Евгений Алдаев

 

Юный подарок

эротическая повесть

 

Вкусная эротическая повесть о взаимоотношениях взрослых состоятельных женщин с юными парнями и не только.

 

 

© Евгений Алдаев, Юный подарок, 2013

 

 

 

 

 

Оглавление:

                                                                     

Глава 1. ОТКРОВЕНИЕ

Глава 2. ПЕРВЫЙ РАЗ

Глава 3. СТРАСТЬ

Глава 4. НА СВОИХ МЕСТАХ

 

 

Глава 1

ОТКРОВЕНИЕ

  

  

         Настя шла по заснеженной улице города и размышляла о том, что собиралась предложить лучшей подруге Валентине, дружба с которой началась еще в школьные годы. Та оказалась в очень трудном финансовом положении; обзавелась многочисленными долгами и кредитами, и дошло до того, что она была вынуждена заложить единственную квартиру. Подруга несколько лет живет без мужа с сыном Антоном, которому шел восемнадцатый год и второй курс в институте. "И угораздило тебя влюбиться в сына лучшей подруги", – кляла собственную беспечность Настя. Это чувство родилось в ее сердце под Новый Год. Валентина пригласила ее в свой дом встретить Новый Год, как она потом призналась; последний Новый Год в этом доме. Они праздновали в одиночестве, с отменным коньяком и бутылкой дешевого шампанского. Именно эти напитки по обыкновению развязывают язык человеку. Так случилось и с Валентиной. В момент, в который мы нашли нашу героиню, она держала путь в дом Валентины, чтобы сделать ей предложение, от которого та не сможет отказаться. Насте Мельниковой недавно исполнилось тридцать два года, Вале Ивановой стукнуло уже тридцать семь, однако, несмотря на разницу в возрасте, они были очень дружными подругами.

         Однако прежде надо поведать об одном эпизоде, происшедшем между нашей героиней и сыном Валентины. Этот эпизод отчетливо запечатлелся в ее памяти, и с тех пор она думала только о нем.

         – Тетя Настя, почему вы не замужем? – спросил за ужином Антон.

         – Ты знаешь… – растерялась она и жутко застеснялась.

         – Не задавай тете Насте глупых вопросов, - строго пресекла сына Валентина. – И посмотри, будь добр, на часы. Тебе уже пора спать.

         – Но мама, я уже взрослый, – возразил Антон.

         – Да, милый мой, ты уже взрослый, но для меня ты будешь всегда маленьким, – напомнила Валентина. – А сейчас быстро спать.

         Антон с печальным выражением побрел в свою комнату, поцеловав мать и пожелав спокойной ночи тете Насте.

         – А меня поцеловать, – обворожительно улыбнулась Настя, состроив недовольное лицо.

         Антон мгновение застыл в робости. Его ладони сделались влажными, сердце бешено стучало, откликаясь в висках. Подобные симптомы наблюдались у него всякий раз, когда смотрел на Настю, когда его слух ласкал ее чувственный голос. Он так и не решился выполнить просьбу Насти, что прежде делал с легкостью и без эмоций, спешно удалился в свою комнату.

         – Что это с ним? – в недоумении переглянулась Валентина с Настей.

         – Не волнуйся, Валя, – небрежно повела плечами Настя. – Просто у твоего сына переходный возраст. Однако, действительно, странно, он не заметил мой подарок под елкой.

         – Ты любишь его сильнее, чем я, – печально выдохнула Валентина, наполнив рюмки коньяком. – Выпьем за тебя!

         – Я выражаю протест, – сделала характерный жест Настя. – Ты самая лучшая мать, Валя! В наше время вырастить сына - это подвиг. Тем более одной.

         Валентина не стала спорить с подругой и, звякнув хрусталем рюмок, вместе испили коньяк.

         – Кстати, нам осталось лишь на раз, – проверила на глаз остаток содержимого бутылки Валя. – Кому бежать за бутылкой?

         – Я пас. – Настя макнула лимон в сахар и отправила в рот. – Ты знаешь, я не пью много.

         – А я все же сбегаю. – Валя метнулась в прихожую.

         – Твой бывший не звонил? – крикнула ей вслед Настя.

         – Нет. Антон так ждал его, а он даже не позвонил, паршивец. – Обув сапоги и надев дубленку, она сказала: – Я скоро буду!

         После ее ухода Настя вымыла посуду, и решила заглянуть в комнату Антона, прихватив с собой подарок. В комнате было темно, лишь мерцающий свет от телевизора да редкие вспышки петард за окном освещали полуголое тело юноши. Она заворожено смотрела на прелестные очертания Антона, который лежал на животе, подпирая голову руками, и увлеченно следил за происходящим на экране. Лишь минуту спустя она решилась постучаться. Специально на этот вечер она выбрала розовое платье с оголенными плечами и неприлично глубоким декольте, чтобы дать возможность Антону оценить свои формы. У нее на короткое время мелькнула смелая мысль; обнажить перед его глазами грудь. От этой мысли по телу прокатилась волна необузданного сексуального желания. Соски пышных грудей стали очень твердыми, и спустя мгновение, она уже ласкала их руками, воображая в мыслях обнаженного Антона, лежащим в ее такой широкой постели. Прекрати мечтать о невозможном! - опрокинул на нее ушат ледяной воды внутренний голос: "Этот мальчик не для тебя. Его сладкие губы никогда не будут ласкать тебя".

         – Привет. Разреши войти? – нерешительно шепнула она.

         – Входите. – Антон спешно переключил телевизор на другой канал и сел на постели. Он выглядел несколько недовольным, испуганным и обрадованным одновременно. – Мама куда ушла?

         – В магазин, сейчас вернется. Разве она разрешает тебе смотреть телевизор в столь позднее время? – Настя поняла, что Антон смотрел какой-то эротический фильм, но решила умолчать об этом.

         – Вы ведь не скажете? – хитро прищурился Антон. 

         – Ну, не знаю, – с сомнением в голосе сказала Настя, присев на краешек кровати. – Вообще-то я обижена на тебя. Ты даже не взглянул на мой подарок. А я старалась, между прочим, выбирала. Мучила продавца вопросами, какой айфон лучше.

         – Конечно же, последней модели! – восторгу Антона не было предела. Он разорвал красочную упаковку и открыл крышку.

         – Нравится подарок? – Она любила делать ему подарки. Ей нравилось, когда Антон радовался. – Думаю, я заслужила поцелуй.

         Отложив на время дорогой айфон в сторону, Антон сел рядом Настей, и обхватил руками ее узкие бедра. Чувственный аромат ее духов будоражил кровь Антона, и он в этот миг находился на вершине блаженства и молил невидимые силы об одном, чтобы мама как можно дольше не возвращалась.

         – Я хочу вас поцеловать, тетя Настя, – жарко прошептал Антон, опьянив ее своим чистым дыханием. – Но не так, как прежде.

         – Очень интересно. И как ты хочешь поцеловать меня?

         Он набрался смелости и прильнул к полураскрытым устам женщины. Настя чувствовала, что сейчас лишиться рассудка от счастья, и уже обнимала Антона так, как до сего момента не дозволяла себе обнимать.

         – Так нехорошо, Антошка. – Огромным усилием воли она заставила себя прервать поцелуй.

         – Я люблю вас, тетя Настя! – без всякой надежды на взаимность признался Антон.

         – Глупый ты, разве может парень в восемнадцать лет влюбиться во взрослую женщину?

         – Может, – уверено ответил Антон, и обвил руками изящную шею Насти. – Мне становится жарко всякий раз, когда я смотрю на вас. Вы зрелая, а значит, опытны во всем, что касается любви и не только.

         Она смотрела в его глаза, в которых и в самом деле отражалось первое чувство, вспыхнувшее в сердце, и уже готова была произнести слова, что берегла долгое время, но в этот миг послышался скрежет ключа в замочной скважине.

         – Мама не должна знать, что между нами произошло, – отрезвленным голосом сказала Настя.

         – Конечно, иначе она сойдет с ума, узнав, что я уже взрослый, – согласился Антон, с неохотой натягивая на себя одеяло. – Поцелуйте меня на ночь, тетя Настя.

         – Разумеется. – Она наклонилась поцеловать его в щечку, однако он изловчился и неожиданно подставил свой сладенький ротик.

         – Ты меня съешь, малыш! – заделав золотистый локон за ухо, шепнула она.

         – Настя, ты куда пропала? – донесся с кухни голос Валентины.

         – Я у Антошки, сейчас иду! – крикнула Настя. Но прежде чем уйти, она хотела еще раз поцеловать Антона.

         – Спокойной ночи, мой любимый, – пылко шепнула она ему на ухо.

         – И вам спокойной ночи, любимая моя тетя Настя. – Изловчившись, Антон чмокнул ее в красивый подбородок. После чего удобно расположился в кровати.

         – Очевидно, Антону пришелся по душе твой подарок, – заметила Валентина, как только Настя появилась на кухне. – У тебя такой вид.

         – А что с моим видом? – Настя в страхе бросилась к зеркалу, расположенному возле холодильника. Она боялась, что растрепанные волосы и смазанная на губах помада, выдадут ее.

         Она наспех привела себя в порядок и развернулась к Вале.

         – Что с тобой? – радушно улыбнулась Валя, наполнив рюмки коньяком. – У тебя вид школьницы, которую застукали целующуюся с мальчиком.

         – Перестань, – небрежно махнула рукой Настя. – Я уже сто лет как позабыла вкус поцелуев школьников.

         – Знаешь, я так боюсь потерять эту квартиру, – призналась чуть позже Валя.

         – На сей счет не волнуйся. Насколько я знаю; у людей не конфискуют их личное имущество при банкротстве, – желая успокоить подругу, осведомила Настя. – Так что твоя шикарная квартира перейдет к Антону, когда он вырастет.

         – Не хотела говорить, но квартиру я заложила под будущую прибыль, – упавшим голосом сказала Валя.

         – Боже, – ухватилась за лоб Настя. – И с какими паразитами ты на этот раз связалась?

         – С бандитами, – безжизненным голосом сказала Валя. – Они дали мне кредит на шестьдесят тысяч, который я должна была вернуть через два месяца...

         – Что ты наделала! – чертыхнулась от бессилия Настя. – Разве ты не знаешь, что с ними играть опасно для здоровья и жизни?

         – Да знаю я, знаю! – От выпитого спиртного да обиды на себя саму на Валю нашел приступ истерики. – Просто мне всегда было больно и обидно, что Антон больше привязан к тебе, чем к родной матери. Ты для него больше значишь, чем я.

         – Ну, ну, успокойся, – Настя принялась утешать Валентину. – Антошка любит тебя и ценит все, что ты для него делаешь.

         – Но что же мне делать?

         – А знаешь, давай я попробую поговорить с этими братками, – отважно предложила Настя.

         – Вот только этого не хватало!

         - Что тут сложного? – увлеченно продолжала она. – Как понимаю, им нужны бабки? Так я им дам их.

         – Ты, правда, можешь нам с Антошкой помочь? – приободрилась Валя.

         – Разумеется. Я считаю своим долгом помочь близкому человеку. Только я займусь этим после Нового Года. Сейчас же мы будем пить коньяк и веселиться.

         Слова и бодрый тон Насти немного успокоили Валю, и остаток ночи обе провели в отличном расположении духа, расположившись у телевизора. Утром Настя проснулась первой. Размяв затекшие от сна суставы, она направилась в ванную привести себя в порядок. Она довольно часто проводила ночи у Вали, потому имела свои принадлежности. Зубную щетку она держала в одном стакане с их щетками, свой гель для душа держала рядом с ее гелем. Потом она сделала на всех завтрак.

         – Доброе утро, тетя Настя! – услышала она за спиной звонкий голос Антона. – Вы что так рано встали?

         – Сделать тебе завтрак, – обернулась к нему она.

         – Шоколадное печенье! – восхищенно воскликнул Антон. Он подбежал к ней и обвил руками талию.

         – Прекрати, – с неохотой отстранилась Настя. – Испачкаешься шоколадом и станешь еще слаще.

         Он зацепил пальцем остатки шоколада и запустил в рот.

         – Как вкусно! – оценил он, словно намеренно глядя на женщину выразительным взором.

         Сейчас перед Настей стоя симпатичный парень в одних трусах. От него пахло свежестью и шоколадом, что просто сводило с ума и воспламеняло в Насте половое желание.

         – Дай губы вытру, – сказала она, развернув Антона к себе.

         Но вместо этого жадно прильнула губами к его шоколадному ротику. Она бы вымазала Антона целиком шоколадом, только бы получить возможность облизать, покрыть поцелуями каждую часть его тела.

         – Все, все, – утихомирила она разбушевавшуюся фантазию. – Твоя мама, кажется, проснулась.

         – Думаете, она что-то заподозрит, обнаружив нас в подобном виде? – шумно дышал Антон, заслонив стоявшую штучку в трусиках руками.

         – Надеюсь, нет. Но все же, следует успокоиться, и вести себя так, будто ничего между нами нет. – Настя поправила халат, сползший с плеча, и глубоко вздохнула.

         – Чуть свет она уж на ногах! – воскликнула Валя. Она стояла в растрепанном виде, и казалось, оценивала ситуацию.

         – Доброе утро, дорогая! – жизнерадостным тоном сказала Настя. – Ты не возражаешь, если я немного похозяйничаю у тебя?

         – Тетя Настя сделала для меня шоколадное печенье, – деловито сказал Антон, наблюдая, как любимая тетя вынимает печенье из духовки.

         – Я рада, – ответила Валя. – Сейчас налью тебе молока.

         – Налетайте! – сказала Настя, выкладывая печенье на тарелку.

         – Можно мне? – смело протянул руку к тарелке Антон.

         – Осторожно, обожжешься! – хором закричали обе женщины.

         – Да я осторожен! – перекидывал горячее печенье из ладони в ладонь Антон.

         – Любишь ты заставить нас волноваться, – заметила Валя, едва сдерживая смех.

         – Ты будешь чай или кофе? – спросила Настя Валю.

         – Хочу кофе! – Валя вынула из холодильника пакет молока и налила в большую кружку. - Ты уже умылся, сынок?

         – Да, мама, – Антон сел за стол. – А после завтрака можно во двор?

         – Отличная мысль! – проявила интерес Настя. – Поиграем в снежки.

         Во дворе дома Вали было много народу. Детвора каталась с горки на санках, а их родители внимательно смотрели за происходящим.

         – Идемте со мной! – многообещающим тоном сказал Антон и повлек ее за руку к сосновому бору, что располагался в ста шагах от дома. Однако Настю и Антона это все не интересовало, им было интереснее совсем другое.

         – Куда ты меня тащишь? – смеялась Настя, покорно следуя за возлюбленным.

         Антон таинственно хранил молчание. Они зашли уже довольно далеко, уже перестали быть слышны крики и смех детворы, как Антон вывел ее на лыжную тропу, запорошенную снегом.

         – Здесь мы с пацанами собираемся, – осведомил Антон, прокрутившись вокруг дерева, держась за ствол.

         – Думаю, мама потеряет нас. – Сердце Насти замерло оттого, что она оказалась наедине с любимым, и на нее вновь накатил прилив страсти.

         – Мама всегда так занята, что даже забывает про меня, – с обидой высказался Антон. – Сейчас, к примеру, она болтает с соседкой тетей Галей.

         – Мама тебя любит, Антон. Она за тебя любого изведет.

         – Да мне не надо, чтобы она была такой кровожадной, – возмутился он. – Я хочу, чтобы она хотя бы изредка уделяла мне внимания. Другим ребятам каждую неделю дают денег, а у мамы их никогда нет. Что до кредита, что после. Да и не был я больше нигде давно, ни в кино, ни в театре, ни на дискотеке, она до сих пор все запрещает.

         – Но мы же, с тобой, ходили в "Кристалл" в прошлом году, – напомнила Настя, и нарочито состроила обиженную мину. – Мне казалось, мы отлично провели время.

         – Все было круто! – Чувствуя себя неловко, Антон обнял ее за талию и поцеловал.

         – У тебя, верно, много подружек в институте? – нежно отстранив его голову руками, спросила Настя.

         – Почему вы так решили? – Антон дышал горячим чистым паром, который пьянил женщину, и она невольно обняла его и прижала к себе.

         – Потому, что ты обходителен с дамами, и умеешь целоваться.

         – Мама тоже думает, будто у меня есть девчонка, – тихим голосом вымолвил Антон. – Но у меня никого нет. Девочки смотрят на парней постарше, и у них пропадает всякое желание со мной дружить. Да и мама тщательно за этим следит.

         – Знаешь, некоторым девушкам нравятся такие парни как ты, – заявила Настя, потянувшись к его полураскрытому ротику. – В особенности такие молоденькие.

         Она целовала Антона с такой страстью, что тот забыл обо всем на свете, полностью находясь во власти поцелуя, первого в своей жизни.

         – Черт, что я делаю?! – в ужасе отпрянула она от Антона.

         – Но вы испытываете ко мне определенные чувства, - заметил Антон, – иначе не целовали бы меня прошлой ночью, да и сейчас тоже.

         Антон покорил ее сердце особой чуткостью. Ей было хорошо с ним наедине, как не было ни с одним мужчиной, которые появлялись на ее жизненном пути. Она даже пару лет назад собиралась замуж за одного старого предпринимателя, пока однажды не представила, как всю жизнь вынуждена будет терпеть его волосатую спину в своей постели.

         – Я не вправе испытывать к тебе иные чувства, кроме тех, что должна испытывать лучшая подруга твоей мамы к ее сыну, – она говорила эти банальные слова машинально, словно заученную фразу из женских романов, сама же хотела лишь одного; чтобы Антон принадлежал ей. – Но ты должен знать, прошлой ночью я желала тебя как никогда прежде.

         – Если бы мама задержалась, я бы стал мужчиной? - смело предположил Антон.

         – Нам лучше вернуться, - отвернулась от него Настя, - то безумие, что сейчас происходит между нами надо прекратить, пока оно не причинило никому бед.

         Она уже сделала пару шагов в обратном направлении, как остолбеневший на время Антон догнал ее и, неожиданно отважно развернув к себе лицом, заглянул в ее зеленые глаза. Он обнаружил в них невыразимую грусть вместе любовью, которую Настя тщетно стремилась скрыть под маской благопристойной подруги. Он перешел в наступление, которому нужно пройти сквозь невероятные преграды, чтобы достичь желанной цели. Мороз украсил щеки Антона здоровым румянцем, который целовать одно удовольствие. Этот безумный поступок Антона послужил последней каплей в безумном шторме страсти, бушующей в его чистой душе, который разрушил стены песочного замка в сердце женщины.           Она сбросила с плеч общественное мнение, в котором томилась долгие годы, и решила, что пылкий юноша должен принадлежать ей.

         – Я хочу тебя, дорогой мой! – пылко призналась она, сладострастно прижав к себе Антона за ягодицы, скрытыми под ватными штанами, – я не в силах дольше скрывать чувств, что испытываю к тебе. Знаю, это подло и бесчеловечно по отношению к твоей маме, но я не в силах приструнить себя, заковать в рамки приличия, чтобы жить достойно, но вдали от любимого человека.

         – А вы скажите маме, что любите меня, – взволновано предложил Антон. Он раздобыл где-то прутик и начертил на девственно белом снегу три слова и два знака: "Настя + Антон = любовь".

         Настя наблюдала за ним и в ее глазах заблестели слезы. Эти слова тронули ей душу. Она вдруг отчетливо осознала, как много она для него значит.

         – Да ты с ума сошел! После этого она увезет тебя к бабушке или куда-нибудь еще, и мы больше не увидимся. Нет уж, давай пока оставим все как есть. У твоей мамы серьезные неприятности, и я не хочу добавлять ей проблем.

         – Знаю, маму подставили партнеры, и она обанкротилась, – выказал осведомленность Антон, – но ведь это поправимо.

         – Твоя мама залезла в долги к мерзавцам, и теперь те требуют деньги, – Настя говорила с Антоном как с взрослым человеком, поскольку давно оценила его интеллект.

         – Но я не хочу ждать, – заявил Антон. – Почему бы мне ни пожить у Вас с недельку, как раньше, когда мама в командировку отлучалась.

         Валентина нередко отлучалась на два-три дня по делам, оставляя сына Насте. У Антона даже была личная комната, которую Настя обустроила по высшему классу, учтя вкусы и предпочтения Антона, которые изучила досконально. Она всегда пребывала в приподнятом расположении духа, когда Антон ночевал у нее. Нужно ли говорить: почему. Однако она держала себя в рамках и не показывала ни единым жестом, ни ласковым взглядом, что неравнодушна к нему. Вот и сейчас ее сердце переполняла радость, как только Антон будничным тоном упомянул об этом.

         – Нет, мой сладенький, – ответила она уже во дворе дома, – сейчас ты нужен маме.

         – Вы, как всегда, правы, тетя Настя, – согласился Антон. – Но вы разрешите мне звонить Вам, чтобы слышать ваш голос?

         – Ну, разумеется, – нежно потрепала Антона за подбородок Настя.

         – Куда вы пропали? – встретила их чуть раздраженная Валентина. – Я уже вся замерзла и хочу домой.

         – И шла бы домой, - буркнул Антон.

         – Но дома так одиноко одной, без тебя, – она опустилась перед сыном на корточки и, внимательней присмотревшись, обнаружила едва приметный след от розовой помады. – Хм, молодой человек, вы, кажется, целовались, и притом с увлечением.

         – Да мы чмокнулись разочек, – небрежно сказала Настя, спеша на выручку к Антону. – В знак примирения, так сказать.

         – А вы разве были в ссоре?

         – Чуточку, и короткое время, – смело обнял Настину талию Антон. – Тетя Настя корила за тройку за экзамен, которую я получил перед самыми новогодними каникулами.

         – Это их преподаватель по математике, – доложила Валентина Насте, хотя делать этого было совершенно не нужно. – Милейшая женщина, но к Антону излишне требовательна.

         – И правильно поступает, – заступился за преподавателя Антон. Тем более никакой тройки не существовало. – Она прекрасно знает весь мой потенциал. Ладно, идемте домой.

         – Пожалуй, мне тоже пора, – неожиданно вымолвила Настя.

         – Вы уже уезжаете? – огорчился Антон.

         – Работы дома море, – небрежно ответила она, и обратилась к Валентине: – Пожалуй, я попытаюсь решить твои проблемы. Сегодня же нанесу визит Лесникову.

         – Да плюнь ты, – стала отговаривать ее Валя. – Я сама влезла в это дерьмо, самой мне и выбираться.

         – Как знаешь, – не стала настаивать Настя. – Малыш, будь любезен, принеси мою сумочку, чтобы мне не подниматься. Я оставила ее на кресле в гостиной.

         Как только Антон убежал выполнять поручение любимой женщины, Валя сказала Насте:

         – Я ведь, кажется, просила не говорить ему ничего.

         – Да ничего я ему не говорила, – оправдывалась Настя. – Твой сын вполне сообразителен, чтобы самому понять, что что-то у тебя происходит.

         Настя подошла к своей белой новой "Тойоте Корола", села в автомобиль, но тут подоспел Антон и с каким-то странным выражением зеленых глаз передал тете Насте сумочку. Уже в машине открыв сумочку, чтобы вынуть мобильный телефон, она наткнулась на снимок Антона. От неожиданности она вздрогнула и на секунду потеряла контроль над дорогой и резко затормозила. Благо скорость была небольшой, и впереди горел красный свет светофора. Последовали гневные сигналы других водителей, но она не слышала ничего. Она была очарована снимком. Снимок был датирован десятым июня прошлого года. "Это Антон на дискотеке, - припомнилось ей. - Антон, ты нарочно выбрал это фото, единственное, которого у меня нет, и который я так страстно хочу держать у себя под подушкой. " В тот момент ее посетило сексуальное волнение сравнимое с тем, какое бывает у пятнадцатилетней девчонки в ту ослепительно прекрасную пору, когда в сердце приходит первая любовь.

         Вечером того же дня Настя, как и обещала, нанесла деловой визит Игорю Лесникову. Ему было сорок шесть лет, хотя выглядел он немного старше, что ж бизнес вымотал у него все силы и нервы. Он проживал в великолепном кирпичном трехэтажном загородном доме, изнутри дом был обустроен вполне современно, что называется, по последней моде. Еще у ворот Настю встретили два человека из личной охраны Лесникова. После того как она назвала себя, один связался с хозяином и получил разрешение впустить гостью в дом.

         – Не выразить словами, как я рад тебя видеть! – встретил ее в просторной прихожей Лесников. На нем был спортивный костюм, и выглядел он так, словно лишь минуту назад старательно крутил педали вело тренажера.

         – Не могу ответить тем же, – с порога перешла на жесткий тон Настя. – Дело, что привело меня сюда, подпортит твое праздничное настроение.

         – А что мы такие суровые? – игриво насупился Лесников. – Сегодня первый день нового года, а потому всем положено быть веселыми.

         – Ты можешь сказать: какого хрена ты наехал на Валентину? Насколько я знаю, ваши пути до недавнего времени не пересекались.

         – Просто в одно прекрасное утро я проснулся и решил: дай-ка кого-нибудь подставлю, да так, чтобы мало не показалось, –  улыбнулся Лесников.

         Настю выводил из себя бодрый настрой Лесникова, и она решила перейти к делу, чтобы ни секунды лишней не задерживаться в этом доме.

         – Короче, сколько она задолжала тебе?

         – У твоей подруги таких денег нет, мы проверяли, – ответил Лесников.

         – Верно, нет. Зато у меня найдутся, – выпрямилась с гордостью Настя.

         Тусклые зеленые глаза Лесникова вдруг вспыхнули и скользнули по стройной, словно у модели, фигуре женщины.

         – Я полагал, эти понятия устарели. А не поужинать ли нам вместе?

         Подобное предложение поступало от многих мужчин, и у обычной женщины оно вызывает вполне предсказуемую реакцию. Она начинает оценивать мужчину и, если тот получает высокую оценку, принимает предложение. Однако Настю от таких предложений просто тошнило. Она была преуспевающей бизнес-леди города, и гордилась своей независимостью.

         – Ты знаешь, я не ужинаю с мужчинами, которые не являются моими деловыми партнерами, – ответила она.

         – Еще одна попытка завести с тобой роман потерпела поражение, – сказал разочарованно Лесников, – надо понимать, у тебя есть ко мне предложение?

         – Я же дала понять, что готова оплатить долг подруги. Сколько она тебе задолжала? – Настя отчетливо помнила сумму, просто решила проверить преступного авторитета на честность.

         – Поверь, мне чужого не надо, лишь хочу вернуть свое, – вспыхнули глаза Лесникова.

         – Огласи сумму, – уже теряла терпение Настя.

         – Как пожелаешь, красавица. Пятьдесят тысяч евро. Представляешь теперь, какие я терплю убытки? Я не настолько богат, как может показаться со стороны.

         – Хорошо, ты получишь свои деньги, – она ответила, ни секунды не раздумывая, хотя для нее такие деньги были очень значительными.

         – Только прошу об одолжении.

         – Никакой постели!

         – Нет, я о другом. Я хотел бы получить наличными. Не доверяю я нашим банкам.

         – Ты же знаешь, снять столь крупную сумму сразу весьма затруднительно. Потребуется некоторое время.

         – По рукам, – протянул ей широкую ладонь Лесников.

         Все это время Антон украдкой от мамы звонил Насте.

         – Скажи, дорогой мой, каким образом твоя фотография оказалась у меня в сумочке? – когда Антон позвонил в первый раз, спросила Настя.

         – Не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Антон, явно улыбаясь на другом конце провода, – я ничего вам не клал.

         – Почему раньше не показывал это фото? – капризно бубнила Настя. – Я сделала бы копию и хранила бы тебя под подушкой.

         – С тех пор как вы уехали, я не перестаю думать о вас, – пылко признался Антон.

         – Я тоже все время думаю о тебе, – в ответ призналась женщина. Сейчас на ней был накинут один шелковый халат. Она готовилась ко сну. – Надеюсь, ты почистил зубы перед сном?

         – Я хочу сидеть рядом с Вами и целовать Ваши сочные губы.

         – На мне сейчас нет трусиков, – страсть обрушилась на Настю огненной лавой, и она уже ласкала себя рукой, – а на тебе надеты трусики, малыш?

         – Да, – с волнением ответил он. – Мама говорит, что когда я был маленьким, вы целовали меня там, – ему было неловко произнести слово, которое нас особенно возбуждает.

         – Где именно? – ей хотелось, чтобы Антон назвал слово.

         – Ну... – растерялся Антон. – Мою штучку. Блин, я говорю ужасные вещи! Такие вещи нельзя говорить женщине.

         – Все в порядке. Мне нравилось прикасаться к нему губами, – вспомнила Настя, как купала пятилетнего Антона и с каким невыразимым удовольствием намыливала рукой его штучку. Чистенький и розовенький, он имел аппетитный вид и волновал девятнадцатилетнюю Настю. Иногда она, украдкой от Вали, прикасалась к нему губами.

         – Это нечестно! Вы видели меня голым, а я вас нет, – ущемлено сказал Антон.

         – Тебе еще представится такая возможность, дорогой мой! - Одной рукой держа телефон, другой она не прекращала ласкать себя. – Мама уже спит?

         – Нет, в ее спальне еще горит свет. Сложившаяся ситуация лишила ее сна.

         – В скором времени все наладится, – таинственным тоном вымолвила Настя.

         – Что вы имеете в виду? – с надеждой в голосе спросил Антон.

         – Скоро узнаешь. Добрых снов, солнце мое! – напоследок сладко шепнула она.

         – И вам добрых снов! – в ответ пожелал Антон, жадно поцеловав ее фотоснимок, который все это время держал перед глазами. – Я люблю Вас, тетя Настя!

         – И я тебя.

         Мы оставили Настю в тот момент, когда та держала путь к Вале домой. Она сознательно не взяла машину, решив пройтись пешком, чтобы в который раз обдумать то предложение, что она собиралась сделать Валентине. Сотни раз она говорила себе оставить свою затею, о дерзости которой скоро поползут слухи. Однако запретный плод манил с каждым часом все сильнее, и ноги сами несли ее в дом сестры.

         – Привет, Настя! – открыла ей Валя в прекрасном расположении духа, – хорошо, что зашла. У меня сногсшибательная новость.

         – Антошка дома? – снимая дубленку, спросила Настя.

         – Проходи на кухню. Я чайник поставлю.

         У нее хорошее настроение, – отметила про себя Настя, – должно быть, Лесник сдержал обещание.

         – По твоему бодрому виду можно предположить, что дела обстоят наилучшим образом.

         Не успела она закончить фразу, как Антон выбежал из своей комнаты и в коридоре кинулся к ней с поцелуями.

         – Прекрати, - остановила его Настя.

         – Вы пришли просить маму отдать меня Вам? – смотрел с любовью на нее Антон.

         – Да. Хотя не уверена, что поступаю правильно. Отобрать у матери сына - это аморально. Мне крайне трудно будет просить ее разрешить тебе пожить у меня.

         – Ты где пропала? – крикнула с кухни Валентина.

         – Иду! – Настя нежно потрепала Антона за подбородок и прошла на кухню.

         – Ты не поверишь, но все чудесным образом разрешилось, – поспешила поделиться хорошей вестью Валентина.

         – Что ты хочешь сказать? – сделала вид, что не понимает, о чем речь, Настя.

         – Похоже, Лесник сегодня хорошо выспался и, к тому же встал с нужной ноги, поскольку утром он позвонил и сказал, что прощает мне долг, – Валентина говорила взволнованно со слезами на глазах, и Настя заметила, что подруга немного под хмельком.

         – Я же говорила, что все образуется, – разделила радость с подругой Настя, – и зачем Леснику надо было на тебя наезжать?

         – По правде сказать, не знаю, – Валя вдруг пристально посмотрела на Настю, – а ведь это ты погасила мой долг?

         – Это он так тебе сказал? – массируя в волнении пальцы, спросила Настя, - но такое вполне нормально, когда люди подставляют друг другу плечо в тяжелой ситуации.

         – Спасибо тебе огромное! – кинулась ее обнимать Валя. – Я верну тебе все до единой копейки. Вот только встану на ноги и верну.

         – Мне ничего от тебя не нужно, – со слезами на глазах вымолвила Настя, – кроме одной вещи, которая покажется безумной, и ты, возможно, меня проклянешь после этого.

         – Что ты такое говоришь?! – Валентина заметно обрадовалась тому обстоятельству, что ей не придется возвращать долг. – Да разве возможно предать проклятию столь порядочную девушку?! Можешь просить, о чем хочешь. Но прежде не пропустить нам по рюмашке?

         – Как стремительно летит время, – сказала после Настя. – Кажется, только вчера мы принесли Антона из роддома, а он уже думает о девчонках.

         – Мой сын, и вправду, уже взрослый, – печально вздохнула Валентина. - Вот видишь, с тобой он делится своими секретами, со мной же нет. Я даже не в курсе, какая девочка из института ему нравится, да и куда он работать собрался после окончания.

         – Что с тобой? – спросила Настя.

         – Просто вспомнила, как на днях зашла в ванную, когда он мылся. Ну, скажи мне, чего я у него не видела? Так он вдруг жутко смутился, накинул на себя мыльного полотенце и выставил меня за дверь.

         Настя лишь улыбалась на это. Сейчас она получила еще одно доказательство того, что Антон созрел.

         – Чему улыбаешься? – насупилась Валя. – Думаешь, матери приятно узнать, что собственный сын ее стесняется?

         – Рано или поздно это должно было случиться. От полового созревания ни куда не денешься.

         – Хочешь сказать, что он уже думает о сексе? - Одно это слово вгоняло каждый раз Валентину в краску. Вот и сейчас она вымолвила его почти шепотом, словно ругательство, без которого не обойтись в данном диалоге.

         – Ты уверена в этом.

         – Но Антон никуда не ходит, где его могли бы толкнуть на дурной проступок, – облегченно вздохнула Валя. – После института сидит дома и читает книжки по учебе. А ты знаешь, в последнее время он ведет себя странно.

         – Что ты хочешь сказать?

         – Он вдруг начал любить чистоту. Почти каждые два-три дня меняет простыни. Я же не вышла из ума, чтобы не понимать, зачем он так делает. У него определенно кто-то есть, и эта кто-то пудрит ему мозги. Знаю я современных девок, уж поверь мне.

         – Постой, ты, помнится, сокрушалась из-за отсутствия у Антона подружки. Теперь же переживаешь, что таковая, возможно, появилась.

         – Просто он каждый вечер кому-то звонит, закрывшись в своей комнате, и я не имею ни малейшего представления, кому.

         – Но ты совершенно точно знаешь, что на другом конце провода девка? – уточнила Настя.

         – Да я полностью уверена в этом и хочу выяснить кто она такая, –  лицо Валентины приняло жесткое выражение, – жаль, я должна буду уехать на пару дней по делам.

         "Сейчас ты попросишь взять Антона к себе, милая подружка", – с замиранием сердца ожидала Настя и не ошиблась.

         – Ты возьмешь Антона к себе, а то времена сейчас такие.

         – Безусловно, – слишком поспешно согласилась она, и Валентина даже кинула на нее несколько изумленный взор, – ты прекрасно знаешь, что можешь всегда на меня положиться.

         – В таком случае, я скажу ему, чтобы собирался, - Валентина вышла в коридор и вернулась с телефонной трубкой, крича на ходу сыну, – Сына, собирайся! Ты едешь к тете Насте, погостишь у нее пару дней.

         – А ты куда едешь? – осведомилась Настя, наблюдая, как Валя набирает номер телефона.

         – В Хабаровск. Один человек должен доставить партию товара из Китая, – ответила Валя и начала с кем-то разговаривать по телефону. – Добрый вечер, я хотела бы заказать билет на ближайший рейс до Хабаровска.

         Тем временем Антон вышел из комнаты, привычно волоча за собой вместительную спортивную сумку.

         – Мам, я уже собрался, – бодрым голосом известил он.

         – Не слишком много взял вещей? – бросила мимолетный взор Валя на толстую сумку сына.

         – Там только все необходимое, мам, – ответил Антон. – А ты надолго?

         – Да как обычно. Через два-три дня ждите. Кстати, вы не подбросите вашу бизнес леди в аэропорт?

         – Я сегодня пешая, – Настя никак не ожидала столь счастливого для нее поворота событий, и уже жалела, что не взяла машину.

         – В таком случае придется вызвать такси.

         Такси подкатило к подъезду через минут десять, Настя с Валентиной и счастливый Антон уже поджидали его на улице. Они подвезли Валю до аэропорта, затем Настя велела водителю подбросить их с Антоном на улицу Дмитриева, к дому с номером двадцать два, где проживала Настя.

         – Знаете, я рад за маму, – у порога признался Антон. – У нее вновь появилась работа. Она в последние дни совсем сникла.

         – Ты прав. Человеку необходимо иметь цель, иначе он утратит смысл жизни. – Настя сняла дубленку с сапогами, узкие бедра обтягивали джинсы, выгодно подчеркивая стройные ножки. – Ты голоден?

         – Нет, мы с мамой ужинали.

         Антон пошел в свою комнату и включил музыку на компьютере.

         – Выключи, уже поздно, – проследовала за ним Настя.

         Но Антон не послушался. Вместо этого он подошел к ней и пригласил на танец. Она поразилась тому, как изумительно Антон чувствует ритм. Словно нарочно поставив диск с медленной музыкой, Антон прижимался к любимой женщине все сильнее. Эх, если б я был чуть старше, она бы почувствовала страсть, что я испытываю сейчас, – в отчаянии думал он.

         – А ты прекрасно танцуешь, должна сказать, – призналась Настя.

         После улицы от обоих исходила морозная свежесть. Но жар желания разгорался в них подобно извержению вулкана, и Насте с каждой минутой стоило больших усилий держать себя в руках. Близость Антона медленно, но необратимо лишала рассудка. Не отдавая себе отчета, она бороздила ладонями по спине Антона, медленно спускаясь вниз. Может показаться странным, но самой соблазнительной частью тела Антона для Насти являлись его ягодицы, напоминающие спелый персик. Она готова была просунуть руку в трусики, чтобы ощутить нежность белой кожи, но пока не решалась это сделать.

         – Почему вы не снимите вашу кофту? А хотите, я сам сниму ее с вас? – спросил Антон.

         И, не дожидаясь дозволения, принялся стаскивать кофту. Хотя он действовал торопливо и неумело, скоро Настя осталась в одном бюстгальтере.

         – Ты шустрый малый! – поразилась она прыти Антона.

         Ей было сладко находиться под любопытным взором глаз Антона. Он манил своей юношеской свежестью и порочностью, никак не свойственной его юному возрасту, и наша героиня не устояла перед его натиском.

         – Хочешь сегодня спать вместе со мной, как раньше? – игривым тоном предложила Настя.

         – Как раньше, когда я был маленьким?

         – Ну да, когда еще я тебе подгузники меняла, – весело смеясь, они пошли в спальную.

         Она уложила Антона поперек не разобранной постели и стала покрывать его поцелуями с жадностью, подобной той, с которой в летний зной человек припадает к роднику.

         – Разреши мамочке распеленать тебя? – чувственным голосом шептала она на ухо Антона, нежно сжимая пальчиками его плоть…

         Пять минут спустя Антон лежал в ласковых объятиях любимой женщины и дремал.

         – Тебе хорошо было? – тихим голосом спросила она его, теребя чуб.

         – Очень клево, тетя Настя! – приподнялся на локте Антон, чтобы видеть глаза любимой. – Раньше я ничего похожего не испытывал.

         – Все когда-то происходит впервые, – вымолвила Настя.

         Она чувствовала себя безмятежно счастливой оттого, что постель впитала сладковатый аромат любимого мальчика.

  

 

 

 

Глава 2

ПЕРВЫЙ РАЗ

  

  

         Антон учился в институте второй год, и Настя иногда утром подвозила его на машине, но пробуждаться после ночи страсти для Антона было тяжело.

         – Пора вставать, малыш, – будила его поцелуем Настя.

         – Да, да, – сонно бубнил он, сладко потягиваясь под одеялом из легчайшей шерсти, – уже встал.

         Однако продолжал лежать в кровати. Как не жаль было Насте будить Антона, все же по ее вине он ночью не спал, но она вынуждена была это сделать. Игриво закусив губу, она откинула одеяло. Каждый раз при виде голого Антона сердце ее замирало.

         – Ты выглядишь таким красивым в моей широкой постели! – скрестив руки, любовалась она еще спящим Антоном, – ладно, соня, я, кажется, знаю, как тебя разбудить.

         Она встала на колени в постели и подползла к заманчиво раздвинутым ножкам Антона. От прикосновений шелковистого язычка любимой Антон шумно задышал и окончательно проснулся. Подняв голову, он обнаружил, что он снова возбудился.

         – Давай, просыпайся, котеночек, – сказала шепотом Настя, подложив ладони ему под попку. – А то времени на завтрак не останется.

         Сейчас Антон казался как никогда соблазнительным. Ягодицы уютно расположились в мягких ладонях женщины, чтобы она могла приподнимать их во время ласк. Однако, вопреки ожиданиям Антона, она прекратила ласки, сказав, что пора собираться в институт.

         – Надеюсь, ты не станешь афишировать наши с тобой отношения? – Настя остановила машину около территории института, и поправила Антону шапку.

         – Конечно, я буду молчать об этом, – заверил Антон.

         – Мы с тобой взрослые люди, а у взрослых людей должны быть маленькие секреты. Так что никому ни слова.

         Прежде чем выйти из машины, Антон прильнул к полураскрытым губам Насти.

         – Ну, что мы с тобой натворили! – Рассмеялась она, глядя на его вымазанный в алой помаде рот. – Ты же у меня весь в помаде! Она стерла след поцелуя своим носовым платком и отпустила Антона.

         Как и обещала, Валентина вернулась спустя два дня. Она позвонила на мобильный телефон Насти и сказала, что будет ближе к ночи, и попросила, чтобы к ее приезду Антон был готов.

         – Ладно, я передам ему, – упавшим голосом ответила Настя. – У тебя все отлично?

         – Да, у меня все замечательно. По приезду все расскажу. До встречи! – попрощалась она и отключила телефон.

         Антон ко времени звонка матери уже сделал домашние задания и с чистой совестью смотрел телевизор в гостиной.

         – Мама звонила, – решила сразу его осведомить Настя. – Приказала, чтобы ты готов к одиннадцати.

         Антон сильно опечалился этой вести, резко вскочил с кресла и убежал в спальню Насти.

         – Я не хочу возвращаться! – кричал он, и с разбегу бухнулся на подушки. - Почему мне нельзя немного пожить у тебя?

         – Мы, кажется, уже говорили на эту тему, – немного раздраженно сказала Настя. – Маме сейчас нужна поддержка. Перестань грустить, ты ведь уже большой мальчик, – она села рядом с ним и обнажила гладкие колени. Антон успокоился и теперь любовался утонченными чертами лица Насти.

         Ее длинные ресницы загнуты вверх, под ними удивительно выразительные глаза, одного мимолетного взора которых было довольно для того, чтобы Антон растворился в них. Она смотрела на него с грустью из-за предстоящей разлуки. Но в один миг, потухший взор зажегся любовной страстью, и она расстегнула пуговицы на блузке, обнажив пышную грудь.

         – Возьми его в ротик, малыш! – она дала сосок Антону, и тот с удовольствием выполнил желание любимой.

         Чуть позже утомленные страстью влюбленные лежали в объятиях друг друга.

         – Можно задать тебе важный вопрос? – тихо спросил Антон, гуляя пальчиком по красивому подбородку любимой.

         – Я слушаю тебя.

         – Прежде поклянись, что ответишь со всей серьезностью.

         – Ладно. Клянусь, что основательно подумаю, прежде чем дать ответ. – Она не сдержалась и чмокнула влажный ротик Антона. – Что ты хочешь знать?

         – Ты бы вышла за меня замуж?

         Настя мелодично рассмеялась столь неожиданному вопросу, обняла его и повалила на подушки. Она радовалась, что Антон заговорил об этом. Значит, его чувства искренны и глубоки, и отношения между ними будут длиться долго.

         – Ты не ответила! – недовольно пробурчал Антон, водя пальчиком по шее любимой.

         – Я бы, не раздумывая, вышла за такого чудесного и симпатичного юношу, – она смотрела на него с умилением, и счастье расцвело в душе летними цветами, – будь хорошим мальчиком, принеси сок.

         – Минутку, – он бодро вскочил с постели и стал натягивать трусы.

         – Оставь трусики! – пылко шепнула Настя, сев на постели и скрестив руки. – Я хочу любоваться твоей голенькой попкой.

         – Слушаюсь, моя развратная госпожа! – Он бросил трусы обратно на пол и убежал на кухню за напитком.

         У нее возникло ощущение, что купидон пустил ей в сердце стрелу по ошибке, да к тому же с опозданием на несколько лет. "Я непременно должна сказать ему, что он, по сути, моя первая любовь! – взволнованно решила она, – я еще не переживала подобных восхитительных эмоций, от которых витаешь на седьмом небе".

         – Вот твой сок, любовь моя, – подоспел Антон со стаканом, до краев наполненным апельсиновым соком, – осторожно, он холодный.

         – Я хочу открыться тебе в одной вещи, – с необычайно воодушевленным выражением лица, изрекла Настя.

         Сейчас в ее глазах блестели слезы. Она буквально светилась изнутри каким-то ласковым светом, какой бывает только у взрослых женщины в ту пору, когда они вдруг влюбляются в молоденьких мальчиков. И для Антона она сейчас была самой красивой на свете.

         – Ты должен знать, что я никого до тебя по-настоящему не любила, - выдохнула она признание. – Ты - моя первая любовь, малыш!

         – А как же тот предприниматель, что сватался к тебе? - напомнил Антон, удобно устроившись в постели рядом с Настей. – Помнится, мама с бабушкой готовили приглашения на свадьбу, будучи уверенными, что ты непременно должна принять его предложение.

         – Вот именно что должна. А я никому ничего не должна. Это моя жизнь и мне решать, с кем делить место под потолком и вторую половину постели. Знаешь, поначалу я изводила себя угрызениями совести оттого, что желала тебя. Меня мучила бессонница каждую ночь, когда ты спал у меня. Я запретила себе даже подходить к твоей комнате, чтобы не иметь искушения поцеловать тебя спящего.

         – Знаешь, в последнее время я не запираюсь в твоей ванной, – смущенно сказал Антон.

         – Мне это известно, дорогой мой. Но не могла же, я войти без твоего разрешения. Мама сказала, что ты ее выставил из ванной, когда она неосмотрительно поступила подобным образом.

         – Она - это иное дело. Она не должна видеть меня голышом, иначе подумает, что еще у меня там ничего не выросло, – с милым выражением убежденности на лице, изрек Антон. – Еще примется меня купать!

         – Я сама мечтаю выкупать тебя, запеленать в полотенце и лечь с тобой в постель! – в очередной раз на Настю накатала волна сладострастия. Она прильнула сладкими от сока губами к его рту, ее рука меж тем скользнула по крепенькому торсу к вожделенной промежности. От сладких прикосновений любимой женщины Антон снова завелся.

         – Можно я введу его? – он встал на колени промеж стройных ножек млеющей от наслаждения Насти.

         – Нет, маленький! Иначе ты станешь мужчиной.

         Но она не успела довершить начатое дело, как раздался звонок в дверь.

         – Черт, мама скоро придет! – глаза обоих влюбленных одновременно метнулись на часы: те предательски показывали половину одиннадцатого.

         – Быстро одеваться! – Сердце Насти замерло в ужасе, но она совладала с эмоциями и накинула на обнаженное тело халат. – Нам совершенно не нужно, чтобы твоя мама обо всем догадалась.

         Антон нервозно заделывал майку в трико, когда она, поправив у зеркала прическу, открыла Вале дверь.

         – Что долго не открывали? – раздраженно ворчала она, переступив порог.

         – Да мы... – на секунду растерялась Настя. – Антон слушает музыку в наушниках, я же принимала душ.

         – Принимала душ, говоришь? Однако волосы сухие. Ладно, пора домой. Я уж разуваться не стану, – ее любопытный взор скользнул в спальную Насти, дверь которой та в спешке забыла закрыть.

         – У тебя мужчина? – неловким шепотом спросила Валя.

         – Что ты такое говоришь! – кокетливо прижала ладонь к груди Настя, выразив удивление.

         – Ладно, забудь. Где этот тихоня? Я ведь просила, чтобы он к моему приезду был собран.

         – Я готов, мам, – вышел из своей комнаты Антон, с как попало собранной сумкой.

         – Может, чаю? – нерешительно предложила Настя. – Расскажешь, как поездка?

         – Нет, благодарствую. Сейчас вашей бизнес-леди нужна горячая ванна и постель. А что поездка? Партия товара прибудет только через неделю, за этот срок нужно найти покупателей.

         – Слышим знакомые интонации! Вижу, ты быстро оправилась от кризиса, – подметила Настя.

         – Это лишь благодаря моей любимой подруге. Ты здорово меня выручила, Настя, –  серьезно вымолвила Валентина, и в ее глазах заблестели слезы.

         Они не виделись почти месяц. Валентина отлучалась в командировки лишь дважды, но оставляла Антона одного. Как-то Настя спросила, почему Валя не оставляет Антона с ней, она многозначительно смолчала. Вообще, в последнее время в отношениях наблюдался некоторый холодок, и Настю не могло это не угнетать. К тому же разлука с Антоном причиняла душевную боль, которая оборачивалась ночами в бессонницу. Когда Антон был еще маленький, она пробовала встречать его у школы после занятий, однако каждый раз опаздывала буквально на секунды, ведь Валя оказывалась первой. Сейчас уже сам Антон не хотел, чтобы его однокурсники видели, как его катает какая-то женщина. Порой ей казалось, что Антон видел ее машину, однако виду не показал. В одну такую бессонную ночь она удовлетворяла себя, зажав промеж ног подушку, представив рядом голого Антона. "Все, так больше продолжаться не может, – твердо решила молодая женщина после того, как дошла до очередного экстаза, и повторяла долгое время, – либо ты забываешь Антона раз и навсегда, либо находишь путь к Валентине, и открыто признаешься ей, что безумно любишь ее сына как мужчину. Решено, завтра же заеду к ним, и поговорю с Валей".

         Наутро четырнадцатого февраля, в день всех влюбленных, она получила послание по электронной почте от Антона. Когда она открыла его, то обнаружила фото Антона с красивой надписью, которая гласила: "Ты пробудила во мне любовь, и теперь я дарю тебе свое сердце!" Сердце же самой Насти трепетало от этих написанных строк, и она в безумии целовала его фотографию на экране монитора. Час спустя, в том же состоянии, она перебирала свой гардероб с целью выбрать наиболее подходящий для визита костюм. Выбор ее пал на элегантный брючный костюмчик салатного цвета, который нельзя было назвать слишком сексуальным, хотя брючки соблазнительно обтягивали ягодицы и бедра. Стоя у зеркала, и в сотый раз придирчиво оценивая самые мелкие детали, она сказала себе, поставив руки на бедра:

         – Твой возлюбленный будет в восторге, увидев тебя в этом костюме, товарищ Настя! – обратилась она к своему безупречному отражению.

         Через пять минут она сидела за рулем своей "Тойоты Королы" и держала путь к дому Вали.

         – Что привело тебя в наш дом? – Валентина встретила ее крайне враждебно, и поначалу даже не хотела впускать. Но потом все же, смилостивилась и позволила Насте войти.

         – С каких это пор я сделалась персоной нон грата? – Настя чувствовала себя ужасно неловко, но нашла силы остаться.

         – С тех самых, когда утопила в болоте порока собственную добродетель! – гневно ответила Валя.

         – Так ты все знаешь? – почему-то с облегчением выдохнула Настя, и осмелилась сесть на пуфик рядом с зеркалом.

         – Знаю. Я застукала его с твоей дранной фоткой, когда он ублажал себя, прости Господи! – с брезгливым выражением на лице зловеще, как змея шипела Валя, – за это он наказан на месяц. Так что можешь выметаться. Все равно не позволю его увидеть.

         С этими словами она открыла дверь и красноречивым жестом показала: "Выметывайся"!

         – Я пришла поговорить с тобой.

         – Нам не о чем говорить. Деньги, что должна тебе, верну на днях. – Выгоняя Настю, она не смогла сдержать слез. – Как ты могла, Настя! Ты же моя лучшая подруга!

         – Да не знаю я, как угораздило меня влюбиться в него! Просто нам всегда было хорошо вдвоем, – теперь обе плакали на пару.

         – Вы давно? – не смогла побороть чувство неловкости Валентина. – Я хочу сказать: как давно вы этим начали заниматься? В смысле, сексом?

         – Это было только во время твоей командировки, – щеки Насти залила краска смущения. – Вернее, той, когда ты оставила его на меня последний раз.

         – Он тебе нравится? – с болью выдохнула Валентина.

         – Безумно нравится! – не стала отрицать Настя. Она скинула с плеча сумочку, чтобы обнять Валю.

         – Тебя заводит его юная плоть, да?

         – Давай не будем об этом.

         – Он брал твою грудь в рот? – продолжала расспросы Валя, явно начиная заводиться.

         – Брал. Он ласкал меня. Ты это хочешь услышать?

         – А ты сама, – сексуальное желание росло в ней все сильнее, – ты брала его штучку в рот?

         – Валя, оставь глупые расспросы!

         – Ты права, ты права. – Убрав дрожащей рукой мокрые от слез волосы с лица, Валентина, весьма властолюбиво, повлекла Настю на кухню. – Сейчас нальем по бокалу винца. Знаешь, в Хабаровске мне глаза попалось изумительное вино. Я просто не могла удержаться, чтобы не прикупить пару бутылок. Только вот, забыла название. "Виноградная слеза", кажется. Оно сейчас больше иных соответствует нашему общему расположению духа, – горько усмехнулась Валя.

         Лишь спустя час и одной бутылки Валентина крикнула сына:

         – Ладно, уж, выходи, паршивец! Ну, где ты там, юный влюбленный?

         Дверь его комнаты тихо отворилась, он вышел к ним с понурой головой. Он не решился поднять глаза на любимую женщину, однако очень этого желал.

         – Привет! – тихим тоном промолвила Настя, глядя на него с невыразимой нежностью.

         – Привет! – также тихо прозвучал ответ.

         – Что вы, как не родные? – негодовала Валентина. – Поцелуйтесь хотя бы для приличия.

         – Иди ко мне, – предложила Настя своим чувственным голосом, от сладостного тембра которого у Антона наступила эрекция.

         Скрывая охватившую его радость от матери, Антон посадил на колени любимую женщину. На нем были спортивное трико да майка с адидасовским лейблом. Симпатичные кудряшки на лбу и висках придали ему внешность соблазнительного младенца, которому хочешь сменить подгузник.

         – Ну, что же вы медлите? – выказала нетерпение Валентина. – Покажите мне страсть, что вы, якобы, испытывайте друг к другу.

         Настя не заставила себя долго упрашивать. Она прильнула к губам Антона, выпустив страсть на свободу. Он сразу ответил на поцелуй, и полностью доверился любимой. Хотя целоваться на глазах у матери было делом непривычным, и он испытывал некоторую неловкость, все же любовное желание захватило его. Он нервными движениями ласкал грудь постанывающей в сексуальном возбуждении Насти.

         – Я понимаю тебя, очень сложно устоять перед таким как мой сын, – обратилась Валентина к Насте, когда спустя полчаса сидели за чашкой чая.

         – Ты о чем? – вопрошающе глянула на нее Настя, заделав локон за ухо.

         – Просто хочу сказать, что поняла, почему тебя заводит Антон. Он что, всегда столь послушен в постели?

         – Иди к черту! – смущенно отмахнулась Настя.

         – Знаешь, что пришло мне сейчас в голову? А что, если мне тоже найти себе молоденького мальчика? – с каким-то странным огоньком в глазах сказала Валя. – В нашем районе слишком много бездомных ребятишек, обделенных родительской любовью. Вот я усыновлю самого миленького из мальчиков.

         – Это крайне серьезный шаг, – с важностью сказала Настя. – Не следует принимать скоропалительных решений, продиктованных сексуальными желаниями, которые ты сейчас испытываешь.

         – Ты, безусловно, права, – неохотно согласилась Валя. – Но у меня четыре года не было мужика. Ты отлично знаешь!

         – Так, значит, тебе просто нужен сексуальный партнер. В таком случае у меня к тебе предложение: давай отправимся сейчас на вокзал и снимем для тебя проститута на ночь.

         – Я наблюдала там юношей, предлагающих себя дамам. Но никак не предполагала, что однажды захочу воспользоваться их услугами. – Валентина уцепилась с энтузиазмом, и метнулась в спальню одеваться.

         – Только, прошу, не думай, будто я пользуюсь их услугами, – сочла нужным сказать Настя. – Я знакома с сутенершами этих мальчиков, большинство из которых приходятся им старшими сестрами или матерями.

         – Вы куда это намылились на ночь глядя? – справился Антон, который до этого находился в своей комнате.

         – Мальчика маме искать, – заключила его в объятия Настя. – Понимаешь, ее замучила зависть. Ведь я имею юного любовника, она же проводит ночи в одиночестве.

         – Но ей уже тридцать семь, – с осуждением подметил Антон.

         – И что с того? – возмутилась Настя. – В этом возрасте, к твоему сведению, женщина расцветает и внешне и внутренне.

         – Можно мне с вами? – попросился Антон.

         – Тебе лучше остаться дома. Хочешь, уложу тебя в кроватку?

         Она взяла возлюбленного за руку и отвела в его комнату. Раздела, после уложила в постель.

         – Как тебе удобнее спать? В трусиках или голышом? – задавая этот вопрос, она мяла ладонью его промежность.

         – Конечно, голышом, – млел от наслаждения Антон. – Сними их с меня!

         – Сейчас! – Она поцеловала обнаженный торс Антона и спустилась внизу, вцепилась зубами в резинку его трусиков и стянула их. Чистый запах настолько заводил женщину, что она занялась бы с ним любовью, если бы Валентина не позвала ее:

         – Дорогая, я готова к эротическим приключениям!

         – Иду! – отозвалась Настя, подоткнув Антону одеяло. – Вот только поцелую любимого на ночь.

         – В его штучку? – жеманно уточнила Валя.

         – Во все самые сладенькие места, – мечтательно вздохнула Настя, закрыв дверь его комнаты. – Прямо как в детстве.

         Стояла темная ночь, когда Настя повезла Валю в один из дворов около железнодорожного вокзала. Она быстро нашла какую-то девицу, которой на вид было лет двадцать пять, в теплой куртке с откинутым капюшоном, и которая явно знала Настю.

         – Привет. Че надо? – спросила девица. – Подождите, дайте, угадаю: вы хотите снять себе мальчиков? Правильно?

         – Отчасти, – согласилась Настя, и представила ей Валентину. – Она моя подруга, и ей на эту ночь нужен молодой, но умелый любовник.

         – Двадцатилетний сгодиться? – спросила девица Валентину.

         – Не следовало мне приезжать сюда, – в смущении отвернулась от нее Валентина, собравшись уйти от греха. Но сестра ее остановила.

         – Да не тушуйся ты! – сказала она. – Парень опытный и знает свое дело, только заплати.

         – Так мне что, следует платить? – она казалась ошарашенной этим обстоятельством и находилась в некотором замешательстве.

         – Но если тебе нечем, то могу я за тебя заплатить, – с готовностью предложила Настя.

         – Да я не о том, – Валентина вынула из сумочки кошелек. – Я сама в состоянии заплатить. Просто никогда прежде не доводилось делать подобного.

         Тут к ним подошел двадцатилетний парень в джинсовой куртке.

         – Ты уже освободился? – довольным тоном спросила его девица, как потом выяснилось, это была его родная сестра.

         – Да муж неожиданно вернулся, – отчитался парень. – Пришлось срочно закругляться. Однако сил у меня на сегодня больше нет. Эта зрелая красотка, подобно соковыжималке, все соки из меня выжила, – он посмотрел на женщин и улыбнулся Насти, – наконец-то ты решила испробовать моего "дружка" в деле. Только, боюсь, не выйдет ничего сегодня.

         – Прости, ты не в моем вкусе. А вот моя подруга горит желанием, – представила Валентину Настя парню.

         – Приятно познакомиться! – деликатно пожал ей руку он. – Меня Ромой зовут.

         – Так ты сможешь ее обслужить? – еще раз переспросила девица.

         – Я же сказал, не сегодня, – раздраженно ответил Рома.

         – Ладно, ладно, не пыли, – строго пресекла брата девица. – Не можешь, так не можешь. Никто тебя не насилует, – усмехнулась она двусмысленности своей последней фразы.

         И сразу обратилась к Валентине за уточнением и предложением:

         –  Быть может, вам подойдет Женька - мой младшенький.

         – Какого он возраста? – Предложение сутенерши пугало Валентину, и одновременно заводило.

         – Ему девятнадцать, на год младше Ромки, но выглядит старше. Такой светловолосый громадина с голубыми глазами. Вам понравится. Сейчас приведу его. Обождите минутку.

         И удалилась в сторону вокзала. Вернулась десять минут спустя с очаровательным созданием под руку.

         – А твой братик и правда миленький! – с первого взгляда оценила мальчика Настя, которая слала в определенных кругах ценительницей красоты мальчиков такого возраста.

         – Только наперед говорю, что Женька стоит в три раза дороже обычной таксы, – наблюдая заинтересованность братиком со стороны возможной клиентки, сказала юная сутенерша.

         – Привет, малыш! – обратилась к нему Валентина. Она неожиданно осмелела и готова была выложить за него любую сумму. – Хочешь, поедем ко мне?

         – А где вы живете? – От него приятно пахло дешевой мужской туалетной водой явно для солидности.

         – Тут неподалеку.

         – Два часа будет вам стоить, – не могла определиться со стоимостью услуг брата сутенерша.

         – Но я хотела бы его на всю ночь, – заявила Валентина.

         – Это будет стоить двести, – ответила сутенерша.

         – Долларов? – уточнила Валя, отчитывая из кошелька нужную сумму.

         – Или десять тысяч рублей, это обычная такса, – небрежно кивнула Настя, пряча от мороза руки в рукавах дубленки.

         Наконец, Валентина отчитала юной сутенерше положенную сумму, и все втроем вернулись на ее квартиру.

         – Ты дозволишь ночевать сегодня у вас? – спросила Валю по дороге Настя.

         – Безусловно, дорогая. Антон будет только рад.

         Когда подруги с взятым напрокат Женькой завалились домой, Антон был в ванной. Валентина велела ему поторапливаться, поскольку собиралась купаться с Женей. Настя разделась и прошла к любимому.

         – Нельзя входить! – разыграл он смущение, заслонив интимное место руками.

         – Я уже вошла. – Она расстегнула блузку и стащила лифчик, демонстрируя Антону свои безупречные формы. – Я эту ночь сплю у вас. Так что давай скорей мыться и в постель.

         Во время процедуры купания Настя вновь завелась от созерцания и ощупывания интимных частей тела Антона. Надраив ему спину губкой, женщина отложила ее в сторону. Затем основательно намылила руку мылом с ароматом персика и приложила к попке Антона.

         – Ну, вы скоро там? – в нетерпении спросила за дверью Валентина. – Мне тоже мальчика подмыть надо.

         – Секундочку! – Настя уже полностью вымыла Антона и теперь насухо вытирала полотенцем. С бьющимся от волнения сердцем она обвернула полотенце вокруг бедер Антона, просунув промеж ног. Она вдруг отчетливо вспомнила, как раньше меняла ему подгузник, и этого яркого воспоминания пришла в экстаз.

         – Что вы так долго! – насупилась Валентина, когда Настя с Антоном вышла из ванны.

         – Прости, игрушкой увлеклась. – Настя провела средним пальцем по промежности Антона, и Валя сразу догадалась, о какой именно игрушке та говорит.

         – Идем, малыш, мамочка подмоет тебя! – завела Женечку в ванную Валентина, которая уже пребывала в половом возбуждении и не вынимала руки из его трусиков. К слову сказать: трусики были единственной деталью его одежды, которая на тот момент находилась на нем.

         В ту ночь, преисполненную эротическими переживаниями, никто в квартире Валентины не спал. Но если вы предвкушаете умопомрачительные сцены лишения девственности Антона либо Женьки, то вынужден буду вас огорчить: оба так и остались взрослыми детьми. Валентина не смогла переступить порог морали, потому ограничилась предварительными ласками и лицезрением того, как юный начинающий проститут заливал ей на простыню.

         – Я не хочу, чтобы ты этим занимался, – ночной тишине прошептала Валентина на ухо Женечке.

         – Чем? Проституцией? – Сестра его отлично выучила данному ремеслу, и он не считал, что будет заниматься чем-то зазорным. – Это мой первый раз.

         – Я поняла, – тихо засмеялась Валентина, скользнув рукой под одеялом к промежности Жени. – Хочешь жить со мной? Будешь мне вместо сына.

         – Но у вас есть один, – сказал юноша, обрадованный предложением женщины.

         – Ты прав. Но Антон скоро уйдет от меня, и я останусь в огромной квартире совершенно одна. – Женщина говорила с особой печалью, понятной только матерям, которых ждет разлука с сыновьями.

         – Меня Ленчик не отпустит к вам, – с вздохом сожаления сказал он. – Она говорит, что из меня может выйти первоклассный проститут.

         – Но ты должен учиться, а не торговать своим телом! – возмутилась Валентина. – Хочешь, я поговорю с ней и попрошу отдать тебя мне?

         – Вы, правда, поговорите с моими? – подпрыгнул от радости на постели Женька.

         Поняв по ее доверительным глазам, что она непременно сдержит слово, Женечка прильнул к ее устам и подарил пьянящий поцелуй.

         Вот уже больше месяца живет Женя у Валентины в качестве приемного сына, который, однако, скоро воспылал к ней отнюдь не сыновними чувствами. Антон же окончательно перебрался к любимой женщине, однако каждый день встречается с матерью, поскольку Женя учился в том же институте что и Антон, правда на третьем курсе и на другом факультете. Валентина подвозит Женю к самым дверям института без всякого чувства неловкости, ведь людям она представляет его как приемного сына.

 

 

 

 

Глава 3

СТРАСТЬ

 

  

         Время летело стайками птиц, что возвращались с теплых краев на прежнее место жительство. С каждым днем зима, которая в этот год выдалась лютой, уступала права наглой и распущенной весне. Стояла середина апреля.

         – Скорей бы лето! – Антон стоял у окна спальни и смотрел на набухающие почки деревьев. Форточка была открыта настежь и дурманящий весенний ветерок игриво трепал ему волосы.

         – Ты так хочешь смыться от меня в какой-нибудь Египет? – шутливо улыбнулась Настя, и подошла к нему сзади. Она обняла его за талию и возложила свою очаровательную головку ему на плечо.

         – Нет, конечно! – Он обернулся к ней лицом и заглянул в изумрудные глаза. – Просто наши турагентства зазывают своей пестрой рекламой бедного студента, уставшего от занятий и домашних заданий.

         – Ах, ты мой бедненький! – сочувственно вздохнула Настя, прижимая его к себе. – Хорошо, я как-нибудь предложу твоей маме; выкроить парочку недель и мы все вчетвером направимся на какой-нибудь средиземноморский курорт.

         Антон подпрыгнул от радости и чмокнул любимую в губы.

         – Ладно, хватит целоваться, пора обедать, – борясь с искушением окунуться в пучину ласк Антона, смеялась Настя. – Ну, почему ты никогда меня не слушаешься, Антон?

         Он сейчас и в самом деле ее не слушал. Он был поглощен страстью и не владел собой. Повалив любимую на постель, он распахнул шелковый пеньюар на ней, обнажив красивую грудь и плоский живот.

         – Пусти! – без особой сердитости просила она, желая, чтобы Антон ослушался и на сей раз.

         Он умело расстегнул застежку на лифчике Насти потому, что проделывал это уже множество раз, затем с нежностью и придыханием спустил бретельки с ее хрупких плеч. Настя с интересом следила за его действиями и в очередной раз сознавала, что не в силах пред ним устоять. Вскоре мягкие ладошки пришли на замену чашечкам лифчика и принялись массировать каменные соски. Те страстно жаждали очутиться во рту Антона, и испытать то первородное чувство, для которого и были созданы. Торопливым движением она взяла голову Антона и направила ротиком к соску. Антон будто ждал от любимой именно этого, поскольку сразу принялся лизать своим бархатным язычком окружность соска.

         – Возьми в ротик! – в экстазе шептала Настя.

         Спустя пять минут влюбленные лежали на влажных от ночных и утренних забав простынях в объятиях друг друга, мучимые чувством голода.

         – С каким аппетитом я бы сейчас что-нибудь проглотил! – признался Антон, шаря рукой на тумбочке в поисках пульта от телевизора.

         – В таком случае, идем обедать, – всполошилась Настя, бодро вскочив с постели и накинув легкий халатик. – Борщ, между прочим, давно покрылся инеем, и в том виновен ты! – Настя шлепнула напоследок Антона по попке и направилась на кухню.

         – Я готов съесть твой борщ даже в замороженном виде, – крикнул Антон ей вслед, и кувыркнулся через подушки к тумбочке за телефонной трубкой. – Только сперва мне надо позвонить Женьке, – последнюю фразу он пробурчал себе под нос.

         – Жень, привет! Ну, что, ты решил, или нет. – Антон говорил чуть раздраженно, словно ждал решения приятеля продолжительное время.

         – Я с тобой. Лишние бабки карман не порвут, – неуверенным тоном сказал Женя. - Тем более я тоже хочу сделать своей подарок. Только меня смущает одна маленькая деталь.

         – Если ты насчет местных братков, то не ссы, на элитных стоянках они не пасутся, – заверил Антон.

         – Да нет, я о другом. Как объясним дамам наше отсутствие?

         – После что-нибудь придумаем, – небрежно отмахнулся Антон. – Главное, деньжат подзаработать. А то еще сочтут нас с тобой альфонсами. Значит так, завтра после уроков садимся на маршрутку и катим до центра.

         – Да знаю я тамошнюю автостоянку, – оживился Женя. – Там одни иномарки тусуются, деньжат можно зашибить, сколько хочешь. А ты уверен, что нас пропустят? Все же там охрана.

         – Пустят, – уверенность приятеля подкупала Женю. – К тому же охрана бдительна только ночами. Мы станем работать в дневное время, после института.

         На том и сошлись. На следующий день, с особым нетерпением высидев последнюю пару, наши парни кинулись к троллейбусной остановке. Сойдя, как и планировали, на центральной улице, забежали в магазин хозтоваров, и на всю сумму, что у них была, закупили моющее средство для машин. Просить охранника о разрешении предпринимательской деятельности выпало Антону, и он с успехом справился. Охранник сказал лишь, чтобы были осторожнее с машинами, все-таки дорогие иномарки и впустил на свою территорию. Даже показал, где можно брать горячую воду и вручил обоим по полиэтиленовому ведру. Вначале дела шли неважно, владельцы машин несправедливо дешево оценивали работу юных мойщиков, и к вечеру в общей казне насчитывалось чуть более одной тысячи рублей. Но парни не собирались унывать, и сказали охраннику, что завтра придут снова. Домой вернулись уже ближе к восьми вечера, получив нагоняй от любимых женщин и по порции долгожданного ужина. Так продолжалось несколько дней, неделю за неделей. Подруги ждали хоть какого-нибудь мало-мальски вразумительного объяснения: где пропадают мальчики вечерами, но те хранили таинственное молчание.

         – Знаешь, я уже начинаю думать, что зимняя любовь растаяла весенней капелью, – поделилась переживаниями Валентина с Настей. Они чаевничали на кухне у Насти дома в очередном ожидании юношей.

         – Почему ты так решила? – спросила Настя, хотя ответ напрашивался сам собой.

         – Мой стал в последнее время каким-то отчужденным, стал быстро засыпать.

         – Да Антошка также быстро отключается, – к удивлению Вали небрежно махнула рукой Настя. – Однако лично у меня не вызывает сомнений, что он любит.

         – Должно быть, ты права. Не может же парень являться со свидания с девчонкой в столь ужасном виде. Я просто устала каждый день стирать его куртку.

         – Мой стирает свою собственноручно, – призналась Настя не без гордости за своего Антона. – Он у меня самостоятелен, и почти все делает сам.

         – Как изволишь видеть, мой берет с твоего пример в смысле самостоятельности. Уже десятый час, а их до сих пор нет! – встревожено сказала Валентина, когда раздался звонок в дверь.

         – Кажется, я кого-то сейчас отлуплю! – следовала Настя за Валей в бешенстве.

         Женщины были до такой степени возмущены постоянными отлучками мальчиков, что прямо с порога без лишних разбирательств накинулись на них с тумаками.

         – Что ж ты делаешь?! Больно же! – как мог, увертывался от побоев любимой женщины Женя.

         – За что вы нас так встречаете?! – искренне недоумевал Антон.

         – За что?! Ах, и мы еще спрашиваем! Ты лучше на часы глянь!

         – Ну, припозднились чуток, – согласился Антон. – Это же не значит, что непременно надо с кулаками накидываться. Мы, между прочим, уже вполне взрослые.

         – Да какие вы, к черту, взрослые! – не давая передышки рукам, продолжала лупить Антона Настя. - Взрослые люди не ведут себя таким скверным образом, и не вынуждают родных тревожиться за них.

         – Вот где вы пропадали, скажите на милость? – требовала ответа Валентина от своего.

         Но Женька упорно молчал, храня верность договоренности с Антоном. Еще вначале условились они ни слова не говорить возлюбленным до самого конца. До того торжественного момента, как преподнесут им по подарку. И сейчас в карманах у каждого лежал футлярчик с колечком внутри, с трудом купленными ими в одном из ювелирных магазинов. Надо сказать, молодой, но опытный продавец не хотела продавать юношам. Ее смущал не только внешний вид покупателей: у обеих одежда вымазана так, словно их обкатила из лужи машина, но и юные годы. Мало ли откуда у них деньги. Может, ребята просто-напросто украли их. И снова Антон блеснул своей коммуникабельностью и спас положение. Он признался девушке-продавцу, что они с приятелем любят двух женщин, и что две недели с подряд мыли машины на местной стоянке. На счет женщин продавец не поверила, посчитав, что ребята говорят об однокурсницах, однако предоставила им возможность посмотреть ассортимент, когда Антон с видом миллионера выгреб из карманов мятые купюры. Она показала юным покупателям самое дешевое, что было в наличии, и немного поразилась просьбе Антона примерять одно кольцо за другим. Он же объяснил свою просьбу тем, что пальчики продавщицы такие же тоненькие, как и у его возлюбленной, а посему мало вероятности, что кольцо не подойдет размером. Наконец, сделав выбор на колечке с маленьким изумрудом в золотой оправе для Насти, и колечке с голубым топазом для Валентины, наши юные мужчины отправились домой к Антону, зная, что Валя с Настей дожидаются их именно там.

         – Мы только думали сделать вам сюрприз, – начал оправдываться Женька.

         – Хорошенький сюрприз! Потрепали нам нервы! – нервозно усмехнулась Настя.

         – Мы, если хотите знать, решили в полицию звонить, – вторила Насте Валентина.

         Однако у юношей был такой изможденный вид, что женщинам стало жаль их, и они решили их простить. За окном уже горели огни ночного города, и Валентине с Женькой настало время собираться домой.

         – Ты сегодня будешь вручать? – поинтересовался шепотом у друга Женя.

         – Конечно, сегодня. Мне просто не терпится сделать это поскорей. А сам когда думаешь?

         – Да тоже сегодня. Надо же как-то реабилитироваться перед любимой женщиной. Авось сменит гнев на милость и заласкает меня этой ночью! – При этих словах Женя с таким вожделением смотрел на Валентину, которая о чем-то болтала с Настей, что Валя даже обернулась в его сторону и почувствовала себя обнаженной.

         – И о чем, интересно знать, наши маленькие мужчины шепчутся, – Валя подошла к ним с крещенными на груди руками. – Если строите планы очередного побега на завтра, то вынуждена вас огорчить: завтра я заеду за вами задолго до окончания занятий, и вы не успеете никуда смыться.

         – Кстати, вы так и не ответили, где пропали? – спросила Настя, и Валя вопрошающим выражением ее поддержала.

         – Мы все скажем, но только позже, – устало выдохнул Антон. – Сначала мы должны принять ванну, выпить чашечку кофе. Кстати, об ужине. Мы с Женькой голодные, – Антон пронесся на кухню и кинулся к холодильнику.

         Взяв кусок копченой колбасы грамм на триста, разломил его пополам и кинул одну половину в руки приятелю.

         После ухода Валентины и Жени Антон срочно был выкупан в горячей ванне и накормлен подогретым ужином. Лишь сейчас, шаркая в мягких тапочках к постели, Антон почувствовал, как устал за эти три недели, что они работали на автостоянке. Но футляр с заветным колечком внутри, который он старательно прятал за спиной, придавал ему сил и чувство удовлетворения от выполненной работы. Он нашел Настю сидящей у зеркала. На ней была одна полупрозрачная сорочка, сквозь тонкую ткань которой виднелась идеальная фигура. Волосы распущены и золотым водопадом спадают на изящные плечи. Она сидит с печальным выражением, не торопясь наносить на лицо ночной крем, и задумчиво смотрит на свое отражение. В этот миг она особенно красива, и Антон, не дыша, зачарованно смотрит на нее. Наконец, она заметила его присутствие и быстрым движением обернулась к нему лицом. В глазах ее блестели слезы.

         – У тебя кто-то появился? – печально спросила она.

         – Ну, с чего ты это взяла? – Антон опустился пред ней на колени и подполз промеж ее стройных ножек. – Я люблю тебя, дорогая. Знаешь, мужчине обычно снится только та женщина, к которой он питает особые чувства.

         – Хочешь сказать, тебе сниться другая девушка? – Как ни пыталась, Настя не могла сдержать слез, и они предательски текли по ее щекам. – Если вдруг ты встретил девочку, то я не стану вам помехой.

         Дольше говорить Антон ей не позволил. Он прильнул к ее сочным устам с присущей лишь ему одному страстью и заставил на короткое время поцелуя забыть о переживаниях последних недель.

         – Если ты не встречаешься с девочкой, тогда объясни; где вы каждый вечер пропадаете? – нервно спросила Настя.

         – Зарабатывали бабки мытьем машин на автостоянке, – признался, наконец, Антон.

         – Ах, Боже мой! – приложила ладонь ко лбу Настя, прибывая в ужасе от его слов. – Но зачем вы делаете это? Разве мы вам недостаточно выдаем на карманные расходы?

         – Но, милые, мы хотим сами заработать, – в еще юном голосе Настя слышала нотки взрослого мужчины.

         Значит, у него никого нет, думала в радости женщина. А постоянные отлучки от нее, простая необходимость, неустранимо сопутствующая взрослой жизни, в которую она, сама того не желая, случайно его вовлекла. Но она никогда даже в мыслях не держала ставить ему в упрек то, что он, якобы, проживает за ее счет.

         – Может, наконец, встанешь с колен? – предложила она Антону.

         – Не сейчас. Насколько я знаю, именно в подобном положении рыцари в древности преподносили презенты своим дамам сердца. – В этот миг луна разбросала серебро по спальне, украсив профиль Антона своими бликами, и воздух был наполнен торжественностью и тишиной, только слышны были взволнованные дыхания двух влюбленных. – А теперь закрой глаза? – попросил он Настю.

         – Но зачем? – поразилась она просьбе. Закрывать глаза сейчас хотелось меньше всего, слишком изумительно выглядел Антон в серебряных бликах луны.

         – Ну, закрой? – повторил он дважды.

         Отказать ему не было никакой возможности, и Настя с улыбкой закрыла сначала один, потом второй глаз. Антон вынул кольцо из футляра, однако то предательски выскользнуло из его трясущихся в безумном волнении пальцев и исчезло в высоком ворсе ковра. Прошуршав чуткими руками по примерному месту падения кольца Антон, наконец, его отыскал и, совладав с эмоциями, надел на безымянный пальчик левой руки любимой.

         – Какая прелесть! – воскликнула в восхищении Настя, разглядывая подарок. Однако оценить по достоинству колечко она не могла по причине полумрака, да и не хотела этого делать. – Но зачем, любовь моя?

         – Только хотел, чтобы ты поняла, что у нас с тобой все серьезно. – Антон заключил ее в объятия, и посыпал поцелуями лебединую шею, скинув с плеч сорочку.

         – Я и раньше надеялась на длительность наших отношений, на то, что как только тебе исполнится восемнадцать, мы поженимся, – призналась она и робко прибавила: – При условии, что ты этого захочешь.

         Из желания доказать, что хочет этого всем нутром и едва ли передумает, Антон повалил Настю на разобранную постель, и они дали волю страсти. Только вот Антон был настолько измотан, что отключился после первого раза. Настя заботливо укрыла его одеялом и пристроилась рядом. А наутро она не стала будить его в институт, сообщив по телефону в канцелярию факультета, что он неважно себя чувствует и пару дней пробудет дома. Как Настя потом узнала, встретившись с Валей в их офисе, та мудро поступила таким же образом.

         – Твой тоже вчера преподнес тебе подарок, – кивнула она на левую руку Валентины, на которой вместо дорогостоящих колец, сияло своим скромным блеском одно единственное.

         – Заметила? – с удовольствием продемонстрировала новое колечко Насте Валентина. – Представляешь, укладываю вчера своего после ванны в постель, а он держит руку в кулаке и загадочно смотрит на меня, и вдруг надевает мне на руку эту прелесть. При этом говорит, что, наверное, любит.

         – Значит, он не уверен в своих чувствах, – осмелилась предположить Настя.

         – Боюсь думать о плохом, но если так случится, что он захочет уйти от меня, я не стану ни секунды его удерживать, – внезапно печально сказала Валя.

         – Ты уже договорилась с поставщиком? – Чувствуя, что Валя вот-вот расплачется, Настя сменила тему разговора и перешла к вопросам созданной ими недавно компании, которая занималась продажей одежды.

         Валентина глубоко вздохнула и переключилась на деловую волну.

         – Еще на той неделе. Они предлагают товар из Франции  по бросовой цене, но требуют предоплату.

         – И сколько хотят?

         – Пятьдесят процентов. Мы могли бы раскидать его по своим торговым точкам по низкой цене и получить приличный навар.

         Хотя подруги вели совместный бизнес лишь месяц с не большим, они отлично понимали друг друга и прекрасно сработались. Поскольку основную часть стартового капитала пришлось на долю Насти, она стала генеральным директором новоиспеченной компании, которую назвали: "Нойель". Валентина довольствовалась должностью заместителя, что, впрочем, никак сказалось на их взаимоотношениях.

         – Ладно, займись этим, – согласилась с предложением Настя, и внезапно вышла из-за рабочего стола, накинув сумочку на плечо.

         – Уже уходишь? – выказала удивление Валентина.

         – Да, – задумчиво протянула Настя, набрав свой домашний номер телефона. – Хочу прошвырнуться по магазинам. Антону шмотки нужны и ботинки, да и мой гардероб требует чего-нибудь свеженького к лету.

         – Да нам надо бы тоже что-нибудь прикупить, – с воодушевлением сказала Валя.

         –- Дорогой мой, ты уже сделал "домашку"? – спросила Настя у Антона, который должен был узнать домашнее задание у кого-нибудь из однокурсников.

         – Уже делаю и к твоему приходу буду свободным, – сказал он в ответ.

         – Мы сейчас с твоей мамой заедем за тобой и за Женькой, и все вместе поедем по магазинам. Так что будь готов.

         – Ты уже сделал "домашку"? – передразнила подругу Валя.

         – Идем! – вытолкнула Валя в приемную Настя. Они обе беззаботно смеялись, не стыдясь, секретарши, что изумленно на них смотрела.

         – И где только мы нахватались молодежного жаргона? – разыграла Валя удивление.

         – Имея любовника юного студента - это не удивительно! – у машины ответила Настя, и подруги переглянулись и вновь рассмеялись.

         Они прошлись по всем крупным магазинам вместе со своими мальчиками и купили все необходимое на лето. Выбрав для Антона спортивный костюм, Настя отправила его в примерочную. Переодевшись, он вышел показаться ей с мамой, которая уже выбрала костюм для Жени. Настя подошла к нему и, присев на корточки, стала проверять, ладно ли сидит костюм. Поскольку она проверяла это ощупыванием, то в какой-то момент Антону сделалось щекотно, и он с трудом сдерживал смех. Антон выглядел в новом костюме довольно мило, так что у женщин не было сомнений, стоит ли его покупать. Когда покупки для мальчиков были сделаны, женщины решили позаботиться о себе любимых, и нагрянули в самый престижный салон дамской одежды "Сандра". Мальчиков попросили подождать их в холле на диване, сами же куда-то удалились. Через определенное время обе вышли к ним в новых нарядах: на Валентине было легкое платье синего цвета с закрытым верхом и длинным подолом чуть ли не до щиколоток, на Насте красное с юбкой чуть ниже колен. Юноши сморщились недовольно, низко оценив выбор женщин, и тем ничего не оставалось, как вновь удалиться в гардеробную. Они проделывали это бесчисленное количество раз, чувствуя себя манекенщицами перед требовательными судьями, но все это им безумно нравилось, и они перед каждым выходом о чем-то оживленно шушукались за ширмой гардеробной. Когда Валентина появилась в голубом облегающем платье с дерзновенно глубоким декольте и таким же вырезом на спине, Женя восторженно присвистнул и облизал ее с ног до головы оценивающем взором.

         – Сейчас же перестань! – одернула его она из страха, что его реакцию могут заметить и другие посетительницы.

         – Но мы не в состоянии сдержаться, когда вы обе такие аппетитные, – стал оправдываться Женя. – Так ведь, Антон?

         – Конечно, не можем контролировать свои порывы, когда такая красота перед глазами, – согласился с другом Антон. – Так что вы осторожнее с нарядами, иначе мы кончим прямо здесь.

         – Сейчас как никогда ее хочу, – лишь Валентина удалилась, признался Женя.

         – Ты на самом деле любишь мою маму, или живешь с ней только потому, что тебе с сестрой и братьями хреново? – благородного Антона мучил этот вопрос с того самого дня, когда мама решила оставить Женю у себя, но лишь теперь решился затронуть эту тему.

         – Мы с тобой отлично ладим, Антон, – со всей серьезностью начал Женя. – Хотя знакомы весьма короткое время, стали закадычными друзьями. Потому я могу с тобой быть откровенным. Да, мне нравится твоя мама, но говорить о любви я не могу.

         Он говорил тихо, но по вине малого расстояния и хорошей акустики салона, его слова достигли ушей Валентины. Она как раз примеривала очередной костюм, когда услышала признание Жени, и пиджак радужного оранжевого цвета выпал у нее из рук. Сразу сникнув, подобно цветку, она почувствовала, как силы ее покидают, и едва успела сесть на стул. Настя в этот момент не могла застегнуть застежку на вечернем платье из черного бархата и, повернувшись к подруге спиной, просила ей помочь.

         – Ты слышала? – безжизненным голосом вымолвила Валя.

         – Можешь поверить, он без ума от тебя! – бодрым прежним тоном, словно не слышала слов Жени, заверила Настя.

         – Ты слышала, он сказал, что не любит. – Душевная боль принесла с собой нервозное состояние, и она расплакалась на груди у Насти, как маленькая девочка.

         – Думаю, что он выразился так просто случайно, – желая успокоить Валентину, предположила Настя.

         – Он ведь так нежен со мной, как не был мой бывший муж!

         – Ну, твой бывший муженек не отличался особой нежностью, да и постоянностью, как пропал, так до сих пор никто не знает где он, – напомнила Настя.

         – Где вы там? – крикнул Женя. – Или ассортимент этого салона уже иссяк?

         – Минутку! – крикнула Настя в ответ. – Какие нетерпеливые у нас мальчики, верно, Валя?

         С превеликим трудом, но ей удалось убедить Валентину продолжить примерку, и постараться сделать вид, словно они ничего не слышали.

         – Лучше помоги застегнуть, – снова обернулась Настя к Вале спиной с ранней просьбой. – И возьми, наконец, себя в руки, Валя.

         – Попытаюсь не портить тебе настроение. – Валентина глубоко вздохнула и, сбросив печаль с лица, подняла с пола пиджак.

         Они вышли к юношам вместе, и те одобрили их выбор. Источая комплемент за комплементом по поводу изумительной внешности Валентины, Женя отметил ее покрасневшие глаза.

         – Ты плакала? – сочувственно спросил он, и подошел к ней.

         – Нет. С чего ты взял? – смахнула слезинку со щеки Валентина. – Просто соринка в глаз попала.

         – Позволь, я уберу. – Женя попытался помочь, но Валентина жестко его отстранила.

         – Отстань от меня! – прикрикнула она на него и приказала нести упаковки в машину.

         – Что это с ней? – поинтересовался Антон у Насти, но та смолчала.

         Всю дорогу до дома Валентины в машине стояла напряженная тишина. Мальчики никак не могли взять в толк причину такой резкой перемену в настроении их женщин, и всячески стремились их развеселить. Но лишь вернувшись, домой, Настя призналась Антону в том, что они подслушали их с Женей разговор в салоне.

         – Согласись, любому человеку больно слышать о том, что его не любят, а женщине тем более. – Сейчас Насте было жаль подругу, которая имела неосторожность влюбиться в малолетнего проститута, и она кляла свою близорукость, когда возила Валентину на тот вокзал.

         – Но ведь он не сказал напрямую, что не любит маму, – парировал Антон. – Если честно, Женька сам до конца не уверен, какие именно чувства питает к маме. Но могу сказать точно одно: он уважает ее, и то, что он сделал такое признание, говорит об его честности и бескорыстии в отношении мамы.

         – Ну, почему в твоих устах звучит все так просто!

         – Да потому, что все действительно проще простого. Почему вы, женщины, привыкли все усложнять? Вам непременно важно, чтобы мужчина говорил беспрестанно о любви, если даже в данный момент он испытывает эту самую любовь.

         – О любви не говори, о ней все сказано. Ты это хочешь сказать? – наступала Настя, – ах, какие красивые слова! Еще скажи, что не смотрите на однокурсниц. Я ведь видела, среди них есть настоящие соски.

         – Да вы ревнуете! – не скрывая удовольствия, воскликнул Антон.

         – И вовсе не ревную, – мило насупилась Настя и, в надежде на то, что Антон подойдет и обнимет, отвернулась от него.

         И Антон не обманул надежд, скоро она растаяла в его жарких объятиях...

         В это самое время Валентина бросила сумки с покупками посреди прихожей, сама же метнулась в ванную комнату, чтобы дать, наконец, волю слезам.

         – Да что стряслось-то? – искренне не понимал происходящего Женя. Не разувшись, он проследовал за ней.

         – Уйди от меня! – кричала в истерике Валя, и захлопнула перед его носом дверь ванной.

         – Как? Совсем уйти, или только в нашу с тобой спальню? – сделал неуклюжую попытку пошутить Женя.

         – Это как вам угодно, притворщик!

         – В таком случае, я не сделаю и шага, – упрямо заявил он, и примостился сидеть у запертой двери ванны. – Вот буду здесь сидеть, пока не откроешь и не объяснишь, что случилось, и почему считаешь меня притворщиком.

         – Долго ждать придется.

         – А я никуда не тороплюсь, – ответил Женя. – Может, сделаешь одолжение и скажешь, какая муха тебя укусила?

         Его прервал телефонный звонок, и ему пришлось на время нарушить обещание, и отлучиться за трубкой. Звонил Антон, и он дал Жене разъяснения по поводу такой разительной перемены в настроении своей мамы.

         – Выходит, они все слышали? – Внутри Жени похолодело. – Вот я идиот!

         – Очень точное определение! – донеслось из ванной комнаты. – Рада, что ты справедливо себя оценил!

         – И что мне теперь делать? – просил совета у друга Женя шепотом.

         – Передай-ка ей трубку, – попросил Антон.

         – Вот этого, к сожалению, я сделать не смогу, поскольку эта дуреха заперлась в ванной и не выходит.

         – Звонит твой сын, – осведомил Женя Валентину. – Хочешь поговорить с ним?

         – Не хочу, – резко бросила Валентина.

         – Слышал? – Женя прислонил трубку к двери добровольного заточения Валентины.

         – Мама всегда славилась завидным упрямством, – смеялся в трубку Антон.

         – Вот тебе ха-ха, а мне суждено сегодня спать на холодном полу возле ванной, – выдавил из себя страдальческие интонации Женя.

         – Почему же?

         – Она грозится просидеть там всю ночь, а я буду рядом. Не могу же я оставить свою ромашку в одиночестве.

         – Хм, ты все-таки ее любишь, - усмехнулся Антон, который даже через трубку телефона чувствовал нежность, питаемую Женей к его маме.

         Как и грозилась, Валентина просидела в ванной комнате до самого утра. Как и обещал, Женя не отходил от двери всю ночь. Сон сморил его около двух часов ночи, и он, свернувшись калачом, так и заснул. Валентина, выплакав горькие слезы в раковину, попыталась рассуждать трезво. Женя с братьями и сестрой уже много лет живет без родителей, находясь на попечении тетки. Их отца и мать лишили родительских за пьянство, когда Жене было девять лет. Его растила старшая сестра Лена, взвалившая на свои хрупкие плечи все хозяйство и заботу о братьях, поскольку тетка часто болела и потому не могла подобающим образом следить за племянниками. Как выяснила Валентина, Лене пришло в голову завлечь братьев на панель год назад из-за нехватки средств к существованию. Спрос на молоденьких парней среди состоятельных дамочек был велик, потому семейный бюджет Кулаковых рос как на дрожжах. Валентина никому не говорила, но каждый день она платила Лене по сто долларов за Женю. Первым порывом Валентины было отправить юношу домой. Но подобное решение диктовали эмоции, сжимающие сейчас ее шею удавкой. Она же не привыкла во всем полагаться на чувства и, пусть с трудом и только к утру, все-таки нашла правильное решение. Умывшись холодной водой и приведя себя в относительный порядок, она осторожно открыла дверь, которая легонько стукнула спящего Женю по согнутым коленям. Стоило увидеть его в таком положении, как сердце Валентины дрогнуло и, неожиданно для себя самой, она пережила материнскую нежность. Ей вдруг захотелось вычеркнуть все происшедшее из памяти и начать все сначала, только уже по-иному: считать Женю своим вторым сыном. Да, наверное, так будет лучше, решила Валентина и нежно потрепала его за плечо затем, чтобы отправить его постель, но Женя не желал просыпаться, лишь бормотал под нос нижеследующее:

         – Дай поспать, любимая, – видимо, ему было холодно, поскольку нашел Валю руками и прижался к ней, словно младенец и мужчина одновременно.

         Она не устояла перед искушением его обнять. Я поступаю так, только чтобы его согреть, сказала она себе. Она сейчас жалела, что Женя такой рослый. Будь он меньше ростом, она взяла бы его на руки и отнесла в постельку.

         – Я люблю тебя, Валя,  – между тем продолжал бубнить Женя, уткнувшись носом ей в грудь.

         Он называл ее так только после страсти, когда утомленный лежал в ее объятиях. Теперь она, действительно, ничего не понимала. Ну, зачем ты сказал тогда те ужасные слова?

         – А, Валя, – проснулся Женька одним глазом и заворочался в ее руках, – ты надумала, наконец, выйти из затворничества?

         – Давай поднимайся и ступай в постель, – в покрасневших глазах Валентины вновь блестели слезы.

         – Мы опять плакали? – приложил свою теплую ладонь к щеке Валентины Женя.

         – Да нет, просто не выспалась, – небрежно отмахнулась она. – Ты, кстати, также выглядишь помятым. Ну, почему же не лег в кровать, милый?

         – Спать на такой большой постели и без тебя мне неуютно, – признался Женя. – А потом, я привык держать обещания. Я же сказал, что не отойду от двери, пока не выйдешь...

         – Горе ты мое! – Не сдержав порыва, она прижала парня к груди и прильнула к его губам.

         Их уста и языки сплелись в поцелуе. Скоро одного поцелуя им показалось мало, и оба дали волю рукам. Они срывали друг с друга ненужную одежду, и вот уже утреннее солнце, пробивающееся сквозь проем занавески кухонного окна, облило своим горячим золотом их обнаженные тела. Руки Жени бороздили по наружной стороне бедер Валентины. Она улеглась вдоль ковровой дорожки и расставила стройные ножки, приглашая Женьку приступить к ласкам внутренней стороны бедер.

         Ей нравилось ощущать в руках чистую юношескую попку, что возбудило Женю до предела и, после непродолжительного времени оба любящих тела слились в совместном экстазе. Валентине полулежала в ванной, и Женьке несложно было войти в нее...

Как только Валентина с Настей обмолвились мальчикам о том, что в случае успешной сдачи экзаменов их ждут три недели в Турции, те обрадовались и принялись с удвоенной силой грызть гранит науки. Настя занялась визами, Валентина же занималась делами компании.

         Во дворе дома, где проживали Валентина с Женей, уже совсем стаял снег, и на клумбах напротив своих подъездов особо неуемные жители высаживали цветы. По тротуару, ведущему к подъезду Валентины, шла молодая девушка, которую прежде здесь не наблюдали. Она вежливо спросила у старушек, сидящих на скамеечке, тут проживает некая Валентина Мельникова. Те наперебой ответили, что девушка не ошиблась и даже одна из старушек назвала номер квартиры.

         – Вы можете себе представить, чтобы какой-нибудь богатый человек из "новых русских" проявлял бы такую заботу о совсем постороннем ребенке? – поделилась своими наблюдениями с девушкой другая старушка, стоило той произнести имя Валентины. – А вот наша Валюша приютила мальчика, судя по всему, сиротинушку и заботится о нем как о родном сыне.

         – Вы говорите о Жене? – уточнила девушка с догадливой улыбкой на веснушчатом лице.

         – Да, кажется, его именно так зовут. А он кем тебе кем будет, внучка?

         – Он будет мне братом, – буркнула девушка и скрылась в подъезде.

         В это время Валентина уже вернулась с деловых переговоров и, сменив костюм предпринимательницы на домашний халат и фартук, суетилась на кухне. С минуту на минуту должен вернуться Женя из института, и она готовила для него обед: щи - на первое, котлеты с жареной картошкой - на второе. Она переворачивала на скворчащей сковороде с помощью деревянной лопатки котлеты на другой бок, когда раздался звонок в дверь. Вытирая руки о кухонное полотенце, которое держала на плече, она с радостной улыбкой направилась летящей походкой открывать, полагая, что вернулся Женя.

         – Ты? – улыбка сползла с лица Валентины, когда на пороге возникла Лена. – Мы же условились, что ты не будешь здесь рисоваться. Сейчас должен придти Женя.

         – И что же? Думаете, обнаружив меня здесь, догадается, что все еще является проститутом? – ухмыльнулась Лена.

         – Не смей говорить так о Жене! Он чистый и добрый мальчик, и ничего не знает о нашем договоре, – тихо проговорила Валентина и, из страха, что могут услышать соседи, втолкнула девчонку в квартиру и захлопнула дверь.

         – Если бы вы честно выполняли наши условия, меня бы здесь не было, – одернула ее руку Лена. – Вы же прекрасно знаете, что это для нас является единственным средством существования.

         – Ты могла бы пойти работать. Не думала об этом для разнообразия? – Валентина начинала злиться, и нервозно поглядывать на часы.

         – И получать гроши в какой-нибудь швейной мастерской? Нет уж! А потом, с каких это я должна бросить любимое занятие, которое, к тому же приносить моральное удовлетворение, – неожиданно Лену потянуло на откровение, – знаете, как приятно сдавать на прокат мужское достоинство подобным Вам женщинам. Вы ведь не можете уже привлечь ни одного нормального мужика, вся ваша красота увяла, и вам ничего иного не остается, как покупать себе любовников.

         Валентине, пережившей измену мужа, который ушел от нее к молодой девушке, было нестерпимо больно выслушивать слова Лены. Но она держала себя в руках. Она стремительно вынула из сумочки бумажник и отчитала условленную сумму. Лена внимательно следила за ней, и снисходительно усмехнулась, обнаружив в отделении для визиток снимок Жени.

         – Вот, – передала сутенерше деньги Валя, – и прочь отсюда!

         Лена держала дверь открытой настежь и потому Женя, который в эту самую минуту поднимался по лестнице, расслышал последние слова Валентины и успел заметить, как она передала деньги его сестре. Он меньше всего ожидал здесь увидеть сестру, но недолго задавался вопросом, - с какой целью она сюда явилась? Женя встал как вкопанный на лестничном пролете и готов был разорвать мир на части от обиды. Женщина платит за его компанию! За любовь, за ласку, за внимание, и даже за секс! Сам не зная, почему, его внезапно охватила ненависть к женщине, которую он любил, все-таки любил, не сознавая того. Он мгновенно поднялся по лестнице, пронесся мимо них в квартиру и взял свою спортивную сумку. Со слезами на глазах затрамбовал в нее все свои старые вещи, с которыми пришел к Валентине.

         – Ты уже вернулся? – Она наблюдала за действиями Жени, и незамедлительно ее ударило осознание того, что Женя видел, как она передавала Лене деньги. – О, черт! Ты все неверно понял!

         – Что я неверно понял? Что женщина платит за меня, как за ... – Он кинул на Валентину прощальный взгляд и устремился к двери.

         – Ладно, пошумели, и хватит, – с трудом удержала его Лена. Ей совсем не хотелось терять такой стабильный источник дохода. – Да, Валентина Ивановна платит нам за возможность спать с тобой. И что здесь такого?

         Женя кипел от возмущения и накинулся на сестру, но та охладила его пыл хлесткой пощечиной.

         – Никогда не смей поднимать на меня руку, детка! – тихо, но вместе с тем зловеще, сказала она. – Я забочусь о тебе, и не заслужила подобного к себе отношения. Если хочешь домой вернуться, поедем домой.

         – Останься, ведь я, я люблю тебя, черт возьми! – кричала в истерике Валентина, выбежав следом за ними на лестничную площадку. – Я просто хотела помочь твоей семье!

         От ее слов у Жени разрывалось сердце, он готов был сейчас рвануться к ней и простить ей это единственное прегрешение, но он только сказал сестре:

         – Верни ей деньги?

         – Что?

         – Ты берешь вперед, не так ли? Значит, она оплатила мои услуги на будущую ночь. Ты должна вернуть деньги. – Женя говорил безапелляционным тоном, и Лена поняла, что спорить с братом бессмысленно.

         Она резко развернулась и поднялась обратно. Нашла Валентину, беззвучно плачущей, прислонясь к дверному косяку.

         – Вот, возьмите. Нам не нужны ваши деньги, – сунув долларовые бумажки Валентине в нагрудный карман фартука, Лена поспешно удалилась.

         Как только скрипнула входная дверь в подъезде, на Валентину напал приступ тошноты и, испуганно, зажав рукой рот, она бросилась в ванную комнату.

         На следующей день Валентина направилась в институт, где учились ее сын вместе с ее возлюбленным. Однако ни в тот, ни в последующие дни Женя в институте не появлялся. Куратор даже выказала ей свое недовольство поведением Жени; на носу сессия, он же позволяет себе пропускать занятия. Валентина лишь беспомощно развела руками, но обещала, что поговорит с ним. Не могла же она сказать, что он ушел из дома.

         – Как прошли переговоры? – Настя позвала Валю к себе в кабинет, как только та появилась в офисе.

         – Удачно! – Валентина пыталась настроить себя на веселый лад, но безуспешно. – Знаешь, президент оказался весьма недурен, он делал мне комплементы на протяжении всех двух часов, что длилась встреча.

         – Обычно переговоры не затягиваются так надолго. – Настя отметила скверное расположение духа Валентины, и это насторожило. – Валя, у вас что-то стряслось? – решилась напрямик спросить она.

         – Да ничего не стряслось, – натянула небрежную улыбку на лицо Валентина. – У нас все чудесно складывается.

         – Я просто убеждена, что пройдет какое-то время, и Женя полюбит тебя, – искренне высказалась Настя. – Ты столько для него делаешь. Что с тобой?

         От ее слов у Валентины началась истерика. Память жестоко выплеснула наружу вчерашнюю сцену ухода Жени, с легкостью вынудила разрыдаться. Настя выбежала из-за стола и заключила ее в объятия.

         – Не переживай так, милая! – успокаивала сестру Настя. – В каждой семье случаются размолвки. Все образуется.

         – Он ушел от меня!

         – Подожди, как ушел? – пришла в замешательство Настя. – Ты же минуту назад сказала, что все чудесно.

         – Будь она проклята, его сестра, тварь малолетняя! Явилась вчера к нам с требованием денег.

         – Ты что, платишь ей за Женечку? – уточнила Настя, Валентина только покачала опущенной на грудь головой в ответ. – Он-то сам знал об этом?

         – Нет, не знал. Даже ты не знала, что твоя несчастная подруга опустилась до того, что оплачивает услуги проститута. Ты, должно быть, полагала, что я нашла себя приличного парня, не без твоей помощи. А видишь, как все вышло.

         Внезапно на Валентину нашел приступ тошноты, и она, зажав рот рукой, кинулась в дамскую комнату. Встревоженная Настя последовала за ней.

         – И давно тебя беспокоит тошнота? – спросила она Валю, наблюдая, как та умывает лицо холодной водой.

         – Со вчерашнего дня. Видимо, я переволновалась, – она насухо вытерла лицо салфеткой и повернулась к ней.

         – Голова кружится, да?

         – Есть немного. – И вдруг до нее дошло, к чему клонит Настя. Она в страхе огляделась по сторонам и снизила голос до шепота. – Не болтай ерунды, Настя.

         – Я пока ничего не сказала, – заметила Настя. – Но если женщину беспокоят головокружения и приступы тошноты, это обычно говорит об одном.

         – Хочешь сказать, я беременна, но это же невозможно!

         – Сама любит молодого мальчика и еще удивляется! Вы, милая моя, когда в последний раз были в женской консультации? – приняла важный вид Настя.

         – В марте, – виновато ответила Валентина.

         – Вот что, едем! – Настя повлекла Валю за собой.

         – Да куда ты меня тащишь? – упиралась она.

         – Туда, где должна бывать раз в полгода любая благоразумная женщина. – Настя подвела Валю к своей машине и, сняв с сигнализации, открыла переднюю дверцу с пассажирской стороны. – Прошу, мадам! – и жестом пригласила ее сесть в машину.

         Опытный гинеколог, у которого Валентина находилась под наблюдением, также пожурил ее за то, что так непозволительно долго у него не появлялась, и пригласил сесть в кресло. После обследования он заявил, что Валентина абсолютно здорова, и шестинедельная беременность протекает успешно.

  

 

 

 

Глава 4

НА СВОИХ МЕСТАХ

 

  

         Антон успешно сдал сессию и с юношеским нетерпением ждал, когда же его возлюбленная бизнес-леди выкроит три недели, и они отправятся в путешествие. Он прежде никогда не бывал заграницей, потому легко вообразить его волнение от предстоящей поездки. Несмотря на то, что сильно волновался за маму и с радостью воспринял весть о том, что станет братом, Антон не видел веских причин Насте оставаться дома.

         – Почему не можем уехать хотя бы на неделю? – недовольно ворчал он.

         – Потому, что твою маму нельзя сейчас оставлять одну, – отвечала Настя. – Ей может потребоваться наша с тобой помощь.

         – Пусть заботиться о ней тот, кто повинен в ее состоянии. Он ведь даже не в курсе, что должен стать папашей.

         – И не должен узнать, – предупредительно строго глянула на Антона Настя.

         – Да почему же? – искренне возмутился Антон. – Если он узнает правду, он точно вернется к маме.

         – Из благодарности? – Настя давно усомнилась в чувствах Жени в отношении ее подруги. Если бы он и в самом деле любил Валю, то давно бы ушел из своей семьи к ней, полагала она. – Женщине, как впрочем, и любому другому человеку, невыносима даже сама мысль о том, что с ней живут из чувства благодарности.

         – Да любит он маму, черт возьми! – вспылил Антон. – Только сам этого никак не может осознать.

         – Вот когда осознает, тогда и будет о чем говорить. Постой, а вы разве видитесь? Твоя мать говорила вроде, что он бросил школу. Ну-ка, давай сознавайся!

         – Мы просто изредка созваниваемся, – осведомил Антон. – Это что, запрещено? Он, кстати, каждый раз спрашивает о маме.

         – Прошу, случайно не сболтни об ее теперешнем положении.

         – Ладно, – сдался Антон и, приблизившись вплотную, обнял за талию, что просвечивалась сквозь тончайшую ткань халатика.

         Их разговор происходил в гостиной погожим весенним днем. Настя вдруг присела на диван, полы халатика обнажили бедра и колени стройных ножек. Антон любовался прелестными очертаниями женщины и не сразу расслышал, как она сказала ему лечь к ней на колени вверх попкой, и молниеносно стащила с него трусики. Обычно в выходные дни Антон расхаживал по квартире в одних тонюсеньких трусиках, балуя женский глаз своей юной плотью. Вот теперь Настя оголила его белую, словно высшего качества сахар, попку и он остался нагишом. Антон добровольно уложился на колени, которые она чуть расставила в разные стороны, чтобы ему было удобнее…

         Женю тяготило то, каким образом он ушел от Валентины: как-то не по-доброму, зло. Лежа в своей маленькой комнатке на стареньком скрипучем диванчике, доставшемся ему от старшего брата, он смотрел на ее фотографию и думал о ней, о том, как замечательно они проводили время. Странное чувство не покидало его каждый раз, когда он смотрел на нее, словно от сердца отсекли какую-то часть и оставили истекать кровью.

         – Что смотришь своими голубыми глазами? – дулся он на снимок. – Ждешь слов любви? Не дождешься! И не надо являться ко мне во сне, искушая своим прозрачным прикидом, – сказал он и убрал жизнерадостно улыбающуюся Валентину обратно под подушку.

         Он с гордым видом лежал, скрестив руки, подавляя в себе желание; вынуть фото на свет и покрыть поцелуями. "Это же невозможно! Всерьез влюбиться в женщину почти в два раза старше себя! Нет, надо постараться ее забыть, иначе пропущу настоящую любовь, " – твердо решил он, но зачем-то отправился на поиски сотового телефона.

         Он собирался в очередной раз звонить Валентине, чтобы только услышать ее чуть с хрипотцой голос. Он проделывал такое всякий день, точнее, вечер, когда Лена с братом отправлялись на вокзал делать свое ремесло, к которому они стремились его приобщить. Однако пока их стремление не увенчалось успехом, Женя не желал заделываться в шлюхи.

         – Я слушаю, – ответил знакомый голос чуть с грустью.

         Но Женя смолчал. Ему всего-навсего важно слышать Валентину и убедиться, что с ней все в порядке.

         – Что же вы опять молчите? – немного раздраженно говорила она. – Если вы набрали мой номер случайно, то положите трубку. Если звоните по делу, то говорите.  Ну, как хотите, – через полминуты бросила она на молчание Жени и отключила телефон.

         – Значит, у тебя все хорошо, ромашка моя, – вновь бросил теплый взор на фото Вали Женя. – Тон твой как у деловой женщины, которую телефон оторвал от важного дела. Значит, ты вычеркнула меня из памяти и не вспоминаешь.

         Его мрачные размышления прервало шум ключа в замочной скважине. Он знал, что это вернулась сестра.

         – Идем, – вкрадчиво сказала она. – Одна дамочка жаждет познакомиться с тобой.

         – Я же сказал, что не стану этим заниматься, – решительно заявил Женя, начиная злиться.

         – И мы уважаем это твое решение, – с выражением искренности на лице, сказала Лена. – Но не мог бы ты сделать для нас одолжение в последний раз?

         Она подступила к брату ближе и нежно потрепала за щеку.

         – Не упрямься, детка. Клянусь, этот раз последний к тому же она платит приличные баксы за ночь с тобой, и мы сможем купить тебе что-нибудь из шмоток. Кстати, на тебе чистенькие трусики? – Она оттопырила резинку у трико на брате и бесцеремонно заглянула внутрь. – Ай, ай! Почему наш маленький мальчик ходит без трусиков?

         – Потому что старые я сегодня постирал, – отдернул от себя сестру Женя, – а других нормальных не нашел. Ты что, все выкинула?

         – Вот, надень! – Лена на секунду скрылась в свою комнату, и вернулась с крохотным кусочком ярко-зеленой ткани, которую почему-то назвала трусами.

         – Разве непременно надо надевать этот фиговый лист? – пробурчал Женя, ловко поймав брошенные ему трусики.

         – Но ты же должен выглядеть хоть малость сексуальным. Шустрее, шустрее, детка! Нас ждут.

         Прислонясь к дверному косяку и скрестив руки, она готовилась наблюдать за переодеванием брата. Она старалась не упускать любой возможности увидеть братьев голышом, но никогда не приглашала никого из них в свою постель.

         – Не мешало бы пестик тебе подмыть, прежде чем пустишь в дело, – хихикнула она, пытаясь унять приятное возбуждение между ног.

         – Я утром принимал душ.

         – Тогда идем! – Она вывела его за руку из квартиры и захлопнула дверь.

         – Ты ведь, не взял даже трусов из всего того, что эта старуха для тебя покупала.

         – Не называй ее так! – одернул сестру Женя.

         – Ладно, ладно, не кипятись, – как-то загадочно ухмыльнулась она. – Тем более, что в сравнении с твоей новой клиенткой, она просто девочка.

         – Что ты хочешь сказать?

         – Сейчас сам увидишь.

         Лена подвела его к престижной иномарке, припаркованной у их подъезда. За рулем сидела женщина средний лет в солнцезащитных очках и шелковом платке.

         – Привет, зайка! – голосом, исполненном похотью, обратилась дама к Жене, окинув взором поверх очков его с ног до головы.

         – Привет, – небрежно кинул Женя. Из рассказов старшего брата он знал, что женщинам нравится, когда к ним обращаются как к девочкам. – Хочешь трахнуться?

         – Он мне понравился, – сказала дама Лене и передала оговоренную заранее сумму. – Запрыгивай в машину, зайка!

         Но Женя отчего-то медлил. Он смотрел на женщину, явно приезжую, а эту дорогую иномарку она только взяла напрокат, и сознавал, что едва ли сможет дать ей то, что она от него ждет.

         – Чего встал, как вкопанный? – толкнула его за плечо сестра к машине. – Говорят тебе садиться в машину.

         – Знаешь, куда мы с тобой поедем? – радостно сказала незнакомка, лишь Женя сел на соседнее сиденье. – Ко мне в отель. Знаешь, я сняла номер в вашей гостинице "Гранд", и в там в номере такая огромная кровать.

         – Поселились бы в номере подешевле, с одноместной кроватью, – фыркнул Женя, наблюдая, как клиентка остановилась на обочине и намерилась пристегнуть его ремнем безопасности.

         Но попутно не упустила возможности приложить руку к его промежности, от ее прикосновения, которая сразу же, вздулась и сделалась твердой.

         – Ах, какой ты сексуальный! – возликовала женщина, уже предвкушая ночь утех.

         Уже находясь в номере, она сменила утонченный брючный костюм на полупрозрачную ночную сорочку. Теперь взору Жени предстала пышная грудь женщины, которая вздымалась от полового возбуждения, подобно морским волнам. Он заворожено смотрел, на эту изумительную картину и в нем нарастало желание. Желание обладать этой женщиной было настолько велико, что накинулся на нее с ласками, которые были, впрочем, вполне искренними, ведь он воздерживался уже недели две, с того времени, как ушел от Валентины. А снявшая его женщина уже избавилась от темных очков и смотрела на него печальными голубыми глазами, чей взгляд напомнил ему глаза Валентины. Его руки ласкали извивающуюся в сладострастных конвульсиях женщину, но само его мужское естество оставалось безучастным к ней.

         – Ну, в чем дело? – с недоумением косилась на его спокойно висячий инструмент незнакомка, которая почему-то до сих пор назвала своего имени. – Твоя сестрица рекомендовала тебя как крутого любовника.

         – Она мне льстит, – буркнул Женя и присел на постель.

         Он сейчас злился на себя и на свою мужскую несостоятельность.

         – Мне кажется, ты излишне взволнован, – высказалась женщина и закурила тонкую сигарету. – Хочешь немного вина?

         Прежде ему уже доводилось пробовать алкоголь на тусовках, устраиваемых сестрой и братом в их квартире и это было далеко не вино.

         – На вот, испей. – Женщина преподнесла ему бокал красного вина на высокой ножке. – Это тебя немного расслабит.

         Она развалилась в большом кресле и закинула ногу на ногу, явно получая удовольствие от того факта, что молоденький проститут рассматривает ее интимные места.

         – Ответь, тебе, в самом деле, девятнадцать лет? – пожелала уточнить клиентка.

         – А какое это имеет значение?

         – И все же? – настоятельно продолжала клиентка.

         – В начале будущего года исполнится двадцать. – Он не мог понять, зачем женщина интересуется его возрастом, ведь и без того видно, что он очень молод.

         – Можно попросить тебя раздеться догола? – с волнением в голосе сказала она, сделав очередную затяжку.

         Он выполнил просьбу клиентки, оставшись в одних тонюсеньких трусиках, облепляющими его юную плоть. От подобной картины у любой из нас замрет сердце и захочется послать контроль и манеры куда подальше! Клиентка затушила сигарету в пепельнице и, распахнув сорочку, пригласила парня сесть к ней на колени. Он послушался и в скором времени женщина, даже через колготки, почувствовала его мягкую кожу.

         – Знаешь, после сорока меня привлекают только молоденькие мальчики! Вы такие чистые и сладкие, что так и хочется вас совратить. – Ее смелая рука оттопырила резинку у трусиков Женечки и проникла вовнутрь.

         Ее губы ярко-красные тем временем вонзились в полураскрытый рот Жени, оставив характерный жирный след. Это женщину еще сильнее завело, и она властолюбиво опрокинула Женю на кровать. Затем принялась покрывать жадными поцелуями ему лицо и шею. Такая игра возбудила Женю, и скоро он уже отвечал на ее поцелуи и ласки. Женщина хотела взлететь к вершине наслаждения в унисон с мальчиком, потому крайне поразилась, когда Женя вдруг ее оттолкнул и сел на постели, подобрав под себя ноги.

         – В чем дело, зайка? – шумно дышала клиентка, однако в ее тоне не звучало сколько-нибудь недовольства. – Меня заверяли, будто ты любовник весьма умелый, – тут она обнаружила, что Женя отвернулся. – Ну, что с нами случилось? – совсем иным, схожим с материнским, голосом спросила она и подсела рядом.

         – Простите меня, но я не смогу дать вам то, за что вы заплатили, - с сожалением признался Женя, стыдливо склонив голову на грудь.

         – Я слишком стара, чтобы будить желания, – меланхоличным голосом молвила незнакомка.

         – Не говорите глупости! – всем своим видом выказал он несогласие. – Вы прекрасно выглядите!

         Он говорил совершенно искренне. Клиентке стукнуло пятьдесят четыре, но выглядела она подтянутой и намного моложе своих лет. Сейчас он находился в растерянности: ранее безотказно откликающийся на женское обнаженное тело половой член теперь оставался безучастным. И дело здесь вовсе не в почетном возрасте клиентки, на возраст он меньше всего обращал внимания. Просто его плоть желала только одну женщину, и этой женщиной была Валентина.

         – Простите, – виновато бубнил Женя. – Со мной такое впервые.

         Неожиданно не только для женщины, но и для самого себя, он преобразился и поднял голову. На лице его сияла улыбка. Улыбка была столь светлой, что Женя в этот миг в глазах женщины смахивал на блаженного человека.

         – Детка, с тобой все в порядке? – с обеспокоенностью смотрела на Женю она.

         – Кажется, да! Скажите, когда парню постоянно снится одна и та же женщина, значит ли это, что он любит эту женщину?

         – Правильнее будет сказать: влюблен, – уточнила клиентка, хотя сейчас она себя таковой не ощущала. – Эти два чувства между собой разнятся. У тебя есть подружка, да?

         – Есть, – ответил Женя, и тут же снова помрачнел. – Точнее, была.

         – И что с ней стало? – теперь уже с участием спросила женщина, готовясь услышать интересную историю о школьной любви, или что-то в этом роде.

         – Мы расстались. Она чудесная, я просто ее недостоин.

         – Но она остановила свой выбор на тебе, значит, ее привлекли какие-то исключительные качества, присущие одному тебе. К примеру: твоя чуткость и внимание к дамам.

         – Не склонен думать, что она брала в расчет мои душевные качества, в ту секунду, когда она снимала меня, – с сожалением вымолвил Женя.

         – Постой. Ты разве говоришь о взрослой женщине?

         – Она старше меня. Я стал жить у нее в доме совсем не с корыстными мыслями, как могло казаться со стороны.

         – Тогда почему вы расстались?

         – Я случайно узнал, что она продолжает оплачивать моей сестре Ленчику мои услуги. После этого я собрал свои вещи и ушел. Я испытал в тот момент ненависть и отвращение к ней и к сестре. Но потом стал скучать по ней.

         – Ты хочешь к ней вернуться?

         – Хочу? Да, очень хочу! – вылетел из глубин Жени полный уверенности ответ. – Только уже как самодостаточная личность, имея хоть какой-то источник дохода.

         – Хм! Ты мыслишь как умный, ответственный человек! - поразили женщину слова Жени. – Надо полагать, ты нашел источник дохода. Только если теперь станешь вести себя сегодняшним образом, то едва ли преуспеешь. Я даю скидку на твой молодой возраст, но другая не станет церемониться с тобой: либо потребует назад деньги, либо.

         – Либо что? – отчего-то с тревогой смотрел на незнакомку Женя.

         Видимо, ее забавляло внушать юноше страх, поскольку она наклонилась к нему и, сделав похотливым голос, сказала:

         – Тебе вполне может попасться среди клиенток и самбистка, которая скрутит тебя, как лягушонка и сама трахнет тебя!

         От последней фразы Женя непроизвольно вздрогнул, что подметила клиентка.

         – Почему вы решили, что я имел в виду проституцию, когда упомянул об источнике дохода? – выразил протест Женя, приняв невозмутимый вид. – Есть и другие средства зашибать бабки, и гораздо достойнее.

         – Как я завидую твоей избраннице! – мечтательно вздохнула клиентка. – Вот что, детка, ступай-ка домой.

         – Но вы же заплатили за целую ночь. – Он неосознанно обрадовался возможности избежать измены Валентине, и принялся одеваться.

         – Ничего страшного, – сделала небрежный жест клиентка. – Главное – это любовь! Она, должно быть, замечательная женщина...

         – Она в стократ лучше всех этих малолетних дур, – твердо заявил Женя у двери. – И я готов землю грызть, чтобы нам вновь воссоединиться.

         Выйдя из гостиницы, наш неудавшийся проститут домой не спешил, а бесцельно брел по улице и размышлял о своей жизни и о будущем, которое не представлял без своей любимой Валентины. И сейчас он совершенно точно знал, каким будет это лето.

         Когда он подходил к подъезду своего дома, прозванного в народе хрущевкой, то услышал музыку, доносившуюся из открытого настежь окна их квартиры. Опять очередная тусовка, с вздохом подумал он. Едкий дым от дешевых сигарет привычно ударил ему в нос аж с лестничной площадки.

         – На мои деньги пьете? – спросил он сестру, находящуюся в алкогольном опьянении.

         – Не шуми, детка, – приложила палец к губам Лена, явно не ожидая видеть младшего брата столь рано. – Видишь, сестрица твоя малехо пьяна.

         – Да, вижу, тебя едва держат ноги, – ответил Женя, и успел подхватить ее за талию, прежде чем она свалилась на пол, споткнувшись об пустую банку из-под пива. – Осторожней! На хрена ты опять нажралась? А братец уже вернулся с полового фронта?

         – Еще слишком рано, – бурчала Лена, позволив брату вести себя в ее комнату. – Кстати, почему ты так рано? Что, клиентка оказалась слабовата? Или твоя штучка на ее дряблое тело не встала?

         По пути им встретилась Яна, одна из подружек Лены, также подвыпившая. Женя также заметил в общей комнате троих парней, сидящих на полу с баночным пивом в руках и сигаретами в зубах. Нельзя сказать, что парня обрадовало присутствие этой двадцатичетырехлетней блондинки, однако ему сейчас было не до нее. Она помогла Жене уложить сестру в кровать, прежде раздев до нижнего белья.

         – За каким опять приперлись? – Женя злобно косился на Яну. – Накачали вот ее?

         – Да я говорила ей, что не хочу пить, а она все наливала. – Чтобы скрыть свою лукавость от глаз Жени, она принялась подтыкать Лене одеяло.

         На Яне был красный топик и короткая юбчонка. Она оделась подобным образом с таким расчетом, чтобы возбудить в Жене желание, и в который раз напрасно ждала увлеченных взоров с его стороны.

         – Ладно, я спать пошел, – сказал он, ведь наутро ему предстало начать работу. – Ты же проваливай домой! Твои предки, верно, волнуются за тебя.

         Он на ходу закрыл дверь своей комнаты и, раздевшись догола, бухнулся на диван. Сердце Яны учащенно забилось. Она давно мечтала о таком случае, и не раз просила дозволения у Лены совратить ее младшего брата, но та постоянно отказывала, вначале ссылаясь на его малый возраст, когда Яна воспылала к нему страстью впервые, ему было лишь неполных пятнадцать лет. Потом Лена отвечала на частые просьбы Яны, что ей следует подцепить себе, какого-нибудь папика, чтобы выбиться в люди, а не думать об ее несносном братце. И не дозволяла даже немного потискать миленького Женечку. И сейчас, наконец, это свершится! Она кошачьей поступью скользнула в его комнату и лихорадочными движениями скинула с себя всю одежду, включая нижнее белье.

         – Привет! – сказала она, нырнув к нему под одеяло.

         – Ты откуда? – вздрогнул он от внезапного прикосновения обнаженного девичьего тела. – Разве не было сказано, убираться домой?

         – Я звякнула домой и сказала, что переночую у вас, – вынуждена была вновь солгать Яна во избежание дальнейших расспросов. – А потом, я уже большая девочка!

         – Ладно, – предусмотрительно отодвинулся от не прошеной гостьи Женя, вжавшись в стену.

         Сейчас он корил свою привычку спать нагишом.

         – Но совсем необязательно спать в моей постели! – возмутился Женя, оттолкнув девушку.

         – Ах, мы решили поиграть в недотрогу? – проявила настойчивость Яна, дотрагиваясь руками до интимных мест Жени, который уже в утеху ей порядком возбудился. – Ну-ну, не упрямься, маленький! Иди ко мне!

         Она поймала его руку и приложила ладошкой к своей юной груди.

         – Подари же мне ночь любви и страсти, какие даришь этим старым коровам! – призывно сказала Яна, потянувшись к его пленительным устам.

         Через минуту они страстно сосались, одаривая друг друга ласками. Он в ту секунду не думал, что изменяет Валентине с Яной, к которой он даже не испытывал никаких чувств, ему просто нужна была разрядка.

         – Моя киска хочет твой язычок! – Она уложила его на спину, затем оседлала его голову.

         – Какой ты умелый! – Яна в сладострастном томлении целовала его лицо, однако сам он на поцелуи не отвечал, лишь старался увернуться, когда девушка целилась прильнуть к губам. – Знаю, проституты обычно не целуют своих клиенток в губы, но ты мог бы сделать для меня исключение. Тем паче, что я не твоя клиентка, а твоя девушка. Точнее, собираюсь ей стать, но ты куда, детка?

         Грязное слово проституты возымело действие на Женю, как ушат холодной воды на тлеющие угли. Все желания бесследно испарились, будто их и не было.

         – Отвали! – сердито оттолкнул Женя от себя Яну, и сел на диван.

         – А в чем дело, детка? – ехидно рассмеявшись, девушка ничком упала на подножие дивана, едва не ударяясь головой об стену, – нас воротит от этого слова?

         – Вон отсюда! – ненависть проснулась в нем и, повинуясь этому порыву, он с излишней грубостью выставил Яну за дверь, попутно бросив вслед ее белье.

         – Прости, я не нарочно, – пыталась довольно неуклюже оправдаться Яна, когда Женя со стуком захлопнул перед ее носом дверь.

         Но она не собиралась так просто сдаваться, она не была удовлетворена и желала, чтобы Женя завершил начатое дело.

         – Пусти меня! – стучала она ладонью в стекло двери.

         Но Женя не внимал ее мольбам, он вновь плюхнулся на диван, укрывшись одеялом с головой, и тихо заплакал.

         В связи с беременностью мамы забот у Антона прибавилось, и он считал своим долгом забегать к ней и помогать справляться с домашними делами. Ему нравилось ощущать себя полезным, это давало ему право считать себя взрослым. Настя также старалась не обременять подругу делами кампании, на что та выражала возмущение:

         – Не надо относиться ко мне так, словно я больна. Я всего лишь жду ребенка. И, между прочим, только три месяца, а на этом сроке женщина еще вполне трудоспособная.

         На самом деле ей было невыразимо приятно чувствовать на себе заботу любимой подруги и сына. Но она помнила, что они имеют право на личную жизнь, и не хотела быть помехой.

         – И все же мне неловко, – в один из вечеров сказала она Насте.

         – Отчего же? – радушно улыбнулась Настя.

         – Вы с Антоном тратите на меня все свое свободное время.

         – Положим, не все время, – сочла нужным уточнить Настя, – а только дневное. А потом, Антон все равно свободен, пока я в офисе. К тому же забегаю на пару часиков в спортзал. Нужно же поддерживать форму.

         – Но ты и без того отлично выглядишь!

         – Представь себе, тоже мне самое говорит и Антон, – осведомила Настя. – Только вот у зеркала на сей счет иное мнение.

         – Судя по тому, как ты поздно возвращаешься из офиса, там скопилось уйма дел, – предположила Валентина, сделав прозрачный намек на то, что она могла бы выйти на работу.

         – Ты права, – вздохнула Настя устало. – Товарные склады, которые мы с тобой арендуем, на деле оказались далеко не в лучшем состоянии, и мне пришлось нанять ремонтников.

         – Постой, я же сама ездила на каждый с проверкой, – выразила изумление Валентина, – и склады в отменном состоянии. – И в какую сумму обошелся ремонт?

         – Да не бери в голову, – небрежно махнула рукой Настя. – Лучше скажи, где будем отмечать День рождения нашего ребенка? Он хочет здесь, все его друзья из вашего дома.

         – Безусловно! – Казалось, ее порадовало такое решение сына, она заметно приободрилась. – Стол организуем в зале, там просторней. Он говорил, сколько хочет приглашать человек?

         – Пока нет, но полагаю, что где-то человек десять-двенадцать, не больше. Да еще рано суетиться, до восьмого июля еще три недели.

         – Кстати, он думает приглашать его? – с невыразимой теплотой и надеждой спросила Валентина, и Настя сразу поняла, о ком идет речь.

         – Я не интересовалась. А ты разве хочешь его видеть?

         – Не неси чушь! – очаровательное лицо Валентины залила краска смущения и, чтобы подруга не заметила охватившего ее волнения, она отвернулась к окну. – Лишь уточнила из праздного любопытства. У меня все прошло к нему. Кажется, я исцелилась от болезни с именем Женя.

         – Исцелилась, говоришь, а сама носишь его кольцо, – кивнула на руку подруги Настя, и та невольно спрятала руку за подмышку.

         – Оно лишь память о том, что когда-то я была счастлива.

         В это самое время Антон закрылся с телефонной трубкой в своей прежней комнате. Он набрал домашний номер Жени, однако трубку взяла его сестра и сообщила, что брат в данный момент отсутствует. Уже несколько дней он никак не может застать друга дома, чтобы пригласить на свой День рождения. Он искренне полагал, что стоит им встретиться, как они кинутся в объятия друг друга и начнут все сначала.

         – Куда ты пропал, друг? – огорчился Антон, и бросил трубку на постель.

         Он понятия не имел где искать Женю. Его страшила сама мысль о том, что Женя вновь взялся за старое ремесло, или его принудили. Размышления его прервала Настя. Она сказала, что пора ехать домой. Обычно их путь лежал через проспект Гагарина, но в тот знойный день там случились дорожные работы, и был выставлен дорожный знак "Кирпич".

         – Черт, придется ехать в объезд, – недовольно смотрела Настя на перекопанную проезжую часть, и сделала поворот направо. – Это не та ли парковка, где вы занимались предпринимательской деятельностью? – указала она на поставленные в ровные ряды дорогие автомобили.

         – Та самая, – последовал не лишенный гордости ответ Антона. Он скользнул глазами вдоль рядов машин и вдруг к радости обнаружил долговязую фигуру Жени. – Вот ты где, черт бы тебя подрал! Тормозни-ка, милая.

         Лишь Настя заехала на территорию стоянки, Антон нетерпеливо выскочил из машины и кинулся к Жене, который в этот момент мыл стекло одной светлой иномарке.

         – Привет, верзила! – дружески хлопнул по плечу друга Антон. – Вижу, решил вспомнить старые времена.

         – А что нам, верзилам, еще остается? Не все же нижней частью тела упражняться. – Расположение духа друга Антону показалось скверным, однако Женя все же был рад его видеть.

         – Ну, как ты? – осмелился спросить Антон, хотя видел подавленность друга.

         – Отлично! – вынул из кармана джинсовой куртки моющее средство для стекол Женя. – За день обслуживаю до двадцати тачек, так что кайфово провожу лето.

         – Знаешь, у меня через неделю именины, буду рад тебя видеть.

         – Боюсь, не смогу придти, – сказал небрежно Женя, хотя обрадовался возможности увидеть Валентину.

         – Что так?

         – Да дел много, – взялся за заднее стекло Женя.

         – Ты весь день здесь?

         – Да, с восьми часов до последнего троллейбуса, – по его губам пробежала горькая усмешка.

         – Ты не звонишь мне уже несколько дней.

         – Да мне как-то неловко докучать вам звонками, - глянул Женя в сторону Насти.

         – Брось ты! Мы же друзья.

         – Как она там? – участливо справился Женя.

         – Да нашла себе человека и сейчас поглощена им, – совершенно серьезно ответил Антон. Его так и подмывало сказать другу, что тот должен в скором времени стать отцом, но настороженный вид Насти не позволял ему этого сделать. - Хотя никто из нас еще его не видел, по всему, человек он славный.

         – Рад за нее! – с видом, словно ему удалили гланды без анестезии, выдавил из себя Женя. – И, конечно же, он старше ее. Да? Небось, после меня она разуверилась в молодых парнях, и выбрала себе пятидесятилетнего старичка.

         – Нет, младше, – вскользь бросил Антон и, побежав к машине Анастасии, добавил, – лет на тридцать семь.

         Последние слова стучали молоточком невропатолога Жене по макушке и по сердцу, когда он печальными глазами провожал машину Насти: "Лет на тридцать семь младше, стойте! Но ей всего тридцать семь"!

         – Почему меня не покидает чувство, будто мне только что намекнули на что-то важное? – спросил он у молодого импозантного господина, вручившему ему деньги за работу.

         – Что тебе сказали, приятель? – человек сел за руль своей иномарки и, казалось, остался доволен чистотой стекол.

         – Кажется, мне пытались намекнуть, что я скоро стану папой, - стоило Жене произнести эти слова на воздух, как они приобрели для него совершенно отчетливый смысл.

         – В таком случае поздравляю! – дружественно похлопал человек Женю, и уехал.

         Женя с радости подпрыгнул, и остаток дня мыл машины пританцовывая. Люди поражались такой перемене, Женя без ведомых причин выписывал узоры ногами, излучая бодрость. Лишь после трудового дня он позволил себе отметить эту радостную весть баночкой пива.

         День восьмое июля выдался очень жарким, и все жители города, не отбывшие в отпуска, струйками тянулись к местным пляжам. С самого утра Валя с Настей суетились на кухне за приготовлением праздничного ужина, распределив обязанности обычным образом: Валя занимается салатами и горячим, Настя же ответственна за десерт.

         – Из тебя бы вышел отменный кондитер! – Валентина с восторгом наблюдала за тем, как Настя украшает торт.

         – Возможно. Но я никогда всерьез не думала об этом. – Настя выводила кремом тринадцатую розочку на торте. – Едва ли у меня хватило бы терпения стоять целыми днями в фартуке и поварском колпаке.

         Настя давно выпытала у Антона, что тогда на стоянке он все же намекнул Жене о маленьком секрете Валентины, и теперь страшно боялась, как бы подруга не прознала про болтливость сына. Тем временем Антон все опекал любимую.

         – Перестань! – велела себе убрать его нежную руку из-под своей юбки Настя, и не таять в его ласках. От него исходил терпкий запах дорогого парфюма, подарка Насти, и теперь он воспламенял в ней желание. – Вдруг кто-нибудь из твоих друзей увидит, чем мы с тобой тут занимаемся.

         – Что с того? В конце концов, сегодня мой день и я имею полное право делать, что хочу. – Он выглядел взволнованным с самого утра и совсем не в ожидании каких-нибудь сногсшибательных подарков. Просто любимая женщина обещала, что этой ночью он станет мужчиной в физиологическом смысле этого слова, поскольку во всех остальных смыслах он уже давно не ребенок.

         – Я прекрасно помню, что сегодня должна буду лишить тебя невинности. – Сексуально шлепнув его по попке.

         Спустя минуту гости сидели за столом и поздравляли именинника с бокалами. Среди приглашенных было трое девчонок, каждая из которых зарезервировала за собой право сидеть рядом с Антоном. Однако он с галантностью отодвинул стул и предложил сесть по левую руку Настю, а по правую расположилась его дорогая мамочка, и все время застолья наш именинник отлично ухаживал за ними обеими. Между горячим и десертом были танцы. Девочки в нетерпении поглядывали на Антона, который намеренно поставил медленную песню, чтобы пригласить любимую женщину на танец. Однако он не успел этого сделать, поскольку какая-то смелая девочка объявила белый танец. Он полагал, что Настя первая подойдет к нему, но та все тянула, и Танька с параллельного класса ее опередила. Он жалел, что поставил медленную песню, но не выказывал партнерше недовольства, тем более следующая песня была также не слишком ритмичной. Однако, к его огорчению, и следующий танец она передала другой девочке. Антон пытался возмутиться: дескать, каким таким законом запрещается человеку танцевать с тем, с кем он хочет? На что Настя отвела его в сторону и тихо сказала, что ему нужно танцевать с гостьями, иначе они сочтут его хамом. А еще призналась, что ей приятно наблюдать столь высокую популярность любимого мальчика среди юных дам.

         – Мы станцуем с тобой танец любви этой ночью, – чувственно шепнула Настя ему на ухо. – Не лишай этих девочек удовольствия потанцевать с тобой.

         – Ну, хорошо, – обречено вздохнул Антон. – А ты не будешь ревновать?

         – Нет, не буду, – улыбнулась она. – Это ведь лишь танец.

         – Неужели ни капельки не будешь? 

         – Ну, если только чуточку.

         Он выполнил просьбу Насти и попеременно приглашал девочек на танцы, из-за чего к концу вечера порядком утомился. Однако все девочки остались довольны.

         – Спасибо, что пришли, – провожал до дверей последнего гостя Антон с громко стучащим от волнения сердцем.

         Поразительно, он считал минуты до того часа, когда Настя домоет последнюю тарелку, чтобы они могли отправиться домой.

         – Мам, почему бы вам с Женькой не помириться? – бережно складывая тарелки в сушилку, осмелился спросить Антон.

         – Во-первых: между нами нет ссоры, какие случаются между влюбленными. А во-вторых: это, хороший мой, не твое дело. – Валентина включила телевизор, настроенный на местный канал и наткнулась на вечерний выпуск "Дорожного патруля", где ведущая в этот момент сообщала о происшествиях.

         В тот же момент Антону позвонили из больницы и сказали, что Женя попал в дорожно-транспортное происшествие и врач позвонил по номеру телефона, который чаще всего набирался у Жени.

         – О, черт! Женя попал в ДТП и сейчас находится в больнице, – сообщил о случившемся  женщинам  Антон, волнуясь за маму, которая сейчас зажала в ужасе рот.

         Валентина со скоростью ракеты спешила туда. Настя  с Антоном, с трудом поспевавшие за ней, молили не волноваться и, прежде всего, думать о нем. В регистратуре они выяснили о состоянии Жени.

         – Состояние пострадавшего стабильное, – будничным тоном сообщила дежурная.

         – В какой он палате? – с облегчением, словно скинула тяжкий груз с плеч, выдохнула Валентина вместе с Настей, которая сильнее тревожилась за Валю, чем за Женю.

         – А вы, гражданка, кем ему будете?

         – Мамой, – пришлось солгать Валентине. – Так в какой он палате?

         – В третьей общей палате, – ответила дежурная, и уже вдогонку им добавила: – И зачем так волноваться из-за какой-то пары синяков.

         Молодой врач, что обследовал Женю, сказал, что пациент пострадал не серьезно, и скоро выйдет из больницы. При этом врач с трудом хранил серьезное выражение лица, что, однако приметила одна Настя.

         – Можно к нему? – спросила Валентина.

         – Конечно, но только одному человеку, – ответил врач, – самому близкому.

         Лишь Валентина, перепуганная словами врача, вошла в палату, как Женя истошно застонал, чем удивил соседей.

         – Как ты? – неважно сдерживала волнение Валентина. Она подошла к изголовью его кровати.

         – Да хреново, – простонал Женя. – Ты как узнала, Антон рассказал?

         – Да, – она выглядела жутко взволнованной и не могла сдержать слез.

         – Можешь выполнить одну мою просьбу? – простонал Женя, якобы превозмогая боль.

         – Разумеется, – нервным движением смахнула слезу со щеки Валентина.

         – Нагнись ко мне, – тихим голосом попросил он.

         Лишь она склонилась над ним, как тут же очутилась в нежном плену его ничуть не больных объятий. Соседи по палате с удивлением ахнули, никому из них прежде не доводилось быть свидетелем подобных сцен. Однако для наших влюбленных весь мир и эта пропахшая лекарствами палата бесследно растворились в бурлящем океане страсти, поглотившей их с головой. Забыв на короткое время, что Женя является пострадавшим, Валентина покрывала его поцелуями, не смущаясь посторонних глаз. Женя отвечал ей с той же страстью, усиленной юными годами и довольно долгим воздержанием.

         – Все, все, нужно успокоиться! – Порыв смущение оттого, что они не одни, заглушил бушующую в Валентине страсть.

         – Твой гадкий мальчишка ужасно по тебе соскучился, – шепнул Женя, искренне вглядываясь во влажные от слез ее глаза.

         Он уже сидел на скрипучей больничной кровати и, забыв роль больного, без зазрения совести обнимал Валентину, которая, однако, скоро выскользнула из его рук.

         – Куда же ты, ромашка моя? – тщетно пытаясь поймать ее за руку, Женя едва не свалился с кровати.

         Поскольку никаких более или менее серьезных травм у Жени не обнаружилось, он в тот же вечер был выписан домой. Надо ли говорить, куда отправился Женя? Его ждали остатки еды с барского стола в доме Валентины и теплая постель с любимой женщиной.

         Настя с Антоном завалились домой лишь под утро. Сразу после того, как проводили Валентину с Женей до их дома, они отправились бродить по ночным улочкам города, заехав по пути в Парк Победы. Неторопливым шагом они спустились в Парке Победы к реке Иртышу по набережной. Зеркальную гладь реки Иртыша освещала лунная дорожка, и влюбленным казалось, что она непременно должна привести их в волшебную страну счастья.

         – Не знаю, как тебе, но мне и тут неплохо, – заявил Антон, бросив в реку камешек и наблюдая за расходившимися по воде кругами. – А что, учусь неплохо, мне только семнадцать, скоро в институт поступать, от армии, я думаю, ты меня отмажешь, и меня не отправят в горячую точку, – он подошел к Насте со спины и, обвив руками талию, водрузил голову ей на плечо, – а еще я любим самой красивой женщиной мира. Чего мне желать еще?

         – Когда-нибудь и очень скоро моя любовь станет для тебя в тягость, – невыразимой грустью наполнились глаза и голос Насти.

         – Отчего же так? – искренне не уловил Антон смысла слов любимой. – Я люблю тебя, и чувства мои крепнут с каждым днем.

         Настя скинула туфли и теперь стояла на песке босиком. Она сделала шаг вперед и согретая дневным солнцем вода обласкала ей щиколотки.

         – Ой, вода-то как тепла! – стремясь скрыть радость от слов любимого мальчика, Настя склонилась над водой, и окунула в нее руки.

         Антон по-прежнему находился рядом и, поддавшись порыву, она зачерпнула в ладони воды и плеснула на него. На что он игриво возмутился, но в долгу не остался. Такая водная забава настолько увлекла влюбленных, что, в конце концов, оба промокли до ниточки.

         – Почему бы нам не уединиться? – смело предложил Антон.

         – Но у меня нет купальника! - осведомила Настя.

         – Представь себе, я тоже. – Антон взялся лишать любимую мокрой одежды.

         – Что это мы себе позволяем, товарищ именинник? – выразила удивление действиям любимого Настя, но не собиралась ему противиться.

         – Ты так красива в лунном свете! – зачаровано глядел на безупречный силуэт любимой женщины Антон.

         Настя невольно смутилась и закрыла обнаженную грудь руками. В этот миг она была необычайно хороша и напоминала Антону богиню. Мама подарила ему маленькую видеокамеру, и теперь он с ней не расставался, снимая все подряд, но по большей части двух своих любимых женщин.

         – Моя богиня! – только и смог вымолвить Антон. Он нацелил объектив камеры на Настю и начал запись.

         Она позировала для него с удовольствием, но недолго.

         – Какая несправедливость по отношению к женщине! – выразила она протест. – Всегда так: мужчина раздевает женщину, сам же раздеваться не думает.

         Вскоре она с замиранием сердца запечатлела на камеру мужской стриптиз в исполнении Антона. Выждав превеликим нетерпением, когда Антон стащит трусики ритмичным движением, она, отложив камеру в сторону, вдруг схватила его за руку, и они вместе бросились в прохладную водную гладь.

         – Вода, и вправду, сегодня ништяковская! – возрадовался по-мальчишески Антон, и сделал кувырок с пластичностью маленького дельфина.

         Противоречивые чувства одолевали Анастасию с того момента, как она дала Антону обещание, сделать из него мужчину. Если это должно произойти, пусть произойдет именно сейчас, когда ей особенно хорошо, и все вокруг сделалось волшебным, словно она надела розовые очки. Антон все время находился в поле ее зрения и, часто ныряя, не упускал случая коснуться ее промежности, что в определенный момент начало ее заводить.

         – Ну, ладно, ладно, иди ко мне! – разносился по ночному воздуху ее счастливый смех.

         И он вмиг возник пред ней, миленький и с похотливыми, как у дитя порока, глазами и руками. Настя обняла его и, разведя свои ноги, дозволила ему свершить то, чего столь продолжительное время жаждал. Да! Да! Наконец, это свершилось! Антон в экстазе кричал, что любит! И его слова не были пустыми, как это бывает у большинства мужчин. Он искренне любил Настю и не считал, что любовь их является чем-то постыдным, не имеющим права на существование. Он плохо понимал слова, сказанные Настей полчаса назад печальным тоном. Никто не сможет помешать их счастью, которое, он был в том убежден, ждет их в будущем.

         У Вали и Жени в квартире также все было очень хорошо. Наспех брошенная одежда на коврик рядом с огромной кроватью, на которой творилось настоящее эротическое безумие.       

– Я хочу тебя, гадкий мальчишка! – вскричала она в полнейшем экстазе. – Возьми меня, любимый!

         И Женя воспринял ее слова, как руководство к действию. Он запрыгнул на нее, словно жеребенок, но не приземлился на ее живот, как позволял себе делать раньше, а оперся на свои сильные кулаки. Так меж ними образовалось небольшое расстояние, что дало ему возможность любоваться ее роскошными формами. Однако он не собирался останавливаться на полпути, он жаждал слиться с любимой женщиной. Он нежно повернул ее на бок, и только в таком положении вошел в нее…

         – Я полагала, безусловно, что ты можешь соскучиться, но чтобы так! – утомленная трехчасовым секс-марафоном, спустя минуту вымолвила она, покоя свою очаровательную голову у него на груди. – Неужели у тебя все это время никого не было?

         – Не хочу врать и изворачиваться, – тяжело вздохнул Женя, водя пальцами по красивой линии шеи любимой. – Но у меня было две женщины: одна старше тебя, другая моложе.

         – Так ты снова этим занялся? – чуть разочаровано спросила Валентина, подняв голову и заглянув ему в глаза.

         – Не говори глупости, ласточка моя. Это было лишь раз, и то по принуждению.

         – Ой, ни за что не поверю, чтобы кому бы ни было, удалось принудить мужика к сексу! – возразила Валентина. – Он либо хочет, либо нет.

         – Ты не знаешь моей Лены. Она способна подчинить себе даже черта. Она попросила переспать с одной клиенткой, которая обещала приличной заплатить.

         – И ты, конечно же, согласился и без долгих уговоров. – Ее сердце кололи шипы ревности. – Я правильно поняла? Как ты не можешь понять, что ваша сестрица использует вас с братом.

         – Она вырастила нас, и мы жизнью обязаны, – серьезно сказал Женя, и перевел разговор в иное русло. – Ладно, оставим Ленчика с ее недостатками в покое.

         Глядя с умилением на едва заметно округлившийся живот Валентины, он прильнул к нему губами.

         – Ты ничего не хочешь мне сказать?

         – О чем ты, Жень? – в смущении отвернулась к окну Валентина. Она понимала, что должна сказать Жене о ребенке, но не находила отваги. К тому же она боялась его возможной негативной реакции. Вдруг он испугается ответственности и сбежит от нее в ту же секунду, а она не собиралась дольше его терять. Но если судить по его поведению, и о том, с какой заботой и вниманием относился к ней во время умопомрачительного секса, то можно предположить, что он уже все знает.

         Вместо ответа он вновь поцеловал драгоценный живот.

         – Тебе Антон разболтал? – Она следила за ним мочками ушей и ловила каждый вздох. – На него положиться нельзя!

         – Он правильно поступил. Он ведь не сказал о ребенке напрямик, лишь туманно намекнул: ты, мол, увлечена человеком лет на тридцать семь моложе тебя самой. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что тебе говорят о твоем будущем ребенке.

         – Так ты не считаешь, что тебе пока рано становиться отцом? – со слезами радости на глазах смотрела на Женю Валентина.

         – В девятнадцать лет в самый раз. Я постараюсь стать первоклассным отцом для своего ребенка. Я ведь на собственной шкуре испытал, что такое расти без родителей.

         – Знаю, милый, – нежно потрепала его за челку Валентина. – А кого ты хочешь? Мальчика или девочку?

         – Это неважно. Важно, чтобы он родился здоровым и красивым, как ты.

         – Скажи еще раз, – шепнула счастливая Валентина.

         – Что ты хочешь услышать?

         – Сам знаешь.

         – Я люблю тебя, родная! – со всей искренностью вымолвил долгожданные для Валентины слова Жени, и зажигающая новый день заря окрасила их преисполненный страстью поцелуй алым цветом.

  

 

 

Евгений Алдаев,

Новосибирск, апрель 2013 г.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/

---

Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/