Глава1
Я иду по выжженной солнцем пустыне и пытаюсь разглядеть хоть какие-то признаки зелени на горизонте, но безуспешно. Хотя, как по пустыне… Еще несколько лет назад литературный штамп «выжженная солнцем пустыня» воспринимался мной, как местность с правильными по форме барханами и бескрайним песком, который складывается в причудливые узоры повинуясь направлению ветра. А еще я обязательно видел ящерицу, она оглядывалась на меня и быстро исчезала где-то в песке. Но сейчас желтая степь с худосочными карликовыми растениями была для меня настоящей пустыней. Может быть, оттого что ту, с барханами и ящерицей я никогда не видел, а может быть, потому что солнечный диск сегодня был чересчур ярок и беспощаден.
Я вытираю пот со лба мокрым рукавом пиджака.
«Вау! Это настоящий Just Cavalli?», - спросили бы провинциальные студентки «одного из престижных» московских вузов, принимая решение отдаться в 2003.
«Пропусти этого чувака. На нем брэндовый пиджак. Сразу видно не минералки возле танцпола попить пришел», - прошипел бы клубный промоутер быдловатому секьюрити на фейс-контроле в 2007.
«Блядь! Жарко!» - я скидываю чертов пиджак в 2016. Дальше иду уже без него. Конечно, это была единственная, хоть и спорная, защита от дождя, но все же. Да и когда он был последний раз, этот дождь. Счет уже, кажется, пошел на месяца.
Я не имею понятия, как человек должен ориентироваться в пустыне. До недавнего момента я покидал каменные джунгли города только для того, чтобы съездить на шашлыки с друзьями или с родителями в лес по грибы. Поэтому я принял для себя только одну тактику ориентирования – избрать одно направление, назвать его «вперед» и внимательно придерживаться. Я не петлял, выбирая дорогу получше, не оборачивался назад и не крутил головой в стороны. Я шел, аккуратно держа линию и боясь потерять это свое «вперед».
Меня зовут Кирилл Ковер. Да, такая фамилия. 30 лет. Темно-русые волосы, глаза голубые. Исполнительный директор центрального представительства компании О2. Надежный человек и крепкий хозяйственник. Наверняка, такую скупую характеристику я бы получил в газетном некрологе. Почему в некрологе? Так получилось, что я погиб 2 дня и 14 часов назад…
***
29 июля
Смог плотным слоем окутал Москву. Воздух был таким тяжелым, что, казалось, его можно было держать на ладони, почувствовать и попробовать на вкус.
Утром, в рассветной дымке, солнце едва пробивается через плотные пласты тонированной воздушной массы. Сайлент Хилл, as it is. Антуражу добавляют спешащие на работу москвичи, которые выныривают из этой дымки как матерые зомби. Постапокатиптическую картину удачно дополняли маски и марлевые повязки, которые прозорливый житель обязательно повязывал на лицо.
Из окна своей съемной однушки на Коломенской я не могу видеть ни парк, ни канал, ни свою припаркованную у подъезда «десятку». Что, кстати, напрягает. Свежая кенвудовская магнитола и блины-колонки могли запросто привлечь воришек, отлично замаскированных плотной пеленой дыма. Да и дело московского поджигателя отгремело совсем недавно.
Мне нравится моя хата на Коломенской. Конечно, последний этаж, подъезд-биотуалет и трещина на внешней стене не прибавляют мне очков в глазах приходящих женщин, но для понаехавшего младшего менеджера по логистике это вполне годный вариант.
- Пожароопасная обстановка в лесах Подмосковья послужила причиной запретов на въезд в леса и подъезд к ближайшим водоемам, - ведущий первого канала пытается мимически выразить соучастие, но терпит неудачу и возвращается к каменной мине.
Ну заебись! Съездили искупаться в субботу! В тени +37 и к воде не прорваться. И вообще, это их проблема что задница горит! Почему мы должны отдуваться?
- МЧС России обращается к гражданам с призывом о помощи. Отряды добровольцев комплектуются в каждом подразделении министерства по чрезвычайным ситуациям.
***
Под ногами обнаруживается старая грунтовая дорога. Она едва различима и поросла редкой низкой травой, что говорит о том, что дорогой уже давно не пользуются. Однако мне намного легче знать, что я имею траекторию для движения, вектор со стрелкой на конце. Где-то подсознательно знаешь, что есть конец пути.
Издалека вижу странную будку прямо в поле. При приближении будкой оказывается остов старой остановки из облупившегося темно-красного кирпича. Дорога заканчивается здесь же. Остановка окружена площадкой для разворота автобуса. Интересно, кому нужна конечная остановка в поле? Если приглядеться, метрах в пятистах можно заметить обгорелые скелеты деревянных каркасов. На остановке еле заметна вывеска «ДАЧИ».
Поразительно, как быстро люди уничтожают то, что строили годами. Усилиями различных каст несунов и мародеров погоревший дачный поселок мгновенно разошелся на материалы.
В нос бьет резкий запах мочи. Мухи, проводящие время на старом дерьме, стаей набрасываются на меня, и я резко выпрыгиваю из остановки. Лучше уж палящее солнце, чем смрадная тень.
Я сажусь, облокачиваясь на раскаленную кирпичную стену остановки, и достаю телефон.
***
31 июля
Желтая Газель медленно ползет по лесной дороге, пробираясь через развороченные трактором рвы.
Суровые выражения лиц моих попутчиков намекают на серьезность планируемого мероприятия. Я, как ни пытаюсь, не могу поддержать их сосредоточенной миной. В голове удивительно просветлело, откуда-то пришло то избитое чувство «все будет хорошо». Я стараюсь не улыбаться, стараюсь нагнать на себя грустные мысли из прошлого. Наконец мозг хватается за что-то скабрезно-унылое, и мне удается скуксить театрально участливый ебальник. Мол, не волнуйтесь, понимаю всю ответственность.
- Волнуешься? – кто-то положил мне руку на плечо.
Я оборачиваюсь и вижу молодого парня лет 20 с жидкой бородой как у молодого священника. Коротко киваю ему.
- Я тоже первый раз волновался. Не дрейфь, брат, одно дело делаем! – он ответно кивнул мне и расправил свои длинные волосы, которые до этого были забраны в хвост.
Ага. Никита Джигурда тебе брат. Я снова продолжаю имитировать соучастие.
Два дня назад я пришел к Шарову – исполнительному директору ООО «Спецсервис» и попросил день отпуска за свой счет. В графе причина указал «волонтерская помощь в тушении пожаров в Подмосковье».
- Ты ебнутый? – оторвавшись от чтения заявления, сказал Шаров, - Тебе же никто не оплатит.
- Родная деревня горит, родителей надо спасать, хозяйство! Вы бы на моем месте что сделали?
- Ладно, давай раз так. Но только один день.
Нет, он не проникся. И даже не попытался. Он просто знал, что так принято. Принято среди таких же тугих на соображалку руководителей как он.
Да и у меня, по правде говоря, никакая деревня не горела. Родители мои живут в центре Нижнего Новгорода, а с румяными крестьянами я общаюсь только по осени при оптовом закупе картофеля на зиму.
Мне просто захотелось ощутить сопричастность к общему горю. Также почувствовать себя вмиг лишенным всего и брошенным государством на произвол судьбы. Только не насовсем, а временно. Шок напрокат.
Мне захотелось стоять против стихии лесного огня с пожарным брандспойтом, ведром воды, водометом, или с чем еще они там у себя стоят. И я вижу, как большие деревенские мужики выходят ко мне на опушку леса и выносят воду в холодной фляге. Я делаю жадный глоток и великодушно благодарю. А дородные деревенские мадам предлагают спасителю картошки с мясом, баньку и себя.
Газель не может тронуться с места после остановки на туалет и покурить. Колеса все глубже зарываются в сухой песок. Водитель пробует выбраться из плена, то увеличивая, то уменьшая обороты двигателя – машина остается на месте.
- Виталь, давай толканем? – подает голос, сидящий слева от меня Олег. Как я понял, Олег является негласным лидером сегодняшнего заезда. Он опубликовал призыв в жж, нашел машину и скоординировал добровольцев. Он же занимался отбором гуманитарной помощи, которую с готовностью несли сердобольные москвичи.
- Мне бы на обочину выскочить, а там на скорости проедем, - оборачивается Виталя.
Вслед за Олегом из салона выбираются все 13 человек. Пара движений в раскачку и Газель выпрыгивает из песочного плена. Песок на сорокоградусной жаре становится мелким и рассыпчатым как мука. Влага, цементирующая песчинки в единую субстанцию давно испарилась, и этот отрезок дороги стал похож на площадку для пляжного волейбола.
Через несколько километров пути мы выехали к деревне Ключи. Деревня небольшая – 40 домов в две короткие улицы. Вчера я мельком пролистал заголовки в блогах: «Ключи! Русские люди горят!», «Помогите выжить! Бежать некуда!», «Спасите хотя бы детей!» и ожидал увидеть жуткую картину. Мечущихся в домашних сорочках женщин, которые бегут с ведрами от реки и расплескивают драгоценную влагу, дефилируя выскочившими из-под исподнего грудями. Усталых, но сосредоточенных мужчин, которые борются с огнем, не жалея последних сил и падая прямо на свежевыгоревшую землю. Детей, взгляды любимые операторами и фотографами по всему миру за то, что те так красноречиво говорят о происходящем. Те самые детские глаза, что показывают в фильмах-апокалипсисах.
Наоборот, никого не было видно. Вообще никого. Ладно, бог с ними с детьми и взглядами, но может хотя бы женщины, льняные сорочки и грудь. Никого. Только около крепкой, относительно свежей избы с флагом России стоит три пожарных машины и трактор. Рядом с техникой слоняются две или три фигуры.
Да что-то, горит. Но горит где-то на противоположном конце деревни. Возможно, горит уже не только лес и дома. По крайней мере, в воздухе можно уловить запах химического горения.
Две другие наши машины уже на месте. Люди вышли и разминают затекшие конечности, кто-то курит, кто-то достает из рюкзака сменную одежду. К Витале подошел водитель второй одной из машин.
- Как добрались? Посидели, я видел, - водитель вставил в рот сигарету, и жестом попросил прикурить.
- Да, бля, закопались немного на песках, вытолкали своими силами, - Виталя чиркнул зажигалкой.
- Добро. Я, сам понимаешь, не стал останавливаться. Все-таки одну машину толкать легче, чем две. Обратно поедешь первым, а я сзади буду – проконтролирую.
Под аккомпанемент милого щебета водил я заметил среди нас женщину лет сорока. На нее в общей суете, казалось бы, никто не обращает внимания. Но ее не было ни на сборе, ни когда мы разбивались по машинам. По крайней мере, в нашей машине ее точно не было. На ней темные джинсы, резиновые сапоги и старая брезентовая ветровка. Прическа, как понятие женского туалета, отсутствовала вообще. Грязные, растрепанные волосы собраны в бесформенный пучок. В таком виде даже в 6.30 утра в московском метро женщинам появляться не принято. Я подошел к ней и увидел абсолютно потерянный взгляд.
- Вы из Москвы? – спросила она.
- Да, только приехали. А вы… местная?
- Да, мне нужен Олег. Это вы? – она говорит очень тихо и спокойно.
- Нет, сейчас найдем. Олег! Олееег!
- Тут, не шуми, - Олег выпрыгивает с мешком из салона Газели.
Женщина делает шаг к нему.
- Я Мария, это я вам звонила.
- Да, очень приятно. Рассказывайте, что у вас тут происходит, Мария. Вы говорили, тут сотни людей гибнут, дома горят, все, что нажито непосильным трудом…
- Всех эвакуировали, - отвечает Мария. - Сегодня на автобусах всех вывезли в райцентр. Остались только мы и еще два дома на том конце. Пожар уже подошел к домам, отбиваем, как можем и чем можем. Я не сплю уже больше суток, муж все время на ногах, дети на чемоданах.
- Больше никого не осталось? А эти, нарядные, что говорят? – Олег кивает в сторону пожарных машин.
- Сказали, что тушить не будут. У них другие указания. Помогите, прошу вас, пожалуйста, - в ее красных от усталости глазах появляются слезы.
- Успокойтесь. Пойдем, - коротко бросил Олег и направился к дому с флагом.
Я не понял к кому обращено это «пойдем» и на всякий случай поспешил вслед за Олегом. Остальные, хоть и не слышали разговора, потянулись за нами. Остались только водилы.
Под капотом старого ЗИЛа копошился молодой парень в камуфляже. Другой, постарше стоял рядом и давал указания.
- Привет, мужики! Кто главный? – Олег первый приблизился к машине.
- А что хотел? – спросил тот, что постарше.
- Поговорить хотел.
Мужик поднялся на крыльцо и скрылся за дверью. Через несколько минут на крыльце появился усатый мужчина в форме МЧС. Он натянул форменную фуражку на голову, размял мышцы красного лица, и обвел пьяным взглядом наш отряд.
- Майор МЧС Николаев. Хули здесь делаете?
- Добровольцы, приехали из Москвы. Сказали нужна помощь, вот мы… здесь. – кажется Олега немного обескуражил вопрос.
- Помощь не нужна. Население эвакуировано. Поэтому повторяю вопрос: хули здесь делаете?
- Лес горит, огонь подходит к домам, там еще люди остались!
- И что?
- Ну… надо тушить!
- У меня нет такого приказа. Если огонь пройдет деревню и пойдет в сторону ядерных могильников – тогда будем принимать меры. А сейчас у меня воды нет, людей нет, приказа нет.
- Майор, рассуди логично, если потушить сейчас, то и до могильников не дойдет.
Майор недовольно закатил глаза и беззвучно сматерился.
- Нет у меня такого приказа, - сказал он, нарочито растягивая слова. - Людей вывезли, что тебе еще надо?
- Не все уехали. А огонь уже подходит, - Олег начинает раздражаться.
- Там низовой? - майор обращается к Марии.
Мария, всхипывая, кивает.
- Насрать, - говорит майор и поворачивается, чтобы уйти обратно в дом.
Из-за моей спины к майору выпрыгивает крепкий парень, (кажется, его зовут Алексей) хватает майора за грудки, и прижимает к кузову пожарной машины. Майор пытается ослабить хватку в попытках ухватить пухлыми ладонями руки Алексея.
- Леха, хорош! - я делаю инстинктивное движение к ним, чтобы парень не натворил глупостей, но меня удерживает Олег. Я замечаю, что никто из наших не дернулся оттащить Леху и даже парень в камуфляже предпочитает уткнуться в двигатель зилка, нежели защищать представителя власти.
- Не надо! Лешик у нас непростой – папа у него зам прокурора области. Он знает, что делает, - шипит мне на ухо Олег.
Видимо о том же, сообщил майору по секрету Леха. И майор уже, вроде как, не против, что Леха держит его за нагрудные карманы, и так фамильярно с ним обращается. Я слышу лишь обрывки разговора.
- …Давай не будем осложнять друг другу жизнь. Дай нам хотя бы трактор, и мы уйдем. Отстоим деревню – получишь звездочки, или что у вас там. Министр руку пожмет. А нет – так нет, тебе все равно терять нечего…
Майор коротко и многократно кивает.
- Вот и хорошо, - Алексей отпустил майора и изобразил некое подобие улыбки, - Олег, будет трактор, власть не против. Можно проводить инструктаж.
- Народ, внимание! – Олег слегка повысил голос. – Пара указаний, прежде всего для новичков, да и остальным будет полезно послушать.
Олег взял мхатовскую паузу пока доставал из рюкзака старую, видавшую виды, штормовку. Он понюхал капюшон, изобразил гримасу отвращения.
- У кого есть сменка, переодевайтесь. У кого нет – извините, но в город вы вернетесь грязными, рваными и ссаными. Чтобы не сгореть одежду можно пропитать специальным составом, возьмете у Гриши. Воняет, хоть святых выноси, но помогает. Можно облить водой, но хватит минут на 15.
Ага, определенно я позволю обрызгать не старый еще адидасовский костюм из стока какой-то ослиной мочой. Хватит с меня и воды.
- Далее, - Олег вскинул вверх руку, в которой была лопата, - смеяться после слова «лопата»! Уже можно, потому что это практически все, что государство любезно предоставляет нам для борьбы со стихией. Есть еще 10 ранцев-водометов лейбла Ермак, но скажу честно – у меня в школе на Иван Купала пистолет был эффективнее, чем эта шайтан-коробка.
Шикарный расклад, бразы. Двадцать лопат на тридцать жадных до подвигов жителей столицы. Йохохо! И Ермак водички!
- Да, и, ребят, давайте без геройства. Я хочу, чтобы мы все вернулись живые и здоровые. А для тех, кто приехал за романтикой, скажу сразу – ее не будет. Все романтика остается вот там, - Олег указал на здание стихийного штаба МЧС, - герои могут проследовать туда. Я не обижусь и даже размещу ваше фото в отчете с пометкой «за отвагу на пожаре». И на этом мы с вами распрощаемся. Надеюсь всем все понятно. За работу!
Потом было жарко. Было очень жарко. Было пиздец как жарко. И все это многообразие эпитетов не может отразить реального накала температуры в горящем лесу Подмосковья.
Определенно, совместное занятие, общая опасность и тревога за свою жизнь заставляют людей раскрываться и вести себя в несвойственной им манере. Будто человек играет за какого-то фантастичного персонажа и проживает этот ограниченный участок жизни за него. Нет, мы не сплотились чудесным образом в единую команду. Мы не действовали как единый организм и не объединялись одной целью. Мы просто были другими, совсем не теми, что были там, в Москве.
Директор крупной торговой сети запросто получал от меня на орехи за уклонение от труда и несвоевременный перекур. Я ответно получал сквернословную руладу, но понимал, что мои слова услышаны. Катенька, главный редактор русскоязычного ELLE, поливает меня из водомета, который ей навялил кто-то из волонтеров в обмен на лопату. Теперь она вынуждена таскать за спиной 20-килограммовую гирю и с удовольствием охлаждает перегревшихся добровольцев.
Такой простой и незатейливый инструмент как лопата оказывается незаменимым в борьбе с низовым пожаром. Плотной цепью мы встречаем стену огня и вгрызаемся черенками в самый корень жара, в горящую лесную подстилку. Для того, чтобы огонь не ушел под почву в торфяник, я делаю 3-4 копка в глубину и переворачиваю дымящуюся землю. То, что не удается потушить землей, топчу ногой, местами жар больно обжигает ступню. Остальные делают то же самое. Работаем без паники, без команды. Изредка слышатся подсказки и короткие советы: «Кира, внимательнее!», «Смотри, сзади!», «Посмотрите, у меня жопа не горит?». Олег закончил со своей ролью главного, и, молча, вместе со всеми рвет почву лопатой.
Я останавливаюсь, опираюсь лбом на черенок лопаты и оглядываюсь. Я стою немного впереди остальных, на зачищенном участке перекопанной выжженной почвы. За часы непрерывной работы все словно оделись в одинаковые грязно-бурые костюмы из пыли и гари. Лица замотаны платками либо закрыты респираторами. Только глаза выдают усталость и злость. Злость на стихию и условия, которые заставляют всех этих людей проводить в таком нехитром занятии свой уик-энд.
- Похоже, тут все, перекур! – говорит Олег, возвращая себе пальму лидерства в этой социальной группе. Он тоже стоит и мониторит ход работы. Открытого огня уже не видно, земля устало выдыхает дым, - давайте ров около домов обновим, и хорош. Скоро уже темнеть начнет.
Мы успели обновить ров и срубили несколько горелых деревьев на окраине. Леха еще раз сбегал на переговоры в штаб елки, где ему удалось получить одну машину с водой. Прибыл пожарный ЗИЛ и полил перекопанную территорию. Мужики намекали на награду в формате алкоголя или пожрать, но их вежливо отправили к главному. Продукты и спирт отдали Марии, они всей семьей вышли нас благодарить. Обещали писать благодарственные тексты, приглашали в гости, когда все это закончится.
- Тут вообще красиво летом, речка, лес, воздух какой-то… особенный что ли, - мечтательно говорит Мария, - мы сюда переехали из Москвы после того как меня прооперировали на легкие. Я, правда, не знаю чтобы мы делали без вас, спасибо ребят.
На ее глазах выступают слезы, и ком в горле не позволяет продолжить речь. Муж обнимает ее и прижимает к плечу.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com