Книга сия составлена из нескольких рассказов в стиле ироничной, но вполне научной фантастики.

1. Датчик Гэри (миниатюра)

2. Камни чужой планеты (миниатюра)

3. Забытые технологии (миниатюра)

4. Ничего гениального (миниатюра)

5. Простая земная логика (рассказ)

6. Сновидение по заказу (рассказ)

7. Три богатыря (миниатюра)

8. Штурм замка колдунов (рассказ)

9. Сплетение орбит (рассказ)

10. Сок ягоды салоан (ироничный рассказ).

ДАТЧИК ГЭРИ

 

Станция «Эльдесан» экспедиции по изучению биологически неустойчивых планет, выпустив наружу все антенны, входила в зону регистрации измерений.

Дежурный исследователь Физер Лан и его ассистент Гил Ин откровенно скучали. Им предстояло выполнить привычную и уже порядком надоевшую работу. Достаточно сказать, что в зону они входили девяносто третий раз для того, чтобы снять и обработать показания миллиардов датчиков, которыми сплошь была облеплена изучаемая планета.

Физеру и думать не хотелось о работе, до того она стала невыносимой. Чтобы отвлечься, попытался подумать о чём-то приятном. Так вспомнилась подружка юности, красавица Айнис. Где она сейчас, что с ней? Скорее всего, она замужем. Вероятно, сильно уже постарела. Подумалось об этом, и снова стало грустно.

— Сейчас начнётся, — отвлёк его Гил, — опять эти датчики будут зудеть в ушах. Противно. Надоело. Может, давай смотаемся отсюда, Физ, как ты думаешь?

— А показания?

— Спишем с прошлых. Ведь ясно, что всё равно мы ничего нового не откроем. Каждый раз одно и то же, одно и то же!

— Был такой случай в седьмом сезоне: ребята с «Валааса» прогуляли вахту, не сняли показания, написали фиктивные и отчитались. И всё бы хорошо, но на их планете произошёл мощный эволюционный всплеск. Вахта «Валааса» прозевала важные мутации. Теоретики потом это легко доказали. Капитан базы после такого скандала ушёл в отставку. Ребят разогнали. Понимаешь, эти неустойчивые планеты в любой момент могут преподнести каверзу. Нам остаётся только одно: продолжать слушать, смотреть и записывать. Кто знает, вдруг мы сейчас откроем новую мутацию?

— Скорее бы в отпуск, — вздохнул Гил.

— Вот и заработай его. Сделай открытие — бери досрочный отпуск.

Тысячи датчиков почти одновременно заявили о себе противным писком.

— Пора начинать, — сказал Физер.

— Включаю регистрацию, — ответил Гил.

Через три часа они возвращались на базу довольные, с чувством выполненного долга.

— Физ, давно хочу спросить, неужели у нас нет других систем, кроме этих датчиков Гэри?

— Есть, но ещё хуже.

— Что может быть хуже?!

— Представь себе, такое бывает. Древний датчик оказался лучше тех, которые изобретались после. Про самого Гэри сейчас ходят легенды. Говорят, что в своё время он с большим трудом протолкнул этот проект. Он был женат на дочке председателя комиссии, только это и помогло, датчик приняли в производство. Самое главное, Гэри придумал хорошую систему автоматического размножения. На заводе изготовили всего сотню экземпляров, а теперь их миллионы. Конечно, у датчика Гэри недостатков хватает. Его ругали за этот бесполезный раздражающий шум, который тебе так не нравится, критиковали за малую скорость передвижения. Особенно доставалось ему за непрочность. Говорили, дескать, любой землянин прихлопнет его ладонью руки, как всё равно комара. Это верно. Они так и делают. А мне почему-то смешно смотреть на то, как земляне уже столько лет усердно лупят датчики Гэри на своих щеках, принимая их за настоящих комаров.

© Аяров 2006

КАМНИ ЧУЖОЙ ПЛАНЕТЫ

Серые камни чужой планеты лежали на моём пути. Гарсы разбили нас в последней битве за Эллу, и мы потеряли свою родину. Я один из тех, кому удалось спастись на обломках боевого корабля «Артимизия».

Мы пришли в этот странный мир, чтобы дать начало новой цивилизации. Но незнакомая планета встретила нас далеко не ласково, поразив страшной смертельной болезнью весь экипаж. Я ушёл в пустыню серых камней, потому что не мог оставаться там, где похоронил своих товарищей.

И вот я в полном одиночестве. Погибаю, но продолжаю свой путь, ибо решил погибнуть в движении, не опуская рук и не бросая оружия, как и подобает последнему жителю некогда цветущей планеты Элла.

Я помню время, когда не было гарсов. Элла спала в безмятежном сне. Наши страны почти перестали воевать друг с другом. Наши учёные каждый сезон давали новые технологии, изобретения, увеличивая продолжительность жизни людей, урожайность полей, совершенствуя технику настолько, что казалось, жизнь наша скоро станет вечной и превратится в сплошное удовольствие.

Я помню, как появились гарсы. Это произошло неожиданно. Нашествие двух миллионов особей обоего пола. Ужасные пришельцы. Непрошенные гости. Наглые, грязные, вонючие, тупые. Они обрушились на нас, перемещаясь в пространстве на своих примитивных аппаратах, таких же грязных и неухоженных, как и сами хозяева.

Они объявили войну, сразу разбомбив наши столичные города. Мы и понять не успели, что произошло. Не было ни официальных заявлений, ни переговоров, ни протоколов и манифестов, к коим так привыкло наше руководство. Мы ждали честной и благородной войны по канонам и принципам, которые были установлены сотни веков назад, и были приняты во всей цивилизованной вселенной. Мы считали, что военные действия будут вестись по правилам, но жестоко ошиблись. Гарсы не признают ничего святого.

Они вели боевые действия даже ночью, хотя знали, что ночь в нашем понимании священное время. Ночью мы спим. Но гарсы не спят. Они разбили наш флот, предательски нападая на корабли по ночам.

На поверхности нашей планеты они воевали во время дождя. А ведь для нас дождь — это время молитвы. Гарсы безжалостно уничтожали сотни молящихся людей.

Эти гнусные пришельцы не признают священного значения воды. Они не моются, их тела покрыты слоями грязи, их шерсть лоснится от жировых выделений, они дурно пахнут. Но самое противное, что есть в облике гарсов — это их дурацкая привычка: ковырять в носу кончиком хвоста.

И вот таким чудовищам наши доблестные воины проиграли войну! О горе, о позор нам, детям золотой и цветущей Эллы!

Как же горько погибать на чужой планете, среди этих камней, в этой пустыне. Но уж лучше погибнуть здесь, чем возвращаться на порабощённую родину. Мне противно и думать о животноподобных гарсах. Проклинаю этих тварей! Да здравствует Элла!

Коркон поднялся из-за стола и прошёлся по рядам, привычно заглядывая в тетради учеников. Возле отличника Юргена он как всегда задержался чуть дольше. Он читал текст сочинения с явным удовольствием и чувством гордости за любимого ученика.

— Хорошее сочинение, Юрген, — похвалил Коркон, — оригинальный сюжет, много эмоций, отличная фантазия. Но, пожалуй, только одна маленькая неточность. Ты назвал гарсов тупыми. Действительно, когда триста лет назад наши предки завоевали вашу Эллу, они не знали воды и не умывались. Их манеры, признаю, могли шокировать жителей вашей планеты. Но тупыми они не были. Иначе как бы им удалось вас завоевать? Ты со мной согласен, Юрген?

Коркон важно проследовал к своему столу. Кончик его хвоста потянулся к носу, но, приложив усилие воли, Коркон удержался от старой привычки.

Правда, — подумал он, — что за дурацкая привычка, как некрасиво это — ковырять в носу кончиком хвоста. Надо отвыкать. А Юрген молодец! Опять порадовал. Какой талант у парня, какова сила его текста! Думаю, у него большое будущее.

ЗАБЫТЫЕ ТЕХНОЛОГИИ

Низкорослый седовласый человек с массивным подбородком вышел из лифта на шестом этаже и, слегка прихрамывая, направился к чёрной стальной двери. В руках он держал книгу в мягкой фиолетовой обложке, где золотыми буквами было написано имя автора — Вениамин Юлов, а чуть пониже, выполненное большими красными буквами, расположилось название: « Тайны забытых технологий ».

Человек рывком открыл дверь и рявкнул командным тоном:

— Годариса ко мне! — после чего он бесцеремонно захлопнул чёрную дверь, сделал десяток шагов по коридору, свернул налево, нажал несколько кнопок на кодовом замке и вошёл в свой кабинет.

Небрежно бросив книжку на стол, он достал из ящика малахитовую пепельницу и пачку сигарет. Но курить не стал, — это означало, что человек с массивным подбородком находится в дурном расположении духа.

Вошёл Годарис.

— Вызывали? — и он, не дожидаясь приглашения, присел на кожаный диван.

Хозяин кабинета нетерпеливо схватил со стола книгу и подал её Годарису.

— Прочти, что написал этот мальчишка, только вслух и громко, чтобы лучше осознать всю эту гадость. Двадцать девятая страница.

Открыв книгу, Годарис прочитал:

«И тогда он покинул шлюзовую камеру».

— Не это, следующий абзац.

«Конл всегда боялся приземления. Вот и сейчас его лоб покрылся испариной, колени мелко дрожали, левое плечо нервно подёргивалось, в ушах стоял противный шум».

— Скверно написано!

— Да, — согласился Годарис, — написано, я бы сказал, не лучшим образом. Автор, видимо, из молодых, из новых. Что тут можно требовать? Вы ведь знаете, эмоции героев описывать сложно, тут нужно иметь особое художественное чутьё. Молодые всегда склонны к преувеличениям: и руки у героев трясутся, и головы дёргаются, и губы вечно в кривых усмешках, лица перекошены, а в ушах звенит.

— Читай дальше, на тридцать пятой.

Годарис нашёл нужную страницу и продолжил:

«Конл припарковал автомобиль рядом со старым вязом, чуть было, не врезавшись в дерево. Он очень торопился, поэтому даже забыл включить сигнализацию и запереть двери машины, — такое с ним случалось крайне редко. Он сильно волновался, когда входил в здание академии, так как боялся, что не застанет профессора Имагина на месте».

— Галиматья!

— Ничего не понимаю, — высказался Годарис и прочёл дальше:

«Имагин, человек среднего роста с утончёнными чертами лица…»

— Это пропусти, много лишнего. Диалог читай.

«— Извините, но вы несёте какую-то ахинею, — сказал Имагин и пронзил Конла обжигающим взглядом.

— Почему же? — удивился тот. — Вам трудно в это поверить, но моё присутствие здесь является хорошим доказательством существования нашей цивилизации. Да и какое вам, по большому счёту, дело до нашей планеты? Пусть мы там поубиваем друг друга, — вам на это наплевать, так я считаю. Я просто покупаю у вас технологию бомбы.

— Но неужели вы там не смогли создать более совершенного оружия? — с усмешкой спросил Имагин.

 

— В том и проблема, что для любого нашего оружия существует столь же совершенная защита. А Лоддан Скайвэл, интересы которого я представляю, хочет приобрести древнее, пусть примитивное, но основательно у нас забытое оружие, против которого бессильны все оборонные системы. Когда-то и у нас была такая бомба, но теперь она упоминается лишь в древних легендах и мемуарах таких же древних полководцев. Судя по всему, она обладает достаточно большой разрушительной силой. С такой бомбой Скайвэл получит стратегический перевес.

— Не сомневаюсь, что вашему Скайвэлу необходим этот перевес, но лично я ничего не смогу для него сделать, так ему и передайте. Да, я действительно занимался кое-какими расчётами по изделию, которое вас так сильно заинтересовало, но, откровенно признаюсь, это было давно.

— Вам так трудно вспомнить пару-тройку формул?

— Вы поймите, я и не собираюсь их вспоминать! Во-первых, я совершенно не знаю вас, а весь ваш бред не внушает доверия; во-вторых, я всё равно не смогу вам ничего продать, так как не являюсь владельцем той технологии, которую вы просите. Если я и могу что-то вспомнить, то это будет лишь ничтожная часть теоретических разработок, над которыми в своё время трудился целый научный институт. Я удивлён, что ваш начальник не может понять таких простых вещей. Не обижайтесь, но вы похожи на сумасшедшего.

Конл хотел что-то сказать в своё оправдание, но Имагин оборвал эту попытку довольно резко:

— Всё, прощайте, вы и так отняли у меня много времени».

— Ну что же, диалог так себе, конечно, средненький, — рассудил Годарис.

— Паршиво!

— Я бы не стал судить так строго. Несовершенство стиля можно легко объяснить…

— Всё паршиво, Годарис, и не надо ничего объяснять. О каком стиле речь? Мальчишка бессовестно врёт, насочинял небылиц и посмел это публиковать.

— Всё-таки фантазия автора позволяет иногда допускать некоторые отклонения от истины.

— Мне наплевать на то, что там допускает эта фантазия. Я хочу, чтобы ты знал, Годарис, никогда… никогда в жизни я не боялся приземления, никакие колени у меня не дрожали, и ничего не дёргалось. Как бы сильно я ни торопился, я никогда не бросал машину незапертой, не забывал включить сигнализацию. Мы с Имагиным разговаривали совсем по- другому. Этот Юлов всё переврал. Да и чёрт с ним, с Юловым! Ты лучше придумай, что мне докладывать Скайвэлу.

НИЧЕГО ГЕНИАЛЬНОГО

- Я вижу, ты меня не поняла, - главный режиссёр театра «Бульвар» Александр Фёдорович Лигерин поднялся на сцену и вплотную приблизился к молоденькой начинающей актрисе Леночке. – Ты пойми, деточка, вникни, осознай, что если будешь вот так смотреть, так стоять, цедить сквозь зубы свой монолог, зрители тебе не поверят. Это страшно! Ты представить себе не можешь, насколько это страшно, когда зрители тебе не верят.

В мировых театральных кругах Александр Фёдорович считался гениальным режиссёром. Его приглашали на постановки эстрадных концертов, спортивных мероприятий, телевизионных игр, с ним заключали контракты ведущие театры Лондона, Парижа, Нью-Йорка, он сотрудничал с киностудиями.

За тридцать лет работы режиссёром-постановщиком он научился видеть актёров насквозь. Но вот сегодня с этой Леночкой ему было трудно как никогда. Она ничего не умеет. Она не понимает самых простых вещей. Лигерин полон негодования.

- Ты не актриса! – бросил он ей обидный упрёк. – И даже если у тебя хватило наглости назваться актрисой, то, смею заверить, ты очень плохая актриса. На сцене нужно не просто истуканом торчать, а думать. Кого ты играешь? Вдумайся. Виолетта, твоя героиня, - кто она?

Падшая женщина. Она торгует собой. Она продаёт своё тело. Тебе это понятно? Про-да-ёт! Деточка (в лексиконе Лигерина слово деточка было страшным ругательством), ты сама-то что-нибудь продавала?

- Да, продавала, - холодно ответила Леночка.

- Что именно, если не секрет? – полюбопытствовал режиссёр.

- Ещё студенткой, когда было трудно с деньгами, я продала свой двухфазный параболический блокиратор гемастатичного излучения.

- Вот и хорошо, - Лигерин тяжело вздохнул. – А теперь представь, что ты продаёшь не этот… не эту свою ерундовину, а себя. Поняла? И у тебя всё получится, тогда ты правильно поймёшь Виолетту и сможешь её сыграть.

Репетиция продолжалась ещё пять часов, но Леночка, по мнению Лигерина, так и не смогла понять особенностей образа Виолетты. Начало темнеть, когда уставший Лигерин выходил из театра. На перекрёстке, почти у светофора, мелькнула знакомая фигурка Леночки. Серебристо-серый автомобиль БМВ притормозил около неё, открылась дверца, и она впорхнула в салон машины. Лигерину показалось, что на заднем сидении находился ни кто иной, как Теофилов, известный театральный критик.

Однако у неё солидные покровители, - подумал Лигерин, - и это многое объясняет в её поведении. Эх, время! Дикая эпоха. Значит, уже вовсе не обязательно иметь талант или хоть какую-то каплю способностей, можно быть совершенно тупой и серой посредственностью, достаточно лишь иметь влиятельного любовника.

Лигерин попытался вспомнить, как случилось, что он, один из лучших режиссёров мира, утвердил на роль глупую девчонку, появившуюся в его театре весьма сомнительным образом. Наваждение. Он ничего не помнил: ни как Леночка пришла в театр, ни её утверждение на роль. Никого из её покровителей он тоже не помнил. Но сейчас ему было всё ясно – это интрига Теофилова. Вероятно, Леночку утвердили на одном из многочисленных банкетов, на пьяную голову. Лигерин, большой любитель выпить, часто грешил подобными утверждениями на роль.

- Ну, как он? – спросил человек, которого Лигерин принял за Теофилова.

- Ничего особенного, - ответила Леночка, - как видишь, я долго с ним билась, но не обнаружила ничего гениального. Его слава сильно преувеличена. Самодовольный зазнавшийся грубиян. Думаю, он нам не подойдёт.

- Тогда кто, если не он?

- На этой планете вообще нет достойных режиссёров. Земляне любят мелкие и пошлые темы. Никто из них не сможет осилить такое высокоинтеллектуальное мероприятие, как Большой Межгалактический Карнавал.

ПРОСТАЯ ЗЕМНАЯ ЛОГИКА

- Да, тебе, конечно, не позавидуешь, - произнёс Семёнов, обращаясь к стажёру Лёве Мосхатову, - лететь чёрт знает куда и расследовать непонятное дело у харусов. Уж и не знаю, почему они выбрали именно тебя. Ты стажёр, обыкновенный стажёр – нет ни опыта, нет раскрытых дел.

- А лететь обязательно? – с надеждой поинтересовался Лёва. – Отказаться нельзя?

- Контракт, понимаешь, - ответил Семёнов, - соглашение. И не какое-то местное соглашение, а распоряжение Межгалактического полицейского управления. Мы должны оказывать помощь им по первому требованию, они, если что вдруг случиться, оказывают поддержку нам.

- Как они хоть выглядят, эти харусы? Я ведь вообще никогда не летал дальше Юпитера и ни с кем, кроме землян, ни разу не общался.

- Ну, чтобы привыкнуть к виду харусов, можешь сходить в зоопарк и посмотреть на слонов. Харусы – это разумные слоны. Они там даже умнее нас. Это наши слоны не развились до высокого уровня, а там, на Рее, для слонов сложились благоприятные условия. Даже не понимаю, зачем им понадобилась наша помощь. Мы ведь для них, как для нас обезьяны. Вот сходи в зоопарк, посмотри на слонов и на обезьян, сравни, сделай выводы.

Следующим утром Лёва зашёл в зоопарк. На обезьян он смотреть не стал. Сквозь толпу посетителей он пробрался к вольеру со слонами. Публика развлекалась от души. Слоны откалывали номера, достойные юмористической программы: то тягали друг друга за хоботы, то цеплялись за хвосты, то смешно шевелили ушами, то бодались бивнями. Глупые животные, - подумал Лёва, - не представляю, как они могут быть разумными. А на Рее с такими созданиями придётся общаться, разговаривать, - от такой мысли бросает в холодный пот.

На Рею Лёва прилетел ранним утром. На космодроме его встретил представитель Межгалактического полицейского управления – молодой харус с огромными ушами. Он протянул Лёве хобот для приветствия. Следуя этикету планеты Рея, Лёва прикоснулся к хоботу харуса левой рукой.

- Мы рад привет вам на нашей планете, - произнёс харус и задал вопрос: - А я точно говорить на ваш язык?

- О да, вы говорите довольно точно, - похвалил его Лёва.

- Я знаю двести язык, - похвастался харус, - но дальше у вас будет переводчик.

Выяснилось, что переводчик Лёве будет нужен завтра на конференции по делу Эрмунды Харт, если вдруг Лёва решит выступить с докладом. Ещё через пару часов Лёве объяснили суть той проблемы, ради которой его, собственно, пригласили. У одного из высокопоставленных чиновников планеты Рея, господина Эра Харта, пропала дочь Эрмунда. Злоумышленники похитили её с целью повлиять на Харта, который выдвинул свою кандидатуру на выборную должность межгалактического экзарха. На Рее почти никто не сомневался, что Харт способен набрать те сорок процентов голосов, которые были необходимы для победы. И вот это похищение. Кто-то хочет заставить Харта снять свою кандидатуру. Дело приобрело межгалактический резонанс. Со всех звёздных систем и галактик, входящих в Большое Сообщество на Рею пригласили лучших детективов и криминалистов. Они собрались на конференцию, чтобы разработать стратегию поиска дочери Харта.

…

Что я тут делаю? Такой вопрос задавал себе Лёва, слушая докладчиков. Ему было и страшно, и любопытно, и противно. Вокруг находились представители разных биологических видов. Оказалось, что хозяева Реи харусы – это ещё не самое странное зрелище. С виду они обыкновенные слоны, сидят на массивных тумбах, словно в цирке, только одеты в костюмы. Лёва привык к ним довольно быстро. Но как можно привыкнуть к разумным паукообразным существам, к разумным осьминогам. Но и внешний вид существ – ещё не самое страшное. О чём они говорят? Лёва чувствовал себя непроходимым тупицей. Юридические термины межгалактического сообщества настолько туманны, что до некоторых пор Лёва вообще не понимал ни слова, даже с переводчиком.

- Таким образом, - говорил один докладчик, внешне похожий на маленького львёнка, - повышается интимиридия васносистого ганнория, и мы вправе подтвердить молинз поиска в секторе наибольшего конкория экса.

Что тут можно понять? О чём речь? Правда, вскоре кое-что прояснилось. Показали видеосюжет с пропавшей Эрмундой Харт. Кажется, она собиралась выходить замуж и готовилась к свадебной церемонии. Она была в ярком зелёном наряде – тут, на Рее вообще любят всё зелёное – и прогуливалась по цветущему саду в окружении целого стада харусов. Комментатор пояснил, что стадо харусов в одинаковых костюмах – это охрана. На заднем плане маячила массивная туша харуса в смешной шапочке – жених Эрмунды.

Пожалуй, наиболее вменяемым докладчиком был председатель конгресса, старый харус по имени Нэй – шеф рейского управления полиции.

- Итак, господа, - обратился он к присутствующим, - надеюсь всем понятно, что каждый участник конференции должен разработать свою стратегию поиска. На сегодняшний день удалось выяснить, что Эрмунда Харт похищена гипермонстрами Джада Ила. Похищение осуществлено методом пошаговой сильверсии. То есть теоретически Эрмунда может находиться в любой точке Большого сообщества и даже за его пределами.

В перерыве между заседаниями Лёва беседовал с переводчиком о всяких мелочах, совершенно не имевших отношения к делу. Переводчика звали Исет, он признался, что терпеть не может полицейских, но вынужден работать на конгрессе чисто по материальным соображениям.

Лёва узнал кое-что о быте харусов. Говорили о спорте, о погоде, о способах передвижения в пространстве.

- О Исет, как же тебе повезло, тебе достался землянин! – так воскликнул ещё один переводчик, проходивший мимо в самый разгар беседы. – А вот мне навязали диохотского йола. Представляешь? Давай меняться, Исет. Я возьму твоего, а ты поработай с моим йолом. Я люблю, ты знаешь, спокойствие, а ты – бурные приключения. Думаю, всё вполне справедливо. Соглашайся. Всего одно заседание осталось.

- Какие же от йола приключения? – усомнился Исет.

- Дикость, глупость, хамство – всё вместе.

Далее новый переводчик произнёс фразу на харусском языке, которая показалась Лёве удивительно знакомой.

- Вы не обидитесь, если мы в самом деле поменяемся? – спросил Исет. – Извините, но очень уж хочется поработать с диким йолом, в их языке есть некоторые особенности, которые меня очень увлекают…

- Всё отлично, Исет, я не обижусь, - ответил Лёва.

На следующем заседании он уже сидел рядом с новым переводчиком. Заседание проходило в атмосфере всеобщей скуки. Ничего нового так никто и не придумал. Лучшие детективы планет и галактик абсолютно не представляли себе, где и как будут искать бедную Эрмунду.

От скуки Лёва решил поболтать с переводчиком.

- Скажите, а как можно перевести то, что вы сказали Исету? – поинтересовался он.

- Точного перевода нет, а приблизительно это звучит как «избавьте меня от этого негодяя».

- Тогда многое проясняется и, кажется, я знаю, где следует искать Эрмунду.

…

По виду Нэя нельзя было догадаться, сердит ли он, добродушен ли, а то и вовсе, возможно, ко всему равнодушен. Ней непроницаем. Хотя, по правде сказать, у него есть повод для радости – дело Эрмунды Харт благополучно завершено. Он гордо восседает на высокой тумбе в своём огромном кабинете, равном по площади хорошему цирку, и благодарит Лёву.

- Как же вы смогли догадаться? Простой стажёр – ни опыта, ни знаний, и вдруг такой результат!

- Простая земная логика, - ответил Лёва. – Все планеты и галактики прислали на конгресс лучших специалистов, и только Земля прислала стажёра. Думаю, если существует метод пошаговой сильверсии, позволяющий закинуть юную невесту с планеты Рея в заурядный провинциальный зоопарк, то должен существовать и метод, позволяющий влиять на сознание людей так, что они потом посылают в командировку стажёра в расчёте на то, что он провалит дело. И ещё эти слова – избавьте меня от этого негодяя. Она прокричала их, когда слон потянул её за хвост. Тогда я ни слова не знал по-харусски и ничего не понял.

- Да, личная просьба, Лёва, - попросил Нэй. – Здесь, на Рее, не стоит рассказывать о том, что Эрмунда в голом виде сидела в клетке с диким представителем родственного нам вида. Сами понимаете, девушка выходит замуж, а её отец собирается выиграть выборы. Лишние сплетни в такой ситуации не нужны, поэтому скажем всем, что нашли её на Земле, где она давно мечтала побывать в качестве туристки.

СНОВИДЕНИЕ ПО ЗАКАЗУ

- Сколько с меня? – спросил Фром, заполняя бланк.

- Всё будет зависеть от вашего заказа, - пояснила миловидная девушка, консультант фирмы «Сладкий сон». – То, что вы оформили сейчас, это лишь базовый пакет услуг. Как правило, на этом никто не останавливается. Наши заказчики хотят большего, и мы помогаем им по мере сил. Вот, выбирайте, здесь всё написано.

Девушка выложила перед Фромом пачку бланков и разноцветных рекламных буклетов.

- И когда же мне всё это читать? – спросил озадаченно Фром.

- Дома вечером прочтёте. Спешить не стоит. Когда ознакомитесь с нашими предложениями во всех деталях, приходите, оформляйте. Уверяю вас, не пожалеете.

- Да, но я хотел бы уже сегодня…

- Сегодня вы можете увидеть только пробник. Бесплатный пробник входит в базовый пакет. Окончательная оплата в конце месяца, по счётчику, в зависимости от конфигурации полного заказа.

- Это хорошо, - улыбнулся Фром.

Денег у него не было, и он обрадовался, что всё так удачно сложилось. Он вышел из офиса «Сладкого сна» и резким движением выбросил в урну всю пачку буклетов. Не собирался он заказывать полный пакет услуг, он вообще не собирался ни за что платить. Сегодня он посмотрит бесплатный пробник и на этом остановится. Он придумал хитроумный план. Пока всё идёт в полном соответствии с этим планом. Он знает, что специалисты «Сладкого сна» уже несколько лет занимаются трансляцией снов по заказу. Что обычно заказывают мужчины? Фром догадывался, что в большинстве случаев заказчики хотят видеть обнажённых красоток на экзотических пляжах. И вот появляется он, Фром, приходит с оригинальным заказом, формулировка которого гениально проста, он хочет увидеть выигрышную комбинацию в лотерейном билете следующего тиража. То есть ему достаточно просмотреть трёхминутный бесплатный пробник с изображением пяти цифр, и эти заветные цифры принесут ему целое состояние.

Но ведь это невозможно – транслировать сон с выигрышной комбинацией. Да, но «Сладкий сон» принял заказ. И это означает, что они либо в состоянии выполнить «любой заказ», как утверждают в рекламе, либо «возместят убытки за моральный ущерб» в случае, если заказ не будет выполнен. В любом случае Фром сорвёт куш. Если каким-то чудом сладкосоновцы угадают заветные цифры, он получает выигрыш; а если они не угадают, то он подаёт в суд и легко выигрывает дело против них.

Теперь дело за малым – нужно только не пропустить трансляцию. Такие случаи бывали. Клиент спит своим естественным сном и не воспринимает сон по заказу. В таком случае никакие претензии не принимаются. Аппаратура сладкосоновцев позволяет доказать, что клиент элементарно проспал свой заказ, тогда как трансляция прошла в полном объёме и с хорошим качеством.

Ну, уж этого он себе не позволит – проспать сон по заказу. У него есть хорошее средство против естественного сна – тонизирующие таблетки препарата экистал. Препарат совершенно не повредит приему трансляции заказного сна. У сладкосоновцев мощный передатчик, когда-то они хвастались, что способны передать сон даже бодрствующему человеку в любое время дня и ночи.

Фром принял две таблетки и стал ждать. Сейчас его занимала только одна мысль – сколько он сумеет отсудить у фирмы? Он не верил в то, что они смогут обеспечить ему лотерейный выигрыш, поэтому размышлял о тонкостях юридической практики. Если его адвокаты протащат формулировку о невыполнении заказа, то сумма компенсации обещает быть неимоверно солидной, больше любого джек-пота. Но, скорее всего, придётся согласиться на понятие «неточное выполнение заказа». То есть сон показали, качество удовлетворительное, но показали не те цифры, ошиблись. Сладкосоновцы могут даже утверждать, что транслировали именно выигрышную комбинацию, но по техническим причинам не смогли передать всё в точности. Сбой при трансляции, помехи. «Сладкий сон» в этом случае не принизит своей репутации, а просто откупится от Фрома некоторой суммой, сопоставимой с выигрышем по лотерейному билету.

Билет Фром купил ещё на прошлой неделе. Сразу после трансляции сна он впишет туда комбинацию цифр, и билет превратится в документ для судебного разбирательства. После розыгрыша тиража, Фром заявит, что фирма «Сладкий сон» не выполнила условий договора, чем нанесла ему моральный ущерб. Всё расписано как по нотам. Фром был доволен собой. Мысленно он смеялся над теми идиотами, которые заказывают сны с красотками на пляже. Кому нужны эти красотки во сне? Их можно увидеть где угодно и когда угодно. Телевидение, кино, театр, эстрада, газеты, обложки журналов – везде красотки разной степени обнажённости. Если замысел Фрома увенчается успехом, он купит десяток живых красоток любых мастей, любого цвета кожи.

Он принял ещё одну таблетку экистала, чтобы не уснуть. Скоро начнётся трансляция сна. Фром не знал, как это происходит обычно, как показывают сон по заказу? Что-то похожее на телепередачу или что-то иное? Он расспрашивал многих людей, кто пользовался услугами «Сладкого сна», но так и не получил вразумительных ответов. Было ясно только одно, что он «не пожалеет». Так же сказала ему и та девушка, консультант из фирмы. Подписывайтесь, мол, на полный пакет услуг и не пожалеете. Наивные мечтатели, чем они могут удивить клиентов, голыми девушками? Неужели существуют придурки, которые подписываются на полный пакет услуг? Умному человеку достаточно просмотреть трёхминутный сюжет, чтобы выжать из него максимум материальных благ. Три минуты – это даже много. Фрому хватило бы и минуты, чтобы запомнить последовательность из пяти цифр.

В два часа ночи он задремал и увидел девушку-консультанта из фирмы. Она стояла перед ним в не совсем обычном для современной женщины наряде: её платье напоминало одежду восемнадцатого века.

- Ваш заказ, - сказала она.

- Да, я жду его уже целый час, - ответил он.

Она промолчала.

- Ваша фирма не отличается точностью, - заметил он.

- Это всего лишь пробник. Если вы чем-то недовольны, то после пробуждения можете обратиться с официальной жалобой к моему начальству.

- Вероятно, я так и сделаю, - Фром обрадовался, что всё складывается даже лучше, чем он ожидал.

- Перейдём к делу, - сказала девушка и принялась развязывать шнуровку на своём огромном платье.

- Что вы творите? – испугался Фром.

- Раздеваюсь, - спокойно ответила она.

- Зачем?

- Сон по вашему заказу…

- Но я не просил раздетых девушек. У меня был другой заказ, вспомните. Вы же сами его оформляли.

- Я?! – удивилась она. – И что там было, в вашем заказе? Напомните, пожалуйста, я забыла.

- Ну и фирмочка у вас! То опаздываете, то забываете, - теперь Фром был просто счастлив, он имел уже минимум два козыря, которыми воспользуется в суде. – Неужели не помните? Вот текст договора. В качестве пробника фирма обязуется показать выигрышную комбинацию пятьдесят второго тиража лотереи «Чистая игра». Заметьте, именно выигрышную комбинацию, а не просто пятизначное число.

- И я это подписала? – с испугом спросила она.

- Да, вы это подписали собственной рукой, - Фром торжествовал. Он предполагал, что девушка могла принять заказ по ошибке или рассеянности, и её теперь за это накажут, но его совершенно не беспокоила судьба этой глупышки.

Девушка опустила голову и залилась слезами. Фром смотрел на неё с потрясающим хладнокровием.

- Слёзы не помогут, - жестко произнёс он, - после пробуждения я подам в суд на вашу фирму. Я намерен отсудить у вас…

Далее Фром задумался. Он хотел назвать сумму, которую собирался отсудить, но растерялся, боялся продешевить. Ему казалось, что он сейчас должен назвать именно ту сумму, какую ему заплатят в реальности. Сколько запросить, - миллион, два, десять? У него заболела голова от перенапряжения.

- Намерен отсудить, - повторил он, - намерен…

- Хорошо, - произнесла она, успокоившись, - если мы обещали, то покажем. Вам нужен лотерейный билет с цифрами?

- Выигрышная комбинация, - пояснил он, - пусть даже она будет написана на стене или на потолке, это не имеет значения. Мне нужно увидеть цифры, которые я запомню в течение трёх минут.

- Осталась одна минута трансляции, - сказала она.

- Мне хватит и минуты.

- Смотрите.

Она вынула из рукава лотерейный билет и отдала его Фрому. Дрожащими руками он взял билет. Настоящий, – почувствовал он, - «Чистая игра», пятьдесят два – номер тиража, и вот они – эти цифры.

- Семь, два, восемь, пять, семь, - шептал Фром.

Как всё просто. Как это легко запоминается! Семь, два, восемь, пять, семь.

Минута прошла быстро.

- Трансляция окончена, - сказала миловидная незнакомка, - обращайтесь к нам ещё, подписывайтесь на полный пакет услуг, не пожалеете.

Она исчезла. Фром проснулся и тут же принялся заполнять билет. Он уверенно вписал в первую графу семёрку, затем двойку. Когда в третьей позиции он рисовал восьмёрку, то усмехнулся от самодовольства, - какая же всё-таки простая комбинация, как она легко запоминается. Он хорошо запомнил, что первая цифра совпадает с последней – это семёрки. Три позиции он уже заполнил. А что на четвёртой? Три, девять, шесть или пять? Он сомневался. Неужели забыл? Но там было настолько всё просто, что это невозможно забыть.

Это пятёрка? Нет. Шесть? Нет. Или тройка? Нет.

Фром запаниковал. Можно отложить билет и заполнить его позже, но Фром торопился. Неужели так трудно вспомнить одну цифру? Что за чертовщина. Что происходит с его памятью? Он вспоминал свой сон в мельчайших деталях. Он снова видел девушку. Он помнил каждое слово из разговора с ней. Помнил, как она плакала, потом успокоилась и показала билет. Она не просто его показала, а отдала Фрому в руки.

Выигрышный билет следующего тиража. Он держал его в руках. И комбинацию цифр он хорошо помнил. Ясно видел две семёрки, восьмёрку в середине, видел двойку, а на месте четвёртой цифры он видел то шесть, то пять, то три, - с ума сойти можно.

Разозлившись на свою забывчивость, Фром неуверенно нацарапал на четвёртой позиции тройку. Да, он почти уверен, что там была тройка.

Завтра тираж. Он проверит результат. Если не выиграет, подаст в суд на «Сладкий сон». А если выиграет? Нет, он не верил в свой выигрыш.

Красавица Нирис, сотрудница фирмы «Сладкий сон» вошла в кабинет своего шефа, главного инженера фирмы Армиса Градуса.

- Какие новости? – поинтересовался Армис.

- Был тираж, - ответила Нирис, - всё сошлось.

- А я и не сомневался. Программа работает чётко.

- Да, программа работает чётко. Правда, мне этого парня было жалко. Ты знаешь, как он был счастлив, когда увидел эти цифры. Может, мы зря его так жестоко наказали?

- Жестоко? – переспросил Армис. – Он сам виноват. Выбросил наши буклеты, не подписался на полный пакет услуг, спокойно смотрел на тебя, когда ты ревела там, в его сне. Он хотел с нами судиться. Он забыл цифру.

- Он забыл её с нашей помощью.

- А на что он надеялся? Неужели думал, что фирма, способная передавать сновидения по заказу не в состоянии влиять на память? И вообще, надоели эти меркантильные заказчики. Когда мы начинали, народ был более романтичным, некоторые тогда ещё обнажённых девушек заказывали. А что сейчас? Все заказывают либо счёт финального матча показать, либо раздачу карт, либо, как этот придурок, комбинацию цифр. Сама знаешь, если бы он подписался на полный пакет услуг, то без проблем получил бы свой выигрыш, не пожалел бы. А сейчас пусть смотрит свой сон снова и сходит с ума от мысли, что мы действительно показали ему выигрышную комбинацию.

ТРИ БОГАТЫРЯ
миниатюра

- Так, Семёнов, Каргополов и Васин – шаг вперёд, - скомандовал лейтенант. – Для вас сегодня будет особое задание. Короче, в девять ноль ноль к штабу подъедет машина. Едете в город, в институт каких-то там криптогенных технологий, находите там профессора Симагина, представляетесь, принимаете участие в каком-то там опросе или эксперименте и – мигом возвращаетесь назад, чтоб никаких прогулок, пивных и тому подобного. Семёнов за старшего. Вопросы есть?

- А что там нужно делать? – спросил Семёнов.

- Они расскажут. У нас попросили трёх солдат для эксперимента. Ну, анкету там какую-то заполнить надо, на вопросы ответить, может, ещё что-то сделать, не знаю, чем там учёные занимаются. Изучают. Фигня всякая, короче. Думаю, это не долго. К обеду вернётесь.

Всё было предельно ясно, и вскоре три солдата уже находились в машине, которая неслась в сторону города. Добрались до института с непонятным названием, где познакомились с профессором Симагиным.

- Что же это они хиленьких таких присылают? – критически осмотрев ребят, постановил Симагин. – Что же это за армия такая? Я же просил таких, чтобы сильные и высокие.

- Я тридцать раз подтягиваюсь, - соврал Семёнов.

- Ладно уж, сгодитесь, - успокоился профессор. – Не отправлять же вас обратно? А то пока других искать будем, время потеряем, а дело у нас срочное. Объясню суть задачи. Вы поможете нам в испытаниях своеобразной игры. Нам нужны сильные, ловкие, смелые, дисциплинированные профессиональные военные для участия в такой, знаете ли, виртуальной битве. Десятый век. Киевская Русь. Дружина князя Владимира отражает набег печенегов. В этой битве проявили себя такие витязи как Алёша Попович, Добрыня и Муромец Илья. Знаете таких, да? Так вот задача ваша состоит в том, что вы, находясь некоторое время, как бы вам это точнее объяснить, ну, некоторое время вы как бы находитесь там, в десятом веке и смотрите на всё происходящее глазами этих героев. Вы оцениваете битву, все тактические приёмы с точки зрения современных солдат, мы задаём вам вопросы, вы на них отвечаете, заполняется анкета, то есть мы получаем материал для дальнейшего изучения. Эксперимент полностью безопасный. Но, конечно, всякое случается. Так вот, если произойдёт что-то непредвиденное, выручать вас будет Михаил Иванович, - профессор указал на низкорослого черноусого человека, который молча стоял в стороне и как-то мрачно смотрел на солдатиков с выражением беспредельного уныния на лице, - Он занимается решением всех технических проблем. Как вам задание, нравится?

- Выбирать не приходится, - ответил Семёнов, - наша рота сегодня картошку чистит, так что лучше мы здесь.

- Вот и ладненько, - обрадовался профессор. – Начнём прямо сейчас. Михаил Иванович, выдайте, пожалуйста, ребятам аппаратуру, и приступим к делу.

- Вы только с аппаратурой аккуратнее, - со строгостью в голосе произнёс Михаил Иванович и выдал парням миниатюрные коробочки, очень сильно напоминавшие по виду обыкновенные мобильные телефоны.

- Телефоны, что ли? – дружно спросили бойцы.

- Не совсем. Точнее, совсем не телефоны. Они для связи, да, но это долго рассказывать. Да вам оно и не надо. От вас требуется только набрать код и отвечать на вопросы, потом снова набрать код, и всё на этом. Очень простое задание. Аппаратура у нас надёжная, но у неё один недостаток – хрупкая. Так что - не бросать, не царапать, не пытаться вскрыть, беречь от грязи и воды, - это вам не автомат Калашникова.

- Что же вы так, не могли придумать что-нибудь прочнее? – ухмыльнулся Каргополов.

- Думаешь легко такую технику конструировать? Тут ведь дело такое: начинаешь усиливать корпус - слабеет сигнал, увеличиваем амплитуду – усиливаются помехи, давим шумы – усложняется схема. Вот имеем то, что имеем. Потому и проводим испытания. Итак, мужики, меньше болтаем – больше делаем. Диктую коды…

***

Семёнов почувствовал себя неуютно. Ему было тяжело. На голове – шлем русского витязя, на плечах – металлические пластины, на груди – кольчуга, на ногах – какие-то странные сапоги на два размера больше. Он восседал на рыжей кляче и еле удерживал равновесие. Появилось огромное желание выругаться, но сдерживало присутствие странного бородатого человека в золочёном шлеме и ярко-красной накидке.

Семёнов заметил, что Каргополов и Васин едут рядом и с удивлением разглядывают друг друга.

- Где же битва?! – спросил Семёнов.

- Какая битва, Ильюшенька? – отозвался на вопрос бородач в красной мантии.

- С печенегами, - неуверенно произнёс Семёнов.

- Ха! – весело воскликнул бородач. – Ты, Илья, никак вчера хмельного пива перебрал? Вспомни, почему мы на пиру гуляли? Победу отметили над печенегами-то. Али запамятовал? А ты ведь отличился в битве той. Приедем в Киев, я тебе коня хорошего подарю. А то этот уже у тебя, того, как бы не сдох невзначай, - бородатый с сожаленьем покачал головой, глядя на коня Семёнова.

Семёнов уже догадался, беседует, вероятно, с князем, поэтому насколько мог вежливо поблагодарил бородача за такую милость.

- Ты хмель-то из головы прогоняй Ильюша, - продолжил князь, спустя несколько минут. – Тут новая забота у меня приключилась, похуже всяких печенегов. Черниговские люди сказывают, объявился в лесах не то зверь, не то человек. Людей изводит, покоя не даёт, путников на дороге поджидает и страшным свистом, яко соловей, оглушает. Порчу на деревни и города наводит. Вот как бы ты мне того Соловья-разбойника поймал, то великую службу сослужил бы. И тогда я бы тебе из казны червонного злата гривну отвесил. Каково тебе дело-то, по нраву?

- Нам не привыкать, - туманно ответил Семёнов.

- Вот, Добрыню возьми в помощь да Алёшу Поповича, - и князь указал на беспричинно улыбающихся блаженными улыбками друзей Семёнова.

***

Удивительно, Соловей-Разбойник совсем не пытался скрыться. Он словно жаждал встречи с богатырями. Видно, до того был уверен в своей силе. Но не успел он применить свои колдовские способности. Он не то чтобы свистнуть не успел, но и слова даже не смог произнести, как Илья Муромец его скрутил, а Добрыня с Алёшей помогли связать.

- Чо-то он мелкий какой-то, Соловей, - пристально рассмотрев пленника, сказал Илья.

- Я тоже думал, что он должен быть и повыше ростом, и посильнее, - согласился Добрыня.

- Даже мы с таким справились, - пошутил Алёша.

- Ребята, - жалобно протянул Соловей, - развяжите меня, пожалуйста. Я Михаил Иванович. Вы меня не узнали?

- Соловей ты, Разбойник, а не Михаил Иванович. Мы знаем Михаила Ивановича. Он знаешь, каков? Ростом два аршина, конь у него - вот такой, меч у него – вот такенный, - и, широко раскинув руки в стороны, Муромец изобразил меч боярина Михаила.

- Ребята, я за вами. Вам пора возвращаться. Мы, конечно перед вами виноваты, произошли небольшие неполадки, но ведь вы люди военные, вам не привыкать к неожиданностям. Да и мы всё наладили. Вы можете спокойно возвращаться.

- Странные ты речи говоришь, Соловей. Куда это нам ещё возвращаться, как не в Киев, к нашему князю Владимиру? Мы ему служим. И тебя доставим к нему. Он нам за это злата-серебра отвесит из казны. А ты куда нас зовёшь, во тьму тараканью, на гору Лысую, в тартарары?

- Да что же вы, ребята. Не узнаёте? Разве так можно? – причитал Соловей.

- Замолчи! – прикрикнул на него Муромец. – А не то посажу тебя в мешок, так и привезу в Киев.

Но Соловей-Разбойник продолжал противно ныть, жаловался на судьбу, ругал начальство и профессора Симагина, сокрушался по поводу маленькой зарплаты. Пришлось его всё-таки посадить в мешок и заткнуть рот кляпом. Некоторое время Соловей ещё помычал и побрыкался, но потом затих.

- Видать, уснул, - заметил Добрыня.

- Шумный он, беспокойный, - Муромец привязал мешок с Соловьём к седлу.

- Слышь, Семёнов, - обратился к нему Алёша Попович вполголоса, - а ты это, аппарат свой выбросил, что ли?

- Ага.

- И что теперь, мы тут останемся?

- Не знаю, как вы, а мне лично в десятом веке нравится. И воздух здоровее и воду можно из речки пить. Охота какая! А рыбалка! Дичи в лесах много. Князь ещё и золотишка подкинет. Чем не жизнь?

- А если битва?

- Битвы здесь, мужики, если честно, напоминают обыкновенную драку с заточками из арматуры. В нашем микрорайоне и то покруче разборки случаются, и то между пятиклассниками.

Друзья размышляли не долго. И Добрыня, и Алёша выбросили свои аппараты в реку. Да и Соловью-Разбойнику вскоре у князя киевского понравилось при дворе шутом служить. Его ведь как из мешка достали, как назвался он Михаилом Ивановичем, так все, кто был в гриднице, так и повалились от смеха на пол.

- Вот он каков, Соловей-то, - сказал тогда князь Владимир, - не свистом он берёт, а смехом донимает. Ну, так это мне по нраву. Пусть остаётся при дворе, шутки шутить.

Так и остался Соловей у князя. На судьбу жаловаться перестал, повеселел. И только иногда, если встречал кого-нибудь из трёх богатырей, задавал им вопросы странные и слова непонятные говорил. Но и это он делал так смешно, что всем вокруг сразу становилось весело, и люди думали, что мастер все-таки Соловушка до шуток разных.

А богатырям особенно нравилась одна шутка Соловья-Разбойника, когда он, будучи в довольно серьёзном подпитии, влезал на лавку, потом громко кукарекал и орал во всё горло совсем ух чудные слова: «Диктую коды! Диктую коды!».

 

ШТУРМ ЗАМКА КОЛДУНОВ

 

Какое великолепие: молодой дубовый лес ослепляет изумрудной зеленью, лёгкий ветерок колышет листву, и деревья словно шепчутся о чём-то сокровенном, порхают бабочки, щебечут птицы, и слышен весёлый шум ручейка. Какое великолепие. И как же всё это надоело!

Хочется скорее выбраться из этого леса, хочется оказаться дома.

Мы штурмовали замок Балоо и потерпели неудачу. Сейчас жалкие остатки нашего отряда пробираются через дубравы, принадлежащие герцогу Айленскому. Он нам не враг, но он и не друг. Сейчас Айленский нейтрален. В битве за Балоо он не принимал участия, сославшись на проблемы с обороной своих владений, хотя согласно договору, должен был оказать нам поддержку и выслать на помощь самое меньшее с десяток рыцарей.

Он всегда был переменчив, этот Айленский. Иногда он открыто переходил на сторону наших врагов. А ведь он находится в вассальной зависимости от нашего короля.

Хочется домой, но нам предстоит ещё долгий путь по владениям этого сомнительного союзника. В его лесах всегда полно разбойников. Люди говорят, что своей добычей они делятся с герцогом, поэтому он покровительствует им. В этих дубравах бандиты чувствуют себя вольготно.

Наш отряд слаб для стычки с лесными бандитами. Мы будем избегать встречи даже с безоружными крестьянами. Нас может ограбить любой мальчишка с примитивной рогаткой. Наши повозки переполнены ранеными рыцарями. Лучники не имеют стрел. Мечи притупились. Кое-кто остался совсем без оружия, многие потеряли лошадей, у кого-то безнадёжно разбиты латы.

Отступающее рыцарство — жалкое зрелище.

Мы отступаем в молчании. О чём говорить, когда и так всё ясно. В очередной раз мы не смогли взять Балоо.

Что за сила в этом замке? Он словно заколдован. Мы всегда имеем преимущество, мы всегда находимся в шаге от победы, но всегда происходит нечто такое, что вынуждает нас растрачивать своё превосходство по мелочам.

И в это раз мы хорошо начали. С ходу овладели башней Сезанн. Казалось, ещё один нажим, одна атака, и замок падёт. Мы овладели почти всеми стенами замка. Группа наших рыцарей уже было прорвалась к центру. Но у врага нашлись подкрепления. Никто из нас не предполагал, что в подвале находились лучники. Они вышли из укрытия в тот самый момент, когда мы шли на штурм дворца графа Балоо. Несколько метких выстрелов — и мы теряем своего знаменосца. Ещё выстрелы — снова потери. Третий залп вражеских лучников заставил нас отступить. И вот мы попадаем в западню, из которой выбраться почти невозможно. Наше отступление превращается в бегство. Враги преследуют нас, и мы несём огромные потери. Благо, нам удалось укрыться в лесу и перейти границу владений Айленского. Балоо не посмел атаковать нас на чужой территории.

От мрачных размышлений меня отвлёк чей-то голос, раздавшийся впереди. Голос звучал негромко, но твёрдо, словно приказ. Затем я отчётливо услышал бряцание оружия буквально в трёх шагах от меня. Остановив коня, я прислушался. Звуки больше не повторялись.

— Что случилось? — спросил маркиз Лонстрид, приподнимаясь с носилок; он был ранен в левое бедро, и сейчас лежал весь в крови; двое усталых потных лучников, выбиваясь из последних сил, волокли носилки на плечах так, что казалось, они вот-вот уронят маркиза в пыльную траву и упадут следом за ним сами.

— Вероятно, показалось, — ответил я, — но впереди кто-то разговаривал. Я слышал голоса.

— Это у вас от усталости, — с трудом произнёс маркиз. — Кто может разговаривать в этакой глуши?

— Разбойники, — неуверенно ответил я.

— Нам ли их бояться, — усмехнулся маркиз, — с нас и взять-то нечего, кроме окровавленных лохмотьев и грязных повязок.

Звуки раздались вновь. Теперь мы слышали грубый и громкий голос, который приказал кому-то двигаться вперёд и нападать.

— Живее, осталопы, — прокричал обладатель голоса, — они сейчас уйдут!

Сомнений не осталось, в тот же миг перед нами появились люди с угрюмыми лицами. Сначала их было пятеро, чуть позже из кустов высунулось ещё с десяток отвратительных рож. Нас окружали разбойники.

— Не хотят ли благородные господа заплатить за проезд через наш лес? — обратился к нам пузатый мужлан.

— Насколько мне известно, этот лес принадлежит герцогу Айленскому, — ответил я.

— Верно, — мужлан добродушно улыбнулся, — лес принадлежит, а мы собираем плату с таких олухов, как вы.

— Я попросил бы тебя быть поосторожнее в выражениях! — возмутился маркиз. — Многие из нас хоть и ранены, но мечом владеть умеют. Мы не потерпим оскорблений!

— А я никого и не оскорбляю, — невозмутимым тоном сказал разбойник, — я просто прошу уважаемых доблестных рыцарей выполнить свой долг, совершить благородный поступок, подобающий… подобающий…., фу ты, запутался. Видите, как я вежливо с вами разговариваю.

За спиной пузатого раздался дружный хохот бандитской оравы.

— Сколько мы должны заплатить? — спросил я, желая уладить конфликт, ибо хорошо осознавал плачевное положение наших сил.

— Ровно сорок два килобайта, — последовал ответ пузатого.

Я подумал, что пузатый шутит, поэтому переспросил:

— Сорок два?

— Сорок два килобайта с вас, я говорю яснее ясного.

Рожа пузатого представляла собой эталон невозмутимости.

— Но, у нас нет таких огромных денег! Боюсь, мы вам не заплатим и двух килобайтов.

— Да у нас всего триста байтов наличности, — пропищал где-то рядом Морон Ершистый, казначей нашего отряда.

— Латы, шлемы, щиты, сёдла, — начал перечислять пузатый.

— Ты ещё скажи, что хочешь забрать у меня меч! — воскликнул в гневе маркиз.

— И меч, кстати, спасибо, что напомнили, — продолжил пузатый.

— Наглый хам!

— Не волнуйтесь, маркиз, этот бандит того не стоит, — вмешался я, — мы не станем платить ни единого байта.

И в подтверждение своих слов, я вынул меч из ножен. Маркиз и все рыцари нашего отряда сделали то же самое. Бандиты оказались на редкость трусливыми. Пузатый почесал затылок и лениво произнёс:

— Ладно уж, пропустим бедолаг. Сжалимся, так уж и быть, над калеками – то.

— Пропустим, — нестройным хором промычали бандиты.

— Только один вопрос, господин, — обратился ко мне пузатый, — где это вас так потрепало?

— Под Балоо.

Пузатый взглянул на меня с недоверием.

— Вы это серьёзно? Штурмовали Балоо?

— Серьёзнее не бывает, штурмовали. И не в первый раз штурмуем, никак не можем взять.

— Конечно, не можете. И никто не возьмёт. Ни один нормальный человек не возьмёт Балоо штурмом. Замок заколдован. Вы разве не знали? Замок колдунов. С ними никто не хочет связываться. Его все обходят стороной. Боря, ты пойдёшь на Балоо?

— Нет, — отозвался один из бандитов.

— Адольф, а ты?

— Ни за какие килобайты.

— Ну, а ты, Ефпатий, пошёл бы штурмовать замок графа Балоо?

— Я ещё не свихнулся с ума, чтобы ходить на Балоо.

— Вот видите, никто не хочет. Разумные люди. Они знают, что прежде, чем пойти на штурм замка Балоо, нужно пройти сложный ритуал, после которого, при некотором везении, можно рассчитывать на успех.

— Что за ритуал?

— А вот об этом я мог бы с вами поговорить, если бы вы согласились расстаться с теми тремя сотнями байтов, о которых упоминал вот этот господин, — бандит указал на Морона Ершистого.

Я бы с удовольствием заплатил любую сумму за полезный совет, за молитву, за талисман или заговор, за любое колдовское зелье, за любой ритуал — за всё, что помогло бы нам овладеть Балоо. Но деньги из нашей казны — это деньги герцога, налог с его деревни, мы не можем распоряжаться ими так свободно. И можно ли верить бандиту? Судя по его глазам, он прирождённый обманщик. Но мне сейчас хочется ему поверить. Вернее, я надеюсь на то, что существует какой-то простой способ, позволяющий без особых усилий добиваться успеха в таких далеко не самых грандиозных сражениях, как штурм замка Балоо. Ведь брали мы в апреле замок Астр. Тот вообще расположен в неприступных скалах. До сих пор не могу поверить, что нам удалось его захватить. Ведь что-то нам тогда помогло? Где сейчас это везение?

Морон был неумолим. Когда я подъехал к нему и шёпотом спросил:

— Может, заплатим? Всё-таки появляется слабая надежда, — он мне напомнил, что деньги не наши, мы должны передать их герцогу.

— Мы скажем, что нас ограбили, — предложил я.

— Но ведь это не честно! — воскликнул Морон. — Мы давали клятву, мы не имеем права обманывать нашего герцога.

— Вы хотите попасть домой? — задал я запрещённый вопрос, и Морон скис.

Да, он хотел вернуться домой. И хотел не только он. Весь наш отряд, каждый рыцарь, ополченец, лучник — домой хотели вернуться все.

— А как вы думаете, сам герцог не хочет вернуться? — добил я Морона очередным вопросом, и он сдался.

— Берите, ладно уж. Все байты забирайте. Скажем, нас ограбили, пусть будет по вашему.

— Да не волнуйтесь так, Морон. Нас действительно грабят. Всё очень похоже на истину. — Будем верить, что совет этого недоумка пойдёт на пользу, — ответил Морон.

Получив деньги, пузатый долго их пересчитывал.

— Жаль, что это всего лишь байты, — приговаривал он после каждого десятка.

Наконец, убедившись, что все монетки на месте, он загадочно на меня посмотрел. Я уже приготовился к самому худшему исходу, поэтому красноречиво сжимал рукоять меча, слегка вынув его из ножен. Я был готов пришпорить коня и скакать вслед за разбойником, если он вздумает выкинуть какой-нибудь номер из богатого бандитского арсенала обманов и уловок. Но нет. Разбойник сдержал слово.

— Слушайте внимательно и ничего не перепутайте, — предупредил он таинственным тоном. — Первым делом, вы должны найти на Болерских болотах домик бабушки Елизарии. Это не трудно. Потом вы должны отгадать загадку, которую бабушка вам загадает. Если отгадаете, то она вам даст совет, как победить Балоо. Если не отгадаете, то заплатите бабушке столько, сколько она скажет. После этого она придумает, как вам победить графа Балоо. Дело в том, что Балоо сильный колдун, и в наших краях тягаться с ним может только Елизария. Она знает заклинания против силы оружия. Говорят, её когда-то обидел некий рыцарь, и она так заколдовала его меч, что в самый разгар боя меч этого бедного рыцаря превращался из железного в деревянный. Ещё люди рассказывали, что она с помощью какой-то редкой травы может сделать кольчугу рыцарей непробиваемой. А ещё она знает заклинание против стрел. Представьте, вы идёте в атаку на замок, со стен стреляют лучники, а все стрелы летят мимо вас. Елизария много чего знает. Только ей надо хорошо заплатить, или разгадать загадку.

— А ты не врёшь, любезный?

— Вы можете легко проверить истинность моих слов, — с пафосом произнёс пузатый.

— И как же я это проверю?

— В день, когда возьмёте Балоо, не забудьте оставить парочку трофеев для старого Генделя.

— Это ещё кто?

— Это я.

— Значит, ты так уверен в том, что мы получим трофеи. Это радует. И что бы тебе хотелось иметь из наших трофеев?

— Всего лишь две мелочи — талисман Харлея и Рог хромого быка.

— А ты уверен, что Рог хромого быка находится в Балоо?

— Конечно, он там. Это настолько же точно, как и то, что вы сейчас сидите в седле, разговариваете со мной и готовы разрубить меня на части, если я вздумаю бежать с вашими денежками.

— А ты догадливый. Но, пожалуй, я не буду рубить тебя на части. Я тебе верю. Мы найдём колдунью Елизарию, а когда узнаешь, что Балоо взят, приходи туда и получай свои трофеи.

Я не стал говорить Генделю, что готов подарить ему весь замок Балоо, если штурм увенчается успехом. Хватит с него и двух колдовских побрякушек.

Наш отряд продолжил путь, и по прошествии двух дней мы благополучно въехали в ворота замка герцога Вальвея. Сам герцог, предварительно получив известия о поражении своих войск под Балоо, встречал нас. Вид его был весьма печален. Он не сердился, как случалось обычно, не ругался, а лишь угрюмо смотрел на носилки маркиза Лонстрида. Маркиз хотел что-то сказать, но герцог прервал его жестом, обратившись с вопросом к Морону Ершистому.

— Надеюсь, хоть мои байты уцелели?

Морон замялся и не рискнул ответить. Мне пришлось вступить в разговор.

— Просим нас простить, ваша светлость, но байты пришлось отдать разбойникам.

— Как?! — взревел герцог. — Моё войско уже не в состоянии бороться с шайкой забулдыг?

— Мы заключили сделку.

— С бандитами?

Такой вопрос из уст герцога звучал странно и довольно комично по той причине, что буквально каждый герцог или граф нашего королевства заключал с бандитами сделки. Некоторые даже нанимали разбойников для личной охраны во время путешествий. И уж не перечесть тайных соглашений, связанных с поручениями довольно грязного характера.

Например, один граф, нанял разбойников, чтобы ограбить своего родного брата. Нанимали бандитов и для похищения невест.

— Мы заплатили за полезный совет.

Герцог знал, если я говорю о полезном совете, то речь идёт именно о штурме Балоо.

— Обсудим этот вопрос за ужином, — предложил он.

* * *

Болерские болота никогда не были болотами в прямом смысле этого определения. Это глухой сосновый лес, в котором при очень большом желании терпеливый человек сможет насчитать три или четыре лужи при условии, если объедет весь лес и заглянет под каждый куст. Домик ведьмы Елизарии стоял как раз на берегу одной из таких редких луж. Издали создавалось впечатление, что он действительно расположен на болоте. При ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это всего лишь маленькая бревенчатая лачуга, стоящая возле некоторого водоёма, назвать который можно и лужей и озером и прудом — в зависимости от угла обзора.

Нас пятеро: герцог Вальвей, Морон Ершистый, двое лучников и я. Мы остановились в двух шагах от домика в полнейшей нерешительности. Никто не хотел брать на себя смелость постучать в дверь. Долго бы нам пришлось стоять и переглядываться, но дверь открылась сама. На пороге стояла особа, которую мы вообще-то искали, то есть бабушка Елизария.

Вероятно, это и была она. Только никто из нас не знал, как должна выглядеть бабушка Елизария, и мало кто догадывался, как вообще выглядят ведьмы. На вид ей лет двадцать пять, одета она в широкую клетчатую рубашку ковбойского покроя и джинсы. У неё светлые длинные волосы. Мне показалось, где-то я её видел раньше. И ещё одна странная мысль промелькнула, что я и в будущем увижу её не один раз.

Она окинула нас снисходительным взглядом.

— Здорово, придурки, — сказала она с очаровательной улыбкой, но нам такое приветствие показалось оскорбительным.

— Перед тобой находится сам герцог Вальвей, ведьма, — сказал я, — соблаговоли приветствовать его так, как этого требует этикет.

— Не знаю я никакого этикета, — весело ответила ведьма и вовсю расхохоталась. Должен признать, её смех был приятен на слух.

— Нам нужна бабушка Елизария, — сказал герцог, — и если ты её служанка, то не скаль зубы, а веди нас к ней.

— Нет, ребята, я с вас просто выпадаю в осадок, — она перестала смеяться и пригласила войти в дом довольно необычным выражением: — Давайте, заваливайте в гости, раз уж притащились в такую даль.

Интерьер жилища ведьмы выглядел столь же необычно, как и она сама. На стене висела икона. На противоположной стене висела картина и светился экран телевизора. В центре комнаты стоял грубо сколоченный деревянный стол, накрытый белоснежной скатертью. На столе находилась вещь, которая была хорошо знакома всем нам — это был ноутбук.

— Чаю налить? — спросила Елизария.

После этой фразы мы её узнали.

— Она, что, нарушила правила? — спросил у меня герцог.

— Похоже на то, — ответил я.

— Это же Ленка Елисеева? — с некоторым сомнением спросил он.

— Похожа на неё, — признал я.

Глаза герцога налились гневом.

— Ты, ведьма, Ленка, ты что тут намутила?!

— Ой, ой, вот только не надо шуметь, Владимир Николаевич, сами виноваты.

Видимо, собственное имя и отчество для герцога было таким же оскорблением, как и обращение Елизарии.

— В чём это я виноват? Мы не можем взять Балоо. Я завоевал всю Андрию, под моим контролем вся Ливитария. Мне нужен только Балоо. Без него мы не сможем вернуться. Ты это понимаешь? Признавайся, что ты тут натворила? Тебя оставили дежурным оператором-координатором. Мы играем в четвёртую версию «Tyman Srednix Bekov». Во что играла ты? Чем тут развлекалась? И вообще, где сейчас ты, где сейчас мы? Какой сейчас век, и сейчас ли этот век, и у нас ли он? Ленка, если узнаю, что ты играла в какую-нибудь аркаду начала двадцать первого века, расскажу всем твоим подругам, пусть посмеются.

— При чём тут аркада, — с обидой в голосе отозвалась Ленка-Елизария. — Просто, к сожалению, Семён Алексеевич решил остаться там, вот поэтому всё и случилось.

— Он с ума сошёл, этот Семён Алексеевич!

— Не знаю, но мне он сказал, что ему там понравилось. Здесь он был вторым помощником инженера-проектировщика, а там он величайший колдун, имеет титул графа, владеет неприступным замком Балоо. Он придумал свой модификатор, собрал вокруг себя молодых талантливых программистов. Их теперь называют колдунами Балоо.

— Замок Балоо! Так он, выходит, вообще неприступен? Что там за модификатор такой?

Давай, Леночка, рассказывай. Вспомни, что там Алексеич придумал. Что он делал, о чём говорил, на какие кнопки нажимал, какие слова произносил — всё вспоминай. Говорят, что с колдуном Балоо можешь сравниться только ты. Должен быть выход. Решение загадки, заговор, молитва, ритуал — вспомни всё, что нам поможет взять Балоо.

— Знаете что, Владимир Николаевич, при всём уважении к вам, не обижайтесь, если я скажу то, что думаю про всю вашу команду.

— Говори.

— Вы просто толпа идиотов. В мире столько проблем, которые вы, с вашими мозгами, могли бы решить в два счёта. Но вы все втянулись в эту дурацкую игру, не выползаете из неё месяцами, оставили тут своих двойников, от которых толку, всё равно как от манекенов. И ещё у вас хватает наглости обвинять меня в своих бедах. Сами всё и замутили. Теперь вспомнили и загадки, и молитвы, и заклинания, когда захотелось домой, в цивилизацию. Что, небось надоело на лошадках кататься и копьями размахивать? Понатёрли сёдлами мозолей на задницах?

— Ты, давай по существу, — перебил её герцог, — разбойник говорил, что ты загадаешь загадку, если мы её не отгадываем, платим тебе, и ты находишь решение. Я понимаю, что всё это условно. Плата чисто виртуальная. Я могу заплатить даже реально. И не какие-то игровые байты, а настоящий мегагиг. Хочешь? Только подумай, мегагиг. Это развлекуха на всю жизнь. И работать не надо.

— Заманчиво, но я, правда, ничем не могу помочь. Если говорить о загадке, то получается так, что вот она и есть, загадка: вы не можете взять Балоо, что нужно сделать, чтобы завоевать этот замок? Чем не загадка? Отгадайте.

— Ты издеваешься над нами, ведьма? — завопил Морон. — Она смеётся, герцог. Посмотрите на неё. Ведьма. Обнаглевшая ведьма. Попадись она мне в замке, я сжёг бы её на костре.

— Успокойтесь, Морон, — вступил я в беседу, — всё не так плохо. В том смысле, что всё идёт не в разрез с правилами. Ведьма у нас есть. Настоящая. Ведь в правилах не сказано, как именно она выглядит бабушка Елизария. Будем считать, что Ленка правил не нарушила. Она осталась для нас бабушкой Елизарией. Она загадала загадку? Загадала. Теперь наш ход. Мы должны угадать ответ.

— Но ведь мы не угадаем! — взмолился Морон.

— Мы ещё и не пытались угадывать. Нам известно, что Алексеич стал колдуном, присвоил замок, собрал своих приверженцев и решил остаться там навсегда. Он придумал модификатор. Неужели мы не взломаем его модификатор? Что скажете, Владимир Николаевич?

— Вальвей, — поправил меня герцог, — по правилам я герцог Вальвей, не будем отступать от правил. Вернёмся в замок и постараемся отгадать загадку. Но сначала мы вежливо попросим Леночку, пусть она включит вот это волшебное зеркало (Николаич указал на ноутбук) и покажет нам историю штурма замка Балоо.

***

В Волшебном Зеркале бабушки Елизарии мы видели все наши попытки штурма замка Балоо. Успехи и неудачи — всё было хорошо видно. Тут и взятие башни Сезанн и ранение маркиза Лондстрида. Вот пролом восточной стены, вот засада лучников, а вот и наше отступление.

— Кажется, всё ясно, — герцог отсчитал двадцать байтов, уложил их в бархатный кошелёк с гербом Вальвеев и протянул колдунье. — Спасибо, добрая фея, надеюсь, твоя подсказка поможет нам.

Мы покинули странный домик колдуньи, отправившись в обратный путь. Ехали молча. Боялись побеспокоить герцога. Он размышляет. Быть может, он уже близок к решению загадки. Или уже знает ответ? Хуже, если мы не сможем решить загадку. Тогда мы останемся здесь. Мы даже не сможем определённо сказать, мы ли здесь останемся. И где мы останемся. Кто мы сейчас? Наши тела лежат там, в том мире, где мы родились, где мы существовали, до того момента, пока не вошли в объём игры.

Игра проходит испытательный срок. Сколько это времени? Либо век, либо год, или один день — никто не сможет сказать точно. Здесь нет понятия времени. Вообще нет времени. Тут всё условно. Условны те единицы измерения, к которым мы привыкли. Скажите, в каких величинах можно измерить, допустим, температуру воздуха, когда нет самого воздуха? У нас воздух — это набор чисел. Вообще все материалы — это числа. Мы сами характеризуемся числами. Все наши чувства выражаются числами; мысли — числа; все наши физические данные — числа. И все мы давно хотим вернуться в реальный мир. В тот мир, где я, поднимая бокал с вином, буду знать, что держу в руке именно бокал с настоящим вином, а не какую-нибудь замысловатую конфигурацию из формул и чисел.

— Сто, — вдруг сказал герцог, — это и есть решение.

— Не понимаю, — признался я.

— Я тоже ничего не пойму, — сказал Морон.

— Нас должно быть сто. Ровно сотня рыцарей идёт на штурм замка Балоо. Нас всегда было либо меньше, либо больше. В последнем штурме было девяносто девять рыцарей. В первом — сто два.

— Но, почему вы думаете, что нас должно быть именно сто? — осторожно спросил я.

— Алексеич, то есть граф Балоо очень любит это число. Насколько я помню, он применяет сотню на все лады и вариации, где только можно. Помните, в игре «Галактика» он дал именно сотому звездолёту стратегическое преимущество, а в «Скромном семейном счастье» только сотая по счёту невеста могла стать женой принца. Так что не беспокойтесь, думаю, к среде мы возьмём Балоо.

— Правда, сейчас в наличии только девяносто рыцарей, — усомнился Морон, — и я не представляю, где можно взять остальных.

— В ближайшем селе я найму десяток крестьян и завтра посвящу их в рыцари.

— Но, смогут ли они воевать как следует?

— При штурме замка они вообще могут постоять в сторонке. Главное, чтобы все службы учёта зафиксировали именно это число — сто. Нас должно быть ровно сто человек , имеющих официальный статус рыцаря.

— После поражения многие из наших еле ноги волочат, некоторые с трудом понимаются с носилок, — напомнил я герцогу.

— Это не имеет особого значения. С вами пойду я. Если говорить о боеспособности войска, то мне хватит и десятка рыцарей для взятия замка. Скажу больше, я могу взять Балоо сам, без поддержки войска. Мой меч, как вы знаете, имеет миллионный коэффициент; моя броня соответствует сто тридцатому уровню, мои личные навыки…

Герцог принялся перечислять свои достоинства. Мы и так хорошо знали о его личных преимуществах.. Мы только боялись напоминать ему, что всё его превосходство над другими игроками носит чисто силовой характер. Наш герцог — рубака славный. Он привык работать кулаками, мечом, копьём. Но, когда имеешь дело с колдунами, одной силы мало. Нужно иметь и другие таланты. Например, не помешало бы герцогу знание двух-трёх заклинаний для усиления атаки, пригодилась бы парочка молитв для исцеления ран, не повредило бы обладание несколькими рецептами против колдовской магии, да и вообще для таких дел, как штурм замка колдунов необходимо иметь множество талисманов. У герцога только один талисман — золотой Символ Великой Бесконечности. Этого мало. Очень и очень мало.

***

Регистратор численности перед башней Сезанн отметил наступление ста рыцарей на замок Балоо. Герцог Вальвей первым ворвался в башню и ударом меча обезглавил начальника стражи, после чего двадцать пять стражников сдались без боя. Неужели, нам сопутствует удача? Хочется в это верить, но я боюсь спугнуть везение.

Мы легко взломали ворота замка, мы проникли на площадь, мы заставили сдаться охрану дворца, мы пленили самого графа Балоо. Штурм прошёл удивительно легко, быстро и без

потерь с нашей стороны.

Старый Гендель получил свои трофеи. Ему достался и талисман Харлея, и не жаль нам было отдавать Рог хромого быка. Все мы знали, что скоро окажемся дома.

***

Начальник отдела перспективных разработок Владимир Николаевич Вальвеев стоял перед моим столом и о чём-то говорил. Я его почти не слушал. Я знал, что он меня сейчас ругает за невнимательность. Я перепутал строки программного кода.

— Нельзя допускать такие ошибки, — говорил Вальвеев, — особенно, когда занимаешься разработкой программ выхода. Если допустить в программе выхода хоть малейшую погрешность, то игроки не смогут покинуть игровой объём и останутся там навсегда. Представляешь, какая начнётся путаница? Люди будут одновременно находиться в нескольких местах и в нескольких временах. Так ведь можно и самих себя забыть и потерять. Личность одного игрока расплывётся по нескольким играм , и он уже не будет знать достоверно, кто он, откуда, как его имя, в каком веке он родился и кем является в данный момент времени. Исправь это скорее и принимайся за разработку нового модификатора.

Я исправил ошибку. Я здесь нахожусь именно для этого. Долго скитаясь по векам и планетам, по множеству игровых объёмов, я мечтал только о том, чтобы суметь вернуться сюда, в середину двадцать второго века, в этот кабинет, в здание фирмы ГЛАИ, где от меня потребуется только одно: переставить строки программы в правильном порядке и не запускать её в игру до тех пор, пока её не перепроверит лично Вальвеев.

Мне удалось вернуться сюда из прошлого и будущего, с Марса и Юпитера, из множества галактик, из десятка игр. И я исправил ошибку.

—Теперь правильно, — одобрил программу Вальвеев, — теперь порядок.

Показалось, что он чем-то всё-таки недоволен. И говорил он как-то без эмоций, тускло.

— Что-нибудь не так? — спросил я.

—Всё так, — ответил он, — всё нормально, всё правильно.

Затем он посмотрел на меня каким-то сумасшедшим взглядом и сказал.

— А давай, оставим как было!

— То есть…

— Не будем ничего менять. Как там у тебя было? Восстанови и запускай программу в игровой объём.

— Но ведь тогда люди…

— Смогут находиться в разных веках и местах. Если использовать это свойство аккуратно, то можно очень даже весело проводить досуг. Вспомни, что случилось под Балоо. Неужели это не интересно? А решение загадки бабушки Елизарии? Какое простое и замечательное решение — сто рыцарей. Только благодаря этому ты сюда и вернулся. Мы тут с Семёном Алексеевичем все мозги наизнанку вывернули, пока не придумали способа вытащить тебя из объёма «Тумана средневековья». Вот, придумали штурм замка,

сотню рыцарей; Алексеич согласился сыграть за колдуна Балоо, да и Леночка помогла, Елесеева. Неужели не помнишь? А если учесть, что в то же самое время ты находился в объёме «Марсианских гонок» и никак не мог найти выход из игры, в то же время отстреливался от птеродактилей на планете Стерх, то, согласись, в твоей случайной ошибке содержится довольно глубокий смысл.

— Но, ведь вы сами сказали, что в результате ошибки игроки в некоторых случаях могут остаться в игровом объёме навсегда и никогда не вернуться. И сам я считаю, что программа выхода должна обеспечивать возвращение игрока при любых обстоятельствах.

— Думаю, что в данном случае понятия Никогда и Навсегда имеют довольно условный характер. И потом, мы всегда старались обеспечить игроку выход из игры, но никогда не думали о том, что возможны такие случаи, когда кто-то сам захочет остаться в игровом объёме. Так что твоя ошибочная версия пришлась как нельзя более кстати.

 

СПЛЕТЕНИЕ ОРБИТ

 

Уровень первый

Борода Генза раздражала своей неопрятностью. Сам Генз, кроме того, злил меня гнусавым голосом и дефектом речи — сильно шепелявил.

— Щькоро ращьвет, гощьподин маршял, — докладывал он, — полки щьтоят на ищьходной позиции и ожидают приказа к нащьтуплению.

Я сел на коня и отправился осматривать позиции. Тучный Генз, комично восседая на своей нелепой кляче, плёлся сзади.

В подзорную трубу были хорошо видны передовые полки сомосов, наших противников в предстоящем бою. Великолепная конница занимала центр. Это, если не ошибаюсь, знаменитый полк из города Болер. Около тысячи всадников. Золочёные шлемы, лёгкие кольчуги. Из вооружения — копьё и короткий меч.

Левый фланг занимали сказочные дорусы. Высокорослые пехотинцы вооружённые секирами. Дорусы сражаются в довольно странном облачении: сапоги с высоким голенищем, кожаная юбка и холщёвая широкая рубаха. Они не признают шлемов. У всех воинов, как правило, длинные волосы, которые заплетены в косу или собраны в аккуратный хвостик. Говорят, они работают секирой с невероятной скоростью, успевая в один миг отрубить три-четыре головы.

Правый фланг у сомосов значительно слабее. Ополчение, состоящее из того сброда, который сомосы насобирали в своих провинциях. Вооружили их, чем попало. Кто с вилами, кто с лопатой. У одного в руках доска с гвоздями, у другого — простая палка. Пожалуй, самые страшные вояки из них те, кому достались топоры.

Я надеюсь смять правый фланг ударом конных лучников генерала Огебея. Вот они! Вышли на боевую позицию. Расположились за холмом так, что со стороны сомосов их почти не видно, а потому сомосы никогда не смогут понять истинную численность нашего отряда.

В центре у нас гвардейский полк под руководством генерала Ангола. Генерал занял место в первом ряду. Готов пойти на верную гибель. Он уже давно ищет смерти по какой-то причине личного характера, связанной с неудачной любовью, но ему не везёт — верные гвардейцы всегда успешно прикрывают в бою своего любимого командира.

Левый фланг у нас так же силён, как и все остальные позиции. Мои меченосцы. Их там целых семь полков. Если потребуется, то ещё четыре полка подтянутся из укрытия.

— Каковы резервы у сомосов, выяснили? — задаю вопрос Гензу.

— Никак нет, — спокойно ответил он.

— Почему?

— Ращьветка пропала.

— Как это пропала?

Генз молчал. У него не было слов, чтобы толком объяснить ситуацию. Понимаю, что мог пропасть один разведчик, но ведь мы всегда отправляем в разведку минимум шестерых по разным маршрутам. Кроме того, мы подкупаем перебежчиков. Неужели сегодня пропали все разведчики?

— Как это случилось? — вновь спросил я, но Генз только пожал плечами в ответ.

Странно он себя ведёт в последнее время, этот Генз. Может, сомосы его подкупили? От такой мысли защемило в груди. Что делать, если Генз продался? Конечно, у меня достаточно сил для победы, но всё-таки неприятно думать о том, что врагу известна наша диспозиция и численность войск. А я почти ничего не знаю о сомосах. Я должен наступать в неизвестность. То, что я могу видеть в трубу, не представляет собой и десятой доли всего войска сомосов. Знаю, как быстро они умеют подтягивать резервы.

Сомосы всегда воюют очень хитро. Могут в первые минуты боя начать отступление, заманивая врага в глубину расположения своих войск, потом неожиданным ударом перевернуть весь ход событий.

Вот сейчас меня смущает это дурацкое ополчение. Можно подумать, что сомосам нечем воевать, кроме как палками и досками с гвоздями. Они специально выставили на первый план самых тупых и неумелых, самых слабых. Хотят заманить моих лучников.

Я тоже могу пойти на хитрость. Они ждут, что мы станем атаковать. А я не буду наступать. Пусть всё останется на местах. У нас выгодная позиция. Нам нет нужды лезть в драку первыми. Право первого хода я могу уступить сомосам.

— Сигнала к атаке не будет, — предупредил я Генза. — Всё отменить. Мы меняем тактику. Атакуют только лучники с дальней дистанции. Остальные полки не двигаются. Близко к сомосам не подходить. Ждём. Пусть они первые нападают.

Генз не скрывал своего недовольства. Очевидно, его такой план не устраивал.

— В чём дело, Генз? — поинтересовался я. — Вы, похоже, со мной не согласны. Вы хотите атаковать. Вы хотите отправить мою армию на убой.

— Никак нет, — мямлил Генз, — я не щьмею щьпорить, я могу только щьоветовать.

— И что же вы мне советуете? Я не имею информации о противнике, а вы советуете наступать. Вы же знаете, насколько сомосы коварны. Стоит мне начать атаку, тут только и выяснится истинное соотношение сил, и если оно окажется не в нашу пользу, то отступать будет уже поздно.

Резко развернув коня, я направил его в сторону холма, на вершине которого расположился мой штаб. С этой точки открывался вид на всё поле боя, правда, плохо просматривался правый фланг сомосов.

Мы ждали почти два часа. И наши враги не сдержались — начали наступление в центре.

Стройными плотными рядами вперёд пошла конница. Тут же сомосы стали подтягивать метательные орудия. Вот что они прятали в центре! Я насчитал сорок две лёгкие катапульты. Они выстроились в одну линию, и вскоре в моих гвардейцев полетели каменные шары. Кажется, генерал Ангол упал с коня. Неудачное начало. Нужно и нам подготовить машины.

У нас всего четыре катапульты. Зато какие! В качестве снарядов мы используем камни неправильной формы с острыми краями и выступами. Такие, в отличие от гладких шаров,

наносят больше увечий. Вес наших снарядов около тонны. Один такой камень при точном попадании в цель уничтожает до сотни воинов. Я рассчитываю, что артиллерия поможет мне в борьбе с дорусами. В рукопашном бою дорусы практически непобедимы. За одного из них я должен уложить троих своих меченосцев.

Я выдвигаю лучников на слабое ополчение сомосов, и с удовольствием наблюдаю, как мои меткие стрелки ряд за рядом уничтожают это стадо недоумков.

В центре мы явно проигрываем. Бросаю на помощь гвардейцам полк меченосцев и небольшой отряд лучников. Все силы направляю на разгром сомосской артиллерии. Почти половина катапульт уже уничтожена. Когда будут разбиты остальные, наши дела пойдут лучше.

Меня беспокоят дорусы. Наши артиллеристы плохо навели катапульты и постоянно мажут мимо цели. Дорусы практически безнаказанно молотят моих меченосцев. Что же делать? Нам придётся отступить на этом фланге. Вся надежда теперь на конницу

Огебея. Если сомосы потеряют своё ополчение, правый фланг будет свободен, и Огебей сможет ударить в тыл этим подлецам дорусам.

Генерал Ангол выжил и успешно наступает в центре. Гвардейцы оправились после неудач и теперь теснят кавалерию сомосов чуть ли не к самому их штабу.

Поле битвы представляет собой картину ада. Я вижу реки крови, тучи поднятой пыли. Слышу дикую смесь звуков: ржание лошадей, истошные вопли и крики людей, звон стали. Мне уже трудно разобраться в этом месиве. Плохо видно из-за пыли. Как здесь много пыли, в этом пустынном месте. Нужно было выбирать другое место для сражения, более богатое растительностью. Среди кустарников и маскироваться удобнее, и пыли не так много. Но нам навязали битву в полупустыне. Здесь мало воды, почти не растёт трава, отсутствуют деревья. Думаю, Кавардос, главнокомандующий сомосов, специально остановился в таком неудобье, чтобы навязать свою тактику. Хорошо, хоть мы успели занять выгодные высоты, а то и не знаю, чем бы это кончилось.

Я ввел в бой последние резервы. Всё поставлено на карту. Дрогнули даже дорусы. И всё войско сомосов начало медленно пятиться назад. Точнее, войска у сомосов уже не было, как не было его и у меня. На поле боя рубились жалкие остатки полков и отрядов.

Наших осталось больше. Но я ничего не знал о резервах сомосов. Кавардос мог припрятать пару свежих полков и выпустить их в самом конце битвы, когда надо будет поставить последнюю точку. Я надеялся лишь на удачу.

Прошёл ещё час. Наши продолжали наступать. Мне донесли, что Кавардос изменил дислокацию своего штаба, перебрался на новое место. Это уже почти бегство. Я предчувствовал победу. Хорошо бы самого Кавардоса захватить в плен. А что? Это вполне реально. И я отдал распоряжение лейтенанту Альброту, чтобы он отобрал две сотни конных лучников и пробился с ними к штабу сомосской армии.

Альборт всегда выполняет подобные задачи. Этому человеку сопутствует удача, он фантастически везуч.

Всё! Теперь я вижу, что мы скоро победим. У сомосов остались лишь единицы воинов, которые ещё сопротивлялись в разных местах поля битвы. Если бы у Кавардоса были резервы, он бы давно их ввёл в бой. Не было у него ничего!

Пыль улеглась. Видны горы трупов на поле боя. Виден флаг Кавардоса. Он в руках у лейтенанта Альборта. Это победа!

Но, что это? Альборт падает и роняет флаг. Падают меченосцы, гвардейцы. Какая-то сила подкашивает наших воинов. Я смотрю в трубу и вижу вертолёт. Он медленно выплывает из-за холма, сверкая смертоносным огнём пулемётов. Что за чертовщина? Откуда он взялся?! Здесь не должно быть вертолёта. Мы так не договаривались!

Уровень второй.

— Вы утверждаете, что там был вертолёт? — спросил судья Горов, и вытаращил на меня свои полубезумные чёрные глаза.

— Был, — ответил я, — настоящий вертолёт, он хорошо просматривался на фоне светло-голубого неба. Но, самое главное и страшное, он стрелял.

— Откуда он там взялся?

— Не знаю. Если бы знал, то не сидел бы сейчас здесь, а спокойно праздновал победу.

— Тем не менее, вы сейчас присутствуете здесь, никакой победы нет, и мы должны во всём разобраться. Итак, вы знали, что игра ДеДеНс запрещена законом, но всё-таки в неё играли, верно?

— Я играл в четвёртую версию — самый безобидный вариант.

— Запрещены все версии, насколько я знаю.

— Я этого не знал.

— Всё равно вы должны отвечать по закону за свои действия.

— Если бы не этот вертолёт….

— Понятно, если бы не эта страшная сила, то мы и не узнали бы о вашем нарушении закона.

— Вертолёт мог появиться из другой версии игры.

— Нам от этого не легче. Вас, кажется, предупреждали, что игра стала неуправляемой. Там творятся всякие странности. Поэтому её запретили. А вы продолжаете играть. Вот результат — гибнут люди. Семь человек. Ваш родной брат, в том числе.

О смерти брата я слышал впервые.

— Как же это?! Неужели брат погиб? Ведь он…

— Что он?

— Он играл за сомосов. Его не должны убивать. Вертолёт появился с их стороны.

— Вертолёт косил всех подряд, без разбора. Я смотрел запись игры и всё проанализировал. Вы спаслись, потому что бросили свою армию и позорно бежали.

— Я просто вышел из игры.

— И хорошо, что вам это удалось. Вы спаслись сами и спасли остальных. А представьте, если бы выход не прошёл? Погибли бы все. Сорок человек. И как вы только собираетесь в таких количествах? И как вам только удаётся войти такой толпой в игровую зону? Да ещё размножаетесь там в тысячекратном размере.

— Такова технология игры.

— Мне плевать на вашу технологию. Я знаю одно: я служитель закона, игра незаконна, я против игры. Семь человек погибло. Семь! Будем продолжать в том же духе, погибнем все. Где гарантия, что вы и меня в эту игру не втянете?

— Четвёртая версия….

— Хватит мне травить про вашу четвёртую версию. Видел я, что она из себя представляет. Кровь — потоками, трупы — навалом, части тел на земле — руки, ноги, головы. Очень милая игра. Вы хвалите свою четвёртую версию, потому что там потерь меньше, чем в других разновидностях игры. Но ведь появился и там этот злополучный вертолёт?

Судья заметно волновался. Для него этот процесс так же неприятен, как и для меня. Я знаю, он тоже игрок. Хороший игрок. По долгу службы сейчас он вынужден говорить совсем не то, что думает. Он обязан ругать игру, обязан читать наставления. На самом деле мы с этим человеком даже встречались на игровом поле. Он командовал дивизией космолётов цивилизации лоросов из девятой версии ДеДеНс. Помню, мы сыграли вничью, заключив перемирие.

Меня судят не столько за участие в игре, сколько за потери, реальные потери. Шесть лет назад игру запретили при аналогичных обстоятельствах. Тогда погибло двенадцать человек от выстрела реального танка. Игроки разыгрывали версию военных действий середины двадцатого столетия. В игре принимали участие танки. По идее, они были безвредными, как и сама игра. Но один из танков по непонятной причине оказался реальным. Причину так и не выяснили.

Игру запретили, но игра продолжалась. И периодически погибали игроки, правда, в меньших количествах. Я сам однажды попал в аварийную ситуацию на самолёте, играя в очень опасную седьмую версию. Лишь чудом остался в живых.

Никто не мог объяснить причин сбоев в программе игры. Часто бывало, что в разгар поединков эпохи древнего Рима вдруг взрывались гранаты. Во время битвы эпохи Наполеона могли появиться бомбардировщики. Самыми опасными признавались те версии игры, в которых бои велись с применением огнестрельного и лазерного оружия. Чуть ли не каждый день игроки этих версий получали реальные ранения.

И вот теперь мой случай. Трагедия. Вёл эту игру я, участников созывал тоже я, поэтому вся тяжесть ответственности лежит на мне. Я где-то ошибся. Может, с нарушениями загружал программу. Хотя не могу назвать ни одного игрока, кто бы загружал игру по всем правилам. Мы ведь играем не по закону, поэтому вынуждены хитрить. Если бы игра была легальной, возможно, многих жертв удалось бы избежать.

Я не пытаюсь оправдываться, я хочу понять причину, докопаться до сути. Скорее всего, меня осудят за убийство по неосторожности, осудят условно. Сказать честно, меня мало беспокоит приговор. Я хочу узнать истину. Почему появился вертолёт?

Уровень третий.

Неожиданные сбои в игровых программах случались всегда. Просто раньше это не грозило человеку неприятностями вроде травм и смертей. Всё началось с трансверсиса, системы программирования, которая позволяла конструировать режим проникновения. Игрок получал возможность проникать в игровую зону и даже размножаться там до нескольких десятков клонов.

Изобретение трасверсиса ничего страшного не предвещало. Поклонники игр видели в нём только расширение возможностей и сплошные преимущества. Появились очень интересные разновидности игровых программ с использованием трансверсиса.

Игроки могли уходить в игровое пространство на длительное время, на месяц, а то и на два. Игра могла полностью моделировать во всех деталях, например, экспедицию Колумба, или походы Наполеона, или полёт на Марс.

Особенно популярными стали игры, моделирующие битвы. Программисты стали разрабатывать десятки видов реального и фантастического вооружения. С помощью трансверсиса оружие отправлялось в игровую зону. И вот тут стали проявляться те самые смертельно опасные сбои в программах.. Если раньше игрок имел дело с чисто виртуальными моделями вооружения, то теперь он получал в свои руки вполне осязаемый предмет — будь то каменный топор дикаря, будь то винтовка или автомат, будь то лазерный излучатель. Игрок становился во главе целого войска своих клонов. Он рисковал так же, как и реальный полководец какой-нибудь битвы.

Но существовала защита в виде подпрограмм выхода из боя. Иными словами, если игроку могло угрожать увечье, то за несколько секунд до реального воплощения этой угрозы он автоматически выводился из игры. Допустим, на полководца направили ствол пистолета, в котором по причине аварийного сбоя в программе вдруг оказалась реальная пуля. В таком случае срабатывает защита. Для начала программа пытается внести поправку в траекторию полёта пули, чтобы отвести её в сторону, а затем она выводит игрока из игровой зоны.

По какой причине защитные программы не успевали срабатывать, так и не разобрались. Поэтому стали запрещать самые опасные версии популярных игр. Но и те версии, которые признавались безопасными, не всегда могли уберечь игрока.

А потом в играх стали наблюдаться странности вроде смешивания версий, когда оружие из одних версий попадало в другие. Танк или вертолёт мог неожиданно оказаться в гуще средневековой битвы. Это была загадка, над решением которой бились лучшие умы программистов, математиков, физиков. Каждый человек игрового мира задумывался о разрешении этой тайны. Но тайна так и осталась тайной. Никто не смог объяснить ничего вразумительного.

Как версии различных игр могут взаимодействовать друг с другом? Каким образом сбой в программе одной игры передаётся в другую? Эти вопросы волновали многих игроков, волновали они и меня. Но я так и не смог найти ответ.

Рассуждали о вирусах. Исследовали огромное количество программ, но не нашли ничего, что напоминало бы вирусы. Думаю, вирусы не столь опасны. Бороться с ними научились ещё в старину. Если бы причиной сбоев были вирусы, мы бы их обнаружили и победили.

Но это не вирусы. Тут что-то другое, неведомое, непонятное.

Уровень четвёртый.

Знакомое лицо. Где я мог видеть эту бороду? Очень знакомое лицо. Этот человек улыбается.

— Не узнаёшь? — спрашивает он.

— Нет, — смутился я.

Кажется, мы с ним знакомы. Он со мной знаком, это уж точно.

Нахожусь в помещении, где сильно воняет лекарственными препаратами, полно приборов, яркий свет.

— Я Генз, — представился он.

— Что-то припоминаю, — неуверенно отозвался я, — где-то слышал это имя.

— Ещё бы не слышал! — весело воскликнул Генз и стал рассказывать.

Я осматривал странное помещение и старался вспомнить своё имя.

— Ну и роль ты мне отвёл в своей идиотской игре, — жаловался тем временем Генз, — какого-то придурка из меня сделал. Толстый, неповоротливый, тупой, да ещё зачем-то заставил его шепелявить. Не мог придумать какого-нибудь принца на белом коне с волшебным мечом в руке.

— Ты о чём? — не понимал я.

— Игру вспомни, — настаивал он. — Вспомни хорошенько. Сомосы, дорусы, генерал Ангол, наступление, лучники, меченосцы.

— Вертолёт! — с ужасом вспомнил я.

— Вот и отлично! — обрадовался он. — Начинаем приходить в себя.

— Там, в игре, погибли люди.

— Правильно.

— Потом был суд, разбирательство. Я искал причину…..

— Верно-верно, искал. Нашёл?

— Кого? — мне было тяжело, болела голова, я так и не мог вспомнить своего имени. Вообще я не понимал, что со мной и где я нахожусь.

Генз веселился от души. Ему было смешно. Что тут смешного? Что за дурак, этот Генз?

— Рассказываю, — сказал он, — слушай внимательно. Мы сейчас на промежуточной станции. Так называется наше достопочтенное заведение. Если не вспомнил, напоминаю, мы занимаемся изучением. Вдумайся, какое слово внушительное — изучение. Итак, мы изучаем различные странные явления, всякие там, знаешь, аномалии, отклонения, ошибки, сбои, аварии — всё подряд. Ну, а на самом деле, по моему мнению, мы просто валяем дурака. Вот, например, ты. Спрашивается, какого тебе не сиделось на месте, на тёплом, замечу, месте, что ты решил вдруг углубиться в эти виртуальные дебри. Если ещё не понял, поясню. Тебе захотелось проверить какой-то трансверс.

— Трансверсис, — вспомнил я, — система трансверсиса, программный комплекс проникновения.

— Вот и я о том же, — глубоко вздохнул Генз. — И зачем его нужно проверять, если он и так благополучно существует вот уже столько лет, что и название его уже все нормальные люди забыли. Кого он может заинтересовать, этот дурацкий трансверс? Только школьников, которые сутками режутся в свои пространственно-временные игры. Ты мог заняться какой-нибудь уважаемой темой. Скажем, тематика экономии энергии всегда актуальна. А ты ушёл в изучение игр. Я по доброте душевной согласился тебе помогать. Только по доброте. Знал бы я, какую роль ты мне придумаешь. Хотя, сказать честно, мне понравилось. Развлекуха по полной программе.

— Ты давно оттуда вернулся?

— Я там и не был. Что я, совсем чокнутый, что ли? Ты там лепил мой образ, как хотел, я всё отсюда прекрасно видел и слышал. Думал, ты вернёшься сразу после битвы, но ты решил остаться, тебе вздумалось поболтать с судьёй, захотелось посидеть в тюрьме. Тут я понял, что с тебя довольно приключений, поэтому вытащил оттуда.

— А вертолёт? — спросил я. — Почему он там появился? Я ведь так и не успел выяснить это. Там творилось что-то странное.

— Выяснишь в следующий раз. Если он, конечно, будет, этот следующий раз. Ходят слухи, что нашу конторку скоро прикроют. В правительстве уже видят, что мы тут ерундой занимаемся. Боюсь, как бы нас в армию не направили. Там ведь странностей тоже хватает.

— Какие там странности?

— Не притворяйся, что не знаешь.

— Может и знал, но, поверь, я сейчас даже имени своего не помню.

Генз посмотрел на меня с подозрением.

— Да, — мрачно сказал он, — так и с ума сойти можно, с такими опытами над своими собственными мозгами. Объясняю, в армии сейчас…. Ты что, в самом деле, имя своё забыл? Ну, хохма, ну, анекдот. Герберт Ленц — вот твоё имя.

Я не поверил Гензу.

— Тогда называй себя, как угодно, — махнул он рукой, — пока сам не вспомнишь, никто не поможет.

— Хорошо, что там в армии? — мне действительно интересно было узнать, что происходит вокруг.

— Армия страдает от неточностей, — глубокомысленно произнёс Генз.

— В каком смысле?

— Она убивает сама себя.

— Каким образом?

— Ну, это долго объяснять, нужно этот вопрос изучить основательно. Я и сам ещё не всё до конца понял. Если нас прикроют, тогда и займёмся этим делом, а сейчас нам и так хорошо. Вот занялся бы энергосберегающими технологиями, нас бы никто не тронул. А то все эти трансверсы не доведут нас ни до чего хорошего.

— Может, выгоднее заняться армейскими проблемами самим, по доброй воле, пока нас не разогнали?

— Видимо, ты совсем забыл, кто сейчас у власти.

— А кто?

— Джар Агаш. Слышал такое имя?

— И что плохого?

— Он имеет привычку не платить за государственные проекты. Экономит бюджетные средства. Неимоверный жадина. Изобретатели годами не получают гонораров. Наука в полном отстое. Сейчас никто не работает по-настоящему. Все только делают вид, что заняты делом. Собственно, результат дела никого не интересует. Главное, чтобы название темы было внушительным. Сейчас в моде микроэнергетика. Принято считать, что микроэнергетические разработки спасут нас от энергетической катастрофы. Вот если ты заявишь, что твоя лаборатория занимается микроэнергетикой, то считай, мы на коне. Деньги под это дело выделяют. А за изучение твоих трансверсов нас ещё и оштрафовать могут. Выбирай.

— Я ничего не понимаю в энергетике, в обычной энергетике не смыслю, не говорю уже о микроэнергетике.

— Что там понимать? Получение максимального количества энергии меньшими затратами — вот основная задача.

— Может, подскажешь, как её решить?

— Если хорошо заплатят, возможно, мы её и решим.

— Значит, армия уничтожает себя из-за неточностей, правительство экономит деньги, наука в отстое, а ты предлагаешь мне выгребать последние копейки из бюджета с помощью микроэнергетики. Нет уж. Спасибо, конечно, за добрый совет, но я займусь решением армейских загадок. Эта тема мне как-то ближе.

Уровень пятый

Ослепляя слушателей блеском погон, грозно шевеля чёрными усами, командующий читал доклад.

— В мирное время мы теряем людей, господа учёные, — говорил он. — А начались эти беды с момента внедрения новой структуры автоматизированного управления войсками. Многие из вас были в числе разработчиков системы ОСНАС. Вероятно, система ещё требует доработки. Согласен, на испытаниях она показала себя, что называется, на высшем уровне, но потом, всего через полгода эксплуатации, вы сами видите…. Как назвать ситуацию, когда за одну только ночь мы потеряли целый полк при совершенно непонятных и труднообъяснимых обстоятельствах? Вы хотите сказать, что против нас действуют террористы или диверсанты? Нет, отвечу я вам, это не диверсанты, — это ненормальная работа вашей электроники. До меня, господа, дошли неприятные слухи о том, что некоторые ленивые программисты, чтобы не тратить сил и времени на разработку, брали для системы ОСНАС уже готовые части игровых программ. Списывали и внедряли. Если это действительно так, то и удивляться не чему. Мы будем искать виновных и накажем их по всей строгости. С армией, господа, шутить не рекомендую.

Чтение доклада командующий закончил через два часа. Первый вопрос ему задал я.

— Почему вы решили, господин маршал, что во всём виноваты отрывки игровых программ? Неужели есть доказательства….

— Игрушки, — гневно ответил маршал, — совершенно неприемлемы, когда речь идёт о системах управления войсками.

— Но ведь часто бывает, что одни и те же программы задействуются для разных целей. Насколько я знаю, некоторые игровые программы успешно используются в системах управления космическими кораблями. Игра, по большому счёту, это своеобразный полигон для испытаний довольно серьёзных программ. А чем плохи стратегические игры? А игры специального назначения, по которым обучают солдат? Все эти игры значительно уменьшают потери. Ведь лучше обучать солдата в бою виртуальном, нежели в реальном.

— Честно говоря, — маршал перешёл на более дружелюбный тон, — мне всё равно, где вы берёте свои программы. Главное, что ваши программы не должны убивать своих людей, они должны убивать врагов.

С этим доводом согласились все присутствующие в зале учёные и военные.

Суть проблемы я уточнил чуть позже. Оказывается, в армии произошла целая серия событий, связанных с гибелью людей. В одном из гарнизонов армейская инспекция обнаружила погибший полк. В живых остался только один солдат, но от него нельзя было добиться внятных показаний, потому что просто свихнулся и потерял речь. В ответ на все вопросы он рисовал картинки. Рисовал плохо, поэтому трактовались эти символы по- разному. Его просили написать объяснение словами. Он писал только одно слово: нападение. Когда стали осматривать тела погибших, пришли к выводу, что все солдаты были уничтожены из одного вида оружия. В крови у каждого обнаружили повышенное содержание радионуклидов. Эксперты считали, что военных уничтожило нечто вроде взрыва нейтронной бомбы.

Нейтронный глюк, — подумал я. В играх объёмной конфигурации существует такое оружие. Помню его характеристики. Стреляет мощными зарядами из пучка нейтронов. С появлением программ трансверсиса, это оружие было доработано — стало мощнее, легче, компактнее. В играх им пользуются редко, его сложно наводить, а в игре на это нет времени. Применяется глюк в исключительных случаях, когда игроку нечего терять, когда все виды оружия использованы, когда грозит явное поражение, но ещё можно сделать залп последней надежды. Иногда выстрел из глюка помогает спасти игру, но чаще выходит наоборот, глюк поражает самого стреляющего из-за ошибок в наведении на цель.

Что же получается? Игровой глюк сумел материализоваться и теперь стреляет куда попало? Или хуже, если он стреляет прицельно.

Военных отстреливали группами и по одиночке, стреляли в разных местах, на разных базах, при различных обстоятельствах.

Позже стало известно: отстреливали не только военных, но и полицейских. Кто-то не любит людей в униформе, — такой вывод сделал я, анализируя обстановку.

 

Уровень шестой.

Правительство разрешило нам с Гензом заниматься поисками нейтронного глюка. Я сделал доклад в министерстве обороны, привёл убедительные обоснования, денег под проект просил не очень много, поэтому вопрос был решён в мою пользу. Наша лаборатория получила исключительные права. Нам позволено запрашивать любую информацию, вплоть до секретной, мы имеем возможность посещать любые оборонные объекты и проводить такие эксперименты, какие сочтём необходимыми.

Генз ворчал на меня по поводу денег.

— Просил бы больше, а то вся эта затея принесёт убытки. Одних командировочных расходов сколько!

— Пока не найдём глюк, будем питаться сухарями, — отвечал я. — Помни, что жирная пища вредна для интеллекта.

— С чего это ты взял?

— Проверял. Между прочим, проверял на тебе.

— Когда это?

— Когда мы находились в игре. Все свои походные маршальские обеды я отдавал тебе, поэтому ты жирел не по дням, а по минутам. Теперь по делу. Каковы твои первые соображения?

— Полагаю, какой-то злодей материализовал глюк и косит всех, кто попадётся под руку.

Военные и полицейские просто попадаются чаще, и косить их удобнее, потому что ходят они обычно толпой, извини, строем.

— Да, есть у них такой недостаток — подставляют себя под пули и бомбы сразу десятками.

— Чтобы веселее было умирать, — пошутил Генз.

— Но их и по одному тоже отстреливают.

— Случайность.

— А среди гражданских подобные жертвы есть?

— Пока не замечено.

— Значит, всё-таки охотятся на тех, у кого на голове фуражки. Идём дальше. Основной вопрос: как можно материализовать оружие?

— Вопрос к программистам.

— А мы с тобой кто?

— Да, но мы не написали ни одной программы.

— Зато мы их изучаем. Прослеживаем логику, если точнее выражаться. Докапываемся до сути, находим варианты.

— Рыщем.

— Что делаем?

— Вынюхиваем добычу, как будто мы хищники.

— В программах вынюхиваем добычу? Пусть так.

Нравится мне процесс мозгового штурма. Четыре часа подряд мы с Гензом обменивались идеями, спорили, ругались. Как обычно, чуть не подрались. Он запустил в меня карандашом, я в него — стаканом. Некоторую пользу из нашего спора мы всё же извлекли.

Пришли к выводу, что материализовать оружие мог какой-нибудь хакер. Вычислить такого изобретателя можно. Надо придумать азартное соревнование с крупными премиальными. Объявим по сети, что принимаются заявки на участие в соревнованиях по стрельбе из любых видов игрового оружия, но в реальном формате. Знающие люди поймут, что речь идёт о материализованном оружии. Конечно, к нам будет недоверие, хакеры не дураки, чтобы сразу засветить свои тайные технологии, но мы с Гензом имеем такие простецкие физиономии, что не поверить нам будет, пожалуй, сложнее, чем изобрести способ материализации оружия.

План сработал. На объявление откликнулись человек двести. Шестеро из них имели нейтронные глюки. Казалось бы, всё, вопрос решён. Но нам не повезло. Оружие этих любителей стрельбы не имело ничего общего с материализацией. Это было игровое оружие. И наше объявление поняли, как приглашение к игре. Те парни, которые заявили себя на стрельбу из глюков, просто хотели избежать серьёзной конкуренции, так как мало кто из игроков любит этот вид вооружения. Наш намёк о реальном формате соревнований не понял никто.

Похоже, никто из игроманов не имел понятия о том, как можно материализовать оружие. Когда мы объяснили условия конкурса, глаза этих бандитов загорелись от восторга. Градом посыпались вопросы. А что, разве такое возможно, чтобы глюк превратился в реальный? — так спрашивали ребята, на что мы отвечали: вот как найдёте способ такого превращения, приходите.

Соревнования не состоялись. Вопросы остались.

Шло время. Мы с Гензом разуверились в успехе, впали в депрессию. Совершенно перестали работать. Целыми днями сидели в офисе, играли с компьютером в шашки на раздевание. Когда вид голых девиц начинал надоедать, пили водку. В голове почти не было новых идей. Самое лучшее, что я мог придумать, написать доклад в правительство, свалить все происшествия в армии на несчастные случаи, а заодно заявить, что моя лаборатория готова заняться решением другой стратегической задачи.

— Я даже микроэнергетикой займусь, лишь бы что-то делать, — сказал я Гензу, — а то и помереть можно с тоски.

— Хочешь, реальных красоток подгоню, — предложил он.

— На хрен мне твои красотки! Я вообще после такого провала уйду в монахи. Мне белый свет не мил. Дело надо делать! Проблему решать. Армия исчезает на глазах. В бюджете денег нет. В науке полный разброд. Учёные занимаются всякой ересью вместо настоящей науки. Люди гибнут. Воздух — отрава, вода — отрава, пища — смесь кислотных химикатов. Пройдоха Джар Агаш делает вид, что экономит бюджетные деньги, а сам их ворует втихаря. Народ не знает уже, в какой игровой мир слинять, лишь бы тут не оставаться. Конфигурация программ сама по себе изменяется. Игровые орбиты пересекаются.

— Пересекаются, — подтвердил Генз, — это самое пакостное явление, когда орбиты заплетаются в косичку.

— Стой, Генз, как ты сказал? Сплетаются, закручиваются, пересекаются. Вот решение проблемы! Орбиты не должны пересекаться.

Уровень седьмой.

 

Конфигурация объёмных игр строилась на базе нескольких информационных орбит.

Игрок мог использовать сразу несколько орбит, иначе говоря, мог находиться одновременно в нескольких точках пространства и времени. Система трансверсиса тоже строилась по схеме взаимодействия информационных орбит. С помощью орбит создавался объём игровой зоны, задавались параметры игры, реализовывалось проникновение игрока в зону, проводился процесс клонирования игрока.

Игрок имел возможность регулировать своё положение на орбите, менять скорость и направление движения. Более совершенные модификации трансверсиса позволяли изменять параметры самой орбиты, но только в допустимых пределах, ибо важнейшим принципом программирования объёмных игр являлось требование — орбиты никогда не должны пересекаться. Пересечение орбит вызывало сбой в программе, это доказали опытным путём ещё при испытаниях первых трансверсисов.

Запрет на пересечение орбит не был строгим законом, скорее, простая рекомендация в целях профилактики. По мере совершенствования систем трансверсисов закон этот стали игнорировать.

Мы с Гензом нашли строку в древней инструкции к самой первой редакции трансверсиса: «Не рекомендуется допускать пересечение информационных орбит при формировании конфигурации объёмов игровых зон». И всё! Больше ни слова. Естественно, когда всякий любитель на уровне начинающего программиста получил возможность играть параметрами орбит по своему усмотрению, стали сказываться ужасы проблемы. Смешивались виды вооружений, игровые задачи, сбивались коды игроков, что тоже вело к смертельным увечьям.

В одной из самых популярных игр провели эксперимент и выяснили, что аварийная защита не срабатывает, когда орбиты не пересекаются, а сплетаются или сближаются до минимальных расстояний. Чем сложнее игра, тем выше плотность орбит, тем больше вероятность их сплетения, уровень безопасности при этом сильно понижается.

Ответ найден, мы можем праздновать победу.

Генз открыл очередную бутылку, мы выпили. Тут начались галлюцинации.

В офисе появился человек в старинной одежде. Призрак, не иначе. Генз, схватив стул, замахнулся на пришельца. Если бы я не перехватил стул, призрак мог пострадать. Правда, если он призрак, ему ничего не будет. Я стоял посреди офиса, держал перевёрнутый стул за ножку и размышлял на тему: можно ли призраку раскроить череп стулом? Генз пытался отнять у меня стул.

— Я ему сейчас дам! — орал он в пьяном угаре.

— Не надо, — утихомиривал я буйного Генза. — Человек пришёл к нам поговорить и выпить.

— Вы, смотрю, здесь совсем свихнулись, — грустно произнёс призрак. — Давайте договоримся: я ничего не видел и не слышал, вы быстро собираетесь и без лишних вопросов уходите со мной.

— Куда? — в один голос спросили мы.

— На тот свет, — мрачно пошутил он.

Гензу удалось вырвать у меня стул и замахнуться на пришельца. Тот смешно задрал руки вверх, словно сдавался в плен, и Генз не стал его бить. Неожиданно в комнате появились четыре верзилы, каждый размером с хороший книжный шкаф, напали на нас с Гензом, связали.

— Домой пора, идиоты! — крикнул нам пришелец и растворился в темноте.

Уровень восьмой.

Генеральный сиял от удовольствия. Только что он закончил выступление и принимал поздравления от доброй половины зала. Но в зале присутствовали и его оппоненты.

Они дружно критиковали проект, а сейчас, когда генеральный находился на волне успеха, они громко с места высказывали недовольство.

— Что вам ещё нужно? — спрашивал генеральный. — Всё уже десять раз доказано. Первый комплект трансверсиса поступит в продажу в конце этого месяца. Программа ещё будет дорабатываться. Это начало. Всё ещё впереди. Будем работать. Но, первый комплект вполне готов, он прошёл испытания, его можно продавать. Что ещё нужно?

Не может наша компания позволить себе такой роскоши, как затянуть сроки и потерять миллионную прибыль.

— В программе есть слабые места, я бы сказал, не просто слабые, а смертельно опасные для потребителей, — так говорил бородатый человек по имени Геннадий Николаевич Зорин, начальник лаборатории перспективных разработок. По сути, сейчас он протестовал против результата своего же труда, против проекта, над которым работала и его лаборатория, и почти вся корпорация.

Сотрудники именовали Зорина по инициалам, и он получил прозвище Генз. Я знаком с этим человеком. Недавно мы принимали участие в испытаниях программного комплекса трансверсис. Мы так увлеклись, что возвращать нас пришлось силой, с помощью спецподразделения. После командировки Генз стал яростным противником внедрения программы трансверсиса.

Оппоненты настаивали на голосовании. Голоса акционеров распределились поровну.

— В таком случае, предлагаю обратиться к независимому эксперту, — постановил генеральный. — Ларионов, вы что, спите? Ваше слово. Напомните собранию содержание вашего отчёта.

Независимый эксперт Ларионов — это я. Спать я не спал, но слушал докладчиков рассеянно. После экспедиции я часто находился в таком состоянии некоторой заторможенности. Издержки несовершенства нашей техники. Головная боль, провалы памяти, повышенная сонливость — вот к чему приводят слишком частые командировки и эксперименты по тестированию программ.

Мой отчёт о последних испытаниях и так все знали хорошо. Собственно, он и вызвал бурные споры. Сейчас генеральный просит меня напомнить о моём отчёте, а я плохо понимаю, зачем это нужно, но, тем не менее, поднимаюсь с места и начинаю говорить.

— Тщательное изучение проблемы показало достаточно высокую степень надёжности программы трансверсиса. Наша лаборатория провела расчёты…. Как вам известно, я посетил некоторые варианты игровых объёмов. Более того, нам удалось произвести моделирование ступеней развития программы.

— Вы нам скажите о сплетении орбит, остальное мы уже слышали, — сказал Генз.

Генеральный хотел отвлечь внимание слушателей именно от проблемы сплетения орбит, поэтому я этой темы практически не коснулся. Но Генз хорошо помнил, к чему приводит такое сплетение.

— В той версии программы, которую мы сейчас рассматриваем, пересечение орбит невозможно. При определённых условиях, согласен, пересечение или сплетение орбит может представлять опасность. В будущем, это может грозить даже смертью неосторожным игрокам.

— Будущее наступит не скоро, — вмешался генеральный, — а прибыль нам нужна сегодня. Любим мы заглядывать в будущее, когда надо и не надо. Я считаю, что уж в будущем придумают защиту от всяких аварий. Итак, господин Ларионов, мы ждём вашего решения. У нас, как видите, полное равенство голосов. От вашего слова будет зависеть судьба трансверсиса. Разрешить или запретить? Если вы утверждаете, что он смертельно опасен, то его разработку следует остановить. Если считаете, что такой опасности нет, но она может возникнуть, то давайте предупредим в инструкции, чтобы в дальнейшем разработчики учитывали ваши замечания. Нельзя допускать пересечений орбит? Так мы и не будем их допускать — вот и все дела.

— Пожалуй, да, — согласился я с мнением генерального, — следует дополнить инструкцию.

«Не рекомендуется допускать пересечение информационных орбит при формировании конфигурации объёмов игровых зон», — такая формулировка всех устраивала.

Генеральный приглашал на банкет по случаю успеха первого трансверсиса, но мне хотелось домой, спать; я думал сейчас только о своём здоровье.

Снился кошмарный сон. Какая-то древняя битва и неожиданное появление вертолёта над полем боя. Вертолёт стрелял из пулемётов по людям, одетым в латы и шлемы, вооружённым луками и секирами, он стрелял и в меня. Я проснулся и долго мучительно вспоминал, где я мог видеть подобную картину? Где-то в одной из своих командировок.

Вероятно, очередная модификация нашей разработки, — думал я, — или тестирование новой версии игры. Но я не помню эту игру с вертолётом. Странный сон.

Когда-нибудь я брошу заниматься трансверсисом и начну изучать природу сновидений.

Мне кажется, это более достойное дело.

 

СОК ЯГОДЫ САЛОАН

1…

 

По просторам Вселенной скиталась экспедиция. Подобные экспедиции обычно встречаются на просторах пустыни Сахары или Сибири. Что-то ищут, исследуют. Эти тоже искали. Им казалось, что где-то есть такие же люди, как и они. Родственная цивилизация. Обыкновенные люди: две руки, две ноги, одна голова.

Разные были у них головы — и лысые, и лохматые, и с аккуратными причёсками. И цвет волос разный — у кого чёрный, у кого малиновый, у кого светло-жёлтый. Только, пожалуй, глаза у них особым разнообразием не отличались — либо синие, либо зелёные. Глаза каких-то ещё цветов планета Заана почему-то не производила. Заана — родина этих скитальцев. Небольшая планета в центральной части Млечного Пути.

Экспедиция перемещалась в пространстве на корабле замысловатой конструкции и занималась изучением галактического сектора А305. Их внимание привлекла звезда Ризиона, в окрестностях которой они провели почти один заанянский год, но так ничего и не нашли. Жители Земли ту же звезду называют Солнцем.

Командир экспедиции Бой Конар вошёл в помещение блока управления и встретил там дежурного навигатора Кана.

— Кан, будем готовиться к возвращению, — сказал Конар.

— Наконец-то! А то, признаться, всё уже надоело, — ответил Кан.

— Вот-вот, все в один голос твердят, что им надоело. Пятая экспедиция, а ничего не нашли. Но ведь мы выполнили всю научную программу. Что ещё нужно? Конечно, всем хотелось найти инопланетную цивилизацию. Но, согласись, пяти экспедиций для этого мало. Будем работать, будем наблюдать за другими звёздами и, верю, когда-нибудь мы встретим в космосе населённую планету. А пока нам предстоит обратный путь.

Конар просмотрел навигационные данные, глядя на экран монитора с чувством радости и спокойствия в душе. Ему самому, как и всему экипажу, давно хотелось домой. В каждой экспедиции он любил именно этот момент — возвращение. Когда остаётся только дать поручение штурману на расчёт траектории разворота корабля, проверить обстановку в точке разворота, чтобы там не было никаких угроз в виде малых планет, метеоритов или комет, а затем лично приложить руку на пульт управления, давая тем самым подтверждение, что манёвр совершается по приказу капитана, а не по ошибке или злому умыслу. Все эти заботы Конар считал приятными.

Вошёл штурман Тиз.

— Капитан, траектория не укладывается в стандарты, — озабоченно доложил он.

— Что там такое?

— Как видите, перед нами находится большая газовая планета.

— Ну и что?

— Чтобы её обогнуть, нам нужно разогнаться и уйти в сторону Ризионы. Но, если мы набираем расчётную скорость, то у нас возникает другая проблема, как уйти от гравитационного влияния этой звезды и не попасть в тот поток метеоритов и крупных камней, — Тиз показал на мониторе скопление малых планет.

— Посчитай другой вариант, — предложил Кан.

— Я просчитал восемь вариантов, но ни один из них не укладывается в стандарты. Автоматический разворот в этой системе невозможен, она для нас слишком тесная. Собственно, залетели мы сюда из-за ошибки системы управления. Выбираться теперь будем по-старинному, вручную.

— Но выбираться как-то нужно, Тиз. Согласись, не станем же мы зависать здесь ещё на год? Все хотят домой. Давай соберём совещание, обсудим ситуацию. Подумаем вместе, как обойти камни. Ведь есть у нас виртуозные пилоты.

— Командир, я не менее каждого из нас хочу домой. Свои расчёты я показывал инженерам. Карел Юст, например, убеждён, что при любом ускорении в таких условиях будет перегружена энергетическая установка. Он за то, чтобы вообще пока не разворачиваться. Хотя он, к вашему сведению, тоже хочет вернуться домой поскорее.

Конар задумался. В подобную ситуацию он не попадал. Экспедиционный корабль «Климентина» представлял собой старый боевой линкор. Такой корабль имел мощную энергетическую систему, с помощью которой мог развить скорость, достаточную для межгалактических перелётов. Но устаревшая автоматика не позволяла выбирать рациональные режимы полёта, а торможение вообще становилось проблемой.

— Будем ускоряться, — решительно сказал Конар. Он знал, что ни один человек из экипажа, кроме него, не сможет принять такое твёрдое решение. Он также знал, что все ждут этого решения именно от него, ведь только он имеет право положить руку на пульт.

Можно было проявить осторожность и не давать команду на ускорение. Можно было продолжать исследования в обычном режиме, какой предписан для работы корабля в пределах звёздных или планетарных скоплений. Но, в таком случае пришлось бы существенно затянуть сроки работы экспедиции. Конар пошёл на риск.

Он положил руку на пульт. Сотни датчиков сканировали параметры: отпечатки пальцев, тип кожи, группа крови, — так система управления узнавала своего командира. Затем Конар передал управление Тизу, который ввёл в систему задание на разворот.

— Кого из пилотов вызвать? — спросил Конар.

— Стаса Анлера, — ответил Тиз. — Анлера и, пожалуй, для консультаций хорошо бы иметь под боком Юста, Карела Юста.

Линкор «Климентина» прибавил скорость. Старый корабль, подаренный военным ведомством академии наук, ветеран трёх войн, уже лет десять назад выработал свой ресурс. После мелкого косметического ремонта его вновь отправили в экспедицию. Самым слабым местом в конструкции корабля была энергетическая установка. Как рассказывали механики, во время ускорения корабля был слышен протяжный вой вакуумдестабилизатора, иногда валил дым и, сочилась жидкость из системы охлаждения.

Пилот Анлер маневрировал на линкоре так, словно управлял маленькой яхтой. Корабль чудом проскочил мимо огромного астероида и взял курс на Ризиону. Предполагалось резко обогнуть звезду и, используя силу её гравитационного поля, разогнать линкор до максимальной скорости, чтобы в кратчайшие сроки добраться до Зааны.

— Ты полегче гони, — советовал инженер Юст, — мы всё-таки не на новеньком корабле. У «Климентины» в этом году столетний юбилей.

— Я гоню точно по заданию, — пробурчал в ответ Анлер. — Ты сам видишь, какая тут обстановка. Пушка работает на полную мощность.

Мелкие метеориты, попадавшиеся прямо по курсу, «Климентина» дробила импульсной пушкой.

— Командир, я боюсь за вакуумдестабилизатор, — обратился Юст к Конару.

Но Конар ничего на это не ответил. Он молча следил за монитором. Лишь через несколько минут он сказал куда-то в пространство:

— Я сам боюсь.

Ризиона приближалась. Вот она уже слепит глаза. И кораблю предписано сделать крен по расчётной орбите. Но «Климентина» не послушалась приказа, а начала резко тормозить. Впервые пилот Анлер столкнулся с неповиновением корабля.

— В чём дело?! — крикнул Конар.

— Кажется, система… — Анлер не знал, какая именно система вышла из строя, но чувствовал, что корабль повреждён.

«Вышел из строя вакуумдестабилизатор».

Такое сообщение появилось на мониторе пульта управления. Корабль срочно перевели в режим дрейфа.

— Нужна посадка, — сказал Юст, — ремонтировать силовую установку в полёте нельзя, можем взорваться.

— На ближайший астероид, — предложил Тиз, и все устремили взоры на Конара, который, застыв в холодном молчании, напоминал мраморную статую на старинном кладбище.

— Зараза! — вымолвил он с плохо скрываемой злостью. — Какое невезение! Заговор тёмных сил! Всё шло так хорошо. Да, Тиз, ты прав — на ближайший астероид. Остаётся только найти этот ближайший…. Что это?

На мониторе высветилось большое шарообразное небесное тело.

— Целая планета! — Конар весело посмотрел на окружающих. — Место для посадки.

И в режиме дрейфа линкор поплыл к неизвестной планете. Посадка прошла благополучно. Грунт оказался мягким, корабль увяз в мелкой пыли, обошлось без повреждений.

— Пустыня, — коротко отозвался о планете Юст.

— Нет атмосферы, — добавил Кан.

— Плохое место, — высказался Анлер.

— Извините, ничего лучшего в продаже не было, — съязвил Тиз.

— Хорошо, что хоть тут сели, в нашей ситуации харчами не перебирают. Юст, организуй ремонт и докладывай каждые пять минут, — распорядился Конар.

Первый же доклад Юста о ходе ремонта утешения не принёс. Требовался генератор син-излучения, для сварки деталей на молекулярном уровне. В условиях экспедиции такого генератора не было, потому что на всей Заане построено только три син-генератора. Они представляют собой целые лаборатории, где специфическим излучением обрабатываются изделия из любых материалов.

— Отремонтировать вакуумдестабилизатор невозможно, — таков был второй доклад инженера Юста.

Это означало, что экспедиция осталась без энергии. Корабль не сможет вернуться на родную планету.

Конар созвал весь экипаж на совещание.

— Экспедиция на краю гибели, — прозвучали в глубокой тишине его слова. — Вы знаете из истории, что погибали в космосе и раньше, до нас. Погибали наши люди на войне. Видимо, настал и наш черёд. Я призываю вас к тому, чтобы встретить гибель достойно, как это делали предки в старину. Не будем паниковать. Сделаем выбор. Энергии у нас хватит лишь на то, чтобы отправить сигнал на Заану, последний сигнал, весть о нашей гибели. Кроме того, останется ещё небольшой запас, позволяющий либо прожить несколько дней, либо стартовать с этой планеты. Я, знаете ли, предпочёл бы погибнуть в космосе, в полёте, в движении.

— Может быть, нас как-то спасут? — выразила надежду красотка Эльбина. Молоденькая глупенькая практикантка, которую приняли в состав команды буквально перед стартом, она своим видом на всех наводила грусть. Её жалели. Если бы имелась такая возможность, отправить на Заану только одного человека, вся команда без сомнений решила бы, что лететь должна Эльбина.

Конар хотел её утешить, но не мог грешить против истины.

— Это практически невозможно, Эльбина, — сказал он. — Ближайший к нам корабль находится на расстоянии двадцати семи дней пути, а энергии у нас хватит не больше чем дня на три. Пусть мы продержимся некоторое время без энергии, но в этой пустыне мы не протянем больше одного дня. Итого, у нас в запасе дня четыре. До нас просто никто не успеет долететь.

2 …

Исследователь Лос не любил совещания и всякие там собрания. Он на таких мероприятиях скучал. И сейчас он смотрел в иллюминатор, вместо того чтобы вникать в смысл речи своего командира. Он и так понимал, что экспедиция погибает, он знал, что нужно передать сигнал на Заану, энергии останется мало, и её хватит лишь на пару дней. Остатки энергии уйдут на приготовление пищи, на обогрев корабля, или на последний старт этого корабля, на последний полёт.

Над серым пустынным пейзажем возвышался бледно-молочный с голубыми прожилками шар незнакомой планеты. Вид её был загадочным и манящим.

— Командир, извини, перебиваю, но …. — Лос на секунду задумался, — хочу предложить…

— Конечно, Лос, давай. Что ты там придумал?

— Вот планета.

— Ну, вижу. И что же?

— Может, потратим последнюю энергию на исследования? Зачем погибать без толку? Займёмся делом.

— Это хорошая мысль, — согласился Конар. — Составим программу исследований. Сканируем радиофон, изучим состав атмосферы, запишем параметры. И пошлём сигнал на Заану с конкретными данными. Прилетят наши, найдут погибшую «Климентину» и получат в своё распоряжение информацию о той планете. Замечательно, Лос! У нас есть цель!

За короткое время пришельцам удалось оборудовать весьма удобную научную базу. В трёх местах установили антенны и сканеры видеосигналов. Энергия иссякала с каждым часом. Было ясно, что конец наступит скоро, но люди старались об этом не думать. Они находили утешение в научной работе, занимались наблюдениями и обработкой информации.

Однажды, когда экипаж отдыхал от трудов праведных в кают-компании жилого отсека, туда вломился возбуждённый Лос. Многим показалось, что он пьян. На самом же деле он был просто рад какому-то событию, но членораздельно о причине такой радости сказать ничего не мог. Он подбежал к ящику в форме куба, чернеющему в самом центре помещения, и бросил в щель этого сооружения блестящий диск.

— Смотрите сюда!

И без этого возгласа все поняли, что он раздобыл нечто экстраординарное. Над ящиком появилось изображение.

— Это сигнал с планеты, — пояснил Лос, — там живут люди!

— О чём они говорят? — спросил механик Сот, глядя на изображение трёх беседующих людей.

— Перевод скоро будет готов, но я догадался, что это беседа научного характера.

— Лос, скорее давай перевод! — торопил Конар. — Это цивилизация! Мы пойдём на контакт с ними! Скорее! Времени мало. Энергия кончается…

Казалось, что Конар сойдёт с ума от счастья: суетился, торопился, смеялся, беспокоился.

Программа по переводу работала медленно, зато основательно. И вот настал момент торжественного просмотра принятого сигнала. Оказалось, что Лос перехватил телевизионную передачу. В студии находился ведущий и двое учёных. Передача была посвящена изучению НЛО и проблеме контактов с инопланетянами.

— Добрый вечер, уважаемые телезрители! — начал передачу ведущий. — В эфире передача «Кто мы? Где мы? Откуда мы?». Вас приветствую я — Александр Ужин. Сегодня мы обсудим новые визиты пришельцев с других планет. У нас в студии находятся учёные, которые профессионально занимаются наблюдениями за НЛО и уже много лет изучают проблематику контактов с инопланетянами. Итак, профессор Гаврилкин Анатолий Николаевич и профессор Ливерман Аркадий Вольфович. Первый вопрос к Аркадию Вольфовичу. В своей недавней статье в журнале «Пришелец» вы утверждали, что за нами наблюдают представители семи галактических рас, а две из них настроены по отношению к нам очень и очень агрессивно. Расскажите о них подробнее. Как именно они нам угрожают?

— Видите ли, — начал Ливерман, — по поводу количества галактических рас, наблюдающих за нами, существует несколько мнений. Например, присутствующий здесь уважаемый Анатолий Николаевич, считает, что таких рас значительно больше…

— Девять, — вставил реплику Гаврилкин.

— Вот видите, — продолжал Ливерман, — но я уверен, что таких рас именно семь, так как это доказывают объективные научные данные, полученные мною за без малого тридцать пять лет интенсивных исследований в этой области. Что же касается агрессивных рас, то совсем недавно получены сведения о том, что они заключили союз против нас. Теперь они обладают колоссальной силой. И если мы со своей стороны не примем надлежащие меры, если не будем проводить систематическую работу, если и дальше будем жалеть деньги на изучение проблематики НЛО, то можете представить нашу незавидную участь.

Ведущий задавал вопросы, учёные поочерёдно на них отвечали. Пришельцы внимательно смотрели и слушали. Они узнали много интересного. Им стало известно, что находятся они в данный момент на Луне, что планета, с которой пришёл сигнал, носит название Земля. Ещё они узнали, что где-то на Луне есть две базы инопланетян, а на Марсе расположена база агрессивных пришельцев, которые планируют напасть сначала на Луну, потом и на саму Землю. Ситуация для заанян таким образом усложнялась.

— Нам сейчас только войны не хватает, — тяжело вздохнул Конар.

После некоторых колебаний и споров было принято решение: пойти на контакт с землянами. Снарядили специальную исследовательскую капсулу для полёта на Землю. Миссию доверили Кану и Лосу. По материалам передачи они изучили язык землян. Для них изготовили костюмы, как у тех профессоров из передачи. Боялись, что в скафандрах посланники будут выглядеть слишком агрессивно.

Бой Конар инструктировал экипаж капсулы перед стартом.

— Помните, что в первую очередь необходимо наладить контакт с учёными. Скажите им, что нам нужен син-генератор или его подобие. Вероятно, у них есть технологии, которые годятся для ремонта вакуумдестабилизатора. К сожалению, все остальные земляне нам помочь не смогут. Вся надежда только на деятелей науки. Но вы должны использовать все возможности. Знакомьтесь и с журналистами, и с политиками, и хоть с кем угодно, лишь бы выйти на связь с научным миром.

— Всё понятно командир, — ответил Конару Лос. — Будем использовать все возможности.

— И ещё, — добавил Конар, — будьте предельно осторожны. Кто знает, что там замышляют эти агрессивные расы. Землянам скажите, что мы готовы бороться на их стороне против агрессоров, но нам срочно нужно получить энергию.

Штурман Тиз посоветовал ориентироваться по сигналу большой мощности, который в эти минуты передавался с Земли.

— Есть вероятность, что вы совершите посадку рядом с передатчиком сигнала.

Капсула стартовала, ускорилась и уже через пять минут входила в атмосферу Земли. Тиз не ошибся. Кану и Лосу повезло. Их капсула приземлилась в трёхстах метрах от великолепной антенны Центра дальней космической связи на окраине города Гладоморска. Пришельцы любовались антенной. Её вид вселял надежду. И они направились к проходной Центра.

Было раннее утро. Сторож Кириллыч только что проснулся и высунул свою небритую и заспанную физиономию из окошка. Заметив пришельцев, он догадался, что люди они посторонние: аспиранты, студенты либо практиканты; поэтому окликнул их как можно строже.

— Кто такие?

— Мы… — от неожиданности Кан растерялся, — мы посетители.

— Вижу, что не монголы, — смягчился Кириллыч. — Вы к кому?

— Нам нужен кто-нибудь из учёных.

— Учёных? Сколько угодно. Сейчас должен Гаврилкин подъехать.

— Гаврилкин? — удивился Лос. — Кан, кажется, нам повезло с первого раза. Если это Гаврилкин из передачи то…

— Именно он нам и нужен!

Пришельцы говорили по-заанянски. Кириллыч понял так, что передним иностранцы.

— Если не секрет, из какой вы страны? — поинтересовался он.

— Мы с планеты Заана, — ответил Кан, — из центра галактики. Исследовали сектор А305, случилась авария…

— Значит, инопланетяне? — Кириллычу показалось, что с ним шутят, а так как он сам по натуре юморист, то весело добавил:

— Понятно, пришельцы. Сейчас кругом полно пришельцев. Кино только про них и показывают. Я недавно фильм смотрел. Там пришелец из космоса прилетел и понравились ему земные бабы. Так он захотел, чтобы все бабы ему достались. И стал он всем мужикам пакости делать. Одному автокатастрофу устроил, второго зарезал, ещё двоих просто сожрал…

— Это был представитель агрессивной расы? — спросил Лос.

— Кто его разберёт? Может быть, агрессивный какой, а может, обычный людоед. Всяких сейчас полно.

— Мы не агрессивные пришельцы, — успокоил Кириллыча Лос. — Мы можем стать союзниками землян. Нам бы только вакуумдестабилизатор отремонтировать. Профессор Гаврилкин нам поможет.

— Отремонтировать?! Гаврилкин? Уж он вам отремонтирует. Нет, он, конечно, профессор, специалист в своей науке и всё такое, но в смысле отремонтировать — или вы его плохо знаете, или вы на самом деле инопланетяне. В ремонте он вам не поможет. Сломать — всегда пожалуйста. А вот и он едет.

К проходной подкатил изрядно помятый автомобиль «Москвич» красного цвета. Своим видом машина напоминала уставшего от жизни человека. Двигатель чихнул и заглох, словно пожаловался на судьбу. Гаврилкин вылез из машины и сильно хлопнул дверью, с третьего раза дверь закрылась. И профессор направился в проходную.

— К вам посетители, — сказал ему Кириллыч, указав на пришельцев.

— А, что, какие посетители? — выпалил скороговоркой Гаврилкин. — Вы ко мне? Пройдёмте.

Гаврилкин не особо церемонился с гостями, принимая их за молодых учёных, к которым всегда относился высокомерно. Кан и Лос буквально бежали за профессором. Они поднялись с ним на второй этаж административного здания. Гаврилкин открыл дверь кабинета и жестом пригласил войти.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказал он гостям. — Итак, что вас ко мне привело?

Вся речь, которую Лос приготовил специально для такого момента, напрочь вылетела из головы. Он начал беседу, как ему самому показалось, с глупой фразы:

— А мы видели вас в телепередаче.

— Так вы хотите автограф?

Слова автограф в лексиконе пришельцев не было. Соответственно, возникли разные варианты ответа.

— Да, — ответил Кан.

— Нет, — одновременно с ним произнёс Лос.

Профессор почувствовал, что у него на спине, где-то между лопатками, родилось удивление, которое поднялось к затылку, проползло между ушами, отразилось на лице и слегка пощекотало в носу. Профессор чихнул и, усиленно моргая глазами, сказал:

— Я вас не понимаю.

— Мы поняли, что вы нас не поняли, — торопливо сказал Кан.

— Мы из экспедиции, — поправил дело Лос. — Мы с планеты Заана. Изучали сектор А305, произошла авария, повреждён вакуумдестабилизатор…

— Постойте, — Гаврилкин едва уловил смысл речи Лоса, — вы хотите сказать, что вы инопланетяне?

— Да.

— Так, молодые люди, я восхищён, но всякая шутка должна иметь разумные пределы. Да!

Я серьёзно увлечён контактом с НЛО. Может быть, мои успехи вызывают у кого-то раздражение, у кого-то зависть, а кое-кому хочется пошутить. Но я буду убеждённо продолжать своё дело. Верю, настанет такой момент, когда я встречу пришельцев.

— Такой момент настал! — радостно крикнул Лос. — Вы встретили…

— Ребята, не будем продолжать. Я ведь уже сказал. Хорошо, если вы настаиваете, я укажу на ваши ошибки. Вот скажите, например, где ваш корабль?

— Наша база на Луне. Здесь у нас исследовательская капсула.

— Вот видите. Вы наслушались Ливермана! Это он любит всякие базы на Луне. А я давно уже доказал, что никаких баз на Луне просто не существует. Фантазии Ливермана — все эти базы.

— Мы покажем вам свою капсулу, — предложил Кан.

— Зачем смотреть на подделку? Представляю, что там за капсула — смесь разбитого автомобиля с мотоциклом. Знаю я такие номера. Ребята, мне ясно, что вы не пришельцы. У меня опыт. Я вижу. Что ещё вы сделали, кроме своего лёгкого прибалтийского акцента и этой идиотской капсулы? Вы ведь даже моих работ не читали. Вы ничего не знаете о том, что каждая раса инопланетян имеет свои внешние признаки, которые выражены чётко. У одних — длинные носы, у других — большие уши, у третьих — короткие ноги. Я также писал, что инопланетяне никогда не отходят от своих летательных аппаратов больше чем на сорок метров. Представьте, что вы находитесь на чужой планете, вы далеко от своей родины. Единственное, что связывает вас и вашу планету — аппарат. Вы ведь не оставите его? Это опасно. Вы всегда будете находиться рядом с ним на таком расстоянии, чтобы в случае какой-то угрозы буквально в два-три прыжка оказаться в кабине. Надеюсь, вам всё понятно?

Им было понятно. Такие ситуации у заанян назывались логической блокировкой. Чем усерднее они будут доказывать свою правоту, тем меньше им будут верить. Гаврилкин им не верил, и не имело никакого смысла с ним спорить. Один учёный их не понял. Возможно, поймёт другой, пускай даже это будет Ливерман.

Они расстались с профессором, вышли из кабинета и медленно побрели к проходной.

— Помог Гаврилкин? — спросил Кириллыч.

— Он нас не понял, — грустно ответил Лос.

— Вам лучше обратиться к городским властям, — посоветовал сторож, — например, к мэру. Наши власти любят иностранцев. Только не стоит мэру про инопланетян говорить. Он такое тоже не поймёт. Скажите, что вы из Финляндии, ещё лучше — из Швейцарии.

Кириллыч подробно рассказал про мэра, рассказал о городе Гладоморске. Он при этом настаивал, что название города происходит от понятия «гладкое море», а не от «голодный мор», как утверждают некоторые злые языки.

Поблагодарив Кириллыча, пришельцы отправились в город. Забрели на территорию какого-то заводика, где чёрным дымом плевалась одинокая труба. Большая стая собак заставила их покинуть загадочный промышленный объект. Собаки подняли лай и чуть не покусали гостей, которым удалось таки спастись. Убегая от собак, Кану и Лосу пришлось перелезать через забор. О собаках у них сложилось мнение: либо это агрессивная раса пришельцев, либо разновидность не очень вежливых землян.

 

3 …

Уставшие и взволнованные зааняне шли по краю оживлённой автотрассы, когда один из водителей притормозил возле них.

— Заблудились? — догадался он.

— Нам нужно попасть к мэру города.

— Садитесь, подвезу, — предложил водитель.

Минут через пятнадцать пришельцы стояли около здания городской администрации. Там в это время шло обсуждение проблем города. Сказать точнее, обсуждались не столько городские проблемы, сколько вопросы предвыборной кампании. До выборов оставалось две недели, и нынешний мэр Валерий Павлович Безнадёжный прилагал все усилия, чтобы заставить избирателей сделать правильный выбор. Под правильным выбором Валерий Павлович подразумевал своё переизбрание на второй срок.

— На сегодняшний день мы имеем, — докладывал маленький пузатенький чиновник, — три тысячи листовок в типографии, уже готовы, надо забрать. Две тысячи листовок расклеили. На стенах и заборах сделали семьдесят надписей различного содержания. В газете будет письмо работников швейной фабрики с доброжелательными отзывами о вашей деятельности. По телевидению покажут сюжет с участием пенсионерки Гурьевой, где она расскажет, как прошлой зимой вы помогли ей перенести через дорогу ведро с водой. Статья против Глажкина будет готова на следующей неделе, ко вторнику.

— Хорошо, Семёныч, — раздался глухой бас мэра, — только вот какое дело…. Надо бы те надписи на заборах чуть подправить. Наш мэр Безнадёжный! — это, конечно, хорошо, но после кто-то приписал — дурак. Как-то иначе надо сформулировать идею, чтобы не оставлять шанса нашим соперникам.

— Изменим, — согласился Семёныч. — Голосуй за Валерия Павловича!

— Точно! — обрадовался мэр.

В кабинет мэра, где проходило совещание, проникла нескладная фигура долговязого рыжего парнишки.

— Всё расклеили, — вяло сообщил парень.

Безнадёжный поднялся со своего кресла, медленно подошёл к сейфу, открыл его, вытянул оттуда несколько купюр и протянул рыжему.

— Валерий Павлович, — сказал паренёк, — мы, когда с ребятами листовки клеили, думали, что по такой жаре — пивка бы!

— Ладно, — ответил мэр, — добавлю на пиво.

Он сунул руку в сейф, достал ещё одну бумажку и отдал её парню.

В приёмной мэра скучала секретарша Любочка. Она развлекалась выдавливанием прыщика у себя на ноге чуть повыше колена. От этого занятия её отвлекли наши друзья инопланетяне. Они вошли в приёмную и вежливо поздоровались с Любочкой.

Она с интересом осмотрела пришельцев с головы до ног, оценив качество их костюмов. Полагаясь на свой опыт, она отнесла их к определённой категории посетителей, и категория эта, по-видимому, оказалась довольно высокой, так как Любочка даже ответила на приветствие. Кроме того, она с улыбкой сообщила пришельцам, что мэр занят, у него совещание. Потом она в лучших традициях лучших актрис постепенно убрала с личика улыбку, изобразив неимоверную грусть.

— Очень сожалею, но вам придётся подождать, — сказала она, и пришельцам показалось, что Любочка действительно сожалеет. На самом деле ей хотелось поболтать с импозантными молодыми людьми, каждый из которых вполне мог претендовать на роль жениха. А поискам жениха она придавала первостепенное значение. Страшно сказать, но выборы мэра для неё находились только лишь на третьем месте, потому что второе занимали проблемы выбора косметики, ведь косметика являлась важным компонентом стратегии поиска жениха.

— А вы к мэру по какому вопросу? — спросила она для начала.

— У нас произошла авария, повреждён вакуумдестабилизатор, — объяснил Кан.

— Ах! — Любочка сочувственно качнула головой. — А это что-то с водопроводом?

— Энергетическая проблема, — ответил Кан.

— Ясно, света нет. А на какой улице?

— На корабле.

— На корабле?! Это значит, вы сейчас в порту. А из какой страны….

— Понимаете, — вмешался Лос, — нашу проблему могут решить ваши учёные. Мы думаем, мэр поможет с ними договориться.

— Так вы по науке? — она смотрела на пришельцев с неподдельным восхищением. — Я сейчас.

Любочка вскочила с места и исчезла за массивной дверью кабинета мэра.

— Валерий Павлович, — сказала она, войдя в кабинет, — к вам приехали финны по энергетической проблеме, ожидают в приёмной. Позвать?

— Какие это ещё финны?

— Не знаю, может они не финны, но уж явно и не наши. Во-первых, вежливые такие, во-вторых, довольные, улыбаются. У них там авария какая-то, а они улыбаются. Наши бы во всю матерились. Ну и разговаривают они, правда, с акцентом. Здра-асту-уйте, — говорят. Позвать?

Безнадёжный задумался. Он всегда любил порисоваться перед иностранными делегациями. Но эти финны нагрянули как-то слишком неожиданно, не по плану. Нет ли здесь подвоха со стороны соперника? Опять же, если показать их, допустим, по телевизору, да если им дать возможность выступить с благодарностью, то на избирателей такое подействует.

— А с ними никого нет из наших? — спросил Безнадёжный.

— Нет. Они сами по себе. Двое.

— Хорошо, давай сюда этих финнов. Может, польза будет какая от них.

Участники совещания удалились, и Любочка пригласила Кана и Лоса. Мэр представлял собой беспредельное радушие.

— Мне сказали, что у вас энергетическая проблема. Чем я могу помочь? Кстати, как и где вы устроились? Надеюсь, не в гостинице «Звезда»? Всё-таки лучше было позвонить, предупредить, я бы всё устроил.

— Мы из экспедиции Боя Конара, — сказал Лос, по завершении церемонии знакомства.

— Мы хотим наладить отношения с вашими учёными, — дополнил Кан.

— Прекрасно! Наладим. Это не проблема. У нас в Гладоморске…. Кстати, название города происходит от слов «гладкое море», а не от «голодный мор», как думают некоторые. Так вот, у нас действует одна из баз Центра дальней космической связи, работает филиал одного из отделений Академии Наук. У нас проводился международный симпозиум. Учёных много. Я лично знаком с профессором Гаврилкиным, помог ему в прошлом году с картошкой...

— Мы встречались с Гаврилкиным, но он нас не понял, — грустно заметил Лос.

— Вы правильно сделали, что пришли ко мне. Честно сказать, с учёными трудно разговаривать. Люди они гениальные, у них там свои мысли разные в голове, к ним подход нужен. Но я знаю. Знаю, как с ними можно договориться. Выкладывайте свою проблему, и я решу её в два счёта.

В душах пришельцев прочно обосновалось чувство покоя, благополучия, радости. Мэр казался им излучателем надёжности. Само собой, беседуя с ним, они не могли умолчать о том факте, что они не какие не финны, а самые обыкновенные инопланетяне. Мэр на это отреагировал как-то странно. Он встал, несколько раз прошёлся по кабинету от окна к стене и обратно, затем сказал:

— Вы это, зря. Я ведь не идиот. Может быть, где-то далеко-далеко и летают тарелки, НЛО, пришельцы — всё это понятно. Может быть, они хотят пойти на контакт с нами — и это понятно. Но я не думаю, что для этого они придут в мой кабинет. Они ведь тоже не идиоты. Контакты хорошо налаживать где-то в Лондоне, например, или в Париже.

Безнадёжный ещё раз прошёлся по кабинету, сел в своё кресло, взглянул на пришельцев с некоторым пренебрежением и продолжил:

— Короче, Глажкину можете передать от меня привет. Скажите ему, что шутка удалась, и я долго смеялся. Над ним смеялся, над Глажкиным. Что же он такие дешёвые трюки применяет? Я же вас видел. Вы актёры из театра. Вот вы — Безнадёжный ткнул указательным пальцем в сторону Кана — играли Арамиса. Хорошо играли, не спорю. Но над ролью пришельца вам надо ещё работать и работать. Она у вас не идёт. Зря вы с Глажкиным связались. Он сейчас на всё пойдёт, чтобы выиграть. Хотел меня отвлечь от дела, других забот подкинуть. На-ка, мол, друг-соперник, займись иностранцами. Но вас я не пойму. Зачем вы с ним связались? Просто плохо его знаете. Да я уверен, что он вам ещё и не заплатил ничего. И не заплатит, даже если мэром станет, не заплатит. Любочка, — вызвал мэр секретаршу, — позови ко мне Семёныча, а этих ребят проводи. Да, — сказал мэр на прощание, — Глажкин вам не заплатит, а вот я могу предложить взаимовыгодное сотрудничество. Я заплачу, если будете агитировать народ за меня. Подумайте над моим предложением. Может, спектаклик сыграете какой, или концертик устроите, или… Короче, подумайте. Для начала дам авансик. Купите себе пивка, посидите в баре. Как что придумаете — сразу ко мне. Обсудим.

Из монолога Безнадёжного пришельцы уяснили только то, что он их не понял и понимать не собирается. Повторилась ситуация логической блокировки. От денег они не отказались. Любочка проводила их с извинениями.

— Вообще-то мэр у нас добрый, — говорила она, — если будете работать с ним, то не пожалеете. Вы, правда, подумайте над его предложением.

— Мы подумаем, — обещали пришельцы и отправились искать бар.

 

4 …

В точности выполняя совет мэра, они собирались пить пиво. Они привыкли к дисциплине. У них в мыслях не было поступить как-то иначе. Если старший по возрасту и должности человек утверждает, что им следует пойти в бар и выпить, то спорить с ним никто из добропорядочных заанян не станет.

Слоняясь по улицам города в поисках подходящего заведения, они научились читать. На улицах Глодоморска материала для чтения имелось неограниченное количество: надписи на заборах, объявления на столбах, предвыборные плакаты. Собственно по плакатам они читать и научились. Зная фамилию мэра, они использовали то, что в ней, как им показалось, содержатся самые важные буквы: а, б, ё. В надписях на заборах они находили знакомые буквы. На одном из заборов они прочитали:

Если к нам приедет Ужин —

Безнадёжный нам не нужен!

Рядом висело объявление:

Второго июня, после записи очередного выпуска передачи «Кто мы? Где мы? Откуда мы?», популярный телеведущий Александр Ужин проведёт встречу со своими поклонниками. Встреча состоится в 18 часов, в бильярдной ресторана «Тополёк».

В этих текстах пришельцы нашли много интересного — и название передачи, и фамилия ведущего, а главное, упоминание о возможности встретиться с ведущим, который постоянно общается с профессорами. Вновь появлялась надежда.

— Канн, ты помнишь того ведущего, Ужина? Нам бы с ним увидеться! Пойдём на встречу?

— Куда и когда? Или она уже прошла, эта встреча? Кто такие поклонники? Что такое «второго июня»? А вот этот знак — 18 часов — что это?

В бильярдной ресторана «Тополёк», — тут загадок больше, чем ответов.

Пришельцы оказались в затруднении. Они понимали, что объявление могло устареть. А если не устарело, то как им определить время и место встречи, ведь они смутно представляют принципы исчисления времени у землян. За разъяснениями решили обратиться к первому встречному. В этот момент мимо проходил невысокий крепко сбитый мужчина с усиками и бородкой.

— Я сейчас иду на запись этой передачи, — ответил прохожий на просьбу Лоса, когда тот объяснил ему суть проблемы.

— Нам тоже необходимо туда попасть, — сказал Лос.

— Юра, — представился прохожий, протягивая руку для приветствия, — я режиссёр передачи. Чем она вас так заинтересовала?

— Хотим встретиться с ведущим. Мы пытаемся установить контакт с вашими учёными. Надеемся, что Александр Ужин поможет нам.

— Ну-ну, надейтесь дальше, — странно поморщился Юра, словно говорил о чём-то неприятном. — Надейтесь-надейтесь. Да на этого Ужина если надеяться, то в дураках останетесь. Я тоже надеялся. Я уже пять лет на него надеюсь! И что? И где он сейчас? Вот вы как думаете, где он?

— Ну, мы не знаем, — смутился Лос.

— Отлично! Вы не знаете. Но вам простительно не знать. А я должен знать, обязан. И что? И я не знаю. Мы работаем на канале ТВД. Тема контактов с пришельцами — вы знаете. Месяц назад вызывает меня шеф и говорит: «Юрик, хватит сидеть в столице. Не все инопланетяне летят в столицу, они вообще не знают, где у нас столица. Пришельцев нужно искать в провинции. Сделай мне серию выездных передач. Собирай группу и дуй в командировку, совмещай приятное с полезным». И вот мы здесь. Приехали в Гладоморск. Ужину название города не нравится. «Юрик, — говорит, — зря сюда приехали, тут, наверное, жрать нечего». Я ему: «Зато здесь научный центр, профессоров полно, как собак нерезаных, есть кого на передачу пригласить». Через недельку он мне: «Нравиться мне этот город! Как много, оказывается, в провинции развлечений». Стал он куда-то пропадать. Это за ним и раньше водилось, но тогда хоть знали, где его искать. А тут не поймёшь его: то он всю ночь играет в бильярд, то набирает полный багажник выпивки и едет в лес с какими-то забулдыгами, то он вздумал ночью с красоткой искупаться в море при свете Луны. Сегодня утром он должен был заехать ко мне. Планировали поработать над текстом и ехать на запись передачи. Где он? Где машина? На звонки не отвечает. Какая тут работа с текстом! Я даже не уверен, будет ли он на записи. Всё срывается. Сроки горят. Вот иду просто наугад — повезёт или нет.

Юрик со своими новыми друзьями шёл по улице, размахивая руками, давая волю эмоциям. Возле небольшого сквера они натолкнулись на пустую машину «Фольксваген» с надписью: «ТВД — канал XXI века!».

— Так, машина здесь, а где он сам? — куда-то в пространство задал вопрос Юрик.

Двери машины не были заперты. Юрик осмотрелся по сторонам и заметил Сашу Ужина. Он сидел на скамейке, с ним была девушка. Она плотно прижималась к Саше всем телом. Судя по всему, они вели беседу весьма интимного характера. Юрик залез в машину и посигналил. Ужин встрепенулся, поднялся со скамейки, бесцеремонно отодвинув девушку в сторону, и посмотрел в сторону автомобиля. Увидев Юрика, он радостно махнул ему рукой.

— Юрик, я сейчас, — крикнул Ужин.

Он что-то быстренько растолковал своей подружке и подбежал к машине. Через минуту в машине находились: слегка удивлённые пришельцы, недовольный Юрик и довольный всем на свете Саша Ужин, который вёл машину, почти не глядя на дорогу, болтая без умолку о своих приключениях.

— Понимаешь, я всё отлично помню, — тараторил он, — помню, что сегодня пишем передачу, что с тобой договорились. Я сегодня в пять утра поднялся…

— Шурик, ты вешай это своим подружкам-школьницам. Когда такое было, чтобы ты в пять утра поднимался? Ты в пять только ложишься, чтобы проснуться в десять. Ты хоть примерно помнишь, что мы будем записывать, или снова будем путать имена и фамилии, будем на ходу что-то сочинять, нести ахинею? Ты ведь знаешь, что шеф нас прислал сюда не просто так! Нас отправили в ссылку, Шурик. Сослали! Шеф хочет от тебя отдохнуть. Ему надоела постоянная головная боль. То тебя штрафуют, то снимают номера, то машину по твоей милости надо ремонтировать, то ты в ментовке за драку…

— Ладно, всё понятно.

— А ведь люди тебе верят, — продолжал нотацию Юрик, — на тебя надеются, они о тебе, как ни странно, имеют хорошее мнение. Вот эти ребята, например, прямо так и сказали: нам поможет Александр Ужин. Так, мужики?

Юрик повернулся к пришельцам. Кан и Лос, сидевшие на заднем сидении, не поняли и половины из слов Юрика. Когда он к ним обратился, Лос догадался, что сейчас можно рассказать всю их историю.

— Мы рассчитываем на вашу помощь, Александр, — начал он, тщательно подбирая слова. — Вы ведёте научную телепередачу. По роду своей деятельности вы постоянно общаетесь с учёными. Вы занимаетесь обсуждением современных технологий и новейших открытий. Мы, скажу честно, пытались наладить контакт с профессором Гаврилкиным, но нас постигла неудача. Он нас не понял. Мы разговаривали с мэром города, но он тоже нас понял не правильно. Может быть, мы что-то не так говорим, плохо владеем языком?

— Нормально владеете. Вы бы послушали, как я вчера владел своим языком после пятого стакана. Да что там говорить, я им совсем не владел, Юрик поэтому и ругается. У вас хорошее произношение. Есть небольшой акцент. Вы из Прибалтики?

— Нет, — ответил Лос с долей сомнения, — мы с планеты Заана. Вы нас поймёте, потому что занимаетесь контактами с инопланетянами. У нас произошла авария, повреждён вакуумдестабилизатор. Для ремонта нужны специальные условия. Ваши учёные могли бы нам оказать помощь в ремонте. У них есть лаборатории, оборудование, приборы.

— Значит, вы пришельцы? — спокойно спросил Ужин. — А на чём прилетели на Землю?

— Снарядили исследовательскую капсулу, на ней добрались сюда с Луны. Там наша база.

— Что скажешь? — обратился Ужин к Юрику.

— Что тут сказать? — лениво протянул Юрик. — На две передачи из этого можно выжать. Авария, капсула, учёные, ремонт, лаборатория, — всё это хорошо, но этого мало. Капсулу можете показать?

— Конечно! — отозвался Кан, полагая, что их поняли правильно. — Она осталась рядом с антенной дальней космической связи.

— Рядом с чашкой, что ли?

— Да, — уверенно ответил Кан, хотя не совсем точно уяснил взаимосвязь слов антенна и чашка.

— Сейчас смотаемся, время ещё есть, — пробормотал Юрик.

5 …

Машина развернулась и отправилась на окраину города. Вскоре все четверо стояли возле чёрного яйцеобразного аппарата. Юрик тщательно его осмотрел, потрогал, залез в кабину…

— Нет, ребята, — сказал он, выбираясь из аппарата, — это просто смешно. Хотите показать это обгорелое корыто? Показывайте, только не в нашей передаче. У нас зрелище! Понимаете? Зре-ли-ще! А это…. Шурик, ты помнишь, как мы снимали приземление НЛО цивилизации Гончих Псов? Толик Аронов тогда спецэффекты ставил. Красиво! Очевидцы потом давали интервью в течение десяти передач. Четыре раза нас просили показать эту запись. На целый год материала хватило. Мужики, сейчас на телевидении без спецэффектов делать вообще нечего. А вы предлагаете снимать какой-то ящик с отстойной бутафорией.

Пришельцы ничего не понимали. Было похоже, что Юрик им верит, он с ними не спорит. Но, кажется, его что-то не устраивает.

— Кажется, у вас есть какие-то сомнения? — спросил Кан.

— Не какие-то сомнения, а полная уверенность, что мы не будем вас показывать в передаче. Вам надо ещё поработать. Можно увеличить размер капсулы, добавить иллюминаторов, сигнальных огней. Всё должно светиться, мигать. Посоветуйтесь с дизайнерами. Над костюмами поработайте. Придумайте скафандры с наворотами. Всё, Шурик, пора ехать, времени уже и так мало, нам ещё передачу писать. Думаю, парни всё поняли.

Когда машина, лихо разворачиваясь, чуть притормозила, Юрик выглянул из окна и прокричал на прощание:

— Но мне понравилась идея! Авария и всё такое, понравилось.

Ужин и Юрик укатили на запись своей передачи, а пришельцы остались у аппарата. Снова они испытали знакомое чувство — их не поняли. Они уже привыкли к этому. Логическая блокировка. Контакт не состоялся.

— Опять нам не повезло, — подвёл Кан итог своим грустным размышлениям.

— Но не всё ещё потеряно. Если мы покажем им весь наш корабль, то, возможно, они поверят.

— Что предлагаешь, перегнать корабль сюда?

— И показать им сцену приземления нашей цивилизации.

— Боюсь, их этим не удивишь. Беда в том, что для нас этот контакт первый в истории, а у них тут большая плотность инопланетных цивилизаций. Мы для них всего лишь одни из многих.

— Слушай, Кан, здесь можно жить. Эта планета даст нам временный приют. Рано или поздно нас поймут. В конце концов, мы могли бы наладить контакт и с другими пришельцами. Зачем погибать на холодной Луне, если есть возможность устроиться на мирной цветущей планете. Здесь можно найти дело. Будем сниматься на телевидении. Если захотим, поможем на выборах мэра.

— Согласен. Я согласен с тобой. А Конар? Как думаешь, согласится ли он?

— Спросим у него, — Лос указал на антенну, — сходим в Центр, только не к Гаврилкину, а к другому профессору, представимся научной делегацией из Финляндии, попросим передать сигнал на Луну. Конар нам ответит.

И пришельцы направились к антенне Центра дальней космической связи по уже знакомой им дороге. Приятно, когда на незнакомой планете есть знакомая дорога. Но приятная прогулка была приостановлена не очень приятным зрелищем. В канаве у дороги лежал человек, по-видимому мертвый. Лос наклонился и осмотрел тело.

— Кажется, он дышит, он жив, — заметил он и пригласил Кана подойти ближе.

Совместными усилиями пришельцы сделали всё, чтобы незнакомец открыл глаза. В его взгляде присутствовало выражение страха и радости вместе.

— Странно, — сказал незнакомец, — вы теперь в гражданском дежурите?

Землянин сделал попытку подняться — не вышло. Он упал в канаву и пробормотал:

— Добродедов Иван, проживаю в Гладоморске, год рождения….

Он замолчал. Энергичными ударами по щекам пришельцы вновь привели его в чувство.

— Забирайте! — распорядился землянин и уснул.

— Что с ним делать? — сказал Кан. — Теряем время.

— Это похоже на отравление соком салоан, — рассудил Лос. — Поспит, станет легче. А мы можем идти.

Они отошли шагов на десять и услышали голос Добродедова:

— Мужики, вы куда?

Вернулись.

— Вы это…. Вы не менты? — спросил он.

Пришельцы многозначительно переглянулись. Лос ответил:

— Мы учёные из Финляндии. Экспедиция Боя Конара.

— А, знаю я вашего Конара. Как он там? Всё такой же, не похудел?

Такой факт произвёл на пришельцев ошеломляющее впечатление.

— Зря ты про Конара сказал, — прошептал Кан. — Удивительное дело, как только скажем правду — нас перестают понимать.

— Я электриком на колбасном заводе работаю, — продолжал Добродедов. — С вашим Конаром работал. Он там главным механиком был.

— Тут уж вообще мистика, — шептал Кан. — Конар в молодости был механиком, это правда.

— Значит, Конар теперь с иностранцами работает? Экспедиция у него. Хорошую карьеру сделал. У нас все, кто с колбасного, хорошо потом продвигаются. Вот Глажкин, к примеру, или Безнадёжный, — так они вообще сейчас в предвыборной войне пост мэра делят. А раньше на колбасном работали. Друзьями были. Безнадёжный в снабжении, Глажкин — в техотделе. А Конар в экспедиции сейчас. Что вы там изучаете?

— У Конара проблема. Авария.

— Да у него без аварий не бывает. Что там стряслось? — весело спросил Иван, слегка покачиваясь.

— Повреждён вакуумдестабилизатор, — ответил Лос.

— Ерунда, — уверенно сказал Иван, — за пару бутылок водки я запаяю вам любой вакуум и любой стабильзатор.

— Вакуумдестабилизатор, — поправил Кан.

— Какая разница, водка есть?

— Нет.

— Плохая экспедиция. Только на Конара это не похоже. Если он у вас начальник, то как он без водки?! Что-то же есть?

Добродедов, пошатываясь и спотыкаясь, сделал несколько шагов.

— Пойдём! — почти приказал он пришельцам. — Где вы тут? Сейчас посмотрю этот ваш вакуумстабилизатор. Показывайте!

Столкнувшись с таким нахальством, пришельцы даже не осмелились возражать. Подошли к аппарату.

— Вы с машиной? Тем лучше. Модель интересная. Иномарка, — говорил Иван, забираясь в кабину.

Там он благополучно разместился за креслом второго пилота, где был уютный маленький диванчик для отдыха. Когда в кабину капсулы влезли пришельцы, Иван уже спал, своим храпом воздействуя на индикатор вибрации таким образом, что тот не мог не отметить высокого уровня этой самой вибрации. Пришельцы задумались. Что они могли поделать с пьяным электриком? Кану и Лосу предстояло принять решение. И они решили лететь.

Капсула стартовала с Земли. Взлёт получился не очень зрелищным. Наблюдай этот старт Юрик, он бы недовольно поморщился, назвав это явление отстойным спецэффектом.

 

6 …

На Луне, где расположилась база пришельцев, возвращения капсулы ждали с огромным нетерпеньем. Во время отсутствия посланников, на базе не сидели без дела. Поверив Ливерману, зааняне направили все свои оставшиеся ресурсы на поиски лунных баз других цивилизаций. Конар, Юст, да и все они были уверены, что найдут какую-то базу представителей родственной галактической расы. Искали с таким азартом, что за три часа израсходовали запас энергии, которого могло хватить на неделю. Поиски прекратили.

Но вскоре пришельцы перехватили сигнал с Земли. Расшифровали его и увидели фантастический фильм, где отчётливо показали базу одной галактической расы и даже указали её координаты. Поиски возобновили — результат отрицательный. Отрицательный в том смысле, что базу не нашли, запас энергии полностью иссяк, и одна исследовательская капсула взорвалась, к счастью, без экипажа.

Экспедиции грозила гибель. Последняя надежда возлагалась на возвращение Кана и Лоса. От этого полёта ждали только хорошего, не допуская мысли, что возможна неудача.

Капсула совершила точную посадку.

— Должны признать, что мы не выполнили задание, — докладывал Лос Конару. — Наладить контакт с землянами нам не удалось. Нас не поняли. Логическая блокировка. Есть только один вариант спасения — перелететь на Землю.

— Лос, Кан, ребята, — Конар подбирал подходящее слово, — вынужден вас огорчить, но энергии для перелёта уже нет. Совсем нет….

— Куда же вы её успели деть? — удивился Лос.

— Нас постигла неудача в одном мероприятии….

Наступила тишина. Пауза. Трагическое молчание. Рухнула последняя надежда. Мертвый лунный пейзаж зловеще воздействовал на и без того расшатанные нервы участников экспедиции Конара.

— Командир! — опомнился Лос. — С нами прилетел один землянин, он утверждает, что способен отремонтировать вакуумдестабилизатор за две бутылки водки.

— Что такое водка?

— Землянин сказал, что без неё не обходится ни одна экспедиция. Мы с Каном поняли так, что это похоже на сок ягоды салоан.

— В чём же проблема? Пусть ремонтирует.

— Командир, есть всё же сомнение. Землянину трудно поверить. Ведь он сказал нам, что знаком с тобой, что ты работал механиком на колбасном заводе. Он пьян и несёт всякую чушь. Верить ли ему?

— Ребята, у нас нет выбора. Давайте сюда вашего землянина.

Ивана Добродедова разбудили. Он совершенно ничего не понимал, так как начисто забыл всё, что с ним произошло. Выспался он хорошо и теперь был трезв и бодр. Ни Кана, ни Лоса он уже не узнавал, от своих слов насчёт ремонта вакуумдестабилизатора он отказывался, просил оставить его в покое, громко матерился. Вскоре до него дошло, что перед ним настоящие инопланетяне. Он испугался.

— Вы меня похитили! Вы меня изучать будете? Мужики, сразу говорю, от меня вам толку мало, лучше бы взяли кого поумнее.

Положение спас Кан. Он уже, вероятно, научился понимать землян с их странной логикой.

— Слушай, мужик, — твёрдо сказал он Добродедову, — наша экспедиция погибает! Надо чинить вакуумдестабилизатор, иначе тебе тоже конец. Ты обещал, что за две бутылки водки….

— А что, есть водка?

— У нас хорошая экспедиция, — уклончиво ответил Кан. — У нас нет энергии, у нас не осталось пищи, но есть один спасительный напиток, который позволит прожить ещё несколько часов.

— Показывайте свой стабилизатор, — решительно согласился Иван.

Вакуумдестабилизатор показали. Юст объяснил Ивану его назначение и принцип работы. Иван принялся за дело.

Методы его работы были пришельцам, мягко сказать, не очень понятны. Для ремонта вакуумдестабилизатора, системы, которую собирали на специальном заводе с помощью точнейших технологий на молекулярном уровне, Иван применил такие древние инструменты как молоток, зубило, напильник. В экспедиции эти приспособления использовали только для самой грубой работы; например, чтобы отколоть образец горной породы на какой-нибудь планете или астероиде. Когда Иван применил электросварку, Юст шепнул Конару:

— Он занимается сплошным нарушением технологических норм. Представляешь, он варит вручную! Он сваривает такие детали вакуумдестабилизатора, которые монтируются только с помощью син-генератора.

— Где вы нашли этого идиота? — обратился Конар к Лосу.

— В придорожной канаве, — сухо ответил тот.

— Заметно, — съязвил Конар.

— Извините, но другого не нашлось. И я предупреждал….

— Эх, — вздохнул Конар, — идёмте отсюда, чтобы не видеть весь этот ужас. Будем готовиться к достойной смерти. Ничто нам не поможет. Разрешаю каждому выпить по стакану сока салоан, чтобы снять стрессовое состояние.

Пришельцы стали готовиться к встрече последних минут жизни. О Добродедове забыли.

— Готово! — напомнил он о себе. — Всё работает. Проверяйте.

— Смеёшься? — спросил Юст, осматривая то, что ещё недавно было вакуумдестабилизатором. Как это может работать?

— Тебе красота нужна или что? — обиделся Иван. — Смотри внимательно. Я тут, где сломано было, одел хомут. Здесь я заклепал. Эту вашу автоматику не трогал, она вроде и так нормальная. Включай, посмотрим.

Пришельцы пошли на риск.

— Куда приятнее сгореть в огне взрыва, чем влачить жалкое существование, — сказал Конар, отдавая команду на запуск энергетической установки.

Но испытания прошли благополучно. Энергия была получена. Энергия — это и тепло, и свет, и производство пищи. Энергия — это жизнь.

Зааняне спаслись от гибели.

7 …

Иван Добродедов стоял за столиком пивной. Опустошив очередную кружку с надписью «Пиво полезно и питательно!», он закончил рассказ о своих приключениях.

— Они мне ящик своего сока подарили. Сок ягоды салоан — настоящая водка!

Бой Конар в этот момент находился на Заане. В уютном тенистом саду он писал отчёт о результатах экспедиции. Он подробно писал о странном землянине Добродедове, о диком ремонте вакуумдестабилизатора. Конар упомянул о безуспешных попытках наладить контакт с цивилизацией планеты Земля. Он писал о Солнце и астероидах. Он добросовестно описал ещё десяток планет и звёзд. Но ни слова не сказал Бой Конар о соке ягоды салоан и о той роли, какую сыграла эта ягода в судьбе его экспедиции.

Согласитесь, он поступил не вполне объективно.

 

FAN_CRIM_ER

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/