ПОД СКЛАДКАМИ СКАТЕРТИ
Вчера был хапибёздник у Машки. Типа подруга. Замужем за насосом, не будем называть фамилий. Ну, на афте-пати залезли со стриптизёрами в бассейн, стали беситься. Все пришли к выводу, что с одним мальчиком мы очень похожи. Оба высокие, хорошо сложённые, с пухлыми губами, рыжие волосы намокли змеями, и вьются вдоль спин – одинаково длинные. Заставляли выпить и поцеловаться. Ага. Счас. Чтобы Главненький узнал? Потом кому-то идея пришла, взять в воду здоровый арбуз и водки. Поднос сразу потонул, а бокалы мы подхватили, в лифчики попрятали. Парни брызгаются, кромсают куски, корки в воде плавают – всё весело и пристойно, даже мой дражайший супруг смотрит на такие дела сквозь пальцы. Раза три в году.
Хмурое утро настало в районе обеда. Домработка позвала меня, и спрашивает: «Соплю-то с порток хозяина отстирывать, или так в химчистку отправлять?» Я глянула, и ох… У них что, ничего под рукой не было? Посмотрел бы на свои штаны, прежде чем бросать их в корзину с грязной одеждой. Подтёр бы хоть, гад. Сука! Сука! Нет, не так. Кажется, мужиков называют иначе. Но какая шлюха это сделала? Конечно, не профессионалка, как опытный человек говорю. Догадываюсь, это наша новая пресс-секретарша, блондинка с большими зубами, такая низенькая, что ей только кружку с пивом на голову ставить, пока она там… фу! Тревожный сигнальчик, милая, - сказала я себе. Бог с ним, с перепихом, тут дела посерьёзней. К разводу, прямо скажем, ветер повернул. Таскает мой Главненький её за собой всюду, как собачку хохлатую. Судя по всему, у нас ах-любовь с этим недоразвитым тельцем. И моя домработка, вон как усмехается, жаба – в башке-то уже готов мессидж для товарок. Отстирывать, или сохранять в морозильной камере чёрные фрачные штаны с мерзким белым пятном до суда? Ха-ха, разве что до Страшного. Тоже мне, платье Моники Левински. Что это докажет в нашей долбанной стране?
«Попробуй, пикни - говорю прислуге, - вылетишь - не поймают». Она потупила глазёнки злорадные, и к выходу. Давай шваброй греметь. Сколько раз повторять, чтобы при мне чёртова баба тут уборки не развозила.
Конечно, так всё и было. Мой Главненький отпустил шофёра, и сам уселся за руль. А мелкая карьеристка тут же схватилась за его собственный рычаг, и стала радостно зарабатывать дополнительный бонус к рождеству. Должно быть, возвращались из ночника датые, вот фонтан радости, извергнутый моим неверным мужем, и остался незамеченным. А эта маленькая тварь перекладывает бумажки и ждёт повышения. Авось, дотянется до статуса женульки. Помечтай.
Меня он давно посадил дом стеречь. Выводит в свет только когда положено являться с супругами. Отношения мол, должны быть экологичными. Всякие там кухарки – горничные без контроля начнут воровать, заменят дор блю плавленым сырком, приведут красивых кавказских мальчиков с приспособлениями для взлома. А значит - его супруга должна быть экономкой, надзирать и бдеть, а не шляться по салонам да ночникам. И прочая, и прочая … Тошнотворщина времён домостроя. Обедает он, где ему заблагорассудится, а завтрак со свежевыжатым фрешем и ужин из трёх блюд я ему должна подавать, кротко заглядывая в глазки. Гречневая каша с кусочком маслица вологодского, а над блюдом парок поднимается… ненавижу! Я - желательно в суконном костюме крысиного цвета, с юбкой в пол, зато с непристойным вырезом в районе груди – не зря, мол, покупал-вставлял. Теперь полюбуюсь.
Третий месяц, как тихие семейные ужины прекратились. На кредитках у меня одна мелочь осталась. Все чеки приходят этому счетоводу, и он в них копается. Дина, сколько ты высосала мартини за последние сутки – это ж лошадиная доза, зачем тебе ещё одна сумка от Ральфа Лорена, ты - Супруга и должна посвящать себя Дому, какие ещё норковые чехлы в машину – ездить в школу за ребёнком и так сойдёт. Да он бы мне и ягуар не купил, если б не его окружение. Спасибо, что сынка от первого брака забрала к зиме бабушка на Лазурный берег. Пускай катится, вместе со своим гувернантом-педиком. Оревуар!
Ой, а наши постельные утехи! Я же профи, а мой и не подозревает. До сих пор думает, что Таймазу я просто помогала развлекать гостей в качестве хозяйки вечеринок, будучи воспитанницей его хороших знакомых. Клюнул, голубь. Серый такой, пыльный, незаметный. Кто ж его знал, что он сенатор, и при одном его замке в Англии больше угодий, чем земли в каком колхозе. Впрочем, колхозы исчезли до моего рождения. А школа и впрямь была что надо. Я при Таймазе менеджером по п…де работала. Девочек на выезд оформляла. Очень жалко, что его грохнули. Хороший был человек. Ну и спасибо, господи, что обратно на вокзал с фанерным чемоданом топать не пришлось. А обо всём, что было после того, как я вышла из поезда в незнакомом городе, и до того, как мой «миссионер» скосил на меня свои бесцветные глазки, я заставила себя забыть. И до брачной ночи ни-ни.
А тут, помню, целую его, как бы робко, и неумело. На мне тесное боди из белых кружев, чулки с подвязками – подвенечное платье сияет и отсвечивает мириадами кристалликов, сброшенное на кроваво-красный ковёр. В общем, спускаюсь по его впалому животу, ме-едленно так. Вот уже дорожка из волосков вниз пошла под моими губами. Горячий, твёрдый, влажный… И вдруг слышу сдавленный стон: - Перестань, Дина... Не надо.
- Почему? Я же только хотела тебя поцеловать. Ты - мой муж, дорогой.
- Вот именно, муж. А этими губами ты когда-нибудь будешь целовать нашего ребёнка.
Вот и храни верность этому уроду последние пять лет. Ну ваще, есть у меня мозги после этого?
Он, по-моему, и не прекращал бегать налево. Но у него связи, деньги, влиятельные друзья. А я –мисска из провинции с простоватым веснушчатым личиком, и большой силиконовой грудью, от которой постоянно ноет спина. Но муж велел вставить – пусть подавится. Даже мальчика себе завести не могу – мой сразу в ковёр закатает. Зато рыжая тёлка с золотой фиксой превратилась в шикарную замужнюю даму. Вы когда-нибудь видели завистливые лица подруг, перекошенные кислым подобием улыбки? Умрите, клуши. Клёвые девчонки были только в ночниках. Вот позвать бы их к себе, наговориться, поплакать в плечо. Как мы друг друга понимаем, знают наверное, только бойцы на передовой. Сексуальный фронт – дело психологически тяжкое, но как объединяет! Нельзя. Супруга цезаря. От нынешних приятельниц ваще тошно – они все тупые. Спасибо, научили вещи сдавать обратно в магазин. Так у меня появились деньги. Небольшие, но в конце концов, можно кого-нибудь нанять, пока не развёлся и не вышвырнул из дома. Только не убийцу, ну его, ещё не добьёт. И потом, не чужой ведь человек, всё-таки жалко. Уехать к маме в однокомнатную квартиру, где негде даже с вибратором уединиться – разве что посадить его на подоконник среди пыльных кактусов, нет, это не для меня. Разводиться нужно самой, да так, чтобы все удивились. Вот я – домашняя, верная, на зубок знающая семейный кодекс. Но на меня никакого имущества не записано. И он, злостный нарушитель священной супружеской верности. И контракта у нас нет, а значит - думай, Дина, думай, как развестись с гребучим опоссумом. Да на головёнку свою не рассчитывай – на что сеть-то в ПиСи нужна. Опутаем паука мохноногого мировой паутиной.
На сайте детективного агентства, выдержанном в мрачных говнистых тонах, висело объявление, украшенное фоткой, где небритый брюнет посасывал ухо прелестнице. Глаза у негодяя были закрыты. Наверно, шалун так и не заметил, что попал в объектив, и очень скоро ему придётся стоять за деревянным барьером в зале суда, где лихой адвокат супруги оттяпает нажитое непосильным трудом. Ниже сыщики обещали выявление измены наблюдаемого лица своей наскучившей половине, выезд к месту отдыха объекта, и проведение иных тайных мероприятий с предоставлением фото- и видео- отчетов для полного разоблачения изменщика. По поводу цен туманно говорилось, что выявление измены супруга стоит всегда по-разному, и чтобы определиться окончательно, необходимо ответить на ряд вопросов по телефону. Разведчики, мать их. Так я и стала писаться на ваши шпионские штучки. Накинув на трубку платок, пообещала оплатить консультацию, и назначила встречу частному детективу в убитой столовке, не ремонтированной с советских времён, где расположилась на клеенчатом стуле из алюминиевых трубок, стараясь не вдыхать запах жира, тянувшийся из кухни. И не скажешь, что чеченцы держат заведение. Ваще они аккуратные.
Детектив оказался тем самым брюнетом с фотографии. Это был кареглазый красавчик с волосами цвета воронова крыла, не менее двух метров росту. Его ненормально развитые бицепсы и трицепсы рвались из-под ткани желтоватого сиротского костюма. Судя по всему, он явно неплохо себя чувствовал, осуществляя таинственный «выезд к месту отдыха объекта», где-нибудь на пляже, увешанный мерзавками в бикини. Сыщик взгромоздился на стул напротив, и выложил недорогой портфель на пластиковое покрытие стола с нацарапанным словом и картинкой к нему.
Но тут в дверях одного из помещений показался Волчонок Борз, молоденький брат хозяина. Увидев меня, он приветственно раскинул руки, и кивнул. Я молча пошла в его направлении. Сыскарь замешкался, но всё же попёрся за мной. Ополоснули руки. Борз накрыл стол чистой скатертью, и принёс горячих лепёшек с вонючим овечьим сыром, который мы оба обожаем. – Ешь, бабушка прислала. Ваха сказал, скоро приедет, барана зарежем, э – широко улыбнувшись, он вновь напустил на себя строгость. Громадный бежевый перс потёрся о мои колени, и я тут же скормила ему солоноватый кусочек.
- Боьрша цициг дара (кот красивый), - сказала я Волчонку.
- Стен эса дара (тёлка красивая), - засмеялся он, и вышел.
Пытаясь сохранить лицо, детектив раздражённо буркнул,
- Это кто, и где мы ваще находимся?
- Мы у друзей.
- А друзья у вас, простите, кто?
Как кто? Вайнахи. Дружба народов у нас. Изучение языков и традиций
- Если у вас такие друзья, зачем обращаться в сыскное агентство Сысоев и к?
- А зачем мне чеченский след в бракоразводном процессе? Они, кстати, законопослушные российские граждане. Пироги с маслятами продают, всё такое. Патент показать?
- Такое впечатление, что мне сейчас карманы выпотрошат. В лучшем случае.
- Ну, это зависит от вашего поведения.
- Ладно. Давайте перейдём к делу. Кто наш муж?
- Наш муж – господин Ш., сенатор.
- Ого! И где чаще всего отдыхает ваш супруг?
Откуда мне знать. Он как-то не докладывается.
- Вчера был в «Платине», а сегодня в «Русскую икру» собирается, - сказал Ваха, входя. - Девка там одна есть.
- Чем занимается?
- Не хочу при Дине говорить. Ты камеры под столом установить можешь, дорогой? У него двадцать седьмой заказан.
- В «Икре», что ли? Да там всюду камеры, уважаемый.
- Под столом, говорю, установишь камеры? И звук пиши на микрофоны-шмирофоны, понял?
- Вы думаете, всё так просто, - занервничал детектив. - Да мне может человек тридцать задействовать придётся. Нужны свидетели, вышибалы, охрана для оператора. Жена тоже пусть будет.
- Какого оператора?- Не поняла я, – камеры ж сами по себе всё фиксируют.
- Ну, это если в номере снимать придётся. В том числе, службу безопасности самого заведения надо просить об услуге. Ваще, это стрёмно. Но в «Икре» у меня армейский товарищ начальником.
- Людей я дам, - вмешался Ваха. Два милицейских полкана тебя устроят в качестве свидетелей?
- А они как, не очень хлипкие?
- Шкафы.
- Годится. Наши услуги я предварительно оцениваю… ну, из уважения к вашим друзьям… э… в десяточку. Плюс расходы на техническую сторону. Если в один день уложимся.
- Хорошо. Я найду деньги до завтра, - сказала я, лихорадочно соображая, что продать из вещей. Вон, через Борза и реализовать. Он мне сколько раз помогал товар из бутика подменять на дешёвый аналог с вьетнамского рынка.
- Извините, но деньги мне нужны сейчас. Можете посовещаться.
И вышел.
Ваха задумчиво уставился на меня из под чёрных бровей.
- М-да, - протянула я. - Слышь, Ваха. А давай, вы мою машину того? Она от угона застрахована.
- Чего – «того»?
- Ну, украдёте. Перебьёте. А деньги Сысоеву этому отдадим.
- Деньги я дам, – неоригинально отозвался Ваха.- Пешком ходить не будешь.
- Да зачем тебе вообще эта слежка-млежка, сестра? Хочешь, я его сам грохну? – вмешался Борз. – И этого кисломордого тоже?
- Какого кисломордого?
- Вон того, что в туалет отпросился.
- Ой, не смеши меня. Грохну. Ещё в смертницы меня запиши, а счета присвой. Сиди себе, жарь пирожки на машинном масле, дитё.
Оно конечно, нельзя вайнахов злить, но Борзу семнадцать всего. Он ещё юмор понимает. Ржёт во все тридцать два жемчужных зуба.
- Поедем седло барашка кушать,- сказал Ваха, пересчитал американских президентов и завернув их в газету, протянул Борзу.
- Ещё, Мадина, справка вот от невропатолога, возьми. Ставил тебе пиявки до двадцати двух часов. Пусть твой баран подошьёт её к бухгалтерии.
- От пиявок должны засосы оставаться, - засмеялся Волчонок,- хочешь, Сысоев поставит.
- Да мужу всё равно где я. Даже не перезванивает. Ясное дело – влюбился. Он теперь не отец, он теперь плэйбой, как говорил Марлон Брандо.
Братья расплатились с Сысоевым, и тот помчался в «Икру». Мы же поехали в гостеприимный дом, где под навесом на большом дворе мужчины крутили вертела с узкими, словно летящими, золотистыми тушами ягнят, и дети, смеясь и повизгивая, играли в снежки. В одном из них, светловолосом мальчике в очках, я узнала сына известной певицы. Борза сразу окружили хорошенькие сёстры в длинных шубках и низко повязанных платках, и повалили в заснеженную клумбу.
А через несколько часов строгий юноша по имени Арби подвёз меня к неприметному входу, откуда вслед за Сысоевым я поцокала в смотровую, или как там она называется. В помещении, заставленном мониторами, скучали два больших квадратных милиционера, одинаковых с лица, совершенно рязанской бабьей наружности, с румянцем во всю щёку. Армейский друг Сысоева, Шурик, сочувственно понурив бритую голову предложил мне на выбор коньяку или валерьянки. Глаза у него были какие-то остекленевшие. На экранах виднелись туалеты, в угловом - яростно целовались два парня. Когда один из них приспустил джинсы и присел на краешек унитаза, Шурик что-то буркнул в рацию, и появившийся охранник вежливо, но непреклонно попросил ребятишек на выход. Гости сдавали шубы, пудрили носы, делали заказы и приветствовали знакомых. Я не ожидала, что так хорошо просматривается зал. Наконец, мой благоверный показался в холле. – Вот он, - сказала я. Сбросив на руки телохранителю плащик, подбитый енотом, мой Главненький важно поплыл за другим телохроном к своему столику, который находился в нише, укрытый от посторонних глаз.
- Счас Юрик найдёт ваши камеры, и привет, - нервно сказала я. – Юрик, отлично видный на общем плане, и впрямь заглянул под стол, на мгновенье экран заполнило его красное с мороза лицо с неестественно увеличенной небритой ноздрёй.
-Ну и чё, - ожил один из полканов. У нас заява накатана, что тут наркотики могут реализовывать. Есть санкция.
- Не дай бог, - Шурик оторвался от экрана, где девица меняла тампон, нелепо разводя ноги, – меня сразу с работы попрут.
- Может, оно и к лучшему, меньше будешь на клиентов пялиться, - я глотнула резкого коньяку.
В это время мой Главненький дал отмашку телохранителю, свободен, иди отсель, и к его столику сразу подсела девица в платиновом парике, белых колготках, и кукольном платье с укороченной талией. Судя по слою косметики на лице, её собственные дети давно перестали играть в куклы.
Шурик врубил микрофоны, сперва что-то противно свистнуло, потом стал слышен музыкальный фон, бульканье пенной струи, и чьё-то тяжёлое дыхание.
Пока официант разливал нашей парочке в бокалы трёхсотдолларовое шампанское, девица жевала большую креветку, то и дело обмакивая её в белый соус. Оставшись наедине, они быстро поцеловались. – Ты красивый, - сипло проворковала девица. Сегодня у нас всё получится, да, котик? Ты же хочешь, чтобы красивая девушка поработала своими ласковыми ручками?
На лице моего мужа отразилось некоторое сомнение, но, видимо вспомнив о затраченных деньгах, он стал вяло лапать проститутку, говоря низким срывающимся голосом: -Знаешь, куколка, моя жена меня не понимает. Мне около сорока, а ей… лет двадцать, или тридцать… неважно. Но она такая равнодушная, тупая, холодная. Говорить с ней не о чем, чего я хочу в постели, она никогда не поймёт. Дура-дурой, короче. Ну, а ты меня понимаешь. С тобой я начну и кончу.
Я увидела, как девица съехала задницей по креслу, выпятив бедро, и стала тереться мускулистой ногой о ногу моего мужа. Тот поначалу отпрянул, но потом прижал своё колено, и заегозил рукой у неё под задравшимся платьем. Отхлебнув шампанского, девица долго целовала его в ухо и тёрлась бедром, а потом ловко просунула руку между его ногами, приподняв замок молнии. Оттянув замок, она сунула концы своих ногей в образовавшуюся щель, и растопырив пальцы, расстегнула брюки. Её рука оказалась в трусах моего благоверного, но судя по выражению мордашки то, что она там обнаружила, её не слишком обрадовало. Пенис почти висел, что ставило под угрозу получение вознаграждения.
- Я что-то устал сегодня, может, давай в следующий раз? – пробубнил муж.
В ответ девица страстно поцеловала его, и её руки вновь скрылись под складками скатерти.
- Ты просто не в настроении. Расслабься. Это моя работа, - я внезапно оторвалась от экрана, и оглянулась. Все присутствующие выпучили глаза на крупно взятую камерой руку с аккуратно подпиленными ногтями, сжимающую жалко опавшую штучку клиента. Но девица знала своё дело, она явно прошептала ему на ухо что-то грязное, и дала в руку бокал. Через минуту пенис изменщика затвердел, и она стала водить по нему быстрее, щекоча ногтями левой руки низ его яиц, одновременно взявшись за него правой рукой, и трогая его всеми пятью пальцами, затем она стала ритмично сжимать руку, словно месит тесто. Она покалывала его острыми ноготками и тёрла быстро и легко. Наконец, девица подставила под него бокал с шампанским, и на глазах моего порозовевшего муженька выпила образовавшийся коктейль. Он расхохотался, и потрясённо откинулся в кресле, прикрыв довольные глазки. Шурик что-то пошевелил на пульте, и камера вновь взяла общий план стола. Теперь на месте куколки сидел невесть откуда взявшийся Ваха в костюме из новой коллекции Бриони, и брезгливо смотрел из под чёрных бровей на удовлетворённого клиента.
- Шурик, это подстава, - удивлённо констатировал Сысоев – я не при чём, это всё она.
- Андрей, это мой хозяин, господин Боев. Главный акционер, и прочее. Бери милиционеров, и идите с Арби, там дадите показания.
- Добрый вечер, господин сенатор, - сказал Ваха, - как говорится, улыбайтесь, за нами следят. Что же вы, председатель комиссии по нравственности, изменяете законной супруге. Год семьи кому президент объявил, а?
Младший брат встал слева от старшего. Мой, стёкший по креслу, как опавшая квашня, нагло усмехнулся:
- А докажите что я изменял. Вы, господин Боев, не лезьте в мою личную жизнь. Всё равно ничего не выиграете. Ну, угостил девушку шампанским, что дальше? Войска из Чечни теперь выводить?
- Зачем же так глобально, - сказала я, подходя к столу. – Давай развод, и ценности по списку.
- Кому, тебе? – Ваха, зачем тебе эта курица? Разво-од. Да я с тобой развёлся в прошлом месяце. Документ показать? А ты, Ваха, можешь её в свой гарем забрать, или что у тебя там. Дарю, как мужик мужику.
- Если ты мужик – где твоя скромность, воспитанность, собранность, чистосердечие, обходительность? – тихо и внятно сказал Ваха, - У нас таким уши отрезают. Мужчина сидит не откидываясь, не расставляя ног, не крутя головой. А женщину даже рассматривать пристально нельзя, а не то что оскорбить.
- Ты обидел мою сестру, баран, - сказал молчавший до этого Борз.
- Какую сестру?
- Мадину, жену твою. И мою сестру.
- Мадина, ты что, ему паспорт в загсе не показывала? – вмешался Ваха.
- Какая Мадина? – Засуетился Главненький, - Дина она. Дина Исаева. Ну и что? Хорошая славянская фамилия.
- На, мой паспорт посмотри. – Борз протянул ему тоненькую книжицу. - Британский, но ты поймёшь. Борз Исаев. Матери у нас разные, а отец - один.
- Это, милый, фамилия известного чеченского тейпа, – сочувственно сказала я. - Я сама не знала, думала, что русская. Жила с мамой в городке под Грозным, потом здесь в гостинице работала, пока дядя Таймаз меня не нашёл. А теперь, сам понимаешь, всё будет, как братья скажут.
- Понимаю. По законам гор, что ли?
- Приключений Шурика насмотрелся, да? – Ваха начал сердиться. - Мадина с тобой останется. Перепишешь на неё, что захочет. Дашь отдельный дом, всё такое. Мы проследим. Ну, и в думе пролоббируешь, что надо. Или хочешь проснуться порнозвездой?
- Ты, Ваха, прямо Дед Мороз какой-то, - сказала я. – Поехали, милый, домой. Я тебя гречечкой накормлю, с вологодским маслицем. И ложись пораньше, у меня на вечер большие планы.
Дина, 27 лет. Верная жена.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/