ВОЛЬДЕМАР ГРИЛЕЛАВИ

Внучка из прошлого

Фантастическая мелодрама

Самый возраст наступил для счастья и дедовских хлопот. Да вот внуки успели вырасти, пока ты трудился в поте лица. Потому и завидовал Олег Константинович соседям, что возились в песочнице и на качелях во дворе с внуками. И вдруг к нему попадает внучка из далекого прошлого, которую он просто не желает теперь потерять. И для этого всего-то и нужно немного любви, чего от него теперь не отнять.

 

1

Олегу Константиновичу Карпицкому 60 лет исполнилось три месяца назад. И он без помпезности и фанфар въехал или вошел в тот завершающий этап своей жизни, когда по определению известного юмориста уже не обязательно всю ночь пить и гулять, чтобы утром прочитать о прошедшем вчерашнем дне по лицу. Оно, это самое лицо, и без дополнительных нагрузок отражало несостоявшееся веселье и разгул. Просто теперь не похмелье, а утренняя разминка требуется для приведения физиономии в должный и приятный для зеркала порядок.

Нет, ну, конечно, иногда в кругу друзей и родственников Олег позволял себе, и разойтись, разгуляться во славу, отчего утром организм требовал рассола или сильно газовой минералки. Но то были оправданные застолья с позволительными излишествами. Однако если у тебя, то есть, в твоем организме в течение недели кроме кефира крепче во рту и не было, а товарищи интересуются вчерашними событиями, как праздничными или обыкновенными встречами друзей, то враз появляется мысль, как задуматься над возрастом и поведением.

Как умно сказала супруга Лариса Марковна, которая, кстати, на целый год старше его, поскольку родилась в конце именно того года, в начале которого родился он, но выглядела гораздо моложе его, поскольку вмиг по исполнению пенсионного возраста покинула производство:

-Хватит тебе, дед, корячиться. Всех уже хатами обеспечил, запас на старость нажили даже с избытком. Давай-ка и ты на покой. В твоем возрасте старички на отдых уходят, то есть, на настоящую пенсию.

А работал Олег Константинович в строительной фирме начальником строительного участка. Так его должность называется. Суетливая и хлопотная работа, требующая не столько физических усилий, как психологических и нервных. Народ в нашей стране любит работать (это в основном, а нечего на некоторых тунеядцах вырисовывать образ российского трудяги) и зарабатывать. Вот расходовать заработанное не научился. Уж больно ретиво старается трудящийся гражданин свои труды скоренько пропить, чтобы вновь ощутить себя нищим, а потом, обругав власть и чиновников, вновь ринуться на заработки.

-Как понимаю, так предлагаешь уйти на покой со всеми вытекающими аксессуарами и последствиями? – с некоторой иронией и сарказмом поинтересовался Олег. – А моей пенсии на кефир с батоном хватит?

-Хватит, ты уж по таким пустякам не переживай, - отмахнулась от таких инсинуаций и сентенций супруга Лариса. – Да и не усидишь ты круглыми сутками дома, вновь пойдешь искать себе хлопоты. Но ведь уже пора найти себе менее суетливое дело, спокойней работу. Давай-ка к нам в охрану. Места появились вакантные, а мужики почему-то мимо КПП проходят.

А работала Лариса уже который год вахтером на небольшом предприятии. Если быть точным, так уже пятый год. Хотя на пенсии уже шесть годков. Аналогично стремилась к высоким горизонтам и заработкам на этом же предприятии, только технологом. А один раз в какой-то скандальный день взяла, да и психанула, перейдя из цеха в охрану. Сутки через трое.

Первые дни все книги из домашней библиотеки перечитала, кроссворды разгадала, и раз пять мебель в квартире местами поменяла с некоторыми ее обновлениями. Затем с полгода ныла, да про скуку и тоску плела всякую чушь. А потом втянулась, с некоторыми напарницами сдружилась, и свыклась с такой судьбой. И теперь своей участью даже довольна и рада.

А уж Олег, так и нарадоваться ее новым статусом не мог. И обеды в доме появились горячие, свежие и ежедневные, чистота и порядок своим присутствием восторгали. И по магазинам ему нужда пропала по городу разъезжать в поисках свежих, натуральных и дешевых продуктов. Не то, что раньше приходилось в столовой или в кафе перекусывать. Теперь кроме домашней пищи ничего не признает. Никаких полуфабрикатов, магазинных пельменей или котлет. Фарш из свежего мяса накрутит, теста руками налепит, а потом из них и пельмени получаются классные.

-Вот и сейчас не всегда хватает на все, чего пожелается, а уйду со стройки, так вообще затоскуем.

-Олег, не говори глупости. Полная ерунда – твое нытье. Если влезть в математические расчеты, что тратим на детей и внуков, так самим с избытком хватит. Я не говорю, что исключим подарки, но подношения пора прекращать. Пора уже детей на вольные хлеба отпускать, как птичка своих птенчиков. А мы все боимся, что без нашей помощи они пропадут, с голоду помрут. У а них самих уже дети взрослые, скоро переженятся и замуж выйдут. Пусть родители о детях и пекутся.

-Вот, вот! – воскликнул Олег, цепляясь за последние слова супруги. – Переженятся, никуда не денутся. А знаешь, сколько на свадьбу потребуется? Моей годовой пенсии и на одну свадьбу не хватит. Нет, Лариса, я так думаю, что пока еще мне рано идти на отдых, поначалу нам надобно внуков переженить.

-Ох! – только и сумела выдохнуть Лариса. – Во-первых, у наших внуков есть родители, которым и думать о свадьбах, а иначе нам про отдых вообще придется забыть. Или уже время не останется в этой жизни.

-Почему? – искренне удивился Олег.

-Раньше загнешься на этой стройке. Да хватит уже кочевряжиться, пора, дед, нам и о себе подумать. Дачку прикупим, будем помаленьку в огороде копаться, лучок, петрушку выращивать, свежие экологически чистые продукты. А что, мне такие перспективы уже нравиться начинают. Сутки отдежурим, а трое на даче копаться, парник строить, строитель ты мой ненаглядный.

-Страшновато, однако, - соглашался уже с доводами супруги муж, почесывая затылок и морща лоб. – Но, заманчиво. Возле Малого Лосвидо участок продают, прямо рядом с озером. Правда, домик там больше с сельским сортиром схожий, но я могу запросто вагончик пригнать.

-Ну, вот и славненько! – обрадовалась жена своей чистой победе. – Уже слышу разумные речи истинного пенсионера.

-А как же внуки? Им еще и доучиться нужно.

-Насколько я помню, и еще раз тебе об этом информирую, - саркастически заметила Лариса, - они пока еще не осиротели.

-За Вику с мужем я не переживаю. Да и Денис уже мужик довольно-таки солидный и самостоятельный. А вот Тимофей со своей зарплатой и инфантильностью не дотянет Софью без нашей помощи.

-Поможем, - воскликнула Лариса. – Умным советом и деловыми предложениями. Самой девочке тоже под двадцать, уж на учебу зарабатывать могла бы и самостоятельно. Просто наши денежные вливания их малость разбаловали. Потому они только и ждут твоей зарплаты.

-Я подумаю, - тяжело вздохнул Олег, понимая, что самостоятельно решиться бросить высокооплачиваемую должность не отважиться.

А ведь и в самом деле, супруга по всем параграфам права. Запросы у них с женой минимальные. Если сложить пенсии и эти маленькие зарплаты сторожей в охране, так и все равно остаются излишки.

-Даже и не думай размышлять на эту тему, - словно угадала его мысли и сомнения, категорически воскликнула Лариса. – Одну пенсию мы даже трогать не будем, чтобы отпуска проводить в какой-нибудь поездке. Раз решили оторвать их от кормушки, так сразу и исполним без всяких отговорок.

Лариса всегда отличалась решительностью и максимализмом. Без сюсюканья. Решено – выполнено. Достаточно сорокалетнего сыночка опекать. Пора ему уже и самому о приличных заработках подумать. А то удачно устроился, в каком-то маленьком журнальчике статейки пишет, какие-то гроши получает и о высоком творчестве рассуждает. Пусть мозги напрягает и наваляет чего-нибудь громоздкое с приличным гонораром, а не только болтовню всякую.

-Только к тебе я не пойду. Ты мне дома за три дня надоешь, как горькая редька. Так мне еще на работе на тебя смотреть. И вообще, я подыщу чего-нибудь от дома подальше, чтобы от знакомых и друзей укрыться. Вот зачем мне выслушивать их сочувственные вздохи и советы?

-Это еще почему? – искренне обиделась жена. – А я все могу, а мне все можно? Ты так рассуждаешь, словно моя работа унижает и обижает человека. Семен, сосед из соседнего подъезда вообще в подметалы пошел, и никого стесняться не собирается. Зато, говорит, нервы успокоил.

-Он метет по утрам, пока прохожих нет.

-Правильно, у него все равно, как он сам мне говорил, среди ночи глаза открываются, и напрочь сон пропадает. Вот он и совместил приятное с полезным. А чего ночь без толку на кухне курить и семью своей бессонницей терроризировать?

-Я пока бессонницей не страдаю, - не согласился с ней Олег. – Так что, мне не угрожает дежурство на кухне. Вот на работе мне ночь выдержать будет намного сложней и трудней.

-А ты ищи такую работу, - посоветовала супруга,- где ночь можно без всяких последствий просто проспать.

-Ладно, - уже окончательно соглашался Олег. – Уже, считай, уговорила. Вот только одно понять не могу, чем тебе моя работа на стройке надоела? Вроде как, семью она не напрягала.

-Да она тебе самому порядком надоела, но только признаваться боишься. Думаешь, не вижу, как незаметно таблетки суешь в рот?

-Заметно? Значит, не так заметно. Черт побери, но ты полностью права! Последние годы только за деньги и цеплялся. А так, уже сам себя порою ненавижу. Боюсь сорваться, нахамить. Нет уже сил ни физических, ни моральных. Устал зверски. Беру отпуск и ищу работу сторожа с ночным сном. Просто боюсь, что усну на посту, а потом меня как мальчишку отчитают. Стыдно и до соплей обидно будет.

Недолго обсуждали они эту тему по смене профессиональной деятельности Олега. Тут и говорить, и уговаривать долго не потребовалось. Олег и сам понимал, что уже через не могу, ходит на эту стройку и старается сквозь сжатые зубы не отставать от современных темпов, новых технологий со скоростной сменой расценок. Что вчера стоило одну сумму, сегодня цена удвоена. А порою и утраивается, что ни в какие рамки не вписывалось и ни какими доводами не оправдывалось.

Но основной аргумент – нервы. Они требовали с криком и требованием покоя, чтобы в семье суметь восстановить баланс отношений. А они уже на пределе. Сама Лариса уже уставала от такой чрезмерной усталости мужа. И выпавшие совместные выходные пыталась оставлять его одного, предоставляя возможность, отлежаться и отсидеться у телевизора. И газет, с которыми он чаще засыпал.

С этим режимом пора кончать быстро, пока еще они не совсем старики, а просто слегка пожилые люди, а точнее, молодая супружеская пара. Совсем не дряхлые и не больные. А эта нервная работа, если ее не бросить вовремя и в срок, не заставит себя долго ждать и преподнесет нежданные сюрпризы. Олега даже порадовал тот факт, что супруга сама затеяла этот разговор. Это облегчает борьбу с самим собой. А тут так получилось, что жена потребовала, а он вмиг исполнил. Ему всегда нравилось, когда судьбоносные решения принимает она, снимая основную ответственность с мужа. Так что, беседа не носила спорный характер. Обсуждали время и место нового труда охранником. Почему-то иных специальностей для такого пенсионера пока еще не придумали.

Вроде как, никому о своих планах не говорили вслух, не обсуждали среди постороннего люда, но сын с дочерью примчались скоро после этих семейных дебатов. Даже Олег с Ларисой удивились их скоростью реагирования. Так дружно прибежали, словно сговорились, хотя сами утверждают о спонтанности своего решения, навестить родителей.

Олег предчувствовал такого содержания разговор с детьми, но не так скоро. Он ведь всего третий день в отпуске и первый в поиске. Почему-то потребность в охранниках стала модной. Требовалось охранников и сторожей разных мастей целый столбик в газете бесплатных объявлений. Однако половину можно выбрасывать однозначно сразу. Эти требовались с лицензией и более молодого возраста.

Учиться до колик в животике не хотелось, поскольку давно забылись понятия, как парта и конспекты с экзаменами и шпаргалками. А вот одно загородное учреждение его даже слишком заинтересовало. Сутки через трое, пенсионеры, мужчины. И зарплату по охранным меркам обещают неплохую. Что-то со всеми надбавками чуть больше 10 тысяч после вычетов.

Видать, отдаленность от жилищных массивов и по причине сложностей доступа к объекту положительно сказались на зарплате. А Олега вполне устраивали такие положения. У него свой транспорт, потому сложности дороги его не напрягали. Но пока еще не звонил и не ездил, планировал назавтра. Да вот сегодня примчались. Скорее всего, отговаривать будут от такого необдуманного поступка. Это можно учитывать по той причине, что больше половины зарплаты он отдавал им. И в особенности такие подношения требовались внукам и на их учебу, которым посещать учебные заведения еще минимум два-три года. И без поддержки его зарплатой в их семейных бюджетах возникают озоновые дыры.

-Папа! – с порога кричал Тимофей. – Ты чего такое учудил, а? Ну, хотя бы посоветовался, предупредил, а то так сразу.

-Разве я чего в своем возрасте еще способен учудить? – удивлялся Олег, словно не понимая, о чем спрашивает его сын.

-Ну, так это правда, же? Ты уходишь с работы и решил вдруг так неожиданно пополнить ряды пенсионеров?

-Вот, Тим, что тебя лично в таком его поступке шокирует? Папа уже не молод, чтобы носиться по стройкам, как студент. Ему и в самом деле пора отдохнуть. Лично мы решили, что сможем беспроблемно и без папиных больших денег прожить. Тем более, он хочет, как и я, пойти в охрану. Дома сидеть не желает у телевизора и на кресле, - поспешила прервать инсинуации сына Лариса.

-Да? Это вы так решили, не посоветовавшись с нами? – едва не плача, простонал Тимофей. – А мы? Как нам теперь быть?

-Тимофей, заткнулся бы ты по добру по здорову, - взорвалась Вика, которая никогда не одобряла эту сумасшедшую папину работу и давно уже уговаривала его, угомониться и остепениться. Ей, как раз, совершенно не требовались папины денежные вливания. Муж зарабатывал весьма прилично, сама немало, поболей Тимофей раза в два-три. Но кто же откажется от подарков? А потому брала из рук отца, но всегда требовала, чтобы поискал себе легкий труд. Она видела, что отец порядком подустал. – Тебе все мало. Вот, а сам не пробовал зарабатывать? Папа, лично я примчалась выразить поддержку и свое одобрение. Молодец, что решился.

-Мы еще с папой участок на Малом Лосвидо присмотрели, дачку купим, - поспешила похвалиться мама.

-Вот и чудесно! Давно пора вам и для себя пожить. Мы сами справимся, из пеленок уже повылазили, повзрослели, и можем позволить теперь сами о вас позаботиться. Не все же вам о нас печься.

-Тебе легко говорить, - сорвался в крик Тимофей. – А у нас теперь все планы рушатся. Ну, хотя бы еще немного подождал, что ли? Мы только задумали спальню поменять, да и Софье новый компьютер купить.

-У вас же и без того два. Ну, компьютер и ноутбук, мало вам, что ли? – удивилась такому нахальству брата Вика.

-Это мой компьютер, а Софья свой обновить хочет, более современней. Ей уже этим неудобно пользоваться.

-Слушай, братик, хватит ныть, надоел, как горькая редька, - окончательно рассердилась Вика. – Нет, чтобы порадоваться за родителей, так прилетел с перепуга плакаться. Даже не слушай его, папа, делайте с мамой так, как вам хочется, и решений не меняйте. В конце концов, папа у нас уже не молодой, немножко даже старенький. И так, сколько нас от груди не отнимали.

-Тебе хорошо, - не унимался Тимофей и продолжал плакаться. – И муж прилично зарабатывает, и сама неплохо имеешь. А мы?

-Гони женщин на работу, - хохотнула Лариса, совершенно не желая слушать нытье сын. – Развел тунеядцев в доме.

-Мама, - взвизгнул возмущенно Тимофей, словно его сильно обидели. – У Нины аллергия, а Софья учится.

-Значит, умерьте расходы, - согласилась с мамой Виктория.

-Папа, - в последнюю соломинку уцепился сын. – А разве у вас на стройке не требуются охранники?

-Понимаю, не заработать, так можно украсть. Нет, сынок, баста, мы с мамой начинаем новую жизнь, то есть, по-своему и только для себя. А на отпускные рушили купить этот участок. Сам понимаешь, что у себя я не могу, поскольку там каждая собака меня знает, потому спокойно жить не позволит. Я не ангел, и не скрываю, что малость подворовывал в пределах допустимого. Чтобы у прокурора не было ко мне жестких вопросов, да и вы у меня в обиде не оставались. И если пойду охранять стройку, то в моей жизни практически ничего не меняется. То есть, воровство продолжится, только в другом аспекте и в иных масштабах. А я устал еще и от него. Самому противно, да на стройке без этого не прожить. С волками жить – по-волчьи выть. Мне не только физического отдыха хочется, но и душа требует спокойствия. Ухожу насовсем. А там, где я выбрал себе место, я буду в тиши, как в болоте. Живите и зарабатывайте себе сами.

-Папа, я только «за»! – Вика бросилась отцу на шею, осыпая его поцелуями. – Чем дольше проживешь, тем больше нам будет хорошо.

Тимофей был в панике. Дома жена и Софья устроят ему настоящий крематорий с сожжением заживо. Еще и работу потребуют сменить, чтобы не снижать своих потребностей.

Все вчетвером еще немного поспорили, но мама за время разговора успела и стол накрыть.

-Все, на ужин, - пригласила мама на кухню, которая была в свое время переделана под кухню-зал. Маленькую комнатку они соединили с маленькой кухней, и теперь у них получилась большая столовая, где можно было даже гостей принять.

Мужчинам мама выставила бутылку водки, а для женщин сухое красное вино, которое они любили вместе с дочерью.

-Последнее, что я позволю себе украсть на своей стройке, - после первой рюмки за отпуск и за новую жизнь, сказал Олег. – Так это вагон-бытовку для нашей дачи. Я ее уже списал и перед тем, как утащить, отделаю ее изнутри и установлю мощные запоры. Послужит нам домиком на даче.

-Тим, у меня такое ощущение, что ты не на празднике присутствуешь, а на поминках. Родители наконец-то решились совершить корректировку в своих жизненных ценностях, а ты недоволен их выбором, - толкнула в бок брата Вика. - Вот порадоваться за компанию с ними не хочешь?

-Да, в принципе, я с папой согласен, - кивал головой Тимофей. – Просто все так внезапно, неожиданно, ни с кем не согласовав. Мы не успели к этому подготовиться, сориентироваться.

-К чему и с чем? – иронично спросила сестра. – Почему папа должен свою жизнь с тобой согласовывать?

-Ну, - замялся брат, слегка смутившись своего откровения, и теперь не знал, как высказаться, чтобы родные его поняли.

Мама решила помочь дочери и подержать сына, который совсем раскис от предстоящих ожидаемых катаклизмов в своей семье:

-Сынок, а не пора ли заняться воспитанием своих женщин? Тим, - укоризненно посетовала она. – Ну, сколько можно плясать под их дудку, пытаться угодить им, подстраиваться под их капризы?

-Ой, мама, ты завышаешь их способности! – ехидно высказалась Вика. – Ему самому нравится такая позиция. Целыми днями аналогично сидит со своей клушей, и перемывают вместе все косточки своим знакомым, соседям и сослуживцам. Пару статеек отнесет в свой журнал, и доволен собой.

-Это тебе только кажется, - возмутился Тимофей. – Пару статеек. Да над ними приходится посидеть, попотеть, мозгами пошевелить. Зато редактор всегда хвалит мои статьи, и доволен мной.

-Братик, это ты ему можешь мозги парить, но не мне. А я отлично знаю твои способности. Если честно, то у тебя очень даже правильно мозги вставлены. И я уверена, что на эти статейки ты максимум по пару часов отводишь. То есть, разбросаешь их на весь месяц, а потом прикидываешься остальное время усталым и измученным. Это для среднестатистического журналиста можно за труд посчитать. А ты свои статьи во сне сочиняешь, утром только успевай записывать.

Брат слушал свою сестру с гордостью и восторгом. Да, у него этого не отнять, перо само пишет, что рука не успевает. Дар есть, но лень его побеждает чаще. Да и мама права с этими двумя клушами в доме, как жена и дочь. Уселись на шею мертво. И ежели еще и про его талант прознают, так и кнутом погонять начнут. Потому он его и скрывает. Однако выслушивать похвалы из уст сестры приятно.

-Тим, а тебе не хочется, наваять чего-нибудь серьезного, а? Ведь, признайся самому себе, сумел бы легко.

-Наверное, - неопределенно протянул Тимофей, ковыряясь вилкой в салате. – Даже сюжет в голове созрел. Признаюсь, давно нарисовался, а вот никак смелости не наберусь, начать.

-Твой зрелый плод может и загнить.

-Ну-ка, ну-ка, сынок, - всполошилась мама, словно услышала про талант сына впервые. – Это правда?

-Имеет место. А вот признаться боюсь.

-А ты, - посоветовала сестра, - подпольно и тайком от всех осуществи его. А клуше скажи, что задание редакции выполняешь.

-Вика, ну, почему ты так плохо отзываешься о моей жене? – всерьез обиделся Тимофей.

-Потому что, сидит, как самая настоящая клуша. Только яйца не несет и цыплят не высиживает. Ни на что не способная.

-Мама, скажи ты ей, а!

Лариса засмеялась удачному сравнению, но постаралась заступиться за невестку и приструнила дочь:

-Пусть, Вика, он сам со своими женщинами разбирается, раз ему нравится их безделье.

-Да мне не жалко вовсе, - махнула рукой Вика. – Только пусть тогда про бедность не ноет. Трое взрослых в семье себя прокормить неспособны. Все ждут корма от родителей, папе в клюв смотрят.

2

По узким тропкам между оградками и заброшенными могилками, с покосившимися крестами, пробиралась с маленьким букетиком полевых цветов маленькая девочка. Видно было, что тропинка ей знакома, и идет она по заданному маршруту к знакомой могилке. И шла она, не спеша, поскольку торопиться ей некуда и абсолютно без надобности.

Весеннее солнце прогревало и сушило землю, выгладывая из-за белых неопасных облаков. Эти мирные облачки не грозятся дождем, который успел порядком надоесть за последние дни. А сегодня, словно специально к этому дню, когда Ульяна выбралась после долгой зимней разлуки к могилке своей любимой мамочки, выдался и теплый, и солнечный денек.

-Здравствуй, мамочка, я пришла к тебе! – тихо сквозь слезы и плач прошептала девочка, входя в мамины владения, огороженные проржавевшей покосившейся оградкой из тонких железных прутиков, присаживаясь рядом с холмиком на влажную холодную землю.

Ульянке хотелось поначалу немного отдышаться, передохнуть, а уж потом приступить к наведению порядка в маминых владениях. Болела Ульяна последний месяц, вот потому и устает быстро, задыхается от нелегкой далекой дороги и петляя по узким проходам между могилками. Кладбище далеко от дома. На автобусе было бы рядом, всего-то пять остановок, да пешком с полкилометра.

Однако на билет кондуктору необходимо отдать пять копеек. А где их взять? Нет, бабка с дедом не дадут. Они даже лекарство на лечение не покупали для своей внучки. Да и какое там лечение, когда и покушать не всегда у них выпросишь. Пьют они много, а про внучку, от которой не знают, как избавиться, как от обузы и лишних хлопот, некогда и не хочется им думать.

-Плохо мне, мамочка, без тебя, совсем худо, - шептала Ульянка, нежно поглаживая по холмику, под которым уже третий год лежит ее самый дорогой человек. Давно это было, но она помнит и мамин смех, и эскимо за 11 копеек, и большие баранки по пять. Сейчас ничего этого у нее нет. – Обижают они меня, мамочка, не любят и не хотят, чтобы я жила с ними. А куда мне деваться?

-Девочка, ты не сиди на земле, она еще сырая, вытянет из тебя всю силу и здоровье, что потом и встать не сможешь, - возле оградки остановилась пожилая женщина и, опершись на эту слабенькую хиленькую оградку, с печалью смотрела на этого плачущего и беседующего с тем, кто здесь захоронен, ребенка. – Кто у тебя здесь лежит? Поди, родной человек, раз так убиваешься?

-Мама, - всхлипнула Ульянка.

-Что же вы так плохо ухаживаете за могилкой, совсем забросили, - с легким укором произнесла женщина.

Ульянка виновато посмотрела на незнакомку и пожала плечами, не зная, что и сказать в оправдание, но и сама, понимая, что все это требует наведение порядка. А разве все это сделать она сумеет? Сколько же сюда нужно и сил, и денег? Вон, у соседей и оградка крепкая, и покрашена, и могилка плиткой обложена, и крест из черного железа, с завитушками. А где она все это возьмет, если почти всю сама пролежала больная, что даже просто придти сюда некогда, и сил нет. И главное, что нечем порядок наводить. Вот, взяла с собой детскую лопатку, но разве ей сумеет она прибраться, что-либо прокопать, мусор выгрести?

Женщина неожиданно поняла беду ребенка и уже пожалела ее за свой незаслуженный укор. И чего на дите напала, словно эта могилка – главное в ее жизни? Взрослые должны были заняться ею.

-А папка у тебя есть? – спросила она, вдруг, сама понимая, что, скорее всего, папка с водкой больше дружит.

-Нету. Он сразу уехал, как мама померла.

-Так с кем ты живешь?

-С бабушкой и дедушкой.

-Чьи они родители?

-Папины. Он сразу после смерти мамочки оградку поставил и уехал куда-то далеко. Я потом его никогда не видела.

-Ну, хорошо хоть, что дедушка и бабушка рядом, пропасть не дадут. Сил у них, поди, на могилку не хватает?

Ульянка тяжело и надрывно всхлипнула и потерянно произнесла, словно приговор своей судьбе:

-Плохо. Это очень плохо, что рядом они, а не мамочка. Потому что я им совершенно не нужна.

-Не надо так о близких говорить, - поспешила не согласиться женщина. – Они ведь, не бросили тебя, потому что любят.

-Лучше бы бросили, так и им легче стало бы, и мне, - подумала и добавила: - Или вместе с мамой надо было меня похоронить.

Женщина испуганно вскрикнула и взмахнула на Ульянку руками. Но ничего на такое мрачное высказывание не ответила, а молча, вошла на территорию могилки и сама приподняла Ульянку с земли.

-Не торопи смерть, она сама нас обязательно найдет и придет. Только для этого наш срок должен наступить. Что же ты так легко оделась, не по сезону. Это, кажется, что тепло наступило, а весна – обманчивый сезон.

Женщина принесла с кучи мусора две березовые чурки и предложила Ульянке присесть на дерево, разложив на холмике хлеб и вареную колбасу. От одного вида этого богатства у девочки закружилась голова, и рот переполнился слюной. Женщина, заметив этот жадный голодный взгляд, с трудом сдержала слезы. И что это за родные ее такие, от которых хочется смерти, а при виде обычного хлеба у маленького ребенка состояние, близкое к потере памяти.

-А мне совсем надеть нечего, вот и не по сезону вырядилась. Износилась вся за зиму. Да и эта кофточка лето не переживет. Тетенька, а можно я кусочек хлебушка возьму? Немножко. А то сильно кушать хочется, что мушки перед глазами пляшут, - попросила Ульянка, жалобно глядя гостье в глаза.

-Да, господи, бери, конечно, для тебя же все это выложила, - простонала женщина и не сдержалась, обронив на щеку слезу. – Не кормят они тебя, что ли? Время нынче не голодное, хлеба можно вдоволь есть.

Ульянка с жадностью впилась зубами в предложенный бутерброд и молча, кивала головой, соглашаясь с выводами гостьи. Но сама не стала жадно рвать его зубами и проглатывать кусками. Девочка медленно и с наслаждением пережевывала хлеб с ароматной колбасой, смешивая его с обильной слюной, превращая во рту в жидкую кашицу, которую уже потом проглатывала маленьким глотками. Ей хотелось растянуть такое удовольствие на долгое время.

Однако, как и всегда, все хорошее и вкусное заканчивается гораздо быстрее, чем этого хотелось бы. Но теперь в ее желудке лежали два бутерброда, а значит, появилось желание жить, и надежда на хорошее будущее. И только потом, когда последняя крошка отправилась в желудок, она вдруг сообразила наконец-то поблагодарить незнакомую женщину за эту радость:

-Спасибо вам! – сказала и счастливо улыбнулась.

-Да не за что, малыш. Плохо, поди, без мамы, - не спросила, а констатировала, как факт, прочтенный ею на лице ребенка.

-Плохо, - вновь опечалилась Ульянка, словно вспомнив все годы, прожитые без мамочки. – Пьют они. Очень много пьют.

-А-а! – понятливо протянула женщина. Видать, что ей самой эта проблема близка и хорошо знакома. – Беда известная, общесоюзная. Ладно бы мужики ее проклятую пили, а вот женщине зачем? Бабушка тоже пьет, что ли?

-Пьет. Они вместе пьют. А потом она еще и дерется. Говорит, что я свалилась к ним на голову, дармоедка, мол. А это вовсе и неправда, я видела, по сколько им папка на меня денег присылает. Много. Мне самой хватило бы и на одежду, и на еду. Но они мне совсем ничего не покупают. Второй год в одной и той же форме в школу хожу, а она совсем износилась.

-И давно уже без мамы вот так живешь?

-Скоро три года будет.

-Ну, а папка, почему тебя к себе не заберет? Взяла бы, да письмецо ему написала, рассказала про свое житие-бытие.

-У него своя семья, вот потому и стала я для всех лишней, никому ненужной. А как мне дальше жить, я и не знаю. Лето еще можно пережить, а в третий класс совсем не в чем будет идти. А еще и учебники покупать придется, и к зиме какую-нибудь одежду. Они денег на все это не дадут.

-Сколько тебе лет-то, что в третий класс уже собралась? – слегка удивилась женщина, заметив несоответствие возраста и вида девчонки.

-Летом девять исполнится.

-Ты, моя милая, держись, не озлобляйся только. Пусть им бог судья будет, а ты вырастишь взрослой, не так уж и много осталось. Я тебе свой адрес оставлю, так ты приди ко мне. Мы тебе чего из одежды подыщем. У меня две внучки немного старше тебя, так они свою форму уже переросли.

-Спасибо вам тетенька, я постараюсь выжить, если получится. Я обязательно приду к вам. Ведь вам эти одежки уже не нужны?

Женщина положила на холмик полбулки хлеба и листочек бумаги с адресом. Окинув печальным взглядом ребенка и запущенную могилку, она тяжело и обреченно вздохнула и ушла. Пропадет ребенок, подумала она с тоской. В любом случае пропадет, даже если выживет. Поскольку, прожив свои главные годы в такой пьяной кутерьме, недолго и озлобиться, всех вокруг посчитав виновными в своих неудачах и бедах. А ведь, глядя в ее глаза, заметно, что пока добрая и стремящаяся к добру. Вот и за могилкой ухаживает, об умершей мамочке слова любви говорит.

А Ульянка с жадностью спрятала хлеб в самодельную тряпочную сумку, в которой принесла с собой детскую лопатку, грабельки и банку для цветов. Все это она заметила с вечера, брошенными бесхозно и забытыми в песочнице. Понимала, что утром все это запросто исчезнет, поэтому ночью сбегала во двор за этими игрушками. Ульянка легко научилась командовать своим сном. И могла просыпаться в любое запланированное время.

Поэтому в школу никогда не опаздывала, не просыпала. Даже зимой, когда вставать требовалось по темноте, и очень не хотелось вылезать из-под теплого одеяла. А иногда давала себе команду на просыпания ради прогулки по ночному городу, как и в этот раз, чтобы успеть сделать уроки, если из-за очередных пьяных разборок с вечера ей дед с бабкой не позволяли.

К их шумам и скандалам она уже привыкла, научилась вовремя сбегать из дома. Гуляла по улице, если позволяла погода, или шла в библиотеку в дождь или в холод. А уж там можно до самого закрытия пересидеть, пока библиотека работает. Благодаря этой игре в прятки училась она хорошо. Даже на отлично, если бы не проблемы с тетрадями. Не станешь же учительнице объяснять, что чистую тетрадь она просто забыла дома. А ее на самом деле там просто нет. Не покупает ей бабушка. И лишь после вызова родственников в школу и очередной психологической и физической трепки, бабка позволяет себе разориться и купить несколько тетрадей сразу, чтобы хватило надолго.

-Ты пиши аккуратней, дрянь этакая, я не собираюсь всю свою пенсию тратить на твои тетрадки. Можно компактней писать, плотней буковки прижимать друг к дружке, а не размахивать по всей тетради, - читала она морали после каждой покупки. И забывала об этих сумасшедших тратах нескоро.

А в школе, отчитываясь перед учительницей, бабка, разумеется, все переврет и вину свалит на небрежное отношение внучки к школьным тетрадям и прочим обязательствам. Потом учительница выговаривает Ульянке:

-Ну, что же ты не говоришь бабушке, что тетради закончились, что покупать надо. Вот видишь, стоило напомнить, как сразу все купили. Она же не может сама все помнить. Повнимательней будь, Ульяна, вовремя предупреждай.

Ульянка кивала головой, соглашаясь с наставлениями учительницы, сама думая и размышляя о своих проблемах. Ну, не будет же она о своих бедах говорить вслух? И стыдно и опасно. Бабка скора на расправу. Даже за эти тетради поколотила. А прознает, что жалуется учительнице, так вообще с утра до вечера драть будет. Вот только новую форму все равно не покупает.

Ульянка уже сама стесняется это старое, ношенное-переношенное надевать, настолько стыдно перед одноклассниками, да все одно другой-то, нет. И эту утюжком подгладить, никакой возможности нет. Утюг в доме отсутствует. А подружки смеются, дразнятся, неряхой обзывают.

Все-таки сумела этой детской маленькой лопаткой подправить могилку, прошлогоднюю листву прибрать. Хорошее настроение после встречи с доброй тетенькой вновь пропало. И опять жалось и тоска к своей судьбе комком сдавили горло. И Ульянка не стала сдерживать себя, давая волю своим порывам, разрыдалась на холмике во весь голос, поливая могилку солеными слезами:

-Мамочка, миленькая, забери меня к себе. Мне так еще много и долго расти и взрослеть, что боюсь, не выдержу я всех этих мук и издевательств проклятых бабки и дедки. Мне совсем некуда бежать от них, негде спрятаться от этих пьяных и злых. А они, как напьются, так никого, кроме меня не видят, и все свои горести и обиды на меня сваливают. А еще дерутся, если сбежать не успею. А куда сбегать зимой, холодно во дворе и голодно. У всех есть и папка, и мамка, у которых можно что-нибудь попросить, пожаловаться, поплакаться. А у меня есть ты, да так далеко, что вряд ли слышишь мои слезы. Да только от таких жалоб мне еще хуже. У Светки, вон, бабушка есть, так она с ней в кино ходит, в магазины. У Сережки дедушка, он с ним на рыбалку ходит. Ну, почему у меня никого нет? А этих я лишь боюсь и ненавижу. Лучше бы их вообще не было, хочется порой, чтобы они пропали. Мамочка, миленькая, я так тяжело этой зимой болела, даже говорить не могла, с трудом до туалета доползала. А они еще и кричали на меня, что я, как барышня на кровати развалилась. И мне даже чаю никак нельзя было попить. Так и пила холодную воду из крана. Думала, умру, даже мечтала об этом. А все равно выжила. Только от этого радости никакой.

Закончились слезы, не успели накопиться в таком количестве, чтобы вдоволь наплакаться и выговориться. Слишком часто приходится плакать. Вот потому они быстро и кончаются. Однако от этих слез и жалобных стенаний на маминой могилке стало немного легче. Ульянка отряхнула прилипшие листочки от кофточки и платья и засобиралась к дому. Еще нужно поискать вокруг кладбища пустые бутылки, потом дома сделать уроки и прибрать свою комнату.

Это так здорово, что у нее есть своя маленькая комнатка, где она может проводить свое свободное время, делать уроки и спать по ночам под громкий пронзительный храп и свист за стеной, где наконец-то уставшие от вина падали замертво дед и бабка. Но этот храп она любила больше всего. Он ей не мешал. Даже наоборот. Такой храп извещал, что теперь они будут спать до утра мертвецким сном. И можно смело ходить по квартире, заниматься своими делами.

И даже можно включить старенький телевизор «Рекорд», и посмотреть по нему какую-нибудь передачу. Дед с бабкой уже не проснуться никогда, ну, в том смысле, что до утра.

-До свидания, мамочка. Теперь я буду часто тебя навещать. А скоро каникулы, лето. И мы сможем с тобой встречать почти каждый день. Не скучай, мамочка, - Ульянка поцеловала согревшуюся на солнце землю на холмике и ушла с кладбища, предварительно пройдя вдоль могилок в поисках пустой тары.

3

Василий Иосифович Козловский был не просто шокирован выходкой Олега, но и кровно обижен. Как ни как, а он прямой и непосредственный начальник. И почему-то о решении Олега узнает в числе последних.

-Олег, ну, ты, право, с чего это вот так вдруг такие кренделя выписываешь, а? – горячился Василий Иосифович, выговаривая свои искрение возмущения в адрес абсолютно неоправданной выходки подчиненного.

-Разве? – удивился иронично и с малой долей сарказма Олег. – Вот в этом ты совершенно неправ. И сейчас вкратце поясню почему? Мы с тобой на эту тему часто заводили разговор. И смену ты мне обещал подыскать достойную. Да вот сам и тянешь с этой заменой. Я так понял, что пустил на самотек, рассчитывая на мое колебание по пенсионной тематике?

-Да нет, ты неправильно понял. Раз обещал, так сделаю, но и наобум здесь в таких делах не делают. Мне нужен не просто профессионал, но и доску свой человек. Сам понимаешь, дела у нас здесь строго конфиденциальные, чужака к ним подпускать не хотелось бы.

Олег хорошо понимал об этих скрытных делах. И в этом Василий даже очень прав. Здесь в их строительных делах нужен надежный и понятливый больше не подчиненный, а напарник. И такой же не слишком жадный, как Олег. Без воровства на стройке не обойтись, но нужна мера. А молодого со стороны чужака возьмешь, так тот сходу кинется набивать карманы, напрочь порою забывая о планах фирмы.

Терять голову, распоряжаясь такими материальными ценностями, никак нельзя. Вот потому и перепугался Василий Иосифович, прознав о заявлении Олега, поданного в отдел кадров по собственному желанию.

-Вася, мне жена ультиматум предъявила. Так что, поспеши с кандидатурой на мое место. Чему успею – научу. Остальные премудрости осваивайте вместе. Главное – чтобы специалист был, не профан. И дело знал, и чувством меры обладал. Придержи неуемные желания, подскажи опасные места. А по-моему, так лучше поставь моего заместителя, он уже готовый начальник.

-Да, - тяжело вздохнул Василий Иосифович. – Первое время без тебя трудновато будет. Столько лет вместе, а тут враз, словно хирург оттяпал часть механизма. На ходу менять придется.

-Привыкнешь, притрешься. Когда-нибудь пора все равно наступила бы. Не вечный я, состарился. Если признаться честно самому. И даже не говори мне про порох в пороховницах. Жене хочется, чтобы подольше прожил с ней вместе, рядом с ней. Да еще и для нее тоже, а не все время для стройки.

-А дети как встретили твое решение?

-Дочь одобряет, а сын перебьется. Пусть берется за ум, достаточно возле родительской корзинки крутиться.

-А сам-то не заскучаешь? Привык, однако, жить, не считая копейки, а с пенсии так уже не получится.

-На первые лет десять запасов хватит, - засмеялся Олег, намекая, что к этому статусу готовился заранее. – А там еще неизвестно, что и как: иль старуха костлявая нагрянет с ревизией, да к себе позовет, иль такому старому уж не потребуются такие блага. Не вечные мы, Вася, седьмой десяток разменял. Считай, что в последний этап вступил. Да и самому пора запросы менять, пересматривать и переоценивать. Да, если правда, так по тем расходам, что тратили только на себя, так еще и с пенсии кое-что оставаться будет. Я уже себе и спокойную работенку подыскал. Сторожем на ООО «Крокус». Сутки через трое. А выходные на даче.

-С ума сошел, что ли? Это же у черта на куличках!

-Зато тихо, как в болоте. Мне мужик сказал, что ночь можно спокойно спать. А это для меня самое главное. А потом, книги все прочту, что за эти годы не успел, телевизор пересмотрю до корки. И кроссворды, о которых лишь мечтал, глядя на своих сторожей. Мечта идиота сбывается.

Еще малость посудачили два закадычных друга-приятеля на всевозможные темы и обоюдно пришли к выводу, что действительно пора задумываться о вечном. Работа у них творческая, но высасывает жизненную энергию мощней любого насоса. И если вовремя не остановиться, то тебя остановят иные тормоза. Или прокурор, который заинтересуется твоему долголетнему благополучию, или та с косой, которая является с ревизией и доводы слушать не желает.

Потому-то и перепугался Василий Иосифович, что с Олегом он чувствовал себя надежно и устойчиво. Никакие проверки не могли вывести Олега из равновесия. Любые провокационные попытки разоблачения и осуждения разбивал он в пух и в прах еще до их начала. Никто еще не сумел отыскать в бумажных делах и в сданных объектах криминал. Любой строительный норматив имеет градации и допуски, а за их пределы Олег не выступал. Первые годы совместной работы Василий Иосифович давил, нажимал, требовал увеличения этой разницы, но натыкался на непробиваемую стену упрямства и упорства Олега.

-Вася, со спешкой уладить и удовлетворить запросы родни, можно ухудшив свое физическое и моральное состояние. Глядись в зеркало чаще, чтобы легче стало меня понимать. Спокойный сон – залог нашего физического, морального и материального положения. И ничто не оценивается выше всех этих благ. А шубу жене можно поменять чуть-чуть позднее, года через два-три. Это только продлит жизнь. Просто помни, чем дольше мы пользуемся вещами, я имею в виду под «мы» семьи в полном составе, настолько и увеличивается срок жизни. Здоровой и полноценной, а не в койке, с уткой под ней.

И Василий Иосифович, подстраиваясь под разумные замечания своего друга и подчиненного Олега, следовал его логике. Хотя сам он в материальном отношении больше зависел от Олега. Ведь его актами списывались все расходные материалы, и планировалось новое строительство.

Супруга Лариса сама заехала сегодня за мужем на работу, чего раньше не случалось никогда. Во-первых, чтобы проконтролировать подачу заявления мужем на увольнение. А потом, они сегодня ехали вместе смотреть участок под дачу. Строительство на даче Олег отверг сразу.

-Никаких с сегодняшнего дня новостроек. У нас великолепная квартира. А дача – место для отдыха. И время провождения на ней я планирую в огороде, на участке, а не в кресле у телевизора. В плохую погоду здесь просто нечего делать. Даже из дома можно не выезжать.

-Олег, - робко попыталась защитить свой первоначальный проект Лариса. – Но, ведь даже дождь переждать, ночь провести, просто обогреться и обсушиться, и пообедать можно в доме, в комфорте.

-И чем тебя для таких малозначимых процедур не устраивает мой вагончик? Маленький микро домик. А долго пережидать непогоду и ненастья в доме не обязательно. Сели в машину, и через полчаса мы в собственной квартире с телевизором и с диванчиком.

Правда, долго Лариса не спорила. И зачем, если муж абсолютно прав. Сама же требует срочного увольнения Олега со стройки, и вдруг предлагает строительство домика со всеми удобствами. На это могут запросто все личные сбережения улететь. А зачем? Ради некоего престижа? Ведь совершенно необязательно просиживать днями на этой даче. Так, на выходные, в хорошую погоду, да и просто на шашлыки, барбекю и для встречи с природой. Чего тогда затевать стройку?

Участок оказался ужасно запущенным. Заборчик из кривых веток и толстых палок покосило, во многих местах прогнил и совсем на землю улегся. Торчащая, как маяк, будка, едва чуть больше сельского сортира, сиротливо стояла на краю участка, приткнувшись к забору, с оторванной дверью, валяющейся рядом. Супруга моментально запаниковала и пришла в ужас от увиденного, чего нельзя сказать о муже. Олег остался вполне довольным.

-Ну, и чего скривилась? Смотри внимательно: озеро рядом, дорога далеко, машины своим шумом и газами не побеспокоят. И помни, что тебе говорит прирожденный строитель. Строить заново гораздо проще, легче и дешевле, чем перестраивать или реставрировать. Снесу все подчистую. Трактор подгоню и перепашу весь участок. А потом займемся планировкой. Вместе с вагончиком привезу сетку рабицу. Двухметровую, оцинкованную, чтобы долго прожила. По всему параметру огорожу.

-А дорожки, а тропки? Что значит твое – перепашу?

-Протопчем заново, ничего страшного.

Не успели они поохать и помолчать, как следом тут же прикатили дети. Глядя на них, Олег весело расхохотался.

-Ты с чего это?

-А разве не смешно? Стоило лишь устроить себе какие-то перемены, как дети сразу зачастили в гости. То раз в месяц не могли выбраться. Все им некогда, а тут едва ли не каждый день удостаивают вниманием.

-Папа, - искренне возмутилась Вика. – Ты разве не рад?

-Наоборот. Просто малость удивлен.

-Папа, но нам же интересно тоже посмотреть на твои новшества и перемены, - сказала Вика, с ужасом вглядываясь на приобретение родителей. – Кошмар, да и только. Иных характеристик не бывает.

-Вот, вот, мама такого же мнения.

-А разве она неправа? – сказал Тимофей, морща нос от увиденного. – Можно было бы и поприличней подыскать.

-Тим, а я с папой согласная, - уже сама, вообразившая предстоящие метаморфозы с этим запустением, спокойно ответила Лариса. – Мы сами по своему вкусу будем благоустраивать свой уголок пенсионера. Времени теперь у нас для таких подвигов будет предостаточно.

-Но здесь работы на много лет, - ужаснулся сын.

-Ну, и что? У нас с папой еще впереди много лет жизни.

-Не надо паники, и не порите горячку, - вмешался Олег в их инсинуации. – Я пока еще при должности, вот напоследок по-максимуму использую свое служебное положение в пользу дела. Через неделю вы сами здесь ничего не узнаете. А мама за это время отыщет элитные саженцы плодовых деревьев и кустарников. И уверен, что уже к следующей осени мы соберем приличный урожай плодов и ягод.

-И радикулит с геморроем, - с сарказмом добавил сын.

-Такое добро мы уже за долгие годы на стройке приобрести успели, - превратил в шутку замечание сына Олег.

-А я и здесь за папу, - восхищенно воскликнула Вика. – Главное – озеро совсем близко. Отдыхать можно на берегу. А от непогоды спрятаться в домике. И не обязательно картошку сажать. Кустов и деревьев достаточно.

-Нее! – не согласилась Лариса. – Здесь будет все: и картошка, и огурцы. А еще парник для помидоров и баклажанов соорудим.

-Мама, - тихо спросила Вика. – А вот вы с папой хоть раз в жизни пробовали чего посадить и вырастить? Я имею в виду на огороде. В этом сложном деле есть такие понятия, как рассада, семена всякие, и прочие заморочки. И еще, я слышала, за ними всеми ухаживать надо, поливать, пропалывать.

Мама хмыкнула и решила на такие глупости не отвечать. Вопрос каверзный и с подоплекой, а мама настроена оптимистично. Можно подумать, что работа на огороде – такая сложная хитрость, с чем она не сумеет справиться.

-Доченька, - папа легко обнял Вику за плечи. – Ты по сторонам посмотри.

-Ну, и что я там должна увидеть?

-Соседей. Ты что-нибудь про братство дачников слышала? Да захочется дурачком прикинуться – не получится. Забросают советами и предложениями о помощи. Ко мне уже женщины подходили, не успел даже намекнуть о покупке дачи, с различными подсказками нахлынули. И семена предлагают, и инструмент рекомендуют. Так что, доченька, не дадут пропасть.

-Получила! – весело отозвалась мама.

-Да, - тяжело вздохнула Вика. – Родители подготовились по всем правилам дачников-пенсионеров. То есть, записались в стопроцентные пенсионеры. Сторожа, дачники и домино во дворе.

-Нее, - поспешно потряс головой Олег. – Не признаю домино. Слишком примитивно, грубо и скучно.

-Ну, еще можно карты, - добавил Тимофей, которому вся эта родительская затея не пришлась по душе. С супругой он уже успел поругаться, вернее, она ему закатила скандал. Устроила истеричную выходку и дочь, только и, успев услышать о финансовых проблемах. У нее совершенно иные планы были. А тут дед фортель выкидывает.

-Я вот о чем хотел сказать, Лариса, - резко перевел разговор в другое русло с иной темой Олег. – Не понравилась мне вот такая пенсионная ситуация. Или сильно по молодости мы с тобой спешили, или сейчас внуки не торопятся. Но хотелось бы иной раскладки, настоящей, стариковской.

-И о чем ты сейчас мне наговорил, дед Олег? – удивилась Лариса, бросая на мужа подозрительный взгляд, пытаясь понять, с чего бы это он вдруг перебросился на переоценку прошедших лет.

-О внуках, - Олег приподнял ладонь на уровне своей головы, отображая жестом рост внуков. – Выросли они быстро и неприметно для нас. А мы с тобой в это время в поте лица производственные проблемы решали. Вот так и вышло, что они без нашего участия быстро повзрослели.

-Так наоборот, это все просто великолепно! – не согласилась с такой характеристикой Лариса, показывая восторженным жестом на детей. – Зато пока они росли, мы сумели детей обеспечить приличными квартирами, внуков выучить. И что же ты в этом увидел неправильное?

-А все неправильно! – категорично обрубил Олег.

Теперь уже и дети заинтриговались такими громкими заявлениями отца. В чем же это он сейчас пытается обвинить детей и внуков? Выросли? Ну, а что он хочет? Чтобы они задержались и подождали его пенсионного возраста, а иначе ему с внуками не удается повозиться?

-Вот в чем я не согласен, - попытался разъяснить Олег. – Дожил до пенсии, дачу приобрел, а теперь я должен все это сажать, растить для самого себя? Да, и внуки выросли незаметно. Некому мне теперь сказочку прочесть, кого на коленках покачать, с кем в песочнице поиграть?

Поняв отцовские причитания, все дружно и громко расхохотались, что с соседних дач даже заинтересовались причиной их внезапного веселья. Оторвались от грядок и подняли свой взор на хохочущую компанию.

-Мама, роди ему сына или дочку, сквозь смех и слезы просила Вика. – Пусть окунется в пеленочное капризное счастье.

-Уже никак не получится даже при сильном желании, - в тон ей со смехом отвечала Лариса.

-Папу потянуло в ясельно-детсадовский возраст, - добавил к общему веселью свою долю иронии Тимофей.

-Вика, или ты, Тимофей. А вот самим слабо преподнести своим старым родителям такое вот плаксивое и крикливое, но милое чудо? – на полном серьезе, не желая присоединяться к общему веселью, спросил Олег. – Ну, что за ерунда такая творится, а? Поженились по молодости, так вся жизнь еще впереди. А они отстрелялись по одному, и свободны. Загорают себе и в ус не дуют. Я так понял по обстановке, что от Дениса и Софьи мы нескоро дождемся рождения младенцев? Боюсь вслух произнести их статус. Правнуки. Нынче молодежь не торопится с этими вопросами, нечета родителям и бабке с дедом. Это, мы, шпана безусая, к этим годам уже семьями обзавестись успели, а потом без задержки в пеленках окопались.

-А жить им где? – взорвался Тимофей. – Жениться и замуж выйти – не проблема, они хоть завтра. А квартиры у них-то нет.

-Тимофей, ты опять ныть начинаешь! – одернула брата Вика. – Свою трехкомнатную отдашь. Вам с Ниной и одной комнаты хватит.

-Да? И как мы в одной комнате жить будем? – обиделся Тимофей, получивший от сестры упрек вместо поддержки.

-Нет, я вообще понять не могу, что в этих трех комнатах вдвоем вам делать, если Софью кто-нибудь к себе заберет?

-Никто ее не заберет, - возразил Тимофей. – Нынче мужики пошли, что им все готовенькое подавай. Уже приводила на смотрины жилплощади. Так все углы обнюхал, носом кривил, откровенно на размен намекал. Шиш им, а не размен, на свою пусть сам заработает.

-Ой, папа, давай Тимоху не будем слушать. Он из всякого пустяка проблему сумеет сделать, - сморщила носик Вика. – Какого вы, однако, зануду родили. Явно, не в нашу родню. Покойная баба Вера, по-моему, аналогичной брюзгой была, все вечно недовольство выражала.

-Тебе хорошо, у твоего мужа есть однокомнатная квартира. Так Денис, считай, жильем обеспечен.

-Все, дети, здесь на природе ругаться неприлично, - сбила сварливую больную тему мама. – Отец от избытка кислорода слегка умом повелся и ляпнул, не подумавши, а вы разругались.

-Лариса, ты в корне неправа. Я по поводу здравия разума, - поспешил возразить супруге Олег. – Я вовсе не собираюсь тут сталкивать шкурные интересы детей. А ты, Тимофей, можешь Софье передать, что к рождению правнука, или правнучки я ей дарю двухкомнатную квартиру.

-И где это ты ее возьмешь, а? Как из волшебного мешочка? – оторопело посмотрел на отца сын. – Свою разменяете, так я лично сильно сомневаюсь. Слишком много ты в нее вложил души и средств.

-А вот это наше личное дело. Будем мы чего менять, аль из волшебного мешочка достанем, так сами и разберемся. А вот обещание исполню лишь при рождении наследника (цы).

Лариса и Олег лет десять назад за весьма символическую сумму приобрели тайком от детей двухкомнатную квартиру в старом доме. У детей жилье уже было, обеспечил их Олег. А у внука Дениса имеется в запасе у зятя однокомнатная. Сумеют из нее сделать и двухкомнатную, коль такое потребуется. Вот ради Софьи и приобреталась эта запасная квартира. В темпе отремонтировали и обменяли на новую в новом благоустроенном доме.

И все эти годы сдают внаем. Но заранее решили никому о ней не говорить. Чтобы у Тимофея хоть стимул какой-то был к труду. А иначе, мало того. Что сам страдает леностью, так еще и жену аналогичную повстречал. И если бы не энергичная живая шустрая дочь, то совсем бы ленью заросли. Только Софья их и подталкивает на эпизодические трудовые подвиги.

-Я к тому, Лариса, - продолжил свою начатую детскую тему Олег, - что к пенсии пришли с плохими результатами. Нет, материально все окей. А вот хотелось бы с внуком и внучкой побаловаться на этой даче, рыбку на этом озере половить, костер разжечь. Нет у нас такого добра, и дети не желают порадовать. От того и тоска в душе. И радости от всего этого благополучия маловато.

-Точно, сбрендил отец, - заключила Лариса. – Вместо того, чтобы порадоваться предстоящему отдыху, он затянул панихидную молитву. Люди об этом только и мечтают, чтобы под старость наконец-то позволить себе бесхлопотно и беспроблемно в кресле поваляться, кости на дачном солнышке погреть.

-Я радуюсь, ты и здесь неправа. Даже мыслей нет о панихиде. Но вот, когда от всех хлопот освободился, пора бы и понянчиться. Так жизнь прошла, что некогда было ни с детьми, ни с внуками.

-Не переживай, папа, - успокоила отца Вика. – За Дениса я не ручаюсь, да и рановато ему пока, а вот Тимофей получил важную серьезную установку. Теперь он уже на претендентов в зятья будет смотреть иным взглядом. Сильно ты ему душу поранил этой таинственной квартирой.

Олег хихикнул в кулачок и нежно толкнул в бок Вику, довольный своей выходкой. Но раскрывать карты перед детьми не желал. Пусть будет интрижка и некий стимул для внучки Софье.

Однако Софья уже назавтра к вечеру примчалась в гости даже раньше, чем Олег с работы. Попытка выпытать чего-нибудь существенное у бабушки с треском провалилась. Да и не рассчитывала она на успех, знала бабу Ларису. Только в партизанах ей и работать. Поэтому Софья терпеливо дожидалась прихода с работы деда. Уж очень таинственно отец про квартиру наговорил. А дед к числу врунов не относился. Обманывал если, то ради прикола и по пустякам.

А здесь настоящая двухкомнатная квартира. Софья уже спланировала, что отправит туда родителей, а мужа приведет в свою трехкомнатную. А потом может родить хоть троих, ей не жалко, ради правнуков дед все свои запасы из кладовых достанет, но бедствовать не позволит.

-Деда, привет, - мгновенно превратившись в любящую и любимую внучку. Софья повисла у Олега на шее, нежно и горячо целуя его в колючую щеку. Умеет она быть самой добродетелью.

-Привет, привет, - довольный и счастливый отвечал Олег. Все равно приятно ему ощущать себя столь нужным и любимым. Нет, они, эти внуки, немного корыстные, но любят искренне. А для того и существуют старики, чтобы заботится о внуках и баловать их подарками.

-Дед, папа так случайно проговорился, - начала неуверенно Софья, стараясь быть более деликатной и тактичной, но, не зная, какими бы словами признаться в причине своего внезапного появления.

-Догадываюсь, внученька, - помог выбраться из сложного положения ей Олег. – Можешь не напрягаться.

-Ой, так это правда, да? – взвизгнула радостная и счастливая Софья.

-Да, моя милая внученька. Я и не собирался отрицать. Готов дословно прямо сейчас тебе повторить сказанное твоему отцу. Или необязательно? – загадочно он спросил ее и подмигнул супруге.

-Можно, деда, можно, - весело кивала головой внучка, продолжая целовать деда. – Только скажи мне одну вещь. А можно получить в подарок до рождения? Сам понимаешь, что для этого сначала замуж выйти надо.

-Надо, кто бы спорил, но подарок заранее делать не собираюсь, - категорично потряс головой Олег.

Софья изобразила обиду, хотела даже всерьез рассердиться, но не знала, как бы это сделать в выгодном свете.

-А вдруг, это я только лишь предположительно, такое не должно случиться, но я не сумею родить?

-Тогда подарю Денису. Ну, если он родит мне кого-нибудь.

 

4

-Да что ж такое творится? – из маленькой комнатки Ульянки послышались грубые и матерные слова бабки.

Ульянка всполошилась и не знала, что ей в первую очередь сделать. Или бежать на улицу и прятаться, где угодно, лишь бы не попасться под горячую руку бабки, или сразу же выяснить причину ее возмущений, получить пару-тройку подзатыльников и на этом исчерпать инцидент.

Бабка отличалась таким вредным характером, что по истечению времени не забудет провинившуюся. Хоть ты прячься, хоть сразу сдавайся, а все равно, выскажет свою, накопившуюся злость, и отвесит свои подзатыльники.

Ульянка сидела на кухне и спешно доедала свою порцию постной перловой каши, которая все равно казалась вкусной. А чтобы та легче глоталась, она запивала ее теплым чаем. Сахар бабка никогда не покупала, но иногда у деда в кармане попадались подушечки вперемешку с табаком. Когда он бывал сильно пьяный, иногда угощал внучку такими сладкими деликатесами.

Но сегодня все трезвые, вот бабка по такой причине и забралась в Ульянкину комнату, чтобы найти там причину своего недовольства жизнью. Видно, нашла, и теперь грянет буря.

-А ну-ка, иди-ка сюда! – грозно прокричала бабка, требуя немедленного подчинения, чтобы срочно указать на недостатки.

В одной из тетрадей она обнаружила большую размазанную кляксу и оценку три под нею. Урок Ульянка выполнила хорошо, но вот клякса испортила общий вид, не удержалась на кончике пера. Да еще и на чужой ручке.

-Ну, и как это понимать? – грозно спросила она внучку, моментально при появлении Ульянки, отвешивая ей увесистый подзатыльник.

Ульянка, может быть, поначалу и хотела рассказать бабке, что это вовсе она и не виновата. А кляксу ей поставил сосед по парте Витька Шаповалов. Но, уже получив подзатыльник, решило промолчать, так как оправдание трезвую бабку вовсе и не интересует.

Дед пенсию получит только завтра, денег в доме нет абсолютно, вот и злится бабка по причине трезвости в организме. Второй день уже все трезвые, а такой нагрузки на организм они сдерживают с трудом. Потому и срываются на Ульянке, поскольку под рукой никого больше нет.

Ладно, пусть бьет, говорить и чего-либо объяснять, смысла нет. Да и отстанет быстрей, если промолчать. Позлится, побесится и уйдет с дедом ругаться. Трезвые они между собой тоже часто ругаются.

А Ульянка за это время и уроки сделает, и порядок после бабки в комнатке наведет. Собирая разбросанные одежки, Ульянка вдруг с ужасом обнаружила, что у нее совершенно закончилось нижнее белье. Вот трусики и маечка на ней, вот еще две пары ужасно порванные. И все. Но это штопать абсолютно бесполезно. И что же она оденет после бани?

Раз в полмесяца они ходят втроем в городскую баню. Дед с мужиками в свое мужское отделение, а она с бабкой в женское. Ульянке нравились эти посещения, она с удовольствием плескалась, мылась, парилась вместе с женщинами в парилке. Но это случалось не так часто, как хотелось бы.

И вот, скоро баня, а она не сможет надеть на чистое тело такое рваное белье. Сказать бабке, так только еще раз по шее получишь. Она настолько болезненно воспринимает эти непредвиденные расходы, злится и винит во всем Ульянку. А разве она виновата, что все так быстро изнашивается?

И тут Ульянка вспомнила женщину, с которой встретилась на кладбище. Быстро разыскала тот листок с адресом и порадовалась, что положила в учебник по чтению вместо закладки. Но, прочитав адрес, пришла в уныние. Это же совсем в другом конце города. А 5 копеек жалко. А вдруг подарят кое-какие одежки? Тогда вовсе и не будет жалко. У нее есть немного мелочи, осталось после сдачи пустых бутылок, что насобирала на кладбище.

Она эту тару часто собирает по берегам реки, где взрослые мужчины пьют вино и оставляют пустые бутылки. И Ульянка сдает их, а копейки прячет в свой тайничок, где и бабка вряд ли найдет. А потом иногда покупает себе дешевые конфетки. И по одной, по две в день съедает их. Но только так, чтобы дед с бабкой не заметили ее такие редкие праздники. Устроят грандиозный скандал, обвинят ее в воровстве у них. И, как всегда, завершат подзатыльниками. Дед еще ничего, а бабка сильно бьет. Потом долго шея болит.

Ехать решила в выходной и пораньше, чтобы дома застать. Она, эта женщина, возможно уже и не пенсии, раз две внучки у нее, которые постарше Ульянки. Но, что тоже вполне вероятно, она работает. Не такая уж старая, как ее бабка с дедом. Они ведь не договаривались конкретно, когда можно и нужно приходить, потому и поедет с утра, пока из дома не ушла.

В автобусе удачно одно свободное место оказалось рядом с крупным мужчиной. И Ульянка примостилась на остатке сиденья, что осталось после крупной фигуры пассажира. Все равно нормальному взрослому человеку ни за что не поместиться рядом с ним. 5 копеек она зажала в кулачке и призывно посмотрела на худую хрупкую кондукторшу, юрко проскальзывающую между пассажиров и продавая им билеты. Сосед мужчина протянул ей пятачок и, получив свой билет, отвернулся к окну, словно происходящее за пределами автобуса его волновало больше, чем в салоне.

Ульянка уже хотела разжать свой кулачок с денежкой, но маленькая кондукторша, проигнорировав присутствие ребенка, с требованием к пассажирам, готовить деньги за проезд, пошла дальше. Сердце маленького ребенка радостно заколотилось. Ее посчитали за малолетку, с которой и денег брать необязательно. И если, возможно, внутри ее организма и возникла некая обида, что не пожелали признавать в ней пассажира, то Ульянка спрятала ее глубже.

Пятачок, так удачно сэкономленный, больше грел и радовал душу, чем эта глупая никчемная обида. Хорошо день начался, удачно. И знакомая тетя уже стояла во дворе и разговаривала с какой-то женщиной ее возраста. Видно, тоже в выходной не спится, хотя утро пока довольно-таки раннее.

Ульяна поначалу решила подождать, пока женщины не выговорятся, но знакомая уже обратила на нее внимание и вопросительно посмотрела в ее сторону. Ульянке ничего не оставалось делать, как поздороваться.

-Девочка, а ты к кому пришла? – спросила знакомая женщина, не узнавая в этом маленьком ребенке ту знакомую, с которой повстречались на кладбище, и которую сама пригласила в гости.

-Я, - начала Ульянка, но не знала, как признаться. Она ведь рассчитывала, что ее вспомнят и поймут без лишних просьб и разговоров. А теперь придется напоминать. И она уже не уверена была, захотят ли ее вспоминать, да еще в присутствии посторонних, словно эта память для женщины может быть неприятной.

-Ну, смелей, чего ты испугалась? – уже по-доброму и с участием поторопила женщина Ульянку.

Обида захлестнула Ульянку, и она уже пожалела о своем решении. Ей только показалось, что эта тетя проявила участие, пожалела. А она так скоро забыла даже о самом ее существовании. Ну, и пусть. Проживет как-нибудь без посторонней помощи. Не больно-то и нужны ей эти обноски.

-Погоди-ка! – женщина вдруг встрепенулась и подошла вплотную к Ульянке. – Так мы с тобой, вроде как, и знакомые. Звать тебя как?

-Ульяна.

-Ну, конечно. А я тетя Валя. Можешь так ко мне обращаться. Ну, ладно, Таня, ко мне, сама видишь, ранняя гостья. Передавай там всем привет, как-нибудь зайду. Вот соберусь и приду.

И уже обращаясь к Ульянке:

-Работали вместе. Вот так. Она все еще продолжает, а я четвертый год, как на пенсии. Вроде как, и нестарая, а дочь попросила с первого класса внучку провожать. Вот так, сначала одну, потом вторую. Понравилось дома сидеть, пироги печь для девчонок, сегодня к обеду придут. Ну, рассказывай, как дела?

Ульянка пожала плечами и улыбнулась, показывая, что все, вроде как, хорошо, жаловаться особо не на что.

-Хорошо, пойдем ко мне, - засуетилась тетя Валя. – Я тесто поставила. Поторопиться надо, чтобы оно не убежало.

-Как это? Искренне удивилась Ульянка. – Тесто не может бегать, оно же жидкое, и у него нет ног.

-А что, у тебя разве…? – начала Валентина свой вопрос, но внезапно прервала на полуслове, вспомнив жалобы Ульянки на свою жизнь там, на могилке матери. – Прости, милая. Сейчас придем в дом, там и покажу тебе тесто с ногами. А потом вместе с тобой пироги будем печь. Ты будешь начинку раскладывать.

Ульянка проглотила слюну со слезой, внезапно пожелавшей выкатиться из глаза. Но она успела поймать ее язычком и отправить в рот. Нечего здесь сырость разводить, не за тем пришла. Однако с просьбой не торопилась, ожидая, что тетя Валя сама вспомнит об обещанном.

-Ты когда-нибудь начиняла пирожки?

-Что делала? – хлопая удивленными ресничками, спросила Ульянка. – Я не знаю, наверное, нет.

-О-хо-хо! – тяжело вздохнула тетя Валя. – Плохо у тебя дела, если бабка пироги не печет. Зачем вообще тогда бабки нужны, и не называйся ею. А сколько лет-то ей? Она, поди, как и я, на пенсии?

-Да, они оба на пенсии. Давно уже, скорее всего, всю жизнь, сколько я помню. А сколько им лет, так я не знаю. Старенькие.

-Ну, ладно, - махнула рукой тетя Валя. – Не будем разбирать твоих бабок с дедками, не заслуживают они разговоров наших. Давай-ка, руки помой, и становись за стол. Будем колдовать, а иначе тесто может перекиснуть.

Ульянка убежала в ванную комнату и решила больше глупых вопросов не задавать. А иначе голова уже кругом пошла от незнакомых слов и выражений. То тесто убегать собралось, то перекисать. А еще его надо начинять чем-то. Вот, как и чем, и что это надо делать, так тетя Валя подскажет.

Начинки оказалось три сорта: капуста тушеная, картофельное пюре и густое повидло. И Ульянке очень понравилась такая вкусная работа. Она успела во время процедуры так много и плотно попробовать этой начинки, что уже чай с пирожками пила с трудом. Но с большой радостью и восторгом.

-Ульянка, - отхлебывая чай, спросила тетя Валя. – Насколько я помню, так я тебе кое-какую одежду обещала, правда ведь?

Ульянка густо покраснела то стыда. Все-таки ее так приняли, вкусно накормили, что даже просто говорить об истинной причине ее явления сейчас неудобно, словно она именно по этой причине в такую рань и приперлась.

-Ты не смущайся, я ведь сама тебя пригласила. Да и скопилось у меня много всякого лишнего и ненужного из одежды внучек. Растут девчонки быстро от моих пирожков, как это тесто на дрожжах. Вот и не успевают изнашивать. А тебе, как я понимаю, они еще послужат исправно.

Тетя Валя принесла большую фотографию в рамке, где она сидела на диване посреди двух полненьких девчонок погодок, даже почти одного возраста. Немного постарше, а, скорее всего, младшая одного года с Ульянкой. Но ведь у них бабушка пирожки печет, вот и сытые они даже на фотографии.

-Вот, Валя, старшенькая, в мою честь названная, в четвертый пойдет. А Катенька второй заканчивает.

-Я тоже во втором учусь.

-Да? Маленькая ты, вот и кажешься младше.

-Ой, а как они обе похожи на вас! Как маленькие капельки. Вы большая капелька, а они маленькие.

-Правда? – гордая за похвалу, но больше не спросила, а констатировала, как факт, тетя Валя. Она и сама об этом знала, но любила слышать от посторонних подтверждение этого явления. – Сын на меня здорово похож. А они на него. Вот и получилось разнообразных капель и капелек. Красивое сравнение ты придумала, Ульянка, ласковое. И сама ты девочка добрая. Вот только какая-то беда приключилась плохая, что ты оказалась в доме лишней.

Тетя Валя села с ней рядом на стул и, обняв за голову, прижала лицо Ульянки к своему мягкому теплому животу, пахнущему тестом и всеми вкусными начинками сразу. Острый комок обеим женщинам сдавил горло, и они немного помолчали, слегка смочив свои щеки редкими слезинками. Затем тетя Валя, словно что-то важное вспомнив, вскочила и убежала в комнату. Возвратилась она со стопкой детских одежек разных ярких цветов.

-Вот, забирай все. Переросли они, а тебе как раз. Даже многое чего и на вырост останется.

Столько всего красивого и разноцветного разнообразия Ульянка в своем гардеробе отродясь не видела. Нет, у нее раньше при жизни мамы были и платья, и кофточки, и всего прочего хватало. Но, во-первых, это было давно, и она уже позабыть успела. А во-вторых, здесь в этой стопке одежда двух девочек сразу. Потому и получается большая куча.

-Я столько и унести не смогу, - восторженно и счастливо воскликнула Ульянка. – Можно я частями. Сегодня возьму самое необходимое. У меня трусики и маечки совсем износились. И платье с кофточкой возьму. А потом все остальное. Скоро, даже завтра-послезавтра.

-Ну, конечно. Я как-то сразу и не подумала, что кучка великовата для тебя будет на один раз.

Они разложили все одежки на столе и стали выбирать их на очень нужные, а что можно, на потом. И все равно в числе первоочередных оказалась полная Ульянкина самодельная тряпочная сумка. Ульянка жадно обняла свое богатство к своему худому тельцу и сияла таким счастьем, что тетя Валя даже прищурилась от такого яркого сильного света.

-Может, я тебе помогу довезти все сразу? – неуверенно спросила она, понимая, что девочка вовсе не по этой причине отказывается брать все эти одежки. Боится за свое богатство, что пропьют его бабка с дедом. А так бы Ульянка в две руки все увезла бы. И в зубах, что в руках не разместилось бы.

-Нет, - спешно затрясла головой Ульянка. – Тетя Валя, а можно, я в конце месяца приеду. Как раз каникулы начнутся.

-Да хоть каждые входные приезжай. А хочешь, подожди. Мои сони сейчас выспятся и прибегут на бабушкины пирожки. Они их ужасть как любят. С вечера уже намекали мне, что придут рано.

-Спасибо вам. Я постараюсь поскорее выбраться к вам, мне очень понравились ваши пирожки. И одежки красивые.

-Ну, пирожки – совместная наша работа с тобой. В следующий раз я тебя научу и тесто ставить, и как надо печь. Сама потом себе сумеешь стряпать. Дело нехитрое, любить его надо.

Тетя Валя хотела ей пакетик пирожков с собой дать, но Ульянка категорически отказалась.

-Я один возьму и по дороге к остановке его съем.

-А у тебя есть деньги на билет?

-Есть. Меня сюда кондуктор маленькой посчитала и не взяла денег за проезд. Вот я 5 копеек и сэкономила. А теперь, когда я с таким большим багажом и полным животиком, обязательно обилетит.

Тетя Валя гостью провожать не стала, поскольку в духовку заложила новую партию пирожков к приходу внучек. Но Ульянке и не нужны были провожатые. Сытая, счастливая и довольная шла она к остановке. И не только пирожки и богатство в сумке грели душу. С ней поговорили, она много рассказала всего, а от этого легче и радостней на сердце, что теперь у нее еще один друг появился, к которому можно в гости приехать, когда станет сильно плохо.

Во дворе в компании двух стариков-соседей сидел дед. Они хорошо относились к Ульянке, поэтому она всегда с ними здоровалась. Даже часто останавливалась по их просьбе, чтобы поделиться последними новостями школы и своими успехами. Но сейчас между ними на лавочке сидел ее дед, поэтому Ульянке хотелось незаметно проскочить в подъезд, чтобы избежать лишних вопросов. Но именно дед сам первый ее заметил и окликнул:

-Ты где с утра шляешься? Ни свет, ни заря смоталась куда-то, даже не соизволив предупредить. Нужно было и в магазин послать за хлебом, да и так, мало ли зачем, а ее нет, успела уже сбежать из дома.

-Мне надо было, - промямлила Ульянка и попыталась быстрей проскочить в подъезд. Но деду захотелось до конца выпустить свой пыл, и он грозно рыкнул:

-Куда прешь? Я кажется, спросил тебя, а не эту дверь. Быстро отвечай на поставленный вопрос.

-Слушай, Борис, - попытался утихомирить нервного деда сосед. – Ты чего это с утра на всех орешь, а?

-Какое там утро, время уже к обеду. А эта шалава с утра уже где-то носится, словно дома у нее нет.

-Ну, и что, выходной сегодня, имеет право. Иди, Ульянка, мы с твоим дедом сами тут разберемся.

Воспользовавшись заминкой деда, Ульянка нырнула в долгожданный подъезд и быстро побежала по ступенькам, но она понимала, что дома предстоит еще встреча и с бабкой. Если дед такой злой, то бабка, поди, еще похуже. Но главное успеть свое богатство пронести незаметно в свою комнатку и надежно припрятать. Нет, в тайнике не обязательно, просто перемешает с имеющейся одеждой. Бабка никогда не обращает внимания на содержимое полупустого шкафчика. Это он при маме был наполнен одеждой. А сейчас тут больше пустых коробок, чем вещей.

-Вот что хочу сказать тебе, Боря, - продолжал сосед Николай, спасший Ульянку от собственного деда. – Вы со старухой или совсем остервенели от этих пьянок, или от рождения такие сволочи?

-Ты чего это говоришь? – удивился Борис, не успев даже обидеться на соседа за такие грубые слова.

-А то и говорю, что если бы у меня была такая внучка, так я бы от радости и про болезни свои забыл напрочь. Им судьба подарила такое счастье, а они вместо благодарности пинают ее без конца. Совести у вас нет, придурки старые. Да ее у вас и с молодости не было.

-Ой, ой, ой! – скривил оскорбленное лицо дед Борис, ища поддержки у второго соседа. – Еще надо доказать, что она нам родная внучка. Галина была ветреной бабой, могла и нагулять. Потому-то сын и сбежал поскорее, бросив нам ее на содержание. А со своей пенсии попробуй, прокорми.

-Вы не просто придурки, но и сволочи приличные, - вместо поддержки высказался сосед Федор. Он недолюбливал Бориса с его бабкой, вот и общался лишь по-соседски, чтобы жить в мире. – Да она же вылитая бабка. Дай бог, только бы не характером в нее. И в отца она, как две капли. И что же вы, скоты, издеваетесь над ней? Не нужна, так откажитесь, в приют сдайте. Там ей и то полегче будет.

-Тьфу, на вас, - разозлился Борис и хотел уйти, да вспомнил, что четвертого соседа за вином отправили. И спонсировал выпивку не он, а как раз Федор с тем четвертым. Запросто могут за борт выкинуть. – Если так нравится, так себе ее забирайте. А то расчувствовались тут.

-Видел я, как переводы приносит вам почтальонша. Хоть и паршивец твой сынок, а не забывает алименты присылать. А вы их с бабкой пропиваете. Ребенок вечно голодный и в тряпье одном ходит, смотреть стыдно.

Спас Бориса от оправданий гонец, принесший полную авоську дешевого вина. И старики сразу позабыли про дискуссию о воспитании и скоренько заспешили на берег реки, где у них были припрятаны стаканы. На этом бережку весь пьющий район любит в теплые дни посидеть с вином и сигаретой.

-Это еще куда? – с окна третьего этажа послышался истеричный крик бабки.

-Тьфу, ты, черт, заметила, поганка, теперь не отвяжется, - с сожалением почти хором произнесли все четверо соседа.

Не друзья, не товарищи, но выпить любили все вместе. И понимали, что без бабки Бориса им не обойтись. Та каким-то шестым чувством всегда чувствовала предстоящую пьянку. И сейчас она уже неслась с куском хлеба и пустым стаканом, как молодой спортсмен, по ступенькам, перепрыгивая порою через две-три. И не цеплялась, и не спотыкалась. А так при людях, да и в доме, вроде как, еле с трудом ходит. И у нее всегда что-то болит.

А Ульянка даже порадовалась такому удачному стечению обстоятельств. Теперь считай, до ночи в доме никого не будет. И она спокойно посмотрит телевизор, сделает уроки и перемеряет все новые наряды, подаренные тетей Валей. Бабка на завтрак варила свою излюбленную фирменную перловую кашу. Но сегодня Ульянка смотрела на нее равнодушно. В ее маленьком желудке спокойно блаженствовало несметное количество пирожков с разнообразной начинкой.

Она включила телевизор и под его мелькание примеряла принесенные от тети Вали трусики, маечки, платья и кофточки. Все оказалось чуток великовато, все же внучки ее, хоть младшая и ровесница, полнее и крупнее. Однако такой факт Ульянку не расстроил. Все очень красивое и почти новое.

5

Олег еще в отделе кадров писал заявление и оформлял требуемые документы, когда в кабинет вошел молодой человек и попросил Олега зайти к директору, который лично хочет поговорить с новым работником. Олег удивленно пожал плечами и кивнул молодому человеку, что сейчас закончит свои дела, потом заглянет к директору, хотя совершенно не понимал такой заинтересованности своей персоной, поскольку теперь являлся уже рядовым сторожем.

-Здравствуйте, здравствуйте, Олег Константинович! – мужчина средних лет, слегка полноватый, лысоватый и небольшого росточка вышел из-за стола и едва ли не с распростертыми объятиями шел навстречу Олегу, словно встречал давнего и весьма уважаемого знакомого.

Ну, ничего себе, подумал слегка растерявшийся и ошарашенный Олег! Это у них такая острая нехватка сторожей, что мне такие почести и уважения? Так недолго и зазнаться, повышения зарплаты затребовать, кардинального улучшения условий труда и отдыха. А то, по словам соратников по труду, с коими успел познакомиться, топчан, позволяющий на ночь занять горизонтальное положение, весьма неудобен, староват и скрипуч. Да и подушка жестковатая.

А может, Олег ошибается, просто так у них все на работу принимают с распростертыми объятиями и здравицей. В качестве личного знакомства с руководителем фирмы с новыми сотрудниками. И никакой разницы нет в его должности и образовании. Все работники нужны, все сотрудники важны. Что-то в этом роде некий популярный поэт несколько строк написал.

-Ну, что, Олег Константинович, все бумаги оформили? Когда к дежурству приступать планируете? – в том же радушном тоне проворковал Александр Владимирович, глава и хозяин фирмы. – С нетерпением ждем вашего выхода, что-то затянули вы с оформлением бумаг. Проблема была с медкомиссией?

-Да нет, все согласно графика. А приступать, так хоть сейчас согласен, вот только необходимыми аксессуарами обзаведусь, и сразу за дело, - смутился Олег, освобождаясь из горячих объятий и усаживаясь в мягкое кресло напротив.

Видно, что в нем встречают лишь дорогих гостей. Кресло весьма дорогое и добротное, из высокосортных и высококачественных товаров. А вот ремонт в кабинете довольно-таки паршивенький. Видна сразу рука шабашника-халтурщика и рвача. Накрутил, поди, много, а исполнил тяп-ляп. Слишком заметны все огрехи и просчеты строительного порядка.

-Ну что ж, это даже очень хорошо! – слегка замялся Александр Владимирович, подыскивая слова для начала важного разговора. – Олег Константинович, вы ведь на стройке руководителем работали? Я вас правильно понимаю? В том смысле, что меня так отдел кадров проинформировал. Богатая, однако, строительная биография. С 15 лет на стройке, начиная простым рабочим, и до начальника строительного участка дослужились. И вдруг в охрану.

-Ах, вы об этом? Ну, что ж, все закономерно. Во всем, во всех делах нужно знать чувство меры. И такое правило я усвоил с юности. Годы, Александр Владимирович, годы довлеют. За 60 перевалило. Считаю, что и в самом деле, пора понемногу темпы сбавлять. Правильно говорит жена: вечная только смерть. Хотя, и с этим можно поспорить. Но это жесткое требование супруги – смена профиля деятельности. То есть, суету и колготню поменять на покой.

-А не очень резкий поворот? Голова бы не закружилась. Сами сказали, что менять необходимо понемногу, потихоньку.

-Вы о чем?

-Так сразу, резко и кардинально сменить стиль жизни, быстро остановиться? Плавней надо, чтобы успеть освоиться. А иначе у вас получилось, как со стоп-краном. Резкий рывок и полет по инерции.

-Кое в чем я с вами согласен. Но супруга настояла на таком мгновенном и моментальном развороте. Ее тоже понять можно ведь. Со мной ей несладкая жизнь досталась, хлопотная. Вот и предложила, хоть старость вместе прожить, рядом, если молодость вся в суете пронеслась.

-Полностью с ней согласен и солидарен. Но вот что хочу вам предложить. На краткий срок, то есть, на время, не навсегда. Хотя, если придется по душе, так можно и сменить профессию сторожа. Но об этом чуть позже. Строительство мы затеяли на территории фирмы, склад с подсобными помещениями. Дорого и сложно приглашать строителей, можем не потянуть. А хозспособом раза в два-три дешевле получается. Это нам как раз по карману. И вот удача – отдел кадров говорит мне про вас. Нам такого профиля специалист весьма подходит. Сами понимаете, что нанять специалиста со стороны – дорого запросит, условия невыполнимые затребует.

-И что вы мне предлагаете?

-Возглавить эту стройку. От нулевого цикла до ключа от дверей. Вы будете числиться сторожем, и получать за руководство. У нас нет завышенных требований. Если уж пожелаете и для отвода глаз, чтобы супруга не заподозрила, каждый день на работу можете и не ходить. Главное – контроль и управление. Направлять в нужное русло и консультировать спецов. Ну, что я вам объясняю, если сами вы знаете больше моего. Даже не планирую руководить вами.

-Вот влип, - горько усмехнулся Олег. - А ведь специально нашел вашу контору на периферии и подальше от дома. Меня жена специально со стройки убирает, чтобы я голову от этих строительных мыслей очистил. Мы дачу приобрели, огород будет у меня. Кстати, недалеко отсюда, на Малом Лосвидо. Аккурат по пути мимо вашей конторы проезжать буду.

-Ну, так это просто великолепно, Олег Константинович! По пути на дачу будете заезжать, пару часиков руководить, указаний и всяких советов навешать, и опять езжайте к петрушке с укропом.

Олег задумался. Вариантов получается всего два: первый – отказаться и искать новую работу, иначе после отказа иное отношение к его персоне будет, негативное. Да и не факт, что на новой работе не повториться. Они же трудовую книжку внимательно читают. Второй вариант, и наиболее приемлемый – согласиться. Но придется с женой объясняться. А она не поймет и закатит грандиозный скандал с последствиями. Есть ли третий вариант? Есть, ай, да молодец я!

-Александр Владимирович. У меня совершенно иная идея, которая может устроить нас обоих и мою жену также. Я отлично понимаю, что полностью отказываться никак не получится, обидитесь.

-Да нет, что вы, Олег Константинович, вы не правы, как только могли подумать на меня. Это даже обижает.

-Прав я, прав, не лукавьте. Но и полностью согласиться не могу, жена обидится. А кто из вас двоих главней для меня? Правильно, жена, и обижать ее негоже. Ищем золотую серединку. А именно: и вашим, и нашим. Вы принимаете меня сторожем. И я работаю согласно графика. Но на момент стройки в день вы ставите своего сторожа, а я полностью занимаюсь строительством. На правах и обязательствах консультанта. На стройку вы ставите руководителя, то есть, даете мне помощника, которым я и буду управлять. На какой срок вы планируете стройку?

-Ну, я так думаю, что такой вопрос вы сами будете определять. Не мне вам подсказывать.

Александр Владимирович достал документацию, чертежи, схемы и разложил все бумаги перед Олегом. И они вдвоем окунулись в бумаги. Где-то через полчаса Олег оторвался от стола и сказал:

-Полгода при ваших людских ресурсах, но без задержки финансирования. На отделочные работы будем приглашать бригады отделочников. Такую халтуру, - Олег окинул рукой кабинет, - мы не пропустим.

-Считаете, что плоховато сделано? – робко спросил Александр Владимирович, и Олег понял, что фирмач в строительстве абсолютный профан.

-Нет, не плоховато, а хуже некуда.

-Убью гадов, переделывать заставлю за свой счет. А гонору при договоре, а пальцы веером крутили как!

-Не стоит. Дороже выйдет, мы потом после окончания стройки подправим и в вашем кабинете.

-По рукам?

-Скрипя сердцем и зубами, соглашаюсь. Сверху не давить, обещаю, при вашей полной заправке моего автомобиля, ежедневно на пару часиков отрываться от жены к вам. На болшее не обещаю. Если прознает, обоих убьет.

Ударили по рукам и разошлись. Вернее, ушел Олег. И со смехом и с грустью. Видно, до конца дней не отстанет от него стройка. А он и в самом деле, с 15 лет ударился в стройку, и все 45 лет посвятил ей. Как угольная пыль в шкуру шахтера, так в его сердце и мозги влипли все мысли о ней. Даже по ночам все что-то строит, ломает, реконструирует. Особенно сейчас, когда, вроде как, распрощался с ней.

Но, такое чувство не покидало Олега, что одной этой стройкой дело не ограничится. Да если честно признаться самому себе, так на роль консультанта он согласен. Пусть платят. А запросит он сумму реальную, но приличную, за одну только смету двухмесячный оклад сторожа. Конечно, придется подключать свои связи, но это такие пустяки, которыми и голову забивать не стоит. Тем более, что платит заказчик.

-Что-то настроение у тебя неправильно кардинально изменилось? – с подозрениями на подвох спросила жена, когда он возвратился из фирмы.

-А что? – удивленно спросил Олег. – Меня приняли на работу, зарплата вполне устроила, ночь спать можно крепко и долго. Вот только телевизор с гаража перевезу туда, чтобы не скучать. Остальное все замечательно.

-Не надо мне мозги пудрить! – строго процедила жена. – Говори, во что вляпался, по глазам вижу, что напрягаешься.

-Лариса, я не вляпался, а ознакомился с условиями труда и познакомился с новым начальством, - понял Олег, что разоблачен намного раньше, чем успел согрешить. Теперь необходимо красиво выкрутиться.

-Тогда, что случилось? Если бы любовницу завел, тогда глаза масленые были бы, как блины. А тут напрягается, словно теорему решает.

-Почти угадала. Вот только давай обойдемся без скандалов и выяснения отношений. Повода пока нет.

-Не получается, - сердито проговорила жена. – Уже догадалась, что сам нарываешься на крупный семейный скандал.

-Нет, на очень мелкий. Меня новый мой начальник, ну, хозяин фирмы попросил за отдельную зарплату консультировать стройку на территории фирмы. Лариса, заметь, не руководить, не управлять и не командовать. А просто своими умными советами и строительным опытом подсказывать молодым и неопытным.

-Точно говоришь, не врешь?

-Нет, чистую правду как на исповеди, как перед богом говорю. Могу даже перекреститься, если попросишь.

-Я знаю, что в бога ты не веришь, а потому, значит, малость врешь. Но я соглашусь с тобой при одном условии.

-Каком?

-Сутки через трое. Трое дома, а там за эти сутки можешь хоть сам кирпичи таскать и бетон месить.

-Согласен, - сдался обрадовано Олег. Уж на пару часиков мимо дачи он сумеет вырваться на стройку. – Но директор абсолютно прав.

-И в чем он правый?

-Стоп-кран опасен для здоровья. Тормозить необходимо медленно, плавно, с переходами. А ты мне сразу по тормозам, что стенку головой можно проломить. Или лоб об нее расшибить.

Директор фирмы Александр Владимирович оказался прав. Освобождение от физического труда, разумеется, весьма ощутимо, утомительно, действует отягчающее. Но если вот так резко перестать думать, в том смысле, что на производственные темы, то уж точно в голове кружения начинаются от пустоты. Нет, о чем-то эта голова думает, мыслит, но легко и самопроизвольно, без напряжения.

А ведь всю сознательную жизнь, начиная с первого класса, мозги трудились и напрягались. В особенности, когда с 15 лет пошел работать на стройку и учился в вечерней школе. Затем армия в стройбате, заочная учеба в институте. Были возможности и карьерного роста. Но вот тут самому не хотелось. Ведь именно его должность живая и интересная, но поглощающая всего и полностью. Но отпуска любил гулять от и до, чтобы успеть истосковаться по любимому делу, и с новой энергией наброситься на работу, как голодный на хлеб.

А тут отпуск закончился, а нагрузку мозг не получает. И от этой пустоты такой звон начался, что с ума сойти захотелось. И предложение Александра Владимировича очень кстати оказалось самому Олегу. Он с такой жадностью набросился на составление сметы и на подготовку площадки к строительству, как голодный бомж на богатую помойку, найденную в престижном дворе.

Однако с оглядкой на жену. Иначе, если поймет, что он всерьез приступил к побочной халтурке, устроит ему тайфун с заполнением мозгов нужными мыслями. Выручала дача. Можно было, если без жены, на часок-другой заскочить на стройку. И плоды труда на земле видны, и успел ценные указания раздарить.

-Олег Константинович, - настаивал не раз Александр Владимирович. – Ну, и зачем вам на ночь оставаться? Езжайте домой, отоспитесь, все равно ведь здесь есть, кому ночью охранять.

-Нет, Александр Владимирович, - категорически не хотел соглашаться Олег. – А жене что сказать? Зачем мне эти лишние семейные разборки? Я уже ей обещал, что весь с головой в охране. И ваше строительство, как побочная левая халтурка. Именно консультативная. Просто, как специалист в своем деле, даю здесь строителям полезные советы.

-Ну, как хотите, дело ваше, - принял концепцию Олега директор. – Спите тогда здесь, исполняйте свои охранные функции.

И Олег выполнял. Даже обходы по ночам устраивал. Первые ночи, так сон с непривычки неспокойным был. Вроде как, тишина в округе мертвая, даже шума автомобилей не слышно. Но в том-то и дело, что тишина странная, с шорохами таинственными. Потому и устраивал себе прогулки с пользой для дела и тела. Сон нагуливал, и в новый ритм втягивался.

Отвыкал от суетливой бешеной жизни начальника стройки с ежедневной беготней по объектам, кучей бумаг и отчетов, на которые постоянно времени не хватало. Отвыкал и от бессонных беспокойных ночей перед очередной сдачей объекта с последующими банкетами. А уж после банкета, так точно парочку бессонных ночей прихватывал по причине больной головы с похмелья.

-Слушай, Лариса, - признавался Олег жене после очередной поездки на дачу. – А ведь радости жизни бывают еще и в ином, чем эти победы на стройках. Ты представляешь, какой я щенячий восторг испытал, увидев на грядке всходы? И это не трава, не сорняк, а культура, которая вскоре превратиться в съедобный продукт. Даже не верится, что из какого-то маленького семечка сможет вырасти крупный овощ, который потом ко всему прочему и съесть можно.

6

Ульянка не хотела обвинять Сашку Савина в преднамеренном уничтожении ее единственного последнего школьного платья. Оно и без него на ладан дышало. И Ульянка наоборот, даже слегка удивилась, что ее форменное платье сумело дожить почти до окончания второго класса. В третий Ульянка в нем уже пойти не смогла бы. Во-первых, за лето сама выросла бы. Тем более, что оно и до этого мига уже тесновато и маловато было.

Но Ульянке так хотелось доучиться вместе со всеми. Ведь учительница Лидия Семеновна обещала в последний учебный день какую-то интересную программу торжественной линейки с концертом в актовом зале. А потом еще и чаепитие в классе с печеньем. Ну и в чем ей теперь в школу ходить? А ведь еще нужно было два дня доучиться.

И как она явится в класс в своем цветастом с подсолнухами? Оно хорошее, красивое. Тогда еще тетя Валя его подарила в общей куче. Ульянка еще ни разу его не надевала. Все берегла для нужного момента. Но в школу на уроки его никак не надеть. Во-первых, никто не разрешит, а во-вторых, и как она будет смотреться одна на всю школу в таком ярком нарядном платье.

Ну, а чего теперь винить Сашку, если он всего-то и схватил за воротник, а Ульянка сама пыталась вырваться. Вот полплатья в руке у него и осталось. Да, он не виноват, но слезы от обиды на собственную несчастную жизнь нахлынули и не желали останавливаться. Бедный Сашка от страха не знал, как и оправдаться, и уже сам готов был разреветься.

Ульянка пыталась объяснить Лидии Семеновне его непричастность к такому казусу. Это платье само такое хлипкое, полуживое, что до него дотронуться страшно было. И отслужило оно свой срок еще в прошлом году. Однако рыдания и частые всхлипы не позволяли Ульянке оправдать бедного Сашку.

-Ну, чего ты, паразит эдакий, натворил? – укоряла Лидия Семеновна перепуганного насмерть Сашку, и, пытаясь успокоить разрыдавшуюся от непоправимого горя Ульянку. Но последнее удавалось с трудом. Прозвенел звонок, все притихшие сидели за партами, а Ульянка продолжала всхлипывать.

-Лидия Семеновна, - наконец-то сумела выговорить первые слова после длительного плача Ульянка. – Не надо его ругать, Савин абсолютно не виноват, что оно порвалось, он же не хотел.

-Как же так? – удивилась учительница, подходя к Ульянке. - Набедокурил, вред причинил, так пусть отвечает.

-Нет, ненужно, я сама виновата. Это платье такое старенькое. Оно уже совсем износилось и должно само порваться. Я просто обиделась, что всего-то два дня не успела его доносить. Теперь не знаю, что делать. Мне ведь в школу без формы нельзя, а дома запасной нет.

-Ульяна, у тебя нет ничего сменного?

Ульянка удивленно смотрела на учительницу, словно та сказала нечто неординарное. О какой сменке говорить, когда это единственное без замены, протаскала целых два учебных года. Лидия Семеновна уже сама поняла, что сказала глупость. Она ведь немного знает о трудностях и проблемах в семье Ульянки. Но ей самой трудно понять уж такую безмерную бедность. Видела, в чем и как одета девчонка. И ведь неряхой назвать нельзя. Старается изо всех сил выглядеть прилично. А платье и в самом деле давно в труху превратилось. Ткань в руках расползалась, вся светится насквозь, настолько застирано.

-Ульяна, у тебя же есть на эти два дня домашнее приличное платье? Можешь походить в нем. Ну, не покупать же на такое малое время новое. Ты все равно за лето вырастишь.

-А можно, да? – с надеждой переспросила Ульянка, еще не веря в благополучный исход такого аварийного бедствия. – У меня есть красивое, с подсолнухами, мне знакомая тетя подарила.

-Ну и хорошо! Два дня можно и без формы. А Савина мы все равно накажем. Нельзя рвать вещи других.

-Не надо, Лидия Семеновна, он нечаянно. А плакала я от обиды и страха, что вы не разрешите в домашнем. А вы разрешили, то он не виноват, - уже весело и счастливо чуть ли не с криком, просила Ульянка за своего одноклассника.

Все ученики класса сразу же обрадовались за Ульянку и Сашку. Но сам Сашка больше всех. Быстро была найдена иголка с ниткой, и буквально к началу следующего урока этот огромный лоскут был пришит на прежнее место. Правда, бегать и прыгать в этом наряде нельзя, но досидеть до конца уроков получится. А затем и до дому дойти. Домой ее провожали едва ли не всем классом. Портфель нес Сашка, а остальные окружили Ульянку и смотрели, чтобы никто даже случайно не зацепил заштопанное платье. Теперь даже такое мелкое несчастье с ее платьем превратилось в торжественные проводы, и в радость за такое внимание и заботу.

Ей уже совсем не жалко было о таком досадном происшествии. Ведь еще никогда не получала она столько внимания и сочувствия. Но к торжественному выпуску все равно появиться в цветастом платье некрасиво. Будешь, как белая ворона. Поэтому-то и вспомнилась тетя Валя, к которой и выпал повод, обратиться. Уж одно форменное платьице отыщется, она припоминает в той большой стопке нечто необходимое для нее. Даже если и окажется немного великоватым, то Ульянка как-нибудь уменьшит его на один денек. Где подошьет, где пристегнет и подвяжет.

Самое главное, чтобы оно оказалось под рукой у тети Вали. А если его дома не будет, так тетя Валя сходит домой к внучкам. Ульянка очень надеется на помощь тети Вали и ее внучек. Летом к третьему классу она потом сама чего-нибудь придумает. Вытребует у бабки новое. Все равно ведь придется к осени покупать полностью и форму, и обувь, и учебники. Про портфель лучше не говорить. С этим еще один год придется походить, пока он окончательно не развалиться на части. А такое он может запросто и скоро сделать. Хоть и аккуратно носит его Ульянка, но годы свое берут.

Как и в прошлый раз, Ульянка проснулась рано. Дед и бабка громко храпели. Двор и улицы еще пустели. Но Ульянка знала, что скоро пойдут первые автобусы. Нестрашно, что приедет так рано. Она лучше на лавочке подождет тетю Валю, чтобы та не успела никуда уйти. На базар или еще куда-либо. Мало ли у нее дел. А если не выйдет, то Ульянка дождется, когда все проснутся, и поднимется к тете Вале. Она сама говорила, что не умеет поздно спать.

Противная кондукторша все же взяла пятачок и всучила билет. Она сразу заметила, что на ее остановке кроме Ульянки никто не сел. Вот и подошла к девочке с протянутой рукой. А ведь она так рассчитывала прокатиться бесплатно туда и обратно. На эти 10 копеек можно сто грамм конфет купить. Или одно мороженое. Однако на мороженое Ульянка разорилась лишь однажды. Вкусно было, но оно так быстро закончилось. И потом осталось лишь чувство досады за потраченные деньги. А конфетки можно растянуть дня на два, как минимум. И еще долго приятно вспоминается о них.

Во дворе никого не было, но Ульянке такой факт даже радостно было наблюдать. Зачем ей на лавочке лишние свидетели. Много вопросов задают, да про все расспрашиваю. Про папу, про маму. Правду говорить не хочется, а врать неприятно. Ей всегда кажется, что все сразу видят ложь. Вот потому старалась с посторонними не общаться, и сторонилась их любопытства.

Ранние прохожие практически не обращали на нее внимания, поскольку утро их подняло по спешным воскресным делам. Сухо скрипнула дверь подъезда, в котором жила тетя Валя. Но это выходила другая женщина. Осторожно переставляя по ступенькам свои больные ноги, она, кряхтя, сошла с крыльца, и, постанывая и жалуясь на старческие болезни, присела рядом с Ульянкой.

Первые секунды, тяжело дыша, она отдыхала, словно не спускалась, а поднималась на последний этаж небоскреба. И только потом позволила себе обратить внимание на ребенка, сидевшего рядом.

-Ладно, мы, старики со своими хроническими болезнями не спим по воскресным утрам. А тебя, касатик мой, что за хлопоты выгнали из теплой постели. Самый сон, поди. А она здесь, как бабка старая сидит.

-Я в гости, - спокойно и ответственно сказала Ульянка, словно доложила и отчиталась перед учительницей.

-Да, рановато немного, поди, спят подружки.

-Я не тороплюсь, подожду, пока проснутся. А если позже приехать, так она может уйти по делам. Вот я и пришла с утра пораньше, чтобы дома застать. Потом, если куда уйдет, долго ждать придется.

-Тогда все ясненько, - понятливо кивнул головой пожилая тетя. – Только ведь подружка твоя до обеда может проспать. Выходной день, однако, можно и такое позволить. И что, так и будешь ждать?

-Мне не к спеху, я подожду. Вон, какая погодка теплая и ласковая. Только моя подруга долго спать не будет.

-Это еще почему?

-Она не девочка. Она такая же взрослая, как и вы.

-А-а-а! – протянула женщина, и вдруг от каких-то воспоминаний вздрогнула и внимательно посмотрела на девочку. – Ты, случайно, не Ульяна? К тете Вале пришла в гости?

-Да, а вы откуда знаете меня?

-Так ведь с прошлого раза запомнила. Ой, девочка ты моя миленькая, а тети Вали и дома вовсе нет.

-Да, а где она? – потерянно спросила Ульянка, огорченная такой бесполезной тратой времени и потерей 10 копеек. Но еще больше всего огорчил ее тот факт, что она не сможет на выпускной одеть форменное платье. Просто теперь его взять негде будет. – А может, я ее здесь могу дождаться? Она все равно домой вернется, правда?

-Нет, милая моя, не вернется, не сумеет придти, - слегка замялась женщина, но потом рубанула, как с плеча: - Она умерла. Неделю назад хоронили.

-Как умерла? – Ульянка поначалу и не поняла смысл этих страшных слов. Они прозвучали для нее, как уехала, надолго куда-то ушла. И вдруг медленно и неотвратимо смысл сказанного стал доходить. Казалось, что солнце прикрылось кошмарной черной тучкой, и наступила ночь. А деревья и дома хотели попадать на землю, так их сильно зашатало.

-Что с тобой, Ульянка? – женщина успела подхватить падающего ребенка.

Большой сноровки потребовалось больной женщине, чтобы не допустить падение девчонки на землю. Но Ульянка сознание не потеряла. Это просто такая информация ее с ног сбила сильным и мощным ударом. После смерти мамы ей не приходилось терять близких и знакомых. Мало знала она и тетю Валю. Но она одна из тех редких людей, кто вдруг так искренне проникся к ее беде, понял и пожалел. И ничего этой искренней жалости дороже не было.

Ведь маленькой обиженной девочке так хотелось любви и ласки, сочувствия и понимания. И когда находится такой человек, эта подлая противная страшная смерть отнимает его у тебя. Есть от чего расплакаться навзрыд. И Ульянка неожиданно для этой женщины разревелась взахлеб с крупными слезами и неудержимыми рыданиями. Она оплакивала не просто смерть малознакомой, но дорогой для нее тети Вали, а еще и собственную обиженную неправильную судьбу, что не сумела по-людски удержать в этом мире такой подарок. Ведь только-только успели познакомиться и подружиться, как сразу надо отнимать, словно не положено и не разрешено ей, Ульянке, радоваться и быть любимой.

Женщина положил голову, рыдающего ребенка, к себе на колени и нежно поглаживала по волосам, ласково приговаривая, сама с трудом сдерживая слезы по рано ушедшей подружке:

-Ты поплачь, поплачь, миленькая. Она, Валя, того заслуживает. Хорошая, добрая была. Не вредная и не злая. Сплетни не уважала. Больше поболтать про своих внучек любила. И о тебе, когда случилось это, вспоминала. Неожиданно и быстро все произошло. 3-4 дня, и все, сгорела. Совсем ведь не старая была.

-Я домой пойду, - всхлипывая и приподнимаясь с колен женщины, тяжело и тихо проговорила Ульянка. – Я к маме на могилку схожу и пожалуюсь ей. И жить сразу хочется, и настроение улучшится. А так, мне очень трудно. Все мои любимые почему-то не хотят жить со мной в одном мире, умирают. Может, я виновата в чем?

-Ну, что ты, девочка моя, зачем плохие слова на себя наговаривать. Немного не повезло тебе, так вон еще какая длинная жизнь впереди! Много еще счастья и тебе достанется. Ты верь только и надейся. Таким добрым, как ты, должно в жизни повезти, обязательно хорошо все будет. Погоди-ка, подожди меня здесь, я сейчас к ее дочке сбегаю. Она сейчас в Валиной квартире. Она должна тебе что-то сказать, по-моему, ее об этом Валя просила.

Женщина вновь с трудом и со стоном приподнялась с лавки и поспешно поковыляла в подъезд. Ульянка немного притихла, успокоилась и решила дождаться женщину. Она привыкла уважать просьбы старших. И если ее попросили, то она постарается выполнить. Тем более, что теперь спешить абсолютно некуда. До вечера она успеет и на кладбище, и затемно домой возвратиться. Дед с бабкой вчера с вечера с соседями пили. И, скорее всего, сегодня с утра свою пьянку продолжат.

Пожилая женщина минут через десять вышла из подъезда с молодой женщиной. Видно, что дочь тети Вали и мать двух ее внучек. Но совершенно не похожих ни на мать, ни на тех девчонок на фотографии. А у Ульянки на лица память хорошая. Молодая женщина быстро уселась на лавочку рядом и стала расспрашивать:

-Это тебя Ульянкой зовут?

-Да, - испуганно ответила Ульянка, словно она провинилась в чем-то, и ей учинили выволочку.

-Ты не пугайся так, Ульянка, ничего страшней, что с нами случилось, уже не бывает и не произойдет, - женщина всплакнула и взяла Ульянку за руку. – Идем. К нам идем. Мама очень просила перед смертью, чтобы я встретила тебя и эту сумку отдала. Она говорила, что ты должна вот-вот появиться. Я и не выносила ее никуда. – Она говорила, и они медленно шли по ступенькам. В квартире в прихожую она сразу вынесла огромную сумку и поставила рядом с Ульянкой. – Вот. Умирала и просила, обязательно тебе передать. А это правда, что у тебя нет родителей?

Ульянка печально кивнула головой, и комок вновь подступил к горлу. Тетя Валя даже перед смертью думала о ней, а она, Ульянка, все стеснялась ехать, думала, что лишняя здесь. А вот понадобилось школьное платье, так сразу вспомнила о тете Вале. А она умерла. И умирая, позаботилась о ней. Заслуживает ли теперь она этих подарков, можно ли их брать ей. Но она обязательно возьмет, потому что не желает обижать ни этих людей, ни тетю Валю, которой возможно, не все равно.

7

Олег сидел в сторонке, обложившись чертежами и документами, когда без стука, но медленно и осторожно приоткрылась дверь, впуская одного из заместителей директора фирмы Александра Федосовича, которому и поручил возглавить строительство Александр Владимирович, и которого консультировал Олег. Они с первых дней договорились на «ты» и по имени. Тем более, что Александр Федосович младше Олега на 10 лет. Почти ровесники. Но в строительстве Александр был дилетантом. Однако одним из всех остальных в фирме, кто хоть какими знаниями обладал в этой области. Остальные же и в дилетанты не котировались.

-Олег, я зашел? – тихо спросил Александр.

-Вижу, зачем повторяешься? Уже пришел, и говори.

-Да, кое-какие вопросы хотелось бы осветить. Ты минут на пять оторвись от бумаг, и я сразу уйду по своим делам.

-Говори, - не глядя на Александра, попросил Олег. – Я могу, как Юлий Цезарь, много дел сразу делать одновременно.

-Какой такой Юлий? – не понял Александр.

-Ой, Саша, - Олег откинул бумаги и развернулся к нему анфас. – Цезарь? Был такой умелец. Не томи, колись, почто пришел?

-Ты работы приостановил.

-Разумеется. И запомни, Саша, фундамент, как генетика для человека. На нем все здание держаться будет. Или под ним рухнет. Вот и думай, чего тебе больше хочется из этих двух вариантов.

-Козловский утверждает, что ничего с ним не случится. Говорил, что все это твой гонор. Мол, строитель-профессионал, мы далеки от тебя.

-Вот только без высоких материй, ладно? И пойми одно, Саша – я не против вас обоих лично. Вам поручили, вы и строите. Чего от меня хотите? Чтобы не мешал строить? Я и не хочу вообще строить. Лично мне моя работа сторожа очень даже нравится. Но если меня уговорили, то я, поскольку согласился, исполняю обещанное. Ты предлагаешь, чтобы я соврал?

-Ну, зачем так сразу-то. Сам на стройке, сколько лет, и что? Хочешь мне сейчас сказать, что сам соблюдал все нормы вложения. Так уж и поверил тебе, что без недовесов и без недовложений.

-Бывало, кто бы спорил. Но все мои стройки, которые я лично сам сдавал и ставил подписи в акте сдачи, меня переживут, и это я гарантирую. Потому что я знал, сколько можно не доложить и недолить. А если этого делать нельзя было, и ежели считал рискованным делом, то никто и никак не мог меня уговорить. И отстранять себя от подписи я не допускал.

-Хочешь мне сказать, Олег, что почти не воровал? Ну, все равно же брал, тащил в дом, в семью. А для этого приходилось нарушать и СНИП и ГОСТ.

-Ты до конца не хочешь понять простую истину, Саша. Я 45 лет отдал стройке. Как пошел с 15 лет, так вот и сделал попытку развязаться с ней. И как понял, не прошло. И здесь попал в свою стихию. А ведь хотел развязаться навсегда, проститься с мастерком и шпателем. Так вот, дорогой товарищ, я сейчас, как старый и, проживший почти всю свою жизнь, человек признаюсь тебе, как на исповеди. Или почти, чтобы сразу сказать, что всю правду я и себе не всегда говорю. Не собираюсь я раскрываться перед тобой полностью. Но правды много будет. На стройке без воровства не бывает. Вокруг же сплошные дифицитные и дорогие материальные ценности. И особенно так было в те далекие советские времена. Рядовым строителем и брал помалу. Стал руководить, распоряжаться – увеличил долю. Оно же, как грязь: не хочешь, так само прилипает. И вот по истечению этих долгих лет мы с супругой, а больше она, чем я, постановили: идем вдвоем на отдых. Стопроцентный, с исключением из семейного графика производственные проблемы. Я потому и ушел в охрану подальше от родного дома, но ближе к любимой даче на берегу озера. Понимаешь, Саша – на стопроцентную стариковскую пенсию я себя отправил. Всех детей и внуков сумел обеспечить, себе запасы на долгие годы создал. И что ты теперь от меня хочешь? Вновь запустить шаловливую ручку в чужой карман? Не хочу. Оно мне абсолютно без надобности. Понимаешь, Саша? Пришло время замаливать грехи и доживать на грядках с укропом и петрушкой. Вам хочется пошалить? Я не мешаю. Вперед и с песней. Правда, в ваши годы уже поздно втягиваться в подобные авантюры. С таким жизненным и производственным опытом скоро окажетесь на нарах, что и вкусить награбленное не успеете. Но я препятствовать не собираюсь. Как же помешать, коль желанием горите.

-Ну, ты так сразу, Олег, зачем же в тюрьму? Сам-то сумел дожить до пенсии, и до сих пор на свободе. И детей сумел вместе с внуками, как сам говоришь, обеспечить, и себя к старости.

-И что ты про меня знать можешь, а? Да ничего. Только последнее место работы. А все мои задушевные беседы с прокурором тебе знать, не дано. Много пришлось выкручиваться и оправдываться. Умел, потому и на свободе. А вы неумехи, потому и не пророчу долгое житие на воле.

-Но тебя же не посадили?

-Это потому что, во-первых, я с самого детства на стройке, а во-вторых, всегда совесть, если это понятие к строителям можно приписать, имел. Очень мало и без ущерба прочности и долговечности моих строений брал. Доходило до драк с хапугами, живущими одним днем, которым хотелось сразу мошну набить сполна. А вам так и хочется с одной этой маленькой стройки хапнуть, чтобы на всю старость хватило. Вам хочется фундамент, даже если это и будет склад, на песке построить. Практически без участия цемента и арматуры. А я так не хочу. Или Козловский возвращает последний КамАЗ, или я сегодня же увольняюсь. И причину Шабанову назову уважительную. Мол, не желаю, чтобы на моих глазах мое строение рассыпалось.

Олег точно рассчитал. Вернул Козловский весь украденный материал. Долго матерился, обзывал Олега нехорошими словами. Но Олег решил проявить с первого же дня жесткость и несговорчивость. Ему и в самом деле хотелось построить со стопроцентными соблюдениями СНИПа и ГОСТа. Чтобы с душой и для души. По-настоящему. Конечно, в карманах все равно какой-то маленький процент вынесут. Но этот процент он уже учел на утруску и «испарения».

Как говорится, внес заранее в потери, как естественную убыль. Так что, при расчетных минимальных высоких уносах несунами, все равно все нормы будут соблюдены и выдержаны. Смешно, но приятно. Простенькое, малозаметное и никому не известное здание, обнесенное высоким забором и недоступное к массовому осмотру будет впервые в его жизни построено с соблюдением норм без всяких там отступов и недовложений. Словно стратегическое космическое и ужасно ответственное строительство. И это гордое чувство переживет все обида заместителей Шабанова.

Их страшно злит факт невозможности украсть и наварить на таком лакомом объекте. Врагов наживать не хотелось, но он был честен с ними до конца. Хотят грабить своего шефа, пусть попросят Олега покинуть фирму, отстранят от строительства. Но они этого не желают. Понимают, что за такой факт самих попросят. А поскольку Олег обещал не распространять их попытки и желания, то и они решили примириться с такой честной участью.

Лариса поймала Олега за просмотром и правкой бумаг неожиданно и коварно. Сказала, что уйдет к подружке в соседний дом, и Олег сразу после ее ухода разложился на столе без соблюдения конспирации и привольно. Но она возвратилась внезапно и через полчаса, хотя планировала часа два-три. И раньше такие походы на длительные сроки растягивались. Бывало, и за полночь возвращалась. Все никак наговориться не могли, пока он сам не дозвонится и не потребует ее явления в дом.

А тут так подло и неожиданно, что Олег готов был вмиг проглотить все эти документы всухомятку и залпом. Минуты две длилась молчаливая картина из заключительной сцены Гоголя «Ревизор». Олег уже приготовился к яростной защите важных бумаг, которые, поскольку он сам не успел съесть, жена сейчас скормит принудительно. Или искромсает в новогоднее конфетти. Тоже не лучший вариант. Но ее реакция даже готового к обороне Олега удивила. Лариса села на стул рядом, пожала плечами, потыкала пальцем в бумаги и расхохоталась заливисто и весело.

-Нет, ты объясни мне старой дуре, а? – уже немного успокоившись, сквозь смешные слезы спрашивала она. – Ты не устраивался в свою охрану? Ты не работаешь сторожем в этой фирме? Скажи, Олег, а куда ты ходишь по ночам? Ну, вот ночь через три ты же не на стройке работаешь?

-Ой, Лариса, ну, вот только без излишних фантазий. Сейчас все тебе разъясню, и надеюсь, что поймешь правильно, - неожиданно испугался Олег, поняв, куда клонит супруга. – Хоть сейчас можем съездить в фирму и познакомиться с моими сменщиками по охране.

-А что в таком случае, эти бумаги означают?

-Понимаешь, Лариса, уговорили, - виновато развел руками Олег. – Честное слово, я боролся, сколько хватило сил. Но у них оказались веские аргументы. Как и договаривались, мол, только консультации, а как дело коснулось, так у них полные профаны в стройке.

-И на что они тебя уговорили?

В это время хлопнула дверь, и вихрем влетела в комнату дочь Виктория, словно торопилась и боялась опоздать.

-Привет, родичи! Чему веселитесь? Вижу, как вам обоим весело на пенсии. А мы с Андреем тут в отпуск смотаться спланировали.

-Денег добавить надо? – хором спросили супруги-пансионеры. – И сколько вам не хватает?

-Нет, денег не надо, вполне хватает. Мама, просто мы хотели, чтобы вы за Денисом присмотрели. Ну, не забаловал бы.

-А его мнение вы спросили? Как ты представляешь этот присмотр за таким великовозрастным ребенком?

-Мама, он, разумеется, категорически возражает. Но я ему такие условия выдвинула, что он от безысходности и согласился.

-Тогда, нет вопросов, разумеется, присмотрим.

-Мама, папа, - дочь пристально всмотрелась в родителей. – А что у вас такое происходит?

-Понимаешь, Вика, вот сейчас я отца застала за весьма неблаговидным занятием. Вообще накрыла с потрохами. Так он пытается выкрутиться и как-то оправдаться. Сказал мне, что устроился в охрану с консультациями небольшой стройки на территории фирмы. А сам весь с головой строительством занимается. Все это ерунда, но вот куда он на сутки регулярно уходит?

-Папа! – Вика вытаращила на отца испуганные и страшно удивленные глаза. – Быстро сочиняй правдоподобную историю.

-Вот что значит женщины, - махнул рукой обескураженный и растерянный Олег, обиженный на обеих женщин. – Из всех всевозможных версий лишь единственная у них, как близкая к истине. Ну, куда это я могу еще ходить сутки через трое, как ни в свою фирму сторожить?

Олег встал из-за стола и пошел в прихожую, где висела его ветровка, в которой он и ходил на работу. Достал из кармана куртки пропуск и сунул обеим женщинам документ под нос в развернутом виде.

-Ну, прочли? Охранник ООО «Крокус». Перевод требуется, или сами догадаетесь, что это такое?

-Нет, - облегченно вздохнула Вика. – А чего это тут мама тебе устроила сцены ревности? Повод давал?

-И вовсе ничего я не устраивала, - отмахнулась от таких инсинуаций Лариса. – Просто раскрыла и разоблачила его аферу и обман.

-Папа, мы внимательно тебя выслушаем. И честное слово, я обещаю, что обязательно поверим и простим.

-Не нужно меня прощать, - разозлился Олег. – Я ничего не успел натворить такого. Просто меня уговорили.

-Ну?

-Начальник уговорил.

И Олег покаялся, как поначалу согласился быть простым консультантом, а когда понял, что консультировать некого, то взялся за стройку сам и основательно. А что ему оставалось делать?

-Я ведь только на работе в свою смену и занимаюсь этим строительством. А здесь немного не успел, пришлось прихватить домой. Назавтра кран заказан, машины, перекрываем потолки. Вот и надо к завтрашнему дню подготовить все бумаги. А мама внезапно вернулась от подруги, у которой чаще сидит допоздна, что самому приходилось раньше ее вытаскивать оттуда.

-Она с мужем в гости собралась, - объяснила Лариса. – Вот я и вернулась быстро. А то так бы и не узнала про папины производственные шашни. Он ведь так мне и признавался, что только консультировать, никаких руководств.

-Никакие это не шашни. И вообще, Шабанов даже очень прав.

-В чем это он прав?

-Представьте, девочки, я все 45 лет несся с огромной скоростью в определенном направлении. Мышцы, мысли – все в напряжении, в бешеном темпе. Мелькают деревья, столбы, встречные и попутные машины, которые я на скоростях обгоняю. Да, я уже устал, заканчивается мой ресурс физических и моральных сил. И необходимо срочно менять жизненный темп. Сменить направление маршрута, и притом едва ли не на 180 градусов. И что вы предлагаете? Стоп-кран и резкий разворот? Да на такой скорости просто вероятны на все сто травмы, и даже несовместимые с жизнью. Мама, доченька, не учла законы инерции.

8

Ульянка покидала квартиру с двояким чувством. Конечно, ее очень восхищал сам факт, что тетя Валя, даже тяжело болея, подумала о ней. Помнила, что живет на другом конце города такая маленькая девочка, которой очень пригодятся к будущему учебному году и к зиме эти одежки.

Последние дни дед с бабкой совсем распились, и забыли о существовании своей внучки, у которой уже к началу каникул практически не осталось ни по размеру, ни даже просто уцелевшей одежды. О зиме и думать страшно. Если это уже тесное пальто еще прошедшую зиму и можно было надевать, хотя в сильный ветер и большие морозы оно абсолютно не грело, то к следующей зиме обязательно понадобится что-нибудь теплое и размером большее.

А теперь у нее с собой в сумке лежало зимнее пальто с пушистым воротником. И еще много всего хорошего. Спасибо ей, тете Вале. И Ульянке ужасно обидно, что тетя Валя так внезапно умерла. И спасибо ей вовсе не только из-за этих тряпок. Она поняла Ульянку, подбодрила и вселила веру в будущее.

А теперь с этим будущим опять не все понятно. Ведь деда с бабкой уже никак не перевоспитаешь, не убедишь их хотя бы часть денег, что присылает папа, потратить на нее. Ей придется все лето хорошенько потрудиться, чтобы к началу учебного года и у нее появились учебники, тетрадки, карандаши. Но с тех найденных бутылок хочется немножко конфеток.

А как при всем классе потом говорить вслух, что у тебя в доме нет запасных тетрадок, что единственные твои родные люди тратят все деньги на вино. Вот хорошо, что перловая каша бывает почти каждый день. Главное вовремя домой успеть, чтобы они не успели ее всю съесть. Тогда придется голодать до завтра. И если становится невмоготу, то Ульянка забирается в тайник, достает оттуда несколько копеек и бегом в магазин. Ее продавцы уже давно знают и продают на три копейки четвертинку хлеба, которую Ульянка съедает по дороге домой.

Но теперь она взамен этих непредвиденных трат бежит по знакомым местам, чтобы отыскать пустую бутылку. Ну, если уж попадется две, то можно и праздник желудку устроить, порадовать его несколькими конфетками-подушечками с повидлом внутри. Однако такие праздники – редкость. Если и бывали случаи, что выпивохи выбрасывают пустые бутылки, то охотников на них немало. Она с мальчишками в таких случаях старается не сталкиваться. Дороже выйдет. И отберут, и по шее навешают. А ей вполне хватает бабкиных подзатыльников.

Проще пережить день-другой без конфеток, чем ради этих радостей рисковать своим здоровьем. Но она подсчитала, что даже одна бутылка в день за все лето поможет ей решить все проблемы школьных вопросов. И эти подсчеты вселяли веру в будущее, радовали своей перспективой. Немного, правда, придется побегать по всем закоулкам и затаенным местам. Но ведь летние каникулы как-то придется проводить? Все равно дома не усидишь с пьяными стариками.

Они на дух не переносят Ульянкиного присутствия и всегда стараются придраться к чему-нибудь. Ладно, если плохая погода и в ее закутках холодно. Но летом сидеть дома глупо и нелепо. Хотя бы и время переждать, пока дед с бабкой не упьются и не захрапят на весь дом. Тогда хоть телевизор включай на всю громкость. Ничего их уже разбудить неспособно.

Ульянка решила поначалу отвезти сумку домой, а потом сбегать к маме на могилку. А это обязательно нужно сделать, чтобы пожаловаться маме на несправедливость такой неправильной участи. Не успела сдружиться с хорошим человеком, как она умирает. И после жалобы на свои трудности в жизни всегда наступает успокоение и понимание смысла дальнейшего существования. А без этого понимания в груди очень тяжело давит и жжет, что дальше жить не хочется.

Пусть мама посетует и пожалеет свою непутевую дочку. Всеми брошенную и позабытую. Тот факт, что придется так много переплачивать за билет на автобус, Ульянку сейчас не волновал. При таком богатстве и не жалко. Не таскать же сумку с собой на кладбище. Там идти пешком далеко. И с такой сумкой тяжело и страшно. Вдруг чего случится. Даже трудно представить, что же страшное может произойти, но Ульянка рисковать не хотела.

А потом, когда спрятала сумку в шкаф и нашла на кухне больше, чем полтарелки перловой каши, то в сердце вернулся покой и утешение. Съев всю кашу, хоть и холодную, но вкусную, и глянув на часы, Ульянка вдруг решила, что она за оставшиеся до темноты часы запросто успеет на кладбище сходить пешком. И обратно вернется засветло. Ну, если домой возвратится в темноте, то этот факт вовсе не означает, что в доме есть, кому за нее волноваться. Тем более, что ей разрешили последние два дня ходить в школу в домашнем платье. А к празднику форменное одеяние она еще успеет подогнать по своей фигуре.

И все равно, присев рядом с могилкой мамы, слезы сами по себе хлынули из глаз. Слишком много хотелось выговориться и нажаловаться. С тетей Валей они мало успели познакомиться, поэтому о ней Ульянка рассказала вскользь. И если имеется на небесах какая-то жизнь, то пусть мама встретится с ней и поговорит. Тогда она сама поймет, какая тетя Валя замечательная.

На школу и на того хулигана, что порвал ей платье, Ульянка объяснила маме, она не обижается. Даже сама слегка подивилась, как сумело это старое платье дожить до конца учебного года. Все свои претензии Ульянка высказала в адрес папы, который совсем забыл про нее, и в адрес бабки с дедом, которых она сама бы с радостью забыла. Обижают они ее, бьют и кормят от случая к случаю.

Как это еще сегодня умудрились оставить ей кашу? Сами наелись, вот и оставили на потом. Наверное, и на ум им не пришло, что Ульянка может придти и съесть ее. Но Ульянка не так уж и много съела. Ее в гостях немного угостила дочь тети Вали. Потому слишком голодной Ульянка не была.

Вот если бы человеку не нужно было есть вообще, насколько облегчилась бы его жизнь. Одежду можно еще отыскать. Да и обновлять нет надобности каждый день. А кушать хочется не просто ежедневно, но еще и по нескольку раз в день. А такое не всегда бывает.

Выплакав все накопившиеся слезы и высказав все свои обиды, Ульянка тронулась в обратный путь. Спешить было некуда, солнце еще высоко, и она запросто сумеет до темноты не спеша дойти до хаты. Тем более, что погодка удачная выдалась: солнечная, теплая и тихая. Завтра после школы можно и на речку сбегать, искупаться. Она не раз уже купалась в мае и в холодные дни. Ей так даже больше нравится, когда практически никого в реке и на берегу нет.

Ульянка привыкла к одиночеству, когда никто своей болтовней ей не мешает думать, мечтать. Потому в хорошую погоду она и на кладбище больше пешком ходит. Кроме экономии еще и мыслится легко, глобально, порою заглядывая в далекое взрослое будущее, где видела она себя самостоятельной взрослой мамой с двумя детьми. Послушными и милыми.

Уже открывая входную дверь, холодок беды пролетел у нее над головой. Из ее комнаты доносились довольные голоса бабки с дедом, словно нашли они нечто ценное и сейчас это делят. И вдруг Ульянка с ужасом поняла их радость. И когда она вбежала в свою комнату, то страшная догадка подтвердилась. Посреди комнаты стояли радостные дед и бабка возле кучи одежды, вываленной из сумки. И эта сумка, уже опустошенная, валялась рядом.

-Во, приперлась! – радостно воскликнул дед, увидев в проеме Ульянку. – Ты это что, магазин ограбила, или одноклассницу свою? Весь гардероб сперла, поди? Вот внученька уродилась, а?

-Ладно, дед, молчи уж, - заткнула его бабка. – Видишь, внучка в дом наконец-то что-то принесла. Загоним, сколько денег зашибем!

-Не меньше тридцатника, это уж точно.

-Нет! – закричала Ульянка, осознав будущее, ожидаемое всего ее богатства. – Это все мое, мне тетя Валя подарила. Не смейте трогать, отдайте.

Она всем телом набросилась на кучу, спасая свое имущество, но бабка схватила ее за шиворот и с силой отбросила в сторону кровати.

-Заткнись, соплячка, что значит – мое? Родным людям пожалела? А то быстро сейчас в милицию сдадим, так будет тебе там это «мое».

Но Ульянка, отчаявшись, предприняла еще одну попытку, спасти хоть часть своей одежды. Однако, получив еще один мощный подзатыльник, уже отчетливо осознавала, что теряет свои надежды на будущую зиму навсегда. Не будет у нее и праздника с выпускной линейкой и концертом, не будет у нее одежды на следующий учебный год. А уж про зиму и говорить не хочется.

Дед с бабкой, поймав в свои руки такой куш, уже не выпустят такого богатства. И все это они распродадут за мизерные цены, столь бесценные красивые платья, костюмчики. А главное – зимнее пальто с пушистым воротником. И ничего это уже не спасти ей. Она так бездарно потеряла подарки с того света. Ведь тетя Валя от души, от всего сердца просила свою дочь, передать для нее, а Ульянка не сумела сберечь. И теперь эти чужие родные люди все это распродадут и пропьют. Нет смысла уговаривать, просить, взывать к совести или жалости. Они просто не слышат ее и не желают для себя иной судьбы, не хотят ничего менять. Им всего на всего и нужен стакан вина.

-Я вас ненавижу! – в отчаянии кричала Ульянка сквозь рыдания, размазывая слезы и кровь по лицу.

-Что? – взревела озверевшая бабка, до смерти не любившая излишних пререканий и возражений. – Да я тебя сейчас в окно выброшу, дрянь ты эдакая. Иди, живи на помойке, мы не собираемся тебя кормить и одевать. У тебя есть папаша твой, вот его и ищи. А будешь вякать, так быстро пасть заткну.

-Я уйду от вас, - обреченно и уже спокойным тоном проговорила Ульянка, не глядя на стариков и складывая в свою сумочку любимые вещички, такие, как зеркальце, расческа, кошелек с мелочью и прочую дребедень. – Я не хочу больше жить с вами. Не было никогда и уже никакой внучки не будет у вас. И папа мне не нужен. Я лучше уйду в детский дом. Тогда он вам больше не пришлет деньги.

-Она еще нам угрожает? Да я тебя сейчас…

-Я тебя не боюсь. А ударишь, так тогда ночью я вас обоих убью, когда будете спать. И подожгу.

-Чего? – взвыла бабка, но уже испуганно и неуверенно. Кто ее знает, внучку эту. Никогда еще она так грубо не разговаривала с ними. Да еще с угрозами. А вдруг решится и исполнит обещанное. – Больно нужно нам трогать тебя. Вали из хаты, чтобы и духу твоего не было здесь.

Ульянка бросила печальный взгляд на свою кучку тряпок, сожалея, что не успела ничего даже просто примерить, но трогать ничего не стала. А, обойдя ошарашенных и слегка перепуганных стариков, вышла из квартиры с единственной мыслью – никогда больше сюда не вернуться. И не только в дом. Она покинет этот город, этот край, эти места, которые напоминают лишь о себе холодом, голодом и болью.

А с мамой она успела попрощаться. И если она действительно на небе, то вовсе и не нужно приходить на кладбище, чтобы пообщаться. Небо везде одинаково. Как и где она будет жить – этот вопрос решится за лето. Три месяца, девяносто дней она сумеет прожить где угодно. А за это время что-нибудь придумает. Но дальше так жить с этими спившимися злыми и жестокими стариками она не просто больше не хочет, но и физически не может.

Вдруг когда-нибудь и в правду захочет убить их и сжечь? А это страшно и неправильно. Однако если продолжить с ними жизнь, то вполне возможно, что такое произойдет. Если только они сами первые не доведут ее до смерти. Так получается, что в любом случае, проживание с ними – смерти подобно. И она совершила самый правильный поступок – ушла.

Только куда и зачем? Но Ульянку ответы на эти два главных вопроса не интересовали. Лишь бы подальше от этих неродных людей. Если она папе не нужна, так ей, зачем эти вечно пьяных два старика?

Уже темнело, и ей скорее хотелось определиться. Не глядя на направление и время отправления, она села в первый попавшийся вагон пригородного поезда. Ну и пусть, если и высадят ее, то она все равно успеет уже далеко отъехать от дома, что возвратиться уже не сумеет. Поэтому двух контролеров Ульянка встретила равнодушно и безразлично. Она, что вполне возможно, и купила бы билет, если бы знала, куда и зачем едет. В кошельке было несколько монеток, и до первой-второй остановке хватило бы. Но она же едет в никуда. А в таком направлении билеты не продаются.

-А ты с кем, девочка? – спросила пожилая женщина-контролер, рассматривая нехитрый скарб Ульянки.

-Просто так, - пожала плечами девочка, спокойно и без намеков на страх и волнение, отвечая контролеру.

-А где твой дом?

-У меня теперь нет дома.

-Девочка, у тебя все в порядке? Может, помощь, какая нужна? Ты не стесняйся, попроси, говори, что случилось?

-Нет, - Ульянка отрешенно покачала головой. – У меня все в порядке, мне помощь не нужна, а дом у меня украли.

-Идем с нами, - попросила женщина, беря ее за руку и направляясь к тамбуру. – Там разберемся на станции. Ты из дома или домой едешь? Может, все-таки скажешь нам. Мы не будем тебя высаживать на этой станции.

-Мне все равно, я домой больше не вернусь никогда, потому что там жить дальше невозможно.

-Слушай, Петровна, - предположила другая контролер, что моложе первой. – С ней случилось что-то, сама, не видишь что ли, девчонка сама не своя. Ее нужно в отделение отвести, пусть разбираются.

Ульянка не противилась и не прислушивалась к диалогу женщин. Ее заполонила апатия и полное безразличие к происходящему. Она вдруг явственно осознала, что теперь стала совершенно бездомной и лишней в этом мире. И если никому не рассказывать про себя, то раствориться в этой жизни и бесследно затеряется среди людей. Старики никогда в жизни не станут ее искать.

Но тогда ее сдадут в детский дом. А хорошо это или плохо, она еще не определилась. Однако хуже все равно не будет. Куда уж хуже, чем в том, покинутом ею доме! Хуже может быть только смерть.

-Сильно обидели ребенка, не видишь, что ли? – упрекнула напарницу Петровна. – Вон, как пришибленная, не реагирует ни на что. Да и по ней заметно, что сбежала из плохого дома. Одежда плохенькая, сама неухоженная.

-А может, сама по себе неряха?

-Нет, не неряха, старания в одежке заметны. Так неряхи не одеваются. Пойдем, девочка, пока ко мне, а там потом определимся.

Ульянка вздрогнула и удивленно посмотрела на женщину, которую напарница назвала Петровной. У нее даже голос оказался похожим на голос тети Вали. И от этого воспоминания сильно защипало глаза, потоки слез готовы были вырваться из плена. Но Ульянка сдерживала их и не выпускала на волю.

Ну, почему так много добрых бабушек попадается на ее жизненном пути, а родные люди такие злые и жестокие. Ну, что же за несправедливость такая, что эти, чужие сразу ее понимают и хотят приютить, приголубить и пожалеть. Почему маленьким детям нельзя самим себе выбирать бабушку и дедушку? О папе она даже и не говорит, поскольку совсем забыла, какой он из себя. Вроде как, был, а потом исчез. Маму хорошо помнит, а папу вряд ли узнала бы, попадись он на ее пути.

-Ну, что, идем ко мне? – спросила женщина ласково и мягко, что этот поток, что она так терпеливо сдерживала, все же вырвался из глаз и хлынул потоком по щекам, заливая соленой влагой лицо.

-Ну, моя милая, что же это ты так? Хотя, признаюсь, можно и поплакать, легче станет. Плачь, плачь, моя родная, вылей свою беду наружу, - пушистым добрым голосом успокаивала женщина, держа одной рукой Ульянку за руку, а второй прижимала плачущего ребенка к себе и поглаживала по голове.

-Петровна, - укорила женщину напарница. – Ну, ты такое удумала здесь? С собой ее берешь, что ли?

-Вот, а что ты мне можешь предложить в такую минуту? Бросить ребенка в таком состоянии на ночном перроне? Сама не видишь, истерика с дитем. Там разберемся, что и как, а пока ночь у меня побудет. Пусть переживет беду, а утром расспросим и разузнаем, чего такого случилось с ней.

-Ну, как хочешь, коль охота тебе возиться с ней. Только, смотри, как бы хуже не вышло по своей доброте.

-Ой, Вера, что ты тут накручиваешь? Да и с кем тут возиться, и кого мне опасаться? Самостоятельная девчонка, почти взрослая, да и добрая, коль плачет от обиды. А у меня дома никого, совсем опустела хата после замужества младшей. Вот мы с ней вдвоем и покукуем, пока не уляжется беда.

-Ну, смотри, не пожалеть бы потом.

-Ты о чем, Вера?

-Ну, всякое может случиться. В таком возрасте уже и аферисты бывают, и такие артисты, что быстро голову задурят.

-Ерунды не болтай. У меня, даже если и захочешь чего украсть, так нечего, - хохотнула Петровна, выходя вместе с Ульянкой из вагона на перрон станции. – Вот мы и приехали. Ты сама хоть не против гостей? А то зову, а у нее иные планы.

Ульянка всхлипнула и покачала головой, выражая свое согласие. Ну, вот такая она эта жизнь. Утром потеряла одну взрослую подружку, а на ночь новую нашла. Не все уж так худо в этом мире. Значит, несмотря на все трудности и невзгоды, можно выжить. А то уж совсем раскисла она.

-Мама, здравствуй, ты с кем это? – к ним на перроне подошла молодая женщина с большой сумкой в руке.

-Я-то вот нашла ребенка беспризорного. А ты почто опять с вещами? Кажется, в прошлый раз решили все вопросы раз и навсегда. Теперь так и будешь нервы мотать мне и мужу? Уймешься ты наконец-то, или определишься, нужен тебе муж, семья, или еще пару лет погулять желаешь? Подумай, а потом приходи.

-Мама, причем тут семья, если он сам ее не желает иметь, как положено? Только свою работу знает, да дачу с малиной. А на меня у него времени не остается, я в этом доме лишняя и помеха.

-А у тебя? Ты к его приходу догадываешься хотя бы простенький ужин приготовить, чистоту, порядок навести?

-Мама, я в домработницы к нему не нанималась.

-А кем? Тунеядкой, бездельницей? Учебу забросила, на работу до сих пор не устроилась. А сама все с претензиями. Вот сама попробуй поначалу стать хорошей женой, а потом требуй от мужа. На его месте я сама бы тебя давно выгнала. Или один раз после таких вот походов просто домой не пустила. Вот тогда, может быть, чего и поняла. Тебя скоро за тунеядство привлекут, если не трудоустроишься. Нет сегодня места в доме для тебя, твой диван вот эта маленькая гостья займет. А ты лучше всего возвращайся к мужу и живи там, потому что теперь у него твой дом, семья и все остальное.

-Мама! – едва не плача, стонала дочь. – Я не могу сегодня вернуться к нему. Я ему уже сказала, чтобы не ждал. Ты что, не пустишь меня?

-Нет, хватит бегать туда, сюда. Вот когда окончательно определишься, тогда вместе и решим. Мы зачем нашу квартиру разменяли? Чтобы жить отдельно, каждый своей семьей. И зачем ты мне теперь нужна в моей однокомнатной?

-Я тебе незачем, а эту оборванку она пустит, да? Тебе чужая беспризорница дороже родной дочери?

-Уймись, при ребенке хотя бы постеснялась. Все, я так решила, возвращайся к мужу. Нельзя, дорогая моя, жить в подвешенном состоянии. Думаю, что мне тоже хочется по-людски пожить, и вы мне это предоставите. А то возвращаюсь домой и не всегда уверена, что там порядок и покой. Вы завтра уже миловаться будете, а я после вас еще дня три на таблетках жить.

Ульянка слушала спор мамы с дочкой и вновь почувствовала себя лишней и ненужной. Она мешает помириться маме с дочкой. Конечно, ей хотелось бы пойти с этой доброй женщиной, которая обещала теплый кров и пищу. Но так же нечестно думать о своем благополучии, когда родные люди из-за нее сорятся. Разумеется, не она виновата, что у дочери проблемы, но сейчас Ульянка без спроса заняла чужое место. И никто из них не должен страдать только потому, что у самой Ульянки не все ладно с семьей. Нет у нее семьи, и не нужно влезать в чужую. Пусть здесь мама с дочерью помирятся, а Ульянка пойдет дальше в то далекое никуда, куда она и собиралась.

-Ты чего, милая? – вывела из оцепенения женщина девчонку, которая настойчиво пыталась вырвать свою руку из теплой и такой родной, большой и надежной и шершавой руки ее новой знакомой тети.

-Я пойду, мне надо.

-И куда тебе надо, если ты только что не знала, куда и зачем идешь?

-Мама, ну, пусть идет себе, куда хочет, чего ты ее держишь?

Ульянка наконец-то высвободилась и моментально вместе со свободой ощутила холодную страшную пустоту одиночества и ненужности. Она вновь превратилась в мелкую пылинку в этом большом мире. Петровна протянула к ней руку, но Ульянка, как ей ни хотелось вернуться в эти надежные объятия, решилась рвать резко и навсегда. Она сильно отпрыгнула от женщины и вдруг ощутила пустоту, падая с перрона. А на нее несся скорый проходящий поезд. И последнее, что видела и слышала Ульянка, это крик отчаяния знакомой тети Петровны. А настоящего имени она так и не успела узнать. Так и не познакомились они с ней.

9

-Ну, что ж, Олег, не будем мы в этих ворохах бумаг копаться. И без того вижу, что никакая комиссия не сумеет даже микронного отклонения обнаружить. Уж постарался ты на славу, словно космическое сооружение лепил.

Так распинался в похвалах Михаил, бывший заместитель Олега, и который теперь, благодаря выходу на пенсию начальника и его рекомендациям, занял его нишу в строительстве. И когда Олег позвонил ему и обратился с просьбой за соответствующее награждение проверить нулевой цикл и утвердить дальнейшие работы своей подписью, то Михаил без промедлений явился перед ним, как лист перед травой.

-Зачем обижаешь, Олег? – смущено оправдывался Михаил, пытаясь отказаться от положенного вознаграждения. – Да я ради тебя такую мелочь и бесплатно выполню. В знак шефской помощи.

Уход Олега на пенсию Михаил и в самом деле воспринял, как дар божий. Ему бы еще немало времени в заместителях отираться, поскольку на добровольное оставление такой почетной хлебной должности он и не рассчитывал. Потому был кроме радости еще и шокирован таким поступком. А пригласил его Олег по той причине, что такие разрешения может давать лицензионный специалист, коим Михаил и являлся.

Если бы они строили просто склад, типа сарая под материалы, то все прошло бы и без официальных подписей. Но это здание предназначалось не только для хранения, но и со своими коммуникациями и служебными помещениями. А поскольку Олег предупредил сразу Шабанова, что работать, согласен с соблюдением всех положенных инструкций, то и такие подписи счел необходимыми.

Обычно для такой процедуры заготавливался конверт с кругленькой суммой, чтобы инспектирующие не цеплялись к мелочам и недочетам, а затем заказывался банкетный зал в ресторане. Но здесь не тот случай. Михаил готов был даже от положенного гонорара отказаться, чтобы хоть таким способом отблагодарить бывшего начальника за такой щедрый поступок.

-Я же сразу понял, под чьим умным руководством воздвигается сей храм хранения барахла. Душу ты в него вкладываешь, как в свой памятник. Желаешь построить на века и как символ честного строительства?

-Миша, не надо много дифирамб, - смущался Олег от такого потока лести. – Черкани, где полагается, своим красивым росчерком пера, и до следующего раза.

-А зачем ты вообще взялся за него, а? – удивленно спросил Михаил. – На пенсии не усидел без дела?

-Не дали спокойно сторожить, принудили. Понимаешь, сразу нагрузили общественно-полезной нагрузкой. Но за приличное вознаграждение, потому недолго ломался, выбросил белый флаг.

-Я так прикидываю, что даром им обошлось бы раз в несколько дороже. И кто же от такой халявы откажется?

-Но, понимаешь, начинать свою новую трудовую деятельность с конфликтов не хотелось. Тогда можно было бы и не устраиваться. Однако еще не факт, что в другом месте проскочил бы. Так зачем тогда ерепениться? Поставил свои условия, выдвинул встречные претензии, и ударили по рукам. Представляешь, Миша, впервые работаю максимально честно и с соблюдением всех ГОСТов. Когда еще выпадет такой случай. Аж самому в сердце щекотно.

-Олег, а может, рановато ты стройку покинул, а?

-Заместителем обратно возьмешь?

-Ну, зачем же так сразу в замы? – смутился Михаил и слегка испугался собственного предложения. – Я же так просто спросил.

-Не бойся, работай и твори спокойно, - хихикнул Олег, заметив в глазах товарища этот испуг. – Я и на новом месте потихоньку привыкаю. Вот склад слеплю и насовсем со стройкой расстанусь. Дачу на Малом Лосвидо купил, петрушка уже по колено выросла. А там и клубника зацвела.

-Может, ты ее с сорняками перепутал? – полушутя спросил Михаил. – Она так высоко не растет, мне так кажется.

-Нее, Миша, я ее на зуб пробовал. Съедобная и вкусная. А стройку пора тебе уже плотнее брать в свои руки. Я в твои годы, считай, только и начинал по-настоящему ощущать ее прелести и недостатки. Самая эпоха строительства капитализма, когда, казалось, мир рухнул, и строить уже никто ничего не будет. Вот с таких складов и начинал возрождаться. Представляешь, все вернулось на круги своя. Я в советские годы ввысь взлетать начинал, а тут сразу мордой в грязь. Но не утирался, а вскочил и сильно уперся, чтобы больше не падать рылом в землю. Склады, сараи, а потом, глядишь, и серьезные заказы пошли. Вот и дожил, что опять в склады ударился. Но опыт имею такой, что из него хочу произведение искусства слепить.

-Жалеешь о прошлом?

-Нет, - уверено покачал головой Олег. – В таком возрасте уже кроме эмоций и разумом жить полагается. Эта стройка теперь станет моим хобби. Легким увлечением. Ведь те годы была просто трудная работа, детей на ноги ставить, внуков поднимать, самому из нужды выкарабкиваться.

-Трудно поверить в нуждающегося строителя.

-Было, Миша. Сейчас это кажется нереальным, но мы пережили и бедность. Теперь вот осталось пережить благополучие.

-Но квартирами-то всех сумел обеспечить? И детей, и внуков?

-Нет, внуков пусть сами обеспечивают. Помогу, но уже без особых напряжений. Жена права – поживем остатки годков для себя и на себя. А в ресторан с Шабановым лучше не иди. Запряжет и понукать будет. Останься в независимых экспертах.

-Да я и сам не слишком желаю, - спокойно ответил Михаил, понимая, что после ресторана принципиальность трудней проявлять.

Олег включил чайник и положил на стол коробку конфет.

-Со мной чайком отметим начало моего последнего строительства. Но, если приживется, так еще чего слеплю.

Михаил засмеялся и с силой плюхнулся на топчан.

-Отметим. Но лет через 20 я сменю тебя на этом месте. Ты уж попридержи его для меня.

За чаем мужики, оказывается, тоже могут предаваться воспоминаниями и разговорами о политике, о женщинах и о работе. Рабочий день закончился, поэтому Олег закрыл все двери, ворота и калитки на замки и запоры, опечатал склады. И теперь им никто не мог помешать. Михаил пробовал намекнуть на возможность, съездить за бутылочкой, чтобы разговор стал более мужским, однако Олег категорично возражал, приводя серьезные доводы:

-Я на работе, ты за рулем. Не будем нарушать.

-Олег, а рыбалкой ты не пробовал увлечься? Знаешь, как мне порою хочется рвануть на речку с удочкой. Да разве в этой суете найдешь свободную минутку? А так, вспоминая детство, только во сне и остается клев, подсечка, и эта дрожь лески.

-Миша, успокойся. Честное слово, все это уже в прошлом и забытом детстве. Мне тоже казалось, что вырвусь и нападу на книги, дачу, рыбалку. Надо прислушиваться к своему организму и более внимательно удовлетворять его желания. Начитался досыта быстро, рыбалка еще быстрей надоела и опротивела. Как придурок уставишься в этот поплавок, слово в нем весь смысл твоей жизни сконцентрировался. Вот огород немного увлекает. Поначалу казался трудным и грязным. Однако с первыми ростками появилась и эта щенячья радость и восторг. Мое растет, живое и родное. Уже и редиску похрустел, и петрушку с лучком.

-Пошел, да купил на рынке, и сразу проблема решена.

-Вкус не тот. Преснятиной на рынке эта зелень отдает. Ведь тебе продают то, что им самим без надобности. Или специально для продажи растят. А ради денег, сам знаешь не хуже меня, на что народ пойти может. Лишь бы побольше прибыли получить. Оттого и удивился, что даже вкуса не узнал. Вроде как, все те же листочки и корешки, а даже пахнут иначе.

-Романтиком становишься, Олег.

-Глупость или, скорее всего, спешку мы с женой сотворили, что так рано детей родили, а потому к пенсии и внуков не увидели. Вернее, увидели, но они успели стать взрослыми. А так хотелось бы вот именно сейчас с внуком или внучкой побаловаться. И рыбалка сразу стала бы увлекательной. У тебя как с этим?

-Мои еще малые, только в школу пошли.

-Это хорошо. К пенсии сразу внуками засыплют, не позволят прокиснуть.

-Ну, так и у тебя еще не все потеряно. Скоро внуки правнуками наградят. Сам потом попросишь возвратить их на родину.

-Да, дождешься от них. Что Денис, что Софья. Даже философия у них противная. Мол, станем на ноги, окрепнем, а потом только подумаем. Понимаешь, они только потом думать начнут. Так к этому времени я уже совсем дряхлым стану. Действительно, не до правнуков будет. А потом имеется еще одна опасность с правнуками: у них свои дед с бабкой будут.

-Но внуки когда-то и маленькими были. Неужели не нанянчился?

-А когда? Самое время дефолтов и кризисов. Сам помнишь, сколько пришлось вкалывать по три смены, чтобы удержаться наплаву. И не всегда ради денег, их-то хватало. А вот фирму, имидж ее спасать приходилось ради будущего. Ни одной, даже самой мелкой работенки не упускал, чтобы не потерять заказчика, имя фирме сохранить. Вот и не заметил, как выросли. Хоть ты теперь с приюта бери сироту и нянчись с ним. Или с ней, я не возражаю.

-У тебя сохранился невостребованный инстинкт материнства, - хохотнул Михаил с легкой иронией. – Когда дети и внуки были маленькими, тебя самого рядом не было. Теперь желаешь, а не с кем.

-Вот это ты в точку. Пришлось перед Софьей задачу поставить глобального масштаба, так слегка обиделась.

-Это какой задачей ты сумел ее обидеть?

-Пусть родит ляльку мне. Сразу квартиру дарю, а нянчить сам буду. А чего тут сложного? Сутки через трое, вот трое суток с внуками и проведу.

Софья в действительности после того разговора пытала деда недели три. Но он, как заправский партизан, долдонит одно и то же, но ни словом, ни намеком к теме не приближается. Вот родишь, потом и будем разговаривать. Попыталась спровоцировать на признание бабу Ларису. Но от нее еще быстрей отстала. С бабкой оказалось сложней договориться. Ее воля и принципиальность посильней будут дедовых.

-И нечего мне тут глазки строить, - обрубила быстро Лариса. – Я тебе ничего не обещала, и не стоит меня провоцировать. С дедом решай свои проблемы.

Попытки обидеться не привили к положительным результатам. Только самой себе навредила. Ведь финансовую субсидию можно только у деда и бабки получить. А для этого на лице должны присутствовать доброжелательность и счастливая улыбка. Папа с мамой сами на кошелек деда заглядываются. И хотя он категорически объявил о прекращении финансирования по причинам ухода на заслуженный отдых, но раз в месяц мама выгоняла папу за субсидией, поскольку привыкнуть жить на свою зарплату не получалось. Природная лень и родительская подкормка отучила их жить на свои заработанные деньги. Это все равно, что хищника корми до седых волос, а потом отпусти в поле или в лес на свои хлеба. Умереть с голоду может даже посреди изобилия продуктов.

За чаем мужики хоть и умеют вести светские беседы, но недолго. Темы по трезвости заканчиваются слишком быстро. За стаканом ведь не грех и повториться. А тут все по одному разу и кратко. Длительные разъяснения и расплывчатые пояснения слушать никто долго не желает. Потому-то очень скоро и еще засветло Михаил поспешил закруглиться.

-Звони, Олег если что еще потребуется от меня, - просил Михаил на прощание. – Я всегда в твоем распоряжении.

-Нет, Миша, постараюсь все сам. А вот через два месяца можешь без предупреждения нагрянуть. Я с графика не собьюсь, торопиться тоже не буду. Вот ты и приезжай к условленной дате.

-Но, все равно звякни, - попросил Михаил.

Ужинать, вроде как, после стольких стаканов чая и не хотелось. Хотя жена ему кастрюльку борща и каши накладывает с запасом. И говорил ей не раз, что все это лишнее и ненужное. К тому же еще и обедал почти всегда с кем-нибудь на стройке. А назад домой не понесешь – обидится сильно. Хорошо хоть местный пес обладал отменным аппетитом. Его здесь кормили все, но он все равно поедал предложенную пищу без остатка.

Забрел этот беспородный пес на территорию фирмы в прошлом году, как рассказывали старожилы, голодный, худой и сильно покусанный. Потому сейчас и ел про запас, вспоминая те далекие страшные голодные времена. Боялся их возвращения, потому запасался жирами.

10

Ульянка медленно пробуждалась. И это ощущение своего тела, легкий холодок на лице и шум ветра с шелестом листвы даже сильно удивлял ее. Ведь последние картинки с криком этой незнакомой доброй женщины-контролера и темной массой тепловоза, несущегося на нее с огромной скоростью, никак не увязываются с теми звуками и осязаниями, что должны были последовать после такой страшной катастрофы. Они, хоть даже и не предполагает Ульянка, какими именно, но понимает сердцем, должны быть совершено иными.

В последнее мгновение вместе с теми ужасами Ульянка отчетливо поняла и осознала, что жизнь ее закончилась на неизвестной станции на виду доброй женщины и ее сварливой злой дочери. Однако винить она никого не собиралась, поскольку внезапная трагическая смерть решала все ее жизненные вопросы и проблемы. Она покинула свой родной дом с нелюбимыми людьми и сразу же погибла.

И только такой факт, что ее смерть никого не огорчит и не причинит никому страданий, кроме, что также маловероятно, этих двух незнакомых женщин: матери и дочери. Хотелось им громко крикнуть на прощание, чтобы не расстраивались сильно и не винили в этой беде себя. И что именно такой исход больше всего радует ее, поскольку она слишком устала от этой неизвестности и неопределенности с постоянным голодом и болезненными подзатыльниками.

Устала она и от вечного смрада перегара пьяных стариков вперемешку с грязью, плесенью и гнилью. Ей всегда казалось, что эти запахи преследуют ее повсюду. Потому и сторонятся одноклассники, и почти нет у нее друзей. Она чувствовала себя в том мире брошенной, одинокой и лишней. Везде и всюду всем она только мешала своим присутствием.

А тут внезапное такое избавление. Боли и тоски совсем не было. Только полет в бездну. Длинный, долгий и туманный. А еще ласковый и нежный сон с приятным лицом взрослого мужчины. Казалось, что он нес ее на руках через далекую бездну, убаюкивая и лаская добрыми словами. Хотелось вечно парить в этих надежных сильных руках, любуясь глубокими голубыми глазами и пушистой легкой бородкой.

Точно, у него были короткие усики и маленькая бородка. А потом сон сменился облаками с пробивающимися сквозь них лучами солнца и парящими высоко в небе стайками птиц.

Ульянка уже лежала на чем-то мягком и теплом. А лицо ее обдувал прохладный ветерок, который также шелестел листьями на деревьях. Хоть боли в теле и не было, но некая тяжесть появилась. Именно та тяжесть, которая и должна присутствовать в нормальном живом состоянии.

Ульянка пошевелила пальчиками рук, затем попробовала пошевелить ногами. Все это получалось легко и ощутимо. Она живая. Однако глаза открывать страшно, поскольку боялась увидеть тот мир, куда забросил ее этот поезд с добрым и нежным мужчиной с пушистой бородкой.

Услышав голоса, Ульянка испугалась и, резко с силой открыв глаза, вскочила на ноги, с удивлением осматривая открывшуюся картинку. Не оказалось рядом ни железной дороги, где случилось с ней этой несчастье, ни самой станции. Вокруг совершенно чужая и незнакомая местность. Недалеко блестели глаза водоема. Скорее всего, небольшое озеро, поскольку виднелись вокруг него берега. И от этого озера в разбросанном беспорядке тянулись маленькие смешные домишки, словно они были ненастоящие, а игрушечные, кукольные.

Нет, они не были настолько маленькими, однако и на деревянные деревенские избы мало похожими. И рядом с ними совершенно не наблюдалось детворы, лающих собак и мычащих коров. А такие атрибуты сельской жизни ей знакомы. И вот сейчас она наблюдает некую страшную и опасную деревню.

Голоса, что ее разбудили, принадлежали мужчине и женщине. Они прошли невдалеке от нее шагов в двадцати, о чем-то горячо спорив, пытаясь каждый доказать другому свою некую правоту. Оказывается Ульянка лежала на сухой скошенной траве, аккуратно сложенной в лежанку, словно собранной специально для нее. Вокруг подсохшая трава жидкими валками лежала по всему полю ровными скошенными рядками. А здесь, словно именно для нее некто сложил постель. Не тот ли попутчик, что нес ее на руках от самого поезда до этого озера?

Солнце висело над горизонтом, но Ульянка еще никак не могла понять, утро наступило, или уже вечер? Однако такой мелкий факт ее мало волновал. Сейчас, ну, буквально очень скоро она с легкостью определит такое явление природы, поскольку, как обычно, ежели наступил вечер, то солнце должно быстро завалиться за горизонт. А если все-таки утро, то это светило поползет вверх.

Если рассуждать логично, то по всем параметрам должно наступить утро. Упала с перрона на рельсы уже поздним вечером. Темнело тогда. Стало быть, наступило утро. Но ведь логика уместна, если все явления поддавались таковой и могли быть легко объяснимыми. А как ей объяснить такое явление с перемещением по небу с забрасыванием невесть куда? Никакого озера, подобного этому, она не припоминает. Возможно, оно и было возле той станции, куда завез ее пригородный поезд, но зачем и кому это оказалось нужным?

Так удачно выхватить из-под колес несущегося состава, что даже признаков боли в теле не ощущается, словно этот некто не позволил ей даже долететь до земли, до самих рельсов. Ульянка попала в мир иной, это она решила однозначно, поскольку в том мире, где она прожила свою короткую жизнь, боль существовала. А здесь ее нет, она абсолютно не существует.

Ульянка смело укусила себя за палец и громко вскрикнула от боли и удивления, обратив на себя своим криком, проходящих мимо, людей. Мужчина с женщиной подошли к ней.

-Случилось что, девочка, испугалась кого?

-Больно, - неожиданно смело ответила она, рассматривая незнакомцев.

На них была дорогая, но неряшливого вида одежда, словно надетая с чужого плеча. Однако чувствовалось, что была она пошита из дорогого материала. Ее одежки на их фоне выглядели блекло. Но, когда мужчина наклонился над ней, знакомый винный перегар возвратил Ульянку в действительность. Она вдруг неожиданно поняла, что ничего в ее жизни не переменилось. А эти пьяные прохожие, скорее всего, с пьяных глаз надели чужую одежду с чужого гардероба.

-Тебе помочь, чего-нибудь нужно? – спросила женщина слегка заплетающимся языком. Чувствовалось, что она уже с утра порядком выпила. Или просто с ночи не прекращала пить.

-Нет, спасибо, мне абсолютно ничего не нужно, - испуганно ответила Ульянка, бросая взгляды по сторонам, выискивая направление для побега. Мало ли чего у этих пьяниц в голове, и обидеть могут запросто.

-Ты, девочка, нас не бойся, не нужно пугаться нас, - словно угадав ее мысли, по-доброму и беззаботно ответил ей мужчина. – Мы тебя не тронем и не обидим. У нас свои планы на ночь. Главное – успеть до темноты, добраться до своей ночлежки, и пока окончательно не стемнело, выпить свою бутылку вина. А иначе в темноте эта зараза меня вечно обдуривает.

-Ты чего это тут мелешь, а? И нечего меня парафинить перед ребенком. Это когда я тебя хоть раз обманывала? Всегда поровну делила, если вообще не большую половину оставляла, - грубо возмутилась женщина, смешивая свои упреки с многоэтажным отборным матом. – Вот это тебе нельзя первому бутылку давать. Действительно, уж как проглотит, так сразу больше, чем полбутылки у него в желудке оказывается. И ведь ни единого глотка не сделает, словно в бидон выплескивает.

-Заткнулась бы, дура, ребенок послушает тебя, так еще и поверит. Ты, девочка, не верь ей. А вообще, куда ты идешь? Здесь твоя дача или родители рядом? Хотя, по одежке не скажешь, что они у тебя есть. На нас и то приличней тряпье. Тоже, поди, бродяжничаешь, как и мы.

Ульянке вдруг впервые за долгие годы ее короткой жизни стало стыдно перед взрослыми людьми за свое одеяние. В действительности, даже эти бродяги-пропойцы, как они называли себя, и определила она сам, выглядели намного презентабельней на фоне ее застиранного выцветшего полинявшего платья, рваных чулок и истоптанных изорванных ботиночек.

-Тебе идти некуда? – словно угадав ее мысли, спросила женщина. – Идем, с нами переночуешь, а утром решишь сама, куда и с кем дальше идти. А пожелаешь, так с нами оставайся.

Ульянка хотела возразить, сообщить им, что она знает, куда и зачем идет, но ее поразило открытие, сделанное женщиной. Оказывается, уже вечер, и надвигается ночь. И куда она потом денется одна среди этой мертвой пугающей деревни? Тут уже не стоит пугаться каких-то пьяных бродяг. Им ее ужасная одежда ни к чему. А другого взять у нее нечего. Тем более, что появился шанс, хоть о чем-то расспросить у этих странников про этот незнакомый мир, выяснить, куда все-таки она попала.

-А можно с вами? – неуверенно спросила Ульянка, уже переживая и страшась отказа. Тогда она даже не знает, куда ей деваться?

-И почему нет? Нам не жалко, тем более, что места всем хватит с избытком. А одна ночью смерзнешь в таких тряпках. Ты раньше-то, в каком домике жила? Не приходилось нам раньше тебя встречать здесь. Наверное, забрела недавно, раз мы тебя первый раз видим. Мы-то с начала весны сюда перебрались. Днем весь день в городе рыщем, а на ночь сюда. Никто не мешает и не беспокоит.

Рассуждала женщина, словно проводница, идя впереди, размахивая руками, в одной из которой была наполовину наполненная цветастая сумка из блестящего гладкого материала. Очень странные бродяги, рассуждала про себя Ульянка. Оба в дорогих одежках и с красивыми сумками. Мужчина тоже держал похожую, но слегка порванную и измятую.

Раньше Ульянка видела бродяг лишь в кино. Те были в рванье и с котомками. А в жизни, разумеется, встречать не приходилось. Нет таковых в советской стране, и быть не должно. А потому, и знать не знала, что такие могут существовать наяву. А вот, оказывается, имеются, повстречались у нее на пути. Однако Ульянка, как ей представлялось, сейчас находится в ином мире, непохожим на ее, который она покинула. Если учесть, что летела она почти сутки, то могла очутиться очень далеко от того места, где произошла с ней катастрофа.

-Ее звать Верка, а меня Виктор, - решил вдруг познакомиться мужчина. – Ну а тебя как зовут?

-Ульяна, - тихо сказала она, но вдруг замерла, увидев на краю дорожки, по которой они шли между домиками этого странного безлюдного поселения, несколько пустых бутылок.

Такого богатства одним махом ей еще ни разу не попадалось. Однако она так решила, скорее всего, и эти дары ей не достанутся. Не могут ее знакомые бродяги не заметить всего этого, не пройдут мимо. Они же не слепые и не богатые, чтобы пропустить живые деньги. Каково же было ее удивление, когда Виктор пнул носком ботинка одну из бутылок, которая ближе к его ноге оказалась, да еще матерно вслед высказался в адрес этой кучки:

-Дерьмо. Приличные хрен кто выбросит, а таких по всем дачам хоть с мешком за ними ходить.

-Они вам разве не нужны? – испуганно пролепетала Ульянка, ошарашенная такой бесцеремонностью и транжирством. Нет, этот мир наоборот, и факт неоспоримый. Где это видано, чтобы странники деньги ногами пинали?

-А куда их девать? Даже если сдать по тридцать копеек за штуку, то, что можно будет купить? Таких мешок нужен на одну бутылку вина. А еще попробуй с таким грузом до города дойти и найти пункт, где их возьмут. Нет, Ульяна, с ними сплошная возня бестолковая. Мы с Веркой, если и поднимает, так зеленую. Их по полтора рубля берут. Ну, а больше специализируемся на металле. Надежней и верней. Здесь по местным свалкам за день можно на пару сотен набрать. А постараться, так и больше. Ну, а если цветной попадется, то у нас праздник.

У Ульянке голова кругом пошла. Дома в своем мире она радовалась одной бутылочке за 12 копеек. И летела с ней в винный магазин на крыльях. Ведь это были даже больше ста граммов подушечек. А тут они пинают ногой 30 копеек, не желают их поднять даже. И уже, как Ульянка успела заметить, они прошли мимо килограмма вкусных конфеток.

Не нужны им, так это пустяк. Она их все завтра соберет и в магазин отнесет. Только сейчас поподробней расспросит про город и о магазинах. И у Ульянке от таких перспективных мыслей стало весело и спокойно на сердце. Оказывается, в этом мире вовсе и не страшно жить, если не пить такое дорогое вино, которое даже за мешок бутылок не купить. А она будет конфетами питаться, и экономить не собирается. И одежду приличную, как у Верке с Виктором, купит. Здесь бутылок на все хватит: и на хлеб, и на одежду, и на учебники.

Ой, а как же быть со школой? Пусть так будет, как получится. Она купит учебники, и сама выучится.

-Вот и пришли, - объявил Виктор, открывая калитку в дворик, посреди которого стоял маленький деревянный домик, больше схожий с курятником. Однако в округе только такие и виднелись. – Ты не смотри, что он неказист, но до зимы мы сможем в нем без помех. Старики, чья эта дача была, померли, а сын пока в армии служит, ему еще полгода до дембеля. Потом пока в наследство вступит, а уж затем продавать будет. Он сам нам и разрешил в нем пожить. Только просил, чтобы не поджигали. А зачем нам жечь собственный кров? Самим и лето, и осень в нем прожить хочется, чтобы не рыскать по углам в поисках нового угла.

-Дядя Витя, а как эта деревня зовется? – решилась задать этот вопрос Ульянка, которой вдруг захотелось узнать имя селения.

-Чего? – сразу и не понял вопроса Виктор. – Только давай сразу договоримся без дядей и тетей, лады? Я – Витя, она – Вера. Ты для нас – Уля. Ну, если желаешь, будешь Ульяной. А вот вопрос твой с первого раза не понял. Это вовсе не деревня, а дачный поселок. Верка, как его имя? Ну, какое он товарищеское общество?

-То ли Сотка, то ли Зеленая Сотка, а может, Урожайная. Тебе-то, зачем это надо? Письма писать собрался?

-Дура ты, Верка, вот что я хочу тебе сказать. Меня ребенок спросил, а ответить жалко, что ли?

-Дядя Витя, ой, простите, Витя, а город далеко отсюда?

-Да нет, пару остановок на автобусе. Но мы не ездим на нем. А зачем платить 24 рубля, если ходьбы всего полчаса? И для здоровья хорошо, и на полбутылки сэкономим. Туда-сюда, вот тебе и пол литра.

-Как 24 рубля? Ну, 24 копейки, наверное?

-С ума сошла, что ли? 24 рубля. За 20 копеек я вообще бы целый день катался. То в советские времена такие цены были, мы в автобусе 5 копеек платили, и езжай, куда хочется. А сейчас билет не меньше 12 рублей на одного. Слушай, Уля, - неожиданно удивился Виктор от бредовой мысли. – А ты вообще, откуда взялась? Так говоришь, словно с луны свалилась. Ты не из прошлого, случаем?

-Какого прошлого? – уже с ужасом и холодком в сердце спрашивала Ульянка, охваченная страшным подозрением.

Не снится ли ей все это? И Виктор такие странные вещи говорит, не свойственные той жизни. Однако чистосердечно признаваться Ульянка не хотела. Уж лучше она потихоньку всю правду узнает и выведает все подробности про этот странный мир. Очень уж загадочно и запутанно с этими домишками, словно в них живут сказочные герои, вроде бедных гномиков. А бродяжки ходят в дорогих одеждах и пинают ногами денежные бутылки.

Когда в домике они уселись за маленьким низеньким столиком и закурили дорогущие, как поняла по их виду Ульянка, сигареты с фильтром, прикуривая их от красивой зажигалки с шипящим огоньком, то Ульянка окончательно уговорила себя, не удивляться ничему. Пусть странные, пусть непонятные, но добрые незлобные новые друзья выложили на стол хлеб, две банки консервов и большущую бутылку вина. Но не из стекла, а из мягкой такой слюды, из какой делают некоторые детские игрушки, какие она у некоторых детей видела во дворе.

Виктор открутил пробку и жадно приложился к горлышку. И взаправду, как говорила Верка, оно вытекало к нему в рот беззвучно, словно в какую-то емкость. Ни глотков, ни бульканья она не слышала. Но через минуту Верка вырвала бутыль из его рук, разбрызгивая янтарную жидкость по лицу и рубашке Виктора. Однако прежде чем приложиться к горлышку, Верка кивком головы спросила Ульянку о ее желаниях вина. Ульянка быстро затрясла головой, даже удивившись и слегка ошалев от такого необычного предложения.

-Ну, и правильно. Мала еще, чтобы пить такую гадость, - довольная ее отказом, Верка присосалась к емкости. У нее этот процесс происходил с шумом и стоном, словно проделывала она весьма трудную, но приятную работу. Затем, когда эту бутыль отобрал у нее Виктор, Верка добавила полезный совет ребенку. – Если получится, то вообще не привыкай к этому пойлу. Засасывает, сволочь, потом уже и дня без него никак нельзя обойтись.

Ульянка кивала согласно головой и, усевшись в уголок на матрасе, застланном большой военной шинелью, отламывала кусочки хлеба от целой булки, макала их в банку с консервами и отправляла их в рот. Ее уже сильно клонило ко сну, но любопытство перебарывало сонливость. Ведь она еще до сих пор так и не успела расспросить своих случайных попутчиков про этот странный мир, куда судьба зашвырнула ее. Что он собой представляет, и как в нем можно выжить.

Но их невозможно оторвать от столь важного и нужного им занятия. Они так поминутно отнимали друг у друга мягкую бутыль, присасываясь к вину, пока наконец-то та не закончилась, показав им свое пустое дно. И сразу же оба упали на матрас в противоположном от Ульянки углу, и громкий храп со свистом красноречиво известил о бесполезности дожидаться нужной и полезной информации. Уж по опыту, вспоминая своих бабку с дедом, она явственно понимала, что теперь их даже пытаться разбудить не получится. Можно нарваться на грубость.

Придется завтра утром вместе с ними добираться до города, а по их словам, так он находится совсем рядом, и там самой познавать истину. Разумеется, пойдут пешком, что такое для Ульянки 20-30 минут ходьбы? И еще она с собой все-таки прихватит пару пустых бутылок, чтобы в городе их сдать и купить какой-нибудь кусок хлеба. Она постарается изучить этот город. И если дня мало окажется, то останется там на такой срок, какой потребуется для понимания мира, куда забросил ее добрый дяденька, спасший от поезда и рельсов в смертельный миг.

С такими мыслями Ульянка и уснула, провалившись в чудесные богатые сновидения с большими кучами пустых бутылок и кульками разнообразных конфет. И все жители этого мира проходят мимо такого богатства, словно и не замечают его. Или им оно просто без надобности. Они все сыты, красиво одеты, обуты. Так зачем им нужны такие бутылки, которые необходимо мешками собирать, чтобы потом на эти деньги купить одну бутылку вина.

Но ей-то вино не нужно. И вовсе не потому, что оно такое дорогое, а просто она всегда даже запах его не переносила. А дышать его смрадом приходилось постоянно. Даже здесь во сне она слышала этот тошнотворный приторный запах, от которого невозможно укрыться и убежать.

Проснулась Ульянка внезапно, словно кто-то ее толкнул. Виктор с Веркой еще храпели, но улицу уже освещало солнце. И теперь оно просто обязано по всем законам природы быть утренним. Ульянка схватила кусок хлеба и вышла из домика, с аппетитом нагрызывая, уже слегка подсохшую, корочку. Вкусно и тепло. Даже жизнь внезапно показалась просто замечательной.

А трава мокрая и блестит. Роса. Ее ботиночки и чулочки быстро промокли, и она немного замерзла. Но вышла на полянку, где мало травы, и под солнечными лучами быстро согрелась. А может, не ждать, пока проснуться ее попутчики? Сколько они после такого вина спать будут, так это еще и не известно. Бабка с дедом могли и до обеда дрыхнуть. Ульянка подхватила свою сумочку и пошла по той дорожке, откуда они вместе пришли, прислушиваясь к шуму автомобилей. Там, стало быть, и должна быть дорога. А дорога ведет в город.

Ульянке стало немного стыдно, что она перед уходом ничего не сказала Виктору и Верке, ушла без предупреждения. Но она вечером возвратится и все им расскажет. А сейчас ее всю распирало любопытство, поэтом Ульянка торопилась к шоссе, где гудели и шумели своими колесами машины.

Приблизившись к шоссе, Ульянка застыла в изумлении и в легком шоке. Во-первых, она впервые видит такое огромное количество машин одновременно на дороге. Но больше всего ее поразили странные, но красивые и большие автомобили. С огромной скоростью и ревом они проносились по дороге, что даже казалось просто невероятным, как они умудряются разъехаться, не цепляясь друг за друга.

Но как она сама пойдет по такой дороге в город? Это не просто ужасно опасно, но и практически невозможно. Однако Виктор с Веркой как-то смогли придти? И они каждый день ходят взад-вперед. Стало быть, есть какая-то тропка рядом с шоссе, которую ей нужно отыскать.

Мимо Ульянки, выплескивая клубы дыма, притормаживая, проехал большой автобус, из которого вывалились пассажиры. В основном старушки и старички с корзинками и большими сумками. Возможно, они в эту дачную деревню прибыли, которая называется какой-то Соткой. Ульянка слегка посторонилась, пропуская, сошедших с автобуса, пассажиров, которые сразу свернули на дорожку, по которой пришла сюда она сама, и, набравшись смелости, спросила у последней старушки:

-Скажите, пожалуйста, а город, в какой стороне находится?

Старушка окинула удивленным взглядом маленькую одинокую девчонку, но, видать, слишком спешила, боясь отстать от общей толпы, поэтому, молча, показала пальцем в сторону, откуда прибыл автобус.

-Спасибо, - скоренько поблагодарила Ульянка и заспешила в направлении, указанном старушкой, с ужасом втягивая голову в плечи от шума проносившихся на огромной скорости машин.

Однако очень скоро она заметила в стороне от дороги широкую протоптанную тропинку, протянувшуюся параллельно шоссе. Вот теперь-то ей совершенно не страшно стало идти. Тем более, что она уже наблюдала впереди высокие трубы завода и большие дома. Это и был город из незнакомого мира. И сейчас Ульянка с ним познакомится. Дай-то бог, чтобы он принял ее и не отверг.

Она еще даже не представляла, где и как будет жить дальше, но сильно хотелось верить, что этот добрый, красивый мужчина не мог, спасая от неминуемой смерти, забросить в злой город, в плохой мир. Тогда в этом спасении не видно было смысла. Зачем было вмешиваться в жизнь, точнее, в смерть, если здесь ее поджидают опасности и страдания?

И чем ближе к ней становился чужой незнакомый город, тем сильней и тревожней колотилось сердечко. А тут еще на тропинке она заметила рассыпанную мелочь и с жадностью бросилась ее собирать, даже не замечая и не обращая внимания на некую странность этих денег. И лишь тогда, когда выбрала из травы последние монетки и пересчитала их, только тогда и поняла эту непонятность.

Денег оказалось очень много. Почти целых три рубля. Но эти монетки были совершенно не похожи на привычные и знакомые копейки. Желтые десяти и пятидесяти копеечные, белые махонькие пятачки. Ну, а чего она хотела увидеть в чужом мире? Возможно здесь так и надо, она все-таки не дома. Вот теперь и сомнения появились. А есть ли какая польза от этой крупной суммы, если даже билет на автобусе, по словам Верки и Виктора, стоит 12 рублей? И на какую вещь или продукт хватит ей эти три рубля? Однако Ульянку все равно радовало присутствие в кармашке этих монеток. Ведь все начинается просто прекрасно.

Подойдя к первому, попавшемуся на ее пути, киоску, за стеклом которого она увидела массу разноцветных красивых и съедобных мелочей, Ульянку охватило отчаяние. Ее найденная мелочь в чужом городе ничего не стоила. И поражал тот факт, что любая конфетка, шоколадка или завернутая в фантик карамелька меньше 10 рублей не стоила. И кажущееся в кармашке богатство мгновенно превратилось в мусор.

А булка хлеба ценой в 25 рублей ее повергла в шок. Она никогда не сумеет здесь собрать себе даже на кусочек хлеба, не говоря уже о чем-то другом. Она попала в мир не для спасения, а в западню, из которой теперь уже не выбраться. Вот зачем, в таком случае, он ее спасал? Чтобы умереть в таком дорогом и богатом мире с голоду? Ей и дома было не хуже.

И от этого отчаяния ей еще сильней захотелось кушать. Зря она так опрометчиво покинула своих попутчиков. С их помощью еще можно было как-то справиться и освоиться. И хлебушка маловато скушала, оттого и сосет в желудке. Ведь на столе в дачном домике еще полбулки оставалось.

Ульянка, словно в тумане, бродила по чужим улочкам, ошалелыми глазами рассматривая красивые цветные витрины дорогущих магазинов, яркие афиши на столбах и вдоль дороги на плакатах. А вокруг ее проносились, проходили или просто сидели на лавочках счастливые люди. И много детей в красивых дорогих одежках. Никогда еще в своей жизни ей не приходилось наблюдать такое богатство. И на этом фоне ей казалось, что она самая последняя нищенка.

Однако никому дела не было до нее. Все вокруг слишком заняты своими проблемами, суетой и хлопотами, и все они что-то жевали, грызли и бросались остатками. И Ульянка, осмелившись, подобрала под лавкой большую и красивую конфету, подписанную какими-то иностранными словами. Отродясь такой не видела. Она второпях отбежала в сторонку и развернула ее, ахнув от удивления. Это оказалась толстой шоколадкой, начиненной орехами. Ее, скорее всего, кто-то, нечаянно потерял, а теперь, вполне возможно, ищет.

И пока не нашелся хозяин, Ульянка спешно ее съела, сильно пожалев через минуту о своей такой торопливости. Волшебная сказка закончилась, не успев начаться. А ее хотелось повторить. Однако больше ни под какими лавками ничего подобного ей не попадалось. Но зато на одной лавочке она заметила валявшуюся коробочку с прозрачной трубочкой. И в ней что-то плескалось.

Внимательно посмотрев по сторонам, Ульянка поняла, как пользоваться таким приспособлением, и жадно высосала остатки сока. И только теперь у нее возникло понимание положения своих брошенных попутчиков. Вот почему эти бродяги так неплохо живут. Просто в этом городе проживает весьма большое количество богатых людей, которые выбрасывают все то, что им не нравится или уже надоело. И если за ними подбирать, то можно вполне сносно выжить.

Но хочет ли она быть побирушкой? Желает ли Ульянка доедать за всеми и донашивать их обноски? Однако поспешных выводов делать она пока не собирается. К тому же, на голодный желудок понимать и осознавать весьма затруднительно. Вполне возможно, что, если хорошенько поискать, то и учебники валяются под каким-нибудь кустом.

Пока Ульянка не станет строить прогнозов на будущее. Поначалу проведет экскурсию по ознакомлению, узнает имя этого города, страну, куда попала, мир, где теперь ей придется жить. А такой вопрос, как обычное выживание, так остро теперь перед ней не стоит. С голоду она не умрет, а чтобы где-то прижиться на первое время, она возвратится к Виктору и Верке.

11

Или настроение плохое сегодня, или, в самом деле, что-то не ладится в работе, но Олег был в неважном самочувствии. Нервничал, покрикивал на рабочих, пытавшихся больше времени проводить в тени, чем на июльском солнце. А водители нервировали тем фактом, что добивали разбитую дорогу тяжелыми колесами, и не желали исполнять его инструкции и установки по въезду и выезду на строительную площадку. Ведь тогда и нагрузка была бы щадящей, и грязи меньше вывозилось бы за пределы фирмы. А им уже замечания дорожники сделали, что много грязи на шоссе по вине их автомобилей. Пришлось указать Федосовичу, чтобы выставлял двух рабочих с метлой, и зачищали испачканное шоссе. Не колеса же мыть КамАЗам на выезде.

-Ты чего такой сердитый, словно на взводе? – спросил его Шабанов. – Нервный, взрывной. Случилось чего, или в семье неурядицы? Жена, поди, пилит нас с тобой за эту стройку?

-Да нет, Александр Владимирович, с этим у меня полный порядок. Скорее всего, погода давит. И облака какие-то тяжелые, словно дождю грозят, а сами не решатся никак. Вот и на душе ни с того, ни с сего, закрутило, замутило и придавило, как эти самые тучи к земле. А ведь не так уж и плохо сегодня все идет, бывают деньки и похуже, хлопотней и муторней. Так что, скорее всего, к дождю или вообще к грозе. Старость стала так болезненно реагировать на смену давления.

-Не прогнозировали, сам смотрел прогноз на сегодня. А старость? Рановато тебе еще о старости говорить, мне так кажется, что этот возраст, как бы, переходная стадия. Но, если он сегодня ночью пройдет, так даже лучше, - тяжело вздохнул Александр Владимирович, обмахиваясь папкой от жары, нагоняя легкую прохладу на вспотевшее лицо. – И тебе твои огурцы польет, и пыль прибьет к земле. Как они там твои пупырчатые, скоро будем, свежие огурчики есть?

Знал Александр Владимирович, чем Олегу подсластить настроение. Возможно, саму возню на даче в земле Олег и не так уж страстно полюбил, однако наблюдать за плодами своего труда мог часами, как под большими желтыми цветами зарождается плод огурца, а на помидорном кусте появилась пуговка зеленого помидорчика. А ведь скоро, очень скоро вызреет из горошинки плод товарного вида.

-Ну, вот, сразу вид взбодрился, - засмеялся Александр Владимирович, сконфузив Олега таким откровением. – И гроза сразу стала нипочем, и тучи черные вмиг слегка побелели.

-Да полить свой огород я и из озера сумею, не беда мне солнечная и сухая погода. Но вот дождик все равно пойдет. На сердце давит, и небо такое тяжелое, словно свинцом наполненное. Быть грозе.

-Годы, Олег Константинович. Такие времена для нас пришли, что мы на каждую странную тучку реагируем.

-Это, Александр Владимирович, у меня годы, а тебе еще далеко до синоптических неурядиц. Рано еще по внутреннему самочувствию предсказывать. Я сам пока сомневаюсь в точности совпадений прогнозов. Но такой факт, что она может испортить настроение, почему-то очевиден.

-А в прогнозе не обещали дождей, - повторился Александр. – А уж тем более, как ты обещаешь, грозу.

-Вот помянешь меня, после обеда или ближе к вечеру сыпанет и прогрохочет. Как пить дать. Это, Владимирович, и означает, приход старости, то есть, намек на ее присутствие.

Оба посмеялись, но после такой констатации настроение улучшилось. Глупо ведь с годами молодость и возвращения здоровья дожидаться. На то они и годы, чтобы постоянно напоминать своим скрипом и излишней тяжестью в любом уголке организма и об износе, и об увеличении потрепанности.

И вдруг неожиданно для себя Олег понял, что вовсе не ожидание дождя и грозы вывело его из равновесия. Его нервная система сама завуалировала факт, происшедший ранним утром, когда он прогревал двигатель своего автомобиля. Но в иных думах и в утренней суете сразу не отложился в мыслях, а улетел куда-то в закутки, чтобы уже сейчас на рабочем месте под влиянием иных неурядиц вылиться в раздражение и нарушить нервное равновесие.

Это все сосед виноват. А точнее, так просто хорошо знакомый дед из соседнего дома запечатлелся в мозгах. Старше Олега на три года, вроде бы стариком назвать не грешно. А шел по двору такой веселый, жизнерадостный, словно даже слишком рад факту своей старости. Но по краям за руки держал двух внуков пяти-шести лет. В садик отводил их. Он всегда их сам отводит и забирает из него.

У этого деда, видите ли, сын женился слишком поздно, оттого и родил ему близняшек аккурат перед самой пенсией. Его, не сына. И теперь этот старый хрыч с ними все свое свободное время развлекается. И в мяч во дворе играет, прыгает, как козел, и байки всякие рассказывает. Слышно на всю округу, как хохочут двойняшки. А ежели соседи зовут в домино постучать или в картишки перекинуться, так на весь двор орет, что ему некогда ерундой заниматься.

С внуками он сильно занят. Это же надо, придурку как повезло! Вот и сегодня с утра сфотографировал Олег его счастливую рожу, а к обеду она проявилась и нервирует. В ежедневных заботах, хлопотах и суете только и думает о деле и вариантах его исполнения. Но в последние дни, когда увеличилась доля свободного времени, стал он все чаще задумываться о смысле жизни, о нужности и необходимости твоего присутствия на этой грешной земле.

И самое обидное в этой безвыходной ситуации – ее безысходность. У него не может быть и не будет вот таких любимых и любящих внуков и правнуков. Ни дети, ни внуки на ближайшую пятилетку не планируют рождение малыша. А стало быть, жалкий лепет жены о тихой старости утомителен и тошнотворен.

Ему хотелось иной старости, с хлопотами и заботами, присущими пенсионерам. А вовсе не этот тихий дачный участок с огурцами и помидорами. Нет, есть доля радости и в дачных заботах, он в восторге от собственных сельскохозяйственных успехов. Но ведь нет того рядом, кто разделил бы этот восторг.

-Папа, вот охота тебе ковыряться в навозе и дергать эти сорняки? – спрашивала дочь Виктория.

-Можно подумать, ты этот пакет помидоров или огурцов, ну ведро картошки на базаре купить не можешь? – вторил сын Тимофей.

Про внуков можно даже не напоминать. Они факт приобретения дачного участка пропустили мимо ушей. А когда в ходе некоего обсуждения дачных подвигов, просто иронично заметили:

-Дед, дача, мы так думаем и представляем, это усадьба в два этажа с бассейном во дворе. А твой огород только и можно назвать участком в шесть соток, - резюмировал внук Денис после одного из застольного напоминания о даче.

-Ты, дед, в мичуринцы подался, что ли? – сыронизировала Софья, слушая планы деда Олега по поводу приобретения саженцев редких плодовых деревьев и кустарников. – Они пока вырастут, так и попробовать не успеешь.

Вот и вся реакция молодежи. Лариса любила приезжать на дачу, выдать сразу же несколько десятков полезных советов и рекомендаций, что прочла или прослушала из уст знающих огородников, после чего вырвать с грядок пару кустов лебеды, чтобы записать в свой актив прополку, а затем занимается организацией пикника с приготовлением салатов и шашлыка к ним.

А дождик к вечеру все же пошел. Поначалу мелкий с ветерком, а потом черные тучи затянули все небо, и уже разыгралась стихия по всем пунктам грозы и ливня. Олег радостно вздохнул прохладный, посвежевший воздух, ощущая легкими его чистоту и прозрачность. Лето и тепло он любил, но желал вот такие короткие антракты с влагой и прохладой.

Со стройки рабочие успели разойтись до начала дождя, сотрудники фирмы ушли намного раньше. Александр не раз предлагал Олегу на ночь замену, но он не соглашался. Ибо ночь и являлась основным показателем работы сторожа. Как лакмусовая бумажка, по которой можно прочувствовать и понять суть и смысл охраны. Но, если быть честным, то не в этом случае. Хорошее ограждение и сигнализация позволяют Олегу ночью спокойно и без лишних нервных переживаний спать.

А для мелких хулиганов далековато от массовых скоплений находится их объект. И рядом ничего привлекательного они не могли для себя найти. Потому ночь всегда была спокойной и бесконфликтной.

Телевизор показывал очередную, не выговорить какую, серию мелодрамы, дождь шумно барабанил по крыше, а Олег листал толстый журнал с картинками и коротенькими статейками из жизни знаменитостей и известных людей страны. Раньше он отродясь не заострял бы внимания на очередном разводе звезды или на фотографии в сауне некоего политика в объятиях молодых тел.

Презирал и не уважал. Да и этот журнал он не покупал в ларьке за деньги. Сменщик оставил. Тот заваливал себя подобной популярной литературой. Олег правильно сориентировался в его вкусах, что сам напарник, старый дед, лет на пять старше Олега, уже не способен на подобные подвиги, вот и тешет свое самолюбие картинками с эротическими описаниями.

Второй и третий сменщики большие любители сканвордов и судоку. Таким способом повышают свою эрудицию и интеллектуальный уровень. Олег предпринял попытку, увлечь себя такими увертюрами, но быстро разочаровался. На некоторые вопросы без энциклопедии отродясь не ответишь, а в основном примитив и пошлятина. Он никого не собирается осуждать. Каждый волен сам себе устраивать досуг. А Олег пока еще не придумал ничего лучшего, как перечитывать рассказы Чехова.

Они ему и в молодости нравились, а сейчас читает еще с большим удовольствием. И главное – в любую эпоху видишь в этих повествованиях героев сегодняшнего дня. Отбрось аксессуары и атрибуты современности и увидишь в них сегодняшнего героя с его характером и причудами. Вот и читает очередной том под чай и тихую мелодию «Авторадио» с песнями 80-х.

Этого ребенка он примечает уже второй или в третий раз. Пройдет невдалеке, задержит взгляд на светящимся окошке его сторожевой будки, и, словно испугавшись его вида, спешит дальше. Но ведь, некуда дальше идти. Да и дождь сыплет. Промокла, поди, насквозь. Олег набросил дождевик и вышел на улицу, чтобы в следующее появление задать ей пару вопросов.

12

Когда Ульянка, набродившись по неизвестному городу со странным названием Синеглинск, которое в своей жизни ни разу не слышала, то внезапно ужаснулась, поняв простую банальную мысль, что она даже не представляет, как вернуться к тому дачному поселку, где остались Верка и Виктор. Она не знает и не понимает, где и как можно провести эту первую ночь.

Одиночество в темном незнакомом городе ее страшило. И больше таких удач с толстой шоколадкой с орехами на ее пути не встречалось. Есть хотелось безумно, зверски устала от бессмысленных хождений. Но впечатлений, разумеется, было уйма. И самое главное, что город, хоть и незнакомый, но родной по языку и проживающих в нем граждан. Они такие же русские и на таком же языке говорят, что и в ее родном городе. И очень много другого, схожего с прежним миром.

А может ведь такое случится, что она совершенно рядом со своим домом. Ну, пусть даже несколько сот километров, такое расстояние не совсем страшно. Хотя, призадумалась Ульянка, такое вряд ли возможно, по сути. Имеются существенные различия не просто с ее родным городом, но и с миром, в котором она жила до этого дня. Что-то просматривалось слишком даже иное и далекое от ее родной страны, той Родины, которую она знала.

Совершенно другие деньги, странные и непонятные ценники на товарах, слишком много чужестранных картинок и подписей на плакатах, призывающих чего-нибудь купить, или что-нибудь посетить. А внизу писали такие цены, которые даже в ее воображении не могли вместиться. Однако насколько она успела разобраться, эти суммы казались недоступные лишь для нее. Так, разобравшись и признавшись, Ульянка и в своем мире по причине собственной кошмарной бедности неспособная была на покупки. Лишь пустые бутылки и выручали.

А в этом городе все вокруг все покупали, красиво одевались. Лица хоть и разнообразные по выражениям, но больше попадалось довольных. Можно было бы назвать место, куда она попала, раем, если бы на пути не встретились такие бродяжки, как Виктор и Верка. Да и здесь в самом городе попадались пьяные и лохматые, постоянно заглядывающие в урны, вытаскивая из этих ящиков брошенные кем-то куски булочек, хлеба и иные съестные предметы.

Ульянка брезгливо морщилась, бросая косые взгляды на этих бродяг, но очень скоро позавидовала им, поскольку от голода уже слегка кружилась голова. Куда идти, где притулиться? Ужасно хочется отдохнуть, полежать. Но больше всего хочется кусочек хлеба и теплого сладкого чаю. Однако даже такой баночки с трубочкой ей больше не попадается.

И спросить у прохожих о направлении пути не представляется возможным. Она абсолютно не знает того места, откуда пришла, какое имя у того населенного пункта, где она бросила Виктора и Верку? А вдруг таких дачных поселков вокруг города много? И внезапно Ульянка радостно вскрикнула, что даже некоторые прохожие обратили на нее внимание. Она почти вспомнила название той деревни. Этот поселок назывался какой-то Соткой. Вот теперь бы еще вспомнить, какой? Но все равно, уже можно и спрашивать. А там она отыщет своих бродячих друзей.

-Тетенька, подскажите мне, как найти маленький поселок? – попросила Ульянка у сидящей на скамейке пожилой женщины. Ей показалось, что женщина должна быть такой же доброй, как и все те, что пока попадались на ее жизненном пути после покидания родного дома.

-И какое у него название? – спросила удивленная тетя, с легким недоверием и некой брезгливостью окидывая взглядом замарашку, возникшую неожиданно перед ее взглядом, рядом со скамьей.

-Я не знаю, но это какая-то Сотка. Там еще рядом дорога, и автобусы привозят всех на их дачи, - пролепетала Ульянка неуверенно, сама даже не понимая собственного вопроса. А что тогда говорить о незнакомой тете?

-Вот ты поначалу название узнай, а потом у людей спрашивай, - грубо отмахнулась от нее неизвестная женщина и преднамеренно вызывающе отвернулась, как от назойливой помехи ее отдыху.

Вот и ошибочка приключилась. В этом мире аналогично имеются злые безразличные и грубые люди. Однако Ульянка даже не думала обижаться на эту тетку. Она сама даже сильно виновата, что спрашивает неизвестно о чем. Действительно, тетя права, поначалу подготовься к вопросу, а потом приставай к людям. Да только от такого понимания стало намного тоскливей и тревожней.

И Ульянка окончательно поняла, что теперь она никогда не сумеет узнать, где находятся ее друзья бродяги. Просто вопроса самого как такового у нее нет, и любой прохожий легко может рассердиться на ее глупости. И еще немного непонятно в ее размышлениях, так сама причина поиска. Зачем они ей? Вместе с ними бродяжничать она совершенно не желает.

С наступлением темноты пришел холод. Пока терпимый, но неприятный. Заметив открытую дверь, ведущую в подвал пятиэтажного дома, Ульянка на ощупь нырнула в темноту и пробралась вглубь, отыскивая сухое и приемлемое место для сна. Крыс и мышей она с детства не боялась, так что такое соседство ее мало волновало. Главное – переспать как-нибудь в относительном тепле и тишине эту ночь. А с утра она отправится на поиски. Хотя, уже искать этих пьянчуг не очень хотелось. Тем более, что и представления не имела, где их можно отыскать.

Ей хотелось определиться, к какому-нибудь единственному месту притулиться. Однако даже понятия не имела и не представляла свою дальнейшую жизнь в этом чужом и незнакомом мире, на что она могла вообще здесь рассчитывать? Ульянка вдруг с ужасом ощутила всю свою беспомощность и незащищенность в этом мире. Ей очень худо жилось с бабкой и дедом, ей голодно и холодно, противно и бесперспективно казалось то существование, когда нет рядом взрослого защитника и покровителя.

А здесь совсем не лучше. Ведь даже такую проблему решить, как покушать какого-нибудь хлебушка и просто переночевать под крышей, она не в состоянии самостоятельно. А эти двое бродяжек эти вопросы и проблемой не считали. Они легко добывали такие сумасшедшие деньги не только на еду, но и на дорогущее вино. И беспроблемно решали свои вопросы с ночлегом. А она, так получается, еще настолько мала и беззащитна, что решение таких простеньких проблем ей непосильно.

Нащупав в темноте ворох тряпок, Ульянка прикрылась ими и попыталась уснуть. Однако сон не желал приходить. Внезапно потоком полились из глаз слезы, стало ужасно жалко себя, тот мир, который она так нелепо потеряла. И страшно стало вдруг от этого мира, в котором выживание не представлялось возможным. Здесь нельзя почувствовать себя богатым и уверенным, обладая двумя-тремя пустыми бутылками, которые в своем городе можно было сдать и иметь мелочь на конфету и булочку.

Этот страшный неизвестный мир ей уже казался злым и беспощадным, в котором одинокому бесхозному ребенку выжить невозможно. И та женщина, что побрезговала ей, и белая мелочь, что валялась повсюду, просто ничего не стоят. Даже если насобирать этих монеток целую жменю, то и на хлеб может не хватить, на маленький кусочек. Были бы рядом Верка и Виктор, они могли бы ее научить, как выживать, как можно вообще прожить здесь среди всех благополучных.

Первоначальное представление об этом красивом мире безвозвратно потеряно. Она просто умрет, так и не добившись желанно мечты, стать взрослой самостоятельной женщиной. А здесь до нее никому нет дела, никто даже на простые вопросы не желает ей отвечать. Ульянка обязательно с утра покинет этот негостеприимный город. Ведь, если верить ее случайным попутчикам, то подобные поселки могут быть в любом месте за городом.

Она уже не уверена, сумеет ли отыскать свою Сотку, но постарается найти другие. А там обязательно встретит много пустых домиков. И самое главное, чтобы хорошо запомнить название его, и путь, по которому в него можно попасть из города. Неправда, Ульянка не погибнет, она постарается выжить в любом случае, приложит для этого максимум усилий.

Зачем-то спасал же ее тот приятный мужчина с пушистой бородкой, с приятной улыбкой? Не для того же, чтобы страдать и мучиться, а затем умереть с голоду или от какой-либо болезни? Все будет хорошо, появится и на ее горизонте счастье. С таким мыслями она уснула и вновь увидела во сне своего спасителя.

-Что случилось, Ульянка, почему грустишь, отчего тоскуешь, по какой причине на твоих глазках слезки? Разве мир, в который ты попала, не прекрасен? Мне хотелось сделать тебе подарок, этот шанс изменит твою жизнь. Измени, разверни судьбу в другое русло и не жалей о жизни. Она, как ни покажется тебе странным, все равно закончится. Однако не навсегда, лишь затем, чтобы повториться сначала. Но тебе такое знать необязательно. И не затем сейчас пришел к тебе, чтобы философствовать о смысле бытия. Я дал тебе шанс дожить свой срок в этом мире, в этом городе, потому что уверен, что твое счастье спрятано здесь. Поищи, и сумеешь его отыскать.

Ульянка хотела ответить и задать несколько вопросов, но не смогла вымолвить ни словечка. Видно явился ее спаситель, чтобы вселить надежду, а не вовсе для выслушивания ее нытья и слез. Немного пока голодно, плохо, а разве житие у бабки с дедкой медом намазаны? Разве у них сытней и теплей жилось? Так кому тогда предназначены эти плаксивые жалобы? Она столько пережила в своей короткой жизни, что эти мелкие неудобства сумеет вынести.

-Ну, и молодец, - ответил ей спаситель, словно слушал ее мысли и ответил на заданные в уме вопросы. – Соберись волей, возьми в кулачок остатки энергии и отправляйся в поиск счастья и человеческой жизни, какую заслуживает маленький ребенок.

Спаситель исчез, а Ульянка проснулась. Сквозь узкие окошки амбразуры пробивались теплые лучики солнца. Ульянка осмотрелась и ужаснулась, в каком кошмарном бардаке она провела ночь. Здесь все напоминало свалку ненужных вещей. Есть у человека такая тенденция: вещь уже стала ненужной, но на помойку нести жалко. Сначала подержит ее на балконе, затем унесет в подвал, сарай или чердак. Но выбрасывать насовсем – рука не поднимается.

Плутая по лабиринтам подвала в поисках выхода, Ульянка искренне подивилась, как она вообще в полной темноте сумела добраться до своего лежбища? Вспугнув кота, она побрела за ним, догадываясь, что животное аналогично помчалось к выходу. Уж он точно знает, где находится выход.

Ульянка оказалась права, и уже через минуту ее встречал утренний город со спешащими по своим делам редкими прохожими. Есть хотелось безумно, и глаза ее бегали по сторонам в поисках чего-нибудь похожего на съестное. Но, видать, дворники и бродяги все подобрали за ночь чисто.

В таких поисках она забрела в маленький скверик с аккуратно постриженными кустами и молодыми деревцами. И неожиданно недалеко от большой на тонкой ножке урны увидела стопку слегка потрепанных газет, а рядом огромная мягкая бутылка с желто-оранжевой жидкостью и несколькими кусочками поломанного печенья. Словно всю ночь здесь кто-то пировал, а под утро ушел в свой дом, бросив на произвол судьбы эти остатки пикника.

Вокруг никого не было, поэтому Ульянка бегом рванула к находке и набросилась с голодной жадностью на эти крошки печенья. Закончилось оно ужасно быстро, не успев даже на граммульку насытить пустой желудок. Но настроение уже не было зверски голодным. В организме ощутимо присутствовало печенье, о чем подтверждал его сладкий аромат во рту.

А вот с бутылкой она замешкалась. Некое сомнение терзало. А вдруг там какой-нибудь алкоголь? Тогда она решилась на эксперимент и открыла бутыль, осторожно понюхав содержимое. Более приятного и ароматного запаха она в жизни не ощущала. И тогда решилась на два глотка. Во рту приятно защипало от избытка газа. Очень напоминало лимонад, который когда-то приходилось пить. И Ульянка жадно присосалась к горлышку, насыщая ароматной влагой полуголодный желудок. Теперь ей все было нипочем. Ощущение сытости слегка пьянило и смешило.

-Здесь какие-то великаны живут, что ли? Зачем им такие огромные бутылки с лимонадом? – сама себя шепотом спрашивала Ульянка. – Но их не видно, - такой ответ она придумала. – Потому что они живут в этом городе по ночам, а днем спят. Ну и пусть, я тоже ночью спать буду.

В бутылке была ручка, поэтому, плотно закрутив пробку, остатки сладкого шипучего напитка она взяла с собой, и побрела по городу. На всякий случай прихватила с собой и газеты, чтобы на их страницах узнать и понять жизнь города и планеты, в которой теперь придется ей жить.

Ульянка вспомнила сон и пожелания спасителя, искать свое счастье в дороге. И она направилась на поиски, уверенная в правдивости сна, и в полном осознании, что именно сегодня она его отыщет. Он не мог так бессовестно врать, и она ему верит. Только нужно много ходить и смотреть по сторонам, чтобы нечаянно не пройти мимо и обязательно опознать.

От таких мыслей и легкой сытости настроение стало совсем хорошим. И, размахивая сумкой с газетами в одной руке и бутылкой во второй, Ульянка пела песни про черного кота и шла по пустынной улочке города Синеглинска. Когда ноги запросили отдыха, она просто сошла с дороги и села передохнуть на теплую травку, разложив рядом разноцветные газеты с красивыми картинками, которые опять предлагали ей за сумасшедшие деньги совершенно непонятные товары.

Там писали про какие-то компьютеры, ноутбуки, Боши и Тошиба с Самсунгом. Она даже понять не могла, что это все обозначает, однако по тем циферкам, что указывали на их цену, ей казалось, что эти предметы изготовлены из чистого золота, и украшены самыми дорогими бриллиантами.

И вдруг ей стало жарко и холодно одновременно от увиденной даты. Июль 2013 год. Эта сказка оказалась не другим миром, а все тем же, ее родным, на 45 дальше, чем ее. Она попала в будущее. Вот теперь стало совершенно непонятным, как себя вести, чего бояться, и что искать в этом будущем. Ведь все те, кого она знала 45 лет назад, давно состарились или просто умерли. Ну, почему этот симпатичный спаситель сотворил с не такое? Боже, а куда идти?

Ульянка еще немного полистала газеты, но больше ничего в них не поняла, кроме того, что она попала в тот же свой мир, где и жила, но только в далеком будущем. На всякий случай Ульянка решила себя еще раз укусить за палец, чтобы убедиться в реальности с ней происходящего, но теперь не решилась сильно, как в прошлый раз, а тихонько, безболезненно. Однако и эта боль была не призрачной, а самой, что ни есть, натуральной.

Получалась с ней какая-то сказка. Да вот только конца в ней не видать, и совершенно непредсказуемо будущее. Вчитываясь в некоторые строчки газет, Ульянка шокирована была некоторыми откровенными высказываниями. А больше поражало богатство оформления самих газет, цветные заголовки с изумительными фотографиями. И лишь пока еще цены не могли вместиться в голове. Ну, почему настолько ужасно подорожали так хорошо ей знакомые товары?

Ладно, пусть те, название которых она не смогла понять, но хлеб, булочки и шоколадки за стеклом ларьков ей казались недоступными любому простому гражданину страны. Но их покупали такие же мальчишки и девчонки, лишь контрастно отличающиеся от ее знакомых в родном городе дорогими одежками. Однако видела она и бедно одетых возле этих ларьков. И не глазеющих, а покупающих.

«Требуется уборщица в магазине. Оклад 8 тысяч рублей плюс премия». Ульянка просто остолбенела от этих слов. Вот теперь она все поняла. Просто в этом мире изобилия нужно работать или иметь работающих родителей. А такие, как она, никогда не сумеют выжить в нем.

Но спаситель обещал ей счастье. И где только теперь искать его? Да пока она найдет его, это свое неведомое счастье, так и с голоду успеет помереть. И что нужно искать, как оно выглядит? И вновь отчаяние охватило Ульянку, что слезы потекли ручейком. Вокруг никого не было, поэтому Ульянка позволила себе в голос разреветься. От жалости к самой себе, от голода, который так быстро возвратился в ее желудок, а хлеба нигде не видать. И еще от безысходности и неизвестности, которая пугала. Почему спаситель не указал ей направление и суть объекта поиска? Она уже много успела исходить, а ничего нигде не видать похожего на счастье.

-Девочка, что с тобой случилось? Тебя обидели, или потеряла чего?

Неизвестно откуда возле Ульянки появилась супружеская пара. Он и она. Уже немолодые, но пока не старики. А супруги, наверное, потому, что она его держала под руку, как и бывает с мужем и женой.

-Я потерялась, - неожиданно призналась Ульянка.

-Да, так надо пойти в полицию, они помогут найти твой дом. Ты же адрес свой и имя помнишь?

Ошарашило и перепугало Ульянку не само предложение, обратиться в органы, а их название. Неужели здесь у них есть полиция. Таким словом их в школе часто пугали. А еще ее страшили гипотетические вопросы. И что она сможет рассказать в этой полиции? Что какой-то дядя спас ее от смерти и забросил в будущее на 45 лет от ее дома? Вот тогда уж ей ничем никто не поможет. Разумеется, единственное правильное, что они подумают, что ребенок сошел с ума. А потому его, этого сумасшедшего ребенка, нужно срочно поместить в дурдом.

А если и детский дом, то там ее доведут до настоящего сумасшествия. Нет, признаваться никак нельзя. А значит, и в их полицию нельзя идти. Ульянка настолько перепугалась, что, побросав все свое богатство в виде котомки и бутылки с лимонадом, не глядя вперед, побежала подальше от этих опасных и любопытных мужа с женой. Она в них видела угрозу.

-Девочка, ты куда, зачем? – кричала ей вслед женщина, но Ульянка бежала без оглядки.

И когда уже дыхание совсем сбилось с ритма, а сердце готово было выскочить из груди, Ульянка заставила себя остановиться, и она упала на траву. Опять одна, но теперь с ней нет той красивой шипучей бутылки, которая как нельзя сейчас, кстати, пригодилась бы, утолить возникшую сумасшедшую жажду. А на сумку с ее нищенским богатством было наплевать. Она только сейчас поняла, почему прохожие на нее так презрительно смотрели. Все из-за этой допотопной тряпичной сумки. Здесь она ни у кого не видела ничего подобного.

Все до единого с такими красивыми цветастыми пакетами. И в урнах таких пакетов навалом. Слегка только порваны, но вполне сносные. А ценностей в ее тряпичной сумке вовсе и не было, над чем можно было плакать. Так, барахло всякое.

Ульянка не знала, сколько времени пролежала на траве, но, наверное, уснула, потому что проснулась от капель дождя. Разумеется, эта влага первые минуты радовала. Солнце сильно успело пропечь ее тело, пока она дремала. И теперь большие мокрые капли приятно брызгали на разогревшееся тело, радуя легкой прохладой, свежестью и бодростью.

Но потом эти редкие капли сменились потоком, и Ульянка вскочила и бросилась под первое встретившееся дерево. Тепло успело покинуть ее тельце, и она уже дрожала от холода. Сильный ливень легко пробил крону этого молодого деревца, и мокрая противная влага очень скоро вымочила ее насквозь. Смысла уже никакого не было, стоять под этим деревом, поскольку оно вовсе и не собиралось спасать Ульянку от дождя, лишь струями поливая ее голову.

Но, когда замелькали молнии и прогремел гром, ей стало страшно, и она, шлепая по лужам и по грязи, помчалась к ближайшим зарослям. Нет, не от дождя прятаться, а от грозы эти кусты должны ее спасти, поскольку, как рассказывали на уроках, одинокое дерево в грозу самое опасное.

Теперь уже с тоской вспоминала она это горячее палящее солнце, от которого хотелось спрятаться. Оно ей так сейчас пригодилось бы, чтобы прибавить телу хоть капельку тепла. Мокрая одежда уже казалась сплошной струей ледяной воды. И прятаться от дождя не имело смысла. Да и некуда.

Когда поток ливня неожиданно прекратился, отчего Ульянка даже удивилась, что до сих пор жива, она решила тронуться в путь. Дождь еще не закончился. Он теперь сыпал мелкими капельками, словно просеивался сквозь сито. Быстро темнело, и неизвестно от чего. Или наступала ночь, или от темных тяжелых туч. Скорее всего, и от того, и от другого. А вокруг не просматривалось ни единого маломальского домика.

Ульянка сама не заметила, как покинула пределы города. А дачных поселков с названием какой-нибудь Сотки, пока не попадалось. Наверное, еще не дошла. Увидев вдалеке огоньки проезжавших машин, Ульянка направилась в сторону шоссе. Любая дорога ведет к жилью. А там можно укрыться, обсохнуть, согреться. О еде даже думать не хотелось, поскольку она понимала о невозможности в такую погоду, да еще отыскать чего-нибудь съестное.

Но, попав на шоссе, Ульянка неожиданно поняла, что попала в некую ловушку. Слева и справа от дороги по ямам бежали глубокие лужи, а по самой дороге идти страшно. Того и гляди, собьет в такой темноте любая машина. И тут уже этот спаситель может и не успеть. И вдруг невдалеке от дороги метров в 30-40 она увидела огонек окошка. Это был маленький домик со светящимся окном. А по его бокам на высоких столбах горели два фонаря, освещая дворик этого домика.

И в окне домика виднелся силуэт мужчины. От домика веяло таким теплом и уютом, что Ульянке захотелось попасть внутрь немедленно и сразу. Ей казалось это желание настолько естественным, что она сразу направилась в сторону светящегося окошка. Но тут мужчина неожиданно заметил ее и долгим пронзительным взглядом уставился в ее сторону. Ульянке стало жутковато от этого взгляда, и она поспешила изобразить полное отсутствие заинтересованности, мол, я прохожу мимо, и ваш домик мне неинтересен и не нужен.

Но стоило лишь зайти за дерево, как сильный магнит попытался вернуть ее в направление этого спасительного света. Ее от холода уже так трясло, что желание попасть вовнутрь этого теплого светлого маленького домика побеждало все страхи и сомнения. Хотя бы на минутку, на мгновение ощутить промерзшим телом это тепло, хоть на секундочку присесть и позволить ногам отдых. Но этот опасный взгляд чужого человека ее не пускал. И вдруг, о боже, он вышел из домика и направился в ее сторону. Но бежать уже не просто нет сил, но и никакого желания. Пусть будет так, как есть, как определено и задумано судьбой. Она просто не в силах больше бояться.

-О, господи, ребенок, да ты вся промокла и продрогла! – Олег сбросил с плеч дождевик, но незнакомая девочка внезапно прислонилась к дереву и поползла на землю. Он еле успел подхватить ее на руки и побежал с ней в свою сторожку. И как назло, он только что ее проветрил и наполнил свежим прохладным воздухом. А ребенок так дрожал посиневшим тельцем, что хотелось срочно растопить печь, если бы такая здесь была.

Однако в шкафу стояла масленая батарея, которой охранники пользуются весенними холодными ночами, когда отключают отопление. Олег срочно включил ее на максимальный режим и с нетерпением щупал холодные ребра, словно торопил их поскорее нагреваться. Он усадил ребенка, завернутого в дождевик, на топчан и попытался снять с нее мокрое платье. Но ребенок испуганно вцепился в него руками, не желая распрощаться с этим мокрым тряпьем.

-Девочка, мы его повесим на батарею, она там быстро просохнет. А я тебя переодену в сухое, - уговаривал Олег ребенка. – Иначе тебе в этом мокром платье не согреться, оно тебя морозит.

Девочка поддалась уговорам и позволила себя раздеть. А Олег набросил на ее голое тело свою демисезонную куртку, которую он принес из дома на случай прохладных ночей, что бывают нередко и летом. Особенно в такие дождливые дни. Неожиданно Олег заметил ее сумасшедший туманный взгляд изголодавшегося ребенка на кусок булки, оставшейся после чаепития. Он хотел ее скормить собаке. Но та уже обожралась и спряталась от дождя где-то на стройке. И тогда Олег подхватил ребенка на руки и усадил за стол.

-Секундочку, я сейчас, - попросил он девчонку, вручая ей в руки маленький кусочек булочки, опасаясь за последствия, словно без него она сейчас прямо у него на глазах может умереть. – Я тебе каши подогрею, а пока погрызи. Булка слегка подсохла, но еще свежая. На ужин была мягкой.

Олег поставил стеклянную маленькую кастрюльку в микроволновую печь и включил на одну минутку. Пусть чуть-чуть подогреется. А иначе с таким голодом в организме еще обожжется. А Ульянка все еще недоверчиво следила за манипуляциями мужчины и отправляла по маленькой крошке булочки в рот, словно леденцы, медленно рассасывая их во рту.

-Тебя звать-то как?

-Ульяна, - ответила она и вдруг испуганно заморгала. Правильно ли она поступила, называя свое истинное имя? А вдруг здесь в этом мире уже так никого не называют, и этот дядя что-нибудь заподозрит?

Нет, правду лучше не рассказывать, иначе ее и в самом деле отправят в психушку. Кто же поверит ей, что она прилетела из далекого прошлого, если она даже объяснить не сумеет, на чем прилетела, когда, с кем и зачем? Для того, чтобы о себе хоть что-то рассказать, надо правдоподобную историю сочинить. А она сейчас ничего подходящего придумать не может, поскольку никакой правды об этом мире не знает. И тем более, абсолютно не доверяет еще этому доброму и ласковому мужчине. Он так старается за ней ухаживать, словно за своим больным ребенком.

-А меня Олегом звать. Лучше зови дедом Олегом. И пожалуйста, на «ты». Никто у нас дедушкам не выкает. Ты заблудилась, как ты сюда попала так далеко от жилья? Угодила, поди, в это внезапное ненастье? А ведь его даже наши синоптики и не прогнозировали. Я сразу сказал Владимировичу, что дождь будет, а он мне не поверил. И ты, наверное, телевизору поверила. О, а вот и каша!

Олег поставил перед Ульянкой теплую кастрюльку с гречневой кашей, вручил ей свою любимую ложку с красной пластмассовой ручкой. И под левую руку поставил бокал с лимонадом запивать. Чаю можно и потом попить, а сейчас для ребенка лимонад будет важнее.

-Ну и ладно, потом мне расскажешь все о себе, коль сильно пока занята. А желаешь, так и во время еды, в перерывах между боями. Как хочешь. Вот только не представляю, как я тебя домой отправлю посреди ночи? Вижу, что телефона с собой нет, и номер родных вряд ли помнишь. А кто же захочет запоминать, коль его прочесть можно в любую минуту? Ты ешь, мы такие глобальные вопросы потом обсуждать будем со сложившейся ситуацией с тобой. Не к спеху. Все равно, придется мне тебя оставлять у себя до утра, пока не обсохнем, и не пойдут первые автобусы.

Ульянка ела, не торопясь. И не только потому, что хотелось показаться не сильно голодной, и вовсе не пыталась растянуть удовольствие, поскольку каши сильно много, и ей предоставили возможность, съесть ее всю. Нет, на столько места в ее желудке может не хватить. Просто Ульянка понимала, что дедушка Олег хочет покормить ее, а потом решать вопрос с отправкой ее домой.

А поскольку свой адрес назвать она не сумеет, и местожительства для нее неизвестно, то просто придется покинуть это уютное место, возвращаясь на холодную и неуютную улицу. И Ульянке выходить из теплого домика на мокрую улицу совершенно не хотелось. Некуда ей идти в этом безлюдном месте. Даже спрятаться от мелкого моросящего дождя негде. А чтобы остаться хоть ненадолго, необходимо рассказывать о себе.

Олег, заметив, как напряглась Ульянка под потоком его вопросов, решил сменить тему. Он включил телевизор и нашел мультипликационный канал. Эти мультики он и сам с удовольствием смотрел. Канал Российский, и в основном по нему показывают старые мультики его молодости. Современные дети предпочитают в основном современные иностранные компьютерные фильмы про всякие там космические битвы и прочие перипетии колдовских сил.

Ему они не были понятны. Но по глазам Ульянки Олег понял, что такие Российские, а точнее, советские ей тоже безумно понравились. Он усадил ее на топчан, укутал в одеяло и сунул в руки большой леденец.

-Соси и отдыхай, - тихим успокаивающим голосом предложил он ей. – Потом разберемся с твоей биографией и родней. Или сама, коль пожелаешь, расскажешь. Все равно твоему платью еще сохнуть.

Олег сел рядом, прислонив ее голову к своей груди, и они вместе увлеклись историями на экране. «Ну, погоди» сменялись «Про кота Леопольда», затем «Чебурашка и крокодил Гена». Олег и сам мог часами смотреть эти старые советские мультики, а потому ему стало любопытно мнение своей новой знакомой. Однако ответа он не услыхал. Ульянка спала и, поди, уже давно.

Увлекся сам, старый хрыч, что и про ребенка забыл. Он аккуратно уложил ее на топчане, а сам уселся на краешек, чтобы не беспокоить ее сон. В принципе, топчан был немаленьким, с краешка можно улечься и самому, но не хотелось тревожить дитя. Что-то нехорошее выгнало ее в такую погоду из дома, что даже отвечать не желает на его вопросы. А даже наоборот, ее пугают любые вопросы о ее доме или о родных, словно в них и таится опасность.

Олег глянул на это милое спящее детское личико, и неожиданно сердце сладко защемило от крамольной мысли: оставить ребенка себе. Пусть там с ее родными происходит самое худшее, чтобы ей некуда было возвращаться. И он уговорит этого заблудившегося ребенка, стать его внучкой со всеми вытекающими последствиями и атрибутами.

А Ларису он сумеет уговорить. Конечно, она сразу встанет на дыбы, мол, все мечты о тихой старости рушить под корень не желает. Рано или поздно внуки правнуков им подарят, и будет тебе забава. Вот именно, что поздно. С их чертовой эмансипацией и прочими заковыристыми словами хрен дождешься ни внука, ни внучки. А старость постепенно сменится на дряхлость.

Нет, вот здесь Олег проявит принципиальность и твердую настойчивость. Да и на кой хрен им на двоих огромная трехкомнатная квартира? Как в музее: просторно, тихо и тоска. Эти трое суток отдыха места себе не находишь. Все опротивело: и телевизор, и литература, и газеты. Лариса находит себе увлечения. То с подругами по магазинам прошвырнется, то на кухне кулинарное шоу затеет, то уборку со стиркой. А у Олега спина от кресла устает.

Ну, ладно, есть какие-то дела на даче. Но их там для его энергетики недостаточно, поскольку Олег ярый противник чистой прополки. С сорняками культура лучше растет. И вкуснее. Она делится с ними соками и ароматами. Да и за три дня столько дел успеешь переделать, что потом на эту дачу можно месяц не приезжать.

Слегка рановато со стройки ушел, энергии внутри еще навалом. Отдыхать необходимо, когда сильно устаешь. А он пока такого не ощутил. Или слишком резкий скачок получился. С такой суетливой работы вмиг на полный покой отправился. И это просто здорово, что Шабанов ему эту стройку предложил, хоть какая-то отдушина в отдыхе получается.

А вот с внучкой он дел запросто много отыщет. И в футбол сыграют, и на рыбалку сходят. Погоди-ка, по-моему, такие мероприятия с внуком проводят, а не с внучкой. Ну и что? А эмансипация? И какая разница! Он и с Ульянкой в мяч погоняет, всему сумет научить ее.

С такими приятными мыслями Олег не заметил, как сидя на топчане уснул. Даже сон успел посмотреть, как внезапно какое-то бормотание разбудило его. Это Ульянка во сне кому-то что-то объясняет, словно оправдывается. Олег ничего не понял из ее сказанных во сне слов, но одно ему ясно стало, что ребенок сбежал от некой ужасной беды, и пока не выяснит причины, отпускать от себя ее нельзя.

Он стал на колени перед топчаном, и нежно погладил ее по голове, мурлыкая успокаивающие слова. Ребенок по-доброму улыбнулся и вновь, зачмокав губами, тихо и спокойно засопел. Видать, плохие картинки сна сменились радужными. И факт отразился на ее счастливом лице.

Теплое счастье расплылось и по лицу Олега. Он уселся поудобней и прикрыл глаза, возвращаясь в свой прерванный сон с тревожными спорными эпизодами, где ему неизвестно кому приходилось что-то доказывать, спорить, убеждать и преодолевать. Неожиданно сновидение пропало, и Олег, открыв глаза, увидел перед собой Ульянку, стоящую рядом с топчаном уже в высохшем платье. Словно собралась куда-то уходить, но посчитала неудобным и неприличным покинуть гостеприимный дом без разрешения и предупреждения.

-Ты чего? – спросил удивленно Олег.

-Деда Олег, можно, я пойду, мне надо уже уходить.

-Да я вовсе и не против, - ответил неопределенным тоном Олег, понимая, что держать ее у него нет прав, но он усиленно пытался найти повод, чтобы она еще немного побыла с ним и рассказала хоть какую-то историю со своими похождениями. – Только спешить зачем? Мы еще не умывались, чаек не пили, не позавтракали. А у меня в наличии неплохие конфеты к чаю.

-Не надо, спасибо тебе, деда Олег, я лучше пойду, а то мне нужно, - мямлила Ульянка, и Олег отчетливо по ее выражению и интонации голоса понимал, что ей совершенно и абсолютно некуда спешить, никуда ей не нужно. Просто ребенок привык не быть обузой и лишней, не хочет своим присутствием мешать. И ей уже казалось, что она и без того превысила все правила приличия гостеприимства.

-Успеем еще, - решил не соглашаться с этой нерешительностью ребенка, Олег. – Тебе ведь все равно в город?

-Да, - кивнула головой Ульянка, в душе все еще надеясь, что ее желают видеть и быть с ней рядом.

-Вот и хорошо, мне ведь тоже туда, мой дом в городе. Через пару часиков явится моя смена, и мы вместе поедем. А пока можешь умыться после сна. Вот раковина, полотенце, мыло. Смотри, какая чудненькая погодка восстановилась после вчерашнего буйства. Мы с тобой погуляем после чая.

А погода вновь возвратилась с солнцем и теплом. Лужи слегка парили и отражали блеском солнечные лучи. Со стройки пришел на завтрак пес. Он, скорее всего, еще не успел проголодаться, но пропустить халявный завтрак абсолютно не желал. Мало ли какие сюрпризы впереди поджидают?

-Видишь, он тоже на завтрак идет, как и положено после сна, - показывал Олег Ульянке на пса. – Всю ночь прятался от дождя и грозы, а теперь, как мне кажется, он проголодался.

Настроение у Ульянки улучшилось. Дед Олег вопросы больше не задавал, что касаются ее биографии и места проживания, и этот факт ей импонировал. От завтрака и от его компании она не отказывается. Ей безумно нравились его заботы, ухаживания, как за настоящей любимой внучкой. Хотелось даже срочно прижаться к колючей щеке, но на такой поступок она пока не решалась, стеснялась и пугалась быть неправильно понятой. Вдруг обидится или, хуже того, рассердится. Ведь родной дед такого никогда не позволял. А отца она уже давно забыла.

-Деда Олег, а какое имя у него?

-Пес. Не знаю, но его все так зовут. Когда я пришел, он уже здесь жил. Сейчас мы ему скормим кашу, что ты не доела. Нам бабулька новую сварит. Я всегда по утрам остатки отдаю ему.

-Ой, кашу, такую вкусную? – вдруг испугалась Ульянка, вспоминая тот аромат и вкус, что испытала вчера.

-Ну, ежели ты сама желаешь, так я не возражаю. Тем более, что по его морде заметно, он еще не сильно и проголодался.

-Нет, не надо, пусть ест, - замялась Ульянка, жадно проглатывая голодную слюну. Этот пес каждый день ест такую вкуснятину, а у нее, если она покинет деда Олега, больше никогда такой не будет еды.

-А мы можем поделиться с ним, коль у тебя имеются виды на нее. Чашку наложим тебе, а остальное ему. А лучше ешь, пока не насытишься, и что не доешь, ему предложим, пусть доедает.

-Дедулька, а что это за машинка такая? – Ульянка показала пальцем на микроволновую печь. – Огня нет, а она греет.

-Да, - тяжело вздохнул Олег. – Вопросов много, Ульянка. И притом, при всем, они носят весьма странный характер. А ты не хотела бы мне о себе хоть какую-то правду рассказать? Странная ты какая-то, абсолютно несовременная. Микроволновку даже бомжи неплохо знают.

Ульянка напряглась и погрустнела, уже пожалев о своих глупых вопросах. Она ими лишь подозрения вызывает.

-Ну, нет, так нет, я тебя не тороплю. Сама, когда пожелаешь, тогда и расскажешь. Хорошо? Я понимаю, ты не можешь первому встречному говорить правду, если она твоя личная, нежелательная для посторонних ушей.

Ульянка кивнула головой и, молча, набросилась на кашу. Такого праздника ее желудок, наверное, впервые за долгие годы ощущал. Ароматные крупки просто таяли во рту, вызывая неописуемое блаженство. Мысли и чувства парили за облаками. Она даже не успела заметить, как уже со дна кастрюльки соскребала последние крупинки. И, увидев перед собой две печальные бусинки нетерпеливых глаз пса, который ожидал свою порцию, не выражая свое нетерпение ни звуком, Ульянка неожиданно покраснела от стыда за свою прожорливость.

-Не горюй, - тихо хохотнул Олег, но в душе у него произошел некий взрыв жалости и тоски за этого ребенка. Ему еще не приходилось наблюдать за таким отменным аппетитом. Сколько же пришлось тебе изголодать, милое дитя? – Он у нас еще никогда не оставался обделенным. Сейчас придут рабочие и принесут ему всяких деликатесов. А кашу он не очень-то и уважал.

-Это правда, да? – с затаенной надеждой спросила Ульянка. Это снимало с нее вину за свою жадность. Ведь у него всегда есть еда, чего тогда делиться вкусной кашей? – А то мне немного неловко перед ним.

-Вкусно? Ну, и хорошо, я даже рад за тебя.

-Сумасшедше вкусно! – восторженно воскликнула Ульянка. – А она из чего? Какая-то незнакомая крупа.

-Чего? – не понял с первого раза Олег. – А-а-а, крупа, так этот гречка. Странно, по-моему, в дефиците она была лишь в годы моей юности. Помню, как по страшному блату родители доставали. Да, если честно, так ее до 92 вообще в продаже не было. Сам всегда готов был, ее без остановки есть. И по многу, с маслицем. А ее всегда было слишком мало, чтобы досыта наесться. Однако признаюсь, Ульянка, удивила ты меня. Встретить ребенка в наше время, который впервые встретился с такой повседневной обыденной крупой, просто фантастично.

Ладно, по глупости или по тупости, что совершенно непохоже на Ульянку, могла название забыть. Но ведь в наше время она и по цене и по присутствию на прилавках продукт абсолютно доступный каждому.

-Вот тебе на десерт, - Олег достал Сникерс и угостил Ульянку. – Можно с чаем, а можно и так есть его.

-Ух, ты! Я такую толстую шоколадку вчера ела, - воскликнула радостно Ульянка, поняв, что на сегодня праздник желудка еще не закончился. И от всех таких радостей настроение окончательно взлетело вверх.

-Да? И кто тебя угощал такой толстой шоколадкой? – еще больше удивился Олег. Уж Сникерс от одних только реклам каждый ребенок обязан знать. Его по телевизору раз сто за день показывают.

-Там еще орехов много. Я вчера такой под лавкой нашла. Ой, глупо, правда? – вновь смутилась и покраснела Ульянка от таких откровений. Еще подумает дед Олег, что она побирушка какая-то там.

-Ничего страшного, нашла, так нашла. Возможно, кто-то нечаянно выронил. Ты же ее не на помойке подобрала.

-Правда, ее кто-то уронил. А еще я вчера встретила двух бродяг: Витю и Верку. Они говорят, что свою квартиру пропили. Деда Олег, а такое разве бывает? Мои дед с бабкой много пьют, но в основном пропивают пенсию. А еще все деньги, что папа мне присылает, пропивают. На меня у них совсем ничего не остается. А у вас даже все странное какое-то. Вокруг все такое нарядное, красивое, в магазинах всего полно, и все всё покупают. И одеты красиво, а бродят много, они по урнам и по помойкам лазают. Но все равно, они все пьяные, еду ищут, а деньги на дорогущее вино тратят. Ведь на них можно много еды купит, зачем им вино тогда?

Олег боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть ребенка, внезапно решившегося на откровения. Только бы никто им не помешал, возможно, тогда он все узнает про этого странного ребенка. Ну, вот, зря прокаркал, хоть и в уме, но сглазил. Появились две женщины-уборщицы, приходящие всегда раньше всех сотрудников, чтобы к началу рабочего дня навести порядок в служебных помещениях.

-Ой, Олег Константинович, здравствуйте! – громко и радостно прокричали они в окошко, проходя через открытую калитку.

И столько в их крики было восторга, словно он не обычный сторож, а дед мороз с подарками. Разумеется, Ульянка сразу замолчала, вызвав огорчение и легкую досаду у Олега за это несвоевременное явление женщин. А задавать вопросы он не решался, опасался негативной реакции. Однако уже немного ему кое-что становилось понятным. Где-то проживают ее дед с бабкой, которые беспробудно пьют, вот и причина вам такого рваного заношенного платья, страшных и потертых ботиночек, которые и в продаже уже не бывают.

Фасон кошмарно устаревший. Ясна ему теперь и причина ее незнания таких простых обыденных вещей. А папе она, как получается, и даром не нужна, раз просто откупается деньгами и не интересуется состоянием ребенка. Он шлет, поди, алименты, а на остальное плевать хотел. О маме не сказано ни слова. Стало быть, из двух вариантов вырисовывается один: или вместе со стариками пьет, или ее по каким-то причинам нет рядом. Нет, не пьет, о ней Ульянка в первую очередь вспомнила бы. Не важно, как, негативно, позитивно, но проговорилась бы.

-Олег Константинович, да у вас, как погляжу, гостья? Какая милая славная девочка! И где вы ее отыскали?

-Нарушитель. Вот, арестовал ночью, - так резко и натурально сердито сказал, что даже Ульянка искренне перепугалась и срочно пожелала убежать. – Тсс, пусть так считают, меньше сплетен будет, - подмигнул он ребенку, и ей сразу стало спокойней. Нет, деда просто пошутил.

-Никак кирпичи со стройки воровать пришла, - продолжали женщины, которым просто нравилось немного потрепаться с бравым молодым старичком-пенсионером. Они с удовольствием согласны и пофлиртовать.

-Хуже, гораздо опасней, чем вы даже себе можете представить, - продолжал в серьезном тоне Олег. – Кран хотела угнать.

Ульянке вновь сделалось нехорошо. Уж очень серьезно обвиняет деда Олег, словно она и в самом деле какая-то преступница. Хорошо, что женщины вспомнили о своих прямых обязанностях и ушли.

-Ну, что, моя милая внучка, - уже приятным и заботливым голосом проворковал дед Олег. – Следом смена придет. Так на чем мы с тобой решились? Я имею в виду, что ты дальше будешь делать?

-Как это? – удивленно спросила Ульянка, сразу и не поняв его вопроса. Или о ней, как случайно приблудившей к нему в сторожку, или деда говорит о ней, как о нарушителе, желавшей угнать кран?

-Ну, я так понял, что ты пока решила, молчать, как рыба об лед. Настаивать не буду, поскольку молчание – твоя прерогатива. Однако насколько я разобрался в твоей жизненной коллизии, так домой ты не пойдешь. Стало быть, зайдем поначалу ко мне. Ты не переживай и не волнуйся, у меня бабка Лариса немного ворчливая, как и полагается быть правильным бабкам, но добрая. Долго ругать нас не будет. А если и будет, то все равно не выгонит. Договорились?

-Деда Олег, а может, мне уйти. Зачем тебе с ней ругаться из-за меня. А я пойду, куда шла вчера.

-Хорошо, милый мой ребенок, пойдешь, но, если скажешь, куда и зачем? Признайся, ты сама не определилась в направлении следования. Из твоих слов мне слишком ясно и понятно, что сбежала ты от пьяных деда с бабкой. Как колобок, да? Я от дедушки ушла, я от бабушки ушла. От меня тоже хочешь уйти?

-Нет, от тебя мне совсем не хочется уходить. А ушла я еще от тети-контролера. Она билет хотела проверить, а у меня его не было, потому что я не знала, куда еду, поэтому и убежала. Потом убежала от двух бродяг Верки с Виктором. А еще тетя с дядей, они не сказали, как их зовут. Но они меня в милицию хотели сдать, вот. Ой, деда, а почему они сказали, что в полицию? Наверное, ошиблись, или так надо говорить? А от тебя убегать я боюсь, потому что не знаю, зачем бежать и к кому. Ты очень хороший, как настоящий дедушка. А вот твоя жена может возражать.

-О, так это самая малая проблема, лишь бы ты сама хотела, - обрадовался Олег и подхватил ее на руки.

А Ульянка, неожиданно увидев так близко колючую небритую щеку, решила исполнить свое заветное желание, и сильно прижалась лицом к этим милым щекотным колючкам. Ей казалось, что это и есть счастье, о котором говорил тот бородатый спаситель. Он еще и во сне повторился, что свое счастье нужно искать, а для этого необходимо идти вперед.

-Ты – мое счастье! – прошептала Ульянка, и Олег от этих неожиданных слов вдруг почувствовал влагу на щеках.

-А ты – моя мечта, - прижимая этот маленький комочек к себе, он вдруг твердо решил, никому ее не отдавать, раз ребенок прибился к нему, как к своему спасителю, и не желает с ним расставаться.

13

Ульянка больше не хотела никуда идти и не просилась, чтобы дед Олег отпустил ее. Ей никуда не хотелось уходить от деда Олега, а он даже просил об этом и звал в гости, или вообще с собой. Ульянка мысленно благодарила своего спасителя из сна за то, что помог встретиться с тем, кому она нужна, кто желает заботиться о ней. Ведь именно этого ей и не хватало в той жизни.

Ребенок совсем немножко нужно для счастья. Капельку любви и внимательного слушателя вполне достаточно. Так хочется рассказать о своих проблемах, мыслях, поделиться мечтами. Только непонятно, как можно рассказать деду Олегу правду? Очень врать не хотелось, а правду говорить страшно. Она еще в это и сама не поверила, что каким-то чудом сумела перелететь на 45 лет в будущее. Получается, что она родилась, когда деду Олегу было 6 лет. Так он даже ее папой не может быть. А тут сразу стал называться дедом.

Смешно и глупо признаваться, но страшно и жестоко врать. И молчание он поймет неправильно, оно его обидит. Ведь деда Олег обошелся с ней, как с самой настоящей любимой внучкой, и у него такие приятные колючие щеки, к которым хочется постоянно прижиматься.

А Олег, сидя за рулем своей машины, сочинял убедительную речь для жены, чтобы сразу обрубить ее контрдоводы, которыми она всегда любит подавлять его волю и сознание. Буквально через 2-3 минуты ее убедительных высказываний он вдруг начинал понимать ее правоту и свои опрометчивые ошибочные действия и мысли, словно и не было перед этим даже попыток что-то доказать, в чем-то убедить. Все, я неправ, будет так, как ты сказала.

Но сегодня он постарается твердо стоять на своем. И не позволит жене сразу даже с порога развивать ей свою тему. Пусть, если она так уж желает, отыскивает ее родных и близких, но на время поиска он оставляет Ульянку у себя. И даже после того, когда супруга сумеет отыскать этих пьющих деда с бабкой, то Олег еще поспорит и с ними. Ребенок сам должен сказать свое последнее слово и принять решение. Так и будет, слово за внучкой.

Однако с порога Олегу не придется держать речь, поскольку жена с вахты приходит через час после него. У них смена в 9.00, а у Олега с 8.00. И хотя супруга работает недалеко от дома, все равно, время в пути у нее гораздо большее. Они еще с подругами по цеху с полчаса поболтают, прежде чем расходиться. Женщины, одним словом, что с них взять?

Олег бросал косые взгляды в зеркальце заднего вида, в котором отражалась Ульянка, наблюдая с нежностью и теплотой за ее любопытными взглядами в окошко. Она любовалась пейзажем и мелькающими автомобилями, словно видела все это чудо впервые, и, такое складывалась мнение, что прожила она большую часть своей сознательной жизни безвылазно на хуторе вдалеке от цивилизации. И вот, вырвалась случайно и ошалела от увиденного. Но, и там должен быть телевизор, не бывает сейчас семьи без такого главного ящика семьи. Хотя, его могло и не быть с такими пропойцами, тратящими все деньги на вино.

Трель звонка с какими-то выкриками и визгами Ульянка восприняла, как нечто неординарное и кошмарное, пугливо широко раскрыв глаза, умоляя деда Олега разъяснить природу таких звуковых переплетений. Олег улыбнулся и успокоил ее, доставая источник воплей из бокового кармана, какими-то известными только ему манипуляциями заглушая эти крики.

-Жена звонит, - объяснил он Ульянке, которая так и не поняла разъяснений. Откуда и куда его жена могла звонить? – Лариса, я уже еду, - ответил дед Олег в блестящий маленький пенал, рассмешив Ульянку. – Да, хорошо, прямо сейчас, пока далеко не отъехали, заскочим.

-Жена просит на дачу заскочить, клубнику собрать, - уже объяснял он Ульянке. – Она на обед запланировала пирог со свежей клубникой приготовить. Ты любишь пироги с клубникой?

-Да, - растерянно кивнула головой Ульянка и показала пальцем на мобильный телефон. – Деда, а это что?

-Телефон, - просто ответил Олег, не понимая, до какой же степени надо жить в неведении, чтобы не знать таких простых вещей.

-А ты сейчас с женой, с бабой Ларисой говорил, да?

-Это она со мной разговаривала, - Олег включил музыку в телефоне и приложил его к уху Ульянки. – Вот, можешь послушать.

Ульянка прижала к уху этот, так называемый, телефон, и с восторгом слушала приятную музыку, все еще поражаясь таким чудесам техники. Но пообещала себе, что постарается больше такими глупыми вопросами деда Олега не шокировать. Все же за 45 лет техника и не такого могла натворить, а она со своими непониманиями и нелепыми восторгами может испортить впечатление о себе и выдать правду. Хотя, правду ей все равно придется говорить.

-Ой, деда, так это и есть тот дачный поселок, где я встретила и познакомилась с бродягами Виктором и Веркой, - радостно воскликнула Ульянка, когда Олег свернул с шоссе, и по бокам замелькали дачные домики. – Я по этой дорожке шла утром от них. Они еще спали. А я ушла. Мне сильно хотелось узнать, куда я попала. Ну, хоть как-то понять, где я.

-И узнала? – спросил Олег, сам заинтересованный ее рассуждениями. Может, сейчас разговорится?

-Нет. Вернее узнала, но не поняла ничего из своих знаний. Просто о таком городе, как Синеглинск, я никогда не слышала. А потом, когда я хотела что-нибудь спросить, все почему-то не хотели со мной говорить откровенно. Все какой-то полицией пугали, вопросы задавали.

-А сама ты, из каких мест будешь?

-Я из Смоленска. Мы там с дедом и бабкой живем. Вернее, жили. Сейчас я даже не знаю, что с ними.

-Втроем и жили?

-Да, втроем.

-Позволь, позволь, - Олег резко притормозил и развернулся лицом к Ульянке. – Из Смоленска? Так это же больше 1000 километров! Но, как же ты попала в наш город, на чем преодолела это расстояние?

Ульянка растерянно захлопала ресничками, вдруг осознав, что вновь она сказала что-то лишнее.

-Я не знаю. Я просто села в какой-то пригородный поезд, даже его направление не посмотрела. А потом нечаянно оказалась на берегу этого озера. Уснула и проснулась на траве. Ее кто-то скосил.

Глядя на перепуганного ребенка, готового вот-вот разреветься, Олег решил прекратить расспросы, чтобы больше не травмировать ребенка. И он, молча, продолжил движение к даче.

-Хорошо, Ульянка, ты уж сильно не переживай. Немного отдохнешь, в себя придешь, а потом, если пожелаешь, мы и поговорим обо всем. Если сама этого захочешь, - добавил он через минут молчания.

Ульянка кивнула головой, шморгая носом, и вновь приложила музыкальный телефон к уху, вслушиваясь в веселые песенки.

-Помогать мне будешь, - сказал Олег, подавая ей маленькое капроновое ведерко и, показывая на заросли клубники. – Надеюсь, что клубнику ты собирать умеешь? – спросил он Ульянку, но, увидев е растерянное лицо, добавил: - Рядом будешь по параллельному ряду идти и на меня смотреть. А чтобы работа веселее спорилась, ты постоянно по одной клубничке в рот клади.

-Так я сумею, - обрадовалась Ульянка. – Мне тогда и ведро без надобности. Уж в рот клубничку я положить сумею.

-Лопнешь, - шутливо испугался Олег.

-Нет, я буду осторожна, - сказала девочка, отправляя в рот одним махом целую пригоршню ягод.

А теперь можно работать, не разговаривая, поскольку язык занят вкусным делом. И ответа от Ульянки просто не дождешься, потому что останавливаться на достигнутом она не планирует, постоянно пополняя рот ягодой. Однако, несмотря на факт постоянного наполнения рта, ведерко набрано было в считанные минуты, потому что ягод уродило даже слишком богато.

-Все, поехали, - дал команду Олег. – Я думаю, что нам теперь пирог с клубникой абсолютно не понадобится. Уж ягод отъелись до отвала. Сам, признаюсь, уважаю свежую клубничку.

-Нет, деда Олег, пусть и пирог будет. Я очень скоро проголодаюсь, - заверила Олега Ульянка. – Ягодки быстро в желудке рассосутся, и место вновь для еды освободится. Ты так бабе Ларисе не говори.

-Уговорила, не скажу. Наоборот, предупрежу, что мы голодны, и пусть она с пирогом поторопится.

Лариса по традиции подошла к мужу, подставляя щеку для поцелуя, но, заметив за спиной Олега девчонку, замерла в изумлении, взглядом спрашивая мужа о столь неожиданном явлении природы.

-Вот, - промямлил Олег. – Понимаешь, так вышло. Ночью к проходной пришла. Нам бы, Лара, искупаться и переодеться. Видишь, какие одежки на ней. Совершенно для носки непригодные.

-Вижу, вижу, - только и смогла промолвить Лариса, забирая из рук супруга ведро с ягодами. – Ну, что ж, отправляйтесь в ванную, а я забегу к верхней соседке, поспрошаю у нее кое-чего для нас. У них две девчонки первоклашки. Как раз ей и подойдут, ее размера одежда.

-А я в третий класс пойду, - неожиданно ответила Ульянка. Ей очень хотелось понравиться бабе Ларисе, чтобы она и деда Олега не ругала за незваную гостью, и ее не прогнала.

-Потом с вопросами и ответами, - стараясь казаться бодрее и оптимистичней, проговорил Олег. – А сейчас мы с тобой идем в ванную купаться. Заходи, а я полотенце поищу.

-Ой, деда, а нам с тобой вместе купаться нельзя, - заметила Ульянка, стараясь быть, серьезней и тактичней, чтобы не обидеть таким отказом. Она ведь не хозяйка в этом доме, и не ей правила устанавливать.

Лариса даже от удивления приостановилась у выхода, услышав такие доверительные обращения, друг к другу. Может, немного врет Олег, а сам давно уже приютил этого ребенка, да все признаться не желал, или боялся ее отказа? Нет, ну, что за глупости в голову лезут, а? Просто такое неожиданное появление ребенка в доме немного выбило из колеи. Разве ее муж держал бы в секрете такого оборванного и грязного ребенка? Давно бы уже и умыл, и приодел.

А поскольку во всем этом тряпье привел в дом, стало быть, так оно и есть: ночью вышла на его сторожку. Какая-нибудь бездомная бродяжка. Или сбежала из детского дома, или ушла из неблагополучной семьи. Нет, не бродяжка, так это факт. В третий класс бродяжка не переходила бы. А по нарядам слишком явственно заметно, что благополучием в ее семье не прослыли.

-А мы с тобой будем по очереди купаться, - засмеялся Олег, поразив еще раз свою жену таким благополучным и счастливым смехом, словно увидел в этом маленьком ребенке сове счастье. – Сначала тебя отмоем, а потом я сам искупаюсь. Заходи и скидывай свое тряпье.

-Нет, я тоже сама, потому что уже почти взрослая. И я отлично помню еще, как кранами пользоваться.

-Ну, и хорошо, отправляйся, а если возникнут вопросы, так зови, - скомандовал Олег и закрыл за Ульянкой дверь в ванной.

Лариса вновь задержалась у выхода и, прежде чем отправиться к соседке за одеждой для приблудившейся девчонки, хотела задать пару вопросов, но крики из ванной прервали ее желания.

-Деда, иди сюда! – звала Ульянка.

-Ну, и что за проблема возникла, не успев и купание начаться?

-Вот, - Ульянка показывала на смеситель в ванной и на сложные краны, которые открывались легким поворотом ручки. – Не знаю, как они открываются. Я его по-всякому вертела, а вода не идет.

-Так даже проще, чем барашки, смотри, - и Олег научил ее пользоваться смесителем и кранами, и регулировкой воды.

Лариса возвратилась от соседки минут через пять со стопкой одежды. Разумеется, в иное время она бы могла задержаться у нее и на пару часиков, чтобы обсудить все события последних дней. Но не сегодня.

-Ну? - наконец-то она решилась выяснить все вопросы и получить максимум ответов из уст мужа. – Теперь я слушаю тебя.

-Лара, - вновь смутился и стушевался Олег, заминаясь и подбирая нужные и важные слова для объяснений. Однако внезапно он заставил себя набраться мужества и проявить наконец-то мужскую принципиальность. То есть, власть потребить. – Я еще сам о ней ничего не знаю. Давай вместе за завтраком обо всем расспросим. Не будем торопить ребенка. Она от моих вопросов сразу теряется и замыкается в себе, словно вспоминания не доставляют ей радость. И она очень чего-то или кого-то боится, понимаешь? Поэтому, пусть немного отойдет, посмелеет.

-Олег, - уже более властным языком и тоном потребовала жена. – Ты в дом привел неизвестно откуда, и какого ребенка, а сам предлагаешь не спешить, дать ей время на раздумье. А если ее уже ищут? Знаешь, какие дети сейчас реактивные и пронырливые? Лапшу умеют вешать таким дедушкам, как ты.

-А причем здесь я? – Олег уже больше злился на самого себя, что позволяет жене брать инициативу в свои руки. А этого в сегодняшнем случае допускать никак нельзя. Не тот случай, где можно уступать. – Она совершенно не похожа на сорвиголову и на бродягу. Ребенок обижен и напуган, зачем еще добавлять ей нервотрепки? И еще, Ульянка уже раз десять просилась, чтоб отпустил ее домой. Я сам этого не хочу, пока не разберусь, почему она оказалась ночью в грозу возле моей сторожки за много километров от жилья? Почему она не просто голодна, но даже понятия не имеет, что такое гречка, не знает микроволновки, телефона? Она удивлена словом «полиция». Не испугалась, а удивилась, и это разница существенная. Я отпущу ее домой, если узнаю адрес и потом проверю самолично, что там и как.

-Олег, а не проще ли срочно заявить в полицию. Лично у меня ничего против этой девчонки нет, но ее могут искать родные, близкие люди. Вот сейчас покормим, приоденем и отвезем в отделение.

-Нет. Я не верю, что у нее есть такие родные, которым она нужна. Любимые люди не допустят, чтобы ребенок был одет в такие допотопные, заношенные и рваные одежды, так поступают лишь с теми, кого ненавидишь, - громко и резко прикрикнул на Ларису Олег, напугав своим командным тоном жену. – Она будет жить у нас столько, сколько потребуется. Ты сама хоть поняла, чего мне предлагаешь? Ребенок попросил у меня защиты, помощи, а я в полицию. У нее, как и у всех детей, полиция ассоциируется с тюрьмой. Я не позволю травмировать дитя.

-И что ты хочешь с ней делать? – уже примирительно и просительно проговорила слегка ошарашенная Лариса.

-Ничего пока. Но обещаю, что сегодня же после завтрака поеду к Вихлееву, и просмотрим все последние заявления и объявления о поисках ребенка. Хорошо, что на мобильный успел сфотографировать ее в тех тряпках, что она и ушла из дома. И ежели найдем ее родных, то обязательно спросим о причине такого хамского и скотского обращения с девочкой.

-Откуда ты уверен, что с ней так плохо обращаются?

-Оттуда, - Олег понял, что победил, и теперь его голос имеет силу и власть. Потому сейчас можно позволить себе и смягчить малость тон. – По одежде, по вопросам и ее удивлениям простым доступным вещам.

-И что она тебе успела сообщить?

-Мама умерла, отец бросил ее на попечение бабки с дедом. Но те пьют так, что им абсолютно не до ребенка.

-А ей можно верить?

-Можно проверить. Если врет, в чем лично я сильно сомневаюсь, то, стало быть, ее уже должны искать. Она не вчера сбежала. Слишком изношены одежки, чересчур успела изголодать, что под лавками Сникерсы подбирает. А по аппетиту, так словно всю жизнь голодала. Твою кашу умяла в два присеста. За милую душу. И в этом имеется еще одна странность. Она не знает ее. Без всякого притворства. В ее меню гречка с самого рождения не входила, как я понял из ее реплик. Как и клубника, которой она объедалась на даче. И еще много странностей, словно Ульянка всю жизнь прожила на хуторе безвылазно, или взаперти от всего мира.

-С чего ты сомневаешься про хутор? А вдруг она и в самом деле, прожила вдали от цивилизации?

-Да нет, как раз, говорит, что из Смоленска. Там и мать ее похоронена, там и живут ее бабка с дедом.

-Ну, вот, а говоришь, что ничего о ней не знаешь. Позволь, откуда ты говоришь она, из Смоленска? – неожиданно поняла Лариса название города. – Так это же черт знает сколько от нас километров!

-Вот, она городская, а на мой телевизор пялилась, как на диво заморское. Нет, она говорила, что какой-то черно-белый в доме есть. Ну, и найди мне по соседям такой раритет? При виде мобильного телефона глаза на лоб таращила. Да я и сам заметил ее взгляд из окна на шоссе, словно все такое видит впервые. И еще, Сникерс она называет толстой шоколадкой, словно такого и названия не слыхала. Вот потому и будем пока с ней максимально внимательны и тактичны.

-Ой, Олег, - вдруг Лариса даже хотела посмеяться над видом мужа. – Думаешь, я не вижу, что глаза твои так и горят желанием, оставить по любому ребенка у себя, хочешь, чтобы не отыскались ее родные.

-Если она не пожелает вернуться домой, то так и будет.

-Ты хоть понимаешь, что такое в принципе невозможно?

-Почему? Что нам помешает, спасти и приютить бездомного ребенка? И не просто так наобум, а именно того, кого нам сам бог послал. Ты сама поговори с ней, пообщайся хоть несколько минут, всмотрись в ее глаза. Она же не похожа на нормальных обычных детей. А потом, на кой нам такая огромная квартира на двоих. Вот и сделаю для нее детскую комнатку. И сам все хлопоты возьму на себя, полностью освобожу тебя от детских и прочих лишних хлопот.

Лариса, заметив, как рьяно защищает Олег чужого незнакомого ребенка, неожиданно не узнала в этом защитнике своего мужа. Она поняла, что ее тактике и попытка воспрепятствовать, он приведет кучу контрдоводов в оправдание собственных безумных поступков. Впервые Олег не желал даже прислушиваться к ее словам, грудью прикрывая свое дитя, словно сам выносил и родил, а некто посторонний хочет отнять его ребенка, который стал для него родным.

-А почему только ты? – смягчилась Лариса. – Ты думаешь, что мне не захочется вспомнить молодость и не проявить заботу? От внуков все равно не дождаться нам правнуков, так пусть будет приблудная внучка.

-Действительно, - обрадовался, но и безумно удивился такой резкой смены настроения жены с атакующегося на соглашающееся. – Мы можем и дождаться, да к этому времени наша Ульянка вырастит.

-И все равно, - уже вновь возвращаясь в прежнее руководящее и управляющее состояние, заключила Лариса. – Ты, прежде всего, узнаешь всю правду о ней. Точнее, мы узнаем.

-Я только «за», - согласился Олег, услышав прекратившийся поток душа в ванной, и поняв, что ребенок закончил купания. – Иди, помоги ей одеться. Ну, согласись, не мне же идти?

От завтрака Ульянка отказалась, согласившись лишь попить чаю с булочкой. Она и без этого все утро только и знала, что объедалась. То кашей у деда в будке, потом клубникой на даче.

-Мы на обед много-много пирога съедим, - пояснила она под смех супругов. – Пусть место освобождается в животике.

-Ульянка, - начала спокойно и тактично вопросами подводить к откровению ребенка Лариса. – Ты нам немножко расскажешь о себе? Сама ведь понимаешь, ведь ты в гостях, мы о себе все рассказали. Теперь хотелось бы немножко и про тебя узнать кое-что. Ну, говори, что считаешь нужным.

-Тебе не нужно нас бояться, - помог жене Олег. – Мы вовсе не собираемся тебя без спроса и твоего согласия куда-либо отдавать. И если тебя там обижали, не любили, плохо ухаживали, да и просто ты там никому не нужна, так живи у нас ровно столько, сколько сама пожелаешь.

И вдруг Олег замолчал, увидев в глазах Ульянки панически ужас, некую обреченность и все ее состояние, граничащее с истерическим. Она ужасно хотела рассказать о себе всю правду, но боялась и не знала, как ей преподнести все это людям, которые поверили в нее и приютили. А правда была настолько нелепа, что саму Ульянку могли запросто обвинить во лжи, в обмане, в глупых фантазиях.

Как же сказать деду Олегу и бабе Ларисе про этот сказочный перелет во сне из далекого Смоленска 1968 в их родной Синеглинск 2013года? Явно примут ее за враля или психически больную. Ни того, ни другого ей не хотелось. И если ее прогонят или сдадут в их полицию, из которой прямая дорога в дурдом, то будут правы.

А рассказать ту правду, которая убедила бы их, что Ульянка просто потерялась в этой жизни, то, во-первых, она еще не придумала правдивой истории, которую можно, не краснея, пересказывать. А во-вторых, у нее совершенно нет желания, обманывать в особенности деда Олега, которого успел полюбить за это короткое время знакомства. И к которому привыкла, как к самому родному человеку.

Отыскать в том далеком по расстоянию и по времени Смоленске нелюбимых пьяных деда и бабку вряд ли получится. Они, поди, и даже наверняка, давно умерли от старости. А отца она не знает и не хочет знать. Он за эти 45 лет сильно состарился, давно просто забыл о ее существовании.

Вот такая неразрешимая дилемма возникла перед ней. А ведь деда Олег с бабушкой Ларисой ждут от нее честного и прямого ответа. Однако Олег раньше супруги успел понять состояние ребенка и, подхватив ее на руки, сильно прижал к себе, стараясь сказать правильные и успокаивающие слова:

-Тихо, моя девочка, успокойся. Если не хочешь говорить, так и не нужно. У нас впереди еще много времени, успеем познакомиться. Мы тебя без твоего согласия никому не собираемся отдавать, если ты не хочешь возвращаться к своей бабушке и дедушке, значит, будешь жить у нас. Они ведь совсем не любят тебя, раз так много пьют и не желают ухаживать за тобой.

-Нет, не любят, - с трудом выговорила Ульянка и навзрыд разревелась, что теперь Олег совсем растерялся и уже не представлял, что с ней делать и как можно успокоить ребенка.

-Погоди, - Лариса забрала у него Ульянку и уложила на диван, предлагая ей стакан с минеральной водой. – Ты, девочка, поплачь, со слезками и горечь выйдет. Дед Олег правду говорит, поживи пока у нас. Мы тебя не будем обижать, а уж тем более, никуда не собираемся сдавать.

-Она до полусмерти боится возвращения домой, - шепотом неслышно для Ульянки проговорил Олег Ларисе. – Нет, ни в коем случае нельзя вмешивать сюда органы опеки. Те без разборки вернут домой или отправят в детский дом.

-Сама вижу, - тихо ответила Лариса. – Ее там не просто запугали, а такое ощущение, что смертельно угрожают.

А Ульянке самой было стыдно от этих внезапных слез и рыданий. Что-то в последнее время она такой плаксой стала, какой никогда за всю жизнь не была. Но мягкие успокаивающие и вселяющие надежду слова ей безумно нравилось слушать. Они нежно гладили слух и действовали успокаивающе на встревоженное и обеспокоенное сердечко. Однако она все равно попытается разъяснить им ту ситуацию, в которую угодила. А вдруг поверят? Может, и такое в жизни случается.

-Их нет у меня, - вытирая слезы и усаживаясь на диван, обреченно проговорила Ульянка, готовая на откровения.

-Кого, их? Ты о ком? – спросила Лариса, вдруг заметившая такие внезапные перемены с ребенком.

-О бабке с дедом. Я давно ушла от них. Просто за такое время они уже должны давно умереть от старости.

-Ты знаешь или просто так решила подумать? Даже много дней для них ничего могут не означать.

-Так долго старенькие не живут. А они уже были на пенсии. И за 45 лет успели, и состариться, и умереть.

-Давно, это приблизительно сколько, - спросила Лариса, не приняв во внимание названную Ульянкой цифру.

-Я ушла от них в конце мая 1968 года. У нас через два дня должен быть выпускной праздник с чаем и концертом. Это правда, но вам поверить в мою правду невозможно, поэтому я и боялась говорить.

-Чего? – Олег с Ларисой хором воскликнули и ошарашено переводили взгляд с Ульянки друг на друга. Разумеется, верить в этот бред никто не собирался. Однако на такую фантазию они и не рассчитывали.

-Я знала, что мне никто не поверит, но врать вам я не хочу. Только вы меня в больницу для больных головой не сдавайте. Я больше никому в жизни эту правду рассказывать не буду.

-Девочка, милая, - попросила Лариса. – О какой правде ты сейчас говоришь, что ты нам за правду хочешь рассказать? Про то, как ты из далекого прошлого на какой-то машине времени прилетела к нам?

Ульянка кивнула головой.

-А где ты свою машину оставила? Или ты на каком-то ином транспорте добиралась до нас?

-Не знаю. Я упала с платформы под поезд, и все, дальше ничего не помню. Нет, я видела и слышала все, но мне казалось, что это происходит во сне. Я сама понимаю, что так не бывает и не должно происходить. Но у вас даже мир иной. Он красивее нашего. С красками, цветными картинками, богатыми одежками. Но дорогими ужасно. А у вас все очень дорогое, поэтому и пустые бутылки валяются повсюду. У нас я за одну бутылку могла сто грамм конфеток купить. А у вас совсем ничего. Вот они никому и не нужны. А эта толстая шоколадка настолько дорогущая, что я сроду бы сама не купила. Но я потом все поняла, у вас просто цифры другие. Правда, ведь?

-Да, - кивнул Олег, стряхивая с головы туман и паутину, мешающие трезво и здраво размышлять. Но она так убедительно обо всем говорила, что хотелось верить. Однако такую сказку нельзя принимать за действительность из-за ее невозможности существовать в реальности.

-Ты и адрес свой в Смоленске помнишь? – спросила Лариса, которая даже не планировала верить в этот бред. Ребенок просто тяжело болен, или искусно врет. Фантазирует, чтобы не вернули домой.

-Да, помню, улица Горького, дом 130 квартира 4. И фамилия у нас Вербицкие. Дед Боря и баба Галя. А папу, скорее всего, звали Виктором. Ведь я Ульяна Викторовна, так в моем документе написано.

-Ну, и хорошо. Деда Олег попробует связаться со Смоленском, расспросить про твоих родных. А мы с тобой пирогами займемся. А за время готовки ты мне немножко про свое детство расскажешь. Хорошо?

-Хорошо, баба Лариса.

-Называй меня просто бабулькой или бабушкой. Меня так мои внуки зовут. А ты ведь желаешь внучкой нашей быть?

-Договорились, бабулька, - просияла от счастья Ульянка. Ну, и пусть, что не поверили, но разрешили внучкой называться.

С Вихляевым, который работал в городском Управлении МВД в аналитическом отделе, или в чем-то похожем, Олег созвонился и договорился о встречи через час. Он познакомился с ним лет 10 назад, когда по его личной просьбе (разумеется, с доплатой) оформлял дизайн его будущей квартиры. Вихляев заранее уже знал номер своего жилья, поэтому и попросил Олега, чтобы потом уже не переделывать, что обошлось бы еще дороже, всю отделку исполнить по его, а точнее, его жены проекту. И у Олега эта работа удалась на славу.

Затем последовала приемка с обмыванием. А после были встречи, как по работе, так и по личным делам. Вот и сегодня личное дело принесло Олега в кабинет Вихляева. Это хорошо, что Олег еще в своей дежурке успел заснять Ульянку в ее прежней одежде, поэтому приехал, как говорится, не с пустыми руками, а с некоторыми вещественными доказательствами. Плюс точный адрес проживания Ульянки. А в ее правдивость рассказа он внезапно поверил.

-Привет, Олег! – с распростертыми объятиями из-за стола вышел навстречу посетителю маленький толстенький с начинающейся лысиной и легкой сединой, но веселый и с добрыми глазами человек. – И что у тебя за секретное дело, о котором ты даже по телефону не решился говорить? А ведь ты пришел в дом, где вершится правосудие, из которого яркими лучами по всему граду Синеглинску растекаются справедливость и правопорядок. И как ты посмел не доверить свою тайну телефону человеку, представляющего все это исчадие добра.

-Во, нагородил, что без стакана и не переварить, - усмехался Олег, довольный такому приему.

-Понял, не дурак, - хозяин кабинета быстро достал из стола граненый графин с золотистой жидкостью.

-Нет, это будет лишнее, сегодня поговорим на трезвую голову, - отказался Олег от предложенного коньяка. – Ты же знаешь, что за рулем я ни грамма. Тем более, как ты говоришь, здесь царствие закона.

-Так ты уже успел выйти из-за руля, потому нарушением не считается, - попробовал уговорить Вихляев.

-Но, сейчас вновь сяду.

-Ладно, потом решим, что нам с эти графином делать, - не сдавался Вихляев. – Ты поначалу колись, чего сам натворил, или твоя родня успела нарушить, малость похулиганить. Будем искать смягчающие обстоятельства. Или, если состояние аффекта, то простим сразу.

-Ничего мне не понадобится из всего, вышеперечисленного, Паша, - Олег наконец-то уселся в кресло напротив и сумел начать свой рассказ, что привел его сюда в кабинет к другу. – Только, Паша, вопросы мне задавать не нужно. Сам догадываюсь, что просьба сама по сути немножко, даже слишком много, если честно признаться, неординарная и эксцентричная. Но кроме тебя ни к кому я обратиться не могу. Просто могут не понять, а еще хуже, послать.

-Очень рад, что сказался нужным и полезным, - расплылся в благодушной улыбке Павел, довольный похвалой и утверждением его полезности. Ведь раньше все время приходилось обращаться ему к Олегу с всякими строительными просьбами. Наконец-то и его помощь потребовалась. – Не томи, Олег, я уже заинтригован и заинтересован одновременно.

-Вот, - Олег достал мобильный телефон и нашел в меню фотографию Ульянки. – Ты можешь мне поискать чего-нибудь про этого ребенка? Мне так кажется, хотя и не уверен, что ее должна искать.

-Ну, я так понял, что ты уже успел найти, поскольку у тебя ее фотография. Я правильно понимаю?

-Да, нашел, но она мне такое говорит, что в башке не укладывается. Мы с Ларисой оба в шоке, и желаем знать о ней максимум правды.

-Так ее рассказам веры нет?

-Есть, я хочу верить, но это невозможно. Ты, Паша, поищи, а потом я тебе поведаю ее историю.

Павел включил компьютер и нашел в нем необходимую программу. Задав несколько необходимых вопросов, он вошел в базу данных о пропаже детей, и на мониторе замелькали детские лица.

-Она потерялась хоть в этом году?

-Просмотри на всякий случай и прошлый. Мало ли чего? По сути, она не говорит нам ни про этот, ни про прошлый.

-А какой? Ты не темни, а говори, как оно есть, ежели желаешь узнать правду из моих уст.

-Тебе лучше пока не слышать.

-А все-таки?

-Поищи в Смоленске. Она говорит, что последнее время проживала там. В этом городе ее родственники.

Минут через несколько Павел однозначно и категорично объявил Олегу:

-Никто твою дамочку не ищет.

-Странно, а я на тебя так рассчитывал, - искренне удивился Олег. – Судя по ее рассказам и внешнему виду, я имею в виду износ одежды, уйти из дома она должна давно.

-Ой, Олег, ради бога, сейчас на помойках можно приодеться, как в лучших бутиках города. Бомжи нынче наряды меняют почти ежедневно, а она, если бродяжничает, аналогично одевается с помойки.

-Нет, Паша, ты посмотри на фотографию. Одежда не просто ее, но она даже не планировала переодеваться.

-С чего ты взял, что это ее одежда, в которой она сбежала из дома? Если давно, так раз сто переоделась.

-Такое тряпье на помойке не найдешь.

-Сильно крутое? – хихикнул Павел.

-Нет, слишком убогое. Его и на помойку стыдно выбрасывать в открытом виде. Только в непрозрачном мешке. Я тебе скажу сейчас одну вещь, а ты ее сразу позабудь. Это будет лучше нам обоим. Залезь в Смоленский архив за 1968 год, май месяц. Даже, скажу точнее, конец мая.

-Ба, а тебе это зачем?

-А вот ты попробуй, а потом подумаем. Я и сам не знаю, что буду делать, если окажусь правым, - Олег был настолько серьезен и напряжен, что Павел не стал с ним спорить, и исполнил просьбу.

-Есть, - крикнул он минут через пять. – Вот, смотри, Ульяна Викторовна Вербицкая, 1959 года рождения. Ушла из дома и не вернулась. Пропала в конце мая, но почему-то искать начали в сентябре, когда начались школьные занятия. А почему в конце мая, так вот показания свидетельницы имеются. На станции Смирновка 28 мая 1968 года зафиксировано это происшествие. Но слегка странное. Прыгнула с перрона под поезд. Однако трупа не обнаружено. Скорее всего, успела отскочить. С тех пор и пропала. Жила с дедом и бабкой, пьянчужками. А поиск начала учительница младших классов, заинтересовавшись, почему ребенок не посещает школу после летних каникул. С тех пор и считается пропавшей.

Павел глянул на Олега и испугался за его состояние. Олег сидел бледный, по лицу катились капли пота градом, руки дрожали.

-Олег, с тобой все в порядке? Может, я все-таки налью стаканчик коньяку? Домой попрошу из своих кого-нибудь, отвезут. А завтра поутру сам заберешь свой автомобиль. Все равно в таком состоянии тебе за руль нельзя. Заболел, что ли, или тебя так эта информация про ребенка потрясла.

-Паша, так это и есть она.

-Кто, она?

-Ульянка. Она ко мне вчера пришла. Ночью, когда начался ливень и гроза. А она в платьице изношенном, насквозь промокшая, вся смерзшая, голодная. На руках в свою будку вносил.

-Точно, Олег, ты сбрендил. Она пропала 45 лет назад. Вот о ком ты мне сейчас говоришь тут?

Павел достал графин обратно и два лимона. Разлил коньяк по стаканам и сунул наполненную тару в руки Олегу и целый лимон. Молча, выпили и закусили лимоном, словно огурцом.

-Полегчало? А теперь рассказывай. Подробно и с комментариями. Ты знаешь. Что мне доверять можно, могила.

Олег кратко поведал ему историю про встречу с Ульянкой и ее рассказа о пьющих бабку с дедкой и о ее бегстве. Не забыл упомянуть и ее прыжок под поезд, как прочли они в архивной записи, и о том факте, что проснулась Ульянка через 45 лет на мягком сене возле дачи Олега. Потом уже ушла в город, бродила больше суток по нему, и вновь ушла из города, уже угодив, в гости к Олегу.

-Слушай, Олег, давай еще выпьем, а иначе я точно свихнусь. А такое немудрено после твоего рассказа. И ведь как похожа. А вдруг внучка?

-Чья, Паша? Так Ульянка пропала. И все, как у тебя написано, так она мне и рассказала. Ты что, ей давал читать эту статью? Нет, коню понятно. Она потому и боялась нам о себе рассказывать, что врать не умеет, а правда выглядит слишком бредово. Получается у нее безвыходный лабиринт.

Пили и закусывали поначалу, молча. Павел курил, а Олег сосал лимон. Открывшаяся правда шокировала и сводила с ума. Можно, стиснув зубы, назвать все это бредом сивой кобылы, однако живой свидетель этой истории не просто в фотографии и на мониторе из архивов 45 летней давности, но еще и сидит у Олега дома с его женой Ларисой и дожидается деда с результатами.

-Олег, - немного захмелевшим голосом попросил Павел. – А ты случаем не разыгрываешь меня? Откуда-то послышал про эту историю 45 летней давности, принес фотографию похожей девчонки, а теперь издеваешься надо мной, потешаешься моим изумленным видом.

-Сам понял, чего наговорил? Шутки у меня, если помнишь, гораздо интересней и изобретательней. А такое и в голову нормальному человеку не придет. Да и не смешная она, - обречено констатировал Олег. – А ведь ты кое в чем прав. Вернее, своими подозрениями навел меня на идею. Точно, а! – внезапно обрадовано воскликнул Олег от посетившей его мысли. – Ведь у вас, мне так кажется, в вашей конторе имеется специальное оборудование, по которому можно легко сравнить эти фотографии. Не может компьютер выдать ошибку. И ты сразу легко разоблачишь меня. Понимаешь, Паша, если она даже очень похожая, то техника найдет в них разницу. Да мне самому хочется опровергнуть эту бредовую истину.

-Я сейчас, - бодро и обрадовано воскликнул Павел и, схватив две фотографии двух Ульян различных эпох с периодом в 45 лет, направился к выходу. – Жди меня, и без меня не смей допивать. Там на дне графина у нас аккурат по заключительной капле и осталось. Выпьем или за опровержение, или за бред.

Павел ушел, а Олег позвонил жене.

-Как вы там, - спросил он Ларису. – Мы немного подзадержались, выяснили некие нестыковки. Но скоро буду.

-У нас все хорошо, пирог уже на гране готовности. Ты там особо не пей, а то перед гостьей стыдно будет.

И как она через трубку запах коньяка учуяла. Одним словом, женщина, что не хуже любого эксперта.

-Тембр голоса у тебя меняется после третьей рюмки, - словно подслушала мысли, объяснила Лариса. – А с нашим делом как там?

-Приеду и все с максимальными подробностями расскажу. Я где-то через полчаса буду.

Не говорить же ей неподтвержденные данные. Хотя, фальсификация и розыгрыш выглядят намного бредовей и нелепей. Как и откуда могла завладеть такой информацией маленькая девчонка? Однако если Павел подтвердит подлинность найденного ребенка, то объяснений к этому явлению подыскать будет еще сложней. И что это еще бесконтрольные перелеты в будущее? Даже похвастаться ни перед кем нельзя будет. Права Ульянка, поняв, в какой век угодила, и потому боялась признаваться. На ее месте любой самостоятельно сойти с ума способен.

Приход Павла Олег воспринял, как явление Христа. Вроде и ждал, но истины боялся. Однако по трезвому виду товарища уже приблизительно понимал, что сомнения нашли подтверждения.

-Олег, это она. Я теперь не представляю, как объяснять и что говорить, но на обеих фотографиях одна и та же Ульянка, которая пропала 45 лет назад. Никакой фальсификации, никакого монтажа. И что теперь нам делать, а? Ведь такое открытие не вынесешь на суд общественности.

-Паша, а нам ничего делать и не нужно. Для меня твои результаты даже удовлетворительны. Надеюсь, что афишировать свой бред и сход с ума мы не планируем? А потому сообщаю тебе, что я очень рад, и теперь мы с женой имеем право…. Как это правильно? Да, записать своей внучкой на полном основании. И я очень даже надеюсь на твое содействие.

-Олег, какие разговоры, я теперь сам лицо заинтересованное и любопытное. И надеюсь, что от меня ты скрывать ее не будешь.

14

Услышав стук входной двери, Ульянка бросилась в прихожую навстречу деду Олегу. Но вдруг, увидев его туманные пьяные глаза, она испугалась и попятилась задом, пока не уперлась в живот бабы Ларисы. Вопросительно бросив не ее взгляд и увидев в ее глазах смешинки, а на лице добрую осуждающую улыбку, Ульянка немного успокоилась и повеселела.

-Ну? – наигранно строго и сердито спросила Лариса мужа. – Это вот обязательно при встрече пить? А просто поговорить не могли?

-Лариса, Ульянка, вы уж старого меня простите, но от Пашки нельзя было просто так уйти. Разве он позволит трезвую беседу на серьезные темы? Обидится, что я лишь по делу и навещаю его, старого друга.

-Надеюсь, что ума у тебя хватило, за руль в таком виде не садиться? Машину возле полиции оставил?

-Лара, ты меня знаешь, как самого дисциплинированного и ответственного водителя. Я приехал домой на полицейской машине под их охраной и контролем. Завра заберу машину, а сейчас вы мне нальете большую кружку сладкого чая с пирогом, а я вам за столом все по порядку расскажу.

-Уля, а он пирога у нас заслуживает? Мы с тобой на кухне возились, в поте лица трудились, а он пьянствовал с другом.

Ульянка подбежала к деду и подала ему тапочки.

-Заслуживает, - весело проворковала она. – Ой, деда, а от тебя так вкусно пахнет! Ты что такое вкусное пил?

-Коньяк. А закусывали лимоном.

-Ясно, - констатировала Лариса. – Алкаши. Без закуски коньяк пили, вот и захмелел наш дед. Сейчас закусишь, так сразу и протрезвеешь. С толком хоть съездил, узнал все про все?

-Да, с большим и толстым толком, - отвечал Олег, обнимая кружку двумя пуками и прожевывая пирог с клубникой, которым набил полный род, затруднив тем самым себе речь. - Вкусно!

-Конечно, проголодался, - смеялись над дедом Ульянка и баба Лариса. – Зачем так много напихал, щеки лопнут?

-Нее, не лопнут. Они у меня, как у хомячка, растягиваются, - махал головой Олег, продолжая пополнять рот ароматным пирогом.

Пока не съел свой кусок пирога, больше ни слова они от него не услышали. Уже даже пожалели, что слишком много положили ему на тарелку. Но теперь приходилось терпеливо ждать, пока он не расправится с таким большим куском. Хорошо хоть Олег умел, есть быстро, а иначе Лариса просто извелась бы вся в нетерпении. А она чувствовала, что Олег пришел с интересной и уникальной информацией. Не зря они с Пашкой так напились. Был повод.

-Ну? – нетерпеливо потребовала она от мужа комментарий, когда он упрятал в рот последний кусочек.

-Ульянка, принеси мою папку, - попросил Олег уже трезвым голосом. – Я ее в прихожей на зеркало положил.

-А как это на зеркало? – удивилась Ульянка, мысленно представляя такую живописную картинку.

-Папочка на полочке под зеркалом, - подсказала Лариса.

-А-а-а! Сейчас, - и Ульянка убежала в прихожую, через пару секунд уже возвращаясь с большой кожаной папкой с бумагами. – Вот эта, да?

Олег взял папку и достал оттуда две большие фотографии, на обеих которых был изображен портрет Ульянки. Одна цветная сегодняшняя, вторая черно белая из далекого прошлого. Ребенок и женщина пристально и с удивлением уставились в оба портрета, ожидая от Олега объяснений.

-Бабулька, деда Олег, так это ведь я здесь неделю назад фотографировалась в своем новом платье. Ну, не совсем новом, это мне тетя Валя такое подарила. У нее две внучки уже переросли его, вот она мне и отдала. Нам еще сказали, что будут делать большую фотографию всего класса. На память. Только нужно было платить, а мне все равно бы денег никто не дал. Больше двух рублей нужно было.

Лариса смотрела на фотографию школьницы со значком октябренка на груди, с изображением маленького Ленина, и ей казалось, что она словно в тумане, и все это видит в каком-то далеком сне.

-Ее ищут? – невпопад спросила она, понимая нелепость своего вопроса. Кто же будет искать через столько лет?

-Искали. Ушла и не вернулась. В конце мая 1968 года. Последней видела ее женщина-контролер пригородного поезда. Она и уточнила дату. В розыск подала в начале сентября некая Лидия Семеновна Швец.

-Это наша учительница. Она, наверное, просто хотела узнать, почему в школу не пришла, вот и решилась зайти к деду с бабкой. А им, я же говорила, совсем не нужна была, они и не собирались меня искать.

-Олег, - потерянно спросила Лариса. – Это все правда, что ли? Ну, с этим 1968 годом? Она оттуда?

-Получается, что правда. Даже если не хотел верить самой Ульянке, то документ не врет. И Павел проверил на компьютере. На двух фотографиях одна и та же Ульянка, не родственница и не просто похожая.

-Деда, я ведь правду говорю.

-Мы верим тебе, только немного удивляемся. Сама понимаешь, что все слишком удивительно и неестественно.

-Это правда, - тяжело вздохнула Ульянка. – И в это просто невозможно поверить. Я сама кошмарно боялась вам признаваться. Но сейчас очень рада, что мои слова подтвердились, и мне не придется вам доказывать, убеждать. А главное – врать. Я очень не люблю врать своим любимым.

Ульянке села к деду на колени и вновь прижалась к его колючей щеке, почувствовав радость и облегчение.

-Вкусное пил. Мой дед с бабкой плохо пахли, невкусно и противно. А от тебя солнышком пахнет.

-Да неправда все это, никаким солнышком он не пахнет, - возмутилась искренне Лариса. – Пьяницы все одинаково пахнут. Алкашами.

-Нет, деда вовсе не пьяница и не алкаш, - бросилась в защиту деда Ульянка. – Он стресс снимал.

И все втроем весело расхохотались.

-Все это конечно смешно, - немного погодя рассудила Лариса. – Но что нам делать теперь? Как быть с Ульянкой?

Ульянка вся сжалась и побледнел. Этот вопрос ее пугал. Казалось, что она вновь может потерять семью, которую с таким трудом отыскала в глуши, в глубине десятилетних поисков. Не зря же ее спаситель забросил на 45 лет вперед подальше от всех там оставшихся пьяниц и нелюбимых. Неужели она и им не нужно, неужели и деда Олег с бабулькой откажутся от нее.

-Ты мне ребенка не пугай, - уже абсолютно трезвым голосом приказал Олег, заметив перемены с Ульянкой после вопроса Ларисы. – По-моему, тут и так все яснее ясного. Никуда мы ее отдавать не будем. Она сама нас нашла и пришла в нашу семью. Ее сам Бог прислал из далекого прошлого. И теперь Ульянка будет нашей внучкой на всех правах. Ты ведь согласна? – спросил он перепуганного ребенка.

Ульянка усиленно кивала головой, все сильнее прижимаясь к колючей щеке. К любимой и самой дорогой.

-Вот, - продолжал Олег. – А Пашка обещал помочь в оформлении. У него есть такие знакомые, которые сделают правильные документы.

-Да нет, вы совсем не так меня поняли, - всполошилась Лариса, заметив такую влюбленную идиллию внучки с дедом. Ей совсем мне хотелось контрастировать на этом фоне и превращаться в злую бабку-разлучницу. Ей уже самой нравилась Улька, как она решила с этой минуты ее называть. – Я ведь не против Ульки, меня вопрос оформления и волновал. А вы так сразу на меня ополчились. Просто ребенок без документов, без прошлого. Будут сложности у нас.

Ульянка поняла, что баба Лариса аналогично не возражает против ее, поэтому быстренько спрыгнула с колен деда и перебралась на руки к бабульке. Она не должна быть раздором между ними, и ей очень хочется любить их обоих и быть любимой, как дедушкой, так и бабушкой.

Ведь Ульянка помнит, хоть и смутно, каково это быть любимой, когда мама говорила ласковые слова и брала ее на руки. Столько лет она вспоминала и вновь мечтала, чтобы ее жалели, обнимали, иногда хвалили за хорошие поступки и оценки в дневнике и в тетрадках.

А деда Олег ей сразу понравился. И она ему, так ей показалось. А сейчас, когда услышала строгие слова в свою защиту, так просто убеждена, что у них взаимная любовь. А бабе Ларисе она обязательно постарается понравиться. И помогать ей будет по дому, и в магазин бегать. Вот только нужно привыкнуть к таким огромным цифрам. Не скоро она еще сумеет с легким сердцем отдавать за хлеб 25 рублей, а за спичечный коробок целый рубль.

-Все решено, - роняя слезу, с трудом выговорила Лариса. – У нас в семье появилась маленькая и симпатичная внучка. И тема закрыта.

-Спасибо, бабулька, - в унисон всхлипнула Ульянка.

А дед Олег, чтобы не показывать женщинам, что и сам не прочь всплакнуть, просто ушел в комнату, будто по делам.

Семья не заставила себя долго ждать. В смысле, бывшая семья, но которая не собиралась оставаться в стороне от происходящих событий. Это, однако, их родные папа и мама, а также, дедушка и бабушка. Никто им даже официально и не сообщал, не звонил и не объявлял при случайных встречах. Но народное радио во все века служило источником информации. И в этот век, когда превалируют такие источники, как интернет, мобильный телефон и слухи соседей, народная молва сумела донести, и даже быстрей всех скоростей, сведения о появлении в доме родителей постороннего объекта, претендующего на роль родни.

Все четверо явились сразу и одновременно дня через три аккурат к обеду. Виктория с Денисом и Тимофей с Софьей. Жен и мужей оставили дома, как в этом деле лиц посторонних. Они так и рассчитали, хотя в прежние времена расчет случался ошибочным, что сегодня родители с дежурства, и, стало быть, дома. На дачу пока не успели сбежать, поскольку после смены позволяли себе небольшой отдых.

Вчера перед сменой Олег с Ларисой даже слегка поспорил по поводу Ульянки. Олег предлагал взять ее к себе на работу, но Лариса категорически возражала. И сдвиг смен она аналогично отрицала, поскольку тогда получится у них полмесяца врозь. А не для того она убирала со стройки мужа, чтобы вновь врозь.

-Олег, давай сразу ее приучать к самостоятельности. Микроволновкой я научила ее пользоваться, телефон она освоила раза в два быстрей тебя. Пусть сутки сидит дома и смотрит телевизор, книги читает.

-Да, я согласна, - подсказывала Ульянка, сильно расстроившись, что вновь явилась причиной раздора.

-Да мало ли что может случиться? – сомневался Олег, хотя спорил по совершено иным причинам.

На все три дня до смены Лариса захватила у него ребенка и развлекалась с ней, обучая ребенка домашним премудростям. Вместе возились на кухне, изучали управление кухонными приборами. Лариса сама любила независимость и самостоятельность. Поэтому с первых дней к этому решила приучить внучку. Нельзя ведь сидеть все время возле нее и бояться отпустить от себя.

А Олегу стало обидно, что он нашел ее, приютил и всю правду о ребенке узнал, а теперь у него нагло отобрали забаву. Но не спорить же с женой по такому пустяковому поводу? Он и без того такой героический поступок совершил в первый день появления вместе с Ульянкой, повысив голос на жену и выдвигая свои жесткие требования, не позволяющие сопротивления.

Чаще, и даже слишком, случалось наоборот. Так потому сейчас Олег хотел воспользоваться ситуацией, забрав Ульянку с собой на целые сутки. И никто бы им там не помешал общаться. Хотелось, и наболтаться, и нахохотаться. Олег много знал смешных историй, вполне приемлемых для детских ушей.

Но случился облом, с чем приходилось соглашаться. Здесь Лариса на все сто процентов права. С собой брать на работу ребенка – больше утомительно для самого ребенка, и не всегда условия бытия позволяют. Ведь ей в школу скоро. Надо приучать к самостоятельности.

-Деда, ничего не может случиться. Я тебе по телефону буду постоянно докладывать о своем состоянии и о домашних делах, - по-военному обещала Ульянка. – Правда-правда! И бабушке тоже. А еще я за целый день приберу квартиру, пыль протру со всей мебели, и пропылесосю ковры.

-Ну, не нужно на себя наваливать сразу столько дел. Ты лучше отдыхай и развлекайся с телевизором и книгами. А потом я тебя научу обращаться с компьютером, - уже миролюбиво соглашался Олег.

-Нет, ты что, дедулька, - не желала соглашаться Ульянка с дедом. – У меня никогда не было такой уютной комнатки в такой квартире. В той жизни была, но туда могли в любое время войти и распорядиться по своему, - вспомнила Ульянка последний случай с красивыми одежками, которые у нее украли и пожелали продать бабка с дедом. – Я с большим удовольствием сделаю в ней уборку. Это для меня самое увлекательное развлечение. А вы на работу идите со спокойным сердцем.

Вот так и ушли они на целые сутки на дежурство со спокойной душой, но с волнением в сердце. И звонили друг другу каждый час, хвастаясь своими делами и успехами. А к обеду следующего дня без предупреждения ввалились в квартиру родственнки целой делегацией из четырех представителей родни.

Ульянка, бросив на них настороженный взгляд, хотела сразу же спросить и разузнать, кто, зачем и к кому они явились. Но уж слишком все четверо ей кого-то напоминали. Двое из которых были слегка похожи на деда, а двое даже слишком на бабушку. И Ульянка в гостях сразу же признала детей и внуков ее дедушки и бабушки, о которых знала по рассказам.

-Привет! – протянул ей руку Денис, и Ульянка неуверенно вложила свою ладошку в его руку. – Я Денис, а ты?

-Ульяна, - робко пролепетала она.

-О! – радостно воскликнул Олег, выходя из комнаты навстречу гостям. – Какое редчайшее единогласие! Сразу все, посреди недели и без звонка. Наверное, удивить захотелось? Или сюрприз приготовили?

-Да, папа, - как всегда в слегка ворчливом и бурчливом тоне проговорил Тимофей. – Но только не заготовили, а посмотреть захотелось.

-Тимоха, глохни! – одернула брата Вика. – Ты не успеваешь и рта раскрыть, как моментально у окружающих настроение портится.

-Можно подумать, - обиделся Тимофей, но, судя по виду, не слишком, поскольку привык к замечаниям сестры, - ты бежала с восторженными мыслями. Сама говорила о неадекватности ситуации.

-Говорила, но между нами, - ткнула локтем Виктория Тимофея. – И мы хотим посмотреть и поговорить. Но ни в коем случае не осуждать и не обвинять. Правильно, папочка? Это их личное дело.

Она присела рядом с Ульянкой и подхватила ее на руки.

-Теперь я буду считаться твоей тетей. Можешь так, и обращаться ко мне. А ты согласна быть племянницей?

-Да, - кивнула головой Ульянка, ошеломленная явлением посетителей и их между собой спором.

-Папа, а почему внучкой? – спросила она у отца. – Так возьмите, и удочерите. Не такие еще старые.

-Пенсионерам можно лишь иметь внуков, - пошутил Олег и отобрал к себе на руки Ульянку. – Но, по-моему, без разницы. Мы с ней уже договорились на такие родственные связи. И она согласна. Мы оформляем опекунство.

В это время из ванной в банном халате и полотенцем на голове в виде чурбана вышла Лариса.

-Слышу шум, но не пойму причину, - радостно обнимала она родных. – Отец, ты чего их в прихожей задерживаешь их. Мужики, марш в комнату, а женщины на кухню, обед готовить будем.

-Бабулька, а я куда? – жалобно спросила Ульянка, вдруг почувствовав себя немного лишней в этой компании родных и близких людей.

-А ты тоже женщина, - засмеялась Лариса. – А потому идешь вместе с нами, готовить и накрывать стол.

Не успели мужчины усесться возле телевизора, как Тимофей, воспользовавшись отсутствием сестры, попытался вновь вернуться к теме, приведший их всех в этот дом. И, разумеется, в своем брюзжащим ворчливом стиле. Он не мог проблемы любого порядка решать с оптимизмом и бодро. Нытье – его любимая манера. Он считал такой стиль общения эффективней задора.

-Папа, ну, как вы только с мамой решились на такое безумство? Вроде как, обо всем договорились, что возраст требует покоя и тишины, что возможно лишь наедине с самим собой. А тут, внезапно, ни с того, ни с сего решаетесь, взвалить на свои плечи такую непосильную и сложную обузу.

-Она для нас не обуза, - с легкой долей восторга отмел все обвинения сына Олег, не желая соглашаться с такой характеристикой. – Это наша радость и счастье. Мы специально не искали ее и никого не просили о приобретении внучки. Так случилось, что судьба самостоятельно подбросила двум старичкам на старость отраду. Сказки помнишь, надеюсь? Вот и нам девочку с пальчик добрая фея подарила. А ты так сразу неэтично и грубо – обуза.

-А он, деда, - вмешался Денис, - оптимизмом не страдает. Запросто любой праздник может омрачить своим нытьем. Вот, объясни ты мне простую истину: в кого он из вас двоих с бабушкой? – спросил он, смешливо поглядывая на дядьку. – Я в вас обоих таких черт не приметил.

-Спасибо, племянничек, - обиделся Тимофей в очередной раз, но ненадолго. Он, хоть и ворчливым слыл, но долго обижаться не умел. Если признаться, как он сам считал, то нытье выражается лишь внешне, а внутри у него много задора и бодрости, которая просто не проявляется.

-Да всегда, пожалуйста, - не возражал Денис. – Только я бы деду за его героический поступок звезду Героя России вручил. Согласись дядя, у вас с теткой отродясь на такие поступки смелости не хватило бы.

-Вручай, я не спорю, - согласился Олег.

-Нет, правда, сам подумай, мы много таких видим рядом с собой? – продолжил свои измышления Денис. – Какая-то сволочь выбросила ребенка на улицу, не желая исполнять свои прямые обязанности, наделенные природой. А ты подобрал, обогрел, приютил, да еще и внучкой назвал, оставив ее себе насовсем.

-Ну, так глобально, я так понимаю, они еще не решили, - попробовал поправить племянника Тимофей. – Если поискать, так у нее могут оказаться родные, отыскаться и родители. Вы же даже не пытались их искать, решив посчитать достаточным жалобы обиженного ребенка.

-Интересовались и изучили всю ее подноготную, начиная с дня рождения до бегства из родного дома.

-Ну, и?

-Нет у нее никого из близких и родных. Уже давно притом. Умерли. А потому, чтобы вы здесь не говорили, но окончательный вердикт уже вынесен. Она – наша, и остается жить с нами.

В момент жаркого диспута мужчин в комнату вбежала Софья. Бабушка Лариса быстро закрыла спор и разговор о новом члене семьи, хотя дочь с внучкой хотели бы услышать комментарии по этому вопросу.

-Мама, - мягко и завуалировано пыталась прозондировать почву Вика. – Вы с отцом разузнали всю правду о Ульянке? Ну, кто она, откуда явилась к вам? Мама, просто ради интереса.

Ульянка постоянно вздрагивала от таких вопросов. Ведь они с дедушкой и бабулькой уже договорились не озвучивать истинное происхождение Ульянки. Да и не успели пока придумать правдивую легенду для официальных лиц. Когда сочинят, тогда и сделают ее достоянием родных и окружающих. Над красивой сказкой обещал подумать дедушка. Поэтому пока Ульянка старалась на вопросы отмалчиваться, чтобы не запутать саму себя и дедушку с бабушкой.

-Вика, не провоцируй. Все, что мы хотели вам сказать, вы узнаете все вместе за столом. Мне что, по два раза одно и то же говорить? Вот сейчас сядем, перекусим и обсудим возникшие вопросы.

Ульянка незаметно благодарно пожала бабульке руку.

-Дедуль, - с разбега обратилась Софья к Олегу. – Я так поняла, что вы с бабушкой уже окончательно решились оставлять ее себе?

-У тебя имеются возражения?

-Абсолютно никаких, даже порадуюсь и от чистого сердца приветствую выбор. Но один вопросик хотелось бы уточнить. Ты ведь не отказываешься от своих слов, и наша договоренность остается в силе? А то, как мне представляется, так ты пожелаешь теперь ту квартиру для Ульянки сберечь?

-Вся семейка в своем репертуаре, - хохотнул Денис. – Что родители, что внучка. Им лишь бы сами хуже не стало от новоявленной внучки.

-Не твое дело, заткнулся бы, - огрызнулась Софья. – Мне дедушка лично пообещал эту хату.

-Но не задаром, - напомнил Олег. – Только смотри, если Ульянка опередит тебя, то приз достается ей.

-Дед, - со смехом поинтересовался Денис. – А я в этом конкурсе не участвую? Или только они?

-Тебе оно надо? – отмахнулась от брата Софья. – Не мешайся под ногами. У тебя такой проблемы нет. Однокомнатная квартирка уже давно дожидается тебя, папаша об этом уже позаботился.

-Да я так, спортивного интереса ради. Просто, если уж призадуматься, то мы на равных правах.

-Вот и соревнуйся с кем-нибудь другим, а мне поперек дороги не становись. Дед, так что, условия прежние?

-Я новых пока не вносил.

-Она теперь постарается выскочить за кого угодно, и от кого попало родить ради этой квартиры, - сыронизировал Денис.

Но Софья, довольная ответом деда, хлопнула Дениса подзатыльник и убежала на кухню. А за столом слово взял Олег. Он решил под старость немного покомандовать семьей. Всю жизнь в хлопотах и суете времени на детей и внуков постоянно не хватало. Поэтому те редкие часы совместного времяпровождения он старался исполнять их любые капризы, и потыкать во всех их желаниях. Не будет же он те редкие счастливые часы превращать в занудливые и нежеланные мгновения. Дети и внуки с радостью и нетерпением ждали этих встреч и, по словам Ларисы, нещадно эксплуатировали деда по полной и без зазрения совести. Поэтому, услышав в интонациях деда повелительные и безапелляционные нотки и требования, они сейчас не смели ему перечить.

-Я поднимаю этот бокал за тот счастливый день и час, что привел в мою сторожку в ненастную кошмарную погоду этого милого и любимого ребенка. Мы с бабушкой и вашей мамой не раз обсуждали тему старости и покоя, которого мне лично почему-то абсолютно не хочется. Даже перспектива тишины пугает. В этом слове некие кладбищенские понимания. Да, мы ушли на настоящую пенсию и на тихую бесконфликтную работу. Но это вовсе не означает, что дальше жить хочется лишь для самих себя. Вы с внуками поспешили, а с правнуками не торопитесь. Вот сверху и прослышали о наших мольбах, послав нам это славное создание в наше просторное жилье.

После этих слов Ульянка от счастья зарделась и пыталась спрятать свое пылающее лицо у бабушки на груди. А Лариса обхватила ее за плечи и прижала к себе, сама вдруг ощутив прилив счастья.

-Папа, - попытался еще раз прозондировать биографию ребенка Тимофей. – Ну, вы хоть что-то сумели разузнать про нее? Нам бы тоже интересно услышать, кто она, и откуда появилась?

-Немного погодя. Дней так эдак через несколько, - загадочно произнес Олег. – Мы еще не все обдумали. Нам хотелось бы сочинить красивую историю, похожую на правдивую биографию Ульянки.

-Папа, - воскликнула Вика. – А правду нельзя?

-Нет, - категорично покачал головой Олег. – Тогда нас всех троих в психушку определят.

-Это шутка? – спросил Денис.

-Нет. Ведь никто из вас даже верить не пожелает, если мы назовем Ульянку инопланетянкой.

-Разумеется, не поверим, - категорично заявил Тимофей. – Звездный ребенок случайно из соседней галактики транзитом прибыла к вам. Вот, в гости решила заглянуть, чайку попить.

-А что, мать, - обрадовался Олег. – Великолепная идея. И придумывать ничего не придется.

-Образование ребенка не соответствует. Понимаешь, инопланетянка должна бы владеть неким ноу-хау, технологиями, не имеющими аналога на земле. А она всего на всего в третий класс перешла.

-Ну, и что? Еще маленькая, родилась в космосе во время перелета между нашими звездами. Только и успела освоить азы грамотности.

-Нет, ну, вы совсем под старость, что ли, заговариваться начали? – не нашла подходящих слов для возмущения Вика. – Никто не собирается ее у вас отнимать. Вот и расскажите правду.

Лариса посмотрела на Ульянку, словно спрашивая у нее разрешения на оглашение секрета. Ульянке самой уже нравилась такая игра дедушки и бабушки, и она, улыбнувшись, дала согласие на оглашение ее происхождение.

-Она случайно, абсолютно непроизвольно и не по собственному желанию, преодолев барьер временной толщи и прочие преграды, перелетала к нам из 1968 года в наш 2013. Только об этом всем рассказывать необязательно.

-Да ну вас, - махнула рукой Вика. – Придуриваются, мозги нам запудривают, а правду говорить не хотят.

-Ты, Вика, неправа, у нас и доказательства имеются, - загадочно произнес Олег, доставая обе фотографии и распечатку милицейской сводки 1968 года.

15

По широкой аллее парка шли веселые и смешливые деда Олег и бабулька Лариса. А между ними, цепко ухватившись за их руки, вприпрыжку, перепрыгивая через невидимые и предполагаемые препятствия, хохотала и без умолку болтала Ульянка. Жизнь наладилась и превратилась в хорошую, размеренную и обыкновенную. Именно о такой она мечтала она последние годы жизни с пьяными и злыми дедом с бабкой, когда безумно хотелось хоть какого-то просвета в этой тьме.

Плохое давно забыто, а если иногда и приснится ночью, то Ульянка научилась скоренько открывать глаза и возвращаться из далекого страшного сна в родное и любимое настоящее.

Скоро в школу. Дедушка и бабушка с помощью с помощью хорошего друга Павла оформили документы на Ульянку. Дядя Паша сделал все так, что нигде ее долго и много не спрашивали. Просто ребенок потерялся и ничего толком не может вспомнить. Павел и сам долго рассматривал Ульянку, и все время смешно хлопал ладошками по коленкам и вытирал платком вспотевшую лысину.

-Вот, черт, вот ерунда какая-то! Ты ведь, моя ровесница, получается. Я тоже 1959 года рождения. И как только такое могло произойти? А ведь об этом чуде и рассказать никому нельзя. Права ты, Ульянка, за психов сочтут, в дурдом отправят. Лучше между собой обсудим, и забудем.

-Да, дядя Паша, мы вообще никому не расскажем, чтобы о нас плохо не думали. А встретиться у нас все равно не получилось бы. Я ведь пропала там, улетела оттуда, а вы здесь остались и прожили все эти годы. Странно только одно и непонятно. Я всего-то одну ночь куда-то летела, а вы все за это время успели столько пожить и состариться. А это хорошо даже, что я так быстро летела. Иначе так же состарилась, как и вы, ничего не прожив. Правда?

-Ой, ну, даже не знаю, что тебе сказать. Лучше промолчу. А то еще нас кто-нибудь подслушает, так за больных или тронутых примет, - предложил Павел. – Пусть эта тайна останется между нами.

И действительно, все, кто с Ульянкой беседовал, старались не тревожить ее психику, больше не напоминать о прошлом. Потому дядя Паша и потрудился, чтобы ребенку никто лишние вопросы не задавал. И все оформление пришло легко и быстро. Олег и Лариса оформили над ребенком опекунство, как над потерявшимся и заблудившимся в этом мире ребенком.

А это и не столь значимо в сравнении с тем, что у нее появились такие настоящие родные люди, о чем все свое детство мечтала маленькая и обездоленная девочка. Ведь чтобы любить, самому нужно испытать чувства любви к себе самой. Только тогда сумеешь понять любимых.

А сейчас они шли с детской городской площадки, где недавно установили такие удивительные качели и карусели с лебедями и машинками. Катались все втроем на всех, имеющихся в наличии аттракционах. Столько впечатлений, что теперь хотелось высказаться и выразить все свои восторги вслух. Сил и желаний прыгать и скакать оставалось еще чрезмерно много, хотелось избегать даже весь парк. Но Ульянка понимала, что дедушка и бабушка и без того много с ней набегались и очень устали. Вон, как уже тяжело дышат.

А она обязана заботиться и об их здоровье. Поэтому сама первая пригласила посидеть за столиком выездного кафе. Дедушке пива попить, а она с бабушкой много всякого мороженого наберут. Это все выдуманные сказки, что его нельзя много есть. Если очень хочется и вкусно, то и не вредно. А с горлом Ульянка еще в том детстве научилась справляться. Бывали иногда рези и колики с тяжелым глотанием. Так она сильно соленой водой прополощет горло несколько раз в день, и болезнь от нее уходит буквально дня за два-три. Если запустит. А легкая сразу убегает.

-Накрутилась, накружилась на всю жизнь? – спрашивала устало, но вполне довольная бабушка Лариса.

-Да, здорово, теперь долго будем отдыхать. Правда, дедушка, тебе ведь хочется отдохнуть? – участливо спрашивала Ульянка, глядя на усталого деда и бабульку. – Я вас сильно затаскала?

-Отдохнем, - успокоил ее Олег. – Иногда, даже полезно и нужно вот так впасть в детство и помолодеть. Смотри, какая у нас бабулька стала сразу румяной и сверкающей. Лет на двадцать помолодела.

-Совсем умотали вы меня старенькую, - тяжело вздохнул Лариса, отправляя в рот полную ложку мороженого с медом и орешками. – А ты сумеешь съесть так много, не страшно? – спросила она Ульянку, опасливо поглядывая на огромную гору, с трудом вмещающуюся в ее тарелке. – Как бы нам перед школой не заболеть. Хотя, успеем и выздороветь, время есть.

-Ой, бабуля, - отмахнулась от таких инсинуаций Ульянка, не понимая даже намеков на трудности такого порядка. – Да разве от такой вкуснятины может случиться чего-нибудь скверного? Бывало, пару бутылочек сдашь и рискнешь на три фруктовых по 7 копеек каждое. А оно – сплошной лед. Не такое, как здесь оно у вас мягкое и пушистое. И бояться не стоит.

-Пушистое? – засмеялась Лариса. – Какое красивое сравнение.

-Ну, я всегда красивое и вкусное сравниваю с пушистым и мягким. Оно нежное и ласковое, как это мороженое.

-Странно, - пожала плечами Лариса, слегка погрустнев. Так все у нас с тобой поделилось на до и после. А сколько нам было, Олег?

-В 1968? Мне 15, а тебе 16. Ты уже паспорт получила.

-Да, помню этот день. А потом через пять лет мы с тобой поженились. Слышь, дед, а у нас 40 намечается скоро.

-Я знаю, - хитро улыбнулся Олег и подмигнул Ульянке. – Мы уже с внучкой над подарком думаем.

-Вот, подпольщики. А намекнуть не желаете?

-Нет, бабулька, - категорически замотала головой Ульянка. – Мы с дедом сюрприз задумали. А так сюрприза с намеком не получится.

-Ладно, я не настаиваю, пусть будет сюрприз, - согласилась Лариса, улыбаясь своим домашним чадам. – Я тогда тоже о своем сюрпризе подумаю. Скажи, Улька, а как там было в твоем 1968 году? Мы уже с дедом все успели позабыть. А ты ведь, совсем, считай, недавно оттуда.

-Мне, бабулька, плохо было там. Я вокруг ничего не видела, кроме пьяных и злых деда с бабкой. А еще постоянно хлебушка хотелось. Ничего не нужно было, кроме кусочка черного хлеба.

Лариса подвинула стул ближе к Ульянкиному и, подхватив ребенка на руки, посадила к себе на колени.

-Сколько времени прошло, а все до конца не могу поверить в девочку из прошлого. Интересно, а если поискать, твой папа еще жив? Ему, как я понимаю, наверное, где-то под 70 будет.

-Бабулька, а что ему можно сказать сейчас при встрече? Здравствуй папа? Ты сама хоть поняла, чего хочешь?

Олег поперхнулся своим пивом и громко раскашлялся вперемешку с заливистым смехом.

-Лара, а дите умней тебя оказалось. Вот действительно папаша умом тронулся бы от такой радостной встречи. Да Ульянке уже должно быть 54. А кем она сейчас ему при встрече представится?

-Умные нашлись, - надулась Лариса, но обижаться не хотелось. Самой смешно представилось это свидание. Объяснить не получится, а крыша у папаши слетит от радости. – Я ведь не говорила вам о том, что обязательно нужно найти и встретится. Просто удовлетворить любопытство.

-Бабуль, не надо, - Ульянка гладила Ларису по щекам. – Я его и тогда уже не помнила, а сейчас он мне тем более не нужен. Вот только когда подрасту, так обязательно к маме на могилку съезжу.

-А зачем нам ждать? – воспрянул Олег. – Мы вот отпуска дождемся и смотаемся на пару деньков. Только нужно, чтобы и у тебя каникулы были. Мне-то проще, а вот у бабульки отпуск может не совпасть.

-Ладно, - согласилась Лариса. – Ради такого дела я выпрошу у начальника отгул. Нам недельки хватит же?

Вдруг Ульянка вздрогнула и широко раскрытыми глазами уставилась на аллею, ведущую к импровизированному временному кафе.

-Случилось что? – спросил тревожно Олег.

-Это он, - прошептала Ульянка, хватая дедушку за руку.

-Кто он, милая? – таким же шепотом с опаской переспросил он внучку, вглядываясь в направление дороги, но ничего подозрительного не узрел.

-Дедушка, - Ульянка легонько потрясла Олега за руку, словно упрашивая деда поверить ей на слово. – Это тот спаситель, который тогда спас меня от поезда и принес сюда, в этот мир.

Лариса поняла внучку, что разговор идет о том молодом человеке с бородкой и тоненькими усиками в легком летнем костюме и летних босоножках на босу ногу, приближающемуся к кафе. Равнодушный взгляд и тихая размерная походка указывали на него, как на человека, обычного отдыхающего и желающего аналогично, как и они, провести часть выходного дня за пивом или мороженым.

-Ульянка, - укоризненно указала Лариса перепуганной и встревоженной девочке. – Ну, это ведь обыкновенный молодой человек, желающий посетить кафе. Неужели ты думаешь, он не узнал бы тебя? Нет, ты явно обозналась, это не может быть им. Успокойся и доедай мороженое.

-Нет, бабулька, я никак не могла ошибиться, - не желала соглашаться с бабулькиными доводами Ульянка, но уже спокойно и без дрожи в голосе, продолжая следить за мужчиной. – Я, что вполне естественно, могла и не разглядеть его в тот момент, когда он меня перебрасывал к вам. Но уж потом, когда он мне во сне порекомендовал идти и искать свое счастье, уж я постаралась запомнить его лицо. Это точно он. И неспроста он пришел в это кафе, где мы отдыхаем. Видать, не все успел сказать, вот и решил навестить сейчас, расспросить и что-нибудь посоветовать.

Мужчина, о котором с таким таинственным и загадочным выражением говорила Ульянка, словно и не замечал вокруг никого. Он сел где-то за два столика от них и попросил у официантки два пива. А сам равнодушно закинул ногу за ногу и, насвистывая незнакомую мелодию, внимательно рассматривал кроны деревьев, окружающих это временное кафе.

-Ну, теперь убедилась, что ему никакого дела до нас нет? – укорила Ульянку Лариса за несвоевременную и пустую панику. – Обычный молодой человек, пожелавший выпить пива в такую теплую погоду.

-Только бородка у него не совсем обычная, - заметил Олег. – Словно с иконки срисованная. А может, под святого косит. Ну, есть же такие модники и подражающие любители.

-А зачем косить, деда? – спросила Ульянка, не поняв иронии и юмора Олега. – Он разве что-нибудь косит?

-Нее, - немного смутился дедушка за свой, не совсем понятный ребенку, сленг. – Ну, это просто так говорят про притвор. Он хочет быть похожим на какого-нибудь артиста или популярного политика. По-моему в правительстве или в думе я на него похожего по телевизору встречал.

-А у нас в школе говорили, что все святые и попы – опиум для народу. Даже про церковь говорить нельзя было.

-Да, Ульянка, мы с бабушкой нечто подобное проходили в свое время. Точнее, в твое. И про опиум аналогично слышали. Но сейчас вновь к вере возвратились, и про святых можно даже говорить.

-Странно, - пожала плечами Ульянка. – Трудно, наверное, вот так все сразу поменять? Мне, разумеется, легче, поскольку я из плохого в хорошее в один миг перелетела. А у вас такая круговерть и свистопляска творилась, что просто жуть. Бога нет, потом есть, Ленин жив, потом выясняют, что не совсем. Когда нам значки октябренка вручали, так знаете, как говорили? Что этот значок мы покруче любого святого на сердце будем носить вечно. Вот. А у вас про него и не вспоминают. Только на смешных картинках, да по телевизору иногда смеются про него.

Когда официантка принесла молодому мужчине два бокала пива, он сразу с ней расплатился и вместе с пивом подошел к их столику и сел на свободный стул, даже не спрашивая разрешения.

-Привет, Ульянка! – хитро улыбаясь, подмигнул незнакомец девочке и подвинул один бокал Олегу. – Посиди, поговорим?

-Ой, ну я же им говорила, что это ты, правда, ведь? – радостно взвизгнула Ульянка, бросая на деда с бабулькой сумасшедшие взгляды. – А вы мне не хотели верить, ведь я сразу узнала тебя, как только увидела на дорожке. Ну, так это же ты был, когда меня из-под поезда поймал и унес сюда? А еще и во сне приходил, когда мне совсем плохо было. А ты сказал, чтобы я искала свое счастье, а не ныла. Ну, я пошла, вот, и, видишь, нашла. А как тебя зовут?

Бабушка Лариса хотела одернуть Ульянку за такое фамильярное обращение к незнакомому взрослому человеку, но незнакомец жестом попросил не вмешиваться в восторги ребенка. Мол, мы с ней старые знакомые, а потому привычные к такому обращению на «ты».

-Я так думаю, что мы за короткое время знакомства стали с Ульянкой друзьями, а это дает нам право на такое дружеское обращение друг к другу. И поскольку я намного старше вас всех вместе здесь взятых, то позволю себе, а также предлагаю и вам перейти на «ты». Не знаю, как вам, а мне так проще и понятней, да и намного получается по-свойски комфортней и удобней. Да, я не ответил на твой вопрос, Ульянка. Мое имя Ангел. Просто имя такое у меня, а не должность и не звание. Вот как у тебя Ульянка, у деда Олег, а у бабульки Лариса.

-Здравствуй, Ангел! – воскликнула Ульянка и, спрыгнув со своего стула, подбежала к незнакомцу, взобравшись к нему на колени. – Ты почему так долго прятался? – спросила она и погладила Ангела по бородке. – Какая она у тебя мягкая и пушистая. А снился ты мне немного не такой, просто слегка заросший. Или мне показалось?

Ангел нежно приобнял ребенка, прижимая ее хрупкое тельце к себе.

-Так отросла за такое время. Она была немного короче. А я очень даже рад, что тебе моя бородка понравилась. Больше не буду сбривать. Мы ведь будем с тобой друзьями? – спросил он, от чего у Олега неприятно засосало под ложечкой. Ему не хотелось бы. Чтобы посторонние взрослые любезничали с его внучкой. – Не нужно ревностей здесь, - попросил Ангел Олега, словно прочел его мысли. – Я ее для вас перенес через немыслимые пространства, чтобы подарить и соединить ваши души и сердца. И вовсе не собираюсь отнимать ее у вас. Я рад, что вы встретились друг с другом не просто материально, но и духовно, что вы легко и комфортно восприняли появление у вас внучки, а для нее стали настоящими и любимыми. Она ведь не простой ребенок, а нечто даже уникальное в своем роде. Простых, как хороших и неважных у меня уйма. Исчисление идет на миллионы. А встречаюсь и общаюсь я с единицами, чтобы скрасить будни и обыденность чем-то оригинальным. Потому и обратил на нее внимание. Сами признайтесь, что любого иного ребенка могли бы и не принять в семью. А от нее словно магнитом тянет, неким притяжением, противостоять которому практически невозможно. Потому я и искал нечто лучшее для нее.

-Скажите, а вы кто? – немного испуганным голосом спросила ошарашенная этой встречей Лариса.

-Мы ведь условились на «ты».

-Хорошо, так кто ты будешь, по сути?

-Ангел. Ну, это имя такое. А по сути, так я Переносчик. Нет, не Ульянок, это больше исключение, чем мои обязанности. Ну, а вообще, получается, что я являюсь посредником трех миров. Основное мое занятие – переносить ПЛИК умершего человека. То есть, я принимаю его из нижнего мира и вручаю его новорожденному в своем мире. И передаю ПЛИК умершего в моем мире вверх, в следующий мир. Чтобы сейчас легче было понять меня, я попытаюсь прояснить вам технологию моего труда, а также проведу маленький экскурс по мирозданию, по устройству разумного мира космоса, точнее, вселенной. Надеюсь, и даже догадываюсь, что о существовании параллельных миров вы нечто слышали из фантастики. Пусть ваши познания в этой области будут поверхностными, ошибочными и туманными. Но даже такие сведения намного облегчают мои пояснения. Я присутствую, работаю, и все мои функциональные обязанности относятся к тому миру, из которого прибыла Ульянка. И совершил я этот бросок подпольно, контрабандой, с нарушением всех правил и параграфов своих функций. Не входит и запрещено инструкциями вмешательство в естество. По правилам, я должен был наблюдать смерть Ульянки и, забрав ее ПЛИК, передать его на дисплей соседнего мира. Но ведь всякий труд имеет не только правила исполнения, но и исключения. С нарушениями и отступлениями, как в твоей строительной деятельности, Олег. Да, расшифрую вам ПЛИК. Это – ПОЛНЫЙ ЛИЧНЫЙ ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ КОД. Его имеет каждый человек в обязательном порядке. И он бессмертен, вечный, его невозможно убить, уничтожить, стереть. А посему, как вы поняли, жизнь вечная и бесконечная. Схоронив свое тело в этом мире, вы продолжаете в следующем свое житие. Сам мир состоит из бесконечной спирали параллельных миров, движущихся снизу из прошлого в вверх в будущее. И эти миры схожи между собой, близко к зеркальным. Благодаря нашим отступлениям и не выходит эта полная зеркальность. Нежелательные отклонения, однако, ради разнообразия в буднях и текучке хочется иногда похулиганить, пошутить, побаловаться. Я уже говорил, что в моей ответственности несколько миллионов ПЛИКов. Точнее, обладателей их. И это ПЛИК, код человека превращает его в разумное существо и делает его индивидуальным. С ним он существует лишь в одном мире до смерти носителя. То есть, тела. И в момент смерти я изымаю ПЛИК и передаю в параллельный соседний мир Переносчику из того мира, чтобы ты, или ты продолжили свое существование, но уже в новом, только что рожденном теле, носителе ПЛИКа. Однако разница во времени незначительная, даже уточнять не буду. Потому, можете представить, насколько далеко забросил я Ульянку от ее родного мира.

-А как же Ульянка? Получается, что она должна умереть и продолжить жить по уготовленному сценарию. А ты ее вместе с ПЛИКом забросил даже не в соседний мир, а настолько далеко? Это теперь никак не отразится на ее будущем?

-Нет, ни в коем случае. Ведь Переносчики ведут своих подопечных от самого рождения, потому она в моей ответственности. Но после смерти ПЛИК засветится на дисплее, и его обязательно местный Переносчик перебросит вверх, в соседний мир. За это можете не волноваться. Ну, все мы любим, пошутить, от этого никуда не деться. Слишком высокоинтеллектуальными нас создал Создатель.

-Она – результат твоего брака в труде?

-Да, но не брака, который мне и самому не по душе, а легкого отступления от основных правил. И Следящий, который обладает правами и силой контроля над нами, иногда разрешает баловства доброго характера. Мне ведь скучно изо дня в день исполнять монотонную и нудную свою несложную процедуру. Нет, мы переполнены заданиями полностью, перегружены под завязку. Ведь каждый ПЛИК подвергается сканированию, осмыслению и пониманию его причины потери тела. Нельзя, запрещено категорически вмешиваться в жизнь. Точнее, в смерть. По нашей вине она недопустима. Тогда вмешивается Следящий, и карает Переносчика чисткой. А с Ульянкой мы общаемся с самого ее рождения. Без прямого контакта до этого времени. Сон позволяет мне подбодрить ее, поддержать, да и просто поговорить. Ведь встреча с ней явилась для меня коротким, но запоминающим торжеством. На нее, маленькую и хрупкую девчонку в том далеком мире свалились беды, которые вряд ли сумел нормальный человек пережить бы без грубых потрясений и ожесточений. А она выжила и сумела не превратиться в озлобленного и огрубленного ребенка. И осталась все той же в любленной в жизнь, и с верой в светлое будущее. И мечта у нее была такой мощной, что не обратить внимания я не смог. Вот и являлся во сне, чтобы помочь выжить. А когда она волей случая свалилась с перрона навстречу несущемуся поезду, не пожелал я обойтись банальной переброской ПЛИКа. Она так сильно любила и верила в жизнь, что мне захотелось подарить ей шанс с продолжением ее жизни, но в ином и лучшем мире, где можно найти родственную душу. Однако, просто спасти и вынести из под колес мчащегося поезда, было бы не совсем честным. В соседнем мире она могла и не встретить свое счастье. Я и забросил ее на 45 лет вперед, чтобы потом уже тайно и подпольно отыскать для нее вот таких мечтателей, как ты, Олег. Сильно хотелось и тебе найти внучку, мечтал и уговаривал на такой шаг Софью. Извини, что случайно подслушал, вот и свел вас. Поначалу подсказал Ульянке, чтобы шла и искала тебя, а затем и тебя самого выгнал из будки. Признаюсь, мне особых трудов не стоило. Легко управлять теми, кто сам стремится, рвется к цели. И когда вы оказались вместе, я понял, что теперь ты ее уже от себя не отпустишь. Потому оставил вас в покое. А тут выпала свободная секунда, и я вспомнил о своей подопечной. Нам трудно вспоминать в момент будничных и счастливых состояний. Мы моментально реагируем на опасность. А тут идиллия.

-Мне, Ангел, здесь просто великолепно живется, - вся светилась от счастья Ульянка. Дядя Ангел рассказывал невероятные сказки, но она верила каждому слову, сказанному, и воспринимала, как похвалу и награду. И наставление на будущую жизнь.

-Позвольте заметить. Нестыковочка, однако - сбрасывая пелену с глаз, рационально заметила Лариса.

-Да? – удивился Ангел. – Но в этом мире, я имею в виду цепочку параллельных миров, нестыковок полно. И все они имеют оправдания. Мы вот такими шалостями нарушаем последовательность и зеркальную повторяемость миров, слегка вносим разброд. Но самой сути не меняем. А что ты заметила? Да, я ведь говорил, что над нами стоит Следящий, который правит, контролирует и устраняет грубые отклонения, не допуская ухода с последовательности развития цивилизаций.

-Мы нашил в архивных сведениях записи об Ульянке. Значит, она из нашего мира? А ты говоришь о перемещениях в параллельные миры.

-Так я говорил о параллельных мирах с легкими помарками. Стало быть, аналогичный случай произошел и в вашем мире с той Ульянкой, о которой я не знаю. Если пожелаете, так я могу узнать судьбу той девчонки, что повторила нашу внучку? Повторюсь, нас в каждом мире много, но мы никогда не встречаемся друг с другом. А встреча со Следящим означает, явление с наказанием. Но я догадываюсь, что и ваши Ангелы имеют привычку хулиганить и шалить. Ведь теперь и ты, Ульянка, попала в зону контроля местного Переносчика, то есть, Ангела. И я допускаю, даже хочу поверить, что он обратит на тебя внимание, поскольку ты, простите меня за недопустимые отклонения в воспитании, уникальный ребенок, желанный для всех Ангелов. Но это мои представления и пожелания. Возможно, что здесь ты проживешь, как и все нормальные граждане мира. Мы ведь не в состоянии всем Ангелам рассказывать о своих подопечных. Да и такое не входит в круг наших обязанностей. Даже наоборот. Общения с отдельными личностями является нарушением обязанностей.

-А среди вас существуют передовики и лучшие по цеху? Премирования и награждения? Ну, про наказания ты нам поведал.

-Шутку принял, - усмехнулся Ангел. – Возможно, я с другими не знаком. Мы больше общаемся со своими подопечными.

-Так я в своей следующей жизни про свою нынешнюю ничего так и не вспомню, не узнаю, как и кем была раньше? – спросила Лариса.

-Но отсутствие воспоминаний не обедняет саму суть вечной жизни. Хотя, во снах или жизненных эпизодах вам приходится сталкиваться с мыслью, что сие повторилось. Это и есть память прошлой жизни.

-Ангел, а мы еще встретимся с тобой? – с надеждой спросила Ульянка.

-Зачем? Моя миссия завершена. Ты нашла свою семью, у тебя впереди длинная счастливая жизнь. А я вернусь в свой мир и продолжу деятельность с маленькими шалостями и отклонениями. Они не влияют на качество труда, но вносят в наш труд определенный комфорт и интерес. Будь счастлива, Ульянка. И вам спасибо за любовь к моей подопечной. Приятно осознавать, что мое спасение не промелькнула даром, достигло желаемого результата.

Ульянка сильно обняла за шею Ангела и уткнулась носом в пушистую бородку, обильно смачивая ее горючими слезами. Она благодарна за такой подарок этому старому знакомому, но вновь ужасно тоскливо, что это расставание теперь навсегда, никогда он больше даже не приснится ей.

-Не плачь, милый ребенок, - Ангел гладил Ульянку по голове. – Смотри, какая большая и замечательная у тебя семья. Поэтому, я здесь просто даже лишний.

Он ушел. И ушел, как и обещал, навсегда. Но в душе осталась теплая надежда в будущее, в вечное. И это великое счастье среди миллионов граждан оказаться в единственном числе счастливчиков, иметь возможность встречи с Ангелом. И узнать от него, что он позволяет себе говорить лишь особенным и избранным. Значит, и тебя причислил к таковым. А еще важно знать, что этот мир не единственный, в котором тебе придется прожить тот отведенный отрезок времени, который выделила судьба.

-Вот теперь вы поверили, что я говорила правду? – больше утверждала, чем спрашивала Ульянка, когда они тихо и молча, возвращались домой.

-Поверили. Только опять поделиться не с кем, - усмехнулся Олег.

-Странно, - пожала плечами бабушка Лариса. – Мы втроем будем обладать этой тайной. И она мне понравилась, что делиться ею я ни с кем не желаю.

-Бабуль, ты такая жадная? – засмеялась Ульянка.

-Нет, такая разумная. Нам же не хочется в палату номер шесть? А эта тайна – прямая дорога в психушку.

И они решили, эту тайну сохранить в себе, чтобы остаться единственными обладателями секрета про Ангела, который подарил им веру в вечную жизнь.

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/