Небесный слой земли
I
По безоблачному, измазанному сажей небу, неторопливо, с важностью, а где-то даже и с чванливостью, шагал лунный диск, осматривая своим холодным голубым взглядом, рассекающим тьму, ночные угодья. Вокруг него, как толпа челяди, кучковались сотни и сотни звездочек, разбивающих черноту неба на множество ярких точек и придающих этой процессии еще большую торжественность.
Облокотившись на подоконник, Сереженька наблюдал через окно за этим завораживающим шествием уже довольно продолжительное время. И привлекало его внимание не глава этого парада, а сопровождение, эти маленькие галдящие звездочки, которые на лицо были как братья-близнецы, и различались лишь яркостью, насыщенностью света. Одни светили жизнерадостней, другие грустнее, а некоторые еле-еле мерцали своим полуживым светом, отталкивая от себя, и заставляя любоваться силой крупных, распиливающих небо звезд. Они стояли в авангарде этой красоты. Они создавали эту красоту, опираясь, отталкиваясь, как от фундамента, от более слабых братьев, не стань которых – померкла бы прелесть этой силы, и превратились бы они в дырочки света на лунном небе. А сколько таких маленьких судеб, которые даже не могут пробиться сквозь тьму, так и остаются фундаментом, остаются на всю жизнь замурованными темнотой, остаются погребенными под небесным слоем земли! Тысячи, и тысячи, и тысячи! А может, они также прекрасны, но кто может знать это! Это тайна, которую оберегает мир. Сереженька стоял и наблюдал за этой ночной небесной жизнью. За жизнью, в которой он видел других, но не видел себя. Себя, как он ни пытался, разглядеть не мог. Вдруг как будто ни от куда, лишь на какое-то мгновение рассекая тьму, дугой, с середины неба скатилась звезда. Сначала создалось впечатление, что она катиться Сереженьки прямо в руки, и он машинально подставил ладони, но звездочка, обманув все его ожидания, неожиданно пропала где-то вдалеке, за горизонтом, не успев достигнуть своей цели. «Эх, снова не успел загадать желание», - повернувшись спиной к окну, пробубнил Сереженька и направился в сторону ванной.
II
Шум набирающейся ванны разбивал настораживающую тишину. Пары горячей воды плавно поднимались вверх, образуя пелену легкого тумана, который создавал границу между тем и этим миром. Звон, падающего потока из крана, походил на шаловливое журчание ручейка, но вода мало напоминала живительный голубой перелив, а была больше похоже на саван, покрывающий всю ванную и пропитанный хлорными ароматами. И только пузырьки воздуха, скопившиеся на стенках чугуна, говорили о близком родстве этой белесой жидкости с родниковой водой.
Сереженька потихоньку опустил в обжигающую воду сначала одну ногу. Погрузив, также не торопясь, вторую ногу, он закрыл глаза и с минуту молча стоял, привыкая к температуре. Боль была в какой-то мере даже приятная. И только после этой процедуры начал плавно опускаться. Тело его мгновенно раскраснелось, но привыкание сделало свое дело. Сереженька наслаждался горячей ванной, которая расслабляла до такой степени, что было лень пошевелить рукой и ногой. Сереженьке было лень двигаться, лень думать и, даже в какой-то степени, лень дышать, но продолжаться вечно так не могло. Вода остывала, и бездумное лежание уже было не возможно, хотя лень так и не отступала. Сереженька раз за разом возвращался мыслями назад, подводя итоги прожитого дня, боялся что-нибудь забыть. Он как бы шел по списку, отмечая галочками, что сделано. И дойдя до пункта «Ванная», вздохнул с облегчением, удовлетворенный, что программу минимум, а может быть и максимум, на сегодняшний день выполнил. Проведя рукой по пробивающейся щетине, Сереженька потянулся к бритвенным принадлежностям, и, взяв лезвие, резким движением чиркнул им по венам. Вскрикнув от боли, не успев отойти от шока, переложив лезвие в левую руку, но уже не так уверенно, он чиркнул по правой. Порез получился кривой и принес еще больше боли, чем первый.
Вода обнимала Сереженьку своими жуткими краснеющими руками. С закрытыми глазами, он еще раз перебирал последние события. Но что-то его смущало, что-то было не так. Сереженька открыл глаза, голова кружилась, руки не слушались и вокруг бегали огоньки. Лицо выражало страх, страх перед чем-то, страх перед кем-то, ужас чего-то. Ему чудились шумы, голоса, голоса разных людей и голос мамы, голос, который он сегодня не слышал. Сергей попытал вылезти из ванны, но тело ему уже не подчинялось. Он выпал из нее и пополз по ванной комнате в коридор к телефону, оставляя после себя кровяные лужи. Сергей шарил по тумбочке, зная, что там должна стоять трубка. Что-то упало в вязкую бордовую жидкость, но Сергей уже не мог понять, что это. Он лежал на спине в луже крови с открытыми глазами и ритмично шевелящимися губами. Ему казалось, что он разговаривает с мамой, говоря лишь ей два слова: «Прости, мама!». Но в квартире стояла полнейшая тишина, ничего говорить он уже не мог, и только телефонная трубка, лежащая в крови и издающая тихие короткие гудки, напоминала о том, что здесь кто-то жил.
Ночь эта была неописуемо лунная. Ночь эта была душная. Ночь эта была ничем не примечательная, лишь с небосвода бесшумным дождем падали звезды, бесшумным дождем падали звезды, дождем падали звезды, падали звезды, звезды.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/