|
|
|
|
Марина Серебро
ЛЮБИ ДО
|
|
|
|
|
|
|
В слове «любовь» множество оттенков: от страсти до сострадания. Можно любить помидоры, Родину, Бога или человека и каждый раз любовь эта будет разной. В книге собраны стихи о той любви, которая заслуживает стихов. |
Марина Серебро
***
фп
плакали яблони в диком саду,
с привкусом счастья райские слезы,
лёгкие дни унеслись, как стрекозы,
даже теней не найду.
словно краду, обреченно вздыхая,
воздух, забытый в пёстром саду,
мир пустотелый со мною в ладу,
только надолго? не знаю.
под ноги катится влажный ранет,
скользко душе —
плод раздавленный сочен,
в сладком и зрелом полно червоточин,
в приторно-горьком их нет.
ветер разбуженный стонет: «хочу»,
старая осень, как дева, невинна,
в сердце продрогшем светло и пустынно
с именем нежным… молчу.
***
волосы цвета ржи
в грустных глазах ночь
девушка ностальжи
может тебе помочь
ставит блестящий диск
и нажимает «plаy»
твой минимален риск
ну же давай смелей
как далеко отель
калифорнийский тот
скомканная постель
сперма, вино и пот
что ты могла сказать
скучно мне ото лжи
буду ли вспоминать
радио «nostalgie»
***
Запомни меня, уходящее лето,
Нам было тепло и спокойно вдвоём
Лежать в гамаке василькового света,
Земные дела
отложив на потом.
К реке подберусь, и вода осторожно
Обнимет меня. За прибрежной травой
Серебряной ложкою в пудинг творожный
Ночного тумана
войду с головой.
Не я соберу из сверкающих лилий
Прохладный и пахнущий тиной букет,
Как ветер легка, и не нужно усилий
Мне, чтобы догнать
изумлённый рассвет…
А выйду из вод я, царица морская,
Нагая, не прячась от сонных планет;
Чуть слышно волна, огорчённо вздыхая,
Прошепчет: «Ма-ри-на» вослед…
АКРОСТИХ
фантазия её шаги легки
её движения полны блаженства
неслышно с губ слетают мотыльки
я не ждала изысканного жеста
прозрачная отпущена рука
амурная неопытность несмелость
лазурный ангел как же мне хотелос-
ь хлебнуть с тобой мягчайшего пивка
мои пираньи вечно голодны
открытый взгляд излюбленная пища
находит тот кто ничего не ищет
твои объятья август холодны
БАТИК
На плече дрожала стрекоза.
Ты плакала, а может быть, смеялась,
Молилась или мне казалось…
Я помню из картона образа
И в душной комнате,
пропахшей пылью,
Лавандой, апельсинной кожурой,
Растёкшемуся, сладкому бессилью
Сопротивляясь, кистью золотой
На тонком и прохладно-белом шёлке
Рисую фиолетовым зрачки,
Тату-букашек, бусинки, заколки,
Колечки, родинки, цветные ноготки,
И, контур, очертив горячим воском,
Я нанесу последние мазки.
На батике прозрачном будет плоским
Живот и чуть заметными соски.
В печальные глаза маренго-ночь
Посмотрит, и черты опять сотрутся…
Ей так хотелось поутру проснуться
И быть похожей на портрет
точь-в-точь.
***
Гроза с людьми играет в прятки,
На улице не видно ни души,
Приморский парк
в сверкающей облатке
Стежком дождливым до земли прошит.
Остановившись под навесом, кошка
Прилизывает мокрые бока,
И неба тёмно-серая рогожка
Ветром надорвана… Тоска
Из глубины цветущего залива,
Зеленой ватой выстлав берега
По липкому песку, неторопливо
Ползет она, зёленая тоска.
Предчувствую, что скоро будет осень,
Не убежать, не скрыться от неё.
И только частокол шершавых сосен,
Горластое лесное воронье
Останутся от летнего пейзажа…
И я, смотрящая в раскрытое окно,
И кошка под навесом, дождь, и та же
Тоска, но золотая, как вино.
***
Я тебе целую нежно.
Ты уже, наверно, спишь
Без меня, и безмятежно
Вспоминаю, как молчишь,
Вспоминаю five-o-clock,
Голубым узором вены
Разрисованный висок
И прелюдию измены.
Я колдую над собой,
Ты колдуешь на бумаге…
Продолженья нет у саги:
Сердце рвётся — перебой.
Бьётся на часах кукушка
Хочет, дура, улететь.
Что любовь? Медяк, полушка…
Лучше вовсе не иметь.
Я тебя целую нежно,
И не потому, что люб —
Не хочу, чтоб все кромешно
Даже с этих терпких губ.
***
прибалтийских ветров кума
до крещенья мокра унынием
то бронхитом больна то инеем
петербургская полузима
дымно серый выползет день
вместо солнца лоток с хурмою
здесь с бессонницею мигрень
хоробродят ночью со мною
тускло жёлтый гнойник луны
прорываясь течёт на крыши
в стольном городе сатаны
кто не сдох тот на ладан дышит
и меня во тьме поджидают
ржавый тополь могильный крест
злобный траур ничьих невест
что как простыни выцветают
я любовной страдаю хворью
оттого и жива пока
увези к безумному морю
на безвинные берега
ты не слышишь меня прощаю
вырву жало своей лилит
сучью страсть на обряд меняя
стану жить с кем Господь велит
***
Сбросив мысли, как одежду,
И одежду скинув тоже,
Зависаю где-то между
Сном и явью, грею кожу.
Обдувает ветер нежно,
Гладит бёдра, лижет плечи,
Увяданье неизбежно,
Им и сад уже отмечен.
Лето ящеркой зелёной
Скрылось в зарослях кипрея,
Только ветер утомлённый
Прошептал мне: «Сожалею».
СВИНГ ДЕКАБРЯ
наступила зима,
позабыв ремесло,
я вдыхаю её
глубоко и свободно.
не везло, отчего-то
весь год не везло,
вновь свингует декабрь
в переходах голодных,
разлетается мир
на осколки тепла,
из которых и вечность
не сложит узора.
здесь любовь паутины
давно не плела,
да и что ей ловить,
кроме ссоры и сора.
южный ветер гнилой
нагоняет тоску,
дождь и жалость к себе,
подвывая ненастью,
еле-еле по жизни
судьбу волоку,
через мышцы сердец
к одинокому счастью.
ВЕНОК
O’C
Роняет лес багряный свой убор,
Усталый город обняла прохлада,
Тускнеет облетевших листьев злато
И превращается в осенний сор.
Я убегу от радости и бед
Туда, где можно позабыть о боли,
Осмелиться и написать вослед:
«Сребрит мороз увянувшее поле»
Сребрит мороз увянувшее поле,
И тишина отчаянно звенит,
Неспешно солнце шествует в зенит,
И злые ели — сказочные тролли —
Чтобы ускорить чуть заметный бег,
Ленивое светило искололи.
Очнувшись от потусторонних нег,
Проглянет день, как будто поневоле.
Проглянет день, как будто поневоле,
И я очнусь в затерянном саду
И прикоснусь ладонями к пруду,
И стану согревать его, доколе
Не вспомнит он весеннее тепло.
Пересекая сумрачный простор,
Шальная птица ляжет на крыло
И скроется за край окружных гор.
И скроется за край окружных гор,
Прекрасна, словно «Лунная соната»,
Моя печаль.
В дом, брошенный когда-то,
Войду, глотая слёзы, как кагор.
Вокруг меня немая пустота,
Нет даже памяти о прожитом веселье,
Но я не зря так долго шёл сюда —
Пылай, камин,
в моей пустынной келье!
Пылай, камин,
в моей пустынной келье,
Согрей, отдай последнее тепло,
Мне в грешной жизни часто не везло,
Тогда я вспоминал о старом Бейле,
Листая запылённый фолиант,
Старался вникнуть в каверзность наук,
Свободомыслием отравленный талант,
А ты, вино — осенней стужи друг!
А ты, вино — осенней стужи друг,
Все возвращаешь на круги своя.
Безрадостность земного бытия
Не проклинал, а пел. И нежный звук
Улавливал в протяжном зове труб,
И горькое казалось сладким. Зелье!
Сожги мой ум, стекая внутрь с губ,
Пролей мне в грудь отрадное
похмелье!
Пролей мне в грудь отрадное
похмелье,
На миг забудусь, снова двинусь в путь,
Израненной души понявший суть,
Ищу свое затридевятьземелье.
Я менестрель без имени и следа,
Я жажду встреч и не хочу разлук,
И обжигаюсь, всякий раз отведав
Минутное забвенье горьких мук…
Минутное забвенье горьких мук!
Приди, зову, приди к моей постели
И рядом сядь, послушаем капели,
Дождливый ветер, растрепавший луг,
К утру утихнет и, вдохнув прохладу,
Я оглашу последний приговор:
«Прощай!» — и дому, и тебе, и саду…
Роняет лес багряный свой убор…
***
Фонарь на улице погас,
Оставив мир в кромешном мраке.
Встречайте, колдуны и маги,
Ночного неба мутный глаз.
Сквозь запотевшее окно
Он нагло в комнату стремится,
И то, что мне сегодня снится
Тому и сбыться суждено.
Я видела любовь во сне
Не Афродитой, а кухаркой,
И эликсиром страсти жаркой
Был борщ, а не имбирь в вине.
***
Когда опустишь занавесы век,
Когда сомкнёшь колючие ресницы,
Я обернусь ночною, тихой птицей
И полечу в твой сад заветных нег.
Я прокрадусь неслышно в сонный сад
Голодною, но ласковою львицей
Застынешь ты, боясь пошевелиться,
Почувствовав желанья аромат.
Змеиною спиралью золотой
Я обовью живот
и грудь,
и шею,
Вздохнёшь, я стану воздухом —
в трахею
Сквозь легкие и в кровь —
чтоб быть с тобой.
СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ ПЕСЕНКА
Помахивая крыльями,
Моих касаясь ног,
Летают эскадрильями
И пьют медовый сок.
Пикируют на тапочки,
Изящны и легки,
Велюровые бабочки,
Из шёлка мотыльки.
А я лежу на солнышке,
Невзрачна и бледна,
В тоске — на самом донышке,
И, как всегда, одна.
Но это одиночество
Совсем не тяготит,
Как, впрочем, и пророчество,
Которое сулит:
Затмение кошмарное,
Крест видимых планет,
Знамение коварное —
Предвестник всяких бед…
Как бабочка-капустница,
Безмозглый мотылек,
Не думаю, не жду конца,
А пью медовый сок.
***
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
Пастернак
ядовитый привкус жасмина
утомительно-влажной ночи.
под руками размякла глина,
нежной флейтою — позвоночник.
разрывая тела на части,
соки пленные закипали…
паром вышла любовь, и страсти
впопыхах её имя дали.
***
капризный дождь
размыл акварели улиц
фигуры людей
на лодки стали похожи
они плывут
под цветными зонтами сутулятся
проклиная родную страну
под чёртовой кожей
к погоде претензий нет
дожди вне политики
а наш золотой выбор
всегда случаен
мы развлекаемся сексом
помимо критики
интерактивно живём
и даже кончаем
когда настают
нелетные дни у подружки
в склеп одеяла прячась
молитву душим
сердца свеча дрожит
и душа из ловушки
рвется в звенящую ночь
словно джин наружу
***
лонные ночи медные кудри
и ты когда-то был целомудрен
юноша бледный ландыш весенний
жизнь запредельна и в ощущениях
нам не замедлить время исхода
хочешь любви? любовь — несвобода
я разжимаю властные пальцы
губы по телу нежным скитальцем
жадными осами поцелуи
лонные ночи лунные струи
***
«до свиданья, любовь, до свиданья» —
напою на мелодию грека,
не грусти, затянулось прощанье,
мне не жаль уходящего века.
там остались веселые -надцать
в мини-юбке из лаковой кожи
и уменье взасос целоваться,
доводя комсомольцев до дрожи.
мальчик-пай там орал под гитару,
«кент», ментоловый запах «жевачки»,
там крушили порожнюю тару
о косматые головы в драчке.
я любили в эпоху застоя,
fuck me в кайф, новый мир,
понарошку…
кто в «сайгоне» пил много и стоя —
носит в культовом ухе серёжку.
пафос мой, прошлый век: педерасты,
проститутки, фарца и «наркомы»…
вместо красных гвоздик вянут астры,
и люблю я уже по-другому.
***
Земляникою пахнут ночи
Крепдешиновые, сырые.
Ты не любишь меня, но хочешь,
Чтобы губы, как звери злые
Нападали, кусали больно
До рассвета и до предела…
Но петух прозвенел: довольно!
Сгинул стон и какое дело
Мне до той, что лежала рядом —
Под ресницами незабудки.
Я смотрел и под хищным взглядом
Набухали покорно грудки.
***
Бормотал, что возьмёт с собой
На заветный остров в тумане.
И ночник казался луной,
Когда плыли мы на диване.
Умоляла его: солги!
Что для женщины сердце — разум.
Говорил: отдавать долги
Тяжелей, чем расстаться сразу.
Я дрейфую в лагуне снов
Одинокая до рассвета.
Дивный остров кричащих сов
Он с другой обживает где-то.
***
мне холодно… я чувствую сейчас
ты предаешь любовь, беря другую,
ладони ей горячие целуя,
пока не победишь последний раз.
не говори ни слова… тишина
в неласковые прячется постели,
за окнами нежнейшие метели
черёмух — это кончилась весна.
шушукаются бабочки в ночи…
я, оказалось, не умею плакать
любви моей давно горчила мякоть
не утешай меня, луна, молчи
мне холодно…
***
по телу по делу ползёт муравей
томительный запах разносят левкои
мне вдруг захотелось разлиться в покое
прижавшись к груди обнажённой твоей
где в такт не секундам поблёкшим
годам
стучит одержимое горечью сердце
в котором нет места мне чтобы
согреться
но в тысячный раз повторю я сезам
ГОРОДУ
Знакома мне дворов твоих прохлада
И реки, что не знали синевы.
Мы проросли из чрева Ленинграда,
Вдыхая запах корюшки с Невы.
Встречали март мимозными цветами,
А май весельем красным и хмельным.
На Марсовом сырыми вечерами
Благоуханный рассекали дым.
Пух тополиный вился под ногами,
Сжигало солнце краски у афиш.
И краткими белёсыми ночами,
Мечталось, ты нас всех благословишь.
Заложниками будней проходных
Мы научились жить в чужих картинах,
Где ловит тень в просветах золотых
Лукавый бог в крылатых мокасинах.
Петровым пожеланием храним
Ты в образе с балами, господами.
И свет рекламный Невского сравним,
Наверно, с Елисейскими полями.
Печальный мим с каналами морщин,
Заплаканный холодными дождями.
Скрываешь грусть под маскою витрин,
Манящих нас нерусскими словами.
С плаща времен устало грязь
смахнешь.
И в новый век, как в новый дом,
с друзьями,
Забыв обиды прежние, войдешь,
Пасхальными звоня колоколами.
***
Я привыкаю к одиночеству,
Как привыкают к новизне,
Рябин горчащему пророчеству,
Разлитому в морозном дне.
И обречённому молчанию,
Разбавленному тишиной.
Я привыкаю к ожиданию
Того, что сбудется со мной.
Знак пустоты, зрачками суженный,
Цифрует монотонность дней.
А в горле соловей простуженный
Поёт больней.
***
не приходи не возвращайся
весна нага и неопрятна
но ощущать её приятно себе признайся
она дрожит в огромных лапах
так хороша неосторожно
вдыхай вдыхай земляный запах
любви все можно
что прежде под снегами стыло
теперь открыто без смущенья
внезапной боли наводненье
знай отступило
ИМПРОВИЗАЦИИ
(из итальянской поэзии xx века)
я тоже нарисую смерть цветка
в китайском стиле
росчерком воздушным
моя к нему протянется рука
днём золотым
движеньем равнодушным
будь сам цветочный царь передо мной
руки уже ничто не остановит
рой насекомых жадно суесловит
над бархатною царскою главой
распятому бессмертье обрести
между листов надушенной бумаги
все ж лучше чем надеждами цвести
и умереть по осени в овраге
приблизившись вдыхаю и молчу
и он молчит не молит о пощаде
я больше не рисую не хочу
цветочный рай губить причуды ради
БАБЬЕ ЛЕТО БЛЮЗ
солнечный свет стекает
на губы мои с ресниц
осени слух ласкает
блюз перелетных птиц
блюз шелестящих улиц
бабьего лета грусть
злые сказки для умниц
выучу наизусть
что там мне напророчит
танец безумный ос
в блюзе тягучем ночи
дынный запах волос
жгут золотые стержни
нота дрожит внутри
я ведь могу быть нежной
только уходят дни
***
разбрызгалась китайская сирень
влюблённые слетаются на запах
ночь подползла к реке на мягких
лапах атлант уснул и небо набекрень
под палевыми брюхами мостов
под парусом потрёпанным но алым
скользит июнь по рекам и каналам
как сладок и пронзителен улов
забытая любовная игра
мне никогда не будет восемнадцать
но я могу цинично усмехаться
когда мне говорят ступай пора
ах сколько их осталось на заре
сентиментально романтичных будней
моя любовь к тебе всё беспробудней
похожая на муху в сентябре
***
На соломенном холме,
В захолустной хохломе
Отдыхало лето.
Выводила знойный стон
Саранча, и плыл тритон
На другой край света.
Раздували лепестки
Одуванчиков с руки,
Вздрагивали юбки.
Страсть обетованная,
Словно каша манная
Обжигала губки.
Времена наивности,
Окрылённой живности.
Голые над раем.
Радость звонкая моя,
Превратилась в муравья.
Больше не летаем.
ВЕРОЧКЕ
печаль моя легка
дыханье мотылька
шепчу ему лав ю
ладонями ловлю
взлетел бы да не смог
бессонный мотылёк
под счастья облака
как ласточка
тоска...
подушки голова
касается едва
бессонный мотылёк
шуршит и ночничок
отбрасывает тень
а я прожитый день
ESSERE
убежать остаться навсегда
за морем где воздух гуще праны
в кисее небес висят фонтаны
и барашков легкие стада
у причалов птицы катера
под ногами пыль святая бьётся
где феличита и так поётся
о любви до самого утра
счастье в захолустном городке
где из развлечений грязь да скука
отыскать негаданного друга
как ракушку на речном песке
римский поезд на караганду
мир под пяткой оказался хрупок
между перламутровых скорлупок
счастье прячет мрак и пустоту
карнавал не ведает потерь
кружится лоскутный и бумажный
и теперь почти уже не важно
кто войдет в незапертую дверь
ВОТ ТАКАЯ ЛЮБОВЬ
тишина стучала в перепонку
молоточком: бабий век недолог.
я ждала любви, как ждут ребёнка
первого, когда уже за сорок.
и она на крыльях обгорелых
в глушь мою случайно залетела.
среди чувств больных и престарелых
приютиться так и не сумела.
я её кормила с губ стихами,
согревала крохотное тело.
баловала мёдом, крендельками,
но она свободы захотела.
а когда я вышла за кефиром,
упорхнула от меня в окошко.
и летит сердешная по миру —
плодовитой дрозофилой-мошкой.
***
мне от тебя никуда не деться
видно ты послан мне небесами
больно в груди ударяется сердце
об острый угол: «что будет с нами»
город укутанный в снежный кокон
словно мертвец успокоен жутко
от впалых щёк и немытых окон
снова уносит в обман маршрутка
верить словам всё равно что вьюгам
утро вдохнув, прошепчу: «любимый»
пусть хоть на час, но побудь супругом
я не приму расставанья схиму
стоя у кромки зимнего рая
в лунные очи не наглядеться
видно, судьба у меня такая
мне от тебя никуда не деться
ПАРАФРАЗ
обращаюсь в русалку.
на залитом солнцем лугу
чешуя высыхает,
становится серой и хрупкой,
словно жизнь,
от которой уже в небеса не бегу
с нежной радостью — птицей,
зовущейся просто — голубкой.
мне на память досталось лишь имя…
иссохшим губам — соль надежд,
долетевшая брызгами с чёрного моря.
я не смею раскаяться,
значит тебя не предам,
страшной сказке про рыбу
прекрасную, бедную вторя,
буду ждать…
***
поговори со мной о жизни
слова осмысленные звуки
до боли душу мою стисни
но излечи свою от скуки
мне изменило вдохновенье
тебе жена или удача
а осень мороком и тенью
укрыла город злясь и плача
предполагаем что случится
но трижды входим в ту же воду
на обветшалых тёмных лицах
рисует время непогоду
мы научились целоваться
увечной ложью скулы сводит
поверить все равно что сдаться
оцеломудренной природе
мне не обнять твоей печали
и не вдохнуть в уста надежды
сердца осенние звучали
усталым эхом:
где ж ты… где ж ты…
***
Дни без любви устали.
Близится лета край.
Ночи чернее стали,
Бархатное, прощай.
Сиры мы и убоги.
Греет нас, не печёт.
К слову мы слишком строги,
Дело — оно не в счёт.
Быть бы и мне покорной —
Флюгером на ветру.
Петь под тобой валторной,
Вздрагивать поутру
От торопливых пальцев,
Пляшущих по хребту,
Да, вышивать на пяльцах
Бисером пустоту…
NN
сигареты прима
семечки пивняк
жизнь проходит мимо
мнимо просто так
под глазами тени
тени на стене
сяду на колени
милому вполне
он меня обнимет
он меня возьмёт
всё на свете минет
минет да пройдёт
НА СМЕРТЬ АННЫ
она сошла на нет,
а он немного дальше.
загубленный сюжет,
из ладана и фальши.
ни облака, ни слез
перед её глазами.
и смерть, как паровоз
сигналит: я за вами…
над городом теней
с восторженной печалью
летела меж огней
ночь под густой вуалью.
срывались струпья звёзд
с отверженного неба
под перехруст колёс:
он не был… мне бы… не был…
и тело позади
растаяло скандально.
блуждай, душа, блуди
её тебе не жаль,
но…
***
старуха с вяленым лицом
вздыхая катится навстречу
подумалось и ты не вечен
в обличье сочном молодом
дыханье сладком легком сне
одеждах мыслях и повадках
во всем что копится во вне
воспоминаниях и складках
обвисшей кожи на щеках
желанного когда то друга
прикосновениях стихах
где радуги дуга упруга
и многоцветна жизни вязь
где долог свет придуман вечер
где ты любовью не отмечен
ещё глядишь на мир смеясь
***
под хриплый стрёкот козодоев
в осенней смуглой тишине
плывет ковчег небесный ноев
к её обратной стороне
по астролябии сверяя
перемещенье душ и тел
я угадаю тот предел
затерянный кусочек рая
где дремлют призраки в нирване
среди вселенской тишины
где плоть стареющей луны
пугает звёзды в млечном стане
и оттого так бесконечно
чернеет небо надо мной
что ты не взял меня женой
и плыть теперь в разлуке вечной
за край луны в котором небыль
в осенней смуглой тишине
по пересоленному небу
храня любовь на самом дне
МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ
открыв глаза читаю млечный путь
жну нехотя божественную суть
звёздным зерном усыпано окно
я знаю то, что знать разрешено
а за плетнём наморщилась река
за ней взошли унылые стога
а дальше леса зомби-города
плыть некуда повсюду маята
в тех городах отравленных дома
в них комнаты, а в комнатах тома
и в тех томах пылится жизни суть
а рядом ты поглаживаешь грудь
гримасой счастья перекошен рот
ночь чёрной кошкой ляжет у ворот
но нам в одной постели не уснуть
мы жизнь постигнем порознь и суть
задую над окном свечу луны
на нелюбовь с тобой обречены
не одарил ни сердцем, ни ключом
лишь запах пота, въевшийся в плечо…
НЕТИ
Вплетаю в слово шёлковые нити,
Пытаюсь сблизить стороны разлома.
Презумпция несбывшихся событий
Стучится в грудь с упрямством
метронома.
А в голосе твоём дрожит усталость,
Он, словно рыба, пойманная в сети…
Любовь, перетекающая в жалость,
Безвкусна, как холодные спагетти.
Поверженным страстям дорога в нети,
Непобедимых нет, все победимы.
Одной любовью меньше на планете,
А мы живём, телами побратимы.
***
В тяжёлом шёлке темноты,
В спокойном траурном обряде
Пустила ночь по мутной глади
Луны безвольные черты.
Я пожираю пустоту
Распухшими от слов губами.
И напиваюсь злыми снами,
Подушкой придушив мечту.
Я заклинаю окоём
От ревности, подобной лаве.
Быть примесью в любовном сплаве
Ей суждено, но не в моём.
Мы разминулись. Чудеса
Подстерегают обречённых.
Под небесами обручённых
Омоет горькая роса.
Так неуютно в небесах,
Облитых траурной эмалью…
Рассвет, разбавленный печалью
Аптечным ландышем пропах.
Года идут в бесценный лом,
Ночует счастье за пороком,
А мы живём, покорны срокам
И осеняемы враньем.
***
Константин и Елена
монастырь у механа
ночь любви сокровенна
как сура из Корана
тонкий месяц над морем
на восходе клянется
мы о прошлом не спорим
и оно не вернётся
в одинокую вечность
со святыми дарами
голос тихий как вечер
петь отправится с нами
здесь томление духа
там томление тела
в храме сердца разруха
и надежда истлела
Константин и Елена
не касаясь губами
вас просила смиренно
в позаброшенном храме
о любви откровенной
до последнего взгляда
о монете разменной
только боли не надо
***
я уроню бутоны слёз
на грязь церковного паркета
все в дольнем мире не всерьёз
а в горнем соткано из света
любовь как ветхий Авраам
войдет в измученное тело
оттает муха между рам
и зажужжит весна несмело
сегодня сладко на душе
на сердце радостно и сдобно
мне хорошо и в шалаше
пусть я люблю тебя утробно
а купола что куличи
желток светила на ладони
и маслянистые грачи
купаются в пасхальном звоне
мы будем счастливы втройне
в любом угодном Богу лоне
губами прикоснись ко мне
как прикасаются к иконе
***
А девушек уносят джипы
Под у-лю-лю мобильных труб.
Им дарят бутики и клипы
За нежную незрелость губ.
В брусничном привкусе эпохи,
В тонах, похожих на закат,
Кащеи дня — цари Горохи
Над ними чахнут и смердят.
Во тьме разбросаны одежды…
Секс в перемётную суму…
Как обольстительны невежды…
Ночь сватает не по уму.
Изысканная статуэтка
Изыскана из далека,
Распластана звезда и метка
У беззащитного пупка.
А девушек уносят джипы,
Их ждёт густое кьянти-ночь,
А девушек снимают VIPы
И Бог не в силах им помочь.
***
блёклой краской прощания
полотняное небо
все печали от знания
что уйдешь будто не был
мне ль искать смысл в холоде
созревающем в реках
о спасительном голоде
умолять человеков
то ли дело подмахивать
по любовям скитаясь
суету перетряхивать
благодати пугаясь
я по жизни неброская
скупо счастьем подсвечена
и судьба моя плоская
цвета жареной печени
два зрачка близнеца
смотрят в мир отмороженный
и не видят лица
только рожи
***
ты искал на ночь а нашёл на жизнь
не поёшь теперь счастьем маешься
оступилась вверх руку дал держись
а упасть со мной не пытаешься
прижимал к плечу целовать устал
или я тебе не позволила
ягодная плоть с мёрзлого куста
будто осень их и не холила
вынул из сетей сказочный улов
в серебре звезду карамельную
подарил шутя россыпь нежных
слов за живую радость постельную
сквозь глаза твои пробивался свет
да в мои где тени дремучие
научилась ждать миллионы лет
оттого люблю словно мучаю
мое сердце воск твои руки лёд
разлетелись души непарные
незачем искать если всё пройдет
сменят дни любви дни бездарные
а на берегу ждёт меня другой
навсегда покорный пророчеству
перед ним печаль за её водой
не измерить дна одиночеству
***
захотелось пропасть
никакая история
осень ржавая масть
ресторан якитория
стынет в стопках саке
повар бестия щурится
голова налегке
а за окнами улица
тёмный катенькин сад
запорошенный листьями
город тихих утрат
мимолётных но истинных
цвета спелой любви
губы девушки в бежевом
ты меня не зови
я сегодня в отверженных
сердце на шампуре
души суши под панцирем
встретимся в январе
не гламурном но глянцевом
когда скованы льдом
реки и ожидания
мы любовь обретём
как запретное знание
***
за собачкой бредёт старушка
на помойке пируют чайки
в телефоне звучит подружка
наподобиебалалайки
ухожу в себя словно в ссылку
чуть задень разлетаюсь в брызги
мир похож на свинью копилку
и на что только копит изверг
на дворе поэма экстаза
через край расплескалось солнце
полюби же меня зараза
до конца до самого донца
не устами так хоть перстами
в душу в мать и в честное имя
я еще хороша местами
заповедными проходными
отзовись во мне многократно
я ещё не забыла тела
упрекай говори развратна
пой безумная тарантелла
***
луна сиротская скулит
на паперти небес
у врат души моей не спит
страстолюбивый бес
он лижет жарким языком
прохладные слова
его ухмылка над клыком
шевелится едва
а воздух осенью пропах
как свитер табаком
а сердце заставляет страх
не думать ни о ком
идти вонзая каблуки
в раскисшую тоску
успеть не выдумать пурги
похожей на строку
зимой чернил не доставать
не думать ни о ком
сквозь слёзы солнце рисовать
растекшимся желтком
не стану бес меня оставь
рви музыка навзрыд
а я по листопаду вплавь
и пусть огнём горит вся эта осень
***
ночь словно ключ уйдет на дно
колодца
и захлебнется мутной тишиной.
«струну любви ослабь, не то порвётся.
я в голоде зачат, мне вреден зной»
судьба с холоднокровьем игуаны
из темного угла следит за мной,
считая ненасытные диваны,
свистящие «ich liebe» под спиной.
ущербный свет в след голосу метнётся.
и горлом смех похожий на ежа…
нелепей балаганного уродца
тот день, что мы встречали на ножах.
моя душа, как смятая купюра
зажата в побелевшем кулаке.
расплачивайся праздничная дура
по-сучьему веленью, налегке
и жди когда у ног на перекрёстке
притормозит похмельный донгуан.
вдыхай со стен фен-шуй сырой
известки,
сжигай любовью, точно наркоман
на ощупь в темноте чужое тело.
прокладывай дорожки языком.
тебе ещё любить не надоело?
и поделом.
***
жизнь измеряет любовь в герцах.
звёздный пейзаж
в небе выткан стужей.
ты для меня был иноверцем.
выжить хотел, приговор — контужен.
я для тебя, словно, кость в хлебе.
я для тебя, что отрава в виски.
чувствуешь кожей не жар — трепет,
если подходишь ко мне близко.
жадная ночь нас обвенчала
под оговоры и злые взгляды.
вспомнишь, как искренне я молчала
и прилетишь, чтоб уснуть рядом.
***
не чувствую не люблю
в печали не упрекаю
сегодня поёт другая
счастливое тру лю лю
мутнеет потухший лёд
но будто бы о погоде
ты мне говорил пройдет
не верила зря проходит
и снова дрожит вода
в глазах как в осенних лужах
взлетай отрывайся ну же
зачем то звала куда
смеясь говорил земля
не видел за небом неба
и словно слепая тля
любовное жрал плацебо
***
залепила рот вязких слов халва,
белый вечер разбавлен чаем.
мне на ухо Бог шептал: «не права»,
а в другое кто-то: «сыграем?»
розоватый глянец его ногтей,
на руках молочная кожа.
ты прекрасен и если бы был ничей,
я б не вспомнила что моложе.
упираясь взглядом в его кадык
для лобзаний выбритый страстно.
запретила телу желать, проник
в душу тьмой, где и так ненастно.
крылья бабочек в животе моём
не трепещут — я их убила,
но забыться счастьем, как вор враньём
ты желаешь со мною,
милый…
ИЗГНАНИЕ ИЗ РАЯ
Вместо роз окурок к ногам —
он не принц на коне.
Дальше — руки на плечи,
и рот впивается в рот.
Блажен. Пришпилит бабочку
мягким взглядом к стене
....чем кричать — ты немая дура,
а он — урод.
Взмыть в облака хотела,
да там полетать часок…
Старалась, готовилась…
дрожишь в кружевном
тюле…
Вот он стоит перед вечностью —
адам без порток,
И райской слезой по любви
небеса всплакнули.
Зря назвал тебя Евой,
мог бы оставить Лилит.
Старинные имена опять в моде,
ей богу.
На коленях стонешь,
под рёбрами ноет, болит…
Но Отец един.
Пора за Адамом в дорогу
Заплечной женой,
чтобы было тепло и сытно
Встречать новый день
закипающим в джезве кофе,
И вспоминать о том,
что раньше не было стыдно
Глядеть по утрам
на Его божественный профиль.
***
— как ты?
— а ты-то как?
— как на ладони.
— славно. может, найдем кабак? поговорим о главном…
неутомима боль,
неутолима скука.
чувства не канифоль,
и без смычка нет звука.
в раме окна пейзаж
до слепоты знакомый .
приберегите марш —
выберемся из комы!
***
Любовь, как тихая волна,
Не ранит берега и дна.
Река течёт среди равнин,
И ты плывёшь совсем один,
И ты плывёшь навстречу мне
Своей нечаянной волне.
Омою ноги в ней и в путь.
Себя не в силах обмануть,
Тебя не в силах обмануть...
Я захожу в неё по грудь,
И груди словно поплавки
Ласкают волны той реки,
А мысли в голове легки,
Коснусь протянутой руки
И поплывём, к руке рука,
По той реке на облака.
Душа моя, не прекословь…
Люби меня как будто вновь...
Неси меня как будто вновь,
Волна, по имени Любовь.
***
там… там… там…
дождь отмывает стёкла.
тук… тук… тук…
грустью душа намокла.
тут… тут… тут…
под электрическим светом
ползает божий жук,
пойманный прошлым летом.
тише, душа моя.
плещутся в лужах блики,
первое сентября
сохнет закладкой в книге.
минул медовый спас,
яблочный минул тоже.
чистой воды глаза
светятся правдой божьей.
дай мне чуть-чуть тепла,
чтобы душа не стыла.
мироточат небеса…
было всё… было… было…
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ЖЕНЫ
Вознося небесам хвалу
За ту радость, что между нами,
Я спешил к твоему теплу
И к ладоням припал губами.
Словно скошенную траву
Позабыл я других и прежних.
Для тебя я пою — живу,
Точно воздух вдыхаю вешний.
Спи, возлюбленная жена.
Свечи звёздные задуваю.
Ходит по двору тишина
В дом ночной я её впускаю.
С твоих губ поцелуи пью
И дыханье твоё лелею.
Для тебя я живу — пою
И люблю, как любить умею.
СНЫ
пахнут клубникой
и сны и игрушки
падают в сумерки
лунные стружки
млечная горечь
по шёлку разлита
небо сверкает
слезами аэлиты
«где ты любовь…» —
по вселенной несётся
вдруг среди ночи
лолита проснется
сбросит сухую ладонь
с ягодицы
мягкие крылья
полуночной птицы
вынет из шкафа,
накинет на плечи
ей бы влюбиться,
только вот нечем
голос тоски
эхом не отзовётся
плачет лолита —
аэлита смеётся
***
непроходимая тоска
оценивать любовь мозгами
под бледным идолом соска
играет сердце на тамтаме
нас била вдохновенья дрожь
нам свято место было лобно
теперь кто прав не разберёшь
слова собаки лают злобно
ни смысл общий отыскать
ни прирасти к душе душою
нас разлучила благодать
солгав что верности не стою
***
… чтобы ты взяла меня в постель
когда я никому не нужен
не надо мне готовить ужин
язык мой нежит ложь и хмель
забудь со мной истлевший день
лохмотьями к ногам упавший
я не единственный вдыхавший
греха цветущую сирень
от ног твоих и до сосков
я не собьюсь найду дорогу
сей путь к блаженному чертогу
так оглушительно не нов
но телом ты хотела спать
глаза туманила усталость
мне ничего не обломалось
а так хотелось …
***
Женщина в серебряных мехах,
В чьих глазах застыла
синь и нежность.
Ты моя мечта и неизбежность…
Подари мне незабвенный «ах!»
Мы проснёмся вместе поутру
На одной планете и постели.
Вместо труб нам будут петь свирели
Бесконечно сладкую муру.
Ты откинешь простынь и зевнёшь,
С хрустом изогнешься сытым телом.
Ночью я себе казался смелым,
Только закипает снова дрожь…
И встает и тонет и летит…
Воя разливается истома.
Я тобой сражен, как пинтой рома
Я спасен любовью и убит.
Женщина в серебряных мехах
Стань моей безудержной Венерой
И отмерь мне счастья полной мерой.
Неземной, что видят в редких снах.
***
Дорожный знак заворожит:
Остерегайся листопада!
Беспутной нежностью объята,
Она по улицам кружит.
И запах тления парит
Над платьем осени лоскутным.
А вечером больным и мутным,
Как пёс души её скулит.
Ей одиночество шуршат
Волхвы лесов, гадалки парков.
Унылый гуру-листопад,
Не искушай ржавьём подарков,
Не насылай дождливый сглаз.
Спи сердце тихое и злое
жуком под стылою корою…
И ветра сонный контрабас
Выводит музыку печали
С кленового листа в ночи.
Мы без тепла так одичали,
Что молчим…
***
кабала повинность
гулкая дорога
плата за невинность
яблочного сока
солнечные соты
чёрные заборы
дачи огороды
пёсьи разговоры
запахи и звуки
тянутся друг к другу
дни сплетая руки
движутся по кругу
и душа природы
в золоте нирванном
снизойдет на воды
утренним туманом
для чего воскресла
чтоб опять распятой
облаком над лесом
дымкой над закатом
в мареве сосновом
загнанною белкой
над случайным словом
сердце бьется мелко
тени наплывают
вязкие густые
мысли воском тают
мы уже не мы и…
***
ненавистной пенкой молока
на душе колышется тоска
под её кромешное «ни зги»
спрятались надежды пузырьки
солнце закипает где-то к трём
мир бурлит, я думаю о нём
счастье — состояние ума
без него и целый мир тюрьма
***
закатный луч реми мартин
плеснёт в бокал подруга-осень.
из пёстрых листьев палантин
сорвётся с плеч и ляжет оземь.
в твои глаза заглянет грусть,
размоет краски пейзажа.
а ты не удивишься даже,
сморгнешь печаль и скажешь: «пусть».
уходит свет и стынет ночь.
ладоней жарких шёлк и трепет.
нет силы, чтобы превозмочь
озноб любовный… томный лепет…
я угадаю по руке
губами горы и дороги.
и оплету и выпью соки…
уйду, как осень, налегке.
В ПРЯНИЧНОМ ГОРОДЕ
в пряничном городе терпкие реки
благоухают жасминно лимонно
не обещай мне счастья навеки
счастье как плащ твой демисезонно
счастье осеннее тихое мудрое
штопано вздохами перелицовано
воспоминаний сахарной пудрою
сдобное сердце осыпано словно
будто внутри самоварокипение
плещется солнце день обжигается
озерце в блюдечке счастье весеннее
пара чаинок на дне бултыхается
сношенным летом под земляникою
тянутся дни как настойки медвяные
счастье окажется сморщенной фигою
выпавшей из потайного кармана
***
я в тебе души не чаяла
все боялась — украдут
я сама себя печалила
и разлука тут как тут
то ли слово всуе сказано
то ли радость улетела
я была с тобою связана
я, как жить тебя хотела
но все меркнет, солнце в озере
утопает, стынет день
отлюбили, заморозили…
осень, сумерки, мигрень
***
дождь… на душе моей дождь.
холодно и темно.
снова одна ну, что ж,
значит так суждено.
не обожгла язык.
зря целовала, зря…
думал меня постиг,
ночи проговоря…
ночи мои насквозь
лишь о тебе одном.
только напрасно… врозь
снова забылись сном.
стоит сказать: «моя!»
и подчинюсь навек.
зря ты боишься, зря…
милый мой человек.
***
всё прошло и не вернётся
дважды в сердце не войти
пусть под ним другой поётся
а меня любовь прости
всё забыто всё закрыто
перечёркнуто навек
отчего же слёз корыто
вновь наплакал человек
плакай-плакай благой влагой
жизнь без страсти — благодать
если б я была собакой
ты б не смог меня предать
К СЕБЕ
возвращаясь к себе через горы тревоги,
закрывая глаза, подчиняешься звуку.
беби-ночь напевает любви караоке
заставляя рыдать бледнолицую суку.
майне либе фюр дих —
свары, ссоры, раздоры.
нам обратно нельзя —
не минуем расплаты.
за дверями толпятся
судьбы кредиторы,
под проценты заложены цифры и даты.
поздно спорить о том,
что уже миновало.
нет спасения в слове и тело уныло.
ничего не сбылось,
как бы ни колдовала,
стиснув зубы любовь —
даже имя забыла.
***
триста секунд хранит сосуд
и ни одной крупинки лишней
часы песочные идут
совсем неслышно
пять осязаемых минут
не торопясь не отставая
сквозь горло узкое текут
меня пугая
разбить часы в кулак зажать
остановившееся время
и не стареть не умирать
со всеми...
***
воскрешая других
обязательно будешь распят
Он по тёплым тропинкам
давно заповедного рая
бродит тысячи лет
о нещадной любви вспоминая
только дни
под босыми ногами Его шелестят
ветер вечности их подметая
разносит по свету
и они опадают
на землю годами гниют
превращаются в судьбы
а ливни смывают их в лету
из которой живые
мучительно медленно пьют
распевают псалмы в кабаках
металлическим горлом
отымев кое как бытие
засыпают одни
разучить нас любить тех кто рядом
любовью притворной
Он вернётся с небес
но Его не узнают они
РОЖДЕСТВО БОГОРОДИЦЫ
Рождество Пресвятой Богородицы
Серо-синяя муть за окном.
Год ушёл и уже не воротится
Сколько бы ни молила о том.
Я на платье расправила складочки,
Поднялась с онемевших колен.
Ни цветочка, ни шоколадочки…
Душу падшую примешь взамен?
Я училась прилежно смирению,
Под покровом согревшись Твоим.
И небесному вторила пению
Про Честнейшую Херувим.
Матерь Божья Святая Пречистая,
Словно лилия в райском саду!
Без Тебя мне спасенья не выстрадать
В этом преизобильном аду.
МОЛИТВА
первый снег на Покров
город тих и суров
облака цеппелинами в небе
и я тоже молчу
зажигаю свечу
и молюсь о любви и о хлебе
Матерь Божья, прости
мне бы душу спасти
от соблазнов живущих повсюду
у меня нету сил
умоляю, спаси
чтоб не встретить за гробом Иуду
я противлюсь огню
страсти бесов гоню
я одна и ночами и днями
так тоскливо порой
умоляю, укрой
в чистоты и смирения храме
что для женщины суть —
рядом с милым уснуть
я для жизни из плоти и крови
так призри, Божья Мать
на кого ж уповать
о земной скоротечной Любови
ЛУННЫЙ ЛЁД
небесный свет притушен —
звёзды низко
в окошко плеть черёмухи стучит
камин, ковёр, коньяк и он так близко
ночь нелюбви, как в сказке пролетит
рассказывать о лампе аладдина
и о синдбаде незачем теперь
ей тысячу ночей твердить — невинна,
и лишь одну: поверь же мне, поверь
жжет звёзд жемчужных
тоненькая нитка,
на шее след горит, а над землёй
дрожит и мреет лунная улитка
холодная, как пламень голубой
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/