Про любовь

Владимир Дерябкин

 

Приехали ко мне однажды в музей телевизионщики, поставили дополнительный свет, установили на треногу камеру, протянули по моему животу под рубахой холодный проводок с микрофоном на прищепке, и задает мне вопрос журналистка:

-Владимир Игнатьевич, скажите, пожалуйста, вы любите свой город, в котором живете?

- А как вы хотите, чтобы я вам ответил, честно или..?

- Да-да, конечно же честно.

- Ну, если честно, то не люблю.

- Как не любите, -растерялась она. Владимир Игнатьевич, у нас же программа называется «Я люблю свой город», а вы говорите, что не любите, нас с таким ответом в эфир не выпустят.

- Настя, скажите мне, пожалуйста, а как можно не успеть еще переехать из другого города в Питер тут же его полюбить и в то же время тут же разлюбить свою деревню, свою станицу или город, в котором родился и жил. А я ведь родился и «вырос» на абрикосах, и до шестнадцати лет жил под голубым, высоким небом на Дону, а в Питере поселился по лимиту. Я чистейшая лимита. Настя, а вы думаете, что все те люди, которых этот город родил и вырастил, действительно его любят. Ну тогда спросите у них что они для него сделали. Они хоть раз взяли в руки металлическую карщетку и очистили хотя бы один квадратный метр кованого забора у своего дома? Они хоть раз за свою жизнь всем двором собрались и взяли в руки цикли и оцеклевали резные дубовые двери в своих подъездах?

У меня по Б.Пушкарской, Настенька, у дома № 56 есть небольшой полисадничек, в котором кто-то когда-то посадил карликовые деревца. Одно из них со временем, как говорят на Дону, стало хилиться, и нужно было жильцам этого дома всего лишь забить колья по бокам деревца и выровнять его веревочками. Да только никто за столько лет этого не сделал, так оно и выросло горбатым, вростая с годами в свое кованное ограждение, искореживая заодно и его.

А напротив моего дома, Настя, по той же Б.Пушкарской стоит дом в стиле «Модерн», да-к у него были уникальной красоты двери с витражными стеклами. Однажды я выхожу и вдруг вижу, что нет этих дверей, а вместо тех шедевров повесили эти мертвые наспех сваренные металлические. Внутри все оборвалось, хотелось закричать: «Люди, люди, что же с вами произошло, вы же в этом доме живете, многие из вас эти двери открывали по многу лет каждый день, и вдруг их не стало! Неужели вы этого не заметили? Неужели для вас разницы между теми, которые каждый день вас провожали и встречали и этими из листового железа - тюремными?

Да-к вот какая бывает у нас любовь. Я тоже, Настя, не раз размышлял на эту тему, гуляя по Питеру. Вот послушай:

Мне безразличен мой не отчий дом,

Пусть у него и петербургская прописка.

За сорок лет не разлюбил я Дон-

Ногами был далек, душою близко.

Поэтому я и не влюбился в этот город. Но для мня это совсем не важно: любишь ты этот город или нет, но уж, если ты в нем живешь, то ты обязан его украшать. На Каменноостровском проспекте есть сквер, посвященный памяти выдающемуся русскому композитору Андрею Петрову, а в этом сквере есть небольшой полисадничек, такой же, как и на Пушкарской. В нем-то и есть вход в первый в России частный музей фонографов и граммофонов, которым я и украсил ваш город.

Один из талантливейших казаков второй половины ХХ - первой половины ХХI вв.

Санкт-Петербург, Музей граммофонов на Б.Пушкарской, 30 декабря 2009 года.

 

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/