Николай Шугайлов



МЕНЮ

ДЛЯ ДЕВОЧЕК В КОРОТКИХ ПЛАТЬЯХ









ощущения

Щекочет солнечный свет.

Утро 

как в старом романе.

Капелла

наташ и свет

поёт

романсы про мани.


В памяти чистота.

Сплошные

белые пятна.

Считаю в уме

до ста.

зачем -

пока непонятно.


Воспоминания мышц

должны быть, вроде бы,

тоже.

Запомнили пальцы

"мышь".

Мороз

как-то связан с кожей...


В стылый мясной пирог

мозга

замешано тесто.

Предназначение,

рок -

не воскресать до сиесты.


Предчувствуют ноги бег.

Сердце

считает удары.

Прошлого

мелкий джи-пег;

Будущего

мемуары.


Закрытый рот на платок.

Сон

в акварельной роще.

Сделаю

первый глоток -

Дальше

должно быть попроще...






вид снизу


Императрица горы!

Зубы в жемчужном строю,

Содраны локти в бою,

Льётся коса как арык,

Имя на литеру "Ю".


Тут ежедневно пора.

Так, на помине легки,

Пальцы собрав в кулаки,

Выстроились на парад

Бабы и снеговики.


Поразбежалась орда

Люмпенов и черепах.

Воздух победой пропах.

Императрица горда

Тем, что царит в черепах.


Солнца надкушенный шар,

Мыслей огромный тюрбан,

Сердца бумажный тюльпан, -

Смело закутаны в шарф.

Мрёт, ожидая, толпа.


Все для неё - разогрев!

Императрица горы

Правила скучной игры,

Щеку рукой подперев,

Лопает точно шары.






валентинка    
    Повезло любить во вторник!

Разрыдался дурень, чтобы

Мастерил похмельный дворник

Поутру из слез сугробы.

 

И завидовал, наверно,

Ангел мне сентиментальный,
     Пухом крыл прозрачно нервным

Синяки укрыл проталин.

 

День лопатою совковой

Разгребал прохожим лица -
     Будут найдены подковы
     И загаданы ресницы.

     Ведь счастливый неподсуден,
     Дураку всегда суббота,
     Ангелы не знают буден -
     Только дворнику работа…






месса

Всем, растаявшим

без оглядки,

миражам и снежинкам –

мессу.

Весною все взятки –

гладки,

как на старой

скамейке место.


Благодать

дороги пологой

хранит,

как О2 в акваланге,

имеющий взгляд

с поволокой,

текучий, изменчивый

ангел.


Он сберечь

не умеет крова,

не размениваясь

на дружбу,

для страстей и битв

тренирован.

В общем, ровно такой,

как нужно,


чтобы стать умней,

не старея

повезло доверчивым

клушам.

Чтоб побольше,

чтоб поскорее.

Чтоб дышалось.

Твою-то в душу!






strawberry feelings


представь себе, за земляничным морем

вчерашний день себе устроил ложе.

он был не прост. он был совсем не сложен.

всего лишь день, счастливый априори,

ушёл. а продолжение историй

никто не обещал нам предположим.


представь себе ненайденные клады,

дороги, виражи, развилки, кочки.

представь себе поставленные точки.

вкус утреннего кофе с мармеладом.

в июльский полдень тихую прохладу

и войлочных мелодий молоточки.


представь себе - и что-нибудь случится.

и кто-то удивится: футы-нуты!

и как-то неповерится кому-то

что где-то людям может быть за тридцать.


вчерашний день.

просроченные лица.

сок земляники.

вечность за минуту...





о ней


Не задет метелью трудодней,

Под мотивчик вздорный Motley Crue,

Я живу и, о думая ней,

Закурил бы –

жалко, не курю.


Счастие, убийца-парфюмер,

Из вариативных Carolin

И разнообразнейших Herrer

Мне её доверил

кринолин.


Вышло так по жизни! Повезло!

Не судьба – легчайший mersey beat!

Девушка, прямая как весло,

Сделала божественным

мой быт.


Я люблю её за тёплый плов,

За точеный, с ямочкою chin,

За ума шатер, за омут слов,

За узор

мимических морщин.


Её руки, если что-нибудь

(Скорый поезд, фестиваль, piss-up),

Не дадут забыться и уснуть

У других в полуобъятьях

баб.


Запахом возможностей ведом,

Словно ароматом Cacharel

Всё-таки я выбираю дом,

Где шальной всегда цветёт

апрель.


Распускаю хвост по вечерам

От прозрачных капель Givenchy

Что она рассыпала, щедра,

Над простым

цветком моей души.


Я спокоен. Обогрет. Обут.

До флагштока чей-то взгляд и cunt.

Как мустанг проворен я без пут,

Царствен,

как оправленный брильянт.


Нежность – серфингистская волна -

Захлестнула прямо под mentón,

Ведь покой мой стережёт она,

Как приятный

постовой ментон.


Ни к чему сушить мне якоря,

Врос в причал классическим Big Three

А глаза оттенка янтаря

Светят мне снаружи.

И внутри


Вечереет. Баю-бай, Зеон.

Дуры рулят - Dura lex sed lex

И однажды нам глубокий сон

Станет ближе,

чем глубокий секс.


Нынче же, под буден ба-ла-ла,

Доплясали до графы XO.

Она тихо спросит: «Как дела?»

Я, соврав, отвечу:

«So-so».






день рождения в прошлом


за стеной распевается дрель,

неугомонная птица.

день рождения в прошлом.

наступает апрель.

ужин - пиво и пицца.


холодок проскользнул по стеклу,

смеется Луна-татарка.

новости о прекрасном.

алкаши среди клумб.

как обычно не жарко.


голоса растревоженных труб,

замерзла ступня босая.

один из спящих в партере

слишком похож на труп,

ростом - ниже бонсая.


мужичок однозначно пророс,

в карманах гнездятся галки.

его день рожденья в прошлом.

быстро решил вопрос

автомобиль с мигалкой.


значит, время окно закрывать,

цепляется ночь за ветки.

долгое путешествие

из под душа в кровать -

путевые заметки...






без зрителей и банкнот


расставимся,

посидим,

не засоряя эфир.

подумаем,

постучим,

поразольём

некифир.

у тихого

камелька,

где-нибудь, ближе к утру,

станет посуда

мелка,

крепость,

ту-ру-ту- туру,

станут изрядно

бомбить.

слон - офицер и гордец -

войдя

как домой в гамбит,

организует

гарде.

а стало быть,

выбирать,

ссутулившись, не спеша,

кого

в ночи предавать,

напарываясь

на шах.

дальше,

потей – не потей!

виден конец у строки.

нету таких

крепостей,

нет королевен

таких,

чтоб севернее

столиц,

зная почём и с кем,

не разыграли

в блиц

на чёрно-белой

доске,

без зрителей

и банкнот,

в усталом пешем строю

ворвавшиеся

в цейтнот,

без шансов на ничью.






деревянный мост

Меж зарослей бетонных берегов

Шел лёгкий, как фигура командора,

По деревянному мосту не без грехов

Раб лампы, повелитель коридоров.


Его большая в крапинку душа

Плыла по исторической спирали.

Он был прозрачен, точно падишах,

Скользящий юным утром из сераля.


Реке Весенней он назад лет сто,

Как истину фамильных негативов,

Дал клятву проявить себя at all,

Без жертв, сомнений, лжи и креатива.


Поймал кураж, удачу, нужный ритм,

Вооружил фаланги злым акрилом,

Огонь прошел и воду, Крым и Рим,

Едва держась за тонкие перила.


Земли-смуглянки с бусинкою пуп,

Во фраке из волшебной царской ткани,

Старвей ту Хевен, Дао, Светлый Путь,

Космической посуды подстаканник.


Кого, скажите, в счастье упрекать?

Как презирать алмазы дивидендов?

Судьбой играет времени Река

Продвинутым девайсом от Nintendo.


В следах помады личный потолок,

Кричат осанну хриплые Баяны.

А тех, кого времён унёс поток,

Вернёт случайно мостик деревянный.






кто-то сверху

Не спутал ни на день.

Лицо горит - всё в швах.

Чего тут ни надень,

Всё - швах.


Вот зеркало свежо

Играет старика:

Лоб холоден и жжёт

Рука.


Мешает околеть

Глубокая кора.

На лестничную клеть

Пора.


Там, покурив Gitanes,

Прикинул, что к чему,

И бросил: как же так?

Ему.


Ответь смелей, не трусь.

Или молчи, спи, ной.

Я о тебя не трусь

спиной...


Молчание и мгла.

Звенит дверная цепь.

Притихшая игла

В яйце.


Подумалось (потом),

Что толку в той игле?

Написан сказок том

И лет.


Нет правил в чехарде,

Игра совсем как та,

Где выяснят что, где,

Когда.


Как в сцене из кина -

Опять шалит реле

Спят тополинки на

Крыле.


Подрос. Мои следы

Уже в размер подошв.

Шагнуть после еды

Под дождь.


Дым лета, белый пух,

На нет легко сойдёт.

Оделся как лопух -

Сой-дёт...






на донышке глаз

Когда-нибудь солнечный водопад,

невероятно зелёный

Подхватит меня за локти

и понесёт-понесёт

Над домом,

который в объятьях сжимают уставшие клёны

Над узкой за домом тропинкой,

где сказано явно не всё.


Сплетенные кренделем дневники

открытостью не рассердят

Стану младенцев купать

в озерах меж синих ресниц -

Ушатом прокуренных чисел,

прожжённых навылет предсердий,

Ушатом последних известий

из Богом забытых столиц.


Играть словно плавные адреса

на возмущённом тромбоне

Вязкое форте свиданий, импровизируя,

злясь.

Расклеятся чьи-то удачи

на долгом изысканном фоне.

Расклеятся куклы, конверты

и писем пунктирная связь.


Закончится праздничный хоровод,

как vino verde под титры

Приметами предложений,

начинавшихся с «не».

В июле останется привкус

прошедшего сладкий и хитрый.

В июле, на донышке глаз,

девчачий не плавится

снег.






лето

Пылятся в шкафах скелеты,

И смокинги – до поры.

Так и случается лето -

В самом конце игры.


Укрывшись шотландским пледом,

Июньского января,

Спасаешь остатки лета

Магией вискаря.


Приобретены билеты

До остановки пустой.

Входишь в трамвайное лето:

«Что у вас? – Проездной».


Миг - и заводятся дети,

Пока молчат петухи,

На близких подступах к Лете.

Наградою за грехи.






паста

Июль, фантазёр, забулдыга и маг,

со мной засиделся до ночи.

Сюжеты вертел на катушечный «маг»,

плутая в сердцах между строчек.


Закрытый лилового дня перелом

прошёл как всегда понарошку.

Но буквы под ржавым почтовым пером

свивались ковровой дорожкой.


Крутился куплет хрипловатым фаду,

качалась неверная паства.

Горячие буквы в саду как в аду

плевались кипящею пастой.


Узнать разрешали имён имена,

сулили сокровища Агры

стыдливые, раненые письмена,

в изломах июльской подагры.


Что схвачено, то изначально дано, -

спасибо, угодник Никола!

За присталь зрачков, за скупое зерно,

за ситечко ран от уколов.


Стеклянные истины - влёт голова!

Танцуют фокстрот персонажи,

на бритвы страниц посыпая слова

про город, где вырос и княжил.


Про старый бульвар, куда я опоздал.

Про солнце на татуировке.

Про губы, что в кровь раздирает узда.

Про место на вечной парковке.


Хозяин сюжетов, по-летнему прост,

допил и воскликнул: «Карету!», -

колхозных эмпайров застенчивый рост

в окне очертя трафаретом.


И нечего вдруг оказалось делить,

Прощание вышло коротким.

Прочёл.

Ерунда…

Ctrl A и Delete.

Проветрил.

Включил перемотку…






не

точный

как шервудский

лучник

тотальный

со всем

небыт

смокинг

надеть

наилучший

стараясь

совсем

не быть

свобода

достичь

окопа

на счастье

шальных

недам

найдись

помощнее

подкова

с клеймом

заводским

"не дам!"

выбрать

на шею

некамень

главный

в саду

камней

в омуте

тихом

кануть

услышав

приказ

ко мне

нелепые

недотроги

полцентнера

тощака

и

лунные

недороги

в слезах

то нос

то щека






полетели?

Двое в облаке метели,

Как с рекламного принта.

Ангел спросит: "Полетели?"

И услышит: "От винта!"






многоточия


...

Запутавшись в строчках осознаёшь,

как мучает невозможность равнодушия…


...

Вечер был…

Прохлада фонтанов,

недавно спасавшая,

отдаёт ароматом земли -

запахом финишной ленты.

Пойду, накину что-нибудь.


...

Проплыли облака.

За ними гналась большая чёрная собака; кажется, сука.

Упали виноградные капли. И – хлоп! – не стало ничего.

Дом с тёплыми окнами.

Узоры оседающей над просёлком пыли.

Я. Чему-то сержусь.

Но скоро опять облака.

Её глаза...


...

Подумал, что завтра, наверное, будет болеть голова.

Небо, что ли, мне намекнуло…

Решил придумать для боли причину.

Заглянул в холодильник.

Заглянул, что-то почувствовав, друг.

Ожидание боли дуэтом

даже напоминает праздник…


...

Дурачок разглядывал отражение в стекле.

Слюни стекали из раскрытого рта на рубашку.

За стеклом толпился народ…


...

Ночью краски становятся тем, чем их задумал сидящий по ту сторону Солнца –

намёком на возможности, которых уже не будет.

Пройтись кисточкой; обновить…


...

Молитва творится так,

чтобы не было слышно слов…


...

Лучший коньяк случился давно,

в ночной казахской степи,

на ржавых обломках сортира.

Ветра был полный рот -

глотали, не пережевывая.

Чтобы найти бутылку,

нагло щупали ночь.

Цвёл жадный и долгий букет.

Испортило всё послевкусие.

Он тоже про это написал...





классный октябрь

горит из облачного супа

космическая поварёшка,

принять мешают позу трупа

в постель засеянные крошки.


гляжу в окно из-за кулисы,

упрятал пальцы в старый тельник.

Луна, браток такой же лысый,

морозит чистый понедельник.


так много лет прошло и улиц -

слегка припухли, чуть намокли.

а фонари следят, ссутулясь ,

через разбитые монокли.


события как таковые.

простая логика движений.

лежачие городовые

косые меряют сажени.


обидно, нам не подсказали

опавшей запастись листвою,

ведь там, в осеннем кинозале,

осталось нас почти что двое.


для самых важных википедий

статья - букетик аномалий!

без плёнки в раритетном ФЭДе

судьбу играючи снимали.


скакало время по аккордам.

качалась скорая карета.

на зеркало чужая морда

перевелась по трафарету.


мешались кучи, кони, люди,

дожди, сомнения, победы.

я помню всё, чего не будет

и забываю пообедать,


и перепутываю даты,

и перемноживаю злобу,

мечтая, чтобы как когда-то

когда-нибудь сложилось чтобы,


чтобы лететь по над Версалем

над сгорбленными фонарями.

и, приземлясь в колонном зале,

вспотевшими трясти кудрями.






надежда на повесть

Ту, которой завидует Солнце,
     Готовы носить на руках

Очарованные альфонсы

С дырочками в носках.


Поклоняются рыжей Диане,
     Заикаясь и часто дыша,

Симпатичные негодяи

С дырочками в ушах.


По следам мандариновой феи

Испускают восторженный: «Ах!»

Поистёртые корифеи

С дырочками в глазах.


Самой огненной девушке мира

Признаются, не пряча лица,

Окольцованные жуиры

С дырочками в сердцах.


Эскадроны героев карманных

Разудало, на полном скаку,
    Сюжет просвистели романный

Дырочкой в правом боку.


Сохранилась надежда на повесть.
     С безнадёгою наравне

Она их подвесит на пояс,
     Сменив дырочку

на ремне.






Lagavulin

Пёстрая

февральская

попойка:

плыл бармен

близорукий,

цвёл гранат

под перезвон

фальцетов

и

гра-

нат

над

переполненною

стойкой.

Подчинённый

струн

и алкоголя

постриг газон

бильярдного

сукна,

чтобы поэт

свалился

из

ок-

на

на

замороженную

волю.

Проиграв

до цента,

до финала,

стал суммой

унижений,

как Собес -

без выходных,

без выхода,

без,

без.

Бес

пониманья

слова

"мало".

Смеялся в спину

полумесяц глаз

за дымною вуалью

Gauloises...






сеансы

Молчите, молчите. Прошу, без лишних фраз.

Я помню: у Розы было имя…

Живёшь только дважды, а всё как в первый раз,

Чужой, но обложенный своими.


Ларисы Иванны, грузите ваших кур -

Мой чартер заброшен экипажем

И век 21-й. Пираты, перекур.

Небесный комэск обескуражен.


Смешные девчонки, девчата из тайги,

В джаз бандах гремящие басами,

Красотки и Лолы (которые «…беги!»),

Мальвины с седыми волосами!


Спасать рядового - ваш базовый инстинкт,

Пускай рядовой не Казанова.

Он суперзвездою у здешних палестин

Взойдет. Если завтра будет снова.


Увы, место встречи не сможет изменить

Петля Ориона из подтяжек.

Пошёл к Минотавру и оборвалась нить.

Алоха! Увидимся на пляже.






но ты

тебе до

мне после

тебе много

немного и мне

тебе разворот в журнале

мне на стену твой постер

тебе жало

яда мне

тебе мало

мне честно говоря никак тебе с этим не помочь - зарабатываю недостаточно

тебе целое

тебе ярмарку

розу алую

розу дрянного цвета

и целого толику малую

оставим конечно мне

тебе дюжина

мне шесть

тебе суженый

мне сесть

тебе путь

мне разметку

мне в молоко

тебе метко

тебе расплатиться

мне дорого стоит

тебе бы

мне стоит

отдать след,

оставленный птицей

в полёте

прибывать

повезёт тебе

мне повезёт прибывать в пролёте

тебе свобода выбора

которая в границах

нашей

безусловно солнечной

системы

кажется поместится

и на вещий

шанс сон

и нота до тебе

но ре – мне

и свобода повесится

странно

на ремне

под шансон

в ванной






семнадцать мгновений

17 мгновений вперёд,

17 осколков назад.

Легенда напыщенно врёт.

В слезах ЦРУ и Моссад.


На синем, как солнце лугу

Случилось однажды пастись.

С гвоздичным сиропом пастис

И чтоб докторам - ни гу-гу!


Зарылся в похмельной траве

Лицом утомленный пиит.

Пусть просто спокойно поспит

До песни вечерней трувер.


Сын ложки, калека-морпех,

С надтреснутой краской в очах,

Из олова старый доспех

Поправил и прыгнул в очаг.


Отчаянным взмахом крола

Влюбился. На горе уму.

17 мгновений тому,

17 ударов крыла.






сниться

сомненьям не будет сноски.

за редутами гардеробов

ангел-хранитель, что робот -

в конце сказки штампует сноски.


ещё до рассвета сняться.

полоснёт путь-дорога-бритва,

легка натощак молитва:

пускай тебе ангелы снятся.


явившиеся на призыв:

«отдам в умелые крылья!», -

лучшее в тех, кем мы были,

увеличивают в разы.


ведомый простой из маний,

знающий наизусть все сказки,

в свитере грубой вязки,

с горстью сомнений в кармане


пройду, твой братец названный,

жилища оленей и финок,

вернусь небритый как инок,

улягусь в горячей ванной.


тебя огляжу нестрого,

резану откровенностью братца:

пусть больше они не снятся,

теперь есть кому,

слава Богу.






сел

Скинул

Варежки,

Сел

На краешке.

Опустил

В млечный

Путь

Ступни.

Сбил

На лету

Спутник.

Voila,

Земля,

Voila.

Что скажешь

Теперь,

Родная?

Выскочил

В двери

Рая?

Вперед

Наука,

Планета, -

Мешать

Безработным

Поэтам,

Притягивая

За раз

Полчища

Глупых

Зараз.






тепло

песочный циферблат

не на ходу.

скажем , новый год,

коли судить строго,

случается

совсем не раз в году,

а много.

мороз скрывает план

на дне утроб,

где давным-давно

спят привычки стаи.

плюс запах снега выпавшего,

чтоб

растаять.

и ладно

побеждала б новизна –

мы друг дружку тут

знаем до скелета.

заявится, вся в ситцевом,

весна

до лета.

поскольку,

она сдохнет на ветру,

все на одного

с верою: "едва ли,

партнёры полушёпотами

врут".

соврали…

химия глупа:

бром, виагра, бром.

сны не знают рук:

битвы, бабы, башли.

тепло всегда кончалось

ноябрём.

не кашляй.






шеф

Горячее, прохладное

и дичь

Души моей

томятся на столе.

Чтоб всё успеть,

хватило бы сто лет,

Но тысячи не хватит,

чтоб постичь.

 

Поступки, речи -

как узбекский плов:

Не отделить зерно,

не остудить.

Есть выводов пустых

зубная нить,

Есть ароматы

чуть лежалых слов.

 

В стерильности

бутылочных колонн

Растворены сомнения

и соль.

Закуски ждут,

потеет алкоголь.

А повар снова

заслужил поклон...






все 13 явств от Рождества к Рождеству. любимый дзю сан


ицу

ляжет узором

тень на плетёный забор

ночью в сочельник?


дзи

листок тетради

бумажною птицей стал.

крылья в клетку.


сан

судьбы колесо

вдоль течения Клязьмы

тихо катилось.


си

праздник Ханами

долго гуляли в Химках.

плакала вишня.


го

бабочка села.

жизнь – сплошной день рожденья.

устала, сестра?


року

лучшие цветы

не увядают, верь мне,

от аромата.


сити

перо тяжело

на рукав опустилось.

и кимоно жмёт.


хати

август и ночь

как друзья попрощались.

не вышло любви


ку

жил художник один.

дом потерял и холсты;

тоже - ротозей...


дзю

вечно мечтаешь,

как произойдут подряд

семь воскресений.


дзю ицу

когда наступил

одиннадцатый месяц,

жди двенадцатый.


зю дзи

заглянул в словарь:

всё это, вроде, читал,

от корки и до.


дзю сан

«звезда смотрела

и это был взгляд отца».

не я сочинил...






лестница

Снег дыряв, стары парки

В нашем городе Эм.

Разбираю подарки,

Направляясь в Эдем.


В содержимом конвертов

Извинений парад:

Галстук, скотч, Дзига Вертов

И его аппарат.


На драконьей треноге

Пушка. Целю в трамвай.

А вожатый в тревоге

Выпевает: "давай!"


Новый год - злая доля,

Сам генсек и гендир -

Кресло, крыша из толи,

Подстаканник, мундир.


Перспективы-обмылки

Ускользают из рук.

Обещаю быть пылким

И пойти на физру.


Обещаю сонеты,

Что-то даже продам,

Деловые советы

И советы про дам.


Дам, побитый ломами,

На последнем крыле,

Каждой "раме" - по маме,

Яблокам - по стреле.


Боль себя мнит косая

Чем-то вроде родни,

К фотке не прикасаясь,

Лезет за воротник.


Разбегается челядь,

Тонет рыба в пруду,

Я приду правым в челюсть -

Непременно приду!


Бойтесь, прячьте наследниц,

Утепляйте полы,

Уведут рифмы лестниц

Барышень на балы.


Дебютантки, "Кампари"...

Кинокамере в рот

Опрокину стопарик.

Дзига Вертов поймёт.






Ангелу

Идущему в облаках

Смешна суетливость обочин.

Алмазный прищур непорочен,

Пуховая поступь легка.


Хранящему от невзгод

Нет дела до признаков пола.

Прошита судьба дыроколом:

По строчке за прожитый год.


Прозрачному как эфир

Не спрятать сердечные раны,

Виски, поседевшие рано,

Души кисловатый кефир.


Преподносящему весть

Понятны все истины споров;

Хрустит под колёсами «скорой»

Вина многолетняя взвесь.


Назначенному в полёт

Наивно гореть чудесами.

Измерен простыми часами

Бессмертия плачущий лёд.






олимпийское

Женщины Тинто Брасса

Носят роскошные попы.

А эти плавают брассом,

Бьют рекорды Европы.


У женщин Франсиско Гойи

Во взгляде капельки яда.

А эти - даром, что гои -

Мечут как пушки ядра.


Женщины Ямамото

Знают, как просто я создан.

А эти рычат чего-то,

Штангой сбивая звёзды.


У женщин Рене Декарта

Мысли и сны существуют.

А эти, рванув со старта,

Вывернут мостовую.


Женщины Ларри Флинта

Рукам послушны как стебли.

А эти прелестям флирта

Предпочитают греблю.


У женщин Эриха Фромма

В движеньях праматерь Ева.

А эти, наверно, дома

Учатся хуку слева.


Женщины братьев Коэн

Целуются на закате.

А эти (тут я спокоен)

Счастливы на шпагате.


Женщины победили -

Золото выпью "Токая"

И этой отдамся силе.

Кайф, что судьба такая...






подарки Феба

Поёт на подвиг плимутрок,

Презрев погоды -

Пылает сердце от интро

До глупой коды.


Движением руки полки

На все бульвары?

Презенты Феба: котелки

И боливары.


Парит, танцуя, связка Ор,

Стучат маримбы,

И седина виски под ор

Морозит нимбом.


Богатый проблеск в волосах -

Кусочки снега

Звучат в наученных руках

Шальным бутлегом.


"Камю" для тонких балерин,

"Козла" - для толстых.

В тени широкой борсалин

Пекутся тосты.


Судьбы наивный клавикорд

Заплатит ренту

И зазвенит наперекор

Годам аргентум.


Не молодеется, свитхарт,

Вдали от старта.

Поклон согнёт надежный хард

В комедь дель-арте.


И в этой позе, пряча взор

Куда-то в печень,

Припомнишь голеньких Аврор

И лютый сечень.


Засосом в лоб впечатал Вакх

На память лого.

Гуляет фетер в головах,

Цветёт эклога.


Улыбки пить водой с лица.

Подарок Феба

Сберег морщинки на сердцах

От злого неба.






тесьма

бывает – всё,

пришёл и не сбежать

час поздравлений

прямо спозаранку.

число горит, мир юн,

роса свежа -

и хочется

разбавленного фанка.

когда

из перепутанной тесьмы

«земли, ветрил, огня»

и молока

размером

восемь правильных восьмых

возникнет смех,

шершавый как плакат.


стоишь, молчишь.

смеяться невпопад

зазря учился

восемь дней в неделе.

танцуют все.

а ты не слишком рад

и чувствуешь

все клеточки на теле.

загаданы "орлы"

у тех монет,

которые,

меняют естество.

хлопок ладоней!

хочется, но нет.

упала "решкой" -

крайний танец твой.






признак цели

Танец в ринге, партнёр не бывает галантен:

Пируэт, поворот; переплёт, парадокс…

Пусть настольный пока не придумали бокс,

Цель одна за столом – победить на таланте.


Трус купил стадион, мужики неучтивы

(Интерьеры икарусов, избы икей).

Пусть настольный покуда освоят хоккей.

Цель одна за столом – оценить перспективы.


Выделяем цвета на размеченном поле:

Кетчуп, конь, красный крест, календарик, кумач...

Пусть настольный расклад , где-то крови ту мач,

Цель одна за столом – бенефит монополий.


Словно ночью в сельпо пробиваем без сдачи

Танцы, тик, тарабарщину, тапочки, транс.

Пусть настольный со сдачей шалит преферанс,

Цель одна за столом – посмотрите в аттаче.


Нервы лгут. Откровенны мечты и таблетки:

Дижестив, димедрол, Дарданеллы, джек-пот...

Пусть настольный остынет под рюмкою пот.

"Цель одна за столом" – слоган русской рулетки.


Первый тайм просвистел. Оглянуться присели:

Танкодром, тамбурин, таракан, табурет.

Пусть настольный нескромно пылится портрет.

Цель одна за столом – стол и есть признак цели.





застрявшая кнопка «play»


памяти Саши Прусова


На той стороне забора
Уютнее и теплей.
Июнь. Осколки фарфора.
Застрявшая кнопка «play».

Ведёт через ночь «Montana» -
Джинса презирает труд.
Под крышкою «Чемодана»
Приклеен крутой маршрут.

Полжизни как две поллитры –
И, вроде бы, не хотел!
До встречи в эфире. Титры.
В динамиках – «Blue Hotel».

Рассвет куда затрапезней
Заката – умножь на сто!
Пока не допета песня
Нельзя нажимать на «stop».






октавы


I.

Блажен прохожий и ничей.

Спасённый верит в гороскопы.

Забытый прав до мелочей.

Поэт подался в робокопы.

Поклон жующим на весу!

Удачлив, позабывший меру:

Подай рассол к тирамису,

Гибрид Герасима с Гомером.


II.

007, набирая «ноль-семь»,

Полированным пальчиком узким,

Клялся бросить тебя насовсем,

И крестился при этом по-русски.

Но восьмёркой, упавшею набок,

Ты лежала и тихо смеялась -

Бесконечнейшая куча «бабок»,

Безначальная, как показалось…


III.

Волк. Капуста. Коза.

Строгий казённый бланк:

"Вынуждены отказать...

Думаем... бла-бла-бла..."

Камень. Ножницы. Лист.

"Смотрим в будущий год...

Вакансия "братец Лис..."

Кролик. Терновник. Вот...


IV.

Открытых крепко на амбарный lock,

Свободных от ядра как электроны,

Отметит на ходу слепой стрелок:

Фартовым - в сердце, прочим под корону.

Провозгласим стрелявшему «Виват!»,

Пусть до конца его и не простив мы.

В седьмой строке поставим стрелку «В ад»

Для сложносочинённой рифмы.


V.

Нам летом до тепла - словно пешком до Дели.

И кажется - вот-вот! Но свежий поворот.

Неплохо, что в дороге похудели;

Прошли в ворота. Дальше - от ворот.

Переиграет нас пластинка в стиле регги.

Закуски как в Баку и ножичек в боку -

Прикинул на витрину старший Брейгель.

Не обломай перо. Мерси боку!



VI.

Случилось так - любовь внезапно наказала,

Собой заполнила от копчика до лба,

В пустой шашлычной Павелецкого вокзала

Кровавым кетчупом мазнула по губам.

Влюблённый глух и нем и тугоплавок.

Он для неё весь мир повергнет в прах.

Сошлись избранники в дыму табачных лавок,

Крутя зажаренных котят на шампурах.


VII.

Гул затих. Я вышел в центр ринга.

Мир - квадрат. Зрачки - овал. А нужен бой.

Ждёт противник, вёрткий как икринка -

И в "ракушке" тихо шепчется прибой.

Сохрани, печальная иконка,

Выдай формулу небитого чела,

Чтоб врагов, от гонга и до гонга,

Жалить бабочкой, порхая как пчела.


VIII.

Вселенской скорби ремесло

Приносит умным сожаленье.

Дороги к свету занесло -

Готовим водку и соленья.

В морщинах ветра серый пруд

Уж точно не подарит смеха.

Тут, где поймают - там и прут.

Дороги нет. Ты не уехал.






контроктавы


1.

Играли скверно, ждали пата,

Делили миг напополам.

"Какая странная лопата!", -

Кричали встреченным послам.

А розовых очёчков дужки

Виски безбожно тёрли нам;

Теперь судьба - в бреду кукушки,

Да в беге камня по волнам.


2.

Тут всегда с погодой плохо.

Вырывается из пальцев

Непослушный ветру локон.

Ломит кости - пейте кальций!

Просят, падая, ресницы:

"Выдумай желанье!" С ходу

Загадать билет до Ниццы -

Там не спишешь на погоду...


3.

На выходе в чистое поле

Установлены турникеты.

Имя? - Вроде бы, Коля.

Возраст? - Мечта поэта!

Желания? - Необъяснимы.

Статус кво? - Слегка скособочен.

Цели? - Знаете, мимо...

Как вы? - Не то чтоб очень...


4.

Отлично виден судьбоносный "Перекрёсток".

Пойдешь налево - долбит "Сокол" букву "эм".

Рывок направо - шелестит долгов короста.

Назад никак - там ГПУ и ЭВМ.

Лишь впереди - хрестоматийный "Эльдорадо"!

Там ждёт на главный мавзолей ангажемент,

Где всех забот - шутя обмахивать парады.

Как говорил один торчок: "лови "Момент"!


5.

Пересекались ежедневно на углу

Тропинки в гастроном и автобана.

Она крутила для него тройной тулуп,

Он превращался ненадолго в Калибана.

Немая страсть, желудочная боль,

Она скакала нимфой, он - сатиром.

И судьи ей поставили «шесть-ноль»,

И осужденные ему – стакан чифира.


6.

Взгляд мудрых врат на нового барана:

В окладе пикселей родной управы,

Как накануне Ураза-байрама,

Жжёт Овна ощущение подставы.

Ему не суждена большая драка.

Ждёт не его овца с уютным задом.

И взвод могильщиков в лиловых фраках

Шашлычный не развеет прах над МКАДом.


7.

Не спрашивай меня, как похудеть -

Рецепт погиб в тиши реанимаций,

Осталась память под бровями бдеть,

Играя сущность пыльных декораций.

Вот организм. Увы, другого нет.

И лучшее о нём споют на тризне.

Но, может быть, твой дружеский минет

Нас выручит, еще при этой жизни?


8.

Один не воин, пусть и образцовый.

Два цвета, как две капли: инь и янь.

Три дружбана с картины Васнецова.

Четыре мушкетера - та же пьянь.

Пять баллов за решающий экзамен.

Шесть слуг весьма проворных и курок.

Семь нот как самураи. Кода. Amen.

Октава длится долго - восемь строк.






подснежник

В ладонях,

Жгучим холодом согретый,

Танцует танго

Солнечный подсвешник.

Карету мне,

Скорее мне карету!

Прости,

Необнаруженный подснежник.


Я слишком тороплюсь,

Спасаю тело.

Бегу, просрочен

и уже простужен,

Туда, где тело пело,

Было дело,

Под куст,

Где ждут семья, вино и ужин.


Скрипучий полу-

островок дивана,

Инструкции

От старика Боккаччо -

Ужель не та

(та самая!) нирвана,

В которой жить смешней,

Но не богаче?!


Там

Посреди навек застывшей воли

Горит моя звезда,

Как будто дразнит.

Я вас люблю, mon cher.

Чего же боле?

Ну, разве пару рюмочек

На праздник…


Приятно,

Не задерживая тару,

Благодарить

предвиденье заначек.

Скажи мне честно, дядя,

Ведь недаром

Всё получилось

Чуточку иначе?


А дядя –

Хитрый зазеркальный филин -

По свойски честных правя,

Матерится.


Россию не понять

Клубком извилин.

Мы с дядей верим в магию

И трицепс.


Раскинув мозг,

Поплёвываем в бездны.

Припоминаем

Назначенье бритвы.

Направо по цепи –

Заводим песни.

Шагаем влево –

И творим молитвы.


Огни двоятся.

Где-то в промежутке

Развязка, кульминация

И кода.

Ещё ты дремлешь, друг.

Светло и жутко

Идёт весна

Двенадцатого года.





фонарик

промасленный метеор

в ёмкость морей бездонней

под тягучее «раз-два-три»,

ушёл. межзвёздный простор

отогрелся огнём внутри

узких земных ладоней.


японский городовой!

анфас зеленее олив.

плывём в замедленной съёмке

по амплитуде кривой,

как хайку просты, но ёмки,

залив сиамский залив.


плясал до утра под ска,

переорав магнитолы.

почтенный недруг труда,

вассал страны из песка,

сказал: без меня, господа! -

скрывшись в кольце атолла.


псалтырь забыт и букварь.

фонарик в пучине белил

потерян для эхолотов.

дальше - восход, киноварь,

переживаний a lot of

и ты. не такой, как был.





непременно вверх

тонкой

прохладной

далью

манит

на опохмел

выдумщика

каналью,

который

едва успел

прикинуться

невиноватым

в прицеле

век

или

вех,

чтобы

спешить водопадом

судьбы

непременно

вверх.






книжки

Живешь, как будто раскроен,

Легко идёшь на размен,

Когда у Елены из Трои

С женою один размер.


Бьёшься огнём в печурке.

Жутко холодный внутри.

Нога лесниковой дочурки

Как у жены - тридцать три.


И презираешь театры

За глупость и мелкий сбыт,

Когда феминизм Клеопатры

Влезает в семейный быт.


Бьёшь копытом ретиво,

Ловишь за крылья химер -

Весёлая леди Годива

Дурной подаёт пример.


Чтобы закончить интриги,

Не раня родную речь,

Собрать бы все шмотки да книги

И, честное слово, сжечь.






меню

в стакане лёд и правды полвершка,

несут сердца, обжаренные с луком.

пылала страсть, остались потрашка.

листок порвать; признаться аутлуком.


жую сердечной мышцы маринад -

немного сладковат и пересушен.

расположились точки под и над.

готовьте вёсла. ожидайте суши.


мне сердце выдал все-таки петух,

надеюсь, по нему рыдают куры.

спирт за соседним столиком потух,

а с ним прелюдии и увертюры.


глоток за храбрость - и кукареку!

святое продолжение банкета.

я финиш стартом молча нареку,

пошлю записку с розовым букетом.


коварная брусничная вода!

что скажут завтра обо мне соцсети?!

"какие же вы звери, господа!"

раба любви шептала на кассете.


и я в ответ насочинял пожар,

стихи, курей, записку и самбуку.

искусство музыкального пажа

простое зверство превращает в скуку.


"вы не хотите что-нибудь еще?" -

нырнуть в бокал и вынырнуть в купели.

спасибо за сердечность. кофе. счёт.

и лабухам спасибо, что не пели.






для девочек в коротких платьях

не вешаются девки -

что проку в суициде?

живи на всю катушку,

покуда не погиб!

ан нет, дыханье спёрто,

рубашка в стрептоциде

и ноги до подмёток

протёрли сапоги.


не сохнут - расцветают

от моего ухода.

поймать да засушить бы

гербарий из актрис!

однако, не совпало

с поимкой время года -

сам для себя играю

и выхожу на бис.


где месяц полубровью?

мостов ночные веки?

зачем вокруг болото?

и кто такой кулик?!

к чему в коротких платьях

порхают человеки,

не пригибаясь к почве

под тяжестью улик?


гармонию искал -

нашлась гармонь в потёмках.

не Пушкин и не Чехов -

загадочный Тверской.

вагончик голубеет.

судьба нетрудоёмка.

и контингент толпится

у входа "не такой".


глядит девчонка в книгу.

глядит из книги дуля.

спокойно на обеих смотрю -

и не таюсь.

накрыла взгляд обложкой:

"выходите, дедуля?"

обидно получилось...

ответил: "остаюсь".






 




Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/

Рейтинг@Mail.ru