на что не способен, а жрать-то захочет! Как и весь его выводок!
Глаза Виктора остановились, рука крепко сжала нож, и он твердо всадил его под лопатку этой нечисти… И дожал, до самой рукоятки…
Босс замолчал резко, с удивлением уставившись на Виктора, как будто еще не понимая, что такое только что произошло, что он прекратил поток брани. Его губы постарались произнести что-то, но только удалось глотнуть судорожно воздух.
А Виктор нанес еще несколько ударов – глубоких и резких. Немного отстранившись от этого борова, он твердо глянул в его такие удивленные сейчас глаза, и вымолвив «Умри, падаль!», всадил еще раз нож тому прямо в сердце…
Босс, все также незряче выкатив глаза, медленно оседал на пол. Виктор только оттолкнул его от себя, а сам так и остался стоять с окровавленным ножом…
В следующее мгновение он уже отшвырнул нож от себя на тело босса… И так и стоял, стараясь осознать, что же только что он сделал… Почему-то не чувствовал никакого ужаса от содеянного. Только наоборот – пришло успокоение.
Подняв глаза от тела, он вдруг заметил у входа застывшего в ужасе охранника, смотрящего с открытым ртом на Виктора… Зафиксировал еще подсознательно, что кто-то вбегал в помещение, кто-то уже набирал на телефоне полицию и скорую помощь…
Сам же он внутри себя ощущал так, как будто сделал нужную работу, и вытерев подвернувшимся полотенцем окровавленные руки, присел на барный стул…
У двери уже стояло много людей, но никто не приближался ни к нему, ни к телу человека, от которого только что они всецело зависели…
Виктор провел рукой по своему лицу, и ни капли сожаления о случившемся не было в его душе…
Жаль было только его любимых, которые, - он это трезво осознавал, - надолго останутся без него…
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/