Баллады

                       

 

 

 

Пролог

 

Чудесный смычок

 

Кузнечик скрипку приобрел,

Подаренную ветром.

И разговор на ней завел

Мечты своей заветной

 

Вокруг порхали мотыльки

И крыльями пестрили,

Его ж волна своей тоски

Навечно поглотила.

 

И в ней была печаль мечты,

О том, что мир так тесен.

Что за лекарство от зимы

Весной сбивает плесень?

 

А то лекарство, что полет

В прыжке по ветру дарит

И на душистый лепесток

Нежданно приземляет.

 

И то, что в небе облака

Вдруг тучами сгущает

И вдруг стеной вода легка

Всё ливнем освежает.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

И солнце снова свысока

Лучом янтарь бросает,

И изумрудная трава

Цветы уж не скрывает.

 

И пахнут клевером луга,

И капли серебрятся,

И благодарная пчела

Нектаром похмеляется.

 

Так пел кузнечик на листке

На ветке до заката,

А на лугу жуки, шмели

Жить с песней были рады.

 

Напрасно думал наш «смычок»,

Что нет судьбы печальней.

Он скрипкой чудо превзошел

И одарил и лес, и луг

Звездой своей хрустальной

 

 

 

 

 

Улитка и сверчок

I.

Улитка полюбил  Сверчка,

Что пела ночью темной.

Печаль свою он превзошел

И счастьем одарил ей сон,

Что б с ней взлетать на звезды.

 

Ее любил он глубоко,

Она ему ответом

Дарила песни горячо,

Слезой своей отметив.

 

И упоен был ночью луг

Той песней откровенной.

Земля и небо, лунный круг –

Все содрогается вокруг

От искр любви забвенной.

 

И песня счастия лилась

Ручьем под небосводом.

Дарила радость всем и звон

Ее был так свободен.

 

И пелось в ней о том, что друг

Сверчка теперь Улитка,

Навеки сердце покорил

Ее своей улыбкой.

 

Она ценила высоко

Всю доброту и силу,

Что нес ей Равлик на губах.

И ночи был развеян страх

С той ласкою игривой.

 

 

 

 

 

II.

Но был разбужен Мотылек.

Ее прекрасный голос

Развеял сон его ночной.

И зол он был, но удивлен,

Что в песне стон и гордость.

 

И захотелось Мотыльку

Любви такой же светлой.

И он подумал, - украду,

Улитке все же не к лицу

Быть песнями воспетым.

 

И уговаривать он стал

Сверчка по доброй воле, -

«Прийди, возьми, здесь все твое,

Что хочешь в этом поле.

 

Тепла так много и цветов,

И праздничного света,

И нет нужды, проси всего,

Сиянье солнца – ничего

В сравненьи с твоим пеньем.

 

Улитка твой и толст, и глуп,

Медлителен в движеньях,

Лишь только взгляд его тупой

Внушает отвращенье.

 

 

 

 

 

 

Вот я, к примеру, так красив,

Пятнист и чист, и светел.

Могу летать я высоко

И небо вижу далеко,

Лишь под моим оно крылом

Все озарится светом.

 

А что Улитка твой?! Ну пусть

Он ползает по кочкам.

И пусть ему Кузнечик – друг,

Но каждый распускает слух,

О том, что спит он не в норе,

А под любым листочком».

 

Воскликнула тогда Сверчок:

«Ты – плут, хоть чист и светел,

Снаружи ярок, но внутри

Не озаряет даже день

Глаза твои с рассветом».

 

А Мотылек, взмахнув крылом,

Своей накрыл всех тенью.

Вспорхнул он быстро и легко,

Но злобно все же прошептал, -

«Поймешь, я тоже с целью».

 

 

 

 

 

III.

И наступил рассвета час,

И засияло утро.

Ложились спать  ежи, сверчки,

Все совы и улитки.

 

И после долгих нежных фраз

Любви своей заветной,

И расставаний в сонный час

Встречались вновь,

                     как в первый раз

Все те, кто начинал рассказ.

И расходились лишь к утру

От солнечного ветра.

 

Заснул Улитка наш в пруду,

Да и Сверчок под веткой,

И все, влюбленные в Луну –

Под солнцем нет им места.

 

Но тут, небесный гром греми

И разбуди полсвета –

От бабочек спасенья нет

Они мелькают над травой,

Как в танце разноцветном.

 

И, вот, один из них кружит,

Как яркий пестрый лучик,

Но хитрый взгляд его блестит

Над жертвой, что так мирно спит

Не видя злые тучи.

 

 

 

 

 

 

Быть может короток рассказ,

Но я скажу вам сразу:

Попала в плен врага Сверчок,

Что поняла беды урок,

Но поздно кинулась, не в срок,

Слезой роняя фразы.

 

На ветку дерева взлетев,

И их никто не видел,

Стал говорить ей Мотылек,

Что б им никто не пренебрег,

Что он сотрет всех в пепел.

 

Кто кинется ее искать,

Кто заступиться сможет,

А ей он все богатство даст,

За то, что выслушав рассказ

Весь опыт подытожит.

 

Сверчок, нахмурившись ждала,

Когда же он замолкнет.

В ней гнев кипел , была она

Сильна в его уловках.

 

«С тобой мы вместе полетим,

Ей говорил он дерзко,-

Развеем скуки все мосты

И неземной своей красе

Найдем над миром место.

 

 

 

 

 

Поешь не плохо ты, а я

Силен, как сам Юпитер,

С моей красою песни дня

Захочет разносить любя

Пустынный даже ветер.

 

Молчала с горечью Сверчок,

Не до того ей было,

Она же просто не могла

Как ночью, днем смотреть –

Слеза затмила дивные глаза

И все, что им так мило.

 

И думалось ей, как же там

Улитка – Солнце светит,

Но стоит лишь взойти Луне,

Прийдет он, помня обо мне,

Но не услышит песни.

 

Подумает, - ушла она

И, бросив, безмятежно,

Нашла другого, может быть,

С Улиткой нет ей места.

 

И плакала она смеясь

Над глупостью поступка,

Того, кто сам же отродясь

Умеет думать не любя,

Что все ему доступно.

 

 

 

 

 

 

Но песня с нею не неслась

Под чистым небосводом.

Светило солнце, всех слепя

И ей же грело, хоть любя,

Родным не было домом.

 

И стала Мотылька молить, -

«Пусти, я здесь зачахну,

Росы мне свежей бы испить,

Когда к утру она звенит

Бубенчиком отважным.

 

Люблю Улитку все же я

И теплую улыбку,

С которой дарит он цветок,

Ночной фиалки лепесток

Под звездным небом чистым.

 

Я не смогу в неволе жить,

И солнце не прельщает.

И, вряд ли я смогу вновь петь,

Когда лучи - от солнца свет,

Меня огнем сжигают».

 

Но Мотылек неумолим,

Не верил в ее бредни.

Не знал он, что уже сгубил

Ту суть, которую испить

Хотел он вместе с хмелью.

 

 

 

 

 

 

Не долог был мучений срок,

Сверчок в изнеможеньи

Без чувств упала на листок,

В ней тяжко вырывался вздох,

Со стоном откровенным.

 

IV.

Но что ж Улитка наш? А он,

Скользя в пыли дороги,

Ища Сверчка, сам сбился с ног,

Но бросить все ж посметь не смог

Любви своей тревоги.

 

И сутки он ни пил, ни ел

От той ужасной ночи,

Когда узнал, его любовь,

Не зная только от чего,

Встречать его не хочет.

 

Но где ж она? Ему сказал

Соседский лягушонок. –

Была застигнута врасплох

И Мотылек, не видя дрожь,

В свой сад чудесный уволок,

Ее не слыша стонов.

 

Глаза вдруг поднял наш герой,

Который всюду ищет

Свою красавицу. Постой,

Она на ветке золотой

Лежит и еле дышит.

 

 

 

 

 

Но кто же рядом?! –

Нет сомнений – яркая окраска

Врага его и рыжий цвет,

И злобная гримаса.

 

Кричит Улитка: “Отпусти,

Ей днем совсем не место,

Ничтожен весь твой фейерверк,

Когда дышать ей тесно.

 

Не сможет жить она в аду

Дневного оживленья.

И ночь светла, когда она

Её наполнит пеньем.

 

А солнце сгубит дар лесной,

Жарою уничтожит.

Не терпит света мир ночной

И желтой падает листвой

От духоты и зноя”.

 

Пришлось отдать ее тому,

Кто должен с ней по праву

Делить вечернюю зарю

И, засыпая лишь к утру,

Всю чувственную гамму.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

И дальше жизнь текла рекой,

Везде и повсеместно

И все букашки, зверь лесной

И птицы, гнезда свив весной

Все были рады под листвой

Услышать эту песню.

________________________

 

Мораль той сказки такова –

Не жми на недоступность,

Не нужно то, что не спроста

Взять просто невозможно.

 

10.10.2003 г.

 

 

 

Шахматная сказка

 

I.

На шахматной большой доске

Король жил с Королевой.

И был у них и сад, и дом,

И пес мохнатый под окном

Встречал гостей игриво

 

Пушистый кот мурлыкал все

Ту сказку начиная,

О том, как сладко будет жить

В том доме, где любовь кипит

От поцелуев, взглядов, слов,

Напоминающими сон

Без фальши и обмана.

 

А под окном дыханья роз

Себя в росе купают

И песни сладкие поют,

Молодоженам свет несут,

Красой благоухая.

 

ІІ.

Но, вот, ища раздоров пыль

И драки иль насмешек,

Под видом верного слуги

Повадился к ним Пешка.

 

Себя на службу принять он

Просился к Королеве.

Король тот час же дал закон –

О ком она увидит сон,

Слугой возьмет он верным.

 

 

 

 

Не прихоть Короля была,

Любил он Королеву.

И лишь хотел ей угодить,

Но, все ж, робел о том спросить,

К кому ей больше дела.

 

ІІІ.

И в ту же ночь ложатся спать

Супруги, как обычно,

А кот и пес идут гулять,

Луну встречать и провожать,

И на порог придут опять

С зарею, так привычно.

 

Но, что же так, пророчит сон

Супруге беспокойство.

И видит в нем она – хрусталь

Стоит на книжных полках.

 

На них нет места хрусталю,

Там пыльно, неуютно.

И дом, как вроде бы не свой,

Сарай откуда-то сырой

Возник. Не видно короля в нем.

 

Сидит она одна, в тоске,

На сердце так тревожно.

И нет вельможей. Где они?

Она зовет их вся без сил.

И, вдруг, распахивая дверь,

Влетает к ней не господин,

А кто вы думаете?.. Пешка!

 

 

 

 

 

И весь хрусталь на пол летит,

И в дребезги он бьется.

И сердце ранят зла куски

От вида гадкого слуги,

Врезаются осколки.

 

ІV.

О, Королева! Нет она

Не знала об указе.

Доверчивости отдана,

Лаская кудри Короля,

Забылась в том рассказе.

 

Король и добр был и умен,

Но ревности позволил

Вселиться в сердце, где любовь

Жила святые годы.

 

Нет, он ее не разлюбил,

Он предан ей всем сердцем был,

Но факт не мог тот объяснить,

Что снился ей другой в тот миг,

Когда он ей лишь грезил.

 

И стала грызть его тоска,

И стал он недоверчив.

Она ему ведь не лгала,

Но прежний сон ее слегка

Разрыв дал чувствам вечным.

 

 

 

 

 

 

А Королева, что она?

Забыла все волненья

И страшный сон ушел, как дым

И не понять ей было всех

У Короля сомнений.

 

V.

Ну, что ж, дал слово, так держи –

Король с тоской все помнил.

Но Королеву вновь спросить,

Кто верно мог бы ей служить,

Он не решился все же.

 

И, вот, настал тот день и час

Согласно по указу,

Когда он должен пригласить

И Королеве объявить

Того, кто будет выполнять

Теперь ее приказы.

 

А Королева вдруг узнав,

О том, кто будет рядом,

Разволновалась, покраснев,

Затем, белее став, чем мел

Упала на террасу.

 

Едва пришла она в себя,

Как тут же закричала:

«Не стану с Пешкой я дружить,

Он не достоин мне служить,

Вся жизнь ему – забава».

 

 

 

 

 

 

Король обрадовался, вновь

К нему вернулись силы.

Подумал он: “Нет, не любовь,

Иные чувства, гнева всплеск,

Ей голову вскружили”.

 

И рад он был, что обошлась

Та глупая затея,

Но здравый разум в облаках

Опять его завеян.

 

Опять сомнения гнетут, -

Быть может понарошку

Она сыграла боли всплеск,

А в чувствах лжет она ему,

И, даже, не нарочно.

 

 

Вдруг, Пешка служит ей слугой,

А сам на самом деле

Из хитрых слов свою любовь

Плести он с ней намерен.

 

И, вот, решил Король сказать

Об этом Королеве,

Что чувства странные гнетут

Его теперь не в меру.

 

 

 

 

 

 

Но знал он ласку, доброту

И строгость своей девы,

И, знал он - если я приду

И разговор с ней заведу,

Покажет мне она красу

Души. В ней нет пределов.

 

И вновь спокоен буду я,

И жить мы будем снова.

Как прежде, будем мы друзья

И разделять погоды дня,

И все желанья выполнять

Друг друга с полуслова.

 

Так думал он, томясь в тиши,

И жаждал он увидеть

Тот образ, что его взбодрит

И всю тоску развеет.

 

VІ.

Пришел он к ней, прильнул к руке

И разговор затеял.

Печаль сжимала все внутри,

Но в чистоту ее  души

Он все еще мог верить.

 

А Королева со слезой

Из глаз больших и гордых

Так горько вслух произнесла:

«Всегда тебе была верна,

А ты поверил в подлость.

 

 

 

 

 

 

Могу тебе я объяснить

Так почему обидно,

Самой слуга,

В сомненьях стыд,

Не вызывал доверья».

 

На то Король все ж отвечал:

«Была бы ты не лжива

Не стала б гнать из глаз того,

Сомнений сеет кто зерно

В душе твоей игривой».

 

Но наша леди не смогла

Принять такого горя

И только лишь произнесла

Слова, которые внутри

Кипели так невольно:

 

«Я не хочу с тобою жить,

Не можешь ты меня любить,

Пока блестит в твоих глазах,

Как недуг, подозренье».

 

VІІ.

И хлопнув дверью за собой,

А во дворе калиткой,

Ушла неведомой тропой.

Мохнатый пес бежал за ней,

Он знал, что пыль пустая дней

Не озарится смыслом.

 

 

 

 

 

 

И рыжий кот привязан был

Навек к своей хозяйке.

Забыла ли она его,

А может быть ее несло

Туда, где будет лишь сама

И ей не будет счастья.

 

Все это знала и она,

Но тропка вдаль ее вела.

Ведь злая ревность Короля

Навек ее губила.

 

Ему б вину свою признать,

Забыть все подозренья

И этим возвратить опять

Ее в свои селенья.

 

Но он сомненьем был разбит,

Куда она пропала,

Быть может, лучше ей одной –

Поклонники у ног гурьбой

Возносят к пьедесталу.

 

Не знал он, сколько слез, обид

Ей причинил невольно.

Лишь одинокая Луна

Ласкает кудри цвета льна,

Когда ей слишком больно.

 

 

 

 

 

VІІІ.

Но сказке той ведь не конец,

А все на самом деле

Зависит лишь от нас самих,

Когда в себя мы верим.

 

И, стоит только захотеть –

Как ревность испарится,

И недоверие к другим

Развеется. А едкий дым

Уступит светлым лицам.

 

Вот так же наш Король

Прозрел, когда ее увидел.

Нет, радости любимых глаз

Теперь он не заметил.

 

И лишь печаль струилась в них –

Обиды отпечаток,

Немой упрек, что он ее

На век в сарай бы зла его

Чуть было не упрятал.

 

Очнулся будто наш герой.

И сердце застонало.

Как был жесток он сам с собой

И ей страданий этим всем

Он причинил немало.

 

 

 

 

 

 

И преклонил колени он

Пред светом непорочным

Признал своих ошибок тьму,

Развеял смуток и беду,

Оставив злые ночи.

 

И вчетвером они опять,

И время словно речка

Вносило радости в их дом

Со счастьем бесконечным.

__________________________

 

Что ж, глупостям людским урок,

Нельзя на самом деле

Ломать, что строилось с трудом

И позволять кому-то в дом

Вносить раздоров злую суть,

В грязи любовь посеяв.

 

 

 

 

 

Небесный колодец

 

Из колодца в небо смотрит звёздочка

Ищет там она далёкий след

От того, что затерялось в полночь

Среди звёзд других, не зная бед.

 

«Где же ты, где моя тёзка яркая,

Быть должна с тобою я в пути.

И хоть ты на небе, я – в колодце,

Свет мой не затерян для других.

 

Не тускнее он, чем тот, что в небе,

Не слабей ничем печаль моя

От того, что я живу в глубине,

Не померкнет в ней любовь моя.

 

Только грустно мне и одиноко,

Что никто не видит дивный свет,

Он не скажет страннику дорогу,

Не поможет в ней найти ответ.

 

Вспоминают, что я есть на свете,

Лишь когда воды хотят испить.

Редко ночью или на рассвете,

Когда солнце не вошло в зенит».

 

Пела так, та звёздочка в колодце

Тёмной ночью и до первых рос.

А другие звёзды в небосводе

С ней резвясь, кружили хоровод.

 

 

 

 

 

 

И они ей так все говорили:

Без тебя нет света на земле,

Ты же отражение мечтаний

Растворившихся в небесном сне.

 

Без тебя нет путнику дороги,

Он от жажды высохнет в пути,

Только увидав тебя, он знает,

Что в колодце чистота звенит.

 

А на небе нам самим так тесно,

Грезим о прохладном уголке,

Чтоб вода в нём чистая  журчала,

Небо отражая в тишине».

 

Поняла Звезда: «Не так, быть может

Я жила, Не видела себя.

Но тогда я всё начну сначала

Небо над колодцем наклоня».

 

 

 

 

 

Лесная баллада
(Старая сказка на новый лад)

 

І.

Под сенью ветвистого Дуба

Красавица Фея жила,

Была ей та сказка подругой,

Что жить не хотела одна.

 

Ей был собеседником Ветер,

Что смелые кудри трепал

И песни свои на рассвете

О ней лишь одной затевал.

 

И были ей  краски земные

Дороже, милей той пыли,

Которую кто-то возвысил,

Но небо не видел сквозь дым.

 

И были ей радости света –

Простор и бескрайняя даль,

И звездами грезы сияют

Срывая тоску, как вуаль.

 

Но все же отдать те полсвета

Могла бы она одному,

Тому, кто отважней, чем ветер

И звезды не холод ему.

 

Тому, кто упрямо возносит

Земную красу до небес

Но чувствами сон превосходит,

Любовь отдает как себе.

 

 

 

 

 

Взамен ничего он не просит,

Не ждет, но ему ведь нужна

Ее доброта, дивных локон

Земная ее красота.

 

Ее неземная улыбка

Спасет вновь его от беды

И сладостный голос, как флейта

Разбудит от лютой зимы.

 

И так они жили, скитались,

Не зная совсем ничего,

Где могут они повстречаться,

Узнав друг о друге все.

 

ІІ.

Однажды кудесница сказка

Свела их на круглой земле,

Где солнцем сияла поляна

Меж чащи лесов в синей мгле.

 

В то утро Она была краше

И ветер Ей песню пропел

Минуты дождем превращая

До встречи, манящей к себе.

 

А Он все ища, как обычно

Тоску, где свою позабыть,

К Великому Дубу вдруг вышел,

К поляне сквозь гущу обид.

 

 

 

 

 

Увидел. И все содрогнулось.

И солнце закрыла печаль

От свежего ветра качнулась,

Упав к Ее белым ногам.

 

Она же, ничем не рискуя,

Играла с Оленем в тени,

Не видя, что Он очарован

Стоит от ее красоты.

 

А путник забылся, любуясь,

Что только во сне пронеслось

И с явью Он спутать боялся

От чувства волшебную ось. –

 

Она так чиста, как ребенок,

Беспечна, как птичка в ветвях.

Быть может, Она не тоскует,

Но слезы дрожат на глазах.

 

И Он подойти к Ней боялся

О снах завести разговор

О том, что лишь с Ней повстречаться

Хотел Он сквозь тернии невзгод.

 

Но в тот миг Она обернулась,

Увидела странника вдруг,

Могучие плечи и руки,

В дорогах потертых сюртук.

 

И чувства в ней затрепетали,

И сердце забилось в груди

И что-то внутри закричало –

Все это твое, не уйди.

 

 

 

 

Но только ресницы дрожали,

Робея и пряча свой стыд,

И алые губки набухли,

Как будто сердиты они.

 

Но нет же, они обижались

Скорее самих на себя,

Черту подведя ожиданьям.

Нет смелости, в том вся беда.

 

ІІІ.

А Он так подумал, тоскуя,

Что лучше бы мне отойти.

Быть может Она не желает

Встречаться со мной на пути.

 

И лук он взвалив свой на плечи,

Так горько устало вздохнул.

В ту чащу, которая лечит

Задумчивый взгляд устремил.

 

И думал все время о том Он,

Что жаждал всю жизнь лишь Ее,

А тут незаметно обжегся

Холодностью взгляда сего.

 

Она же от слез не сдержалась,

Когда у него за спиной

Зеленые ветви сомкнулись

Лишь след оставляя от снов.

 

 

 

 

 

И к Дубу Она побежала,

Что был ей как мать и отец

И, плача, признаний искала –

Вины ее нет, только стыд.

 

Он нежно ее успокоил

Ветвями ей мудрость даря,

И Ветер ей весть не лихую

Навеять поклялся любя.

 

И, вот, Она вновь на рассвете

Веселую песню поет

И жаждет путника встретить,

И смелость отдать для невзгод.

 

И звери, и птицы лесные

Летят все на голос и звук,

Желая ее вновь увидеть,

Согреться в руках и уснуть.

 

ІV.

А Он, бесприютно скитаясь,

По ветру держал снова курс,

Тоской новый путь устилая,

Неся на плечах свою грусть.

 

Блуждал так по лесу в потемках,

Пока не набрел на избу,

Жила где лихая девчонка,

Любившая жизнь в крутизну.

 

 

 

 

 

От робости та не страдала

И стол предложила ему,

Перину из пуха, не глядя,

Кто с ней – ночь покров ведь всему.

 

И так они долго играли

В счастливую жизнь и любовь,

Пока с неизвестной поляны

Ему не навеялся сон.

 

И старая боль обновилась,

И вновь накатилась слеза.

И, что б не скатилась, Он силой

Ее задержал на глазах.

 

Но где Они встретиться смогут,

Не знал и никто б не сказал,

Что только Его она хочет

Прижать к своим пухлым губам.

 

Вот так же Ему приходилось

Кротать весь до вечера день,

А ночью с обманом игривым

Принять Ему чуждую сень.

 

V.

Но наша отважная «льдинка»

Готова была зачеркнуть

Все то, что она натворила.

Пытаясь укрыть свою грусть.

 

 

 

 

 

Она же была не труслива,

Любовь лишь застала врасплох,

Но, чтобы она возвратилась

Все силы отдаст за нее.

 

Готова всю жизнь посвятить ей,

Скитаясь по миру всему.

И, дальше, лишь с ней просыпаться,

Смеясь лишь Ему одному.

 

Вот так и брела пилигримка

По темному лесу без сна,

Пока на опушке сторожку

Резную она не нашла.

 

И в дверь постучав осторожно,

Хотела воды попросить,

Но ей же никто не ответил

И ветер в трубе не затих.

 

Тогда Она вновь постучала

И, снова – молчание сна.

Затем Она двери толкнула

И та не была заперта.

 

Открыла ее на распашку

И тут же, о боже, не сон –

Стоит Ее милый обнявшись

С другой и забыл про Нее.

 

 

 

 

 

О, как же Она ощутила

Ошибки своей остроту.

И смелое сердце забилось,

Узнав, что любовь на краю.

 

Быть может на грани безумия,

А может быть ревности всплеск,

Из сердца ее испарила

Всю робость, сплетавшую сеть.

 

И смело к Нему подбежала,

Дотронулась слабой рукой,

И прямо в лицо закричала:

«Не можешь быть с нею, - ты мой!».

 

И тут же без чувств повалилась

На мягкий упругий ковер,

Им выстлан и пол, и все стены

Уютно, но холод во всем.

 

Он нежно над ней наклонился

И руки ей стал целовать,

И слезы горячие больше

Н смог он в себе удержать.

 

Принцесса его вдруг очнулась

И счастье свое приняла,

И робости не повинуясь

Ему поцелуй отдала.

 

 

 

 

 

 

 

Все чувства свои, что бурлили

Горячим, прозрачным ключом,

Волнения снов. До поры лишь

Не виден их был огонь.

____________________________

 

Мы путники все в этой жизни

И делаем все для нее,

Но все же эпоха диктует

Нам правила всех наших снов.

 

И трудно бывает признаться

Нам в  том, что природой дано

И лишь узнаем мы друг друга,

Когда отдаем все свое.

 

 

 

 

 

Песня

 

 

Пела пташка днём весенним,

Словно с неба сорвалась.

Что ей был тот сон безумный!-

Песня вдаль её неслась.

 

Что ей было это утро?-

Только солнце и простор.

Жизнь листвой из перламутра

Затевала разговор.

 

Голос был и чист и светел,

Как небесный позывной,

Только что-то в этой песне

Было горькою слезой.

 

Что-то было очень тонким,

Как безоблачная даль

И волшебным днём весенним

Приближало ураган.

 

Шторм земных переживаний,

Сердца жар среди теней

И как будто бы угрозу

Тем, кто в них помеха ей.

 

 

 

 

 

 

И с покоем расставаясь,

Пела как печаль свою,

Сном бездонным, неизлитым

Дню, что стал виной тому.

 

И безоблачному небу,

Что на край земли звало.

Ведь оно в себя влюбило,

Солнцем душу подожгло!

 

 

 

 

Золото и рыбки

І.

Спрут, страшный зверь гулял во тьме

По камням дна морского.

Словить кого-то вышел он,

Еще зевая сонно.

 

На глубине и тишь, и гладь,

Вздыхают лишь моллюски,

А выше буря – ураган

Ломает мачты в бухтах.

 

Но что-то слишком не везет

Охотнику морскому.

Он по утру разинул рот -

Поесть он хочет вдоволь.

 

Он голоден теперь и зол

На всех на белом свете.

А стайка озорных мальков

Попасть не хочет в сети.

 

ІІ.

Но что же ты, бродяга, сыт

Не будешь только злостью.

Гляди, а вон тебе лежит

Добыча на помосте.

 

Совсем мала, но хоть она

Немного скрасит  голод

И самолюбие пылать

Уже не будет злобой.

 

 

 

 

А рыбка та, как солнца луч

Из отблеска рассвета.

Все Золотой ее зовут

И с небом сравнивают звук,

Где шлет она приветы.

 

Так молода, но не глупа,

Неопытная просто.

Хотелось к звездам, с высока

Смотреть на дивный остров.

 

Не знала, в бурю что, нельзя

Ей к солнцу подниматься

И о скалу ее волна

Ударила внезапно.

 

ІІІ.

Лежит она, едва дыша,

В сознанье не приходит.

Но, вдруг, очнулась на заре

И видит Спрута вдалеке –

Понятно, что теперь она

Его добычей будет.

 

И, знает, что не убежать

От хищника морского –

Не хватит сил, но и страдать

Она не хочет тоже.

 

 

 

 

 

 

И, думает - задобрить зло,

Немыслимое дело.

Но, все ж, попробую, на то

Я жизнь свою всю пела.

 

А Спрут увидел – хороша

Теперь моя добыча.

И к ней подходит, неспеша,

Ужалить так привычно.

 

Но что такое, ослеплен

Он был ее красою.

Небесной краской золотой,

Что отражает лишь прибой

И солнце наливное.

 

И вот про голод он забыл,

Забыл, зачем он вышел

И лишь любуется тем сном

Который солнца выше.

 

Но в чем же дело, красота

Лежит и буд-то бредит.

Быть может плохо ей –

Она не в силах попросить, моля

Тирана о спасеньи.

 

Подумал “скорпион” морской,

А ведь на самом деле

Поесть успею я всегда,

А в ней тоску увидел я

И солнце на рассвете.

 

 

 

 

 

ІV.

И загрустил ужасный Спрут,

В нем что-то пробудилось.

Он больше не внушал испуг,

В огромной каменной дыре

Как будто сердце билось.

 

И думалось ему теперь,

Ее спасти бы надо.

Поверить можно ли тому? -

Он не просил награды.

 

Ей улыбнулся Зверь, как мог

И, голос сделав робким,

Спросил он: «Что же делать мне

С тобой, моя рыбешка?».

 

Быть может, чем-то помогу

Тебе, ты лишь ответь мне.

За то не будешь ты в долгу –

Я за тебя в ответе.

 

Хочу тебе я жизнь отдать,

Хочу тебя спасти я.

Какая все же благодать

Передо мной открылась!

 

Как глупо жил я до сих пор,

Другого истребляя,

И лишь теперь заметил то,

Что я себя не знаю.

 

 

 

 

 

Не знаю, как устроен свет

И как душа гуляет,

Не знаю, как встречать рассвет.

Мне одиноко стало».

 

V.

Так говорил он с ней, а сам

Спасал себя словами.

Ей раны все он залечил

Не ядом, а слезами.

 

Ей корм все время приносил,

Пока она не в силах

Была вставать сама, ходить

И солнца видеть светлый миг,

Все на руках носил он.

 

Проходят дни,

За часом час и Рыбка Золотая

Смогла гулять сама

В ветвях Кораллового сада.

 

И благодарность всю ему,

Как солнце изливая,

Спросила: «Что в замен должна,

Тебе я, награждая».

 

А он, не думая сказал:

“Мне ничего не нужно.

Лишь подари улыбку мне

Свою ты осторожно.

 

 

 

 

 

 

 

Тебя я крепко полюбил,

Ты мне восход напомнишь,

Когда в кручину упаду

Я головой безвольной”.

 

VІ.

Но Рыбка испугалась вдруг

Признаний «скорпионьих».

Доверилась она ему,

Когда не лгал, не сеял тьму

И не делился болью.

 

Но кто же знает, может быть

Использовать он хочет

Всю чистоту ее души,

Что б скрасить злые ночи.

 

И в плен ее он хочет взять,

Что б там она томилась,

Его желанья выполнять

Заставит грубой силой.

 

Но «скорпион» заметил вдруг

Смущенную улыбку

И настороженность в глазах,

И бледность на веснушках.

 

«Нет, я тебя не обману, -

Он молвил, растерявшись, -

К своей груди тебя прижму,

И слезы чистые пролью,

И защищу бесстрашно.

 

 

 

 

 

 

С тобою вместе уплывем

В заоблачные дали

И жизнь другую мы начнем,

Которой не мечтали.

 

Я сознаюсь, был страшен я,

Всем ненависть внушая,

Не мог иначе жить, не знал,

Что есть страна другая.

 

Теперь лишь только понял я,

Когда тебя увидел,

Что много пропустил я зря,

Лишь силой все отметив.

 

Но буду я теперь другим,

Останься лишь со мною,

Я петь с тобою научусь,

Не будь со мною злою».

 

Но что ей делать, Рыбка так

Его ведь не любила.

Ему спасением была,

Но в благодарность сердце зря

Во лжи не утопила.

 

Она готова лишь была

Ему быть сновиденьем,

Что оставляет  уходя

Намек на счастье тенью.

 

 

 

 

 

 

Она готова бы спасти

Его от злобной скуки,

Что давит сердце изнутри.

Прогнать раздумий муки.

 

«Пойми, тебя я не люблю, -

Ему она сказала, -

Но ведь не значит, что к утру

На век с тобой расстанусь.

 

Мы будем весело дружить,

Друг другу усмехаться

И  солнца днём ловить лучи,

Как прежде в них купаться.

 

Как здорово, что ты такой,

Себя ты пересилил,

Теперь живи своей судьбой,

Ее найти ты в силах.

 

Стоишь на правильном пути,

Тебе я благодарна,

Что спас меня ты от беды,

Но хочешь погубить сейчас

Неволей так  нежданно».

 

«Нет, я тебя не погублю, -

Ответил Спрут с улыбкой, -

Назад теперь не возвращусь,

То было слишком зыбко.

 

 

 

 

 

 

Теперь же буду я другим

И ты – мое спасенье,

Но лишь позволь тебя обнять

Улыбкой сновиденья».

 

VІІ.

Беспечно Рыбка уплыла,

Гуляя в синем море.

Его душа, тоски полна,

Грустила на просторе.

 

Не думал злобный «Скорпион»,

Что так преобразится.

Ее ужалить думал он,

Но яд любви  оставил сон,

Что так  не долго снился.

 

Не знал он, делать что ему.

Толь снова разозлиться -

Угрозой на пути всему

Он мог бы заискриться.

 

Но Рыбка лучиком весны

Все время вспоминалась

И многолетняя тоска

Лишь в сердце оставалась.

 

И в памяти ее слова

Невольно возникали.

Нет, пусть кружится голова,

Но не сойду ведь я с ума,

Отдам себя печали.

 

 

 

 

 

Так получилось,

Спрут теперь не жалит, не кусает.

Он только пристально себе

Одну лишь мысль внушает.

 

«Теперь я добрым должен быть

И счастья лишь достойным.

Весь мир хочу я полюбить,

Пусть мне сейчас так больно».

 

А Рыбка, думая в тени

О бедном «скорпионе»

Вдруг поняла, его любить

Могла бы, он достоин.

 

Зря не поверила ему

Тогда, его улыбке –

Преобразилась ведь она

Одной любовной вспышкой.

 

Но вот и сказочки конец

И дальше не скажу я,

Быть может встретились они

Излить себя, тоскуя.

 

 

 

 

 

И трудности лишь начались

При встрече у обоих.

Они ведь знали, что любовь

Не терпит слабость воли.

_________________________

 

Морали в этой сказке нет,

Нет в ней и наставлений.

Но я хочу раскрыть секрет,

Что жизнь дана не для побед,

А для того, что б в силу бед

Искали мы прозренье.

 

 

 

 

 

Звёздочка

 

Кто держал в руках Звезду,

Выронил обратно,

Сказав, что это не моё,

Уж слишком светит ярко.

 

Куда захочет пусть уйдёт,

Она для нас не пара,

Она же может умереть

От лёгкого удара.

 

И даже может превзойти

Положенные рамки.

Глядишь, и сможет привести

К скандалу или сварке.

 

Зачем такая, не нужна

Совсем в нормальной жизни,

Она всего лишь пустота,

Хоть светлая, но всё ж дыра -

Во мраке звёзд не видно.

 

Обиделась тогда Звезда,

Сказав, что здесь мне тесно,

К себе домой я полечу,

Там есть простору место.

 

Сиять я буду в вышине

Для путников усталых,

А вы в своей тоните мгле,

Жалеть я вас не стану.

 

 

 

 

 

Взметнулась в неба синь Звезда,

Перешагнув сужденья,

А кто остался на земле

Не верил в те виденья.

 

Они казались фальшью им,

Неслыханным обманом.

И долго осуждать могли,

Что дерзостью им стало.

 

И вот нежданно донеслась

До всех лихая правда

О том, что Звёздочка нашла

Средь звёзд свою туманность.

 

Развеялась от злобы мгла,

Когда она однажды

Зажгла на небе всем костры

Рукой своей отважной.

 

И засиял восход зарёй,

И день был чист и светел,

И не посмел никто топтать,

Что раньше не заметил.

 

 

 

 

 

Легенда о смелом корсаре и его любви

 

І. Корсар.

 

Не волей волн плывет она,

Но с ними странствовать готова,

Та шхуна, смелости полна,

Что б выходить с победой снова.

 

Над нею парус загрустит,

Когда его не треплет ветер,

Который в мачтах зазвучит

В порывах дуновений встречей.

 

Хозяин – удалой корсар,

Отважный, ветреный скиталец.

Он повидал немало стран

И годы жизни в них оставил.

 

Свою он шхуну «Изобель»

Назвал, что б вместе с нею смелость

Неслась в бушующих морях

И красивее в песнях пелась.

 

И, был он, может быть не стар,

Но и не вспыльчивая юность

Его водила по морям,

Ища  того, в ком было б чувство.

 

 

 

 

 

 

 

Того, кому он мог бы ночь

Всю посвятить бы до рассвета.

Не жмет тоска сомненья прочь -

За этим колесишь полсвета.

 

Он часто грезил и мечтал,

Богатство по ветру развеял,

Но счастливо тем мигом жил,

Когда его вновь накопить мог.

 

И родом был испанец он,

Отец приезжий англичанин,

Что был в порту немало раз,

Но не связал себя и испанкой.

 

А мать – кухарка из таверни,

Все ж, Диком сына нарекла

И честь святую дворянина

Она ему приберегла.

 

И вырос Дик, оставил дом,

И жадно странствовал по свету.

Горячая кипела кровь,

Когда встречал морской рассвет он.

 

Когда дорога, вдаль маня,

Перед глазам открывалась

И с нею, жизнь свою неся,

Немало в странствиях узнал он.

 

 

 

 

 

 

Узнал он, что в чужих краях

Немало девушек красивых,

Но брать их не хотел он зря,

Поскольку нет средь них любимой.

 

Он только тешился красой,

Которую они дарили,

Но дней угрюмых полосу

Печали строили за ними.

 

ІІ. Невольница

 

Однажды, странствуя, вот так

Набрел на одинокий остров,

К стране который недалек,

Что звалась Мексикой просторной.

 

На нем плантации вокруг

И чьи-то там рабы трудились.

Но взгляд однажды моряка

Упал на то, что было дивом.

 

Заметил он среди рабов

Ту, что была на них не схожа,

Но вместе с восхищеньем взор

Его излил и жалость тоже.

 

Рабы покорность излучали

И с нею суть свою неся,

Не знали, где-то есть печалей

И радостей земных краса.

 

 

 

 

 

Та не строптива, не скромна,

Но гордо голову носила,

За горделивость ту ее

Рабы другие  не любили.

 

Ей гибкий стан природой дан,

Фигурка, хрупкая, до боли.

А кожу нежную ее

Увидел кто – то сам невольник.

 

Она не злобна, не глупа,

Но обладала сильной волей,

Как будто бы, смирясь, жила

С той, жизнью отведённой, болью.

 

Глаза, как темных два кристалла,

Готовых всю себя излить,

Затягивают безвозвратно

Тех, кто попал в них хоть на миг.

 

Копна волос, темнее ночи

Волною падала до плеч.

Она ж метиска, эти кудри

Могли бы каждого привлечь.

 

ІІІ. Две тайны.

 

И, вот, однажды, чужестранец

Нарушил все ж один запрет –

Позвал в свой дом рабыню эту

После работы дать ей свет.

 

 

 

 

 

Что б отдохнуть она могла бы

Хотя бы вечер в тишине

И разговор немаловажный

За ужином завел он с ней:

 

«Скажи мне, кто ты и откуда,

Где дом твой, где твоя родня,

Теперь какое имя всюду

Спасеньем будет для меня».

 

И, разговор свой начиная,

Тому значенье придала –

Ему довериться хотелось,

Как будто долго с ним жила.

 

Глаза свои не опуская,

А прямо глядя на него,

Ответила: «Я – Каролина,

Отец мне имя дал мое.

 

Рабыней я ведь не должна быть,

То случай был тому виной,

Но этого никто не знает

И поделюсь я лишь с тобой.

 

Хоть кожа бледная моя,

Но мать, все ж, гордая метиска,

Любовь ее сгубила зря

От молодого чужестранца.

 

 

 

 

 

 

То был француз и дворянин.

Он светло-русый, бледнолицый,

Но взгляд стальной его не был

Холодным для прекрасной жрицы.

 

Его судьба все ж увела

Навек в страну его родную,

Но что бы мне не видеть зла

Оставил тайну мне святую.

 

Ее храню я по сей день,

Но даже я того не знаю,

Где клад хранится, что любя

Отец оставил, уезжая.

 

Оставил карту он о том,

Которую зашил в одежку.

Она была на мне, когда

Мне год исполнился, не больше.

 

Ее запрятал господин,

Что быть рабой меня принудил,

Но даже он не смог понять,

Что в карте, не нашел он «ключик».

 

И мной теперь он дорожит,

И, думает, во мне отгадка.

За мною смотрит зорко он,

Но все же бережет подарком.

 

 

 

 

 

 

Он думает, что может быть

Отец сюда ко мне вернется,

Тогда отдаст меня ему

Взамен получит он “полсолнца”.

 

«Что ж, - призадумался корсар, -

Тебе быть может, помогу я,

Но тайну бережно храни

Что здесь была ты, хоть минуту.

 

Тогда ты сможешь приходить

Сюда под вечер на закате

И буду я тебя любить,

А, если – нет, и дружбы хватит».

 

ІV. Дружба.

 

И, вот, они уже друзья

И весело болтают с речкой,

Что воды лунные несет

И исчезает в бесконечность.

 

А прерия звенит росой

По утру. Жаворонок вьется.

И с песнею она домой

Спешит, пока не вышло солнце.

 

Пока могучий господин

Не понял, где она ночует,

Когда узнает, может быть,

Придется им бежать отсюда.

 

 

 

 

 

Но как же камень им найти,

Тот драгоценный, что запрятан

От глаз чужих и много лет

Никто не может обладать им.

 

Как нужен был бы он двоим,

Хоть Дик богат был, но не смог бы

Подругу выкупить у тех,

Кто отдавал за много больше.

 

А дружба нежная росла

И крепла не ценой рубина,

Сапфира иль других камней

Из-за которых возродилась.

 

Они увидели друг в друге,

Что так искали много лет.

В чем так нуждались эти души,

Сложило солнце им в куплет.

 

И не могло быть в том сомнений,

Друг другу что они верны,

Но, все ж, не одолев стесненье

Она развеивала сны.

 

Отдать ему не торопилась,

Все лучшее в себе храня,

И лишь улыбкой нежной, милой

Алели губы, в страсть зовя.

 

 

 

 

 

 

Огнем горели те порывы,

Когда кипела кровь ее,

А он напряг в себе все жилы,

Боялся цвет осыпать все.

 

Ее боялся он обидеть

И испугать, тем, что хотел

Порвать невидимые нити,

Переступив черты предел.

 

V. «Невеста».

 

Но в доме злого господина

Его племянница жила,

Что в гости часто приезжала,

Ему, как дочь была она.

 

И гордой леди возвышалась

Она над бедною  рабой,

Что б день и ночь та ей служила,

Неся судьбы крест роковой.

 

И красота ей злость внушала,

А Каролина, имя – страх,

А к тем, кого она прельщала,

Обиды тлели на устах.

 

И голову несла она

Не меньше гордо, но с опаской,

Что кто-нибудь ее лицо

Вдруг разгадает, словно маску.

 

 

 

 

 

И блеск ее холодных глаз

Был неприятен, почему-то,

Как будто прятала свой взгляд

Она за томностью и смутой.

 

Но приглянулся ей корсар,

Удалый, смелый мореходец,

Что был всегда свободой пьян.

И глаз его сиял колодец.

 

И то, что он бывал богат,

Ее на мысли наводило,

Что, значит, не бывает скуп,

Когда по ветру распустил все.

 

Что с нею может быть он щедр,

Коль денег у него водица

Течет и оставляет след

Для тех, в кого он мог влюбиться.

 

И, вот, гуляя вечерком

По бережку морского штиля

Она увидела его,

К себе на шхуну так спешил он.

 

Дик там хотел наладить снасть,

Что б завтра можно было б выйти

И в море смело погулять,

И за одно разведать местность.

 

 

 

 

 

 

И, глядя томно, не спеша,

Как будто сердце и не билось,

За чувство вовсе не дрожа,

Все без стыда ему открыла.

 

И не краснея, хоть на миг,

Она его спросила дерзко:

«Ты видишь – счастье я твое,

Могу я стать твоей невестой?

 

Я ведь красива и умна,

И дядя мой  богат, к тому же,

Отдаст так много за меня,

Кто только станет моим мужем.

 

Ты будешь в доме жить моем

И в нем господствовать ты волен,

А, если хочешь, белым днем

Гулять по морю вместе будем».

 

Нахмурился наш волк морской,

Ему слова те не по вкусу

Пришлись тогда и сон другой,

Но размышлял он лишь минуту.

 

Не мог он гнев скрывать, когда

Его свобода под угрозой.

Когда любовь его вольна,

Но разрушать все смеет кто-то.

 

 

 

 

 

 

И так идальго молвил ей:

«Я на свободе, ею брежу

И в море я лишь господин,

И в нем я жизни сущность вижу.

 

Твой дом – тоска лишь для меня,

Тюрьма уютная, но злая,

Да и женой не станешь ты,

Ведь сердце рвет любя, другая.».

 

И вспыхнула вдруг госпожа,

И на лице ее румянец,

Вдруг заалел, как злой укор –

Постой с тобою рассчитаюсь.

 

И мысли стали ей брести,

Как помешать ему остаться

С той, что ему дороже всех,

Но с нею надо повстречаться.

 

И стала план она плести,

Пророча в нем двоим разлуку.

Угрозу тем, кто на пути

Оставил только злости муку.

 

Как мог тот ветреный корсар,

Он чужестранец и скиталец

Перечить воле знатной дамы,

Он - необузданный мерзавец.

 

 

 

 

 

 

VІ. Тайна раскрыта или Заговор.

 

И, вот однажды в день ночной,

Когда луна во всю светила

В зените неба, диск ее

Все озарять мог с полной силой.

 

Сидели вместе в тишине,

Зеркальным озером любуясь,

Дик с Каролиной налегке

И повесть начали другую.

 

Ее тогда он так спросил:

«Захочешь ли ты быть со мною

И, если нужно мне уплыть,

Ты поплывешь в страну другую?

 

Захочешь ли покинуть дом,

Со мною по морю скитаться,

Клад все равно мы не найдем,

Но в рабстве хочешь ли остаться?

 

Богатство я тебе найду,

Ведь я корсар, но я не граблю,

Могу я клад другой найти,

Могу я дать тебе и счастье.

 

Но оставаться здесь нельзя,

Тебя хозяин ведь не любит,

Продаст другому и тогда

Спасти тебя уж не смогу я».

 

 

 

 

 

 

И Каролина, вздрогнув вдруг,

Откликнулась ему, как эхо:

«Да! За тобою, милый друг

Я поплыву, хоть на край света.

 

С тобою буду все делить,

Все радости твои, печали.

Не нужно мне богатство то,

Которым всех других венчают».

 

«Ну, что ж, - сказал он ей тогда, -

Готовься к новой  ты дороге.

Взойдет вновь полная луна

Со старой жизнью мы сполна

Простимся на пороге».

 

И было тихо все вокруг,

Лишь ветерок сердцам их вторил.

Но вдруг нежданно веток хруст

Мелодию тиши расстроил.

 

Но не прикрыла темнота

И, видные при лунном свете,

Вдруг содрогнулись их тела,

Но враг был ими не замечен.

 

Не догадались все ж они,

Что кто-то выследил коварно

Их встречи. Думали, что зверь

Из леса вышел на поляну.

 

 

 

 

 

 

Никто не знал ведь, что раба

После заката уходила

К тому, кто  сердцу мил её,

Когда все спать вокруг ложились.

 

Была ее то госпожа

И бледнолицая блондинка

Завидовать, что ей могла

Загару, легкому, как персик.

 

В ту ночь следила не за ней,

Откуда знать ей, что рабыня

Могла пленить, вселив тоску

Не знатному, но господину.

 

Она за шагом кралась шаг,

Как за добычей вожделенья

За тем, кто был пред ней упрям,

Но поселил в глазах затменье.

 

И утром дядюшка ее

Был посвященным в том рассказе,

Куда уходит их рабыня

Что будто жизнью им обязана.

 

И то, что может убежать

Она отсюда на рассвете,

Хозяина свело с ума, -

«Расставим им свои мы сети.

 

 

 

 

 

 

Разрушим мы его корабль,

Сожжем его, хоть половину,

Ну, а пока чинить его,

Он будет, я возьму рабыню.

 

А подозренья от себя,

Что б отвести, скажу, что это

Неосторожность все твоя

Страдает то нее полсвета.

 

Ты, дочка, проследи опять

Когда на шхуне снова будет

Он лазать, что-то, ковырять,

К нему я ловко так прибуду».

 

VІІ. Еще одна раскрыта тайна.

 

Однажды томным знойным днем

Все думая о том, идальго,

Что будет с ними, заглянул

В лачужку он к своей желанной.

 

И познакомиться хотел

С ее он матерью поближе,

И тайну только ей отрыть,

Что б им никто не был обижен.

 

Но тайну им открыла вдруг

Та постаревшая метиска,

Где клад зарытым может быть,

В себе хранила бескорыстно.

 

 

 

 

 

 

«Когда уехал мой король, -

Об этом так она сказала, -

Просил, открыла что бы «ключ»,

Тому, кто будет с дочкой рядом.

 

А карта вовсе не нужна,

Она – тому, кто хочет денег,

Не для того, кто защитит

Сокровище, что солнцем светит.

 

И будет долго тот искать,

Кто жадностью своей порочен,

Но карта заведет его

Лишь в жизнь, где страх темнее ночи.

 

А смелый должен отыскать

Среди рубинов и брильянтов

Магический один кристалл,

Чью суть давно я охраняла.

 

Но и не сразу, может быть,

Его найдете, потому, что

Клад сразу в трех местах лежит,

А, может быть, в одном, где лучше.

 

Одно – под пальмой, у ручья,

Который сам впадает в реку,

Второе – в том густом лесу,

Где места  нет для человека.

 

 

 

 

 

 

А третье, там, где берег моря

Песком белеющим укрыт

В скале крутой, в пещере старой

Он в ста шагах в камнях зарыт.

 

Но только тот его достоин,

Кто не боится, сердцем смел.

Лишь благородным и отважным

Достанется его удел.

 

И, если цель твоя святая,

И жадность не захватит в плен,

Тот камень принесет лишь счастье,

Он доброте ведь не предел.

 

Несет всевидящую силу

В себе он с глубины веков

И помогает только щедрым,

Откликнувшись на сердца зов.

 

Но, если дух от злого сердца

Захочет им вдруг овладеть,

То жди беды, его, не только –

Он может многих погубить.

 

Стереть с земли он может села,

Где был разврат или раздор,

Как провидение укора

Свой начинает разговор.

 

 

 

 

 

 

И, потому всю тайну эту

Я свято так должна хранить.

Забрать кристалл тот должен, имя

Чье небо лишь благословит.

 

А путник наш лишь засмеялся:

«Нет злых стремлений у меня

Обогатить карманы сладко,

Все позабыв печали дня.

 

Нужна мне лишь любовь да воля,

Но мне придется уберечь

От  злого духа вашей волей,

Тот камень, лишь к себе привлечь».

 

VІІІ. Поход.

 

И отправляются нежданно

В поход два любящих крыла,

Навек покинуть бы тот остров,

Что б не видать на нем бы зла.

 

И день и ночь бредут отважно

По чаще леса и жаре,

Что б след никто их не заметил,

Они по тайной шли тропе.

 

Но и об этом все ж узнали

Недремлющие слуги зла.

За путниками проследили,

Бесшумно крались попятам.

 

 

 

 

 

 

А шхуну Дик свою отчалил,

В ту бухту, что никто не знал.

Свою команду он заставил

Стеречь и ждать его сигнал.

 

Скитальцы так искали камень

И в подземелье и в песках,

И только с ним лишь повстречались

Под старой пальмой у ручья.

 

Найти его не так-то сложно,

Но как же им его сберечь,

Что б злые сны на этот остров

Не помогли беду навлечь.

 

Да злой хозяин не оставил

Свой замысел им повредить.

Он проследил, где шхуны парус

И гавань, что ее хранит.

 

И так задумал тот властитель –

Они вернутся ведь сюда

И здесь поговорю я с ними,

Но камень будет у меня.

 

Он знал, он чувствовал, не будут

Без камня нужного бежать,

Ведь он поможет, обогреет,

Нет смысла здесь все оставлять.

 

 

 

 

 

И только в гавань возвратился

Отважный друг с своей женой,

Как тут же тот к нему явился,

Кто все забрать хотел с собой.

 

И стал он молвить эти речи:

«С законом, что ж, не дружишь ты,

Мою рабыню незаконно

Украл ты и замел следы.

 

Взамен беру твою я шхуну,

Но, если хочешь возвратить –

Отдай рабыню или камень,

Таким вот  будет мой ответ.

 

Не возвратишь, все по закону

Возьму себе, здесь все мое,

А ты попляшешь, где решетка

Украсить может жизнь твою.

 

Даю неделю на раздумья,

Одно из двух – она иль он». -

Ведь знал, не сможет, не оставит

Внутри дражайший медальон.

 

И загрустили два скитальца –

Разлука скорая грозит,

Нет выхода, лишь только чудо

Спасет их жизни в светлый миг.

 

 

 

 

 

Но ведь не даром же чудесным,

Тот камень с древности зовут.

Он помогает, тем, кто с песней

Судьбу навек связал, как друг.

 

И обстоятельства помогут,

Тому, кто вдруг в беду попал.

Само мгновенье побеждает,

Ту силу, злому где причал.

 

ІХ. Встреча.

 

И, вот, однажды, на рассвете,

Корсар отправился гулять,

Он видит, к гавани причалил

Корабль. Кто мог его узнать?

 

На нем красивый незнакомец,

Одет он в дорогой камзол,

Лицо, обветренное солнцем

И глаз стальных блистает взор.

 

Он шлюпки на воду спускает,

Команды смело отдает.

И, видно, не пустой бродяга,

Его здесь цель большая ждет.

 

И, только он ступил на сушу,

К нему Дик смело подошел,

Узнать, кто он, а вдруг поможет.

И разговор он с ним завел.

 

 

 

 

 

 

И молвил тот ему пришелец:

«Семья моя здесь, дочь моя,

Но вынужден их был оставить,

Для их же блага счет ведя.

 

Звала тогда меня дорога,

В родные Франции луга,

Там дел кипели провороты,

Но графство не оставил я.

 

И дочери теперь свободен

Дать титул, в рабстве ведь она,

И выкупить их из неволи

Теперь же смело смею я».

 

«Скажите, как зовут беднягу!» -

Воскликнул Дик, вдруг побледнев,

И тот ответил: «Каролина,

Ее не видел двадцать лет!»

 

И понял Дик, ему не нужно

Теперь разлукою страдать.

Все получилось так и лучше

Не мог бы он о том мечтать.

 

 

 

 

 

Эпилог.

 

Не буду я писать, что было

Потом, и так поймете вы.

Все были счастливы на воле

И строили свои мечты.

 

Понятно, сказка тем дается,

Кто ею грезит, с ней живет,

Для тех  лишь солнце улыбнется

И оградит от всех невзгод.

 

 

 

 

 

Звезда и Странник

 

С неба звёздочка упала

Прямо в камыши

И собою осветила

Темноту в глуши.

 

И пока она летела,

Освещая гладь,

То подумала несмело:

«Тяжело летать.

 

Тяжело одной быть в небе

Среди сильных звёзд.

А они, что так красивы,

Не глядят всерьёз.

 

Небо окропилось болью,

Рухнули мечты,

Всё равно своею былью

Не сожгу мосты.

 

Пусть опять не повезло мне,-

Думала Звезда,-

Где меня не принимают,

Тесно среди зла.

 

И в болоте не смогу я,

Здесь простор мне мал,

Но однажды с новой песней

Сотворю свой Храм».

 

 

 

 

 

 

И в тиши она лежала,

Глядя в высь  небес,

Но одно лишь понимала,

Что погибнет здесь.

 

Ею озарилась тропка,

Странник был в пути

И от светлого потока

Путь сумел найти.

 

Заплутал он по дороге,

Чуть не утонул.

Звёзды те, что в небосводе

Свет не донесут.

 

Странник понял, что нашёл он

Светлых дум исток

И от счастья устремился

В даль на небосвод.

 

А Звезда его просила:

«Помоги ты мне,

Коль дорогу осветила

Я тебе во тьме.

 

Я ведь та, что промелькнула

Где-то в камышах,

Помогла тебе подняться

И прогнать свой страх».

 

 

 

 

 

 

И уже на небосводе

Странник глянул вниз

И увидел там источник-

Символ своих грёз.

 

Он подумал в ту минуту:

«А ведь это явь,

На земле теперь смогу я

Разгонять печаль.

 

Вместе мы взлетим высоко

С песней до небес

И не буду я жестоко

Горевать во тьме».

 

В тот же миг он устремился

На болота зыбь

И с прильнувшей новой силой

Раздвигал камыш.

 

Он Звезду спасал так гордо,

Словно с нею сам

Побывал на всех высотах

И построил Храм.

 

Приносил он ей водицу,

Проливал к ногам,

Чтоб Звезде не очерниться

Грязью в камышах.

 

 

 

 

 

 

И она вдруг вновь запела,

Набираясь сил,

Но на небо беспредела

Странник не пустил.

 

Сжал её в своих ладонях

Стал её молить:

«Нет, не надо, не взлетай ты,

Не бросай камыш.

 

Ты же видишь, хорошо мне,

Рядом если ты,

Мы с тобою вместе будем,

Пусть горят мосты.

 

Пусть не знают, где сейчас ты

Те, кто был с тобой,

А меня не покидай ты,

Мне ведь хорошо.

 

Разве даром я набрался

Несказанных сил

И тебе не дал озябнуть,

Свет не погасил.

 

Благодарной ты должна быть

Дому моему

И награду за отвагу

Мне дать одному».

 

 

 

 

 

 

Но Звезда ему пропела,

Расширяя синь,

Стал её отважный голос

Более красив:

 

«Да, тебе я благодарна,

Ты спаситель мой.

Коль такой ты благородный,

Отпусти домой.

 

Пусть мне очень одиноко

В холоде небес,

Но в глуши не проживу я,

Не смогу я здесь.

 

Я должна на небосводе

Тучи разгонять

И в случайном хороводе

Странников спасать.

 

Я ведь службу сослужила,

Я тебя спасла,

А теперь вернулись силы-

Я другим должна.

 

Ты, мой странник одинокий,

Ты теперь другой

И вернешься с новой  волей

Ты теперь домой.

 

 

 

 

 

 

А другим быть может тяжко

В сумраке ночном

И о них всё время думать-

Мой священный долг».

 

И в отчаяньи ладони

Странник что есть сил

Стиснул. Свет Звезды собою

Погасить хотел.

 

Но не знал он, что лучи в ней

В сотни раз сильней,

Чем лучистые алмазы

Иль восход с зарей.

 

А Звезда была не в силах

Сдерживать свой пыл,

Показалась ей темницей

Странника любовь.

 

В тот же миг она воспряла,

Не щадя оков,

И отчаянно сорвалась

В даль небесных снов.

 

Вскрикнул Странник от испуга-

Болью сердце жмет,

И лишь раны кровоточат

От лучей её.

 

 

 

 

 

 

А звезда на небосводе

Прокричала вниз:

«Ты прости меня, мне больно-

Я не твой каприз.

 

Зря удерживать пытался

Ты меня в руках,

Я просила отпусти же,

Я построю Храм.

 

Всё равно взлечу на небо-

Светлый мой удел.

Сил когда ты наберешься,

Будешь гостем здесь.

 

Если б ты не сжал ладоней,

Был бы цел и сам,

А пока разбито сердце,

Ты лечи себя».

 

Призадумался тут Странник

И спросил её:

«В чём, скажи, твоя загадка,

Тайна, бытиё?

 

Почему скажи нельзя мне

По небу летать?

Чем я хуже? Ты не смейся,

Я совру печать».

 

 

 

 

 

 

Но Звезда не рассмеялась,

Не до смеха ей,

Лишь устало засветила

Тысячу свечей.

 

Призадумавшись мигнула

И загадкой снов

Вновь таинственно пропела

Мудростью веков:

 

«Нет, не может быть иначе,

Кто не строил свод,

Избегал своей задачи,

Тот в глуши живёт.

 

Лишь тогда он прикоснется

К чистоте небес,

Если сам послужит делом,

Излучая свет.

 

А пока он поглощает

Чью-то новизну,

Нет, не станет он богаче,

Лишь пойдет ко дну.

 

Но себя спасая, должен,

Отдавать любя

Всё, что сам построил. Солнцем

Он зажжёт себя».

 

 

 

 

 

 

И осталась лишь загадкой

Исповедь её.

Что ж так бьется неспокойно

Сердце у него?!

 

Уж не хочет ли покинуть

Тишь свою и гладь?

Разве может быть иначе

В странствиях? Как знать…

 

 

 

 

 

 

Берёзкины слёзы

 

В чаще леса, среди ясеней,

Средь дубов густой листвы,

Приосанившись, у клёна,

Ствол берёзоньки возник.

 

Ветер как занес кудрявые

Семена её сюда?-

Среди темени листвы густой

Не растёт даже трава.

 

А она стоит и клонится

Низко-низко до земли,

Если ветер с непогодою

Кроют редкие лучи.

 

А она вся белоснежная

Среди тёмных злых ветвей

И растёт вся неприступная

Для чужих ненастных дней.

 

Окружают хрупкий стан её

Клёны, мощные дубы,

Рядом и ольха с рябиною

Пораскинули листы.

 

И они своею силою

Заслонили белый свет,

А берёзка белоснежная

Вроде и не знает бед.

 

 

 

 

 

 

И свежеет с каждым утрицем,

С песней сок нектарный льёт.

Путник по лесу усталый

К ней с корзиною идёт.

 

Отдохнуть отрадно с дудочкой

Может в шелесте ветвей.

И в жару, и в холод лютый

Жаждет снова встречи с ней.

 

Соловьи на ней  заливисто

Песни звонкие поют,

А под ней ручей студёнистый

Воды бурные несёт.

 

А под ней грибы играючи

Все семействами живут,

С нею лучше, чем под ясенем,

И дубы все тьму несут.

 

И завидуя красе ее

Все соседки шелестят,

Сплетни путают коварные,

Кто в красе той виноват.

 

«Все березы горделивые

На поляне у реки.

Чем же ей так темный милостив

Лес колючий и дубы?!

 

 

 

 

 

 

Ведь на нас они не зарятся,

Ветви только к ней клоня,

Потому-то ей здесь нравится –

Силы пьет она у нас.

 

Оттого-то белоснежная

И кудрявая стоит,

Что отдали мы ей жизней

И красы свой дивный свет.

 

Сами долей трудной маемся,

Плодоносим раз в году,

И труды свои все тяжкие

Вновь кидаем в пустоту.

 

По весне, чтоб семя выросло,

Было больше бы стволов,

Шелестел чтоб больше листьями

Лес, раскинувший свой дол.

 

Только нам неблагодарная

Доля не дает того,

Что у этой самозванки

Сколько счастья у нее!

 

Ей, наверное, жить весело

Здесь, а не в тени ракит.

Там же солнечно и ветрено

Над рекою у реки.

 

 

 

 

 

 

Белоснежная, кудрявая

Вся, как будто круглый год.

А для нас, неблагодарная,

Тех плодов не отдает.

 

Мы хотим быть тоже стройными

С белоснежною корой.

К небу взвиться тонкой веткою

И затмить весь мир собой.

 

Мы бы, уж бы порезвилися,

Обладая красотой.

И к себе не подпустили бы

Путника в палящий зной.

 

Не отдали бы мы сок ему,

Сами мы горды собой.

И грибы, опята слизкие,

Пусть спасаются травой.

 

Мы б не стали сожалеючи,

Соловьев на ветки звать.

Красота не для того дана,

Что бы от нее страдать.

 

Получая удовольствие,

Покорили бы весь свет.

Если кто-то воспротивится,

То тому спасенья нет».

 

 

 

 

 

 

Шелестели низкорослые

Так рябина и ольха

Меж собой, когда по осени

Пожелтела вся листва.

 

А березонька кудрявая

Вся зеленая стоит,

Буд-то все сберечь старается

Красоты свой дивный миг.

 

Словно ею продлевает свет

Своей жизни меж ветвей,

Что сокрыть ее стараются

От лучистых светлых дней.

 

Но корою белоснежною

Развидняет темноту.

С нею свет зари вселяется

И роса звенит к утру.

 

А деревья плодоносные

Все не могут ей простить,

Почему она бездельница,

Платье носит лучше всех.

 

И решили все собраться

Под вечернею зарей,

И до сути докопаться,

Что в неправде той виной.

 

 

 

 

 

 

Задавать вопросы стали ей:

«Почему и для чего

Ее косы шелестящие

Низко клонятся к ручью.

 

Отчего же серебристые

Катит воды только к ней.

Все жуки и звери с птицами

Отдают любовь лишь ей.

 

Почему дубы и ясени

Тянуться листвой своей,

А по осени зеленые

Все листочки лишь на ней».

 

И березка изогнулася

Низко – низко над травой,

Чтоб увидеть всех соседушек,

Что обижены судьбой.

 

И для них она ответила:

«Нет секрета моего.

Я хочу чтоб были счастливы,

Кто живет со мной в лесу».

 

Но вскипела горделивая

Кровь у пламенной рябины,

Вся на солнце раскрасневшаясь,

Вызов кинула с обидой:

 

 

 

 

 

 

«Ты ничем не заслужила,

Чтоб любить тебя одну.

Мы чем хуже?! Мы не просим,

Не хотим быть в центре дум.

 

Ведь самой тебе же хочется

Все внимание к себе

Притянуть. А мы остались

Незамечены нигде.

 

Почему краса зеленая

Надлежит лишь одному?!

Где же жизни справедливость –

Равные мы все в лесу!»

 

И орешник подключился

К спору. И свои плоды

Он запрятал горделиво –

Белке будут не видны.

 

И дубы вдруг свои желуди

Стали листьями скрывать,

Чтобы ни одна зверушка

Не смогла бы их достать.

 

И заплакала березонька,

Видя глупости других,

И ответила на подлости

Чистотой своей слезы.

 

 

 

 

 

 

Им на злобу отвечала

Добротой своей души,

Покачав листвой устало:

«Лес дремучий, не спеши.

 

Не спеши ты делать выводы,

За красу меня корить.

Я мечту свою крылатую

Рада отдавать другим.

 

От того-то вся красивая

И зеленая стою,

Что любовь с листвой по осени

Всю бросаю в пустоту.

 

Не понятен  светлый миг её,

Не приятен для других.

Видно зря я так старалася,

Сея семя доброты…»

 

И заплакала березонька,

Как ракита у ручья.

А листва ее кудрявая

Долго зеленью была.

______________________

 

От того и плачут издавна

Все березоньки весной,

Все о том, что не возвысится

Лес дремучий над землей.

 

 

 

 

 

 

И оставить нет его уж сил,

Потому, что корни здесь.

Здесь течет любви кровинушка,

Каплей капает с небес.

 

Ну а в небе, там простор широк,

Место только соловью.

Не взлететь березке птицею –

От того и льет слезу.

 

 

 

 

Космическая рапсодия

 

Звезда увидела Звезду

В бескрайнем небе тёмном

И стала верить, что никто

Их разлучить не сможет.

 

Вокруг звенит алмазов  пыль,

Сквозят метеориты,

Никто из них не соскользнул

С протоптанной орбиты.

 

Вздыхали только две Звезды

От праздного простора.

Им душно стало и они

Тихонько тайно завели

О чувствах разговоры.

 

Никто не знал об этом всём,

Никто не смог вмешаться.

И лишь одно- нет, не могли,

Хотя и строили мосты,

Друг к другу подобраться.

 

Но поразив простор небес

И пустоту Вселенной,

Они разбрызгали лучи

Мечтаний откровенных.

 

 

 

 

 

 

И загорелся космос вдруг

И хаос воцарился.

И всё, что было так старо,

Смешалось в этом ливне.

 

А звёздочки лететь смогли

И рядом оказаться,

Зажечь созвездие Любви,

И вместе там остаться.

 

И Млечный путь дорогу им

Проложит в бесконечность,

И в небе тёмном Две Звезды

Светиться будут вечно.

 

 

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/