Компромисс
День еще только начинался. Солнце лениво двигалось к незримому зениту, разгоняя утреннюю прохладу. Разношерстные автомобили, стоящие на детской площадке, терпеливо ожидали своих владельцев. Кошачья братия разлеглась на крыше подвала хрущевки и, щурясь, следила за дворнягой, которая нарезала по двору уже второй круг, метя все, что можно было пометить. Огромная лужа, перекрывающая тротуар и служащая ориентиром для работников водоканала – именно здесь всегда лопается труба – замерла, отдыхая от мути, осевшей за ночь на дно.
Из пункта А и пункта Б, навстречу друг другу, двигались два пешехода. Именно двигались, так как то, что вытворяли их ноги, ходьбой не назовешь. Движение было настолько замысловатым, что дворняга от неожиданности пометила заднее колесо «БМВ» не тем раствором, чем сразу же внесла заметное оживление в ряды кошачьей братии – коты сели и широко раскрыли глаза, а кошки зазевали, потягиваясь.
Оба пешехода не обратили никакого внимания на столь знаменательное событие. Они продолжали двигаться навстречу друг другу, прилагая поистине героические усилия, чтобы хоть как-то помочь своим автопилотам.
Лужа заволновалась. Она, как никто другой знала, что все мыслимые и немыслимые прямые, кривые и параллельные этого двора, пересекаются именно на ней, что бы там ни утверждали физики с математиками.
Автопилоты пешеходов тоже были знакомы с дворовой поправкой к закону о пересечение, поэтому замысловатое движение привело обоих фигурантов одновременно к противоположным концам настила, перекинутого через лужу.
Настил, предвидя неминуемое, напрягся. Кошачья братия подобралась поближе к краю крыши и навострила уши. Дворняга, прервав утренний променад, подбежала к нейтральному берегу лужи и застыла в позе бокового арбитра.
Всеобщее возбуждение передалось и пешеходам. Они остановились, чем сильно напрягли свои шарниры. Опухшие веки тяжело раскрылись, давая мутному взору простор для поиска внешней угрозы. Взгляды встретились, и обе стороны почти мгновенно поняли, что без вступительных речей не обойтись.
Первым взял слово, огромного роста и объема, мужчина. Он слегка кашлянул, отчего его немногочисленные подбородки пустили волну по всему телу, чем едва не нарушили, с таким трудом удерживаемое равновесие. Дождавшись, когда подкожная прослойка успокоится, он тонким, более просящим, нежели угрожающим голоском, выдохнул:
- Ну, я не знаю, что сейчас с тобой сделаю.
Публика была разочарована таким невыразительным заявлением. Коты посмотрели на кошек, кошки на котят, а те, в свою очередь, пожали плечами. Дворняга стала яростно чесать задней лапой за левым ухом, думая, что ослышалась.
Настал черед второго пешехода. Это был ужасно щупленький мужичонка, с давно небритым волевым подбородком, что указывало на твердость характера и неординарность личности. Возможно даже, что он был интеллигентом в третьем поколении. То, что его тело ходило ходуном, лишний раз доказывало, что этот человек полностью раскован, не имеет комплексов и свободен от денежной зависимости или, если говорить точнее – от денег.
- Убью!!! – пробасил малыш, глядя на своего визави снизу вверх и добавил: - Обоих!
Такая конкретика с математическим уклоном сразу завоевала сердце дворняги, которая никак не могла решить – кому из кандидатов отдать свой голос.
Обменявшись приветствиями, громила с интеллигентом шагнули навстречу судьбе.
Настил застонал и приложился к воде. Лужа всхлипнула, поморщилась и, выйдя из берегов, попыталась сорвать свое зло на передних лапах дворняги. Пес отпрыгнул в сторону и, задрав морду вверх, чтобы никого не обидеть, громко залаял.
От неожиданности, правая нога здоровяка дернулась и наступила на край настила. Тот, недолго думая, мгновенно погрузился всем боком в воду, соскользнув с кирпичей, на которых лежал.
Неведомая сила подбросила щуплого вверх и швырнула в лужу, где он почти скрылся из виду, причем сделал это так буднично, словно пришел на работу.
Толстяк был не столь решительным, как его противник. Он грациозно опустился на правое колено, вытянув назад левую ногу и, взмахнул руками, копируя гимнастический элемент тридцатых годов двадцатого века, чем сильно удивил кошачью братию. Несколько мгновений он фиксировал свое положение, чтобы зрители успели полностью насладиться увлекательным зрелищем, а затем рухнул в лужу с таким видом, будто это было мечтой всей его жизни.
Лужа брезгливо раздалась в стороны обнажая дно, заваленное всяким мусором включая щупленького мужичка. Тот лежал наполовину погрузившись в раскисшие окурки и не верил своему счастью – в его руке была зажата грязная и промокшая сторублевая купюра.
- По пивку?! – вопросительно предложил восхитительный дискант, быть может, впервые в жизни проявив личную инициативу.
- Угощаю! – пробасил щуплый, все еще не веря своему счастью.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/