СОДЕРЖАНИЕ

 

Мои любимые поэты (литературные пародии)

Михаил Конев

Евгений Рыбалкин

Инна Игнаткова

Сергей Котельников

Иван Малов

Татьяна Корнилова

Виктор Арефьев

Вячеслав Моисеев

 

И -- самый любимый... (стихи автора)

 

Не злобы ради... (колкости и эпиграммы)

 

Наши праздники (поздравления и шутки)

 

Очень правдивые истории (рассказы)

Малоизвестное изобретение С.П. Королёва

Мыли гуси лапки...

 

Хроники Максима Кузьмича (памфлеты)

Хроника недалёкого будущего -- 2

Хроника революционных преобразований

 

КВН, да и только! (вопросы и ответы)

 

Как я сочинял шлягер (юмореска)

 

Ох, и народ! (интермедия)

 

Несколько полезных мыслей (фразы и экспромты)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

МОИ ЛЮБИМЫЕ ПОЭТЫ

 

(литературные пародии)

 

 

О себе:

Как он ни пыжится, как ни старается,

Но совершенства ещё не достиг:

Всё же пародия не получается

Раньше, чем будет написан сам стих.

 

 

 

 

 

 

Михаил КОНЕВ

 

Девы встречные куклявы.

Ветерок в лицо вертлявый.

 

Михаил Конев

 

 

 

ВЕСЕННЕЕ

 

Как прекрасен день веснявый!

Было всё вечор луняво.

А сегодня – глянь окняво!

Солнце светится лучаво

И капель звенит капляво.

Ветерок в лицо вертлявый.

Девы бегают куклявы.

Следом рожи похмелявы

Рыщут в поисках халявы.

В парке школьники соплявы

Пишут девушкам малявы…

 

Я смотрел – и умиляво

Написал стишок конявый.

  

 

 

Мы как впервые сегодня с тобою;

Как твое имя?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Рядышком. Около. Чувства мятежные

Промежду нами.

 

Чьи-то шаги коридорные грозные –

Гул во вселенной.

Два голубка, но такие серьезные –

Сдержанность – пеной.

 

Чувства – мятежники – птички летучие

Только летают.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Первое редко бывает последним.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Будем, как прежде, стремиться друг к другу

Между шагами.

 

Михаил Конев,

Встретенье

 

 

ПЕРВОЕ СВИДАНИЕ

 

Оба с тобой мы такие серьёзные,

Но непременно

Долгая сдержанность в ночи морозные

Вспенится пеной.

 

Чувства мятежно стрижами рассыплются,

Нежности – павой.

Страсть, набухая, покатится, вздыбится

Огненной лавой.

 

Треск и пожар неземного соития

Занял просторы…

Грохот шагов по всему общежитию,

По коридорам.

Чувства огромные, страсти кипучие

Промежду нами.

Мы всё ласкали друг друга и мучили

Между шагами.

 

Выбита дверь пацанами серьёзными,

Даже крутыми.

Комната полнится криками грозными:

-- Как твоё имя?!

 

Миг – и по лестнице в гулкой передней

Лихо спускают…

 

Первое редко бывает последним.

Но уж бывает!

 

 

 

 

 

Я сижу на корточках на зеленом коврике.

Прячут меня яблони от ненужных глаз.

И порхают около бабочки – мажорихи.

И спустился с облака неручной Пегас.

 

Михаил Конев

 

ПЕЙЗАЖ С НАСЕКОМЫМИ И КОНЁМ

Я сижу на корточках на зелёном коврике.

Прячут меня яблони от ненужных глаз.

Хоть зимой, хоть летом ведь плохо с туалетами,

Но зато – спасибочки! – рощи есть у нас.

 

И сижу задумчиво на зелёном коврике,

Вплоть до облегчения радостной поры.

И порхают около бабочки-мажорихи.

Если б только бабочки! Ведь и комары.

 

Но сижу стоически на зелёном коврике.

И в награду – вот он, мой долгожданный час!

Встал – и прочь комарики. Встал – и прочь мажорихи.

И вздохнулось радостно. И заржал Пегас.

 

 

 

 

Какаду прокричал на беду

Всю гортанную мудрую правду.

Он-то знал, что к тебе не приду

Я уже ни сегодня, ни завтра.

 

Шелковистый кобель – спаниель

Прятал в зеркале умные глазки.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

… к служанке остыл господин,

 

Михаил Конев

 

 

 

СОПЕРНИКИ

 

Я сказал, что к тебе не приду,

Господин твой, мол, завтра слиняет.

«А во вторррник?» -- спросил какаду.

Он одно только слово и знает.

 

Я боялся расстроить тебя,

Ждал упрёков, пощёчины, плача,

Что, мол, все вы вот так, не любя…

Вышло ж всё совершенно иначе.

 

Ты покинула мигом постель,

Указав мне на дверь без опаски,

А твой рыжий кобель – спаниель

Спрятал в зеркале хитрые глазки.

 

 

 

 

 

Дрожать умею – не замёрзну.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Секундно солнышко проглянет

Не от души, по-воровски.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я водку пью; тепло на лапках

Кошачьих тихо внутрь идет.

 

Дрожать умею – не простыну.

Хмелеть умею – так напьюсь.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Как и без ангельства не страшно.

Чертей чем больше, тем теплей.

 

Михаил Конев

 

 

 

БИШКУНАК

 

Пусть стужа майская, дурея,

Пытается меня побить.

Вот хрен ей! Я дрожать умею,

Писать стихи и водку пить.

 

Секундно солнышко проглянет:

Мол, что там Конев написал?

А Конев нынче хулиганит

И на погоду он – (что?)

 

Он водку пьёт. Тепло мяучит

И тихо внутрь него идёт.

А по углам вампиры глючат

И черти водят хоровод.

 

-- Ты кто? Здоров, коли не шутишь.

Налить умеешь, так налей.

Ах, ангел! Ну, не обессудь уж:

С чертями всё-таки теплей.

 

 

 

 

С КОМ. ПРИВЕТОМ

 

Привет тебе, приветница,

От главного приветника!

Вопросами, вопросница,

Не мучай безответника.

 

Я все равно вопросики

Оставлю без ответиков.

Я не хочу серьезиков.

Душа желает цветиков.

 

Михаил Конев

 

Прежде, чем представить на суд читателей пародию на это стихотворение, думается, уместно будет напомнить им старый анекдот. А молодые читатели, возможно, и не слыхали его вовсе. Так что всем, для понимания некоторых поэтических приёмов, глядишь, и будет полезно его послушать.

 

Попали однажды в командировку несколько военных: молоденький лейтенант, постарше капитан, ещё постарше, разумеется, майор и совсем уже пожилой подполковник. Поселили их в гостинице в один номер.

Устроились они, значит, и, как водится у «одиноких» командированных мужчин, нацелились вечером приударить «по бабам».

Поскольку старой русской гусарской традицией является сообщать наутро своим боевым товарищам, сколько раз им удалось совершить половой акт, то и условились на случай, если рядом окажутся посторонние, говорить шифром. И словосочетание «половой акт» заменить словом «привет». Сколько раз, значит, осилил это дело за ночь, столько раз и сказать: «Привет!» Вполне пристойно и, на мой взгляд, благоразумно.

 

На том и расстались.

 

Приходит утро. Возвращаются наши гуляки. Входит первым майор и говорит так, скромненько:

-- Привет.

И укладывается отдыхать после трудов ночных.

 

За ним капитан, тот, что помоложе.

-- Привет, привет!

И тоже – бряк – на койку.

 

Тут влетает молоденький лейтенант и с разгону докладывает старшим товарищам:

-- Привет, привет, привет! И маленький приветик.

 

Не успели все выразить восхищение доблестью лейтенанта, как медленно, со скрипом, растворяется дверь, и в неё входит пожилой подполковник. Проходит к своей кровати, усаживается на неё, отдуваясь, и, чувствуя, что публика ждёт, протяжно говорит:

-- Здра-а-асьте!

 

Вот такая история.

 

Думается, что теперь, услышав этот анекдот, читатель

в достаточной степени подготовлен к восприятию представляемой ниже пародии во всех её литературных достоинствах.

 

Итак, пародия.

 

И называется она:

 

 

 

ПРИВЕТ, ПРИВЕТ !

 

Привет тебе, приветница!

И маленький приветичек.

На каждый твой вопросичек

Я отыщу ответичек.

 

Не надо мне вопросиков.

Я не хочу серьёзиков,

Про штамп, к примеру, в паспорте…

 

Ну, вот тебе и «здравствуйте».

 

 

 

 

 

Как от глаз моих гипнотических

Заструилась ткань по коленочкам,

Обнажая все симпатичности

Тела женщины, тела девочки.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Приготовила воду красную,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ой, не зря не вдруг вышло встретиться.

Ой, не зря в руке Ваши пальчики.

 

Михаил Конев

 

 

 

ПЕРВОЕ БРАЧНОЕ

 

Я тебя пленил силой личности.

Под огнём моей гипнотичности

Снимешь ты с себя заграничности,

Обнажишь свои симпатичности.

 

От меня не жди ты прощения.

Мы с тобой сегодня обвенчаны.

Я сейчас начну превращение

Тела девочки в тело женщины.

 

Ты в игру вступила опасную.

Отчего дрожат твои пальчики?

Приготовила воду красную…

 

Ой, не зря крутились тут мальчики!

 

 

 

 

 

Осень с душой играется,

Чувственность чувств острит,

 

Михаил Конев

 

ПРЕДРОДОВОЕ

 

Чувственность чувств почувствую,

Мысленно в мысль вплету

Жёлтую жёлтость грустную,

Красную красноту.

 

Осень ко мне цепляется –

Верно уж, совратит.

Осень с душой гуляется…

Знать, что-нибудь родит.

 

 

 

 

Идёт по миру женщина,

Не женщина, а чувственность,

Ведомая лишь чувствами,

Которыми обвешана.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Летит по небу женщина

К другому снисходительно.

 

Михаил Конев

 

ЖЕНСКИЙ ПОРТРЕТ

 

Обласкана искусствами,

Кому-то в дар обещана,

Обвешанная чувствами,

Идёт по миру женщина.

 

Летит, по-артистически

Играя убедительно:

К поэту – экстатически,

А к мужу – снисходительно.

 

 

 

 

И кормит сладко, и целует,

И голубицею воркует.

Все по душе, все «тет-а-тет-но»,

Красиво – ирисно – букетно.

Чего еще от жизни ждать?

Лишь в женской спальне побывать.

 

Михаил Конев

 

ПРОДОЛЖЕНИЕ СКАЗКИ

 

И вот он, миг! Попили чаю.

Хозяйка в спальню приглашает

Под флейты сладостные звуки…

И в спальне… Кисть даёт мне в руки.

-- Я так ждала тебя, родной!

Ремонт мы сделаем с тобой.

 

 

 

 

 

Бархатисто – мягкая, радостно – зеленая

Новым, ярким ковриком вылезла трава.

В утро, в небо, в солнышко и в меня влюбленная.

Сорняком я травушку назову едва.

 

Михаил Конев

 

ФЕМИНИЗАЦИЯ ТРУДОЁМКИХ ПРОЦЕССОВ

 

Бархатисто-мягкая моей жёнки задница

Из зелёных зарослей весело торчит.

Я сижу спокойненько, ни на что не зарюся,

А она из зарослей на меня ворчит.

 

Дорогая, милая, будь всегда ты в тонусе!

Только понапрасну вот не бросай слова.

Я ведь со скамеечки всё равно не стронуся:

Сорняком я травушку назову едва.

 

 

 

 

Ты ревнуешь, а не хотела –

И все больше день ото дня.

Чтоб на женщин других не смотрелось –

Зацеловывай меня.

 

Михаил Конев

 

 

ЧАСТУШКИ ПРО ЛЮБОВЬ

 

-- Эй, милёнок, ты мочалкам

Новым не засовывай!

-- Перестань работать скалкой,

Лучше зацеловывай!

 

-- Ревновать ведь не хотела!

-- Я и не ревную.

Скалкой пару раз задела,

Шваброй «поцелую».

 

 

 

 

Пригублю, прилюблю

 

Михаил Конев

 

 

 

ЦЕЛЕУСТРЕМЛЁННОЕ

 

Я тебя лишь люблю

И взаимности добьюсь:

Пригублю, прилюблю,

Прилеплюсь и подженюсь.

 

 

 

 

Ты себя наказала сама

Невозможностью жизни со мной

И согласием жить без меня,

И нести крестоносную боль.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Битва чувства идет и ума

И, наверное, ум победит.

 

Михаил Конев,

Наказание

 

 

 

СТРАШНАЯ КАРА

 

И хватило ж у девки ума

Отбиваться гладильной доской!

Ты себя наказала сама

Невозможностью жизни со мной.

 

Вот, неси теперь тяжкий свой крест,

Проклиная болезненный путь.

А могла бы пойти под арест,

Года два в лагерях отдохнуть.

 

Покатать вагонетки с рудой

И лопатою грунт покидать.

Но зато уж, вернувшись, со Мной

Верх блаженства потом испытать.

 

Нет, ты скрыться решила, чума.

И гадаю теперь что есть сил:

В битве чувствов твоих и ума,

Неужели же, ум победил?

 

 

 

 

Размывы чернозёмные,

Разливы глинозёмные.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Морозь меня, коль некого.

 

Михаил Конев

 

ЭЙ, МОРОЗ !

Где кочки чернозёмные,

Шагал по глинозёму я.

Где Al2O3,

Свалился, чёрт меня дери!

 

Во, жизнь какая, бекова!

Морозь теперь, коль некого.

Шумел камыш – морозь меня,

Раз я сегодня без коня.

 

 

 

Замороченному, мне,

Не мечтать о скором сне,

Твои грудки лицезрея.

 

Грудь твоя всего живее.

Беспокойные сосцы,

Правды приязни истцы,

Вожделения писцы

Розовеют и твердеют.

 

Михаил Конев

 

 

ОМУТ СТРАСТИ

Утомил меня сосец.

Я о сне и не мечтаю.

Твои грудки лобызаю.

Млею. Таю. Исчезаю.

Вожделение…

 

Писец.

 

 

 

 

Белый листочек – это душа.

Черный комочек – это сожгли.

 

Михаил Конев

 

БУМАЖНАЯ ДУША

Белый листочек – поэта душа.

Взял – и на нём нацарапал стишок.

Ангел небесный прочёл не спеша.

Кликнул рогатого.

Тот всё и сжёг.

 

 

 

Свечку во все века любили все поэты

 

Михаил Конев,

Свечка

 

СВЕТ ПОЭЗИИ

Свечку во все века любили все поэты.

Свечка! Я Конев Михаил, и я поэт.

Пробки я вывинтил: писать поможешь мне ты.

Ну, а соседи…

Потерпят – через час дам свет.

 

 

 

Ты сказала:

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

«Вот бы небом стать и мне бы,

Чтобы быть твоей печалью».

 

Михаил Конев

 

РОМАНТИЧЕСКОЕ

Ты сказала: «Стану небом,

Чтобы быть твоей печалью».

Я ответил: «Зайка, мне бы

Пообедать бы вначале».

 

 

 

 

Я живуч, как клён. Мудр я, как дуб.

 

Михаил Конев,

Свеча-мечта

 

 

 

ДРЕВОВИДНОЕ

 

Я живуч, как клён. Как сосна, я прям.

Как берёза, чист. Словно вяз, упрям.

Никогда с тобой я не буду груб:

Ласков я, как ель.

 

Правда, мудр.

Как дуб.

 

 

Я хочу целовать

Треугольник декольте –

 

Михаил Конев

 

 

 

ГЕОМЕТРИЯ ЛЮБВИ

 

Мне часок бы поспать,

Оттянуться на тахте,

Но хочу целовать

Треугольник декольте.

 

Закричат, запоют

Хулиганы-соловьи…

До греха доведут

Треугольники твои.

 

Решетчато в душе.

 

Михаил Конев

 

 

ПРЕДЧУВСТВИЯ

 

В душе моей родной,

Вообще, бывает всяко.

Бывает, что светло.

Бывает, что темно. –

 

Обычные дела.

Но вот какая бяка:

Чего-то в ней, родной,

Решётчато давно.

 

 

Ежели с мыслями свежими,

Ежели с чувствами нежными,

Ежели с добрым характером,

То приходи обязательно.

 

Михаил Конев

 

 

ПРИНЦИП СПРАВЕДЛИВОСТИ

 

Ежли ты с мыслями свежими –

Встречу объятьями нежными.

Ежли ты с добрым характером –

Чаю налью обязательно.

 

Ежли ты с чувствами нежными –

Вот тебе булочки свежие.

Если же ты со скандалами –

Вот те печенье лежалое.

 

 

Обнаженный асфальт замерзает, бедняга,

Кое-где лоскутками прикрывшись из листьев.

Осень злая кичится голотканностью флага.

Оголенная стылость; простуженность истин.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ..

Лучше мы осерчаем в предзимнем похмельи.

 

Михаил Конев,

Вальс поздней осени

 

 

АСФАЛЬТ - СПАСИТЕЛЬ

Обнажённый асфальт замерзает, бедняга.

Его утром сегодня, беднягу, знобило.

Злая осень под знаком пиратского флага

Неприкрытые истины в нём застудила.

 

И лежит он, не много чего понимая

В нашем странном, не к месту как будто, веселье.

По нему пролегает дорожка прямая,

Где согреют, нальют и спасут от похмелья.

 

 

Начинаю жизнь с начала

И теперь ни как попало.

 

Михаил Конев

 

ЖИЗНЬ НАЧАТЬ …

 

Начинаю жизнь с начала.

Где ж оно там заторчало?

Ведь хожу ни как попало.

Эй, ау! Моё начало!

 

Чтоб начало не торчало,

Чтоб писать не как попало,

Нам ни много и ни мало –

Надо б Русский знать сначала.

 

 

Поэта тело в лености,

Душа его безхлопотна.

 

Поэту это маятно.

Без белизны он мается.

Всей грудью не вздыхается,

Стихи не получаются.

 

Михаил Конев

ПОЭТ

Давно в ломбарде ценности

Лежат себе безропотно,

Но тело его в лености,

Душа его бесхлопотна.

 

Стихи не получаются,

Не естся, не вздыхается.

Чего ж с ним приключается?..

Наверно, «белкой» мается.

 

 

Так не люблю безснежье я.

Когда зима – подайте снег,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ведь я ж в любое время – я.

 

Михаил Конев

 

ОДА ПОСТОЯНСТВУ

Я шёл бесснежною зимой

С гулянки. И пришёл домой.

И шёл я снежною зимой –

И снова, блин, пришёл домой.

 

Поднял с постели дома всех

И требовал: подайте снег!

И мне заметила семья,

Что я – в любое время я.

 

 

Ты скучаешь сама по себе.

Ты, как прежде, в себя влюблена.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Угостись тонким вкусом вина

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Твое зеркальце вновь не соврет.

 

Михаил Конев

 

 

 

МИСТИЧЕСКОЕ

 

Не врубаюсь я: что за дела?

Что за новости в женской судьбе?

От себя ты куда-то ушла

И скучаешь теперь по себе.

 

Я пытаюсь тебя развлекать,

Всей душою тянусь я к тебе,

Только всё бесполезно опять:

Без себя ты сама не в себе.

 

Ты не слышишь мои похвалы.

По себе, по пропавшей, скорбя,

Ты в квартире считаешь углы…

Места нет для тебя без тебя.

 

Я за зеркало: «Зеркальце, свет!

Сделай так, чтоб я правду узнал!»

Глядь – тебя в нём, действительно, нет…

 

А кого ж я вином угощал?

 

 

 

Дожди и ливни идут и льют –

То без нюансов, а то с грозой

И даже с градом идут порой.

 

Михаил Конев

 

ДОЖДИНЫЕ НЮАНСЫ

Прощаю мокрость я всем дождям

И их по крышам «тарам-бам-пам».

И все нюансы простить бы рад:

Грозу и грохот, и даже град.

 

Но вот недавно иду домой –

Полил вдруг, подлый. Да кислотой!

Пожёг одежду, а в ней аванс.

На кой, скажи, мне такой нюанс!

 

 

 

Постою, покружусь головой и запомню

Аромата тончайшего сладкую силу.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Свою память флаконом с духами открою

И нанюхаюсь вдоволь, ах, чтоб все так жили!

 

Михаил Конев,

В зарослях шиповника

 

МАНЯЩЕЕ -- ДУРМАНЯЩЕЕ

Я ногой потащусь в лесостепь дорогую.

Глазом в небо скошусь: что с погодою будет?

И ноздрёй потянусь, ароматы почуя.

И рукой уколюсь. Но меня не убудет.

 

Сам себе я флаконом с духаном откроюсь

И нанюхаюсь вдоволь. Ах, чтоб все так жили!

Закружусь головой и в шиповник зароюсь…

 

Шли доярки с лугов.

Молоком отпоили.

 

 

 

 

Кипельно – белые снеги припорошили.

. . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Кипельно – желтое солнце

как вскипятило

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Струйки капельны, а также из – подсугробны,

В первые лужи стекают,

в зеркальца словно.

 

Михаил Конев

 

 

 

 

БЫВАЕТ …

 

Струйки бывают капельны, исподсугробны.

Испожрукавны бывают, измочпузырёвны.

Можно и лужу наделать. И в зеркальце можно.

Только с кипеньем нельзя так вот неосторожно.

В белом черёмухи цвете рождается кипень.

В кипенно-белом саду ходят платье и китель.

Кипенно-белый халат утром врач надевает,

Зная, что кипенным белое только бывает.

А в ИПК ОГУ есть, конечно, директор.

Это неплохо, что есть. Но нужнее корректор.

 

 

 

 

 

Не одиноко дуб стоит,

Не в одиночку ветер терпит…

На дуб чужие листья лепит

Художник – ветер. Дуб скрипит.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Разносят эха круговые

Ворон шумливых голоса.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Похолодания жестокость

Уже не так жестокостит.

 

Своим теплом – я им богат –

Делюсь я с деревом могучим.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я – человек, он – дуб, мы – сад.

 

Михаил Конев

 

 

 

ОДУБЕННОЕ

 

С дуба падают листья ясеня…

Ни (чего?) себе, ни (чего?) себе!

 

Дворовый  фольклор

 

 

 

Неодинокий дуб стоит.

С него лист ясеня слетает.

И что-то слов мне не хватает,

Чтоб передать сей колорит.

 

Мечусь во внутренней борьбе.

Кричу: «Эгей!» вороньей стае,

Но эхи громко отвечают:

«… уя себе!.. Себе!.. Себе!..»

 

А он всё, знай себе, стоит.

Жестокостит меня не очень.

Как видно, ссориться не хочет.

Лишь суком шею мне сучит.

 

 

«Вдвоём с тобой мы – сад. Вот так!» --

Сказал ему я. – «Кроме смеха».

Но подлые вороньи эха

Вскричали: «… рак!». Причём тут рак?

 

Мне в том саду не околеть:

Ещё я тёплостью богатый.

Но нынче понял я, ребята,

Что означает «задубеть».

 

 

 

Погода вдруг расстроилась,

Рассыпалась на жалобы.

 

Стряслось, случилось срочное. –

Зигзагом – потепление:

Туман, капель да дождичек,

Да влажное томление,

 

Михаил Конев

 

 

 

ЖАЛОБЩИКАМ

 

 

Погода вдруг расстроилась,

Рассыпалась на жалобы.

Ах, ей бы эти жалобы

Да в печку надлежало бы!

 

Господь на них обиделся,

Прислал сюда проверочку,

А вместе с той проверочкой –

Да дождик на примерочку.

 

Завыли люди: ох да ах!

С молитвами у входа.

А Он: в Моих, мол, закромах

Хреновой нет погоды!

 

Схватилася за голову

Зима: вот вам и жалобы!

Когда такое знала бы,

То век бы не писала бы!

 

 

Я иду по городу, в котором дождь –

Совершенно счастлив почему-то.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Весело дождинки брызгают в лицо,

В крапинку моё счастливство крася.

 

Долго ли, не долго ли – все равно –

Суждено быть избранно – счастливым.

Навсегда запомнится оно –

Счастье от прогулки поддождливой.

 

Михаил Конев,

Счастье почему-то

 

 

 

МАЛЕНЬКИЙ ДОЖДИШКО …

 

Шёл себе по городу – и вот он, дождь.

От счастливства аж душа запела:

В дождь такой полоть картошку не пойдёшь,

А оно мне так осточертело!

 

Господи, ну, как же это хорошо!

Я дождинки встречные целую.

Я б и на работу нынче не пошёл…

Вот бы крышу корпусу худую!

 

Ну, худую не худую – всё равно

Я сегодня избранно – счастливый.

Мир подсолнечный, подлунный – всё говно.

Я предпочитаю поддождливый.

 

 

Евгений РЫБАЛКИН

 

 

 

А зимой – беззаботные стаи снежков

за забором собак веселят!

Тетя Дуня, зарвавшихся озорников,

Прогоняла нас: «Гэть звитсиля!»

 

Евгений Рыбалкин,

Детство

 

 

ОТЗВУКИ ДЕТСТВА

 

Пролетели как сон золотые деньки.

Наступила иная пора.

Позабыты собаки, коньки и снежки,

И своя подросла детвора.

 

Стал мальчишка поэтом, прирос в голове.

Это вам не «ля-ля тополя»!

Но в журналах, на радио и на ТВ –

Всюду прежнее: «Гэть звитсиля!»

 

 

Былой весёлый звон монетный

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мне Бог казался мудр и горд,

Он был единственный бугор.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Позор крепчал…

 

Евгений Рыбалкин,

 

 

ИСПОВЕДЬ БЕЗБОЖНИКА

 

Мне Бог казался мудр и горд.

Он был пахан. Он был бугор.

Он раздавал паёк заветный

И порождал он звон монетный.

И стал молить я по весне,

Чтоб подарил он искру мне.

Он что-то дал,

И я отстал.

Ушёл в себя. Стихи писал.

Я их на паперти читал

И чуял, как позор крепчал.

А Он там, наверху, стоял

И отчего-то хохотал…

 

Вот так я веру потерял.

Вот так я атеистом стал.

 

 

Я поэт. Играю в мячик..

 

Евгений Рыбалкин

 

 

ВСЕ РАБОТЫ ХОРОШИ!

 

Я поэт. Играю в мячик.

А могло бы быть иначе.

 

Если был бы я прозаик,

Я б гонял с ружьишком заек.

Скажем, был бы романист –

То ночами б дулся в вист.

 

Был бы мастер по эссе –

Загорал бы на Косе.

А пообещав сценарий,

Оккупировал солярий.

 

Драматургом если б стал –

До утра б шары катал.

Ну, а критиком – со зла

Забивал весь день «козла».

 

В общем, кем бы мне ни статься, --

Всё нашёл бы, чем заняться.

 

 

 

  

 

 

обители духов

нехватка сортиров.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И мы соберёмся,

и бросим курить!

 

Евгений Рыбалкин,

Подвиг

 

ДУХОВНОЕ

Всю ночь ощущали нехватку сортиров, --

И вот в результате навязчивый дух…

Уж скоро вернётся хозяин квартиры.

Но что он, ребята, один против двух!

 

Когда собираются вместе поэты,

То творческий дух вам уж не истребить.

И в воздухе будут такие букеты,

Что вряд ли получится бросить курить.

 

 

 

Нет любви, но нету и соблазна, --

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А теперь неясно, я ли?.. тот ли?..

 

Евгений Рыбалкин,

Сомнение

СОМНЕНИЕ

Без любви, оно всегда спокойней.

Этаким посмотришь верхолазом

На людишек, что толпой нестройной

Возятся внизу, среди соблазнов.

 

Но бывает, грязная мордашка,

Где болячки запеклись букетом,

Заорёт пронзительно: «Папашка-а!» --

И весь день гадаешь: тот ли?.. Этот?..

 

 

 

Зал почти-что пустовал.

Кто-то что-то продавал.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я отдал тебя без денег,

 

Евгений Рыбалкин,

Искра

 

АУКЦИОН

 

Кто-то что-то продавал.

Зал почти что пустовал.

 

«Тысяча!» -- из-за гардин

Крикнул толстый господин.

А одетый в шевиот

Тут же выкрикнул: «Пятьсот!»

 

Два цилиндра чёрных вместе,

Оба прокричали: «Двести!»

 

Молоток в руке застыл,

И по залу шум поплыл.

«Боже! Двести!», -- все шептали, --

«Мы такого не слыхали!»

А торговца грозный бас

Беспощадно гаркнул: «Р-раз!»

 

«Стойте!» -- в сереньком пальто

Крикнул мальчик. – «Стойте! Сто!»

 

Все к нему оборотились.

Лица кровью поналились.

И один, -- ну, сущий гад! –

Прогундосил: «Пятьдесят!»

 

Ах ты, думаю, бездельник!

Обижать мне пацана…

Встал я барственно:

-- БЕЗ ДЕНЕГ !

 

… Воцарилась тишина.

 

Стоя зал рукоплескал.

Видно, что-то я продал.

 

Порасспрашивал ребят –

Оказалось, что тебя.

 

 

 

Скажи мне сейчас же

Великий секрет

В унылом пейзаже

Возможен просвет?

 

Да, есть еще шансы

Осилить хандру:

Ты в этом пейзаже

Проделай дыру.

 

 

Евгений Рыбалкин,

Секрет

 

 

СЕКРЕТ СЕКРЕТА

 

 

Я мигом решился,

Схватил долото…

К дыре прислонился…

О, дьявол! Не то.

 

Дыру за дырою

Ломал-пробивал –

Везде, блин, такое,

Что б век не видал!

 

-- Эй, ты, что секрет мне

Дурацкий открыл!

Смотри, что с пейзажем

Моим сотворил!

 

Не спорю: унылый

Он был как ГУЛАГ.

Но мы уж вообще…

Не пейзаж, а дуршлаг!

 

-- Ты знаешь, -- плечами

Пожал бракодел, --

Вчера в туалете

Мужском я сидел.

 

Так было тоскливо,

Что думал, помру,

Пока не проделал

Я в женский дыру.

 

К дыре этой глазом

Я жадно приник –

И ожил я сразу.

Ей-Богу, старик!

 

Не мог оторваться

Часов до шести…

 

Я думал, что всем

Помогает.

Прости.

 

 

Ты тоже мучаешь меня.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Моя бескрылая мольба

Слаба и, кажется, больна.

Она не достаёт тебя.

 

Евгений Рыбалкин,

 

ЛЮБОВНЫЙ ПОДАРОК

 

Ой, девка, ты не влюблена?

Смотри ж! Мольба моя больна

И даже, кажется, заразна.

И, хоть бескрылая она,

Тебя достанет всяко-разно.

Продемонстрирует свою

Обезображенную рожу:

Не всё же мучить плоть мою.

Пусть и твоя страдает тоже.

 

 

Как это ласково – Тбилиси!

Как это грубо – Оренбург!

 

Евгений Рыбалкин

 

ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ

 

Как было грубо – Оренбург!

Потом поласковей – Тбилиси.

Сухуми, Сочи, Кутаиси.

 

Вдруг – бац! – и Екатеринбург.

 

Ухта. И Котлас. И Игарка.

Якутск. Анадырь. Магадан…

 

Хочу опять туда, где жарко, --

И не летать по городам.

 

 

На улице Шукшина

Кто-то выпал из окна.

 

Евгений Рыбалкин,

Черёмуха

 

УЛИЧНЫЙ ФЕНОМЕН

На улице Шукшина

Кто-то выпал из окна.

На проспекте Руставели

Мужика вчера раздели.

 

На Есенинском бульваре

Магазин обворовали,

А на улице Толстого

Девку ссильничали снова.

 

На Натана Рыбака

Всех поставят на рога.

На Гайдара режут лихо…

 

На Рыбалкинской лишь тихо.

 

Милицейскому уму

Непонятно: почему?

 

 

 

…ждать, когда тобой походят буквой «ге».

Евгений Рыбалкин

 

ЖАЛОБА ШАХМАТНОГО КОНЯ

 

Ухватит за башку и буквой «г» таскает,

И наплевать ему, что думаю о нём.

А, кончивши игру, с апломбом рассуждает,

Что, будучи конём, не сделать ход конём.

 

 

Не пойти ль в голубые поля,

Назюзюкаться свежей росою,

Бросить к чёрту мирские дела

И повеситься вниз головою!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Чтобы солнце упало к ногам,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Нужно землю поднять на рога

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ах, снимите, снимите меня!

 

Евгений Рыбалкин,

 

 

У ДЯДИ В ДЕРЕВНЕ

 

Солнце сверху лучами шалит.

Я шагаю опушкой лесною.

Глядь – на дереве кто-то висит

Вверх ногами, но вниз головою.

 

Я к нему подошёл: «Эй, чудак!

Дай, тебя отвяжу, бедолага!» --

Он в ответ и разэдак и так…

Выражаться умеет, бродяга.

 

Плюнул я: мол, как хочешь, браток,

И почапал своею дорогой.

К дяде Феде пришёл в хуторок.

Обнялися мы с ним у порога.

 

Дядя Федя, он мне как родня.

Он меня ещё помнит ребёнком…

Вдруг за лесом: «Сними-ите меня-а!..» --

Голосочек послышался тонкий.

 

Я вскочил, чтоб на помощь идти:

Всё же чудика этого жалко.

Дядя Федя же мне: «Да сиди!

И не дёргайся. Это ж Рыбалкин.

 

Он с утра как нажрётся росы,

Так и рОгами землю бодает.

Хочет солнце поймать за усы…

Ты не знал? А у нас тут все знают…»

 

 

По нетронутой дороге

Шли следы, а впереди

Шли мои босые ноги,

Пыль вздымая по пути.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Озарял мою причёску

Лучезарный ореол.

 

Евгений Рыбалкин,

Летняя прогулка

 

 

СЛЕД НА ЗЕМЛЕ

или

УМНЫЙ В ГОРУ НЕ ПОЙДЁТ

 

 

По просёлочной дороге

Шёл я молча. Впереди

Шли мои босые ноги,

Пыль вздымая по пути.

Путь, с мальчишества избитый

И сто лет известный всем…

 

Глянул вниз: а где следы-то?

А следов и нет совсем.

 

Опустилось сердце в пятки,

По спине мороз прошёл.

Что же это за порядки!

Я же так реально шёл.

 

Вот в поэзии нередко:

Силишься оставить след,

Топчешься как птица в клетке,

Глядь – а следа-то и нет.

Стало горько и обидно

Мне от мысли от такой.

Обернулся…

Всё же видно:

Что-то тянется за мной.

 

И зажглось внутри сиянье –

Вдруг причину я узнал:

«Зри БОЛЬШОЕ

С расстоянья!» --

Помню, кто-то там сказал.

Тут же всё преобразилось:

Загремел небесный гром,

И дорога вся покрылась

Свежим пальмовым листом.

Вспыхнул божьими лучами

Над причёской ореол…

 

А вдали – гора с крестами.

Но туда я не пошёл.

 

 

 

По кормушке, как по рингу

Воробей корридно прыгал,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Кошка лезла на дуэль,

Преодолевая лень.

 

Евгений Рыбалкин,

Осенняя песня

 

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

По кормушке, как по рингу,

Воробей корридно прыгал.

Матадор летать умел

И от этого балдел.

 

Он прицеливался глазом

И ерошил перья разом.

Он в восторженном уме

Был как тот Хемингуэй.

 

Ах, тореро мой летучий!

Ты усвой на всякий случай:

Научиться может бык

По деревьям лазать вмиг.

 

 

Дева невинна и неуловима

 

Евгений Рыбалкин,

Китаянка

 

ДЕВИЧЬИ СЕКРЕТЫ

 

Дева невинна и неуловима.

В жёлтой пустыне едва различима.

Необорима сиречь шаолинна –

Вот оттого до сих пор и невинна.

 

 

Лентяи выспались, а прочие

Ушли в чудесные края.

 

Не все из них пришли назад,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

 

Евгений Рыбалкин,

Первое января

 

 

ЛЁГКИЙ ИСПУГ

или

ВСЁ ХОРОШО, ЧТО ХОРОШО КОНЧАЕТСЯ

 

 

«Лентяи выспались, а прочие

Ушли в чудесные края.» --

Но – Тс-с! -- не говорил вам я.

Вы тут поставьте многоточие.

 

«Они ушли за облака

И не вернулись – вот что скверно…

 

Со слов записано всё верно

И мной прочитано.»

 

-- Пока!!!

 

 

 

Поломайте потолок,

Чтобы видеть небо.

 

Евгений Рыбалкин,

 

ЗАТУМАНЕННОЕ

Дым табачный заволок

Всю мою квартиру…

Разломал я потолок,

Встал навстречу миру.

 

И в секунду я продрог:

Холод там собачий!..

 

Ох, боюсь, что был дымок

Не совсем табачный.

 

 

 

 

Я долго сидел перед чистым листом.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Построили дом. Проворонили плесень.

А я всё сидел, и сидел, и сидел.

Мой друг поседел. Дети кончили школу.

 

Евгений Рыбалкин,

Первый лист

 

ПРИЛЕЖАНИЕ

Я долго сидел перед чистым листом.

Горели закаты. Вставали рассветы.

Напротив высотный построили дом.

Жена убежала к другому поэту.

Давно наигрались в «козла» мужики.

Взамен пионеров шныряют кадеты.

Куда-то посгинули большевики…

А я всё сидел. Карандаш грыз при этом.

И вот, наконец! Шевеленье души

Пришло. Я в момент исцарапал тетрадку…

 

Мой друг, прочитавши, вздохнул: «Поспешил.

Ещё бы чуть-чуть посидел, для порядка».

 

 

 

 

Инна ИГНАТКОВА

 

… А над нами висела краюха луны –

Будто пробовал кто-то уже…

 

Инна Игнаткова

 

 

 

ЛУННОЕ

 

В чёрном небе висела краюха луны

Серебристой округлостью вниз.

Наблюдала за ней посреди тишины…

Боже! Кто её только не грыз!

 

Данте, Шиллер, Петрарка, Готье. Беранже –

Все старались во всю свою прыть.

Господа! Ну, подвиньтесь. Ну, дайте уже

Милой даме хоть чуть откусить.

 

 

 

Мы не живём, а убиваем время.

 

Инна Игнаткова

 

 

 

КОЕ-ЧТО О ВРЕМЕНИ

 

Мы не живём, а убиваем время.

За годом мочим год, за часом час.

Но и оно, конечно же, не дремлет.

Оно в отместку убивает нас.

 

Вышло! А может, не вышло…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Тучи. А может, не тучи…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Точка. А может, не точка.

Снова – не всё ли равно? --

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Слышат. А может, не слышат…

 

Инна Игнаткова

 

 

 

МОЖЕТ БЫТЬ…

 

Точка. А может, не точка.

Дверь. А быть может, окно.

Дочка. А может, не дочка.

Впрочем, не всё ли равно!

 

Скалка. А может, не скалка.

Кумпол. А может, арбуз.

Жалко. А может, не жалко.

Мигом тут входишь во вкус.

 

Мало. А может, не мало.

Плакал. А может, затих.

Вот уж почти написала

Стих. А быть может, не стих.

 

Скалкой меня не отлупят

И на костре не сожгут.

Купят. А может, не купят.

Плюнут. А может, прочтут.

 

 

… срубила тополя,

И не жалею – тополей не надо.

 

Инна Игнаткова

 

 

 

ДА БУДЕТ СВЕТ!

 

Вокруг цвела весенняя земля…

Но тяготит меня тенистость сада.

Взяла – срубила к чёрту тополя

И не жалею – тополей не надо.

 

А ночью снились тягостные сны

Про дерево, что стонет над могилой…

Проснулась – и берёзки не нужны.

Пошла – и тоже на хрен их спилила.

 

В процессе лесорубной суеты

За вырезную белую сорочку

Цеплялися шиповника кусты –

Их вырубила к лешему. И точка.

 

И пусть эколог поднимает вой,

Оплакивая садик мой убитый.

Зато простор фантазии какой!

И горизонты все теперь открыты.

 

 

 

 

 

За то, что нет во снах противоречий?
За то, что в небе птица высоко?
За то, что взгляд мой весел и беспечен?
За то, что я от мира далеко?

За то, что не хочу писать о боли,
Которая постыла мне давно?
За то, что волос мой чернее смоли?
За то, что я с туманом заодно?

За то, что я не помню день ушедший?
За то, что не храню чужой урок?
За то, что родилась я сумасшедшей?
За это ли заслужен мной упрёк?!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И мне влезать под общий штамп не нужно,
Чтоб написать простой, душевный стих.

Инна Игнаткова

 

 

ТВОРЧЕСКИЙ ВЕЧЕР

1. За то, что в мире нет противоречий!

(Ох, хорошо протопала она).

2. За то, что взгляд мой весел и беспечен!

(Не помешает тут ещё одна.)

 

3. За то, что не хочу писать о боли!

(Ну, лей: не на коленях же просить!)

4. За то, что волос мой чернее смоли!

(Враньё. Но тут уж можно закусить).

 

5. За то, чтоб не запомнить день ушедший!

(К чертям рюмашку, наливай стакан!)

6. За то, что пьёшь ты с девкой сумасшедшей!

(Да мимо льёшь! Уже настолько пьян?)

 

Всё. Тостов нет, раз кончился напиток.

И пьяный компаньон в углу затих…

Не надо лезть под душ. С шести попыток

Уж напишу простой душевный стих.

 

 

 

Вдохновенье в назначенный час

Постучится в мои виски.

Так ли много на свете нас –

«Не таких»?..

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я в ночной тишине, одна –

Воспою луну.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Над корявою кромкой древ

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Пронесётся тоскливый вой.

 

Инна Игнаткова,

Оборотень

 

 

 

ПЯТНИЦА, 13

 

Вдохновенью назначу я час:

С девяти до пяти.

По ночам пусть не будят нас –

Не простим.

 

По ночам надо крепко спать,

Забывая про стих.

Не дай Бог вам нас повстречать –

«Не таких».

 

Вот не шлёт мне Господь сна.

Оставляет меня одну.

И плутаю я в трёх соснах,

Подвывая слегка на луну.

 

А сегодня в моих зубах

Честь оставил один господин.

Верно! Нечего тут, в соснАх,

Метить мне территорию, блин.

 

 

 

 

Зовёшь одного, а приходит другой,

И третий, звонит – не тот…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Всё фарс: ликованье и грусть.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Была я когда-то неверной слегка,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И всем надоев, многоточие стен

Опять завершает строку…

 

Инна Игнаткова

 

 

 

ПУНКТУАЦИЯ

 

Зовёшь одного, а приходит другой.

И третий. И пятый. И тот,

Девятый? Да нет, он всего лишь восьмой.

А там уж пятнадцатый ждёт.

 

Побуду тебе я неверной слегка,

Но ты обижаться не смей.

Сто пятому крикну манерно: «Пока!»,

Лапшу отряхнувши с ушей.

 

Я жизненным фарсом сполна наслажусь

В сиянии солнечных дней.

Я точку поставить с тобой не боюсь…

 

Но всё ж многоточье милей.

 

 

 

 

Сергей КОТЕЛЬНИКОВ

 

Как тяжелый магнит

Петербургского неба,

 

Сергей Котельников,

Серебренному веку

Русской поэзии

 

 

 

ЕЩЁ РАЗ О РУССКОМ ЯЗЫКЕ

 

Я проверил стихи

Петербургским магнитом –

Век серебрЕННый – Хи! –

Как железный, манит он.

-- Значит, век был не тот!

Значит, век был фальшивый,

Раз магнит пристаёт…

-- Эй, полегче, служивый! –

Глас раздался с небес –

-- Ты, поэт окаянный,

Раз уж в тему залез,

Так пиши: серебрЯНый.

Сядь за парту-ка, шкет,

И учи АНы – ЯНы…

 

И ни в веке уж нет,

Ни в магните изъяна.

 

 

 

 

 

… Тетради в клетку

Давно исписаны. Слова в тетрадях

Как рыба, взятая в тугие сети.

И подсказал бы кто за Бога ради,

Зачем нужны мне все уловы эти.

 

Сергей Котельников

 

 

СЛОВОЛОВ

 

Тятя! Тятя! Наши сети

Притащили мертвеца!

 

А. С. Пушкин,

Утопленница

 

Как хорошо-то было в пятом классе,

Укрывшись рукавом, в тетради в клетку

Сражаться в бой морской с соседом Васей,

Пытаясь глазом провести разведку!

Ах, если с ним играть ещё могли бы!..

Но нет…

Тетради, вон, как сети сохнут.

А в них слова как пойманные рыбы

Хватают воздух ртом и, корчась, дохнут.

 

И плачут неухоженные дети:

«На кой нам ляд нужны уловы эти!»

 

 

 

 

невменяемо и неостыло

падал свет, падал свет, падал свет.

 

Сергей Котельников

 

СВЕТОПАДЕНИЕ

Я открою вам, братцы, по-братски,

Что, впервые за сколько-то лет,

Как-то бешено и по-дурацки

Падал свет, падал свет, падал свет.

 

Я смотрел на безумие это,

Потихоньку источник кляня.

Ладно, падал бы хоть на соседа.

Так ведь нет! На меня, на меня.

 

 

 

 

… как всегда,

Метит время меткой черной

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Выходной. Молитва. Троица.

Опрокинутая боль.

 

Сергей Котельников

 

БОЛЕЗНЕННОЕ

Выходной. Молитва. Троица.

Опрокинутый стакан.

Мне б на этом успокоиться,

Не копить в душе дурман.

 

Но опять меня замучают

Чёрной меткою года…

 

Всё надеешься на лучшее,

А выходит как всегда.

 

 

 

Винокурятся стихи

 

Сергей Котельников

 

 

ЛАСКОВЫЙ МАЙ

 

Хорошо поэту в мае!

Вечера теплы, тихи.

У соседушки в сарае

Винокурятся стихи.

 

Прочитаешь пару строчек –

Помутится белый свет…

А у кума между бочек

Брагобродится сонет.

 

В нём такие две терцины!..

В голове от них туман…

А у тётки Агриппины

Пивоварится роман.

 

Ох, роман!.. Надолго это.

Много глав. Прочёл не все…

А у дядьки для поэта

Самогонится эссе.

 

Тихо в кружечку стекая,

Крепко бьёт по головам…

 

Хорошо поэту в мае!

Только плохо по утрам.

 

 

 

 

 

Не терзая плугом

Космоса уют,

За Полярным кругом

Ангелы поют.

 

Сергей Котельников

 

 

ДЕЛА НЕБЕСНЫЕ

 

Ангелы не сеют,

Да и не куют.

Знай себе балдеют,

Знай себе поют.

 

Богу разбираться

С ними недосуг.

Кинул он засранцев

За Полярный круг,

 

Где гуляет ссыльный

И бедовый люд…

Слушает:

Не сильно,

Но ещё поют.

 

Ах, вы!..

К менестрелю

Перебросил враз.

 

Мигом присмирели:

Сам он петь горазд.

 

 

 

 

Вымученной тиши

Клип,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мыслей, что и тоски,

Гнет,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ветра на всем пути

Бред.

 

Сергей Котельников

 

КРИЗИС

Хочется написать.

Жмёт!

Мыслей не удержать

Гнёт.

Силился сочинить

Клип, --

Песню хотел сложить, --

Влип.

Думалось, что попал

В цвет!

Позже перечитал –

Бред.

 

 

 

 

Над полночным откровеньем

Угасающей тоски

 

Сергей Котельников

 

АХ ТЫ!..

Ах ты, радости лукавство!

Ах, простого счастья ложность!

Откровение тоски…

Ах ты, жажда величавства!

Ах ты, видимая сложность

Многозначащей строки.

 

 

Рядом стул и я на нем,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Сам с собою я знаком,

И со стулом, со столом

Я знаком

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ах, а месяц здесь причем

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Не причем.

 

Сергей Котельников

 

 

ЧТО ПРИ ЧЁМ?

 

Месяц ходит за окном.

Унитаз. И я на нём.

Я на нём.

 

Я на нём сижу орлом,

Сам с собою не знаком.

Не знаком.

 

С унитазом я знаком.

Он грозит мне кулаком.

Кулаком.

 

Вроде не был дураком…

Кто ж из нас сидит на ком?

Кто на ком?

 

Напрягаюсь я быком…

Наконец, выходит ком,

Свежий ком.

 

Ох, с каким он шёл трудом!..

 

А поэзия при чём?

Ни при чём.

 

 

 

 

 

Открутилось колесо,

Покатилось.

Покосилося косО,

Повалилось.

 

Под телегой, век скрипя,

Все крутилось,

А теперь хоть для себя

Прокатилось.

 

 

Сергей Котельников

 

 

ЦЕНА СВОБОДЫ

 

На телеге мы с родимой

Сидели.

С ней мы вслед за колесом

Полетели.

 

На работу, дураки,

Всё стремились.

А теперь хоть для себя

Прокатились.

 

Мы-то с милой ничего.

Мы хоть встали.

А Иван-то с Марьей ноги

Сломали.

 

А с Тимошенькою хуже

Случилось:

Голова вон, глянь, сама

Покатилась.

 

Эх, судьбина! Завсегда

Эдак, братцы,

Чуть захочешь для себя

Покататься.

 

 

 

 

 

Очи

Точит,

Сушит

Душу,

Тушит,

Глушит

Стрелок тик.

 

Сергей Котельников

 

 

 

АВТОМАТИЧЕСКОЕ

 

Барби

Плачут,

Кони

Скачут.

Под

Водой

Карась

Затих.

Из-

Ловчился!

По-

Лучился

Сам

Собой

Какой-то

Стих!

 

 

В старой тетрадке –

Грусти вино.

 

Сергей Котельников

 

ТЕТРАДКА

В глуби тетрадной –

Только открыл –

Винные пятна

Вместо чернил.

 

Винные пятна…

Яблочный сок…

Вспомнить приятно!

Ел пирожок…

 

Кушал селёдку…

Семечки грыз…

Под сковородку

Клали, под низ.

 

Крошки от каши…

След от ухи…

 

Кетчупы…

Сажа…

 

Где же стихи?

 

 

 

Сновидений поток, немоты изначальность

И разметанных строк призовая случайность.

 

Сергей Котельников

 

ИСТОКИ

Поэтических строк призовая случайность

Разноцветием и разнозвучьем манит.

Только в недрах своих неизменно хранит

Первозданной тугой немоты изначальность

 

 

 

 

Сможется – не схочется

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Пересохшей скрипкою

С бесталанных нот.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Дармовое варево

Предлагает Крез.

 

Сергей Котельников

 

ТВОРЧЕСКИЙ ЗАТОР

Сможется – не схочется

Что-то написать.

Что хочу – не сможется…

Вот едрёна мать!

 

Так сижу и думаю:

Мне бы пирожка!

Бесталанной думою

Полнится башка.

 

Снова не в ударе я.

Нет, не напишу!

За бесплатным варевом

К Крезу поспешу.

 

 

 

 

Падал свет, падал свет, падал свет.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

…Останется грусти жнивье.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

«Ё-моё –- ё –моё – ё-моё».

 

Сергей Котельников

 

РАЗДУМЬЕ

Сочиняю – а радости нет.

Остаётся лишь грусти жнивьё…

Падал свет, падал свет, падал свет –

Ё-моё, ё-моё, ё-моё!

 

 

 

Под рулады ночные маэстро сверчка,

Отдыхая, сознанье уносится ввысь,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И нелепые будни стучатся в виски.

 

Сергей Котельников

 

СВЕРЧОК И СОВА

Мне нелепые будни стучали в виски.

Их не мог я никак – хоть убей! -- Превозмочь.

Я сова. На свету не пишу ни строки.

 

Но когда за окошком опустится ночь,

Я с маэстро сверчищем на пару пою.

С золотым насекомым мы дружим давно!

Он руладу свою, я – руладу свою…

 

А сознание что ж?

-- Отдыхает оно.

 

 

 

Мне не светит, не светит,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

На ветру том пиликать

Что за резон.

 

Сергей Котельников

 

ВЫЖИВАТЕЛЬНОЕ

В переходе пиликал –

Резону, гля, нет.

Чуть беду не накликал

Заместо монет.

 

Мне поставили… эти…

Под глазом синяк,

Объяснили: «Не светит

Тебе тут. Никак.»

 

 

 

 

И сейчас я повторяю:

Не забуду, не забуду

 

Этих розовых купаний

лебедей в пруду опальном,

 

Сергей Котельников

 

 

ПРУД - ГРАМОТЕЙ

 

В стороне какой-то дальней

Я гулял в какой-то яме

И увидел пруд опальный

С лебедями, с лебедями.

 

Почему попал в опалу?

Чем таким он провинился?

-- Я как будто из опала? –

Он спросил.

Я удивился:

 

-- Говорить ты, что ль, умеешь?

-- Говорить умею, верно.

С вами, блин, ещё заблеешь!

Я опаловый, наверно?

 

-- Ох, опаловый, конечно!

-- Вот за это, падло буду,

Повторять ты будешь вечно:

«Не забуду!»

«Не забуду!»

 

 

 

Тканью словесной

Забредило звуков руно.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Что прорастает

В хмельное сознанье мое.

 

Сергей Котельников

 

НОКТЮРН

Тканью словесной

забредило звуков руно.

Боже небесный!

Да как это вышло оно?

 

 

Ночкой хмельною

смешались все звуки в руне…

Тише!.. Открою…

-- Опять санитары ко мне!

 

 

 

 

Я ломился, полон крика,

В сон вчерашний, в то жилье

Где дыхание твое.

Но закрыто, заперто’

 

Сергей Котельников

 

ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКОЕ

Я ломился в то жильё,

Где дыхание твоё.

Не открыла двери ты,

А приехали менты.

И теперь лежу в пальто,

А вокруг всё запертО.

 

 

 

Время – что муки Аида,

Если со мной vis-à-vis

Юная дева Киприда --

 

Сергей Котельников

 

 

ОТНОСИТЕЛЬНОСТЬ

 

Время быстрее болида

Мчит, коль со мной vis-à-vis

Юная дева Киприда

В ночь нашей страстной любви.

 

Время – что муки Аида,

Если в углу, у стены,

Плачет нагая Киприда,

Рядом – её братаны.

 

 

 

Иван МАЛОВ

 

-- Ку-ка-ре-ку! –

Свой зоб полощет

петух…

 

Иван Малов,

Летнее сельское утро

 

ПЕТУХ – СИБАРИТ

Выйдет на эстраду

тенор –

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .,

станет

песнею моею

горло

полоскать.

 

Роберт Рождественский,

Песня

 

Тут с петухом вот непонятки:

Свой зоб он взялся полоскать.

Завёл такие вот порядки

Взамен того, чтоб кур топтать.

 

Уж как нам с птицей не попёрло!

Такой вот оказался сноб.

У Роберта полощет горло

Певец.

А тут поди ж ты – зоб!

 

Полощет зоб. Живёт, не тужит.

Вы посмотрите на него!..

 

А над курями коршун кружит –

То ль слопать хочет, то ль чего…

 

 

 

Переворачивают лето

Плугами в поле трактора.

 

Иван Малов

 

 

ИЗ ЖИЗНИ ТРАКТОРОВ

 

Проснулся как-то я до света.

За стенкой шум и тарарам.

Гляжу: опять ломают лето

На горизонте трактора.

 

Летают стоны над полями.

Тоску и боль я слышу в них…

А трактора его плугами –

За горло, в пах, в живот, под дых.

 

Тросами крепко затянули.

Пришёл его последний час!

Набычились, перевернули –

И лето кончилось у нас.

 

Покончив с ним, передохнули.

Столбы дымов пустили ввысь.

Затарахтели, повернули –

Да и за осень принялись.

 

Покончат осень – понемногу

Зимой займутся -- не робей!

Весну помнут…

 

Но слава Богу,

Что хоть отстали от церквей.

 

 

 

 

Несет отец сынишку за спиной.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Он за спиною – словно акваланг

 

Иван Малов,

В городе большом

 

 

СЛУЧАЙ НА ПЛЯЖЕ

 

Я рассказать вам должен, наконец.

 

Однажды на июльском жарком пляже

Весёлый обозначился отец

С дочуркой за спиной. С сынишкой даже.

Он скинул мокасины не спеша.

Снял джинсы. Постоял. Перекрестился.

И, воздухом целительным дыша,

Вошёл по грудь. И под волнами скрылся.

Он вынырнул минут через пяток.

Улыбкой улыбнулся молодою

И глубоко вдохнул. И за буёк

Поплыл под бирюзовою водою.

Так, вдоволь нанырявшись, он пошёл

На берег, отпечатки оставляя…

-- Ну, ты ныряльщик знатный, брат. Орёл! –

Сказал мужик, на гальке загорая.

Он продолжал:

-- Ты молодец вдвойне:

Не только сам так мастерски ныряешь,

Но и сынишку возишь на спине,

К водице с малолетства приучаешь.

 

Папаша вдруг позеленел как танк.

Видать, воспринял всё совсем серьёзно.

-- Какой сынишка?! Это ж акваланг!!!

 

Он лямки сбросил с плеч. Но было поздно.

 

 

 

И сети –

Развесить невдалеке.

 

Иван Малов,

Рыбаки.

 

 

РЫБАЦКОЕ СЧАСТЬЕ

 

Вернулись с рыбалки.

Развесили сети.

Улов затащили.

Шутили про жор…

А их уже ждали,

Как сдачи в буфете, --

Трезор.

Бабий ор.

Прокурор.

Рыбнадзор.

 

 

 

 

…На пеньке, на круглом

пьедестале

Памятник стоит небытию

 

Иван Малов

 

 

ОДА СТЕКЛУ

 

Раньше б мы бутылочку-то сдали.

А теперь – пластмасса, мать твою…

 

На пеньке, на круглом пьедестале, --

Памятник пивному питию.

 

 

 

Он пошутил:

-- Сначала сына

Постриг пред самою косьбой –

Для тренировки, чтоб машина

Была послушна под рукой.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Его спросил:

-- Огрехи были? –

А он, кудряв и белозуб:

-- На жатве – нет,

А дома – были:

Сынишке я оставил чуб.

 

Иван Малов,

Разговор с комбайнером

 

 

СЫН КОМБАЙНЕРА

 

-- Кто ремонтировал машину,

Готовясь в поле выходить,

А я вот оболванил сына,

Чтоб руку, значится, набить.

 

Я поглядел: за ближней вехой,

В одних трусишках, босиком,

Мальчишка шёл, башка с огрехом,

Неся бутылку с молоком.

Пришёл, насупился: обидно,

Что стал теперь такой урод…

 

И по затылку было видно,

Что он ещё своё возьмёт.

 

 

 

Кольцами годичными обвенчаны

С ветлами, осинами – дубы.

 

Иван Малов,

Зимний костёр

 

О «ДРУЖБЕ» И ЛЮБВИ

 

«Дружбой» мы работали до вечера.

И теперь в сарае, у избы,

Кольцами годичными обвенчаны

С вётлами, осинами – дубы.

 

 

 

 

Командиры в тот морозный вечер

Подходили…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В разговорах о краях родных.

С интересом слушали о них

 

Иван Малов,

Зимний костёр

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Плыли откровенные рассказы

Под усмешки горькие и свист…

 

В стороне, посверкивая глазом,

Их прилежно слушал особист.

 

 

 

 

Татьяна КОРНИЛОВА

 

 

Есть кисть и полотно,

Создать прекрасную картину

Не так уж и мудрено.

 

Татьяна Корнилова,

Создать прекрасную картину

 

 

 

ПОДУМАЕШЬ !

 

Когда имеешь кисть и полотно,

Картину написать не мудрено.

 

Наляпал на холстину дребедень –

Пожалуйста вам: Врубеля «Сирень».

 

Вниз головой порхает идиот –

Вот вам Шагал, «Над городом полёт».

 

А красок нет – не огорчайся, брат.

Малюй углём Малевича «Квадрат».

 

Могла б и я художницею стать,

Да только нет ни кисти, ни холста.

 

Зато бумаги чистой – завались.

Хоть оботрись. А хочешь – обпишись.

 

Мне книжку написать - да тьфу, друзья.

Особенно такую, как моя.

 

 

 

 

Взметнется ввысь

прекрасная мечта,

Людскою мыслью

сотворенная!

 

Татьяна Корнилова,

Взметнется ввысь…

 

 

 

ЖИЗНЕННЫЙ КРУГ

 

Мечтой

сотворена была мечта.

А мыслью – мысль.

И дальше – что попало.

От красоты

родится красота.

Вот так, друзья,

оно всегда бывало.

 

 

И нечего тут

голову ломать.

Коль от воды

рождается водица,

То стоит

лишь немного подождать,

Когда от Тани

Танечка родится.

 

 

 

Об одном и том же

Без толку «кудахчут» СМИ.

 

Безумным миром деньги правят.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Зловонный клуб поднялся над Землей,

 

 

Татьяна Корнилова,

ХХI век

 

 

PERPETUUM MOBILE

 

От семи и до семи

Без толку кудахчут СМИ.

Беспардонно брешут СМИ

От семи и до семи.

 

Глупым миром деньги правят.

Всё воняет и картавит.

Так о чём же, чёрт возьми,

Нам всё время брешут СМИ?

 

А о том, что деньги правят

И политики лукавят.

Вот о чём нам брешут СМИ

От семи и до семи.

 

 

 

Осень… Великолепная пора!

Очей очарованье!

 

Татьяна Корнилова,

Осень

 

Весна..!

Пора Любви! Пора расцвета!

 

Татьяна Корнилова,

Весна..!

 

УДАР ОТ КЛАССИКА

 

Унылая пора! Очей очарованье!..

 

Ой, кажется, уж кто-то так писал.

И надо бы привлечь его за подражанье:

Как он посмел мне подражать, нахал!

 

Коль нету слов своих, писанья надо бросить.

Вот так!

Теперь спокойно не засну.

Отбил, подлец, охоту мне писать про осень.

Ну, ладно. Напишу-ка про весну.

 

Весна..! Ты всем на удивленье

Пришла, зажгла огонь в крови…

 

Как грустно мне твоё явленье,

Весна, весна, пора любви.

 

 

 

Сквозь вьюг и сует прорывалась к тебе,

 

Татьяна Корнилова,

Где же ты ..?

 

РОД И ЧИСЛО

Стремиться к тебе – это страшный сует.

Но всё ж я стремилась, искала.

Глядела на улиц – и там тебя нет.

Наверное, в рощ ты гуляла.

 

Смотрела сквозь окн я на толп зеваков.

Всё думала: вот, мол, увижу.

Увидела! Крикнула радостный слов.

Но ты не подъехала ближе.

 

В чём дело? На лбу напрягаю морщин.

И тут осеняет догадок:

Ведь ты у меня же, конечно, мужчин!

А я тебя так…

Непорядок.

 

 

 

 

Надо уметь любить,

Чтобы тебя любили.

Надо уметь прощать,

Чтобы тебя простили.

 

Татьяна Корнилова,

Есть счастье в жизни!

 

НАДО …

Надо уметь сказать,

Чтобы тебя узнали.

Надо уметь писать,

Чтобы тебя читали.

Надо уметь писать,

Чтобы тебя купили.

Надо уметь писать,

Чтоб тебя не побили.

 

 

 

 

Я призываю Вас

К Миру и Добру!

Конец насилию!

Долой войну!

 

Татьяна Корнилова,

Я призываю вас

 

КУДЫ ?

Ой, было. Звали

К миру и добру.

И лозунг тот же был:
«Долой войну!»

От той войны тогда пришли к гражданской.

А кончилось всё, помнится, афганской.

И голоса звучали там и тут:

«Куды ж нас так неграмотно ведут?»

 

Куды же, интересно, мы придём,

Когда все за Корниловой пойдём?

 

 

 

 

Ведруссы! Россияне – мы ведруссы!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мы те, которых уже нет,

 

Татьяна Корнилова,

Ведруссы!

 

КТО МЫ ?

Этруски мы. Кацапы. Москали.

А Блок сказал, что скифы мы, скорее.

Ведруссами теперь вот нарекли…

Что ж, «комиссару» с погреба виднее.

 

Но всё же самый правильный ответ

Нашёл я у Корниловой Татьяны:

Мы, братцы, -- те, кого в природе нет…

 

И – я Вас умоляю – я не пьяный.

 

 

 

 

 

Он: Я везде тебя искал,

Всю вселенную прошагал,

Она: . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И всем сердцем почувствовала я,

Что ты – половинка моя!

 

Татьяна Корнилова,

Любви встреча

 

КАКАЯ ВСТРЕЧА !

(миниспектакль театра 2-х актёров)

Он: Я везде тебя искал,

Всю Вселенную прошагал.

 

Она: Я узнала об этом давно

И уехала далеко.

Как могла, я пряталась всюду

И надеялась на чудо.

 

Он: Наконец, нашёл тебя,

Ангел мой, любовь моя!

Как тебя я увидел – уже

Переполнились чувства в душе.

 

Она: Знаем чувства мы ваши, друзья!

Вам нужна половинка моя.

И притом, не верхняя…

 

(занавес)

 

 

Добьюсь ли правды я

От нашего правосудия?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Придет тот день и час,

И рухнет цепь лжи враз.

 

Татьяна Корнилова,

Справедливость и правосудие

 

 

 

КАК С КОЗЛА МОЛОКА

 

С рассвета до заката

Я всё козла дою

В надежде, что когда-то

И молочка попью.

 

Но нет его. И каша

Не варится в воде,

Которую мамаша

Таскает в решете.

 

Но верим мы с мамашей:

Настанет день и час –

С козлом мы сварим кашу,

И молока он даст.

 

Расправим плечи дружно,

Задышится легко…

 

Но на фига нам нужно

Такое молоко!

 

 

 

Весенний теплый дождь

На землю капал, не спеша.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Лето спешит в объятья к тебе!

 

Татьяна Корнилова,

Лето!

 

 

 

ЗАБЛУДШИЙ ДОЖДИК

 

Простую вам сказку

Хочу рассказать,

Как Дождик весенний

Пошёл погулять.

 

Он капал на землю.

Шагал, не спешил.

И всё-таки в лето

Попал – угодил.

 

Расплакался Дождик:

«Ну, что за дела!

Меня же весенним

Природа звала!»

 

Ответило Лето:

«Не плачь. Не хочу.

Давай, я в объятья

Тебя заключу.

 

Ты нашу Татьяну

Прости – пожалей:

Законы Природы

Не писаны ей.»

 

 

 

Душа стремится, ждет

Возрожденья родовых поместий,

 

Татьяна Корнилова,

Наша душа

 

ДУША ПЕРЕСЕЛЁННАЯ

Душе парящей, вот,

Поместий прошлых жалко.

А тело всё гниёт

По грязным коммуналкам.

Страдает от невзгод.

Трепещет от бесчестья,

Когда вопрос встаёт:

-- А были ли поместья?

 

 

 

 

Мы долги отдаем

И к чему мы придем? -

 

Татьяна Корнилова,

Мы любовью рождены

 

СЕКРЕТЫ ПРОЦВЕТАНИЯ

Мы долги отдаём.

И к чему мы придём?

К беспросветной придём нищете.

Кто велел отдавать?

Надо шиш показать.

Есть примеры у нас ещё те:

 

Березовский и К°.

Ходорковский и К°…

И могу ещё сотни назвать.

 

Знай, что лишь дураки

Возвращают долги,

И сумеешь богатеньким стать!

 

 

 

 

Есть в жизни

множество

дорог

Одна из них

нас в Рай ведет!

 

Татьяна Корнилова,

Это блаженство и счастье для всех!

 

 

 

ЭХ, ДОРОГИ…

 

Есть в жизни

множество дорог,

Одна из них

нас в Рай ведёт.

Другие –

в разные места.

Где чистота.

Где суета.

Тут власть.

А там тюремный срок…

Есть масса

всяческих дорог.

Но лишь одна,

что мне под стать:

Та, что зовёт

стихи писать.

Она идёт

сквозь райский сад…

 

Но приведёт,

наверно, в ад.

 

 

 

 

Мне надоело жить в аду,

Вы только посмотрите, сколько грязи.

И что есть силы я кричу:

«Довольно, люди, лезть из шкуры в князи».

 

Очнитесь, люди, -

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

- Лишь нецензурное бранье.

 

Татьяна Корнилова,

Мне надоело жить в аду

 

 

 

 

СЛУЧАЙ С ЖЕНЩИНОЙ

 

Мне надоело жить в аду.

Я переулками иду.

Я сумку полную тащу.

Я среди ада рай ищу.

 

Кричу: «Очнитесь, люди!» я, --

Они не слышат ни (чего?)

И ни гу-гу. И ни мур-мур.

Лишь в князи лезут все из шкур.

 

Кругом быдластое зверьё

Да нецензурное браньё.

А в сумке всё добро моё…

Ох, донести бы мне её!

 

И вот какой-то шалопай

Схватил её.

Кричу: «Отдай!»

В вечерней жуткой тишине

Он улыбнулся нагло мне:

 

-- Куда, Татьяна, так идёшь,

Что аж друзей не узнаёшь!

 

… Фу, чёрт.

Любовник.

Напугал…

 

И ад прошёл. И рай настал.

 

 

 

 

Кто же скажет ответ,

Где найти нам Любовь?

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ведь ответ совсем рядом.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Лунным светом объят он.

 

Лишь в тиши ночной,

Обретая покой,

Ты найдешь ответ,

 

Татьяна Корнилова,

Все мы ищем любовь

 

СЛУЧАЙ С ДЕВУШКОЙ

Я искала любовь

В свете полной луны,

А попался Вервольф.

Наложила в штаны.

 

Оказалось: лесник.

Он меня приютил.

Колдовскою травой

Напоил – угостил.

 

А наутро исчез…

 

В диспансере лежу.

В полнолуние в лес

По ночам не хожу.

 

 

 

 

Часы движутся, бегут.

 

Скорок час расставанья с тобой,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Мне писать не забывай,

И к нам в гости приезжай!

 

Татьяна Корнилова,

Расставанье

 

ПРИГЛАШЕНИЕ

По стене часы бегут.

Расставанья час уж скорок.

Мне приветственный салют

Простучали разов сорок.

 

Мне в родимые края…

На меня не обижайся.

Приезжай к нам, не пугайся:

Так пишу там только я.

 

 

 

И поет Душа твоя,

Будто птица певчая!

 

Татьяна Корнилова,

Ты – богиня красоты!

 

ПОЮЩАЯ В ПЕРЦОВНИКЕ

Переплыл на лодке реку –

Слышу рядом: «КукарЕку!»

Голым бросился в реку –

Слышу вновь: «КукарекУ!»

 

Там, в реке, смывая пот,

Раскусил тот перчик я:

То ж душа твоя поёт,

Будто птичка певчая!

 

 

 

Если Любовь пришла нежданно.

Впусти ее в свой дом желанно!

 

Татьяна Корнилова,

Если Любовь…

 

ТАК ВОТ ЛЮБОВЬ…

Если любовь пришла нежданно,

Впусти её в свой дом желанно!

Не то обидится спонтанно

И станет тщетно долгожданна.

 

 

 

 

Лишь освобождаясь от суеты мирской,

Ты ощущаешь мир иной,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Прошу, не медли!

 

Татьяна Корнилова,

Мир иной

 

ПРИЗЫВЫ

Зовёт Корнилова: «За мной!

Иди скорее в мир иной!»

А мы не внемлем тем словам

И тихо говорим: «Фигвам.»

 

 

 

 

Дай зернышку взрасти,

И станет мир обетованным! 

 

Татьяна Корнилова,

Мир грез

 

СТРАННЫЕ ЖЕЛАНИЯ

Весь мир в бореньях и страданьях

Мечтанья жаждет воплотить,

И лишь Татьяна в обещанье

Реальность хочет превратить.

 

 

 

 

Остановитесь, люди! – кричу я,

А в ответ молчанье да пустота.

 

Татьяна Корнилова,

Печальные глаза

 

СЛУЧАЙ

Недавно проходил возле вокзала.

Там девушка красивая стояла.

«Остановитесь, люди!» -- всё кричала.

 

Она кричала, а толпа молчала.

 

… Потом ту девку «скорая» умчала.

 

 

 

Тут я вечно живу!

 

Татьяна Корнилова,

Родом я с Оренбуржья!

 

БЕССМЕРТНАЯ

Тс-с! Я вечно живу

На ковыльной земле.

Вас с собою зову

Полетать на метле.

 

 

 

И при встрече детей своих –

- Душа в объятия распахнется!

 

Татьяна Корнилова,

Мама

 

ДЕТКИ

Душа в объятия распахнётся.

Нам мама радостно улыбнётся.

А мы затарим себе картошку…

-- Ну, чао, мама. Пора в дорожку.

 

 

 

 

Во все земные времена

Стоит чудесная пора!

 

Татьяна Корнилова,

Чудесная пора!

 

ЗАЯВЛЕНИЕ

Прекрасны осень и зима!

Прекрасна ранняя весна!

Но всё же в отпуск я сама

Пойду в июле. Так и знай.

 

 

 

Если Любовь пришла нежданно.

Впусти ее в свой дом желанно!

 

Татьяна Корнилова,

Если Любовь…

 

ПОЛЕЗНЫЙ СОВЕТ

Если Любовь пришла нежданно, --

Веди на лоджию желанно!

И там держи, пока из ванной

В подъезд не выскользнет Татьяна.

 

 

 

Где вдохновенье пробуждает, -

- Там есть Создателя Мечта!

 

Татьяна Корнилова,

Создателя мечта!

 

МЕЧТЫ, МЕЧТЫ,,,

Я про Создателя не знаю:

Читал Он Таню, не читал…

Я только лишь предполагаю,

Что Он не о таком мечтал.

 

 

 

 

Виктор АРЕФЬЕВ

 

 

И китайский фарфор, и французский хрусталь,

На узоре узор, на эмали эмаль.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Непонятны тебе голоса родников

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Восхищение легкостью, пением птиц.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И лесами, где ветви прозрачнее свеч…

… И сокровище это не надо стеречь.

 

Виктор Арефьев,

Богатство

 

РЕПЛИКА

А откуда у нашего хлопца эмаль?

И саксонский фарфор? И немодный хрусталь?

А продал он леса за пределы границ.

Ну, а с ними, конечно, и пение птиц.

Вязким илом заткнул голоса родников,

Кучей денег – поток осуждающих слов.

Божий окрик – толстенными тушами свеч…

 

И выходит, что надо всё было стеречь.

 

 

 

Глоток бы мне холодненькой, да нет.

 

Виктор Арефьев,

Жажда

 

ЖАЖДА

Глоток бы мне холодненькой, да нет:

В который раз ввели ограниченье.

Но пламя всенародного отмщенья

Уже встаёт, как траурный рассвет.

 

 

 

Жаль, что в комнатах роскошных

Не найти имен простых –

Безлошадных, беспортошных

Тех умельцев золотых

 

Виктор Арефьев,

В Алупке

 

 

ФАКТ ИСТОРИИ

 

Только-только на бумаге

Я закончил стих писать, --

Понавылезли бродяги –

И давай же хохотать!

По земле катаясь, черти,

Крутят пальцем у виска.

И при этом все, поверьте,

До единого в портках.

 

 

 

 

 

Вячеслав МОИСЕЕВ

 

Я тебя люблю и ненавижу –

Может, даже чаще, чем люблю.

Отчего же в Лондоне, в Париже

Бога о любви твоей молю?

 

Вячеслав Моисеев,

Родине

 

ЕЩЁ РАЗ ПРО ЛЮБОВЬ

Родину люблю иль ненавижу?

То, блин, ненавижу, то люблю.

Вот сейчас – гуляю по Парижу

И с тоской вздыхаю по рублю.

 

Я бы за тебя в огонь и в воду,

Только, мать родная, прикажи!

Раз уж подарила мне свободу,

То хоть пару баксов одолжи.

 

Я ж верну – Ты знаешь! – Буду гадом!

Все твои я выходки стерплю…

 

Мне бы ненавидеть тебя надо,

Я ж, безумный, всё ещё люблю.

 

 

 

 

Но друг мой ещё в постели,

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ему…

Персик сегодня снится.

 

Вячеслав Моисеев

 

 

КОЕ-ЧТО О СЛУХЕ

 

Друг наконец пробудился.

Мне подмигнув, улыбался:

-- Ох, мне и персик снился!..

 

Фыркая, умывался.

 

Я же сидел, ошалело

Думал: «Что ж тут такого!

Персик! Подумаешь, дело!

Сон какой-то фруктовый.»

 

-- Был хоть в компоте персик?..

Он сделал глаза большие:

-- Дура!

Не персик, а перси! 

 

И показал, какие.

 

 

 

 

Стихи, бывает, и не пишутся,

 

Вячеслав Моисеев

 

 

 

 

ВСПОМНИМ СНОВА ИВАНОВА

 

Не писал стихов –

И не пиши.

 

Александр Иванов

 

 

Бывает, что стихи не пишутся,

Не получаются никак.

А в роще так прекрасно дышится!

Сидит под берегом рыбак.

Куда ни глянешь – всюду Шишкины.

За горизонт идут столбы.

А у осин стоят под мышками

Полупудовые грибы.

 

Пройти, где птичий голос слышится,

За жёлтым кустиком – (что?)

 

Короче: коль стихи не пишутся,

То их и нечего писать.

 

 

 

Заваривают странно крепкий чай

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Так между кленом, пнем и молочаем

Философов мы каждый день встречаем

И мимо их умелого молчанья

Спешим…

 

Вячеслав Моисеев,

Философы (Silentium)

 

 

AURUM

 

Петро Спинозов, циник и педант,

Миколка Кункин, по прозванью Кант,

И Васька Беркли, материалист,

Презрев заботы трудового дня,

У чёрного от непогоды пня

Опять на ассамблею собрались.

 

Сначала пили странно крепкий чай,

Который горек был как молочай.

Потом Спинозов водку притащил.

На пень поставил. А Микола Кант

Взял с камня философского стакан

И молча ровно треть туда налил.

 

Потом они сидели и молчали,

Без ругани, упрёков и печали…

 

Когда б мы с вами так молчать умели,

То сколько бы хорошего успели!

 

 

 

 

Воздвигнут памятник Мусе,

Он здесь учился в медресе.

А если б был Муса еврей,

Тогда бы звался Моисей.

 

Вячеслав Моисеев,

Памятнику Мусе Джалилю в Оренбурге

 

 

ОПЯТЬ ЖЕ…

 

А коль он был бы Моисей,

То не учился б в медресе.

И не был бы у «Тополей»

Воздвигнут памятник Мусе.--

 

И Моисеев Вячеслав

Тогда бы был кругом не прав

 

 

 

 

 

 

И – САМЫЙ ЛЮБИМЫЙ …

 

Я за себя пойду в огонь и воду.

Судьбе в пятак, коль надо, угожу.

Ни лес, ни реку, ни вообще природу

За-ради-для себя не пощажу.

 

Себя люблю как Землю любит Солнце.

Как суслик норку, розу -- соловей.

Я сам себе кумир. Я свет в оконце.

Я самый-самый-самый! Хоть убей.

 

И ввек веков, и нонеча, и присно

Себя не перестану я любить

Так искренно, взахлёб. Так бескорыстно,

Как дай мне Бог вообще любимым быть.

 

 

 

 

Как хорошо уметь читать!

Не надо к маме приставать,

Не надо бабушку просить:

-- Прочти, пожалуйста, прочти!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А можно взять и прочитать.

 

Стихотворение, помещавшееся в конце букваря

 

ХОРОШО !

 

Как хорошо без склоки жить!

Не надо ныть, не надо выть,

Не надо ближнего ругать

И разным глупостям внимать.

И можно плечи развернуть,

Со сластью воздуха вдохнуть.

Прилежно ноги отряхнуть,

Сказать карге: «Счастливый путь!»

Ей вслед ручонкой помахать,

На три-пять букв её послать.

Всю дурь с собой ей завернуть,

Комком за пазуху заткнуть

И очень чётко намекнуть,

Чтоб не мечтала повернуть.

Кулак при этом показать…

 

Мой Бог!

Какая благодать!..

 

 

 

 

КОШКИ – МЫШКИ

 

Мыши одолели -- нету мочи,

Никаких моих моральных сил...

Друг пришёл -- и маленький комочек

Мне на День рожденья подарил.

 

Молоком я напоил комочка.

Он мгновенно влез в мою кровать.

И впервые -- во, друзья, примочка! --

В эту ночь мне удалось поспать.

 

Не шуршал никто уже в подполье

И не топотал по потолку,

Не играл в бильярд моей фасолью,

Не тащил к себе мою муку.

 

Мыши сволокли свои пожитки,

И о них я больше не слыхал.

А комочек, радостный и прыткий,

Между тем тихонько подрастал.

 

Как случилось,-- в жизни быстротечной

Я и не заметил впопыхах --

На подушке спит уж он беспечно,

Я -- свернувшись у него в ногах.

 

А однажды, выпрыгнув в окошко,

По весне отправился бродить.

Возвратился с драной серой кошкой

И сказал, что будет с нею жить.

 

Я развёл руками: мол, чего там!

И постель пришлось им уступить.

Вскоре ж появилась и забота:

Как бы на кого не наступить.

 

Ходят с вертикальными хвостами

Серые сестрёнки и братьЯ...

 

Кончилась война моя с мышами.

Мне теперь от кошек нет житья.

 

 

 

 

НЕИЗВЕСТНАЯ ПТИЦА

 

Случилось это давно, дочь ещё училась в младших классах.

Во время каникул в деревне во двор залетела какая-то птица. Вроде как воробей, но значительно крупнее. Ломали мы, городская интеллигенция, голову, что ж это за птица такая, пока не пришёл дед и не сказал:

-- Эх, вы, знатоки! Да это же кукушка.

Пришёл сентябрь. Сидит дочь и пишет сочинение на тему "Как я провела лето". Заглянул я ей в тетрадь потихоньку, вижу -- выводит она фразу:"На заборе сидела неизвестная птица..."

-- Вот-вот, -- говорю. -- А дальше напиши:"...и куковала."

 

А недавно, в самом начале весны, сижу в загородном домике, любуюсь пейзажем -- и вдруг подлетает... Та самая, "неизвестная". Пить захотела, бедняжка. Вот всё и вспомнилось.

 

 

Моей дочери Женечке

посвящаю.

 

Неизвестная птица

Прилетела из леса напиться.

Хоть зима ещё злится,

А по крыше сочится водица.

 

Лапкой пО снегу пишет.

Не глотает, а будто бы лижет.

Метра два или ближе...

Летом так уж тебя не увижу.

 

Ты, бесстыжая мать,

Будешь яйца по гнёздам кидать

И в чащобе опять

Вечерами начнёшь куковать.

 

И опять мы, бедняжки,

Затерзаем на счётах костяшки...

 

Крест наш вечный и тяжкий --

Верить каждой беспутной бродяжке

 

 

 

 

РАССКАЖУ О ТОМ, КАК ТОК

НЕОЖИДАННО УТЁК

(Страшилка )

 

 

Жил да был на свете ток,

Маленький токашка.

И вливал он в свой роток

По утрам стакашку.

А потом по проводам

Бегал и резвился.

Грел подошвы утюгам,

В лампочках светился.

В телевизорах он пел,

Бегал в хороводах.

Цепью якорной скрипел

На электроходах.

 

Освещал он города,

С грузом двигал поезда.

 

Впрочем, был он иногда

Очень буйным малым.

Забирался он тогда

В шашку с аммоналом.

Поднимался страшный шум.

Ну, а он смеялся,

Когда камень, крикнув: "Бум-м!"

К чёрту разлетался.

 

Правда, было, что за ним

Тоже наблюдали

И, скрутив прутом стальным,

В ящик запирали.

Обжигая палачу

Руки, благим матом

Он ревел: "Я не хочу

В ваш аккумулятор!"

 

Но, не слыша ничего,

С силою наддали,

Навалились -- и его

Всё же утолкали.

 

И, тоскуя там, на дне

Атмосферы кислой,

Погрузился он вполне

В тягостные мысли.

 

"Вот, -- он думал, -- и служи

Этим подлым людям!

Вот им кофты и вяжи!

Жарь бифштекс на блюде!

За давлением следи,

Чтобы не упало.

В благодарность же -- сиди

Без потенциала!"

 

Мысли эти наконец

Так его достали --

В землю бросился малец...

Там и закопали.

 

И ввалилась в мир беда

Холодно и голо.

Нету тока в проводах,

В телеке -- футбола.

Между хмурых мужиков

Ходит, как побитый,

И неглаженный Грызлов,

И Чубайс небритый.

Нефть удумали сжигать

В печках понемногу.

Но опять же: как достать

Нам её без току?

Песнопения везде

Распевают хором.

Из Госдумы в темноте

Сбёг последний кворум.

Ни зарплат, ни наградных

Больше не вручат уж,

Потому как даже их

Не на чем печатать.

 

Только то ласкает взгляд,

Что хоть счётчики стоят.

 

Но стоит и всё вокруг.

Бесполезным стал утюг.

Не везёт электровоз

И не греет лампа нос.

 

Из углов уже мороз

Лапой потянулся...

 

Ох, и туго б мне пришлось,

Если б не проснулся.

 

 

 

 

ПРАЗДНЫЕ МЫСЛИ УКЛОНИСТА

 

Если, вот, я был бы "дедом",

Я бы "духов" не гонял.

Я б товарищем и братом

Молодым солдатам стал.

 

Если был бы я сержантом,

Я б нарядов не давал.

Я без каторжной работы

Дисциплину бы держал.

 

Если был бы я комроты,

Увольненья бы давал.

В выходные бы в казарме

Лишь дневальный обитал.

 

Если б был я, скажем, "батя",--

Ротным спуску б не давал

И о молодом солдате

Вечно печься заставлял.

 

Если б был нач. гарнизона --

Патрули бы разогнал,

А по праздникам Кобзона

В части петь бы приглашал.

 

Мне бы округ под начало --

Я б ученья отменил.

Только б музыка звучала,

Да из кухонь пар валил.

 

Если был бы я министром --

Всех бы на хрен разогнал,

И в бильярдной с адьютантом

Целый день шары катал.

 

Сам ходил бы в бурке белой...

Как прекрасно б стало жить!..

 

Вот чего бы я наделал,

Если бы пошёл служить.

 

 

 

 

 

МИСТИЧЕСКОЕ ?..

НАУЧНО – ФАНТАСТИЧЕСКОЕ ?,,

ВПОЛНЕ РЕАЛИСТИЧЕСКОЕ

 

Мертвец к покойнику зашёл.

Налили грамм по сто.

Поговорили про футбол,

Про это и про то.

Что никудышный стал бензин,

Что лечат кое как.

 

Потом сгоняли в магазин.

Отбились от собак.

 

Потом картишки. Домино.

Сто граммов. Самовар.

Ещё по сто.

Куда? В кино?

Да нет. Скорее в бар.

Ещё по двести в баре том

Под зря казнённых кур.

К ним подошёл с набитым ртом

Приятный с виду жмур.

И разговор у них зашёл

Про это и про то.

Поговорили про футбол.

Рыбалку. Про ментов,

Что, мол, козлы. Что, мол, народ

Хватают ни за что...

 

Один заметил: высох рот.

Залили грамм по сто.

 

Из бара вышли молодцы.

-- Тут рядом магазин!

Прошли во двор.

Там мертвецы

Кололи героин.

Один сопливый мертвячок

Нахален был и груб...

Ушли от них на "пятачок".

Лежал там пьяный труп.

 

Присели около него.

Налили грамм по сто.

Заговорили про... того...

Про это и про то.

Что, мол, наглеет молодёжь,

Что нет от них житья.

Нормальной водки не найдёшь.

А с этого питья

Коньки отбросишь. Справишь дуб.

Отравят ни за что!

 

Вот тут как раз проснулся труп.

Налили трупу сто.

 

Нашёл в ответ он "Беломор"

В измызганном пальто --

И завязался разговор

Про это и про то.

Что, мол, уже и денег нет,

И больше не найдём...

А труп:

-- Тут есть один скелет.

Давай к нему пойдём!

 

Скелет валялся на полу,

Храпя что было сил.

Бутыль, стоящую в углу, --

Ура! -- Он недопил.

И каждый из неё залил

Бушующую страсть.

И повалились, кто где был,

И захрапели всласть.

 

Уж слышу я: мол, автор врёт.

Неправда! Ерунда.

Мертвец не курит и не пьёт.

Не лезет никуда.

Не говорит о том о сём,

Не ходит в магазин.

И уж, конечно же, при сём

Не колет героин.

 

Но, как меня ты ни вини, --

Здесь правда всё подряд.

И это делали они…

 

Всего пять лет назад.

 

 

 

 

РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА

 

А, поверьте, большою не будет ошибкой

Мысль простую принять -- коль хотите, то в дар --

Что реклама вообще-то должна быть с улыбкой.

Даже с глупою.

Лучше уходит товар.

 

* * *

К соседке с кучей порошков

Вломились трое мужиков.

Теперь не будешь больше, мать,

Детей испачканных ругать!

 

 

* * *

Были сосиски из мяса --

Стали теперь из Миасса.

 

 

* * *

Поздним вечером шёл я усталый с работы.

В переулке два парня пинали кого-то.

-- Да за что ж вы его? -- Я парням закричал.

-- Это Cif! Он нам деньги вернуть обещал.

 

 

СЧИТАЛОЧКА

Десять фармацевтов Strepsils принимало.

Один вдруг поперхнулся -- и вот их девять стало.

Десять педиатров Nurofen глотало.

Что стряслося с ними? Посмотри в начало.

-- Девять фармацевтов Strepsils принимают!

-- Девять педиатров Nurofen глотают!

А у старшей группы мы назавтра спросим:

Сколько тех и тех к утру осталось?..

 

* * *

Десять фармацевтов Strepsils принимало.

Нянечка пришла -- и девять насчитала.

-- Отчего такое горе набежало?

-- А глотать не надо чохом что попало.

 

* * *

Афроафриканец афроафрикашку

Попросил наполнить пепси-колой чашку.

-- Шиш тебе! -- сказал мальчишка загорелый. --

Пей вон молоко, как малокровный белый!

 

* * *

Я теперь на девок,

На обычных девок, не смотрю.

За такое диво

Только Always я благодарю.

Птичка-стюардесса!

Крыльями меня не соблазняй:

Мне теперь принцессу

С голубою кровью подавай.

 

* * *

Меня б давно сглотнул питон,

Женил папаша-охломон,

На кассе сцапал бы ОМОН,

Когда б не "Лиотон"...

 

* * *

Со мной теперь ты не похулиганишь,

Супруге не подсунешь компромат.

Теперь за этим делом смотрит Vanish.

И днём следит, и ночью. Понял, брат?

 

 

 

  

ТРИ ДИАЛОГА

(перевод с ихнего)

 

ХХ век

Ох, эти русские поганцы!

Без них мы б жили как в раю.

Они всё тащат, голодранцы,

От нас в Московию свою.

Всю шерсть и хлопок износили,

Из Украины хлеб свезли.

Потом и сало утащили,

И всё вообще уволокли.

У молдаван вино украли,

В Азербайджане нефть скачали,

У латышей всех шпрот пожрали

И мандарины у грузин.

А Казахстан весь распахали.

И у эстонцев что-то взяли.

Чего -- не знаю, но забрали,

Как говорил мне тут один...

-- Зачем же мы им всё отдали?

-- Они же нас завоевали.

 

XXI век

-- Ух, эти русские паскуды!

Мешают нам красиво жить.

Всю землю схапали, иуды,

И не хотят нам газ дарить.

Мы как в раю давно бы жили,

Когда б они как люди были.

А то, смотрите: нос дерут,

Ни шерсть, ни хлопок не берут.

Не тащат с Украины сало.

Воротят от всего хлебало.

На шпроты говорят: "Говно!"

Не пьют грузинское вино.

А уж молдавское подавно...

Нет, правда, как мы б жили славно!

Вот и эстонцев обижают:

У них... того... не покупают.

Чего "того"? Не знаю сам.

Но что-нибудь да есть же там!

-- А что ж себя так повели?

-- Да мстят, что мы от них ушли.

 

XXII век

-- Ах, эти русские уроды!

Везде: и там они, и тут.

Поразогнали все народы,

А сами вон ведь как живут!

Всё есть у них: и хлеб, и сало.

У них всё лучшим в мире стало.

Летят товары -- только дай.

Ведь завалили весь Китай!

До неприличия богаты,

Как раньше были эти... штаты.

А старики мне говорили,

Что вместе мы когда-то жили.

Одной страной, в одном краю...

Вот жили б нынче как в раю!

-- Но почему ж не так сейчас?

-- Так ведь они прогнали нас!

 

 

 

* * *

Я в краю родился

Самом неприглядном:

Половина нищих,

Половина жадных.

 

Ты края такие

Где ещё отыщешь?

Половина жадных,

Половина нищих.

 

Там с утра до ночи

Мечут безоглядно

Бисером пред очи

Нищие для жадных.

 

Там с ночи до света

Рвут, как будто тыщу,

Изо рта котлету

Жадные у нищих.

 

Гладкие парнищи,

Напевая складно,

Жадных рядят в нищих,

Нищих рядят в жадных.

 

Мальчик полунищий

В сюртучке опрятном

Как конфетку, ищет

Место среди жадных,

 

А детина – жадный,

Головой кивая:

«Проползёшь два метра.

Только не вставая!»

 

И ползёт бедняга,

Пропотев изрядно.

Слева – хохот нищих,

Справа – хрюки жадных.

 

Я смотрел на это.

Было непонятно:

То ли парень нищий,

То ли парень жадный?

 

Наконец, догадка

Бухнула в умище:

Ну, конечно,

Жадный!

 

И, конечно, нищий.

 

 

2002

 

 

 

НЕ ЗЛОБЫ РАДИ …

(колкости и эпиграммы)

 

«Не хочу, -- сказала – больше я с тобой любиться!»

Вот те на! И снова мне придётся выбирать:

То ль поплакать, то ль, наоборот, повеселиться,

То ль уж сесть, да что-нибудь великое создать

 

 

 

Есть всегда для юмора пора.

Даже с понедельника, с утра.

 

 

 

 

ЭПИГРАММЫ ПО СЛУЧАЮ

 

Взялся я как-то пародировать стихи такого Григория Мельникова. А пародий-то и не получилось. Получились какие-то четверостишия , шестистишия, -- в общем, какие-то, пёс их знает, поэтические недомерки, под определение пародии вовсе не подходящие. Ломал-ломал я голову, пытаясь определить их породу, -- да так и не сломал. И решил так: пусть это будут эпиграммы. Вот, на эпиграммы это, кажись, похоже. Значит, пускай и существуют под таким прозваньем.

Итак, вашему вниманию представляются:

Эпиграммы по случаю сочинения нравоучительных стихов г-ном Мельниковым

 

 

И прям в окопе гадим.

 

Григорий Мельников,

Пинок

 

Мы жили… Ну, какие есть.

Простые тёти-дяди.

Нет, умудрился всё ж залезть

И в наш окоп нагадить.

 

 

Талантлив ты, талантлив я.

Мы все талантливы, друзья!

Всего достичь смогли бы,

коль не были ленивы.

 

Григорий Мельников,

Лень

Григорий Мельников,

Лень

 

Сегодня я трудился,

Стихами разродился.

А друг мой всё ленился:

Насилу вниз спустился,

В метро поехал в гости к ней…

 

И оказался, блин, умней!

 

 

 

И подлость в душу не пускай!!!

Оглянись душой и ты увидишь мир прекрасен!

Григорий Мельников,

Оглянись душой!!!

 

 

Я счастьем поделюсь блистательным.

Чем хочешь поделюсь с тобой.

Но лишь не знаком восклицательным:

Без них мой стих вообще тугой.

 

 

Григорий Мельников,

Эмоции

 

 

Эмоции у вас весь разум затмевают,

В умишке вашем сером обрывая нить.

А у меня вот, брат, такого не бывает,

Поскольку нечем им и нечего затмить.

 

 

 

ДОРОГАМИ ПРОГРЕССА

 

Есенин -- пьянь. И Блок бухал. И Достоевский пил.

Ну, а Чайковский, тот вообще с мальчишками мутил.

Как хорошо, что всё про всех теперь мы можем знать!

Балетов можно не смотреть и книжек не читать.

И коли дали нам понять, что все мы лучше их,

То правил можно нам не знать и буквов никаких.

 

 

 

 

Про мишку

 

С мишкой весело играть!

Как его не потерять?

Я пришью его к одёже,

Потому что он хороший.

 

 

 

  

ЛЯГУШКИНЫ СТРАДАНИЯ

Ну, что ж Иван-царевич долго не идёт!

Чего-то он боится иль чего-то ждёт?

Всё слушаю шаги. Болят уж перепонки…

Целуй меня, не бойся!

Я не с Амазонки.

 

 

 

* * *

Пускай с меня не взыщут…

Замечу мимоходом:

Мы потребляем пищу –

И производим…

Что-то

 

 

* * *

Когда ж Он нас с лица Земли сметёт?

А, видимо, немного подождёт,

Когда уже совсем, такую мать,

Нам будет друг на друга наплевать.

 

 

* * *

Соседа доля нелегка:

То там бакланят как грузина,

То тут грохочут гопака,

То напиваются…

Как финны.

 

  

* * *

Гордимся: на Западе новый Мессия.

И снова он выходец – глянь! – из России!

Но хмурятся сверху на нас праотцы:

Когда ж, мол, начнутся в Россию входцы?

 

 

 

КУДА ПОДАТЬСЯ ?

 

На распутье лошадь стала.

Смотрит в камень ошалело:

Поднебесная направо,

Незалежная налево.

 

 

 

 

Снег на крыше белый слился цветом с небом.

Был домишко целый или целым не был?

 

А. Трубенок

 

 

ФЛАГ РОССИЙСКИЙ

 

Флаг макушкой белой слился цветом с небом.

Был, однако, целый или целым не был?

А в груди народной – вздох по всей России:

«Может, снова, родный, станешь красно-синим?»

 

 

 

 

 

НАШИ ПРАЗДНИКИ

 

НОВЕЙШАЯ КУЛИНАРНАЯ КНИГА

НАПИТКИ

Коктейль «Крепкий»

Самогон свёкольный . . . . . . . . . . . . . . . . .200 мл

Перец «Огонёк» . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . .1 стручок

Карбид кальция. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 25 г

Настаивать 5 мин.

 

Коктейль "Синяя борода"

Водка «Застольная» . . . . . . . .. . . . . . . . . . ..255 мл

Рыльце кукурузное . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 77 г

Индиго . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .29 г

Лёд гренландский . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 10 г

Всё перемешать.

 

Коктейль "Геолог"

Спирт питьевой . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1л

Геолог . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 1 чел.

Пить на кухне.

 

Чай «Шахирезеда»

Шах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 35 г

Резеда. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 88 г

Вода . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 200 мл

Настаивать 5 мин.

 

ДЕСЕРТЫ

Торт "Старорусский"

Торт "Киевский"-- 1 шт. в пластиковом футляре

Водка "старорусская" из Ставр. края -- 1 бут.

Ложка столовая

Бутылку водки осторожно влить в торт.

Есть ложкой.

 

 

  

РАЗМЫШЛЕНИЯ О МУЖСКОМ ПРАЗДНИКЕ

 

 

Что ни говорите, а появление в календаре такого праздника для всех явилось неожиданным и даже где-то огорошивающим.

Вот что я узнал о нём благодаря нашим милым дамам, любезно поздравившим наш не столь многочисленный мужской коллектив:

С легкой руки Михаила Горбачева с мужской дискриминацией было покончено, и мировая общественность стала отмечать Всемирный день мужчин (World Men's Day).

Инициативу бывшего президента СССР Михаила Горбачева поддержали венский магистрат, отделение ООН в Вене и ряд других международных организаций. Отмечается День мужчин в первую субботу ноября.

И отреагировать на всё это я пока сумел только так:

А магистрат-то венский --

Он по составу женский?

Иль вот ещё хотелось бы узнать:

День женский -- он весною.

А наш... Другой порою.

И как прикажешь это понимать?

Весной встречают солнце

Якуты. А эстонцы --

На льдине унесённых рыбаков.

Весною всё встречают.

А в осень провожают.

Скворец вон пел, а в осень -- был таков.

Такие вот загадки...

И новые порядки

Нам надо хорошо обмозговать.

Казалось бы: неплохо.

Но нет ли тут подвоха?

И это... Без бутылки не понять.

 

 

  

Евгению Погребному

 

Ах, как же мне Евгения

Поздравить с Днём рождения?

 

Я так бездарно опоздал,

И нету мне прощения.

Чем замолю свои грехи?

Вот разве посвятить стихи…

Конечно, шубу не сошьёшь

Из них.

И в рюмку не нальёшь.

И не положишь их на счёт.

И не посадишь в огород…

Но всё же добрые едва

Бывают лишними слова.

Они не хуже, чем салют,

Коль от души они идут.

 

Так, значит, рюмочку налей.

И посиди.

И не красней.

 

Известно каждому: природа

Не может жить без кислорода.

Медведь без кислорода – труп.

Без кислорода сохнет дуб.

И даже рыба под водой –

И ни тудой, и ни сюдой.

И вянут бедные цветы…

 

Вот кислород, брат, -- это ты.

Ты так же жизненно нужён

И так же скромен, как и он.

Никто ведь кислороду честь

Не отдаёт…

Когда он есть!

Но чуть замешкался – беда!

Приди, родной, скорей сюда!

Ты защити. Укрой. Спаси.

Ты от беды нас унеси!

И он спешит.

Скорей!

Скорей!

(Вот тут ещё одну налей)

Во славу добрых и больших

Твоих умелых…

Золотых!

Умеет у Алёнки дед

Чинить машину.

Стлать паркет.

Клепать металл.

Варить обед.

Толковый может дать совет.

Цветы сажать.

Паять.

Белить…

Всем помогать и всех любить.

Зря не ругаться

И не ныть.

 

Тут надо третью налить.

 

И с третьей дружно мы встаём.

Как! Разве это всё о нём?

Конечно же, не всё, друзья.

Но всё ведь рассказать нельзя.

Пусть, что не сказано в словах,

У нас останется в сердцах.

И все мы гордо воспарим

От мысли, что знакомы с ним,

Достойным кисти и холста…

 

Живи, Евгений, лет до ста!

 

 

 

 

ЗАСТОЛЬНАЯ ИСТОРИЯ (вместо анекдота)

Дело было во время службы в армии. Попросил нас с другом один офицер, хороший человек, выпустить стенгазету в детском садике, в который ходила его дочь. Всякая просьба подобного рода для солдата равнозначна поощрению. Шутка ли -- целый день поболтаться вне части, да ещё в воскресенье!
По случаю выходного дня в садике был сторож -- парень из студентов. Ему наше присутствие было тоже на руку, поскольку давало возможность сачкануть, что он и не замедлил сделать. Уходя, он стал давать какие-то инструкции, которые слушал мой друг. А я, делая вид, что слушаю, с умным видом кивал головой. Из того, что я всё-таки услышал, можно было понять, что он просит кому-то что-то сделать. И я, продолжая кивать с умным видом, говорю:
-- Ну, она ведь скажет, когда будет нужно?
Парень ответил: "Скажет, скажет", при этом как-то подозрительно улыбаясь.
Проводили мы его. Рисуем газету эдак неторопливо (работа стоит, а служба идёт!), и через несколько часов я говорю товарищу:
-- Кому-то он просил что-то сделать, а никто не подходит, не обращается.
Тут он бросает карандаш и разражается таким хохотом, как будто я ему рассказал по меньшей мере новый анекдот. И между приступами этого дурацкого смеха кое-как произносит:
-- Обезьянку он просил покормить. Обезьянка у них тут, в живом уголке.

 

 

 

 

ОЧЕНЬ ПРАВДИВЫЕ ИСТОРИИ

 

МАЛОИЗВЕСТНОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ

С. П. КОРОЛЁВА

 

Эту историю в былые времена как-то рассказал мне мой научный руководитель (имя его обнародую позже, если он даст на это своё согласие).

После успешного полёта станции Луна-16, доставившей на Землю лунный грунт, готовился полёт следующей станции, Луна-17. Поскольку наше ведомство было заинтересовано в результатах экспериментов, которые должна была провести эта станция, и в рамках своей компетенции участвовало в подготовке этих экспериментов, до самого пуска ракеты на Байконуре дежурили наши сотрудники. Некоторое время пришлось этим заниматься и мне с моим коллегой, в те времена тоже достаточно молодым и перспективным научным работником. Занятие это заключалось в необходимости находиться в пределах досягаемости руководства -- как нашего, так и самого высокого, -- "на всякий пожарный" -- и, как и все подобные занятия, было наискучнейшим. Дело осложнялось тем, что погода не благоприятствовала прогулкам на вольном воздухе (был ноябрь с обычными для этого месяца в тех краях "прелестями" в виде пронизывающего ветра, мокрого снега и ледяного дождя), из-за чего львиную долю времени приходилось проводить в отведённом для нас помещении -- длинной и узкой комнате, напоминающей то ли часть коридора, то ли школьный пенал. На второй день было выпито всё привезённое из Москвы спиртное, на третий прочитаны все взятые с собой журналы, и наступила уже самая настоящая, не сдерживаемая ничем, тоска.

Вместе с нами в комнате находился какой-то генерал. Каковы были его задачи, я не знаю до сих пор. Видимо, они были в чём-то схожи с нашими, потому что точно в назначенное время он, как и мы, появлялся в "пенале", здоровался кивком головы и, не снимая шинели, усаживался на стул. Иногда он просто сидел,

уткнувшись взглядом в пространство, иногда доставал из кармана сложенную газету (подозреваю, что всегда одну и ту же). Но каждые десять-пятнадцать минут неизменно вскакивал и начинал метаться по комнате, всякий раз нарушая нашу дремоту. Маленький, поджарый, он носился вдоль комнаты с каким-то остервенением, после чего выскакивал на улицу и пропадал там добрые пять минут. Возвратившись в комнату, снова кидался на стул и затихал на некоторое время, после чего всё повторялось сначала. Несмотря на приличный возраст, это вынужденное безделье тяготило его сильнее, чем нас двоих, молодых и полных сил, вместе взятых. Мы ведь всё-таки имели какую-никакую закалку в виде опыта работы в НИИ, которой, похоже, он не имел совсем.

И вот однажды, после очередного своего броска на улицу, он неожиданно подошёл к нам и безо всяких предисловий сказал:

-- А что, ребята, слабо жопой достать потолок?

Мы, два серьёзных (как мы тогда ещё считали) научных работника, оценивающим взглядом посмотрели на потолок, до которого было никак не меньше трёх с половиной метров, и выдали единодушное глубокомысленное заключение:

-- Это невозможно.

Не говоря лишних слов, он протянул жёсткую, как байдарочное весло, ладонь.

-- Коньяк?

Мы были настолько уверены в справедливости и, главное, научной обоснованности данного нами заключения, что нас нисколько не смутило полное отсутствие в наших пожитках какого бы то ни было спиртного, самым безобразным образом сочетающееся с очень поздним часом, повергающим в прах любые попытки изменить это положение вещей. В нас бушевал научный снобизм, густо приправленный высокомерием молодости, -- очень опасный коктейль. Хотя иногда и он творит чудеса, как и полагается спиртному.

Но сейчас не об этом.

Заключив пари, наш генерал порывисто, как всё, что он делал, скинул шинель, повесил на спинку стула китель, весь размалёванный разноцветными орденскими планками, и засучил рукава рубахи. Мы, кажется, даже подались к нему, чтобы определить, что же он станет делать дальше.

Наше фиаско было простым и весомым в своей убедительности.

Закатав рукава, генерал прошёл в самый конец комнаты -- обиднее всего, что именно в тот, в котором обычно находились мы с товарищем -- и, упираясь руками в стену, а ногами в выступ, который, как оказалось, был в этом конце комнаты (то ли заброшенная печь-голландка, то ли встроенный шкаф, открывающийся из коридора), начал быстро подниматься к потолку.

Поднявшись, он, как мне показалось, посмеиваясь над нами, потёрся задом о потолок, убедительно испачкав побелкой свои брюки с лампасами, после чего пружинисто спрыгнул на пол. Вся операция едва ли заняла больше двух минут.

Мы подбежали и энергично стали отряхивать от побелки генеральскую задницу. И при этом мы не испытывали ни капли стыда. Ни капли подобострастия и самоуничижения перед высоким чином. Что мы действительно испытывали, отряхивая генеральские штаны, так это огромное уважение к пожилому человеку, на наших глазах сделавшему то, что под силу далеко не каждому, даже сильному и молодому.

И ещё. Это было уважение к человеку, давшему решение задачи, казавшейся до него невыполнимой.

И, наконец, это была готовность признать свою неправоту -- вещь, для любого научного работника незаменимая.

Но сейчас не об этом.

Отряхнули мы, значит, генеральскую задницу, скорее гордость испытывая, чем стыд.

Стыдно нам стало потом.

Надел он свой китель с разноцветной грудью, повернулся к нам и повторил сакраментальное:

-- Коньяк?

И тут он продемонстрировал качество, достойное самого великого человека. Поглядев лишь несколько секунд на наши опущенные ниже ушей головы, он бодрым командирским голосом, в котором не слышалось ни капли упрёка, обиды или осуждения, сказал:

-- Будете должны.

И, как бывало, энергично заходил по комнате. Но на этот раз на его лице читалась какая-то конструктивная мысль. Он явно что-то обдумывал.

Внезапно остановившись, он произнёс себе под нос, тихо, но внятно: "Маленький солдатик". И вышел в коридор. Было слышно, как он говорил по телефону из прихожей, если судить по интонации, с человеком, младшим по званию.

В комнату он зашёл, потирая руки и хитро поглядывая на нас. Это было до того похоже на тот, первый раз, закончившийся для нас так плачевно, что мы, не сговариваясь, оба решили не принимать больше никаких предложений этого ловкого генерала, какими бы заманчивыми они нам ни казались.

Он характерным жестом щёлкнул себя по горлу и вопросительно вскинул голову:

-- Не возражаете?

-- Не... -- замялись мы, сами толком не понимая, как именно хотели бы закончить фразу, но, наконец, промямлили что-то насчёт трезвости, насчёт того, что мы о долге помним и, дескать, завтра, как только забрезжит рассвет...

Он не стал слушать нашу белиберду, а спросил прямо, недоверчиво потряхивая головой:

-- Неужели откажетесь?

-- А... где взять-то? -- слегка оправившись от шока, сказали мы. -- Ночь ведь на дворе...

-- Уже не ваша забота, -- отчеканил он строго. -- Всё будет. Если не заснёте.

-- Это нево... -- начал было я, но тут же осёкся, вспомнив о необыкновенных способностях этого человека.

-- Всё будет! -- Усмехнулся он. Но!

Тут он поднял палец и с некоторым нажимом и элементом таинственности в голосе закончил:

-- Нескоро. Часа два с гаком. Так что смотрите, не засыпайте.

Прошло около трёх часов, прежде чем в дверь деликатно постучали. На голос генерала вошёл усатый сержант, молодцевато отдал генералу честь и положил на стол обшитую тканью солдатскую фляжку и защитного цвета полотняный мешок, в котором что-то тенькнуло очень похоже на то, как стучат друг о друга банки с тушёнкой. Запахло хлебом.

-- Соточку дёрнешь? -- Деловито спросил генерал.

-- Никак нет! -- Звонко отрапортовал сержант.

Генерал довольно усмехнулся. По лицу было видно, что, будь ответ другим, он без колебаний налил бы служивому, но всё-таки отказ порадовал его больше.

-- Разрешите идти?

-- Иди, -- ответил генерал. -- Командиру привет.

-- Есть привет!

Сержант исчез за дверью.

-- Свежей водички в графин! -- Распорядился генерал, привычно вспарывая банку с тушёнкой карманным ножом хороших мужских размеров.

Я пулей полетел за водой. Было радостно и хотелось подчиняться.

Когда выпили по третьей, генерал неожиданно подмигнул нам:

-- Ну, как Королёвский спиртик? Забирает?

Языки уже развязались, порог неловкости был преодолён, и мы поинтересовались уже запросто:

-- А почему "Королёвский"?

Он ухмыльнулся:

-- Не знаете?

И рассказал нам эту историю.

Где-то там в ракете -- разумеется, я не знаю, где именно (а я от себя попутно напоминаю, что рассказчик -- мой шеф -- является специалистом совсем не в области ракетной техники)-- есть большая ёмкость со спиртом. При разработке чертежей конструктор принял решение выполнить эту ёмкость глухой. То есть она должна была соединяться только с технологическим трубопроводом и не иметь никаких

дополнительных отверстий.

Когда это решение показали тогда ещё здравствовавшему Сергею Павловичу Королёву, он неожиданно рассвирепел.

-- Вы понимаете, что делаете, или нет? Это же спирт! Дыру проковыряют, в самом неожиданном месте провертят, мы ничего и не заметим! Под аварию меня подведёте!

И мгновенно принял решение:

-- Просверлить отверстие, поставить кран и опломбировать.

И вот этот-то самый Королёвский кран, как открыли впоследствии дошлые люди, имеющие доступ к этой технике, в пределах пломбы можно слегка повернуть. Так, что примерно за два часа можно накапать целую фляжку. Но доступ к месту, где стоит этот кран, очень тесен, поэтому протиснуться туда может только человек с достаточно маленькими геометрическими размерами. Так открылся смысл таинственных слов "маленький солдатик".

-- Вот такой у нас сегодня Королёвский спирт. Угощение от Сергея Павловича. Хорош?

Мы дружно кивнули. "Гениальное решение", -- подумал я. Гениальное и простое.

Он налил еще, молча опрокинул свой стакан, крякнув, закусил хорошим куском тушёнки и, словно продолжая полемизировать с нами, проворчал:

-- "Невозможно, невозможно"... В Советской армии нет ничего невозможного! Вот так.

С этими словами он подошёл к соседнему столу, не обезображенному нашим пиршеством, и свалился на него в глубоком сне.

 

 

 

МЫЛИ ГУСИ ЛАПКИ ...

 

Дедок затянулся напоследок, швырнул окурок за окошко и неторопливо начал свой рассказ.

-- Стали, это, в деревне гуси пропадать. Что ни день, то кто-нибудь, да недосчитается. Прямо напасть! Лиса, что ли, их таскает?

Да и кроме лисы есть кому. Это сейчас у нас в деревне пусто, шаром покати. А тогда ещё был народ. Как уборочная, так нагонят -- Бог ты мой! Солдаты, студенты, инженеры там разные из институтов, шофера со своими машинами. Аж из Москвы приезжали! Ага. На пригорке там лагерем встанут, машины в линейку построят. Кажин день на мясо корову забивали! Во, сколько народу приезжало.

Ну, ладно.

Думали-думали, значит, -- решили проследить. А кому следить-то больно, все заняты. Это сейчас все без дела болтаются, вон уже деколон весь выпили, за "синичку" принялись. Каку "синичку"? А пёс её знает, жидкость какая-то. Я-то этим не занимаюсь. Спирт в ей, кажись, или там чего наподобие. Что? Да, говорят, вроде в соседнем районе один от неё помер. А наши все живы. Пока.

Ну, ладно.

Значит, лето на дворе, все при деле. Школьники -- и те с темна до темна на току вкалывают. А гуси далёко ходят. У нас там речка... Не речка даже, ручеёк. Там и моста нет, дорога вброд идёт. И далёко так от села, со двора не увидишь. Вот там все гуси деревенские-то и обитают. С утра, значит, туда -- как на службу. а вечером назад. Ну, вот и пропадать стали. А смотреть некому.

Мужики меня попросили. Ты, мол, на пенсии, делать тебе нечего, -- понаблюдай.

Ладно.

Выбрал я позицию в толЕ там, в зарослях. Видно всё -- и дорогу, и гусей. Вон они там в воде

возятся. Всё, в общем, видно. А меня не больно. Если так не приглядываться, то и совсем не видно. Ага.

Ну, сижу, значит, наблюдаю. Ничего вроде как особенного не происходит. Гуси в воде копаются, машины по дороге вброд проезжают, зерно на ток везут. Скукотища, в общем. Эх, думаю, надо было удочку прихватить! А то ведь усну тут.

И только я это подумал, как одна из машин московских заезжает так в ручей, немного в сторонку, и останавливается. Открывает, значит, шофер обе дверцы, снимает ведро такое -- знаешь, тогда шофера резиновые вёдра из старых камер клеили. У кажного, смотришь, вот тут, сбоку кабинки, такое ведро висит. Так вот, снимает он это ведро и начинает машину полоскать. Под кузов плещет, скаты обольёт. Ну, жарко, наверно, мужику, -- лето ведь, пыль, духота.

И вдруг!

Вижу: от стаи один гусь отделяется и тихонько так к машине этой чапает. Остальные гуси расступаются, его пропускают. Гусь -- птица степенная, не то что мы. У нас в сельпо, бывало, если чего дают, -- не протолкнёшься. Христом Богом просишь: пустите, мне папиросы всего надо-то, машина вон ждёт, -- хрен тебя пропустят! А гусь -- он интеллигент. Посторонится. проходи, мол, раз надо.

Да.

Так вот, идёт этот гусь прямёхонько к машине. У машины крыльями так -- мах! -- на подножку. И в кабинку. В том-то и дело, что сам! Самостоятельно. И как только он в кабинку забрался, шофер этот дверцу захлопнул, сам за руль -- и по газам.

Он-то уехал, а я сижу с открытым ртом. И, чего мне теперя делать, не соображаю. Рассказать мужикам то, что видел, -- засмеют. Ещё и дураком посчитают. Да и что говорить-то! Шофер -- мужик как мужик. Я его со своего поста толком и не разглядел. Машина -- их, таких, вон целая автоколонна, все одинаковые. А номер я, по таким делам, и посмотреть-то не сообразил.

Что делать?

Решил так: никто не видел, как я в дозор отправлялся. Вернусь-ка я по-тихому и скажу, что не сумел сегодня заступить: дела, мол, всякие помешали. А назавтра уж буду смотреть в оба!

Так и сделал.

На следующий день картина повторяется. Машина опять останавливается, дверцы нараспашку, шофер машину поливает, гусь самостоятельно в кабинку забирается, поехали. Только на этот-то раз я уже и номерок записал, и парня получше разглядел. Но на смех меня всё-таки подняли. Хорошо -- говорю мужикам -- пусть завтра к такому-то часу кто-нибудь из вас туда подъедет. Вот вместе и посмотрим.

Подъехал назавтра один там... Сидим, смотрим. Опять всё то же самое. Этот рот раскрыл, а мне-то уже не в диковинку. Толкаю его в бок: ты, мол, помоложе, -- так беги. Прихватить же надо на месте, с поличным, так сказать. Хотя и у самого сомнение: с каким поличным, коли гусь сам к нему залазит. Гипнотизирует он их, что ли? Поди ещё, докажи! И в дураках можно очень даже вполне оказаться.

Но напарника всё ж толкаю. Очнулся он, побежал, да не успел, конечно. Опять впустую день пропал.

Решили с мужиками так. Посадить человек пять в микроавтобус и ездить туда-сюда, не останавливаясь, чтобы не спугнуть. Вроде как по каким делам ездим!

Ну, и прихватили.

Так что оказалось! Он, стервец, как дверцу-то распахивал, так выбрасывал "на улицу" крючок с наживкой. Пока он там колёса водой поливал, гусь наживку эту заглатывал. А шофер незаметно начинал между делом леску помалу подтягивать. Гусь и шёл туда, куда его тянуло. Шёл себе потихоньку, безо всякой паники. Гусь -- птица степенная.

Ну, порешили мы с мужиками, чтоб пшеницу шофер тот нам завёз. За каждого гуся по центнеру. Он было на дыбки: не могу, мол, совхозное воровать, поймают -- посадят. А мы: тогда мы, мол, за птицу тебя посадим. Ничего, уломали. Завёз зерно!

Дедок замолчал и принялся закуривать снова.

 

 

 

ХРОНИКИ МАКСИМА КУЗЬМИЧА

 

Хроника недалёкого будущего – 2

 

ДТП случилось в половине первого ночи. Чёрная иномарка, неожиданно выскочившая из-за угла, между 12-м и 14-м этажами сбила пенсионера Хрюкина, возвращавшегося из круглосуточной булочной пешком ввиду того, что по решению собрания ТСЖ с 23-00 в грузовом лифте функционировала платная парковка, а пассажирский резервировался для подъёма автомобилей спецслужб. Будучи ещё в сознании, Хрюкин слышал, как колёса иномарки прогромыхали по незадымляемой лестнице, предположительно, направляясь к кв. 109. Больше он не слышал ничего, т.к. моментально появившаяся "скорая" провела сеанс интенсивной терапии, в результате чего сознание оставило потерпевшего в покое.

Прибывший сотрудник ГИБДД опросил жильцов ближайших к месту происшествия кв. 107, 108 и 109 и осмотрел их транспортные средства. Чёрная иномарка жильца кв. 109 вызывала некоторые подозрения в связи с наличием на её капоте пластикового пакета с одним батоном белого хлеба и круглой буханкой "дарницкого", а также тем, что двигатель автомобиля был ещё горячим. Но хозяин иномарки, привлекши в свидетели жену, тёщу и 6-летнего сына, сумел доказать, что он собирался устроить на капоте пикник, а двигатель запустил, чтобы использовать его в качестве тостера, т.к. имеющийся в хозяйстве электрический тостер сломался и требует починки. Сотрудник ГИБДД подверг обитателей кв. 109 раздельному и перекрёстному допросу, но предъявленный в качестве вещественного доказательства сломанный электрический тостер (отсутствует одна ножка и не закреплена клавиша управления) убедил его в верности версии хозяина кв. 109. Он составил протокол, в котором указал

в качестве причин происшествия отсутствие электролампочки у входа в подъезд, стёршуюся разметку и незаконную деятельность хозяина круглосуточной булочной, которую за последние 2 месяца закрывали 3 раза, но каждый раз, по непонятным причинам, она возобновляла свою работу. Кроме того, было рекомендовано восстановить деревянный поручень на перилах лестницы, сорванный при подъёме рояля в кв. 206, а также ограничить скорость движения между 12-м и 14-м этажами величиной 60 км/ч. "Мотоциклы бы ещё... Того... Житья от них нет", -- хныкал присутствующий при составлении протокола хозяин кв. 108. На эти слова инспектор ГИБДД, подняв строгие глаза на хозяина кв. 108, ответил резонным вопросом:

-- А в туалет как будете добираться?

И, услышав ответное молчание, подобревшим голосом сказал:

-- То-то же.

После чего сложил составленную бумагу вчетверо, засунул её во внутренний карман и, нажав на акселератор, лихо вырулил за дверь.

В это время от шума скачущего по ступеням автомобиля ГИБДД в кв. 95 проснулся Максим Кузьмич и, посмотрев в дверной глазок, проворчал:

-- Менты проклятые. Ни днём, ни ночью покоя от них нет. Лифт им предоставили, так нет -- всё по лестницам гарцуют. Тьфу!

И, хлопнув кружку водопроводной воды, снова завалился в жаркую постель.

 

Хроника революционных преобразований

 

На третьем году полномочий выяснилась клановость президента Бахура. Возмущённый народ поджёг президентскую резиденцию, затопил канализацией здание Совета Министров, потому что премьером был Бахурко, превратил в кирпичную дрянь

здание министерства внутренних дел, где министром был Бахурёнок, повалял автобусы и вагоны, так как министром транспорта был Бахурчак, побил окна в больницах, т.к. министром здравоохранения был Бахурман, выпотрошил из сейфов и развеял по центральным улицам архивы госбезопасности, где председателем комитета был Бахурия, и уже двигался было к сейфам Центрального банка (председатель Бахурзон), чтобы уничтожить национальную валюту с портретами Бахурынгана, но вовремя спохватился, вспомнив, что, с одной стороны, Бахурынган приходится Бахуру если и родственником, то весьма дальним, их родственные связи теряются где-то в глубине веков, а с другой стороны, хлеб без "бахурынганок" не дадут, а он нужен уже сегодня.

Тогда решили, не теряя времени, назначить новые выборы президента. Но тут выяснилось, что председатель ЦИК Бахурындин вместе с председателем Конституционного суда Бахуревичем и генеральным прокурором Бахуратовым, не дожидаясь кровавой отставки, попросили политического убежища в соседней стране.

На пост председателя ЦИК выдвинули приехавшего из самой демократической демократии в мире господина Сахибзенхауэра, опытного юриста, хорошо зарекомендовавшего себя в этой демократической демократии и известного в кое-каких международных кругах. Широкие массы с энтузиазмом подхватили это предложение, т.к. за период революционных событий начали слегка уставать от обязательного в таких случаях взаимного мордобоя, пьянства, разврата, грабежей и мародёрства.

Вновь назначенный председатель ЦИК мгновенно зарегистрировал кандидатом на пост президента г-на Сахиба, выходца из самых широких народных масс, которые за него единодушно и проголосовали. Вскоре выяснилось, что в голосовании не участвовала южная часть страны, которая в этот момент находилась под властью низложенного

кланового Бахура, но учитывать это не стали, т.к. председатель ЦИК указал на исторический прецедент, имевший место в самой демократической демократии (сокращённо СДД), когда южные штаты тоже находились под посторонней властью (т.е. под властью другого государства), отчего она (демократия) стала только демократичней.

Широкие народные массы удовлетворились данным объяснением и разошлись, чтобы заняться неотложными делами. Был наконец потушен пожар президентской резиденции, и г-н Сахиб торжественно вступил в должность. Массы со всеми силами, оставшимися после выполнения революционного долга, приступили к откачке канализации из здания Совета Министров. За ходом откачки лично следил вновь назначенный премьер Сахибко. Министр внутренних дел Сахибъёнок принялся ловить и вскоре заявил официально, что переловил всех бандитов, насильников, мордобойцев и мародёров. Он даже опубликовал в центральной печати их список, в котором, по странной случайности, 98 процентов фамилий начинались с заглавной буквы "Б".

Министр Сахибчак в самые сжатые сроки восстановил движение транспорта.

Во вновь построенной больнице первых пациентов лично приветствовал министр здравоохранения Сахибман.

Надёжную охрану границ внутренних и внешних построил председатель комитета госбезопасности Сахибурия.

Бахурзон вторично женился, принял фамилию супруги, и теперь он Сахибзон, но по-прежнему председатель Центрального банка.

Председатель Конституционного суда Сахибович озабочен рассмотрением предложения, поступившего из самых глубин народных масс, об увеличении срока президентских полномочий до 85 лет, на что его близкий друг, генеральный прокурор

Сахибатов, ухмыляясь, говорит в частных беседах, что если бы не он, то этот срок, пожалуй, мог бы сократиться до 3-х месяцев.

Тут проснулся Максим Кузьмич и энергично плюнул на пол.

 

 

КВН,  ДА  И  ТОЛЬКО  !

Вы любите отвечать на глупые вопросы?

да	9.52%
нет	23.81%
люблю давать на них глупые ответы	33.33%
это прикольно	26.19%
вообще люблю, но на этот отвечать не буду	4.76%
другое	2.38%

 

Вот и я, как и большинство опрошенных, обожаю давать глупые ответы. Например, вот такие:

 

-- Дождь будет?

Лучший ответ: Обязательно

 

 

-- Он на моей тачке пьяный - отвечаем оба. На хрена козе баян?

-- Подарите ему эту тачку, чтобы он один отвечал. И спите спокойно

 

-- Как разместить анти рекламу на одну из авиакомпаний?

-- Заказать майку с надписью: "Ребята! Не летайте самолётами одной из авиакомпаний!" И везде её носить.Команда проекта
Мой Мир

 

--Вам нравится то, о чем Вы мечтаете?-))

--Нет, совершенно не нравится, с души воротит. Но вот не могу, мечтаю -- и всё.

 

-- Что думают собаки о человечестве? Понимают ли что мы разумнее их?

-- Кто сказал, что мы разумнее? Это ведь только мы друг другу так говорим, а еще ни одна собака нам этого ни разу не сказала

 

 

-- Почему во многих Казино перестали бесплатно наливать выпить? Кризис? или больше пить стали?

-- После вступления в силу Закона бизнес этот стал полулегальным, следовательно, расходы на взятки резко возросли... На спиртном и экономят.Команда проекта
Мой Мир

 

 

 

КАК Я СОЧИНЯЛ ШЛЯГЕР

 

Яшка Рабкин бежал по коридору навстречу мне, низко опустив голову и что-то увлечённо перелистывая. Я не успел отвернуть, он воткнулся мне затылком в солнечное сплетение, и недолистанные им разноцветные бумажки разлетелись по полу. Я нагнулся, помогая ему собирать, и с приятным удивлением разглядел на них бесконечно милые изображения российских городов. Особенно хорош был Ярославль.

-- Ты где это столько надыбал?

Продолжая шевелить губами, он неопределённо махнул рукой в конец коридора.

-- За что?

-- За шлягер.

Идея сочинить шлягер раньше не особенно меня увлекала, но российские города манили властно. И давно. "А чем я хуже Яшки?" -- подумал я небезосновательно и тут же, в туалете, на подоконнике набросал текст. Перечитал. Понравилось. Особенно припев:

 

Я тебя

Увезу,

И не отыщет нас твоя семья.

У реки

В том лесу

Счастливы будем ты и я!

 

Мурлыкая его себе под нос на какой-то попавшийся под руку мотив, я зашёл туда, куда так неопределённо махнул Яшка, и вложил листок со свеженаписанным текстом в протянутую руку человека, сидевшего за

столом. Он пробежал его глазами, вздохнул и пророкотал, как мне показалось, прямо из-под своих бровей, занимавших всю верхнюю часть лица:

-- Ладно. Может, и пригодится. Только тут вот... В каком-то лесу. Разве можно быть счастливым в лесу? Да и смысловую нагрузочку надо бы... того... снизить.

Я интеллектуально наморщил лоб. Не помогало. Ничего путного в голову решительно не приходило. А уходить просто так очень не хотелось. В отчаянии я написал:

 

Я тебя

Увезу,

И не отыщет нас твоя семья.

У реки

Су-су-су

Счастливы будем ты и я!

 

-- Ну, вот. Это уже получше, -- пророкотали брови. -- Только я и реку бы ещё убрал. Земля большая, места везде разные. Реки не везде есть. Зачем же заранее отсекать такую громадную аудиторию? Рек у них может и не быть, зато есть кое-что другое... При этих словах он со значением посмотрел мне в глаза.

Я взял листок и написал:

 

Я тебя

Увезу,

И не отыщет нас твоя семья.

Ки-ки-ки

Су-су-су

Счастливы будем ты и я!

 

-- Счастье как-то не того... Да и вообще, стоит ли такими словами злоупотреблять? Категория эта... фи.. лософская, -- проговорил он, заметно довольный тем, что с первого раза произнёс непривычное слово. -- А нам не размышлять, не фи.. лософствовать, а танцевать надо. И так уже доразмышлялись все... До ручки!

Он улыбнулся своей неожиданной шутке.

Не долго думая, я выдал вариант:

 

Я тебя

Увезу,

И не отыщет нас твоя семья.

Ки-ки-ки

Су-су-су

Там тара-тири-там я!

 

-- Во! -- Обрадовались брови. -- Особенно хорошо это вот "тири-там"... Я бы так не смог! -- Выдал он высшую похвалу. -- Только этого вот не надо:"Семья!.." "Отыщет!.." Криминалом каким-то попахивает. Давай как-нибудь без этого!

Ободрённый похвалой, я самоуверенно поправил:

 

Я тебя

Увезу

Там тара-рира-рам-бурбия.

Ки-ки-ки

Су-су-су

Там тара-тира-там я!

 

Вопреки ожиданиям, брови остались недовольны.

-- Как-то не того... "Увезу" -- и что дальше? Подумай, -- сказал он, возвращая листок.

Я быстренько исправил недостаток хорошо освоенным уже мной способом:

 

Я тебя

Ку-ку-ку

Там тара-рира-рам-бурбия.

Ки-ки-ки

Су-су-су

Там тара-тира-там я!

Брови весело расхохотались:

-- Я, значит, тебя? Это... Ку-ку-ку! Ой, хорошо. Здорово!

Он неподдельно веселился, то и дело повторяя эти слова и сопровождая их неприличными жестами. Я уже было решил, что моя работа над шлягером успешно завершена, но он неожиданно нагнулся ко мне через стол и прошептал:

-- Мне во как нравится! Но... Тут у нас есть одна дама. Она никакого секса не потерпит. А мы от неё зависим. Так что уж того... Как-нибудь сделай, чтобы без этого.

Я пожал плечами и выдал шедевр:

 

Бла-бла-бла

Ку-ку-ку

Там тара-рира-рам-бурбия.

Ки-ки-ки

Су-су-су

Там тара-тира-там я!

 

Ну, вот и славненько, -- сказали брови, пряча листок в ящик стола.

Я победно положил нога на ногу.

-- И когда можно зайти?

-- Куда? -- неподдельно удивились брови.

-- Как куда? В кассу, конечно.

-- Зачем?

-- За гонораром.

-- Какой гонорар? За что?

Его удивлению не было границ.

-- Ну, как же!

Я красноречиво указал на ящик стола.

-- Чего-о? -- Протянул он. -- Деньги? За этот вот "Трам-пам-пам"? Ну, ты, брат, и нахал!..

 

Здоровый оказался. Лежу в палате, слушаю по радио все музыкальные программы и размышляю: отчего это Яшке такое счастье? Чем его "Трам-пам-пам" оказался лучше?

 

 

 

ОХ, И НАРОД !

(интермедия)

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

 

в р а ч

п а ц и е н т

м е д с е с т р а

 

В кабинете в р а ч и п а ц и е н т. В р а ч сосредоточенно пишет что-то.

 

п а ц и е н т Здравствуйте.

 

В р а ч продолжает писать, не обращая внимания на п а ц и е н т а.

 

п а ц и е н т (громче) Здравствуйте!

 

В р а ч перестаёт писать, устремляет глаза в потолок. Шевелит губами, размышляя над чем-то. Затем вновь опускает глаза и продолжает писать.

С треском распахивается дверь, в кабинет влетает м е д с е с т р а. Без пауз подлетает к в р а ч у, наклоняется к нему и что-то быстро шепчет ему на ухо.

Глаза в р а ч а вначале округляются, затем он бросает ручку, и оба разражаются громовым хохотом.

 

в р а ч (давясь от смеха) Неужели!

 

М е д с е с т р а утвердительно кивает. Раздаётся новый приступ хохота.

 

в р а ч (утирая слезу) Ой, не могу! Ой, сейчас лопну!

 

М е д с е с т р а, продолжая хохотать, летит к двери. Спотыкается о п а ц и е н т а.

 

м е д с е с т р а (оглядывая п а ц и е н т а с головы до ног) А вы что здесь делаете?

 

п а ц и е н т Вот... Пришёл...

м е д с е с т р а (презрительно) "Пришёл!" Ожидайте вон там.

п а ц и е н т А...

м е д с е с т р а (уже из-за двери) Вас позовут!

 

В р а ч, оставшись в одиночестве, некоторое время продолжает хохотать, хлопая себя по ляжкам. Затем берётся за ручку и продолжает писать. Раздаётся робкий стук в дверь. В р а ч продолжает писать. Стук, уже более громкий, и в дверь просовывается голова п а ц и е н т а.

 

п а ц и е н т Здравствуйте!

 

В р а ч отрывается от своего занятия и озадаченно обводит кабинет взглядом. Не заметив головы п а ц и е н т а, пожимает плечами и продолжает писать. П а ц и е н т резко, по-видимому, от толчка в спину, влетает в кабинет. За ним на такой же скорости влетает м е д с е с т р а. Она потирает коленку и при этом злобно глядит на п а ц и е н т а.

м е д с е с т р а Ну, чего вы тут всё время под ногами путаетесь! Не можете спокойно посидеть?

п а ц и е н т Я...

м е д с е с т р а Вам русским языком сказано: вас ПО-ЗО-ВУТ!

 

П а ц и е н т скрывается за дверью. М е д с е с т р а, переглянувшись с в р а ч о м, отчего оба прыскают, снова поворачивается и вылетает из кабинета. Через некоторое время снова влетает в кабинет, на этот раз усаживается, наконец, на стул и принимается обрабатывать ногти.

Раздаётся стук в дверь, и из-за неё снова высовывается голова п а ц и е н т а.

 

п а ц и е н т (подобострастно) Мо-о-ожно?

 

В р а ч озадаченно смотрит на м е д с е с т р у, м е д с е с т р а озадаченно смотрит на в р а ч а. Через некоторое время в р а ч смотрит на часы и, тяжело вздохнув, поворачивает голову к п а ц и е н т у.

 

в р а ч (брезгливо) Ну, чего вы там всё время топчетесь! Давайте уже как-нибудь, туда или

сюда. (показывает "туда-сюда" руками)

п а ц и е н т (робко входя) Здравствуйте.

 

Пауза.

 

П а ц и е н т останавливается у двери и мнёт в руках шапку, не принятую в гардероб.

 

м е д с е с т р а (указывая на шапку) Вы бы хоть разделись.

п а ц и е н т (окончательно смущаясь) Да... Эта... В гардероб... Не...

м е д с е с т р а (строго-наставительно) Дома вы тоже в шапке ходите?

 

п а ц и е н т Понимаете...

м е д с е с т р а И за стол тоже в шапке садитесь?

 

Оглядывает п а ц и е н т а с ног до головы.

 

м е д с е с т р а Хорошо ещё, что бахилы надеть догадались. Идите, идите, уберите эту шапку. Пусть следующий заходит.

 

П а ц и е н т выкатывается за дверь. Из-за двери раздаётся шум краткой, но энергичной борьбы, после чего п а ц и е н т заходит в кабинет с шапкой, засунутой сзади в брюки.

 

п а ц и е н т Можно?

в р а ч (горестно вздохнув) Да вошли уж...

 

П а ц и е н т продолжает нерешительно переминаться с ноги на ногу.

 

в р а ч Ну, долго вы будете там топтаться? Вот из-за вас, из-за таких, всё время и уходит. Потом жалуетесь, что долго, мол ждать приходится. А кто вам виноват? Сами же время и тянете.

 

П а ц и е н т стоит, виновато опустив голову.

 

в р а ч (медсестре) Нет, он меня сегодня убьёт, ей-Богу! (пациенту): Садитесь сейчас же!

 

П а ц и е н т пулей подлетает к стулу и усаживается на него так, что это напоминает игру "Третий лишний".

 

в р а ч (возвращаясь к своей писанине, не глядя на пациента) Что болит?

п а ц и е н т (поглядывая в растерянности то на врача, то на медсестру, неуверенно) У... Меня?

в р а ч (рассерженно) Нет, у меня! Вы зачем пришли сюда? (медсестре): Маша, зовите...

п а ц и е н т (испуганно, скороговоркой) Вот тут. Вот тут вот болит.

 

Неопределённо показывает на грудь.

 

в р а ч (отрываясь от писанины, передразнивая) "Вот туут, вот туут!" Я спрашиваю: ЧТО болит?

 

п а ц и е н т (растерянно моргая, снова указывает на грудь) Вот...

в р а ч (откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, наставительно) Тут может и сердце болеть, и лёгкие, и рёбра, и...

п а ц и е н т Рёб...

в р а ч (перебивая, не вполне ещё веря своему счастью) Зачем же вы ко мне пришли, если рёбра? С рёбрами к хирургу надо. (медсестре): Маша!..

п а ц и е н т (скороговоркой) Рёбра не болят.

в р а ч А зачем же вы тогда про них говорите? Голову мне тут морочите.

п а ц и е н т Да я...

в р а ч "Да я, да я!" Что болит: вы мне скажете наконец или нет?

 

Переглядывается с м е д с е с т р о й, оба досадливо трясут головами.

 

п а ц и е н т (совсем робко) Вот тут...

в р а ч Нет, он меня с ума сведёт. Я спрашиваю не ГДЕ, а ЧТО болит! Вам это понятно или нет?

п а ц и е н т (жалобно) Я... не зна-аю.

 

М е д с е с т р а хмыкает, в р а ч смотрит на п а ц и е н т а округлёнными от возмущения глазами.

 

в р а ч (горя благородным гневом) А кто же знает?

 

П а ц и е н т растерянно хлопает глазами

в р а ч (несколько успокоившись, снисходительно) Нет, ну прямо как дети! Ничего не знают, ничего не помнят.

 

М е д с е с т р а, поддакивая, кивает головой, при этом продолжает обрабатывать ногти.

 

в р а ч А чем лечитесь? Что пьёте?

п а ц и е н т (неуверенно) аспирин...

в р а ч (насмешливо) А пурген не пробовали?

 

П а ц и е н т отрицательно качает головой, в р а ч и м е д с е с т р а прыскают от смеха.

 

в р а ч (уже серьёзно) Трихлобинокомоприпусикс пьёте?

п а ц и е н т Н...нет.

в р а ч А РБ-32?

п а ц и е н т Н...нет.

в р а ч Ну, тогда хотя бы теремопроколапритуроборанд ЛТ принимаете?

п а ц и е н т Н...нет.

в р а ч А зачем вы тогда вообще пришли? (Наставительно): Если не лечиться, ничего ведь само не пройдёт.

м е д с е с т р а (насмешливо) Они все думают: рассосётся.

в р а ч Вот именно "Рассосётся"

п а ц и е н т Да я ведь в первый раз...

в р а ч (наставительно) У всех у нас когда-то что-то бывает в первый раз. Это не значит, что не надо лечиться. (В зал) Ни в коем случае не запускайте болезнь! А то приходят тут, когда ничего уже нельзя сделать, а ты их лечи!.. (пациенту) Задирайте рубаху.

 

 

П а ц и е н т задирает рубаху, в результате чего из брюк вываливается шапка. П а ц и е н т пытается запихнуть

её ногой под кушетку.

 

м е д с е с т р а Вот, всё бы им только нарушать!

в р а ч (выслушивая пациента) О... О-о-о!.. Ого! Чего это у вас там такое? Я вас спрашиваю!

п а ц и е н т (неуверенно) Наверно... Сердце.

в р а ч (с нажимом) Не уверен. Не уверен! Почему это у вас там синус-секус такой...

п а ц и е н т Какой "такой"?

в р а ч (кривляясь) Какой-какой! Неправильный!

п а ц и е н т (уныло) Не знаю...

в р а ч Ничего не знают! Вот народ! Как же вас лечить, когда вы ничего не знаете! (Вздыхает наподобие грузчика, устраивающегося передохнуть в каменоломне)

( После паузы, иронически): Может быть, вы и причины не знаете?

п а ц и е н т (искренне) Не знаю.

 

М е д с е с т р а хмыкает и продолжает чистить ногти.

 

в р а ч (медсестре) Полюбуйтесь, Машенька! И так вот целый день. Совсем собой не занимаются!

 

М е д с е с т р а сочувственно кивает головой. продолжая чистить ногти. В р а ч садится. П а ц и е н т продолжает стоять.

 

в р а ч Ну, и что вы от меня хотите?

п а ц и е н т Так... Эта... Лечить надо.

в р а ч Чтобы лечить, надо знать, что лечить. А вы совсем ничего не знаете. Вот сначала узнайте всё хорошенько, а тогда уж и приходите.

 

п а ц и е н т тихо выкатывается из кабинета.

 

в р а ч (горестно покачивая головой) Ничего знать не хотят. Ничем не интересуются. Ох, и народ!

 

занавес

 

 

 

НЕСКОЛЬКО ПОЛЕЗНЫХ МЫСЛЕЙ

 

Восемнадцатого декабря ДВЕ ТЫСЯЧИ ДЕСЯТОГО года. Куда уж проще сказать! Нет же, упорно говорят: ДВУХ ТЫСЯЧ ДЕСЯТОГО! И что обидно: ведь целую тысячу лет будут так говорить!

Хотя нет. Через тысячу лет скажут: ТРЁХ ТЫСЯЧ десятого.

 

Тесть любит честь, зять любит взять.

А власть любит скрасть.

 

Чиновников грамотности обучать --

Накладно, однако, и сложно.

-- А если неграмотных просто не брать?..

-- Бог с Вами! Никак невозможно.

 

Докладчик сказал: "Качество у нас, оно соответствует..."

«Оно»-то, может быть, и соответствует, а вот качество...

 

Ну, разве б оценили, таких хороших, нас,
Когда бы в этом мире да не было говна-с?

Да мы и не спорим, что больше
Могли поберечь бы мы женщин своих.
Но всё же…
Они у нас дольше
Живут на сегодня,
Чем мы, брат, у них.

Важный, если не главный, закон литературного творчества очень схож с законом общечеловеческим: если есть конец, то будет и ребёнок.

Настоящего чувства юмора и на себя хватает.

Деньги как дети: растут быстро, когда они чужие.

Говорят: краткость -- сестра таланта... По-моему, у каждого таланта свои родственники.

Интересно: почему женщин не приговаривают к пожизненному заключению? Наверное, опасаются за бюджет: ведь они вон сколько живут...

А ведь можно быть немножко беременной... Недель до 12-ти.

Телеведущая сказала: "Куда делись деньги, заработанные школьниками? Их сэкономили, недоплатили или украли?" По-моему, всё предельно ясно: их именно сэкономили, недоплатили и украли.

Говорят, Немцова сажают на 15 суток. Что же он такое натворил? Думаю, кинул, наконец, стакан в Жириновского.

 

"Столовая на 50 посадочных мест". Почему посадочных? Уж не каталажка ли это?

 

Для здоровья очень важно соблюдать во всём меру. Например: пожил немного -- и хватит.

 

Верх лености -- это когда лень отправиться ко сну.

 

Мария Филимоновна сказала вчера, что наш сосед -- "гомо"...

Уж не гомо ли сапиенс?

 

"Приёмный покой" и "Покойный приём". Вроде бы банальная оговорка, а как по-разному звучит...

 

На экране распускаются цветы --

Будто ножки раздвигаешь ты...

 

Восточноевропейцы запрашивают помощь у Европейского Союза... Господи! Наконец-то не у Советского!

 

Нижегородские воришки из всех бронзовых фигур выбрали козу. Спрашивается: посредством такого выбора как они сами себя назвали? То-то и оно.

Думай, что делаешь!

 

Магам запретили давать рекламу. А киллерам -- нет. Видимо, маги опаснее.

 

Как только в медицине совершенствуются методы диагностики, так сразу увеличивается количество больных. Почему бы не запретить им совершенствовать эти самые методы?

 

Идеального закона быть не может, ибо не дано человеку перехитрить человеческую хитрость.

 

 

Во всех цитатах сохранена орфография первоисточников.

Здесь и далее, где автор примечаний не указан, -- прим. пародиста.

 

 вчера вечером

 

записки

 

в стиле М. Конева

 

бишкунак (в Казахстане и прилегающих регионах России) – неприятное время весной, сопровождающееся лютым холодом. Календарный б. считается (в Оренбургской области) – с 14 по 20 апреля. Но часто бывает и в мае, и даже в конце мая. Название происходит от казахского «биш» -- пять и «кунак» -- гость, товарищ. Происхождение названия связывают с легендой о том, как пятеро джигитов поехали в гости и, обманутые ласковой весенней погодой, не взяли с собой никаких тёплых вещей. В дороге их застиг неожиданный лютый холод, отчего все они погибли. История грустная. Надеюсь, что пародия будет несколько веселей.

 

Издательско-полиграфический комплекс Оренбургского государственного университета, где издана книга М. Конева «Времена года, времена любви» 

 

Пляж в г. Новороссийске

 

 В. Мегрэ -- однофамилец знаменитого комиссара, автор серии книг «Звенящие кедры России», -- вдохновитель творчества Т. Корниловой и всех её глобальных идей.

 

обетованный – обещанный Богом Моисею (Толковый словарь русского языка)

 

 перси (устар.) -- груди.

 

"Тополя" -- парк в г. Оренбурге, возле которого воздвигнут памятник Мусе Джалилю

 

Дополнение Нины Лебедевой. (прим. автора.)

 

 

 

http://my.mail.ru/community/smilesmith/

e-mail: olegkakbudtone@mail.ru

egorkaknigonosha@mail.ru

 

 

ISBN 978-5-9903509-3-9 

 

 © OScrynnick, 2010, 2011

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/