Сказка старой Феи

 

Слабеть стала; и слухом, и зрением старушка Фея, живущая отшельницей в чаще леса. Да и с памятью – совсем беда! Только дар ее удивительный не ослабевал с годами. Дар молитвы, заступничества за тех, кто не побоялся отправиться к ней через непроходимую болотную топь, через лес густой. Чтобы просить ее помолиться о том, что для приходящих к ней, важней всего на свете.

Откуда пришла или прилетела она, как зовут Фею– никому наша отшельница не сказывала. Но давно все о ней в наших местах знали. И о тропочке заветной, по которой к ней дойти можно было, друг дружке, если крайняя надобность заставит, передавали. И кого беда, кого тревога за родных и близких, или иная какая надобность гнала к ней через темный лес под вой зверья и уханье ночной птицы. А она уж так слёзно и горячо молилась о заступничестве, что долетали её моления до самого Неба. Видимо, и вправду, от безгрешной отшельницы молитвы быстрей долетают.

Сухонькая, как травинка осенняя. Нрава кроткого и приветливого, старушка ласково встречала каждого, пришедшего к ней с просьбой. Все знали, что для Фем-отшельницы нужно захватить какой-нибудь гостинец, подарок. Не для праздности, а скорее для памяти. То, что приносили ей люди, отправляясь молиться за кого-то из них, она брала с собой, как памятку в те потаенные места, куда уходила она для сотворения сокровенной молитвы. Откуда, видимо, слышней мольбы отшельницы о нас грешниках.

Как-то раз с утра пораньше собрала Фея в плетеную корзинку те памятки-гостинцы. Положила в неё красные шерстяные носки. Их связала для неё мать давно болевшего мальчика, пока просиживала ночи напролет сидела у его кроватки. Вот и принесла их отшельнице, чтобы помолилась она о скорейшем выздоровлении мальчика. Туда же в корзину уложила старушка и кусок беленого полотна, его принесла вдовушка, желавшая поскорее снова замуж выйти. И ложку с гребнем, вырезанные из липы, и украшенные затейливыми узорами умелой рукой плотника, приходившего к ней накануне с просьбой о хорошей работе. Чтобы достаток в семействе был.

А сверху положила старушка бусы, яркие, блестящие. Эти бусы утром принесла сирота, дочь лесника, чтобы не забыла старушка и о ее девичьем заветном помолиться. О том, чтобы посватался и женился на ней сын мельника. Первый плясун и весельчак в деревне. Полюбившийся ей настолько, что на деревенские праздники, водить хороводы, она из своей сторожки засветло выходила. И до вечера пешком шла из чащи леса, где она жила. И сама понимала, что не ровня она сыну мельника, но полюбился он ей. Вот и надеялась девушка на веселую свадьбу с ним и на долгую счастливую жизнь..

Тот день выдался жарким, знойным. И старушка распахнула все окна, поставив собранную корзину на подоконник.

Летняя духота сморила ее. И она прилегла среди бела дня и сама не заметила Фея старушка, как тотчас заснула.

Заснула крепко. Так крепко, что не углядела, что ворона, живущая в гнезде, свитом в ветвях старой высокой березы, растущей рядом с ее домом, почти у самого порога, польстилась на яркие девичьи бусы. И украла ворона бусы, спрятав в своем вороньем гнезде.

Но к полудню проснулась старушка, расправила свои прозрачные крылышки...и полетела куда-то усердно молиться в свои заветные места, только ей одной известные места. Горячо и страстно молилась она, до следующего утра. И услышаны были ее слезы и моления.

Веселый и здоровый мальчуган играл во дворе дома, когда увидел мать, которая как раз возвратилась от старушки-ведуньи . А ведь, когда она к старушке Фее уходила, в беспамятстве сынок лежал.

А вдовушка вскоре распрощалась с одиночеством. И её веселая свадьба загудела на всю округу.

И плотник нарадоваться не мог на помощь старушки-отшельницы. Только через порог переступил, возвратившись домой, а в доме гости знатные сидят. Чаи распивают, его дожидаются к радости всего его семейства. Богатые заказчики с предложением работы с щедрым платежом. Всё, о чем просил отшельницу!

И только девушка, которая бус своих нарядных не пожалела ради исполнения своей мечты, сидела одна-одинешенька, слезы печали роняла. Потому что сколько времени прошло после её возвращения от отшельницы, а вместо ожидаемого счастья, узнала она, что посватали сыну мельника богатую невесту. И одобрил его выбор отец, и благословил. И уж свадьбу сынок назначил.

Эх! Без памятки не вспомнила старушка о девушке и не помолилась о ней, сироте-бесприданнице. И зряшными оказались все её девичьи надежды.

Вот в такой грусти-печали ушла она в лес по ягоды, чтобы в доме слёз не лить, развеяться немного.

Уж сизые сумерки приглушили разноцветье отпылавшего заката. А она не торопится домой. Все собирает сочную малину, пробираясь меж зарослей, погруженная на самое дно своих печалей.

Страшный рев заставил её выйти из глубокой задумчивости. И она увидела медведя, вставшего на задние лапы и уж занесшего над нею свою когтистую лапу, и бурой горой движущийся на нее. Больше она ничего не увидела, упав без чувств в росистую траву.

И, слава Богу, что упала. Она не услышала, как просвистела мимо стрела. Но, к счастью, ее, не задела. Так что- по одну сторону медведь убитый, а по другую сторону зарослей малины- девушка без чувств лежит.

А очнулась она оттого, что трясет её за плечо парень незнакомый, умоляя в себя прийти. Сам перепуганный: а уж не погубил ли он ненароком душу христианскую по охотничьей случайности? Ведь стрелы-то он две пустил в медведя, не приметив в сгущающихся сумерках девушку в зарослях кустов малины. Так что не упади она – могла погибнуть! Стрела могла в неё попасть.

- Кто такая? И откуда? - расспросил, конечно, девушку. Так и познакомились. А тут вдруг такой ливень пустился, что от него ни под деревом, ну нигде не спрячешься. И попросился парень у неё в сторожке отогреться.

Уже сидя в сторожке и девушка расспрашивала его, потчуя гостя приготовленными ею утками, которых он успел подстрелить до их встречи:

- По богатой твоей одежде, хоть и изрядно поношенной, но искусно шелками расшитой узорами причудливыми... По стоптанным сапожкам, но сафьяновым...По обращению учтивому и, судя по-всему, ты из родовитой семьи! Так что же тебя загнало в лесную чащобу? И что тебя заставило среди зверья дикого подальше от людей бродить?

- Всё ты правильно подметила. Да только какого я рода и чей сын теперь лучше навсегда забыть! - ответил он ей, но подумав немного, вздохнул и рассказал ей о своей беде.

О том, что пуще всех радостей любил он охоту. Днями, а то и неделями пропадал он в лесу. Эта склонность к привольной жизни очень огорчала его батюшку, графа родовитого.

Печалило графа то, что такому шатуну лесному, когда пора придет дела свои передавать графу боязно стало. А ведь этот заядлый охотник его старший сын, наследник. И потому должен быть опорой его в старости графа и восприемником.

И решил граф оженить его, чтобы остепенился, в разум вошёл!

И не советуясь с сыном, сосватал ему невесту, с богатым приданным, рода самого знатного. Сына даже в известность ставить не стал, считая, что его мнение в таком важном деле значенья не имеет, а воле отца перечить не решиться. И всё это было решено, нисколько не печалясь, что уж больно не хороша собою была невеста. Да и нрава скверного, грубого, дикого. Но и на это у князя свой взгляд был; что де, мол, неприглядность невесты этому делу только в помощь. Потому как сын его-всё одно среди медведей и разного дикого зверья шататься привык.

Так что пока сын охотился в лесах, а его невеста уж направлялась к графскому двору его батюшки, сопровождаемая каретами и повозками с приданным и слугами. Покачиваясь в своей повозке, девица почти всю дорогу дремала. Свекольный румянец пылал на ее толстых щеках. Она уж разодетая для будущей встречи спала, закрыв очи под щедро насурьмленными бровями, разморенная долгой дорогой и жарким днем. А за нею кареты и повозки с ее фамильными вензелями рекой тянулись и тянулись. На ее груди под мощное её же похрапывание позвякивали ожерелья, когда её карета как раз проезжала мимо придорожного трактира, куда и молодой охотник, сын графа заглянул отдохнуть после охоты.

Доносившиеся из придорожного трактира вкусные запахи раздразнили и щекотали её широкие ноздри. И невеста проснулась.

А пахло и впрямь очень вкусно. Так что ей захотелось отведать той жареной дичи, что готовилась в трактире. Поэтому она высунулась на ходу из оконца возка и зычным голосом повелела всем разом остановиться и ждать, когда она вернется из этого трактира. После чего, подобрав все свои и парчовые, и шелковые, и расшитые, и кружевные юбки, выпрыгнула из кареты на землю. И отправилась туда, откуда выплывал манящий запах жареной дичи. И это не смотря на то, что знала, что ее уж ждут в замке графа. Войдя внутрь, жадно вдыхая запах вкуснятины, она приказала подать ей все, что жарилось на огне в это время.

А жарилась та самая дичь, что принёс с охоты молодой граф-охотник. И сам он сидел тут же со своим сокольничим, ожидая, когда приготовится его охотничья добыча.

Внезапно появившаяся разбитная, разряженная девица всем своим видом позабавила его. И он, по-молодецки подмигнул ей и вроде, как для потехи, решив за нею приударить, предложил ей отведать только что зажаренной дичи.

И нахваливая её стать, ее сурьмленные брови и пылающие щеки, как простецкий слуга, ухаживая и потчуя её вином, угощая дичью, стал расспрашивать, откуда и зачем в эти места пожаловала такая невиданная красота.

И невеста, обрадованная оказанным ей вниманием молодого красавца, нисколько не таясь, жуя и запивая глотками вина, охотно рассказала, что едет она на свою свадьбу с сыном графа этого графства. Потому что свадьба эта была уж делом решённым между её отцом и старым графом. Правда едет она без отца, он занемог. И потому она сама себе хозяйка. А жениху, правда, до поры до времени, ничего об этом неизвестно, потому как по разумению его же отца олух он изрядный. Да и женить – то его было решено больше для его вразумления, чтобы остепенился и забыл о своей любимой охоте. Рассказывая, она игриво подмигивала парню, который понимая, что речь идет о нём, бледнел на глазах. И становилось ему худо и совсем не до шуток, видя ее томные вдохи и многозначительно поднимаемые время от времени к небу очи, не сильно отвлекаясь при этом от еды.

Он встал и неожиданно для неё сурово остановил ее жеманство:

-Что же это ты, невеста, к жениху едешь, а с первым встречным заигрываешь? Глазки мне тут строишь с бесстыжими глазищами?!!

- Так мы жениху не скажем! Ха-а-а!!! И с него не убудет! И чего ты вдруг растерялся, парень? А молодой граф, женится на мне, как миленький! Отцовской воле перечить не решится! Потому что моему батюшке его отец – старый князь обещался, что всех милостей и наследства лишит сына-охотника, если ослушается! - простодушно объясняла невеста.

Только вздохнул парень в ответ. И подошел к своему сокольничему, другу верному, тихо сказав ему:

- Был ты для меня всегда другом. И спасал не раз и от зверя дикого, и из болот вытягивал... Спаси и сейчас. Ступай к моему отцу и скажи графу, что сгинул я на охоте, утонул в болоте. Потому что мне и вправду лучше вовсе сгинуть, чем на этой крале жениться. И всю-то оставшуюся жизнь, вроде как замертво прожить. А против воли отца мне идти не должно! - и с этими словами попрощался парень с сокольничим и пошел, куда глаза глядят.

С тех пор и бродил молодой граф-охотник сам не свой по лесам, по полям, охотой промышлял.

День погостил у девушки, другой наступил. Пора бы и уходить. А зачем от счастья своего уходить? Девушка хорошая, сердечная, домовитая. От тяжелой жизни - радушная и рассудительная. Из себя – ладная! Не родовита, но ведь и ему графством уж не владеть и не управлять, и не княжить теперь! Так что - ровня она ему теперь оказалась.

Остался он у неё жить. И хорошая жизнь у них наладилась. И поётся им вместе и работается. И всё то им вместе в радость и никогда им вместе не скучно.

Со временем и детишки славные у них народились. И крепенькие, и смешливые, и красивые в родителей. Так жили они безымянно, в стороне от людей.

А тем временем младший сын графа, брат того парня-охотника – последняя опора и надежда старого графа, пошел на войну. Но не вернулся. Погиб.

Как узнал об этом старый граф, так горевал и убивался, что не выдержал сокольничий и рассказал графу правду о старшем его сыне и что слухи ходят, что не только жив он, здоров, а и семейством славным обзавелся. А исчез не по легкомыслию, а потому что не желал сердце отца-графа отказом надрывать и непослушанием огорчать. Предпочел вовсе исчезнуть и благ графских лишиться, лишь бы на той страхолюдине не жениться по приказу отца.

Признание сокольничего возродило графа к жизни.

И тотчас снарядил верных своих слуг, чтобы искать по всему графству, по топям и лесам сына-охотника.

Долго искали, но слухом земля полниться, нашли его со всем семейством. И ко двору княжескому доставили. С веселыми детишками, молодой красавицей женой и сыном графа, заживо оплаканным.

Уж как миловал, как целовал, как наглядеться не мог на них старый граф – и описать невозможно. Радость эта продлила его дни, но, увы, ненадолго.

Вскоре, оплаканный сыном и его семейством, и всем своим графством, покинул старый граф этот Свет. И стал его сын - молодой граф править в родном графстве.

Вот так и стала дочка лесника графиней! Нежданно-негаданно, не по молениям отшельницы, а по прихоти Судьбы.

Молодая графиня в любви мужа, в семейном счастье, расцвела дивно. Жизнь в графском замке текла, наполняя каждый день её жизни счастьем и радостью. Так что – чего уж там перстни на руках ее белых описывать, жемчуга да парчу на ней расхваливать! Счастье, оно и есть-счастье, да и только!

Но однажды ужасный ураган, невиданной силы обрушился на графство. Этот ураган повалил ту самую старую березу, в ветвях которой когда-то ворона-воровка свила гнездо, и в нем себе на потеху спрятала девичьи бусы. Гнездо, давно опустевшее, чернело в сухих ветвях, а старушка-отшельница всё так же жила в том же ветхом домике в чаще леса.

Но вот повалило ту березу, растущую у порога дома старушки Феи. И гнездо разметало прямо по крыльцу старушки. Так яркие бусы той девушки, ставшей графиней, оказались лежащими под дверью отшельницы.

Когда стихло ненастье, вышла старушка и увидела лежащие на её пороге бусы, ни яркости, ни блеска с годами не утратившие. Едва взглянув на те бусы, старушка тотчас вспомнила ту робкую девушку и её просьбу.

Слезами горького сожаления залилась старушка, сетуя на свою ослабевшую память. Убивалась старушка-ведунья, жалея девушку, за то, что не помогла ей, не вымолила заступничества и, быть может, по её старушечьей вине мается где-то девушка горемычная в безмужнем одиночестве.

И прижимая те бусы к груди, молилась Фея-отшельница слезно и прочувствовано, стараясь исправить свою вину запоздалым усердием. Чтобы исполнилось всё, как просила тогда девушка. Всё, как тогда девушка желала, чтобы женился на ней честь по чести сын мельника.

И судя по тому, что на следующий же день всё перевернулось в жизни молодой графини, некогда дочери лесника, - не утратили с годами силы молитвенного моления мольбы отшельницы.

Проснулась утром молодая графиня. Еще глаз спросонок не открыла, а уж улыбка счастья играет на ее губах. Но как только потянулась она и протерла глаза руками перстнями унизанными, что с вечера сном сморенная снять забыла, так и обомлела.

Смотрит она вокруг себя, и поверить не может! Сидит она в прежней убогой своей сторожке, в былой бедности, одна одинешенька. Роняет слезы на свою бисером расшитую шелковую рубашку. Ни детишек ее, ни мужа – друга сердечного рядом нет. Только прежняя убогость вокруг.

Убивалась, рыдала, всё надеялась – что это сон страшный вот-вот кончится.

Но день прошел и другой настал. Поняла она, что всё это явь неизбывная.

Собралась с силами и духом, и отправилась к замку графа. А когда пришла, еще больше опечалилась. Увидела графа, да только прежнего смелого, гордого и сердечного своего графа в нём признать уже не смогла.

Этот граф вроде бы и похож, но унылый. Потертый и жалкий какой-то со своей женой по саду прогуливался с той самой, краснощекой невестой.

Видно от молений старушки Феи перевернулось что-то между небом и землей. И все в ее жизни кувырком пошло. Так и ушла она прочь, недоумевая, что же такое случилось с её прежней жизнью, куда всё былое её счастье улетело. Шла она неспешно. Куда ей горемычной теперь спешить? Все перебирала в памяти своей те счастливые дни и годы, что довелось ей узнать.

Дошла она до старой мельницы и присела в её тени отдохнуть.

Увидел её тот самый сын мельника, сам давно ставший мельником на смену своему отцу. Обрадовался, выбежал к ней поздороваться.

Её появление и обрадовало и удивило его. Мельник спросил её:

- Куда ты исчезла она из наших мест на многие годы? Куда ты пропала?

На столько лет, в те самые дни, когда свадьбу мою играть затевали. И петь-плясать на ней вся округа собиралась. Да только расстроилась свадьба! Вот и живу с тех пор бобылем. А тебя я часто вспоминал; какая славная ты была певунья и первая плясунья на деревенских праздниках! И теперь красоты своей девичьей ничуть не утратила! Как я счастлив, что ты жива-здорова! - тараторил от радости мельник-бобыль.

И вспоминая пролетевшую молодость, они просидели так допоздна долго, долго.

Да, а что ни говори, а живое к живому тянется. Словом, со временем, сладилось у них. И «честь по чести», свадьбу отпраздновали. Вот так и исполнилось ее девичье заветное желание.

А была ли она счастлива? Да не знаю.

Знаю точно только, что старушка та Фея-отшельница и сейчас жива. А что ей сделается на ключевой воде да ягодах?! Стареет, ветшает, но молитвы ее, дар бесценный, силы не теряет.

И дорожку-тропинку к ней знаю, но не хожу! И Вам не советую! Про те бусы помню! И думаю, что лучше подождать, не торопиться и увидеть: какие же подарки каждому из нас Судьба – выдумщица приготовила. Что наши желания и мечты по сравнению с ее прихотью? Что лужицы против Неба, в них отражённого.