Александр Вайт

 

Красная площадь
(роман)

 

Пролог

 

    - Чёрт! Какой сегодня день? - Мирко Радич перевернулся на спину и взглянул на свои часы с треснувшим стеклом.

    Но старенький "Ориент" показывал только время и число, но и этой цифре нельзя было слишком доверять. Хронометр побывал в стольких передрягах, что, наверное, давно плюнул на все даты.

   Радич закрыл часы рукавом армейской куртки и, сделав над собой усилие, приподнялся на локтях.

   - Так, третьего дня было то ли пятница, то ли четверг, значит, сегодня - понедельник или воскресенье. А какое число? Вот дьявол, - огорчённо пробормотал Мирко и, повернув ухо к ветру, прислушался.

   В лесу царила предутренняя тишина. Земля за ночь остыла, и даже птицы - снегири, вороны, воробьи - пока молчали. Только издалека доносился печальный звон одинокого колокола.

   "Километров пять-шесть отсюда. Значит - либо довольно большая деревня, либо... А что «либо»? - Радич, ощутив в глубине души лёгкую досаду на самого себя, легко вскочил на ноги. – Какая, к дьяволу, деревня? - он мысленно выругался. - В этом краю и городов-то всего десяток, не считая столицы округа. От деревень давно одни каминные да печные трубы остались или перекособоченные развалюхи".

   Мирко отыскал глазами свой вещмешок, поднял его, сел на пень, возле которого провёл ночь, вытащил короткий автомат, два пистолета "Беретта" и в сумерках, которые с каждой минутой отступали под напором ещё сонного, невидимого, встающего где-то за горизонтом Солнца, стал чистить оружие. Далёкий слабый звон колокола по-прежнему настойчиво лез в уши. Морщась и слегка встряхивая коротко остриженной головой, он быстрыми и точными, доведёнными до автоматизма движениями разобрал и смазал по очереди своё оружие, снова собрал его и вставил обоймы. Он уже решил для себя, что пойдёт на звук и посмотрит, в чём там дело. Тем более что, если в той стороне жильё - не мешало бы раздобыть немного хлеба и соли. Насчёт мяса он не особо беспокоился. У него ещё оставались банка консервированной свинины и пачка чернослива, найденных в рюкзаке одного мертвеца, которому кто-то прострелил голову. А дальше - лес прокормит. Его учили выживать и не в таких условиях. Мирко с детства умел ставить всевозможные ловушки для мелкого зверья, начиная от полевых мышей до фазанов, лис и одичавших коз. Но вот соль и сухари хотелось бы иметь про запас. Кто знает, найдёт ли он на этих обширных безлюдных территориях жильё и людей. Да и с местными нужно быть настороже. Могут улыбаться тебе в лицо, а потом выпустить в спину заряд картечи из обреза. Ведь, судя по карте, Радичу предстояло преодолеть до цели без малого километров шестьсот.

   Сунув один из пистолетов за пояс и застегнув молнию куртки, он спрятал остальное оружие в вещмешок, закинул его за спину и, с аппетитом жуя чернослив, двинулся редеющим подлеском в направлении звука колокола. Но через десять минут хода голос меди внезапно стих. Мирко остановился, прислушался и в следующую секунду невольно вздрогнул от серии мощных взрывов. Гулкое эхо заплясало в лесу. С берёз и осин посыпались на землю сухие, оставленные осенним ветром про запас листья. Радич остановился. Что это было, он знал. Звук от действия пластиковой взрывчатки не спутаешь ни с каким другим. Фугасы и мины рвутся по-другому. Но вот кому и зачем в этой глуши понадобилась С-4М? Мирко достал карту и внимательно изучил её. Так и есть, в двух километрах отсюда на склоне возвышенности должен быть населённый пункт. Но что там могло взорваться с такой силой? Сунув карту за пазуху, Радич прибавил шагу и вскоре вышел на просёлочную дорогу, ведущую в нужном направлении. Держась ближе к обочине и внимательно поглядывая по сторонам, он быстро двинулся вперёд, держа ладонь на рукоятке "Беретты". Чёрный силуэт человека, идущего навстречу, заставил Мирко резко свернуть в сторону и присесть за толстой сосной.

   Это был монах - преклонного возраста, но высокий и ещё крепкий на вид, в  шапке серого сукна и длинной чёрной рясе с накинутым поверх неё тёмно-коричневым пальто. На правом виске монаха запеклась кровь. Под левым нижним веком внушительная гематома почти закрыла глаз. Немного прихрамывая, он медленно двигался мимо, опираясь на толстую короткую жердь. Отпустив монаха шагов на десять, Мирко бесшумно вышел на дорогу.

   - Стой! Не оборачиваясь, палочку в сторону отбросьте, святой отец.

   Монах по инерции сделал ещё два шага и застыл, втянув голову в плечи.

   - Я сказал, палочку вашу в сторону бросьте, - с угрозой в голосе повторил Радич и большим пальцем взвёл курок "Беретты". Пистолет мгновенно, словно по мановению волшебной палочки, оказался в его правой руке.

   - Стою, стою, - жалобным голосом почти простонал монах и сделал попытку обернуться. Но Мирко оказался проворней. Ствол пистолета упёрся святому отцу в затылок.

   - А вот этого не надо. Когда скажу, тогда и повернётесь. Брось к чёртовой матери свою жердь, - громкий крик Радича в самое ухо монаха привёл к совершенно обратному результату, чем тот, которого ожидал Мирко. Вместо того, чтобы вздрогнуть, выпустить из рук палку и застыть, как положено, под дулом "Беретты", монах быстро развернулся на месте. Его жердь описала короткую восходящую дугу, и если бы не реакция Радича - точно вошла бы ему между ног. Но Радич был настороже. Посох разрезал пустоту, и монах, потеряв равновесие, рухнул на дорогу. Мирко подскочил к упавшему, перевернул его на живот и упёрся несчастному коленом в спину.

   - Ещё раз дернешься - и я тебя вырублю, папаша, - тихо, сквозь зубы проворчал Радич, обыскивая монаха. Кроме деревянного креста на медной цепочке и краюхи хлеба в нагрудной холщовой сумке под рясой больше ничего не оказалось.

   - Да ты и в самом деле монах! - удивился Мирко, отступая и позволяя святому отцу подняться.  

   - Ну, а кто же ещё, мать твою? - жалобные нотки в голосе монаха исчезли. Он с трудом встал на ноги и, ворча и чертыхаясь, стал отряхивать пальто. Затем тщательно рукавом очистил от дорожной грязи свою рясу и потянулся за посохом. Но Радич носком сапога отбросил жердь в сторону.

   - Не сейчас. Слишком ты проворен, отче. Судя по всему, не только слову божьему учат сейчас вашего брата.

   - На Бога надейся, а сам не плошай, - старик неожиданно грустно улыбнулся, и Мирко удивился свету глаз, воссиявшему из-под кустистых бровей. Несмотря на кровоподтёки и синяки, было в лице монаха что-то располагающее к доверию.

   - Ладно, - проворчал Радич, - я сегодня добрый, а то бы врезал тебе, отче, и под правый глаз для симметрии за твои штучки. Больше так не делай, а то попадётся на дороге более нервный, чем я - и будет у тебя в голове дырка.

   - Да и так, вон гляди, башку пробили, - старик осторожно потрогал кончиками грязных пальцев правый висок.

   - И чья же это печать? - с интересом спросил Мирко.

   - А ты сам из каких будешь? - монах оглядел Радича с ног до головы.

   - Из каких надо.

   - То-то я смотрю: солдат - не солдат. Знаков различия нет. Камуфляж на тебе не наш. Речь - немного кривая и с лёгким акцентом. Вон и пистолетик иностранный.

   - А это не твоё дело. Ты откуда разбираешься в пистолетах? Что - служители Господа ими орехи колют? - спохватился Радич.

   - Да всё оттуда же, с курсов божьих, - грустная улыбка монаха обезоруживала Мирко. Но он старался держаться подальше от проворного старика.

   - Ты ещё соври мне, что в семинариях и приёмам рукопашного боя обучают, - концом сапога Радич подбросил жердь в воздух, и старик ловко поймал её одной рукой.

   - Хватить мне мозги полоскать. Говори, кто ты, откуда, и что за взрыв я слышал минут двадцать назад?

   Монах вместо ответа насторожился, повернул голову, прислушиваясь, потом подхватил рукой рясу и бегом потрусил к лесу. Мирко, застигнутый врасплох резвостью старика, тем не менее краем уха уловил гул двигателей за поворотом дороги и бросился вдогонку за стариком. Они одновременно упали на землю и откатились в густой кустарник. По просёлку, подпрыгивая на ухабах, прошли две "Тойоты Лендкрузер" с открытыми кузовами, битком набитые людьми в разношёрстном камуфляже. На турели передней машины Радич рассмотрел пулемёт и зелёный флаг с нарисованными на ткани полумесяцем и конским хвостом.

   - Вот христопродавцы! - хрипло выдохнул монах, провожая глазами вездеходы. - Придёт время, Господь накажет иродов, - он хотел было встать на ноги, но Мирко схватил старика за плечи и снова пригнул к земле.

   Над дорогой, но в обратном направлении, в ту сторону, куда шёл сам Мирко, почти задевая кроны деревьев, прошёл вертолёт. Радич, приподняв голову и зло прищурив глаза, посмотрел ему вслед. Это был ударный "RAN-70 Команч" с аббревиатурой НАТО на фюзеляже.

   - Интересно, куда это натовцы подались? - Мирко поднялся на ноги, стряхивая с одежды сухие листья.

   - Известно куда. Фотографировать развалины, - ответил ему монах.

   - Какие развалины? - повернулся к нему Радич.

   - Ты спрашивал о взрыве? Так вот: час назад в наш монастырь нагрянули ваххабиты. Всю нашу братию согнали внутрь храма, а потом заложили под колокольню фугас и... Нету больше Святой обители.

   - Да, дела… - протянул Марко. - А что с монахами?

   - Кого зарезали, словно овец, кому сначала языки оттяпали, а потом штыками закололи - а остальных похоронили обломки.

   - А ты каким образом выбрался оттуда?

   - Господь уберёг. Только вот не пойму, зачем. Коров я отгонял на лесную поляну. Там трава ещё сочная, не тронута заморозками. А только повернул обратно и вышел на поворот тропы к обители - так и увидел всю эту сволочь на машинах. Всё на моих глазах и произошло.

   - Так, может, там кто живой остался?

   - Вряд ли. Я бы нашёл. Эти гады, прежде чем заколотить двери храма, куда согнали монахов и иноков, минут пять поливали внутрь из огнемётов.

   Радич задумчиво посмотрел в ту сторону, куда улетел вертолёт.

   - Ты быстро ходить умеешь? - спросил он у монаха.

   - Смогу, если надо.

   - Надо, родной, надо. Пошли, посмотрим на покровителей этих ублюдков-зелёнофлажников, - не дожидаясь согласия старика, Мирко быстрым шагом двинулся по дороге. Монах догнал его, и они пошли рядом.

 

                                        Глава 1. Исход

 

   Вертолёт стоял с включённым двигателем. Его лопасти почти бесшумно вращались на малых оборотах. Все двери машины были открыты. Внутри сидел пилот в плотно надвинутом на голову шлеме. В руках он держал какое-то электронное устройство и увлечённо тыкал пальцем в экран. Двое натовцев в безупречно подогнанной по фигурам форме, с автоматами за спинами, ходили среди обломков храма, кусков брёвен, составлявших совсем недавно ограду маленького монастыря, и снимали дымящиеся руины на видеокамеры. Чуть в стороне стоял третий, заслоняя собой какого-то гражданского. Тот сидел на уцелевшей лавочке. Руки человека были стянуты в запястьях пластиковыми наручниками. Он что-то втолковывал офицеру. Тот кивал головой, то ли соглашаясь, то ли не понимая задержанного.

   - Кто это? - шепнул Мирко, указывая монаху на гражданского.

   - Не знаю, - старик, прикрывая глаза ладонью, разглядывал незнакомца.

   - Оставайся на месте. Я быстро, - шепнул старику Радич и, прячась за кустами, быстро двинулся к вертолёту.

    Пилот краем глаза уловил за спиной тень - но было поздно. Нож Мирко перерезал натовцу горло, и кровь густой пенящейся струёй стала окрашивать чистый зелёный комбинезон. Аккуратно придерживая бьющееся в конвульсиях и слабеющее с каждой секундой тело, Радич придал ему естественное положение. Потом, прикрываясь бортом вертолёта, снял свой вещмешок, достал из него автомат и пристегнул рожок. Несколько коротких очередей - и двое солдат, застигнутые врасплох, не успев схватиться за своё оружие, остались лежать в нелепых позах на почерневшей от недавнего взрыва земле. С такого близкого расстояния Мирко целил по ногам и - сразу же - в головы. Уж кому, как не ему, было знать, что под камуфляжем у натовцев кевларовые бронежилеты. Поэтому такая предосторожность в стрельбе была нелишней. Третий военный отпрянул в сторону, приседая и вытаскивая из-за спины штурмовую винтовку, но очередь Радича, выпущенная второпях, попала в оружие натовца и выбила винтовку у него из рук. Офицер, отбросив в сторону искорёженный ствол, выхватил из набедренной кобуры пистолет. Мирко снова нажал на спуск. Но его автомат глухо щёлкнул, вхолостую досылая в затворную коробку воздух из пустого магазина.

   Радич чертыхнулся и, не отводя взгляда от пистолета противника, в три прыжка преодолел расстояние, отделявшее его от натовца. Он ясно видел чёрный зрачок дула и знал, что вот-вот прогремят выстрелы. Быстрый шаг в сторону позволил ему уклониться от первой пули, вторая задела левое плечо. Но инерция внезапного броска и удар головой в живот опрокинули офицера на спину. Пистолет отлетел в сторону, но, уже лёжа под Радичем, натовец успел вытащить нож. Мирко вовремя увидел блеснувшую сталь, перехватил и прижал коленом руку офицера, стащил с его головы каску и стал колотить ею по челюсти, носу и вискам противника. Через минуту схватки лицо человека превратилось в кровавое месиво, он несколько раз дёрнулся и затих, подавившись собственной кровью и выбитыми зубами.

   Тяжело дыша, Радич выпустил врага и откатился в сторону. Вертолёт продолжал впустую рассекать винтами воздух. Гражданский остался сидеть там, где сидел, втянув голову в плечи и открыв от растерянности и удивления рот. Только монах, сохраняя присутствие духа, вышел из-за кустов, перекрестился сам, потом перекрестил убитых и подошёл к Радичу.

   - Ты не ранен?

   - Похоже на то. Эта сволочь успела прострелить мне плечо.

   - Дай посмотрю.

   Переведя дух, Мирко сел и снял куртку. Монах не удивился, увидев на плечах защитной рубашки Радича военные погоны со знаками различия.

   - Значит, лейтенант, - констатировал старик, помогая стащить с мускулистой широкой спины Радича рубашку.

   - Я смотрю, монахи разбираются и в воинских званиях.

   - Монахи много в чём разбираются. Особенно в последнее время, - ответил старик, осматривая рану. - Ничего страшного. Царапина. Чуть правее - и была бы сквозная рана или, того хуже, задело бы кость. А так - с божьей помощью заживёт.

   Похоже, старика совершенно не смущали мёртвые тела и кровоточащие раны. Он деловито обшарил убитого офицера, нашёл у него в одном из подсумков плоскую флягу с виски и пластиковой пакет первой помощи. Не обращая внимания на стон Мирко, вылил часть спиртного на рану, плотно, но не туго забинтовал её, снял с одного из одноразовых шприцов колпачок, предварительно прочитав на упаковке убористый текст на английском языке, и вколол в руку Радича антибиотик. Мирко с удивлением смотрел на монаха, но молчал. Натянув рубашку, а сверху куртку, Радич повращал рукой, хмыкнул и повернулся к связанному наручниками парню. Тот уже пришёл в себя и с любопытством наблюдал за происходящим. Ему было лет двадцать пять-двадцать восемь. Длинное худое лицо, всколоченная шевелюра русых волос, закрывающая шею и высокий лоб, серые глаза под пушистыми полуприкрытыми ресницами, прячущими проницательный и умный взгляд, среднее телосложение и по-детски припухлые губы.

   - Ну, а ты кто такой? - Радич подошёл к парню и ножом разрезал пластик на запястьях парня.

   - Прохожий.

   - Ну да! Такая глушь идеально подходит для пеших прогулок и любования природой, - Мирко насмешливо смотрел гражданскому в глаза.

   - Я просто иду на Восток, и мне нет дела до этих ваших разборок с натовцами.

   - Зато у них есть до тебя дело, - Радич отбросил в сторону пластиковые наручники. - Что ты тут втолковывал офицеру?

   - Пытался объяснить, что я здесь случайно.

   - Конечно, случайно. Через полчаса после взрыва, стеревшего с лица земли православный храм, - влез в разговор монах. - А ты, случайно, не из-под зелёного знамени вылупился тут?

   Парень, похоже, обиделся. Он суетливо полез за ворот рубахи и вытащил на свет крестик.

   - Но вы ведь тоже не за кружкой молока сюда пришли. Такой грохот у кого хочешь любопытство разбудит. Я здесь потому, что динамит, как ни странно, иногда оставляет целыми вещи, которыми можно поживиться, - заметив гневный взгляд старика, парень поспешил добавить: - Ну, там, одежда какая или съестное…

   - Слушай, дай я тебя обыщу, - Радич за ворот куртки легко поднял парня с лавки и проверил карманы, затем прощупал пояс и широкие раструбы штанов.

   - Что - ты так и шёл налегке? - спросил Мирко с подозрением.

   - Почему «налегке»? Вон в вертолёте мой рюкзак. Солдаты забрали.

   - Так кто ты всё-таки такой?

   - Вообще-то программист. Но уже давно без работы.

   - Программист? Здесь? ...Ладно, с тобой позже разберёмся. Пора убираться отсюда. Натовцы наверняка по рации уже не раз запрашивали пилота об обстановке. Готовьтесь, через пять минут уходим, - сказал Радич и пошёл осматривать убитых.

   Это были солдаты из французской группы войск НАТО. Трёхцветные нашивки на рукавах, документы на английском и французском языках, оружие, жетоны с именами. Мирко по очереди обыскал убитых. Забрал аптечки, запасные рожки к автоматам, пару гранат, обоймы от пистолетов, с удовлетворением отметив, что "Беретта" - самое ходовое стрелковое оружие. Между делом краем глаза он наблюдал за парнем. А тот деловито подошёл к французам и снял с руки одного золотой браслет, из уха другого вытащил серьгу, а с пальца офицера попытался сдёрнуть перстень. Но кольцо сидело плотно и не поддавалось. Тогда программист, недолго думая, подобрал с земли нож и отрезал фалангу пальца вместе с кольцом. Вытерев кровь с перстня о куртку убитого, он спрятал его в собственный карман. Заметив слегка удивлённый и злой взгляд Радича, парень пожал плечами и стал оправдываться:

   - Им оно ни к чему. А мне ещё шагать и шагать. А на это, - он погремел в кармане золотом, можно купить еду. Кстати, я заметил, что у тебя стекло на часах разбито. У этого француза, - парень кивнул в сторону трупа, - часы "Кольбер".

   - Да пошёл ты, - разозлился Мирко.

   Он собрал в кучу сухие пайки убитых и подозвал старика, задумчиво сидящего на лавке и созерцающего руины.

   - Сейчас разбежимся каждый в свою сторону. Давай, святой отец, дели хлеб насущный на двоих.

   - Так нас теперь трое.

   - Этот молокосос уже обеспечил себя на дорогу, - бросил Радич, наблюдая, как парень подобрал с земли штурмовую винтовку.

   - Оставь эту штуку там, где лежала.

   - Так ведь мало ли что? Пригодится.

   - Во-первых, патроны я забрал себе. Во-вторых, громоздкое оружие слишком бросается в глаза. Поймают тебя с ним – считай, ты  покойник - расстреляют на месте.

   - Почему? - удивился парень.

   - Потому, болван, что ты гражданский, а если тебя задержат с этим автоматом, примут за бандита, а, увидев крестик на груди - за бандита в квадрате.

   - А как же твой автомат?

   - Я - лейтенант регулярной армии, и на меня распространяется конвенция о гуманном обращении с военнопленными.

   Монах при последних словах Радича неопределённо хмыкнул, но Мирко, не обращая внимания на старика, продолжал:

   - Всё, что мне светит - это лагерь. А вот тебе вобьют пулю между глаз без суда и следствия. Так что брось эту игрушку!

   Парень с сожалением бросил винтовку на землю и подошёл ближе к Мирко, искоса поглядывая на его Spectre ФНЭ-15. Это оружие, захваченное полгода назад в бою, Радич ценил, лелеял и холил, как ребёнка. Он поднял автомат с земли, смёл с него песок, сухие травинки, вставил новый рожок и аккуратно сунул в вещмешок. Компактный, с большой плотностью огня, разработанный под натовские патроны совместными усилиями итальянской фирмы SITES и бельгийской FN AIRSTEEL для проведения полицейских и антитеррористических операций, автомат был способен поражать живые цели в кевларовых бронежилетах на расстоянии до двухсот метров с большой точностью. Строго говоря, это был скорее пистолет-пулемёт для боя на малых дистанциях.

   Тем временем старик, выпотрошив заплечные ранцы натовцев, сложил в кучу найденное продовольствие.

   - Давай, святой отец! Чего тянуть? Дели!

   - Разделить недолго. Только я вот что подумал. Судя по всему - нам всем путь на Восток. Стоит ли идти поодиночке? В лесах сейчас небезопасно. Сыро, холодно. Опять же - волки. На дорогах тоже - не рай. А вместе - наши шансы добраться до цели увеличиваются втрое.

   Мирко подумал немного и нехотя кивнул.

   - Ладно. Пойдём вместе. Но продукты раздели пополам. Вы вдвоём и потащите. На мне и так груза - килограммов тридцать. Оружие, патроны, бинокль, остальное по мелочи, - он кивнул на карты, аптечки, жетоны солдат.

   - А жетоны тебе зачем? - удивился программист.

   - Слушай, тебя как зовут-то? - Радич грозно свёл вместе брови.

   - Друзья звали меня Девайс, - лукаво усмехнулся парень и, встретив недоумённый взгляд старика, добавил. - Голова у меня, что твой компьютер.

   - Как хочешь. Пусть будет Девайс, - равнодушно проворчал Мирко и веско, глядя прямо в глаза парню и указывая на трупы, сказал:

   - Они были солдатами. Их матери и жёны должны получить жетоны и знать, где погибли эти ребята. Пусть посмотрят в глаза чиновникам из ихнего министерства обороны...

   - Может, ты и хоронить их собираешься?

   - Зачем? - Радич пожал плечами. - Думаю, минут этак через тридцать прилетят другие птички и заберут их.

   - Ну да. А заодно и нас за пять минут найдут.

   - Это почему?

   Вместо ответа Девайс вытянул вперёд руку.

   - Дай жетон и свой нож!

   Мирко, недоумевая, протянул парню жетон французского офицера.

   - Смотри, - Девайс подкинул на ладони лёгкий металлический прямоугольник с выбитыми на нём буквами и цифрами. - Тебе не кажется, что он слишком толстый?

   На глазах у Радича программист вставил нож в еле заметный паз на боку жетона и нажал. Прямоугольник распался на две части. Мирко, приоткрыв рот, удивлённо смотрел на микросхемы.

   - Благодаря вот этому чипу, - Девайс подкинул на ладони металл, - можно обнаружить любого натовца через спутник. Даже под развалинами и в любом тайнике.

   - Спасибо, - буркнул Радич. - Откуда ты это знал?

   - Читал, - неопределённо обронил Девайс и отдал жетон Мирко. Тот бросил осколки металлопласта рядом с трупами и пошёл к вертолёту. Там он привязал кусок проволоки к чеке гранаты, прикрепил гранату к внутренней стороне дверцы машины, притворив её, а другой конец проволоки закрепил и замаскировал так, чтобы, если дверь откроют - чека вылетела.

   - Всё, уходим. 

Минут через десять над лесом, в который углубились Мирко и его спутники, в сторону монастыря прошли два боевых вертолёта "Команч".

 

                                             Глава 2.  Дорогами смертных теней

 

   Радич первые полчаса поглядывал на монаха, опасаясь увидеть признаки усталости от быстрой ходьбы. Но лицо старика оставалось спокойным и бесстрастным. Только ноздри трепетали в такт частому дыханию. Но так же дышал и Девайс.

   "Крепок святой отец. Видно, работа на свежем воздухе шла ему на пользу", - подумал Мирко спустя ещё два часа ходьбы.

   Он остановился и взглянул через просветы деревьев на небо. Солнце давно уже приблизилось к полуденной отметке и припекало всё сильней. Осенний день обещал быть тёплым и погожим. Взглянув на часы, Радич поправил на плечах свой мешок и двинулся дальше по хорошо заметной тропе, идущей в ста метрах от дороги в направлении на восток. К его немалому удивлению - и в три часа пополудни его спутники всё так же шли за ним. Лишь хриплое дыхание монаха и чертыхание Девайса, который всё чаще спотыкался о корни деревьев, подсказывали Мирко, что пора делать привал. Он свернул поглубже в лес, сбросил вещмешок на землю, вытер со лба пот и устало опустился на траву. Монах повалился рядом, а Девайса будто скосило автоматной очередью. На последнем шаге он рухнул вперёд, приземлился на обе руки и перевернулся на спину, вперив неподвижный взгляд в  небо.

   - Вот зараза! - через пару минут частого дыхания выругался он. - И куда это мы так спешим?

   - Если бы не спешка, нас бы давно засекли с вертолётов тепловизорами. А так - ищи ветра в поле. Тут просёлочных дорог - по три на десять квадратных километров. На какой искать? А ведь когда-то это был довольно населённый район, судя по старой карте.

   - Вот именно. Когда-то, - нехотя произнёс монах. - А ныне - одни заброшенные сёла, а кое-где в полуразрушенных домах - старики да старухи полуголодные. Если уж к храмам дороги давно позарастали... - старик не договорил, слабо повёл рукой, кряхтя, приподнялся и сел, прислонившись к дереву.

   Радич, не слушая, достал из недр куртки карту и принялся изучать её.

   - Километров через тридцать будет железная дорога и станция. Если там всё тихо спокойно – может, подсядем в какой-нибудь товарный эшелон, идущий на Восток. Проедем, сколько удастся - а там жизнь подскажет, что делать. Вы как - в порядке? - он повернулся к своим спутникам.

   Монах исподлобья взглянул на Мирко.

   - Я, может, и выдержу ещё километров десять, а вот отрок, вижу, ногу натёр. Припадает на левую.

   Радич выругался и, подойдя к Девайсу, стянул с него сапоги. На левой ступне толстый синтетический носок от ходьбы собрался в гармошку. На голой пятке прорвался волдырь и уже кровоточил.

   - Час от часу не легче!

   Мирко стащил с парня носки, вытащил из своего мешка квадрат плотной ткани, отрезал от неё два небольших куска. Из натовской аптечки достал тюбик с бактерицидным клеем и тонким слоем наложил гель на стёртую пятку. Дождавшись, пока кровь под плёнкой свернулась, туго обернул обе ноги Девайса тканью и натянул ему сапоги.

   - Теперь и до ночи  к железке не дойдём, - Радич немного подумал. - Ладно! Сделаем так. Тут в километре, судя по карте, начинаются поля, за ними - населённый пункт. Пойдём в том направлении: может, найдём себе крышу - отдохнуть, а если повезёт, и место не заброшено - то там могут быть и люди. Спокойно проведём ночь, а дальше видно будет.

   Посёлок оказался довольно большим, но состоял из одних развалин. Его делила на две части широкая, но мелкая  река. На одной стороне, где фундаментов и стен было больше, высились остатки мечети. На другой стояла взорванная церковь с уцелевшей колокольней, кровля которой была пробита в нескольких местах. Листы железа, скрученные попаданием снаряда, казались лепестками гигантских ржавых цветов.

   Радич на всякий случай достал бинокль и минут десять разглядывал то, что когда-то было большой деревней.

   - Три землянки недалеко от церкви. Над двумя - дымы. Собак вроде нет, - закончил он осмотр и поднялся. - Пошли. А то уже темнеет. Только не кучей топайте, а на расстоянии пяти метров друг от друга. Старик идёт первым, за ним Девайс, я прикрываю.

   Через десять минут низкая дверь одной из землянок распахнулась от толчка ноги Радича.

   - Есть кто живой?

   Глаза Мирко, уже привыкшие в сумраке вечера к темноте, разглядели горящую лучину, укреплённую в каком-то допотопном фонаре, несколько тёмных фигур за столом и, чуть сбоку от группы, одноногого мужчину с костылём под мышкой, наставившего на незваных гостей ржавый штык, прикреплённый к длинной палке. Настороженное молчание прервал монах, выступивший из-за спины Радича.

   - Лейтенант! Опусти свой пистолет. Не видишь - православные тут, - он указал на маленькую икону в углу и коптящую лампаду. - Ты тоже опусти свою косу, - старик, ничуть не опасаясь штыка, шагнул вперёд и отвёл ржавое железо в сторону.

   - Кто вы? - одноногий отставил в сторону палку и, опираясь на костыль, тяжело присел на грубо сколоченный табурет.

   - Единоверцы! - монах оттащил ворот пальто и показал свой крест. - Я - раб Божий, монах Святореченского монастыря, а эти, - старик мотнул головой, - странники, ищущие путь истинный.

   Радич тем временем осматривал землянку. Это было довольно большое помещение с толстыми деревянными балками перекрытий, поддерживаемых  жердями. В дальнем углу виднелись нары и заправленные рваными одеялами постели. В центре стоял стол, вокруг которого сидели две чумазые девочки в рваных шерстяных жилетах и в больших суконных платках, прикрывающих головы и завязанных на спине тугими узлами. Одежда казалась очень ветхой и на первый взгляд грязной. Пятна сажи и заплатки сливалась в какую-то серо-зелёную массу, напоминавшую шахматную доску. Впалые щёки и тусклые глаза детей говорили о недоедании. Мирко перевёл глаза на стол. В деревянных самодельных мисках остывала жидкая каша с маленькими кусочками мяса. Радич подошёл ближе. Девочки отпрянули и прижались друг к другу. Мирко вытащил нож и на его кончике поднёс к глазам кусок, вытащенный им из миски. Это была лягушачья лапка.

   - Понятно, - вздохнул он.

   - Как видите, у нас взять нечего, - одноногий человек показал глазами на лавку у стены.- Садитесь, чего стоять-то.

   - Да нам от вас ничего и не нужно. Вон вы и мясом богаты, и кашей балуетесь, - злая ирония с ноткой жалости не обманула одноногого.

   - Когда-то тут была большая деревня с кооперативом, разводившим рыбу. Ниже по течению - большое озеро с дамбой. Дамбу давно взорвали, и озеро высохло. У меня тут родители жили испокон века. А потом стали селиться мусульмане. Они строили дома, коптильни, торговали понемногу рыбой, возвели мечеть. И всё было тихо, мирно. А потом их как будто кто-то подменил. Сначала молодёжь стала задирать местных, потом началась откровенная вражда. Потасовки шли - улица на улицу, к ним в придачу  поножовщина, затем - кровная месть. Дело дошло до оружия. Непонятно только, откуда оно взялось.

   Мирко покачал головой и усмехнулся.

   Одноногий внимательно посмотрел на него и после небольшой паузы продолжал:

   - А теперь вы можете полюбоваться на то, что осталось от побоища, которое тут произошло года три назад. Мост взорвали, люди хоронили родственников каждый день и всё более ожесточались. В первую очередь гибли молодые.

   - А полиция куда смотрела? - не утерпел Девайс.

   - Полиция? - горько усмехнулся одноногий. - Они первыми и удрали.

   - Почему?

   - Потому, что у них тут были семьи, а мусульмане для начала закидали гранатами полицейский участок и убили нескольких стражей порядка на порогах собственных домов.

   - Так вызвали бы армию, спецназ.

   - Мой отец здесь был директором кооператива и главой местной управы. Вызывал. Да толку что? Никто не приехал и никто не помог. Тогда и взялись христиане за оружие.

   - Значит, ты ногу тогда потерял? - монах мелко перекрестился на икону.

   - Нет, немного позже. Я ведь не местный. Жил в большом городе, преподавал историю. Бывший профессор я.

   - И как тебя угораздило влипнуть в такую историю? - Радич интонацией подчеркнул слово "такую".

   Он вытащил из кармана пластинку чернослива, переломил её пополам и протянул девочкам. Те схватили кусочки лакомства и, переглянувшись, сунули под жилеты. Мирко вздохнул.

   - Все мы - пешки в шахматной партии, которая называется жизнь, - бывший профессор с жалостью посмотрел на девочек, с трудом проглотил комок, застрявший в горле, а потом продолжал:

   - Это - две мои дочки. Ещё до этой междоусобицы мои старики уговорили меня привезти внучек к ним. Мол, пусть отдохнут летом на свежем воздухе. Чего им в городе делать? Вот мы с женой и отправили их на лето. Прошлой осенью забрали, девочки пошли в школу, а зимой наш город восстал против решения центральных властей - позволить войскам НАТО создать поблизости военную базу.

   - А кто принимал решение? - влез в разговор Девайс.

   - Чёрт их знает, кто! - одноногий погладил одну из дочерей по спине. - Местная власть кивала на центральную, телевидение трещало о национальных интересах. Главное не в этом. Люди вышли на улицы, начались погромы, демонстрации, митинги. А потом в город вошёл спецназ НАТО, объясняя жителям свою акцию заботой о безопасности персонала военной базы. Мол, защищают гражданское население и поддерживают правопорядок. Был введён комендантский час, закрыты школы, университет, расформирована полиция, созданы новые органы самоуправления, где фактическая власть принадлежала мусульманскому большинству. Даже днём стало опасно выходить на улицы. Многие стали уезжать. Уехали и мы. А куда ещё поедешь, если не в глушь к своим старикам? А причалили к разбитому корыту. Хорошо, хоть бензина хватило сюда добраться, - по щекам профессора потекли слёзы.

   - Так у вас машина есть? - оживился Радич.

   - Была. Весной здесь проезжали какие-то бандиты. Машину забрали, подожгли ещё не разрушенные дома. Моего старика, выскочившего с вилами, пристрелили. Мать тут же на месте умерла от разрыва сердца. А мы спрятались вот здесь. Слава Богу, отец, царствие ему небесное, заранее построил это убежище.

   - И что - в посёлке больше никого не осталось? - спросил монах.

   - Живёт ещё десяток старух, да пара калек вроде меня. Остальные ушли.

   - Ну, а ты чего же? Ведь тебе и пятидесяти ещё нет, - Мирко поднял голову. - Хотя, куда тебе на одной ноге да с детьми?.. Да, дела… - Радич сжал кулаки и грохнул ими по столу.

   - Вот зараза. Всё это мне знакомо. Дед мой, когда бежал из Косово в Россию, стучал мне корявым пальцем в грудь и почти кричал: "Запомни этот день! Посмотри на этих несчастных сербов, утративших землю отцов и дедов! Благодари Москву и Путина, что принимают нас, и сделай так, чтобы на новой родине такого не повторилось", - Мирко вскочил и зашагал в тесном помещении, задевая плечами углы. - А ведь мне было тогда, в две тыщи двенадцатом, всего пять лет - но я до сих пор помню его слова. Сколько прошло с той поры? Всего лет тридцать? Ну, ладно мы - маленькие нации: сербы, хорваты, словенцы, боснийцы - по глупости и в непонятном умопомрачении развалившие Югославию. Но вы, русские, куда смотрели? Хотел бы я знать, кто довёл до такого состояния эту страну? Убил бы гада!

   - Так ты - серб? - вкрадчиво спросил Девайс.

   - Тебе что, документ показать? Да, я серб и российский офицер, давший своей новой родине присягу - защищать её от врагов. Кто, я тебя спрашиваю, держал нас в казармах в полной боевой готовности почти три года, не выпуская за ворота, пока НАТО обустраивало здесь на Юге России свои базы? Кто приказывал бездействовать полиции, когда вот здесь убивали православных? Кто на телевидении морочил народу головы, что всё в порядке, что партнёрство с НАТО во имя мира - на благо и для безопасности России? Кто привлекал войска блока для контроля за очагами мусульманского сопротивления, кто приглашал иностранных военных специалистов для охраны ядерных объектов, для модернизации систем управления стратегическими силами сдерживания?

   Радич с перекошенным от злости лицом остановился перед Девайсом. Казалось, ещё мгновение - и лейтенант ударит парня.

   - Но ведь наши грёбаные президенты уже тогда были не способны справиться с валом проблем, захлестнувшим страну, - тихо, словно раздумывая, отводя глаза в сторону, сказал Девайс.

   - Я знаю, кто, - громкий голос монаха прозвучал неожиданно, хрипло, но твёрдо.

   - Господи! Да ты-то куда лезешь? Ты имёна учеников Иисуса - и те, наверное, забыл. Что ты можешь знать, монах? - Мирко круто развернулся на каблуках.

   - Сядь, не мельтеши перед глазами, - старик дождался, пока под его неподвижным, горящим странным огнём взглядом Радич сядет на табурет.

   - В миру меня звали когда-то Иван Сергеевич. Сорок лет назад я был капитаном Внешней разведки, и мне было двадцать пять годков от роду, а в чине полковника четыре года назад, не подавая рапорта, я ушёл к чертям собачьим из этого бардака.

   - Час от часу не легче. Пути Господни неисповедимы, - Девайс шутовски всплеснул руками. - Браво, господин монах-полковник!

   - Заткнись! - Радич, не вставая, сгрёб программиста за куртку и усадил рядом с собой. - А ты продолжай! Послушаем, куда смотрела разведка в то время, - грубо приказал он отставному контрразведчику.

   - Многие из нас смотрели, куда надо. Докладывали наверх, за что лишались должностей, понижались в званиях. Некоторых, особо настойчивых, увольняли за служебное несоответствие, обвиняя в некомпетентности, в криминальных связях и чёрт знает в чём ещё. А я ушёл, потому что спасал свою жизнь и жизни своих близких.

   - Это как? - снова перебил монаха Девайс, но под взглядом Мирко съёжился и приложил палец к губам - мол, молчу.

   - А вот так. Намёки. Телефонные звонки с угрозами. Наезды на мою семью: жену, старшего сына. Потом странное самоубийство жены. И, наконец - два покушения на меня. Я долго думал, что явилось причиной такой ненависти ко мне, а потом понял - три докладные записки вышестоящему начальству.

   - И что в них было? - уже не утерпел Мирко.

   - В первой - анализ деятельности администрации Соединённых Штатов и Центрального разведывательного управления по уничтожению Советского Союза, а потом и России. Во второй, составленной из выдержек донесений нашей заграничной резидентуры - предполагаемый план дестабилизации политической и экономической ситуации на постсоветском пространстве. А в третьей... - бывший полковник замолчал, устало прикрыв руками лицо, будто вспоминал тексты своих записок.

   - Ну и чего ты там написал в третьем докладе, если попал, словно мышь в мышеловку? - Радич тупо смотрел на свой кулак, сжимающий деревянную ложку.

   - В том-то всё и дело. Если кто помнит - президентами у нас тогда были сначала Борис Ельцин, а потом - по очереди то Путин, то Медведев. Но только глупцы да дряхлые пенсионеры считали их патриотами и радетелями отечества. Хотя, может, они и были таковыми, но тогда как объяснить, что ещё в девяносто пятом году, при алкаше Бориске, Россия и НАТО подписали то самое соглашение о партнёрстве ради мира? В старых, попавших мне в руки докладных записках сотрудников охраны Ельцина говорилось об эйфории среди его советников, расхваливавших договор. Армия тогда была дезорганизована, разобрана до винтиков и небоеспособна. На юге набирали обороты сепаратизм и ваххабитские мятежи. Зрело недовольство народа разрушительными для экономики реформами. Соглашение давало горе реформаторам надежду, что при катастрофическом развитии событий их покровители с Запада - те, кто способствовал приходу к власти Ельцина - не оставят их лицом к лицу с угрозами войны на Северном Кавказе, не бросят этих советничков под дубину озверевшей черни. В то время телевиденье и газеты, попавшие под контроль агентов влияния, окружавших Ельцина, в ярких красках расписывали преимущества этого соглашения для россиян. Типа того, что Запад и Америка больше не угрожают России, что наступила новая эра взаимоотношений между достойными друг друга партнёрами...

   - Да-да, я помню это, - перебил монаха одноногий. - Впрочем, простите, что перебил.

   - Неважно. Тем временем страны Персидского залива, с которыми, следуя своему плану, договорились Соединённые Штаты, не могли так долго себе в убыток держать низкие цены на нефть. Дело ведь было сделано: СССР больше не существовало. Поэтому стоимость нефти медленно поползла вверх. Это позволило российской экономике  приобрести относительную устойчивость. Ельцин со своими бесконечными пьяными загулами в глазах западных друзей стал выглядеть шутом. Американский госдеп считал его отработанным материалом. Было сделано всё, чтобы произошла тихая, простая передача власти никому неизвестному в то время Путину. А что? Почему нет? - старик горько рассмеялся. - Скромный молодой человек, способный прислушиваться к мудрым советам. Ну и что, что маленького роста? Наверное, так и было задумано. Рядом с ним внушительно смотрелись и канцлер Германии, и президенты Франции, не говоря уже про американских сенаторов. Так сказать, можно было взирать на него сверху вниз. Но, думаю, тут они немного просчитались. Люди маленького роста, как правило - обидчивы и самолюбивы. Тем более, если они стоят во главе ядерной державы, каковой ещё оставалась Россия.

   - Не тяни ты кота за хвост, Иван Сергеевич! - Мирко прихлопнул ладонью комара на своей щеке.

   - А чего тянуть? Подхожу к самой сути. Соглашение, о котором я говорю, оказалось по смыслу хорошо продуманным планом включения России в сферу влияния США.  А поскольку Путин, принимая близко к сердцу пренебрежение к себе западных политиков и бывших соратников Ельцина, стал проводить жёсткую внутреннюю политику, выстраивать строгую вертикаль власти, ставя на место одного за другим высокомерных советников, местных князьков и нуворишей, раздербанивших огромную государственную собственность, то, я думаю, на него стали оказывать давление. Он ведь сам из КГБ, да ещё в смутные времена подвизался в немалых чинах при питерской элите. Неужели на него не было компромата? Наверняка был и есть. Поэтому он не стал напрасно дразнить гусей, а принимал навязанные ему правила игры. И в две тысяча седьмом году Государственная Дума, подконтрольная Путину,  тайно приняла один закон. Я даже помню его название: Номер 99-Ф3 "О ратификации Соглашения между Участниками Североатлантического договора и государствами-участниками Программы "Партнёрство ради мира", о статусе их сил и Дополнительного протокола к нему".

   - И что плохого в этом законе? - почему-то с вызовом в голосе спросил Девайс. - Любой человек мог бы ознакомиться с ним на сайте Правительства России и, если бы с документом оказалось что-то не так - поднялся бы шум. Коммунисты там разные или правые засуетились бы.

   - Щас объясню, что там было и чего не было. Но сначала скажу вам про ещё один закон: "О лицензировании отдельных видов деятельности".

   - А он-то нам зачем? - Радичу надоела, как ему казалось, пустая болтовня старика.

   - Нам он ни к чему. Только вот номер у него тот же самый - 99-Ф3. Но дата принятия другая - май 2011 года.

   - Так не бывает, - перебил монаха профессор. - Полный абсурд. Это же правительственные документы! У них не могут быть одинаковые номера. Если бы ошиблись секретари или кто-то из стенографисток допустил ляп - то управление делами Президента, а тем более канцелярия Госдумы с их компьютерным учётом и десятками юристов обнаружили бы казус и исправили его.

   - Да, так не бывает, если не допустить, что второй закон - прикрытие, ширма для первого, дымовая завеса, так сказать - тем более, что найти первый документ тогда мне не удалось ни через знакомых высокопоставленных чиновников, ни через депутатов Госдумы.

   - Тогда откуда вы о нём знаете?

   - Профессор! Архивы зачищены соответствующими спецслужбами. Это, надеюсь,  понятно?

   Одноногий математик кивнул, а монах продолжал:

   - Но интернет - великая вещь. В то время было такое правило - законы вступали в силу с момента их опубликования. Так вот, порывшись на сайтах центральных газет, в архиве единственной из них - "Российской газеты" - я и нашёл оба закона.  Причём второй никак не отменяет действие первого и не упоминает о нём. Утверждал закон о сотрудничестве с НАТО Совет Федерации из подконтрольных Путину сенаторов. Подписал он этот документ лично. Да и прятали концы в воду с ведома президента и по его, я думаю, прямому указанию. Кстати, после того, как начались робкие попытки некоторыми военными и депутатами критиковать закон - авторитетные люди из близкого к Путину круга утверждали, что такого закона нет в природе. И знаете, почему? - монах обвёл глазами слушающих его людей. - Даже из текста, опубликованного в "Российской газете", мало что можно понять, поскольку там полно ссылок на некие дополнительные протоколы, подписанные сторонами в 2006 году. Скажу больше - эти документы не были завизированы ни правовыми управлениями Госдумы и Совета Федерации, ни профильными комитетами. Я говорил с некоторыми экспертами, державшими в руках эти протоколы. Так вот, они даже не были переведены на русский язык. Но некоторые специалисты и кое-кто из бывших генералов, рискуя, сохранили выдержки из этих протоколов, перевели документы на русский и отважились показать их мне. Правда, особо любопытные, попытавшиеся передать текст газетчикам, умерли при странных обстоятельствах. Генерал Рохлин, если вы помните такого, оказался  в их числе. Да упокоит Господь их души на небесах! - старик в который за день раз перекрестился. – Короче, расшифровываю. Соглашение предусматривает нахождение войск НАТО, технического гражданского персонала и членов их семей на территории России. Предусмотрен порядок ввоза оружия, боевой техники, топлива и транспорта без всяких дополнительных формальностей, без вмешательства наших военных представителей и досмотра таможенными службами. Личный состав войск и члены их семей не подлежат паспортно-визовому и иммиграционному контролю. Правоохранительные органы России не могут подвергнуть уголовному и дисциплинарному преследованию никого из персонала НАТО в случае любых преступлений, совершённых при исполнения служебных обязанностей на нашей территории. Простыми словами это означает, что в случае каких-либо действий, направленных против личного состава Североатлантического альянса, вооружений, имущества - ну, например, задержания российской полицией пьяного солдата за хулиганство или разбой - иностранный военнослужащий имеет право применить оружие, и ему за это ничего не будет. То есть натовцы могут совершать на нашей территории любые действия, включая военные преступления на якобы законных основаниях.

   - Ах, суки! Так вот почему российских военных все эти три года держали в казармах, изолировав от мира, отобрав сотовые телефоны, отключив интернет! Вот почему разные французики, немцы или датчане здесь, как у себя дома! - Радич снова вскочил, больно ударившись о балку потолка. – Значит: набили морду по пьянке в тёмном переулке или при автомобильной аварии натовскому водиле - получите залп из подствольников на законных основаниях.

   - Это значит, - тихо вымолвил профессор, - что у наших солдат нет права защищать нас.

   - Вот именно, - Мирко ткнул пальцем ему в грудь. – Оказывается, я, самовольно оставивший часть, чтобы по собственному разумению противостоять этим гадам - являюсь преступником уже несколько лет... Партизан хренов! Господи! Девайс! Забудь, что я тебе говорил о конвенции в отношении военнопленных. Меня поставят рядом с тобой к стенке под стволы америкосов или итальянцев.

   - Остынь! Им это когда-нибудь аукнется. Всем. И нашим вождям-патриотам, и наглым америкосам, - загадочная улыбка искривила губы Девайса.

   - Единственное, чего я не понимаю, - в голосе одноногого профессора звучали боль и слёзы, - зачем им нужны исламисты, зачем они потакают им и разрешают нас уничтожать? С одной стороны - Запад поддержал арабские революции две тысячи одиннадцатого-двенадцатого годов. Ведь там в итоге к власти пришли фундаменталисты. А с другой - смотрит сквозь пальцы на все мерзости, грабежи и убийства, которые эти отморозки здесь творят.

   - Вы, сын мой, наивны, - монах перебил одноногого, - в Ливии, Ираке, Сирии, Иране, Тунисе, Бахрейне, Саудовской Аравии - Евросоюзу и США нужны во главе стран марионетки. Пусть они хоть трижды мусульмане, но они посылают идиотов и фанатиков в Россию, поддерживают их оружием и деньгами. Европе от этого только спокойней. Нищие эмигранты Северной Африки работали и работают за гроши. Китайцы отдыхают. Французский иностранный легион сегодня не испытывает трудностей с набором в рекруты арабов или уголовников-мусульман, ищущих надёжного убежища от преследования закона вместо тюремных решёток. Натовские вербовщики пасутся в Легионе, отбирая себе наёмников из лучших солдат. Если какая-то арабская страна, не дай Бог, возомнит о себе лишнего - есть на них быстрая и скорая управа. Или вы забыли, как разобрались с Ираком или как за месяц израильтянами и НАТО были разгромлены Сирия и Египет?

   Бывший полковник пожал плечами и заметно обмяк. В его глазах затаилась тоска.

   - Ладно! Хватит вам лекций по истории и о текущем моменте, - тихо сказал он и после короткого молчания добавил:

   - Выпить бы.

   - А как же твой сан монаха? - спросил Радич.

   - Чего уж там. Это - тоже в прошлом.

   Одноногий спохватился.

   - Спиртное можно устроить. В соседней землянке живут две старухи. Одна - ну вроде колдуньи или знахарки. Знаю, что у неё есть самогонный аппарат. Пойло, по правде сказать - не ахти. Из свеклы. Но на этот случай сойдёт. Сейчас вернусь, - инвалид подхватил костыль и скрылся за дверью.

   Минут через десять он вернулся вместе со старухой, одетой в довольно опрятную, но застиранную до прорех телогрейку, в платке, надвинутом на самые глаза. В руках она держала небольшой глиняный кувшин, в котором при каждом  шаге плескалась жидкость. Поставив ёмкость на стол, она сбросила на плечи платок и оглядела присутствующих.

   - Ах, вы мои милые чумазые цыплята, - пожилая женщина проворно подошла к тихим, словно полевые мышки, девочкам и погладила их по головам. Потом обернулась к свету лучины.

   Её чистое, в неглубокой сети морщин, обрамлённое седыми, гладко зачёсанными  назад волосами, лицо словно светилось. Невысокого роста, с головой, наклонённой чуть набок, она бросала быстрые взгляды на незваных гостей. Мирко удивился её рукам. Узкие кисти, блестящая, словно смазанная какой-то мазью, кожа, длинные пальцы, спокойно лежащие на животе.  

   Внезапно кончик  носа женщины смешно зашевелился.

   - Русским духом пахнет, - заключила она и, обойдя стол, подошла к Радичу.

   - А от тебя, милый мой солдатик, чем-то неприятным. Уж не ранен ли ты?

   Мирко смутился под пристальным взглядом.

   - Есть немного.

   - В плечо, вот здесь? - она легко дотронулась до куртки в том месте, где была рана. И, не дожидаясь подтверждения своей догадки, приказала: - А ну, раздевайся!

   - Вот нечистая сила! - ухмыльнулся монах.

   - А тебе должно быть стыдно, Божий человек. Хотя не вижу в тебе смирения, заповеданного нам Иисусом.

   Старуха, хотя старухой её трудно было назвать, помогла растерявшемуся Мирко снять куртку, пуловер и рубаху. Ловко открыв рану, она покачала головой.

   - Гноится немного под плёнкой какой-то гадости. Дай-ка сниму и рассмотрю получше. Посвети-ка, - повернулась она к хромому.

   Радич, кося глазом на плечо, наблюдал, как она быстро ощупала рану, потом схватила кувшин, вылила немного пахучей жидкости себе в руку, тщательно вымыла ладони и пальцы, подхватила край корки из запёкшейся крови и гноя и быстро сдёрнула её.

   - Ой! – по-детски, скорее от неожиданности, чем от боли, сказал Радич.

   Старуха, не обращая на него внимания, промыла самогоном рану, достала какой-то пузырёк из-под кофты, вылила часть содержимого на чистую тряпицу, плотно прижала к плечу Мирко и длинным лоскутом перебинтовала ему руку. Все предметы в её ладонях возникали быстро и будто из ниоткуда, и так же исчезали в никуда. 

   - Ну, вот, - вздохнув, сказала она. - Завтра будешь, как аленький цветочек. Одевайся, милый мой! Не смущай меня своим бронзовым загаром да молодой кожей.

   Радич смущённо оделся.

   - Чистое у тебя нутро, поэтому и рана быстро затянется, поэтому и кожа у тебя чистая, да с запахом здоровым, мужицким. Хотя и не мылся ты - дай посчитаю... с неделю. Последний раз в речке, чай. А от этих смердит, - она сердито взглянула на окружающих стол мужчин. - Хоть и ладаном маскируешься, а пахнешь пожарищем да разорением душевным, - она быстро подошла к монаху и обнюхала его. Тот потупил глаза.

   - Ну, а ты, хромой? Чего цыплят моих держишь без свету дневного да в небрежении? Сам козликом стал попахивать. Завтра приводи, искупаю птичек моих в мяте да в ромашке! Завшивели, поди, - ворчала она, подходя к детям. Проворные пальцы забегали у них в волосах. - Постригу вас заодно да чаем с дикой малиной напою, - накидывая на голову платок, она засобиралась уходить. - Ладно уж. Пейте на здоровье. Только ум не пропивайте. Если бы не дорога вам, скорая да неблизкая, то я и вас бы искупала, особенно вот этого молодца, - старуха провела ладонью по русым, коротко, но плохо стриженым волосам Мирко, одарила всех мягкой улыбкой и вышла. Снаружи послышался громкий вздох и мелкий серебристый смех.

   - Вот уж точно - ведьма, - кашлянул Девайс. - Откуда она про твою рану узнала? А на меня даже внимания не обратила. Как будто и не видела.

   - Нет, она хорошая, просто про тебя не хотела ничего говорить. Не понравился ты ей, - тихий голос одной из девочек заставил Девайса отвести взгляд.

   - Ну, всё, всё, - хромой засуетился, сглаживая неловкость. - Я наливаю. Правда, закуски особой нет. Картошка вот, да суп...

   - С лягушками, - бодро хохотнул Девайс и вытащил из своего рюкзака два натовских пайка.

   Спустя полтора часа все крепко спали. Дети - у себя на нарах. Гости - на полу, подстелив под себя свои куртки и тряпьё хозяев.

   Только Радич никак не мог заснуть, переваривая всё, о чём рассказывал монах. Он хорошо помнил тот день, когда небольшая группа офицеров батальона морской пехоты, предъявив ультиматум командиру части с условием, чтобы тот, плюнув на приказ сверху не покидать казармы, вывел солдат на защиту приморских посёлков, терроризируемых бандитами с Северного Кавказа. Получив отказ, товарищи Мирко, разоружив охрану склада оружия и захватив два лёгких танка, покинули часть. К ним присоединилось несколько солдат. Остальные отказались преследовать беглецов. Радич перебирал в памяти все стычки с бандитами, лица погибших солдат, налёт авиации НАТО, пламя сожжённых танков. Он помнил уход от погони через лес, в котором десант немецкого спецназа вели проводники чеченцы и грузины. Он помнил ссору со своими людьми, которые решили стать наёмниками и воевать на стороне тех, кто больше платит. Перед его глазами, будто это случилось только вчера, стояла картина - его недавние друзья-офицеры прикладами автоматов выбивали золотые зубы у мёртвых боевиков, вырывали золотые серьги у ещё живых женщин в одном из осетинских сёл, где их маленький отряд наткнулся на сопротивление.

   Ворочаясь и вздыхая, он наконец-то провалился в чуткое забытьё, в котором сквозь пелену дрёмы время от времени слышал шорохи мышей, храп одноногого, кашель Девайса. Вдруг словно кто-то тронул его за плечо. Чёрная тень нависла над столом, подсвеченная слабым огоньком лампады. Через щели приоткрытых ресниц Мирко видел человека, рассматривающего спящих. Неизвестный, постояв у рюкзаков, тихо и бесшумно вытащил из одного какой-то предмет. Минута для Мирко прошла в томительном ожидании. Человек внимательно рассматривал небольшой ящик, так и этак поворачивая его к свету. Тускло блестел металл, вниз упала небольшая петля проводов. Радич приподнялся на локтях и осторожно вынул из ножен свой нож. Он дождался, пока тень скользнула мимо него к двери.

   Мирко вскочил на ноги и с силой погрузил лезвие ножа в спину незнакомца. Удар следовал за ударом. Под лезвием что-то хрустело, словно плоть состояла из картона в несколько слоёв. Привидение развернулось к нему лицом, оскалив зубы. Мирко гневно закричал... и очнулся.

   Он сидел на полу, держа нож в руке. Крупные капли пота катились со лба, заливая глаза. Звенящая тишина давила на уши.

   "Это всего лишь сон, - Мирко медленно приходил в себя. - Или нет?"

   Где-то за дверью землянки хрустнула ветка.

   - Вот чёрт! Наваждение какое-то, - прошептал лейтенант, бесшумно поднимаясь.

   Он ещё раз прислушался. Снаружи явственно слышалось чьи-то осторожные медленные шаги. Радич спрятал нож, достал из-под тряпья, заменявшего подушку, свою "Беретту" и приоткрыл дверь. Она тихо скрипнула.

   "Зараза!" - мысленно выругался Радич и выскользнул из землянки. Сырой воздух пах плесенью, далёким дождём и грибами. На востоке алела полоска зари. От близкой реки поднимался туман. Время от времени нехотя и сонно подавали голос лягушки. Поблизости никого не было.

   "Нервы", - подумал Мирко и, прижимаясь к полотну двери, присел на корточки. Глубоко вбирая ноздрями запахи, он пытался понять - к чему ему снился дурацкий сон.

   Внезапно натренированным периферийным зрением он уловил движение. В  двадцати шагах справа кусты смородины, ещё сохранившие листву, еле заметно шевельнулись. Не поворачивая головы, собрав в пружину тело, он скосил глаза в нужную сторону.

   "Белое пятно лица. Чёрной маскировочной краски нет. Капюшон откинут за спину. Оружие? Вроде ничего похожего. Положение ног? - быстро анализировал Мирко. - Нет, не готов он. Всего лишь наблюдает".

   Молниеносный бросок в сторону - и вот уже под ним трепещет чужое тело, вдавленное в землю.

   - Пусти, гад! - сдавленный тонкий голос заставил Мирко ослабить хватку. Убрав свою голову от неловкого удара затылком чужака, он, упираясь коленом в спину человека, обшарил карманы его куртки, сунул себе за пояс обрез охотничьего ружья, сдёрнул со спины пленника и отбросил подальше холщовую сумку и перевернул свою жертву лицом кверху. Горящие ненавистью и болью огромные девичьи глаза будто полоснули по лицу Радича ножом. От девушки пахло мятой и свежим белым хлебом.

   - Ты... ты чего здесь прячешься?  - едва смог выговорить Мирко.

   - Справился, да, справился? Здоровый, сильный, да? - мелодичный, вибрирующий от ярости и обиды голос девушки, словно иголка, впивался в уши лейтенанта. - Живу я здесь! Что, нельзя? Нельзя пописать под кустом?

   - Так я же не знал, что... - Радич поднял девушку на ноги и попытался отряхнуть с её одежды грязь.

   - Пошёл к чёрту, бугай! Это ты что здесь делаешь? Я вот домой пришла. Сутки не спала. А тут, почти на пороге дома, какой-то урод набрасывается из засады, словно волк или исламист какой...

   На шум из землянки уже спешили монах, Девайс и одноногий.  

   - Елена? - профессор по-бабьи всплеснул руками. - Почему так долго? Ну, нельзя же так!

   - Долго? А то ты не догадываешься, почему? - девушка, оглядев с головы до ног Девайса, скользнув взглядом по рясе монаха, подобрала с земли свою сумку и с независимым гордым видом пошла к землянке.

   - Это - моя старшая, - смущённо пробормотал одноногий и хотел было последовать за девушкой, но Радич схватил его за рукав.

   - Может, есть ещё что-то, о чём нам нужно знать? Почему вы не сказали нам раньше о дочери? Я ведь мог сейчас запросто убить её!

   - Простите! Но знаете, это - на всякий случай. Никто не ведает, чего ждать от разных бродяг. Бывает - вроде приличные люди, а потом... - одноногий кивнул головой вслед Елене и добавил: - Она ведь не урод, и ей всего семнадцать…

   - Ха! - девушка обернулась и бросила на отца дерзкий и презрительный взгляд.

   Мужчины потянулись вслед за Еленой к жилью. Мирко ещё немного постоял снаружи, переваривая услышанное, обвёл глазами противоположный берег реки, затянутый редеющим под восходящим солнцем туманом. Вдали среди руин и выбитых окон что-то блеснуло.

   "Осколок стекла или...?" - Радич присел на корточки, пытаясь рассмотреть далёкий источник блеска, но ничего больше не увидел. Он подобрал с земли забытый всеми обрез, открыл ствол и, не обнаружив там патрона, покачал головой. Потом, ещё раз оглядев окрестности, быстро скрылся за дверью землянки.

   Внутри Елена, роясь в своей холщовой сумке, разложила на столе: пять пакетиков растворимого кофе, брусок мыла в яркой упаковке, два французских хлебных багета и небольшой пластиковый цилиндр с таблетками сахарина. Она стояла боком к свету низкого окна, на котором кто-то уже отдёрнул плотную мешковину. Радич заметил у неё на шее следы засосов, а на руках, оголённых до локтя, синяки.

   - Откуда такое богатство? - примирительное, показное, плохо сыгранное удивление отца и короткий вопрос словно подтолкнули девушку к новой вспышке ярости.

   - А то ты не знаешь?!

   - Елена!

   - Ну, что «Елена»? Посторонние, да? Ну и чёрт с ними! Пусть знают! Да, ходила на станцию. Да, польские солдаты - симпатичные ребята. Обходительные, весёлые, щедрые. "Прошу пани", "Пше прашам". Ну и что, если с  половиной взвода? Меня не убудет!

   Все молча уставились на Елену. А та, бросив сумку на стол, подняв гордо голову, пошла к девочкам, проснувшимся и сидевшим молча на нарах. Дрожащим от слёз и гнева голосом Елена почти шептала:

   - Чай с сахаром будете? С хлебом вкусным будете? Вот и хорошо, вот и ладно. Сейчас воду вскипятим.

   Она обернулась к мужчинам.

   - Ну, чего стоите? Кто-нибудь - сходите на реку! А то рты поразевали! Смотрите, глаза на пол не выроните! Сволочи! Ненавижу! - она, будто переломившись пополам, легла рядом с детьми и обняла их.

   Монах опомнился первым. Он подошёл к девушке и положил ладонь ей на голову. Но она скинула его руку, накрылась платком и затихла. Иван Сергеевич посидел рядом с минуту, потом встал, нашёл у порога ведро.

    - Действительно! Давайте чай пить. У нас ещё с мирного времени остался! - одноногий засуетился, доставая с полки на стене старую жестяную банку. Он разжёг небольшую самодельную печь, стоящую у окна и наполненную берёзовыми чурками. Потом стал вытирать разнокалиберные кружки, ещё пахнущие самогоном.

   Мирко вырвал у монаха ведро.

   - Давай я схожу. Быстрее будет.

   Дверь скрипнула, выпуская лейтенанта наружу.

   Елена подняла голову, потом встала, накинула на голову старый пуховый платок и вышла вслед за Радичем. Она остановила его тихим окриком.

   - Постойте! Покажу, где воды удобнее набрать. А то здесь берег во многих местах топкий.

   Они пошли по тропинке между старыми изгородями и остатками сараев. Вдруг девушка обернулась, и Мирко чуть не налетел на неё грудью. Таких глаз, такой синевы и прозрачности Радич ещё не видел.

   - Вы тоже подумали, что я шлюха? - взгляд Елены не отпускал зрачки Мирко. - Ну, говорите! Только честно!

   Радич опустил голову, а потом решился:

   - Что-то вроде этого.

   - Я так и знала. Все вы, мужики, сволочи!

   - Шлюха - самая древняя профессия на земле, - жёстко ответил Радич и тут же пожалел об этом. В глазах Елены вспыхнул огонь ненависти. Она набросилась на Мирко с кулаками, пытаясь достать до лица. Лейтенант, выронив ведро, схватил её запястья, развернул спиной и прижал к себе.

   - Ну, всё, всё! С кем не бывает.

   - Не бывает?! - Девушка неожиданно ловко вырвалась. – Они… они меня изнасиловали!

   - Как это? - растерявшись, глупо спросил Радич.

   - А вот так, - Елена тыльной стороной ладони стёрла со щёк слёзы, чертившие к уголкам рта две мокрые дорожки, и заторопилась. - Сволочи! Я пошла на станцию. У нас с отцом остались две банки малинового варенья. Думала - одну обменяю на хлеб и консервы, а вторую оставлю на случай, если девочки заболеют. А они затащили меня к себе и... - несколько секунд она смотрела прямо в глаза Мирко, потом отвернулась и пошла вниз к реке. Радич, обескураженный и смущённый, поплёлся следом.

   Через полчаса все, включая детей, пили чай. Только одноногий, чувствуя неловкость, пытался разговорить монаха и Девайса.

   - Как ни крути, всё подчинено непреложным законам природы. Сильный идёт по головам, слабый, словно страус, прячет в песок эту самую голову. Выживает тот, кто больше приспособлен к суровой действительности.

   - Все мы в руке Божьей, и только он знает, зачем нам эти испытания, - Иван Сергеевич изредка поглядывал на девочек и Елену.

   - Нет, не говорите. Жизнь - это вроде шахматной партии. Есть слабые фигуры, есть сильные. Но кто лучше просчитывает ходы, порой жертвуя количеством фигур ради качества позиции - тот в эндшпиле и выигрывает.

   - Воля Господа нашего... - бубнил монах...

   - Да бросьте вы! - не выдержал вдруг Девайс. - Нашим миром правит Высший Разум, и вы как угодно его назовите - Яхве, Иегова, Господь, Аллах... Ему по барабану имена, веры и все религии.  Он вездесущ, всевидящ и не знает милосердия, любви и пощады. Может, вы и правы насчёт игры, профессор - но эти партии разыгрываются на бесконечном множестве досок с бесчисленным количеством пешек и фигур. Только всеобъемлющий Разум... Он - вроде судьи и создателя правил. Он сам придумывает и пешек, и ферзей, пробуждая их к жизни, одних наделяя характерами жертв, других - способностью к разрушению или созиданию, ненавистью к рутине, глупости, мягкотелости. Для таких крупных фигур - стратегия и тактика игры совсем иные. Им позволено многое: убирать с досок силы противника, жрать их, не давясь и не испытывая сожалений, предавать своих собственных пешек, подставляя под огонь чужих королей, чтобы расставить нужные ловушки и завладеть в конечном итоге всем полем сражения.

   - Так ведь и ты - тоже пешка, - насмешливо бросил ему Радич.

   - Может, я и пешка, вот только постараюсь стать проходной. Для меня игра не закончится даже тогда, когда я пролезу в ферзи. Я сыграю не со Всевышним. Я сыграю со всеми королями. Этакий сеанс одновременной игры на множестве досок. Правила уже написаны. Я их знаю или, во всяком случае, уверен, что просчитал. И сейчас - моя очередь ходить.

   - Дай-то Бог! - хмыкнул монах.

   - Опять ты за своё? Право слово, надоел! Нечего делать - читай молитвы, только про себя, - Девайс сморщился, как будто проглотил ложку уксуса.

   - Разрази тебя гром! - в сердцах воскликнул Иван Сергеевич.

   Не успел он произнести последнее слово, как снаружи раздался взрыв. Единственное окно землянки брызнуло внутрь осколками стекла. Все испуганно присели. Только Радич, схватив свой автомат, пинком открыл дверь, вывалился наружу, огромным чёрным шаром перекатился в кусты смородины и замер, оценивая ситуацию. Рядом с какими-то клетками, вернее, их остатками, искорёженными, с вырванными дверцами, он заметил небольшую дымящуюся воронку.

   "Подствольник", - подумал Мирко, переводя взгляд на противоположный берег реки.

   После хлопка разрыва тишина заложила уши, словно ватным тампоном. Воробьи, до той минуты, шумно возившиеся на мусорной куче, разлетелись кто куда, но постепенно, осмелев, возобновили свою вечную перекличку. Прошло ещё две-три минуты. Потом скрипнула дверь, и на пороге, оглядываясь и опираясь на костыль, показался одноногий профессор.

   - Куда? - привстал было Мирко.

   Издалека гулко ударил выстрел. Инвалид, тонко вскрикнув и раскинув руки, завалился назад и исчез  в чёрном дверном проёме землянки.

   - А, чёрт! - выругался Мирко, снова ложась и переводя взгляд за реку. И в ту же самую секунду его глаза поймали блеск оптического прицела.

   "Вот он, гад! Видел ведь раньше, но думал - показалось", - лейтенант прижал к груди автомат и, прячась за развалинами, перебежками стал продвигаться к реке. Дойдя до петли, которую делало течение, Мирко перешёл реку вброд и исчез среди остатков домов.

   "Голубые стены, остаток зелёной крыши... - повторял он мысленно, отыскивая ориентиры. - Вот он!"

   Радич сначала увидел конец винтовки. Ствол упирался на сошки, и кто-то, пока невидимый, медленно водил им из стороны в сторону. Мирко медлил, внимательно осматривая развалины. Снайпер мог быть не один. Сделав осторожный шаг вперёд, лейтенант увидел спину, облачённую в чёрный, заляпанный грязью и масляными пятнами комбинезон и чуть в стороне - автомат с пристёгнутым к нему подствольным гранатомётом. Положив на землю своё оружие, Радич достал из-за пояса нож и, неслышно ступая с носка на пятку, двинулся к человеку. Тот, почувствовав неладное, обернулся в тот самый момент, когда нож блеснул у самых его глаз. Человек попытался откатиться в сторону, но Радич уже держал его за горло. Это был парнишка лет тринадцати, довольно плотный для своих лет и сильный. Чёрные глаза вспыхнули сначала страхом, а потом злостью. Отросшие длинные сальные волосы закрывали низкий лоб. Нос с горбинкой наезжал на отросший чёрный пушок намечающихся усов. На губах виднелись крошки. К нижней прилипла соломинка, которую он, очевидно, жевал, когда, таился и выцеливал свои жертвы.

   - Ах ты, сволочь! - яростно шептал Мирко, борясь с искушением всадить нож по самую рукоятку в потную плоть. Парень, уловив во взгляде Радича сомнение и нерешительность, вдруг вывернулся, проворно вскочил на ноги и побежал, крича:

   - Аллах Акбар!

   Лейтенант догнал его в два прыжка. Левой рукой он сгрёб пацана спереди за грудь, а правой ударил концом рукоятки ножа в затылок. Парень, захлебнувшись собственным криком, стал валиться вперёд. Радич подхватил его под мышки, опустил на землю и скрутил ему руки своим брючным ремнём. Потом снял с парня кусок верёвки, служившей поясом для комбинезона. Через минуту ноги снайпера оказались связанными таким образом, что если бы он очнулся и захотел убежать, ему бы это не удалось. Он мог передвигаться или очень медленно, семеня, или короткими прыжками. Автомат с подствольником, снайперская винтовка вместе с затворами, извлечёнными Радичем, полетели по очереди в реку.

   Потом Мирко осторожно, используя развалины, как прикрытие, прочесал единственную улицу, ведущую к остаткам мечети. Несколько древних старух в чёрных одеждах, обнаруженные в сарае из кирпича-сырца, полупарализованный калека на самодельной тележке, которого Мирко не преминул обыскать - все они сверлили лейтенанта недобрыми взглядами, но молчали. В мечети Радич нашёл ворох тряпья, похожего на лежбище собаки, и цинковую коробку с патронами.

   Вернувшись к своему пленнику и увидев, что тот пришёл в себя, лейтенант поставил его на ноги, чуть ослабил верёвку на ногах и, подталкивая притихшего парня стволом своего автомата в спину, заставил пленного перейти реку.

   - Постереги его! - бросил Мирко Девайсу, выглянувшему из землянки на звук шагов.

   Одногий лежал на столе, а вокруг него суетилась давешняя старуха и Елена. В землянке было душно. Пахло потом, кровью, самогоном и какими-то травами.

   - Цел или как...? - из-за спин женщин Радич не видел лица профессора.

   - Жить будет. Цел, - знахарка оглянулась и кивнула лейтенанту головой. - Рана пустяковая, сквозная. Три сантиметра ниже - и поминай, как звали. Давайте перенесём его на нары.

   - Вы держите голову, а я сам возьму его, - повернулся Мирко к Елене.

   - Да ладно вам. Что я, маленький, или уже умер? - профессор, голый до пояса, несмотря на бледное лицо, выглядел не так уж плохо. - Не надо меня держать.

   Он попытался приподняться на локтях, но по-детски ойкнул.

   - Лежи, милок, лежи! - старуха положила свою сухую ладошку ему на грудь. - Берите его. Через пару недель будет, как новенький медный рубль, - сказала она и рассмеялась. - Господь отвёл пулю-то.

   - Истину говоришь, - монах поднялся из угла, где он сидел на табурете, и подошёл к Радичу.

   - Ну, что? - спросил он неопределённо.

   - Во дворе. Я связал его. Решайте, чего с ним делать.

   Елена и монах переглянулись и пошли вслед за Мирко на воздух.

   Пленный сидел на земле, привалившись спиной к обрубку дерева. Его взгляд упирался в невидимую остальным точку за рекой. Елена всмотрелась в него.

   - В одной школе учились, только он на два года моложе. Тимур его зовут.

   Парень поднял на девушку глаза.

   - Я - Тамерлан! - с вызовом выкрикнул он. - А вы все - неверные собаки.

   - Лейтенант! Дай-ка мне свой пистолет, - вышел из-за спины Елены Девайс. - Я эту сволочь сейчас пришпилю к дереву, как бабочку.

   - Да пошёл ты! - отвёл ладонь Девайса Мирко. - Ей решать, - лейтенант протянул Елене "Беретту".

   - Пусть катится к... своим бабушкам, - девушка презрительно улыбнулась. - Кто им стакан воды подаст на смертном ложе? - она с неожиданной силой приподняла парня и заглянула ему в глаза. - Ты об этом подумал? Мне стоит только сказать - и ты станешь таким же мёртвым, как те, которые лежат там, на кладбище за деревней. А твои бабушки за рекой и твой парализованный дядя не продержатся и месяц. Они умрут - или от голода, или от морозов этой зимой. Ты об этом подумал, когда брал в руки винтовку?

   Парень отвёл взгляд в сторону, а затем опустил голову.

  - Пусть катится ко всем чертям и молит Аллаха в благодарность за то, что тот дал ему сейчас новую жизнь. Развяжите его.

   Долгих десять минут все стояли и смотрели, как парень, втянув голову в плечи, понуро шёл к реке, как перебрался вброд на тот берег и скрывался в развалинах.

   - И что теперь? - спросил монах у Мирко, когда они вернулись в землянку.

   - Надо уходить. Время не ждёт, - сказал Девайс.

   - Он прав. Вот только - как же раненый? - Радич оглянулся.

   Профессор спал, чуть постанывая и морщась во сне.

   - Так ведь он здесь не один. Старухи, да вот ещё Елена.

   - Я - с вами, если вы на Восток! - тихий, но решительный голос девушки заставил всех перевести взгляды на её лицо. Долгое молчание мужчин Елена восприняла, как отказ.

   - Я - с вами, и это не подлежит обсуждению.

   Её самоуверенный тон взбесил Радича.

   - Ещё как подлежит. На фига ты нам нужна? Ты знаешь, что там, впереди? - Мирко неопределённо махнул рукой в сторону двери.

   - Знаю. Пятьсот километров до СССР.

   - Что? до чего?

   - До СССР - Союза Сибирских Свободных Республик.

   - Откуда ты взяла эту информацию? Что-то я не вижу здесь ни радио, ни телевизора, - Девайс обвёл глазами землянку.

   - Я ведь не за одним хлебом на станцию к полякам ходила.

   - Ну да. Ещё кой за чем, - понимающе ухмыльнулся программист.

   - Ах ты, сволочь! - Елену словно ветром сорвало с места. Она схватила со стола старую ржавую стальную вилку и в мгновение ока приставила острые зубцы к горлу обидчика.

   - Ладно, ладно, - примиряюще и тихо сказал Мирко.

   Он осторожно взял девушку за запястье и с заметным усилием вытянул сталь из крепко сжатого кулака.

   - Рассказывай, что ты знаешь, - лейтенант, взяв за плечи Елену, усадил её на лавку.

   - Так вы берёте меня с собой или нет?

   - Ну, а как ты бросишь отца и девочек?

   - Да не могу я здесь больше! - в отчаянье выкрикнула Елена. - А за девочками присмотрят старухи. Чего им ещё делать? А я, если всё обойдётся, если на Востоке есть Жизнь, вернусь за ними.

   - Пусть идёт, - тихий голос одноногого разорвал паузу. - Она молодая, а здесь у неё нет будущего.

   - Ну вот, видите?

   - Ох, ты, Господи! - вздохнул монах.

   - Хорошо! - решился Мирко. Он уже привык, что все перекладывали принятие решений на него. - Рассказывай, что знаешь.

   Елена, просияв лицом, медленно поправила волосы, как бы собираясь с мыслью.

   - До станции - тридцать километров. Это небольшой, но важный узел, куда сходятся железные дороги с Юга и Запада. Служащие станции: начальник, стрелочники, осмотрщики вагонов - русские. Их всего пятеро. Мусульмане работать не любят. Их там нет. А нашим - всё до фонаря. Лишь бы пайки давали, да зарплату вовремя и, желательно, в евро. Но узел важен для НАТО, и сейчас объясню почему. На Восток идут, как правило, пустые составы из грузовых вагонов и цистерн. Обратно в Европу - полные и хорошо охраняемые, потому что в них сырьё: урановые руды, нефть, сжиженный газ, древесина. Поэтому на станции размещён небольшой гарнизон. Взвод поляков с сержантом. У них - два бронированных "Хаммера" с ракетно-зенитными комплексами, личное стрелковое оружие, четыре пулемёта, управляемые дистанционно с командного пункта.

   - Вот чёрт. Ты докладываешь, почти как профессионал-разведчик. Ты это сама видела? - Мирко почесал переносицу.

   - Что-то сама, что-то узнала из разговоров поляков.

   - Знаешь польский? - быстро спросил Радич.

   - За этот год научилась кое-чему от них. Всегда полезно знать, что о тебе думают мужики.

   - Хорошо, дальше! Система охраны узла?

   - А никакой особой системы нет. Везде стоят камеры видеонаблюдения. Вдоль железнодорожного полотна вплоть до стрелок - тоже. У экранов - постоянно один из солдат. Но, когда ничего не происходит и всё тихо и спокойно – случается, что спит, словно медведь зимой.

   - Рутина! - воскликнул Мирко и добавил. - А рутина ведёт к расхлябанности, падению дисциплины и утрате бдительности.

   - Вот именно, - улыбнулась Елена.

   Радич задержал взгляд на этой улыбке. Ему начинала нравиться эта девушка.

   - А что ты знаешь об СССР?

   - Поляки говорили только о сопредельной буферной зоне. Там, если они не приукрашивают, у власти какая-то Российская либерально-демократическая партия. Президентом – некий Гусев. Как его имя, отчество - не удержала в памяти. Ему - лет шестьдесят пять или около того. Демагог и лицемер. Натовцы рассматривают его республику, как одну из промежуточных санитарных территорий, не позволяющую молодым и здоровым русским мигрировать на Запад. С Гусевым у них вроде негласного соглашения. Тот не пущает, а они  делают вид, что всё это их не касается.

   - Сколько населения и чем зарабатывают на жизнь?

   - Не знаю численности, но республика живёт за счёт транзита. Газопроводы, сырьё и всё такое.

   - А остальные? - не выдержал Девайс

   - Что - остальные? Страны дальше на Восток? - спохватилась Елена. - Про остальные республики ничего не слышала. Я просто знаю, как быстро добраться да территорий Гусева.

   - Железная дорога, - вместе воскликнули Девайс и Радич.

   - Но имейте в виду: на станции в вагоны тайком не забраться - заметят, - остудила их пыл девушка. - На ходу среди леса - тоже невозможно. Скорость велика и колея с насыпью слишком высокая.

   - Вот и давайте обсудим план действий, - ладонь монаха легла на карту, которую уже раскладывал на столе Мирко.

 

                                              ***

   - Эй, Януш! Смотри, кто к нам опять идёт.

   Белобрысый солдат высунулся из окна небольшого двухэтажного здания вокзала, показывая сержанту, стоящему на перроне, направление в сторону поворотного круга. В лучах клонящегося к западу Солнца хорошо была видна стройная девичья фигура. Она легко перешагивала через рельсы и направлялась к станции.

   - О! Пани Елена! - удивился сержант и, обернувшись, крикнул белобрысому. - Być może jej ojciec był już w starym e francuski rolkach.*

   Солдат в ответ рассмеялся и тихо заговорил в портативный микрофон радиосвязи:

   - Tych! Mamy dziś snova Vecherinka. Których tam kolei mieć ono?**

 

* - (польский яз.) Наверное, её старый отец уже съел французские булки.

** - Парни! У нас сегодня снова вечеринка. Чья там очередь отыметь её?

 

   Через полчаса в одной из комнат вокзала, отведённой под кабинет и спальню сержанту, Елена накрывала на стол и отбивалась от жадных нетерпеливых рук солдат.

   - Всему своё время, - кокетливо повторяла она, разливая принесённый ею самогон.

   - Русский виски! - хохотали поляки, втягивая ноздрями едкий запах.

   - А где Томаш? Почему его нет с нами? - Елена капризно надула красивые губы.

   - Эй, Томаш! - перекрывая шум в комнате, один из солдат затараторил в свой микрофон, закреплённый на шее. - Иди сюда. Пани Елена хочет тебя. Ей вчера понравилось, - он обращался к своему товарищу, дежурящему на втором этаже у видеорегистраторов.

   - Сержант?! - в крике Томаша, перегнувшегося через подоконник открытого окна и напрягавшего голосовые связки, звучали нетерпение, лёгкая обида и желание повеселиться.

   - Ты - на посту!

   - Ну, что тут может случиться? Уже год здесь сидим, и ничего не происходит. А, сержант? Да к тому же - ещё светло.

   - Хочу Томаша! - крикнула Елена, вырывая булавку микрофона у одного из солдат.

   - Сержант!

   - Ну, хорошо. Спускайся. Посидишь с нами минут пятнадцать.

   Томаш кубарем скатился по лестнице. Елена, загадочно улыбаясь, со стаканом в руке, медленно отступая, подошла к окну.

   - Хочу выпить за Солнце, за этот закат. Ведь он сейчас там, где запад? Где Польша, да?

   - Tak, pani, tak.

   - Хочу выпить за Польшу! - воскликнула Елена, поднимая свой стакан. Она села на подоконник и пригубила самогон.

   - Eshyo żywcem Polska!*- воскликнули хором солдаты и опрокинули стаканы в глотки.

 

* - Ещё жива Польша!

 

   Мирко, опустив бинокль и поднимаясь с откоса полотна, шепнул монаху:

   - Сигнал! Пошли.

   Впереди Радич, за ним в двух шагах Иван Сергеевич, а потом уже Девайс, стараясь не шуметь и прикрываясь станционными постройками, побежали к вокзалу. Осмотрщик вагонов и машинист маневренного тепловоза, увидев три фигуры с оружием в руках, испуганно отвернулись.

   - Ты давай сразу наверх - к мониторам и узлу связи, - тихо приказал лейтенант Девайсу. - Там разберёшься, что к чему. Не разберёшься - тогда жди первого выстрела. Круши всю аппаратуру к чёрту.

   - Обижаешь. Я - и не разберусь? - шепнул в ответ Девайс, запрыгивая на подоконник второго этажа, подсаженный снизу Радичем. Через пару секунд он исчез внутри.

   - Начали, - тихо сказал Мирко.

   В это время раздался громкий и долгий гудок. Потом ещё и ещё.

   - Тихо! - крикнул сержант. - Что это?

   В комнате сразу стихли звон стаканов и разговоры. Солдаты начали вставать.

   - Томаш! Быстро наверх!

   Но было поздно. Дверь от сильного удара отлетела внутрь, отбросив Томаша к столу.

   - Лечь! Всем лечь на пол!

   Радич и монах, поводя стволами в стороны, ворвались в комнату.

   - Jakie są Pana? Кто вы? - рука сержанта потянулась к кобуре пистолета. - Państwo nie mają prawa!

   В наступившей затем тишине хорошо было слышно, как звякнула сталь в углу возле окна. Радич сделал шаг в сторону и нажал на гашетку своего автомата. Грохот выстрелов в маленькой комнате произвёл эффект разрыва гранаты. Натовцы попадали на пол. Солдат в углу, едва успевший поднять автомат, отброшенный ударом короткой очереди, спиной впечатался в стену и сполз по ней, оставляя на белой штукатурке свою кровь.

   - Елена! Иди сюда!

   Девушка сидела на кровати сержанта, зажав уши.

   А на втором этаже Девайс вытащил из своего рюкзака небольшой, но толстый  ящик с длинным широким плоским проводом и подключил его к компьютеру, отвечавшему за работу видеорегистраторов. Очистив память устройства за текущий день, программист потратил полминуты на взлом защитного кода и ещё пять минут на скачивание содержимого всех папок с грифом "Совершенно секретно". Услышав первую короткую автоматную очередь снизу, Девайс спрятал свой ноутбук обратно в рюкзак и с видимым сожалением стал крушить аппаратуру прикладом штурмовой винтовки Томаша.

   - Елена! - крикнул Мирко.

   - Да, да, - спохватилась та и, аккуратно переступая через лежащих солдат, прошла к двери. Она встала за спиной Радича, с ненавистью глядя на поляков.

   - Кто? - коротко спросил Мирко.

   Елена, словно, ждала этого вопроса.

   - Вон тот, - она показала на рослого чернявого парня, - и ещё сержант.

   - Хорошо. А теперь выйди.

   Девушка отступила за дверь и скрылась за поворотом коридора.

   Сержант стал медленно подниматься с колен. Его дрожащие губы искривила усмешка.

   - Вы не имеете права. Мы защищены договором о партнёрстве ради мира...

   - Знаю, - веско перебил его Мирко и, оглядев солдат, приказал:

   - Ты, ты, ты и ты! Раздевайтесь.

   - Вы нас отпустите? - Томаш, вытирая кровь с разбитой губы, стал торопливо снимать с себя одежду.

   - Не тяни резину, - бросил ему Радич. - А вам что, отдельное приглашение нужно? - он направил ствол автомата на выбранных им солдат. Те засуетились, стягивая форму. Через пять минут узел с одеждой стоял у ног Мирко.

   - Можете забрать и оружие. Нам новое дадут, - сержант, растирая мурашки на белом теле загорелыми ладонями рук, старался не наступить в осколки стекла на полу.

   - Сомневаюсь, - тихо сказал Радич.

   - Клади всех, - перебил его монах и выстрелил сержанту в лицо.

   Через пять минуту всё было кончено.

   - Может, здесь пара гранат не помешает? Как думаешь? - Мирко стоял на пороге комнаты, морщась от сильного запаха пороха и едкой пыли, поднятой в воздух, штукатурки.

   - Устроишь пожар. А зачем? - Иван Сергеевич закрыл дверь и направился к выходу на улицу. - Машиниста, сцепщика вагонов, остальных разных стрелочников и так будут допрашивать с пристрастием. Глядишь - с работы попрут. Чем они детей кормить будут? А я их сейчас проинструктирую. Сделаю героями. Мол, не дали станцию взорвать.

   - Да этот сука - машинист - уже сбежал, поди. Гудок дал! Вот зараза. А ты я смотрю - добрый.

   - Если бы, - нахмурился монах.

   - Ты давай там быстрей. Елена говорила, ещё минут пятнадцать - и пройдёт порожняк на восток, - Мирко взглянул на свой "Ориент".

   Спустя час все четверо, переодетые в натовскую форму и кевларовые жилеты, сидели рядом с машинистом тепловоза, ведущего состав грузовых вагонов через ночь.

             

                                   Глава 3. Иллюзии

 

   Генерал Джордж Стоун мог делать сразу несколько дел, за что друзья по Вест-Пойнту* прозвали его Юлием Цезарем. В данный момент он слушал доклад своего начальника штаба. Невысокий, но крепко сбитый полковник с широкими плечами, коротко остриженной головой, мощной короткой шеей, ладонями, больше похожими на лопаты, монотонно и нудно рассказывал ему о последних событиях в зоне ответственности французского контингента войск.

   "Этот малыш ещё не знает, что мне, без его ведома, приносят копии оперативных сводок, - думал генерал, откладывая в памяти детали, которые упустил при первом прочтении. – Хотя - парень знает своё дело. Похоже, он вытянул из французской поисковой группы чуть больше, чем они написали в своих отчётах", - Стоун, изредка поглядывая на своего начальника штаба, подписывал бумаги, что-то зачёркивал в своём еженедельнике, отмечая даты.

   - Итак, Стив! Твой анализ ситуации? - генерал отложил ручку, отодвинул от себя бумаги, планшетный компьютер, обложка которого была выкрашена в цвет хаки, и крепко сцепил пальцы под подбородком.

   - Генерал, я считаю, что в районе монастыря, взорванного русскими исламистами, действует партизанский отряд.

   - Да ну? - глаза Стоуна лукаво сощурились.

   - Да, сэр!

   - Сынок, - вкрадчивый голос генерала был сладок, словно кленовый сироп. - С чего ты это взял? Наверно, начитался в академии про Вторую мировую и про оккупацию Гитлером России?

   - Видите ли, сэр... Кроме партизан нападать на военных некому. Опыт войны в Сербии и Косово подтверждает мои умозаключения. Расправившись с военными, они оставили целым вертолёт. Отсюда я делаю вывод, что отряд ещё плохо вооружён и у него нет достаточно взрывчатки.

 

   *West Point - Военная академия США.

 

   - Но "Команч" они всё же заминировали, что принесло свои плоды. Ты добавил в список потерь того дебила, который не заметил растяжку? И как ты объяснишь, что все выстрелы по французам были сделаны из одного типа оружия?

   - Я ведь и говорю, что этим бандитам не хватает вооружения. А потом, если вы помните, одному из солдат просто размозжили голову его собственной каской.

   - Нет, - медленно цедил слова генерал, уже не слушая своего подчинённого, - тут действовали профессионалы, - Стоун коснулся пальцем виска. - Вспомни растяжку на двери вертолёта. Ты видел ровную, словно сделанную циркулем или лазерным лучом, рану на горле пилота? Кто-то из нападавших владеет приёмами рукопашного боя. Солдат, которого забили каской, защищался ножом. Он ведь не мальчик-новобранец, и здоров как бык. Но его прикончили, как больную бродячую собаку, для которой жалко пули.

   Генерал на своём долгом веку повидал многое. Ещё зелёным лейтенантом он участвовал в захвате Ирака, а спустя несколько лет командовал ротой морских пехотинцев на территории Афганистана и при оккупации Ирана. Он знал толк в ранах и способах их нанесения. А сейчас, командуя группой войск НАТО на Европейской части России, Джордж Стоун впервые столкнулся с таким вопиющим случаем - утратой бдительности и боевых навыков солдатами альянса.

   "Хотя, - размышлял генерал, - с профессионалами могли справиться только профессионалы - специально обученные люди, знатоки тайных операций. Почему всё это произошло на Юге? Откуда взялись там солдаты противника? Кто он, этот противник? Ведь с режимом в Кремле есть договорённость о не противодействии оккупации страны. В конце концов - это деньги Москвы вложены в совместные проекты на территориях Центральной России. Объекты атомной энергетики, перенесённые по настоянию экологов из Европы сюда, в глубинку, дают кучке людей, номинально стоящих у власти, баснословные прибыли. Чего же им ещё? Управляйте остатками русских и не лезьте не в свои дела. Зачем будить зверя гражданской войны? Или это действительно партизанские действия отдельных фанатиков?"

   В дверь постучали.

   - Разрешите, сэр?

   На пороге кабинета стоял сержант морской пехоты США с листком бумаги.

   - Что там ещё?

   - Простите, сэр. Вам донесение командира Центра по мониторингу систем индивидуальных биометрических данных личного состава.

   - Что-нибудь экстренное?

   - Да, сэр. Посмотрите сами, - сержант протянул Стоуну бумагу.

   - Отдайте начальнику штаба. Пусть прочтёт вслух, - генерал откинулся на спинку кресла.

   Полковник взял в руки донесение.

   "...Взвод солдат из польского контингента войск, размещённый на узловой железнодорожной станции "Белые льны", не подаёт признаков жизни. Биометрические датчики контроля жизнедеятельности, вживлённые в предплечья военнослужащих, зафиксировали у каждого с разрывами в несколько секунд нитевидный пульс, остановку дыхания и прекращение кровотока. Сигналы перестали поступать в 9 часов после полудня 15 октября 2042 года. Это значит, что элементы питания, получающие энергию человеческого тепла, вышли из строя через четверть часа после смерти солдат. Спутниковые видеосистемы не фиксируют перемещение военнослужащих на вверенной им территории. Радиосвязь с ними также отсутствует".

   - Это всё?

   - Да, сэр.

   - Господи! Ведь сейчас десять утра нового дня. Что - раньше нельзя было доложить? - генерал обращался к сержанту.

   - Не знаю, сэр. Видимо, произошёл сбой компьютера.

   - Сбой? Знаю я ваши сбои. Спали, как сурки, или в карты резались! И что - никаких телефонных звонков от местного персонала?

   - В донесении об этом - ни слова, - в голосе полковника слышались нотки недоумения и злости.

   - Варвары! Эти русские - грязные вонючие подонки, - генерал вскочил и, тяжело опираясь сжатыми кулаками о край стола, тихим, не предвещающим ничего хорошего голосом, приказал. - Высылайте туда вертолёты. Вы лично, полковник, отправляйтесь на место и выясните обстановку. Партизаны  наследили на станции или нет - но мы должны найти эту сволочь!

   Через два дня на совещании комитета начальников штабов войсковых соединений в зоне ответственности генерала Стоуна полковник, виновато поглядывая на своего командира, докладывал:

   - Специальная сводная группа разведки обнаружила на станции десять трупов польских солдат, обеспечивавших охрану железнодорожного узла. Все убиты в одном помещении - комнате сержанта на первом этаже вокзала. Стреляли, судя по всему, из автоматического оружия. Нападавшим удалось застать караул врасплох за распитием самогона, что является грубейшим нарушением устава. Каким образом  напиток попал на станцию - неизвестно. Пули, извлечённые из тел, принадлежали стандартным патронам для натовской штурмовой винтовки.

   - Полковник! Нас не интересуют все эти незначительные и не проясняющие сути подробности, - генерал Стоун недовольно поднял глаза на своего начальника штаба. - Ближе к делу!

   - Если вас интересует график движения товарных составов с грузами для Европы, то обстановка на станции сложилась плачевная, - полковник сделал невинное лицо.

   Он давно догадывался, что Джордж Стоун имел значительный пакет акций кампаний, заинтересованных в своевременной доставке на свои заводы сырья из России.

   - И? - генерал зябко повёл плечами.

   - Все составы, которые скопились за последние сутки, ещё не отправлены. Правда, гражданский персонал - снова на рабочих местах. Машинист маневренного тепловоза и сцепщик вагонов, видевшие нападавших, допрошены. С их слов трудно судить о количестве бандитов. Один говорит о группе из сорока боевиков, на головных уборах которых нашиты зелёные ленты. Второй - о шестидесяти.

   - Исламские националисты? - командующий недоверчиво поднял брови. - Зачем им это? Ведь они едят с наших рук. А что думаете на этот счёт вы?

   - Конечно, возможен и такой вариант. Чеченцы или этнические турки, которых становится всё больше на юге России - мастера провокаций, цель которых взять под полный контроль эти территории с дальнейшим созданием самостоятельного эмирата, но... - полковник постучал указкой по карте на стене, - я больше склонен к мысли, что вы были правы, генерал. Криминалисты, обследовав помещения, обнаружили следы обуви четырёх посторонних, один из которых - небольшого роста. К тому же с четырёх трупов снята форма НАТО, индивидуальные системы радиосвязи, армейские жетоны, кевларовые жилеты. Судя по скрытности, с которой они подобрались к полякам - это профессионалы. И не важно, какой эти люди национальности. Чувствуется почерк спецназа. Собаки, учуяв чужой запах, потеряли след на перроне.

   - Так, так, - генерал поднял руку, прерывая полковника. - Думаю, они - в поезде. Только нужно догадаться, куда держат путь.

   - А зачем гадать? - начальник штаба с нотками гордости в голосе положил на стол перед Стоуном свой доклад.

   - Сцепщик и машинист после методов особого воздействия дали показания, что четверо неизвестных захватили грузовой состав с нефтью, проходивший ночью по расписанию в ноль часов пятнадцать минут на запад. Причём они заминировали несколько цистерн в голове поезда, а сами влезли в локомотив.

   - Где они, чёрт возьми, взяли взрывчатку?

   - Полякам два дня назад подвезли СИ-4 для передачи исламистам.

   - Есть с машинистом радиосвязь?

   - Нет, поэтому я распорядился, чтобы составу пока не препятствовали, - полковник, согнув в сильных пальцах указку, с треском сломал её. - По сообщению дежурных на промежуточных станциях, поезд идёт со скоростью пятьдесят миль в час, а поскольку - согласно вашим же распоряжениям - имеет статус скорого, то он уже прошёл бо'льшую часть пути. Никто не знает, каковы намерения бандитов, захвативших его.

   - Господи! - генерал вскочил. - Значит, к нам в тыл перемещается бомба замедленного действия огромной разрушительной силы. Где сейчас этот чёртов состав?

   - В четырёх часах пути от порта Новороссийск. Сигналы жетонов убитых поляков уверенно принимает наш спутник. Поезд сопровождает авиация альянса.

   - Чёрт! Полковник! Через час вылетаем на место, и упаси вас Господь, если вы не дадите мне в вертолёте план ликвидации угрозы взрыва нефтеналивного терминала!

 

                          ***

   - Судя по времени пути и нашей скорости, до границы - ещё часа полтора, - Мирко взглянул на часы.

   - Как называется эта республика, где президентом Гусев? - положив ладонь рядом с джойстиком управления локомотивом, лейтенант повернулся к Елене.

   - Поляки говорили что-то вроде - Сибирская империя свободных либералов... или демократов. Не помню.

   - Свят, свят! - монах с остриженной чёрной бородой, прореженной сединой, с волосами, кое-как укороченных ножом, в солдатской форме и кевларовом жилете выглядел, по меньшей мере, странно.

   - Наверняка натовцы контролируют буферную зону - поэтому нужно остановить состав, а дальше двигаться пешком, - Радич, высунулся из окна и задрал голову вверх, оглядывая небо.

   - Странно. За нами до сих пор нет погони. Ни вертолётов, ни засад на дороге с "Хаммерами" и ракетными комплексами. А ведь - пора.

   - Разгильдяи, - еле заметно улыбнулся монах, пряча хитрую усмешку в усах. - Всё, как у нас когда-то.

   - Не скажи, Иван Сергеевич! НАТО - машина серьёзная. Там лейтенант любого нашего полковника за пояс заткнёт. У них нет толстозадых и толстопузых, проворовавшихся тупых генералов. Тут что-то не так. Надо останавливать состав, - решил Радич.

   - Давайте хотя бы ещё километров пятьдесят проедем, пока всё спокойно, - Девайс, следуя примеру Радича, высунулся в окно.

   Ветер мгновенно растрепал концы его длинных волос, выбившихся из-под берета.

   - Нет, - отрезал Мирко и, положив руку на джойстик управления, стал притормаживать локомотив, стараясь остановить его в узком коридоре среди леса.

   - Сболтнёшь кому-нибудь, что мы были в поезде - из-под земли тебя достану, - шепнул лейтенант машинисту в ухо.

   Все по очереди спрыгнули на землю и образовали круг под деревьями. Палец Мирко упёрся в развёрнутую на коленях карту.

   - Километров пятнадцать будет, - прикинул он расстояние до предместий небольшого городка. - Если верить этой красной черте на карте польского сержанта - граница проходит вот здесь. Не думаю, что в лесу есть колючая проволока и контрольно-следовая полоса. Скорее всего, на железнодорожной станции и дороге, ведущей в город, обустроен пропускной пункт, а виртуальная линия границы находится под присмотром мощных электромагнитных или ультразвуковых полей, действующих на психику. Вопрос, - Радич сдвинул натовский берет на затылок, - как нам оказаться на той стороне?

   Все молчали, упёршись взглядами в карту.

   - Что скажешь? - развернулся Мирко к Девайсу.

   - Что тут говорить? Если бы знать, где находится главный компьютер управления силовыми полями, да ещё найти способ проникнуть в это помещение - я бы ещё мог что-то сделать.

   - А если - по воздуху? - Иван Сергеевич сделал ладонь мостиком.

   - Это как? Разве только на вертолёте. Щас пригодился бы тот, французский, - Радич хищно оскалил зубы.

   - Ну, там - трос какой или верёвка…

   - Не фантазируй, Иван Сергеевич. Если бы мы нашли трос, предположим, закрепили бы его повыше на дереве, а каким образом и к чему крепить на той стороне?

    - Ещё неизвестно, на какую высоту действует излучение, - Девайс задумчиво потрогал кончиком пальца свой нос. - Правда, есть один способ.

    - Не тяни кота за хвост, рожай быстрее! - рассердился Мирко.

    - Выстрелом разнести к чёртовой матери электронный блок управления силовым полем.

    - А конкретно можешь объяснить?

    - На каждой из вышек, расположенных на определённом расстоянии друг от друга, должно быть устройство усиления мощности. Электроэнергия, я думаю, подаётся по подземному кабелю, который фиг найдёшь без специального оборудования и не перережешь, а вот метким выстрелом вывести из строя этот блок вполне реально. Самое главное - подойти поближе и попасть.

   - Вот именно, поближе, - с иронией в голосе сказала Елена. - А поле? Шарахнет по мозгам - и поминай, как звали.

   Радич молча полез в свой мешок и вытащил оптический прицел.

   - А это видели?

   - Ой! - крикнула девушка и кинулась на шею Мирко. - Ты молодец, лейтенант!

   - Ладно тебе, - смущённо ладонью отстранил её Радич. - Теперь в этом деле остались два момента. Первый - решаемый. На штурмовую натовскую винтовку приладить прицел, как два пальца... - он запнулся и, не глядя на девушку, густо покраснел. - А второе... Найти вышку первыми, пока вышка не нашла нас. Поэтому - делаем так. За полкилометра до вот этой линии, - ладонь Радича легла на карту, - расходимся, как это делается при прочёсывании местности. Держаться на расстоянии прямой видимости соседа. Смотрим не под ноги, а прямо перед собой и вверх. Думаю, стальную конструкцию в лесу несложно заметить. Если кто из вас почувствует себя плохо - ну там: звон в ушах, сильное сердцебиение или яркие точки в глазах... Короче, если что-то не так - стоять на месте и подзывать меня. Всем всё понятно?

   Елена подняла руку

   - Я свистеть не умею.

   - А куковать?

   Девушка рассмеялась.

   - Куковать?

   - Ну да. Рация в нагрудном кармане у тебя зачем?

   - Господи! Какая я глупая.

   - Вот именно, - ехидно ухмыльнулся Девайс.

   - Хватит трёпа. Всё. Встали и пошли, - Мирко засунул прицел обратно в мешок и первым двинулся по еле заметной тропе, ведущей на восток.

 

   А в это время длинный состав с нефтью подходил к Новороссийску. Единственным местом, где его можно было остановить, являлся короткий одноколейный перегон на открытом всем ветрам холмистом малонаселённом плато. С полевого командного пункта, спешно оборудованного на склоне главенствующего над местностью холма, генерал в бинокль наблюдал, как навстречу составу набирал скорость поезд, составленный из десятка вагонов с песком.

   - Ну, не самоубийцы же они? - Джордж Стоун, не поворачивая головы, пытался рассмотреть внутренность кабины локомотива.

   - Должны остановиться. У них нет другого выхода, - полковник не отрывал глаз от своего бинокля. - Генерал, посмотрите. Правее на два часа в ста метрах от полотна расположены наши противотанковые ракетные комплексы. Как только поезд остановится - вон оттуда взлетят вертолёты с группами захвата.

   - Вижу! - отрезал генерал. - Постарайтесь взять их живыми.

   Все, кто находился на командном пункте, не сводили биноклей с движущегося на полной скорости состава с нефтью. Полковник, кусая губы, видел, как из кабины локомотива, тащившего навстречу вагоны с песком, спрыгнули под откос два солдата, упали и, тут же вскочив на ноги, побежали в сторону холмов.

   - Нет, эти ребята не остановятся. Они - фанатики, - Джордж Стоун стиснул руками бинокль, наблюдая, как, словно в замедленной съёмке, два состава сблизились, локомотивы, высекая искры и пламя, сложились гармошкой, а затем цистерны с нефтью с разницей в доли секунды, наезжая одна на другую, стали взрываться, выбрасывая вверх огромные языки пламени.

 

                                      * * *

   Небольшой дугой, вытянувшись в цепь, четыре человека, одетые в форму солдат НАТО, медленно продвигались через поредевший лес.

   Мирко, внимательно оглядывая пространство перед собой, внезапно наступил на что-то мягкое. Он опустил глаза и увидел под ногами труп лисицы. Вид выпученных, не тронутых птицами глаз, языка, вывалившегося из пасти, неестественно выгнутое в судороге тело заставили его замереть на месте. И в эту секунду он услышал в наушниках радиосвязи голос Елены:

   - Мирко! У меня начала кружиться голова, и перед глазами – какие-то тёмные пятна.

   - Всем назад, немедленно - тридцать шагов назад. И собираемся вместе!

   Через несколько минут, оставив Елену и монаха в небольшом овраге, Радич и Девайс, лёжа на пригорке, осматривали в бинокль перелесок.

   - Вон она! - первым воскликнул программист, указывая рукой вправо.

   Радич вгляделся в том направлении и рассмотрел блеснувшую отраженным лучом солнца стальную вышку, выкрашенную в белый цвет.

   - Смотри, смотри, - торопливо прошептал Девайс, отрывая бинокль от глаз и поворачиваясь к Мирко, - вон та блестящая штуковина на самом верху, похожая на маленькую кастрюлю.

   - Вижу. Сколько, по-твоему, до вышки?

   - Метров шестьсот будет. Может, больше.

   Радич отложил бинокль, подобрал с земли штурмовую натовскую винтовку, тщательно прикрутил к ней куском верёвки оптический прицел "Svarovsky-optic"  и приложился к линзам.

   - Девятьсот. Если точно - девятьсот двадцать пять.

   - Попадёшь?

   - А куда я денусь? Эх, пристреляться бы заранее - да некогда. Скоро стемнеет. Надо делать два выстрела.

   «Зачем?» - хотел спросить Девайс, но, увидев злое лицо Мирко, передумал.

   Радич, устраиваясь поудобнее, положил перед собой вещмешок, на него приладил винтовку, раскинул ноги, упёрся плотнее локтями в землю, долго выцеливал и определял точное расстояние до объекта через сетку оптики "Mil-Dot" и, наконец, спустил курок. В линзы прицела хорошо было видно, как в нижнем углу небольшой таблички с надписью "Не влезай, убьёт" появилась дыра с неровными краями. Сухое короткое эхо выстрела прокатилось по лесу, подняв с ближайших веток деревьев ворон. Мирко проводил птиц глазами, заметил, как два чёрных комочка, летевшие на восток, вдруг закувыркались в воздухе и рухнули на землю, затем подкрутил барабанчик со шкалой поправок и снова припал к прицелу. Второй выстрел оказался убийственным для небольшого, сверкающего на солнце блока управления силовым полем. В воздух полетели куски металла, осколки теллура, зеркала солнечных батарей, частицы керамики и прочих деталей.

   - Всё! Дорога открыта! - воскликнул Девайс. - Только нужно держаться поближе к вышке, чтобы  с соседних не достало.

   - Вот и иди первым, а мы посмотрим, прав ты или нет. - Радич встал на ноги и свистом подозвал монаха и Елену. Девайс усмехнулся, пожал плечами и пошёл к вышке. Когда он был в десяти метрах от неё, Мирко кивнул остальным. Цепочка людей пошла вперёд, переступая через полуразложившиеся трупы мелких грызунов и птиц.

 

                                       ***

   Только на третьи сутки, дав выгореть нефти, остыть земле и разобрав куски ещё горячего металла, следователи-криминалисты Корпуса Морской пехоты США смогли дать предварительное заключение по делу захвата и уничтожения состава под Новороссийском.

   Генерал Стоун листал объёмистую пачку бумаг, отыскивая глазами выделенные жёлтым фломастером строки.

   - Так! Трупы террористов не найдены, ничего похожего на обгоревшие останки. Локомотив двигался по установленной ранее на компьютере управления программе. Вот заключение эксперта по восстановлению жёстких дисков. Снятые с польских солдат жетоны служили для нас, дураков, подтверждением, что бандиты находятся в поезде. Сила взрыва оказалась такова, что от него пострадало несколько человек из нашего спецназа. Трое солдат убито, пятеро ранены, среди них один офицер. Полное фиаско операции, полковник, - генерал отложил в сторону бумаги и поднял глаза на своего начальника штаба. - Что, по вашему мнению, я должен доложить в Брюссель и Вашингтон?

   - Осмелюсь сделать одно замечание, - начал было полковник.

   - Замечание?!! - взревел Стоун. - Это я вынужден сделать вам десять замечаний и отстранить вас от должности. Ваши выводы и анализ ситуации оказались ни к чёрту. Вы даже не могли определить безопасное расстояние, на котором наши солдаты должны были находиться при захвате поезда. Боюсь, полковник, что трибунал Министерства обороны признает вашу служебную несостоятельность, и вам вряд ли в будущем доверят даже роту. Привыкайте к мысли, что остаток службы вам придётся провести сержантом в одном из учебных центров подготовки новобранцев.

   - П-позвольте! - побледнел полковник. - Мой заместитель - майор Финчли - и профессионалы из батальона специальных операций не могли предположить, что на территориях, давно зачищенных от частей, неподконтрольных нашим союзникам в Кремле, могут действовать группы хорошо обученных  диверсантов!

   - Не могли? А кто говорил вам, что всё не так просто, кто предупреждал вас о реальной опасности боестолкновения с такими же профессионалами?

   - Вы, генерал.

   - Так какого дьявола вы пропустили мои слова мимо ушей?!

   - Простите, сэр. Виноват.

   - То-то. Впредь старайтесь не допускать недооценки противника. А сейчас давайте подумаем, что мы можем в этой ситуации предпринять. Взвесим, так сказать, наши шансы поймать этих бандитов живыми, а если не получится - то уничтожить, - Джордж Стоун немного остыл. - Что предлагают аналитики?

   - Сэр! Предстоит смириться с тем фактом, что мы до сих пор не уверены, действовал здесь одиночка или хорошо законспирированная группа, которая до поры до времени находилась в бездействии. Местность в окрестностях злополучной станции, где расстрелян блокпост поляков, прочёсывается с вертолётов. Кроме остатков местного населения, никого обнаружить не удалось. Допрашиваются лидеры мусульманских военных формирований этого района, исполняющих полицейские функции. Пока никто из них не может сказать нам ничего вразумительного. Логично предположить, что целью диверсантов служит порт города Новороссийска, рядом с которым расположены наши склады горючего и вооружений. Были проверены все поезда, следовавшие в том направлении. На автомагистралях оборудованы дополнительные блокпосты. Всему личному составу даны соответствующие инструкции.

   - И?

   - Результатов пока нет, кроме поимки нескольких дезертиров из числа русских полицейских и десятка бандитов, вооружённых холодным оружием.

   Генерал задумался, машинально постукивая пальцами по листкам бумаг на своём столе.

   - А если предположить, что диверсанты, выполнив задание по уничтожению поезда, спрятали оружие, снаряжение и затаились где-нибудь в лесах? Кстати, кроме монастыря, уничтоженного недавно, в этом районе есть другие, как это у них, по-русски? Ах, да: кельи, - вспомнил генерал.

   - Честно говоря, не знаю, - полковник с досадой полез в свой портфель за картой.

   - Вы думаете, французы стали жертвами бандитов, скрывавшихся в монастыре?

   - Вот именно! Придётся натравить мусульман на остальные так называемые святыни русских. Пусть ищут не только по монастырям, но и в заброшенных обителях, а также в деревнях, где сохранились церкви. Кто знает, на что можно натолкнуться в старых подвалах или среди руин?

   - Немедленно распоряжусь, - вытянулся полковник.

   - И вот ещё что. Хотя это маловероятно - но прикажите проверить порожние железнодорожные составы, проследовавшие в интересующее нас время на восток. Ведь не зря же следы обрывались на перроне. Может, эти люди затаились где-нибудь километрах в двухстах от места событий и пережидают весь этот бардак. А как утихнет - вернутся к подрывной деятельности.

   - Я понял, сэр!

   - Есть ещё одна мысль, но это уже из области фантастики. Возможно, эти люди прорываются на восток. Вот только зачем? Там остались одни тупоголовые сторонники плесневелых идей старика Ленина да разные эвенки, буряты и чукчи. Или, может быть, наоборот - он пришёл оттуда, этакий фанатик, ностальгирующий по былому эфемерному величию России. Тогда нам нужно понять, какие цели он или они преследуют.

   - Немедленно направлю группу спецназа к нашим границам на востоке, - полковник вытянулся ещё больше, отчего стал казаться стройнее и выше.

   - Хорошо! Вы свободны, полковник.

   - Да, генерал, сэр!

 

                             ***

 

   Часам к двенадцати ночи Радич, двигающийся по тропинке впереди, рассмотрел за деревьями редкие тусклые огни. Яркое звёздное небо и полная луна позволили ему заметить несколько печных дымов, купол небольшой церкви и вышку сотовой связи.

   - Деревня? - усталый голос Елены был глух, но исполнен надежды.

   - Похоже. Ну, что? Вроде бояться теперь нечего. Может, постучимся к кому-нибудь?

   - Да пора бы уже и поесть чего горячего, да мяса свежего варёного, духовитого, - согласился монах.

   - Эх, Иван Сергеевич, Иван Сергеевич! Вроде пост сейчас, - не упустил случая воткнуть шпильку в мягкое Девайс.

   - Да какая уж тут диета, если одни труды ратные, - ответил старик, виновато улыбаясь.

   - Кончайте базар, - тихо сказал Мирко и двинулся через огороды к жилью. Остальные потянулись за ним.

   Деревня оказалась небольшой, дворов пятнадцать-двадцать. Некоторые избы чернели неосвещёнными окнами. В остальных виднелись огни. Кое-где залаяли собаки, почуяв чужих. Радич выбрал крайний дом с ветхим кривым забором. Возле него было тихо. Лейтенант толкнул дверь. Та оказалась заперта. Тогда он сделал знак Девайсу. Тот осторожно костяшками пальцев постучал в окно. В доме послышался кашель, потом шарканье шагов в прихожей. Скрипучий голос, перекрывая лязг отодвигаемого засова, спросил:

   - Митрич, ты, что ль? И чего тебя носит в такую пору? Никак, выпить не с кем...

   - Тихо, тихо, старик, - Мирко толкнул дверь плечом и, отодвигая хозяина в сторону, добавил. - Не бойся, свои.

   - А чего мне бояться? - неуверенно пробормотал небольшого роста дед, держа в руках электрический фонарь. - Денег у меня нет, богатства не нажил. Если только самогон?

   - Давай, веди в дом, - приказал ему Радич. - Там поговорим.

   В коридоре громыхнуло ведро, на которое наткнулся Девайс, заскрипели половицы, и все оказались в небольшой комнате. Под потолком горела одинокая лампа, оставляя в полумраке углы, но Иван Сергеевич, заметив икону, снял берет и перекрестился. Мирко последовал его примеру.

   - Так вы - из наших, православных? - оживился дед, присматриваясь к гостям.

   - Из ваших, из наших, - веско проговорил Девайс, снимая с плеча свой рюкзак.

   - А чевой-то на вас форма такая чудная? И, похоже, издалече идёте, - хозяин дома покосился на оружие. - Вон и автоматики на ремнях - иностранные. Мы тут всё больше к Калашниковым привыкшие…

   - Трофейные, дед! - Девайс снял с пояса флягу, отвинтил крышку и припал к горлышку губами. - Фу, тёплая, - фыркнул он.

   - Чай, думаю, от колодца не всю расплескал, щас принесу свежей.

   - Сиди, дед, - Иван Сергеевич снял с себя оружие, бронежилет, куртку и, оставшись в пропотевшей рубахе, направился к выходу. - Сам принесу.

   - Хм, трофейные. С кем, интересуюсь, воюете? И - откуда вы сказали, идёте? - дед, как бы ненароком осветил фонариком лицо Елены.

   - А никто и не говорил ещё. Но если интересуешься, скажу. С запада мы. Вернее, с юга России.

   - Издалече, - протянул дед, жуя губами.

   - Значит, это на вас что за амуниция? Никак натовская… - в голосе старика не было вопроса.

   - А ты, я смотрю, разбираешься в форменной одежде, - сказал Иван Сергеевич, ставя на стол ведро с водой.

   - В формах этих разбираться просто, вот в содержании не всегда удаётся, - загадочно ответил старик. - Так каким ветром вас к нам занесло? Наши тутошние, ещё не старые, наоборот, всё на Запад собираются. Там, говорят, масло масляное, а сахар - чистый мёд.

   - Врут, - подала голос Елена.

   - Вот и я говорю: в чужом колодце - вода завсегда холоднее. А они мне - пропаганда, агитация!

   - Это где и какая агитация? - спросил Радич, зачерпывая из ведра воду ковшиком, поданным разговорчивым дедом.

   - В телевизоре, где же ещё?

   - А у тебя и телевизор есть?

   - Отчего ж не быть? Вот только, зараза, сломался третьего дня. Я к соседу хожу смотреть. А свой на следующей неделе отвезу в район. Там бесплатно меняют за счёт властей.

   - А власть у вас, какая? - Иван Сергеевич пытался поймать взгляд старика.

   - У нас? Известно какая. Хорошая.

   - Кто бы сомневался. Вот здесь, на картах, - Радич достал натовскую карту, - написано: Западно-Сибирская Свободная Россия. Это что ж, республика или как?

   - Раз написано, так оно и есть. Карты не врут, - почесал макушку дед. - Только в телевизоре говорят, к примеру: "Погода на всей территории генерал-губернаторства временами облачная, местами с прояснениями, температура от плюс десяти до двадцати пяти". И ведь не соврут. В таком интервале обязательно угадают.

   - Приехали, - сказал Иван Сергеевич и неожиданно чихнул.

   - Вот видите, правда - моя, - дед торжествующе смотрел на гостей.

   - И что, генерал-губернатор у вас есть? - не отставал от хозяина Радич.

   - А как же! И президент, и губернатор в одном лице - Гусев Игорь Владимирович. Побочный сын Жириновского.

   - Кого? Жириновского? - округлил глаза монах.

   - Ну, а я чего вам говорю. Конечно, его самого. Сынок незаконнорожденный, но признан был папашей-то. Правда, постарел мужчина, ох и постарел. Лысый совсем, но на Владимира на нашего Вольфовича похож, как две капли воды. Когда после две тыщи двадцатого во время смуты мы отделились от Расеи, сначала сам Жириновский был тут главным, а потом, Царствие ему Небесное, отцу нашему основателю - сынок из его рук самолично власть принял. Ну, и живём, не тужим.

   - Во, дела! - воскликнул Иван Сергеевич.

   - А что? Нам, маленьким людям, при них хорошо. Врачи - бесплатные, дитям школа - даром. Вон, телевизоры, и те - на халяву. Сломался - вези в район, новый дадут.

   - А на востоке есть граница?

   - Мы, то есть губернаторство, значит - это Екатеринбургская и Тюменская земли. А дальше, говорят, коммунисты правят. Кто знает, какие там границы? Мы люди маленькие, и у нас всё хорошо.

   - Ладно, считай, просветил. Ты что-то про самогон говорил. Может, что из горячего у тебя есть? Картошка какая или суп? Мы всё больше холодными консервами рыбными последнее время питались.

   - Известное дело. Издалека ведь топаете. Только про самогон - это вам почудилось. У нас - монополия на водочку. Вот так. Самим гнать - ни-ни. А картошечку щас поставлю. Сварить недолго.

   - А ты говорил - всё хорошо. А чего ж с водкой зажимают?

   - Отчего «зажимают»? Бесплатно - раз в неделю привозят по пол литра на брата. Да мы с Митричем, хоть и не жалуем казёнку, а четвёртого дня употребили. Не пропадать же добру.

   Дед становился всё более разговорчивым. В его глазах исчезла настороженность. Он легко двигался между столом и газовой плитой, на которой уже стояла кастрюля.

   - Вон и газ нам безденежный, слава Гусеву, дай ему Бог...

   - Интересно, за счёт каких барышей такие подарочки? - Иван Сергеевич, слив воду из кастрюли, кончиком ногтя счищал с варёной картошки морщинистую кожуру.

   - Так у нас же - всё хорошо! - хитро отвечал дед и, увидев, как Радич достал из вещмешка пластинку сублимированного копчёного натовского мяса, расплылся в улыбке.

   - Эх, куда ни шло! - воскликнул он и, пройдя в угол, вытащил из-за кровати бидон, потом вынул из старого обшарпанного буфета гранёные стаканы и стал наливать в них мутную жидкость. В комнате тут же повис запах сивухи.

   - А как же монополия? - засмеялся Девайс.

   - Так для хороших людей не жалко и выгнать чуток.

   Через час захмелевшего деда уже было не остановить.

   - Владимир свет Вульфович был нам заместо отца родного. Пошла, говорил, к чёрту путинская модель России! И сынок его такой же. Которых побогаче - тех к ногтю. Пикнуть не смеют, не то чтобы поперёк характера чего сказать. Поделил губернию на уезды, посадил везде своих наместников, городничих. Вот те и приглядывают за порядком.

   - Не воруют из казны-то? - перебил его Иван Сергеевич, усмехаясь.

   - Так пытались, сердечные, пытались. Ещё при Вульфовиче пытались. Да куды им супротив его куражу? Десяток глав районов, помню, расстреляли прилюдно, а остальным сказал: "Кормиться - кормитесь, но не зарывайтесь, не шикуйте, не обижайте народишко, не то всю родню во втором колене под расстрел подведу...." Во каков человек был. За нас, за простых, глотку любому мог перегрызть.

   Иван Сергеевич поморщился.

   - Знаем, знаем. Вот на таких лозунгах и заявлениях он и прорвался к власти в две тысячи восемнадцатом году, спровоцировав  оккупацию войсками НАТО европейской части страны. Это его политика привела к нынешнему расчленению России. А как запахло жареным, так он со своими "дибералами" свинтил из Кремля аж за Урал.

   - Оно, конечно, - согласился дед. - Но ведь не он один. Вон коммунисты драпали ещё дальше. Сейчас за Иртышом обустраивают свой кусок Расеи.

   - Ладно, дед, поговорили - и хватит. Мы - с дороги, устали. Может, довольно политики? - Мирко зевнул.

   - Так спать вроде рано, -  хозяин покосился на оружие, составленное в углу. – А… извиняюсь за вопрос:  куда дальше-то путь держите, если не секрет?

   - Посмотрим, как тут у вас. Если понравится - может, и останемся в вашем генерал-губернаторстве.

   - Оно, конечно, хорошее дело. Нам офицеры нужны.

   - А с чего ты взял, что я офицер? - повернулся к нему Радич.

   - Глаз у меня, что твоё шило. Выправку и стать сразу вижу. Вот только в этой самой одёжке опасно нынче разгуливать. Да ещё при оружии. У нас с НАТО официально, вроде мир, любовь да торговля - но уж больно форма эта властям не нравится.

   - Да где нам взять одежду другую? Не голыми же разгуливать, - устало улыбнулась Елена.

   - Вот и я говорю: не женское это дело голой в люди идтить, - усмехнулся дед.

   - Он прав, - Мирко чертил пальцем на столе невидимые линии. - Зачем привлекать к себе лишнее внимание? Вон дед говорит, что и власти у них строгие, и полиция, поди, есть.

   - А как не быть! - оживился хозяин дома. - Известное дело. Ношение оружия карается по всей строгости. Могут запросто припаять статью о попытке государственного переворота.

   - Может, здесь у них магазин одежды есть? - растерянно оглядела всех Елена.

   - У нас что, денег куры не клюют? - Девайс вывернул карманы.

   - Так что же делать?

   - А давайте я вам обменяю амуницию и оружие на цивильную одежду? У меня в сундуках кое-что припасено на чёрный день.

   - Ах ты, Плюшкин! - восхитился Иван Сергеевич. В его голосе сквозила ирония и настороженность.

   - Почему «Плюшкин»? - обиделся дед. - Всё по справедливости. От кого вам тут отстреливаться? Автомат могу поменять на комплект гражданки, остальное натовское барахло вообще ничего не стоит. Дам немного денег за него. На первых порах вам хватит.

   - Тебе-то от кого отбиваться? - не выдержал такой алчности и хитрости Девайс, хватая деда за шиворот.

   - От кого, от кого... Сам знаю, от кого, - старик с неожиданной силой вырвался и отпрыгнул к двери. - Ты меня не трожь, а не то заполошу. Всех соседей на ноги поставлю. Глядишь, кто и в милицию звякнуть может.

   - Сядь! - приказал Девайсу Мирко. - И ты, дед, садись. Говоришь, тут и телефоны есть?

   - А куда без них? У меня вон NOKIA, у соседа - Митрича - китайский, не помню, как называется, - хозяин дома вытащил из кармана штанов сотовый, видавший виды коммуникатор. - Даже видеоконференция в нём имеется, - хвастливо добавил он, пытаясь нажать на какую-то кнопку.

   - Не шали, дед, - Радич перехватил его руку и забрал телефон. - Ишь ты, богато живёшь. Но звонить тебе сегодня нельзя.

   - Нельзя - так нельзя. А живём, как все, сынок. Ну, так что - меняться будем?

   - Давай! - тряхнул головой Радич, снимая с себя кевларовый бронежилет и гарнитуру натовской рации.

   - Ну, если так - ступайте за мной, - обрадовался старик и, не глядя на гостей, взял в руку фонарик и двинулся к лестнице, ведущей на чердак.

   Радич, неторопливо поднимаясь, посмотрел в спины уходящим наверх, потом вытащил из-за пояса "Беретты" и спрятал их в свой вещмешок, где покоился автомат. Прикрыв сверху оружие своим запасным грязным бельём, он закинул мешок за спину и пошёл вслед за остальными, не преминув отметить про себя, что Девайс свой рюкзак тоже захватил с собой.

   "Интересно, что у него там? - подумал Радич, а потом вспомнил: - Ах, да, золото…"

   Первое, что бросилось в глаза на чердаке при свете дедова фонарика, был самогонный аппарат с алюминиевым змеевиком и большой шаровидной кастрюлей, плотно закрытой крышкой на восьми болтах. Этот чан стоял на газовой плитке. Маленькое синее пламя заставляло содержимое кастрюли тихонько булькать. В двадцатилитровую бутыль под змеевиком тонкой прерывистой струйкой стекал самогон. Под самыми стропилами крыши, невидимый в темноте, тихо гудел вентилятор.

   - Ну, дед, ты даёшь! У тебя тут своя монополия, как я вижу, - усмехнулся Иван Сергеевич.

   - На Бога надейся, а сам не плошай, - гордость в голосе деда рассмешила всех. - Это я на чёрный день гоню. Кто знает, что будет завтра? А тут свои запасы. Валюта, понимаешь, - резонно добавил хозяйственный старик и подвёл гостей к огромному самодельному сундуку. Дед повозился с замком и откинул крышку. Вверх, перебивая сивушный дух самогона, рванулся запах нафталина.

   - Значит, так. За каждый автомат даю каждому комплект одежды: штаны, свитер, тёплое пальто или плащ, шапку. Зима скоро, будете снаряжены по первому разряду. Вот обувки, извиняюсь, не подберу. Да у вас и своя хорошая. Перебьётесь.

   - Ты, вижу, коммерсант ещё тот, - Девайс хлопнул деда по плечу и заглянул в сундук. - Откуда всё это?

   - Какая тебе разница? Так берёте или нет?

   - Берём, берём, - тихо сказал Радич, с изумлением рассматривая в темноте ворох одежды.

   - Давайте сюда оружие. Спрячу, - сказал дед и протянул ухватом руки.

   Мирко кивнул головой и, по очереди забирая у своих людей автоматы, отстегнул патронные рожки, выщелкнул затворы и отдал деду оружие.

   - А патроны?

   - Патроны получишь завтра, когда будем уходить.

   - Ладно, коли так, - легко согласился дед и понёс три автомата куда-то в угол. Заскрипели петли невидимого в темноте шкафа.

   Примерка одежды перед маленьким зеркалом заняла добрых полчаса.

   - Чёрт, ну и видок, - Девайс рассматривал свой мятый, пахнущий нафталином пиджак.

   - И не говори, - согласился Мирко, украдкой тыча пальцем в спину Ивана Сергеевича. - Смотри, пулевые, - шепнул монаху лейтенант.

   На свитере чётко были видны две аккуратно заштопанные дыры.

   Все стали спускаться по лестнице в горницу.

   В это время в кармане Радича зазвенел телефон хозяина.

   - Митрич, должно быть, - дед покачал головой. - Запах самогона почуял. Если не ответить - без приглашения придёт.

   - На, - Мирко протянул деду телефон. - Отшей его поскорее.

   - Да рази его отшибёшь? - хозяин с сомнением покрутил головой. - Он на запах самогона, как утка на воду идёт. Алле! Это ты, Митрич? ... Вот я и говорю, что больше некому.

   С минуту дед слушал рокотание баса в трубке, не пытаясь возражать, а потом заторопился с ответом.

   - Ну, гоню потихоньку. Пробу снять? Да вроде поздно уже… Нет, не сплю. Дебаты веду здесь с хорошими людьми, - внезапно сказал дед. - Заходи, коли так.

   - Эй, старик! Что за разговоры? Я же сказал тебе отделаться от Митрича! - с угрозой в голосе сказал Мирко.

   - Мила-ай! - загнусавил дед. - Ты не знаешь соседа моего - он ведь, как репей. Прицепится - не оторвёшь. Пусть выпьет пару стаканчиков, да и уйдёт восвояси.

   Где-то на улице залаяла собака, потом стукнула калитка. Радич многозначительно посмотрел на Ивана Сергеевича и отошёл в тёмный угол, вправо от двери.

   - Это кто тут у тебя разговоры разговаривает? - в комнату ввалился человек в серой милицейской форме с погонами капитана на плечах. Пояс вошедшего оттягивала кобура.

   - Да вот, залетели пташки из леса. Ищут счастья на стороне. А ты проходи, Митрич. Ты у нас здесь власть. Околоточный, так сказать. Поговори с ними. Они вроде не опасные.

   - Всё должно быть правильно, - неопределённо пророкотал милицейский офицер, оглядывая комнату. - Не обижали?

   - Ничего такого. Не хулиганили, не грабили. Выпить - выпивали. Вроде русские, но с Запада.

   - Гляди, и девка справная с ними, - Митрич вгляделся в лицо Елены. - Документики какие есть? Может, оружие, ножи?

   - Ну, какие документы, какое оружие, если мы с той стороны? - Иван Сергеевич развёл руками и посмотрел на невинное лицо хозяина дома. - От лиха бежим.

   - Оно конечно, рыба ищет, где глубже, - веско сказал милиционер. - А куда путь держите? - он слегка повернулся к Радичу, оглядывая его с ног до головы.

   Тот неопределённо пожал плечами.

   - Впрочем, мне без разницы, но порядок есть порядок. Завтра явитесь ко мне в участок. Напишете объяснения. Что, да как, с какой целью, почему - а я почитаю.

   - И что дальше? - Радич, держа одной рукой за спиной свой мешок, другой потихоньку стал развязывать его.

   - Да ничего особенного. Мы, по заветам Владимира Вольфовича, Царствие ему Небесное, всех русских к себе принимаем. Выпишу вам справки - и идите себе с миром. Если найдёте подходящее место проживания - по этим справочкам выправят вам документы, направят на работу.

   - Вот и славно, - подала голос Елена.

   - Ну, так что, Кузьмич? Наливай! - приказал околоточный, усаживаясь за стол.

   - Нет, нам, пожалуй, довольно, - сказал Девайс, хотя за весь вечер не выпил ни капли.

   - Вам, может, и довольно, а я пробу сниму, - капитан основательно уселся за стол.

   - Я вот чайку ещё всем сделаю, - засуетился дед, после того, как налил милиционеру гранёный стакан до краёв. - У меня и липа найдётся для крепости заварки, и золотистого цвету мёд. Присаживайтесь господа-товарищи.

   Радич и Иван Сергеевич переглянулись и присели с краю стола.

   - Ну, а вы что же? - хозяин дома подтолкнул в спину Елену и поворотился к Девайсу. - Давайте, давайте, уважьте старика. Чайку попьём - и баиньки.

   Он выскользнул за дверь и загремел чайником, наливая воду. Его шаги гулко отдавались в пустом коридоре

   Чай оказался на редкость ароматным, пахучим, с каким-то тонким запахом и вкусом. Малиновое варенье с блюдечек, поставленных перед каждым, быстро исчезло. Пока гости пили чай, капитан опрокинул в глотку, почти не закусывая, ещё стакан.

   - Ну, как? - дед заглядывал по очереди в глаза каждому.

   - Что «как»? - попытался спросить Мирко, но его язык еле ворочался во рту, глаза слипались, а голова клонилась на сжатые кулаки. Он обвёл мутным взглядом стол. Последнее, что он сумел рассмотреть - это падающего со стула Ивана Сергеевича и затылок с тяжёлым узлом волос уже спящей Елены.

 

                                   Глава 4. "Свободная Россия"

 

   Генерал Стоун долго вертел в руках пробитую пулей табличку "Не влезай, убьёт!"

   - Ну, хорошо, - наконец повернулся он к своему начальнику штаба. - Блок усиления электромагнитных излучений успели заменить?

   - Да, сэр. На следующее утро после диверсии шоковое поле на нейтральной земле действует в штатном режиме.

   - И что вы можете сказать по поводу этого? - генерал бросил на стол табличку.

   - Судя по всему, работал снайпер. Вы были правы, сэр. Выстрел произведён с нашей стороны. Найдены следы четырёх человек и позиция стрелка. Это - те самые, наши с вами знакомые, расстрелявшие поляков. Вот только не понимаю, за каким чёртом они движутся на восток. Если это диверсионная группа или спецназ экстремистов из так называемой Свободной России - то странно. После одной-единственной акции с нефтяным эшелоном могли бы затаиться, переждать, пока всё успокоится - и продолжать диверсии на железной дороге. А они ушли на восток. Но, если я не ошибаюсь, у нас с Гусевым договор. Кстати, бизнес структуры и деловые круги, близкие к губернатору, заинтересованы в сотрудничестве, а не в конфронтации. Эскалация конфликта принесёт им значительные убытки.

   - Тогда остаются фанатики, этакие русские православные талибы, непримиримые борцы за идею единой России, - Стоун постучал указательным пальцем по столу. - Давайте-ка, полковник, порассуждаем. Если их цель - втянуть Гусева в военное противостояние с нами, тогда выглядело бы логичным подбросить нам доказательства или улики, подтверждающие причастность армии губернатора к диверсии. Но таких улик нет. Акцию с эшелоном также нельзя рассматривать, как отвлекающий манёвр, прикрывающий серьёзный удар по нашим друзьям в Москве. Спутники НАТО сейчас контролируют значительные приграничные территории Западной Сибири. Но не видно никаких военных приготовлений или переброски войск. Засекли обычную радиолокационную активность ракетных сил сдерживания в Восточной Сибири. Вот и всё. Тогда, кто же они - эти люди? - генерал посмотрел на карту, висящую за спиной. - Наша граница обустроена силовыми полями для того, чтобы предотвратить нежелательную массовую миграцию с востока на запад. Москве и Европе не нужны разные туземцы: эвенки, нанайцы, таджики, казахи и прочая саранча. Одно время волна этих варваров обрушилась на Европейскую часть России и двинулась дальше в западные страны на поиски работы, куска хлеба и крыши над головой. Больших трудов стоило отловить бо'льшую часть и водворить обратно в Сибирь. Теперь это - проблема мистера Гусева и его советников. Именно они несут ответственность за этот сброд и за особый режим в пограничной зоне. А тут - на тебе! Прорыв границы с запада на восток. К сожалению, мы оказались к этому не готовы.

   - И что теперь делать, сэр?

   - Пусть власти Москвы по дипломатическим каналам выражают своё недовольство, готовят ноту протеста, требуют поимки и наказания этих бандитов, - генерал повысил голос. - Мы же, как обычно, примем свои меры. Нашим специалистам необходимо просмотреть всю массу спутниковых видеороликов - и пусть засекут, наконец, базу фанатиков. А потом высылаем десант морской пехоты, и дело - в шляпе! Вы поняли меня?

   - Да, сэр! - полковник приложил пальцы правой ладони к своей пилотке. - Я могу идти, сэр?

   - Только нужно действовать быстро. Вы свободны полковник, - Стоун жестом руки отпустил подчинённого. – Да, и заберите вот это, - генерал подвинул на край стола табличку, пробитую пулей.

 

                               ***

   Мирко открыл глаза и уставился на грязный потолок, не понимая, где находится. Он повернул лицо к свету, падающему справа, и поморщился от боли. Голова раскалывалась на части. Ему удалось сфокусировать свой взгляд на толстой решётке, сквозь которую он рассмотрел сначала письменный стол, потом подошвы армейских ботинок и, наконец, толстое лицо с хитрыми глазами.

   - Что, очухался? - громкий бас сверлом вошёл в мозг и привёл сознание в норму. Радич вспомнил капитана, пьющего спиртное, словно воду, потом деда, поменявшего одежду на оружие, чай с ароматным вкусом и запахом.

   "Но при чём здесь новенькая стальная решётка?" - всё ещё размышлял Мирко. Он видел точно такие же в американских фильмах, где показывали полицейские участки.

   - Где я?

   - Где ж тебе быть? В КПЗ, - пророкотал бас капитана. - В камере предварительного заключения, - раздельно повторил он, вставая со стула и подходя ближе.

   "Дед, сволочь! - озарило Радича. - Подсыпал какой-то гадости в чай", - догадался он и, с трудом поднявшись на железной лавке, сел, мотая головой.

   - Ловко, - тихо сказал он, глядя в пол.

   - А ты думал, мы тут лыком шиты? Много вас, таких, тут шлялось одно время. Агитаторы! - милицейский капитан с интересом разглядывал Радича. - Я десяток таких переловил. Смущали, понимаешь, наших людишек. Мол, на борьбу вставайте с оборотнями из Москвы, долой НАТО и всё такое. А у меня - приказ. Никакой подрывной деятельности!

   - Да ведь не агитаторы мы…

   - А это ты в Екатеринбурге расскажешь начальству моему. Пусть они разбираются. У меня своих дел по горло.

   - Где девушка и остальные? - Мирко поднял глаза.

   - Остальные в соседней камере, а девушку я уже отправил по назначению.

   - По какому назначению?

   - У нас в губернаторстве такие женщины - большая редкость. На эвенок и разных хакасок спрос небольшой. Так что ты не переживай. Твоя Елена будет, как сыр в масле кататься.

   - Сволочь! - рванулся к решётке Мирко.

   - Но, но! Остынь! - капитан с неожиданным для его туши проворством отскочил вглубь комнаты. - Будешь рыпаться - надену наручники!

   - Где Иван Сергеевич и Девайс?

   - Твой Сергеич дрыхнет ещё, а Девайс оказался шустрым парнишкой. Дедов чай сливал потихоньку под стол. Прикинулся бесчувственным, а когда стали вас паковать - сиганул в окно, да и был таков. Но ты не волнуйся, поймаем его. Куда ему в лесу деться-то? Не мы, так волки или медведь-шатун приберут родимого.

   Мирко с трудом взял себя в руки и, вернувшись к койке, сел.

   - Ты потерпи, однако. Мой помощник Елену твою отвезёт в нужное место, и тогда вас отправим в столицу нашу. Думаю, к послезавтрему управимся.

   Капитан развернулся на каблуках и, устроившись поудобнее в кресле, включил компьютер.

   - Вы пока дрыхли, мы ваши отпечатки пальчиков зафиксировали. Вот они, - вполголоса восторгался толстяк, разворачивая экран монитора под углом к солнечному свету, проникающему через большое, не закрытое шторами, окно.

   Мирко, не слушая, изучал свою камеру и помещение участка. Было видно, что для этого маленького посёлка на оборудование логова капитана центральные власти денег не жалели. Решётка камеры во весь проём стены сделана по американскому образцу. В центре комнаты стоял хороший письменный стол, у дальней стены - стеллажи с папками. На отдельной тумбочке разместился компьютер, с которым офицер управлялся довольно умело. Всё это не нравилось Радичу. Ещё больше он злился на себя. Его провели, словно мальчишку, усыпив показными доброжелательностью и гостеприимством. Гнев снова овладел разумом.

   "Елена! Как она, где, что с ней? - думал Мирко. - Похоже, у них тут в ходу коллективная собственность на женщин".

   В бешенстве лейтенант сжал кулаки. Ещё вчера он ловил на себе взгляды девушки, которые не оставляли его равнодушным. Густой румянец заливал ему щёки при случайных прикосновениях ладоней Елены. Только сейчас Мирко признался себе, что она ему нравилась, и что таких трепетных чувств к женщине он давно не испытывал. Как и у всякого мужчины, была у него первая любовь, которая ворвалась в его юность однажды весной. Это скорее походило на сумасшествие и закончилось болью и душевными ранами. Они долго заживали, а когда затянулись коркой времени, Радич приучил своё сердце к легковесным отношениям и взял за правило бросать женщин прежде, чем они успевали привыкнуть к нему. Кратковременные связи в тех местах, где он служил, ни к чему его не обязывали и ничем не обременяли. Другого он не искал, да ему это было и не нужно. Но сегодня он мог признаться себе, что в его жизни кое-что изменилось. Глубоко внутри, где давно зрела холодная ненависть к миру, появилось нечто, что согревало ему душу. Ещё день назад он не отдавал себе в этом отчёта, но сейчас, когда судьба Елены неизвестна и, судя по всему, печальна, он поймал себя на мысли, что ему не хватает её запаха, внимательных, порой нежных, иногда с огоньками лукавства, глаз. Пальцы Мирко непроизвольно сжались в кулаки.

   "Буду последним гадом, если не вырвусь отсюда, не разнесу эту милицейскую лавочку и не найду Елену!" - дал он себе клятву.

   Его размышления прервал сухой кашель за стенкой.

   - А... Ещё один оклемался. Ну, как тебе, старче, у меня в гостях? - верзила-капитан привстал, с интересом глядя куда-то влево.

   - Вашими молитвами, гражданин начальник.

   Голос Ивана Сергеевича звучал хрипло.

   - Воды бы испить.

   - Потерпи. Дело к обеду. Бабы получили разнарядку. Я отсюда слышу запах борща. Будет готов - Михайловна принесёт. Поспеет самовар у Валентины, тоже доставят сюда чаёк в термосе.

   Радич, в отличие от Ивана Сергеевича, не чувствовал жажды. Гнев заполнил его целиком и грозил вырваться наружу необдуманным поступком. Усилием воли он подавил желание броситься на решётку и голыми руками вырвать стальные прутья из гнёзд. Он помнил о милицейских наручниках. В участке воцарилась тишина. Мирко, немного успокоившись, прислушался. Страницы старого журнала, который листал капитан, издавали негромкий шлёпающий звук, прерываемый время от времени постукиванием пальцев по столу. Радич не слышал треска рации или чего-то подобного.

   "Интересно, как он держит связь с начальством? Ах, да - сотовый телефон. И вон ещё компьютер стоит. Скайп или что-то поновее. Ну, конечно, им нужен транспорт. Не повезут же они нас на телеге или какой-нибудь старой, раздолбанной временем и просёлочными дорогами “Тойоте".

   Мирко внимательно осмотрел прутья решётки.

   "Крепкая, зараза! Сделана на совесть. Но ничего. Если не здесь, то по дороге случай представится", - подумал он и в тот же момент уловил еле заметный шорох лопастей и рокотанье вертолёта, зависшего на малой высоте. Это был характерный звук двигателя натовского RAN-70, работающего в режиме звукоподавления.

   Повинуясь ещё неосознанному до конца чувству опасности и бросаясь на пол, Радич крикнул:

   - Иван Сергеевич! Ложись!

   Верзила-капитан непонимающе вскинул голову, краем глаза уловил тень, закрывающую солнечный свет, и рванулся к выходу.

   Едва он открыл дверь, как пуск ракеты класса воздух-земля буквально вырвал землю у него из-под ног. То, что осталось от капитана, смерч разрыва раскидал в стороны. Вторая ракета вошла через открытую дверь и прошила дом насквозь. Третья сорвала крышу, обрушив на пол куски перекрытий.

   В рёве разгорающегося пожара взревели двигатели, и вертолёт, отступая от стены дыма и огня, взмыл вверх.

   Задыхаясь и прикрывая рукавом свитера рот и ноздри, Радич поднял голову. Решётку его камеры от взрывной волны перекосило. В ней образовалась довольно широкая щель. С трудом встав на ноги, шатаясь, Мирко протиснулся наружу, но тут же припал к полу. Протерев глаза, он заглянул в камеру Ивана Сергеевича. Тот сидел в углу, поджав под себя ноги и закрываясь локтями от падающих сверху горящих щепок и остатков кровли.

   - Ты жив?

   Но старик, по всей видимости, его не слышал. Радич схватился руками за решётку камеры монаха. Сталь была горячей и выглядела по-прежнему крепкой и монументальной.

   - Чёрт, чёрт, чёрт! - Мирко понимал, что ещё пара минут - и огонь не оставит им шанса остаться в живых. Он растерянно оглянулся и почти в двух шагах от себя увидел кусок дымящегося мяса с остатками брючного пояса, на котором висели ключи. Железо обожгло пальцы, но Мирко, лихорадочно перебрав всю связку,  нашёл нужный ключ. Ввалившись в камеру, он схватил оглохшего старика под мышки и поволок его к остаткам окна, где пламя только подбиралось к проёму. Они вместе выпали наружу и покатились по земле, подминая телами тлеющую траву и остатки стропил.

   - Скорее! - кричал Радич, оттаскивая Ивана Сергеевича от пылающего дома.  

   Где-то за ширмой дыма раздались сухие короткие очереди штурмовых винтовок. Мирко оглянулся. С зависшего над посёлком вертолёта на тонких тросах скользили фигуры в чёрном камуфляже, поливая очередями воздух над головами людей, спешащих с вёдрами к пожару. Деревенские падали на землю и отползали к заборам.

   - Идти можешь? - Мирко схватил старика за плечи и поставил на ноги. - Ты меня слышишь? Надо уходить.

   Иван Сергеевич, медленно поднимаясь на ноги, непонимающе смотрел на губы Радича.

   "Контужен", - понял тот и подтолкнул старика к недалёкому лесу.

   Их заметили. Пули одна за другой стали вгрызаться в деревья и землю вокруг беглецов. Мирко схватил бывшего монаха за ногу, и они вместе упали в кусты.

   "Восемь человек. Ещё один - в вертолёте возле пулемёта. Эх, автомат бы..." - подумал Радич и, тронув Ивана Сергеевича за плечо, показал ему направление вправо от себя.

   - Разделимся. Так шансов больше, - крикнул он в ухо старику.

   Не сводя глаз с близких фигур в чёрном, Мирко откатился в сторону, вскочил и, пригибаясь, бросился в чащу. Веер пуль прошёлся чуть выше и защёлкал по коре сосен. И в тот самый момент, когда лейтенант понял, что ещё одна такая перебежка - и пули достанут его, он вдруг услышал знакомый звук. Кто-то вёл стрельбу из собственного автомата Радича.

   "Что за чертовщина, как, почему, кто?" - подумал Мирко.

   Где-то сзади раздались крики, и стрельба в его сторону стала реже. Несколько разрывов гранат перевели перестрелку в режим шквального огня. А потом наступила тишина. Радич поднял голову. Чёрные фигуры мелькали между деревьев и удалялись в сторону вертолёта. Через минуту взревел двигатель, и "Команч", резко взяв вправо и вверх, пропал за деревьями.

   - Эй, лейтенант! Жив? Отзовись, - голос Девайса звучал всё ближе.

   - Здесь я. Чего орёшь?

   - Вот она, благодарность за спасение. Одна грубость, - знакомый говорок прозвучал совсем рядом.

   - Ладно, ладно. Спасибо, - Мирко встал на ноги и очутился лицом к лицу со вчерашним дедом, опоившим всех снотворным чаем.

   - А ты что здесь делаешь? - оторопел Радич.

   - Как это «чаво»? Парню твоему подсобляю, - в руках дед крепко сжимал одну из штурмовых винтовок, которую он выменял у своих гостей с вечера перед приходом милицейского капитана.

   - Подсобляешь? - вскипел Радич, вырывая оружие. - А не ты разве сдал нас тому уроду шестьдесят девятого размера?!

   - Дык, милай... А что мне было делать? Не сдал бы - меня самого за решётку бы сунули. Он, сволочь, весь посёлок терроризировал. Тут всё его. Лесопилка в двадцати километрах отсель, молочный завод, торфяной карьер. С главой района - первые бандиты и насильники. Посмотри в посёлке-то: молодых девок не осталось. Всех сам перепортил, а потом продал неизвестно кому, или сразу, без порчи, отправил выше, - дед многозначительно поднял палец.

   - Так что же ты не предупредил? - остывая, понизил голос Радич.

   - Вот сразу видно, что ты не знаешь наших порядков, - обиженно пробормотал дед. Он уже держал руки на своей винтовке и тянул её к себе. Мирко отпустил оружие.

   - Давай найдём Ивана Сергеевича.

   Дед семенил рядом и бубнил Радичу в затылок:

   - У нашего капитана в посёлке почти на каждом столбе видеокамеры стоят. Думаю, он  вычислил вас ещё на околицах.

   Радич уже не слушая деда, обхватил плечи Девайса.

   - Ну, а ты каким образом здесь оказался?

   - Таким, - Девайс отстранился, пресекая попытку Мирко обнять его. - Внутренний голос сказал мне: "Не пей, Иванушка, чаю, а то козлёночком станешь!" Вот я и прикинулся чайником, а когда вас брали тёплыми - прихватил твой мешок да головой в окно.

   - Ну, ты даёшь! А как же ты решился вступить в перестрелку со спецназом? Ведь натовцы нас искали?

   - Повезло! Сидел тут в лесу недалеко, раздумывал, что делать. А потом слышу - вертолёт. Любопытство - моя слабость. Смотрю - завис аппарат над домом капитана, а потом как врезал по крыше ракетами! Ну, думаю себе, конец вам с Иваном Сергеевичем. А потом, гляжу: вы из окна вывалились - и ходу. Я и ударил сбоку по солдатам.

   - Слушай, - повернулся Мирко к деду. - Ты-то чего вылез на улицу? Сидел бы дома, был бы цел.

   - А я и так цел. Всех вас переживу. Только вот совесть замучила, да мозги переклинило. Всё сдуру. Как увидел этих гадов из вертолёта - будто вилы в ребро получил. Ах, думаю, сволочи! По нам - да из ракет своих поганых шмалять! Схватил винтовку, да побёг им в тыл. Вот тут и заприметил и вас, и вашего парнишку. Подсобил ему. Сила-то ещё при мне, - дед почесал затылок. - Вот ты спрашивал давеча, зачем мне оружие. Дык у границы живём. Видишь - пригодилось.

   Они нашли Ивана Сергеевича в сотне метров к югу. Мирко помог старику подняться.

   - Ты как?

   - Ладно, ладно, - громко, невпопад, почти переходя на крик, заговорил Иван Сергеевич. - Пора двигать отсюда. Слишком много шума наделали. Неровен час, или натовцы вернутся, или от властей неприятностей огребём, - он тыльной стороной ладони вытирал с лица пот и кровь.

   - Не ранен?

   - Чего?

   - Задело тебя? - почти кричал Радич в ухо старику.

   - Контужен. Плохо слышу.

   Лейтенант кивнул.

   - Ничего, отойдёшь со временем. Главное, что ничего серьёзного, - Мирко оглядел со всех сторон Ивана Сергеевича.

   - А это что? - он указал на кровь, пропитавшую брюки старика.

   - Пустяки. Царапина.

   - Хорошо. Возвращаемся в посёлок, забираем личные вещи и ходу отсюда, - решил Мирко. - Пошли!

   Опираясь на Девайса, бывший монах заковылял к посёлку. В доме деда Радич попытался разрезать штанину на Иване Сергеевиче и перевязать его.

   - Не тронь! Брюки ещё хорошие, а кровь потом застираю, - не дал ему воли старик и, морщась от боли, стал сам стягивать одежду.

   Рана не понравилась хозяйственному деду.

   - Похоже, кость задета. Щас принесу самогону. Надо бы промыть и завязать потуже. Вон кровь сочится густая. Плохо это.

   - Тащи сюда чистые тряпки, надо перевязать ногу. И, если есть - йод.

   - Его оставить бы. Дать отлежаться. А ещё лучше - к доктору отвезти.

   - Куда, к какому? - разозлился Девайс.

   - Оно, конечно, - дед покачал головой. - С ним далеко не уйдёте.

   - Не твоя забота. Ты лучше скажи, куда отвезли Елену.

   Хозяин дома потупил глаза.

   - Ссильничал он её, сонную, а меня выставил на двор. Потом отнёс на плече к себе, а утром его помощник уехал с нею. Тут километрах в десяти - шоссе проходит на Екатеринбург. По нему - километров двести, а там уже - окраины столицы нашей, мать её.

   - Понятно, - глухо, стиснув зубы, едва вымолвил Мирко.

   - Слышь! Вот возьми-ка мой сотовый. Он свой вчера дома оставил, а по моему аппарату звонил кому-то, предупреждал, что девку привезут. Включай последний вызов. Может, по номеру и найдёшь свою Елену.

   Через полчаса дед выкатил из сарая старенький Ниссан с правым рулём.

   - Вот, пользуйтесь. Мне он уже не нужен, а вам пригодится. Не поминайте лихом.

 

                                   ***

 

   На подступах к шоссе Радич загнал машину в кусты.

   - Подождём до ночи. Двести километров проскочим часа за три, максимум. Номера залепим грязью. Бог не выдаст, свинья не съест.

   - На постах дорожной милиции могут задержать, - хриплый голос Ивана Сергеевича прерывался тяжёлым, частым дыханием.

   - Как у тебя со слухом? - повернулся к нему Мирко.

   - Слышу. Не всё, но слышу. Вот только нога разламывается.

   Радич протянул на заднее сиденье бутылку, подаренную дедом.

   - На-ка, хлебни самогона. Может, заснёшь. Во сне - всегда легче.

   - Давай!

   Где-то в середине дня шум, доносившийся с трассы, сменился рокотом дизеля, который, приближаясь, заставил Радича выскользнуть из машины. Он спрятался за толстым деревом и стал наблюдать. В сторону посёлка с основной дороги свернули два военных джипа, похожих на "Хаммеры". За лобовым стеклом головной машины сверкнула кокарда офицера.

   "Интересно, что дед будет врать военным и поверят ли ему?" - подумал Мирко.  

   Ожидание, пока день сменился сумерками, а сиреневая темнота родила ночь, показалось вечностью.

   Девайс тронул за плечо задремавшего Мирко.

   - Чем это пахнет?

   Лейтенант нехотя обернулся и принюхался.

   - Плохи дела. Рана гноится, - он потянулся рукой к Ивану Сергеевичу и приложил ладонь к его потному лбу.

   - Жар у него.

   - Что? А? Где я? - открыл глаза старик.

   Его лицо приобрело оттенок бронзы. На щеках горел лихорадочный румянец.

   - Врача ему надо. Вот чёрт! - не удержался Мирко. - А ты лежи, Сергеич, лежи.

   - Что, плохие дела у меня? - хрипло с трудом выговорил Иван Сергеевич.

   - Может, поедем обратно? - с тоской в голосе спросил Девайс. - Найдём ещё какую-нибудь деревню.

   - Назад нельзя, - тихо проговорил бывший монах.

   Радич снова обернулся к старику.

   - Дела твои не так уж и плохи. Не переживай. Через час тронемся отсюда, а ещё через три часа будем в Екатеринбурге. Там что-нибудь придумаем.

 

   Город встретил их спящим блокпостом, мимо которого они проехали на холостом ходу, заглушив двигатель и погасив фары. Предместье было погружено почти в абсолютную темноту. Редкие фонари выхватывали у ночи то лежащую на тёплом люке канализации спящую собаку, то влюблённую парочку, забывшую о времени.

   - Должны же быть открытыми дежурные аптеки, - всматривался в темноту Девайс.

   - Какая аптека? Смотри в оба. Не пропусти больницу. Ему врач нужен, и чем быстрей - тем лучше, - с досадой ворчал Радич, снижая скорость на перекрёстках.

   - Стой, стой! - воскликнул вдруг Девайс. - Давай назад. Вон она, больница, - указал он рукой на ограду, на несколько светящихся окон и машину скорой помощи, застывшую у входа, освещённого одинокой лампой.

   - Оставайся здесь. Я пойду, посмотрю. Ну-ка, дай сюда твоё золото, - твёрдый голос Мирко заставил Девайса полезть за пазуху и отдать ему несколько колец и золотые коронки.

   После долгого блуждания по пустым больничным коридорам Радич наконец наткнулся на комнату, за дверью которой раздавались скрип кровати и тонкие женские стоны. Он постучал.

   - Кого там черти носят? А ну, марш по палатам! - недовольный командный голос принадлежал мужчине.

   "Врач", - догадался Мирко.

   - Доктор. Тут больной есть… - начал было лейтенант, но тот же голос проворчал с натугой:

   - Пошёл вон!

   Радич отступил на шаг назад и ударом ноги выбил дверь. На кушетке лежала медсестра в распахнутом на обнажённом теле халате, а между ног молодой женщины пристроился худой и костлявый доктор со спущенными брюками.

   - Что, зачем? Ой! - вскрикнула медсестра и оттолкнула от себя врача. А тот, ухватившись за стену, обретя равновесие и ничуть не смущаясь, натянул на тощую задницу брюки, нашёл на тумбочке очки, пристроил их на нос и, наконец, соизволил обернуться.

   - Ну, что там ещё? Какая сволочь тут не спит? - его голос непроизвольно снизился до шёпота. То, что он увидел, лишило его уверенности и иллюзорной власти ночного Господа бога. Чёрное дуло пистолета смотрело ему прямо в глаза.

   - Тихо, браток, тихо! - внушительно сказал Мирко.

   - Если не будешь шуметь, всё закончится хорошо, и я никому не скажу, чем ты тут занимался с сестричкой милосердной.

   - Да-да. Конечно. Чем могу?

   - Как ни странно, помощь твоя нужна, дорогой мой. Сестре скажи, чтобы вела себя, как мышь. Не дай Бог позвонит куда - убью обоих. Всё понятно? - веско спросил Радич женщину.

   - Ох, Господи! Опять бандиты, - чуть слышно сказала медсестра, приводя себя в порядок.

   - Чего? - не понял Мирко.

   - Молчу, молчу. Не моё это дело. Вы меня не видели, я вас - тем более.

   - Вот и хорошо. Пошли во двор, доктор!

   - Так, что там у вас? Огнестрельное, наверное?

   - У вас что, перестрелки в городе - обычное дело? - Радич не понимал относительного спокойствия врача.

   - Бывает, - тихо сказал доктор, подходя к машине и открывая заднюю дверь.

   Он взял за руку Ивана Сергеевича, нащупал пульс, сморщил нос, положил ладонь на лоб старика.

   - Тридцать девять, не меньше. Рану кто перевязывал?

   - Сами.

   - Сами? Мать вашу! Гангрена у него! Берите за ноги, а вы за голову, - приказал он Девайсу. - Несите внутрь.

   Врач пошёл вперёд, указывая дорогу.

   - Вот здесь есть пустая палата. Утром будем вашего деда готовить к операции.

   - Какая операция? Не дам! - слабым голосом произнёс Иван Сергеевич, приходя в себя от тряски.

   - Вас не спрашивают! Хорошо, если ногу сохраним. Но резать всё равно придётся. Чистить. Может быть - удалять осколки костей. Рана, честно говоря, хреновая. Сейчас вколем антибиотики. Рентген заработает с утра. Снимки будут готовы часам к десяти, - бормотал врач, разрезая пропитавшуюся кровью штанину, а затем повязку.

   - Дурно пахнет, это плохой признак, - сказал он, кивком головы указывая Радичу на распухшую и почерневшую ногу старика.

   Мирко высыпал на стул, стоящий возле кровати, горсть золота.

   - Доктор, вот ваш гонорар, но помните: вы должны каким-то образом оформить раненого здесь в качестве больного.

   - Это будет не просто. Есть приказ сверху - докладывать обо всём подозрительном. Одно дело - оказать первую помощь по-тихому, другое - оставить его в больнице.

   - Получите вдвое больше. А если сдадите нашего товарища властям - я вернусь и убью вас.

   - Тогда придётся оперировать сию минуту.

   - Правильно, доктор. К чёрту рентген. Зовите сестру. Сделаем это, - Радич похлопал врача по плечу.

   - Ты, - обратился он к Девайсу, - давай к окнам, и смотри, не засни. Если что не так - дай мне знать.

   - Смотрите, ногу не отрежьте, - подал голос Иван Сергеевич. - Она мне ещё пригодится.

   Через десять минут монах уже лежал на операционном столе. Его лицо закрывала белая ширма, а в вене торчал шприц, через который  вводили наркоз. Радич в белом халате поверх одежды сидел в углу.

   Ещё через пятнадцать минут доктор, подняв вверх руки в окровавленных перчатках, повернулся к Мирко.

   - Нужна ампутация. Иначе его не спасти.

   - Вот дьявол! - вскочил со стула Радич. – А, может, как-нибудь...

   - Как-нибудь не получится. Если хотите, чтобы ваш друг выжил - нужно отнять ногу ниже колена.

   - Режьте, - решил Радич после минутного колебания. - Только напишите что-нибудь правдоподобное в истории болезни. Мол, под машину попал или что ещё…

   - А личные документы где? - нерешительно спросил врач.

   - Скажете, ограблен неизвестными, а сердобольные обыватели привезли его к вам.

   - Ладно, - кивнул головой доктор. - Но это будет стоить вам...

   - Это будет стоить вам, - Мирко сделал ударение на слове "вам", - жизни. Останетесь целым и невредимым - и чуть богаче, чем были вчера.

   Врач, кивнув медсестре, вернулся к работе.

   В коридоре послышались торопливые шаги. Радич вскочил и встал сбоку от двери, сжимая в руке оружие. В операционную ворвался Девайс.

   - Две машины с тонированными стёклами во дворе и человек шесть в чёрных комбинезонах при автоматах.

   - Полиция?

   - Кто их знает? Похоже, кто-то позвонил властям.

   - Ты, сучка? - догадался Мирко, оборачиваясь к сестре и приставляя дуло пистолета к её виску.

   - А-а-а! - тонко заголосила женщина, приседая и прикрывая голову руками.

   - Она не виновата. Приказ, - начал было доктор, но Радич ткнул его кулаком под рёбра:

   - Заткнись! Если ещё хоть слово скажешь – ей-Богу, вгоню по пуле в ваши тупые головы.

   - Давай, решай, что делать? - поторопил его Девайс, прислушиваясь.

   Радич подошёл к двери и, чуть приоткрыв её, осторожно высунул голову наружу.

   - В тридцати шагах - трое. Крадутся вдоль стен. Остальные наверняка блокируют выходы.

   - Заканчивайте с ним, - подбородком Мирко показал врачу на раненого, - бинтуйте и всё такое.

   - Ты с ума сошёл! Надо убираться отсюда! Вон окно - и поминай, как звали, - горячо зашептал Девайс.

   - Успокойся! Встань справа от двери, стреляй в первого, кто сунет сюда голову! - приказал Радич и присел на корточки в облюбованном им углу.

   - Вот зараза! - выругался Девайс, но прижался спиной к стене справа от входа.

   Наступившая тишина прерывалась дрожащим голосом врача, дающего указания медсестре и звоном подаваемых ему инструментов.

   Осторожный стук в дверь показался громовым ударом.

   - Идёт операция, - громко и не очень решительно сказал доктор.

   Почти в тоже самое время сильный толчок чьей-то ноги высадил дверь, и в комнату ворвались люди в чёрном с масками на лицах.

   - Всем на пол! - заорал один из них, обводя взглядом операционную. И тут он увидел Радича.

   Выстрел в лицо отбросил спецназовца обратно к дверям. Ещё один выстрел ранил в плечо второго. Третий, разворачивая справа налево свой автомат, выпустил веер пуль, скосивших медсестру и врача. Ответная пуля Девайса попала солдату в шею. Пока он, заваливаясь вперёд, поворачивался вокруг своей оси, Мирко успел выстрелить ещё два раза. Комната наполнилась туманной пеленой и запахом пороха.

   - Бери монаха на плечи, - крикнул Мирко Девайсу, - я прикрою.

   - Поздно, - взвизгнул фальцетом парень, подбегая к столу.

   - Чего поздно? Бери, прорвёмся.

   - Мёртвый он. Не дышит. Сам бери!

   Радич подскочил к Ивану Сергеевичу. Из-под простыни, прикрывавшей нижнюю часть тела старика, торчал кровоточащий обрубок ноги. Через швы, торопливо наложенные после ампутации, виднелась кость. Бывший монах был без сознания, но вена на шее, к которой приложил руку Радич, слабым пульсом дала понять, что раненый ещё жив. Но о том, чтобы тащить его с собой, нечего было думать.

   - Жив он, мать твою! - выдохнул Мирко и тут же решил: - Пусть Господь хранит его. Давай к окну! - крикнул он, отпрянув от стола.

   Они почти одновременно перемахнули край подоконника. Сухая трава и вскопанная недавно земля смягчили падение. Радич, перекатившись на бок, встал на одно колено и, держа  свою "Беррету" наготове, огляделся по сторонам.

   Внутри больницы захлопали двери и зазвучали громкие голоса.

   - Где машины?

   - На той стороне, - Девайс, припадая на одну ногу, пошёл влево.

   - Постой, - остановил его Мирко и, отодвинув парня в сторону, выглянул из-за угла. Два "Лендкрузера" сверкали чёрным лаком в самом центре двора. Возле одной из машин стоял на одном колене человек в чёрном, держа под прицелом парадное крыльцо больницы. Радич тщательно прицелился и выстрелил.

   - Пошёл, пошёл! - крикнул он, толкая перед собой хромающего Девайса. Тот, с трудом добежав до машины, едва не споткнулся о труп солдата.

   Ключи торчали в замке зажигания. Двигатель завёлся с пол-оборота. Мирко выпустил две пули по шинам второго джипа и вдавил до упора педаль акселератора. Колёса, провернувшись на месте, сорвали "Тойоту" с места. Завывая мотором, автомобиль вылетел за ворота. Вслед прозвучало несколько выстрелов, один из которых снёс правое боковое зеркало.

   - Что с ногой? - покосился на Девайса Радич.

   - Подвернул. Болит немного.

   - Смотри у меня. Не расклейся.

   - До свадьбы заживёт, - рот парня растянулся в гримасе. Было непонятно - то ли он улыбался, то ли морщился от боли. - Не ожидал, что ты того здоровяка у машины уложишь с одного выстрела, - Девайс оглянулся. – Кажется, ушли. Ну и везучие мы!

   - Мы - это точно. Да ведь выцеливал я в грудь, а пуля попала офицеру в голову. А это - плохой выстрел.

   Несколько минут они ехали в молчании. Потом Мирко тихо сказал:

   - Ивана Сергеевича жалко.

   - Да, уж. Судьба, - протянул Девайс. - Ну и что мы теперь будем делать?

   - Что и задумали. Отъедем подальше, бросим машину, найдём безопасное место. Пересидим весь этот базар, а потом найдём Елену.

   - Слушай! Не год же нам будет везти. Зачем нам Елена? Надо двигаться дальше на восток.

   - Тебе что там, мёдом намазано?

   - Там Китай.

   - И что?

   - А то. Здесь, в бывшей неделимой и великой, ловить нечего. А в Поднебесной - управляемая демократия, новые технологии, работа для таких парней, как мы, спокойная, защищённая ядерным зонтиком жизнь. Красного дракона все боятся - а значит, уважают.

   - Ты прав, наверное. Только без Елены я не уйду из этого города.

   - Ты, никак, влюбился? - взгляд Девайса приобрёл насмешливую самоуверенность.

   - При чём здесь это? - Радич был рад темноте, скрывшей краску румянца на щеках. - Я своих в беде не бросаю. Хватит нам монаха.

   Девайс, не торопясь, опустил одну руку в карман.

   - Смотри-ка. На крузаке навигация стоит, - парень пальцем стал нажимать иконки на дисплее. - К востоку - вот по этой дороге. Поворачивай!

   Краем глаза Мирко заметил ствол пистолета, поднимающийся к его лицу.

   - И что будет, если не поверну?

   - Скажу тебе «Прости!» - и пристрелю.

   - Давай! Я, правда, не увижу, что от тебя останется после столкновения со столбом на скорости восемьдесят километров в час - ну и бог с ним. Стреляй.

   - Останови машину!

   - Ага, щас всё брошу, начну шарик надувать.

   - Останови! Кому говорят?

   Рука Девайса с пистолетом пошла вверх для замаха. Но правый кулак Радича оказался быстрее. Удар в висок отбросил голову парня в сторону, он ударился о стойку ремня безопасности и на мгновение потерял сознание. Мирко выхватил пистолет из ослабевшей руки и резко остановил машину.

   - Ещё раз так сделаешь - пеняй на себя, - с угрозой в голосе сказал он, повернувшись к Девайсу.

   - Ладно, твоя взяла. И всё же ты - сумасшедший сукин сын.

   - Знаю. Но ведь я тебе нужен. Иначе ты бы не стал помогать мне там, у дома милицейского капитана.

   - Не стал бы, потому что мне одному не достичь моей цели.

   - Ах, да. Китай, - вспомнил Радич. - Странная вещь. Когда-то все стремились на Запад, к земле обетованной. А сейчас, видно, времена изменились.

   - Запад ссучился, - зло ответил Девайс, потирая висок. - Я ненавижу этих америкосов, сытых самодовольных фрицев, лягушатников-французов, в которых течёт кровь ливийских бедуинов, тунисских нищих и марокканских собирателей апельсинов. Пошли они все к чёрту.

   - А что тебе у китайцев делать? - спросил Мирко, посылая снова джип вперёд по пустынным улицам.

   - Там многовековые традиции и тысячелетняя мудрость. Слышал про Инь и Янь, про «тай чи», про Конфуция*?

   - Не до этого было.

   - Вот и я про то же. За Китаем - будущее. Они завоюют мир без единого выстрела, потому что знают цену пустоте.

   - Чего? - не понял Радич.

   - Неважно, потом объясню, - махнул рукой Девайс. - Главное - это добраться туда.

   Мирко взглянул на часы «Лендкрузера», потом на светлеющее на востоке небо.

   - Всё, приехали.

   Джип стоял на высоком пустынном обрыве, склон которого уходил круто вниз к реке. Далеко справа в туманной дымке виднелся недостроенный жилой массив.

   - Выходи. Надо избавиться от машины.

   Не выключая двигателя, Мирко перевёл рычаг передачи в положение "drive", снял ногу с педали тормоза и выпрыгнул из джипа. Через минуту громкий всплеск дал понять, что река проглотила «Лендкрузер».

   - Пошли!

   - Куда?

   - А вон, видишь, дома? Минут двадцать ходу. Похоже на заброшенную стройку. Если нам повезёт, и там нет сторожа - найдём какую-нибудь бытовку или спрячемся в подвале. Главное - будет крыша над головой и место подумать, как найти Елену.

   - А чего тут думать? У тебя же номер телефона есть. А у меня - хитрый планшетник с навигацией. Позвонишь нашему клиенту, а дальше - дело техники определить его местоположение.

   - Вот видишь, нам друг без друга пока не обойтись. Но всё это будет уже утром, а сейчас поспать бы минут двести.

 

                             ***

   В десять часов утра город выглядел совершенно по-другому. За полупрозрачной ширмой дождя светились вывески ресторанов, огни кафе, фары автомобилей. Масса людей сновала по улицам по каким-то своим обыденным делам. Но опытный глаз Мирко выделил из толпы переодетых в гражданское агентов сыска. Ближе к оживлённым улицам стали попадаться военные патрули.

   - Не смотри на них исподлобья. Улыбайся, - сказал Радич Девайсу. - У военных нет наших примет. Доктор и медсестра с перепугу наплели им с три короба. Старайся выглядеть беспечным.

   - Нам бы крупный торговый центр найти. Там наверняка есть интернет, "четыре же" или "вай-фай".

   - Какой-нибудь да найдём, - успокоил его Мирко, - а, впрочем, подожди.

   - Девушка! - остановил он молодую женщину в высоких глянцевых сапогах на солидном каблуке. - Мы приезжие. Не подскажете, где тут поблизости торговый центр? Жена, понимаешь, дала задание купить кое-чего…

   - Жена? Жалко. Какие мужчины пропадают! - улыбнулась девица. - Эх! Попались бы вы мне до того... - загадочно сказала она и добавила. - Прямо по улице - метров сто и налево. Торговый центр "Вселенная". Удачи!

   - Спасибо, - крикнул ей вслед Девайс, провожая глазами стройные бёдра и красивой формы ноги.

   Через десять минут они сидели в огромном полупустом зале ресторана "Пекинская утка".

   - Нет-нет. Только чай, - сказал Радич официанту, отодвигая меню.

   Парень в стилизованной под китайскую одежду униформе поджал губы и, не говоря ни слова, кивнул. Вскоре на столе появился небольшой фарфоровый чайник и две крошечные чашки.

   Тем временем Девайс достал из рюкзака необычной формы планшетник, включил и настроил его.

   - Ну, давай, звони.

   Мирко достал дарёную допотопную NOKIA и включил на автодозвон последний номер вызова. После пяти гудков чей-то голос недовольно проворчал в трубку:

   - Кто там ещё? Перезвоните секретарю!

   - Я не знаю номера вашего секретаря, - глухо ответил Радич, моля Бога, чтобы его собеседник не дал отбой.

   - Что за чёрт? Марина! - трубку телефона, очевидно, прикрыли ладонью. В отдалённом крике слышалось раздражение. - Разберись тут с товарищем!

   - Алло! - приятный молодой женский голос с томным придыханием выговаривал слова. - Личный помощник господина Ломакина - Марина. Чем могу вам помочь?

   - Э-э... Марина? - растерялся Мирко.

   Девайс вырвал у него трубку.

   - Марина! Какое красивое у вас имя.

   - Простите, - прервала его девушка. - Вы не представились.

   - Меня зовут Дмитрий Пожарский. У меня дело к господину Ломакину.

   - Какое у вас дело, или кого вы представляете?

   - Инвестиционную компанию «Красная площадь».

   Радич сделал круглые глаза.

   - Не слышала о такой.

   - Мы - довольно молодая, но динамично развивающаяся компания. Наши интересы находятся в сфере массовых коммуникаций и шоу-бизнеса.

   - Так и что?

   Радич шепнул на ухо Девайсу:

   - Назначай встречу.

   - Мы хотели бы встретиться с господином Ломакиным. У нас есть к нему ряд интересных предложений.

   - К сожалению, у помощника президента очень мало времени.

   Теперь уже во взгляде Девайса застыло удивление. Но он, не моргнув глазом, засыпал девушку словами:

   - Дорогая! Наверное, не зря господин Ломакин дал нам свою визитку с номером личного сотового телефона. Он должен помнить нашу встречу на одном из саммитов лидеров стран Сибирского региона, и он будет очень недоволен...

   - Хорошо, хорошо, - перебила его девица. - Сейчас посмотрю расписание встреч, - в трубке повисло молчание. - Вот. Нашла одно "окошко". Сегодня вечером вас устроит?

   - Да, конечно, - Девайс замялся, глядя на Мирко. А тот, поднеся одну руку ко рту, показал, что он ест суп, а другой замахал куда-то в сторону. - Но я хотел бы пригласить господина Ломакина пообедать с нами в ресторане, - Девайс ухватил проходившего мимо официанта за фартук.

   - Где у вас тут хороший загородный ресторан?

   - "Сибирский тракт", - не задумываясь, ответил тот. - Адрес - вот здесь, - парень жестом фокусника достал из кармана визитку.

   - Марина! "Сибирский тракт" подойдёт? Очень хорошо. Назначайте время.

   - Четыре часа пополудни, - в трубке раздался сигнал отбоя.

   - Вот так. Учись, - весело воскликнул Девайс и ткнул пальцем в свой планшетник. 

   - Твой Ломакин - здесь.

   Радич посмотрел на карту, где мерцала красная точка.

   - Эй, любезный! - щёлкнул пальцами Радич.

   Официант, словно призрак, снова встал у них за спиной.

   - Что у нас находится по адресу: Площадь свободы, дом один?

   - А вы не знаете? - удивился парень. – Стыдно, господа. Там у нас администрация президента Гусева, - он поднял указательный палец вверх.

   - Того самого? - невозмутимо спросил Девайс. - Сына отца нации, основателя Либерально-Демократической партии?

   - Того самого, - важно кивнул официант. - Да вы откуда, не с Луны свалились случайно?

   - Не. Из деревни мы. Эвенки.

   - Юмористы, - нахмурился парень. - Пообедать не желаете? Водочки? Утка у нас вкусная...

   - Счёт! - оборвал его Радич и, дождавшись ухода официанта, повернулся к Девайсу. - Слушай, а деньги у нас есть?

   Девайс свысока посмотрел на Мирко и полез во внутренний карман куртки. Пачка долларов, перевязанная резинкой, легла на стол.

   - Думаешь, официант возьмёт зелёные?

   - А куда он денется? - понизив голос, сказал Девайс и сунул подошедшему официанту десятидолларовую мятую бумажку. Тот, не моргнув глазом, спрятал банкноту в папку со счётом.

   - Сдачи не надо, - буркнул Радич, вставая.

   - То-то карманы у французов оказались пустые там, возле монастыря. И когда ты успел?

   - Богу - богово, кесарю - кесарево. Ты всё больше о патронах заботился, а мне больше по душе денежные знаки.

   - Ну, ты и жук, - Мирко с удивлением посмотрел на Девайса.

   - А ты как думал?

   Вторую половину дня они провели в заброшенной бытовке. Девайс завалился спать прямо на голые нары, положив в изголовье свой рюкзак и подперев его макушкой. А Радич стал чистить оружие, думая о Елене и о предстоящей встрече с Ломакиным.

   "Этот помощник Гусева - какое он имеет отношение к милицейскому капитану? Если их связывают общие тёмные дела - каким образом можно надавить на него? Наверняка Ломакин будет не один. У человека его положения обязательно должна быть охрана. Сколько стволов?" - эти мысли не отвлекали его от работы. Две вычищенные и заново смазанные "Беретты" лежали на чистой тряпице. Пальцы легко и быстро снаряжали обоймы протёртыми мягкой тканью патронами.

   "Жаль, мы не съездили и не посмотрели место. Вот дьявол! О чём я думал? Без разведки опасно туда соваться. Сколько окон, их расположение, сколько выходов, где кухня, как стоят столики, что делается на заднем дворе? Чёрт, чёрт! - ругал себя Мирко. - Непростительная небрежность, а сейчас... - он взглянул на часы, - уже поздно. Придётся импровизировать на месте".

   Эйфория от того, как быстро они нашли Ломакина, притупила чувство осторожности, присущее Радичу.

   - Ладно, Бог не выдаст - свинья не съест, - тихо сказал он и тронул Девайса за плечо.

   - А? Что?

   - Пора. Протри глаза. Через пять минут выходим.

   Он собрал и зарядил автомат, один из пистолетов сунул Девайсу.

   - Спрячь под свитер. А сейчас слушай меня внимательно.

   Мирко сел и, строго глядя парню в глаза, начал говорить:

   - Мы с тобой расслабились и даже не спросили, как выглядит этот Ломакин и сколько с ним будет человек.

   - У кого спрашивать? У Марины? Сразу заподозрят неладное. Ты что, офонарел?

   - Да, ты прав. Но я не об этом. Ты войдёшь в ресторан первым. Я появлюсь через пару минут и сяду так, чтобы держать весь зал в поле зрения. Ломакин должен быть этаким вальяжным дядей с животиком. С ним будут два или три амбала. Сядут они за соседний столик или почти рядом, все вместе или по отдельности, держа под контролем ближний периметр. По любому не ошибёшься. Охрану ни с кем не спутаешь. Дальше. Наверняка тебя обыщут. Веди себя смирно.

   - Тогда на кой чёрт мне пистолет?

   - А это - чтобы они немного расслабились. С Ломакиным разговаривай вежливо, культурно. Не угрожай, не пытайся запугать. Пусть думает, что тебе ещё мама сопли вытирает. Дави на то, что ты знаешь Елену. Что у вас - близкие отношения, и тебе посоветовали обратиться именно к нему. Кто посоветовал -  не говори. Так, между делом, намекни. Один человек, мол, намекнул, где её искать. Посмотри на его реакцию, а дальше обстоятельства подскажут: грузить его по полной, если он по уши в этом дерьме - или раскручивать постепенно. Разговаривай с ним медленно и чётко. Я умею читать по губам и буду в курсе событий.

   - А если он станет всё отрицать или прикажет своей охране выбросить меня на улицу? Может, того хуже, они ещё и накостыляют мне по рёбрам?

   - Я буду рядом. Мы должны не упустить его. Преподнесёт он нам Елену на блюдечке. Нутром чую - наш это клиент. Да не переживай ты так. Всё обойдётся.

   - Зря мы всё это затеяли.

   - Сейчас лучше помалкивай. Минута тебе на сборы.

 

                            ***

 

   Радич вылез из такси на дороге метров за триста от ресторана. Девайс, мрачный и потерянный, сидел на заднем сиденье.

   - Гляди веселее. Всё будет тип-топ, - сказал Мирко и бросил водителю. - Поезжай!

   Ресторан выглядел этаким деревянным храмом деревенского образца или дворянских палат с ломаной островерхой крышей.

   Девайс, отдав пальто усатому, представительного вида гардеробщику, посмотрел на себя в зеркало. Потёртый на локтях свитер, довольно грязные голубые джинсы, чёрные натовские ботинки на толстой рифлёной подошве, отросшие волосы, закрывающие высокий лоб, карие, чуть навыкате, глаза, из которых в данный момент сквозила неуверенность.

   "Хорош представитель инвестиционной кампании. Если бы не успел побриться - выглядел бы бомжом", - подумал Девайс и, придав лицу независимое выражение, шагнул в обеденную зону ресторана. Огромные напольные часы в холле пробили четыре раза.

   Приличных размеров зал оказался почти пустым. Девайс обвёл настороженным взглядом пространство. В одном из углов, почти рядом с небольшой сценой, сидело четверо парней. Мощные плечи, обтянутые чёрной кожей, угрюмые лица, холодные взгляды, бритые затылки. Несмотря на совершенно разные физиономии, все они казались вырубленными по шаблону из одного куска дерева. Склонив друг к другу головы над закусками и бокалами, парни тихо переговаривались. Почти посередине, но чуть правее, за столом, украшенном вазой с одной-единственной красной розой и бутылкой воды, сидел худощавый мужчина в отлично сшитом кремовом пиджаке, ослепительно-белой рубашке и оранжевом галстуке. Ничего похожего на живот и двойной подбородок. Лишь большая залысина, прикрытая редкими седыми волосами, и капризно изогнутые губы выдавали возраст. За соседними столиками, на которых ничего не было, разместились поодиночке два человека в одинаковых чёрных костюмах. Девайсу удалось разглядеть у одного из них витой белый тонкий провод, тянущийся из ушной раковины и пропадающий за лацканом пиджака. Не обращая внимания на прямые внимательные взгляды телохранителей, Девайс направился к человеку с оранжевым галстуком. Его перехватили за двадцать шагов до стола. Один из охранников уперся огромной ладонью в грудь дерзкому нахалу, второй зашёл со спины и тщательно обыскал карманы и одежду незнакомца. Неуловимое движение - и пистолет, спрятанный за поясом программиста, исчез в недрах чёрного костюма. Телохранитель кивнул головой второму. Тот молча обернулся к своему шефу.

   - Пусть подойдёт. Если он не тот, кого я жду - гоните его из ресторана, - вкрадчивый голос был не слишком тих, но и не слишком громок. Человек привык, чтобы его слышали в любой ситуации.

   - Если вы - господин Ломакин, то это я вам назначил встречу, - поторопился сказать Девайс и, чтобы придать себе уверенности, не дожидаясь приглашения сел на свободный стул. Взмах руки, безымянный палец которой украшал золотой перстень со сверкающим белым камнем, отправил телохранителей на место.

   "Неужели бриллиант?" - Девайс с трудом заставил себя отвести взгляд от камня.

   - Он самый, - будто читая его мысли, произнёс Ломакин с гордостью. - Шесть каратов.

   - Неужели?

   Ломакин небрежно, жестом, очевидно отрепетированным частыми упражнениями перед зеркалом, повёл в сторону сжатым кулаком.

   - Что, не видели таких?

   - Нет, - честно признался Девайс.

   Ломакин, полюбовавшись игрой разноцветных искр, брызнувших из камня, положил руку на стол. Он пробежал взглядом по лицу и одежде Девайса

   - Не похоже, чтобы ваша кампания процветала.

   - Мы растём, - ответил программист. - И сейчас всё вкладываем в развитие бизнеса. Нам нужны покровители, разрешения, лицензии и прочее. Вы понимаете, о чём я?

   - Без этого в вашем деле никуда, но на одежде я бы не экономил, - веско ответил Ломакин. - А вот пистолетик вам зачем? - неожиданно спросил он. - За эту игрушку вас можно и сдать, куда надо.

   Девайс отметил про себя наблюдательность помощника президента.

   - Нашёл, только что, на улице. Как раз собирался явиться куда надо и сдать. Вот и бумажка-заявление в заднем кармане джинсов.

   - Предусмотрительно, - Ломакин, отвернув манжет рубашки, взглянул на часы. - Только не тяните с этим делом. В городе вчера ночью наши стражи порядка вышли на след неизвестной и дерзкой банды. Итак, - он развёл руки в сторону, - не вижу обеда. Зовите официанта. Я - голоден.

   Решив, что лучшее средство ведения войны - это нападение, Девайс, вспомнив приёмы китайской гимнастики «тай чи», набрал воздуха в грудь, медленно выдохнул и тихо, но внушительно сказал:

   - Давайте прежде покончим с делами. Правило в кампании – такое: в первую очередь достичь договорённостей, а по их результатам - мера благодарности. Она может быть безграничной, но в пределах разумного.

   Ломакин раскатисто рассмеялся.

   - Хорошее правило. Главное - понятное и логичное. Типа, кто не отработал - тот не съел.

   - Да, вроде того.

  В это время Радич, войдя в ресторан с чёрного хода, уже запер в холодильной камере трёх поваров, мойщика посуды и двух официантов. Метрдотель в одном нижнем белье, связанный, с кляпом во рту валялся в подсобке, а Мирко в его дешёвом, но безукоризненно сшитом костюме, немного просторном ему в талии, наблюдал через щель портьеры, отделяющей от зала служебные помещения, за Девайсом и Ломакиным.

 

   - Хорошо! Так что вам от меня нужно, молодой человек?

   - Я очень хочу, чтобы вы отдали мне Елену, - неожиданно сказал программист.

   - Какую Елену? - ладони Ломакина принялись теребить край скатерти, глаза  забегали из стороны в сторону, избегая прямого взгляда Девайса.

   - Только не нужно врать! - обнаглел Девайс.

  Он уже понял - помощник президента владеет вопросом, и решил, что небольшая доза блефа не помешает.

   - Дело в том, что в одежду Елены вшит микрочип, дающий представление о том, где она находится в тот или иной момент. И, судя по сигналу датчика, девушка - на площади Свободы, дом один. Вам прекрасно известно, что там располагается.

   Ломакин вцепился в край стола.

   - Да кто вы такие, чёрт вас побери? Я вас в порошок сотру! - помощник президента сделал движение, собираясь встать.

   - Вам лучше сидеть и улыбаться.

   - А то - что? - Ломакин нашёл взглядом своих телохранителей.

   А те внимательно в данный момент наблюдали за парнями в углу - обладателями кожаных курток и бритых затылков.

   - Ваша охрана не туда смотрит. Можете не сомневаться, - в глазах Девайса появился огонёк безумия. В голове вдруг щёлкнул тумблер. - У нас длинные руки. От нас ещё никто не уходил...

   - Право, комедия, да и только! Это из Ильфа и Петрова, кажется? Ну да, слова турецко-подданного. Да вы - просто шут, юноша, - Ломакин с облегчением откинулся на спинку стула.

   - Не больше, чем ваш отец нации, приснопамятный любитель театральных сцен и жестов - господин Жириновский.

   Метрдотель, возникший из ниоткуда, склонился над столом.

   - Посмотрите мне в глаза! - тихим, но полным скрытой угрозы голосом, медленно, растягивая каждое слово, сказал Радич.

   Взгляд Мирко обжёг Ломакина холодным огнём ярости и жестокой силы.

   - Что вы видите?

   - Метрдотеля...

   - А ещё, ниже?

   - Хорошо, хорошо. Вы меня убедили.

   - Тогда остановите своих мордоворотов, - боковым зрением Радич уловил движение двух теней, встающих из-за соседних столов.

   Ломакин, не отводя глаз от дула пистолета, выглядывающего из-под куска белой ткани, накинутой на руку Мирко, махнул ладонью.

   - Всё в порядке, ребята. Я только сделаю заказ, но если официант будет слишком навязчиво навязывать мне то или иное блюдо - будьте готовы отправить его в виде отбивной обратно на кухню.

   - Зря вы так, - веско бросил Радич и круто развернувшись, заставил телохранителей попятиться.

   У одного из охранников в руке блеснул пистолет. В наступившей затем ватной тишине звук спускаемого предохранителя прозвучал неожиданно резко. Салфетка Радича белой бабочкой скользнула вниз. "Бритые затылки" в углу вскочили, опрокинув стулья и выхватывая своё оружие из недр пиджаков. Мирко, не выпуская бандитов из вида, спустил курок первым, но реакция охраны Ломакина была безупречной. Они отпрянули в стороны, отбрасывая столы и пытаясь спрятаться за стойкой бара. Раздался звон битых бутылок, стаканов и чашек. Бармен, чуть помедлив, бросился на пол. Парни в углу, оскалив зубы, начали опустошать обоймы в разные стороны. Завязалась перестрелка. Радич, легко подняв стол, заслонил им Ломакина вместе с Девайсом и, пятясь, держа на весу импровизированный щит, двинулся к выходу, крича:

   - Выводи его!

   Паркинг перед рестораном встретил их полумраком и редким светом фонарей. Быстро оглядевшись, Мирко подбежал к ближайшей машине. Это оказался сверкающий чёрным лаком "Мерседес-купе". Лейтенант выбил стекло, открыл двери, прыгнул на водительское сиденье, раскрошил рукояткой "Беретты" кожух замка зажигания и соединил два провода. Через минуту машина мчалась по загородному шоссе в сторону Екатеринбурга.

   Через десять минут езды Мирко, плавно выкручивая руль, выехал на встречную полосу. Он включил дальний свет и, сбавляя скорость, не давая встречной "Мазде" увернуться от столкновения, заставил обе машины остановиться.

   - Ты, чё, мужик, с ума спятил? - выскочил из "Мазды" плюгавый мужичок. Радич, не вступая в полемику, ударил его ребром ладони по длинной худой шее. Водитель, закатив глаза, рухнул там, где стоял.

   - Быстрее, - Мирко вернулся к "Мерседесу" и, помогая Девайсу, выволок Ломакина наружу. Пересев в другой автомобиль, они проехали ещё пару километров и свернули сначала на просёлок, а потом в лес. Увязая колёсами в мокрой земле, автомобиль остановился в кустах.

   - Всё, дальше - пешком.

   Ломакин, потеряв весь лоск и утратив присутствие духа, упал на колени.

   - Не убивайте. Я сделаю всё, что вы хотите.

   - Кто бы сомневался, - прошептал ему на ухо Мирко и, взяв свою жертву за шиворот, поставил на ноги.

   - Если кому-то ещё непонятно... Ты - заложник. Вернёшься домой, когда нам отдадут Елену. А пока - шевели ногами. Нам ещё идти и идти.

   Через два часа медленного продвижения по перелескам они вышли к заброшенному, разграбленному дачному посёлку. Чёрные кубики домов печально смотрели на мир пустыми глазницами выбитых окон. Радич выбрал одноэтажную, покинутую хозяином лачугу сторожа. Фанера, которой были забиты оконные рамы, хоть немного, но защищала дом от дождя и холода.

   - Я устал. Куда вы меня привели? Это безумие какое-то. Я голоден и хочу пить.

   Радич, не обращая внимания на стоны Ломакина, пошарив на полках, нашёл старую керосиновую лампу, потряс её, удовлетворённо кивнул головой и, достав из кармана зажигалку, зажёг огонь.

   - Руки! - приказал Мирко.

   - Что? - не понял Ломакин.

   Радич грубо развернул мужчину спиной к себе, схватил его запястья и скрутил их припасенной ранее верёвкой. Потом уложил помощника президента на узкую железную койку с дырявой панцирной ржавой сеткой и крепко привязал податливое тело ещё одной верёвкой к кровати.

   - Больно! - взвыл Ломакин.

   - Ещё раз откроешь рот - заткну кляпом, - предупредил Мирко.

   - Лежать тебе недолго. Двое-трое суток. Если обмена не будет - убью к чёртовой матери.

   - А… как же?

   - Что «как же»?

   - А как же президент узнает о ваших требованиях?

   - Ах ты, сука! - повернулся к нему Радич. - Это что же получается - не ты, а этот ваш недоношенный либерал-дерьмократ, наследник "славных традиций", эта старая сволочь - любитель девочек?

   - Это всё он. Я тут ни при чём. Ему отовсюду привозили красивых малышек. Я только смотрел - соответствуют девицы его вкусам или нет.

   - Узнаю, что ты хоть пальцем тронул Елену - задушу вот этими руками, - Мирко поднёс кулак к лицу Ломакина и неожиданно резко и быстро ударил его по губам.

   "Пусть почувствует кровь. Спеси поубавится, присмиреет и сговорчивее станет".

   - Давай, пиши, - приказал Радич, доставая из кармана лист бумаги и шариковую ручку.

   - Что писать, как писать? - взвыл Ломакин.

   - У него же руки связаны, - вышел из темноты Девайс.

   В огне лампы сверкнул нож.

   Ломакин сел на кровати, потирая запястья.

   - Пиши!

   - Что писать?

   - Тебе виднее. В конце добавишь: если наш посланец не вернётся с положительным ответом, или я обнаружу за гонцом хвост - ты станешь покойником.

   В тишине было слышно, как шуршит бумага, стучит по крыше редкий дождь и скользит манжета рубашки Ломакина, царапая золотой запонкой стол.

   - Готово!

   Радич взял лист бумаги и поднёс к глазам записку.

   - Убедительно. Посмотрим, что из этого выйдет.

   - Ты останешься с ним! - приказал лейтенант Девайсу, снова привязывая Ломакина к кровати.

   - Я пить хочу, - жалобный голос заставил Мирко поморщиться.

   - Найдёшь какую-нибудь ёмкость, наберёшь ему дождя, - сказал Радич своему товарищу. - А ты, - глаза лейтенанта заставили пленника втянуть голову в плечи, - с этой минуты - ни звука.

   - И долго мне тут с ним сидеть? У меня ведь тоже крошки во рту не было, - программист вытащил из кармана куртки сухарь.

   - Чтоб ты пропал, - восхитился Мирко. - Да ты и в воде не утонешь!

   Девайс победно улыбнулся.

   - Закрома Родины.

   - Тебе сухаря на несколько часов хватит. Вернусь завтра к обеду. Кстати, о закромах. Сколько у тебя денег?

   - Неуместный вопрос, - насторожившись, ответил Девайс.

   - Тогда без вопросов. Открывай свою кассу.

   - Сколько тебе нужно? - программист, наткнувшись на тяжёлый взгляд Радича, неохотно полез в карман.

   Мирко перехватил его кулак и вытащил из пачки, перевязанной резинкой, сто евро двадцатками.

    -Да, и закрой чем-нибудь лампу. Помни о маскировке,  - бросил уже на ходу Радич и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

   Он постоял немного во дворе, обдумывая дальнейшие действия, потом взглянул на часы, покачал головой и пошёл в сторону дач. Только в десятом по счёту доме он нашёл то, что искал. Это был старый велосипед, брошенный под навесом сарая. Насос, укреплённый на раме, производя тихие скрипучие звуки, еле-еле подавал воздух. Мирко вывернул ниппели из колёс, на ощупь проверил их, натянул должным образом и стал накачивать шины.

   - Только бы не было дыр, - ворчал он, обливаясь потом.

   Через десять минут он вывел велосипед на просёлочную дорогу, доехал до шоссе и свернул вдоль него на еле заметную тропу. Время от  времени Радич снова подкачивал колёса, и только к трём часам ночи достиг окраин города. Он выбирал второстепенные узкие улицы и переулки, прятался в подворотнях, заслышав шумы автомобильных двигателей. Несколько раз ему попадались милицейские джипы, а однажды он чуть не напоролся на армейский грузовик, полный солдат. Пока он добрался до облюбованной им бытовки на заброшенной стройке, рассвело. Спрятав велосипед в куче битого кирпича и щебня, Радич ввалился в своё логово и рухнул на койку. Ноги ломило от усталости, ему казалось, что пол качается, словно дно лодки на пологих речных волнах. Через минуту, отдав приказ своему внутреннему будильнику поднять его в девять ноль-ноль, Мирко провалился в сон.

 

                                      Глава 5.  Откровения

 

   Генерал армии США Джордж Стоун, переодетый в гражданскую одежду - довольно элегантный тёмно-серый двубортный костюм - в сопровождении какого-то мелкого чина из русских военных ровно в десять часов утра входил в приёмную президента Западно-Сибирской Свободной Российской Республики. За спиной Стоуна, не отставая от него ни на шаг, следовали два морских пехотинца в камуфляже, держа ладони на рукоятках пистолетов, покоящихся в чехлах из плотной чёрной ткани на поясе каждого. Генерал презрительно поглядывал на чиновников, уступающих ему дорогу, и на молоденьких секретарш, поедавших глазами его рослых солдат. Только возле массивных дверей приёмной он отдал приказ своей охране сложить оружие в железный шкаф, очевидно, ради этого визита в спешке доставленный из какой-то воинской части. Стоун пренебрежительно проследил за ключом от сейфа, который исчез в столе миловидной блондинки, одетой в полупрозрачную блузку, и кивнул своим морпехам. Те встали по стойке "вольно", загородив проход и к столу, и к шкафу. Их молодые, краснощёкие физиономии приняли невозмутимое выражение, подобное тем, которые генерал видел на лицах египетских сфинксов, застывших в вечном покое.

   Стоун был не в духе. Ночной полёт на вертолёте выбил его из колеи. В кабине трясло, на аэродроме его лёгкий костюм не спас озябшее тело от холодного ветра и, хотя до небольшой колонны джипов ходу оказалось минута с небольшим, он, вдобавок к плохому настроению, подхватил насморк.

   Тихий звук мягко открываемых дверей заставил его встать. На пороге кабинета с распростёртыми объятиями появился Гусев.

   - Какой неожиданный сюрприз, генерал, - президент в странном военном мундире без погон, но с расшитыми золотой нитью отворотами на рукавах и воротнике, с показным радушием на полном лице встал посередине приёмной.

   Стоун понял, что ему следует пройти оставшуюся часть пути, чтобы соблюсти этикет.

   - Да, господин президент. Сколько лет, сколько зим... - русский язык генерала был хорош, однако его портил характерный для американцев акцент.

   - Виноваты вы, генерал. Могли бы бывать у нас чаще. Вы знаете, какая у нас рыбалка? Не успеваешь червяка насиживать на крючок, - Гусев раздумывал - не обнять ли Стоуна за плечи, но, заметив непроницаемое лицо генерала, оставил эту затею. - Что же мы стоим на пороге? Проходите. Милости прошу.

   Не оглядываясь, президент направился к своему кабинету. Стоун двинулся за ним.

   - Коньяк, виски, водка? - хозяин обернулся и вопросительно взглянул на генерала.

   - Ни то, ни другое, ни третье. Сначала дело.

   - Вот как? Тогда я внимательно слушаю, - сказал Гусев и, подвинув Стоуну внушительных размеров мягкое полу кресло, сел напротив.

   - Вам хорошо известно, господин президент, - начал генерал, - что одним из условий существования вашего генерал-губернаторства, которое вы почему-то здесь называете Республикой, является полная лояльность режиму в Москве и подчинение нам - командованию группы войск НАТО на территории европейской части России. Мы признаём ваши так называемую независимость и границы, определённые хорошо известными соглашениями 2035 года. Но взамен мы требуем от вас сущих пустяков: держать силами ваших полицейских или армейских частей эти границы, препятствуя многочисленным туземцам пополнять толпы черномазых в Европе. И второе: поставлять нам, по заранее оговоренным ценам, минеральное сырьё, газ, древесину и редкоземельные металлы, которые вы с нашей же помощью разведали и ухитрились, вопреки моим пессимистическим прогнозам, пусть плохо, но наладить добычу. Если я в чём-то ошибся - поправьте меня.

   - Нет-нет, господин генерал. Всё правильно, однако, смею заметить...

   - Позвольте мне продолжать, - повысил голос Стоун.

   - Да-да, конечно.

   - Мы также закрываем глаза на вопиющие нарушения принципов демократии, условий свободной конкуренции, ущемления прав человека на ваших территориях, на антиамериканскую риторику средств массовой информации и авторитарный характер вашей власти. И знаете, почему?

   - Горю желанием узнать, - еле заметная усмешка превосходства на губах Гусева не понравилась генералу.

   - Потому, что нам дешевле поддерживать ваш режим, чем держать войска в ваших лесах и обустраивать гарнизоны в умирающих провинциальных городках. Вы сами не в состоянии даже справиться с собственным бандитизмом и коррумпированными чиновниками на местах.

   - Это, мой дорогой генерал, явное преувеличение или недостаточная осведомлённость ваших информаторов, - в глазах Гусева разгорался огонёк злости. - С бандитами у нас - полное взаимопонимание. Между нами существуют некоторые договорённости, и они знают те грани, переступать которые нельзя. Они держат в памяти печальный опыт две тысячи двадцать первого года, когда по приказу моего отца в одну ночь были схвачены сотни лидеров преступных группировок и расстреляны без суда и следствия.

   - Но, судя по всему, молодое поколение вашей мафии игнорирует эти соглашения.

   - Я не понимаю, о чём идёт речь, - сказал Гусев, но во взгляде президента или губернатора (так иногда называл себя этот человек) Стоун успел поймать тень неуверенности и беспокойства.

   "Значит, он в курсе некоторых событий и знает о террористах", - подумал генерал и в упор посмотрел на президента, как бы приглашая того возразить ему.

   Подтверждая его мысли, Гусев заёрзал в кресле и заторопился с ответом:

  - Ну, хорошо, хорошо! Если вы имеете в виду убийство начальника милиции в приграничной с зоной вашей ответственности полосе - то не ваш ли спецназ устроил фейерверк в этом посёлке? Разве не ваши ракеты, выпущенные с боевого вертолёта НАТО, нарушившего воздушное пространство моей республики, снесли с лица земли дома мирных жителей?

   - Мой дорогой товарищ губернатор, - Стоун постарался придать слову "товарищ" издевательский смысл. - Это произошло потому, что именно с вашей территории неизвестными вам бандитами успешно осуществлён теракт, в результате которого тысячи тонн нефти ушли в песок, а мы с вами потеряли миллион долларов чистой прибыли. Именно на вашу территорию террористы  вернулись после проведения акции, и наш спецназ, преследуя их, нанёс удар по посёлку. Или ваш отец не ставил подпись под протоколами к Договору "Партнёрство ради мира" в начале века? В Вашингтоне считают, что мы имеем право на любые действия в рамках этих соглашений, и нам плевать на ваш суверенитет и независимость. Эти два института государственности - подарок вашему отцу и вам лично от Президента Соединённых Штатов. Или вам надоела такая сахарная косточка? - генерал махнул рукой в сторону окна, через которое в комнату проник первый луч солнца.

   - Давайте не будем ссориться, мистер Стоун, - примирительно, с кривой улыбкой на лице тихо сказал Гусев. - Ваши упрёки ни в коей мере не испортят нашей дружбы, а досадное недоразумение с нефтью, я надеюсь, не повлияет на дальнейшее взаимовыгодное сотрудничество. Мы найдём этих людей. Наши спецслужбы уже напали на след преступников. Скажу вам больше: вчера был похищен мой помощник, первый заместитель аппарата правительства. Ведётся активный розыск бандитов. И если меня не подводит интуиция - это те самые люди, о которых вы мне рассказали. Не пройдёт и суток, как они окажутся в наших руках...

   - И вы передадите их нам, - в голосе Стоуна звучал приказ.

   - Несомненно.

   - И ещё. Я хочу сию минуту, сейчас же, получить компенсацию своей доли от прибыли за нефть, по вашей вине спущенной под откос.

   "Ах, вот зачем голубчик приехал", - подумал Гусев и внутренне сжался.

   - Но позвольте, я понёс такие же убытки, как и вы, а потом - нефть была застрахована.

   - Не валяйте дурака, господин Гусев. Страховку выплатят нескоро, и вы прекрасно знаете все эти процедуры. Деньги получат покупатели, поскольку они давно перевели вам все суммы за сырьё. Я говорю о своём проценте посредника. Нет нефти - нет денег. Никто из моих партнёров там, на Западе, не возместит мои потери.

   Заметив протестующий жест Гусева, генерал с угрозой добавил:

   - Это не подлежит обсуждению. Деньги на ящик! Так, по-моему, говорят у вас в России. В противном случае я перекрою губернаторству каналы поставки продовольствия и прочих товаров из Европы.

   Гусев понял, что спорить и протестовать нет смысла.

   - Сколько вы хотите?

   - С каждой цистерны я имею тысячу долларов. Состав состоял из ста цистерн. С вас, дорогой мой, сто тысяч долларов.

   - Но у меня нет таких денег.

   - А вы поищите в своём личном сейфе, - Стоун показал рукой на портрет Жириновского, висящий на противоположной стене кабинета.

   "Откуда он знает про сейф? - подумал Гусев. - Боже! Кругом - одни предатели!"

   - Хорошо, - почесав макушку, решил президент. - Пятьдесят тысяч сейчас, остальные через месяц вашему человеку здесь же.

   - Семьдесят - и по рукам.

   - Грабёж чистой воды! - воскликнул Гусев, но, увидев застывшее выражение непреклонной жестокости на лице Стоуна, вздохнул, встал, подошёл к портрету, сдвинул его в сторону и распахнул сейф. Генерал открыл портфель, лежащий на коленях - и несколько толстых пачек банкнот исчезли в его недрах. Затем Стоун положил портфель на стол, пристегнул его наручником к своему запястью и встал.

   - Если мы прояснили всю ситуацию - я должен покинуть вас.

   - А коньяк, мой дорогой генерал?

   - В другой раз.

   Стоун, не обращая больше внимания на главного демократа Сибирской республики, поднялся и, даже не подав последнему руки, чеканя шаг, вышел из кабинета.

   - Солдафон, тупой ублюдок! Да как он смеет так разговаривать со мной? Со мной, который значительно выше его по умственному развитию?! Сволочь! - выругался Гусев, едва за генералом закрылась дверь.

   - Начальника службы безопасности ко мне! - рявкнул он в поднятую трубку.

   - Игорь Владимирович! - медовый голос секретарши погасил приступ начальственного гнева. - Здесь начальник охраны дворца говорит, что у него сидит какой-то оборванец-мальчишка, и, вроде, у парня есть сведения о вашем помощнике Ломакине.

   - Так пусть допросит этого гадёныша!

   - Мальчик говорит, что ему велено всю информацию передать вам лично.

   - Вот ещё... - раздражение Гусева вылилось в нецензурную брань, к которой секретари давно привыкли. - Всё я, всё я! На хрена мне тогда вы - охрана, аппарат, начальники, чиновники? Хорошо, - сменил он гнев на милость. - Пусть приведут, но начальник службы безопасности должен присутствовать при разговоре.

   Спустя полчаса мальчишка лет двенадцати сосредоточенно разрезал данными ему тупыми ножницами подкладку своего пальто.

   Начальник службы безопасности президента выхватил у него из рук мятый листок бумаги и протянул Гусеву.

   - Это же надо! Что с вашими людьми, полковник? Его обыскивали? Таким образом он мог бы протащить ко мне в кабинет змею или смертельный яд.

   - Я накажу виновных, - невозмутимо ответил высокий человек в строгом чёрном костюме. Его глаза смерили мальчишку с головы до ног.

   - Сколько тебе заплатили, и кто? - металл и холод в голосе полковника заставили оборванца втянуть голову в плечи.

   - Потом допросите его с пристрастием, а сейчас прочтите, - Гусев протянул полковнику записку. - Кстати, прошу вас выгнать с работы телохранителей Ломакина.

   - А некого выгонять. Оба погибли в перестрелке, защищая вашего помощника.

   - Да, да. Я запамятовал. Этот проклятый американец выбил меня из колеи. Прочтите же, наконец, записку!

   Вытолкав мальчишку за дверь и приказав своим людям отвести его в кабинет для допросов, начальник службы безопасности развернул лист бумаги. Там было написано следующее:

   "Дорогой мой Игорь Владимирович! Я попал в неприятную, сложную ситуацию. Несколько бандитов взяли меня в заложники. Если вы не выполните их требований, они убьют меня, отрежут голову и повесят её на площади Свободы перед президентским дворцом. Единственное, чего они хотят – это, чтобы Вы отдали им некую Елену, которую я имел честь представить вам недавно в качестве вы сами знаете кого. Умоляю! Прислушайтесь к голосу разума и не дайте им повода убить меня. Если ваше самолюбие возьмёт верх над милосердием, бандиты сказали, что они пытками заставят меня раскрыть некие государственные тайны. Если это случится, то последствия, как вы сами понимаете, будут ужасными.

                                                                                        Преданный вам, Ломакин".

   - Что вы на это скажете?

   После минутного раздумья человек в чёрном постучал пальцем по листу бумаги.

   - То, что это не фальшивка, подтверждает факт перестрелки и бесследного исчезновения вашего помощника из загородного ресторана "Сибирский тракт". Думаю, надо допросить парнишку-посыльного, узнать место передачи ответа и взять одного из похитителей. Он приведёт нас к логову бандитов. Решение вопроса - сумма, вдвое превышающая количество денежных знаков, обещанных парню. Знаю я этих алчных уличных гаврошей.

   - Хорошая мысль, полковник. Так действуйте! И проследите, чтобы журналисты не разнюхали что-нибудь этакое. Всё должно остаться в тайне. Цензура цензурой, но, не дай Бог, кто-нибудь сболтнёт лишнее. Любая незначительная утечка информации нам ни к чему.

   Человек в чёрном склонил голову и, развернувшись через левое плечо, быстрым шагом покинул кабинет.

 

                                  ***

   Отправив нанятого им мальчишку с запиской, Мирко постоял несколько минут, вдыхая чистый холодный воздух улицы, посмотрел на солнце, прорвавшее редеющую пелену облаков и, воспользовавшись чёрной лестницей, поднялся на облюбованный им чердак, с которого хорошо просматривался переулок в обе стороны. Положив на раму чердачного окна бинокль, Радич постелил на пол свой плащ и лёг. Мощные линзы оптики позволили ему  контролировать ситуацию вокруг кафе, где он назначил встречу со своим посыльным.

   "Полчаса у меня есть. А потом будет не до сна", - решил Мирко и, подложив  руку под голову, задремал.

   Внутренний будильник не подвёл. Радич проснулся ровно в десять тридцать, перевернулся на живот, протёр глаза и приник к биноклю. Солнце оставляло в тени ту сторону переулка, где стоял дом, чердак которого выбрал Мирко в качестве наблюдательного пункта. Противоположная сторона была ярко освещена. Немногочисленные прохожие спешили по своим делам. Из кафе выносили на улицу столики, но зонтов не раскрывали, давая трём ранним посетителям насладиться теплом позднего бабьего лета. Радич внимательно оглядел импровизированную веранду. Ближе к нему расположилась старушка с белой маленькой собакой, которая свернулась в клубок под столом. Далее сидел молодой парень, наспех заглатывавший бутерброд и запивающий сэндвич кофе. Толстяк лет пятидесяти, с блестящей на солнце лысиной  и бутылкой пива в руках, широко зевал, щурясь на Солнце. Ничего подозрительного.

   "Терпение. В этом деле главное - терпение. Им надо принять решение. Мальчишка вернётся к обеду. Если приведёт за собой хвост - отсюда всё будет видно. Взять силами спецназа периметр под контроль не удастся без некоторой суеты. Успею уйти по крышам", - думал Мирко, время от времени прикладывая бинокль к глазам. Он и выбрал этот район из-за узости улиц, запутанных лабиринтов дворов, крепких карнизов крыш, от которых можно, не боясь сорваться, оттолкнуться.

   Время шло. Солнце перевалило за линию полудня и начало слепить глаза. Железная крыша дома накалилась. На чердаке стало жарко. Мирко всё чаще подставлял лицо дуновениям ветра, проникающего через разбитое окно.

   Внизу ничего не менялось. Всё та же старуха, дождавшись свою подругу с такой же, как у неё, собачкой, тратила остаток жизни на пустые разговоры. Официант, время от времени появляющийся в дверях кафе, косо поглядывал на них. Толстяка за столиком сменил тощий мужик с горящими от жажды глазами. Он держал в кулаке пакет, где угадывалась бутылка водки, и торопливо, пока официант терпел его присутствие, прикладывался к пакету. Радичу был хорошо виден его острый кадык, двигающийся в такт глоткам.

   Глаза от постоянного напряжения начали слезиться. Мирко отложил бинокль в сторону и прикрыл веки. Дремота, бесшумно ступая по пыльному полу, положила свои мягкие ладони ему на лоб.  На какую-то минуту сознание Радича отключилось, и тут же холодный ствол пистолета коснулся его затылка.

   - Спокойно, дружок. Одно движение - и я стреляю, - от тихого знакомого голоса по спине лейтенанта пробежал озноб. - Руки медленно заводишь за спину. Ещё медленней. Так, очень хорошо.

   На запястьях Радича защёлкнулись наручники.

   - Теперь вставай. Сначала на колени.

   Ощущение холода в области затылка исчезло, и Мирко с трудом встал.

   - А сейчас повернись ко мне лицом.

   Луч фонарика ослепил Радича.

   - Вот это сюрприз! - воскликнул незнакомец.

   "Где я слышал этот голос?" - подумал Радич, моргая и отводя голову от света.

   - Не думал, что встречу тебя здесь, - тихо сказал незнакомец и развернул к себе луч фонарика.

   Свет выхватил из полумрака лицо говорившего.

   - Матерь божья! - ахнул Мирко. - Товарищ майор?

   Память перенесла его на три года назад, когда рота спецназа Отдельной ударной антитеррористической бригады была заперта приказами из Центра на своей базе. Он хорошо помнил день, когда командир роты, майор с обыкновенной русской фамилией Иванов, выстроив солдат и офицеров в каре, просил у них прощения. Он говорил о предательстве, о долге, о своих многочисленных рапортах и телефонных звонках в Москву.

   - С этой минуты вы свободны от присяги. Кто хочет, пусть сдаст оружие и идёт на все четыре стороны. Снабжение части продовольствием прекращено. Я отправлен в отставку с формулировкой о служебном несоответствии занимаемой должности. Моим последним приказом командиром роты назначен капитан Слуцкий - мой заместитель.

   Майор склонил голову перед строем и отдал честь. В полном молчании шеренг он сел за руль своего автомобиля, резко газанул, и в открытом проёме ворот базы ещё долго висела поднятая колёсами пыль.

   - Теперь уже полковник, - голос человека в чёрном костюме возвратил Радича в настоящее.

   - Вот значит, где встретились, господин полковник.

   - Гора с горой не сходится. Не ожидал, что это будешь ты, - глаза бывшего командира оценивающе разглядывали Мирко.

   - Я взял его, - тихо сказал полковник в булавку микрофона, закреплённую на шее. - Трое ко мне, остальным оставаться на местах. Водитель пусть подгоняет машину к подъезду.

   Полковник выключил рацию и застыл на месте, держа свой пистолет наготове.

   - Прошу тебя - не дёргайся. Иначе тебя вынесут отсюда на носилках, - сказал полковник, уловив лёгкое движение Радича в сторону.

   - Лейтенант, как тебя угораздило влипнуть в эту историю? - неожиданно спросил он у Мирко с нотой сожаления в голосе.

   - Сейчас вся наша бывшая страна - сплошная история, - ответил Радич. - А вот вас не думал здесь увидеть. Что, у Гусева задница мёдом намазана?

   - Не дерзи. Тебе это не идёт. Ты был лучшим из офицеров роты и самым умным.

   - Вам виднее, но не я вас перехитрил, а вы меня.

   - Опыт, - тихо сказал Иванов и добавил. - Здесь хорошо и вовремя платят.

   - Ага, понятно. Так вот где Иудам кладут в ладони по тридцать сребреников?

   Хлёсткий удар наотмашь заставил Мирко упасть на колени.

   - Мальчишка! Что ты понимаешь в воинской чести, присяге и долге?

   - Где уж мне? Это вы – профессионалы - хорошо разбираетесь в долгах. - Радич сплюнул на пол кровь из разбитой губы и снова встал. - То, что задолжала вам Россия, вы компенсировали здесь, - разум лейтенанта до сих пор не мог принять факта, что его бывший командир, выпускник Академии Генерального штаба, блестяще образованный и умный офицер оказался на службе у какого-то Гусева.

   - Тут тоже Россия, - сурово ответил человек в чёрном.

   Снизу на лестнице послышались шаги, и чердак осветили яркие лучи фонарей.

   - Уводите! - приказал своим людям полковник и пошёл вниз.

 

                                        ***

  

   - Ну-ка, ну-ка, покажите мне его, - Гусев почти бегом ворвался в кабинет шефа безопасности и уставился на Радича. - Кто он?

   - Его зовут Мирко Радич, - ответил полковник, вставая из-за стола. Он выключил виртуальный голографический экран со светящейся картой города и пошёл навстречу генерал-губернатору. А тот уселся в кресло спиной к окну и уставился на Радича.

   - Что, уже допросили? Вот так всё и рассказывает?

   - Молчит пока, но мы встречались раньше.

   - Это интересно. Потом расскажете мне эту историю, полковник, а сейчас я хотел бы знать, откуда он взялся в столице моей Республики? Как посмел посягнуть на основы основ государственной власти - порядок, спокойствие, законность и неприкосновенность моих граждан?

   - Сколько пафоса! Но всё, что вы перечислили - не основы власти, а признаки кладбища, - усмехаясь, Мирко хищно оскалил зубы.

   - Ещё интереснее. Да вы философ, молодой человек. Уж не с Востока, не анархист ли махровый к нам залетел? Именно там, за империей недобитых коммунистов, царит полный бардак.

   - Наоборот, с Запада, - тут же откликнулся Радич и только сейчас сообразил, как легко Гусев разговорил его.

   - А это не вы случайно ушли от агентов моей тайной полиции в госпитале, оставив умирать на хирургическом столе своего сообщника?

   "Судя по всему, в этом тихом болоте - генерал-губернаторстве, где люди, словно мыши - слишком много событий произошло за последнюю неделю. Вот он и сопоставил. Ему не откажешь в уме", - размышлял Мирко.

   - Вы бы лучше подумали о своём помощнике, Ломакине, - Радич не сгонял кривой улыбки с разбитых губ, стараясь вывести Гусева из душевного равновесия. - Если я не вернусь к вечеру - вам привезут его голову.

   - Да мне наплевать на этого жополиза. Отработанный материал. Пусть ваши люди не утруждаются везти его труп сюда.  Пусть оставят его голову - пустую тыкву себе.

   - А вы грубы, господин президент.

   - Стараюсь говорить на одном с тобой языке. И сейчас сделаю предложение, от которого тебе будет трудно отказаться, - Гусев перешёл на «ты».

   - В Крёстного отца играете? Ну-ну. И в чём состоит ваше предложение?

   - Мне нужны такие парни, как ты. Начни жизнь сначала. Елена, кто бы она ни была тебе, тоже отработанный материал. Ты понимаешь, о чём я?

   Мирко с трудом сдержался, чтобы не рвануться к Гусеву и не вцепиться ему в горло. Рядом стоял полковник и не сводил с него глаз. Из угла за лейтенантом наблюдали ещё два агента тайной полиции.

   - Не понимаю, зачем я вам понадобился?

   - Ты думаешь, я генерал-губернатор, президент и всё такое? Отнюдь. Я - пастырь, духовный лидер и вождь нации, и мне нужны верные псы - оберегать моё стадо, чтобы оно не разбежалось и давало покорно стричь свою шерсть, которую я позволяю ей наращивать на боках. Впрочем, чтобы ты был более сговорчивым, у меня для тебя есть сюрприз, - Гусев повернулся в угол к одному из агентов. - Распорядитесь доставить сюда старика, взятого в больнице.

   "Господи! Ведь в него же пуля попала. Я же видел раны. С такими не выживают. Или хотят испугать меня видом трупа?" - похолодел Радич.

   Паузу постарался заполнить полковник.

   - Воды хочешь? - обратился он к Мирко и щёлкнул пальцами. Второй агент налил из графина, стоявшего на столе, воду в стакан и подал Радичу.

   - Обойдусь, - буркнул тот, отворачиваясь.

   - Напрасно. Силы тебе ещё пригодятся.

   - Пытать будете?

   - Зачем? - оживился Гусев. - Перевоспитывать. Я верю в силу слова. В нём великая сила убеждения. Либеральные идеи - это тот фундамент, на котором я выстрою, несмотря на все препятствия и происки врагов, великую страну. Ведь что объединяет людей в государство? Единый язык и мудрое слово.

   Во время это спича в кабинет вкатили инвалидную коляску, на которой в серой пижаме сидел Иван Сергеевич, больше похожий на привидение, чем на человека. Бывший монах был бледен и страшно истощён. На подвёрнутой и подшитой штанине, прикрывающей ампутированную ногу, виднелось небольшое кровавое пятно.

   Мирко коротко взглянул на старика и опустил глаза.

   - Я вижу, вы узнали своего сообщника, брошенного умирать на операционном столе.

   - Бывают случаи, когда обстоятельства сильнее нас, - туманно и тихо сказал Радич.

   - Не казнись, сынок, - тихий голос Ивана Сергеевича заставил Мирко поднять голову. - У тебя там, в больнице, не было другого выхода.

   - Хорошо, что ты выжил. Пытали тебя, Иван Сергеевич?

   - Нет. Подлатали, привели в чувство. Сейчас колют какую-то дрянь...

   - Вот видите, - перебил старика Гусев. - Мы достаточно гуманны, но и вы, э-э... Мирко, должны нас понять. Наше милосердие не беспредельно. Если вы не согласитесь пойти к нам на службу - придётся сменить нашу милость на гнев. Без надлежащего ухода и лечения ваш товарищ умрёт.

   - На службу к вам лично?

   - Зачем - ко мне? Служить свободной России.

   - Какой? России давно нет. Есть жалкие осколки страны, которую обгладывают, как кость, псы, подобные вам.

   - Ваша горячность и бескомпромиссность мне нравится, - воскликнул Гусев. - Если у меня в армии будут такие бесстрашные офицеры - мы не дадим разным американцам и прочим натовцам диктовать здесь свою волю.

   - Ага, значит и вы у них под пятой?

   - Временно, мой друг, временно. Полезно иногда прикинуться раненой лисицей и дать себя попинать. Придёт час - они горько пожалеют об этом. Я восстановлю Россию в прежних границах. Единая и неделимая...

   - О, Господи! - выдохнул Иван Сергеевич. - Мы это уже слышали от других и в 1991, и в 2007, и 2012 году.

   - Кто так говорили, были жалкими лицемерами, за исключением моего отца!

   - Ну да, - голос старика окреп. - Он кричал громче всех, что российские солдаты скоро будут мыть сапоги в Индийском океане. И где он, этот океан?

   - Эта метафора сделала его уникальным политиком всех времён, - вошёл в раж Гусев. - Он, как никто, знал силу слова. Отточенные формулировки в его устах были оружием против левых и правых. Он уже при жизни стал Мессией, гонимым властями и оболганным Западом. Это его - величайшего демократа всех времён и народов - так долго ждала Россия.

   - Где-то я уже это слышал, - Иван Сергеевич не собирался молчать. - Так говорили о Сталине в тридцать седьмом году. Слово, вы правы - великая сила, но только праведник изрекает истину, а отступившему от неё остаются ложь и анафема.

   Радич с возрастающей тревогой слушал пикировку. Гусев тем временем подошёл ближе к инвалиду.

   - Вы намекаете на истины Христовы, на учение Иисуса?

   - Только они ещё поддерживают в страданиях и гонениях русский народ. Всё остальное - в том числе и ваши либеральные идеи - ложь.

   - Ха-ха! Ложь, вы говорите? - губернатор чуть не подпрыгнул на месте. - Вы мне ещё расскажите о Библии, о Евангелиях, написанных еврейскими книжниками.

   - Их писали апостолы - ученики Иисуса.

   - Вот она - самая настоящая ложь! Кто такой Пётр, основатель вашей церкви? Еврей по имени Симон Бар Ионе. Жалкий завистливый трус, трижды отрёкшийся от Иисуса. Кто такой Павел? Шауль, такой же иудей, получивший из рук императора Клавдия римское гражданство. Его счастье, что он получил прекрасное образование. Именно его евреи подсунули Петру в напарники. А до дружбы с Петром он распинал последователей Иисуса на гладиаторских аренах. Если нельзя задушить новое учение - его нужно возглавить и развалить изнутри. Этим и занялся Павел. Вот они, ваши апостолы!

   - Не трогайте святых, - приподнялся на руках в кресле Иван Сергеевич.

   - Ещё как трону! - по лицу Гусева пошли красные пятна. - Где оригиналы древних текстов писаний от Луки, Марка, Иоанна? Да разве умели они писать? Большинство так называемых учеников и последователей Иисуса, внимавших его проповедям, были простыми пастухами, рыбаками, кожевниками, кузнецами. Они и стилос-то  видели только у писцов, готовых за медный грош  накатать донос римским прокураторам Иудеи на кого угодно. Лука и Марк были учениками Петра и Павла? Откуда это известно? Ведь тексты писаний не содержат имён авторов. Кто состряпал эти евангелия - знали только первосвященники Иудеи, они же и подобрали под это дело горе - писателей. Нет, милые мои. И, кроме того, все Евангелия известны нам по спискам, сделанным при Константине Великом - императоре ранней Византии. Он был гениальным правителем, первым, кто поставил слово на службу государству. И то, что мы сейчас почитаем за Евангелия - враньё, причёсанное и прилизанное под контролем первых епископов Константина, сообразно с пониманием роли новой церкви в укреплении его личной власти и во благо процветания Восточной империи. Ваша религия - такая же ложь, как и моральные принципы строителей коммунизма, придуманные или позаимствованные в советские времена из текстов ваших священных писаний!

   - Вы одержимы дьяволом, господь покарает вас, - тихо сказал старик.

   - Покарает? Какой господь? Иисус? Да ваши, прошу прощения, борзописцы – монахи императора Константина, переписавшие Евангелие - исказили даже имя пророка. Его звали Иешуа. И Петра, по версии церкви - любимого ученика Иисуса, пророк называл не камнем, на котором будет стоять его церковь, а Кифа. Это известное выражение среди иудеев, означающее "Сердце-камень". Поэтому не надо мне говорить об истинах. Истиной должна быть любая ложь, полезная для власти.

   - Да простится тому, кто, не ведая, грешит и кается Господу нашему, и будет наказан тот, кто, зная, что грешит, продолжает свои чёрные дела, - устало сказал Иван Сергеевич.

   - Ах, оставьте, - поморщился Гусев. - Россия и состоялась, как великая империя только благодаря лживым догматам, сделавших всех русичей рабами.

   - Значит, православие всё-таки явилось силой, объединившей всех русских - и не только русских - в единый народ? - тихо бросил в воздух полковник.

   - Вы мне тут ещё поговорите! Россия выросла на крови и силе оружия, а вера явилась тем раствором, который укрепил фундамент государственности. Другая ложь, более свежая и ярая - ложь большевиков - разрушила империю и создала другую, оболванив ваш православный народ, которому стать не привыкать к крови. Но мы несколько отвлеклись от цели нашего разговора. Итак, что скажет мне Мирко Радич?

   - Пошёл к чёрту, - пренебрежительно ответил лейтенант.

   - Ну, что ж, - не обиделся губернатор, - не будем торопить события. Я советую вам подумать, а если при следующей нашей встрече вы не окажетесь сговорчивее - я велю привести сюда завтра Елену и на ваших глазах изнасилую её. После этого вы мне будете уже не нужны. Мы отдадим вас генералу Стоуну, командующему группой войск НАТО в Центральной России. Его морпехи отыграются на вас за взорванный эшелон с нефтью. Полковник! - Гусев кивнул своему начальнику безопасности и вышел, громко хлопнув дверью.

 

                                      ***

 

   На город опустились сумерки. Через какое-то время в огромном здании мало-помалу начали стихать шорохи и звуки. Стало не слышно течения воды в водопроводных трубах, исчезло далёкое гулкое эхо шагов этажом выше.

   Мирко сидел в подвале президентского дворца и наслаждался горячим чаем. Напротив верхом на табурете пристроился полковник Иванов. Он нервно теребил запонку на рубашке.

   - Слушай, за каким чёртом ты сюда явился? Чего тебя понесло на Восток, когда на Западе требуются профессионалы?

   - Это где же?

   - Ну, скажем - Французский иностранный легион или наёмники, выполняющие полицейские функции в Африке или на Ближнем Востоке.

   - Не люблю жару.

   - Ехал бы в Москву. Там тоже нужны люди для полицейского спецназа. В столице неспокойно. На Севере и Юге - разгул исламского бандитизма. В центральных районах - слишком много недовольных жизнью беженцев.

   - Сам видел, как натовцы снимали на видео только что взорванный чеченскими бандитами православный монастырь. Кстати, Иван Сергеевич - монах оттуда. А знаешь, кем он был раньше? Полковником ГРУ.

   - Знаю. Железняк его фамилия. Гусев мне сказал. Он опознал его. Виделись в своё время ещё в Москве, когда полковник приходил к лидеру ЛДПР, ища защиты и покровительства.

   - Да, - обронил Мирко. - Мир тесен. Кстати, в каком старик состоянии?  

   - Твой Иван Сергеевич никуда не годится. Гангрена поднимается выше.

   - Дай слово, что его вылечат.

   - Не обещаю. Всё в руках Гусева.

   - Сука он, твой Гусев.

   - Не спорю.

   - А чего тогда под него лёг?

   - Ну, ты, не забывайся! Я всё-таки твой командир.

   - Был, да весь вышел.

   Полковник не обиделся. Он с минуту молчал, задумчиво глядя на Мирко.

   - Ты прав. Суками оказались все. От Москвы до самых до окраин. Но из нескольких зол пришлось выбирать.

   - С выбором ты, похоже, ошибся.

   - Со всеми бывает. Когда прощался с ротой там, на плацу - казалось, что впереди ещё целая жизнь и всё можно изменить. Я ведь читал статьи Жириновского. Мне виделось, что во многом он прав. Этот человек кричал на всех углах, что ошибкой было сокращать армию. Дураку ясно - при такой протяжённости границ - что такое миллион солдат, из которых одна шестая часть генералы, офицеры и сержантский состав? Необходимо три миллиона, как минимум. Или взять авиацию. Где истребители шестого поколения? Двигатели не могли сделать. А теперь в нашем небе хозяйничают высотные беспилотники американцев. Где силиконовая долина в Сколково и инновационные технологии, где сверхсовременное оружие для войсковых соединений? Оно есть только у специальных частей, которые в первую очередь использовались для подавления массовых выступлений оппозиции режиму в 2020 году. Зачем им эти технологии и оружие? А я скажу, зачем. Чтобы пролежали на их складах, и армия не могла их использовать против боевых формирований исламистов на Северном Кавказе. "Избыточное применение силы!" - вопили правозащитники, подкармливаемые американским Госдепом. И что теперь?

   - А теперь в Москве - старый маразматик Навальный, здесь, в Западной Сибири - Гусев, дальше за Обью - коммунисты, сделавшие генеральным секретарём своей партии и президентом какого-то неизвестного раньше потомка последнего российского императора, - тихо ответил Иванову Мирко.

   - Вот и я пришёл к выводу, что такие, как мы – кстати, и Гусев тоже - просто пешки в шахматной партии, где фигуры двигает чья-то злая рука.

   - Да не чья-то, а американская. Майор! Называй вещи своими именами.

   - Не скажи. Америкосы - не дураки. Им анархия - ни к чему. Они - прагматики.

   - Ты что забыл, Иванов? Разделяй и властвуй! Вот тебе причина, побудительный мотив и следствие их политики. А теперь они делают с миром всё, что считают нужным. В их руках - все наши нефть, газ, древесина. Зачем им осваивать такие территории, тратить деньги на инфраструктуру, присылать своих спецов? Я скажу тебе, зачем. Есть рабы, готовые практически за кусок хлеба горбатиться на нефтяных и газовых промыслах, рудниках, приисках. Ну, оставят америкосы что-нибудь на бедность таким, как Гусев. Зато всё остальное ломовые прибыли - себе в карман.

   Полковник перестал теребить рукав рубашки.

   - Но ведь есть ещё Китай, - слабо возразил он. - Первая экономика мира, мощная армия, самое современное оружие…

   - Вот-вот. Один мой знакомый просто спит и видит - попасть туда. Хорошо там, где нас нет.

   - Да, наверное, ты прав. Надоело всё.

   - Надоело? Сними с меня наручники, и давай смоемся отсюда вместе.

   Иванов внимательно посмотрел в глаза Мирко.

   - Не всё так просто. Ты вот что... Поспи пока. У тебя завтра будет трудный день. Подумай над предложением нашего главного либерала. А у меня тут ещё есть дела, - сказал полковник, вставая и выходя из камеры. Глухо лязгнул дверной замок. Шаги затихли в лабиринте коридора.

   Радич лёг на железную койку. Наручники мешали устроиться поудобнее, и он закинул руки за голову. Как только он закрыл глаза, в голову полезли чёрные мысли. Мирко был по характеру оптимистом, но положение, в котором он оказался, походило на шахматный мат. Массивные своды камеры давили на психику.

   "Отсюда не убежишь, - думал Радич. - Всему виной моя самонадеянность и неудачный план шантажа. Но кто мог предположить, что на моём пути встанет бывший командир? Иванов легко просчитал все возможные варианты и взял меня голыми руками аккуратно и чисто в расслабленном от долгого ожидания состоянии. Неужели всё кончено, и этот сука Гусев одержит над ним верх?"

   Мирко вскочил на ноги и принялся мерить шагами камеру. Он живо представил себе лицо Елены с большими печальными глазами, а рядом с ней сытого голого губернатора - президента с масляными глазками и похотливой улыбкой на старческих бескровных губах.

   "Всё оказалось зря. Похищение Ломакина, перестрелка в ресторане, гибель телохранителей, у каждого из которых наверняка остались семьи. Судя по тому, как легко Гусев предал своего ближайшего помощника - он так же легко выбросит из памяти погибших охранников и Елену, когда пресытится ею".

   Время в самобичевании тянулось медленно. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, Радич обошёл камеру по периметру, потом подтянулся на руках на решётке окна и попытался расшатать её. Она оказалась крепко вмурованной в стены и не поддавалась. Дверь, когда он пнул её носком ботинка, ответила раскатистым звуком, больше похожим на издевательский смех. Мирко вновь улёгся на койку и попытался в своём сознании вызвать видение водопада. Он делал это всегда, когда хотел вымыть из недр разума память о неприятных событиях, а из души - накопившиеся раздражение и недовольство собой. Забытьё пришло незаметно и смежило ему веки. Он заснул чутким поверхностным сном.

   Его разбудил звук вставляемого в замочную скважину ключа. Радич вскочил, нащупывая пальцами рукоятку отобранного при аресте ножа.

   - Тише, тише, - голос полковника вернул ему относительное спокойствие.

   В тусклом свете слабой лампочки под потолком он увидел Иванова. Тот бросил на табурет старый вещмешок Мирко и в ответ на удивлённый взгляд Радича сказал:

   - Там внутри твоё оружие и четыре запасные обоймы. Вставай, и пошли.

   - Куда?

   - Не задавай глупых вопросов. Я тебя выведу из подвала и проведу мимо охраны. Слава Богу, она ещё подчинена мне.

   - Чего ради?

   - Ради старой дружбы, ради данной когда-то общей присяги.

   - С ума сойти! А ради чего тогда ты бросил нас там, на Юге?

   - Это была ошибка, и теперь настало время платить по счетам, - тихо сказал Иванов.

   - А как же ты? Тебя же посадят или по-тихому уберут, - Мирко поднял голову, с трудом отводя взгляд от своего оружия.

   - Не твоя забота. Дай сюда запястья, - Иванов отстегнул наручники и предупредил:

   - На всякий случай держи руки за спиной.

   - На какой случай?

   - Бережёного Бог бережёт. У серверов систем видеонаблюдения дежурят программисты из департамента тайной полиции. Как все яйцеголовые - они раздолбаи редкие. Ночь для этих фраеров - время игр, трёпа и сёрфинга в сети. Мне удалось отключить функцию записи с камер. Увидеть нас - они увидят. Но если я веду тебя, как арестованного - особого внимания не обратят. Вопрос в том, как быстро заметят непорядок с записью. Это - мой шанс выйти сухим из воды.

   - А может, и ты - со мной?

   Полковник отрицательно покачал головой.

   - Некуда, да и незачем, - отказался Иванов, чуть подумав. - К коммунистам не хочу. Под китайцев ложиться - не с руки, а Гусев... Что - Гусев? Бог не выдаст, свинья не съест.

   Полковник открыл дверь и выглянул в коридор.

   - Пусто. А теперь слушай меня внимательно и запоминай. Пойдём по коридору, затем наверх по лестнице к галерее, ведущей в гараж. Там есть помещение с окном на задний двор. Бьёшь стекло и, пока охрана среагирует на сигнал сигнализации, тебе нужно пересечь двор и перемахнуть стену. В пятидесяти метрах справа стоит "Кадиллак" чёрного цвета, ключи - под люком бензобака.

   - Чьё авто?

   - Моё.

   - Заметный автомобиль. Засекут той же ночью и выйдут на тебя.

   - Ты меня недооцениваешь. По документам машина записана на подставное лицо, которое давно в Царствии небесном. А потом я буду ловить тебя вместе со всеми. В суматохе всё это должно сработать. Вот тебе записка. Там адрес человека, который мне должен и который держит сеть автомастерских. Пусть за день сделает машину неузнаваемой. Или даст тебе другую. Он может. И ещё  много чего другого. Если что-то потребуется, документы или деньги - обращайся к нему. Всё, пошли.

 

                       ***

   Точно выверенный удар локтем - и окно осыпалось вниз мелкими осколками стекла. Через секунду Мирко уловил где-то в глубине здания далёкий звук сирены. Расширив отверстие, он оседлал подоконник и выскочил наружу. Двор уже заливали светом мощные прожектора. Лавируя между машинами, какими-то ящиками, Радич побежал к высокой стене, окружающей двор. Взобравшись на микроавтобус, припаркованный задним бампером к ограде, Мирко подпрыгнул и уцепился за край бетонной ограды. Несколько шипов колючей проволоки впились ему в ладони. Не обращая внимания на боль, лейтенант подтянулся и перемахнул стену. Взгляд влево, взгляд вправо. Блестящий чёрный лак автомобиля в свете фонарей сразу бросился в глаза. Где-то за углом послышались голоса и топот бегущих людей. Мирко присел у заднего крыла машины, откинул люк бензобака и нащупал пальцами небольшой брелок. Дверь открылась мягко и тихо. Радич залез внутрь машины и пригнулся, отыскивая глазами замок зажигания. Его не было.

   - Чёрт! Что за ерунда? - Мирко растерянно смотрел на брелок, где не было ни ключа, ни кольца, на котором положено этому ключу висеть.

   В груди появилось неприятное чувство обречённости. Взгляд блуждал по приборной доске. Кнопка "Старт" попалась ему на глаза совершенно случайно.

   - Ну, конечно. Вот зараза! - ругнулся Мирко, поднял голову выше и тут же втянул её в плечи.

   Метрах в тридцати от него из-за угла выскочили несколько человек с мощными фонарями.

   "Время есть", - решил Радич и втиснул кнопку запуска двигателя в приборную доску.

   Автомобиль тихо заурчал. Лейтенант выпрямился, включил заднюю передачу, ослепил фарами охрану дворца и нажал до упора педаль газа. Покрышки взвизгнули, и машина рванулась вдоль по улице. Сделать полицейский разворот для Мирко было делом техники. Мгновение - и "Кадиллак", уронив осколки заднего стекла и часть стоп-сигналов, разбитых пулями, на мостовую, оставил далеко позади вспышки выстрелов. Сделав несколько поворотов, Радич запетлял по пустым улицам, но вскоре сбавил скорость, на ходу пытаясь настроить систему навигации. Вытащив бумажку, данную ему полковником, он ввёл название улицы в компьютер и, подчиняясь командам приятного женского голоса, повёл автомобиль по городу.

   Дом, который был ему нужен, оказался старым высоким длинным бараком на окраине Екатеринбурга. Цепочка фонарей закончилась ещё в километре от постройки, и Радич, загнав машину поближе к кустам, окружающим дом, подошёл к забору и позвонил в звонок на массивной железной двери.

   - Кто? - хриплый низкий голос послышался из скрытого динамика спустя минуту.

   - От Иванова.

   - От которого Иванова?

   - Узнаете из записки.

   - Поднеси записку к камере.

   - А где эта чёртова камера? - Мирко внимательно изучал дверь.

   - Сразу под звонком... Вроде булавочной головки.

   Радич нащупал пальцем камеру и поднёс к ней развёрнутую записку. На несколько секунд острый луч лазерного микро-прожектора высветил текст, заодно ослепив и лейтенанта.

   - Заходи...

   Дверь, отворяясь, даже не заскрипела. Автоматика и хорошо смазанные петли делали её бесшумной. Мирко скользнул внутрь и удивился. Дорожка через двор, тонущий в темноте, оказалась подсвеченной маленькими фонариками, вроде тех, какими в самолётах обозначен путь к выходам. Лейтенант быстро пошёл к крыльцу, где чернела открытым провалом узкая дверь. Чем ближе Мирко подходил к проёму, тем призывнее сверкали откуда-то изнутри мягкие огни.

   - Давай сюда записку, - плотный, широкий в кости человек в мятом купальном халате протянул навстречу мощную ладонь.

   Радич отдал записку и, пока хозяин дома читал её, стал разглядывать человека. Невысокий, по-видимому, очень сильный, с лицом, изрезанным глубокими морщинами, с твёрдой узкой линией губ, крупным крючковатым носом, овальным, упрямо выставленным вперёд подбородком, человек шевелил губами, вчитываясь в содержимое послания. Мирко терпеливо ждал, удивляясь несоответствию наружного облика дома с его внутренним убранством. Высокие потолки, картины в дорогих рамах, резная, из ценных пород дерева мебель, ковры на узорном паркете - всё это говорило о больших деньгах.

   - Что, нравится? - хозяин дома закончил читать и теперь с интересом разглядывал ночного гостя.

   - Просто смотрю. Дом снаружи выглядит просто бараком. А здесь, - Мирко развёл в сторону руки, - богато!

   - Ну-ну, смотри. Внутри этой хаты мало кто бывает. Зависть - самый страшный порок и грех, поэтому лишние глаза мне не нужны. Если бы не записка Иванова, ты остался бы за воротами.

   Человек в халате подошёл к мраморному камину и бросил клочок бумаги в огонь.

   - Ну и чего тебе нужно от меня?

   - Полковник сказал, что у тебя есть автосервис.

   - И не один. Вообще-то у меня много чего есть. Не тяни резину, говори, что нужно.

   - На улице стоит "Кадиллак". Ему нужна срочная косметическая операция, чтобы не могли определить марку машины.

   - Если срочно, - перебил его хозяин, - то мне легче дать тебе другую машину. Я не спрашиваю, зачем и на какой срок. Когда ты выйдешь отсюда, у ворот будет стоять «Ниссан». Таких в городе много. И, если я не ошибаюсь, - человек неожиданно схватил ладонь Мирко и повернул её вверх, - у тебя большие проблемы.

   Радич вырвал руку и сжал кулак, пряча многочисленные глубокие ранки, сделанные колючей проволокой.

   - Не испачкай мне ковры и мебель. На, - человек достал из ящика письменного стола пластырь. - Ванна - налево по коридору, промоешь царапины и заклеишь пластырем, а то загноятся.

   Мирко ещё раз взглянул на свои ладони и пошёл в ванну. Когда он вернулся, хозяин дома стоял у камина с дымящейся чашкой кофе в руках. Вторая стояла на журнальном столике, распространяя по комнате горький аромат "Арабики".

   - Пей и выкладывай, что ещё тебе нужно.

   - Полковник сказал, что ты можешь всё.

   - Когда-то мог. Сейчас уже я не тот. Становясь старше, всё больше ценишь спокойствие и уют. Стараюсь теперь не выпрыгивать из штанов и не конфликтовать с законом. Но кое-что ещё в моей власти.

   - Тогда вот, - Мирко протянул хозяину дома салфетку, которая теперь стала списком. Он составил его в ванной, торопливо и быстро исчеркав мягкую бумагу найденным женским карандашом для ресниц.

   - Да, - протянул человек, жуя губами. – Ты, часом, не на войну собрался?

   - Вроде того.

   - Ну-ну, - крепыш пожал плечами и вздохнул. - Странных парней присылает мне Иванов.

   - Он сказал, что, если ты поможешь, вы с ним в расчёте.

   - Не надо напоминать мне о долгах, - сурово свёл брови к переносице хозяин. - Вон диван, вот плед. Ложись. Отдыхай пока. Мне и моим людям нужен час.

   - Хорошо, - сказал Радич и проводил глазами странного человека, скрывшегося в глубине дома.

   Толчок в плечо разбудил Мирко. Он мгновенно вскочил на ноги.

   - Ишь ты, какой прыткий! - хозяин дома откинул рукав халата и взглянул на дорогие золотые часы. - Три ночи. Чёрт, опять не высплюсь сегодня! - человек подошёл к отдельно стоящему бару, плеснул в стакан минеральной воды, вытряс на ладонь из какой-то красной пачки две таблетки и проглотил их. - Сделано! Вот ключи от машины. Вот твой список. Галочкой отмечено всё собранное. Остальное - извини. Слишком мало времени, - он коротко взглянул на Мирко, опустившего голову к своему списку. - Можешь не проверять. Всё в багажнике. Машина заправлена и стоит на улице. "Кадиллак" твой уже увезли. Так что - вали отсюда. Я тебя не видел, ты меня не знаешь.

   Радич, ни слова не говоря, взял со столика ключи, коротко кивнул хозяину и пошёл к двери. Датчики движения зажигали перед ним лампы подсветки.

   - Погоди! - окрик человека в халате остановил его у открытой двери, рядом с которой стояли два молодых парня с короткими стрижками и недобрыми взглядами.

   - Вот, возьми, - тугая пачка разнокалиберных банкнот, перетянутая резинкой, легла в руку Мирко. - Пригодится. И ещё, там в багажнике - сумка с харчами. Тебе бы не показываться на людях суток трое. Целей будешь.

   - Спасибо за совет и за помощь, - в голосе Мирко слышалось уважение к домовитости и предусмотрительности незнакомого, так и не назвавшего своё имя, человека.

   В пять часов утра, припарковав старенький «Ниссан» подальше от заброшенной стройки, Радич, спрятавшись метрах в двухстах от бытовки, дождался рассвета. Потом, скрываясь за кучами песка и щебня, вынул из объёмистой сумки бинокль и изучил подходы к своему убежищу. Никаких свежих следов или признаков засады он не увидел. Всё было спокойно и тихо. Мирко подошёл к зарешечённому окну и тихо стукнул в стекло двумя пальцами. Через пару секунд из сумрака сарая появилось бледное лицо Девайса и тут же исчезло. Скрипнула дверь, и Радич с трудом удержал парня на пороге.

   - Я уже думал, ты не придёшь.

   - Зря думал.

   - Ну, как дела?

   - Хреново, но не безнадёжно. Эта сволочь Ломакин не сбежал?

   - Лежит, привязанным к койке. Намучился я с ним. Спит, по-моему, или придуривается. А где Елена?

   - Не начинай. Без вопросов, ладно? Мне нужно подумать, - он бросил в руки Девайса пакет и вошёл в бытовку.

   - О! Еда, - восторженно ахнул Девайс. - У меня уже живот подвело.

   - Займись бутербродами. В термосе - кофе. А я пока поговорю с Ломакиным.

   Девайс завозился с пакетом, а Радич толкнул в плечо заложника.

   - Давай, поднимайся.

   - А что?

   - Давай, давай.

   Ломакин открыл глаза и хотел подняться, но верёвки удержали его на кровати.

   - Долго вы будете надо мной издеваться? Я устал, жрать хочу. Это что, кофе? - Ломакин с шумом втянул ноздрями воздух.

   - Ответишь на ряд вопросов - получишь завтрак и, может быть, я тебя отпущу.

   - А нельзя хоть бы глоточек кофе?

   - Нельзя, - отрезал Радич и сел рядом с заложником.

   - Итак, - Мирко холодно улыбнулся, - Гусеву на тебя насрать с высокой колокольни.

   - Что, он не отдал вам Елену?

   - Нет. Поэтому я хочу узнать - с кем ваш хренов президент поддерживает деловые связи?

   - В каком смысле?

   - В прямом. Не думаю, что он живёт на одну зарплату и не вкладывает ворованные деньги налогоплательщиков в какой-нибудь бизнес. Такие люди думают о будущем, о детях, внуках. Наверняка все родственнички - где-нибудь в Лондоне или Париже.

   - В Майами, - понимающе закивал головой Ломакин. - Понимаю. Вам нужны банкиры Гусева.

   - Не только. С кем из крупных бизнесменов он в доле? Кто-то качает нефть, кто-то владелец газовых месторождений и труб, цистерн, хранилищ и тому подобное.

   - Их не так много, - словно раздумывая, Ломакин поднял глаза к потолку. - Ну, во-первых. Бюджет для Гусева пилит некий Грачёв. В его руках - наш Центробанк и ещё ряд аффилированных с банком финансовых структур. Без него денежные потоки остановятся, и в делах наступит коллапс, - заложник выдавил на лице просительную улыбку. - Ради Бога, глоток кофе. Иначе голова не соображает.

   - Дай ему кофе, - повернулся Радич к Девайсу, который уплетал за обе щеки огромный сэндвич. - И развяжи ему руки.

   Ломакин принял в ладони пластиковую чашку, отхлебнул из неё и блаженно закатил глаза.

   - Дальше, - поторопил его Мирко, подсовывая под руку помощника президента несколько листов бумаги и шариковую ручку.

   Через пять минут у него в руках появился список из шести фамилий и шести адресов. К списку Ломакин приложил ещё одну страницу, где мелким убористым почерком в подробностях расписал привычки и распорядок дня людей Гусева.

 

                                   Глава 6. Нет выхода?

 

   "И всё же сильные мира сего или самоуверенны до глупости - или настолько оторвались от жизни, что считают себя неприкасаемыми", - думал Радич, стоя в ста метрах от массивных ворот огромной загородной усадьбы в окрестностях Екатеринбурга. Он взглянул на свой старенький хронометр.

   "Девять пятнадцать. Пора!" - Мирко перевёл взгляд на узкое шоссе, петляющее среди густого подлеска.

   Две чёрные машины появились из-за поворота. Впереди шёл представительский "Мерседес" с тонированными стёклами, сразу за ним - чёрная "Тойота-Лендкрузер-600". Створки ворот распахнулись, и машины въехали во двор усадьбы. Всю эту картину Радич наблюдал уже неделю. И в который раз охрана поленилась закрыть за автомобилями ворота.

   "Правильно! - удовлетворённо хмыкнул Мирко, - чего утруждаться? Хозяин, как всегда, выйдет через пять минут, и машины, выехав на шоссе, рванут в сторону города".

   Лейтенант, не сводя глаз с усадьбы, протянул руку в сторону, поднял компактный переносной ракетный комплекс Hong Ying-FN-10 с табличкой "Made in China" и положил его на плечо.

   Ровно в девять двадцать, наведя перекрестие прицела на заднюю дверцу Мерседеса и дождавшись, пока заместитель председателя Правления Центробанка и член президиума Либерально-демократической партии стал усаживаться на заднее сиденье машины, Мирко нажал спусковой крючок. Хаос, возникший после взрыва - обгоревшие обломки автомобиля и разорванные клочки мёртвых тел - Радич хладнокровно заснял цифровой видеокамерой и, прикрываясь густыми кустами, неторопливо углубился в лес. Через пять минут неприметный серый «Ниссан» выбрался из чащи на обочину, потом на шоссе и влился в поток автомашин, спешащих к Екатеринбургу.

 

   - Сволочи! Канальи! Мерзавцы! - брызгал слюной Гусев, тыча пальцем в огромный голографический экран, подсоединённый к компьютеру. - Выяснили, кто принёс в канцелярию карту памяти с фильмом? - президент-губернатор повернулся к полковнику Иванову.

   - Охрана доложила, что какой-то мальчишка положил пакет на парадную лестницу и убежал.

   - Догнали?

   - Где там! Скрылся в толпе. А потом - охране категорически запрещено покидать вверенные им посты.

   - Смотрите, смотрите! - Гусев поднял руку, призывая полковника замолчать.

   На экране появилась надпись - "Буду убивать, пока не отдашь мне Елену".

   - Это он - та сволочь, которую вы упустили, полковник!

   - Во-первых, не я, а ночная смена Департамента тайной полиции. Именно они отвечают за охрану правительственных зданий по ночам. А ведь я вас предупреждал, господин президент: такое непрофессиональное разделение полномочий между секретными службами до добра не доводит. Безопасность ваша и первых лиц страны должна быть в одних руках. У семи нянек...

   - Найдите мне этого гада, иначе всех выгоню к чёртовой матери! - перебил полковника Гусев.

   - Ну, ну, - недобро усмехнулся Иванов.

   - О чём это вы? - Гусев круто развернулся на каблуках. - Дерзить изволите. Может, это вы его и отпустили?

   - У меня, как вы знаете, есть алиби - оперативная встреча с информатором. Он уже дал показания вашим следователям. А насчёт поимки нашего с вами старого знакомого хочу вам вот что вам сказать, - полковник достал сигарету и сунул её в твёрдо сжатые губы. Огонёк зажигалки высветил две глубокие складки на впалых щеках.

   - Второй раз он ошибки не допустит. А обнаружить человека в большом городе - это всё равно, что искать иголку в тёмной комнате. Он не дурак, да к тому же - профессионал, и давно сменил внешность так, что все фотографии, которые розданы оперативным сотрудникам, можно смело выбросить на помойку.

   - Так что же нам делать? - несколько растерявшись от невозмутимого тона полковника, спросил Гусев.

   - Ждать его следующего хода, вычислить алгоритм преступлений и новую цель.

   - Распорядитесь усилить охрану ключевых фигур моей администрации!

   - Уже сделано. Все люди предупреждены и настороже.

   - Эту потаскуху Елену охранять, как меня самого! Я не торгуюсь с террористами.

   - Знаю, - Иванов исподлобья взглянул на губернатора. - Я могу идти?

   Гусев вяло махнул рукой, отпуская полковника.

 

   Президент и совладелец нефтяных компаний "Имперский нефтяной союз" и "Люксойл" Лев Абрамович Филькенберг вышел из машины и, в сопровождении охранников, почти бегом преодолел пятнадцать метров дорожки из красивой тротуарной плитки к крыльцу одного из престижных дорогих многоквартирных домов, выстроенных его собственным строительным холдингом почти в центре города. Здание было обнесено высокой кованой оградой с воротами, которые автоматически открылись при приближении автомобилей. Взгляд охранника в караульном помещении и линзы двух видеокамер зафиксировали лица прибывших. Оказавшись в подъезде, Филькенберг обернулся к телохранителям:

   - Двое останутся со мной, остальные свободны до ноля часов. Вернётесь сюда в ноль тридцать. Ночевать сегодня будем дома.

   Старший из телохранителей молча кивнул, показал пальцем на двух высоких своих подчинённых в мешковатых чёрных костюмах. Те в ответ кивнули и проследовали за Филькенбергом к лифту. Нефтяной король Екатеринбурга достал из кармана особый ключ, сунул его в скважину на приборной доске подъёмника, и втроём они поднялись на последний этаж. Двери лифта открылись в роскошный холл, отделанный мрамором, где находилась всего одна массивная стальная дверь с накладками из красного дерева. По обе стороны двери стояли два удобных мягких кресла. Филькенбергу даже не нужно было нажимать кнопку звонка, украшенного огромным стразом от Сваровски. Видеокамеры дали знать хозяйке квартиры о визите высокопоставленного гостя. Дверь распахнулась, и на шею магнату бросилась длинноногая брюнетка с огромной грудью и узкой талией. Телохранители, не глядя на целующуюся пару, опустились в кресла. Дверь медленно закрылась. В холле наступила тишина.

   - Милый! Ты сегодня рано. Хорошо, что предупредил. Я еле успела сделать у стилиста причёску. Как тебе?

   - Ты почти неотразима, - улыбнулся Филькенберг.

   - Почти? - брюнетка капризно надула губы и попыталась выскользнуть из объятий любовника.

   - Шучу, шучу, - снова облапил её нефтяник. - Ты - неотразима. Я хочу тебя.

   - Ах, ты мой лев ненасытный! Мой Наполеон! А что папик мне принёс в подарок?

   Филькенберг вместо ответа полез во внутренний карман пиджака и вытащил оттуда пачку банкнот.

   - Купи себе, что хочешь. Ты ведь знаешь - мне некогда заниматься ерундой и ходить по магазинам.

   - Р-р-р, - зарычала девица и поцеловала Льва Абрамовича, чуть прикусив ему белоснежными зубами нижнюю губу.

   - Иди в ванную, а то от тебя пахнет козликом. А я пока приготовлю тебе выпить. Что ты будешь?

   - Я думаю, шампанское нам не повредит, - весело воскликнул Филькенберг и, сбросив на кушетку пиджак, стягивая на ходу галстук, отправился в ванную комнату.

   Стащив с себя одежду, он взглянул на себя в зеркало.

   Глубокие залысины на голове придавали его лицу глубокомыслие и значимость. Карие глаза ярко блестели, словно две маслины, только что вытащенные из консервной банки. Узкие плечи, грудь и огромный живот, поросшие чёрными с проседью волосами, немного испортили ему настроение, но он втянул свой жирный трудовой мозоль и выпятил вперёд грудь.

   "Надо будет поговорить с тренером по фитнесу или с диетологом. Ну что это за напасть такая? Вроде жру меньше, а живот растёт, - подумал он и, наклоняя голову то вправо, то влево, понюхал пространство у себя под мышками. - И ничем абсолютно не пахнет. Парфюм. Может, немного табаком, а так... - Лев Абрамович сморщил мясистый нос. - Хотя..." - он сбросил на мраморный пол трусы и полез в роскошную, с золотыми кранами ванну.

   Толстый мягкий махровый халат бережно принял в себя мокрое тело. Филькенберг открыл дверцу массивной полки справа от жемчужного цвета раковины и нашёл там расчёску. Переведя взгляд на зеркало, он увидел за спиной худое лицо человека с холодными голубыми глазами.

   - Вы кто? - глупо спросил он дрожащим голосом, совершенно сбитый с толку внезапным появлением незнакомца у себя за спиной.

   Вместо ответа кулаки человека взлетели вверх, и чёрный шнур, словно змея, обвился вокруг шеи нефтяного магната.

   "Позвольте...!" - хотел крикнуть Филькенберг, но все звуки застряли в его горле. Ему перестало хватать воздуха. Как в страшном сне, он видел свои глаза, вылезающие из орбит, руки, пытающиеся вцепиться в шнур. Потом свет ламп под потолком ванны померк, его колени подогнулись, и он стал заваливаться на бок.

   Радич, повторяя все движения Филькенберга, вместе с ним опустился на пол, всё туже затягивая шнур. Через минуту всё было кончено.

   Мирко снял шнур с горла своей жертвы, нащупал вену на шее убитого и, не почувствовав пульса, встал на ноги. Вытащив фотоаппарат, он сделал несколько снимков в разных ракурсах, проверил - не оставил ли он каких-либо следов, подпрыгнул, подтянулся на руках и исчез в чёрной дыре - воздуховоде вентиляции под потолком.

 

                                               ***

 

   Каспара Ахмадова, владельца кампании "Сибзолото", после сытного ужина с хорошим вином всегда тянуло на шлюх. Его жена стала слишком толстой и неповоротливой. Скучный домашний секс в абсолютной темноте, да ещё с женщиной в хиджабе, задрапированной по горло в ночную рубашку, давно не прельщал платинового короля. Он, вспомнив о дряблых холодных грудях и заплывших жиром бёдрах супруги, поморщился и тронул за плечо старшего своей охраны, сидящего на переднем сиденье "Мерседеса".

   - Позвони в наш бордель. Пусть пришлют пару свежих девочек в гостиницу "Иберия". Поехали туда.

   - У вашей жены сегодня день рождения, - напомнил ему охранник, набирая нужный номер телефона.

   - Ничего, подождёт пару часов, - проворчал Ахмадов. - Ты звони, давай.

   - Двух прислать не могут. Все работают. Свободна новенькая, какая-то Марина.

   - Сколько ей? Какого размера грудь?

   Охранник повторил вопросы в трубку.

   - Девятнадцать лет. Грудь - четвёртый номер, целка.

   - Пойдёт, - ухмыльнулся Ахмадов.

   Один из дежурных портье отеля лично проводил дорогого гостя в апартаменты. Прежде чем впустить Ахмадова в номер, портье и старший охранник обошли помещение, заглянули в ванную, шкафы, под кровать и за портьеры.

   - Всё чисто.

   - Хорошо. Вы, - Ахмадов остановил жестом ладони трёх своих телохранителей на пороге номера, - останетесь здесь. Приведут девчонку - обыщите её. Никаких заколок и презервативов, никаких шпилек и булавок.

   Он прошёл в роскошно обставленные комнаты, окинул взглядом вазу с фруктами, бутылку шампанского в ведёрке со льдом, высокую кровать, накрытую шкурой рыси, заглянул в ванную, понюхал полотенца и кивнул старшему охраны. Тот закрыл дверь и, расставив своих людей вдоль коридора, занял позицию возле двери апартаментов.

   Ахмадов ещё раз обошёл номер, стащил с себя пиджак, развязал и бросил на кресло галстук, поставил шампанское на стол, где стояли два хрустальных бокала, и стал снимать башмаки. В номере из невидимых динамиков тихо лилась классическая музыка. Персонал гостиницы знал о вкусах каждого из высокопоставленных гостей. Белоснежная рубашка полетела в угол вслед за брюками. Ахмадов остался в одних трусах. Он подошёл к окну и приоткрыл его ровно настолько, чтобы свежий воздух с улицы, проникая внутрь, едва трепал занавеску. Задержавшись на мгновение у портьеры и, полюбовавшись видом ночного города, платиновый король прошёл в ванну.

   Звук льющейся воды заглушил тихий стук оконной защёлки, аккуратно отодвинутой длинным лезвием ножа. Усталый Радич отстегнул карабин, удерживавший его на верёвке, и аккуратно, стараясь не испачкать портьеру штукатуркой со своего чёрного камуфляжа, проник в комнату. Он быстро свернул тонкий трос в бухту и положил его на подоконник. Тихий стук в дверь заставил Мирко прижаться в стене и закрыть себя портьерой.

   - Проходи, - голос мужчины был сух и деловит. - Не теряй времени и раздевайся.

   "Телохранитель", - понял Радич, стараясь унять дыхание.

   - Жди. Босс - в ванной. Да раздевайся ты, сука! - уже жёстче приказал телохранитель. Дверь стукнула, закрываясь.

   Журчание воды прекратилось. Послышались шаги.

   - Лифчик и трусики брось на пол!

   Лёгкий кавказский акцент заставил Радича поморщиться.

   - Ложись животом на стол!

   - А как же шампанское? - в голосе девушки слышалась неуверенность и лёгкая бравада.

   - А мы его вот сюда. Давай, оближи.

   Послышалась возня, тихий тонкий вскрик и мягкий стук коленей о ковёр. Мужчина засопел.

   - А теперь вот так и так... - послышались шлепки ладоней, а потом, удар, будто какой-то предмет бросили на доски, потом скрип дерева и приглушённые женские стоны.

   - Молчи, сука!

   Радич кончиком ножа отвёл в сторону край портьеры.

   На столе, крепко вцепившись в его края, животом вниз лежала обнажённая девушка. Её ноги едва касались пола, а тело, с каждым новым толчком огромного фаллоса волосатого мужчины, пристроившегося сзади, поднималось всё выше и выше. Ахмадов одной рукой зажимал девице рот, а второй сдавливал большую молочно-белую грудь, которая свесилась со стола. Судя по слезам, текущим из глаз девушки, ей было невыносимо больно. Густые, умело подкрашенные ресницы слиплись. Тушь текла по щекам, оставляя чёрные размытые следы.

   - Не надо так, довольно-о-а-а, - едва слышный сдавленный голос, казалось только, раззадорил мужчину. Он выпустил грудь девушки и ладонью ударил шлюху по бёдрам.

   - Молчи, падла! Расслабься!

   - А-а-а! - долгий мучительный протяжный стон оторвал Радича от стены. Портьера мягко скользнула в сторону. Он сделал два шага вперёд. Широкий нож с хрустом вошёл Ахмадову в основание затылка и вышел спереди, обрывая хриплое дыхание. Тело мужчины дёрнулось в последний раз, колени подогнулись, и он беззвучно сполз по ягодицам девушки на пол. Проститутка почувствовала на своей спине горячую влагу и подняла голову. Её зрачки, расширенные от боли, встретились со взглядом Радича. Губы, на которых застыла гримаса муки, приоткрылись. Она хотела что-то сказать, но Мирко быстро нагнулся, поднял с ковра женские трусики и затолкал их девушке в рот.

   - Тс! - нагнувшись, прошептал Радич. Он достал из кармана катушку клейкой ленты и сделал два оборота вокруг головы проститутки. - Пять минут полежи спокойно, и всё будет хорошо.

   Квадратик бумаги перекочевал из кармана лейтенанта на спину убитому.

   Не оглядываясь, Мирко скользнул к окну, вскочил на подоконник, сбросил вниз бухту каната и пристегнул карабин. Через мгновение он превратился в чёрного призрака и исчез, будто провалился в преисподнюю.

 

                                          ***

 

   - Это ни в какие ворота не лезет! - Гусев ходил по кабинету, заложив руки за спину.

   - Я же говорил вам: отдайте ему девчонку. Всем было бы проще, - полковник Иванов сосредоточенно разглядывал фотографии убитых соратников президента.

   - Ты тоже хорош. Позволил ему уйти! Господи, кто меня окружает! Одни дилетанты и развратники!

   - Вот именно, - легко согласился полковник. - А этот парень - профессионал. Я знаю таких: он не остановится, пока не доберётся до вас.

   - Тогда на кой чёрт мне нужна служба охраны и все эти телохранители?!

   - Для престижа.

   - И это говоришь мне ты?

   - Вам нужно знать правду. Сколько бы охраны вокруг вас ни было, какие бы  меры предосторожности мы ни предпринимали - от снайпера не уйти. Вспомните Кеннеди. Если стрелок достаточно хорош и осторожен - его не разыскать, пока он не сделает выстрела. А у вас на носу - традиционные хождения в народ.

   - Наберите новых людей, создайте вокруг меня плотное кольцо, заставьте этих лодырей из МВД работать, как следует!

   - Чем больше сотрудников будет привлечено к делу - тем больше неразберихи и любительского дилетантизма. А потом, цена вопроса - девка. Подумайте, стоит ли какая-то шлюха вашей драгоценной жизни, - слегка усмехаясь, сказал полковник.

   - Я не из пугливых, - тонким срывающимся голосом воскликнул губернатор.

   - Не сомневаюсь, - парировал Иванов. - Но лучший способ выиграть сражение - избежать его совсем. Так говорил один древний китайский генерал в своём трактате "Искусство войны".

   - Ладно, - после долгих размышлений сдался Гусев. - Готовьте передачу этому гаду девчонки. Дайте ему знать через газеты способом, о котором он написал в своей записке. Вы свободны!

   Дождавшись, пока шаги полковника стихли за дверью, губернатор Екатеринбургской губернии, он же - президент Сибирской либеральной республики - снял телефонную трубку.

   - Вызовите ко мне подполковника Маркина. Передайте ему, чтобы зашёл немедленно.

 

                                                  ***

 

   Девайс толкнул дверь ресторана "Макдональдс", прошёл к кассам, сделал заказ, получил поднос с чашкой кофе и фруктовым пирожком и направился к угловому столику. По пути он снял с деревянной стойки несколько газет и принялся их просматривать. Через десять минут программист удовлетворённо хмыкнул, допил свой кофе, стряхнул с куртки крошки пирожка.

   - Что и требовалось доказать, - прошептал Девайс, засовывая в карман клочок бумаги, вырванный из газеты.

   Он вышел из ресторана, огляделся по сторонам и скрылся в подворотне ближайшего дома. Проходные дворы вывели его в маленький переулок, где к ограде сквера цепями было приковано несколько велосипедов.

   - Чего ноги зря топтать? - тихо сказал Девайс и воровато оглянувшись, вытащил из кармана кусачки.

   Он легко перекусил тонкую дужку замка и вскочил на велосипед.

   Через полчаса, попетляв по узким улицам и переулкам, Девайс выехал к реке. Он оставил велосипед в кустах и уже в темноте перелез через забор заброшенной стройки.

   - Ну, что? - встретил его вопросом Мирко.

   - Держи, - сказал Девайс, протянув ему кусок газеты. - Наша взяла.

   - Не спеши, - Радич несколько раз перечитал объявление. - Значит, Центральный парк, двенадцать ноль-ноль. Полдень. Что ж, годится. Дай-ка мне ещё раз взглянуть на план города.

   Он взял из рук Девайса схему улиц, достал стопку фотографий и стал по очереди рассматривать снимки, делая пометки на карте.

   - Смотри сюда, - Радич нагнул к карте голову своего напарника. - Будешь ждать нас с двенадцати часов вот здесь. К парку примыкает территория супермаркета. На стоянке будет стоять джип "Мицубиси Паджеро"...

   - Какого года? - перебил Девайс.

   - Без разницы. Ещё не знаю. Ищи с грязными номерами. За задним правым колесом будут лежать ключи. Возьмёшь джип и подберёшь нас вот на этой улице возле магазина "Охотник-рыболов". Двигатель не глуши. Сам пересядешь на пассажирское кресло. Всё понял?

   - Всё. А с этим что делать? - Девайс показал глазами на Ломакина, лежащего на кровати. Тот с любопытством прислушивался к разговору.

   - Оставишь здесь.

   - Связанным?

   - Нет, свободным, словно птица. Не задавай глупых вопросов. Рано или поздно он найдёт способ выпутаться. Жить захочет - найдёт, - ещё раз с уверенностью повторил Мирко. - Хотя я бы с удовольствием пустил бы ему пулю в лоб.

   - У меня дети, - подал голос Ломакин.

   - Помалкивай, сволочь! - отрезал Радич и стал натягивать куртку.

   - Ты куда?

   - Ты что думаешь, "Паджеро" нам поднесут на блюдечке? - бросил ему на ходу Мирко. - Меня сегодня не жди. Карту и фотографии порежь на мелкие кусочки и закопай в грязь. Встретимся завтра возле магазина "Рыболов" в двенадцать пятнадцать или чуть позже. Смотри, будь настороже! Машину забери пораньше, часиков в одиннадцать. Всё, пока!

   Радич взвалил на плечи довольно тяжёлую спортивную сумку и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

   Час блуждания по городу принёс результат. Он нашёл то, что искал. Старенький, но ещё крепкий внедорожник "Паджеро" стоял в числе других машин на одной из улиц возле многоквартирного дома. Мирко взглянул на часы.

   "Двадцать один двадцать, - отметил он про себя. - Что ж, приступим".

   Радич провёл пальцем по толстому слою пыли на капоте.

   "Где же твой хозяин?" - подумал он и, обойдя машину сзади, сунул отвёртку плоским концом в личинку замка багажника. Хрупкий металл замка хрустнул, и в двери багажника образовалась щель. Радич сунул свою сумку внутрь, проскользнул в салон и перелез на водительское кресло. Потянув за нужный рычаг, он открыл капот и снова вышел из машины. Посветив себе фонариком и перерезав провода сигнализации, он снова забрался в «Паджеро», снял нижнюю крышку рулевой колонки и аккуратно вытянул на себя провода из замка зажигания. Соединив нужные концы вместе, Мирко с довольным видом выпрямился. Двигатель работал, словно швейцарские часы. Он тронул с места машину и через двадцать минут оказался на автостоянке возле супермаркета под не горящим фонарём.

   "Двадцать один сорок пять. Время есть" - подумал он и, аккуратно прикрыв, дверцу машины поспешил в торговый центр.

   - Куда? - остановил его охранник в дверях. - Всё, финиш. Торговый центр закрывается.

   - До финиша ещё пятнадцать минут, - весело откликнулся Радич. - Понимаешь, братишка, жена ключ от квартиры забыла на работе. Хочу сделать дубликат. А то, как завтра без ключа? Она уходит позже меня, а я прихожу раньше.

   - Ладно, проходи. Второй этаж, по правой стороне в углу. Там у нас "Дом быта".

   - С меня - стакан красного, - крикнул Мирко охраннику уже на бегу.

   - Ключ? - переспросил у Радича мастер. - Слышь, Вась! - он обернулся к фотографу, надевающему куртку. - Клиенты с ума посходили. Десять минут до закрытия - а им ключ сделай!

   - Я плачу, - веско сказал Мирко, доставая из кармана сто долларов.

   - Ого! - откликнулся мастер. - Давай ключ, с какого делать.

   Мирко достал из кармана личинку замка.

   - Вот тебе и на! - удивился мастер. - Автомобильный!

   - Понимаешь, сломал его, гада железного, в замке. Еле достал пассатижами кусок и разобрал саму личинку. Я ведь знаю, у вас сканер есть. Просканируешь через компьютер. Пятнадцать минут работы за сто долларов. А то завтра ехать - а не на чем.

   Слесарь покосился на зелёную бумажку в кулаке Радича и взял со стойки личинку.

   - Ладно, посиди тут минут пять.

   Он ушёл за перегородку. Оттуда вскоре послышались звуки включения разной аппаратуры, потом стон станка, и через пятнадцать минут Радич уже сидел в машине, ставя на место личинку замка и кожух рулевой колонки. Двигатель завёлся с пол-оборота. В салоне не осталось никаких следов взлома.

   Улыбнувшись, лейтенант заглушил мотор, выбрался наружу, закрыл двери и спрятал ключ под заднее колесо. Он снова взвалил сумку на плечо и отправился на противоположный конец автостоянки. Заглянув по пути в кузов мусоровоза, наполовину заполненный картонными коробками от различных упаковок, и преодолев довольно высокий забор, Радич оказался в Центральном парке города. Закрепив в памяти количество шагов до забора, он продел руки в лямки сумки. Получилось нечто вроде рюкзака. Посидев немного на лавке возле «Чёртова колеса» и послушав пьяные голоса, доносящиеся из далёких кустов, Мирко вздохнул, подошёл к блоку управления механизмом, сорвал при помощи отвёртки крышку. Через пять минут две электронные платы перекочевали в его карман. Он поставил крышку на место и полез по металлическим конструкциям аттракциона наверх. Полчаса тяжёлой работы - и он оказался в одной из двух самых верхних кабинок. Отдохнув и переведя дух, Радич достал из сумки прорезиненный трос и отрезал кусок нужной длины. Он крепко привязал его к металлическому кронштейну и свернул так, чтобы, потянув за свободный конец, можно было мгновенно размотать всю верёвку.

   "Слава Богу - ветра нет, - подумал Радич. - Хорошо бы, если бы и завтра не было".

   Он постоял немного, облокотясь на перила кабины, посмотрел на огни города, на туман, поднимающийся от реки и, подложив под голову свою сумку, лёг. Кабинку слегка покачивало. Мирко взглянул на часы. Светящиеся стрелки показывали двенадцать ночи.

 

                                                        ***

 

   - Вот зараза!

   Громкая ругань внизу разбудила Радича. Через щель дверцы кабинки "Чёртова колеса" он рассмотрел двух дворников с мётлами в руках. Холодное солнце делало опавшие за ночь листья осин и клёнов похожими на золотые самородки.

   - Ну, и чего делать? Какая-то сука сломала колесо! Надо бы сходить в дирекцию.

   - Какая тебе дирекция в восемь утра? А потом: оно тебе надо? Придёт Михалыч, оператор этой штуки - он разберётся.

   - Так детишки захотят покататься!

   - Какие? Сегодня понедельник. Все в школе. Тут народ раньше полудня не жди. Забей ты на это колесо! Займись своим делом.

   - И то правда.

   Дворники стали сосредоточенно мести асфальт, сгребая листья в кучи и укладывая их в чёрные пластиковые мешки.

   Радич достал из сумки плитку шоколада и бутылку воды. Растягивая завтрак, он посматривал вниз. Минут через сорок блики света в кустах заставили его насторожиться. Он достал свой бинокль и сел так, чтобы солнце светило ему в спину. В пятистах метрах от колеса позицию занимали снайперы в зелёном камуфляже. Мирко повёл биноклем вправо и влево. Он увидел ещё десяток людей, которым просто нечего было делать в парке в этот ранний час. Две старухи с мощными плечами, раскачивая детские коляски, заняли две лавочки на дальнем конце площадки. Мужик в потёртом пальто, из кармана которого выглядывала бутылка пива, сидел под деревом, читая журнал. Художник, установив мольберт на треноге, водил  кистью по чистому холсту. В ногах у него стоял пухлый вещмешок. Два человека, по виду – пенсионеры, расположились у газетного киоска метрах в ста от живописца. Один из них расставлял фигуры на шахматной доске, второй расстилал на лавке газеты, будто боялся испачкать свой чёрный плащ. Радич перевёл взгляд на снайперов.

   "Три бойца, один наблюдатель, у всех рации. Позиции выбирают для стрельбы по наземным целям. Навскидку ни за что не попадут. Все винтовки стоят на треногах", - Мирко отметил, что дворников уже убрали, заменив их оперативниками, которые продолжали мести тротуары, не забывая поглядывать по сторонам.

   "Девять ноль-ноль. Ещё три часа", - Радич снова лёг и стал готовить оружие. Он достал из сумки свои "Беретты", проверил их, аккуратно и бесшумно оттягивая затворы, рассовал по карманам запасные обоймы. Потом достал две шумовые гранаты, закрепил кольца взрывателей на поясе и стал ждать. К колесу никто не подходил. Не было ни служителя Михалыча, ни механиков.

   "Уже выставили оцепление и никого сюда не пускают", - подумал Мирко. Он повернул голову и через дыры в железе посмотрел через оптику в сторону реки. Там покачивались на воде два катера. В них неподвижно сидели люди.

   Время тянулось медленно. Оперативники от нервного ожидания явно устали. Напряжённые позы сменились некоторой расслабленностью. Мирко навёл бинокль на стрелков. Один из них лежал рядом с винтовкой и, похоже, спал, пригретый уже высоким солнцем, два других жевали травинки и тихо переговаривались.

   В половине двенадцатого всё изменилось. Оперативники, взбодрённые по рациям, уже держались настороже, снайперы приникли к оптическим прицелам, пенсионеры закончили свои игры и, оставив в покое шахматную доску, смотрели прямо перед собой. Атлетического вида старухи прикрыли лица открытыми журналами, забыв о колясках.

   Без пятнадцати двенадцать послышался звук мотора, и у деревьев на дальней стороне площадки возле фонтана остановился чёрный джип. Из него вышли два человека в чёрных плащах. В одном из них Мирко узнал полковника Иванова. Тот протянул руку внутрь кабины, и, опираясь на его ладонь, на землю соскользнула Елена. Она была одета в неприметное серое пальто, синие джинсы и белые кроссовки. Иванов что-то говорил ей на ухо. Через несколько минут она медленно подошла к маленькой сцене, неизвестно зачем поставленной здесь работниками парка.

   Мирко приготовился. Он взял в руки свободный конец троса, два раза обмотал им  запястье и положил свободную ладонь на ребристую поверхность гранаты. Все взоры оперативников помимо их воли сконцентрировались на фигурке девушки. Один Иванов вертел головой направо и налево. Тело полковника стало похоже на сжатую пружину. Мирко бесшумно отворил дверцу кабинки и, оттолкнувшись от порога, полетел вниз. Двух секунд полёта ему хватило, чтобы одну за другой сорвать гранаты и бросить их в сторону снайперов. Яркие вспышки и глухие звуки разрывов прервали птичий гомон и шум листвы. Елена от испуга присела, но Радич уже проносился над ней. Он подхватил девушку за талию и прижал к себе в тот самый момент, когда трос, спружинив, стал поднимать обоих наверх. Снизу послышались хлопки. Это были выстрелы из винтовок, оснащённых глушителями. Мирко в воздухе развернулся лицом к Чёртову колесу и что есть силы оттолкнулся, гася силу удара о конструкции. Подчиняясь закону маятника, трос, описав дугу, завис над мусорным контейнером по другую сторону забора.

   - Держись! - крикнул Радич в ухо Елене и отпустил трос.

   Они вместе упали на картон.

   - Цела? - снова крикнул Мирко.

   Елена, морщась от боли в вывихнутой ноге, кивнула.

   - Тогда – побежали!

   Радич потянул девушку за руку. Через мгновение они оказались на земле и помчались вдоль забора, петляя между машинами, которых с каждой минутой на автостоянке становилось всё больше. Их преследователи потеряли несколько драгоценных минут, пока искали лестницу и преодолевали колючую проволоку, которая венчала собой бетонный забор. Взорам оперативников открылась автостоянка, забитая автомобилями и людьми, везущими тележки с продуктами.

   Полковник Иванов бросил взгляд направо и успел заметить чёрный камуфляж Радича, исчезающий за углом супермаркета. Его заместителю Маркину удалось перехватить взгляд полковника.

   - Туда! - крикнул он, направляясь за беглецами.

   Полковник поймал его за воротник плаща.

   - Ты чего? - Маркин едва не упал.

   - Ты их не заметил.

   - Не понял, - рванулся в сторону Маркин, доставая пистолет.

   - Ты их не видел, - Иванов не отпускал своего заместителя.

   - Ах ты, сволочь! Гусев предупреждал меня!

   - К чёрту твоего Гусева! - полковник прижал Маркина к забору.

   Выстрел прогремел неожиданно и сухо. Иванов разжал пальцы и медленно опустился на колени.

   - Предатель, - прохрипел Маркин.

   Второй выстрел он произвёл прямо в лоб своему начальнику. Иванов, отброшенный ударной силой пули, упал на спину. Его открытые глаза, не мигая, смотрели прямо на солнце.

 

                                             ***

 

   - Мост! Главное - проскочить мост! - шептал Радич, утапливая в пол педаль акселератора и ворочая рулём. «Паджеро» в плотном трафике ухитрялся по правой полосе обгонять автомобильный поток, состоящий из грузовиков, перевозящих лес.

   Сзади послышался рёв милицейский сирен. В зеркало заднего вида Мирко увидел далёкие синие проблесковые маячки. Он вывернул руль влево и стал подрезать тягач с прицепом, гружёным брёвнами. Водитель грузовика шарахнулся в сторону и задел длинный серый седан. Тот, в свою очередь, ударился о бордюр, разделяющий дорогу. Машину снова бросило на грузовик. Тяжёлый тягач протаранил легковушку. Взвизгнули тормоза, прицеп занесло и перевернуло. Тяжёлые брёвна разорвали тросы крепления и стали падать на асфальт, круша всё на своём пути.

   Радич обернулся.

   - Всё. Сзади чисто. Как вы?

   - Ну, ты даёшь. Посмотри на Елену, на ней лица нет, - крикнул ему Девайс.

   - Ты не ранена? - в глазах Мирко мелькнула тень тревоги.

   - Вроде нет. Вот только с ногой что-то… Похоже, вывихнула. Когда бежали, в горячке показалось, что ничего страшного. А сейчас болит.

   - Ничего, потерпи. Через десять минут вырвемся из города, взгляну на твою ногу.

   - Ты лучше вперёд смотри, - сказал Девайс, поднимая руку.

   В полукилометре от них на шоссе стояли три милицейские машины, загораживая путь. За машинами были видны люди, стоящие на коленях.

   - Пригнитесь и держитесь за что-нибудь, - приказал своим пассажирам Радич.

   Он вдавил педаль акселератора в пол, вцепился в руль и направил свой автомобиль в щель между милицейскими машинами. Страшный удар разметал легковушки. В воздух полетели обломки металла и пластика, догоняя людей в форме, бросившихся врассыпную. Никто из них не успел произвести ни одного выстрела. С трудом удержав машину на дороге и проводив глазами ещё летящие над шоссе части обвески и переднего бампера, Мирко посмотрел в зеркала.

   - Никого не зацепило? - спросил он, оборачиваясь.

   - Пока все целы. Вот только что дальше делать будем? - спросил Девайс, вжимая голову в плечи. - Они снова выставят заслон, да ещё из тяжёлой техники.

   - Пусть их. Ещё километр проедем - и свернём в сторону.

   - Куда? Тут везде поля да болота с лесами.

   - А ты думаешь, зачем я выбрал "Паджеро"?

   Через пятнадцать минут езды Радич съехал с автострады, перевёл в нужное положение рычаг раздаточной коробки и направил машину вдоль опушки леса вниз по склону через поля. Асфальт скрылся из вида. Ещё после получаса езды они достигли просёлочной дороги, сплошь покрытой грязью, и остановились на перекрёстке.

   - Похоже, ушли, - сказал Девайс, открывая окно и прислушиваясь. - Куда теперь?

   - На восток, конечно. Давай, садись за руль, а я пересяду к Елене, - сказал Мирко, выходя из машины.

   - Ну, как ты? - Радич с несвойственной ему нежностью и немного смущённо положил руку на плечо девушки. - Где болит?

   - Вот здесь, с внешней стороны стопы.

   Усталый, жалобный голос Елены заставил Девайса обернуться.

   - Вот чёрт. И ты, Брут, туда же.

   - Смотри на дорогу, - резко сказал ему Мирко, вспомнив о ранении и ампутации ноги монаха.

   - При чём здесь Брут? - вскинула голову Елена.

   - Не обращай на него внимания, - сказал Радич, стаскивая с ноги девушки кроссовку вместе с носком. - Ничего страшного, - облегчённо вздохнул он. - Это - простой ушиб. Здесь больно? - Мирко легонько постучал ребром ладони по пятке Елены, потом согнул и разогнул ей пальцы на ноге. - В пальцы боль не отдаёт?

   - Вроде нет, - тихо сказала девушка. - Вот здесь немного ноет, - она притронулась к внешней стороне стопы, где наливался фиолетовым цветом огромный синяк.

   Радич стащил с себя куртку, потом футболку, разорвал её на полосы и приказал Девайсу остановиться. Лейтенант вышел из машины и зачерпнул в ладонь грязь из колеи.

   - Так будет лучше: холод заставит синяк рассосаться, тугая повязка зафиксирует ушиб. Даже если есть трещина в кости - заживёт, никуда не денется, - приговаривал он, прикладывая грязь к стопе девушки и туго бинтуя ногу.

   Он с трудом натянул поверх повязки носок, расшнуровал кроссовку, надел её на ногу Елены и остатками футболки закрепил обувь на ноге.

   Всё время езды по заброшенной дороге до темноты прошло в полном молчании. Девайс крепко держал руль, стараясь объезжать ямы, заполненные водой, и корни деревьев, Мирко, рассеянно следя за появляющимися в свете фар кустами и низко растущими ветками сосен, о чём-то думал.

   - Ты ничего не хочешь спросить? - тихо сказала Елена, крепко беря лейтенанта за руку.

   - О чём? - повернулся к ней Мирко.

   Девушка разглядывала татуировку на его голом плече. Двуглавый орёл держал в лапах две перекрещенные молнии. Лейтенант проследил за взглядом Елены и поёжился.

   - Холодно, - сказал он, надевая куртку.

   - О том, как мне там было в руках у этих гадов, почему я не плачу и не падаю перед тобой на колени, благодаря за спасение, - в голосе Елены слышались горечь, вызов и боль.

   - Я знаю, что тебе было не сладко, я знаю, что виноват, позволив этому бугаю-менту взять тебя спящей там, в посёлке - но, поверь, я сделал всё и даже больше, чтобы ты была со мной.

   - И тебе не интересно, что этот гад Гусев делал со мной?

   - Забудь. Всё уже в прошлом. Просто переверни страницу. А потом, я уверен - он многого и не успел.

   - Почему ты так решил? - зло сказала Елена.

   - События развивались слишком быстро. Я не дал им времени думать о чём-то ещё, кроме спасения собственной шкуры.

   - Посмотрите на него! Ты что – супергерой-одиночка? Ненавижу тебя! - выкрикнула девушка и ударила Радича кулаком в грудь.

   - Эй, ребята! Не ссорьтесь, - обернулся Девайс.

   - Ненавижу, ненавижу, - повторяла Елена, вырывая свои запястья из кулаков Радича.

   - Ну-ну, довольно, - тихо говорил он, прижимая к себе девушку. - Ты устала, всё пройдёт. Вот так, вот так, - он положил голову Елены себе на грудь и стал гладить её волосы, целуя в затылок. - Поспи немного.

   - Да? поспи? Тебе хорошо говорить. Ты тоже ещё тот подонок, - Елена несколько мгновений слабо сопротивлялась, но приятное тепло от сильного тела лейтенанта сделало своё дело. Она тесно прижалась к нему и закрыла глаза.

 

                                                ***

 

   Генерал Стоун на сей раз заставил своих пилотов приземлиться прямо на площади в центре Екатеринбурга перед президентским дворцом. На брусчатку из вертолётов  деловито выпрыгивали морские пехотинцы. Солдаты отбегали в сторону и становились на колени, образуя круг и приготовившись к стрельбе.

   Растерянная охрана Гусев закрывала ворота, перекрывая проход во внутренний двор здания.

   Генерал взял телефонную трубку из рук своего адъютанта.

   - Эй! Господин Гусев! Прикажите своей охране не делать глупостей. Пусть мой визит несколько неожиданен для вас, но нам есть, что обсудить. Пришлите ко мне провожатого. Пусть сопровождает меня в ваш кабинет, - не дожидаясь ответа, генерал передал трубку в руки командира морпехов.

   Через десять минут Стоун сидел напротив Гусева.

   - Мне донесли, что ваши люди схватили нескольких террористов и уже ухитрились упустить эту сволочь, дав им сбежать, - говорил генерал, презрительно глядя в глаза своего собеседника.

   - Это не совсем так, - попытался возразить президент, но генерал перебил его:

   - Именно так. Вместо того, чтобы передать террористов в руки командования НАТО, вы вели здесь какие-то переговоры, какие-то обмены заложниками...

   "Кто ему сказал? - думал Гусев, перебирая в памяти лица своих помощников. - Господи! Вокруг одни доносчики и предатели!"

   - Господин генерал! Вас ввели в заблуждение. У меня в руках остался один из террористов. Он ранен, ослаблен. Думаю - он расскажет нам, где база этих бандитов. Мы легко... - президент заметил насмешливую улыбку Стоуна, - разумеется, вместе с вашими людьми, найдём и обезвредим преступников.

   - Я сам допрошу его. Прикажите привести бандита.

   Гусев, помедлив, нагнулся к переговорному устройству и сказал несколько слов секретарю.

   Через пять минут раздался стук в дверь, и два автоматчика в сопровождении тюремного врача ввезли в кабинет инвалидную коляску, на которой сидел в больничном халате бледный Иван Сергеевич. От повязки на остатке его ноги исходил сильный гнилостный запах. Глаза бывшего монаха горели лихорадочным огнём.

   - Простите, хочу вас предупредить. У заключённого - жар и гангрена, - врач почтительно склонил голову перед Гусевым. - Я дал ему несколько болеутоляющих таблеток и сделал укол.

   - Хорошо, - кивнул головой президент. - Итак, мистер Стоун, перед вами бывший полковник Внешней разведки Иван Сергеевич Железняк. Он ваш, - Гусев несколько театрально, сделав приглашающий жест рукой, повернулся к американскому генералу.

   - Интересно, - Стоун впился глазами в старика. - Значит, вы из тех, из бывших, просравших вашу страну?

   - Браво, генерал, - тихо сказал Иван Сергеевич. - Вы, я смотрю, усовершенствовались в русском языке до такой степени, что можете себе позволить простонародные выражения.

   - А как ещё назвать то, что случилось с Россией?

   - Системный кризис, например, - усмехнулся Железняк.

   - Мне странно слышать это от вас, - удивился Стоун. - Если не врали наши аналитики из ЦРУ, никаких видимых причин для катастрофы вроде бы и не было. В вашей экономике наблюдался устойчивый рост, причем такими темпами, какие сегодня в России кажутся фантастическими. С политикой дело обстояло даже ещё лучше. Стабильность, уверенность и никакого страха перед будущим. Афганистан для СССР даже близко не был тем, чем для Америки явился Вьетнам. По нашим оценкам, в Афганистане Советская Армия успешно выполняла все возложенные на нее задачи, а кабульский режим оказался настолько устойчив, что продержался некоторое время даже после вывода ваших войск и развала СССР, лишившись всякой внешней поддержки со стороны стран соцлагеря.

   - Аналитики вам не врали. Когда дерево гибнет при пожаре, в засуху, в наводнение или в бурю - это никого не удивляет, но когда могучая сосна вдруг падает в полном безветрии, то причину катастрофы определить сложнее. На мой взгляд, перестроечный системный кризис был спровоцирован не внешними неблагоприятными факторами, а был создан сознательно вами.

   - Конечно, сознательно, - самодовольно усмехнулся Стоун. - Это мы подсунули Горбачёву завербованных нами агентов влияния, разных Старовойтовых, Бурбулисов, Шахраев, которые сами даже не догадывались, что работают на Америку.

   - Всё несколько сложнее, - покачал головой Иван Сергеевич. - Я несколько по-другому оцениваю этот период.

   - Ну-ка, ну-ка, интересно, - генерал откинулся на спинку кресла.

   -  Причина краха Советского Союза - глубочайшая моральная и интеллектуальная деградация элиты. Я говорю не о госаппарате, как таковом, а об элите в широком смысле слова. Элитой высокотехнологичного, урбанизированного, образованного, социально ориентированного советского общества была интеллигенция, представителями которой на 90% и был укомплектован госаппарат. Интеллигенция настолько морально сгнила, что с упоением принялась разрушать вполне устойчивую систему. Разумеется, разрушалась она под предлогом модернизации. Вам, думаю, знакомо это словечко. Причем умственная деградация элитариев достигла таких масштабов, что многие искренне полагали, будто творят благо для страны.

   - Да что вы говорите?! - вмешался в разговор Гусев. - Сегодня интеллигенция находится очень близко к социальному дну. Из правящего класса она превратилась в прислугу богатых дебилов, довольствуясь крохами с барского стола.

   - Вот и меня одно время удивляло, с каким остервенением нынешняя интеллигенция продолжает поливать говном ненавистный совок, который уже шестой десяток лет, как не существует, и никто не собирается его реанимировать. Вы, господин Гусев, как и ваш покойный отец, особо преуспели на этом поприще, - глаза Железняка загорелись недобрым огнём.

   - И в чём же причина ненависти яйцеголовых к бывшей советской империи? - Стоун вернул разговор в интересующее его русло.

   Иван Сергеевич тяжело вздохнул.

   - Причины этого феномена глубоко субъективны. Дегенератам настолько тяжело признать, что они сами себя опустили в дерьмо, что для сохранения душевной гармонии вынуждены ежедневно заниматься самозомбированием: "Мы все сделали правильно, мы все сделали единственно верно, мы вернули страну на столбовую дорогу цивилизации, иначе было бы хуже, социализм  - это величайшее зло, какое только возможно…"

   - Но ведь при совке полки магазинов были пусты, а народишку, извините, жрать было надо, - снова влез в разговор Гусев.

   - Продовольственный кризис создали специально. Это тема для отдельной беседы, но количественные и качественные показатели потребления продуктов питания были выше, чем даже сегодня. Люди больше ели мяса, морепродуктов. Советская статистика, господа, и сегодня доступна, Гугл и Яхо вам в помощь. По советскому ГОСТу в колбасе допускалось 2% растительных добавок. Сегодня же она наполовину состоит из генно-модифицированной сои, вкусовых добавок и красителей с консервантами. Даже если признать, что при совке колбаса была в дефиците, то сегодня ее фактически нет. Народ ест суррогаты. И многое из того, что я когда-то покупал в заурядном гастрономе, сегодня отсутствует в принципе. Попробуйте - найдите в продаже осетрину, черную икру, натуральную, разумеется, а не из сои. У вас, господин президент, продаются в магазинах крабы, креветки или креветочное масло. Ох, как вспомню про него - так слюни текут.

   - Вы - гурман, полковник, - улыбнулся Стоун.

   Железняк вяло взмахнул рукой.

   -  Я отвлекся, речь не о том. Итак, в 1991 году мы получили вместо дееспособной системы власти дырку от бублика в виде суммы нескольких кризисов - идеологического, духовного, управленческого, экономического, политического. В результате произошёл территориальный распад страны, раскол социальный, глубокая трансформация государственной системы и, как следствие последнего, смена правящего класса. Интеллигенция оказалась у параши, а на смену ей пришла клептократия. Нынешняя элита - элита утилизации. Она, словно популяция червей, набрала силу на усвоении трупа супердержавы. Вопрос в следующем: насколько нынешняя элита дееспособнее советской, просравшей великую страну?

   - «Клептократия», сказали вы? Не совсем понимаю, - Стоун недоумевающе посмотрел на Гусева.

   - Поясню, - Иван Сергеевич облизнул сухие губы. - Клептократия - от древнегреческих слов "κλέπτειν" - воровать и "κράτος" - господство, власть. Буквально - «власть воров». Это словечко - своего рода клише, применяемое к правительству, контролируемому мошенниками, использующими преимущества власти для увеличения личного богатства и политического влияния с помощью расхищения государственных средств. Кстати, вы, господин Гусев - клептократ чистой воды. А в Москве - каждый влиятельный чиновник - клептократ вдвойне.

   - Но-но!! Не забывайтесь! Мой народ любит и уважает меня.

   - Конечно, любит, - горько улыбнулся Железняк. - Если бы не запасы нефти, разведанные даже не вами, а ещё советскими специалистами, а потом вашими американскими покровителями - народ давно кормился бы только тем, что выращено на огородах и собрано в лесах. Ваша власть так же неэффективна, как и тридцать лет назад режим Путина. Даже тогда, в эпоху нефтяной халявы, Россия оказалась неспособной своими силами создать ничего подобного Саяно-Шушенской ГЭС, не говоря уже об атомном ледокольном флоте, Норильском меткомбинате или Камском автозаводе. Никто из нынешних чиновников или олигархов, рулящих в ручном режиме экономикой, не будет вкладывать деньги в затею с долгим сроком окупаемости, если можно дать взятку, кому следует, отхватить кусок земли возле оживленной магистрали, построить там гипермаркет и отбить затраты через 2-3 года.

   - И что в этом плохого? - Гусев вскочил с места и стал расхаживать из угла в угол.

   - В общем-то, ничего. Но если у вас на корабле в трюме течь, а в турбине подшипники плавятся - то бессмысленно делать евроремонт в кают-компании. Случись шторм - весь этот марафет пойдет ко дну, потому что корпус судна прогнил.

   - Не говорите загадками. Выражайтесь яснее, - потребовал Стоун.

   - Яснее? Извольте. В отличие от советской элиты, клептократия на всём постсоветском пространстве не впала в маразм. В Кремле, да и здесь в Екатеринбурге, сидят пусть и конченые подонки, но не дебилы. Истинное состояние корабля под названием Союз Российских Конфедераций им прекрасно известно. Короче говоря, если  бы наша клептократическая элита хотела воровать долго и счастливо, то ей следовало бы сделать следующее: расстрелять тех, кто призывает воровать здесь и сейчас, ввести на 20 лет диктатуру, решительно уничтожить малейшие ростки коррупции и прочие проявления либеральной идеологии, ресурсы сконцентрировать в руках государства, ограничить фонды потребления до минимального уровня, мотивировать "пиплов" к ударному труду, всякие попытки саботажа и бунта жестоко карать, словоблудливую плесень выжигать напалмом. Собственно, китайская элита именно так и ведёт себя. Тридцать лет назад можно было бы, отталкиваясь от советского потенциала, создать современную, эффективную экономику, приносящую больший доход, нежели нефтяная рента. Эти доходы можно воровать и воровать, воровать и воровать, а поскольку экономика будет производящей, а не рентной, то теоретически воровать можно вечно, - Железняк перевёл дух и вытер вспотевший лоб. - А теперь ответьте на простой вопрос: способен ли вор хотя бы на время стать созидателем? Способен ли он на 20 лет отказаться от воровства и пресекать всякие попытки воровства во имя того, чтобы потом форсировано наверстать упущенное? Ответ очевиден - нет. На это ни один вор никогда не пойдёт, точно так же, как волк не способен временно стать вегетарианцем, давая овцам возможность нагулять вес. Цель диктует методы ее достижения. Цель нашей клептократической элиты - воровать, воровать здесь и сейчас, поэтому ни о каком долговременном развитии и планировании речи идти не может. Клептократией управляет не расчет, не разум, а алчность.

   - А что, он прав в своём анализе, - после небольшой паузы, вызванной усталостью Железняка, сказал генерал. - Соглашусь даже с тем, что Кремль допустил ошибку, попытавшись в короткий срок украсть всё подчистую. Воруй и давай воровать другим. Не так ли? - Cтоун, криво улыбаясь, развернулся к Гусеву.

   - Вот именно, - не понял иронии хозяин Западной Сибири. - Поэтому Москва и проморгала наш суверенитет. "Делиться надо" - говорил мне мой папаша, - либерал-президент развалился в своём кресле.

   - Тогда почему после распада России власть в Кремле, да и режимы здесь, за Уралом, остаются устойчивыми? - продолжал допытываться американец.

   - О! - воскликнул слабеющий на глазах Железняк. - Это отдельная история.

   - Мы не торопимся, - издевательски улыбаясь, произнёс Гусев.

   - Всё очень просто, - Иван Сергеевич упёрся взглядом в Стоуна. - Любому режиму нужен если не внешний, то внутренний враг. Если бы не было Кавказа и Чечни, Дудаева и Шамиля Басаева - то Москве стоило бы их придумать. В Кремле решили учиться у вас - американцев. Вспомните одиннадцатое сентября две тысячи первого года и башни-близнецы. Москва сделала ставку на борьбу с врагом, которого можно спрятать под своим крылом, но который позволил держать в подчинении властям весь благодарный за защиту от супостата народ.

   - Что вы имеете в виду? - Стоун сделал вид, что не понимает.

   - Террор! Вот имя этого врага. Доморощенный, неуклюжий, но достаточно кровавый, - пояснил Железняк. - Это обывателю можно лапшу на уши вешать о терактах в Домодедово, московском метро, взрывах жилых домов - но я ведь работал в разведке. Кому, как не мне, знать, что все эти взрывы подстроены преданными Кремлю спецслужбами, и либерал-демократ Жириновский об этом знал, - Иван Сергеевич взглянул на Гусева.

   - Ложь! Где доказательства?

   - Извольте! Бомба в Домодедово. Давайте-ка я напомню вам статью двести пятую из Уголовного кодекса России, которая квалифицирует теракт, как "Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях". Кто-нибудь из главарей террористов взял на себя ответственность за взрывы в Москве? Кто-то оказывал воздействие на власть, выдвигал какие-либо требования? Кто извлёк хоть какую-то выгоду от этих взрывов? Никто из террористов. Зато власть пропиарила себя на полную катушку. На носу были президентские и парламентские выборы. Хотя любой профессионал понял бы, что эти случаи - хорошо поставленный спецслужбами спектакль с кровавым жертвоприношением. Личности главарей не установлены, настоящих, а не подставных подозреваемых в организации взрыва нет, мотивов нет. Но непосредственных исполнителей тут же нашли. Правда, мёртвыми. А как же без них? Трупы террористов - всегда кстати, именно потому, что сказать в своё оправдание ничего уже не могут. Кстати, использовала же царская охранка эсэров-террористов для расправы с высокопоставленными государственными деятелями вплоть до членов царской фамилии. Даже министр внутренних дел Плеве был убит боевиками Азефа с санкции высокопоставленных чинов из Охранного отделения. Как писал в мои времена один журналист, сейчас вспомню его имя, - Железняк откинулся на спинку кресла и перевёл дыхание, - Кунгаров его фамилия, а зовут Алексеем. Так вот, он писал: "Теракты нужны исключительно тем, кто у власти, ибо терроризм в современных условиях - это эффективный способ поддержания господства над обществом. Поэтому такой вид терактов, осуществляемых спецслужбами или подконтрольными им структурами, обладает характерными отличительными особенностями. Их объединяет три признака - анонимность, безмотивность и бесцельность". Ваши спецслужбы, генерал, в том памятном сентябре сработали более профессионально, но и у них был один прокол: всю семью Бен-Ладена, которая почему-то проживала в США, вывезли на Восток незадолго до взрыва небоскрёбов. Наши работают ещё грубее.

   - Слова, одни слова! - воскликнул Гусев.

   - Слова?! Американцы буквально тут же опубликовали фотографии арабов, летевших в тех злополучных самолётах, были проведены тайные аресты сообщников, начато расследование, а у нас даже при захватах заложников, когда террористов можно взять живыми - те таинственным образом погибают. Так, на Дубровке в две тысячи втором году спецназ при штурме расстрелял уже усыплённых бандитов. Некоторых добивали прямо на улице при свидетелях. Это называется - заметать следы. Вот ты, Гусев. Ты должен помнить все случаи терактов в России. Скажи, зачем властями в глазах обывателя был сформирован образ террориста - психопата, этакого садиста, отморозка, психа, действующего абсолютно нелогично, немотивированно, но очень умно, расчётливо и осторожно? Не правда ли, редко встречающееся сочетание качеств?

   - Не имею понятия, - буркнул либерал-демократ. Он давно хотел прекратить этот бессмысленный, как ему казалось, разговор, но генерал Стоун со всё возрастающим интересом слушал Железняка.

   - Я тебе скажу, почему, - продолжал Иван Сергеевич. - Настоящие, а не виртуальные главари террористов всегда хорошо мотивированы. Их действия всегда направлены против представителей власти. Как писал тот же Кунгаров - а я с ним абсолютно согласен - правильно выбранная цель для террористической акции - это девяносто процентов успеха. Убить царя - значит подчинить себе ход истории. «Народная Воля» - организация, совершенно карликовая по числу участников и имевшая ничтожное идейное влияние на общество, изменила направление развития российской империи благодаря убийству Александра Второго. Невозможно себе представить, чтобы народовольцы взорвали церковно-приходскую школу или заложили бомбу на городском рынке! Но почему-то все громкие теракты нашего времени оказались направлены против простых обывателей. Взорвать элитный жилой дом в Москве, где живут известные политики, артисты, депутаты, или подогнать заминированный автомобиль к стенам Государственной думы - ничуть не сложнее, чем сравнять с землёй панельную девятиэтажку в спальном районе. Однако чеченцы (а разве кто-нибудь  доказал, что это сделали они?) обрушили дома, в которых жили простые москвичи. По любому, в каждом случае отсутствует конечная цель акции.

   - Может быть, бандиты хотели, устрашив народ, запугать и власть? - бросил реплику Гусев.

   - Ага! Испугали слона голой жопой! - едко и тихо засмеялся Железняк. - Её не смог испугать Басаев, действовавший абсолютно логично и предсказуемо. Уж он-то умирать не хотел, выдвигал конкретные и выполнимые требования, общался с тележурналистами, вел переговоры, всячески подчеркивая желание избежать бессмысленных жертв среди мирного населения. Он добился того, что с ним разговаривал сам премьер - Черномырдин. Почему Путин не пошёл по стопам премьера и не сделал этого же на Дубровке? Хотя - мой вопрос, скорее, из разряда риторических. Требования тех театральных бандитов были невнятны  и расплывчаты. Главарю этой акции следовало бы брать пример с Басаева, а вместо этого он мямлил, что, дескать, мы пришли сюда умирать. Вместо захвата в заложники или убийства значимых политических или общественных фигур, что сделать абсолютно легко, ведь их не охраняют так, как президента или олигархов, этот парень подвёл под удар спецназа простых москвичей. Почему никто из чеченцев ничего не взрывал даже во время своей борьбы за независимость? Они начали свои акции, когда к власти пришёл бывший директор ФСБ. Не странно ли?

   - Боевики отчаялись, когда был взят Грозный и когда они поняли, что война проиграна? - вставил замечание Гусев. Ему давно надоел монолог Железняка, но он ждал сигнала от Стоуна. А тот молчал.

   - Пусть так, - отмахнулся Иван Сергеевич. - Тогда почему спецслужбы, имея в то время такой мощный аппарат - почти сорок тысяч агентурных сотрудников - не могли предотвратить или расследовать до конца хоть одно преступление?

   - Расследовать? Ну, как же! А взрывы в метро?

   - Не смешите меня, - тихо сказал Железняк. - Противоречивую дезу, которые выдавала пресс-служба Лубянки, нельзя рассматривать всерьёз. Что такое три килограмма тротила в поясе шахида? Именно такой мощности взрывчатка, по мнению экспертов ФСБ, была применена на станции "Парк культуры". Это начинка пятидесяти противопехотных гранат Ф-1. Как вы думаете, мистер Стоун, что осталось бы от вагона метро после взрыва трёх килограммов пластита, начинённого болтами и кусками рубленой арматуры?

   - Клочки обшивки вагона и множество фрагментов человеческих тел, разбросанных в радиусе двухсот метров.

   - Правильно. Простые законы физики. Нам сказали, что взрыв произошёл на высоте сто шестьдесят сантиметров, что свои пояса смертницы закрепили на шеях, а спустя день или два по телевиденью мы увидели почти целый вагон с нетронутыми взрывом стёклами и лица мёртвых шахидок. Каким же тупым быдлом надо считать обывателя, чтобы опубликовать эти снимки?! Уцелели не только головы террористок, но этих "чёрных вдов" даже можно было опознать. Несколько кровоподтёков и ссадин - вот и всё, что сумели наделать три килограмма взрывчатки, нафаршированной кусками металла. Кстати, я видел фотографии остальных жертв взрыва. Тела и лица мертвецов остались целы. Их тоже всех удалось довольно легко и быстро опознать. Чудо, да и только! Там ещё много нестыковок. Короче говоря - грубая работа и сплошное враньё высокопоставленных силовиков. Жаль погибших, но, как писал Кунгуров, ссылаясь на знакомого полковника ФСБ:  "Если надо пожертвовать сотней жизней, чтобы спасти миллионы, чтобы уберечь от развала страну - я лично взорву хоть десять домов. Пусть потом пидорасы-правозащитники на говно исходят".

   Стоун потянулся, зевнул и, усмехнувшись, важно произнёс:

   - Ну и что? Кому нужны ваши разоблачения? Кремль до сих пор стоит. Власть в нём - дееспособна, предсказуема и адекватна.

   - Не лукавьте, генерал. Власть клептократии на всём построссийском пространстве держится на трёх китах. Первый - ваши штыки, второй - верные лидерам полицейские части и третий... Помните, как поддерживало Путина население? - Железняк обращался к Гусеву.

   Тот кивнул.

   - Так вот, многоуважаемый ВВП изобрёл новый тип воровства. Объясню принцип, по которому клептократическая система власти может быть удивительно устойчива некоторое время. Этот принцип я бы выразил так: "НЕ ВОРУЙ У НЫНЕ ЖИВУЩИХ".  Когда человек ограблен и ему нечего терять, он становится агрессивным и стремится уничтожить вора и вернуть себе украденное. Учитывая, что элита - это всегда очень малая  часть общества, ну, пусть даже десять процентов населения с учетом холуёв - попытка меньшинства грабить большинство изначально обречена на провал. Много ли времени нужно, чтобы власть озлобила ограбленное население? Но зато можно эффективно и, главное, безнаказанно, воровать у будущих поколений. Другими словами - главный источник существования клептократической элиты - разворовывание фондов развития. Более того, элита, разворовывая эти фонды, еще и делится наворованным с ныне живущим быдлом, заручаясь тем самым лояльностью с его стороны. Не так ли, господин Гусев?

   "Хозяин тайги" пытался проглотить комок, застрявший в горле.

   - Что, нечего сказать? - повысил голос Иван Сергеевич. - Ну, сколько процентов от доходов вашего губернаторства вы направляете в фонд потребления? Восемьдесят, восемьдесят пять?

   - Девяносто, - прохрипел Гусев.

   - И это при неуклонной деградации производящего сектора экономики. Чудненько! - воскликнул Железняк. - Вот вам, генерал, и объяснение, почему на построссийском пространстве наблюдается почти идиллическая любовь низов к верхам. Потому, что верхи, воруя и давая воровать другим, не забывают подкидывать подачки плебсу. Сейчас, если так можно выразиться, система достигла пика своего развития, найдено оптимальное соотношение между объемом грабежа и подачек при минимальных затратах на поддержание всей системы в дееспособном состоянии.

   - Мы долго ещё будем слушать его речи? Для чего он здесь? - не выдержал Гусев.

   - Для того, мой друг, чтобы мне было, о чём докладывать Вашингтону. А там на основании моего анализа должны решить, когда именно полностью оккупировать ваш говённый осколок бывшей империи дебилов, - Стоун, не скрывая своего презрения, смотрел на хозяина кабинета.

   - Браво, генерал. Так его, - хрипло рассмеялся Иван Сергеевич. - Долго доить нашу Рашу невозможно. Ресурсы-то, чай, на исходе. Пора вам брать ситуацию в свои руки.

   - Благодарю вас, полковник, за исчерпывающий анализ ситуации, - сказал американский генерал. - А теперь вернёмся к нашим баранам, - Стоун согнал презрительную улыбку с лица. - Скажите мне следующее: неужели в Москве нет коммунистического подполья?

   - О чём вы? - не понял Железняк.

   - Ну, как же. Генералитет, недовольный положением дел, высший офицерский состав армии, планирующий изменить ситуацию... Разве вас не послали во главе спецназа на территории, подконтрольные НАТО, чтобы провести серию терактов, подбодрить население, недовольное режимом, внушить, так сказать, надежду на близкие перемены? Разве вашей задачей не является подстрекательство радикально настроенной славянской молодёжи к бунту?

   - А, так, значит, заминированный мной поезд не прибыл в пункт назначения? - Иван Сергеевич тыльной стороной ладони вытер испарину со лба. С каждой минутой он чувствовал себя всё хуже.

   - Назовите мне имена ваших сообщников, местонахождение базы, складов оружия, - продолжал генерал, пропустив мимо ушей слова Железняка.

   - Отсоси, - выкрикнул Иван Сергеевич и, собрав остаток сил, приподнялся на руках и рванулся по направлению к Стоуну.

   Выстрел в тиши кабинета прозвучал неожиданно сухо. Железняк будто натолкнулся на стену. Упав ничком, он неловко завалился на бок. Больничный халат его с левой стороны окрасился кровью. Генерал вскочил и обернулся. В руке бледного испуганного Гусева дымился маленький пистолет.

   - Кто вас просил?! - Стоун подскочил и вырвал оружие из рук президента.

   В кабинет, громко топая ботинками, ворвались морские пехотинцы Стоуна.

 

                                            Глава 7. Куда?

 

   - Ну, и куда теперь? - Девайс тупо смотрел вперёд, положив подбородок на рулевое колесо.

   Радич очнулся от дрёмы и вскинул голову. Радиатор джипа упирался в кусты, которыми заканчивалась колея. Дальше в лес шла тропа, петлявшая между деревьями.

   - Чего мы стоим? Езжай дальше.

   - Рад бы, да вот бензин кончился.

   - Как кончился?

   - Очень просто. Бак и так был наполовину пуст.

   - Вот чёрт! - тихо выругался Мирко.

   Елена, разбуженная голосами, отпрянула от Радича.

   - Почему мы остановились?

   - Потому, что я идиот, - воскликнул Радич и открыл дверь машины. - Совсем забыл о бензине, - он вылез из джипа и поднял воротник куртки.

   В лесу было довольно прохладно и сыро.

   - Кстати, о еде я не подумал тоже. Чёрт, чёрт! - заорал лейтенант и ударил носком башмака в заднее колесо. - Тупой ублюдок!

   - Вот именно, - сказал Девайс и сплюнул на дорогу через открытое окно.

   - Что «именно»? Зачем мне твоё "именно", - взвился Мирко. - У тебя ведь тоже голова на плечах есть, а не пустой горшок! Мог бы позаботиться о жратве.

   - План же ты разрабатывал, а не я, - огрызнулся Девайс. - А теперь с больной головы на здоровую валишь!

   - Да я её тебе напрочь отшибу! Всё равно мало пользы, - рванул ручку двери Мирко.

   - Эй, ребята! Хватит ругаться. Ведь мы на свободе, а это главное, - Елена, прихрамывая, вышла из машины. - Лес, он кого хочешь прокормит.

   - Ладно. Бросаем джип, берём самое необходимое и двигаем на восток, - решил Радич и полез в машину за оружием.

   - Опять пешком, - вздохнул Девайс. - Ты посмотри на Елену. Далеко ли с больной ногой она уйдёт?

   Мирко взглянул на часы.

   - Пятнадцать ноль-ноль. До сумерек - четыре часа. Кровь из носа нам нужно уйти как можно дальше от джипа. В лесу нас не найдут даже с собаками.

   Лейтенант достал из рюкзака мешочек с заранее приготовленным табаком.

   - Пойдём достаточно медленно, маскируя следы запахом курева. Если у них будут ищейки - им несладко придётся. На полгода выйдут из строя. Ты как - идти сможешь? - повернулся Мирко к Елене.

   Та кивнула.

   - Сделай мне палку - и пойдём. Так мне будет легче.

   Через двадцать минут они уже шли по тропе, углубляясь в лес.

   По расчётам Радича, за три часа им удалось преодолеть километров пять. По лицу Елены он видел, что этот путь дался ей с большим трудом, хотя она двигалась налегке. Весь груз - а в основном это было оружие - лейтенант распределил между Девайсом и собой. Когда в лесу сгустились сумерки, Радич остановился на краю глубокого оврага, окружённого густым кустарником и буреломом.

   - Всё! Привал. Здесь и заночуем, - сказал он и взял под локоть Елену, помогая ей спуститься по склону.

   - Бери тесак и нарежь еловых лап. Чем больше, тем лучше, - приказал он Девайсу.

   - Может, тонну? - кривая усталая улыбка исказила лицо парня. - Земля сухая, можно и так поспать.

   - Пойми, чудак-человек. С лесом не шутят. Если не сделать запаса валежника - не сможем поддерживать огонь. Если не будет лапника - утром проснёшься с радикулитом. Почва вытянет из тебя всё тепло, - терпеливо объяснял Мирко. - Так что засунь свою усталость себе в зад и берись за дело. Дождь в это время года не заставит себя ждать. Хочешь, не хочешь, а придётся делать шалаш.

   Уже в темноте при свете костра они закончили строить себе убежище и сели возле огня в кружок. На кончике ножа Радич жарил найденные в лесу грибы.

   - Они же с червями, - проворчал Девайс. - У тебя же в рюкзаке было немного хлеба и копчёная колбаса.

   - Когда ты только успел проверить? - снова разозлился Мирко. - Это - на крайний случай, когда припрёт. Неизвестно, сколько нам ещё топать, и найдём ли что-нибудь в лесу, - лейтенант подкинул в костёр веток. - Черви - такой же белок. Не хочешь - ходи голодным, - Радич на мешке от табака разделил пищу на две кучки и одну из них пододвинул Елене.

   - Ладно, - сдался Девайс, глотая слюну. - Давай, попробую.

   Проглотив свою порцию грибов, Мирко вытер руки о штаны и достал из кармана куртки карту.

   - Мы где-то здесь, - он показал на карте место километрах в ста от Екатеринбурга. - Так, что тут у нас? - лейтенант принялся рассматривать лист бумаги. - Сто двадцать километров на юг - железная дорога. Строго на восток - два каких-то населённых пункта. До них километров пятьдесят. Сзади - Екатеринбург и Гусев. На север - шоссе и тайга. Что будем делать?

   - Двигаем к железке. Люблю поезда, - сказал Девайс.

   - Нельзя. Два раза этот номер не пройдёт. Дорога сейчас хорошо охраняется. Думаю, урок с нефтяным составом пошёл нашим "друзьям" впрок.

   - Тогда давай сделаем крюк и снова выйдем на трассу. Поймаем или захватим попутку и поедем дальше с ветерком.

   - Нас возьмут там тёплыми. Шоссе наверняка уже блокировано в нескольких местах.

   - Что же тогда делать? - подала голос Елена.

   - Без воды и пищи, - Радич покосился на пустую пластиковую бутылку, которую они только что опустошили, - нам долго не продержаться. Так что предлагаю двигать на восток вот до этих деревень, - палец Мирко упёрся в точку на карте.

   - Наверное, ты прав. Пятьдесят километров - пустяк по сравнению со ста двадцатью. Уверен, что там есть магазин. Возьмём его без шума и пыли - будет вода и пища, - Девайс не отводил глаз от лица Радича.

   - Меня убивают твои криминальные наклонности, - усмехнулся Мирко, сворачивая карту. - Ладно, залезайте в шалаш, а я останусь снаружи в карауле.

   - Может, будем дежурить по очереди? - предложила Елена.

   Она сняла повязку с ноги и рассматривала большой синяк на щиколотке.

   - Незачем. В этом овраге нас сам чёрт не найдёт. А потом: у меня сон чуткий, как у собаки. Я ещё парочку растяжек поставлю на тропе. Будет вам будильник. Ты лучше скажи, как твоя нога? 

   - Болит ещё, но уже меньше.

   - Вот и хорошо. Завтра нам предстоит марш-бросок. Спите, не теряйте время.

   Радич дождался, пока Девайс и Елена залезут в шалаш, вынул из вещмешка три гранаты и полез по склону оврага наверх.

   В восемь часов утра, когда серую предрассветную пелену тумана прорезал первый солнечный луч, Радич разбудил своих спутников. Костёр уже был закидан землёй, вещи собраны.

   - Замёрзла? - Мирко коснулся кончиками пальцев порозовевшей щеки Елены.

   - Под еловыми ветками не холодно. Я даже сон хороший видела.

   - Потом расскажешь. Обувайся. Уходим.

   К полудню, голодные и уставшие, они наткнулись на несколько землянок, рядом с которыми на поляне несколько женщин копали картошку.

   - Ой! Кто это? - испуганно вскинула голову одна из них, увидев незнакомцев, вышедших из леса.

   - А вы кто?

   Мирко спрятал пистолет и, настороженно поглядывая по сторонам, подошёл ближе.

   - Мы... - женщины растерялись. - Мы скоро уйдём отсюда. Вот выкопаем картошку и уйдём.

   - Какая, к чёрту,  картошка в такой глухомани? - Девайс вышел из-за спины Радича. - Мужики тут есть?

   - Не-е, мы все разведёнки, - женщина с печальными глазами разглядывала чёрный камуфляж Мирко.

   - Почему не в посёлке живёте, а здесь? - Радич никак не мог вспомнить название населённого пункта, отмеченного им на карте.

   - Посёлок? - удивилась одна из женщин, одетая в грязный, видавший виды, ватник.

   - Ну да. Километрах в пяти отсюда, - Радич хотел достать карту, но передумал.

   - Там не посёлок, там лагерь.

   - Какой ещё лагерь?

   - Для больных.

   - Ничего не понимаю, - Девайс переглянулся с Радичем. - А вы тогда кто? Какого рожна вы тут землянок понарыли?

   - Погоди, - остудил пыл парня Мирко и повернулся к женщинам.

   - Вас вот как зовут? - он обращался к хозяйке огромной лопаты.

   - Мария.

   - Объясните нам, пожалуйста, что там за лагерь, и почему вы здесь живёте?

   - Сюда забрали наших детей.

   - Как забрали, за что?

   - За то, что они дауны, - по щекам женщины потекли слёзы.

   - Кто забрал?

   - По указу президента всех детей, страдающих аутизмом или прочими умственными расстройствами, собрали в лагерях, чтобы они не оскорбляли своим видом улицы городов и посёлков.

   - Ничего себе, - ахнула Елена. - Так вы живёте здесь, чтобы быть ближе к вашим детям?

   - Да, - Мария концом головного платка вытерла слёзы.

   Остальные женщины подошли ближе.

   - Там не только малолетки. У некоторых в лагере мужья или братья.

   - Сколько вас здесь? - оглянулся Мирко.

   - Да, считай, в каждой землянке по десять баб, - ответила Мария.

   - А где остальные?

   - Кому сегодня разрешены свидания, ушли в лагерь - подкормить своих. Остальные наломались на картошке и спят в землянках.

   - Что, в лагере больных не кормят? - Девайс присел на лежащее дерево.

   - Кормят, но плохо, мил человек, ой, плохо, - запричитали женщины. - Детки совсем отощали, а охрана смеётся - мол, скорее помрут, нам же легче будет.

   - Вот сука этот Гусев! - побледнел Радич. - Почему бы не раздать больных по домам?

   - Так ведь обижают их соседи, насмехаются... Говорят: "Дебилам не место среди нормальных людей. Правильно их президент наш изолирует". Да и лечить деток надо. Говорят, в бюджете денег нету. А мы бы всех своих забрали. Знаете, сколько здесь за лето народу приезжает, проведывают своих? И письма писали, и жалобы в ООН, - женщины окружили Радича, почувствовав в нём начальника. - Куда ещё писать, не знаем…

   - Чего писать? Идти надо в лагерь всем миром, да отбить детей ваших, - не выдержала слёз и причитаний Елена.

   - Э, девонька. Мы бы рады, да и мужиков бы нашли себе в помощь. Мы ведь бабы ещё ладные, да у солдат - оружие.

   - Сколько их? - Радич сел рядом с Девайсом.

   - Солдат, что ли? Человек двадцать. Десяток - совсем желторотики, только призвали. А остальные - матёрые.

   - Кто начальник лагеря?

   - Майор Павлюк. В годах уже, но хитрый и жадный. Все соки из нас тянет. Деньги требует.

   - Чем вооружены солдаты?

   - Десяток автоматов, у остальных старые винтовки, - Мария стояла рядом с Радичем и торопилась выложить ему всё, что знала.

   - Вы бы поговорили с Павлюком. Пусть отдаст самых маленьких. Может, смилуется...

   - Ага, как же, ему от нас - ещё одна зарплата. Особенно по весне, когда здесь собираются бабы со всего губернаторства, - женщины подошли ближе и стояли, опираясь на лопаты. На усталых и измождённых лицах застыло отчаянье.

   - Если отдадут вам детей, куда пойдёте?

   - Исчезнем отсель по заимкам да глухим деревням. Лучше на природе, чем в вонючих мерзких городах, - выкрикнула Мария.

   - Накормите нашу девушку, а мы сходим к лагерю, посмотрим, что к чему, - сказал Радич, вставая.

   - Уж вы там посмотрите, - хитро глядя в глаза Мирко, засуетились женщины. - Может, уговорите Павлюка. Вот прямо по этой тропе и идите.

   - Вставай, - приказал Радич Девайсу.

   - Я с вами, - Елена вышла из круга женщин.

   - Мы вернёмся через пару часов. Ты отдохни и поешь. К нашему возвращению будь готова. Пойдём дальше, - шепнул ей на ухо Мирко. - И не спорь, - он осторожно и бережно прижал девушку к себе. - Нам нужна быстрота действий, а тебе - маленький отдых.

   Не оглядываясь, он пошёл по тропе. Девайс двинулся за ним.

   Лагерь оказался небольшим. Два ряда колючей проволоки. Три барака. Казарма охраны, три вышки. Одна у ворот, две - по периметру.

   Радич, достав бинокль, внимательно рассматривал поселение для даунов.

   - Их там человек двадцать взрослых, остальные дети. Мальчики разного возраста. Гуляют на внутреннем дворе. Слушай, да их не так и много. Едва ли сотня наберётся. А женщин в землянках - душ двадцать. Если бабы разберут всех по рукам, да раздадут остальным родителям - то хорошее дело сделаем.

   - Ты что, думаешь уговорить Павлюка - отпустить всех? - Девайс взял из рук Мирко бинокль.

   - Тут работы на час.

   - Ты о чём?

   - Захватим лагерь. Разоружим солдат, отпустим заключённых.

   - Ты с ума спятил?!

   - А что? Лишнюю булавку в зад Гусеву воткнём. Пусть побегают его люди по тайге. Хрен, кого найдут. Я смотрю, бабы там возле землянок ушлые. Детей разберут по зимовьям, мужичков вон тех прихватят, - лейтенант показал пальцем на лагерь.

   - Ты - точно псих.

   - Не-а. Я за справедливость. Дай бинокль, - Радич отобрал у Девайса оптику и стал разглядывать вышки. - Не знаю, какая у них связь. Первое, что надо сделать: отобрать у солдат сотовые телефоны, если есть.

   - Какие сотовые? - поморщился Девайс. - Ни одной антенны в лесу не видел.

   - Да, ты прав. В лесу их нет. А здесь - вон она, антенна. Значит, в казарме рация. Может, ещё есть телефон, но проводов не видно, кроме электрических. Ага, возле котельной - цистерна с мазутом, трансформаторная будка. Значит, есть генератор. Как думаешь, рация подключена к генератору?

   - Вряд ли. Наверняка у них военная рация - а значит, в ней батареи. Наверняка меняют на подзаряженные время от времени.

   - Правильно, - усмехнулся Мирко. - Ты посмотри на этих салаг. Ну и вояки, - он вернул Девайсу бинокль.

   У ворот караульного не было. Возле казармы за длинным столом на свежем воздухе сидели четверо солдат и играли в домино. И только на сторожевых вышках по периметру маячили фигуры с автоматами. От ворот в лес вела узкая дорога, заросшая травой.

   - Всё, пошли. Я увидел всё, что хотел, - сказал Мирко, отползая в лес. Девайс последовал за лейтенантом.

   За час до рассвета следующего дня, когда солнце даже ещё не пыталось пробиться сквозь плотную пелену тумана, к проволоке, опоясывающей лагерь, подползли две фигуры. В руках одной из них блеснула остро заточенная лопата.

   - Давай, - шепнул Мирко.

   Девайс рогатиной прижал нижний ряд проволоки к земле, и Радич одним ударом лопаты перерубил проволоку. Тихий звенящий звук проглотил туман. Несколько движений - и пара рогатин приподняла проволоку ровно настолько, чтобы мог пролезть человек. Мирко, энергично двигая локтями, протиснулся внутрь лагеря. Девайс подал ему мешок с оружием и последовал за лейтенантом.

   - Сиди здесь и не рыпайся. Жди меня, - шепнул Мирко на ухо своему товарищу. Тот кивнул.

   Радич не спеша, прислушиваясь к каждому звуку, двинулся вдоль проволоки, пока не наткнулся на столбы вышки. Стараясь ставить ноги так, чтобы не скрипнули перекладины, он поднялся наверх. Солдат, подняв воротник шинели и прижав винтовку к груди, спал, сопя и пуская пузыри из носа. Мирко взял винтовку за ствол и вырвал её из рук караульного. Тот, очнувшись, вскинул голову. Короткий удар прикладом в лицо отбросил солдата к парапету ограждения. Через минуту его руки были связаны его же ремнём, а во рту торчал кляп из сукна, отрезанного Радичем от края шинели. Затвор винтовки Мирко забросил далеко в лес. Всё то же самое лейтенант проделал на второй вышке.

   - Всё, выдвигаемся! - чёрным привидением Радич появился перед Девайсом.

   Они, почти не таясь, пошли к воротам.

   - Эй! Это ты, сержант? - остановил их голос солдата, маячившего серым пятном у караульной будки. - Вот зараза, ничего не видно, - служивый оторвал спину от нагретого им дерева. - Вроде для смены ещё рано. А?

   - Решили сделать тебе приятное, - ответил Мирко, подходя ближе.

   - Это… Как его, не узнаю. Кто это?

   Сильный удар в пах свалил солдата на землю, грязная сильная ладонь зажала рот, и тихий голос прошептал караульному в ухо:

   - Хоть раз ещё пикнешь - зарежу. Ты понял меня?

   Под зверским взглядом Радича зрачки солдата, расширенные от боли, прикрылись веками. Он согласно замотал головой.

   - Кляп! - скомандовал Мирко. Ему в руку легла еловая шишка, поданная Девайсом. Через минуту тело солдата оказалось прикрученным поясным и винтовочным ремнями к воротам. Для верности Радич разрезал шинель караульного на длинные полосы и крепко связал ему ноги и руки.

   - Теперь казарма, - тихо сказал лейтенант.

   Туман постепенно рассеивался. Радич взглянул на часы.

   - У нас - десять минут. В семь - побудка.

   Они вошли в открытую дверь казармы и двинулись длинным коридором к комнате, на двери которой висела табличка "Командир части".

   - А кто здесь? - майор вскинул голову, пытаясь разглядеть в полумраке помещения двух человек в чёрном.

   В ноздри Радичу ударил запах перегара. Он не сильно, но резко и точно ударил майора ребром ладони по шее. Тот, обхватив кадык руками, повалился обратно на кровать.

   - Свяжи покрепче, завяжи ему глаза, займись рацией, - приказал он Девайсу и выскользнул из комнаты.

   Оружейная оказалась закрыта на замок. Мирко одобрительно кивнул, снял с плеча автомат и толкнул дверь в помещение для солдат. С табурета медленно поднялся дневальный, сонно таращась на незнакомого человека. Мирко ткнул стволом автомата парня в живот.

   - На пол! - крикнул он и выстрелил в потолок.

   С коек на пол посыпалась одуревшая от грохота охрана лагеря.

   - На пол, я сказал! - завопил Мирко и выпустил ещё одну очередь над самыми головами солдат. Те упали плашмя, прикрывая стриженые затылки руками.

   - Ты! - ствол автомата снова упёрся дневальному в живот. - Доставай свой штык и режь простыни на полосы. Глаза - в пол. Кто хотя бы подтянет коленки к животу, пытаясь встать - пусть пеняет на себя! - веско произнёс Мирко, наблюдая, как солдат кромсает постельное бельё. - Теперь вяжи всех попарно. Да покрепче! Найду хоть один слабый узел – пристрелю! Помоги ему, пока кто-нибудь не возомнил себя суперменом и не стал мёртвым героем, - сказал лейтенант, увидев вошедшего Девайса.

    Вскоре все солдаты со скрученными за спинами руками и завязанными глазами стояли на улице возле стены казармы. Рядом на земле сидел очнувшийся Павлюк. Утреннее холодное солнце заливало двор лагеря. Туман быстро рассеивался. В открытые ворота входили женщины и разбредались по баракам, отыскивая своих детей.

   - Поставь майора на ноги! - шепнул на ухо Девайсу Мирко.

   - Звание? - Радич подошёл вплотную к Павлюку.

   Тот слепо завертел головой. Лейтенант поправил повязку на лице начальника лагеря.

   - Ещё раз. Звание?

   - Майор.

   - Срок службы?

   - Двадцать пять лет, - чётко отрапортовал Павлюк.

   - Значит, скоро на пенсию?

   - Так точно.

   - И как ты докатился до такой жизни?

   - Где Отчизна приказала, там и служил.

   - А заодно и приворовывал здесь, - бросил ехидную реплику Девайс.

   - Так ведь... - начал было Павлюк.

   - Заткнись и слушай меня внимательно, - прикрикнул на него Радич. - Мы - национально-освободительная армия России. Партизанский отряд имени Иосифа Сталина, - лейтенант подмигнул Девайсу.

   - Кого? - на лице Павлюка промелькнула гримаса удивления.

   - Ещё одно слово - получишь по тыкве! - грозный голос Девайса заставил Павлюка втянуть голову в плечи.

   - С этого дня порядок в лагере будет иным, - веско сказал майору Радич, дулом автомата поворачивая подбородок Павлюка к себе. - Женщины заберут отсюда своих детей. Кого не заберут или кому некуда идти - для таких режим будет мягким, как в санатории. Они останутся здесь. Таким ты, майор, найдёшь знахаря или врача. Всё за твой счёт. Если доложишь о случившемся начальству - я вернусь; начнёшь снова воровать - я вернусь. Если узнаю, что в будущем ты не отдаёшь привезённых сюда детей или мужей всем желающим женщинам - я вернусь и отрежу тебе яйца. Ты понял меня?

   - Да, но...

   - Никаких "но". Мы прекрасно знаем, что Екатеринбургу до твоего лагеря дела нет, что продовольствие, деньги и мазут ты получаешь в пехотной дивизии за сто километров отсюда. Ведь тебе всё привозят раз в месяц, не так ли?

   Павлюк молчал.

   - Если я в чём-то ошибся, скажи. Не слышу.

   - Всё так.

   - Вот поэтому, если хочешь дожить до пенсии - будешь делать так, как я сказал.

   Радич оглянулся. Мимо шли, косо поглядывая на охрану лагеря, женщины. Мирко с болью в сердце разглядывал лица детей, которых вели под руки. Огромные безразличные ко всему глаза, одутловатые маски кукол, кривые улыбки произвели на него впечатление.

   "И этих несчастных держали здесь, словно скотов", - думал Радич, провожая взглядом процессию.

   - Вот он, вот же он, - раздался визгливый женский крик.

   К шеренге солдат подбежала женщина с растрёпанными седыми волосами.

   - Он, он заставлял меня приводить в лагерь мою дочь, а потом они вдвоём вот с этим насиловали её и других девочек, - женщина схватила за рукав нижней рубахи кряжистого солдата, заросшего чёрной щетиной. - Это - старшина лагеря, вон тот - сержант, - дуло неизвестно откуда взявшейся винтовки воткнулось в живот высокому рыжему парню.

   В толпе женщин мелькнули испуганные глаза Елены. Радич застыл на месте, будто его пригвоздили к земле. Внезапно глухо звякнул затвор, и раздался выстрел. Старшину отбросило к стене казармы. На белой рубашке в области сердца раскрылся красный цветок. Радич дёрнулся было к женщине, но второй выстрел свалил на землю рыжеволосого солдата. Через мгновение винтовка оказалась в руках Радича. Связанные солдаты заблеяли, словно стадо баранов. Они прижались в стене, кое-кто упал на колени. На кальсонах одного из них появилось мокрое пятно. Тонкая прерывистая струйка мочи потекла между ног на землю.

   - Довольно, - крикнул Радич. - Мы не палачи. Уводи всех отсюда, - приказал он Девайсу. - Быстрее, быстрее!

   Толпа пошла к воротам, подталкивая в спину рыдающую, только что стрелявшую женщину.

   - Ты тоже уходи, - крикнул Мирко Елене, застывшей в воротах. - Жди меня возле землянок.

   Он обернулся на голос Павлюка.

   - Не палачи, говоришь? А это что было? И чего мне со всем этим делать? - майор сплюнул себе под ноги. - Да я вас из-под земли достану! - хрипло, раздельно выговорил он. - Сержант был моим сыном, - из-под повязки по небритой щеке покатилась слеза. - Теперь беги, сволочь, и как можно скорей! Соберу людей, получу технику - на краю земли найду! - уже орал майор, брызгая слюной.

   - Тогда – прости! - зло сказал Радич и, подняв автомат, нажал на спуск.

   Майор дёрнулся. Медленно, словно раздумывая, он опустился на колени, а потом ткнулся лицом в землю.

   Через пять минут двадцать трупов со связанными руками лежали вдоль стены. Мирко вытер вспотевший лоб и оглядел лагерь. Тот был пуст. Лейтенант заглянул в бараки, обошёл казарму, зачем-то потрогал замок на двери оружейной и сбил его двумя ударами приклада. Там он обнаружил ящик патронов, несколько брусков взрывчатки, две коробки баллончиков с перечным газом и десяток шумовых гранат. Всё это он выволок во двор.

   Потом вернулся, разбил прикладом винтовки рацию, снова вышел наружу, привязал два толовых бруска под цистерну с мазутом, приладил к взрывчатке запал от гранаты, соединил кольцо с куском телефонного провода и, разматывая его на ходу, пошёл к трансформаторной будке. Там Радич вытащил из кармана моток лески, позаимствованный из тумбочки Павлюка, растянул её на колышках, привязал к леске конец провода, натянул его струной и, замаскировав ловушку травой, сделал растяжки для ещё двух гранат. Затем лейтенант отстрелил замок на дверях подстанции и опустил вниз все рубильники. Свет прожекторов и фонарей во дворе лагеря погас.

   Переступив через леску, Радич направился к воротам.

   - И чего теперь делать? - Девайс поднялся навстречу Радичу, отлепив свой зад от высокого пня, служившего возле землянок колодой для рубки дров.

   - Уходить. Скажи женщинам, пусть забирают детей и валят отсюда. Мы сами через минуту уходим. На, две трети отдай, остальное - упакуй, - Радич вытряхнул из мешка полтора десятка банок тушёнки. - Это всё, что было на складе. Со дня на день они ждали машину с продовольствием.

   - Понял, - кивнул головой Девайс и исчез в одной из землянок.

   - Может, и мы с ними? - голос Елены заставил Мирко обернуться.

   - Залечь на дно, словно медведи в берлоги? - переспросил Радич, устало присаживаясь на пень. - Нет, это не по мне.

   Девушка подошла сзади и обняла лейтенанта за шею.

   - Ты представляешь, каково им будет зимой в лесу без мужиков?

   Мирко упрямо повёл головой.

   - Эти не пропадут. Они привыкли к такой жизни, притерпелись. А потом - видела, как та старуха управляется с винтовкой? Ничего, выдержат. Я не Иисус. К тому же у меня теперь есть самое дорогое на свете, что я хотел бы сохранить.

   Радич резко поднялся и развернулся лицом к Елене.

   - Ещё месяц назад я думал, что всё - хватит с меня стычек и драк. Выйду из лесов и сделаюсь наёмником. Но твоё появление нарушило все мои планы, - Мирко нежно провёл ладонью по щеке девушки. - Как твоя нога?

   - Нормально, - Елена улыбнулась и, обхватив Мирко за талию, прижалась всей грудью к пахнущей порохом куртке. - Так куда мы с тобой пойдём?

   - На восток. Посмотрим, какая жизнь в той стороне - а дальше видно будет.

   Через час временный лагерь женщин опустел.

   Радич, Елена и Девайс, постояв и проводив взглядами детей, уходящих в сопровождении женщин просёлочной дорогой на север, повернулись и по еле заметной тропе углубились в лес. Лейтенант, время от времени сверяясь с картой и компасом, вывел к вечеру своих спутников к реке. До захода солнца ещё оставалась пара часов, и Мирко, не теряя времени, исследовал берег.

   - Здесь должны быть лодки. До лагеря недалеко, а в комнате майора я заметил спиннинги и сачки.

   - Давай, поищи, а я заряжу свои гаджеты, - согласился с ним Девайс и достал из своего рюкзака миниатюрные солнечные батареи. Он соединил их последовательно и разложил на поваленном дереве в свете солнечных лучей.

   - За каким чёртом тебе нужны эти гаджеты в лесу? - буркнул Радич, сбрасывая свой груз с плеч.

   - Здесь, - Девайс постучал ногтем указательного пальца по довольно толстому массивному ноутбуку с крышкой защитного зелёного цвета, - важная инфа. Пригодится, когда выберемся отсюда, - туманно ответил он.

   Мирко посмотрел на Елену, сидящую с закрытыми глазами, привалившись спиной к дереву, и вздохнул.

   - Разведи лучше костёр. Нам нужно поесть. Только постарайся, чтобы дыма было поменьше, - приказал он Девайсу и пошёл к реке.

   Лодок оказалось две. Одна - ещё не старая, большая из углепластика, под навесной мотор, вторая - вёсельная, довольно вместительная. Мирко распутал узел на цепях, которыми лодки были привязаны ко вбитому в берег куску рельса, пробил сильным ударом ноги днище пластиковой лодки, проверил во втором судёнышке вёсла и уровень воды под деревянными щитами днища. Её оказалось немного. Лодка не текла. Радич столкнул её в реку, поставил вёсла и преодолел нужное расстояние за пять минут.

   - Лодка! - воскликнула Елена, вскочив на ноги. - Слава Богу, не придётся больше идти пешком.

   - Пока река, петляя, течёт на  восток, поплывём на этой посудине, а дальше видно будет, - бодро сказал Радич, смущённо отводя глаза от ласкового взгляда девушки.

   Девайс не обращал на них внимания. Его пальцы порхали по клавиатуре ноутбука.

   "Интересно, что у него там? - подумал Радич, затаскивая в лодку мешки.

   Девайс захлопнул крышку гаджета и бережно положил его рядом с солнечными батареями.

   - Самое время пожрать, - воскликнул он, втыкая расщеплённый прут в уже открытую банку тушёнки, стоящую на горящих сучьях.

   От эха далёкого взрыва в небо из прибрежных трав поднялась стая уток, от неблизкой взрывной волны ощутимо шевельнулись редкие жёлтые листья осин.

   - Всё, уходим, собирай своё железо, - крикнул Радич Девайсу.

   - Что это было?

   - В лагерь с военной базы привезли продукты, - отмахнулся Мирко. - В лодке тушёнкой подзаправимся, сейчас нет времени, залезайте, - лейтенант помог Елене переступить через борт.

   - Куда? - Радич остановил Девайса, пытавшегося вместе со своим рюкзаком запрыгнуть в лодку. - Огонь залей!

   - А, чёрт! - выругался парень. Отдав Елене горячую банку с тушёнкой, он расстегнул штаны и отвернулся к костру...

   Держа к противоположному берегу, где густая тень от нависающих деревьев давала возможность быть менее заметными на воде, Мирко быстро работал вёслами. Сильное течение сносило судёнышко вниз по руслу на восток.

   - Если даже вызовут вертолёты, те до наступления сумерек не успеют, - сказал он Елене, задыхаясь. - Не о чем волноваться.

   - А вот я нервничаю, - Девайс тревожно оглядывался назад.

   Вскоре река сделал поворот, и место недавней стоянки скрылось из глаз.

   Мирко грёб ещё час, потом положил одно весло вдоль борта лодки, а второе отдал Девайсу, сидящему на корме.

   - Рули вниз по течению и держись в тени обрыва, - сказал лейтенант, растирая мозоли на руках.

   Они плыли всю ночь, ориентируясь по слабому свету звёзд и лунной дорожке, благо небо было чистым.

   - К утру будут заморозки, - тихо бормотала сквозь дрёму Елена, пряча нос в воротник куртки Радича.

   - Ничего, на рассвете причалим, разведём огонь и выспимся нормально.

   Лейтенант посмотрел на Девайса, которого только что сменил у рулевого весла. Давно не стриженый, заросший щетиной, тот спал на дне лодки, крепко обнимая свой рюкзак.

   Когда первые проблески зари обозначили место, где должно взойти солнце, Мирко направил лодку к недалёкой песчаной косе на изгибе реки. Дно судёнышко мягко ткнулось в берег, разбудив Елену.

   - А? что? где мы?

   - Толкни ногой Девайса. Пусть поднимается. Нужно спрятать лодку, - тихо сказал ей Мирко, ступая на песок.

   Выгрузив мешки и оружие, они втроём затащили своё плавсредство в заросли тростника и поднялись по склону обрыва. Плотная стена леса встретила их шорохом листьев, прелым сырым запахом грибов и уханьем невидимой совы.

   - Вон в той лощине будет хорошо. Там и костёр можно развести, - указал на неглубокий овраг Радич.

   Он сбросил на землю мешки - свой и Елены, вынул из ножен широкий нож и направился к молодым елям. Вскоре он вернулся, таща за собой охапку густого лапника. Затем придвинул к себе мешок, вынул и вскрыл тушёнку, разжёг костёр и укрепил банку на нескольких толстых ветвях, охваченных пламенем. Они наскоро поели, запивая мясо водой из реки.

   Выкинув пустую банку в кусты, Радич выбрал толстую высокую сосну, соорудил возле неё шалаш, накрыл его лапником, бросил внутрь несколько густых еловых веток и кивнул Елене:

   - Залезай!

   - А вы с Девайсом?

   - А мы не сахарные, не растаем. На свежем воздухе лучше спится. Тем более, что день будет ясный, - Мирко поднял голову.

   Ясное, без единого облака небо отливало холодной голубизной.

   - Всё, ложимся, - лейтенант привалился спиной к сосне и закрыл глаза. - Надо отдохнуть, - прошептал он, еле шевеля губами.

   Девайс пристроился вблизи едва тлеющего костра, почти касаясь спиной головешек.

   Вот только Елена долго не могла уснуть. Она успела подремать в лодке, и сейчас сон не шёл к ней. Мешало солнце, лучи которого пробивались сквозь лапник. Покоя не давали мысли об отце и маленьких сёстрах, оставленных далеко на западе. Перед внутренним взором время от времени вставало лицо Радича. Она пыталась разобраться в своих чувствах к нему. Девушку влекло к лейтенанту. Рядом с ним она в кои-то веки чувствовала себя защищённой. И если совсем недавно Елену тревожили недобрые огоньки в глазах Мирко, сила и жестокость в критических ситуациях, то теперь все эти качества ей начинали нравиться. Девушка поймала себя на мысли, что, хотя  ей стало не по себе в лагере, когда она увидела, как сурово поступил с Павлюком Радич, но в душе она понимала, что это было необходимо. "На войне, как на войне", - сказал возле землянок Мирко, поймав её осуждающий взгляд, и Елена была вынуждена признать правоту этих слов.

   "Любое зло и насилие должно быть наказано, иначе ничего хорошего в этой жизни уже никогда не будет", - думала Елена, вспоминая сладострастные взгляды Гусева и до сих пор ощущая на своей коже жадные потные руки польских солдат.

   Тишина и слабый гул ветра в кронах сосен, в конце концов, сделали своё дело, и она заснула...

 

                                              ***

 

   "Комары", - Мирко открыл глаза, пытаясь понять, какую часть тела атакуют маленькие кровососы.

   Но в уши настойчиво лез далёкий звук вертолётного двигателя. Лейтенант вскочил на колени, бросил взгляд на спящего Девайса, на погасший костёр, на шалаш и чертыхнулся.

   - Подъём, - ровным голосом сказал он и тронул за плечо Девайса.

   - Чего? - разлепил припухшие веки парень.

   - Буди Елену, собирайте вещи и сидите тихо, как мыши. Вертолёт!

   - Какой вертолёт?

   - Да проснись ты, наконец, - рассердился Радич. - Делай, что я говорю! - прикрикнул на парня Мирко.

   Он подобрал с земли несколько густых еловых веток и побежал к реке. До слуха Девайса наконец-то долетел звук, разбудивший Радича, и он, вскочив, бросился к шалашу.

   А лейтенант тем временем добежал до реки и, поглядывая на небо, стал лапником заметать следы, оставленные ими накануне. Потом проверил, хорошо ли спрятана лодка, с обрыва посмотрел вниз, проверяя свою работу, и нырнул в лес.

   Через минуту из-за далёкого поворота реки показалась вертушка. Это был старенький МИ-8. Он летел на малой высоте точно по центру русла. Миновав косу, где была спрятана лодка, он сделал круг и, снизившись, завис над песком. Радич отполз подальше в лес и через ветки кустарника попытался разглядеть нескольких человек, спрыгнувших на землю. Это были люди в чёрном камуфляже с автоматами. Один из них, очевидно командир, прошёл вдоль берега, время от времени наклоняясь к песку, потом, сделав знак своим солдатам, стал медленно подниматься по склону обрыва в лес. Его спутники рассыпались цепью и последовали за ним.

   "Пять человек", - отметил про себя лейтенант и пожалел об оружии, оставленном возле шалаша.

   Чёрные фигуры показались на краю обрыва. Лейтенант отполз ещё глубже в лес и, припав к земле, стал слушать.

   - Господин полковник! Нет тут никого. Зря мы время теряем, надо лететь дальше.

   - Они не могли уплыть далеко.

   Мирко уловил в низком тихом голосе говорящего начальственные нотки.

   - Так ведь следов-то нет.

   - Не скажи, - сказал командир группы. - Слишком всё гладко на берегу.

   - Да это наши винты разметали песок.

   - Может быть, - задумчиво ответил тот же голос. - Но что-то есть такое в воздухе.

   - Так, может, прочесать лес? - предложил кто-то.

   После непродолжительного молчания командир десантников громко произнёс:

   - Не стоит. Если они и были здесь,  то с рассветом ушли. Давайте, живо - в вертушку!

   Вскоре послышался гул взлетающего вертолёта, и звук стал растворяться в воздухе. Мирко медленно, осторожно поднялся и, перебегая от дерева к дереву, оказался в зарослях тростника на дальней стороне косы. Вертолёта не было. Гул двигателя доносился с востока. Он распадался на множество негромких эхо между скалистых берегов дальше вниз по течению. Лейтенант внимательно оглядел берег и кусты на кромке обрыва. Потом выпрямился и, оскальзываясь на мокрой от росы траве, торопливо пошёл к временному лагерю.

   - Ну, что там? - Девайс выступил из-за сосны с пистолетом наготове.

   - Погоня, - коротко ответил Мирко и подобрал с земли свой мешок. Он вынул свой автомат, проверил магазин, стёр рукавом куртки со ствола невидимую пыль и взглянул на Елену, стоящую за спиной Девайса.

   - Всё, уходим, - сказал Радич. - Разбирайте мешки.

   - Поплывём дальше?

   Мирко отрицательно покачал головой.

   - Значит, опять пешкодралом? - повысил голос Девайс. - А лодка на что?

   - Тише, не ори, - остудил его пыл Мирко. - О лодке забудь.

   - Почему? - разочаровано прошептала Елена.

   - Они здесь, неподалёку.

   - Кто?

   - Вертолётов было два. Один не садился, висел где-то в стороне.

   - Так улетели же, - Девайс оглянулся.

   - Нет. Они высадились дальше вниз по течению.

   - Откуда ты это знаешь?

   - Знаю - и всё, - отрезал лейтенант. - И хватит трёпа. Разбирайте мешки и идите за мной.

   Не обращая внимания на ворчание Девайса, Мирко подошёл к Елене.

   - Как нога, идти сможешь?

   - Почти совсем прошла.

   - Хорошо, тогда пошли.

   Вскинув свой мешок на плечо, Радич направился в лес.

   - Эй, восток в той стороне, - остановил его Девайс, показывая рукой направление.

   - Пойдём на север, потом свернём - отрезал Мирко.

   - В такой чаще нас не с ищейками найдёшь. Шли бы вдоль реки - глядишь, снова на лодку какую-нибудь наткнулись бы.

   - Скажешь ещё хоть слово, прибью на месте, - остановился Радич. - В лесу звуки слышны на десяток километров. Они здесь, и скоро начнётся игра в кошки-мышки, поэтому иди за мной и помалкивай в тряпочку, - прошипел Радич прямо в ухо Девайсу.

   Через полчаса хода они наткнулись на заброшенное зимовье. Радич поднял руку.

   - Посидите в кустах, я сейчас вернусь, - прошептал он, внимательно рассматривая из-за кустов подступы к полуразвалившейся избушке, стоящей в центре небольшой поляны.

   Елена устало опустилась на землю, Девайс пристроился рядом. Лейтенант, скользнув в сторону, исчез.

   Через пару минут он вернулся.

   - Всё чисто, пошли.

   Внутри избы по углам висела паутина, посередине стоял ещё довольно крепкий стол, вдоль стен расположились нары и короткая лавка, на полке у полусгнившей двери на гвозде висела старая керосиновая лампа без стекла.

   - Оставайтесь здесь. Что бы ни случилось - за дверь ни ногой. Я уйду - забаррикадируйте вход столом и лавкой. Начнётся стрельба - не высовываться. Ложитесь на пол. Всё поутихнет - и, если меня не будет в течение получаса, уходите.

   - Я с тобой, - глаза Елены наткнулись на твёрдый взгляд Мирко.

   Она схватила Радича за плечи и прижалась к нему грудью.

   - Ну, что ты? - пальцы Радича пробежали по щеке девушки. - Нельзя со мной. Ты останешься с Девайсом. Не думай о плохом. Я вернусь.

   - Обещаешь?

   Лейтенант молча кивнул и коснулся губами щеки Елены.

   Дверь скрипнула, выпуская Радича в лес.

 

                                                ***

 

   Он шёл между кустов, стараясь делать побольше шума. Над головой изредка взлетали птицы, недовольно стрекотали белки и редкие сороки, под ногами хрустели сучья.

   Углубившись в чащу, Радич вскоре наткнулся на поваленное дерево, упирающееся верхушкой в склон неглубокого, заросшего низким кустарником оврага. Послушав тишину, лейтенант собрал сухие ветки и разжёг костёр. Потом бросил в огонь лапник и найденную тут же толстую ветвь сосны. Вверх потянулась струйка белого дыма. Посмотрев на часы, Радич бросил на землю мешок, сделал пяткой ботинка две ямки, вынул две гранаты, выдернул из каждой чеку, положил гранаты в углубления и прижал сверху: одну - банкой тушёнки, вторую камнем. Потом проверил обойму в пистолете, вынул из мешка и переложил в карманы две запасные, передвинул на пояс ножны с ножом и снова исчез в лесу.

   Минут через тридцать треск сухой ветки вспугнул белку, спускавшуюся на землю с высокой сосны. Она застыла на месте, крепко вцепившись в кору дерева, и тут же взмыла вверх. Шевельнулся куст на склоне оврага, между жёлтых листьев показался чёрный ствол автомата, потом лицо человека в маске. Спецназовец повёл головой влево и вправо, осматривая поваленное дерево, костёр и мешок, потом, аккуратно ступая, вышел из-за дерева. Сунув под мышку оружие, он достал из нагрудного кармана рацию.

   - На три часа - костёр и вещмешок, людей не видно, - тихо сказал он.

   Рация прошелестела что-то в ответ.

   - Наверное, грибы собирают. Вон банка тушёнки лежит. Хорошо, понял, - сказал он в микрофон и спрятал рацию в карман. В этот момент за его спиной мелькнула тень, и блеснул нож. Лезвие, описав полукруг, оставило на горле солдата красную полосу, из которой тут же хлынула кровь. Спецназовец выпустил из рук автомат, схватился за горло и рухнул на колени. Радич присел рядом, оглядываясь и прислушиваясь. Он не спеша вытер нож о чёрный камуфляж, схватил ещё дёргающегося солдата под мышки, втащил под поваленное дерево и забросал тело ветками, не забыв забрать себе рацию. Потом поднял автомат солдата, отстегнул рожок, осмотрел патроны, вставил его на место и погладил глушитель. Услышав хлопанье крыльев взлетающей птицы, лейтенант, повесив автомат на грудь, вновь исчез в густом кустарнике.

   Полковник Маркин остановился и поднял руку. Трое солдат замерли на месте. Впереди метрах в ста виднелся дымок.

   - Где Кувалдин, не вижу его? - сказал тихо полковник, нащупывая рацию.

   - Отлить, наверное, отошёл, - ответил ближайший к нему спецназовец.

   - Смотрите под ноги, - Маркин предостерегающе поднял палец. - Могут быть растяжки.

   - Кувалдин, ответь, приём…

   - Да здесь я, желудок схватило. Две минуты, товарищ полковник! - в рации послышался треск и гул.

   - Чёрт, нашёл время, - выругался Маркин. - Вперёд!

   Они вышли к костру и огляделись. Один из солдат поднял с земли банку тушёнки. Тихий щелчок заставил его опустить глаза. В кусты блеснувшим в лучах солнца мотыльком отлетела скоба запала гранаты. Взрыв ослепил Маркина и разметал в стороны солдат. Когда полковник протёр глаза и поднялся на ноги, он увидел двух своих людей лежащими на земле. Одному осколок гранаты вошёл прямо в висок, второму взрыв повредил шею. Спецназовец катался по траве, зажимая рану, из которой фонтаном била кровь.

   - Вот зараза! - закричал полковник, но в этот момент второй взрыв приподнял раненого над землёй и бросил прямо в огонь костра.

   Маркин откатился в сторону и прижался к дереву, выставив вперёд автомат. И в этот момент в затылок ему упёрлось что-то твёрдое.

   "Сучок или ветка", - успел подумать полковник, отводя голову.

   Но это "что-то" продолжало вдавливаться сзади в основание черепа.

   - Встань!

   Тихий спокойный голос заставил Маркина замереть на месте.

   - Кладём автомат и медленно поднимаемся.

   Полковник подчинился приказу. По его спине пробежал озноб, струйка холодного пота поползла между лопаток.

   - Носком ботинка отбрасываем оружие в сторону.

   Автомат полетел на дно оврага.

   - Теперь повернись.

   Маркин медленно повернулся, вытаскивая из-за пояса пистолет. Ощущение прикосновения стали к затылку исчезло. Полковник резко развернулся на каблуках, его рука выпрямилась, и он нажал на спусковой крючок, целясь в живот своему противнику. Но спуск оказался твёрдым и неподатливым. Выстрела не последовало.

   Ладонь Радича мгновенно легла на ствол пистолета, сжала его - и в мгновение ока оружие оказалось в руках лейтенанта.

   - А с предохранителя снимать дядя будет? - покачал он головой. - Ай-яй-яй. Вот что значит - давно не было практики, - неодобрительно сказал Мирко.

   Он приставил пистолет ко лбу полковника и выстрелил.

   - Это тебе за Иванова, сволочь!

 

                                    Глава 8. Союз имперских территорий

 

   - Боже мой! Когда он только кончится этот лес? - тихо сказала Елена и со стоном опустилась на колени.

   Девушка с трудом высвободила плечи из лямок тощего вещевого мешка и легла на спину прямо в прелые листья.

   - Никогда не думала, что так возненавижу природу.

   Мирко оглянулся, остановился и повернул обратно.

   - Ладно. Привал. Полчаса не больше.

   - Наслаждайся свежим воздухом, Леночка. Люди в каком-нибудь смрадном Нью-Йорке или Токио спят и видят - пожить недельку на природе, - преувеличенно бодро выдавил из себя Девайс, сползая по стволу сосны на землю.

   - Чтоб им там загнуться в своих Нью-Йорках! Это они виноваты в том, что с нами со всеми это случилось, - зло ответила Елена.

   - Природа людей так же жестока, как природа вещей, - согласился с девушкой Девайс. - Таковы законы бытия.

   Он подложил себе под голову рюкзак и прикрыл воспалёнными веками глаза.

   - Эти законы неумолимы. Реальность такова, что даёт возможность выживать самым хитрым, изворотливым, ловким, умным и сильным. Она неумолима к сытым, заплывшим жирком благополучия и лени. Она равнодушна к цивилизациям, забывшим, как наращивать мускулы. В этом причина гибели Древних Эллады, Рима, Карфагена и Российской империи, включая недоброй памяти "Совок". Помни, милая моя, о врождённой склонности людей к убийству себе подобных и превосходстве сильных над слабыми, - философствовал программист. - Спроси вон у Мирко, прав я или нет?

   - Во-первых, я - не твоя милая, а во-вторых, пошёл ты к чёрту, - слабым голосом проговорила Елена.

   - Хватит ссориться, - остановил перепалку Радич, доставая карту.

   Он беззвучно зашевелил губами, прикидывая расстояние, пройденное ими.

   - К вечеру мы должны выйти к дороге. Вот она, - палец Мирко прочертил на бумаге линию. - Так что на ночлег будем устраиваться в пределах... Стойте, сейчас прочитаю, - лейтенант нагнулся над картой, вглядываясь в строчку букв, плохо видных на зелёном фоне.

   - Вот. Союз Свободных Императорских Территорий.

   - Чего, чего? - открыл глаза Девайс.

   - Что слышал. Так здесь написано.

   - Во, дела! Бедная Расея. И насколько далеко на восток тянутся эти территории?

   - Один Бог знает. Карты не хватает, - сказал Радич. - Если отдохнули - пошли дальше.

   Лейтенант подошёл к Елене, помог ей подняться и заглянул девушке в глаза.

   - Ещё немного, потерпи.

   - А что ещё остаётся? - девушка улыбнулась и коснулась рукой щеки Мирко.

   Лейтенант заботливо одёрнул на тонкой фигурке куртку, поправил воротник, отметив про себя, насколько похудела Елена за две недели блуждания по лесу.

   - Всё, пошли дальше.

   Радич толкнул носком башмака сидящего Девайса и, не оглядываясь, двинулся через кусты на восток.

   Уже в сумерках они вышли на неширокую грунтовую, в хорошем состоянии дорогу.

   - Колея не разбита, но ездят по ней довольно часто, - сказал Радич, рассматривая следы протекторов.

   И, словно в подтверждение его слов, справа послышался гул двигателя и по деревьям запрыгал свет фар.

   - Мы с Девайсом - справа и слева, а ты проголосуй. Может, тебе повезёт остановить машину, - сказал лейтенант Елене и толкнул Девайса в кусты.

   В лицо девушки дальним светом ударили мощные фары, потом взвизгнули тормоза, и большой чёрный, заляпанный грязью джип остановился.

   - Ты кто? - раздался низкий мужской голос.

   - Вот - заблудилась.

   - Везёт же мне. Вчера почти на этом месте лосиху едва не сбил, теперь вот ты. Как тебя зовут?

   - Лена.

   - И откуда ты, куда путь держала?

   - Да вот грибы собирала.

   - А корзина твоя где? - в голосе мужчины сквозило любопытство, но не было ни капли настороженности.

   - Я тебе объясню, где, - Мирко, неслышно выскользнув из-за дерева, прижал дуло пистолета к затылку водителя.

   - Кто ещё в машине?

   - Никого. Я один.

   - Проверь! - приказал Радич Девайсу, вжимая пистолет глубже в затылок неизвестного.

   Захлопали дверцы.

   - Не соврал, - Девайс вернулся и встал рядом с Еленой.

   - Куда едешь?

   - Домой. У меня - небольшая дачка на озере в двух километрах отсюда. А в десяти верстах - лесопилка. Тоже моя. А до города километров тридцать. Нет смысла ехать туда. Завтра суббота, а на лесопилке ещё полно дел, - торопился выложить все сведения о себе водитель.

   - Это что, мы почти к Тюмени вышли? - удивился Девайс.

   - А то куда ещё? К ней, родимой, - не удивился вопросу неизвестный. - Откуда хоть идёте?

   - Из Екатеринбурга, - охотно ответил Девайс.

   - Помолчи, - прикрикнул на него Мирко.

   - А вы кто будете? Путь неблизкий. Считай, километров триста с гаком будет.

   - Туристы мы, орнитологи. Птиц изучаем, - ворчал Радич, обыскивая водителя.

   - Вы меня не бойтесь. Я сам бывший зэк. Своих не сдаю. Тем более, что вы из этого говённого губернаторства лыжи навострили. Я бы на вашем месте тоже от либералов сбежал.

   - Оставайся на своём, - Радич развернул мужчину к себе лицом.

   - Имя!

   - Савелий.

   - И всё? Тебе лет пятьдесят на вид. Приставки не будет?

   - Про "погоняло" не хочу вспоминать, а отчество моё - Сергеевич.

   - А что у тебя в Тюмени? Уж не нефтяная ли скважина?

   - Нет. Нефть принадлежит народу. Мы так, кочка на ровном месте. На хлеб с маслом дозволено зарабатывать - и ладно.

   - Судя по джипу - а машинка хорошая - икра на масле тоже наверняка есть, - засмеялся Девайс, поглаживая боковое зеркало автомобиля.

   - Может, хватит лясы точить и махать перед глазами пистолетом? - Савелий Сергеевич попытался ладонью отвести пистолет от виска. - Я вижу - вам помощь нужна. Вон и девушка еле на ногах держится.

   - Ты прав, - проворчал Радич, пряча оружие. - Поехали на твою дачу, по дороге поговорим.

   Все залезли в джип, и машина тронулась по узкой дороге вперёд. Лейтенант занял место рядом с водителем и, не торопясь, проверил все "бардачки" и ящички в джипе. Потом нагнулся и пошарил рукой под сиденьем Савелия.

   - Ну, нету у меня оружия. От кого тут отстреливаться? Все свои.

   - Что, и бандитов нет?

   - На моей территории даже карманников нет. Навели порядок, слава Богу, - водитель перекрестился правой рукой, удерживая машину на дороге левой.

   - А кто тут всем заправляет? - поинтересовался Девайс.

   - Чем это «всем»?

   - Ну, скажем, Тюменью, экономикой, и вообще…

   - Государством, что ли?

   - Ну да.

   - Вот и видно, что вы не из Екатеринбурга. Ни хрена не знаете, что здесь делается. Здесь у нас коммунисты у власти. А главным духовным вождём - государь-император - наследник дома Романовых.

   - Час от часу не легче, - изумилась Елена.

   - А что? Очень даже всё легко. Всем удобно. Люди обрели веру в Господа и в царя-батюшку. Всё, как в Британской империи. Коммунисты в Парламенте, генеральный секретарь и он же премьер-министр - глава правительства, а император вроде президента.

   - Ну, и как жизнь? - спросил Радич.

   - Я же сказал, на хлеб с маслом хватает.

   - Что, всем?

   Лицо Савелия, освещённое светом от щитка приборов, заметно помрачнело.

   - Так ведь у нас как... Министр экономики говорит: "Цены на бензин в 2040 году увеличатся на пятьдесят процентов. Народ начинает глухо роптать, проклиная правительство, засыпая императора жалобами, журналисты пишут разоблачительные статьи о жадности нефтяных кампаний и, когда кульминация протеста вот-вот достигнет точки кипения, премьер-министр своим указом снимает заместителя министра экономики, министра природных ресурсов и энергетики. Потом пишет милостивый указ, что цены на бензин не могут быть повышены больше чем на пятнадцать процентов. Царь-батюшка кивает головкой и милостиво визирует документ. Народ радуется. Все довольны.

   - А ты не так прост, - сказал Радич, с интересом поглядывая на Савелия.

   - Ещё бы. Иначе не проживёшь, - улыбнулся водитель. - Ну, вот и приехали.

   Фары джипа выхватили из темноты край озера и большой дом на обширной поляне.

   - Чего ж забора нет? - спросил Мирко, осматривая подъезды к особняку.

   - А зачем? - удивился Савелий. - Кого надо ограда не удержит, а хорошие люди пусть входят без боязни.

   - Веди, коли так.

   Савелий ключом открыл массивную дверь, и ему на грудь прыгнули две виляющие хвостами лайки

   - Ах, лентяйки! Это так вы охраняете мою берлогу, - добродушно ворчал хозяин, гладя собак по головам. - Им даже до чужих дела нет. Одна охота на уме. Вот выселю вас на улицу, да на мороз, будете знать! Ладно, ладно. Место! - прикрикнул он на расшалившихся собак, облизывающих руки Елене.

   - Щас соберу на стол, посидим, ещё поговорим, чтоб яснее было, чем вам помочь.

   - Хороший ты мужик, Савелий, - похлопал его по плечу Девайс.

   - Хороший - с хорошими людьми, но если что не по мне - держись от меня подальше.

   - Это правильно, - поддакнул хозяину Радич, наблюдая за тем, как хозяин достаёт из холодильника жареное мясо, рыбу, солёные огурцы и помидоры.

   - Что-то проводов я не заметил. Электричество у тебя откуда?

   - Генератор под полом. Там ещё один этаж. И баня имеется. Ведь на нефти сидим. Раз в месяц приезжает бензовоз и закачивает в цистерну солярку. Ей и топим хоромы.

   Через двадцать минут, по очереди умывшись и приведя себя в относительный порядок, гости сидели за столом.

   Савелий достал из шкафа пятилитровую бутыль, уже наполовину опустошённую, и налил всем самогона.

   - Лучшее лекарство против усталости. Щас вы у меня оживёте, а то, вон, носы повесили, - сказал он, глядя на Елену.

   - Как бы под стол не свалиться, - ответила девушка, подозрительно глядя на гранёный стакан.

   - Ты - первый, - сказал Мирко, подвигая стакан хозяину.

   - Правильно. Осторожность - ключ к любому делу, - улыбнулся тот и поднял стакан. - За знакомство, за мир во всём мире! - провозгласил Савелий и опрокинул в рот самогон. - Ух, хорошо пошла! - он схватил солёный огурец и с хрустом откусил половину.

   - Вот ты скажи, - заплетающимся после второго стакана языком спрашивал у хозяина дома Девайс, - у вас тут поезда ходят?

   - Отчего ж не ходят? Ходят, - Савелий подкладывал гостям на тарелки мясо и солёные огурцы.

   - А от чего они ходят? - не отставал Девайс.

   - От чего? Силой тяги. Локомотивы таскают.

   - Я спрашиваю - от какого города? - программист подмигнул Радичу.

   - Из Тюмени, конечно. Тебе куда надо?

   - На восток.

   - А точнее?

   - В Китай.

   - Чудак-человек. У нас тут и без Китая китайцев - пруд пруди. Не успеваем их пристраивать к бизнесу.

   - Вот как? - Радич в упор разглядывал Савелия. - Это к чему же их тут можно пристроить?

   - Раньше пристраивали во вновь организованные коммунистами совхозы. Например, тех, кто знал кунг-фу или ушу, я брал в своё охранное предприятие, - охотно делился воспоминаниями хозяин.

   - И что, власти сквозь пальцы смотрели на эту "Пятую колонну"? - Елена сочла нужным вступить в разговор.

   - Власти? Все мы тут одной верёвочкой связаны. Кто стоял у истоков образования императорских территорий и посылал на три буквы эмиссаров и представителей президента из Москвы - все друг друга знают. У каждого на каждого есть компромат. Каждый имеет долю в бизнесе другого, - у Савелия развязался язык.

   Он словно торопился поделиться с неожиданными слушателями наболевшим.

   - Как вспомню эти смутные времена - так тошно становится. Каждый стремился отхватить от неожиданно доставшегося пирога кусок побольше. Дело доходило до стрельбы средь бела дня. Верите: одно время хотел бросить всё и уйти в монастырь.

   - И чего не ушёл? - Мирко помрачнел. Он вспомнил монаха Ивана Сергеевича.

   - Вот и видно, что ты ни хрена не смыслишь в делах и понятиях.

   - Так просвети, почему свободный человек не может всех и вся послать куда подальше?

   - Свободный, - усмехнулся Савелий. – Пойми: любой бизнес, и криминальный в том числе, основан на невозможности ухода. Есть обязательства перед банками; "бабками", которые ты дал в долг, а тебе не отдают; партнёрами, активы которых в твоём бизнесе; работниками, которым нужно платить зарплату; дела с более могущественными, чем ты, людьми. Тебе уже обрыдло всё: "стрелки", кредиты, лесть твоя и по отношению к тебе, согнутые в поклонах спины, интриги и рейдеры свои и чужие, а ты продолжаешь такую жизнь, иначе очень быстро наступает финал с мёртвым телом где-нибудь в кювете или на дне реки с двухпудовой гирей на ногах.

   - Понятно. А сейчас китайцы чем занимаются? - с безразличным видом спросил Девайс.

   - По-всякому. У меня вон компаньон есть, тоже китаец. Мой лес отправляет в Поднебесную.

   - И сколько дней поезд идёт до этой Поднебесной? - Девайс громко икнул и положил ладонь на свой стакан. - Хватит, хватит подливать. С непривычки от спиртного колбасить начало.

   - По-разному идёт, смотря какой поезд. А потом, Китай не так далеко, как ты думаешь. За Енисеем и Восточными Саянами - области, подконтрольные Китаю.

   - Я так и знал! - воскликнул Девайс, многозначительно посмотрев на Радича.

   - Значит, Расея кончается за Енисеем, - тихо, словно про себя, сказал лейтенант. - Значит, проспали Восточную Сибирь.

   - Так всё к этому шло, - нахмурившись, согласился Савелий. - Незаметно, постепенно, китайцы заняли пустующие земли. Сначала давали на лапу властям, получали разрешения на работу, потом выкупали земли, потом переженились кому надо на ком надо и тихой сапой сами вошли во власть. А сейчас за Енисеем их войска  стоят и ракетные комплексы. Началось всё с аренды брошенных военных городков, потом договор подписали о совместной противоракетной обороне, а закончилось всё фактическим отторжением целых областей. Но, положа руку на сердце, скажу вам, что они - молодцы. Навели порядок аж до самого Дальнего Востока. А вы чего, не знали этого?

   - Догадывались, - язвительно улыбнулся Радич. - Не удивлюсь, что во Владивостоке и Хабаровске развеваются китайские флаги.

   - В Приморском крае на Юге и в центральной части - японцы, на Севере - американцы, - махнул рукой Савелий.

   - Как же так? - всплеснула руками Елена.

   - Вот так. Свято место пусто не бывает, - не удивился Девайс.

   Было видно, что он знал больше, чем хотел показать.

   - Значит, на китайцев с Востока давят Штаты вместе с самураями? - не то спрашивая, не то подтверждая свои выводы, сказал Мирко.

   - Не совсем так, - Савелий сдвинул на край стола тарелки и стаканы. - Вот гляди: здесь мы, здесь китайцы, - он пальцем выводил на скатерти видимые глазу линии, - а тут - америкосы. Скорее, это наши братья китайцы вбили клин между лоскутной Западной Сибирью и дядей Сэмом, закрыв ему доступ к теперь уже китайским богатствам. Но мы здесь не в обиде. За Енисеем - железный порядок.

   - Господи! А кто нам мешал навести порядок и жить лучше, а не так, будто мы - скоты? - на глазах Елены едва не выступили слёзы. - Неужели раньше не могли подумать о том, что всё может развалиться? Вон в Китае тоже правит коммунистическая партия - а страна процветает.

   - И другим даёт жить, - согласно кивнул головой Савелий.

   - Да почему же мы так не можем?

   - У них - традиции, - проворчал хозяин дома.

   - Какие, к чёрту, традиции? Поясни, - Радич поднёс ко рту стакан, понюхал его и, поморщившись, опрокинул остатки самогона в рот.

   - Мне мой китаец-компаньон рассказывал, что у них ситуация в девяностых годах прошлого века была похлеще нашей. Только в наших газетах об этом не писали.

   - О чём? - Елена упёрлась подбородком в ладошку.

   - Знаешь, как переводится на русский язык имя Дэн Сяопина? Он в то время был генеральным секретарём коммунистической партии Китая, реформатором, вроде Горбачёва.

   - Сяопин - это такая специальная дорожная бутылочка для рисовой водки, - неожиданно сказал Девайс. - Сяопин невозможно перевернуть. Она пузатая и низкая. Если бутылку наклонить или даже положить на бок, она непременно снова встанет на донышко, а водка не разольется.

   Елена и Мирко удивлённо уставились на парня.

   - Вот именно. По-нашему, Сяопин - это Ванька-Встанька, - ухмыльнулся Савелий.

   - При чём здесь эта дурацкая детская игрушка? - разозлился Радич.

   - А при том, что этот человек за всю свою карьеру много раз был в опале и терял практически всё, но снова поднимался к вершинам власти, - терпеливо объяснял Савелий. - Заслуга этого человека в том, что, не занимая никаких официальных должностей в государстве, он сумел сделать в Китае то, чего не удалось в России ни Горбачёву, ни Ельцину, ни другим горе-реформаторам.

   - Согласен! - горячо воскликнул Девайс.

   - Но при чём здесь девяностые годы? - Елена одна не потеряла нить разговора.

   - Вы, конечно, не помните, а мне рассказывали, что, когда Горбачёв в те годы стал терять власть под давлением Ельцина и прочих региональных партийных боссов, и, чтобы сохранить Советский Союз, он не придумал ничего лучше, чем ввести чрезвычайное положение. Неужели вы не видели телевизионной хроники тех лет?

   - Да-да, какие-то митинги в Москве, танки и прочая фигня, - Радич вспомнил фильм, который показывали в казармах его части накануне праздника - Дня независимости России.

   - Так вот, - продолжал Савелий. - Если у нас всё закончилось победой либералов и развалом великой державы, то в Китае всё вышло по-другому. Там все реформы начинались под контролем Дэн Сяопина. И тогда местные партийные лидеры - а в Китае, как у нас, чуть ли не девяносто народностей со своими тараканами в головах - стали готовить Поднебесную к развалу, чтобы прибрать к рукам провинции с их ресурсами и богатствами... Там ситуация была ещё хуже, чем в России. В руках у народа появилось оружие. Дело дошло до митингов, протестов, забастовок, студенческих волнений и открытых вооружённых выступлений молодёжи. На улицах городов строились баррикады. Дэн один не потерял голову и не растерялся.  Особого накала беспорядки достигли в Пекине. На улицах слышалась стрельба, поджигались магазины и полицейские участки. Грабежи и насилие не позволяли людям выйти на улицу. И тогда эта бутылочка, Ванька-Встанька – Сяопин, отдал приказ ввести войска в город и подавить волнения любой ценой. Чтобы сохранить страну и проводить дальше реформы, он не испугался, в отличие от Горбачёва, большой крови. Потом уже на площади Тяньаньмэнь насчитали свыше двух с половиной тысяч убитых и до десяти тысяч раненых. Вслед за этим власти начали аресты активистов, была объявлена цензура на телевиденье и в газетах, запрещен доступ к иностранной прессе. Все зачинщики беспорядков среди либералов и демократов, которые приняли участие в протестах, были казнены или брошены за решётку.

   - Да... Вот это круто! - тихо сказала Елена.

   - Не то слово, - откликнулся Савелий. - Американцы объявили Дэна душителем свобод и палачом. Но ему было наплевать на все эти оценки. Он сохранил страну, а за два года до смерти в 1997 году обнародовал план развития Китая до 2049 года. Многие считали, что пятидесятипятилетний план этого маленького китайца - признак старческого маразма, но жизнь доказала, что это не так. "Срединная империя", так называют Китай сами китайцы - сейчас самая могущественная страна мира, чего нельзя сказать о России.

   - Круто! - ещё раз восхитилась Елена

   - Судя по твоему рассказу, твой китайский компаньон - политический обозреватель, а не торговец лесом, - сказал Савелию Радич после долгого молчания.

   - Так и есть. Перед тем, как заняться бизнесом, он работал в одной из китайских газет, был на стороне оппозиции, писал критические статьи, за что и отсидел пять лет в тюряге. Вышел нищим, стал безработным. Вот и рванул через северную границу к нам. Сначала работал у меня на лесоповале, а потом наладил контакты со своими родственниками в Шанхае, открыл там через них свою фабрику по производству мебели. Сейчас я без него пропал бы.

   - И большая фабрика? - с безразличным видом спросил Девайс.

   - Уже не одна. Он выкупил контрольный пакет акций бумажного комбината, открыл несколько магазинов, поставляет мебель Министерству обороны Китая.

   - Вот это да! - восхитился Девайс. – Наверно, вхож кое к кому в самом министерстве?

   - Не спрашивал. Но, судя по всему, связи у него есть. Думаю, что подмазывает там, кого нужно. У них уважение - превыше всего. А где уважение - там подарки и всё-такое.

   - А к тебе часто наведывается?

   - Зачем тебе он?

   - Да так, поговорить за жизнь.

   - О чём?

   - Ну, о многовековой культуре Поднебесной, например. Что, нельзя? - на губах Девайса заиграла язвительная усмешка.

   - Он по-русски не очень. На бытовом уровне. "Сколько?" да "Почём?"…

   - Не беда, - программист отвёл глаза в сторону.

   - Может, ты и китайский знаешь? - Елене не терпелось сбить спесь с Девайса.

   - Может, и знаю, - пьяно засмеялся программист.

   Радич схватил парня за кисть руки.

   - Давай, колись, какой тебе интерес в этом китайце, и откуда язык знаешь?

   Во взгляде Мирко вспыхнуло подозрение.

   Девайс сморщился от боли в руке и попытался вырвать запястье из кулака Радича.

   - Отпусти, больно. Ладно, ладно, - парень вырвал руку из щадящей хватки Мирко. - Учился я в интернате с китайским уклоном.

   - На хрена тебе нужен этот узкоглазый? - не унимался лейтенант.

   - Я же сказал. У меня с детства тяга к китайской культуре. Веерам, зонтикам, чашкам, - Девайс растирал покрасневшее запястье.

   - Ладно, ребята, хватит бодаться, - подал голос Савелий.

   - Нет. Пусть скажет, за какой такой надобностью ему этот китаёза! - хмель подхлестнул агрессию Радича.

   Он схватил Девайса за расстёгнутые полы куртки и развернул парня к себе.

   - Работа. Им нужны хорошие программисты, - сдался Девайс.

   - А ты - хороший? - Елена критически оглядела бледное лицо парня, его спутанные длинные волосы.

   - Показал бы я тебе, да ты не понимаешь ни черта в этом деле. Да я могу сервер Пентагона взломать, а америкосы пронюхают об этом только через неделю, - у программиста начал заплетаться язык. Крепость самогона давала о себе знать.

   - Нет, ты скажи, - парень вырвал куртку из рук Радича и развернулся всем телом к Савелию, - можешь свести нас со своим компаньоном? Дурак! Вам же лучше будет. Со мной не пропадёте, всех обеспечу, - он мрачно улыбнулся Мирко и снова вперил взгляд в лицо хозяина дома.

   - Сведу, коли так. Он будет в Тюмени через неделю. А пока суть да дело - отдыхайте. Все - по койкам. Я смотрю, развезло вас всех. Утро вечера мудренее.

   - Ладно, - устало кивнул головой Радич. - Где тут у тебя свободные спальные места?

   - Вот и хорошо, - Савелий встал из-за стола. - Мужики пусть лягут в гостиной на полу. Щас матрасы и подушки принесу. Я - на втором этаже в спальне, а Елена пусть ложится в моём кабинете рядом с гостиной.

   - Как хозяин скажет, - Елена посмотрела на Радича и улыбнулась ему.

   Через полчаса во всём доме погас свет, и наступила тишина. Только со второго этажа доносился мощный храп Савелия.

   Девайс заснул сразу, как только его голова, увенчанная  копной спутанных волос, коснулась подушки, а Радич долго лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к скрипам и шорохам дома. Он хотел было встать и посмотреть на спящую Елену, но тут же передумал. Усталость навалилась на него тяжёлым покрывалом. Но сон не шёл. Его беспокоили планы Девайса, его упорное желание идти на восток, уверенность в том, что здесь, на родине, настолько всё плохо, что необходимо бежать на край Земли. Радича крайне интересовало содержимое рюкзака программиста. Что за тайны скрывает его мощный ноутбук? Точно такой же или похожий лейтенант видел всего один раз на командном пункте управления ракетными комплексами "Тополь". Мирко бы не удивился, если бы узнал, что компьютер парня имеет внутри устройство для спутниковой связи.

   Радич повернул голову и прислушался. Программист тихо сопел, подложив под щёку сложенные вместе ладони. Мирко осторожно поднялся со своего матраса, подошёл к изголовью спящего и нащупал рюкзак. Бесшумно расстегнув застёжки, он аккуратно достал ноутбук и включил его. Через несколько секунд на экране вспыхнула надпись на китайском языке.

   - Чёрт! - тихо выругался Радич.

   Он потыкал пальцем в клавиатуру, понял, что нужен код доступа, закрыл крышку ноутбука и сунул его обратно в рюкзак.

   Лейтенанту удалось заснуть только после того, как он налил себе ещё полстакана самогона и опрокинул спиртное себе в глотку.

   Его разбудил запах хорошего кофе. Мирко открыл глаза и повернулся в сторону кухни, откуда доносились тихие голоса и звон посуды. Лейтенант поднял голову. Через приоткрытую дверь ему удалось рассмотреть нижнюю часть тела Девайса, сидящего за столом, стройные ноги Елены в огромных домашних тапочках и одну из лаек, свернувшуюся клубком возле портьеры. Потом он услышал приглушённый голос программиста:

   - Зря наш лейтенант злится. Здесь нам делать нечего. Нужно идти на китайские территории. Ну, чего он здесь добьётся? Без нормальных документов пропадём. Ну, возьмут его охранником на какую-нибудь лесопилку или на нефтяную скважину. Дадут зарплату, чтобы с голоду не умер. А что дальше?

   - Что? - тихо спросила Елена.

   - Сопьётся, когда вас быт заест. Или вон применит свои навыки, станет бандитом. Но сколько верёвочке ни виться - укоротят. Нарвётся на пулю или нож.

   - Так что же нам делать? - тоска в голосе девушки резанула Радича по сердцу.

   - Двигаться на восток. Китай сейчас - на подъёме. Он - лидер по добыче редкоземельных металлов и по производству компонентов для электронной промышленности. Американцам нужно было не Москву брать под контроль, а Восточную Сибирь, где скрыты в недрах все эти залежи. Лет через пять Поднебесная будет контролировать весь рынок электроники, включая военную. Америка не подозревает, как близка она к экономическому коллапсу. Кто производит всю эту хрень для компьютеров, разных электронных начинок для систем управления всевозможными технологиями, включая оружейные - тот контролирует все процессы в мире. За Китаем будущее, поверь мне.

   Радич поднялся, кашлянул, давая знать, что проснулся, и пошёл на кухню.

   - Вкусно пахнет, - бодрым голосом сказал он, подперев плечом косяк двери.

   - Тебе налить кофе? - спросила Елена, подходя и прикоснувшись на мгновение тёплым бедром к животу Мирко.

   - Пожалуй. А где Савелий?

   - Может, спит, хотя уже - десять утра.

   - Сходи, посмотри, - приказал Радич Девайсу, торопливо подходя к окну и отдёргивая портьеру.

   Джипа во дворе не было.

   - Вот дьявол! - воскликнул Мирко и, оттолкнув в сторону Девайса, рванулся вверх по лестнице.

   Постель хозяина была аккуратно заправлена.

   - Чёрт, чёрт! Слинял, - выругался лейтенант, скатился вниз и выскочил из дома.

   Он корил себя за расслабленность и крепкий, впервые за месяц, сон.

   "Ну ладно, мальчишка - Девайс. Но - я? Я ведь - стреляный воробей. Всё самогон проклятый! Дважды - на одни и те же грабли", - подумал Радич, застыв, словно каменное изваяние, на крыльце.

   Пасмурное утро накрыло озеро туманом. Пахло прелыми листьями и грибами. Где-то далеко слышался далёкий звук, похожий на шум поезда, идущего на большой скорости.

   - Неужели никто из вас не слышал, как уезжал Савелий? - спросил он, возвращаясь на кухню и беря из рук Елены чашку горячего кофе.

   - Нет, - ответил Девайс, посмотрев на девушку. - Ты слышала?

   Елена отрицательно покачала головой. Она побледнела и прижала руки к груди.

   - А чего волноваться? Хозяин - клёвый мужик. Помочь обещал, - неуверенно проговорил программист.

   - Ну да, ему понравилась твоя шевелюра. Постригся бы, а то китайцы не любят патлатых.

   В глубине души Радич не чувствовал особого беспокойства, но вчера в поведении Савелия ему что-то не нравилось.

   "Ну, не падает новый снаряд в старую воронку, - подумал лейтенант. - Не все же ссучились по эту сторону Уральского хребта"

   - Что, опять уходим? - спросила Елена, наблюдая, как Мирко достаёт из своего мешка обоймы к пистолетам и оставшуюся гранату.

   - Поздно, - хмуро ответил Радич. - Далеко не уйдём. Лайки легко возьмут след.

   - Может, прирежем их? - предложил Девайс.

   - На, режь, - лейтенант протянул парню нож.

   Тот нерешительно взял клинок и свистнул собаке. Лайка навострила уши, наблюдая за подходившим человеком, зарычала, потом вскочила и нырнула вдоль стены к двери в подвал. Через несколько секунд её весёлый лай затих в лесу.

   - Эх, ты, живодёр, - усмехнулся Мирко, отбирая нож. - Собаки - они же всё чувствуют. Ищи теперь ветра в поле. У Савелия из подпола - лаз на улицу.

   - Так чего делать-то?

   - Ждать. Посмотрим, чего дальше будет. А пока пошли - поглядим на окрестности, - лейтенант обнял Елену и ласково поцеловал её в ухо. - Не волнуйся. Всё будет хорошо.

   Вместе с Девайсом Радич вышел во двор, и они, постояв минуту, пропали в лесу. Метрах в трёхстах от дома лейтенант достал из кармана оставшийся кусок лески, привязал к кольцу гранаты и сделал растяжку поперёк узкой дороги. Гранату он закрепил в развилке дерева и, отойдя в сторону, критически осмотрел свою работу. Леску практически невозможно было заметить.

   - Господи! Последний месяц только и занимаюсь тем, что делаю западни, - тяжело вздохнул Радич.

   - На хрена тебе эта ловушка? - Девайс неодобрительно наблюдал за действиями Мирко. - Зря ты сомневаешься. Савелий - нормальный мужик.

   - А если сдаст?

   - Зачем ему это?

   - Бережёного Бог бережёт. Не переживай. Граната - шумовая. Хочу посмотреть, кто выскочит из машины.

   - Проше свалить отсюда. Пускай ищут.

   - А мне надоело бегать по лесу. И помни о собаках.

   - Подумаешь, собаки, - отмахнулся Девайс. - Ты что, собак не видал?

   - Я видал, а вот ты нет. Где гарантия, что не вцепятся именно в твою глотку? А ведь с нами ещё Елена.

   - Блин! Об этом я не подумал.

   - Я заметил, что ты чаще думаешь больше о себе.

   - Это точно, - весело согласился Девайс, ничуть не смутившись.

   Радич взглянул на запястье.

   - Пора бы Савелию вернуться, - сказал он, присаживаясь за кустами на ворох листьев и положив перед собой пистолеты.

   Словно услышав эти слова, где-то близко взревел двигатель.

   Минут через пять из-за поворота лесной дороги показался джип Савелия. За ним, урча мощным мотором, плавно переваливаясь на ухабах, кроша гусеницами корни деревьев, двигалась Боевая Машина Десанта.  Даже в туманной дымке зелёная защитная краска грозно блестела. Но что-то в машине было не так.

   "Нет пушки и пулемёта. Что за чёрт?" - лейтенанту наконец-то удалось разглядеть БМД полностью.

   У Девайса, открывшего от удивления рот, глаза чуть не выпали из орбит.

   - Бежим! – парень дёрнул Радича за рукав куртки и привстал над зарослями ежевики.

   - Куда? Лежи! – прижал его к земле Мирко.

   И в это время раздался оглушительный взрыв шумовой гранаты. Неожиданная мощная вспышка, очевидно, ослепила водителей машин. Первым ткнулся в дерево джип, за ним, чуть не въехав ему в задний бампер, остановился гусеничный вездеход.

   Радич поднялся на одно колено и навёл на машины пистолет.

   Люк водителя на БМД откинулся, из отверстия показалась голова с лицом медного цвета, одетая в танковый шлем.

   - Мать моя женщина! Что это было? – заорала голова, протирая грязными кулаками глаза.

   Передняя дверь джипа распахнулась, и на дорогу выпрыгнул Савелий.

   - Всё, всё. Сдаёмся, мать вашу, - крикнул он, поднимая руки.

   - Стой, где стоишь, а не то срежу очередью, - предупредил его Мирко, встав за стволом дерева и не опуская оружия.

   - Эй, солдат! У тебя никак и автомат есть? – спросил Савелий, щурясь и разглядывая шевелящиеся кусты, за которыми прятался Девайс. – Я ведь все ваши мешки проверил, а вот Елены вашей рюкзак обыскать не догадался.

   - А чего же пистолеты не забрал? – спросил его Радич, чувствуя какой-то подвох в невозмутимом спокойствии Савелия. – Кто в броневике - пусть выходят по одному и кладут оружие на землю.

   Савелий раскатисто захохотал.

   - Ну, брат, ты даёшь! Вот и делай после этого людям добро. Парню машину пригнали для прогулок на Восток, а он собутыльника вчерашнего под прицелом держит! Может, хватит дурью маяться? Опусти оружие и выходи обниматься.

   - Не раньше, чем Девайс проверит машины, - крикнул в ответ Мирко и кивнул программисту. – Пойди, посмотри.

   - Держи их на мушке, - тихо сказал тот, выступая из-за кустов.

   - Не боись. Всё будет нормально. Если что – падай мордой в грязь. Давай, пошёл!

   Девайс, втянув голову в плечи, медленно двинулся к боевой машине, обошёл её с тыла и открыл заднюю тяжёлую дверь. Внутри было пусто.

   - Здесь нет никого.

   - Хорошо. Теперь ты, Савелий. Открой все дверцы у джипа.

   Порыв ветра поднял с земли ворох сухих листьев, и они исчезли внутри пустого джипа, подхваченные потоком воздуха.

   - Ну, что, убедился? - улыбался Савелий, хлопая по плечу подошедшего Девайса.

   - Кто это с тобой? - спросил, подходя ближе, но держа наготове оружие, Мирко.

   - Тракторист с лесоповала. У меня работает.

   - Эй, мужики! Ну, вы даёте. Что вы в кустах взорвали? Я чуть в штаны не написал от страха, - к ним подошёл парень в танкистском шлеме.

   - Дай-ка я тебя обыщу, - спокойно сказал Радич, заходя трактористу за спину.

   - Ну, ты и фрукт, - рассердился Савелий. - Я, понимаешь, полночи не спал, всё думал, как вас переправить на восток, потом ни свет, ни заря уехал на лесопилку, увидел эту штуку, которая у нас заместо тягача. И тут меня словно током ударило - а ты всё не веришь мне!

   - Ну, извини. Привычка. Так какой идеей тебя осенило?

   - Поездом - опасно. У нас транспортная милиция приставучая. А вы смо'тритесь слишком подозрительно. Даже если я сделал бы вам документы - а на это понадобилась бы неделя - менты вас всё равно бы сняли с поезда и пробили бы по своей базе. Вам - лишние тормоза, да сны на нарах, и разные прочие допросы. Не дай Бог узнали бы, что к этому я причастен - пришлось бы объясняться в органах. А на фига это мне нужно? А тут машинка эта мне на глаза попалась. Умеешь водить такую? - Савелий с усмешкой смотрел на Радича.

   - Как два пальца...

   - Вот и я подумал. Дам вам бумажку липовую от леспромхоза, вроде вы новые делянки разведываете - и езжайте, куда хотите.

   - Ой, мамочки! - из-за кустов, как вихрь, вылетела Елена и бросилась обнимать Савелия. - Да опусти ты свои пистолеты, - обернулась она к Мирко.

   Укол ревности и стыда за свою недоверчивость и осторожность заставили Радича опустить оружие. Утешив себя мыслью, что засады никогда не бывают лишними, Мирко проворчал:

   - Мог бы и пушку с пулемётом на этом монстре оставить, - он похлопал кулаком по броне.

   - Может, ещё ракетный комплекс тебе купить? - Савелий от поцелуев Елены покраснел и выглядел, как новенькая банкнота.

   Но лейтенант уже отчитывал Елену:

   - Тебе было сказано сидеть тихо, словно мышка в норке? Куда и зачем ты выскочила?

   - Не сердись, - девушка чмокнула в щёку Радича и прижалась к нему, словно лист, принесённый ветром. - Я ведь сердцем чувствовала, что Савелий – нормальный мужик. Меня не обманешь. Здесь было так, как тогда с тобой в нашей землянке. У вас похожие глаза, - шептала она лейтенанту в ухо. - А ты что - ревнуешь?

   - Вот ещё, - Мирко смутился и в душе стал проклинать себя за то, что до сих пор не мог найти по отношению к девушке правильный тон и верную линию поведения. Он просто забыл слова нежности с тех пор, как ушёл в леса. И любовь, переполняющая его сердце, искала выхода в излишней опеке и заботе.

   - А по мне, и пулемёт пригодился бы, и пушка, - вернул лейтенанта к реалиям голос Девайса.

   - Бодливой корове Бог рогов не дал, - осадил его Мирко. - Ладно, поехали к дому, посмотрим бумаги. Только, чур - я сам поведу вездеход. Надо же испытать его.

   - Валяй, - сказал Савелий, садясь в свой джип. - Кто со мной?

   Все посмотрели на Мирко.

   - Садитесь, - улыбнулся тот, открывая заднюю дверь бронированной машины. - Прокачу вас на настоящем транспорте.

   Девайс и Елена, толкаясь локтями, словно дети, запрыгнули внутрь.

   Водитель Савелия хотел было лезть следом, но махнул рукой, видя, как из люка показалась лицо Радича со страшными протестующими глазами. Тогда Савелий открыл водиле дверь своей машины, дождался, пока тот заберётся внутрь, и тронул джип с места.

   Мирко утопил кнопку запуска двигателя, положил руки на рычаги, а ноги на педали вездехода и послал его вперёд.

 

                                             ***

 

   - Значит, смотри сюда, - хозяин дома развернул карту Сибири и стал водить пальцем по бумаге. - От Тюмени вдоль тракта километрах в десяти к югу идёт линия электропередач. Это - довольно широкая просека. Не знаю, как сейчас - а лет пять назад на ней была колея. Она осталась после строителей и использовалась ремонтниками. Вот по ней и езжайте.

   Радич нагнулся к карте, следя за пальцем Савелия, и стал бормотать:

   - Ага. Тюмень - вот она. Потом Омск, Томск, южнее Новосибирск. Дальше - Кемерово и Красноярск. А где начинаются китайские блок-посты и ихняя власть?

   - Они обосновались западнее вот этой дуги: Иркутск, дальше к северо-востоку - вдоль Витима до Нижне-Ангарска, потом по прямой, по реке Киренга до реки Лена - к Якутску и вдоль Лены - на север.

   - Значит, до Красноярска две тыщи километров, - сказал Радич. - Ничего себе, прогулочка!

   - Через леса немного больше, но зато безопасно.

   - А как с горючим быть? - волосы Елены, пахнущие хвоей, коснулись щеки Мирко.

   - Сейчас бак полный, а на наших императорско-коминтерновских территориях лесхозам выдают талоны. Вот они. На пятьсот литров солярки. Будете сворачивать к тракту и заливать на заправках.

   - Ну, Савелий! Похоже, мы вам надоели, - засмеялась Елена.

   - Помочь хочу, - обиженно нахмурился хозяин дома.

   - Жаль, на карте не обозначены заправочные станции, - не отрывал взгляда от карты Мирко.

   - Ха! - воскликнул вдруг Девайс. - Можешь выкинуть эту никчёмную бумажную скатерть, - парень встал, нашёл свой рюкзак и вытащил ноутбук. - Вот здесь карты, так карты - не то, что эта, - он положил ноутбук на стол и открыл его. - Вот! - пальцы программиста забегали по клавиатуре, и на экране появилась карта Сибири.

   Девайс увеличил масштаб и вывел на экран снимки Красноярского тракта со спутника.

   - Ну? - торжествующе сказал он. - Вот одна заправка, вот другая.

   - Ничего себе! - Савелий смотрел не на экран, а на толстый в пятнах камуфляжа внушительный корпус компьютера. - В жизни таких не видел.

   - И не увидишь. Это - квантовый комп. В миллион раз быстрее любого другого, - живо откликнулся Девайс и захлопнул крышку. - Шикарная вещь, редкая.

   - И всё-таки - откуда он у тебя? - подозрительно спросил Радич.

   Но Девайс пропустил вопрос мимо ушей.

   - Кстати, разъём под вот такую вилку в вездеходе есть? - спросил он, доставая зарядное устройство.

   - По-моему, есть, - вмешался в разговор молчавший до той поры водитель бронемашины.

   - Пошли, посмотрим, - вскочил на ноги программист и пошёл к двери.

   - Слушай, - сказал Радич Савелию, когда Девайс, сопровождаемый трактористом, исчез. - С тобой всё понятно. Даже не ожидал от тебя такого, а твой парень не сболтнёт о нас по пьянке где-нибудь?

   - Ты хочешь знать, сдаст ли он вас?

   - Ну да.

   - Он из староверов. А они во все времена с властями не ладят. Я с ним, можно сказать, нары делил. Вместе сидели. Нет, такой не заложит. Будь спокоен.

   - Мирко! Ну, как ты можешь думать плохое о хорошем человеке? - возмутилась Елена.

   - Ладно, забудем. Так что там с документами?

   Савелий вместо ответа достал несколько зелёных книжечек с золотым тиснением, изображающим корону на фоне схематичной карты Сибири.

   - Вот удостоверения, что вы работники леспромхоза. Вот командировочное предписание, одно на всех. Талоны на солярку я тебе отдал.

   - Годится, - одобрительно кивнул головой Мирко, внимательно прочитав все бумаги.

   - И ещё, - Савелий накрыл своей широкой ладонью запястье Радича. - Дам тебе автомат и три магазина к нему. Поменяемся. Мало ли что в дороге может случиться. Там есть места глухие, небезопасные. Зеки беглые - безпредельщики, бродячие промысловики пушнины и всякий сброд, шатуны - любители вольной жизни.

   - У меня свой есть, штурмовой. Ты извини, припрятал вчера под диваном. Хотя… - Радич задумался. - На что меняешь?

   - Видел твои пистолеты. Классное оружие.

   - Свои не отдам, - решительно сказал Мирко. - А вот...

   Он на мгновение задумался, потом потянул на себя рюкзак Девайса и достал со дна пистолет.

   - Точно такой же, - ласково погладил Савелий оружие.

   - По рукам?

   - А как же твой парень?

   - Обойдётся, - небрежно бросил Радич, принимая из рук Савелия автомат Калашникова со складным прикладом.

   - Ладно, коли так, - хозяин сунул пистолет в карман. - Ещё возьмёте в подполе полмешка картошки, крупы, трёхлитровую банку солонины. На первое время хватит - а там, Бог даст, подстрелите что-нибудь из дичи.

   Елена изучающе разглядывала лицо Савелия.

   - Нет, ты скажи: ради чего ты всё это делаешь? - спросила она.

   - Что «это»?

   - Ну, помогаешь нам. Вон бронетранспортёр подогнал, справки разные, еда. Тут что-то личное. Разве не так?

   Долгое молчание повисло в комнате. Было слышно, как во дворе перекликались Девайс и работник лесопилки.

   В углах рта Савелия образовались глубокие горькие морщинки. Взгляд помрачнел. Стало заметно, что он борется с желанием рассказать о какой-то боли, которую он скрывает глубоко в себе. Но спустя минуту искушение поделиться наболевшим пересилило скрытность, приобретённую в тюрьмах.

   Он решился:

   - Всё очень просто. Мне ведь уже шестьдесят пять стукнуло. Из них пятнадцать лет - на нарах и лесоповале. Остальные годы, не считая детства и юности, прошли бездарно. Пил, гулял, воровал, знал многих женщин. Но одна зацепила. Её уже нет в живых, но остался общий ребёнок, который сейчас в твоём возрасте, - Савелий поднял глаза на Елену. - Сын, которому нужен был отец. А я не понял этого. После того, как дела мои пошли в гору, он несколько раз просил меня о помощи, но я считал, что каждый должен быть сам творцом своей жизни. Даже не знаю, как это объяснить. В глубине души таилось недовольство такой ситуацией, а в разуме - эгоистические мысли, типа: «Зачем мне лишняя обуза, зачем хлопоты, беспокойство за его судьбу? Пусть будет подальше от меня, не обременяет своим присутствием, не мешает наслаждаться свободой и делами». Мне бы пристроить его возле себя - но вот так и получилось, что не помог парню.

   - И что с твоим сыном теперь? - тихо спросил Радич, чтобы хоть чем-то заполнить длинную паузу.

   - Не знаю. Проклял меня и уехал. Куда - не знаю. Ни писем, ни звонков телефонных - ничего.

   - Потерпи, - Елена положила свою ладошку на сжатый кулак Савелия. - Вернётся, и всё образуется.

   - Поживём - увидим, - хозяин дома похлопал девушку по руке. - Что-то я раскис. Хватит об этом. Давайте, собирайтесь в дорогу, - Савелий сделал сердитое лицо. - Завтра чуть свет чтоб ноги вашей здесь не было!

 

                                           ***

 

   - БМД-4, - тихо, уважительно сказал Мирко, поглаживая мокрую сталь люка бронетранспортёра

   - БМ что? - не расслышал Девайс.

   - Боевая бронированная гусеничная плавающая машина, авиа десантируемая парашютным, парашютно-реактивным или посадочным способом, - прокричал ему в ухо Мирко. - Снимай шлем. Привал. Заночуем здесь.

   Радич оглядел небольшую поляну на краю просеки. В десяти метрах от них небольшим чёрным холмом возвышались тонкие сосновые жерди, неизвестно кем и когда заготовленные. Нижние были покрыты мхом и почти сгнили, но верхние, обдуваемые и высушенные ветром, годились для костра.

   Раздался скрежет стали, и из люка показалась голова Елены.

   - Боже! Уже темно. Всю душу вытрясла из меня эта машина. Ноги затекли, - тонким голосом пожаловалась она Радичу.

   - Прыгай, поймаю, - ласково улыбаясь, сказал лейтенант, подставляя руки. - Подвигайся немного, разомнись. Девушки - направо, мужики - налево. Только смотрите, в лесу ещё полно комаров.

   - Моей заднице, отбитой на этой грёбаной табуретке, называемой сиденьем, уже ничего не страшно, - криво ухмыляясь и потирая спину, сказал Девайс.

   Он снял куртку, кинул её на броню и исчез в кустах.

   - Отвернись, - сказала Елена, краснея. - Не хочу, чтобы ты видел, куда я пойду.

   - Ладно, ладно. Иди. Только не далеко. Я пока огонь разведу.

   Через несколько минут рядом с бронированной машиной горел небольшой костёр. На толстую осиновую ветку, закреплённую над огнём, был насажен кусок сырого мяса. На довольно грязном куске ткани лежали солёные огурцы и стоял котелок, в который Мирко наливал из пятилитровой пластиковой канистры воду. Девайс сосредоточенно поворачивал над костром мясо.

   "За два дня - триста пятьдесят километров, если одометр не врёт, это неплохо", - размышлял Радич, отодвигая от пламени жаркое и подвешивая котелок.

   Он протянул подошедшей Елене нож.

   - Если хочешь, порежь огурцы, а то Савелий насолил каких-то монстров, в рот не засунешь.

   - А чай будет? - спросил Девайс, поднимая голову.

   - Будет, если сделаешь. Только сыпь чуть-чуть. Его и так немного.

   Мирко заботливо подложил под спину Елене свой вещмешок.

   - Так удобнее?

   - Всё хорошо, - девушка на секунду коснулась носом небритой щеки Радича и улыбнулась. - Ты сам садись, а то Девайс половину мяса уже стрескал.

   - Да я особо и не голоден, - задумчиво сказал лейтенант, беря половинку огурца.

   Он аккуратно взял с полотна оставшийся кусок мяса, отрезал тонкую пластинку и на прутике протянул девушке.

   - Топливный бак на четверть пуст. Завтра нужно заправляться. Ты, когда поешь, включи свой ноутбук, посмотри, где мы и как далеко на тракте бензин, - сказал он программисту.

   Тот вытер руки о штаны и полез в машину. Вскоре он уселся на броне и после недолгих манипуляций с клавиатурой просветил своих спутников:

   - Мы в трёх километрах от тракта, а в пяти километрах по шоссе к востоку есть автозаправка. Завтра утром можно туда нагрянуть.

   Радич покачал головой.

   - Нет. Надо ехать сегодня, вот только поедим и попьём чаю. Сейчас восемь вечера. К десяти подморозит, - лейтенант посмотрел вверх. - Ни одной звезды. Холодает, наверное, снег пойдёт.

   - Пора бы. Начало ноября, - сказала Елена, поднимая воротник куртки.

   - Если через час двинемся не спеша - к двенадцати ночи будем на станции, - сказал Мирко. - Самоё хорошее время. В темноте подъедем, никто и не удивится. Тут тайга кругом, мало ли кто на тягаче за солярой приехал. Да и милиция в такое время уже второй стакан водки за воротник закладывает.

   - А спать когда? - не утерпел Девайс.

   - Ты всю дорогу только и делал, что спал. Ничего, подумаешь: в три-четыре ночи вернёмся. Успеем выспаться.

   - Вот так всегда, только расслабишься, а вот фиг тебе, - проворчал программист.

   Мирко, не слушая, смотрел на огонь.

   Ровно в двадцать один ноль-ноль лейтенант поднялся.

   - Если хочешь, оставайся здесь, поддерживай костёр, - сказал он Девайсу.

   - Нет уж, - ответил тот, с опаской оглядываясь на чёрный лес в пяти метрах от них.

   - Тогда залезайте, поехали.

   Радич подсадил Елену, забрался внутрь машины, завёл двигатель и включил фары.

   Ломая кусты и молодые сосны, бронетранспортёр медленно пополз через лес к северу, петляя между деревьями.

   Часы Радича показали одиннадцать, когда вдали они заметили мерцающий свет. Радич выключил своё освещение и остановил бронетранспортёр на опушке леса в ста метрах от шоссе. Дождавшись, когда мимо проехала какая-то фура, Мирко нажал на педаль акселератора, и боевая машина, выворачивая гусеницами подмерзающую землю, выскочила на асфальт. Не выпуская из вида стоп-сигналы грузовика, лейтенант высунул голову из люка и уверенно повёл машину вперёд с выключенными фарами. Они ехали уже минут сорок, когда справа показались редкие фонари, а потом мелькнула вывеска "Бензин. Диз. топливо - восемьсот метров".

   Площадка рядом с автозаправочной станцией оказалась забита фурами. Ярко сверкала вывеска "Кафе". Внутри играла музыка.

   - Бери талоны, дуй в кассу, - приказал Девайсу Радич, останавливаясь возле колонки с надписью "ДТ". Не глуша двигатель, он вылез из машины и тихо сказал Елене, высунувшей голову наружу:

   - Куда? Сиди тихо, как мышка. Здесь народ бедовый, - лейтенант откинул стальную пластину, отвернул крышку топливного бака и вставил в отверстие заправочный пистолет.

   Вернулся Девайс и встал рядом.

   - Ну, что там?

   - Заправщик даже головы не повернул в сторону колонок.

   - Хорошо. Нам любопытные ни к чему. Поглядывай на шоссе.

   Счётчик заправки тихо щёлкал, отсчитывая литры солярки.

   В это время раздались шум и ругань, хлопнула дверь, и на крыльцо кафе выкатилась целая ватага мужиков. Четверо держали за локти пятого и дубасили его, куда придётся.

   - Сука! Он ещё права здесь качает! Смотри на него! Вступился за чукчу. Да им на Севере оленей своих пасти, а не золото мыть. Хлеб у нас отнимает! - кричал самый горячий из нападавших. В руках его блеснул нож. Из дверей кафе ему на плечи прыгнул маленький человек.

   - Не трогайте его! - тонким голосом закричал он, пытаясь остановить здоровяка с ножом.

   Но тот стряхнул его, словно ребёнка, и два раза всадил лезвие коротышке в грудь.

   - Зараза! - тихо сказал Мирко, наблюдая, как здоровяк, пнув ногой раненого, прыгнул к избиваемому.

   - Подержи! - крикнул Радич Девайсу, передавая ему в руку заправочный пистолет.

   Лейтенанту понадобилась пара секунд, чтобы преодолеть тридцать метров до драки. Он перехватил запястье с ножом в сантиметрах от спины упавшего на колени избитого человека. Быстрый резкий рывок руки в сторону - и нож выпал из ладони здоровяка. Сталь звякнула об асфальт, затем раздался хруст ломаемой кости. Владелец ножа взвыл и упал на колени, держась здоровой рукой за сломанную кисть. Мирко, не теряя времени, вырвал за воротник из кучи тел самого высокого мужика и, развернув его лицом к себе, ударил в подбородок. Тот клацнул зубами и отлетел в сторону. Трое оставшихся парней отпустили свою жертву и уставились на Мирко.

   - Ах, ты, сволочь! - прохрипел один из них. - Наших бьют, - сказал он растерянно и хотел открыть рот в призывном крике. Удар ногой в пах заставил его согнуться пополам и рухнуть на землю. Он судорожно хватал воздух широко открытым ртом. Радич четырьмя короткими ударами уложил остальных и оглянулся на чукчу. Тот лежал на спине. Его глаза неподвижно смотрели на уличный фонарь. Мирко отвернулся, схватил избитого человека под мышки и поднял его на ноги.

   - Ходу! - крикнул он ему в самое ухо.

   - А как же Иван? - человек оглянулся на маленького чукчу.

   - Какой Иван? - не сразу понял лейтенант.

   - Иван, хант.

   - Бежим. Ему уже не помочь.

   В это время на крыльцо выскочил высокий парень с охотничьим ружьём. Мирко краем глаза уловил блеск стали. Быстрый шаг навстречу - и ладонь лейтенанта легла на ствол винтовки. Второй рукой он схватил оружие за цевьё и легко вывернул приклад из рук парня.

   - Не балуй! - веско сказал Радич и, мгновенно перевернув ружьё, ударил мужика стволом в солнечное сплетение.

   В дверях кафе показалось ещё несколько фигур.

   - А ну – назад! - с угрозой сказал лейтенант, направляя оружие на людей.

   Те попятились и исчезли внутри.

   - Всё, пошли, - крикнул Радич человеку, спасённому от избиения и ножа. Лейтенант подтолкнул его к заправочным колонкам.

   - Где твоя машина? - спросил тот, оглядывая площадку, забитую фурами.

   - А вот эта самая и есть, - сказал подскочивший Девайс, поворачивая человека лицом к бронетранспортёру.

   Мужик было упёрся, но Мирко, недолго думая, схватил его за пояс штанов и засунул в люк.

   Через пару минут Боевая Машина Десанта, кроша старый асфальт, выскочила на шоссе и, увеличивая скорость, пошла на запад.

   - Ну, рассказывай, за что они тебя отметелили? - спросил Радич, съезжая через полчаса на обочину и поворачивая в лес.

   - Сволочи! Если бы винтовку не отняли, я бы им показал, - буркнул незнакомец, отворачиваясь и прикладывая к синяку под глазом алюминиевую ложку, вытащенную им из-за голенища сапога.

   - После драки кулаками не машут, - сказала Елена, подавая ему свой грязный носовой платок. - У вас кровь из носа течёт.

   При свете приборной доски трудно было определить возраст незнакомца, но, судя по седым волосам и морщинам, ему давно исполнилось шестьдесят.

   - Как вас зовут? - спросил Мирко.

   - Валерием.

   - А по отчеству?

   - Агеевич.

   - Так что там в кафе произошло? Почему вас вынесли на кулаках?

   - Долгая история.

   - Так рассказывайте. Нам ещё ехать и ехать.

   - Ванька, которого пырнули ножом, он - не чукча, а хант.

   - Хант?

   - Ну да. Ханты - коренные народы Сибири. Не знали, поди?

   - Не знали, - сказала Елена, подавая Валерию Агеевичу пластиковую бутылку с водой. - И что?

   - Этого Ивана я с юности знаю. Ему ведь было за семьдесят уже, а они его... - в кабине машины наступило молчание.

   Его прервал Девайс:

   - С юности? Так вы тоже из местных?

   - Родился на Чулыме. Речка такая есть - приток Оби. Этот хант учил меня, как правильно рыбу брать сетью. Муксун - он хитрый. Невод за версту чует. А уж когда в девяностых наступила разруха, и не было солярки для буксиров, мы с ним нанимались таскать бечевой баржи из Обской губы вверх по течению, а дальше в Чулым, а потом через волоки в Ангару. Тяжёлое было время. Ведь батя бросил семью, когда мне было лет семь. Вот этот Иван и заменил мне отца.

   - Что, вдвоём с хантом баржи и таскали? - не утерпел Девайс, подмигивая Елене. - Не тяжело было?

   - Вот ты смеёшься, а зря. Тебя в девять лет запрячь бы вместо лошади в бечеву - посмотрел бы на тебя. Нас десятка полтора таких было, голодных и почти раздетых. Тянешь эту проклятую баржу из верховий с камнем или рыбой солёной, которую артели сдавали этим барыгам грёбаным - все босые подошвы изрежешь да пальцы собьёшь.

   - Ты не обращай на этого дурака внимания, - сказал Радич, показывая программисту кулак. - Он молодой ещё, да глупый. Чего дальше-то было?

   - А дальше этот Иван однажды и сказал мне: "Беги, сынок, отсюда". А куда убежишь без денег? Кругом тайга. А он твердит своё: «Беги» да «беги», «Тебе, парень, учиться надо».

   - А вы что?

   - А что - я? Послушал его. Собрал он мне мешок. А там одна рубаха, десяток сухарей да полрыбины вяленой. Однажды ночью тайком перемахнул с пристани на какой-то буксир. Тот вёз какие-то огромные ящики для военных под брезентом.

   - И куда поплыли?

   - Плавал почти всё лето. Поймал меня на другой день часовой. Хотел сразу за борт выкинуть, да офицер не дал. Вот и пахал я на него, как папа Карло, пока не подошли к Томску. Там ведь Транссиб проходит - железная дорога. Сбежал я от них - и прямиком на вокзал. Хорошо, ночь была. Никто и не заметил, как я залез на крышу вагона. Поезд через пять минут и тронулся. Вот так на крыше и доехал до Казани.

   - Ни фига себе! - воскликнул Девайс. - Это же километров восемьсот.

   - Поболе будет, - приободрившись, сказал Валерий Агеевич. Ему не терпелось поделиться воспоминаниями.

   - А потом-то что было? - поторопила рассказчика Елена.

   - Потом поступил в Казанский авиационный институт, закончил его с отличием, работал в одном оборонном КБ, ракеты делал, награждён, мать их… А когда Союз рухнул и конструкторское бюро развалилось, подался сюда, на родину, нашёл Ивана. Да вот видишь, как всё обернулось…

   Валерий Агеевич замолчал и поник головой.

   - Драка в кафе из-за чего? Причины должны быть веские, если для вас ножик припасли, - сказал Мирко.

   - Есть причина. Как не быть? Иван мой с несколькими хантами и манси - тоже местный народ - организовали артель: золотишко мыть в притоках Иртыша. И я к ним пристал. Всё было тихо и спокойно, пока не узнали об этом чечены местные. Они крышуют всю старательскую золотодобычу. Нас в тайге взять трудно - вот они и подловили меня да Ивана в этом кафе. Мы за припасами пришли в посёлок и решили в кафе заглянуть, хорошего чаю попить. В тайге, какой чай? Один мох сухой. Эх, Иван, - тяжело вздохнул бывший конструктор.

   Он на мгновение замолчал, а потом воскликнул:

   - Стойте! Пока они там шептались да шушукались, я расслышал, что готовят они карательную экспедицию на ручьи, где мои ханты золотишко моют. Стой! -  Валерий Агеевич схватил Радича за плечо. - Мы куда едем?

   - Мы на восток вообще-то собрались.

   - А зачем в лес свернули? - новый знакомый высунул голову из верхнего люка бронетранспортёра.

   - Чудак-человек! Куда нам с липовыми документами, да ещё на такой тачке, по шоссе? - стряхнул его руку Мирко. - Тут просека недалеко. Вот по ней и поедем.

   - Значит, вы тоже в бегах?

   - Значит, так.

   - Уж не зэки ли?

   - Нет, не зэки, а просто осторожные и предусмотрительные. Ты сам сказал, время нынче такое, - обронил Девайс.

   - Отдайте мне ружьишко. Оно моё, - вдруг выкрикнул Валерий Агеевич. - И останови здесь.

   - Куда ты пойдёшь? - Радич потянул за рычаги и остановил бронетранспортёр.

   - Хантов моих перебьют. Надо поспешать, - засуетился мужчина.

   - Сколько их, чеченцев? Чем вооружены? - Мирко придержал мужика за полу куртки.

   - Кто их знает?! - мужик взялся за ствол ружья.

   - Ну и дурак, если пойдёшь туда без разведки. Там же и положат тебя. Хорошо, если закопают.

   - И чего теперь делать? - Валерий Агеевич сел на место.

   Лейтенант включил внутреннее освещение кабины. В глазах бывшего авиаконструктора он увидел тоску.

   - Вот тебе карта. Показывай, где этот ручей, - вдруг сказал Радич.

   - Эй, эй! Ты что задумал? - Девайс схватил Мирко за руку.

   Но тот, не обращая внимания на парня, следил за пальцем Валерия.

   - Вот видишь - речка Ишим. Там есть маленькие заводи. Чёрт знает, откуда песочек золотой эта речка наносит. Может, из Казахстана. Там горы в районе Астаны. Наверное, подземные потоки выталкивают золото на середину течения.

   - Вижу. Километров сто отсюда на восток. Ведь это нам по дороге. А, Лена? - обернулся Радич к девушке. - Вдоль линии электропередач, а потом пятнадцать километров по берегу реки. Или у нас не БМД? - Мирко засмеялся.

   - Ну да. Тебе обязательно нужно с кем-то подраться, - слабо улыбнулась Елена.

   - Скажи лучше - нарваться на пулю, - Девайс хотел было вскочить, но ударился макушкой о броню. - Чёрт!

   - Вот именно. Не так страшен чёрт, как его малюют, - у Валерия Агеевича загорелись глаза. - Дадите прикурить чеченам - с меня стакан красного.

   - На хрен нам твоё вино? - возмутился Девайс.

   - Эх, парень! Червоного золота вам насыплю стакан двухсотграммовый. Килограмм в нём будет, однако.

   - Поехали! - передумал Девайс.

   - Нет. По темноте - куда ехать?

   - Двигаем по нашему следу к кострищу. Разведём огонь, попьём чаю. Вон Валерий не успел со своим чаем, наверное. А утром с рассветом запряжём нашу лошадку - и в путь, - лейтенант похлопал ладонью по железу.

   Машина взревела двигателем и поползла через лес, сминая гусеницами кустарник и раздвигая бронёй ветки.

   Утром они не узнали леса. Выпал снег и прикрыл ржавую сырую землю толстым белым ковром. Особенно были красивы ели и сосны. Машина двигалась по просеке, а на неё то и дело с сосен обрушивались шапки снега.

   - Растает к обеду, - сказал Валерий Агеевич, высовываясь из люка.

   - Откуда знаешь? - спросил Девайс, запихивая за щеку кусок мяса.

   - Ветер с юга идёт, от казахов. Вон и солнце сейчас проклюнется.

   Золотоискатель оказался прав. Когда, ориентируясь по карте, Радич свернул с просеки на юг, снега уже почти  не осталось. Бронетранспортёр, увязая в раскисшей земле, выполз на берег небольшой речушки.

   - Давай вверх по течению, - сказал Валерий Агеевич. - Тут километров двадцать, не больше, осталось.

   Машина сползла в реку и, поднимая волны, пошла по мелкой воде между заросшими густым лесом берегами. Прошёл почти час, когда Валерий, сидящий на башне, крикнул внутрь Радичу:

   - Вон дым костра. Почти приехали.

   - Залезай внутрь. Вижу.

 

                                                    ***

 

   - Человеку, однако, не много надо, - говорил Егор - один из компаньонов Валерия Агеевича. Он сидел на солнышке, чистил рыбу, резал её на кусочки и укладывал в большой чугунок, где уже грелась вода.

   Четверо мужчин расположились у костра рядом с зимовьем и слушали ханта.

   - Может, выслать кого в дозор? Не ровен час, подберутся к нам скрытно и положат всех из автоматов, - сказал Радич, поглядывая на лес.

   - Не боись, парень. Сороки и белки дадут знать, если кто в лесу крадётся. Время есть, - ответил ему Егор. - Вот птица, к примеру. Чего ей ещё? Гнездо! Или вон сове - дупло какое. Так и человеку. Была бы крыша над головой, а природа прокормит.

   - А что ж ты тогда золото моешь, мучаешься? - спросил маленького мужичка Девайс.

   - Так припас покупать надо, соль, порох, свинец.

   - А без хлеба как? - сонно спросила Елена.

   - Что - хлеб? - ответил Егор. - Есть он - хорошо, нету - и не надо. В лесу всего полно. Вон шишки кедровые. Зёрнышки вынешь, перемелешь в ступке, зальёшь мёдом лесным - знатная вещь, лучше всякого торта, - продолжал гнуть своё Егор. - Тут главное - не бери лишку, оставь и брату-медведю, и волку - подранка какого. Не гонись за избытком. Всё должно быть в равновесии. А то вон из земли нефть какую-то качают, а потом за неё, слышал, клубы иностранные футбольные покупают, яхты, машины дорогие. Зачем? Ну, выкачают газ да нефть - что делать будут потом? Особенно те, для кого тайга - только с вертолёта нужна? Кабана или волка  бить с безопасной высоты? Не пойму я. Странные люди нынче пошли. Всего им мало.

   Радич, слушая ханта, поглядывал на остальных золотоискателей. Но те оставались всё такими же спокойными и улыбчивыми, как и полчаса назад. Лейтенант поднялся, взял на руки сомлевшую Елену и отнёс девушку в зимовье. Он уложил её на лежанку, накрыл чьим-то старым ватником и вернулся к костру.

   - И то верно. Чего ей  с мужиками сидеть? Пусть поспит пока, - сказал Валерий Агеевич.

   - Что-то тихо в лесу. Беспокоюсь я, - тихо сказал ему Мирко.

   - А лайки зачем? Они нас за версту учуяли. Вон Егор не даст соврать.

   - Это точно, - согласился Егор  и покосился на двух собак, лежащих в стороне от огня.

   - Слушай! - хант обернулся к лейтенанту. - Хорошая машина у тебя! Тягач - не тягач, трактор - не трактор, и по воде может плавать.

   - Специальная серия для десантных войск, - усмехнулся Мирко. - Был бы ещё пулемёт на ней да пушка - нам сам чёрт был бы не брат.

   - Знатный аппарат, - одобрил Егор и внезапно вскинул голову.

   Собаки, видно, тоже что-то почуяли.

   - Лодочный мотор, - тихо сказал Егор. - Да не один.

   - Три или четыре, - согласился с ним его товарищ, которого звали Василием.

   - Ничего не слышу, - прислушался Радич. - Далеко?

   - Километра два отсель.

   - Так, мужики, - скомандовал Мирко, вскакивая на ноги. - Уху после поедим - а сейчас ты, Егор, буди Елену, и идите к броневику. Залезайте внутрь и сидите тихо.

   - Пошто Егор? - вступился за товарища Василий. - Он белку в глаз бьёт!

   - Прекратить разговорчики! Он старый уже. Впрочем, Егор! Бери свой винтарь и вали в машину. Вот там и займёшь позицию. Остальные, у кого оружие - по местам, которые я указал. Носа не высовывать. Я выйду к ним один. Стрелять по моей команде. Всем понятно?

   Мужики дружно кивнули и, не торопясь, скрылись в лесу. Девайс остался рядом с лейтенантом.

   - А ты чего?

   - Для туземцев вид белых людей - великая сила.

   - Как же, испугал чеченов. Да пошёл ты, умник. Присмотри лучше за Еленой, как человека прошу.

   Радич не сводил глаз с парня, пока тот не скрылся в кустах. Потом достал из своего вещмешка чёрный берет, чистую тельняшку морской пехоты и переоделся, оставив куртку незастёгнутой. Головной убор лейтенант натянул на голову, прикрывая тенью глаза. Он сунул пистолеты сзади за пояс, сложил руки за спиной и стал ждать.

   Минут через пятнадцать из-за поворота реки показались четыре резиновых лодки с подвесными моторами. В каждой сидело по несколько человек. Мирко быстро пересчитал бородатых парней.

   "Двенадцать. У троих - автоматы. Остальные с карабинами. Значит, надо в первую очередь снимать тех, у кого Калаши", - решил про себя Радич.

   - Эй! Ты кто такой? Что-то рожа твоя мне незнакомая, - закричал парень из первой лодки. Она быстро приближалась к берегу.

   - Рыбачу здесь, - крикнул в ответ Мирко.

   - Ни фига себе! Далековато забрался. Чукчей местных не видел?

   - Не пойму, о чём вы.

   - Э, да я узнал его! - вдруг крикнул один из парней. - Это та самая сволочь, которая Арслану руку сломала, - со второй лодки в лицо лейтенанту вглядывался молодой бородатый мужик с перебитым носом. До берега оставалось метров десять.

   - Мочи его! Чего с ним тёрки устраивать? - заорал первый парень и стал снимать с груди автомат.

   Мирко выхватил из-за спины своё оружие и сорвался с места. На бегу он развернулся в сторону реки и открыл огонь. Первой серией выстрелов он продырявил все четыре лодки, и они стали медленно погружаться в воду. Бросая своё оружие, через борта в реку посыпались люди. Радич остановился и стал выцеливать тех, кто не выпустил из рук автоматов. Перебегая с места на место, Мирко уложил четверых. Неожиданно краем глаза он увидел винтовку с оптическим прицелом, которую держал в поднятой руке высокий человек. Тот плыл к противоположному берегу реки.

   "Уйдёт. Сейчас уйдёт. А потом с той стороны перестреляет нас, как зайцев" - подумал лейтенант.

   - Егор! Снимай вон того, с винтарём, - заорал Мирко, сознавая, что из пистолетов не попадёт в снайпера. Слишком велико было расстояние.

   Из леса послышался одиночный выстрел. Пуля попала снайперу в основание шеи. Парень дёрнул головой. Винтовка выпала из руки, а её хозяин скрылся под водой.

   Лейтенант оглядел поле сражения. Остатки лодок уносило течение. Несколько тел ещё барахтались в реке.

   Человек, мокрый с ног до головы, кривя бледное лицо, выходил из воды с поднятыми руками.

   - Всё, всё. Сдаёмся. Ваша взяла.

   - Стой, где стоишь, - крикнул ему Радич, перезаряжая пистолеты.

   Из леса выходили ханты, держа наготове охотничьи ружья.

   Мирко, почти не целясь, выстрелил в парня, держащего руки над головой. Из реки послышался рёв:

   - Атарбек, брат!

   Лейтенант, вырвав из рук подбежавшего Девайса свой автомат, расстрелял барахтавшихся в воде парней.

   - Зачем? - спросил подошедший к Радичу Валерий Агеевич.

   - Ты хочешь, чтобы они вернулись и положили тут всех? А так - ушли в тайгу и пропали, - зло сказал ему Мирко, ещё не остыв после боя. - Зови своих мужиков, собери оружие, какое можно достать со дна. Пригодится.

   - Ладно! Может, ты и прав. Этот Атарбек - среди них самый гад. Он не только местную власть - он и своих-то спокойных и тихих чеченов держал в кулаке. Все ему платили.

   - Тем более, - веско обронил Радич и пошёл к зимовью.

   Там бледная, испуганная, с прижатыми к груди кулаками, стояла Елена.

 

                                                      ***

 

   Мирко спал, положив голову на сложенные вместе тёплые ладошки Елены. Ей было неудобно сидеть на жёсткой лежанке, опираясь спиной о бревенчатую стену, но она уже подремала, а он спал урывками не более двух часов в сутки.

   Девушка прислушивалась к тихим далёким голосам хантов, сидящих возле костра, и время от времени вглядывалась в лицо Радича. Оно изменилось трижды за последний час.

   "Наверное - это сны. Вот морщинка пересекла лоб. Вот гримаса неукротимой злобы и жестокости искривила губы. Что ему привиделось?"

   Елена осторожно высвободила одну руку из-под головы Мирко и легонько, словно ребёнка, погладила лейтенанта по щеке.

   "Господи! Почему именно в него я влюбилась, словно школьница? Ведь ему лет тридцать. Он, наверное, стольких женщин повидал уже. И характер - не мёд. Скорее - сталь. И сам он острый и опасный, словно бритва. Вон как поступил с парнями в лодках…"

   Её размышления прервал звук близких голосов. Прямо возле узкого окошка, затянутого толстой, жёлтого цвета плёнкой, стояли Девайс и Валерий Агеевич.

   Программист терзал бывшего авиаконструктора вопросами.

   - Что,  в каждой ракете установлена система распознавания "Свой-чужой"? А ты, случайно,  не слышал, какие комплексы с ядерными боеголовками установлены у китайцев восточнее Читы, Улан-Удэ и Якутска? А коды запуска ракет сложные? Сколько знаков?

   - Зачем тебе это? - устало сопротивлялся Валерий.

   - Просто интересно: если бы я взломал эти коды и подобрал бы ключ, кто и как мог бы отменить запуск?

   - Чудак-человек. Здесь на Востоке китайцы держат системы, которые у нас же и покупали лет сорок назад. И, думаю, нацелены они в сторону Москвы на всякий случай. А взломать можно любой код.

   - Ну, а ты, что бы ты сделал, чтобы запустить парочку ракет - скажем, по японцам?

   - Парень, ты просто псих! Зачем по японцам ракеты швырять? У них там и так, то цунами, то землетрясение!

   - Я к примеру говорю. Что бы ты сделал?

   - Вот пристал! В первую очередь нужно заменить программы наведения на цели. Ведь ракеты сориентированы на Запад.

   - Ну, ну, - в голосе Девайса ясно слышалось нетерпение.

   - Сначала нужно иметь физический доступ к главному компьютеру командного пункта, а уж потом, обойдя все системы контроля от взлома, запустить туда вирус, который изменит программу наведения.

   - А чтобы осуществить пуск?

   - Это сложнее. Ни одну ракету не запустишь, пока не будут введены два кода. Ядерный чемоданчик - слыхал о таком?

   - Ящики, которые таскают за президентами?

   - Вот именно. В таком находится система управления стратегическими ядерными силами, хранящая коды для приведения в действие ядерного арсенала. Там спутниковая связь и всё такое. Кроме того, существует ещё "золотой код", который, по идее, должен знать президент страны, и с помощью которого система идентифицирует хозяина чемодана. Вот эти коды меняются чуть ли не каждый день.

   - Знаю. Джимми Картер носил коды запуска в заднем кармане брюк. Рональд Рейган - в бумажнике. А Буш - старший забыл свой личный идентификатор в пиджаке, отправленном в химчистку.

   - Откуда у тебя эта информация? - удивился Валерий Агеевич.

   - Неважно. А коды запуска самих ракет как часто меняются?

   - Они меняются автоматически раз в полгода. Двадцать второго июня и тридцать первого декабря в ноль часов. По крайней мере, так было у нас.

   - Интересно, какой алгоритм смены?

   - Может, тебе лучше сказать, где ключ от квартиры, в которой деньги лежат?

   - Дался тебе Остап Бендер! Я тебя серьёзно спрашиваю.

   - Твой интерес пустой. Даже если перехватить алгоритм во время смены кода - тысяче специалистов понадобится лет сто, чтобы расшифровать числовую и литерную последовательность паролей.

   - Странный этот наш Девайс, - прошептал Радич.

   Елена вздрогнула.

   - Ты проснулся?

   - Да он мёртвого разбудит. Бубнит тут над ухом. По-моему, у парня - определённый сдвиг по фазе, - проворчал Мирко, садясь рядом с девушкой. - Чего пристал к Валерию?

   - Я вот тоже думаю - нездоровый у парня интерес к ракетам, - тихо сказала Елена, кладя голову на плечо Радича.

   - Помешан на компьютерах, вот голова и пошла винтом от игр. Да ещё, наверное, насмотрелся фильмов про войну.

   Лейтенант взглянул на часы.

   - Чёрт! Пятнадцать ноль-ноль. Давай потихоньку собираться. Пока светло, надо пройти по реке до знакомой нам линии электропередач. А по тёмному времени до полуночи прихватим ещё километров сорок-пятьдесят. Я пойду, посмотрю – может, от ухи что-нибудь осталось. Есть хочется.

   - Можно, я рядом посижу? Люблю смотреть, как ты ешь.

   - Ладно. Пошли

   Он поцеловал Елену в щёку, надел и зашнуровал высокие ботинки, набросил на плечи куртку. Дверь скрипнула, открывая доступ в избу холодному осеннему воздуху.

   Радич окинул взглядом поляну, а потом реку.

   Костёр догорел. Головешки ещё давали достаточно жара, и на углях стоял наполовину пустой чугунок с рыбной похлёбкой. Двое хантов, стоя в высоких болотных сапогах по колено в ручье, впадающем в реку, черпали со дна гальку и промывали её в мелких самодельных ситах.

   Валерий Агеевич, увидев лейтенанта, поспешил к нему навстречу. Но его тут же догнал Девайс.

   - А вот скажи мне, почему Нострадамус предсказывал конец света в 2012 году, индейцы майя тоже, а его как не было - так и нет?

   Валерий, подавая Радичу чистую оловянную ложку, отмахнулся от парня.

   - Ты его просто не заметил, - сказал отставной конструктор. - Конец света пришёл в своё время, а сейчас мы наблюдаем агонию мира.

   Мирко, поглядывая на спорящих, принялся за уху.

   - Я серьёзно спрашиваю, а ты, Агеич, уходишь от ответа.

   - И я серьёзно. Конец света - дело не быстрое. Ему, видишь ли, тоже нужно время.

   - Чушь мелешь, ей-Богу, - разозлился Девайс. - Америка вон процветает пока. Китай силён, как никогда, Европа пока жива здорова.

   - А половина Африки, а две трети Ближнего Востока, почти вся Латинская Америка?! - не выдержал Валерий Агеевич. - Как только для Соединённых Штатов начались трудные времена, связанные со стихийными бедствиями, торнадо, тайфунами, землетрясениями и прочей хренью, американцам не стало хватать продовольствия, и они сократили его экспорт в третьи страны. За последние пять лет в Африке от голода умерло полтора миллиарда человек, на Ближнем Востоке - пятьдесят миллионов. Целые страны охвачены гражданскими войнами и восстаниями против правительств, неспособных накормить своих граждан. Это - не конец света? А то, что старики никому не нужны, и в Европе повсеместно узаконили эвтаназию - это не конец света? Наши, некогда умные, добрые и социально ориентированные президенты, рулившие в ручном режиме Россией из Москвы, негласно давали указание системе здравоохранения сводить в могилы всех пенсионеров. Это - не конец света? Ты лучше молчи! Я сам отвёз в больницы двух своих старших сестёр с пустяковыми болячками. Где они? На погосте. Вот где! За две недели из ещё крепких женщин сделали старух, которые угасли одна за другой. С чего бы это? Посмотри на хантов. Их в лучшие советские времена было пятьдесят тысяч - а сейчас осталось, дай Бог, человек триста.

   По лицу Валерия Агеевича пробежала судорога.

   - Хватит вам спорить, - остановил разговор Радич. - А ты, - повернулся он к Девайсу, - чего пристал к человеку? Собирай свои шмотки, через пятнадцать минут уезжаем.

   Лейтенант осторожно снял руку Елены со своего плеча и встал. Вымыв в реке ложку, он вернул её хозяину.

   - Ну, прощай, Валерий Агеевич. Спасибо за уху.

   - Это тебе спасибо, что помог нам. Эй, мужики! Гости уезжают.

   От ручья к костру поспешили подойти ханты.

   - Погодь, - вдруг сказал Егор и скрылся в зимовье.

   - Вот, держи.

   В ладонь Радичу легла жестяная банка из-под кофе.

   - Пригодится. Кофе - это вещь, - сказал Мирко, но тяжесть банки заставила его поднять взгляд на ханта.

   - Что там?

   - А ты открой.

   Радич сковырнул крышку. Там, почти под самое горлышко, лежал крупный золотой песок.

   - Вы чего, мужики, с ума сошли? - опешил лейтенант.

   - Бери, коль дают, - заулыбался Егор. Тонкая сеть морщин собралась возле узких глаз.

   - Нет, не могу, - отрезал Радич.

   - Бери. Это от чистого сердца, - накрыл банку ладонью Валерий Агеевич. - Не обижай. Мы себе ещё намоем.

   - И то правда, - выхватил банку из рук Мирко Девайс. - Путь длинный, пригодится на чёрный день.

   Не давая Радичу опомниться, он затолкал банку в свой объёмистый рюкзак.

   Осуждающе покачав головой, лейтенант по очереди обнял золотоискателей и, взяв Елену за руку, пошёл к бронетранспортёру.

 

                                                ***

  

   Им понадобилось две недели, чтобы выйти к необозначенной на карте границе, откуда начинались территории, подконтрольные Китаю. К полуночи, выехав из леса к автозаправочной станции, Девайс показал Радичу вывеску на китайском языке.

   - Всё, приехали, - сказала Елена, высовывая голову из люка.

   - Вроде русский парень за кассой, или я ошибаюсь? - Радич через витринное стекло пытался разглядеть внутренние помещения станции.

   - Я посмотрю, - бросил ему через плечо Девайс, спрыгивая на асфальт.

   Через несколько минут он вернулся.

   - Тут в пяти километрах по боковой дороге железнодорожная станция. Заправщик говорит, что китайская полиция внимания на русских не обращает. Но стоит кому-нибудь из наших нарушить местные законы - сливай воду. Забирают и по суду отправляют на шахты.

   - Какие?

   - Не спросил. Угольные, наверное, урановые, или редкоземельных металлов, - ответил Девайс. - Я считаю, нужно продать нашу машину и дальше ехать на поезде.

   - Продать? Да её бросить надо, а то точно в полицию попадём! - возразил ему Мирко. - И самое главное - куда ехать?

   - Ладно, - вынужденно согласился Девайс. - Пока нет никого, гони машину в лес. Пусть там постоит. А нам нужно поесть, как людям. У них тут пристройка есть, там маленькая закусочная. Пахнет вкусно.

   - А как  же наши мешки? - Елена смотрела на Радича.

   - Куда они денутся? Потом заберём. Всё равно ждать утра. В машине и переночуем.

   Девушка, опираясь на руку Девайса, спрыгнула на землю.

   - Ждём тебя внутри, - сказала она и вместе с Девайсом пошла к дверям закусочной, над которой призывными огнями мелькала реклама - тарелка с какой-то зелёной жидкостью.

   Когда лейтенант вернулся, стол в углу оказался заставленным тарелками.

   - Что тут у нас? - спросил Мирко, внимательно оглядывая помещение и девушку за стойкой бара.

   - Садись. Только что пельмени принесли, - весело сказала ему Елена, не сводя глаз с белых мучных комочков на тарелке, пахнущих мясом и приправами.

   - Тут автобус ходит до станции. Первый - в восемь утра. Мечтаю на мягком сиденье проехаться, - тараторил Девайс с набитым ртом.

   Сок из раскушенных пельменей стекал у него по подбородку и капал на бумажную скатерть.

   - Ты жуй, глотай, а не то подавишься, - хлопнул его по спине Мирко.

   Через пять минут, сытые, они откинулись на спинки стульев и стали ковырять в зубах зубочистками.

   - Что это на нас девушка так смотрит? - сказала Елена, кивая на официантку.

   - Ты взгляни на себя в зеркало - поймёшь, - засмеялся Девайс.

   Елена схватилась за щёки и, найдя глазами дверь туалета, вскочила.

   - Сейчас вернусь.

   Она выскользнула из-за стола.

   - Господи! Ну и видок! - прошептала девушка, разглядывая себя в крошечное зеркало над умывальником.

   Спутанные волосы, примятые танковым шлемом, выглядели тусклыми и жирными. Под глазами залегли тени, на висках и лбу чернела сажа. Последнее время Елена даже не отворачивалась, когда дым костров ветром тянуло в её сторону. Елена тяжело вздохнула, вспомнила о чумазых лицах своих спутников и улыбнулась.

   Она тщательно умылась, сняла свитер, футболку, понюхала их и сморщилась. Потом достала из кармана джинсов грязный носовой платок, выстирала его и, насколько было возможно, вытерла влажной тканью тело. В последнюю очередь, намылив голову, она привела в порядок волосы.

   - Ну вот. Так-то лучше, - прошептала она, представляя, как потеплеют глаза Мирко при виде такой перемены в её внешности.

   - Вам бы тоже не мешало умыться, - весело сказала она, возвращаясь к столу.

   - Всё равно придётся ночевать в машине, - отмахнулся Девайс.

   - А зачем - в машине? - сказала подошедшая официантка, ставя на стол чашки с чаем. - У нас при кафе есть комнаты для проезжающих.

   - И сколько стоят эти номера? - поднял голову Радич.

   - 100 юаней в сутки.

   - Юаней? - разочаровано протянула Елена.

   - Золото партии возьмёте? - спросил, скаля зубы в улыбке, Девайс.

   - Какой партии? - подняла брови официантка.

   - Ладно, проехали, - согнал с лица улыбку Девайс, доставая из кармана крошечный самородок.

   - Это - точно золото? - ничуть не удивилась официантка.

   Чувствовалось, что работа в придорожном кафе приучила её к любым сюрпризам.

   - Тоже мне, сибирячка, - оскорбился программист. - Ты должна золото по запаху узнавать.

   Он положил самородок девушке на ладонь. Официантка, ни слова не говоря, зажала золото в кулаке.

   - Подождите минуту, - сказала она и исчезла за перегородкой.

   Вскоре она вернулась с толстым, маленького роста парнем, одетым в белый халат и грязный передник. На голове у него возвышался колпак. Повар был похож на китайца.

   - Сколько хотите за самородок? - спросил парень.

   - А сколько дашь? - Девайс с интересом разглядывал повара.

   - Здесь десять грамм. Проба, думаю, высокая. Даю - пятьсот.

   - Чего пятьсот?

   - Юаней.

   - Это - около семидесяти пяти долларов, - быстро прикинул Девайс. - Не пойдёт.

   - Твоя цена?

   - Три тысячи.

   - Тут тебе что - банк или ломбард? Это где-нибудь в Новосибирске тебе дадут тысячи две, а здесь - глушь. Ладно, восемьсот.

   - Две с половиной, - парировал Девайс.

   - Тысяча двести, - накинул цену повар. - Соглашайся - или будут неприятности.

   - По рукам, - прекратил спор Радич, схватив повара за руку.

   Он легко разжал кулак парня и забрал самородок.

   - Неси деньги - получишь золото.

   Повар снова исчез на кухне, но тут же вернулся.

   - Вот. Тысяча юаней.

   На стол легли две банкноты

   - Мы же договорились на тысячу двести.

   - Двести минус. Вам же нужны комнаты.

   - Ну, ты и жук! - сказал Радич, забирая деньги.

   - Переночевали бы и в одной, - ворчал Девайс, поднимаясь вслед за Еленой на второй этаж пристройки.

   - Всё. Спокойной ночи, - Мирко втолкнул Девайса в маленькую комнату и закрыл за ним дверь. Ключ лейтенант положил себе в карман.

   Вместе с Еленой он прошёл дальше по коридору.

   - Боже мой! Зря мучилась там, внизу. Здесь есть душевая кабина! - воскликнула девушка, обходя небольшой номер.

   Они по очереди приняли душ и долго не могли заснуть, лёжа под одним одеялом.

   - Ну же, обними меня, - шепнула Елена, прижимаясь к Мирко.

   Её рука скользнула по бедру Радича и ощутила в ладони нечто твёрдое и длинное.

   - Господи! Я уже думала, что никогда этого не дождусь…

   Елена, утомлённая нежной силой Мирко, давно спала, прижавшись к животу Радича ягодицами, а к лейтенанту, смертельно уставшему от долгого нервного напряжения и постоянной настороженности, сон не шёл. Чувство к девушке, так внезапно появившейся в его жизни, было сложным и противоречивым. Он отдавал себе отчёт в том, что его долг теперь состоит в опеке этой женщины, что придётся взять целую кучу обязательств и строить будущее для двоих, но Мирко слишком хорошо знал свой характер и неукротимый нрав. Ему не по душе была спокойная жизнь простого обывателя. Он не мог смириться, что его Родина оказалась на грани исчезновения с карты мира, что большинство людей, её населяющих, находится за чертой бедности, и что ежедневно их унижает и насилует не только морально, но и физически более сильное и безжалостное меньшинство, называющее себя элитой общества. Вожаки этой стаи считают себя верующими - кто в Иисуса, кто в Аллаха – но по своей сути они звери, набравшие силу в вакууме власти. Что ему делать дальше, Мирко не знал. Куда и зачем идти, вести ли за собой Елену?

   "Утро вечера мудренее", - наконец решил он и постепенно забылся тяжёлым сном.

   Его разбудил тихий рокот мотора. Лейтенант сунул руку под подушку, нащупал пистолет, встал и подошёл к окну. На улице под окнами в предрассветном полумраке ему удалось рассмотреть вчерашнего повара и двоих полицейских в чёрной униформе с белыми поясными ремнями. Рядом стоял джип, похожий на американский «Хаммер», но выкрашенный в белый цвет.

   Повар что-то показывал полицейским на ладони и махал рукой в сторону шоссе.

   Один из полицейских был русский, второй, значительно ниже ростом, выглядел явным китайцем. Маленький достал из кармана пачку банкнот и отсчитал повару шесть бумажек.

   "Три тысячи, - решил Мирко, хотя достоинства банкнот ему не удалось рассмотреть. - Повар - в прибыли. Но откуда Девайс знает сегодняшние цены на золото, да ещё в китайской валюте? - думал Радич, наблюдая за полицейскими, которые сели в джип и уехали. - Пронесло. Значит, повар не стукач".

   Лейтенант подошёл к кровати и коснулся пальцами щеки Елены. Девушка открыла глаза и улыбнулась ему.

   - Что, пора?

   - Одевайся, а я пойду, разбужу Девайса. Надо решить, что делать дальше.

   Он ушёл, но вскоре вернулся с программистом. Парень оказался уже одетым, но вошёл в комнату, сонно потирая глаза и зевая.

   - Не дадут человеку выспаться! Что за срочность такая? - ворчал он, садясь за стол.

   - Ты что, в одежде спал? Впрочем, мне всё равно. Надо бы обсудить наши дела, - тихо сказал Мирко.

   - А чего их обсуждать? Едем на станцию, а оттуда на проходящем поезде до Улан-Удэ. Говорят, город вырос на китайских деньгах и стал даже больше Шанхая. Там - чёртова куча банков, штаб-квартир разных компаний, представительств оборонных заводов и предприятий по переработке редкоземельных металлов.

   - И что мы там будем делать?

   - А вот это видел? - Девайс помахал перед носом клочком бумаги.

   - Что это? - равнодушно спросила Елена.

   - Телефон компаньона Савелия. Того самого, который был журналистом, а теперь - крупная шишка в бизнесе.

   - На кой чёрт он тебе сдался? - раздражаясь, не удержался Радич.

   - Поможет вам устроиться на первых порах.

   Лейтенанту не понравилось слово «вам».

   - А ты?

   - С моей головой и способностями - он поможет мне с работой в оборонном секторе. Я скажу ему, по какому направлению. Он должник Савелия, а китайцы щепетильны в таких вопросах.

   - А меня, в каком качестве ты видишь? - мрачно усмехаясь, продолжал расспросы Радич.

   - Пойдёшь в охрану. Наконец, инструктором можешь устроиться в какое-нибудь частное детективное агентство, - неуверенно ответил Девайс.

   - Так, со мной ясно, - издевательским тоном сказал Мирко. - А Елена?

   - Ну, не знаю, - растерялся Девайс.

   - А я знаю. Полы мыть, или того хлеще - на панель, - повысил голос Мирко.

   - Я думал - вы поженитесь.

   - Ты не думай за других. Это не твоё собачье дело.

   Радич покосился на девушку. Та сжалась в комочек на кровати и сидела тихо, словно мышь. Губы её подёргивались, на глазах выступили слёзы.

   - Значит, я пойду охранником в какой-нибудь грёбаный магазин, в лучшем случае - банк, а таких, как Елена, будут избивать сутенёры или насиловать три мужика разом, потому что по отдельности у них не хватит денег для полноценного времяпрепровождения? Так, что ли?

   - А чего ты кипятишься? - опрометчиво воскликнул Девайс. - Такова жизнь.

   - Мне на хрен не нужна такая жизнь! Я обучен таких, как ты придурков, и таких, как моя Елена, защищать от подонков и врагов государства. Может, мне устроиться охранником в публичный дом? Думаю, их много пооткрывали в приступе сексуальной свободы от Новосибирска до Владивостока. Сидеть при дверях на стульчике и видеть, как кавказцы приводят хозяину молоденьких девочек в рабство, а потом слушать из-за дверей стоны, когда детей лишают невинности разные сволочи. Ты это мне предлагаешь?

   - Ну, не обязательно. Ведь сотрудник отдела безопасности в банке - это совсем другая работа. Китаец и тебе поможет устроиться.

   "Лучше бы Девайс замолчал", - в отчаянии думала Елена.

   Но Радич уже вскочил и схватил парня за воротник свитера. Лейтенант легко поднял программиста в воздух.

   - Ты предлагаешь мне учить клерков банка, как правильно взять клиента за яйца, чтобы выбить у них долги по кредитам?! Да ещё ножиком щекотать под рёбрышками, да приговаривать: "Ну, как вас лезвие, не беспокоит? Не надо так волноваться. Острижём вам лишнюю шёрстку, заодно и побреем вам в паху, чтоб не прятали там заначку на чёрный день". - Мирко толкнул Девайса обратно на стул. - А потом с чувством выполненного долга проходить мимо нищих, которых эти парни разорили, да бросать в их шапки мелочь? Так, что ли?

   Девайс молчал, испуганно глядя в чёрные расширенные зрачки Радича.

   - Нет уж, уволь. По мне - лучше вернуться к хантам. Мыть золото и жить на свежем воздухе, а то в городах воняет разной падалью, - Мирко отступил на середину комнаты и посмотрел на Елену.

   Девушка сжалась и отвернулась, не желая встречаться глазами со взглядом Мирко. Чувство острой тоски и безысходности захлестнуло её.

   Голос Радича со стальными интонациями внушал страх.

   - Так что давай, не темни мне! Пока не расскажешь, что у тебя на уме, ты - на прицеле. Так и знай. Зарою в лесу, - лейтенант вновь навис над Девайсом.

   - О чём ты?

   - О твоих расспросах и разговоре с Валерием, о твоём квантовом суперкомпьютере, о твоей спутниковой связи, о программах, в которых я ни черта не смыслю. Что ты задумал?

   - А что? Может, оно и к лучшему, - охрипшим голосом еле выдавил из себя Девайс. Он видел в зрачках Радича уже хорошо знакомый ему огонь жажды убийства.

   - Не тяни резину! - лейтенант протянул руку и схватил парня за горло. - У тебя пять секунд, потом я сломаю тебе хребет.

   - Хорошо, хорошо, - хрип Девайса перешёл в шёпот. – Отпусти!

   Радич разжал пальцы и оседлал стул, поставив его вплотную к стулу программиста.

   - Слушаю.

   - Понимаешь, я хакер. И хороший хакер. Один из лучших. И я ненавижу Америку, - Девайс растёр ладонью шею, на которой остались следы пальцев Мирко. - Однажды я поставил себе цель: взломать защиту серверов Госдепартамента и Пентагона. И сделать всё так, чтобы служба безопасности не заметила проникновения в базы данных. Мне удалось провернуть это дело несколько лет назад. Целые сутки я гулял по секретным архивам этих ведомств, пока система не обнаружила вирус, запущенный мной. Конечно, это было ребячеством с моей стороны, но мне не давала покоя слава хакеров прошлого, - чем дальше вёл свой рассказ Девайс, тем более твёрдым становился его голос. - Мне удалось скачать множество файлов, значение которых я понял позднее, когда меня взяли, и я отсидел пять лет в тюрьме штата Пенсильвания.

   - Так ты жил в Америке?

   - Я из тех вундеркиндов, которые мечтали заработать свой первый миллион долларов всего за месяц. А такое возможно было только в Штатах, продавая себя и свои ноу-хау крупным хайтековским компаниям.

   - И что дальше?

   - Отсидел, вышел. Меня лишили права даже думать о компьютерах, не говоря уже о том, чтобы подходить к ним. Но я больше ничего не умел, и поэтому скрылся от надзирающего за мной офицера полиции, забрал из тайника свои деньги, написанные ранее программы, компьютер и лёг на дно в одном богом забытом городке. Днём работал мойщиком посуды в одной забегаловке, а ночью разбирался с украденными мной файлами. Через год я понял, как можно свалить Америку.

   - Чего?

   - Что слышал. Я могу сравнять с землёй любой город на этой планете.

   - У тебя мания величия.

   - Никакой мании у меня нет. Америкосы не дали мне вывезти из России маму, отца, младшую сестрёнку. А те умерли. Погибли от взрыва бомбы какого-то больного на голову террориста в самом центре Москвы. Только Америка виновата в том, что мир стоит на грани катастрофы. Тысячу раз прав Валерий Агеевич. Эти сволочи собственными руками приближают конец света. Процесс уже необратим - так давай ускорим его!

   - Ты самый больной сукин сын, какого я когда-нибудь знал, - задумчиво сказал Радич.

   - Моим мозгам завидовали даже в компании Майкрософт, - обиделся Девайс. - Ты хотел защищать униженных и оскорблённых? Чем? Вот этим? - парень показал пальцем на пистолет, торчащий за поясом Радича. - Не смеши меня! И потом - их уже поздно защищать. Пришла пора мстить!

   В комнате повисла тишина. Её нарушила Елена.

   - Вы оба сумасшедшие! Вы ещё живы благодаря невероятному везению или защите Бога.

   - Вот именно, вот именно, - горячо затараторил Девайс. – Значит, Высшему разуму понятно, что мы хотим сделать благое дело. Он покровительствует нам...

   - Очистить землю от сволочей, - задумчиво сказал Радич.

   - Да, да, - поддержал его программист. - Мы выведем из строя все системы управления экономикой, все командные центры Пентагона и оборонные комплексы. Ни один военный самолёт не сможет взлететь, ни одна ракета. Мы сделаем Америку слабой и уязвимой. Это собьёт с неё спесь, заставит посмотреть на себя глазами униженных - и тогда мы дадим миру новый толчок к совершенству.

   - И что тебе для этого нужно? - вскочил на ноги Радич.

   - Мне нужен доступ к системе раннего предупреждения противоракетной обороны Китая здесь, в Восточной Сибири.

   - Зачем?

   - Владея теми секретами Пентагона, которые я сумел сохранить, можно привести в боевую готовность весь комплекс ядерного сдерживания Китая. В ответ начнётся такая же активность американцев. А это - миллионы йоттабайт* информации в главных серверах Пентагона, которые, принимая ответную информацию от спутников, подразделений разведки и ракетных частей, станут очень уязвимы. Благодаря моим, внедрённым ранее и спящим пока вирусам, начнётся управляемый хаос, который уничтожит Америку. Прервутся информационные потоки, закроются биржи, встанут поезда, разрушится финансовая система, лопнут банки, окажутся банкротами транснациональные корпорации. Глобальная анархия выведет на улицы городов недовольных, голодных и отчаявшихся. Америке уже будет не до мирового господства. Она окажется в точке невозврата к былому могуществу. Ей будет не до России, не до Европы. Она бросит все ресурсы на спасение самой себя. И тогда всё изменится к лучшему. Китай с его многовековой восточной культурой сумеет встать во главе стран, заинтересованных в возрождении мира на совершенно других принципах бытия...

   - Не слушай его, Мирко! - закричала Елена. - Ты разве не видишь, что он псих? Он больной фантазёр, у которого мозги набекрень. Вас сотрут в порошок, если вы начнёте осуществлять этот дурацкий план.

   - Ха-ха! - засмеялся Девайс. - В том-то всё и дело! Пока они разберутся, что к чему - процесс будет необратим. История впишет наши имена в скрижали времени золотыми буквами.

   Елена сорвалась с кровати и накинулась на программиста, словно фурия.

   - А как же я, что будет со мной? Вы об этом подумали? Ладно, вы – больные, и вам наплевать на других. Когда вас вычислят и убьют, куда я пойду? Назад, в свою долбаную деревню, которой уже, возможно, и нет?

 

* Йоттабайт - колоссальная цифра. Десять в двадцать четвёртой степени байт.

 

  

   Но программист, игнорируя яростный взгляд и крепко сжатые кулачки девушки у собственного лица, гнул свою линию:

   - Ты же офицер и присягал России. То, что мы сделаем, будет ей во благо. Она, наконец, поднимется с колен и ещё покажет всему миру, что её рано сбрасывать со счетов. Нас наградят высшими правительственными наградами, - в голосе Девайса зазвучал пафос.

   - Мне плевать на власть и на ордена. Я давал присягу не России, не болтунам, называвшим себя президентами, а народу.

   - Тем более. Докажи этому народу, что есть ещё солдаты, способные изменить ход этой необъявленной войны за ресурсы и территории.

   - Вы что, оглохли, не слышите меня? - Елена, ощутив слабость в ногах, села на край постели. - Что будет со мной?

   - У тебя нет другого выхода. Или ты идёшь с нами - или выживай одна, - Девайс, найдя уязвимую точку в душе Радича, решил поставить и девушку, и лейтенанта перед выбором.

   - Лена! Пойми. Не могу я спокойно смотреть, как влачат жалкое существование такие люди, как твой отец, как Валерий Агеевич,  Егор и многие тысячи других, достойных уважения и иной, благополучной, спокойной, безопасной жизни. Если ты останешься со мной - даю тебе слово, ты не пожалеешь. Я найду для тебя убежище, ты не будешь ни в чём нуждаться. Дай мне только время. Не держи меня.

   - Боже мой! За что мне всё это? Ну, почему я не осталась с отцом? По крайней мере, там был шанс дождаться, когда НАТО наведёт порядок и поставит заслон насилию и террору, - девушка тихо заплакала.

   Мирко, чувствуя в душе вину перед Еленой и невыносимую жалость, сел с ней рядом и прижал её голову к своей груди.

   - Всё будет хорошо. Я не простил бы себе, если бы не воспользовался таким случаем. Давай вставим перо в задницу америкосам, - лейтенант пытался рассмешить девушку. - Не попробовав, мы не поймём - на нашей стороне судьба или против нас. В случае неудачи всегда есть способы и возможности уйти, исчезнуть, замести следы. Охранные агентства никуда не денутся. Им всегда будут нужны бывшие офицеры.

   Елена, почувствовав в голосе Радича решимость и силу, согретая его руками, постепенно успокоилась. Она высвободилась из объятий, подняла голову и посмотрела прямо в глаза лейтенанту.

   - Поклянись, что если всё пойдёт не так, как задумал этот псих, - она быстрым презрительным взглядом смерила Девайса с ног до головы, - ты бросишь это дело, и мы будем жить, как люди.

   - Обещаю! Слово офицера, - воскликнул Мирко, радуясь, что девушка сдалась.

   - Всё. Собираемся. Скоро автобус. Нам нужен поезд на восток, - сказал Девайс и поспешил в свою комнату за вещами.

   Перед тем, как покинуть гостиницу, Радич прошёл на кухню кафе и нашёл там повара. Лейтенант одной рукой сгрёб его за отвороты халата и прижал к стене. Засунув вторую руку в задний карман брюк побледневшего работника общепита, Мирко вытащил деньги. Оставив повару банкноту в пятьсот юаней, остальные Радич забрал себе.

   - Только пикнешь о нас - расскажу кому надо о твоих делах с полицией. Ты понял меня?

   Повар, не мигая, зло смотрел в глаза лейтенанту.

   Уже направляясь к двери, Радич услышал звенящий звук. Он мгновенно развернулся на каблуках, подчиняясь скорее инстинкту, чем реакции, пригнулся, уворачиваясь от удара огромного разделочного ножа, и перехватил руку с оружием. Вывернув кисть повара, Мирко легко вырвал нож, коленом ударил противника в живот, потом бросил несчастного на пол и, поднеся тесак к глазам своей жертвы, сказал:

   - Убил бы тебя - да шуму будет много. Это тебе на память. - Зажав повару рот, он полоснул его острым лезвием по щеке. - Носи на память и помни: откроешь перед полицейскими рот - вернусь и убью.

 

                                     ***

 

   Китаец - знакомый Савелия - оказался маленьким, улыбающимся, похожим на Будду, статую которого возле храма с красной черепичной крышей они видели, проезжая Новосибирск. Там, пока поезд стоял, Девайсу удалось дозвониться по заветному номеру. После пяти или шести попыток связи по скайпу на экране компьютера показалось широкое лицо, узкие, но умные, с искоркой лукавства, глаза, шея, охваченная белоснежным воротником рубашки. При упоминании имени своего компаньона китаец заулыбался ещё шире:

   - Савелий мне звонил, однако. Просил помочь вам с документами и работой, однако. Я его должник, и поэтому обещаю полную поддержку. Меня зовут Цзинлун.

   Русский язык гражданина Поднебесной оставлял желать лучшего. Обильные тонкие свистящие звуки срывались с его губ, словно горох.

   - Замечательно, - поспешил перебить китайца Девайс. - Простите, но Савелий мне много хорошего о вас рассказывал, - программист решил, что немного лести для первого контакта не повредит. - Мы будем в Улан-Удэ через трое суток. Если вас не затруднит, встречайте нас на вокзале. Не зная города, можно в нём и заблудиться.

   - Конечно, конечно, встречу. Только скажите номер поезда и вагона. Я посмотрю расписание, и точно в указанный час буду ждать вас.

   Девайс выложил Цзинлуну всю требуемую информацию и, вежливо поблагодарив, попрощался.

   - Хм! Цзинлун - Золотой дракон. Ну и имечко!

   - А что в нём плохого? - спросила Елена.

   - Бывает и хуже, конечно, - Девайс хитро прищурился. - Сяолун, например.

   - А это что значит?

   - Змея, - программист сделал жест рукой, словно хотел схватить девушку за руку.

   - Вы, право, как дети, - остановил их Радич.

   - Эх, пройтись бы, размять ноги, - поднялся было с полки Девайс.

   - Куда? - схватил его за плечо Мирко. - Поезд уже тронулся.

   Мимо окон поплыли столбы перрона.

   Цзинлун не обманул. Он встретил своих новых знакомых у вагона, вырвал из рук Елены её рюкзак, поздоровался со всеми за руку и, сделав приглашающий жест ладонью, поспешил вперёд.

   Они вышли на привокзальную площадь, заставленную автомобилями. Китаец открыл дверцу своего чёрного лимузина с непонятным значком на радиаторной решётке.

   - Холодно, однако. Вчера снег шёл, сегодня тоже обещают понижение погоды, - сказал он, заводя двигатель.

   - Понижение температуры, - поправила его Елена.

   - Да, да, темпелатулы, - принял поправку Цзинлун, пропуская в слове букву Р и заменяя её мягким звуком Л. - Я нанял вам жильё - однокомнатную квартиру. Там есть шкаф, телефон, кровать и диван. Поместитесь?

   - Легко, - бодро воскликнул Девайс.

   - Тогда поехали, - кивнул головой китаец, выруливая на дорогу. - Кстати, можете себя чувствовать в относительной безопасности в этом городе, - затараторил он. - Савелий мне сказал, что у вас были неприятности там, на Западе. Это ничего не значит. Русские на наших территориях составляют значительный этнос. Мы стараемся ассимилировать их в свою культуру и общественную жизнь. Они имеют почти те же права, что и граждане Китая.

   - Почти? - перебил его скороговорку Радич.

   - Это естественно. Пока русские не привыкнут к нашему порядку и не будут неукоснительно соблюдать наши законы, есть некоторые ограничения.

   - Интересно, какие?

   - Они не имеют права быть избранными в органы власти, не могут быть владельцами средств массовой информации. Кредитные банковские карты русских постоянно контролируются компетентными органами. Надеюсь, понятно почему.

   - О, Будда! - Девайс подмигнул Радичу. - Почему?

   - Некоторые русские склонны к финансовым махинациям и обману налоговых органов. Поэтому власти тщательно контролируют их кредитные истории и способы заработка. У нас почти нулевая преступность. Кто нарушает законы - тех расстреливают, - в глазах Цзинлуна блеснула сталь.

   - Это правильно, - поддакнул ему программист.

   Пока они двигались в плотном потоке машин по улицам, Елена во все глаза смотрела на город. Девушка ещё из окон поезда видела вдали высокие дома, одетые в стекло и бетон, она удивлялась широким проспектам, хорошо одетым людям, чистоте площадей и тротуаров, где какие-то маленькие, одинаково одетые люди, похожие на гномов, засовывали себе в нагрудные карманы опавшие листья. Карманы, похоже, были бездонными. Гномы, не обращая внимания на прохожих, продолжали копошиться на асфальте и обочинах.

   - Это роботы-уборщики, - заметив изумление Елены, сказал китаец. Ну вот, приехали, - он неожиданно остановил машину.

   Воспользовавшись новеньким лифтом, все поднялись на последний этаж дома. Квартира оказалась небольшой, но очень приличной. Окна выходили во двор. Новая мебель в восточном стиле с низкими стульями и столами блестела лаком.

   - Вот ваши документы. Они вполне легальны. Мне нужны только отпечатки ваших пальцев вот здесь, - Цзинлун показал места в паспортах, к которым нужно было приложить указательный и большой пальцы. - Ну вот, все ваши антропометрические данные, включая фотографии и группы крови, отсканированы. Спокойно предъявляйте документы полицейским, если вас остановят. Вот вам анкеты. Заполните их, просто отвечая на вопросы.

   Цзинлун терпеливо ждал целых полчаса, пока Мирко и Девайс скрипели допотопными шариковыми ручками.

   Забрав анкеты и даже не посмотрев на них, китаец направился к двери.

   - Я приеду завтра. Надеюсь, скоро появится ясность в отношении работы для вас.

   Цзинлун поклонился, положил ключи на тумбочку в прихожей и исчез.

   - Ничего себе, технологии! - воскликнул Девайс, вертя в руках свой паспорт.

   - Вы видели, какие высокие дома? А эти дурацкие механизмы-роботы! - Елена подошла к окну. - Вон один во дворе ковыряется в клумбе. Издалека похож на человека, только маленького. Интересно, куда он девает мусор?

   - Если честно, я не узнал города. Был здесь лет пятнадцать назад проездом, ещё мальчишкой, - мрачно глядя в окно, сказал Мирко. - Понастроили китайцы небоскрёбов.

   - А дороги? Качество асфальта? Я же говорил, что Улан-Удэ - это что-то вроде Шанхая. Столица северных территорий. Нет, Америка точно отдыхает. Вот вам и драконы...

   - Ладно. Хватит восторгов. Что дальше?

   - Пока ничего. Завтра всё будет ясно. Посмотрим, что можно выжать из нашего китайца.

  

                                           ***

 

   Цзинлун приехал в полдень. Он не позвонил в дверь, а вежливо и тихо постучал. Ему открыл Радич. Китаец тщательно вытер ноги, оглядел комнату, отметил про себя идеальный порядок и положил на стол ноутбук.

   - Давайте не терять время. Я сейчас запишу всё, что вы умеете, составлю подробное резюме. Только прошу вас ничего не утаивать. Мне нужна объективная картина.

   Ещё утром Девайс проинструктировал Радича, какую информацию нужно довести до китайца, и теперь лейтенант, небрежно откинувшись на спинку стула, говорил:

   - Я бывший военный, картограф, владею компьютерными технологиями обработки фотоснимков, полученных со спутников. До развала единого командования Вооружёнными Силами России служил в штабе Южного военного федерального округа. Специализация - слежение за мобильными  элементами ПРО в Восточной и Западной Европе.

   - ПРО? - переспросил китаец, - Я не ослышался?

   - Нет. Элементы противоракетной обороны НАТО, - равнодушно подтвердил Радич.

   - О! - воскликнул Цзинлун, - вы являлись очень ценным работником.

   - Пока был нужен.

   - Ничего. Нам такие специалисты очень даже пригодятся, - улыбка не сходила с губ китайца.

   - Ну, а вы? - повернулся он к Девайсу.

   - Я пять лет назад работал на несколько фирм, связанных с разработкой программ для «Майкрософт». Одно время даже имел отношение к некоторым заказам Пентагона, - скромно потупив глаза, ответил программист.

   - А нельзя ли поподробнее? - огонёк интереса в глазах Цзинлуна разгорался всё больше.

   - Ещё я сотрудничал с Cisco, Google, Apple.

   - Чем именно занимались?

   - В основном технологиями увода прибыли за границу в страны с низкой ставкой подоходного налога.

   - О-о! - ещё более уважительно протянул Цзинлун. - И насколько успешна была ваша деятельность?

   - Не я один этим занимался. Над этим работала целая группа людей, имевшая секретные контракты с заказчиками. Но, по моим оценкам, крупные компании США, работающие в сфере высоких технологий, отправили за рубеж на счета подставных фирм порядка полутора триллионов долларов только в две тысячи сороковом году.

   - О-о! - узкие глаза китайца округлились. - Вам, наверное, хорошо платили?

   - Не очень хорошо. Добро, которое я для них делал, обернулось злом, - грустно улыбнулся Девайс.

   - Что же случилось с вами?

   - Когда в прессу и в налоговые органы просочилась информация о сокрытии некоторыми компаниями прибыли, меня подставили, сделав козлом отпущения.

   - Простите, не понял, кем?

   - Виноватым во всех смертных грехах. Будто это я один, на свой страх и риск, проворачивал эти аферы без ведома руководства компаний и снимал пенки с кипящего молока.

   - Пенки - это в смысле: крали деньги со счетов? Вы были арестованы?

   - Да, но я не брал ни цента, - неохотно сознался Девайс. - Я отсидел пять лет и решил, что будущего в Америке для меня нет.

   - И правильно решили, - с лёгким торжеством воскликнул китаец. - Будущее здесь, на Востоке. Но, пожалуйста, расскажите поподробнее про заказы Пентагона.

   Пальцы Цзинлуна забегали по клавишам ноутбука.

   - Итак, - наконец-то китаец захлопнул свой гаджет. - Ждите, я с вами свяжусь через пару дней. Мне нужно кое с кем поговорить о вас.

   Дверь мягко закрылась, и Радич уставился на Девайса.

   - Слушай! Зачем ты ему всю свою подноготную выложил? Что в ней - правда, а что ложь?

   Программист усмехнулся.

   - Если мы хотим устроиться в сфере, связанной с обороной, с серверами крупных компаний, имеющих доступ к определённым каналам информации - ложь должна быть правдой и наоборот. Нас ещё будут рассматривать под микроскопом. Не исключаю, что у них есть возможность через своих агентов в Штатах проверить мой рассказ. И что они накопают?

   - Что ты сидел.

   - Вот именно. Но не больше того. За что и почему - им узнать не удастся. Я позаботился об этом, почистив центральный электронный архив Министерства юстиции. А в тюрьме бумажные личные дела уничтожаются раз в три года. Им негде хранить всю эту макулатуру. Слишком много зэков присылают на исправление каждый год, - Девайс засмеялся.

   - А если подвергнут проверке на детекторе лжи?

   - Не исключаю. Я научу тебя, как его обмануть. Не впервой. А потом, твою историю проверить очень трудно. В том бардаке, который сейчас в России, не найдёшь даже архивов.

   - Смотрю, ты всё предусмотрел, - напомнила о себе Елена. - А что делать мне?

   - У китайцев женщины не работают. Их берут разве что в армию, чтобы мужикам скучно не было. Ты же видела - Цзинлун даже не взглянул на тебя.

   - И что? Прикажешь мне сидеть здесь, в четырёх стенах?

   - И для тебя найдётся работёнка. Дай срок, - загадочно ответил Девайс и пошёл на кухню. - Кто будет чай?

   Через полчаса, съев по паре бутербродов, сделанных Еленой из колбасы и сыра, положенных в холодильник  гостеприимным  до педантичности Цзинлуном, Девайс наставлял Радича:

   - Чтобы обмануть детектор лжи, нужно потренироваться. Не знаю, чему вас там учили в спецназе, но в боевых искусствах Востока есть способы очистки сознания для вхождения в своеобразный транс.

   - Это ты про медитации мне объясняешь? - нахмурился Мирко. - Знаем.

   - Медитация - не совсем правильный термин. Есть приёмы, известные в "Звериных стилях" воинского искусства "ушу" и некоторых индийских школах. Суть их заключается в том, что человек с помощью определённых процедур внушает себе, будто он стал кем-то другим. Например, хищным зверем, являющимся тотемом рода, или существом божественного происхождения. Собственная психика полностью подчиняется этому зверю или богу, а фактически - некой модели собственного сознания, которое полностью берет на себя управление твоим поведением во время схватки. Надеюсь, про то, что проверка на детекторе - схватка, тебе объяснять не нужно?

   - Это понятно, - сказал Мирко.

   - Ничего твоему "совершенству" пока не понятно. Имей терпение выслушать до конца, - повысил голос Девайс. - Также существует метод обретения невозмутимости духа. Его культивируют даосы и дзэн-буддисты. Невовлечённость в переживания позволяет им сохранять стабильное состояние психики в любых экстремальных условиях. Боец, находящийся в подобном состоянии, реагирует на события целостно и спонтанно, действует молниеносно. Здесь сознание и бессознательная сфера интегрированы в единое целое, вследствие чего эмоции не могут влиять на поведение, а, значит - на твои реакции, которые может зафиксировать прибор.

   - И как добиться этой невозмутимости, когда ты обвешан датчиками?

   - Чтобы достичь совершенства, в этом деле нужны многолетние ежедневные тренировки, но детектор - всего лишь хитрый прибор, напичканный электроникой, а не конкретный противник, который принимает мгновенные решения, чтобы нанести тебе максимальный вред. Я научу тебя, как ввести свой разум в полную отключку, не теряя при этом способности давать нужные ответы на каверзные вопросы.

   - Так давай, начинай, хватит разговоров.

   - Терпение. Вот чего тебе не хватает, - снисходительно изрёк программист. - Итак. Первое. Ты должен достичь такого состояния духа, чтобы отрешиться от своего «я» и не думать ни о чём. Абсолютная пустота сознания. Ты должны не быть собой. Я научу тебя просто «не существовать», но все это будут твои состояния. Мы не можем не находится в состоянии, но обычно состояния навязываются нам извне людьми и обстоятельствами. Если ты научишься произвольно вызывать у себя какое-то другое, отрешённое от мира, состояние, то тем самым приобретёшь власть над обстоятельствами и над теми, кто их создает.

   - Немного туманно, но, кажется, я начинаю схватывать суть, - лицо Радича просветлело.

   - Что делает боец "ушу" стиля "Обезьяны"? - продолжал объяснять Девайс. - Он исчезает. Его нет в бою. Он наблюдает схватку со стороны, как будто смотрит фильм. Вместо него в теле действует искусственно созданный боевой "автопилот" – псевдо-личность, этакий боевой монстр, сконструированный на основе повадок ловкого животного. Не человек проводит захват - это обезьяна рвет фрукты, нет никакого удара - просто мартышке захотелось схватить банан. Выглядит это почти несерьезно, если не считать того, что роль банана выполняет, к примеру, селезенка противника. А то, что она находится в его животе? Ну и ладно, «непоседа» просто его не заметила. Такой автопилот не знает ни страха, ни ярости - эти чувства ушли при его создании. Он знает только одно - быть обезьяной, и он останется ею, пока не вернется в тело "хозяина". А хозяин - это ты. Теперь понимаешь, что нужно делать, сидя с присосками на коже?

   - Кажется, понимаю.

   - "Кажется" меня не устраивает, - не терял терпения Девайс. - Представь, что ты стрелок из лука, и перед тобой мишень. Какова твоя задача?

   - Поразить цель.

   - Любым способом?

   - Любым.

   - Тогда, с вероятностью один к пяти - ты не попадёшь в яблочко.

   - Почему?

   - Самураи - непревзойдённые лучники всех времён и народов - никогда не горели ненавистью и не желали во что бы то ни стало убить врага. Они входили в некое состояние транса, когда сознание лишено любых намерений. Оно всецело поглощено лишь мгновением настоящего. Точность выстрела зависела не от мощи рук и острого глаза. Лучник в этот момент уничтожал себя в своём сознании. Сознание должно быть пустым, должны исчезнуть все чувства, должен действовать кто-то другой, просто выпускающий стрелу. Ты понял?

   - Нет, - честно признался Радич.

   - Твой враг - не детектор лжи и не человек, анализирующий частоту твоего пульса и прочие реакции организма. Твой враг - ты. Теперь всё свободное время мы будем посвящать технике опустошения сознания. Оно должно быть не связано реалиями сиюминутного, аффектами, стрессом и прочей интеллектуальной хренью. В кресле под присосками должен сидеть не ты, желающий любым способом победить своего противника, и не ты, боящийся поражения. Ты должен стать выпускающим слова бессознательно. Ты должен освоить методы вхождения в транс и заучить свою легенду, чтобы она сходила с твоих губ легко и плавно. Ты должен превратиться из самого себя в того человека, за которого себя выдаёшь.

   - Господи! Откуда ты всё это знаешь?! - не выдержала Елена.

   - Неважно, - Девайс даже не повернулся в её сторону. Он смотрел прямо в глаза лейтенанту. - Итак, садись на пол в любую удобную тебе позу. Начнём, пожалуй.

   До позднего вечера программист учил Радича, как правильно дышать, как вводить себя в состояние транса и монотонно повторять вместо мантр нужную легенду.

 

                                      ***

 

   В этот день солнца не было. Но, дождь, который в сводке телевизионных новостей обещали утром, так и не пошёл. Плотные серые тучи собирались на востоке, освобождая большой участок небе на западе. Под вечер сквозь пелену облаков показался свет, но, словно передумав и вспомнив, что уже поздно, скрылся за горизонтом.

   Цзинлун привёз своих новых знакомых в центр города к одному из административных, ничем ни примечательных зданий уже в сумерках. У дверей дома не оказалось вывески. Вежливый китаец в сером костюме и красном галстуке поверх белоснежной рубашки встретил их в холле возле стойки охраны. Пожав руку Цзинлуну, он отпустил его кивком головы. Не называя своего имени, встречающий сделал жест рукой, приглашая посетителей следовать за собой. Вместе они поднялись на шестой этаж и оказались посередине небольшого зала, в дальнем конце которого сверкала бордовой кожей дверь внушительных размеров и вида. У стен стояли низкие бордовые диваны. У единственного огромного окна, закрытого плотной шторой, сидели на стульях два плотных человека с раскосыми глазами на непроницаемых лицах.

   - Вы проходить за мной, а вам нужно подождать, - сказал китаец Девайсу, указывая Радичу пальцем на диван.

   Мирко сел, стараясь не смотреть на двух здоровяков у окна. Ему удалось за двадцать минут привести свой разум в состояние абсолютного покоя и безмятежности. Его больше не волновал вид загадочной двери и холодные взгляды людей, входящих и выходящих из комнаты. Он представлял себя, сидящего на диване, абсолютно посторонним человеком в парадной военной форме российского офицера. Даже чёрное пятно синяка на ногте большого пальца левой руки не напоминало Мирко о скитаниях по лесу. Пятна там просто не было. Рассеянным взглядом Радич рассматривал свои – чужие - тщательно выглаженные брюки.

   Прошло три часа. В проёме бордовой двери появился незнакомый человек и, зачем-то коснувшись плеча лейтенанта, подмигнул ему.

   - Теперь твоя очередь, - сказал Радичу этот незнакомец голосом, который он где-то уже слышал.

   Мирко встал и, глядя прямо перед собой, переступил дверной порог.

   Девайс - а это он в сознании Ралича был тем самым незнакомцем - оглянулся и проводил своего товарища тревожным взглядом.

   Прикосновение холодных пластиковых присосок ничуть не встревожило лейтенанта. Он спокойно отдал себя заботам человека, обслуживающего детектор лжи.

   - Ваше имя?

   - Мирослав Радич.

   - Воинское звание?

   - Лейтенант.

   - Вы родились в Москве?

   - Нет.

   - Вы родились в Шанхае?

   - Нет.

   - День вашего рождения - двадцать пятого декабря?

   - Да.

   - У вас есть друзья?

   - Нет.

   - У вас есть любимая девушка?

   - Да.

   - Вы - картограф?

   - Да.

   - Вы - агент российской разведки?

   - Нет.

   - Вы сотрудник Центрального разведывательного управления?

   - Нет.

   - Агент Ми-6?

   - Нет.

   Китаец спрашивал монотонным, скрипучим голосом. Существо, находящееся внутри Радича, отвечало, не задумываясь и не раздражаясь на явно глупые и провокационные вопросы. Мерно тикали часы на стене, шуршала лента детектора, медленно опускаясь в картонный ящик. Время от времени узкие ладони поднимали бумагу и рассматривали линии, начертанные самописцем. Внимательные глаза сверяли синусоиды с данными на экране компьютера.

   В комнате становилось жарко. На лбу китайца выступили капли пота, но Мирко словно не чувствовал тепла, исходящего от приборов. Его взгляд, фиксируемый видеокамерами, оставался ясным, безмятежным и немного скучающим.

   - Вас раньше проверяли на детекторе лжи?

   - Да.

   - В управлении кадров Южного военного округа России?

   - Да.

   - Или, может быть, в Лэнгли, штат Вирджиния?

   - Нет.

   - Вы пытались обмануть детектор лжи?

   - Нет.

   Допрос продолжался с небольшими перерывами три часа. В это время Радичу не давали вставать и не предложили ни капли воды. Но он абсолютно не чувствовал жажды, хотя китаец жадно, демонстративно и с большим удовольствием постоянно прикладывался к пластиковой бутылке.

   Наконец, когда часы пробили двенадцать часов ночи, с лейтенанта сняли присоски и выключили все приборы.

   - Вы свободны.

   Мирко вежливо поблагодарил и вышел.

   На улице, облокотившись на крышу машины Цзинлуна, стоял Девайс. Сам китаец нарезал круги возле своего автомобиля, заложив руки за спину.

   - Ну, что? - подскочил он к Мирко.

   Тот пожал плечами. Только сейчас, выйдя из состояния своеобразного транса и освободив разум от власти своей легенды, он понял, что будущее Елены, Девайса и его собственное висят на волоске. Посмотрев на лицо программиста, он увидел в его глазах огонёк безумного торжества.

   Звонок коммуникатора в руке Цзинлуна заставил Радича насторожиться. Китаец внимательно выслушал то, что ему говорили, потом нырнул в дверь здания.

   - Чего это он так суетится? - спросил Мирко.

   - Ты не видел его бледной рожи, когда я вышел. Пока ждали тебя три часа, я думал, что наш "дракон" описается от страха. Всё переживал. Наверное думал, зачем ввязался в это дело.

   - И что теперь?

   - Не бери в голову. Всё будет нормально. Не возьмут на работу - ну и чёрт с ними. Просто понадобится чёртова уйма времени и сил, чтобы вычислить нужные сервера и подключиться к ним. Придётся, правда, сильно рисковать...

   - Ты имеешь в виду криминальные хакерские способы?

   - Вот именно, - кивнул Девайс.

   - Смотри, поймают нас.

   - Поймают, значит - это наша карма.

   - Чего?

   - Неважно.

   Спустя полчаса из здания с торжествующим видом вышел Цзинлун.

   - Всё в порядке. Сказали, что проверку вы прошли. Насчёт работы будет ясно через пару дней. Поехали, отвезу вас домой.

   Но ни через три, ни через пять дней китаец не появился. На вопросительные взгляды Елены Девайс прикладывал палец к губам и делал строгие глаза.

   - Ждём и говорим только о пустяках, - не уставал он шёпотом напоминать девушке. - Наверняка в квартире есть "прослушка".

   Они взяли за правило: ближе к вечеру выходить на улицу и изучать город, глазея на огни реклам, проезжающие мимо машины незнакомых марок, посещая магазины.

   - Может, детектор лжи расколол нас? Может, я или тот двойник в моём разуме показался разным хитрым устройствам и датчикам излишне спокойным и расслабленным? Может, оператор грёбаной машины заметил что-то неладное? Ведь сами же китайцы изобрели разные медитации и состояния, - переживал Мирко.

   - Нет, - отрицательно покачал головой Девайс. - Тот парень у детектора ничего не видел, кроме кривых на ленте бумаги и экрана компьютера. Думаю, он чуть ли не каждый день проводит такие проверки. Для него вся эта канитель - рутина.

   Цзинлун появился без предупреждения через две недели. К этому времени Радич от безделья чуть ли не бросался на программиста. Елене приходилось отвлекать Мирко всякими разговорами на посторонние темы. Она читала ему по памяти стихи, рассказывала содержание фильмов, которые когда-то смотрела. По утрам девушка вытаскивала его во двор, где они сидели на лавочке и наблюдали за дворником-роботом.

   Китаец привёз с собой две папки, которые он молча, с торжественным видом вручил мужчинам.

   - Позже посмотрите. Там внутри - документы и краткие инструкции: куда и когда выходить на работу.

   - Ура! - закричала Елена и засуетилась, предлагая китайцу чай.

   - Нет, - отказался тот. - Сегодня я веду вас в ресторан, где по русскому обычаю собираюсь отмыть это дело.

   - Обмыть, - поправила его девушка и спохватилась. - Ой! Я же голову сегодня не мыла.

   - Двадцать минут на сборы хватит? - улыбнулся Цзинлун.

   - Даже много! - воскликнула Елена и скрылась за дверью ванны.

   Пока её не было, китаец присел на стул. Его высокий лоб пересекли морщины озабоченности.

   - Что-то случилось? - насторожился Радич.

   - К вам это не имеет отношения, но раз вы - знакомые Савелия, то должны знать.

   - Что именно? - Девайс подошёл ближе.

   - Две недели назад Савелия нашли с простреленной головой у себя дома.

   - Господи! - ахнула Елена, стоя в дверях с феном наизготовку.

   - Ни фига себе, - тихо сказал программист. - Жаль мужика. Хороший был человек. Надеюсь, не сам застрелился?

   - Следствие ведётся, но говорят, что это - насильственная смерть. Дом ограблен, пропали ценные вещи и деньги.

   - А как вы узнали про убийство? - спросил Радич.

   - Мне позвонил его сын.

   - Сын? - Мирко многозначительно взглянул на Девайса.

   - Да. Теперь он - мой компаньон. Ведь мне без помощника в своём бизнесе никак не обойтись. Ладно, хватит о грустном, - слабо взмахнул рукой Цзинлун. - Жду всех в машине.

   - Вот зараза! - выругался Радич, когда за китайцем закрылась дверь.

   - Что? - не понял Девайс.

   - Голову даю на отсечение, что это сынок замочил Савелия.

   - Не докажешь. И мой тебе совет - не лезь в это дело. Всем будет спокойней.

   - При прощании я чувствовала в Савелии этакое… Не знаю, как объяснить. Будто он знал, что мы больше никогда не увидимся, - тихо говорила Елена, одеваясь за ширмой. - Что за время такое?

   - Выживает сильнейший, - мрачно сказал программист. - К Савелию вернулось его прошлое. Ты права. Он что-то предчувствовал.

   - Всегда кто-нибудь в своё время приходит за долгами, - опустил голову Мирко.

   - Цзинлуну ничего не говорите, - предупредил программист.

   - Думаю, он догадывается, кто убийца, но ему до зарезу нужен свой человек на лесоповале. А сынок Савелия, если парень не промах, быстро приберёт дело отца к рукам.

   - Ладно. Поехали. Всё это не наше дело, - Девайс поставил в разговоре точку.

   Вечером, когда они вернулись из ресторана и когда Елена пошла на кухню заваривать чай, чтобы утолить жажду после плотного ужина, мужчины раскрыли папки.

   В каждой из них оказалось по несколько бумаг: у Радича – красно-золотистая карточка пропуска с фотографией и длинным штрих-кодом, у Девайса - точно такое же удостоверение сверкало перламутровыми оттенками на странном гербе, где, кроме китайского флага, присутствовало изображение золотого дракона. Внимательно прочитав свои инструкции, программист стал изучать иероглифы, нанесённые на его пропуск. Потом перебрал пачку банкнот, найденных в той же папке.

   - Даже про аванс не забыли. Вот что значит - китайская пунктуальность, - одобрительно проворчал он. - Дай-ка мне посмотреть адрес твоей новой службы, - сказал он и забрал у Радича бумаги.

   - Что и требовалось доказать! - воскликнул программист, возвращая Мирко инструкции и удостоверение. - Адреса - почти рядом. Значит, можно будет встречаться во время обеденного перерыва в какой-нибудь забегаловке.

                             

                                         Глава 9.  На закате

 

   Весна, прежде чем вспомнить о Сибири, почти всегда блуждает где-то в степях Монголии, тревожа тёплым дыханием восточные пустоши Гоби и леса вокруг озера Далайнор в Китае. Но если вспомнит о делах на Севере, то начинает торопиться, взламывая лёд на мелких реках, слизывая снег на вершинах сопок, заставляя людей в городах всё чаще вдыхать влажный воздух, насыщенный запахами хвои и набухающих почек.

   Прошло полгода. Радич изнывал от скуки, разбирая на своём рабочем месте спутниковые фотоснимки территорий Дальнего Востока, Камчатки, Курильских и Командорских островов, где острый глаз телеобъектива выхватывал отстроенные по последнему слову техники базы подводных лодок, над рубками которых можно было различить американские и японские флаги.

   "Гады! Вот они где уже! Куда только наши смотрели? И тут сдали всё, что можно", - мысленно шептал Мирко, время от времени наблюдая за тем, как Девайс, сидя в двух кварталах от него на своём рабочем месте, дистанционно роется в файлах компьютера Радича. Курсор, словно сумасшедший, бегал по экрану, открывая непонятные программы и секретные документы, доступ к которым лейтенанту был запрещён.

   "Как у него это получается, один Господь ведает, - думал Радич. - Талант вора. К любому замку отмычку подберёт. Американцы знали, что делали, когда отправили его на нары".

   Положив ладонь на стол, лейтенант наблюдал, как его товарищ на расстоянии скачивал содержимое папок, защищённых сложными паролями, как фрагменты фотографий местности сводятся в одну карту, как выстраиваются, а потом бесследно исчезают таблицы с технико-тактическими возможностями субмарин, перечнем вооружений, количеством моряков на борту каждой из лодок.

   Китайские спутники отслеживал курсы авианосцев, бороздящих северные и центральные части Тихого океана. Мощная оптика исследовала Берингово море, побережье Аляски, часть территорий Калифорнии, фиксировала учебные стрельбы и пуски ракет американских систем ПВО. День за днём скрупулёзный анализ продолжался, карты уточнялись, и военно-морской штаб Северо-Восточной линии обороны Китая получал свежие данные о повседневной рутинной деятельности объединённых флотов Японии и США. Точно такую же информацию получал и анализировал Девайс.

    Картографическое агентство, в котором теперь работал Мирко, было довольно своим новым сотрудником, вклад которого в общую работу последнее время ценили довольно высоко. Но из этого трафика данных, обработанных Радичем и другими сотрудниками, на квантовый ноутбук программиста постоянно скачивалась значительная часть разведданных.

   Часто ночами Елена, лёжа рядом с Мирко, шептала ему на ухо:

   - Ещё никогда в жизни я так не боялась. Этот квантовый маленький монстр Девайса сводит меня с ума. Мне кажется, он живёт своей собственной жизнью. Вроде работает беззвучно, но я постоянно ощущаю его присутствие. Ох, отследят его китайцы! Засекут, и однажды прозвенит звонок в дверь, а за ней мы увидим  мерзкие рожи агентов секретных служб.

   - Не засекут. Девайс говорит, что он создал программу, маскирующую трафик. Софт основан на принципе временного запаздывания. Я не силён в этих хакерских отмычках, но парень клянется, что никто ни о чём не догадается. Если бы отследили утечку инфы, давно бы взяли нас.

   - Может, специально выжидают? Хотят узнать, на кого мы работаем?

   - Нет. Информация, которую крадёт Девайс, слишком важна, чтобы оставлять нас на свободе так долго. Не волнуйся. Парень хитёр и знает, что делает, - еле слышно говорил Елене Мирко, касаясь губами её щеки. - Ты, главное, остерегайся микрофонов и держись подальше от ноутбука. В случае непредвиденных обстоятельств - говори, что вообще ничего не знаешь. А взломать пароли, установленные на этом, как ты говоришь, монстре, и разобраться в его внутренностях  не под силу даже Богу. Во всяком случае, так мне сказал Девайс.

   - Я помню о прослушке. Ты сам показал мне, в каких местах стоят микрофоны. От этого мне ещё страшней. Я долго так не выдержу. Постоянное напряжение даёт о себе знать.

   - Ничего, - Радич поцеловал девушку. - Ты сильная. Давай лучше займёмся любовью. Пусть китайцы обзавидуются.

   - Господи! Как ты можешь? Меня тошнит от одной мысли, что они подслушивают и хихикают в свои мерзкие узкие ладошки.

   - Расслабься. Жизнь продолжается, - довольно громко сказал Мирко и обнял Елену. - Радуйся, что эти гады видеокамер не наставили, - едва слышно добавил он.

   Девушка оттолкнула его, но Радич настойчиво и немного грубо овладел ею.

   - Тише, - шептала Елена. - Девайс на кухне услышит.

   - Чёрт с ним, - сказал Мирко, жарко целую шею и грудь молодой женщины.

     

                                              ***

 

   - Эй! Вставайте, лежебоки! На улице весна, солнышко, почки набухли, вот-вот листья появятся.

   Голос Девайса был полон бодрости и веселья. Он стоял у окна и поднимал жалюзи, закрытые Еленой с вечера.

   - Какой дьявол поднял тебя в такую рань? - ворчал Мирко, поднимаясь на локте. Он ругал себя за то, что не слышал, как программист проник в комнату.

   "Расслабился на этом курорте. Потерял хватку. Сплю, как сурок", - подумал Радич, прикрывая глаза от лучей солнца.

   - Эй, парень! Чёрт тебя возьми! Имей совесть. Выйди! Дай одеться, - крикнула Елена, запуская в голову программиста подушку.

   - Эх вы, сони, - сказал Девайс, отворачиваясь.

   Он двинулся к выходу, но обернулся в дверном проёме.

   - Сегодня же - воскресенье. Пьём чай и идём гулять! Приглашаю вас на завтрак в кафе "Белая цапля".

   - С чего такая щедрость? - бросила ему вслед Елена, но на кухне засвистел чайник, и программист бросился туда.

   Через час они сидели за столиком кафе и с аппетитом поглощали яичницу с беконом.

   - Это, пожалуй, единственное заведение, где можно спокойно пообщаться, не опасаясь прослушки, -  тихо говорил Девайс, запихивая в рот мелко нарезанные кусочки мяса, приправленные помидорами.

   Заметив осторожный взгляд Радича, брошенный им вокруг, парень добавил:

   - Я вчера проверял. Тут всё чисто.

   - Да откуда тебе знать?

   - А это видел? - Девайс вынул из кармана кулак и разжал его.

   На ладони лежала крохотная чёрная коробочка с коротким хвостиком антенны. Зелёный светодиод мерцал спокойным ровным сиянием.

   - Любую радиомикрофоны засечёт.

   - Где ты его взял?

   - Где-где?! Места знать надо! У китайцев на местном радио-рынке всё, что хочешь, можно купить.

   - А ты уверен, что эта штука работает?

   - Ха, - Девайс спрятал прибор в карман. - Обижаешь. Я в нём покопался немного. Кое-что добавил, кое-что убрал. Короче, не боись.

   - Так зачем ты нас вытащил сюда?

   - Нужно обсудить кое-что.

   - Начинай.

   - Леночка-солнышко… Пойди, покури на улице. Там погода хорошая.

   - Я не курю. Ты же знаешь, - невозмутимо сказала женщина, откинувшись на спинку стула.

   - Лена! - строго сказал Радич.

   - Меньше знаешь - целей будешь, - обронил Девайс, пряча взгляд. - Ради твоего спокойствия стараюсь.

   - Да пошёл ты! Я хочу знать, какую ещё ты глупость придумал.

   - Лена! - в голосе Радича слышался металл. - Если ничего не знаешь - нечего будет сказать следователям, если что.

   - Если - что? - с вызовом спросила девушка.

   - Выйди! - повысил голос Мирко.

   Елена тяжело вздохнула и встала.

   - Я буду в ювелирном магазине напротив.

   - Ну? - повернулся Радич к Девайсу.

   - Значит, так, - парень наклонился над тарелкой и стал быстро говорить:

   - Вот что мне удалось узнать. Китайцы здесь, в Сибири, используют наши старые российские системы ядерного сдерживания, нацеленные на Штаты. Ракеты, доставшиеся им по наследству, частью модернизированы, частью заменены на новые с другими, новейшими системами наведения. Но ввиду проблем с надёжностью программ, старые российские ещё находятся на вооружении. Раз в полгода софт в головных частях подлежит апгрейду. Я включён в состав группы, которая выезжает в понедельник на эти работы.

   - Стоп, стоп. Ты уверен в информации по стратегическим российским ракетам? Насколько я знаю - Россия ещё до две тысячи двенадцатого года должна была сократить свой ядерный арсенал на две трети. До двадцатого года мы разрезали на куски почти четыреста баллистических и двести шестьдесят ракет средней дальности.

   - Эх ты, святая простота! Да мало ли, что мы обещали! Главное, какие именно ракеты резали. А пилили, в основном, арсенал, вывезенный из Белоруссии, Казахстана и Украины, да и то - устаревшие "Тополя". Китайцам достались целенькими РС-24. Тактико-технические характеристики скрываются до сих пор. Но эта малышка - трёхступенчатая дура длиной двадцать три метра, и летает - мама не горюй. Если учесть, что РС разработана сравнительно недавно, не позднее две тысячи девятого года, и пришла на смену передвижным Р-36М3 (а это - шестнадцать тысяч километров дальности), то достать из Сибири до Японии или Америки ей, как два пальца... Здесь от Улан-Удэ и дальше на север развёрнуты 18 комплексов РС-24 мобильного базирования. Каждая ракета - это три или четыре разделяющихся головных блока...

   - В каждом блоке, как минимум по два боевых заряда, и наверняка - несколько ложных, - задумчиво проронил Радич.

   - Да, - глаза Девайса лихорадочно блестели. - Ложных - не меньше двадцати, как у «Тополей». Хрен собьёшь ихней хвалёной ПРО! Не знаю, как было раньше, но сейчас у китайцев связь с воинскими частями, где стоят эти комплексы, по защищённым телефонным линиям, питание - стационарное или от автономных генераторов на солярке.

   - И что? Не пойму, к чему ты клонишь.

   - А вот к чему. Если, скажем, провода телефонные перерезать, нарушить энергоснабжение и прервать связь ракетной базы с командным пунктом в Улан-Удэ - возникнет нештатная ситуация. Они будут вынуждены развернуть резервные системы космической связи, но в определённый  промежуток времени спутник выйдет из зоны над Восточной Сибирью, и наступит радиомолчание. Это - минут пятнадцать-двадцать. Если я запущу процесс пуска нескольких РС-24, никто ничего не сможет сделать. Ни запросить подтверждение по линиям связи, ни проверить через спутник.

   - А за каким чёртом нам эти ракеты? И как ты получишь коды запуска?

   - Очень просто. Я планирую нацелить ракеты на Лос-Анджелес и на пару других крупных городов Западного побережья. Начнётся бешеная активность различных компьютерных систем, начиная от сферы энергетики и заканчивая серверами Пентагона. В такой сумятице мои спящие вирусы активизируются и выведут из строя целые отрасли экономики Соединённых Штатов, заблокируют работу бирж, произойдут сбои на атомных станциях, начнётся неразбериха в аэропортах, на вокзалах, транспортных узлах. То есть - начнётся управляемый хаос. Ты что - не помнишь? Я ведь тебе рассказывал мой план.

   - Рискованно, - покачал головой Мирко. - Об имитации  ядерного удара речи не было. Мы обсуждали с тобой только возможности сбоя в системах управления энергетики, финансов и транспорта. А если американцы произведут ответные запуски?

   Девайс засмеялся:

   - Ты не знаешь янки. Военные будут созваниваться с президентом. Начнутся разные перепроверки, запросы, подтверждения. Президент начнёт связываться с китайцами. Те - разводить руками. Пока Комитет начальников штабов раскачается - будет поздно. Хаос уже не остановить. На превентивный удар у них не хватит духа и не останется времени. Сервера Пентагона выйдут из строя раньше. А как производить запуски в ручном режиме, америкосы, наверное, забыли. Слишком надеются на компьютеры.

   - Чёрт! Не знаю даже, что сказать, - сказал Радич и вдруг вспомнил. - А как же коды запусков?

   - Предоставь это мне. Во время апгрейда софта в ракетах я сумею вычислить текущий действующий код. Всё продумано. Главное - успеть всё сделать до начала автоматического слива топлива в разгонных блоках. Этот процесс наверняка предусмотрен системой защиты. Вот тут и нужна твоя помощь. Перерезав телефонную связь и кабель энергоснабжения, мы выиграем время. Китайцы заблокируют слив топлива, пока у них будет нештатная ситуация. Разобраться с кабелями - твоя задача. Ты же у нас – Чингачгук-Большой змей.

   - Кто? - сразу не понял  Радич.

   - Следопыт, мать твою, - рассердился Девайс. - Пойдёшь в тайгу.

   - А работа? А с Еленой что будет?

   - С работой - просто. Позвонишь. Заболел, дескать. Весна, обострение старых ран или простудился. Возьмёшь больничный.

   Мирко, в глубине души считая план Девайса авантюрой, почувствовал глубоко внутри знакомую нетерпеливую дрожь. Его разум и тренированное тело требовало действий. Даже если ничего не выйдет - возможность потрепать нервы самодовольным американцам или спокойным, словно удавы, китайцам доставит ему удовольствие.

   - Знать бы, где база этих РС-24?

   Предусмотрительный Девайс достал из кармана карту и разложил её на столе, прикрывая локтями.

 

                                    ***

   "Триста километров - не расстояние. Важнее - успеть в назначенный срок", - думал Мирко, бросая озабоченный взгляд на Елену.

   "Слишком много позволяю этой женщине. Если бы кто-то год назад сказал мне, что какая-то почти школьница будет иметь надо мной власть - набил бы такому рожу. Или старею?" - размышлял Радич, поглаживая ладонь девушки, лежащую на его локте.

   Он никак не ожидал, что слабые женские руки с такой силой вцепятся в него, когда Елена узнала, что он собирается в лес.

   - Эта сволочь Девайс тебя погубит, - женщина  крепко обнимала его и шептала в самое ухо нежные слова. - Возьми меня с собой. Не бросай здесь. Ты самое дорогое, что у меня есть. Я без тебя умру. Ты не вернёшься, я знаю. Пожалуйста, возьми, - она повысила голос, и Мирко был вынужден зажать ей рот ладонью.

   - Ну, что ты? Куда я денусь? Через пару недель вернусь, и всё будет хорошо.

   - Нет. Я чувствую, что вы задумали с Девайсом какую-то глупость несусветную. Если вас схватят, что будет со мной? Не хочу жить без тебя. Ты должен взять меня с собой. Я не буду тебе обузой.

   - Нет, - непреклонно сказал Радич, пытаясь разжать крепкие объятия.

   - Не поступай так со мной. Ведь я не доставляла тебе хлопот, когда мы добирались сюда. Скажи, не доставляла?

   - Ладно, ладно. Ты сильная, я знаю - но ведь я не на пикник собираюсь.

   - Тем более. Кто будет заботиться о тебе? А потом: что бы вы ни задумали - а четыре руки и четыре глаза, не говоря об ушах, лучше.

   - Лучше, лучше, - Радич пытался закончить разговор, опасаясь, что подслушивающие устройства запишут подозрительные звуки, и операторы начнут головы ломать, что происходило ночью в квартире.

   - Вот видишь. Не бросай меня здесь, - повторяла Елена.

   У Мирко сжалось сердце. Столько тоски и безысходности было в голосе девушки, что он помимо своей воли неожиданно согласился.

   - Ладно. Возьму. Только, чур - не стонать, если трудно придётся.

   - Какие там трудности? Весна на улице. Считай, что в поход отправляемся туристический. Вспомним детство, - повеселевшая Елена положила голову Радичу на грудь  и обхватила его тело руками. - Я люблю тебя.

   Мирко смирился и тяжело вздохнул. И вот сейчас, сойдя с поезда на рассвете, трясясь по разбитым просёлочным дорогам на попутных машинах, он поглядывал то на девушку, то на часы.

   "Одиннадцать утра", - отметил про себя Радич и поморщился. Время поджимало.

   - Всё! Приехали, - неожиданно сказал водитель грузовика, останавливаясь. - Мне - направо в лесничество. Вам налево. До Кедровки - километров пятнадцать. Советую идти по дороге. Может, оказия какая случится, подберут вас военные. В лес глубоко не ходите. Здесь кругом - запретная зона.

   - Ладно. Большое спасибо, - сказал Мирко, помогая Елене спрыгнуть на землю. - Значит, километров пятнадцать до деревни?

   - Где-то около того. Там и дворов целых почти не осталось. Значит, бабушку навестить задумали? - водителю хотелось поговорить. Он закурил сигарету, а вторую предложил Радичу. - А мне ещё до лесозаготовок трястись вёрст сорок. Там дальше - дорога никакая. Сплошное убийство.

   - Сочувствую, - ответил Мирко, улыбаясь. - Ладно. Ещё раз спасибо. Пошли мы, а то до темноты не доберёмся.

   - Бог в помощь, - шофёр перекатил сигарету из одного уголка рта в другой и захлопнул дверцу. Тяжёлый китайский грузовик взревел дизелем и скрылся за поворотом дороги.

   - В туалет не хочешь? - сказал Радич у Елены, взглянув на часы.

   - Не мешало бы.

   - Тогда - вон тебе кустики. Хотя, - Мирко огляделся, - тут и нет никого. Так что не стесняйся. Только побыстрее. Нам до темноты нужно пройти километров десять.

   Пока девушка занималась своими делами, он достал из объёмистого рюкзака два пистолета, переложил их за пазуху, потом вынул спутниковую карту района, скопированную им на службе, и присел на корточки. Подошла Елена и встала  него за плечом.

   - Смотри сюда, - заставил её присесть рядом Мирко. - Вот здесь три заброшенных пусковых шахты. Рядом с ними - брошенный подземный командный центр. Здесь я тебя временно оставлю.

   Заметив протестующий взгляд и открывшийся рот девушки, он добавил:

   - Тебе предстоит навести там порядок, какой получится. Посмотри – может, на солдатской кухне уцелели плиты. Наберёшь сучьев, я оставлю тебе тушёнку, хлеб, чай. Кто-то ведь должен поддерживать огонь в семейном очаге. Я приду голодным и усталым, а тут - ужин. Ну, как, по рукам?

   - Ладно, - согласилась Елена. - А ты уверен, что там никого нет?

   - Если только мыши, - улыбнулся Радич. - Справишься с ними?

   - Щас как дам больно! - девушка легко провела ладонью по короткой стрижке Мирко.

   - Вот и хорошо. Пошли.

   Он вскинул тяжёлый рюкзак на плечи и, сойдя с дороги, поманил за собой Елену.

   В густом лесу, изумрудно-зелёном от недавно распустившихся почек, полном сломанных или упавших деревьев, кустарника, глубоких ям, наполненных талой водой и прелыми листьями, местами - по заросшей, узкой, ухабистой дороге, где-то - напрямик, они двигались больше семи часов, пока не вышли к столбам и колючей проволоке, опоясывающей небольшую воинскую часть. Два привала по пятнадцать минут они потратили на лёгкие перекусы и короткий отдых. Пройдя вдоль проволоки метров четыреста, Радич с Еленой оказались возле закрытых на толстую цепь ворот и полуразрушенного КПП. За оградой виднелись несколько дырявых ржавых ангаров, два брошенных, раздетых до железных остовов автомобиля, кучи мусора, за которыми располагалась казарма с провалившейся крышей и пустыми проёмами окон.

   - Местные жители постарались, - сказал Мирко. - Как ещё ангары не унесли?!

   - На чём? На себе? Ты же видел, дороги почти не осталось. Тут последняя машина прошла, наверное, лет десять назад, - ответила Елена, присаживаясь на некое подобие обелиска, рухнувшего на землю.

   - Не садись. Скоро стемнеет. Нам нужно найти вход в бункер.

   Они потратили ещё минут двадцать, прежде чем обнаружили заросший травой и кустарником небольшой холм с массивной толстой дверью, ещё висящей на ржавых петлях. Рядом с холмом угадывались очертания люков пусковых шахт.

   - Вот он - командный пункт, - сказал Радич, - Будь внимательна на лестнице. Кто знает, в каком она состоянии?

   - Может, лифт работает? - жалобно простонала девушка. - Ноги болят. А тут - чёрт знает сколько этажей.

   Они смотрели вниз в темноту, куда вели ржавые ступени.

   - О лифте забудь. Эх! - с досадой воскликнул Радич. - Видно, не придётся мне сегодня поспать. Не могу в этом бардаке оставить тебя одну. Иди за мной.

   Мирко достал из рюкзака два фонаря и зажёг их. Один он вручил девушке, и они осторожно стали спускаться вниз. Лучи света выхватывали полосы ступеней из ребристой стали, гнутые перила, по спирали уходящие в темноту, стены с потёками плесени на сером сыром бетоне. Но чем дальше вниз вела их лестница, тем суше становился воздух. Через двадцать минут спуска они оказались посередине большого зала с низкими потолками. Ноги Елены дрожали от напряжения. Ей хотелось лечь прямо на бетонный пол. Луч фонаря высветил несколько дверей с надписями. На одной из табличек белыми буквами было написано "Энергоблок".

   - Постой здесь и посвети мне. Взгляну, что за той дверью, - сказал Радич и взялся руками за рычаг винтового запора. Он изо всей силы попытался провернуть гигантское колесо. Но оно не поддалось.

   - Положи фонари на пол и помоги мне.

   Вдвоём они взялись за холодное железо. Колесо заскрипело и стало медленно, а потом всё быстрей вращаться.

   - Пошло, пошло, - вскрикнула Елена, задыхаясь.

   Мирко потянул за рычаг, и дверь с пугающей лёгкостью отошла от стены. Лейтенант поднял фонарь и посветил внутрь.

   - Того, кто тут был главным, нужно наградить медалью, - воскликнул Радич, осматривая густо смазанные машинным маслом три дизельных генератора. - Парень в своей работе знал толк. Присядь вот там, в углу, - сказал  лейтенант Елене. - Попробую запустить хотя бы одну из установок.

   Мирко закрепил фонари так, чтобы они светили на один из генераторов, проверил топливный бак, одобрительно хмыкнул, нашёл в одном из железных шкафов несколько отвёрток, гаечных ключей, ветошь, потом, засучив рукава, принялся колдовать вокруг дизеля. Через два часа работы, стараясь не разбудить задремавшую в углу Елену, он нашёл на стене схему энергоснабжения бункера, зачистил куском наждачной бумаги клеммы рубильников и нажал на огромную красную кнопку с надписью "Пуск". Рокот генератора заполнил зал. Елена вскочила на ноги и, не понимая, что происходит, бросилась к Мирко.

   - Да будет свет! - крикнул тот и повернул несколько рубильников. Зал наполнился жёлтым сиянием ламп, заключённых в железные сетки.

   Лейтенант выглянул за дверь. Там тоже вспыхнуло несколько ламп, освещая узкий коридор, уходящий куда-то вправо.

   - Пошли! - сказал Радич, подбирая с пола рюкзак и выключая ручные фонари. - Тут топлива на пару недель хватит. Жить можно.

   Они двинулись по коридору, поглядывая на таблички у железных массивных дверей.

   - Вот - камбуз, вот - командный пункт, вот - комната отдыха. Давай начнём с камбуза, - сказал Мирко.

   - Вот это я понимаю! - воскликнул он. - Плиты не работают, но убей меня Бог, если в них - не топливные горелки. А вот это что в канистре? Керосин, клянусь матерью. Умеешь обращаться с такой штуковиной?

   - С плитой? Если объяснишь, то сумею, - ответила Елена, заглядывая в урчащий холодильник. - Надо же. Пустой!

   - Ну и чёрт с ним. Всё равно бы запасы протухли. У нас - пять банок тушёнки, консервированный горох, сухари, чай, сахар. Голодными не останемся. Значит так, - Мирко взглянул на хронометр. - До рассвета - четыре часа. Сейчас съедим что-нибудь на скорую руку, потом я подремлю пару часиков, а затем отправлюсь искать этот грёбаный кабель.

   Они перекусили сухарями, запивая их водой из пластиковой бутылки, и Радич, бросив на один из металлических столов свою куртку, тут же заснул. Елена, стараясь не шуметь, вымыла холодильник, сунула в него тушёнку и банки с горохом. Потом, вспомнив о мышах, сунула туда же пакет с сухарями. Найдя старую алюминиевую кастрюлю, девушка почистила и её. Потом повернула выключатель, выключив лишние лампы, и пристроилась рядом с Мирко. Тот, на секунду открыв глаза, обнял девушку и прижал к себе.

   - Холодно? - сонным голосом спросил он и, не дожидаясь ответа, снова заснул.

   Елена очнулась от шума. Возле варочной панели стоял Радич. Напевая себе под нос незатейливый мотив, он ковырялся ножом в жестяной банке. Куски мяса падали в кастрюлю и шипели, распространяя по всей кухне соблазнительный запах. Высыпав в варево горстку сухарей, он всё тщательно перемешал и снял кастрюлю с огня. Заметив открытые глаза Елены, он весело воскликнул:

   - Вставай, соня! Тебе завтрак в постель или - ну его?

   - Поспала бы ещё часик, но так вкусно пахнет, - сказала девушка, приподнимаясь на локте. - Слушай! А из топора слабо кашу сварить?

   - Запросто, - откликнулся Мирко, накладывая в помятые алюминиевые миски горячую тушёнку. - Вставай и умывайся. Воды - сколько хочешь.

   - Откуда?

   - Здесь, оказывается, в стене - цистерна. Туда, я думаю, набирается через фильтры дождевая и талая вода. Пить, не прокипятив, нельзя - а умыться можно. Сейчас чай сделаю.

   Лейтенант взглянул на часы.

   - Пять утра. В шесть будет совсем светло. Я уже поел. Вот тебе твой завтрак, вот чай, а я пошёл. Времени - в обрез.

   Он вытащил из рюкзака и рассовал по карманам куртки пластиковую взрывчатку, детонаторы, нож, провода, связанные вместе кубики аккумуляторов, заткнул за пояс маленькую сапёрную лопатку и топор.

   - Всё! Пошёл. Вернусь, если повезёт, к полудню.

   Мирко нагнулся, поцеловал Елену в ухо и исчез за дверью. Гулкое затихающее эхо шагов звучало всё тише и вскоре смолкло.

   А в это время небольшой микроавтобус, оборудованный усиленной подвеской, свернул с асфальтированной дороги на лесной, но хорошо укатанный просёлок и, снизив скорость, поехал через ещё сумеречный лес. От резкого толчка на ухабе дремлющий Девайс открыл глаза. Он посмотрел на своих спутников-китайцев, потом на спину водителя, вцепившегося обеими руками в рулевое колесо, а потом перевёл взгляд за окно. Там ему не удалось ничего разглядеть, поэтому он снова откинулся на спинку сиденья и стал размышлять:

   «Будем на месте часов в восемь утра. Если Радич не подведёт, связи не будет уже с девяти. Значит, суматоха начнётся минут через пять, максимум - десять. Пока всё идёт по плану. Нас успеют накормить, отведут на командный пункт и оставят наедине с железом, - парень нащупал во внутреннем кармане пиджака крошечную флэшку. - Как раз успею воткнуть куда надо, пока все будут спрашивать «Что да как, и почему?»

   Он закрыл глаза, прокручивая в памяти коды доступа, пароли и условные слова на китайском языке, которые ему предстояло набрать на клавиатуре. От мстительной радости и от предвкушения близкого триумфа у него вспотели ладони.

   "Главное, когда начнётся обратный отсчёт времени запуска - не дать китайцам остановить процесс. Значит, придётся работать быстро и будить все мои вирусы один за другим, не дожидаясь отклика программ, - думал он. - Вот только, как потом унести ноги - большой вопрос. Ладно, на месте разберусь", - решил он и попытался снова задремать.

   Но сон не шёл, тем более, что через час езды они уже подъезжали к небольшому зданию КПП, двум часовым, одетым  в зелёный камуфляж, и шлагбауму. Влево и вправо от ворот шла новенькая проволока из нержавеющей стали с фарфоровыми изоляторами, укреплёнными на бетонных столбах.

   "Интересно, сколько там вольт?" - подумал Девайс, дожидаясь, пока один из часовых проверит документы у всех прибывших.

 

                                 Глава 10 2043 год. Восточная Сибирь. 30 апреля. Утро

 

   Радич вышел к линии электропередач, обозначенной на карте, в начале восьмого утра. Стараясь держаться подальше от мачт, где могли быть установлены видеокамеры, он преодолел просеку и стал считать шаги, сверяя направление по компасу. Через тысячу шагов он оказался на берегу небольшой речки и свернул на север, внимательно разглядывая кору больших сосен. Вскоре он нашёл то, что искал. Возле еле заметной тропы он увидел дерево с прибитой на нём маленькой дощечкой. Это был указатель для ремонтных бригад и линейных нарядов. Несколько цифр и стрелок привели лейтенанта в нужное место. Он достал лопатку и стал копать. Когда глубина достигла метра, сталь наткнулась на что-то твёрдое. Мирко принялся расширять яму, и вскоре отрыл несколько толстых чёрных рукавов кабеля. Очистив кабели от земли, он выбросил лопатку наружу и попытался топором перерубить верхний рукав. Пластик оказался армированным. Топор лишь вскрывал верхнюю мягкую оболочку.

   "Придётся по-другому", - принял решение Мирко и выбрался наверх.

   Чёткий сухой звук передёрнутого затвора заставил лейтенанта обернуться. В десяти метрах от него стояли два китайских солдата и с удивлением рассматривали его грязные руки и лежащий на земле рюкзак.

   Один из солдат - видимо, старший осмотровой группы - заорал на Мирко. Ни слова не понимая, Радич, повинуясь движению ствола автомата, поднял руки.

   «Чёрт! Обе "Беретты" - на дне рюкзака, - подумал Радич, ругая себя за потерю концентрации. - Эх, угораздило!»

   Солдаты, продолжая орать и угрожать автоматами, подошли ближе. Один, сделав три быстрых шага в сторону, оказался у Мирко за спиной, второй - склонился над рюкзаком. Вскоре на земле лежала взрывчатка и детонаторы. Китаец за спиной Радича, продолжая кричать, ударил лейтенанта прикладом в шею. Мирко упал на колени. Земля перед глазами поплыла, и он едва не потерял сознание. Солдат, присевший возле рюкзака, удивлённо взглянув на задержанного, встал, вынул из кармана штанов пластиковые наручники и что-то громко сказал.

   Лейтенант непонимающе уставился на китайца.

   - Лусский! Луки! - свирепо крикнул солдат.

   "Руки. Им нужно связать мне руки", - наконец дошло до Радича.

   Он покорно протянул вперёд запястья и поднялся на ноги. Ему пришлось напрячь мускулы, чтобы не дать китайцу затянуть пластик. Солдат, закинув за спину автомат, схватил Мирко за локти. Второй, судя по тени, занёс для нового удара своё оружие. Радич, держа локти прижатыми к бокам, крутнулся вокруг своей оси, потащив за собой солдата с наручниками. Тот потерял равновесие и, поскользнувшись на сырой земле, выброшенной лейтенантом из ямы, упал. Быстрый и сильный тычок кулаком в пах заставил второго китайца выпустить автомат из рук и завалиться на бок, зажав руками ушибленное место. Радич легко выдернул запястья из пластика, выхватил из-за спины "Беретту" и вогнал две пули в горло первому, уже вскочившему на ноги, солдату. Не глядя на оседающее тело, Мирко развернулся и, словно мишень, расстрелял второго китайца, ещё держащегося за штаны. Потом оттащил трупы в густой кустарник, подобрал с земли взрывчатку и спрыгнул в яму. Он вытер со лба пот, отдышался, подсунул взрывчатку под кабели, вставил детонаторы, прикрепил к клеммам провода и вылез наружу. Часы показывали без пяти девять. Радич, разматывая провод и пятясь, спрятался за деревьями. Болела шея и кружилась голова. Лейтенант потрогал основание черепа, выругался, пригнулся и соединил концы оголённых проводов с клеммами аккумулятора. Раздался глухой взрыв. На месте ямы образовалась внушительная воронка с разбросанными вокруг кусками кабеля. Торчащий из земли конец провода искрил, задевая о края воронки.

   "Там точно не двенадцать и не двадцать четыре вольта. Мама дорогая! - мысленно воскликнул Радич. - Похоже, здесь и силовая линия проходила. Одним ударом - двух зайцев".

   - Ну, Девайс, теперь дело за тобой, - проворчал Мирко, собираясь в обратный путь. По пути ему нужно было сделать ещё одно дело.

 

                                9 часов 10 минут

 

   Свет вырубился неожиданно для всех. Погасли экраны компьютеров, настольные лампы, голографические карты Тихого океана, схемы воздушного пространства и курсы морских судов и самолётов. Изумлённые возгласы на китайском языке сыпались, словно горох из большой, случайно разбитой, банки. Девайс быстро расстегнул брюки и нащупал в паху флэшку приклеенную липкой лентой. Он зажал её в кулаке, привёл в порядок одежду и на ощупь воткнул свою мину замедленного действия в приёмное гнездо компьютера. Спустя тридцать секунд сработала автоматика, и резервные генераторы подали на командный центр электроэнергию. Снова вспыхнули зеленоватым светом большие и маленькие мониторы, зажглись лампы, послышался чей-то начальственный голос, призывающий к порядку.

   - Проверить боеготовность систем, перезагрузить по цепочке компьютеры, наладить связь. Продолжайте работать.

   Высокий китаец в военной форме ходил между столами и отдавал приказы.

   Пальцы программистов забегали по виртуальным клавиатурам. Девайс, слегка привстав, заслонил монитор, быстро перезагрузил свой компьютер и ввёл только ему известный пароль, запуская программу, на изучение которой он потратил три года своей жизни. В общей неразберихе при перезагрузках никто не обратил внимания, что пошла цепная реакция подчинения всех устройств подготовки и запуска ракет другому источнику раздачи команд. Наоборот, проверяя системы, операторы давали зелёный свет вирусу Девайса. Программа самостоятельно анализировала состояние готовности пусковых стапелей, развёрнутых для боевого дежурства.

   Первым, кто заметил, что творится неладное, был маленький китаец с лычками капитана. Он заморгал глазами, стащил с носа очки, протёр их и снова надел, вглядываясь в экран своего монитора. Военный непонимающе уставился на бегущие строчки иероглифов, которые мгновенно возникали и тут же пропадали. Через минуту изо всех углов послышались возгласы изумления и щёлканье клавиатур.

   - Товарищ полковник! Что-то не так, - по-китайски поторопился воскликнуть Девайс, искоса взглянув на капитана в очках.

   - И у меня тоже! И у меня, - голоса раздавались со всех сторон.

   - Что не так?

   - Все системы командного пункта словно сошли с ума, - выкрикнул Девайс, насилуя виртуальные кнопки.

   - Как это? - подбежал к нему полковник.

   - Не могу понять.

   Маленький китаец сорвал с носа очки и снова стал протирать стёкла носовым платком, которым он только что смахнул пот со лба.

   - Основной сервер производит наведение наших ракет на цели, - воскликнул он, заставив полковника подбежать к нему.

   - Какие цели? О чём ты?

   - Вот же, вот, - капитан показывал пальцем на голографический монитор, где  справа от колонок иероглифов и цифр появилась карта Японии и Западного побережья США.

   Полковник схватился за воротник и расстегнул верхнюю пуговицу мундира.

   - Сделайте что-нибудь, - его голос сорвался и перешёл на визг. - Я вас всех расстреляю!

   - Сейчас, сейчас, - очкарик сполз на край кресла и забегал пальцами по разным кнопкам. - Не волнуйтесь, товарищ Ли. Без кодов, доступных только председателю Госсовета и министру обороны, запуска не произойдёт.

   - Всё равно. Найдите мне причину сбоя систем. Это же чрезвычайная ситуация!

   - О, милостивый Будда, - заверещал капитан, откидываясь в кресле. - У меня сложилось впечатление, что кто-то управляет запуском извне. Вот только не пойму – как?

   В комнате воцарилась тишина. Все уставились на свои мониторы, не пытаясь уже что-либо исправить.

   - А может, все ракеты любого дивизиона ядерного сдерживания могут быть приведены в состояние боевой готовности из центра? - спросил тихо Девайс.

   - Какого центра? - подозрительно вперил в него острый взгляд полковник.

   - Из Министерства обороны или из штаба ядерных сил? Может, все системы продублированы, и запуск производят из Пекина?

   - Зачем им это надо?

   - Война - а мы и не знаем, что она началась. У Пекина просто нет времени и возможностей выйти с нами на связь.

   - Не может быть, - полковник носком сапога подвинул к себе кресло и рухнул в него. - Я бы знал о дублировании систем.

   - Чем меньше людей в курсе государственных тайн - тем вероятнее, что противник никогда не получит эту секретную информацию, - задумчиво возразил китайцу Девайс. - Может, стоит позвонить куда надо и спросить - в чём дело?

   - Связь нарушена, - тихо сказал полковник.

   - А спутниковая?

   - Спутник войдёт в зону радиообмена через пятнадцать минут.

   - Так позвоните по сотовому телефону.

   - Сеть недоступна.

   - Почему?

   - Кто её знает, - сказал китаец, тупо глядя на экран мобильного телефона.

   - Точно - война! - с нотками паники в голосе воскликнул Девайс и тут же подумал:

   "Радич не подвёл. Значит, и сотовую вышку свалил"

   - Боевая тревога! - тонко заголосил полковник. - Занять свои места согласно инструкциям. Военным - получить оружие.

   - До запуска ракет осталось пять минут, - очкарик-капитан испуганно смотрел на монитор. - Кто-то только что ввёл коды доступа.

   На большом голографическом экране в центре зала замелькали цифры обратного отсчёта.

   - Товарищ Ли! - кто-то сорвался с места. - Можно ещё всё прекратить. Можно заклинить тумблеры запуска, - тощий офицер подбежал к пульту, где под стеклянными колпаками виднелись десяток красных клавиш.

   - Пробуй, - отчаянно закричал Девайс. - Если произойдёт пуск ракет, американцы нанесут ответный удар, и в первую очередь - по нашему командному центру!

   Полковник побледнел и расстегнул ещё две пуговицы на мундире.

   - Давай! - кивнул он офицеру.

   Тот подскочил к сейфу, вмурованному в стену, набрал шифр, открыл дверцу и достал связку ключей. Открывая колпаки из бронированного стекла, китаец всем, что попадалось под руку, блокировал красные рычажки.

   Наступившая тишина давила на уши. Все замерли, прислушиваясь. Прошло несколько секунд, прежде чем под ногами дрогнул пол. Далёкий, едва уловимый гул заставил переглянуться операторов и программистов.

   - Всё! - громко сказал Девайс. - Ракеты ушли. Теперь сливай воду.

   - Что? - не понял полковник русского выражения, произнесённого на китайском языке.

   - Ждём ответного удара.

   - Всем! - вдруг завопил полковник. - В укрытие, надеть противогазы и костюмы радиационной защиты! Покинуть помещение!

  

                         Девять часов двадцать минут

 

   Где-то прозвучали раскаты грома. Радич поднял глаза к небу. Оно оставалось чистым. Солнце пригревало вовсю. В лесу пахло свежестью и немного прелыми листьями. Лейтенанту оставалось два километра до заброшенной военной базы. Он остановился и прислушался. Но гром не повторился, зато над лесом небосвод прочертили десяток ярких вспышек. Затем стали ясно видны размытые горячим воздухом, быстро взмывающие вверх сигарообразные силуэты. Через несколько мгновений они превратились в тени, а затем в инверсионные следы. Нечто подобное он видел на совместных учениях с силами ПВО. Только эти следы были толще и уходили под углом семьдесят пять градусов на  восток.

   - Чёрт! Он сделал это! - воскликнул Радич. - Сукин сын! - лейтенант сел на землю, но тут же вскочил.

   "Господи! Ответный удар! Какой же я идиот!" - эта мысль заставила его бросить рюкзак и сорваться с места.

   Так Мирко не бегал ещё никогда. Ветви деревьев хлестали его по лицу, он потерял вязаную шапочку, колючие кусты пытались остановить его, хватая за одежду, на руках появились царапины, несколько раз Радич больно ушиб щиколотки о торчащие корни, но он бежал, не сбавляя темпа и не давая себе поблажки. Через десять минут такой гонки сердце готово было выскочить из груди. Лейтенант остановился, нагнулся, пытаясь восстановить дыхание, и огляделся. Вытирая пот со лба, Радич внезапно понял, что заблудился.

   - Не может быть. Спокойно. Не паникуй, - он не заметил, что разговаривает сам с собой.

   Мирко заставил себя успокоиться. Посмотрел на небо, потом на часы и, подумав немного, влез на огромный старый кедр. Сверху ему удалось рассмотреть ангары и заросшие низким кустарником люки пусковых шахт.

   "Господи! Всего каких-то четыреста метров, - обрадовался Радич, но тут же его лицо помрачнело. - Времени почти нет".

   Обдирая кожу на ладонях, он сполз вниз и снова бросился бежать. Открытая тяжёлая стальная дверь медленно, как ему казалось, приближалась. Он едва успел проскользнуть внутрь, как ослепительная вспышка затмила солнце. Отворачиваясь и закрывая локтем глаза, Радич навалился на толстое полотно двери и закрыл её. Собрав все свои силы, он завернул до упора нижний и верхний запоры и бросился по лестнице вниз. Внезапно вздрогнула земля, и со стен шахты посыпались куски бетона. Едва не упав, Мирко заскользил по ступеням, едва касаясь ладонями поручней лестницы. Через мгновение он уже задраивал внутренние двери заброшенного командного пункта.

   - Что случилось? - тревожный испуганный голос Елены заставил его быстро обернуться.

   - Потом, потом, - крикнул Радич и побежал в энергетический блок.

   Взглянув на схему рубильников и облегчённо вздохнув, он повернул один из них. На панели управления энергосистемами загорелась зелёная лампочка, раздался гул вентиляторов. Это включились устройства фильтрации воздуха.

   - Не думал, что они исправны, - пробормотал Мирко.

   Внезапная слабость заставила его сесть на бетонный пол и прислониться к стене.

   - Боже мой! Что с тобой? Посмотри, на кого ты похож, - Елена присела рядом и заглянула Радичу в глаза. - Что там, наверху, почему здесь мигали лампы и дрожали стены?

   Радич схватил её ладони в свои.

   - Ты только не волнуйся. Всё хорошо.

   - Да скажешь ты, наконец, что случилось?

   - Удар возмездия, - лейтенант проглотил комок, застрявший в горле и мешавший говорить.

   - Что-что?

   - Девайс привёл свой план в жизнь. Хотя, какая теперь, к чёрту, жизнь? Этот гадёныш, вместо того, чтобы пошарить по серверам в Америке, заразить их вирусами и обвалить экономику - как мне обещал - произвёл запуск китайских ядерных ракет. Куда? Одному Богу известно. Американцы или чёрт его знает кто ещё - нанесли ответный ядерный удар.

   - Господи! - Елена перекрестилась и уткнулась лбом в плечо Мирко.

   - Это значит... - прошептала она.

   - Это значит, что наверху - ад, - тихо сказал Радич, гладя девушку по голове.

 

                Пять часов сорок две минуты по среднеевропейскому времени

 

   Генерал Стоун позволил себе открыть глаза после второго звонка телефона, стоящего на прикроватной тумбочке.

   - Здесь - Стоун, - небрежно бросил он в трубку.

   Голос, прозвучавший в ответ, заставил его насторожиться и спустить ноги с постели.

   - Привет, Джордж! Судя по всему, я тебя разбудил.

   - Здравствуй, Гарри. Пустяки. Думаю, ты не за тем звонишь, чтобы спросить о моём самочувствии или здоровье Мэгги. Что-нибудь срочное?

   Раннему собеседнику генерала незачем было представляться. Джордж Стоун хорошо знал не только голос, но и малейшие его интонации, говорящие о настроении главы Объединённого Комитета начальников штабов армии США - Гарри Мак-Грегора.

   - Кстати, передай жене от меня привет. Скажи Мэгги: скоро увидимся в Штатах.

   - Обязательно передам. А ты, Гарри, по-прежнему вдовец?

   - Конечно, дружище. Зачем мне кто-то ещё, когда у меня есть морская пехота.

   - Да, конечно, Мак. Чем тебе могу быть полезным?

   - Твои яйцеголовые сотрудники из контрразведки давно проверяли эту линию?

   - Можешь говорить спокойно. Она защищена.

   - Хорошо, Джордж. Итак, если ты ещё не знаешь: только что китайцы нанесли ядерный удар по нескольким военным базам на нашей территории, по атомным станциям в Центральной России и в одном из городов Израиля, а также по американской морской базе на Окинаве.

   - Я тебя понял, - хрипло сказал Стоун. - И?

   - Мы нанесли ответные удары по западной части России, Восточной Сибири, Китаю, Индии и, на всякий случай, по Ирану. Задействовали даже "Трайденты"* подводных лодок.

   - Значит...

   - Значит, мой дорогой, твой человек сработал на славу. Правда, тут неувязочка одна вышла. Иранцы с перепугу запустили десяток ракет по Израилю. Пакистан, не разобравшись, в чём дело, засек пуск наших "Минитменов VI"** и ударил по Индии, а те, в свою очередь, отправили половину своего ядерного арсенала в Пакистан, а вторая половина ракет средней дальности нашла свои цели в Китае.

   - Но ведь всё под контролем? - тревожно спросил Стоун.

   - Должен тебе признаться, не всё так радужно, как нам бы хотелось. Эти умники из ЦРУ, предложив нашему президенту свой "безупречный план", ошиблись в оценках последствий...

   Связь внезапно прервалась. Генерал, подержав в руках трубку минуту-другую, положил её на тумбочку. Он торопливо прошёл в гостиную и включил телевизор. На экране возникли сменяющие друг друга картинки ядерного хаоса. Мобильные съёмочные бригады ведущих телекомпаний мира вели свои последние репортажи из разных точек Земли. Вода в графине, всегда стоявшем на журнальном столике, заколыхалась, потом графин задрожал и подпрыгнул. Он заскользил к краю стола, и генерал не успел подхватить его. Раздался звон бьющегося хрусталя и тут же - далёкий мощный взрыв. Последнее, что увидел генерал на экране телевизора перед тем, как тот выключился, была Красная площадь в центре Москвы, накрытая ударной волной.

   В тот же самый момент потолок коттеджа обвалился в нескольких местах. На голову Стоуну посыпались куски штукатурки. Жена генерала Мэгги вбежала в гостиную, тут же села на пол и со страхом закричала:

   - Что это, Джордж?

   - Быстро! В подвал! Да брось ты свою кошку! - закричал он, увидев, что женщина схватила в охапку кошку, которая прыгнула ей на колени.

   В доме послышались торопливые шаги, и в комнату, даже не постучав, ворвался офицер связи.

   - Сэр!

   - Уже знаю. Помоги моей жене, сынок. Отвези её в бомбоубежище. Я - в штаб.

   - Да, сэр! - отдал честь лейтенант и выхватил из рук Мэгги кошку.

   Открыв дверцу шкафа, жена генерала пыталась сложить в спортивную сумку кое-что из вещей.

   - Быстро! Вон отсюда, - заорал Стоун, натягивая брюки.

   Генерал выскочил из дома и бросился к гаражу. Быстро оглядев на бегу улицу военной базы, он громко выругался. На многих домах не было крыш. С нескольких ангаров сорвало железные листы, и стали видны полуодетые солдаты, пытавшиеся завести бронетехнику. Ворота гаража оказались свёрнуты в рулон. Стоун прыгнул в джип и нажал кнопку запуска двигателя. Он вырулил на улицу и погнал машину к штабу.

   - Кто ударил по нам, и что это была за ракета? - подумал он, вращая баранку. - Слава богу - это не ядерная боеголовка. Иначе вместо базы и этого городка тут уже была бы пустыня.

   Яркая вспышка совсем рядом ослепила его. Громовой разряд заглушил звуки паники. Стоун оглянулся и тут же закрыл глаза ладонями, выпустив руль. Но прежде чем джип снесло с дороги горячим ветром и тело генерала обратилось в пепел, сознание Стоуна успело зафиксировать гигантский серый гриб, поднимающийся над лесом. Ударная волна мгновенно уничтожила всё, что попалось ей на пути.

 

  * Трайдент - американские ракеты средней дальности. Ими оснащают подводные лодки.

  ** Минитмен VI - боевые комплексы американских межконтинентальных баллистических ракет с разделяющимися головными частями. Последующие более совершенные разработки известных систем Минитмен III. Поставлены на боевое дежурство в конце 2040 года.

 

                        Девять часов сорок пять минут по пекинскому времени

 

   Девайс лежал на железной кровати и слушал отзвуки далёких взрывов. Это детонировали обычные ракеты класса "Земля-Воздух", установленные на вездеходах и предназначенные для защиты китайского дивизиона баллистических ракет от воздушных ударов. Он мысленно представлял себе, какая паника царит сейчас наверху.

   «Впрочем, хаос - слишком слабое определение того, что я сделал», - решил он.

   Давным-давно Девайс обнаружил в Интернете старые пожелтевшие фотоснимки района падения Тунгусского метеорита.

   "Значит, лес, если уцелел, лежит по кругу эпицентра ядерного удара. Хотя вряд ли там есть хоть одно целое дерево. Наверху зола, обугленные трупы и пепел. Всё бы отдал за то, чтобы посмотреть в эту минуту на мир сверху".

   Скосив глаза в сторону, он посмотрел на бледные лица китайцев. Их было человек тридцать - все, кто успел спуститься в подземный бункер.

   "Ничего. Вас - два с половиной миллиарда. Если даже останется миллион - расплодитесь, никуда не денетесь", - его размышления приняли иное направление.

   Он вспомнил тот день, когда его, приговорённого к десяти годам тюрьмы за хакерство, посетил в камере высокий человек в чёрном костюме.

   - Ты ведь, парень, псих, - тихо говорил Девайсу незнакомец.

   - С чего вы взяли?

   - Только сумасшедший взламывает серверы Пентагона и прочих федеральных контор. Чего ты хотел добиться? Прославиться? Потешить своё эго? О тебе все забыли на второй день судебного процесса. Подумаешь - ещё один хакер угодил за решётку. О чём вы только думаете, умники, сопляки несчастные? Что? Показали тебя по ящику?

   - А разве – нет?

   - Конечно, нет. С чего бы телевизионщикам тратить на такого мозгляка, как ты, драгоценное эфирное время? Тебе даже на досрочное освобождение надеяться нечего. Хакеры сидят до упора или пока кто-нибудь из уголовников-ниггеров не воткнёт такому, как ты, нож в горло. Как тебе такая перспектива? Или, того хлеще, будут насиловать тебя в задницу по очереди в душе, а ты и пожаловаться не сможешь, потому что за стукачество опять же прирежут.

   - Вам чего от меня надо? - приуныл Девайс.

   - Предлагаю тебе поработать на нас, - перешёл к делу человек в чёрном костюме.

   - На кого это "нас"?

   - На Федеральное правительство, а если быть совсем точным - на Центральное Разведывательное Управление.

   Предложение вначале ошеломило Девайса. Он молчал.

   - Ты подумай, сынок, - шелестел ему в ухо незнакомец. - Из тюрьмы, если подпишешь вот эти бумаги, - перед глазами заключённого замелькали белые листы контракта, - выйдешь сегодня же. Моё ведомство ценит таких парней. Будешь жить, словно бойскаут, на нашей базе, писать свои программы, опять же обучим тебя кое-чему...

   - Ага. Тогда чем ваша тюрьма отличается от этой? - Девайс обвёл тоскливым взглядом стены камеры.

   - Не скажи. Тут тебя начнут "зэки" трахать во все дырки, а там у тебя будет, если не подведёшь нас, относительная свобода. Сможешь даже в город ближайший ездить. Машину тебе дадим, собственный дом, девочек, если пожелаешь. Любые, самые мощные компьютеры пощупаешь и попробуешь на зуб. Это тебе не твой старый ноутбук. Выполнишь свою миссию - катись к чёртовой матери на все четыре стороны. Мы даже поможем тебе устроиться в любую крутую фирму по твоему выбору. С твоими способностями ты у них далеко пойдёшь. Станешь уважаемым и богатым человеком. Соглашайся.

   Девайс думал недолго. Уже на третий день, после того, как его попытался изнасиловать сокамерник, программист с разрешения начальника тюрьмы сделал телефонный звонок.

    Ближе к вечеру за ним заехал всё тот же человек. Надевая на шею Девайсу толстый ошейник из цветного пластика, вербовщик предупредил:

   - Снять не пытайся. Разнесёт башку на мелкие кусочки. Носи рубашки с высоким воротом. А потом, эта штучка выглядит шикарно. Девчонки будут завидовать.

   - И сколько мне носить его? - мрачно спросил Девайс.

   - Время покажет, - ответил незнакомец.

   Спустя неделю программист уже привык к ощущению тяжести на шее. Ему нравился его новый дом за колючей проволокой, небольшая, но мощная машина на электрической тяге. Его впечатлил перелёт на вертолёте из тюрьмы в ближайший аэропорт, где пассажиров геликоптера ждал шикарный небольшой реактивный самолёт. И поначалу его почти не напрягали люди в чёрном. И только потом, через год, он понял, насколько тонко его ввели в сложную операцию, которая - а он уже был в этом уверен - может изменить мир к лучшему. Так говорили люди из ЦРУ. Девайс с каждым днём вырастал в собственных глазах. Он освоил уникальные приёмы проникновения в любые, самые защищённые серверы. Взлом защиты компьютерных сетей Пентагона показался ему мышиной вознёй, тем более, когда он узнал, что у федеральных ведомств существуют совершенно другие базы данных, доступы к которым засекречены настолько, что проникнуть туда практически невозможно. В один из дней, когда он уже не носил ошейника, когда проникся чувством собственной значимости и уникальности, когда ему казалось, что он - последняя надежда этого грязного, погрязшего в коррупции и жадности мира, его привели в одну из комнат учебного центра и положили перед ним на стол вещь, которую он сам назвал "Совершенство". Это был суперновый, мощный квантовый ноутбук, способный производить любые сложные математические вычисления с запредельной быстротой.

   - Таких гаджетов существует едва ли десяток, - говорил ему инструктор - молодой человек с близорукими глазами, прикрытыми сильными линзами. - И помни, братец, ты - не один, кому поручена почти такая же работа.

   Увидев разочарованное лицо Девайса, инструктор добавил:

   - Утешу тебя. Вас - всего пять человек. И помни: когда ты выходишь с помощью этого устройства в любую сеть в любой стране, ваши ноутбуки работают, как одно целое. Тебе скоро скажут время, в которое необходимо включать этот ноут для обновлений базы данных и для совместных операций с другими парнями. Комп имеет, помимо всего прочего, связь с любым спутником, независимо от того, кем тот запущен.

   - А для чего всё это? - не удержался от вопроса Девайс.

   - Всему свой час, - усмехаясь, ответил инструктор.

   И этот час пришёл. Год спустя его вводили в курс дела два человека, экзаменуя на знание легенды.

   - Помнишь фильмы о Джеймсе Бонде? - спрашивал один из них.

   - Классные боевички, - улыбнулся Девайс.

   - Бонд по сравнению с тобой - жалкий клоун. Конфетка ни с чем в красивом фантике. Отращивай волосы, парень. Ты должен быть похож на бродягу-студента. И помни: от тебя зависит, станет ли Америка супердержавой или её обойдёт на повороте вшивый узкоглазый Китай. Именно ты вернёшь Америке её былое могущество. Ты понял меня?

   - Да, сэр.

   - Не слышу. Кто тут самый крутой и умный?

   - Я, сэр!

   - Кто поставит всех террористов-арабов и желтолицых на место?

   - Я, сэр!

   - Твоя кличка?

   - Девайс, сэр!

   - Твоя конечная цель?

   - Сравнять с землёй Китай, сэр.

   - Зачем?

   - Чтобы никто больше не смел угрожать Америке и миру!

   - Молодец. Тебя ждут великие дела. Ты теперь даже не гражданин США - а человек Мира. Ты понял меня?

   - Да, сэр.

   - А сейчас - слушай внимательно. Завтра тебя переправят в Европу, а точнее - в Россию. На нашей военной базе, которой командует генерал Стоун, пройдёшь финальную подготовку. Тебя научат навыкам выживания, маскировки, владению всеми видами оружия. Каждый день перед сном мысленно повторяй свою легенду. С тобой будет наш человек, который отвечает за выбранный нами способ проникновения на территорию проведения миссии.

   Человек в безупречном чёрном костюме разложил перед Девайсом веер фотографий.

   - Запомни эти лица. Мы устроили так, что кто-нибудь из этих персонажей обязательно попадётся тебе на пути. Все они славяне, профессиональные офицеры, дезертировавшие из своих частей. Каждый недоволен тем хаосом, который творится на расчленённой, погрязшей в анархии и нищете, России. Все они потеряли жизненные ориентиры и плывут по воле течения, не зная, чего конкретно они хотят от этой жизни. Ты должен сделать так, чтобы один из них пошёл с тобой и помог тебе проникнуть на территорию Восточной Сибири, оккупированную китайцами.

   - А каким образом я выйду на этих людей?

   - Не твоя забота. Предоставь это нам. Твоё дело: преодолев все трудности, оказаться в Забайкалье.

   - К чему такие сложности? Не проще ли сбросить меня на парашюте прямо на место?

   - Книжек про шпионов начитался? - повысил голос инструктор. - Нет, не проще. Наш самолёт засекут средства ПВО. Это раз. Во-вторых - слишком велик риск провала. А если пойдёте случайно сформировавшейся группой - твоя легенда будет выглядеть убедительной и правдивой. Ты посмотри на себя в зеркало.

   - И что? Смотрю, - Девайс встал и подошёл к зеркальной стене, разделяющей комнату.

   - Что ты там видишь?

   - Лицо как лицо. Таких много.

   - Да. Много здесь, в Америке. Ты выглядишь сытым, отдохнувшим, весёлым, довольным жизнью и собой. А тебя должны принимать за бродягу. От твоего вида люди должны плакать в печали и жалости и думать: "Боже! Бедный парень. И досталось же ему". Понятно?

   - Да, сэр!

   - И последнее. На военной базе Стоуна будешь изолирован от всех. Никто, кроме генерала и твоего инструктора, не будет видеть твоей персоны. Стоун отвечает за последнюю стадию операции по проникновению за Урал.

   - Помни, сынок: ты войдёшь в историю. Мир и Соединённые Штаты надеются на тебя, - сказал второй, молчавший до этого инструктор.

   - Да, сэр, - кивнул Девайс, расправляя плечи.

   И вот теперь он лежал на железной кровати с чувством выполненного долга, злорадно посматривая на китайских офицеров, понуро сидящих вдоль стен бункера. Через две недели вертолёт будет ждать его в условленном месте в условленное время.

   "Сейчас главное: раздобыть защитный костюм и противогаз. Самое трудное - это спрятать его здесь, в каземате", - размышлял программист, глядя в потолок.

   Ещё один взрыв заставил содрогнуться скальную породу, под которой находился бункер. За ним последовал другой, ещё более мощный. Бетонный потолок над головой Девайса треснул и разошёлся в стороны. В каземат ворвался нестерпимо горячий жар от удара радиоактивной взрывной волны. Это взорвались головные части двух ядерных ракет, размещённых в хранилище и снятых совсем недавно с боевого дежурства. За несколько секунд все, кто находились в бомбоубежище, превратились в пепел.

 

                                 Спустя две недели

 

   - Не знаю, что сегодня делать на обед, - тихо сказала Елена, вертя в руках банку консервированной говядины. 

   - А что, у нас есть выбор? - усмехнулся Мирко. - Может, меню составишь?

   - Издеваешься, да? - голос женщины прервался. Казалось, что она вот-вот заплачет.

   - Не сердись и прости, - Радич отодвинулся от стола, где он в который раз от безделья чистил своё оружие.

   - У меня эта тушёнка вот где сидит, - Елена ребром ладони чиркнула по горлу.

   - Родная, ты же знаешь: у нас, кроме трёх пакетов плесневелых макарон и последней банки тушёнки, больше ничего нет. Скажи спасибо, что всё это я нашёл чисто случайно. Какой-то боец заначил ящик от братвы, а потом в суматохе, когда базу ликвидировали, он и забыл про свои запасы. Правда, пришлось половину мяса выкинуть из-за плесени - но то, что осталось, лучше, чем ничего.

   - Хочу картошки, хочу апельсинов, хочу солёный огурец.

   - Потерпи.

   - Надоело терпеть. Ты же знаешь - я беременна. Не мне это надо, а ему, - Елена погладила себя по животу.

   - Знаю, но что делать? Нужно потерпеть.

   - Давай выйдем наверх, поищем людей, доберёмся до жилья. Я уже просто физически чувствую, как пахнет свежеиспечённый хлеб. Он мне снится.

   - Наверху нет людей.

   - Так уж и нет? Хоть кто-то, да остался в живых…

   - Тот, кто остался и не сгорел - поражены лучевой болезнью.

   - Но ведь прошло уже две недели. Может, ветром эту радиацию проклятую унесло? Не хочу здесь больше сидеть. Я с ума сойду.

   Радич подошёл к Елене и обнял её.

   "Может, рискнуть - выйти посмотреть одним глазком, что там делается? - размышлял Мирко. - Ну, что со мной станется, если высунусь на пару минут? А то, действительно, в этой норе и свихнуться недолго".

   Радич взял лицо Елены в свои ладони.

   Лицо женщины было бледным. Под глазами залегли тёмные тени. Она исхудала, волосы на голове свалялись. В уголках губ появились две маленькие скорбные складки.

   - Хорошо! - решил Мирко. - Вари тушёнку с макаронами, а я вернусь через часик.

   - В макаронах - черви.

   - Ничего, вкусней будет, - повеселевший Радич засунул за пояс брюк свои пистолеты, перекинул через плечо куртку и направился к лестнице, ведущей наверх.

   Добравшись до двери, он приложил ухо к железу и зачем-то прислушался. Снаружи не доносилось ни звука. Лейтенант отвернул винтовые запоры и упёрся плечом в дверь. Что-то не давало сдвинуть тяжёлое железо. Мирко передохнул, нашёл упор для ног и навалился всем телом на дверь. Та с ужасающим скрипом поддалась. Солнечный луч ворвался через щель и осветил узкое пространство бетонного коридора. От удивления и страха Радич чуть не потянул дверь обратно на себя.

   "Что за ерунда?" - подумал он, просовывая голову наружу.

   Он ожидал увидеть падающий сверху серый снег, плотный слой пепла на земле, обугленные остатки деревьев - но вместо этого огромные папоротники подступали почти к самому порогу бункера. Высокие сосны обступили их убежище по кругу. Вьющийся кустарник, которого тут раньше не было,  казалось, цеплялся тонкими свежими ветвями за поросший густым мхом бетон.

   Лёгкий ветер качал лапы пушистых елей и гудел в кронах деревьев

   Совсем рядом слышалось пение птиц и стрекотание сороки. Маленькая белка, сползающая вниз головой с толстого кедра, с любопытством уставилась на Радича. Утро, сказочное в своей красоте и прозрачности, правило бал в таёжном распадке.

   - Чёрт! - воскликнул Мирко и сел на пороге бункера. Прямо у его ног, словно в замедленной съёмке, к двери ползла толстая лиана. Лейтенант не заметил бы этого движения, если бы не опустил в раздумье голову.

   - Что происходит? - заорал он, вскакивая на ноги и поднимая голову. Ещё одна лиана будто вгрызалась в бетон над самой дверью. К ногам Мирко посыпались крошки камня.

   Смутное подозрение шевельнулось в его разуме. Он захлопнул дверь и скатился вниз.

   - Быстро, собирайся, - крикнул он Елене и зачем-то стал запихивать из кастрюли обратно в банку горячее мясо.

   - Что там? - Елена недоумевающе наблюдала за действиями Радича.

   - Вопросы потом. Бери самое необходимое - и ходу отсюда.

   Через пять минут они оказались наверху. Площадка перед дверью была усыпана кусками бетона, а в широких трещинах с двух сторон торчали зелёные ветки лиан.

   - Чёрт его знает, что произошло. Верно - мутация какая-то после ядерного взрыва, - объяснял Радич Елене. - Все деревья сошли с ума. Через день на месте этой базы будет лес. Старые пусковые шахты исчезли. Их словно корова языком слизнула!

   Они шли среди высокой травы, усыпанной искрящейся росой. Свежий воздух туманил головы, солнце, пробиваясь сквозь листву, слепило глаза.

   - А как же радиация? и куда мы теперь?

   Радич остановился.

   - Чёрт с ней, с радиацией. Сомневаюсь, что она есть. Будем живы - не помрём. А вот - куда? - лейтенант задрал голову вверх, потом взглянул на свой хронометр. - К югу, километрах в тридцати, есть железная дорога. Как для тебя такое расстояние, дойдёшь?

   - Я что - на восьмом месяце? И не на такие дальности хаживала. Вперёд! - бодро сказала женщина.

   Раздвигая руками траву, Радич двинулся на юг, стараясь не наступать на корни деревьев и обходить ямы.

   - Смотри под ноги и иди по моим следам, - он на мгновение оглянулся и улыбнулся Елене.

   День клонился к вечеру, но лес всё не редел, и железной дороги не было в помине. Елена устала и, несмотря на то, что Радич два раза делал привал и разогревал остаток тушёнки на маленьких кострах, девушка теряла силы.

   - Где эти чёртовы рельсы? - тихо ворчал Радич, в который раз рассматривая карту.

   - Слышишь? - Елена остановилась и склонила голову на бок.

   - Что?

   - Вроде шум воды. Может, ручей? Напиться бы. Свежей воды не видела вечность.

   Мирко прислушался. Где-то поблизости действительно тихо журчала вода. Через мгновение к этому звуку прибавилось далёкое мычание коровы.

   - Молодчина, славная девочка моя, - ласково, неожиданно для самого себя, похвалил Елену Радич. - Туда!

   Они осторожно, хватаясь за ветки кустов, заскользили по траве вниз по склону поросшего ельником пологого холма.

   Взглядам открылась довольно широкая река с противоположным обрывистым берегом, на котором стояло полсотни домов. Излучина потока выше по течению представляла собой перекат, а ниже прямо посередине реки стояла на якоре лодка, с которой два мальчика удили рыбу.

   - Господи, наконец-то дошли, - Елена села на гальку и тихо крикнула:

   - Эй!

   - Эй! - заорал и Мирко, размахивая руками.

   Мальчик в белой сатиновой рубашке поднял голову от поплавка и оглянулся на крик. Он привстал с лавки, открыл от удивления рот, бросил удочку, потом схватил весло, и судёнышко заскользила к противоположному берегу.

   - Эй, эй! Ты куда? - ещё громче закричал Радич.

   Но рыбак заработал веслом ещё быстрее, и вскоре маленькие фигурки мальчишек исчезли среди лабиринтов дворов.

   - Испугался, - разочаровано сказала Елена, натянуто улыбаясь.

   - Пацаны какие-то дикие попались. Ничего, сейчас кому-нибудь из взрослых расскажут о нас, - проворчал лейтенант, садясь рядом.

   Подтверждая его слова, на берегу появились двое мужчин. Они отвязали лодку побольше, один из них сел за вёсла, второй, держа на коленях ружьё, расположился на корме.

   - Здравствуйте вам, - обернулся к незнакомым людям человек, управлявший лодкой.

   Он поднял вёсла, не доплыв до берега метров двадцать.

   - Вы откуда тут взялись, кто такие?

   Радич, прежде чем ответить, по очереди внимательно оглядел мужиков. Они были одеты, как одевались лет триста назад. Простые холщовые штаны чёрного цвета с широкими лампасами, белые рубахи-косоворотки, подпоясанные потрёпанными кожаными самодельными ремешками. В ухе чернобородого мужика, похожего на цыгана, блестела медная серьга.

   Первым не выдержал паузы сидящий на вёслах человек. Он открыл в белозубой улыбке рот и крикнул:

   - Вы, случаем, не каторжные с рудника?

   - Ну, ты и хватил! - вместо Радича ему ответил человек с ружьём. - Где он, тот рудник? Вёрст шестьдесят с гаком будет. А баба вон, похожа на городскую. Да и одёжка у них странная. Такой в наших краях днём с огнём не сыщешь. Чудно. Будто с неба свалились.

   - Эй, мужики. Вы бы подплыли ближе, чего горло-то драть, - крикнул Радич. - Мы безобидные. Заблудились здесь у вас, отощали. А откуда мы да как сюда попали - долго рассказывать. 

   - Анисим! Ну, чего ты их мурыжишь, словно собака кость? Издаля видать, что люди они хорошие. Держи к берегу. Смекаю - люди устали, да голодные, потом беседы беседовать будем.

   Мужик поставил ружьё между колен и толкнул коленкой своего товарища.

   Лодка, подчиняясь сильным ударам вёсел, вылетела носом на гальку, Радич помог Елене переступить борт и влез сам. Через пять минут их вели по высокому берегу по тропинке к избам.

   - Смотри, - шепнула Елена Радичу, показывая глазами на обувь мужиков.

   Оба были обуты в лапти.

   - Я нечто подобное на картинках в детских сказках видела. Да и штаны у них домотканые, рубахи вон белые, видно, что вручную сшитые. Такой одежды давно никто не носит. Слушай, куда это мы попали? Может это - какая-нибудь эко или этно-деревня для туристов?

   - В тайге? Чёрт их знает. Вон и женщины любопытные в окнах. На головах платки, одеты тоже странно. Ни одной машины, мотоцикла или велосипеда. Даже следов шин нет. Телеги во дворах. Сейчас всё узнаем.

   Елену и Радича завели в один из добротных домов с деревянной наборной крышей. Мужики, наклоняя головы в низком проёме двери, переступили через порог и перекрестились каждый двумя пальцами на закопчённые иконы в красном углу.

   Мирко сотворил крест привычным для него способом и взглянул на Елену, сдвинув строго брови. Та тоже перекрестилась.

   - Вижу - креститесь странно, - сказал Радич, оглядывая лавки, расставленные вдоль стен, высокие деревянные кровати в дальних комнатах с пирамидами подушек.

   - Да уж держимся старой веры. А что, нельзя? - с вызовом спросил Анисим, вешая на стену ружьё.

   - Ну, почему же нельзя? Сейчас - свобода вероисповедания. Кто хочет - верует в Будду, другие в Иисуса - Господа нашего, третьи в Магомеда.

   - Чудные твои речи, - покрутил головой Анисим. - Не уразумею, о какой свободе толкуешь? Нету у нас другого Бога, кроме Иисуса Христа. Отцы и деды наши исполняли чин его по старому православному обряду, идущему от первых апостолов. Всё остальное - от лукавого да от иноземной Царьградской епархии. Вот и Егор не даст соврать, - повернулся Анисим к своему товарищу.

   - Истину глаголешь. Пусть патриарх Никон да покойный царь батюшка Алексей Михайлович* в аду горят, а нам, соблюдающим старый чин - прямая тропинка в райские кущи.

   Радич и Елена переглянулись. Взгляд Мирко случайно упал на стену между двумя окнами. Там висел старый календарь с лубочными картинками казаков и солдат, одетых в старинную военную форму. Они рубили саблями и кололи штыками группу маленьких японцев, защищающих белое знамя, на котором красовалось красное, линялое солнце. На картоне большими синими буквами - православной вязью - значился год: «1911».

  

    * - Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович Романов в 1650-1660 годах от Р. Х. провели церковную реформу, целью которой была унификация богослужебного чина Русской Церкви с греческой Церковью, и прежде всего - с Церковью Константинопольской.

 

   - Антикварная вещь, - сказал Мирко, подходя ближе к бревенчатой стене.

   - Мил-человек, - Анисим разгладил ладонью загнувшийся кончик картонного листа, - не пойму даже, чего ты сказал. Календарь это. Правда, прошлого году он. Да вот - нового взять неоткуда.

   Почувствовав слабость в ногах, Елена села на лавку и прислонилась к стене.

   - Или мы тут все - не в себе, или вы нас разыгрываете. Здесь - выездной театр, да? - сказала она, обращаясь к женщине, показавшейся на пороге.

   - До чего вы бабоньку замучили своими разговорами, - сказала женщина, ставя на стол глиняную миску с солёными грибами. - Одно слово - мужики.

   - Ну, ты, Марья, не очень-то, не умничай! Жёнка моя, - повернулся Анисим к гостям. - Хватит лясы точить. Давай сюда скатёрку, да на стол мечи всё, что есть в печи, - мужик зачем-то постучал костяшками пальцев по миске с огурцами.

   - Это мы мигом, - женщина в сарафане из грубой ткани, засучив рукава белой блузы, засуетилась.

   - И то правда. Вечерять пора. Стемнеет скоро. Ты бы пошёл, Анисим, настругал лучины. Не в потёмках же гостей потчевать.

   На столе появилась застиранная, но чистая скатерть, деревянные ложки, солонка, половина каравая чёрного хлеба, кувшин с кислым молоком. Последним из печи был выхвачен большой чугун с дымящейся картошкой.

   - Егор! Ты садись с нами. Небось, тоже оголодал, - Марья смахнула тряпкой с лавки несуществующие крошки.

   - Не-е. Я пойду до дому. Жена, поди, тоже заждалась. Да и соседи вон толпятся, любопытствуют. А чего я им расскажу? Вон гости-то наши всё больше удивляются да странные речи ведут. А кто такие, да откуда вышли - неведомо.

   Было видно, что Егору уходить совсем не хотелось.

   - Садись, садись, - подтолкнул мужика в спину Анисим.

   Ещё не пришедший в себя Радич расположился с краю стола.

   - Негоже гостю вот так – в сторонке, - сказала Марья.

   - Перебьюсь. Я бы выпил чего-нибудь для бодрости духа, - сказал Мирко растерянно.

   - Марья! Принеси молока холодного из погреба, - распорядился хозяин дома.

   - Может, что покрепче есть? - Мирко потёр подбородок.

   - Ты, мил-человек, про казёнку, аль про самодельное?

   - Всё равно.

   - Тогда - прощеньица просим. Не употребляем. Чин не позволяет.

   - Вот и хорошо, обойдёмся, - Елена положила руку на кулак Радича.

   - Ну, тогда - с богом! - сказала Марья.

   Старообрядцы встали, прочитали "Отче наш", перекрестились на иконы и взялись за ложки.

   - Вы кушайте, кушайте, - Марья подвинула чугунок с картошкой и миску с грибами гостям.

   Те взяли по ложке и принялись, подражая хозяевам, доставать картошку в мундире, а из миски - грибы, подставляя под капли ладони.

   - Так вот, интересуюсь, - деликатно прикрывая рот, начал Анисим, когда гости насытились и взяли в руки по кружке молока. - Кто ж вы такие?

   - Нет, - Елена вытерла губы тыльной стороной руки, - это вы нам сначала скажите: нас здесь не разыгрывают? Сейчас - тысяча девятьсот двенадцатый год? - В её глазах теплился огонёк надежды.

   - А то какой же? - Егор облизал ложку, рыгнул и перекрестил рот. - Самый что ни на есть двенадцатый. Нам головы не закрутить. Двадцать лет уже минуло, как на престоле Рассеи император наш, Николай свет Александрович. Об этом  годе будем праздновать юбилей воцарения его на престоле.

   - А не врёшь? - Радич, всё ещё не веря собственным ушам, чуть не подавился молоком.

   - Вот тебе крест, - Анисим вскочил, вынул из-за иконостаса большую, истрёпанную по краям пожелтевшую литографию.

   Он сунул её в руки Мирко.

   - Коль грамоте обучен - читай.

   Радич взял картинку и внизу под изображением мужика в мундире с аксельбантами разобрал полустёртую надпись:

   "Божиею поспешествующею милостию Николай Вторый, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; царь Казанский, царь Астраханский, царь Польский, царь Сибирский..."

   Остекленевший взгляд Радича остановился на бледном лице Елены.

   - Вот это да, - смог выдавить из себя Радич. - Это, моя милая, не театр, а полный дурдом. Похоже, эти парни не знают, что на дворе двадцать первый век, и что только что по Сибири, а, может, и по целой куче стран нанесли ядерные удары.

   Он сунул литографию в руки Анисима.

   - Братцы! Вас тут в натуре быть не должно. Вы - пепел и зола.

   Марья всплеснула руками и заголосила:

   - Господи! Вот чего тайга с людьми делает! Это сколько ж вы бродили там? Егор, Анисим! Не в себе гостюшки наши. Надоть сообщить околоточному, да дохтура вызвать.

   - Какого дохтура, опомнись, дура! - прикрикнул на женщину Анисим. - До него и до уездных жандармов - вёрст сто да всё лесом непролазным. Это ж надо, чего удумала!

   - Постой! Какие такие ядрёные удары, о чём ты гутаришь? - Егор остановил словоизвержение Анисима жестом ладони и навис над Мирко.

   - Так ведь война началась!

   - Какая война? С японцами уже лет семь, как замирились. Точно: дохтура тебе, парень, надо.

   - Я, кажется, поняла, в чём дело, - Елена вскочила на ноги, чуть не опрокинув тяжёлый деревянный стол.

   Все от неожиданности замолчали.

   - Мне отец когда-то, ещё в детстве, говорил, что машину времени, в принципе, можно построить, что на ней можно путешествовать в будущее. И вернуться в  прошлое - тоже вполне реальная вещь.

   - Какой ещё отец, какая машина? - лоб Анисима от усилий понять, что говорит Елена, покрылся потом.

   - Подождите. Потом я вам всё расскажу. Мирко! Слушай меня внимательно. Я не буду тебе объяснять это на языке математики и физики, ты просто прими весь мой рассказ, как данность. Пространство и время - бесконечные величины, так?

   - Ну, так.

   - Представь пространство и время в виде ленты. Возьмём на ней начальную точку отсчёта. Предположим - тысяча девятьсот двенадцатый год. Представил себе?

   - Дальше, дальше, - не удержался Радич.

   - Теперь мысленно нанеси на ленту нас и наше время - Две тысячи сорок второй год.

   - Считай - сделано.

   - Сверни ленту так, чтобы она приняла форму восьмёрки. Понимаешь, о чём я?

   - Нет.

   - Сверни её так, чтобы эти две точки совпали.

   - Ну, свернул.

   - Дайте мне ваш пояс, - Елена неожиданно повернулась к Анисиму.

   Тот растерянно, подчиняясь требовательному твёрдому взгляду девушки, снял с рубахи кожаный ремень и сунул его в руки Елены.

   - Смотрите, - девушка, отметив две точки на ремне, свернула его восьмёркой.

   - Что ты видишь?

   Радич нагнул голову.

   - Точки совпадают, только одна - на лицевой стороне, а вторая на обратной.

   - Правильно!

   Елена неожиданно схватила нож, лежащий на столе, и проткнула ремень.

   Анисим ахнул, но ничего не сказал. Кончик лезвия вышел с противоположной стороны кожаной полосы.

   - Ты хочешь сказать, что глобальный ядерный удар явился материальной причиной свёртывания временного пространства и чем-то вроде острия булавки? Мы попали в прошлое?

   - Да, да! - глаза девушки лихорадочно горели.

   - Не верю, - выдохнул Мирко.

   - Тебе придётся это сделать. Представь себе лодку, плывущую по океану. Впереди гигантский торнадо, водоворот, мощная воронка. Чтобы ни делали гребцы, какие бы усилия ни прилагали, хоть мотор поставь - им не миновать беды. Лодку засосёт внутрь воронки, и все, кто в ней находился, погибнут. Но энергии глобальной ядерной катастрофы хватило на то, чтобы свернуть материю в пределах нашей планеты, и мы каким-то образом оказались по ту сторону времени и пространства. Посмотри на Анисима, Егора, на Марью. Посмотри на календарь, выйди на улицу.

   - Господи! Значит, прямо на моих глазах там, возле бункера, пространство сворачивалось в восьмёрку, и время повернулось вспять? То-то тайга пожирала  бетон, словно ржавчина железо. Ещё немного - и время уничтожило бы нас вместе с нашим убежищем. Мы проскользнули в игольное ушко!

   - Не время повернуло вспять - а мы прошли сквозь образовавшийся разрыв, через мгновенно образовавшийся временной канал. Вот только подозреваю, что дверца захлопнулась, и обратного хода нет, - у Елены подкосились колени, и она опустилась на лавку.

   - Во, жёнка. Может, это нам нужен дохтур? Я ничего не понял, - тихо прошептал Анисим. - Придётся их везть в уезд. Там разберутся, кто они и зачем здеся.

   - Ни стыда у тебя, ни совести! - Марья оперлась подбородком о сжатый внушительный кулак. - Люди - не в себе, чуток в уме повредились, блуждая по лесу, а ты их хочешь сдать на руки новообрядцам. Тайга она и сильных мужиков ломает. Может, они, как и мы, когда наши деды в старину уходили с Соловков, хотели схорониться от гонителей истинной веры. Иуда ты - вот кто!

   - Ну, ты, баба, не очень-то язык свой длинный распускай!

   - Известно, волос длинный, да ум короткий, - поддакнул Анисиму Егор.

   - И-и! - воскликнула Марья. - Черти длиннобородые! Туда же, стыдить меня. Я бы отпустила их с Богом. Пусть бы ехали к Лександре Иванычу. Он из нашенских. Мужик ума великого, чин соблюдает старообрядческий.

   - А ведь верно баба говорит. Странные речи ведут гости, да всё о войне какой-то. А Лександра наш свет Иваныч - ба-альшой человек при царе-батюшке. Не дай Бог, опять Рассея схлестнётся с япошатами. Пущай едут. Лодку дадим, по реке, да вниз по течению - оно быстрей выйдет. Дойдут до тракта, там сообразят. И нам здесь спокойнее, а то у меня в башке от их речей все мозги свалялись, словно шерсть козья, - Анисим поскрёб двумя кривыми пальцами затылок.

   - Эх, мужики. Если сейчас - девятьсот двенадцатый год, то через два лета загребут вас на войну с германцами, - медленно приходя в себя, вмешался в переговоры старообрядцев Радич.

   - Нет, пущай едут, - окончательно решил Анисим. - Тока поклянитесь именем Господа нашего - Иисуса, что поведаете ваши байки о войне Лександре Иванычу. Он, бают, мужчина умный, но простой. Авось примет вас, да рассудит что к чему.

   - Кто такой этот Александр Иванович? - отрешённо спросила Елена.

   - Не ведаю, кто он сейчас, а в прошлом годе урядник из уезду заглядывал к нам да хвастался, что наш Лександра - первый человек в Государственной думе.

   - Ладно! - кивнул Радич. Он лихорадочно обдумывал ситуацию. - Главное - добраться до Питера.

   - До чего? - не понял Егор.

   - До столицы матушки нашей Рассеи, - уточнил Мирко, вставая и выглядывая в окно.

   Поздний вечер был тих и прохладен. В лицо Радичу пахнуло свежестью реки, запахом сена и вяленой рыбы.

   - Ой! Гнус налетит, - спохватилась Марья, прикрывая обе створки окна. - Ночь на дворе. Может, бог с ними, разговорами? Пора и спать ложиться. Утро вечера мудренее. Пойдёмте, постелю вам в горнице.

   - А, может, лучше на сеновале? - предложил Мирко.

   - Как пожелаете. И то - правда. Там и сон крепче, и не так душно, - женщина поманила Елену рукой, и они, подхватив подушки и одеяла, вышли из избы.

   Анисим критически оглядел мощную фигуру Радича.

   - Надо бы вам кое-чего из одежки найти. В таком виде вас жандармы быстро загребут в участок, - он потрогал пальцем татуировку на плече Мирко, потом пощупал чёрную, вылинявшую футболку с надписью "спецназ" на спине, неодобрительно покосился на старые брюки цвета хаки с пятнами и разводами грязи.

   - Сапоги у тебя интересные. Верёвочками перевязаны, словно лыком онучи. А видать, что кожа'ные. Вон и подошва' - толстая, словно добрый ломоть хлеба. Кто ж ты есть-то?

   - Офицер я роты специального назначения, - устало ответил Мирко, зевая.

   - Ахвицер! - вытаращил глаза Анисим. - Матерь божья! То-то я смотрю: речь твоя - гладкая да необычная. Да как же ты сюда, ваше благородие? А баба твоя - жёнка тебе, али как?

   Радич не дал мужику закончить тираду.

   - Долго рассказывать. Давай, Анисим, провожай на сеновал. Завтра дел много.

   - И то, - спохватился хозяин. – Ну, пошли, коли в сон кинуло.

   Лёжа на пахучем свежем сене, Радич и Елена тихо шептались.

   - До сих пор в голове не укладывается, - Мирко обнял прижавшуюся к нему девушку.

   - А я, вроде, постепенно привыкаю к мысли, что мы оказались в позапрошлом веке. Вот только - что мы здесь делать будем, и как попасть обратно?

   - А зачем? - Радич нащупал соломинку и сунул её себе в зубы.

   - Что значит - зачем? Ты посмотри на этих мужиков. Ходят в лаптях, воняют потом, рыбой и коровами. А Марья? Она ведь совсем не старая. Ей всего тридцать лет, а выглядит старухой. Руки похожи на грабли. Все в мозолях и ссадинах. Ты хочешь, чтобы я стала такой же? Родила тебе ребёнка, сидела под коровами, стирала в корыте бельё, гребла сено? Тут даже ванны нет и горячей воды!

   - Ты уже забыла, что две недели просидела в бункере? Или как с отцом жила в землянке при лучинах?

   - При керосиновых лампах, - вздохнув, уточнила Елена. - Господи, за что нам всё это?

   - Было бы за что - он позволил бы нам умереть. Значит, у него есть на нас виды, - горячо зашептал Радич. - Завтра уйдём отсюда. Нам здесь больше делать нечего. Посмотрим на средневековый Петербург.

   - Скажешь тоже - средневековый. У них же там - тысяча девятьсот двенадцатый год.

   - Вот именно. Куча возможностей.

   - Что ты задумал? - подозрительно спросила Елена, приподнимаясь на локте.

   - Спи. Потом скажу. Ты не думай, что Анисим даст нам поспать. В этой глухомани встают рано.

   - Нет, скажи, скажи! Я теперь не усну.

   Радич нежно поцеловал Елену в губы.

   - Ты же мой характер изучила. Придёт время - сама всё поймёшь. Одно знай - со мной не пропадёшь.

   - Уже пропала, - девушка прижалась крепче к лейтенанту и провалилась в сон.

 

                                        На запад

 

   Ранним утром петухи орали так, что Радич сквозь сон подумал – что это вопит сирена тревоги в казарме. Он открыл глаза, высвободил руку из-под головы Елены и на четвереньках подполз к двери сеновала. Высунув голову наружу, он увидел, как Анисим смазывает дёгтем железные оси вёсел, которым предстояло вместе с уключинами поработать на славу. На лавке возле него лежала небольшая куча тряпья и что-то, прикрытое чистой белой тряпицей.

   - Привет! - негромко поздоровался с мужиком лейтенант.

   - Будь здоров.

   Радич спустился по лестнице на землю, держа в руках свои армейские ботинки и куртку. Надев носки, он зашнуровал обувь, похлопал по карманам куртки, проверяя, на месте ли нужные ему вещи, и повернулся к Анисиму.

   - А где Марья?

   - Корову доит. Будет вам на дорогу молоко. Вот, - он приподнял в руке кучку старой одежды. - На тебя ничего не нашлось. Уж слишком ты высокий да здоровый. А вот это - для Елены твоей. А то одета она, навроде бусурманки какой. Штаны синие линялые, на ногах белая обувка... даже не знаю, как это назвать. А здесь вам - платок чёрный да сарафан Марьин. Вот и скуфейка вязаная.

   - Ещё чего? Не надену я это! - Елена в голубых потёртых джинсах, уже обутая в  белые кроссовки, скатилась вниз по лестнице.

   Она приподняла тряпицу и наклонилась над двумя большими караваями только что испечённого чёрного хлеба.

   - Господи! Как пахнет-то хорошо!

   - Марья на заре испекла из остатков зерна, - проворчал Анисим, отворачиваясь от вида обтянутых джинсами бёдер Елены. - Ты, милая, хоть платок возьми. Не ходют у нас бабы простоволосыми.

   - Возьми, - строго сказал девушке Радич. - Мы и так для них, словно инопланетяне.

   - Встали? Вот и хорошо. Вот вам молочко в крынке, вот хлеб, вот рыбка вяленая. До города хватит, - из сарая к ним спешила Марья.

   - Егор с вами поплывёт. Оно так надёжней будет, - Анисим закончил с вёслами и встал. - Он уже извёлся там, на реке.

   - Когда он только выспаться успел? Да сами мы справимся, - сказал Мирко, укладывая в свой рюкзак продукты.

   Анисим усмехнулся.

   - Он почти до света лясы с мужиками точил. Всё о вас рассказывал. Народу ведь - оно интересно. А то, что с вами поедет - не спорь. Лодку кто назад пригонит?

   - Ах, да – лодка… - спохватился Радич.

   - Вот вам, возьмите, - Марья вытащила из-под подола сарафана мятую бумажку. - Пригодится.

   Мирко развернул свёрнутый в трубочку прямоугольник красной с разводами бумаги. На ладони лежала банкнота с портретом упитанной женщины в длинном платье, держащей щит с двуглавым гербом.

   "Государственный кредитный банкъ. Десять рублей", - прочитал Радич.

   Анисим, посмотрев на растерянное лицо Мирко, загнул его пальцы и похлопал лейтенанта по руке.

   - Хотел ружьишко новое справить – да, видно, Богу виднее, куда деньги употребить. Ахвицеру, да ещё с жёнкой, добираться до столиц без денег никак невозможно. Бери, бери.

   - За мной будет, - краснея, сказал Радич. - При первой возможности вышлю.

   - Ага, если только ворона в клюве принесёт али голубь, - улыбнулся Анисим. - Ладно, долгие проводы нам ни к чему. А то вон Марья уже залилася, - мужик неодобрительно покосился на слёзы, которые катились по щекам жены, потом на мокрые глаза Елены. - Эк вас развезло, бабоньки! Пошли.

 

                                          ***

 

   Один из рукавов Иркута вывел лодку в Ангару. Почти две недели плавания пошли на пользу Елене. Она загорела, окрепла. На щеках появился румянец, волосы, тщательно промываемые почти каждый день в чистой холодной воде с помощью мякиша хлеба, блестели. Недостатка в пище они не испытывали. В речных заливах жировали утки. Егор оказался метким стрелком и умелым рыбаком. На корме, прикрытые листьями от мух и слепней, вялились на Солнце два огромных муксуна.

   - Ну, вот вам и пристань, - Егор поднял вёсла и дал лодке пристать к берегу. Отсюда ходют самоходы до Иркутска. А там – железка, и паровозы ездют аж до самой Москвы.

   Никто из жителей маленького уездного городка не обратил внимания на лодку, до половины вытащенную на гальку в ста метрах от причала, где красовалась вывеска "Ангарское пароходство Сибирякова А. М. и К"*.

   Радич благодарно обнял Егора, помог Елене выбраться из лодки, столкнул судёнышко в воду, взвалил на плечо рюкзак и двинулся к пристани. Мужик перекрестил спины своих недавних спутников и взялся за вёсла.

 

  * - Сибиряков Александр Михайлович (1849 г., Иркутск – 1933 г., Ницца) - Российский золотопромышленник. Принадлежал к седьмому поколению одного из самых древних, богатых и влиятельных сибирских родов: его отец, купец 1-й гильдии, владел золотыми приисками, заводами, пароходством и Бодайбинской железной дорогой, а его состояние оценивалось в 4 млн. золотых рублей.

 

   Вечернее солнце слепило глаза. Мирко сделал руку козырьком и увидел на высоком берегу двухэтажные деревянные дома с каменными основаниями; белую, очевидно, недавно выкрашенную церковь с красными медными куполами и начищенными до блеска железными крестами; извозчика, вставшего на облучке и крестящегося на звон колоколов, призывающих к вечерне; городового в белом мундире при сабле, поднимающегося по лестнице от пристани к скверу, разбитому возле храма.

   - Интересно, как часто здесь пароходы плавают? - спросила Елена, держась за локоть Радича.

   - У них должно быть расписание. Пошли, посмотрим.

   Они поднялись на пристань и увидели лист картона с небольшой таблицей.

   - Вот. "Звезда Сибири". Проходящий. Здесь будет в восемь вечера, в Иркутске - на следующий день рано утром.

   Радич подошёл к окошку конторы, над которым висела табличка "Кассиръ", и постучал по захватанному пальцами стеклу.

   - Ну, чего вам? До парохода ещё целый час, если не опоздает. А вам бы всё стучать без толку! - в проёме окошка показалась всклокоченная седая голова с густыми бакенбардами и в пенсне.

   - Уважаемый! Сколько стоят два билета до Иркутска?

   Старичок-кассир подозрительно оглядел странную, необычно одетую пару.

   - А это - каким классом желаете ехать? Третий подойдёт? - Пенсне сползло на кончик носа.

   Близорукие глаза старика уставились на потрёпанные башмаки и белые кроссовки.

   - Подойдёт, - сказал Мирко, загораживая собой Елену.

   - С вас, любезный - пятьдесят копеек.

   Радич внутренне удивился, но виду не показал. Он протянул кассиру десятку и получил в ладонь два кусочка серой бумаги - билеты, а потом - сдачу (две банкноты - пять и три рубля, а к ним - несколько монет).

   - А это - что? - он подбросил в воздух мелочь.

   - У вас, видимо, сударь, со зрением непорядок? - добродушно и несколько удивлённо спросил кассир.

   - Ветер пыль поднимает. Глаза запорошило.

   - Вот эта монета - коронационный рубль. Выпущена в ознаменование восшествия на престол здравствующего ныне государя нашего - императора, - стал терпеливо объяснять старик.

   Он просунул руку в окошко, перебирая серебро на ладони Мирко.

   - Это - два полтинничка, а это - рубль во славу победы русского оружия в Отечественной войне тыща восемьсот двенадцатого года.

   - Вот как?

   - Господи! Вы как с Луны свалились! - кассир ещё раз внимательно с подозрением посмотрел на Радича, потом перевёл взгляд на запястье лейтенанта. Там поблёскивал кварцевым стеклом и чернёной сталью ручной хронометр.

   - Спасибо, - буркнул Мирко и потянул за собой Елену.

   Они отошли в сторону и нашли в углу пристани под навесом скамейку. Ветер с реки поднимал воронки пыли. Он гнал её вдоль по улице к церкви, где виднелась небольшая группа нищих, стоящих на паперти. Рядом, у основания лестницы, ведущей в храм, стояли несколько извозчиков.

   Радичу было жарко. Низкое солнце ощутимо пригревало и не давало возможности рассмотреть в подробностях людей возле храма. Лейтенант машинально нащупал в кармане куртки тёмные очки и надел их.

   - Ты что - с ума сошёл? - Елена сдёрнула с глаз Мирко очки, бросила их на доски  и раздавила стёкла подошвой кроссовки.

   - Это же Хьюго Босс! - воскликнул Радич, нагибаясь.

   - Да они таких здесь отродясь не видели! - рассердилась Елена. - Из-за твоей глупости нас точно жандармы заберут!

   - Вспотеют, - лениво сказал Радич, откидываясь на спинку лавочки и наблюдая через щели полуопущенных век, как старичок повесил на дверь кассы замок и заспешил вверх по склону обрыва к церкви.

   Часы на руке показывали половину восьмого вечера.

   - Где этот чёртов пароход? Или для него расписание не указ? - Радич снял и спрятал хронометр в карман куртки.

   - Ещё полчаса. Должен прийти, - неуверенно произнесла Елена и схватила Мирко за руку.

   - У нас - неприятности.

   - Вижу.

   К пристани спускался кассир. Он семенил рядом с городовым, забегая вперёд и размахивая руками. Жандарм придерживал саблю и старался не наступить старику на ноги.

   - Па-апрашу паспорта, господа хорошие! - городовой отдал честь, снял фуражку, вытер со лба пот и протянул вперёд раскрытую ладонь, затянутую в белую, не первой свежести, перчатку.

   - Какие ещё паспорта? - открыв глаза, лениво протянул Радич.

   - Согласно Указу государя-императора и Уложению от тысяча восемьсот третьего года, все мещане, а также крестьяне и купцы, перемещаясь по империи, обязаны иметь при себе печатные паспорта, - городовой вынул из кармана штанов платок и промокнул им лицо.

   - Боже мой! Скажите, какие формальности, - улыбнулась жандарму Елена, снимая с головы платок и поправляя пышные блестящие волосы.

   - Простите, сударыня, - городовой, глядя в смеющиеся кокетливые глаза молодой, с правильной речью, странно одетой, женщины, засмущался. - Параграф первый Уложения гласит: "Никто не может отлучаться от места постоянного жительства без узаконенного вида или паспорта. Не находящиеся на государственной службе дворяне могут не иметь паспортов..."

   - Вот видите, господин полицейский, - перебила городового Елена. - Мы можем не иметь.

   Но городовой, ещё раз оглядев странную обувь незнакомых людей, остался непреклонен:

   - Для такого случая документом является грамота на дворянское достоинство.

   - Господин жандарм, - Мирко встал. - Отойдём в сторону.

   Лейтенант обнял городового за талию и плечом оттеснил его к парапету пристани.

   - Открою вам секрет, уважаемый. Я - гвардейский офицер. Эта дама - дочь самого купца Сибирякова, - Мирко поднял вверх палец. Вы понимаете?

   - Не совсем, - городовой оглянулся на кассира.

   - Ты, любезный, ступай в свою контору. Там уже очередь собралась, - Радич показал старику на двух мужиков, одетых в длинные пиджаки и одинаковые серые брюки, заправленные в надраенные до блеска сапоги. Те стояли возле кассы и с любопытством наблюдали за происходящим.

   - Дело в том, служивый, что господин Сибиряков не хочет отдавать за меня свою младшую дочь. А Елена мечтает жить в столице. Вот мы с ней и отправились вроде бы в лес по грибы, по ягоды - а сами решили сбежать от немилостей  папеньки.

   - Какие ягоды в начале июня? - с висков городового по щекам и дальше за воротник мундира текли крупные капли пота.

   - Какая разница? - повысил голос Радич, снисходительно глядя на явно испуганного жандарма. - Вам что, нужно объяснять, как похищают девиц с их согласия? С любовью не шутят, милейший. Приедем в Санкт-Петербург, напишем батюшке в Иркутск, он даст благословение, пришлёт приданое. Всё будет, как надо.

   - Всё равно. Не положено. Пройдёмте в околоток для выяснения, - упёрся жандарм.

   Его голос заглушил гудок парохода, показавшегося из-за поворота реки.

   - Экий ты, брат, упрямый. Ну, пеняй на себя, - сказал Мирко и обернулся к Елене.

   - Останься здесь. Я через пять минут вернусь.

   Сделав круглыми глаза в ответ на тревожный взгляд женщины, Радич круто развернулся и стал подниматься по лестнице.

   Городовой растерянно оглянулся на Елену, на рюкзак, стоящий на лавке, потом бросился догонять Мирко.

   - Господин офицер! Извиняйте, не знаю вашего чина. Служба наша такая. Блюдём, значит, законы российской империи.

   - И правильно блюдёте. Где этот ваш участок? Поспеши, любезный, а то я на пароход опоздаю!

   - Не опоздаете, господин офицер. Снимем показания, обрисуем вашу внешность, телеграфируем в наше иркутское отделение, они проверят по спискам - потом езжайте на все четыре стороны. 

   - Ты что, издеваешься? - остановился Радич.

   Они находились на обрыве реки, недалеко от церкви. От любопытных взглядов их отделяли деревья сквера перед храмом. Радич оглянулся. От воды вверх медленно ползли сумерки вместе с лёгкой дымкой тумана. Где-то в переулках слышалось нестройное пьяное пение нескольких мужских голосов.

   - Как можно, господин офицер? Мы всё быстро спроворим.

   - Это - что? - Мирко ткнул пальцем чуть выше поясного ремня, в пуговицу мундира жандарма. - Грязь?

   - Где? - полицейский купился на детский приём и наклонил голову.

   Мирко сильно и точно ударил городового кулаком в висок, потом подхватил падающее тело и прислонил его к дереву. Пощупав пульс ниже челюстной кости, лейтенант облегчённо вздохнул.

   "Очнётся минут через тридцать, - размышлял Радич. - Вопрос - побежит ли докладывать начальству? Вряд ли. Побоится. Засмеют и не поверят. Что ж, рискнём", - он обшарил карманы городового, сунул в свой карман найденные три рубля, вытащил револьвер из кобуры и положил его полицейскому на колени, потом быстро пошёл прочь, не оглядываясь.

    Через три минуты Мирко скатился по лестнице на пристань, схватил за руку Елену, подхватил на плечо рюкзак, и они медленно, с достоинством проследовали по трапу на "Звезду Сибири".

   Иркутск дождливым ранним утром показался пустым и неприветливым. Где-то звонили колокола, перекликались паровозы. Мирко и Елена почти не спали всю ночь. Мешали теснота, кашель мужиков, плач детей. Третий класс оказался обыкновенным трюмом рядом с машинным отделением парохода.

   - На вокзал! - громко крикнул извозчику Радич, подсаживая в коляску Елену.

   - Это можно, - даже не оглянулся извозчик, разбирая поводья.

   Мирко успел купить билеты третьего класса на поезд, отходивший в семь утра. Смешавшись с толпой пассажиров на узком перроне, они отыскали свой вагон и заняли нужные полки.

   - И сколько нам пилить до Питера на этом так называемом «скором»? - спросила Елена.

   - Ты ляг, поспи, - Радич подложил ей под голову свой рюкзак. - Мимо не проедем.

   - Скажи мне лучше, что ты сделал с городовым? - сонным голосом произнесла Елена.

   - А тебя не интересует - сколько у нас с тобой денег?

   - Сколько?

   - Ровно один рубль. Хорошо ещё, что хлеб Марьин остался, да рыбина вяленая, почти целая.

   - Вот и хорошо, - умиротворённо прошептала девушка, проваливаясь в сон.

   Путешествие на запад отняло десять суток. Чем ближе поезд подходил к Центральной России, тем больше народу набивалось в него. Все полки были заняты уже после Екатеринбурга. Лёжа на тощих матрасах одетыми, люди стойко терпели духоту. Благо, окна были открыты, но всё равно казалось, что от зноя плавятся крыши вагонов. Только ночами наступало некоторое облегчение. Радич с Еленой также стоически переносили жару, не решаясь раздеться. Несколько раз за время пути через вагоны проходили жандармы, но никто из них не проверял паспорта и не обращал внимания на путешествующих. Они торопились поскорее убраться из душного третьего класса.

   "Значит, если мой городовой пришёл в чувство, то он не побежал докладывать по начальству. Решил - овчинка выделки не стоит. А, может, побоялся связываться с зятем Сибирякова?" - внутренне усмехаясь, думал Радич, провожая спины, затянутые в белые мундиры.

   Санкт-Петербург встретил поезд дождём и пронизывающим ветром с Балтики.

   - Всё, приехали, - сказал Мирко, раздвигая косую завесу дождя грудью, прикрывая от него Елену и поднимая воротник куртки.

   - И что теперь? - спросила женщина.

   - Теперь, чтобы ни случилось, посылай всех ко мне. Ты не помнишь, кто ты, и как сюда попала. Тебя первое время будут держать под замком, но верь мне - скоро всё изменится. У нас ещё будет крыша над головой, кофе и хлеб с маслом - в постель.

   - Да, хорошо бы попить кофе и съесть чего-нибудь, - сказала Елена, рассматривая вывеску на фасаде красивого дома. - "Трактиръ, чай, бублики, водка на вынос", - прочитала она.

   Радич отвернулся и проглотил комок в горле. Он поискал взглядом фигуру конного жандарма, мокнущего под дождём, и решительно направился к нему, таща за собой Елену.

   - Здравствуйте, хорошее утро! - громко приветствовал он полицейского.

   - Чего в нём хорошего? Вот так - уже целую неделю льёт. Лето, называется! Вода вон в Неве на сажень поднялась, - городовой с высоты седла впился глазами в прохожего. - Чего вам, сударь?

   - Я тот, кто избил полицейского в Иркутске. Слышали что-нибудь о таком вопиющем случае?

   - Ах, ты, мать честная! - рука жандарма потянулась за свистком, висящим на шее.

   Звонкая трель разорвала сонную дремоту улицы.

   Через десять минут Радич сидел перед каким-то полицейским чином в штатском платье, а Елена - в камере.

   - Ну-с, господин хороший, вы, случайно, не умалишённый? - спросил чиновник, макая перо в чернильницу.

   Он аккуратно и не торопясь снял волосок с пера, потом положил перед собой лист бумаги.

   - А что? В городе полно сдвинутых по фазе?

   - Что вы сказали? - полицейский начальник непонимающе уставился на Радича.

   - К вам каждый день сумасшедших приводят?

   - Случается. Вы сегодня - первый. Так кого и где вы избили? - человек в штатском приготовился писать.

   - Вообще-то мне нужен адрес одного человека, - веско произнёс Радич, снимая куртку и вешая её на спинку стула.

   - Интересно. Кто же вам понадобился в такой ранний час?

   - Александр Иванович.

   Полицейский засмеялся.

   - Вы – воистину безумны, молодой человек. Которого вам подать? В столице - тысячи людей с таким именем.

   - Он - старообрядец и был Председателем Государственной думы.

   - Гучков*? - ахнул полицейский.

   - Да, наверное, он.

  

   * Гучков Александр Иванович - старообрядец, председатель Третьей Государственной думы (1910-1911 гг.). Военный и морской министр временного правительства (1917 г.). Председатель Госсовета (1907 г.)

 

   - А позвольте полюбопытствовать, зачем он вам?

   Улыбка на лице чиновника говорила, что он не принимает арестованного всерьёз.

   - Это наше с ним личное дело, но касается будущего России.

   - Господи! Уж не социалиста ли ко мне доставили? И, конечно, у вас есть план обустройства империи? - жандарм взял в руки колокольчик и позвонил.

   В комнату вошёл давешний городовой.

   - Наверное, доктору нужно показать нашего арестованного.

   - Какому?

   - Посылай извозчика в Маринку, на Литейный. Пусть пришлют кого-нибудь из нервного отделения.

   - Послушайте, - Радич начинал терять терпение.

   Он закатал рукав своей футболки повыше.

   - Знаете, что это? - Мирко ткнул пальцем в свою татуировку.

   - Рисунок, и довольно искусный. Чернилами, надо полагать, сделан. Видел однажды нечто подобное на узкоглазом шарлатане, который выдавал себя за японского самурая, а сам по ночам в тёмных переулках резал прохожих.

   - Это - татуировка войск специального назначения России, - веско произнёс Радич, играя мускулами.

   - Каких войск? - чиновник опустился на стул.

   Вскочив, Радич выхватил из внутреннего кармана куртки "Беретту". Не давая жандармам опомниться, он быстро вынул обойму, поставил её на стол, потом мгновенно разобрал и собрал пистолет.

   - Вы видели когда-нибудь такой? Видели? А патроны такого калибра? На обойму взгляните! В ней пятнадцать пуль, каждая из которых может остановить быка.

   Он легко вырвал из рук городового служебный револьвер.

   - Этой пукалкой только слабонервных пугать! Почему вы не обыскали меня? Животы отрастили здесь на столичных хлебах! Владимир Ульянов у вас здесь под носом ходит, Сталин и прочие разные социал-дерьмократы - а вы и в ус не дуете! Я бы мог сейчас всех в этом участке замочить и уйти спокойно, а вы тут мне комедию ломаете! Это вам доктор сейчас нужен будет, - рассвирепел Радич.

   Голова жандарма в штатском едва выглядывала из-за стола, за который он сполз в сильнейшем испуге. Городовой пытался достать из ножен саблю, но трясущаяся рука никак не могла ухватить рукоять.

   - У вас война с Германией на пороге, - медленно остывал Мирко. - Телефон работает? - он снял с рычага трубку, прислонил её к уху, потом протянул жандарму. - Звоните своему начальству. Пусть приезжают с Гучковым. Больше я ничего не скажу. Буду разговаривать только с Александром Ивановичем.

   Мирко, не спеша, спрятал пистолет и сел.

   Жандарм, бледный и испуганный, трясущейся рукой крутанул ручку вызова на телефонном аппарате Эрикссона*.

 

    * - Один из первых в России серийных телефонов шведской фирмы Ericsson для частного покупателя.

 

    - Итак, сударь, вы утверждаете, что Россия стоит на пороге войны с Германией. О приготовлениях немецкого кайзера сейчас знает только узкий круг высших офицеров Генерального Штаба. Откуда об угрозе войны известно вам?

   Гучков - представительный мужчина с короткой ухоженной бородкой и золотым пенсне на породистом носу - внимательно разглядывал Радича сквозь тонкие стёкла.

   - Считайте меня правнуком Мишеля Нострадамуса, унаследовавшего его дар предвиденья, - скупо улыбнулся Мирко.

   - Шутки в сторону, сударь. Я не для того приехал, чтобы слушать разный бред. У вас - грустные глаза человека, много повидавшего на своём коротком веку. Вы упоминали имя Владимира Ульянова, кличку известного грузинского бандита Джугашвили, знаете о социал-демократах. Многовато для простого обывателя. Наши военные инженеры изучили каркас вашего револьвера и патрон, которые вы передали нам. Ничего подобного они раньше в руках не держали. Сталь и порох  имеют характеристики, значительно превышающие возможности технологий наших оружейных заводов. Я не спрашиваю, куда вы ухитрились спрятать начинку вашего оружия - я просто пытаюсь понять, кто вы, откуда и зачем к нам явились?

   - Вы, судя по вашему виду и положению в обществе, умный человек, поэтому слушайте меня внимательно. От вас зависит очень многое. Обещаете не делать круглых глаз?

   - Даю вам слово.

 

   Через два дня ночью Радича посадили в закрытую тюремную карету и повезли в неизвестном направлении. Рядом с ним сидел тот самый полицейский чиновник, который допрашивал его в первый раз. За коляской верхом ехали два казака, держа на плечах обнажённые шашки. Во внутреннем дворе какого-то дворца Мирко предложили выйти.

   На крыльце под кованым чугунным навесом его ждал Гучков.

   - Вас желает видеть государь-император, - сказал он. - Только прошу вас: о войне с Германией - ни слова.

   - Почему?

   - Императрица - супруга государя - урождённая принцесса Виктория Алиса  Гессен-Дармштадтская. Её отец - старший сын Карла Гессенского и Елизаветы Прусской - дочери короля Пруссии Вильгельма.

   - Понятно, - проворчал Радич. - Значит, родственные связи с немцами.

   Гучков, не отвечая, вёл его по коридорам.

   Два казака, ростом чуть ниже Мирко, открыли перед ними инкрустированные позолотой двери.

   Им навстречу от окна, задрапированного тяжёлыми белыми шторами, шёл человек среднего роста в белом мундире с эполетами. Лицо его с продолговатыми серыми глазами, под которыми от света высоко подвешенных люстр стали более заметны глубокие тени, выглядело бледным и растерянным. Чуть подкрученные вверх рыжеватые усы, короткая, аккуратно подстриженная борода делала круги под глазами более заметными. В руке он держал бокал с вином.

   - Здравствуйте, господа! Прошу вас - рассаживайтесь без церемоний. Портвейну ливадийского не желаете?

   - Простите, Ваше Величество, - склонив голову, почтительно проговорил Гучков, игнорируя предложение императора. - Вот тот человек, о котором я вам докладывал.

   - Поднимите подсвечник, Александр Иванович. Хочу рассмотреть этого господина ближе.

   Император подошёл почти вплотную к Радичу. Два казака у дверей напряглись.

   - Ну, что ж. Высок, широкоплеч. Гвардеец был бы знатный.

   - Это не единственное его достоинство, Ваше Величество. Он владеет даром ясновидения, и я уже имел честь говорить с вами о его предложениях.

   - Значит, революцию нам предрекаете? Так была уже в девятьсот пятом году - и ничего, пережили.

   - Следующая будет страшнее стократно. Закончится она вашим отречением, смертью и гражданской войной, - набычившись, упрямо сказал Радич.

   - Вот как? И каким образом я погибну?

   - Вас расстреляют сторонники Владимира Ульянова, вместе с семьёй, в Екатеринбурге, - бескомпромиссно говорил Мирко.

   Николай Второй ещё больше побледнел и сел в подставленное ему Гучковым кресло.

   Он поманил влиятельного фабриканта к себе и прошептал ему на ухо:

   - Он что, подобно Нострадамусу - всё это во сне видит?

   - Не думаю, Ваше Величество. Он предсказывает будущее, как будто сам побывал в нём.

   - Магия мистики. Как вы думаете, не показать ли его Александре Фёдоровне?

   - Не уверен. По-моему - это не совсем удачная мысль. Мы можем напугать императрицу.

   - Да, вы правы.

   В кабинете царя повисло тяжёлое молчание.

   - А что наши доблестные жандармы докладывают об этом Ульянове? Это, если мне не изменяет память, тот самый Ульянов, террорист, покушавшийся на моего батюшку? Так ведь он казнён лет пятнадцать назад по приговору Особого присутствия Сената. Так что, милейший Александр Иванович, всё это - пустые хлопоты.

   - Смею вам заметить, Ваше Величество. Повешен старший из Ульяновых - Александр. А младший, Владимир, организовал Российскую социал-демократическую рабочую партию и находится сейчас в эмиграции, где ведёт пропагандистскую деятельность среди своих сторонников. Третьему отделению Вашей канцелярии* удалось недавно достать первый номер газеты "Правда", которую лично пополняет статьями этот Ульянов. Он призывает к радикальным мерам изменения существующего общественного строя. Скажу вам откровенно: газетёнка острая, язвительная, наполненная ядом и враждой ко всем нашим традиционным устоям. Кстати, редактором этого печатного листка является некий Джугашвили-Сталин.

   - Грузин?

   - Да, Ваше Величество. Очень опасный и безжалостный человек, близкий к Ульянову. Он также является главой боевых отрядов, отвечающих за снабжение организации социалистов деньгами. Грабежи, убийства и всё такое. Вот послушайте, что пишет этот Ульянов в своей газете.

   Гучков вытащил из кармана лист газетной бумаги.

   "...Нужно незамедлительно создавать отряды революционной армии… всяких размеров, начиная с двух-трёх человек, которые должны вооружаться сами, кто чем может (ружьё, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога)..."

   - Читать дальше, Ваше Величество?

   - Не трудитесь, - император слабо взмахнул рукой

   - Вот-вот. Всё с этой газеты и началось, - обронил Радич.

   - Так что же нам делать? Может, арестовать всех социал-демократов - и дело с концом?

   - Всё не так просто. Многие из них являются членами Государственной думы, остальные - либо в эмиграции, либо на нелегальном положении. Разыскать их практически невозможно, - сказал Гучков.

   Император встал, подошёл к столу, налил из тёмной бутылки в стакан ещё вина.

   - Если вы, Александр Иванович, всё так хорошо о социалистах знаете - вам и карты в руки. Делайте, что считаете нужным. Я даю вам карт-бланш. Вы свободны, господа.

   Николай Второй повернулся к окну, отдёрнул в сторону шторы и принялся созерцать дворцовый парк, выглядящий самой обычной белой петербургской ночью сказочно и волшебно.

   - Дался вам этот Ульянов! Чем он насолил вам? По какой причине вы так взъелись на него? - задал вопрос Гучков, провожая Радича к крыльцу.

   - Причины? - остановился Мирко, круто поворачиваясь к Гучкову. - Вам мало предстоящего расстрела царской семьи, разграбления всех церквей, вскрытия Святых мощей великомучеников русских, разорение монастырей, уничтожение максимального числа православных священников, вам мало поддержки мусульман, которых он считает авангардом революции на Востоке? По его прямому указанию будет расстрелян адмирал Колчак - командующий армией, вставшей на путь сопротивления террору большевиков.

   - Колчак? Александр Васильевич? Если мне не изменяет память, этот капитан второго ранга командовал крейсером "Аскольд" нашей Тихоокеанской эскадры. После сдачи Порт-Артура попал в плен к японцам, награждён за храбрость золотой саблей, а сейчас служит в Адмиралтействе, занимается программой строительства новых кораблей. Он несколько раз выступал в качестве эксперта в Государственной думе. Неужели он станет адмиралом?

   - Станет, не сомневайтесь. И будет казнён комиссарами Ульянова.

   - Господи! - едва смог выговорить Гучков, крестясь.

 

  * Собственная Его Императорского Величества канцелярия - личная канцелярия российских императоров, со временем видоизменённая в один из центральных органов власти. Третья экспедиция Третьего отделения с 1866 года осуществляла: наблюдение за пребыванием иностранцев в России, контроль за их приездом и отъездом, функции контрразведки, надзор за общественным и революционным движением и производство дознаний по политическим делам.

 

                                   Глава 11. Лабиринт Минотавра  

 

   Июнь в северной столице Российской империи был благословенным периодом выезда богатых горожан на дачи, за границу на воды и ленивого пустого времяпрепровождения. И только вереницы рабочих из предместий каждый божий день с самого раннего утра спешили на заводы, верфи и фабрики. Центр города в это время только просыпался. Сначала в открытые окна доходных домов проникали скрип тележек торговцев зеленью, шарканье подошв и голоса дворников, которые обсуждали последние городские сплетни с прислугой, отправляющейся за свежим хлебом и молоком. Забыв о делах, девицы были не прочь почесать языки. Потом всё громче давали о себе знать шорохи густых берёзовых веников, насаженных на длинные деревянные ручки, слышалось звяканье совков, в которые собирался уличный мусор. В восьмом часу утра появлялись стук копыт лошадей и шелест шин на резиновом ходу. Это коляски извозчиков занимали на проспектах выгодные позиции в ожидании клиентов. Вскоре после этого стук каблуков служащих, торопящихся в присутственные места, топот подошв приказчиков и крики мальчишек - разносчиков газет - подсказывали обывателю, что город окончательно проснулся. Часам к одиннадцати Санкт-Петербург наполнялся не только шумом, но и ароматами дамских духов, запахами бриолина, вина и свежей рыбы. Ветер с моря уже не мог справиться ни со звуками, переполнявшими улицы, ни с дымом труб военных заводов, ни с запахами ресторанов на Невском проспекте.

   Но, пока ранним утром, настенные часы в квартире, которую власти предоставили Радичу, пробили шесть раз.

   Мирко встал с постели, подоткнул лёгкое белое одеяло под ноги Елене и прошёл в ванную. Там он тщательно побрился широким длинным лезвием опасной бритвы, стараясь не срезать ни волоска с намечающихся усов. Потом умылся, принял душ, на кухне выпил стакан молока, оставленный заботливым денщиком, надел армейский мундир с погонами штаб-офицера, где красовались три звёздочки*, и, аккуратно притворив входную дверь, покинул дом. Мосты через Неву были уже сведены, поэтому извозчик доставил его на одну из тихих улочек Васильевского острова за десять минут. Радич выскочил из коляски, не доезжая нескольких сот метров до нужного ему места. Постояв и дождавшись, пока извозчик скрылся в одном из переулков, он не спеша подошёл к небольшому особняку. Бросив взгляд на виднеющиеся вдалеке трубы Балтийского завода, а потом на Адмиралтейство по другую сторону реки, Мирко нажал кнопку звонка на чугунной калитке, преграждавшей доступ во двор. Ему открыл человек в штатской одежде, но с выправкой военного.

   Мирко коротко кивнул и быстро пересёк двор. Дверь дома, чуть скрипнув петлями, пропустила его внутрь. Большой зал на втором этаже был уставлен письменными столами, за которыми уже сидели люди в незнакомых Радичу мундирах. Все вытянулись по стойке "смирно". Мирко небрежно махнул рукой.

   - Расслабьтесь.

   Все переглянулись и вновь склонились над многочисленными бумагами и картами.

   В кабинете за плотно закрытыми дверями его уже ждали Гучков и жандармский полковник в чёрном мундире.

   - Здравствуйте, господа! - сказал Радич и подошёл к окну.

   Улица оставалась пустой и тихой.

   - Прежде, чем мы займёмся делами, я хочу, чтобы все офицеры были переодеты в гражданскую одежду. Вы, полковник, тоже должны являться сюда в штатском. Незачем давать повод иностранным шпионам, наводняющим город, интересоваться этим домом.

   - Позвольте! - возразил жандарм. - На вас, милейший - мундир Преображенского полка!

   - За меня не беспокойтесь. Пусть я буду белой вороной среди вас, штатских. Так ещё меньше подозрений. Ну - офицер и офицер, арендующий квартиру в этом доме, - Радич улыбнулся недоброй улыбкой. - Надеюсь, с этим покончено?

   Жандарм коротко кивнул.

   - Тогда рассказывайте. Что удалось узнать о Владимире Ульянове, где он сейчас? Что с остальными?

 

   * Три звезды на штаб-офицерских, золочёных, с красной канвой погонах соответствовало званию подполковника царской армии.

 

   Жандарм взял со стола папку чёрной кожи и открыл её.

   - Владимир Ильич Ульянов. Для начала зачитаю - больше для Вас, Александр Иванович, - жандарм склонил голову в сторону Гучкова, - выдержку из полицейского досье.

   Полицейский полковник откашлялся и, подойдя ближе к окну, начал чтение:

   - "Невзрачный, непривлекательный человек редкостной железной воли, неукротимой энергии, неумолимой дисциплины, соединяющий в своём характере фанатическую веру в движение, которое он возглавил, с огромной верой в себя. По словам близких к нему соратников, для Ульянова рабочий класс - руда, готовая к переплавке в оружие свержения существующей власти. Он - мыслящая гильотина..."

   Радич резко прервал жандарма.

   - Всё это - лирика. Где он сейчас?

   - По моим данным, после переезда из Парижа, где он находился в тесной связи с некими Зиновьевым и Каменевым, Ульянов по непонятным причинам переехал в галицийский городок Поронин на территории Австро-Венгрии, где был арестован австрийскими властями по нашему доносу и обвинён в шпионаже.

   - Значит, он за решёткой?

   - Совершенно верно.

   - Что у вас есть на остальных, близких к Ульянову, людей? Информация должна быть с  подробными адресами, и чем они все занимаются?

   Полковник с заметной неохотой перечитал Радичу все донесения осведомителей. Тот время от времени делал карандашом записи на небольшом листе бумаги

   - И последнее. Вот вам список. Мне нужно знать, где можно найти всех, кто в нём упомянут?

   - Но, позвольте! Здесь есть немецкие и еврейские фамилии.

   - И что?

   - Боюсь, найти что-нибудь на этих людей будет довольно трудно. 

   - Почему?

   - Потребуется много времени и усилий нашей иностранной агентуры.

   - Мне плевать, как вы это сделаете, но все сведения мне нужны в течение двух недель. Иначе… - поднимаясь, угрожающе сказал Радич. - Две недели - и ни днём меньше! Вы свободны!

   - Александр Иванович, милейший, можно вас? - по лицу жандарма пошли красные пятна. Высокий воротник мундира стал ему тесен. Он задыхался от едва сдерживаемого гнева.

   Гучков взял его под локоть и вывел за дверь. Оттуда зазвучал раздражённый голос жандарма.

   - Да кто он такой, в самом деле? Что он себе позволяет?!

   - Успокойтесь, Эрнест Несторович, - ворковал Гучков. - Ему благоволит сам государь-император. Нам приказано выполнять все требования этого человека.

   Голоса постепенно затихали. Вскоре Гучков вернулся. Не давая ему опомниться, Мирко тихо сказал:

   - Зачем вы привели его сюда? Я же просил вас сузить до минимума круг лиц, знающих обо мне. Отныне все доклады Третьего отделения по интересующим меня вопросам будете приносить мне лично вы!

   - Почему? - только и сумел вымолвить Гучков.

   - Потому, что я не доверяю жандармам, занимающимся политическим сыском! Достоверно не могу утверждать, но думаю, что многие высшие чины в органах вашей государственной власти завербованы германской разведкой. А вот в чём я уверен на сто процентов, - Мирко постучал пальцем по кожаной папке, - так это в том, что вся верхушка социал-демократов во главе с Ульяновым получают деньги не только от грабежа банков, но и от... - Радич запнулся на полуслове. - Впрочем, это неважно. Как дела на Балтийском заводе?

   - Что именно вас интересует?

   - Три дня назад я передал вам доработанные флотскими баллистиками и дальномерщиками чертежи.

   - Ах, вот вы о чём!

   Гучков вытащил из кармана жилета замысловатый ключ и открыл им дверцу массивного сейфа, стоящего в углу кабинета.

   - Вот, - гордо сказал он, ставя на стол продолговатый плоский чемоданчик. - Всё, как вы просили. За основу взята американская винтовка "Винчестер". К ней сделан...

   - Вижу, - перебил Гучкова Мирко, вынимая из чемоданчика по отдельности: воронёный ствол, затвор, сошки, съёмный стальной приклад и длинные патроны.

   - Тяжеловата, но сойдёт, - одобрил Радич, быстро собирая винтовку. - Где патроны к моим пистолетам и оптика?

   - Оружейники не успевают. Флотские подгоняют стёкла Цейса. К вечеру всё будет готово.

   - Хорошо. Тогда сегодня отвезёте меня на Балтийский завод к толковому слесарю. Я объясню ему, что ещё надо сделать. Заграничный паспорт должен быть готов через две недели. И последнее, - в голосе Мирко зазвучала просьба. - Александр Иванович! Чтобы со мной ни случилось - позаботьтесь о моей жене. Она беременна. Ей рожать месяцев через пять. Нужны хорошие доктора. Ей пришлось много перенести за это время.

   - Не нужно беспокоиться, - мягко сказал Гучков. - Даю вам слово, что с ней всё будет в порядке.

   - Хорошо, - кивнул Радич. - Поехали на завод.

 

   Вечером Радича ждал неприятный сюрприз. Совершенно вымотанным, но довольным делами, он вернулся домой в одиннадцатом часу вечера. На вешалке в прихожей он увидел чёрную фуражку.

   - Чем обязан? - холодно сказал Мирко, входя в гостиную и застав там давешнего жандарма, безмятежно пьющего чай. Рядом с ним стояла горничная Даша, терпеливо с видом мученицы слушая анекдоты сомнительного содержания.

   - А вот и вы, мой друг! - воскликнул полицейский, ставя на стол чашку и поднимаясь. - Заждался вас, заждался. Вы всё в бегах.

   - Служу отечеству по мере сил, - буркнул Радич. - Даша! Чаю, если можно.

   - Сию минуту, сударь, - сорвалась с места горничная.

   - Постой! Где Елена?

   - Барыня в спальне. Легла. Говорит, что у неё голова болит от Эрнеста Несторовича, - Даша лукаво повела глазами на дверь и прыснула в кулак, но увидев грозный взгляд жандарма, закашлялась, подхватила со стола самовар и торопливо пошла на кухню.

   - Господин полковник. Говорите с чем пришли. Я устал.

   Жандарм принялся расхаживать по гостиной, пристукивая каблуками щегольских сапог при каждом повороте своей долговязой фигуры в углах комнаты.

   - Вынужден признаться, что мне уже доложили кое-что о ваших фантазийных планах по предотвращению революции, - сказал полковник.

   - Кто бы сомневался, - буркнул Мирко.

   - Так вот, - жандарм не обращал внимания на сарказм в голосе Радича. - Хочу вас предупредить, что некоторые социалисты являются нашими осведомителями, и если вы схватите кого-нибудь из них, придётся их снова выпустить на свободу. Охранка не может остаться без информации.

   - Что вам от неё толку? - устало возразил Радич. - Что толку от того, что вы сажаете в тюрьмы и отправляете в ссылку непримиримых заговорщиков, таких, как Ульянов. Они и оттуда продолжают руководить революционным движением. Тоже мне - застенки. Сколько раз бежал Джугашвили?

   Полковник всплеснул руками и возмущённо поднял плечи.

   - Откуда вы о нём знаете?

   - Да уж знаю, - пристукнул по столу ладонью Радич. - Вы не ответили на мой вопрос.

   - Это секретные сведения охранного отделения, не подлежащие разглашению.

   - Тогда я вам скажу. На сегодняшний день шесть раз. В  тюрьмах  и  ссылках  Сталин  провел,  в  общем,  около  восьми  лет, но поразительное  дело:  ему так  и не удалось за этот  срок овладеть  ни одним иностранным языком. В бакинской тюрьме он пробовал изучить немецкий язык, но  бросил  это безнадежное  дело и перешел на эсперанто,  утешая себя тем,  что  это  язык  будущего...

   - Пять - перебил Радича жандарм.

   - Что пять? - не понял Мирко.

   - Бежал пять раз, - полковник был крайне недоволен осведомлённостью Радича. Он поспешил добавить несколько штрихов к странному анализу событий, которые давал человек, неизвестно откуда появившийся в столице империи. - Последний раз Джугашвили исчез в марте этого года из Вологды, где находился в ссылке. Кстати, что вы планируете в отношении этого субъекта?

   - Ещё не решил. Без Ленина и прочих его соратников, Сталин не опасен.

   - Почему вы так решили?

   - Почему? - Радич задумался.

   - Партийная интеллигенция ленинского окружения оценивает его способности крайне невысоко. Некто Бронштейн - Троцкий, которого вы, полковник, до долгу службы должны знать, много лет спустя писал о первых шагах Сталина на литературном поприще: "...Я прочел в большевистском журнале  статью  о национальном вопросе за незнакомой мне  подписью: И. Сталин. Статья  останавливала на себе  внимание главным  образом  тем,  что  на  сером,  в  общем,  фоне  текста  неожиданно вспыхивали оригинальные мысли  и  яркие формулы.  Значительно позже я узнал, что статья была внушена Лениным  и что по ученической рукописи прошлась рука мастера".

   - Когда это было написано? - удивился жандарм.

   - Неважно, - мрачно улыбнулся Мирко. - Суть не в этом, - Радич не хотел тратить время на объяснения - что такое интернет и откуда у него вся эта информация, которую он почерпнул, сидя у компьютера в офисе китайских картографов два месяца назад.

   - А в чём? - носок сапога жандарма выстукивал нетерпеливую дробь о деревянный пол.

   - В революционный Петроград тысяча девятьсот семнадцатого года съехались вожди всех партий...

   - Какого года? - глаза полковника полезли на лоб. - Почему вы, любезный, столицу России назвали Петроградом?

   - Я вам не любезный. Имейте терпение выслушать меня. Всё остальное неважно, - Радич начинал злиться. - Сталина среди верхушки социал-демократов никто не видел. Никто не  называл его. Он совершенно не выступал  на публичных собраниях в те сумасшедшие дни, когда вся  жизнь  состояла  из одних собраний. В газете "Правда", которой руководил Ленин, время от времени появлялись статьи за подписью Сталина. Опять же, по словам Троцкого - все думали, что это одна из тех  серых полезностей, которые имеются во всякой редакции.

   Радич в раздумье потрогал собственную переносицу, глядя на жандарма, открывшего в удивлении рот.

   - В  период  октябрьской  революции Сталин... 

   - Какой, простите, революции? - во взгляде полковника сквозил скептицизм.

   - Революции, которая произойдёт в октябре - ноябре одна тысяча девятьсот семнадцатого года, - отчеканил Радич. – Вы слушайте, полковник. Раз уж вы задали мне вопрос, я пытаюсь на него ответить, хотя  уверен, что просто теряю время.

   - Итак, в этот период он воспринимал  свою карьеру как ряд неудач. Всегда являлся кто-нибудь, кто его публично поправлял, затмевал, отодвигал. Его честолюбие не давало ему покоя, словно внутренний нарыв, и отравляло его отношение к ближайшим соратникам, начиная с Ленина. По письменным свидетельствам людей, хорошо знавших его, Сталин отличался мнительностью и завистливостью. На совещаниях верхушки партии он почти всегда оставался молчаливым и угрюмым. Только в кругу людей первобытных, решительных и не   связанных предрассудками он становился ровнее и приветливее.

   - Думаю, судьба Джугашвили - типичная судьба среднего провинциального революционера, - продолжал Мирко, не глядя на жандарма. - Без его участия, а вы это знаете, не обходилась ни одна экспроприация на Кавказе. Он с упорством и редкой изобретательностью пополнял партийную кассу. Но и без Ленина этот грузин был бы никем, что, впрочем, не факт. Более крупные фигуры и даровитые люди занимают сейчас авансцену и оттесняют его отовсюду. Ни теоретического воображения, ни исторической дальнозоркости, ни дара предвосхищения у него нет. В сложной обстановке он предпочитает выжидать. Новая революционная идея должна создать свою бюрократию, прежде чем Сталин проникнется к ней доверием. Но в последующие годы кое-кто характеризовал Сталина несколько по-другому.

   Радич на мгновение задумался, вспоминая содержание книги Троцкого о Сталине и прочие многочисленные статьи-исследования на ту же тему.

   - Ленин и его соратники, свергнув самодержавие, создадут новый аппарат - бюрократию, потому что без неё управлять государством невозможно, но этот Аппарат создаст Сталина. Он проницателен на небольших исторических расстояниях. Выдающийся тактик, он не стратег. Это доказано его действиями во время революций девятьсот пятого и семнадцатого года, это доказано его близорукостью в отношении Гитлера в начале начала войны в тысяча девятьсот сорок пятом году.

   - О, Господи! В каком году? - воскликнул жандарм. - Да вы сумасшедший, сударь.

   - Государь - император думает по-другому, - усмехнулся Мирко.

   - Отдавая должное объективности, должен заметить, что Сталин - сложная, интересная и противоречивая личность. В его квартире в Кремле и на его дачах были собраны большие библиотеки, содержавшие преимущественно литературу по истории, философии, экономике. Книги постоянно использовались, Сталин читал, делая многочисленные пометки на полях.

   - В Кремле? - вся поза жандарма говорила о крайней степени негодования.

   - Да, господин полковник, в Кремле. Пора бы вам перестать удивляться и поверить мне. Я думаю, вам понравятся вот эти слова: "Я никогда не был революционером, вся моя жизнь - непрекращающаяся борьба с сионизмом, цель которого - установление нового мирового порядка. Противостоять их планам сможет только Империя. Не будет ее - погибнет Россия, погибнет мир... Хватит утопий! Ничего лучше Монархии придумать невозможно, а значит, не нужно. От Единовластия нам никуда не уйти!" Это написано зрелым Сталиным.

   - Ага, значит он у вас теперь - убеждённый антисемит. "Бей евреев!" - так сказать.

   Радич помолчал, обдумывая реплику жандарма.

   - Вот именно. Поэтому, я ещё не решил, что делать с вашим Джугашвили.

   - Он такой же мой, как и ваш, - обиделся полковник.

   - Но вы же сами сказали: "Не трогайте осведомителей охранного отделения".

   - Моё дело - предупредить. Остерегитесь. Ваш покровитель Гучков не век будет в милости у государя...

   - Пошёл вон! - Радич вскочил на ноги. Его ладони сжались в кулаки.

 

                             Через три недели

  

   На открытой веранде маленького ресторанчика при гостинице "У померанца" за столиком, накрытом чистой белой скатертью, сидели два человека. Молодой - высокий, с мощными плечами, на которых трещал по швам белый пиджак - держал в руках чашку кофе. Второй, маленький, похожий на лису, в узких вытянутых на коленях брюках, в старомодном сюртуке, не снимая котелка с головы, раскладывая на столе листы, вырванные из блокнота, что-то тихо говорил.

   - Городок этот называется Браунау-на-Инне. До границы с Германией рукой подать. Тут многие помнят семью Гютлеров. Я разговаривал с теми, кто учился вместе с Адольфом в школе. Тех учителей, науки которых ему не нравились, он просто игнорировал. А вот историю, географию и, особенно, рисование - обожал. Да он и родился вот в этой самой гостинице.

   - Неужели? Когда? - собеседник коротышки поднял голову на окна гостиницы.

   - Сейчас посмотрю, - человек в сюртуке наклонился над бумагами.

   - Двадцатого апреля тысяча восемьсот восемьдесят девятого года. Да-да. Не верите?

   - Нет, почему же? Однако, не отвлекайтесь.

   - Прошу прощения. Так вот. К тысяча девятьсот восьмому году парень вместе с сестрой Паулиной остаются сиротами, и Адольф возненавидел весь мир. Я думаю, что у него расстроился рассудок, хотя в девятнадцать лет непозволительно быть таким сентиментальным.

   - Дальше, - поторопил коротышку Радич.

   - А дальше он уехал в Вену, свёл знакомства с торговцами картинами, пытался поступить в Венскую художественную академию, но провалился в первом же туре, хотя его рисунки довольно хорошо продаются и сейчас.

   - Дальше. Где его найти?

   - Это было не просто.

   - Что - не просто?

   - Напасть на след. Дело в том, - заторопился собеседник Радича, увидев встречный недовольный взгляд, - что он уклоняется от службы в австрийской армии. Знакомым друзьям-художникам говорит, что, дескать, не хочет служить в одной армии с чехами и евреями и воевать за Габсбургов, а вот за германский рейх готов умереть. Сейчас интересуется политикой, занялся самообразованием, хорошо разбирается в оружии многих армий мира.

   - Адрес!

   - Вот, - скрюченная ревматизмом рука подвинула Радичу клочок бумаги.

   - Остальные!

   - Не беспокойтесь, сударь. Всё - здесь, - листы бумаги, выровненные в стопку, были подвинуты в сторону Мирко.

   - Хорошо. Теперь - об Ульянове.

   - Этот был недавно выпущен из тюрьмы и уехал в Швейцарию.

   - Сколько месяцев он просидел?

   - Шутите? Каких месяцев? Двенадцать дней.

   - Что?! Человека, обвинённого в шпионаже, австрийцы держали в камере двенадцать дней?

   - Да, сударь. Даже странно. Ведь при аресте у него нашли пистолет Браунинг. А это, знаете ли... - человечек покрутил головой.

   - По всему видно, что у него - влиятельные покровители и друзья, - сделал заключение Радич.

   - Не знаю, как насчёт друзей - уж слишком неприятный тип этот Ульянов - но то, что за него хлопотал депутат австрийского парламента, о многом говорит.

   - Понятно, - разочарованно сказал Радич. - Значит, он сейчас в Швейцарии.

   - Да не расстраивайтесь вы так. Наши люди в Цюрихе или Берне достанут вам его адресок. Когда вы планируете туда отправиться?

   - Дня через три я вам сообщу. А сейчас - прощайте. Если будут новости - я живу здесь, - Радич обвёл взглядом парадный вход гостиницы.

 

                           Вена. Дворец Хофбург. Сентябрь 1912 года

 

   Неожиданный дождь застал горожан врасплох. Вроде, только что светило солнце, но ветер изменил направление - и большое свинцовое облако, висевшее над горизонтом, превратилось в грозовую тучу и закрыло всё небо.

   - Эй! Адольф! Прячь свой альбом, пошли скорее отсюда! Сейчас ливанёт, - Август Кубичек, друг детства, вместе с которым Гитлер снимал квартиру на окраине Вены, дёрнул товарища за рукав.

   - Одну минуту, - раздражённо сказал Гитлер, взглянув на небо.

   Он заканчивал эскизы фасада дворца Хофбург и торопился, растушёвывая карандашный набросок.

   - Ну и чёрт с тобой. Я побежал, - крикнул ему Кубичек, подхватив свой складной стул. - Мокни, коли охота, а у меня насморк.

   "Слабак", - подумал Адольф, бросая косой взгляд в спину убегающего друга.

   Гром ударил почти над самой головой, и холодный сильный дождь обрушился на дворцовую площадь. Гитлер, прикрывая полой пиджака свой альбом, распихал по карманам карандаши и спрятался под ближайшим каштаном. Но через несколько минут ливень пробил крону дерева, и вода стала стекать по шее Адольфа за воротник. Молния располосовала небо, отразившись в окнах дворца.

   "Надо где-то переждать грозу и согреться, - подумал художник. - А то убьёт здесь, под деревом".

   То ли от страха, то ли от холода его зубы стали выбивать дрожь. Он с детства испытывал необъяснимый ужас перед силами стихии.

   "Музей дворца!" - вдруг осенило Адольфа, и он, прикрывая голову альбомом, бросился бежать.

   С усилием открыв тяжёлую, окованную медью дверь, художник оказался перед конторкой смотрителя. Несколько монет перекочевало из кармана Гитлера в ладонь высокого седовласого представительного старика.

   - Мы закрываемся в шесть, - предупредил смотритель.

   - Буду иметь в виду, - бросил на ходу Адольф.

   Переходя из зала в зал, рассеяно разглядывая картины и мраморные бюсты, он оказался в сокровищнице Габсбургов, выставленной на всеобщее обозрение. Под стеклом одной из витрин он увидел наконечник копья. Лезвие, изъеденное временем, было украшено золотыми пластинами, из-под которых виднелся ржавый штырь, прикрученный к железу серебряной проволокой. Под наконечником стояла табличка.

   Адольф наклонился.

   "Копьё и гвоздь Господний", - прочитал он крупную латынь.

   В зале стало довольно темно, поэтому художнику пришлось напрячь глаза. Более мелким шрифтом на квадрате картона по-немецки было написано следующее:

   "«Милостию Божией Генрих IV, великий римский император, августейший, приказал сделать сей серебряный обруч, дабы скрепить Гвоздь Господень и Копьё святого Маврикия».

   - Орудие страстей Иисуса Христа, - прошептал Гитлер.

   Он наклонился ещё ниже и стал разглядывать старое железо. За окном бушевала гроза, отсветы молнии освещали зал, и на золотых  наконечниках появились тени и неясные образы.

   Адольф впал в мистический транс. Ему казалось, что он стоит на возвышении возле огромного креста, а вокруг пылает пламя пожаров, маршируют солдаты в чёрных мундирах, вздымая руки в приветствии римских легионеров. Рядом рушились здания, раздавались залпы орудий, и толпы людей склонялись перед ним, Адольфом Гитлером, становясь на колени.

   Художник потерял счёт времени, и только сухой вежливый кашель смотрителя и тихий голос привели посетителя в чувство.

   - Мы закрываемся.

   - Да, да, - пробормотал Гитлер и, шатаясь, пошёл к выходу.

   Гроза кончалась, разогнав людей с улиц Вены. Туча ушла к югу, и большие лужи на мостовых превратились в огромные зеркала, отражающие витрины магазинов и навесы над опустевшими верандами ресторанов. Адольф в глубокой задумчивости шёл домой, не обращая внимания, куда наступают его ноги. Ему казалось, что он парит над тротуарами, и стены зданий расступаются перед ним, превращаясь в огромные полотнища красных знамён. Где-то далеко сзади на небе ещё полыхали далёкие и уже не страшные молнии, но художник не замечал их. Он также не заметил, что за ним неотступно следует высокий широкоплечий человек в сером длинном плаще. Машинально двигаясь вперёд, он оказался у двери собственного дома и поднялся на крыльцо. Тихий сухой звук показался ему ударом грома. Перед глазами вспыхнул ослепительно белый огонь. Адольфа Гитлера бросило на каменные плиты. Кровь с кусочками костей и мозга забрызгали перила крыльца и дверь. Тело несколько раз дёрнулось в конвульсиях и застыло.

    Сильные руки человека в сером плаще перевернули его на спину. Глаза художника были широко открыты, во лбу огромным цветком чернело выходное отверстие пули.

 

                              Женева. Октябрь 1912 года

 

   - Ты только посмотри, Наденька! Ничего не изменилось, - маленького роста плюгавый человечек с редкими рыжеватыми волосами, узким разрезом хитрых холодных глаз, в твидовом пиджаке поверх тёплого вязаного жилета тянул за руку женщину с лицом алкоголички.

   Эту странную пару сопровождали бравого вида мужчины плотного телосложения в одинаковых чёрных костюмах и шляпах.

   - Старая добрая "Каружка"*. Вон и вывеска. Наденька! Шевели ножками! Пойдём скорее.

   Вся группа, убыстряя шаг, вышла на улицу Кандоль и остановилась перед пивной братьев Ландольд**.

   - Ба! Знакомые всё лица. Ты посмотри на них. Мартов, Ганецкий, Старик***! Сидят, как ни в чём не бывало, пиво дуют, сволочи!

   - Владимир Ильич! Какими судьбами?! - из-за стола, уставленного  кружками, поднялись трое.

 

   *  "Каружка" - так называли русские эмигранты в Женеве улицу Рю де Каруж, где жили многие будущие революционеры.

   ** «Brasserie Landoldt» - ресторан братьев Ландольд, знаменитый "ленинский" ресторан Женевы. Открыт в 1885 году в доме под номером два по улице Кандоль. В начале 20 века  русская речь здесь звучала чуть ли не чаще французской. В двух залах у Ландольда запивали ужин пивом все будущие активисты русской революции.  

   *** Лев Давидович Троцкий (псевдонимы: Перо, Антид, Ото, Седов, Старик и др.; имя при рождении - Лейба Давидович Бронштейн (26 октября [7 ноября] 1879, село Яновка, Елисаветградский уезд, Херсонская губерния - 21 августа 1940 Койоакан, Мехико) - соратник Ленина, теоретик марксизма, идеолог одного из его течений — троцкизма. Один из главных руководителей Октябрьской революции. После революционного переворота - глава Военно- революционного Комитета, затем нарком по иностранным делам, в 1918-1925 - нарком по военным и морским делам и председатель Революционного военного совета РСФСР, затем СССР. Теоретик "Военного коммунизма", создатель первых Трудовых армий (читай - концлагерей).

 

   Человек, заключивший Крупскую в объятья, выглядел, словно его только что ударили пыльным мешком по голове. Давно не бритый, с клочковатой чёрной бородой, в пиджаке, усыпанном густой перхотью, с грязными стёклами пенсне и большими оттопыренными ушами, он отпустил женщину и крепко пожал руку Ленину.

   - Ты, Осипыч*, осторожней с Наденькой. Знаю, знаю. Всё шуры-муры разводите у меня за спиной.

   - Ну, что ты, Володя? Ни сном, ни духом. Да и - когда? Надюша - всё по Парижам да по тамошним бульварам, а мы, грешные, застряли в Женеве.

   - Вас отсюда пушкой не вышибить. Ещё не всех женевских барышень перепортили?

   - Садитесь вот сюда, - человек, названный Лениным Стариком, торопливо сдвигал столы. Ему помогал официант, широко улыбающийся Ленину.

   - А, Франсуа? Тебя ещё не турнули отсюда? - французский Ульянова был ужасен.

   - Нет, месье.

   - Так турнут, если всё так же разбавляешь пиво водой!

   - Как можно, месье?!

   Ленин махнул рукой и сел. Двое плотных мужчин в одинаковых костюмах устроились за соседним столиком

   - Устал. Только что с вокзала. Ну, что тут у вас? Как поживаете? Всё пьянствуете?

   - С перерывами, Володя, с перерывами. Особенно - некогда. Ты всё указивки нам рассылаешь. Не даёшь насладиться вольной жизнью, - Мартов засмеялся.

   - А помнишь, Володя, как ты напился здесь, да верхом на велосипеде на полном ходу врезался в трамвай, а потом выступал перед товарищами с повязкой на голове?

   - Было дело, - сощурил правый глаз Ленин.

    - Зачем ты собрал нас здесь, в Женеве? - картинно сдвигая к переносице брови, спросил невысокого роста жгучий брюнет с курчавыми волосами. Он снял своё пенсне и стал протирать стёкла краем скатерти. - У меня дел по горло в Вене.

   - Знаю! - сказал Ленин, беря чью-то наполовину опустошённую пивную кружку и, не брезгуя, осушил её до дна.

   Вытерев тыльной стороной пену с губ, он наклонился над столом.

   - Ты, Лёва, вечно бежишь впереди паровоза. Собрал вас – значит, появились сногсшибательные новые обстоятельства. Франсуа! Ещё пива! А вы - садитесь ближе.

   - Это кто с тобой? - Троцкий подозрительно оглядел мужчин за соседним столиком.

   - Не обращайте внимания. Моя охрана.

   - А чьё решение? С товарищами согласовано? - брызнул слюной в свой бокал Лев Давыдович.

   - Старик! Остынь и пей свой ликёр. Ты, вижу, уже неделю не просыхаешь, - Ленин наклонился ещё ниже над столом. - Да слушайте сюда, чёртовы евреи! - прикрикнул он на всю компанию.

 

* - Юлий Осипович Мартов. Псевдоним - Лев Мартов, настоящая фамилия Цедербаум (24 ноября 1873, Константинополь - 4 апреля 1923, Шёмберг, Германия) - Одно время - ближайший соратник Ленина, основатель меньшевизма.

 

 

   Все замолчали. Ленин заговорщицки подмигнул Мартову.

   - Жоре Плеханову* в полемическом запале нужно было не тебя вызвать на дуэль, а Лёву, да всадить ему в задницу пулю, чтоб не ёрзал по стулу, а спокойно выслушал все новости. Ладно, шучу, - тихо засмеялся Ленин, глядя хитрыми глазами на Троцкого, у которого перекосило лицо.

   - Шутки в сторону, - запальчиво выкрикнул тот.

   - Вот и я говорю, - Ульянов положил свою ладонь на стол и быстро застучал пальцами по скатерти. - Германская разведка предложила нам неограниченный кредит и любую помощь. Мир - накануне войны, а значит - революции быть. Нет ничего лучше, чем сгноить в окопах девяносто процентов русских крестьян, остальные примут на ура наши идеи.

   - А если не примут?  - засомневался Троцкий.

   - Ещё как примут! Мы ведь не зря создаём из пролетариев свою собственную гвардию. Оружия, правда, пока маловато - но с помощью кайзера, да разлагая русскую армию изнутри, мы пополним свои арсеналы. Скоро этому алкоголику - Николашке - придёт конец.

   - Господи! - воскликнула Крупская. - Сам-то ты кто? Как выпьешь лишку - такого напишешь, что я потом неделю разбираю твой бред и причёсываю его.

   - Ах, не мешай, Надя! - строго прикрикнул на жену Ульянов и влил в себя новую порцию пива.

   - Ганецкий**! Слушай и запоминай! - Ленин схватил за рукав пиджака человека, до той поры скромно сидевшего с краю стола. - Ты возглавишь один из банков, создаваемый немцами специально под гарантии революционного переворота.

   - Кто, я? Да я же ни сном, ни духом в банковском деле!

   - А тебе и незачем  быть Ротшильдом. Они будут давать деньги - а ты, знай себе, подписывай счета и делай умный вид.

   - Деньги Ротшильдов? - Троцкий изумлённо уставился на Ленина.

   - Ротшильды - посредники, - уточнил будущий вождь пролетариата. - Все активы преподнесёт нам на блюдечке казначейство Германского рейха.

   - Не похоже на немцев, они же сквалыги и жмоты, - недоверчиво покачал головой Мартов.

   - Не скажи. Австро-Венгрия и Германия давно готовятся к войне с нашим дурачком-Романовым.

   - А с чего бы? На какую мозоль им Коля с Алисой наступили? Должны быть причины. Они же все родственники, - задумчиво сказал Троцкий.

   Ленин снисходительно похлопал его по плечу.

   - Э, батенька мой! Свой, не свой - на дороге не стой. Тут всё гораздо сложнее. Николай мечтает оттяпать у Габсбургов Галицию. Русский флот на юге фактически заперт в Чёрном море турками. Царю нужны проливы. Наши генералы и рады взять султана за горло, но немцы сами мечтают обосноваться на Босфоре. Им нужна морская база в Средиземном море. У кайзера в Северной Африке полно колоний, а путь вокруг Европы через Гибралтар контролируют англичане. К тому же угля сожжёшь в топках броненосцев в два раза больше. А немцы деньги считать умеют. Британия до сих пор не может простить бюргерам, что они поддерживали буров, когда те восстали в Родезии, да ещё кафров подбили на мятеж. Франция до сих пор зла на кайзера за поражение во франко-прусской войне семидесятого года и мечтает забрать обратно Лотарингию и Эльзас. Австрия – слаба, и грезит о возврате себе былого величия. Так что дела закручиваются серьёзные. Скоро вся эта свора родственничков вцепится в глотки друг другу. Будьте уверены - немцы сделают всё, чтобы дать нам возможность развалить российскую империю изнутри. Готов уже проект циркуляра германского министерства иностранных дел. Могу по памяти процитировать его содержимое, чтобы вы поняли, наконец, насколько всё серьёзно.

   - Ну-ка, ну-ка, - поторопил Ленина Троцкий.

   - Не запряг ещё, - весело огрызнулся Ульянов и ослабил узел галстука.

   Хмель туманил голову, заставляя бахвалиться перед товарищами достигнутыми успехами.

   - Вот, извольте слушать. Только это всё строго между нами: "Проект циркуляра отдела печати при Министерстве иностранных дел. Всем послам, посланникам и консульским чинам в нейтральных странах. Доводится до Вашего сведения, что на территории страны, в которой Вы аккредитованы, основаны специальные конторы для организации дела пропаганды в государствах - возможных противниках Германии. Пропаганда коснется возбуждения социальных движений и связанных с последними забастовками революционных вспышек, сепаратизма составных частей государств и гражданской войны, агитации в разоружении и прекращении боевых действий. Предлагается Вам оказывать содействие и всемерное покровительство руководителям означенных контор. Лица эти представят Вам надлежащие удостоверения. Советник Бартельм"***.

   - Ну и память у тебя, Володя, - восхитился Мартов.

   - Не пропил ещё, - хитро улыбнулся Ленин, коротко взглянув на Крупскую, и подумал, что не зря потратил сутки, чтобы выучить во всех подробностях черновик документа, показанный ему капитаном Моравским - главой разведывательного отдела Генштаба Австро-Венгрии.

 

    * Георгий Валентинович Плеханов (псевдонимы Н. Бельтов, А. С. Максимов-Дружбинин и др.) - (29 ноября [11 декабря] 1856, с. Гудаловка Липецкого уезда Тамбовской губернии (ныне Липецкая область) - 30 мая 1918, Ялкала, Финляндия, ныне Ильичёво (Ленинградская область)) - теоретик и пропагандист марксизма. Входил в число основателей РСДРП и газеты «Искра».

    ** Якуб Ганецкий (настоящее имя Яков Станиславович Фюрстенберг, партийные псевдонимы: Генрих, Куба, Микола, Машинист) - (15 марта 1879, Варшава - 26 ноября 1937) - польский и русский революционер. Именно через Ганецкого Ленин начал налаживать связи с военными и политическими властями Австро-Венгрии, желая поставить их ненависть к России на службу целям социалистической революции в Российской империи.

    *** - Подлинные строки документа, перехваченного российской контрразведкой. (Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ) - Ф. 4. Оп. 3. Д. 52. Л. 3-4).

 

   - Завтра же вы должны разъехаться по своим местам и заняться практической работой. Оставьте теорию мне, - с нажимом продолжал Ульянов. - Свяжитесь с Лацисом, с Дзержинским - короче, со всеми, кто имеет опыт в военном деле. Ты, Лёва, потихоньку подбирай людей, которых можно будет поставить во главе наших ячеек в армии и среди рабочих. Мне нужны беспринципные, жёсткие люди, склонные к насилию, которые мать родную не постеснялись бы ограбить. Им предстоит научить пролетариат быть железными винтиками в безжалостной машине уничтожения, - с лица Ленина исчезла хитрая улыбка, черты приобрели жестокое выражение, а глаза - стальной блеск. - Не думайте, что власть, словно яблоко на лысину Ньютону, сама упадёт нам в руки. Придётся много убивать, топить, резать. Особенно паршивых интеллигентов, мнящих себя цветом русской нации, а с ними и крестьян в российской глубинке - тупых и упрямых, цепляющихся своими кривыми мозолистыми ручонками за землю. Хрен им с маслом, а не земля. Только коллективное ведение хозяйства! Чем больше умрёт с голоду, тем лучше, - глаза Ленина налились яростью, губы кривились. Он брызгал слюной на окружающих его людей.

   - Володенька! А как же наш лозунг: "Земля крестьянам, фабрики - рабочим"? - положила ладонь на его скрюченные пальцы Крупская.

   - Пошла ты на хер! - взвился Ленин. - Что ты понимаешь в политическом моменте и революционной целесообразности? Молчи, коли дурра!

   - И всё же? - осторожно подал голос Мартов. - Мы ведь трубим на всех сходках...

   - И ты - туда же! - Ульянов грохнул кулаком по столу.

   Немногочисленные посетители ресторана стали оглядываться на группу буйных русских.

   - Наши лозунги - наживки на крючках. Пусть простачки глотают, кому что нравится. А по мне - мало пообещать, надо ещё и не сделать, - довольный своей новой шуткой, Ленин хрипло захохотал. - Будем, как в девятьсот пятом году - обливать кислотой городовых, лить с верхних этажей кипяток на казаков, подкладывать калёные гвозди под копыта их лошадей, забрасывать улицы ручными бомбами. Мне нужен террор. Пусть кто-нибудь вербует в столицах красивых проституток, заражённых сифилисом. Наведём на них марафет, снимем роскошные квартиры в Питере и будем подкладывать под гвардейских офицеров, верных царю-батюшке. Наших противников расстреливать, сомневающихся - в резервации, как североамериканских индейцев. Пусть от России останется одна губерния - но она будет тем пятачком, откуда разгорится огонь мировой революции! - почти кричал Ленин.

   Соратникам на минуту показалось, что их вождь обезумел, но Ульянов, поймав взгляды своей охраны и тревожную суету официантов, вновь натянул на лицо хитрую улыбку, сощурив и без того раскосые глаза.

   - Кстати! Где-то тут есть моё имя, - он поднял скатерть и стал рассматривать деревянную столешницу. - Помнишь, Мартов, резали ножичком? Этот стол или другой?

   - Этот, этот, - Мартов поднял скатерть с другой стороны. - Вот они мы. Кстати, когда начнут поступать деньги? Наши курьеры привозят из России, но этого слишком мало. Наш Коба* плохо работает. Что, банки стали лучше охраняться? Я, лично, стеснён в средствах.

   - Вот тебе на первое время, - Ульянов сунул в нагрудный карман пиджака Мартова пачку банкнот.

   - Господи, откуда у тебя столько?

   - Неважно. Хотя - скажу. Австрияки тоже раскошелились. Я сейчас ни в чём не нуждаюсь. Ха-ха, - в Ленина будто вселился бес. - Анекдот! - воскликнул он, хлопнув ладонью по столу. - Николашка задумал в народ выйти, пообщаться за рюмкой вина в трактире с рабочими. Ну, Александра Фёдоровна, как водится, сдала его с потрохами жандармам. Те стали все кабаки в округе готовить. А где они  столько верноподданных возьмут? Но - напряглись. Сидит, значит, царь, выпивает с кузнецом Балтийского завода. Выпили уже изрядно. Императору трактирщик подливает из особой бутылки, а кузнецу пришлось казёнку лакать. Сидит наш Никола, радуется. Никто его не узнаёт, все распинаются, как они царя любят. Тут наш отец нации спьяну облапил кузнеца и говорит ему: "Что-то мне, мастеровой, лицо твоё знакомо. Были бы усы - вылитый барон Таубе - командир корпуса жандармов. Вон и родинка на лбу такая же". А кузнец отвечает со слезой в голосе: "Ваше императорское, Коля, дорогой! Знаешь, сколько слёз пролил, пока денщик сбривал мне усы сегодня утром?!"

   Троцкий первый залился смехом, за ним - остальные.

   - За тупость нашего государя-императора! - воскликнул Ленин, поднимая кружку с пивом. - Мы ещё будем пить водку в его спальне.

    Никто из посетителей ресторана не услышал несколько тихих сухих щелчков. Зато официант Франсуа, случайно обернувшись, сжался в комок. Его подошвы словно прилипли к полу. Он зачарованно наблюдал, как один за другим роняли головы на скатерть Ленин, Мартов, Ганецкий и другие. Кровь смешивалась с осколками стекла и капала на каменную брусчатку террасы. Высокий человек стоял рядом с русскими и хладнокровно расстреливал революционеров из странного длинноствольного пистолета. Через несколько секунд, ломая стулья, рухнули на пол охранники Ульянова. Человек в сером плаще выпустил напоследок пулю в голову Ленина и, не торопясь, двинулся вдоль улицы Кандоль. Вопль женщин разорвал вечернюю тишину. Все официанты выскочили наружу и стали суетиться вокруг трупов. Посетители ресторана, опрокидывая столы, рванулись к выходу. Один Франсуа стоял столбом и провожал глазами фигуру стрелка, исчезающую в сумерках.

 

   * - Коба - одна из кличек Сталина, который до революции занимался грабежами банков для пополнения партийной кассы.

 

                             Санкт-Петербург. Ноябрь 1912 года

 

   Елену разбудила трель звонка. Открыв глаза и перевернувшись на бок, она провела ладонями по округлившемуся животу и прислушалась.

   В прихожей раздались голоса, потом шарканье ног прислуги, и в дверь спальни постучали.

   - Входи, входи, проснулась, - сказала Елена, садясь на постели.

   Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула горничная Даша.

   - К вам с визитом - жандарм.

   - О, господи! - вздохнула Елена. - Подай, пожалуйста, халат. Что ему надо?

   - В больших чинах он. Говорит, что есть весточка от вашего супруга.

   Елена вскочила и заметалась по комнате.

   - Где расчёска, Даша?

   - Да где ж ему быть, гребню-то? На тумбочке лежит.

   - Хорошо, хорошо. Я выйду через пять минут. Займи гостя.

   - Это ж чем я буду развлекать полицейского?

   - Чаю согрей, варенье выставь на стол.

   - И то правда. Денщик уже огонь развёл. Побегу.

   - Беги, беги.

   Елена торопливо причесала волосы, взяла в рот пастилку от кашля, расправила складки халата так, чтобы живот стал менее заметен, и толкнула дверь.

   В гостиной стоял человек, которого она видела всего один раз в компании Гучкова. Александр Иванович заходил к ней регулярно - раз в месяц, справляясь, не нужно ли чего.

   - Чем обязана? - спросила женщина. Этот жандарм ей не нравился. Что-то было в его лице неприятное.

   - Как вы поживаете, уважаемая Елена Дмитриевна?

   - Неплохо, - ответила Елена, наблюдая, как шустрая Даша разливала чай по красивым чашкам, подаренным Гучковым.

   - Надеюсь, вас не посещают разные странные видения, как вашего супруга?

   - Нет, не посещают, - резко ответила Елена, поднимая на жандарма глаза. - Мне бы тоску свою по мужу избыть, а не пустые разговоры разговаривать.

   - Понимаю. Готов всячески содействовать.

   - Так содействуйте, - в глазах женщины мелькнула тень страха.

   - Вот, извольте полюбопытствовать, - жандарм достал из-под стула портфель и выложил на стол кипу газетных вырезок.

   - Что это?

   - Австрийские и швейцарские газеты.

   - Вы же знаете, Эрнест... не помню вашего отчества...

   - Эрнест Несторович.

   - Да, да, спасибо, Эрнест Нестерович. Вы же в курсе: я не понимаю ни немецкого, ни французского языков.

   - Ваш покорный слуга охотно переведёт.

   Жандарм взял верхний газетный лист.

   - Дословно, дословно. Так сказать - ни отнять, ни убавить.

   - Валяйте, - с показной скукой в голосе произнесла Елена.

   Жандарм поморщился и взялся за листы.

   - Вот, извольте. Цюрихская "Нойе Цюрхер Цайтунг" пишет: "Из полицейских источников нашей газете стало известно, что по Европе  прокатилась волна странных и загадочных преступлений. Так, в середине сентября в Вене на пороге собственного дома был убит выстрелом в голову некий довольно преуспевающий художник - Адольф Гитлер. Пуля прошла навылет и была извлечена из косяка входной двери. Там же найдена гильза. Калибр патрона не соответствует ни одному виду револьверов, находящихся на вооружении полиции и императорской армии..." - жандарм назидательно поднял указательный палец. - А вот - "Berliner Tageblatt". Читаю: "В Макленбурге убит мальчик двенадцати лет по имени Мартин Борман*. Ещё через два дня в Ландсхуте нашли труп ровесника Бормана - сына директора местной гимназии Генриха Гиммлера*. Через несколько дней в городе Рейдт обнаружили тело убитого пятнадцатилетнего Йозефа Геббельса*. Все они были застрелены с близкого расстояния единственным выстрелом в голову. А вот выдержка из австрийской газетёнки: "...В Сараево нашли мёртвым серба Гаврило Принципа**, известного в узких полицейских кругах восемнадцатилетнего члена террористической организации "Млада Босна".

   - Зачем вы мне всё это читаете? - Елена встала из-за стола и направилась к окну.

   Поздние ноябрьские сумерки обещали сильный снег. Женщина прислонилась горячим лбом к холодному стеклу.

 

   * - Выше приведены фамилии руководителей нацистской Германии.

   ** - Гаврило Принцип (25 июля 1894  - 28 апреля 1918) -  сербский студент-террорист.  Известен тем, что 28 июня 1914 года убил австрийского престолонаследника Франца Фердинанда и его жену Софию (Сараевское убийство). Это послужило поводом к началу Первой мировой войны.

 

   - Может, эти статейки освежат вашу память, и вы расскажите мне, как и откуда вы с мужем появились в столице российской империи?

   - Вряд ли моя память нуждается в ужасных описаниях каких-то преступлений.

   - Тогда, может быть, вам о чём-то скажут вот эти фамилии? - жандарм поднёс к глазам ещё одну газету.

   - Ах, избавьте меня от газетных сплетен! - резко повернулась к нему Елена.

   - Нет, вы послушайте! Это очень интересно, - полицейский, не глядя в текст, а проницательно уставившись в глаза женщине, процитировал:

   - Двадцать дней назад в одном из Женевских ресторанов - излюбленном месте встреч русских эмигрантов - были зверски убиты: Владимир Ульянов, Лев Бронштейн, Надежда Крупская и ещё несколько человек. Вот, полюбуйтесь. Даже есть фотографии. Что вы на это скажете?

   Жандарм уловил тень, пробежавшую по лицу молодой женщины.

   - Ровным счётом ничего. И потрудитесь покинуть меня, Эрнест Жандармеевич.

   - Издеваетесь? - вздёрнул подбородок над высоким воротником мундира полицейский.

   - Пошли к чёрту! Я позвоню Гучкову.

   - Ваше право, ваше право. Вот только мне придётся объяснять моему начальству, почему сегодня утром нашли мёртвым нашего осведомителя, некоего Иосифа Джугашвили. Убит очень похожим способом.

   В прихожей раздался звонок, потом шум голосов, падение стула и тяжёлые шаги. Дверь отворилась, и на пороге гостиной появился похудевший, осунувшийся Радич. На мгновение он остановил свой взгляд на вспыхнувшей румянцем Елене, потом быстро подошёл к жандарму. Мельком взглянув на газетные вырезки, он взял Эрнеста Несторовича за воротник и потащил его в коридор. Через несколько мгновений на улице послышались истошные вопли. Даша и Елена подскочили к окну. Они увидели, как Мирко схватил за ноги жандарма и воткнул его головой в сугроб снега. Потом отряхнул руки и скрылся из вида.

   Он появился в гостиной раскрасневшийся, немного смущённый, но довольный собой.

   День пролетел незаметно и быстро. Мирко отсыпался в кабинете, время от времени появляясь в гостиной, чтобы попить чаю. Он сажал Елену к себе на колени, и они молчали, наслаждаясь прикосновениями и теплом друг друга.

   Даша ходила, словно тень, неслышно перемывая чашки и сметая крошки баранок со стола. Денщик, достав из шкафа мундир Радича, начищал пуговицы и сдувал с сукна пылинки.

   - Зря время тратишь, - бросил ему Радич, появившись под вечер в прихожей.

   - А, может, не зря, - басил солдат, пробуя на крепость нитки в швах.

   Уже в сумерках под окнами остановилась карета, и из неё вышел морской офицер.

   Он остановился в дверях, с любопытством рассматривая Радича.

   - Полная парадная форма, господин подполковник: мы сейчас едем в Зимний!

   В кабинете царя они застали одного Гучкова. Он обнял Мирко за плечи и прослезился.

   - Думал, не увижу вас, милейший.

   - Куда я денусь? Если только - в будущее.

   - Вам бы всё шутить.

   - Вы исполнили то, о чём я вас просил? - спросил Радич.

   - Вот, - Гучков протянул вперёд папку.

   - Хорошо.

   Через пять минут двери отворились, и в кабинет разболтанной походкой вошёл Николай.

   - Ну, что? Ну, как? Мне нужны подробности, - заторопился император. - А потом пойдём, выпьем винца.

   - Ваше Величество, Николай Александрович! - твёрдо произнёс Мирко.

   Император, споткнувшись, чуть не сшиб кресло. Никто и никогда так с ним не разговаривал.

   - Ещё всё может измениться, - Радич, взяв царя под локоть, усадил его в кресло. - Выслушайте меня, и если у вас хватит мужества, сделайте так, как я скажу. Но сначала - два вопроса. Что для вас важнее всего в этой жизни?

   Николай, почти не задумываясь, ответил:

   - Три вещи: здоровье императрицы, будущее наследника и процветание империи.

   - Хорошо. Вот вам состояние вашей страны, - Мирко открыл папку, данную ему Гучковым. - Согласно проведённой в январе тысяча восемьсот девяносто седьмого года всеобщей переписи, численность населения Российской империи составила сто двадцать пять миллионов человек; грамотных среди населения -  двадцать один процент, среди лиц в возрасте десяти-девятнадцати лет - тридцать четыре процента, - Радич оторвал взгляд от бумаг. - Вот это никуда не годится, но не всё так плохо.

   Он внимательно посмотрел на царя и продолжал:

   - В январе того же года была осуществлена денежная реформа, установившая золотой стандарт рубля. Классно! Далее. Вами был издан указ об ограничении рабочего времени, которым устанавливался максимальный предел рабочего дня не более одиннадцати с половиной часов в обычные дни, и десять часов в субботу и предпраздничные дни. На фабриках, имеющих более ста рабочих, вводилась бесплатная медицинская помощь, охватившая семьдесят процентов общего числа мастеровых. В июне тысяча девятьсот третьего года высочайше утверждены Правила о вознаграждении потерпевших от несчастных случаев на производстве, обязавшие предпринимателя выплачивать пособие и пенсию потерпевшему или его семье в размере до шестидесяти процентов содержания потерпевшего.

   - Замечательно. Но этого мало, - не вытерпел Гучков.

   - Правильно, - согласно кивнул Радич. Продолжительность рабочего дня нужно сокращать, тем более, что ваше царствование, уважаемый Николай Александрович, сопровождается экономическим ростом. Пять процентов в год. О таком мечтают министры из моего будущего.

   Гучков и Николай переглянулись. А Радич тем временем продолжал, заглядывая в бумаги:

   - Протяжённость железных дорог за десять лет увеличилась вдвое. Вы экспортируете зерно и другие сельскохозяйственные товары. Заводы выпускают конкурентно-способную продукцию, включая военную. Наш флот сейчас может на равных соперничать с флотом Англии. Теперь – второй вопрос, - Мирко бросил папку на стол. - Зачем нам первая мировая война и последующая революция?

   - Но ведь опасность миновала? - тревожно спросил Николай.

   - Пока миновала, но если больше ничего не делать - то всё повторится. На смену Ленину появится ещё один безумец, который попробует империю на зуб. То же самое произойдёт в других странах. Вон Гучков знает. Я ему цитировал Маркса: "Призрак коммунизма бродит по Европе". Поэтому заканчивайте с пьянством, ставьте во главе правительства человека с характером и способностями Столыпина - и принимайтесь за работу. Проведите чистку жандармского корпуса, полиции. Нужно гнать в шею взяточников и агентов заграничных спецслужб. В России полно талантливых, способных людей. Ленин их уже не расстреляет и не сошлёт в лагеря за колючую проволоку. И ещё, Ваше Величество: Англия в моём будущем - конституционная монархия, где вся полнота законодательной власти принадлежит парламенту, а исполнительная власть - премьер-министру. Америка - президентская республика, где всего две политические партии, которые борются между собой за голоса избирателей и власть. Эти два государства - лидеры среди всех стран мира. Подумайте об этом.

   - Всё это есть в вашем будущем? - переспросил Николай.

   - Точно! - твёрдо сказал Мирко.

   - А Россия?

   - России, увы, больше нет. От неё остались жалкие осколки, да и те под пеплом после массированного ядерного удара.

   - Ядерного? - удивился Гучков.

   - Это долго объяснять. Скажу только: одна ядерная бомба или снаряд может стереть с лица земли самый крупный европейский город.

   - О, Господи! Спаси и помилуй нас грешных! Значит... - Николай встал и принялся расхаживать по кабинету.

   - Значит, я даю вам шанс изменить историю и будущее страны. Решайтесь, - тихо сказал Радич и, встав на пути царя, посмотрел ему прямо в глаза.

   Он остался доволен тем, что увидел в зрачках Николая.

   - Хорошо, - сказал Мирко и пошёл к выходу.

   - Александр Иванович, - спохватился император. - Проводите нашего героя и позаботьтесь о наградах и чинах.

   Гучков поклонился и пошёл вслед за Радичем.

   - Ну, что же, сейчас отдохнёте немного - и я рад буду снова видеть вас в особняке на набережной.

   - Увидимся завтра. Мне ещё кое-что от вас нужно.

   - Что на этот раз? - остановился Гучков.

   - Деньги, двух морских офицеров, знающих английский язык, и проездные документы на пароход, в ближайшие дни отплывающий в Америку.

   - Да зачем вам туда, неугомонный вы человек?! Вы же там никого не знаете.

   - Знаю. Его зовут Роберт Оппенгеймер*. Правда, он ещё мальчик - но это уже не важно.

 

* - Джулиус Роберт Оппенгеймер (англ. Julius Robert Oppenheimer, родился - 22 апреля 1904 г., умер 18 февраля 1967 г.) - американский физик-теоретик, профессор физики Калифорнийского университета в Беркли, член Национальной академии наук США (с 1941 года). Широко известен как научный руководитель Манхэттенского проекта, в рамках которого в годы Второй мировой войны разрабатывались первые образцы ядерного оружия. Из-за этого Оппенгеймера часто называют «отцом атомной бомбы».

  

  

  

   

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/