Пролог

47 лет со дня победы над Жнецами. Земля. Восточная Евразия.

 

— Деда, а расскажи еще что-нибудь про капитана Шепарда[1]!

— Да что тебе рассказать? Ты и сам лучше меня все знаешь.

— Не все, не все! Расскажи про его невесту!

— Невесту?

Мужчина хмыкнул и пересадил внука с левого, поврежденного, колена на правое, полностью работоспособное — со всеми своими электромоторчиками и сервоусилителями.

— Да, про невесту! — не унимался ребенок. — Расскажи, на ком Шепард хотел жениться после войны!

— Это хороший вопрос, — улыбнулся дед. — Понимаешь ли, капитан Шепард был слишком занят войной со Жнецами[2], чтобы строить планы на мирное время.

— То есть у него не было невесты?

— Невесты, наверное, нет, — мужчина прикрыл глаза, словно на самом деле силился припомнить, кого герой человечества примеривал себе в супруги. — Но были несколько девушек, которые вполне могли понравиться капитану.

— И Лиара тоже?

— Нет, конечно же! — посуровел дедушка. — Как тебе это только в голову взбрело? Азари[3] совершенно не похожи на людей. Они страшные и злые.

— Почему? — ребенок, казалось, был сбит с толку.

— Потому, что у них на голове щупальца, а еще они кровожадные биотики[4], причем все поголовно! У азари врожденные способности к управлению масс-полями, вам это должны были рассказывать в школе!

Ребенок помолчал секунду, потом согласно кивнул головой. Видимо, в самом деле вспомнил что-то с урока ксенобиологии.

— Да, говорили. Но еще говорят, что...

— Это все сказки! — сурово прервал сына его наставник. — Лиара Т’Сони первой сбежала из Солнечной системы, когда казалось, что Жнецы вот-вот уничтожат Землю. Вместе со всеми инопланетянами. И с Нормандией, кстати. Только отважная Тали’Зора осталась помогать воинству капитана, когда он прорывался на Цитадель[5].

— А Тали нравилась Шепарду? — вернулся к теме беседы ребенок.

— Наверное, — с лица мужчины сошло суровое напряжение, возникшее в разговоре про азари. — Хотя я думаю, что капитан ее просто пожалел, как всех кварианцев[6]. Им достаточно досталось от гетов[7], и не будь Шепарда...

— Я знаю, знаю, — сын соскочил с колен дедушки и встал в «позу гета», прицелившись в родителя из воображаемой импульсной винтовки. — Геты их убили бы всех, если бы не Шепард! Но ты не сказал, нравилась Тали капитану? А если нравилась, то могли бы у них быть дети? Нам в школе сказали, что декстро-аминокислотные жизненные формы с людьми генетически несовместимы, и вообще, что по происхождению кварианцы скорее птицы, чем млекопитающие.

— Я не знаю про их происхождение, внук. Но со Жнецами они сражались храбро. А теперь давай спать, хватит о женщинах расспрашивать! Вырастешь, дослужишься до капитана — сам все узнаешь...

 

Звонок во входную дверь прервал трансляцию. Голокуб послушно заморозил детскую программу, едва две из четырех голов отвернулись от проектора и уставились на входную дверь.

Семья Гросс никого не ждала в гости. И день недели не тот, и погода совершенно не гостевая, да и вообще, кого еще могло принести в разгар зимы, когда не то, чтобы неба, даже крыши дома за снегом не видно?

Михаэль поднялся с кресла и строго цыцнул на внучат. Холи и Гори, приученные дедом к дисциплине, послушно замерли. Даже не проявили негодования из-за разом затихшего головидео. Улучив момент, девочка тут же ткнула брата в бок. Мальчишка ойкнул и, недолго думая, свалил сестренку боковой подсечкой. Холи вскочила и приготовилась торжественно завыть, но тут вмешалась хозяйка, и готовая разрыдаться девочка с готовностью перешла в надежные и мягкие бабушкины руки. Одна из этих рук тут же шлепнула Гори пониже спины, но не в наказание, а с укором. Мол, знаю, что она первая начала, но ты — мужчина, и отвечать силой на причуды женщин права не имеешь.

Гори нахохлися, почище тех самых птиц, от которых якобы произошли кварианцы.

Глава семейства медленно, насколько позволяло здоровье, дошел до прихожей, глянул в экран коммуникатора и чуть было не лишился дара речи.

— Алина? — изумленно произнес старик. — Что ты тут де...

— Да, это я, — раздался голос, чуть искаженный дешевым трансмиттером. — Папа, мне нужна твоя помощь.

— То есть, убежать из дома, забитого эксплуататорами свободолюбивого галактического народа — в этом помощь не нужна? — медленно, чуть ли не по слогам спросил пожилой мужчина. — А вот как шило изза... из-за головы убралось, так тут же о помощи вспоминаем?

— Ну папа...

Мужчина уже не слушал, а набивал на инструметроне[8] приказ системе безопасности.

Едва створка отошла на треть, в гостиную в потоке уличной вьюги прошмыгнула грациозная фигура гостя. Точнее, гостьи, но ни в коем случае не «какого-то человека».

Во-первых, для семьи Гросс он был вовсе ни какой-то, а вполне определенный, доставивший в свое время как море неприятностей, так и океан хорошего настроения, искренних, любящих улыбок и прочих светлых чувств. А во-вторых, никто бы в здравом уме и трезвой памяти не назвал бы гостя человеком.

Альена Г’Рос не являлась представителем человеческого вида. Так случилось, что приемной дочерью Михаэля и Анны Гросс оказалась самая что ни на есть настоящая инопланетянка.

Девушка стянула запорошенную шапку-ушанку, так любимую в восточной Евразии, еле успела стряхнуть с нее изрядный сугроб снега, как из гостиной донесся восторженный вой на две молодые глотки. Гори и Холи с криками «тетя Алина приехала!» наперегонки рванулись к гостье. Добежали до высокой девушки, синхронно подпрыгнули и повисли на точеной талии — даже длинной толстой курткой не скроешь! — голубоглазой и голубокожей красавицы.

О «страшных кровожадных азари», коими пугала детишек Образовательная сеть Ассамблеи[9], обе малолетки тут же позабыли. Может и верили, что где-то в пучинах космоса, на далеком Титане живут ужасные биотические тетки с щупальцами на головах, но их собственная азари была совершенно другой: милой, ласковой и горячо любимой.

Альене Г’Рос было не привыкать к подобного рода определению. Природному обаянию азари, если та захочет, невозвможно противиться, какими бы ужасами не питал голокубик молодое поколение.

— Могла бы снег с башки и на пороге стряхнуть, — ворчливо буркнул хозяин, принимая у Алины куртку. Хозяйка тем временем отцепляла от гостьи детишек. Та еще задача, особенно если учесть, что толькоотцепленный, дождавшись, пока бабушка возьмется за второго, тут же снова бросался на талию азари.

— И засветить азарийскую прическу на всю улицу? — улыбнулась дочь, помогая избавиться от репейничка-Холи. — Спасибо, я поберегу здоровье здешних ухажеров. Погода плохая, нечего им у порога в очередь выстраиваться.

— А засветка синей татуированной физиономии, стало быть, ничем не грозит?

— Не синяя, а голубая, это раз, — Алина одним движением выпрыгнула из раскрывшихся, словно цветочный бутон, сапожек. — И не татуированная, а с генетическими знаками, это два. Наконец, я нахлобучила эту вашу мохнатую шапку на самый нос, а воротник, подняла аж до несуществующих у меня бровей.

Известно, что у детей воображение развито куда сильнее, чем у взрослых. Поэтому Гори моментально и совершенно серьезно отозвался на шутку тети.

— Тогда бы ты не смогла ничего видеть! — серьезно заявил малыш.

— Чтобы щелкнуть по носу любимого племянника, глаза не нужны! — Алина зажмурилась, протянула к Гори палец и негромко схлопнула на ногте миниатюрную биотическую сферу. Поднеся руку ко рту, картинно сдунула несуществующий дымок со ствола вымышленного пистолета.

— А-а-а! — заверещал Гори в притворном ужасе, после чего картинно сполз на пол, однако «остался в сознании».

— Кровожадная азари ранила капитана Шепарда, — засмеялась Алина, уже без фальши помахивая кистью. Без должной тренировки даже такие невинные шалости с биотикой вызывали сильнейший прилив крови: рука азари разом перекрасилась из голубого в бледно-фиолетовый.

 

Тут из гардеробной комнаты вернулся хозяин, цыцнул на мальчишку, и ужимкам Гори тут же пришел конец. Дед, даром что любящий внуков без памяти, со старшим мальчиком был серьезен, разве что не суров. Малыш тут же поднялся с пола и шмыгнул на диван, к голокубу. Там уже сидели бабушка и сестренка, причем первой пришлось тащить туда вторую чуть ли не волоком. Дети явно предпочитали тетю Алину пусть и интересной, интерактивной, но все-таки такой пресной и рутинной образовательной программе.

Строгий выговор от бабушки и пара взаимных дружеских тычков заставили обоих малышей снова переключить внимание на голокуб — устройство зафиксировало внимание зрителей, и прерванная трансляция возобновилась.

— Пошли в маленькую гостиную, — сказал Михаэль. — Там у Анны как раз ужин готовится.

Бабушка с внучатами остались внизу, а отец с дочерью, пусть и приемной, пусть и своенравной, и вообще другого биологического вида, поднялись на второй этаж довольно скромного, в общем-то, дома в окрестностях Сансити — ближайшего пригорода восточной столицы Евразии.

Малая гостиная в самом деле была невелика: от силы двадцать квадратных метров, может меньше. Но вполне уютной: ее хозяин обставлял по-своему, напрочь игнорируя современные веяния типа «ретро-фиксированный интерьер» или «полторы стены».

Михаэль проверил состояние ужина — тот послушно крутился в сборщике, сейчас обрастая десертами — переставил таймер еще на двадцать минут вперед и прошел в центр комнаты. Топнул, вытащил из-под пола набор мебели на двоих, вольготно устроился в мягком кресле и кивнул на соседнее.

Алина помедлила, разглядывая на полке очередную полусобранную модель космического корабля — на этот раз хозяин взялся ваять турианский[10] дредноут — потом все же устроилась напротив отца.

— Итак, — начал Михаэль, сложив руки на животе. — Насколько все плохо?

— С чего ты...

— С того, что иначе бы ты не пожаловала с другого конца света.

— Может, я просто соскучилась и решила заодно извиниться за прошлый раз?

Михаэль рассмеялся.

— Алина, ты ни перед кем никогда не извинялась, и уж тем более передо мной, короткоживущей биологической формой.

— Э-э-э...

Девушка опустила взгляд, и огромные фиалковые глаза на секунду исчезли из поля зрения Михаэля.

— Вот за это я как раз извинялась, отец.

— А не надо было, — мужчина разом стер улыбку с лица. — Потому как совершеннейшая правда.

— Я не настолько... — девушка снова отвела взгляд. — Я не настолько азари, чтобы говорить такое отцу, пусть и приемному. И если хочешь, я снова извинюсь за тот случай.

— Обойдусь.

— Ну папа!

— Что папа? — мужчина подался вперед. — Ты исчезаешь на полтора года, от тебя ни слуху, ни духу, и все, что можешь сказать, это «папа»?

— Мне нужно было побыть одной! — воскликнула Алина.

— В вашем-то борделе?

— Отец, я тебе сто раз уже говорила, что «Тессиара» не бордель! Мы не предоставляем...

— Да наплевать мне, спите вы с клиентами или нет! — прорычал мужчина. — Факт, что моя дочь, пусть и синелицая, пусть и изысканная, как все эскорт-компаньонки, отирается возле этих мерзотных мешков с дерьмом, возле этих...

— Папа, — тихо произнесла Алина, но мужчина даже не заметил.

— ...возле этих шакалов, набросившихся на Альянс[11], едва он пошатнулся, когда не с кем стало воевать! Ты знаешь, что такое шакал, Алина? Их на Земле уже не осталось, но я слышал, у кроганов есть звери, похожие...

— Папа! — повысила голос девушка. — Я знаю, кто такие шакалы. И про варренов тоже слышала. Но мы говорим не об этом.

Михаэль и сам понимал, что они говорят не об этом. Признавал это, понимал, и ничего не мог поделать. Скрытая за внешним семейным благополучием боль, раз пережитая и позабытая десятилетия назад, снова выплескивалась наружу, едва Михаэль оказывался один на один с дочкой. Мужчина знал, что это не его проблема, и даже не ее. Это вообще не проблема. Просто всякая азари, кому небезразличен собеседник, влияет на него — сама того не желая. Это врожденная черта странной расы синекожих однополых существ с водной планеты. Если азари относится к тебе тепло, ты чувствуешь взаимность, даже если минуту назад был готов порвать синекожую на клочки.

Другое дело, что мало кому из людей удавалось познать истинную теплоту азари.

— Проехали, — вымолвил Михаэль. — И спасибо, что свернула вентиль.

— Не благодари, отец, — чуть припухлые, изящно и контрастно очерченные пурпурные губы инопланетянки дернулись в короткой улыбке. — Ты сделал для меня куда больше, чем я смогу даже за всю свою тысячелетнюю жизнь.

— Сказал же, проехали, — Михаэль рубанул воздух здоровой ладонью. — Будем считать, что в прошлый раз мы просто не смогли вот так сесть, поговорить и решить все накопившиеся проблемы.

— Хорошо, — азари кивнула. — Что тебе рассказать?

 

Мужчина откинулся на спинку кресла. Щелкнул пальцами, и запрограммированный на звук бытовой инструметрон тут же собрал в ладони Михаэля низкий, широкий бокал с цилиндрической стенкой.Мужчина было потянулся к интерфейсу на подлокотнике, но Алина опередила его, открыв стенной бар биотическим усилием.

Недовольно пикнул электронный замок, возмущенный бесцеремонным вмешательством в свою замочную жизнь.

Бутылка с португальским ромом спрыгнула с полки и подбежала к столику. Алина вторично биотнула, поднимая сервисного робота так, чтобы отец мог дотянуться до него протезом.

— Спасибо, — мужчина налил на два-три пальца и опустил бутылку на пол.

Та моментально воспользовалась моментом и подбежала к гостю. Алина шутливо пнула стекляшку. Та обиделась и убежала за спинку отцовского кресла.

— Итак, что у тебя? — спросил отец, отхлебывая из бокала.

— Мне предлагают повышение до персональной Спутницы.

— И?

— Что и?

— В чем подвох? — пояснил Михаэль, снова прикладываясь к рому.

— Мне придется летать во внеземелье.

— Я не понял, это проблема? — мужчина установил бокал в нишу на подлокотнике. — Ты же уже летала, по-моему. В тридцатом? Или в конце двадцатых?

— Это было не то, — Алина вздохнула. — Мне придется летать без макияжа. Официально. Как азари-компаньонка.

— Куда именно, известно?

Девушка снова биотнула, слевитировав себе отцовский бокал. Пригубила напиток. На азари алкоголь почти не действует, да и вкус они ощущают совершенно иначе, однако было видно, что Алина просто ищет действия, не особо понимая, как сообщить отцу свои тревоги.

— Пока известно про Марс, Ганнимед и... И Титан, будь он проклят.

— О, как! — мужчина потянулся к бокалу, но рука наткнулась на пустоту. Михаэль с укором взглянул на дочь.

— Да, так. Делегация ЕАСО[12] будет вести переговоры с Матриархатом Автономии[13] по поводу расшифровки новой партии протеанских артефактов. Как назло, это как раз те хреновины, которые делятся информацией исключительно полнодиапазонно.

— То есть через эти там ваши сообщения прямо в голову, что ли?

— Да. Так же, как... Ну, ты понял.

— Да уж чего не понять-то. Отдай стакан.

Алина перегнулась через небольшое пустое пространство между креслами и вернула отцу изрядно опустевший бокал с ромом. Тут же, словно чертик из табакерки, выскочила дрессированная бутылка, дождалась, пока мужчина опустит руку, и в изящном прыжке плеснула хозяину точнехонько до прежнего уровня.

— Я так скажу, — сказал мужчина, сделав очередной глоток. — Радости у тамошних головоногих[14] при лицезрении азари-человека будет немного.

— Это я и сама понимаю.

 

Алина прикрыла веки и в свою очередь откинулась на спинку. Это совершенно человеческое действие выдавало в Альене Г’Рос жителя Земли больше, чем что-либо. Известно, что азарийский этикет в крови у настоящих инопланетянок, в настоящей азарийской чернильно-синей крови. И позволить себе расслабленно плюхнуть спиной о спинку кресла может либо откровенный изгой азарийского общества, навроде Арии Т’Лоак[15], либо... Либо такая, как Альена. По крови азари, а по духу и воспитанию — человек. Почти.

— Отказаться можно? — спросил Михаэль.

Алина кивнула.

— Но? — уточнил мужина.

— Но тогда я навсегда останусь обычной экскорт-компаньонкой.

— Тебе не хватает денег?

— Более чем хватает, — улыбнулась Алина, не открывая глаз. — Вот только я не способна, подобно чистокровным азари, сидеть в девах триста лет.

— По меркам азари тебе...

— Знаю, знаю, отец! — фиалковые глаза девушки распахнулись и пронзили родича гневным взглядом. — Мне и в «Тессиаре» уже все складки[16] прожужжали моей запредельной юностью! У нас есть пара матрон-администраторов, им скоро восемьсот. Я устала от их покровительства, от этого вечного «ты еще так юна и безрассудна». Надоело! Я хочу жить сегодняшним днем, а не ожиданием этой их «вечности».

Мужчина вторично поставил бокал в подлокотник и, скрестив руки на груди, пристально взглянул на такую взрослую — чай не шутка, почти полсотни лет вместе, пусть и с перерывами — но вместе с тем настолько юную приемную дочь.

— Давай так, — произнес Михаэль. — Куда у тебя первый полет, знаешь?

— Стопроцентно Марс, — ответила девушка.

— Ну вот, хорошо. Марс — это не Титан, верно? Там нет матриархов-затворниц.

— Нет, — согласилась Алина.

— Вот и отлично. Не гробь карьеру, соглашайся на повышение. Полетишь на Марс, посмотришь что как. Опять же, из этого зелено-голубого гадюшника вырвешься. Я сам до сих пор не понимаю, что меня на Земле держит, в этой помойке имени Ассамблеи. Сволочи, даже шабаш свой назвали на ту же букву, что и Альянс!

— Папа, хватит.

— Да я спокоен, спокоен... В общем, лети на Красную, а там видно будет. В конце концов, за пределами Земли тебе куда легче затеряться, если вдруг что.

— Я не хочу никуда теряться, отец, — Алина покачала головой. — Я хочу... Чтобы мне всегда было куда вернуться. К вам. К тебе. К маме. Даже к Алексу и Юне, хоть ее родители меня терпеть не могут.

— Алина, ты же знаешь...

— Знаю, знаю. Что еще взять от рядовых чиновников Ассамблеи. Знаю, папа. И если честно, мне как-то наплевать биотическими слюнями на то, как они ко мне относятся. Мне важно, что Алекс меня терпит, Гори и Холи любят, а Юна — относится с пониманием. Ну или хорошо это показывает, не знаю...

— Ты несправедлива к Зайцевым, Альен.

Михаэль потянулся было за бокалом, но передумал, пнул прыгающую у ног бутылку и выразительно глянул на бар. Серворобот вполне по-человечески вздохнул и медленно поплелся на место.

— У родителей Юны не было прошлого. Вообще никакого. Уничтожено вместе с домом на Родина-3, и только счастливая случайность оставила Зайцевых в живых. И они не бойцы, ни один из них. Будь Антон космопехом, он бы хотя бы знал, что такое Альянс, на что нужно ровняться, какие ориентиры держать перед собой. Но он обычный чиновник с аграрной планеты, и в глаза не видел, каким действительно может быть настоящий землянин. Не вини его.

— Я не виню, — Алина снова закрыла глаза. — Я устала, отец. Я бесконечный сосуд печали, выражаясь языком юстицаров[17]. По-моему, мне все-таки не место среди людей.

— Не говори глупостей, дочь.

— Это не глупости. Я не вижу себя в этом обществе. Мне рады здесь, но это радость... Ну, или естественная, которую я никому не отдам — это вы, моя семья. Этой радости одновременно и много, и бесконечно мало, поскольку она одинока среди других радостей. А вот те остальные — от них я хотела бы сбежать, но проклятые синие гены не дают мне этого сделать. Меня всегда будут любить и хотеть, причем и то, и другое — совершенно искренне. Но лишь за то, что у меня огромные голубые глаза, тонкая талия, длинные ноги и биоконструктор экзоферомонов в подкожных железах. Я хочу это поломать, отец. Я хочу оставить одну единственную радость, но на всю жизнь. На всю тысячу лет, и чтобы все эти годы вы с мамой были рядом. И Холи с Гори. Наверное, я говорю глупости?

 

Мужчина смотрел на дочь. Улыбался краешком рта, где его не задела лапища твари[18], и где лицо ветерана битвы за Лондон еще сохраняло органические ткани под нарощенной пластическими хирургами кожей.

Михаэль сам себе не отдавал отчета, что побудило его, покалеченного телом, но еще вполне крепкого душой, взять на удочерение чудом уцелевшую синекожую инопланетяночку от роду годика три-четыре. Тогда они с Анной уже задумывались о детишках, но пока больше умозрительно. Да, у Михаэля была отличная сержантская пенсия, которую многие годы спустя удалось удачно вложить в акции орбитального ремонтного завода. В возрождение крепко разбитого Жнецами предприятия тогда не верил никто, кроме горстки безумцев. Но как это часто и бывает, везет именно умалишенным. В итоге Михаэль обеспечил себе старость, а близким — сытость.

Но еще раз: в тот момент, когда в поле зрения счастливой молодой парочки попала синенькая голопопая девчонка (было бы очень смешно, окажись азари-малыш синеньким голопопым мальчиком), ни он, ни Анна и не подозревали, что в их семье появится настоящий инопланетянин.

Михаэль провел множество бессонных часов, пытаясь выяснить, что толкнуло их с Анной затребовать сначала официального опекунства над найденной азари, а затем и удочерения — столь же официального. По всему выходило, что маленький комок синей плоти мог на них воздействовать. Михаэль отдал немаленькие деньги одному известному ксенобиологу за исследование девочки, но тот уверил, что до полового созревания азари совершенно «безопасны» для людей, и влиять на их лимбическую систему не в состоянии.

Ну а потом родился уже и свой малыш, и вопросы насчет Алины как-то ушли на другой план. Тем более, что Алекс поначалу отлично ладил с сестренкой, и долгое время для мальчика было совершенно естественным проживать в одной комнате с азари, ничуть ее не стесняясь. Да и сама она аж до тридцати с лишним ничуть не походила на обворожительную красавицу, кем она стала сейчас. Известно, что азари созревают намного позже, чем люди. Но когда созреют...

Михаэль и Анна Гросс — первые и, наверное, единственные родители-люди для азари. Стоило огромных трудов и не одного десятка взяток чиновникам, чтобы о необычной семье накрепко забыли все, от коммунальщиков района до столичных журналистов, падких до сенсаций. До этого же ксенопсихологи и прочие специалисты по инопланетным расам в один голос твердили, что все это выйдет боком как самой семье, так и молодой инопланетянке. Но семья плевать хотела на эти предостережения. Даже когда Алина вошла в бунтарский подростковый возраст — ячейка общества не распалась. Даже когда азари впервые притащила в дом «молодого человека», который был ее вдвое моложе. И даже тогда, когда исчезла почти на год, а вернулась с удостоверением профессиональной эскорт-компаньонки.

Как раз тогда азари выбрала себе «взрослое», профессиональное имя, став Альеной и записав свою фамилию по-азарийски — Г’Рос.

Для Михаэля и Анны, впрочем, голубокожая девушка по-прежнему оставалось суетной и веселой Алиночкой — в честь восточноевразийской по происхождению бабушки Анны.

Но похоже, что вот сейчас долгая, долгая и еще раз долгая юность молодой азари начинает переходить в молодость. Со всеми сопутствующими этому процессу сложностями, и прежде всего, для самой Алины. И Михаэль к своему стыду совершенно не знает, чем в действительности помочь своей дочери.

Разве что разложить обеденный стол и вынуть из конструктора ароматный семейный ужин. Он ведь успел добавить в меню дополнительную порцию — специально адаптированную под азарийский обмен веществ.

Он ведь, в конце концов, и на самом деле весьма неплохой отец.

 

Глава 1. Из «Млечного пути»

Существуют как минимум две причины, почему голубокожих однополых инопланетян терпят на Земле, и ни одна из этих причин никаким образом не касается вклада азари в победу над Жнецами.

Во-первых, азари чертовски привлекательны.

Во-вторых, азари готовы продавать свою привлекательность по рыночной цене.

Других причин, по которым родичи Алины закрепились в высшем свете человеческого общества, не существует. О колонии на Титане люди стараются не вспоминать. О фактически захваченном у азари мощнейшем — несмотря на понесенный в битве за Землю ущерб — флоте просто забыли.

Странное дело, но и о поступке Лиары Т’Сони, угнавшей «Нормандию»[19] куда-то внутрь галактического диска за несколько минут до разрушения сети Ретрансляторов[20], тоже не говорят, разве что в школьных образовательных программах или на страницах сетевых изданий — из тех, что пожелтее.

Всего на третьей планете Солнечной системы постоянно проживает около полутысячи голубокожих красавиц в возрасте от ста восьмидесяти до девятисот лет. Все, то есть почти все, числятся теми, кем и являются: представителями инопланетной расы. Каждая из них вынуждена ежегодно продлевать рабочую визу, и за каждой из них ведется постоянное наблюдение — персональный идентификатор азари не защищен законом о личной жизни, оберегающем права землян на приватность внутри своего жилища.

Алина в этом смысле исключение. И в том, что ей всего около пятидесяти, то есть по меркам азари она еще даже не вышла из детского возраста, и в том, что она каким-то невероятным образом оказалась гражданкой Земли. Выдача документов тормозилась всеми возможными и невозможными способами, но отец подключил старые связи по Альянсу — и все получилось. Возможно, свою роль сыграло и то, что двадцать пять лет назад, когда Алину официально признали совершеннолетней, Ассамблея была еще на стадии становления, и ее бюрократия еще не опутала незримой сетью все доступное человечеству пространство.

Возвращаясь же к азари... Пара упомянутых выше причин делала их желанными гостями Земли, а одну из синекожих — так и вовсе «почти своей». Правда, об этом «почти» чиновники узнавали к превеликому своему удивлению, и только так. Не было ни одного случая, когда Алину бы не просили задержаться до устранения «ошибки в оборудовании». Ну не могли коренные земляне, находясь в трезвом уме и здравой памяти, поверить показаниям прибора, который уверенно причислял синюю девушку с «щупальцами на голове» к числу граждан Ассамблеи миров.

На этот раз все было точно так же, как десятки и сотни раз до этого. Разве что чехарда с «ошибкой» закрутилась не в полицейском участке, и даже не на ресепшене фешенебельного отеля, а у стойки регистрации аэрокосмического комплекса «Красный Дар».

Симпатичная девушка, лицом чем-то похожая на саму Алину, так и сяк крутила паспорт азари под сканером, но показания прибора по-прежнему городили на экране какую-то чушь о восточноевразийском происхождении инопланетянки. Более того, ее родителями — вот ведь! — вообще числились люди.

— Да, я поняла, у вас небольшая проблема с оборудованием, — прервала вынужденную паузу Алина. — Поверьте, вы не первая, кто сомневается в исправности айдископа. Уверяю, он совершенно ни при чем.

— Простите? — переспросила инспектор.

— Я говорю, что все нормально с вашими железками, — Алина включила одну из самых милых своих улыбок. — Я действительно гражданка Земли. И у меня действительно человеческая семья.

— Э-э-э...

— Странно, что вы не знаете. Недавно же по всей сети Ассамблеи крутили эпизод про то, как азари получает евразийское гражданство.

Видя, что девушка открыла рот еще шире, Алина решила добить ее, произнеся с одновременно жалеющим и сочувствующим видом:

— Ах, да, извините. Это было четверть века назад, наверное, вы тогда еще были слишком молоды, чтобы смотреть общегражданскую сеть.

Паспортистке-таможеннице было хорошо, если двадцать три — это при том, что чисто внешне она казалась лет на пять-семь старше азари. Алина не без удовольствия заметила, что сотрудник таможни крепко сжала челюсти: обычная реакция «корткоживущего биологического вида», вспоминающего о своих несчастных сотне-полутора лет активной жизни.

Против тысячелетия у азари.

— Пожалуйста, подождите, пока мы проверим оборудование, — уже совершенно холодно, без тени любезности заявила девушка-инспектор.

— Конечно, я подожду, — вернула столь же замерзшую улыбку Алина. — До посадки на марсианский рейс еще целых сорок шесть минут. Я потерплю, для меня они погоды не сделают.

Паспортистка выпорхнула с рабочего места, даже забыв поставить извещающую табличку. Алина сделала это за нее: весил кусочек пластика совсем чуть-чуть, и поднять его биотическим усилием со стола — раз плюнуть. А что касается детекторов-антибиотиков... Столь незначительное возмущение метрики пространства системами безопасности остается незамеченным. Как ни старались люди, но они так и не смогли выйти в работе с темной энергией на уровень азари, у которых навыки управления полями массы передаются на генетическом уровне.

Спустя четыре минуты к Алине подошли двое мужчин: один совсем молодой, едва разменявший четвертый десяток — в форме служащего аэрокосмического хаба. Второй куда старше — в гражданском и с пышными усами, выдающими в человеке весьма решительный и стойкий характер. Под его неброской одеждой Алина без труда распознала пластины кинетических генераторов и два микроядра из нулевого элемента: очевидно, что каждый из них запитывал по пистолету.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы определить в «гражданском» представителя спецслужб.

— Альена Г’Рос? — спросил служащий аэропорта, поглядывая на паспорт Алины у себя в руке.

— Все верно, — кивнула девушка. — Можете называть меня Алиной. Или Аленой, если вам так удобно. Вы же русский?

Алина говорила по-английски с великолепным московским акцентом, безоговорочно узнаваемым на всей территории Евразии. К акценту она еще присоединила немного очарования и желания понравиться. Пусть и напускного, но в подобных случаях действующего не хуже настоящего.

— А? Что? — замялся служащий. — Ах, да. Я да. То есть да, я русский. То есть нет, моя мама русская, а я...

— Какое совпадение! — воскликнула девушка. — Представьте, у меня в родне тоже есть русские. Бабушку звали Алина, совсем как меня и как... Я не помню, подскажите... У великого довоенного русского поэта компаньонку звали, по-моему, именно Алина!

— Компаньонку? — удивился служитель. — Компаньонки появились после войны.

— Альена Г’Рос имеет в виду няню Алекса Пушкина, — пояснил эсбэшник, старательно пряча улыбку в усы. Алина не старалась добиться расположения подтянутого немолодого мужчины в кинетичекой защите, но этого и не требовалось. Того, видимо, позабавило мельтешение служителя аэропорта.

— Я не знаю, что такое няня, — сказала Алина. — Но думаю, что именно ее я и имела в виду. Так а в чем, собственно, у вас ко мне дело?

Обычно такие трюки не срабатывают. Или срабатывают, если предварить их достаточно долгой осадой психологических крепостей в мозгах специально подготовленных для общения с инопланетянами чиновников. Однако данный образец служилого люда, по всей видимости, заступил на службу в аэропорт совсем недавно, и специфики общения с азари еще не познал.

К сожалению, сопровождающий его офицер оказался отлично знаком со штучками, коими пользуются синекожие, чтобы по возможности упростить себе жизнь. Это и развлекало специалиста по безопасности, но вместе с тем и держало эсбэшника на достаточной дистанции от Алины. Во всех смыслах на дистанции: мужчина стоял в полутора метрах, причем так, чтобы едва заметный ветерок от кондиционера относил в сторону флюиды, выделяемые синей кожей. Таким образом он эффективно избегал биохимического воздействия Алины, ну а против ее неразвитой биотики он в любой момент мог использовать мощнейшие кинетические барьеры.

И пару пистолетов. Война закончилась, но это не значит, что люди стали вдруг беззаботны.

Алина признала за офицером его выучку, метнула уважительный взгляд пронзительно голубых глаз, и разом сбросила облик провинциальной дурочки.

— Офицеры, — сказала Алина уже серьезным тоном и без приклеенной простоватой улыбки. — Я понимаю ваше желание узнать побольше о единственной в мире азари-землянке, но поверьте, у меня нет времени на досужие разговоры. А поскольку с моим паспортом все в порядке, я прошу закончить формальности и вернуть мне документ с посадочным талоном.

— Так вы в самом деле та самая азари? — не выдержал молодой мужчина.

— Да, это я, — кивнула Алина. — Альена Г’Рос, она же Малышка Блю[21], она же Биби-землянка к вашим... к вашему вниманию.

Алина хотела сказать «к вашим услугам», но в устах эскорт-компаньонки это звучало бы слишком многообещающе.

— Мы просто хотели удостовериться, что это действительно вы...

Дальше было уже неинтересно. Молодой человек принялся мямлить и не будь рядом старшего товарища, наверняка наплевал бы на все инструкции и просьбы самой Алины... К счастью, усатый отменно контролировал ситуацию: уже не опасаясь воздействия инопланетянки, он подошел ближе, отобрал у коллеги чужой паспорт.

— Приятно было познакомиться, госпожа Г’Рос, — офицер протянул документ. — Позволите взять у вас памятный автограф?

— Безусловно, — искренне улыбнулась Алина. — Давайте бланк.

Мужчина вынул из кармана планшет, активировал экран и передал девушке. Алина размашисто расписалась на экране и вернула устройство офицеру.

Мужчина убрал планшет.

— Спасибо. Буду внукам показывать — вы для них чуть ли не звезда.

— Вот как? — удивление Алины не было показным. — Честно, не знала. А вы откуда?

— Я из Европы, — быстро и сухо ответил офицер и тут же поспешил загладить неловкость: — Извините, нам не положено... Ну, вы понимаете.

— Да, конечно, — кивнула Алина. — Я могу получить свой посадочный талон?

— Да-да, конечно! — всплыл молодой служащий. — Но зачем талон? Формальности, право! Не извольте беспокоиться, я немедленно сообщу на таможенный и медицинский посты, вас пропустят без очереди.А я лично сопровожу вас до орбитального челнока...

— Думаю, не стоит, — Алина мило, но прохладно посмотрела на молодого мужчину. — Просто дайте мне посадочный, и я пойду.

Неизвестно, чем бы это все кончилось, но тут снова вмешался офицер безопасности, и через минуту кусочек пластика с информацией о пассажире уже был в сумочке Алины. В отличие от подавляющего большинства одноплеменников, она с охотою перенимала все земные традиции, включая столь нелепый атавизм, как отдельный носимый контейнер для хранения важных, не очень важных, и совершенно неважных личных вещей.

 

Не нужно быть кварианским инженером или профессиональным техником, чтобы чуть-чуть разбираться в межзвездных полетах. Но технической осведомленности от совсем еще молоденькой девушки-азари обычно не ожидают, и совершенно напрасно.

В большинстве случаев влияние «отца» на ребенка азари весьма незначительно, а косметическая медицина помогает избавиться от «татуировок» — генетических знаков на лице (в общем-то, не только на лице, но об этом азари не распространяются). Но материнская часть генома крепка у любой азари. А эта материнская часть несет в себе все родовое наследие — в том числе способность голубокожей расы учиться, постигая не только стихосложение и живопись, но и технические науки. И в этом азари весьма сильны. Правда, в почитании неживого им далеко до саларианцев[22], уже беспомощных без техники, ну или попросту помешанных на инженерии кварианцев.

Алина в свои «примерно пятьдесят» знала не только то, какой рукой держать столовый прибор, но и основы теории масс-переброски, и классификатор гражданских и некоторых боевых кораблей ВКС[23]. Все это позволяло не таращиться на космические объекты, но некоторые из них воистину поражали воображение.

Девушка сидела в кресле обычного пассажирского челнока и разглядывала «космос за окном». Конечно же, это была искусная подделка —загруженные постоянными взлетами-посадками атмосферные шаттлы не могут позволить себе иллюминаторы.

Она с восхищением наблюдала орбитальный причальный док — грандиозную конструкцию на высокой околоземной орбите. Представьте себе четырехкилометровый плоский блин, вся периферия которого утыкана причальными шлюзами — и получите примерный облик станции «Млечный путь». Относительно небольшая толщина сооружения объяснялась вопросами экономии: известно, что искусственная гравитация на базе эффекта массы поддерживается тем легче, чем меньше расстояние до излучателей гравитационного поля. В этом человеческая технология сродни турианской, что видно и по конструкции боевых кораблей Иерархии и Альянса: длинные, плоские, словно сплющенные, с небольшим количеством палуб, очень протяженными по площади. Азари, технологически обогнавшие все расы бывшего Совета, строили свои дредноуты совершенно иначе — их корабли напоминали высотные дома.

Тем не менее, ни одно из планетарных правительств азари так и не осилило создание орбитальной пересадочной станции. Может быть потому, что родные миры синекожих достаточно богаты нулевым элементом[24]. Люди, в отличие от азари, вынуждены экономить. Так было и раньше, во времена строительства «Млечного Пути», а сегодня картина с поставками Изи и вовсе откровенно напряженная.

— Впервые на орбите? — спросил Алину сосед по креслу, пожилой темнокожий человек с удивительной, как будто даже сияющей седой шевелюрой.

— Да, первый раз, — призналась девушка. — Это единственная большая станция на земной орбите?

— Таких размеров — да, единственная, — кивнул мужчина. — Есть еще «Северное сияние» и «Южный крест» над полюсами, тоже приличные. Но это военные системы, к ним не летают.

— Над полюсами? — удивилась Алина. — А как же они держатся на орбите?

— Я же говорю, это военные станции. Там свои секреты.

Алина кивнула попутчику и снова повернулась к экрану. Там как раз «показывали», как челнок подныривает под брюхо «Млечного Пути». Мгновение кромешной тьмы, стоило кораблю оказаться в тени транспортного блина, и тут же картинка прояснилась — компьютер адаптировал изображение, чтобы не лишать пассажиров вида грандиозного космического колосса.

Несмотря на потрясающие размеры, станция была устроена очень просто: челноки состыковывались с нижней частью станции, а межзвездные корабли — с верхней. Между ними — залы ожидания и технические помещения. В самом центре пересадочной станции зияло сквозное отверстие, ощерившееся двигателями орбитальной коррекции.

Челнок пристыковался к брюху станции. Алина уже не удивилась, когда прочитала название причального шлюза, выбитое на корпусе телетрапа — «Микроскоп». Все верно, люди именовали объекты на верхней и нижней плоскостях станции по именам созвездий на небе. Микроскоп — он на юге. Очевидно, что погрузку на межпланетный корабль они будут совершать через шлюз, имя которому дало какое-то из созвездий северного полушария.

Первое, что удивило Алину — невероятная теснота внутри «Млечного пути». Высота коридоров не превышала пары метров, в ширину они были явно меньше четырех. Повсюду выпирали какие-то технические устройства, трубопроводы, тут и там мелькали диагностические щитки, прикрытые тонкими прозрачными дверцами. Словом, меньше всего внутренности станции соответствовали масштабу сооружения.

Чуть впереди Алины шагал седоволосый мужчина. По короткой беседе в шатле она поняла, что темнокожий сосед по креслу разбирается в космической технике. И похоже, что куда лучше нее. Девушка догнала седовласого и поинтересовалась насчет тесноты. В этот момент они как раз проходили под очередной нависшей трубой, так что даже не высокому спутнику пришлось чуть пригнуть голову. Рослая Алина и вовсе чуть ли не в пояс поклонилась.

— А, это, — засмеялся мужчина. — Не обращайте внимания. Мы идем служебными коридорами. Раньше ими ходили только пилоты Альянса, а сейчас, вот, используют и гражданские.

— Военные не пользуются станцией? — спросила Алина.

— Практически нет, — мужчина переступил через змеящийся поперек коридора кабель. — Все транспортные потоки бывшего Альянса теперь идут напрямую с Земли. Ассамблея может сколько угодно стонать насчет нехватки нулевого элемента, но после сокращения ВКС у военных до черта мощных и больших кораблей. И с топливом тоже все нормально.

— А разве человеческий флот не проредили? — удивилась девушка. — Я думала, люди потеряли почти все свои военные корабли, как и турианцы.

— А я не про военные корабли. Я про транспортные. Военные вообще на планету не садятся, у них остались целехонькие базы у Арктура и здесь, в Солнечной. Жнецам не особо интересны космические железки с мизерным населением.

— Ясно, — сказала Алина. — Извините за беспокойство.

— Это еще что, — улыбнулся мужчина. — Вот начнем посадку на «Лондон» — вы меня измучаете вопросами.

Упомянутый спутником Алины космический корабль был сравнительно невелик в размерах, но совершенно, то есть вообще не походил ни на один из созданных людьми межпланетников.

Начать с того, что он оказался пристыкован к станции не плоским боком, как обычно стыковались все корабли земной постройки, а громоздился над поверхностью «Млечного пути» вертикально стоящей двухсотметровой иглой. Алина вдоволь насмотрелась на него сквозь прозрачный потолок в одном из залов ожидания и пришла к мнению, что это и в самом деле совершенно нетипичный для людей корабль. Нет, насчет его принадлежности никаких вопросов не было. Алина, чей отец провел в космофлоте Альянса большую часть жизни и серьезно увлекался стендовым моделизмом, в свое время многое рассказал о земной инженерной школе, поэтому девушка неплохо разбиралась хотя бы во внешности боевых и транспортных судов Земли: этот корабль — точно человеческих рук дело. Пожалуй, немного странными казались маленькие для такого гиганта разгонные блоки, а в их обводах угадывались азарийские черты, но этим чужеродность корабля и ограничивалась.

«Лондон» вмещал около ста семидесяти пассажиров и двадцать членов экипажа. Весьма скромно по современным представлениям. Кроме того, отличался корабль и скоростью — причем в не лучшую сторону. Если обычный транспорт шел до Красной планеты от двух до десяти часов (в зависимости от взаимного расположения планет), то «Лондону» на тот же маршрут полагалось в разы больше времени. Согласно расписанию данного рейса, транспорт доберется до Марса за двадцать девять часов и сорок две минуты. Больше земных суток в пути — Алине еще не доводилось путешествовать так долго!

Седоволосого соседа по шатлу рядом не было, но зато — какая удача! — в десятке метров поодаль, за стойкой бара оказалась парочка в служебной форме. Алина сидела через бар от них и видела их лишь от груди и выше, но, несомненно, это были какие-то техники: форма земных инженеров не изменилась с довоенных времен, и поблескивающая металлическим блеском ткань рабочих комбинезонов отлично известна всем, кто посмотрел хотя бы один сериал о бесстрашных пилотах крейсеров исследовательского флота Земли.

Лицом к Алине и, стало быть, к бармену стоял смуглый, темноволосый крепыш. Даже в форменном кепи он казался как минимум на голову ниже Алины. Впрочем, при этом он все равно оставался выше своей напарницы, облокотившейся о стойку спиной так, что Алина видела лишь плечи, шею и форменную кепи девушки-техника. Судя по всему, она еще и стриглась «под ноль» — затылок до кепки включительно ни полунамеком не говорил о наличии волос. Собственно, прямо по затылку, чуть ниже уровня кепки, проходила синтетическая лента с каким-то странным, видимо, инженерным приспособлением. Может быть, система дополненной реальности?

Алина встала, оставив на своем месте сумку, и решительно направилась к парочке. Обогнув бар, она, наконец, смогла рассмотреть земных техников подробнее.

 

Действительно, это были инженеры: их комбинезоны были точь-в-точь такими же, как у инженерного состава легендарного «Исследователя», чьи похождения центральные развлекательные каналы крутили уже двенадцать лет без перебоя. Молодой человек оказался весьма атлетического телосложения, с привлекательной даже по меркам привередливых до этого азари, крепкой, упругой попкой. Словом, красавчик. Спутница его, даром что совсем низкорослая, тоже отличалась хорошей фигурой. Люди-мужчины, пожалуй, даже посчитали бы ее шикарной: просторные, мешковатые штаны-юбка не могли прикрыть широкие и гладкие бедра, а форменная курточка не скрывала воистину осиной — тоньше, чем у Алины! — талии. Когда азари подошла к парочке, девушка повернулась к своему спутнику и что-то интенсивно тому втолковывала, так что Алина не видела ее лица.

— Здравствуйте, — сказала Алина, стараясь не выпячивать свой евразийский акцент. — Вы не удовлетворите мое любопытство насчет человеческой техники?

Алина знала, что люди обычно с огромным удовольствием рассказывают о своих технических достижениях. И в самом деле, смуглый мужчина тут же встрепенулся и выглянул из-за головы девушки.

— Здравствуйте, — произнес он. — Добро пожаловать на «Млечный путь», госпожа компаньонка.

Девушка с широкими бедрами не соизволила обернуться к Алине.

— Ваша спутница, должно быть, считает компаньонок ниже своего уровня общения, — Алина вложила в свою фразу максимум дружелюбия, но получилось все равно холодно.

— Вы совершенно правы, — раздался сильно акцентированный голос, и девушка в униформе все-таки повернулась. Прежде, чем Алина успела задержать невежливое «ой», крутобедрая спутница молодого человека произнесла:

— Я охотно бы рассказала о человеческой технике... Но только не синекожей сертифицированной... компаньонке.

Ясно, что последнее слово далось ей с огромным трудом. Изначально девушка имела в виду совершенно другое, куда менее приятное для азари обозначение профессии, которой с удовольствием занимались молодые синекожие девчонки.

Будь сказавший такое человеком, Алина бы не стерпела, и уж точно вкатила бы наглецу легкую пощечину — кодекс «Тессиары» позволял и даже одобрял подобное поведение. Однако в данном случае для начала пришлось бы стащить с обидчика полумаску-респиратор, а это вполне способно уложить кварианку на неделю в госпиталь и будет классифицировано как сознательное причинение вреда здоровью.

Да, человеческая девушка-инженер оказалась кварианкой, как бы дико это не звучало.

 

Практически никто из обычных людей не видел кварианцев без скафандров. Это породило на свет огромное количество домыслов о внешности космических странников. Люди, да и не только они, наделяли кварианцев совершенно разной внешностью. Доходило до смешного и грустного одновременно.

Кварианцы, первыми заключившие с Альянсом послевоенного периода  акт о межрасовом сотрудничестве, в качестве жеста доброй воли отправили на Землю свою живую легенду, адмирала Зора вас Нормандия нар Райя, где кварианка заснялась для нескольких крупнейших медиасетей. Разумеется, уже без уродливой маски кварианского скафандра.

Неизвестно, как отнеслась к этому сама Тали — вряд ли положительно. Все-таки на то время кварианцы еще оставались заложниками своей стерильной атмосферы и остро страдали от аллергических реакций, да и склонность к публичности никогда не была присуща адмиралу Зора. Однако дело было сделано: лицо кварианки стало известно миллиардам.

К счастью, чиновникам Министерства информационной политики хватило ума поговорить с масс-психологами, после чего запрятать подальше истинную внешность кварианки и пустить в эфир синтезированное изображение. Потому как в противном случае...

Земляне привыкли к откровенно отталкивающей внешности турианцев — но если припомнить, то с Иерархией у Земли никогда не было дружеских отношений. Даже во время Войны они были не более, чем союзниками. А уж в послевоенный период… Любой турианец, показанный в Экстранете, оказывался или наемником, или бездумным «солдафоном костерожих», или каким-нибудь, упаси боже, Спектром-предателем. После битвы за Землю и демонстративного исхода остатков турианского флота за пределы Солнечной системы отношение землян к жителям турианской иерархии воспитывалось от плохого к худшему. Сегодня, пожалуй, редкий космический боевик обходится без главного злодея-турианца.

Но с кварианцами все иначе. Они верны своим обязательствам, они охотно работают на самых сложных инженерных проектах, да и вообще, это вполне себе милые инопланетяшки, которых нужно и должно лелеять в глазах массового зрителя. Поэтому все каналы забиты героическими сагами Странствующего народа. Кварианцы в Экстранете по-прежнему ходят в скафандрах (в реальности это уже далеко не так), а программа Нового Паломничества вообще разрабатывалась специалистами по культурно-идеологической работе где-то в Канаде.

Другое дело, что в реальности-то внешность кварианцев от всего этого не стала более привлекательной! Однажды выпорхнувший в Сеть мем какого-то крогана «кварианцы пожестче будут!» так и не удалось подавить. Люди охотно восприняли мысль о том, что кварианцы под своими скафандрами — улучшенная и исправленная копия своих белковых декстро-братьев с Палавена.

В реальности, конечно же, все сложнее.

Кварианцы не очень отличались друг от друга по цвету кожи, соперничая в основном тонами ее бледности. Однако даже среди них встречались особо светлые, к роду которых, например, принадлежала и легендарная Тали’Зора. Ее светлое, совершенно неподвижное лицо скорее напоминало мраморную маску. Все бы ничего, но вкупе с белесыми глазными яблоками, напрочь лишенными зрачков, физиономия кварианского адмирала выглядела уж совсем нелицеприятно. Именно это и заставило специалистов по зрительской психологии подменить внешность девушки на синтетическую — сама Тали, вроде бы, не возражала.

Кварианка, смотревшая на Алину, полностью соответствовала и упомянутому мему, и современным представлениям о внешности космических странников. Да, очевидно, была она пожестче и человека, и азари. Но до показной жесткости турианцев, правда, не доходила. Плоское, чуть вытянутое лицо — гладкое, как у фарфоровой статуэтки. И такое же малоподвижное. Пожалуй, слишком широкий нос с горизонтальными рисками складок (к слову, почти как у турианцев) и косыми разрезами ноздрей — из левой змеится тонкая трубочка, уходящая в недра респиратора. Толстогубый, но бесчувственный рот, полное отсутствие какой-либо растительности на лице: ни век, ни бровей…

С последним, правда, проблемы и у азари, но синекожие по сравнению с кварианцами — просто генетические сестры землян! Ну, хотя бы потому, что у азари нет дополнительных служебных ноздрей на щеках, а скулы не украшены чем-то мерзким, больше всего напоминающим мелкие жабры.

Финальным штрихом, присущим всем без исключения кварианцам, являлись большие, чудовищно раскосые и белесые, напрочь лишенные пигментации глаза — и эти глаза сейчас осуждающе смотрели на Алину. Выражения лица под полупрозрачным респиратором поди разбери, однако хорошо видно, что девушка-инженер готова к сватке, и главное — ей есть, за что и за кого мстить голубокожей.

Впрочем, всем кварианцам есть за что.

Сорок семь лет назад на пути уходящего от Цитадели и преследуемого человеческим флотом дреноута азари встали двадцать шесть кораблей — верные союзническому договору кварианцы посчитали, что огневая мощь их артиллерии поможет вразумить спятившего капитана азарийского дредноута.

Капитан не внял доводам. Хрупкие, лишенные защиты кварианские гиганты испытали на себе мощь главного калибра «Пути предназначения».

Чудовищный поступок для азари, даже если вспомнить, что синекожие традиционно не особо придерживаются моральных принципов.

Тут уместно добавить, что азари, оставшиеся в пространстве Альянса, впоследствии осудили действия капитана «Пути», объявили его вне закона и даже предложили кварианцам любую доступную помощь в восстановлении флота и весьма немаленькую компенсацию семьям погибших. Также уместно вспомнить, что кварианцы отклонили предложение самым решительным образом — просто не ответили на него.

Возвращаясь же к событиям полувековой давности... Дредноут азари легко прошел сквозь строй, оставив после себя несколько тысяч прерванных жизней. Около полутора сотен кварианцев, выброшенных в пространство, удалось спасти — спасибо персональным скафандрам, отлично изолированным от среды и оснащенных регенератором воздуха. Еще какую-то часть подобрали в спасательных капсулах. Примерно две трети кварианских кораблей обошлись незначительными повреждениями – азарийский дредноут лишь обстрелял их ЭМТ[25]. Но очень, очень многие кварианцы погибли вместе с кораблями, по которым прошелся огненный шторм главного калибра «Пути предназначения».

Совершенно неудивительно, что после того случая между Автономией Азари и Мигрирующим флотом установились весьма прохладные дипломатические отношения. А говоря начистоту, один спятивший капитан дредноута сделал голубокожую расу таким же врагом кварианцев, коим до этого был разве что «Цербер».

Алину в этом смысле радовало хотя бы то, что кварианцы не сравнивали азари с почившими гетами. Как говорится, и то хлеб.

 

Чуть ли не светящиеся в своей ложной слепоте глаза продолжали сверлить Алину.

— Давайте я расскажу уважаемой азари что-нибудь другое, — издевательски сказала кварианка. — Например, о том, что корабли-фермы лишены кинетических барьеров, и капитан азарийского дредноута отлично это знал.

— Так, девушки..., — встрял парень, пытаясь загасить конфликт.

Но его спутницу конкретно понесло.

— Не мешай мне образовывать азари, Мартин! — кварианка повернулась к коллеге и сбросила его руку своего плеча. — Я хочу рассказать несведущей в технике азари, что это такое, когда тебя вышвыривает в пространство, а между тобой и вакуумом остается лишь раздувшаяся от перепада давления гермоткань защитного костюма. И у тебя не больше четверти часа, пока не умрут резервные батареи и не начнет сдавать термоизоляция, после чего ты изжаришься на солнце, сваришься в собственном поту, как кура в жирном бульоне. Ты плаваешь в пространстве жалкой куклой, а мимо тебя пролетают и пролетают, пролетают и снова пролетают трупы твоих соотечественников. Кому не повезло так же, как тебе. А иногда пролетают даже живые... пока.

Алина поняла, что этот бой уже не выиграть. Максимум, что она может сделать, это свести схватку вничью. Но контратаковать взбешенную кварианку, потерявшую в ней кого-то из родных — совершеннейшее безумие. Да и с любым другим существом это было бы сложно, но с кварианцами, с их-то развитым семейным родопочитанием…

— Извините, — Алина опустила взгляд. — Ма каштес ак там ак таси анриб[26].

— Мне не нужны твои извинения, дочь народа, порождающего сумасшедших бесполых убийц, — ответила кварианка на изрядно исковерканном английском. — Азари ответят за своих детей, как мы в свое время ответили за своих. Я молю предков, чтобы порождение гордыни азари не лишило их родного мира навсегда. И это единственное, что я могу сделать для тебя, голубокожая.

Судя по всему, лекция об устройстве необычного человеческого корабля отменялась. Алина еще раз извинилась перед кварианкой (без особого результата), попрощалась с ее спутником и вернулась на свое место в зале ожидания.

 

К превеликому удовольствию девушки, рядом с ее сумкой, оставленной в кресле, устроился давешний седовласый мучжина.

— Удивлены, что кварианцы служат в земном флоте? — спросил он, едва Алина присела рядом.

— Не этому, — ответила девушка.

— Что так долго держат обиду? — угадал собеседник.

— Да.

— В таком случае рискну заметить, что вы плохо знаете кварианцев.

— А почему я должна их знать хорошо? — Алина удивленно «вскинула брови». — Я росла и воспитывалась на Земле, в человеческой семье. В космос летала от случая к случаю, редко совсем, а...

— Я знаю, кто вы, Альена, — перебил ее мужчина. — Все люди в возрасте старше шестидесяти знают.

— Ну, не только, — Алина покачала головой. — Вот недавно в аэропорту совсем молодой парень весь прям лучился, когда меня опознал.

— Бывают исключения.

— Бывают, — девушка согласилась. — Но вы сказали, что я плохо знаю кварианцев. А если бы знала хорошо, то не удивилась бы их злопамятности?

Мужчина хмыкнул и достал из кармана легкой курточки упаковку стимуляторов. Вскрыл, пульнул в рот парочку шариков, убрал обратно пачку и прикрыл глаза.

— Дело не в том, что кварианцы злопамятные, — сказал седовласый. — Отнюдь.

— А в чем?

— Они несчастны. Пожалуй, куда больше даже, чем до возвращения себе Ранноха[27].

— Почему?

— Почему? — удивился мужчина. — Представьте себе, что вы с огромным трудом и с грандиозными жертвами отвоевали себе свой дом у старого врага, живущего с вами на одной улице. Но тут оказывается, что есть враг пострашнее, и что если его не остановить, он уничтожит весь город. Вы собираетесь в последний, как хочется верить, поход, и только наличие новообретенной родины поддерживает в вас, измученных скитаниями по подворотням, высокий боевой дух.

— Можете не продолжать, я уловила смысл, — сказала Алина. — Свалив этого страшного врага в отдаленном квартале города, я обнаруживаю, что вместе с этим врагом уничтожен весь транспорт и все дорожные указатели. А город очень большой и запутанный.

— Абсолютно верно, — улыбнулся мужчина. — Кварианцы снова потеряли свой дом. И уж поскольку винить в этом людей совершенно бессмысленно, они выбрали объектом своей злости тех, кто подвернулся под руку в недобрый час. Уверен, не случись того идиотизма с азарийским дредноутом, кварианцы все равно нашли бы себе врага. Более того, я думаю, что и вернись они на Раннох, они бы не чувствовали себя в своей тарелке. За триста лет одиночества и однозначного отсутствия друзей в Галактике у кварианцев не могли не выработаться защитные психологические механизмы. Несчастная раса, в самом-то деле...

— Вы ксенопсихолог? — догадалась Алина.

Мужчина усмехнулся, вынул пачку стимуляторов и с виноватым видом сунул в рот еще пару гранул.

— Можно и так сказать. Ален.

— Лучше все-таки Алина, — улыбнулась девушка. — Мне больше нравится мое евразийское имя.

— Очень приятно, Алина, — мужчина ответил ослепительной белой улыбкой. — Но я не это имел в виду. Это меня зовут Ален. Ален Мортимер. Мы с вами почти что тезки.

Алина вспомнила об этикете и подала руку «почти что тезке». Мужчина крепко, но деликатно пожал ее, и уже собирался что-то произнести, но его прервал речевой информатор. Синтетический голос сообщил о начале посадки на рейс «Земля — Марс».

Даже через полвека после уничтожения Цитадели и всех синтетиков люди так и не восстановили в полном объеме заводы по производству интеллектуальных систем. Большая их часть уходила на нужды земного правительства, до гражданского же сектора доходили жалкие крохи. Как здесь, на «Млечном пути», где вместо удобного и доступного из любой точки станции ВИ[28] приходится использовать архаичный информатор без обратной связи.

— Пойдемте, Алина, — мужчина поднялся и подал руку девушке. — «Лондон» сегодня идет с недогрузом, мы вполне сможем выбрать места по соседству.

 

Они действительно нашли удобные места в просторном пассажирском отсеке корабля. Но прежде чем добрались до них, Алине пришлось испытать несколько неловких мгновений, когда в центре переходного шлюза вдруг резко ослабла гравитация. Сопровождающий служащий станции поспешил успокоить, что явление это временное — внешний источник гравитации невозможно точно подогнать под параметры тяготения «Млечного пути». Любопытная Алина поинтересовалась, а зачем нужен внешний гравитатор. На что последовал шокирующий в свой лаконичности ответ: ну а как же, ведь у корабля-то нет своего гравитационного модуля.

Признаться, сначала Алина подумала, что над ней подшучивают. Как можно делать корабли без системы искусственной гравитации? Потом к своему ужасу поняла, что это вовсе не шутка, и что ближайшие тридцать часов ей придется провести в невесомости, едва «Лондон» отстыкуется от станции.

К счастью, опасения азари оказались преждевременными. Гравитация в корабле появилась, но... спустя лишь полчаса после старта. Все время, пока «Лондон» маневрировал, отходя от «Млечного пути» на безопасное расстояние, Алина болталась безвольной куклой в кресле с архаичными ремнями безопасности. Во всей Галактике удерживающие системы работают на эффекте массы, но здесь...

Обилие странностей переполняло чашу нетерпения девушки, и она, лишь вернулась гравитация, набросилась с расспросами на Алена. По всему выходило, что он отлично разбирается не только в инопланетянах, но и в человеческой технике. Седоволосый мужчина с охотой рассказал, в чем вся соль, и почему новейший межпланетный транспорт Ассамблеи миров следует считать технологическим прорывом, а никак не шагом назад.

 

«Лондон», рассказал он, это новейший внутрисистемный транспорт, построенный в совершенно новой технической парадигме. Раз система ретрансляторов уничтожена, человечеству незачем иметь пассажирский флот, оснащенный сверхсветовыми двигателями. До Харона люди все равно больше не прыгают, во всяком случае, гражданские корабли. А на планеты внутреннего круга — то есть до Марса включительно, можно добраться и с куда большей экономичностью. Лидером по этой самой экономичности и является «Лондон».

Корабль практически не расходует нулевой элемент, уменьшает свою массу всего лишь в 4,7 раза — мизер по сравнению со значениями, достигаемыми классическими судами. Масса тех при разгоне до сверхсветовой скорости падает в миллионы раз. «Лондону» же достаточно коэффициента меньше пяти при соответствующем росте ускорения в четыре целых и семь десятых «же». При этом корабль полностью лишен системы искусственной гравитации, а нужный ее уровень обеспечивается собственно равноускоренным движением. Так получается сила тяжести внутри корабля, точно равная земной. Некоторые уже назвали такой тип корабельного тяготения «естественной гравитацией».

Имея такое ускорение, «Лондон» преодолевает первые шестьдесят миллионов километров за четырнадцать часов. В середине маршрута, приобретя скорость более шестидесяти пяти тысяч километров в час, корабль на время останавливает разгон (пассажиров просят занять свои места и пристегнуться), разворачивается кормой вперед и начинает тормозить с тем же ускорением (пассажиры снова свободны в своих действиях). Еще через четырнадцать часов он подходит к Марсу со скоростью, близкой к маневровой. Возможно, потребуются небольшие коррекции ускорения, но все эти колебания легко сгладит нуль-ядро.

По сравнению с классическими пассажирскими кораблями «Лондон» в девятьсот раз экономичнее по расходу нулевого элемента, а кроме того, ему вообще не нужен сброс статического заряда — накопленный за маршрут заряд настолько мал, что легко «смывается» короткой плазменной обработкой на причальных станциях.

Недостаток транспортов типа «Лондон» следует из их же достоинств: незначительное уменьшение массы требует значительного расхода топлива для приведения корабля в движение. Но и эта проблема решена со свойственным человечеству умением выкручиваться: для движения «Лондон» использует два сверхэффективных и экономичных маневровых движка от азарийских фрегатов — в качестве маршевых двигателей боевого корабля они слабоваты, но для слабо ускоренного транспорта более чем достаточны. Хватает и количества: с поврежденных кораблей азари удалось снять семьдесят четыре работоспособных маневровика, чего хватит штук на тридцать транспортов типа «Лондон» и еще останется.

Вот почему Алине показались знакомыми обводы корабельных двигателей! Точно такие она еще девчонкой видела на модельном столе отца, когда он собирал «Нос-Астру» — один из легких фрегатов азарийского флота.

Ален добавил, что в настоящее время завершаются ходовые испытания еще одного корабля этой серии — «Нью-Йорк», через месяц с лунной верфи сходит «Глазго». В процессе постройки «Пекин», «Мумбаи» и «Москва», заложены «Йоханесбург», «Мехико» и «Париж».

 

— Удовлетворены рассказом? — улыбнулся мужчина.

— Да, вполне, — Алина вернула улыбку. — А вы во всех областях столь же всезнающи? Что, если я попрошу рассказать мне об азари? Или о технике саларианцев?

— Боюсь, тогда я разведу руками, — признался мужчина. — Никогда не интересовался ни вашими соплеменницами, Алина, ни технологиями рогатиков.

— Это легко поправить, — сказала девушка. — Как лицензированная эскорт-компаньонка я могу предоставить вам большую скидку на услуги «Тессиары».

— Тессиары? — переспросил Ален. — Кто это? Ваша коллега?

Алина немного удивилась. Ей и в голову не приходило, что существуют люди, не знакомые с одним из самых известных земных эскорт-агентств.

— «Тессиара» — это место, где я работаю, — объяснила Алина. — Мы удерживаем почти два процента рынка эскорт-услуг элитного класса. Благодаря, скажем так, довольно неторопливому процессу биологического старения наши сотрудницы могут подписывать персональные контракты на многие-многие годы.

—То есть я могу, например, законтрактовать вас до конца моей жизни? — засмеялся мужчина.

— Меня нет, я лишь компаньонка. Но любую из действующих спутниц — да, можете. Если хватит денег, конечно.

Алина игриво подмигнула мужчине. Тот снова засмеялся.

— Боюсь, я вынужден отклонить это выгодное предложение. Во-первых, я уже далеко не молод, чтобы меня сопровождала восхитительная инопланетная красавица. А во-вторых, у меня весьма скромная должность, и соответственно не особо больше доходы.

— Что ж, может быть, когда-нибудь, — продолжила игру Алина, на этот раз с напускным серьезным видом. Потом, словно невзначай, спросила: — К слову, а что у вас за должность? Может, лет через десять станете большим начальником, и деньги уже не будут проблемой?

Мужчина покачал головой.

— Нет, точно не стану. Но спасибо на добром пожелании, Алина. Без сомнения, я бы с удовольствием воспользовался вашими услугами, но в ближайшем будущем профессиональные услуги азарийских дев меня точно не ожидают. Однако я спешу воспользоваться представившимся случаем, и приглашаю вас на корабельный ужин, который состоится... — мужчина сверился с информационным экраном на запястье, — ...буквально через полтора часа. Мы как раз покинем зону гравитационного влияния Земли, и капитан включит полную тягу.

Конечно же, Алина согласилась — компания темнокожего пожилого мужчины ее устраивала. Однако девушка отложила себе в голове, что Ален так и не ответил, кем и где он работает. Ни там, на «Млечном пути», ни здесь, в пассажирском салоне космического транспорта «Лондон».

 

Глава 2. Дрянной обед и рабочий ужин

Путешествие в хорошей компании вдвое короче.

Это замечательное русское высказывание как нельзя лучше подходило под лейтмотив ее поездки на Марс, хотя Алина и не имела привычки коллекционировать чужую мудрость, как делали многие из азари. Тому были причины.

Во-первых, потому, что сама она жила, училась и воспитывалась в человеческом обществе и не считала поговорки и пословицы людей «чужой мудростью». Хотя, признаться, обилие идиом и невероятно точных, просто не в бровь, а в глаз высказываний жителей Восточной Евразии просто поражало.

Ну а вторая причина, по которой Алина весьма ровно относилась к пословицам и поговоркам, заключалась в том, что в отношении голубокожей инопланетянки, пусть и с земным гражданством, большая часть национальных и транснациональных мудростей банально не работала.

Тем не менее, сутки полета в компании седоволосого Алена пролетели почти незаметно. Алина получала истинное наслаждение от общения с культурным, образованным и чертовски много знающим, несмотря на свою скромность, мужчиной. Еще ей очень понравилось, что, несмотря на не очень-то уж и солидный даже по людским меркам возраст, Ален не пытался заигрывать с ней — мужчина держал почтительную дистанцию, несмотря на явную симпатию к нему со стороны азари. Либо у него установлен биологический блок на воздействие со стороны голубокожих, либо же просто он имел керамлитовой прочности характер.

Словом, когда «Лондон» начал маневры на орбите Марса, Алина и ее спутник были уже почти друзьями — но не больше. Это совершенно устраивало азари, и единственное, что в Алене оставалось интересным, но непонятным для девушки — это его профессиональная деятельность. Темнокожий спутник легко избегал словесных ловушек, которые выстраивала Алина, чтобы разузнать что-нибудь о его рабочем статусе. А на прямые вопросы отвечал неизменной белоснежной улыбкой, после чего как-то незаметно для самой Алины переводил беседу в другое русло.

Столица Марсианской Автономии — Марсити — не приспособлена для приема космических кораблей. Не было на Марсе и орбитального стыковочного узла, но из-за малой силы тяжести большая часть межпланетников легко садилась и взлетала прямо с поля космопорта Хунчан, расположенного в доброй сотне километров от столицы. «Лондон» без особого труда продрался сквозь разреженную атмосферу Красной планеты и, развернувшись дюзами к земле, плавно опустился на выделенный для посадки пятачок. К счастью, еще на орбите к корпусу космического корабля пристыковались два автоматических гравитатора, поэтому посадка прошла без неизбежной в ином случае болтанки. Алина весьма посредственно переносила невесомость и перегрузки, поэтому заботу марсианских космопортовцев оценила.

 

— Ну вот и все, приехали, — сказал Ален, первым встав с комфортабельного кресла и подав руку Алине. — Как говорят местные, хуанинь хосин[29], что означает добро пожаловать на Огненную звезду.

— Огненную звезду? — удивилась Алина. — Я думала, Марс называют Красной планетой.

— Когда земные астрономы обнаружили Марс на небе и давали ему имя, они были уверены, что это звезда. Ну а какой может быть звезда ярко-красного цвета? Конечно же, огненной.

— Видимо, давно это было, — улыбнулась Алина, стаскивая с багажной полки салона свою сумочку. — Что ж, давайте спускаться на эту огненно-звездную поверхность.

Разумеется, никакого огня на поверхности не было. Марс предстал перед глазами Алины тем, чем он и являлся несколько миллиардов лет — безжизненной пустыней, окрашенной в тусклые буро-красно-оранжевые тона. Еще на заре колонизации стоял вопрос терраформирования хотя бы части планеты, но все это так и осталось в планах. Оказалось, что создание замкнутой экосистемы внутри отдельных поселений намного более дешевый и, главное, быстрый процесс. Можно, конечно, посокрушаться такому пораженческому выбору, ставящему под сомнение пионерские устремления человечества, однако именно благодаря ему люди вышли в Галактику — ведь именно в процессе рытья котлована для одного из служебных модулей города и были обнаружены первые артефакты протеан[30], указывающие на межзвездные врата Ретранслятора.

С тех пор геологическая и марсопроходческая активность на Красной планете не останавливалась. Работы по поиску новых и новых протеанских данных велись постоянно, даже во время войны с Жнецами. По одним им известным причинам, раса разумных машин начисто проигнорировала марсианские поселения. Неудивительно, что сразу после войны поток беженцев с опустошенной Земли на нетронутый Марс оказался просто колоссальным. Резкое увеличение численности населения разом превратило Марс в крупный торговый и культурный центр Солнечной системы и повлекло официальное признание Марсити со всеми его пригородами независимой Марсианской автономией.

Хотя все, включая Алину, знали, что реальной независимости у Марса нет и быть не может. Город легко справлялся с обеспечением кислородом, благо марсианская атмосфера дарила неограниченное количество углекислоты для работы биохимических конверторов, но собственного продовольствия марсианам катастрофически не хватало. Поэтому, например, большая часть грузовых отсеков «Лондона» была забита вовсе не личными вещами пассажиров и даже не технологическим оборудованием для получивших автономию колонистов, а элементарными пищевыми культурами. Когда Алина со своим спутником спускались на пристыкованном лифте-трапе с корабля, сквозь прозрачную трубу шахты они могли видеть, как суетятся грузовые машины, оттаскивая от корабля увесистые контейнеры.

Летное поле космопорта не было прикрыто куполом, поэтому при выходе из лифта Алине пришлось надеть дыхательную маску и позволить облить себя антивакуумным гелем. Насчет последнего — обычная рутина, при попадании в стандартные атмосферные условия он самоиспарится. А что касается маски.... Девушка усмехнулась — с этой прозрачной штукой на лице она становилась немного похожей на кварианку-азари. Кошмарный сон для представителей любой из этих рас.

Разреженная марсианская атмосфера и кислородный намордник не способствовали общению, поэтому весь путь до терминалов космопорта в негерметичном омнибусе Алина и Ален молчали. Казалось, по прибытии на Марс мужчина как-то изменился. Из его повадок ушли возрастная медлительность и ленца, его движения стали точными, быстрыми и мягкими. Да и взгляд некогда смешливых глаз с забавными морщинками по углам век, тоже сменился на жесткий, цепкий прищур крайне внимательного и занятого своими делами человека.

Ален проводил азари до таможенного пункта, помог с поиском ее чемодана на транспортной ленте, после чего незамедлительно откланялся, сославшись на неотложные дела по прибытии. Алина пыталась было протестовать, но мужчина виновато развел руками и как-то так незаметно для девушки растворился в толпе новоприбывших. Незадолго до «Лондона» на планету сел сверхсветовой транспорт на две с половиной тысячи человек, и зона прилета являла собой буквально бурлящее многолюдье.

Теперь, спустя почти полвека после войны, на Марс рвались уже не мигранты из особо разрушенных городов, а бизнесмены, туристы, представители общественных структур, чиновники Ассамблеи и даже некоторые из инопланетян, обосновавшиеся на Земле. Алина заметила пару волусов[31] (чинно ступающих колобков), матриарха азари (женщины обменялись вежливыми поклонами) и даже одного турианца, старающегося держаться в толпе с достоинством, но именно потому выглядевшего до смешного глупо.

Но стоило инопланетникам удалиться, как во всей этой пестрой толпе Алина осталась одна. Со своей голубой азарийской физиономией и ростом выше ста восьмидесяти среди невысоких и по большей части смуглых (впрочем, встречались и бледные) марсиан она ощутила себя безобразно одинокой. Поманив чемодан за собой, Алина направилась к выходу из космопорта. Отсюда и далее, слава всем богам, Марс уже являлся относительно жилым местом — атмосфера пригодна для дыхания, помещения экранированы от космического излучения, и лишь пониженная гравитация несколько мешает почувствовать себя в одном из мегаполисов Земли. Впрочем, большинство приличных гостиниц Марсити имеют собственные гравитаторы, поэтому основное время, которое Алине предстояло провести на Красной планете, не должно быть наполнено неудобствами.

 

Пожалуй, насчет отсутствия неудобств Алина проявила слишком большой оптимизм. Это стало ясно, едва туботрам[32] высадил ее в одном из жилых районов Марсити. Не успели с шипением закрыться герметичные створки трубы, как на Алину тут же, подобно морскому прибою, нахлынула толпа местных.

— Лучшее жилье в шестом секторе Сити, дамочка!

— Аэротакси в любой уголок города! Быстро и недорого...

— Азари, вы посмотрите, настоящая азари! Бог ты мой, какая высокая...

— Украшения, достойные матриархов вашего народа! Всего два квартала, и ваш вечерний туалет...

— Смотрите, какие у нее татуировки!

— Не желаете развлечься, компаньонка? Не все же других развлекать...

Алина с ощутимым трудом проталкивалась среди окруживших ее аборигенов, и первоначальное воодушевление падало тем сильнее, чем больше смуглых раскосых рож окружало новоприбывшую. Местные совершенно не церемонились, хватали ее рукава, толкали друг друга, чтобы пробраться к инопланетной гостье поближе. Кто-то даже пытался поднять ее чемодан — то ли чтобы продемонстрировать желание помочь за деньги, то ли чтобы отнести багаж в такси (опять же, за деньги), то ли просто, пользуясь неразберихой, задумал спереть собственность азари – конечно же, из-за денег. К счастью, Алина не скупилась на аксессуары — ее багажному сервоботу хватило ума решить проблему самостоятельно. Щелкнул электрический разряд, и незадачливый носитель чемоданов, подвывая и баюкая парализованную руку, пустился наутек.

Чем дальше Алина отходила от трубы, тем менее плотной становилась толпа. Наконец, людской прибой утихомирился — местные поняли, что голубокожая гостья не намерена тут же расставаться со своими финансами.

К тому времени азари уже прошла добрые полкилометра по одной из центральных «улиц». Ее точка назначения, если верить «пригласительному контракту», находилась еще в полукилометре — в следующем секторе города, поближе к фешенебельным районам, в одном из приличных по марсианским меркам отелей.

Улице, по которой вышагивала компаньонка, больше подошло бы название «направление». По сути, вся она была создана поставленными друг на друга универсальными жилыми ячейками. Первый этаж занимали точно такие же контейнеры, но переделанные под торговые точки. Иногда фантазии коммерсантов приводили к весьма необычным решениям: например, вручную вырубленные в стенках прилавки или вовсе демонтированные стены, выходящие на «улицу».

Наконец, стало возможно передвигаться, не задевая бесконечных малорослых прохожих и не претерпевая постоянные тычки от них — подозрительно точно приходящихся почему-то в бедра или ягодицы. Алина вот только не понимала, в чем причина: то ли из-за того, что низкорослые марсиане затылками едва доходили ей до плеча, то ли из-за того, что львиная доля аборигенов была мужчинами, и в их узеньких глазах буквально светилось желание «случайно» прикоснуться к высокой и статной компаньонке.

Марсити — это бесконечное количество котлованов и подземных пещер, соединенных тоннелями, трубами, переходными мостиками, эскалаторами и самодвижущимися тротуарами. Планировка города совершенно спонтанна и не поддается здравому осмыслению. В этом смысле даже невероятно запутанные мегаполисы Земли представляются центром Порядка. Марсианская же столица корнями своими, очевидно, восходит к прародителям Хаоса. Во всяком случае, Алина представить себе не могла столь нелепого нагромождения построек, улиц, проходов, тупиков и переулков. И все — под едва округлым, почти плоским куполом, защищающим город от неблагоприятной для жизни внешней среды. Впрочем, надо отдать строителям Марсити должное, они позаботились о безопасности: любой из жилых котлованов был, как частой сеткой, перечерчен гермостенами, способными, в случае чего, моментально изолировать участок города. На стенах тут и там, явно в нарушение действующего законодательства, висели «гнезда» — малогабаритные временные квартирки из все тех же типовых жилых блоков. «Гнезда» висели на разном расстоянии от земли, иногда в несколько этажей, но к каждому из них вел собственный простецкий подъемник, из-за чего ячейки казались прилепившимися к гермостенам диковинными грибами на тонких ножках и с прямоугольными шляпками.

Алина заметила с виду приличное уличное кафе, не переполненное против обыкновения посетителями. Радовало и то, что места для посетителей были и внутри помещения, а не только снаружи. То есть можно ожидать хоть какой-нибудь приватности, о чем жители Марсити, видимо, забыли давно и навсегда. Ну, во всяком случае, жители этого района.

Азари зашла в кафе, указала чемодану на место возле стены и прошла за свободный столик.

В помещении было немноголюдно — до прибытия Алины из полудюжины столиков оказались заняты два. За одним пили пиво трое аборигенов, еще один был занят огромным даже по земным меркам мужчиной, который методично что-то вкушал из огромного блюда, порою запивая еду все тем же пивом — но из чудовищного, не меньше трех литров стакана. Скорее всего, посуду он принес с собой, поскольку Алина представить себе не могла, чтобы в нормальном кафе, обслуживающим малорослых этнических китайцев, нашлись бы столь здоровенные блюдо и кружка.

Официант пожаловал спустя полминуты — достаточно долго, чтобы посетитель успел пообвыкнуть, и в то же время не дав гостю заскучать. В отличие от большинства местных, официант был или европейцем, или евразийцем. Светлая кожа, русые, коротко остриженные волосы, рост около ста семидесяти.

— Добро пожаловать на Марс, госпожа компаньонка, — сказал официант. — Мы рады, что такая уважаемая гостья, как вы, посетила именно наше заведение. Вы, наверное, голодны после перелета?

— Не особенно, — ответила Алина. — Но я бы с удовольствием проглотила пару сэндвичей с моллюсками.

— Принято. Два сэндвича со свежевыращенными устрицами. Что будете пить? Рекомендую «зеленолесье» — это наш фирменный напиток. Я прикажу сделать его более терпким, чем обычно, под устричный вкус должно быть восхитительно.

— Да, как посчитаете нужным, — улыбнулась Алина. — Я не очень хорошо знакома с марсианской кухней, так что полагаюсь на вас. И да, конечно же, не забудьте калитал. Ну, вы понимаете...

— Безусловно, госпожа компаньонка. Здоровье наших клиентов превыше всего.

Официант вежливо поклонился Алине и удалился на кухню, а девушка удивилась предусмотрительности рестораторов, какой бы национальности они не были, в каких бы странах и даже планетах они не работали. Вот что значит клиентоориентированность!

Когда-то азари питались исключительно в собственных заведениях. Как турианцы и кварианцы, вынужденные потреблять только декстроаминокислотную[33] снедь, так и азари нуждались в разбавлении человеческой еды специальными ферментами, без которых пища усваивалась едва ли на треть. В ряде случаев человеческое меню было для азари и вовсе токсичным. Чтобы избежать подобных проблем на чужбине, азари стали носить с собой портативные анализаторы, а затем и совмещенные с ними синтезаторы ферментов — добавляя их в пищу, любая азари могла быть спокойна насчет последствий ужина. Разумеется, это не осталось незамеченным человеческой пищевой индустрией, и люди синтезировали универсальный препарат, способствующий наиболее полному и безопасному потреблению азари человеческих продуктов. Совместно с азарийскими диетологами препарат несколько лет дорабатывали, и, наконец, запустили в массовое производство под именем калиталикс. Впоследствии азари еще немного доработали препарат и вывели на рынок под наименованием калитал — от исходного он отличался абсолютно нейтральным вкусом и отсутствием затормаживающего эффекта. С тех пор любая человеческая еда стала полностью совместима с организмом азари. К тому же, калитал позволял рестораторам безбожно задирать цены на «совместимую» продукцию, что туристическая индустрия восприняла с большим энтузиазмом.

Конечно, у Алины имелся собственный запас калитала. Девушка была уверена, что в заштатном кафе на Марсе в принципе не может быть этого вещества. Но то ли она ошиблась, то ли местные рестораторы и впрямь были диво как предусмотрительны, но официант не показал ни малейшей растерянности в ответ на ее просьбу.

Алина огляделась по сторонам. Столик с тремя аборигенами дополнился еще одним, четвертым. Этот был не похож на местных: рослый, с ярко-рыжей лохматой шевелюрой, потертой курточкой аэропортового служащего. Он что-то яростно втолковывал трем одинаковым, словно из инкубатора, марсианам — те молча слушали.

Гигант в углу зала заканчивал разбираться со своим чудовищным блюдом.

Появился официант с подносом, на котором стоял графин изумрудно-зеленого напитка. Кроме графина, был высокий стакан и блюдечко с какой-то сухой травой.

— Ваше «зеленолесье», госпожа компаньонка, — официант составил с подноса графин, стакан и блюдце. — Сэндвичи будут с минуты на минуту. За калиталом уже послали в центр, к концу трапезы прибудет.

Алина поблагодарила кивком головы и уставилась на принесенное. Не было никаких вопросов по поводу зеленой субстанции — «зеленотравье» продавалось и на Земле, хотя азари ни разу его не пробовала. Однако сложенная на блюдце трава смущала — Алина понятия не имела, с чем ее едят, и едят ли вообще.

— У вас свободно? — раздался голос позади.

Алина обернулась. Рядом с ее столиком обнаружался немолодой мужчина, землянин, европеоид. Темноволосый, голубоглазый, с волевым подбородком и интеллектуальными морщинками на лбу. На висках, как это принято называть, благородная седина. Пожалуй, весьма решительная и сильная личность, насколько Алина помнила курс физиономистики. Хороший костюм и модельная стрижка выдавали в нем человека небедного, однако что он забыл в этом далеко не люксовом заведении?

А вот почему он подошел к Алине — как раз понятно. Редкая азари ныне не собирает вокруг себя толпы страждущих прикоснуться к величию галактической расы. Тут, понятное дело, Алина попадала в довольно щекотливую ситуацию, поскольку к тому самому величию она не имела практически никакого отношения.

— Я бы предпочла поужинать в одиночестве, — сказала Алина. — Тут достаточно свободных столиков.

— Понятно, — мужчина понимающе кивнул. — Однако мне бы хотелось помочь вам избежать ошибки, которую делают все новоприбывшие.

— Ошибки? — изумилась Алина. — Что за ошибка?

— Хорошо, назовем это недостаточным опытом пребывания на Красной планете. Так вы позволите присесть?

Алина кивнула на стул напротив. Конечно, она не была и не могла быть довольной столь бесцеремонным вторжением, но что-то в словах незнакомца ее удержало от категорического «нет».

Мужчина уселся напротив, положил руки на столешницу и сцепил ладони в замок. Потом спохватился, налил в стакан зеленой жидкости, после чего совершенно неожиданным образом отодвинул подальше от азари блюдце с сухой травой. Содержимого он старался не касаться.

— Это синабис, — пояснил он. — Настоятельно рекомендую даже не притрагиваться к этой дряни. Полицейский сканер засечет вас за полкилометра.

— Что?

— Говорю, вас только что попытались посадить на сильнодействующий наркотик, принимаемый тактильно. Достаточно лишь взять в руку листочек — и будете крутить синабис в руках до тех пор, пока не пройдете курс лечения. Весьма дорогостоящий, надо сказать. Все коренные марсиане много что могут рассказать об этой штуке, но на Земле о синабисе… точнее, синтенабисе, почти не знают.

— Кто вы? — прямо спросила Алина. — Не похожи на доброго марсианского самаритянина.

— Меня зовут Кайл Бергер, — представился мужчина. — Я ваш клиент на ближайшие двадцать четыре стандартных часа. Я должен был встретить вас в аэропорту, но не успел. Прошу прощения. К счастью, азари редки на Красной планете, и мне удалось довольно быстро вас найти. В будущем категорически не рекомендую совершать длительные самостоятельные прогулки. Марсити — не место для беспечных вояжей. К слову, а вот и наш герой!

Мужчина повернулся к застывшему на месте официанту. Взгляд последнего метался между Алиной и блюдом с травой. Судя по всему, молодой человек отчаянно пытался понять, просекли его выходку или нет.

Впрочем, у Кайла Бергера на этот счет сомнений не было.

— Дрянь убрать. Счет обнулить, — жестко, но спокойно произнес мужчина. — Сегодня и в любой другой день в течение месяца я и любой мой гость ужинаем здесь бесплатно. Возражения?

— Нет возражений, — ответил официант. — Мои наинижайшие извинения, мистер Бергер. Не повторится.

— Хорошо, — мужчина кивнул. — И еще. Поставки дряни через эту точку прекращаются на полгода. Если Супрем вдруг думает иначе, передайте ему привет от комиссара Картэн и скажите, что как-то давненько СБ корпораций не забиралась в восточные транзитные рукава. Может быть, ей стоит это сделать в ближайшем будущем. Я понятно объяснил?

— Да, все понятно, мистер Бергер. Еще раз наши извинения и только благие пожелания миссис Картэн. Я не знаю, кто такой Супрем, но полностью понял вашу мысль.

— Так-то лучше, — Бергер потерял интерес к официанту и повернулся к Алине. — Пойдемте отсюда. Я накормлю вас ужином в более приличном месте.

— А как же...

— Элитная компаньонка — не самая подходящая персона для этого места, мисс, — с укоризной сказал Бергер. — И к тому же, не забывайте, ваши контрактные обязательства начинаются с момента прибытия на Марс. В ближайшие сутки я очень рекомендую вам поступать согласно моим пожеланиям. Обещаю, что все они будут приемлемыми с позиции кодекса «Тессиары».

 

Более приличным оказался симпатичный ресторанчик, занимающий верхний этаж одного из капитальных, не из колониальных ячеек, зданий в том же районе, куда направилась Алина, едва сойдя с туботрама. В каком-то смысле девушка могла за себя порадоваться: данные еще на Земле инструкции о местонахождении мистера Бергера позволили ей легко сориентироваться в чужом городе. Правда, в инструкциях ничего не говорилось об опасности ужина в уличном кафе, но что было, то прошло.

Очевидно, что Бергера здесь хорошо знали. Стоило мужчине появиться в обеденном зале, к нему тут же подлетел услужливый официант. Стоило заплатить отдельных денег за вид его растерянной физиономии, когда парень увидел азари-компаньонку! Да, Алина по-прежнему оставалась одета в обычный комбинезон для путешествий, но азари — это азари. На несколько секунд осмысленная жизнь в ресторане остановилась полностью.

Странно, но подобного внимания в приснопамятном кафе Алина к себе не ощущала.

— Проходите вон в тот кабинет, — Бергер указал на распахнутые дверцы в дальней стене. — Чемодан оставьте, здесь ему ничто не угрожает.

Алина кивнула, деактивировала интеллектуальную систему своего сервобота и прошла в указанном направлении. За дверцами оказалась небольшая, но уютно обставленная обеденная комнатка с довольно большим — персон на шесть — столом. Стоило девушке подойти к нему, как четыре лишних стула провалились в пол. Остались только два — по разным сторонам вытянутого в длину стола. Алина огляделась в поисках дезинфектора, но обнаружила даже чуть больше, чем искала: мини-зала имела выход в собственную туалетную комнату. Универсальную, как повсюду на земле — в этом смысле душа азари, явись она таковой у Алины, могла бы ликовать от очередной победы.

Появление на горизонте синекожих красавиц, одинаково хороших как на кухне, так и не поле боя, дало чудовищный толчок уже потерявшей ход женской эмансипации в мирах людей. Только самые консервативные и патриархальные планеты остались безучастными, во всех остальных, за время «знакомства» человечества с азари, движения феминисток разрослись колоссально.

С позиции Алины в этом не было ничего хорошего — женщина остается женщиной, и точка. Человеческая самка — это не однополый представитель голубокожей расы. Начать с того, что среднестатистическая женщина уступает мужчине по физическим данным и у нее нет встроенных в геном биотических умений, позволяющих компенсировать этот недостаток.

Но вот сами натруральные азари смотрели на эмансипацию человечества с интересом. По ряду причин азари интересовались человеческими самками — в основном, из эстетических побуждений. Объяснялось все довольно просто: землянки больше всех походили на азари внешне. Это как если бы земляне столкнулись, скажем, с трехполой цивилизацией, где пара полов исполняла детородную функцию как обычные мужчина и женщина, и даже внешне бы инопланетяне походили на людей, а еще одним полом был бы, скажем, шимпанзе. Ясно, что интерес людей касался бы только похожих на человека инопланетян. Даже если бы наиболее разумным был бы примат.

Когда Алина вернулась из туалетной комнаты, Бергер уже сидел за столом. Официанты не успели ничего принести, поэтому мужчина лишь скучающе постукивал пальцами по столешнице.

— Вы знаете, почему именно вас выбрали для этой миссии? — спросил Бергер.

— Нет, — честно призналась Алина, присаживаясь напротив. — Меня просто проинформировали, что я перехожу в ваше распоряжение.

— Тогда я скажу, чтобы не было проблем в дальнейшем. Вы нам нужны потому, что, с одной стороны, нам предстоят переговоры с представителями автономий, то есть это политическое дерьмо, и сопровождение высококлассной компаньонкой поднимает авторитет человечества. А с другой стороны, вы — гражданка Ассамблеи миров, и как законопослушный гражданин, вы должны быть полностью на стороне Земли в этих переговорах.

— Переговорах? — Алина вскинула искусно нарисованные, но ни разу не настоящие брови. — Мне сообщили, что я просто буду сопровождать вас в какой-то инспекции по протеанским руинам.

— Да, технически оно так и есть, — сказал Бергер. — Но в реальности вопрос о принадлежности новой партии артефактов будет обсуждаться с представительствами автономий. И поэтому нам нужна поддержка как проземных кластеров Марсити, так и инопланетных фракций. Мы уже заручились одобрением Ордена Паладинов кварианской Флотилии, торгового представительства волусов, а также безусловным одобрением со стороны Земного сектора здесь, в Марсити. С вашей помощью мы надеемся получить хотя бы молчаливое одобрение Матриархата азари — официально с Титана еще нет никакой реакции. Надеюсь, нам удастся оставить ваше земное... скажем так, происхождение в тайне. Для всех окружающих вы — чистокровная азари.

— Понятно, — кивнула Алина. — Вот только прошу в обществе азари не использовать этот термин.

— Какой? — нахмурился Бергер.

— Чистокровная, — пояснила девушка. — Среди азари это не самое лицеприятное определение моей родословной. К тому же, я точно не чистокровка — у меня это, можно сказать буквально, на лице написано.

Девушка прикоснулась пальцем ко лбу, на котором в симметричном беспорядке кружились родовые генетические метки. По поводу так называемых «татуировок» у Алины было много сомнений. Ни один из справочников родовых меток не определял ее рисунок хоть как-нибудь достоверно. По одним источникам получалось, что она дочь азари и турианца, другие видели в рисунке на ее лице признаки человеческогои даже кроганского[34] ДНК.

— А, понял, — мужчина в согласительном жесте поднял ладони. — Да, конечно, я просто неудачно выразился. Пусть будет настоящая азари. Вы уже выбрали себе легенду о происхождении?

— Разумеется, — улыбнулась Алина. — Я буду рожденной на Земле азари. Есть данные, что на военных кораблях азарийского флота было как минимум девять персон на ранних сроках беременности. Нужные документы мне подготовили в «Тессиаре», и никаких проблем с формальностями я не ожидаю.

— Отлично, просто отлично, — сказал Бергер и, услышав учтивый стук в дверь, с воодушевлением произнес: — О, а вот и наш ужин!

Створки распахнулись, и в комнату вкатился сервировочный столик – вместе с толкающим его официантом. Ужин начался. И уж конечно, Алина заставила себя забыть о том, что она не голодна. Путешествие кончилось, началась работа — в течение ближайших суток (а они на Марсе практически совпадают с земными) она будет делать только то, что должно и нужно.

 

Глава 3. Под красным песком

Хоть Алина и заступила на работу, но весь оставшийся вечер, по большому счету, просто бездельничала. Накормленная Бергером в ресторане, девушка разомлела и даже позабыла про этикет, лишь махнув на прощание рукой своему клиенту — Кайл довольно быстро удалился по делам, предварительно поселив девушку не в роскошной, но вполне приличной гостинице. О классе заведения говорило хотя бы то, что отель имел собственный гравитатор, и Алине не приходилось выверять шаг, стараясь не воспарить при неловком движении. Привычная для голубокожей землянки сила тяжести успокаивала, придавала движениям свойственные компаньонкам плавность и грациозность.

Алина переоделась. Теперь на ней был классический азарийский костюм: длинное, до пят, платье со смелыми вырезами в районе живота и груди. Как компаньонке, ей позволялось чуть больше, чем обычной азари, поэтому нижний край выреза опускался чуть ли не к паху, а верхний вырез оголял примерно половину каждой груди. Подобно всем своим соплеменницам, Алина не носила нижнего белья: его заменяло тончайшее прозрачное трико, затягивающее азари от лодыжек до шеи, где переход от ткани к коже маскировался жемчужным ошейником законтрактованного экскорт-сотрудника. Мало кто знал, что внутри украшения спрятан одноразовый генератор кинетических щитов[35], которым Алина при необходимости может закрыть объем в десяток кубометров. Официально услуги телохранителя не входили в список необходимых навыков эскорт-компаньонки и в расценках не фигурировали. Но те, кому положено знать, имели представление о том, что такое настоящий эскорт-специалист «Тессиары». Среди компаньонок на удивление много бывших коммандос, и многие из них — первоклассные телохранители.

К слову, это была еще одна из причин, по которой человеческие чиновники с охотой пользовались услугами «Тессиары». Присутствие на переговорах голубокожей красавицы в открытом платье как бы говорило остальным участникам диалога: «не пытайтесь давить на меня, у меня есть внешне элегантное, но смертельно опасное в деле оружие, и пусть оно останется зачехленным».

Что касается еще одного значения слова «расчехлить», то Алине это никогда не улыбалось, хотя кодекс «Тессиары» и предусматривал предоставление секусальных услуг за отдельные, весьма существенные деньги. Она ни разу не говорила об этом отцу, да и самой еще не доводилось осуществлять подобного рода «продажи». Но Алина знала, что не застрахована от физического контакта с клиентом. К счастью, нынешнее задание было совершенно прозрачно по формулировкам: дарить интимную близость Бергеру в задачи не входило. Для Алины это было спасением. Как биотик она весьма слаба и неопытна, а ведь биотика — единственный способ подарить человеку удовольствие, не входя с ним в отвратительный человеческий коитус. К последнему физиология азари адаптирована весьма посредственно — если выпонимаете о чем речь. Сложно ожидать от однополой расы готовности внезапно стать двуполой. Имеются, конечно, кое-какие методы на этот случай, но когда девушка о них вспоминала, ее кожа наливалась темно-синей краской, а психика начинала бессрочную забастовку.

Алина завершила макияж, поправив ненастоящие брови и дополнив истинные родовые знаки на лице фальшивыми — неотличимыми по цвету и фактуре, но напрочь искажающими личность Алины. Благо, с рожицей азари повезло — портрет голубокожей девушки наглядно иллюстрировал русскую пословицу «по двенадцать на дюжину». То есть внешностью Алина была весьма мила и симпатична... да что там говорить, объективно красива. Вот только похожих на нее, словно сестры, синеньких инопланетяшек даже на Земле — не меньше полусотни. Конечно, полностью замаскировать известную на всю Землю мордашку Биби-землянки невозможно, но расчет Алины был на то, что сторону Земли в «переговорах» занимает исключительно Кайл Бергер, и никто из марсианской автономии не знаком с образом Малышки Блю.

Украшений, кроме ошейника и пары хитрых браслетов, Алина не носила.

Бергер заявился в номер, как и обещал, ровно в половине двенадцатого вечера. Здесь, на Марсе, в ходу были собственные суточные циклы, которые называли солами. Однако из-за того, что сол всего на несколько минут длиннее земных суток, проблем с адаптацией было не больше, чем при трансконтинентальном перелете на Земле. Небольшой сдвиг суточного ритма — вот и все. И даже здесь Алине повезло: в Ванкувере, откуда она прилетела, сейчас начало одиннадцатого, если верить правому браслету. В левом Алина носила одноразовый конструктор[36], способный за секунду собрать клинок длиною до полутора метров.

На безопасности своих сотрудников, особенно слабых в биотике, «Тессиара» не экономила.

— Вы готовы? — спросил мужчина.

— Вполне, — улыбнулась Алина. — Насколько можно быть готовым к неформальному вечеру в окружении враждебно настроенных переговорщиков.

Бергер позволил себе тень улыбки, но тут же нахмурился, глядя на инфобраслет Алины. Продолговатая металлизированная полоска на руке девушки вызвала у мужчины озабоченность.

— У вас есть опыт использования инструметрона? — вдруг спросил он.

— Д-да, — неуверенно ответила Алина.

Пользоваться этой дорогущей штукой ей приходилось лишь на образовательных курсах «Тессиары», и она никогда даже не помышляла о том, чтобы приобрести чудо инженерной мысли в собственность. В этом плане куда проще мечтать о чем-нибудь более доступном: например, вилле на Лазурном берегу. Ну, в том его месте, где еще остался обитаемый берег.

Или о собственном астероиде из нулевого элемента.

— Не слышу уверенности, — критически заметил Бергер. — Ну да ладно, на сегодня это нам точно не понадобится. Но после ужина я выдам вам мой служебный инструмент, и я надеюсь, что к утру вы с ним освоитесь. Предстоит записывать всю нашу поездку на раскопки, и, кроме того, он пригодится при осмотре артефактов.

Алина еще раз оглядела себя в зеркало, осталась довольна и проследовала за мужчиной. В коридоре их уже ожидала пара хорошо тренированных мужчин в одинаковых костюмах свободного покроя. От этой парочки за километр пахло гомосексуальной связью, и Алина с трудом подавила улыбку. Телохранители-геи — что может быть смешнее и нелепее? И кого они станут спасать в первую очередь, случись что? Алине почему-то казалось, что друг друга, а вовсе не господина Бергера.

И тут Алина внезапно поняла, что ей казалось странным в Кайле. Он вообще не оставлял никаких сексуальных следов. Ни в общении с ней, ни еще с кем-либо. Второе еще ладно, но вот если человек не реагирует на ультрасексапильность азари и ее эстетическое доминирование — это странно.

Он может умело закрываться от тончайшего биотического фона, излучаемого синекожими. Он может быть привит от действия экзоферомонов, источаемых голубой кожей по сигналам сверхразвитой нервной системы азари. Но вовсе не реагировать на «няшечек» просто не имеет права!

Алина решила, что обязательно провентилирует этот вопрос. В конце концов, она хоть и однополое существо, но долгое время прожила среди землян и считает себя самой настоящей женщиной. И то, что какая-то чиновничья особа мужицкого полу напрочь игнорирует сей факт, вызывало в Алине вполне справедливую женскую реакцию: разобраться, удостовериться, что причина не в ней, а в нем.

 

Девушка отчетливо помнила всех гостей на вчерашнем ужине, который впору было бы назвать вечером знакомств. От хозяев пожаловала пара марсианских чиновников — на удивление рослых для местного населения. Оба мужчины явились с супругами, в одной из которых Алина безошибочно определила профессиональную эскорт-компаньонку. Конечно же, не азари — обычную человеческую женщину, обученную к тому же не на Земле. Алина хорошо знала школу земных эскорт-агентств, а в супруге чиновника читалась марсианская база. Нет слов, женщина отлично играла роль любимой и даже отлично изображала налет въевшейся скуки, просто неизбежный для жены администратора: «муж на работе, и мне совершенно нечем заняться!». Тем не менее, это была игра, которую легко раскрыла бы любая курсантка-первогодка«Тессиары». Алина давно переросла этот уровень.

Археологи Марса были представлены доктором Пассанте — выдающейся личностью, почетным доктором целой тучи разных университетов и прочих научных заведений и вообще чуть ли не легендой довоенных времен. Разумеется, доктор Пассанте — азари, как и Алина. Но если последняя чувствовала себя совершенно свободно, то над головой доктора Пассанте, казалось бы, висела черная туча гнетущего давления. Матриарх почти не участвовала в беседе, на вопросы отвечала кратко и лаконично, если не сказать скупо и с заметной чуть ли не из-за горизонта целенаправленностью сворачивала все темы, касающиеся ее лично. Алина не понимала такого отвращения к разговору о себе, пока одна из жен марсианских чиновников, которая был настоящей, а не играла роль, не шепнула кому-то что-то на ухо. Чуткий слух Алины разобрал, что Пассанте когда-то была ученым куратором самой Беглянки, а до этого — о, боже! — находилась в подчинении у матриарха Бенезии. Столь специфическая карьера вряд ли могла бы сделать честь азари в современном мире. Хоть о предательстве Лиары, угнавшей лучший корабль Альянса, уже порядком позабыли, а о Сарене-ренегате[37] и его приспешниках на Земле почти и не помнили. В конце концов, мятежный Спектр[38] уничтожал людей и нелюдей крайне далеко от голубой планеты, а трагические события на Цитадели и вовсе принесли Земле невиданные козыри в галактической игре. Однако сама доктор Пассанте, чья память далеко не столь коротка, отлично понимала всю глубину своего падения в глазах истинно знающих. К превеликому сожалению ученой, таких тут собралось порядочно.

Например, представитель Ордена Паладинов[39] — рослый кварианец по имени Надин’Хар вас Тинтагель нар Бенга. В отличие от большинства своих соотечественников, Надин так и не воспользовался биологическими разработками землян, избавивших кварианцев от необходимости носить полноразмерную защиту. Мужчина резко выделялся среди остальных гостей, разряженных в вечерние костюмы. Кварианец был в скафандре, но крайне необычной формы — не классический для космической расы машгор — по-квариански «личная оболочка» — а что-то новое, чего Алина еще ни разу не встречала.

Разумеется, и это совершенно обычно для кварианцев, костюм Надин’Хара был богато декорирован синтетической тканью — желание космических кочевников принарядиться, сделать свои одинаковые внешне скафандры более индивидуальными — в крови космического народа. Но вот дальше начинались существенные отличия.

Во-первых, несколько необычный по форме, но по-своему изящный и узнаваемый гласпластовый колпак на передней части гермошлема отсутствовал как класс. Вместо него был установлен безликий бронещиток с узкими смотровыми щелями. Судя по неприятному голубоватому свечению внутри, за ними располагались многодиапазонные оптические сенсоры с активной подсветкой. Остальное облачение кварианца тоже несло некие милитаризованные мотивы: мощные наплечники с излучателями кинетических щитов, накладная защита на конечностях и — необычно для кварианца! — то ли значок, то ли украшение на массивном нагруднике. Алина с удивлением обнаружила в основе знака английскую букву G, но что она означает — азари не имела понятия.

Возвращаясь к списку знатных лиц, от Земли был собственно Кайл Бергер, который по понятным причинам не скрывал своей компании. Алину откровенно побаивались все присутствующие женщины, кроме доктора Пассанте.

Кроме Бергера, колыбель человечества представлял посол Чи Ю с супругой, а также посол торгово-промышленного сектора Ассамблеи — Мбана Зигундадилу, тоже с супругой. В отличие от угольно-черного мужа, женщина была вполне стандартной для Земли внешности, в которой читались столетия смешанных браков. Настолько смешанных, что Лайза Зигундадилу напрочь потеряла конкретные этнические черты.

Ни представителей азарийской автономии Титан, ни послов волусов на званом ужине не присутствовало. Как и турианцев с кроганами — по понятным в обоих случаях причинам — оставшихся в системе турианцев можно поименно перечислить за пять минут, а кроганы... Как бы так помягче сказать. В общем, оторванные от своего народа уроженцы Тучанки занялись тем, что умели лучше всего: убивать, получать за это деньги и тут же просаживать их в казино, на бегах, в клетках боев без правил и в прочих столь же сомнительных учреждениях. В лице кроганов земные и марсианские букмекеры получили воистину царский подарок: баснословные гонорары лучших в Галактике наемников не задерживались в просторных карманах кроганской одежды.

Про саларианцев же и говорить нечего: последний из оставшихся на земле бедолаг, по слухам, умер от старости еще двадцать лет назад.

Собственно, отменная память на лица, чуть хуже — на имена, позволила Алине заметить несоответствие между набором персоналий вчерашнего вечера и сегодняшнего утра.

По-прежнему маячил своими доспехами кварианец и блистали украшениями жены планетарных администраторов, но земная делегация сократилась до единственной пары — Кайл Бергер с компаньонкой. Таинственно исчезла и доктор Пассанте, так что единственной присутствующей азари осталась Алина.

 

Деловой завтрак явно отличался от вчерашнего ужина. Это было видно и по более строгим нарядам женщин — сама Алина также предпочла полностью закрытое платье с длинными рукавами, под одним из них был спрятан модуль инструметрона, — и по атмосфере. Не звучали шутки, никто не подкалывал молчаливого кварианца насчет какого-то непонятного Алине круглого стола, да и обстановка поменялась. Вчера они встречались в роскошной обеденной комнате отеля, а сегодня переместились на самую верхушку делового центра Марсити. Организаторы встречи арендовали небольшой круглый зал на одном из последних этажей здания.

Зал был абсолютно пуст, если не считать колонны лифтовой шахты посередине и нескольких кресел, расставленных вдоль у цилиндрической стены. Всего таким образом уместилось бы десятка три человек, но в данный момент стульев присутствовало ровно по числу гостей — семь. Вся стена оказалась одним большим панорамным окном, и при желании можно было бы насладиться видом Марсити с высоты птичьего полета. Однако вид нескольких сотен разноразмерных котлованов, из которых и состояла столица марсианской автономии, никак не способствовал эстетическому наслаждению.

Ну а с птицами на Марсе вообще все плохо.

Гравитатор бизнес-центра не добивал до этого уровня, и гости из числа местных находились в более выигрышной позиции. Хотя бы эстетически — их движения не казались судорожными рывками застрявших в паутине мух. Сама Алина дважды ловила себя на несвойственных уважаемой компаньонке порывистых движениях. Правда, ее нынешний клиент не обращал на это внимания, да и сам оставался на удивление спокоен, если не сказать медлителен.

— Друзья, — произнес Бергер. — Прежде чем мы отправимся на осмотр новых находок, я бы хотел выразить признательность всем, кто откликнулся на призыв к многостороннему диалогу.

— Можно подумать, Кайл, ты оставил нам выбор, — хмыкнул один из марсиан, чью фамилию Алина так и не могла запомнить. Зато абсолютно лысую, словно отполированную голову выкинуть из памяти было сложно. Алина как увидела ее обладателя, так тут же окрестила того Бильярдным шаром.

— Выбор всегда есть, Маро, — улыбнулся Бергер одной из своих формальных улыбок. — ЕАСО предложило участие в проекте всем заинтересованным сторонам. И некоторые из них выбрали самоустранение от дела.

— Некоторые слишком хорошо умеют считать деньги, — возразил лысый. — Я не почитатель торговых талантов волусов, в свое время они чуть не разорили Марсити своими драконовскими ставками по кредитам. Но колобки отказались от работы с новыми артефактами. Мне лично это говорит о том, что с коммерческой точки зрения проект...

— Никто и не обещал быстрых денег, — прервал Бильярдного шара кварианец, как и все свои соплеменники изрядно коверкая хороший английский совершенно немыслимым рыкающим акцентом. — В данном случае идея важнее.

— Вот только не надо опять про идею! — сделал кислое лицо лысый Маро. — Работа с артефактами протеан — это не шатание по космосу в поисках чего-нибудь полезного. Тут не обойтись без коммерческого обоснования.

— Вы оскорбляете нашу миссию, человек! — воскрикнул из-под маски кварианец. — Одобренную Землей!

— Меня не касаются дела Земли...

— Надин, Маро, — повысил голос Бергер. — Давайте не отвлекаться.

Лысый марсианин кивнул, а закованный в броню кварианец демонстративно отвернулся от марсианской делегации. Теперь он смотрел в сторону Алины и Бергера, и девушке показалось, что скрытые за шлемом глаза внимательно изучают ее обновленную внешность. На всякий случай Алина чуть опустила подбородок, не открывая рта — нехитрый, но действенный прием, способный сбить с толку не самого внимательного наблюдателя.

— Вы не пригласили никого с Титана, — заметил второй марсианин, обладатель сомнительного с точки зрения Алины украшения в виде пышных усов, свисающих до подбородка.

— Автономия устранилась от финансового участия в проекте, — объяснил Бергер. — Я узнал это сегодня утром. Один голос есть у Матриарха Пассанте, но она еще вчера сообщила, что воздержится от голосования по проекту и не отдаст свой голос ни одной из сторон.

— То есть азари самоустранились от дележа наследия протеан? — хмыкнул сквозь маску кварианец. — Первая хорошая новость за много лет.

— Надин’Хар, нам известно ваше отношение к Автономии, — произнес Бильярдный шар.

— Дело не в отношении, — сказал кварианец, по-прежнему стоя спиной к лысому. — Дело в принципе. Стол паладинов считает, и Коллегия адмиралов[40] его поддерживает, что азари давно исчерпали свой лимит доверия. Без обид, госпожа Ализия, но Содружество рас давно уже не получает от Автономии азари каких-либо существенных вкладов в общее дело восстановления Солнечной системы.

Алина, на время взявшая один из своих псевдонимов, оставила высказывание кварианца без реакции.

— Кроме того, — продолжил кварианец, — азари не участвуют, даже формально, в процессе поиска уцелевших ретрансляторов...

— Надин, оставим эту тему, — прервал кварианца Бергер. — Мы бесконечно благодарны вашему народу за тщание и старательность в этом деле, мы с огромной честью передали кварианцам права на использование человеческой атрибутики и терминологии докосмической Земли, даже дали вам кое-какие ресурсы и медицинские технологии. Но пусть ваше новое паломничество останется исключительно вашемделом. Нужным, я бы даже сказал полезным, но все-таки ориентированным на удовлетворение скорее ваших внутренних потребностей, Надин’Хар.

— Поиск Грааля — не внутренняя потребность! — кварианец хлопнул себя по бронированному бедру. — Мы уверены, что в Галактике полно неактивированных Ретрансляторов. Еще до финального сражения с гетами мы знали, что как минимум один из пассивных Ретрансляторов находится в ближнем космосе за Вуалью Персея.

— Мы на Земле, Надин, — спокойно произнес Бергер.

— Ну, вообще-то, на Марсе, — поправил его усатый марсианин. — Но в целом Кайл прав — давайте не отвлекаться. Надин, вы знаете, марсианская Автономия полностью на вашей стороне, что касается поисков Граалетранслятора. Если вам так угодно его называть. Но мы сейчас обсуждаем несколько иные вопросы.

— И потому перейдем к сути, — продолжил мысль марсианина Бергер. — А суть такова. Хоть кто-нибудь из присутствующих иметь какое-нибудь представление о том, как вытащить наружу эту хреновину?

 

***

 

Хреновина имела примерно двести пятьдесят метров по максимальному измерению, и это лишь то, что удалось очистить от марсианского грунта за те неполные семь недель, что прошли с момента обнаружения артефакта.

По сути, реликвия представляла собой совершенно правильную усеченную пирамиду с квадратным основанием. Вернее, видимым основанием — то, что очищено и огорожено. Сама пирамида продолжалась под землю, и пока никто из исследователей не представлял, насколько глубоко. Бур, погруженный в марсианскую почву на расстоянии трехсот метров от вершины пирамиды, воткнулся в ее грань на глубине шестьсот два метра. Более глубокое бурение на расстоянии полкилометра только началось, и никто не мог сказать, насколько далеко пирамида уходит в недра Марса. Косвенные же исследования с помощью гравиметров и прочего исследовательского оборудования результата не дали: артефакт словно бы маскировался под грунт средней плотности. Даже прецезионные сейсмические приборы оказались бессильны — пирамида без искажений пропускала сквозь себя деформационные поля эффекта массы.

На самой верхушке реликвии располагался косой срез под тупым углом — в результате там образовалась прямоугольная плоскость, наклоненная под углом градусов в десять-пятнадцать. Ровно посередине нее артефакт украшала двухметровой глубины вмятина сферической формы. Если предположить, что в нее должен быть вложен соответствующий шар, то его диаметр составил бы около двенадцати метров.

— Поначалу мы были уверены, что это гнездо для Глаза Левиафана[41], — сообщила доктор Пассанте, указывая на вмятину. — Но ни одна из присутствующих на Марсе Сфер не подходит: они либо намного меньше, либо намного больше.

— Если есть большие и маленькие Глаза Левиафанов, то могут быть и средние, — разумно предположил Бергер.

— Возможно, — азари склонила голову. — Однако в любом случае артефакт абсолютно не реагирует на эти сферы.

Вся делегация, включая Алину, находилась в пункте управления раскопками — специальном павильоне, построенным в котловане, где строители обнаружили артефакт. Пункт управления представлял собой небольшую постройку, поднятую на ажурных (пониженная гравитация!) опорах над громадой артефакта и чуть в стороне от него. Все присутствующие в помещении отлично видели пирамиду, а из центральной опоры павильона, служащей и подъемником, к протеанскому чуду уходил герметичный рукав. На его конце была смонтирована небольшая капсула, которая при необходимости могла «присосаться» к пирамиде в любом месте, чтобы исследователи могли работать без скафандров — строительный котлован только начали возводить, и герметичной крыши он еще не имел.

— Протеанские артефакты реагируют на биологические формы, — прогудел из-под маски кварианец. — Что с этим?

— Ничего, — ответила азари. — Никакие, как вы сказали, биологические формы не вызывают отклика. Мы пробовали и с разумными, и с неразумными, и даже с частично функционирующими платформами гетов — из тех, что имелись в распоряжении ЕАСО. Спасибо мистеру Бергеру, он обеспечил выдающийся уровень содействия со стороны Земли.

Упомянутый мистер Бергер стоял вплотную к обзорному окну и не отрываясь смотрел на скособоченную площадку, что венчала собой пирамиду артефакта.

— Помнится, — продолжил кварианец, — некоторые реликвии протеан реагировали на биотические сигналы.

— Проверили в первую очередь, — отмахнулась Пассанте. — Биотика его тоже не интересует.

— А почему вы считаете, что этот кусок скалы вообще обязан на что-то реагировать? — вырвалось у Алины.

Все, кроме Бергера, оглянулись и посмотрели на азари, как на полоумную. Только реакции кварианца было не различить из-под глухой маски костюма.

— Нет, в самом деле, — продолжила Алина. — Вы увидели большущую пирамиду, явно искусственного происхождения. И почему-то сразу решили, что это какой-то протеанский артефакт, который непременно должен что-то нам рассказать. А может, это просто наследие какой-нибудь еще более древней цивилизации, и к протеанам не имеет никакого отношения?

— Я не говорила, будто уверена в протеанском происхождении пирамиды, — сказала Пассанте, с некоторым интересом разглядывая Алину. — Но кроме известных проявлений протеан, левиафанов[42], инусаннон[43] и зейофов[44], в Галактике не обнаруживали следы высокоразвитых цивилизаций.

— Люди тоже долгое время думали, что до эпохи Великих Пирамид на Земле не было высокоразвитых цивилизаций, — возразила девушка.

— Я плохо знаю историю планеты людей, — сказала Пассанте. — Но в истории Галактики, уж поверьте, что-то смыслю. И уверена, что этот кусок нейтральной скалы создан уж точно не прото-цивилизацией землян.

— Можно вопрос, Кайл? — лысый марсианин, до этого внимательно следящий за дискуссией, обратился к Бергеру. Тот еще так и не отвернулся от окна с видом на котлован.

— Да, Маро, — отозвался землянин.

— Когда вы сообщали нам, что уважаемая азари нашла что-то потрясающее и наверняка протеанское, мы с охотой откликнулись на просьбу о помощи госпоже Пассанте. Я лично, черт побери, приостановил строительство нового сектора города, в котором уже распродана большая часть торговых и жилых площадей. И мои инвесторы пока не в курсе происходящего.

— Вы хотели что-то спросить, Маро.

Кайл Бергер по-прежнему смотрел в окно.

— Да, хотел, — Бильярдный шар вытер испарину со лба. В небольшом, дай бог на два-три человека, герметичном помещении полудюжине гостей было душновато. То есть тем из них, кто представляли homo sapiens. У азари свои собственные отношения с климатом, а кварианец вообще запаян в скафандр.

— Я к тому, — продолжил марсианин, — что тут вдруг оказывается, будто вся эта громадина под землей — нечто больше, чем просто кусок скалы. Пусть и таинственным образом замаскированной под разнородный марсианский грунт.

— Одно это стоит отдельного изучения, — вставила азари-ученая, но лысый лишь отмахнулся:

— Мистер Бергер, я вынужден пересмотреть свое отношение к вашей восторженности, — сказал марсианин. — У меня как-то все меньше и меньше желания ее поддерживать, в том числе финансово.

Бергер, наконец, отвернулся от окна. Окинул взглядом присутствующих, после чего пристально всмотрелся в лысого марсианина:

— Из упомянутых доктором Пассанте рас, — произнес землянин, — любая могла создать столь грандиозное сооружение. Пожалуй, не будем сейчас говорить о «существах света», поскольку информации о зейофах очень мало. Но и протеане, и левиафаны, и уродцы-инусаннон — достаточно сильные расы, чтобы не сбрасывать их со счетов.

— Я не понимаю, о чем вы, — нахмурился лысый.

— Я о том, мистер Маро, что объективно самая вторичная, если не третичная из цивилизаций, то есть империя протеан — и та создавала такие вещи, которые до сих пор не снятся ни одной из галактических рас Совета, даже ведущих. Скажите, доктор Пассанте, азари способны поставить на планету что-нибудь, что тысячелетия, а то и миллионы лет спустя окажется в абсолютном физическом порядке?

— Порядке? — переспросила азари. — Что вы имеете в виду?

— Посмотрите вниз, — сказал Бергер и указал рукой за окно. — Даже отсюда видно, что пирамида абсолютно правильная. Ни одного скола на ребрах, идеальное состояние граней, совершенная сферическая форма на вершине. Вы ведь измеряли выемку, доктор Пассанте?

— Д-да, — неуверенно ответила азари. — Но мне как-то в голову не пришло, что геометрическая правильность этого углубления — признак чего-то сверъестественного.

— Вы тоже не видите очевидного, доктор, — улыбнулся землянин. — Скажите, в какой возраст вы оцениваете эту штуку?

— Без понятия, — честно ответила голубокожая. — Ее нейтральность ставит крест на любых методах исследования возраста, включая даже дуболомный, но вполне надежный гравиградиентный.

— А из чего сделана пирамида? — продолжил спрашивать Бергер.

— Модифицированный марсианский базальт, — ответила азари. — С вкраплениями прочих осадочных пород.

— То есть ничего сверхъестественного?

— Ничего, на что стоило бы обратить внимание.

— А как вы думаете, как давно эту штуку установили под поверхность Марса?

— Или на поверхность, — выдвинула свою версию Алина, которая начинала понимать, к чему клонит ее клиент.

Доктор Пассанте метнула в сторону девушки еще один заинтересованный взгляд, после чего повернулась к Бергеру и с уверенностью произнесла:

— Если пирамиду ставили на поверхность, а потом ее занесло красными песками, то я не могу ничего сказать о возрасте, пока мы не измерим основание артефакта.

— А если ее закопали? — спросил Бергер.

— В этом случае очевидно, что это произошло не позднее, чем ваша раса обосновалась на Марсе, то есть где-то в середине двадцать второго века по хронологии Земли.

— То есть пирамида пролежала под прессом грунтовых пород Марса не менее восьмидесяти лет, — сказал мужчина. — Причем почти без заглубления, то есть под влиянием термических процессов, проходящих в почве под воздействием смены сезонов. Причем в южном полушарии, где сезонные климатические изменения выражены особенно сильно. Поправьте, если я не прав.

— Пока поправлять не в чем, — пожала плечами азари. — Но я по-прежнему не понимаю, что вы имеете в виду.

— Да вы что, коллективно все тут отупели? — воскликнул Бергер. Мужчина потерял интерес к доктору Пассанте и оглядел коллектив вершителей судьбы артефакта.

Вершители призадумались. Впрочем, похоже было, что думали они в основном не о своем интеллектуальном состоянии, а о том, что же им хочет сказать Бергер. И только Алина уже с минуту назад поняла, куда клонит человек.

Человек продолжил:

— Даже если эту штуку засунули под грунт восемьдесят-сто лет назад, во что я совершенно не верю, то марсианский климат должен был раскрошить навершие этого скального копья буквально за полвека, а то и раньше! А мы видим идеальную, словно по линеечке выверенную поверхность.

— Скорее уж по атомному калибру, — заметил усатый марсианин. — Я читал в отчете доктора Пассанте, что точность расположения ребер и граней на уровне нескольких десятков нанометров, а шероховатость искусственная, с равным чередованием абсолютно одинаковых впадин и выпуклостей.

— Ну наконец-то, хоть до кого-то дошло! — воскликнул Бергер. — Мистер Бздич, вы-то инженер! Должны понимать, что мы столкнулись с примером такой технологии, до которой протеанским маякам — как нам до могущества Левиафанов!

Усатый кивнул.

— Да, я сразу обратил внимание, что пирамида слишком уж правильная. Но признаться, как-то не думал о том, что она еще и неразрушимая и вечная.

— Неразрушимая? — подал голос кварианец. — Вы проверяли?

— Фигурально выражаясь, — пояснил марсианин со смешной фамилией. — Мы без проблем берем пробы с поверхности, это обычный камень, как и сказала доктор Пассанте. Но если...

— Если это просто камень, то он потерял бы совершенство форм уже через пару десятков лет, — продолжила за него азари.

Бергер с улыбкой посмотрел на ученую, а доктор Пассанте, казалось, сама удивилась своему внезапному «прозрению».

— Не пойму, — призналась голубокожая, — почему мне раньше это в глаза не бросилось?

— Теперь-то вы понимаете? — спросил Бергер.

Ответом было единодушное молчание. Даже дыхательный контур кварианского скафандра, казалось бы, на время выключился в ожидании ответа.

— Понимаем что? — на всякий случай уточнила Алина.

— Что неважно, кто создал эту штуку! — почти крикнул землянин. — Важно, что она, быть может, содержит ответ на загадку, которая оказалась не под силу никому. Может быть, кроме Левиафанов.

— Опять, вашу за ногу, эта раса! Объясните, причем тут Левиафаны? — воскрикнул лысый.

— При том, друг мой, — улыбнулся Бергер, — что только за Левиафанами известно одно любопытное свойство — они чудовищно долгоживущи. От капитана Шепарда мы доподлинно знаем, что один из них просуществовал как минимум около миллиарда лет! Я категорически не верю, что столь могущественная, чуть ли не бессмертная раса смогла продуть сражение созданным ею же синтетикам.

Алине показалось, что при этих словах кварианец ощутимо дрогнул. Впрочем, это могло быть и случайное движение, усиленное сервоприводами скафандра.

— Вы хотите сказать, что Левиафаны подчинили себе само время?

— Да, — кивнул человек. — И этот кусок гранита...

— Базальта, — автоматически поправил усатый марсианин.

— ...этот кусок базальта, — исправился Бергер, — как я понимаю, обладает аналогичными свойствами. И неудивительно, что мы не можем найти в нем ничего протеанского. Может быть, он старше самого древнего из Протеан на миллиард лет. Не будем забывать, что Протеане — наши самые близкие предшественники по галактическим циклам. До них были...

— Мы знаем, знаем, — поморщился Бильярдный шар. — Мне за последнюю неделю всю плешь проели этой историей. Протеане, перед ними инусаннон, до этого зейофы и так далее, вплоть до Левиафанов.

— Вот видите, вы сами все понимаете, — снова улыбнулся Бергер. — Думаю все мы уже согласны с тем, что пирамиду нужно изучать тщательно, вдоль и поперек. Контроль за ходом времени — слишком сладкая штука, чтобы от нее отказываться.

Судя по напряженному молчанию, все присутствующие согласились с мнением представителя ЕАСО.

— Но чтобы изучать это, — продолжил Бергер, — его нужно хотя бы раскопать, не говоря уж о возможности транспортировки. Итак, я возвращаюсь к своему утреннему вопросу: у кого-нибудь есть идеи на тему того, как вытащить эту штуку на поверхность?

 

***

 

— Подождите, Алина, — Бергер остановил девушку в дверях номера.

— Да? — азари повернулась к человеку, и Алина неожиданно для себя увидела, что они с ним одного роста. Ее глаза приходились точно напротив его — серых, невыразительных, но с удивительно цепким взглядом.

— Я хотел бы кое-что с вами обсудить, Алина.

— Чаевые? — усмехнулась она, но все же прошла вслед за мужчиной в центр комнаты, где, словно по команде, из пола выросли два больших, мягких кресла. Кайл Бергер дождался, когда Алина утонет в своем, и занял место напротив.

Кроме пары кресел, в гостиной почти ничего не было — обычное дело для современных отелей, где мебель синтезируется по мере необходимости. Алина не приветствовала такой подход, но вот ее отцу, наоборот, эта практичность пришлась очень по душе, и он установил «универсальные полы» в обеих гостиных своего дома.

— Я бы с удовольствием внес на ваш счет дополнительную плату, — улыбнулся мужчина, — но боюсь, что жена будет против. Сверхоплата применительно к услугам компаньонки «Тессиары» — это однозначное свидетельство супружеской измены в галактических масштабах.

— Только не говорите мне, что не рассматривали такую возможность, — засмеялась Алина.

Теперь, когда ее контракт окончен, она имеет право говорить то, что хочет, и когда хочет. Включая и подшучивания над Кайлом Бергером.

— Я сказал, у меня есть жена, — в свою очередь улыбнулся мужчина. — А стало быть, я не могу не рассматривать... возможности. Семейный статус, понимаете ли, обязывает.

— А может быть, я не прочь подработать и открыта для предложений? — Алина постаралась сохранить тембрально-эмоциональную окраску голоса без изменений, но получилось как-то не очень.

— Я в это не верю, госпожа эскорт-компаньонка, — Бергер покачал головой. — От кого-нибудь еще из «Тессиары» — возможно. Но не от вас.

— Я чем-то отличаюсь от остальных? — сделала удивленные глаза Алина. — Вроде бы, все как обычно. Руки, ноги, голова, синяя кожа... Ну, еще кое-что, что может пригодиться богатым землянам.

Мужчина усмехнулся и активировал инструметрон. Тот самый, который незадолго до этого давал в аренду Алине — она вела с его помощью запись всех переговоров, снимала артефакт со всех ракурсов и даже шпионским методом подключилась к базе данных терминала доктора Пассанте. Неизвестно уж, чем там нафаршировал свой инструметрон Бергер, но защита ВИ азари не продержалась против этого и пары секунд. Алина дотошно скачала все, что могло иметь отношение к артефакту, и в этом ей помогло знание якобы родного для нее языка азари. Якобы — потому, что на самом деле Алина почти не говорила на азарийском стандарте, а понимала на слух два слова из трех. Читала, правда, весьма бегло, для беготни по виртуальной картотеке этого вполне хватало.

Собственно, шпионская деятельность и была основной работой Алины на Марсе. Сначала она информационно ограбила терминал Пассанте, воспользовавшись интересом ученой к своей персоне. Интерес был чисто платонический, и Алине, слава всем богам, не пришлось удовлетворять желание близости, которое вполне могло бы появиться у голубокожей соплеменницы. То ли Пассанте накрепко сидит в своих исследованиях, то ли у нее кто-то уже есть, но — пронесло.

Затем настал черед усатого инопланетянина-инженера. Стараясь не вспоминать лишний раз его фамилию, Алина вызнала у мужчины все, что он знает о физических параметрах Артефакта. Это было несложно — мистер Бздич не имел ни одной модификации гормональной системы, которая помогла бы ему воспротивиться чарам профессиональной компаньонки. Алина не форсировала ситуацию, но и простых, на грани элементарной человеческой психологии, решений вполне хватало, чтобы разговорить усатого. Он, как и следовало ожидать, оказался не прочь провести время с красавицей-азари, которая, правда, оказалась на полторы головы его выше, и даже засветиться под руку с Алиной на публике. Неизвестно, до каких высот престижа в самосознании он себя вознес, но Алина узнала у него все, что хотела, а скрытый под рукавом платья инструметрон это послушно записал.

На этом шпионская история и закончилась. Ни к лысому застройщику, ни к кварианцу Бергер компаньонку не засылал. В первом случае, очевидно, это было слишком рискованно ввиду несколько напряженных отношений с Маро. Бильярдный шар вполне мог заподозрить в визите Алины то, чем этот визит и являлся бы. А вот пролет с кварианцем девушку расстроил — она надеялась узнать побольше об этом новом Ордене Паладинов. Во время путешествия на «Лондоне» она убедилась, что весьма поверхностно знакома с культурой космических кочевников. Эту ситуацию хотелось бы исправить.

— Я чем-то отличаюсь от остальных? — спросила Алина.

— Всем, — ответил Бергер. — Хотя бы тем, что вы не имеете никакого отношения к инопланетянам.

Алина хмыкнула и поискала взглядом зеркало. Якобы хотела убедиться, что ее татуированная рожица не очистилась от межрасовых генетических меток и не перекрасилась в цвет человеческой кожи.

— Не паясничайте, вам не идет, — сказал Бергер. — Повторю то, что сказал при нашем с вами знакомстве. Вы — гражданка Ассамблеи, и точка. Вы подчиняетесь земным законам. Вы не питаете интереса к, так сказать, исторической родине — в данном случае я вынужден говорить о Титане. Наконец, вы воспитаны в семье солдата Альянса, и это дорогого стоит.

— В каком смысле?

— В простом, — Бергер вынул из кармана плоскую коробочку и раскрыл ее. Внутри оказались самые обыкновенные никотиновые сигары — весьма недешевое удовольствие для простого чиновника. Впрочем, Алина уже давно сомневалась, что Кайл Бергер, или как его там зовут на самом деле, входит в касту простых чиновников. Было в этом мужчине что-то, что однозначно выдавало в нем человека, имеющего право решать за всех. Это право характерно для политика или представителя организованной силовой структуры — но никак не для офисного червя, каким бы здоровым офисом тот не руководил.

— Я был знаком с Майком Гроссом, — сказал мужчина, раскуривая сигару от лазерной зажигалки. — Отличный солдат. Пожалуй, один из лучших. Не «Эн-семь», конечно, но на хорошем счету у Альянса. Настолько хорошем, что ему оплатили очень дорогостоящее протезирование. Никогда не задавались вопросом, как обычный капрал, пусть и образцовый служака, заполучил бионические импланты на пару миллионов стандартов[45]?

— Отец не говорил об этом.

— И правильно делал, — Бергер выпустил облако противно пахнущего дыма. Алина с трудом подавила желание раскашляться.

— Можно не дышать в меня этой... — с трудом произнесла девушка.

— Ах, простите, — Бергер тут же затушил сигару и бросил недогоревшую палочку на пол. За мусором тут же метнулся бот-уборщик, а вентиляция самостоятельно перешла в режим продувки.

— Так причем тут мой отец? — спросила Алина, когда в комнате стало возможно дышать.

— Я уверен, что он сумел воспитать замечательную синекожую дочь, — совершенно серьезно, без тени улыбки сказал Бергер. — Которая, хоть и бесконечно молода по меркам азари, но прожила на Земле достаточно долго, чтобы впитать кое-какие правила поведения гражданина Ассамблеи.

— Тут отец с вами не согласился бы, — заметила Алина. — У него свое видение того, что случилось с Альянсом систем, когда ему на смену пришла Ассамблея миров.

— Я и говорю, отличный солдат Альянса, — Бергер не улыбался. — Верный, правильный, прямой, надежный, с железобетонным представлением того, что есть хорошо, а что плохо. Такие люди — оплот Земли, какое бы название не взяла себе система ее управления.

— Вы считаете, что дочь такого правильного человека — правильна по умолчанию?

— Безусловно.

— Вы ошибаетесь.

— Неверно.

— Вы издеваетесь?

— Ни в коем случае, — Бергер качнул головой. — Вы действительно верите, что ваши папа и мама вдруг прониклись внезапной любовью к маленькой инопланетяночке?

— Только попробуйте сказать, что это не так.

Алина говорила тихо и мягко, но оттенкам, окрасившим в этот момент ее голос, не было место в фонетике жителей планеты Земля. Как уже не раз бывало с ней, зачастую вовсе не по ее воле, в случае сильного волнения голос Алины срывался в какой-то странный вибрирующе-шипящий тембр. В такие моменты ей казалось, что она вот-вот заговорит на каком-то совершенно чужом языке — и всем, решительно всем будет понятно, что она имеет в виду.

Ей и сны такие снились. Только там, наоборот, уверенность была не в том, что она донесет до кого угодно что угодно, а в том, что она сможет вытащить из любой головы все то, что только ей понадобится. О владельце конкретной головы в этом случае ничего не думалось, то есть не снилось.

— Замечательно, просто замечательно, — Бергер картинно три раза хлопнул в ладоши. — Генетическая память азари — это нечто потрясающее. Даже полностью оторванная от родни особь сохраняет весь базовый набор коммуникативных средств и, скорее всего, знаний о культуре и особенностях общения. Восхитительный эволюционный прием для однополой расы.

— До свидания, — Алина с трудом взяла себя в руки, вернула голосу привычные черты — безупречный английский с легким русским акцентом — и рывком поднялась с кресла.

— Вернее, прощайте, — добавила она по пути к двери. У самого выхода девушка обернулась: — Я не знаю, кто и как вас учит вербовать инопланетян, но пусть этот человек никогда, повторяю, никогда не повторяет этот фокус со мной. Я думаю, не надо объяснять, почему.

— Я знаю, почему, Алина.

Мужчина даже не двинулся с места, не говоря уж о том, чтобы попытаться остановить ее у двери. Впрочем, наверняка Бергер хорошо представлял, что такое рассерженная азари. И помнил, что Алина не снимает браслета с правой руки.

— Прощайте, — повторила Алина и открыла дверь.

Мощный биотический удар сбил девушку с ног. Сознание Алина потеряла уже тогда, когда с мерзким хрустом хрящевых складок въехала головой в так и не убравшееся под пол кресло. Оказалось, что основание мебели куда менее мягкое, чем верхняя часть.

 

Глава 4. Вайлет Блад

Уместно вознести хвалу Творцу за то, что создал ее азари — мощные хрящевые складки на голове Алины не имеют внутренних нервных окончаний (только кожные), а в случае таранного удара затылком гарантируют весьма неплохую защиту. Тем не менее, компенсировать последствия биотического удара не смогли даже они, и Алина получила свое — в голове кружилось, перед глазами плыли разноцветные круги, тошнило, а язык пылал пульсирующей болью — азари прикусила его то ли в момент удара биотикой, то ли при торможении головой о кресло.

Девушка поднялась на ноги и оглядела комнату. Ничего, в общем-то, не изменилось: по-прежнему закрывали окно жалюзи, по-прежнему в центре стояла выпрыгнувшая из пола мебель, и даже входная дверь оказалась закрытой. То ли ее захлопнули за собой незваные гости, то ли сработал автодоводчик.

Вот только Кайл Бергер, который недавно рукоплескал генетическим особенностям азари, уже не аплодировал, а лежал на полу лицом вверх. В отличие от Алины, приходить в себя он не спешил. Девушкабыло удивилась, с чего бы это он упал, ведь не он летел через полкомнаты до ближайшего кресла, но потом мысли Алины пришли в порядок, и она поняла — былому «арендатору» досталось куда больше, чем компаньонке.

Она подошла к телу мужчины.

Без сомнения, чиновник из ЕАСО, или кто он там на самом деле, был мертв. Алина не очень хорошо разбиралась в боевой биотике, поскольку сама ею почти не владела, однако не надо быть экспертом, чтобы узнать последствия Массового Хаоса — боевого умения, помещающего внутрь жертвы небольшой ураган из разнородных масс-полей. Глазные яблоки мужчины просто лопнули, не выдержав перепада давления и брызнув стекловидным телом, а из носа, рта и ушей Бергера вытекло где-то поллитра крови. О том, во что превратился мозг несчастного, даже подумать страшно.

В общем-то, картина куда как мерзкая, но ясная со всей очевидностью: враги дождались, пока Алина откроет дверь изнутри, биотическим ударом отправили азари в нокаут, после чего совершенно спокойно и хладнокровно убили Бергера.

Однако даже с помутненным сознанием и шумом в ушах, Алина понимала, что это совершеннейший бред.

Во-первых, странно, что для убийства использовался столь экзотический метод. В каждом современном здании с публичным доступом, будь то отель или какое еще учреждение, имеются датчики биотического воздействия — так называемые антибиотики. Обмануть их практически невозможно: они тупо сканируют метрику пространства, и в случае возмущений — а при биотической атаке они неминуемы — поднимают тревогу. Разумеется, у них есть свой порог чувствительности, который позволяет обойтись без визита полиции, если кому-нибудь внутри захочется биотическим образом подвинуть себе стакан с коктейлем. Ну, или амортизировать случайное падение на лестнице. В любом случае Массовый Хаос, умение четвертого, а то и пятого класса, никак не укладывается в понятие «сервисная биотика», к которому инертны датчики.

Черт побери, да проще протащить в отель элементарный пороховой пистолет! Их и раньше использовали на Земле, а сейчас, в связи с дефицитом нулевого элемента, газодинамическое оружие и вовсе переживает второе рождение.

Вторая причина, заставившая Алину призадуматься на пару секунд, заключалась в том... что она еще способна думать. А также дышать и медленно, не допуская новых вспышек головной боли, перемещаться в сторону такого мягкого, комфортабельного кресла. Звонить в полицию Алина собиралась именно оттуда, причем желательно — из горизонтального положения. Наверняка сия недешевая мебель имеет возможности к трансформации в диван.

 

То, что неизвестный, или неизвестные, оставил Алину в живых — удивительно. Этому может быть как минимум три объяснения. Первое и самое вероятное — наемный убийца работает в полном соответствии с неписанным правилом: неоплаченных убийств быть не должно. Вторая причина — ее посчитали не стоящей внимания. Наконец, третья, самая неприятная, заключалась в том, что...

«Вы набрали номер экстренной службы спасения Марсити. Пожалуйста, не торопясь и внятно объясните на любом из принятых в Ассамблее официальных языков причину звонка, и наш ВИ перенаправит ваш вызов в нужное подразделение. Если вы не имеете возможности озвучить причину или не говорите на официальных языках, пожалуйста, нажмите кнопку один или произнесите слово „один". Если...»

Алина не была расположена играть в игру «кто дальше пройдет по меню автоматизированной системы помощи», и потому спокойно, по возможности без своего евразийского акцента произнесла по-английски всего одну фразу:

— Совершено убийство в гостинице «Тар».

В принципе, место можно было не указывать, но все наставления по работе с интерфейсными ВИ рекомендовали давать по возможности конкретную информацию, иначе звонок идет на обработку в сервисные базы данных, и ждать ответа приходится до минуты. Алине повезло, фильтр виртуального интеллекта отработал слово «убийство» моментально, и спустя буквально пару секунд на экране гостиничного коммуникатора появился сотрудник полиции. Из коренных: широкое, плоское, скуластое лицо и бледноватая кожа, характерная для истинных жителей купольных колоний. На голове у мужчины покоился оптический сканер-проектор, снабжающий полицейского информацией с доставкой прямо на сетчатку глаза.

— Вы заявили об убийстве, — без разгона начал полицейский. — Двести шестой сектор, отель «Тан», номер... номер семьсот восемьдесят три. Правильно?

— Все верно, — подтвердила Алина. — Убитого зовут...

— Кайл Бергер, я понял, — оборвал мужчина. Полицейский в бешеном темпе получал информацию напрямую от ВИ. — А вы Алина Гэлос, компаньонка с Земли, верно?

— Альена Г’Рос к вашим услугам.

— Да... чертова транскрипция... Ждите. Наряд полиции будет через четыре минуты. Не выходите из помещения, ничего не трогайте, а еще лучше, вообще сидите на месте до появления наших людей. Не волнуйтесь, если закрыта дверь — это не проблема.

Ну разумеется. Когда это закрытые двери частных номеров, где только что грохнули постояльца, становились проблемой для полиции?

— Я жду, — сказала Алина. — И хотела бы сразу заявить о своей непричастности. Меня саму чуть не вырубили.

— Оставайтесь на месте, — повторил диспетчер. — До прибытия наряда вам запрещено покидать номер, Алина Гэрос. Считайте это официальным предупреждением.

 

Экран коммуникатора погас, скуластое лицо полицейского исчезло, а в затылок Алины влили очередную порцию боли. Самое противное, что кожа даже не оцарапалась, но похоже, зреет мощная гематома...В этом азари чрезвычайно схожи с людьми, с той лишь разницей, что у Алины кровь фиолетовая, а не красная. Зато лучше сворачивается: спасибо гемоцианину[46] вместо гемоглобина. Но это же играет и против — спазмы заполненных густеющей кровью сосудов куда болезненнее, поскольку медь азарийской крови переносится не отдельными большими клетками, как эритроциты у людей, а всей массой крови – гемоликвой. Потому синяки на теле азари имеют высокую токопроводимость, что вместе с разветвленной нервной системой голубокожих, дает более отчетливый болевой синдром.

 

Когда дверь распахнулась, Алина рефлекторно поднялась с кресла — сказывалась вбитая в плоть и кровь школа эскорт-этикета. К сожалению, ворвавшиеся в номер полицейские не оценили этот жест — два здоровых марсианина, едва переступив порог, жахнули по азари чем-то релаксирующим. Алина не успела ничего понять: ноги подкосились, и она рухнула прямо там, где чуть ранее встретилась головой с основанием кресла. Сознание поплыло, и почти сквозь сон она услышала голос от двери:

— Альена Г’Рос, вы арестованы по подозрению в убийстве господина Бергера, а также покушении на убийство господина Вортана Бздича, попытке неправомерного доступа к секретным правительственным данным Автономии Марс, а также за сокрытие биотических навыков во время штатной процедуры таможенного...

Там было что-то еще, но это еще оказалось уже по ту сторону накатившей темноты.

 

***

 

Вайлет Блад было под семьдесят, и она была здоровой, и потом не особо-то и привлекательной бабенцией. Это мягко говоря. А еще у нее было глубочайшее, вибрирующее контральто, а порою чуть ли не могучий бас, не каждому бугаю подходящий. Но, странное дело, Блад отлично уживалась как со своими девяноста килограммами веса, по марсианской гравитации вполне терпимыми, так и с голосищем, от которого порою дрожали стекла в участке.

Сегодня ей не повезло дважды за утро.

Сначала она узнала, что в «Таре» — отеле для всяких шишек и прочих нуворишей — завалили землянина. Вайлет было наплевать на жителя голубой планеты, и она всячески желала бы любому из оных как можно быстрее сгинуть, освободив на Марсе толику места для коренных жителей. Однако Вайлет, подобно многим некрасивым женщинам, слыла дамой разумной, а некоторые даже всерьез называли ее умницей — исключительно за служебные заслуги, разумеется. Поэтому Вайлет Блад быстро поняла, что радоваться убийству землянина, тем более чиновника ЕАСО, опрометчиво. В девятом отделе, где работала Вайлет, как-то преимущественно не случалось простых и понятных уголовных дел. И то, что преступления класса «А» все-таки случилось, причем именно сегодня, иначе как невезением назвать сложно. У Вайлет назревал четырехдневный отгул, но теперь, похоже, с мечтой провести дома больше десяти часов в неделю придется распрощаться.

Вторично Вайлет Блад не повезло в тот момент, когда ей представили подозреваемого. Точнее, подозреваемую. Азари.

Азари!

Азари, черт бы ее подрал. Или его? Однополые инопланетяне больше всего напоминали человеческих женщин, но их отношение к землянам как правило не окрашивалось в гендерные тона, поэтому сложно сказать, была ли синекожая девица собственно девицей, или правильнее называть ее нейтрально — представителем инопланетной гуманоидной расы.

В отличие от многих и многих женщин, и уж тем более в отличие от подавляющего большинства мужчин, Вайлет не питала пиетета к голубокожим. Они казались ей нелепой ошибкой Господа: в конце концов, если бы Он и в самом деле желал создать однополый народ, то бы взял пример с ангелов, а не с фигуристых синеньких девчонок.

А еще есть дождевые черви — тоже хороший пример. Для голубокожих, увы, не подходят, а жаль...

Поваленная в обезъянник голубокожая не особенно походила на зрелую азари. Случаются среди синих инопланетянок девицы и поколоритнее. Но зато азари была натурально высокой. Выше самой Вайлет, которая со своими ста восемьюдесятью двумя казалась сослуживцам настоящей горой.

 

Вайлет смотрела на азари без сожаления, удивления или еще каких-либо чувств. На работе они были запрещены должностной инструкцией, а Вайлет Блад слишком ценила свое место в отделе, чтобы вылетать из него по нарушению писаных правил. Потому и не спешила знакомиться с подозреваемой, стоило азари очнуться и сесть на лежанке. Дознавателю было немного интересно, но и только. Примерно так же, как человеку интересно поглядеть, как один жук сожрал другого, поменьше размером — чтобы потом движением ноги раздавить сытого победителя.

Просто так — чтобы всяким букашкам жизнь сахаром не казалась.

Азари вела себя на удивление спокойно и не проявляла признаков беспокойства. Инопланетянка встала, подошла к зеркалу, потрогала темно-синюшный, почти черный затылок — фиолетовая кровь налилась там здоровенной шишкой. Потом сходила в санузел, где умылась, справила естественные (в том числе и для инопланетян) надобности, тщательно вымыла руки и вернулась в основное помещение камеры. Если азари и удивилась своему попаданию за решетку, то никак этого не показывала.

Вайлет Блад подождала еще сорок минут, в течение которых пленница девятого отдела спокойно сидела на раскладной кушетке, глядя куда-то перед собой. Наличие не особенно-то и скрытых камер ее совершенно не волновало. Служебный бот, подавший азари бутыль с питьевой водой, тоже остался без особого внимания. Синекожая механистично отпила полбутылки, поставила тару на пол рядом с кушеткой, и продолжила смотреть куда-то в стену напротив.

Инспектору-дознавателю девятого отдела стало понятно, что азари вряд ли как-то еще себя проявит: у этой расы очень, очень много времени на созерцание и осмысление.

«Решили как-то человек и азари сыграть, кто кого перемолчит, а судьей выбрали саларианца...»

Вайлет вздохнула, прошла из рубки наблюдения к двери камеры и, подав сигнал сторожевому боту, вошла внутрь. Дверь с тихим шелестом пересобралась за массивной фигурой дознавателя.

— Меня зовут Вайлет Блад, — сказала женщина, когда азари соизволила повернуться. — Я буду тебя спрашивать, ты будешь честно отвечать. Это понятно, азари?

— Алина Гросс.

— Чего? — Вайлет нахмурилась. Других это действие бы загнало в панику, но синелицая осталась совершенно спокойной.

— Меня зовут Алина Гросс, — сказала инопланетянка. — Я действительно азари, но при этом и дочь гражданина Земли, и сама гражданка Ассамблеи.

— Как тебя зовут, я знаю, — чуть раздраженно ответила Вайлет. — А вот не знаю еще, кто заказал тебе Кайла Бергера. Но я узнаю. Поверь мне, синенькая.

— Еще раз повторяю, меня зовут Алина Гросс, — устало произнесла азари и отвернулась от дознавателя.

— Да хоть Пресвятая Богородица, — пожала плечами Вайлет и активировала протокольный ВИ. — Рассказывай, как и кто тебя натаскивал на убийство. Быстрее сдашь заказчика — быстрее уедешь отбывать срок на свою любимую Землю.

 

***

 

Самое смешное, что азари не врала.

Невероятно? Да не особо. За синекожими никогда не числилось грешка сознательно искажать истину. Замолчать, отвертеться от неудобного вопроса, наконец, просто игнорировать вопрошающего — это да, это космических колдуний хлебом не корми. Но врать они не любят, хотя и умеют.

Конкретно эта азари тоже говорит неправду с видимым трудом, почти насилием над собой. Те многочисленные вопросы, которые ушли на настройку полиграфического модуля ВИ, показали со всей очевидностью: вранье девчонке дается тяжело. Есть, правда, методики, позволяющие обмануть бездушную машину, но вот соврать в глаза Вайлет Блад так, чтобы женщина-дознаватель ничего не заподозрила — это высочайший пилотаж, пятидесятилетней особе, будь она хоть трижды азари, уж точно не под силу.

Вайлет Блад очень, очень и еще раз очень хотела, чтобы инопланетянка соврала по существу. Не по мелочи там всякой бытовой, а по-настоящему. Чтобы и ВИ всполошился, и у нее самой, у дознавателя второго класса, тоже что-то дернулось где-то там, глубоко-глубоко в сознании. Чтобы выскочило вдруг — азари врет!

Так ведь нет, черт подери! Все, что рассказала голубокожая, оказалось правдой или почти правдой. Не убивала она чиновника. И дверь не сама открывала. И действительно летела головой в кресло. Вайлет не удержалась и провела скрытую диагностику с помощью медицинского модуля ВИ — все подтвердилось.

Сам по себе факт, что азари правдива — это еще не проблема. Надо будет, посадим, и не за такое сажали. В конце концов, азари действительно осуществляла промышленный шпионаж, и в этом она чистосердечно раскаялась. Проблема же как раз в том, что азари, будь она неладна, банально не убивала чиновника.

А камера в номере показала, что именно голубокожая девушка в походном комбинезоне, на лицо вылитая уроженка Земли (вот ведь чума!) по имени Алина Гросс хладнокровно ударила биотическим зарядом в голову Кайла Бергера — того еще типа, стоящего на заметке сразу нескольких спецслужб Марсити, но так до сих пор не пойманного с поличным.

Собственно, личность Бергера известна давно, и то, что он провернул на этот раз, вполне вписывалась в каноны разведдеятельности ЕАСО. За мужчиной ощущалась серьезная подготовка — дурачил коллег Вайлет он давно и успешно. Однако его убийство само по себе уходило на задний план. Главную же загадку Вайлет сформировала не как «кто убил землянина?», а иначе: «Кто подставил азари?».

Здесь важно даже не «зачем», а именно «кто».

Вайлет Блад по пальцам одной руки могла пересчитать заинтересованные организации, которым под силу обмануть системы безопасности дорогого отеля. Одиночкам в этом деле вообще ничего не светило: Марсити слишком заботится о своей независимости от Земли, чтобы позволять подключаться к своим сетям передачи данных, тем более дважды зашифрованным. На Красной планете давно уже действует закон, позволяющий следить спецслужбам за кем угодно где угодно, вот только поправки к этому закону гарантируют такой уровень криптозащиты, что всерьез рассматривать возможность перехвата и тем более подделки видеосигнала могут лишь мастера промышленного шпионажа.

Ни азари, ни ее наниматель до такого уровня и близко не подобрались. Да, Бергер не жалел денег, вплетаясь в криминальную среду Марсити, однако даже ему и даже со всей поддержкой теневой экономики Автономии было бы не под силу обмануть полицейские сканеры в коридоре гостиницы. Между тем, они не заметили ничего подозрительного, даже нарушенную метрику пространства. И это при Массовом Хаосе, от которого должны бы взвыть антибиотики всего района!

 

Раздумывая об этом, Вайлет все более и более грустнела. Обычное убийство, пусть и шишки, пусть и вечноживущей инопланетянкой, за которую наверняка вступится марсианская община азари, перерастало в конкретных таких размеров заговор с привлечением очень крупных игроков.

Вайлет Блад ненавидела политику всеми фибрами души, и одна только мысль, что ей придется окунуться в политическое дерьмо, выводила женщину из себя. Чтобы разрядиться, Вайлет с размаху двинула вморду «мистеру Неженке» — боксерскому манекену, установленному рядом с дверью из служебной каморки Вайлет. Неженка послушно принял удар, зафиксировал у себя перелом шести костей в основании челюсти и, до кучи, тяжелое сотрясение мозга. После чего также послушно выключился — до новых, так сказать, встреч.

Выключилась и Вайлет Блад.

Женщина откинулась на кресле, переведя его в полулежачее положение — эта конфигурация была привычна безмозглому куску пластика. Почти также привычна, как и полностью лежачая: Вайлет не реже трех раз в неделю ночевала в отделении. До малогабаритной квартиры, снимаемой детективом, было шесть котлованов, и единственным способом добираться до дома, чтобы успеть там выспаться, было аэротакси. Однако зарплата дознавателя, пусть и второго класса, никак не рассчитана на столь дерзкие излишества. Поэтому Вайлет частенько ночевала на рабочем месте.

В принципе, она могла снять жилье поближе, но это была бы хорошо, если комната, но никак не своя квартира. Или того хуже, поселенческий контейнер-ячейка. Хуже потому, что при всех признаках нормального жилища размером ячейка была вдвое меньше, чем одна единственная комната малогабаритной квартиры, в которой Вайла проживала сейчас. С учетом, скажем так, выдающихся антропометрических параметров дознавателя — комментарии излишни.

Провалявшись примерно с полчаса и даже немного вздремнув, Вайлет заставила себя вскочить, напялить дурацкую полицейскую кепи и метнуться туда, где ее давненько уже никто не ждал.

— Инспектор, какая честь! — секретарь на ресепшене юридической конторы «Юн и Ян, ООО» развел руки в показном жесте дружелюбия. Примерно также радуется приходу удава кролик, которого привязали к дереву за лапку.

— Чем могу быть полезен?

— Боюсь, ничем, Хаян, — сказала Вайлет. — Ты настолько мелок для меня по всем параметрам, что даже не представляю, чем реально можешь помочь.

— Большое видится на расстоянии, мадам, — осклабился названный Хаяном. — Может быть, вам, хм... отойти отсюда подальше?

— Потаскухе за углом указывай, куда ей идти или как ей стоять, — отрезала дознаватель. — А мне ты сейчас скажешь «да, мэм», после чего организуешь встречу с Супремом.

— С кем, простите?

— Вычисти уши, Хаян. А если оглох внезапно, то протри глаза и читай по губам — мне нужно поговорить с Дархатом Самолани.

Клерк нервно засмеялся.

— Вы не сказали волшебного слова, инспектор Блад.

— Быстро!

 

Вайлет одним движением врубила глушилку и тут же выхватила пистолет-пулемет. Два азиата, сидящие в креслах чуть дальше в холле, успели вскочить — но и только. Все возможные средства коммуникации торжественно ушли в аут минут на шесть-восемь, а тяжелый, рябой от частого пользования ствол «Ярости» аккуратно заглядывал поочередно в глаз то одного, то другого охранника.

О том, что инспектор Блад не промахивается даже из такой совершенно безумной по разбросу пушки, как «Ярость»[47], знал, пожалуй, весь преступный мир Северо-восточных секторов Марсити.

Могли найтись молодые идиоты, которые об этом не в курсе. Но даже им старшие товарищи наверняка втолковали, что одна из величайших милостей Господа нашего, всепрощающего и всепонимающего, в том, что «мадам Блад» вдруг решила уйти с патрульной службы и подалась в дознаватели. Криминалу при этом резко поплохело по части неотвратимости наказания, если уж довелось попасться. Зато на улицах стало куда вольготнее. С тех пор, как единственная реальная альтернатива Вайлет — полковник Картэн — свалила в Службу корпоративной безопасности Марсити, на улицах города практически не осталось настоящих безумцев от закона. Пожалуй, разве что капитан Чень — мужик тоже суровый, но по ярости в нужную минуту уступает Вайлет Блад примерно столько же, насколько он ниже нее ростом. А по этому показателю у нового руководителя шестого отдела решительно никаких способов даже приблизиться к бывшей начальнице: Сижон Чень чуть более полутора метров ростом и весит хорошо, если шестьдесят.

У этнических марсиан (на Земле их зовут китайцами, хотя в реальности из Поднебесной на Красной планете проживает не более трети населения) из числа криминалитета Марсити вообще как-то плохо с физическими данными, а уж с яростью — совсем туго. В этом смысле Вайлет была натурально взрывоопасна. Она сама, а еще ее любимый М-9 (надо же, тоже по имени «Ярость»!), который в могучих руках женщины, словно запуганный хозяйкой, стрелял не только долго и мощно, но и точно… Вот-вот, именно так — точно. Чего от М-9 с рождения никто не видел. Так вот, ярость «мадам Блад» с «Яростью» в могучих руках женщины — это серьезно.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: все перечисленное в одном вооруженном человеке — сумасшедшее сочетание. Поэтому ссориться с Вайлет решались немногие, а те, кто все-таки решались, рассказывать о том не спешили. Если их вообще находили где-нибудь хоть в каком-либо состоянии, позволяющем что-нибудь рассказать.

— Хаян, угомони шестерок, — спокойно произнесла Блад, вытаскивая из-за спины второй пистолет, на этот раз табельный «Страж». Штука опасная в умелых руках, но несоизмеримая с М-9 ни по размерам, ни по убойности.

Ствол «Стража» повернулся к клерку и заглянул тому в полуоткрытый рот.

— Не заставляй меня вводить Супрема в издержки, — сказала женщина. — Вы, этники[48], конечно, маломерки, но даже компактные гробы недешевы. А целых три в день, причем все три для полных дурилок — это перебор по сопутствующим расходам даже для вашего босса.

— Давайте не горячиться, — миролюбиво произнес Хаян, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. Потом клерк повернулся к охранникам, не без опаски подставив «Стражу» висок:

— Ребята, сядьте. Мы не в туботраме. Уступите мадам Блад место как-нибудь потом.

Оба мужчины в холле медленно, словно в замедленном показе, уселись обратно в кресла.

Вайлет усмехнулась и убрала «Страж».

— На хрен нужно мне их место, — сказала женщина. — Если уж они просрали появление в офисе тяжело вооруженного полицейского, гнить скоро твоим шестеркам в одном из Рукавов.

— И вам долгой жизни и отличного здоровья, мадам Блад, — ответил мужчина за стойкой. — Дархат ожидает вас. Постарайтесь не размахивать у него в кабинете пистолетом. Я слышал, босс недавно установил нового секьюрити-дрона.

Женщина, не убирая «Ярость» в кобуру, проследовала к лифту на верхние этажи. Перед тем, как войти в распахнувшиеся створки, Вайлет обернулась к клерку:

— Почувствуешь вонь паленого ВИ — заказывай нового дрона, Хаян. Не люблю эрзац в области безопасности.

Двери лифта закрылись, и Вайлет Блад вознеслась на одну из верхушек криминального мира.

 

Дархат Самолани не был главой преступного мира Марсити.

Впрочем, таких «должностей» вообще не существовало. Как сам город разбит на бесчисленные большие и малые котлованы, понатыканные порою совершенно без схемы, так и криминалитет Марсити напоминал с трудом сшитое лоскутное одеяло. Местами зияли прорехи — там муниципальная власть крепко взяла все в свои руки, создав или совершенно безопасные для гражданских зоны, или же, наоборот, клоаки, прогнившие коррупционной ржавчиной буквально насквозь. Спросите любого старожила Марсити, и он перечислит все те замечательные места столицы (и до кучи единственного города) Марса, где появляться можно только в сопровождении пары тренированных охранников. А еще лучше — в кинетической броне и со взводом космопехов — для большей гарантии. И то не факт, что удастся выбраться.

Остальные же, «сбалансированные» районы города представляли собой проверенный тысячелетиями сплав легальной и теневой власти. Одна (вовсе не факт, что хорошая) представляла сторону муниципалитета, другая (вовсе не факт, что плохая) — сторону криминалитета. Порою граница между двумя полями была проведена настолько тонко, что даже Вайлет Блад, насмотревшаяся за свою жизнь немало, и знавшая об этой жизни прилично, с трудом бы определила, где кончается юрисдикция властей и начинается зона преступных синдикатов.

И где они ведут свой грязный бизнес рука под руку.

 

Дархат Самолани держал кварталы Юго-восточных рукавов — третий по «криминальной престижности» район разлапистой амебы Марсити.

Отличительной чертой Самолани было его телосложение. При росте хорошо, если сто семьдесят, Дархат весил без малого двести килограммов, причем больше половины из них приходились на жир. Понятное дело, двигаться при такой комплекции он мог только в роботизированном кресле на гравитационной платформе — даже при марсианской силе тяжести. По сравнению с Дархатом массивная, широкоплечая фигура дознавателя Вайлет Блад казалась едва ли не Венерой Милосской.

Супрем Юго-востока принял посетительницу в одиночестве, и даже свежекупленный кибернетический страж покоился в режиме пассивного ожидания. Криминальный лидер слишком хорошо знал Вайлет — куда лучше, чем кто-либо из его подчиненных. Те-то по наивности полагали, что «мадам Блад» — просто двинутая на всю голову тетка из полиции. Дархат Самолани знал чуть больше: в том числе о некогда блестящей карьере Вайлет в космической пехоте. По воинской классификации Блад имела категорию «Би-5» и действующее приглашение на переквалификацию в «Эн-6». Однако Вайлет осталась вернаклассическим космопехам.

Верность дорого обошлась женщине — в начисто проигранном Альянсом сражении за Глазго капрал Виолетта Балатони получила обширную контузию, вызвавшую отторжение уже установленных имплантатов и дальнейшую несовместимость со всеми улучшениями, кроме биохимических и генетических. Понятно, что при таком диагнозе выше третьего-четвертого класса не подняться никому, и чудом выжившая рослая девушка была комиссована из ВКС.

Уходила она полной сил, уверенной в себе и даже весьма привлекательной молодой дылдой.

Сегодня же только очень проницательные человек прочитает на грубом, напряженном лице женщины оттенки былого очарования. Пожалуй, напоминают об этом лишь еле заметные ямочки на щеках (левая щека отравлена химическим ожогом и восстановлена на скорую руку) да все еще шикарные темные волосы, запакованные в тугой клубок на затылке.

Дархат Самолани появился в Марсити чуть позже, чем там обосновалась молодая полицейская. Будущий лидер криминального клана в те времена тоже был весьма молод — моложе Виолетты Балатони (таково истинное имя Вайлет) всего лишь на год. Как несложно догадаться, они были соотечественниками, да и эмигрировали на Красную почти одновременно. За Дархатом, правда, не стоял Альянс — он вырос в семье потомственного бизнесмена, и мужчину никогда не привлекала карьера героя. Зато он имел диплом бакалавра математики. Умение считать и просчитывать сослужило ему на Марсе добрую службу. За двадцать лет Самолани сколотил неплохое состояние на торговле всем, чем только можно, а потом открыл юридическую контору, которая обслуживала интересы крупного бизнеса.

Все бы ничего, вот только на Марсе крупный бизнес неотделим либо от властей, либо от криминального мира. В том коммерческом срезе, которого достиг на тот момент Самолани, разницы между бандами чиновников и бандами криминальных авторитетов не было. Поэтому он, не особо раздумывая, выбрал второе. Может показаться смешным, однако преступники в большинстве своем куда честнее и порядочнее, чем выхолощенные чинуши из муниципалитета. Грубее? Да. Вспыльчивее? Безусловно. Беспощаднее? Конечно. Но от них, в отличие от представителей власти, не разит за два котлована нечистоплотностью и предательством своих же. А те, кто замарался в сих грешках, те долго не живут.

Последствия выбора Дархата — вот они. Двести килограммов плоти, инвалидность черт знает какой степени... и потерянная родственная душа где-то там, в осколках прошлой жизни. Душа, которая все еще рядом, хотя уже трижды объявляла, что планирует «убраться из этого гадюшника на внешний пояс Системы».

Потерянная душа убрала М-9 в кобуру на бедре и запахнула псевдоюбку форменного одеяния.

— Здравствуй, Дархи.

— И тебе не хворать, Виола. Я смотрю, Хаян конкретно тебя подзабыл.

— Смотришь? — Вайлет выгнула дугой правую бровь, как умела только она. Умела и пользовалась этим, когда-то давно вызывая искренний хохот своего низкорослого приятеля. О, да, смотрелась эта парочка ультраколоритно…

— Ну хорошо, хорошо, — мужчина поднял руки. — Съела. Твои технические штучки снова меня удивляют, а мои программисты уже устали искать противодействие полицейским глушилкам.

— Я не хочу, чтобы наши с тобой добрососедские отношения подверглись огласке, — сказала Вайлет, присаживаясь в кресло напротив письменного стола. — Конечно, не потому, что еще верю в тебя.

— Да уж, — усмехнулся мужчина.

— Но давай к делу. О старых деньках как-нибудь потом... С дымящимися стволами и так далее. Ну, ты понял.

— Что тебе нужно?

Вайлет откинулась на спинке кресла, и проклятущая мебель тут же включила массаж.

— Как это отключить? — Вайлет нахмурилась. — Не люблю дроидов.

— Педаль под ногой, — подсказал хозяин кабинета. — Нет, под левой.

— Другое дело, — женщина снова упала спиной в мягкие объятия антикварного, судя по всему, кожаного кресла. — Тут недавно поломали систему безопасности «Тара». Мне нужно имя взломщика.

Мужчина заинтересованно прищурился. Сложил руки в замок, поставил локти на столешницу и подался вперед. Гравитационный стул взвыл какими-то механизмами.

— «Тар» нельзя взломать, — произнес Дархан.

— Почему? — удивилась Вайлет. — Все можно…

— Потому, что систему безопасности ставили мои люди, — прервал ее мужчина. — Некоторые мои... кхм... бизнес-интересы потребовали полного контроля над этой территорией.

— Не томи.

— Ну Виола... — Дархан закашлялся. — Ты же знаешь, некоторые уважаемые люди хотят покоя и места для встреч. Я обеспечиваю и то, и другое.

— Ты купил «Тар»?

— Не весь, — мужчина скромно потупил заплывшие жиром глазки. — Около восьмидесяти процентов. В остальное накрепко вцепился инвестор, на деньги которого в свое время эта убыточная хренотень и строилась.

Вайлет протянула руку и взяла со стола Дархана стакан с какой-то зеленой опалесцирующей жидкостью. Оказалось, что это обычное «Зеленолесье», но с вкусовыми добавками. Неплохая идея — изначально стерильно безвкусный, хоть и до невозможности пряный коктейль заиграл, наконец, вкусовыми оттенками.

— Неплохо, — констатировала Вайлет.

— Сам сделал, — ответил Дархан, — хочу запатентовать. Но ты, я смотрю, задумалась.

— От тебя не скроешь.

— Еще бы, — улыбнулся мужчина. — Так о чем же думы думаем?

— В документах по моему подозреваемому есть кое-что, — сказала дознаватель. — То, что в свете сказанного тобой играет новыми оттенками. Как вкус «Зелени» в твоем исполнении.

Дархан Самолани снова улыбнулся и откинулся от стола. Гравикресло покосилось, обиженно зажужжало и с превеликим трудом выровнялось.

— Делимся? — спросил мужчина.

— Не в этот раз, Дархан, — Вайлет Блад поднялась с места. — У тебя есть еще какие-нибудь детали? Ну, по твоему приобретению?

— Детали всегда есть, — задумчиво произнес мужчина, не сводя глаз с собеседницы. — Вопрос в том, сколько за них платят.

— Дархан!

— Да шучу, шучу я, — мужчина засмеялся. — Но если вдруг ты почувствуешь, что у тебя есть что-то для старого друга, то...

— Друга? — Вайлет внимательно оглядела обстановку кабинета, перекинула взгляд на его хозяина, и снова вернулась к осмотру комнаты. — Нет, пожалуй. Друга тут уже давно тут не было. Лет пятнадцать, наверное.

— Может быть, ты просто не видишь…

— Может быть, я теряю терпение, – Блад оборвала Супрема на полуслове. — Мне нужна информация. И ты мне уже потому сильно должен, что еще руководишь этой богадельней. Не шути с законом, Дархи. Ты теперь просто преступник, не забывай.

— Я это помню, — произнес мужчина. — Но мне нечего больше сказать.

— Как знаешь.

Дархан Самолани не ответил. Лишь выразительно глянул на дверь за спиной женщины, и Вайлет поняла, что аудиенция окончена.

 

Уже когда она выходила, осторожно прикрывая створку (а то как-то по случаю выломала), лидер криминальной группировки Северо-восточных рукавов бросил короткую фразу. Столь короткую, что она без проблем просвистела сквозь исчезающую дверную щелку.

«Джерки».

Вайлет Блад закрыла дверь и улыбнулась.

Имя... нет, даже не имя. Выраженная коротким английским словом профессиональная принадлежность кое-каких персон, которых с риском для жизни обозначил былой... ну, пусть будет «былой друг».

Это случайно брошенное короткое слово многое говорило Вайлет. И ставило на место еще один кусочек головоломки.

Надзиратель Блад стерла улыбку с лица. Ей предстояло еще выйти из конторы без излишнего шума. Вряд ли идиоты в ресепшене задумают что-то, что она не прочитает еще сквозь двери лифта, но все же...Поэтому лучше выходить от «босса» как и положено порядочному копу: с выражением мрачной решимости на лице. И чуть-чуть неудовольствия. Пусть шестерки знают, что их божество, известное в криминальных кругах по кличке Супрем, дало смертный бой настырному полицейскому. И победило. Или хотя бы сыграло в ничью.

Несмотря на мрачную физиономию, Вайлет Блад в душе улыбалась. Быть может, кусочек души, занесший эту нечаянную улыбку, принадлежал совсем другому человеку — с другим, по-прежнему цветным именем и совершенно иной, красивой фамилией.

 

Тот, кто подделал запись в системе безопасности отеля, явно знал, что делал. Ни одна проверка, будь она инициирована хоть на всеобщем собрании глав администрации Марсити, не смогла бы выявить подделку. Системы такого уровня сложности или взламывают виртуозно, или не взламывают вообще.

Второе куда чаще. Стоимость работы исчисляется в цифрах с шестью, а то и семью нулями. Кому потребовалось вбивать такие гигантские деньги — лишь для того, чтобы грохнуть чиновника и свалить вину на голубокожую?

Вайлет не питала к азари никаких чувств, а уж отправила бы за решетку куда-нибудь на Землю — с превеликим удовольствием. Слишком уж много пафоса позволяли себе голубокожие, когда люди только готовились занять свое место в Галактике. Кто-то удивится, но в свое время Виолетта Балатони была прилежной курсанткой и штудировала новую историю человечества со всем доступным тщанием. А тщания хватало: высоченная и крепкая, широкоплечая девица ростом с самых здоровых парней своего курса — не лучший объект для ухаживаний. Если помножить это на характер девушки, способной вломить лишь потому, что ей не понравился очередной сальный комплимент, то... Словом, с личным временем у Вайлет все было хорошо. История унижений человечества от действующих хозяев Галактики накрепко засела в голове Вайлет Блад.

Именно поэтому она подозревала, что если кто-то уж так умело подставил азари, то этот кто-то — опасен. Куда опаснее всех азари, вместе взятых, пусть и заточенных на орбите Сатурна. И вот этого кого-то неплохо бы действительно взять за жабры. Давненько в рутине девятого отдела не попадалось действительно стоящих дел. Дел, могущих стать настоящим вызовом для немолодого дознавателя.

Ну и, конечно же, тут своего рода спортивный интерес. Может ли таинственный кто-то обмануть полицию? Отважится ли он утереть нос той, на чьем счету десятки раскрытых дел и сотни трупов?

Вайлет усмехнулась и прошла к себе в кабинет. Там женщина разложила времянку-переодевалку, разделась (попутно оглядев себя в зеркале и признав, что для восьмого десятка ее фигура еще ого-го) и активировала скрытую панель в вещевом шкафчике.

Панель послушно ушла в сторону, а из глубин персонального хранилища выехал стенд с «дамскими обновками» госпожи Блад. По идее, в застенном объеме своего шкафчика полицейские хранили личные вещи, а также несколько комплектов служебной формы — от парадного костюма с аксельбантами до штурмовки с бронепластинами. Более тяжелой защиты полиции, тем более девятому отделу — дознавальщикам — не полагалось.

 

У Вайлет Блад на этот счет имелось собственное мнение. Женщина решительно повыкидывала все эти «формы номер сколько-то» — за почти девять лет на должности она ни разу не сталкивалась с необходимостью надевать на себя знаки корпоративной культуры. Ну а полицейская броня, пригодная разве что в уличной драке, и вовсе вызывала у Вайлет презрительную усмешку. Освободившееся место Вайлет заняла куда более интересным обмундированием.

Принято считать, что бронезащита космической пехоты ВКС Альянса никуда не годна в серьезном бою. Конечно, это дичь, но, увы, даже в этой дичи чертовски много правды, слишком много. Вайлет готова была подтвердить это под присягой, если необходимо: слишком уж часто ей приходилось хоронить своих товарищей, понадеявшихся на крепость кинетических щитов и керамических пластин. Однако надо понимать, что одно дело выпячивать геройскую грудь под огнем врага, столетиями отрабатывавшего навыки убивать героев и прочих идиотов. И другое дело — воевать по науке, с головой на плечах. В последнем случае удержать эту самую голову на плечах неповрежденной куда проще, и — удивительное дело! — оказывается, что штатный бронекостюм «Би-2-Эм-4 Блок 2» весьма неплохо выполняет свои прямые обязанности. А именно — подстраховывает носителя, отводя направленные по касательной заряды. А массивная кираса вполне способна остановить и одну-две пули, выпущенных из штурмовой винтовки с расстояния в сотню метров.

Сегодня, правда, Вайлет не собиралась участвовать в полноценных боях, поэтому ограничилась эластичной основой бронекостюма, несущей излучатели кинетических щитов и кое-какие медицинские приборы. Кто-нибудь знающий удивился бы тому, что вся кинетика сгруппирована на левой стороне, оставив правую часть туловища почти беззащитной. Но опять же, у Вайлет Блад и на этот случай было особое мнение.

Громоздкий шлем и неподъемную некоторыми гражданскими товарищами спинно-грудную бронепластину она оставила на месте. Зато сменила верный М-9 на куда более практичный и астрономически дорогой М-11[49]. Этот элегантный пистолет с нулевым моментом отдачи мало того, что позволял умелому стрелку выбивать монетки с расстояния в двадцать метров, так еще и стрелял почти бесшумно. Собственно, с самого рождения где-то в оружейных лабораториях Альянса машинку окрестили «Глушителем», и оружие оправдывало свое имя на двести процентов. Сто — за бесшумность, и еще сотня — за возможность моментально заглушить противника сколь угодно высокой степени разговорчивости.

Облачение дознавателя завершил обычный бесформенный комбинезон поселенца, в котором Вайлет Блад вполне походила на крепкого, высокого мужчину. Надев кепи с какой-то рекламной надписью, и предварительно заправив под нее пучок волос, полицейский офицер Блад окончательно превратилась в невзрачного — если не считать роста и фигуры — марсианина родом откуда-нибудь из Северной Евразии.

 

***

 

Алина не знала марсианских законов. Вообще. Еще дома, на Земле, она была уверена, что уж кому-кому, а ей-то уж точно не придется доказывать свою невиновность.

Ведь азари на Земле — почти небожители. Разумеется, пока строго следуют законам, действующим на прародине человечества.

Закон номер один — азари не люди, хотя и похожи.

Закон номер два — азари не имеют прав людей, хотя в некоторых других аспектах у них прав поболе, чем у иного человека.

Закон номер три — в любой момент люди знают местоположение азари и то, чем она занимается, хотя никому еще не приходило в голову использовать это знание во вред азари.

Собственно, вот и все. Другие законы, в изобилии написанные при символическом участии Автономии Титан, являются лишь уточняющими параграфами к упомянутым трем.

Но дело-то в том, что Алина — гражданка Ассамблеи, и хотя является синекожей однополой инопланетянкой, в отношении нее эти три закона не работают. Соответственно, отпадает необходимость в чем-то себя ограничивать, и уж тем более совершенно не хочется изучать законы марсианского общества.

И вот теперь — самое время посокрушаться над юридической неграмотностью. Например, Алина так и не смогла добиться от надзирателей четкого ответа на вопрос, имеет ли она право на звонок домой или нет. Если да, то ей об этом не сказали, и соответственно позвонить она никуда не могла. Если нет — то... В общем, тоже все понятно.

Относились к синекожей заключенной весьма неплохо. Трижды в день кормили, а с пяти до полшестого по местному времени даже выводили в спортзал поразмяться. Алина выходила из камеры с улыбкой — она знала, что почти все спортивные игры азари, за исключением интеллектуальных, непременно завязаны на биотику. В нашпигованной по самое не хочу датчиками-антибиотиками комнате десять на двенадцать любое существенное шевеление темной энергии способно объявить тревогу высшего уровня. Поэтому Алина сразу же садилась на скамеечку у стены и максимум, что себе позволяла, это покрутить головой да пошевелить плечами.

На разминку заключенных выпускали максимум по двое. Во всяком случае Алине пока не доводилось «разминаться» в компании более чем из одного человека. Вчера пару ей составил угрюмый темнокожий бугай, почти с нее ростом и раза в два шире в плечах. Мужчина не без интереса посматривал на необычную заключенную, однако за все полчаса не произнес ни слова, и удалился в свою камеру также молча. Краем глаза азари заметила в основании черепа арестанта блестящий чип — блокиратор биотических возможностей.

На саму Алину никто блокираторов не ставил. Скорее всего, еще при первом допросе кому-то там стало ясно, что опасности Алина не представляет.

В общем, это недалеко от истины.

Недалеко, но и не близко. Слабеньких возможностей биотика Алине хватило, чтобы отколупнуть от скамейки в «спортзале» небольшую — едва в десяток сантиметров длиной — щепку из композитного материала. И то сказать, Алина применила биотику лишь для того, чтобы расколоть материал вдоль волокон, причем сознательно старалась не форсировать свое умение, с минуты на минуту ожидая строгого окрика антибиотиков.

Но видимо, на такие слабые возмущения чувствительности аппаратуры просто не хватало. Поэтому острая пластиковая щепка все-таки оказалась в распоряжении Алины. Еще до того, как ее в третий раз увели в камеру.

Зачем ей это баловство — Алина сама не знала. Мало того, что тоненьким отколом много не навоюешь, так сама она вообще с трудом понимала, как она может кому-то сознательно принести физический вред. Это не умещалось даже в здоровую голову Алины, и уж тем более в травмированную ударом о кресло.

Настенные часы показывали без пяти минут семь. Скоро в стене должно будет прорисоваться окно, откуда автоподатчик вынесет ужин. Кормили на Марсе неплохо, и более того, даже добавляли в еду калитал — не иначе, как из реквизированных запасов самой Алины. Без двух минут семь стена послушно растворилась. Но не та, откуда проголодавшаяся Алина ждала ужин, а сбоку — со стороны входа.

Дверной конструктор освободил проход, в котором — к немалому удивлению Алины — появилась давешняя женщина-полицейский. Та самая, которая вела первый допрос. На этот раз, правда, она меньше всего походила на служителя закона: замызганная, бесформенная одежда, одинаковая для всех малообеспеченных в Солнечной системе, дурацкая шапка с утиным козырьком и просто прорва нуль-элементныхизлучателей под одеждой. То ли женщина оказалась утыкана имплантами, то ли под нелепым костюмом у нее какое-то высокотехнологичное оборудование. Скорее второе, поскольку вчера Алина такого великолепия под полицейской одежды не почувствовала.

— Двадцать секунд на сборы, — с порога заявила мужеподобная.

Алина припомнила, что звали полицейскую то ли Аллет, то ли Аннет.

— Я уже была на прогулке, — девушка кивнула на противоположную стену, где открывалась дверь в «спортзал».

— На такой, какую тебе устрою я, еще не бывала. Ну же, шевели своими синими булками. Мы спешим.

— Мы? — Алина нахмурилась. — Кто мы и куда спешим?

— Тринадцать секунд, — полицейская озабоченно посмотрела на стенные часы. — Или ты сейчас идешь со мной, или я выхожу с тобой, но ты этого уже не вспомнишь. Или понравилось валиться на полобоссанным кулем, как в тот раз?

Если бы Алина умела краснеть, как люди, она бы вспыхнула и сожгла бы всю тюрьму заодно с нахальной бабищей, что напоминила ей позор двухдневной давности. Алина усиленно старалась вымарать из памяти воспоминания о том моменте, когда она открыла глаза — уже в камере предварительного содержания. Помнится, первое, что почувствовала Алина, когда осознала себя в своем теле — невероятное облегчение. Она была цела, жива и даже чувствовала себя как-то более свободно, чем в беседе с Кайлом Бергером. Секунд через пять стала ясна и причина «облегчения» — тогда Алина и залилась фиолетовой краской. Если бы ей кто-то еще до поездки на Марс сказал, что мышечный релаксант расслабляет решительно все мышцы, включая и блокирующие мочеток, она бы точно сразу же засунула полицейским их релаксанты в самые глубины... мочетока.

Может быть, даже помогая себе корундовым лезвием правого браслета.

Несколько часов унижения в ожидании сменной одежды из своего же чемодана — серьезный удар по чувству собственного достоинства. И как сейчас понимала Алина, ожидание имело вполне практическую цель: щелкнуть по носу задержанного, сбить с него спесь и морально размягчить для первого допроса. Как только Алина поняла эту простую, в сущности, вещь, ее пребывание в заключении разом обрело смысл: ни в коем случае не сдаваться, не признаваться в несодеянном, а при желании — и отомстить таким предприимчивым марсианским полицейским. Яснее ясного, что выстрел релаксатором в момент, когда полиция ворвалась в номер, был совершенно лишним с позиции здравого смысла. Ее, Алины здравого смысла. И далеко не лишним с позиции здравого, так сказать, смысла полицейских.

— Ну как, ты идешь? — спросила здоровая женщина-полицейский. — Три секунды.

— Ты и мертвого уговоришь, — прошептала в полголоса Алина и поднялась со своей насиженной кушеточки. — Куда меня?

— Куда надо, — буркнула женщина и посторонилась в дверях. — Двигай давай. По коридору прямо, потом направо. Я следом, не переживай.

Все-таки Алину содержали не в тюрьме, а в отдельном блоке полицейского участка. Рослая женщина открыла очередную дверь, и азари оказалась в знакомом коридоре. Чуть правее — кабинет той, кто сейчас куда-то конвоирует Алину. Левее — комната для допросов. Там эта мужеподобная дамочка проверяла правдивость азари. По какой-то совершенно идиотской и до сих пор неведомой Алине причине полиция вдруг решила, что она, Алина Гросс, и есть убийца своего нанимателя.

Нет, даже кодекс «Тессиары» не способен объяснить такую несоизмеримую со здравым смыслом глупость!

Компаньонки не только не могут убить клиента, они органически на это неспособны! Любая из лицензированных выпускниц «Тессиары» чуть ли генетически запрограммирована на заботу об объекте текущего контракта. Для этого применяется особый курс психологической обработки в паре с медикаментозным воздействием. В случае с «Тессиарой» — специально подобранными инъекциями, которые активируются при первом контакте с клиентом. Алина почувствовала волну заботливого участия к Кайлу, едва он накормил ее ужином. Нечто совершенно подсознательное и, возможно, свойственное только генетическим азари.

Правда, Алина не ощутила всего того, что настоящие, зрелые азари ощущают по отношению к своему клиенту. Но это, право слово, даже к лучшему. Обожать престарелых чиновников не входит в список жизненных приоритетов Алины Гросс.

— Нам вниз, — сообщила полицейская и коснулась плеча Алины. — Вон лестница, давай туда.

— Куда мы идем? — поинтересовалась Алина, ступая на первую ступеньку длинного пролета.

— В морг.

— В морг?

— У вас, синеньких, у всех проблемы со слухом? — язвительно спросила женщина. — Это из-за того, что ушей нет, что ли?

— У нас хороший слух, — ответила Алина. — Просто я не понимаю, что мне делать среди трупов, госпожа полицейская.

— Может, лежать себе спокойненько с биркой на пальце, — хихикнула мужеподобная. — К слову, я Блад. Вайлет Блад.

— Гросс, Алина...

— Я знаю, кто ты, азари, — полицейская прервала попытку Алины пошутить в ответ. — Я два дня только и делала, что наводила о тебе справки. Ну и не только о тебе...

— И что навели?

— Много чего... Тут в дверь налево, да. Так вот, много чего навела. Хотя бы то, что твой контракт фальсифицирован от и до.

— Не поняла...

— Да вы, синенькие, к тому же еще и тупенькие, — усмехнулась Вайлет. — Ладно-ладно, не дергайся. Шучу я.

Женщина примирительно шлепнула азари по плечу и добавила уже серьезно:

— Заявка от ЕАСО на сопровождение чиновника девицей из «Тессиары», то есть тобой — липа.

— Что-о?

Впервые Алина удивилась по-настоящему. Она даже резко остановилась, да так, что идущая позади полицейская едва не снесла всей своей массой хрупкую фигуру азари.

— Потом объясню, Гросс, Алина Гросс, — сказала Вайлет. — Нам вон в ту дверь.

Они вошли в холодноватое, явно стерильное помещение с низкими потолками. Вся противоположная от входа стена была разделена на одинаковые квадратные металлические ячейки, в которых Алина, знакомая с моргами по сетевым сериалам, узнала холодильные камеры для трупов.

Никого, кроме них, в этом царстве холода и смерти не было. Оно и неудивительно: оставленный Алине браслет-информер показывал начало восьмого — ясно, что штатный коронер полицейского морга уже закончил рабочий день.

Вайлет, не утруждая себя поиском антибактериальных перчаток, чуть ли не наобум открыла один из рефрижераторов и лихо выкатила из него тележку с телом. Откинула белое покрывало с лица, удовлетворенно хмыкнула и позвала Алину поближе.

— Узнаешь клиента?

Азари подошла к тележке и не без робости заглянула в лицо покойного. Безусловно, это был Кайл Бергер. Вполне понятная мертвенная бледность не смогла скрыть весьма характерной внешности мужчины и в посмертии. Алина, сама того не желая, передернулась от липкого, гнусного отвращения, стоило лишь вспомнить историю ее появления в каталажке.

— Ну? — переспросила мужеподобная.

— Да, это он, — кивнула Алина. — Чуть бледнее, чем был, конечно...

— Он, да не он, — усмехнулась Вайлет и быстро, Алина даже не успела моргнуть, подняла веко покойника.

На Алину незряче смотрел совершенно целый левый глаз Кайла Бергера. Светло-серый, в точности такой же, какой запомнился азари еще при первой встрече с клиентом. Но боги и богини, совершенноцелый! При том, что Алина готова была под присягой подтвердить, что после атаки неизвестными злоумышленниками оба глаза Кайла Бергера представляли собой колодцы с кровавым киселем. Бр-р-р-р.

— Я тоже офигела, когда узнала, — сказала Вайлет, закатывая тело обратно в холодильник. — Пришлось провести небольшое расследование, пока ты там вкусно кушала и прохлаждалась в спортзале.

— Не очень-то и вкусно.

— Да? Ну ты привереда, — полицейская с улыбкой хлопнула дверцей. — В любом случае нам лихо подменили трупешник, и это меня искренне порадовало.

— Порадовало? — изумилась Алина. — В чем тут радость-то?

— Может быть, в том, — Вайлет хитро прищурилась, — что одна чудом выжившая азари, такая высокая статная девушка, испортила кое-кому отлично спроектированную операцию. Я очень люблю, когда проваливаются чужие операции.

— Я не понимаю...

— И не надо, синенькая, — Вайлет громко засмеялась. — Теперь понимать буду я. А ты у меня будешь козырной... Ну, назовем тебя ферзем. Высокая, статная, чем не королева?

Полицейская снова захихикала, но уже через секунду взяла себя в руки и уже совершенно другим, серьезным тоном произнесла:

— Ты, Алина Гросс, попала в центр планетарного масштаба аферы, равной которой не было с момента объявления декларации независимости Марса. И я, честно говоря, знать не знаю, по какой причине ты еще жива — по всем правилам хорошего тона, принятых среди планетарных аферистов, тебя должны были тихо и мирно устранить сразу же после того, как ты помогла доктору Пассанте спереть информацию об артефакте и смыться вместе с ней.

— Бред какой-то, — Алина потерла виски, скривившись, едва рука случайно коснулась гематомы на затылке. — Я не помогала доктору! Наоборот, я же говорила, я...

— Какая же ты молоденькая, — улыбнулась Вайлет Блад, и впервые за всю сознательную жизнь Алине не захотелось дать в морду тому, кто снова напомнил ей о ее откровенно детском еще возрасте по меркам азари. Алина сама не понимала, что ее удерживает от негатива в адрес это некрасивой, хамоватой и откровенно циничной немолодой полицейской стервы. Может быть то, что в словах Вайлет не было снисхождения — лишь классно запрятанная где-то внутри тихая и мирная зависть. Зависть пожившей и, говоря начистоту, уже отжившей свое женщины в адрес совсем еще молодой девушки, перед которой жизненный путь длинною в сотни и сотни лет.

— Пошли наверх, — сказала Вайлет. — Мне нужно было удостовериться, что фальшивый Кайл Бергер сделан очень качественно. Настолько, что даже ты не заподозришь подмены.

— Но...

— Ну да, ну да. Глаза, — полицейская отмахнулась. — Но это случайность, не иначе. Просто наш неведомый убивца в сутолоке не рассчитал сил и ударил Массовым Хаосом сильнее, чем планировал. Осталось только узнать, что заставило его начать нервничать. У тебя есть идеи?

 

Глава 5. Нелегкие разговоры

Наниматель не спешил раскрывать свое инкогнито. Нет, не так.

Наниматель не собирался раскрывать свое инкогнито. Очередная встреча с ним происходила как и все предыдущие — по видеосвязи. Все расходы на ее обеспечение согласно соглашению возлагались на азари, и она терпеливо дожидалась, пока стабилизируется четырежды закодированный сигнал. Наконец, квантовый шум на экране коммуникатора уступил место картинке.

С экрана на нее смотрел Наниматель. Как обычно, в облике грустного, мифического существа из земной истории. Больше всего оно походило на старого, измученного, иссохшего человека с обилием растительности на лице и с небольшими рогами в кучерявой шевелюре. В правой руке существо держало какое-то устройство — несколько соединенных друг с другом трубочек разной длины. Присев, рогатый смотрел чуть левее, и азари не покидало ощущение, что Наниматель заглядывает ей через плечо. Было очень сложно удержаться и не обернуться за спину.

— В целом я доволен вашей работой, доктор Пассанте, — произнес мужчина. — Предоставленная вами информация оказалась, как я и думал, весьма интересной. Следы, которые вы оставили в отеле, однозначно указывают на почти что официальное присутствие корпоративного сектора Марса. Это то, что нам нужно — корпоративные джерки точат зуб на Артефакт с момента его открытия. И показное безразличие мистера Маро лишь подливает ртути на чашку потенциальной их виновности в произошедшем.

— Тогда я жду от вас ответной услуги, — сказала азари.

— Безусловно, я немедленно эвакуирую вас с Марса, — бородатая фигура кивнула, взгляд престарелого мужчины сосредоточился на трубочках в правой руке. — Но есть небольшое но, которое вынуждает меня потерпеть с отправкой вас на Титан.

— Снова «но»? — глаза азари сузились. — Сколько можно? Вы уже два года держите меня на этой ужасной планете, и каждый раз находится какое-то но! С меня довольно, Наниматель! Я хочу убраться отсюда!

Рогатый поднял голову.

— Доктор Пассанте, не забывайтесь. Мы оба знаем о вашем замечательном прошлом и о том, что это знание может достичь Титана раньше, чем вы туда прибудете. Я крайне сомневаюсь, что Матриархат автономии оценит ваши труды по достоинству. Особенно то самое дело, которое вы закончили на прошлой неделе.

— Вы можете шантажировать меня сколько угодно, — решительно произнесла азари. — Но не забывайте, что шифровальные ключи к основному массиву информации до сих пор у меня.

— Сколько вам лет, доктор Пассанте? — вдруг спросила фигура с экрана.

— Это имеет значение? — удивилась азари.

— Просто интересно.

— Чуть больше пятисот, — уклончиво ответила женщина.

— Половина тысячелетия, — голос усмехнулся, хотя рогато-волосатый оставался по-прежнему грустен. — И за это время вы не смогли усвоить одну важную вещь — не торгуйтесь, если не уверены, что лучшие карты у вас. Или что вы переблефуете соперника.

— Карты? Перебелу... блеву... Вы о чем вообще?

— Ах да, вы же не играете в покер, — произнес Наниматель. — Хорошо, скажу иначе. Мне без надобности оставшийся массив информации. Можете продавать его кому угодно, хотя бы и тому самому правительству марсианской автономии. Мне нужно было знать, над чем работают земные корпорации, и что интересует азари. И я узнал это. Это основа, первичная структура. Все остальное вторично и мне уже не интересно.

Азари замерла.

Она отлично слышала все то, что говорил Наниматель, но не могла поверить, что ее так запросто обведут вокруг пальца. Когда от анонимного лица поступило предложение поделиться информацией о марсианских исследованиях, она долго колебалась. Однако Наниматель предоставил убедительные доказательства, что полученная информация никак не сможет повредить кому-либо. Хотя бы потому, что никто из исследователей сам еще не знал, с чем в очередной раз столкнулись люди. После расследования о Катализаторе, блестяще проведенного талантливой дочкой Бенезии, Красная планета перешла в разряд неиссякаемого источника информации о древних расах. Попасть на Марс — огромная честь для любого ученого. И конечно, сюда ломанулась и прочая околонаучная шушера: мелкие авантюристы всех мастей, искатели приключений, мошенники, продавцы несуществующих секретов древних рас и просто непорядочные люди. Таинственный Наниматель среди них стоял особняком: он не предлагал купить или продать информацию. Он предлагал вместе поработать над ее извлечением из-под скучной, пыльной поверхности Марса.

 

Пассанте претило оставаться без дела на прародине человечества, будь она трижды проклята. Человеческий мир охотно принимал азари, но только исключительно молодых, активных и лишенных каких-либо высоких целей. Вырванная с Тессии азари-ученая, ближайший ученик Бенезии Т’Cони[50] и неофициальный опекун Беглянки, крайне слабо подходила на роль компаньонки или наемника. Первое для азари-дамы просто неинтересно, а второе... Ее собственные познания в биотике были весьма обширны — как у любой образованной азари. По большому счету, она мало чем уступала талантливой девочке с говорящей фамилией Т’Сони, однако уже много лет она не признавала насилия примерно так же, как шарахалась и от эскорт-услуг. Пассанте была одиночкой по жизни и больше всего ценила уединение.

До какого-то момента ей удавалось оставаться вне поля зрения суетливых людей, и даже в базах данных автономии Титан доктор Пассанте числилась пропавшей без вести. Все, что знал Совет матриархов[51], так это то, что азарийский фрегат, на борту которого находилась команда ученых-азари, работавших с Горном, аварийно сел на Землю.

Но все проходит, прошло и замечательное время полной свободы. Люди вспомнили о необходимости каталогизировать всех оставшихся на Земле инопланетян. И марионеточное правительство Марса, почти сплошь состоящее из представителей той или иной политической силы или корпорации, охотно подключилось к созданию единой базы данных. Разумеется, Пассанте попала в эту ловушку. Синекожей инопланетянке сложно затеряться среди толп человеческих колонистов.

Азари помнила те годы. Редкий месяц обходился без визитов представителей самых разных спецслужб в ее скромные марсианские покои. Людей интересовало все: от истории с Сареном до финальной схватки с Жнецами и последующим бегством Лиары Т’Сони. Пассанте удалось утаить большую часть информации о своем прошлом, в особенности, о ее контактах с мятежным Спектром — как при посредничестве матриарха Бенезии, так и... в более приватной обстановке.

Пассанте хорошо, может быть, даже слишком хорошо знала Сарена Артериуса — еще со времен Войны Первого контакта. Сарен, в отличие от очевидно сходящего с ума брата, проявлял не свойственную турианцам тягу к академическим знаниям. Молодой Артериус протоптал широкую тропинку в Архивы Тессии, где и познакомился с Пассанте. Очарованный эрудицией и доброжелательностью азари, турианец появлялся на Тессии все чаще и чаще, что не осталось незамеченным со стороны учителя философии доктора Пассанте — матриарха Бенезии Т’Сони.

Чем закончилась для матриарха встреча с Сареном, знает половина Галактики (та самая половина, что пережила сначала атаки гетов-еретиков, а затем и нашествие Жнецов). А вот чем окончилась встреча Сарена с самой Пассанте, ведают немногие. В свое время сама азари предприняла титанические усилия к тому, чтобы сохранить события того времени в тайне. С тех пор прошло немало лет, и, казалось, запретное знание рухнуло в небытие вместе со Спектром-предателем и его ближайшей помощницей.

Оказалось, что это не так. Нашелся человек, способный вскрыть заплесневелый сосуд давней истории. Волею Богини, неизвестно за что рассерженной на Пассанте, этим человеком оказался безымянный Наниматель.

— Доктор Пассанте, проявите свойственное вам благоразумие, — произнесла фигура на экране. — Обещаю, как только вы полностью выполните свою часть договора, я тотчас переброшу вас на Титан. С кристально чистой биографией. Поверьте, я не расист и не шовинист. У меня нет ненависти к инопланетянам, и я не считаю человечество избранной расой. И ваши отношения с тем, кто стал первой жертвой Жнецов, меня не интересуют. Но я привык доделывать дела до конца. Мы договорились, что информация об Артефакте не уйдет дальше моего агента на Марсе, и вы обязаны это обеспечить.

— Я передала вам инструметрон Бергера! — не сдержалась Пассанте, вспомнив, каким образом ей пришлось его заполучить. — Что еще вам нужно?

— Мне нужно? — спросила бородатая фигура, и во взгляде рогатого мужчины на экране впервые промелькнуло что-то типа интереса к жизни. — Мне нужно, чтобы никто из фигурантов нашей с вами небольшой операции не смог поведать, где и когда была получена та информация, о которой мы с вами говорим.

— Я сделала все, что нужно! — азари скрестила руки на груди. — Компаньонку я вырубила по сигналу вашего человека, а этот ваш марсианин с непроизносимой фамилией вряд ли сможет даже дышать без посторонней помощи. И не думайте, что мне это было приятно! И потом, полиция Марса все равно уже в курсе о факте промышленного шпионажа.

— Верно, с господином Бздичем удивительно не вовремя произошла неприятность, — рогатый улыбнулся. — Теперь он в длительной коме, тут вы сработали замечательно. Я, правда, не понимаю, почему вы просто не убили инженера...

— Я объясняла, почему! — Пассанте стукнула кулаком в о ладонь. — Я не убийца.

— Да-да, я понял, — Наниматель отложил свои трубочки и поднялся с колен. Неожиданно для азари, у рогатой фигуры оказались изогнутые, совершенно не похожие на человеческие нижние конечности. Мужчина опирался на землю чем-то, напоминающим металлические чушки. Пассанте никогда еще не видела у людей таких генетических отклонений.

— Что же касается полиции, то не волнуйтесь. Этот источник информации находится у меня под полный контролем. Куда хуже другое…  — рогатый картинно вздохнул. — То ли вам не полностью удалось умение «Тотальное забытие», то ли та компаньонка, которую я выписал с Земли, оказалась слишком крепкоголовой. В общем, она в полном здравии и трезвой памяти находится в отделе дознаний Двести шестого района Марсити. Мне нужно, чтобы она ничего и никому больше не рассказала. Персонал девятого отдела я беру на себя, а с вас, доктор Пассанте...

Мужчина на экране поднял с земли устройство из трубочек.

— Заставьте свою одноплеменницу замолчать, доктор. Сделаете это —считайте, что новая биография и билет на Титан у вас в кармане.

 

***

 

Алина снова сидела напротив дознавателя. Но в этот раз все было иначе: грубая полицейская дама-переросток не выворачивала ее память наизнанку, задавая каверзные вопросы в сотый и тысячный раз. Не висел над головой надоедливый полиграф, фиксирующий органические показатели ее тела. Алина не знала, как работает эта штука, и как температура кожи на пальцах может быть связана со стремлением говорить правду или ложь. Алина вообще не интересовалась тогда происходящим, лишь методично, шаг за шагом приближаясь к покою — тому моменту, когда дознаватель выдохнется, узнает все необходимое, и оставит ее в покое.

Да, в этот раз все не так. Вайлет Блад не мучает Алину вопросами. Алина не издевается над полицейской, повторяя один и тот же ответ по два десятка раз. Между двумя женщинами (если договориться, что азари можно считать женщиной) установилось неустойчивое, хрупкое доверие. Нет, конечно Вайлет вовсе не преисполнилась к своей пленнице сочувствием. Но после всего сказанного и увиденного, а скорее всего, после того, что инспектору отдела дознаний удалось нарыть за последние два дня, отношение Блад к Алине коренным образом поменялось. Теперь дознаватель воспринимал Алину как потерпевшую сторону, а не обвиняемую. Уже хорошо.

Кабинет полицейской, как и в прошлый раз, буквально давил стенами на психику азари. Она понять не могла, как Вайлет — весьма габаритная дамочка — уживается в этой конуре. Правда, саму дамочку теснота помещения, похоже, совершенно не смущала.

— И что, вы в самом деле не трахаетесь со своими клиентами? — Блад продолжила расспросы, от которых Алина уже, признаться, подустала, но Вайлет не унималась: — Я думала, что компаньонки-азари — это что-то типа элитных проституток для всяких там ксеноизвращенцев.

— Кодекс «Тессиары» не предусматривает обязательной физической близости с клиентом, — устало ответила Алина. — Но если конкретной азари понравился конкретный наниматель, то она вправе самостоятельно решать, входить ли с ним в Единение, или нет.

— Так вы так это называете? — хмыкнула Блад. — По мне, так как трах не назови, он им и останется.

Полицейская включила крохотный, едва на поллитра, чайник и повернулась к азари.

— Хотя странно. Помнится, мне из паталогоанатомов кто-то говорил, что у вас, синеньких, между ног все по-другому устроено, не как у человеческих баб. Как же вы тогда...

— Единение — это не ваше животное спаривание! — Алина хлопнула ладонью по столу. — Я даже объяснять не буду, что это такое. Это все равно, как слепому рассказывать о закатных красках.

— Ладно-ладно, Гросс, Алина Гросс, не кипятись, — полицейская примирительно подняла руки. — Просто мне и в самом деле интересно, как можно быть шлюхой, при этом ею не становясь.

Алина закрыла глаза.

Иногда ей импонировало умение Блад говорить четко и к месту, рубя фразы жестко и предельно понятно. Но в ряде случаев предельная откровенность дознавателя, граничащая с грубостью, вызывала желание все-таки применить к делу тот кусок отколотого пластика, что до поры хранился в рукаве ее комбинезона.

— Повторяю в сотый раз, — произнесла азари. — Компаньонка это вовсе не то, что вы себе тут думаете. Специалист по экскорт-услугам выполняет огромное количество функций, начиная от личной охраны объекта и заканчивая сложнейшими эстетическими и даже культурными задачами. Я думаю, бессмысленно их тут перечислять, вы все равно не поймете.

— Да уж куда мне, — фыркнула Блад. — Ну и скажи тогда, какие культурные функции выполняла ты, когда крутила задом на переговорах с инвесторами? У меня тут, не поверишь, есть видеозаписи вашего званого вечера с этими всякими расфуфыренными зазнайками из корпоративной администрации. Ты там, уж не обижайся, была чисто для мебели. Фигуристой такой.

— В мои обязанности того вечера входило изучение особенностей поведения гостей, выявление их явных, скрытых, декларируемых и отрицающих предпочтений по манере общения, выстраивание пирамиды социального подчинения внутри ограниченной группы лиц, определение уровня стохастической неравномерности и создание матрицы межличностных отношений согласно критериям Дарианы-Глебовски. Те же задачи, я думаю, решала одна из компаньонок, присутствовавшая под личиной супруги одного из гостей. Разве что о трудах матриарха Дарианы она не слышала, я уверена. Но справедливости ради замечу, что и очевидно знакомый ей Йозеф Глебовски — тоже великий социопсихолог.

— Все-все, хватит, — засмеялась Блад. — Я и половины не поняла из того, что ты наговорила.

— Охотно верю, — Алина позволила себе оттенок улыбки.

— Ну, я поняла, что ты не шлюха, окей, — Блад подвернулась к щелкнувшему чайнику и перенесла его на стол. — Допустим, вы, компаньонки, чуть ли не ученые. Ну, кроме того, что половина мужиков и три четверти баб на вас западают, едва увидят хоть бы и по Сети.

— Это не так.

— Что именно? — Блад оторвалась от разлития кипятка по кружкам.

— Компаньонка-азари, да и просто азари не способны воздействовать на человека удаленно.

— Это почему? У нас тут в участке несколько тетабайт эшури-порно[52]. Ну, из числа конфиската, конечно... — как-то суетливо поправилась Вайлет Блад.

— Потому, — Алина снова посмотрела на дознавателя, — что азари воздействуют комплексно. Наша внешность в реальности не самая привычная для людей. Отсутствие волосяного покрова, включая брови, трупный цвет слегка чешуйчатой кожи, «щупальца» на голове — все это по-отдельности не слишком способствует эстетическому восторгу у представителей вашей расы, не так ли?

— Ну... — Блад призадумалась. — Пожалуй, да. Ну, то есть раньше я как-то на этот счет не задумывалась.

— А никто не думал, — улыбнулась Алина. — Просто абсолютное большинство людей совершенно не разбираются в основах своей физиологии, и уж тем более полностью профаны в собственной же психологии и психиатрии.

— Ну и что это означает?

 

Полицейская отставила чайник и добавила в пару парящих чашек по щипотке какого-то бурого порошка — совершенно точно не чая, не кофе и даже не грайса — популярного на Земле вещества, пришедшего на замену холодным синтетическим напиткам.

Жидкость в чашках тут же окрасилась в насыщенный кроваво-красный цвет и тут же сменила окрас на пурпурно-лиловый.

— Это означает, — Алина придвинула к себе чашку, — что привлекательность азари для людей не связана с нашей внешностью. А что это такое?

Алина выразительно посмотрела на напиток. Тот уже сменил цвет обратно на красный.

— Это блади. Подожди, пока остынет — и пей. Тебе понравится.

— Хорошо, — Алина заметила, что жидкость в чашке действительно как-то слишком быстро остывает. Видимо, в напитке шла активная химическая реакция с поглощением тепла. — Возвращаясь же к компаньонкам и собственно азари... Вам никогда не приходило в голову, что весьма странно это все?

— Что все?

— Что почти все гуманоидные расы Галактики считают нас, азари, внешне привлекательными?

— А что, считают? — спросила Блад, присаживаясь за стол и в свою очередь двигая к себе чашку.

— Еще как, — улыбнулась Алина. — Саларианцы, пожалуй, меньше всего склонны к сантиметам, так у них вообще с культурой все плохо. А вот люди, турианцы, кроганы и другие расы с развитой эстетикой — для всех них мы, синенькие, весьма симпатичны.

— Никогда не думала, что у кроганов может быть эстетика.

— Просто вы не были на Тучанке, — сказала Алина. — Я, правда, тоже не была. Но видела оттуда кое-какие фото и видеоархивы еще времен до Рахнийских войн[53]. Пока кроганы жили своим умом, без вмешательства со стороны, они создавали прекрасные образцы культурного наследия. Преимущественно архитектурные. И в скульптуре.

— Ну, ладно, — Блад потрогала кружку и сделала маленький, осторожный глоток. — Расскажи мне тогда, почему вас, азари, хочет половина Галактики?

— Во-первых, — Алина загнула палец, — мы биотики, и наше естественное стремление к генетическому разнообразию позволяет на биотическом уровне анализировать последовательность ДНК любой белковой расы. Точно так же, как в инстинкты человека зашито продолжение рода, в наши собственные инстинкты встроен механизм биотического отбора наиболее интересного для нас партнера.

Впрочем, одной лишь биотики для соблазнения мало. У каждой азари под кожей имеются специальные железы, производящие летучий гормон привлекательности. Он вырабатывается отдельно для каждой расы, с которой у азари возможно Единение. К слову, скопление этих желез приводит к пигментации кожи — вот эти самые татуировки у меня на лице как раз следствие.

— Я слышала, что у вас не только морда лица в них, — заметила Блад.

— Да, это так, — Алина постаралась сказать это спокойным, академическим тоном, как ей рассказывали в «Тессиаре», но получилось плохо. Видимо, слишком много в ней человеческого, чтобы спокойно, без смущения говорить на интимные темы.

— То, что вы называете татуировками, — продолжила азари, — является лишь внешним проявлением скопления тех самых желез с сексуальными гормонами. Рисунки обычно симметричны и расположены в тех зонах тела азари, к которым она привлекает потенциальных...

— Ну, я поняла, — прервала Алину женщина. — У вас татуировки на заднице и между ног. У нас, людей, тетки тоже этими местами торгуют, в основном. Ну а лицо-то тут причем?

— А зачем человеческие женщины подводят глаза и красят брови? — ответила вопросом на вопрос Алина. — Чтобы казаться симпатичнее, акцентировать особенности своего облика и тем самым декларировать свое отличие от других особей. Разнообразие — ключевой фактор в биологическом развитии. Как только та или иная культура смешивается, лишается многообразия, ее генетический материал резко падает в качестве. Развитие технологий сначала противодействует этому — вспомните свое недавнее прошлое, когда люди получили возможность за несколько часов перемещаться в любую точку планеты. Вспомните эпоху агрессивного мультикультурализма — по-моему, это начало двадцать первого века. Помните, как резко прыгнул научный прогресс, едва в полную интеллектуальную силу вошли потомки смешанных браков?

— Да, то еще времечко было, согласна, — кивнула полицейская.

— В мирах азари это произошло много, много тысяч лет назад, — продолжила Алина. — Технологии стали доступными, азари стали больше и чаще общаться друг с другом, стали стираться отличительные особенности разных рас. То, что мы видим сейчас — все похожи друг на друга и даже почти не отличаются по цвету — есть следствие утраты генетического разнообразия.

— А что, раньше были совсем разные азари? — с интересом спросила Блад, отхлебывая из кружки.

Алина поняла, что лекция по генетическому разнообразию увлекла и ее саму, и решила, что нужно взять небольшую паузу.

Подняв кружку, азари отхлебнула глоточек — напиток успел остыть до комнатной температуры. Вкус оказался весьма необычным: эдакий коктейль из кислых и соленых оттенков с отчетливым жирным привкусом. К своему ужасу Алина вдруг сообразила, что так, наверное, ощущается по вкусу человеческая кровь — соленая, жирная (в отличие от резко кислой азарийской). Правда, омерзения от этого факта почему-то не приходило, напиток казался вполне себе вкусным.

— Да, раньше были разные азари, — продолжила Алина, едва половина содержимого кружки перекочевала ей в желудок. — На островах Северного океана жило светлокожее население, почти как нынешние люди-альбиносы. В экваториальных зонах, где земли мало, а воды много, у большинства азари были развиты плавательные перепонки между пальцами, а сами пальцы ног — вытянуты. Наконец, в лесных массивах континентальных зон кожа азари чуть красноватая, под цвет растительности. А в приполярных регионах до сих пор, говорят, живут дикие племена, кожа которых может менять жесткость и теплопроводность в зависимости от внешних условий.

Алина прервалась, чтобы допить напиток. По-видимому, реакция продолжалась, жидкость ощутимо холодила рот.

— Ты говорила, что сейчас мы привыкли видеть одних и тех же азари, — напомнила Блад.

— Верно, — Алина кивнула. — С развитием технологий развивался и транспорт, и всего за тридцать тысяч лет все азари сравнялись в генетическом наборе.

— Всего за тридцать тысяч лет, — хмыкнула Блад. — Буквально вот почти сразу, да.

— Азари живут вдесятеро дольше человека, не забывайте. Генетическая инерция азари куда больше, чем у людей. Но даже это не помогло — где-то около двадцати тысяч лет назад Тессия начала проявлять признаки генетической остановки.

— Чего?

— Генетическая остановка, — повторила Алина. — Я не знаю, как это в оригинале. Возможно, это лишь кривой перевод на английский. В общем, раса синекожих млекопитающих начала генетическое вырождение в связи с острой нехваткой разнообразия. К слову, в те годы и зародился феномен ардат-якши[54] — вершина антиэволюционного процесса, связанного с нехваткой генетического разнообразия. Все это безобразие продолжалось аж до эпохи космических путешествий, и лишь две тысячи лет назад народ азари научился Единению с другими расами.

— Это потребовало каких-то особых усилий?

— Не знаю, — честно призналась Алина. — Я рассказываю то, что рассказывали мне. Документальных свидетельств, как понимаете, у меня нет. Лишь знаю, что для возможности входить в контакт с инопланетянами азари что-то перестроили в своем геноме — уж не справшивайте, как именно. Не все это приняли, понятное дело. Но вскоре стало ясно, что наиболее здоровое потомство появляется только унечистокровных азари. Ему же, то есть этому потомству, передается и способность синтезировать сексуальные гормоны. Собственно, поэтому у чистокровок нет выраженных «татутировок».

— Забавная история, — подвела итог полицейская. — Вы, азари, получается, какие-то генетические вампиры.

— В смысле?

— В том смысле, что ваша раса использует чужой ДНК лишь для собственного благополучия, и ничего не дает взамен расе-партнеру. Только брать и ничего не давать взамен — не самый правильный путь, как мне кажется.

— Азари участвовали в формировании цивилизаций элкоров[55], — попыталась защитить честь своего вида Алина, но дознаватель только отмахнулась.

— Вот только не надо мне про слоников, — Блад поморщилась. — Я тоже кое-что знаю об азари. Ваша просветительская деятельность для элкоров — то, что повсеместно выпячивается во всех учебниках и в прочей образовательной ерунде. А в действительности азари только и делают, что заимствуют. Сначала вас защищали протеане, и вы заимствовали у них имперскую структуру управления. Но империи краткоживущи — как и сами протеане — и в ваших условиях долгожительства просто не смогли реализовать весь свой потенциал. Поэтому вы вернулись к излюбленной демократии, когда одна и та же особь может сотни лет сидеть в парламенте на попе ровно ...

— Но...

— Нет, ты погоди, не перебивай! — Блад резко взмахнула рукой. — Я долго слушала то, что тебе вбили в голову твои наставники из этого вашего борделя, послушай и ты меня.

— Ну хорошо, продолжайте, — Алина откинулась на стуле и скрестила руки на груди. — Послушаю, что мне будет вбивать в голову наставник из полицейского управления.

— Я не такая дура, как тебе кажется, — Блад встала из-за стола и начала ритмично ходить по тесному помещению. — Вернее, не такая дура, как хочу казаться. В свое время я плотно изучала историю вашего вида, и уверена: азари — это тупик развития цивилизации. Полная остановка, как ты тут сказала. И не генетическая даже...

— Какая же?

— Полная остановка прогресса, вот какая! — Блад повернулась к собеседнице. — Азари остановились в развитии, это видно без очков! С тех пор, как вы получили, уж не знаю как, возможность размножаться от инопланетян, вы де-факто уничтожили единственную ниточку, ведущую вашу расу вперед. Вы сдались, капитулировали, решили заместить внутреннее развитие внешним. Подливаете себе в кровь разнообразие от рас, которых тупо заманиваете в постель биотикой и феромонами. Синее сияние и татуировки на жопе заменили вам войны, голод и страдания. Ничего не скажу, отличный выбор! Многие яйцеголовые пацифисты на Земле готовы лизать вам пятки, чтобы лишь приблизиться тайне... Как они там это называют? Ах, да. К Тайне Великой Гармонии — все буквы прописные. О, как я понимаю этих ничтожеств от интеллигенции! Ничего не делать, никак не страдать, лишь получать готовенькое. Вот как великие азари — сначала получили допинг от могущественных покровителей из космоса, почему бы нет? Не прокатило, покровители сдохли, не в силах справиться со Жнецами? Не беда, придумаем что-нибудь еще! Например, будем ликвидировать неравенство в собственном мире. Да так лихо, что в итоге встанем на путь генетического вырождения, апофеоз которого — ардат-якши. Эти нимфоманки-нейровампиры. Ох, что вы!? Да как вы можете об этом говорить, ах-ах! Это, мол, не сбой генетической программы, это несчастные жертвы! Их нужно холить и лелеять, помещать в замкнутые резервации, которые ввиду величия нашей гуманной расы мы назовем, скажем, монастырями!

 

Вайлет Блад неуловимым движением метнулась за стол и перегнулась через небольшую столешницу так, что Алина чуть ли не буквально столкнулась с ней нос к носу. И без того узкие глаза Блад, а со злым прищуром просто превратившиеся в щелки, жестко сканировали широко открытые васильковые очи записной красавицы Земли.

— Я тебе вот что скажу, синенькая, — тихо сказала, почти прошептала Блад. — Все азари — трусы, и это у вас генетическое. Вы разучились бороться, страдать и убивать. Вы охерененно любите спокойствие и гармонию, или как там это у вас называется. Вы всегда ищете легкий путь. Вас, черт побери, нужно было умолять встать на защиту Галактики — и хрен бы кому это удалось, не случись у людей такой скалы, как Шепард. И мне крайне обидно слышать упреки вашего титанского «правительства» в адрес таких действительно смелых и талантливых девочек, как Лиара Т’Сони или Ария Т’Лоак. Одна (по молодости, не иначе) позволила себе влюбиться в короткоживущего героя, чья трагическая судьба была ясна каждому, кто хоть немного знал, что такое герой человеческой цивилизации. А вторая позволила себе наплевать на высшие демократические ценности азарийской культуры, создав свою собственную маленькую империю, потеряв ее, потом снова обретя, попутно дважды потеряв любимого человека, а затемотдав почти все, что имела из нажитого — и ради чего! Ради борьбы со Жнецами, о существовании которых ее великий мудрый народ два года отмахивался всеми возможными способами!

Вайлет Блад так же быстро отпрянула от Алины, как метнулась за стол.

— Нет, девочка, не надо мне рассказывать о генетической остановке и прочих несчастьях, — сказала дознаватель. — Я склонна согласиться с Советом Паладинов кварианского флота. Азари слишком долго живут, чтобы оставаться главенствующей силой в Галактике. Молодые расы сметут вас, вот увидишь.

Алина подняла руку, как во время школьного урока. Блад оценила тонкое издевательство азари и вяло кивнула.

— У меня всего один вопрос, о, представитель молодой перспективной расы, — сказала Алина. — Почему вы все свои личные комплексы, поместив их в большой тазик тупой церберовской пропаганды и кварианской шизофрении, изливаете именно на меня? Я не имею никакого отношения к цивилизации азари, кроме того, что мне довелось родиться синекожей. Я не разделяю философии азарийского народа. Я, прах меня побери, даже почти не говорю на тессиарском стандарте! Я жила и выросла на Земле, я гражданка Ассамблеи, мои родители и семья — люди. Я люблю своих племянников, они отвечают мне взаимностью, и уверяю — это никак не из-за феромонов. Моя биохимия не действуют на неполовозрелых!

Вайлет Блад устало оперлась спиной о стену. Склонила голову, вытерла лоб рукавом своего затасканного колониального комбинезона.

— Наверное, ты права, — тихо сказала дознаватель. — Я... Я, наверное, устала.

Женщина повернулась к азари. Только сейчас Алина разглядела в деталях, что правая половина лица Вайлет Блад неестественно гладкая, словно напыленная поверх фарфоровой маски. Да, плоть и кожа послушно двигались, когда Вайлет говорила, но жизни в этом движении было не больше, чем в мимике ВИ-интерфейса.

— Извини, Алина Гросс. Будем считать, что в тебе я увидела что-то еще, помимо традиционных азарийских черт, не буду говорить каких, — полицейская щелкнула пальцами и выставила указательный палец в сторону Алины. — Но все-таки я остаюсь при своем. Я уверена, что азари это генетически мертвая раса. Вы слишком одинаковы, чтобы воспринимать подарки судьбы — типа вторжения Жнецов полувековой давности.

— Возможно, — Алина кивнула и допила уже совсем холодную жидкость из чашки. Вкус оказался просто омерзительным. — Но я вот что скажу на правах гражданки Ассамблеи. В последние пару сотен лет у вас, людей, с этим тоже намечаются проблемы. Вы тоже становитесь похожими друг на друга. И даже конкретно подзабытый мультикультурализм — уже не работает. Люди думают одинаково, люди выглядят всеболее одинаково. Я тут на одном приеме видела дамочку, о которой вообще нельзя сказать, представителем какой человеческой расы она является. На мой взгляд, люди рискуют повторить путь азари — создать гармоничное, но напрочь застывшее общество. Или пойти по пути протеан и сотворить величайшую Империю в Галактике, чтобы потом торжественно ее профукать. Или скатиться в культурный каменный век, где стараниями некоторых галактических доброхотов ныне пребывают кроганы.

Вайлет Блад молча выслушала Алину, и даже кивнула, когда азари вспомнила про мультикультурализм. Вопреки ожиданиям Алины, дознаватель не начала новый спор, и вообще, вела себя совершенно спокойно. От того выплеска адреналина, который Блад продемонстрировала минуту назад, не осталось и следа. На Алину по-прежнему чуть исподлобья смотрела пожилая некрасивая женщина — неглупая, жесткая и предельно честная во всем, включая свои недостатки.

Вот только Алине все больше и больше казалось, что эта сложная и простая одновременно персона однозначно олицетворяет человечество куда больше, чем все вершители галактических судеб в Сенате — вместе с капитаном Шепардом за компанию. Было в полицейской столько энергии, что ее хватило бы запитать реакторные зоны десяти боевых дредноутов.

— Вот ты сама ответила на свой вопрос, если он был, синенькая — усмехнулась Вайлет Блад. — У нас, людей, есть выбор. В отличие от...

 

Женщину прервал звук вызова на коммуникаторе. Вайлет прижала пальцем ухо, сказала скупое «да», после чего где-то с минуту выслушивала донесение в персональный интерком. Выслушав до конца, она повторила все то же «да», после чего разорвала связь и повернулась к Алине.

— А жизнь все страньше и страньше, — в кривой улыбке дознавателя не было ни грамма теплоты, только азарт почуявшей добычу хищницы. — Не поверишь, нас с тобой хочет видеть еще один... Как ты назвала? Ах, да. Вот не поверишь, нас с тобой хочет видеть один большу-ущий доброхот. Поехали.

— Куда? — вырвалось у Алины.

Блад, уже было шагнувшая к выходу, повернулась.

— Туда, где ты, согласно официальной версии, пришила своего нанимателя. Давай-давай, двигай булками. Ждать не буду.

 

Глава 6. Шевеление в верхах

Если и можно одним словом описать систему организации Марсити, так этим словом будет Хаос.

 Именно так, именно хаотически устроено ныне независимое объединение миллионов жителей в более чем трех сотнях отгороженных друг от друга районах. Некоторые из них делят общий для всех адский котел огромного котлована — так скомпонована центральная часть Марсити, подобную планировку наблюдала Алина, едва сойдя с эскалатора туботрама. Такие районы по земной привычке еще называют секторами, но, говоря начистоту, от геометрической правильности круговых секторов там нет решительно ничего. Разве что гермостены преимущественно прямые, поскольку гнутые слишком дороги в постройке.

 А вот все те районы города, что отдалены от центра более чем на полчаса езды в трясучей корзине киберикши[56], занимают преимущественно каждый свой котлован. Иногда большой, как в элитных западных секторах города, иногда совершенно маленький, буквально несколько сотен метров от стены до стены — такими дырками поверхность Красной планеты истыкана на севере и северо-западе.

 В глубину сектора тоже различаются. Центр столицы, районы с нулевого по девяносто шестой, образуют так называемый Диптаун — там глубина залегания самых низких горизонтов Марсити превышает двести метров. Это если не считать служебных уровней, заглубленных еще метров на сорок. А внешние районы города, то есть практически все с номерами больше сотни — неглубокие. Большинство и вовсеодноуровневые, то есть весь район представляет собой одно открытое пространство, прикрытое сверху герметичным куполом. Встречаются, конечно, и многоуровневые, но обычно это фикция — уровни или составлены не полноценными горизонтами, а лишь многоэтажными транспортными развязками, пешеходными или ситимобильными.

 Если вы впервые на Марсе, то, конечно, лучше начать знакомство с городом в его центре — Диптауне. Но не ищите соответствующую надпись на туристических путеводителях — Диптаун есть неформальное наименование сердца марсианской столицы. Направляйтесь в Синьсянган. Ищите на картах или это имя, или более понятное европейскому туристу с Земли название Новый Гонконг. Не забывайте, что переходы между отдельными секторами, а иногда и в пределах одного сектора, платные. Можете воспользоваться рейсовым ситибусом, а если денег куры не клюют — то и воздушным такси. В центре города высота купола достаточна для безопасного полета аэрокаров. Пару сотен таких машин администрации Марсити удалось выкупить у инженерного флота ВКС Альянса, когда тот в лучших традициях военного мародерства раздраконивал разрушенную и покинутую всеми, кроме Хранителей[57], Цитадель.

 Угловатые, на человеческий взгляд совершенно неказистые четырехместные кары азарийской постройки имеют один огромный плюс: будучи антигравитационными устройствами на базе эффекта массы, они настолько экономно расходуют нулевой элемент, что можно называть их чуть ли не вечными. Ну, может, не совсем вечными, но факт: первые из поставленных азари на Цидатель аэрокаров, судя по показателям приборов, потребуют перезарядки нулевым элементом через семьдесят пять, может, девяносто лет. Для справки — этим воздушным тележкам уже по двести с лишним годков от роду, и они продолжают летать, практически не докучая необходимостью в обслуживании.

 В одном из таких аэротакси, стареньком, но весьма ухоженном и с логотипом муниципальной транспортной системы на бортах, сидели и вели разговор три человека: два мужчины и женщина.

 Единственная из всех дама выглядела именно что дамой. Смуглая, с густыми, темно-каштановыми волосами, уложенными в строгий корпоративный пучок на затылке, женщина больше всего походила на излишне загорелую уроженку Западной Евразии. Это было недалеко от истины: Марианна Картэн вела свой род от потомственных испанских аристократов. Какими путями смуглая чернобровая женщина голубых кровей попала на Красную планету — тема отдельного рассказа. Пока ограничимся тем, что мадам Картэн, как именовали женщину почти все ее знающие, долгое время возглавляла четвертый отдел департамента полиции Марсити — тот самый отдел, который в народе принято называть Смертоводным.

 

 В отношении марсианской полиции в том самом народе весьма немало самых забавных определений, и все они как на подбор инфернальны. К примеру, девятый отдел — патрульную службу — именовали не иначе как Огненными Чертями. Может быть, из-за того, что служба в марсианской полиции чертовски сложна, а может быть из-за красно-черной форменной одежды патрульных до реформы двадцать шестого года. Теперь-то полицейские ходят в привычных земному глазу темно-синих мундирах, но прошлого не вернешь, а уж слово, коли вылетело...

 Служба внутренней безопасности, как и аналогичные подразделения в большинстве корпоративных СБ, одевается в кители снежного цвета. За что и получила меткую расшифровку аббревиатуры СБ — Саваны Белые[58]. И не поймешь, то ли это признание мертвецкой неподкупности внутренней безопасности, то ли фонетический подбор по буквам аббревиатуры, то ли просто издевательство.

 Как одевается девятый отдел — дознавальщики — верно, позабыли даже его сотрудники. Уж больно редко получается у следаков выбираться на улицу при полном параде — большая часть работы мастеров дознания проходит в тиши тесных кабинетов да перед экранами аналитических терминалов. Пример Вайлет Блад, сующей свой многократно ломаный нос в самые гнусные места города, не показателен: Госпожа Ярость родом из патруля, а еще раньше — из космопехотуры. У старой землянки на почве силового взаимодействия конкретно поехала крыша, и в отделе дознавателей ее держит только ужасающе высокий процент раскрываемости. На котором, к слову, выезжает ровно половина остального следственного департамента.

 А вот Смертоводы из четвертого отдела — родного для комиссара Картэн — получили свое именование вовсе не по цвету мундиров — он у них такой же как у патрульных. Дело в другом. Просто четвертый отдел занимается исключительно силовыми акциями по «борьбе с организованной преступностью». Силовые акции в переводе на человеческий — тотальные зачистки с применением оружия. Учитывая специфику криминальных клоак Марсити, оружие Смертоводов все сплошь военного образца, а уж системы связи — и вовсе писк моды в области квантовой криптозащиты.

 Не беда, что упомянутые силовые акции зачастую щедро оплачиваются одним мафиозным кланом с целью пропилить себе местечко в рядах других, конкурирующих. Полиция с удовольствием прижмет любого преступника, если на то есть веские основания. С основаниями у заказчиков обычно проблем не бывает, основания у заказчиков весомые, даже когда идут безналичными переводами. Что уж говорить о чемоданах черного кэша — любимой страшилки обывателей и темы регулярных подшучиваний над профнепригодностью службы собственной безопасности. Впрочем, совершенно очевидно, что бюджет тех же СБшников формируется во многом из поступлений за проведение таких вот силовых акций.

 

 Впрочем, не будем городить напраслину на Смертоводов. Вернемся к бывшему руководителю этого отдела, мадам Картэн. На сегодняшний день женщина возглавляет «Белое Безмолвие»[59] — полуофициальную военизированную организацию, отвечающую за порядок в корпоративном секторе Марсити. Под порядком понималось широчайшее поле толкований — от элементарных полицейских функций внутри корпораций и на принадлежащих им жилых площадях (далеко не все районы Марсити опекались муниципалитетом, хватало и чисто корпоративных — как и чисто мафиозных — территорий).

 «Белое Безмолвие» — пожалуй, самое загадочное из копоративных СБ. Начать с того, что никто не знает, кому напрямую подчиняется служба под руководством комиссара Картэн. В уставе фиктивной компании, на которую официально заведена вся инфраструктура «Безмолвия», головным руководящим органом указан муниципалитет Марсити, но странным образом кастрированный лишь до трех его департаментов. Ни один из них никак не касался полицейских фукнций — что, в общем-то, весьма спорно с позиции здравого смысла.

 Увы, со здравым смыслом на уровне «так должно быть» на Марсе вообще плохо. Тут как-то больше в ходу понятия «так и есть» или «так больше не будет».

 Славное прошлое мадам Картэн в четвертом отделе полицейского департамента известно весьма неплохо. Странным образом блестящая карьера борца с организованной преступностью вдруг продолжилась в секторе корпоративной безопасности. То есть там, где организованная преступность является, скорее, нормой поведения и одним из столпов установленного Порядка, чем аномальным проявлением Хаоса.

 Мадам Картэн, как уже было замечено, передвигалась в аэротакси в компании двух мужчин. Одного из них читатель уже знает — это господин Маро из планетарной администрации. По счастливому для мистера Маро совпадению он же являлся головным подрядчиком Департамента по развитию, то есть отвечал за строительство новых жилых и промышленных секторов. Миграционный бум на Марсе закончился, но приток землян, желающих начать новую жизнь на Красной планете, по-прежнему весьма велик, и проблема перенаселения висит над Марсити дамокловым мечом. А там, где перенаселение, там очень близко до социальных взрывов.

 Мистер Маро очень не хотел социальных взрывов, ибо весьма неплохо был осведомлен, в каком откровенно печальном состоянии находятся службы поддержания общественного порядка, а главное — в каком шатком равновесии находился баланс между корпоративным и криминальным влиянием на районы города.

 Еще мистер Маро (опять же, по совершенно случайному совпадению) занимал пост исполнительного директора инвестфонда «Гаррисон Фондейшн, Инк.», через который проходила львиная часть инвестиций в марсианскую инфраструктуру. Поднимали социальный уровень мистера Маро еще несколько должностей пониже рангом: директорство в паре строительных холдингов (оба де-факто принадлежали криминалитету восточных секторов Марсити), должность временно (уже девятый год) исполняющего обязанности президента крупного комбината по производству горнопроходческой техники и другие, совсем уж мелкие должности, которые сам мистер Маро нежно называл «моими свечными заводиками».

 Блестящая лысина господина Маро соседствовала с белоснежной сединой еще одного любопытного персонажа. Любопытного хотя бы тем, что кожа мужчины была густого шоколадного цвета, а возраст вовсе не говорил о приближающейся старости на фоне обильных седин. Третий и последний из пассажиров аэротакси был невысок ростом, сухощав и одет в скромное облачение не особо высоко вознесенного чиновника, то есть обычную деловую двойку нейтрально-серого цвета.

 Если бы в компании этих трех совершенно непохожих друг на друга людей вдруг оказалась Алина Гросс, она бы сразу же узнала двух из трех. В лысом она бы совершенно верно опознала Бильярдного Шара, знакомого по званому ужину и визиту к Артефакту, а в темнокожем обладателе белоснежной шевелюры — давешнего соседа по перелету на космическом лихтере «Лондон».

 

— Мне непонятна ваша позиция, мисс Картэн, — сказал темнокожий.

 Сидя на месте в заднем ряду аэрокара, он обращался чуть ли не к затылку женщины, что создавало определенные неудобства для последней — мадам Картэн была вынуждена постоянно поворачивать голову в сторону, чтобы не выглядеть совершенно уж бестактной.

— Можно просто Марианна, мистер Мортимер, — прохладно улыбнулась женщина, в очередной раз чуть ли не сворачивая шею.

— Хорошо, Марианна, — кивнул Ален Мортимер. — Конечно, можете называть меня Ален, но дела это не меняет. Мне непонятна ваша позиция по озвученной мною проблеме.

— Что именно из сказанного госпожой Картэн вам непонятно? — хмуро спросил лысый с соседнего сиденья. — Вам ясно дали знать, что проблемы ЕАСО не останутся для нас только проблемами ЕАСО. Мисс Картэн, безусловно, начнет собственное расследование случившегося. И как только появятся результаты, мы тотчас поделимся ими с Комиссией по этике[60].

 Светловолосый недовольно покачал головой.

— Этого недостаточно, — сказал Ален. — Комиссия требует незамедлительной экстрадиции компаньонки в распоряжение земного консульства на Марсити.

— Зачем? — бросила через плечо женщина. — Азари под надежной охраной в полицейском департаменте. Там хорошие условия содержания, особенно для той, кто подозревается в двух покушениях на убийство, одно из которых закончилось результативно.

— Это не говоря о промышленном шпионаже, — добавил лысый.

— Да, не говоря о промышленном шпионаже, — кивнула Картэн. — И потом, Ален, ну какая вам польза в расследовании от этой синежо... простите, синелицей вертихвостки? Комиссию по этике должны в первую очередь волновать причины, по которым добропорядочный семьянин Кайл Бергер вдруг начал вести откровенно порочный образ жизни.

— Да, именно, — поддакнул Маро. — И еще очень интересны его связи с криминальными структурами Марсити, всплывшие совсем недавно.

— Мистер Бергер мертв, — отрезал Ален. — Он уже ничего никому не расскажет. А наша юная азари может рассказать.

 Марианна Картэн громко, отчетливо хмыкнула на переднем сиденье.

— Все, что она может рассказать, — сказала женщина, — она уже сказала. Я смотрела отчеты допросов из следственного отдела, ничего интересного. Азари врет, как врала бы любая преступница на ее месте.

— Азари очень редко, в редчайших, я бы сказал, случаях говорят неправду, — покачал головой Ален. — Это совершенно нетипично для синей расы.

— Так она же только физически азари! — Картэн в очередной раз изогнулась, заглядывая на задний диван. — Вы же сами предоставили нам профиль на компаньонку. Она росла в человеческой семье, людьми же и воспитывалась. У нее имеется не самый любимый ею брат — считайте, школу вранья прошла экстерном!

— Тем не менее, я вынужден не согласиться с вашей точкой зрения, — светловолосый сцепил руки на животе. — Если уж вы не хотите слушать и не собирае экстрадировать азари в земное консульство — это ваше дело. В конце концов, по марсианским законам она преступница и должна содержаться под охраной. Но уж обеспечить-то мне визит к пленнице вы можете?

— Лично я, как и господин Маро, не можем, — отрезала Картэн. — Я представляю интересы корпоративного сектора Марсити, как и мой спутник в основной его служебной фукнции. Мы не влияем на муниципалитет Автономии.

— Да, действительно, — словно услышав какую-то полезную подсказку, оживился лысый. — Почему бы вам не поговорить с руководителем полицейского департамента? Мистер Чионг вполне в состоянии удовлетворить вашу просьбу.

— Мистер Чионг отказался со мной беседовать, — сказал Ален. — И порекомендовал встретиться с кем-то из корпоративной администрации. Я пошел туда, и меня направили к вам, госпожа Картэн. О том, что в этом деле нужно господину Маро, я даже не догадываюсь.

 Темнокожий представитель Комиссии по этике при ЕАСО с видимым намеком взглянул на соседа по сиденью. Лысый было открыл рот сказать что-то возмущенное, но мадам Картэн предотвратила перепалку в зародыше.

— Мистер Маро отвечает за извлечение нового Артефакта из-под песков. Отвечает со стороны потенциальных инвесторов, коих стараниями азарийской преступницы становится все меньше.

— Да-да, именно, — снова поддакнул Маро. — После смерти Бергера и, что того хуже, происшествия с моим лучшим другом Ростиславом Бздичем, специалистом по геоинженерным изысканиям...

— Мы все сожалеем, что случилось с этими уважаемыми людьми, — прервала мужчину Картэн. — И нацелены в самое ближайшее время расследовать это дело. Как я уже говорила, расследованием занимается полицейский департамент. Боюсь, мы с мистером Маро ничем не можем вам помочь, мистер Мортимер. Обращайтесь в поли...

— К мистеру Чионгу? — усмехнулся Ален. — А он снова пошлет меня к вам или куда подальше?

— Генерал Чионг, очевидно, лучше знает, куда... Куда порекомендовать вам обращаться.

 На этот раз мадам Картэн не поворачивалась к собеседнику, оставшись в своем кресле неподвижно. Поэтому Ален Мортимер не мог заметить откровенно издевательской улыбки на тонко очерченных, пухлых губах смуглой брюнетки.

— Это ваше последнее слово? — спросил темнокожий.

— Да, мистер Мортимер, — женщина повернулась назад, улыбка на ее устах была уже совершенно искренней, насколько может быть искренней улыбка по служебной необходимости. — Я ничем не могу вам помочь.

— Я тоже, — вставил Маро.

— Хорошо, — Ален кивнул. — Высадите меня, пожалуйста, поближе к станции туботрама.

 Женщина что-то сказала водителю на местном — изрядно искаженном варианте земного китайского, — и аэрокар пошел на посадку.

 

— Он чертовски мешает, — сказала женщина, когда аэрокар снова взмыл в воздух. Теперь летучая машина неслась со всей возможной скоростью, совсем не так, как пять минут назад, когда на борту был темнокожий землянин.

— Чем именно? — спросил Маро.

— Он честен, неподкупен и, что еще хуже, искренне верит в то, что делает, — ответила Картэн.

— Не уверен насчет первых двух пунктов, — усмехнулся лысый. — У каждого есть своя цена. Просто он ее еще не назвал.

— Иди в жопу, Маро! — пересевшая на заднее сиденье Картэн толкнула собеседника локтем в бок. — Это ты у нас тут варишься всю жизнь, а я с Земли, я хорошо знаю, что такое старые кадры Альянса. От этого черного за километр несет военным прошлым, причем в далеко не задрипанных гарнизонах.

— И что? — Маро потер ушибленное ребро. — Он от этого становится ангелом во плоти?

— Нет, он человек, — после секундного раздумья сказала Картэн. — Стопроцентный человек. И вот как раз это меня очень сильно озадачивает.

 Судя по реакции лысого, он ничего не понял из сказанного спутницей. Поймав судорожную работу мысли на физиономии Маро, женщина вздохнула и устало, как ребенку в сотый раз, объяснила мужчине:

— Люди ненавидят инопланетяшек, — начала Картэн. — Они так устроены, Маро. Так случилось, что Земля получила по вине этой мерзоты больше всего. Нас тут и в одну тысячную не коснулись все те гадости, что доставляли землянам сначала костерожие, потом четерехглазые и, наконец, Жнецы.

— Ну хорошо, — кивнул Маро. — А причем тут азари?

— При том, дубина ты, что азари ни разу за всю историю взаимоотношений с человечеством не помогли людям! Ничем и никогда. И даже на помощь в битве со Жнецами пришли тогда, когда уже было подтверждено присутствие армады турианских военных кораблей и бесчисленного Мигрирующего флота.

— Все равно не понимаю...

 Мужчина отчаянно поскреб лысину.

— Иногда мне кажется, что ты ведешь переговоры с инвесторами, используя не мозг, а другие части тела. Скажи, у тебя задница тоже такая же отполированная, как и череп?

— Да иди ты...

— Включи мозг, Маро! — женщина еще раз, уже куда менее сильно ткнула спутника в ребра. — Что нужно сделать азари, чтобы заполучить искренний интерес гипертрофированно человечного чиновника ЕАСО? Кем нужно быть азари, чтобы заинтересовать ренегата от того же ЕАСО?

— Ты о Бергере?

— И о нем тоже, — женщина кивнула. — Бергер оказался крысой. Шпионил в чью-то пользу, пользуясь маской добропорядочного функционера ЕАСО. Ладно, хрен с ним. Бывают такие и на Земле, без вопросов. Хотя, по моим данным на родине Бергер был чуть ли не святым. Ну ладно... с кем не бывает, убыл в наш гадюшник, омарсианился по полной программе. Но зачем ему компаньонка-азари, котораяна деле практически человек? И второй вопрос. Чем азари — гнусная инопланетная мразь — может заинтересовать кристально честного офицера из Комиссии по этике? Даже если она по воспитанию человек?

— Не знаю, — честно признался лысый.

— Я тоже не знаю, и меня пугает такое сродство моего интеллекта с твоим, — вздохнула женщина. — Именно поэтому мы не имеем права отдавать синебрюшку землянину. Ни под каким предлогом. Я уже связалась со своими людьми в полиции, они будут футболить этого Мортимера столько, сколько нужно. А нам за это время нужно разобраться с этим дурацким по всем статьям покушением на Бергера и этого твоего инженера...

 

***

 

 Вход в Трубу Ален Мортимер нашел почти сразу — он не жаловался на зрительную память, и однажды увиденная схема пятьдесят пятого района Марсити накрепко засела ему в голову. Дважды свернув в нужных местах, Мортимер узрел примерный указатель в форме стилизованной буквы «Т», словно бы собранной из двух отрезков туботрамовского тоннеля.

 Проезд до двести шестого района, где содержалась под стражей молодая азари, стоил почти полсотни стандартов. Мортимер озадаченно потер затылок — и без того скромный бюджет поездки, вынудивший мужчину лететь медленным «Лондоном», после оплаты проживания на неделю вперед (в долг на Марсе никто ничего не продавал, это касалось и гостиничного бизнеса) показывал дно. Впрочем, этот же самый бюджет — вот ведь удача! — познакомил его с Алиной Гросс. За время путешествия в компании азари Мортимер получал исключительно положительные впечатления о чуть наивной, но хорошо образованной, вежливой и приятной в общении синекожей инопланетяночке. Тогда еще Ален не знал, что именно эта высокая, статная девушка законтрактована по заявке Кайла Бергера. Если бы знал, то наверняка отнесся бы к очевидному интересу азари с большим почтением.

 Кхм, очевидному... Да уж, та еще была очевидность. Синекожая атаковала его своими гормонами с начала путешествия и до самого конца, причем концентрация «обаяшек азари» росла чуть ли не по экспоненте. Если бы не старая, еще военных времен генетическая обработка его гормональных узлов, быть бы межрасовому сексу еще на палубе корабля. Черт бы побрал его учтивость, до которой такпадки оказываются молоденькие азари!

 Впрочем, сейчас это уже неважно. Сейчас куда важнее добраться до Алины раньше, чем до нее доберутся кто-нибудь из насквозь продажной администрации Марсити. Алену не нужно было носить с собой полиграф, чтобы определить вранье — мадам Картен буквально воняла им. Не говоря уж о ее дружке с зеркальной прической.

 То, что Алена запускают на корпоративное динамо, он понял еще в полицейском участке. В реакциях полицейского администратора прослеживалась все та же язва коррупции, буквально уничтожающая марсианское общество с момента декларации, так сказать, независимости. То, с какой легкостью планетарная администрация заполучила абсолютную власть в свои руки, и то, с какой легкостью уступила эту власть корпорациям буквально через пару лет после обретения — все это не могло не привести к тому, к чему привело. На Марсе отрабатывалась одна из схем построения так называемого сбалансированного общества — без морали и правил, общества беззакония, управляемого только по праву сильного. Доподлинно неизвестно, какие из мегакорпораций Земли, ущемленные Ассамблеей в правах, отыгрались на несчастной Красной планете. Но то, что марсианское общество тяжело и, видимо, безнадежно больно, Ален ощутил, едва покинул разочарованную Алину Гросс в здании аэровокзала.

 Ох, Алина, Алина... Девочка, во что же ты вляпалась?

 

 Ален спустился вниз по лестнице, оплатил проезд наличными, и вышел на платформу при Трубе. Счетчик над шлюзовыми воротами показывал почти три минуты и ритмично отсчитывал время назад.

 За две с небольшим минуты до прибытия капсулы Мортимер заметил обоих персонажей, что следовали за ним с самой стоянки аэротакси, где его высадили чинуши корпоративного сектора. Помнится, сначала Ален не придал значения сначала одному, а затем и двум «случайным попутчикам». Отслеживать подобного рода сопровождения Алан Мортимер научился еще сорок лет назад, и владел этим навыком весьма прилично. Настолько прилично, что даже просчитал и третьего — наблюдателя. Тот не преследовал Мортимера, и даже шел, казалось, в другом направлении. Но опытный взгляд Ален тут же подметил внимание к своей персоне, а еще большее внимание — к успехам двух соглядатаев, идущих следом.

 Надо сказать, агентурная подготовка у преследователей была отвратительной. Перед кем бы они ни отчитывались, перед мадам Картен ли, или еще перед кем, но Алену раза три было бы как два пальца сбросить их с хвоста. Но всякий раз он сдерживался — его интересовал скорее не факт слежки как таковой, а реакция преследователей на те или иные его телодвижения. Это могло выдать заказчика куда лучше, чем прямой допрос с пристрастием.

 Мортимер дождался капсулы. Все время, пока народ выбирался из Трубы и, наоборот, запихивался в тесный вагон марсианской подземки, Ален простоял возле пластиковых дверей туботрама, не делая попытки сесть в транспорт. Иногда он поглядывал на табло — там уже сменилась информация о маршруте: следующая капсула отправится по зеленой ветке, в отличие от этой, которая поедет по оранжевой.

 Зеленая ветка ведет в область трехсотых секторов. Оранжевая — к двухсотым. Что будут делать соглядатаи, узнав, что он не собирается ехать напрямую к полицейскому участку, где томится азари?

 Оба хвоста оставались спокойны. Без сомнения, они уверовали в собственную невидимость для объекта слежки, и просто вели его, не стараясь предотвратить неизбежное. Неизвестно уж, кто их инструктировал, но оба лба — и якобы доковский рабочий в засаленном комбинезоне, и «бизнесмен» при модной в нынешнем сезоне шляпе «а-ля фуражка», были совершенно спокойны, ожидая вместе с Мортимером следующей капсулы.

 Ален дождался предупредительного красного сигнала, проигнорировал негромкую сирену в дверном проеме и бросился в вагон за мгновение до того, как внутренние двери начали свое движение. Рывок получился знатным — однажды запущенные в организм нанопомощники сработали как надо, исправно усилив как скорость нейроимпульсов, так и динамику переходных и быстрых мышечных волокон. Заметить движение Алена не смогли даже камеры безопасности над дверным проходом, что уж тут говорить о соглядатаях — для обоих из них объект слежки просто взял и испарился с места.

 

 К счастью, внутри вагона туботрама было как достаточно просторно, чтобы никого не покалечить сверхускорением, так и достаточно тесно, чтобы никто не заметил необычного, чуть ли не мгновенного появления еще одного пассажира.

 Закрылась внешняя дверь Трубы, и Ален Мортимер не удержался, чтобы не показать сквозь прозрачный пластик неприличный жест самому шустрому из преследователей — тому самому бизнесмену в модной кепочке. Огорошенный внезапной «телепортацией» мужчина озадаченно смотрел, как Ален уезжает от него.

 Ален Мортимер усмехнулся, и только после этого глубоко вздохнул. Потом раз и еще раз — гипервентиляция легких отлично помогала погасить активность наноботов, по вине которых Ален был вынужден стоять неподвижно, чтобы не изуродовать кого-нибудь из пассажиров случайным и резким, за гранью человеческих возможностей движением. Наконец, уровень ассистанса упал до приемлемого уровня, и Ален Мортмер осторожно отошел от двери, направляясь в центр вагона.

 Капсула набирала скорость, везя темнокожего мужчину на встречу с голубокожей азари. В то, что он обязательно встретится с девочкой в самое ближайшее время, Ален верил абсолютно. Ясно, что Алину не передадут в распоряжение Земли. Значит, нужно встретиться с азари на чужой территории. Если полиция не внемлет его нижайшим просьбам о встрече с арестованной (у Алена имелась пара легенд на этот случай), придется действовать силовым методом.

 Очень, конечно, не хочется вспоминать былое и причинять кому-либо вред. Но тут, похоже, такая каша заварилась, что внезапное «этическое несоответствие» Кайла Бергера — это только вершина нефиговых таких размеров айсберга, на девяносто процентов скрытого под поверхностью очередного марсианского заговора.

 О, боги справедливости! Неужели вы так никогда и не соизволите наделить Красную планету своим вниманием?

 

***

 

— Да, Лиадора, я слушаю.

 Голос матриарха Этиты был сух и как будто даже недружелюбен, но все, кто знал главу Миссии автономии Титан на территории автономии Марс, давно уже привыкли к необычному для азари тембру голоса. И уж тем более никому и в голову не приходило заподозрить за этим тембром что-то нелицеприятное в свой адрес. Когда Этита считала нужным устроить разнос, она это делала ровно таким же тоном, как объявляла благодарность.

— Мать Этита, у нас срочное донесение из отдела мониторинга служебных коммуникаций, — произнесла Лиадора, вытянувшись в струнку перед голоизображением Матриарха.

— Докладывай, — приказала глава Миссии.

— Наши перехваты сообщают об активности полиции людей в двести шестом секторе. К сожалению, большая часть передач идет на зашифрованных каналах, но мы подключились к некоторым второранговым служебным коммуникациям, и по результатам предварительной...

— Короче!

— Есть короче! — Лиадора встала еще более «смирно», если это вообще было возможно. — Люди арестовали одну из наших.

— Причина?

— Покушение на убийство, мать Этита, — произнесла дичайшую ахинею в своей жизни Лиадора, сама не очень веря в то, что говорит.

 Реакция главы Миссии была предсказуема. Матриарх Этита разом переключилась на встроенное кодирование, и бессильный расшифровать еще и видеосигнал ВИ разочарованно моргнул индикаторами. Проекция Этиты рассыпалась на голубые кубики, а в офисе Службы внешней разведки разом повырубало половину светильников. Все ресурсы отдела ушли на криптозащиту соединения с головным офисом Миссии.

— Кто подозреваемая? — произнес голос Этиты, еще более сухой, чем обычно, из-за неизбежного при тройной квантовой защите искажения.

— Ее нет в нашей базе данных, мать Этита, — ответила Лиадора, с облегчением становясь в позу «вольно». — Ближе всего к нам сейчас доктор Пассанте, но доподлинно известно, что на момент шевеления в полицейских кругах она находилась в другом конце города.

— Задача номер один, — приказала Этита. — Выяснить личность арестованной. Задача два — собрать максимум данных по всем перемещениям Пассанте за последние сорок восемь часов. Задача три — обеспечить постоянный и устойчивый канал связи с Автономией на все время расследования. То есть с этой секунды и до моего приказа о завершении дела. Вопросы?

— Есть, мать Этита. Что делать, если..., — Лиадора сглотнула. — Если окажется, что арестованная в самом деле... убийца?

— Есть основания полагать, что таинственная убийца причинила вред кому-то из наших? Пассанте там, ну или еще кому, кто сейчас на Марсе?

 Лиадора сверилась с данными коммуникатора. На это ушло примерно двое больше времени, чем на работу с привычным инструметроном, но увы, официально объявленный людьми режим Послежизни касался азари точно так же, как и остальных рас. После того, как все ИИ оказались вырубленными навсегда, а с конструированием новых систем искусственного интеллекта возникли какие-то невероятные, противоречащие всем физическим законам, проблемы, голубокожая раса оказалась вынуждена экономить ресурсы ВИ-интерфейсов. Везде, где это только возможно, инструметроны заменили на обычныетерминалы, а ВИ-интерфейсы попросту исчезли из обихода, разом став стратегическим товаром.

— Нет, мать Этита, — Лиадора не смогла сдержать вздоха облечения. — Никто из азари, проживающих на Марсе, за последние двое суток не пострадал.

— Значит, не о чем волноваться, — раздался голос Матриарха. — Проблемы с численностью земного или марсианского населения нас не касаются. Приказываю считать нашу таинственную убийцу априори невиновной. А теперь все взяли свои синие задницы в руки — и за дело!

 

***

 

— Капитан Грин, вам зашифрованная передача.

— Переведите на коммуникатор в моей каюте.

— Есть, сэр. Сделано, сэр.

 Рональд Грин поморщился. Меньше всего на свете он любил зашифрованные передачи. Куда меньше даже, чем необходимость шифровать собственные донесения. Со своими-то все ясно — служебная необходимость, выполнение которой прописано в каком-то из бесконечного разнообразия служебных регламентов. А вот когда приходит шифровка сверху, то жди неприятностей. Или подлянки. Или подлянкис неприятностями. Или, что куда чаще, просто очередной малозначимой детали, которую высшие чины сочли необходимым спрятать за квантовым шумом криптографических алгоритмов.

 Грин добрался до своей каюты за рекордные двадцать две секунды — интереса ради он всегда отмечал, сколько времени ему требуется на путь из разных уголков корабля до собственной резиденции. Сегодня, вот, оказалось, что из тренажерного зала, где Грин дубасил боксерский манекен, до каюты ровно двадцать две секунды. Ровно столько же, кстати, как и из женского туалета. Довелось как-то посчитать и оттуда время прибытия...

 Черт, причем тут это вообще?

 

— Грин на связи, — произнес Рональд еще до того, как настроился видеоканал. Как и подобает зашифрованной передаче, качество было весьма посредственное, штатный интерфейсный ВИ корабля не располагал ресурсами, достаточными для полнопотокового декодирования.

 Голоэкран развиднелся, и на фоне помех образовалось скуластое лицо адмирала Ли Хакета-младшего. Нет-нет, к прославленному адмиралу Хакету[61], герою чертовой кучи битв, включая знаменитое побоище за Землю, этот человек не имел никакого отношения. Отец адмирала, Ли Хакет-старший, приходился знаменитому флотоводцу однофамильцем и даже не являлся потомственным военным. А вот его сын, Ли Хакет-младший, или попросту Джуниор, предпочел военную службу, хотя точно знал, что не будет ни одного кадрового вояки, который не заподозрит в карьере молодого офицера типичную папиковую синекуру.

 К счастью, молодой Хакет справился с психологическим давлением на отлично, а уж когда он с блеском эвакуировал персонал лунных баз за шесть минут до их уничтожения флотом Жнецов, авторитет Джуниора подскочил до небес. Сам адмирал Хакет после битвы за Землю, подписывая наградной лист, заявил, что он бы не мог желать себе лучшего сына, чем «этот реактивный сукин сын».

 На несколько лет за Джуниором закрепилось прозвище Реактивный Ли, но впоследствии как-то завяло, и Ли Хакет-младший в кругах военных снова стал просто Джуниором. Его скуластое лицо и хитрый азиатский прищур, полученный по материнской линии (супруга Ли Хакета-старшего родом из Шанхая), стали таким же неизменным атрибутом ВКС Ассамблеи, какими в свое время были хмурная внешность и примечательный шрам через всю щеку первого и, надо полагать, единственного адмирала Хакета — героя ВКС Альянса. Того самого, чью годовщину смерти недавно отмечали во всех флотских частях, и не только там.

— Грин, примите новое назначение по классу Тета.

— Готов к приему, адмирал. К слову, доброй ночи.

— У нас сейчас полдень, — Ли фыркнул, одновременно что-то подключая на пульте управления связью. — Так, пакет пошел. Шифровка стандартная, три нуля. Голосовой ключ «Луизиана». Как поняли, Грин?

— Понял хорошо, адмирал. Ключ «Луизиана». Фиксирую загрузку пакета.

— Отлично, Грин. Тогда до связи, когда прибудете в пункт назначения. Хакет, окончание сеанса[62].

Ох уж эти его комплексы!

 Легендарное «Хакет, конец связи»[63] никак не давалось однофамильцу прославленного генерала. И раньше не давалось, когда Ли Хакет-младший еще ходил в лейтенантах, а затем в капитанах. И даже теперь, заслуженно став адмиралом, он так и не смог взять для себя стандартную на флоте оконцовку переговоров.

В общем-то, Грин мог понять Джуниора. Уж больно узнаваемой чертой легендарного адмирала была эта его «Хакет, конец связи». Взять на себя смелость повторить то, чем буквально-таки спас Галактику от уничтожения великий Стивен — нужно иметь значительную силу воли, граничащую с наглостью. С первым у Джуниора проблем нет. А вот с наглостью, очевидно, недобор.

Пискнул бипер терминала, подтвердив загрузку и первичную расшифровку пакета с ЦУ[64]. Так уж повелось, что служебные задания не передаются в общем потоке квантово зашифрованных передач, а транслируются отдельно от ключа. Оно и правильно — надежность такого метода выше. Насколько именно — пусть считают аналитики, Грину же достаточно того, что открыть ЦУ может только обладатель капитанского доступа, знающий, к тому же, голосовой ключ разблокировки. Без этого короткого, зачастую бессмысленного слова вся директива из штаба флота — лишь разрозненный пакет битиков и байтиков.

 «Произнесите ключ разблокировки», — выдал терминал.

— Луизиана, — сказал Грин, и тут же углубился в чтение. Процесс фрактального сжатия невероятно долог, а будучи дополнненый криптозащитой, еще больше удлиняет процесс подготовки. Зато расшифровка фрактальных сигналов практически не требует вычислительных ресурсов, что немаловажно для принятия ЦУ в условиях, например, напряженного боя, когда каждый узел ВИ на счету.

 ЦУ оказалось на удивление коротким. Штаб приказывал «Бургундии» занять позицию на орбите Марса и подключиться к планетарным сетям передачи данных. Для дешифровки служебных каналов разрешалось использовать все официальные методы, включая межправительственные соглашения Земли и Автономии по обмену разведданными. Но кроме того, шифровка прямо указывала Грину, что в борьбе за информацию допустимо использование всех вычислительных ресурсов корабля, даже если это повлечет критическую потерю мощностей во второстепенных информационных бортовых системах.

 Применительно к любому другому судну это могло означать, что нужно по возможности полно прошерстить все открытые каналы связи, а с защищенными... Ну, как получится.

 Но «Бургундия» — не самый обычный корабль. Самое слабое, что можно сказать об этой посудине — она, блин, ну вообще вся насквозь экспериментальная, мать ее через шпангоут. Со всеми неизбывными трудностями типа бесконечных программных и хардварных глюков, запредельной секретности и прочая, прочая, прочая. И то, что штаб флота приказал использовать решительно все возможности по контролю каналов, значит...

 Грин понятия не имел, что это значит. Лишь мерзкий холодок в груди подсказал капитану — намечается какое-то политическое дерьмо.

«Бургундию», как подозревали все, у кого в голове больше одной извилины, создавали специально для политического дерьма. И оно началось.

Добро пожаловать в Большую Игру, капитан Грин. Что б тебя через шпангоут...

 

Глава 7. Удвоение голубизны

— Блад, куда это ты собралась?

Окрик из коридора заставил полицейскую обернуться. От неловкого движения габаритной женщины Алина чуть было не врезалась в шкафчик у стены, но в последний момент увернулась.

— А тебе что? — Блад нахмурилась, глядя на коллегу — светловолосого мужчину в гражданской одежде. В отделе дознаваний, как успела заметить Алина, вообще не злоупотребляли служебной формой.

— Блад, кончай мне тут бычить, — мужчина бросил на стол планшет и подошел к паре женщин.

Со стороны было весьма смешно: белобрысый коротышка решительным шагом подваливает к двум дамам, каждая из которых минимум на полторы головы его выше, а одна из них еще и килограммов на тридцать тяжелее.

— Азари под арестом, — продолжил мужчина, останавливаясь перед Блад, приосаниваясь и пряча руки за спину. — И я что-то не помню, чтобы шеф подписывал разрешение на ее прогулки по отделу.

— А мне положить на то, что ты помнишь, и что нет, Риман, — сказала Блад. — Я оформляю задержаную на следственный эксперимент.

— Да ну? — усмехнулся названный Риманом. — И где документы?

— Сейчас будут, отвали.

Блад отвернулась и кивнула Алине — мол, пошли дальше. Но Риман не унимался.

— Блад, ты это, кончай выкобениваться. Раз-два-три прокатило, а может и не прокатить, слышишь?

Вайлет лишь отмахнулась и подтолкнула Алину в спину.

Они дошли до какого-то маленького окошка в стене, где Алина углядела заштатный виртуальный терминал. Блад положила руку на сенсорную поверхность, терминал узнал сотрудника, пискнул и разродилсяцелым ворохом интерфейсных панелей. Вайлет что-то настучала на виртуальной клавиатуре, потом переключилась в режим голосового ввода и, подтянув к себе Алину, продиктовала, глядя в экран:

— Вайлет Блад, майор, дознаватель второго класса. Номер жетона девятьсот девяносто, девяносто два шестьдесят два. Текущее дело номер двести восемьдесят шесть двенадцать. Осуществляю следственный эксперимент в отеле «Тар» по месту преступления. Подозреваемая Алина Гросс, гражданка Ассамблеи, добровольно принимает участие в следственном эксперименте.

Блад толкнула Алину в бок.

— Да, я Алина Гросс, — сказала азари. — Согласна на проведение следственного эксперимента. Участвую в нем добровольно.

Вайлет еще что-то настучала на клавиатуре, и терминал погас.

— Все, формальности улажены, — сказала дознаватель. — Теперь ты имеешь право выйти на улицу. Пошли.

 

Правда, сразу выйти на улицу им не удалось. В одном из бесконечных коридоров полицейского управления они буквально воткнулись в настоящий людской ажиотаж. В небольшом проходном коридоре столпилось человек тридцать, не меньше. От обилия мужчин и женщин, где-то в форме, где-то в гражданском, буквально рябило в глазах. Безусловно, все до одного полицейские — было что-то общее в этих совершенно разных на вид людях. Какая-то общая аура, совсем не радужная и не жизнерадостная, но преисполненная веры в важность своего дела. Подобная аура витала и над головой Вайлет Блад, разве что Алина готова была поклясться, что дознаватель отличается от большинства присутствующих примерно так же, как матерый волкодав отличается от стаи терьеров.

Вайлет выдернула из толпы одного из сотрудников, чуть не оторвав ему рукав форменного мундира. Правда, не застегнутого ни на одну пуговицу и надетого явно в спешке.

— Что за шум, а драки нет? — спросила Вайлет.

— А, это ты, Вайл, — мужчина поздоровался с дознавателем за руку. — Не поверишь, десять минут назад из муниципалитета спустили очередную проверку табельного оружия. Вот, сдаем, понимаешь. Все, кто смог найти свою пукалку.

— Сдаете? — в голосе Вайлет читалось недоверие.

— Ну, а что делать? — пожал плечами мужчина. — Приказ есть приказ.

Вайлет потеряла интерес к сослуживцу и потянула Алину за собой в людское месиво. Несмотря на то, что это море расступалось перед габаритной женщиной, Алине все же досталась своя доля тычков и толканий, а однажды даже легкий хлопок по ягодице. Возмутиться азари не успела — Вайлет буквально за руку тащила ее за собой, да и выследить шалуна с распущенными руками в этой давке было тяжело.

 

Наконец, они добрались почти до противоположного конца помещения, и Алине стало ясно, в чем загвоздка. В боковой стене было открыто маленькое окошко — судя по аккуратности проема, разобранное стенным конструктором. Внутри окошка напротив терминала сидел бесконечно усталый офицер. С видом мученика он принимал под подпись табельное оружие сотрудников. Всем без исключения полицейским дознавателям не терпелось побыстрее покончить с формальностями, поэтому людская очередь шумела, огрызалась, колыхалась в нетерпении. Большинство дознавателей тащили свои «Стражи», не вынимая из кобуры и даже не пытаясь проверить их состояние. Несколько молодых офицером, включая смешливую рыжеволосую девчонку вряд ли старше двадцати, держали оружие за ремешок кобуры — как дамскую сумочку.

— Ваша полиция всегда так пренебрежительно относится к личному оружию? — спросила Алина, пользуясь тем, что Вайлет решительно протолкалась в начало очереди и замерла на мгновение.

— Большая часть моих коллег, — усмехнулась Блад, — не очень хорошо знает, за какой конец держать пистолет, чтобы он стрелял. Это же дознаватели, следователи. Тут даже стажеры с юрфака имеются. Зачем им пушки?

— Мне показалось, что вы по-другому относитесь к...

— Я из шестого отдела, девочка, — Блад повернулась к Алине. — У меня ствол даже под подушкой. О, смотри, наши люди!

Вайлет углядела в толпе чуть впереди высокую широкоплечую фигуру коротко стриженного мужчины и, не долго думая, рванула к нему. По-прежнему держа Алину за руку — чуть не вырвала из сустава.

— Игорь, как дела, старый козел!? — хохотнула Блад, двинув широкоплечего в лопатку. От удара мужчину аж развернуло, и Алина в ужасе закрыла глаза, ожидая жестокого мордобоя. Оба полицейских, словно скалы над прибрежными водами, возвышались над людской массой, и начнись потасовка...

К счастью, драка не началась. Блад выпустила руку Алины и стукнула кулаком в подставленную ладонь Игоря.

— Все пучком, старуха! — засмеялся мужчина, приобнимая Вайлет. — Вот, зашел в кои веки домой, а тут такая веселуха! Прошлую-то инвентаризацию я умело задвинул, но тут как под заказ. Как ты? А это кто?

Игорь повернулся к Алине, свернув белозубой улыбкой. Мгновение в голубых глазах гиганта отражалась напряженная работа мысли, но тут мужчина улыбнулся еще шире (казалось, что это невозможно) и галантно протянул руку азари:

— Мое почтение, госпожа Биби-землянка!

Алина засмеялась и вверила свою руку могучей лапище Игоря. Полицейский коснулся щекой тыльной стороны ее ладони и обратился к сослуживице:

— Виола, ты законтрактовала себе Малышку Блю? — в притворном восхищении выдохнул Игорь. — Слушай, а возьми меня в свою группу, а? Я тоже хочу так зарабатывать!

— Алина Гросс — задержанная, Игорь.

— Не понял...

Мужчина дважды посмотрел сначала на Вайлет, потом на Алину.

— В каком смысле...

— Двигайтесь, двигайтесь! — крикнул кто-то из очереди, и троица высоких фигур шагнула на несколько шагов вперед.

 

Так получилось, что азари задвинули ближе к широкоплечему, и девушка ощутила запах дорого парфюма. Вот уж никогда бы не подумала, что полицейские дознаватели получают достаточно, чтобы покупать себе «Легенду Килиманджаро». В голове немножко закружилось — Алина заставила себя признать, что это исключительно из-за острых ароматов человеческой парфюмерии, и только.

— Ты арестовала Малышку Блю? — Игорь буквально вонзил в Вайлет «гневный» взгляд. Алина заметила, что у человека васильковые глаза, как и у нее. Не такие большие, конечно, но...

Вот ведь зараза!

Алина глубоко вдохнула и заставила себя выкинуть из головы то, что туда ломилось. Если ее флюиды выберутся из-под походного комбинезона и доберутся до этой массы полицейских, преимущественно мужского пола, будет... Плохо будет.

— Арестовала не я, — ответила дознаватель. — Там вообще сложный случай, Игорь. К слову, раз ты здесь, может быть, поможешь...

— Ради тебя и твоей спутницы что угодно! — засмеялся мужчина.

— Двигайтесь! — из очереди.

— Смотрите, это же сама Биби-землянка! — оттуда же.

— Следующий! — это уже из окошка с усталым интендантом.

— Черт, я потом тебе расскажу, — Вайлет отодвинула от Алины излишне любопытную рожу одного из коллег. — Давай сегодня вечерком пересечемся после работы?

— Запросто! — Игорь умудрился говорить, не снимая с лица улыбку на все тридцать два зуба. Потом метнул взгляд на очередь перед собой: — О, смотри, всего двое осталось!

— Черт! Я забыла «Страж» в сейфе! — Вайлет держала руку на поясной кобуре. — Никогда не доверяла этой рогатке. Игорь, сдашь за меня?

— Запросто! — повторил мужчина. — Шифр как обычно?

— Угу, — кивнула Блад. — Буду обязана!

— Ты мне уже обязана, старушка, — засмеялся здоровяк и повернулся к Алине. — Сударыня, составите нам с боевой подругой компанию сегодня вечером?

Алина не смогла сдержать улыбки. Жизнерадостный, пышущий энергией Игорь умудрился вложить в одну фразу целую кучу смыслов, кое-какие из которых загнали бы Алину в фиолетовую краску, если бы она уже с минуту не вентилировала легкие, занимаясь восстановлением равномерности кровотока.

— Думаю, с Алиной вы как-нибудь попозже пообщаетесь, — вставила Вайлет. — Все, Игорь, мне пора. Не забудь мою пукалку!

Вайлет подняла ладонь, и теперь уже здоровяк щелкнул по ней огромным, в полголовы Алины кулачищем. Девушке стало страшно только от одной мысли о том, на что способен этот кулак в потасовке или, паче того, в рукопашной. Но Вайлет лихо остановила пятипалый кусок скалы, зажав кулак Игорья в своей, тоже немаленькой ладони.

— Окей, мы побежали, — сказала Блад. Будет время — пересечемся.

 

Они с Вайлет вывалились из очереди. Кое-кто из полицейских натурально тыкал пальцем в сторону азари, сразу с десяток человек оживленно о чем-то перешептывались, глядя на странную парочку.

Блад больше не тащила Алину за руку, словно на привязи, но дала понять, что лучше не оставать. Пробравшись к выходу из переполненного помещения, они, наконец, выбрались из этой кутерьмы.

— У вас всегда так шумно сдают оружие? — выдохнула Алина.

— Что? А, нет. Просто динамят рабочий день. Вообще, очень странно это все.

— Что все?

— Я про оружейную инспекцию. Ее уже проводили три недели назад. Выборочно, правда, но проводили. Смысл устраивать тотальную проверку личного оружия так рано? Странно. Черт!

— Что такое? — всполошилась азари.

— Да я так, — Блад повела плечами. — Все через анус как-то. Надо бы проверить, какого хрена муниципалитет тут издевается, отписать им пару ласковых. Но время, время... Нет времени совершенно. Приходится бежать, просто чтобы стоять на месте. Пошли.

— А кто этот Игорь? — поинтересовалась Алина, пытаясь не отстать от полицейской.

— Да уж не запала ли ты на моего старого друга? — фыркнула Блад. — Это Игорь Кирироф, мы с ним вместе служили сначала в космопехоте, а затем в шестом отделе. Отличный парень — его заговореннымпрозвали еще с армии.

— Заговоренным?

— Ну да, — пояснила Блад. — Он за все время службы и позже не получил ни одной царапины. Даже при задержании банды кроганов умудрился обойтись парой ушибов и все. Заговоренный, одним словом. Бывают такие.

— И с чего бы этот герой битв пошел в следователи? — спросила Алина.

— Его комиссовали, как и меня, хоть и позже, — неохотно сказала Вайлет. — Долгая история, потом как-нибудь расскажу. К слову, вот мы и выбрались.

Они вышли, наконец, из здания полицейского департамента. Миновав бронированные будки охраны, где Вайлет пришлось достать из нагрудного кармана жетон сотрудника полиции, они выбрались на свежий воздух. Ну, если к искусственной атмосфере Марса вообще применимо определение «свежая». Стоило ступить шаг от крыльца, как почва будто ринулась вниз.

— Я даже не заметила, что в полиции стоит гравитатор, — сказала Алина, с трудом удерживая равновесие.

— А, совсем слабенький, — махнула рукой Блад. — Он на земную тяжесть настроен только в спортзале. Ладно, убивца, поехали в «Тар». Думаю, ради такого случая мы можем воспользоваться служебным положением.

 

Вайлет подвела Алину к стоянке аэротакси, по каким-то своим критериям выбрала машину, открыв колпак азарийского транспорта. Алина села справа, дознаватель заняла место водителя. Такси рвануло вверх, едва успели захлопнуться створки — Алина вцепилась в подлокотники. Неприятная тяжесть сковала все члены тела, желудок рухнул куда-то вниз. Алина с трудом сглотнула. Инерционные виды транспорта никогда не привлекали азари из-за своей какой-то животной грубости в отношении к пассажирам. На Вайлет Блад перегрузки, казалось, совершенно не действовали.

— А теперь, Гросс, Алина Гросс, слушай внимательно.

Полицейская закончила набивать маршрут на терминале, перевела такси на автопилот и повернулась к синекожей спутнице.

— Сейчас нас никто не слышит, поэтому буду говорить по существу, — сказала Вайлет. — Первое, что ты должна знать: да, я верю, что ты не убивала чиновника. Погоди, не перебивай, благодарить будешь потом. Слушай.

Так вот, ты не убивала Бергера, это ясно без очков. Но кто-то очень, повторюсь, очень серьезный хочет обставить все так, будто ты это сделала. Тут дело даже не в том, что ты становишься невинной жертвой и все такое. Все куда хуже. Кто-то хочет переложить вину одного человека на другого. Даже если эти оба азари, я не имею права допустить такого. Это во-первых.

Далее. Я тут кое-что узнала о твоем нанимателе — Кайле Бергере. Это очень странная личность. Нет, погоди, не перебивай, сказала же. Так вот, этот Бергер очень странная личность. Будучи чиновником ЕАСО и работая на Земле, он показал себя образцовым гражданином. У него первый и единственный устойчивый брак, несколько очень серьезных работ по ксеноархеологии. Не удивляйся, среди чиновников ЕАСО еще поискать товарищей без ученой степени. Так вот, говорю тебе, это просто ангельский цветочек, а не человек — нам бы сюда побольше таких в планетарную администрацию.

Парадокс в том, что Кайл Бергер серьезно изменился, попав на Марс. Он работает тут уже больше четырех лет, и за эти годы отметился в десятке весьма мутных дел. Большая часть касается вопросов правообладания на неосвоенные земли — кое-кто из администрации полагает, что выкупленные с помощью Бергера земли потенциально содержат новые артефакты. Уж не спрашивай, какие там — протеанские или еще какие. Я ни бум-бум во всех этих археологиях.

На Марсе не принято поощрять противоправную деятельность чужаков, синенькая. Тут противоправной деятельностью имеют право заниматься только свои, коренные. И вот мне известно, что на Кайла Бергера дважды готовили покушение, и оба раза он чудесным образом выходил сухим из воды. Потом с ним чисто по понятиям говорили уважаемые люди, и, вроде бы, какой-то компромисс был достигнут. Во всяком случае, Бергер перестал переть, как баран на новые ворота, что касается землевладения и артефактов. Но полгода назад стало известно о том, что некто мистер Маро — это местный застройщик из числа самых серьезных — напал на след самого здоровенного Артефакта. Ну, я думаю, дальше ты получше меня все знаешь, да?

В общем, слушай сюда, Гросс, Алина Гросс. Наш с тобой Кайл Бергер никогда, повторюсь, никогда не был замечен в желании пустить пыль в глаза. Это в высшей степени рациональный сукин сын. На Земле он и близко таким не был, но неважно. В общем, Бергер никогда не пытался что-то кому-то доказать. Он просто вкалывал — грязно, зачастую весьма гнусно, но вкалывал. И вот, вдруг, задумал появиться в высшем обществе в компании ни кого-нибудь там еще, а самой что ни на есть экскорт-компаньонки, да еще с самой Земли! И не просто из какого-нибудь там агентства, а из легендарной «Тессиары». Не мне тебе объяснять, что прайс на услуги синекожей экскорт-девицы у вас начинаются с цифры с пятью нулями.

При этом у нас нет никаких подтверждений, что господин Бергер имеет в наличии подобные суммы. Это окромя того, что ЕАСО ни в жизнь бы не позволило своему чиновнику использовать столь дорогостоящие... и спорные методы дипломатического воздействия на переговорах.

— Да, мне тоже это показалось странным, — вставила Алина. — Насколько мне известно, услугами «Тессиары» пользуются только частные компании. Для ЕАСО это весьма нетипично.

— Нетипично, — фыркнула Блад. — Это просто дико! ЕАСО, какой бы ширмой оно не было для транснациональных производственных корпораций, все-таки остается межгосударственной структурой и дипломатической силой. С ним считаются даже инопланетники. Ты ведь в курсе, что большая часть технологического оборудования для колонии на Титане была поставлена «Гроссберг Матириэлс»? А этот монстрик — лишь малая часть того, что прикрыто сверху, словно кепочкой, ЕАСО.

— Нет, не в курсе...

— Список намного длиннее, — продолжила Блад. — Биотехнологии, которые в долг получили кварианцы, родом из «Глобал Байоваре Инсайтс». Волусы выстраивают свои бизнес-модели на ВИ производства «Сайбердайн Легаси Инк.». Это не говоря о том, что промышленные мегакорпорации старой Земли обеспечивают технологическими ресурсами все колонии и Автономии, включая нашу.

— Я думала, Марс получил независимость...

— Меньше думай, — оборвала Блад. — Вся эта так называемая независимость — филькина грамота. Мы целиком и полностью в кармане земных корпораций. Из тех, которых выкинули с Земли, хотя и зеленые компании[65] тоже суетятся. Тут нет ни одного района города, который не куплен ими. Правда, ни одна из них не входит в холдинг под крылом ЕАСО, это факт. Именно поэтому долгое время мы рассматривали Кайла Бергера как вполне понятный ответ ЕАСО на достижения конкурентов.

— Но?

— Но, черт побери, ЕАСО не занимается покушениями и промышленным шпионажем! — Блад разрубила рукой воздух. — Иначе бы с ними не стали сотрудничать инопланетяне, болезненно честные такие. Уж в любом случае Стол Палладинов не принял бы помощи от корпоративных акул, не гнушающихся убийствами. Именно поэтому поведение Бергера в последние пару лет вызывало множество пересудов. Мы несколько раз обращали внимание ЕАСО на деятельность его представителя на Марсе. Вроде бы, холдинг обещал внимательнейшим образом разобраться с Кайлом.

Вайлет замолчала.

— И? — Алина посмотрела на полицейскую.

— Что и? — Блад нахмурилась. — И разобрался с ним. Кто-то. А тебя, дурочку синюю, подставил. Ладно, это все лирика.

Вайлет Блад сверилась с маршрутным компьюьтером.

— Мы сейчас садимся недалеко от «Тара» — того отеля, где...

— Я знаю, что там произошло.

— Хорошо. Так вот, никаких следственных экспериментов не будет. Это предлог, под которым я выкрала тебя из участка.

— Зачем? — искренне удивилась Алина. Меньше всего азари ожидала от дознавателя таких вот проявления доброты и сердечности.

— Затем, что кое-кто связался со мной и сказал, что у него есть важные сведения о твоем деле. Что он знает, кто настоящий убийца. Но непременным условием передачи этой информации должно быть твое, синенькая, присутствие. Не спрашивай, какого хрена. Я сама не понимаю. Но ты, сдается мне, вполне безопасна, чтобы выбраться с тобой в город. А я не привыкла отказываться от источников информации, какими бы они не были.

 

 

О том, что такое «Тар», Алина уже порядком подзабыла. Но премиум-отель быстро напомнил, накатив приятную земную гравитацию, едва ноги азари ступили за порог здания. Вайлет Блад, шедшая рядом, казалось, чуть присела — но и только. По всей видимости, полицейская немало времени проводила в том самом спортзале, на «утяжеление» которого только и хватало мощности гравитатора в полицейском департаменте. Хотя, по меркам Алины, в обители Вайлет Блад сила тяжести была ненамного меньше, чем на ее родной планете.

Они подошли к стойке регистрации. За ней, разумеется, оказалась улыбчивая девушка в строгой форме служащего отеля. Не обращая внимания на дежурные приветствия на местном, Вайлет, также на местном, что-то жестко произнесла. Дежурная за стойкой склонила голову и, как принято на Марсе, двумя руками передала полицейской электронный ключ от номера.

Вайлет кивнула Алине, приглашая за собой.

В лифте полицейская распахнула свой заношенный комбинезон (и как ее в таком виде впустили-то!?) и вынула из-за пазухи странный пистолет с низко расположенным стволом. Из другого кармана Вайлет вытащила серый цилиндрик и прикрутила его к дулу пистолета, из-за чего тот сразу стал длиннее раза в полтора.

— Ожидаете неприятностей? — спросила Алина.

— Не хочу, чтобы они ожидали меня, — буркнула Вайлет. — Выходи, мы приехали.

 

Коридор резанул мозг Алины приступом дежа вю. На миг ей показалось, что события последних трех дней повторяются, словно в заезженном кошмаре. Сейчас она войдет в номер, там ее поприветствует живой и здоровый Кайл Бергер, она мило побеседует с мужчиной, потом он захочет завербовать ее для каких-то своих дел... А потом все повторится: удар биотикой, удар креслом, забытие, смерть мужчины, визит полиции...

— Номер двадцать восемь десять, — подсказала Вайлет.

Алина без труда нашла нужную дверь и положила палец на звонок. Глянула на полицейскую. Вайлет, постреливая глазами по коридору, кивнула. Алина утопила клавишу звонка.

Дверь открылась, едва Алина отпустила кнопку. Вайлет одним движением смела азари в сторону, и сама тотчас исчезла из проема. Когда дверь, наконец, открылась полностью, в проем смотрела только перископическая прицельная насадка на стволе пистолета Вайлет.

— Заходим, чисто, — скомандовала полицейская и первой переступила порог. Алина последовала за ней, стараясь выдерживать дистанцию.

Противно закололо в пальцах рук — словно миллионы микроскопических иголочек воткнулись в кожу и принялись раскачиваться в такт, подчинаясь каким-то ритмичным волнообразным сигналам. Алина опустила взгляд и с недоумением узрела тусклое синее свечение вокруг кистей рук — и левой, и правой.

— Я знала, что ты водишь за нос наш детектор биотики, — раздался голос Блад. — Нет ни одной взрослой азари, кто не владеет биотикой с умением как минимум второго уровня.

— Я... я и сама...

Алина растерянно поднесла светящуюся руку к лицу. Запахло озоном, в глазах немного помутилось.

— Не играй с темной энергией, девочка, — посоветовала Вайлет. — Это куда опаснее, чем заглядывать в дуло заряженного и снятого с предохранителя пистолета.

Алина послушно убрала руки от лица. Обе кисти уже начинало прилично согревать усиленным кровотоком.

— Я бы на твоем месте успокоилась, — сказала Блад из номера. — Тут везде датчики. А ты уже балансируешь далеко за гранью сервисной биотики. Иди сюда, тут никого пока нет.

Алина проскользнула в номер, тускло освещенный только дежурными лампами, и закрыла за собой дверь. Стало совсем темно. Стоило клацнуть замку, как незримый голос из глубины неосвещенного номера произнес — с еле слышной усмешкой:

— Может, никого и нет. А может, кто-то и есть.

Скорость, с которой Вайлет наставила пистолет на источник звука, потрясала воображение.

— Успокойтесь, офицер Блад. Я не причиню вам вреда.

Щелкнул статический разряд, и у дальней стены из «ничего» термооптического камуфляжа материализовалась фигура незнакомца. Вернее, незнакомки, ибо это, без сомнения, была женщина.

Окутанная в темный, словно наэлектризованный и оттого облегающий фигуру плащ, женщина спокойно стояла у стены, опираясь о нее локтем. Голос незнакомки показался Алине смутно знакомым. Впрочем, это невозможно: у азари не было знакомых кварианок.

 

Для представителя Мигрирующего флота особа была, пожалуй, слишком высока и крепка. Кварианцы в основе своей куда мельче и тоньше в поясе. Эта же кварианка ростом на ладонь не доходила до Алины, да и стройная талия все-таки существенно уступала ей по «осиности». Что уж говорить о сравнении с «двухсоставными» кварианскими женщинами! Голова кварианки, как до сих пор принято у многих из кочующего народа, запакована в герметичный шлем с затемненным щитком. Правда, в отличие от большинства соплеменниц, кварианка носила длинную, просторную юбку. Руки инопланетянка прятала за спиной.

— Очень неожиданно, — произнесла Блад, опуская пистолет.

— Ожидали увидеть крогана? — усмехнулась кварианка, и Алина снова чуть ли не до боли стиснула кулаки. Голос кварианки был ей знаком! Нет, это вовсе не та особа с космической станции. Но знаком же! А самое главное, он был совершенно необычен для кварианцев, которые так и не избыли свой рыкающий акцент — приходящийся кстати в переводе, скажем, на испанский или русский, но совершенно чужеродный в переложении на стандартный английский.

— У вас есть информация относительно моего дела, — сказала Вайлет. — Вы хотели видеть Алину Гросс. Вы ее видите. Мне нужна информация.

— Не так быстро, госпожа дознаватель, не так быстро.

Затянутая в темное фигура проскользила от стены к центру комнаты, где из пола тут же вырос небольшой стол и кресло за ним. Кварианка с комфортом уселась.

— Думаю, обойдемся сумерками, — сказала кварианка, заметив движение Алины к стенному выключателю.

— Что вам еще надо? — спросила Вайлет.

— Мне нужна безопасность, — ответила кварианка. — Мне нужна надежная защита.

— Если ваши сведения достаточно важны, — Вайлет сделала ударение на слове «достаточно», — полиция, без сомнения, предоставит вам защиту.

— Вы не понимаете, — покачала шлемом кварианка. — Мне нужна настоящая защита. А не опека полицейского департамента.

Вайлет ступила ближе к столу, и навстречу ей тут же выпрыгнуло кресло. Женщина положила пистолет на стол и уселась, знаком пригласив Алину сделать то же самое. Для азари тоже нашлось местечко, стоило Алине приблизиться к центру комнаты.

— Может быть, приступим к сути? — спросила Вайлет. — Я могу гарантировать защиту только свою собственную, ну и департамента полиции. Уверяю, это довольно высокий уровень безопасности.

— Насчет последнего не уверена, — протянула кварианка, и Алина, наконец, вспомнила этот голос.

 

Вспомнила, но не могла поверить, ибо все происходящее в этом случае напоминало фарс, сюр, абсолютно невозможную комбинацию из трех шестерок на двух костях. Но если учесть телосложение кварианки, ее длинную юбку и нежелание показывать руки — то уже что-то получалось.

— Однако ваша защита, как мне кажется, дорого стоит, — произнесла «кварианка». Алина уже совершенно точно была уверена в своей версии, но до поры до времени решила не показывать, что вскрыла маскарад таинственной особы. О, да, таинственная женщина все-таки изменила свою речь, но не настолько, чтобы обмануть чуткий, музыкальный слух Алины. Как-никак, четыре выпущенных вокальных альбома. Под псевдонимом, конечно, и с синтезированной внешностью.

— К делу, — сухо сказала Вайлет.

— К делу так к делу, — кивнула особа, и на стол упал диск с данными. — В этом файле вся информация, которую мне удалось собрать о заказчике убийства, в котором обвиняют это дитя.

«Кварианка» взглянула в сторону Алины.

— Также там информация об истинной личности так называемого Кайла Бергера, а также подробности о его настоящем появлении на Марсе. Поверьте, эта информация мне дорогого стоила, и по большей части она носит характер предположений. Но!

Женщина вытащила откуда-то из-под плаща небольшую пробирку и положила ее рядом с диском.

— В этой капсуле — образцы плоти того, кто три с лишним года скрывался под личиной Кайла Бергера. Я понятия не имею, что это за существо, никогда еще в жизни не видела столь интересной подделки под человека. Но совершенно точно это не человек.

Вайлет придвинула к себе диск и пробирку.

— Убийца этой подделки — вы? — спросила полицейская.

— Да, — «кварианка» склонила голову. — Но я предпочитаю термин «устранитель». Бергер, с которым общалась ваша юная подопечная, не являлся человеком. Бергер-человек — тот, кого подкинули на место убийства. К его смерти я не имею никакого отношения.

— Кто подделал записи системы безопасности отеля? — рубанула напрямик Блад.

— Тот же, кто заказал убийство подделки под Бергера, — ответила женщина в кварианском шлеме. — Тот же, кто загнал на медицинскую койку инженера. Тот же, кто подставил вашу подопечную.

— Понятно, — Вайлет кивнула и подняла со стола пистолет. Направила длинный ствол оружия точнехонько в лоб таинственной незнакомке. — А теперь мой последний вопрос. Правильность ответа на него определит вашу судьбу, госпожа наемный убийца.

— Спрашивайте, — в голосе «кварианки» не слышалось страха. Только некоторое облегчение, что ли...

— Кто вы? — Вайлет подвигала пистолетом. — Пока я не буду досконально знать, с кем работаю, я пальцем не шевельну, чтобы защитить вас. Впрочем, могу и шевельнуть, но это вам не понравится, честно.

— Вы всерьез уверены в своем преимуществе, майор Блад? — спросила «кварианка».

— Да, — дознаватель повернулась к Алине. — Синенькая, ты ведь узнала свою соплеменницу, верно? Пожалуйста, не томи, назови мне ее имя.

— Снимайте кварианский шлем, — сказала Алина, не в силах скрыть улыбки. — Доктор Пассанте, вы отличный ученый, неплохой разведчик и, как вижу, сносный киллер. Но из вас никогда не получится хорошей актрисы.

 

***

 

За 18 часов до передачи приказа «Бургундии» на транспортировку к Марсу. Штаб ГРУ ВКСА, отдел оперативного планирования объединенных сил специальных операций.

Действующие лица:

Адмирал от разведки Денис Казаков — руководитель департамента информационной разведки ГРУ ВКСА

Командор-адмирал Леви Краевич — начальник объединенного стэка сил специальных операций

Майор Майк Ларивашвили — командир второго отдельного разведывательно-диверсионного корпуса ГРУ ВКСА

 

Казаков: Господа, прошу садиться. Сегодня заседание будет кратким.

Краевич: Хотелось бы верить.

Казаков: Да-да, Леви, можешь не верить, но дело короткое.

Ларивашвили: Как в двадцать восьмом, Ден? Я помню, чем закончилось короткое дело.

Казаков: Нет, на этот раз действительно просто и быстро. Так, все уселись? Открываем сводку, смотрим пункт двенадцать. Нет, это на следующей странице.

Краевич: Кхм... Мне это не нравится.

Ларивашвили: Мне тоже. Ден, и это ты называешь просто и быстро? Это же мало того, что жопа мира, так еще и вотчина корпораций!

Краевич: Плюс азари.

Ларивашвили: Плюс азари.

Казаков: Тем не менее, все весьма просто. Смотрите на вторую директиву штаба, там все понятно.

Краевич: Мне ни хрена не понятно.

Казаков: Леви, я начинаю подозревать, что ты вовсе даже не еврей, а очень даже хохол белорусской национальности.

Краевич: Перестань, Ден, не смешно. Тут написано, что на Марсе зафиксирована активность сверхсложной информационной системы. По критериям Розенблума.

Ларивашвили: Кто такой Розенблум?

Казаков: Майк, я тебе объясню. Потом. Если захочешь.

Краевич: Извини, но я не верю, что марсиане могли создать или сохранить ИИ. А значит, это какая-то штука извне. Мне это не нравится. Это не задачи для спецухи. Это, Ден, твоя вотчина. Здесь нужны нюхачи, а не диверсанты.

Казаков: Читайте директиву пять. Там явно сказано, что в виду особо важной тематики задачи ее решение обязано быть комплексным. Поэтому с меня, ребята, нюхачи, а уж с вас — оперативники. Майк, у тебя есть отряд, подготовленный по марсианской программе?

Ларивашвили: Найдется. Но мне это все равно не нравится, Ден. У нас сейчас крайне сложные отношения с красными.

Краевич: Меня больше беспокоит другое.

Казаков, Ларивавшвили: Что?

Краевич: Базовая тематика донесения. Ну, этот артефакт, как его там. Я не помню ни одного случая, когда столкновение на почве обладания марсианским артефактом не приводило к грандиозной вони на всю Систему. Согласно послевоенным конвенциям, подписанным всеми, включая кварианцев, наследие древних рас считается экстерриториальным, и на него претендуют все расы Содружества народов.

Казаков: И что?

Краевич: А то, что если мы ищем следы сохранившегося ИИ — это одно дело. Тут никаких проблем быть не должно, в своем праве. А вот если это замешано на дележ Артефакта, то здесь нам крылья обрежут тут же, едва синенькие или какие-нибудь, простигосподи, кварианские паладины почувствуют, что это их по праву.

Ларивашвили: А что ты все время кварианцев вспоминаешь, Леви?

Казаков: Да, кстати. Что ты, Леви?

Дружный хохот.

Краевич: У них на ходу почти двадцать шесть тысяч кораблей, из которых больше половины еще не сняли вооружение. У нас, чисто для справки, менее шестисот боеготовых и всего четыре дредноута. Ну, плюс минус еще четыре сотни вспомогательных. Херовая арифметика. Я не хочу проблем с кварианцами.

Казаков: Никто не хочет проблем с кварианцами. Больше всех не хотят проблем с кварианцами сами кварианцы.

Снова хохот.

Ларивашвили: Ден, а Леви дельно говорит. Что, если паладины пронюхают про артефакт? Ну, то есть про то, что им заинтересовались мы, военные?

Казаков: Значит, надо сделать так, чтобы не заинтересовались.

Краевич: И как ты это себе представляешь?

Казаков: Леви, давай ты сейчас сядешь за планшет и на паре страниц представишь, хорошо? Все, что потребуется, я тебе выделю.

Ларивашвили: у меня есть идея, господа.

Казаков, Краевич: у тебя?

Дружный хохот.

Ларивашивили: Ден, у тебя же была экспериментальная шаланда, нет? «Бургундия», кажется.

Казаков: Не была, а есть. Глючная как саларианская радиостанция. Там работы еще года на два. Если вообще вся эта мандула заработает, как планировали.

Ларивашвили: Она же чисто на тебе висит, на нюхачах-слухачах?

Казаков: Да.

Ларивашвили: А давай ее прикрутим к Марсу, и пусть нюхает-слушает. А мы с Леви своих ребят подгоним куда-нибудь в пояс астероидов, их там сами Жнецы не найдут, не говоря уж о кварианских паладинах. Пусть твоя шаланда послушает эфир, поищет следы этой, как там, розенблумовской системы сложной. Я зуб даю, что ИИ не на Марсе. Наверняка сигнал идет откуда-то из внешнего кольца. Как только запеленгуем — тогда мы с Леви без лишнего шума из камней и выпрыгнем.

Краевич: А как быть с директивой два? Там предписано принять меры к дезинформации дружественных нам цивилизаций, и в особенности азари.

Казаков: Это я возьму на себя. Голубые будут заняты чем угодно, только не поиском ИИ.

Ларивашвили: Скорми им очередной артефакт, Ден. Раньше работало.

Краевич: Только смотри, не прогляди действительно рабочий объект. Иначе нас научники с потрохами съедят.

Казаков: Леви, таки не говори мне за то, как мозхи пудрить, я тебя умоляю!

Дружный хохот.

 

***

 

Настоящее время.

 

Прыжок к Марсу не занял много времени. Спустя два часа «Бургундия» уже осваивалась на орбите Красной планеты, а диспетчеры орбитального пространства судорожно тасовали маршруты рейсовых кораблей с учетом появления СГМР НД ВКСА «Бургундия». В этой аббревиатуре «плавал» почти весь рядовой экипаж корабля, и только офицеры могли без запинки продекларировать: «Судно гравиметрической разведки научного департамента Вооруженных космических сил Ассамблеи».

Реальность, разумеется, плавала где-то совсем далеко от этого обозначения. Все, что здесь было правдой, касалось последних четырех букв, а именно, принадлежности корабля вооруженным силам. Ну, может быть, стоило реабилитировать еще одну букву С, обозначающую собственно слово судно. Во всем остальном «Бургундия» находилась бесконечно далеко от своего официального названия.

Так же, как в свое время «Нормандия» строилась для разведывательных целей, новый исследовательский корабль ВКС предназначался для разведки. Но разведки не тактической, а именно что информационной. Разведки в очень широком толковании этого слова: на корабле было невпроворот сложнейшей вычислительной и прочей квантово-электронной техники, настолько сложной, что только для ее обслуживания на борту находились двенадцать высококлассных инженеров, включая трех законтрактованных кварианцев. В поддержку инженерам придавались два доктора наук (оба в статусе вольнонаемных) и целый взвод профессиональных техников, специализирующихся на сверхсовременных кибернетических системах.

Кроме этого, «Бургундия» была оснащена аж двумя вспомогательными реакторами, поскольку энергопотребление систем корабля находилось на уровне тяжелого крейсера — при форм-факторе «Бургундии», близком к фрегату.

Но самая большая отличительная особенность СГМР НД ВКСА заключалась в модуле аналитического прогнозирования. К этой части корабля доступ имели всего шесть человек: четыре штатных сотрудника, из них двое с ученой степенью, стюард, не покидающий модуль ни при каких условиях, и собственно капитан.

 

С момента принятия корабля Грин ни разу не бывал в надстройке четвертой палубы, где разместились аналитики. Довольно странно для действующего устава флота, где командир боевой единицы имеет абсолютные права доступа в пределах вверенного ему объекта, но... Кое-кто из Управления шепотом поведал Грину, что специалисты, монтировавшие аналитический узел, все как один находятся под наблюдением профессиональных психологов и психотерапевтов — это если не считать присмотра ребят из ГРУ[66] флота. Словом, посещать святая святых аналитического узла Грин в ближайшее время не собирался. Достаточно было того, что этот модуль корабля работал исправно. Необходимости в визите вежливости Рональд Грин не испытывал.

Общение с аналитиками происходило через двух из пяти сотрудников модуля: либо лейтенанта Делайлу Томсон, либо Бориса Кривенко — тоже в звании лейтенанта. Сейчас была вахта Делайлы.

— Мостик — аналитикам. Доложить статус, — скомандовал Грин.

— Аналитический модуль функционирует в штатном режиме, — отозвалась Томсон. — Загрузка процессоров околонулевая, энергетический баланс положительный, ожидаем заданий.

— Понял вас, Делайла.

Молчание.

Вот так всегда. Никто из экипажа даже не знает, как выглядят аналитики. Суровые ребята из разведки завели их на корабль, предварительно удалив оттуда весь экипаж, включая капитана. Заводили по одному, и то скорее не заводили, а заносили — все пять офицеров аналитического модуля прибыли на «Бургундию» в персональных носилках.

А кроме того, ни один из «специалистов» не сказал ни слова сверх того, что положено говорить по уставу. Грин даже не знал, действительно ли он говорит с женщиной. Голос обоих коммуникационных офицеров аналитического модуля синтезировался терминалом. Как объяснили ребята из все той же разведки, чтобы Грин случайно не узнал кого-либо из аналитиков где-нибудь на Земле. И не продал их врагу.

 

— Капитан, мы на стабильной, — сообщение из рубки. Навигатор поделился долгожданным извещением о том, что корабль занял стабильную орбиту и более не нуждается в регулярной коррекции положения. Теперь каждый час по сорок две минуты «Бургундия» будет находиться в зоне уверенного приема планетарного сигнала. Необходимые формальности уже улажены, в распоряжении Грина администрация Марсити выделила самый жирный коммуникационный канал из имеющихся. Одному богу известно, какие там межправительственные протоколы начали работу, но факт остается фактом: в распоряжении «Бургундии» оказался чуть ли не весь эфир Марса.

— Начать разворачивание главного приемного комплекса, — теперь Грин обращался к связистам. — Доложить о завершении.

— Есть, сэр! — отозвался Далес. — Время готовности минус четыре минуты.

— БСС[67], что в округе?

— Все чисто, командир, — доложил лейтенант Лакерник. — От нас шарахаются, как от зачумленных.

Еще бы. Наличие боевого космического корабля Ассамблеи способно кого угодно заставить изменить маршрут. Нетерпимость военных к случайным встречам известна всем, кто когда-либо сталкивался с кораблями ВКС в космическом пространстве. Те из «столкнувшихся», кому не повезло вызвать пристальное внимание средств самообороны бэтлшипов, рассказывали подробности встречи в ярких, очень ярких красках. И преимущественно с использованием ненормативной лексики.

— Комплекс связи, готовность минус две минуты, — это Далес.

— Капитан, входящий вызов от планетарной администрации.

— Переводите.

Экран в верхней части БИЦ засветился голубым и тут же сформировалось изображение — марсиане решили использовать незащищенный канал.

 

На Грина смотрела очаровательная смуглая брюнетка лет сорока, в строгом брючном костюме, с перехваченными на затылке в тугой узел волосами. Косметики совсем немного, но особе с такими внешними данными она и ни к чему.

— Капитан Рональд Грин? — спросила женщина.

— Так точно, — Грин коснулся ладонью виска. — Чем могу помочь, мэм?

— Марианна Картэн, служба безопасности корпоративного сектора Марсити.

— Да, мэм, мне известна ваша должность.

Грин не лукавил. Всех мало-мальски важных шишек Марсити он тщательно зубрил все те два часа, что «Бургундия» добиралась до Красной планеты. В табели о рангах мадам Картэн стояла на весьма высоких позициях. По большому счету, женщина контролировала работу всех силовых ведомств на всех корпоративных объектах Марса, от офисных центров Диптауна до удаленных лабораторий и промышленных секторов.

— Можно, я буду говорить без формальностей, мистер Грин?

— Разумеется, мэм, — улыбнулся капитан. — Можете называть меня Рональдом.

— Хорошо, Рональд, — женщина вернула улыбку, но от внимания Грина не ушло, что она не предложила именовать себя просто Марианной.

— У меня прямой вопрос, Рональд, — Картэн чуть подалась вперед, блузка под пиджачком оттопырилась, и камера ухватила эдак с четверть открывшейся груди мадам Картэн. — Какого черта вам потребовалось на Марсе? Я знаю, что «Бургундия» — это глаза и уши ВКС Ассамблеи. Знаю, что весьма зоркие и весьма чуткие. Но поверьте, нам нечего скрывать, и любая информация, которую только затребует Земля, будет немедленно предоставлена. Нет необходимости выпытывать и вынюхивать. Я достаточно неформальна в своих высказываниях?

— Более чем, мэм, — Грин кивнул. — По существу я не услышал вопроса, мэм. Если вам интересно, что «Бургундия» делает на орбите Марса, так это не секрет: осуществляет служебную деятельность в соответствии с межправительственными соглашениями между Землей и Автономией. Точно такие же привилегии есть у вашего флота — любой корабль Автономии имеет право на подключение к общедоступным информационным сетям Земли. Любой единичный корабль Автономии имеет право на стабильную и непересекающуяся с другими объектами орбиту вокруг Земли.

— Не заговаривайте мне зубы, Грин! — женщина прищурилась. — Мне известно, что ваш корабль создан для информационной поддержки сил специального назначения ВКС. Поэтому я прямо спрашиваю — что Земле понадобилось в Автономии? Предупреждаю, что любое вмешательство в дела Автономии грозит серьезными политическими последствиями!

 

Вот, Грин, ты ведь этого хотел? Ты хотел настоящего дела, ты хотел первого испытания «Бургундии» в реальных условиях? Так получи и распишись, Грин. Вот оно, то самое политическое дерьмо, ради которого создавалась «Бургундия».

 

— Вы преувеличиваете, мэм, — Грин заставил себя дружелюбно улыбнуться. — Мы осуществляем дежурство и мониторинг открытого информационного пространства, не больше. Не идет речи ни о каком вмешательстве, мэм.

Самое смешное, что это — абсолютная правда. Сам капитан корабля понятия не имел, ради чего или ради кого «Бургундию», обошедшуюся казне в полтора миллиарда кредитов, вдруг направили на орбиту Марса.

На этом и строится военная тайна. Не знаешь больше, чем тебе положено — не сможешь выболтать, даже если захочешь.

— Ладно, как хотите, — Картэн отвернулась от камеры. — Но предупреждаю, что я не допущу произвола земных ВКС в системе Автономии.

— Как вам будет угодно, мэм, — Грин снова изобразил улыбку. — Это все, мэм?

Ответом стал разорванный канал связи.

— Истеричка, — произнес Грин в отключенный экран. — Закомплексованная истеричка. Далес, что со связью?

— Готово, сэр! В режиме ожидания!

— Отлично. Подключай коммуникатор аналитического модуля и начинай сканирование. Теперь от нас уже ничего не зависит, работать будут яйцеголовые.

 

Капитан Грин сильно ошибался, называя научных сотрудников аналитического модуля яйцеголовыми. Головы у них были совершенно обычные: в меру круглые, в меру большие, но без переборов. Однако два из четырех офицеров-аналитиков все-таки отличались от остальных.

Во-первых, они не говорили. Языковой аппарат присутствовал, но нервные ткани были хирургически отрублены от всех второстепенных систем, включая полностью отключенную от мозга нижнюю ветвь ЦНС[68]. Жизнедеятельность организма двух из пяти специалистов аналитического модуля поддерживалась искусственно — с помощью нескольких каскадов ВИ, вычислительные ядра которых находились в глубинах аналитического модуля плюс резервные мощности в стендах-саркофагах.

Двое из пяти офицеров «Бургундии» не могли разговаривать, дышать, есть, пить, удалять процессы жизнедеятельности. Все это вместо них делали сервисные механизмы. Электроника управляла кровотоком, распределением кислорода по частям тела, температурой и деятельностью потовых желез. Двое из пяти сотрудников аналитического модуля даже не имели собственных глаз: необходимые визуальные сигналы подавались напрямую в зрительную область мозга. Двое из пяти офицеров-аналитиков покоились в герметичных саркофагах с активированной системой жизнеобеспечения, предусматривающих автономное существование на протяжении полутора суток.

Но сейчас двое из пяти сотрудников аналитического модуля были накрепко увязаны с бортовыми системами «Бургундии», представляя нечто среднее между человеком и ВИ. К слову, о виртуальных интерфейсах. На службе у аналитиков было порядка четырехсот восьмидесяти тысяч процессорных ядер ХТХ, обеспечивающих взаимодействие по-прежнему органического мозга офицеров со всем обилием электроники, квантоники и оптитроники, присутствующих на корабле. При необходимости эти два человека могли полностью взять контроль над «Бургундией» в свои, так сказать, руки. Фигурально выражаясь, конечно, ибо мозг обоих офицеров был отрезан от периферийной нервной системы. По сути, все человеческое тело предназначалось лишь для запитывания мозга необходимыми биологически активными веществами. При всех успехах современной медицины, подготовить полностью синтетическую ячейку для функционирования человеческого мозга она еще не могла.

В отличие от капитана корабля, сотрудники аналитического модуля имели доступ ко всей базе сверхсекретных документов и регламентов, и оперировали этой информацией они виртуозно. Имели они и постоянный контакт с ЦФИ ГРУ ВКСА[69] — организацией, породившей их и давшей шанс проявить себя на службе у человечества. Скрытый даже от капитана корабля квантово-повторительный коммуникатор обеспечивал постоянный контакт с Центром, пусть и на небольшой скорости, но постоянный и стабильный. Инструкции по поиску информации в инфосфере Марса офицеры-аналитики получили еще до того, как капитан Грин привел «Бургундию» на марсианскую орбиту. Теперь, имея в своем распоряжении колоссальные вычислительные возможности сотен тысяч ВИ и устойчивый, широкий канал связи с планетарной информационной системой, все пять сотрудников аналитического модуля приступили к выполнению своих обязанностей.

Заступившая на вахту Делайла Томсон обеспечивала связь с командой корабля и общий мониторинг систем аналитического модуля.

Борис Кривенко отдыхал от вахты, восстанавливая силы в специальном релакс-отсеке модуля.

Стюард Кори Тучински обеспечивал быт Делайлы и Бориса, а вместе с тем поддерживал в операционном состоянии капсулы с прайм-офицерами аналитического модуля — Объектом Девять и Объектом Тринадцать. Оба прайм-офицера не воспринимали окружающую их реальность, полностью погрузившись в операционное поле ИЧМ[70] — первую попытку человечества заново воссоздать ИИ на принципиально новой архитектуре «человек + ВИ». Очевидно, что элементная база, доступная человечеству, позволяла создавать сколь угодно сложные вычислительные системы. Проблема же была в том, что после уничтожения синтетиков выбросом сверхсветовой энергии из Горна, абсолютно все системы ИИ, находящиеся на службе человечества и других народов Галактики, полностью потеряли самосознание. Превратились в сверхбыстро считающих идиотов. Неимоверно продвинутых ВИ, но все-таки не искусственных интеллектов.

По сути, «Бургуния» была опытным полигоном для апробирования в деле нового подхода к созданию синтетических жизненных форм. С той лишь разницей, что теперь для работы синтетика требовалась координационная нагрузка разума обычного человека.

Если бы капитан Грин знал, какой корабль ему предлагают возглавить, он бы ни в жизнь не согласился на это назначение. Меньше всего Рональда Грина увлекала идея стать извозчиком для двух потерявших человеческих облик, созданных в лабораториях военной разведки персонажей. Но капитана Грина никто не спрашивал о том, что он хочет и чего не хочет. Как никто ему не говорил, что на самом деле есть аналитический модуль «Бургундии».

 

Глава 8. Шевеление в низах

За десять секунд до того, как все началось, на коммуникатор Вайлет пришло какое-то сообщение. Женщина, продолжая неотрывно смотреть на разоблачающуюся из кварианских шмоток Пассанте, выслушивала какое-то донесение, потом резко нахмурилась, и...

Алине казалось, что дежа вю повторяется. Причем, в самой кошмарной своей части.

Дверь слетела с петель спустя всего мгновение после того, как Вайлет схватила со стола странный пистолет, а свободной рукой буквально снесла с кресла Алину. Удар был столь силен, что в плече Алины что-то хрустнуло — а потом она встретилась головой со стеной, которая внезапно оказалась куда ближе, чем могло бы показаться.

«Опять», — пришло в голову азари вместе с потемнением в глазах.

Потом на Алину упала дверь, и весь недолгий бой она уже не видела. Очнулась где-то за пару секунд до того, как массивная дверная створка, повинуясь силище Вайлет Блад, бабочкой спорхнула с несчастного тела азари.

Бешено, безумно, яростно болел затылок, да и вообще вся голова. Удар в стену пришелся ровно тем же местом, которым до этого она тормозила о кресло. Алина со стоном прислонила руку к складкам на голове, потом посмотрела на кисть. Рука была залита ровным слоем крови — обычной сине-фиолетовой азарийской крови. В глазах все по-прежнему плавало, сильно тошнило.

— Вставай, принцесса, — раздалось где-то вдали, и Алина почувствовала, как ее поднимают на ноги.

Тут же стало совсем плохо, и ее вырвало.

Алина упала на колени, подчиняясь позывам не желающего расставаться с утренним завтраком желудка. Но реакция организма на сильнейшую головную боль — в точности такая же, как у людей — заставила Алину вытошнить то немногое, чем удалось подкрепиться в тюремной камере.

— Ну как ты?

Это уже Пассанте. Азари склонилась над Алиной, все еще стоящей на четвереньках.

— Жива? — это Блад.

— Жива-жива, — ответила за Алину ученая. — Сильное сотрясение, не иначе. Плюс рецидив вот только что. Обязательно было стучать девочкой о стену?

— Ну извините, синенькие недотроги. Времени взять на ручки и перенести девчонку с линии стрельбы уже не было.

— Спа... — Алина закашлялась. — Спасибо, Вайлет.

В глазах уже не было кровавого тумана. Был просто туман — Алина никак не могла сфокусироваться. Ни на синем лице доктора Пассанте, ни на возвышающейся где-то в далеких высотах грубой физиономии полицейской.

— Что это... было?

— Это было маленькое предательство, — заявила Блад и пнула ногой что-то на полу. — Впредь, доктор Пассанте, перед тем, как назначить встречу, убеждайтесь, что ваш коммуникатор не отслеживают.

— Я... Я не знала!

— Вот я про это и говорю, — Блад перезарядила пистолет (термозаряд с шипением упал в какую-то лужу на полу, и Алина запретила себе гадать, из чего эта лужа). — Скажите спасибо моему старому другу, который тут по совместительству совладелец этого богом забытого отеля. Не дозвонись он мне на служебный коммуникатор, все могло быть совсем иначе.

Ни Алина, ни, судя по виду второй азари, сама доктор Пассанте понятия не имели, что это за старый друг у полицейской. Но безусловно, они были ему очень, очень и еще раз очень рады. Алина, впрочем, больше радовалась относительному покою и отсутствию сиюминутной необходимости биться головой о жесткие предметы.

— Пошли, дамочки. Сейчас тут будет очень, очень шумно.

— Шумно? — не поняла Алина.

— Доктор Пассанте, — Вайлет с оттенком признательности, перемешанной с досадой, глянула на ученую, — не смогла удержаться, и по своей азарийско-киллерской привычке шваркнула нападающих биотической волной. Сейчас, поди, в полицейских отделах всего района завывают сирены.

 

Алине помогли подняться. Пол по-прежнему качался, голова нещадно болела, но зато уже можно быть разглядеть лица своих спасительниц. На остром, не очень-то красивом лице ученой читалась тревога и беспокойство. Высеченная из камня физиономия Вайлет Блад не проявляла никаких эмоций.

Полицейская поднесла палец к уху и активировала коммуникатор.

— Странно, — пробормотала Вайлет. — Коммуникатор Игоря не отвечает. У него прямой выход на патрули, мог бы подсказать, что там снаружи намечается.

Они вышли из номера. Можно было бы сказать «торжественно вышли», рука под руку, втроем в ряд. Да как угодно, боже, могли бы выйти, хоть бы пританцовывая. Биотический удар Пассанте не только раздавил четырех не опознаваемых теперь мужчин до состояния дохлых лягушек, но и вынес дверной косяк вместе с кусками стены. Дверной проход расширился раза в три.

Алина с уважением посмотрела на ученую. Вот уж не думала, что кабинетная работа в глуши архивов, чем была известна Пассанте, способствует такому уровню биотического мастерства.

— Да, слушаю, — у Вайлет, наконец, наладилась связь. — Что? Игорь, я слушаю! Нет, говори громче. Что? Кто? Когда? Бл%*ь! Держитесь, говорю! Да, поняла, сейчас же!

Блад преобразилась. Только что они просто быстрым шагом шли по коридору отеля — и вот полицейская сорвалась на полубег. Алина и Пассанте тут же отстали.

— Прячьтесь как можно глубже! — на бегу прокричала Блад. — Берите такси и улетайте как можно дальше! Нет, погодите.

Блад остановилась, метнулась обратно к азари, покопалась в одном из карманов своего комбинезона и вручила Пассанте пластиковый прямоугольник.

— Это ключи от моей квартиры, укройтесь там. Замок простой, опознавания нет. Адрес на обороте. Не уверена, что это самое надежное место на Марсе, но лучше, чем многие. И да, мадам киллер. Покопайтесь в моем одежном шкафу, там, может, найдете себе что поприличнее.

С этими словами Вайлет убежала в сторону лестницы, и спустя полминуты о присутствии полицейской напоминал только желтый прямоугольник электронного ключа.

— Не спрашивай меня, — нахмурилась Пассанте. — Сама ничего не понимаю. Идти можешь?

— Да... наверное, — сказала Алина и встала в полный рост.

Немного шатало, по-прежнему дико болела голова, но в целом было терпимо. Вот только измазанная в крови ладонь напоминала, что в реальности-то все было далеко не терпимо. Откровенно фигово все было, выражаясь языком родных осин.

Если то, что случилось на двадцать восьмом этаже отеля, можно было назвать локальным кошмаром, то картина, встретившая их в холле «Тара», иначе как катастрофой не именовалась никак.

Портье за стойкой не было видно — но внимательная Алина заметила туфельку миниатюрной девушки. Той самой, что встречала их в отеле и вручала ключ от номера. Думать о том, что случилось с обладательницей туфельки, не хотелось совершенно. Огромная обугленная дырень за стойкой навевала мысли о чем-то военного происхождения. Шансов при столкновении с чем-то военным у беззащитных гражданских нет.

Два трупа у дальней лестницы — спины вспороты прицельным огнем из автоматического оружия. Алина даже помнила, какого. В номере у одного из нападавших была армейская штурмовая винтовка. Вернее, винтовка валялась рядом с расплющенной тушкой нападающего. Вайлет решила не забирать трофейное оружие.

 

Кто эти двое у лестницы? Судя по всему, случайные свидетели, пытающиеся скрыться с места бойни.

Охранник — без головы. Натурально без головы. Видимо, лопнула как перезрелая тыква при попадании пули, разогнанной полем массы до закритической скорости. Такой, при которой удар пули даже в жидкость приводит к мгновенному растрескиванию этой жидкости. Бух — и аквариум с рыбками брызжет размолотыми рыбками на стены. Или голова. Тоже брызжет. Размолотыми мыслями, ха-ха.

Желудок метнулся навстречу уходящему в безумие сознанию. Алина не смогла сдержать очередного рвотного позыва.

Рвать было нечем — в горло, казалось, засунули грубый металлический стержень в заусенцах, и проворачивают его, проворачивают... Крутят, толкают вперед-назад... Самая жесткая ашури-порнография такого не покажет, покупайте билеты в центральных кассах!

— Я... — Алина снова выгнулась дугой от рвотного позыва. — Я в норме.

Утерев губы, азари поднялась — Пассанте помогла соплеменнице встать. В мыслях Алины потихоньку начинало проясняться.

— Это не люди. Это какие-то изверги... — прохрипела Алина, глядя на второго охранника.

Этому повезло больше, если можно так сказать. Удар сверхскоростной пули вырвал мужчине горло, перед этим гидрошоком погасил сознание человека раньше, чем пожилой охранник умер от кровопотери.

Алина шатающейся походкой, под руку с Пассанте, направились к выходу.

— Стой! — ученая дернула Алину за руку. Ту самую, по которой прошелся могучий кулак Вайлет Блад. Алина не удержалась и ойкнула.

— А, извини, девочка, — Пассанте склонилась над перегнувшейся от боли Алиной. — Нам нельзя через главный выход. Там наверняка уже туча зевак. Давай за мной, я знаю планировку.

Алина уже не была в состоянии перечить. Шумело в ушах, дико болела голова, горело плечо, мутило и шатало. Вторая азари чуть ли не волоком дотащила Алину до незаметной дверцы за лифтами. Толкнула створку — за ней оказалось какое-то служебное помещение. Потом еще одно, и еще одно. Пассанте минуты две буквально тащила Алину на себе, и краем сознания девушка удивилась невероятной физической силе ученой. Потом заметила, что кожа доктора Пассанте светится темно-синим светом, и все стало ясно — ученая помогает себе биотикой.

Наконец, они выбрались в какой-то переулок, спустившись в него по крутой лестнице.

— Теперь нам нужен транспорт, — Пассанте оглянулась в поисках выхода. — Сюда, Дейнора, за мной.

Алина не стала спрашивать, что это за Дейнора.

В конце концов, когда ты еле стоишь на ногах, а единственный человек, знающий, что делать, ведет тебя под руку, мелочи типа случайной ошибкой с именем становятся совершенно не важны.

Боги и демоны, как же болит голова!

 

***

 

Алену Мортимеру не удалось побеседовать с начальником полицейского участка. Причина тому была прозаична и более чем весома. Когда Ален прибыл на место, говорить уже было не с кем.

Полицейский участок — большой, явно содержащий далеко не один отдел — перестал существовать. Бурлящее, неуправляемое стадо зевак боялось подойти на место бойни, и оставшимся в живых полицейских не нужно было отгонять толпу. Это очень хорошо, что не нужно. Потому как Мортимер сильно сомневался, что контуженные, раненные или просто злые, как черти, полицейские, удержатся, чтобы не завалить пару-другую зевак просто из спортивного интереса — а чтобы не мешались тут.

Мортимеру доводилось видеть страдания. Доводилось воевать и убивать. Доводилось видеть, как разбирают на кирпичи здания во время голодных бунтов. Приходилось видеть, как сметают полицейские кордоны — в славном прошлом Алена Мортимера было достаточно картинок на любой, самый смелый вкус. Ни одна из этих картинок не оставляла Алена равнодушным, но собирая их, он оставался профессионалом, и до завершения операции не позволял себе ни грана сочувствия, жалости или расслабленности при виде страданий других.

Ален Мортимер был отличным специалистом. Именно, что был. В свое время. Сейчас он просто курьер-наблюдатель от Комиссии по этике при Ассамблее и ее формальной «крыши» — консорциума ЕАСО. Поэтому сейчас он может ужаснуться происходящему — разумеется, без угрозы его врожденной и развитой наблюдательности.

Полицейский департамент (а это, видимо, в самом деле был департамент, а не отдел и не участок) подвергся массированной атаке не более получаса назад. Входные двери вскрыты эксплозивными зарядами из чего-то крупнокалиберного. Этим же чем-то уничтожена охрана на входе. Обычно дежурные в полицейских департаментах находится в бронированных капсулах, но все, от чего может защитить такая броня — от оружия какого-нибудь психа-маньяка. Или, в крайнем случае, от пуль штурмовой винтовки.

Выстрел из кумулятивно-небулайзерного гранатомета[71] с близкой дистанции — вовсе не то, на что рассчитывали создатели охранных капсул.

Скорее всего, дело обстояло так. Нападающие одним выстрелом снесли часовых на входе, затем вскрыли бронекапсулы с находящимися там охранниками. Вряд ли те успели поднять тревогу — обычно человеку требуется две-три секунды после шока от близкого разрыва. Прицелиться в проем — куда меньше трех секунд.

Потом штурмовая группа рванула на захват здания, а снаружи остались четверо боевиков с автоматическим оружием — на случай внезапной подмоги полицейским со стороны патрулей.

Вот они, все четверо. Слегли с рваными ранами на спине — кто-то целенаправленно расстрелял их из малокалиберного ствола. С чудовищной скоростью и точностью — но именно из маленького пистолетика. Скорее всего, табельного «Стража».

Обгорелые ставни первого этажа показывали, где шел бой. Нападающие пытались прорваться в правое крыло здания. Ален не был знаком с планировкой полицейского департамента, но зарубку на память оставил. Одно из окон вылетело из стены и, пролетев по улице, ударило в здание напротив. Видимо, кто-то внутри полицейского департамента проявил нетерпение и активировал термобарическую гранату. А может, жахнул из того же небулайзера.

Второй этаж здания почти не поврежден. Лишь несколько зарубок на стенах в районе окон говорят, что четверо бандитов снаружи регулярно постреливали по окнам, отгоняя от них излишне любопытных полицейских.

Во всем этом безумии единственное, что никак не удавалось понять Алену, это какого черта куча вооруженных людей внутри хорошо защищенного здания оказалась беззащитна перед горсткой нападающих. Да, пусть с мощным оружием, но в любом случае их было немного! Ален знал специфику патрульной службы и отдавал себе отчет, что если охрана заприметит какой-нибудь грузовик с вооруженными людьми, она тотчас запечатает вход бронестворками. А их уже так просто не вскроешь, чтобы разом пробраться внутрь. Да и в распоряжении охранников всегда имеются штурмовые винтовки — достаточно отойти от дверей и взять их на прицел, и сюрпризы нападающим обеспечены.

То есть нападающие атаковали скрытно, внезапно. Значит, малым числом. Но тогда их должны были перебить еще в первой паре помещений — на каждых десять полицейских как минимум три-четыре будут при оружии. Этого достаточно, чтобы отбить атаку горстки безумцев.

Нет, что-то тут не сходится. Надо будет запрашивать информацию отдельно, а пока...

Пока Ален с горечью констатировал, что возможности встретиться с азари у него нет. Неужели это... да нет, чепуха. Не будет дамочка из корпоративного сектора жертвовать десятками полицейских только ради того, чтобы не дать надоедливому агенту ЕАСО встретиться с азари.

Стоп!

Очевидно же! Дело не в том, что кто-то препятствовал Алену. Слишком уж много чести он на себя берет. Дело в том, что кому-то нужно самому либо встретиться с гулобокожей, либо... либо устранить ее.

Вот это уже куда больше похоже на правду. Вот только узнать бы, осталась ли девчонка в живых после нападения на участок? Впрочем, это уже не самая большая проблема. Нужно лишь посидеть здесь, в укромном месте, таком удобном для наблюдений, и посмотреть, кого будут вывозить из раздолбанного здания. Наверняка будут полицейские — это понятно. Точно будут нападающие, это тоже понятно. Но вот азари... Если тут вдруг появится раненная или убитая азари, дело не обойдется без визита марсианской Миссии. Ален слишком хорошо знал голубокожих, чтобы ошибаться на их счет. Как только информация о пострадавшей азари выйдет за пределы участка, тут обязательно появится целая делегация с Титана.

Что ж, осталось только подождать. Иногда ждать и смотреть — самая лучшая стратегия.

Вот только еду сюда не закажешь, увы. Придется поголодать.

 

***

 

Матриарх Этита окинула взглядом оперативно-информационный центр Миссии. Ввиду особых отношений Матриархата и марсианской Автономии азарийская Миссия была вынуждена базироваться в нескольких офисах. Местные власти упорно не продавали азари одно большое офисное здание, например, как сделали это для волусов. Да что там волусы — даже кварианцы имели на Красной планете свой собственный центр, разместившийся аж в четырех постройках, одну из которых полностью отдали под резиденцию Стола Паладинов.

В случае же с азари все было куда сложнее. Марсиане закусили удила, как только получили очередной отказ на организацию на Марсе официального эскорт-агентства.

Отказ был совершенно логичен, и в нем не было ничего политического, лишь здравый расчет. Кредитоспособность Марса, несмотря на все попытки марсиан казаться обеспеченными, по сравнению с Землей крайне невелика. Также, как и моральные нормы, царившие в основе марсианского общества. В общем, Титан не разрешил основать в Марсити даже самого маленького официального эскорт-агентства азари. Поскольку спрос на услуги той же «Тессиары» на Земле превышал предложение в несколько десятков раз, никто из голубокожих не стал скорбеть об упущенных шансах на Красной планете.

Как результат — шесть малюсеньких офисов азарийской Миссии, разбросанные по всему Марсити. Один из них — центр оперативной информации и аналитики — и посетила матриарх Этита.

Глава Миссии устроилась в кресле позади большого С-образного стола, где за купленными на Земле терминалами сидели аналитики отдела. Всего в офисе работали девять азари, одновременно на смене находились шестеро, включая бессменного руководителя, Серину Т’Лоак — однофамилицу легендарной Королевы Омеги. Интересно, как там Ария? После того, как Шепард вернул ей Омегу в обмен на Петровского[72], устроилась ли преступная принцесса так, как привыкла? Наверняка.

Дежурным оператором сегодня была Лиадора Пананнис — довольно молодая азари, едва разменявшая третью сотню стандартных лет.

— Докладывай, Лиадора, — Этита возложила руки на подлокотники.

— Есть, — девушка вытянулась перед начальницей. — Арестованной является некая Альена Г’Рос, с Земли.

— Что за бред? — Этита прищурилась. — Это не азарийское имя. Да и фамилия тоже какая-то странная. Г’Рос... впервые слышу.

— Это вообще странная личность, — Лиадора глянула на планшет с данными. — Альена родилась, как принято считать, около пятидесяти лет назад...

Матриарх Этита шумно выдохнула. Пятьдесят лет — даже девчонкой не назвать!

— ...ее усыновила семья людей, — продолжила Лиадора. — Альена росла в людском обществе. В возрасте сорока двух поступила курсантом в «Тессиару», за пять лет прошла первый этап посвящения, став полноценной компаньонкой.

— Продолжай, интересно.

Этита уселась поудобнее в кресле и закинула ногу за ногу. Подобно всем Матриархам, Этита предпочитала ходить в платье, но на этот раз — ввиду совершенно странного случая с этой таинственной девушкой, решила тряхнуть стариной и одеться в старый добрый костюм азари-командос. Немногие из ныне живущих узнали бы в Этите ту отчаянную головорезку, которой она когда-то была... Эх, молодость-молодость. Давненько это было, давненько. Даже по меркам азари давненько.

— Почему мы о ней ничего не знаем? — спросила Этита.

— Ее нет в базе данных Матриархата, — ответила Лиадора. — Человеческие базы данных не устанавливают ее родства. Она зарегистрирована как человек, поэтому проследить ее жизненный путь весьма сложно.

— Покажи мне ее фотографии.

— О, это без проблем, — оживилась Лиадора. — Вот, смотрите.

Этита глянула на экран. Внимательно всмотрелась в личико Малышки Блю и равнодушно отвернулась.

— Не знаю, кто ее мать, но отец точно был турианцем.

— Да, наши аналитики пришли к тому же выводу. Очень характерный рисунок пигментных пятен.

— По картотеке проверили?

— Проверяем, — Лиадора развела руками. — В списке живых ее мать не числится точно. Сейчас работает архивно-аналитическая машина, пытаемся выявить ее родню в сохранившихся списках погибших во время битвы за Землю.

— Где она сейчас?

— Неизвестно, мать Этита.

— В смысле, неизвестно? — Матриарх аж приподнялась в кресле. — Вы же докладывали, что она арестована людьми! Значит, в каком-то из полицейских управлений. Ну, что молчишь!?

Лиадора отложила планшет на стол и, также молча, вытянулась перед Этитой.

— Мать Этита... — начала девушка.

— Да уже больше тысячи лет как мать Этита! — Матриарх хлопнула ладонью по подлокотнику. — Ну что там, говори!

— Тот полицейский участок, где предположительно содержалась Альена Г’Рос, час назад подвергся нападению банды наемников.

— Так.

Спокойный тон и даже какая-то расслабленная поза Этиты не обещали ничего хорошего. Сотрудники Миссии уже усвоили: если мать Этита берет себя в руки, значит, дело плохо. Лиадора также знала эту прописную истину, и вот это короткое «так» просто парализовало молодую азари.

— В течение двух минут мне нужно аэротакси до этого участка. Далее. Я беру с собой двух коммандос из оперативного резерва. Еще восемь человек следуют сразу же за мной. Неважно как. Хоть бы и пешком. Далее. Мне нужен тактический канал связи с Титаном. Быстрый и широкий канал. Делайте, что хотите, но чтобы на момент, когда я прибуду к участку, защищенная видеосвязь с Матриархатом была установлена. Все ясно?

— Так точно, мать Этита.

— Ну и на десерт, — Матриарх мило улыбнулась. — За задержку в поставке важной информации ты, Лиадора, собираешь чемодан и выметаешься с Марса первым же грузовиком к Титану. Сегодня вечером я сделаю официальное обращение к составу Миссии. Разнежились, понимаешь, девочки на казенных харчах. Я вам устрою ночные посиделки в человеческих клубах! А ну бегом отсюда!

 

***

 

Вайлет стояла неподвижно, сложив руки за спиной. Взгляду полицейской предстали девятнадцать герметичных черных мешков, о содержимом которых несложно догадаться. Неважно, чье имя написано на бирке к каждому мешку. Важно, что их девятнадцать.

Почти два десятка друзей, знакомых, да хоть бы и недругов. Но все два десятка — ее, Вайлет Блад, боевые товарищи! Черт с ними, что кое-кто не умел держать оружие в руках, а стрелял раз в полгода по разнарядке в стрелковом тире. Все девятнадцать были ее коллегами. Все вместе они делали общее дело, и пусть только найдется мерзавец, который обвинит отдел дознаний в недобросовестном исполнении обязанностей. Вайлет этой твари вырвет глаза и заставит сожрать причмокивая!

Девятнадцать трупов только потому, что она не прислушалась к своим ощущениям, когда узнала о «внезапной» проверке.

Конечно же, не было никакого приказа на внеочередную инвентаризацию и проверку качества содержания личного оружия. Какая-то мразь тупо взломала полицейский сервер и сфабриковала ложный приказ о всеобщем, мать их, разоружении.

Единственный человек в здании, который понял, что нужно делать — Игорь Кирироф. Когда начался штурм, он возился возле сейфа Вайлет Блад — искал ее табельный «Страж». По счастью, Игорь очень быстро соображает. Еще, по счастью, в сейфе Блад в нарушение Устава лежал не только Страж, но и еще пять стволов разной степени убойности. По счастью, под рукой Игоря оказалось еще пятеро решительныхследаков, с помощью которых удалось пробиться к арсеналу на цокольном этаже. Четверо из пяти решительных остались лежать там, на лестнице на цокольный этаж.

Вернувшиеся из арсенала Кирироф с товарищем уже тащили на себе девять штурмовых винтовок и даже один пулемет. Все — с полным боезапасом.

Сразу после этого дела бандитов как-то резко покатились под гору.

Четырех типов на улице Игорь расстрелял в спину из «Стража». Того самого табельного «Стража», который достал из сейфа Блад.

Вайлет поиграла жевлаками на скулах. В случившемся явно чувствовался тот же след, который остался после взлома систем безопасности в «Таре». Теперь уже не оставалось ни малейших сомнений, что эта азари — не просто так азари. Кому-то она очень сильно перешла дорогу, и этот кто-то делает все возможное, чтобы ликвидировать девчонку.

Первый раз у него это не получилось. Нанятая для грязной работы Пассанте по какой-то причине не осмелилась убить Алину. О, да, надо будет обязательно узнать у этой ученой стервы-биотички, что ей помешало угробить одноплеменницу. Сочувствие? Родственные чувства азари к азари? Чушь. Синекожие месят друг друга с не меньшим удовольствием, чем другие расы. Разве что в случае с Пассанте таинственный наниматель несколько переоценил циничность, органически свойственную голубокожим. А может, и не переоценивал? Может, знал, что Пассанте не справиться и готовил лазейку, с помощью которой совершенно спокойно приговорит неудавшегося киллера?

Все может быть. С Пассанте она, Вайлет Блад, обязательно поговорит. По душам так. С чувством, с толком, с расстановкой. Чтобы до самых до азарийских печенок дошли все вопросы, а ответы были кристальны и воздушны — аж чтоб сами в воздух рвались.

Но это будет потом.

А сейчас есть девятнадцать трупов, за которые Вайлет Блад чувствовала себя в ответе. До усрачки хотелось что-то сделать, неважно что. Начать стрелять в воздух, рвать зубами герметичную пленку мешков, воплощать в жизнь любую другую дурость. Вот только не стоять вот так, столбом, напротив аккуратно выложенного праздника смерти, и не читать еле заметные бирки на черной пленке.

Тьентьен Ван. Двадцать шесть лет. Стажер.

Лилит Ли. Двадцать четыре года. Стажер.

Рубенс Маркелло. Тридцать шесть лет. Следователь третьего класса.

Миранда Хайсен. Тридцать два года. Старший инструктор по боевой подготовке. Боже, она-то что забыла в девятом отделе? Не местная же!

Марк и Рутгер Бозонс. По двадцать восемь лет. Близнецы. Оба следователи третьего класса.

Джейн Чен. Сорок лет. Следователь второго класса.

Мит Цзинь. Двадцать два года. Охранник.

Карел Черски. Двадцать семь лет. Охранник.

 

Список можно продолжать. Список, мать его, длинный, паскуда. Девятнадцать позиций. Не больше, но и не меньше. Теперь у Вайлет Блад два нелюбимых числа: четырнадцать и девятнадцать. Одно на пять меньше, но от этого, мать его, легче не становится. Четырнадцать тоже слишком дохера много. И динамика, мать ее, отрицательная.

— Вай...

Женщина обернулась. Это Игорь, кто же еще. Вечно улыбающийся Игорь, заговоренный сукин сын. Такая же жертва войны как и сама Вайлет. Вместе они прошли всю эту чертову бойню на острове Ява, где турианцы задумали маленькую оккупацию вопреки решению Альянса, вместе попали под артобстрел, оба оказались на больничных кушетках с диагнозом «обширная скелетная контузия». Оба потеряли большую часть имплантатов, ввиду чего были комиссованы из космопехоты. Вроде бы, Игорю предлагали уйти инструктором рукопашки куда-то в учебку, но он отказался. Впрочем, и за Вайлет на Марс не последовал — уже тогда совсем еще зеленый паренек отлично знал то, что станет очевидным для Виолетты лишь спустя много-много лет. Что Марс — это тупик. Разменная монета, брошенная цивилизацией людей на алтарь земного благополучия.

Земля остро нуждалась в клоаке, куда можно смыть всю мерзость, всю гадость, все послевоенные наслоения социальных экскрементов. Нет, это не касалось простых колонистов. В подавляющем большинстве Красную планету населяют вполне приличные люди. Но вот те, кто ими управляет... За большим красным рулем встали те, кому не нашлось места в человеческом обществе на Земле. Руководители самых сомнительных компаний и корпораций, продажные чиновники, аферисты и просто преступники. Всем им Красная планета обещала райские кущи под герметичными куполами. Все они были рады оторваться от болезненно чуткого к ненависти и нетерпимого к душевной гадости послевоенного мира.

Игорь присоединился к Вайлет спустя двенадцать лет. Возглавил особую следственную группу в рамках Девятого отдела. Чем именно занималась особая группа, мало кто знал. Не знала и Вайлет. Поговаривали, «особисты» работают с фактами коррупции на всех эшелонах власти, не исключая и полицейскую деятельность. Судя по тому, что Игорь Кирироф несколько раз приходил в офис с явными следами от близких выстрелов (попасть в Заговоренного по-прежнему никто не мог), он не только вел дела и перекладывал бумажки. Еще в космопехоте он демонстрировал такую точность и кучность стрельбы с табельного оружия, что злые языки подозревали в нем киборга. Шутка ли, неуязвим и бьет с двух рук так, что только десятки?

Но разве могут быть столь обаятельно улыбающимися бездушные киборги?

Сейчас Кирироф не улыбался. Подошел сзади, положил свои огромные ладони на широкие плечи Вайлет.

— Прорвемся, старуха, — шепнул Игорь. — Я тебе обещаю, это будет мое дело. Я этих озорников даже до суда не дотяну.

Вайлет разомкнула руки за спиной и обхватила мужчину за талию. У них с Игорем была слишком большая разница в возрасте, чтобы затевать какие-то личные отношения, но это же позволяло двум гигантам из космопехоты чувствовать друг друга куда ближе, чем случайных любовников. Впрочем, говорят, у Игоря есть постоянная спутница — не поверите, официантка из офицерского клуба. Но это неважно, так неважно.

Важны лишь две цифры: четырнадцать и девятнадцать.

— Да, достань их, Игорь, — сказала Вайлет. — Достань сволочей и оставь самого главного мне. Я его даже на суд приведу. Почти не поврежденного. Но разговорчивого дальше некуда. Откроет рот — не остановишь.

— Пошли, Вай, — Игорь взял Вайлет под руку. — Там, говорят, сама Картэн пожаловала. Шеф трубит общий сбор.

— Пошли.

Вайлет в последний раз бросила взляд на девятнадцать мешков и направилась вслед за Игорем.

Что-то ей говорило, что это последний ее общий сбор в приятной и знакомой до не хочу компании. Вайлет было настолько нехорошо от осознания, что впервые за чертову кучу лет она действительно (!) могла спасти два десятка человек, но не сделала этого, что... Что чувствовала себя предательницей. Да, звучит пафосно, но это, мать ее, правда.

Хорошо, что Игорь рядом. Когда он рядом, ей хотя бы не так мерзко.

И на старуху она давно уже не обижается.

 

Глава 9. Чужой дом, чужие люди

На старших курсах подготовки компаньонка узнает, как составить психологический портрет клиента по его ближайшему окружению. Опытные способны сделать вывод о привычках и предпочтениях клиента даже по обстановке в номере отеля, а уж какое богатство информации им предоставляет домашняя обстановка — не сказать.

 К сожалению, Алину сложно назвать опытной. Да, она терпеливо прослушала данный курс, но, попав в квартиру детектива Блад, не смогла сделать каких-либо определенных выводов о характере Вайлет кроме тех, что уже сформировала по личному общению. К тому же, все наставления учили, что самым правильным, истинным, не застланным обыденностью мнением считается самое первое. То, что узнаешь потом, вникая в детали и прочая, прочая — это уже уточнения, а то и сомнения.

 Так случилось, что когда две азари добрались до квартиры Блад, Алина была уже не в состоянии формировать мнение. Ее грызло здоровущее сомнение, что она вот прямо сейчас не свалится с ног. По-прежнему дико болела голова, словно над черепом повесили огромный кирпич на резинке, и при каждом шаге или неловком движении он прицельно бил в голову. Это если не считать еще небольшого перфоратора с сигнальным приводом от сердечного ритма.

 Слабость, головокружение и тошнота стали просто фоном, к которому Алина уже начала привыкать. Однако, добравшись до кровати, — здоровенной лежанки ровно посередине одной из комнат квартиры Блад — азари не удержалась и со стоном перешла в горизонтальное положение. Голова продолжала кружиться, но радовало хотя бы отсутствие необходимости поддерживать себя в состоянии «да-да, я смогу, я хорошо себя чувствую, спасибо». Конечно же, сей бред не мог никого обмануть, включая того, кому он был адресован — доктора Пассанте. Та передвинула Алину подальше от края кровати, проверила пульс Алины и самоустранилась, выключив свет и закрыв за собой дверь комнаты.

 

 Когда Алина проснулась, часики на левом браслете показывали начало одиннадцатого вечера по местному. То есть она провалялась тут куклой примерно тринадцать часов.

 Алина села на кровати, потрогала затылок. Кровь, конечно, уже запеклась, но вот в каком состоянии голова? Азари встала с кровати и оглянулась в поисках зеркала. Лучше бы она посмотрела сама на себя! Округлив глаза, Алина закрутила головой в поисках одежды: кто-то (Пассанте, кто ж еще!) раздел ее до нижнего белья, которое в случае с азари составляет тончайшее прозрачное трико от лодыжек и до шеи. Конечно, без рукавов. Практичная штука, но на люди в ней выходить не стоит. Впрочем, в человеческом нижнем белье, которое Алина пользовала, но недолюбливала из-за понятных причин с егоантианатомичностью в самых деликатных зонах, тоже не поймут...

 Комбинезона нигде не было. Зато в углу комнаты появился старый знакомый — походный чемодан. Сервобот стоял деактивированным, иначе бы обязательно проявил «чувства» — обрадовался бы, что хозяйка проснулась, заметила его. Чемоданы-боты в большинстве своем копировали поведение домашних животных, как правило собак. И на Земле, и тем более на Марсе в послевоенное время с домашними животными плохо, поэтому «одушевленные чемоданы» пользуются отменным спросом.

 Алина приласкала и открыла чемодан, покопалась в своих пожитках: так, ничего не украдено. Спасибо полиции Красной планеты хотя бы за это. Уж поскольку Алина попала в домашнюю обстановку, девушка оделась соответствующе: короткие, до середины бедра, обтягивающие шортики и недлинный, но просторный халат с укороченными рукавами. Перед этим Алина посетила ванную комнату и убедилась, что грандиозный синячище на затылке качественно обработан и залеплен липучкой пластыря. Какой-то доброхот даже подкрасил пластырь в цвет азарийской кожи, чтобы не очень сильно выделялся.

 Азари в очередной раз посочувствовала людям: как же они, бедолаги, обрабатывают раны на своих волосистых частях тела? Безумно неудобно же!

 

 Квартира Вайлет Блад состояла из двух жилых комнат, одна из которых (в которой проснулась Алина) явно являлась спальней, а другую при должном старании можно было бы назвать рабочим кабинетом. Двери нигде не запирались, и Алина, решившись, все-таки зашла в «кабинет» и осмотрелась. Интересно же, чем живет суровая женщина-дознаватель!

 Как и в спальне, места здесь было немного. Размером комната была хорошо, если пять на пять, по форме очень близко к квадрату. Видимо, та часть здания, где располагалась эта комната, немного выдавалась из общего массива. В комнате было два окна, друг напротив друга, в боковых стенах. У передней стены, между окнами, чуть выдвинутый вперед, стоял рабочий стол Блад. За ним — простое, без изысков кресло, почти не просиженное. Вряд ли детектив проводила в нем много времени. Скорее всего, Вайлет Блад вела дела исключительно в департаменте и не брала работу на дом.

 Позади стола, прямо за креслом, стоял массив накопителей ХТТ — стандартная медиатека, в которой, должно быть, хранится всякая служебная и не очень информация. Обилие лотков, большая часть из которых пустая, говорило, что когда-то Блад подумывала бороться со свободным временем с помощью подработки на дому. Но подумывания так ими и остались.

 На столе — удивительное дело! — не было терминала. Только пустая столешница и одинокое световое перо посередине. Если не считать кувшинчика с остатками какой-то бурой жидкости (кофе?) и нескладно свернутой распечатки на тонком пластике. Компьютер Блад покоился по правую руку, если сидеть за столом, и совершенно очевидно, что к нему придется подъезжать на кресле. Алина заглянула за стол — так и есть, рабочее место детектива могло кататься вместе с самим детективом. Следов от колесиков было немного, и все они, к слову, сосредотачивались в районе рабочего стола. Блад совершенно точно не злоупотребляла сидением в Сети или расчетам на компьютере.

 Боже, да зачем ей вообще этот весь «рабочий кабинет»? Ведь очевидно же, что она им почти не пользуется! Может, чтобы обедать, не отходя от кассы? Между терминалом и креслом Вайлет расположился компактный кухонный блок. И вот им как раз пользовались регулярно: дверца не сразу закрывается, рукоятка и секвенсор программ затерты.

 

 По-настоящему интересным объектом в комнате была интерактивная карта Марса. Экран висел на стене за креслом, прямо над блоком накопителей медиатеки. Алина подошла поближе и коснулась экрана — карта засветилась. Марсити тлел багровой точкой на западном полушарии, немного ниже экватора, там, где Долины Маринера «впадают» в Землю Меридиана. Девушка раздвинула пальцы, укрупняя масштаб. Прорисовались кратеры Виноградова и Джонса и, конечно же, забавный для всех, кто не знаком с географией Марса, кратер со смешным названием Пиво. Чуть южнее разлапистой амебы города Алина разглядела космопорт. А вот здесь, на восточных окраинах города, чуть в отдалении от основных массивов котлованов, строящихся и уже вырытых, все и началось: тут строители нашли очередной Артефакт. Сейчас уже и не скажешь точно, действительно чем-то ценный, или же, подобно тысячам других, просто безжизненную каменюку, пусть и гигантских размеров.

 Алина интереса ради ткнула пальцем в место, где должна располагаться пирамида Артефакта. К ее удивлению, интерактивный модуль карты послушно запустил поиск по известным и неизвестным Алине картотекам, и спустя пару секунд вывел на экран подсказку-меню из трех пунктов: «Борисов», «Меридианцы» и «Косм.». По всей видимости, карта была связана с личным информаторием Вайлет, либо в полицейском участке, либо здесь, в медиатеке. Алина развернула по очереди все три пункта.

 Запись «Борисов» рассказывала о неудачном приземлении одноименного космического челнока, заходящего на посадку к космопорту. Летающая машина потерпела крушение в двух километрах к северу от гипотетического расположения Артефакта (на карте еще не был нанесен котлован, где обнаружили пирамиду). Пояснительные записи говорили, что удалось обойтись без жертв. Все пассажиры и члены экипажа отделались испугом, а кое-кто — легкими травмами. Было это двенадцать лет назад.

 Под названием «Меридианцы» крылась куда более интересная информация. Стоило Алине коснуться пункта меню, как карта тут же померкла, превратившись в стандартное голографическое поле информатория. На выбор предлагались несколько типов подачи информации: голосовой, визуально-текстовый и анимационно-постановочный. Алина выбрала последний.

 Карта снова померкла и, мгновение спустя, представила вниманию зрителя небольшой, буквально сотня на сотню метров, котлован, в котором суетились какие-то фигурки. Камера дала наезд, подлетела поближе, и Алина разглядела подробности.

 Опуская всякие несущественные детали, информаторий показал Алине общину отдельно живущих колонистов, очевидно, порвавших всякие связи с большой землей. Одежда многих из них была изношена сверх всяких пределов, дети вообще бегали чуть ли не голышом. Ситуация вполне возможная на любой из планет земной группы, но на суровом Марсе, где потеря герметичности купола или выход из строя энергетической установки грозит моментальной смертью всему живому... Очень рискованная картинка. Тем не менее, община меридианцев жила на отшибе вот уже почти пятнадцать лет, и даже понемногу развивалась. Мужчины, используя откровенно раритетное горнопроходческое оборудование, выламывали из подземных пород ценные минералы. Недалеко от общины, согласно данным того же информатория, располагалась слабая жила вольфрамонесущей руды; слишком тоненькая, чтобы заинтересовать могущественные корпорации, но достаточно богатая для того, чтобы обеспечить самым необходимым общину из пары сотен человек. Воздух меридианцы восстанавливали сами, при помощи таких же раритетных, как горное снаряжение, биохимических преобразователей. Пищу и самое важное для жизни закупали в Городе.

 В общем, ничего особо удивительного Алина не почерпнула, если бы не кое-какие странности. Во-первых, информаторий поведал весьма странную историю. Несколько лет подряд лихие люди из Марсити предпринимали попытки подвинуть «дикарей» с насиженного места. Какой бы тоненькой ни была вольфрамовая жилка, но это живые деньги. На Марсе достаточно небогатых, но весьма решительных людей, готовых ради бабла на что угодно. Но тут, как говорится, нашла коса на камень (Алина в свое время неделю допытывалась у родителей, что такое коса, почему она ходит по камням и что из этого следует). Меридианцы не высказывали желания поделиться своим, а все попытки, так сказать, силового вмешательства, рубили на корню. Удивительное дело, но за два года в коммуникационных тоннелях вблизи котлована меридианцев пропало больше дюжины наемников и около полусотни искателей приключений. За то же время не пострадало ни одного жителя общины.

 Понятно, почему Вайлет Блад отметила это место на своей интерактивной карте. Действительно, очень занимательная и странная история.

 Третий пункт выпадающего меню под названием «Косм.» не рассказывал ничего интересного. Сплошная ученая белиберда об интенсивности космического излучения. Научная группа одной из корпораций установила на поверхности вблизи Артефакта несколько приемников космической и прочей радиации, но результаты оказались в пределах основного фона для этой зоны Марса. Разве что к этой статье было небольшое приложение, которое сообщало: в процессе установки датчиков один из инженеров по неосторожности свалился в геологический разлом, не отмеченный на оперативной карте. Из-за сложности и протяженности расселины достать труп удалось лишь через неделю, но вскрытие показало, что смерть наступила не позднее двух дней назад, причем явно по насильственным причинам: в лобовом щитке гермошлема обнаружилось пробитие, похожее на пулевое. При этом сам инженер остался в целости и сохранности, ну, если не считать, что он умер от удушья. Случай спустили на тормозах, а официальная версия провозгласила смерть по неосторожности, в результате повреждения скафандра при падении в расселину.

 Больше ничего интересного на интерактивной карте Алина не нашла. Вернее, тут же запуталась, перегрузилась заметками о смертях, убийствах, происшествиях, стоило переместить внимание с окрестностей города на сам Марсити. Столица Красной планеты просто кишела насилием. Судя по статьям в информатории, лишь незначительная часть убийств расследовалась, на остальные правоохранители просто махнули рукой. При всем своем неприятии к саботажу должностных обязанностей, Алина понимала местных дознавателей: попытка навести порядок в мире хаоса обречена на неудачу. И чем больше Алина проникалась действительностью Марсити, тем меньше наивных мыслей оставалось у нее в голове.

 

 Когда она прибыла на Красную планету, Марс казался ей оплотом романтики и фронтиризма. Как же, первая планета Солнечной системы, которую люди заселили по-настоящему плотно. Не так, как колонии дальних рубежей, а по-настоящему, по-пионерски. С куполами, обширной строительной программой, с настоящей независимостью от метрополии.

 Сейчас азари понимала, насколько наивной дурочкой была еще три дня назад. Марс — это не колония-пионер. Это не фронтир человеческой цивилизации. Это, скорее, большое помойное ведро, куда мудрые, но циничные земляне сбагрили неугодных членов общества. На Марсе процветает бандитизм: его проявления дважды чуть не отправили Алину к праматерям. На Марсе в ходу наркоторговля: азари чуть было не попалась в ее нехитрую ловушку. Очевидно, что на Марсе еще много, очень много всяких неприятностей.

 Иначе бы на Марсе не было таких людей как Вайлет Блад: давно уже сломанных в самой своей сердцевине, но по-прежнему крепких на периферии своих жизненных интересов. Алина не знала биографии Вайлет, но по тем отрывкам, которые все-таки исторгала из себя дознаватель, азари поняла, что когда-то Блад служила в космопехоте, но потом была уволена по комиссованию. От отца Алина знала, что армия никогда не увольняет солдат, если они еще могут послужить военным. Множество раненых, искалеченных и просто попавших в неприятности служащих остаются в войсках. Им находят вполне себе теплые местечки в штабах, вспомогательных службах, гарнизонных системах обеспечения. В конце концов, армия — это не только бравые космопехотинцы, смертоносным градом сыплющиеся с неба. Армия — это еще и огромный, сложный и крайне запутанный механизм обеспечения собственного выживания. На каждого спецназовца Эн-7 приходится по несколько десятков человек из обслуживающего персонала. На каждый космический дредноут, кроме сотен человек экипажа, приходятся тысячи работяг на космических верфях, сотни специалистов инженерной поддержки, десятки тысяч человек, снабжающих эту махину смерти всем необходимым, и миллионы, миллионы и еще раз миллионы денег. Из карманов налогоплательщиков.

 То есть, понятно, что разбрасываться подготовленным персоналом не в стиле и не в интересах армии. И если уж космопех пошел на демобилизацию, то значит, очень умные ребята из группы психологического мониторинга констатировали, что боец больше не боец. Да, он может продолжать выбивать сто из ста, может идеально выполнять приказы, но... Слишком многое на карту ставится сейчас от действия одного неуравновешенного или просто сломавшегося бойца.

 Где-то в глубине души Вайлет Блад произошел надлом, который она сама, может быть, и не заметила. Зато заметили штатные армейские психологи. И выдающийся во всех отношениях воин отправился наводить порядок в человеческий гадюшник, который даже Солнце в знак протеста решило освещать в десятки раз слабее, чем прародину цивилизации людей.

 

 Азари закрыла все окошки на интерактивной карте и аккуратно вышла из «кабинета». При случае она еще постарается узнать Вайлет чуть лучше, женщина ее заинтересовала. Может быть, стоит как-нибудь побеседовать с Блад наедине, пользуясь всем арсеналом компаньонских знаний? Нет, пожалуй. Это нечестно. Вайлет при всей невыносимости характера все-таки достойна человеческого общения, без всех этих психологических выкрутасов. И кроме того... нет, глупости. В любом случае сейчас для этого не самое лучшее время.

 

 К слову, о женщинах. Где Пассанте? Алина помнила, как соплеменница затаскивала ее на здоровенную кровать детектива. Очевидно, она же потом раздела девушку до исподнего. Но вот куда потом делась?

 Алина прошла на кухню — там не было ничего, что бы проливало свет на исчезновение ученой. Вернулась в спальню, включила свет, огляделась. Тоже ничего. Разве что... Постойте. Алина подошла к чемодану и порылась в своих вещах. Все было на месте, даже хитро спрятанная коробочка с драгоценностям, но...

 Пропал комбинезон! Тот самый походный костюм, в котором Алина претерпевала события последних дней.

 Это не отель, здесь не сбросить одежду в мешок с надписью «прачечная». Это частные апартаменты. Может, Пассанте забрала измазанный в грязи и крови комбинезон, чтобы отнести его в чистку? Возможно, но как-то не сильно вяжется с обычаями азари; насколько Алине было известно, голубокожие очень ценят собственную независимость, и стараются не притрагиваться к чужой собственности. Кроме того, в чемодане Алины есть еще один комбинезон, не такой удобный, как пропавший, но вполне подходящий на замену. Вот он, буквально в первом же отделении походной сумки. Пассанте не могла бы не заметить, что Алине есть во что переодеться!

 Ладно, с этим разберемся как-нибудь потом.

 

 Алина вернулась на кухню и открыла шкафчик с продуктами. Вайлет Блад сложно было назвать гурманом, большая часть провизии представляла собой консервы той или иной степени удобоваримости для организма азари. Но Алине было уже не до привередничества. Швырнув первые попавшиеся продукты в расконсервацию и забрав из чемодана остатки калитала, девушка жадно набросилась на еду и слопала, наверное, раза в три больше, чем обычно себе позволяла. Запила немудреную еду каким-то глубоко синтетическим напитком, название которого так и не смогла прочитать: как и на большинстве продуктов, оно было нарисовано иероглифами, а компаньонка пока еще не изучала письменность этнического населения Марсити.

 Но прах побери, куда делась Пассанте, и где Вайлет Блад?

 Алина посетила санузел, привела себя в порядок, насколько позволяла заплатка на голове, вернулась в комнату. Осмотрела свой багаж и остановилась на брючном полукостюме, моду на который в родных мирах азари ввела (кто бы, вы думали?) Лиара Т’Сони. Люди могут как угодно называть дочь мятежного Матриарха, но одевалась девушка стильно, а ее фирменный бело-голубой костюм врача-исследователя породил целую волну подражателей. Даже люди, чего уж греха таить, переняли у Лиары любовь к строгим и в то же время изящным спаркам обтягивающих штанишек-комбинезона и открытых пиджаков «мужского» покроя. Алина в свое время потратила немало времени, выясняя, откуда Лиара позаимствовала такую моду. Оказалось, что родоначальниками стиля были дреллы[73]. В каком-то безумном прошлом это вообще была строевая одежда воинов зеленой расы. Не иначе, Т’Сони в прямом смысле раскопала эту информацию в одном из своих археологических вояжей. А может, позаимствовала у этого ее компаньона... как его там? Алина, как ни старалась, так и не смогла вспомнить имени зеленого друга Лиары.

 Засунув по-прежнему местами гудящее и болящее тельце в костюм, Алина покрутилась перед полноростовым голографическим зеркалом; к немалому удивлению азари, суровый детектив Блад не чуждалась маленьких женских радостей, спасибо ей за это.

 Нет, на Лиару Т’Сони она все-таки не походила. Слишком высокая, слишком габаритная, слишком гладкая. На высокой фигуре Алины куда менее вызывающе смотрелась и умеренной величины грудь, и плавные изгибы длинных конечностей. Она не Лиара, которая унаследовала от матери выдающиеся выпуклости. Смазливую мордашку и пигментные пятна, которые на Земле именуют веснушками, Лиаре подарил ее неизвестный отец. Разумеется, азари — лицо героини Галактики не обезображивали цветные полоски. И это было еще одно решительное отличие Алины-в-костюме-от-Лиары от самой Беглянки.

 Наконец, костюм Алины был насыщенно-изумрудного цвета с бледно-желтыми вставками. Невероятный диссонанс с голубой кожей, но... Говорят, ей идет.

 

 Внезапно Алина вспомнила, что Вайлет порекомендовала Пассанте покопаться в гардеробе. Алина без труда нашла створки платяного шкафа, раздвинула их и присвистнула раньше, чем одернула сама же себя за столь недостойное поведение.

 В гардеробе Вайлет действительно было немного одежды. Ну очень немного. Все остальное место занимало оружие. По-видимому, офицер полиции с высокой башни плевала на универсальное для всех человеческих планет законодательство, запрещающее открытое хранение пушек в частных апартаментах.

 Алина сняла с пары крючков здоровую, даже на вид устрашающую винтовку. Оружие оказалось на удивление легким — куда легче, чем могло бы показаться, глядя на массивную полимерную чушку. Грязно-белый цвет внешних деталей делал пушку немного несерьезной, похожей на товар из магазина игрушек. К этому же мнению можно было придти, лишь оценив выдающиеся размеры оружия, как будто из детских мультяшек. Но стоило взять винтовку в руки, как ощущение «детскости» тут же проходило навсегда. Это чудо, покорябанное и покоцаное, с рябым, на краях даже чуть оплавленным дулом меньше всего походило на игрушку.

 Азари убрала чудовище обратно на крючки. Пусть висит здесь и никогда не покидает своей норы. Слишком уж оно... плотоядно.

 Остальной арсенал мадам Блад был набран из пистолетов различных форм и конфигураций. Алина не без труда узнала сильно модифицированную «Фалангу» — любимое, по словам отца, оружие офицеров пехоты. В отличие от «Фаланги», этот пистолет бы окрашен в серый цвет, на нем не было видно лазерной указки, а еще он был банально крупнее. Насколько оригиналу соответствовал вес, Алина понятия не имела. По ее мнению, это при любом раскладе была здоровенная тяжелая дура, которую совершенно нереально удержать одной рукой.

 Из всех остальных орудий смертоубийства Алина узнала только изящнейший, как и все азарийское, крупнокалиберный пистолет «Аколит». Узнала, разумеется, не из собственного опыта: просто уж очень любили киношники вооружать этим пистолетом «кровожадных коммандос азари». Одному богу известно, как данная редкость попала в ведение Блад, но по себя Алина порадовалась, что суровый дознаватель, оказывает, не чужд прекрасного. Нежно-белая поверхность «Аколита», плавные изгибы, удобная даже для небольшой кисти рукоятка с мягким побитием. Это было красивое оружие. И, похоже, из него даже ни разу не стреляли: дульный срез сверкал заводской свежестью, а на пистолете не было ни одной царапины.

 Алина повесила пистолет на место. Всего на задней стенке одежного шкафа было семь мест для оружия. Верхний ряд в одиночку занимала грязно-белая акула-винтовка, остальные девять ячеек были заняты шестью пистолетами. Есть ли шанс, что Пассанте прислушалась к совету Блад и выбрала себе пушку? Сильно вряд ли. Все-таки азари ученая, а не боевик. С другой стороны, мастерство, с которым она раскатала четырех бандитов в отеле, открывала личность доктора Пассанте с другой стороны.

 Да и тот биотический удар, направивший Алину головой в кресло, тоже.

 На верхней полке, выше оружия, благодаря своему росту Алина заприметила несколько головных уборов. Покопавшись, она выбрала строгую темно-зеленую шапочку, слегка напоминающую армейскую фуражку конца прошлого века. Надела, вернулась к зеркалу. Неплохо. Шапка хорошо гармонировала с изумрудным костюмом, который при должной фантазии можно было бы назвать полувоенным. Вот только диссонировала маленькая пятилучевая красная звездочка, намертво вшитая чуть повыше козырька. Ну ладно, пусть будет звездочка.

 Алина закрыла шкаф: то ли оружейный, то ли одежный.

 

 Вопроса, что делать, и куда делась Пассанте, переоблачение и знакомство с оружием не давало. Алина подумала, что не будет ничего страшного, если она немного прогуляется. В конце концов, у костюма есть воротник, которым можно прикрыть голубую рожицу, да и ночь на дворе. На Марсе и день-то не особенно светлый. Большую часть освещения генеририрует городской купол, слишком уж далеко родное Солнце. Ночью глобальное освещение отключают, оставляя только уличное.

 

***

 

 Этот человек заинтересовал Алена.

 Сначала мужчина подумал, что перед ним обычный служащий каких-нибудь наземных доков или просто рабочий с ближайшей фабрики. Здоровый широкоплечий мужик в просторном комбезе колониального образца. Потом понял, что ошибся. Заляпанную и, кажется, местами даже изорванную одежду размера XXXL носила на себе женщина. За всю свою жизнь Ален не видел столь здоровенных особ женского рода. Говорят, таких в свое время брали в космопехоту — обилие персональной брони, которую таскали воины подразделений класса Би, предполагало выдающиеся физические качества каждого из них. Но даже для пехотуры эта дамочка была ну как-то совсем уж нескромно крупногабаритна.

 Потом оказалось, что она вхожа в полицейский участок. Вернее, выхожа, если так можно сказать. Ален занял уютное местечко на крыше одного из зданий напротив полицейского департамента и разглядел, как гигантша выходит, а затем снова возвращается в дом полиции. Тот самый, который еще полсуток назад подвергся весьма неджентльменской атаке группой бандитов. Ален уже знал, сколько их было — ровно девять человек. Причем, внутри бузили только пятеро — и умудрились «набузить» девятнадцать трупов и несколько тяжело раненых.

 Судя по тому, как спокойно чувствует себя большая женщина рядом с полицейским участком и внутри него, она была или полицейским осведомителем, или собственно дознавателем. Первое маловероятно: с такой внешностью нет никаких шансов оставаться незамеченным, а для осведомителей это крайне важно. Значит, второе.

 И тут Ален хлопнул себя по лбу. Это ведь именно она — эта здоровая женщина — прибежала вся в мыле к участку, когда бойня уже закончилась. Тогда он не обратил на нее внимания, подумав, что это один из родственников или знакомых погибших полицейских: тела в мешках как раз выносили в то время из здания и складировали на наглухо огороженную от зевак площадку. Для Алена, смотревшего спектакль с крыши, загородка проблемы не вызывала.

 Эх, жаль, под рукой нет выхода на всекорпоративную базу данных Земли. Можно было бы поискать эту особу в военных архивах. На бедре женщины Ален заприметил служебный «Страж», и еще один пистолет прятался в подмышечной кобуре. Уж что-что, а оружие скрытого ношения Мортимер научился идентифицировать почти на автомате.

 

 Ровно в половине одиннадцатого вечера, когда муниципальные службы «включили ночь», та же самая женщина в очередной раз вышла из полицейского участка. На этот раз уже в нормальной одежде — форменном брючно-юбочном женском костюме полицейского офицера — и в компании с сослуживцем. О, это какой надо сослуживец! Воистину нескромных размеров громила мужского пола с кулаками, в которых можно спрятать парочку табельных «Стражей» еще место останется. Боже, они что тут, на Марсе, других на службу не принимают, что ли?

 Вместе два гиганта дошли до конца улицы, где громила похлопал бабенцию по здоровому плечу (Ален бы от такого похлопывания присел на колено, а то и на два) и направился в сторону стоянки аэротакси. Женщина пошла к туботраму. Ален тут же убрал визор и метнулся к лестнице с крыши. Съехать на первый этаж не заняло много времени, и он догнал дамочку-полицейскую еще до того, как она дотопала своими великанскими шагами до спуска в подземку.

 

 Ален заметил, что полицейская чем-то расстроена. Не подавлена, но расстроена — точно. Это читалось по неряшливым взглядам назад, бросаемым больше по привычке, чем из-за необходимости следить за обстановкой. Тем не менее, женщина все-таки посматривала по сторонам, и Ален понял, что выбрал правильный объект. Наверняка далеко не последний человек в отделении полиции. И наверняка к ней, в таком-то состоянии, можно подобрать ключик. Вряд ли женщина расщедрится на подробный рассказ, но что-то выпытать точно можно.

— Добрый вечер, офицер, — Ален кивнул полицейской, стараясь шагать в ногу с гигантшей.

— Ты кто такой? — женщина глянула на Алена, затем (совершенно ожидаемо) по сторонам, назад. Наконец, не увидев опасности, полицейская снова сконцентрировалась на Алене.

— Если ты из корпоративщиков, то вали отсюда, — сказала полицейская. — Не лучший вечер для сочувствий. Тут уже насочувствовали с три контейнера.

— Вы про очаровательную мисс Картэн? — улыбнулся Ален. — Нет, я не от нее. Мне она, конечно, не сочувствовала, но от беседы с этой особой ничего не ожидаешь. Ее мораль прописана в договоре, и на простые человеческие качества не распространяется.

 Полицейская снова огляделась и резко встала на месте. Ален оценил — затормозить такую тушу с такой внезапностью... Нет, точно девочка из космопехов. У них даже после увольнения в нервной системе такой компот из ликвиоимплантов, что десять лабораторий будут месяц разбирать и не разберут.

— Послушайте, мистер, — произнесла женщина, подходя к Алену. — Если вам что-то надо, то говорите прямо. У меня, скажем так, не самый лучший день сегодня. Слушать херню устала. Видеть то же самое — тоже. Не испытывайте мои органы чувств сверх необходимого.

— Уверяю, офицер, я без этой... В общем, точно не ради испытаний, — засмеялся Ален.

 С этой особой нужно быть острожным, но наверняка она ценит смелость. Например, совершенно точно никто в разговоре с этой горой модифицированных мышц не решается вторгнуться в личное пространство. Ален твердо подошел прямо к полицейской и, убрав руки за спину, подался вперед, поднял взгляд.

 Дамочка была на десять сантиметров выше него, плюс форменные полукаблуки... В общем, разговаривать со скалой в женском облике для Алена было даже забавно.

 Теперь самое главное — узнать, что известно полицейской.

 

 Ален видел, как на место происшествия стягивались самый разные силы. Первым примчался полицейский спецназ — ровно на десять минут позже, чем надо бы. Закованные в кинетическую броню парни в черном очень лихо положили рожами вниз всех случайных и не самых случайных наблюдателей — кроме Алена, разумеется.

 Потом спецназ угомонился, попинал трупы четырех застреленных из окна участка бандитов (Ален дорого бы отдал, чтобы узнать, кто это из полисменов так лихо палит из малокалиберного пистолета), и уехал.

 На смену суровым черным ребятам в масках прибыла целая делегация откуда-то из муниципалитета. Ален не без интереса обнаружил, что на место бойни пожаловала сама Марианна Картэн — с подходящим эскортом. Разумеется, не было уже никаких лысоголовых прихебателей, зато в комплекте с мадам Картэн пожаловала дюжина рослых ребят в снежно-белых костюмах. Ни у одного из них не было на виду оружия, но Мортимер, едва посмотрев, как двигаются товарищи, зарекся иметь с ними плохие отношения. Каждый из белых по отдельности представлял собой такую силу, которой, пожалуй, Ален не рискнул бы противостоять даже в бытность свою молодым и активным.

 Не успела прибыть гвардия мадам Картэн, как на арену пожаловали — кто бы вы думали? — азари! Увидев делегацию главы марсианской Миссии, Ален от радости чуть не вывалился из окна здания. Его гипотеза о том, что нападение на участок так или иначе связано с томящейся там Алиной, подтверждалась на глазах. Правда, к своему величайшему удивлению, Ален так и не дождался появления девушки. Синекожая дамочка, очевидно Матриарх, вдребезги разругалась со всеми находящимися здесь людьми, и Ален было уже испугался, что четверо присутствующих на празднике коммандос-азари начнут проявлять чудеса биотических фокусов. Алену доводилось видеть азари-коммандос в бою, и случись что, он бы еще, пожалуй, трижды подумал, стоит ли ставить на победу объединенного марсианского человечества. Хотя у полиции и Картэн был почти десятикратный перевес в силах... Но азари-командос — это азари-коммандос, и они остаются таковыми при любом численном соотношении.

 К слову, из-за этих приятных во всех отношениях голубокожих засранок Алену пришлось сменить комфортабельную резиденцию в одной из пустых квартир напротив полицейского департамента на стылую, безобразную крышу высотки чуть поодаль. Оказалось, азарийский Матриарх привела с собой вовсе даже не четырех охранниц, а как минимум вдвое больше. Несколько штук из этого «больше» принялась активно прочесывать окрестности на предмет возможной угрозы для своей начальницы. Ален вовсе не представлял угрозы Матриарху, но объяснять это смышленым биотичкам с оружием наготове посчитал излишним.

 Тем не менее, визит голубокожих поставил большую жирную точку в размышлениях на тему «при чем ли тут Алина, или ни при чем». Разумеется, при чем. Оставалось только удостовериться, что скалоподобная мадам из полиции тоже добралась до этого вывода.

— Вы ведь отлично знаете, что сегодняшнее нападение на участок — не просто так? — спросил Ален.

 Вопрос был разряда «пан или пропал». Если он угадал, и полицейская что-то подозревает, то, считай, дело сдвинулось. Если же перед ним тупая солдафонка, не имеющая никакого отношения к азари — дело плохо.

— Просто так только котята из кошки выпрыгивают, — ответила полицейская. — Понятно, что не просто так. А вам-то что, мистер?

— Мне лично — ничего, — совершенно честно сказал Ален. — Но мне бы не хотелось, чтобы из-за голубокожей землянки у кого-нибудь были проблемы. В том числе, и у самой землянки.

 Еще один выстрел почти наобум. Но именно что почти. Полицейская, которая уже было повернулась в сторону туботрама, резко остановилась.

 У Алена хорошая реакция. По общим меркам, пожалуй, замечательная. Но тут Мортимер был вынужден признать, что рывок большой женщины застал его врасплох. Двигалась живая скала, пожалуй, немногим медленнее, чем он сам — когда в том есть необходимость, конечно.

 А еще очень неудобно сознавать свои ошибки, болтая ботинками в полуметре над землей.

— Кто ты такой? — прошипела женщина. — Спрашиваю второй и последний раз.

 

 

Одной рукой Вайлет Блад держала на весу темнокожего всезнайку, второй рукой неспешно доставала оружие. Ну и еще кое-что, что другим знать не надо. Есть такая хитрая кнопочка около кобуры...

— Кто ты такой? — Вайлет, не мигая, смотрела в какие-то подозрительно спокойные глаза мужичонки. — Спрашиваю второй и последний раз.

— Меня зовут Ален Мортимер, — представился висящий в воздухе. — Если вы поставите меня на землю, я представлюсь уже как положено и даже вежливо шаркну ножкой.

— Откуда взялся, вежливый ты наш?

— Земля. ЕАСО. Комиссия по этике.

 Вайлет выждала паузу, дожидаясь сигнала в интеркоме. Наконец бусинка в ушном канале хрюкнула, и Вайлет опустила мужчину. Тот сразу же поправил аккуратный пиджак из подозрительно скользкой на ощупь ткани. Блад всерьез полагала, что темнокожий одет в баллистическую броню. Если так, то он сейчас стоил куда больше, чем его вес в нулевом элементе.

— Не врешь, — констатировала Вайлет.

— Разумеется, — улыбнулся Мортимер. — Запрещено. И, к слову, скажите своему напарнику, чтобы снял меня с мушки. Я, знаете ли, как-то нервничаю, когда мне целятся в затылок.

— Какому еще напарнику?

 Назвавшийся Аленом Мортимером с укоризной взглянул на полицейскую. В его взгляде читалось «Я вам не вру, давайте и вы не будете портить себе карму».

— Игорь, отбой тревоги! — крикнула Вайлет в ночь за спиной темнокожего.

— Уверена? — раздался знакомый голос в ответ.

— Уверена, уверена, — буркнула Вайлет. — Пойдемте в Трубу, господа. Метро скоро закроется, а мне еще нужно домой. Проведать кое-кого.

 Ален Мортимер с готовностью зашагал рядом с женщиной, чуть позже к их компании присоединился Игорь — запыхавшийся, разгоряченный. Вайлет запретила себе думать, с какой скоростью и какое расстояние пробежал коллега, едва получил сигнал тревоги. И после этого еще нашел в себе силы выцелить потенциального неприятеля с расстояния в полсотни метров.

 Игорь молодец, Игорь очень крут.

 Но по сравнению с этим темнокожим Аленом, этим залетным сотрудником Комиссии по этике, этим тщедушным невысоким мужичком в возрасте, Игорь вряд ли покажется крутым. Дай бог, чтобы им вместе с Вайлет удалось бы завалить хотя бы одного такого Алена, случись что.

 Комиссия по этике, разродись поленом Богородица.

 Как вас тут не хватало.

 

 

Комиссия по этике — кошмарный сон для подавляющего большинства корпораций на Марсе и для многих на Земле.

ЕАСО, объединившее под одной крышей практически всю земную технологию и всех производителей техники на базе нулевого элемента, нуждалась в адекватном инструменте контроля над тысячами корпораций, так или иначе вошедших во всемирный холдинг. Еще во времена уничтожения осколков Альянса, который в отсутствии внешнего врага решил вдруг почивать на лаврах великого освободителя Галактики, перед руководством будущей Ассамблеи встала, казалась, неразрешимая проблема: как устранить Вселенских Победителей от последующей после славной драки пирушки? Как удержать в узде аппетиты транснациональных монстров, у которых на руках долговые расписки всей земной администрации? Как обеспечить Земле спокойное и сытое восстановление, не допустив наживания одних (корпораций) на стремлении к лучшей жизни других (простых граждан)? Наконец, как обуздать откровенно мародерские стремления верхушки ВКС, стремительно скатывающейся куда-то на уровень очень дикого средневековья? Скандальная история с разграблением остатков Цитадели до сих пор на устах у тех, кто ее застал.

 Долго думали и гадали, пока не вспомнили про замечательную придумку другой бюрократической структуры — Совета Цитадели. Помнится, у них была такая лихая группа товарищей, называлась Специальный корпус тактической разведки. Одним из СПЕКТРов удалось стать даже представителю человеческой цивилизации. Да так лихо стать, что за два года сначала обломать бронезащиту всемогущему, казалось бы, Жнецу с говорящим названием «Властелин», параллельно спася упомянутый Совет Цитадели от неминуемой гибели, а потом до кучи спасти Галактику от всех остальных сотен тысяч (или сколько их там — никто не считал) «Властелинов».

 Создавая организацию, подобную Спецкорпусу, новорожденная Ассамблея взяла лучшие принципы, позволяющие СПЕКТРам работать действительно эффективно. А именно: полная свобода в действиях, неограниченные ресурсы и отчетность только перед лицом Совета. Тем не менее, этого было мало, и пример с еще одним СПЕКТРом по имени Сарен Артериус тому подтверждение. Поэтому в структуру новой спецслужбы были вложены кое-какие изменения. Говорят, изменения эти перекочевали напрямую из лабораторий, занимающихся анализом технологий Жнецов. Впрочем, неважно. Главное, что эти изменения позволили создавать агентурную сеть, которая в принципе не способна на предательство интересов Ассамблеи.

 

 Так создали Комиссию по этике — небольшую, но зубодробительно эффективную структуру, следящую за соблюдением правовой и моральной защиты всех, кто в этой защите нуждался. Единственное исключение составил, как несложно догадаться, Марс. Причина понятна. Создание колонии-клоаки, формирование мусорного ведра для человеческого общества не предусматривает разгребание помоев в попытке определить, какой из выброшенных за ненадобностью элементов общества более прав, чем остальные. Марс милостиво отдали самым безобразным в плане этики корпорациям, оставив бродить эту гущу саму по себе.

 Разумеется, даже в помойном ведре необходимо поддерживать порядок, поэтому в Марсити были внедрены несколько десятков агентов, работающих под тем или иным прикрытием. Одним из таких агентов был Кайл Бергер, и долгое, очень долгое время у ЕАСО не было ни одного повода заподозрить, что агент сгнил натурально, а не показушно. Собственно, сигналы о неугодности Бергера приходили с самого начала его работы на Марсе, однако это всегда объяснялось элементарным давлением планетарной администрации, которая органически ощущала исходящую от Бергера угрозу.

 Все изменилось, едва Кайл для служебных целей запросил на Земле компаньонку. И не абы какую, а настоящую азари, обязательно из «Тессиары». Личность роли не играла, Бергер не предъявлял каких-то особых требований к навыкам, возрасту или внешности. Единственное, в чем агент ЕАСО проявил настойчивость — контракт не должен быть слишком дорогим. Тут банально случился анекдот: максимальная разовая трата для Бергера находилась около нижнего предела прайсов на услуги компаньонок «Тессиары». Немудрено, что в таких подрядных условиях эскорт-агентство вполне разумно предоставило чиновнику самую дешевую, то есть самую молодую и неопытную девушку.

 Тут и произошел первый сбой у того, кто решил поиграть с ЕАСО в азартные игры.

 

 Дело в том, что у каждого из чиновников ЕАСО есть определенная репутация, моральный облик. Эта репутация публичная и формируется десятилетиями. Это стопроцентно субъектный параметр, свойственный любому действующему лицу. Обладал соответствующей репутацией и Бергер, и она не была секретом. В рамках его профессиональной деятельности визуальная составляющая этой репутации изменялась: для полноценного погружения в реалии Марса мужчине приходилось становиться все более и более подонком. Только так внедренный агент ЕАСА мог выходить на связь со все более могущественными силами Марсити. И Бергер послушно выполнял роль хитрого мерзавца, почуявшего «большие возможности на новом месте».

 Вот только у Бергера действительно была любящая и любимая семья, включая жену и маленькую дочку. Кайл мог сколько угодно строить из себя корпоративного мерзоту, предавшего этические идеалы Земли, но... Он бы никогда и ни при каких условиях не выписал себе компаньонку, тем более азари. Человека? Возможно. Сымитировать можно что угодно. Но вот против молодой и полной сил голубокожей не работают никакие химические прививки. Можно заблокировать биохимию азари, но ее биотика всесильна, и... Словом, поступок Бергера, затребовавшего для служебных целей сотрудницу «Тессиары», вызвал определенное шевеление в ЕАСО и, как следствие, в Комиссии по этике.

 Дальше все развивалось слишком быстро даже для Комиссии по этике. В обязанности прибывшего на одном рейсе (чистая случайность!) с Алиной агента входило только наблюдение и сбор информации. И кто бы знал, сколько бы еще Ален собирал и наблюдал, если бы он не летел вместе с очаровательной синекожей девушкой. У «Тессиары» свой собственный кодекс, который запрещает разглашать имена клиентов и компаньонок. Все, что удалось узнать Комиссии, это то, что да, один из чиновников ЕАСО действительно недавно законтрактовал нашего специалиста. Нет, извините, имен мы не называем. Да, заказ поступил с Марса. Нет, извините, больше мы ничем поделиться не можем.

 Кто бы мог подумать, что на Красную планету отправят Биби-землянку!? Известность молодой азари слишком велика, чтобы рисковать разглашением подробностей заказа. И в то же время Алина — единственная из настолько низкооплачиваемых сотрудников, которая «пролезает» в финансовые ограничения контракта.

 Вот такая история. Простая, наполненная случайностями и закономерностями, местами даже смешная, а порю — вспомним убийство Бергера и бойню в полицейском департаменте — трагическая.

 

 

— Почему так долго? — спросила Вайлет. — Мы отправляли вам наводки на Бергера еще год назад.

— Были причины, — уклончиво ответил Мортимер. — Вы должны понимать, что далеко не все так хороши, как кажутся, и наоборот.

— Понятно, — кивнула женщина. — Бергер был вашим агентом?

— Также вы должны понимать, — улыбнулся темнокожий, — что кое-какие вопросы не имеют ответов. Но я здесь не только по поводу Бергера.

 Они ехали в Трубе. От полицейского участка до квартиры Вайлет было около двадцати минут. Достаточно, чтобы разговориться, хотя, видит Бог, разговорчивым этого этического агента назвать сложно.

 Капсула туботрама была почти пустой. Точнее, совершенно пустой, пока ее не заняла эта забавная троица: два белых гиганта и один щупленький темнокожий мужчина в возрасте.

 Ален Мортимер вкратце пересказал Игорю и Вайлет историю своего тут появления. Вайлет, нахмурившись, слушала, изредка качая головой: Ален рассказывал историю приключений Алины так, будто сам был свидетелем большинства из них. Так, Мортимер совершенно спокойным, почти будничным тоном изобразил в красках детали убийства Кайла Бергера. Совершенно непонятно, черпает ли он информацию откуда-то из недр всезнающего мироздания, или же просто имеет доступ к архивам, которые даже для полицейского дознавателя закрыты на огромный висячий замок. Вайлет подозревала, что на Алена сейчас работают все спецслужбы Земли: так уж повелось, что ЕАСО и его карающая длань, Комиссия по этике, никогда не были стеснены в ресурсах. Единственное, что оставалось загадкой, почему Ален, отлично зная историю убийства в отеле «Тар», не заявился в полицейский участок с этим знанием и не высвободил Алину из заточения. Раз уж она ему так мила.

 А вот чего Вайлет точно не знала, так это того, что большую часть информации о случившемся в «Таре» сам Ален узнал буквально несколько часов назад, когда к расследованию этого случая подключилась армейская разведка. Уж неизвестно, какими методами, но военные раскололи, словно гнилой орех, все системы шифрования и криптозащиты и «Тара», и полицейского департамента, и даже нескольких корпоративных хранилищ. Безусловно, военные нагребли куда больше информации, чем поделились с Комиссией. Но поделились награбленным честно: все необходимые данные Ален получил в великолепном качестве.

 По сути, перед мужчиной неясным стоял всего один вопрос. Вернее, два.

 Первый: кто стоит за убийцами Кайла Бергера, и как он смог больше полутора лет дурачить систему безопасности ЕАСО.

 Второй: какое отношение к этому всему имеет история с Артефактом, и имеет ли вообще.

 Ответ на первый вопрос — дело будущего расследования, и проводить его будет не он. А вот на второй вопрос можно попытаться ответить уже совсем скоро.

— Я так понимаю, вы куда-то спрятали Алину? — спросил Ален. — Очень предусмотрительно. Мы пока не знаем, кто стоит за покушениями, и лучше бы уберечь девушку от повторения случившегося.

— Спрятала? — Вайлет пожала плечами. — Да никуда я ее не прятала. Она у меня дома.

— Мы едем туда?

 Женщина кивнула.

— Круто, Вай, — Игорь расслабленно откинулся на диванчике капсулы и улыбался во все свои белоснежные. — Прикинь, я никогда не был у тебя дома. Теперь посмотрю, чем ты живешь.

— Расскажите мне о докторе Пассанте, — внезапно сменил тему Ален.

— Да вы больше меня знаете, — устало произнесла Вайлет. — Небось, уже все азарийские архивы у вас на полочке.

— Я не досье спрашиваю, — пояснил темнокожий. — Как вы лично оцениваете личность доктора Пассанте? На что она способна? Чего она хочет?

 Вайлет призадумалась.

 

 Личность азари для нее оставалась какой-то мутной, скользкой. Пассанте явно дала понять, что нуждается в защите от общего для них врага. Ну, это неудивительно. Но вот ее действия... Доктор оказалась слишком сильна в биотике, на удивление сильна. Вайлет знала о том, на что способны азари, но ведь не научные черви же!

 Впрочем, Лиара Т’Сони тоже ученый-археолог. А врагов Шепарда, если верить довоенным, еще не замаранным цензурой записям, крошила только в путь. В конце концов, невозможно стать чуть ли не самым могущественным существом в Галактике, не являясь откровенно сильным человеком! За азари не числится сокрушительная физическая мощь, да и моральной твердости синекожим всегда не хватало. Значит, Лиара компенсировала это своими недюжинными биотическими способностями. А значит, на это способна и Пассанте. Все нормально, все укладывается в схему.

 Пассанте... Что же с тобой не так, голубенькая остролицая старушенция? Вайлет нутром чувствовала, что не так. Что-то не так. Но внятно объяснить, тем более столь внимательному к деталям человеку, как Ален Мортимер, не могла. Одно знала точно — к азари-ученой она относилась куда холоднее, чем к азари-компаньонке. Алина... Алина-Алина... Совсем еще дитя, по сути. Попавшее в дикую заварушкуи только чудом оставшееся в живых. Плюс еще человеческое детство, плюс... У юной азари было немало плюсов, и, говоря на чистоту, Вайлет бы предпочла иметь в числе голубокожих друзей Алину и только ее.Вот только немного перевоспитать девчонку — и отличный получится..

 Получится кто? Друг? Подруга? Любовница?

 Вайлет не знала ответа. Последний из вариантов отметался сходу, без альтернатив. Вайлет была тремя руками за естественные отношения, и всякие там ксенолесбо считала отвратительным явлением, порочащим человека как Божью тварь. Но без сомнения, Алина — интересный челове... интересная личность. Простая и понятная. В отличие от своей соплеменницы, то ли археолога, то ли киллера.

 

— Мутная она какая-то, — Вайлет придумала, наконец, определение доктору Пассанте. — Непонятная. Зачем-то затеяла переодевашки; хорошо, ее Алина расколола. Потом... Ну, она влегкую с отделением наемников одна, почти без моей помощи, разделалась. А говорит, что опасается за свою жизнь... Наконец, чего она в Миссию-то не обратится? Титан ее под крылышко возьмет с радостью!

— Есть маленькие оговорки, — снова улыбнулся Мортимер. — У доктора Пассанте на самом деле не столь прозрачная биография, как многим, и особенно самой Пассанте хотелось бы. Честно скажу, сам мало что знаю в этих голубых делах, но Пассанте на Марсе уже много лет, и до сих пор не проявляла желания вернуться на Титан. Хотя, без сомнения, о месторасположении доктора знают в Миссии.

— Вот только не говорите мне, что вы еще и в голову Матриарху Этите залезаете без проблем!

— Нет, конечно, — Ален вздохнул. — Хотя было бы неплохо. Однако, боюсь, что жизненный опыт Матриарха несколько великоват для моей собственной головы. Но продолжайте про Пассанте.

— Нечего продолжать, — пожала плечами Вайлет. — Я оставила голубеньких в своей квартире. Ну, то есть...

— Да? — насторожился агент Комиссии.

— Ну, я им дала ключ от квартиры..., — Вайлет смутилась, как будто, черт побери, отчитывалась перед командиром в своих промахах. — Я была уверена, что они поедут туда. Черт! Я не знаю, добрались они до дома или нет!

 Лицо Алена Мортимера осталось спокойным, но в карих глазах агента всемогущей Комиссии появились нехорошие, колючие искорки.

— Вот и проверим.

 

Глава 10. Истина

На улице, понятное дело, было темно. Здесь, на Марсе, со временем суток очень просто. Включили флюоресценцию «неба» — стало светло. Выключили подсветку купола — стало темно. Крошечная искорка Солнца, которую зачастую и не видно из глубокого котлована города, не способна разогнать мрак.

Алина поплотнее закуталась в темный плащ, который удалось найти в «оружейном гардеробе» хозяйки дома. Как бы ни был изящен ее зеленый костюмчик, светить синей мордашкой на темных улицах марсианской столицы Алина все-таки не решилась. И потому, что с некоторых пор опасалась за свое здоровье, и потому, что...

Спрашивается, зачем она вообще выперлась из дома? Хороший вопрос. Может быть, не хотелось выглядеть безвольной куклой, игрушкой обстоятельств? А может быть, захотелось погеройствовать?

Алина нащупала под плащом мягкую рукоятку «Аколита». Она сама не знала, что ее заставило вернуться к арсеналу и снять с крючков этот изящный, но смертельно опасный аппарат. Подобно всем курсантам «Тессиары», Алина знала, как обращаться с оружием на базе ускорителя массы. В конце концов, ее отец — потомственный военный, и, когда Алина входила во взрослый, по меркам людей, возраст, Михаэль не смог удержаться и не познакомить юную синенькую девочку с «большими плохими игрушками». Да кто знает, с чего бы это. Может быть, потому, что всю свою «юность» азари больше походила на шкодливого мальчишку, чем на благовоспитанную девочку — будущую голубокожую принцессу земного народа. Так или иначе, Алина захватила оружие в свой ночной вояж. Была совершенно убеждена, что оно ей не понадобится... Но, на всякий случай...

Темная, скудно освещенная точечками световых панелей на стенах домов улица тянулась в ночь. Алина припомнила планировку района и поняла, что если спускаться вниз, то она выйдет к людным даже в ночную пору районам, что вблизи станции Трубы. Появляться там с оружием — упаси Богиня, как говорят настоящие азари. Полицейские сканеры, разбросанные в посещаемых местах, подобного очень, очень не любят.

Алина мотнула головой под капюшоном и направилась вверх по улице. Минуты через четыре она дойдет до перекрестка с большим проспектом, а оттуда уже можно будет направиться к ближайшей гермостене. Если Алина не ошибалась, на каждой стене есть обзорные площадки, откуда можно глянуть на город с высоты. Почему-то ей казалось, что Марсити, при всей своей уродливости, не лишенопределенного очарования. Опять же, можно заблокировать за собой дверцу на лестницу и посидеть в одиночестве. Посмотреть на шепчущий что-то свое город, представить себя птицей на отдыхе. Интересно, летают ли птицы под герметичным куполом Марсити?

До гермостены Алина добралась без приключений, но, как назло, никаких обзорных площадок не обнаружила. Походив еще немного, азари поняла, что устала. Все-таки слишком мало времени прошло с момента двойной контузии. Рана затянулась (Алина проверила, засунув руку под свою однозвездную кепочку), но по-прежнему болела. Ну и небольшая слабость по-прежнему есть.

Ночная гуляка решительно направила стопы обратно к дому. Едва она прошла перекресток «своей» улицы с большим проспектом, позади раздались легкие, но все же хорошо слышимые трехмерным слухом азари шаги. Это человек отлично слышит только в окружности около двухсот сорока градусов. Слух голубокожей расы устроен иначе: азари способны лоцировать во всей панораме. Разве что они чуть глуховаты к источникам звука, расположенным строго прямо или строго позади. Но «мертвые зоны» совсем невелики.

Алина обернулась и... вздрогнула. Меньше всего она ожидала встретить на улице этого человека! Рука сама собой потянулась к «Аколиту».

— Не стоит этого делать, девочка, — произнесла фигура в ее собственном комбинезоне. — Я все равно сильнее.

 

***

 

Тремя часами ранее...

 

— Напомни, пожалуйста, — произнесла Этита, — я ведь обещала пристрелить тебя, как тупую шатту, если ты снова явишься мне на глаза?

— Скорее, несдержанно вспылила, нежели обещала, — ответила Пассанте и поудобнее устроилась в гостевом кресле.

Это было непросто: в офисе марсианской Миссии азари не было ни одного комфортного седалища, достойного голубокожей расы. Весьма небедные, но по многим причинам скрывающие реальный доход азари старались не кичиться природной склонностью к сибаритству. И уж тем более очень сложно было заподозрить в аскетизме самого матриарха Этиту. Некогда опального члена Совета, а ныне — глаза и уши Миссии в этих поганых катакомбах человеческой помойки под названием Марс.

— Я ничего не говорю просто так, тебе ли не знать, — Этита поелозила в точно таком же неудобном кресле и закинула ногу на ногу. — То есть, я так мыслю, что великая Пассанте решила рассказать мне что-то очень, очень важное. Ну так рассказывай.

Пассанте открыла клапан комбинезона и уже привычным жестом бросила на колени матриарху сначала небольшую герметичную капсулу, а затем дата-кристалл. На нем была в целом та же информация, которой Пассанте поделилась с полицейским дознавателем, вот только носитель и некоторые подробности совершенно иные. Открыть данные, зашифрованные с помощью протеанских технологий, могла только сама Пассанте или же кто-то из Совета матриархов. И только с разрешения самой Пассанте, то есть при ее личном участии в расшифровке. Подобно многим протеанским шифрам, этот для раскрытия требовал ментальный слепок шифровальщика.

В этом заключался главный фокус, на который делала ставку Пассанте: сделав выбор, вернуться в общество соплеменников.

— И дальше будем играть в молчанку, или скажешь, что тут? — спросила Этита.

Матриарх без особого интереса переложила кристалл с бедра на столик перед собой и сейчас методично рассматривала содержимое капсулы на просвет.

— Ты ведь уже поняла, что про обещание пристрелить меня, как тупую шатту, стоит временно позабыть?

Этита спокойно кивнула.

— Тогда слушай внимательно, Эти, — Пассанте подалась вперед. — Тебе кажется, что я много-много лет назад попала в очень плохую ситуацию. И наделала ошибок.

Глава миссии отложила капсулу и снова кивнула.

— Но в реальности мои ошибки ничто по сравнению с теми, что могут наделать люди. И что они могут сделать с этой маленькой землянкой, останься она в их обществе.

— Алина Г’Рос, если не ошибаюсь? — спросила Этита.

Пассанте усмехнулась. Глава Миссии на ее памяти не ошиблась ни разу... Ну хорошо, может быть, дважды. Сначала, когда связала свою жизнь с Бенезией, а затем, когда пообещала пристрелить ее, Пассанте. Как тупую шатту.

Богиня! Можно подумать, бывают умные шатты!

— Да, это Алина, — ученая кивнула. — Девчонка попала в очень нехорошую ситуацию.

— Я в курсе нехорошести этой ситуации, — сказала Этита. — Недавно беседовала на эту тему с марсианами. Ну, то есть местными землянами. Теперь перманентно хочу в душ.

— Ты захочешь еще дальше, когда узнаешь то, что знаю я.

Этита не произнесла ни слова, но красноречивее молчания матриарха мог быть только ствол дробовика, направленный тебе в лоб кроганом.

— Люди создали работоспособную систему искусственного интеллекта. Пока туповатую, но очень мощную.

— Доказательства.

Этита не спрашивала, но это одинокое слово было равносильно приказу на исповедь, выданному приговоренному к многократной смерти.

— Доказательства перед тобой, — Пассанте кивнула в сторону дата-кристалла. — Я не про капсулу, там другая штука. Про кристалл с данными. Я очень долго не могла понять, что же представляет собой этот новый проект «Наниматель», но события последних лет подсказали — это ИИ. Я записала на кристалл все математические и логические эксперименты, которые удалось провести, пока машина меня не раскусила. Критерии Айши, Далами и Бриоры в один голос кричат, что мы имеем дело с искусственным интеллектом первого поколения.

— Всего-то? — усмехнулась Этита. — Это даже не ИИ. Так, сильно продвинутый ВИ с нелинейной логикой. Что-то типа кварианских гетов.

— Это лишь начало, — убежденно произнесла Пассанте. — Поверь, я кое-что смыслю в искусственном интеллекте. Довелось, знаешь ли, поработать с тяжким наследием древних рас.

— Слишком близко, — Этита нахмурилась. — Еще раз вспомнишь при мне о тяжком наследии, я напомню про обещание насчет тупой шатты.

Пассанте укоризненно покачала головой.

— Не время комплексовать, Эти, — сказала гостья. — К тому, что тебя выставили из Совета за проваленное исследование военных технологий протеан, я не имею никакого отношения.

— Никакого?

Наконец-то матриарх сорвалась. Столик подпрыгнул от хлопка по столешнице, капсула с неизвестным содержимым улетела в потолок и отскочила от него обратно на столик, а кристалл просто спрыгнул на пол.

— Никакого, Пассанте? — Этита взяла себя в руки и снова уселась на стул. — Айнора, да причем тут мое исследование?! Ты практически собственноручно убила Нейзи! И это ни [asari sencored] не похожена «никакого отношения»!

— Я не выгоняла тебя из Совета, матриарх Этита, — и без того неширокие глаза Пассанте еще больше сузились. — Да, признаю, Нейзи погибла... не без моего влияния. Косвенного, но... Но да, я виновата. Правда, я ее не убивала. И даже не знала, что такое может случиться.

— Она не знала! — Этита сменила ноги, перекинув теперь левую на правую. — Если бы не твои шашни с этим подонком, Нейзи бы никогда не согласилась «приехать посмотреть на самого выдающегося турианца ближайших эпох». И осталась бы жива!

— Я искренне считала, что права, — совершенно спокойно ответила Пассанте. — И я оказалась права. Пусть даже и не с тем знаком. Арти оказался не просто великим, величайшим. Где бы мы все сейчас были, не случись его жертвы?

— Смерть сестры — тоже из оперы «не с тем знаком»? — поинтересовалась Этита.

— Поверь, я сильно переживала и до сих пор переживаю гибель Дейноры, — наконец-то в раковине Пассанте появилась первая трещина. — Но она сама виновата. Решила, что может забрать у меня данное мне по праву. Решила, что сможет вернуть себе того, кто выбрал лучшее. Лучшую. Из нас двоих. Она не смогла, не справилась. Я оказалась лучше. Она не пережила этого. Я соболезную и страдаю: с ней ушла половина меня. Может быть, лучшая. Но повторюсь: я никогда не желала зла Дейноре. Никогда! Она сама себя приговорила. Как и Бенезия.

Было видно, что матриарх Этита с трудом удерживается, чтобы не потянуться за пистолетом. Кулаки старой азари сжались, и она бы с удовольствием врезала биотикой по своей гостье, но... Этита знала, что не стоит соревноваться в реакции и биотической силе с профессиональным боевиком.

Айнора Пассанте сеяла смерть столетиями. Одна из самых выдающихся коммандос азари, как-то раз в одиночку сразившаяся с четырьмя кроганами-биотиками и двумя турианскими штурмовиками. В живых остался всего один турианец и то лишь потому, что вовремя смекнул: дело пахнет грандиозными неприятностями. В привычках Айноры Пассанте было заживо сдирать кожу с поверженных, но не убитых врагов. В тех же самых местах, где они — вольно или невольно — повреждали изящный, космической стоимости боевой костюм коммандос.

О, да. Многие двери на Тессии закрылись перед легендарным голубокожим бойцом, когда открылись по сроку давности военные архивы, и подноготная одной из сестер Пассанте всплыла на поверхность.

— Не тебе меня судить, Эти, — сказала Пассанте.

— Это почему же не мне?

— Я буду держать ответ лишь перед Богиней и Советом матриархов. Что же касается сестры... Этита, ты же сама потеряла жену, так?

Глава миссии не снизошла до ответа. История жизни матриарха Этиты была известна многим, и уж точно о ней отлично знала Айнора Пассанте.

— Ну а я потеряла сначала сестру, затем подругу и, наконец, мужа.

— Соболезную, — жестко ответила Этита и отвернулась.

— Не надо соболезновать, — Пассанте покачала головой. — Нужно помогать. Да, мне тоже плохо, я любила Дейнору, мы с Бенезией были не разлей вода, да и за Арти я бы разорвала глотку любому количеству этих землянских выскочек.

— Землянская выскочка прибила Сарена, помирила кроганов с саларианцами и освободила Галактику от Жнецов, — напомнила Этита, снова повернувшись к Пассанте.

— Да пусть он хоть до блеска вылизал задницу Богине! — Пассанте шлепнула ладонью по подлокотнику. — Этот... как его там, Шепард, что ли? Он боролся со следствиями, не с причиной! Причина — это искусственный интеллект! Впрочем, тебе никогда не давалась академическая история, ты, возможно, и не знаешь о том, что удалось узнать Беглянке.

— Есть многое в природе, друг Горацио... — прошептала Этита.

— Что?

— Ничего, — азари мотнула головой. — Так, вспомнилось кое-что из недавней земной литературы. Так что там с Лиарой?

Пассанте откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.

— Когда Ее Упертость в лице главы Совета все-таки разрешила мне покопаться в протеанских архивах здесь, на Марсе, я поначалу хотела полететь самостоятельно. Но сама понимаешь, были бы очень большие проблемы с доверием: Альянс не принял бы от меня помощи.

Этита кивнула.

— Согласна. Тогда все еще было не настолько в жопе варрена, чтобы земные бюрократы приняли чертежи Горна от тебя.

— Да, — Пассанте потерла нос. — Ну и фактическое воспитание Арти — это мне тоже было бы явно не в плюс.

— Я поняла, — Этита шевельнула ладонью. — Ты отправила туда Лиару.

— Не туда, а сюда, — уточнила Пассанте. — Да, я отправила сюда Лиару. Не будь младшая Т’Сони столь увлеченной особой, не потрать она на совершенно лишние исследования почти две недели, все было бы ну совсем хорошо — «Цербер» не напал бы на ее след, и этому бравому космическому хорьку не пришлось бы вытаскивать мою девочку из неприятностей.

— Твою девочку? — хмыкнула Этита. — Это, прежде всего, девочка Нейзи и затем уже моя. Твой номер одиннадцатый.

— Не будем сейчас об этом, — Пассанте улыбнулась. Впервые за время разговора по-настоящему искренне. — Словом, Лиара, как я и планировала, достала людям схему оружия против Жнецов.

— Да, — Этита вернула улыбку. — Мне пришлось буквально на коленях вымаливать у этой дуры, Советника Ириссы, чтобы она держала себя в руках и не сболтнула при людях, что их «находка» целиком и полностью спродюссирована на Тессии.

— Что больше всего удивляет, так это то, что она так и не сболтнула, — сказала Пассанте. — Но согласна с тобой. По сравнению с покойной Тевос новый Советник и в самом деле феерическая дура.

— Но послушная.

— Но послушная, — согласилась Пассанте. — Итак, я продолжаю.

Пассанте картинно прокашлялась в кулак.

— Словом, когда людишки запустили строительство Горна, а Совет, наконец, оценил мои заслуги, заткнулся и снял с меня печать изгнанника, мне удалось правдами и неправдами прибиться к обслуживающему персоналу проекта. Я, конечно, не Дейнора, в классической юниверсологии не сильна, но даже тупой коммандос с университетским образованием стало понятно, что к протеанским технологиям система Горна не имеет никакого отношения. Совершенно иная конструкция: изящная, легкая, воздушная, эффективная. У оголтелых империалистов-протеан не было никаких шансов даже приблизиться к столь изысканным техническим решениям. Все, что они могли, — это работать с биотикой и биохимией.

— И благодаря этому мы с тобой сейчас такие, какие есть.

— Да, не отрицаю, — Пассанте примирительно подняла ладони. — Спасибо добрым протеанам за всемогущую биотику и за возможность трахаться с кем угодно в Галактике.

— Слышала бы тебя сестра... — вздохнула Этита.

— Не надо, Эти, — Пассанте покачала головой. — Не начинай заново.

— Ладно, ладно, — глава Миссии сделала извиняющееся движение головой. — Продолжай.

— Продолжение полностью подтвердило нашу правоту — правоту сестер Пассанте. Создателями всех грандиозных сооружений в Галактике были именно Левиафаны или кто-то из их ближайшего наследия. Следующим шагом было отправить кого-нибудь на поиски этих колоссов. Я выбрала... Да, Шепарда — уж больно шустро наш супергерой крошил на пути любые преграды. К слову, еще совсем недавно, когда этот хомо раздолбал Коллекционеров, я была уверена, что Шепард — кроган. Уж больно решительно сметает все со своего пути.

— Чем отличается капитан Шепард от крогана? — улыбнулась матриарх Этита.

— Да-да, именно, — Пассанте пошевелилась в кресле, без особых результатов пытаясь найти позу поудобнее. — Эти, вы специально, что ли, накупили самой дешевой мебели?

Матриарх кивнула.

— Принято считать, что чиновники азари — бессеребренники. Это хороший миф, который Титан запретил разрушать. К тому же, он отлично работает на этой планете, в этом красном мешке с фекалиями Богини.

Пассанте деликатно хохотнула.

— Давай поближе к нынешнему дню, — предложила Этита. — Хочу знать, что заставило тебя высунуть нос из упомянутого мешка. Признаться, меня раздражает твоя антипатия к людям. И я не верю, что они создали ИИ, который ты так ненавидишь.

— Любой грамотный человек должен ненавидеть! — повысила голос Пассанте. — Именно синтетики корень всех проблем, а уж те, кто их создает — просто болваны! Ошибка кварианцев стоила дома целому народу. Ошибка Сарена уничтожила величайшего будущего правителя Палавена. Ошибка Левиафанов миллионы лет выкашивала жизнь в Галактике. Это же видно без очков всем, кто умеет и любит учиться. И только короткоживущие жизненные формы, типа людей или саларианцев, упорно топчут тропинку к собственной погибели! Амфибии дотоптались до того, что в своей любви к умной технике напрочь позабыли, что такое отношения между полами. Про кварианцев я уже сказала. А люди... Люди упорно считают себя умнее всех и поэтому думают, что справятся с порождением собственных рук!

— Вот мы и подошли к самому интересному, — с картинным облегчением произнесла Этита. — Я уж думала, ты никогда не закончишь свою проповедь. Ты часом не у кварианцев научилась болтать на возвышенные темы?

— Не смешно, — Пассанте поморщилась. — А насчет людей... Я довольно много общалась с таинственным Нанимателем. Этим виртуальным порождением чьего-то я. Как уже говорила, я чувствую от него угрозу ИИ. Он слишком быстро думает, слишком четко просчитывает шаги. У него просто колоссальные возможности по добыванию информации: иной раз я за считанные минуты получала от него такие компроматы, которые в кошмарном сне не приснятся! Тотальная слежка, невероятно наплевательское отношение к системам криптозащиты. Последней каплей стал взлом системы безопасности отеля, про которую я точно знала: она невскрываема на корпоративном уровне. Это уровень государств!

— Что мешало военной разведке ВКС Ассамблеи взломать несчастный отель? — спросила Этита.

— То, что их штатный взломщик, эта якобы секретная «Бургундия», прилетел только что, когда ситуация уже закрутилась! — Пассанте разгорячилась. — Не считай меня дурой, подруга. Я еще с довоенных времен имею своих информаторов в штабах Альянса, а затем Ассамблеи. А сейчас, когда люди принялись чистить ряды с этим своим СПЕКТРоподобным Комитетом по этике, количество и качество достоверных данных на слив увеличилось в разы. Отсеивается шушера, всякая шелупонь, подрабатывающая продажей мелких, никому ненужных секретов. А то и вовсе дезинформации. Остаются только настоящие левиафаны предательства и промышленного шпионажа.

— Не зря тебе в свое время светил статус Особого советника, — усмехнулась Этита. — Хорошо, допустим, ты столкнулась с ИИ. Но я по-прежнему не вижу доказательств того, что это дело рук людей.

— Какие еще нужны доказательства? — воскликнула Пассанте. — Кто еще, кроме людей, сохранил достаточную технологическую базу? Кварианцы, чья фобия теперь распространяется на всю технику сложнее пылесоса? Может, кроганы, прожигающие свои наемнические гонорары на бегах? Или саларианцы? Я слышала, на Земле еще осталось то ли два, то ли три старичка — впавшие в маразм рогатики собственное пукание считают очередным восстанием гетов. Или, быть может, это мы создали ИИ? Несколько десятков тысяч азари, представители величайшей расы Галактики, загнанные поганой человеческой метлой на промерзлый Титан?

— На Титан нас загнали не люди, — возразила Этита. — На Титан нас загнала дурость капитана второго «Пути предназначения».

— Извини, это ты сейчас являешь мне дурость, — Пассанте не выдержала и встала с неудобного кресла. — После гибели Лидании[74] наше мощнейшее оружие не могли доверить идиотке, ну не могли!

— Почему же?

— Потому, что в таком случае я констатирую: все азари, а в особенности Совет матриархов, есть клинически безмозглые головоногие моллюски. Кальмарихи-гермафродиты, не больше. Ты хотя бы примерно представляешь себе, что это такое — институт военного доверия?

— Айнора, я двести лет носила такую же форму, что и ты, — в кривой улыбке Этиты затаилась застарелая боль. — Я прошла через этот молот Богини. Я знаю.

— Тогда перестань молоть чепуху, Эти!

Пассанте штурмовым рывком[75] за долю секунды подскочила к сидящей на месте главе Миссии. Голубое сияние, ускорением сорванное с тела Пассанте, окутало обеих азари.

— Эти, нет никого, кроме людей, кто может создать очередной ИИ, — прошептала гостья. — И нет никого, кроме нас, кто может остановить хомо на пути к очередному Армагеддону. Или мы сейчас же с тобой убеждаем Совет, что необходимо запускать новый проект, наподобие Горна, или же...

Пассанте отвернулась от собеседницы и таким же сокрушительно стремительным рывком переместилась к окну на улицу. Здесь, в Миссии, датчиков-антибиотиков по понятной причине не устанавливали.

Пассанте остановила свой пламенный монолог. Молчала и хозяйка Миссии. Пауза затянулась на минуту.

Наконец, Этита не выдержала.

— Что дальше, Айнора?

— Я смотрю на эту человеческую клоаку, Эти, — Пассанте прикоснулась пальцем к бронестеклу (других в офисных зданиях этого района не признавали), — и вижу будущее величие расы детей Земли. Смотри, насколько умны оказались хомо. Им не нужны игры в демократию, которыми мы маскируем собственные ментальные поединки в Объятиях Богини за право быть «избранными» на очередную ступеньку карьерной лестницы. Им не грозит генетическая остановка, на которой наша цивилизация споткнулась и благодаря которой мы не развивались почти шестнадцать тысяч лет. Наконец, они живут слишком мало, чтобы помнить свое прошлое и осторожничать в будущем. И это работает. За двести лет они совершили рывок, на который у нас ушли десятки тысяч. За сто лет космической эпохи человечество оттяпало кусок территорий, который долгое время и не снился древним, как говно Левиафанов, и мудрым, как размышления Богини, азари. Вот рецепт галактического успеха. И это же — рецепт очередного сотрясения устоев. Рецепт собрать сливки с мирового беспорядка, предварительно его же и породив. Для этого нужно малое: породить новый машинный разум. Якобы послушный. Якобы позволяющий стать богами. И я уже чую пульс этого ребенка, Этита. Это кошмарное порождение Хаоса.

— Хаоса, говоришь? — хмыкнула Этита со своего места. — Вспомни про Жнецов, олицетворяющих Порядок. Тебе хочется такого порядка, Айнора?

— Нет.

Пассанте отвернулась от окна и оперлась спиной о стену, чуть сгорбившись и скрестив руки на груди.

Не было в этом голубокожем существе больше ничего величественного. Только старая, усталая то ли женщина, то ли мужчина — старой, уставшей галактической расы.

— Нет, я не хочу ни Хаоса, ни Порядка, — тихо произнесла, почти прошептала Пассанте. — Я хочу покоя. Я хочу вернуть свою сестру и объяснить ей, что самоубийство — грех даже по понятиям короткоживущих людей, а уж по нашим... Я готова остаток жизни прислуживать Дейноре, лишь бы она была жива и простила меня за мой эгоизм. Я хочу заново сиять в Объятиях Богини, обняв жесткую, побитую на поле боя костяную броню любимого. Мне плевать на то, что о нем думает Галактика, все равно он лучший! Я хочу снова увидеть и поцеловать Лиару в ее конопушечки: при всей одержимости людьми она замечательная девочка, просто молодая слишком. Да раздери меня Сиари[76], я была бы не прочь взять шефство над этим прекрасным земным ребенком, этой Алиной!

— Мне кажется, тут что-то большее, чем желание взять шефство, — произнесла Этита.

— Что? — Пассанте, казалось, на секунду выпала из мира. — Ты что-то сказала?

— Ничего важного, чего не сказала ты, — вздохнула Этита.

Глава Миссии поднялась со стула и подошла поближе к своей гостье. Не то заклятому врагу, не то давешней подруге. Впрочем, для азари, живущих по тысяче лет и больше, вполне естественно говорить по душам с теми, в кого раньше метали сингулярности.

— Ты расскажешь этой Алине правду? — спросила Этита. — Мне кажется, девочка созрела для взрослой жизни. Пятьдесят с лишним лет — это срок.

— Не знаю, — Пассанте покачала головой. — Я не хочу ей вреда. Сейчас она не поймет моих поступков. Не примет мою правду.

— И все же...

— Да, — Пассанте повернулась к Этите и положила руку на плечо матриарха. — Да, Эти, я расскажу ей правду. Это исказит ее привычный мир, изменит жизнь. Но и наполнит новым смыслом. Возможно, я не права насчет Арти, и эта девочка, этот продукт земной культуры, сможет по новому взглянуть на застывшую в истории картину. Наполнит ее новыми красками. Заполнит пустоту, которую я лелеяла последние годы.

— Как сочтешь нужным, — согласилась Этита. — Но я бы не стала открывать ей Истину до глубинных слоев. Открой столько, сколько она сможет переварить. Отравление Истиной не лечится, сама знаешь.

— Знаю. Я...

Пассанте закашлялась. Проклятый марсианский климат кого хочешь сведет в могилу.

— Я сделаю так, чтобы ничто не мешало ей начать свой собственный путь.

«Может быть, ей повезет. Не то, что нам, тупым старым шаттам.»

 

***

 

— Не стоит этого делать, девочка, — произнесла фигура в ее собственном комбинезоне. — Я все равно сильнее.

Алина облегченно выдохнула. За ней следом спешила еще одна голубокожая с хорошим слухом.

— Рискуешь, Алина, — сказала доктор Пассанте, догоняя гуляку.

Теперь уже было отчетливо видно, что никакой это не двойник Алины, а совершенно другая азари. Остролицая, узкоглазая, вовсе не красавица, не сходящая с экранов Сети несколько десятилетий.

Вот только одежда на докторе Пассанте была ее, Алины. Тот самый походный комбинезон, пропажу которого она заметила.

— Вы в моей одежде... — начала Алина, но женщина прервала ее.

— Извини за своевольство, Алина, но я решила, что пусть уж примелькавшийся облик молодой Биби-землянки бродит в моем теле. В конце концов, я чуть-чуть могу за себя постоять, случись что. А отвлечь внимание врага никогда не будет лишним.

— Врага?

— Богиня и ее защитники! — взмолилась Пассанте. — Неужели ты до сих пор не поняла, что на тебя открыли сезон охоты? И, кстати, какого раза ты вдруг вылезла из дома? Не могла дождаться меня или полицейскую?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — улыбнулась Алина.

— Что такое шампанское? — нахмурилась ученая.

— Не берите в голову, доктор, — Алина дождалась, пока Пассанте поравняется с ней, и снова шагнула к дому. — Это такая пословица есть у... у людей.

Ученая усмехнулась.

— Ты хотела сказать «у нас», да?

— Да, — Алина смущенно склонила голову. — Вы же знаете...

— Знаю, знаю, девочка, все знаю, — Пассанте взяла Алину за руку. — Я знаю, грустно сознавать себя изгоем.

— Знаете?

— Знаю, конечно, — азари кивнула. — Я сама такая. Ты думаешь, почему бы это мне не вернуться на Титан? А потому, милая Алина-получеловек, что мне туда просто не вернуться. Уже, боюсь, никак.

— Почему? — удивление в голосе Алины было не наигранным. Она действительно не понимала, почему настоящая, не как она, а настоящая азари не может вернуться на родину, пусть и новую, пусть и, возможно, временную. Но все-таки обратно в общество тех, кто тебе намного ближе, чем любые розовокожие, как бы близки они не были.

— Обещаешь никому не рассказывать, что я тебе сейчас поведаю? — Пассанте чуть сжала руку Алины.

— Конечно!

— Тогда слушай.

Пассанте отпустила руку Алины и поплотнее запахнула плащ.

— Когда-то я была знакома с одним человеком. Вернее, не человеком... неважно. Это был замечательный юный инопланетянин. Уже достаточно взрослый, чтобы оценить общество азари, но слишком молодой, чтобы понять: у нас с ним не может быть прекрасного будущего. Скажу честно, мне было хорошо с ним. Он был начитанным, образованным, он любил и хотел учиться. Мы и встретились-то с ним, не поверишь, в публичных архивах Тессии, где я тогда работала над очередной монографией. Мне импонировала его тяга к знаниям, и я помогала ему... Чем могла. В том числе и тем, что доставляло море удовольствие мне самой. Словом... Как я уже сказала, мне было хорошо с ним. Ему со мной, тешу себя мыслью, тоже. Я многое открыла этому молодому инопланетянину. Со мной он узнал о цивилизациях столь древних, что о них почти никто не помнит. Я рассказывала ему о протеанском наследии и его влиянии на нашу с тобой расу. Я познакомила его с настоящей, а не выдуманной в угоду политиканам, историей его собственной расы, и надо сказать, это было большим потрясением для моего друга. А еще у меня была сестра. Ты уже знаешь ее имя — ее звали Дейнора.

Алина кивнула. Да, то самое имя, которым Пассанте случайно назвала ее в суматохе бегства из этого Отеля Смерти.

— Так вот, у меня была сестра. А у этого молодого инопланетянина был брат, старший. Когда мы встретились, Дейноре было меньше трехсот. Брат моего друга по... по меркам его расы был уже в возрасте. Но для меня и Дейноры это было неважно, сама понимаешь. Время течет для азари иначе, не как для других. Ты уже, наверное, поняла, что произошло. Мы как-то закатили знатную пирушку, все вчетвером. Я с сестрой и мой друг с братом. И Дейнора, молодая голова, влюбилась в... моего друга. Беззаветно, как только могут влюбляться азари-девы. Я же... душой я была уже матроной, и мне было как-то неудобно поддаваться столь диким чувствам.

Пассанте замолчала. Шаги двух синекожих гуляк легким перестуком звучали в ночном городе. Марсити замер. Казалось, сами стены домов, панели уличного освещения — все они замерли, затаили дыхание, слушая рассказ немолодой ученой.

— И что произошло? — задала дурацкий вопрос Алина. Конечно, она уже знала ответ.

— Я отошла в сторону, — сказала Пассанте. — Посчитала, что не вправе мешать молодым. Действительно молодым. И, похоже, действительно увлеченным друг другом.

— Это ведь не вся история? — догадалась Алина.

— Не вся, — Пассанте улыбнулась из-под капюшона. — Дейнора тогда закончила военное училище — готовилась стать настоящей коммандос. А мой друг... Он получил совершенно сказочное предложение: служить под началом своего брата. Оставалось всего несколько лет до появления в космосе новой расы — двуногих гуманоидов-млекопитающих с мягкой кожей и странным родовым признаком: обилием тончайших роговых отростков на голове.

— Людей.

— Да, людей, — азари вдохнула. — До войны Первого контакта оставались считанные месяцы. Когда это случилось, на п... на планете моего друга объявили мобилизацию: было совершенно неизвестно, чего ожидать от новичков Галактики. Вели они себя, скажем так, довольно дерзко, и все разумные расы, включая даже суетливых саларианцев, подозревали, что без большой крови дело не обойдется. Сейчас об этом уже не говорят, но Совет Цитадели принял решение, и все участники его ратифицировали: если дипломатические усилия азари не утихомирят людей, то против Альянса встанет вся Галактика. Ну, разве что кроме кварианцев — те уже давно жили своим умом.

— Люди помирились и с турианцами, и с батарианцами[77], — продолжила Алина.

— Помирились, — кивнула Пассанте. — Но кровь лилась еще долго. Мой... мой друг и моя сестра надолго расстались: каждого звал свой собственный долг. У друга возникли некоторые... назовем их семейными неурядицами, которые переросли в трагедию. Это грустная история, и в ней тоже были замешаны люди. Дейнора же поступила служить во флот — сестра говорила, что так ей будет легче возвращаться домой. Но я-то знала, что не домой она вернуться хочет.

— Понятно.

— Что тебе понятно, девочка? — Пассанте метнула быстрый, холодный взгляд.

— Мне понятно, что чувствовали вы, доктор, — сказала Алина. — Не уверена, что мне бы хватило сил терпеть такое... такую...

— Мне и не хватило, — тихо произнесла азари. — Я покинула Тессию и убралась на какой-то дикий мир. Я даже не помню, как он называется. Там, на глубине океана, в полной секретности расположен один из государственных архивов. Такой здоровый, что архив Тессии по сравнению с ним что карманный переводчик с тессиарского стандарта на кроганский по сравнению с мировой энциклопедией древних языков.

— Я так понимаю, это тоже не вся история.

— Правильно понимаешь, — невесело сказала Пассанте. — Моя сестра все-таки добралась до... моего друга. Они даже прислали мне открытку, веришь? Это последнее, что я получала от Дейноры.

— Как давно это было?

— Семьдесят пять лет назад.

— Я еще не родилась.

— Да, ты точно еще не родилась, — усмехнулась Пассанте. — Ты родилась пятьдесят три года назад. В две тысячи сто восьмидесятом по хронологии людей.

У Алины перехватило дух. Она даже остановилась, не в силах сделать и шага. Вот так, запросто, доктор Пассанте открыла ей одну из величайших для Алины тайн: точную дату ее рождения! Без сомнения, доктор знает и место, и настоящих родителей, и...

— Я вижу все твои вопросы, девочка, — Пассанте повернулась к затормозившей Алине. — Но поверь мне, не на все из них легко ответить, особенно мне.

— Доктор Пассанте... — Алина судорожно пыталась вдохнуть. — Я прошу вас... Умоляю... Хотите, встану на колени?

Алина начала опускаться, но ученая быстро подхватила ее под руку.

— Не смей преклонять колено перед тем, кого толком не знаешь! — казалось, в голосе азари грохочут молнии. — Моя хорошая подруга поплатилась за это жизнью!

— Доктор Пассанте... Я прошу! — глаза Алины предательски заблестели. — Я прошу, доктор, расскажите, расскажите мне, кто я!

Азари-ученая отпустила кисть девушки и отступила на шаг. Скрестила руки на груди и пристально всмотрелась в Алину.

— Возможно, сейчас я делаю еще одну ужасную вещь, — произнесла Пассанте. — Но я вынуждена в обмен на информацию о твоем происхождении попросить у тебя нечто большее, чем обещание.

— Все, что угодно!

Алина шагнула вперед, чтобы прикоснуться к той, кто... кто может рассказать самое главное. Но Пассанте предостерегающе подняла руки.

— Мне не нужно все, — сказала ученая. — Я хочу попросить тебя лишь узнать правду и пронести ее с собой через всю твою жизнь. Кто бы что тебе не говорил, кто бы что тебе не дарил, кто бы чем тебе не угрожал. Сохрани истину — и я открою тебе твое происхождение.

— Мен ластлари, кхэя[78], — Алина уже плакала, не стесняясь слез и не замечая, что перешла на язык, который никогда не изучала. — Я клянусь всем, что есть в моей жизни, было и будет. Я клянусь Великой Богиней азари, в которую не верю, и Истинным Богом людей, который обо мне не знает. Я клянусь, доктор Пассанте, что все, что вы мне скажете, я пронесу через всю свою жизнь, не расплескаю и не извращу, кто бы чем бы не препятствовал мне.

— Вселенная слышит тебя, Альена Г’Рос, — доктор Пассанте подняла голову и всмотрелась в небо за куполом. В узких глазах ученой отразились холодные марсианские звезды. — Слушай же, самонареченная Альеной Г’Рос, и не говори потом, что не слышала. Вселенная слушает вместе с тобой.

Алина шагнула к ученой, и две фигуры соприкоснулись. Старшая из них чуть поднялась на цыпочках, ее губы приблизились к ушной складке высокой молодой азари.

Примерно с минуту замершие фигуры без движения стояли на тротуаре. Примерно минуту Алина не только не дышала, но даже и забыла, что это такое — стук собственного сердца. Ей казалось, что любой, даже еле слышный звук сейчас — кощунство. Ничто не имеет права нарушить изрекаемую ученой Истину.

А Пассанте изрекала Истину.

Можно до потери пульса спорить, умеют ли азари врать или же нет. Но когда тебе клянутся в правде, правде и только правде, когда биотическая энергия струится с тела, когда свершается акт Объятия Богини без мелочной цели развлечения или важной — продолжения рода... Тогда ты понимаешь, как отделить правду от кривды.

Пассанте говорила правду. Тела обеих инопланетянок светились синим цветом, и потоки биотической энергии заключили двоих в одно.

Алина утонула в Истине.

Истине, глубину которой она была способна выдержать.

 

Эпилог

Есть знания, которые приносят только вред.

Есть знания, которые дарят боль.

Есть знания, которых следует избегать.

В случае с Алиной все эти постулаты сошлись в одну единственную Истину, которую она так неосмотрительно позволила себе узнать. И поняла, что есть Истины, которые должны оставаться в тайне — хотя бы для тех, кто еще не готов их познать.

По всему выходило, что Алина совершенно не готова. Она в самом деле не знала, как вообще можно быть к этому готовым. Видимо, ощущала некоторую нерешительность в этом вопросе и сама хранительница той самой Истины. Во всяком случае, доктор Пассанте не стала добивать жертву какими-либо утешениями или, того хуже, извечным азарийским фатализмом, изрядно замешанном на элементарном жизненном цинизме.

Как не стать циником, прожив тысячу лет? Алине, которой лишь недавно, как оказалось, исполнилось полвека, этого было не понять.

— Я понимаю, это нелегкое знание, — сказала Пассанте.

— А я не понимаю...

Старшая азари первой нарушила молчание, установившееся после того, как Алина узнала тайну своего происхождения.

Впрочем, это слишком громко сказано. Лишь события последних дней буквально кричали фактами — Биби-землянка и есть...

Всегда тяжело начинать за здравие, зная, что оканчивать придется за упокой.

— Посмотри на это с другой стороны, — предложила Пассанте. — Теперь у тебя есть как минимум один действительно родной тебе человек в этом суровом мире. По-настоящем родной, по крови — по той самой настоящей фиолетовой крови, свойственной нашему народу.

— Не только нашему, — Алина присела на кровать. — Еще у одного народа она тоже синяя. И тоже... родного мне.

Пассанте промолчала.

— Безусловно... тетя, — девушка избегала смотреть на внезапно открывшуюся родственницу. — Я очень рада, что состою с тобою в родстве.

— А уж как я рада, — через силу улыбнулась ученая.

— Но вместе с тем, — продолжила Алина, — я отчетливо понимаю, что ты видишь во мне не столько пропавшую полвека назад племянницу, сколько родную сестру.

— Я не...

— Я понимаю, — прервала Алина, по-прежнему не глядя в глаза собеседнице. — Я все понимаю, тетя. Ты видишь меня, а хочешь видеть Дейнору Пассанте. Свою родную сестру, которая увела у тебя любимого человека...

— Перестань!

Алина не слушала, ее, что называется, понесло.

Следом за дичайшей мешаниной эмоций и впечатлений, запущенной рассказом Пассанте, тем самым настоящим рассказом, истинность которого подтверждалась Объятиями Богини, вслед за всеми этими моментальными эмоциями последовала неизбежная в таких случаях рефлексия.

Маятник психологического равновесия качнулся в другую сторону, и теперь Алина видела в происходящем отнюдь не одни только радужные оттенки. Хватало и откровенно мрачных. Да что там хватало, их было просто в избытке!

— Я понимаю тебя, тетя Айнора, — Алина продолжила ковырять свежий нарыв на теле своей души. — Сестра для тебя была всем. Близняшки — редкость для народа азари, а учитывая нашу особенность делиться знаниями через Объятия Богини... Я понимаю, вы были практически одним целым. Ты и своего любимого ей отдала по соглашению. Только в обмен на то, что Дейнора будет делиться с тобой тем, что от него получала.

Пассанте бросила попытки протестовать. Поняла, что остановить обличительный поток племянницы невозможно.

— Вы были настолько близки, что ощущали эмоции друг друга. И уж наверняка мать, выбирая между разрывом с близняшкой и возможностью поделить любимого на двоих, выбрала последнее. Пусть и приходилось... необычным образом делить моего...

Слово «отец» не далось Алине. И это ей-то, урожденной жительнице Земли, той самой, которая еще неделю назад смаковала это слово на языке, стоило лишь вспомнить родного до последнего сервомоторчика в колене папу — Михаэля Гросса, прославленного космопехотинца.

Который вдруг резко, щелчком, перестал таковым быть.

Полсотни лет она внушала себе ложь и поверила в нее. Настолько поверила, что сейчас это кажется кощунством. Казалось, три дня назад она жила в какой-то совершенно иной вселенной, раздробленной, отделенной от той, которая вмещает в себя настоящую Алину. Но не Гросс. А самую что ни на есть урожденную Пассанте.

Или не Пассанте? И Алину ли?

— Тетя Айнора, а как меня зовут?

— Не знаю, — сказала ученая.

Сказала слишком быстро, чтобы это было правдой.

— Я хочу это знать! — Алина, наконец, подняла взгляд и посмотрела на внезапно обретенную родственницу.

Видно было плохо. Зрение портили слезы, обычные, прозрачные слезы, совсем как у человека — только не соленые, а немного кисловатые, как и положено настоящей азари.

Азари по имени...

— Скажи, умоляю...

Ученая не выдержала и отвернулась. Так, не глядя на племянницу, и произнесла в полголоса:

— Сестра назвала тебя в честь отца. Этого имени никогда не было в словарях азари.

Пассанте замолчала.

— Ну же! — не выдержала девушка.

— Тебя зовут Сарена, — Пассанте вздохнула. — Извини.

 

Извиняться было не за что, конечно же.

Но ни одна тетя, да хоть бы и троюродная бабушка кузена брата сестры, ни одна вообще умеющая думать и чувствовать душа в Галактике не будет чувствовать себя спокойно, объясняя молодой особе, что та — дочь одного из самых известных и страшных преступников Галактики.

Дочь Сарена Артериуса — СПЕКТРа-предателя, ренегата всей органической жизни, хладнокровного убийцы, чьими стараниями на тот свет отправились десятки тысяч человек... И не только человек. Весь Совет Цитадели, включая матриарха Тевос.

Тевос, чьи дипломатические таланты вполне позволяли лет через двести-триста увидеть во главе Совета Матриархов, пожалуй, самую способную.

Вот только папенька поставил на этом здоровый жирный крест, размолотив армией гетов объединенный флот вместе с первым «Путем предназначения». Только чудом удалось отстоять Цитадель. Да, у этого чуда есть имя собственное — Джон Шепард. Но все равно это чудо... и имя у этого чуда чудесное.

А ее имя... Если по-человечески, с фамилией по отцу, то...

Сарена Артериус.

Вот такое у нее теперь имя. Чудесней не бывает.

Алине хватило получаса, чтобы унять истерику. Да-да, самую что ни на есть истерику, пусть и тихую, пусть и без уничтоженной мебели.

Вместе с истерикой покинули ее душу и многие другие чувства. Внутри было пусто, словно бы она родилась только что, а не пятьдесят два года назад. Абсолютная пустота — зародыш чего-то совершенно нового. Как из великого Ничто родилась вся Вселенная — только потому, что по закону из области квантовой физики просто могла родиться.

Пустота — это начало. Контейнер для будущих чувств. Они придут, обязательно придут. Потом, не сейчас.

А сейчас что-то ощущать — это слишком сложно для той, чье имя запятнано кровью всех возможных цветов. Что-то чувствовать — слишком много для той, которая родилась лишь с половинкой души. При всем уважении к турианцам, признать за Сареном духовность невозможно. Пусть он был кем угодно по молодости, пусть он был сколь угодно светел, когда с ним познакомились сестры Пассанте. Пусть он даже невинная жертва «Властелина», на чем настаивает тетя Айнора.

Неважно.

Пустота — вот то, что поведет ее вперед. Куда именно? Посмотрим. Куда угодно, лишь бы подальше от близких ей людей.

От отца, наивного в своей слепой вере в святость Альянса. Застрявшего в прошлом отца... пожалуй, лучшего приемного отца, которого только можно найти в Галактике. Я не хочу тебя втягивать в это, папа. Оставайся при своих идеалах. Стойко неси знамя Альянса — ты ведь веришь в эту эмблему, она тебе нужна.

От приемной матери, с которой Алина так и не нашла искреннего взаимопонимания. Будь такой же красивой, отзывчивой и любящей своих настоящих детей, Анна Гросс. И... береги папу. Помоги держать ему древко старого, никому уже не нужного знамени. Он ведь верит в него...

От Холи и Гори — маленьких веселых безобразников, до одури влюбленных в свою собственную, персональную азари. Умеющих увидеть за синим лицом тети не отвратительную физиономию инопланетного пришельца, а... Впрочем, дети многое видят не так, как взрослые. Оставайтесь детьми подольше, Холи и Гори. Берите в пример тетю Алину — она была ребенком полсотни лет.

От Вайлет Блад — суровой, сломанной и переломанной, но по-прежнему стойкой, а главное, по-своему доброй и отзывчивой. Несмотря на каменную физиономию, матерщину, хомо-шовинизм и чудовищное для женщины телосложение. Стойко охраняй закон и порядок, бывший космопех. Ты это умеешь, тебе это дано свыше. И постарайся побыстрее забыть ту, которая... искренне тебя зауважала. Да, пусть будет так. Назовем это уважением, не будем открывать Вселенной нашей маленькой тайны, правда?

От тети Айноры Пассанте — одной из немногих оставшихся в живых легенд народа голубокожих. Великом исследователе, умном, расчетливом, немного холодном, но глубоко в душе все-таки светлом человеке...

То есть азари, конечно.

Вот ведь незадача, Алина так и не научилась думать на азарийском. А в языке людей слово «человек» относится к любому двуногому прямоходящему без перьев.

Пустота проснулась. Пустота запела. Пустота зовет ее в дорогу, Пустота обещает многие события, многие чувства, многие тревоги и печали, но главное — новую жизнь.

Жизнь, посвященная поиску того, что компенсирует смерть, привнесенную в Галактику отцом.

Жизнь, которая, уж извините за тавтологию, породит жизнь.

Жизнь, которая будет заполнять эту Пустоту. Или, дернув за квантовый поводок среди абсолютной Пустоты, даст начало чему-то совершенно новому. Новой Вселенной чувств, родившейся из Великого Ничто.

Но пока лишь голос Пустоты, шепчущий ее новое имя.

«Сарена Войд[79] — вот кто я теперь».

 

***

 

Записка полетела в окно, со стуком отскочила от стекла и завалилась куда-то за рабочий терминал.

— Этого стоило ожидать, Вай.

— К черту!

Женщина не сдержалась и сделала то, что давно уже хотела — мощным пинком отбросила с пути открытый и наполовину выпотрошенный походный чемодан Алины Гросс. Сервобот пролетел полкомнаты и смачно вмазался в медиатеку. Загрохотали ячейки компьютера, где-то щелкнул разряд электричества из-за нарушенного контакта, наверняка пропала какая-то важная информация. Но Вайлет это уже не волновало.

— Как она посмела!? — рявкнула полицейская, в ярости сжимая и разжимая могучие кулаки.

Другой обладатель больших кулаков стоял у входа в комнату, благоразумно стараясь держаться подальше от боевой подруги — то ли взбешенной, то ли запуганной внезапно нахлынувшими чувствами.

Игорь Кирироф был не настолько недалек, коим порою хотел казаться. Он отлично разбирался в людях, иначе бы не дослужился до руководителя отдела. Да, говорят, землянам всегда проще подниматься по марсианской карьерной лестнице, однако это не про него. Свое служебное положение Игорь сделал в том числе и умением видеть в людях то, что они не хотят показывать.

Вайлет, старушка Вайлет, боевой сержант и майор-дознаватель, влюбилась, словно школьница. И в кого — в однополую инопланетянку, с трудом понимающую, кто она такая в этом мире! Игорь и сам питал к синекожим вполне понятную эстетическую (ну хорошо, не только эстетическую) привязанность, но вот так, до зубовного скрежета и с трудом скрываемой истерики? Нет, это не про него.

Еще один участник вечеринки — невысокий худой темнокожий мужчина с пронзительно светлыми, платиново-серебристыми волосами, с комфортом устроился на диване. Минуту назад он предусмотрительно переконфигурировал из лежачей формы в сидячую.

— Это азари, — пожал плечами Ален. — Стоило ожидать от них и не такого.

— Это... это... — Вайлет устало облокотилась спиной о дверцу шкафа и съехала вниз до положения сидя на корточках. — Я ожидала от девчонки чего угодно, но такое...

Вайлет лукавила. Она вообще ничего не ожидала от Алины — этой несчастной жертвы обстоятельств. Этой маленькой, но высокой малышке, наивной в своем стремлении казаться одновременно и человеком, и азари.

Пришло время — и Биби-землянке пришлось сделать свой выбор. Азари-человек столкнулась с тем, с чем сталкиваются многие подростки — необходимостью взрослеть. Убрать в сундук со всячиной блестящий фальшивый кинжал и распороть на тряпки зеленый костюм. Распрощаться с мечтой о полетах и твердо встать подошвами на земле.

Выбросить старые игрушки.

Например, фигурку суровой дамы-дознавателя. Кавалергардских габаритов и не умеющей произнести теплой фразы ни на одном из языков — хотя материлась Вайлет Блад на семи наречиях и в совершенстве.

Никто никогда не спрашивает у игрушек, а хотят ли они отказываться от своих хозяев. Тех самых новых хозяев, в которых старые игрушки в кои-то веки заметили что-то способное их удивить. Тех, кому они готовы служить верой и правдой — если уж на что-то иное, кроме службы, претендовать не способны.

У игрушек не спрашивают мнения. Их просто кладут в сундук. До следующего поколения. Беда в том, что игрушки тоже стареют — даже лежа в сундуке. Или выходят из моды. В любом случае, следующих молодых хозяев игрушки могут просто не дождаться.

— Это азари, — Ален Мортимер вернул Вайлет в реальность. — Их генетическая память, их структура мировосприятия в корне отличается от человеческих. Можно вырастить и воспитать из сотни синеньких голопузых азаренышей сотню правильных, законопослушных граждан Ассмаблеи. И все равно все они останутся азари. Настанет день — и они вспомнят. Вспомнят себя как азари.

Вайлет посмотрела на агента Комиссии.

— Вы знали, что так произойдет?

Ален кивнул:

— Догадывался. Азари не меняются.

— Азари не меняются, — Вайлет склонила голову. — Да, азари не меняются. Я знала об этом. Я сама об этом однажды ей и сказала.

Ален поднял руку, придирчиво оценил маникюр на указательном пальце. Не отрывая взгляда от ногтя, произнес:

— Наверное, вам следовало бы знать и о том, что тот, кто близок азари, подсознательно отвечает ей взаимностью. Сам того не сознавая. Может быть, считая, что он даже раздражен компанией голубокожей. Но ровно до тех пор, пока...

— Пока...

 

Вайлет опустила голову.

«Пока игрушку не положат в сундук».

Ален в лучших традициях средневековых казней уронил на шею полицейской остро отточенное лезвие гильотины:

— Пока азари не посчитает, что должна отойти в сторону. К слову, Алина повела себя в высшей степени гуманно. Она заставила вас забыть о себе. Пусть и ненадолго, но это ей удалось. Будь вы с ней на постоянной связи, разрыв произошел бы куда жестче.

— Забыть? — Вайлет подняла взгляд.

— Конечно, — Ален продолжил. — Я даже знаю, как это произошло. Она же после того случая в отеле была контужена, да?

Блад кивнула.

— Значит, чувствовала себя ужасно, — сделал вывод Мортимер. — Наверняка хотела спать и чтобы ее оставили в покое. Ну и внушила это вам своими биотическими способностями. Вы и забыли на целый день, и не встреть я вас у метро, так бы и не вспомнили до возвращения домой. Мы давно уже знаем, что азари способны к манипулятивному воздействию.

Полицейская не ответила, и темнокожий продолжил:

— Считайте это послежизнью, Вайлет. Как народы Галактики пережили уничтожение сети ретрансляторов и потерю всех созданных или еще могущих быть созданными ИИ, так же и мы, люди, переживаем второе рождение. Беспомощные перед колдовством азари, просто видим, как заканчивается эта замечательная эпоха в нашей жизни — быть вместе с голубокожими космическими колдуньями. Это старт новой жизни, послежизни, Вайлет. Все только начинается.

Полицейская покачала головой. Какую же дичь несет этот обладатель безупречного маникюра.

— Не расстраивайтесь, детектив Блад, — улыбнулся Ален. — Каждый из нас, работающих с Дочерями Тессии, когда-то проходил через это. Я думаю, вы привыкните.

Вайлет подняла взгляд.

— Прир... — голос не слушался. — Кхм, привыкну?

— Конечно, — темнокожий улыбнулся. — У вас будет еще много, очень много контактов с инопланетянами, а если захотите — то и с прекрасными азари.

— Какие нахрен контакты здесь, на богом проклятой планете? — взорвалась Вайлет.

Женщина отлично понимала, что после исчезновения Алины и, до кучи, доктора Пассанте, ни одной голубокожей космической колдуньи, ни одного представителя народа галактических эльфов, на Марсе не встретить. И уж конечно, не встретить ту, которую... которая действительно, на самом деле, впервые за чертову кучу лет стала интересна немолодому офицеру-дознавателю.

— Как? — Ален оставил, наконец, свой маникюр в покое. Повернулся к Вайлет, и женщина чуть было не отшатнулась. То есть отшатнулась бы, не сиди на корточках, спиной о стену.

В невзрачных глазах землянина было слишком много уверенности в ближайшем будущем другого человека. Слишком много, чтобы это не пугало. Но вместе с тем интгриговало — ах, как интриговало.

А еще давало шанс. Крохотный, микроскопический, молекулярных размеров шанс повстречать еще раз ту самую позврослевшую девочку, что разочаровалась в мечтах о полетах и отложила в сундук свои детские игрушки.

— Надеюсь, вы не думаете, — произнес Ален с напускной укоризной, — что я оставлю в этом красном гадюшнике такого замечательного потенциального коллегу? Потенциального агента Комиссии по этике?

 

***

 

— Марианна Картэн, я полагаю?

Звонящий не представился. Черт побери, да он даже не имел возможности позвонить на этот номер, глубоко личный, и потому совершенно секретный номер не зарегистрированного коммуникатора, который Марианна приобрела едва с неделю, и через который не сделала еще ни одного звонка. Это был ее черный ход. Один из путей для бегства — комиссар Картэн не без оснований считала, что фактически проваленное дело этой странной азари — начало конца ее, Марианны Картэн, карьеры. Не добавляло очков ей и спущенное на тормозах расследование убийства Кайла Бергера — все следы уходили в никуда, и даже труп в морге полицейского участка ничем не мог помочь. Наконец, Марианна не смогла уберечь двести восемьдесят петабайт информации от похищения этой чертовой военной разведкой землян. Проклятая «Бургундия» — больше некому! — взломала их корпоративные хранилища с легкостью, заставляющей задуматься о присутствии на борту искусственного интеллекта. А затем еще на нее наорала эта синекожая, будь прокляты в веках представители «великой и гуманной галактической цивилизации».

Бред, кошмарный сон, несуразица и нереальность в полном объеме. Одно за другим и одно хуже другого. А тут еще кто-то узнал сверсекретный номер коммуникатора, за который пришлось отдать четыре месячных оклада.

Словно сама Вселенная захотела, чтобы на Марианну Картэн упали все тридцать три несчастья. Словно само Мироздание решило, что все, харэ, хватит, девочка. Пора бы и честь знать...

Она не хотела знать честь.

Она хотела разобраться.

Она хотела понять, что происходит. Почему ее доселе безупречная служба дала трещину в миллионах мест, и как остановить расползание этой проклятой трещины...

— Я знаю, что вы меня слышите, — произнес голос в бусинке коммуникатора. — Я также знаю, что у вас... назовем это некоторыми временными трудностями карьерного плана. И, пожалуй, еще некоторое недопонимание общей картины происходящего.

— Я слушаю, — сказала Марианна.

— Замечательно, — произнес голос, но в нем было ни грана радости, что Марианна ответила, или вообще какой-либо эмоции. — Марианна Картэн, я хочу нанять вас для одного дела. Это взаимовыгодное сотрудничество: я получу утраченную информацию, а вы... Вы получити полную и прозрачную картину того, что произошло у вас под носом. Вас отрезали от информации, я знаю. И вы считаете это несправедливым. Я предлагаю восстановить справедливость.

— Как соблазнительно, — съерничала Марианна. — Кто вы такой, черт вас дери?

— Если вы сделаете правильный выбор, то я стану вашим нанимателем.

— Я спрашиваю, как вас зовут!

— У меня нет имени в привычном вам смысле. Зовите меня Наниматель.

 

КОНЕЦ

Москва, 17.05.2013

---