Александр Барсуков

Страна сказок-354

(“Письма в никуда”-354)

 

2013

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3531,6-3534,1

14 февраля 2013 года. Ни на что не претендующая сказка. Жила-была женщина-зомби. И звали её Татьяна. Она была очень милая: собирала цветы на цветочной поляне. И тут к ней бегут её детишки-тоже-зомби! И вместе они плетут венки из ромашек. Но тут пришёл Борец Со Злом Кондом Хлимен! Он сказал: “Проклятые зомби! Размножились! Я буду вас немножко убивать!” А детишки-зомби подбежали к Кондому и обняли его: “Папа! Папа пришёл!” “Какой я вам, на хрен, папа?” - спросил Кондом, но было поздно! Потому что это всё слышала его девушка Аликс, которая сидела на мотоцикле в кустах. Мотоцикл тот она отняла у одного киберкраба: “Киберкраб! Мне нужны твои вставная челюсть, тапочки и мотоцикл!” “Только через мой труп!” - ответил Краб. “Согласна!” - и отняла. Теперь она бибикнула в клаксон и закричала Кондому: “Так вот, как ты проводишь своё время! А я-то, дура, думала, что ты Борешься со Злом! А ты плодишь зомби! Между нами всё кончено!” И она дала по газам и укатилась из поля зрения! Кондом отцепил детишек-зомби от своих штанов: “Ну вот, такие красивые камуфляжные штаны все обслюнявили! Вы посмотрите на меня внимательно: я не похож на вашего папку!” “Очень даже похож!” - сказали детишки и показали портрет Кондома из журнала “Мурзилка”. Там он был сфотографирован как Борец со Злом. “Мама нам говорила, что это - папа!” - сказали дети. А мамаша-зомби продолжила бегать по лугу и собирать ромашки. Кондом погнался за ней, как Фавн за Нимфой, догнал, схватил и зашипел ей на ухо: “Ты что, дура?!” “Да! Я - дура!” - захохотала Нимфа. - “А что прикажешь говорить деткам? Что их папаша - лётчик? А может, налётчик? Может, грязный зомби из подворотни? А сами они появились на свет от банки пива и двух прыщавых подростков-зомби, которыми мы и были с их папашей? А так они поверили в Мечту! Мечтать не вредно! А ты такой красивый в “Мурзилке”!” “Никакой я не красивый!” - сказал Кондом. - “В Борце со Злом главное не красота, а монтировка! Щас как дам раза!” “Не убивай меня!” - заюлила Татьяна. - “У меня дети малые! Кем они вырастут без меня?” “Понятно, кем: зомби!” - сказал Кондом. - “Ладно, не буду о тебя руки марать! Пойду совершать другие разнообразные подвиги!” И он пошёл прочь, а детишки плакали: “Папа нас бросил! Он ушёл, но он обесчал вернуться!” Потому что это их мамаша Татьяна обучила говорить слово “обещал” неправильно, так как пела: “У самовара я и мой Гриша! А взгляд его так много обесчает!” Наконец, дети сказали: “Мама! Мы хотим на горшок!” Но этого уже Кондом не слышал. Он шёл, пинал со злости пустые бочки и банки и думал: “Аликс! Предала меня в самый решающий момент! Чего ещё можно было ожидать от этой шлюшки?” И тут вдруг кто-то ладошками закрыл ему глаза! Он решил, что это очередной зомби, но это была Аликс! Она была совершенно голая! Как это не удивительно, но Кондом ни разу ещё не видел её голую, потому что он в первую очередь был Борцом со Злом, а уж только потом трахальщиком. Да и надо сказать, трахальщиком хреновым. Никого из женщин он ещё не трахнул, так как неустанно Боролся со Злом. А трахнул пару киберкрабов да по пьяни пару зомби. Поэтому при виде голой Аликс его чуть не вырвало! “Ты это чего?” - спросил он, превозмогая позывы рвоты. “Как так “чего”? Сегодня же День Святого Валентина!” - сказала Аликс. “Что за Валентин? Почему не знаю? Наверное, опять какой-нибудь зомби из подворотни?” - спросил Кондом. “Нет! Это типа тебя, Борец со Злом! А в его День все ходят голые, так как День Всех Влюблённых!” - сказала Аликс. “Ну дела!” - подумал Кондом. - “Только что укатила от меня, и на тебе! Похоже, у неё не в порядке с головой! С головой туго! Если это, конечно, не подосланный доктором Бриниумом муляж Аликс, андроид, чтобы втерелся ко мне в доверие, я бы с ним трахнулся, она бы повредила мне орган, а без органа какой я Борец со Злом? Трепло я буду, а не Борец!” И чтобы проверить, андроид это или нет, он ущипнул её, Аликс, за задницу! “Чего ты щиплешься?” - спросила она. “Странно!” - подумал Кондом. - “Я ведь точно не знаю, чувствуют ли современные андроиды боль или нет? В мои годы не чувствовали. Может, их модернизировали?” И сказал: “А скажи-ка, Аликс, как зовут твоего многоуважаемого папашу?” “А не помню!” - сказала Аликс и рассмеялась. “Тоже очень странно! Или прикидывается, так как не знает точно. Или действительно не помнит. Аликс была известная дура, она не помнила, какой год на дворе,” - подумал Кондом и задал новый наводящий вопрос: “А как звать доктора Бриниума?” “Не знаю!” - ответил андроид. “Ну и ну! Неужели сейчас андроиды такие тупые? В них что, “Пентиум-0” стоит?” - спросил Кондом. “Да какая разница, как кого зовут? Бриниума Бриниумом, папашу моего моим папашей! Главное: займёмся любовью прям здесь и прям на улице! Пусть все зомби и крабы видят!” - сказала голая Аликс и напрыгнула на Кондома! Он вежливо, но настойчиво содрал её со своего защитного костюма: “Ты помяла мой спецкостюм! Ты перешла все границы! Ты вдобавок опрокинула торшер - печальное напоминание, как он убил током моего дедушку! Семейную реликвию!” - сказал Кондом и поднял торшер, который он всегда таскал с собой, так как специального чемодана у него не было для этого. “Прости! Накажи меня!” - сказала Аликс и развела в стороны руки. “Да! Сейчас! Распну тебя на кресте!” - сказал Кондом. Он больше не сомневался, что это настоящая Аликс. Андроиды, даже с “Пентиумом-0”, ведут себя по-другому. У подобного бы щас сели батарейки, и он бы сказал медленно: “Н-нн-аа-ак-ка-жи!” “Я тебя немного отшлёпаю, и всё!” - сказал Кондом. “Обожаю порку! Обожаю садо-мазо! Моя попка будет гореть огнём, а потом ты всадишь в меня своего воина!” - сказала Аликс. - “Я буду распутной шлюшкой - всем давалкой!” “И не надейся!” - прервал её мечты Кондом. - “Я давно заметил, что на всех давалок у меня не стоит! Я поклонник брака, традиционной любви с одной и той же женщиной все 20 лет, с одной и той же, все 20 лет, все 30 лет!” - и от такой скучной преспективы на глазах Кондома самого выступили слёзы. - “Зато потом, после этого скучного секса будет смерть - и всё кончится! Так я мыслю семейную жизнь до гробовой доски! Традиционно!” “Но кто, кто твоя жена?” - спросила Аликс. “Как кто? Ты!” - сказал Кондом. И этим напрочь уничтожил всё желание Аликс. Она представила, как её трахает Кондом все 30 лет, и чуть не померла от скуки. Поэтому она сорвала с какого-то мимоидущего зомби вшивое пальто и напялила на себя: “Ладно, забудь! Пошли Бороться со Злом!” “Вот и давно бы так! А то всё: “трахни-трахни”!” - сказал Кондом. - “В “Сити-18” на первом месте не секс, запомни!” “А что?” - спросила Аликс. “Как так “что”? Конечно, пончики! Ведь мы, типа, копы, а все копы обожают пончики!” - сказал Кондом. “Что за придурок!” - подумала Аликс. - “И с таким быдлом мне жить 30 лет? Лучше сразу удавиться! Ладно, раз уж я ХОЧУ, то найду какого-нибудь зомби, чтобы у него желательно стояло, и трахнусь с ним. А если нет, то найду зомби-женщину, пусть трахнет меня страп-оном, у меня припасён на подобный “пожарный случай”.” “Подожди, Кондомчик!” - сказала Аликс. - “Я забыла свой мотоцикл!” И она пошла за мотоциклом. Но не справилась с управлением, так как не даром говорят, что женщина за рулём - это как шимпанзе с гранатой. Поэтому с разгона задавила какого-то зомби прыщавого, у которого по виду стояло! На шум из цветочного луга выбежала давешняя Татьяна! Она кричала: “Горе-то какое! Дети! Ваш настоящий папашка погиб под колёсами этой мымры!” “Но-но!” - сказала Аликс. - “На себя посмотри! Если я в пальто, то это ещё не повод меня обзывать! Даже “Конём-в-пальто”!” А сама подумала: “Так как стоячего зомби я задавила, то остаётся вариант с женщиной! Но эта, видно, злобно настроена! И у неё под боком дети! Они нам помешают!” “Они нам не помешают!” - вдруг сказала Татьяна. “Ты что, умеешь читать мысли?” - удивилась Аликс. “Нет, просто ты всё это сказала вслух. На самом деле погибший зомби Мафусаил был никакой любовник и отец! О детях совсем не заботился! Ты-то будешь о них заботиться как вторая мама?” “Мама-мама!” - заголосили детишки-зомби и бросились обнимать Аликс! “Нет, вы ошиблись! Я не есть мами!” - отбивалась та. - “Ну вот, дети нам всё-таки помешали!” “Нет, не помешали!” - упорствовала Татьяна. - “Дети! Живо марш на горшок!” И все дети убежали. “Нет, у меня уже голова пошла кругом от этих недоростков!” - сказала Аликс. - “Единственное, что напрочь убивает всякий секс - присутствие несовершеннолетних!” “И даже так?” - спросила Татьяна и надела страп-он! “По-любасу!” - сказала Аликс. - “Пойду-ка я к Кондому и Поборюсь со Злом! Видится мне, что он щас встретил какого-то краба и хочет его трахнуть по старой доброй памяти!” И Аликс укатилась от Татьяны. Та плюнула, сняла страп-он и подумала: “Так меня никто и не трахнет! И я сама тоже с этими детьми! Как бы от них избавиться? Может, безболезненно удавить? Потому что что они? Тоже нечисть! Все, кому не лень, с ними борятся! Но всё-таки я - Мать! Да, я - Мать и не могу! Пусть живут!” Тут дети вернулись с горшка, а Татьяна так и осталась без секса до конца своих дней. Точнее, до следующей ночки, когда дети уснули, а сама она пошла на променад и не повстречала там симпатичного такого пьяного в стельку зомби! Ну и у них случился фантастический секс! Правда, зомби его не запомнил по пьяни. Ну Аликс на мотоцикле врезалась в краба и раздавила того в лепёшку: “Вот тебе новый любовник, Кондомчик!” “Дура!” - сказал Кондом. - “Этот краб был наш сторонник! Он был осведомитель! Он мне сообщил, что щас доктор Бриниум жрёт гречневую кашу с молоком! И что щас его лучше не трогать, так как он реально суров, так как кашу ему наливает его мамаша, и взор её так много обесчает! А мамаша у него не простая! Это Суперматка! Она же - мамаша всех зомби и крабов! Она очень сурова! И если бы без неё Бриниум нам дался тёпленьким, сказав: “Убивайте меня, друзья! Мне и самому чертовски надоело жить на свете!”, то с ней он выхватит шпажонку и закричит: “Я вас насажу на неё, как на рябчиков!” Или типа! А ты всё испортила своим мопедом! Теперь краб нам не скажет, когда мамаша уйдёт в туалет и оставит доктора одного!” “Ничего не значит!” - бодро сказала Аликс. - “Я знаю, когда она уйдёт туда! Через раз, два, три!.. Ушла!” “Но откуда?..”- сказал Кондом. “Я знаю откуда? Да потому что я по совместительству и андроид доктора Бриниума с нулевым “Пентиумом”!” - сказала Аликс. - “Не пугайся! Все мы такие андроиды! Без этого как бы мы выжили в “Сити-18”? Я тебе больше скажу: ты тоже такой андроид!” “Да?” - язвительно сказал Кондом. - “А где же мои батарейки?” “Здесь!” - сказала Аликс и показала на ширинку Кондома. - “Поэтому ты ничего и не можешь как мужчина!” “Ага! Теперь я что-то начинаю понимать во всей этой каше!” - сказал Кондом. - “Ради эксперимента я щас выну свои батарейки и выброшу! Смогу ли я тогда Бороться со Злом?” “Конечно, сможешь!”- сказала Аликс. - “Но только очень медленно! Ты будешь говорить и действовать как в замедленной съёмке, а потом упадёшь носом в лужу нечистот и скажешь: “Айм файн!” То есть, “Со мной полный порядок!” “Ладно! Тогда я пока не выну батареек,” - сказал Кондом. - “Так в путь, Борцы! Нас ждут Ве-ели-икие Де-ела-аа!” “Похоже, всё-таки, батарейки садятся!” - заметила Аликс. “Да нет, это я просто прикалываюсь!” - сказал Кондом. “Свежо предание, да верится с трудом! Ты же начисто лишён чувства юмора!” - сказала Аликс. И была права. Вдобавок, когда Борцы со Злом проникли в Цитадель к доктору Бриниуму, у Кондома действительно сели батарейки! И успела вернуться Матка-мамаша Бриниума! И тот стал неуправляем в своей агрессии против всего окружающего! Он прыгал по стенам, потолку и перебил весь антиквариат своей Цитадели! А Кондом вместо того, чтобы убрать последствия этой “вечеринки” только бессмысленно сидел на полу и повторял: “Ма-ма мы-ла ра-му! Ра-бы не мы! Мы - не ра-бы!” Он был совсем плох! Тут Мамаша-матка второй раз пошла в туалет, так как её мочевой пузырь чуть не взорвался, не выдержав прыжков своего сынулика Бриниума, и Аликс смогла дать Кондому хорошую затрещину! Для “Пентиумов-0” это иногда помогало. Помогло и щас. Кондом вскочил на ноги и сказал: “Когда вам угодно, чтобы я убрался после вечеринки, мистер Бриниум?” “Да хоть щас! Начинай, голубчик!” - сказал тот. И вот Кондом с тряпкой в руках протирает пыль и убирает осколки антиквариата! “А я думала: работа Борцов со Злом не в этом!” - сказала Аликс. “Молчи, женщина!” - ответил Кондом. - “Вот я всё уберу, а потом мы Бриниума грохнем! В чистоте! Чистота - залог успеха!” К.

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3534,1-3534,2

16 февраля 2013 года. Началось всё с того, что я задумался: откуда берутся белые мысли? Обычно они не верные, потому что можно сказать: “Не совсем так!” И всё обернётся не так. И стало понятно: белые мысли от того, что я охренел! Значит, каждую секунду я охреневаю, играет роль мой перец, вот тогда-то и нужно Правило “Личная Безопасность”, чтобы не наделать глупостей! Вот так я и живу. Пока, без ЦЭ, охреневания белые, поэтому день без ЦЭ и видится как белый. А в ЦЭ, наверное, чёрные! К.

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3534,2-3536,7

17 февраля 2013 года. Непритязательная сказка про Чеки Джана, отважного китаёзу, вступившего в неравную борьбу с мафией и не победившего! А Мафия та состояла из Плюшевых Мишек. Это были страшные Мишки! Они продавались во всех магазинах Гон-Конга, их покупали детям, и они творили Страшное! Они ломали и разбивали все прочие детские игрушки, чем доводили детишек до бешенства и “белого каления”! И Мишки эти требовали, чтобы детишки играли только в них, Мишек! Но самое отвратительное заключалось в том, что в них невозможно совершенно было играть: из них моментально лилась вода, как будто Мишка описался! И ребёнок китаёзский плакал навзрыд! И вот эти Мишки составляли вторую по величине мафиозную группировку! Первую, понятно, составляли известные “Триады”, Главой которых был надувной моряк Мишлен в бескозырке. Этот моряк везде ходил и всё давил своими лапами, но не будем щас о нём. Мишки похитили любимую тёщу Чеки Джана и запросили фантастический выкуп: 3 юаня наличными! “Где я вам за такой короткий срок (месяц всего) соберу такую чудовищную сумму наличными?!” - возмущался Чеки Джан и плакал: “Моя тёща! Моя любимая тёща! Она пропала!” А потом утешился и даже стал приплясывать: “Один, совсем один! Один, совсем один!” Потому что тёща эта отличалась злобным нравом и всё норовила сожрать плюшки Чеки, которые тот мастерски готовил. Она злобно засасывала плюшки пылесосом и говорила с набитым ртом: “Тёщи тоже любят плюшки!” Чеки её ненавидел за это. Но 3 юаня пошёл собирать. Первым делом он вышел на кукурузное поле, которое арендовал. Где-то здесь, в бытность ещё, когда у него и у его брата Джана Чека был комбайн, который упаковывал капусту в сетки, и который по ошибке запустили на кукурузное поле, вследствии чего поле это облысело, так как дибильный комбайн упаковал всю кукурузу... Короче, где-то здесь, на облысевшем поле некий китаец Куратино заныкал горшок с золотыми юанями, так как счёл лысое поле Страной Чудес в Селе Дураков! Но потом поле снова заросло кукурузой, и след чудесного горшка потерялся. И щас Чеки решил скосить всё поле ручной косой и найти горшок дурака Куратино, из которого так ничего и не выросло. Никакого денежного юаньского дерева! И вот косит Чеки Джан, косит, напевает: “Сикось-накось то дивчину!”, как вдруг его коса срезает начисто волосяной покров с головы какой-то дивчины! И та оказывается лысая! Но Чеки был извращенец, которому нравились лысые дивчины, да ещё с наколками и татуировками. Ну и с пирсингом. И он говорит: “Ты кто, красна девица?” И, конечно же, сразу влюбился в неё! Но спрашивает: “У тебя мать есть?” Потому что боялся заводить вторую тёщу, которую тоже бы выкрали Мишки. И дивчина говорит: “Нет, я сирота! У меня только есть придурковатый братец Куратино, чей горшок я и ищу щас!” “Отлично!” - говорит Чеки. - “Поищем вместе! А потом по-братски разделим! Куратино получит кукиш, а мы - по 3 юаня!” “О, это так благородно!” - говорит девица, звать Мао-Дзе. - “Я никогда ещё не держала в руках таких больших денег!” И тут кусты кукурузы раздвинулись, и показался злобный Куратино! Он оказался Главой Мафии Мишек к тому же! И тут Чеки принялся с ним меситься! О, это была кровавая месня! Из носа Чеки пошла кровь! Куратино сломал палец! А Мао-Дзе чуть не описалась от страха за Чеки, так как брата не любила, так как тот поломал все её игрушки и говорил: “Играй в меня!” Так как был извращенец! Ну, он был довольно скучной игрушкой: Мао-Дзе потеребила-потеребила его унылый конец, который так и не встал, и всё! И она невзлюбила брата! И сказала: “Пошёл вон, извращенец!” И Куратино пошёл в Мафию, в Мишки, где скоро продвинулся по карьерной лестнице и стал скоро младшим черпальщиком при малом ассенизаторе, а потом и Главой Мафии! И вот теперь он размахнулся и нанёс Чеки сокрушительный удар под рёбра! Но Чеки был в женском корсете под одеждой, потому что был трансвеститом и одевал под одежду корсеты и лифчики! И ему ничего не было! Тогда Чеки как размахнётся и ударит по промежности Куратино! Но Куратино был в специальном бандаже, а точнее, в “Поясе Верности”, через который не мог мочиться, но который хорошо защищал от ударов каратэ! И тогда Куратино захохотал: “Тебе не хватит ног, чтобы причинить мне зло, Чеки Джан! Горшок с юанями будет моим! Я найду его!” “Попробуй!” - сказал Чеки и далеко отбросил в сторону косу, без которой кукурузу не скосить! И Куратино, как дикий зверь, бросился за косой и поймал её в пролёте! Тут из норки вышли суслики во главе с сусликом Игнатием! И они как увидели Страшного Куратино с косой, так решили, что пришла Смерть ихняя с косой! И упали на колена, на арена и чуть не наложили на арена! И Игнатий сказал: “Возьми, Смерть, все наши сбережения в банках! У кого бабок нормально есть, те хранят их в банках!” И суслики вынесли банки, в которых лежало полтора юаня! Куратино скептически пересчитал юани и сказал: “Маловато будет!” “Но у нас больше нету! Их мы копили 300 лет и 3 года! Их ещё наши праотцы и праматери копили!” - сказал Игнатий. “Ни хрена у вас бабок нормально нету!” - сказал Куратино. Но тут его догнал Чеки и отнял косу! И спас таким образом сбережения невинных сусликов! И они стали молиться на него: “О, Чеки-джан! Не убивай нас! Возьми юани!” Чеки переглянулся с Куратино: “Взять, что ли? Сойдут полтора юаня за тёщу?” “Нет! Маловато будет!” - сказал Куратино, и драка продолжилась! Чеки Джан размахнулся косой, да как снесёт башку Куратино! Все так и ахнули! Особенно суслики! Но Куратино сказал: “Где моя голова?” И заботливая сестра Мао-Дзе подала ему голову его. Он насадил её обратно, но задом наперёд и стал видеть всё за своей спиной. И увидел, что тучи, небо дождём собирается! И он сказал: “Я с Посланием от Архимандрита!” Потому что повредился в голове! И суслики снова бухнулись молиться: “Мы не видели нашего Архимандрита... Постойте, но у нас же Поп был, а никакой не Архимандрит! Поп-Батюшко! И он посланий не писал, так как неграмотный был!” “Молчите, несчастные смертные смерды!” - заорал на них Куратино! - “Раз я сказал: Архимандрит, значит, так тому и бывать! Он к тому же горбатый! Я сказал: “Горбатый!” И вот на эти крики, на этот шум и вправду вышел какой-то горбатый старичок и сказал: “Ну, я за него, за Горбатого!” “А ты кто такой?” - спросил Чеки Джан. “Я есмь смотритель этого кладбища!” - сказал лысый горбун. “Какого такого кладбища? Тут поле кукурузы!” - сказала Мао-Дзе. “А раньше было кладбище сусликов! Но только могилы стоили очень дорого, и с сусликов сдирали по юаню, а потом никого не хоронили! Так как никого так и не похоронили, то решили на этом месте разбить стадион для паралимпийцев! Но они все были такие неуклюжие, что не выиграли ни одной медали, так как у них не было ни ручек, ни ножек. А у некоторых и голов. Или были насажены головы у них задом наперёд! Вот, я вижу: среди вас типичный паралимпиец!” - сказал сторож и показал на Куратино, который, пока суд, да дело, собирал и жрал кукурузу на поле. “Фу, не зрелая!” - говорил он и плевался. “Мы, мы сможем выступить в Паралимпийских Играх!” - загалдели суслики. - “Потому что мы - моральные уроды и калеки!” “Нет, к сожалению, стадион аннулировали и Игры прекратили!” - сказал сторож. - “Я сам там на них выступал со своим горбом! Изображал боевого верблюда и прыгал в высоту! Потому что боевые верблюды, как и слоны, очень любят прыгать в высоту!” “Балда!” - сказал Чеки Джан. - “Слоны вообще не умеют прыгать! И если поётся, что “прыгали два слона”, то это метафора для “красного” стиха! Ну а сейчас не мешай нам драться с Куратино, который - Глава Мафии!” “А! Глава Мафии Плюшевых Мишек!” - наконец понял сторож. - “У меня в детстве тоже был такой Мишка! Он поломал все мои машинки, и мне пришлось вместо них играть в девчоночьи куклы! В Барби! Но она была такая крошечная, что мне пришлось очень сильно наклоняться к ней, чтобы покормить из соски или вытереть её детские “шалости”! Поэтому-то я и стал горбатым!” “Печальную историю ты рассказал нам, дед! Опечалил меня!” - сказал Чеки Джан. - “Надеюсь, ты поможешь мне в сражении со злобным Куратино? На тебе боевую калошу!” “А как ей сражаться?” - спросил сторож горбатый. “Очень просто! Бьёшь Куратино по ушам, и он кричит: “Ухи-ухи!” Вообще, история применения боевых калош восходит к 7 веку до Нашей Эры! Её изобрёл сам хан Чингиз-Хан! Он долго тупо смотрел на калошу, а потом сказал: “Я и эту дрянь превращу в мощное и неустрашимое оружие!” И хлопнул калошей себя по лбу: “Мощно вставляет!” Но, видимо, не достаточно мощно, так как он принялся жрать эту калошу до тех пор, пока его не бросила его любимая жена Клеопатра! И тогда он понял: “О! Это - психиологическое паралитическое оружие! Направленное против жён! Они не выдерживают вида мужей своих, которые пожирают калоши, и бросают их! Этим надо воспользоваться!” Ну и воспользовался. После этого оружия все сплошь жёны его войска бросили своих дураков-мужей, которые жрали калоши, и тем пришлось воспользоваться услугами маркитанток! Но сейчас мы применим калошу по другому назначению! Я подкрадываюсь с севера, ты, старик-сторож, с юга! И мы одолеем эту заразу, этого Куратино!” Так они и сделали. Куратино в это время смотрел на закат и думал: “Дюже красиво! Половить бы рыбки в местном водохранилище! Но тут нет водохранилища! Или есть?” И он крикнул своей непутёвой сестре Мао-Дзе: “Сестра! Тут есть водохранилище или нет?” И в этот самый момент получил по уху калошей от сторожа! И упал бедный Куратино как в замедленной съёмке, и голова его буйная откатилась по полю на запад! “Ну всё, с этим придурком покончено!” - радостно сказал Чеки Джан, обнимаясь со сторожем. - “Остаётся вопрос: как мне вызволить тёщу из порабощения?” “А это обязательно?” - спросил сторож. “Нет, конечно, но меня прибьёт жена, если я вернусь без её мамо!” - сказал Чеки. - “У тебя нет случайно 3-4-ёх юаней?” “Да откуда у меня такие деньжищи?” - спросил сторож. - “Я их никогда и в глаза-то не видал! Но есть у меня один План! Надо поймать суслика Игнатия! И обещать ему, что он выступит в Паралимпийских Играх! И он раскошелится!” “Этот План никуда не годится!” - сказал Чеки. - “Стадиона-то нет! Игр нет!” “Они проводятся в Пекине!” - сказал сторож. Тут подошла Мао-Дзе: “Мой брат погиб? Ну и Слава Богу! Наконец-то! Он меня уже задолбал! Всё: поиграйся со мной, да поиграйся со мной! Извращенец! А у нас браки между родственниками запрещены! У нас, может, даже браки между мужчиной и женщиной тоже запрещены, чтобы не родить Бог весть, сколько китайцев!” “Странно ты рассуждаешь, девочка!” - сказал Чеки. - “Значит, если два свободных китайца в чистом поле захотят свободно трахнуться, то это запрещено? Не вижу причин, чтобы два благородных китайца в чистом поле не могли благородно трахнуться!” И он обнял сторожа! “Чеки! Ты, кажется, ошибся! Это со мной ты хотел трахнуться!” - сказала Мао-Дзе. “А! Ну да! С тобой тоже, но потом! Сначала с этим боевым товарищем! А ещё лучше: сначала с сусликом Игнатием!” - сказал Чеки и поцеловал взасос суслика в щёчку. Суслик покраснел, побледнел, закатил глазки и сказал: “Ты реально меня любишь? Вы меня любите? О, это чудо! Ты меня любишь! Лепишь, творишь, малюешь, о, это чудо: ты меня любишь!” И он побежал по полю в сторону заката! “Идиот! Что ты наделал?! Он сошёл с ума и, может, уже никогда не придёт в себя после этого поцелуя!” - сказала Мао-Дзе. Но тут суслик вернулся, неся охапку незрелой кукурузы: “Это Вам!” “Кому? Мне?” - спросил Чеки. “Что я, извращенец? Нет, конечно! Это - девушке! Моей крошке!” - сказал Игнатий и вручил связку Мао-Дзе. “Вот, что значит настоящий джентльмен!” - поучительно сказала Мао-Дзе Чеки Джану. “Это нечестно! На её месте должен был быть я!” - сказал Чеки. А суслик продолжал: “И в знак нашей Любви я подарю тебе, о, Шехер-из-зада моей души, 3 юаня, который лежат у нас в банке!” “Ну совершенно невозможно слушать!” - возмутился Чеки Джан. - “Я щас набью морду этому суслу и отниму у него силой 3 юаня! И выкуплю свою тёщу из рабства!” “Не надо набить морду!” - примирительно сказал Игнатий. - “Тебе, как брату невесты, мы тоже наскребём по сусекам 3 юаня! Ты ведь брат невесты?” Потому что суслик был в этом не уверен. Ему так казалось. “Конечно, конечно, я - самый брат!” - соврал Чеки и получил обещанный платёж в 3 юаня! Таким образом, ему удалось безболезненно выкупить тёщу из свирепых лап Плюшевых Мишек! О чём он сразу пожалел, потому что тёща сразу заставила его мыть унитаз, так как любила чистоту! К.

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3536,7-3539,3

21 февраля 2013 года. Вчера было ЦЭ (Закатывание!), во время которого я твердил себе, что “Я - в мире глюков!” То есть, везде старые глюки из прошлых ЦЭ или новые. А в начале ЦЭ я решил делать Ставку на белые выводы. И это было мудро. Но потом, понятно, они, выводы, сдохли. Сказка. Жил-был Ивашка-дурак на печи. И печь у него была самоходная. Так он этой печью проутюжил свою девушка Парашу, и та стала плоская, как доска! Хотя до этого имела размеры “17-87-00” (“и два ноля”, что значит, что не было сисек у нея!). А теперь даже её “87”, которыми она так гордилась, сгладились. И вот встаёт она! Это было страшно! От испуга Ивашка чуть не описался! Встаёт она и говорит: “Я теперь, мол, зомби!” “Отлично!” - говорит Ивашка. - “Вам, зомбям, сиськи не нужны! А я люблю тебя и такую!” И давай целоваться и пытаться засунуть свой уд в её плоскую “штучку”. А когда его туда засунешь, обратно уже не ватащишь! И вот Ивашка застрял в Парашке! (“Застрял в тебе!”) И тут входит известный пиит Чушкин и видит такую позорную сцену, когда два тела слились в одно и не могут разъединиться! А пиит был задумчив всвязи с “Болдинской осенью”. Осень была. И он натыкался на мебель и говорил: “Пардон!” Вот и щас наткнулся он на Ивашку и Парашку и говорит: “Пардон, мадам!” Ивашка как его увидел, так говорит Парашке: “Знаешь, кто это? Это же сам Великий Пургенев!” Ошибся. А Чушкин наткнулся на стол с бумагой, сказал: “А, это! Да-да... Щас...” и принялся что-то писать. Написав, он взял листок и приклеил на спину Парашке. На листке были гениальные строки, навеянные Болдинской осенью: “Не пойте и не прыгайте, не стойте, не пляшите, там, где идёт строительство или подвешен груз!” После этого Чушкин ещё раз чуть не врезался в шкаф и ушёл, бормоча: “Это что-то... Да-да...” Парашка сняла листок, прочитала и сказала: “Что сиим воззванием хотел аллегорически сказать нам Гений?” “Наверное, то, что он без ума от нашей позы и завидует нашему сексу, так как сам уже ничего не может как мужчина!” - сказал Ивашка-дурак. “Да!” - согласилась Парашка. И тут в комнату вошёл какой-то подвыпивший человек! Это был Великий живописец Савраскин! Он как увидел парочку, так сказал: “Пардон, мадам! Имеете изволить иметь уже взрослого сына? Я вас щас увековечу!” И он принялся жирным мелком что-то рисовать в мольберте! Нарисовав, он показал. Это было изображение двух полупопий, а именно - одна попа! Савраскин сказал: “Это гениально!” и упал носом в пол! “Мне кажется, нам пора разъединяться!” - сказал Ивашка Парашке. - “Где здесь лучковая пила? Я отпилю тебя от себя!” Но тут вошла няня Парашки Арина Парашковна! Она сказала: “Дети мои! Дети мои! Не надо пилы! Я знаю приворотную травку, она помогает в 100% таких случаев! Зайчик по полянке поскачит-поскачит! Поскачит Зайчик по высокой траве! Шумит травка у меня в голове!” И тут в комнату вскочил большой такой грубый Заяц в спецовке, на спине у которой было написано: “МОСГАЗ”. Он грубо сказал: “Ну я сантехник Зайчик! Бывший - Сирота! Но меня переименовали в честь “Олимпиады-80”! Где здесь протекающий унитаз?” “Да вот же они!” - сказала Арина Парашковна и показала на молодых людей. “А! На унитаз не похоже! Но я буду это работать! Как сантехник-стилист вам говорю!” - сказал Зайчик и ударил по голове Параши разводным ключом! И зомби разъединились! “Спасибо вам огромное! Щас вынесем пол-литры, как вы любите!” - сказала Параша. “Нет!” - сказал вдруг Зайчик. - “Я - язвенник и трезвенник! Несите ковш борща! Или кефирчик!” И вот наступила идиллия! Арина Парашковна ковш борща Зайчику наливает, а взгляд её так много обесчает! Обесчает ещё и кефирчик. “Вы такой сильный стилист-сантехник!” - говорит Кормилица. - “А вы везде такой сильный?” “Везде!” - говорит Зайчик и скидывает подтяжки! Потому что он не прочь! “Мамо!” - говорит Параша. - “Всё это, конечно, хорошо: и месяц, и обесчает, но здесь же мы, зрители! Это педагогично? Этично вообще?” “А что зрители?” - спрашивает Кормилица. - “Зрители должны сидеть на трибунах и в восторге подбрасывать в воздух свои отрывные головы-черепа! Это есть этично!” И её пухлая обнажённая рука лезет в штаны к Зайчику! Но тут он вскакивает: “Я же совсем забыл! У меня трубы на третьем участке прорваны! Там фонтанирует канализация! Это катастрофа!” “О, как это есть интересно!” - говорит Параша. - “Пойдём, Ивашка, посмотрим, как доблестная сантехника борется с катастрофой?” “Что-то мне хочется спать!” - говорит Ивашка-дурак. - “Чего там смотреть? Море фекалий громоздящихся? И перекошенные физии жителей? Нет, я не любитель жутиков! Я лучше посплю на печи!” И он завалился на печь. А та сама собой завелась (тихо завелась, тихо пошла, кто-то в буханке лифчик нашёл!) и покатилась на пшеничное поле, чтобы его отутюжить! И понятно, тихо влюблённые лежали во ржи, тихо печь ехала по межи! Ну а потом кто-то и нашёл лифчик в буханке! Потому что печь с Ивашкой проутюжила этих влюблённых! Ивашка спросонья вскочил: “Что такое?! Что случилось?” Даже фуражка с цветочком, которую он носил, покосилась на его лбу могучем, так как он был дурак. Он поправил фуражку и пошёл осматривать печку, стуча по её шасси ногами, проверяя типа станционного смотрителя, который ходит по путям и стучит по рельсам прутом. А потом оказывается с голой пипиской, и ему на голову падает спутник, “Спутник-1”, который не есть, вообще говоря, собственно, спутник, а есть голова космонавта, которая говорит “Бип-бип!” Ивашка прекрасно знал эту страшную ужасную историю, хоть и не любил жутики. Он опасливо покосился на небо, ожидая, что с него упадёт “Спутник-1”! Но небо было лазурно. Так и думалось: “Жизнь прекрасна! Солнце ясно! Ай-лю-ли, ай-лю-ли, журавли!” “Интересно, зачем на свете народ живёт?” - только и успел подумать Ивашка, как ему на голову всё-таки упал спутник! “Ты чего бросаешься?!” - сказал Ивашка. “Стреляли!” - сказала голова космонавта. “Кто стрелял? Когда стрелял? Ты что, псих? Никто не стрелял! И вообще: увидишь Джамшута - не трогай! Он - мой!” - сказал Ивашка. “Что значит: “мой”? Что значит: “мой”?!” - сказала голова. - “Нельзя присваивать людей! Особенно женщин! У них тоже есть право выбора!” “У Джамшута нет такого права!” - зло сказал Ивашка. - “Когда он делал ремонт в моей хавире, он разломал весь аквариум, вылил на пол аквариумных рыбок, сломал статую Венеры Милосской, отломал у неё руку, наделал мимо золотого унитаза кучу и поцарапал паркет! После этого разгрома осталась только эта печка, да и то она стала ездить по полу в произвольных направлениях, так как повредилась умом от варварства Джамшута! Так что, если его увидишь: днём или ночью, скажи ему: “Вот тебе “Чёрная Метка”! Завтра в 10! Ты умрёшь, подлый трус Джамшут!” Так сказал Ивашка и снова залез на печь, чтобы досмотреть сон. Голова космонавта тупо посмотрела на две пары ног влюблённых, которых раздавила печка, и которые торчали из-под неё. “Жаль: у меня ручек нет! И ножек тоже! Я не могу помочь вам!” - сказала Голова. - “Но зато я могу стать Новым Русским Колобком и покатиться по дорожке!” И он запел: “Колобок себе катился, как асфальтовый каток! Катится-катится, скоро появится новое третье кольцо! Колобок ледяной и румяненький! От мороза хмельной, в меру пьяненький! Я от бабки ушёл и от дедки, и за это меня любят детки!” И укатился! Между тем из-под печи вылезли невредимые влюблённые! “Маньяк!” - сказала Она. “Истеричка!” - ответил Ивашка-дурак с печи! “Я щас ему начищу рыло!” - сказал Он. “Сначала прикройся!” - сказал Ивашка. - “Смотреть противно, насколько у тебя мал!” “Не будем видеть мелкого в зеркальном отражении!” - сказал Он. - “Он хоть и мелкий у меня, еб.т как заводной!” “Да, это так!” - подтвердила Она. “А ты вообще такая плоская, площе даже, чем моя Парашка!” - сказал Ивашка Ей. “Ну, ты напросился!” - сказал Он и полез драться на печку. “Ой, простите!” - сказал Ивашка. - “Третий час лежишь ты у печи: треснулся башкой о кирпичи! Ты слегка припух, любовь моя!” И неизвестно, чем бы это всё кончилось, если бы над полем не пролетал Олимпийский Мишка! Он прокричал: “Отставить драку! Сегодня, в День “Олимпиады-80”, все дружат! Все народы и страны!” “Чего?” - спросил Он. “Балда! Я падаю! У меня лопаются последние шарики с гелием!” - заорал Мишка и стал падать: “Я Мишка-Мишка-Мишка, то есть, я тучка-тучка-тучка, я вовсе не медведь! Ах, как приятно тучке по небу лететь!” Но один гелевый шарик зацепился за линию электропередачи и лопнул! Произошёл взрыв гелия! Это было красочно! Мишка упал в обьятия Её и сказал: “А я уж думал: всё! Не уберёгся! Вы спасли меня, други! И за это я вам дам бесплатных купонов на посещение чебуречной “У Ашота” у Казанского вокзала! Никто ещё после этой чебуречной не уходил живым и здоровым! Всех мучили колики!” “Так нахрена нам эти купоны?” - спросил грубый и нетактичный Ивашка. “Как зачем? Как зачем? Это же символ! Символ Мира и процветания во Всём Мире! Вы пожрёте отравленные чебуреки, и у вас никогда не встанет! А ведь это и требовалось для процветания Китая! Вы же китайцы, верно? Важ же вредно заводить ребёнка, так?” “Так-то так, - сказал Он, - но мы не совсем китайцы! Точнее, мы - вьетконговцы!” “А! Так вы - вьетконговцы!” - сказал Ивашка. - “То-то я смотрю - дефективные дауны и лезете в драку сразу! У вас же всё полили напалмом, после чего вы и рождаетесь даунами! Это нормально, это нормально! Для процветания Вьетнама вполне нормально!” “Ах, так ты - даун?!” - сказала Она и влепила Ему пощёчину! - “Тогда я ухожу к Виктору!” И она ушла, вертя задом, к Виктору! Он проводил Её печальным взглядом и сказал: “Мужики! За это дело не грех выпить!” “У меня есть выпивка!” - сказал Олимпийский Мишка. “А тебя не спрашивают, танцор!” - сказал Ивашка. - “Я хочу поднять тост! Чтобы птичка никогда не падала на дно самого глубокого ущелья и не застревала там! Чтоб вино не кончалось! Чтобы всё сбывалось, то, что я вам сейчас пожелал!” “Отличный тост!” - сказал Мишка. - “Вот я только сейчас вспомнил: я же этому Виктору давал купон к “У Ашота”! Так что Виктор тоже как китаец ничего не может как мужчина! Так что скоро краля твоя придёт назад ни с чем!” Но Он уже перебрал “вишнёвки” (которая была у Мишки, и которую Мишка гнал из вишни: “У леса на опушке жила-была Мишушка! И днём она и ночью варила бормотушку! Ведь пенсия у Мишки малюсенькой была! Поэтому и ночью, и днём она гнала!”) и рыдал: “Птичку жалко! А часовню тоже я развалил?” “Нет, это сделали до вас! В 17-ом веке!” - успокоительно похлопал Его Ивашка по ляжке. “Хорошо сидим!” - сказал Олимпийский Мишка. - “Это очень удачно я к вам приземлился! А иначе бы мне лететь и лететь в Челябинск! Там бы я взорвался в небе как астероид, и всем суровым челябинским мужикам бы повыбивало окна! Они такие суровые, что в это время бы разбивали унитазы на две половинки струёй и ничего бы не заметили! А это бы летел я, Мишка! И мои осколки бы потом никто не нашёл никогда!” В это время от незадачливого Виктора вернулась Она! Она была прекрасна: всё лицо перемазанно помадой, и кутается в лёгкое пальтецо! Она сказала: “Сулейман! (Так звали Его.) Я вернулась! Возьми меня!” Но Сулейман уже лыка не вязал по пьяни. “Я - вместо него!” - сказал Мишка. - “Я возьму тебя, любовь моя!” “Осторожней, Мишка!” - сказал Ивашка. - “Не знали наши мамы, что есть презервативы!” Может, она заразная?” “Сулейман выжил, и я выживу!” - сказал оптимистичный Мишка и полез под пальтецо к Ней! Но тут по полю прикатился неизвестно, откуда давешний Колобок! Он был тоже весь измазан в помаде, но без пальтеца. Он заорал: “Отойди от моей девочки!!” “Это с каких пор она стала твоей девочкой?” - удивился Ивашка. - “Ты же прибыл совсем недавно из космоса!” “Вот именно! Из космоса! Где познакомился с этим Мишкой! Поверьте мне: это бесчестный человек! То есть, зверь! Бесчестный! Я безрезультатно пытался пырнуть его острым, как бритва, ножиком, но у меня же нет ручек, в этом моя проблема! И он мне говорит: “В этом твоя проблема, парень! Твоё самолюбие выписывает тебе такие чеки, которые ты не в состоянии оплатить!” Задолбал меня этими чеками! И я поклялся: вот спущусь на Землю, так первым делом поквитаюсь с этим Мишкой! Я ещё вернусь и поквитаюсь с тобой!” “Не мешай, а!” - делово сказал Мишка, пытаясь трахнуть Её. Они пищала из-под него: “Черезчур тяжело!” “Терпи, милая!” - говорил Мишка. И тут протрезвел Сулейман! Он сказал: “Я хочу поднять тост на этой прекрасной сельской поляне! За милых дам! Гип-гип-урря!” И он снова упал. “Между прочим, Мишка, Сулейман очнулся!” - сказал Мишке Ивашка. - “А это её законный парень!” “Это так важно?” - спросил Мишка. “В общем, нет, конечно!” - сказал Ивашка. Короче, потом он на печи поехал домой, где снова принялся приводить комнату в порядок после разгрома, который унинил Джамшут-“гастарбайтер”, когда чинил проводку! “Когда в доме ты чинишь проводку, то про пиво забудь и про водку!” К.

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3539,3-3542

24 февраля 2013 года. Вчера было 6-часовое ЦЭ (Закатывание!). Применял “Я - в мире глюков!” Откатилось, когда стал применять “Личная Безопасность!” (Нижнее Правило.) А то был выше него. А щас сказка, чтобы отойти от ЦЭ, а то я стал такой жёлтенький, раз всё дело в моей памяти, но ЛБ меня отвлекает от глюков. Итак, ехал по сельской пустынной дороге Чеки Джан на мотоцикле. И тут катится такой Локобок китайский. “Локобок-локобок, - говорит Чеки Джан, - ты снимаешься? За сколько?” “100 аюней!” - отвечает Локобок. “Это не дорого!” - говорит Чеки Джан. - “А я - потомственный тестофил! У меня и дед, Мао-Дзяо, был тестофил и любил локобки, и отец, Дзяо-Мяо, был тестофил и снимал локобки в квартале “Красных Фонарей”. Они там снимались. Они были прекрасны: огромные... ну ты понимаешь! А какое у тебя амплуа?” “Чего?” - спросил Локобок. - “Слабо выраженное! Нет у меня амплуа!” “Амплуа должны быть большие и ярко выраженные! И в лифчике, чтобы не отвисали!” - сказал Чеки Джан. - “Щас я тебе их слеплю!” И он принялся лепить Локобку сиськи. “Ой, не могу! Ой, щекотно!” - сказал Локобок. - “Теперь я, типа, не он, а она? В чужом теле?” “Почему это в чужом? В своём! Она! Вот такая ты мне очень даже нравишься! Даже песня есть такая про тебя: “Говорят: сама Памела неизменно чипсы ела! Я готов поцеловать грудь её и ножки! Я бы с нею лёг в кровать, несмотря на крошки!” Ты теперь Памела!” - сказал Чеки Джан. “Всё это, конечно, хорошо, - сказала Памела, - но как ты представляешь себе наш секс? На природе? В канаве? У забора?” “Зачем же? На то я и неустрашимый Чеки Джан, что щас мы ворвёмся в загородный домик моего заклятого врага Главы Мафии Мяо-Мяо-Дзяо, я загрызу его сторожевую собаку, и секс у нас с тобой, подруга, будет на чистых простынях в светлой светлице!” - сказал Чеки. “Это прекрасно!” - сказала Памела. Чеки взял её подмышку, и они покатились искать загородный домик Мяо. Искать пришлось не долго. На заборе было написано: “ОСТОРОЖНО! Сторожевой Жираф!” “Дело осложняется!” - сказал Чеки. - “Кусать его будешь ты! В шею! Чтоб сразу сдох! Только не торопись! Рано ещё! Когда скажу: пора, кусай! Это как на войне! Главное: подпустить поближе! Наверняка!” И вот Чеки и Памела перелезли через забор и встретились нос к носу со Сторожевым Жирафом! Жираф лежал на боку около своей конуры и вдыхал аромат фиалок. Он ничуть не удивился и сказал: “Чеки Джан! Известный тестофил! Разрешите автограф! Однажды твой батя Дзяо-Мяо трахнул вместо локобка меня! Это было незабываемо! С тех пор я ощутил себя полноценным Сторожевым Жирафом!” “Некогда нам автограф! Да и не нужен нам твой автограф! Ты лучше скажи, как поживает мафиози Мяо? Ты же его тоже не любишь? Или любишь? Если любишь, то разговор у нас с тобой будет короткий: шприц в задницу - и адьё!” - сказал Чеки. “А с чем шприц?” - спросил Жираф. “С морфием! Ты же знаешь, как трудно достать героин! Я везде спрашивал: и у своего парализованного идиота-товарища Само, который в гипсе лежит в больнице: нет у него! И у его медсестры Шурочки: нет у неё! Зато у главврача Маргулиса был! Сам он был примотан к спинке койки, и в заду у него торчал шприц! Я его вынул и удивился: “Вы же врач!” А он сказал: “Изучаю иностранный язык! То есть, иностранные обычаи! Сейчас месячник больных. Смотрю, каково быть в шкуре больного!” “Ну ты полный идиот!” - сказал я. “Сам такой!” - сказал Маргулис. И его повели в стеклянную призму, в которой обычно сидят больные. А потом дали ему булку и чаёк! Из него вылез глист, который бывает у больных, и спросил: “А булочка?” Потому что дали только чаёк. И тогда я понял, что он вжился в роль больного! И глист его вжился! И весь персонал там - больные! А все больные - нет, не здоровые, а совсем больные! Вот так я и достал этот шприц!” “Отлично! А булочку ты принёс?” - спросил Жираф. “Не начинай! И ты туда же! Обойдёшься одним “чайком”!” - сказал Чеки и вколол Жирафу шприц! Тут настала очередь действовать Памеле. Она положила каблук на горло Жирафа и сказала: “Пикнешь - убью!” “Да я и не собирался пикать!” - сказал Жираф. - “Вместо этого у нас есть бесшумная сигнализация! То есть, вру, шумная! Бесшумной нет. Но я её не нажал, так как не люблю Мяо. Он не докладывает мне косточки!” “Жрун! Ты любишь косточки! Извращенец! Жираф должен любить бананы!” - сказал Чеки. И тут из домика вышла опорожниться на морозец прекрасная дочка Мяо по имени Чио-Мио! Она села на корточки, и из неё полилось! “Вот сволочь! Не могла до туалета дойти!” - сказал Жираф и отключился от наркоты. Дочка была лысой, как полено. Чеки подошёл и сказал: “А как прекрасное имя нашей чаровницы?” “Папа!! Здесь чужие! И куда смотрит Сторожевой Жираф?!” - закричала Чио-Мио! Чеки зажал ей рот рукой и написал на её лысине свой автограф. “Я хотел написать его на твоей груди, подписать, так сказать, грудь, но груди как таковой у тебя, чаровница, нету!” - пояснил он. И она моментально влюбилась в него и в Памелу! Потому что отец Мяо и ей не докладывал косточки, от чего в её организме не хватало ни кальция, ни фосфора, поэтому она и была плоская и лысая! И она сказала: “Парниша! Дай мне свой стиллос, и я на твоей лысине напишу свой номерок мобилы!” Мобила у неё была. Чеки Джан любезно снял широкополую шляпу, в которую был одет, и Чио-Мио написала на его лысине: “17-87-00”. “Прекрасный номер!” - сказала Памела. - “Только цифр маловато!” “Это не совсем номер!” - пояснила Чио-Мио. - “А точнее, совсем не номер! Это дата! 17 марта 1987 года в 00 часов приходи ко мне на сеновал! Будет жарко, как в печи! И это не пустые слова! Только соусом меня не заляпай! Ты ведь шаурмен? Скажи мне, шаурмен или нет?” Потому что Чио-Мио жаждала шаурмы, так как там был фосфор. “Шаурмен, шаурмен,” - успокоил её Чеки Джан. - “Но только с другой стороны!” “Что это значит? Что ты лучше других шаурменов или хуже?” - спросила лысая девушка. “Хуже!” - сказала Памела. - “А кроме того, а кроме того, я вам признаюсь откровенно, что нет ещё в нашем квартале шаурмена хуже меня! Я отравил всех “мочалок”, которым я был командир! Всех “мочалок” командир! Умывальников начальник и “мочалок” Мой-дод-ыр!” Это так поётся про Чеки Джана,” - пояснила Памела. - “А “мочалками” у нас называют проституток! Именно за ними полз старик Козлодоев по крышам!” “О! Я знаю Козлодоева!” - сказала Чио-Мио. - “Вон он и щас ползёт по нашей крыше! Почуял здесь “мочалку”, то есть, тебя!” И с крыши свалился толстый, кастрированный, как бомба, рыжий котище! “Его зовут Козлодоев!” - пояснила Чио-Мио. Памела взяла котика в руки: “Какой милый котик!” Но котик ка-ак нанесёт ей удар когтями по груди из теста! Чуть не порвал, как Тузик грелку! “Плохой котик! Плохой!” - сказала Памела. “У нас с плохими котами разговор короткий!” - сказал Чеки. - “Шприц в задницу - и будет как шёлковый! Вот только морфий кончился! У тебя, прекрасная леди, не найдётся дома пропилбутана или морфия?” - спросил он Чио-Мио. “Найдётся!” - сказала та и убежала в дом, как лёгкая лань. Но вернуться ей было не суждено! Её вывел её отец, Мяо-Мяо-Дзян! Он держал пистолет около её виска, видок у неё был ужасный: всё лицо как будто стекло вниз! Он, Мяо, взял её в заложницы. Он сказал: “Я давно за вами наблюдаю! Отвоевались! Этот - к будке Жирафа, а эта - к машине!” “К какой машине?” - спросил Козлодоев. “Да не ты! Я говорю локобку! К машине! К моей детородильной машине! Я её буду трахать!” - сказал грозный Мяо, недаром его никто не любил. И тут Чио-Мио вырвалась из цепких лап отца и сказала: “Ты! Чёртова кукла! Ни черта в деторождении не понимаешь и командуешь! Меня без фосфора и магния оставил, кукла! Я щас как кота Козлодоева возьму, он тебе все яйца откусит!” Потому что у кота тоже были свои счёты с Мяо. “Только не кота!” - упал на колени Мяо-Мяо-Дзян! - “Только не кота! Какие ваши условия? Всё выполню! Ваши требования?” “Наши требования до этого момента были просты, как яйцо!” - почесал в затылке Чеки Джан. - “Нам нужна была твоя хавира для секса! Но я вижу, что вопрос зашёл об освобождении от бремени многих обездоленных и несчастных! А я всегда защищаю всех убогих, сирых и слабоумных! Такова уж моя судьба!” И он запел: “Рыцар - это человек! Он без страха и упрёка! Он в сраженьях целый век против злобы и порока! Что, скажите, за прелесть с мафией биться, но знает с пелёнок, что жизнь борьба...” - пропел Чеки. - “Дальше не помню слов, не просите! А! Вспомнил: “Есть такая профессия: назвается “рыцар”, есть такая планида, есть такая судьба!” Вот!” И все зарукоплескали: и Жираф, очнувшийся на звуки прекрасной песни, и Памела, и Чио-Мио, и сам Мяо. Больше всех рукоплескал кот Козлодоев! Он даже было полез целоваться на радостях и просить матрёшку и постер с изображением Чеки Джана с гитарой. Хотя гитары не было как таковой. Но свои матрёшки и постеры Чеки всегда носил с собой, поэтому он принялся дарить их коту и подписывать, пока кот засыпал его букетами фиалок. Между тем Мяо-Мяо-Дзян очнулся от гипноза и сказал: “Чио-Мио, это всё не серьёзно! Чеки Джан - орудие!” “Я - орудие?!” - спросил Чеки. “Да! Ты - орудие! У тебя - орудие! Какая разница? Но догнать Савраскина - невозможно!” - сказал Мяо-Мяо. “Какого Савраскина, папа?” - спросила Чио-Мио. “Такого! Быстрого! Который уже быстрее ветра мчится в штаб Мафии, чтобы рассказать, в какую беду я попал! И сюда уже мчатся 50 альпийских стрелков, чтобы освободить меня!” - сказал коварный Мяо! “Ничего! Я задержу их! Я догоню Савраскина!” - сказал кот Козлодоев и вскочил на Чекин мотоцикл! - “Конечно, это мог бы сделать и сам Чеки, но ему нужно сношаться с Памелой, я понимаю! Поэтому тут на помощь приходит кот Козлодоев!” И кот ударил по газам! Мотоцикл унёсся прочь! И вот приключения кота на дороге! Кот изо всех сил жал газ и сшиб пару растерявшихся пешеходов! При каждом новом столкновении кот злобно хохотал: “Летят, как шрапнель! Как кегли в кегельбане!” Наконец, на дороге показалась колонна альпийских стрелков! Это были запакованные в кожу чёрные мотоциклисты, все с черепами и в банданах! Кот остановил свой мотоцикл и сказал: “Стойте! Все платите по 500 юаней! А не то забодаю!” “Это как?” - спросили недоверчивые стрелки. “А так!” - сказал Козлодоев и сделал на них “козу” из пальцев лапы. И они заплатили. А потом сказали: “А знаете, почему нас не забодали? Потому что мы - банда! Е!” И поехали дальше. А кот пересчитал юани и сказал: “Ну, я своё дело сделал! Обогатился! Теперь пусть Чеки Джан с ними сам разбирается!” Между тем у избушки Мяо происходили трагические события. Чеки говорил Памеле: “Не знаю, смогу ли я? Такая нервная обстановка! Щас приедут стрелки! Я перенервничал! У меня голова болит! Я не могу ничего как мужчина!” “Тряпка!” - сказал Сторожевой Жираф. - “Давай я её ТОГО! Прям во дворе! Вы можете смотреть! Мне хавира ваще не нужна!” “О, Жирафик!” - сказала Памела. - “Ты такой мужественный! Но я думала: ты будешь бросать банки с нечистотами с ограды в альпийских стрелков! Что ты помогаешь!” “Да! Я помогаю!” - сказал Жираф и скинул свои подтяжки! Его шаровары упали на землю, и все увидели огромных размеров его уд! Он сам как его увидел, так поразился: “Утром маленьким был! Наверное, это всё действие морфия!” Но тут Чио-Мио сказала: “Вот он: мой суженый-ряженый! Никому не отдам!” “Что-оо?!” - загремел отец, Мяо! - “Только не он!” И он принялся гоняться за Жирафом по всему участку с дрыном! Бедный Жираф забежал в сарай, из которого покатились бочки! Отец смотрел-смотрел: Жирафа нет! Оказалось, что тот спрятался в одной из бочек! Шатаясь от головокружения, Жираф вылез из бочки и свалился в колодец! Взбешённый Мяо заколотил колодец камнем! “Вот у нас в Гон-Конге тоже был аналогичный случай!” - стал рассказывать всем Чеки Джан при виде этого. - “Стрелялся, значит, помещик Кузякин! А он славился как жестокий человек! Ему сказали сдать мочу на анализ, а он рассвирепел и выпил всю мочу! А потом его пучило! И он стрелялся! А вообще, по анализам той мочи сказали, что Кузякин страдает мозолями на руках как ананист, у его кота “чумка”, а у жены - преждевременная эякуляция! “Нету у неё никакой эякуляции! И не может быть!” - сказал Кузякин и выпил. Отравился! Вот такой случай!” “К чему это ты нам, фаллос, тут это рассказываешь?” - спросила Чио-Мио. - “Чего ты нам тут гонишь? Хочешь сказать, что у меня эякуляция?” “Это у меня, у меня эякуляция!” - закричал Жираф, выбираясь из колодца, так как заколотили его несильно! - “У меня щас! Этот ваш Мяо меня так завёл, что я возбудился! Обожаю садо-мазо!” “Отлично! Папа, благослови нас!” - сказала Чио-Мио. Папаша только махнул рукой и сплюнул. То есть, благословил. Ну а потом понаехали альпийские стрелки, и всех Чеки Джан перебил приёмами боритцу! А секса с Памелой у него так и не получилось. Секс с ней получился у кота Козлодоева, который приехал после стрелков и вернул мотоцикл Чеки Джану, законному владельцу. А эякуляция - это семяизвержение. К.

 

ЭПИЛОГ

Вот так мы и закончили этот долгий цикл. Как вы заметили или не заметили, я писал то через 3, то через 4 дня. А не через 2. И в последнем ПВНе хорошо видно, как иногда улетал творческой мыслью хрен знает, куда. Я особенно горжусь такими экспромтами. Это показывает мою гениальность. А вообще, эти ПВНЫ сами экспромты. Теперь, когда ПВН написан, можно никуда и не ехать, ни на Отдых, ни на Плющево. Кстати, действие последнего происходит на Отдыхе, это там такое шоссе, по которому бродят разные идиоты-пешеходы, мешающие делать муви, которое я, собственно, и делаю там. К.

 

 

Александр Барсуков

Страна сказок-355

(“Письма в никуда”-355)

 

2013

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3542-3542,1

25 ôåâðàëÿ 2013 года. Новый Изм. (Изменение.) Правило про ЛБ отменяется. Дело в том, что я каждую секунду посылаю из головы Запрос в тело: как там оно? Как перец? И приходит ответ: не стоит. И это выражается в слабой головной боли. Но когда эта боль, то Запрос я послать уже не могу. А в детстве всегда приходил хороший ответ. Так что щас Правило: “Запрос”, под которым понимать то, что написал щас. К.

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3542,1-3544,6

27 февраля 2013 года. Вчера было ЦЭ (Закатывание!) “Запрос” отвечал, что перец стоит! Это было да! Я посмотрел 10 раз одну и ту же серию “Высшего класса”, и Откатились. А сказка будет про места детства! Про Кратово! Как там летом около 30-ой дачи родилась Новогодняя Ёлочка. И вот все зверушки из прочих дач водят вокруг неё хоровод. Там разные хрюшки-поросята, зайки, телята, овцы! И вот там есть такой страшный Гипопо (гиппопотам-бегемот), который съедает поросёнка! И щас мальчик Витя-Охотник будет вспарывать ему пузо, чтобы оттуда выпрыгнул невредимый поросёнок! Но оттуда посыпятся только обглоданные косточки! Триллер! Вот празднуют-празднуют зверушки, как приезжает Витя на велосипеде и спрашивает: “По какому случаю сабантуй? Ведь до Нового Года ещё далеко!” “А мы празднуем Китайский Новый Год, который вообще неизвестно, когда!” - отвечает наглый Гипопо и переваривает поросёнка! “А где мой любимый Хрюша из 7-ой дачи?” - спрашивает Витя и хватает Гипопо за грудки: “Где он?! Может, ты знаешь? Может, ты его сожрал?!” “А может, и я!” - отвечает наглец и сплёвывает на землю! Снял тогда Витя с руки перчатку и отхлестал негодяя по мордам! По мордам ему! Но Гипопо что? У него рожа толстая, красная, издалека видать. Он сказал: “И тебя, Витя, сожру, и твою бабушку! И отряд спецназа! И ёршик от унитаза! И запаску от КАМАЗа!” “Да ты - всеядный!” - поразился Витя. - “Может, ты - инопланетянин с планеты Плюк?” “Может быть!” - ответил Гипопо и повернулся к Вите задом. - “А теперь мне пора сношаться! Меня дама ждёт!” И вошёл в дачу! “Что же делать?! Что же делать?” - стал ходить Витя около дачи. - “Думай, Витя, думай! А! Придумал! Надо отключить им электричество!” Витя подошёл к распределительному щитку и выстрелил из револьвера в провода! Свет погас! “Так лучше!” - сказал Витя опешившим зверушкам, которые так и застыли с разинутыми клювами в хороводе! “Темнота - друг гиппопотамов!” - сказал из окошка Гипопо. - “Нам с дамой даже понравилось!” “Негодяй!” - закричал Витя. - “Выходи в чисто поле сражаться как мужчина!” И вот чистое поле! Точнее, поле около мусорки, на которой сжигают мусор. Ничего чистого, только всё горелое. Дама уцепилась за лапу Гипопо и кричит: “Не пущу! На лиху бединушку идёшь, любимый! Этот Витя тебя авось зае.ёт!” “Отстань, женщина!” - отбрыкивается Гипопо. - “Меня вызвали как мужчину! А у нас, негодяев, тоже есть свой какой-никакой Кодекс Чести!” И вот мрачная картина поля боя! Встретились Витя и Гипопо! Витя поднял револьвер и стал целиться в пузо негодяю! И тут дама Гипопо выбежала на линию огня и закричала: “В меня стреляй, Витя! В меня! Уж лучше погибнуть в цвете лет, чем быть вдовой-разведёнкой-брошенкой-ненуженкой!” “Ну что ж, - сказал Витя, - ты сама напросилась! Сейчас-сейчас! Сейчас! Сейчас прольётся чья-то кровь!” Но тут Витю за штаны кто-то тронул! Оказывается, это был поросёнок! “А ты как здесь? Тебя же сожрали!” - сказал Витя удивлённо. “Сожрали, да не всего!” - сказал поросёнок, и Витя к своему ужасу увидел, что это только передняя часть с головой и передними ножками, а задница отсутствует! “Воротай задницу взад!” - сказал Витя Гипопо и снова прицелился! Но голова поросёнка сказала: “Не стреляй, Витя! Я - пацифист! Меня и в армию поэтому не призвали!” “Зато я обожаю насилие!” - сказал Витя. “Если ты выстрелишь, я всё расскажу твоей бабушке!” - сказал поросёнок! “Это - удар ниже пояса!” - сказал Витя. - “Только не бабушке!” “А! Наш герой струсил!” - расхохотался Гипопо, и от смеха его живот лопнул, и оттуда выскочил зад поросёнка! Перед и зад должны были на радость всем воссоединиться щас, но всё испортила дама Гипопо! Звать её Гипопониха. Она схватила задницу поросёнка и сказала: “Только через мой труп! Я сожру его снова, хоть его уже раз и сжирали!” “Что вы за звери такие: Гипопо?” - спросил Витя. - “Совершенно ненасытные! Не жри его! Я тебе из магазина принесу кило урюка! Мировой закусон! Мощно вставляет!” И Витя поехал на велике в магазин. На руле у него сидела передняя часть поросёнка и прекрасно себя чувствовала. Перед магазином бабушка Вити читала газету на стенде. Она сказала: “Сними этого с руля!” “Я не сруль, бабушка!” - сказал поросёнок. - “Меня зовут Проша! Прошечка!” “А по мне хоть Прохор! Всё равно сруль!” - сказала грубая бабушка. “Бабушка! Он не сруль! Он не может! У него зада нету!” - вступился за него Витя. - “Дай мне свой пропуск, мне надо урюк купить для дамы!” Бабушка обрадовалась: “Свершилось! Наконец-то! У Вити появилась девочка! Конечно, внучик, на пропуск!” “Да нет, мадам! Это не его девочка!” - сказал поросёнок. “Отлично!” - сказала бабушка. - “Это чужая девочка! Отбить! Отбить! У Вити появилась чужая девочка! Пойду расскажу всем товаркам на завалинке!” Витя махнул рукой и пошёл в магазин. А бабушка пошла на спортплощадку, где товарки не сидели на завалинке, а играли в бадминтон. “Девки!” - сказала старуха. - “Ай-да смотреть, как мой Витя девку завалит!” “Очень надо!” - сказали “девки”. - “Лучше мы пойдём в клуб смотреть, как жирные трупные мухи ползают по рожам убитых кубинских патриотов!” “Извращенки!” - сказала бабушка, но пошла вместе со всеми. Но вместо обещанного муви в клубе стала выступать рок-группа “36 и 6”! Они стали орать и стучать в электронный барабанчик: “В 7-40 он приедет, в 7-40 он приедет! В его глазах зелёный огонёк и папиросы тянется дымок! А на голове роскошный котелок!” “Что это за хрень?” - через шум спрашивали друг друга товарки. - “Но ноги так и отплясывают! А всё-таки фильмец про мух круче!” “А теперь, по пожеланиям наших уважаемых гостей, - сказали музыканты, - песня про мух! “Сидела муха на печи, подкралась к ней корова, укусила за ногу: муха, будь здорова!” Их было не унять! Витя с урюком протолкался к бабке, чтобы отдать ей пропуск, и сказал: “Ну вы и зажигаете! Не скажешь, что вам 100 лет в обед!” “Иди, Витя, не мешай!” - сказала бабка, а товарки вообще заорали: “Пошёл в ж.пу!” И принялись отплясывать под новый хит: “Белые козы, белые козы! Беззащитны рога! Что с вами сделали злые морозы, лишив вас молока?” Если бы у Вити была грудь, то всё молоко бы в ней скисло от этих звуков, но груди у него не было к счастью. Он сказал: “Адьё!” И поехал с поросёнком обратно к помойке. Поросёнок сильно завёлся и орал с руля: “Люди украсят вами свой праздник лишь во время еды! И будут жевать, набивши свои животы!” “Угомонись, а!” - сказал Витя. - “Сейчас мы будем выручать из плена твой зад! Спасать твою задницу!” “А мне и так неплохо живётся!” - сказал поросёнок и рыгнул. Из его задней части вывалился кило урюка, который он втихаря сожрал, но переварить не смог! Урюк был как новый. “А в этом есть свои преимущества!” - сказал Витя. - “Но всё-таки я выступаю за то, чтобы всюду был порядок! Овцы выглядели бы как овцы, а не росли у них рога вместо титек! Мишки бы были мишками, а не клоунами в женских обносках. А у поросят должны быть зад и перёд! В этом я натурал.” “Не ругайся!” - сказал поросёнок, который обиделся. “Да я не тебе, ты что!” - сказал Витя. - “Кстати, как тебя зовут? Нина Петровна Кугель? Ну вот, я же не называю тебя Кугелем и не говорю: “Ну и что он? Ну, этот Кугель-то, Кугель?” “Ну зачем ты так?” - спросил поросёнок. - “Я, может, не важно выгляжу, но я всё же женщина!” И он положил ногу на руль. “Вот я и говорю: зря ты всё это затеял! Потому что я - анти-секс! Мне ещё нет и 11-ти лет!” - сказал Витя. “А я надеюсь! Надеюсь, что однажды в тебе проснётся влечение к женщине!” - сказал поросёнок. - “Может, даже с меня! Вон, одного прыща купали в 8 лет с собачкой Жучкой, так в нём проснулось влечение к Жучкам и женщине!” “Это всё мифы и выдумки!” - сказал Витя. - “Во мне щас только влечение к жучкам-плавунцам и синявкам, на которые я рыбачусь! А на женщин я не рыбачусь. Они, может, вообще здесь в пруду не водятся! Вот и пошли нахрен!” “Дурак!” - коротко сказала Кугель, и они приехали на помойку. “Ну сколько можно ждать?! Тебя только за смертью посылать!” -раззорялась Гипопониха. Витя соскочил с велосипеда и по ошибке вместо урюка запихал ей в рот Кугель! “Что я наделал?! Бедная-бедная Кугель! Ей бы ещё жить да жить! А теперь она в пасти у Гипопонихи!” - сказал Витя, достал балалайку и стал натренькивать, не забыв, понятно, подтянуть струны, чтобы лучше звучали: “А в животе у Гипопонихи и страшно и темно вообще! Луч Солнца золотого вновь коснулся крыш! Ты в животе голос мой услышь, ааа! Ночь пройдёт, наступит утро ясное! Ты права: ты была прекрасна! И влечение разбудила во мне, как Жучка в прыще! Ты мой любимый Кугель!” “Что он такое поёт?” - спросила Гипопониха. “Я пою панихиду по Кугелю!” - сказал Витя и продолжил: “Где же та отважная старушка, что вспорет консервным ножом застарелое брюшко Гипопонихи? Где она? Моя бабушка-а?” “Бабка в клубе отрывается!” - сказал Гипопо. - “А здесь - я!” “Что-то я не верю, что именно ты вспорешь брюхо своей Гипопонихи и освободишь Кугеля!” - сказал Витя. “И правильно не веришь! Я могу только её осеменить! Я не извращенец, кто вспарывает брюха у женщин!” - сказал Гипопо. И Витя снова запел: “Луч Солнца золотого, где ж найти мне извращенца?” И тут на звуки этой жалостливой песни через забор посёлка перелез маньяк Фишер! Он был в трусах в цветочек и готовился понырять с пирса. Он сказал: “Я - тот извращенец!” “Отлично!” - сказал Витя. - “Ты-то мне и нужен! Вспори у неё брюхо! А я подарю тебе ёршик от унитаза, который, конечно, тоже в брюхе присутствует!” Но всё испортил дядя Вася-Лодочник. Он внезапно появился и сказал про Фишера: “Этого п.дра на пирсе видал! Всех лодочников распугал, потому что торговал там деревянными членами!” “Дяденька! Это не я! Это мой злобный брат-близнец!” - сказал Фишер, но дядя Вася уже отвесил ему оплеуху и вышвырнул его через забор обратно во внешний мир. Витя снова затренькал на балалайке: “Учкудук! Три гробницы! Но приходится мне по вокзалам ютиться! Ты спасательный круг - Учкудук!” “Хорошая песня! Нашенская!” - похлопал Витю по плечу дядя Вася-Лодочник. - “Про спасательный круг! Вот только какие-то гады на учебном плакате, изображающем спасение утопающего, пририсовали всем перецы! Это не твоих рук ли дело?” В ответ Витя запел: “У меня сестрёнки нет! У меня братишки нет! Что же будет через 200 лет? Когда мода на детей совсем пройдёт?” “В этой аллегорической песенке я хотел сказать, что перецы пририсовал мой злобный брат-близнец!” - сказал Витя, допев. “А где его найти?” - спросил дядя Вася. “Всё очень просто! Улица Надоедливых Идиотов, дом 8. Спросить Полиграфа Полиграфововича Шарикова!” - ответил Витя. “Я этого в жизни не запомню!” - сказал дядя Вася. “А я запишу вам!” - сказал Витя и записал адрес на лысине Лодочника химическим карандашом. И дал ему зеркальце, чтобы тот мог сверяться и искать нужную улицу. Дядя Вася обрадованный ушёл. Витя сказал: “Но вернёмся к нашим баранам! Так как маньяка Фишера Вася прогнал, то остаётся ждать лишь злобного брата-близнеца Фишера!” И тут через забор перелез какой-то дядька толстый в костюме Супермена! “Отлично! Ты есть второй Фишер?” - спросил его Витя. “Нет, я есть первый Супермен! Защитник всех обиженных, сирых и убогих! И слабоумных!” - сказал дядька. “А поросята в их число входят?” - спросил дотошный Витя. “Конечно, нет! Поросята входят в число поросёнков! Так про них и говорится: “поросёнок”!” “Ну ладно, а кролики в число слабоумных входят?” - задал наводящий вопрос Витя. “Кролики - да, входят! Все приматы молокососущие, подотряд Кролики - входят!” - сказал Супермен. “Ну тогда... Ну тогда вот она сожрала Кролика! Нехорошая гиппопотамиха! Плохая! Мы не любим тебя!” - сказал Витя. “Ну что ж, - сказал Супермен, - начинаем трепонацию животика!” “Спасисте!! Маманя!! СОС!!” - закричала Гипопониха! И сказал Гипопо: “Это кто здесь обижает мою девушку?” “Я!”- сказал отважный Супермен. А Витя сказал: “И он сожрал Кролика! И все они, все поголовно посжирали по Кролику!” Витя так разошёлся в своих обвинениях, что его стал бить припадок с пеной у рта. Отплевавшись, Витя сказал: “И так будет с каждым, кто сжирает по Кролику! О, мои Кролики!” Но всё-таки он был ещё очень слаб, чтобы смотреть, как Супермен режет живот Гипопонихе. Поэтому Витя отъехал на велике в лесок и только оттуда слышал, как раздался первый весёлый вопль новорождённого, то есть, Кугеля! Кугель подбежал к Вите живой и невредимый, а потом вышел Супермен в окровавленных перчатках: “Ну вот и всё!” “А как роженица, то есть, Гипопониха?” - спросил Витя. “В порядке!” - сказал Супермен. - “Дайте ей тёплого чайка, оклимается!” Вот так закончилось чудесное спасение Кугеля! Кугель теперь был целый, с задом, как того и требовалось. Он бегал по цветистому лугу, пока Витя ловил синявок. Счастью молодых людей не было границ! К.

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3544,6-3547,1

2 марта 2013 года. Вчера было не долгожданное ЦЭ (Закатывание!) с ЦГ (Цветоглючкой!) а просто Страх и Волнение 3 часа от серии “Высшего класса”, где они в галерее Занко. Но считаем это ЦЭ, так как Глаза Закатывал. Откатились от игры на планшете про давку муравьёв. Там они ползут, их давишь. Но щас чего-то слабо ползли, видно, пора внести плату. Я не внёс и потёр эту игру. А сказка будет совсем незамысловатая. Про Алёнушку. Вот сидела она на краю пирса и мыла в пруду серые свои от природы ноги. Как приплывают Серые же Гуси. И она как распахнёт свой лифчик и говорит: “Во! Дивитесь!” А Гуси ничего не видят: “Щас за биноклями сплаваем!” Потому что груди там и нет! А только пятно красной краски, которая в темноте зелёной казалась, но Алёнушка была известной дальтоничкой. И тут на берег пришёл комиссар Жордан и стал Алёнушке “шить” дело о продаже ворованных тюфяков! Из Шанхая. Алёнушка, когда ещё занималась большим теннисом, была там на соревнованиях. Но это был совершенно не теннисный город, поэтому она наворовала там тюфяков и здесь продала. “Вы бы сняли пиджачок, гражданин начальничок!” - сказала Алёнушка Жордану и снова сняла лифчик: “Во!” “Мне некогда смотреть на твою хилую грудь! Меня дама ждёт! А насчёт пятна: я не медик, выяснять: падучая у тебя или псориаз!” - сказал он. “Да дальтоник я! Мы пошутили! Ты приглядись ко мне повнимательней: я же не различу, где фиолетовый цвет, а где зелёный! Как я могла продавать тюфяки?” - стала играть “в незнанку” Алёна. “А вот в “обезьяннике” разберутся!” - сказал Жордан, грубо схватил девушку за ногу и потащил в отделение! Алёнушка с детства боялась обезьян. С тех самых пор, когда они с мамой гуляли в зоопарке, и одна обезьяна кинула в голову мамы кокосом! Но промахнулась. Зато другая выкинула банановую кожуру, и маленькая Алёнушка подскользнулась, упала и ударилась грудью! С тех пор грудь у неё и не росла совсем, а ушиб приходилось замазывать зелёнкой, которая на свету была красной, так как это была не зелёнка вовсе, а томатный соус “Балтимор”. И тогда отважная преступница укусила Жордана за задницу! “Ай! Чего ты кусаешься, как собака? Чего такая злая, как собака? У тебя папа-мама был?” - закричал укушенный. “Был! Вот за маманю за мою получай, легавый!” - сказала Алёнушка и бросилась в кусты! “Стой! Стрелять буду! Первый выстрел в воздух, потом на поражение!” - закричал Жордан и выстрелил! Алёнушка свалилась бездыханная! “Я же в воздух палил! О, горе-то какое!” - закричал Жордан, подбегая. Но Алёнушка только притворялась! Она ка-ак даст по челюсти Жордана ногой, обутой в высокие шнурованные ботинки по примеру всех “эмо” и “готов”, так как Алёнушка была “эмо” и обута была в их ботинки. Жордан упал на спину, а Алёнушка бросилась на цветочный луг к Свободе! Она пела: “Наше небо - небо голубое, нам ли жить такой судьбою? Аааа! Наш дом - цветочная поляна! Аааа!” Слов она точно не помнила. И вот на том лугу паслись белые барашки. А в кустах дремала собака Тори. Так Алёнушка как увидела Тори, так завопила: “Товарищ чабан!! Волк! Спасите! Волк! Да пропустите вы!” Потому что бараны её не пропускали. “Что вы как бараны? Куда один, туда и все за ним?” - кричала бедная безгрудая девушка, бегая по лугу. Тори от криков спросонья продрал глаза, так как они вчера с товарищем чабаном изрядно выпивали, и сегодня был “бодун”, голова болела и не хотелось просыпаться. И тронула лапой за штаны товарища чабана, которым был не кто иной, как общеизвестный шизик-дефектив Херлок Шолмс. Который опустился, уволился, всё пропил и стал чабаном. Херлок посмотрел в бинокль на Алёнушку и сказал: “Наблюдаю невероятное происшествие! Высадка инопланетных существ на наш луг!” “Да нет же!” - сказала Тори. - “Это - Алёнушка, девушка!” “А почему у неё нет груди, а что есть, перемазано гуталином?” - задал наводящий вопрос Херлок, как это полагается в дедуктивном методе. “Потому что она плоскодонка! А это не гуталин, а кетчуп!” - сказал Тори. “Мне всё ясно! Земля спасена!” - сказал Херлок, повернулся на другой бок и снова захрапел. Тори, подтягивая штаны, в которые он был одет, и которые были сшиты из одной клетчатой штанины Шолмса, вследствии чего тот был с одной голой ногой, вышел из кустов и сказал: “Вай-вай! Такой плоский девушк, а так шумишь!” “Товарищ чабан! Наконец вы!” - сказала Алёнушка и бросилась в объятия Тори! Тори её не удержал, так как весила она все 80 кило, и свалился вместе с нею. При виде этого все барашки отвратительно заржали! “Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!” - сказала Алёнушка. И тут на луг прибежал давешний Жордан! Он был очень зол, очень! Он наступил на мошонку спящего Шолмса и спросил: “Куда вас ранило?” “Дело не в этом! Ты встал мне на мошонку!” - простонал Шолмс. “О, простите, мой дедуктивный друг!” - извинился Жордан. - “По вашей голой ноге без штанины я понял, что мы из одной шайки-лейки! Я тоже дефектив! Позвольте представиться: комиссар Жордан!” “Да знаю я тебя! Про тебя по телеку крутят сериалы каждый день! Жаль, у меня больше нету телека! Ты бы всё-таки сошёл с мошонки!” - сказал Шолмс. “Да-да! Простите ещё раз, мой уважаемый коллега!” - сказал Жордан. “Понимаешь, друг, какая ситуация: смотрю я: инопланетяне! Точно, они! А оказывается, это какая-то шлюха!” - говорит Херлок. “И притом торгует тюфяками!” - дополнил Жордан. “Во-во! Я это сразу понял по её гуталину, что торгует! А спёрла тюфяки в Сиднее!” - проявил способности свои сверхспособности Херлок. “В Шанхае!” - поправил Жордан. “Мальчишка! Будешь меня ещё поправлять!” - не выдержал вспыльчивый Херлок. - “Раз я сказал: в Сиднее, значит, в Сиднее!” “Ладно, вам, мессир, лучше видать в свой старый бинокль, который вы держите обратной стороной!” - сказал Жордан. “Ладно, дерзец, я прощаю тебя! Сразу видно, что ты ещё юный и всему удивляешься! А надо ничему не удивляться!” - сказал Херлок. - “Вот я и не удивился, что она инопланетянка и из Сиднея! Я только подумал: “Какая красивая ж.па!” И впрямь: посмотри!” И он подал бинокль. Жордан посмотрел и сказал: “Попа действительно выдающаяся! Но сколько я их пересмотрел за свою практику! Сколько я затрахал, сколько перетрахал, сколько душ я загубил!” Потому что, хоть он был и моложе Херлока, но тоже пожилой. Алёнушка с Тори на руках подошла к мужчинам и сказала: “Это мой пёсик! Он тута купленный! А звать его, знаете как? Слон! Справка - плохой! Слон - хороший! Покупайте наших слонов!” “Сколько можно представляться? Я - есть Тори!” - сказал Тори. “А для меня ты навсегда останешься Слоном, мой любимый! Потому что ты спас меня от инопланетян!” - сказала Алёнушка. - “Где они? Да вон пасутся!” И она показала на инопланетян. Они сказали: “Бе-ее!” “Чего-то не похожи! Похожи на моих овец!” - сказал Херлок. “Я щас с тобой такое сделаю! От тебя только одна ж.па останется!” - сказал Алёнушке Жордан. “О, простите, мистер Жордан! После своего чудесного спасения я многое поняла об этом мире и о Любви! Не скажу, что я полюбила вас, но я стала относиться к вам с симпатией, потому что вы не говорите: “Бе-ее!” И тут неожиданно для себя Жордан встал на четвереньки и сказал: “Бе-ее!” “Всё ясно! Спасайся, кто может!” - сказал Херлок. - “Эта поляна экологически нечистая: там разные пестициды, нитраты и красители! Короче, все, кто здесь находятся, превращаются в баранов! Это - незакрытый Пуп Земли! Ещё одна Чёрная Дыра, которая бывает и на Земле, и куда все проваливаются! Теперь мне ясно, куда провалились все Лорды Парламента: они все стали моими барашками! Это ужасно! Я щас отолью от ужаса!” - сказал Херлок и пошёл в кусты отливать. “Да полная чушь!” - сказала Алёнушка и тоже заблеяла: “Видите: ничего не произошло! Бе-ее!” “Дура! Щас превратишься в барана! А у нас с Херлоком иммунитет!” - сказал Тори. Тут к месту беседы подошли бараны. Они авторитетно спросили: “О чём базары базарите? И разговоры разговариваете?” Ну прям как Лорды Парламента! Жордан сказал: “Не ваше овечье дело! Бе-ее!” “Между прочим, юноша, - сказал самый представительный из баранов, - у нас до всего есть дело! Мы, может быть, пьём всё, что горит, и трахаем всё, что движется! Ты движешься? Сейчас мы тебя трахнем!” “Попробуйте!” - сказал Жордан. - “Трахалка не доросла!” И запел: “Колобок себе катился, как асфальтовый каток! Катится-катится, завтра появится новое Третье Кольцо!” “Колобка вы тоже трахнете? Попробуйте! Он, кстати, ещё в меру пьяненький, он от бабки ушёл и от дедки, и за это его любят детки! И деток вы трахнете?” - спросил Жордан. Тут подала голос Алёнушка: “У меня есть тюфяки, чтоб было мягче трахаться!” “А тебя не спрашивают, шлюшка!” - сказал баран. “Да что вы всё: шлюшка-шлюшка? Я, может, ещё девственница! Это про меня поётся: “Ляйк а виржин”! Как девственница!” - сказала Алёнушка. “А по твоей заднице этого не скажешь! С таким задом бывают только шлюхи!” - сказали бараны, посовещавшись. “А это видали?” - спросила Алёнушка и вновь оголила свою хилую грудь! Бараны взяли бинокль и стали дивиться на это чудо природы. Тут из кустов облегчённо вышел Херлок: “Всё! Поссал!” “С облегчением!” - сказала Алёнушка. “Эй, девушк! Не отвлекайся! Не разговаривай! А то при разговоре они шибко бултыхаются, и ничего не видно!” - сказал про её груди баран. Херлок подивился такому и сказал: “Всё! Я чему-то подивился! Вопреки своей мудрости ничему не удивляться! Наверное, настал Конец Света!” “Нет, ещё не настал!” - сказал баран. “Это ещё кто тут вякает? Говорящий баран!” - сказал Херлок. Но Тори уже отвёл его в сторону: “Не заводись, Херлок! Не начинай! Это - почтенный Лорд Парламента, превращённый в барана! Их тут пруд пруди!” “Точно! Бе-ее!” - сказал Жордан. - “Но дадут мне арестовать эту Алёнушку или нет? Она у меня в картотеке под литерой “Н”, что значит “Невообразимая дура”!” “О! Литера “Н”! Леди “Неизвестность”!” - оживился Херлок. - “Помню-помню, жила у меня на Бекер-стрит одна такая! Мочилась в лоток! Как не помнить! Всем дала! Миссис Хадсон в первую очередь! Тори тоже здесь присутствующему.” И тут из рядов баранов вышла Леди “Н”! Она сказала: “Я, дорогой друг, тоже баран! Зная вашу нежную привязанность ко мне, я до сих пор пряталась, чтобы своим пришествием не разрушить ненароком ваш дедуктивно-дефективный метод!” “Мой метод действительно рушится! Но как ты смогла стать членом Парламента?” - спросил Херлок. “Да очень просто! Сначала я заимела просто член: привязала страп-он! Дальше-больше! Я дала всем членам Парламента, и они удочерили меня!” - сказала Леди “Н”. “Бе-ее!” - сказал Жордан. - “Я тоже хочу удочерить тебя! У тебя такие бока! Такая задница! Такая шёрстка!” Бедняга был уже наполовину бараном. “Не сейчас, Жордан!” - сказал Херлок. - “Сначала я должен отшлёпать Леди “Н” как родимую кровь! Как ты могла? Связаться с этими кривыми из Парламента!” И он стал шлёпать Леди “Н”. Но та только смеялась. И Лорды тоже стали смеяться. “Вот вы всё ржёте, а ведь вы не сказали, как вас можно расколдовать!” - сказал Херлок. “Да никак! Нам и тут прекрасно живётся! Быть барашком - прекрасно! Живёшь без забот! Не надо волноваться о благе Великобритании! О разных душегубцах и извращенцах, которые ради личной наживы толкают свой народ к войне!” - сказали бывшие Лорды. “Но вообще, вы всем довольны? Что я вас пасу? Что питание как налажено? Довольны?” - спросил Херлок. “Нормально налажено! Жуй себе травку на солнышке! Нормально!” - сказала Леди “Н”. “Ну и ладно!” - сказал Херлок. - “А то у меня с утра голова болит. Так вы меня успокоили, я ещё покемарю.” И он завалился спать. Тори тоже сказал: “И я тоже.” Жордан сказал: “А я присоединюсь к своим новым собратьям по баранству! А именно к Леди “Н” присоединюсь!” И он, уже будучи бараном, принялся трахаться с Леди “Н”, так как у баранов это было просто между собой. Видя, что она осталась одна и не превратилась в барана, Алёнушка поняла, что у неё тоже иммунитет, и пошла себе дальше. А именно: распродать оставшиеся тюфяки. Но не прошла она и трёх метров, как один из баранов кинул ей под ноги банановую кожуру! И бедная девушка опять упала прямо на грудь! От удара её грудь начала моментально расти и набирать в весе за все те бездарно прожитые годы, бесплодно, за которые она в весе не набрала! И грудь стала пятого размера! Теперь уже никто не думал смотреть на неё в бинокль! На радостях, подпрыгивая и бултыхая грудью, Алёнушка сначала завернула на пирс к речке, чтобы похвастаться грудью перед Серыми Гусями! Но Гуси уже улетели нереститься на Юг. К.

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3547,1-3549,7

4 марта 2013 года. А сейчас я хочу вопреки обычаю бацать старые сказки последними в цикле, забацать одну (нашёл в старом, когда читал щас) предпоследней. А потом напишу последнюю. Эта старая сказка характерна тем, что написана сразу после страшного Закатывания (ЦЭ!) на улице, на Отдыхе! И настроение у меня было ужасное. Вчера тоже было одно ЦЭ, я очень хотел успокоиться, но не мог. Вот, что написал в дневнике про неё (а написать потом можно, что угодно): “Откат просто, без ТВ. Боялся чёрного цвета - смерти, умереть. (Так как решил, что заразился “свиным” гриппом. И брат мне сказал: %Помирай!%). Но дома брат промолчал. Доставала общая логика, рождавшая новые глюки. И всё врала. Если озвучивать всё и отвечать на все вопросы. Помогало: “Я хочу жить!” вверх по стене, или если речь о будущем.” Очень кратко и не выразительно. Но хоть так. Вообще же я о ЦЭ пишу только в ПВНах, в дневнике зарёкся писать. Так как можно писать километрами. Ну так вот. Было ужасно. Я щас не скажу, что написал бы тоже чёрную сказку про войну, как эту, я, может, сегодня вообще ещё ничего не напишу, так как всего 2ой день, а пишу на третий после прошлой сказки. Но просто я говорю: и в 2007 году мне лихо приходилось! На улице! Не дай Бог охренеть на улице. (Да, после этого я сделал большой файл 100-149 циклы ПВНов вместе. Размещу ВКонтакте. А вообще все по отдельности они есть только на samlib.ru. На других сайтах только более поздние есть.) Итак,

ПИСЬМО В НИКУДА-1263,5-1265,7

14 сентября 2007 года. Сказка про Черноснежку и 7 гнумов. Завязка такова: они её трахают в очередь, но тут появляется Справедливый Радж, защитник всех убогих и слабоумных. И сам тоже трахает Черноснежку, а она говорит: “Да! Хорошо! Ещё! Ты всегда такой?” “Какой?” “Горячий!” Ну и так далее. Но тут входит черноснежкин папаша и орёт: “Ей всего 16!” А Черноснежка бьёт тапочком по глазу папаши своего! Он кричит: “Мой глаз!” Потом попадает ногой в медвежьий капкан: “Моя нога!” Потом ему придавливает руку окном: “Моя рука!” Потом попадает лицом в торт: “Моё лицо!” И стукается лбом о балку над дверью: “Моя голова!” И помирает! На поминки собрались все родственники, так как батюшка оставил в наследство коллекцию ложек и фарфоровое яйцо. Черноснежка сказала: “Не будем драться из-за наследства! Всё это отправим в Детский дом номер 1”!” Отправили. А дети кричат: “Нам валенки нужны, а не ваши дырявые ложки!” Посмотрели: действительно: ложки как у п.дров. И тогда товарищ Молотов послал в эту Кыкшорину баржу с валенками. Но злой дядя Гитлер не хотел, чтобы детишки ходили в валенках. Сначала он разбомбил их все домишки, прикончил папу и маму, а уж потом повелел всем выдать сапоги и записаться в “Гитлерюгенд”. Но отважный пионер Стасик Стасов сказал: “Лучше я умру последним бойскаутом, но не запишусь в роту дяди Гитлера потому, что вчера под мостом поймал одного такого с хвостом!” “Покажи! Покажи!” - закричали все дети. Стасик вытащил из рюкзака крысу за хвост, она беспомощно висела кверх ногами. “У неё рожа как у Гитлера!” - сказал Стасик. И ребята решили послать Гитлеру по почте эту крысу в знак нелюбви в Эпоху Большой Нелюбви! И вот приключения крысы. У неё и характер был в точности, как у фюрера. Но теперь она потеряла волю и способность принимать решения. Она только прогрызла в коробке дырочку и с тоской смотрела, как проносятся мимо её товарного состава берёзки и клёны. Наконец, раздались тяжёлые шаги, дверь открылась и вошёл какой-то человек с автоматом. “Как я сюда попал?” - спросил он у крысы. “Дверь открылась, вы вошли. Чего, трудный денёк?” “Собирайся, крыса!” - сказал человек. - “Можешь звать меня Алексом. Тебя мы будем называть Полуэктом. Ты нам послужишь. Одевайся!” Крыса одела подтяжки, шляпу и валенки. “Хорошо! Но чем от тебя пахнет? Дерьмом крысиным? Попрыскайся, тебя примет лично товарищ Цементов!” И вот приём в Кремле. Товарищ Цементов цедит сквозь трубку табаку: “Похож, мерзавец! Только он маленький, а тот большой!” “Не проблема, товарищ Цементов!” - говорит Алекс. И точно: крысу повели в какую-то комнату и стали вкачивать в неё силикон. Вкачали под завязку. Она чуть не лопнула. “Ну вот, теперь - вылитый Гитлер! Слушай сюда, Гитлер: тебе поручается сверхопасное и сверхсекретное задание! Ты должна подменить фюрера и остановить затопление берлинского метро, чтоб спасти 200 000 человек! Понятно, нет?” В ответ на это крыса Полуэкт стала махать рукой и орать: “Зиг Хайль! Зиг Хайль!” Но задачу свою поняла и с мешочком с продуктами и одежонкой пустилась в дорогу из Москвы в Берлин. Шёл 1942 год. Цементов правильно рассчитал, что к 1945-ому году она доберётся до берлинского метро. И вот она добралась. Её контролёр спрашивает: “Ирре паппире, битте!” Она показывает своё лицо, и кондуктора хватает сердечный приступ: в метро спустился сам Фюрер! Моментально слухи об этом распространились по всему метро. И все берлинцы в панике дунули из метро на станцию Гиммлерштрассе, чтобы поприветствовать вождя и покричать партийное приветствие. Поэтому, когда метро затопили, в нём никого уже не было. Полуэкт важно расхаживал на трибуне из ящиков из-под яблок и разговаривал с народом. “Камераден!” - вещал он. - “Час нашей Великой Победы грядёт! Эти грязные недочеловеки: русские и евреи решили, что они смогут сломить дух арийского солдата, вскормленного тремя тысячелетиями истории гордого Рима! Но нет! Мы пустим на них суперновое оружие: ракеты “ФАУ-2” Вернера Фон Брауна. И матери наших солдат и их дети никогда не испытают позора ига коммунизма на своей Родине, Германии! После того, как доблестная армия, не только не разложившаяся изнутри, а только окрепшая за 4 года постоянных сражений, прогонит руссаков обратно в Москву, мы нападём на Англию и Америку! Мы, самая миролюбивая нация в мире, вынуждены будем это сделать, потому что трусливые англосаксы нанесли нам трусливый удар в спину, высадившись в Арденнах! Но они искупят своё вероломство кровью! И тогда Германия, наш любимый Третий Рейх раскинется от этих пределов до Америки! Хайль!” Толпа пассажиров прокричала: “Зиг Хайль!” А Полуэкт продолжил: “Я уже говорил, что один человек - ничто по сравнению с нацией в целом! Так я повторю: одно мелкое поражение в войне - ничто в свете Великой Победы, которая грядёт! Немецкая рыжая бестия (наш солдат и офицер) , никогда не сложат оружия. Скорее умрут! Но я думаю, что сначала они уничтожат трусливых коммуняк! И не умрут! Так что матери дождутся своих сынов, а жёны - мужей! Для этого у нас столько оружия, сколько евреям и не снилось! Мы понастроили концлагерей, где они вкалывают на нас! И Победа будет за нами! Хайль!” Полуэкт сошёл с трибуны, уселся в “Мерседес” и приказал везти себя в Волчье Логово. Машины тронулись. В Логове в это время была прискорбная обстановка. Настоящий Фюрер пил беспробудно горький шнапс, а офицеры и солдаты из охраны Логова играли в “мясо”, не стесняясь показывать Фюреру свои голые задницы. Скотины тоже были пьяны в дуппель. Но они оживились, когда лицом к лицу встретились два Фюрера: настоящий и Полуэкт. Полуэкт, к сожалению, был с бородой, отросла за время беспримерного похода по немецким тылам, а бритвы не было. Поэтому настоящий Фюрер вцепился в бороду Полуэкту, и они принялись кататься по полу Логова. Обалдевшие солдаты делали ставки то на этого, то на другого. Но вообще из-за непросыхащей хроники (пьянки) они уже привыкли, что у них в глазах двоится. “Ты же уже лишился воли и способности принимать решения!” - шипел Полуэкт, прижимая Фюрера к полу. “Да? Откуда знаешь?” “Сам щас придумал! Это значит, что ты ходишь в туалет, не снимая штанов и не выключаешь свет после себя!” - пояснил Полуэкт и врезал Фюреру в глаз. “Ничего подобного!” - защищался Гитлер. - “Меня носит опорожнится Ева Браун, с которой я только что поженился! Она держит меня над клозетом, пока я делаю!” “Как это мерзко!” - сказал Полуэкт и ударом ноги отбросил Гитлера на стенку с антиквариатом, вывезенным из Европы. Спиной Гитлер разбил все вазы и вазоны и упал бездыханный. Гестаповцы и эссесовцы начали что-то понимать. В их мозгах шевельнулось: “Наших бьют!” Но Полуэкт неожиданно распахнул плащ, под которым у него висели динамитные шашки: “Одно движение, и вы трупы! Я всех тут взорву! Я себя не контролирую!” Эссесовцы брякнулись на колени и сказали: “Ты нас убедил! Повелевай нами! Всё равно наш настоящий Фюрер помер. А если бы и не помер, то лишён всё равно воли!” Тут Гитлер очнулся и сказал: “Да, мама, я щас вынесу ведро с мусором!” Полуэкт подошёл к нему и всадил в щёку шприц с цианидом. Потом оттянул эту щёчку со словами: “Симпатичная мордашка!” Симпатичная мордашка достала из кармана браунинг (подаренный Евой Браун и названный в честь неё) и стала, шатаясь, целиться в Полуэкта. Тот взял из рук Гитлера пистолет, перевернул и снова вложил в руку: “Так-то лучше! Типичный самоубийца!” Гитлер нажал на курок и выстрелил себе в лоб. С ним всё было кончено. Оставалось спасти ещё 1000 этих штабных крыс, эссесманов, которые накопились в Логове. Потому что они тоже были на грани суицида. Первым делом Полуэкт сказал по радио внутреннему, логовскому: “А сейчас начнём день с лёгкой оздоровительной зарядки! А кто будет сачковать, пасти порву на россиские флаги!” После этого он начал передачу “Жизнь, полная радости!” Начиналась она так: “Солдат! Нам всё про тебя ясно! Ты трепещешь от страха и уже уделал свои штаны! Это не беда! Беда бы была, если бы тебя голым в клетке повезли в Сибирь! Так тебя тоже повезут, но одетого и накормят едой! Запомни, возьми на заметку: всухомятку глотать кашу овсянку опасно: будет завороток кишок. Ну а вообще, честно говоря, у вас впереди жизнь, полная радости! Вы увидите Сибирь, поверите в Бога и станете насыщенными! Это щас вы ненасыщенны, потому что шнапс никого ещё не насыщал. Другое дело русская водка! Или вообще авиационный или медицинский спирт! Гарантирую, если вы мирно-благородно сдадитесь и кинете все стволы на снег, сам вам налью по ведру спирта! Что? Щас весна и снега нет? Кто это сказал? Ты? Звание? Имя? Получай пулю в лоб! (Выстрел.) Вы имели удовольствие присутствовать при расстреле солдата, не верящего в Нашу Победу! А теперь послушайте лёгкую инструментальную музыку в исполнении виртуозов искусств!” Полуэкт снял наушники в радиорубке и поставил пластинку музыки. К несчастью, от его развесёлого ведения передачи стало только хуже: почти все покончили жизнь самоубийством, так как в Сибирь не хотели, так как дальше своего Дрездена и не ездили. Это были тыловые крысы. А кто отвоевал и вернулся из-под Москвы, тоже запомнили, как их невежливо пнули сапогом под зад. Короче, схватил одного солдатика Полуэкт за шкирки и кричит: “И ты тоже хочешь покончить с собой?!” “Бе-е!” “Чего ты блеешь?” “Вы наступили мне на причинный орган!” - и солдат помер в муках. “Прибери его Господь!” - сказал Полуэкт и пошёл в комнату спецсвязи Логова. Там было три телефона: Богу, Дьяволу и к товарищу Цементову. Полуэкт снял третью трубку и сказал: “Алло!” Автоответчик на аппарате Цементова весело загалдел: “Привет! Вы позвонили нам, Цементову и Аллилуевой! Сейчас, к сожалению, мы ответить не можем, потому что резвимся в ванной! Оставьте сообщение!” Полуэкт оставил сообщение: “Приятного купания! Все в Логове перестрелялись. Кто говорит? Автоответчик Гитлера при смерти! Я тоже закончу свое существование без возможности дальнейшего включения! Пи-пи-пи...” Это Полуэкт так пошутил. Потом он вышел из Волчьего Логова и пошёл в Берлин. Его узнавали и шли следом за ним. В Берлине он снова собрал целый митинг. “Товарищи! Камераден!” - сказал он, вытирая с лысины пот, сняв нацистскую фуражку. - “Все главари фашистского мятежа погибли сами или им помогли уйти из жизни! Теперь остался только я, самый миролюбивый канцлер Германии Гитлер, и вы, моя женщина, то есть, толпа зевак! Я так называю эту толпу, потому что с ней говорю, как с тёлкой! Итак, тёлка, если хочешь, чтоб тебя не раздавили гусеницы союзников, все марш по домам под нары и сидеть так 5 суток! Женщина, поставь стакан, дома попьёшь! Ну-ка, сиськи поджали и побежали! Айнц-цвай!” И все слушатели бросились по норам. Полуэкт подумал: “Ну и пошли все в ж.пу! Мне пора снова обратно под мост, где у меня крысята малые и их мамка-крыса.” С этими словами он выплёвывал ненавистный селикон и снова превратился в крысу. Прожил он долго и счастливо до холодного лета 1953, когда помер Цементов. Тогда Полуэкта объявили врагом народа и втихаря шлёпнули. Но он и так умирал у себя под мостом. Вот только не успел никому сказать, где золото партии! К.

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3549,7-3552,2

5 марта 2013 года. Сказка про Олимпийского Мишку. Как летит он над полями и лугами, а все колхозники ему кричат: “Все мы, все мы - маркиза Карабаса!” Ну и Мишка падает в навозную кучу! Такой триллер. Но тут как раз шли по грибы Петя и Витя, два пионера. И Мишка им говорит: “Я знаю, где самый мощный гриб!” А сам вздыхает: “Нет, не тот нынче лес, не тот! Вот, помнится, мы, Мишки, с разбега головкой с ели ныряли в кусты! А щас здесь глубина по пояс! Я вам так скажу, пыонеры: человечество пожрёт само себя, как скорпион!” Витя говорит: “Хватит демагогии, Мишка! Пошли покажешь, где гриб!” И вот пошли трое отважных лесопроходцев в страшные дремучие заросли леса! И тут избушка! На курьих ножках. “Интересно, - говорит Витя, - если она в такой чаще, то как сюда осуществляется подвоз необходимых для жизнедеятельности продуктов? Тут канализация-то хоть есть?” “Шибко ты вумный!” - говорит Бабка-Ёжка. - “Подвоз осуществляется вертолётом МЧС, потому что я - бедствующий, катастрофически всеми вокруг себя позаброшенный пенсионер! А вас я съем!” “Но-но!” - сказал Петя. - “Мы тоже, может, пенсионеры-пионеры! Занесены в “Жёлтую Книгу” Природы! Нас есть нельзя! Лучше покажи, где грибы?” “Поганки, что ли?” - спросила Бабка. “Ты, Бабка, не придуривайся! Нам нужен Белый Моховик!” - сказал Олимпийский Мишка. - “То есть, Боровик!” “Не знаю такого!” - отрезала Бабка и захлопнулась в своей сакле. “Дура!” - сказал Витя. И тут в небе застрекотал вертолёт МЧС, и прямо на головы Вити и Пети с неба свалился подарок: унитаз небесно-голубого цвета с надписью: “Попка радуется!” и с изображением попугая-Попки. “Отлично!” - сказал Петя. “Что отлично, придурок? Он нас чуть не убил! Я думал: это новый челябинский метеорит!” - сказал Витя. “Челябинским метеоритом был я!” - скромно сказал Мишка. - “Это я свалился и взорвался в воздухе! Прикольно было!” Потому что в своё время он там пролетал на шарах после Олимпиады. Но потом его по кусочкам собрали и восстановили на радость деткам. Бабка вышла и стала причитать: “Какой был унитаз! Какой был унитаз! Унитаз новый, голубой, под названием “Симфония”! Это вам не какой-нибудь корейский ресторан “Тотошка”, где веселей собаки и вкусней собаки нету существа! Это “Симфония”! Моя попка уже радовалась! А вы всё испортили! Вы его убили! Я имею в виду унитаз!” “Ничего, бабушка!” - сказал Витя. - “Вот найдём чудо-гриб, выиграем Конкурс Грибников и на призовые деньги купим тебе 100 таких же! Нет, 200 точно таких же!” “Мне один нужен был! Я, может, уже хочу! А “очко” мне уже осточертело! Попка плачет горькими слезами, не считая того, что однажды я чуть не провалилась внутрь! Это бы было: “девка пошла на зверское самоубийство”! Так бы написали все СМИ!” - сказала Бабка. “Да какая ты девка?” - спросил Мишка. “А такая! Меня заколдовали! Мне, может, всего 8 лет и зовут меня Анечка!” - сказала Бабка. - “Но пришёл злобный волшебник О-ох и говорит: “Давай загадывать загадки! Ответишь: не превращу в старуху! А не ответишь - превращу!” И загадал: “Какое слово из трёх букв, о котором постоянно думают все женщины?” То есть, предмет о трёх буквах. Я как отвесила ему подзатыльник, а он оборот мне отвесил: “Это “ДОМ”! О доме надо думать!” Так я и не угадала, потому что я думала, что это...” Но тут Мишка зажал ей рот лапой: “Не при детях!” Но Петя сказал: “Это может быть “ДУШ”: есть висячий, есть стоячий! Чуть покрутишь: он горячий!” “Молодец, Петя!” - сказал Витя. - “Это точно душ! Все женщины о нём думают!” “Дураки вы все!” - сказала Бабка и ушла в избушку играться с куклами, так как она была маленькой Анечкой. “Интересно, если она щас играется в куклы, то, подрастя, станет транссексуалом?” - спросил мудрый Витя. - “Потому что все они говорят: “Я в детстве игрался с куклами!” А вот я игрался с содатиками! Я вылитый мужик в будущем!” “И я!” - сказал Петя. “И я!” - сказал Мишка. Мишка врал. Он игрался с куклами, но стеснялся в этом признаться. Наверное, он был тайный трансвестит! Тут из окна избушки вылетела безголовая кукла Синди! И Бабка закричала ей вслед: “Не люблю тебя! Ты всё портишь!” “Вот как она любит своих кукол!” - сказал Мишка и взял куклу. Кукла сказала: “Ма-ма! Миш-ка!” “Отлично!” - сказал Витя. - “Покажешь нам дорогу к грибу?” И безголовая Синди стала показывать. Первым делом она показала себе на лоб, где было написано: “Сделано в Китае!” Потом показала на свои волосатые ножки и сказала: “Смотрите, дюже я волосатая! Мне срочно треба депиляция!” “Да, она совсем больна! Совсем!” - сказал Витя. - “Но где чёртов гриб?!” “Пойдёшь на север 100 метров, встретишь ма-му!” - здраво сказала Синди. - “Повернёшь налево, потом направо: увидишь общественный туалет! Но ты до него не добежишь и всё сделаешь на ногу полисмена, который путанно станет указывать тебе дорогу! Это - дя-дя! Дя-дя по-лис-мен! А ещё через 200 метров будет расти твоя поганка! Это гриб! По-ган-ка!” “Да понятно, понятно!” - сказал раздражённо Витя. - “Нам нужен хотя бы по-до-си-новик! Ферштеен?” “Я подосиновики не понимаю!” - сказала Синди. - “Макароны, Посольство - пожалуйста! А подосиновики я, бедненькая, не понимаю!” “Щас я в ярости отломаю тебе все волосатые руки-ноги!” - сказал Витя. - “А, нет! Я сделаю пострашнее! Я отдам тебя Бабке Анечке! Она с тобой такое сделает: от тебя одни усы останутся! И надпись: “Сделано в Китае!” И он вбросил Синди обратно в теремок. В теремке произошло какое-то движение, и на землю перед окошком посыпались ручки и ножки Синди! С Синди было покончено! Тут вышла Анечка: “Какая была Синди! Какая была Синди! Я это не со зла! Просто с детства я была ужасно злобной! Я убивала людей, вылазя из телевизора через 7 дней! Сначала я звонила этим людям из автомата, кутаясь в лёгкое пальтецо! Вся в слезах и губной помаде, перемазанное лицо! И говорила: “Говорит Страшная Банда “Чёрная Рука”!” А эти дураки переспрашивали: “Чёрная Нога”?” И этим доводили меня до “белого каления”! Я говорила: “Включайте через 7 дней телевизор! Будет классное муви: “Клубкино путешествие”!” Потому что вылезти из телевизора я могла, если он включён в розетку! “Клубкино путешествие”?” - переспрашивали дураки. - “А! “Клуб Кинопутешествий”! Действительно классный муви! Но ещё лучше вампирская сага “Потёмки”, то есть “Потёки подсознания”! Обожаем!” И этим окончательно доканывали меня! Ненавижу вампирские саги!” - сказала Анечка. “Я тоже!” - сказал Петя. “А я обожаю!” - сказал Мишка. “Тогда мы придём к вам!!” - сказала Анечка. - “Вы ещё кипятите? Тогда - к вам!” “Да ничего я не кипячу!” - стал защищаться Мишка. - “Я говорю: постельная сцена в саге: как Она говорит (а она раздета да комбинации, и её глаза горят, как два уголька!): “Дойдём до конца!” А Эдвард говорит: “Так далеко с девушками я ещё не заходил!” И дрожит! А потом хватает Её, Бекку, Ребекку, и бросает её в потолок! И она улетает! “Где же ты, любимая? Отзовись скорей!” - говорит он! И Она прилетает с потолка вместе со сломанной спутниковой “тарелкой” в другом углу комнаты, вся в кирпичах и губной помаде перемазанное тело! Это прикол! Особенно Её глаза-угольки! Глаза-убийцы! Это что-то!” - сказал Мишка. “Ладно, извращенец!” - сказала Анечка. - “Я тебя убивать не буду! Я лучше расскажу, пока снова не прилетел вертолёт МЧС, как я выходила из телевизора! Вот идёт моё любимое “Клубкино Путешествие”! Так я вылезаю прямо из пуза Сенкевича и говорю: “А вот и я!” А все телезрители такие: “Маманя!! СОС!!” А я такая: “Поздно, телепузики! Кончилися танцы!” Ну или как я ещё топила в пруду телепузиков, привязывая к ним грузики! И топила как Му-Му!” “Ну ты прям героическая старушка!” - сказал Витя. - “Но нам некогда слушать твои побасенки! Нас гриб ждёт!” И все трое пошли в чащу. Они ещё слышали, как снова застрекотал вертолёт МЧС. На сей раз он привёз столь необходимое в этой Средней Полосе России полотно художника Савраскина “Опять двойка!” Он сбросил полотно на голову ополоумевшей от счастья Бабке, потому что она любила Савраскина всеми фибрами своей старческой души! А особенно “Опять двойку!” Она моментально принялась растапливать этим монументальным полотном печку, так как наступали холода! Витя сказал: “Хорошо идём! Согласно Синди, скоро будет полисмен! Мы ему должны написать на ногу!” “Но я не хочу!” - сказал Петя. “Настоящий мужчина всегда хочет! Будь мужчиной!” - сказал Витя. - “Если не хочешь, придётся взять катетером!” “Это чудовищно!” - сказал Олимпийский Мишка. - “И притом невозможно!” “Да знаю я! Меня так в психдоме пугали, когда я там лежал и не хотел писать на анализ!” - пояснил Витя, который за свою недолгую историю уже только, где не лежал. “Вот, где было ужасно!” - продолжал трендеть он. - “В палате шизик, помешанный на том, чтобы повелевать людьми. Если бы я был постарше, меня с этим смирила бы только белая ванна, где я бы мог помастурбировать! Но у меня ничего не стояло, и я не мог!” “А что такое: “мастурбировать”?” - спросил дотошный Петя. “Толком не знаю, не скажу!” - ответил Витя. - “Но старшая сестра мне рассказывала, что этим грешат все мужчины и женщины! А она знала толк в деле! У неё было 18 мужей, не считая лёгких увлечений!” “Это Клавка-то?” - спросил Петя. - “Да она дальше Малаховки никуда в жизни и не ездила!” “Ну я и говорю!” - сказал Витя. - “Сидела дома и занималась любовью! А то поедешь, скажем, дальше Малаховки, на Отдых, а там “свиной” грипп прицепится! Будет у тебя рожа как у поросёнка! Ну где же, наконец, этот полисмен?” И тут они встретили дядю полисмена! Он был совсем голый, не считая листьев на набедренной повязке! “Маньяк!!” - закричал Петя. “Истерик!” - ответил дядя и пошёл прочь. Витя схватил его за ногу: “Простите, мистер, но мы должны написать вам на ногу! Таковы правила игры! Гейм овер! Игра окончена!” “Сами вы все маньяки!” - сказал дядя. - “А я видел Клоуна! Самого Клоуна!” “Это не удивительно!” - сказал Витя. - “Я тоже видел в жизни много клоунов! Вот если бы ты сказал: “Я видел Кузьмича Еленина!” Впрочем, я и его тоже видел! В Мавзолее! Лежит там. Но если бы ты сказал: “Живого!” То это бы было удивительно! Значит, он ожил и вышел из Мавзолея прогуляться! Вышел, а туалето-то на Красной Площади нет! Где ему сходить? И тут приходим на помощь мы, пионеры! И говорим: “Делай на ногу полисмена!” “Да что вы прицепились?” - сказал полисмен. - “Я никакой не “легавый”! Я, наоборот, таксист! Ко мне в тачку сел Клоун и сказал: “А мне нужен таксист, в крагах и галифе! А мне нужен таксист - косая сажень в плече!” И с этими словами вышвырнул меня голого в парк! Вот я здесь и кантуюсь! Товарищи, нет ли у вас раздобыть каких-нибудь брюк? А то мои забрал Клоун!” Так сказал таксист. “Есть у меня запасные семейные трусы с олимпийской символикой!” - сказал Мишка. - “На! Носи на здоровье!” Но там не было олимпийской символики. Там была изображена женская грудь и две мужские руки, которые её как бы лапают. “А ты чего хотел, чтоб там было изображено?” - спросил Мишка. - “Женская “киска”? И как и её лапают? Это уже моветон! То есть, непотребство!” На том они и расстались с незадачливым таксистом, которого в новых трусах и подавно все женщины в парке стали считать маньяком! Женщины, которые вместе со своими мужиками трахались под покровом листвы парка. А мужики говорили: “А мне нравится!” “Это как в анекдоте!” - сказал Витя. - “Сняли фильм глухой звукорежиссёр, слепой оператор и режиссёр-шизофреник полный! Первый говорит: “Ничего не слышу!” Второй: “Не вижу!” А третий: “А мне нравится!” Между тем день стал клониться к закату, а наши путешественники приближаться к грибу! Они уже слышали, как дрожит земля, и где-то жужжат мириады мух и тушканчиков. “Тушканчики, типа, не могут жужжать!” - сказал Петя. “Эти могут! Это неправильные тушканчики и дают неправильный мёд! Они всё могут! Даже дать по морде! Обычно этим занимаются брутальные мужики, что дают всем по морде вместо и в знак того, что могут осеменить точно так же: злобно и брутально! У них и рука вытягивается, символизируя их перец!” - сказал Витя. И точно! Раздвинув заросли, они увидели Гриб! Это был Исполин! Над которым кружились стаи птиц и пчёл! И из подножия которого выбегали молодые гиппоцеты! На немой вопрос Пети Витя сказал: “Потом объясню! Видно, он нам не по зубам! Он, конечно, великолепен, и нам бы сразу за него дали Первый Приз на Конкурсе, но нам его не утащить! Он огромен!” “Да!” - сказал Мишка. - “Придётся довольствоваться поганками и сыроежками и никогда не купить Бабке Анечке обещанные 200 унитазов!” “Зато поганки - мировой закусон! Я сам, правда, не пробовал, мне сестра Клава рассказывала!” - сказал Витя. Так они и не получили Главный Приз. Главный Приз получил лесник Филиппов за древесный гриб! К.

 

ЭПИЛОГ

Ну, я скажу без лишней скромности, что я гениален! Последний рассказ вообще гениален! Там шутка на шутке. А я люблю, когда люди смеются. Это лучше, чем когда не любят меня. Ну, может, не смеются, а просто доброжелательны. Тогда я сам веселюсь. Ещё я люблю добрых людей, потому что сам добрый. Ну а вообще, если уж совсем честно, то и злых людей я люблю! Вон Григория я же люблю, сволоча! Зато я далеко от него, а рядом было совсем хреново и невыносимо. Но теперь люблю. Такое Солнышко.

 

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/