Быть или не быть?

Солнечное утро абсолютно не радовало. Слёзы катились из глаз безостановочно. Опять слёзы. Опять боль. Боль от невозможности что-то изменить. Что-то забыть. Забыть... Если бы было возможно. Но подлая память цепко держится за события последнего года.

Всё начиналось с пустяков. Паша задерживался вечерами всё чаще. Иногда возвращался совсем под утро, пряча глаза. Казалось бы - взрослый, имеет право. Но... Видимо, объяснять матери не хотел. Или не мог? Есть многое, что невозможно сказать даже самому близкому человеку. Сергеевна вздохнула так тяжко, что мирно дремлющий у ног кот поднял голову и вопросительно мяукнул.

- Спи, анафема, это я не о тебе. Ты же знаешь, что мне и поговорить не с кем. Все Пашу осуждают. А я жалею. Страдаю о нём. А хорошо бы - вместо него. Небось в тюрьме не сахар. Это не Америка, где всё по-человечески. Видел, что по телевизору показывают? Вот и молчи.

Кот опустил уши и заснул снова. Последний собеседник показал этим, что чужие беды ему по барабану. Вот и поговорили... Сергеевна переставила фото сына с буфета на столик. И продолжила свой привычный уже монолог.

- Сыночек, что же ты наделал! Всю жизнь себе поломал. Да и мне тоже. Одна я. А о ком мне заботиться, для кого готовить, стирать, убирать? Самой-то мне ничего уже не надо. Борща на неделю наварю, вот и сыта. Не печь же пироги да ватрушки? Они и получатся невкусными. Помню, когда ты в армии служил - я пыталась что-то варить да печь, так бабам на работе всё и относила. Не умею - для себя.

- А теперь пять лет тебя ждать. Доживу ли? Такая тоска, что хоть в петлю. Батюшка сказал, чтобы и не думала, самый это большой грех. Греха я не боюсь. Но надо тебя дождаться. Я пенсию стараюсь расходовать только на самое нужное, остальное берегу. Вернёшься - могут и на работу не брать. Не любят таких, с судимостью. Будет тебе от меня поддержка на первое время. Ничего, проживём. Ты главное не нарушай режим. Чтобы пораньше отпустили. Говорят, что могут, раньше-то. Дай Бог. Чего уж пять-то лет из жизни вычёркивать. Тебе давно жениться пора. И детишки... это хорошо бы. И мне радость на старости. Я бы нянчилась. Мне не трудно.

- Чего вас в этот магазин занесло? Покуражиться хотели, а оно вон как обернулось. Это всё твои дружки. Ты-то сам не придумал бы такого. Это на суде они на тебя всё наговаривали. Себя обелить хотели. Да всем поровну пришлось. Всё волками на всех смотрели. А ты же не такой. Я помню, ты в детстве тихий был, ласковый. Характер ведь не изменишь. Пошёл за дружками, вот и попал, как кур в ощип. Сидишь теперь, а я тут одна горюю.

- Конечно, я помню, что ты прощенья попросил у всех. И особенно у меня. Я-то простила. А хозяйка магазина не простила. Ещё и ущерб требовала возместить. С каких миллионов возмещать? Мы скромно всегда жили, лишних денег отродясь не было. Пусть дружки твои, Юрас и Вовчик, возмещают. Они тебя с пути сбили. С ними и пить научился, вот водка и довела до тюрьмы.

Тут Сергеевна вспомнила, что срок подходит передачку посылать. Подхватилась и пошла тесто ставить, сыночку пирожков напечь. Да надо в магазин сбегать, сигарет подешевле прикупить.

Слёзы высохли. Жизнь продолжалась.

 

 

 

И снова дождь

С утра опять дождь. Катерина сидела у окна и смотрела на редких прохожих, проносящиеся машины, полнеющие лужи, потемневшие деревья. Начало лета было тоскливым.

Мысли поневоле уносились в прошлое. Впрочем удивляться тут нечему. Будущее было сокрыто, настоящее - скучно. а прошлое вспоминалось ярким, живым, весёлым. Вот маленькая Катя идёт в школу. Жиденькие косички украшены огромными бантами. Она чувствует себя совсем взрослой, школьница! Первая учительница была совсем молоденькой, Светлана Иосифовна. Много лет спустя это имя оказалось принадлежавшим и совсем другой женщине, известной своим отцом. Катенька поменяла пять школ за десять лет. Учителей - множество. А первая учительница запомнилась навсегда.

Десять лет пролетели быстро. На вопросы, кем хочешь стать, девочка отвечала уклончиво. Про себя думалось разное: то учительницей, как мама, то вдруг актрисой, хотя эта мечта была самой тайной. Катя считала себя некрасивой, а в кино снимают только самых-самых. Глядя на фотографии из далёкой молодости сейчас, она с удивлением отмечала, что была очень хорошенькой. Жаль, что тогда этого не понимала. Может - и жизнь сложилась бы по-другому....

Мать выдала Катерину замуж совсем юной - в 18. За своего бывшего ученика, который по всем параметрам обещал стать успешным. Иван учился в престижном институте, подрабатывал летом в стройотряде, имел комнату в коммуналке на четыре семьи. Катю он вряд ли любил, впрочем - кто знает, не обижал, зарплату отдавал, с сыном занимался охотно. Немного выпивал по молодости. А когда заматерел - начал пить крепко, домой приходил злой, разговаривал сквозь зубы. Сына лупил за любую провинность. Катерина пыталась вставать на защиту детёныша... но силёнок было маловато против пьяного зверя. Раз отлетела к стенке, разбила локоть, долго не могла даже шевельнуть рукой. Хорошо ещё, что левой, иначе совсем тяжело было бы. Рука и сейчас ноет по ночам да на дождь. Как и сегодня.

Работала Катерина на предприятии. Звучит неплохо. А на деле - маленький заводик. И была она там кладовщицей. всё казалось, что временно. Вот-вот уйдёт в настоящую жизнь. Многие годы готовилась поступать на вечерний, но никак не получалось. То вышла замуж, то родила Илюшу. Сын болел, потом пошёл в школу. Потом готовился в институт уже. Не до себя было... Материнские заботы всегда пересиливали желания. Кровиночка, единственный. Такой умный, красивый, любимый. Кто ему ещё поможет пробиться в жизни, как не мать? Отец-то спился, да не дожил и до пятидесяти. Инсульт. Хорошо (прости Господи), что быстро умер, не пришлось за ним годами ухаживать. Чужой был, чужим и остался. По-первости пыталась хоть что-то к нему почувствовать, но - не получилось. И погасла искорка. Зато сыну любви досталось больше.

Сын. Илья. Где он сейчас? Что делает? Здоров ли? Ответов Катерина не знала. Он давно живёт в городе. Отучился. Работает каким-то начальником на большом заводе. Завод не развалили, как большинство в стране. Наоборот - сумели угадать, что надо производить. И платят хорошо. И квартиру сын успел получить от завода. Хорошо, что двоих детишек сразу народили. Мальчику, Серёже, уже 12. А Машеньке 10. Хорошие детки, послушные. Жаль, приезжают редко. Уж как зазывает их Катерина на свои овощи-фрукты, ведь всё без химии, своё, любовно выращенное. Себе-то уже мало чего надо. Раньше, бывало, морковку об подол оботрёшь да хрустишь, сладко, вкусно! А сейчас, без зубов, только тёртую себе позволить можно. Конечно, баночек - полный погреб. Вдруг сын заедет, гостинец внукам.

Сын... Редко он заезжает. Работа. В отпуск старается семью к морю отвезти. Дети летом в лагере, там им веселее. Невестка Катерину не жалует. Другое воспитание. Другие стремления. К себе не приглашает. Был юбилей, десять лет со свадьбы. Катерина подарочек приготовила, чайный сервиз красивый, это лишним никогда не бывает. Себе платье прикупила, обновка как раз к случаю. Соседку попросила на бигуди накрутить совсем уже редкие волосы. Губы покрасила годами валявшейся помадой. И приехала без приглашения...

Дома у сына никто не открыл. В соседней квартире тоже на звонки никто не отозвался. Катерина села на ступеньки. Просидев до десяти вечера - поспешила на последний автобус. Уже много позже узнала, что праздник справляли в ресторане, почти до полуночи. И вроде её об этом предупреждали... С тех пор сама приезжать не решается, а звать - не зовут.

Сын был в последний раз уже давно, ещё осенью. Заехал, поправил забор, порубил пяток куриц, поел борща, всё нахваливал. Дал пятьсот рублей. И уехал, захватив быстро ощипанных кур, мешок картошки и ящик яблок детям. Да, ещё оставил мобильный телефон. Иногда звонит по нему. Катерина сама ни разу не звонила. Вдруг он занят чем-то важным? Он не сможет разговаривать, а Катерина будет думать, что он не хочет. Зачем рану бередить? И так сердце болит. Умом всё понятно: взрослый, своя жизнь, своя семья. А в душе всё одно боль и обида.

Дождь прекратился. На небе появилась двойная радуга. Запели какие-то птицы. Пробежали из школы дети. Да нет, какая школа, июнь же. Надо пойти чаю попить с испечённым вчера пирогом. А то зачерствеет, придётся курам отдавать...

Катерина тяжело поднялась, сделала пару шагов.....
Очнулась она в больнице. Рядом сидел и дремал Илья. На тумбочке лежали апельсины......

 

 

Сумерки... Вариант прожитого

Уже так хочется весны, тепла, солнца! Снять все эти кофты в три слоя и тёплые носки. Выйти утром в садик и проверить - набухли ли почки на яблоне. Полюбоваться на первые цветочки на клумбах. Почувствовать лёгкость и молодость во всём организме.

Но! Зима, тягучая и тоскливая, не хочет уходить, опять снег. Опять ледяной ветер. Этот ветер меня пугает своей бешеной силой. Он вырывает дыхание и уносит со двора, оставляя опустошенность и причиняя боль.

Февраль... закат зимы. И мой седьмой десяток - тоже всё быстрее приближается к закату жизни.. Обидно, вроде и не жила? Планов-то было в детстве! Хотелось быть и той, и той. И такой, и такой. Всё испробовать, всё испытать. Мои метания по жизненному пути... они были закономерны. Ведь жить в одной ипостаси для меня было скучно, невмоготу. И я бросала всё, чтобы опять начать с чистого листа. Никогда не было привязанности к месту, к окружению, к окружающим. Редко соединяющие нити рвались с болью. Чаще - легко, как паутинки.

Моя трудовая книжка разбухла от записей. Меня не увольняли ни разу, точнее - увольняли с сожалением, я уходила "по собственному". Моё сердце разбухло от былых влюблённостей. И тут уже сложнее, не всегда уходила, иногда отталкивали или не подпускали. Не вспомню имён, лиц, но помню свои чувства. Окрылённость, чувство полёта, потребность отдать всю себя с потрохами.

По жизни я - донор. Мне надо отдавать, иначе взорвусь. Мои эмоции всегда на грани истерики. И в любви, и в ненависти. Впрочем... ненависть... что это? Я не знаю такого чувства. Обида, боль, желание объяснить, договорить, но... Не научилась ненавидеть. А были враги, которые ненавидели меня? Сомневаюсь. Кажется, что ни в ком таких чувств не вызвала. Презирали, обижались, говорили за спиной гадости, но.... В лицо, брызгая слюной - никогда.

Сейчас я живу в маленьком домике на берегу моря. Как я здесь оказалась? Это, наверное, единственное, что я сделала по большому желанию. К этой цели я стремилась, этого добивалась долгие годы. И - смогла! После пыльного неуютного провинциального города здесь - счастье! Домик о двух комнатках, веранда с видом на горы, крошечный садик, цветы на окошках. Собачка, любящая меня просто за то, что я есть. Три кошки, ласково мурчащие вечерами у моих ног. Тишина. Покой. ТОСКА.........

Казалось, что мне уже пора остановить свой бег во времени и пространстве. Больные ноги, пошаливающее сердце... Логично разложить фотографии, перечитать письма, встряхнуть память. И окунуться в воспоминания, благо их - море разливанное.

Я честно пыталась всю эту зиму так и жить, прошлым. Перечитывала любимые книги, задумываясь о каких-то ассоциациях в своей жизни с выдуманными для героев книг. Наверняка авторы черпали вдохновение в пережитом, испытанном ими. Иначе как? Придумать мысли, поступки... наверное, непросто, если только снимать кальки с окружающих.

А вот Анна Каренина? Толстой был ясновидцем? Мог чувствовать боль роженицы и отчаяние матери, разлучённой с сыном. А я? Я свои чувства и эмоции проживала, окунувшись в них, но не запоминая. Сейчас могу вспомнить, что любила кого-то, но как это было? Как это -  любить? Не могу восстановить те ощущения, а ведь они были яркими, фееричными.

Сердце моё молчит уже давно. С каких пор? С тех, когда перестала ловить на себе манящие взгляды? Или - когда начала завидовать молодым красоткам в катастрофически коротких юбках.... Перестала примериваться к мужчинам с точки зрения: хочу ли я быть с ним? Ведь если даже хочу, не факт, что он не сморщится от моего вида брезгливо. Конечно, я слежу за собой. Даже сейчас, когда практически ни с кем не общаюсь. Причёска, реснички, помада - это утренний ритуал, нарушить который я уже не решаюсь. Это по молодости можно было пренебречь, свежесть всегда привлекательнее. Мои наряды стали проще и практичнее. Шерстяные носки не комбинируются с босоножками. А ноги со вспухшими венами приходится прятать под брюки. Но кофточки, шарфики, бусики - это позволяет чувствовать себя Женщиной. В элегантном возрасте. В общем - держусь изо всех сил.

Скоро начнётся купальный сезон. Съедутся толпы людей. С галдящими детьми. С истеричными жёнами. С пьющими с утра до утра мужьями. С визжащей молодёжью. Конец тишине и покою. Соседи, по слухам, сдают каждый угол, набирается до двадцати человек курортников. Полгода терпеть это? Испытание для меня! Выдержу ли? Или сбегу и отсюда в погоне за призрачным счастьем? Как бежала всю жизнь.... Куда? За чем? За кем?

 

 

 

Как упоительны в России вечера

С утра было тяжко... Голова бессильно откидывалась на подушку при любой попытке встать. Во рту... ой, лучше не думать вообще! Ночью преследовали какие-то кошмары, тёмные колодцы, мрачные пещеры. Жаль - нет под рукой сонника. Узнать бы, к чему такая гадость снится...

Вчера вроде выпили совсем чуть. Четвертинку на двоих. И закусь была. Проболтали до полуночи, так, ни о чём... Перебрали косточки всем знакомым. Скучно живут. Из всех развлечений - телевизор, да базар по субботам. А мы вечерами выставляем стол во дворике, включаем музыку, запаляем костерок. Если есть мясо, то - шашлык. Или куриные крылышки. Или просто сосиски жарим. А то и, перед получкой, просто ломти хлеба.

Обычно берём полторашку пива. Редко - водочки, немного, хорошей, не палёнки. Сидим под навесом, где раньше стояла машина. Огурчики прямо с грядки, редиска, лучок. Всё не торопясь. Со вкусом. С паузами. И разговоры неспешные. И иной раз потанцуем под настроение. А то и подпеваем магнитофону. вполголоса. Чтобы соседи не слышали. А то один повадился приходить, типа - на огонёк. На халяву, а не на огонёк. Выпить да закусить любой рад бы. А нам и вдвоём не скучно. Всегда есть, о чём поговорить, что обсудить.

Вот забор совсем перекосило, надо сделать. Под зиму трактор нанимать - дорого. А самим пахать-вскапывать тяжело. Дочке надо гостинцев собрать, да куры хорошо несутся, жалко рубить... Да мало ли проблем в хозяйстве. Вот вечерами и стараемся их обсудить.

Работа уже осточертела, да и платят мало, крохи какие-то. А цены всё взлетают. Четвертинка семьдесят совсем недавно стоила, а сейчас в стольник не укладывается. Что творится! Обдирают работяг. А кто им своим трудом прибавочную стоимость добывает? Кровопийцы сплошь, готовы всю кровь выпить.

Надо вставать. Ни разу в жизни не прогуляли эту чёртову работу. Надо было пива с вечера оставить, похмелиться. Руки дрожат, голова болит, в желудке черти в салочки играют.

- Миша! Вставай, просыпайся. Уже седьмой час. Я пошла курей кормить, а ты у свиней иди выгреби.

Жизнь входит в привычную колею.

P.S. Женский алкоголизм не лечится.........

 

 

Пишу тебе письмо

Пишу тебе письмо. В наш век коротких телефонных созвонов, когда "Привет" и "Всё в порядке" - это максимум полученной информации. В наше время смс-ок и ммс-ок "Я в Турции" и "Это твой внук". В нашей семье, где проявления сантиментов считаются слабостью духа. И всё же. Я пишу тебе письмо.



Желание написать, объяснить, объясниться зрело давно. При редких встречах я идиотски шутил, скоморошничал. Бросался помочь тебе помыть посуду, чего не надо было и предлагать. Я же - мужчина. Должен заниматься мужскими делами. Но сломанных выключателей и расшатанных стульев у тебя не было. А если и были - ты молчала об этом. Ты педантично расспрашивала меня о моих успехах на работе, о здоровьи дочки. Вскользь интересовалась планами на лето или на новогодние каникулы. Ты старалась накормить меня тем, что (по твоему мнению) я любил больше всего. И я давился курным супчиком с домашней лапшой, а на второе были чаще всего куриные же котлетки. И я не решался тебе сказать, что в кафе около офиса из всего разнообразия можно есть только курицу в любом виде. А мясо у них всегда сильно острое, что наводит на мысли о его свежести.



Когда я уходил, ты одёргивала на мне верхнюю одежду, и я чувствовал себя школьником младших классов. И было сомнение в том, сделал ли я домашние задания. Ты всегда была властной. Под твоим взглядом я как будто уменьшался в размерах, становился жалким, глупым и неаккуратным мальчишкой. Когда ты вечером рассказывала папе о моих проделках за день - они казались чудовищными проступками, чуть ли не преступлениями. Папа всегда обещал "разобраться со мной", но потом, завтра. Он то ли не хотел меня наказывать, то ли просто ему было это не нужно. Он приходил с работы мрачным, уставшим. Ему хотелось дома найти тишину и умиротворённость, а тут опять мои проказы, мои двойки, мой трудный возраст. Ты всегда так и говорила: "У мальчика трудный возраст". И это было, как приговор.



Ты никогда не говорила, что другие - совсем не такие. Ни с кем не сравнивала. Подозреваю, что ты и не замечала этих других. Весь мир был сосредоточен на одном мне. Когда после восьмого класса я захотел учиться на автослесаря - ты слегла с температурой. Нервный срыв. И я пошёл в девятый, с математическим уклоном. Просто так цифры мне не давались, и ты нашла мне соседку-пенсионерку, которая каждый вечер делала со мной домашние задания. Моя хорошая память позволила сдать экзамены вполне прилично, но в институт я провалился. Вместо работы пришлось идти на дневной подготовительный курс. А ранней весной меня забрили в солдаты.



В армии мне удалось попасть в охрану ремзоны тяжёлой техники. И всё свободное время я проводил около машин. Научился водить КАМАЗы и самоходки. Подружился с водителем командирской Волги, помогал ему её поддерживать в рабочем состоянии. Возился с любой машиной, утомлял ребят своими вопросами, получал по рукам, тянущимся к болтам и гайкам. В общем, осваивал науку автослесаря любыми доступными способами. А после увольнения опять пришлось садиться за ненавистную математику, чтобы оправдать возложенные на меня надежды. Я бы и поступил, я бы и отучился. Я хотел, чтобы хоть после этого я смог зажить своей, свободной от чужих ожиданий, жизнью. Но оказалось, что в стране - перестройка. Работы никакой нет, кроме купи-продай. Доктора наук и начальники цехов - все заделались челноками, привязав жён к "своей" торговой точке, контейнеру, прилавку. В снегу, в грязи, под колёсами машин, везде, на каких-то ящичках продавалось то, чего давно не был в магазинах: мясо, колбаса, сыр, даже хлеб.



Отец приходил вечерами всё мрачнее и уставшее. В его пятьдесят ему можно было дать все семьдесят. Зарплату ему хронически задерживали, за лекции и статьи - просто не платили. А ничего другого он делать не умел, историк по призванию, пишущий научные труды про древние времена. Его неприспособленность к решению будничных проблем и раньше взваливала на твои плечи все домашние дела. А в эти невнятные годы ты хваталась за любую работу, обещавшую хоть копеечную зарплату. Из всего этого был один вывод: вся надежда на меня.



И я из всех сил начал оправдывать эту надежду, да и все остальные - тоже. Днём я торговал книгами на развале, а по ночам готовился в институт. Ночные экзерсисы приводили к тому, что я не замечал воришек, тянущих всё подряд в расчёте перепродать за бутылку. Я
покрывал недостачи чуть не половиной своей зарплаты, которая и была-то невелика. Через несколько месяцев я взял в аренду газетный киоск, заняв денег на первое время у бывшего одноклассника, который держал несколько контейнеров на оптовом рынке. Учить математику уже стало некогда, с 6 утра я был на точке, а в 10 вечера возвращался вымотанный, грязный, голодный. Пара чебуреков и бурда под названием "кофе 3 в 1" - вот и всё, что я позволял себе купить. Но с долгом расчитался в срок. Из небольшой, но стабильной прибыли я умудрился наскрести на второй киоск. Нанял вполне приличных тёток. А в институт опять провалился на математике.



Отец ни о чём давно не спрашивал. Скорее даже демонстрировал своё презрение ко мне, "торгашу" и "барыге". Когда я дома пересчитывал выручку, он начинал сопеть и бурчать под нос: "Вот куда трудовые копеечки стекаются, а некоторым хлеба не на что купить". Ты пыталась ему объяснить, но он только отмахивался: "Читали мы этого Маркса, да при коммунистах порядок был. Все были равны и нищих не было. А сейчас одни за счёт других мошну набивают". Поэтому ты старалась готовить самые простые блюда на свои и его зарплаты. И я, после того, как нарвался на скандал, купив какие-то деликатесы, начал ужинать не дома. Не объедать же мне было вас?



С Машкой я познакомился в кафе. Небольшая уютная забегаловка на самой окраине. И симпатичная девушка за кассой. Она в свободную минутку что-то тайком вышивала мелко-мелко. И заметно было, что ей это очень интересно. Я и поинтересовался рисунком. А она отказалась показать, приведя в оправдание известную поговорку.
- Полработы не показывают.
- Так то - дуракам, а я очень умный. Правда в институт опять не смог поступить, считаю плохо.
- А я считаю быстро и правильно, но тоже по конкурсу не прошла. А Вы разве такой молодой? - и она даже закраснелась от такой неучтивости.
- Да двадцать пять скоро, совсем старик. А Вам? Всего семнадцать?
- Да, но через неделю уже восемнадцать будет.
- Можно будет уже замуж выходить. За меня пойдёте?
- А Вы это серьёзно разве? - Машенька застыла ни жива, ни мертва.
- А разве я похож на шутника?



Вот так всё и вышло. Через две недели отпраздновали её совершеннолетие, а заодно и помолвку. Будущие тесть с тёщей были удивлены моему натиску, но к свадьбе начали готовиться серьёзно, с размахом. Одной родни человек пятьдесят насчитали. А вы с отцом о чём-то всё время шептались на кухне, да ходили с заговорщицкими лицами. Торжество прошло в той же кафешке, хозяин-армянин всё по себестоимости посчитал, так недорого и получилось. А отец в самый разгар веселья отозвал в сторону и вложил в мою руку ключи.
- Это от тёти-Вериной квартиры. Она к бабушке давно в село уехать собиралась, вот и случай подходящий. Ты извини, что ничем другим не могу тебе помочь.
- Папа! Ты что? Я разве от тебя жду помощи? Это я должен тебе помогать, такая жизнь пошла. Да и я крепко на ногах стою. Уже и семью свою завёл. - я обнял отца и чуть не заплакал. Да и у него тоже подозрительно блестели глаза.
А ты стояла рядом и свои слёзы не скрывала.



Так я начал жить отдельно. Через год Машка подарила мне сына. Его я назвал в честь деда - Николаем. А ещё через два года появилась всеобщая любимица - дочка. С именем долго тянули. У всех были свои варианты. В честь моей мамы назвать неправильно было  - маму свою я ни разу не видел. Она оставила меня в роддоме. В твою честь я назвать не решился бы. Кто ты мне? Сводная сестра? Отец усыновил меня после потери жены с новорожденным сыном. Они погибли по вине пьяного водителя. Тебе было всего пятнадцать лет. Но ты посвятила себя моему воспитанию по собственной воле. Отец так и по сю пору тоскует по жене. Ему кажется, что ТОТ сын был бы лучше, умнее, красивее, сердечнее. Или я это придумываю, чтобы оправдать его сухость в общении?

А ты... Ты всегда была рядом. Ты всегда бежала на помощь. Ты пыталась воспитать во мне Мужчину, а контролировала каждый шаг. Хорошо ещё, что жизнь заставила меня брать ответственность на себя. Хорошо, что Машенька такая домашняя и уютная, что хочется для неё горы свернуть. Да и дети... Да для них.... Да я только для них и живу. Как ты - для меня. Ведь ты так и не вышла замуж. Сначала я нуждался в заботе, теперь - отец. Он совсем замкнулся в себе. Стал неряшлив и подозрителен. Если я часто звоню - значит, жду известия о его смерти. А если редко - значит, совсем забыл о нём. С ним стало совсем трудно. Но ты находишь нужные слова. Ты смотришь такими глазами, что он не решается тебе возразить. Он любит тебя. А любит ли меня - не знаю... Да и какая разница? Он фактически дал мне шанс жить. Просто - жить.

А ты... Как мне выразить тебе всю мою благодарность? Всю мою любовь? Что я могу для тебя сделать, чтобы облегчить твою жизнь? Чтобы увидеть, наконец, что ты счастлива? Не за меня, не за кого-то ещё, а просто - счастлива

 

 

1985г Фотография

,  Надежда стремительно ворвалась в квартиру:
  - Мам! Ну, мам же! Ну, иди сюда! Тебе пакет!
  На её крик повыскакивали все:
  - Какой ПАКЕТ???
  - Дай-дай-дай-дай...- на два голоса требовали Сашка с Пашкой.
  Но Надежда, как партизанка во вражеском тылу, прижала конверт к груди и просочилась на кухню.
  Да, конверт и вправду великоват для письма, да и кто мог бы нам написать, сто лет не было писем, так - открытки к праздникам. А до октябрьских ещё далеко.
  Я даже на время растерялась, но разве мои ангелочки дадут расслабиться. Сунула Надежде ложку:
  - Посоли, да скоро можно выключать.

  Ну так что же? На конверте моё имя, всё правильно. Но внутри уж совсем неожиданное - иностранный журнал, яркий, глянцевый. "Фоторевю", вроде.....
  Братья-разбойники вырывают с двух сторон, приходится дать по подзатыльнику, они только так понимают, иначе не приструнишь.
  В конверте - листочек, сложеный пополам. В нём объяснение?
  "Уважаемая Светлана Сергеевна!
Вы меня, может быть, уже не помните, прошло больше года, как мы с Вами встречались. Вспомните фотографа, который приходил снимать Вашу малышку. Тогда я сфотографировал и всю Вашу семью Но отпечаток не получился, плёнка подвела. А осенью появилась возможность показать работы на конкурсе. И я попробовал на удачу ещё раз напечатать тот снимок. Правда, долго помучился, но зато в результате получилось то, что я хотел. Мои работы понравились, и было решение направить в числе нескольких авторов на международный конкурс в Вену. Наша экспозиция была тематической "Советский образ жизни". Снимок Вашей семьи неожиданно принёс мне поощрительную премию. Такая премия обозначает признание мастерства в мировом масштабе.
  Мне хотелось бы выразить Вам мою признательность, ведь по праву эта награда также немного и Ваша. К сожалению, сам снимок остался в архивах выставки, а второй раз сделать аналогичный отпечаток уже вряд ли получится. Поэтому посылаю Вам журнал, в котором эта работа опубликована.
  Желаю Вам и всей Вашей семье счастья. Буду рад быть полезным Вам в будущем, гарантирую работу эктра-класса, на уровне мировых масштабов.
                     Искренне Ваш - Игорь Селиванкин"

  Смешно, но руки начали подрагивать, сердце закололо. С торопливостью листаю журнал, а сама как будто надеюсь, что нет там никакого снимка, вроде боюсь его найти, а любопытство подстёгивает.
  Вот! Нет, не то. Это? Да что я, ничего похожего ведь. Да где же? Может, он не тот журнал прислал? Или.... Вот, вот.... Да, вот ОН.
  Господи! Как светло, нарядно. Да, это и я, и дети Но какие-то все чистенькие, красивые, спокойные. Любаша что-то не похожа? Ой, она же просто выросла, сейчас уже совсем другая.
  Да, как оно всё красиво на фотографиях, да в кино. В жизни потусклее и попроще. Или просто не вглядываемся друг в друга? Всё обыденно и привычно....

  Так. Про всё забыла с этим журналом. Обед пора на стол ставить. Ох, Надежда, ты моя ласточка, что бы я без тебя делала. Уже всё готово. А сорванцы притихли, уж они и то смотрят молча. Удивлены - откуда это? Забыли наверняка, как фотографировались. У меня и то из головы всё давно вылетело. У нас вообще фотографий мало. Первые годы Миша любил запечетлевать, как дети растут, а теперь и аппарат уже не найти, не то что времени на это дело. Детей в саду, да в школе снимают, а общих нет давно, да всех и не собрать в одну кучу. Тогда случайно всё вышло. Игоря вызвали Любашу на год снять, а он увидел нас всех и предложил сняться. А потом сказал, что не получилось, вот я и забыла совсем. А оно вон как получилось, человеку премию дали. Он тогда так загорелся, что нас вон сколько рыжих, да курносых.
  Журнал я сразу от братьев-разбойников убрала, нечего любоваться, не киноартисты. В зеркало-бы гляделись почаще да умывались лучше. После недолгих, но горячих споров победа как всегда осталась за мной.
  Вечером всех уложила спать, простирнула кое-что. И не удержалась - достала журнал, поглядеть ещё разок, спокойно......
  Теперь-то можно и поразглядывать. При ребятах неудобно. Вроде - собой любуюсь. Им-то я всё чётко объяснила, мозги вправила от излишнего восторга:
  - Мастерство фотографа отметили, а не ваши сверхкрасивые мордашки. В журнале вон чего только нет. Даже как свинью режут, разделывают, а потом едят (жуть). Так что не больно носы задирайте, и так вверх торчат.
  Их вроде убедила, осталось себя в этом же убедить. А это потруднее. Михаил только и сказал:
  - Ты, мать, у меня теперь на весь мир прославилась А я опять ни при чём....
  Вот. Негадавши его обидела. Его ж место - в центре, а сижу одна я. Да не до этого ему, прокорми-ка такую прорву. Это я - свободная пташка, особенно когда неделя в вечернюю смену. С 6 и до полуночи. Через полчаса уже дома. И высплюсь, и с утра по дому всё спокойно можно сделать. Всё успеваю. А Миша мой только в воскресенье и поспит чуток подольше, а так-то с 5 утра до позднего вечера, а то и подольше бывает. А дома - какой отдых? Даже телевизор неделями не видит, а в кино ходили лет 10 назад, да и то - на какую-то скучную картину.
  Он-то не пожалуется на тяжёлую жизнь, да я-то что - не знаю, как ему? Всё давай-давай:
  - Пап, у меня сапоги порвались, подклей?
  - А мне пальто мало, мам - отпусти немного?
  А чего там отпустишь, когда рукава до плеч скоро будут?
  Вот и крутится, хватает где только можно, а сил-то дадено на одну жизнь, не подзаймёшь у соседа. Я хоть и работаю, а где мой заработок? То декретный, то больничный. Хоть и во вредном цеху числюсь, а рязряд-то небольшой. Невыгодная я работница, чтобы мне разряд повышать. И теперь-то не доверяют, всё подначивают:
  - Не пора на лёгкую переводить?
  Да уж куда мне, вон какие дети уже большие, почти взрослые. На вид если.

  Вот и на этом снимке - какой Серёжа высокий. Стоит сзади меня, а я у него подмышкой где-то. Красивый, статный. Только причёска коротковата, а ему лучше с чубчиком идёт. Но Устав есть Устав. Еле Заставила тогда форму одеть, тельник не снимает, а бушлатс боем натянул. Как хорошо, что уговорила встать со всеми. Будет теперь мне отрада на него взглянуть. Смотрю и насмотреться не могу. Сыночка моя, как от сердца тебя оторвали. Ведь могда отговорить, да хоть силой не пустить, а я ещё и собирала, помогала готовиться. Бегала с ним по врачам, подгоняла, чтоб не опоздал документы сдать. Вот поехать не смогла, Любашу не с кем было бы оставить, да я и кормила её ещё тогда.
  Отец поехал всего на два дня, устроил Серёжу - и домой. А потом оставалось только ждать звонка. А сын молчал. "Ждал результатов". А обо мне и не подумал. Да нет, просто не понимает ещё, что такое неделю ждать звонка. Из дома боялась выйти. На каждый звонок бросалась сама, вдруг не поймут, перепутают, забудут....
  Как и должно было случиться, Серёжка позвонил, когда я в ванной стирала, а ребята гулять ушли. Он хотел уже положить трубку, когда я вышла повесить бельё и услышала звонки, отрывистые звонки междугородки. Когда поняла, что принят, что всё в порядке - расплакалась. Сначала от радости, от гордости за своего первенца. А потом поняла, что нет больше его рядом, не отпустят больше - карантин, а потом "строгая мужская жизнь". И когда теперь приедет - неизвестно. И зарыдала уже от чувства потери.
  А приехал когда - какой-то совсем другой. Стесняется как будто. И всё ему, как чужое уже. Это с Любашей он оттаял. Она уже ходить начинала, так он от неё не отходил. Боялся, что упадёт, расшибётся. А уж летом приехал - подтянутый, вытянулся, окреп. Самостоятельный, на всё у него своё веское слово. До всего старается своим умом дойти. Только не на всё ещё опыта хватает. А уж спорить бесполезно: ни за что не уступит, не переубедишь и не докажешь.
  Сейчас уже на третий курс пошёл, совсем заправский моряк. Сашка с Пашкой чуть не молятся на него, хотят такими же стать. Дай-то Бог, чтобы передумали. У Серёжи эта страсть была ведь чуть не с рождения. Не в машинки играл, а в кораблики, лодочки. Сколько моделей сделал. Как на день рождения идёт, так другу подарок готов, а друзей много было. Он у них не верховодил, да только без него никакие дела во дворе не делались. Чуть из школы придёт, а под окном уже "серёжкают". Уроки делать некогда. Когда только учил? А ведь ниже четвёрки редко приносил.
  Когда немного подрос - все мужские дела освоил. И сам, да и я подначивала. Разберу замок из двери и сижу пригорюнившись. Серёжа подскочит:
  - Чего делаешь?
  - Да вот - замок заедает, хочу смазать.
  Отругает меня, что не за своё дело опять взялась, подмажет, подкрутит - замок лучше нового. В магазины сам бегал, берёг моё здоровье, мне ж постоянно нельзя было тяжёлого поднимать. А семья большая, одной картошки сколько надо. Сейчас-то помощников много, а раньше - всё на нём держалось.
  А из всех его моделей одна только и осталась, недоделанная. Мне на день рождения собирал в бутылке парусник, да не вышла, как хотел - навыка не было. Я её подальше убрала. Может, ещё сделает. Простые-то он быстро мастерил, из бумаги, из картона, из фанеры, из пластка как-то клеил. До сих пор сердцеболит, как вспомню: он в магазин поехал за цветной бумагой Надежде в сад. И купил набор, "Сделай сам" такой... А я его отругала, что зря деньги потратил:
  - И так не, а тебе деньги - как фантики, не тобой заработаны.
  Какими тоскливыми глазами он тогда посмотрем, весь сжался, притих на несколько дней. Не могу себе простить, что я его тогда так обидела. Ведь ничего страшного не случилось. Три рубля для ребёнка пожалела. Не просил никогда и ничего для себя, а тогда не сдержался - купил. Что он видел в жизни? Не баловали его никогда. Одевали во всё новое, но хорошего чего и не было: форма, да для гулянки чего немаркое. Давно это было, а я всё переживаю, что обидела сына. Он-то, может, и забыл, да я помню.
  Он вообще на характер рос лёгкий. Маленький не капризный был, спокойный, но не тюха. У него всегда свои дела были, не в тягость рос.

  Это Вера дала жизни! Как в роддоме начала болеть, так и пошло. Вон на фотографии видно - худая, одни глаза. По нынешней моде - это считается красиво, любая одёжка смотрится хорошо, а здоровья нет - вот что плохо. Все детские болезни она на себе испытала, в садике со всеми болела. Как кто чихнёт - завтра Вера с температурой. Все больницы в городе нашими стали.
  Ох и тяжело она мне досталась. А я молодая была, нетерпеливая. Зло на неё брало, что болеет. Бывало, Веруте нездоровится, она раскапризничается, а я ещё по заднице шлёпну. Она в рёв, а я - за ней. Так вдвоём и рыдает. Больше она дома была, чем в садике. А в школу пошла: то желтуха 45 дней, то ветрянка, то свинка. До школы умела и читать, и считать, а первый класс закончила еле-еле. На 4, да на 3. И то учительница её тянула, да я вечера просиживала.
  Домашняя она и выросла. Зимой похолодает - я и выпустить из дома боюсь. Весной да осенью - дожди. Я Надюшку родила, в декретном была, да и после до года сиела, за ними двумя смотрела. Сейчас немного она подокрепла, но так и осталась мамина дочка. По хозяйству во всём помогает, всё умеет не хуже, а то и лучше меня. Нянька безотказная, ребята с кей с радостью остаются: она и поиграет, и почитает, и умоет без слёз. И накормит, как надо, на это у неё свои секреты - кого как и чем кормить.
  Училась вот только Вера слабовато. Как в медучилище нацелилась, так весь восьмой класс зубрила, чтобы средний балл на четыре вытянуть. На фотокарточке вон - кожа да кости. Но поступила. Второй уже год. На практику в больницу ходили. Вернулась, аж трясёт всю. Были в ожоговом отделении, со всего района самые тяжёлые там. Дня через два говорит:
  - Буду только хирургом. А не выучусь, так хирургической сестрой.
  Я бы не смогла, боязно, да и характер не тот. А она тихоня, а рука твёрдая. Серёжка когда руку сломал, так я и смотреть боялась, а она к палке прибинтовала. В травмопункте похвалили, что не растерялись. И горчичники она всем ставит, и банки умеет. А в носы капает как-то по-особому, по науке.

  Она и сама аккуратистка, и за другими следит. Особенно от неё Надежде попадает. Вот уж Надюшка-то, эта - шустра! Всё на ней горит. Обувь как бумажную рвёт. Колготки через день с дырами, только и делаю, что штопаю. У них с Верой разница в 7 лет, сестра её выняньчила фактически, а она на все заботы - ноль внимания. Не слушает старшую совсем. Со мной хоть и не спорит, но и слушаться не торопится.
  - Ты умывалась сегодня?
  - Конечно!
  - А каким мылом?
  - Розовым.
  А розовое неделю, как закончилось.
  В школу уйдёт с косами, а обратно - с хвостом. "Мальчишки расплели". Ну да, если бы они рискнули до неё дотронуться хотя бы - так сами бы без волос остались. Она полезет, надаёт, да сама же ревёт громче всех, да так, что за неё все заступаться начинают. Дружит, правда, только с мальчишками. А за парту посадили с девочкой, чтобы не отвлекалась.
  Несмотря на свой характер неукротимый, учится она блестяще. Учителя её любят. Да и как Надюшу не любить? Подлиза, кого хочешь охмурит. Глазки опустит, голову тебе на плечо. И аж не дышит, обнимет и замрёт.
  - Мамочка, милая, может тебе помочь?
  Ей и поверишь, попросишь посуду домыть. Так потом 10 раз пожалею, что просила. Часа два промоет, всё тяп-ляп, а вечером отцу объявляет:
  - Я сегодня весь день маме помогала, а Верка только книжки свои умные читает, прямо тунеядка.
  А Вера целый день в училище была, да потом по магазинам бегала. В очередях только и могла почитать, что задано.

  Ох, Надежда ты моя! Надежда на то, что вывастешь, поумнеешь. Способности-то у тебя отцовские. Он на золотую медаль школу окончил, да дальше учиться не пришлось, не в ту сторону жизнь повернула. Шофёрит, хоть и 2 курса института за плечами. Может - я виновата? Семья засосала. А хорошо бы ему доучиться.....Только не прожить намна инженерную зарплату. Да теперь чего уж гадать, что было бы, не приехал бы он в отпуск из армии, да не оставил бы меня после него беременной. У него ведь все перспективы были, а тут - семья. Серёжка уже родился, когда он пришёл. А за ним и Вера не заставила себя ждать. На заочный пошёл было мой Миша. Тяжело было, но тянул. А я - Надюшку родила. Думала, что одна смогу управиться, да разболелась сама, потом Вера в очередной раз в больницу.... Вся учёба под откос.
 
  Взял Михаил академический, а у меня Алёшка тут как тут. Вечером не то что курсовые делать - посидеть пять минут не получалось. Всегда Миша радовался прибавлению в семье. В роддоме нашем уж все смеялись:
  - Михаил опять за медвежонком пришёл. Теперь уж не выгонишь, пока результата не дождётся.
  Я всегда рожать сама ехала, я тут уже всех знаю, все порядки наизусть знаю. И меня все запомнили, радуются за меня, что легко я рожаю, без осложнений. Ни себе, ни им лишних хлопот не доставляю. Смотрю на других: как же мучаются.... Я бы точно больше одного раза так страдать не решилась. Может, у меня несколько детей только из-за этого - легко они мне даются. Да и на что я ещё гожусь? Только на это и способна. Может, правильно иной раз слышу "Работать не хочешь"....
  На работе я не горю, хотя и делаю всё, как положено. Но мысли всегда о доме: как Алёшка, не опоздал ли в школу? Надежда - сделала ли по труду мягкую игрушку? Надо было бы её помочь. У Веруты сапоги малы, ноги болят, а где купить недорогие и крепкие? Сейчас цены и не выговоришь, а в "Детском мире" ей уже не купишь. Хорошо, что в магазине могу всё заказать для детей, хоть не бегать неделями в поисках, не искать ту же обувь. Да ведь тоже не всё купишь - денег бы научиться печатать.....как ни выгадывай, а сама десятый год в одном пальто хожу, стыдно людей.
  На работе у нас все, как княгини да боярыни - вредное производство, доплаты всякие, премии, получается хорошо. Доходы-то у всех одни, а вот расходы - разные. Было бы у меня двое - давно машину бы имели, у нас на очередь ставят. Да я не завидую. Чего хорошего в машине? Миша на свою и глядеть бы не захотел после смены - тоже у него не за так платят. И за экспедитора, и за грузчика приходится - они на окладе, чего им стараться, а у муж все расчеты за тонно-километры.

  Ой, да что мне жаловаться - голодные не сидим, голые не ходим. Алёшке бесплатное питание в школе дали, так он отказывался:
  - Мне мама деньги даёт. Я как все буду.
  А на фотографии Алёшенька стоит, как на плакате: новая форма, белая рубашка накрахмалена, воосики ещё не обстрижены. Я его, пока с Любашей дома сидеа, и его летом в сад не водила. Отросли его кудряшки, головка - как у ангелочка - золотистая, мягонькая. А лицо гордое, упрямое. И стоит, как будто сам по себе, никого вокруг нет. Вот и всегда такой - никто ему не нужен, всё время один. Маленький тихий был, спокойный, поздно стал сидеть, поздно пошёл, долго не говорил. Возьмёшь его на руки - рад, а мимо проходишь - не просится. Я ещё молодая была, глупая. Радовалась такой жизни - ни крика, ни капризов. А мне бы, дуре, к врачу его. Ведь ребёнок должен расти и баловаться, должен жизнь окружающую познавать. Ведь трое уже до него было, хоть какой опыт должна была накопить. А я, как должное, принимала. Хвалилась, что с сыном нам повезло - тихий, послушный. А где она, грань?
  Ему только три было, а у меня уже Сашка подоспел, а за ним сразу - Пашка, совсем не до Алёши стало. Когда его в сад переводить стала, не взяли, пусть ещё в яслях побудет:
  - Он маленький, тихий, его обижать будут.
  Я и оставила. А он и вовсе затих. В пять лет уже читать начал. Надюшка не очень ещё умела, хоть и на год старше, а он как-то сам постиг. Сидит, бывало, губами шевелит. Я думаю - так играется. Это Вера догадалась, что это он читает тихонько. Мы и удивились, и обрадовались.Эх, вернуть бы то время...Спрятала бы все его книжки, в бассейн его, на гимнастику, к детям! Теперь уже не поправишь. Хоть и говорят, что нельзя детей силой переламывать, а его надо было. Живёт в родной семье, учится в школе, а везде один. Ни с кем не дружит, не играет. Сядет на кухне в уголок и читает. Попросишь в магазин сходить -сразу же идёт. И опять за книжку. Ребята из класса его дразнят "маменькин сынок", а у меня сердце разрывается это слышать - чужой он совсем, как инкубаторский. Ни он никогда не подластится, ни я его не обниму - рука не поднимается, он сразу каменеет и отстраняется. Сейчас ему восемь, а когда 18 будет? Уйдёт и не попрощается? Или так и будет с книжкой сидеть. К Серёже тянулся, любил смотреть, как тот модели мастерит, а Сашку с Пашкой кругами обходит, как и не видит.

  Да уж. Братья-разбойники - это да! Бандиты и ковбои, дикие индейцы и бешеные собаки не смогли бы наделать столько шума и безобразия. Ох, с ними нервов надо! Ох, терпения! Только мой стальной характер их укрощает, а все остальные для них - не указ. В саду их сперва в одну группу оформили, да через три дня растащили по разным. Хорошо, что вообще оставили. Они не только сами неуправляемы, но всех вокруг как-то заводят, что потом трудно успокоить. И не поймёшь, кто из них лилирует, как будто одновременно придумывают одни и те же шкоды.
  Кто не знает, те думают что они близнецы. А ведь Сашка на год почти старше. Когда ему было 10 месяцев Пашка не усидел и родился семимесячным. Уж и не знаю, что с ним было бы, дотерпи он свой срок. И весом, и ростом Сашку догнал к году, а по развитию - к двум. Ещё и до рождения был хулиган. Сашка орал день и ночь, есть всю дорогу просил. Пашка не давал ни сесть, ни лечь - толкался, квыркался, лежал головой под печень. Как толкнёт под ребро - только ахала. Уже тогда на пару хулиганили. А сейчас унять можно, только если сразу растащишь по разным квартирам. Нам соседнюю прибавили, когда соседи на расширение съехали. Повезло. Теперь двухка, да трёшка, да две кухни. И два отхожих места нам тоже кстати.А то когда бы ещё дали большую. И удобнее так-то: разбежимся - и тишина, уроки можно делать, Любашу спать днём уложить. Сашу-Пашу разделить можно, пока не передрались и не побили всё вокруг.
  Меня они слушаются, а куда они денутся, я тут командир. Вон на снимке что делают: каждый схватил по моему колену и тянут в строну - поделились, значит. Люят ласкаться, но только чтобы поровну мамы было, а то обиды, раздоры начинаются. Хоть и мальчишки, хулиганы, а нежные, ласковые. Любашу любят нянчить, а я опасаюсь - ума нет, а хотят побольше внимания ей уделить. Того и гляди, что обидят невзначай.

  А её, бедную, и приветить некому без них. Любаша у нас всеобщая любимица. Даже Алёша ей книжки вслух читает, лишь бы она рядом посидела и послушала. Чего-то ей рассказывает, рисует. А подойду - зыркает в сторону и рот на замок. А Веру от младшей вообще не оттащишь. Когда я в ночную, она Любу к себе спать забирает. "А то вдруг проснётся?" Ругать не могу - ведь она хочет, как лучше, а Любаша-то как радуется.
  Третий год ей уже. Личико прям ангельское, локоны золотые, глазки синевой отдают, щёчки пухленькие. Не только свои, а и посторонние не могут удержаться, чтобы не похвалить, какой ребёнок симпатичный. А я и вообще не представляю, как бы мы все без неё жили. Иной раз стыдно даже, что никого, кажется, не любила как её. Хотя и все у меня желанные, но Любашка, как подарок судьбы. Как принесли кормить в первый раз, так до сих пор наглядеться не могу. После неё решила больше не рожать уже, , нет больше в моём сердце свободных мест, все полочки заняты. Хотя я ещё совсем молодая, тридцать пят всего. Но у каждого человека свой ресурс. Да и нам дай Бог этих вырастить, на ноги поставить. Физических сил надо много, психологически трудно, да и денег тоже неплохо бы побольше.

  Только насчёт денег на Бога надежда плохая. Придётся расчитывать только на себя. А ещё точнее - на силы и здоровье моего Миши. Он ведь у нас поставщик материальной базы. Конечно, и моя зарплата почти двести чистыми, и на троих получаю пособие, и запросы у всех скромные, а всё же ох и трудно. Миша рвётся из сил, а прорех не убавляется. В нашем деле главное - выдержка, ещё каких-то 10-15 лет и полегче будет. Разбойники подрастут - остальные уже взрослые будут, а уж Любашку вырастим всем миром. Её и сейчас балуем, всё ей лучшее стараемся купить. Все понимают, что не очень это на пользу, да она у нас - как игрушка. Миша никогда не ругает, что на неё лишнее потратилось. Вздохнёт только, что тяжко всё это достаётся...
  Он вообще у меня молчаливый, не то что я. Это я болтаю без устали, а он только веско и по делу. Повезло мне с мужем! Никогда не ругаемся, не пьёт, зарплату до копейки приносит. Нарожала я ему детей - только рад, хотя всегда была моя инициатива. Детей любит, только некогда ему с ними возиться, да и не тот характер. А ребятня его очень уважает. Серёжа в школе сочинение написал о нём, учительница на собрании зачитывала. Сказала, что всем бы такими быть отцами. Очень я была за мужа рада, жалко он не слышал сам, как его хвалили.
  Он и сам только о детях думает, всё для них. Он и меня, наверное, только как их мать, и любит. Женился не по принуждению, но как говорится - как порядочный человек. Когда уже из армии вернулся, всё ко мне присматривался: как говорю, какая походка, как готовлю. Замечания делал, а я психовала - сыну скоро год, второго ребёнка ждала, а ему всё не так. Сколько раз говорила:
  - Не нравлюсь, так уходи, держать не буду.
  А он отмолчится, и всё по-прежнему идёт. Когда Вера такая слабенькая родилась, так я его всё укоряла, что это он нервотрёпки она такая. Да может и не в этом причина. Да и я бывала неправа. Тяжёлые годы были - ни жилья своего, ни денег, ни лада в семье. Потом всё как-то само налаживаться стало. Мать моя вышла замуж, уехала. Мы поселились в её квартире, Миша перешёл работать на грузовую, стал прилично зарабатывать. Вера подросла, Надежда появилась. У нас с мужем всё наладилось. Только я иной раз подумаю: если бы я Серёжку не родила - не стал бы Миша на мне жениться. Ему совсем другая жена подошла бы. И была бы у него другая совсем жизнь. Закончил бы институт, стал бы начальником. Работа чистая, спокойная, по его способностям. И семья была бы много меньше, время свободное оставалось на книжки, журналы научные. С женой в театры ездил бы, в музеи. В отпуск - к морю. А со мной что он видит? Пелёнки да горшки? С работы придёт вымотаный, а ему поесть спокойно не дают, каждый со своими проблемами лезет. Жалко мне его. Изломала я ему жизнь. Он, может, об этом и не думает. Да что мысли, разве в них дело...

  Вот меня моя жизнь вполне устраивает. У меня главное счастье в жизни - дети. Мне ничего другого и не надо. Да и на что я ещё гожусь? Способности небольшие. Школу кончила, а в институт и пытаться не стала. Работала на почте, потом перешла на комбинат. Работа у меня такая, что медведя легко за три дня научить можно. А вот для дома, для семьи - удобная, смены, короткий день, большой отпуск. Вредность идёт. Через десять лет можно на пенсию уходить. У меня тоже, может, могла другая жизнь быть, мало ли вариантов. Но я выбрала этот.
  Скорее всего, я - далеко не идеальная мать. Я ведь не занимаюсь воспитанием своих ангелочков да разбойников. Я просто живу рядом с ними. Никого не учила чтению, как-то сами годам к пяти осваивают. Не занимаюсь с ними вместе спортом, не провожу закаливание. Не обучаю манерам, сама их смутно понимаю. Мы не читаем по вечерам вслух книги, смотрим телевизор, если кому охота. Не ходим на лыжах и в походы с палаткой.
  Если дети хулиганят, то могу отшлёпать без зазрения совести, и не считаю это непедагогичным. Когда нужно сделать что-то по дому, то поручаю первому подвернувшемуся под руку. Но не в воспитательных целях, а просто самой неохота, просто - лень иногда. Они всё умеют делать по дому. Вера хорошо готовит. Всегда мне помогала, научилась. А сейчас уже впору у неёё начинать учиться. Я стараюсь побольше, да посытнее, а она - с фантазией.
  Иногда посмотришь по телевизору: какие родители заботливые, с детьми в цирк, в зоопарк, на кружки их водят. А тут с утра до ночи кружишься, какой к чёрту цирк, конца края делам не видно. Не умею я культурно отдыхать. Да тот же телевизор гляжу - бельё глажу, колготки зашиваю или носки вяжу. Вязание - это для души, это хобби у меня. А так хочется осенью за грибами. Люди-то ходят. А я всё дома. С младшими не гуляю. С коляской у дома не сижу. Лень что ли такая? Люди думают, что некогда мне. А я, если бы хотела, время нашла.

  Нет, уж лучше об этом не думать. А то додумаюсь до того, что совсем я плохая, всем от меня только вред. Если с моей матерью сравнивать, так я ещё и хорошая получаюсь. Я своим детям подруга, я всегда с ними во всех бедах и радостях. А моя мать никогда на меня и внимания не обращала. Она отца любила, он для неёё был всем. Когда его дома не было, она со мной хоть как-то общалась: ругала, что плохо учусь, что опять непричесаная, что невоспитанная. А уж как отец на порог - так она прямо растворялась в нём. Лучшие кусочки - ему. Готовила только то, что он любил. У них всегда были какие-то секреты, говорили они как-то тихонько друг с другом. Вдвоем в кино, в гости, в отпуск. Я себя чувствовала лишней, будто подглядываю или подслушиваю за ними. Может, поэтому я рано и выскочила замуж. Счастлива была ласковые слова слышать, быть нужной, любимой. Наверное, поэтому так много болтаю, что в детстве намолчалась.
  Люблю я своего Мишу, но так, ка мать отца любила, это мне не дано. Она на мир смотрела его глазами, думала его мыслями. Я так не смогу, свою линию гну. Только не завидую я их любви, непрочная она оказалась. Отец ехал с работы и попал в жуткую аварию. Лежал неделю в реанимации, но не смогли врачи ничего сделать. Мать голову потеряла, заговариваться начала, в свои 45 стала выглядеть на 70. Боялись, что с ума сойдёт. На кладбище сидела, как памятник, приходилось силой уводить. А зима начиналась. холодно было.
  Переехали мы к ней. Хотели съезжаться. У нас комната на пятерых, а у неё духкомнатная смежная. Жалко мне её так было. Смерть отца меня не так потрясла, как страшно было на неё взглянуть. И она вроде ко мне потянулась. К внукам. Но только не долго у нас совместная жизнь продолжалась. Дали ей путёвку в санаторий, а оттуда она не вернулась. Прислала письмо, что уезжает жить в Ленинград. Я чуть было не помчалась за ней - куда она, зачем? Слава Богу, Миша отговорил, велел переждать немного. Скоро пришло второе письмо, что вышла она замуж за хорошего человека. Просила не осуждать. Когда она приезжала, то оказалось, что она здорово помолодела, похорошела. "Муж моложе на 8 лет, надо соответствовать."
  Оформили мы родственный обмен. Мне оставила свою квартиру, а сама улетела к новому мужу. Я и не думала её попрекать, что отца быстро забыла. Мне-то легче без неё, свободнее. Даже рада была бы за неё. Да только фразу она одну сказала промежду прочим:
  - Отец мог инвалидом недвижимым остаться на многие годы. Не так бы я жила тогда.
  Рада, значит, что не спасли врачи, что не стал отец обузой. Поэтому я ей и не пишу совсем, только открытки к праздникам бросаю в ящик, мать отвечает тем же. Хоть и не просила я никогда помощь, да, видимо, боится, что попрошу. Вряд ли она знает, что у меня много детей. Удивилась бы, наверное. Но мы живём в её квартире, огромное спасибо ей за это. Прибавили нам соседнюю, так теперь - хоромы. только полов много мыть надо. Хотели мы квартиры объединить, но - передумали. И так привыкли, а дети вырастут - увидим. Может, и не захотят с нами жить, давлю я на них своим характером, привыкла всё в руках держать. Пока ещё маленькие, главное - вырастить. Им самим выбирать, как жить дальше.

  Вот они, мои золотые.... Рыжие, курносые. Все вместе. Серёжа за спиной стоит, положил руку мне на плечо. Высокий, широкоплечий, в форме. Вера поправляет мне волосы, чтобы мамочка покрасивее была. Надежда улыбается Любашке. Алёша стоит гордый. в новой форме. Сашка с Пашкой примостились с друх сторон, колени держат, разбойники. А между ними сидит Любашка, наша сеобщая любовь.
  Нет тут тебя, мой Миша, нет с нами. Но это же твои дети, смотри - какие хорошие. Почему Игорь назвал фотографию "Мать"? Молодой он, не понял, что настоящее её название "Дети"

 

 

1980. Пожарная комиссия

   Я хорошо помню начало этой истории.
  Тогда я впервые увидел, как у шефа от волнения посинели губы и проступила чернота под глазами. Повод был, по-моему, совершенно не располагающий к треволнениям - пожарная комиссия.Тогда я был совсем ещё молодым специалистом. И по простоте душевной думал, что такая комиссия проверит порядок, укажет - что хорошо, и что плохо. В крайнем случае накажет виновных. А поскольку я всего-навсего зам - меня это не коснётся.

  - Иван Фомич, что случилось? Боитесь, что оштрафуют? - я старался изо всех сил быть правой рукой шефа и быть в курсе всех проблем. Многое было мне совершенно непонятно. Частенько я видел и слышал, но абсолютно не врубался в смысл происходившего, как в этом случае.
  Теперь-то я понимаю, что кроме субъективного страха перед всякими проверками, у шефа были серьёзные причины бояться именно этой комиссии. Со старым начальником пожарной охраны Иван Фомич что называется дружил домами: у них дачи были через забор, жёны работали на нашем же заводе в одном цехе, сыновья пользовались отцовскими машинами для совместных рыбалок и прочих развлечений. Но Пищулин весной подал в отставку, а на его место пришёл молодой, да шустрый выдвиженец - Костюков Лев Иванович. Тридцатилетний капитан, о котором за три всего месяца работы мнение сложилось однозначное: "Зверствует по-чёрному".

  Он до нашего цеха дошёл что называется "по трупам" - перештрафовал пол-завода, по каждой проверке отправлял предписания, и параллельно отправлял информативные письма в дирекцию и партком. Осчастливил многих.
  Наш Фомич ударился в панику, собрал ИТР, надавал распоряжений (в большинстве, по-моему, бестолковых), бегал сам по цеху, заглядывая во все щели и углы. В тот день даже мусор выносили дважды, чтобы хоть это было в порядке. Шеф не мог усидеть в кабинете, стоял у окна в Наташкиной каморке, чтобы издали увидеть наступление врага.

  Костюков пришёл с нашим куратором Сашей и замом главного инженера завода. Мы с шефом встретили их, как долгожданных родственников. Слишком бурно выражали свою радость. Но капитан, видно, к таким встречам привык:
  - Извините, товарищи, что не смог прийти познакомиться с вами раньше. Столько сразу дел навалилось. А побывать страсть, как хотелось. Говорят, что вы тут уникальные вещи делаете, второго такого цеха в Союзе не найти.
  Иван Фомич зарделся от таких слов и начал распинаться о высоких достоинствами приборов, но Костюков его резко оборвал:
  - Давайте лучше по ходу дела, посмотрим как тут у вас с пожарной безопасностью, а Вы мне расскажете всё это на конкретных примерах. Я в вашем деле не специалист, но в основах производства смогу что-нибудь понять.

  Так мы и пошли впятером "знакомиться с цехом". Дело это заняло часа полтора. Это ж только название громкое "Цех нестандартного оборудования", а по сути - участок опытных образцов. Лет пять назад шеф убедил директора выделить мастерскую при КБ в самостоятельную единицу, и стал не руководителем группы, а Начальником Цеха. То-то, наверняка, возгордился! Затем и зама себе выбил, и секретаршу. Разделил всех на две группы - механики и наладчики, назначил руководителей групп - мастеров. Получать как-то все стали побольше, но и работа пошла продуктивнее.
  Иван Фомич теперь большое начальство, шеф. Просто так в кабинет не всякий решится зайти. А я кто? Мальчик для битья. Есть кому поручить, есть с кого спросить. Тогда я этого не понимал, считал себя равным по правам. Не чурался обязанностей. Старался быть в курсе всего. Доверенным, так сказать, лицом себе казался. Два года всего прошло, а я о том времени с улыбкой вспоминаю. Но вспоминаю часто. Особенно тот день. И без улыбки.

  Мы прошли наши четыре мастерские и слесарку. Вернулись в кабинет. Костюков был сильно раздражён, куратор Саша пытался оправдаться, а Иван Фомич был жалок в своём смятении. Я и зам.главного инженера смотрели на всё философски: "Не ошибается только тот, кто не работает на нашем заводе". В смысле - не нарушает.
  Блокнот у капитана был исписан наполовину. Он его задумчиво листал, изредка поглядывая на растерянного шефа и на своего лейтенанта, которые замерли от нехороших предчувствий. Минут через десять Костюков поднялся:
  - Думать тут нечего, обсуждать тоже. Об итогах проверки поговорим на планёрке в заводоуправлении. Я подготовлю все необходимые документы. Только вот....У вас нет возможности помочь мне отпечатать акт и предписание? У вас там машинка стоит. А печатать кто-нибудь умеет?
  - Конечно, - обрадовался шеф, - Наташа всё быстро делает, только ей надо объяснить. Павел Сергеевич! Позови, если не трудно.
  Мне было не трудно. Я зашёл к Наташке. Она, как всегда, подкрашивала глаза. Это у неё хобби - прихорашиваться.
  - Кончай красоту наводить. И так пол-завода штабелями валяется от твоей прекрасной внешности. Шеф вызывают-с.
  Но её так просто не оторвёшь от зеркала:
  - Я сейчас, иди.
  - Мадам, нам срочно нужна Ваша помощь в одном секретном деле, - я знал уже, что она любопытна. Как, впрочем, и все её сёстры от Евы до наших дней, в этом лучшем из миров.

  Секретаршу Фомич себе подобрал экстра-класса. Красоты необычной, как ни приглядывайся, нет. Но ни один мужик мимо неё пройти спокойно не может. Три раза оглянется.
  Вот и Костюков. При Наташкином появлении этот надменный капитан забыл закрыть рот посреди фразы. Как примитивный сельский пастух при виде лани в стаде коров. Натали сходу оценила обстановочку: "Ещё один готов" - повела себя соответственно. Она более чем грациозно проплыла к столу начальника:
  - Иван Фомич, я Вас слушаю, - голос её звенел и переливался, взгляд выражал подобострастие и готовность выполнить любое приказание.
  - Наташа, милая, помоги нам, если у тебя есть немного свободного времени. Нужно отпечатать кое-что для товарища Костюкова. Это новый начальник нашей пожарной службы.
  Наташа, естественно, нашла "свободное время", но..."Только чтобы потом не упрекали, что занимается посторонними делами".
  - Не волнуйся, я знаю, что ты всё во-время делаешь. Это моя личная просьба, - успокоил её шеф. - Вот Лев Иванович объяснит сам, что и как надо сделать.
  - Пойдёмте, Лев ...Иванович, - пропела нахалка. И они прошествовали в её закуток.

  Наш куратор Саша Талин начал объяснять, что он ведь сто раз говорил про эти же нарушения, напоминал, не хотел документально оформлять, надеялся на нашу сознательность. А мы ничего не делали, и теперь Дятел нас всех оштрафует, да и директор премию снимет с цеха.
  - Как ты сказал? Дятел? Это кто так придумал? - поинтересовался зам.главного.
  - Да я и не знаю, с завода кто-то, я в цехах уже не раз слышал, - испугался Саша, что сказал лишнее. - Я и сам удивился, да мне расшифровали очень точно. Похоже на него, - сказал и опять покраснел.
  - Саш, а ведь тебе тоже, наверное, попадёт, - отвлёк я их от нехорошей темы, - Ты же тоже ответственный.
  - Может и выговор залепить, он не пожалеет. Наши тоже все от него плачут. Загонял на усилениях, всё ему мало. Все, кроме него, плохо работают. А я бы тоже так смог: прийти, проверить, всех перештрафовать. Только мне с вами каждый день работать надо, в глаза смотреть. Лучше по-хорошему делать: дать реальный срок на выполнение. А если объективные причины, то срок можно и продлить. У вас же производство, дело делать надо. А пожаров, слава Богу, не было. Нельзя же за всё подряд штрафовать, это на превышение власти похоже. Я за хорошие деловые отношения. А в дирекцию обо всём писать - подумают, что без их вмешательства мы сами ничего поделать не можем. Нас же и уважать не будут
  - Да ладно, не переживай так. У нас с тобой всегда было взаимопонимание, - подал голос шеф. - Да, это не Пищулин. Даже слушать ничего не стал. А я пытался объяснить, что срочный заказ сдаём, подзапустили безопасность немного, исправим всё.

  Про срочный заказ Иван Фомич что-то загнул. Я о таком не слышал. А что запустили безопасность - это точно. Я пока ещё не во всё вник, шеф ни разу не поучал этих дел, но сегодня поразился, как много у нас нарушений. Ладно что-то специфическое, типа количества датчиков, это их дела. Но то, что в ящиках пожарных кранов вместо шлангов банки с краской стоят - это даже не смешно. Надо мне самому заняться этим вопросом. Костюков популярно объяснил, сколько раз мы могли сгореть от забитой вентиляции или невыключенного паяльника. Странно даже, что пока всё обходилось.

  Капитан с Наташкой печатали с полчаса, зам.главного подписал бумаги и ушёл, за ним Саша, придумал срочное дело. Шеф обречённо прочитал акт, подписал его и вопросительно посмотрел на меня:
  - Павел Сергеевич, у Вас есть ко мне вопросы? Если нет, то можете идти работать. Проверка закончена, приговор подписан, - мрачно пошутил он.
  - Ну зачем так мрачно? Не так страшен чёрт, как его малюют, - заверил Костюков.

  Вечером шеф вызвал меня и радостно сообщил, что дела идут неплохо. Пожарник половину замечаний не записал, велел до понедельника устранить, и информации директору не будет.
  - Спасибо Наталье, выручила. Задурила ему всю голову. Теперь живём. Надо будет её с собой на проверки брать. Будет на неё смотреть, а не по сторонам. Хотя....Когда он теперь придёт? А тебя он велел официально назначить ответственным за пожарную безопасность в цехе, в должностную инструкцию впишем. У меня до всего руки не доходят, а ты - молодой, энергичный, так что давай! Занятия проводи с пожарной дружиной, за это отгулы положены вроде, как за ДНД.
  Так я стал "ответственным". Позвл Сашу Талина, составили с ним план мероприятий, обновили все документы, заполнили журналы. Он по плану нас каждые три месяца должен проверять, какие-нибудь предписания давать. Так мы этих предписаний на год вперёд заготовили.
  Сашка хороший парень, мой ровесник, только очень любит попрошайничать. Ему то детальки для цветомузыки нужны, то провод для антенны, да мало ли чего у нас есть. Я его послал поначалу куда подальше, так он берёт теперь не у меня, а у Фомича, тот у нас нежадный. Я раз высказался от души на эту тему. Мужик из ОГМ за краской пришёл чуть не с канистрой. Фомич его к Наташке послал, а я у неё как раз был. Я когда услышал, что начальник велел налить краски - в голове как сквозняком потянуло. Рванул к шефу и начал ему объяснять, что краски такой нам и так меньше дают, чем надо. Для дела не хватает, а этим хапугам пятёрки жалко, чтоб купить. Сколько можно им потакать. А Иван-то Фомич удивился:
  - Я же материально-ответственный, ты-то чего волнуешься? Хватит на всё, я запас держу всегда. А этому "хапуге" не дай, так он же - Котлонадзор, знаешь ты такое слово? Он свою подпись дорого ценит, не нам переоценивать. Занимайся своии делами, Павел Сергеевич, начальник тут пока я, а ты молод ещё меня жизни учить. Не таких жизнь обламывала, поработай с моё - с себя рубашку снимешь, лишь бы отвязались. Их много, заклюют. Вон пожарник повадился ходить. Тоже чего-то, небось, надо?
  - Это я его звал, планы составляли.
  - Да не Сашка, а капитан этот грозный. Как его - Дятел? Вот уж точно назвали: и ходит, и ходит. Сразу бы оштрафовал или сказал, что надо. Наталью что ли подослать к нему? Может, выведает....
  - Вот у меня как раз ему на подпись надо нести программу подготовки ДПД. Пусть она сходит, а то засиделась. Зодно и магазины обойдёт, всё равно делать нечего.
  - Кому это нечего?
  - Да всем. Заказ сдали, а новый никак не утвердят, не все чертежи готовы. Народ дурью мается, да с тоски мрёт, как мухи в зиму.
  - Ничего, пусть отдохнут. Узнаю, что там с чертежами. Я как раз в КБ собирался.

  Наташка пошла в пожарку неохотно:
  - В магазины идти - денег нет, а из-за одной закорючки каблуки сбивать жалко. Да уж ладно, только ради тебя, Павлик. Вот чем расплачиваться будешь?
  - Шоколадка в стеклянной обёртке сойдёт?
  - Смотря какая, я вкусненькую люблю.
  - Опустошать вместе будем или как?
  - Ох, охальник ты, Паша. Я ж не такая, я жду трамвая, - пропела она.
  - Это ты чего обзываешься? А я с честными намерениями может быть?
  - Неужели и жениться можешь? Феноменально! Остальные только в смысле свободной любви, а ты честный оказался? Жалко, что я давно замужем, а то бы рискнула, давно таких смелых не встречала. Ну, я пошла, не скучай сильно, а то скажется на производительности труда.

  Чертежи вскоре пришли, работа пошла. Я остался за шефа, который уехал "запасаться кислородом на зиму". На дачу то есть, в отпуск. Наташка совсем отбилась от рук: неизвестно где бегала целыми днями, а то и пропадала после обеда с концами. Она хотя и едина в трёх лицах: секретарь, табельщица и кладовщица - но без неё можно обходиться запросто. Телефоны у меня на столе, я всегда на месте. Бумаг мало печатаем, наше дело - приборы делать. Табель два раза в месяц можно заполнять, а от кладовой ключи и у меня есть. Так что я не сильно интересовался, где она и что делает, как и начальство всегда делает.
  Шеф сам её так избаловал, а я просто не хотел отношения ещё и из-за этого обострять. И так что-то никак сработаться с Фомичом не можем. Я что-то поручаю делать, а он отменяет. Люди теперь на мои слова не реагируют, стараются у него уточнить - делать ли? Любой на моём месте плюнул бы на всё, а я всё стараюсь порядок навести. Чтобы все восемь часов отрабатывали, чтобы отвечали за качество и количество. Чтобы не бегали на "продажи" всем цехом. Да не получается у меня ничего. Работают по настроению, а чаще его нет. Качество ОТК принимает практически любое: не с чем сравнивать, это же опытные образцы. А количество....Если прибор "не идёт", то какое уж тут количество. КБ не всегда умно срабатывает, а мы страдаем. Наладчики сутками сидят, пока загвоздку найдут.
  И эти "продажи"... Завком заботится о людях, привозит дефицитные товары, чтобы рабочие их покупали, а не спекулянты какие-нибудь.
  - А Вы, Павел Сергеевич, много на себя берёте. Основные цеха, и те на продажи отпускают, от станков. А у нас тем более возможность найти можно.
  Профорг прав, но не в рабочее же время? Ещё и парикмахерскую открыли на территории, продовольственный магазин. Скоро ремонт обуви будет. Когда же работать? На меня обижаются. Вроде я - неженатый, детей нет, вот и не понимаю я их проблем. Но ведь по два часа каждый день кто-нибудь стоит в буфете за помидорами или за сервелатом. Меня тоже уже скоро за Дятла считать будут, одно и то же каждый день твержу.

  Кстати, к Костюкову кличка не прилипла. Он по-первости всех запугал, а потом оказался нормальным мужиком. Его теперь Красным Капитаном зовут. Он красные Жигули купил через заводскую очередь, так он по-моему в них и спит. Всё время ездит, обкатывает что ли? Об этом я узнал от Наташки. Она всё о капитане вызнала: и что женат, и что 30 лет, и детей двое. А Жигули - "пятёрка", "семёрку" надо было ждать долго, а "восьмёрка" маловата ему показалась. Она уже и каталась в этой машине. Что-то в машине стучит, а что - никто не знает. Наш механик целый день ковырялся, но ничего не определил.
  Наташка и умирающего на ноги поставит, до чего соблазнительная птичка. Да вот только в руки не даётся. Много охотников было. А она глазками стреляет, фигуркой крутит, а дальше разговоров дело не идёт. Крепкий орешек. Но вот закралось мне подозрение, что орешек раскололся. Только и слышно, что о Красном капитане. Как-то в столовой сели с ней обедать, а Лев Иванович тут как тут:
  - Можно с вами? Не помешаю?
  - Что Вы, наоборот, - воодушивилась эта артистка.
  - Давно я у вас не был, как противопожарный режим? А то у Талина по отчётам всегда всё отлично, а на деле - много упущений.
  - Что Вы, у нас Павел Сергеевич только этими вопросами и занимается. Всех уже замучил.
  - И Вас, Наташенька? Тогда придётся его наказать. Пожарная охрана обязана охранять социалистическую собственность.
  - А я не социалистическая, я мужняя собственность
  - Ну и как? Хорошо он охраняет?
  - По мере возможности.
  - Интересно было бы проверить.

  Они долго ещё так чирикали. По-моему, мой уход остался незамеченным. Я шёл и думал: "Почему в присутствии Наташки все разговоры переходят в какое-то пошленькое русло намёков и сальных шуток? Или это мы, мужики, такие козлы, что только мекать и умеем?" У Натальи С Костюковым роман пошёл ускоренными темпами, весь завод узнал о нём, да они и не скрывали. Вели себя, как муж с женой. Всегда вместе.

  Мне было не до сплетен, так как в моей судьбе происходили большие изменения. И в личном, и в общественном планах. Иван Фомич после отпуска порекомендовал меня технологом в КБ, я с радостью согласился. Шеф, видимо, таким способом решил избавиться от меня. С повышением не удалось - молод ещё, а тут вроде бы на прорыв: "повысим качество тех.заданий". Им нужен был человек с производства. А я, так сказать - от сохи, все нюансы производства знаю. В цеху я - администратор, а в КБ - живое дело делать, все замыслы можно воплотить. Потом-то оказалсь, что я заблуждался опять. В КБ план-график, техническое задание, замыслы есть кому генерировать без меня....Но я часто принимаю желаемое за действительность. Жизнь для меня - загадка. Многие вещи воспринимаю с трудом.
  В КБ я тоже попытался свои порядки наводить. Чуть весь отдел не перессорил. Тяжёлый у меня характер какой-то. За что только Светланка меня полюбила? То есть - я собрался жениться. Свету знаю ещё с института, хоть она и на три курса младше: она в бюро институтском была. Боевая. Хотя характер на вид мягкий, но уговорит на любое полезное дело самого заплесневелого лентяя. С полгода назад встретились случайно в автобусе, с тех пор я своей жизни без неё не представляю. Пожениться пока никак - жить негде. Да это не главное, лишь бы она во мне не разочаровалась. А семья у нас будет очень скоро, жду комнату за выселением в заводском доме. Завод скоро дом сдаёт, люди квартиры получат, а мне комнату дадут. Уже есть перспективные варианты.

  Из-за всех этих дел я и не вспоминал про Наташку с капитаном. Видел их часто, а поговорить повода не было. Они оба, видимо, чувствовали, что я их осуждаю, вот и старались держаться сухо. Вроде их моё мнение не корябает. Да и чего в чужую жизнь мне со своими мерками лезть, мало я на рабочем месте воюю? Может, люди своё счастье нашли. Сколько слышу, что разводятся. Не одни они в молодости по глупости женились. Не всю же жизнь себе коверкать... Так я и думал примерно, если думал вообще, не до чужих грехов, своих бы не наделать.

  И вдруг, как гром с ясного неба - некролог на проходной: "Костюков Л.И., трагически погиб". Я прямо в родной цех. Наташки нет, а Иван Фомич сам в недоумении. Вспомнил я про Наташкину подругу Лиду, из механического. Та вся зарёваная и ничего толком не говорит, только Наташку всё ругает:
  - Это она виновата во всём. Одна она. Какие мужики были, а она, сучка, только крутила ими, как хотела. Вот и докрутилась.
  Я только ещё больше запутался: какие мужики?
  Потихоньку успокоил Лиду, помог ей: выдал инструмент, резцы, токарям. Она стала подсказывать,что где лежит. И постепенно пришла в себя. По ходу её рассказа я сам чуть в истерику не впал. Страшная, безобразная история происходила на наших глазах. А мы ходили рядом и ничего, кроме своих проблем, не видели. Свои мелкие делишки утрясали, а надо было что-то делать, как-то предотвратить, спасти.

  Вот что Лида мне рассказала. Наталья и Костюков свои отношения ни от кого не скрывали, но в семьях у них всё было в ажуре. Уходили и приходили во-время, никаких эксцессов. Так продолжалось больше года, ни её муж, ни его жена ни о чём не догадывались. У него ненормированный рабочий день, а у неё вообще полная свобода. Но однажды Натальин муж их увидел днём около магазина, они покупали вино. Он посмотрел на их тёплые взаимоотношения сперва в магазине, а потом и в машине. Вечером не стал ни о чём спрашивать, тем более что она пришла немного навеселе, но в обычное время. "У Лидки день рождения, немного отметили". А ночью вскрыл себе вены, тихо, спокойно. Когда Наталья утром встала, то даже не поняла. Только удивилась, что муж на работу не встаёт. А когда начала его будить....поняла.
  После похорон Наталья около месяца не встречалась с Костюковым, избегала его. Через эту же подругу, Лиду, передала ему письмо, а что в нём - не сказала. Потом "взяла себя в руки" и объявила:
  - Что случилось, того уже не исправишь. А Лев Иванович ко мне как муж относится, вот и надо оформиться. У меня, кроме него, никого в целом свете не осталось.
  Наталья написала ещё одно письмо, опять же через подругу передала. А в письме говорила о своей любви и своём одиночестве. Предлагала себя в жёны. Костюков позвонил ей и назначил встречу. Но при встрече Наталья услышала от него, что он любит детей, да по большому счёту и жену. Разводиться не собирается. А Наталья - хорошая, удобная любовница. Можно и дальше встречаться, если она так этого хочет. Она, конечно, попыталась дать ему пощёчину и гордо удалилась.
  Не прошло и недели, как Наталья начала ему названивать и назначать свидания. Если раньше всегда звал поразвлечься он, то теперь инициатива была Натальи. Оказалось, что она решила заполучить мужа во что бы то ни стало. Она постоянно повторяла, что это Костюков виноват в смерти её мужа, в том, что она одна, что он её соблазнил. Вот пусть кого угодно спросит, был ли у неё кто-нибудь ещё....Все знают, что она была всегда верной женой. Костюков со всем соглашался, но говорил, что очень любит детей, не сможет их бросить. За что их сиротами делать?

  Наталья уговаривала капитана всеми средствами, обещала родить любое количество детей. Ведь ей только 31 год, совсем молодая и здоровая. В конце концов она пожаловалась на него в пожарное управление. Костюкова вызвали, дело не завели, но предупредили, что за аморальное поведение ему задержат очередное звание. И посоветовали договориться мирным путём. Он предложил Наталье любую помощь: и физическую, и материальную, только бы она не разрушала семью. Наталья закусила удила и упорно рвалась к заветной цели.
  Неделю назад она поставила ультиматум:
  - Переходи ко мне или я пойду к твоей жене и наговорю ей такого, что она сама тебя выгонит.
  Костюков попросил несколько дней на улаживание дел в семье. Наталя каждое утро звонила и спрашивала, когда же он, наконец, вспомнит, что мужчина и решится открыть всё жене?
Он поговорил с женой. Всё, без утайки ей рассказал и спросил её решения. Жена видела, что он в последнее время сам не свой, и подозревала самое худшее. Поэтому она сказала, что держать не будет, а детей сможет вырастить и одна. А его встречам с детьми препятствовать не будет. В общем, пусть решает сам, где ему лучше.

  Костюков постелил себе на раскладушке, а утром не торопился уходить на службу. Жена кстати дала ему какие-то поручения по хозяйству. И попросила позвонить ей на работу о принятом решении. Уходя ещё предложила вызвать врача и взять больничный. На работе жена Костюкова до обеда ждала звонка. Позвонила в пожарную часть и узнала от дежурного, что начальник пока не приходил. Дома на звонок никто не ответил. Всё же она не выдержала и отпросилась пораньше. До дома почти бежала. А дома....
  Он так и лежал на раскладушке. Только из мелкашки раскроил себе голову.

  Мы ходили на похороны. Красиво всё сделали и от завода, и от пожарного управления: смена караула, панихида, почётный залп, при котором многие даже мужчины не смогли сдержать слёз. Много было венков и просто цветов, несмотря на раннюю весну. Но это была ужасная красота - для кого она? Кого она могла порадовать? Жена Костюкова сидела чернее траурного платья. Рядом была медсестра. Лида рыдала так, что её пришлось потихоньку увести из зала. Иван Фомич не мог разогнуться из-за сердечного приступа. Только повторял, что это он во всём виноват. Я тоже не мог не чувствовать за собой вины.
  Натальи не было. Сказали, что она лежит дома больная и оформила отпуск. Через месяц она вышла на работу тихая, молчаливая. Сидела в своём кабинетике и читала книжки. Она говорила, что это её отвлекает. Недавно встретил её в столовой. Стояла в очереди с командировочными наладчиками и смеялась над их шутками. У меня сразу пропал аппетит, и я ушёл от этого зрелища - она - смеялась.....

  Недавно в моей жизни произошли радостные изменения. Я женился и получил малогабаритную, но отдельную, однокомнатную, но свою, квартиру общей площадью 21 метр. Светланка хлопочет с обстановкой, а мне и без мебели прекрасно. Частно-собственнический инстинкт прорезался.
  Иван Фомич зовёт меня обратно в замы. Обещает вскоре уйти на пенсию. В пожарке новый начальник. Молодой, тоже зверствует ещё. Кличка "Пиночет", из-за пуза и чёрных очков. К "нам" в цех пока не приходил. Шеф повторяет, что не переживёт он этой пожарной комиссии. 

 

 

 

Один день Н. Д

  С вечера в инете обещали жаркую сухую погоду, а за окном было пасмурно и начинался  дождь. Светленький сарафанчик ей пришлось повесить в шкаф, а ведь на него были такие большие надежды. "Надежды у Надежды...." каламбур у неё получился не очень, но настроение как-то надо поднимать? Переодеться не проблема: бриджики, топик, лёгкий пиджачок. Складная фигурка, модная стрижка - всё это отразилось в зеркале, вызвав улыбку. В свои сорок она была вполне молодой и красивой.

   Но первым делом она всегда завтракала. Пока закипал чайник - залила мюсли молоком и порезала сыр. Сыр пахнУл бомжами. С сожалением выбросила весь. А ведь продавщица уверяла, что очень свежий и нежный? Как это она вообще решилась купить сыр в этой палатке у метро? Ведь можно было зайти в супермаркет через сто метров... Лень было? Да нет, вчера просто несла домой каталоги с последней выставки, руки были заняты, а в магазине опять набрала бы пару полновесных сумок всякой всячины. В связи с тем, что опять осталась одна, всё купленное постепенно оказалось бы в мусорном ведре. Какой-то инстинкт у неё срабатывает: молоко по три пакета, колбаски палочку, хлеба и чёрного, и белого, и с отрубями. А ещё чай трёх сортов, печенюшки разные да карамельки с зефирками. Потом дома она всегда очень удивляется: пару тысяч заплатила, а на ужин есть нечего. Но это так, мысли вслух.

  Хвалёный ореховый кофе не улучшил настроения. Надо было обычный "Нескафе" пить, а душа хотела праздника. Причём - прямо с самого рассвета, и желательно - минимум на сутки. Н.Д. почистила с тщательностью свои мелкие, но ровненькие и без кариеса зубки. На лицо была наложена тряпочная маска-лифтинг. Морщинок ещё нет, но по заведённому распорядку раз в неделю - косметические процедуры. С маской хорошо бы полежать минут десять, но телефонный звонок поднял уже на третьей минуте. Верный зам, Серёжа, предупредил, что заехать за ней не сможет - машину выпросила его жена, у которой своя в ремонте, и так далее. Вызывать такси было поздно. Придётся ловить частника, что не очень приятно. Обычно бомбят "ни разу не русские", а они и Москву-то совсем не знают. Впрочем, ей тут не очень далеко. И город не так набит машинами - август, все стараются в это время на юга или на дачах урожай собирают. У Н.Д. дачи нет, а юга подождут до октября, сейчас выбрать море, страну, континент - плёвое дело.

  Входной замок закрылся с трудом. Где бы взять время, чтобы вызвать мастера его поменять? Когда-нибудь она не сможет попасть в собственную квартиру, если не сделает такое простое дело. Потом, потом... Пора на галеры. День впереди трудный и долгий, а уже начало девятого. Негоже хозяйке приходить с опозданием. Консьержка напомнила об оплате за гараж. "Надо позвонить Наташке, чтобы принесла деньги..."  Мысль была мимолётна и не запомнилась. На шоссе остановилась первая же машина. "Фольксваген", лет десять, не меньше. Однако - ехал резвенько. Водитель, плохо пробритый дядька лет под шестьдесят, спросил разрешения включить музыку. Н.Д. удивилась такой галантности, но без улыбки кивнула, погруженная в мысли о предстоящем дне.

  Первым делом вызвать Сергея, обсудить с ним итоги прошлой недели. Новый сисадмин ушёл в запой, а по опыту это надолго. Надо из службы "Скорой компьютерной помощи" опять кого-нибудь вызывать. Иначе сайт перестанет работать полноценно, с отдачей. К дизайнерам лучше съездить самой, у них вечно креативные идеи, но малопригодные для воплощения в промышленных масштабах. А с продюсерской компанией не надо торопиться... Если сейчас согласиться с контрактом на их логотип для серии новых соков, то можно сработать себе в убыток. ТЭО что-то не внушает доверия, уж не схалтурила ли Наташкина служба? Может, просто наложили все данные на старые обоснования, а ведь экономика - наука уже эмпирическая в наше время. Скорее интуиция подскажет правильное решение, чем точнейшие расчёты. А уж своей-то интуиции Н.Д доверяла безоговорочно.

  Почти пятнадцать лет назад она, тогда примерная мать и верная жена, закончила институт. И встал вопрос - что дальше? Полгода промаялась, обивая пороги фирм и фирмочек, обзванивая знакомых и даже полузнакомых в поисках работы с удобным графиком и не самой маленькой зарплатой. Удалось устроиться в небольшую типографию, принимать заказы на визитки и фирменные бланки для создающихся с пугающей скоростью предприятий. ТОО, ИЧП, АОЗТ, АООТ, всего сейчас и не вспомнишь. Сплошные слияния, приватизации и фирмы на продажу. Работы было - невпроворот. Настал такой момент, когда оборудования стало не хватать, да и то, что было, работало на износ. Хозяин боялся занимать: банки к тому времени за кредиты брали себе чуть не половину, да и проценты взвинтили до небес. Такие же начинающие "бизнесмены" боялись даже немного давать, так как самим было выгоднее пустить в дело, да и с отдачей могли нагреть. У крышевых брать - в кабалу попадать по гроб, который может случиться с их помощью значительно раньше назначенного срока.

  Хозяин, Никита Сергеевич, называемый в глаза и за глаза Н.С., собрал свой малочисленный коллектив и обратился с просьбой - внести хоть понемногу, на благо родного предприятия. Коллектив растерялся. Вся типография возникла на почти пустом месте, в полуподвале НИИ. Н.С. выкупил у директора оборудование, которое по-тихому списали, и арендовал за божескую цену флигелёк под конторку, которую нынче гордо именуют "офис". Сотрудники - неприкаянные работники НИИ, у которых едва на хлеб хватало до получки. А у Надежды, будущей Н.Д., как раз деньги и были.... История запутанная, наследство не очевидное, но попавшее к ней "на хранение". Ночь после собрания выдалась бессонной. С мужем советоваться? Степан скажет: "Не лезь", и будет прав. Деньги-то фактически чужие. Если что - и продажей квартиры не покроешь. Но вот как раз квартира была её, родители расстарались. Любимой и единственной доченьке такой ценный подарок сделали. А муж... К тому времени отношения как-то перешли в разряд добрососедских. За приготовленный завтрак - вынесенный мусор, за поглаженные рубашки - спортминутка в постели. Кажется, никто не смотрел на сторону, но и друг на друге взгляд не останавливал.

  В то давнее утро оказалось, что будильник включить забыла. Проснулась, когда нужно было уже быть на работе. И как-то так получилось, что вместо: "Извините, я нечаянно проспала" сказанула: "Я хочу быть соучредителем". Н.С. аж закашлялся, подавившись дымом своей "Явы".
  - Надя, ты что - всерьёз?
  - Никита Сергеевич, у меня есть довольно приличная сумма, но мне нужны гарантии.
  - Гарантий никто в бизнесе в наше время дать не может. Если кто золотые горы тебе посулит - не верь. Наши доходы сама знаешь. Зарплату я вам плачу, а сам иной месяц в семью ни копейки не приношу. Хорошо, что жена понимающая, не попрекает.
  - А вчера на собрании...
  - Разве я вчера предлагал выкупить у меня фирму? Или даже часть? Я предполагаю нотариально заверить вклад каждого, чтобы всегда можно было вернуть такую же сумму.
  - А если не будет такой суммы? Вдруг все сразу потребуют вернуть? Или вот пугают нас инфляцией, не понимаю, но сердцем чую - цены взлетят, а зарплату вы нам настолько же поднять не сможете. Или расценки на нашу продукцию будут такие, что всех клиентов распугаем.
  - Ты знаешь, Надежда..... Я вот что заметил - ты всегда говоришь "мы", "наше" -  значит, считаешь себя тоже частью предприятия. Поэтому давай мы с тобой к этому разговору вернёмся через неделю. Я подсчитаю, сколько нужно бы вложить, чтобы расширить объём. А ты подумай, как нам с тобой наши отношения строить, чего ты хочешь. Одно скажу - с прибыли "Мерседес" мужу купить не получится.

  Н.С. всегда был в курсе домашних проблем сотрудников, умел он разговорить. Иной раз и не хочется, а всё ему рассказывали. И всегда дельный совет у него найдётся. Муж тогда Н.Д. "Мерседесом" все уши прожужжал. Хочется ему. И почти совсем новый продают по божеской цене. А им куда было ездить? Раз в год к его родне под Саратов? Так ей их со старшим братом отпускная гульба давно поперёк горла встала. Ездила туда, как на каторгу. Одна радость - со свекровью они были дружны, да и сына на лето несколько раз туда отправляла. На домашнем молочке да на свежем воздухе он вырастал за лето так, что первые дни надо было к нему заново привыкать. Сейчас уже под два метра, в армии. Осталось немного до возвращения. Н.С. даже немного волновалась - как они будут, мать и сын, вдвоём жить? Ведь взрослый мужчина - это не послушный смышлёный мальчик, которого было так приятно потискать...

  Машина всё-таки угодила в пробку. Дождь понемногу заливал стёкла. Но Н.Д., погруженная в воспоминания, ничего вокруг не замечала, отрешенно глядя перед собой... Те деньги она быстро смогла вернуть, все планы оказались жизнеспособными. Производство расширялось не по дням, а по часам. Правильным ходом было взять на работу дизайнера и юриста. Хоть и стоило это ей сорванного голоса, ведь неделю пришлось чуть ли не кричать, а всё же убедила Сергеевича в необходимости. Дизайнер создал потом свою службу под крылом основной, составили удобный всем договор, чтобы и со стороны заказы могли брать, но и "родные" пускать впереди паровоза. Теперь этих креативщиков уже человек десять-пятнадцать, Н.Д. их и не знает никого, кроме главного, с кем начинали - Игорёши. Сейчас и Игорёшина жена у Наташки в младших экономистах подрабатывает, но чаще бывает дома, с маленькими детьми. Благо больничные оплачиваются, как на госслужбе.

  А вот юрист, это было круто! Никто не понимал этого "бзика", как за глаза шептались. А теперь без проверки и без визы Пал Михалыча ни одно дело не начинается. Ведь бывшая маленькая типография давно превратилась в фабрику упаковки. И на многое нужны различные экспертизы по защите авторских прав. Недавно в магазине Н.Д. заметила молоко, творожки, сырки с картинками из мультика. И расстроилась до слёз. Это же её давнишняя идея была - делать серии родственных продуктов в одинаковых упаковках, с какой-нибудь легко узнаваемой картинкой. Где-то она читала, что идеи носятся в воздухе, вот и электричество одновременно открыли в разных странах, и телевидение придумали. А тут - просто картинки. А всё равно - обидно. Опоздала? Придётся что-то другое придумывать.

  Как-то исподволь маленькая фирмочка превратилась в довольно приличное производство упаковки для любых товаров. Итальянские станки, югославские краски, финская бумага, белорусский картон, да - именно белорусский, всё это вкупе дало качественный продукт. При этом в то время, когда никто об этом и не задумывался. Надежда фонтанировала идеями, Н.С. их осмысливал, Игоряша делал эскизы, а Наташа, бывший инженер этого же НИИ, моталась по московским и подмосковным предприятиям и предлагала образцы всяческих коробочек, пакетиков, этикеток и ярлыков. Это сейчас по интернету можно связаться хоть с чёртом, а тогда только личное обаяние и продуманные под конкретного потенциального заказчика макеты. Наташу потом отправили подучиться на бухгалтера, но она по сути - экономист, любое ТЭО у неё получается понятным и убедительным.

  Н.Д. давно уже фактически единолично руководит всеми процессами. Вместо Никиты Сергеевича теперь - его зять, Сергей. Но - только в замах, ни образования, ни хватки у него нет. Хотя хороший, порядочный человек и надёжный исполнитель. Его жена - бизнес-леди Полина Никитишна - властная, жёсткая, Серёжа на работе от неё отдыхает, поэтому всегда рядом и всегда на подхвате. Полина работает в турагенстве большой начальницей, так что любой тур в любую точку света всегда подбирает и себе, и Н.Д. по самой выгодной цене. Благодаря ей в последние годы чуть ни весь земной шарик объехали. Пока был у Надежды муж - брали машины напрокат. А когда начала в одиночку ездить - заказывала личного гида, и это оказалось намного интереснее. Выбирала небольшие города и нетоповые страны для отдыха.

  Дождь становился всё свирепей, крупные капли впечатывались в крышу "Фольксвагена", как будто стремились проникнуть внутрь. Долго пришлось пережидать аварию, которая перекрыла проезд по всем полосам сразу. Время утекало и утекало, а Н.Д., почему-то вспомнив свою последнюю влюблённость, сдерживала слёзы. Как редко она находится в бездействии... Стоило пустить мысли на самотёк, как тут же из самых дальних глубин, вроде бы совсем из другой жизни - почти забытые чувства. Если бы сейчас ехали как всегда - с Сергеем, так тысячу проблем обсудили бы, да и решили половину, не меньше. Кстати, а чего это телефон молчит? И Н.Д. с ужасом поняла, что забыла его дома, на диване. Пошла масочку снять, а потом в комнату и не возвращалась. И как теперь жить? На работе и то большая часть звонков приходится на мобильные телефоны. У них корпоративный тариф, у офисных оплата за счёт фирмы, безлимитные планы. Иной раз навстречу друг другу по коридору идут - и по мобилкам общаются. Один раз Н.Д. кивком головы с девочкой из отдела контроля поздоровалась, и только потом поняла, что именно с ней в этот момент и говорила. Вечером Артёму как анекдот рассказала.

  Артём.... Как он её разочаровал! А разве она была очарована? Нет, просто ей было удобно с ним. И внешние данные были в её вкусе - не маленький и не худенький. Не красавец, но тёмные глаза с пушистыми ресницами смотрели с такой нежностью. И его ласковые руки так крепко обнимали. Он всегда был готов идти, ехать, лететь в любую точку мира, его бизнес позволял ему быть рядом с "любимой" и днём, и ночью. Какая женщина откажется от такого любовника? А вот пришлось... Больно до сих пор. С Наташкой отношения выяснили, да и работают дальше. А вот от своего тела этого мачо отлучила и из памяти старается вычеркнуть. Спасибо Игорёшиной Вере: специально или нет, но проговорилась, что лучшая подруга и любовник что-то часто и азартно обсуждают. Н.Д. внимательно присмотрелась, сопоставила кое-какие факты, припомнила некоторые нестыковки и поняла - её хотят использовать. Точнее не её, а её имя, её вес в деловых кругах, её счета, и, как ни странно, её доверчивость. И ведь были звоночки, были. Интуиция пыталась ей сигнализировать, так нет - не внимала внутреннему голосу, как же - мужик колоритный попался, держи, а то уведут!

  Да лучше бы увели... А то теперь надо аудит проводить, каждую бумажку наизнанку вывёртывать. Лучшая подруга, не предполагая подлянки, чуть было под монастырь не подвела. Конечно, в нашей стране почти всё - контрафакт, но если попадёшься - мало не покажется. В лихие годы часто поступали заказы на обложки для кассет, потом - для дисков, для игр и баз данных. Н.Д. была проинструктирована Никитой Сергеевичем, что за каждым таким заказом стоит криминал. Сейчас-то эти все "крышевые" в бизнесе крутятся, а тогда они только денежные потоки отслеживали. Вот на отсутствие нужного оборудования и ссылались при отказе, чтобы не дай Бог, не нарваться на "разборки", "тёрки", а то и на требования делиться прибылью. Эти бандиты и сами понимали, что прибыль мизерная, предлагали помощь, но Н.С. был убедителен в роли рядового инженеришки, случайно оказавшегося Предпринимателем. Обходилось.

  Ещё немного, и вляпалась бы в политику. А это другие расклады с другими людьми. И заводик под Рязанью отошёл бы государству, да и срок мог бы быть не условным, если что. Кто те брошюрки написал, по чьему заказу - даже Артём вряд ли знал. Ему денег посулили, а то и дали авансом. Наташка тоже "просто помочь родной фирме" хотела. И ведь понимали оба, что Н.Д. не пойдёт на эту аферу, всё ведь втихую провернуть надеялись. Что интересно - даже Артём не в курсе, что со своего ноутбука Н.Д. может видеть весь завод, каждый цех, даже каждую бумажку на выходе из печати. Тоже когда-то убедила начальника поставить камеры в новогодние каникулы, чтобы рабочие не нервничали зря. И никому рассказывать не стали. Сергею тесть мог сказать, но это никогда не обсуждалось.

  Несколько раз бывало, что отслеживала выход продукции. Трижды за "корпоративами" наблюдала, даже пришлось выезжать, когда вся охрана перепилась. Как неожиданно она им на голову свалилась наутро. Зато урок хороший получился.

  В то время об одном сильно жалела - что без машины. Со смертью мужа много проблем образовалось. Вроде жили тихо-мирно, а после похорон не знала - за что хвататься. Ну, машину продала, этого на поминки еле хватило. Старушка-"Волга" хоть и служила верой и правдой почти десять лет, но требовала уже капитального ремонта. Вот гараж подруге отдала, но переоформлять не стала. Сын, Сашуля, вот-вот вернётся. Для него надо будет какую-нибудь приличную таратайку купить, возить бабулю на дачу. А то мать своим ходом по три часа в один конец мотается. Проезд-то бесплатный, но ноги - не казённые.

  Дачу достраивать пришлось безмужней. Степан потихоньку сам мастерил, аккуратно, каждую досочку пять раз примеривал, прежде чем прибить. А наёмные "строители" только деньги вымогали "на гвозди". Пока сама на две недели не поселилась - и сдвигов не было. А при ней второй этаж как на дрожжах поднялся. Внутри и отделывать не стала. Внизу две комнатки есть, пока хватит. Когда ещё внуки появятся....

  Ох, наконец - доехали. Времени уже почти десять, Сергей у окна маячит, ждёт. Надо бы секретаршу какую-нибудь посадить, а то неудобно - один из владельцев современного, солидного предприятия - и на телефонные звонки отвечает. Впрочем сама виновата. Н.Д. опять вспомнила про забытый на диване мобильник, двухсимковый, с выходом в интернет...

  - Серёжа, не сердись! Лучше давай план на день скорректируем. Придётся всё менять.
  - Денисовна! Поменяем, не впервой. Звонили со склада, планируют три дня учёта. Надо посмотреть, что отгрузить срочно.
  - А для "Строма" коробки под энергосберегающие лампы привезли? Под весь контрактный срок? Кстати, ты мне ответь: почему мы не отправляем им напрямую? Договор долгосрочный, партии поквартально увеличиваются, чего мы склад засоряем?
  - А у них своего склада нет, они у нас частями берут.
  - И ты молчал? Пусть срочно строят у себя, а то я за ответственное хранение начну деньги брать.
  - Ты что? Это же хороший заказчик! Сама говоришь - долгосрочный.
  - Это не причина на их условиях работать. Пока пробные партии шли - можно было соглашаться. А когда они в промышленных масштабах работать начнут? Нет, ты меня срочно с ними соедини. Кто там контракт подписывал? Ермаков? Борис? Я сама с ним поговорю.

  День летел на приличной скорости. В четыре часа Н.Д. неожиданно осознала, что очень хочется поесть. Хоть корочку черняшки... Всё в том же любимом НИИ, кстати, реально существующем до сей поры, из бывшей столовой соорудили приятненькое кафе. Н.Д. как всегда расстроилась, опять её идею украли... Если бы можно было все рождённые в её мозгах идеи претворять в жизнь незамедлительно - наверное, был бы рай на земле. Но, как в той народной примете? "Бодливой корове Бог рогов не дал". Впрочем, не совсем в тему.

  Звонить по чужому мобильнику не хотелось. Поэтому пришлось идти на третий этаж. Тоже не комильфо, но другого варианта договориться на сегодняшний вечер не придумалось. С коммерческим директором одной из фирм-арендаторов Н.Д. познакомилась в этой же "Столовке". Сначала переглядывались, потом начали парой фраз перебрасываться, а с месяц назад начали встречаться. После хитроватого Артёма Коля показался тоже себе на уме. То до дома подвезёт, то в парк прогуляет. В кино ходили, на озеро купаться ездили. И никаких поползновений к близости. Даже не целовались ни разу. Сегодня Н.Д. решила пригласить его к себе. Правда, об этом ещё не успела сказать.

  Николая Дмитриевича на месте не оказалось. Что и неудивительно при его должности. Пошла она поесть, в конце концов. Знакомый силуэт сразу бросился в глаза. Рядом с ним  Наташка. Их стулья были развёрнуты к окну, так что Н.Д. осталась незамеченной. Аппетит сразу пропал. Взяла бутылку минералки и пачку круассанов, да и вернулась к себе. Через час не выдержала и пошла в отдел к Наташке. Поговорила с ней насчёт обоснования контракта с продюсерами. Надо бы ещё подумать. А то затраты перекроют весь доход.

  - Кстати, Ната, я тебя искала недавно. Ты где это мотаешься в рабочее время? Строго так спрашиваю!
  - Н.Д., миленькая, не вели казнить, вели миловать. Ходила в кафе, что-то сладенького захотелось. А чего искала-то?
  - Ты за гараж почему не заплатила? Смотри, выгоню на улицу твоего "Ниссана", будешь знать, как сроки платежей не соблюдать. Да, а ты другой гараж подыскиваешь? Максимум осенью мне самой нужен будет.
  - На права сдаёшь? Пошла учиться?
  - На фиг, на фиг! Сашке машину куплю. Пусть красуется перед девками. А меня Сергей возит почти всегда.
  - И ещё кое-кто?
  - Ты о чём, подруга?
  - А то я не знаю. И не красней. Николай от тебя без ума.

  Тут Н.Д. не на шутку рассердилась. Опять за её спиной интриги?
  - Ты меня с ним обсуждала в "Столовке"? Опять "хочешь как лучше"? Мне истории с Артёмом хватило за глаза. Я тебя прошу. Нет, я требую! Перестань какие-то глупые игры устраивать. Ты уже бабка скоро, а всё в секретики не наигралась.
  - Надя, ты что? Я ж с добром! Да я за тебя, да любого придушу. Я просто хотела узнать, серьёзно этот Коля к тебе или - для коллекции. Я его и не выспрашивала, он сам рассказал, что ты ему нравишься.
  - А кто тебя просил? Он-то мне не нравится ни капли. Сморчок какой-то. Ещё и импотент наверняка.
  - Как? У него ничего не получилось?? Бедная ты моя....
  - Ничего и не было, ты с ума сошла? Буду я ещё всяких ублажать! Пусть и не мечтает. Так и передай.
   Н.Д. внезапно почувствовала тишину в отделе. Выходя, она видела склонившихся над бумагами и клавиатурами "девочек", бухгалтеров, учётчиц и экономистов. Все семеро сидели, боясь поднять головы.

  Да уж, высказалась! "Уволю Наталью от греха" - так подумалось, но мысль была привычная. Она и сама знала, что никогда не уволит. Столько лет вместе. Первое время и без зарплаты пришлось посидеть, лишь бы не уволил Н.С., когда в НИИ дела совсем плохи были. Кстати, почти весь корпус сдан под аренду, настоящих инженеров давно нет, а институт как-то существует? "Да и ладно, главное для нас - довольно дёшево платим, и метро близко. Удобно". Сама-то Н.Д. жила недалеко, но если на метро, то круг большой получается, через центр. Есть пара автобусов, но они редко ходят, да и переполнены. А ей утром надо по дороге на работу настроиться, основные задачи на день сформировать. Иначе текучка заест, как сегодня.

  К дизайнерам так и не съездила. Системного администратора не попыталась разыскать. Вот уж кого уволить давно надо, а рука не поднимается. У него мать парализованная. Он обиходить сам стесняется, нанял сиделку с проживанием, а та - пьющая. Он с ней на пару и уходит в астрал раз в месяц с получки. Потом-то пытается "загладить вину", но несколько раз из-за его отсутствия бывали проблемы. Нет, нельзя женщине быть начальником, всех-то жалко, всё-то ей помочь хочется. Если бы хоть Сергей был пожёстче.... Но - не она выбирала себе заместителя. Вообще, кто она тут такая? Влезла в чужой бизнес, ещё и недовольна... Ага, самобичевание началось. Кстати.

  Чтобы отвлечься, влезла в интернет. Надо к конкурентам заглянуть. Чего у них нового? Интернет затянул, очнулась только в восьмом часу вечера. По привычке перед выключением "заглянула" на завод. Всё было в штатном режиме. Серёжа давно уехал. Пешком, что ли, пройтись? Но у ворот стояла машина Николая. Сам он читал какой-то журнал. Пройти мимо не получилось.
  - Надечка! Ты сегодня припозднилась? А я звоню тебе целый день. Ты чего на мои звонки не отвечаешь7 Я тебя обидел чем-нибудь?
  - У меня мобильник сегодня дома, отдыхает. Так что ответить и при желании не смогла бы.
  - Ну и ничего. Главное, чтобы желание возникало.
  - Вот его-то и нет. Давай мы с тобой сейчас в разные стороны разойдёмся? И навсегда.
  - Дела... Ты хоть намекни - чем я тебе не угодил?
  - Это ты у Наташки спроси, она тебе подробно расскажет.
  - Ты приревновала? К кому? К этой колоде бесформенной? - Коля расхохотался, хотя глаза остались настороженными.

  - Много чести - ревновать. И так отзываться о женщине - недостойно настоящего мужчины. Ты меня окончательно разочаровал. Извини, мне пора, - Н.Д. шагнула на дорогу и тормознула какую-то машину. Николай рванул было за ними, но... Остановился, а потом и развернулся действительно в другую сторону. Только Н.Д. этого не видела. Ей было неприятно. "Так назвать Наташку? Он урод, моральный урод. Он и обо мне, возможно, гадости говорит за спиной?" - эти мысли вызвали слёзы.

  Бог ты мой! С утра плакала из-за одного, а вечером - из-за другого. И ведь оба были ей по большому счёту безразличны. Приятно, когда ухаживают, слова всякие нежные, цветы, сюрпризы. А сама-то что им в ответ давала? Честно говоря - ничего. Снисходительно принимала. Вот и результат. А любила ли она хоть кого-то в своей жизни? Кроме сына, никто на ум не приходил. Была детская влюблённость в шестом классе. Стихи писала, записочки передавала. А после летних каникул как отрезало. Она за лето вытянулась, фигура появилась, а этот лопоухий мальчишка оказался на полголовы ниже. И стыдно стало с ним рядом стоять даже. Вот и замуж вышла как-то невнятно. Её позвали - она согласилась. Как же: свадьба, платье, фата, поздравления. И этого практически чужого человека просто терпела, раз уж так вышло. Он, может, и не знал? Да нет, как не знал, понимал наверняка. И слёзы хлынули уже ручьём....

  Чего она в жизни добилась? Все чувства, все эмоции, все мечты и планы - всё о работе? Никогда она не теряла головы, не сочиняла стихов, не сидела у телефона в ожидании звонка. Она родилась такой бесчувственной или...? Или! Просто эгоистка! Лишь бы было удобно. Никаких сюсюканий. Ведь даже секс не был необходимостью. Так, дань стереотипу. Мужчинам это надо. А ей - по большому счёту всё равно. Иногда приятно. А чаще исполняла "долг".

  Почему-то подумалось, что и смеяться она не любит. А это при чём? Вот обидела наверняка хорошего человека. Он же ей нравился. Что произошло? Дело не в Наташке, это точно.

  "Завтра я об этом подумаю" - с этой мыслью Н.Д. вышла из машины, сунув водителю крупную купюру.
  - Сдачи не надо. Спасибо, что не лезли с разговорами. У меня был трудный день.
  Решительным шагом она направилась в супермаркет. "Надо купить еды, а то дома пустой холодильник. А собиралась пригласить Николая."

 

 

 

Горький чай

Мы сидели с ней за кухонным столом. Я - подпирая спиной холодильник. Она - вполоборота к окну. За окном в песочнице играли наши внуки. Мой, шести лет, Митя. Её трёхлетняя Даша. На лавочке сидела её дочь, читала книгу и поглядывала за малышами.

Мы пили самодельный "Бэйлис". Закусывали яблоками и ломтями сочной дыни.

- Вот, в этом году на даче дыни, наконец, дозрели. Третий год сажаю. Те года дожди, дожди. Еле картошку успели выкопать, а то и она погнила бы. А эта осень радует. Дети до сих пор клубнику с малиной собирают. А я редко теперь выбираюсь...

Пауза была тягучая. Я не решилась её нарушить. Дина отвернулась к плите, включила чайник. Зачем-то начала резать хлеб...

- Дин, а сколько ещё Виктору осталось? - всё-таки не удержалась я спросить.
- К новому году вернётся.

Быстро эти четыре года пролетели, а всё как будто вчера ещё случилось....

               -1- Детство

Недавно перебирала фотографии... Вот сын совсем маленький, в яслях. Толстощёкий бутуз, смотрит с прищуром, не улыбнётся. Таким и вырос - недоверчивым. Во всём подвох ищет. Первую свою жену ревностью измучил, она так родить и не решилась. Мог бы и на генетическую экспертизу подать, с него сталось бы. Это Алёна на его выбрыки внимания не обращает. Говорит, что к мужу надо относиться, как к больному ребёнку, иначе проблем не избежать. И живут ведь счастливо. Жаль, меня никто так не надоумил. Развелась в пять минут. Да и не жалела никогда.

Но речь ведь не обо мне. На фото рядом с Егором её, Дины, сын - Алёша. Лыбится во весь рот. Чубчик торчком. Рубашка наизнанку. Но - обаяния море. Девки с малолетства в этом море тонули. Но Алёша на них долго не реагировал. У него спорт на первом месте всегда был. Отец в прошлом борцом был, мастер спорта, чемпион какой-то. И сына приобщил. Классическая борьба не так раскручена, поэтому в ней больше фанатиков, ради побед, а не ради медалей.

Алёша быстро добился чемпионства. Тренировки каждый день. Бежал на них, иной раз жертвуя учёбой. Впрочем, твёрдые тройки - тоже отметки. А родители не сильно ругались, понимали приоритеты. Дина хотела бы для сына высшего образования, но понимала, что сейчас это уже ничего не значит. Главное - устроиться, по знакомству, по нахрапитости, по случайности. Сколько их, с высшим, охранниками да водителями? А пять лет ещё поить-кормить-одевать тяжеловато. Дочка подрастает, ей сколько всего нужно.

Ну, вот и были брошены все силы на поддержку спортивной славы. К концу девятого класса ясно было, что надо куда-то сына определять, профессию какую-никакую дать. Мало ли, что там, дальше....

               -2- Юность

Жили мы в соседних домах. Район наш маленький, обособленный, все друг друга знают. И друг о друге тоже, коммуналки, они секретов не допускают.

Мой Егор в колледж пошёл, на радиомастера. А Алёшу отдали в училище, на сварщика, как отец. Виктор вообще главный в семье был. Властный. Но детей любил.... ни в чём не отказывал. Дочку, Наташу, баловал сильно. Но и в узде держал. Никаких мальчиков до двадцати лет не допускал. Уже на третьем курсе кавалера привела, боялась!! Но вроде особо критики не последовало. Да и парень хороший. Уже давно муж, вон Дашенька куличики лепит. Красотулечка.

А Алёша спорт не бросал. Моего пытался с собой зазвать, но Егорка больше почитать, попаять. Сейчас компьютер ему - предмет первой необходимости. Как придёт домой, сразу включает. Потом уже поесть просит. А Алёша чемпионом среди юношей стал. Во всей Европе сильнее не нашлось.

Наши дома, наконец, под расселение попали. Как счастливо все переезжали. Как друг друга в гости зазывали, посмотреть, позавидовать. Квартиры в соседних же домах всем дали. Опять рядом оказались. И с Дининой семьёй тоже. То в магазине встретимся, то в автобусе. В мебельном друг за друга отмечаться ходили. Перестройка, а ничего не купить просто так. Это сейчас были бы деньги. А тогда - только по записи, по очереди, на "продажах".

Как-то раз встретились.
- Динка! Привет! Ты что-то поправилась вроде? Или третьего решила до кучи?
- Ой, Ксень, ты уж скажешь... Куда теперь? Парню скоро двадцать. Да и Наталка школу заканчивает.
- Куда её определять думаете?
- Она в институт готовится, подготовительные оплатили. В какой, пока не решили, видно будет. А твой Егор как?

Мой Егор к тому времени уже работал в сервисном центре, видики ремонтировал. Зарабатывал прилично, жениться собирался. В общем, вырос.

- Ксюша, у меня к тебе просьба. Алёша тебя уважает. Поговори с ним. Такая проблема...
- Да говори уже, свои же люди!
- Да с борьбой этой... В больнице он недавно лежал, ноги отказали. Врачи сказали - позвоночник уже травмирован. Может быть паралич.
- Да ты что! И вылечили?
- На ноги поставили. А что толку? Он опять на тренировки ходит. А я со страхом жду: сам придёт или принесут.
- А Виктор что? Его слово закон, вроде?
- Виктор уже не авторитет. Да и выпивать стал. Лёша его пару раз за это приложил. Теперь враги.

Ну и ну. Всё у них поменялось. Семья такая дружная была. А теперь воюют. А я чего полезу?  Здоровенный лоб, с чего он меня слушать будет? Дома с Егором посоветовалась, он пообещал сам с другом поговорить. Как раз у них встреча одноклассников намечалась. А потом за своими проблемами я и забыла про просьбу Дины.

Мой сынуля решил жениться. И девушка мне понравилась. Свадьбу справляли в кафе. Народу набралось много, но бывший муж помог деньгами, мои родители подкинули. Сваты в стороне не остались. В общем, всё, как у людей. Алексей пришёл с девушкой. Честно говоря, я даже расстроилась. Наша-то невеста на её фоне сильно проигрывала. А Лёшина была... как куколка. Стройная, красивая, держалась с достоинством. Голос и то - как колокольчик переливается. Залюбуешься!!! Егор на неё не сильно пялился, а вот все остальные наперебой приглашали потанцевать. Молодец парень! Такую кралю поймал!

Дети наши выросли, зажили своей жизнью. Раньше то друг к другу в гости ходили, то новости рассказывали, у кого чего нового. А жизнь развела, редкие встречи и созвоны были сухими, всего не расскажешь, вот и отделывались приветами да пожеланиями.

Алёша, по слухам, в "бригаду" подался. Знакомые к нему обращались за помощью, за защитой от рэкета. Помог, вроде. Спорт бросил. Не до него стало, наверное. Квартиру купил. Женился на той девушке. К матери с отцом редко стал заезжать. Пару раз видела его в модной, мокрого асфальта, "девятке". Только рукой помашет, да и поминай как звали.

Динин Виктор пить начал регулярно, начал руку поднимать. Наташа старалась его приструнить, да разве послушает? Подруга не жаловалась, но общие знакомые докладывали. Жалко её было, а чем я могла помочь?

                         -3- Зрелость

Поздно вечером позвонил Егор.
- Мам, ты завтра с утра свободна?
- Так суббота же, чего не свободна. А что?
- Мам, сходи к Алешкиной маме, помоги ей, чем сможешь.
- Господи, а что случилось? Что-то с Виктором? Инфаркт? - у меня на работе мужики после пятидесяти мрут от инфарктов, особенно пьющие.
- Ма, ты только не волнуйся. Алёшу отец убил.

Мне и самой впору было скорую вызывать. Хотела сразу бежать к Дине. Но Егор предупредил, что ей снотворное вкололи, будет до утра спать. Да и Наташа с ней.

Кое-как дожила до восьми утра. И пошла, как на каторгу. Оделась в тёмненькое. Подкрашиваться не стала, хотя вообще-то и ведро ненакрашеной выносить не в моих правилах. Дверь в квартиру была открыта. Встретила меня Динина соседка.

- Все уехали. На дачу. Это там произошло. А ты проходи. Будем убираться. Надо зеркала завесить, поищи в шкафу покрывала или большие полотенца. Надо ещё список продуктов написать, на поминки. Дина вряд ли сообразит. Надо нам с тобой всё в свои руки брать.

Так я на целую неделю практически поселилась в чужой квартире. На работе взяла в счёт отпуска. С книжки сняла, потом сочтёмся. Обзванивала, бегала по магазинам и конторам, готовила, накрывала, убирала. Дина и Наташа пытались помогать. Но после того, как у подруги из рук выпала целая стопка тарелок, ни к чему её не подпускала.

А случилось вот что....
Алёша начал давно уже играть в карты. Сначала "по маленькой". Потом вроде везло. Но фортуна - стерва та ещё. На неё надеяться.... себя потерять. Так и вышло. Сначала пришлось свернуть маленький бизнес, который худо-бедно копеечку приносил. Потом влез в долги перед "бригадными". Набрал кредитов. Когда забрали квартиру - ушла жена. Конечно, она-то на другое надеялась. Дорогой бриллиант требует дорогой же оправы.

Помыкался Лёша по съёмным квартирам, а и за них платить надо. Вернулся в отчий дом. Мать без упрёков приняла. Вошла в положение. А отец волком смотрел. Всё укусить норовил. Алёша отца всё же уважал. Не лез на рожон. Старался отмолчаться.

Поздней осенью пора было дачу заколачивать. Картошки набрать, морковки-лука. Поехали они вдвоём, отец и сын. Виктор бутылочку взял, для согрева. Выпили они, закусили. Тут Лёша и рассказал, что с долгами не смог рассчитаться, ещё большая сумма висит. А кредиторы давят. Он и предложил родительскую квартиру продать, купить однушку, а сам мол как-то устроится. Наташа уже взрослая, ей скоро и замуж. Только надо жениха с жильём найти, чтобы устроить сестру. А родителям много ли надо?

Виктору водка в голову ударила. Он высказал непутёвому "выродку" всё, что накипело. Лёша не стерпел, полез драться. Виктор скрылся к доме. Потом вышел и пальнул из охотничьего ружья, которое невесть сколько валялось, заныканое, в чулане.

Одного выстрела было достаточно. Когда приехала милиция, убийца спал на полу в сенях. Ружьё лежало рядом.

           -4- Дальше - тишина

Мы пили чай.
- Ксень, вот он вернётся, как нам жить? Как он мне в глаза смотреть будет? А я ему? Я даже на суде в его сторону смотреть боялась. Разве можно такое простить?
- Знаешь, надо вам вместе это решать. Со стороны разве можно что-то советовать? Попробуйте квартиру разменять. Хотя... Наташе тогда как? Ипотеку её муж не потянет. Она на работу выходить думает?
- Думает. Я пока с Дашенькой буду. В садик жалко, болеть начнёт. Митя болеет?
- Переболел уже, осенью в школу. Алёна и года не просидела дома. Первое время няньку нанимали, а потом в сад отдали. Мне посидеть с внуком редко перепадает. Вот к тебе на день рождения пришли. Кстати, Егор тебе конвертик передал. Купи себе что хочешь. Только себе, а то я тебя знаю.

- Ксюш, чего мне надо-то? Вот бы забвение купить. Забыть всё. Да разве забудешь?

Мы пили чай. А он казался горьким.............

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/