Поход за рыбой.
Травка зеленеет, солнышко блестит, птички поют — лепота! Но стоит опустить глаза вниз и брр … мерзость. Под ногами кОчка. Это когда одной ногой наступаешь на кочку, а другой между ними и проваливаешься почти по колено в воду. Да еще за спиной «жадобинский» рюкзак. Большой пакет икры, парочка средних кижучей, да еще чир здоровенный. Так что рюкзак тянет килограммов на двадцать пять. И под ногами болотина с кочками. Летом, когда идет промывка золота на прииске, отпросится с работы на рыбалку, большая удача. И кому повезет, набивает рюкзак под завязку. Такие рюкзаки на прииске называют «жадобские». До реки вроде бы недалеко — километров пять, но часть пути по кОчке. Так что поход довольно утомительный. Я одолел уже половину дороги, когда поскользнулся и упал. Левая нога тихо щелкнула, и боль пронзила тело. Руки провалились в воду по плечи, и рюкзак помогал мне медленно погружаться. Я до сих пор не понимаю, как мне удалось, рывком, перевернуться на спину и сесть. Боль в ноге выдавила слезы и отключила соображение. Через несколько минут холодная вода притупила боль. Я с трудом встал на колени. Рюкзак тянул назад, но карабин, который держал передние лямки, заклинил и не давал возможность его сбросить.
Я попробовал встать. Со-второй попытки мне это удалось. До конца болота оставалось шагов триста. Дальше уже была твердая почва. И тут услышал негромкое потявкивание. Начал оглядываться, и вот тебе и здрасти. Слева, с ближайшей сопки, спускалась росомаха с двумя годовалыми детенышами. Щенки до двух лет живут с матерью, и шкура у них светлее, так что их легко отличить взрослых.
Росомаха, хитрый и очень осторожный зверь. Она никогда не нападает на людей. Но если кто-то потерял сознание или не может пошевелиться, то, неоднократно бывали случаи, когда росомаха кусала и даже вырывала куски мяса у человека.
С трудом сделал первый шаг, второй, третий. Боль отдавалась в голове. Но у меня была сейчас одна цель. Добраться до дороги. Через какое-то время я уже опустился на четвереньки и все-таки выполз на дорогу. Сердце выскакивало из груди, казалось воздух исчез, и я издавал какие-то не то всхлипы, не то прерывистый вой, перед глазами стоял туман. И уже когда появилось дыхание и легкие стали захватывать больше воздуха, сильный рывок перевернул меня на бок. Я резко сел и в двух шагах увидел росомаху, которая держала в зубах рыбину. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Но мне помогли детеныши. Они подскочили к матери и пытались вырвать у нее добычу. Она понемногу пятилась, не опуская взгляда. Мне что-то мешало сидеть. Я, продолжая смотреть на росомаху, пошарил по пояснице и выругался. НОЖ! Моя гордость, с которой я возился почти неделю. Не декоративная «точилка», которую продают в магазинах, под названием «охотничий нож», а самодельный, из рессоры откованный, самолично закаленный нож. Длинною почти двадцать пять сантиметров, тяжелый и острый как бритва, почти сабля. У меня появилось второе дыхание. Я с трудом, припадая на больную ногу, встал, зажимая в руке нож. Со стороны поселка раздался приближающийся лай. Это собаки услышали или учуяли, не знаю, зверя и стаей неслись в мою сторону. Росомаха развернулась и неторопливо побежала в сторону сопки. Малышня, потявкивая, потрусила за ней. Я разрезал передние лямки и сбросил рюкзак на землю. Он как бритвой был разрезан напополам. Я представил, что если бы его не было… Мимо меня, с лаем, проскочила стая собак. Росомаха уходила по кОчке, она это умела. Собаки, с разгона, пробежав десяток метров, останавливались и возвращались ко мне. И я почему-то был рад, что они ее не достанут.
Настоящий мужик.
На вечернюю «зорьку» мы опоздали. Пробки уже перебрались за город, и пришлось, два часа простоять при выезде на трассу. Так, что к озеру добрались уже затемно. Яшка взял удочку и пошел по берегу, забрасывая поплавок, то в одном, то в другом месте. Вчера он прикупил какие-то светящиеся поплавки, и ему хотелось испытать их. Мы, с Сергеичем, развели костер, повесили на треногу котелок для чая. Это для Яшки. Себе достали огурчики с помидорчиками и «булькнули» по кружкам. Первая «булька», за утренний клёв. Вторая — за «щоб у нас усё было». И полилась беседа. Как страну обустроить, что футболистам оторвать за такую игру и когда добрались до вопроса: «На кого Россию оставляем?» появился Яшка. Конечно, немного продрог, и горячий чай был для него спасением. Алкоголь он почти не употреблял, особенно крепкий. Когда мы уже, еще «булькнув», начали вспоминать, что «были когда-то и мы рысаками», Яша предложил нам послушать одну историю. Кстати, сам он заканчивал академию МВД.
— В прошлом году у нас была практика. Весь курс распределили по отделениям полиции, так сказать чтобы «землю понюхали». Мой друг Витька Мотовников попал в Центральное отделение города. Его прикрепили к капитану, которому он был нужен — как зайцу стоп-сигнал. Заваленный кучей дел, замотанный беготней по городу, капитан усадил его за стол, принес два десятка папок и приказал привести в порядок дела, подготовленные для архива. Когда на следующий день Витька выложил папки на стол капитана и доложил о выполнении, капитан опешил. Он надеялся, что этого хватит стажеру до конца практики. — А что за цветные закладки?— поинтересовался капитан. — Закладки показывают, где допущены ошибки ведения дела. Красные — отсутствуют справки, синие — неправильно оформленные протоколы, процессуальные и грамматические ошибки, желтые… — Хватит. Отличник, УПК наизусть знаешь? — капитан прошелся по кабинету. — Я думаю, ты же сюда пришел не бумажки перекладывать? Есть у меня одно дельце, — он покопался на столе и достал тонкую папку. — Случай вроде простой, но как-то не сходятся концы с концами. Попробуй, может что-то пропустили? Докладывать не спеши, все проверь получше.
Виктор сел за стол, начал читать, делая пометки на листочке.
«Я, Кравченко Дмитрий Иванович находился в своей квартире. Около полудня я услышал стук в дверь (почему стук, а не звонок? приличный район, а звонок не работает?), взял бейсбольную биту и открыл дверь (с битой встречает гостей? Или кого-то опасается?). В дверях стоял сосед, Ухов Николай Семенович. Он молча ударил меня кулаком в солнечное сплетение (слишком хорошо знает анатомию. Спортсмен? А почему не среагировал?) и я потерял сознание. Потом, он битой нанес мне несколько ударов по ягодицам, издевательски приговаривая: «Папа с мамой не научили, я научу» (был без сознания и знает, что говорил сосед?). В результате нападения, я получил тяжкие телесные повреждения и глубокий моральный ущерб. В седьмой городской больнице мне наложили несколько швов на ягодицы, и я на месяц потерял работоспособность.
Яшка потянулся к сумке, достал батон и начал строить бутерброд. Именно строить, по-другому это нельзя было назвать. Разрезал батон вдоль, первым слоем уложил грудинку, потом порезанные соленые огурчики, следом сыр и полил все это кетчупом. Сергеич наблюдал за процессом молча. Наконец не выдержал: «Ну, и как ты теперь это в рот запихнешь? Он же, вон какой широкий». Яшка улыбнулся и молодыми крепкими зубами прошелся по одной стороне бутерброда, запил чайком, и потом по другой.
—А теперь — абордаж, — улыбнулся Яшка и начал кусать бутерброд с передней части. — Попробуйте, — подмигнул он Сергеичу, — вкусно жуть.
— Хватит, не томи, — прикрикнул я на парня. — Мы уже поняли, парень достал деда. Но по закону-то вина пенсионера налицо? —
Яшка хитро улыбнулся. — А вот теперь и начинается самое интересное.
Виктор, еще раз перечитал дело, и у него сложилась картина преступления. Но стройную версию напрочь разбивала справка врача. За полчаса до происшествия пенсионер вызвал неотложку. Дежурный, принимающий вызов, утверждал, что голос был очень тихий, и больной жаловался на сильное головокружение и слабость. Явные признаки повышенного давления. Это подтвердил и врач. На момент прибытия «Скорой помощи» у больного было 180 на 100, и он не мог самостоятельно передвигаться. Попытку симуляции он отрицал полностью, и подтвердил, что за пять-десять минут давление так не поднимается. Врач был уверен, что когда пенсионер звонил, он уже был в таком состоянии, что никаких ударов нанести не мог. Простое вроде бы дело заходило в тупик. «Надо ехать на место происшествия и разговаривать с соседями», — решил Виктор.
Яшка налил себе чай и потянулся за остатками батона.
— Зарэжу, а потом утоплю, — процедил Сергеич, — самолично. Пока не закончишь, кроме чая — ничего. Что ты из нас жилы тянешь? Продолжай.
— Вот вы и показали свои истинные лица. А чем вы господа занимались в девяностых? Если покопаться, то может быть и криминальчиком потянет? А угроза убийства, работнику МВД, это как?
— В девяностые, — я хлопнул ладошкой племянника по затылку, — возились мы с Сергеичем с воспитанием одного балбеса, родители которого в это время мотались челноками по всей Европе. Таскали по спортивным секциям, ходили на родительские собрания, учили плавать и стрелять. Так, что давай, уважь стариков, не тяни с рассказом. Наживку мы уже заглотили.
— Тетя Маша, пирожки просто прелесть, как у бабушки, в деревне, побывал. Я же тут в общежитии живу, все сухомятка, да столовки. Так, когда Вы вызывали себе неотложку? Что случилось?
— Да давление у меня подпрыгнуло, ну на погоду как всегда, а тут сосед заглянул Николай Семенович. Он уговорил «скорую» вызвать, так- то я таблетками обходилась. Ну, сам и позвонил. Он после того случая, почти каждый день заходит, узнать как я, жива ли?— улыбнулась старушка.
— А что за случай-то? Тетя Маша, Расскажите, пожалуйста.
—Недавно у нас появился новый сосед. И каждый день у него гости, ну дело вроде молодое, но как соберутся, музыка, шум, крики до глубокой ночи. Николай Семенович ему замечание сделал, он его послал. Я позвонила в полицию, они приехали, поговорили, а ему все равно. Тогда я написала заявление участковому. А ночью у меня дверь загорелась. Я чуть не задохнулась, кот разбудил. Участковый приходил, посмотрел: «Свидетелей нет, подозреваемых тоже, так, что искать бесполезно». Николай Семенович мне дверь починил и успокоил, что такого больше не будет. Да вот обвиняют его, в том, что избил он этого парня, а зря. Он утром ко мне в тот день заходил, на сердце жаловался. Забрал у меня аптечку мою и ушел, сказал, что сам дома выберет лекарство.
— А он раньше на здоровье жаловался?
— Да нет, никогда, но возраст свое берет сынок, все мы старики до поры бегаем, а потом возраст свое берет. Он же раньше спортом занимался, медали у него, кубки. За границу ездил много. У него перчатки эти, боксерские, до сих пор висят на стене. Но старые травмы наверно напомнили о себе. Ты же за этим пришел, я вижу. Не на пирожки ведь, правда? Не смущайся, мы старые, плохо видим иногда, чувствуем острее.
— Простите теть Маша, я действительно веду дело вашего соседа. Но поверьте, я постараюсь сделать все, что в моих силах. А пирожки, прелесть. До свидания. Мне теперь в отдел надо, с начальником поговорить. Вы не волнуйтесь, он кажется человек хороший, поможет.
— Итак, стажер, давай разложим все по полочкам, соберем картинку. Я кое-что насобирал, между делом. Начну, а ты поправишь.
— Ухов Николай Семенович, серебряный призер Олимпиады, дважды чемпион мира, четырежды чемпион СССР по боксу обиделся на соседа. Причины пока рассматривать не будем, сам процесс собираем в кучу. Ухов понял, что участковый ничего делать не будет, и надо решать проблему своими силами. Первый раз он вызвал «скорую» для соседки, хотя она и не собиралась, Ухов ее уговорил. И засёк время, за которое приезжают врачи.
На следующий день, зашел к соседу алкашу с бутылкой, выпили и когда сосед отрубился, он пил уже третий день, вызвал «неотложку» от него, оставил открытой входную дверь и опять заметил время прибытия. Я узнавал про вызовы в этот дом в диспетчерской. После этого забирает у соседки аптечку, вызывает врачей и выпивает лошадиную дозу таблеток повышающих давление. У него было три-четыри минуты. И он успел врубить этому подонку, а тут еще, и бита подвернулась, вернулся к себе и рухнул. Его же на полу нашли. Сильный мужик, что тут скажешь? Что будем делать, стажер? Как Робин Гуда выручать? Может, уговорим деда пройти экспертизу на «дурку»? У меня там есть кое-какие связи. Попрошу, помогут. Подержат его там пару недель и отпустят, а мы тут поколдуем. Возраст, болячки, то-сё и отмажем деда. Что молчишь?
— Не согласится он, не тот человек. А с «психушкой» это правильно. Но сделать надо по-другому. Если этот боров слышал, что говорил дед, когда он лупил его по заднице, значит, он не потерял сознание, а испугался.
Он трус и поэтому, если я сейчас поеду к нему в больницу, и скажу, что деда не будут арестовывать. Что у него как у боксера травма головы и медики давно выдали ему справку. Если его не злить, то он нормальный человек, а если он начинает волноваться, то может быть еще один припадок и кто знает, что он выкинет. Я думаю, он заберет свое заявление. Он хоть и трус, но не дурак. Попробуем капитан?
— А как же УПК, стажер. То, что ты предлагаешь — статья?
— Товарищ капитан, я же стажер и могу ошибаться, а при Вашей загруженности, Вы не заметили вовремя мою ошибку. А если мой план сработает, то и дела никакого не будет. Я пошел?
— Я тебя сегодня не видел и где ты болтаешься весь день, я не знаю.
Яшка протянул руку, взял батон и начал строить очередное кулинарное творение. Мы с Сергеичем «булькнули» по кружкам, похрустели огурцами и каждый задумался о своем. Или мы думали о том, кто в любом возрасте остается человеком и настоящим мужиком?
Странные браконьеры.
Старинные друзья — святое. И вот это «святое» появляется неожиданно в вашем доме. С размаху хлопает по плечам, оставляя синяки, громогласно орёт: «Тоха! Ну, ты как тут?». Не дожидаясь ответа, бросает на пол мешок замороженной рыбы, полтуши оленя и направляется на кухню, доставая из карманов и рукавов водку. — Стоять, — раздается тихий голос жены. — Разуться, раздеться, вымыть руки и только потом за стол.
Три бугая, Колька, Васька и Харитон смущенно улыбаясь, сбрасывают свои полушубки, унты и строем направляются в ванную комнату. Собака от такого количества мяса впадает в ступор. Кот задумчиво крутит головой, соображая: «А поместится ли это богатство под кроватью и как его туда дотащить?»
Через полчаса все чинно расселись за столом, выпили за хозяйку, потом за хозяина и, третья, за хлеб-соль в доме. Когда потянулись за сигаретами, жена встала: «Ну, дальше вы уж тут сами». Мы дружно задымили, мужики рассказали, что приехали из Якутии на пару дней и послезавтра уже летят отдохнуть в Турцию. Получили расчет, по дороге, решили заскочить ко мне и на отдых. Решили еще по одной за отдых, но я попробовал отказаться. — Ребята, мне завтра надо выложить рассказик на конкурс, а у меня никаких идей. — Так, что я вам говорил, — оживился Колька. — Я же читал его рассказы вам, а вы не верили, что это он. Что молчите? — Тоха, так это ты? — удивился Харитон. — Здорово! Нам понравилось. Колька нам все уши прожужжал с твоими рассказами в интернете. Так, что у тебя за проблема? О чем написать надо? О животных? А твоя банда? Посмотри-ка в коридор.
Мы выглянули их кухни и увидели интересную картинку. Кот с одной стороны, собака с другой, утробно урча, пытались утащить кусок оленя. Вася встал, взял большой нож и буквально отпилил от мерзлой туши по куску мяса и кинул обоим ворюгам. Инцидент был исчерпан.
— Мужики, про кошек и собак многие напишут, — вздохнул я. — Надо что-то другое. Все задумались. — Придумал, — закричал Харитон. — Напиши про Васькиного медведя. — Нет,— закричал Васька, — Вы обещали молчать, а сами? Я против. — Вася, — проникновенно сказал Николай. — Для друга надо. И Василий махнул рукой. — Да черт с вами, только не врите. Будете завираться, я сам буду рассказывать.
— В прошлом году, — начал Харитон. — Нас забросили проверить один старый участок. В восьмидесятых его прошли, но потом отложили до лучших времен. А сейчас, кто-то покопался в архивах, и решили проверить, что там есть на самом деле. Нас загрузили в вертолет и через четыре часа мы были на месте. По карте вроде бы на месте, но следов стоянки экспедиции не было. Летуны торопили, да мы и сами видели набегающие тучи и решили выгрузиться на сухой косе, рядом с лесом. Не успели начать разгрузку, как на глазах ручеек, шириной с ладошку, стремительно начал разливаться и летуны, помогая нам, выкинули наш груз и рванули вверх. Мы, как сумасшедшие, таскали пожитки на косогор, но ручей стремительно увеличивался, и часть груза унесло, уже сильным потоком воды. Нашли небольшую полянку, поставили палатки, развели костер и наскоро перекусив, попадали спать. Утром начались первые сюрпризы. Не работала рация. Коля два раза разбрасывал ее по частям и собирал, но она молчала как белорусский партизан. Василий остался без обуви. Сапоги он засунул в рюкзак, а летел в ботинках. Рюкзак улетел с вертолетом, а ботинки от воды развалились. Тут, правда, Тимошин выручил Ваську, себе оставил кроссовки, он к ним привык, а сапоги отдал Василию. Короче до полудня разбирались, но работу никто не отменял и, перекусив Тимошин отправился на юг, а я с Николаем на юго-запад сверить участок по карте. Василия оставили наводить порядок дальше и кашеварить. Часа через четыре мы вернулись назад. Все было перевернуто вверх дном, часть мешков с продуктами были порваны, палатки повалены. Васька сидел на дереве и матерился. Оказывается, не успели мы уйти, как из кустов вышел медведь и, рыкнув на человека начал шариться по мешкам. На крики Васьки он не обращал никакого внимания, а когда тот подошел слишком близко, кинулся на него. Тот еле успел забраться на дерево. И хотя медведи хорошо умеет лазить по деревьям, он не стал преследовать человека и продолжил хулиганить. Пока наводили порядок, наступила ночь. Развели костер, вскипятили чайку, всухомятку перекусили и спать. Утром Васька, замученный шутками, заявил, что остается, чтобы проучить медведя. У него есть план и этот «лохматый» получит по заслугам. Тимошин предложил свой карабин, Васька отказался. Мы разошлись по маршрутам, но где-то на середине пути решили вернуться. Медведь — серьезный противник и в сказки про рогатины мы не верили. Когда до лагеря осталось несколько сот метров мы услышали треск кустов, рев медведя и крики: « Стой сука! Убью! Отдай сапог! Стой, кому говорю!» Мимо нас пролетел медведь и следом бежал Василий, в одном сапоге с палкой в руках. Мы перехватили бегуна и, успокаивая, повели назад в лагерь. — Дальше я сам, — вмешался герой. — А то вы наврете с три короба, знаю я вас. Как только ребята ушли, я взял тросик, сделал петлю, выложил на земле, перекинул через крепкий сук на дереве, внизу насыпал крупы и сахара и полил сгущенкой. Сам забрался на соседнее дерево и стал ждать. Минут через двадцать он появился. Увидел меня на дереве, и спокойно направился к ловушке. Как только начал слизывать приманку, я, с тросом, в руках спрыгнул с дерева. И сразу возник вопрос: « Кто, кого поймал?» Мишка дернулся, когда я прыгал и петля, вместо шеи, попала под передние лапы. Трос оказался коротковат, я стоял, натягивая трос, а в двух метрах от меня стоял на задних лапах удивленный медведь. Отпустить я не мог, дотянуться до какого-нибудь дерева, не хватало длины троса. И хоть мишка был молодым и небольшим, но руки начали уставать, а решение не приходило. Но судьба распорядилась по-своему. Пленник заметался, я дернулся и поскользнулся на мокрой траве. Сук, через который был переброшен трос, сломался. Медведь рванул в чащу, и я уже вздохнул облегченно, но почувствовал рывок, и меня потащило по траве как куклу. Лишний трос запутался вокруг сапога, и я своей задницей пересчитал все кочки на поляне. Наконец я зацепился за какие-то кусты, с меня слетел сапог и медведь прибавил скорость. Я, в запале, схватил палку и рванул за сапогом. Дальше тебе уже рассказали, усмехнулся Васька.
— Э, нет! — рассмеялся Харитон. — Через два дня к нам пришел егерь из заповедника, который находился от нас в десяти километрах. На базе всполошились, что мы не выходим на связь, и попросили проверить как у нас дела. Потом посидели, попили чайку и егерь пожаловался: «Браконьеры пошли какие-то дурные. Недавно поймали молодого медведя. Так эти суки, поймали его и привязали тросом к нему сапог и отпустили. Пришлось усыпить и трос отвязывать. Поймаю гадов, найду, что и куда им привязать.
Колька сразу, за пузырь, пообещал лично доставить изуверов в заповедник.
— Ну, как тебе история? — хмыкнул Василий. — Не знаю,— ответил я.
— Через неделю позвоню в Турцию. Расскажу, что люди сказали.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/