Бора

 

Каменное плато тянулось вдаль, насколько хватало глаз. До самого горизонта. Хоть вперёд смотри, хоть – назад. На все триста шестьдесят градусов. И – двадцать пять. По Цельсию. Днём двадцать пять, ночью – двадцать пять. Постоянно. Всего – пять десятков. И не дай бог встретить на плато закат, или рассвет. Дневной плюс, с ночным минусом, дадут неповторимые ощущения на фоне неизменно пыльного неба.

Пыльным на самом деле, оно казалось. Объективный контроль утверждал: атмосфера планеты чиста, как слеза ребёнка. Взвесей нет, влажность практически нулевая, туману браться неоткуда. И тем не менее, дымка висит такая, словно по равнине совсем недавно каталась песчаная буря. Только песка здесь тоже нет. Как такового.

Тут вообще нет ничего. Кроме камней. Вот этого добра на грунте избыток. Планета словно крупной солью покрыта округлыми булыжниками. Не щебнем, не скальными выступами, а именно булыжниками. Размером со средний арбуз. В основном. Не основном – мелкую дыню. Их хаотичные порядки как на ладони просматриваются до горизонта. И – до заката. К ночи хаос поменяется. На заре поменяется снова. И так изо дня в день. Из ночи в ночь. Испокон века, в век новый. Покоя. Который здесь когда-нибудь наступит. Наверное.

Бора стоял, прислонившись лбом к перчатке скафандра, и безразлично глядел вдаль через прозрачную броню челнока. Казалось, рука приросла к ней именно на века, что остались до здешнего покоя.

За тонкой стеной располагалась площадка, одним видом разрушавшая давно устоявшуюся идиллию. Там были приборы. Их нужно погрузить на борт, вернуть на корабль, и упаковать в контейнеры по транспортному расписанию. Своё дело они сделали. Просто, и незатейливо.

«Незатейливо, доступно, просто. – Мрачно разглядывал картину Бора. – Как этот пупырчатый булыжник, равнодушно висящий в пустоте за сотни световых лет от дома. В своё время он привёл в неописуемый восторг группу дальнего зондажа. Умники долго искали именно такие параметры. Нашли! Девяностопроцентная вероятность успеха. Класс – земной. Атмосфера – с большой долей кислорода. Всё удовольствия прямо на блюдечке.

Каёмочка подвела. Голубая. Хотел бы я увидеть их рожи, окажись они здесь, и сейчас. Пусть обоснуют, откуда она взялась? Атмосфера откуда взялась? И почему кислорода столько, что можно спокойно обходиться компрессионными фильтрами. Про того, кто вырабатывает, не спрашиваю – знаю. Некому это делать. Пусто тут. Шаром покати.

Их и катает. Дважды в сутки. Стабильно. А вместо неизбежной пыли – кислород. Замешанный на бреде сивой кобылы. И грохоте крупной шрапнели в термидоре, превращающей в решето всё, что попадётся на пути. Первой за последние тысячелетия, там оказалась моя способность логично соображать. Вот её и укатало. В решето. С крупной ячеей. Остатки доступной логики провалились именно туда. С концами.

В результате торчу в отсеке как пень, делая вид, что отдыхаю от беготни. Реально же просто боюсь признаться, что всё не очень плохо. И даже не ужасно. Много-много хуже. Как в болоте: опереться не на что, а жижа уже в глотку лезет. Времени не остаётся, а я не понимаю, что делать. Грузить барахло, или выяснять, что произошло в действительности?

Пробовал выяснить. Вентиляция скафандра аж захлебнулась. В итоге? Ничего! Бег по кругу за морковкой, привязанной на шесте перед мордой: рядом, а попробуй – достань. Вокруг тишь, благодать, и несколько часов до очередного свиста шрапнели: работай – не хочу. Не хочу. Утешаюсь глупой мыслью, что приборы послужат маяком. Я вернусь. Обязательно. И приборы не в помощь – координаты в жизни не забуду. Понадобится – с закрытыми газами на пузе доползу.

А сейчас хочу понять, что же всё-таки случилось? Секундное помутнение сознания, когда я стоял тут, и включение, когда уже сидел на полу. Дальше – сплошная чертовщина, с которой надо что-то делать. Что? И – как?

 

 

 

За двенадцать часов до…

 

 

«Канин Нос» обхаживал планету уже третью неделю. Или – только третью. Это – кому как больше нравится. На самом деле, не нравилось никому. Ни так, ни эдак. Факт, что экспедиция провалилась, ярко светивший всем с первого дня пребывания, теперь дополнился громким треском глубокого осознания.

Планета оказалась пустышкой. В прямом смысле слова. Круглым шаром. Почти бильярдным. Без мантии, ядра, и прочих экзотик Земного типа. Если убрать с поверхности россыпи мелких камней, можно укладывать на сукно стола, и катать. Из угла в угол.

Желания только не возникало. Руки чесались крепко покатать ребят из группы дальнего зондажа. Вот именно так – из угла в угол. Чтобы запомнилось, и учитывалось при составлении прогноза по следующей, жутко перспективной. Разумеется, это была лишь эмоциональная глупость обманутых надежд. Но укатать всё равно хотелось. Чтобы академическую спесь сбить.

Земля, не зная ещё, что произошло, радовалась величайшему открытию. А как же! Полученные данные неопровержимо говорили – на планете есть жизнь. Богатая. Может быть даже – разумная. И перспектива меж цивилизационного контакта светила таким факелом, что все мировые мотыльки были готовы в нём сгореть. Ради исторического открытия.

Желающих набралось много. Подходящих – мало. Проблема состояла в том, что точка контакта расположилась на пределе возможностей внепространственного генератора. И тем, кто принимал решение, понятие «на пределе» не нравилось. Меньше всего им хотелось рисковать людьми. Десятипроцентная вероятность ошибки в расчётах никуда же не девалась. Но посылать голую электронику хотелось ещё меньше. Она разумна, и может многое… но…

Куда ей, на самом деле, до элементарной непредсказуемости человеческого разгильдяйства? Сборище чипов строго, и логично. В этом его преимущество. Человек эмоционален и непредсказуем, в этом его слабость. И всё просто, пока ситуация не вылезает за уровень расчётной логики. Историю двигают разгильдяи, пренебрегающие общепринятыми нормами. Переползают в плоскость непредсказуемой эмоции, вылезают за край, и оказывается…

По большей части оказывается, что были не правы. Меньшая часть пробивается дальше, оставаясь в истории человечества Величайшими Представителями. Гениями! Что там ещё числится, в списке громких эпитетов?

Чиповый интеллект не готов на поступок, непредсказуемый в своей глупости. На первый взгляд – глупости. Второй взгляд обнажает в её глубине железную логику интуиции, и сенсорного предчувствия. Того самого, которое называют Экстрасенсом. Поэтому – куда ж без человека на борту? Лишь туда, где не предвидится встреча с чужим разумом. Здесь – предвиделась. Девяносто, всё-таки, процентов. Разве мало?

Мало, на самом деле, было мест в экипаже. Четыре. Меньше – нельзя, ибо слаб человек, и его необходимо подстраховывать. Больше – тоже, ибо каждые восемьдесят килограммов исследователя, не допущенные на борт, тянут за собой экономию десятков тонн жизнеобеспечения. И серьёзное увеличение радиуса действия генератора. Чтобы совместить несовместимое, пришлось выполнить беспрецедентно глубокую модернизацию бортового сервера. Настолько основательную, что теперь вполне можно было обойтись без экипажа.

Байка разумеется. Но, как в каждой шутке есть доля шутки, в ней тоже прятался намёк. На пятого члена. И это была почти правда, ибо на сервер повесили такое количество функций, что превратили бедолагу во вполне нормального «Сэра». Почти мажордома.

И тот сразу же принялся совать нос везде и всюду. Однако людей это не раздражало. Скорее вызывало ощущение повышенного комфорта, ибо нос у «Сэра» был аккуратный. Не удивительно: кроме прочих, его настраивали знающие дело психологи.

 Но название корабль получил не благодаря ему. И даже не благодаря полуострову, со странным именем. Причиной был модуль гиперперехода, в ходе доводки приобретший такой вид, что кто-то удачно ляпнул шутку, в которой действительно была доля шутки. Намертво приварившаяся к корпусу. Большими буквами.

Командовала всей мощью «Дюймовочка». Таким было неофициальное звание в узком кругу профессионалов. Официальное – Татьяна Гордова. Специалист дальнего космоса. Правда, «Дюймовочка» больше соответствовало истине: неофициальные звания отражают точнее – Татьяна была миниатюрна до кукольного состояния.

Только умиляться этим качеством в её присутствии не рекомендовалось категорически. Однажды философ высказал мысль, что размеры и способность причинять вред не всегда находятся в прямой пропорции. Это – именно о таких, как она. Хрупкая на вид, Татьяна была создана из негнущегося материала: не умела отступать. Ни перед кем. Бывали случаи, когда здоровенные мужики бледнели под напором её ледяной ярости. Те же, кому удалось избежать этой напасти, легко могли нарваться на напасть другую – язык у специалиста дальнего космоса был, что бритва. И уж если брил, то – до румянца. А иногда и крови. Правда, очень редко, и лишь с теми, кто особо заслужил такой чести.

Вторым пилотом на корабле числился Борис Зоров. На самом деле он был первым. В отличие от Татьяны, он был пилотом в прямом смысле этого слова. Большой корабль нельзя пилотировать – им можно только управлять. Это не совсем одинаковые понятия. Громада внепространственного корабля не любит резких движений. Просто не терпит. Поэтому корабль выводится на рубеж аккуратно и нежно. Дальше загружается программа с маршрутными точками, и прилагается ладошка. Всё.

Остаётся молиться, веря, что машина выйдет именно там, куда её и послали. Потому что если не повезёт, она может послать всех, куда ну никому ходить не хочется. Иногда такое проходит без последствий. Иногда приходится долго искать, куда же его занесло на самом деле? До сих пор, правда, отыскать ещё никому не удавалось. Случаи редки. А космос… Он огромен, весь не осмотришь.

Татьяна была первой среди равных, благодаря феноменальному чувству пространства. Это помогало отстраивать программу с нюансами, формальной логике не подающимися. Ей – да. Формальной – нет. Вообще-то оно неудивительно, ибо все женщины – ведьмы. Немного. А Татьяна ведала по-настоящему. Это особый дар, который мужчинам, как правило, неподвластен.

Борис был пилотом от бога. Он виртуозно управлял челноком, работающим на линии борт-грунт-борт. Эта линия может выдать маневры, легко превращающие слабое существо в мешок, наполненный раздробленными костями. Здесь всё зависит от скорости восприятия, и быстроты реакции. Мышц, в том числе. Зоров обладал этими качествами, может и не в избытке, но уж в достаточном количестве – точно.

Он мог и большой корабль привести в нужную точку пространства. Знал, как оно происходит в реале. Но старался в это дело не лезть. Без нужды. Тренажёры – штука хорошая. Оптимизм внушают. Только бодро этот оптимизм живёт до момента столкновения с работой истинного профессионала. А после начинает съёживаться. Нет, если прижмёт, и припрёт, то – конечно! Программа. Вводная. Молитва. Должно получиться. Но если не жмёт, то лучше и не надо. Всем будет спокойнее.

Борис был вторым. Правда, если быть точным, он и Борисом давно уже не был. После одной истории к нему намертво приклеился позывной «Бора». Есть такой ветерок на морском побережье. Едва заметный поначалу он, мгновенно набирая силу, кораблики из лужи запросто выбрасывает.

Однажды Борис чуть не выбросил крупного деятеля в окошечко. Тот выступил совсем уж не по теме. Он, видите ли, оказался знатоком их работы: всё про неё прочитал. И теперь знает, как ею руководить, и что там надо делать. А Зоров всего лишь практикующий пилот. Ну и что, что от Бога? Подумаешь, у нас таких навалом по складам валяется. Тоже мне – невидаль.

Борис и объяснил прилюдно, где и чего у деятеля валяется. И – сколько. В результате больше полугода ходил в запасе: очень уж сильно болел оттоптанный начальственный мозоль. А мозоль долго пыжился, занудно доказывая, что с таким характером в пилотах делать нечего. Слишком опасен, и непредсказуем.

И Борису уже начали прозрачно намекать, что надо мол, ради дела, извиниться. Начальство всё-таки. Он, Борис, конечно прав, но что ж тут поделаешь – такова жизнь. Тогда Борис не выдержал, и популярно, отборным русским языком, объяснил доброжелателям, какова жизнь на самом деле. И кто, если уж на самом деле, чего в ней стоит.

От него отстали. Надолго.

Потом жизнь объяснила всё, и всем, устроив одной из экспедиций жёсткую посадку на планете с бурной атмосферой. Опала тут же кончилась, потому что дело было серьёзное, а настоящие виртуозы по обочинам действительно не валяются.

Про то, как он вытаскивал ребят, в учебниках писать не стали. Не потому, что было просто – потому, что невозможно описать простыми словами. А непростыми – этика не позволяла.

Да он и сам, если быть до конца честным, не очень понимал, как умудрился проделать ту работу. Но вернулся триумфатором. И дрязги были забыты. Всеми. Кроме знатока жизни.

У того был зуб не только на Бориса. Примерно по тем же мотивам авторитет сильно не любил ещё одного пилота. Нетрудно догадаться, какого именно. И вязался в узлы, чтобы объединить обоих в одном экипаже. По принципу – два медведя в одной берлоге. Чем это кончается, знают все, потому как – классика жанра. В худшем случае выживает один, в лучшем – никто. Аксиома.

И когда это получилось, был доволен до полнейшего безобразия: Татьяна ведь тоже не подарок. Умник долго потирал лапы: щас они друг другу в морду вцепятся! Ещё немного, вот-вот…

Но время шло, а кровопролития не наблюдалось. Нет, любви с первого взгляда там тоже не случилось – с чего бы вдруг? Просто оба хорошо понимали, что почём, и кому это будет в радость. И потому аккуратно избегали жёстких трений о шершавости партнёрского характера.

Это бывает полезно. В любых случаях. Когда острый период прошёл, выяснилось, что можно очень даже неплохо работать в паре и с непростым характером. А надёжный партнёр, оказывается, это не находка, и даже не золотой слиток. Это уверенность, которая стоит гораздо дороже.

В итоге умник зеленел от злости, когда его особо благодарили за прозорливость в создании почти идеального экипажа. Он, видимо, не знал поговорки о яме, которую не стоит копать другим.

Научная часть экипажа состояла из людей, которые в нормальных условиях в экспедицию попасть не могли ни при какой погоде. Просто потому, что были универсалами. Высочайшего класса. Но проблема в том, что даже великолепный универсал всегда на порядок хуже узкого специалиста. Это – аксиома. По-другому и быть не может: чтобы стать профессионалом, надо жизнь на тематику положить. Не отвлекаясь на смежные мелочи.

Но именно жизнь, весовыми характеристиками, расставила всё по местам.

Денис Ивлин, по официальной версии был главным. Ну, потому, что отвечать должен кто-то один. На самом деле Игорь Ховжа, его напарник, вторым не был. Оба составляли хорошо сработавшуюся группу, понимающую друг друга даже не с полуслова. Это происходило на глубоко ментальном уровне, формальной логике тоже недоступном. Они могли многое. Если не всё, что касалось исследований, контактов, лингвистики, логистики. И целой кучи того, что требуется для понимания сути мира, который никто ещё и в глаза не видел. В каком-то смысле, они были пожарной командой, работающей там, где уже горит. Отыгрывали время для принятия взвешенного решения. Привозили достаточное количество информации, с которой узкие специалисты могли работать в спокойной обстановке.

Такой режим неизбежно накладывает своеобразный отпечаток на восприятие мира вообще. И дарит обладателю возможность слёту проводить некое подобие экспресс-анализа. Не всегда точного, но всегда дающего верное направление предстоящей работе.

Качество проявилось сразу же, как только корабль вышел на расчётную орбиту, и появилась возможность провести черновые наблюдения. Вот тут обоим и стало ясно: делать здесь нечего. Даже с этого расстояния было видно: мир сухой, каменный, и унылый. Нормальной жизни зарождаться негде. А ненормальной должна сопутствовать хоть какая-то деятельность, неизбежно оставляющая за собой лохматый след. Действие рождает противодействие, и кучу всякого хлама на уровнях, поддающихся хотя бы черновому анализу.

Ну, какая тут цивилизация, если нет сколько-нибудь осмысленной деятельности в эфире? Ни по каким параметрам. Предположить, что в результате катастрофы обитатели зарылись вглубь планеты, и создали там абсолютный комфорт? Конечно! Почему нет? Можно даже предположить, что они сами зачистили планету под идеальную лысину. Никому ж не известны здешние эстетические критерии. Но любая деятельность любых механизмов, даже созданных на абсолютно неизвестных принципах, порождает возмущения в полевых структурах. Том самом пресловутом эфире. И эфир неизбежно отзывается ритмикой, отличающей осмысленные действия, от неразумного хаоса.

Из всего же, что было здесь, хорошо читался именно хаос, привычный для необитаемых планет. Вообще-то, если по большому счёту, это был тоже не критерий. Мир велик и чудесен. Сколько непререкаемых авторитетов побилось вдребезги о скалы его неопровержимых фактов! Не тех, что торчат на виду, и именно сейчас. А тех, что поджидают в замаскированных ямах. Поэтому и Денис, и Игорь, не стали сходу развивать мысль о бесполезности поисков. Во-первых, надежда, она штука такая – до феноменальности живучая.  А во-вторых, вон там, под ногами, лежит новый мир. Неизвестно как, и из чего, сотворённый. Это ж какой объём  информации!

Последовавшие за прибытием дни, кошмарными не были. В смысле физического напряжения. Не аврал, когда времени нет, а объектов исследования – гора неподъёмная. Всё шло в нормальном ритме. Челнок шнырял между бортом и планетой. Исследователи натаскивали материал, снимали с установленных на грунте приборов информацию, копались в образцах, и охали, как те прекрасны в своей неповторимости. И всё было хорошо.

Кроме результатов. Вот они не радовали. Да и результатов, по большому счёту, не было. Скальные породы, разумеется, отличались своеобразием. Не настолько, правда, чтобы восхищенно хвататься за сердце. Структура, да – иная. Но состоит из давно известных элементов. Атмосфера? Вот тут – конечно. Полнейшая загадка! Откуда, как, почему? Вопросов море. Ответов нет. Здесь. На Земле – будут. Надо собрать максимум информации, и немного образцов. По-другому не получится, ибо ресурсы корабля не безграничны.

В общем, всё шло до безобразия прозаично. Это разочаровывало больше всего. Изначально ведь ожидался праздник общения. Поиски способов коммуникации между разумными субъектами. Настоящее пиршество интеллекта

А тут, на тебе – будни космопроходца. Фиксируй данные, собирай образцы, гоняй из угла в угол оборудование. Тихо вздыхай о потерянном карнавале… И снова собирай образцы, потому что больше и делать-то нечего.

Правда, именно с образцами всё обстояло не так просто, как думалось в первом приближении. Да, всего лишь нормальные булыжники. Хотя определение для инопланетного камня неправильное, но суть та же, что и у булыжника Земного. И происхождение совсем не загадочное. Формы. Тут кто хочешь, если долго катать по твёрдой поверхности, округлым станет.

Однако когда собралось определённое количество материала, в нем стало проявляться какое-то неопределённое качество. Не определяемое ни одним из имеющихся под рукой приборов.

Кроме Дениса. Он первым ощутил флюиды, исходящие от импровизированного сада камней, образовавшегося к тому времени на борту. Справедливости ради надо сказать, что в списке он же был и последним. Нет, ничего трагичного не произошло. Просто остальных откровение не посетило, как ни старался Денис открыть всем глаза на элементарные истины.

Но Игорь его поддерживал. Скорее из солидарности, и доверия к интуиции напарника, нежели по убеждению. Пилоты тему вежливо обходили стороной. Насколько это было возможно. Оба свято придерживались главного правила любой экспедиции: доброжелательная атмосфера на борту – прежде всего. Конфликты гасить в зародыше. Нет сил? Консервируй до возвращения на Землю. Там можешь давать волю чувствам. Без ограничений. Здесь – береги другого как себя. Если хочешь выжить. Это были азы. Потому Денису и не мешали исходить нежностью к строительному материалу. В ответ он подтрунивал над беспросветной дремучестью пилотов, совершенно не воспринимающих тонкости здешней природы.

Так ведь никто и не возражал. У пилотов другие задачи. Конкретные. Доставить, обеспечить, и не мешать большим детишкам всласть играться в песочнице. В общем – давайте ребята, грызите гранит. Мы вас прикроем.

И всё было нормально. Хорошо – сказать нельзя. Потому что, ну как же это хорошо, когда результатов нет. А те, что есть… Ну, в общем-то наука считает, что это тоже – результат.

Вот на таком фоне и начинался сегодняшний день. С крепкого кофе. И обсуждения ближайших планов. Всем было ясно, каковы они, если смотреть правде в глаза. Но никому, почему-то, не хотелось делать это первым. Точек сбора принципиально новой информации уже не осталось. То, что давали приборы грунтовых станций, взявших экватор в треугольник, ещё позавчера зациклилось на круг. Орбитальный зондаж зациклился на него где-то на прошлой неделе. И круг замкнулся.

На Денисе.

Тот мрачно вертел дымящуюся чашку, и исподлобья посматривал на остальных. Что именно отрабатывалось в его голове, было видно невооружённым глазом. Тот же глаз неопровержимо сообщал, что вот именно сегодня проблема выплеснется наружу. Как горячий кофе.

Игорь наблюдал за процессом с явным любопытством. Он представлял, как будет на самом деле, и теперь заключал с собой пари на результат внутреннего тотализатора.

Бора пари не заключал – ближайшее будущее знал уверенно. И в уме отрабатывал маршрут с ключевыми точками посадки. Их будет три. А погрузку он оставит исследователям. Пусть разомнутся – не всё же в тренажёрном зале силовые цилиндры напрягать.

Сложнее было Татьяне. Будь её воля, она давно б свернула это бесполезное действо, и увела корабль домой. Имела формальное право. Да, Денис в экспедиции командовал наукой. Но сама экспедиция – её ответственность. И это знали все.

- Ну что, командир? – проговорил Денис, не глядя на неё. – Будем сворачиваться?

- А ты как думаешь? – решила не драматизировать Татьяна.

- Не хочется… – признался Денис. – Объективно – пора. Давно пора. Но – не хочется.

- Причина?

- Интуиция. Интуиция, и ничего более.

- Запас времени у нас есть. – Татьяна задумчиво повертела в пальчиках крекер. – По энергетике – достаточно большой. Так что, в смысле определения сроков, я тебе не помощница. Извини. Исчерпаем энергетику – другое дело. Тут уж я буду решать. А сейчас – всё в твоих руках.

- Вот потому они и трясутся, - демонстративно поднял ладони над столом Денис, - что не знаю, куда их лучше приложить!

- Игорь! – почти серьёзно глянул Бора. – Помог бы начальству тремор унять!

- Не маленький! – усмехнулся Игорь. – Сам справится. Да, начальник? Ну, давай, давай – решайся! Знаешь же, что – пора.

- Да знаю я! Давно знаю! Только понять не могу, какого чёрта уходить отсюда не хочется? Вот ты можешь объяснить?

- Тайна сия великая есть! – подтвердил Игорь. – А если серьёзно, только не обижайся, тебе к психологу надо. Если не к психиатру.

- Уволю! – качнул головой Денис. – К чёртовой матери уволю! Нет, вы посмотрите! И это говорит напарник! Уволю!

- Да ладно – успокойся! Чего ты без меня делать будешь?

- А ты пользуешься!

Денис допил кофе, оглядел всех, и вынес вердикт:

- Хорошо! Заканчиваем. Ликвидируем следы присутствия на планете, и уходим отсюда. Без ответов. Но – с вопросами. Я их лично Беспалову задам. Пусть объяснит, кого чёрта мы здесь делали? И какого чёрта делали его люди со своим оборудованием? Вот!

Он ещё раз оглядел всех, глубоко вздохнул, поднял руки, повертел ладонями.

- О, смотрите – успокоились!

- А я тебе говорил! – ввернул Игорь. – Решайся, и всё будет хорошо.

- Я правильно понимаю? – уточнила Татьяна. – Пришло моё время?

- Да! Мы закончили. Теперь твоё расписание.

- Принято! – вздохнула Татьяна, поднимаясь. – Суток хватит?

- Бора? – переадресовал Денис. – Ты – как?

- Насколько помню, груза внизу не так уж и много? Пойдёте со мной, двенадцати часов – за глаза.

- Кто б ещё тебя одного пустил! – хмыкнул Игорь. – Ты ж, пока грузить будешь, все приборы изуродуешь.

- А чего их жалеть? – подивился Бора. – Они своё отработали. Можно вообще здесь оставить.

- Я те оставлю! – не приняла шутку Татьяна. – И нечего расхолаживаться. Так! Кто-нибудь ещё испытывает чувство голода?

- Да вроде ничего позавтракали! – за всех ответил Денис. – Можно за дело браться.

- Тогда – по местам. Через двенадцать часов включаю отсчёт. Бора…

- Слушаю.

- Ты, вот что… Выйдешь с борта, сходу не ныряй. Сначала крутани «Спираль». Время сэкономим.

- Разумно… - согласился Бора. - Сделаю.

- Всё! – констатировала Татьяна. – Пошла готовить программу.

«Спираль» на самом деле была именно спиралью. Маршрутом прохода челнока вдоль корпуса корабля. Нормальная предстартовая процедура, отрабатывавшаяся перед уходом в гиперпространство. Ничего сверхъестественного. Обычно это делалось непосредственно перед стартом. Но это означало лишний выход челнока. А тут… ну что может случиться с кораблём за сутки на орбите, если до сих пор ничего не происходило? А процедуру надо соблюдать, потому что… положено так.

Денис, внимательно слушавший разговор, придержал пилота за локоть.

- Ангар первый?

- Конечно! Какой же ещё?

- Люблю точность! – улыбнулся Денис. – Я ж не знаю, какая потребуется аппаратура? Вдруг она на резервном челноке?

- Тёмный вы народ, учёные! –вздохнул Бора нарочито. – Резерв, чтоб ты знал, всегда делается идентичным основному. А я не псих, устраивать расконсервацию ради единственного спуска.

- Ну, насчёт не псих… - вернул Денис той же монетой, - я бы ещё подумал… А насчёт двойной работы – да! Верно мыслишь.

- Я ж не учёный!

- Ладно, иди уже! – подтолкнул его Денис. – Время идёт. Если что, обоим достанется.

- Спишу на тебя! – быстро проговорил Бора. – Ты мужик здоровый – выдержишь. Да и не достанет она до твоих ушей.

- Думаешь, может надрать?

- Татьяна? – удивился Бора. – Да запросто. Встанет на стол, и  так оттаскает! Ладно, у вас двадцать минут. Ждать не буду!

- Без нас уйдёшь? – подивился Игорь.

- Нет! – ответил Бора на ходу. – За уши на борт притащу!

- А неплохо день начался! – поглядел ему вслед Денис. – На мажорной ноте. Хорошо, Игорёк, что у нас сегодня ещё?

- Как и вчера – ничего!

- Тогда пошли переодеваться. Сегодня мы с тобой – грузчики, раз на большее не способны.

 

 

***

 

 

Ангар основного челнока большим не был. Собственно говоря, сейчас он не был даже ангаром. Купол, с висящей в центре машины, обводы которой отличались какими-то немного даже хищными линиями. При известном воображении, челнок можно было сравнить с изрядно вытянутым в длину морским скатом.

Нос машины, слегка отклонённый вниз, казался началом волны, сформировавшей её корпус. Движению в пустоте это не мешало, но в атмосфере давало дополнительное преимущество. Всю нижнюю часть, за исключением головного отсека, занимала силовая установка. Над ней располагались грузовые отсеки. Номинально – грузовые. На самом деле от головного они отличались лишь тем, что там не было кресел. Всё остальное – было. Никогда же не известно, что за работа предстоит в следующую минуту? Грузы вывозить, или людей эвакуировать?

На позиции челнок удерживала рука манипулятора. Примитивная коленчатая штанга, с таким же примитивным механическим замком. Но у кажущейся допотопщины было важное преимущество: надёжность, низкая энергозатратность, и ювелирная точность позиционирования груза.

Ещё у машины имелась любопытная особенность – стеклянная кабина. Нет, это не был отзвук старинных летательных аппаратов, с мониторами вместо стрелок. Просто отсек, выполненный из  спектроизовлара, был действительно прозрачен.

Отсеки прозрачными не казались, хотя материал корпуса везде был один и тот же. Просто не всегда, и не всем надо видеть, как работает силовая установка, и что за груз находится на борту.

С кораблём челнок соединяла галерея рабочего шлюза, выполненная из того же спектроизовлара. По этой причине на неподготовленного человека переход на борт производил неизгладимое впечатление. Вот там, под ногами, зона очень свободного и долгого падения на планету, скользящую далеко-далеко внизу. И даже мысль, что при этом в прямом смысле будет нечем дышать, остаётся за гранью восприятия. В такой момент оно бывает занято совсем другим: уговорить здравый смысл двинуть ноги вперёд. Как правило, со второго раза это получалось легче. А с третьего мозг начинал испытывать удовольствие от созерцания невероятной красоты происходящего.

Бора наслаждался им каждый раз, когда ангар находился в рабочем положении. В галерее он обязательно задерживался. Номинально, чтобы осмотреть внешнюю часть машины. На самом деле – испытать ощущение свободного парения. Нет, не полёта, ибо это было впереди, и называлось работой. А именно безответственного парения, которым можно просто наслаждаться, как дуновением ветерка на берегу ласкового моря.

Продолжалось это всегда недолго: во-первых, работа есть работа. Во-вторых – от неумеренного потребления острота восприятия сначала притупляется, а потом и вовсе исчезает. А кому же хочется упускать из рук драгоценную жемчужину?

Пройдя на борт, Бора обошёл отсеки, проверив наличие, крепление, герметизацию, и соответствие. В этом не было необходимости, потому как ну куда оно денется, когда ты работаешь здесь каждый день? И даже если не каждый день – всё равно сюрпризов не будет. На борту есть «Сэр», и уж он-то точно ничего не упустит. Но традиции, перешедшие в космос из авиации,  нарушать никто не будет. Коли в здравом уме, и твёрдой памяти. А людей без ума и памяти, сюда обычно не пускают.

Закончив обход, Бора уселся в кресло, мельком глянул на плывущую под ногами пустыню, и занялся серьёзным делом. Запуск, энергетика, проверка систем, диалог с «Сэром». Всё это отбирало немало времени: челнок не велосипед – сходу не поедешь.

Конечно, в экстренных случаях и это можно. Скоростной сброс, и пока дрейфуешь: запуск, проверка систем, диалог. С Богом. Чтобы помог сделать всё быстро. Ну, или хотя бы помог успеть запустить силовую.

Восемнадцатая минута была на исходе, когда в галерее появились исследователи. Новичками они не были, но на краю всё равно притормозили.

- Внушительное зрелище! – проговорил Денис ехидно. – Бора, подвешенный в пространстве! Смотрится!

- Это ты так от печальных мыслей отвлекаешься? – Поинтересовался Игорь.

- Ну, правда – глянь! Зрелище!

- Пошли уже! У меня сегодня душа к шуткам не очень расположена!

- А чего? Работа закончена. Душе напрягаться не надо. А мышцам – сплошная польза.

- Сам в это веришь?

- Нет, конечно!

- Тогда – пошли!

Пассажирских кресел в отсеке было три. Они располагались прямо за местом пилота. Исследователи расселись по крайним, и с полминуты сидели молча. Потом Денис не выдержал:

- Вообще-то, мы уже явились.

- И чего? – не оборачиваясь, поинтересовался Бора.

- Ничего. Так, для сведения. Может, ты нас и не видел вообще.

- Особенно, когда вы разглядывали меня словно муху под стеклом.

- Ты же и башкой не шевелил! – поразился Игорь.

- Развитое боковое зрение водилы – важнейший фактор управления! – Веско проговорил Бора. – Имей в виду на будущее. А сейчас – замерли оба! Начинаю фиксацию.

Кресла трансформировались, охватив исследователей так, что свободными остались только руки. Бора проверил индикацию, обернулся, проверил визуально. Кивнул.

- Командир! – сказал в пространство. – Пассажиры закованы, системы проверены, замечаний нет. К старту готов.  

- Принято! – отозвалась Татьяна. – Начинаю вывод.

Купол ангара медленно поплыл вверх. Отсек на секунду залило ярким светом. Потом спектроизовлар поляризовался, и приглушил яркость местного светила так, что оно воспринималось не сложнее чем окружающие его звёзды.

- На позиции! – сообщила Татьяна. – Даю сброс.

- Принято! – подтвердил Бора. – Есть сработка замка. Начинаю маневр.

- Удачи!

- Спасибо!

Корабль медленно поплыл над головой. Бора остановил машину под модулем гиперперехода, с переворотом развернул, и завис на исходной.

- «Спираль» активирована. – Доложил он. – Информационные каналы на режиме. Жду подтверждения.

- Принято! Сигнал есть, полоса устойчивая. Начинай.

- Принято! Отдаю управление.

С этого мгновения ему больше ничего не надо было делать. Челнок, как и любая сложная система, управлялся двумя вариантами: ручным, и автоматическим. Сейчас предстояла рутинная, давно отработанная операция, и ручное управление здесь могло лишь навредить неравномерностью действий оператора. Бора был хорошим пилотом, но он был человеком. И понимал, что человеческий фактор, штука не всегда предсказуемая. Поэтому никогда не лез пальцами туда, где можно обойтись и без них.

Именно пальцами, потому что автоматический режим включался голосом. Ручной – тоже. Но управление шло другим вариантом. Это пассажиры имели роскошь свободных рук. Пилот был закован креслом до самого подбородка. А при необходимости, и с головой. Свобода была лишь у кистей рук, находящихся в камерах управления. Их лёгкое движение управляло большой машиной, как дирижёр крохотной палочкой. На самом деле, это было не просто – отточить восприятие обратной связи. По универсальному закону вселенной, не всем оно давалось. Но тот, кому повезло, с машиной мог творить чудеса.

Челнок медленно огибал корабль, сканер отрабатывал состояние корпуса, узлов, надстроек. Информация уходила на сервер. Но в эфире стояла полная тишина. Никто, кроме командира, в этот момент не был занят хоть каким-то делом. И тем не менее все молчали, будто от этого зависела их судьба. А может, и зависела, если «Спираль» покажет серьёзный сбой.

Они прошли половину пути, когда тишина была нарушена.

- Стоп! – приказала Татьяна.

Челнок завис, а Бора удивлённо повертел головой.

- Командир?

- Район блока 4-5-В. Вернись туда.

Челнок отработал назад, и снова завис.

- Есть район блока! – продублировал Бора.

Судя по интонации Татьяны, здесь что-то должно было быть не так.

- Наблюдаешь что-нибудь необычное? – поинтересовалась она.

- Ничего. Абсолютно.

- А вы?

- Да то же самое! – ответил за обоих Денис. – А чего необычного мы можем увидеть там, где ни уха, ни рыла не смыслим?

- Там была засветка! – просто ответила Татьяна.

- Че-г-о? – оторопел Бора. – Засветка? Может объяснишь, что это такое?

- В районе блока отчётливо просматривался оранжевый блик правильной формы. Ребята, там было пятно света, как от прожектора. Ровное круглое пятно! Бора, ну они спали, ладно! Но ты-то должен был видеть!

- Должен! – согласился Бора. – Не видел. Может, тоже проспал?

- Ты? – не поверила Татьяна.

- Я! – согласился Бора. – Ну, командир, убей – не видел. А собственно, чего мы копья ломаем? Посмотри запись.

- Смотрю.

- И – чего?

- Ничего! Но – я видела! Своими глазами! Пятно было.

- Верю! – протянул Бора. – И в восторг не прихожу.

- Я – тоже. Значит так, дорабатывай «Спираль», и снова на исходную. В ручном режиме. И – с усиленным вниманием. Понял?

- Не маленький!

Это только в книгах пишут, что вылезшая из рутины нештатная ситуация поднимает настроение. В реале ничего путного она не создаёт. В лучшем случае – кучу неприятностей, которую придётся долго разгребать. И хорошо, если без потерь.

Бора доработал в автоматическом режиме, вернулся на исходную, и принялся медленно накручивать вручную. К блоку он подбирался едва ли не крадучись. И… А ничего и не произошло. Ни засветок, ни подсветок. Он напрягся, ожидая, что скажет Татьяна. И выдохнул, когда она сказала совсем не то.

- Чисто. А в прошлый раз была. Точно была!

- Может это блик от здешнего солнышка? – ляпнул Бора.

- Ага! – согласился Игорь. – На теневой стороне, точно – блик. От солнышка.

- Да! – смутился Бора. – Что-то я тоже – не в себе чуть-чуть.

- Ты на что это намекаешь? – мгновенно среагировала Татьяна.

- Командир, признай – померещилось же!

- Может быть! – неожиданно быстро сдалась она. – Очень может быть. А может и не быть! Этот блок, насколько я помню схему корабля, находится прямо над грузовым ангаром. Ничего сверхъестественного там нет. Произойди в районе двигателя, я бы удивилась меньше… Хорошо! Заканчивайте, и отправляйтесь. А мы с «Сэром» вплотную займёмся проблемой. Буду счастлива, если выяснится, что ты прав. Всё, мальчики! Удачи!

Челнок отошёл от корабля, отработал тормозной импульс, и пошёл на снижение. В отсеке по-прежнему стояла тишина. Говорить не хотелось, потому, что ситуация сложилась какая-то странная. Татьяна – пилот опытный. Обстановку воспринимает на уровне подсознания. Скажи она про непонятное пятнышко, это легко списалось бы на игру уставшего воображения. Но чёткие границы правильного круга в игру воображения не вписывались категорически. Пятно было, и она его видела. Этот факт создавал уже другую историю. Неприятную. На пустом месте ничего не произрастает. А то, что выросло на местной почве, плоды может дать го-о-рькие.

Первым не выдержал Денис.

- Кто что думает по поводу?

- Это – к нему! – указал Игорь. – Железо их стихия. Я, так в полной растерянности.

- И что ты думаешь?

- Я? – уточнил Бора.

- Ты! – поддакнул Денис.

- Я сейчас думаю, как вас на грунт доставить. На второстепенные задачи не отвлекаюсь.

- Во, даёт! – восхитился Денис. – Второстепенные! Ты чего, совсем обалдел?

- Нет. – Возразил Бора спокойно.

- Вот там, - Денис показал в сторону ушедшего корабля, - по-твоему, второстепенно?

- Нет. – В прежнем тоне ответил Бора. – Там где-то третья, или четвёртая, а скорее – десятая степень. Первая сейчас здесь. Успокойся.

- Ты это… Успокаиваешь, или на самом деле так думаешь?

- На самом деле! – кивнул Бора. – На самом деле, причин для паники нет. А ты ведёшь себя как ребёнок.

- А я и есть ребёнок! – согласился Денис. – Большой, и любознательный. И мне не хочется зависать здесь до скончания века.

- А с чего ты взял, что кто-то собирается тебя здесь подвесить? – округлившимися глазами посмотрел Бора.

- Не прикалывайся! Знаю я вас! Пока не разберётесь, на стартовую не пойдёте!

- Так тебе же не хотелось отсюда уходить. Или это говорил кто-то другой?

- Слушай! – не выдержал Денис. – Откуда вас таких твердошкурных набирают? Или ты на самом деле настолько примитивен?

- Нет, просто меня обучали решать задачи, по мере их поступления. Всё будет нормально. А сейчас лучше помолчи, и побереги язык, входим в атмосферу, будет немного трясти.

Обычно спуск проходил в щадящем режиме: двигатель гасил скорость ещё за пределами атмосферы, давая слабые нагрузки, и в плотные слои входил уже в режиме планера. Но это требовало повышенного расхода энергетики. Поэтому Бора применил элементы баллистического спуска. Это не очень хорошо для корпуса, хотя лёгкий перегрев ему безразличен. И не очень приятно для экипажа, поскольку язык становится действительно тяжёлым. Но зато было красиво. Свечение плазмы, обтекающей отсек, выглядело впечатляюще.

Когда всё закончилось, и корпус лёг на плотные слои как на ватное одеяло, Денис шумно выдохнул.

- А красота-то какая! – проговорил он восхищённо. – И чего тебе жалко раньше это показать?

- Были причины! – просто ответил Бора. – Выползайте из коконов. У нас мало времени, поэтому одевайтесь на ходу.

- А ты? – поинтересовался Игорь.

- Сегодня грузчики вы! – усмехнулся Бора. – Я – на подстраховке. Ещё успею облачиться.  

Они принялись натягивать скафандры, подшучивая, и помогая друг другу. Бора в процесс не вмешивался, ибо был занят. Хотя именно сейчас уже можно перевести управление на автомат. Маршрут отработан, контрольные точки закреплены, параметры атмосферы исследованы, и никаких сюрпризов быть не может. Их и не было.

Но ни один пилот не упустит возможность управлять машиной самостоятельно, если это не длинный перегон без маневрирования. Бора и не упускал. Но вел себя корректно – плавно и без крутых виражей. Пока исследователи не закончили со скафандрами. А когда справились, закладывать виражи было уже негде – площадка просматривалась визуально.

Челнок завис, и мягко коснулся поверхности именно там где садился раньше. Сантиметр в сантиметр. Необходимости держать подобную точность не было, грунт здесь такой, что пирамиду вверх ногами ставь – не провалится. Но годами отработанная привычка вынуждала делать именно так. Она же не позволяла резко убирать нагрузку двигателя. Но всё это требовало концентрации, и забирало немало сил. Когда челнок замер, Бора посидел пару секунд, снял блокировку кресла, потянулся.

- Ну что? – сказал, поднимаясь. – Барахло на месте. В полном комплекте. Можно идти забирать. Стоять! – приказал Денису, направившемуся было к рабочему шлюзу.

- То – идите! – недовольно проворчал тот. – То – стоять! Ты бы точнее определялся, что нам делать.

- Стоять! – повторил Бора.

Он проверил скафандры, замки ботинок и перчаток, запас кислорода, работу фильтров.

- Вот теперь, - давая каждому шлепка по заднице, - можете идти! Да! И не увлекайтесь там. Денис, это тебя касается!

- А я чего?

- Начнёшь таскать камни – на борт не пущу. У тебя их там, - Бора мотнул головой вверх, - и так уже – чёрт на печку не втащит. А у нас груз сегодня с трёх площадок. Для особо настырных повторяю: с трёх! И мне только булыжников твоих и не хватает. Понял?

- Понял! А если…

- Никаких «Если»! И – я не шучу. Ты сам – тот ещё булыжник.

- Ладно, не кипятись. Приборы, и – всё!

- Так-то лучше. Идите.

Они ушли, А Бора принялся натягивать скафандр. Зачем он это делал, и сам толком не понимал. Нет, вообще-то – инструкция обязывала. Люди за бортом, их надо страховать. Просто страховать здесь не от чего. Даже на месте провалиться некуда, а о нападении и речи не идёт. Но – инструкция. И – привычка. Люди за бортом.

А за бортом пыхтели, и веселились. Пыхтели потому, что вручную таскать не очень удобно, а механизация осталась на орбите. Для экономии веса. А веселились потому, что таскать без шуток – нудно и противно.

Но справились быстро. И когда процесс удачно завершился, а последний ящик занял место в отсеке, по громкой связи прозвучало:

- Мы ещё в графике, или уже выбиваемся?

- В графике! – успокоил Бора. – С хорошим опережением.

- Здорово! – обрадовался Денис. – Я говорю, поработали здорово. Не возражаешь, если мы немного прогуляемся?

- Да сколько угодно! – хмыкнул Бора. – Но в пределе десяти минут.

Он понимал, что именно исследователи собираются делать. Точнее, делать собирался Денис. Игорь камнями болен не был – просто сочувствовал. Бора – тоже. По принципу: чем бы дитя ни тешилось. Да и времени на самом деле было достаточно, а выход всё равно крайний – больше они эту пустыню никогда не увидят. Так пусть наслаждаются, пока есть возможность.

Бора  уселся на пол, снял перчатки, положил радом шлем, и принялся наблюдать, как детишки играют в камушки. У тех был явный азарт. Как спаниели, припав мордами к земле, ходили по площадке от булыжника к булыжнику, и чуть ли не каждый обнюхивали. Будто искали тот самый – единственный. Выглядело это забавно. И – странно. В самом деле: люди – серьёзные, отработали здесь уже всё, что можно было. Знают о планете если и не всё, что можно, то уж достаточно, чтобы не искать на поверхности новинки.

Бора не был теоретиком, но практиком был крепким. И ситуация ему на практике почему-то не нравилась. Он не был готов объяснить, почему именно. Может, из-за не совсем нормальной весёлости исследователей? Только недавно по поводу несуществующего пятна кое-кто чуть ли не в истерику валился. А сейчас едва не пляшет от удовольствия. Было в этом что-то ненормальное. Что-то от закиси азота, прорвавшейся сквозь компрессионные фильтры. Вообще-то её здесь нет, и прорваться не может по определению. Но всё равно – странно как-то.

Бора запросил газовый анализ атмосферы на данный момент, и анализ атмосферы скафандров. Ответ получил быстро, и результату не удивился. Повода для вмешательства не нашёл, устроился поудобнее, прислонившись спиной к пассажирскому креслу, и продолжил наблюдение. В конце концов, это стало надоедать, и смотрел он уже в полглаза. Потом и вовсе уплыл из этой реальности, вглубь далёких воспоминаний, почувствовав себя совсем уже хорошо.

В реальность его вернул задавленный звук. Бора вскинулся, подсознательно напружинивая тело. Тревога оказалась ложной. Почти. Потому что на самом деле было о чём беспокоиться: они, кажется, нашли что искали. Денис завис над небольшим камнем, как скупой рыцарь над сундуком с золотом, и зазывно махал Игорю рукой, потому что слова застряли в горле.

Бора знал эту манеру. И знал, что последует дальше. Он поднялся, и замер у стены с видом непререкаемого стража. Но пантомима не сработала, потому что Денис сейчас вообще ничего вокруг не видел. Он изучал. Потом явился Игорь, и диалог их превратился в сущую околесицу. Бора даже не сразу понял, о чём они? А когда понял, ушам не поверил. Какой тут к чёрту рисунок? Откуда?

- Что – «откуда»? – взвился Денис. – Ты посмотри! Это же рисунок! Точно рисунок! Да – смазанный. Да, древний! Скорее всего, древний, но – рисунок. Посмотри изображение!

- Откуда он взялся? – не поддался на провокацию Бора. – Ты чего мне вкручиваешь? В прошлый раз было пусто, а сейчас – на тебе!

- Слушай, пилот! Ты на самом деле так примитивен, или действительно забыл, что здесь регулярно творится?

- Чёрт! – сдал назад Бора. – Извини! Но рисунок… в самом деле – откуда?

- А это важно? – засмеялся Денис. – Главное, мы его нашли. Ты понимаешь, какое это открытие?

- Увижу – попытаюсь!

- Ну, так принимай картинку. А лучше – иди к нам.

- Нет, - возразил Бора, - давай картинку.

- Принимай!

Он принял вид с нашлемной камеры. Долго изучал, и ещё дольше прикидывал, как теперь быть, потому что запрет он давал не случайно. А то, что увидел на картинке…

- Ну, как? – торжествующе проговорил Денис, по-своему истолковав долгое молчание. – Впечатляет?

- Не представляешь насколько! – честно признался Бора.

При известном воображении рисунок можно найти в чём угодно. В облаках, например, такие фигуры складываются, хоть в мультики вставляй. В том, что с воображением у Дениса всё нормально, никто не сомневался. У самого Бориса, в общем, тоже – неплохо. Не настолько, впрочем, чтобы скрутить в виртуальный рисунок следы ежедневных путешествий по твёрдой поверхности.

Пока он детально разглядывал эти следы, в голове помимо воли снова начала вертеться мысль о закиси азота. Но главное было даже не это. Бора понял, что придётся отступать, и брать штуковину с собой. Время уже выходило, и с площадки надо убираться. А как это сделать, если Денис насмерть вцепится в свой мираж? Не открывать же дискуссию о больном воображении, и пользе авторитаризма в его излечении!

- Ты вот что… - проговорил  Бора, понимая, что других вариантов всё равно нет, - ты эту радость тащи на борт. Потом разберётесь, рисунок, не рисунок.

Что? – змеёй зашипел Денис. – Сомневаешься, что это настоящий рисунок?

- Да! – честно признался Бора. – Только времени на дискуссии у нас не осталось. Тащи его, и – заканчиваем здесь.

- Запрет снят полностью? – осторожно поинтересовался Денис.

- Нет! – жёстко ответил Бора. – Я пробил в нём маленькую дырочку исключения. Всё! И – давайте на борт! Пора уже!

Они затащили находку в грузовой отсек, уложили в ячейку, и вернулись в ходовой. Довольные и непобеждённые. Бора осмотрел их, мотнул головой, и вернулся к работе. Перелёт предстоял долгий. От прыжка по баллистической пришлось отказался. А на обычной, двенадцать с лишним тысяч километров отнимали немало времени. У автопилота. Только использовать его сейчас не хотелось: появится свободное время, которое придётся тратить на дискуссию.

«Не хочу! – поднимая машину над грунтом, думал Бора. – С парнями явно что-то творится, а я не могу понять, что именно. Пока не определюсь хотя бы в первом приближении, лучше с ними не спорить. Тут, и сейчас, командир я. Моё слово – последняя инстанция. Не надо доводить до крайности. Не надо накалять обстановку. Пусть верят, что эта муть на камне и вправду след былой цивилизации. Сейчас это не важно. Главное задачу отработать, и без эксцессов доставить обоих на борт. Там есть медицина. Там есть изолятор. Там есть…

Там есть изолятор для меня. Потому что если в башке начинают крутиться такие мысли, с ней не всё в порядке. Может и вправду попали под удар оранжевого пятна? Татьяна была внутри, её и не коснулось. А по нам проехало, потому и не видели? Пора готовить программу аварийного возвращения. Если всё пройдёт нормально, вреда не будет. Не повезёт – вытащит, даже если втроём начнём хихикать, и на пульте отплясывать!».

Бора не стал выходить на связь с кораблём, чтобы не нагнетать обстановку. Придётся во всеуслышание объяснять, что да как. Оно сейчас надо? Просто скомпоновал задачу, и набор действий на случай, если каждый час не будет вводиться цифровой код. Пропуск ввода запускает десятиминутную отсрочку исполнения программы. После – возврат на корабль в состоянии, которое будет на ту минуту.

В известной мере это был риск. Но и подстраховка.

Ко второй площадке они подошли чуть раньше графика. И процедура повторилась до мельчайших нюансов. Включая новый рисунок. И это было уже серьёзно. Настолько, что Бора долго почёсывал щёку, размышляя, какие ещё неприятности их сегодня ожидают?

Денис находился в состоянии абсолютного восторга. Такая удача, такие перспективы! Ни о каком прекращении экспедиции теперь и речи не шло! Даже одной находки вполне хватало, чтобы перекроить планы. Но их же две! Так-то вот, ребята!

Бора смотрел на обоих, и всё больше мрачнел. Ситуация действительно повторялась до мелочей. Включая качество рисунка.

Второй отсек был загружен, а в его центре исследователи торжественно установили памятный камень. Бора даже не пошёл смотреть, так ему это не нравилось.

Когда все успокоились, он вывел челнок на курс, поставил  автоматику, и принялся готовить еду. Сам. Чтобы немного отвлечься. И избежать дискуссии. Я, мол, занят, а вы обсуждайте там на своём птичьем языке. Но уловка оказалась невостребованной – они уже ничего вокруг не видели и не слышали. Соловьями заливались. Откуда, как, и какие это сулит перспективы. На этой волне обед был уничтожен даже без понимания, что это, и из чего оно сделано. А за тем…

Нет, дискуссия не продолжилась. Глаза у счастливых открывателей сыто поехали в косину, и оба вырубились из реальности. Почти одновременно. Денис вальяжно похрапывал, Игорь, растёкшись по креслу, сладко причмокивая, сопел. А Бора смотрел на умильную сцену, и радости не испытывал. Не настолько тяжела была нагрузка, чтобы так укатать этих «Сивок». Но оба действительно были измотаны выше всякой меры. И это настораживало.

Бора ещё какое-то время наблюдал, потом погрузился в кресло, и вызвал Татьяну.

- Как дела? – весело поинтересовалась она.

«Ну, хоть одно приятное известие на сегодня! – немного успокоился Бора. – Значит, с пятном есть определённость, иначе тональность была бы другой».

- Хорошо! – ответил почти шепотом.

- А почему шепотом? – удивилась Татьяна.

- Ребята спят.

- Чего? – удивилась она ещё больше.

- Спят, говорю! – повторил Бора. – Но это ещё не всё. У них две очень важные находки. Можно сказать – эпохальные.

- Не говори загадками! – сразу посерьёзнела Татьяна. – Что произошло?

Бора рассказал, что произошло. Во всех подробностях и – с комментариями. О соображениях рассказал тоже.

- Поняла! – сказала Татьяна нехорошим голосом. – Присматривай за ними. К вашему возвращению подготовлю медицину. На всякий случай. Да, Борь! Если что – не стесняйся. Хоть кляпы вгони, но чтоб все трое были здесь. Понял?

- Чего уж!

- Всё! Удачи!

«Ох, надеюсь – не понадобится! На третьей площадке надо идти без них. Парни действительно выжаты сверх меры, пусть на борту посидят – сам перетаскаю. Нет, не получится. На борту оставить не получится. У них сейчас шило в заднице – опять кинутся рисунок искать. Ну и пусть! Энергозатраты там небольшие, а я за это время успею всё перетаскать. Потом скоростной подъём, и разбор полётов. С пристрастием!».

Его план почти удался. Когда челнок замер на площадке, Бора сразу объяснил, что раз уж пошло такое везенье, то он не удивится, если и здесь будет найден очередной рисунок.

Денис насторожился сразу. Игорь чуть подумал, пожевал губами, что-то прикидывая…

- С чего ты взял? – спросил, наконец, подозрительно.

- Бог любит троицу! – просто ответил Бора.

- Значит, не веришь, что это действительно серьёзные находки?

- Значит – не верю! – подтвердил Бора.

- Ну и чёрт с тобой! – согласился Игорь. – Сейчас погрузим, а потом и посмотрим. Сиди, страхуй!

- Нет! – жёстко сказал Бора. – Страховать будешь ты! Денис!

- Да?

- Ты пойдёшь открывать дальше. Грузить буду я.

- Это почему? – удивился Денис.

- Вы свои морды послеобеденные видели?

- Откуда?

- А я видел. Мне здесь трупы не нужны.

- А может…

- Нет! – ласково покачал головой Бора. – Не может! Будет так, как сказал я! Дальше объяснять надо?

- Не надо! – вздохнул Денис. – Знаю я твои объяснения. Игорёк, командир у нас слегка нервный стал, ты за ним пригляди. Внимательно.

- Пригляжу! – недовольно согласился Игорь.  

- Вот! А я гляну, может он действительно прав?

Он действительно оказался прав. Настолько, что и сам не ожидал. Камень с рисунком обнаружился практически мгновенно. Бора не успел закрепить первый ящик, когда Денис сообщил радостную весть.

- Командир! – довольно вещал он. – Иди сюда! Сам посмотри.

Что там будет, Бора знал заранее, поэтому торопиться не стал. Сначала закончил в отсеке, и вразвалочку пошёл к радостно жестикулировавшему Денису.

И там его ожидал настоящий сюрприз! На камне был полноценный, отчётливо просматривающийся рисунок. Рукотворный.

- Оп-па! – протянул Бора озадачено. – И правда – рисунок!

- А я что говорил! – торжествующе проговорил Денис. – Теперь веришь?

- Глазам – да!

«С умом дело сложнее! Да, это рисунок. А что было там? Денис клянётся – то же самое. Видел я, какое оно – самое. Голое воображение, не более. Здесь – реальность. Чёткая. Сомнению неподлежащая. Разница в восприятии там и здесь? Откуда? От положения в пространстве: я – на борту, они – на грунте. Сейчас вижу через стекло шлема, тогда – с нашлемной камеры. С нашлемной камеры… Она могла сработать фильтром… Я удивлюсь, если сейчас всё будет по-другому… Надо проверить!».

- Подожди немного! – сказал он удивлённому Денису, и быстро направился в челнок.

- А можно я тебя заменю! – попросил Игорь.

- Даже нужно! – согласился Бора. – Для чистоты эксперимента.

- Это какого эксперимента? – насторожился Игорь.

- Потом объясню!

В головном отсеке он вывел на монитор картинку с Денисова шлема. И не удивился полученному результату: то, что выглядело рисунком там, здесь было прежним набором царапин. Не более. Тогда Бора поставил рядом изображение с камер в первом и втором отсеках. И снова не удивился.

- Хватит восторгаться! – потребовал он. – Давайте его на борт,  и оба – в ходовую. Хочу кое-что показать.

- Интересное? – спросил Игорь.

- Более чем! – пообещал Бора. – Не сомневайся – будет действительно интересно.

Они ухватили камень, потому что этот был самым большим из трёх, и потащили в грузовой отсек. Пока там пыхтели, Бора продумывал, как бы помягче всё это преподнести. Разочарование, когда увидят разницу, будет жестоким. Для Дениса – особенно. И ни один сходу в это не поверит. Может, и к лучшему: мягкая посадка всегда лучше жёсткого приземления. Хотя и с ним не всё так просто. Кто сказал, что отфильтрованная картинка – истина в последней инстанции?

«Вот и будет задача выяснять, кто и что здесь фильтрует? Тропу я наметил, дальше пусть сами к истине топают!».

Он проследил, как груз лёг в ячейку третьего отсека, и отрегулировал картинку, чтобы было отчётливее видно.

- Хорошо! – проговорил, закончив регулировку. – Теперь идите сюда. Я вам сюрприз приготовил.

- Хороший?

- Сами увидите!

- Уже идё…

Первое мгновенье Бора даже не понял, что произошло. Коммуникатор сдох на полуфразе? А что, такое даже возможно? Разыграть решили? Здесь и сейчас? Сдохший коммуникатор будет куда правдоподобнее.

И почему он, Бора, лежит на полу? Ведь только что стоял. А сейчас – лежит… Что здесь не так? Лежит, вот что не так! И ничего не слышит. Это тоже неправильно. А что правильно? Обстановка! Её надо оценить, и принять меры. Какие?

Только тут он начал приходить в себя. С трудом поднялся, чувствуя, как опустевшую башку ведёт в сторону. Сделал шаг…

С большим трудом, ухватившись за пассажирское кресло, удержал вертикаль. Постоял, выравнивая горизонт. Мысль о розыгрыше улетучилась полностью. Силы – тоже.

Он стоял, тупо глядя на люк, в котором вот прямо сейчас должны были появиться ребята, и думал, как будет объяснять ненормальный вид? Слабость продолжалась недолго. По крайней мере, он в это верил.

Потом дурнота, и звон в голове, исчезли. Мгновенно. Словно кто-то ладонью смахнул. И Бора, рванул к люку так, что едва не вынес его прямо на себе.

Отсеки были пусты. Ни Игоря, ни Дениса. Ещё не понимая, как это могло произойти, закипая от злости, он рванул на грунт, чтобы выяснить, какого чёрта они покинули борт в экстренных обстоятельствах? Какие приборы? Вы что, мужики, совсем обалдели, да?

Приборы стояли на месте. Исследователями, в радиусе трёх ближайших километров, даже не пахло.

Бора не сразу в это поверил. Ещё надеялся, что они прячутся где-нибудь поблизости. И даже обещал, что не будет отворачивать головы, если оба, вот прямо сейчас, явятся назад. Хотя уже знал – никто не явится. Катастрофа разразилась, люди исчезли, и быть этого не может, потому что исчезать здесь некуда. В принципе.

Утешало лишь, что из принципа торчал краешек надежды, опирающейся на другой принцип – сохранения материи. В никуда она исчезнуть не может. Доказано. И они исчезнуть не могли. С ловушками, ямами, провалами, это не к нам. К сказочникам. Бора знал структуру грунта на площадке, порядка семисот метров в вертикальном измерении. Обратная вертикаль отпадала тоже. Оба не птицы, летать не умеют. Это значит, что исчезать некуда. По определению.

Но они сумели это сделать…

 

Сейчас

 

Бора стоял, прислонившись лбом к перчатке скафандра, и безразлично смотрел вдаль, через прозрачную броню челнока. Как он провёл этот час, вспоминать не хотелось. Большего кошмара в жизни не испытывал. Многое успел повидать. Обгоревших. На части порванных. На руках умиравших. Это было страшно. По-настоящему страшно. Но всегда поддавалось логике. Цепочка событий, предшествовавших катастрофам, неизбежно укладывалась в её русло.

А тут…

Сначала пятно. Потом – картинки. Нет, не рисунки, а именно картинки. Потому, что рисунками они были только в воображении, и только на грунте. И это не природное явление – галлюцинация, которой нет объяснения. Как нет объяснения тому, что последовало дальше. Бора не впадал в истерику – просто действовал. Методично. Отрабатывал вариант за вариантом. Исследовал всё, что можно исследовать. И не находил ни одного вразумительного ответа, имеющего хотя бы какие-то признаки логики.

Окончательно его добила попытка связи с кораблём. Он получил контрольный, в затылок: Татьяны на борту не было. Об этом бесстрастно доложил «Сэр». Бора даже не онемел от неожиданности, настолько это было невозможно. «Сэру» поверил сходу. Так же, как пресловутым рисункам. Понял, что и «Сэр» тоже свихнулся. Вместе со всем миром. Откуда взялось понимание, ясно не было. Ясно было, откуда надо начинать. С борта.

Здесь у ребят, что бы они там ни сотворили, имеется запас времени. Серьёзный. Неделя примерно. Даже чуть больше, потому что в скафандре есть литр питьевой воды. С едой проще – оба упитанные. Сильно отощать не успеют. Резервный кислород не понадобится вовсе – фильтров хватит надолго.

Да и не даст он им эту неделю. Восемь  часов – максимум. Вразумить «Сэра», доложить командиру, пополнить энергетику челнока. Разгрузить-погрузить, это – в процессе. На лимит времени не влияет.

Сложнее рассчитать ресурс, требуемый «Сэром». Неизвестно насколько обширна зона инсульта, и каких усилий будет стоить восстановление.  Ничего, Татьяна разберётся. С борта она никуда деться не могла. По определению. Просто связь заблокирована. Кем? Нетрудно догадаться.

«Я этому мажордому блоки закорочу! – зло думал Бора. – Он у меня и споёт, и спляшет. Времени хватит. Пока будет идти зарядка челнока, я ему устрою небо в алмазах! Разберусь там, и назад. Вот тогда уже с грунта без ребят – ни шагу. Пока не отыщу, живыми ли, мёртвыми – не уйду. Сейчас – надо. И – без рассуждений о морали».

 Ему очень не хотелось. Действовать вот так, как нужно – не хотелось. Предательство, даже упакованное в нерушимую логику, предательством быть не перестаёт. И если выяснится, что он элементарно ошибся в расчётах, и ребятам не хватит для спасения хотя бы секунды…

Она годами на совесть ляжет. Теми, что отпущены ему этом мире. И не найдётся существа, способного снять тяжесть. В этом мире. О другом думать не хотелось. Будет ещё время.

Помедлив с минуту, как будто пилотское кресло превратилось в электрическое, он с трудом загнал себя на эшафот, и начал процедуру запуска. Но краем глаза всё равно косил по сторонам – вдруг? Возьмут, и выскочат с весёлыми мордами? Он их даже пальцем не тронет – лишь бы появились.

Чуда не произошло. Двигатель вышел на режим, системы доложили о готовности, и надо было взлетать. Бора приподнял машину, сделал круг над площадкой, увеличил высоту, сделал ещё круг. И со спирали резко дал нагрузку. Полную. Его вжало, до потемнения в глазах. А затылок ещё горел от укоризненных взглядов, давивших на него из пустых кресел.

Никогда в жизни он не взлетал так тяжело. И никогда в жизни не признается другим, насколько это было тяжело.

Пыльное небо быстро истончилось, превратившись в дырчатый бархат, и Бора смог перевести дух. Путь назад отрезан – ещё раз взлететь будет не на чем. А затылок по-прежнему жгло так, что он даже не удивился, обнаружив, что пассажирские кресла приведены в транспортное положение. Бора не помнил, когда это сделал. Да и вспоминать не хотел.

Он не ожидал, что вот прямо сейчас Татьяна появится в эфире. Знал, что принимать его будет «Сэр», если тот ещё не окончательно спятил.

Но запрос всё равно выдал именно командиру. И не удивился. «Сэр» был сама любезность. Подтвердил координаты, курс на сближение, и предложил автоматический режим.

Бора отказался. Не потому, что не доверял спятившему: в принципе не использовал автоматический режим без крайней необходимости. Челнок мог вполне обходиться без пилота. Пилот не может обходиться без тренинга, иначе профессионалом он будет только называться.

«Канин Нос» показался ровно тогда и там, где Бора ожидал его увидеть. Это было нормально, но дрессированный чудесами сегодняшнего дня он бы и не удивился, найдя в точке стыковки многоступенчатую матрёшку.  

 Штанга манипулятора ожидала на позиции. Бора аккуратно завис под ней, откорректировал позицию, встал на замок. «Сэр» подтвердил захват, и челнок медленно вплыл в ангар. Стыковочный узел шлюза дал подтверждение герметизации, и соединение с внутренней сетью корабля.

Это был важный момент, которого Бора ждал с нетерпением. Сеть давала возможность напрямую работать с бортовыми коммуникациями. Да, «Сэр» её контролировал. Но в ста процентах его мощи, имелся десяток процентов возможностей, перекрыть которые он был не в состоянии.

Сразу в эту дверцу Бора не кинулся: проверил состояние заряда челнока в реальном времени, и истинном положении. Чтобы обойтись без модных ныне сюрпризов. Удостоверившись, что энергия пошла, занялся делами насущными: вызвал командира. Ответа не получил. Не удивился. Подключился к сети камер наблюдения, и начал тупо просматривать отсеки. Не нашёл. Удивился.

С корабля Татьяна уйти не могла, даже если б вслед за «Сэром» спятила. Физически не могла: резервный челнок находится в стадии глубокой консервации. Без признаков какой либо активности.

Она на борту, и она вне поля зрения камер. Где? В своём отсеке, там камер нет. Спит? Возможно, и – вряд ли. Громкая связь, штука такая – мёртвого поднимет. Её не подняла. Сама отключила? В теории – может быть. Но здесь – практика. И нравилась она всё меньше и меньше, потому как была чудесна до безобразия: командира явно взяли в плен. Это находилось далеко за гранью нормальной реальности. Но день с самого начала ушёл именно туда – за проклятую грань. Надо что-то предпринимать. Срочно. Вот прямо сейчас нестись, и делать. Но чем дольше Бора медлил, тем меньше ему хотелось нестись, и делать.

За бананом можно прыгать. Но лучше подумать, а потом найти подручные средства. В произошедшем чётко просматривался злой умысел. Цепь случайностей слишком стройна, чтобы поверить, что это и в самом деле случайности.  Значит, надо искать источник умысла. Он где-то рядом, и возможности имеет не маленькие. «Сэр» врёт. Почему он врёт? Искусственные мозги на это не способны – программа не позволит. А он – врёт. И сейчас всё в его руках. Пока оно так, сделать здесь ничего невозможно. Отыскать – тоже. Следовательно, «Сэр» первый кандидат. И – единственный.

Бора не стал выбираться из скафандра. На всякий случай. На тот же случай проверил экипировку, запас кислорода. Если придётся устраивать боевые действия, может понадобиться.

Её отсек был заблокирован. Снять блок не получилось, да сразу и не могло получиться. Стучать в переборку не стал: звукоизоляция у личных отсеков была особая. Постоял с полминуты, обдумывая, стоит ли возиться с замком, или сразу заняться электронным чучелом? Блок на отсеке ещё ничего не доказывал. Только намекал. И теоретически она могла быть где угодно. Но это – теоретически. А практически надо было браться за «Сэра». Всерьёз. Разработчики, когда запихивали дополнительные функции, перемудрили даже не слегка. И боком оно вышло. Теперь вывих придётся вправлять. Чтобы впредь чудесами не увлекался.

В главном отсеке Бора с видом хозяина уселся в кресло командира, и потребовал:

- Центральный сервер!

- К работе готов! – доложил тот.

- Сообщить о местонахождении командира корабля.

- Командир корабля находится на рабочем месте, в главном отсеке.

Бора чуть не поперхнулся, сначала от неожиданности, потом от наглости.

- Уточняю! - с трудом удерживая нейтральный тон, потребовал снова. - Сообщить о местонахождении командира корабля Татьяны Гордовой.

- Татьяна Гордова на борту отсутствует.

- Это я уже слышал. Сообщить время убытия с борта, и пункт назначения.

- Информация отсутствует.

И это не стало большим сюрпризом.

- Сообщить время последнего контакта с Татьяной Гордовой.

- Информация отсутствует.

«О, как его глюкануло! – поразился Бора. – Он и вправду деградировал в огромный калькулятор. Плохо. Один я с этой махиной не справлюсь. Если только – ломом между глаз. Но где взять и то, и другое?».

- «Сэр», что с тобой? – не стал он больше изощряться.

- Информация о сбоях отсутствует. – Спокойно ответил тот. – Системы работают штатно.

- Какое – штатно? Ты можешь объяснить, что происходит на борту?

- Системы корабля работают штатно, замечаний нет, отклонений важных параметров не обнаружено.

- Где экипаж? – зашёл Бора с другого конца.

- Экипаж на борту. Отклонений состояния здоровья не обнаружено.

Бора даже не стал с ним спорить. Особенно насчёт отклонения в здоровье. У него, видите ли, весь экипаж на борту! Техника врать не умеет, умеет только дурить, когда файлы в кучу смешиваются.

С одной стороны это было хорошее известие: ему сейчас только Звёздной Одиссеи со свихнувшимися мозгами не хватало. С другой – мозги всё-таки свихнулись! Но не настолько, чтобы «мочить» экипаж по отсекам.

- Сообщи местонахождения экипажа!

- Экипаж находится в столовом отсеке.

«Ну да! – мысленно согласился Бора. – Только почему я их не заметил? Не, одному мне с этим дурнем не справиться. Нужно вытаскивать Татьяну, и работать на пару.

- Принято! – сказал он вслух. – Впредь и до особого распоряжения обо всех изменениях на борту докладывать мне лично.

- Исполняю! – подтвердил «Сэр».

«Экипаж изволит в столовой кофий жрать! А я должен понять что это, и как с ним быть? Пока длится эпопея, челнок разгрузить, загрузить, и зарядить. Разберусь здесь, и за ребятами. Чтобы и в самом деле могли кофе попить».

- Проследи за разгрузкой челнока! – приказал Бора, параллельно набирая список погрузки. – Закончишь, этот список – на борт. О завершении доложишь.

- Принято!

- Я пошёл к остальным. Тоже хочу кофе.

Разумеется, пошёл он не в столовую, а за инструментом. Потом – к Татьяниному отсеку. С блокировкой справился быстро, всё-таки не сейф в федеральном банке. С физиономией было сложнее – та здорово вытянулась, когда Бора удостоверился, что Татьяны и здесь нет.

На самом деле это было сюрпризом. Большим, и неприятным. Сулящим тяжёлые последствия. Те, кто сейчас разгружал челнок, вполне могли загрузить и тело. Куда угодно. Свихнувшимся мозгам угодно. Сами погрузчики их не имеют. Только минимум, не дающий сбиться с пути, и забыть, что и куда надо уложить.

«Чертовщина какая-то! – по второму разу изучая отсек, поражался Бора. – Криминальная история в космической упаковке. Главным злодеем выступает главный же сервер. Что-то здесь не то, и куда-то не туда меня несёт. Этот вот, главный злодей, и на грунт сбегать успел? Или орду приспешников туда отправить? Нет. Не по зубам ему. Я могу поверить, что эта сволочь натравила сервисов на Татьяну. Оно, разумеется, непросто, но поверить всё равно можно. А вот куда он Игоря с Денисом отправил? И – как? В нормальную логику это не вписывается именно никак. И – никаким боком».

Тем не менее, Бора убил больше часа на обследование закоулков корабля. Честно обшарил всё, что было можно. И даже то, где никого и ничего спрятать было невозможно. Факт, что поиски оказались безуспешными, его порадовал. Надеждой. И озадачил непониманием, как это можно устроить? Чтобы никого, и – нигде? Человеком Бора был практическим. Не теоретиком. Он знал, что вселенная велика. И даже верил, что в ней может произойти всё, что угодно. Но! Не до такой же степени!

Когда смотреть было уже негде, Бора понял, что деваться некуда, и всё-таки надо браться за «Сэра» вплотную. Ничего другого просто не оставалось. Вселенная конечно велика, но чудес в ней не бывает, потому что давно известно – за каждым из них обязательно стоит какой-то чудесник. Какой именно стоит за этими – было ясно. А вот как вывести его на чистую воду?

Именно эту проблему Бора вертел в голове, когда Вселенная на самом деле продемонстрировала своё величие. Да так, что впервые в жизни он едва не уселся на пол от неожиданности.

Из ходового отсека, куда направлялся Бора, вышел человек. Сказать, что это стало для пилота шоком… Можно сказать. Представить – нет, потому что человек был не местный. По крайней мере, Бора такого никогда не встречал. Даже во сне.

Чёрт возьми, это в каком сне можно увидеть на борту космического корабля человека в Смокинге, при бабочке, и в лаковых туфлях? Даже в кошмарный таких не пускают. Нечего им там делать! А тут – нате вам! Гуляет! Нагло! Вальяжной походкой. Да не куда-нибудь – в Татьянин отсек. Да не просто, а по пути ещё окинув безразличным взглядом аборигена, стоящего с разинутой пастью.

 

 

Это была картина!

На осознание жуткого факта Бора потерял ровно секунду. В следующую он нёсся за типом. Ему было нужно взять того за блестящие лацканы, и рассмотреть со всех сторон. Мысль, что маскарад устроила Татьяна, и в голову не приходила: слишком сильно отличались вертикальные параметры. Мысль, что пребывание здесь посторонних невозможно, не приходила тоже: ходит же! Да ещё нагло поглядывает. С вызовом! Ничего! Близкое знакомство первой степени всё расставит по своим местам!

Разочарование было жестоким: в Татьянин отсек попасть не смог. Тот опять был заблокирован. Наглухо. Как, впрочем, и ходовой. К тому же оба замка чихать хотели на универсальный инструмент, словно тот был рисован на бумаге.

И тут Бора услышал хохот. Собственный. Нет, это не была имитация, он действительно хохотал, потому что ничего больше не оставалось. Край! Или – начало. Полного абсурда, выросшего-таки из абсурда только начинавшегося. Посторонний человек на корабле? Ребята! Вы о чём? Это что – речной трамвайчик? Зайцы спокойно прыгают на ходу, и прячутся по закоулкам? Не может здесь такого быть! Невозможно в принципе! Ни в каком принципе, и ни каком виде! Не бывает так!

Ему и в самом деле оставалось только смеяться. Теперь было абсолютно ясно – с ума он всё-таки сошёл. И вокруг не более чем, созданный больным мозгом, виртуальный мир. Значит, теперь можно не беспокоиться, потому что никому и ничем это не угрожает. Вкатают добрые дяди транквилизатор, привяжут к кроватке, и всё будет хорошо.

Бора стоял у заблокированного входа, и сначала хохотал, потом просто смеялся, а после того как немного пришёл в себя, смеяться перестал. Развернулся на пятках, и пошёл к челноку. Сейчас это было единственное место, способное якорем удержать мозг в уплывающей из-под ног реальности.

Заблокировал люк, и упал в кресло. Силы заканчивались. Непросто начавшийся день всё-таки добил его лакированным миражом. Наповал. Теперь надо взять паузу, и попытаться уяснить, что происходит на самом деле? И – как с этим быть?

«Половина экипажа исчезла на планете. – Отрешенно думал он. – Четверть – на орбите. Зато добавился ещё один – запасной. Член. Как пятое колесо, которое здесь нахрен никому не нужно. Откуда он добавился? Из шизоидного состояния? Хорошее объяснение. Замечательное. На него можно всё списать. И не трепыхаться.  Не мы такие – жисть такая!

Закон сохранения: ничего из ничего не происходит. А этот взял, и произошёл. Откуда? «Сэр» изобрёл? Дал задание сервисам, они и сколотили, из того, что было? С удовольствием бы поверил. Не могу. Скорее поверю в инопланетян, разработавших хитрый план доведения до сумасшествия представителя низшей расы. Но и тут всё валится к чертям, если задаться элементарным вопросом: зачем? Какой смысл, и что это даёт? Проще взять всех скопом в плен, поставить к стенке, и начать выпытывать секреты, которые им тоже нахрен не нужны. Секреты. Ибо сначала надо понять язык, а дело это не быстрое. Потом разочароваться отсутствием знаний, достойных внимания. Если б они лезли на нас в драку, добиваясь безоговорочной победы, я б поверил, что мы – на равных. И можем почерпнуть друг у друга хоть что-то. Но в условиях, когда они являются на борт никого не спросив, и блокируют всё, что хотят, да так, что не вскроешь…  О каком обмене знаний можно говорить? Разве что объяснить, как мы добываем огонь трением? То-то они от счастья задохнутся!

Да и мы не задохнёмся, потому как – не с чего. С чего я взял, что «Сэр» и вправду будет помогать гипотетическим инопланетянам? Вроде как не их агент. Нашенский. До последнего молекулярного перехода в чипе, без которого такую блокировку замков не обеспечить. Это чушь, что код нельзя подобрать. Можно! С нормальным техническим обеспечением, его к чему угодно подберёшь. Юмор в том, что пока я подбираю, «Сэр» его меняет. И так – до бесконечности.

Против этого есть приём. Лом. Смысла нет. Гоняться за смокингом, чтобы вытрясти информацию? Неплохо бы. При условии, что он и сам ею владеет, и не такая же пешка, как я... Нет, не такая. Он – часть системы, я – подопытный.

Почему – я? Кто-то ставит эксперимент вообще, или конкретно надо мной? Чем я так выделяюсь, что именно меня записали в крысы? Ничем. Или тем, что самый глупый из нашей четверки. Объективно. До интеллекта исследователей мне далеко: разные мышцы работают. У них импульсы бегают по серому веществу, у меня по красным волокнам. Татьяне до моих волокон тоже далеко, у неё реакция относительно медленная, но серое вещество на порядок выше моего. Так дело в этом? Ой, не верю… Элементарный вопрос - ˝зачем˝, не позволяет».

Он понимал абсурдность своих изысканий. Ну, какие инопланетяне? Какие эксперименты? Кому их здесь проводить? Тем более – здесь? Эксперимент должен быть задуман и подготовлен ещё на Земле. И технически обеспечен задолго до начала. Невозможно? Возможно! Зачем? Цель? Проверить пилота на психологическую устойчивость?

«Даже не смешно. – Вяло думал он. – И – нереально. Тем не менее, реальность – вот она! Сияет лакированными ботинками! Это убивает наповал, потому как большего абсурда и придумать нельзя. Но раз он тут, значит это кому-то надо. А если надо, значит, этому есть логическое объяснение, распутывающее весь клубок абсурда. Только где та ниточка, за которую можно зацепиться?».

Бора сидел в кресле, краем глаза отслеживая процесс зарядки и погрузки, и ничего не предпринимал. Исходил из главного правила любого водилы: не понимаешь обстановку – остановись. Сначала остановись, если не имеешь наработанного стереотипа действий, потом определяйся с решениями. И лишь после этого действуй.

«Я перестал что-либо понимать. Исходя из этого, не представляю, как надо действовать. Снова ломиться в отсеки, с призрачной надеждой отловить курительный мираж? Плюнуть на всё, и ждать пока меня приведут в чувство? Идти спасать неизвестно куда сгинувших людей? Какой пункт ни возьми, ни один разумным не назовёшь. Можно лишь определить надёжный. Он прост: сидеть, и ждать. Чего? Ждать чего?

Окончания заряда батарей. Два часа. Раньше уйти не смогу. Что ещё могу? Снова обследовать корабль? Что отыщу такого, чего не видел первый раз? Если кто-то ставит эксперимент, пусть продолжает без меня. Родные стены им в помощь. Ребята остались в стенах чужих, и там кроме меня помогать некому. Два часа. И – ухожу. Они тоже пусть идут!.. Вместе с экспериментом. У меня другая задача – людей на борт доставить. А развлекать публику крысиными бегами не хочу, и не буду. И пусть хоть кто-то, хоть что-то попробует сказать. Когда вернусь. Не пойму. И понимать не захочу! Сейчас надо прожить оставшиеся часы…».

Он перевёл кресло в горизонталь, понимая, что это единственная возможность хоть немного отдохнуть. Потом – не получится. А силы понадобятся. Хорошо бы ещё и уснуть. Когда он пойдёт вниз, первые сутки будут на исходе. Это не страшно. Но с началом вторых, без сна будет труднее.

Прикрыл глаза, и даже приказал мозгу спать. Тот ответил – «щас!», и продолжил крутить ситуацию под всеми мыслимыми углами. Они сопротивлялись, и упорно изгибались в неевклидову геометрию. Разумеется, ничего толкового из этого не получилось.

А потом звякнул сигнал заполнения батарей, и началась работа.

Бора проследил, чтобы сервисы покинули борт челнока, проверил герметизацию, готовность систем, выход силовой установки на режим, и запросил старт. У «Сэра» запросил, ибо – у кого же больше? Все остальные где-то попрятались. «Сэр» невозмутимо подтвердил готовность, дал разрешение, и манипулятор начал выводить челнок из ангара.

Рутинная операция отрабатывалась по накатанной схеме. Бора заранее перешёл на ручное управление, чтобы не терять время на отход по стандартной процедуре. Светило полыхнуло, спектроизовлар поляризовался, и Бора уже собрался дать нагрузку силовому контуру. Что его остановило, понять не успел, просто ощутил, что стартовать нельзя. И только потом осознал: не сработала индикация расстыковки. Сколько он помнил, такое с узлом было впервые.

С ним самим – бывало. На тренажёрах. Только.

«Эксперимент! – окончательно утвердился в понимании ситуации. – Точно. В реальной жизни такого количества отказов и происшествий, на единицу времени, не бывает. На экзаменах и тестах – да. Сколько угодно. В реале – нет. Значит, и в самом деле здесь развлекается какая-то сволочь. Ладно, ребята, я вас об этом не просил! Хотите получить удовольствие? Поможем! Все расходы – за ваш счёт. Только не ждите, что рвану с манипулятора без расстыковки. Лапу не жалко, выверну, и бог с ней – кораблю нельзя импульс давать. Ничё! Сейчас мы тележку отцепим, есть способы, и спокойно отправимся по делам. А вы оставайтесь здесь. С носом. Не Каниным».

Челнок – машина сложная. Дистанционное управление его неотъемлемая часть, потому что машина-то сложная. Бора понимал, что раз уж пошла такая гулянка, отойти от пульта ему не дадут. Включится автомат, и начнётся бег по кругу: туда-сюда-обратно. Развлечение такое. Для этих.

«Тест на слабоумие. – Оглядываясь в поисках чего-нибудь приемлемого, думал он. – Прыгать буду, или палку найду? Ну, это мы ещё поглядим, кому смех, а кому прыжки. Понимают же, что мне сейчас край как нужно во второй отсек. Аварийный выход на корпус, прямо к стыковочному, там. Насколько просто его расцепить знают все, даже я. Насколько непросто туда попасть, знают они. Думают, что – знают. На самом деле, их слабое место – автоматика. Они ж по условиям сюда припереться не могут. Потому как эксперимент же. Обозначили своё присутствие, и достаточно. Дальше – выбирайся, как хочешь. А как я хочу? Я хочу так, что лучше им здесь не появляться. Не удержусь. Ибо – нефиг такие шутки вне Земли устраивать».

Поискал глазами, что бы такое использовать?

«Любой штатный предмет автоматика обойдёт. Алгоритм заложен чуть ли не на все случаи жизни. Тут у них проблем не будет. Нужно что-то неожиданное. Не вписывающееся в логику нормальных мозгов».

Взгляд задержался на продовольственном контейнере…

«Продукты сублимированные, вес небольшой, формат – стандартный. Для продуктового брикета. Необычное решение для железной логики! Идиотские действия на борту ведь не предполагаются. А зря! Прогресс двигают сумасшедшие новаторы!».

Выудил подходящую упаковку. Кашу. Гречневую. Со свининой.

«Какая символика! – усмешливо оглядел брикет. – Именно свинья! Для сородичей. Пусть попробуют обойти. «Сэр» её не проглотит, а этим, чтобы снять блок, придётся топать сюда. По прозрачному шлюзу. Мне сверху будет видно! Всё! Их морды – тоже».

С явным удовольствием Бора сунул брикет в нишу правой руки. Разумеется, Комплекс не мог поверить в такую наглость. Пару секунд обсчитывал варианты и параметры, а потом наглухо заблокировал управление.  

«Не расстраивайся! – мысленно успокоил Бора, засовывая во внешний карман скафандра пачку обычных салфеток. – Вернусь, устраню. Ты, главное, никого больше не слушай. И всё вали на меня! Я отвечу!».

Салфетки были нужны для аварийного люка, в механизм которого аккуратно легла вся пачка.  Мягкая упаковка створ не повредит, а закрыть не позволит.

Оставалось лишь сбросить замок с корпуса, и зафиксировать аварийным предохранителем. Это было неправильно, и очень рискованно, потому что при возврате замок не сработает. Но, во-первых, нужно было ещё вернуться, а во-вторых, люк на корпусе никуда же не денется.

До предохранителя он так и не добрался. Оставалась всего пара движений для снятия самого замка, когда в шлеме прозвучал сигнал тревоги. Мгновение ушло на то, чтобы понять, откуда прёт следующая напасть. Ещё одно – на принятие решения. Дальше сработал инстинкт, тренировка, и жуткая доза адреналина. Именно они помогли проскочить люк, нигде даже не зацепившись. Бора попутно успел и салфетки из створа выдернуть. Да так и остался сидеть на полу отсека с мягкой пачкой в руке.

«Какая сволочь?! – глядя на закрывающийся люк, думал он. – Какая сволочь включила подъём? Они что, не понимают, чем это должно было кончиться, задержись я на пару секунд? Это уже выходит! За все рамки и пределы! Ни один нормальный человек на такое не отважится. Просто невозможно. Представить невозможно, будто этим занимаются нормальные люди. А ненормальных надо глушить. В зародыше. Чтоб не плодились!».

Он был на том пределе, за которым люди престают адекватно воспринимать обстановку, и действуют исключительно на разрушающих инстинктах. Мысли, крутившиеся в голове, приличными не были, и публике не адресовались. Только конкретному лицу. И только с глазу на глаз.  А лучше – в глаз. Точнее – в оба! Чтобы долго-долго пользовался тёмными очками!

Немного отдышавшись, Бора решил, что вот именно сейчас палку ребята всё-таки перегнули. Настолько, что жалеть он не будет никого. Когда вернётся на борт. Если же вернётся домой, не будет сдерживаться со сволочью, затеявшей спектакль. Потом. Сейчас – грунт, и  Денис с Игорем.

«Замок выверну вместе с манипулятором – силовая позволяет. – Зло думал Бора. – Управляемость в атмосфере будет паршивая. Ничего – и не такое видел. Остатки манипулятора сброшу на грунте. Вернуться в ангар будет сложно – нормальная шлюзовая стыковка может не получиться. Это мелочь. Сейчас – мелочь! Вернуть ребят на борт. Остальное – не в счёт. Как не в счёт эти… умники. И идут они – лесом. И – кочками! Человек я миролюбивый! До определённой степени. Но если кто-то, с серьёзной рожей, додумается обосновывать необходимость этого балагана… Буду мять. Рожу! До осмысленного состояния. Чем кончится – понимаю. Но терпеть подобное не намерен!».

Желание запустить свинской кашей прямо в стену было огромным. Понадобилось усилие, чтобы спокойно вернуть брикет на штатное место, и занять место своё. Это означало, что вот прямо сейчас браться за управление не стоит. Работа требует холодной головы, и ювелирных движений. Руки, правда, не тряслись. Тряслась душа. Бешенством. Её тоже необходимо поставить на место.

Бора уселся на пол, зная что позу лотоса в скафандре принять не сможет, и просто сгруппировался. Закрыв глаза, начал тренинг. Продолжалось это меньше, чем нужно, но вибрации погасить удалось. Мир в душе не наступил, однако к работе она была готова.

- «Сэр»! – потребовал Бора, выводя системы челнока на режим. – Экстренная ситуация! Вынужденный старт на собственном двигателе. Возможно повреждение манипулятора. Приготовиться к компенсации бокового импульса, и коррекции орбиты корабля.

Он понимал, что «Сэр» не станет задавать вопросы. Подтвердит исполнение, и занесёт информацию в архив. Для отчёта. И – разбора. На Земле. Но не беспокоился: мосты сожжены, пути назад нет, и идут они все к чёрту!

Его ждал очередной сюрприз: доклада «Сэра» не последовало. То есть, вообще никакой реакции, словно тот провалился в чёрную дыру. Это было, если называть вещи своими именами, невозможно по определению. В нормальной ситуации. И нормально в ситуации, когда борт полностью разрушен.

Но ангар был цел, стыковочный узел – тоже. Вибраций, трясок и рывков не наблюдалось. Стояла тишина, какая бывает лишь в сурдокамере, когда отключают связь с внешним миром.

А потом прозвучал голос.

Бора поймал себя на мысли, что – не удивлён. Наверное, потому, что сегодня это первое событие, укладывающееся в нормальную логику: смокинг всё-таки заговорил!

- Борис! – уверенно сказал тот. – Предлагаю двадцатиминутную задержку старта.

- Кто вы? – изо всех сил стараясь держать себя в рамках, потребовал Бора. – Назовите себя.

- Жду вас в каюте. – Не обращая внимания на вопрос, продолжил говоривший. – Все ответы там. После – сами решите, как действовать дальше.

- Какой именно каюте? – уточнил Бора.

- Вашей.

- Сейчас буду.

«Значит, лакированная сволочь решила явить себя народу! – ухватил своё бешенство за глотку Бора. – Держаться! Чтобы не прибить его…. Идти медленно. Остыть. Человек, всё-таки, живой. В моей каюте… А чего не в Татьяниной? Стоп! Не моё дело. Где прятался, дело не моё. Меня касается то, что творилось в последние сутки. Вот это меня интересует. И лучше ему быть искренним – я хочу мирного исхода. Я человек уравновешенный. Очень спокойный. Очень разумный. Очень спокойный. Уравновешенный».

Он твердил эту мантру всю дорогу, и к цели подошёл уже в рабочем состоянии. Том, в котором собеседника можно слушать, и – слышать. Этому способствовало понимание, что вот сейчас наступит ясность, и он узнает всё. Где ребята, зачем было проделано, каковы цели эксперимента.

Результаты не интересовали. После пережитого они были такой мелочью, что не хотелось обращать внимания. Главное, держать себя в руках. Здесь и сейчас. На Земле карабинчик можно отстегнуть. И покусать. Изрядно. На долгую добрую память. Чтобы думали, прежде чем спектакли устраивать.

Кресло стояло в дальнем углу каюты. В нём неприметно сидел смокинг. Именно смокинг, потому что в глаза бросался он, а не лицо, находившееся внутри. Бесцветность и невнятность человечка были таковы, что на поверхности плавали лишь два варианта: «шпион», и – «человек никакущий». Другие носители столь ужасающей невзрачности в природе просто не встречаются. Вариант «шпион» не проходил – здесь такие не водятся. Второй объяснял многое. Если не всё. Такие, дорвавшись до власти, наиболее опасны стремлением добиться цели, не смотря ни на что. И – ни на кого. Они готовы на любые жертвы при условии, что их имя в списке отсутствует.

«Как Татьяна мирилась столько времени с этим убожеством в своей каюте? – разглядывая человека, думал Бора. – Тем более – Татьяна. Нет, он прятался где-то в другом месте. Танька убила бы его ещё на полпути. За одну лишь морду убила б. Мне его тоже не жалко. Но жить будет. Бить надо не исполнителя. Серьёзно говорить стоит лишь с тем, кто его послал».

- Представьтесь, пожалуйста! – снова потребовал Бора.

- Исполните сначала просьбу. – Ответил смокинг тихо. – Не подходите вплотную. Ближайшие семь минут. А лучше останьтесь в проёме. Мне надо настроить фокусировку.

- Я думал, вы меня испугались! – хмыкнул Бора.

- Не вижу причин. – Возразил человечек.

- А зря! – прислонившись к косяку, скрестил Бора руки на груди.

Получилось забавно – всё-таки скафандр имеет немного другие габариты, нежели простой костюм. Поэтому создалось впечатление, что он не руки скрестил, а кого-то взял в охапку. Но позу менять не стал, в вариантах было только: «руки по швам». Но тут уж извините – слишком много чести.

- Мне подождать, пока вы закончите свою фокусировку, или сразу приступим к вопросам-ответам? – оставаясь в прежней позе, поинтересовался он. – Вопросов много. Надолго хватит. Боюсь, в двадцать минут не уложимся.

- Вы куда-то спешите?

- Послушайте, аноним! – Бора с трудом удержался на месте. – Тут вроде как странные вещи происходят? Или вам так не кажется? А мне кажется, что вы имеете к ним непосредственное отношение. Может, поделитесь? А я поделюсь степенью нетерпения, которое испытываю, созерцая вас. На всякий случай предупреждаю – терпение есть, но оно не бесконечно. Итак – кто вы? И что здесь происходит?

- Я? – задумчиво переспросил смокинг. – Тот, кого вы пришли исследовать.

- Да ну? – подивился Бора. – Тот, кого мы пришли исследовать, находится далеко внизу. И не надо из меня делать идиота! Я же предупреждал, моё терпение, штука такая… очень смахивающая на мыльный пузырь. Не испытывайте прочность – там стенки очень тонкие.

- Я не испытываю. Говорю правду. Вы не хотите её воспринимать. Вам придётся научиться. Иначе мы не сможем понять друг друга.

- Слушайте вы – исследуемый! – Бора и в самом деле начинал терять самообладание. – Какого чёрта вы рассказываете? Думаете, я вот просто так поверю этому бреду?

- У вас есть выход?

- Есть. Но я не хочу им пользоваться. Лучше сами объясните, что затеяли? И куда дели экипаж?

- Экипаж на борту.

- Весь? – Бора спросил это очень быстро.

- Весь.

- Я могу верить?

- Можете.

- А увидеть своими глазами?

- Чуть позже.

- Значит, не покажете. Почему?

- Чуть позже. И – успокойтесь. Все действительно на борту.

- Не представляете, как хочу этому верить! Не могу! Денис с Игорем остались там! – он показал, где именно. – Татьяна, ладно – может быть. Но их поднять вы не могли. Не на чем. Вы продолжаете настаивать, что они здесь?

- Они здесь.

- Как они сюда попали?

- Относительно просто. Вы их доставили.

- Я?!! – задохнулся Бора от возмущения. – Ну, уж – чёрта с два! Что в беспамятстве был – признаю. Не очень долго, и не до такой степени. Стартовал в здравом уме, и памяти до безобразия твёрдой. Не надо мне сказки рассказывать!

- Мир сложен, многолик и неоднозначен. – Проговорил смокинг без эмоций. – А ещё он многослоен. Это не сказки. Реальность. Вы со своими людьми находитесь в разных слоях. Придёт время – вернётесь к ним.

- Не верю!

- Убеждать не собираюсь.

- А вы что здесь делаете?

- Говорю с вами.

Ситуация была какая-то странная, больше напоминавшая разговор двух идиотов ни о чём. И не просто идиотов, но ещё и из разных миров. Один – работяга в скафандре, другой – светский хлыщ в блестящем смокинге. И непонятно как быть дальше. В хлыще, между прочим, ощущалось неколебимое спокойствие, присущее силам, на самом деле неодолимым. Это впечатляло. И выбивало из колеи. Его можно было взять за грудки, и потрясти. Как перечницу. Только невооруженным глазом видно, что – не испугается. И результата всё равно не будет.

- А всё-таки – кто вы? – Не придумав ничего другого, повторил вопрос Бора.

- Я сказал. Тот, кого вы пришли исследовать.

- То есть – планета? – усмехнулся Бора.

- Нет. Я – разум. Вы пришли исследовать разум. Я исследовал вас.

- Да ладно! – теряя чувство юмора, сказал Бора. – Хватит заливать!

- Я не заливаю.

- Заливаете!

- На чём основан вывод?

- На том, что вы понимаете термин «заливать»!

- Разумно. «Заливать», значит привирать, травить анекдоты, разыгрывать. Я это знаю.

- Откуда?

- От вашего сервера. У него много информации. Я её тщательно изучил.

- Да ладно! – чувствуя, как начинает бледнеть, попугаем повторил Бора. – Не верю! Чушь какая-то. Невозможно!

- Вам нужно подтверждение. – Безразлично проговорил смокинг. – Разумно. Судя по интонации, руки ваши жаждут возможности дать мне по физиономии.

- Жаждут! – согласился Бора. – Но я их держу. С трудом.

- Не надо держать. Подойдите, и дайте мне по физиономии.

С минуту Бора постоял в замешательстве. Не сложно мечтать, что вот, мол, сейчас я к-а-а-к махану ему по сопатке. Да с разворота! Да в полну силу! И како ж получу удовольствие!

Это здорово. Пока оно в фантазиях. В реальности же сидит человек. Ненавистный, но – сидит же. И защищаться не собирается. Вот как обойти это препятствие? Кинулся б в драку – вопроса нет! А так…

- Ну, уж если вы сами запросили, - не очень уверенно проговорил, наконец, Бора, - могу и уважить!

Он не знал, зачем это делает, но всё же подошёл, примерился, и отработал хук снизу в челюсть. Не хотел причинять вред, поэтому удар получился слабым до символизма. Но рука должна была встретить препятствие, и тело приготовилось компенсировать инерцию сопротивления.

Последствия были забавными – Бора чуть не грохнулся в кресло потому, что смокинг оказался рисованным. Похожая на реальность голограмма. А реальность говорила, что она, вот такая – ни разу не доказательство.

- Понимаю. – Согласился смокинг. – Что такое голография вашему миру известно.

- Известно. – Подтвердил Бора.

- Мы ещё не закончили. Вы не могли бы снять перчатку?

Бора снял обе, положил на кровать, и застыл в ожидании.

- В вашем мире принято пожимать руки, в знак подтверждения отсутствия в них оружия. Вы согласитесь повторить этот жест со мной?

- Разумеется! – кивнул Бора, ожидая снова ухватить пустоту.

Он ошибся. Рука ощутила нормальное пожатие ладони собеседника. Это было хуже выстрела, ибо разило наповал. Пошатываясь, Бора отошёл назад, упёрся в кровать, качнулся, и рухнул. Не существовало голограммы, способной превращаться в физическое тело. Не придумали. Дальше пластиковых истуканов дело так и не пошло. Тип в кресле был живой. Рука тёплая, а пожатие осмысленное. В это не верилось. Но – оно же было так на самом деле!

Можно продолжать сомневаться… ну, дикость же! Этого не может быть, потому что не может быть. Никогда! То есть – да, они шли на встречу с разумом. Им же обещали, что он здесь есть. Но не сказали, какой он здесь есть. Предполагалось, что будут… ну чёрт с ними, пусть даже зелёные человечеки. Да хоть серо-буро-малиновые, но – человеки. А как иначе? Разумом обладают только двуногие, прямоходящие. Конечно, признается масса вариантов: от медуз, до пауков, и прочей фантастической супер экзотики. Именно фантастической. И именно в фантастике. Далее – нигде. Серьёзные люди серьёзно убеждены, что… ну, только же так! И – никак иначе. Хотя не очень это афишируют. А тут – сидит в кресле мужик, и заявляет, что он – вот та самая планета, которую они пришли изучать. И что он, между делом, изучил их. Со всеми потрохами. Да ещё свёл дружбу с «Сэром», на радостях вывалившим в свободный доступ имеющуюся информацию. Всю! Есть от чего в обморок грохнуться.

«Что за чушь? – Бора впервые в жизни оторопел настолько, что и не пытался скрывать. – Он и правда – не наш? Не может быть! Точно так же, как на самом деле не может быть, чтобы всё это устроили наши. Они бы и захотели, а толку? Где взять ресурсы для такого спектакля? Будь мы на орбите Земли – нормально. Там – не проблема. Здесь? Не! Не пролезет! Значит, этот тип целиком местного производства? А говорит по-человечьи. Это приятно, и – непонятно. Почему говорит – непонятно. Три недели молчал, не подавая признаков жизни. А перед самым уходом решил развлечься? Н-е-е-т. Он преследует какую-то цель. И дай бог, чтобы это были не мы. С такими возможностями он из нас сухарики сделает. К пенному напитку. Господи, что я горожу? Сухарики! Мы б узнать не успели, поставь он такую цель!».

- Вижу, мне удалось вас убедить. – Утвердительно проговорил гость.

- Удалось! – признал Бора.

- Хорошо. Теперь вы гадаете, зачем я здесь.

- Гадаю! – согласился Бора.

- Я поставил эксперимент. На вас. Но эксперимент нарушил основной закон вселенной – сохранение равновесия. В вашем лексиконе я подобрал термин, более-менее полно отвечающий сути этого закона. Справедливость. Точка либрации. Если равновесие нарушено, система приходит в движение, стремясь к восстановлению. Справедливости. Вы пришли сюда незвано, и начали исследования без моего согласия. Я восстановил нарушенный баланс, изучив вас. Без вашего ведома. Но в отношении именно вас, как особи, равновесие нарушил я. Задал чрезвычайно жёсткие условия эксперимента. Теперь необходимо восстановить его, объяснив свои действия.  Именно вам.

- А почему только мне? Почему не хотите говорить с остальными? Они больше подходят для контакта. Мы и пришли сюда ради этого. А вы игнорируете их, объясняясь только со мной. Нет, я понимаю, что – справедливо. Вроде бы как мне досталось больше других. Только у меня шкура толстая – выдержу. А они создания нежные. Они – исследователи. Вы могли бы понять, настолько им важен сам факт вашего существования! Отказом раните их больше, чем меня. Намного больше! А это несправедливо. Я же всё равно расскажу о том, что было. И вам придётся восстанавливать равновесие. Или не позволите мне это сделать?

- Как?

- Ну, я не знаю! Рот заклеите… или ещё чего-нибудь придумаете.

- Заклеить рот… Ваша цивилизация действительно стоит на очень низкой ступени развития. По сути, вы варвары, убеждённые, что именно вы – венец творения.

- Не такие уж мы и варвары! – возразил Бора с обидой. – Смогли же до вас добраться.

- Не стоит обижаться. Это не оскорбление – констатация факта. Известная доля варварства – нормальное свойство молодых организмов. Оно крайне необходимо, чтобы пробить толщу инерции среды. Со временем это проходит. У всех. Со временем. Вам его понадобится очень много. Поэтому сейчас контакта не будет. Нет точек соприкосновения.

- Как это – нет! – возмутился Бора. – Да вы что? Ну, вы мудрый, древний – признаю! Так поделитесь с нами мудростью! Помогите развиться быстрее. Научите, как это лучше сделать?

- Ступени развития может перескочить отдельная личность. Не всегда, и не всякая, но – может. Цивилизация – нет. Слишком велика инерция. А потому цивилизация должна пройти всё. От начала и до конца. Ваша цивилизация юна и напориста. Пусть она идёт своей дорогой. Вмешательство только повредит ей. Дальнейший разговор беспредметен. Я восстановил справедливость по отношению к вам. На этом мы закончим.

- Подождите! – запротестовал Бора. – Нам рано заканчивать. Это неправильно.

Он уже понимал, что тот упёрся всерьёз, аудиенция вот-вот закончится, и старался оттянуть время, надеясь придумать что-то ещё.

- Не собираюсь спорить. – Безразлично глядя на него, заявил смокинг. – Тем более что вы просто хотите затянуть разговор. Дабы подумать. У вас будет на это время. Когда начнёте рассказывать, что и как здесь происходило. Вас станут спрашивать. Вы будете отвечать. И не сможете подтвердить фактами ни одного вашего слова. Тогда вы получите возможность подумать.  

- Ладно! – понимая, что всё равно ничего уже не сделаешь, сказал Бора. – Последний вопрос: почему именно я? Только лишь потому, что пилот челнока? Ну, то есть, без меня весь сценарий не работал?

- Нет. Вы, и тот, кто называется Денисом – полярные точки группы. Мне было необходимо посмотреть именно вашу реакцию на внешний раздражитель.

- То есть, если называть вещи своими именами, я – самый глупый. По мне можно судить об уровне этого показателя во всей популяции?

- Примерно.

- Вынужден разочаровать – у нас там, в цивилизации, пруд пруди куда более… не развитых, скажем так, индивидуумов.

- Верю. Но здесь были только вы. Как та капля, по которой можно судить об океане.

«О, даёт! – восхитился Бора. – И впрямь хорошо поработал с Сэром. До таких глубин добрался! Мы о нём – ни уха, ни рыла! Он о нас – всё! Что Сэру известно. А известна ему вся подноготная. Наша. Человечья. И с этим уже ничего не поделаешь».

- Вам пора. – Вернул его к реальности смокинг.

- Может, всё-таки передумаете? – использовал Бора последнюю соломинку.

- Юноша, - проговорил смокинг бесцветным голосом, - у того, кто привык думать, не возникает необходимости передумывать. А сейчас вам лучше сесть. Так будет безопаснее.

 

Своя реальность

 

Очнулся Бора, как и в прошлый раз, горизонтально ориентированным. Смокинг исчез. Серой не пахло. Состояние паршивое. Толи привиделось, толи и в самом деле было? Сразу не определишь.

Шевелиться не хотелось – силы кончились. Моральные, ибо сейчас всё стояло даже не на голове, а как-то очень криво на боку.

«Этот бесцветный говорил что-то о справедливости… экипаже на борту… и ещё куда-то всех посылал… - вяло думал он. – Ах да! Далеко и надолго. Посылал. Ну, с этим ясно – не хочет говорить, не станет говорить. О справедливости речь вообще отдельная – нет её в мире, и не будет. Экипаж… Вот! Врал, или нет? Если нет – слава богу. Но скорее – врал. Надо вставать и идти. Вставать не хочется. А идти надо. Теперь всё будет штатно – замок сработает. На корпус лезть не придётся. С ребятами тоже всё будет нормально. Будет! Оголодать не успели, задохнуться – тоже. Снять с грунта. Это главное. А там – трава не расти. Закончу – пошлю всех к чёрту. В забастовку уйду. Всё! Сил больше нет».

Он поворочался. Сел. Отыскивая перчатки, пошарил вокруг. Встал.

И услышал ругань.

В столовом отсеке, расположенном неподалёку, шёл разбор полётов. На повышенных тонах, изящно вписанных в негромкий голос Татьяны. Она шипела взбешенной кошкой, а Бора стоял как вкопанный, жадно впитывая её страсть, словно бедуин, вывалившийся из раскалённых песков к прохладному журчанию ручейка в оазисе.

- Я понять не могу! – бесилась Татьяна. – Как вы могли позволить автоматике стартовать?!  Вы ж Борьку на грунте оставили! Беззащитным! Понимаете? Бросили!

- Тань! – как-то неуверенно оправдывался Игорь. – Ну не свирепей ты так! Мы сами не понимаем, что там произошло! Ну, правда! Так, Денис?

Что ответил Денис, слышно не было, а Игорь продолжил:

- Бора как заорал дурным голосом: «В головной отсек!!! Быстро! Экстренный подъём! Принять стартовое положение!». Мы на автомате по местам разлетелись. Ты же знаешь, ради шутки такие команды не отдаются. Я и заметить не успел, что его самого нет. А когда очухался, поздно было – челнок уже в небо лез. Свечой, между прочим. Я думал, из меня не только кишки выдавит. Эта дурмашина вообще с катушек слетела – такое вытворяла. А «Полкана» на  нас ты зря спускаешь. Знаешь же, хоть я, хоть Денис, в реальных условиях челноком управлять можем только на столкновение. Ну не пилоты мы, Тань!

- Знаю, что не пилоты! – рычала Татьяна. – И сколько от вас толку – знаю тоже! Я не знаю, как вас одних оставить? С собой брать нельзя – где гарантии, что и вас искать не придётся. Оставить – боюсь. Дети малые. Но отсюда хотя бы никуда не денетесь!

- Нет! – возразил Денис. – Это ты чересчур загнула!

- В самую точку! – не согласилась Татьяна. – И лучше молчи! Мне жутко становится от мысли, что ещё несколько часов придётся ваши рожи созерцать! Раньше челнок не зарядится.

«Челнок не зарядится? – оторопел Бора. – О чём она?».

- Т-а-нь! – Чуть врастяжку сказал Денис. – Хочешь, я тебе интересную вещь скажу?

- Хочу!

- Врёт Игорь!

- Как врёт?!

- А так! Я своими глазами видел Борьку в пилотском кресле!

- Да? – обрадовался Игорь. – А я всё убеждал себя, что – померещилось!

- В кресле? – неуверенно переспросила Татьяна. – Может, действительно – померещилось!

- Нет! – ответил Денис. – Он там был!

- А куда ж делся? – ядовито осведомилась Татьяна. – На ходу соскочил? Вот так взял, и свалил? Ладно, не возражайте – не дура. Но вы точно его видели?

- Нет! – это был уже Игорь. – Не точно. На ходу не прыгал, на орбиту не прибыл, какое уж там «точно»! Но в кресле был!

- А ты? - обратилась она к Денису.

- А я примерно в том же духе! – ответил тот. – Он там был.

- Объективный контроль говорит – привиделось! – сказала Татьяна. – Правда, от этого не легче. Значит так: остаётесь на борту. Оба. Программа возвращения на Землю в комплекс уже загружена. Молчать! «Сэра» я проинструктирую. Как действовать – подскажет. Денис, командовать будешь ты. Коды доступа переадресую на тебя. Ждать будете – сколько сможете. Тяните до последнего. Но если мне не повезёт – уходите домой. Нечего здесь трупы плодить.

Ошарашенная пауза длилась недолго. Исследователи поняли всё достаточно быстро. А потом начали реагировать. Бурно.

- Командир! – вскинулся Денис. – Я официально заявляю, что… что… Ну ты дура, на самом деле! Совсем обалдела, да? Какие трупы, чего плодить? Хочешь назначить меня главным? Согласен! Можешь купать в дерьме сколько душе угодно – выдержу! Но без тебя мы отсюда не уйдём. И одна ты не пойдёшь. Игорь отправится с тобой.

- Значит так… - тихо проговорила Татьяна. – Что дура – знаю. Обалдела – нет. Игорь – тоже нет. Останется здесь. Насчёт дерьма ты погорячился, хотя и не очень сильно – молодец. Понял, каково оно – принимать такие решения. И чувствовать себя будешь именно по уши. Но две жизни спасёшь, и оно того стоит. Всё остальное – беллетристика. Как я сказала, так и будет! По-другому не будет! Не будет потому что…

Она споткнулась на полу-фразе. Игорь с Денисом не сразу поняли, что произошло. Наверное, решили, что от возмущения ей не хватает воздуха, и молча ждали продолжения.

А Татьяна действительно несколько мгновений находилась в ступоре. Не из-за проблем с дыханием. Она сидела лицом к входу, и видела то, что происходит у исследователей за спиной.  

Глядя на эту картинку, порядком осунувшийся Бора уже начал жалеть, что вообще сюда явился. Её глаза, распахивающиеся до степени невероятной, ничего хорошего не предвещали. Никому. Ей – тоже.

Спасло лишь, что она была тренированным человеком. Ко многому готовым. Жуткое привидение, явившееся на пороге, она разглядывала хоть и долгое, но всё-таки мгновение. Потом взлетела птицей. Перемахнула стол, попутно наступив Денису на голову, и рухнула на Бориса. Это произошло так стремительно, что он едва успел перехватить падающее с небес тело.

- Борька! – причитала Татьяна, вцепившись мёртвой хваткой. – Живой! А эти обормоты мне здесь сказки… - Тут хватка ослабла, интонация изменилась, и, отстранив его на вытянутые руки, она повторила: - Эти обормоты... Обормоты эти... Ты ж, паразит, с ними заодно был!

И залепила такую оплеуху, что Бора едва устоял на ногах.

- Сволочи!!! – обернулась Татьяна. – Вы все заодно были! И не надо рассказывать сказки о сгинувших в неизвестности пилотах… Идиоты! У вас на плечах головы? Или мешки с дерьмом? По стене размажу! – Наступала она на Дениса с Игорем, мигом очутившихся по ту сторону стола. – Так размажу, археологи собрать не смогут! Скоты!!!

Бора понимая, что до катастрофы остаются считанные мгновенья, перехватил её в самом начале тигриного прыжка.

- Отпусти!!! – рявкнула Татьяна. – Отпусти, сказала! Убью!

Вспышка была обоснована. И ясно, что на уговоры нет времени – процесс развивается лавинообразно, и никакие разумные доводы сейчас восприняты не будут!

Тогда Бора просто заорал во всю мощь лёгких:

- Стоять!!!

Татьяна оторопела. Никому и никогда она не позволяла орать на себя. Это спасло ситуацию: мозг переключился на новую задачу, и приобрёл способность осмысленно воспринимать информацию.

- Как ты смеешь? – разворачиваясь на пятках, прошипела она. – Как ты смеешь, сволочь…

Встретила его взгляд… И обмякла.

- Очнулась? – тихо спросил Бора.

- Кажется. – Ответила обессилено. – Вы хотя б чуть-чуть думать-то научились, что ли? Такое устроить!

- Танюш… - Мягко, словно капризничающего ребёнка, попросил Бора. – Ты присядь. И успокойся. Никто не шутил. Всё гораздо хуже, чем тебе кажется.

Денис шумно выдохнул, и спросил:

- Всё? Можно вылезать из окопа?

- Валяйте! – устало разрешила Татьяна. – А ты. – Она внимательно поглядела на Бориса. – Ты… Давай, рассказывай!

- Рассказываю. – Без тени улыбки проговорил Бора. – Мне было видение.

- Нет! – качнул головой Игорь. – Он точно не настоящий! Дайте-ка я его потрогаю. Не может нормальный человек нести такую ахинею. Какое, к чёрту, видение?

- Обычное! – заверил Бора. – Очень такое плотное. Я с ним, даже за ручку подержался.

- А без загадок можно? – попросил Денис.

- Можно. – Согласился Бора.

И начал рассказывать.

Чем больше он говорил, тем меньше ему верили. Нет, за клоуна не принимали. Что не разыгрывает – понимали. Но если человека хорошо приложить головой обо что-нибудь твёрдое… Говорят, за пару мгновений вся жизнь может перед внутренним взором пробежать. И не только своя. Предшествовавшие события обычными назвать было нельзя. Последовавшие – тем более. Но – не до такой же степени! Откуда здесь, на паршивом шаре слоновой кости, такие ужасы? Разум, интеллект? Да бросьте вы ахинею нести! Древние рисунки – куда ни шло. Но чтоб такое?

Вот примерно в этом духе и высказался Денис, дослушав до конца.

- Ты свои рисунки через монитор видел? – поинтересовался Бора.

- Когда? – удивился Денис. – В том цирке было не до них. А когда прибыли на борт – тем более! Командование такую лекцию вставило…

- А я их видел. Только вам показать не успел. К тому времени этот друг нас по разным слоям рассовал.

- Куда рассовал? – переспросил Денис.

- По слоям! – уточнил Бора. – Разным.

- Да нет! – помотал головой Игорь. – Заливаешь. Нет, правда, ты представляешь, какой должна быть энергетика?

- Абсолютно не представляю. – Признался Бора.

- Вот именно! Даже вообразить невозможно. Свернуть пространство… Да чушь! Быть этого не может!

- А если…

- Никаких если! – взорвался Игорь. – Только в абсолютно пьяном состоянии! Кстати, командир, на борту можно отыскать спиртное?

- Спирт. – Уточнила Татьяна. – В медицинском отсеке, и в небольшом количестве. До чёртиков допиться не хватит.

- Болеутоляющие?

- Разумеется! Только – галлюциногенов не держим. Обходимся нормальными веществами.

- Ну, тогда я не знаю что с ним! – сдался Игорь. – Может и не врёт. Правда слишком уж сильно за грань реальности выпирает. Нет, ребята, как хотите, а я в эту ахинею не верю!

- Может просветишь, как вы без меня на корабль вернулись? – поинтересовался Бора.

- Почему без тебя? – удивился Игорь. – Оба тебя видели. А уж какие там дальше фокусы происходили, так на то ты и специалист, чтобы уметь.

- Подожди, Игорь! – вступился Денис. – Тут действительно не всё так просто, как ты складываешь. Да и ему, какой смысл врать?

- Никакого! – согласился Игорь. – Вообще никакого. Но сути дела это не меняет, потому что – сказка же!

- То есть, признаёшь, что у меня не всё в порядке с головой? – уточнил Бора.

- А почему нет? – вскинулся Игорь. – Кто вообще сказал, что мы здесь – нормальные? Все!

- Ты бы поаккуратнее с предположениями! – прищурила глаз Татьяна. – Если о себе – не возражаю. О других – факты на стол!

- А что твои возражения изменят? – обернулся к ней Игорь. – Вот объективно – что? И фактов у меня нет. Одна лишь интуиция. Да напарник, давно уже на камнях свихнувшийся. Разумных, между прочим! Ага?

- Хорошо, зайдём с другого конца! – предложил Бора. – Как я успел разгрузить челнок в тайне от всех? Он ведь пустой.

- Тоже мне доказательство! – не согласился Игорь. – После всего остального-то?

- Подожди! – остановила их Татьяна. – Сейчас глянем.

Она вывела картинку, поочерёдно прошлась по отсекам челнока, параллельно глянув хронологию операций.

 

 

 

- Смотри-ка – действительно разгрузил. И даже загрузиться успел. Я понимаю, зачем тебе понадобилось это оборудование. Но что там делают булыжники? И почему они лежат по одному на отсек?

- Я же приказал всё выгрузить! – удивился Бора. – «Сэр»?

- Слушаю.

- Причины неисполнения приказа?

- Блокирующее распоряжение.

- Автор распоряжения?

- Информация отсутствует.

- Поняла? – глянул он на Татьяну.

- Нет! – зловеще проговорила та. – Что значит: «отсутствует»? Это как понимать, «Сэр»?

- Информация отсутствует.

- Во! – ввернул Игорь. – Я ж говорю, здесь не всё чисто! Даже этот свихнулся! Нельзя было грузить в него столько лишних функций. Я ж говорил, добром это не кончится.

- Когда ты это говорил? – вежливо поинтересовался Денис.

- Ну – думал. Нет, скорее даже знал, что плохо кончится.

- Так ещё ничего и не кончилось. – Успокоил Денис.

 «И ещё неизвестно, чем кончится – подумал Бора, наблюдая обсуждение, медленно сваливающееся в обыкновенный скандал. – Они не поверили. И правильно! Я бы и сам не поверил, если б не видел, не разговаривал, и за ручку не держался. Только почему-то не задался всерьёз вопросом, а чего это он так вырядился? Принял факт существования и – всё. Вот и принял всё за чистую монету. Если он вытряс из «Сэра» информацию, то должен был знать, где и во что у нас обычно наряжаются. Следовательно, пошёл на это намерено. Почему? Должен был понимать: слишком уж экстравагантно, чтобы восприниматься нормально. Значит, специально обострил. Почему? Чтобы мне не поверили. Так они и без этого не поверили. Я и сам перестаю верить.

А если в действительности ничего и не было? Вдруг это и впрямь шутки «Сэра»? Кто сказал, что – исключено? Может, ребята из программёрного в самом деле перемудрили? Создали не совсем то, что собирались? Усложнили, уплотнили, лишних мостиков добавили. А гиперпрыжок инициировал необратимое изменение мозгов? В результате: телепатические способности, с патологической жаждой розыгрыша всех, кто под руку попадётся. Теоретически возможно. Даже практически более реально, нежели инопланетянин в смокинге. Чушь какая-то.

Интересно, что они теперь предпримут, дабы вывести меня на чистую воду? Надо ведь будет доказать что я свихнулся. Медицина бессильна: нет такого уровня на борту. Приборы? Каким образом? Они и так уже распихали всё, что можно, и где только можно. Результат? Ага! Вот тот самый. Никакущий. Как человечек в смокинге.

Практически с этой минуты я могу умыть лапы. Не лезть ни во что, и делать умильную рожу. Меня теперь даже к челноку не подпустят. Воизбежании. Один раз попробовали, больше не захочется. Хотя – вряд ли.  Столь радикально – вряд ли. Но оглядываться, и плевать через плечо будут всё время. Воизбежании».

- Стоп! – прервала тем временем дискуссию Татьяна. -  Вы так вообще чёрт знает до чего договоритесь! Давайте ближе к теме: что и как будем делать?

- Этого, - указал Игорь на Бориса, - в карантин. Нас – туда же. И держать, пока не очухаемся.

- А серьёзно?

- Понятия не имею.

Игорь пожал плечами так, как это сделал бы ученик, запутавшийся с примером у доски. То есть, в принципе, он вроде бы и знает способ решения, но где-то на полпути утерял эту нить. И теперь растопыренными пальцами шарит в полной темноте, надеясь, что это поможет.

Татьяна оценила широту жеста, скривила постную физиономию, и повернулась к Денису:

- Ты как?

- Я? А вот я думаю, что с «Сэром» Игорёк хватанул лишка. Не верю в такие способности наших умельцев. Не доросли ещё. Хотя…

- Давай, давай! – поторопила Татьяна.

- А чего – давай? – удивился Денис.

- Я бы послушала, что у тебя последует за - «Хотя»? Такое прям, интригующее.

- Намудрить-то, как раз, могли! – уточнил Денис. – Ребята не глупые, с амбициями и любопытством. В смысле – что там, за горизонтом? А за горизонтом – гиперпрыжок. На сверхдальнее расстояние. Но тут я не силён: даже близко прикинуть не могу, что и как в этих мозгах должно было происходить. А посему… - Денис выдержал театральную паузу. – А посему, больше склоняюсь к варианту второму – местному, ибо других у нас всё равно нет. Да и над этими надо ещё крепко подумать, чтобы определить, какой из двух глупее. И получается, что Игорь прав – в карантин! Обоих. Хотя бы несколько часов. Когда такое вот «навертели», сходу не поймёшь, где фантазии, где ложь, извини Бора, а где – правда. И говорилась ли она вообще.

- Говорилась! – уверенно ответил Бора. – Та, которую я знаю. А какова она на самом деле, известно лишь тому, кто нас, если помните – послал. Далеко и надолго. Так что, называя вещи своими именами, можно отсюда убираться. Со спокойной совестью.

- Да! – согласилась Татьяна. – Убраться можем. В теории. Исключительно.

- Это почему? – насторожился Денис.

- Думаешь, я дам вводную, при таких проблемах на борту? Да не с вами! – остановила она собравшегося возразить Игоря. – С ним! – воздела миниатюрный пальчик вверх. –  Если кто не понял, имею в виду не бога. И пока наш мажордом не придёт в чувство, будем сидеть здесь. Приводить в чувство.

- А если не получится? – слегка побледнел Игорь.

- Получится! – уверенно ответила Татьяна. – Время всё лечит. А если нет – вылечим временно. Успокойся.

Игорь сглотнул комок, и было видно, что успокоить его не удалось. Время, конечно лечит. Да только оно бесконечно. В отличие от срока, отпущенного человеку на изучение его, и кучи других проблем. И это сейчас стало проблемой. Большой. Если «Сэр» действительно настолько свихнулся – привести его в норму будет не просто. Это понимал не только Игорь. Но и Игорь, и Денис знали: они – универсалы. Способные на многое. Здесь же нужен мастер, способный именно на это. А где его взять?

- Я сказала – получится! – наблюдая за реакцией, повторила Татьяна. – И к «Сэру» я вас не пущу. Сама буду заниматься.

- Ты даже умеешь? – поинтересовался Денис без издёвки.

- Иногда приходится уметь и не такое. – Просто ответила Татьяна. – Много чего приходится уметь, чтобы домой возвращаться. Теперь – так… Бора. Ближайшие восемь часов, я не должна тебя видеть. В каюту, и пока не отоспишься – не появляйся. Вы. Примерно то же самое. С большей долей свободы. Но в ходовом отсеке, ближайшее время, делать вам нечего. Доступно объясняю?

Денис молча кивнул.

- Хорошо. – Проговорила Татьяна. – Объявляю «три минуты молчания». Сколько они продлятся на самом деле – не знаю. Помогать себе будем сами. Всё – идите.

Бора хотел сгорбиться, закинуть руки за спину, и отправиться, куда послали. Не стал. Шутка оказалась бы неуместной. Да и скафандр не позволял очень-то руки забрасывать. Пришлось сначала тащиться в бокс, и только потом в каюту.

В кровать он рухнул, не снимая комбинезона – на раздеться сил уже не оставалось. Полежал немного. Потом немного повозился, и понял, что – неправ.

«Так дальше пойдёт, вообще освинячусь! – подумал с неудовольствием. – В опустившееся мурло превращусь. А этот ведь наблюдает, скотина. Только декларирует, пошли вы, мол! Знает, что никуда не пойдём, и сам никуда не уходит. Смотрит, что делать будем? А что будем? Дискутировать:  правда-неправда. «Сэр», или инопланетянин. Я в «Сэра» не верю. Ребята не верят в этого. Обосновано, между прочим. И, скорее всего, правы они. А я не хочу, чтобы – правы они. Я видел. Может быть и в бреду, устроенном «Сэром». Но имею же я право, чёрт возьми, хоть немного насладиться чудом? Потом всё рухнет. Но это потом. А сейчас я знаю, что он есть, и он здесь. Наблюдает. Что ему надо? Узнать, что делать будем? А что мы, на самом деле, можем? То же, что и раньше. Не интересно. Ему не интересно – всё уже знает. А что интересно? Как поведём себя в предложенных обстоятельствах. По-свински, или нет?».

Встал. Разделся. Навёл порядок. Сменил постель. Улёгся на свежую простыню…

И почувствовал себя абсолютно счастливым! Свежая простыня – мелочь. Но как приятно холодит кожу! Какое удовольствие доставляет утомлённому телу. И шли бы все передряги, в конце-то концов! Чего вибрировать, если всё равно ничего уже поделать невозможно?

С этой мыслью Бора и провалился в глубокий сон.

Оттуда его достал будильник. Настойчивым повышением писклявого тона. И швырнуть в него нечем, потому что нет его. А в «Сэра» швыряться бессмысленно – слишком глубоко запрятан.

Восемь часов прошли незаметно, ибо снами не сопровождались. Этот вариант Бора терпеть не мог. За отсутствие видений. Пусть будут кошмары, если не случится хороших, пусть будет что угодно, но пусть оно будет! Как ориентир в снежной тундре. По нему можно хотя бы расстояние определить. А тут – прислонил голову к подушке, и…

Уже? А спать? Я ж и не спал ещё!

С ощущением жуткой невыспанности прошлёпал в душ. Привёл в порядок физиономию, избавив её от намечающейся щетины. Согнал остатки сна контрастным душем, и ощутил себя окончательно вернувшимся. В себя. И – в реальность.

Реальность встретила его спиной: Татьяна даже не подумала обернуться. Он хотел что-то сказать… ехидное такое, ну потому что – вот. Нельзя же так себя вести!

Но она выставила руку с вытянутым указательным пальцем, и Бора, чуть ли не с поднятой ногой, застыл на месте.

- Да не торчи истуканом! – возмутилась она. – Сюда иди!

- А чего пальцем размахивала?

- Что б с мысли не сбивал! Пока ты дрых, я с «Сэром» задушевные беседы вела.

- И до чего договорились?

- Всё не очень плохо, но и не очень хорошо. Плохо то, что у него провалы в памяти. Битых секторов много. Даже не битых, а каких-то, я бы сказала, тёмных. Там что-то происходит, а он на самом деле темнит. Делает вид, что не знает. Я ещё не уловила всю цепочку, но прослеживается связь с определёнными событиями. Не понимаю, как он мог устроить, но… - Татьяна крутанулась вместе с креслом. – Засветку помнишь?

- Ну!

- Так вот, она совпала с моментом, когда мы проходили над одной из приборных площадок. Будто кто-то фонариком по вертикали светанул. Поэтому второй раз её и не увидели.  

- Ты удивлена, что «Сэр» просчитал момент прохождения?

- Не хохми! – строго проговорила Татьяна. – Тебе не идёт. Объясни лучше, какими средствами он её обеспечил. Насколько помню, такого оборудования внизу не было.

- Нашла кого спросить. Это, во-первых. А во-вторых, я всё ещё продолжаю верить в своего инопланетянина. Он мне больше нравится.

- Да на здоровье! Что это изменит? Для тебя. А я – реалист. Мне для понимания ближе свихнувшийся «Сэр». Так, «Сэр»?

- Я не свихнувшийся! – прозвучал бесстрастный голос. – Я ограниченно функционирующий.

- А Смокингу всю информацию слил! – не удержался Бора.

- Вся информация на борту. Не вся информация доступна. Информация о смокинге отсутствует.

- И часто он так? – глянул Бора.

- Чаще, чем хотелось бы!

- Вразумишь?

- Куда он денется? Если не до полной, то до достаточной кондиции доведу. Дай срок.

- Дам! С удовольствием. Вопрос дадут ли они.

- Кто?

- Не знаю, кто тут из двоих главенствует, этот, - Бора показал на сервер, - или тот, - опустил большой палец вниз.

- Этот! – кивнула Татьяна на «Сэра». – Этот. А с тем разбирайся сам. Здесь наша медицина бессильна. Ресурса нет. Так что – крутись сам. Связывать, надеюсь, не придётся?

- Меня?

- Не его же!

- Не придётся. Слушай, а может, под арест отправишь? Отдохну хоть!

- Щас! – хмыкнула Татьяна. – А мы, значит, твои фантазии будем обеспечивать? Обойдёшься! И ещё – не обижайся, но пока на грунт тебя не пущу.

- А это не ко мне! – качнул головой Бора. – Не я там приборы оставил.

- Потерпят! Сначала здесь оглядимся. А там – видно будет.

- Ну и чего мне теперь делать?

- В ближайшее время – свободный график. Понадобишься – вызову.

- Лафа! – Бора закатил глаза. – Почти санаторий.

- Больной, потому шта! – не удержалась Татьяна. – Ладно, иди. И не раскисай особо.

- Не дождёшься, командир! Я – к челноку. Не пугайся, если что.

- Не пугаюсь. Там управление заблокировано.

- И кто додумался? – возмутился Бора.

- Я!

- Ты всерьёз?

- А ты всё шутишь?

- Уже – нет!

- Ну, так иди!

На этот раз Бора не удержался, и руки за спину всё-таки закинул.

Положение складывалось дурацкое. Немного даже обидное. Нет, он понимал. Всё. Даже то, что у Татьяны не было другого выхода. В самом деле, тот ли, этот ли – разницы нет. Люди ушли на грунт, а вернулись с превеликими чудесами. И кто возьмётся отрицать, что на самом деле им просто повезло. И кто сказал, что в следующий раз повезёт гарантировано. А если нет?

Здесь всё в порядке. Но есть же и самолюбие, которое никуда не исчезает даже у самого покорного человека. Он его прячет. Не показывает. Ну, потому что обходится дорого, а жить хочется комфортно. Пусть и в униженном состоянии. Поэтому рабы так ненавидят хозяина, и режут жестоко, как только появляется возможность.

Бора самолюбие держал в узде. И место, и время не то, чтобы волю давать. Но оно ж никуда не делось. И было обидно. За себя. Остальные не виноваты. Было обидно, что справиться не смог. И с собой, и с этим. А каким именно – надо ещё разобраться. Он верил в своего. Они не верили. И, похоже, обосновано. Если «Сэр» в самом деле обрёл возможности в гиперпространстве, надо понимать, они сейчас, и здесь – безграничны. Какие там слои? Какие временные переключатели – тут, мол, времени прошло больше, а там – меньше. Человеку можно внушить что угодно. И будет он отстаивать своё убеждение, до гибели последнего несогласного. И ничего нового в том нет. Как нет в раскаянье, когда глаза откроются, и правда сделает их безумными. Это надо понимать. И в суждениях быть осторожным, ибо редко кому удаётся познать истину до конца. Да и удаётся ли кому на самом деле?

«О, как меня понесло! – подумал Бора удивлённо. – О, в какие дебри психоанализа закатало! Заблужусь ведь. Истина! Раскаяние! Безумие! Как всё сложно. А на деле выяснится, что какой-то дятел отвёртку в боксе забыл. И занесло её, как меня на вираже, куда никто не хотел. Замкнуло блоки, создался мостик, и попёрла из всех щелей мистика. А мы тут скачем, как угри на сковороде, свирепо раскалившейся от наших же галлюцинаций. Не! Пора тормозить. Валиться в спячку, уходить в тину, и не отсвечивать. Пускай сами разбираются. Универсалы? Вот и показывайте, чего стоите. А я, чтоб никому не мешать, медведем в берлогу».

В челноке он перевёл кресло в горизонталь, свалился пыльным мешком, и стал разглядывать потолок ангара. Вниз смотреть не хотелось. Насмотрелся уже. До тошноты.

Лежал долго. Как-то, даже чересчур долго. Будто неделю без передыха на горбу тяжести таскал. Сначала удивился: с чего бы это? Потом решил не обострять – хочет туловище? Ну и пусть! Отдых никому не мешает. Потом начал думать о тяжестях. Потом вспомнил о камнях. Тех, что – по отсекам. И – поштучно. Решил глянуть, там ли ещё? И отнести на склад, если ещё там. Потому что – вот. Делать всё равно ведь нечего.

Разочарование, которое испытал, было не жестоким – каким-то даже обыденным. Грузовые отсеки оказались тоже заблокированными. Сначала решил, что это работа командира. Так, под горячую руку, наложившего вето на всё, что можно, а вдобавок на то, что и не нужно бы. Хотя, почему не нужно? Всё-таки выход к стыковочному узлу. А человек без скафандра. Мало ли что…

«Кто здесь сходит с ума? – размышлял Бора, стоя в проходе. – И в самом деле – смирительная рубашка. Зачем? А вот просто так! Или – не просто так? На Татьяну это как-то не похоже – почерк другой. Исследователи? Вот уж нет. Они не блокировать – молиться на нас готовы. Смокинг? Без «Сэра»? Внушить человеку крепкое рукопожатие – не проблема. Попробуй объяснить то же самое механизму. Значит, главное здесь всё-таки наше чучело.

Обидно. Теория разумной планеты валится ко всем чертям. И тем, и этим. А ведь Татьяна с ошалевшим уродом в одиночку не справится. Переубедить? С репутацией психа? Щас! Зато именно щас можно пойти, и присосаться к системе. Чтобы подстраховать…».

Он постоял ещё, размышляя, этично неэтично? Вот так вот – втихаря. Но потом решил, что ситуация-то крайняя, а риск – не очень. Ну, вскипит, если узнает. Ну – объяснит, кто он такой, и как его зовут. Тем дело и кончится. Если начнётся. Она ведь не бог – все каналы под контролем держать не может. Да и он не танк. В лобовую переть не собирается. Так – издалека. С самого краешка. 

«Раз пошла такая пляска, должен же я знать, какой из двух полюсов верный? И кто на самом деле тут с ума сходит?».

С системой пришлось немного повозиться. Ну, потому что дураков на борту нет, а громко афишировать затею он не собирался. Просто сделал так, что сторонний наблюдатель мог присягнуть, будто пилот релаксирует под приятную музыку. Въедливый наблюдатель мог удостовериться в том же. При известном разгильдяйстве. А у Татьяны не было времени, чтобы въедаться именно в этот пирог. Ей своего хватало. Она трясла «Сэра» по всем направлениям. Не до самых глубин: надо ж было ещё и домой как-то вернуться. Но нервишки щекотала – наше почтение.

Глухих секторов было действительно много. Даже Бора, своими зачаточными навыками, видел это достаточно хорошо. «Сэр» и в самом деле темнил, изображая невинную овечку. Знать, что здесь такое, не знает. Ведать, откуда оно взялось, не ведает. И вообще, господа пилоты, вы тут начальники, вы и разбирайтесь. А я существо подневольное – что сказали, то и делаю. Болен? Лечите! Неправ? Поправьте. Как скажете, всё так и сделаю!  

И за этим ощущался совсем не машинный интеллект. В какой-то момент Бора даже поверил, что это действительно шутки смокинга. Реально, если подумать. А если подумать хорошенько – нет. Присосаться к каналу, и качнуть информацию, это – на раз. Но для управления нужна консоль. Даже если б он смог материализовать хотя бы один палец, чтобы стучать по сенсорам, в лету это не канет. Следы останутся. А у Татьяны на эти вещи чутьё веды: нароет, и представит. На всеобщее обозрение.

Только новых следов вмешательства не обнаруживалось. Последние датировались позапрошлым месяцем. То есть, после штатных программёров, волосатую лапу в систему никто не запускал.

Это разочаровывало: Смокинг, разваливаясь на куски, трещал по всем швам.

«А как всё хорошо начиналось! – расстроено думал Бора. – Чужой разум! Контакт. Новые знания. Романтика! И на тебе – мордой об стену!

Скучно, разумеется, не будет. И мурашки побегают, и волоски дыбом встанут. Даже на пятках. Нет их там? Ничего – отыщутся! Потому как мы ж – герои. Молодыми, правда, не готовы помирать. Старыми, впрочем – тоже. Только старых здесь нет, а молодые за жизнь умеют держаться ничуть не хуже. Кое-кто и в истерику может свалиться. Вообще-то, ребята они крепкие. И вроде ничего за ними не водилось, никакими слухами не обросли. Но, кто ж его знает?

Да и мы: если  крепче, то ненамного. Всего и разницы, что острота восприятия немного притупилась. А когда неизвестно, как именно поведёт себя машина после ввода команды, сердце в пятки не уходит. Ты просто на нём сидишь, и молишь не выползти жидкой кашей наружу. Ну, потому что мы ж – герои!».

 

 

Денис, Игорь.

 

В каюту Дениса Игорь вошёл твёрдым шагом. Огляделся. Кивнул. И тем же шагом прошёл в дальний угол, к одинокому креслу. Сел. Ещё раз кивнул. И застыл. Как изваяние.

Денис, лёжа на кровати с закинутыми за голову руками, молча наблюдал пантомиму. Судя по загадочному виду друга, должно же было быть ещё и продолжение. Однако его не последовало.

- Может, объяснишь, что сие значит? – прервал он затянувшуюся паузу.

Вообще-то и так знал, что именно, потому как понимал ход не высказанной мысли. Ещё по дороге они перекинулись кое-какими соображениями насчёт, и по поводу. Потом разошлись, чтобы дать соображениям дозреть. В спокойной обстановке. На это ушло несколько часов. И вот теперь Игорь явил созревший плод графическим образом. В виде перформанса. Как всегда – непосвящённым понятного мало. Поэтому Денис не упустил случая вставить маленькую шпильку, в раздутый шарик самомнения. Чтобы слишком не заносился.

- Сие значит, - важно проговорил Игорь, - что ваши, сударь, предположения, дурацкие в своей основе.

- Объяснитесь! – поддержал игру Денис.

- Объясняю. Для самых одарённых: вот именно так в мозгу некоего существа и был создан образ. А существо, не знаю, с какого уж там перепуга, решило, что оно имело счастье лицезреть иную цивилизацию. Я не слишком заумен?

- Ну, где-то так – на самой грани! – покрутил ладонью Денис. – Кстати, о существе. При нём, в таком вот духе, высказываться не советую. У него движок большой мощности. Пойдёт в разнос – остановить не удастся. Ни мне, ни тебе.

- Ну, так я только тебе. – Успокоил Игорь.

- А теперь давай серьёзно.

- А серьёзно, Дэн, идея с инопланетянином, размером в планету – чушь собачья. Даже в вольном пересказе он получился слишком уж земного происхождения. Ну ладно – Бора. Наука не его конёк. Но ты-то – какого чёрта?

- Двух.

- Чего – двух?

- Чертей.

- А именно?

- Первый – любопытство! – Денис сел на кровати, потому что разговаривать лёжа стало неудобно, прислонился к переборке, и сплёл ноги позой лотоса. – Если человек утверждает, что контактировал, это неизбежно тянет за собой углублённый анализ. Потому как – а вдруг? Истина банальнейшая, но ты почему-то удивляешься. Посмотрим, проверим. В конце концов, поймём, что у парня не всё в порядке с головой. На том и успокоимся. Выясним обратное, будем скакать до потолка.

- А второй?

- Кто – второй? – недоуменно переспросил Денис.

- Чёрт!

- Ах, да – чёрт! Тот самый, который оставил нас не у дел. Вот ты знаешь, чем нам ещё заняться?

- Исследованиями.

- Какими?

- Ну…

- Давай, давай. – Подбодрил Денис.

- Слушай, а я действительно не знаю! Всё, что могли – сделали. Что не могли – тоже сделали. Всё – финиш!

- Вот! – согласился Денис. – Именно – финиш. Боюсь, у нас и выбора-то не осталось. Разве что плевать в потолок, надеясь, что нас когда-нибудь спасут.

- Ты меня пугаешь!

- Сам испуган, дальше некуда. Если Татьяна не справится с этим, - он раскрутил палец в сторону «Сэра», - мы зависнем надолго. Навсегда – говорить не хочу, потому что… Да просто – не хочу! И без того тошно.

- Подожди, подожди! – прищурил глаз Игорь. – Так это ты мне лапшу вешаешь, будто веришь в здешнего? А сам ищешь занятие, чтобы страх приглушить?

- А тебе что, не страшно?

- Я похож на ненормального?

- Вот и я – нормальный! Это Бора у нас – топор каменный. Ему всё нипочём! А я существо тонкое, ранимое. К подобным вещам неприспособленное.

- Да ладно тебе! – мотнул головой Игорь. – Борька не каменный. Просто у него острота восприятия немного стесалась. Это нам – в новинку. А их уже тёрло, тёрло.

- Верю!  – вздохнул Денис. – Наверное, и правда – стесалась. Только мне от этого не легче. Я хочу быть уверен, что всё будет хорошо! Понимаешь? Хорошо! И мы отсюда вылезем. Не важно, каким боком. Да хоть задом наперёд! Только от нас с тобой это уже не зависит. Никак. Я не прав?

- Насчёт: «не зависит» – прав. Не спорю.

- Молодец, хоть это понимаешь.

- Может, тебе в морду дать?

- Зачем?!

- Чтобы не истерил.

- Да нет, ты не понял! Я не о том, что собираюсь в истерику валиться! Справлюсь. Но чтобы процесс шёл легче, надо мозги загрузить по-крупному.  Говорят же, что ожидание смерти хуже самой смерти. Вот ты можешь дать гарантию, что мы не свихнёмся под этим грузом? Вот пилотам это не грозит, потому что они сейчас как ужи на сковороде. А мы – как лягушки на верёвке. Висим, и ждём, когда последняя нитка оборвётся!

- Да ладно, Дэн! Ты совсем уж апокалипсис разрисовал. Пока не всё так страшно.

- А дальше?

- Что дальше?

- Ну, ты же учёный! Неужели так сложно просчитать варианты, чтобы исключить самые неблагоприятные?

- Нет, не сложно.

- Ну и какого чёрта?

- А и в самом деле – какого? Предлагай.

- Сначала – ты! – Денис слез с кровати, плеснул в стакан водички, повертел перед глазами, и залпом выпил. – Хорошо пошла! Жалко не тот состав.

- Да, сейчас было бы неплохо! – вздохнул Игорь.

- Не отвлекайся! – напомнил Денис. – Давай идеи.

- Так ведь нет их. Никаких.

- Не прикидывайся.

- В самом деле – нет! Здешнего я никогда всерьёз и не принимал. А нашенский… Тут, в общем, есть над чем подумать! Толку нет. Татьяна нас выгнала, если помнишь. И я здорово сомневаюсь, что вообще к нему когда-нибудь подпустит.

- Не выгнала! – скривился Денис. – Предложила не мешать. Пока. Но это же можно изменить, всё-таки экспедицией руковожу я, если ты ещё не забыл.

- Не забыл! – парировал Игорь. – Да только капитан здесь – она. И в такой обстановке её слово – последнее. Ты с Борькой драться будешь?

- Я похож на дурака?

- Не похож. Если полезешь, похож тоже не будешь. Просто станешь. Татьяне и ствол не нужен, чтобы нас обоих утихомирить. Так что – не надо иллюзий!

Денис долго посмотрел на друга, но промолчал.

В каюте сгустилась тишина. Оба только сейчас осознали глубину каньона, над которым их подвесили. Ниточка, правда, была вроде бы не из самых тонких. Но и не того диаметра, который внушает ярый оптимизм.

До сего момента они занимались другими проблемами, и не обращали внимания на железный факт. А вот теперь, общими усилиями, упёрлись в него носом. Буквально. И носу стало неуютно.

Тишина висела довольно долго, потому, что привыкнуть к такому сложно – на адаптацию необходимо какое-то время. Однако и оно неизбежно кончается. Вместе с чувством обречённости, которое обычно гибнет под напором зарождающейся надежды.

Её спасательный круг редко приходит извне. Как правило, он всплывает из глубин собственного мозга. Потому, что вот где-то там, в тёмных безднах, крепко сидит неубиваемый оптимизм: со мной этого не случится. Ну, потому что если вдуматься, не так уж страшен чёрт, как его малюют. Да и пилоты – ребята опытные. Многое повидали. А тут что? Да ничего особенного – если вдуматься. А лучше и этого не делать – пусть думают они. Их ответственность, вот пусть и крутятся. А мы займёмся проверкой идиотской гипотезы, потому что ничего другого и не остаётся. Реально – ничего. Кроме мизерной такой, стремящейся к нулю, вероятности, что разум здесь действительно есть? Хоть и в ненормальной одёжке.

Оба понимали истинную цену возможности успеха. Но обсуждать это не хотели, потому что стоит только начать. А чем закончишь – предсказать сложно. Да и каков смысл, если вариантов всё равно не осталось?

- Слушай! – заговорил Денис. – Если предположить, что этот вот – существует, значит должно существовать и средство коммуникации. Иначе он не сможет взаимодействовать с окружающей средой.

- Какое глубокомыслие! – восхитился Игорь. – И долго ты над этим шедевром думал.

- Я ж сказал: не прикалывайся. Мысль банальна, но от этого верной быть не перестаёт, так?

- Воистину – так!

- Теперь смотрим дальше… Если поверить Борьке, а заодно свести воедино известные факты, то весь пляс начался с любви к трём апельсинам…

- Тебе кофе налить?

- Зачем?

- Ну, спиртного нет, а это хоть какая-то иллюзия горячительного. Заговариваться ведь начал! Три апель… Подожди! – Игорь покрутил головой, как будто получил хорошую оплеуху. – Что-то я действительно торможу. Три апельсина! Хорошо сказано.

- Ну, так или иначе, но с них всё и началось.

- И что предлагаешь?

- У нас ещё осталась кое-какая аппаратура. В грузовом отсеке есть запас камней. В челноке эти – основные. Вот если всё объединить в одном месте, то может получиться очень даже интересно.  Вплоть до возможности наладить связь с нашим другом.

- Не расскажешь, как ты пришёл к такому выводу? – обеспокоено спросил Игорь.

- Понимаю, что – глупость! – не сдавался Денис. – Понимаю! Но ничего другого у нас нет. Зато есть предчувствие. Да и потом… Что-то в этих булыжниках действительно кроется.  Я тебе давно об этом говорю. Что-то там есть! И надо попытаться выяснить – что именно?

- Выясняли уже! – разочарованно ответил Игорь. – И я тебе об этом давно говорю. Свихнулся ты на них!

- Пусть! – согласился Денис. – Почему бы и нет? Свихнувшийся человек – суть человек, перешедший в состояние обострённого восприятия. Надо этим воспользоваться. Вдруг получится?

Игорь внимательно посмотрел на напарника, но говорить ничего не стал. Пока. Парня явно несло. Не по тому руслу. Но кто сказал, что русло не может оказаться продуктивным? В таком состоянии иногда делаются великие открытия. Редко, правда. Настолько, что процент не выходит из области статистической погрешности.  

- Ладно, - согласился он, - что предлагаешь?

- А пойдём ка на место, там и увидишь.

- Пошли! – сдался Игорь.

 

Татьяна

 

Чужое присутствие в системе она почувствовала сразу. Прямых доказательств не было, но косвенных просматривалось достаточно. Пару мгновений Татьяна тормозила, ибо произошло всё как-то неожиданно. Рефлекторное побуждение требовало заблокировать сеть, пока угроза не развилась в серьёзную опасность. Усилием воли она придавила рефлекс, позволив себе лишь чуть-чуть снизить интенсивность зондирования. Ровно настолько, чтобы получить возможность прокрутить пару технических операций, не отражавшихся на ходе процесса.

Вывесила рядом со штатными мониторами резервный, запустила программу, и краем глаза начала отслеживать результаты поиска. Она с самого начала знала, кто в списке нарушителей стоит на первом месте. И кому придётся надавать по ушам. Именно Бора был приоритетным кандидатом на увесистую плюху. Сказано же – не лезь! Так нет. Доброхот чёртов.

«Ничего, красавец, сейчас я тебя на чистую воду… И – навешаю! Не думай, что лишь тебе известен секрет челнока. Я те покажу отдых в родной обстановке. Ты у меня спляшешь древний танец угря на сковороде!».

Запущенная программа была не совсем штатная, но позволяла видеть многое из того, что не всегда отлавливал нормальный пакет. Зато саму программу этот пакет не отлавливал совсем.

Татьяна писала её сама, чтобы иметь возможность видеть, оставаясь невидимой. У неё имелись веские причины избегать постороннего глаза, при работе с программным обеспечением. И дело было не в самопальной прописи. Не любовь тянулась из глубокого детства, когда произошла история, вспоминать которую Татьяна не любила.

Её отец плотно занимался цифрой, сетями, мозгами, и прочими передовыми технологиями. И вес в кругах, отрабатывавших тематику, имел не малый. Доступ – тоже. Разумеется, ему и в голову не приходило, что вот этот розовощёкий клоп в бантиках, может хоть что-то соображать. Ибо ясно: в своём отечестве пророков не бывает. Умных детей – тоже. Такая привычная ошибка всех родителей.

Разумеется, это не мешало ему любить дочь до полного самозабвения. И не мешать ей всё время крутиться под ногами. Но у умных родителей редко бывают глупые дети: поток информации, окружающий юный мозг в постоянном режиме, очень легко записывается на чистый лист зарождающегося сознания.

В общем, однажды наступил момент, когда розовощёкое создание избавилось от бантиков, и начало потихоньку пробовать силы в папиной области. Разумеется, изредка и в тайне, потому как – попадёт же!

Полноводные реки тоже начинаются с крохотной струйки, неизвестно как пробившейся из-под лежачего камушка. Но в её случае реки не получилось, потому что юность всегда отличается известной долей бесшабашности. И не всегда умеет просчитывать рискованные последствия своих забав. Татьяна, пробуя силы, глубоко влезла туда, куда посторонним вход был строго-строго не рекомендован.

Скандал не разразился. Отцу, быстро осознавшему масштабы свалившегося на него бедствия, пришлось ложиться грудью на амбразуру, и вызывать огонь на себя. Мол, ошибся, не по тому алгоритму пошёл, и… Ну, в общем, ребята – извините. Был юбилей, не рассчитал силы… И поплатился. Бывает... Сами понимаете!

Его поняли. Посмеялись, и впредь рекомендовали: увлекаться, сам понимаешь, не надо. Татьяна, осознав, что натворила, приготовилась к жесточайшему возмездию. Ей ещё в глубоком детстве растолковали, что за свои дела надо отвечать. Самой. Ни на кого этой привилегии не спихивая. В общем, заслуженного втыка она ждала с замиранием сердца.

Его не последовало. Точнее, он был не совсем таким, к какому она готовилась.

Отец не кричал, не грозил немыслимыми карами, и не хватался за сердце и ремень. Просто объяснил, как Татьяна, на самом деле, его подставила. И насколько он расстроен этим почти предательством. Нет, конечно, не совсем предательством, он понимает, и понимает, что она тоже не до конца понимала…  Но удар всё равно получился сильный. И с неожиданной стороны.

Татьяна даже не представляла, насколько страшным окажется для неё этот тихий монолог! Крики, ругань, даже пресловутый ремень, перенести было легче. Но грустный вид, и какая-то беспомощность отцовых глаз, эффект произвели очень тяжёлый. Потрясение было настолько глубоким, что она зареклась вообще когда либо прикасаться к этой области знаний.

И стала пилотом. Хорошим. Потому, что не смогла сдержать зарок. Знания ведь никуда не делись, а талант, если ты им наказан, потерять вообще невозможно.

Но после той истории у неё появился маленький пунктик. Из разряда безотчётных страхов, вроде паталогической боязни мышей: при постороннем глазе, с системой она не работала. Глубоко не работала. Откуда это взялось, не понимала, да и докапываться не хотела. Но исполняла строго. Потому и выгоняла всех из ходовой, когда требовалось серьёзное вмешательство высокого уровня.

Сейчас можно было на словах вставить Борьке как следует, и по первое число. Тем и ограничиться. Но удержаться на грани было сложно, а перегнуть – запросто: стресс, обстановка на борту – не очень. Все на взводе. Срываться нельзя, а держаться сложно, потому что слаб человек, пока жив.

И Татьяна нашла решение. Не совсем этичное, зато – доходчивое. Она знала, что Бора пасёт её на графическом канале. Следовательно, находится в объёме, и при очках. Поэтому аккуратно, чтобы не вспугнуть раньше времени, сама перешла с цифры на графику, и сотворила увесистую фигуру. Насытила её бордовым, добавила немного перца, и уже собралась продемонстрировать гениальное варево наглецу…

Не успела.

Даже не поняла почему.

Сначала не поняла.

А когда осознала причину…

Графически ядро «Сэра» выглядело именно как ядро. Переменчивый шар, со струящимися нитями связей, переходов и логических мостов.

И вот теперь с самим шаром происходило что-то непонятное. Нет, вообще-то с ним всегда что-то происходило, потому что движение – это жизнь. Только именно сейчас жизнь была неуловимо другая. Татьяна ощутила изменение на интуитивно-образном восприятии. Том самом ведьмовстве, выданном ей от природы. Но и оно показывало лишь сигнал опасности. И не давало точку её существования.

Из общей картины выползали какие-то смутно ползучие несоответствия. Не такие, чтобы проявляться явно: вроде бы их нет, и вроде бы всё нормально. На первый взгляд.  Взгляд второй, на самой грани восприятия, отмечал небольшие отклонения. Третий – начинал пугать.  

«Что за чудеса? – ошарашено думала Татьяна. – Что с ним происходит? Готова поклясться, эта сволочь – улыбается! Обычнычные связи плетутся в невозможно хитрые волокна, являя на выходе почти человеческую гримасу. Прямо напрашивается ощущение злодея, притаившегося в густом кустарнике у дороги. Усмешка, граничащая с самодовольной наглостью! Или мне кажется? Бора видит? Если нет, то проблемы со мной! Нет, не со мной. У Борьки графпакет не той глубины восприятия. Подключить, чтобы глянул? И выдать себя с головой? А причём здесь голова? Фобия в ней? И что? Дурь какая! Если наш теннисный мячик сошёл с ума, при чём здесь моя фобия? Лишь при том, что она здесь и останется. Навсегда. Но как её перебороть? С плеча и наотмашь? Мордой в стекло, авось сильно не порежешься? Страшно! И раздумывать некогда. Почему – некогда? Быстро решить: подключить, не подключить? А чем Борька поможет? Из него программёр, как из меня былинный воин. Денис, Игорь? Это всё равно, что три руля в одной машине. Самой справляться? Если этот гад действительно заполучил такие возможности, он всё время будет меня опережать. Он всех будет опережать. Постоянно. Куда же ему шпильку вогнать, чтоб хотя бы на время заглох? Хотя бы на время. Чтобы перевести дух, и успеть, хотя бы немного, подумать? Ч-чёрт! Хотя бы, хотя бы! Его отрубать надо! Срочно! Иначе занесёт – не вынесем! Ну ладно, сволочь, я тебе сейчас устрою!».

Он сопротивлялся. Он сильно сопротивлялся. В какой-то момент работа стала больше напоминать блицтурнир по быстрым шахматам, когда участники с размаху молотят по часам, отыгрывая доли секунды. Дорогущие, в своей неуловимости.

Татьяна вводила команду, «Сэр» парировал, и запускал обходной путь. Татьяна блокировала, и ставила вилку, хватавшую программу за горло – не вырваться. «Сэр» вырывался, и снова уходил в бега. Татьяна гналась за ним, не замечая, что начинает вязнуть в процессе, как муха в липучке. Потому не замечая, что нужный результат был уже почти в руках. Вот где-то рядом. Совсем, совсем рядом. Ещё чуть-чуть, и этот гад будет припёрт к выстроенной ею стене.

А «Сэр» настырно тянул её за собой, в самом деле не замечая, что вот там, за спиной, уже встаёт монолитный блок, обойти который он не сможет. Вот там его и препарируют. Растянут по плоскости, зафиксируют булавочками, и глянут, что внутри, и чем это надо лечить?  Потому, что лечить надо. А если б можно было просто приговорить, он бы уже и не трепыхался.

Сейчас отыгрывалась настоящая шахматная партия, где можно съесть пешку, и проиграть. Или отдать ферзя, и – выиграть. Нужно было выигрывать. Кровь из носа. На кону стояли четыре ферзя, и одна пешка, которую, по большому счёту, жалко не было. Но без неё ферзи неизбежно будут биты. Наповал. Без права переигровки.

 

 

Бора

 

Из созерцательности его вывели исследователи.

- О, глянь! – провозгласил Игорь, театральным жестом указывая на развалившегося в кресле пилота. – Тут, значит, на борту не пойми что происходит, а этот – релаксирует. Заварил кашу, и смылся в конуру!

- Чего надо? – хмуро спросил Бора.

У него имелись причины для недовольства. Было видно, что у Татьяны назрели серьёзные неприятности. Он ещё не понимал, какие именно, но чувствовал – ей вот-вот может понадобиться помощь. И усиленно продумывал, как бы так вот, аккуратненько. Чтобы не заподозрила. Ну, вроде как случайно, поинтересоваться…

А тут, в самый неподходящий момент являются бездельники, и игривым тоном подначивают. Каким-то слишком уж игривым.

- Ключик! – объяснил Игорь.

- Чего? – не сразу осознал Бора. – Какой ещё ключик?

- От грузовых отсеков! – тем же тоном проговорил Игорь. – Заодно можешь рассказать, какого чёрта ты их блокировал?

- Ах, это… - оглядел развесёлую парочку. – Так это не ко мне. Это прямиком к командиру. Только вот прямо сейчас я бы этого делать не стал.

- Почему?

- Потому, что когда Татьяна занята, разговаривать с ней сложно. Это – как минимум. А как максимум – опасно.

- Ладно! – перешёл Игорь на нормальный тон. – Не сгущай краски. Нам действительно нужно попасть в отсеки.

- Я ж тебе человеческим языком объяснил: не ко мне! Она блокировала. По причине моей неблагонадёжности.

- Что, правда, что ли? – не поверил Игорь.

- Правда! Так что на меня не рассчитывай. Сам договаривайся.

Исследователи переглянулись, решая – шутка, или всё происходит на самом деле? Потом Денис кивнул, и Игорь вышел на связь.

- Чего вам? – недовольно вскинулась Татьяна.

- Грузовые отсеки челнока. – Коротко сказал Игорь.

- Зачем?

- Взять образцы.

- Бора! – переключилась Татьяна.

- Да?

- С места не двигайся – можешь понадобиться.

- Принято! – подтвердил облегчённо Бора, ибо необходимость выкручиваться рассосалась сама собой.

- Отсеки разблокированы! – сообщила Татьяна. –  Забирайте что нужно, и чтоб в ближайшее время я о вас ничего не слышала! Понятно?

- Понятно – ответил Денис за, удивлённо выпучившего глаза, друга. – Не понятно какого…

- Я что сказала? – рявкнула Татьяна, и отключилась.

- Ты чего-нибудь понял? – обернулся Денис.

- Я вам ничего не говорил, но у неё проблемы с «Сэром»! – объяснил Бора.

- Серьёзные? – пришёл, наконец, в себя Игорь.

- Ты ж видел!

- А ты откуда знаешь?

- Оттуда! – с трудом удерживая себя в руках, прошипел Бора. – Вы, в самом деле, забирайте своё барахло, и валите отсюда по-быстрому!

- Ладно, ладно! – совсем растерялся Игорь. – Успокойся! Мы уже пошли.

И на ходу добавил:

- Какие-то у нас пилоты сегодня нервные!

Денис молча двинул ему в бок, Игорь поперхнулся, поняв, что добавлять больше ничего не нужно, и быстро выскочил из пилотского отсека.

Бора проследил за погрузкой, взглядом проводил обоих до выхода из шлюза, и снова натянул очки.  

Он опять ничего не понял. Что-то там происходило, какая-то возня, но что именно уловить никак не мог. Сначала подумал, что канал у челнока слабоват, не пропускает весь поток. Потом начал догадываться, что дело не в нём. Потом заподозрил, что у Татьяны в ходу какая-то левая программа. В конце концов, запутался, сообразив, что левую программу ей взять неоткуда, и стал ждать, когда та сама всё объяснит.

Она молчала. Что-то там крутила, видимо полностью вывалившись из реального времени, но помощи не просила. Поэтому оставалось лишь терпеливо ждать.

Прошло довольно много времени, пока он снова вспомнил об исследователях. Собственно и вспоминать-то не надо было – заняты детишки, и – слава богу. Хотя бы под ногами не мешаются. Но Татьяна всё не вызывала, а он уже стал мучиться бездельем. От безделья и вспомнил.

- Денис, вы где?

- В грузовом.

- Подожди, вы ж оттуда ушли… Чёрт! Мне точно пора к психиатру!

- Вам обоим пора! – тут же среагировал  Денис. – Одна на нормальных людей ненормально рычит, второй вообще из реальности вывалился! Решил, что грузовые отсеки есть только у него в челноке. Ау, ребята? Что с вами?

- Работаем. – Не стал обострять Бора. – Вернее, Татьяна работает, а я жду, когда наподхват вызовут.  

- У неё действительно всё так плохо? – сочувственно поинтересовался Денис. – Или наоборот – уже хорошо, раз о тебе забыла?

- Не знаю. У меня здесь канал слабый – плохо видно.

- Может тебе нужно в ходовую?

- Нужно! Только попробуй, сунься. Сказано – ни с места, значит, ни с места. А то влепит!

- Да, она может! – согласился Денис.

- Ладно, вы-то там, чем заняты?

- Связь налаживаем.

- Какую?

- Прямую.

- С кем?

- С аборигеном.

- С кем, с кем?!

- С приятелем твоим.

- Совсем, что ли, двинулись?

- Это вы у нас офигевшие! А мы – нормальные люди. С научным подходом к проблеме. И, в отличие от тебя…

- Ладно, не подкалывай, я бездельничаю вынуждено. Приказ, потому что! Телефонную будку уже поставили?

- Ты что, в музее, что ли, был? Недавно совсем, раз такие подробности знаешь?

- Я много где бывал. Ну, так – поставили?

- А приходи и глянь. Ой, извини, совсем забыл, что – арестованный. Тогда валяй издалека. Может, присоветуешь что?

- Слушай, Денис… я тебе когда-нибудь навешаю!

- Ладно, не обижайся. Тем более что я – серьёзно. Ты ж технарь, а три головы всегда лучше двух.

- Точно, точно! – поддержал Игорь. – Мой напарник иногда дело говорит!

Ну, дело или нет, он говорил, а это было хоть какое-то занятие. И Бора переключился на грузовой ангар. Сначала даже не понял, что именно там происходит. Он же подсознательно ожидал, что там и вправду будет нечто похоже на узел связи. Нет, конечно, не с красным кол баксом. Но всё-таки.

А обнаружил примитивных шаманов. Без бубна, правда. Зато остальное…

Посреди ангара пирамидкой высилась куча булыжников. И не лень было их ворочать! Вокруг пирамиды толпилась масса аппаратуры. Было даже как-то странно, где они умудрились столько откопать? Бора готов поклясться, что отыскать всё это на борту уже невозможно, ну потому что очень много всего там находилось.

Главным же украшением площадки являлись знаменитые булыжники. Те самые, с «рисунками». Если смотреть с верхней точки, они располагались на некотором удалении от основания пирамиды строгим треугольником. Напротив каждого высились пространственные ретрансляторы, переливающиеся всеми цветами радужной индикации. Каждому отзывалась такая же радуга с группы аппаратуры, связанной именно с ним.

Глядя на блистающий фейерверк, Бора пытался справиться с эмоциями. Смеяться было не корректно: ребята позвали на помощь с чистым сердцем. Принимать всерьёз? Вот это вот всё? В серьёз? Нет, наверное, он чего-то не понимал. Ну, потому что – практик до мозга костей. Водила, призванный быстро решать утилитарные задачи. Не теоретические, в смысле: что было бы, если бы? И дальше – бесконечный объём времени на исследование, а что же на самом деле кроется в понятии: «бы»?

Его работа на принятие решения редко отводила минуты. Чаще ограничивалась секундами, а то и их долями. А тут…

Однако нельзя воспринимать чужую работу со своей колокольни. И не стоит лезть с категорическими суждениями в деятельность профессионалов, если сам в этом, мягко выражаясь – ни уха, ни рыла.

Поэтому он выбрал золотую середину, ограничившись лишь репликой, в смысле: а чего, впечатляет!

- Нравится? – с усмешкой поинтересовался, всё понявший, Денис.

- Куда уж! – честно признался Бора. – Только, ребятки, вы уж как-нибудь без меня. Я тут, в сторонке, посмотрю. Издалека. Если чего придёт в голову, расскажу сразу. А вы работайте. Понадобится переводчик – зовите. Всё-таки я с ним немого знаком, легче будет найти общий язык.

- Ладно! – согласился Денис. – Но ты, это, совсем не отключайся. Я серьёзно. Не представляешь, насколько полезным бывает свежий взгляд со стороны.

- Верю! – кивнул Бора. – Но больше – сомневаюсь. И в свежести взгляда, и в вашей затее.

«Чёрт возьми! – подумал, наблюдая представление. – Они что, вот это всё – всерьёз? Нет, я не психолог, тем более не психиатр, но, судя по картинке, кто-то именно из этих двоих ребятам очень нужен. Причём лично я склоняюсь к варианту: психиатр. Мне бы он и самому не помешал, так хочется отвлечься от тяжких дум. Они занятие нашли. А я сижу как на пороховой бочке, и жду. Чего жду? Когда она раздолбает «Сэра», или когда тот раздолбает нас?».

Татьяна всё не вызывала, а лезть к ней с напоминаниями Бора не хотел: знал, чем это кончится. Попробовал ещё раз подглядеть. Получилось. То же самое что и раньше. Поэтому оставалось только терпеливо ждать, чертыхаясь и постанывая про себя. Вслух-то было нельзя.

Время шло. Все находились при деле, а он просто наблюдал.

Исследователи напоминали клоунов. Нет, не гримасами и одеждой – красочностью действия, напоминавшего цирковую арену. Такую несерьёзную и смешную. И Бора действительно слегка расслабился. Потому что не так страшен чёрт, ну и всё остальное, присущее перенапряжённой психике.

Что произошло на самом деле, Бора не сразу понял. Началось с того, что, не выдержав клоунады, он посоветовал Денису, нарезавшему круги возле пирамиды, не валять дурака, и просто влезть на её вершину. В том смысле, что у мироздания есть центр, и этим надо воспользоваться. Чтобы повысить трансляционный сигнал с помощью усилителя. Как это – какого? Собственного мозга. Он же у тебя мощный!

Идея, взятая с потолка, и брошенная на волне раздражения, неожиданно прижилась. Была подхвачена, просчитана, и принята к действию. Видно они чувствовали, что залезли в глубокий тупик, и от полного отчаяния не брезговали уже самыми фантастическими глупостями. И Денис, в самом деле, полез на вершину, стараясь не развалить основу всего мироздания.

Бора от изумления даже рот открыл, настолько невероятным, в исполнении образованных людей, было зрелище. Он даже комментировать не стал, чтобы не выскочило что-нибудь ещё… такое же вот – идиотское. Успел только подумать: не дай бог Татьяна увидит! Вот тогда ребятам точно сладко не придётся.

Денис угнездился на вершине в позе орла, Игорь проглотил ком в горле, чтобы не разрыдаться от хохота, и действо началось.

- Сложи ладони перед собой! – всё-таки не удержался Бора. – Лодочкой! Перед лицом!

Он был уверен, что сейчас они очнутся, и покроют его всем запасом слов, которые смогут отыскать с самых тёмных глубинах образованного сознания. На том представление и закончится. Он ошибся: Денис послушно сложил ладони, и замер в нелепой позе.

Всё началось именно с этого момента. Пирамиду лизнул странный отблеск, и она начала как бы наливаться внутренним светом. Это было настолько неожиданно, что Игорь замер, как стоял, и во все глаза смотрел на друга, начинающего уже кажется парить над каменной горкой.

Бора тоже потерял несколько секунд на осознание невероятного факта. А когда понял суть происходящего, заорал дурным голосом: «Отрубай энергию! Игорь! Отрубай энергию!».

Тот не слышал. Он был  в каком-то ступоре, и не видел, что на самом деле происходит за спиной. А там сходила с ума аппаратура. Она насыщала пирамиду отблесками бесившейся индикации, всё дальше уходившей в красную зону. Выяснять, что именно происходит, было уже некогда. Красная зона требовала мгновенного реагирования, вплоть до уровня – топором по кабелю. А Игорь всё находился в ступоре. Что он там видел на самом деле, на самом деле именно сейчас не имело значения. И Бора рванул спринтерским бегом с низкого старта, потому что орать из челнока было бессмысленно.

В ангар он влетел, дымя подмётками, как самолёт на приземлении. И застал ту же картину, что и прежде. Один орёл блаженно улыбался лодочке перед мордой, другой стоял напротив одеревенелым тотемом, и не шевелился. А сполохи индикации уже превращали ангар в огнедышащую пещеру.

Бора сходу заехал Игорю, не целясь, куда придётся. Тот кувырнулся, кажется даже с деревянным стуком, удивлённо осмотрелся, и громадным прыжком отлетев к пульту, начал сбрасывать напряжение с кабелей. Бора тем временем сдирал с покорённой вершины блаженно улыбавшегося орла.

Когда всё кончилось, в ангаре наступила непроглядная темнота. Им казалось, что наступила. На самом деле аварийное освещение работало. Но после жуткой светомузыки, глазом оно не воспринималось. Вообще.

- Что это было? – первым подал голос Игорь.

- Что, что! – не сдерживаясь, заорал Бора. – Два идиота! Третьего послушались! И чуть нахрен не снесли борт в небытие! Видели, что творилось? Ещё б немного, и здесь никого спасать не пришлось. Вы ж все системы по энергетике перегрузили!

- П-подожди! – почему-то заикаясь, спросил очнувшийся Денис. – А защита? Она что – слетела? Только не рассказывай, что она действительно слетела. Это ж невозможно! «Сэр» такого допустить не мог!

Вот тут Бора понял, насколько сильно им повезло на самом деле. «Сэр» допустить не мог. В штатном режиме. Только сейчас этого режима не было. Татьяна! Она ж его в чувство приводила!

- Ребята! – упавшим голосом проговорил он. – Готовьтесь!

- К чему? – замирающим шепотом спросил Игорь.

- Вот это всё, - Бора обвёл ангар пальцем, - цветочки, по сравнению с тем, что нам предстоит выслушать от командира. Так что готовьтесь – мало не покажется.

- А нормально объяснить можешь?! – взорвался Денис.

И Бора объяснил. С деталями, и в картинках.

- У-й! – взялся за голову Игорь. – Я пошёл в каюту. Под замок. Авось не доберётся!

- Чтоб нас одних порвала? – придержал его за локоть Денис. – Нет уж! Всё участвовали, все и пойдём. Ч-ёрт! Какой облом! А я ведь только с ним на контакт вышел… Можно было разговор уже начинать…

- Дубина! – прошипел Бора. – Какой к дьяволу контакт? В таком поле ты не то, что со Смокингом, со всеми святыми увидеться мог. Да ещё и наговориться. На вечные темы! И нас прихватить. За компанию.

- Д-а? – протянул Денис, почему-то удивлённо. – А всё было так реально… Правда, он глаза сделал огромные. По-моему, даже испуганные. Как будто предупредить о чём-то хотел.

- Это ты меня видел! – рявкнул Бора. – Когда тебя с пьедестала сдирал. И никакой чертовщины не было – реализм сплошной. Чертовщина будет чуть позже. Когда сдаваться пойдём.

- Думаешь?

- Уверен. Как и в том, что для пользы дела сейчас надо взять маленькую паузу. Чтобы отдышаться. И она немного в чувство придёт. Это никому еще не мешало. В подобных случаях – особенно.

- Согласен! – поддержал Игорь, усаживаясь прямо на пол.

Остальные уселись рядом, и стали ждать вызова на ковёр, который вряд ли окажется мягким.

Минуты шли, а вызова всё не было. Сначала это радовало. Потом начало беспокоить. И наконец, Бора не выдержал.

- Оставайтесь здесь, я узнаю, что там и как. А то вам достанется ещё и за неисполнение распоряжения.

- Может, не заметила? – с надеждой спросил Игорь. – Всё-таки занята была.

- Не прокатит! – «успокоил» Бора. – Закончит, посмотрит отчёт, и тогда готовься. Она такие дела без внимания никогда не оставляет.

В ходовой он шёл без излишней спешки. Не потому, что боялся. Это всё так, для небольшого сгущения красок. На самом деле ему было элементарно стыдно за свою глупость. Взрослый человек, а заигрался как ребёнок. Ну ладно исследователи. Им на роду писано совать нос, куда не следует, и пускаться во все тяжкие, ради установления истины, которая всегда вот где-то тут – рядом. Они – романтики, им простительно. Но он-то! Так подначить детишек. Конечно, ему и в голову не приходило, во что может вылиться глупая шутка. Но это не оправдание. А оправдываться придётся. Вот прямо сейчас. Вон он – ходовой. Совсем рядом. А ноги всё больше тяжелеют. И идти не хотят.

Порог он переступил, как переступает в учительской провинившийся школьник: понурив голову, всем видом выражая признание вины. Искреннее.

Татьяна не стала на него кричать. Она вообще не среагировала на его появление. Просто сидела спиной к входу и, откинув голову, внимательно изучала потолок.

Бора замер на полпути, ожидая, когда начнёт говорить.

Пауза затягивалась, и он начал первым:

- Командир, извини! Я виноват. Они – дети. Им, правда, простительно. Это мне надо было язык отрезать.

Она продолжала молчать.

Тогда Бора обошёл кресло, и заглянул ей в глаза.

Они были пусты.

Нет, зрачки были на месте. И сама она – тоже. Но в глазах не ощущалось даже отблеска мысли. Они действительно были пусты.

«Эт-то, ещё что за дела? – ошарашено подумал Бора, выхватывая её из кресла. – Это ещё что за дурдом?! Куда ж её теперь?».

На самом деле он уже нёсся к медицинскому отсеку, на ходу крича: «Денис, Игорь! Немедленно в медицину! Татьяне плохо!».

Они тоже не сразу поняли, в чём дело, но явились мгновенно, как двое из ларца. Сходу оценили обстановку, отодвинули Бориса, как шкаф, в сторонку, и занялись делом.

Бора послушно стоял там, где поставили, и безропотно наблюдал за манипуляциями.

Ребята действовали слажено. Настолько, что больше напоминали опытных врачей. Бора не дивился этому. Просто стоял истуканом, не шевелясь, и не подавая признаков жизни.

Наконец, это заметили.

Игорь указал глазами Денису, тот посмотрел, оценивая ситуацию, кивнул, и вынул из ниши иньектор. Зарядил, и аккуратно отогнул воротник его комбинезона.

Бора перехватил руку на подходе к оголённой шее.

- Ты чего? – поинтересовался бесстрастно.

- А ты? – Денис попытался всё-таки добиться цели.

- Убери. – По-прежнему бесстрастно предложил Бора. – Руку сломаю.

Денис быстро отступил на шаг, и спрятал иньектор за спину.

- Мы думали, ты скис, вот и хотели вкатать успокоительное! – пояснил издалека.

- Не надо. Ваше дело – она. За меня не беспокойтесь. Её, как хотите, но на ноги ставьте. Как хотите. Не сможете – будет плохо. Всем. Я – в ходовой. Будут изменения – сообщайте.

И, не дожидаясь ответа, вышел из отсека.

«Что же мы сотворили? Или – сотворила она? В любом случае, сейчас важно не это. Важно чтобы она очнулась. Всё остальное – чушь собачья. С чушью мы разберёмся. В своё время. Если оно будет. Не очнётся Татьяна, времени может и не быть. Как возвращать эту махину домой, я знаю. Просто ни разу этого не делал. И не хочу. В таких условиях – особенно. Придётся – сделаю. Не хочу. Не надо быть аналитиком, чтобы понять: человек работал с «Сэром», человек выключился из реальности, «Сэр» - причина выключения, «Сэр» главный навигатор. Дальше что? Стопроцентно надёжное возвращение? Я – реалист. Практик. И не хочу проводить испытания рулетки. Шанс выигрыша меньше чем в казино. Повысить его может лишь Татьяна. Такова реальность».

В ходовом отсеке уселся на место командира, замер в той же позе, в которой застал Татьяну, и стал ждать известий.

Их не было долго. Настолько, что это начинало внушать надежду: ребята знают, что делают, и уже добились положительных сдвигов.

Разочарование пришло с прозвучавшим за спиной вопросом: «Ты как?».

- Всё настолько плохо? – сразу понял он.

- Да! – ответил Денис потухшим голосом.

- Что?

- Глубокая амнезия. Я не светило науки, утверждать не буду, но ощущение такое, будто ей вычистили мозг. Полностью. Физиология в норме. Она здорова. Но это всё, что осталось.

- Надежда есть? – Бора сидел по-прежнему, не оборачиваясь, чтобы Денис не видел его глаза.

- Она всегда есть, ты же знаешь. Только не на нас с Игорем. Мы бессильны. Даже не можем понять, откуда всё пошло, и кто это сделал?

- Мы сделали. – Безразличным тоном ответил Бора. – Ваши приборы были завязаны на «Сэра», а она работала с ним. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы связать оба события. Дёрнул же меня чёрт за язык, с советом влезть на пирамиду…

- Думаешь?

- Знаю. Не знаю только – откуда?

- Может ты и прав. А может – и нет. Но в любом случае, нам с этим не совладать. Чудеса, конечно бывают, но…

- Ясно. Возвращайся туда. Дай мне подумать.

- Хорошо.

«О чём я могу думать? Я сейчас вообще ничего не могу! Тоже, осталась лишь физиология, при пустой голове. Свалиться в истерику? Какое это замечательное право: свалиться в истерику, и снять с себя ответственность. Жалко, право не доступное. Десять минут. Разрешаю – десять минут отчаянья. Не больше».

Прошло, наверное, всё-таки больше. А может ему показалось, потому, что в таких условиях время течёт по иным законам. Тем не менее, его хватило, чтобы осознать необходимую последовательность действий. И авторитарность их исполнения.

Начал Бора с «Сэра». Сказать, что с первых прикидок у него зашевелились волосы везде, где только можно, это не сказать ничего, потому что на самом деле он не понял именно ничего. Знал, что это – нормально. Но всё равно напряжение испытал такое, что хоть самого выжимай, как полотенце.

Это был первый шок, присущий всем новичкам. Когда он прошёл, адаптировавшийся мозг начал замечать детали, которых не видел раньше. И дело потихоньку двинулось в разумном направлении.  

«Сэр» не сопротивлялся. Даже помогал, чем мог. Но обходил молчанием ситуацию с командиром: не ведаю, не знаю, вот тут помню, вот тут – нет. В остальном – всё к вашим услугам!

Бора не верил. Но пробиться в тёмные глубины не мог. Тёмным был довольно обширный сектор памяти. Он торчал большим островом, не граничащим с сектором навигации. Это обнадёживало. Не сильно. Если начались чудеса с мозгами, нельзя быть уверенным, что они не продолжатся в неожиданное время, в неожиданном месте.

Но выбора не было – отсюда надо уходить. Бросать всё, и уходить. Без вариантов. Вопрос лишь – куда? Домой, или в небытие?

Его тронули за плечо, и поинтересовались:

- Ты как?

- Не понял!

- Ты хоть поешь! Вторые сутки пошли.

- Правда? – обернулся он к Денису.

- Правда. – Подтвердил тот.

- Как она?

- Без изменений.

- У тебя иньектор далеко?

- Там. А тебе зачем?

- Кофе не спасёт. Вколи чего-нибудь тонизирующего. Только – помощнее.

- Подожди минутку.

Для подготовки эвакуационной программы, ему понадобились ещё сутки. Когда она была введена, и оставалось лишь приложить ладонь, Бора взял паузу. Не потому, что боялся, ибо чего ж бояться неизбежного. Дело было в другом.

Напряженная работа всегда предполагает возможность грубой ошибки. Из-за спешки. Если выхода нет, и надо действовать немедленно, надо действовать. Немедленно. Но если есть возможность остановиться на краю и оглядеться, ею надо воспользоваться. Обязательно. Чтобы потом не было мучительно больно. Другим. За твою ошибку.

Ходовой отсек он заблокировал. Сам не понял, почему. Скорее подчиняясь инстинкту. Шаткой походкой, ну потому что тонизирующее же действует не бесконечно, зашёл в медицинский отсек. Посмотрел на лежащую в саркофаге Татьяну. Постоял, склонив голову, вздохнул, и вышел вон.

Исследователей нашёл в столовой. У них творился настоящий бардак из грязной посуды, и целой батареи кофейных чашек. Среди этого добра посапывала небритая физиономия вымотавшегося Дениса. Игорь дежурил, мрачно вертя перед собой давно остывший кофе.

- Ничего! – внимательно оглядев его, сказал Бора. – Потерпи, немного осталось.  

- Это ты ей скажи! – отодвинул Игорь чашку.

- Может и скажу.

- Сам-то веришь?

- Нет.

- Тогда – какого?

- Вернёмся, там и решим – какого. Он давно спит?

- Часа полтора.

- Не трогай пока. Я осмотрю борт. Вернусь, тогда и поднимем. Хочу, что б вы знали ситуацию.

- А мы и так догадываемся.

- Это хорошо.

Вышел из столовой, и неторопливо отправился по отсекам. Потом осмотрел челнок. Тот был штатно закреплён, но не законсервирован. Бора постоял, подумал, и от идеи тратить на него время решил отказаться. Отправился в свою каюту. Чтобы посмотреть на неё последний раз. Ничего ценного там не было, но вот почему-то очень захотелось это сделать. Наверное потому, что какие-никакие, но стены всё-таки родные. Должны ж помочь.

Когда верхний свет набрал силу, Бора увидел в дальнем углу, в том же кресле, знакомую фигуру.

Безразлично вгляделся.

Фигура поплыла.

«Это хорошо! – подумал устало. – Это хорошо, что программа уже в комплексе. При такой степени утомления, я б нарисовал маршрут. Нас и с собаками не отыскали бы! Хотя… Чего уж там! И так, вероятность, ноль целых, и девятка в периоде».

- Слышь! – не удержавшись, посоветовал призраку. – Шёл бы ты отсюда! И без тебя тошно!

Призрак кивнул, ободряюще улыбнулся, и уплыл в небытие.

- Так-то лучше! – одобрил Бора. – Ну что? Идём орать: «По местам стоять!»? Пора уже.

Они ждали его. Денис, с физиономией помятой, Игорь – хмурой. Оба понимали, о чём пойдёт речь, и оба приготовились к неизбежному.

- Вы всё сделали, что могли? – с порога поинтересовался Бора.

- Мог бы и не спрашивать! – ответил Денис.

- Мог бы! – согласился Бора. – Но спрашиваю: вы всё, что могли, сделали?

- Всё! – подтвердил Денис. – Про «больше» говорить не буду, потому что больше мы ничего сделать не можем.

- Это мне и нужно было знать. – Бора помедлил. – Теперь – уточню: есть соображения по поводу случившегося?

- То есть? – удивлённо вскинулся Игорь.

- То есть, как и откуда развивалась нештатная ситуация?

- Ах, это… Расскажи ему.

- В самом деле – абсолютное совпадение по времени! – неохотно проговорил Денис. – Но кто кого инициировал, мы так и не поняли. Мы её, или она нас, это пока загадка. Полнейшая.

- Верю! Но сейчас меня интересует другое: уходить можем? Или надо остаться, чтобы не навредить Татьяне?

- Как? – поинтересовался Игорь.

- Я не знаю. Потому и спрашиваю.

Они замолчали. Надолго. Это было понятно – брать на себя ответственность всегда тяжело. Легче свалить на другого. Бора это знал, потому и не торопил, хотя сильно подмывало. Татьяна лежала там, возможности находились не здесь, и надо было действовать. Но пока оставалась малейший шанс хоть что-то сделать здесь, он был готов им воспользоваться.

- Нет, командир! – признал, наконец, Денис. – Мы бессильны. Надо уходить. Может, там хоть что-то сделают. Тут – нет.   

- Принято! – кивнул Бора. – Тогда объявляю стартовое расписание. Надеюсь, нам повезёт.

- Мы – тоже! – сказал Денис за обоих. – Ничего, командир, прорвёмся! Работай.

- Спасибо! – медленно ответил Бора. – Но хочу, чтобы вы знали…

- Мы знаем! – перебил Денис. – Давно знаем.

«Нет, ребята, ничего вы не знаете! Только догадываетесь, что дело плохо. А это не так. Оно не плохо, оно – хуже некуда. Один процент вероятности. И то, если округлить в бОльшую сторону. А если называть вещи своими именами… Не хочется их называть. Никакими именами. Только вы об этом никогда не узнаете. В лучшем случае – я не скажу».

 - Значит – по местам! – продолжил вслух. – Повезёт – отпразднуем на Земле.

Он проконтролировал их. Проконтролировал всё, что можно было проконтролировать. Ещё раз огляделся, глубоко вздохнул, и приложил ладонь, веря, что ничего из этого не получится. Знал состояние «Сэра», видел состояние ядра. Понимал, что в таком состоянии мало что, и мало когда, работает. Они не знали. Но он-то – знал. Потому и попрощался со всеми. Мысленно.

И спокойно закрыл глаза, понимая, что мучениям пришёл конец.

Он ошибся – корабль благополучно вышел из подпространства.

Когда Бора это увидел, то совершенно искренне не знал, радоваться ли ему? Такой вот выверт психики. И он был на самом деле. По крайней мере – первые мгновенья. Потом это прошло.

Вынырнули они крайне, просто невероятно, удачно. Вне плоскости эклиптики, и очень близко к Земле. Настолько, что Бора даже глазам не поверил, насколько им в действительности повезло. Ещё б чуть-чуть, самую малость, и четырьмя жизнями дело б не ограничилось.

А несколько секунд спустя отсек заполнил срывающийся голос диспетчера:

- Вы чего там – сдурели?!! Гордова! Ты что себе позволяешь?!!

- Успокойся Вадим. – Устало проговорил Бора. – Гордовой в отсеке нет. Борис Зоров на связи. Корабль привёл я.

- Т-а-ак! – изумлённо протянул диспетчер. – Немедленно отдать управление!

- Исполняю.

- Принято. Контролирую. Докладывай!

Он доложил, насколько мог подробно. Принял подтверждение, и откинулся в кресле. Теперь от него ничего не зависело. Корабль шёл к причалу. Там вовсю готовилась медицина для Татьяны. Для них – тоже. Как и всё остальное, что им теперь причиталось. Включая разбор полёта. И санкции по результатам. Но это уже не беспокоило. Строго говоря, вот сейчас он на самом деле скис. Главным образом потому, что – всё. Кончилось всё. Силы – тоже.

До стыковки оставалось около десяти часов, но вылезать из кресла не хотелось. Бора не представлял, насколько в действительности устал. Просто сидел, и ни о чём не думал. И даже не понял, чего это исследователи, появившиеся в отсеке, так к нему рванулись. Денис ухватил за голову, и приподнял пальцем веко.

- Отстань! – безразлично посоветовал Бора. – Лучше причешись – скоро торжественная встреча.

- Чёрт, как ты нас напугал! – облегчённо выдохнул тот. – Я думал, ты тоже отрубился!

- Не дождётесь! Дубовые головы не склоняются. Всё, ребятки, мы дома!

И, внезапно изменив намерение не рассказывать, на каком волоске они висели, кивнув на Татьянины очки, посоветовал:

- Гляньте, на каком решете приехали.

Денис подхватил первым, вошёл в программу, и надолго замер. Потом передал Игорю, и молча жидал результата.

Потом Игорь поинтересовался:

- Ничего не путаешь?

- В смысле? – не понял Бора.

- Насчёт решета.

- Ну-ка, дай сюда! – отобрал очки, и полез смотреть, что им там не понравилось.

Решета на самом деле не было. Даже огромный тёмный сектор сиял как новенькая монета. Не знай Бора место его расположения, не нашёл бы, где оно было.

- Что за чертовщина? – проговорил удивлённо.

Снял очки, посмотрел на обоих, надел снова, и принялся вглядываться в то, что раньше было закрыто. Прокрутил раз, второй, нашёл точно, где именно, вошёл в директорию.

То, что увидел, повергло его в шок. Настоящий шок, не выдуманный: сектор хранил Татьяну. Целиком. Гигантский объём информации, ушедший из её мозга в мозг «Сэра». Как именно это произошло, Бора даже выяснять не стал, знал: подготовки не хватит. Да это его и не интересовало.

Он видел другое.

Отдельно, с пометкой важно, стояла информация о процессе возвращения утерянного назад. Татьяне. И детальным описанием постройки прибора, способного это сделать. Уникального, Земной технике неизвестного.

До сих пор.

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/