Таможня

 

Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы можно было сказать что день в самом разгаре. Полдень. По крышам домов бегают солнечные зайчики, стремящиеся добежать до самого края и спрыгнуть вниз, чтобы бегать уже по бетонным плитам города. Обычного города. Самого простого и банального во всех смыслах.

Кто-то толкнул оператора в плечо и указал ему на карту. Там, над одним из домов на широком мониторе светился алый флажок. Что это означало? То, что в этом доме нужна проверка. Кто ее проведет? Ответственный за этот участок отдел.

Телефонная трубка поднялась и тихий голос уточнил, знает ли отдел о происшедшем. На том конце провода ответили: четко, кратко и по делу. Ответили что человек уже отправился на вызов и что нечего следить их в расследовании. Расследовании? Это был не первый случай и вероятно даже не последний.

Оператор положил трубку и посмотрел на алый флажок. Откуда он появился, если еще минуту назад его там не было? Кто-то дал наводку. Сообщил на главную линию о странностях в этом доме.

На другом мониторе все также виднелись скаты крыш и остекленные балконы многоэтажных домов. Грустное зрелище для того кто смотрит на них каждый день, но выбора у операторов не было. Нельзя было чтобы кто-то оказался возле точки перемещения. Особенно на этой неделе, когда разброс возможной конечной точки достигал порой невиданных размахов. Обычный разброс измерялся в сантиметрах, сейчас же в метрах, а порой и в десятках. Самый крупный промах пятнадцать метров с небольшим…

А на экране скат крыши. Два метра в сторону и человек появится в воздухе и полетит ласточкой вниз. И если полетит, то главное чтобы этого никто не видел. За это отвечал оператор.

И день в самом разгаре, и ощущение того, что все предопределено в голове словно гвоздь в доске сидит. А ничего предопределенного нет. Звонит телефон и вкрадчивый голос сообщает что снова произошел сбой. И что когда он вернется, то обязательно навестит операторов, и в первую очередь того, что отправлял именно его.

Оператор нахмурился. Отправлял конечно не он, но сбои были повсюду. И это будет продолжаться еще пару дней как минимум. Оставалось только запастись терпением и мирно ждать, надеясь на то, что отклонения в конечных пунктах будут все-таки минимальными.

А в городе в это самое время все шло своим ходом. Люди сновали повсюду словно муравьи по поверхности муравейника. Каждый спешил по своим собственным делами непременно куда-то опаздывал. Некоторые напротив никуда не спешили.

Студенты пили чай в открывшихся кафе, преподаватели проверяли работы, офисные работники с завистью смотрели на улицу и мечтали чтобы этот день поскорее закончился. И их мечта словно феникс возрождалась и сгорала каждый день на протяжении всей весны.

Весна шла полным ходом.

Весна это самое лучшее время в жизни молодых людей. Время для милых мыслей о возлюбленном или о новых встречах непременно заканчивающихся красивым романом или легким флиртом. Молодые люди искали свою половинку везде где только могли находиться. Слали милые подарки и обменивались комплиментами. Это была весна.

Самое время для любви, но ни как не для смерти или же для чего-то хоть минимально походящего на нее. Не для того что предстало перед глазами юной девушки спешащей на свидание со своим возлюбленным.

Она еще минуту назад бежала в надежде свидеться с ним. Высокая лестница ведущая на чердак не показалась ей такой уж высокой, и не работающий лифт не показался тяжелой заминкой. Она неслась вверх словно мотылек, в по летнему легком платье голубого цвета и с небольшой сумочкой на плече. Волосы мягкой гривой то вздымались то опускались на разгоряченные плечи и весь мир заброшенного здания с его мрачными стенами и свисающей с потолка нитками паутиной, казался прекрасным садом из каменных равнин и прекрасных цветов.

Фантазия творила по истине великие чудеса в ее влюбленном сознании. Но вот реальность сегодня была в раздоре с мечтами и милыми мыслями, а потому представило ее глазам нечто совершенно не прекрасное и даже напротив, отвратительное во всех смыслах.

Девушка остановилась еще в дверях, но по инерции сделала несколько шагов вперед и в ужасе замерла, чувствуя, как жар влюбленности сменился леденящим холодом ужаса засевшего где-то глубоко в ее сознании и пускающего оттуда свои щупальца.

Перед ней на пыльном от времени и исчерченном сотней каблуков и подошв полу, распластавшись пятиконечной звездой и смотря куда-то вверх стеклянными глазами бесчувственной куклы, лежал человек. Она не могла отвести от нее глаз, и давясь собственным дыханием смотрела на то как около рта человека застыло рваное пятно темного цвета, оставшееся от кровавой пены, а может быть от крови. Она не знала что это могло быть на самом деле и только видела что из его груди торчит рукоять ножа, вогнанного в тело до упора.

Рукоять была тяжелая, золоченная, с оплеткой из черной кожи в той части, где ее должна была держать рука. Рука убийцы, или может жертвы.

Тело, человек, или просто нечто пятиконечное лежало неподвижно и напоминало фарфоровую куклу с ее бледными руками и лицом, мирно сидевшую на стуле в комнате у какой-нибудь обычной девочки или коллекционера. Но здесь не было ни девочек ни коллекционеров, а был только человек. И человек бледный и неподвижный.

И где-то в самом разгаре ее мыслей, в их чудовищном смешанном клубке собранном из детских образов и действительности, пришло осознание самого страшного. Он был ей знаком. Она узнала его волнистые волосы, и мягкие, немного скошенные черты лица. Он был одет в серый костюм с белой рубашкой. В тот самый в котором она видела его неделю назад. Он должен был уехать на неделю.

По груди пиджака расползлась потемневшая клякса, отдающая в красный цвет и все еще блестевшая в слабом свете от запыленного окна.. На ногах кожаные ботинки с прошитыми носами и тщательно завязанными шнурками, убранными под оборот.

Складывалось ощущение что он сейчас встанет и улыбнувшись скажет что это все шутка. Просто злая и совсем не смешная шутка, но все оставалось как и было. Потемневшее от пыли окно пропускало слабый свет, а осколки битого стекла в углу отчаянно пускали в небо слабые солнечные зайчики. Но их небом был потолок.

Девушка сглотнула, стараясь отвести взгляд в сторону. Они договорились встретиться, но он зачем-то позвал ее сюда. Он работал с этим домом. Со старой постройкой неизвестного года. И теперь он в комнате лежит бездыханной вещью, а она стоит перед ним и не знает что делать.

Она стояла в двери ведущей в пыльную чердачную комнату, с укрытыми некогда белыми, а теперь серыми от пыли и грязи простынями, предметами мебели. Старой и никому видимо не нужной.

Она еще минуту назад радостно вбегала под самую крышу девяти этажного дома, где был этот маленький рай без лишних глаз и слов. Где можно было не думать об окружающем мире и не задумываться о последствиях проходящего дня. Но вместо рая она увидела посередине пола собранного из широких досок и с облупившейся от старости краской, тело… Его тело…

Она, свидетель убийства? Нет, она ничего не видела…

Мысли незаметно проскользнувшие в ее голову окрасили весь мир мрачными красками , и на душе стало совсем тоскливо. Тяжело, горько и страшно…

Она продолжал стоять как стояла, онемев, и не зная что делать, когда справа от нее прошелестел слабый ветерок, какой обычно бежит перед кем-то идущим. И кто-то прошел, слегка задев ее плечом и мягко, практически беззвучно, ступая по твердому полу. Этот кто-то был одет в черный плащ, и на его плече висел пластмассовый футляр, в каком обычно художники перевозят крупные листы ватмана или картины, которые можно свернуть в рулон.

Глаза слезились, и словно в тумане она видела копну рыжих, словно крашеных волос, и белый воротничок рубашки, выбивающийся из-под темного воротника плаща. В нос бил спокойный запах одеколона и мяты. Она зажмурилась стараясь отогнать наваждение, но человек никуда не делся.

Он стоял над трупом и словно вглядывался тому в лицо. Покачал головой, и достав из кармана плаща небольшой блокнот с шариковой ручкой, принялся что-то в нем записывать. Его тонкие губы что-то шептали, но слов не было слышно.

Собрав оставшиеся силы, девушка открыла рот, чтобы что-то спросить, но почувствовала себя дурно и осела на полу, почувствовав леденящие доски под коленями. До слуха донесся звук ударившейся об пол сумочки.

И только в этот момент незнакомец развернулся на нее, будто ранее не замечал ее или не видел и вовсе. У него было почти белое лицо и пронзительные и колкие темные глаза, что никак не согласовывалось вместе. Рыжая шевелюра отдельными прядями лежала на голове неким хаосом, какой трудно сотворить даже самому искусному парикмахеру. И он смотрел на нее широкими глазами, в то время как она не сводила глаз с него.

– Вы в порядке? – спросил он тихим, и в то же время вполне разборчивым голосом.

Девушка отрицательно покачала головой осознавая, что открой она рот, может случиться самое худшее, ведь тугой комок уже подкатил к ее горлу и давал о себе знать легкими спазмами.

– У нас проблемы, – отчего-то обеспокоенно проговорил человек, в небольшой черный мобильный телефон, который достал из кармана. – Здесь девушка, вызывай скорую и милицию. Я ухожу.

И он быстрым шагом вышел из комнаты, обдав девушку легким ветром от шага, и за ее спиной закрылась дверь. Незнакомец ушел столь же быстро как и появился, бросив ее одну наедине с собственными страхами и некогда любимым человеком.

Словно опомнившись, она хотела что-то крикнуть вслед незнакомцу, но почувствовала неожиданно сильное головокружение и, прикрыв глаза, упала лбом о пол.

Далее в ее памяти была темнота, и после нее встревоженные голоса и гул сирен.

 

Глава 1

 

Раннее утро приходит всегда неожиданно, особенно если уснул под самое утро. За задернутыми шторами только рассветало, и слабые но непредсказуемо наглые первые солнечные лучи упорно и без устали пробивали тонкую ткань и начинали бросать свои крошечные тени на ковер.

В квартире царил хаос. И хаос этот отчасти напоминал уют. Разложенный диван забросанный подушками и одеялом, скинутые на пол вещи, отворенный настежь шкаф явственно говорили о том, что хозяину квартиры сил на то чтобы прибраться просто не хватило. И сам он спал тревожным и до изнеможения робким сном.

Ему снился дом наполненный светом от белых и желтых ламп. Накрытый стол и запах пирога доносившийся из кухни. Улыбчивые лица и грустные взгляды. А он смотрел на них снизу вверх и ждал, но в этом сне не мог дождаться когда придет его отец. Чем хуже был сон, тем дольше приходилось ждать, и порой гость все же не появлялся.

Агапий во сне развернулся на спину, скомкав под собой одеяло, и неожиданно понял, что уже не спит. Не спит, а только немного дремлет. Голова была свинцовая, а подушка неудобно собралась под головой и оказавшаяся практически на весу в неудобном положении шея ныла. Неудобство приносил и дергающийся хвост, длинный, крепкий и упрямый. Самая бестолковая из шуток природы, если не считать рогов, сейчас явственно требовала минимальной свободы, а не быть замурованным в куче одеял и подушек.

С этими мыслями пришла и еще одна, а именно что сон прошел. Исчез запах пирога, исчезла комната и главное то невинное ожидание, которое он так давно не испытывал наяву. Исчезло ровным счетом все, кроме неприятного привкуса во рту и непреодолимого желания курить.

Но что-то было необычным в его пробуждении. Что-то заставило его вынырнуть из собственных грез в реальность, и остаться в ней. Глаза слипались, но он понимал, что уснуть уже больше не сумеет.

Разнесшаяся по однокомнатной квартире трель дверного звонка развеяла все его догадки, пронзительным колоколом вломившись в, и без того, больную голову. И эта трель показалась ему до боли знакомой, будто она была в его сне. Нахмурившись, Агапий осознал, что так оно и было. Дверной звонок вырвал его из царства Морфея, и заставил вернуться в реальную жизнь.

Немного полежав смотря в белый потолок темный собрал свои раздробленные силы в тугой комок и не без усилий выбрался из под одеяла. Тело горело, сердце бешено колотилось, и руки немного дрожали. Ощущения были самые, что бывают неприятные.

Расклад был не лучшим для стоявшего за дверью, и ему надо было иметь крайне вескую причину, чтобы явиться к нему столь рано и поднять с постели. Потянувшись к тумбочке стоящей возле кровати и посмотрев на будильник, темный прикусил губу. Небольшие часы предательски показывали семь часов утра, а когда он смотрел на них в последний раз, они демонстративно уверяли что уже четыре утра. И того получалось, что проспал он от силы три часа и то, крайне тревожным и больным сном.

Но отчего все же болела голова? Чего он такого пил накануне, чтобы столь сильно мучиться с утра? Вопрос оставался открытым, а неведомый посетитель в очередной раз нажал на звонок.

С ракурса с которого сидел Агапий комната, казалась в наихудшем из всех состояний, а потому принимать гостей просто не стоило. И посетитель, кем бы он ни был, был в любом случае нежелательным гостем и собственно был не к месту и ни ко времени.

Но упрямство ему было не занимать и звонок звонил снова и снова словно кляня своего владельца на чем свет стоит.

Встав на подкашивающихся ногах, Агапий взял с пола джинсы и натянув потертую ткань на себя, практически по стенке добрался до входной двери. Смотреть в дверной глазок было бесполезно, так как половина из его возможных посетителей по разным причинам просто не попадали в радиус его захвата, и он сразу принялся за замок. Понимание того, что бояться кого-то нет смысла, так как в любом случае самым страшным существом на данный момент является он сам, он открыл дверь настежь.

Но пожалеть об этом успел только после, так как более освещенный, нежели его квартира коридор в доме ударил ярким светом по воспаленным глазам. Темный зажмурился и утер лицо правой рукой. Облокотившись при этом левой о дверной косяк он не потерял равновесие и через секунду сумел посмотреть на пришедшего.

Удивление было намного больше по размерам нежели все его утренние неприятности вместе взятые, и на время он даже забыл про головную боль и неприятную сухость во рту. За дверью стоял Гаврила из отдела по исполнениям желаний. Его прямой начальник и довольно хороший друг, который периодически находил ему какую-то халтурку, пока не было настоящих заданий. Но не одна халтура не проводилась столь рано и не стоила того, чтобы заставить этого блондина явиться перед работой к нему домой.

– Ты хоть знаешь, каких мне нервов стоило найти для тебя работу? – спросил он сквозь зубы, убирая набок свою непослушную светлую челку.

Настроение у него видимо было немногим лучше чем у темного, и скрыть это светлому никак не удавалось. Он прикусил губу и посмотрев в сторону, видимо стараясь не вспыхнуть как спичка поднесенная к огню, тяжело вздохнул. Вновь переведя взгляд на лицо темного, и мягко улыбнувшись, он продолжил свою ранее не заготовленную речь:

– Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени и во сколько мне пришлось вставать, чтобы зайти к тебе и ты не проспал? – уточнил он, посмотрев при этом на наручные часы на правой руке. – Я надеюсь у тебя были веские причины, чтобы так долго не подходить к двери…

– Чего не проспал? – перебил его попавший в тупик Агапий, чувствуя как его хвост нервно дрожит. Такое поведение могло означать только одно, а именно предвкушение далеких и близких неприятностей. При этом, как правило, оказывалось что все далекие неприятности становились непременно близкими.

– Отправку, – широко улыбнулся Гаврила, давая всем своим видом понять, что зря свой хлеб не ест и упорно работает, в отличие от некоторых своих коллег. Заглянув через плечо в квартиру, он однако немного нахмурился, но мотнув головой, так что челка вернулась на свое прежнее место, сурово посмотрел на темного. – Слушай меня внимательно, – начал он, потягиваясь перед дверью и немного нервничая, переступая с ноги на ногу. – Берешь сейчас самое необходимое и идем, и без лишних разговоров. На все про все у тебя один час, так как в девять ты должен уже мчаться к своему клиенту, и ни как иначе. Намек понят?

На последней фразе Гаврила повысил голос, давая Агапию понять, что шутить он не собирается, и что все действительно крайне серьезно. Несмотря на то, что внешность Гаврилы никак не могла заставить его коллег и подопечных поверить, в то что он может быть чрезмерно серьезным, его слова все же заставили Агапия на минуту задуматься.

Вот уже несколько лет он сидел дома без дела из-за более молодых кадров в конторе. Они все поголовно были и моложе и быстрее и хитрее. Порой проваливали дело, но никогда не сидели без работы. Конечно, его со счетов никто скидывать не собирался, но и заданий выдавать не спешили. А жить на голое жалование, которое положено тем, кто сидит без дела, был не вариант. Все же это был прожиточный минимум, но и на него некоторые спокойно устраивали свою жизнь. Но не Агапий, которому нужны были новые ощущения, и было нужно чем-то заниматься. Денег может и хватало бы, если бы он не тратил их на заливание собственной скуки, которая преследовала его уже несколько лет подряд.

А неприятности его начались после того, как в конторе появился очень умный тип, который постоянно умудрялся перехватывать у него задания, отчего сил бороться с ним просто не оставалось. Везде где появлялось имя Агапия, следом словно проклятие появлялось имя новичка, и задание отдавали более молодому и перспективному сотруднику.

Потому в квартире и жил жуткий бедлам, на пару с постоянным алкогольным синдромом. Любовь к спиртному переросла в необходимую зависимость, и денег, как уже известно, категорически не хватало ровным счетом ни на что. А потому появившаяся возможность командировки была более чем удачным исходом данной ситуации.

На все его раздумья ушло не больше минуты и Агапий словно подпаленный кинулся в саму квартиру, даже забыв предложить начальству войти.

Первым делом он навестил душ. Холодные струи выбили из него весь остаток сна, хотя и не сумели прогнать невыносимый сушняк в горле, от которого хотелось повеситься. Но это были мелочи.

Намыв голову и все тело, он натянул джинсы с футболкой и выскочив в зал, принялся собирать по квартире наиболее необходимые вещи. Их было немного, с трудом набиралось дно рюкзака, но в связи с вынужденным сидением дома и ничего не деланием, раскиданы они были по всей комнате.

Следивший за всей процессией блондин, успевший взять у него на кухне бокал с водой и стоявший в двери ведущей в единственную комнату, невольно улыбался. Многие считали что задания это то, что они вынуждены брать и выполнять, чтобы обеспечить свое существование. Но Агапий относился к тем, чьим увлечением в жизни была работа. Об этом говорили и стопки книг по заклинаниям, существам, обрядам, раскиданные по всей комнате. Бесчисленные сведения земной истории, на дисках, кассетах. Пожалуй через несколько сотен лет в его квартире можно было организовать «музей поклонника профессии исполнителя желаний». Но это с учетом, если сам темный окончательно отойдет от дел, а пока он отчаянно сражался за любую возможность показать себя в работе.

– Ты хоть иногда бы складывал все в одном месте, – заявил Гаврила, следя за бегающим по комнате темным со своего места.

Основная черта отделяющая Агапия от других его коллег под начальством Гаврилы, было то, что он был темным. Темный, бес, искуситель – перечислять можно было сколько угодно, но нельзя была вписывать их всех в одну графу.

От бесов темные отличались отсутствием копыт в любом понимании этого слова. От искусителей тем, что они собственно методично работали себе во благо, любыми способами добиваясь исполнения желания клиента. Но именно исполнения, с благоприятными или худыми последствиями это уже не важно, в то время как искусители никогда к хорошему итогу для клиента свою работу не приводили.

Под руководством самого Гаврилы был всего один искуситель, но видимо самый отъявленный из своей породы. Светлый предпочитал посылать его на те задания, где клиент сам не понимал чего хочет или требовал слишком многого. Конечно что хочет клиент как правило не известно до самого прибытия сотрудника на место, но порой заявки принимались с конкретными желаниями и тогда ответственный за свой участок, мог выбирать из собственных сотрудников кого лучше послать к клиенту.

И темные были распространенным видом в конторе, так же как и светлые. Половинки между разными видами, разной породой существ. Но Агапий был даже в собственной среде исключением. Даже среди своих он выходил первым и мог дать фору любому чистокровному существу, где-то беря силой, а где-то умом.

Выглядел однако он, как обычный высокий человек с черными волосами на голове, но все же будучи влажными отливающими темным красноватым блеском. В не слишком густой шевелюре просматривались два небольших рога, которые обычно удачно прятались под бейсболку, и сходство с самым обычным человеком было обеспечено. Вот только хвост выглядывающий из джинсов довольно грубо портил всю картину. Но на то они и темные, чтобы выделяться среди своих многочисленных конкурентов.

Гаврила с грустью посмотрел в бокал и, пройдя на заваленную грязной посудой кухню, поставил его на стол. Зрелище подобного беспорядка удручало, но такое отношение было понятно. Когда нечем заняться, поневоле перестаешь обращаться внимание на то, что тебя окружает. А дом это первое место в списке.

Светлый вернулся в комнату и с удивлением отметил, что темный положил на диване рядом с собой повидавшую виды кожаную куртку, и завязывает на ногах берцы. Рюкзак лежал здесь же и ждал своего часа чтобы оказаться на плечах своего владельца.

– Я готов, – проговорил Агапий, одев куртку и закинув за плечи рюкзак.

Он выпрямился перед своим прямым начальником и с ожиданием посмотрел ему в лицо. Темный был готов к отправке, а это означало что стоило поспешить и вести его на платформу.

– За пол часа управился, – заметил Гаврила, посмотрев на наручные часы, и снова переведя взгляд на только что не светящееся лицо темного. – Ну, тогда пошли?

Выйдя из квартиры Гаврила машинально подошел к лестнице и посмотрел вниз. Квартира была не на первом этажа, и отчего-то неприятное ощущение будто за ним наблюдают, не покидало светлого с самого утра. И даже не с утра, а уже не первый день. Словно тень шла по его пятам, и имя этой тени было новичок, у которого из-под носа увели задание. И это при том, что Агапия даже не было на распределении, но Гаврила как довольно опытный сотрудник умел разговаривать и убеждать и в этот раз выложился на полную катушку. Возможно, где-то даже приврал, расписывая возможные опасности и восхваляя огромный опыт темного в подобных делах. Но с другой стороны, он и сам не знал на что на самом деле был способен тот и потому на сколько врал, просто не имел никакого понятия.

Подождав пока темный запрет входную дверь на замок и спрячет ключи глубоко в рюкзак, он повернулся к нему и припомнил все заклинания по перемещениям. У него были билеты на перемещения как у начальника, но вот неделя была не правильная мягко говоря. И каждый год повторялось одно и тоже, и перемещаясь в одну точку, можно было оказаться в совершенно другой.

Темный видимо заметил его замешательство, так как сложил руки на груди и еще пристальнее уставился на светлого.

– Может, на транспорте? – предложил он, немного замявшись.

– Брось, точный билет используем, пока не пропал, – отмахнулся Гаврила.

Он достал из внутреннего кармана своего белого плаща кошелек и достал откуда-то из его недр золотой клочок картона с выдавленными на нем буквами. Это был точный билет. В любое время он переносил своего владельца в любую точку и без отклонений от курса. И в неделю, когда все перемещения были чреваты неприятными последствиями, работал эффективно и четко как швейцарские часы.

Но был у него и минус, а именно он был крайне редок. Выдавалось две штуки на год, а сам билетик был одноразовый. Вот и крути как хочешь. Все дело было в производстве, ведь если порошки и простые билеты уже давно были поставлены на конвейер, то эти билеты можно было назвать единичным товаром.

– И не жалко? – удивился Агапий, наблюдая за тем, как Гаврила убирает кошелек обратно в карман плаща.

– По секрету говоря, у меня их штук восемь скопилось, – подмигнул он ему тихо и с заговорщицкой улыбкой на лице. – А теперь давай на вокзал.

Он взял темного за плечо и дунул на билет. Тот разлетелся золотистой пылью и окружил обоих непроглядной стеной. Но меньше чем через минуту стена рассыпалась бесцветной пыльцой, которая исчезла столь же быстро как и появилась. Они перенеслись на главный вокзал. Без рывков обычных при перемещениях, или же толчков во время него. Просто оказались в другом месте.

Вокруг сновали люди, а скорее все же нелюди в белых рубашках и темных брюках. На плечах красовались золотые шевроны служащих главного вокзала. Перед лицом красовалось серое здание с голубым отливом. Главный вход с золотой табличкой сбоку.

Это был нижний этаж. Подземная площадка, основанная под основной линией. Над головой где-то вдали прогремел состав, а за спиной он еще даже не подошел.

Оставалось только дождаться оператора и контролера, что должны были отправить его по месту назначения, и выяснить в чем состояло его задание. Гаврила был его основным начальником, но он не мог обойти всю волокиту бумаг и заморочек в которые был погружен мир конторы.

Все везде фиксировалось и записывалось. Особенно в течении нескольких недель в году. В течении самых тяжелых по мнению служащих этого заведения недель. Одна из этих недель как рас шла полным ходом, выдавая все новые и новые сюрпризы.

– Мать твою! – разнеслось за спиной, и Агапий резко повернулся на голос.

На линии стоял темный, и зло смотрел себе под ноги. Он был немного ниже самого Агапия и полнее, но без труда вскочил на метровую высоту и выпрямился уже на платформе. Видимо это была одна из жертв перемещений. На одну точку с Агапием он вряд ли перемещался, в значит снова ошибка системы.

– Никогда не перемещайся поближе к дверям, – сообщил темный Агапию. – Я уже давно стал замечать, чем ближе к зданию пытаешься переместиться, тем дальше от него оказываешься. Ну что за неделя?! – он воздел руки к потолку и побрел своей дорогой.

– Неделя бессилия, – проговорил Агапий себе под нос, будто мог тем самым успокоить разгневавшегося от неудачи темного.

– Итак, – подал голос Гаврила, с не меньшим интересом наблюдавший за неизвестным ему темным. – Дело, откровенно говоря, сложное. Но думаю, ты справишься, – проговорил он, немного задумавшись. – Запомни хорошо основные пункты: никого не убивать, ничего не крушить, и тем более никого не насиловать.

– А это здесь причем? – не понял было Агапий, но получив неодобрительный взгляд от светлого только усмехнулся. – искуситель из наших рядов снова учудил? – уточнил он, немного зло.

– Не то слова, – отмахнулся от него светлый. – Ладно, думай о своей работе. Договор штука серьезная, одна промашка и дело будет провалено.

– В курсе, – заверил его темный, сощурившись на широкую лампу висевшую под потолком. – Я так понимаю, что нужно клиенту нам неизвестно, и придется как обычно разбираться на месте.

– Угадал, – настало время усмехаться светлому.

Он вытащил из-под плаща небольшой прозрачный цилиндр в котором в свернутом состоянии находилось несколько листов А4, и протянул их Агапию. Темный недоверчиво посмотрел его на свет и его брови в удивлении взметнулись вверх.

– Сколько здесь? – спросил он, рассматривая прозрачный цилиндр с печатью на основании.

– Три, – отозвался Гаврила и почувствовав на себе еще более изумленный взгляд Агапия, пояснил. – Дело крайне запутанное и потому наверху перестраховались. В общем, договоры не посей и постарайся ни во что не влипать, – взмолился Гаврила, следя за тем как Агапий убирает цилиндр в рюкзак. – Работать ты будешь в видимом режиме, а потому есть большая вероятность, что будут и дополнительные клиенты, помимо вызывающего.

Темный напрягся. С одной стороны работать в невидимом режиме в неделю бессилия было не очень приятно, так как начарованная невидимость временами спадала, а иногда и вовсе только частично. И гулял тебе хвост или нога по городу отдельно от всего туловища. Но с другой стороны, видимый режим мог представлять и свои трудности. Как например, что делать если надо выждать несколько дней или даже недель на квартире, если тебя вызвал скажем подросток, и за его друга что поживет немного с ними ты никак не смахиваешь? Подобные истории были сплошь и рядом и не всегда родители или особенно подозрительные соседи были довольны временным жильцом. А ночевать на чердаке или подвале, было и вовсе хуже.

– К кому меня хоть направляют? – осторожно задал Агапий интересующий его вопрос.

Все же возраст клиента играл роль, так же как и семейное положение. Если взрослый и холост, то стоит опасаться только соседей, а вот если какой малолетка, или еще хуже девушка-подросток, то пиши пропало. Либо разговаривать с родителями девушки, либо объяснять любовникам одну из двух истин: первая истина, «девушка тебя любит, а ты идиот» и вторая истина «девушка тебя не любит, ты в пролете». Стандартная схема с кулаками обычно проходила на ура, но порой удавалось обойтись и без нее.

– Евгений Анатольевич Семьянов, – прервал его размышления довольно громкий голос Гаврилы, разом разогнавший все его самые жуткие опасения. – На первый взгляд дело самое обычное, но что-то там не так. Я носом это чую, а потому будь осторожен, – продолжил он немного подумав, и это продолжение совсем не понравилось темному. – Вышел на связь с нами он в первый раз, но как бы этот раз не оказался и последним, и при том для обеих сторон. Ему тридцать два года и он не женат.

– Мерзость, – скривился Агапий, внимательно слушая своего начальника. – В этом возрасте по современным меркам помирать можно, а он, не женат. Хоть был?

– Вот ты мне это потом и скажешь, – усмехнулся Гаврила, язвительно щурясь на темного. – И если откровенно, то более чистой истории жизни чем у него, найти просто нельзя. Я даже подозреваю что правды в этом вызове меньше чем вымысла. Хотя наши аналитики только покачивают головой и говорят, что имя вроде как по картотекам проходит, а далее тьма тьмешенька.

Теперь Агапий смутился окончательно. Нет более чистой истории жизни? По этим словам можно было посудить, что она у него просто пустая, а не чистая. Ведь любой человек в своей жизни совершает, пусть и безобидные на первый взгляд, но грехи. И отмаливай не отмаливай, а они подшиваются в папку его жизни и остаются там до последнего. И когда аналитики проверяют на, что называется скорую руку, поступивший вызов, они отмечают в нем все тонкости. И дай им повод решить что что-то не так, как они идут в архив и вызывают нужную им папку.

Порой по таким причинам вызовы могли задерживаться на несколько часов, а порой доходило и до суток. Но в этом случае видимо было что-то и вовсе из ряда вон выходящее. Но странно было не то, что человек вроде есть под названным именем, а жизнь у него чересчур правильная или даже вместо записей подшиты пустые листы, а то и вовсе без них обошлись, а то, что его ведущие молчат. Ведь порой они и разматывают тяжелые клубки ошибок и недомолвок среди служб.

– А что его хранитель с искусителем говорят? – уточнил Агапий, шаря по карманам куртки в поисках сигарет. – Или молчат по какой-то причине?

– Да их у него просто нет, – посмотрел прямо перед собой на главный вход в здание вокзала Гаврила. – Ни приставленных, ни временных. Ни офисных. Никаких нет, и похоже что даже и не было.

– Снова промашка? – опешил Агапий, понимая, что с каждым годом подобных промашек становится все больше и больше.

Одно дело нет постоянных, иногда такое случалось. Одни не подходят, присылают других. Другие не подходят, присылают третьих. Порой приходя на вызов сталкиваешься с ними, а порой их просто нет. Ушли домой, в отпуске или же еще чего. Но есть люди за которыми следят из главного офиса. Присылают туда контролирующих, которые собственно к определенному человеку и не приставлены вовсе, а курируют сразу нескольких. Таким образом к одному человеку может наведываться до десятка хранителей и искусителей.

За то время что Агапий успел отработать, он встречался уже со всеми структурами надзора этих ребят, и знал пожалуй не меньше их об устройстве их ведомства. Но одно он знал точно: если у человека никогда не было курирующих его хранителя и искусителя и более того, в их отделении о нем ничего не знают, значит и связаться с другими ведомствами он не может. А если может, то не факт что он человек.

– А как тогда он нас вызвать сумел? – не понял Агапий, найдя все же сигареты с зажигалкой и вкладывая в рот длинный белый цилиндрик.

– Через проводника, – пожал плечами Гаврила, раздраженно поглядывая по сторонам в поисках работников.

Они явно задерживались с его отправкой, а время тем менее медленно, но очень верно шло своим чередом. Каждая минута в их работе была на вес золота. Быстро среагировал на вызов – быстро прибыл на место – быстро выполнил поручение – вернулся назад – надбавки, сверхурочные, премии и прочее, прочее тебе гарантированы.

Но вот работники самого вокзала отчего-то помогать им в этом не любили. Постоянные проволочки и задержки были гарантированы любому, кто решит выполнить свою миссию досрочно. Самому Агапию на ум приходила история, как он просидел на платформе вокзала, уже после прибытия обратно, около шести часов так как надо было выправить какую-то бумагу написанную еще до его отправки. И то бумагу не могли найти, то контролер пропал, то оператор задержался где-то. То и вовсе в конце пути, темному заявили что вина исключительно его, нечего якобы было возвращаться почти на двадцать чесов раньше предполагаемого минимального срока. А время тогда было хорошее и задания сыпались на Агапия словно снег зимой на голову, так что он буквально бился за каждую минуту. А тут шесть часов задержки, и как выяснилось после из-за того, что контролер перепил и не явился вовремя по вызову. Вот его и оправдывали как могли.

С другой стороны, каждый делал свою работу, и если кому-то не нравилась работа произведенная другим ведомством то он мог либо забить на это, и идти по своим делам, либо поссориться с тем самым ведомством чья работа ему не нравиться, и рассчитывать на то, что в следующий раз работа того ведомства относительно него будет сделана многократно хуже. Все же на вокзале держались все отправки и принятия грузов и отдельных субъектов. Так что с его работниками ссориться было просто невыгодно и безрезультатно. Да и они порой свое получали от начальства в таком изрядном количестве, что их можно было даже и пожалеть.

– Носом чую, что-то там не так, – продолжил тем временем Гаврила, который проводил на вокзале достаточно времени в своей жизни, чтобы устать от его серого вида и научиться не обращать внимания на редкие неурядицы творящиеся на нем. – И место проживания отдает гнильцой, – говорил он щурясь на лампу под потолком, словно на ней был написан текст его монолога. – Как бы не для экзекуции он темные силы вызывал, этот Евгений.... Как бы не некромантом каким он не оказался…

– Некромантом, в двадцать первом веке? – не поверил собственным ушам Агапий но быстро прикусил язык.

Все же какой бы век не был, а встретить можно кого угодно. Тем более если учесть что век как рас таки двадцать первый шагнул. Тут тебе и кикиморы в подвалах вино распивают, и оборотни в ночных клубах свои сводки устраивают, и светлые по правое плечо…

Мысли о светлых заставили его встрепенуться. Все же он снова был в деле, и снова в этом поспособствовал светлый по имени Гаврила. По его мнению светлый всем светлым.

Светлые в их конторе отличались особым упорством и удивительно гибким характером. Они умели и угождать и отстраняться, главное только знать что необходимо на данный момент. Гаврила был, пожалуй, самым ярким представителем своего вида. У него в подчинении по мимо самого Агапия было еще четверо ребят, и для каждого из них он умудрялся находить задания, порой буквально вырывая их из рук своих собственных коллег по работе.

Правда легче от посторонних мыслей не становилось и в голову возвращались страшные образы того, что его может ждать на квартире. А именно какой-нибудь некромант в десятом колени невесть каким чудом сохранивший у себя способности своих предков. И именно сохранив, так как новые некроманты рождались в мире все реже и реже, и по иронии судьбы становились как правило юристами или художниками.

Правда почти в любом учебнике можно было найти краткую заметку о призыве духов ради собственного удовлетворения, и это даже в современном мире не казалось такой уж сенсацией. И это его немного нервировало. Все же было много историй о том, как тех же самых бесов вызывали, чтобы о работе договориться, а вместо этого по быстрому скрючивали и кровь пускали. Кровь беса, это вам не шутки, а один из важнейших элементов половины зелий некромантов. А если это какой-нибудь из редких видом, как например ледяной бес.. Один такой в конторе работал в отделе исполнений желаний, правда не в их районе. Он и рассказывал как его пытались скрутить на жертвенном столе. Хорошо хоть о его пород никогда не слышали и он по быстрому слинял причинив ущерб на сколько там… В общем история была трогательная и короткая, но так как бес был по всем меркам даже их мира уже довольно старый, то часто любил ее рассказывать в наставление молодым. Обидно только молодым по двадцатому разу ее слушать надоело.

Но если вспомнить конкретно некромантов, то и прочее из тел тех самых бедных бесов неплохо использовалось…

Конечно, с темными в подобных случаях всегда было куда сложнее. Все же иммунитет ко всем видам заклинаний у них куда лучше, а значит то что беса обездвижит, может вызвать у темного большие проблемы, но даже при наихудшем раскладе хоть как-то двигаться да он сможет. А это, между прочим, не мало, когда на кону стоит твоя собственная жизнь. И за свою жизнь стоило бороться, даже если учесть то, что не факт, что после этого задания появится еще хотя бы одно.

Он докурил сигарету и кинув окурок на платформу затушил его носком ботинка. Голова трещала хуже прежнего и к горлу начал подкатывать тугой комок. Все же завтрака не было, а нервы уже начали тратиться. Что же с ним будет по прибытии на место? Темный мотнул головой, стараясь не думать о плохом раньше времени и искренне понадеялся, что вызывающий его все не некромант, а просто какая-нибудь заурядная личность. Хотя бы даже физик в толстых очках страдающий педафилией. Все лучше, нежели некромант.

Зарывшись словно в лохмотьях в обрывках собственных мыслей, Агапий невольно вздрогнув получив под ребра легкий удар локтем. Гаврила сжал губы с такой силой, что они у него просто побелели, а в глазах смотрящих на темного отчетливо угадывалось недовольство. Все же Агапию предстояло еще отправляться в путь, а он уже переставал замечать что-либо вокруг, и это могло негативно сказаться на выполнении им задания.

Светлый кивнул в право от себя давая ему понять, куда смотреть, и темный покорно наклонился немного вперед чтобы посмотреть через плечо светлого на появившегося контролера, или оператора идущего по платформе к ним. Но удивление оказалось не столько сильным от того, что оператор пришел к ним даже раньше на пять минут чем должен был бы, сколько от того кем оказался этот самый пресловутый оператор. Все же по привычным и неписанным правилам, все операторы были среднего роста, как правило светлые или же бесы, но порой и ангелы сидели. И крайне редко демоны. У этих было свое видение жизни, и они предпочитали занимать более выгодные по своему мнению должности. Но всегда это были парни. По крайней мере на сколько помнил Агапий, его отправляли всегда парни, мужчины, а порой он попадал на смену какого-нибудь старика и порой даже выслушивал лекцию о том какая молодежь нынче плохая пошла, и пол минутки подождать не могут. Старика с этой пожизненной темой знали все и все знали, что его постоянные полминутки занимали по минимуму по тридцать минут. Но в данный момент ситуация была и вовсе из ряда вон выходящая. Ведь видеть в белой рубашке, с нашитым на правое плечо золотисто-зеленым шевроном оператора, молодую стройную девушку со светлыми, словно шелковыми волосами спадающими на узкие плечи и довольно правильным юным лицом, было для него в новинку.

Он с удивлением посмотрел на Гаврилу, который видимо, верно прочитав на его лице немой вопрос, только пожал плечами мягко улыбнувшись. По его виду можно было понять, что на девушек-операторов не везло исключительно ему, а вот сам Гаврила о их существовании если и не знал, то по крайней мере догадывался точно.

– Здравствуйте, – выпрямилась перед ними девушка, и немного нервничая, выставила перед собой раскрытую папку серого цвета, тщательно вглядываясь в вложенные в нее листы. – Я…Это…

– Новенькие замучили уже, – беззлобно сообщил Гаврила Агапию, вогнав тем самым девушку в краску. – Давайте быстрее разберемся. Почему поезда нет? – обратился он уже к стушевавшейся девушке.

– Агапий Тенор, темный первого класса…– девушка невольно прикусила губу, не зная как сформулировать собственные высказывания, и немного подумав произнесла опустившимся голосом: – У вас отправка не поездом, а теле…

– Снова швырять далее чем за сто верст будут? – возмутился Агапий, из-за чего его хвост нервно ударил своего хозяина по ноге.

Все же видов отправок было множество, но в неделю бессилия предпочитали использовать только два из них: один поездом и через неустойчивые ворота куда тебе надо, или же телепортацией. Оба способа были довольно эффективны, так как в отличии от других не давали сильных промашек в радиусах. Правда легче было все же пол часа покачаться в поезде, чем ожидать наихудшего от телепортации. Все же у нее один дефект но был: даже в лучшие времена не было ни единого шанса, что ты приземлишься ногами н земле. Этот вид перемещения был крайне быстрым, но и столь же неудобным как и езда на велосипеде по отвесным обрывам.

– Что ж тогда не своим ходом то, а? – тихо возмутился Агапий, не желая обидеть ни в чем не повинную девушку, но и не собираясь оставаться в стороне.

Все же вид отправки выбирали операторы, но выбирали исключительно из того, что им предлагали другие их коллеги. Из другого отдела и ведущие другие дела.

– Какие-то проблемы? – не слушая провожаемого уточнил Гаврила у девушки, нервно прикусив губу.

Ему так же как и темному была не по душе идея с телепортацией, так как он не меньше подопечного знал все ее минусы. Да и к тому же он с трудом выбил в тот участок пропуск через непостоянные ворота, а тут тебе облом. И самостоятельно к воротам не напросишься, так как к ним без поезда никак не добраться: в том месте никакие перемещения не действуют, и варианта больше нет никакого. Не пешком же, в самом деле, до самого клиента идти. До другого мира все же, никак ни меньше.

– Род задания, – осторожно пояснила девушка, найдя в себе смелости. – Нам объясняли, что такое довольно часто бывает, я сама удивилась, когда документацию получила… Но сообщили что непостоянные ворота на ту окрестность сейчас не распространяются, а потому единственный выход который можно было предпринять, это телепортация в саму квартиру с самого вокзала. Но вы не волнуйтесь, все же координаты квартиры нам точные дали…

Агапий безвольно развел руками. Мол, что хотите то и делайте, уже все равно. День в принципе начинался не так плохо, как мог бы. Все же на задание он успеет, а то, что он не успел позавтракать, не смотря на тошноту и небольшое головокружение, было только на руку: ведь теперь ему не придется распрощаться со своим завтраком после перемещения, если конечно оно будет не совсем удачным. А удачными они, как правило, никогда не бывают.

– Ну что, отправляем? – осторожно уточнила она, прижав папку к груди, и смотря на двух мужчин напуганными глазами.

Агапию только теперь пришло в голову, что девушке не больше тридцати лет. И уже оператор. И уже доверяют отправку на землю. В принципе, по разговору было ясно что это одни из самых первых ее опытов. Но все же, смелости у нее было хоть отбавляй, хотя она и прикрывалась некой робостью. Ведь Агапий по своему опыту знал что умеет держать язык за зубами и относиться к проблемам довольно философски, в то время как многие его коллеги не считали нужным, держать плохое настроение при себе и с радостью выливали все свои неприятности на головы операторов, периодически умудряясь обвинить тех во всех тяжестях своей жизни.

– Одну минутку, – прервал было начавшуюся тишину неожиданно встрепенувшийся Гаврила. Он явно что-то вспомнил, и стал лазить по собственным карманам пальто. – Я чуть не забыл, что у меня для тебя презент. Так сказать, мало ли что там будет на этом задании.

Он шарил по кармам в поисках неведомого, пока не выложил на протянутые ладони Агапия странный набор. Темный только раскрыл глаза от удивления, уложив в голове, что попало ему в руки.

На ладонях лежали два цветных мелка: один белый, второй красный. Небольшой мешочек с какой-то пылью внутри, и тюбик с краской. Поначалу Агапий немного удивился мелкам, но вспомнив, что о клиенте собственно ничего толком неизвестно, решил что перестраховка Гаврилы лишней никак не было. Но удивление к нему все же вернулось, когда ко всему этому прибавился еще и широкий браслет с красным камнем по середине.

Браслет был для связи, никак не иначе. И это немного смутило темного. Все же под контролем быть на задании, было не лучшим началом по выполнению работы. Но с другой стороны, Гаврила редко ошибался, и если считал, что связь необходима, то следовало к нему прислушаться. Мало ли, действительно, чего там могло случиться.

– Что такое помнишь? – осторожно уточнил тем временем светлый, зачем-то оглянувшись по сторонам.

– Немного, – честно отозвался темный, припоминая что-то давно выученное и затерянное где-то в недрах собственного мозга. – Вот только, это колдовская пыль, или невидимость? – уточнил он, заглянув в мешочек и чуть не просыпав его содержимое на платформу.

– Колдовская, – усмехнулся блондин, продолжая встревожено наблюдать по сторонам. По всему было ясно, что взял он все эти предметы без ведома выше стоящего начальства. И скорее всего не хотел чтобы оно что-то узнало, так как это могло отразиться на его собственном спокойствии. Ведь взять что-то на себя, было одно. А вот взять что-то для своего подчиненного, говорило о том, что в своем подчиненном ты полностью не уверен, а такой славы для Агапия светлый не хотел ни при каком раскладе. Все же он все еще искал для того задания, и не был намерен рано терять действительно хорошего сотрудника. – Стружка с единорога, пепел с феникса, ну и там по мелочи чтобы пользоваться мог, – проговорил он, немного придя в себя. – Только тише об этом, а то не факт, что мне потом на тебя в упрек не поставят использование этих предметов.

– Не люблю единорогов и фениксов, – честно заявил Агапий, пряча свой презент в рюкзак, а браслет одевая на руку под куртку. Чтобы в случае чего, не потерять. – Хвостом чую, что что-то там не так. Иначе откуда такие предосторожности? Может, чего не договариваешь?

– У меня все равно больше информации никакой и знаю я немногим больше твоего, – усмехнулся Гаврила. – Ты главное город не разнеси, а там как получится, – с легкой улыбкой кивнул он, и тяжело вздохнув, сообщил: – Пора отправляться, а то мало ли что еще случится…

– Отлично, я готов, всегда на связи, – твердо заявил темный и, проверив крепко ли держится рюкзак на спине, да заодно закрепив бейсболку на широком кожаном ремне, немного согнул колени, на случай если случится падение. – Давай, скоро буду.

Стоявшая все это время тихо девушка вопросительно посмотрела на Гаврилу, и, получив от того утвердительный кивок, взмахнула перед лицом темного левой рукой с золотым кольцом на среднем пальце, блестевшим красным камушком. Конечно же перемещение свершилось только тогда, когда пыль что разбросала над ним девушка коснулась его плеч, но еще до этого момента Агапий успел пожалеть о том, что вообще подписался на эту работу.

Он видел светлого все те мгновения что бесцветная пыльца летела вниз к его плечам и понимал, что после того как он исчезнет, блондин серьезно поговорит с девушкой о том, что о презенте что он передал темному, не стоит нигде упоминать, даже в разговорах. А после отправится напрямик к тем самым другим операторам что выбирали пути отправки, разбираться уже с ними, почему его сотрудника обещали отправить одним способом, а отправили совершенно другим.

Но пожалел Агапий не то, что он пропустит весь этот разумеется безупречно сыгранный светлым спектакль, а то, что он неожиданно вспомнил каково это, телепортироваться.

Его резко дернуло вначале назад, а после толкнуло вперед с такой силой, что он не сумел устоять на ногах и полетел в указанном направлении. На счастье лететь пришлось не долго, а всего примерно метра полтора до пола.

Когда картинка размылась словно краска от дождя, и через секунду соединилась в совершенно другую картинку, его спасла только реакция. Ловко выставив перед собой руки, он уберег голову от лишних шишек и покатился кувырком до ближайшей преграды. Собственно преградой, как ни странно, оказался диван, на который удачно упали ноги темного заточенные в армейских ботинках.

Успел он ударить голову или нет, Агапий все же не понял, так как она и без того болела, а после подобного перемещения и вовсе начала звенеть так, будто в нее вложили звонящий будильник. Тошнота усилилась и спазмы останавливало только то обстоятельство, что желудок еще со вчерашнего вечера был пуст и выдавать наружу ему было просто нечего. А вот на галлюцинации в первые минуты темный пожаловаться все же собирался, ибо его взору открылся потолок. Белый потолок обычной квартиры, но с черным пятном посередине. Это обстоятельство было само по себе странным. Все же в комнате пахло костром и жженой травой. А жечь костер по середине зала было мягко говоря не безопасно.

Конечно, от людей можно было ожидать чего угодно, но не могли же его вызвать в пьяном состоянии? Это было бы верхом удивительного везения человечества.

Но через некоторое время над ним нависли двое, и по открытым лицам темный мог посудить, что ребята не пили. Чересчур здравомыслящие взгляды у них были. Но и что-то странное в них показалось темному. Что-то до боли знакомое угадывалось в одном из них, и до боли странно казалось, что люди похожи друг на друга, и все же различаются.

Они смотрели на него не мигая. Один шевелил губами, словно пытаясь что-то сказать, но ни звука не слетало с побледневших губ. Второй смотрел строже, оценивающе и видимо немного разочаровавшись. Видимо он ждал кого-то другого.

Но кого можно было ждать, устраивая в квартире обряд по вызову духов? Ангелы да светлые только на молитвы и похожее появляются. Там на ритуалы из их категории. А все что относится к темным силам, темные силы только вызвать и может…

– Он хоть живой? – наконец подал голос шевеливший губами, и голос у него был дрожащий. Боязливый.

– Живой, живой, – немного злобно, отчего удивил сам себя, заверил его Агапий.

Он довольно быстро снял ноги с дивана и немного пошатываясь выпрямился перед ними в полный рост. Голова отчетливо давала понять, что предыдущее положение ей нравилось больше, и словно огромный шар перекатился в ней и обручем сдавил вески. В том что его несчастный недосып на пару с похмельем, нашли себе товарища в лице последствий от телепортации он не сомневался, но веселее от этого все же не становилось.

Само падение как и ожидалось ранее, оставило ему о себе воспоминание, в виде болеющих плеч и спины. Самым страшным в этой ситуации казалось свалиться снова на пол, под влиянием того самого земного притяжения о котором рассказывали еще в школе, а потом и в академии на обобщенных занятиях. Да и в институте что-то определенно говорили, но институт он вспоминал хуже, так как учился в нем по наставлению отца. У того на тот момент складывалось ощущение, что Агапий умирает от скуки, вот и приходилось бегать по двум учебным заведениям, но знания из института ему не редко пригождались в жизни…

И снова пришлось мотнуть головой по глупой привычке появившейся еще с детства. Мотнуть чтобы избавиться от лишних и совершенно посторонних мыслей и пожалеть о том, что про больную голову он упрямо забывает. И собственно он прибыл на место, и перед ним стоит явно клиент и кто-то еще. А что могла натвоить телепортация помимо крайне неудачного падения? Теоретически ничего страшного, а практически что-нибудь сломать.

С такими невеселыми мыслями он наспех ощупал себя, и убедившись, что вроде все цело, облегченно вздохнул. Только вот хвост видимо придавило при падении и теперь он нервно дергался в брючине джинсов, в которые был спрятан перед самым перемещением, по давно отработанным действиям. Дергался и не давал нормально соображать.

Из-за этой непримечательной детали ремень на джинсах загадочным образом давал осечку, и потому джинсы неумолимо сползали на бедра. Не то ремень надо было чинить, не то все же менять как он уже давно собирался. А ведь в его доме лежал новенький такой ремень, с двумя рядами дырок под размер и из настоящей свиной шкуры. Толстый и наверное не подводящий. Но все же висевший далеко в квартире в его собственном городе, а на нем был его старый проверенный, который при всех своих минусах как-то умудрился удержать взлетающий вертолет у бортика. Бортик выломало, а пряжка только немного погнулась и с тех самых пор хандрит. Все же никому не было достоверно известно, из чего эти темные эльфы делают себе одежду и как ее обрабатывают, но ремень определенно стоил отданных за него денег.

Не долго думая, темный все же пришел к выводу что комфорт прежде всего, особенно если учесть то, что его явно обманули, ибо ребята были заметно моложе названного возраста, начал приводить в порядок ремень. Да и смотреть как два человека глядя на то, как ты разбираешься стоя перед ними с пряжкой от ремня, бледнеют еще больше, было не привыкать.

– Итак, – наконец затянув ремень до нужной ему величины, серьезно начал Агапий по обращению к людям. – Кто из вас Евгений Анатольевич Семьянов?

– Я, – отозвался тот, что показался Агапию странным.

Собственно он и кусал губы и немного нервно смотрел на второго, давая понять что боится до глубины души. Начало было положено, мягко говоря, неверное. Все же окажись на месте Агапия какой-нибудь светлый, предложил бы не делать поспешных выводов если не уверен. Вещая на то что желания вещь опасная и человек не всегда сам точно знает, что ему необходимо от этой жизни. А будь кто-нибудь из искусителей, так быстро бы предложил десяток своих версий зачем его вызвали и сбив парня с толку, получил бы душу скажем за порцию салата оливье в пластиковой упаковке. Но прибыл именно Агапий, а он предпочитал вести свою работу честно, хотя и ловил себя множество раз на том, что злится когда перед ним начинают мяться и запинаться.

В принципе, его самого сейчас занимал несколько другой факт. А именно то, что парень продолжал казаться странным. Ростом он был чуть-чуть ниже самого Агапия, с тонкими чертами лица, и подведенными самой природой глазами. Светлые волосы подстриженные не очень коротко отливали рыжим. Телосложением парень явно удался, не будучи слишком крупным, но и дистрофией явно не страдавший. Чистый лоб, темно-красные глаза, белая кожа, хвост нервно дергающийся за спиной…

На этом месте темный невольно замер, и немного наклонившись вперед, и вправо посмотрел за спину возможному будущему клиенту. Как есть, хвост. Потерев воспаленные глаза пальцами правой руки он еще раз взглянул туда же и снова увидел хвост. На галлюцинации видение не походило. Да и на искусственный, какие могут продаваться в товарах для приколов, он не походил. Первая мысль конечно оставалась прежней, а именно: когда ударишься головой, и не такое привидеться может. Но сколько он не смотрел на него, хвост оставался на своем месте и никуда не девался. Светлый от начала и темнеющий к кончику хвост, увенчанный четырехгранной лопаткой.

Хоть что-то прояснялось в голове темного, при виде этой лопатки. Ведь четырехгранная лопатка говорила сама за себя. Явно бесовское происхождение. Или вообще демоническое. Подобное «украшение» было присуще и тем и другим, и главное что и те и другие могли ходить на сторону. Но никак не темные. Темные сами по себе были чем-то вроде скрещенных огурцов. Так что через них подобные признаки не передавались. У них вообще, как правило, рождались либо сами темные, либо те, чьими представителями были их партнеры. А тут четырехгранная лопатка, и хвост гибкий, и на редкость вальяжно, какими-то конвульсиями ползает по полу.

Еще раз взглянув в лицо парня, Агапий задумался. Он сразу заметил странность, но не понял, в чем она заключалась, а сейчас воображение само восстанавливало перед ним не существующую картинку. Но оно только рисовало, но наяву части признаков скрещения, явно не доставало. Например, чистый лоб на котором бы неплохо примостились рога, был тем не менее их лишен. Темно-красные глаза, были, что называется не особо человеческого происхождения, но в них то вспыхивали, то гасли мелкие огоньки по краям. Это говорило о смене зрения, о его развитии в каком-то смысле, но к дести годам все подобные беспричинные нюансы у всех утихают. Все же заторможенного развития у них в подобных мелочах не бывает. Только кожа была бела как мел, и бледность эта говорила явно не о болезни.

– Евгений, значит? – уточнил на всякий случай Агапий, прокручивая в голове все возможные варианты появления такого неопознанного гибрида и приходя к выводу, что он не понимает как это могло произойти.

Все же все демоны, бесы, ангелы и прочие узнавали о своих детишках еще до их рождения. Им приносили бумаги из конторы, порой они сами это чувствовали. Но не один из них не мог бы оставить на земле свое потомство в подобном виде. И тем более подобный полукровка, имевший довольно существенные отличия от людей, не мог устроить ритуал по вызыванию духов. Зачем спрашивается, если он сам тот, кого вызывает?

Но парень довольно робко кивнул, поставив темного в еще более глухой тупик, нежели раньше.

– Лет то тебе, сколько? – не выдержал темный, и поморщился от собственного крика колоколом прошедшего по его ушам. – Только не ври что тридцать два, вижу ведь, что молод чересчур.

– Двадцать три, – замялся парень, прикусив и без того бледную и обкусанную губу. – Просто бабка сказала, что с возрастом могут произойти проблемы, и потому я больше и загадал…

– Бабка ему сказала, – передразнил парня темный, тяжело вздохнув. – А бабка тебе не говорила что за ложные вызовы штрафы полагаются?

– Какой еще ложный вызов? – вмешался второй парень.

Голос у него был тверже чем у его друга, но с какими-то до боли знакомыми нотками. Что-то он темному напоминал, но думать об этом уже не хотелось.

– Родители то, кто? – спросил Агапий обходя ребят кругом и пытаясь сообразить, что ему следует делать в этом случае.

Выхода было два: либо просто смотаться как и положено через час назад, либо для порядка сдать ребят комиссиям, чтобы уже они прочищали молодежи мозги и опять-таки валить в свое восвояси.

– Так они погибли, в катастрофе, – проговорил Евгений. – Мы вас вызывали то, душу заложить. При чем здесь родители, то?

Теперь настала пора удивляться по новому и Агапий удивлялся искренне. Парень по всем признакам не врал и видимо правда собирался заложить ему душу за какой-то заветный куш. Но он явно полу бес, а то и демон, а это само по себе было не совсем лестным по отношению к конторе. Газетчики узнают что такого пропустили, шкуру с начальства как с кроликов драть будут. А те разумеется с подчиненных и так далее. Он невольно наступил на лопатку успокоившегося хвоста парня, скорее чтобы убедиться что хвост настоящий, нежели стараясь причинить тому какие-то неудобства. Но на это парень мгновенно обернулся, будто его ударили в спину.

– Чувствительный, – удивленно проговорил Агапий, и посмотрел по сторонам. – Реально что душу закладываешь?

– А бывает как-то иначе? – искренне не понял Евгений.

– Тогда выкладывай, и подумаем, – отмахнулся темный.

Все же ситуация усложнялась с каждой минутой и спешить с ее разрешением не следовало. Парень был настоящим, хвост настоящий, а значит и помесь он был настоящая и не зарегистрированная. Почему-то он сразу не сообразил, что Гаврила не сумел получить на потенциального клиента никаких сведений, а будь они в регистре, о их шалости узнали бы еще до отправки, и прибыл бы Агапий разве что на полминутки позже чем ребята из соответствующего отдела. А их все нет и нет, и приходить, они видимо все же не собираются.

– Понимаете, у меня сейчас очень сложный период настал, – проговорил Евгений слабым голосом, следя внимательно за темным. – Собственно, я всегда внешностью отличался, но за последний год случилось что-то странное. У меня и глаза цвет поменяли, и хвост вырос…

– А ты что хотел? – усмехнулся Агапий, присаживаясь на корточки рядом с все еще красными углями в железном блюде.

Импровизированный костер в центре квартиры был для него чем-то новым, и казался на редкость интересным. Все же надо было додуматься, устроить обряд по вызыванию духов с костром в квартире. Простенько, только в условии именно костер из веток. И вот тебе, ни леса ни улицы, а именно квартира.

Все говорило о том, что ребята сами не хотели выходить на улицу, и видимо была причина. Если парень не соврал и сказал, что превращение началось именно в последний год, то это все объясняло. Получалось что у него была так называемая «спящая кровь». То есть бесовских признаков не было до данного момента. Оставалось только понять, что это был за переломный момент в жизни Евгения Семьянова.

– Видимо кровь проснулась, или что-то заставило проснуться, – поведал ему свою гипотезу темный, проводя рукой над углями и оценивая температуру жара исходившую от них.

– А еще на меня охотятся, – более скоро нежели говорил до этого, произнес парень, приковав взгляд темного к себе. – Понимаете, какие-то твари все время появляются, я уже не знаю, куда от них бегать…

– Твари появляются? – не поверил собственным ушам темный, но вовремя спохватился и виновато пожал плечами. – Соболезную, но мы со своими контрактов не заключаем, а ты вроде как и нашей конторы получаешься. По крайней мере должен к ней относиться.

– А если со мной заключите? – вставил свое веское слово в разговор второй парень. – Ну, если в договоре будет отмечено, чтобы вы помогли Женьке, а душу я заложу…

– Исключено, – помотал тяжелой головой темный, продолжая щуриться на парней. – На такой случай, у нас правила есть запрещающие подобные выходки. А я из-за вас перед трибуналом стоять не намерен.

Он внимательно смотрел на грустных ребят, разом опустивших головы. Притом тот что был более бойким, смотрел на второго с каким-то сожалением во взгляде. Мол, прости, сделал все что было в моих силах. Но самому темному отчего-то было жалко обоих. И неудавшегося хвостатого клиента, и парня похожего внешне на него, только без бесовских примесей.

И похож он был как две капли воды, если не считать того, что волос у него был светлым и отливал белым, как и положено, а глаза голубыми. И разумеется хвоста не было.

Но больше всего Агапий пожалел себя. Ведь теперь придется возвращаться не с чем. А это значит, что еще невесть сколько ждать заказов на контору. Конкретно на его отдел, и конкретно из тех, что могли бы доверить ему. Он просидел дома несколько лет без надежды на этот день, и вот когда ему принесли задание, оно оказалось изначально проваленным. Ничего не скажешь, жизнь не сахар. Да и не детский конструктор где все детальки идеально подходят друг к другу. А если учесть еще и то, что его кандидатура как известно очень давно уже не котировалась, то и вовсе было горько возвращаться назад ни с чем.

Но если посмотреть с другой стороны, то Гаврила скорее всего подозревал нечто подобное, ведь не зря же он надавал ему всякого хлама с собой. И договоров сразу три штуки в одном цилиндре, якобы на случай что кто-то левый приблудится. И значит, основного задания ему никто и не давал. Нет основного задания, получается…

– А, ладно, – выпрямился Агапий, разминая спину, и серьезно посмотрев на парня, задумался. – Договор мы с тобой, конечно, подписывать не будем, но помочь я тебе все же наверное могу. Правда и придется потом придумывать чего я здесь больше положенного часа делал, – усмехнулся он, и почувствовав приступ тошноты, продолжил более тихо. – Не бесплатно конечно помогать буду, но и не за душу соответственно. Итак, рассказывай по порядку. Кто ты такой, откуда взялся и чем живешь. В общем, все, что только вспомнить сможешь.

– Вы нам правда поможете? – обрадовался Евгений, отчего его хвост сам собой завилял в разные стороны.

– Либо начинаешь рассказывать сейчас, либо я через час как и положено сваливаю без объяснений, – серьезно вернул его на землю Агапий, расхаживая по комнате и осматривая ее со всех углов. – Пойми один маленький момент парень, ты меня практически из отпуска вырвал пустым вызовом, а это, мягко говоря, не есть гут. Так что, выкладывай и все по порядку.

– Понял, – потупился парень, и проводив второго ушедшего из комнаты грустным взглядом, неохотно начал: – Моя мать работала бухгалтером в продуктовом магазине, отец был грузчиком с того же магазина. Только он бросил нас, и уехал, когда нам было семь…

– Почему ты говоришь все время в множественном числе? – резко перебил его Агапий, подойдя к встроенным шкафам возле дальней стены, и рассматривая бесконечные книги и побрякушки на их полках.

– Мы с Сашкой братья, близнецы, – пожал плечами Евгений, сумев приковать взгляд Агапия к себе, и заметно стушевавшись под ним. – Правда, я старше него почти на полтора часа. Роды были тяжелые. А в десять лет нас начала воспитывать бабушка…

– В церковь водила? – уточнил темный, пытаясь убедиться что он все же не спит и слуховыми галлюцинациями пока не страдает.

– Сашку да, – неуверенно пожал он плечами сев на диван. – А меня один раз туда сводить пыталась, так еще на входе у меня голова затрещала, и у какого-то священника, что рядом стоял, крестик металлический в руках поплавился. Бабушка потом священника на дом вызывала, но он сказал, что все нормально, и что просто не стоит меня туда водить…

– Не может же простой бес, тем более полукровка, кресты плавить, – возмутился темный. – Это даже таким как я с трудом дается, а про бесов и вовсе молчу… Значит, демон. А Сашка твой…– он серьезно задумался. Теперь уже парень смотрел на него не мигая. – Сашка твой тоже не может простым быть. Вы ведь близнецы, а значит и он кровушки своей черпнул… Вот только, без особых последствий почему-то…

Вопрос остался открытым. Все же странности прибавлялись, а ответов как не было так и даже не предвещалось. Агапий перебирал в уме все подобные случаи о которых любили рассказывать его коллеги в конторе и не мог припомнить ничего подобного. Более того, в академии им в головы яростно вбивали, что близнецы делили все поровну. И если один бел бесом, то и второй не мог оставаться простым человеком. Они, даже различаясь, повторяли друг друга. Хвост, рога, если росли у одного то и у второго должны были появиться, и никак иначе.

– Чего решили? – прервал его размышления вошедший в комнату с подносом в руках второй парень. – Сказать по правде, кофе я варю не очень, но все-таки…

– А когда изменения пошли, говоришь? Год назад?

Евгений только кивнул.

Мысли по новому кругу завелись небольшим ураганом в больной голове Агапия. Это что же такое получается. Одному все, а другой живет себе спокойно? Можно было бы конечно списать на то что очень разные близнецы, не ладят, е дружат, вот у одного процесс и пошел более активно, а у второго пока ничего и нет. Да ведь эти братья готовы друг за дружку душу продать, а тут такая разница… Нет, что-то было не так с этими братьями и с их жизнями в первую очередь.

Вероятнее всего, где-то все же была допущена промашка в самой конторе, но где и кем оставался еще вопрос. Да и что там за ошибка могла такая быть что двое не зарегистрированных близнецов, а дело именно так и представлялось, с бесовской примесью живут себе спокойно и о плохом не думают, а тут вдруг такая вот история. Один начал превращаться, а второй нет. И в конторе и в ус не дуют. Не то какие-то отделы вообще не работают, не то, об этих ребятах просто никто ничего не знает.

Но самое удивительно было в другом, а именно, почему за этим Евгением кто-то охотится, если о нем даже в конторе ничего не знают? Как его могли найти, если фактически, он никогда не рождался… Ведь в архив конторы и на ее учет, ты попадаешь в тот самый момент когда появляешься только в проекте, то есть в зачатии, а уже конкретно идешь по всем документам с момента рождения. И никак иначе. То есть даже мертвые не считаются умершими, пока в нужный отдел не принесут официальную бумагу о том, что ты умер и прошел по всем нужным инстанциям. Бюрократия одним словом, процветала как никогда. Но и без нее было никуда не деться в многих вопросах.

Неожиданная догадка посетившая его все еще стонущую от недосыпа и похмелья голову показалась просто немыслимой. А что если, кому-то не хотелось чтобы о мальчике, а точнее о близнецах знали? Значит, кто-то об этом позаботился. Кто-то достаточно сильный и влиятельный. Но тогда с чего это вдруг он отправился на вызов? Что-то вышло из-под контроля неизвестного, и теперь Агапий стал свидетелем невиданного замысла? На этой мысли темный честно решил, что надо бросать смотреть американские боевики наряду с русскими сериалами. Он вновь уставился на стоящего в двери я с подносом в руках Александра, и невольно нахмурился.

Значит, замешана контора и никак иначе. Но зачем конторе покрывать чьи-то промашки? Если только сотрудник достаточно нужный оказался. Или, может не сама контора, а кто-то в ней… Но с какой стороны не посмотри, а все как-то вилами по воде пишется. То есть неправильно, нереально и вообще не нужно для общества. А контора это и есть общество, тех кто в ней работает и для кого она работает.

Одно оставалось непременно точным: дело было не чистым с самого начала. И как не смешно было признать, но Гаврила обо всем хоть и не знал, но хотя бы догадывался точно…

– А родители значит не при чем было, – проговорил он уже вслух, беря с подноса бокал с кофе, и отмечая, что тот и вправду сварен не очень хорошо.

Чувствовался привкус кофейных зерен, не в меру горьких и невкусных. Но с другой стороны, в столовой его делали куда хуже, и умудрялись портить кофе из одноразовых пакетиков. А тут, просто парень не умеет его варить, вот и все. Но это еще не показатель ведь.

– И когда эти твари объявились? Ну, которые на тебя охотятся? – спросил он, вглядываясь в свой бокал, и пытаясь определить на вид, сколько продукта было угроблено на подобное чудо природы.

Но Евгений не ответил сразу и толь потупился, нервно прикусив губу. Отвечать ему явно не хотелось, но что-то заставляло. Видимо все же страх.

С самого начала было ясно, что из двух братьев он самый боязливый. Сначала ему было страшно при виде Агапия. Потом при его расспросах, а сейчас даже при одном воспоминании о том, что за ним гоняется. И что будет дальше? Испугается везти девушку под алтарь?

Про себя темный честно пособолезновал парню, но в слух решил ничего не говорить. Все же тот по его мнению и так хлебнул полную чашу, а ненужные издевки Агапия могут сделать ему только хуже.

Он облизнул губы и попробовал понять, чем еще помимо гари отдавал кофе в его бокале. По всему получалось, что какой-то травой. Еле заметный привкус, но такой знакомый... Догадка осенила как топор по голове и с размаху. Отставив бокал на полку серванта он нервно обтер губы и порывшись в карманах куртки, достал из ее недр пачку сигарет.

– Ну, так, когда? – напомнил он свой вопрос близнецам, нервно закуривая сигарету.

– Где-то пол года назад впервые увидели, – замялся Евгений. – Я по началу сразу и не понял, думал друзья надо мной шутят, а как выяснилось твари какие-то все время по пятам бродят, и убить похоже хотят…

– А как убить пытаются? – без интереса уточнил темный.

Травяной привкус во рту оставлял желать лучшего. Его не сбивал даже вкус сигарет, отчего становилось совсем тоскливо. Все же теперь и сигарету угробил, и привкус стал еще хуже чем был. Теперь в пору хоть вешайся, чтобы нормально что-нибудь попробовать.

Знал он такие случаи, когда в напитки и еду всякую дрянь клали, чтобы тварь призванную силы решить, а потом с нее обязательства требовать. Делали такое чтобы себе побольше выгоды получить. Ну там срок жизни по больше, или может еще пару лет после смерти при душе побыть.

Конечно есть и другие варианты, как демона и прочих силы временно лишить, сделать так сказать беззащитными. Ну там иконой освещенной грозить, но это был уже способ для бесов мелкого пошива. Настоящего хоть целиком иконами обложи, так он может двигаться перестанет, но не более того.

А траву всякую использовали для демонов и искусителей. На таких обычно действовало, ну и на бесов само собой. Они ведь несколькими разрядами ниже, только ценятся на ровне, так как работники из них отличные. В какой-то мере это было даже обидно, ведь бесы были более беззащитными, наглее, злее или же напротив, добрее и боязливее, и при этом ценились на ровне. Они и проваливали задания как орешки щелкали, а в цене им не убавляли как ни крути.

Но если все же вернуться к данной ситуации так и вовсе получалась глупость какая-то. Он ведь темный. А темный это вам не демон и даже не бес. Это полукровка, у которого качества беса в малом количестве плюсуются с иммунитетом демонов и их силами в большем. И того получается несколько слабее демонов, но принимают по ауре или чему там еще за странных бесов. Но вот иммунитет у темных еще был немного и свой. В церкви сходить они могли, хотя и не надолго. А демоны разве что руша все на своем пути, в то время как бесы и вовсе за версту их обходили.

Конечно, по его виду нормальный человек поймет, что кто-то явился, а кто не ясно. Вот только травка совсем слабая оказалась. Для бесов разве что. Святой водой в его случае и то было бы эффективнее. Хотя бы простуду мог бы заработать. Но с другой стороны, им ведь не убить надо. А хотя…

Он серьезно посмотрел на Александра, напрягая собственный слух. Спокойный как лед с виду, а сердце если прислушаться стучит как у спортсмена после пробежки. Или вора после неудачного ограбления. И смотрит немного в сторону, так как глаза бегают. Не то врать не умеет, не то чего-то другого опасается, но одно ясно точно. Травку подложил и понимает, что с минуты на минуту придется нести ответственность за содеянное.

Евгений то видимо ни о чем не догадывается, стоит себе, рассказывает, а этот ждет. Глаза темные, задумчивые, значит скорее всего в одиночку все проворачивает.

– …да еще и эта бабка…– продолжал распинаться Евгений, не заметив что Агапий успешно прослушал весь его монолог и только сейчас навострил уши в его сторону. – Она мне и вовсе таких ужасов порассказала, что страшно становится…

– Какая еще бабка? – уточнил Агапий, почувствовав неладное.

Все время какая-то бабка. Что за бабка? Откуда бабка? И живет в городе. Да еще и травку раздает. Отчего-то темному захотелось ее повидать. И возможно не только для того, чтобы поговорить с ней по душам, но и прибить разок другой для порядку.

– Ну, к которой мы ходили и которая нам способ вызова порекомендовала, – охотно пояснил в свою очередь Женя. – Она еще там какие-то средства рекомендовала, но это уже к Сашке…

– Травку в кофе бросать, святой водицей окропить, – закивал Агапий, не выдержав и в легкую рассмеявшись. – Вы что, сдурели? Вы вместо беса темного вызвали! С таким же успехом могли и ангела вызвать да попытаться его крестом запугать.

– Ну, мы же не знали, – залился краской Александр. – А она сказала, что вы народ такой, что если что, вас сразу запугивать надо. Ну и что это всегда срабатывает…

– Идиоты, – всплеснул руками Агапий, садясь прямо на пол в истерическом хохоте. – Вот дилетанты на наши головы пошли… Я думал сейчас либо конкретные ребята остались, либо такие шарлатаны, что ни один способ из их не работает. А тут вызов сработал, а запугивать чуть ли не укропом решили…– он искренне рассмеялся.

На удивление ребята поняли свою промашку и по их лицам поползли слабые улыбки. Конечно получается что злиться на них не следовало, ведь наговорила им всего неизвестная Агапию бабка и похоже наговорила много лишнего и не по делу. Но по крайней мере можно было смело надеяться, что больше сюрпризов со стороны ребят не будет.

– Ладно, – немного придя в себя проговорил темный. – Мне надо со своими связаться, а вы здесь пока подождите.

Он внимательно посмотрел на близнецов и постарался отметить для себя все странности их внешности. Но ничего особо странного не замечалось и даже бесовские признаки Евгения сразу в глаза не бросались. А странным он был скорее по той причине, что Агапий не раз сталкивался за свою жизнь с разного рода существами и уже каким-то шестым чувством угадывал их среди толпы похожих существ.

Александр помялся на месте и обняв брата за плечи осторожно отвел того в сторону. Так что темный поднялся на ноги и пройдя дальше в угол уставился на свой браслет спрятанный под рукавом курки. Вот и настала пора проверять оборудование выданное Гаврилой. Все же не темный, а чутье у него получше чем у самого Агапия будет. Заранее предусмотрел что могут возникнуть трудности и что может потребоваться его дельный совет или же просто его нахождение на данный момент в конторе.

Потерев камень на браслете который дал ему Гаврила начальник, Агапий уставился на забавные переливы внутри него. Камень засиял слабым красным светом, который через какое-то время стал белым, и в самом нем появилась размытая картинка. Лицо Гаврилы было серьезным, будто его самого что-то мучило, но ответа он пока не находил.

– Гаврила, – в полголоса начал Агапий, нервно облизав губы и оглянувшись для верности на близнецов.

Те стояли в другом углу комнаты и видимо Александр усердно что-то втолковывал в голову своему брату. Судя по жестам и изредка доносившимися до него восклицаниями, речь шла о нем самом. А именно о том, что темный явился помогать, а не причинять ему вред и потому нечего вести себя как маленький и страшиться всего и вся вокруг.

– У меня тут такая история, что и не поверишь, – проговорил он еще тише в камень.

– «Давай по порядку, – проговорил ровный голос Гаврилы. – Клиента встретил?»

– Хуже, – сглотнул Агапий. – Их двое и они близнецы.

Он вкратце пересказал всю историю двух братьев, не опуская ни одной даже самой маленькой подробности. Гаврила на удивление выслушал все молча, но отчего-то стал еще серьезнее нежели был раньше. Его не покидало напряжение, которое он приобрел еще провожая темного в поездку.

Наконец разговор окончился на кофе с травой, отчего Гаврила аж раскрыл рот от негодования.

– «Мы им сотрудников засылаем, а они их травят?! – возмутился он, но быстро придя в себя, только тяжело вздохнул. – Слушай, не нравятся они мне, и при том оба и сразу. Я тут у нас по конторе поброжу, может чего и выведаю, а ты на месте будь и будь осторожнее. Не нравится мне вся эта история, ой как не нравится…»

– А куда же деваться? – не понял Агапий. – Они ведь просто люди…– попробовал он успокоить своего начальника, но получил лишь негодование в ответ.

– «Просто люди, хвосты не отращивают, – сердито заметил тот. – Слушай, будь начеку. И никуда от них далеко не уходи. И особенно четко следи за тем, который без признаков. Если он более внимательный, нежели брат, то и неприятностей от него больше ждать приходится…»

– Ладно, – согласно кивнул темной, пропуская мимо ушей тяжелые интонации в голосе светлого. – Постараюсь, что смогу то и сделаю.

Лицо Гаврилы еще немного продержалось на гладкой поверхности камня, после чего исчезло, и браслет стал самым обычным. Правда самыми обычными не стали мысли самого темного. Гаврила говорил чистую правду и без преувеличений. Если его пусть и по глупости, и разумеется по собственному незнанию пытались травкой потравить, то что же будет дальше? Оставалось только надеяться, что первый урок не прошел даром, и близнецы будут вести себя покладисто.

Но повернувшись к близнецам темный все же задумался над своим положением. Не то чтобы он переживал за собственную шкуру, но к слова Гаврилы в очередной раз поцарапали его уверенность в собственных силах и стало как-то и вовсе неуютно. Не то чтобы он был настолько уж и плох в данном состоянии без завтрака, нормального сна и с головной болью, но все же каковы у него шансы если неизвестные что гоняются за парнем все же явятся? О них то он забыл, и что они могут оказаться реальными и крайне опасными тоже! А он с трудом на ногах держится и невесть сколько ему еще сидеть с ними.

Все же светлый дураком не был, а значит и правда его побрякушки могут помочь. Вот только в чем, темный все еще сомневался. Не то защищаться от неизвестных «странных существ» что гоняются за Евгением, не то от самих близнецов при возможности обороняться…

Но назад его никто не вызвал. А значит задание в силе и он остается на земле до тех пор, пока либо не выполнит какое-нибудь задание, либо не вышлет официальный запрос на собственное возвращение. В любом случае, больше недели ему без официальной регистрации на земле не гулять. Один день выше и его перенесут даже против собственной воли.

– Так вы остаетесь? – с надеждой немного дрожащим голосом спросил у него Евгений, видимо догадавшись, что разговор с начальством завершен.

– Пока, остаюсь, – кивнул в ответ Агапий, и в очередной раз вспомнил о том, что голова словно налита свинцом и упрямо продолжает болеть. – Но только пока. А теперь давайте разберемся с кое-какими мелочами.

Для начала разумеется надо было потребовать с них завтрака. Водку конечно лучше не просить, и пива тоже. С похмельем как говорится разбирайся самостоятельно, а с остальным клиенты обычно сами рады поделиться. Но проблема состояла как рас в том, что не смотря на протесты желудка, аппетита все же не было. А есть надо было. И еще как назло случай далеко не банальный был.

Обычно в подобных ситуациях как эта такие работники как он, должны были сообщать в контору обо всех сложностях и сваливать с адреса обратно. Но в этот раз, было чересчур много необъяснимого, а потому надо было вначале разузнать, не ловушка ли это для самой конторы. Такая мысль у него промелькнула с самого начала, но только после разговора с Гаврилой он придал ей хоть какое-то минимальное значение. По всему было видно, что светлый сам подумал о подобном раскладе вещей и потому и оставил темного караулить неизвестных. А неизвестные как были спокойны насчет его поведения, так и оставались такими же.

На контору ставили конечно ловушки. В учебниках было много историй о хитрости людской и храбрости не людской. Вот только в современном мире такие фишки не проходили. Они были бесполезны и даже те кто довольно четко догадывался о самой конторе и ее устройстве, не могли до конца оценить ее задачи и возможности. И только поэтому сколько бы раз за всю историю человечества не пытались выйти на нее, непременно приходили только к тому, что добраться до нее невозможно.

И вот странности, квартира, близнецы… Вообще с близнецами он работал редко. Всего пару раз за всю жизнь. И из этих раз не было такого, чтобы они вставали друг за друга горой и были готовы с душой распрощаться ради брата. Само по себе было странным, ничего не скажешь.

– Извиняюсь, – неожиданно встрепенулся Александр, прерывая неловкую тишину своим насыщенным баритоном. – Мне надо срочно уйти. Вы меня простите, просто правда, дела… Работа не ждет.

Он крайне скоро схватил Евгения за руку и пожав ее убежал через дверь ведущую из квартиры. Подобное поведение незамеченным Агапием конечно не стало, и он поспешил вопросительно уставиться на второго близнеца. Оставлять с ним человека, что трясется как осиновый лист от одного его вида, было крайне странным. Особенно если учесть, что это было поведения его брата, что сам просился на договор и прощание с душой ради его спокойствия.

– Он из нас двоих трудоголик, – усмехнулся в ответ Евгений, неуклюже пройдя к дивану и осторожно сев на него. – У него работа, ночная смена. Если бы сейчас не ушел, мог бы и опоздать.

– А за ним никто не охотится? – на всякий случай уточнил Агапий.

Вероятность того что за вторым братом тоже гонялись была так же велика, как и то что в нем была та же бесовская примесь что и в Евгении. Но с другой стороны, в нем ведь она не проявлялась, так что и вероятность автоматически куда-то пропадала…

– Нет, – в ответ покачал головой Женя, подтвердив его самые жуткие опасения. – Его они почему-то не трогают.

Агапий почувствовал что побледнел. Два брата, близнецы и почему-то разные. За одним гоняются, за вторым нет… А может и за первым не гоняются? Тогда зачем и м ему врать? Ведь узнает что врут, обоим головы проломит и не пожалеет. Шутки шутками, а он на пару с Гаврилой и обидеться мог. А обиженные темные это не только сломанные челюсти, но и перебитые ребра с прочими костями.

– Слушай, – проговорил он немного подумав. – А перекусить у тебя чего-нибудь есть? А то я правда без завтрака….

– Конечно, – немного повеселев отозвался Евгений.

Он встал и пройдя мимо темного завернул на небольшую кухоньку. Из комнаты донеслись шорохи и звук растревоженной посуды. Видимо он собирался что-то жарить прямо сейчас. Это порадовало самого темного, так как кушать горячую еду и тем более только что приготовленную, всегда намного приятнее нежели холодную или разогретую.

Но у него в голове были и собственные мысли, и стоило позаботиться о своем временном положении здесь.

Достав два мелка из недр собственной ручной клади, он замер. Только сейчас он понял некоторую сложность собственного восприятия. А именно то, что Александр отправился на работу в ночную смену, и Гаврила был крайне утомлен, будто целый день не смыкал глаз. И того получалось что должен быть уже вечер, но он отправлялся рано утром.

Посмотрев на висевшие на стене часы он невольно усмехнулся. Шесть часов вечера. Его проносило где-то почти целый день, хотя для него это длилось всего несколько минут. Такое иногда бывало, особенно в эту неделю. Но это было связано не с тем, что телепортация барахлила, а с тем что этот вид перемещения не мог переместить его на нужную точку все это время. Значит в этой точке должна была быть сильная защита. Но какая защита в квартире по середине города? Значит все же была, и оставалось только понять что это была за защита и как она связана с близнецами. Ну а то, что он потерял почти девять часов из-за телепортации, хотя на воротах в таком случае было бы не больше трех часов точно, он припомнит когда вернется. И жестко припомнит служащим вокзала. Все же нечего его тут с такими задержками перемещать. Его время не дешевле, а то порой и дороже их выходило.

Немного остыв от ярости и подождав некоторое время, он взял в руку белый мелок и очертив вокруг дивана на полу и стене белую непрерывающуюся полосу, еще раз окинул квартиру взглядом. Со стороны на светлых обоях мелок был незаметен, и на полу тоже особенно в глаза не кидался. А значит можно было надеяться, что близнецы ничего не заметят.

Он для верности отошел на несколько метров от дивана и еще раз окинул собственное творение. Ничего особенного, просто диван и просто незаметный круг вокруг него. А вроде с кухни какой-то до боли знакомый запах идет. До боли приятный и душистый. Словно из детства. Вспомнился его утренний сон, преследовавший темного уже многие годы подряд. Но как только он начал принюхиваться, запах исчез. И все же запах был знакомый. Он узнал его. Это был запах того самого пирога, который он сам выпекал на свое день рождение. Неужели на кухне был тот самый пирог? Нет, если и был то просто очень удачно испеченный вот и все.

В любом случае, ночью мелок должен был помочь, а иначе зачем же его на складе хранили под семью печатями, и это в прямом смысле этого слова. А на данный момент темный убрал его поглубже в рюкзак и направился на кухню. Не разуваясь и не снимая обуви.

Как он и думал на столе стоял пирог, Только что из духовки. Видимо близнецы не дожидаясь его решили себя побаловать, а теперь он его поест. Куска у пирога не хватало, и при том изрядного куска, а значит они его уже ели. И значит, можно было не так сильно беспокоиться за свое здоровье, как скажем еще минуту назад. На сковороде мирно жарилась картошка, и желудок уже радовался близкого знакомства с ней.

 

Глава 2

 

Чтобы не происходило на земле, контора продолжала жить своей собственной жизнью. Ее работники степенно занимались каждый своим делом, а у кого-то был перерыв. Так молодой парень сидевший на лестнице с книгой в руках и бокалом с кофе невольно удивился, когда на него со спины кто-то налетел. Налетел и проскочил дальше, словно не заметив того, что он сидел на лестнице.

Светловолосый парень конечно не обратил бы внимания на эту маленькую странность, но пошатывающаяся фигура не могла не привлечь к себе внимания. Он было хотел догнать неизвестного и узнать что это за шутки такие, когда сверху его громко и отчетливо позвали. Перерыв закончился, а вместе с ним исчез и интерес к незнакомому типу.

Парень схватил бокал с книгой и побежал наверх по не очень широкой светлой лестнице. А вот на этаже где он только что сидел жизнь имела несколько другой стиль нежели ей задавал светловолосый читатель книг.

По длинному коридору разносился густой бас с примесями фальшивых высоких нот. Бас был надрывный и даже скулящий, но ничего забавного работники как минимум половины конторы в нем не находили. Ведь все знали кому он принадлежал, и что следует когда его обладатель так срывает голос.

По всему этажу звенели телефоны и не в чем не повинные работники зло посматривали на аппараты не в силах решить: лучше переждать, или разбить телефон? Новый не факт что купят, а за старый еще и компенсацию потребуют. Но с другой стороны, это были просто разговоры, отвлекающие всех от общения на тему шефа, который не в силах сдержаться жал на все кнопки своего аппарата и попадал во все кабинеты в поисках одного единственного виновника.

– Живо его сюда!!!!! – ревел он в своем кабинете, нервно посматривая на часы и в его круглой голове, уже давно роились предположения того, что надо бы расстроиться и снять парня с должности, а на его место посадить кого-нибудь потолковее и посолиднее. Даже вероятно постарше и аристократичнее.

Но имеющий отношение к данной ситуации спрятал голову под столом и снова уткнулся в отчеты дрожащие в его руках. Все же как он мог нести такую вескую ошибку как упорядоченный недовоз груза на поездах? Как? Его же уволят, разжалобят, и это при том что он на эту должность не просился. И более того, грезил тем, чтобы не попасть на нее ни под каким предлогам.

Но судьба как известно злодейка и его работу оценили как превосходную, и вот он попадает на повышение. И далеко не на то, о котором может думать его маленькая светлая душа.

Попадать на раздачу комплиментов от начальства в очередной раз ему совсем не хотелось, но и не попасть тоже никак не получалось. Бумаги были напечатаны и их копии еще с утра лежали на столе у начальства. И то что их не просмотрели еще утром, говорили не столько о завале работой, сколько не хваткой времени в принципе. Но этот маленький факт не мог успокоить его. В конце концов ни сегодня, так завтра их бы обязательно посмотрели.

В голове что-то зазвенело, словно колокол тронули. Гай выглянул из-под стола и увидел стоящую рядом с его дверью высокую фигуру облаченную в светлую одежду. Но освещение было выключено и потому рассмотреть незнакомца внимательнее просто не удавалось. Да и сам незнакомец не простояв в комнате и минуты неожиданно вышел из нее и тихо прикрыл за собой дверь. Но шагов его рыжий сотрудник не услышал, отчего легкая тень пробежалась по его лицу.

И что вот он должен делать в такой ситуации? Неизвестные бродят по его кабинету, начальство орет, а отчеты хуже с каждым разом. И если на других рейсах он еще сумел что-то выправить, то два несчастных просто вынесли ему мозг, как говорилось на путях, где он раньше работал.

Правда там это выражение пусть редко, но имело полностью реальный смысл и потому сказать, что профессии касающиеся поездов были безопасными, было равно как соврать не краснея. Он на собственном опыте знал, что и как может пропасть с поездов. Как-то ему досталось ехать на поезде с тремя ангелами и, главным у них был почему-то демон. Крайне странная картина получалась, но смешно было не это, а тот маленький факт что они как рас и проверяли откуда недостача идет. Ехали всю дорогу, что-то записывали и ничего особенно не говорили. А после выяснилось, что так и не поняли откуда берется недостача. Это после Гай с начальником поезда смеясь показали им на брешь в днище одного вагона, которую просто не успели залатать после встречи с морским змеем. Зверек был тогда славный и из-за этого несчастного поезд неделю терял грузы, а встать на ремонт не мог. Никто просто не верил в то, что такое возможно.

И вот теперь оставалось только спокойно встать, выпрямиться и идти на растерзание, так как на этот раз была уже не неделя а куда более крупный срок потери грузов. И при том, можно было хоть таблицу составлять, по этим потерям. Они были более чем постоянны и в одних и тех же пропорциях относительно табеля приемки.

«Нетушки, – наконец с грустью решил он. – Своя шкура конечно дороже, но надо собраться и пойти пока шеф окончательно не рассвирепел».

В конце концов то, это пусть другие, свое получают, а он пока за чужое постарается не получить. А то что если и будут орать то не по его вине, он знал наперед. С табелями и расчетами все было верно как ни крути, а значит пропажа была на самих поездах или же на пунктах приема товара.

По коридору в очередной раз разнесся протяжный вой, явно говорящий о том, что спад ситуации не наступит никогда, и надо все-таки выдвигаться по направлению к и без того заждавшемуся начальству.

Он уже начал вылезать из-под стола, когда на глаза ему попался дальний угол собственного стола. Снизу мебель выглядела самым неприглядным и скучным образом, но не коричневые доски с тонкой кромкой пыли его удивили. В дальнем углу плел свою паутину маленький паучок. Меленький, длинноногий и спокойный. Он мерно водил двумя лапками и собирал все ниточки воедино.

Рыжий нахмурился. С чего бы это в его кабинете объявился паук? Они обычно так высоко не забираются. Конечно мало ли с чем его принесло, но он был явно с верхних этажей. Ближе к подземельям водились толстые и откормленные насекомые, а этот совсем худой и мелкий.

– Ну, живи, что уж мне теперь, выгонять что ли тебя? – усмехнулся он обращаясь к пауку.

Эта маленькая смена настроения его порадовала. Паучок ничего не замечая продолжал возиться со своей паутиной и словно бы даже ускорил темп ее создания. Будто понял, что его никто не угробит, и можно спокойно плести себе дом.

– Гай, – немного неожиданно открылась дверь в его кабинет, и в комнату заглянул парень с огненно-рыжими волосами. – Гай, тебя к начальству.

– Знаю, – выволок себя из-под стола Гай собирая кипу бумаг что спустил туда вместе с собой, и зло посмотрел на коллегу, который в ближайшее время вполне имел все шансы стать калекой.

– Он сказал, что что-то с отчетами не так…– замялся коллега и с опаской отступил в коридор, словно боясь за свою жизнь не меньше чем Гай за свое самообладание в данную минуту.

– Знаю! – еще громче взревел Гай, запихивая в плотную папку стопку из листов А4. – Все, иду. Миссию ты выполнил, молодец.

Но парень никуда не пошел. Не то он не понял, что от него требовалось, не то просто был удивлен подобным поведением коллеги. Не то было еще что-то удержавшее его на месте в данную минуту. В любом случае Гай прошел мимо него и нахмурился. Что-то ему показалось не так, когда он вышел в коридор. Что-то явно изменилось.

Он принюхался и понял. Воздух вокруг показался свежее. Видимо в кабинете стоял какой-то запах. Но откуда? Да скорее всего от человека что заходил ранее, и так как дверь за ним сразу закрылась, его одеколон оставил свои следы в кабинете.

Догадка казалась проще простого, но рыжего сотрудника совсем не радовала. Еще только днем он разговаривал с дядей, а сейчас идет, словно на плаху. И это еще в лучшем случае.

Все же хорошим светлым он никогда не был. Всю жизнь положил на изучение механизмов, и бесконечных вариантов починки поездов. Он наверное даже мог бы провести поезд по любому пути при любых условиях, столько всего насмотрелся за время работы. Но на этой должности с него требовали совершенно другие качества, и потому приходилось с этим мириться.

Подойдя к последней двери на его этаже, Гай невольно поежился. Входить было страшно, что ни говори. Но он глубоко вздохнул и расправив плечи открыл дверь кабинета.

Шеф напоминал воздушный шарик выкрашенный в красный свет и надутый почти до прозрачности. /то было его обычное состояние, когда он не мог ни с чем разобраться, и каким-то шестым чувством понимал, что в отчетах огромные погрешности. А погрешностей начальник светлой стороны не любил. Он их не столько не любил, сколько боялся. Этот не особо маленький круглый человек умудрялся держать всех своих сотрудников, что называется «в ежовых рукавицах». И потерять место при нем было проще, чем скажем при тех, кто стоял под ним. А для Гая он был прямым начальником и это все дело усложняло.

Начальник, мистер Франсис коим он был, яростно смотрел на листы перед собой и судя по злобным искоркам в его глазах, он уже придумывал меру наказания за особый проступок. Мера наказания могла быть чем угодно: от лишения премии и до выгона с места, с дальнейшим переводом куда-нибудь в другое место. С глаз долой так сказать. И всем было известно, что возле него трется человек, чья кандидатура ему больше бы нравилась на месте Гая. Все же он не доверял молодежи места рядом с собой. Была у него такая скептическая точка зрения, относительно возраста.

– И так, Гай кажется? – начал мистер Франсис, немного успокоившись, но только для видимости.

– Гай Серебряк, – кивнул Гай светло-рыжей головой, и сглотнул. – Вы хотели меня видеть, сэр?

– Хотел ли я тебя видеть? – округлил глаза шеф, но словно опомнившись осторожно откашлялся и показал своему сотруднику листы на которых были напечатаны отчеты. – Можешь ли ты мне объяснить, откуда взялись все эти цифры на белой бумаге? – спросил, и замер в ожидании ответа.

– Из-под принтера, сэр, – осторожно улыбнулся Гай, используя лучшую возможность избежать наказания. А именно, запутать шефа мелочами, мало относящимися к делу. Обычно такое проходило, и в конце всего диалога он уже более понимающе слушал о трудности с которой толкнулся сотрудник. – Цветной принтер, способный печатать так же и черно-белый вариант текста…

– Я не это имел в виду, – отрезал шеф.

Гай немного нервно сглотнул. Первая попытка провалилась с треском, теперь придется сразу, считай с порога, оправдываться за странности в таблице. А таблицы были о-очень странными.

– У нас на лицо утеря груза, сэр, – понурив голову, сообщил Гай, решив сообщить все насколько возможно коротко и поскорее узнать вердикт: разбираться с грузом и поездами, или все-таки ждать перевода на другую должность. – Семнадцатый и двадцать первый рейс терпят постоянные убытки, при этом на других рейсах такого не наблюдается. Остается предполагать, что воруют либо на месте, либо наши, сэр…

– А что вернее? – насторожился шеф.

Поезда были совместной проблемой всех сторон конторы и работали с ним совместно. Светлая сторона работали по своим, темная по своим. На поездах разграничений вроде темные и светлые не было. Все были просто работниками и самые главные отвечали только за сам поезд, а уже с его персоналом разбирались ответственные за него. Такие как например сам Гай. Он был ответственен за грузы, что перевозили поезда и должен был устранять все погрешности переправок.

Разумеется контора была не единственным оплотом своего мира и груз могли потерять на границе, где-нибудь стащить или он мог просто подвергнуться порче по дороге. Словом, вариантов была масса. Но вот обычно высчитать, где именно пропадает груз и найти виновных, все же получалось.

И теперь получалось, что виновными были те, кто работал на самих поездах. Не то нарочно, не то по оплошности, но все мирно сводилось к тому, что груз пропадает на самих поездах. У шефа от такого расклада даже все раздражение куда-то делось и краска немного спала с лица. Но все же, он все также пристально смотрел на ая, ожидая что тот ему скажет.

Но Гай молчал. Он просто не знал, что и предположить. Конечно вариант с потерей на одном из пропускных пунктов, или же на конечном тоже был вполне вероятен. Но сам светлый все же склонялся к версии с поездами. Пропал груз, оно и понятно. Рассыпали по дороге пакет сахара, ну два пакета, ну муки или соли. И что с того? В пути по средним подсчетам до пяти килограмм всегда пропадает и еще никто не умер и не лишился своей должности. А здесь разом пятьдесят и все тут…

И ладно если пятьдесят один раз, так уже невесть с какого времени. Словом, потери были огромные, и их никто не мог поймать. Не то продавали, не то принимали, не то все же что-то другое было в этих пропажах…

Вспоминалось то время, когда он сам был контролером. И тогда такого не было это точно. Может, конечно, и было на других рейсах, и просто он не знал. Ведь на его рейсе не было, а про другие он никогда и не расспрашивал…

Ведь какова работа контролера? Контролировать чтобы на твоем поезде все было в норме. Чтобы груз добирался до места назначения с минимальными потерями, и все сотрудники были живы здоровы. Сотрудники конечно не всегда были здоровы и порой он и сам доезжал до вокзала в измотанном как старая резина виде, но таких пропаж он никогда не замечал.

В любом случае что-то было не так с этими рейсами, и надо было разбираться. Но как? Он не представлял…

В голове тем временем больно щелкнуло и рыжий невольно нахмурился. Чтобы могло значит это странное состояние? Вроде голова не болит, но словно в ней какой-то механизм провернулся. Он попробовал понять в какой части головы конкретно, его так больно ударило, и понял только то, что ощущение пропало. Словно сбежало от его допытываний.

– Я жду ответа, – напомнил о своем присутствии, и спустив тем самым нерадивого сотрудника на землю шеф.

– Сэр, – прикусил губу Гай и задумавшись начал: – Думаю, мы не сможем решить эту проблему, пока сами не проверим что там да как, а это значит, что кто-то должен отправиться с одним из этих рейсов и на месте разведать ситуацию.

– И кого ты предлагаешь? – брови шефа взметнулись высоко на лоб. – И как я по-твоему должен отправить кого-то, даже не зная сможет ли этот кто-то разобраться с этим делом? У тебя есть кто-то на примете достаточно опытный и ответственный? Да и умным ему быть бы не помешало…

– Давайте отправим Гая Серебряка, – раздался за спиной Гая уверенный, но в тоже время сонный голос, заставив его обернуться назад.

В дверях стоял человек и смотрел на него сонными глазами. Было понятно что рабочий день вымотал этого светлого, но столь бесцеремонно влезать в разговор шефа с кем-то, мог позволить себе не каждый, даже зарекомендовавший себя годами отличной службы.

Это был высокий мужчина, но отдающие серым глаза его выдавали полностью. И если задуматься, то это был очень молодо выглядящий старик. Усталый взгляд говорил о том, что он видел в своей жизни достаточно, чтобы смотреть на все свысока, а спокойный уверенный голос сообщал что за свое место он не боится и в своих решениях уверен как никто другой. Светлые длинные волосы, белые джинсы и голубая полосатая рубашка не оставляли никаких сомнений. Это был Салантер, гордость всей конторы. Человек, а если подумать то все они были не людьми, про которого говорили что вместо мозга у него стоит супер-компьютер. Пентиум три тысячи, как иногда поговаривали вокруг.

Про него ходило больше слухов чем про того же Арида. Арид был начальником отдела отправки темной стороны и относился к одному из древних семейств: демонов-аристократов, как их обычно называли. Но способностями этого светлого поговаривали восхищался и он.

– Ты издеваешься? – однако взревел на него шеф, который как все знали не любил его до глубины души, но за что, никто точно не знал. – И как я его должен отправить? На каникулы к бабушке что ли?

– В командировку, – спокойно пожал плечами Салантер. – Семнадцатый идет на Табуку, туда и отправим с ним Гая. Леганда простая: бумаги там передать, отчеты проверить и так далее. Ну а он проследит, что да как, и оттуда сообщит нам все, а обратно поедет двадцать первым и присмотрится уже к нему. Навык подобной работы у него есть, как, что и куда что прятать нужно он знает, так что сможет проследить всю недостачу. А не сможет, значит, тут уже никто ее найти не сможет.

В кабинете повисла неуютна тишина. Мистер Франсис прикусил свою раздутую губу и внимательно осмотрел Гая со своего места. В его взгляде ясно читалось недоверие, но теперь оно было подкреплено еще и внешним видом бывшего контролера.

Все же Гай никогда не отличался крепким телосложением и рядом со своими коллегами с поездов как правило выглядел худым подростком. Но это никак не влияло на его карьерный рост и более того, от всех его коллег его отличала скорость с которой он выполнял все задачи и разумеется точность. Ведь за каждую работу он брался как в первый раз и боясь допустить ошибку мог проделывать одну и туже проверку многократно.

– Подготовь ему легенду, – наконец сдался шеф и почувствовав на себе удивленный взгляд Салантера, пояснил. – Ты придумал, ты и делай. Только смотри мне, дело все не угробь! Да и парня тоже, какой-то он все же странный для работника поезда…

Гай поперхнулся воздухом. Как он и думал, ему не доверяют из-за внешности. Он хотел было что-то возразить, но почувствовал как его берут за правое плечо и силой выталкивают из кабинета. Шеф на него уже не смотрел уткнувшись в другую паку, а в коридоре до его собственного мнения никому дела и вовсе не было.

Уже в коридоре, когда дверь кабинета за ними захлопнулась, и они прошли несколько шагов в сторону, на лице мужчины появилась глубокая морщинка поперек лба. Салантер задумался над делом, и оставалось только ждать его нового развития.

Все же если он за что-то и брался, то оставалось только надеяться, что тебе дадут слово чтобы вставить свою точку зрения. Про этого человека говорили, что он был способен придумать план с развитием на несколько дней и с разными вариациями. Но в данный момент этого не требовалось и оставалось только понять, что конкретно задумал светлый.

– Я сейчас в отдел кадров, возьму там документы на тот регион и переправлю их, – наконец заговорил Салантер, посмотрев на грустного и немного растерянного Гая. – В общем план таков: поедешь переправлять документы на месте, так как к нам, якобы, они нормально дойти не сумели. Оттуда поедешь уже с ними. Между поездами у тебя будет полтора часа, успеть ты должен именно на свой и никак не иначе. Иначе догоняй на попутках. И один ты поехать не сможешь, так как что-то с этими поездами не то творится и не в грузе дело.

– А в чем? – не понял Гай. – На этих поездах кроме груза ничего особенного и не возят. Пассажиры редкие, и как ни крути все вертится именно вокруг груза.

– Только вот груз самый банальный, – отчасти согласился с ним Салантер, но и заявил свое веское слово. – В общем, рисковать не следует. С тобой темный поедет, Бик Тоус зовут, отсидка три с половиной года, за что не спрашивай, был приговорен на шесть лет, за что не спрашивай и три года…

– За что не спрашивать, – кивнул Гай, поняв к чему ведет светлый.

– Быстро схватываешь, – дружески улыбнулся Салантер. – Встретишь его завтра на вокзале. Почему, тоже не спрашивай.

– Так семнадцатый завтра выезжает, – грустно напомнил Гай. – У меня с этой работой бумаг выше крыши, и половины до завтра не рассортирую…

– Перекинь на кого-нибудь, – отмахнулся Салантер, сладко потянувшись и смотря куда-то в угол коридора. – А еще лучше, я тебе кого-нибудь пришлю. Сегодня, вечером. Или завтра утром. Все же сейчас студентов много, так что и практику можно посчитать, или перекинуть какого-нибудь студента в другой отдел, а оттуда человека на проверку твоих бумаг, – он сладко прищурился, явно предвкушая как за счет работы Гай, уменьшить количество своей собственной и при этом остаться в выигрыше. – Только самое необходимое подготовить не забудь. – будто вспомнив, посмотрел он на Серебряка. – Неделя туда, неделя обратно, думаю, управишься. И самое главное…

Он неожиданно повернулся к нему лицом, и серьезно посмотрев Гаю в лицо, заметно нахмурился. Гаю подобный взгляд не понравился и молодой работник немного поежился. Все же никто не мог гарантировать его безопасность от самого Салантера.

А что на уме у этого старика, а то что Салантер был стариком по возрасту в полном смысле этого слова по их меркам, никто не скрывал. И даже сам светлый не стеснялся подобного представления о себе.

Но сейчас глаза его были пронзительнее, чем у многих молодых, и словно года из них куда-то выветрились. Бледный цвет казался естественнее любого другого, а лицо поражало отсутствием сильных эмоций.

– И самое главное, – проговорил Салантер в пол голоса, стараясь чтобы его услышал только Гай. Он начал с повтора, и делал небольшие паузы в своей речи, будто подбирая нужные слова. – Обо всем докладывай мне. Обо всем, начиная оттого, что покажется несущественным и заканчивая чем-нибудь странным. И нив коем случае, не выпускай из виду Бика Тоуса. Поверь, лучше знать, чем он занимается. И самое главное, постарайся не расслабляться в этой поездке ни на секунду. Тем более если с самого начала покажется, что все в порядке.

– Хорошо, – только и нашелся что ответить Гай, смотря на него широко раскрытыми глазами.

В первый раз ему выпадала столь странная миссия. Опасения Салантера невольно передавались ему, дергая за все ниточки его нутра и крича о том, что если дело не чисто, то может быт и опасным. А опасности были разные, и те которые он даже предположить не мог, пугали светлого больше всех остальных.

Работая контролером он горя не знал работая на своем рейсе и порой даже уставая от однообразности работы. Впрочем и полностью однообразной эту работу назвать было просто нельзя, так как никто не был уверен что морской зверь не вынырнет из реки и не решит полакомиться их составом. Или что горные эльфы не решат поиграть в ковбоев и не нападут на состав, сами зная что после придется долго извиняться за свое поведение. Словом всего и всегда было много, да от повышения застраховаться все же не получилось.

Он до сих пор отчетливо помнил как это произошло: пришел на работу после выходного, а там прислали ведомость явиться в соответствующий отдел. Отправился узнавать и узнал на свою голову, что остаться на месте без вариантов, так как все равно сместят, ведь есть люди на теплое местечко. И эти «люди» уже давно на него метятся и подрубают все концы. Подкопать под Гая не сумели, вот и пожаловались на верха что такой хороший работник на таком гиблом месте сидит. А там посмотрели, поверили и покачав головой начали исправлять оплошность. А именно отправлять Гая Серебряка на скорое повышение, учитывая что предыдущий начальник с его места еще за неделю до этого случая подал рапорт об отставке и только ждал когда ему пришлют долгожданную замену.

И вот теперь тот день вспоминался ему как какой-то кошмар. Но с другой стороны, данное задание могло принести и свои плоды. А именно: он снова прокатится на поездах и возможно немного развеется от всей этой офисной работы. Получалось что-то вроде двух недельного отпуска за счет конторы, и звучало крайне привлекательно.

Он пожевал довольно тонкую губу и решив про себя все же не спешить с выводами относительно задания, неловко улыбнулся. Салантера это поведение видимо порадовало и он, хлопнув его по плечу будто старого друга которого пытался подбодрить, направился прочь по коридору в сторону собственного кабинета.

Светлый проводил его взглядом и сглотнув отправился к своему кабинету. Было еще очень много дел, прежде чем можно было отправляться домой. А назавтра обещался и ранний подъем, ведь поезда даже в неделю бессилия ездили по расписанию. Железных зверей не могло ничего остановить, кроме как свороченные напрочь рельсы. Но и это обстоятельство они могли преодолеть. Все зависело только от опытности загадочного машиниста, что сидел в голове поезда и начальника самого поезда.

По коридору Гай шел в гордом и вполне уместном одиночестве. Предстояло найти себе замену на добрые две недели, хотя этим обещал заняться Салантер. А если он обещал, то как было известно всей конторе, он это сделает.

Коридор по вечерам иногда оставался без света, так как кто-то особо умный додумывался вырубить его в другом конце помещения. И потому идти в полутьме было делом привычным, а так как Гай привык ходить по движущимся поездам, что по ночам тоже могли ехать в кромешной тьме и без освещения в самих вагонах, то он мог спокойно ориентироваться на месте по которому ходил более двух раз. Да и глаза его вполне отчетливо научились различать общие силуэты в темноте. Это конечно тебе не демоническая способность видеть в темноте как днем, но и не слабая стадия куриной слепоты, которой обычно страдали светлые.

Не дойдя до кабинета шагов десять он невольно съежился, когда перед ним в темноте мелькнуло что-то бледное. Он резко поднял глаза с пола и понял что от него быстрым шагом удаляется некто, кого раньше в коридоре не было. Он был уверен что человек появился только сейчас, и посмотрев по сторонам, сделал несчастные десять шагов до своего кабинета. Как получалось, человек вышел либо из его кабинета, либо из кабинета напротив. Вот только его кабинет должен был быть закрыт.

Дернув ручки собственной двери, он удивленно посмотрел на нее и понял, что она не защелкнута до конца. И открыть нельзя, так как замок все же сработал, но и оставить ее закрытой наполовину он не мог. Он отчетливо слышал уходя из кабинета как дверь хлопнула и замок защелкнулся на все свои составляющие.

Но с другой стороны, он мог и не обратить на дверь особого внимания, и потому захлопнуть ее сравнительно плохо. В конце концов, в дверь все равно бы никто не зашел без него самого.

Отперев дверь и пройдя в кабинет, в котором включился свет, он сел на стул и положив папку что держал все это время перед собой, невольно нахмурился. В последнее время это была одна из его излюбленных привычек, так как видеть подвохи во все и всегда он умудрялся крайне отчетливо. И именно он на свою голову подсчитал общую потерю груза и сам ужаснулся этим цифрам. А теперь сам поедет разбираться с ними вначале на станцию Табука, а потом еще и обратно.

Он мог похвастаться тем, что знал о поездах ровным счетом все, что только можно и надо было знать. Ведь сам проработал контролером не меньше пятидесяти лет, и при этом считался самым молодым но и одним из самых опытных контролеров. А это вам уже не шутки какие-нибудь там.

Все же знаний ему больше чем хватало. Наверное разбуди его ночью и задай любой вопрос о маршрутах, устройстве поездов, его работниках и вообще любой из области перевозок этим транспортом, и он дал бы раскрытый и полный ответ не колеблясь. Но просидев на новом месте с пол года, он неожиданно осознал, что если с его маршрутом все всегда было чисто, то с чужими все было далеко не так гладко. Или ему просто так казалось? В любом случае, на его поезде никогда не переводился сахар с крупой, так как не всегда рассыпанный продукт отправлялся дальше или терялся по дороге, а порой укладывался в шкафчик для персонала и работники никогда не тратились на эти пустяки.

Потери были всегда и на его маршруте. Брали тонны, довозили тонны без двух-трех килограммов. Но иногда конечно случались и иные промашки из-за чего в бумагах часто роились не точности. Так в один прекрасный раз они перевозили куриные яйца. Попросили, приказали, велели перевести от одной точки до другой. Это не более суток пути, так что продукт не успел бы испортиться, а на точке он был нужен именно в подобном виде. Так что загрузили целый вагон ячейками и порешив что сколько перебьется, отмывать будут ребята на точке, так как их все-таки проблемная просьба была, отправились. А жара стояла такая, что боялись что и половины не довезут. Не смотря даже на то, что в вагонах прохлада стояла.

Но довезли, ни одного не разбили сами. Только довезли пол вагона цыплят. С половины груза вылупилось и радостно щебетало бегая по всему вагону. Конечно выгребать скорлупу и мять вагон ребят на точке все же доставили и даже в презент пару десятков яиц да цыплят урвать смогли, но разгрузка была впечатляющая. И даже из конторы присылали на точку человека, разбираться почему ехали «яйца», а приехало «диетическое куриное мясо». Проще говоря, цыплята.

На точке правда их все же вырастили, так как растут довольно быстро и мясо бегает на ходой конец, и яиц больше чем привезли бы. Но тот случай сам по себе надолго отпечатался в мозгу светлого. Как что-то совсем уж из ряда вон выходящее.

Улыбнувшись добрым воспоминаниям он потянулся и достал из нижнего ящика стола сигареты. Сев поудобнее на крутящемся стуле, он тяжело закурил.

Хотелось конечно навести кофе, и шоколадку съесть. И даже вероятно пойти домой и уснуть до завтра. А завтра пойти на работу, сесть за стол и работать. Да только такого уже точно не будет. Разумеется только по тому, что ехать надо и надеться на лучшее обязательно. Что еще скажешь тут? Начальство оно всегда начальство, а подчиненный как повезет…

Было еще необходимо подготовить кружку, книгу и парочку газет. Обязательно запастись сигаретами, все же не на пути ведь покупать. Еду, на первый день, а дальше покупать надо. Значит денег… А что еще? Полотенце, зубную щетку? Или обойтись книгой по мелким заклинаниям чтобы сэкономить место? Хотя, лучше все полотенце и зубную щетку. Это и надежнее и приятнее будет, чем разбираться из чего срослось полотенце, из каким материалов, или же отчаянно думать, что за привкус дает наколдованная щетка. Хотя ничего конкретного конечно думать не стоит…

За своими размышлениями он перестал замечать что-либо вокруг и невольно вздрогнул, когда дверь его кабинета негромко хлопнула.

– Чего грустный? – вошел в помещение блондин, деликатно постучав после вопроса в дверь. – Что-то случилось?

– Ага, – кивнул Гай, поморщившись на него. – Гаврила, вот скажи, тебя когда-нибудь в командировку отправляли?

– Само собой, – немного постояв в двери, все же прошел в кабинет блондин и сев на стул перед Гаем, задумчиво сложил перед собой руки. – А что случилось? О чем задумался?

– О братьях наших меньших, – пожал плечами Гай. – О поездах точнее. Просто, слышал, у нас грузы с двух рейсов постоянно пропадают…

– Ага, – кивнул Гаврила, встав и подойдя к небольшому столику в углу на котором стояла кофеварка. – Семнадцатый и двадцать первый если не ошибаюсь, – прищурился на него блондин, наливая себе в бокал кофе. – Слышал там совсем все плохо, что до пятидесяти килограммов груза за раз пропадает. А порой и больше. Но думал, что это преувеличение.

– В том то и дело что не преувеличение, – без особого энтузиазма подтвердил Гай. – И мне завтра ехать на одном из них, а возвращаться на другом…

Гаврила посмотрел на него каким-то загадочным, даже в какой-то степени оценивающим взглядом и не мигая отвел взгляд обратно. Было видно, что он не мало удивлен подобным заявлением. Не то тоже не мог представить что Гай может справиться со своей миссией, не то просто сама идея подобной командировки его напрягает.

Но одно Гай уловил точно, так это необычайную схожесть между Салантером и его другом. Оба были блондинами, у обоих была мания на светлые вещи. Оба носили длинные волосы, и по структуре они были у них похожи. Только у Гаврилы немного все же в золото отдавали, а у Салантера как он успел сам убедиться были чисто-белые. Но лица были схожи, а взгляды практически идентичны. Словно один и тот же человек, или может очень близкий родственник…

– Значит, завтра на семнадцатый садишься? – уточнил Гаврила вырвав его из собственных мыслей, и получив одобрительный кивок, прикусил губу. – Дело жареным пахнет. Потеря груза на лицо, состав отрекается, и никто не сказал, что это не они сделали… Ты хоть не один едешь?

И снова Гай нахмурился. Снова дала знать о себе приобретенная не так давно привычка, от которой уже во всю начинали болеть глаза и лоб. Но дело было не в привычке а в блондине. И откуда собственно это Гаврила, как известно к поездам имевший отношение только как к отправочным средствам своей команды, имеет точное представление о их передвижениях? Конечно по долгу службы мог и выучить, да только на его должности транспорт для команды не выбирают. Могут покричать чтобы отправляли по какому-либо предпочтению, но совершенно другой отдел разбирается есть поезда или нет, и поедет сотрудник на каком-либо из них, или не поедет. Так что учи не учи, а толку от этого, если ты конечно не связан с этим видом транспорта напрямую, никакого.

Но Гаврила судя по всему решил все-таки выучить. А вот он, Гай, так и не выучил, хотя контролирует все перемещения транспорта и грузов на путях. И не просто на путях, а на всех путях принадлежащих конторе. И было их не мало как не считай.

Но больше всего рыжего все-таки удивляло не то, что все видят в его задании что-то темное, и не то, что на путях пропадает груз и он должен понять почему так происходит, и кто виновен, а то, что Гаврила невероятно схоже размышлял на тему его проблемы с Салантером. Словно они вместе обговаривали все возможности данного мероприятия и пришли к одному и тому же выводу.

– С некоим Биком Тоусом, – угрюмо проговорил он, внимательно следя как блондин садится на против него на стул.

– Темный? – осторожно уточнил Гаврила и получив утвердительный кивок задумался. – Легендарный тип, ничего не скажешь. Значит, дело и вправду опасным может оказаться.

Светлый замер, широко раскрытыми глазами смотря на своего друга. На своего друга, который откуда-то знал его временного напарника, хотя он сам услышал о нем впервые. И после этого Гаю предлагают не волноваться и мирно делать свою работу? Он уже и не знал: негодовать ему по этому поводу или может быть действительно, плюнуть на все и мирно ехать на своем семнадцатом, куда тот его повезет.

Но вот любопытство его раздирало до самых костей, отчего руки стали заметно дрожать.

– А кто он такой? – спросил Гай, туша сигарету в пепельнице стоящей на столе. – Ты что, его знаешь?

– Ему пожизненная светила, – пожал плечами блондин, кривясь от едкого табачного дыма.

Гай хорошо знал что Гаврила не курит. Не было у него подобной дурацкой привычки, как и у большинства светлых конечно. Но вот сам он иногда просто не мог сдержаться. Научился курить он только ездя на составах, а там где курили все, и нервы от одной конечной точки до другой требовались казенные и в огромном количестве, никотин обычно хорошо снимал все напряжение. От него и мыслись становилось легче, и свободные пять минут было чем занять.

А порой сигареты были и вовсе травяные, какие иногда по блату оказывались у темных, и которые били в голову сильнее, чем самые крепкие сигареты.

– На земле правда, – добавил он, немного подумав. – А у нас так, шестидесятью годами отделался, и то кажется, и вовсе по амнистии через три с половиной года вышел.

Гай невольно сглотнул посмотрев другу в лицо, и произнес подавленным голосом:

– А Салантер сказал, что ему шесть лет грозило…– чувствуя как бледнеет признался он.

– А Салантер знает что говорит, – словно передразнивая, произнес Гаврила отпивая из своего бокала кофе. – Он на самом деле просто тебя пугать не хотел, вот и все. Ты лучше соберись как следует, может там и вправду ничего страшного не будет, но береженый беречься забывать не должен. Сам знаешь.

– Вот блин, влип так влип, – прикусил губу Гай, уронив голову на стол и немного полежав так, снова поднял глаза на друга и задумчиво сощурился. – Слушай, ты ведь не только за кофе я так понимаю приходил. Что-то случилось?

То, что Гаврила пришел не только ради быстрорастворимым кофе, он понимал прекрасно. О визитах светлого ему поведал еще предыдущий работник, сообщив что более быстрого способа добраться до отделов смерти для светлого не существует. И только поэтому он мог приходить каждую свободную минуту, если ему начать объяснять, что его просьбы мягко говоря не выполнимы. А они и правда были не всегда выполнимы, ибо порой заданий для белокурого улыбчивого парня просто не было. Но не посылать ведь его с просьбой спросить скрепок из нижних отделов? Это было просто напросто невозможно.

Так что, если Гаврила появлялся на пороге его кабинета, это могло означать только одно из двух: либо ему надо узнать что-то о грузах и маршрутах отдельно взятых поездов, либо ему позарез нужно что-то в отделах смерти. И если выпадало второе, то разумеется было нужно задание. Так как ребята из тех отделов не особенно любили или же жаловали гостей.

Вообще контора представляла собой некий улей разделенный на три части: темные, светлые и сотрудники смерти. И если темные и светлые между собой как-то перемешивались и спокойно работали сплоченной командой, то работники смерти были совершенно другим звеном всей сети. И с какого перепугу они делили одно здание со всеми прочими, оставалось только загадкой ответ на которую зарывался где-то глубоко в недрах истории.

Ну а Гай в случае с работниками смерти был самым прочным звеном, как ни суди. Ведь только его отдел контроля за грузами и передвижениями, имел прямую связь с теми ребятами из отделов смерти. Все же поезда рушатся, поезда взрываются. Рельсы дают трещины и неминуемо можно получить смерть кого-нибудь из сотрудников. От нее никто не заинтересован. И как ни суди, поезда были единственным местом, где между темными, светлыми и самой смертью не было третьих лиц. А значит и отчетами двум отделениям приходилось обмениваться чуть ли не каждый день.

Но Гаврила все же тянул, делая вид что ему жутко неловко. Все же он пришел что-то просить, и хорошо если от него шоколадку дождешься, а то ведь и вовсе только спасибо. С другой стороны конечно, обратись к нему и он сам тебе десять раз поможет и спасибо не спросит, но со своей стороны добрых дел он по какой-то причине предпочитал не записывать.

– Ну да, – наконец сдался блондин, хитро улыбнувшись другу. – Если вкратце, то у меня есть подопечный, зовут Агапий Тенор. И тут такая дилемма: я его направил по вызову к какому-то мужчине, которого наша контора отчего-то не знает.

– Не знает? – сощурился на него парень. – Что-то у нас прорех как блох на дворняге. Ладно, продолжай дальше.

– Ну, так вот, – отпив из своего бокала кофе, немного задумчиво продолжил Гаврила. – Он туда прибывает, мне отзванивается и заявляет, что, во-первых, их двое, это близнецы двадцати одного года и, похоже, они наполовину демоны. У одного появились первичные признаки в виде хвоста, за последний год.

– Близнецы, а признаки у одного? – не понял Гай. – Подожди, ну так ведь близнецы ношу пополам делят. Нам так еще в академии объясняли.

– В том-то и проблема, – прикусил губу Гаврила. – Что близнецы ношу пополам делят. Да и сам представь, как полукровки могли быть не замечены конторой? Быть не может. Чувствую, жареным пахнет, и при том не мясом, это точно. Но я к тебе вот по какому делу пришел. Ты меня в отдел смертей направить можешь?

И снова отдел смертей. Гай невольно сощурился на него.

Конечно, он прекрасно понимал, что если Гавриле что-то надо в отделе смертей, значит, на то есть причина и спрашивать ее порой просто бесполезно, так как он и сам не всегда понимает что и как у него в голове устроено. Но в очередной раз придумывать оправдание для тамошних ребят было как-то обидно. Все же, они самому Гаю уже не раз высказывали, что ни бумага, ни скрепки им не нужны, и никаких собак благополучно умерших где-нибудь в четырнадцатом веке они искать не собираются. А собственная работа у него не всегда имелась под рукой.

И вот в очередной раз, Гай помоги и не бунтуй понапрасну, ибо без твоего веского слова светлого просто выпихнут из отдела и не спросят, чего забыл там. Называется хочешь выручай, не хочешь через час снова придет, и посмотрит что у тебя с утра пораньше командировка назначена.

Но как бы не было велико раздражение рыжего, несомненно было только одно: друга надо было выручать. Но вот только как? Да просто, дать ему отчеты которые валяются так как их все времени нет отнести в отдел и пусть себе в Штирлица играет. Все же на счастье именно в этот день они оказались готовы, и из-за недостачи на семнадцатом и двадцать первом, до смерти каких-то куриц на девятнадцатом просто не было никакого дела. А вот ребята из отдела смертей все равно припомнят задержку на сутки, так пусть себе читают и наслаждаются.

Но только, до безумия было интересно узнать, что там да как творится у Гаврилы. Что же он все-таки задумал узнать в этом отделе? Ведь не думает же он, что его неопознанные близнецы уже давно почили и сидят в квартире на правах беглых духов. Просто абсурд какой-то полный получался…

Но на пороге еще и отъезд был, а значит надо собираться, сигарет в конце концов покупать, не в пути ведь их брать все-таки… Да и просто не особо интересно, что такого важного он узнает в чужом отделе и за что потом вполне вероятно влетит самому Гаю. Все же, когда не знаешь, легче говорить что ты не был в курсе.

– Слушай, – наконец начал он, немного прояснив собственные мысли, и придя к выводу что для себя пользу от визита Гаврилы тоже получить надо бы. – У меня тут с этими поездами и этим темным совсем голова кругом идет. Может, поможешь советом каким? Как мне себя лучше вести в этой командировке?

– По легенде себя веди, – строго сообщил Гаврила, все еще ждущий своего направления, но явно решивший все же помочь другу. – У тебя легенда какая?

– Бумаги перевезти и проверить, которые якобы до нас плохо доходят, а поезда мимо идут…

– Вот ей и придерживайся, – загадочно улыбнулся Гаврила. – Только учти, если что там не так, то бумаги как зеница ока береги. А то еще раскроют, потом бед не оберешься…

Рыжий невольно улыбнулся и невольно замер, боясь произнести даже слова. За дверью кто-то прошел. Осторожно посмотрев на электронные часы стоящие на краю стола, он нахмурился. Зеленые цифры упорно показывали начало восьмого вечера. Значит часть сотрудников собиралась домой, но странное предчувствие, яростно кричащее что что-то не так, твердо сообщало что надо быть осторожным. Отчего-то его собственное воображение играло с ним злые игры, давая картинку будто за дверью кто-то стоит и прислушивается к их разговору.

Но Гаврила сидел так же тихо как и он и хмурясь, прислушивался к шагам за дверью. Мимо кабинета прошли неизвестные работники, чуть погодя еще несколько человек. От них никуда нельзя было скрыться. Просто люди которые спешили домой после очередного рабочего дня.

Конечно все сотрудники были далеко не людьми, но рабочий день был нормирован и потому пересиживать в кабинете по половине лишнего часа никому не хотелось.

Гай смотрел на своего собеседника, стараясь угадать, что творится в голове у него. Но по серьезному лицу светлого ничего прочесть было просто невозможно. Оно было сосредоточено и на чем оставалось загадкой.

Наконец покачав своей светлой головой Гаврила отпил еще глоток из своего бокала и неожиданно словно услышав что-то новое и совсем странное напрягся по новому. На молодом лице пролегли глубокие морщинки, а глаза сузились словно он пытался рассмотреть что-то совсем мелкое перед собой.

Однако до Гай не доносилось ровным счетом ни звука из-за двери, и в кабинете кроме них больше никого не было. Тишина становилась просто невыносимой, давя на нервы обоих светлых с невероятной силой. Оба не могли понять что за странное ощущение тревоги бьет по их расшатанным нервам, и почему именно в этот момент. Конечно для Гая это могло означать страх перед поездкой. Все же он очень давно не имел ничего общего с командировками на дальних маршрутах, а неделя в один конец и неделя обратно после полугодового просиживания в кабинете были для него крайне дальней поездкой. Но что заставило напрячься Гаврилу? Этот вопрос так же как и многие другие оставался открытым и требующим разъяснений.

Но уже в следующее мгновение лицо Гаврилы снова стало прежним, и блондин поднял глаза на напрягшегося от такой резкой перемены парня.

– Слушай, – начал он, облизав сухие губы, и будто что-то вспомнив. – А кто контролер на семнадцатом? Не Игнат случаем?

– Нет кажется, – замялся Гай немного придя в себя, и напрягая свою не столь хорошую по собственному мнению память. – Игнат еще при мне на повышение пошел. А там сейчас уже год как кто-то другой сидит. Не то Сидор, не то Алеха…

– Не то пиво не то водка, – охотно кивнул Гаврила, но взгляд его был не столь веселым как шутка. – Просто ты будь осторожнее, а еще лучше, держи меня в курсе дела. Я чем смогу, тем и помогу. Тебе Салантер какие-нибудь инструкции оставлял?

– Ну да, – замялся рыжий, на этот раз, припоминая не такой далекий как возможно хотелось бы разговор с гордостью всей конторы. – Его держать в курсе дела. И никого более.

– Еще и меня держи, – резко заявил Гаврила и немного подумав проговорил уже осторожнее: – И уточни все-таки, кто там, в проводниках сидит. Если Сидор, то я за тебя не беспокоюсь, а вот если Алеха… То тогда, береги голову, а то можешь без нее воротиться.

Гай нервно сглотнул. Версия по поводу возвращения без головы его совершенно не устраивала, а потому требовала иного разрешения. Конечно он сам был знаком со многими контролерами и проводниками. Все же сам проработал немало в той же должности, но не мог поручиться за то, что его бывшие коллеги отнесутся к нему с добром и пониманием. Но и верить Гавриле отчего-то не хотелось.

Все же Гаврила как ни крути, но работал в отделе по исполнению желаний, и с контролерами никаких дел иметь просто не мог. Конечно с ними мог иметь дело Салантер, как начальник отдела отправки светлой стороны, но к нему светлый никакого отношения не имел. По крайней мере по собственному убеждении.

И снова Гай пришел к тому с чего начал. Он откинулся на спинку стула, и недолго думая вернулся мыслями к собственным проблемам. А именно к грузу. Он тщательно припомнил все результаты проверок данных рейсов и неожиданно для себя понял неясную закономерность, которая до этого была не приметна, словно уголек в темноте.

– Гаврила, – проговорил он, немного смутившись собственной догадки. – Слушай, а чего опасного может быть на рейсе, который продукты перевозит?

– Только продукты? – усмехнулся в ответ, не в меру развеселившийся Гаврила. – А то сам не знаешь, для чего продукты могут пропадать. Продают они их или нет, одно ясно. Много денег на перепродаже товаров питания не заработаешь, а вот что за продукты… К слову говоря, – он невольно задумался. – А что именно пропадает? Не помнишь?

– Соль, сахар и свечи, – напряг память парень. – Я наверное еще и соль куплю. Мало ли чего…

– Вот именно, – кивнул блондин поднимаясь со стула, и поправляя полы длинного плаща. – Если бы пропадало всего понемногу, понять можно было бы, а тут явно что-то не чисто. Так что, держи меня в курсе событий, авось чем и пригожусь.

Он виновато пожал плечами и вопросительно уставился на начальника отдела по отправке и приемке грузов. Весь вид светлого говорил, что он намерен идти в отдел смертей и что ему надо получить работу для этой простенькой прогулки.

Гай только и смог тяжело вздохнуть и взяв с края стола несколько папок, протянуть их другу. Все же светлый никогда не забывал зачем приходил, и это обстоятельство проявлялось у него во всем. Если он зашел за скрепками то без них не уйдет, и тем более если эти скрепки он несет к ребятам из нижних отделов.

Парень все время лез не в свое дело. Все его коллеги могли сутками не вылазить из собственного офиса, а этого можно было считать за радость поймать на месте. Его не волновало ни начальство, ни работа, но он все умудрялся успевать сделать. Отчеты как говорили ребята из канцелярии, были благополучными, а результаты работы более чем удовлетворяющими. Но все же, вместо того, чтобы ходить по всем отделам и выискивать коварные замыслы врагов, по мнению Гая, проще было сидеть в офисе и дочитать таки книгу, что он взял у него еще три месяца назад и успешно даже не открывал.

Но тот молча взял в руки папки, проверил и улыбнувшись шире прежнего, немного поклонился в знак благодарности. Его манеры всегда вызывали много вопросов и наигранная аристократичность порой раздражала многих в его обществе. И все же, ни от кого нельзя было услышать что-то плохое о светлом. Пожалуй, его не любили только зазнавшиеся и уже довольно старые сотрудники конторы. Те, кто не воспринимал молодежь себе в ровню.

Долго они не прощались, после чего Гаврила вышел из кабинета, оставив парня наедине со своими мыслями. А мыслей у того было более чем предостаточною

Разложив все папки по мере надобности в других отделах, он тяжело вздохнул, и одев на плечи кожаную куртку, а на плечо небольшой рюкзак, направился домой. Оставлять кабинет на долгие две недели было не опасно, но что-то ему не давало покоя.

Часы на столе мирно показывали свое время, а папки отблескивали всеми цветами радуги, создавая впечатление, словно стол накрыт лоскутным одеялом. Но одеяла не было, а вот тяжесть на душе была.

Он вышел из помещения и медленно направился к лестнице. Длинный коридор молчал, и только эхом отзывались его собственные шаги. Сердце стучало как бешеное, готовое вырваться из груди.

Только спустившись по лестнице на первый этаж, он вспомнил, что в здании есть лифт. И что он хотел кому-то еще позвонить из офиса, но успешно про это забыл.

Проходя мимо пропускного окошка, он заглянул в него и расписавшись в подложенном под руку журнале, отправился домой. Все это короткое время пока он водил шариковой ручкой по бумаге, Гай ощущал на себе чей-то взгляд, но сколько бы раз не оглядывался, не видел никого кроме уставившегося в журнал охранника.

Но тому до рыжего парня не было никакого дела. Он мирно читал свою толстую книгу и только пожелал удачного вечера, проверив подпись уходящего.

На улице был уже вечер, ясный и теплый. Вокруг шумели машины и люди. Вывески над магазинами светились неоновыми огнями, заманивая к себе уставших сотрудников конторы. Интересный симбиоз магии и технологии включали загадочные названия магазинов и улочек. Но на них светлый не обращал никакого внимания.

Плечи под кожаной курткой немного устали и требовали немедленной разминки. Но мысли уходили куда-то далеко. А именно, к предстоящей поездке. Снова к той самой поездке и никуда от них нельзя было деться.

Глаза упорно рассматривали яркие огни названий, пока не заметили нужную. Небольшую вывеску всеми любимого в конторе круглосуточного магазинчика. Добрая половина конторы закупалась в этом магазинчике, словно другого поблизости не было. Но на самом деле все дело было в хозяине магазина.

Это бывший военный. Военные в конторе сами по себе являлись странными существами. Темные, светлые, в них не различалось никакой разницы. Испитые жизнью лица и вечно молодые глаза делали их возраст не различимым. Но ни одной работник конторы не хотел быть на их месте. Военными здесь называли самых серьезных и бесстрашных тварей, подчиняющихся самым главным, над конторой. Это были твари способные убивать своих, но призваны были напротив, защищать.

И светлый, владелец лавки был одним из них, и его собственный дядя, о котором он почему-то не вспомнил за целый день ни разу. И это не смотря на то, что тот возможно мог бы ему помочь прояснить много деталей.

Но предстояло купить чего-то съедобного, сигарет и соль. Больше всего его самого напрягала пропажа соли из груза. Особенно тот момент, что пропадала она подчистую вместе с сахаром и свечами. Как это все было связано между собой, он не представлял, но отчего-то догадывался, что персонал поезда приложил к этому руку.

– Зачем же вам столько сигарет, молодой человек? – уточнил у него продавец, пакуя покупки в белый полиэтиленовый пакет.

– Завтра в долгую поездку еду, – усмехнулся Гай. – Вот, решил запастись, чтобы потом не мучаться.

– Завтра в поездку, а вы килограмм соли покупаете? – нахмурился уже не молодой светлый. – Соль, она нечисть изгоняла с давних времен. Неужто решили пакость мелкую погонять?

– Чего соль? – напрягся Гай и замялся.

Про соль рассказывали еще в академии, на первом курсе, и военный должен был подобный курс знать наизусть. Вот на лекциях о мелкой нечисти, которая порой даже не учитывается, Гай предпочитал разве что не спать, но какую-то мелочь все же запомнил о соли. Например, кинул щепотку в тварь мелкую, она и растворилась. А если круг вокруг себя начертить, то и более крупной тварюге из темной стороны неприятно будет. Но это с условием, если конечно круг ровный, а не овал, или скажем квадрат…

И вот, пропадала соль. Пропадала, а ее покупать с поезда глупо. Особенно терять по пути. Она хоть и ценнее золота порой оказывалась, но стоила всегда копейки. И не просто копейки, а самые что ни на есть мелкие.

– Давайте два килограмма, – проговорил он, сглотнув. – А чем еще нечисть изгоняют?

– В черно-белом мире ничем, – проговорил старик, поправив светлый локон выбившийся из жидкой челки, и его глаза метнулись куда-то за витрину.

Гай проследил за его взглядом и увидел улицу. По ней шагали прохожие, проехали несколько машин. И ничего. Вновь повернувшись к старику он почувствовал на себе серьезный взгляд военного. Тот смотрел молча, но с какой-то мыслью сидевшей на самом дне серых глаз.

– Но, если что так, то книги в академии покупали? – наконец продолжил он, серьезным тоном. – Вот и перечитайте, а лучше с собой на дорожку возьмите. Но, знаете ли, лишним никогда не будет и самому ухо востро держать.

Гай только кивнул. Вот тебе и ответ какую книгу лучше всего с собой в дорогу взять. Ну, конечно же, старый добрый справочник по ритуальным элементам и устранениям нежелательных элементов. Не физика конечно, но тоже почитать можно.

Конечно поведение старого военного его обеспокоило больше прежнего, но порой и у продавца нервы шалить могут. Да и мало ли чего он увидел за стеклом. Гай выкинул из головы все странности и уставился на прилавок, соображая что еще ему надо купить на дорогу, чтобы потом не жалеть что что-то забыл.

 

Глава 3

 

Что было с Гаем, Гаврила уже не видел. Взяв папки, он задумчиво и почти не замечая ничего вокруг, прошел по длинным коридорам мимо многих открытых и закрытых дверей. Для него было необходимо хоть в чем-то разобраться, и первоначально со странным обстоятельством задания Агапия.

Ситуация усложнялась тем, что все обстоятельства он знал исключительно со слов темного. Конечно можно было многое что предположить, но одно светлый знал точно: телепортация на зрение и сознание темных не влияла. А значит ничего перепутать Агапий не мог. Темные вообще отличались своей невероятной выносливостью. Телепортация могла довести до переломов, или же галлюцинаций у многих представителей конторы с обеих сторон. Но темные от подобного были застрахованы.

А значит следовало опираться на его слова. И слова эти были совсем не утешающими. Выяснить что там, на земле, есть незарегистрированный один человек не самое страшное, но узнать, что их двое и они видимо полудемоны, было еще страннее.

Вокруг сновали ангелы, демоны, попалось несколько бесов. Средний рост, копыта и, хвосты и рога. Все как полагается. Они шли и о чем-то оживленно беседовали. Один все время смеялся, а второй что-то рассказывал чуть ли не захлебываясь собственной слюной.

– … а общем похоже жизненную силу похищают…– донеслось откуда-то со спины Гаврилы и светлый резко остановившись, посмотрел назад.

За спиной стоял черт. Самый натуральный: низкий, лохматый как нестриженная коза, с немного витыми рогами и тяжелыми копытами. Он стоял возле стены и улыбаясь выставлял напоказ квадратные зубы. Перед ним стоял высокий парень с черными волосами до пояса и странным угловатым лицом.

Гаврила прошел мимо них даже не заметив этой парочки, но сейчас их разговор заинтересовал светлого и он осторожно приблизился к ним. Облокотившись спиной о стену он раскрыл одну из папок и уставился в кривой почерк Гая, не читая при этом ни строчки.

– То есть жизненную силу похищают? – тем временем, в пол голоса переспросил черноволосый парень. – Это разве, возможно, чтобы осталось без ведения?

– В том то и дело что нет, – шипящим голосом отозвался черт. – Понимаешь, там и место пустое и говорят у людей жизненную силу похищают. Сам посуди, как можно устроить все это, да что бы контора не прознала?

– А контора точно не знала?

– Так души по три часа томятся. Вон, смертоносцы как грызутся! – усмехнулся черт, показав рукой куда-то в сторону Гаврилы. – К ним сейчас в контору зайди, и сам увидишь как смертоносцы на диванах сидят да журналы читают. У них вся отчетность летит, словно ее кто-то штрихует не в меру.

– А тебе это откуда известно? – не понял черноволосый, таким тоном, будто это была страшная тайна, и черт решил поведать ее всему миру.

– Так я сам от смертей иду, вон душу им принес. А они как увидели так и рассвирепели не на шутку. Представляешь, заплатили полгревна, не то что обычно!

– Да, – поджал губы темный. – Получается, сейчас душа подорожала?

– Да нет, она вовремя на учет попала, – отмахнулся черт. – Я ее случайно подобрал пока с задания переправку ждал. См ведь знаешь, неделя бессилия идет своим чередом.

– Да, – согласился темный. – Неделя бессилия любой катастрофе фору даст…

– А пошли выпьем, а? – неожиданно опомнился черт. – У меня тут калым, а ты кажись и не спешишь никуда. Я угощаю.

Темный звонко рассмеялся и оба тихо переговариваясь направились прочь от отделов смертей.

Гаврила невольно поежился, подняв на них глаза. Все же черти были удивительными существами и все еще были широко задействованы в разведывательных операциях. Они боялись крестов, святых, икон и даже металлических крестиков. Но были способны обмануть кого угодно и схватить в свои тонкие пальцы заплутавшую душу им не стоило никакого вреда. Конечно сами убить они не могли, а значит черт и вправду случайно увидел душу и решил повысить свой рейтинг успешного работника конторы и помочь коллегам. То есть, отделу смерти, а там эту самую душу потеряли, что для них было само по себе преступлением…

Но смерти на земле показались Гавриле странным обстоятельством. Все же из разговора двоих ничего понять было просто невозможно, но интересную нить они давали.

Дойдя до нужной двери в стене, он вошел внутрь и невольно потоптался на пороге.

Многие завидев серебряную табличку с золотой окантовкой предпочитали обходить ее стороной. Все же характер у ребят из нижних отделов, был мягко говоря как правило скверный. На нижние этажи Гаврила никогда не спускался, но изредка заходя в этот отдел, наивно предполагал что и в подвале они выглядят точно так же.

Отдел смертей, это было огромное помещение, разбитое на отдельные кабинеты со столами стеклянными перегородками. Вокруг сновали люди различных возрастов. Около двери оставалась небольшая часть отделенная на кофейный аппарат и удобные диванчики для отдыха. Все помещение в светлых тонах, а вот работники предпочитали носить темную одежду.

На одном из диванчиков сидел высокий человек с молодым лицом и волосами собранными в косу, чей конец скрывался под воротом черного балахона надетого на него. Рядом прижатая к стене стояла зачехленная коса, какой обычно крестьяне косят рожь на поле. В руках у мужчины был журнал с розовой обложкой. Один из тех, что лежали здесь же на небольшом журнальном столике в огромном количестве.

Когда Гаврила только входил из помещения вышел более взрослый человек с сердитым выражением лица и такой же косой за спиной. Это все были смертоносцы, как их называли по всей конторе. Их работа была забирать души, отделившиеся от тела. А косами они могли отсечь от души все связи, что не позволяли ей уйти с земли. Но на живых они свое оружие никогда не использовали.

Человек сидящий на диване молча читал не обращая ни на кого внимания. Его лицо было чересчур спокойно, и светлому стало даже как-то неуютно рядом с ним.

– Извините, – сглотнув, обратился к нему Гаврила. – А начальник Снарк здесь?

– А где ему еще быть? – не отрываясь от чтения спросил мужчина. – Сидит за своим столом и занимается своими делами.

– Спасибо, – поблагодарил его блондин, и осторожно направился между стеклянными перегородками, сжимая в руках папки.

Ему надо было дойти до самого конца помещения. Именно там, в последнем кабинете сидел Снарк. Это был крайне интересный тип по мнению светлого.

О происхождении сотрудников смерти можно было даже не судить. Часть из них имела людские корни, часть демонические, часть ангельские. Словом в отделе были намешаны все виды которые не отличались от людей. Но имели они такие только корни. Отличия от добрых двух третей конторских служащих у них были весомые. По большей части они являлись людьми, которые не старели, практически ничем не страдали и имели за спиной по несколько прожитых жизней. То есть по большей части, они так и оставались непонятным третьим отделением.

Гаврила подошел к последней перегородке и замер возле открытой двери. Снарк был на месте как и сказал смертоносец, но видимо не в лучшем расположении духа.

– Сколько это может продолжаться?! – донеслось до него, как завопила молодая девушка, швырнув стопку папок на стол перед лицом молодого вида человека. – Вчера случилось две не запланированные аварии, при этом пострадало восемь человек, двое из которых лежат в реанимации, а документацию до нас никак не донесут!

– Отдел проверки выяснил, из-за чего случилась авария? – держа руку возле лица, спросил Снарк, таким спокойным голосом, будто его уже ничего не могло удивить в этой жизни.

Гаврила, который хотел было постучаться и войти, невольно замер, прислушиваясь к разговору. Послушать явно было что, а говорящие его пока не заметили. И это давало ему хоть какой-то плюс в данной ситуации.

– Стечение обстоятельств! – вспыхнула девушка, и ее светлые волосы затряслись подобно хвостам гремучих змей. – У нас одни косяки висят! Ни одного дня без неприятностей не обходится, и как с этим мириться? Как?

Мужчина пожал плечами и посмотрел на стол перед собой, заваленный бумагами и папками. Неделя выдалась напряженная для всех. Одни за другой как в черной полосе шли неприятности. Самыми ощутимыми для отдела смерти были ошибки курьеров, которые всем стоили не малых нервов и могли отражаться на всех отделах конторы, но с ними разбираться все устали. Начальник все время грозился отвести отдельный кабинет под жалобы на курьеров, но пока все было безрезультатно, и доносы уходили в молоко, подобно талому маслу.

Вокруг за стеклянной перегородкой отделяющей его стол от множества таких же, копошились люди. Бесконечные, и вечные как само время. Вдали коридора можно было видеть диваны возле кофейного автомата, на котором в обнимку с отчетами спали сотрудники офиса. Мир сошел с ума, и видимо решив, что одному сходить с ума скучно, решил свести и их заодно.

– Надо что-то предпринимать, – немного успокоившись, заявила девушка, смотря на него алыми от гнева глазами. – Надо хоть что-то наладить, так как такими темпами, мы зашьемся окончательно.

– И с чего предлагаешь начать? – неуверенно развел руками мужчина, давая понять, что дел много, а времени нет.

– На прошлой неделе курьеры принесли приговор на сутки позже, из-за чего мы забрали подопечного на сутки позже, чем были должны. А он, между прочим, успел раскаяться и фактически мы ему должны были дать отсрочку на две с половиной недели со дня искреннего раскаяния.

– Курьеры, – понял мужчина. – Только не представляю, как ты с ними собралась разбираться, если с ними никто уже год не может справиться.

– Как-нибудь! – воскликнула девушка. – Как-нибудь и точка.

– Ну, удачи тебе, – пожал плечами мужчина. – Только сдается мне, что виноваты все же не курьеры. Ведь сама видишь, они все приносят, а приносить позже просто не могут. Ведь приговор выписывается за сутки раньше, если он, конечно, спланирован нашей конторой.

– Но почему тогда даты то не сходятся? – осела на стуле перед начальником девушка. – Почему тогда приговоры путаются? Почему мы никого вовремя забрать не можем?

– Даты меняются быстрее, – вновь пожал плечами мужчина. – Понимаешь ли, договоры выписываются, но когда наступает смерть объекта описанного в договоре, она меняется. И получается такая ахинея, что договоры, приговоры и прочая макулатура приходит в наш отдел позже. Да ладно тебе, – попробовал он все же утешить девушку. – Может просто год такой, неудачный для нашей конторы. Или нашего отдела?

– Что не так с годом? – осведомился подсев на ближайший железный стул высокий блондин в белом плаще.

Все же Гаврила не выдержал. Сколько он знал Снарка, мог уже догадаться что кроме утешений для девушки, от него более ничего не дождешься. Все же он был начальником своего отдела, и дело свое знал. Он умудрялся держать всех своих подопечных железной рукой, и если то было необходимо спускать их с небес на землю или же успокаивать.

Но сейчас его глаза сощурились глядя на светлого и давая понять, что тот явно был не в том месте где должен был бы находиться. Конечно, не преступление, но и не плюс для него самого.

– Слышал ваш разговор ненароком, – честно признался Гаврила, давая Снарку понять, что от него не так просто отделаться. В принципе, Снарк и без него это отлично знал. – И как такое может приключиться? Это разве, нормально, чтобы договоры приходили позже смерти? – искренне изумился он.

– Смотря какие, – пожал плечами парень, и потянувшись проследил за удаляющейся девушкой сонными глазами. – Слушай, Гаврила, а чего это ты в чужом отделе ошиваешься? В своем волынить надоело?

– Ох, как надоело, – мотнул своей светлой головой блондин. – А на самом деле я с документами пытаюсь разобраться. Я ведь своего парня на дело отправил…

– Какого именно? – сощурился, припоминая парень, и полез на стол, откуда извлек лист со списком. – Агапий Тенор. Темный? – удивился он, подняв глаза на Гаврилу. – Слушай, он ведь уже как пару лет, если не ошибаюсь, без дела дома сидел…

– Ну вот, дело нашлось, – пожал плечами блондин, переминая в руках несколько папок с исписанной бумагой. – Так что у вас тут за беда? Вы кажется единственной отдел, который не должен страдать из-за недостатков информации.

– Не единственный, – потянулся человек как-то по-кошачьи и, выгнувшись, вновь разлегся на крутящемся стуле за собственным столом. – Просто вот молодому поколению никак донести не могу, – он кивнул на стул, где только что сидела девушка, – что когда происходят поистине случайные смерти, даже курьеры ничего поделать не могут. Они то, получают документацию за сутки, ну иногда за пол часа, в крайнем случае, за пять-десять минут. А в данный момент им приходится еще и бегать с этими бумажками обратно, так как они получают документы за сутки, а человек умирает через пять минут, после вынесения приговора.

– Мура какая-то, – задумался Гаврила. – Нет, серьезно чепуха какая-то. Ну, сколько таких случаев в месяц насчитывается?

– В месяц? – весело усмехнулся мужчина. – Пятнадцать человек в год. А у нас тут за последние два месяца сорок человек сгибло, и что самое интересное, это, конечно же, смерть данных личностей.

– И что с их смертями не так? – уточнил Гаврила, чувствуя, как под лопаткой у него закололо. А это был поистине дурной признак.

– Сходи в отдел разбирательств убийств, там и уточняй, – махнул куда-то в сторону парень. – Я, правда, тебе всего рассказать не могу. Мы ведь только бумажки перебираем, а там тебе все расскажут. Хочешь, я тебе направление выпишу?

– Да, пожалуйста.

Мужчина посмотрел на него скептически, но потянулся и, выудив из под горы наваленных на столе папок стопку склеенных бланков, принялся что-то писать на верхнем.

Он мерно вычерчивал каждую букву, дабы не допустить никаких ошибок. Видимо ему самому было приятно писать что-то другое, нежели свою собственную подпись. Но вот странное предчувствие, поселившееся у светлого внутри еще в тот момент, когда с ним созвонился Агапий, дало о себе знать неоправданной настороженностью.

Гаврила прикусил губу. Определенно что-то в мире творилось, и это что-то ничего хорошего не сулило. А значит надо пойти в нужный отдел и поднимать там все подробности. Кто, как, откуда, и само собой при каких обстоятельствах.

Конечно никто не гарантировал, что ему все все расскажут. Тем более что его отправляли скорее всего на нижние этажи, а там светлые обычно не появлялись и возможно к нему отнесутся скептически и не захотят ничего объяснять. Но попробовать все же стоило, и быть может эта проба, принесет ему свои плоды.

– Салантер вон тоже волосы на себе рвал, – протянул ему оторванный от общей стопки бланк мужчина. – Говорит мол, никакой схемы нет. У него ведь тоже только работы прибавляется из-за этой муры.

– А Арид чего молчит? – не понял Гаврила.

Все же если одна сторона начальства поднимает шорох, то обычно по всем правилам и второй должно быть как минимум интересно, что в мире творится. А в мире творилось невесть что…

– Арид тоже воду мутит, – вновь потянулся мужчина. – Только он как-то по тихому. Между прочим, вчера тоже приходил, уточнял что да как и почему. Признаться по правде, мне и самому интересно, что происходит, но, как говорится: видно не судьба.

– Видно нет любви, – кивнул Гаврила. – Никто ведь не виноват, что у кубидонов тоже дни рождения бывают.

Мужчина рассмеялся в голос. Голос у него был словно из-под земли вырываемый. Его смех пронесся раскатистым громом по всему помещению, отчего стеклянная перегородка окружающая их затрещала, но выдержала. Наконец отсмеявшись, он уткнулся в отчет лежащий у него на столе, все еще не в силах снять веселую улыбку с лица.

– Ладно, я пойду наверное, – осторожно сообщил Гаврила и получив одобрительный кивок со стороны мужчины молча удалился, оставив отдел без своего присутствия.

Проходя мимо диванчиков для отдыха, он обратил внимание на то, что мужчина в черном капюшоне все еще сидел и читал журнал. Не то работа еще не появилась, не то он просто ждал каких-то дополнительных инструкций. Но одно было точно, существо его рода, не могло оставаться долго на одном месте, и просто ждать пока за него что-то там решат.

– Простите, – осторожно сел рядом с ним Гаврила. – А не подскажете, а какая обычно идет задержка между заказами?

– Пятнадцать минут, – охотно пояснил человек, не отрываясь от журнала. – Но я на один из этих косяков нарвался, вот и сижу здесь уже третий час.

– Косяков? – осторожно уточнил работник отдела исполнений желаний.

– Ну да, – проговорил человек, перевернув очередную страницу журнала. – Получил ведомость, в ней черным по белому 14:08 написано. Прибыл на место, а время смерти 11:03. И того получается разница в три часа и пять минут. А это скажу я вам, почти клиника.

– Это как? – не понял Гаврила.

– А это так, – перевел на него взгляд человек, и глаза его оказались бледно-голубыми и холодными. – Я прихожу, а он уже третий час как молится. Вот только почему-то в нашей конторе не в курсе, что он погиб. Как дело начали разбирать, а оказывается моя ведомость, и то преждевременной была. Он только через неделю откинуться должен был. На гонках, сердце должно было не выдержать, а тут какая-то шпана зарезала.

– Не стыковка, – нахмурился Гаврила, осторожно отводя глаза в пол. – Значит, как ни крути, а все равно не сходится.

– А все равно тесто соленое, – согласился человек, переводя взгляд обратно на журнал. – И вокруг весь асфальт в крови, а нож что в нем, рукоятка, чистая. И одежда чистая, будто вокруг из чего-то другого разлито.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Гаврила вставая. – Все же, с этим делом надо серьезно заняться.

– Найдешь виновного зови, – не отвлекаясь от чтения, заявил человек. – У меня к нему свой разговор, особый.

Гаврила только кивнул и метнулся из отдела.

Разговор особый. Вспорет бедолагу, а может и подонка последнего, вот тебе и весь разговор его. Но с другой стороны может оно и к лучшему так будет.

В любом случае было необходимо добраться до отдела, где разбирали все подобные странности. А иначе он даже приблизиться к данной ситуации не сможет.

За дверью, уже стоя в коридоре, он заглянул в ведомость. «Отдел по расследованию убийств» была надпись в строке направления. Папки он оставил на столе у Снарка, и теперь его руки были заняты только небольшим клочком бумаги. Но самым наверное драгоценным для него на данную минуту.

Ситуация описанная работником отдела смерти его потрясла. В голове замелькали отдельные обрывки фраз. Все же, кто его знает, а может все происходящее вокруг как-то и связано. Он направился по направлению к лестнице ведущей на нижние этажи, но до нее дойти не успел.

– Стоять, – схватил его кто-то за воротник и заставил повернуться к себе лицом.

Это был молодой человек, а если посудить, то очень молодо выглядящий старик. Это был Салантер, не успевший видимо уйти домой, а если честно, то еще даже и не собиравшийся. И видимо в его голове были мысли приведшие его в отдел смертей, раз он оказался возле него в эту минуту.

Гаврила замер и осторожно, словно ничего не пряча, убрал руки в карманы плаща. Главным было чтобы светлый не заметил направление, а иначе пришлось бы объяснять множество лишнего и не надобного.

Но Салантер серьезным взглядом осмотрел его с ног до головы, после чего прикусил губу и усмехнулся.

– Ты чего здесь делаешь? – уточнил он, будто уже знал ответ.

– Пока только бегаю и уточняю, – нахмурился Гаврила. – Слушай, тебя какие-нибудь мелочи в последнее время, где-то примерно год, не напрягают?

– Дайка подумать, – с улыбкой во все лицо задумался Салантер. – С рейсов семнадцать и двадцать один пропадает сорок процентов груза в составе которого находятся соль, сахар, свечи, мел, и гречка. В ведомостях на смерти постоянные косяки со временем. Двое светлых, один серокрыл и два беса были госпитализированы, а еще в одном и том же городе появляются странные трупы. На мой взгляд, – заключил он, – я в последнее время могу удивиться только если хотя бы один день пройдет обычно. А что?

– Как думаешь, – замялся Гаврила, все решив узнать мнение более взрослого светлого, нежели он сам. – А все эти случаи могут быть связаны? Ну, я имею ввиду, пропажа груза, ритуал передачи, незарегистрированные полукровки…

– Ритуал передачи? – уточнил Салантер задумавшись. – А я даже не подумал о том, на что эти смерти похожи. Передача жизненной энергии, потому они и сами не понимают как погибли… А ты голова, – он по дружески хлопнул блондина по плечу. – Продолжай в том же духе. Все же, боюсь, что у нас остался только ты, из тех, кто хоть как-то разбирается в подобных ситуациях. Если что понадобится, обращайся. Но пожалуйста, без фанатизма.

Он развернулся и направился дальше по своему пути, оставив блондина в раздумьях. Путь его однако лежал мимо двери отдела смертей. Но это не особо удивило блондина. Все же Салантер мог выяснить всю интересующую его информацию из кратких вопросов Гаврилы.

А вот мысль о ритуале передачи посетила Гаврилу уже давно, а все потому что он защищал свою работу основанную на ритуалах, и вполне мог понять откуда бралась эта самая передаваемая жизненная сила. И все спасибо разговорчивому черту в коридоре. Ведь там как рас присутствовал такой набор, как: сахар, свечи, и гречка. И пропажи груза значит тоже, могли быть как-то связаны с трупами. А трупы непременно указывали на то, что кто-то не любит пропавшую соль. Значит, рейсы ведут в город, где сейчас сидит Агапий, а трупы в том самом городе непременно указывают на злополучные рейсы.

Не складывалось только одно. Почему их рейсы? Если бы человеческие, он бы понял, ну а поезда их конторы… Они ведь неприступны! А может просто потеря груза, самая обычная…

Самая обычная, да список не обычный.

Его путь продолжился далее по коридору, а следом и по лестнице вниз. На первый, этаж. А оттуда еще ниже. Первый этаж занимал собой несколько залов, столовую и кучу мелких кабинетов рассеянных по всей площади основания конторы. Собственно, с них все и начиналось. Даже один архив был на этом этаже и незначительный склад.

Основной конечно с конца коридора в подвале. Но вот в помещения отделов смерти надо было спускать по отдельному входу. Склады всегда защищались как святыни у древних людей, и потому были преступны только с одного входа и не имели рядом с собой особо близких соседей.

Но вот он спустился по лестнице в центре коридора на первом этаже и замер в раздумьях. И вправо и влево располагались двери. Множество деревянных и железных дверей.

Он невольно поежился и направился влево, в отдел по расследованию убийств. Все же они работали круглосуточно. Им не привыкать. А у него на руках было направление в котором Снарк написал какую-то ерунду про проверку в отчетности, в которую скорее всего и сам не верил.

Пройдя мимо множества дверей и завернув в очередной коридорчик, коих в подвале оказалось не мало, он свернул в другую сторону на еще одну лестницу уходящую вниз. Теперь уже в более глубокий подвал их неприступного здания.

– Итак, – появился перед ним рыжеволосый парень с цилиндром висящим на правом плече за ремешок, видимо собиравшийся уходить и случайно столкнувшийся с ним лицом к лицу. – Чего здесь делаем?

– Вот, – Гаврила в замешательстве протянул ему направление Снарка. – Мне бы узнать кое-что…

– Чего узнавать-то? – возмутился рыжий, взяв направление и мельком пробежав по нему глазами усмехнулся. – Если хочешь знать, то вся наша контора такими темпами скоро разлетится. Вам-то хорошо, тренируете темных да светлых, и меняете регулярно как подгузники у младенца. А нам то за каждую цифру о рождении и смертности отчитываться надо…

Блондин нахмурился. Парня он не знал, но отчего-то чувствовал что того разрывают те же подозрения что и его самого. Все же иначе на него бы не вешали всех собак, как говорили тремя этажами выше…

Но вот рыжий определенно не был настроен беседовать, но все же окинув его беглым взглядом, встал в ожидании. Разговор он явно мог позволить себе завязать, хотя и давал право заговорить первым блондину.

– А что собственно случилось? – спросил Гаврила сощурившись. – Я вот иду узнать, что с трупами, что в последнее время умирают не в свой час, да заодно что с ними такого странного…

– Я здесь главный оперативный сотрудник, – выпрямился перед ним парень, оказавшись чуть выше него самого. – И между прочим, трупы по второму разу не умирают.

– А люди? – потупился гаврила.

Он не знал, что еще говорить. Парень смотрел на него теперь уже как-то свысока, отчего далеко не низкий светлый чувствовал себя не в своей тарелке.

Взгляд оперативника был каким-то холодным и колким, и под ним хотелось просто плюнуть на все, развернуться и уйти. Но вот характер светлого не привыкшего отступать от своих решений не давал ему даже опустить глаза в пол. Он стоял и молча смотрел в лицо рыжего, ожидая пока тот не разнесет его высказывание вдребезги.

– Пошли, кофейку хлебнем. Я тебе все и расскажу, – неожиданно предложил рыжий и, улыбнувшись, уточнил еще раз: – А что в отделе по исполнению желаний может быть за проблема с нашими отчетностями?

Гаврила улыбнулся самой невинной улыбкой на какую только был способен и вежливо промолчал. По всему было видно, что оперативник прекрасно понимает, что никакой проблемы у него нет, и что его собственная инициатива. Вот только как известно, инициатива бывает наказуема и сейчас она именно таковой и была.

На счастье рыжий решил долго не ждать, и кивнул следовать за собой. Развернувшись он открыл широкую деревянную дверь отгораживающую их от отдела расследований убийств.

Дверь открылась бесшумно и войдя в нее вслед за парнем Гаврила почувствовал как под плащом пробежался холодок. Мелкий и колкий.

Само помещение напоминало подземелье из замка голливудского фильма. Разве что весь вид портили компьютеры установленные на столах и мирно гудевшие о чем-то своем. По середине комнаты стоял настоящий дубовый стол овальной формы вокруг которого стояли шесть резных стульев со спинками. В дальнем углу стояли приделанные к стене деревянные ящички для персонала.

А на одном из столов прижатого к дальнему углу, лежали цилиндры, наподобие того что висел на плече у рыжего. Черные, и закрытые. К ремешку каждого был приделан ярлык, видимо сообщавший, кому он именно этот цилиндр предназначался.

На вешалке у стены громоздились плащи и шляпы, а слева на отдельном столике стояла кофеварка с микроволновой печью.

После короткого приглашения сев за дубовый стол, Гаврила еще раз окинул помещение взглядом и, отметив, что попал в какой-то бункер тайных агентов, невольно усмехнулся.

– Коже или чай? – уточнил у него рыжий, стоя спиной к нему.

– Кофе, две ложки сахара, – облизнулся Гаврила, поежившись от холода. – Черный, – добавил он осторожно.

Опертивник подошел к нему минут через пять и поставив перед ним белый бокал с английской надписью и трещиной поперек всего корпуса, сел слева от него. У него в руке бокал был тоже белый но с далматинцем весело высунувшим язык.

– В общем так, – произнес рыжий, положив перед ним толстую черную папку с надписью «165». – Давай сначала знакомиться, а то как-то не по-свойски получается. – Он облизнулся, и улыбнувшись стал не таким мрачным как выглядел до сих пор, – меня зовут Курт. Курт Бескрыл. Это фамилия такая: Бескрыл.

– Гаврила Сонток, – кивнул блондин. – Очень приятно.

– И мне, Гаврила, – как-то по-кошачьи потянулся Курт. – В общем, давай к делу, а потом с прочим разбираться будем, – предложил он, открывая папку на первом листе и демонстрируя Гавриле стопку цветных фотографий. – Заодно может свежим взглядом посмотришь, а то мы уже и не знаем что думать Я вот на своем месте, оперативником то есть, работаю уже тридцать шесть лет, а такое вижу впервые, – он ткнул в фотографию на которой человек распластался подобно пятиконечной звезде. – По началу, когда увидел впервые, честно принял за ритуал передачи жизненной силы. Все же подобного в прежнем отделе было завались, вот и пришла в голову подобная мысль. Но потом, сказать честно, разуверился.

– А разве это не ритуал? – усомнился Гаврила, рассматривая фотографию.

– Ритуал, – согласно кивнул Курт. – Только не передачи силы, и тем более не жизненной. Это какая-то дилетантская выходка, проще говоря.

Блондин серьезно посмотрел в молодое лицо Курта и, осторожно переведя взгляд на фотографии, отметил только то, что ничего не понимает из слов рыжего парня. На лицо ритуал. Человек, кинжал, кровь на полу, на теле ни крапинки…

– Не понимаю, – честно признался он. – Вроде все соответствует, и человек и кровь и кинжал…

– Дилетантом быть не грех, – словно считалку проговорил Курт. – Жуйка стражник свой обед.

– А что не так? – опешил Гаврила, поняв, что дилетантом только что назвали его.

Он конечно и сам понимал, что дилетант высшей степени во всем с чем сталкивался не так часто, но на данный момент упорно не понимал в чем его основная промашка. Кровь на месте, человек на месте, кинжал на месте…

– В общем так, – откинулся Курт на спинку стула расстегнув при этом свой черный плащ и обнажив белую грудь рубашки. – Возвращаемся на первый курс урока о ритуалах и прочей фигне. Нас интересует ритуал передачи жизненной силы, так?

– Ну, так…– замялся Гаврила, смотря на него во все глаза.

– Какие элементы должны быть использованы при передачи именно жизненной энергии в целом?

– Человек, кровь, кинжал…– в очередной раз припомнил Гаврила. – Человека кладут в пятиконечную звезду, лицом на север…

– Юг, – осторожно поправил Курт. – Продолжай.

– Юг, – словно ошибившийся школьник повторил Гаврила. – Нужен кинжал или просто точеный нож, и…

– И, что еще? – очень осторожно уточнил у него рыжий.

– Надо очертить круг вокруг тела, прерываемый четырьмя стихиями…– словно осенило блондина, и он уставился на фотографию, на которой пол был измазан кровью, но не более того. – И очертить его мелом…

– Крупой, – махнул рукой рыжий и отхлебнул из своего бокала кофе. – Крупа обеспечивает передачу энергии, а мел используется для жертвоприношений и переноса. Порталы одним словом создавать. Ну, еще как оборонительное средство, вон у нас на складе постоянно лежит.

Гаврила сглотнул, и, отпив из своего бокала кофе, уставился на фотографии. Все вроде соответствовало, если не считать того что никакого круга и в помине не было, а справа на каждой фотографии была белая полоска на которой изображался схематичный компас, указывающий направление.

Головы людей смотрели не на юг, и даже не на север. Если только несколько из них. Они смотрели кому как повезет. И на север, и на северо-восток, и на юг, и на юго-запад и вообще как получится…

А получалась в итоге полная ерунда, как ни крути.

– Тогда что это? – не понял Гаврила, посмотрев на Курта внимательно. – Если не ритуал передачи жизненной энергии?

– Сами головы ломаем, – пожал плечами работник отдела. – Но дело вовсе не в том, кто и как там погиб, а в другом.

– И в чем же?

Курт потянулся и, взяв папку в руки, пролистал несколько исписанных мелким почерком листов. Открыв на одной из пожелтевших страниц, он положил папку перед Гаврилой.

– А самое интересное, так это то, – заговорщицки проговорил Курт, подсев поближе и почти шепча, – что ни одна из смертей не была случайной. У всех срок жизни истекал через неделю после того, как они гибли в реале.

– То есть их всех убивали за неделю до гибели? – не понял Гаврила и, получив одобрительный кивок, поежился, неожиданно почувствовав холод помещения. – Но ведь это значит, что убивающий должен был знать, кто и когда должен был погибнуть…

– Бинго, – кивнул рыжий. – И не просто знать, а еще и иметь возможность закрыть нам глаза. Ведь не забывайся, мы получаем сигналы о смерти в обычном порядке минимум за пять минут до реала, а тут, после вплоть до трех часов.

– Трех часов пяти минут, – нахмурился Гаврила. – Значит, это не человек делает. А кто-то повыше…

– Кого повыше, мы бы засекли, – усмехнулся Курт. – А это, человек. И никак иначе.

Блондин снова съежился, но уже не от ,холода а от странного ощущения ужаса в душе . Человек по его мнению на такие фокусы способен просто не был. Да и по мнению любого другого работника конторы. Разве что в отделе расследований знали чуть больше, но судя по реакции рыжего, они сами были в шоке от подобного предположения.

И того получалось что всю их контору по надзору просто рвет какой-то человек. И не просто человек, а человек знающий всю их систему. Ведь без этого, казалось бы мелкого знания, нельзя было четко узнать ни срока смерти, ни как скоро заметят убийство.

Но вот вопрос оставался, а именно: почему искусители и хранители молчат? Они ведь должны следить за своими подопечными. Задумавшись Гаврила неожиданно осознал что никто и не за кем следить не должен был. Ангел и демон, светлый и темный. Разницы особенной не было, покидает своего подопечного за неделю до гибели. А как правило и вовсе за две. Следовательно, никто ничего пояснить просто не мог… А отдел в который переводился подопечный, не мог проследить за всеми кто попадал под его надзор на целую неделю, а то и две.

– Еще вопросы есть? – напомнил о своем существовании Курт, выведя его из оцепенения.

– Нет, – покачал головой блондин. – Слушай, если что-нибудь новое узнаете, мне сообщить можешь?

– Если только попросишь, – пожал плечами рыжий. – Сказать по правде это немного не по правилам, но мы не из тех, кто их соблюдает. Вон, недавно даже скорую вызывали…

– Какую скорую? – насторожился Гаврила, записывая свой номер телефона на подставленном листе из блокнота. – Кому вызывали?

– Вчера вечером новый труп был обнаружен, – съежился до этого сидящий прямо работник отдела. – Я туда прихожу, по началу, и не заметил девушка какая-то. Ну, стоит, ну немеет. Я осматриваю тело и тут понимаю, что она меня видит. А я для людей невидимый был.

– А ее проверили? – протянул ему листок Гаврила, заинтересованный рассказом.

– Девушка самая обычная, – отмахнулся в ответ парень. – А вот на месте преступления, наши чары не действуют. Тут нужно как минимум древнее колдовство. Понимаешь ли, там место заземлили. В нем магии нет. И со всеми этими точками такая же ерунда. А когда место преступления убирают, все становится как прежде.

Блондин сглотнул. Место, в котором нет магии, то есть мертвое место, его мягко говоря, пугало. Ребят из отдела расследований видимо такое мало смущало, разве что приходилось к более оперативным средствам обращаться. Но и для них это было не из самых приятных мгновений.

Ведь место лишенное магии не имеет право на существование. Значит, из него высосали всю жизнь. Убили его на время, пока оно снова не восстановится. А когда это случится, был еще вопрос.

И самый страшный вопрос состоял в том, как это было возможно? Ведь это все равно, что убить, скажем, один палец у человека, а его самого оставить в живых. Без каких-либо отклонений от нормы. То есть, невозможно…

– И чего тебе все-таки эта история далась так? – не понял Курт, не спуская глаз с блондина.

– Не поверишь, ради интереса, – улыбнулся Гаврила, допив последний глоток кофе и собираясь уходить.

– Ты прав, – тихо произнес Курт. – Не поверю, а потому еще раз напоминаю скорее всего известную тебе истину. А именно, ни о чем и никому пока мы здесь не разберемся. Сам понимаешь, никого смущать не надо, ага?

– Ага.

Гаврила еще посмотрел на рыжего. Ничего особенного в нем не было, но странное ощущение замкнутости, сидевшее в нем, не давало покоя светлому. Это ощущение появлялось в нем всегда, когда он сталкивался с сотрудниками смерти. Видимо, все дело было в их натуре.

 

Глава 4

 

Вечер, а за ним и ночь подошли незаметно и крайне неожиданно. На небе зажглись звезды, и можно было даже различить несколько созвездий. Ужин пошел на пользу, и состояние темного резко улучшилось. Голова больше не болела с такой силой как прежде, а тошнота и вовсе удалилась куда-то восвояси.

Но вот минусы у этого вечера были. И минусы крайне тяжелые.

Агапий потянулся на неудобном диване и невольно выругался в темному. Все же на клиента, пусть и не состоявшегося злиться не стоило. Хорошие были ребята, и подушку принесли, и плед. Одним словом, создали все условия для временного проживания неожиданного, но все же желанного, гостя.

Конечно, многое из их рассказов оставалось неясным, как например: почему один полудемон, а второй нет? И все же сам темный придерживался одной версии, ведь как говорится: время все решит. А пока он потягивался, чувствуя всем телом как жесткий диван злиться на разлегшегося гостя. Конечно, диван злиться не мог, но от этого легче не становилось.

И того, хвост высвобожденный из джинсов ложился самым неудобными образом. То ногу обовьет, словно дикий виноград, отчего движения теряли несколько пунктов. То рядом ляжет, и на спину не повернешься, обязательно на нем ляжешь.

Все же для существ с хвостами требовалась площадка побольше, нежели узкий и жесткий диван. Хвост, он ведь живое, твое продолжение. И ему удобство нужно. И самое смешное, что с рождения к нему вроде бы привык, а лечь в определенных условиях удобно никак. Спасибо хоть рога короткие…

Невольно вспомнились коллеги черти с демонами, у которых рога порой были по двадцать сантиметров в длину. Такие и под кепку не спрячешь и на подушке удобно не ляжешь. Но жили же ребята, и спокойно выполняли свою работу. Но только работа у таких как правило на сам мир людей не распространялась, а значит и спали они всегда только в своих удобных и привычных постелях.

Потянувшись в очередной раз темный осторожно замер и прислушался. В квартире при погашенном свете было тихо. Как в могиле, хотя такое сравнение пожалуй было излишне. Но в нос ударил еле заметный запах. И временами все же подступал неясный гул в ушах, но отходил быстрее чем можно было сообразить что это, или же откуда оно появляется.

Но запах был более реален и постоянен. Такой тонкий и неясный, но до боли знакомый. Аж желудок свело. Все же странное обстоятельство. И не пирогом уже пахло, но все же так вкусно и аппетитно, что во рту набиралась слюна.

Что-то до боли знакомое. Что-то съедобное… Что-то, что заставляло его демоническую часть чуть ли не трястись от воспоминаний. Не его конечно, а может быть и его…

Но догадка внезапно озарившая голову заставила открыть глаза и сесть на диван. Это был запах одной известной в их мире приправы. Кровавой травы. Эту приправу безумно любили демоны, они трепетали от одного ее запаха, но она была редка и потому за жизнь та ее ни один раз успевал съесть, но не столько чтобы можно было наесться. И самое главное, трава растущая на пастбищах горных тварей, не могла никоим образом оказаться на земле. А значит, можно было ожидать чего угодно от данной ситуации.

Прищурившись и дав глазам возможность привыкнуть к темноте, он осмотрелся и от изумления раскрыл рот.

Все же не зря он мелком себя оградил.

Вокруг него чернела квартира. В прямом смысле этого слова. Белый потолок, бежевый ковролин на полу и светлая стенка провалились в черный цвет. Единственным светлым пятном в комнате осталось то месте, где он очертил мелком. То есть диван, на котором лежал и еще кусок стены за ним и пола где остались ботинки. Но все остальное тонуло в таком мраке, что даже его хваленое зрение в темноте, не могло различить четких линий.

Осторожно размяв ноги, Агапий наклонился и всмотрелся в черноту. Словно что-то разлили. Темное и вязкое. Ни звездочки тебе, ни искорки. Сплошная чернота.

И запах такой еле заметный. Даже толком не чувствуется, но это без сомнения был запах кровавой травы…

– Евгений! – позвал он вызывавшего, но ничего в ответ не услышал.

В квартире словно звукоизоляцию установили. Даже звук ночи, еле слышный, и тот пропал. Ни шороха, ни звука…

Проверив свой браслет и убедившись что вещица все еще находится на правой руке, он потер камень и осознав что ничего не происходит, прикусил губу. Полное заземление. Словно квартиры и не существует более, и никогда не существовало. А он находится в воздушном пузырьке, где все еще остались силы и потому не чувствует их упадка.

А может быть только комната пропала, но это были уже детали. Все же браслет не мог самостоятельно пробиться через темноту, а он не мог ничего сделать, так как не обладал нужными способностями.

Некоторые темные могли создавать связующие каналы между мирами, но они все были в соответствующих отделах. И эта способность была врожденной и чисто усредненной. Ни у одного чистокровного не могло ее наблюдаться. И у Агапия ее не было с рождения, а значит нет никаких шансов что она могла просто где-нибудь затаиться в его недрах.

Встав на пол, на тот кусок который остался светлым он еще раз осмотрелся по сторонам. Ничего. Только чернота. Проемы и без того пропадавшие всегда по ночам провалились словно пустые глазницы. Квартирка начинала его пугать.

– Евгений! – позвал он еще раз, но вновь безрезультатно. – И вот так всегда, – возмутился он, покачав головой и поворошив жидкие волосы на голове левой рукой сел обратно на диван.

Диван протестующее скрипнул, но снова более ничего не случилось.

Не долго думая темный полез в свой рюкзак лежавший в ногах и начал в нем шарить. Под руку попадались бесконечные крайне необходимые для жизни вещи, но ничего нужного на этот момент не было.

Наконец в руку лег небольшой мешочек. Поначалу темный скривился но после вспомнив, что за презент ему дал Гаврила, широко улыбнулся.

Взяв мешочек в левую руку, он пальцами правой руки зацепил щепотку из него, и кинул перед собой в черноту. Чернота расступилась довольно широким участком от блестящей пыли. Теперь было видно, что ее края колыхаются, словно темнота была живой, и ее спугнули, но она готова заново заполонить отобранный у нее участок.

– Хвостом чую, добром это не кончится, – проговорил себе под нос темный, повторив попытку рядом с тем местом, где темнота расступилась.

И во второй раз эффект оказался такой же, и теперь у него перед глазами находился широкий просвет на светлом ковре. Но это было только начало. Ведь предстояло узнать, откуда взялась эта темнота и почему она ведет себя словно живое существо.

Зацепив еще щепотку пыли, он потер ей камень на браслете. Камешек засветился, и в нем показались мелкие искорки. Вызов был отправлен. Связь с Гаврилой медленно, но верно восстанавливалась. Оставалось только надеяться, что сам Гаврила еще не спал, или хотя бы готов проснуться в любую секунду от его вызова.

Наконец в камне появились размытые очертания вскоре ставшие вполне четкими. Гаврила на том конце связи потирал заспанные глаза и всматривался ему в лицо. Наконец видимо признав Агапия, он усмехнулся.

– Два часа ночи, – проговорил он и, посмотрев куда-то в сторону, поправился: – точнее пол четвертого утра. Тебе что, не спится?

– У меня тут проблема, – проговорил Агапий и провел рукой с камнем от себя, демонстрируя Гавриле состояние квартиры, после чего вновь сам уставился в кристалл. – Что думаешь по этому поводу?

– Ндас, – прикусил губу светлый. – Никогда ничего подобного не видел. Это что за квартира?

– Квартира близнецов, – пожал плечами Агапий. – Спасибо я хоть додумался вокруг дивана мелком обвести. А то бы не представляю, чтобы со мной могло случиться. Как думаешь, что это такое? И откуда взялось?

– Если честно, то не знаю, – отозвался с той стороны Гаврила. – Но крылья на отрез кладу, эти близнецы причастны к заземлению мест преступлений.

– К чему? – темный невольно вздрогнул.

Он понятия не имел, о чем говорит его начальник и друг, но одно оставалось точно. Когда употреблялись словосочетания вроде: «заземление мест» дело начинало приобретать совершенно другой окрас. И при этом не самый доброжелательный.

А тут еще о каких-то убийствах упомянули…Значит, все совсем плохо. Ничего не скажешь, веселая жизнь начинается после нескольких лет безработицы. Особенно если учесть, что его начальник не умел сидеть на месте и все время лез в передряги. А заодно, по ошибке мог и темного в них затащить.

– В общем так, – проговорил Гаврила, задумавшись. – Я тебе мелки с красной пометкой дал, значит, до утра и после еще пару дней можешь не волноваться это точно. Ложись спать, и с утра мне доложи как у тебя там дела. А я завтра попробую снова в отдел расследования убийств спуститься. Может, что и прояснится.

– Куда спуститься? – сглотнул Агапий. – Ты что, там уже был?

Отдел расследований убийств в конторе имелся. И не просто имелся, а являлся наиболее уважаемым местом из всех. Когда начиналась какая-нибудь ерунда со смертями, появлялись ребята из этого отдела с цилиндрами на плечах и разбирались кто, как и зачем погиб.

Обычно они занимались вопросами преждевременных смертей и пропавших душ. Собственно заземлением какого-либо места тоже они занимались. На земле убийцу искали люди, а в конторе ребята из отдела по расследованию убийств. И если какого-нибудь колдуна незаконно воровавшего души первыми находили ребята из отдела, то, как правило, людям он доставался уже спятившим, если не мертвым. И душа его, непременно никуда не попадала, а варилась в зелья.

Страшная участь, ничего не скажешь. Здесь тебе ни амнистии, ни срока. Ни передачек…

– На земле странные смерти происходят, – наконец пояснил Гаврила. – Я сегодня пол дня, как тебя отправил, по отделам смертей мотался. Завтра снова намерен туда отправиться. Ладно, ложись спать и в голову не бери.

Агапий кивнул, после чего камешек погас, и лицо Гаврилы исчезло с его поверхности.

Легко ему было говорить: ложись спать и в голову не бери. Он то спит в своей удобной кроватки, а бедному темному спать на неудобном диване. Пусть с пледом и подушкой, но все же…

Он тяжело вздохнул, и покрепче перевязав мешочек с волшебной пылью, убрал ее на самое дно рюкзака. Темнота понемногу заполняла расчищенный участок, но через мел не переступала. Его свойства были чересчур сильны для нее.

Обняв собственный рюкзак, Агапий улегся на бок и, накрывшись пледом с головой, попробовал уснуть. Хвост лег вдоль тела, но по всем законам собственной непоседливости начал падать с края дивана и норовить лечь на ногу хозяина.

Все же иметь хвост это не весело. Особенно когда спишь на неудобном дивана…

Но незаметно для себя он все же уснул. И проснулся только от того, что за спиной кто-то ходил.

Кое-как разлепив глаза и высунув голову из-под пледа, он посмотрел на комнату. Она стала прежней, светлой и чистой. Никакой темноты и в помине не было.

По комнате ходил Евгений и как видно нервничал. Его хвост нервно бился о воздух, виляя из стороны в сторону. И это в то время, как его хозяин потирал собственный лоб правой рукой, а в левой сжимал небольшую пластмассовую коробочку сотового телефона.

– Сколько время? – спросил, потянувшись на диване Агапий.

– Шесть тридцать, – отозвался в ответ Евгений. – Тебе ночью ничего странным не показалось?

– Странным? – переспросил темный и, припомнив ночную черноту комнаты задумался. – А что конкретно ты имеешь в виду?

Парень издал какой-то утробный звук, но очень низкий, словно у только пробовавшего свой голос демоненка, недавно родившегося на свет. Звук получился даже каким-то слегка пищащим.

Сомнений не оставалось, бесовские, а точнее демонические, и в этом сомнений уже не оставалось, свойства только проявлялись. И сколько они еще будут проявляться оставалось вопросом.

– У меня снова ночью эти твари появились, – признался парень и, подойдя к дивану сел на него, не обратив никакого внимания на разделительную белую линию на полу. – Всю ночь то что-то упадет, то ваза вдребезги и сама собой собирается… Я уже спать ложиться боюсь…

– А ты уверен, что это именно какие-то существа делают? – уточнил Агапий, по-дружески обняв парня за плечи.

На вид он был очень худым, и как выяснилось, таким и являлся. Мышцы показались Агапию мягкими и нетренированными, кости слабые… Да и вид у него был болезненно истощенным.

– Ну да, – кивнул Евгений, что-то припомнив. – Ходят всю ночь по комнате, рыщут. Ищут…– он всхлипнул не с того ни с сего, и утерев нос рукой продолжил: – Такие мелкие, на животных похожи. Костлявые, с огромными желтыми глазами…

Костлявые, с огромными желтыми глазами. Темный не на шутку задумался. Где-то ему подобное описание уже встречалось. Где-то, лет двести назад, как минимум…

Тогда клиентура у него была выше среднего. Он только пришел на работу после академии и сразу же попал под горячую руку шефа своего отдела.

Его отправили на вызов и он с дуру отправился ничего с собой не захватив. Ведь на дела как правило отправлялись налегке. Это потом он стал более ученый и стал брать с собой рюкзак со всем необходимым минимумом для жизни. А тогда его отправили еще и через телепортацию.

В общем, очутился он в каком-то храме посвященном древнему богу. Пролетел брюхом вниз три с лишним метра от потолка и опять-таки с дуру попробовал смягчить себе падение перекатившись через короткий участок. Ну и покатился вниз по каменным ступенькам вниз.

Отшиб себе все рога, заработал двухдневную головную боль и начисто снес несколько погребальных урн приготовленных к празднеству. Когда очухался и понял, что его вызвал монах, и вовсе долго плевался. Все же они тоже порой душу закладывают.

А с монахами дело серьезное. Ведь это сейчас им курирует светлый, Гаврила то есть, а на тот момент он исполнял чисто бесовские заказы, а значит, был не в ладу со всеми светлыми.

Первая в жизни стычка с ангелом хранителем, успокаивание нервов вместе с курирующим монаха чертом, и само собой целый комплект оплеух от начальства.

Задание он конечно выполнил. Душу монах заложил, девушка в него влюбилась, а из храма он ушел. Черт с ангелом курирующие монаха потом долго рассуждали на тему того, куда бедолаге стоит податься. Но это было уже без него.

Но это было его самое первое задание, а вот про костлявых и большеглазых он потом что-то слышал. И ведь еще в академии рассказывали… Но что именно и про что, память упорно подводила.

– Может, позавтракать хотите? – вывел его из оцепенения голос Евгения.

Парень не спрашивая больше ничего, встал и направился на кухню. Видимо решил, что молчание это знак согласия.

А ведь было что-то. И про костлявых и про желтоглазых… Но вот что, и когда…

Наконец темный мотнул головой и, встав, направился следом за парнем на кухню.

Помещение было маленьким, но уютным. Навесные шкафчики, газовая плита, микроволновая печь. Электрический чайник. Холодильник в пол стены. В такой наверное целый человек в полный рост уместится. Или по кускам…

Сев за стол, что стоял возле окна, Агапий достал пачку сигарет с зажигалкой и закурил. Никотин приводил мысли в порядок, заодно подрабатывая художником и рисуя в воздухе белые узоры из дыма.

– Яичницу будете? – уточнил Евгений, разбивая на сковороду яйца.

– Пять штук пожалуйста, – кивнул темный. – А второй еще не вернулся? Ну, этот, Александр?

– Нет, – покачал головой Евгений. – У него снова телефон не работает. Может, еще не включил. Значит, на работе сидит, наверное, напарника ждет.

– А кем он работает?

– Охранником в круглосуточном магазине.

– Охранником? – переспросил Агапий и, получив утвердительный кивок, задумался.

Подозревать в чем-то близнецов или хотя бы одного из них было просто нелепо и бессмысленно. Но оставалось странным, что одному досталась демоническая кровь, а другой живет себе и не ведает ничего плохого.

То, что на земле родились полукровки, была не особо интересная новость. Иногда такое все же случалось. Но обычно если рождались подобные близнецы, то на них все плюсы и минусы делились одинаково и здесь уже все равно тяжелые были роды или легкие. Близнецы как не крути, были отражением друг друга. Совершенно одинаковыми…

Перед его носом появилась тарелка с яичницей и темный затушив докуренную сигареты принялся за еду. И опять-таки с едой что-то было не так. Распробовав по лучше, он проглотил пресный кусок и осмотрел стол в поисках солонки. Но когда взял ее убедился что она пустая.

– Соль закончилась, – запоздало сообщил Евгений, доедая свою порцию и запивая ее крепким кофе. – Сашка должен был вчера купить, но видимо забыл.

– Соль в доме нужна, – скривился Агапий. – И часто пресную еду едите?

– Да это все Сашка, – отмахнулся парень. – Ничего не забывает, а на соль у него прямо-таки амнезия начинается. Забывает купить и все тут. Или купит, а каждое утро сколько не ищем, найти не можем.

– Надо бы купить, – прикусил губу Агапий. – Впервые попадаю в такую ситуацию, что у людей в доме соли нет.

На этот раз Евгений только пожал плечами. Ну, нет, так нет. Он, судя по всему, уже привык к еде без соли и потому, его тарелка была пустой.

Доев свой завтрак и выпив довольно неплохо приготовленный черный кофе темный задумался. В последнее время он думал не переставая. Странная ситуация царившая вокруг него продолжала набирать обороты.

В квартире с утра пораньше пахло утром и ничем больше. Знакомый, но все еще не признанный верно, так как кровавой травы на земле быть просто не могло, запах в очередной раз куда-то улетучился, а от темноты, что еще ночью заполняла всю квартиру, не было и следа.

Оставалось только связаться с Гаврилой и рассказать ему о странных изменениях квартиры близнецом. Но не долго думая, темный решил приберечь разговор с начальством на потом. Все же, может он хоть в чем-то сможет разобраться, прежде чем наступит это самое потом.

Из самой квартиры донесся звук открываемой и закрываемой двери. Следом через несколько минут на кухню вошел Александр с двумя белыми пакетами в руках.

Положив оба на стол, он потянулся, и окинул комнату внимательным взглядом.

– Всем доброго утра, – усмехнулся он, но посмотрев на Евгения, немного помрачнел. – У меня на телефоне звонков пять пропущено. Что-то случилось?

– Снова эти твари были, – пожал плечами Евгений. – Всю ночь копошились. Будто что-то искали…

– Я думал, вы их прогоните, – ошарашено посмотрел он на Агапия.

– Я их даже не видел, и не слышал, – честно признался темный, допивая собственный кофе. – Может, вы мне все-таки поведаете, когда именно они появляются и как часто?

– Почти каждую ночь, – пожал плечами Евгений, следя, как его брат начинает раскладывать продукты в холодильнике. – Сашка, ты соль купил?

– Забыл, – поморщившись, произнес Александр. – Потом схожу. Сейчас уже лень.

Темный внимательно следил за движениями второго близнеца. После долгой ночи на утомительной работе Александр выглядел как заново родившийся. Энергия из него лилась как из рога изобилия. И это после бессонной ночи. Если конечно она и правда была бессонной.

В пакетах оказались бесконечные мясные наборы и консервы. На стол упали упаковка пряников и шоколадных конфет. Ну а холодильник продолжал наполняться мясом, что было более чем странно. Ведь близнецы, судя по всему, жили вдвоем, а как выяснилось после завтрака, Евгений наедался с двух яиц.

По квартире разнесся тот самый запах, что мучил Агапия уже второй день. Запах был перемешан с запахом мяса и других продуктов, но это определенно был он. Наконец темный его узнал окончательно.

Ведь еще на первом курсе они отмечали в небольшом баре и он взял попробовать себе коктейль под название «вамп», в состав которого входил ингредиент с этим запахом. Это был коктейль в основном для вампиров и для любителей. А ингредиент был кровью. И у кровавой травы запах был похожим, вот с чем он ее перепутал.

И сейчас по квартире разносился запах крови. Только сейчас это был запах крови животного. А ночью был запах крови, но человеческой…

В доме сидел запах человеческой крови. И кому она принадлежала, оставалось вопросом. Ведь за то время, что Агапий общался с близнецами, ни один из них даже не поранился, а никого другого в квартире не было.

Но хотя бы одна загадка разрешилась. Теперь он, по крайней мере знал, что за запах его преследовал. Оставалась мелочь: а именно, понять, что за существа гоняются за старшим близнецом и что за чернота ночью окутала весь дом. И еще, зачем двум на редкость худым близнецам двадцать мясных наборов в холодильнике. Не говоря уже о целом пакете тушенки.

– Контрольная закупка? – усмехнулся Агапий, нечаянно приковав к себе взгляды обоих близнецов. – У меня дед так делал, – решил он немного смягчить ситуацию рассказом. – Закупит всего помногу, и потом месяц его из дома не вытащишь.

– Я слышал, что демоны долгожители, – отозвался Александр. – А сколько вам лет?

– Во-первых, я темный, а не демон. И, во-вторых, не скажу, – Агапий демонстративно отвернулся к окну и невольно уцепился взглядом за пейзаж внизу.

Он провел ночь в квартире и даже не удосужился уточнить, на каком этаже она находится. А находилась она как минимум на пятом этаже. Внизу был разбит небольшой дворик с качелями и детской железной каруселью.

Во дворике как и полагается в такое время никого не было. Только несколько собак разлеглось возле лавочки и мирно грелось на восходящем солнышке.

– А какие признаки у бесов? – вырвал его из задумчивости уставший голос Евгения.

– Первичные, – усмехнулся в ответ темный посмотрев на него. – Рога, копыта, хвост. У демонов может не быть ничего из этого. У темных копыт нет. Ну там еще классификация идет… А что?

– У меня лоб с вечера еще трещит, – пожаловался несостоявшийся клиент, потирая указанное место.

Агапий напрягся. Протянув руку, он ощупал лоб парня. Чистый, ровный, как и полагается. Но выступы вроде стали сильнее выделяться. Неужели рога растут?

Уже стало ясно, что парень был не полубесом, а как минимум полудемоном. А это значит, что рога расти могут, но тогда получается, что демон был как минимум второй категории. У них и хвосты и рога есть.

Но то, что парень не темный, это и дилетанту становилось ясно. Темные они сразу с признаками рождаются, а у этого они проявляются.

– Походу все же рога растут, – проговорил Агапий убедившись, что выступы и правда стали крупнее чем были изначально.

Убрав руку, темный заглянул в собственный бокал на дне которого еще оставалось немного кофе. Оставалось только догадываться что будет дальше. И, разумеется, что теперь делать.

Ведь в стадиях превращений он силен не был. Да и в классификации демонов и всех прочих разбирался хуже, чем в диагностике автомобилей. Он ведь кто такой? Темный, полукровка значит. А темные чем от демонов отличаются? Большей привязанностью к миру. Меньшей силой и двойным иммунитетом.

Но вот на уровень знаний его явно обделили. Как ни крути, а каждый раз оказывалось, что в той области, с которой приходится работать, он осведомлен меньше чем кто-либо иной.

Хотя одно, несомненно, радовало: по крайней мере, если угроза и существовала, то видимо по настоящему она могла проявить себя только ночью. А это наводило на определенные соображения.

– Ладно, – наконец проговорил Агапий в голос. – Давайте разбираться со всем по порядку. Итак, Евгений, ты не работаешь?

– Год назад ушел на больничный, – тяжело вздохнул тот. – Ну и уволился сравнительно недавно. Все же с хвостом не поработаешь особенно…

– Согласен, – кивнул в ответ темный. – В любом случае, мне сейчас надо знать все подробности, начиная с того как у тебя начали проявляться признаки, ну там хвост расти и так далее, и как вы жили до этого и после.

Близнецы только вздохнули. Судя по всему, рассказ предстоял долгий и на редкость утомительный.

 

Глава 5

 

Утро поприветствовало Гаврилу звоном будильника. Он вырубил навязчивую вещь и укрылся одеялом с головой. Спать хотелось так, словно всю ночь глаз не смыкал. Но отчасти так оно и было.

Будильник тем временем выждал какое-то время и зазвонил с удвоенной силой, пытаясь поднять с кровати своего нерадивого хозяина. Оно и понятно, как ни крути, а от работы не скрыться. И никого не волнует, что тебе в пол четвертого утра звонил взволнованный сотрудник. И тем более никого не волнует, что ты сам дал ему связь с собой.

Как говорится, сам каши наварил, сам ее и ешь.

С одной стороны непредвиденный ночной звонок ставил палки в колеса нормальному сну и хорошему началу дня тоже. Но с другой, таинственные происшествии набирали обороты и медленно, но верно становились в одну полосу. Оставалось только найти в них закономерность.

Светлый всем своим естеством ощущал связь между невесть откуда взявшимися близнецами и пропажей груза с двух рейсов. Оставалось только собраться с мыслями и провести параллель между всеми событиями.

Выбравшись из кровати он устало протер глаза и осмотрелся по сторонам. Живя в двухкомнатной квартире, он никогда не понимал что значит чересчур много места. И только после особо удачной ночи вспомнил как далеко надо пройти, чтобы дойти до душа и тем более до кухни. И еще варить себе кофе, а голова трещала от набранных в ней отдельно взятых ситуаций.

Кое как поднявшись и дойдя до ванной, он влез в душ под прохладные струи воды. Прохлада моментально привела его в чувство, и немного постояв, он отметил что думать становится легче. Искупавшись он прошел на кухню уже с более здравомыслящей головой. Что ни делай, а только хороший душ мог привести в равновесие разлетающиеся во все стороны мысли.

Далее все было как по расписанию: скромный завтрак из тарелки хлопьев и бокала кофе, строгий костюм белый костюм и он вышел из дома, посматривая на часы и боясь опоздать на работу. Телепортацию не использовал чисто из принципа. Ведь нет ничего приятнее, чем прогулка по собственному городу. Чистому, утреннему и спокойному.

Вокруг высились высокие здания, и вывески бесконечных магазинов. Там и тут продавали одежду и еду. Но одежда была зачастую из их мира. Рясы, мантии, костюмы из странного на взгляд обычного человека материалов. Но для них, для жителей города, все было абсолютно обыденно и привычно.

До боли знакомый Гавриле хозяин магазина продуктов, стоял возле собственной витрины и упрямо смотрел себе под ноги. Немного удивившись такому поведению, Гаврила подошел к нему совсем близко и посмотрел туда, куда был устремлен взгляд бывшего военного.

А взгляд был устремлен на асфальт, ничем не отличающийся от всего остального что лежал вокруг. Но военный упрямо кусал губы и взирал так, словно перед его магазином выстлали золотую плитку, и просто ее никто не замечает.

– Здравствуйте, – поприветствовал старика Гаврила.

– А, Сонток, здравствуй, – поднял на него необычайно светлые глаза военный. – На работу спешишь? Пешком?

– Пешком, – отозвался Гаврила, все еще смотря на асфальт перед стариком. – А что странного в этом месте? – кивнул он вниз.

– Там где ты стоишь, ничего, – отозвался старик. – А там куда ты смотришь, вчера вечером кто-то стоял. И был он, скажу я тебе, крайне странен. Словно чужую маску носит.

– Чужую маску? – немного не понял светлый. – Это как? Лицо сменил что ли?

– Не задумывайся, – неожиданно весело махнул рукой старик. – беги лучше на работу, а то старик тебе сейчас много чего наговорит, и сам после не вспомнит.

Гаврила только кивнул, поняв, что разговор окончен. Старик и правда отправился внутрь магазина, разбирать новый товар по полкам. Он открыл свой магазин многие годы назад и с тех пор не нуждался в рекламе, так как никогда не завышал цен. И был добрым светлым, каких на самом деле в магазинном бизнесе редко встретишь.

Дойдя до дверей своей работы, Гаврила невольно усмехнулся. На входе в огромное здание, чьи этажи скрывались высоко в небе, дежурил сонный охранник. Среднего роста парнишка с темными волосами и темно-синем костюме охраны.

– Доброе утро, – проговорил он, проверяя пластмассовый прямоугольник пропуска и открывая дверь перед Гаврилой. – Желаю удачного дня.

Гаврила ответил ему тем же и прошел в само здание. Мысли закипели в голове словно суп варящийся на костре.

Суп на костре… Как давно это было? Работа младшим сотрудником. Ответственности всегда только на одно задание, а за остальные отвечает кто-то другой. То в походе кто-то вызовет, то на кухне. То просто по ошибке…

Сколько таких вызовов в месяц можно насчитаться? Особенно если ты светлый? Да полно. Стоит помолиться и все, вызов уже принят, если конечно на вахте сидит кто-то вроде Асмила.

Это вечно бодрствующий ангел. Как только его смена, так никому житья нет. Так в день до сотни вызовов в молоко уходят, а этот каждый ловит… Вот тебе и арифметика.

Вспоминались те добрые давно затянутые пеленой самого времени дни, когда только пришел в контору после академии. Половина курса отправилась строить карьеру в другом месте, а он вместе со второй половиной отправился на работу в контору.

Другое место, конечно, тоже приветствовалось, но заниматься тем, что ни чем не заниматься, а сидеть дома, безвылазно в своем городе, где ты родился и целыми днями заботиться о нем. Город всегда нуждался в заботе. Именно эта самая половина студентов о нем и заботится, вкладывает все силы, чтобы магазины работали, вывески были чистыми, а в кармане всегда находилась мелочь…

Грустное времяпрепровождение. Все равно часть из них постучится в контору, чтобы стать на учет и получить свое первое в жизни задание. Но им будет уже легче, чем тем, кто направился на службу сразу. Таким как Гаврила.

Мысли о первом задании его немного повеселили. Ведь там так и получилось, что поступил вызов, он явился и оказался перед девушкой. Правда, лежа на спине и пытаясь сосчитать, сколько целых костей у него осталось. Ведь в связи с тем, что вызов поступил из леса, его вначале переправили на поезде до ближайшей к месту точки, а уж там телепортацией к самому месту…

А когда ты пользуешься телепортацией в первый раз, получается так, что ты играешь в лотерею, и если не знаешь как себя вести во время перемещения, то обязательно летишь спиной вниз с пятиметровой высоты…

– Привет, – хлопнули его по плечу, заставляя выйти из собственных мыслей.

– Привет, – отозвался Гаврила и только после этого признал в человеке остановившем его Артура Салата.

Невольно поежившись от понимания, что перед ним стоит его знакомый, и при том состоящий не в числе тех, кого хотелось бы видеть, он все же заставил себя улыбнуться. Не смотря на то, каких огромных сил ему потребовалось для достижения образа более менее доброй улыбки, он чувствовал себя крайне злым. А злой светлый, это мало хорошего в любом случае.

– Ну, как твои дела студент? – расплылся в улыбке высокий Артур, не ставший с предыдущего года хотя бы отчасти плотнее.

Он как всегда был высоким и костлявым, с узким лицом и практически бесцветными глазами. Для кого-то идеал красоты, а на взгляд Гаврилы умерщвленный зомби каким-то неведомым образом получивший лицензию светлого.

– Да я уже не студент давно, – замялся Гаврила, высматривая глазами пути к отступлению. – Я сейчас ведомый трех светлых и двух темных.

– Растешь значит потихоньку, – усмехнулся Артур. – Ну, правильно, с основной работы вышвырнули, так может хоть ведомым получится…

– Да никто меня не вышвыривал, – возмутился в ответ Гаврила. – У меня образование изначально было направлено на ведение других работников. А в отправке я был по практике, и никак иначе…

Он замолк следя с каким деловито важным киванием его слушает Артур Салат. Захотелось плеваться во все стороны. Только этот бы сделал вывод, что это от зависти к его высокопоставленной должности, а радовать его совсем не хотелось.

Все же Артур Салат наверное был одним из немногих светлых которые считали что их работа, направлять на путь правильный и исполнять самое заветное желание клиента, была одной из самых важных во всей конторе. Только из-за этого мнения его не переносило ни начальство ни коллеги по работе, но ничего не оставалось как отправлять его по заданиям и надеяться что с какого-нибудь из них он не вернется совсем. Лучше не говорить, что он всегда с них возвращался.

Вокруг сновали светлые и темные, а Артур остановил именно его. Из десятков других, он остановил его несчастного и видимо лишенного счастье на этот день.

Гаврила невольно прикусил губу. На его несчастье он хорошо знал Артура, так как когда только начинал работу все время с ним пересекался. И только поэтому ему доставались вопросы относительно его, по мнению Артура, абсолютно никчемной должности.

– А я вот ходил задание уточнять, – лениво протянул Артур, смотря куда-то в сторону. – Что-то мне пока никак не могут найти человека. Видимо, я слишком хорош для любого из них.

– Не сомневаюсь, – кивнул Гаврила, и побрел далее по коридору, бросив старому знакомому на ходу: – извини, у меня работы выше крыши, потом договорим.

Он быстро завернул за первый попавшийся угол и немного отдышавшись побрел дальше, на ходу рассуждая как ему пройти до кабинета чтобы не попасться на глаза вездесущему Салату. День начинался не самым удачным образом. Если Артур Салат в конторе, это может означать только то, что он уже вернулся с последнего задания и значит нормальной жизни теперь толком не будет. Ведь он достанет всех начальников, а те отыграются на своих подчиненных…

В растрепанных чувствах дойдя до собственного отдела, он вошел в небольшую комнату, где возле стен стояли четыре деревянных стола заваленных макулатурой. За одним из них уже сидел черноволосый парень с косой до пояса и в майке которая открывала хорошо накаченные плечи.

Он просматривал какие-то бумаги у себя за столом и сравнивал их с таблицами выведенными на жидкокристаллическом мониторе своего компьютера. Гаврила прошел к столу, что стоял слева от стены, и от парня и тяжело опустился на крутящийся стул.

– Чего случилось? – спросил парень, мельком взглянув на светлого.

– Майк, вот ты ведь демон? – спросил у него Гаврила опустившимся голосом.

– Ну, демон, ну не бес это точно. А что случилось? – парень отложил бумаги в сторону и развернулся на крутящемся стуле к светлому, настороженно смотря на того словно оценивая, есть причины для беспокойства или пока еще нет. – У нас что, премию только одной половине команды обещали? – наконец предположил он, видимо не дождавшись от светлого ответа.

– Да при чем тут премия? – отмахнулся Гаврила. – Я сейчас Артура Салата встретил. С утра и так настроения нет, а тут еще этот…

– Ну, он всем кровушку портит, – пожал плечами Майк и снова отвернулся к своему монитору. – Только расстраиваться из-за этого не стоит. Или он только меньшее из зол?

Гаврила задумался. Артур Салат и правда был только меньшим из зол. Из всех его проблем появившихся за последние сутки. А проблемы появились и незаметные и настораживающие.

Его голова прокручивала в себе мысли и о ситуации с Агапием и о странных трупах на земле и под конец в нее влезали мысли о наглом лице Артура. За что этот светлый так не любил их семью, он не знал, но отчего-то догадывался, что платит по счетам недосягаемого отца. Ведь в их маленькой семье он получался самым младшим. Да и должность особо великой не назовешь…

– А сколько у тебя людей в подчинении? – уточнил Гаврила, решив видимо что задумываться о встрече с Салатом себе дороже выйдет.

– Семеро, – без задней мысли откликнулся Майк. – У тебя какие-то проблемы с отправкой?

Семеро подопечных, значит до семи разных заданий за раз, может выходить. И значит шанс на появление неприятностей больше на двух сотрудников. Значит, просто сам Гаврила был неудачником, и нечего кого-то в этом винить.

В любом случае, было необходимо разобраться с тем, что творилось вокруг. Выяснить, что нового произошло у Агапия, и почему он задерживает утренний отчет. И разобраться, что за ерунда творилась у него ночью в квартире клиента…

– А у тебя когда-нибудь неприятности были у сотрудников? – спросил Гаврила, и заметил, как Майк задумался, начав покусывать колпачок у ручки.

Это был верный признак того, что демон что-то вспоминает и прикидывает в уму. Из-за этой маленькой и крайне безобидной привычки в отделе выходили из строя все ручки, и никто ничего не мог с этим поделать. Ведь привычка она на то и привычка, чтобы делалась неосознанно.

– Конечно были, – наконец-то произнес Майк, рассматривая покалеченный собственными зубами колпачок от ручки. – Кстати, раз уж ты спросил, у меня парень в одной квартире сидел и говорит, что у соседей какая-то чертовщина творится.

– Черти что ли гуляют? – не понял светлый.

Все же черти иногда давали себе полное право погулять в чьей-нибудь квартире. Но это было тогда, когда самих владельцев не было или же владельцем был кто-то из них самих. Но после подобных застолий они и так писали кучу объяснительных, так что гулять у всех на виду было не в их пользу.

– Да сам ты черти, – отмахнулся Майк, разогнав все его мысли словно рой доставучих комаров. – Я где-то с месяц назад получил направление на Жана, на землю…

– Это который сыщик из темных? – уточнил на всякий случай Гаврила, припоминая довольно давно минувшие дни.

– Он самый, – подтвердил демон, даже не колеблясь. – В общем, там одна девушка живет, и она заложила душу, чтобы ее один из ее студентов полюбил. То, что она девушка, я оговорился, – он весело подмигнул, после чего продолжил уже без улыбки. – Так вот, а по соседству у нее два брата живут, близнецы, и Жан мне еще пока на земле был, сообщения присылал, а когда вернулся, все нормально объяснил. В общем, в этой квартире с близнецами какая-то мура творится, и стены что от их квартиры квартиру дамы отделяли, каждую ночь льдом покрывались, а утром, будто ничего и не было.

– А дама что же?

– А дама ничего не чувствовала, не видела и вообще в этот момент уже давно спала.

– А адрес дать можешь?

Майк, недолго думая залез в свои бумаги и недолго роясь, открыл толстую папку внутри которой в файлах лежали небольшие отрывные листы. Наконец он достал один из них и сверившись протянул его Гавриле в руки.

Тот посмотрел, и все внутри похолодело.

– Агапий в соседней квартире сидит, – проговорил он, возвращая листок с адресом Майку. – И у него там точно что-то не нормальное творится. Почему зачистку не проводят? Почему не разбираются?

– Уточни у сыскарей, – предложил ему коллега по отделу. – Я туда заявку отправил, ну а дальше как говорится не моего ума дело.

– А как давно заявку отправил? – сглотнул Гаврила.

Майк посмотрел на него как на кого-то, кому объясняют простейшие дела, а он ничего не понимает. Не понимает или не хочет понимать дело третье, но то, что ему объясняют все четко и доступно, это факт.

– Жан неделю назад оттуда свалил, – проговорил Майк, видимо что-то решив для самого себя. – Ну а заявку я послал сразу же, как он пришел. Сам считай, когда они должны были провести зачистку. По моим скромным подсчетам еще дня два назад, ведь работы у них на самом деле не так много, как они кричат.

– Не так много, – словно боясь забыть, повторил себе под нос Гаврила, поднимаясь со стула. – Слушай я к сыскарям пойду схожу, а ты покарауль пока, за двоих. Хорошо?

– Ладно, – пожал в ответ плечами демон, уставляясь в свои отчеты. – Только смотри там поаккуратнее. А то знаю я, как ты по другим отделам ходишь, а к нам после жалобы поступают.

Он звонко рассмеялся, не поднимая головы. Смех у демона был крайне странным: глухим и невероятно красивым. Под стать его внешности и все же с каким-то жестокими нотками в глубине.

Гавриле оставалось только улыбнуться, и виновато пожав плечами направиться к выходу из кабинета. Все же стоило порадоваться, на то что одним из его коллег был Майк. Ведь, он и правда, если что всегда прикроет его, даже если его об этом не просить.

Все дело было в том, что работали они в одном отделе. Таких отделов как их было много, в каждом от четырех до восьми человек. Грубо говоря человек…

У каждого от двух до восьми подопечных. И само собой разумеется, у каждого отдела своя специфика, свой район охвата своя собственная оплата за услуги.

В целом конечно темные и светлые работали по разным темам. Темные за душу, светлые за туже душу, но с тем условием, что она после смерти отправляется восвояси, если конечно договор со стороны человека будет выполнен. А со стороны человека договор со светлыми редко бывает выполненным по известным всей конторе причинам: зависть, любовь, лесть и так далее. И тогда подключаются темные. А у них деятельность одноразовая: пришел, заключил договор и никакой амнистии более не полагается.

Вот и он на своем первом задании как не мучался, как ни старался, а все равно вторичный вызов поступил от той самой девушки, что его вызывала. Ведь он задание выполнил, и душа ее при ней осталась, но когда она второй раз вызов послала, то к ней направили уже искусителя.

А искусители типы такие, что чтобы ты им не желал, они все делают так, чтобы ты получил желаемое, но при этом потом десять раз пожалел о том, что вообще с ними связывался. А на вторичный вызов никто кроме искусителей и не посылается…

Так что горевала девушка, горевала, а толку мало оказалось. Гаврила припомнил идя по длинному коридору цель того задания и вспомнил: девушка хотела чтобы парень ее лучшей подруги в нее влюбился. Он и влюбился, но как влюбился, так и посматривать по сторонам начал. А вдруг кто лучше найдется, вот она и решила вызвать еще раз того же белого, чтобы любовь укрепить. А пришел искуситель, сделал парня импотентом так, что кроме этой самой девушки он больше никому и не нужен, и смотался восвояси.

Ничего не скажешь, узнавать последствия собственного задания в конце всегда было весело. У некоторых это даже развлечение такое: приходят в архив и по собственным заданиям бродят, смотрят, кто после них на вызовы ходил и что там натворил такого.

А вот ему от этого не весело. Совсем даже не весело. Люди помощи просят, а они друг на друга перекидывают и только души гребут… Особенно если смена Асмила. И чего ему на теплом месте не спится? Все бегает, ни одного вызова не упускает…

А кто-то ведь по его вине по пустякам душу закладывает. Просто так практически. Ведь приходит светлый, и люди придумывают задание, даже если просто так ляпнули слова молитвы или еще что-то в этом роде. Ведь ангел приходит только раз в жизни, по крайней мере, они так думают. Но к ним он точно заявляется только однажды, так как после исполнения заказа вторично вызвать ангела уже нельзя. Приходит искуситель.

По всей конторе даже шла слава одного искусителя, который явился на задание и на вопрос ангел ли он, ответил что ангел. Люди и купились. Собственно, любой бы купился, учитывая, что искусители не всегда темные в прямом смысле этого слова. Вот и этот был с чисто-белыми волосами и голубыми глазами. Ну а рога у искусителей отсутствуют. Рога это привилегия таких существ как бесы, темные и демоны, некоторых видов. Майк был безрогим демоном, но если рассердится так изменения с появлением тех же самых пресловутых рогов были мягко говоря заметными.

Но это было по боку, на данный момент. За очередным поворотом появилась отполированная деревянная дверь с лакированной поверхностью и золотой табличкой. Сыскари, как их называли внутри конторы, а проще говоря «отдел по расследованию таинственных происшествий седьмого района», не любили чем-либо себя ограничивать. Вот и на собственную дверь выбили неплохие деньги, а «отделу по исполнению желаний заказчика седьмого района» даже щеколду на двери только после третьей заявки поменяли.

Но рассуждать было лень, и Гаврила потянулся к начищенной до блеска и окрашенной в золотой цвет ручки. Как потянулся, так и отдернул руку, и собственно отскочил метра на полтора от двери, когда на него обрушилось с полведра кипятка. Обрушилось, осталось на полу и в несколько секунд высохло.

Моргнув пару раз, Гаврила снова потянулся к двери и распахнув ее настежь вскочил в кабинет прежде чем вторая порция кипятка обрушилась на его уже и без того мокрые плечи.

– Чего? – раздалось перед ним сонным голосом.

– Что у вас с дверью творится?! – возмутился в ответ Гаврила стараясь отряхнуть с плеч плаща оставшиеся капли остывшей воды. – На меня кипяток льется как из ведра…

– Это не к нам, – пожал сидящий перед ним за столом молодой парень. – У нас и без этой двери дел выше крыши.

Светлый только моргнул, оглядев на удивление чистый стол с несколькими тоненькими папочками и тонким монитором. Разговоров о работе со стороны не наблюдалось и более того довольно толстый сыскарь уминал здоровенный бутерброд читая при этом глянцевый журнал. Сидел он слева от Гаврилы и потому был прекрасно ему виден. На его столе собственно была также идеальная чистота, не хуже чем у того, что ему отвечал.

– Если у вас все, то просим вас удалиться. У нас очень много работы, – проговорил отвечающий на редкость уставшим голосом.

– Безумие, – только и нашелся, что ответить Гаврила, уже выходя из кабинета.

Спрашивать не хотелось. Если в отделе не могли справиться даже с кипятком на входе, чего уж говорить про какую-то там квартиру. А может быть они сами эту ловушку и поставили, так, чтобы лишние не заходили…

– Привет, – остановил его кто-то, развернув за плечо обратно.

– Привет, – вновь отозвался Гаврила и уставился в знакомое лицо.

Перед ним стоял высокий рыжеволосый человек и видимо ожидал какого-то продолжения разговора. Не сразу, но Гаврила все же признал в нем Курта с которым познакомился только накануне и только после этого понял, что губы того растянуты в довольную улыбку.

– Привет, – еще раз повторил светлый. – А что ты здесь делаешь?

– Ну, – замялся, стеснительно улыбнувшись рыжий. – Кое-зачем зашел. А ты чего здесь слоняешься без дела? Мне казалось твой отдел далеко отсюда.

Светлый задумался. Сегодня внешний вид Курта изменился только в одной детали: черный кожаный плащ был распахнут настежь, и под ним виднелась белая рубашка и черные джинсы с вышитыми на карманах рисунками. Но и этого изменения хватало, чтобы светлый долго соображал что в его новом знакомо не так.

И все же подобные мысли были всего лишь отвлечением от основной темы розысков Гаврилы. Он не сразу, но вспомнил, что практически все отделы связаны друг с другом, если в них проходили схожие дела. А дела сыскарей и отдела по расследованию убийств были схожи более чем какие-либо другие. И там и там разбирались с таинственным и нередко все таинственное оказывалось одного происхождения.

– Так чего ходишь то? – напомнил о своем присутствии оперативник смотря на своего собеседника на редкость сонными, но веселыми глазами.

– Я тут в отдел сыскарей заходил, – замялся Гаврила, все еще находясь в какой-то прострации. – Только они, похоже, даже с собственной дверью разобраться не могут, не говоря уже о квартире…

– Дверь Саламон им заколдовал, – в полголоса произнес Курт, взяв Гаврилу под локоть и отодвинув к подоконнику, что был рядом с отделом сыскарей. Все же их кабинет был последним в этом коридоре. – Собственно толку от нашего отдела никакого, вот ребята и издеваются над ними как могут. То жаб в чайник наколдуют, то на дверь заклятие осады наложат…

– Прекрасно, – кивнул Гаврила, встав возле подоконника и упрямо сложив руки на груди. – А мне что делать? У меня парень в этой чертовой квартире сидит…

– Там черти, что ли прописаны? – не понял Курт, вставая рядом с ним. – Давай выкладывай. Может, и я чего умного тебе скажу.

Светлый замялся. Вся его ярость моментально куда-то девалась и возвращаться судя по всему даже не обещала. Все же столкнуться с одним и тем же человеком второй день подряд, говорило о многом. И, как правило, подобные моменты лучшими в его жизни не были. В конце концов, кто знает этих смертей, в человеческом обличии. Надзирателей. Или как их там зовут-то…

Он сглотнул, и решив что все равно больше рассказывать некому, серьезно посмотрел на Курта. Тот доверие вызывал, но не более того. Даже располагал к себе.

– Слушай, Курт, – замялся он, поджав губы. – Ты когда-нибудь с квартирными проклятиями сталкивался?

– Еще спрашиваешь, – рассмеялся рыжий, каким-то надрывистым и как из бочки смехом, но вовремя спохватившись, виновато улыбнулся. – Собственно в половине случаев мы на них и натыкаемся, пока разбираемся с убийствами. А есть какая-то конкретно проклятая квартира?

– Не знаю, – честно признался Гаврила. – Понимаешь, мне мой темный, Агапий по среди ночи звонил и… Вот, посмотри.

Он достал из кармана широкий золотистый браслет с огромным красным камнем посередине и множеством мелких цветных расположенных по сторонам. Пощелкав крайними, он нашел нужное изображение и показал Курту затянутую чернотой комнату с рваным светлым пятном посередине.

– Это не проклятие, – задохнувшись ответил Курт, пододвигая браслет к себе по ближе. – Скорее похоже на скопище темной энергии. Вроде хранилища, или чего-то еще в этом роде.

– Значит, с таким вы сталкивались? – с надеждой спросил Гаврила, но его надежда быстро иссякла, когда Курт покачал своей рыжей головой.

– Не с таким количеством, – ответил тот задумавшись. – Да и что за существо должно управлять таким количеством энергии? В этой квартире что, первый сын дьявола живет?

– Не зарегистрированные близнецы, – сглотнув, отозвался Гаврила.

– Близнецы? – поднял на него недоверчивый взгляд Курт. – Как близнецы могут быть не зарегистрированы? Один человек я еще понимаю, но близнецы? Их же двое и они первыми попадают на регистрацию…

– Вот такие близнецы, – пожал плечами Гаврила, не зная, что еще ответить.

То, что это были близнецы, его самого сразу смутило, но только сейчас он понял всю сложность ситуации. И в первую очередь то, что близнецы пройти молоком не могли. Значит, кому то было нужно, чтобы о них в конторе не знали. Или о них знали, но как кого-то другого…

Новая идея, промелькнувшая в голове, засела достаточно глубоко, чтобы Гаврила над ней серьезно задумался. Все же они жили в собственной квартире, значит, они перемещались, а за их перемещениями непременно должны были следить. И следить не кто иной, как конторные сотрудники. А именно, его коллеги в данную минуту по несчастью.

Он невольно сморщился и посмотрел на задумчивого Курта. О чем тот думал, оставалось загадкой, но ввиду сложившейся ситуации Гаврила мог поклясться на собственных крыльев, которых у него никогда не было, что о таинственной квартире с близнецами в ней.

– А можно ли узнать, кто в этой квартире в реале проживает? – спросил Гаврила, попытавшись улыбнуться, и почувствовав при этом, как скулы сводит от лживой улыбки.

– Конечно можно, – все еще находясь в задумчивом состоянии, отозвался Курт. – Только знать надо, куда именно идти и что спрашивать.

– Ясно…– Гаврила сморщился.

Курт говорил загадками, и с этим ничего поделать было просто нельзя. Ведь не возьмешь нового знакомого, если он вообще подходит под статью знакомых, и не вытащишь из него всей правды без остатка.

В конце концов, у отдела по расследованию должны быть хоть какие-то зацепки относительно происшествий на земле. Но к рядовому отделу кадров эта помощь не относилась, а значит, расхлебывать чужую кашу придется самому.

Вздохнув, он посмотрел перед собой на темный коридор с выключившимися лампами дневного света. Ничего не скажешь, итак голова болит от неприятностей, а тут еще и на электричестве экономят. И ладно бы экономили, а то ведь все время в одних и тех же коридорах…

– Снова свет выключили, – заметил Курт хмуро. – И снова на этом этаже. Значит и у нас погас…

– У вас свет соединенный? – не понял светлый, все еще находясь в собственных раздумьях.

– Пошли-ка, поищем твоих реальных жильцов, – предложил Курт, беря его под локоть и таща за собой. – Только учти, я ничего гарантировать не могу.

Гаврила пожал плечами, идя за высоким представителем отдела по расследованию убийств. Собственно не столько идя, сколько волочась, так как его локоть никто не отпустил. Плащ упорно отбивал все углы мимо которых они проходили, а Курт шел в такой задумчивости, что вывести его из этого состояния видимо было делом не шуточным.

Но и самого Гаврилу захлестнула возможность разобраться с таинственной квартирой, и почему-то он надеялся на то, что близнецов в ней не окажется и вовсе. Ведь иначе и быть не может. В случае если бы квартира была их, они бы оказались на учете как минимум при переезде и оформлении бумаг.

А так получилось бы что они и не люди вовсе. Хотя то, что они не совсем люди было и без этого ясно. Неясным было другое, а именно: каким образом они вообще на свет появились? И почему изменения появились не при рождении, а только спустя долгие годы после него?

В любом случае надо было что-то предпринимать. Его сотрудник Агапий конечно был парень не промах, но и ему могла понадобиться помощь. Все же какого бы стажа у тебя за спиной не было, а от смерти тебя ничего не защищает. Но о смерти было думать даже немного смешно, при осознании что перед тобой несется один из ее сотрудников.

Курт тянул его куда-то по коридоре, и, затащив в лифт нажал кнопку самого нижнего этажа. Гаврила только теперь понявший что они возвращаются в отдел расследований невольно съежился, вспомнив о холоде царившем там.

– А разве нам не наверх? – на всякий случай уточнил он, посмотрев на Курта.

– Мы сейчас к соседям идем, – спокойно отозвался рыжий, следя за тем как цифры на небольшом экранчике над кнопками этажей меняются.

Наконец двери открылись, и размашистыми шагами сотрудник отдела расследований прошел по длинному коридору. Но завернул не в проход идущий лестницей вниз, ни в собственный отдел, а прошел дальше и постучал в огромную деревянную дверь.

Гаврила ставший рядом следил за ним внимательно, отмечая что находиться на этаже отданном сотрудникам по смертям не самое приятное из того что с ним происходило за жизнь.

За деревянной дверью окованной железом и с небольшой пожелтевшей табличкой гласящей «архив» послышались тихие шаги. После чего дверь отворилась, и наружу высунулось бледное лицо отдающее желтизной.

– Алон? – уточнил архивариус спокойным голосом, и щурясь в очках с толстыми стеклами.

– Нет, Курт, – усмехнулся рыжий. – А Док на месте?

– На месте…– протянул старичок, и прошел внутрь, помещения оставив дверь открытой.

Курт с блондином вошли в небольшое на первый взгляд помещение, но книжные стеллажи, стоящие перед дверью уходили вдаль на неизвестное никому расстояние. Но вширь комнатка составляла около десяти-пятнадцати метров, не больше.

Напротив двери стоял огромный стол, за которым сидел молодой человек с густой черной шевелюрой и, склонившись над книгой с крупным шрифтом, обедал бутербродами и чаем.

Прихода гостей он вроде и не заметил, и только старик, открывший им дверь, присел рядом и замер в ожидании чего-то.

– Привет, – начал Курт с порога и сев на третий стул, стоящий возле стола со стороны двери усмехнулся. – Как вы тут поживаете?

– Норма, – пожал плечами Док, откусив изрядный кусок от бутерброда. – С чем пожаловал?

– Можешь мне что-нибудь о квартирке рассказать?

Курт написал в блокноте, который вытащил из плаща адрес и положил его перед носом черноволосого парня. Тот всмотрелся в адрес и, подумав немного, поднял глаза на Курта с блондином.

– Предыдущие ее хозяева были мирными жителями. – Начал Док, отчего-то насторожившись. – На данный момент владельцами являются Евгений Анатольевич Семьянов и Александр Анатольевич Семьянов, работающий сразу на нескольких работах.

– Прекрасно, – не выдержав, усмехнулся Гаврила. – И почему тогда о них никто не знал, если в архиве они записаны?

– Это архив смертей, – пояснил ему Курт, задумавшись. – Слушай, а кто был владельцем до них? И что с ним стало?

– Предыдущая семья состояла из трех человек, – пояснил Док, опустив глаза к книге. – Хорошие семьянины. Глава семьи даже голоса никогда на своих не повышал, по словам его друзей и знакомых. Жена у него моделью работала, а дочь только пошла в пятый класс.

– И что случилось? – зацепился Курт. – Почему квартиру продали?

– Главу семьи застрелили на работе при ограблении, он был банковским работником. Жена повесилась в кабинете своего шефа, а девчонка пропала.

– Не хило…– сглотнул Гарвила. – А девочка, она жива хоть осталась?

– Ее нашли через три месяца в лесу, на заземленной точке, – усмехнулся Док, будто то что он говорил было, по меньшей мере, забавным. – Она спала. А знаете что самое смешное?

Оба гостя покачали головами. Разумеется, ни сам Гаврила, ни Курт не могли угадать, что за сведения находятся в голове у работника архива смертей.

– А самое смешное что ее, как она говорила, парнем был Александр Анатольевич Семьянов, – выдал Док на одном дыхании, и недолго думая продолжил, подняв на них бледные глаза. – Они расстались за два месяца до этого несчастья, а через три он купил квартиру у тети девочки. И самое главное, девочка напрочь забыла о нем. Все ее подруги говорили, что его зовут Александр, а она была уверена, что у нее вообще парня никогда не было.

– Так она только в пятый класс пошла…– не понял Гаврила, все еще находясь в состоянии оцепенения.

– Не самое смешное, – отмахнулся Док. – В наши дни первые пары образуются уже во втором классе.

– А что еще смешного есть? – осторожно уточнил Курт, вернув себе блокнот и что-то в него записывая.

– В квартиру вселились два парня, и живут два парня. Близнецы, – пожал плечами Док. – Но насколько я помню у Клавдии Станиславовны Семьяновой, матери погибшего Анатолия Сергеевича Семьянова родились две очаровательные внучки. Саша и Женя.

– Девочки, – повторил для себя Курт. – Может, это другие?

– Совпадения до трех коленей не существуют, – пожал плечами Док. – Я, конечно, понимаю, что это может быть просто где-то ошибка. Может, какие навороты у других контор были. Но у меня записано в архиве именно так. Две девочки.

– А у нас два парня, – пояснил известный факт Курт. – И при том очень странных парня. У тебя еще бутерброд есть?

Док посмотрел на него удивленно, после чего усмехнулся и достал из-под стола бутерброд с колбасой и сыром. Рыжий впился в него как голодный зверь, продолжая думать о нарастающей над ними ситуации.

Док продолжал жевать свой кусок, не стесняясь, разглядывая Гаврилу со своего места. Всем было известно, что сотрудникам смертей, работающим в архивах делать особо нечего. Надо только не запутаться в огромных залежах бумаг и носителях информации. Тоже самое можно было сказать о сотрудниках любого архива, будь то архив темных или же светлых.

Да и посетители из других ведомств у них не такие частые гости и увидеть светлого, а тем более что Гаврила был не простым светлым, а самым настоящим бескрылым ангелом, и если в архиве он был, то об этом знал и таинственный Док.

Сам светлый конечно подобным фактом своей жизни никогда не кичился и более того, пытался особо на эту тему не распространяться. Все же было странно родиться в семье ангелов, у которых нет крыльев. Вообще никаких и потому даже для своих собратьев он был странной диковинкой, на пару с собственным отцом.

Но и работник архива его поразил. Со своего места светлый видел что читает он Достоевского, и при этом помнит все что записано у него в архиве, а значит память у него была более чем просто отличная. Все же таким огромным запасом памяти отличался только Салантер из всей конторы. Но видимо и у смертей был свой собственный Салантер в кавычках.

– А чего это отдел исполнения желаний беспокоится о таких пустяках? – неожиданно спросил сотрудник архива, заглянув в свой бокал. – Или что-то серьезное стряслось?

– Мой сотрудник сейчас в этой квартире, – проговорил Гаврила съежившись. – И я думаю, что ваши смерти и эта парочка как-то связаны…

– Если связаны то ему конец, – пожал плечами Док. – В любом случае, если что узнаю, сообщу Курту. Ты ведь этими заземленными точками занимаешься, да?

– Да, – поднялся со стула Курт. – Ладно, мы, наверное, пойдем. Спасибо за помощь и буду ждать новых вестей.

Док только кивнул и уткнулся в свою книгу, когда оба и Курт и Гаврила выходили за тяжелую дверь в коридор.

Когда дверь за их спинами закрылась, Курт вытащил из кармана пачку сигарет и тяжело закурил, всматриваясь куда-то в пустоту перед собой. Весь его вид говорил о том, что он попал в тупик, и как из него выбраться не представляет. А если уж он, сотрудник отдела по расследованию смертей, не знает что делать, то он, сотрудник отдела исполнений желаний, и подавно.

– Может, в столовую? – предложил он, посмотрев на Гаврилу с легкой улыбкой на лице. – Я сегодня с утра ничего не ел, так что перехватываю, где могу, и то никак не наемся.

– Я не против, – сжался Гаврила, ощущая холод подземелий. – Правда, если честно, то мне рассказывали о нашей столовой не самые интересные факты…

– Домыслы и выдумки, – пожал плечами рыжий. – Хотя я им и верю. Ну, так как?

– Пошли.

Гаврила направился прочь из темного коридора. Ему не нравился мороз бродящий под одеждой и от которого нельзя было скрыться. Курт шел за ним следом, о чем-то задумавшись, но о чем он думал, выведать было невозможно, а потому оставалось только понадеяться на лучшее, и ждать когда рыжий сам все расскажет.

Самое главное было успокоить себя, но подобное спокойствие светлого совершенно не устраивало. Он узнавал истину по крупицам, но что-то ему подсказывало, что перед ним находится целый песчаный пляж и дойти хотя бы до его середины не представляло никакой возможности.

 

Глава 6

 

Утро было ранним и для Гая, который выскочил из дома словно его ошпарили кипятком. Собственно встал он рано, вещи были собраны еще с вечера, и все бы было хорошо, не задумайся он о чем-то вечном под душем, а после над тарелкой со спагетти.

И того он выбежал из дому и в очередной раз порадовался что живет рядом с конторой, со стороны вокзала. Это маленькое обстоятельство выручало его когда он был контролером, когда он был начальником отдела отправки грузов, и теперь когда он бежал на свой поезд.

Утренняя безветренная погода давила на плечи тяжелым покоем, а в голове звенели звуки просыпающегося города. Стоило спешить и спешить очень быстро. Конечно можно было воспользоваться и золотым билетом, но в кармане от них лежал только один из двух. Заветное счастье всегда выдавалось в малом количестве, видимо чтобы сотрудники особо не садились на шею. А воспользоваться другим перемещением он не рискнул, ибо попасть под колеса поезда или свалиться на кого-нибудь на вокзале было не очень приятно. Все же неделю бессилия никто не отменял, так же как и корпоративную вечеринку на новый год.

Но радость все же была в его утре. А именно, Бик Тоус ждал его на самой платформе, и потому одной проблемой было меньше. Никого ждать не требовалось.

Высокий, рослый с крепким телосложением и не в меру серьезным лицом темный был на редкость странным даже для своего немалого срока заключения. На который он собственно не попал. Гай по сравнению с ним казался простым подростком только что вышедшим из академии на свое первое задание.

Но отчего-то вопреки всем ожиданиям сотрудника конторы бывший заключенный не казался ему опасным.

Напротив, его манеры были сдержанны. Но создавалось впечатление, что только из-за видневшегося недалеко поезда раскинувшегося на огромное расстояние впереди. Черная машина с красной птицей на носу у него самого вызывала дрожь. От поезда исходила далеко не дружественная атмосфера.

Гай подошел и, встав рядом с Биком, еще раз внимательно осмотрел его.

Высокий, одет в полный джинсовый комплект черного цвета, и тяжелые ботинки на высокой подошве. На спине висит рюкзак в виде торбы забитый видимо самым необходимым. Концы волос спрятаны под воротником джинсовки, словно на улице был дождь.

– Во сколько отправление? – спросил Гай, чтобы хоть как-то завязать разговор.

– Через десять минут, – ровно отозвался Бик, следя за поездом. – Я конечно не эксперт, – начал он, понизив голос, – но хвостом чую, что-то с этим составом не то. Что-то в нем явно лишним будет…

– Лишним? – переспросил Гай, внимательно посмотрев на поезд.

Издали тот выглядел совершенно обычным. Одним из тех, на которых Гай сам был контролером множество раз.

Длинные вагоны, товарные и только несколько пассажирских. Громоздкая ходовая часть, темные стекла. Самый обычный поезд и ничего более. Но по слухам он отличался пропавшим грузом.

– В Табуке был? – ровным голосом спросил у него Бик, видимо не желая молчать.

Молчание напрягало и самого светлого, и он был не прочь хорошей беседы. Особенно учитывая, что темы для беседы пока что находились.

– Пару раз, – отозвался он, слегка улыбнувшись. – Проездом, я на пятнадцатом служил, а у него Табука одна из проходящих точек.

– А я там жил, – проговорил Бик, закуривая длинную черную сигарету, пахнущую какой-то прелой травой. – Работал, и вообще занимался всякой ерундой, – продолжил он после глубокой затяжки. – Представляешь, прихожу как-то с работы, целый день грузы чалили, а там моя невеста в моей постели с какой-то мразью…

Гай сглотнул. Предложение оканчивалось понижением голоса. Табука явно была не тем местом, куда Тоус хотел бы возвращаться. Но отчего-то ехал и, судя по всему причины у него были, чтобы делать столь опрометчивый шаг.

Зная свою контору, и публику что там работала, Гай мог поклясться, что на дело Тоуса наложил лапу либо Салантер со светлой стороны либо Арид с темной, а может и оба вместе. Все же они со своих мест могли поднять на уши всех, если боялись упустить хороший кадр.

Таким образом всей конторе было известно, что на границе между пересечением троп мира конторы и мира людей служит светлый с таким черным списком, что ни один демон ему в подметки не годится. И не просто светлый служит, а ангел, настоящий, крылатый, чистый… И почему служит? У него ведь и убийства, и избиение, и воровство душ, а это самое страшное, что только существует, и по нему смертная казнь давно плакала. А смертная казнь в их мире бывает разная, и самая страшная, когда после смерти ты перерождаешься каким-нибудь камнем и вечность лежишь в тюремном архиве, пока кто-нибудь не поможет. Пока зачем-нибудь твоя душа не потребуется. Пока ее не перемелют на микстуру или порошок…

От подобных мыслей внутри все неприятно сжалось и похолодело. Перед глазами проплыло светлое лицо с большими голубыми глазами и золотыми кудрями обрамляющими утонченные скулы. Эту фотографию он видел в газете, и показывали по телевидению. Столь прекрасное существо и столь ужасные вещи как похищение душ, и при том незаконное…

И почему спрашивается он на свободе и работает? А потому что Салантер с Аридом начали тянуть на себя одеяло его дела и дотянули до того, что вынудили его подписать договор. Зажил новой жизнью, там, где о его преступлениях никто не слышал толком, а если и слышал, то не представляет, насколько это все серьезно было. И в любой момент, в любое время суток кто-то из двух начальников может поднять трубку и в ней раздастся приятный голос этого светлого, окропившего свои крылья кровью собственных братьев… Кажется, его называли красным палачом, но этого Гай подтвердить не мог.

– Я соль купил, – вырвал его из раздумий спокойный голос Бика.

Гай посмотрел на него удивленно, но вовремя сообразив кивнул в знак согласия. В его собственном рюкзаке покоились два килограмма соли, двадцать пачек сигарет, и книги. Также множество всего необходимого в дороге, но главное все же справочник по обрядам. Отчего-то молодой сотрудник был уверен, что справочник ему пригодится.

– Я перед выездом в Табуку звонил, – продолжал тем временем Тоус, не сводя глаз с поезда видневшегося вдали. – У меня там знакомые остались. Спрашивал, видел ли кто этот состав, так мне один рассказал, что общался с контролером и проводником с состава.

– И что? – Гай сглотнул, чувствуя, как комок подкатил к горлу.

– Говорит они как зомбаки до них доезжают, – ровно ответил Тоус. – Все хорошо, и разговаривают и будто ничего не случилось. Но как о рейсе их начинают спрашивать, то между Кирой и Анатской провал в памяти. Ничего не помнят, и сами не понимают почему. Считают что переутомились, а лица бледные…

– Между Кирой и Анатской станцией? – изумился Гай, поднимая в памяти карты железных дорог.

Дорога получалась не маленькая, и на плохую память сваливать было просто невозможно. Кто бы этот провал не устраивал, но устраивал он его на совесть, если это конечно был кто-то один.

Оставалось только надеяться, что их участь потерявших память не затронет, но надеяться было особенно не на что.

Пока он раздумывал над сказанным Тоусом, поезд медленно подполз к ним и на высоком пороге, остановившемся перед ними, появился высокий и не в меру худощавый парень со светлой головой и тонкими чертами лица. Он улыбался, будучи облаченным в синюю рубашку проводника и черные брюки с ботинками.

– Гай Серебряк и Бик Тоус я так понимаю? – спросил он и, получив утвердительный кивок в ответ, улыбнулся во всю ширину своего лица. – Я Линор, проводник из первого вагона, где вы собственно и будете располагаться.

Молча переглянувшись, они поднялись по ступенькам и, пройдя по узкому коридору в самый конец первого вагона, заглянули в открывшуюся дверь. Им предстало небольшое купе с двумя полками кроватями и квадратным столиком посередине.

Бик молча осмотрел предложенные им апартаменты и не долго думая прошел и сел на одну из полок постелей. Оставалось только дождаться отъезда поезда.

Кинув взгляд по небольшому коридору, Гай отметил, что все углы сравнительно ровные, и потолок выглядит сделанным добросовестно. Но одна небольшая вещь его все же напрягала. Над дверью соседнего купе висела такая же лампочка, как и над их, но в ее небольшом плафоне просвечивался небольшой предмет. Обычное место для хранения незарегистрированной документации или записей. Вот только что там могли хранить, прибыв на первый пункт отправки? Дураки такие поезда не смотрят…

– Если что понадобится, я весь ваш, – улыбнулся Линор, уходя в начало вагона, так как поезд начал трогаться.

– Он весь наш, – усмехнулся Бик, когда дверь купе захлопнулась и Гай сел напротив него нервно оглядывая небольшое помещение. – Я тебе одно скажу. На ночь соль посыплем на пороге, на всякий случай.

Гай кивнул в знак согласия. Ему и самому не понравилось, что их встретил только один Линор и тот поспешил удалиться.

Поезд набирал ход, в то время как пейзаж за окном менялся с необычайной медлительностью и ленью. Тоус молча наблюдал за живыми пейзажами раскрывающимися за окном, в то время как Гай упорно пытался понять, что же такого могли прятать в плафоне над соседней дверью.

Весь его опыт работы проводником на поездах в данную секунду сводился к нулю. А ведь было что-то в его карьере, что напрямую было связано с купе номер три. Именно три, ведь их собственное было последним и четвертым по списку.

Унылый серый пейзаж платформы за окном сменился зелеными лугами, раскинувшимися за городом и необычайной живостью красок. В скором времени они будут проезжать мимо озера, но это только часов через двадцать, не меньше.

В голове неумолимо возникали и угасали вопросы и ответы, но ни один из них упорно не подходил друг другу. Опыт подсказывал одно, правила проводников другое, а ситуация и вовсе делала ситуации не разрешимыми…

– Гай, – вырвал его из задумчивого состояния встревоженный голос Тоуса.

– Чего? – поднял на него глаза бывший проводник, не понимая, что могло заставить гиганта заволноваться.

Тот сидел с побледневшим лицом и, не отрываясь, следил за окном. Переведя взгляд в указанном направлении, Гай сначала не заметил ничего странного, но почти сразу же обомлел сам. За окном шел дождь. И не просто дождь, а настоящий ливень, хотя еще минуты три назад погода стояла солнечная.

Присмотревшись Гай еще раз провертел в голове все последние события, начиная с того момента, когда ему в руки попал злополучный бланк с явной потерей груза на лицо. За густым покровом облаков над поездом, вдали возле самого горизонта, виднелся кусок голубого неба. Более того, присмотревшись, стало ясно, что тучи стоят только над поездом.

Изменения погоды как выяснялось было одним из тех таинственных событий, которые происходили с составом, и отчеты о которых совершенно не радовали начальство.

– Небо плачет, – проговорил Бик, приходя в себя. – Жди беды. Как думаешь, это чьи-то проделки или просто погодные явления такими странными стали?

– Надеюсь, что чьи-то проделки, – прикусил губу Гай, расстегивая молнию на своем рюкзаке. – Не хотелось бы мне, чтобы первый рапорт от меня, был некрологом…

– Некрологом? – усмехнулся Бик. – Так ведь не одной смерти на этом поезде не было зарегистрировано.

– Вот и не хочется нарушать этот порядок, и оказаться в числе его первых жертв, – усмехнулся Гай, косо посмотрев на дверь.

Все же нервы его были на пределе. Ладно еще когда у поезда дурная репутация, ладно когда есть подозрения предполагать, что замешан персонал поезда, все ладно… Но отчетливо понимать что персонал ведет себя странно, а промежуточных станций где можно было бы спрыгнуть нет, в то время как у тебя над головой громыхает ливень, и притом только у тебя над головой, это уже перебор…

Он судорожно достал из рюкзака старую потрепанную записную книжку, и, открыв на первой странице, уставился в изрисованную карту железных дорог. Таких карт в записной книжке было не мало, и на каждой отмечался свой собственный план. На той странице, на которой открыл Гай, отчетливо виднелись нарисованные маркером пути поездов. В том числе и семнадцатого с двадцать первым.

Все время его работы на поездах давно прошло, но как любят говорить: старые знания хоронить нельзя. Вот и у него все еще были живы все его подручные справочники и вещи, с которыми он выходил на рейс.

Бик казалось, был занят пейзажем за окном, но в его фигуре неуловимо замечалась напряженность несвойственная темным его комплекции. Все же постоять за себя он мог, и, как известно каких-то выдающихся качеств по определению уровня опасности у темных не было. Они были наполовину. И не бесы и не демоны, а что-то среднее.

В подобные моменты хорошо вспоминаются задания, на которых ты побывал, особенно самые первые. Гай никогда не работал с людьми. Академию он закончил по механике, и пошел на поезда младшим помощником механика. После его перевели на должность контролера. Вот где он работал с любовью, ну а дальше, как ни упирался, а все равно стал ответственным за поставку грузов.

А ведь еще пока был механиком, сколько было смешного, особенно когда стал старшим. Как-то прибыл состав, опоздавший на три часа, все пассажиры бледные. Вызывают механиков, они приходят, а у одного вагона половины не хватает. Словно срезали.

Вызвали наряд, и через какое-то время выяснилось, что на ребят напал горный дракон. И ладно там дракон, ладно, что горный, так ведь с чего-то бедное животное, притом защищенное законом от вымирания, решило полакомиться их товаром. Не то ему бумага понравилась, из которой салфетки были сделаны, не то ткань для одежды. Не то сама одежда, но животное честно откусило половину вагона, а после, видимо поняв, что он невкусный попробовало уничтожить весь состав, дабы больше никто с выбором обеда не навернулся…

В общем, в тот раз повезло, так как отделались без жертв. Но случай был, мягко говоря, из ряда вон выходящий.

–Я когда службу на границе проходил, – неожиданно прервал его ровный голос Бика. Тот сидел также, смотря в окно и не поворачиваясь к нему лицом. – Был там такой газ, на мозги сильно действовал. Наш начальник все время орал, чтобы никто не путал этот дождевой газ с солнечным. А разница то только в погоде была.

– Газ? – не понял Гай, и невольно задержал дыхание.

В воздухе стоял тягучий запах ванили. До того яркий, что было странно, что он не обратил на него внимания с самого начала. Но с другой стороны, Бик казалось, его даже не замечал.

– Газ, – продолжал он тем временем, пока Гай пытался понять, откуда исходит странный запах. – Его когда достаточная дозировка, может слона свалить за долю секунды. Но рассчитан только на темных со светлыми. А чем меньше дозировка на квадратный сантиметр воздуха, тем действия слабее, а запах сильнее. Чувствуешь? Ванилью несет…

– Чувствую, – сглотнул Гай, осматривая дверь. – Значит, нас пытаются отравить?

– Не дури, – резко повернул к нему лицо Бик. – Этот газ вызывается забавным методом. Есть такая паста, розового цвета. Мажешь ее с горошину буквально под дверь, и когда воздух из сухого становится влажным, паста начинает выделять дождевой газ. Вот только паста, конечно, усыхает и ее можно не увидеть, но такое количество до полного усыхания проживет еще несколько недель при влажной погоде.

– Значит, травили не нас, – спокойно вздохнул Гай и неожиданно для себя осекся. – А кого тогда? – уставился он на Бика, который пожал плечами и уставился в окно.

Новые обстоятельства дела напрягали парня, и становилось ясно, что помимо проверки самого состава, желательно знать и то, кто ездил в их купе еще сравнительно недавно. Да и узнать, почему их встретил проводник Линор, а не Сидор или же Аллех, один из которых должен был служить на этом рейсе.

Он вновь уставился в карты и, заметив странное совпадение, невольно нахмурился. До того странное объяснение, почему два маршрута попали под одно и тоже подозрение, что он его даже не сразу заметил. Оба состава шли по разным маршрутам, но оба проходили участок от Кирой и до Анатской. Вроде бы ничего странного, но именно на этом участке у всех пассажиров составов оказывался провал в памяти.

В дверь деликатно постучались, и в купе просунулась светлая голова Линора. Парень улыбнулся и, открыв полностью дверь, вошел в купе с железным подносом в руках. На подносе стояли два железных стакана с горячей водой и по набору пакетиков для каждого. Обычная процедура.

–Чай или кофе сами выберете, – произнес он, поставив поднос на стол, и осторожно прикрыл дверь в купе. – У меня к вам вопрос, – начал он, присев рядом с Гаем и с силой вцепившись тонкими ладонями в собственные колени, – Вы здесь не по поводу того, что случилось с Сидором случайно?

– Сидором? – удивился в свою очередь Гай и вопрошающе уставился на парня. – Мы документы перевозим, но все-таки… Сидор это ведь контролер с этого состава, так?

– Был контролером, – прикусил тонкую губу парень.

– Что значит, был? – опешил Гай, перебирая в уме все сообщения, поступающие к нему на стол за последние несколько месяцев, и понимая, что ничего ни о каком Сидоре вообще не слышал. – А что с ним случилось, и когда? – спросил он, отмечая, что парень перед ним сидит бледный как мел.

– Я сюда пришел как раз перед этим случаем, меня направили из конторы по специальности, – в пол голоса начал Линор, тщательно подбирая слова. – Только никому не говорите… То что Сидор в тот вечер с вагона выпал, якобы по пьяни все знают…

– А что не знают? – спокойно спросил Бик, повернув свои пристальные глаза на парня. – Не бойся, мы никому ничего не скажем.

– Это случилось в то воскресенье, – продолжил парень, видимо поверив темному на слово. – Я тогда у себя в купе был, книжку читал. Спать что-то не хотелось, да и мы только что проехали шестую отметку и приближались к станции Анатской. А после нее всегда почему-то странности начинались, так что было проще поспать эти несколько часов в купе. Но в этот раз спать не хотелось, и где-то около часа я услышал как Мичмант, наш механик ругается с Сидором, контролером.

– А во сколько он вылетел с вагона? – осторожно уточнил у него Гай.

– В час где-то, – замялся парень. – И спорили они на странную тему. Механик предъявил Сидору что тот выбросил соль из грузового вагона, и что он не намерен покрывать такие недостачи, как те что уже были. Сидор на него кричал и шипел как-то совсем по-звериному. Говорил что механик идиот, и что он его выбросит за борт, если тот не будет сидеть тихо. Потом видимо их ссора дошла до кульминации, и послышались удары и один даже пришелся по моей двери. Потом открылась внешняя дверь, так как я услышал свист с улицы, и когда выскочил в коридор, там такое было…

– Что там было? – напрягся Гай, предвкушая самую страшную часть рассказа.

– Перед открытой дверью стоял наш механик, – совсем тихо заговорил Линор. – Он ко мне спиной стоял, и у него на спине четыре крыла было… Черных перистых крыла…

Гай остолбенел. Механик был самой редкой разновидностью как получалось. Бывают двукрылые, шестикрылые, но чтобы четырех… такого он никогда не слышал, хотя им и рассказывали в академии что такое бывает. Но крылья должны быть белыми…

Конечно что-то до боли знакомое было в этой подробности, что-то до боли знакомое и родное в каком-то смысле. Но что, он вспомнить не мог и даже не понимал где и что слышал на эту тему.

Он внимательно посмотрел на бледного Линора. Парень был явно в ужасе от того что рассказал им. Но помимо рассказа о механике, по документам, которые Гай все же успел просмотреть быстрым взглядом на поезд номер семнадцать, говорилось что механик личность бескрылая и малообразованная, было еще очень много странностей.

– А что было дальше? – наконец собравшись с мыслями, уточнил у парня Гай.

– Ну, крылья будто исчезли, – замялся проводник первого вагона. – Я еще тогда отметил, что у Мичманта все руки словно изодраны до крови, и плечи, словно с диким зверем сражался… Он тогда ко мне повернулся, улыбнулся, я то думал, прибьет на месте. Как Сидора… А он подошел совсем близко, и заявил, вроде как «каждый получает по заслугам, а не по вкусам» и еще добавил чтобы я лучше промолчал перед ребятами. Вроде спал. И еще вот, дал, сказал, чтобы с собой носил, а я его теперь боюсь…

Линор вытащил из нагрудного кармана рубашки небольшой мешочек на тонком шнурке и показал его обоим пассажирам.

Бик осторожно взял мешочек, и немного ослабив нить у основания, принюхался. Его лицо в этот момент сделалось чем-то похоже на звериное с широко раздуваемыми ноздрями и приподнятой верхней губой.

Он успел буквально один раз вдохнуть запах травы в мешочке, как его глаза тут же округлились от изумления и он громко чихнул. Завязывая мешочек и утирая выступившие слезы из глаз, он невольно усмехнулся.

– Я с такой смесью трав никогда не сталкивался, – честно признался он, отдавая мешочек Линору в руки. – Но одно могу сказать точно, это охранная смесь. И, похоже, очень сильная, у меня все внутри аж передернулось…

Он утер потекшие слезы, и устало уставился в окно. Поездка началась, мягко говоря, с неожиданностей.

– Вот и Мичмант мне его дал, а я потом всю ночь глаз не мог сомкнуть…– пожаловался парень, съежившись больше прежнего. – И еще странно так, всю ночь слышал переговоры где-то в товарных вагонах, ругань…

– Чего слышал? – насторожился Тоус. – Хочешь сказать, что память у тебя не отшибло как у остальных?

– В тот раз нет, – покачал головой Линор. – И всю неделю езжу, больше никаких провалов не было, но я говорю что были, чтобы ребята чего не подумали. У них то провалы продолжаются, но я начинаю подозревать, что некоторые знают, что происходит у нас в составе на промежутке этих двух станций…

Тоус утер нос, и невольно уставился на Гая. Парень, откровенно говоря, потерялся в собственных мыслях и сидел притихший.

С одной стороны все кусочки мозаики складывались в единую картинку, но с другой стороны он не понимал цели ночных происшествий. В любом случае появлялась необходимость поговорить с загадочным механиком, но так, чтобы никто более об этом не знал. На счастье в голове светлого имелось множество вариаций того, каким образом это сделать. Но на любое действие требовалось время, и нужно было определиться, сколько времени у него было точно.

Линор казался перепуганным до смерти, и это светлый главного вагона…

Невольно вспоминался Корсур, с которым пришлось работать Гаю на первых порах. Это был не в меру здоровенный темный со звериными повадками и яростными глазами, но нрав у него был добрым. Когда Гая только приставили помощником к определенному поезду и дали документы в руки, он не раз изумлялся, что это был за темный.

Самым запомнившимся был случай с ураганом. Он смел три пути на самой середине и несколько поездов застряли в дороге. Тогда ни один поезд вовремя не пришел, кроме состава Корсура. Подкатил в намеченный срок, без нескольких панелей, с перебитыми колесами, ободранной краской и с издохшими внутренностями. Как только остановился, на порог выскочил сам Корсур, честно всучил Гаю документы и направился куда-то восвояси. На вопрос Гая куда он так спешит, ответил честно: «если сейчас зарплату не возьмем, потом месяц ждать придется».

Так и получилось. Только команда Корсура в тот раз и осталась с зарплатой, остальные опоздавшие поезда добрались с меньшими потерями, но месяц ждали собственных денег.

Вот и думай после таких случаев что лучше: добираться спокойно без потерь, но при этом оставаться без денег месяц, или спешить, рискуя собственной жизнью, зато не думать у кого занимать. Если доберешься, конечно.

Да, Корсур был легендой. Начальник поезда, к которому шли только самые отчаянные на работу.

Но нельзя было забывать, что Корсур служил на своем посту уже многие годы, даже видимо десятилетия, а Линор пришел сразу же после академии. Вот и получалось, что учиться еще парню и учиться…

Но больше всего в ситуации с поездом смущал конечно механик. Четырехкрылый, и крылья черные. Описание из ряда вон выходящее. Ладно, еще если бы об этом упоминалось где-нибудь, но можно было об заклад биться что по всем документам он проходит как полностью бескрылый. Ведь только таких и брали в механики по непонятным никому причинам.

– А могу я познакомиться с вашим механиком? – осторожно уточнил Гай у Линора.

Парень задумался, отчего его бледное лицо приобрело напряженное выражение. По всему выходило, что он боялся проводить гостей в машинное отделение. Не то, потому что боялся привлечь слишком много внимания, не то, потому что сам опасался механика.

В любом случае он тяжело вздохнул и, обведя взглядом светлого с темным невольно усмехнулся.

– Вы у нас так сказать VIP-персоны, а потому знакомство с машинистом и механиком не исключено.

– Завтра познакомимся, – проговорил Тоус своим спокойным голосом, приковав к себе взгляды обоих светлых. – Сегодня уже поздно, а до завтра придумаем, что у него спрашивать. А то не охота лезть в самое пекло, не приготовив отходные пути.

– Это верно, – невольно согласился Гай, и улыбнулся Линору. – Тогда давай до завтра, а там как карта ляжет…

– И еще, – прервал его нахмурившийся Тоус. – Я заметил, что как только мы отъехали от города, так над нами дождь полил, и больше его нигде нет.

– У нас кваки в багажном отделении, – усмехнулся Линор. – Не знаю, кому они нужны их перевозить, но именно они дождь и вызывают. Мы здесь не при чем, правда. Ладно, я пожалуй пойду. До свидания.

– До свидания, – почти в один голос проговорили Гай с Биком, следя за тем, как тонкая фигура парня скрылась за дверью и легкие шаги послышались с той стороны купе.

– Идиот, – вырвалось у Бика, когда шаги в коридоре замолкли. – Большей чуши в жизни не слышал.

– Ты о чем? – не понял Гай, нервно оглянувшись по сторонам.

Тоус наклонился к столику и, выложив на него из карманов джинсовой куртки сигареты, зажигалку и брошюру исписанную синей ручкой вдоль и поперек, принялся закуривать одну из сигарет. По его движениям становилось ясно, что устал темный неимоверно.

Разобравшись с сигаретой и оставив ее в уголке рта, Бик развернул брошюрку зеленого цвета и, разгладив ее на столе навис над ней с видом полной заинтересованности. Словно он ее уже примечал, но не разглядывал что и как на ней написано. Просидел он так минуты три, после чего усмехнулся и, поискав куда стряхнуть пепел с сигареты, стряхнул его за окно. По купе разносился травяной запах на пару с ванилью, отчего у светлого начинала болеть голова.

– Я тут походил, понаблюдал перед отъездом, – наконец проговорил темный, вновь положив сигарету в уголок рта. – Здесь, именно на этом поезде, ездили трое. Некий Силанстер Рок, Арчер Раатов, и Саланэт Ибиш. Все благополучно добрались до места прибытия.

– И что в этом странного? – не понял Гай, уткнувшись в свою записную книжку с картами.

– Арчер Раатов является демоном первого класса, – продолжил Бик таким тоном, будто не слышал Гая вовсе. – По его словам проспал весь путь между двумя станциями как убитый. Саланэт Ибиш является крылатым, пятого уровня. Он не помнит, что было между двумя станциями, но при этом четко уверен, что не спал это время. Да и по его симптомам после ясно, что он просидел перед окном все это время.

– Один проспал, второй потерял память, забавно, – сглотнул Гай, подняв глаза на своего спутника. – А что с третьим было?

– А третьего полностью зовут Мичмант Силанстер Рок. Бескрылый механик нашего поезда номер семнадцать.

Гай сглотнул, чувствуя, что медленно бледнеет. То, что он услышал, было более чем странно. Оставалось только убедиться, что ему все это не послышалось.

– Он ездил на этом поезде как раз перед тем, как начались убытки, – коротко пояснил свою мысль Бик, убирая все предметы со стола в карманы. – После поездки, он подал заявление на этот поезд. К тому моменту провалы у команды шли уже несколько дней, но пропажи груза не отмечалось.

– Его фамилия Рок? – уточнил Гай, невольно вздрогнув под пристальным взглядом Тоуса. – Мне надо сообщить об этом Салантеру. Может быть, нам повезет, и он знает кто это такой. У меня такое чувство, будто я уже где-то слышал эту фамилию и это имя тоже. И при том в сочетании.

За окном громыхнуло так, словно поезд со всего хода врезался в гору. Отчего-то на душе стало не по себе. Тоус не спеша докурил сигарету и, выбросив окурок в окно, стал стелить себе постель.

Сняв куртку, он обнажил крепкие плечи, и крутую спину на которой отлично смотрелись бы два крыла черной масти. Но будучи темным, этого дара он был лишен. Немногие темные имеют крылья, и, как правило, их крылья являются так называемыми «ложными» или же «вызываемыми». То есть получалось, что иметь настоящие было огромной редкостью.

В любом случае темный густо посыпал полоску соли возле входа и завалился спать, не снимая джинсов. Под тонким одеялом он смотрелся как огромный валун, но отчего-то Гаю было его жаль. Никогда прежде он не ощущал такого напряжения в ком-то другом. Он словно на своей шкуре чувствовал все переживания Бика связанные с поездкой в его бывший родной город.

Но помочь темному было нельзя, а работу выполнять за самого Гая еще никто не подписывался, и потому светлый внимательно осмотрел всё купе и не найдя ничего интересного достал свой справочник по ритуалам. Засев за книгой с сигаретой в зубах чтобы не уснуть он принялся внимательно изучать все возможности данных мероприятий, листая желтоватые страницы учебника.

 

Глава 7

 

Солнце грело со всех ракурсов. По бледному ковру ползли его яркие лучи, словно испуганные звери ползущие по опасной местности. Небольшая комната с обычной односпальной кроватью, двустворчатым шкафом и письменным столом. И ничего странного, кроме того что в квартире жило два человека.

Очередная подушка полетела об стену и темный невольно повел плечами пытаясь собраться с мыслями. Он бился над проблемой странных ночных посетителей не первый час, и сколько не пытался, неизменно приходил только к одной мысли: а именно, что ни одного следа странных существ не найти. Словно сквозь землю провалились. Ничего, даже запаха не осталось. А ведь еще утром он чувствовал какие-то остатки от него. Еле ощутимые и довольно легко различимые.

Агапий сморщился и еще раз потянул носом воздух, надеясь хотьна какое-то проявление ночных происшествий. Пусто. Пахнет так, словно в комнате никто кроме Евгения и не живет больше. Словно один в нее входит и из нее выходит.

Оно, конечно, понятно, что близнецы, но запах то у них разный должен быть. А тут еще и Гаврила на связь сам вышел и обрадовал…

Обрадовал ,что он работает не на Александра и Евгения, а на Александру и Евгению. И того на двух барышень, а не на двух вполне самостоятельных парней.

Узел происшествий с каждой минутой затягивался все туже и туже, а возможности его расплести не представлялось никакой.

Пожалуй единственное чему мог позавидовать темный на этот момент, так это чистота которая чуть ли не била в глаза во всем доме. Даже почерневшее пятно на потолке пропало куда-то за ночь. А вот в квартире самого Агапия даже тараканы предпочли не селиться и выписались лет сто назад как минимум.

Наконец, откинув все лишние мысли наглым потоком лезшие в его голову, он выпрямился и окинул комнату более пристальным взглядом. Хвост нервно бился о ногу, показывая раздраженность своего хозяина всему миру. В очередной раз в голове появлялся вопрос: зачем темным нужен хвост? И в очередной раз он оставался без ответа. Хвост есть, но толка в нем, мягко говоря, ноль.

Сколько раз его прищемляло, сколько раз он мешал жизни, путаясь под ногами, и в очередной раз показал себя этой ночью на неудобном диване. И это были еще мелочи, а по настоящему большие проблемы начинались в тот момент, когда эти мелочи выливались во что-то действительно серьезное.

Но все его мысли вмиг куда-то улетучились, когда в комнату опасливо вошел Евгений. На лице парня явственно выступила настороженность. Он переживал за все происходящее вокруг. На лбу медленно и уверенно проступали небольшие шишки, которые в ближайшее время должны были перерасти в рога. И того, изменения на лицо.

Александр крутился на кухне. К обеду он обещался испечь пирог, а потому отвлекать его Агапию просто не хотелось. Все же не каждый раз тебя на работе пирогами кормят, да как к родному обращаются. Оставалось только не ясно, что происходит с близнецами в целом и в первую очередь, что за странности творятся у них в квартире.

– Я что вспомнил, – сглотнув, произнес Евгений, явно переживая за свое решение поговорить.

– Что именно? – мельком взглянул на него Агапий, и невольно вздрогнул, заметив почти меловой оттенок на лице у парня.

Нервы давали о себе знать. Евгений терял уверенность в себе на глазах. Да и изменения на него сильно давили.

Агапия невольно передернуло. Все же именно его появление могло ускорить изменения в нем. Такие случаи уже встречались в их практике.

– Сашка просил, правда, не говорить, – в свою очередь продолжил Евгений нервно покусывая тонкие губы.

– Сделаем вид, что ты мне ничего не говорил, – с улыбкой сообщил Агапий, поворачиваясь к Евгению всем телом.

– Я на прошлой неделе в комнате был, – начал Женя, осторожно посматривая по сторонам. – Сидел, журналы перелистывал. Спать ложиться не хотелось, сами знаете почему, – он невольно покраснел, смутившись от собственного высказывания. – И слышу, что в дверь позвонили. Сашка крикнул, что он откроет, а я уже к двери подошел, чтобы к входной пойти и что-то замешкался…

– И что случилось? – наклонился к нему Агапий. Его чутье темного упорно говорило о серьезности того довольно давнего происшествия, но ничего серьезного пока не ожидалось, и потому хотелось ускорить время отданное на повествование.

– Сашка говорил с этим гостем в дверях о какой-то конторе, – произнес Евгений.

От этого высказывания Агапия словно током прошибло. Он почувствовал, как его собственный хвост плотно обвился кольцами вокруг левой ноги и сжал ее с такой силой, что конечность вполне могла лишиться кровотока в ближайшие несколько минут.

Конечно название «контора» еще ничего не говорило, но одно упоминание этого слова в той ситуации в которой находились его подопечные и сам темный, волей неволей наводило на странные мысли.

– О какой еще конторе? – осторожно уточнил Агапий у парня.

– Не знаю, – честно заявил тот, пожав худыми плечами. – Я слышал, как они ругались и Сашка кричал на этого незнакомого, что достучится до всех, и темных и светлых, если дело ухудшится. И что его не волнует, что из-за этого может пострадать какой-то преступник…

Парень смущенно замолчал, в то время как Агапий невольно сглотнул. Все вставало на места, и если Александр не знал всего о его милой конторе, то на какую-то пусть даже минимальную часть, но все же был осведомлен. Да и к тому же если разговор был неделю назад, значит, он четко знал, кого вызывает.

Разве что парень мог вызывать демона или ангела, а получил темного. А это не самое приятное из предоставляющегося выбора.

Таким образом, один особо хитрый хиромант уже поплатился за свою не учтивость, когда ему по нехватке кадров вместо ангела прислали искусителя, да еще и неделю толком не спавшего. Этот случай разошелся по всей конторе за два дня. История о том, как один хиромант лишился души за просто так. Все искусители такие: говорят одно, а в бумажке пишут другое.

Только один человек за всю историю умудрился перехитрить искусителя, и как ему это удалось, оставалось загадкой до сих пор. Но контора осталась с ним в добрых отношениях. Говорили между собой что Арид, начальник отдела отправки и персонала с темной стороны, даже пил с ним водку за одним столом. А дело было сравнительно недавно…

Мысль об этом случае невольно навела темного на определенные мысли. Он еще раз взглянул на бледного парня стоящего перед ним и, усмехнувшись, осмотрелся по сторонам.

– Слушай, Жень, – начал он немного смутившись. – А что потом было? Ну, этот посетитель ушел?

– Он вроде в квартиру войти пытался, – пожал плечами парень. – Я только слышал как у них драка завязалась, а потом я Сашке сам помогал руку перевязывать. Только он сказал что его собака цапнула, а я то лая не слышал…

Агапий задумался над новыми подробностями. Значит кто-то пытался войти в квартиру, а Александр не дал и более того вступил с неизвестным в драку. И цапнула его какая-то тварюга, и если Евгений не ошибался, то тварюгой был как рас посетитель. И того, не то Александр защищал собственную квартиру от неизвестных личностей, не то он защищал квартиру от ее собственного владельца. Или кого-то подосланного. Вот только кем и зачем? По крайней мере эта мысль неохотно приводила его к тому, что твари гоняющиеся за Евгением не что иное, как способ выжить близнецов с квартиры. У Александра ведь за брата душа болит, это видно как день ясный.

Но надо было еще многое чего проверить и разобрать по полочкам. И в первую очередь то, что все же творится вокруг близнецов и как с этим бороться.

– Иди пока к Саше, с ним на кухне побудьте, – проговорил он, улыбнувшись человеку самой доброй из своих улыбок. – А я пока свои гипотезы здесь проверю. Может, чего и выявится.

– Хорошо, – пожал плечами парень и, развернувшись, вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

– Как же звали того парня, – прикусил нижнюю губу Агапий припоминая давно прошедшие события.

Имя так и вертелось на языке, но вспомнить его оказалось непостижимой задачей. Темный потер лоб пальцами правой руки и, невольно поморщившись, активировал браслет.

Небольшой шар, вылетевший из кристалла, четко показал ему множество ярких цветов сменяющихся с периодичностью в долю секунды и наконец, в самом его центре на белом фоне появилось лицо светлого.

– Что случилось? – встревожено спросил у него Гаврила.

– Слушай, кажется у нас проблемы, – почти шепотом произнес Агапий, невольно посматривая на закрытую дверь.

– Проблемы не только у нас, – пожав плечами, отозвался Гаврила и, задумавшись, начал сам: – Я тут по отделам хожу и прихожу к выводу, что все творящееся вокруг либо одна сплошная шутка, либо кто-то под нас копает и при том не по-детски. Слышал что-нибудь новое об убийствах в городе?

– Сказать по правде нет, – честно отозвался темный.

– А я тут общаюсь с нашими смертоносцами и многое чего нового узнал, – начал Гаврила со своей стороны. Было ясно, что иного ответа он от своего подопечного и не ждал. – В общем, все смерти со всеми ритуальными прибаутками просто отвод глаз. То есть убивают взаправду и с какой-то целью, но это не ритуальное убийство и убивает не просто человек. По крайней мере, судя по тому, что его до сих пор никто не выследил.

– А время смерти? – насторожился темный, чувствуя, как его хвост нервно дергается из стороны в сторону.

– Неизвестно, – тяжело вздохнув, отозвался начальник. – Люди могут писать в своих протоколах что угодно, но ребята из нижних отделов говорят, что в заземленных местах тела, что лежат, по мнению экспертов из людей несколько часов, могут на самом деле лежать месяц. С ними ничего не происходит, по крайней мере не с той скоростью, с которой это происходит при обычных ситуациях.

Темный поперхнулся от новых новостей. Ситуация выходила из-под контроля, а в таких случаях положено сматываться куда подальше и как можно скорее. Конечно, как его могли затрагивать странные убийства о которых говорил Гаврила он не представлял, но находиться в городе где орудует подобный маньяк и слышать от начальства что твоя работа связана с его действиями, было мягко говоря неприятно. Вот только он был не из тех, кто бежал при первой же угрозе. Он, всегда, ценой своей жизни порой, доводил дело до конца.

Был даже момент когда Агапий, чуть не лишился хвоста, бегая от разъяренного армейца с ножом в руке, но это были издержки профессии. Теперь же речь шла о странностях и о его жизни, а не просто о хвосте.

Отчего-то дело начало представляться ему опасным. Крайне опасным.

– Я отключаюсь, – вывел его из тяжелых размышлений голос Гаврилы. – Я передал тебе на кристалл место расположения мертвого крылатого. Разрешение подписано, все учтено, так что не волнуйся. Используешь пыль, чтобы оживить его. В общем, действуй по инструкции, пока.

Шарик исчез, оставив Агапия наедине с собственными мыслями. Если уж ему разрешили оживить умершего, значит дело совсем плохо. Ведь обычно покой тех, кто переродился на земле, стараются не трогать. Как правило такими оказываются либо заслуженные работники, либо отпетые сволочи, которым судьба подарила подобный подарок.

Кристалл на браслете еле заметно светился. Данные были в нем наготове. И в любую минуту Агапий мог отправляться в намеченный путь. Надо было только придумать как поступить с близнецами, чтобы оставить их дома.

Идея пришла в голову почти сразу. Усмехнувшись и заправив хвост под джинсы, Агапий распрямил плечи и с улыбкой прошел на кухню.

Близнецы сидели за столом, и пили чай из белых бокалов. Александр читал книгу, и складывалось такое ощущение, что он не замечает происходящего вокруг. На появление темного он отреагировал легкой улыбкой и коротким предложением посидеть с ними.

– Я должен отлучиться ненадолго, – проговорил Агапий, следя за Александром. – Но это ради вашего же блага.

– Все что угодно, – проговорил тот, посмотрев в упор на Агапия. – Только я надеюсь, вы до вечера вернетесь, а то Женьку одного оставлять не хочется…

– Конечно, вернусь, – заверил его Агапий, исчезая в дверях. – Главное, не волнуйтесь.

«Главное не волноваться», – проговорил он уже про себя, натягивая на голову бейсболку и подбирая с пола свой рюкзак.

Отчего-то на душе у него было тяжело. Не то все еще не отошел от ночных передряг, не то предстоящая операция давила на больное. Ведь кто знает, к кому его отправляют?

Во что может перевоплотиться крылатый после своей смерти? И крылатый ли это вообще? Кто его ожидает и как он выглядит?

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Агапий невольно пожалел о своей не наблюдательности. Как выяснялось, квартира близнецов располагалась на седьмом этаже и бежать вниз было не самым приятным из происходящего за последние сутки.

– Закурить не найдется? – спросил его чей-то голос на самом пролете, когда внутренняя часть железной двери уже виднелась через лестницу.

– Конечно, – откликнулся Агапий и, развернувшись, протянул незнакомцу горящую зажигалку.

Незнакомец оказался блондином среднего роста в черном драповом пальто с кожаным портфелем в руках. Было сложно догадаться, сколько ему лет, но одно было известно наверняка: парень был не из глупых.

Пока он наклонялся к огню, чтобы прикурить его зоркий взгляд прошелся по Агапию несколько раз и уловил все мельчайшие подробности его внешнего вида.

Выпрямившись и сделав затяжку, блондин улыбнулся, словно старому знакомому и его бледные глаза впились в лицо темного.

– Александр Зверев, – представился блондин, широко улыбнувшись тонкими губами. – Я пишу о праздниках и всякой дряни что на них происходит. А вы кто?

– Агапий, – не стал юлить темный. – А здесь что, свадьба или похороны проходят?

– Смешно, – рассмеялся журналист. – Только давайте начистоту. Вы темный, предполагаю немалого разряда, и вы здесь по вызову, который был примерно вчера днем или вечером, так?

Улыбка сползла с лица Агапия ставшего бледным словно мел. Он прищурился и явственно увидел всю кровеносную систему человека в алом свете. Конечно, тем самым он себя выдал, четко осознавая, как его собственные глаза на мгновение налились алым цветом, но выбора не было. И, тем не менее, перед ним стоял простой человек.

Но его знания, тем не менее, поражали темного до самых глубин души. Он еще раз сощурился но, приглядевшись к парню ничего нового не увидел. Простой человек, который откуда-то узнал про него, если конечно ему не мог сказать это один из близнецов.

Но та маленькая особенность, что парень назвал его именно темным, а не бесом или скажем демоном, говорила о многом. Судя по всему, незваный гость четко представлял, с кем имеет дело, хотя и не давал себе отчета в том, что темный не вызванный им самим может его безнаказанно убить.

– Давайте я поясню все, а вы сами рассудите, – уставши зевнув, предложил блондин, и, получив одобрительный кивок продолжил: – Вы темный. Это я могу судить по вашему росту, ведь бесы кажется мельче, так же как и черти, а вот демоны…– Он насторожился, нервно посмотрев по сторонам. Но до более тонкого слуха темного ничего не донеслось и, потому, тот стоял не шелохнувшись. – Вы сейчас живете у Александра и Евгения Семьяновых. – Продолжал он, сделав затяжку сигареты. – И они бесы. Так?

– Не так, – облегченно вздохнув, возразил темный. – Я пока не знаю кто они. А вот кто ты такой, мне уже интересно. Помимо того что ты самый заурядный человек…

Блондин усмехнулся, и в его лице мелькнуло что-то до боли знакомое самому Агапию. Что-то, что заставило его вздрогнуть.

Он вгляделся пристальнее в бледные глаза и почти белую кожу блондина, и догадка осенила его словно гром среди чистого неба.

– Да ты же Арнал из пятого! – воскликнул Агапий, но вовремя спохватившись и быстро оглядевшись, усмехнулся человеку. – Не ожидал. А ты как, что-нибудь то помнишь?

– Ничего, – честно признался парень, смотря на него округлившимися от удивления глазами. – Я здесь потому что и, правда, сделал выводы, что кого-то вызвали. А тут ты идешь, смотрю вроде как лицо знакомое, хотя вижу впервые. Ну и встрял здесь…

– Значит, просто узнал, – понял Агапий задумавшись. – Это хорошо. Я то думал больше не свидимся, после того как ты умер…

– Я что? – изумленно переспросил блондин, вцепившись в собственный портфель побелевшими от напряжения руками. – Я что, того? Реенкарнация?...

– Сам ты детализация, – отмахнулся темный задумавшись. – Ладно, пошли. Я тут за помощником спешу, а тебя тут лучше не оставлять. Мы своих бережем. Даже ушедших от нас.

Он обнял парня за плечи и с силой пихнул того к железной двери. Отчего-то на душе стало спокойнее, ведь теперь он был не единственный, кто влип по самые уши в таинственную историю с близнецами. Но с другой стороны, подставлять коллегу, пусть даже и бывшего и ничего не знающего о себе самом, было, мягко говоря, неудобно.

Все же человеческое тело во всех смыслах было намного слабее тела темного или же светлого. Но парень явно давно интересуется делами конторы, а потому пользы от него могло быть намного больше, чем от кого-либо другого.

– Так как ты здесь живешь? – спросил Агапий, когда они выходили из подъезда.

Парень казался потерянным и смущенным. Он немного вздрогнул от вопроса и невольно покраснев, пожал плечами.

– Да как все живут, – сказал он немного устало. – Работаю, хожу в институт. А как должен жить?

– Да помнится в конторе ты был сорви голова, – пожал плечами темный смутившись. – Вижу, ты спокойным стал. Уравновешенным.

Казалось парень съежился еще больше под спокойным взглядом темного. Его и без того тонкая фигура стала еще уже со своими опущенными плечами и так же опущенными глазами полными грусти. Это была не человеческая грусть.

– Я не хочу так жить, – усмехнулся он после недолгого молчания. – Мне снятся полеты, снятся люди, которых я никогда не видел. Мне снятся убийства, и все это не прекращается порой, даже когда я бодрствую. Я не хочу так жить.

Темный только вздохнул и неожиданно для самого себя встал по середине дороги как вкопанный. Он внимательно посмотрел на застывшего глядя на него человека и прищурившись в очередной раз убедился, что из крылатого тот переродился в самого простого человека без каких-либо способностей.

Единственное, что было в нем от мира Агапия, это душа. Единственное что не могло измениться и стать целиком и полностью частью земного мира. И это была душа настоящего бойца. Настоящего крылатого, каких редко видели даже в самой конторе.

– Какие убийства? – на всякий случай уточнил Агапий, убедившись, что рядом с ними никого нет.

– Я вначале думал что это просто сны, – вздохнув, произнес Александр. – Но потом как-то увидел в новостях и когда сопоставил факты, получилось, что я видел все собственными глазами. Каждое движение, каждый момент. – Он посмотрел в небо, будто хотел в нем что-то высмотреть и неожиданно горько усмехнулся. – И самое смешное, что я как-то во сне пытался помочь жертве, а на утро проснулся с распоротой рукой, точно также как и во сне было…

– И ты видел все убийства?

– Даже то, которое сегодня ночью произошло.

Агапий встал столбом. Он отчетливо чувствовал, как его словно током пробило. Новое убийство прошедшей ночью и Гаврила ему ничего не сказал. Но ведь если кто-то умер тем же способом что и другие жертвы заземленных участков, то в конторе должны были это знать.

Или они ничего не узнали, ведь в конторе не получали сообщений о смерти. Но проверить догадку следовало, хотя бы ради того, чтобы разобраться какую роль во всей этой истории играл журналист, которым родился его бывший коллега из пятого отдела.

 

Глава 8

 

Суровые будни давали о себе знать и ничего хорошего сегодняшний день не предвещал. Стол ломился от документации, в то время как бутерброды неминуемо заканчивались вместе с обеденным перерывом. Салантер удрученно вздохнул и уставился в раскрытую папку перед собой.

Новый год как и ожидалось, привел из академии множество новых студентов. Неопытных, зеленых и не понимающих во что они ввязываются и какова доля ответственности на каждого человека.

Светлый еще раз вздохнул и углубился в неточную и несколько раз исписанную карандашом и синей шариковой ручкой таблицу. Было не важно, на сколько плохи студенты, пугало другое: не все они собрались нести службу.

Единая система образования с определенными различиями для каждого класса, а результат как был средним так им и остался. Только двое отличившихся и оба со светлой стороны, в то время как с темной есть и лучше, но поведение обещает желать лучшего…

Арид обещал на собрании рвать шкуру если ему снова приведут с десяток студентов с купленными дипломами. Конечно все понимали, что купить диплом в их мире нельзя. Но Ариду было все равно и он мог раздуть из мух слона, с учетом что ему был нужен слон, а принесли муху. Сам Салантер уже не знал чему удивляться: тому, что пока Арид разглагольствует на собрании он может спокойно расслабиться и может даже почитать какое-нибудь легкое чтиво, или тому, что Арид все же иногда замолкает и он может спокойно предложить новую схему, по которой все студенты куда-нибудь да отправлялись.

Все же у прошлых они честно спрашивали, хотят ли те идти служить в контору. И тех кто сомневался или же не хотел, честно отсылали на другую работу. Арид например за две недели практики у темной стороны успел выкрасить половину этажа и четыре кабинета. И как ни странно, но студенты решили подумать о том, чтобы работать по должности. Все же мотаться по свету всегда интереснее чем дышать краской и ацетоном.

Салантер грустно поднял взгляд на правую стену от себя и, пробежав глазами по нескольким дипломам в рамках, прикусил губу. Не хватало еще, чтобы их собрат окончательно опустил руки к учебе и потерял всякий интерес к ней. Ведь если не будет хороших учеников, не будет и стоящих специалистов… И не всех можно привести в контору, заставив их намучиться с другой работой.

Звон телефона отвлек его от грустных размышлений. Взглянув на стопки папок и бумаг перед собой, Салантер предположил, откуда доносится звук и, выудив из-за бумажных столбиков телефонный аппарат, поднял трубку.

– Служба отправки светлой стороны, – зевнул в трубку Салантер. – Я вас слушаю.

– «Это Арид, – донесся из трубки сонный голос начальника службы отправки темной стороны. Видимо вернувшись в кабинет, он сразу залег, как и собирался, на собственном стуле и что-то его заставило-таки проснуться. – Я тебя наверное сильно удивлю, но ты не помнишь кто у нас помещается в третьем секторе на земле, и по какому поводу?»

– Чего? – не понял светлый, напрягая память. – В каком это смысле – «помещается»?

– «В смысле переродился во что-то, по долгу службы или же по какой другой причине», – охотно сообщил демон немного неуверенно.

– Конкретно в третьем, – задумался Салантер, напрягая память. – Констант вроде как, я других не знаю. Но вроде там еще двое были, но кто именно сказать не могу, это в архив надо лезть. Они до меня туда переместились.

– «Констант у меня тут отмечен, – задумчиво потянул Арид. – Не думаю, что это на него могут наводить. В общем поговори с Гаврилой, а то с его номера взятого на складе странное сообщение перешло, и старик Арт сразу мне сообщил. Ему что-то там не понравилось».

– Хорошо, – кивнул голосу Салантер. – Спрошу.

После недолгих прощаний оба положили трубки и связь оборвалась.

Салантер невольно посмотрел перед собой на груды белой бумаги. Старик Арт со склада славился тем, что был действительно стариком. Никто не знал, сколько ему лет, но он держал ухо востро.

Склад для конторы был чем-то вроде дополнительной страны. Он был как бы отдельно от самой конторы, но тесно связан с нею. Оборудование любого типа, еда, медикаменты и даже одежда с игрушками, все было на складе и получалось работниками конторы без лишних вопросов. Но сам Арт ставил слежку на какие-то определенные предметы и против этого никто не был.

Что за заклинания он использовал и главное когда, никто не мог даже догадываться. Ведь он использовал их только тогда, когда что-то подозревал. И в данный момент видимо так и получилось. Но самое странное было в том, что во все это был вмешан Гаврила.

Был вмешан его Гаврила. Абсолютно безобидный малый и в принципе всеми любимый. Что и кому он говорил? А главное зачем?

Не долго думая Салантер потянулся к телефонной трубке и, быстро набрав номер, принялся ждать. Потянулись длинные гудки, после чего трубку на том конце все же сняли, и глухой бас заговорил в нее:

– «Склад на связи, первый отдел. Говорит Арт, дальше не помню. Чего надо-то?»

– Говорит начальник отдела отправки светлой стороны Салантер…– начал было Салантер, но не успел договорить, как его опередили:

– «По поводу Гаврилы что-ли звонишь? Да все нормально, с ним, я на него не гоню», – сообщил Арт с той стороны связи.

– Я просто хотел узнать, что вы ему выдавали, – стиснув трубку в руке выдавил из себя Салантер на сколько было возможно дружелюбно. – Мне сообщили, что вы передали ему оборудование, и на нем была прослушка…

– «В общем так, – более серьезно отозвался Арт. – Я действительно поставил на браслет прослушку и мне кажется что не зря. Он брал у меня волшебную пыль, магический мел белый и красный, и два браслета единой связи. Все для своего подчиненного, кажись, Агапием зовут. Знаю, славный малый. А сегодня сижу, и слышу, как какие-то помехи идут по каналу. Я слушать, а на браслет Агапия, на землю то есть, сигнал идет, а отправная точка у него…»

– Контора? – предположил Салантер, догадываясь что другой просто быть не может, ведь Гаврила конторы не покидал с самого того момента, как пришел на работу.

– «Земля, – сурово проговорил Арт. – Кто-то взломал сигнал браслета, а так как он крепко связан с тем что у этого светлого находится, то и картинка с голосом была уже забита. И кто-то этим очень умело воспользовался.»

– Но это точно не Гаврила? – на всякий случай спросил Салантер, чувствуя, как сердце у него упало.

– «Точно только кролики рожают, – спокойно отозвался Арт. – Я тебе что говорю? Сигнал был взломан, это я могу тебе сказать точно. Ну а ошибка это была или чей-то умысел не знаю. Знаю одно, перехватил я тут минут пять назад еще один сигнал, и там что-то про контору говорилось, а сигнал поймал как рас браслет, что находится на земле. Он то уже взломанный, вот и будет сейчас все подряд мне отсылать…»

– Про контору? – задумался Салантер, приходя в себя. – А этот взломанный браслет, может он наши переговоры поймал?

– «Радиус случайного поиска равен одному гектару, – усмехнулся Арт. – А мы с тобой вона где, и глазом не увидишь и рукой не достанешь. Нет, переговор был на земле, это точно. Я вашим коллегам запись передал, а ты пока своего Гаврилу поищи. Не нравится мне все это, ой чует мое сердце, недоброе что-то рядом с вашим темным крутится».

– Спасибо за помощь, – искренне поблагодарил старика светлый.

– «Звони еще, чую, на этом приключения не закончатся», – он усмехнулся, и потонул в коротких гудках.

Салантер положил трубку и задумался. Гаврила взял спецоборудование для работы своего подопечного. Значит, распространяться об этом не мог. Он чересчур умен для того, чтобы на каждом шагу кичиться тем, что ему выдали, а что нет. Но если был взлом браслета, который в принципе взломать нелегкая задача даже для асса в этом деле, значит те кто его взламывали, знали куда лезли.

В любом случае Арт был прав в одном. Затевалось что-то недоброе, и видимо Гаврила мог оказаться вовлеченным в любую минуту. Значит, время поджимало и следовало поспешить с поисками ответов.

Потянувшись к белым клавишам на телефонном аппарате, Салантер невольно задумался, но уже через несколько секунд уверенно нажал номер и приложил телефонную трубку к уху. На том конце потянулись длинные гудки, после чего трубку подняли.

– «Отдел исполнения…»– начали на том конце связи.

– Гаврила, – твердо заявил Салантер, стиснув телефонную трубку с такой силой, что пальцы у него побелели. – Немедленно поднимайся ко мне в кабинет, без вопросов. Не явишься, прибью.

Он с силой положил трубку на аппарат и, задумавшись, уставился на гору бумаг перед собой.

Что он собирался говорить Гавриле, когда тот поднимется? Проблема состояла в том, что говорить было нечего. Обвинять в том, что тот взял оборудование на складе? Так того требовали обстоятельства, и иного выбора вряд ли следовало замечать.

Работа встала, в то время как сам Салантер упорно обдумывал сложившуюся ситуацию. Кто-то разговаривал с подчиненным Гаврилы, выдавая себя за Гаврилу. Гаврила сидит у себя в кабинете и ничего об этом видимо не подозревает.

За раздумьями время пролетело незаметно, и Салантер неожиданно для себя вздрогнул, когда дверь кабинете приоткрылась, и в комнату вошел блондин.

В белых рубашке и брюках, с зачесанными назад светлыми волосами и словно у ребенка обиженным взглядом. Он выглядел озлобленным и немного непонимающим что происходит. Пройдя в кабинет без приветствия и сев на стул прижатый к стене он демонстративно сложил руки на груди и уставился на начальника.

Салантер за всем следил с напряженным вниманием. Поведение светлого было понятно. Все же он знал его лучше любого другого и знал, чья кровь течет в жилах того, но и проблемы падали именно на эти тонкие плечи, а не на его, уже успевшие окрепнуть за долгие годы службы.

– Гаврила, – начал он, откладывая часть бумаг со стола на небольшой выступ в стене, на который по размеру умещались стопки стандартных листов. – Могу я узнать, отчего такое хмурое настроение?

– Зачем вызывал? – тяжело вздохнув, спросил Гаврила, немного отойдя от своей вспышки гнева. – Я терпеть не могу ходить к тебе на вызовы. Ладно, если бы еще по приказу, а так…

– А так, светлый, имей совесть, – незаметно для себя повысив голос, осклабился Салантер. – В конце концов, я твое начальство, и если мне надо тебя вызвать, то я тебя вызову. И еще радуйся, что тебя вызвал я, а не кто-нибудь еще…

– Кто еще? – перебил его Гаврила

Странная фраза привела его в замешательство, давая более взрослому светлому понять, что работник отдела кадров не знает, что происходит за его спиной.

– Агапий Тенор, твой подопечный? – успокоившись, спросил Салантер и, получив одобрительный кивок, усмехнулся. – А теперь по порядку, куда ты его послал, зачем взял три контракта вместо одного и зачем взял дополнительное оборудование на складе?

Светлый прикусил губу уставившись в одну точку. Сказать было либо нечего, либо было что-то неопределенное. Для Гаврилы это было сложным состоянием, отчего Салантера начала мучить совесть.

Он немного подождал, после чего тяжело вздохнул. Разобрав середину стола во все более-менее пустые уголки, он достал из-под стола бутерброды и два бокала с пакетиками чая. Чайник, стоявший за его спиной, включился и мирно загудел.

– А теперь объясни мне, – проговорил Салантер, подбирая каждое слово. – Откуда ты знаешь этого Агапия?

– Мне его перевели под командование почти сразу, как я пришел, – произнес Гаврила, посмотрев на Салантера грустными глазами. – Он темный, слегка неуравновешенный, но это обычное дело. Что еще сказать? – он пожал плечами задумавшись. – Если бы не возраст и не вспыльчивость, со слухами в одном флаконе, и сейчас бы без заказов не сидел. А так…

– Что за слухи? – осторожно уточнил Салантер, наливая в бокалы кипяток.

– Да говорят он детский сад, поджег, еще в девяностые, а то и раньше. Человечину пробовал и она ему по вкусу, и другие сплетни…

– Сплетни? – уточнил Салантер задумавшись. – А ты сам-то в это веришь?

– Нет, – покачал головой Гаврила. – Агапий на самом деле очень даже воспитанный и ответственный темный. Возможно даже и самый порядочный из всей своей породы. Просто когда новые кадры приходят, они всегда начинают на старых наговаривать, чтобы заказы лучшие урывать…

– Его фамилия Тенор? – уточнил Салантер и, получив утвердительный кивок, пододвинул Гавриле бокал с чаем. – А сколько лет твоему Тенору?

– По документам не более трехсот, – вновь пожал тот плечами, отпивая из бокала чай. – Но, правда, не знаю. Просто взрослый темный, не больше ни меньше.

– А отчество как?

– Самуилович, как ни странно. А что?

– А то, – сглотнул Салантер, перебрав в уме всю накопленную им за свою жизнь информацию. – Что Агапий твой никак не может быть чистокровным, ибо Самуилович Тенор, это прости меня сынок, светлый, я бы даже сказал ангел высшего порядка с третьего легиона.

Гаврила округлил глаза. Он понимал, что Агапий чересчур ровно относится к разделениям, и что ни разу за все время работы вместе, даже мельком не упомянул о своих родственниках. Но чтобы у этого по всем признакам чистого темного, были ангельские корни. Да еще не просто светлые, не просто ангела, хотя это слово говорило уже о высоком порядке, а корни, простирающиеся от ангела высшего порядка.

Всего легионов было семь, семь и первые два остались разве что в притчах и сказаниях. Остатки от второго конечно еще доживали свои последние дни, в то время как от третьего осталось всего десятка два. И один из них отец темного? Это было просто невозможно…

– Может, это какая-то ошибка? – выразил вслух свои сомнения Гаврила. – Может, где-то опечатка какая?

– Опечатка? – поджал губы Салантер. – Вспоминай, наверняка документы досконально читал, как его мать зовут?

– Мать? – переспросил Гаврила и, получив утвердительный кивок, задумался.

Он и правда досконально читал документы, просто из любопытства. Ведь всегда интересно знать с кем ты работаешь, просто чтобы не попасть впросак выбрав по неосторожности не тот тип задания для него.

– Герона Мигрейт, – вспомнил он, внимательно взглянув на светлого. – Она была демоном, погибла когда он был мальчишкой. Об отце ничего кроме имени не упоминалось. И, кроме того, что он существовал и учился как рас на деньги отца. Ходил в класс светлого порядка, в школе…

– Кто-то твоего парня подставляет, – перебил его Салантер, покусывая тонике губы. – Браслет что ты ему дал, был взломан. Кто-то от твоего лица направил его невесть куда. А теперь еще и выясняется, что твой парень находка с одной стороны…

– С одной? – сглотнул Гаврила. – У него от светлого на счастье нет ничего…

– Не будь у него чар светлого, не ходил бы в класс светлого порядка в школе, – усмехнулся Салантер. – Меня больше интересует, при чем во всей этой истории наша контора, и какую роль во всей этой истории играешь ты?

Гаврила побледнел. У него сложилось впечатление, будто кровь остановилась в жилах. Становилось ясно, почему Салантер его вызвал, но не ясно каким образом был взломан браслет Агапия, и почему он сам об этом ничего не знает, И самое главное, что будет с самим Агапием?

– Твою работу я беру на себя, – строго заявил Салантер, пододвинув тому бутерброд. – Ты ешь, ешь, а то мать тебя нормально питаться не научила. Твоего Агапия, если получится, мы остановим еще до точки. Ну а ты под домашним арестом до выяснения ситуации мной.

– Не имеешь права, – произнес Гаврила, надкусывая бутерброд с колбасой. – Моя работа это моя работа и ты к ней не имеешь никакого отношения.

– Я пока еще твой отец, и имею полное отношение к твоему здоровью, – сухо произнес Салантер. – Сидишь в кабинете и без моего разрешения отсюда не выходишь. А теперь вернемся к твоему Агапию.

Гаврила снова нахмурился. Влетел как мальчишка. Если взломали браслет, значит, знали, с чем работали, а если Салантер не сказал ему даже примерно, кто это мог быть, значит, контора не знает кто это.

На его голову за последнее время свалилось чересчур много всего неожиданного. То клиент который оказался не один, а их оказалось два близнеца с бесовской примесью. После они оказались и вовсе девушками по документам. А теперь еще и Агапий оказался на половину чистый ангел высшего порядка, а на вторую настоящий демон из древнего рода. И как это вообще возможно? А с виду просто темный, самый обычный…

А теперь еще и Салантер взял все дело в свои руки. А это значит, что сам Гаврила и шагу не сможет ступить, ведь поперек этому светлому и слова нельзя сказать, особенно ему.

– Почему ты отправил именно Агапия на это задание? – спросил у него Салантер, доставая из-под стола чистые листы формата А4.

– Агапий на службе отличался только в лучшую сторону, и при том вне зависимости от обстоятельств, – сухо отозвался Гаврила. – Вот я и подумал, что рас поступил заказ и не ясно кого туда отправлять, значит, следует отправить его. Он точно расправится с этим делом в два счета. Да и давно он как-то без заказов сидел, закис совсем…

– То есть, о том, что ты пошлешь именно Агапия, и речи быть не могло? – осторожно уточнил Салантер, застыв с синей ручкой над чистым листом бумаги.

– Вообще на задание просился Агреск, – усмехнулся Гаврила. – Вроде светлый, лучший среди лучших, но я решил, что не стоит рисковать молодыми кадрами. Да и выпендривается он больно много. – Честно признался Гаврила, не сумев скрыть долю иронии в голосе.

– Умница ты моя, – неожиданно выдал Салантер, кладя ручку рядом с бумагой. – Я то думал, что кто-то намеренно подтасовал карты именно на Тенора, а оказывается это ты решил кому-то нос утереть. И это замечательно, ведь теперь получается, что наш неизвестный не знает, с чем имеет дело.

Гаврила замер пытаясь обдумать услышанное и поняв к чему клонит светлый, невольно улыбнулся. И вправду. Ведь он мог послать туда любого, а послал именно Тенора, просто потому что темному была нужна работа, а Агреск ему самому откровенно надоел. Он ведь и документы на Агреска уже готовил, когда неожиданно передумал.

Этот светлый потом еще долго рвал и метал после того как на собрании Гаврила предложил кандидатуру Агапия на это место. Просто так, имя вспомнил, красивое. А тот его кажется, вместе с темным порвать был готов. И вот Агапия пытаются провести вместо светлого, и пока неизвестно что происходит у них.

Но самое страшное все же оставалось впереди. А именно, понять кто этот кто-то, и что ему нужно. И при чем здесь контора? Все же о ней знают только основные слои населения, в то время как даже те, кому она оказывает услуги, о ней ничего не знают. Или называют как угодно, но и представить себе не могут ее устройство.

 

Глава 9

 

Гай обреченно вздохнул и повернулся на другой бок. Видимо этой ночью ему не уснуть, как ни пытайся. А ведь в свое время он спал как убитый под стук колес и треск из-за окна. И никакой дождь его не пугал, а тут…

Казалось, что весь мир в момент переменился для него. И как это называется? Бывший контролер, пол года не видел поезда и уже отвык… Или не отвык? Может, просто нервы шалят? В любом случае, уснуть ему не удавалось, как ни крути.

Он сел на кровати и удрученно посмотрел по сторонам. И что делать по среди ночи, учитывая, что до кризисной точки еще далеко? Далеко до того места где его коллеги теряли память, и к механику по среди ночи тоже не наведаешься… Вот уж что точно будет подозрительно. А с другой стороны мало ли чего ему может в голову взбрести…

Он потянулся и полез в собственный рюкзак. Как и ожидалось, справочник был в самой середине, успешно припрятан между сигаретами и полотенцем. Достав книгу, он вновь развернул ее и уставился в немного пожелтевшие по краям страницы потрепанного учебника.

Он отложил свое чтение в надежде немного поспать, а теперь будет читать, чтобы уснуть. Мягко говоря, забавная логика получалась. Но против нее как говорится, не пойдешь.

В учебнике по ритуалам упорно рассказывалось про элементы данного мероприятия. Бесконечные свечи, минералы, карты, кости… Потерев пальцами уставшие глаза, Гай вновь уставился в книгу.

Удача ему улыбнулась не сразу. Но с крайне забавной стороны. На глаза попалась информация о крупах, соли и свечах в сочетании. И несколько мифов и легенд на данную тему.

– Бик, – прошептал светлый достаточно громко, чтобы острый слух темного его уловил.

Так и получилось. Тоус устало повернулся на другой бок и уставился на него сонными глазами. Длинный темный волос раскидался по плечам, а расслабленное тело казалось выкованным из мрамора. Бледным и красивым.

Гай невольно сглотнул. Все же перед ним был темный не самого покладистого нрава из всех, а с такими как известно, на красоту времени обычно не бывает.

– Бик, ты о соли что знаешь? – проговорил он, немного придя в себя и явно поставив темного в тупик.

– Ее в суп кладут, для вкуса, – произнес Бик, смутившись. – А что надо-то?

– Соль является универсальным минералом, – не выдержав, сел на кровати Гай. – Она имеет свойство удерживать любую силу, и темную и светлую. То есть без разбору и если начертить круг, солью, то в один момент она не будет впускать в его центр, но в другой вариации она не выпустит никого из этого круга.

– Зашибись, – сел на своей койке Бик, укрывая плечи тонким одеялом и немного дрожа от ночной прохлады, появившейся в купе от дождя. – И тебе надо было это сказать именно посреди ночи? А на завтра повествовательную историю из цикла магических снадобий ты отложить не мог?

– Послушай, – не дал ему возможности высказаться светлый. – С поездов пропадает соль, крупа и свечи. Это три наиболее сильных элемента в большинстве обрядов. Крупа символизирует как жизнь, так и ее окончание. Соль это защита, а свечи это призыв…

– Про соль согласен, про крупу явная опечатка, – наконец задумался темный. – Да и кого тут вызывать-то? От смены до смены?

– А может они вызывают не тут? – предположил Гай. – Может, им просто эта точка нужна, а вызывают они где-то в другом месте? Например, например…

– В мире людей, – устало заявил Тоус, будто его осенило. – Ты ведь знаешь, есть явная граница, а есть та, что только при огромных усилиях открывается. Она находится в любой точке любого из миров. Ладно, подумаем над этим, а теперь спать.

– Как спать?! – возмутился Гай, тряхнув своей рыжей головой в знак несогласия. – Надо провести расследование…

– Ты на время когда смотрел в последний раз? – перебил его Тоус после сладкого зевка. – Расследование мы и так проводим, а что касается твоего открытия, то все отлично. Завтра и обдумаем. До точки икс так сказать еще куча времени. А нервы у меня не резиновые и они шалят. Так что, спать.

Бик лег на койке и, отвернувшись к стенке, укрылся с головой тонким одеялом. Через некоторое время его дыхание стало спокойным, давая понять, что темный уснул.

Смущенный Гай нахмурился и снова уставился в справочник. В его голове не укладывалось, как Бик мог так спокойно спать, в то время как его самого сон никак не брал. С другой стороны, Бик мог спокойно набираться сил до той самой точки икс, в то время как сам светлый подобными темпами истощал себя все больше и больше. Но нервы у него шалили и у самого.

Он немного почитал и, закрыв книгу и убрав ее на самое дно рюкзака, уверенно встал с койки. За окном было темно, и дождь без устали осыпался на землю мимо их окна. Непрекращающийся дождь и хмурый напарник настроения не прибавляли, но выбирать не приходилось.

Подойдя к двери и осторожно выглянув из нее рыжий напряг слух. В коридоре никого не было.

– Ты куда? – раздался за спиной сонный голос темного.

– В туалет, – сквозь зубы проговорил светлый и, выйдя, прикрыл за собой дверь купе.

Отчего-то ему стало легче в коридоре. Словно воздух был чище.

Подняв глаза на приглянувшуюся лампу над дверью соседнего купе, он убедился, что никакого листка там уже не было, и тихо побрел в начало вагона.

Все же ожидать, что ему в руки будут попадать улики и подсказки одна за другим не приходилось. Колеса стучали в ритме, поезд скорости не снижал, и светлого немного вело из стороны в сторону в такт всему составу.

Как давно он не разъезжал на поездах. Он никогда не мог подумать, что сумеет соскучиться по своей работе контролера. По стуку железных колес, по запаху стоящему в коридорах и купе. Хождение по твердой земле его утомляло. Его душа требовала чего-то иного. Совершенно иного, нежели просиживать сутки напролет в кабинете.

Вспоминалось приключение его на одном из поездов, в самом начале карьеры. Тогда и поезда были с норовом и их машинисты более покладистого нрава. Хотя машинисты и поезда не изменились, просто он привык с ними общаться на их языке.

Тогда он попал под командование одного темного, ему надо было переехать с одной точки на другую, всего-то. Но темный нахлебников не любил, и приходилось всю дорогу держать ухо в остро и выполнять мелкую работу.

И вот когда он сидел в купе в первом вагоне и мирно пил чай из железной кружки к нему зашел этот самый темный и пожаловался, что тот плохо выполняет свою работу. Гай конечно же возмутился подобному заявлению, на что темный только усмехнулся и произнес одну короткую фразу, которая отпечаталась в мозгу светлого навсегда: «было бы хуже, если бы я тебя похвалил». К чему это было сказано понять оказалось сложно, но с того времени Гай очень осторожно прислушивался к похвалам и на собственном опыте убедился что намного хуже когда тебя хвалят. Все же когда к тебе придираются, жить немного да проще. Хоть знаешь, что от тебя требуют.

Осторожно приоткрыв дверь и перейдя в главную часть первого вагона, Гай невольно сделал несколько шагов в центр. Перед ним была еще одна стенка с дверью, а вокруг шумели колеса и моторы. Свет был тусклый и приходилось щуриться, чтобы разобрать хоть что-то.

– Гай, руку оторвет, – проговорил до боли знакомый голос за спиной, когда тот протянул руку к ручке двери.

Светлый обернулся и замер в изумлении. Перед ним стоял высокий человек с бледным лицом словно светящемся в полумраке, с угольно-черными волосами и тонкими чертами лица. Его серая одежда была перепачкана сажей и чем-то багровым. Обнаженные плечи заметно исцарапаны.

– А мы знакомы? – неуверенно спросил светлый пытаясь вспомнить, где он мог видеть этого человека.

– Ты меня не помнишь, – медленно прошел мимо него человек и сел возле другой стены на небольшую табуретку, которую Гай там раньше не заметил.

– Так мы знакомы? – еще раз уточнил светлый, обернувшись на того.

– Меня зовут Мичмант Силанстер Рок, и если тебе отшибло память, Гай Серебряк, то это уже твои проблемы. – Мужчина достал сигарету и, затянувшись, поднял на светлого недовольный взгляд. – Только не говори, что ты своего родного дядю не узнаешь?

– Дядю? – немного замялся Гай и напряг память.

Напряг и ощутил укол совести. Всю его память как вырезали. Он помнил кто он, зачем прибыл и даже по кусочкам мог вспомнить всю свою работу, но вот о родне не слова. О семье ни слова, ни картинки, ни намека…

Он припомнил момент, когда впервые встретил документы о недостаче на двух поездах, и что в тот день он по телефону с кем-то разговаривал. Вот только с кем он разговаривал не помнил, а ведь это был кто-то очень важный. Вспомнил наставления Салантера и Гаврилы. Все вспомнил, кроме того как он рос и что было с ним в детстве.

– Оопс, – только и выдавил он из себя. – А поподробнее можно? – улыбнулся он, насколько только получилось спокойнее. Все же потеря памяти была на лицо, а до точки они еще даже не доехали…

Мичмант докурил сигарету и, бросив окурок в стоящую под ногами банку, закурил новую. Все время, что Гай вспоминал, он смотрел на него выжидающе, но сейчас его взгляд переменился. Он смотрел на него, не зная как начать и что говорить.

– Начну с главного, – произнес Мичмант, после глубокой затяжки. – Твоя мать была моей сестрой, если ты забыл. Вспоминай, как ее полное имя?

– Элиисара Силанстер Рок, – на одном дыхании выдавил из себя Гай и осекся. – Отчество и фамилия…– в пол голоса проговорил он. – Мне же сразу показалось что-то знакомым…

– Фамилия у нас знатная, – согласно кивнул Мичмант. – Но дело не в этом, а в том что, я уже давно на этом маршруте катаюсь, жду главного. И мне кажется, что мы близки к его появлению. Иначе бы тебя и твоего друга здесь не было.

– Какого главного? – не понял Гай. – Ты что-то знаешь о пропаже груза?

– Смеешься? – усмехнулся Мичмант. – Тебя племянничек конкретно подштриховали. Мало того ты меня забыл, так еще и соображать туго начал! Вот такого я от тебя не ожидал. Вспоминай и думай, давай.

Гай невольно нахмурился. Все же обнаружить у себя провал памяти это одно, а ощутить до боли знакомое чувство обиды и не помнить, откуда оно тебе знакомо это совершенно другое.

Он внимательно уставился в бледное лицо Мичманта. Темные глаза колодцы, четко подчеркнутые скулы. Тонкие губы, словно привыкшие растягиваться в издевательской усмешке, и это при том что само лицо и главное взгляд выражали огромное чувство благородства живущего в этом человеке.

Неожиданно в голове зароились воспоминания, словно вытащенные откуда-то из глубины сознания. Перед ним возникло это самое лицо: губы растянуты в усмешке, но глаза смотрят по-доброму. Человек что-то говорит, вроде «думай, давай», закуривает. Все то же самое, только одежда другая. Не бледная майка без рукавов и светлые запачканные сажей брюки, а камуфляжные штаны из плотной ткани и черная футболка с коротким рукавом. И сапоги до колен.

Это было на праздник. Он опоздал и пришел к самому концу веселья. Так спешил, что даже не удосужился переодеться, потому за спиной висел небольшой рюкзак скроенный мешком. В рюкзаке что-то бряцало, но он до последнего не говорил, что это было такое. Это после он вытащил оттуда игрушку. Игрушку…

– Мама с вами часто спорила, дядя Мичмант, – в пол голоса проговорил Гай. – Потому что вы все время занимались своей работой, и за всю свою жизнь я не разу не видел вас с девушкой или же с кем-либо еще.

– Значит, вспомнил, – успокоено вздохнул Мичмант. – Ну, вот и славненько Гай, а теперь давай говорить по делу. Все же родственникам доверять приходится, ибо больше в этой ситуации доверять просто некому.

– А Тоус…– было начал рыжий, но спохватился. – Думаешь, Тоус тоже попадет под их влияние?

– Я не пророк, я солдат, – спустил его на землю механик. – Мое дело понять, что здесь происходит, и я уже близок к своей цели. Надо только немного выждать и все встанет на свои места.

– Ты проводника из вагона выкинул, это ты называешь выждать?

– Линор сам виноват, он решил вывести меня на чистую воду, вот я с ним и сцепился…

– Сидор, – поправил его Гай, скрестив руки на груди.

– Линор, – более серьезно повторил Мичмант. – Сидор на этом маршруте уже полгода не работает.

Светлый сглотнул, переосмыслив все услышанное и осторожно посмотрел в лицо своему дяде. Тот не выдавал никаких эмоций, собственно как и обычно.

– Я с Линором несколько часов назад общался, и он сказал что…

– Я знаю, что он сказал и как себя вел, – прервал его Мичмант твердым голосом. – Только Линора я выкинул из вагона собственными усилиями, а тот который к вам заходил, меня за пять метров обходит, и могу тебе поклясться, я еще никогда не видел, чтобы хоть один светлый мог сделать такой круг вокруг поезда и вернуться в него на полном ходу с другой стороны. Но добивать я его смысла не вижу. Он меня боится, но почему не помнит.

– Дядя, – задумался Гай. – А сколько у тебя крыльев?

– Четыре, – усмехнулся Мичмант. – Давай я тебе на своей койке постелю. Так будет лучше, тебе выспаться надо.

– Давай.

Больше Гай ничего не помнил, так как еще на последних словах он почувствовал сильное головокружение и упал без сознания на холодный пол.

 

Глава 10

 

Любовь людей к зелени во все времена поражала темного. То они оставляли природе целые леса, а то сжимали несколько деревьев в кольце кованой стены и называли это садом. Но глядя на их парк, ангельский сад в который он ходил на встречи с отцом когда сбегал с занятий из школы, он вспоминал с какой-то грустью. Там, в зеленых широтах с выложенными белыми дорожками все было однообразно и красиво. Все было правильно и приятно. На земле такого не было.

Не было исключительно молодых или старых деревьев, все стволы смотрели как заблагорассудится только им самим. Попадались трухлявые ветки и корни торчащие из земли. Словом, глаз не уставал выглядывать нюансы, в раскинувшемся вокруг темного зеленом парке.

И браслет упрямо вел его в центр небольшой рощи, в которой вперемешку росли деревья и цветы. Глаза темного уже во всю слезились от солнца и приторных для его чутья запахов растений, но не рассматривать тонкости кисти самой природы он не мог. Чересчур зелень окружавшая его казалась ему прекрасной.

И все же ни один уважающий себя представитель темных не явился бы в подобное место, хотя бы потому, что все его нутро отказывалось работать в этой ситуации. Вот у светлых дела были лучше: чем больше растений и положительной атмосферы, тем лучше, а с темных и взять было нечего….

Дойдя до нужной точки, рядом с которой браслет пропищал короткую ноту обозначающую конец пути, Агапий нахмурился. Перед ним рос огромный куст сирени. И не просто сирени, а цветущей, что было странно в данное время года.

Прикусив нижнюю губу, он посмотрел на журналиста, и отчего-то его насторожило спокойствие того. По началу хотелось забыть про бьющие тревогу инстинкты и чутье, борющееся с едкими запахами и солнечной атмосферой, и выполнить задание. Все же получить помощника следовало, а иначе не ясно чем бы закончилась его короткая командировка на квартиру к близнецам. Но что-то в нем вовремя щелкнуло, и он сощурился на журналиста как на последнего предателя.

Все же расставив все по своим местам, можно было получить интересную картинку, а именно: он пребывает на квартиру, он связывается с Гаврилой и светлый делает все, чтобы разобраться с его делом. Но настороженность появилась именно с Гаврилы. О каких, в конце концов, нижних могла идти речь? Гаврила был светлым. Даже более того, он был на редкость воспитанным и корректным светлым, с лучшими сторонами темного. Но по крови ни одного темного в его роду не было.

Темный ли, светлый, это не имело ровным счетом никакого значения, кроме того, что Гаврила не мог сказать «из нижних отделов». На нижних отделах располагались не только служащие смерти, но и несколько отделов из другой ведомости. А именно даже второй архив судеб находился именно на нижних этажах, и Гаврила, также как и всеми известный Салантер не мог сказать просто «с нижних» не уточняя что, кто и почему. По его мнению, такие сокращения фраз вели к неразберихе, которую он допустить не мог. Да и название «смертоносец» имело свою особенность, а именно «смертоносцем» назывался сотрудник смерти, занимающийся одной работой, а именно добивающий и приносящий души в контору. И смысла с ними общаться, если они только посредники? Почему не с их начальством?

И после всего этого появляется Александр Зверев, переродившийся темный из пятого отдела. Спрашивается, с какой такой стати он видит сны? Сны из заземленных участков, и без разговоров идет с ним? Даже соглашается, что они знакомы, были, когда-то… Даже человек свято верящий в свою реенкорнацию, будет иметь чуточку сомнения, а этот будто все лучше него знает… И идет неизвестно куда по никем не проложенной дороге через траву и даже временами грязь в которой вязнут ботинки обоих.

– Что-то не нравится мне все это, – вяло заявил Агапий, рассматривая налившиеся цветами ветви куста сирени. – Неудачно мы как-то на огонек заглянули. Видишь, как тут все разрослось…

– Какой еще огонек? – удивился человек. – Мы разве сюда просто в гости зашли?

– А к кому? – перевел на него взгляд Агапий. – Ты так говоришь, будто мы шли к кому-то.

– А разве нет? – смутился Зверев, кивнув на сирень. – Разве ты не должен что-то сделать?

– Должен, – согласился Агапий. – Мне велели срубить эту сирень под корень, чтобы жить другим дала.

Он сжал правую ладонь и тихо, без голоса, одними губами произнес слова. Все два слова и в его руке что-то появилось и начало разрастаться.

Вначале его кулак ослаб, а после с двух сторон появилась золотистая палка вытянувшаяся и приобретшая с одной стороны железное лезвие. В его руке появился лесничий топор для колки дров. Самое страшное, что он мог вызвать при всем своем желании. И то стоило сказать спасибо, что он мог вызвать хоть что-то, из того чем убивают.

Зверев округлил глаза и нервно посмотрел на сирень. Он явно был против подобных действий, что было еще более подозрительным, нежели его неожиданное появление.

– Ты спятил? – дрожащим голосом спросил он, сжимая кулаки. – Ты спятил? – еще раз повторил Зверев, не зная, что делать.

– Зачем тебе этот светлый? – спокойно спросил, Агапий положа топор на плечо. – Я не сразу въехал, но что-то мне подсказывает, что ты знаешь больше, чем хочешь говорить. И это при том, что ты уже не часть нашей милой конторы. Выкладывай, зачем тебе этот светлый?

– Как зачем? – изумился Зверев, и голос его словно треснул, приобретя скрипучие нотки. – Чтобы жить, летать. Чтобы зажить по-настоящему! Но для этого мне нужно чтобы его вернули к нормальной жизни, с помощью пыли, что есть у тебя.

– Пыли? – уточнил Агапий и получив положительный кивок, нахмурился. – Если что так, пыль мне выдана без квитанции. И откуда ты про нее узнал? Поди, даже знаешь, что это за пыль?

– Волшебная пыль, – пожал плечами Зверев, явно смутившись, но его голос стал еще более трескучим. – Он сказал, что силы светлого перейдут ко мне, как только светлый пробудится…

Агапий моргнул, и перед его глазами появилась темная картинка со светлым пятном от человеческого тела. Напряг зрение и проступила вся кровеносная система. Проявились все вены и сосуды. Отдельно начали всплывать мышцы, и кости. И ничего. Самый обычный человек. Неужели бедолагу жестоко обманули?

Что, что, а обманы Агапий не признавал. Это было не в его стиле. Он гордо сражался за правду, и гордо получал за это по шеям, но от своего не отступал. И все же что-то ему подсказывало, что парня никто не обманул. Скорее использовали, но не обманули.

Но все же изменения в голосе человека были очень странными и не могли появиться без веской на то причины.

Сфокусировав внимание на горле, и убедившись, что скрипучесть голоса Зверева вызвана не физическими отклонениями, темный прикусил язык, и плотно зажмурившись, широко распахнул глаза.

Это было уже другое зрение. Теперь он видел не реальность, а то, что творилось с человеком на самом деле. Это была не анатомия и не физиология, теперь он мог увидеть магию, скопившуюся в человеке. И он ее увидел. Темную как сама ночь, как глубина. В самом центре груди, чуть ниже горла. Это была жирная клякса, пульсирующая и, видимо чувствующая близость чужой силы. Силы мертвого светлого.

И она действовала на связки парня. Она заставляла его голос скрипеть. Она пыталась вырваться наружу, но у нее не получалось… Пока что не получалось.

Темный моргнул и вернул себе нормальное зрение. Что, что, а видеть было удобнее как все нормальные люди и прочие существа.

– Если я его оживлю, ты просто его поработишь и считай что он и не оживал, – заметил темный немного подумав. – Лучше откажись от этой затеи. Во-первых, я его не оживлю, как ни старайся, а во-вторых, если бы я его оживил, твой мозг бы не выдержал и душа тоже. Она бы треснула, и ты навсегда стал бы сумасшедшей куклой в чьих-то руках.

– И я должен тебе верить? – недоверчиво осведомился у него человек.

– Твое дело, – честно ответил Агапий. – Все равно без пыли ты ничего не можешь сделать, а пыль у меня и у меня она и останется.

Он опустил руку, и топор растворился в воздухе. Одно заклинание было израсходовано, и теперь он не скоро сможет использовать его вновь. Очень не скоро, ведь его натура не была настолько емкой на темные заклинания как у многих его знакомых. Да и рюкзак умещал в себя немало хороших вещей, прекрасно заменявших половину заклинаний.

Темный развернулся и направился прочь от сирени, прекрасно осознавая, что рушит чей-то замысел. Он явственно ощущал на себе чей-то взгляд помимо взгляда Зверева и не был уверен, что светлого оставят в покое.

Конечно, он не был против, переработки светлого в силы для кого-то. Ведь тот был не самым милым существом в своей жизни. Как уже говорилось, на земле перерождались либо заслуженные работники, либо последние сволочи.

Сирень в которую переродился светлый поубивала часть цветов под собой. Не то ее ветром занесло, не то посадили неправильно, но она разрасталась и цвела не в свое время. Все рядом с ней было обречено на мучения и умирание. Это был явный признак того, что при жизни светлый добрыми делами не отличался. Иначе бы сирени было легче зачахнуть самой, нежели загубить что-то вокруг. Ведь у нее была душа светлого.

За спиной послышался хруст, заставивший темного обернуться. Он прищурился и пожалел о том, что ввязался во всю эту аферу со светлым.

На него двигался Зверев. Он двигался прямо и уверенно. Глаза были широко раскрыты и абсолютно стеклянные. Он просто шел, но довольно быстро.

– Зверев, не забывайся, – предложил ему Агапий, каким-то чутьем догадываясь, что человек его не слышит.

Зверев в свою очередь приближался к нему все ближе и уже вытягивал руки к рюкзаку.

Не долго думая Агапий развернулся к нему и подскочив к человеку, повалил того лицом на землю. И только сейчас, когда запястье Зверева оказалось в его руке, он почувствовал причину бледности парня. Он был холодным. Холодным и бездушным.

– Арнал, – сквозь зубы проговорил Агапий, напрягая мышцы и шепча без голоса слова.

С его рук потекли красные искорки на бледные руки Арнала. Глаза человека не закрывались, в то время как дыхание стало учащенным. Красные искорки уходили под кожу, придавая ей более-менее напоминающий живой оттенок. Постепенно они расползутся по всему телу, заставив его потерять свою холодность.

Но глаза парня все не закрывались и не становились нормальными. Более того, он уже не шевелился, словно безвольная кукла. Прошло долгих несколько минут, прежде чем его глаза прикрылись, а дыхание выровнялось. И только после этого Агапий посмотрел на него другим взглядом и убедился, что в центре груди темная клякса успокоилась, но если она отключила сознание бывшего темного, значит, его душа была под ее контролем. И этот маленький факт сильно напрягал темного.

В любом случае оставить его на улице Агапий не мог.

Поднявшись на ноги, и взяв парня на руки, он вернулся к сирени, подобрал кожаный портфель человека и направился прочь, выискивая место, где можно было бы переждать какое-то время.

Место нашлось не сразу. Это было небольшое здание в уголке парка с облупившимися стенами некогда белого цвета и цветными витражами на стенах. По крыше расползся зеленый плющ прикрывший вместе с ней и покрашенный желтой краской крест.

Стиснув зубы, Агапий вошел в дверь, заскрипевшую от движения и вошел в мрачное помещение.

По обе стороны от него стояли два ряда скамеек, но всего их было около десяти. Перед ним стоял накрытый некогда белой скатертью стол на краешке которого стояла потянувшаяся паутиной свеча и книга в коричневой обложке. Все было покрыто толстым слоем пыли.

Пройдя ближе к столу, Агапий потянул носом воздух и, нахмурившись, опустил Арнала на ближайшую скамейку. В воздухе пахло пылью, давно потухшим ладаном и пустотой. Но примешивался еще какой-то еле заметный запах. Неясный и незнакомый.

– Темным здесь не место, – произнесли у него за спиной, и справа от него появился высокий молодой человек. – Но странно другое, как ты сюда вошел? Или ты не чистокровный?

– Я что, рядом с воротами? – опешил Агапий, осмотрев еще раз помещение и уставившись на парня.

Тот был словно сошедший с картинки. Высокий, со светлыми волосами ниже колен и ярко-голубыми глазами. В чисто-белых одеждах и, главное, не оставляющим за собой никаких следов на пыльном полу.

– Угадал, – ответил незнакомец. – А теперь, что тебе надо?

– Просто укрыться ненадолго, – честно признался Агапий, достав сигарету и закурив. – И моему другу нужна помощь. Кажется, ему совсем плохо.

– Я бы вам помог, не будь я тенью, – мягко улыбнулся парень. – Я могу только связать вас с кем-нибудь. Через границу. Больше, прости, ничем помочь не могу.

Агапий задумался. Он посмотрел на свой браслет и невольно нахмурился.

Даже если его догадка и казалась ему самому нелепым бредом, то поведение Зверева доказало ему что все было правдой. Кто-то играет с ним игру, и эта игра строится не на банальных правилах. Но кто бы это не был, он использует только те ходы, которые ему доступны.

А именно, если он сумел связаться с Агапием через браслет, что, скорее всего просто подозрение вызванное паранойей, но в принципе возможно, то скорее всего и ему не стоит использовать браслет пока все не выясниться полностью. Но вот отправить сообщение через границу это было уже вне поля действия неизвестного.

Это было дольше по времени, но особенно торопиться было некуда. Ведь возвращаться так скоро в квартиру близнецов не было никакого смысла, так как им как получалось, ничего не угрожало. Просто что-то творилось вокруг них. И что-то довольно страшное.

– Можешь переслать сообщение в контору? – уточнил Агапий у парня.

Тот немного подумал и согласно кивнул. Он напрягся, видимо ища линии и улыбнувшись выжидающе посмотрел на темного.

– Сообщение для Гаврилы Сонтока, – начал Агапий напрягая память и подбирая нужные слова. – Из отдела по исполнению желаний. От Агапия Тенора, четвертого сотрудника. Творится что-то совсем странное, встретил переродившегося коллегу и он не совсем здоров. Через браслет связываться не хочу, способов от себя не вижу. С близнецами все нормально, но думаю на меня, а точнее на мое оборудование начали охоту. Вариантов дальнейших действий пока ноль. Жду ответа.

– Это в контору? – уточнил парень.

– Ну да, – согласно кивнул Агапий. – В пятый отдел седьмого района, забыл добавить. Он пятый по счету.

– Я все переправил, – улыбнулся парень, встряхнув головой. – Теперь остается только ждать. Пограничники обычно быстро передают сообщения, особенно учитывая, то, что эти ворота совсем близки к конторе.

Темный честно кивнул головой и невольно съежился. Он и сам мог догадаться, о том, что в парке есть ворота, ведь иначе почему светлый переродился именно в этом месте? Но вот что ему самому теперь делать оставалось огромной загадкой.

Он посмотрел на безвольно лежащего на скамейке человека и внутри у него все сжалось. Оказаться в подобной ситуации, как быть заложником чей-то воли не пожелаешь никому, особенно бывшему коллеге. Но как подобную душу можно было захватить, чтобы она не сопротивлялась? Ведь никакой земной гнет не способен сломить душу настоящего крылатого. Темного или же светлого.

– Слушай, – начал Агапий снова посмотрев на парня. – А что за светлый переродился в этом парке? Ну, в куст сирени, ты ведь, наверное, в курсе…

– Ставрипий, – проговорил парень, сузив глаза и посмотрев на человека. – Он очень древний и поверь мне, с ним лучше не связываться, хотя бы потому, что мы не знаем что от него ждать. В этом парке есть тополь, это Рубин. Он тоже добрыми делами не отличался. И Констант. Это ангел, сейчас он переродился в птицу. Но в скором времени, возможно, родится человеком.

– Значит все перерождаются в этом парке? – уточнил, немного подумав темный.

– Нет, – покачал своей светлой головой парень. – Конкретно к парку прикован только Ставрипий. Но я не знаю почему, и чего он мог такого натворить за жизнь, что его не отпускают ни на жизнь.

Агапий стиснул зубы. Ситуация была очень даже интересной. В парке было трое переродившихся, а его отправляют к самому старому и самому загадочному. И если парень, охраняющий собственно сами ворота, не знал ничего о нем, то это означало только то, что парень появился после того, как в парке появился некий Ставрипий.

Ситуация складывалась очень даже странной. Светлый переродившийся сиренью, которая губит все вокруг и цветет не по сезону, о светлом ничего не знает даже тот, кто все время рядом с ним, и Агапия направляют оживить его. Вернуть так сказать, в первоначальную форму. В форму светлого.

И не просто вернуть, а направляют еще и человека, который должен поработить светлого пока тот не пришел в себя и получить всю его силу. Мягко говоря, фантастический план, но учитывая то, что заземленные участки в городе это тоже из области фантастики, то все складывалось вполне даже логично. Оставалось только понять, кто был кукловодом, ну а то, что все происходящее вокруг было работой кого-то одного, сомнений не было.

– Ставрипий был ангелом, – неожиданно вырвал его из раздумий парень, все также наблюдая за мирно лежащим на скамейке Зверевым. – Я только что сверился с архивом. И там нашлись кое-какие сведения. Он был женат и у него были дети, и он был настоящим ангелом из легиона. Одним из тех, кто брал замок Аврота. Вроде как он с него вернулся и даже практически на своих двоих, но не прожил и года.

– Какого еще Аврота? – не понял Агапий. – Что-то знакомое, но вспомнить не могу…

– На этот замок направляли два легиона, вернулось около пяти ангелов, – сухо произнес парень, явно все еще копаясь в архиве. – Замок был стерт с лица земли, но и все кто был в нем и легионы, все было уничтожено вместе с ним. По записям говорили, что у вернувшихся были треснуты души. Они сходили с ума, видели то, что не видел больше никто, кричали по ночам и не могли нормально себя вести. Еще записано, что они говорили на странном языке, но сами не могли его перевести.

– Ничего себе, – осторожно сглотнул Агапий. – И что с ними случилось? И с душами тех, кто был уничтожен?

– Душ не было, – коротко заявил парень. – Души были стерты с лица земли, и от них осталась одна пыль. А эти пятеро… Двое погибли почти сразу и переродились на земле. Один, а именно Ставрипий умер последним. Один переродился в конторе, и об одном никаких сведений. Странно, архив пуст, хотя расхождение в отчетах на лицо.

Парень удивленно посмотрел на темного, который отчего-то уже ничему не удивлялся. Нет данных в архиве? Наверное, он был бы больше удивлен, найдись они там.

Все же, как сказать, что было более странным: наличие или отсутствие данных?

– Кто владел замком? – спросил Агапий, перебирая в уме все услышанное.

– Неизвестно, – покачал головой парень. – Это было слишком давно. Но у меня есть сведения, в кого переродился последний из ангелов.

– И в кого же? – усмехнулся Агапий, понимая что, скорее всего это окажется какая-то высокопоставленная шишка на самой верхушке их конторы.

– Аскалоп Нетронат, – проговорил парень задумавшись. – У меня запись, что он служит на границе. Он был обвинен во всех тяжких, но контора переправила его на службу в другую область. Судя по данным, его называли Красным Палачом. Но почему, он на границе я не знаю.

Агапий вновь прикусил губу и в этот раз ощутил во рту соленый привкус собственной крови. Все же услышать о Красном Палаче было еще той новостью. Это был ангел, или же светлый, не важно, важно другое: он был страшнейшим существом из всех. Говорили, что у него не все дома и потому за свои поступки он отвечать просто не мог. Он якобы даже не понимал что делает, когда убивал. Убивал своих друзей, братьев.

В принципе, судя по сводкам друзей у него никогда и не было, ну а правило что все за одного на него просто не действовало. И как понимать, что мало того он как выяснялось был реенкорнацией, то есть его отследили, так еще и такой странной. С виду ангел всем ангелам, а по действиям у демонов кровь в жилах стыла, когда они читали о его злодеяниях.

Агапий облизнул пострадавшую губу и, пройдя к соседней скамейке, стряхнул с нее, насколько это было возможно, пыль. Толку оказалось мало, и более того пыль осталась на его ладони и частью перелетела на одежду. Плюнув на все, он устало сел на скамейку и поднял глаза на стол. Свеча, привлекшая его внимание мирно стояла на столе, но в паутине покрывшей ее не виднелось ни одного паука. Видимо для них все же был не сезон. Да и в помещении чувствовалась прохлада.

Припомнился крест на крыше здания, и витражи изображали ангелов и святых, в то время как в самом помещении не было ни одного креста. Только на стене над самым столом был участок в виде креста, более светлый, нежели все стены. Видимо кто-то отколупал-таки несчастное распятие и скорее всего сдал. И скорее всего в металлолом.

Покачав головой, Агапий снял бейсболку и, проведя по не особо густым волосам рукой, еще раз посмотрел на тот участок, где, судя по всему, когда-то висел крест. Отношение людей, пусть и к заброшенным помещениям, его мягко говоря, возмущало. Ни распятие, ни витражи, не имели ровным счетом ничего волшебного, но все они вместе создавали ту атмосферу, которая и была нужна, чтобы поверить в чудо. И вытащить из несчастной церквушки крест это было еще тем поступком.

Помещение спасалось видимо только тем, что в нем находились ворота. Или за ним, Агапий предпочитал об этом не думать. Бесконечные тени блуждающие рядом с воротами могли отпугнуть кого угодно. Ведь светлый парень был меньшим из зол, которые могли подстерегать в подобном месте.

Но в воздухе стоял запах пыли, пустоты и как ни странно спокойствия и добра. Значит, в здании не было никаких пьянок, и даже в подобном состоянии оно не было забыто. Значит, атмосфера в нем кем-то поддерживалась. Пусть когда-то, но это помнилось.

– Сюда кто-то приходил? – уточнил темный у парня. – Кто-то приходил сюда постоянно, и что-то делал, чтобы привести помещение в порядок?

– Маленькая девочка, которая потом выросла, – улыбнулся светлый парень. – Она приходила несколько раз в неделю. Рисовала картины, читала вслух стихи. Репетировала роли. Даже уже будучи взрослой женщиной. Но это было лет пятьдесят назад, потом ее просто не стало.

– Значит здание вне мира людей, – задумался Агапий. – Иначе бы о нем все знали.

– Здание находится на тропке что между двумя мирами, – пожал плечами парень. – Его не многие находят, а тех кто находит, пугают вещи якобы происходящие в нем.

Темный тяжело вздохнул. Ему надо было еще дождаться ответа от конторы, если он конечно придет. И придумать как поступить с Зверевым, ведь бросать пусть даже и бывшего коллегу, это был не вариант. И того, ждать и надеяться на лучшее. А именно на то, что с близнецами ничего не случится, пока его нет.

 

Глава 11

 

Длинный хорошо освещенный коридор и множество дверей по обеим его сторонам. Вот как выглядит один из коридоров конторы. Дойдя до его конца и взглянув в окно смотрящее куда-то на город и открывавшее вид на пространство перед самим зданием, Салантер невольно улыбнулся. День был начал неудачно, а именно с появления в конторе Артура Салата успевшего зайти и доложиться начальству и заранее угробить весь день.

Этот ангел никак не мог понять, что Салантер не обязан искать ему задания, хотя бы потому, что он не обязан это делать. В его обязанности входило распределение светлых, ангелов и прочих со своей стороны между людьми, поездами, и аже отделами. Но никак не поиск интересных должностей для великого Артура Салата.

В принципе, с ним отказывались работать все отделы кроме канцелярии, которая на него откровенно наплевала и честно расплачивалась и выставляла вон из кабинета. Но вот Салантер такой привилегии был лишен и снова вдоволь на общался с великим Салатом.

Мотнув светлой головой, чтобы хоть немного освободить ее от неприятных мыслей он потянулся и, посмотрев на одну из табличек, обрамляющих чью-то дверь, не спеша повернулся в другую сторону. А именно вправо от окна. Все же не в гости к коллегам идет, а по делу.

Дело, как известно вещь не требующая отлагательств, а потому рас уж решил что-то сделать, то изволь довести свою работу до конца. Вот и сейчас он честно шел к сыскарям с точным намерением кого-нибудь порвать. И порвать на мелкие кусочки, ни как иначе.

Ведь где это видано, чтобы он, Салантер, шел собственной персоной к каким-то раздолбаям и требовал от них выполнения собственных обязанностей! Слава что еще не просил об этом, так сказать сделать одолжение его высокопоставленной персоне.

Наконец он собрался с собственными мыслями и уставился на позолоченную вывеску. Все же сыскари себя любимых ценили, а потому успешно выбивали деньги и на двери и на таблички и даже на новый электрический чайник раз в два месяца. И что они только с ними делали, солили что ли?

Взявшись за позолоченную ручку, Салантер легко опустил ее вниз и открыл дверь. На удивление спокойно и никаких ведер с кипятком, о которых предупреждал Гаврила. Но его мнение переменилось после того как он вошел в само помещение.

Освещение в помещении было тусклое, а два сыскаря стояли возле двери и с убитым видом покачивали своими головами. По кабинету были разбросаны бумаги, стены ободраны, а на полу отчетливо виднелись грязные пятна, взявшиеся невесть откуда на хорошем ковролине.

С сыскарями работали двое. Один, рыжий паренек в черном плаще, лазил по всем углам, измерял грязные пятна и вообще занимался осмотром помещения, а другой, высокий блондин с бледным лицом пытался узнать у сыскарей что же все-таки произошло. Но как получалось, это выходило у него не особо хорошо, хотя бы потому, что сыскари сами не знали, что все-таки случилось.

– Что случилось? – уточнил Салантер, прищурившись на блондина. – Я начальник отдела отправки и тут по делу, но вижу у вас тут дело поважнее моего.

– Куда уж нам, – пожал плечами блондин. – Двадцать лет здесь работаю, а такого еще ни разу не видел. Я имею в виду, чтобы в самой конторе что-то украли или испортили. Конечно, на бедолаг постоянно какие-то заклятия насылали, но это все шутки в отместку за их бездействие, а здесь уже не игры…

Салантер еще раз окинул помещение и отметил, что блондин был прав. А именно, в кабинете что-то искали, и судя по всему либо нашли, либо остались не у дел. В любом случае хотелось узнать, что же все-таки искали и еще любопытнее, кто умудрился пробраться в кабинет сыскарей и устроить в нем погром.

– А что у вас за дело было? – обратился к нему блондин, немного подумав над чем-то, и видимо вспомнив о его существовании окончательно. – Вы ведь не просто так пришли, или в гости наведались?

– Из отдела исполнения желаний приходила заявка на проверку одной квартиры, и я хотел узнать как идут дела в этом русле. Все же там была не очень благополучная ситуация, – проговорил Салантер внимательно посмотрев на испуганных сыскарей. – У меня есть адрес если надо.

Он достал из заднего кармана голубых джинсов сложенный вдвое лист бумаги с написанным на нем адресом и протянул блондину. Тот немного помешкав взял ее в руки и, взглянув на адрес невольно присвистнул.

Создавалось впечатление, что он более чем знаком с этой квартирой и меньше всего ожидал получить ее адрес от Салантера.

– Что это за квартира? – серьезно посмотрел он на начальника службы доставки и немного подумав, уточнил: – я имею в виду, какое вы к ней имеете отношение со своей стороны? У вас там ведомый сидит или как?

– У моего сына там ведомый, – облизнув губы, ответил Салантер. – С этой квартирой что-то не то творится и чувствую это как-то связано еще с несколькими факторами, происходящими вокруг, но пока что это только мои предположения.

Блондин еще раз взглянул на адрес и перевел взгляд на своего коллегу. Собственно тот вылез из-под стола и, удобно устроившись на крутящемся стуле, просматривал файлы в компьютере.

– Курт, – окликнул его блондин, немного пожевав нижнюю губу. – Помнишь, ты мне адрес показывал, мы с тобой еще заметки проверяли на него? Ну, там еще близнецы какие-то левые живут…

– Помню, помню, – отозвался рыжий не отрываясь от монитора на котором горели открытые окна. – Там еще скопление энергии было, никак иначе.

– Ну, так вот, – уставшим голосом заявил блондин. – Мне снова притащили этот адрес и, снова чувствую, что без него не обошлось. Ты как думаешь, это квартира проклята, или все же ее адрес?

– Думаю не то ни другое, – честно заявил рыжий и перевел на них взгляд. – У меня знакомый ходил сюда про эту квартиру уточнить, и я нашел в этом компьютере все, включая несчастную игру, которая на последнем уровне стоит, но конкретно этого адреса, даже упоминания нет.

– Может, забили?

– А что же тогда на алкаша в канаве нашедшего золотую монету не забили? – усмехнулся Курт. – Нет, кто-то здесь покопался именно в компьютере и стер именно этот адрес из всех документов. Квартиры нет, ее просто нет.

– А мы же этот адрес записывали, – подал голос один из сыскарей, посмотрев на листок бумаги принесенный Салантером. – Я точно помню, мы еще собирались ей заняться, а то больно много народу про нее спрашивает и следом на отдел нападают…

– Какие порядочные, – с иронией произнес блондин. – А я то думал, что зря сюда сообщения шлют, надо вообще дверь заколотить, а так может ужо и не нужно будет.

Салантер на подобное высказывание только нахмурился. Все же сыскарей все не любили, но у этого типа с ними видимо были свои счеты. И того получалась интересная игра: в отдел сыскарей пробрались исключительно по одной причине, а именно уничтожить адрес. Адрес квартиры, где работает темный по имени Агапий Тенор.

Агапий говорит Гавриле что с квартирой что-то не так и об этом знают ребята из отдела по расследованию… А вот в этом месте была явно какая-то неточность.

– Ребята, – невольно замялся Салантер. – А из какого вы конкретно отдела? – спросил он, кивнув на пластмассовый цилиндр, висевший на плече у блондина.

– Отдел по расследованию убийств, старший отдела Саламон Синдак и главный оперативник Курт Бескрыл, – на одном дыхании и крайне уставшим голосом отозвался на вопрос блондин. – Не спрашивайте, почему именно мы тут роемся, просто поступили сведения относительно заземления участков, вот мы и здеся так сказать.

– Это в которых магии нет? – уточнил Салантер и, получив подтверждающий кивок, невольно нахмурился. – И где же здесь заземленные участки?

– А вот где грязь лежит, там магии и нет, – усмехнулся Курт, взяв свой цилиндр в руку. – Даже более того, у меня появилось предположение, каким образом это происходит, а именно заземление участков. А все ведь эти следы раскрыли.

– В отделе побеседуем, – махнул ему рукой Саламон. – Если намерены присоединиться к разговору, мы против не будем мистер Салантер.

Курт покачал головой и, встав, вышел из помещения первым, повесив на плечо цилиндр. За ним вышел Салантер и последним поспешил уставший Саламон. Но сразу уйти от помещения им не удалось.

Саламон заговорщицки улыбнулся и, проверив, плотно ли закрылась дверь, взял цилиндр в обе руки.

– Зачем? – взмолился Курт, но сделал это заметно фальшиво и тихо. – Ребята и так настрадались.

– А нефига полчаса мяться, а потом перед крылатым выпендриваться, – отозвался Саламон и повернул крышку у цилиндра.

Из цилиндра выбилась переливающаяся всеми цветами радуги и извивающаяся змеей полоска света и, направившись на дверь, растворилась где-то на ней. Закрыв крышку и повесив цилиндр на плечо, Саламон довольно усмехнулся и направился в свой отдел. Курт тихо смеясь, направился за ним и завершал вереницу Салантер.

Они прошли несколько длинных коридоров и спустились по лестнице несколькими этажами ниже. Отчего-то в голове Салантера забилась мысль о том, что он ведет себя неправильно. Все же он оставил Гаврилу в собственном кабинете и запретил куда-либо выходить. Ослушаться его слова Гаврила физически не мог, и этот контроль порой добивал самого Салантера.

Все же как можно говорить о свободе, когда твой собственный сын живет с заклятием в сердце. Конечно, это была вина не Салантера, и хорошо еще, что заклятие начало срабатывать именно на его запреты, но все же…

– Слушай, – выдернул его из собственных мыслей Саламон, пристроившись слева от него. – А каково это использовать магию напрямик? Через себя?

– В смысле? – не понял Салантер. – Что ты имеешь ввиду? Пропускать магию через себя, или использовать внутренние силы?

– Не знаю, – пожал плечами Саламон. – Просто мы ведь просто так колдовать не можем. У нас вот, цилиндры с магией есть.

Он гордо постучал по своему черному цилиндру и вновь повесил его на плечо. Салантер невольно поежился и повнимательнее присмотрелся к предмету. С виду просто цилиндр для художников, а как выясняется вещь очень даже не простая.

– Ты то бы молчал, – осклабился на него Курт. – Все он может, только не в больших масштабах, и с усилием, в отличии от меня например.

– Значит, ты магией не обладаешь? – удивился Салантер. – А как же вы тогда работаете с ней?

– У меня абсолютный иммунитет к ней, – пожал плечами Курт. – Мы не может ею работать, не беря ее так сказать со стороны, но при этом использовать ее против нас довольно бессмысленно. Мы, работники нижних отделов и конкретно отдела по расследованию убийств, ее чувствуем, распознаем и не воспринимаем.

Салантер невольно вздрогнул. Он, конечно, знал подобную характеристику, но никогда не думал, что столкнется с кем-то из подобных ребят лицом к лицу. И уж тем более не в подобной ситуации.

Отчего-то он вспомнил собственный стол заваленный бумагами и унылый Гаврила сидящий на стуле и не желающий с ним разговаривать. Конечно, если он позвонит, или заговорит спустя несколько часов Гаврила будет беседовать, как ни в чем не бывало, но все же каждый раз видя унылое и обиженное лицо этого светлого, у Салантера сжималось сердце.

А теперь он еще его и работы лишил, пусть временно, но ведь лишил. И не просто лишил, а сам с ней ходит и разбирается. Ходит и ищет, ходит и пытается свести концы с концами.

– Пришли, – вновь вырвал его из раздумий уставший голос Саламона и Салантер обнаружил себя на самом нижним этаже, рядом с лестницей ведущей в подвал.

Когда они спустились по ней и вошли в деревянную дверь, то ощущение реальности невольно дрогнуло внутри светлого. Он словно попал в бункер из голливудского фильма про шпионов. Но больше всего конечно поражал дубовый стол овальной формы посередине помещения, шляпы с плащами и пластмассовые цилиндры справа от него.

За одним из столов сидел темноволосый парень в кожаных брюках и белой ветровке. Угольно-черные волосы, тонкие черты лица и выдающиеся клыки с отдающими красным глазами выдавали в нем демона. Он посмотрел на вошедших, и немного подумав, вновь уставился в компьютер. Складывалось ощущение, что там ему было интереснее, чем с живыми гостями.

– Энил Стюарт, технический работник, – коротко представил его Саламон, садясь на один из стульев. – А теперь по порядку, Курт, чего ты нарыл? А вы присаживайтесь мистер Салантер, присаживайтесь. В ногах правды нет, уж поверьте мне.

Салантер немного помялся, но сел. В помещении стоял холод, и тонкая рубашка его не спасала. Отчего-то он позавидовал своим новым знакомым, которые были одеты в отличие от него в темные плащи.

– Салантер Сонток? – подал голос со своего места Энил, и повернувшись уставился на светлого. – Вы начальник службы отправки?

– Он самый, – честно заявил Салантер. – А я у вас по протоколам числюсь или просто спросил?

– Просто интересно, – усмехнулся в ответ Энил. – А у вас правда вместо мозгов пентиум три тысячи стоит, или просто болтают?

– Болтают, – сжался светлый. – У меня просто память хорошая, вот и наговаривают.

Энил понимающе покивал и вновь уставился в компьютер. За то время что они беседовали, Курт успел налить горячего кофе себе и Саламону, и уставился на светлого с явным вопросом на лице.

– Чай или кофе? – наконец спросил он немного неуверенно.

– Чай, пожалуйста, черный, – ответил Салантер. – И одну ложку сахара.

Курт дал ему бокал с наведенным в нем чаем. Это был белый бокал с сердцем и кубидоном на нем. Саламон невольно усмехнулся и отпил из своего.

Светлый пригляделся. У того тоже был белый бокал, но с изображением двух серых кошек. У Курта был бокал с далматинцем, а вот у Энила с трещиной вдоль всего бокала и с какой-то английской надписью. Словом бокалы у всех были разные, но цвета одного.

Справа от входа на столе где стоял чайник и кофеварка стояло еще два перевернутых бокала. С рыбой и лошадью. Складывалось впечатление, что в этом отделе есть свои неписанные правила, и они каким-то образом распространяются именно на бокалы.

– Итак, – сел с другой от него стороны Курт. – Начнем с того, что заземлить какое-то определенное место даже на время нельзя. Это дело крайне тяжелое и невыполнимое. Но у наших ребят это как видно получилось и продолжает получаться, и неплохо получается я бы даже сказал, – он задумался, и отпив из собственного бокала продолжил. – Итак, я все думал как они, или же он, могут незамеченными заземлять целые комнаты. Но сегодня увидев грязные следы на ковролине, и проверив их, был крайне удивлен, когда выяснилось, что следы неизвестного были в заземленных участках. Конечно, они наливались магией и энергией, но факт остается фактом. А вот комната была в норме.

– Комната в норме, следы заземлены, потрясающе, – недовольно буркнул Саламон. – А почему этого гада никто не увидел? И что еще за искорки про которые говорили эти сыскари? Он ведь даже мою последнюю ловушку снес и как видно не старался над ней ни сколько.

– Вспоминаем курс ритуалов и прочей фигни с первого курса академии, – усмехнулся Курт. – Заземлить участок невозможно, так как для этого необходимо…

Он выжидающе повел рукой, давая понять, что договорить должен кто-то другой. Саламон невольно нахмурился еще больше. Не то его обижала выходка Курту, не то он был расстроен из-за воспоминаний о своей испорченной ловушке. В любом случае он напряг память и непонятливо посмотрел на Курта.

– Для заземления необходимо… Прервать движение электрического тока направив его в землю?

– Какого еще тока? – опешил Курт. – Ты явно переутомился, я тебя о курсе ритуалов и прочей фигни спрашиваю, а не про электронику.

– Нужно зажать участок в кольцо из энергии достаточной силы, – неуверенно проговорил Салантер. Все же его познания в этой области были более чем минимальными.

– Первый вариант, – согласно кивнул Курт. – Но представляете сколько магии надо накопить чтобы заземлить столько помещений? И еще, в этом случае надо обводить круг вокруг помещения. А у нас внутри помещений заземлено, а вне норма. И еще про следы вспомните. Итак, второй вариант…

Саламон с Салантером переглянулись. Ни у одного из них не осталось гипотез, и они уныло посмотрели на Курта. Рыжий казалось, был удивлен до глубины души и, убрав выбившуюся челку назад, обнял тонкими пальцами собственный бокал, стоящий на дубовом столе.

– Стыдно товарищи, стыдно, – в сердцах заявил он, но на редкость спокойным голосом, что никак не сочеталось в воображении светлого. – Второй вариант получается при наличии объекта с достаточным количеством управляемой энергии исходящей изнутри. Тогда и следы невольно заземлятся и пол, на котором стоит и стены, а за стены, только если очень сильно постараться. Но энергии должно быть раза в три, как минимум больше, чем при первом варианте. И к тому же, где вы найдете существо способное удержать в себе такое количество и остаться живым здоровым?

Салантер невольно облизал губы и, отпив из своего бокала горячий чай, почувствовал, как тепло разливается по его горлу и уходит куда-то в грудь и ниже. Вроде бы все было ясно, но нереально. Не реально настолько же, насколько и просто.

И как это было возможно? Существо, удерживающее в себе энергию. Огромный запас энергии. Была, конечно, возможность взаимного контроля, но при этом их должно было быть несколько, а тут вроде бы как один. И как это объяснить? Один, и все тут.

– А может, их несколько было? – наконец подал голос Салантер, не представляя, какая еще возможность есть при подобном раскладе.

– Даже двоих, мы бы обнаружили, – усмехнулся Курт. – Двоих держащихся за ручки, и как бы они перемещались? Летали? Нет, брат, гипотеза взаимного контроля не катит. Был он тут один, иначе бы хотя бы количество засекли. Вес ведь и объем никуда не денешь. Это один как непримечательный объект прокатывает, а тут именно такое и было.

– Он был один, в нем была куча энергии, и он наследил, но ушел и мы даже приблизительно не знаем, кто бы это мог быть, – Саламон сложил свои тонкие пальцы перед собственным лицом и уперся в них носом. – И как это все объяснять? Случайности тут не прокатывают.

– Случайности? – неуверенно переспросил Салантер и, получив тяжелый взгляд от Саламона, осекся.

Ну конечно случайности. Ведь когда не знаешь что писать, дело еще не раскрыто, а отчет подавать надо, появлялось волшебное слово «случайно».

В молодости самого светлого был подобный случай, когда они мирно не о чем не думая направились по поручению в архив и добрый библиотекарь дал им интересную бумагу, над которой сам смеялся. Бумага была из отдела по расследованию убийств. Это потом им глупым объяснили, что это была бумага так сказать временная. Она еще с десяток раз переписывалась после. Суть была в том, что мальчик умер по документам, но когда за ним явились, выяснилось, что в реале он все еще жив. Стоял и улыбался, не понимая, что происходит. Конечно, потом причину отыскали и написали кучу мудреных фраз, но в той конкретной бумаге все было крайне просто и понятно: «в четверг 4-го числа, мальчик «не помню, как звать», умер позднее своего срока в связи с тем, что случайно попал на активную зону». И конечно вместо несчастного слова «случайно» нужно было писать длиннющее объяснение, что это за зона как что и почему, но так как у отдела не было этих сведений, было написано слово «случайно» и тема на время залегла.

Все уже давно смирились с тем, что вместо того чтобы писать всякую нелепицу, ребята из отдела по расследованию убийств, предпочитают вписывать в свои отчеты слово «случайно» и спокойно и без угрызений совести заниматься своей работой.

Но вопрос оставался открытым, а именно: кто и как мог подобное провернуть?

– Слушайте, – неожиданно для самого себя проговорил Салантер. – А ведь в той квартире не зарегистрированные близнецы живут. Точнее зарегистрированные, но как не они вовсе…

– Я тоже об этом думал, – уставился в свой бокал Курт и с легкой улыбкой снова посмотрел на Салантера. – Все факты указывают на них, но не думаю что это они.

– Почему? – не понял Саламон. – И что за факты? Я, кажется, что-то прослушал.

– Начну по порядку, – тяжело вздохнув, заговорил Курт. – Их квартира, судя по всему что-то вроде склада для энергии или магии, точно не знаю для чего. Но только по ночам. Один из них сутки напролет работает, второй сидит дома. Есть ли вариант, что один из них берет энергию и уносит? Ответ, нет. Да и к тому же, а куда энергия девается днем, если оба дома? Она ведь не может залечь до такой степени, что ее никто не видит и не слышит, а тут ночью есть, а днем нет. А близнецы то один дома, то двое.

– Но они как-то к этому причастны? – осторожно уточнил у него Салантер.

– Безусловно, – согласно кивнул рыжий. – Только какую они играют роль во всей этой истории мне пока не понятно, ровно, как и то, что все-таки творится вокруг. Близнецы есть, они реальны, но они девушки, а у нас парни. Вывод, кто-то подтасовал карты и не в нашу пользу. Было две девочки, и спокойно росли, а потом пропали, и появилось два парня. Два парня с бесовской примесью. И они уже закрутили свою игру, но как видно не справились.

– А куда делись девочки? – осторожно уточнил у него Салантер, услышав всю иронию высказывания рыжего.

– Я с Доком пол ночи просидел, а потом еще в трех архивах, пока не нашел их, – зло заявил Курт, явно жалея собственного времени. – Они успешно умерли и очень спокойно прошли по всем бумагам. Только по другой категории, нежели были, потому они и не зачислены к нам как мертвые. А эти братья просто просочились под их именами, и живут себе спокойно. Вот и вся арифметика наших загадочных близнецов. Простейшая афера с подменой.

– То есть, никакой загадки нет, и они просто заменили двух людей собой, – задумался Салантер. – Но в каком архиве ты тогда отыскал свидетельство о смерти?

– Только не смейтесь, – всплеснул руками Курт, явно пытаясь сам не засмеяться. – Я вначале весь архив смерти перерыл, потом прикинул что мало ли, может демонами стали, ну там, ближе все же. Перерыл архив демонов, где они могли быть, и ничего. Следом пошел к ангелам, идиот. И там пусто, будто и похожих даже нету. Отправился к существам и бинго, наши близняшки. За два часа до смерти дракошками стали, тела не выдержали, и они откинули копыта, так сказать, и успешно умерли через два часа после рождения как драконы. Точка.

Салантер побелел. Такого он не ожидал. Человек драконом стать конечно мог, при определенных ситуациях, но всем было известно что будет после. Два часа это еще довольно много для жизни в теле дракона. И одно дело когда тело дракона, а другое когда твое тело становится драконом. И что дальше? Их превратили в драконов и, как и положено, по всем законам они умерли. Как драконы. Но как люди должны были умереть раньше…

Но с другой стороны, если они сами стали драконами, то есть их тела стали телами драконов, то получается, что их тела не умерли и они не умерли, а умерли уже драконы. И того все складывалось. Это была частая опечатка во всех отношениях. Как только попадалась подобная ситуация, то между архивами всегда возникала неурядица. И все подводили только благодаря тому, что в одном архиве кто-то умер, а в другом родился и очень быстро умер.

Но все равно, в помощь шли и те, кто выполнял подобное желание, а тут о подобном и разговора не шло. Но не у кого нет сил, чтобы превратить человека, тем более самого человека, в дракона…

– Что-то не складывается, – прикусил губу Салантер. – Если близнецы подменили близняшек, то кто обратил близняшек в драконов? Не сами же они это сделали. Должен был быть какой-то посредник…

– Нет никаких посредников, – покачал рыжей головой Курт. – Это были близнецы, и они вселились в эту квартиру уже при ее нынешних странностях. А именно, в ней уже творилось что-то непонятное, и они не являются теми, кто управляет всей этой энергией. Можно предположить, конечно, что они очень хорошо маскируются, но я предпочитаю становиться фантастом только после недели безуспешных происков. А у нас пока еще хоть какие-то результаты, но есть,

– Значит, близнецов надо раскручивать, но они не главная цель для нас, – подвел итог Саламон. – А кто тогда главная? Предположение есть?

– Пока нет, – честно признался Курт. – Моя голова на большее пока не способна.

Салантер невольно поджал губы. Он чувствовал себя мальчишкой рядом с пронырливым Куртом, хотя и осознавал что намного умнее. Просто весь его ум складывался из того что он помнил, а Курт все время рыл.

Он рыл любые подсказки, находил мельчайшие подробности и радовался мельчайшей возможности узнать что-то интересующее его. Он был на редкость целеустремленным, и нельзя было сказать, что это было лишним в его работе.

– С границы сообщение, – подал голос от компьютера Энил. – Странно, сообщение для Гаврилы Сонтока. Просят передать.

Он непонимающе обернулся на Салантера и обвел взглядом Курта и Саламона. Видимо они были ближайшими, кому граница могла что-либо передать, но зачем с границы кому-то передавать сообщение Гавриле? С Гаврилой было достаточно связи, чтобы даже если от него что-то потребовалось пограничникам, они связывались с ним подобным образом.

– Давно хотел спросить, – осторожно проговорил Курт, сощурившись на Салантера. – А вы с этим Гаврилой не родственники?

– Я его отец, – коротко пояснил Салантер. – Можете зачитать? – попросил он у Энила.

Парень пожал плечами и, повернувшись к компьютеру начал спокойным голосом:

– В пятый отдел седьмого района, пятый по счету. Сообщение для Гаврилы Сонтока, из отдела по исполнению желаний. От Агапия Тенора, четвертого сотрудника. Творится что-то совсем странное, встретил переродившегося коллегу и он не совсем здоров. Через браслет связываться не хочу, способов от себя не вижу. С близнецами все нормально, но думаю на меня, а точнее на мое оборудование начали охоту. Вариантов дальнейших действий пока ноль. Жду ответа.

Энил удивленно посмотрел на притихшую троицу, после чего пожал плечами и вновь уставился на монитор. В и без того тихой комнате воцарилась полнейшая тишина.

Самому Салантеру было более чем интересно каким образом Агапий вышел на границу, но с другой стороны если он на нее вышел, и прислал подобные заявления, значит, почувствовал что под него копают. И видимо нарушил ход чей-то игры, рас уж на его оборудование начали охоту. А что у него было за оборудование? Два мелка, браслет и волшебная пыль… А что за волшебная пыль? А лучшая видимо. С такой пылью можно и оживить и подчинить и все что угодно. Ее старик Арт никому не дает, а вот Гавриле дал для Агапия.

Он и Агапия хорошо знает и к Гавриле по доброму относится, и знает, что эти для чепухи не просят и отчет предоставят если потребуется. И теперь за всем этим добром охотятся. Но главное что Агапий догадывается, что браслет взломан, значит, его уже не обманут через него.

– Кто такой Агапий Тенор и почему мне это имя так знакомо? – сощурившись спросил Саламон спрашивая у своих собеседников.

– А это случаем не тот что церквушку еще в девяностые сжег? – уточнил Курт и, посмотрев в сторону, добавил: – и одной твари хребет в припадке сломал. Высокопоставленной твари, к слову говоря.

– На данный момент он подчиненный Гаврилы, – напомнил им Салантер. – А он, правда, церковь сжег?

– А где Гаврила? – неожиданно переспросил Курт. – Ведь если этот Агапий в его подчинении, а кто-то подчищает данные о квартире и Агапий срывается с крючка, видимо, то могут начать идти на этого светлого, – проговорил рыжий и осекся, посмотрев на Салантера.

– Мне лучше его сюда привести или кого-то к нему приставить? – спокойно спросил Салантер, понимая, что за светлого стоило бы обидеться, но было совсем не время.

– Возьмите с собой Курта, лишним не будет, – вставил свое мнение Саламон. – Все же ваш парень нам в помощь идет, а потому пусть вместе держатся. Другого выхода я не вижу.

Салантер согласно кивнул. Оставалось только вернуться в собственный кабинет и не волноваться лишний раз. Хотя не волноваться не получалось. Все же Гаврила был его единственным сыном и, не смотря на то, что они редко виделись работая в одной сфере, Салантер его любил от этого не меньше.

На долю Гаврилы и так выпало слишком много за его короткую жизнь, а вот сам Салантер прожил уже достаточно, чтобы не волноваться за свое будущее. Он был уже давно стариком, и подставлять собственного сына ему совсем не хотелось.

Только вот Гавриле всегда хотелось не сидеть в кабинете, а заниматься более подвижной областью их возможностей. Расследования, поиски, да все что угодно, только не ежедневная рутинная работа на которой он сидел. Но выбирать не приходилось и на данный момент самой главной задачей оставалось только одно, а именно защитить самого Гаврилу и все-таки поймать того кто убивает людей на земле и творит пакости в их конторе.

 

Глава 12

 

Проснуться с головной болью это всегда пол беды, а вот проснуться с головной болью и с затекшим телом, это уже проблема посерьезнее.

Гай неохотно открыл глаза и скривился от яркого света. В окошко над постелью пробивался яркий солнечный свет. Он облизнул сухие губы и прислушался. Его покачивало, и стоял томный ритм колес. Ритм, всегда четкий и успокаивающий.

Светлый сделал попытку потянуться, но опершись руками о бортик над головой, понял что кровать огорожена с двух сторон. Только сев он сумел рассмотреть комнату в которой находился.

Это было небольшое помещение. А именно купе для персонала, но судя по признакам жизни, в нем жило не больше двух человек. Два человека, купе явно находилось в первом вагоне, а судя по тому, что оно было немного меньше их с Биком, все же, скорее всего в самом поезде. То есть в его голове. В той части, что везет весь состав.

Значит, в купе во время поездок живут только машинист и механик. Остальной персонал обычно располагался в первом вагоне.

Он хотел было что-то додумать, но дверь открылась, и в помещение вошел механик. Он был одет также как и накануне вечером. Черный волос зачесан назад, а в тонких пальцах еще пока он переступал порог, появилась длинная белая сигарета.

Мужчина прошел в помещение и сев на противоположную койку закурил сигарету, томно посмотрев в окно на яркое солнце.

– Ты завтракать будешь? – спросил у него Мичмант, переводя взгляд на племянника.

– Можно было бы, – неуверенно пожал плечами Гай, с досадой вспомнив, что его рюкзак остался в купе где их разместили.

Механик положил сигарету на краешек низкой банки заменявшей ему пепельницу и лежащую на узком столе и полез под койку. Оттуда появился небольшой целлофановый пакет, из которого на стол выставилась еда в пластмассовых баночках.

Собственно вареная картошка с тефтелями оказалась почти горячей, а салат из свеклы довольно съедобный. Гай налетел на них, запивая горячим чаем из стеклянного стакана в железном подстаканнике. Правда, откуда взялся тот он успешно проследить не сумел, а потому предпочел просто не обращать на подобную мысль внимания.

Мичмант в свою очередь спокойно продолжал докуривать свою сигарету, с усмешкой наблюдая за своим родственником. Все же память к Гаю начала возвращаться, и он понемногу вспоминал все события своей короткой жизни.

Вспомнились походы на рыбалку вместе с дядей, то, как тот учил его премудростям ведения боя, бесконечные вечера, когда мать задерживалась, и он, Мичмант, сидел с ним до последнего. Он был одним из главнейших звеньев в его жизни, и Гай его забыл. Пусть ненадолго, но забыл. Позор на всю жизнь. Просто на всю жизнь.

– Чего задумался?– вырвал его из раздумий насмешливый голос Мичманта.

Гай посмотрел на него и с удивлением обнаружил, что замер с не донесенной порцией картошки у рта. Поза, конечно, была, что ни на есть удачная, особенно если учесть, что думать было особенно не о чем.

Но в голову полезли совершенно другие мысли, а именно его работа. Ведь его послали на рейс разобраться с недостачей, и значит, с этой недостачей надо было разбираться, а не надеяться на лучшее как это можно делать сидя в офисе и не зная, что еще делать.

– Дядя, – серьезно начал Гай, отложив в сторону вилку и внимательно посмотрев на механика. – Ты вчера мне сказал, что выкинул Линора из вагона…

– И не просто выкинул, – прервал его на пол слове Мичмант, – а с усилием. Я не знаю, из какого теста слеплен твой Линор, но чувствую если они все такие, то я один здесь не справлюсь и ты, извини меня конечно Гай, но ты мне здесь тем более не помощник. Надо вызывать подмогу, что я собственно уже сделал.

– Так я не один, – усмехнулся в ответ Гай. – С нами еще и Бик Тоус.

– Я на твоего Бика Тоуса справки навел пока ты спал, – усмехнулся в свою очередь Мичмант. – И можешь смеяться, но Бик Тоус служил в Табуке, ну а сейчас успешно лежит в лазарете близ конторы. Я туда справку дал, и они мне сказали, что он накануне вашего отъезда слег. Врачи сказали, что если бы до них не дошел, умер бы, так сказать и искали бы его очень долго.

– А что с ним? – онемевшим голосом спросил светлый, чувствуя как бледнеет.

– Как мне объяснили истощение по всем фронтам. У него просто забрали все силы, и все что только было возможно. Он понемногу приходит в себя, но пока говорить с ним врачи запрещают. И остается только один вопрос, а именно, кто поехал с тобой на этом поезде? И кто так четко стал похож на самого Бика Тоуса?

Гай задумался. И, правда, кто-то очень хорошо все спланировал. Но если настоящего Бика Тоуса устранили еще до их отъезда, то на сколько хорошо этот чужак должен был быть похож на настоящего, чтобы его заменить? Ведь на вокзале его не могли перепутать. Просто не могли.

А если он является главным всей этой шайки, что ворует грузы? Может быть, это все его затея? Или он не с ними? В любом случае как выяснилось, он получался не настоящим в каком-то смысле, а это говорило уже о многом. А именно о том, что чтобы подменить собой кого-то на вокзале отправки поездов, надо быть очень сильным, или хотя бы знать, как обойти все системы безопасности. А это само по себе невозможно.

– В любом случае, – тем временем продолжил Мичмант. – Мне надо как-то высадить тебя с поезда, пока ты сам никуда не влип, а это проблема. Ведь в сговоре ли они или под заклятием, но весь поезд живет на одной волне кроме нас с тобой и машиниста.

– Машиниста? – удивился Гай.

– Машиниста, – согласно кивнул Мичмант. – Ты не в курсе, но машинист не с ними, а больше все же с нами. Его задача поездом управлять, а что творится на поезде, его не волнует. Это, так сказать не входит в его обязанности. А потому мы с тобой в небольшом плюсе, если можно так сказать.

Машинисты всегда были самыми загадочными существами из всех, о ком только слышал Гай. Из десяти только двое имели шанс стать машинистами, а все прочие, включая самого Гая, отправлялись на другие должности. Все же их маршруты были не земными, но иногда пересекались с ними.

Обязанности машинистов были зачастую невыполнимы, по мнению многих из персонала поездов, но они каким-то чудом с ними справлялись. И того, машинист получался просто машинистом. Он не относился ни к ним, ни к их врагам. Он просто управлял поездом и все тут.

Вопросов становилось все больше и больше по мере их объяснения, но отчего-то спрашивать не хотелось. Все же голова болела, мягко говоря, не выносимо, и каждое слово отдавалось колокольным звоном в голове.

Но неожиданно на ум в очередной раз вернулось воспоминание о разговоре с Линором. Тот рассказывал и даже показывал им мешочек с травами который, якобы дал ему механик и велел никуда не девать. Рыжий прищурился и внимательно уставился на своего дядю.

В его голову постепенно возвращались воспоминания. Он помнил, как дядя подкидывал его в воздух, когда Гай был еще совсем мальчишкой. Как ходил с ним в походы и даже как сердился на шкодливого мальчишку, но все было с добротой и потому Гай как правило больше переживал сам за то что расстроил дядю, нежели за то что его отругали.

Но у этого загадочного четырехкрыла была интересная особенность: он никогда не занимался травами как оберегами. Еда, простейшие лекарства – сколько угодно, но обереги – никогда. Это было не его. Все его знакомые над ним даже подшучивали, что Мичмант родился не в том мире и что из него бы получился превосходный человек. Мичмант был солдат, самый типичный, но не самый простой.

– Дядя, – прищурился на него Гай, и невольно съежился от собственного тона. – Линор заявлял, что ты ему дал мешочек с травами, и тот Бик Тоус с которым я прибыл, уверил, что это сильнейший оберег. Ты можешь это как-нибудь объяснить?

– Конечно, – пожал плечами Мичмант. – Могу поспорить, что твоему Бику Тоусу нужна подзарядка, чтобы поддерживать форму, а весь поезд гудит на одной волне. Скорее всего, он поправлял собственное здоровье у тебя под носом, а мной прикрылся. Все же надо отдать им должное – они говорят правду, только переворачивают ее с ног на голову.

Комок подкатил к горлу светлого. У него под носом творилось все самое главное, а он и не заметил. Просто не заметил и все тут. Его дурачат со всех фронтов, только не ясно почему. Но оставалось все же не ясно и каким образом неизвестный принял облик Бика Тоуса и почему никто не спохватился накануне их отъезда, если к тому времени настоящий уже довольно давно лежал в больнице.

Но в эту самую минуту до Гая дошло и другое, не менее интересное открытие. Если собрать все происшествия вместе, то получалось что память ему начало отшибать еще в конторе, а значит, на одной волне гудел не только поезд, но и контора. Вся контора быть подверженной странным случаям просто не могла, но при этом объяснений происходящему просто не находилось.

Неожиданно вспомнился незнакомец входивший в его кабинет как рас в тот момент, когда он собирался с отчетами к начальству. И после в коридоре он вполне мог увидеть его, видимо все же выходящего из его кабинета. И странный запах, что преследовал его. Странный хотя бы потому, что оказывался в его кабинете.

И того получалось, что хотя бы один из неизвестных, но был в конторе. Был и передвигался по ней вполне спокойно. В голове что-то упорно звенело и чем больше светлый вспоминал событий, тем отчетливее чувствовал непонятную и довольно глухую боль в висках. Действие все еще распространялось на него, но уже не так сильно, давая вспоминать, что было с ним накануне.

А накануне он закупался солью и приобретал е в магазине старого военного. И тот кого-то заметил за окном, кого-то кто ему не особенно понравился.

– В конторе сидит один из них, – наконец выдал он свое замечание вслух. – Не исключено что половина конторы уже под их влиянием…

– Исключено, – твердо заявил в свою очередь Мичмант. – Поработить поезд не сложно, здесь персонала от силы двадцатник наберется, а в конторе около тысячи каждую минуту, если не больше. Никто ведь не считает, сколько на одну смену приходится. Так что, контора если и подвержена их влиянию, то только частично и не более того.

Гай задумался. Что-то в словах дяди было правдивым. Но даже если только малая часть конторы была подвержена этим неизвестным, то это еще не говорило, что опасность обошла их стороной.

Конечно, оставалось странным, что если в конторе сидят подверженные тому же влиянию что и поезд, то почему они не поработали с отчетностью, и не делали свое дело по краже грузов более тихо. Ведь именно из-за отчетов Гай и неизвестный Бик Тоус отправились на поезд. Но с другой стороны, а если этому Бику было необходимо попасть на поезд? Но почему тогда не сделать это на пути? Почему именно из конторы?

Вопросы вставали плотными линиями и занимали целые страницы в голове у светлого. Все вокруг кружилось от головной боли, а еда постепенно теряла свою утреннюю привлекательность. Не хотелось уже ни есть, ни пить.

Колеса мирно стучали, и за окном проносились лесные пейзажи с их причудливыми переплетениями всех цветов радуги. Дождя не было и в помине.

Но в голове так и засел Бик Тоус. Вспоминалось с каким удивлением он разглядывал брошюрку что нашел в собственном кармане. Только сейчас Гай понял, что он и правда видел ее впервые. Видимо разведку проводил настоящий, а лжи Бик Тоус изображая настоящего решил поделиться подобной информацией с ним. И соль он скорее всего сыпал для отвода глаз, и была ли это оставалось еще вопросом. Ведь в подобных действиях от самого Гая не было никакой нужды. А значит светлого просто обвели, как какого-то мальчишку.

– Дождя нет, – задумался он, смотря в окно и щурясь от тусклого света. – И пасты нет…

– Какой пасты? – не понял Мичмант, и почему-то его лицо при этом передернулось, словно дымка подернулась над варевом.

–Той, которая дождевой газ выделяет, – неуверенно произнес Гай. – Такая штука розового цвета, и запах как у ванили…

– У ванили говоришь, – суровым тоном спросил Мичмант, и отчего-то не своим голосом. – Ванилью и правда не пахнет.

Гай прищурился. Что-то было не так. Погода за окном стояла солнечная, но его дядя на глазах помрачнел и будто черты лица стали резче. Дурное предчувствие не покидавшее Гая все это время усилилось.

Он неохотно посмотрел на зажатую в тонких пальцах Мичманта сигарету и поймал себя на мысли, что она не двигается. Руки механика не дрожали, и сам он был вроде спокоен, но неясная тень появившаяся на его лице никуда не девалась.

– Дядя, – осторожно начал Гай. – А ты правда четырехкрыл?

– Ты уже спрашивал, – улыбнулся Мичмант и тень куда-то пропала. – А что это тебя так волнует?

– А до луны долететь можешь как графиня?

Гай улыбнулся. Одно из детских воспоминаний неожиданно постучавшееся в его голову. Его любимый дядя был четырехкрылом, что само по себе как ни взгляни странно, а ребенку это и вовсе диковинка. Все вокруг спрашивают, а он и не знает гордиться ему таким дядей или нет. И чем четыре крыла лучше двух? Или же шести? Вот он и спрашивал: «А до луны долететь можешь как графиня?»

А дядя всегда отвечал: «Я и до марса долечу, если потребуется».

Сколько раз они смотрели вместе мультик про графиню, про девушку которая на двух крылах долетала до луны и оттуда следила за порядком в мире. На Земле, и в нужный момент слетала и спасала тех, кого нужно было спасать. Детский мультфильм, приводивший в восторг все его поколение.

Даже спустя многие годы этот маленький диалог ни сколько не изменился, все также: «Можешь?» и тоже «если потребуется»…

– Какая еще графиня? – удивился Мичмант, введя Гая в ступор. – И зачем на луну-то?

Гай сглотнул. Вот тебе и провалы в памяти племянника и крепкая выдержка его дяди. Вот тебе и детские счастливые воспоминания. А он еще удивился, почему это какая-то тень по лицу его дяди бродит, и что это он про пасту ничего не знает, если давно на поезде катается. Да и если учесть что это оружие, а в оружии Мичмант всю жизнь был специалистом высшего разряда.

– Ты кто такой? – со всей, на какую только был способен, суровостью в голосе спросил Гай. – Ты кто такой и где настоящий Мичмант?!

Светлый встал из-за стола и посмотрел на механика сверху вниз. Тот смотрел на него ровно, не удивляясь и не предпринимая никаких действий. Словно все шло так, как и ожидалось. Крайне не хотелось, но ожидалось.

– Ты кто?! – еще громче спросил Гай, чувствуя, как его ладони сжимаются в кулаки.

– Если хочешь – бей, если хочешь – ори, только толку от этого не будет, – коротко проговорил неизвестный Мичмант и отвернулся к окну.

Его голос ломался, становился грубее и жестче, в то время как волос постепенно серел и уходил в волны. Механик менялся на глазах. Становился другим, но в его глазах засела непонятная самому Гаю грусть.

Рыжий сглотнул и сел обратно на койку. В голове все перемешалось. Только накануне он поймал у себя провалы в памяти, и встретил своего дядю, которого не видел очень давно. А тут его дядя оказывается кем-то другим. Странности переходили все границы и кому верить – оставалось огромной и неразрешенной загадкой.

– Где мой дядя? – немного успокоившись, спросил Гай, посмотрев на незнакомца.

– На путях, – перевел на него взгляд незнакомец. – Встретит друга и вернется.

– А ты кто такой? – немного обдумав услышанное, спросил Гай. – И что это за цирк такой?

– Мне он велел последить за тобой, и так как ты тоже в каком-то смысле находишься под влиянием неизвестного, устроили этот, как ты его назвал, цирк.

Рыжего словно передернуло. Ну да, если он под влиянием, хоть частично, то об уходе Мичманта могут узнать за пять минут, ну а если узнают, то дадут знать, с кем сражаться. Но это нисколько не объясняло, почему Мичмант оставляет какого-то непонятно парня вместо себя и как этот парень умудрился принять его образ и выдать себя за него.

В любом случае, теперь карты раскрывались, и что-то подсказывало ему, что все только начинается.

– Ну а звать тебя как? И кто ты? Светлый, темный? – все же уточнил Гай, немного подумав, и пристальнее посмотрел на парня.

Изменения видимо завершились. По плечам незнакомца раскинулись серо-голубые волнистые локоны, глаза стали практически серыми с минимальным намеком на зрачок, черты лица изменились. Утонченность черт осталась, но на него смотрел совершенно другой человек. Это был мягкий и грустный взгляд, вероятно уставшего бояться и решившего идти до конца существа.

– Ни светлый, ни темный, – грустно улыбнулся парень. – Я родился так давно что уже и молодым не считаюсь, но уже давно не обладаю силой. – Он перевел взгляд на окно, и улыбка сползла с его лица. – Вероятно все же светлый, даже, наверное, ангел, был когда-то, а сейчас просто тварь ползучая.

– Был бы здесь Мичмант сказал бы что ты идиот, а не тварь, – усмехнулся Гай, приковав к себе грустный взгляд парня, явно говорившего о том, что он это уже слышал. – У тебя голос интересный, низкий и грубый, хотя ты таким не выглядишь…

– Я умер, наверное, – вновь уставился в окно парень. – Меня называют Котя, уж не объясню почему. Ну а Мичмант мне это уже говорил, хотя с ним я так спокойно разговаривать не могу.

Рыжий улыбнулся. Было странно услышать, что кто-то не может спокойно разговаривать с его дядей. Этот светлый был редкой породой, располагающим к себе всякого, если это конечно был не враг. А тут вроде бы друг, и говорить с ним спокойно не может…

– А как ты внешность его принял? – уточнил Гай немного погодя. – И может, ты в курсе как этот Бик Тоус ее поддерживает?

– Эта способность у меня врожденная, – невольно улыбнулся Котя, и в его глазах блеснула радость, словно он вспомнил что-то приятное из своей жизни. – Она не раз меня спасала, ну а как этот превращается, я не знаю. Это если честно очень удивительно, ведь он никаких сил на это не затрачивает, иначе бы он себя все же выдавал.

– Значит, он не использует для поддержания облика собственные силы? – удивился рыжий. – А как он тогда это делает?

– Был бы вопрос, а ответ всегда найдется, – сощурился на свет Котя. – Я уже говорил Мичманту что не знаю как он это делает, но мне кажется, я догадываюсь что здесь происходит…

– И что же? – осторожно уточнил Гай, похлопав себя по карманам.

Пачка сигарет, как и ожидалось, в кармане не нашлась. Все же как ей туда попасть, если в нормальной обстановке Гай практически не курит, а потому не имеет привычки носить с собой сигареты.

Котя не долго наблюдая, положил у него перед носом почти новую пачку и виновато съежился, будто сделал что-то запрещенное.

– Извини, Мичмант тебе оставил, я только одну взял…– проговорил он, смущенно прикусив нижнюю губу. – Остальные мои были…

– Кури не волнуйся, – усмехнулся рыжий достав одну сигарету и спокойно закурив ее. – Так что здесь по твоему происходит?

– В древней битве сражались все легионы ангелов высшего порядка и верховных демонов, и сражались они не на жизнь, а на смерть.

– Это летопись, нам ее преподавали, – согласно кивнул Гай. – Хотя не могу сказать, чтобы я ее особенно помнил. Там сражались демоны и ангелы, сражались они сначала друг против друга, а потом объединились против отдельных ребят и победили их с огромными потерями. Но победили, и после этого появился первый отдел конторы. Так?

– Почти, – пожал плечами Котя. – Только как-то у тебя все сжато получается.

– Я летопись никогда не знал, – махнул рукой Гай. – А эта история как-то связана с происходящим вокруг?

– Мне кажется что да, – мягко улыбнулся Котя. – Это была очень древняя битва, и тогда легионов ангелов высшего порядка было девять, и легионов верховных демонов тоже девять.

– А потом ангелы лишились трех легионов, а демоны почти четырех, так? – уточнил Гай у парня.

– Почти, – пожал плечами Котя, внимательно следя за ним. – Ангелы потеряли три легиона, отправив их на замок Аврота. Не один, не два, а именно три. В замке то все и случилось. Его хозяин, его жители, сами стены замка, все было уничтожено, но все настолько сильно защищало себя, что уничтожило и стерло с лица земли всех ангелов. Осталось пятеро. Пятеро выживших с треснутыми душами. Их души никто не мог вылечить. Они были как рыбы в аквариуме: и живы и свободы нет. Их все время терзало изнутри, ведь треснувшая душа разделилась пополам – на хорошее и плохое и стала сражаться сама с собой.

– Как душа может треснуть? – опешил Гай после долгой затяжки. – Душа это ведь… душа, а не блюдце какое… Я конечно знаю такое выражение, но в реале то…

– Их души треснули, они просто не выдержали всего того что на них выпало, – с грустью произнес Котя. – Но был и еще один момент, о котором никто не знал. Там, возле замка, где текла река Урида, именно там все завершилось. Пять ангелов вышли из пылающих стен, не зная самих себя, вслед за самым сильным существом в замке. За его владельцем, обессиленным и почти уничтоженным, но жаждущим скрыться и начать все заново. Заново построить замок. И именно там ангелы с уже треснутыми душами показали всю свою ярость. Светлые существа вмиг стали тварями, они рвали его тело на части и упивались кровью. А когда проснулись – не помнили самих себя. Но одно было ясно: в замке была заключена огромная сила и ее возможно вернуть. Если вернуть знания накопленные в нем.

– Я эту часть не слышал, – затушив сигарету в пепельнице, признался Гай. – Но как это относится к поездам и всему прочему?

– На пути где пропадает память, раньше была тропа к замку Аврота, и именно возле реки был убит его владелец.

Светлый почувствовал, как побледнел. Вот это была всем новостям новость. Древнее событие перехлестнулось с современностью. Но неужели кто-то собрался вызывать силы замка с помощью свечей и гречки? Фантастика оставалась фантастикой, так же как и то, что ни о каком последнем сражении возле реки нигде не записано.

Если не записано, это конечно не говорит о том, что этого не было, но все же заставляет задуматься, насколько это все правдиво. А именно, правда ли ангелы могли раздирать чью-то плоть как дикие звери? Да и откуда такая уверенность в голосе парня…

– А откуда ты все это знаешь? – задал Гай, интересующий его вопрос вслух. – Ты так рассказываешь, будто сам все это видел.

– Я был пятым ангелом, – тихо проговорил Котя, но таким тоном, что сомнений не оставалось: если это было не правдой, то сам Котя об этом не знал. – Я никому не говорю, а тут что-то проболтался, – усмехнулся он и с испугом посмотрел Гаю в лицо. – Только, пожалуйста, никому не говори. Не знаю, почему я тебе доверяю, но все же…

– Так, – рыжий встряхнул головой, словно пытаясь поставить на место мысли и сурово посмотрел на своего нового знакомого. – Дай-ка разобраться, ты реенкорнация одного из ангелов, так?

– Нет, – покачал головой парень. – Ставрипий был сильнейшим из нас, и я видел, как он сходил с ума пока не попал на землю. Он каждый раз перерождается сиренью, и больше никем. Он долго боролся с тем, во что превращался при своей жизни, и видимо до сих пор сражается. Один из моих друзей сумел переродиться в светлого. Жизнь допустила его снова стать ангелом, Корин теперь известен как Аскалоп Нетронат или же Красный Палач. И боюсь, что перед ним стоит преклониться. Он себя переборол, и сумел стать единым. Хотя так никто не скажет. Констант был прекрасным воином никогда не говорившим лишнего и всегда готовым прийти на выручку. Его будто ничего не задело, но нам было видно, что весь тот год до своей первой смерти он ни на секунду не расслаблялся. Он всегда шел за Ставрипием и если бы не тот, прожил бы дольше.

– То есть?

– Ставрипий сходил с ума и в одном из его припадков случился короткий бой, унесший Константа. После этого Ставрипию стало еще хуже, а Констант переродился на земле. Он до сих пор на земле. Ронт сам перерезал себе глотку, не спрашивай как у него это получилось. Он переродился на земле, но после я потерял его след. И того из пятерых остался в живых только я.

Рыжий задумался. Складная картинка получалась. Было пятеро и получается пятеро. Вот только если Котя один из тех ангелов, то было страшно представить, сколько ему лет, Ведь летопись была написана в то время, когда контора только открывалась в своем нынешнем свете.

В любом случае человек с грустными глазами и сломленной душой ангелом быть уже никак не мог. Из него словно силы забрали, оставив на произвол судьбы. Но все же вопросы еще оставались, и Гаю хотелось получить на них ответы до того, как вернется его дядя с подмогой.

– Но если все четверо твоих друзей погибли из-за треснутых душ, то почему ты все еще жив?

– Ты называешь это жизнью? – дрожащим голосом спросил Котя и глаза его заметно заблестели. – Ты хоть знаешь через что я прошел? Я не могу находиться рядом с источниками силы, не могу находиться в конторе, на территориях легиона. Везде, везде раскол дает о себе знать. У меня душа треснута, и ты не представляешь каково ощущать это каждую минуту своего существования.

– Ощущать? – не понял рыжий, невольно переведя взгляд на грудь Коти.

Он прищурился и картинка перед глазами поплыла, перестраивая его зрение. Он еще не определился, какое именно ему нужно да и в запасе у него было немного фокусов. Наконец он плотно зажмурился и, выкинув из головы все мысли кроме одной самой важной осторожно, но довольно быстро открыл глаза.

Открыл и словно сердце у него опустилось. Перед ним сидел Котя. Точнее он видел только его очертания, довольно размытые черты лица и внутренних органов. Он видел его сердце обтянутое словно бледной пеленой похожей на туман, видел паутинку на бледных легких, видел темные струи, словно грязи идущей по кровеносным путям. Разглядел ребра с тонкими, словно волосы линиями переломов. Сколько их было! Казалось, среди ребер не было ни одной целой косточки. Но все это было не особенно страшным по сравнению с темным цветком, сидевшим в груди и раскинувшим свои лепестки на все органы. Именно от него шли тонкие струйки грязи, и именно от него брала свое начало паутина, и пелена.

Не было ни одного не задетого им сантиметра внутри светлого. Все было в этой массе. Гай прикусил губу. Это была душа. Та ее часть, что сумела собраться в комок и показаться наружу. Это была она. Сломанная душа, прожившая тысячи лет…

Он моргнул и страшное видение исчезло. Перед ним все также сидел Котя с блестящими от слез глазами. От слез, которые он просто не мог сдержать, и часть из них тонкой белой струйкой текла из левого глаза.

– Что же ты пережил, – сглотнул Гай, немного опомнившись. – У тебя внутри ни сантиметра здорового, и это… Как же ты так живешь…

– Я не живу, – заметно успокоившись, произнес Котя. – Я существую. Перерождение берет свою плату, и память теряется во время него. И эту память уже не восстановить. Поэтому я и не мог позволить себе погибнуть. Я единственный кто помнит все, и может донести это до остальных. Все мои друзья этим похвастаться не могут, но я могу сказать одно. Их кто-то тревожит и мне это совсем не нравится.

Он облизнулся, посмотрев на пачку сигарет, и словно переборов в себе желание закурить, уставился в окно.

Мерный стук колес выбивал однообразный ритм, говоривший все время о спешке и спокойности. Стук колес имеет противоречивую натуру, которую не каждый может понять. Гай ее понимал. Понимал и лелеял каждое мгновения, что ощущал дрожь в движущемся вагоне.

И того пропажа груза и прочее было как-то связано с битвой в этом замке. Но как именно оставалось вопросом. И не просто вопросом, а вопросом неразрешимым.

Вокруг творилось что-то, но что было непонятно. Судя по тому, что он сумел собрать из обрывков информации сваливающейся на него со всех сторон, можно было сказать только одно: тем, кто похищал груз, нужны были именно эти пути. Им нужна была тропа к древнему замку с его захороненной силой. С его энергией.

Но пока не вернулся Мичмант, оставалось только ждать и надеяться, что его не спохватятся, прежде чем Мичмант доберется до него с подмогой.

 

Глава 13

 

Запах пирога ударил в нос, и на душе стало спокойнее. А что было до этого? Неизвестно… Какие-то мелкие проблемы.. Семья радушно готовилась к празднику и на столе появлялись все новые и новые угощения. Пироги, салаты, вареники…

Агапий подошел совсем близко к столу. Прислонился спиной к косяку и с грустью посмотрел на стол. Приятный запах… Но как он ненавидел всем своим нутром этот день…Это был день его рождения.

Множества подарков и поздравлений. Кругом улыбающиеся лица и добрые слова. И только ему известно, что в этот день его не поздравит мать. Женщина с черными крыльями… Его самая близкая и любимая…

Появится ли отец? Он ведь ангел высшего порядка. Третий легион… Появится. Он всегда появляется с улыбкой на лице и с грустью в глазах. Ему тоже ее не хватает. И он не виноват в том, что случилось. Это был ее выбор. Одна из тех шалостей, которую она себе позволяла…

Сколько сейчас Агапию? Всего двенадцать. Он еще совсем мальчишка… И его обижают. Постоянно. Он не самый сильный в классе, он не самый красивый с худым телом и с довольно жидкими волосами. А еще рога. Два небольших рога, что не удается спрятать в волосах и хвост что вечно норовит показать всем его эмоции. Его смятение или же не допустимую им злость. Он ненавидит свое обличие. Он темный. Мать сильнейший демон, отец ангел высшего порядка. А он просто темный.

В классе одни светлые, так как приходится жить с отцом, а это в первую очередь территория светлых. Почему он живет с отцом? Потому что тому наплевать, как выглядит его сын. Он принимает его как сына и не замечает его отличий. Если только порой, когда выясняется что его сын не светлый. Даже не светлый.

– Агапий, – окрикивает его знакомый голос и разворачивает к себе.

Старший в семье. Светлый с голубыми глазами и богатыми волосами. Мефодию больше двухсот лет. Он весел и горд. Все остальные в родне стараются лишний раз не поздравлять. Поздравляют искренне, но боятся, что их занесет. Их смущает, что он темный. А Мефодий не такой.

Он держит в руках довольно большую коробку, запакованную в красную фольгу. Почему красную? Мефодий всегда дарит подарки, запакованные в красную фольгу. Всем любые цвета, но Агапию всегда только красную.

– С днем рождения, именинник, – улыбаясь, говорит он, и пакет оказывается в руках у Агапия.

– Спасибо, – улыбается темный, и смущенно смотрит на подарок. – Мефодий, а когда папа прибудет?

– Когда гости уйдут, ты же знаешь, – грустно улыбается светлый и, беря его за плечи, проводит к дивану. – Он в легионе и торопится, как обычно тебя поздравить, но у них порядки тяжелые ты ведь знаешь, – проговаривает он, усаживая Агапия на диван и садясь по правую руку от него. – Надо потерпеть. Только немного потерпеть и все будет хорошо.

– Почему он меня любит? – с грустью поднимает на него глаза Агапия. – Я ведь самый простой темный…

– Простой? – удивляется Мефодий. – Нет, ты Агапий Тенор. Самый лучший темный в мире. Да и еще неизвестно, может, ты станешь ангелом или же демоном, это ведь зависит от того, какая предрасположенность в тебе сильнее. Все же в тебе кровь двух высших существ, а не одного.

– А если я стану демоном? Или останусь темным?

– Не дождешься, – усмехается светлый. – И он, и я все равно будем тебя любить. Он как любимого сына, ну а я как любимого брата.

Сын, брат, отец. Вот такая простая гипотеза жизни. Будь кем хочешь, но будь любимым. В тот день было весело, и отец прибыл довольно поздно. Шла уже ночь. Глубокая ночь.

Он выбежал на улицу когда услышал сильные взмахи крыльев. Отец был на лужайке. У него не было сил сложить крылья, и они тяжелым плащом раскидались по его плечам и траве. На сухом лице улыбка, длинный белый волос запутался, и в нем была зелень, белые одежды в грязи, но в руках коробка в красной фольге. Это был подарок для Агапия.

Он сделал несколько шагов по направлению к сыну и сел перед ним на колени. Мальчик не знал, что ему делать, ведь впервые отец так сильно задержался на его день рождения.

– Прости, – проговорил светлый, беря правую ладонь мальчика в свою. – Я виноват, меня не отпускали, но это не оправдание. Я спешил, как мог и все равно опоздал…

– Мне двенадцать было, а теперь больше…– смущенно проговорить Агапий, боясь назвать цифру.

– А теперь тринадцать, – с улыбкой проговорил светлый и, притянув мальчика, обнял его.

Темный почувствовал всю усталость светлого. Его больные мышцы что ныли, то какой тяжестью лежат на его плечах обычно не ощутимые крылья. Он почувствовал и горесть, тоску за опоздание.

– Давай я тебя провожу в дом, тебе надо отдохнуть, – проговорил Агапий, высвободившись из объятий отца.

Он потянул того и осознал что его сил не на что не хватает. Он был слишком слаб. Но светлый покорно встал и, облокотившись на сына побрел в дом. Вес он держал сам, но старался не показывать этого сыну. Они вошли в свой светлый дом. Дошли до комнаты без кровати, в которой почти весь пол был застелен мягкими перинами и одеялами.

Светлый осел на этом полу. Кровати он не имел из-за крыльев. Вся комната была практически одной кроватью. Его крылья распластались на мягкой поверхности, но глаза не сходили с лица сына.

Агапий сел рядом с ним и прижался к отцу. Когда он еще сможет посидеть так просто с ангелом высшего порядка. С ангелом, который был ему дороже всех на свете.

– Открой подарок, – вложил ему в руки свой пакет светлый. – Пожалуйста. Прямо здесь.

Агапий кивнул и начал рвать упаковку. Фольга смялась, сразу обнажая коробку с зелеными краями. Коробка была деревянная и размером с обычную книгу. На крышке виднелись золотые буквы. Прочитать их Агапий не мог. Он не знал этого языка.

– Это язык первого легиона, – проговорил ангел, прижав покрепче к себе сына. – В этой коробке то, что принадлежало Героне. Твоя мать была для меня самым главным в жизни, обидно, что я для нее таковым не стал.

– А что в ней? – спросил Агапий, понимая, что коробка запечатана намертво.

– То, что принадлежало ей, и что она подарила мне, – улыбнулся ангел. – Мы с ней слишком разные и потому я не могу использовать ее дар, но в тебе течет ее кровь. Кровь демона и потому ты сможешь этим пользоваться, когда твои силы окрепнут.

Когда силы окрепнут… Так он и сказал.

Тогда темный ночевал в комнате своего отца. Это было столь редко, что он даже засмущался когда проснулся, и увидел рядом с собой отца. Отец проснулся и только улыбнулся, получше укрыв сына одеялом и обняв, уснул снова..

Что было в коробке… В коробке лежал амулет. Амулет и кольцо Мигрейтов. Агапий никогда не знал, что это значит, пока случайно не нарвался на записи. И пока его отец, спустя много лет не рассказал повзрослевшему и обеспокоенному сыну кто такие Мигрейты. Что это за фамилия и почему от них ничего не осталось.

Древнейший род, самый сильный и самый кровожадный. Им было все не по чем. Они были свирепыми зверями даже в современном мире. И при этом обладали удивительной красотой. Этого у них было не отнять. Именно это погубило его мать. Она боялась что не сможет быть частью собственной семьи и в один прекрасный момент ее натура взяла верх и она покинула их, оставив о себе только лучшие воспоминания у обоих.

Да, именно так все и было. Амулет и кольцо, это были вещи, что хранили силу Мигрейтов.

Он был там, и вся жизнь проносилась, и он был в ней. Но что-то начало его вырывать из этого круговорота мыслей.

Он с трудом приоткрыл глаза и, прищурившись, попробовал присмотреться. Над ним склонилась девушка со светлыми волосами. Он ее не знал.

Открыв глаза шире и отогнав от себя остатки сна он резко сел на лавке на которой уснул и, взъерошив испачканные в пыли волосы уставился на девушку. Она была реальна как никто другой.

Она стояла рядом с лавочкой с плетеной корзинкой в руках. Тонкая, в легком белом сарафане до колен. Светлое лицо и золотые волосы почти до пола. Девушка улыбалась ему доброй улыбкой.

– Доброе утро, – проговорила она, садясь рядом с темным. – Ангела, а вы вероятно Агапий. Не удивляйтесь, мне о вас проводник сказал.

– Ты светлый, – заявил Тенор, почти бесшумно втянув воздух носом и распознав в нем запах светлого существа.

– Более чем кто-либо еще, – еще шире улыбнулась девушка. – Я решила вас забрать отсюда, так как это место вам на пользу не идет.

– На пользу? – удивился Агапий.

Девушка тяжело вздохнула и, протянув руку, провела по уху и щеке темного. Он почувствовал ее прикосновение, и одновременно с этим по его коже размазалось что-то холодное и склизкое. Проведя своими пальцами по тому же участку и взглянув на них, он обнаружил на них кровь. Он истекал кровью. Она пошла у него из ушей. Верный признак долгого нахождения в несовместимом с ним месте.

– Сколько же я проспал, – с ужасом проговорил темный.

– Долго, – пожала плечами девушка. – Но главное что я пришла вовремя, а то Эрик сюда войти не может, а он почувствовал что-то неладное.

– А кто такой Эрик? – не понял, Агапий серьезно посмотрев на девушку.

– Вы с ним может, и познакомитесь, но все позже, – с улыбкой заявила девушка. – А теперь собирайтесь и пойдем. Вам надо уходить отсюда, а то придется вашего отца вызывать, а он в третьем легионе довольно сильно занят.

Темный усмехнулся. Одно было ясно точно – девушка о нем знала очень много, и это не было добрым знаком. Он тяжело вздохнул и посмотрел на соседнюю лавочку, но к своему немалому удивлению никого там не увидел. Зверев пропал, будто его и не было. Только лавочка осталась протертой от пыли, давая понять, что парень на ней все же лежал.

– Он ушел не так давно, – проговорил знакомый голос и перед ним выступил проводник. Парень улыбнулся и виновато пожал плечами. – Сами понимаете, я не мог его остановить. А вот вас отсюда выпроводить я могу, что и сделаю, пока вы не погибли. Пожалуйста, уходите.

– Да я уже понял, – кивнул в ответ Агапий.

Он встал и столь же быстро сел обратно на лавочку. Ноги подкосились. Место выкачало из него достаточно сил, чтобы сделать его довольно уязвимым. Девушка подернула плечами и, вцепившись ему в руку, встала, поднимая его за собой.

Темный даже не успел опомниться, когда оказался стоящим на двух ногах. У девушки было огромное количество сил, и поднять с лавочки обессиленного мужчину для нее не составило особых проблем. Но зато теперь Агапий понял, что она уступает ему в росте. Он смотрел на нее сверху вниз.

Но думать надо было о том, чтобы выйти из помещения. Проверив рюкзак и убедившись, что тот все еще висит на его спине, он облокотился на девушку и медленно, но верно побрел к выходу. Это была одна из самых тяжелых прогулок в его жизни. Ноги не слушались, в голове образовалась пустота, а к пересохшему горлу подкатывал комок.

Девушка упорно продолжала тащить его на себе не оставляя ни на секунду свою корзинку.

Вот наконец-то они дошли до выхода, и побрели вниз по ступенькам, осторожно ступая на каждую из них так, словно она вот-вот развалится. Ступеньки завершились, и показалась тропа.

По ней идти было уже намного легче, словно воздух был свежее и сил прибавилось. Но за тропой, оказалась дорога и черная машина явно ожидавшая кого-то. Агапий пригляделся к человеку, стоявшему прислонившись к машине, и невольно передернул плечами.

Рядом с машиной стоял Александр Семьянов. В черном костюме с голубой рубашкой и черным галстуком. Он стоял и в ожидании курил тонкую черную сигарету. Сейчас он не выглядел ни веселым, ни зашуганным, и даже волнующимся не казался. Он просто нетерпеливо курил, и под его ногами лежало еще несколько сигаретных бычков.

– Чего так долго? – возмутился он, выкинув окурок на землю, и выпрямившись и поправив пиджак, обошел машину кругом. – Между прочим, день не самый благоприятный по гороскопу.

– Да пошел ты, – вырвалось у Агапия.

Он легонько оттолкнул девушку от себя и, выпрямившись на нетвердых ногах, посмотрел на небо. Солнце было в самом зените. Полдень.

– Садитесь в машину, там и поговорим, – произнес Александр и, открыв дверь со своей стороны сел на водительское сиденье.

Ангела открыла перед Агапием дверь пассажирского сиденье впереди и, пожав плечами, невольно улыбнулась. Сил не было ни на что, а потому оставалось только подчиниться и сесть в удобное кресло и уставиться в лобовое стекло. При этом хвост дернулся как резаный, причинив неудобства своему хозяину и немного подергавшись, успокоился.

Вообще хвост было не особо веселое дарование. Порой он вел себя без ведома темного и бывало даже выдавал его натуру. Но сейчас Агапий осознавал, что все дело в нем самом, ведь он был измотан и все еще не знал, что происходит вокруг него.

Дверь закрылась, и девушка помахала ему рукой через стекло, после чего машина тронулась, и медленно покатилась по дороге, увозя темного от церквушки.

– Значит Эрик, – проговорил Агапий, запрокинув голову и удобно положив ее на подголовник. Все же машина была дорогая, а сиденья на редкость удобные. Темный буквально утопал в сиденье расслабившись больше чем того следовало бы.

– Я должен удивиться больше, – усмехнувшись, пожал плечами Александр. – Я думал так: либо вы помрете сразу в первую же ночь, либо поможете разгрестить со всей этой дрянью. А вышло как? Вы живы и здоровы, но теперь я вас выручаю из беды в прямом смысле этого слова. И как это называется мистер Тенор?

– Кто ты такой лучше объясни? И где твой брат? – повернув голову, уставился на него темный.

Сейчас Александр поражал его. Он будто был куда более сильнее, чем казалось с самого начала. Этот человек в черном костюме и с упрямым взглядом уверенно вел машину на скорости, будто весь мир был его маленькой игрушкой.

Но и его что-то мучило. Что-то не давало ему покоя, и потому он прикусил губу, и судорожно сжимая руль, не мигая, смотрел на дорогу.

– Так кто ты? – повторил свой вопрос Агапий, чувствуя, как все тело пробила приятная слабость и мышцы начали наливаться силами.

– Нет у меня брата, – словно сдавшись, проговорил Александр сломленным голосом. – И что делать я не знаю. Эта квартира меня буквально разорвала. Я придумал эту историю с близнецами, и теперь не знаю, что с ней делать. Все вышло из-под контроля.

– Придумал историю с близнецами? – изумился Агапий. – Давай с самого начала, – проговорил он, поднимая голову и доставая из кармана сигареты.

Рюкзак он с усилиями снял с плеч и положил в ноги. Все же пусть лучше лишний раз испачкается, чем будет мешать ему в удобном сиденье.

Хотелось конечно узнать чего-нибудь поинтереснее, чем очередной поворот и без того запутанной истории, но работа была прежде всего и то обстоятельство что темный временно выбит из колеи ничего не меняло.

Закурив и пустив струю дыма в приоткрытое окно, он снова посмотрел на близнеца. Сейчас его волосы были почти рыжими с насыщенным золотым оттенком. Видимо он мог как-то влиять на их цвет, и что-то подсказывало Агапию, что сейчас они настоящего цвета.

Глаза тоже изменились, они стали более темными: насыщенного синего цвета, словно морская глубина. Все же изменения в его внешности не бросались в глаза так сильно как его нерешительность. И этот маленький факт начинал немного нервировать темного.

– Меня зовут Ронт и это настоящее имя в каком-то смысле, – заявил парень, явно сдавшись и решив рассказать то, что у него спрашивают. – Я родился на земле, как и положено, но с одним маленьким условием. Я не человек. У меня душа нечеловеческая, и я родился со знаниями из прошлой жизни. То есть математика, история и все, все, все… Но, я не помню кем я был и кто такой сейчас. Не мог же я родиться в семье людей кем-то другим?

– Не мог, – задумчиво произнес Агапий, выкидывая окурок в окно. – Но тогда кто ты? И почему ты сказал, что Женя не твой брат?

– Да я старше тебя, болван, – окрысился на него Ронт. – А Жене двадцать три на сколько ты помнишь. Ты ведь не думаешь, что у меня мог родиться брат близнец намного младше меня, ведь нет?

– Старше меня? – замялся Агапий, не веря собственным ушам. – Но тогда, как ты столько прожил в человеческом теле? Оно ведь стареет как не знай что… Или ты кровушку нашего брата попиваешь? – темный невольно сощурился на нового Александра. Все же такой вариант его совсем не устраивал.

Все же было известно, как люди продлевают себе жизнь и главное молодость. По кругам не редко бродили слухи о том, как долго жили некоторые из некромантов или же колдунов. Конечно, женщины всегда жили почти вдвое больше мужчин, да и моложе оставались почти до самой смерти, но какая разница сколько, главное ведь что дольше своего срока…

А тут, старше него? Старше Агапий? Ну, даже если предположить что Александр или же Ронт или же как его еще там зовут, знает сколько Агапию лет, то получается что ему самому больше трехсот? Для человека срок недопустимый, при его молодости то. В любом случае должен был выглядеть старше. В любом.

– Кровь? – усмехнулся Ронт. – Нет, это не для меня. Мне куда интереснее просто жить и заниматься своими любимыми делами, но давай вернемся к теме нашего разговора. Как я уже сказал Женя мне не брат, я его создал как двойника. Я создавал его бесчисленное количество раз, и ни разу с таким не сталкивался. Он словно обезумел на сей раз… У него словно душа полноценная появилась…

– А подробнее можно? – в очередной раз поймал себя на том, что ничего не понял темный и уставился на водителя внимательнее. – То есть он вообще твоя копия, а не какое не, даже скажем так, существо?

– Конечно, нет, – усмехнулся Ронт. – Я его еще с детства научился создавать. Нет, в нем, конечно, есть душа, кусок моей души, но каждый раз он возвращался в меня, стоило мне этого захотеть, а иногда и без моего желания. Просто пропадал и все тут. У него никогда не было сил для собственного существования, и этот мир всегда был для него ужасом. Он как закупоренный сосуд. И пустой и в тоже время его никто и ничто не может заполнить. Но в этот раз его заполнили, и чувствую, что вернуть я его уже не смогу.

– То есть заполнили? – опешил Агапий, отметив, что они подъехали к элитному зданию и Ронт заглушил мотор машины, поставив ее на стоянку. – Он в тебя не возвращается, или не может вернуться?

– Он стал самостоятельной личностью, – с грустью заявил Ронт посмотрев темному в лицо. – Складывается ощущение что он даже не знает что не настоящий. Я переехал вместе с ним в эту квартиру из-за этой темной силы, что в ней хранится. В ней кто-то устроил свой склад, и я решил с этим разобраться. В первые дни он караулил неизвестного днем, а я ночью, наблюдая за этим мраком.

– И мрак тебя не трогает? – не поверил своим ушам Агапий, беря на руки рюкзак и отряхивая его.

– Нет, – покачал головой Ронт. – Пока я слежу и держу защиту, нет. Но мои силы не бесконечны и хозяин этой силы так и не являлся, и потому я решил, что возможно он приходит днем и оставил своего двойника на ночь, а сам устроился в комнате и поставил защиту. Евгений был со мной, и он не покидал защиты, я его оставил, чтобы он не спал. А когда проснулся, он буквально накинулся на меня с воплями о каких-то чудовищах и еще чего-то там. Ты понимаешь? – нервно усмехнулся Ронт, убирая ключи из зажигания. – Мой Евгений, мой двойник который не имел собственного мнения, который не имел никаких четко выраженных чувств и которого в детстве я обзывал поленом за то что он ничего никогда не делает без моего слова, показывает мне характер во всей своей красе. И не просто характер, а абсолютно настоящий характер, который мог бы у него быть, не будь он двойником. После той ночи он стал абсолютно самостоятельным существом. Он словно напитался этой энергии, и она заставила его стать отдельным представителем своего вида.

– Но он становится бесом, – заметил Агапий, выйдя вслед за Ронтом из машины и следуя за ним к дому.

–Да, – кивнул Ронт, открывая дверь подъезда и входя внутрь. – Я не знаю, откуда это. С самого начала я думал, как избавиться от этого. Все же двойник намного удобнее, чем живое и дышащее существо рядом, которое может пораниться, или же даже умереть и его уже не вернуть. Но сейчас я уже так к нему привык, что не хочу возвращать все на круги своя. В беса или в кого там еще он превращается из-за этой энергии, но я боюсь, что исключи я его контакт с ней и он снова станет простым двойником…

Агапий внимательно слушал Ронта, поднимаясь вслед за ним по лестнице на пятый этаж. Все же он понимал, что такое быть одному и как прекрасно осознавать, что у тебя есть родственники или же просто друзья. Он сам прошел через все это.

Вспоминался Мефодий. Агапий познакомился с ним примерно в восемь лет и после этого светлый был для него тем, кому можно было излить душу. Мефодий появлялся не так часто, да и теперь они видятся редко, но связь они все еще держат и каждый приезд светлого они отмечали семьей. Он, Мефодий и разумеется отец. И как он только вырывался из своего легиона? Но ради одного приезда в несколько лет вероятно можно было, и найти причину.

Но у Ронта была другая ситуация. Ведь Мефодий реальный светлый, а вот Евгений копия Александра, то есть Ронта.

Вокруг тянулись белые стены, говорившие о хорошем ремонте, а на пластиковых подоконниках стояли зеленые растения в горшках. Дом говорил о достатке своих владельцев, а это было уже многое.

Наконец они остановились у одной из трех дверей на лестничной площадке пятого этажа и вошли в нее, сразу же попав в небольшой прохладный коридорчик.

– Я привез Женьку сюда, – пожал плечами Ронт, закрыв за гостем дверь и пройдя по коридору дальше. – Он в комнате, спит. Всю ночь с ним сидела Ангела, а я караулил квартиру.

– А кто она такая? – уточнил темный, пройдя вслед за близнецом и оказавшись на небольшой кухне, планировка которой повторяла ту злополучную квартиру, на которую он был вызван. С одним маленьким исключением, мебель была более дорогая и новая.

– Подруга, – пожал плечами парень, ставя перед Агапием бокал с чаем и вазочку с печеньем. – Мы знакомы уже довольно давно, и ей около ста лет, не больше. Сам понимаешь, я в каком-то смысле старик для нее, – он весело подмигнул, садясь напротив темного. – Она просто одержима старыми летописями и вот это нас и столкнуло. Не поверишь, когда она чем-то увлечена, то способна болтать без умолку, в то время как обычно из нее и слова лишнего не вытащишь.

– Бывает, – кивнул Агапий сморщившись. – А почему ты в церквушку не мог войти? Или же не хотел? И чем тебе та квартира навредила то, или же ее хозяин?

– Я не могу войти в ту церковь, так как меня еще на расстоянии от нее начинает ломать как игрушку. Я не знаю, как это объяснить, но будто у меня внутри все переворачиваться начинает.

Он прикусил губу и, отпив из своего бокала, неожиданно посмотрел на Агапия так, будто его осенила какая-то по минимуму гениальная мысль.

– А ты ведь в классе порядка учился, да? – спросил он, но по улыбке, расползшейся по его лицу, было ясно, что он просто уточняет вроде бы как из вежливости.

– Ну да, – усмехнулся Агапий, вспоминая свои ранние годы. – Меня несколько ребят оттуда отродьем называли. Все же я был единственный темный в классе.

– И как отучился?

– Я светлый только на половину, – пожал плечами Агапий, виновато улыбнувшись. – Конечно, под конец обучения я вытянул на «отлично», а начинал просто отвратительно. Но сейчас уже ничего не смогу. Я все же больше темный, нежели светлый.

– Ясно, – раздосадовано протянул Ронт, но встрепенувшись, снова весело посмотрел на темного. – Ну а этим зрением, которое души и прочее видит, ты владеешь? Оно ведь одно из составляющих обучения, и оно врожденное в любом случае должно быть…

– Хочешь, чтобы я посмотрел твою душу и понял что с тобой не так? – усмехнулся Агапий и, получив утвердительный кивок, задумался.

Задачка была не из простых, но с другой стороны если понять что творится с душой Ронта, то можно понять и кто он такой. Все же сам Агапий целыми днями напролет пока учился в классе порядка, тренировал этот взгляд. Он ему давался крайне сложно и не сразу вообще появился. Он у него есть. Это и правда врожденная способность, которая есть у всех светлых без исключения. У демонов есть похожая способность, но задачи у нее другие и как не удивительно Агапий владел и ей. Даже было сложно, ведь вначале он использовал ее и ошибочно принимал ее за тот самый взгляд. С ним бились долго, пока он не начал их различать.

В классе он был самым удивительным, ведь у темных способности лежат поровну. Либо взгляд светлого, либо темного. Либо перемещение, либо скачок. То есть схожие способности не совмещались. Все строилось на «или» «или». А у него было оба взгляда. В нем было все и сразу. В нем угадывали все способности обеих сторон, но большая их часть была либо не развита, либо успешно забыта. Ведь они были ему не нужны. Отец всегда говорил, успокаивая своего сына, что все дело в крови. Равные доли и ангела высшего порядка и древнейшего демона сражались в нем, потому каждая из сторон требовала свое и давала положенные ей способности. Обе стороны в нем были равносильны, и ничего с этим сделать было просто нельзя.

И вот сейчас эта маленькая оплошность природы играла ему на руку. Он мог воспользоваться способностями которые ни при каких обстоятельствах не могли быть у темного, но у него они были.

Он закрыл глаза и сосредоточился на собственных мыслях. Убрал из головы все лишнее, все мысли, все догадки и все предположения. Оставил только желание увидеть больную душу. Увидеть душу во всей ее красе. Но надо было не путать с желанием увидеть слабость этой души, ведь тогда он увидит ее глазами демона, и не столько саму душу, сколько ее слабости, ее травмы. А ему нужен взгляд ангела, чтобы увидеть саму душу. Узнать, чья она, и кому принадлежит.

Он довольно быстро, но при это осторожно, открыл глаза. Яркий свет на секунду резанул их, но то, что он увидел, поразило его собственную душу до самой глубины.

Сейчас он видел Ронта размытым. Черты лица, полоски мышц, и все размыто и на фоне всего этого золотисто-белые переливы. По ним текли радужные линии, то появлялись, то исчезали. Все тело было пронизано этим светом, но особенно золото сгустилось в груди. Там где была основная точка души, где прятала свою жизнь в крайних случаях.

Он видел нечто подобное много раз. И нечто подобное было, когда его отец помогал ему овладеть этим зрением или же Мефодий. Подобным образом выглядела душа ангела высшего порядка. И ни как не ниже. Нежное золото и белый седой снег, это уже говорило о силе ангела, но веселые радужные переливы были только у высших. У ангелов высшего порядка. Они достигали в своей верности и силе таких высот, что и их душа становилась соответствующей. Не могла такая душа быть у какого-то монстра. Просто не могла.

Среди этих ангелов попадались монстры, но по их душам шли темные полосы, сиреневые, синие, словно паутиной идущие по всему телу. Они знали об этом, но эти цвета все равно говорили об одном: что эти ангелы жестокие, но только из-за своей безоговорочной верности и возможно слепой надежды на то, что они поступают правильно и так как и должны. Словом они все равно оставались теми, кем были с самого начала.

Но у Ронта была чистая душа без изъянов, вот только паутина присутствовала, и была она насыщенного золотого цвета. Немного страшного для Агапия, который никогда с таким не сталкивался.

– Привет, – послышался знакомый голос и Агапий повернул голову в сторону двери.

Повернул и раскрыл глаза еще больше. По голосу он понял что это был Евгений, который видимо только что проснулся. Но видел он размытые черты лица, мышцы и душу…

Она была менее светлой и радостной, нежели у Ронта и ее свет был не таким ярким, но это определенно была маленькая часть души. Не целая, но ее малая часть. Получалось, что Ронт все же давал Евгению часть своей души. Но в отличие от Ронта та часть, что была в Жене, была словно в плену. Она была в темно-сиреневой сетке, словно прикреплена к телу и эта сетка сгущалась в груди. По всем органам шла бледная паутинка, но душа то оставалась светлой. Будто в плену, но все же не тронутая…

– В нем кусок твоей души, даже не копия, а кусок…– в полголоса проговорил Агапий, не отрывая взгляда от груди Жени. – И она словно в клетке. Я не знаю что это, но это не дает этой части свободы. А если эта часть души не может вернуться к тебе, то должна жить каким-то образом самостоятельно, вот тебе и характер.

Темный моргнул и картинка исчезла. Перед ним стоял немного изумленный Евгений с взъерошенными после сна рыжеватыми волосами и темными глазами. Все же он повторял оригинал, а теперь все же своего брата. Вероятно даже в том случае, когда сам этого не знал.

– А что скажешь про мою душу? – спросил Ронт, поднимаясь и начиная возиться возле плиты со сковородкой, попутно указав Жене на стул на который тот сел.

– Такими души бывают только у ангелов высшего порядка. У тех, которые в легионах, – проговорил Агапий и посмотрел на замершего у плиты Ронта. – Я не знаю как это возможно, но ты ангел высшего порядка, хотя и не могу сказать какого именно легиона по номеру. Единственное что меня смущает, так это золотая паутина. Золото не может быть враждебным, тем более такого чистого цвета, но я такого раньше не видел.

– А у Жени?

– Часть твоей души и какая-то паутина на органах. Видимо идет от сетки, а сетка темно-сиреневая. Явно что-то не доброе. Это цвет демонов, как ни крути, и у Зверева в груди подобный цвет был, только более враждебный и незнакомый.

– Что значит часть души? – севшим голосом спросил Евгений смотря широко раскрытыми глазами на темного. – Как у меня может быть часть души моего брата?

– Ешь и не спрашивай, – коротко заявил Ронт, поставив перед ним тарелку с яичницей и колбасой. – Я сейчас придумаю как тебе вкратце и правдоподобнее все рассказать, и главное сам пойму, что все это значит.

Он тяжело сел за стол и принялся наблюдать за скованными движениями Жени. Тот ел, молча, но по нему было видно, что вопросы его мучили. Он не понимал, что происходит и почему от него вообще что-то скрывают. Но полагался на Ронта всецело. Все же в его голове было уложено, что они братья близнецы и объяснить ему, что он двойник получивший шанс стать настоящим, и что Ронт хочет, чтобы все так и было, было задачей довольно сложной с какой стороны не подойди.

Но больше всего вопросы мучили все же самого Агапия. Темный не понимал и хотел все же узнать, что Ронту было нужно от той загадочной квартиры, на которую он сам был вызван. И почему у Ронта душа ангела высшего порядка, но ангелом он не являлся. Все же земная жизнь всегда портила души, и даже самая светлая со временем тускнела. Ведь все люди рождались, как правило, с такими же душами, как и у этих ангелов, но еще в первые годы жизни они становились другими.

А у Ронта, который был старше Агапия, она была чиста и словно невинна. По лицу парня становилось ясно, что для него самого это было открытием, и видимо он понимал, что это значит, но не представлял как такое возможно. Обладать человеческим телом и душой ангела это одно, но столь сильной и светлой душой, это уже не было шуткой.

Также прибавлялся Женя, который хотел знать, что означают события творящиеся вокруг него.

– Вы хоть что-нибудь знаете о той квартире? – прервал неудобную и на редкость мучительную тишину Агапий.

Все же вопросы прибавлялись, и как не обидно было признавать, прибавлялись они после его попыток поговорить о чем-нибудь помимо квартиры. Из всего этого следовало, что лучше всего все же заняться квартирой, или хотя бы поисками пропавшего Зверева. Все же в его нынешнем состоянии неизвестно чего он может натворить.

– Ничего, – пожал плечами Ронт. – Сила есть, квартира есть, трупы есть, но хозяина всего этого нет. Я же говорю, я его караулил и днем и ночью, но энергии прибавляется, а о хозяине и намека нет.

– Тогда давай рассуждать логически, – прикусил губу Агапий. – Меня отправили в тот парк оживить какого-то ангела по имени Ставрипий…

– Ставрипий? – прервал его рассуждения Ронт, и по его лицу пробежалась легкая тень. – Ангел высшего порядка Ставрипий? Из первого легиона?

– Видимо, – на этот раз задумался уже Агапий. – А ты откуда его знаешь?

– Не знаю, просто вспомнилось чего-то, – пожал в ответ плечами Ронт. – Лучше скажи прямо, что будет, если этот человек, Зверев, кажется, его оживит?

– Боюсь, он вберет силу светлого, и тот в очередной раз погибнет, – пожал плечами Агапий.

Он и правда не знал, что может случиться, и другого расклада представить себе просто не мог. Но если задуматься, какой бы ни был расклад, все получалось одно: чем дальше – тем страшнее. Ведь зачем Звереву эта сила? И зачем кому-то Зверев с этой силой? Тому, кто его послал, была нужна исключительно сила, но Зверев стоять за всем происходящим вокруг просто не мог.

Конечно, все это представление могло оказаться простой мистификацией. Зверев мог сам устроить представление с потерей контроля, чтобы добиться своего. Но сила внутри него, определенно ему не принадлежала. И более того, она его чуть не убила. А такое не проконтролируешь, как ни крути. И того оставалось только то, что за спиной Зверева кто-то стоял. И кто-то довольно умелый.

– Я отследил твой последний, так сказать звонок, на браслет, – тем временем продолжал Ронт, немного задумчиво растягивая слова. – И самое смешное, что звонили из моей собственной квартиры. Из той самой, значит, тебя пытался послать тот, кто копит в ней силы. Вот только зачем ему ангел, лишившийся сил? Это просто бессмысленно…

– То есть лишившийся сил? – перебил его темный. – Он ведь древний ангел и живет себе спокойно в виде сирени…

– Имя Аскалоп Нетронат тебе что-нибудь говорит? – усмехнулся Ронт и, поняв, что попал в точку, еще раз усмехнулся. Но уже более зло и нагло. – Ну, так вот, это перерожденный точно такой же ангел, и как ты понимаешь перерождение, как и положено, по всем законам сохраняет почти все силы, а часть из них убирает в дальний подвал, чтобы достать в любой удачный момент. Аскалоп Нетронат не может полностью себя контролировать и потому его силы тратятся исключительно по назначению. А вот Ставрипий все то время, что живет на земле, тратит свои силы на то, чтобы оставаться сиренью, погибать ей и снова рождаться ею же. А еще чтобы не разрастаться на весь парк. Он сам себе создал такую тюрьму, и сколько он уже так существует, я не знаю, но одно могу сказать точно, сил у него уже явно не осталось. Ведь мало того, что они тратятся в огромном количестве, так они теперь подбиты на одни и те же манипуляции и значит стали абсолютно бесполезными в борьбе за что-либо.

– Получается, этому неизвестному нужен сам Ставрипий? – не в шутку удивился темный. – Но ведь столько раз реенкарнироваться, пусть даже в одно и тоже, у него ведь еще после первого раза большую часть памяти безвозвратно отшибло. Зачем он кому-то такой нужен?

Вопрос остался висеть в воздухе без ответа. Все трое молчали. Ни у кого не было больше никаких мыслей.

Конечно, одно стало ясно точно, а именно то, что близнецы были на стороне Агапия, но кто они такие все еще оставалось загадкой, и, по всей видимости, для них самих не в меньшей степени. Зато становилась ясна цель всех махинаций проводившихся вокруг.

Никто не собирался делать из Зверева марионетку с силой, он был наживкой, которая должна была привлечь на себя старого ангела. Старого обессиленного ангела, что все еще борется за свое существо. Что все еще пытается оставаться ангелом.

Но Ставрипий был бесполезен во всех смыслах и, тем не менее, на него охотились в прямом смысле этого слова. Может, сила в квартире была для него? Может, кто-то хотел вернуть его к жизни, и мало ли, может, сделать его демоном? Ведь по старым легендам ангелы в каких-то моментах становились самыми страшными демонами, а демоны ангелами.

Но времена были давно не те, и на подобную махинацию, с учетом, что она просто в голове не укладывалось, требовалось слишком много сил и обстоятельств. А значит, оставалось только придумать как связаться с Гаврилой, и ждать следующего шага со стороны неизвестного.

– Слушай, – неожиданно для себя начал Агапий. – А откуда ты про Аскалопа Нетроната столько знаешь?

– Ангела половину нарыла, – усмехнулся в ответ Ронт. – А на остальное и моя голова пригодилась.

Темный невольно смутился. Все же девушка была светлым, а то и не просто светлым. И она конечно же несла своему загадочному другу известия из их мира. Из мира, где находилась контора. И разумеется Аскалоп Нетронат был не таким мелким событием для их мира, чтобы про него забыть или же не рассказать. Она и не выдержала, поведала.

Вот тебе и все странности от Ронта. Часть своей информации о конторы он получал от девушки, ну а часть, скорее всего, помнил. Он ведь сам сказал, что часть воспоминаний у него осталась из прошлой жизни. А что у него была за прошлая жизнь, оставалось еще вопросом.

 

Глава 14

 

Стол, заваленный бумагами, приятный запах цветов стоящих на подоконнике и мирное гудение электрического чайника. Вот и все что окружало Гаврилу в этот момент.

Светлый устало просматривал какой-то каталог завалявшийся на выступе в стене у него за спиной и с досадой понимал, что насыщенный лиловый лак для ногтей ему точно не пойдет. Каталог был косметики. Собственно это было не удивительно, если брать во внимание что кабинет принадлежал Салантеру, а у него любая записка могла теряться в грудах бумаг и храниться годами.

Этот светлый отличался крайней степенью безумия. Он был намного старше Гаврилы. Еще при его рождении Салантер уже считался стариком, а если брать во внимание что Гавриле уже перевалило за сто пятьдесят, то не удивительно, что взгляды светлого уже давно устарели.

Все те же белые вещи, кожаные строгие ремни и полная апатия к окружающему его миру. Гаврила невольно поежился. Отношения у них были не самые лучшие. Может быть, все было бы намного легче, не передайся самому Гавриле дар Салантера. А именно идеальная и глубокая память.

Он запоминал ровным счетом все что видел и слышал. Он даже не напрягался и не тренировал этих способностей, они просто у него были. Он запоминал мимолетные высказывания, легкие секундные ароматы и больше всего надписи и цифры. Порой можно было в них запутаться, но все же перед глазами всегда виднелась только четкая картинка, и он мог как книгу перелистать собственные воспоминания. Постоянно он видел что-то и это что-то запоминал. И это было похоже на пытку. Конечно, у Салантера все было куда сложнее, но и у светлого, жизнь была не сахар.

Он осознавал, что при всей безграничности такого дара, ему передалась далеко не вся толика этой способности, а только, хорошо если половина. И дело было даже не в возрасте.

Его мать постоянно обвиняла во всем Салантера. Мол, это он виноват, что сыну тяжело живется, что он не может сказать что забыл и порой мучился от того что не мог забыть не только хорошее, но и плохое. Она любила нападать на светлого собираясь с кем-нибудь куда-нибудь. Самого Гаврилу спасала только мысль, что по сравнению со всей своей жизнью, взрослеют светлые достаточно быстро.

Мрачные мысли разогнал довольно наглый стук в дверь, после чего она открылась, и на пороге показался рыжий представитель нижних отделов. Это был Курт улыбающийся во все лицо.

Улыбка не в коей мере не могла скрыть его сонных и воспаленных глаз и скованных движений, но все же заставляла считать, что все у него складывается на редкость удачно.

– Добрый день, – проговорил он, закрывая дверь и проходя к столу. – Твой отец сказал, что пойдет еще по каким-то отделам, ему там что-то нужно проверить, а я вот тебя защищать пришел.

Он сел напротив светлого на второй стул, так и не дойдя до кресла Салантера и наклонив голову и улыбнувшись еще шире, заглянул в глаза светлому. Пластмассовый цилиндр свалился с плеча и остался висеть на предплечье, в то время как его хозяин не сводил взгляда со светлого.

– На редкость забавная ситуация, – заметил Гаврила, отводя взгляд в сторону окна. – Тогда может, поведаешь, что вы там у себя всей толпой придумали, насчет сложившейся ситуации?

– Что мы придумали? – немного раздосадовано переспросил Курт, и тяжело вздохнув, прислонился к спинке стула спиной. – А ничего мы не придумали, просто ничего. Кто-то творит что-то, но что, зачем и кто мы не знаем. Есть близнецы, но они по всем версиям не наши клиенты, если брать во внимание конкретно ситуацию с трупами и подставой твоего темного. Есть твой темный который успешно путает все карты нашему неизвестному, за что большое ему спасибо, но что конкретно требовалось от него нам неизвестно, ровно, как и то, как этот самый неизвестный проник в контору и остался незамеченным.

– А он проник в контору? – удивился Гаврила, прекрасно понимая при этом, что ни один случайный посетитель просто так попасть в контору не мог.

– Он проник в контору, и подчистил компьютер наших милых сыскарей на тему твоей квартиры, в которой проживает твой милый темный. К слову говоря, ты с ним в каких отношениях?

– С кем? – честно не понял Гаврила, поймав себя на том, что не понял и то, к чему клонит Курт.

Был конечно вариант что рыжий подозревает его работника в происходящем вокруг, и собирается вешать на того всех собак. Но тогда он сам себе противоречил, так как еще в начале своего пересказа сообщил, что Агапий перепутал кому-то все карты. То, что это были карты игры, он не сомневался, но странные холодные нотки в голосе Курта его напрягли.

– Агапий, кажется, – сделав вид, что уточняет по долгу службы пояснил Курт, переведя усталый взгляд на окно.

– Агапий Тенор мой подчиненный, один из лучших работников, что еще сказать? – произнес Гаврила, немного задумавшись. – Характер у него, конечно, не самый лучший, но сколько его знаю, не одного задания не провалил. Думаешь, он с этим неизвестным заодно?

– Ни в коей мере, – перевел на него взгляд Курт. – Значит, просто работаете вместе и ничего личного? Совсем ничего?

– Ну не родственники это точно, – усмехнулся Гаврила. – Конечно, согласен, правил я его отчеты после заданий, но это ведь не противозаконно, ведь так?

– А он, не женат? Или может, кто другой есть? Там, родственники, сожители? – не унимался рыжий, словно пытаясь разузнать что-то новое и доселе неизвестное.

– Живет один, насколько я знаю, – пожал плечами Гаврила. – С отцом общается крайне редко. Кажется, есть еще какой-то родственник, но про личную жизнь, честно скажу, не знаю.

– Значит, у вас с ним никаких отношений кроме как рабочих нет?

– Да что ты заладил? – не выдержав, окрысился Гаврила. – Ты можешь конкретно сказать, что ты пытаешься выяснить? Честное слово, я себя каким-то идиотом в чужой игре чувствую.

Рыжий пожал плечами и уставился в окно за креслом Салантера. По его лицу расползлась успокоенная улыбка, говорившая о том, что ее хозяин в принципе узнал все что ему было нужно узнать и теперь оставалось только уложить все полученные сведения в голове.

Гаврила немного пожевал нижнюю губу по старой, невесть откуда взявшейся но уже давно изжитой привычке и, поймав себя на ней, сам уставился в окно. Говорить было нечего, но и просиживать просто так время не хотелось. За окном был прекрасный солнечный день, в то время как на душе было совсем тоскливо.

– Мне кажется, я догадываюсь, кто за всем этим стоит, – проговорил в пол голоса Курт, приковав к себе взгляд светлого. – Ну, я имею ввиду, все то, что творится в последнее время в конторе и за ее пределами, – продолжил он, словно объясняя неясную истину.

– И кто? – осторожно спросил Гаврила и почувствовал, как дрожь пробежалась по его спине от взгляда Курта обращенного на него.

– Это только предположение, – вяло улыбнулся рыжий, смотря в лицо светлого. – Но боюсь, Салантер в куда большей безопасности, чем ты.

– Курт, не тяни кота за хвост, – вконец возмутился светлый. – Чего было говорить, что догадываешься, кто это, если не собираешься говорить, пусть даже и предположение, а?

– Идиот ты, – в пол голоса возмутился Курт и тяжело вздохнув, посмотрел на собственные руки. – Ты знаешь историю о замке Аврота? Ту, где из почти трех легионов осталось только пять ангелов, и те умерли?

– Что-то преподавали, – пожал плечами Гаврила. – А что?

– Было пять ангелов и все погибли. У них треснули души, и это их сгубило. А еще к тому замку, если капнуть немного глубже, вела дорога, чье основание лежало когда-то, когда она вроде бы как существовала, на промежутке между Кирой и Анатской станцией. Это пересечение рейсов семнадцатого и двадцать первого. И хочется заметить, что совпадений такого рода многовато насчитывается. Например, то, что единственный случай выброса такого количества энергии, что души могли треснуть, сопоставимо разве что с нашими заземленными участками. А значит, и связь между ними прослеживается очень даже четкая.

– Хочешь сказать, что кто-то гоняется за старой легендой?

– А кто сказал, что это легенда?

Гаврила было открыл рот чтобы возразить, но закрыл его и нахмурился. Все же никто не говорил что старые летописи это просто легенды, собранные из древних суеверий. И к тому же Курту как работнику отдела смертей, вероятно, было больше известно о подобных вещах.

Все отделы смертей были приняты не так давно, как появилась сама контора. По началу, это было два совершенно разных ведомства, ведь между ангелами и демонами куда больше общего, чем между ними же и такими существами как Курт. Про них говорили, что они не чувствительны к магии, при том, что не было такой магии, которую бы они не заметили или не распознали. Но сами они были чересчур заземлены в каком-то смысле, чтобы пользоваться ей через себя.

Отдел по расследованию убийств в отделе смерти был сам по себе легендой. Его работники занимались, казалось бы, людской работой, но при этом ни в какой мере этим не гнушались, и их задачи стояли намного глубже, чем у людей.

В любом случае ходили слухи, что работники отдела смерти практически бессмертны, как и высшие ангелы и демоны. Но про ангелов и демонов можно было сказать, что их вполне возможно убить, а вот про тех, кто отнимал у других жизнь, никто ничего сказать не мог.

– Нет историй, которых бы никогда не было, – вяло улыбнулся рыжий. – Я просматривал всю ночь архивы, меня чуть не убил Док, на меня напали три книги, и крайне мягко высказалось около пяти архивариусов. И при этом я все не мог понять, что мне это напоминает, пока, в конце концов, не перетормошил собственные записи и не убедился, что уже сталкивался с нечто подобным.

– Сталкивался? – удивился Гаврила. – Ну, лет за сто службы, наверное, такое возможно…

– За сто? – удивленно поднял брови рыжий. Светло показалось даже, что он проснулся, и усталость как накидку с плеч скинул. – Хочешь сказать, я служу около ста лет?

– А разве нет? – немного замялся светлый. – Ты ведь вроде не особо старше меня, а обучение у всех ведется практически одинаково, если конечно не считать род занятий и общую нагрузку….

Договорить он не успел, так как рыжий закрыл рот ладонью правой руки и тихо рассмеялся. Слова светлого прозвучали для него словно случайная, но крайне удачная шутка. Он немного успокоился и убрав ладонь ото рта с нежностью посмотрел на светлого.

– Умеете вы светлые иногда радовать. Я уж думал, что стариком выгляжу, а так возможно еще и за подростка сойду.

– Постой-ка, – почувствовав, как начинает бледнеть, начал Гаврила. – Хочешь сказать, тебе больше ста пятидесяти?

– Мне почти пятьсот, – пожал плечами Курт. – В этой жизни конечно, а если еще земную посчитать, и вторичную… То ууу, наберется, – он усмехнулся и откинувшись на спинку стула выжидающе уставился на светлого.

– Вот теперь я понимаю, что я вообще о тебе ничего не знаю и даже догадаться не могу, – смущенно и несколько обиженно заявил Гаврила. – Может, хоть чем-нибудь поделишься, а то чувствую, доверять тебе и так было особо нельзя, а теперь и тем более.

– Резонно, – согласно кивнул рыжий. – Но не мели чепухи. Ты мальчик умный, сам должен понять, что пока по отделу бродит наш любимый неизвестный, лучше между собой не спорить. И тем более со мной, учитывая, что я, по крайней мере, догадываюсь, кто и как проделывает такие интересные фокусы на земле.

Гаврила замялся. Только сейчас он осознал, что Курт даже говорил взрослей и осознанней, нежели он. Конечно, он и сам был уже давно не мальчишка, но годы оставляли свой отпечаток на каждом, и чем взрослее ты был, тем спокойнее и увереннее была твоя речь.

Отчего-то при первой встрече он решил, будто Курт его ровесник или может быть чуть старше него, но не более чем на пять лет, а тут получается, что почти втрое…

Отчего-то вспомнилось начало разговора, то как рыжий вынимал из него информацию о каких-то непонятных отношениях с Агапием. А ведь тот просто его подчиненный. Может быть не совсем обычный, но просто его подчиненный и ничего большего.

– Может, сходим куда? – вырвал его из круговорота мыслей ровный голос Курта. – Я имею ввиду, ты, возможно, проголодался, да и я целый день на пайках сижу.

– Жена не кормит?

– Я не женат, – парировал шутку Курт, поднимаясь со стула и вешая свой цилиндр на плечо. – Более того, я уже лет пять ни с кем нормально не встречался, и потому каких-то адекватных действий от меня в принципе не ждите.

– Чего? – не понял, поднимаясь со стула светлый. – Кажется, до меня начало доходить к чему ты клонишь… Ты случаем не этот…

– Любитель мужского пола? – усмехнулся рыжий. – Нет, мне в принципе наплевать на чужой пол. – Он довольно резко взял Гаврилу за левое плечо и повел к двери. – Но сейчас куда интереснее то, чтобы защитить тебя. Не находишь? Я лично нахожу интересным то обстоятельство, что Салантер меня в порошок сотрет, случись с тобой что.

Гаврила нахмурился. Все же мог с самого начала догадаться, что к тему клеются. Не такой он все-таки и глупый, чтобы ничего не понимать.

Они вышли из кабинета начальника отправки светлой стороны и, пройдя по небольшому помещению, отведенному его секретарше, вышли в длинный и не особо узкий коридор. Отчего-то на душе стало неприятно. Мимо сновали темные, светлые, рогатые, крылатые, словом служащие конторы. И где-то среди них крылась угроза для него самого.

Но как можно хотя бы подумать, что в конторе кто-то способен причинить тебе вред, в то время как все в ней работают только для одной цели: слежкой за миром людей, без которого не существовало бы их мира. Эти два мирка были тесно связаны и благополучие в одном из них, целиком и полностью влияло на благополучие в другом.

– Ты единственный сын Салантера? – в очередной раз вырвал его из череды раздумий рыжий, даже не сбавляя шага.

– Да, – кивнул Гаврила. – Но у нас с ним не очень хорошие отношения. Как-то мы с ним не особо ладим.

– А почему? Он за тебя сильно переживает.

– Я на свет-то появился случайно, – пожал плечами светлый. – И всю мою жизнь мать утверждала, что Салантер никудышный отец, а тот пытался это опровергнуть. А мне если честно больше нравится спокойствие и тишина. Я ненавижу аттракционы и забегаловки в которые меня водили в детстве, все это веселье на которое тратится куча времени и которое так сильно нравится детям.

– А нас в семье было пятеро, – усмехнулся Курт. – Я один из младших. Не поверишь, хочешь не хочешь, а все равно с кем-то общаться приходится, и борешься за хорошие оценки, чтобы тебя заметили собственные родители. Не жизнь, а сплошная борьба.

Гаврила только улыбнулся, представив себе маленького Курта сидящего над домашним заданием. За собственными размышлениями он не заметил, как они спустились на первый этаж и остановились перед крепкой дубовой дверью с позолоченной табличкой.

– «Комната отдыха для персонала», – прочитал Гаврила надпись на табличке. – Но эта часть этажа ведь относится к смертям…

– В точку, – широко улыбнулся Курт и, открыв дверь, втолкнул светлого внутрь.

На светлого в белой рубашке тут же уставилась несколько пар глаз. В помещении было обычное освещение, и помимо лампочек свет так же прорывался через широкие окна расположенные на противоположной от двери стене. Само помещение было квадратным с несколькими диванами, барной стойкой, книжным шкафом и телевизором. За барной стойкой стоял холодильник.

Посетителей было всего трое. Один здоровенный тип с богатым черным волосом стоял за барной стойкой и варганил себе бутерброд не малых размеров, вторым был худой молодой человек с тонкими чертами лица и черными как смоль волосами заплетенными в тугую косу. Он сидел возле одного из окон на диване и, вытянув длинные ноги вдоль, читал журнал с яркой обложкой. Третий, сидящий на ближайшем к двери диване стоящем посередине комнаты, был блондином с тонкими чертами лица, и одетым в белую рубашку и черные джинсы с сапогами. Он читал журнал, разложенный на кофейном столике, и попутно размешивал ложечкой чай в маленькой чашке.

– А вот и мы, – пояснил Курт сев на третий диван стоящий напротив того где сидел Саламон и посадив по правую руку от себя Гаврилу. – Заждался?

– Курт, ты меня заколебал уже, – поднял на них глаза блондин. – Салантер рыщет у себя в отделах, но не думаю, что на нашего милого друга что-то будет. Все же, сколько лет прошло…

– Простите, – попробовал вставить свое слово Гаврила, когда другие двое посетителей вконец потеряли к нему интерес и занялись каждый своим делом. – Но разве я имею право здесь находиться? Это ведь комната отдыха для сотрудников отдела смерти, а я вроде как светлый.

– А ты вроде как умник, – довольно зло нахмурился блондин. – Меня зовут Саламон Синдак, и я старший отдела по расследованию убийств. А ты я так понимаю Гаврила Сонтока, сын Салантера, так?

– Так, – согласно кивнул светлый. – И, кажется, я имею право знать, что здесь происходит.

– Ох, годы горемычные пошли, – покачал своей светлой головой Саламон и откинулся на спинку дивана. – Сюда точно никто пробраться не может, и потому можно тебе и пояснить, что мы накопали. Салантеру мы уже сообщали, но, увы, к тому времени мы столько, сколько сейчас еще не нарыли. Итак, Курт, прошу.

– Благодарю, – усмехнулся в ответ рыжий. – Начнем, пожалуй, с самого начала. А с самого начала были трупы и полностью лишенные магии помещения. И для начала давай-ка разберемся, что из этого следует, а значит, все дружно вспоминаем курс по обрядам и прочей фигни. Итак, есть трупы, ритуалы передачи силы которые не соответствуют собственным требованиям и места без магии, и что это значит?

Он выжидающе посмотрел на Саламона, но тот закатил глаза и уставился на светлого, давая понять что он через этот вопрос уже проходил, и пытаться второй раз отвечать на него не собирается. Гаврила задумался. Все же где-где, а на ритуалах он особо не сидел. Не его это было, свечи там изучать, крупы, соль…

За всю свою жизнь он даже не удосужился открыть учебник по ним более чем нужно на уроках, а потому если какую-то другую информацию он черпал с жадностью, то в этой области образовывалась огромная дыра. Он был просто ноль в ней и все тут.

Но, все же собравшись, он припомнил те далекие годы, когда сидел за партой в академии и честно писал самостоятельные работы. Получалось, что для передачи силы нужно было соблюсти некоторые правила, иначе бы ритуал просто не получился, или же прошел просто напросто неправильно, а это было более чем нежелательно. Но что за правила и как их можно было обойти, он вспомнить не мог.

Наконец сдавшись он вяло улыбнулся и, посмотрев в бледное лицо Курта, пожал плечами.

– Никогда подобным не интересовался, – честно признался он не найдя иного варианта своих действий.

– Ладно, – видимо также как и он, сдавшись, усмехнулся Курт и став серьезным, уставился на светлого. – Ритуалы с их четкими правилами нужны для тех, кто не может творить их самостоятельно, но у некоторых есть своего рода врожденные способности, и им эти правила просто не нужны. Они их чувствуют, а не зубрят, и какие-то мелочи понимают легче нашего. Помнишь, я показывал тебе фотографии с неправильным направлением?

Гаврила согласно кивнул. Он отчетливо припомнил небольшие снимки, в правом левом углу которых был нарисован компас все время показывающий в разные стороны. И трупы были обращены все время в разные стороны. Это было, как выяснялось, грубейшее нарушение всех правил и его делали постоянно.

– Трупы были направлены правильно, – проговорил в полголоса Курт, приковав к себе взгляд Гаврилы. – Мы не могли определить точное время смерти, а потому и получали какую-то полную нелепицу в картинке. Но после долгого и нужного расследования, за которое Баг меня обещал прибить, несколько часов назад он принес нам интересные сведения, согласно которым ритуал проводился на открытые ворота.

– На открытые ворота? – переспросил светлый, которому показалось, что с подобным он в своей жизни все же сталкивался.

– Это значит, что основой была не закрепленная точка на земле, а более сильная, что открывается во время открытия ворот Аврота. Это всплеск энергии, и такой силы, что нельзя его зафиксировать полностью. Длится несколько минут, и появляется в хаотичном порядке. Поймав такой всплеск, можно многое что сделать, и не только перебрать жизненную силу из человеческих тел.

– Значит, этот кто-то точно знал, где и когда появится всплеск? – не понял Гаврила, вспомнив один из уроков по тем самым ритуалам.

По всему получалось, что они имеют дело с необъяснимым явлением. Всплеск Аврота это была та же граница, только она появлялась где хотела, и когда хотела. Никому не удавалось объяснить ее появления и исчезновения. В них не было никакой логики.

Но так как это была так называемая «вольная граница» она имела огромную силу, которой можно было спокойно пользоваться, пока она открыта. Пока ворота открыты, но только несколько минут и не более.

– Он знал где, когда и на сколько, появится всплеск, – усмехнулся Курт. – Такое немногим под силу. Но под силу, как ни крути. И того он просто отслеживал эти моменты, и перебирал всю силу человеческого тела, всю его жизненную силу и так как его собственное тело получало в два раза больше ее чем могло бы получить при обычном ритуале передачи жизненной силы, помещение заземлялось. А в заземленных точках время течет иначе.

Курт немного помолчал и, достав из кармана плаща черную пачку тонких сигарет, закурил одну из них. Дым разнесся над ним на выдохе. Светлому стало не по себе, но он и сам не понимал почему.

Он видел перед собой взрослого мужчину, уставшего и загнанного. Словно борзая что целый день гонялась за кроликом, и только в конце поняла, что бегала по кругу, а кролик был ненастоящий, и надо было остановиться и поймать его на очередном заходе. Надо было просто сесть и сидеть, а не рыться и искать.

– Значит, заземление участков получалось само собой? – осторожно уточнил Гаврила, не сводя глаз с Курта.

– Да, – согласно кивнул рыжий оперативник отдела убийств. – Ему была нужна та самая энергия, что он брал у других, чтобы пробраться в контору, и потому остались заземленные следы. Но больше всего меня пугает то, что вся энергия что он собирал хранится на известной нам квартире, а его мы не разу не видели. И я даже не представляю с чем это связано.

– Мы предполагаем, кто это, – вставил свое слово Саламон. – Забавно, мы ведь и подумать не могли, что ответ окажется у нас под носом в прямом смысле этого слова.

– Он демон? Или ангел? – усмехнулся Гаврила, понимая, куда клонят его новые знакомые.

– Он человек, – с грустью пояснил Курт, туша докуренную сигарету в пепельнице стоящей на журнальном столике перед ним. – Леон человек. Когда я его видел в первый раз, он был еще мальчишкой, но тогда я и не догадывался во что выльется его самоуверенность. Он за свои восемнадцать лет стал убийцей, холодным и безжалостным, а в двадцать пять исчез из нашего поля зрения. И больше мы его не видели и не слышали. Поначалу прошел слух, что вроде как в архиве промелькнуло его имя, но это не подтвердилось, и Док тогда на наш отдел спустил всех собак в прямом смысле этого слова.

– Человек не способен на такое, – вставил свое слово Гаврила. – Кто угодно, но не человек.

– А ты знаешь, кем становятся люди, когда перестают ими быть? – усмехнулся Саламон, поставив светлого в тупик.

Все говорили, что если человек потеряет свою человечность, он станет монстром, чудовищем, демоном. И что это были не шутки. У человеческой натуры был только один выход, оставалось только понять, как это могло произойти.

Превращение само по себе было невозможным. Одно существо просто становится другим, без лишних слов и жестов. Человек становится демоном и ему уже открыт путь в контору, слишком много энергии на плечах, и он оставляет более чем заметные следы на полу и сам того не замечая сносит ловушки более сильных существ коим является сам. А ловушки он сносил, ведь Гаврила прекрасно помнил ведро с кипятком над входом в отдел сыскарей и как он сам возмущался на подобный ход событий.

– То есть, он все-таки демон, – прикусил губу Гаврила.

– Демон, рожденный человеком, умерший человеком и обретший новую жизнь в своей настоящей природе, – пожал плечами Курт. – Да, он демон, и чую, он работает в конторе много лет и следит со стороны за всей нынешней ситуацией. Он ведь не так глуп чтобы пытаться заметать следы со своего места.

– У нас не так много демонов бывших людьми, я имею в виду рожденных людьми, – всплеснул руками Гаврила. – Возможно, можно его вычислить, по каким-то определенным моментам. Например, насколько я помню, человек умирает, рождается взрослый демон с его душой и душа то остается человеческая.

– И сколько таких демонов? – осторожно уточнил Саламон.

– Тридцать два, – раздался сердитый голос Салантера вошедшего в помещение и замершего возле диванов. – За всю историю конторы всего тридцать два и восемь ангелов. Сейчас живы всего два демона и один ангел. Ангел не в счет, и один из демонов сейчас в Картуке. Он бывший военный, а потому помогает там разобраться с земной техникой занесшейся в пески Аргави.

Курт пожал плечами и уставился на Гаврилу так, словно ожидал от того очередной реплики. Саламон напротив, уставился на Салантера. Ему было намного интереснее узнать, кто же все-таки попал под внимание светлого.

Всем было понятно что тридцать два демона это еще много, даже несмотря на то, что контора существовала на протяжении тысячелетий, и что наличие ангелов среди людей было намного удивительнее. И что демонов осталось всего два, тоже было немудрено, все же человеческая душа в отличие от души настоящего демона не могла держать тело в живых чересчур долго. Пару столетий это максимум, а далее хоть тресни, все равно тело постареет и умрет.

– Ты с Майком Кербаром давно знаком? – строго спросил Салантер, садясь по правую руку от Саламона.

– В одном отделе работаем, – почувствовал как бледнеет проговорил Гаврила и, замявшись, уточнил, – но он ведь демон. Самый что ни на есть настоящий, а не один из этих…

– Леон Ставропаль был убит при странных обстоятельствах еще неделю назад, – все также строго пояснил Салантер. – И единственный кто был ближе всего к нему это Майк Кербаром, который зачем-то вызвал его на отдаленный участок и после о бедном Леоне никто не слышал. Убит он был стеклянным ножом, ему вырезали сердце, и на теле остались следы тонких когтей. Все запомнили только то, что Майк его вызвал, и они сильно вздорили.

– Может быть, совпадение? – не понял Саламон. – Мы об этом ничего не знали почему-то…

– Участок заземлен, – прикусил и без того бледную губу Салантер. – Я не знаю как это возможно, но его нашел случайно Мичмант. Мичмант Силанстер Рок, дядя того самого Гая Серебряка с которым ты дружишь уже пол года после его перевода, а я послал проверять поезда номер семнадцать и двадцать один. А теперь скажи мне, где сейчас твой напарник по отделу?

Гаврила потупился. Заявление было сильнее любого. Они только нашли виновника и тут же узнали, что он уже неделю как мертв. Убили стеклянным ножом? Он видел такой нож, в ножнах у Майка. У загадочного и улыбчивого демона.

Кто такой Майк? Он ему и не друг, и не сосед. Просто демон, с которым они работают в одной упряжке. Спокойный, терпеливый, умный. На редкость умный. И было в нем что-то странное. Таких добрых демонов просто не существовало. Ангелы ему завидовали в обаянии, а искусители не редко говорили за его спиной, что родился он неправильно. Их братом должен был выйти, а не демоном чистых кровей.

Но может потому и был таким, что был настоящим. Но зачем ему убивать обращенного демона? И что он мог не поделить с этим Леоном, если подобного имени Гавриле никогда не слышалось, а значит, это не было связано с их работой. Значит, было что-то свое. Личное.

Но зачем ему было убивать его? И все это столь тихо и спокойно… Получается что и про квартиру он заранее знал, когда говорил Гавриле, но зачем? В голове забились мысли, но к горлу подкатил комок. Он не знал, что делать и о чем говорить. Оставалось только говорить все, что было известно, а известно было немного. Совсем немного.

– У него выходной, – в очередной раз прикусил губу Гаврила и почувствовал во рту солоноватый привкус собственной крови. – У него неделя отгула. Когда я ходил к сыскарям, он работал только пол дня, а потом должен был уходить на отдых. Правила у нас такие, отгулы отгуливать нужно.

– Но зачем демону все эти махинации? – удивился уже сам Салантер. – Я проверил отчеты, он один из лучших работников своего отдела. И к тому же Арид за ним следит более, чем за кем-либо еще. Он за него ручается, а значит и я тоже.

– Мы подумали правильно, – произнес опустившимся голосом Курт. – Все это затеял Леон. Видимо он долго закручивал гайки, и это не осталось незамеченным со стороны этого Майка. Что-то в этой ситуации могло задеть его честь. Он ведь настоящий демон я так понимаю? – уточнил Курт и, получив утвердительный кивок, тяжело вздохнул. – Он убивает Леона и так как тот, скорее всего, был накоротке с энергией квартиры в которой ее собирал, при его смерти участок заземлился. Что при этом чувствовал демон оказавшийся практически вплотную с подобным всплеском, лучше нам не знать. И вот это брешь в самочувствии, через которую энергия цепляется за его демоническую сущность и мы видим такую картину. Вначале он сам ведет нас к квартире чтобы вытравить оттуда близнецов, а после уходит на поезда, и я больше чем уверен что сейчас он на одном из них успешно едет туда, где основная точка для которой и была собрана вся эта энергия. Теперь скорее всего он чувствует куда она ведет и так как он демон, а Леон как ни крути, был лишь человеком, то Майк мог понять намерения того, когда убивал его. Они ведь чувствуют страх и души своих жертв, эти демоны…

– Значит, Майк не основной убийца, а тот за кем мы гонялись уже неделю как гниет в канаве? – усмехнулся Саламон. – Что же, будем надеяться, что без основной шахматной фигуры вся игра не вышла из-под контроля и этот Майк сумеет выиграть нам хоть немного времени в своем безумии.

– Что значит шахматная фигура и игра? – оцепенел Гаврила. – Если Леон мертв, и он был виновником, то значит можно успокоиться и ничего страшного не произойдет. Разве не так?

Курт невольно усмехнулся на подобное высказывание и, обняв светлого за плечи, притянул к себе. В этом жесте чувствовалась сила и настойчивость, но и нежность со слабиной. Можно было просто скинуть его руку, и он бы ничего не сделал.

Но Гаврила обнаружил себя уже притянутым, и ему стало спокойно как в детстве, когда ему было плохо, и его пытались успокоить, беря на руки. Это были давно минувшие времена, когда ради успокоения ребенка ему говорили неправду, представляя страшнейшие проблемы в свете пустяков.

– Леон затеял страшную игру, на сколько я могу посудить, – ровным голосом проговорил Курт посмотрев на Саламона в ожидании. – И теперь все что он делал, представляется нам как ядерный реактор. Если процесс запущен, то его уже ничего не способно остановить. Реакция будет длиться, угроза нарастать, а возможности прекратить или же приостановить происходящее все меньше и меньше. И если Леон уже неделю как мертв и отсиживается где-то на пустыре, а его действия продолжаются, это значит только одно: реакция запущена и чем скорее мы с ней разберемся, тем больше шансов на минимальные потери. А потери у нас уже есть.

– Что может случиться, если мы опоздаем остановить поезда? – осторожно спросил Салантер, внимательно следя за рыжим оперативником и своим единственным сыном.

– Не знаю, – честно признался Саламон, словно думал на одной волне со своим подчиненным. – Но думаю что если все связано с дорогой на замок Аврота, то всплески Аврота могут приобрести новую силу, и это отразится на мире людей, а то, что отражается на мире людей, отразится и на нас с вами. Мы в безопасности, но без людей нас уже не будет, – он прикусил губу и серьезно посмотрел на Гаврилу. – Курт, нам с тобой надо отправляться, но сначала понять куда именно. На поезда или на землю?

– У меня есть идея получше, – усмехнулся рыжий. – Но думаю, она тебе не понравится начальника.

Саламон сердито усмехнулся. На его светлом лице было видно, что он ожидал нечто подобное. Он полностью разделял намерения своего подчиненного, и было понятно, что работают они вместе не первое десятилетие.

Но сложнее всего было собраться с мыслями Салантеру. Он продолжал внимательно изучать картину, образовавшуюся перед ним. Серьезный рыжий оперативник и его светлый сын, не знающий что делать. Их отношения в подобной ситуации отходили на задний план, но только если угроза над Гаврилой продолжала нависать крупной гроздью.

Из всей цепи выбили основное звено, самое крепкое и прочное, а именно некоего Леона, но все остальные звенья стали более сплоченнее и продолжали свою деятельность. У людей была удивительная способность: они были уверены что способны на все и, не зная собственных возможностей, нередко делали выше своих сил даже не замечая этого. И если в их конторе буйствовал человек, то дело было просто необъяснимым, ведь кто знает что было у него в голове. Он был самым необъяснимым звеном во всей этой невидимой цепочке.

 

Глава 15

 

Спокойная поездка завершилась так же быстро, как и началась. Кто-то постучался в дверь купе и без ответа начал дергать ее. Ясно было только одно – это был не машинист. Они так не поступают и их купе часто оказываются запертыми изнутри, в то время как сами они в них не находятся. Для машинистов запертых дверей не существовало, а значит, это был кто-то из персонала поезда. Или же весь персонал разом.

Гай присел на край стола напротив двери не опуская взгляда с нее. Дверь дергали, пинали, били, и каждый раз она отдавала голубоватым свечением, что говорило о том, что на ней лежит какое-то сильное заклятие. Пару раз такое же сияние пульсом билось и по стенам, поясняя нежелательным гостям, что и они под заклятием. А в этом случае пробить его можно было только там где вход, а именно в двери.

Котя забился в самый угол койки на которой сидел и, обняв собственные колени, тяжело дышал смотря на дверь. Ему было страшно, и этот страх невольно передавался светлому.

Гай тяжело сглотнул. Он боялся, но боялся не столько за себя, сколько за старого ангела, который и ангелом то уже давно не был. Он был просто существом, созданием из светлых моментов. И от этой мысли становилось еще хуже.

В голове с силой билась кровь, виски буквально ломило, а по всему телу разнесся жар. В мысли лезли чужие чувства. Чужой разум, заставляющий его собственный отключиться и подчиниться.

Рыжий поднял руки и с силой сжал собственные виски. Хотелось кричать от боли и жара, глаза резал свет и чем сильнее колотили в дверь, тем сильнее становилась боль.

Он еще сильнее сжал собственную голову, стараясь хоть как-то унять голоса, появившиеся и усиливающиеся в ней, когда почувствовал, как его руки схватил Котя и попытался отнять их от головы.

– Не делай так! – срывающимся голосом прокричал он, отчего Гай опустил руки, удивленно вглядываясь в узкие черты лица перед собой. – Я такое уже видел, ты себе голову размозжишь, не делай так, – пояснил Котя, и, обняв его за шею, повис на нем. – Не делай, от твоей смерти легче не станет, а ты даже не понимаешь, что умереть можешь.

От его тела стало тепло и приятно, голоса стали тише и боль в висках немного утихла. Но жар накатил новой волной, более сильной и неуместной. Одно било другое. Каким-то потаенным чувством Гай понимал, что жар это следствие борьбы его с неизвестным захватчиком, и что на Котю они воздействовать не могут, а значит, его близость заставляет их отступить.

Он обнял бывшего ангела за спину и уткнулся ему в плечо. В нос ударил запах ромашек и лесной травы. В голове прояснилось и стало прохладнее. Гай закрыл глаза и почувствовал, как все его тело без его воли расслабилось.

Перед глазами появился Мичмант. В защитного цвета брюках и высоких берцах. Черная майка открывала загорелые плечи, а волосы были распущены по спине и мокрые. Он только что вышел из воды и улыбался так, словно случилось что-то по истине чудесное.

«Ты такой глупый», – раздался до боли знакомый голос, заставляя светлого обернуться.

За его спиной стоял Мичмант, но другой. Суровое лицо, отличало его от того, что стоял перед ним. Поза была напряженной. Этот Мичмант сложил руки на груди и смотрел на него с явным недовольством и сердитостью.

«И что дальше?», – проговорил этот Мичмант, не смягчая тона.

«Не слушай его, – проговорил за спиной Мичмант вышедший из воды. – Гай, пошли купаться, долетим до луны прямо как принцесса».

«Ты собираешься убить Котю, Гай? – сухо проговорил суровый Мичмант. – Ты собираешься уснуть и убить Котю? А потом скажешь, что не виновен, ты это собираешься сделать?»

«Гай, пойдем купаться, вода хорошая, тебе понравится, – вновь раздался мягкий голос за спиной. – Забудь про это видение, ты просто перегрелся на солнце».

«Гай, сражаться здесь можешь только ты, – проговорил суровый Мичмант. – Борись или умри, разве не так говорит Мичмант? Будь солдатом, и пойми что ты на войне, а на войне курортов не бывает».

– Да кто вы такие? – не выдержал Гай, собираясь с силами и оглядываясь на обоих Мичмантов. – Я что, задремал? Но ведь только на секунду…

Он схватился за голову и услышал довольно громкий вскрик, после чего распахнул глаза.

Он все так же стоял, опершись о стол, но теперь держался за голову. Котя стоял в нескольких шагах от него и смотрел на него как затравленный зверь, обнимая собственные плечи. Сообразить что случилось, было не трудно.

Гай был сильнее, как ни крути, а в бесконтрольные моменты тем более и в такой момент он резко вскинул руки, чуть не вывихнул их Коте. Причинил боль, хотя и не преднамеренно.

– Прости, – проговорил он, опустив руки и схватившись за стол. – Я нечаянно.

– Ты больше ничего не слышишь? – попробовал улыбнуться Котя и, подойдя ближе, сел на правую от него койку. – Тебя больше не зовут?

Рыжий сосредоточился и отметил, что головная боль прошла и голосов больше нет. Жар прошел также бесследно, как и озноб. Все было в норме, только за дверью началась потасовка.

Кто-то кричал, кто-то рычал, и кто-то отчаянно бился к ним в дверь. Но в конец стало тихо и крепкая дверь открылась сама.

– Правительство спишет, – проговорил красивым голосом вошедший в дверь ангел.

То, что это был ангел, Гай мог поклясться. Тонкие черты лица, белое, но не болезненное лицо, с четко подведенными самой природой глазами голубого, словно раннее небо цвета. Золотистые волосы отражались всей палитрой благородных цветов и волнами раскидались по крепким плечам. Белые брюки, сапоги, майка. Сама осанка ангела была величественной и гордой без намека на жестокость, но в ней ощущалась сила. И в завершении два сложенных крыла с белыми пушистыми перьями расположившиеся на спине и немного раскрывающиеся при движениях самого ангела.

Гай сглотнул. Первое впечатление великолепия никуда не девалось, но когда весь блеск стал немного привычен, Серебряк рассмотрел на руках и одеждах ангела темную кровь. Настоящую, и ни с чем не сравнимую. На его плечах были царапки, а майка в области торса была разрезана словно лезвием и из-под нее проглядывали раны на животе ангела. Но это были для него всего лишь царапины.

– Аскалоп, – проговорил суровый голос и в дверь следом за ангелом вошел Мичмант.

Он смотрелся не хуже ангела. Руки в крови, темная майка и защитные штаны с ботинками испачканы темными подтеками и местами изрезаны. Он посмотрел на своего племянника и с облегчением вздохнув, подошел к нему ближе. Не смотря на кровь, он обнял племянника и обернулся на своего знакомого.

– Жив, и даже не под контролем, – с облегчением и менее сердито заявил он. – Я думал, не успеем.

– С тебя выпивка друг мой, – с улыбкой поднял руки ангел. – Только вопрос, дальше напролом или как?

Он опустил руки и сложив их на груди уставился на сидящего на койке Котю. Что творилось в его голове, Гай не знал и отчего-то боялся даже предположить. Он только немного высвободился из объятий Мичманта и взяв того за правое плечо напрягся всем телом.

Он хорошо помнил это лицо из передач. И это имя: Аскалоп Нетронат, Красный Палач. Самое страшное существо из всех, служащее на границе. Но каким образом Мичмант привел его на поезд, оставалось загадкой, хотя она и развевалась из коротких фраз, что они отпускали друг другу.

Все складывалось к тому, что они были друзьями. А значит, Мичмант ушел на границу и привел оттуда своего друга Аскалопа.

Думать можно было сколько угодно, но удары в дверь как выяснилось, полностью заглушали то, что творилось на крыше. А по ней ходили бродили, бегали и падали…

– Надо добраться до крыши, – коротко проговорил Мичмант. – И чем скорее, тем лучше. Боюсь, все идет к развязке.

– Про пиво не забудь, – все с той же беззаботной улыбкой проговорил Аскалоп и, разведя руками, резко раскрыл крылья.

Раскрыл и взлетел, через крышу вагона под мерный стук колес. Его в этот момент окутало бледное сияние, и оно словно пропустило его через твердую материю. Мичмант с улыбкой освободил свою руку из хватки Гая и за его спиной раскрылись четыре черных крыла, после чего все повторилось. Только Гая немного оттолкнуло назад, и он упал на пол.

– Аскалоп меня узнал, – с грустью в голосе проговорил Котя. – Только сил у него много, но и льва могут загнать крысы, если их будет слишком много.

– Не будет, – твердо заявил Гай, вскакивая на ноги.

Он выскочил в узкий коридор и, остановившись, почувствовал как комок подкатил к его горлу.

Весь коридор был в крови и кусках мяса. Аскалоп с Мичмантов просто разодрали тех, кто ломился в дверь. Истинно работа Красного Палача. А зная своего дядю, Гай не сомневался что другого выхода у того просто не было. Он просто не знал, как еще остановить этих тварей.

Куски были нереально темного цвета, а кровь черная, словно у мертвецов. Это были не светлые и не темные, а что-то другое. Страшное и бесформенное.

Гай закрыл рот с носом ладонью правой руки и осторожно побрел по узкому коридору. Над головой слышались свист и удары. Там кипела битва, но в самом вагоне было спокойно и все же какая-то гнетущая атмосфера собиралась над светлым.

Он прошел до конца вагона и невольно оглянулся назад. Всего каких-то десять метров, а состояние было такое, будто он шел песком миль пять.

Перейдя в следующий вагон он было спокойно вздохнул но замер в изумлении. Перед ним, возле другого выхода из вагона, стоял Бик Тоус. Высокий, крепкий и рассерженный. Его лицо отливало бледным светом, а волосы казались смоляными. Он смотрел рассерженно, но без ненависти на Гая.

Через плечо кожаной куртки был перекинут рюкзак Гая. Бик опустил руки и бросил рюкзак возле своей левой ноги. Вещь послушно упала в угол, где и осталась лежать.

– Бик, зачем тебе мой рюкзак? – постарался улыбнуться Гай, внимательно следя за своей вещью.

– Я не Бик, хотя мне было приятно им побыть, – улыбнулся темный, немного поежившись, и дернулся, словно получил оплеуху по лицу. – Я ведь даже не темный, и не светлый. И никто. Так что, Гай, отойди с дороги, и я спокойно выполню то, зачем меня создали. Или еще лучше, убей, пока это возможно.

Гай сглотнул и, поймав себя на мысли что не совсем уловил смысл слов своего «напарника» уставился тому в лицо. Оно было бледное, глаза темнее прежнего, и в них сидела вселенская грусть. Он опустил взгляд и только сейчас понял, что с темном было не так.

Его руки стали более массивными к запястью. Кисти стали темными и пальцы удлинились. Теперь их обрамляли тонкие черные когти, которые блестели непонятным влажным блеском.

– Что значит, создали? – не понял Гай, пытаясь вспомнить что-либо подобное, и понимая, что видит такое впервые. – Что ты за существо?

– Гай Серебряк, – грустно улыбнулся Бик. – В том то и дело, что я даже не существо. Я все больше и больше становлюсь тем, чем меня создали изначально и я с трудом сдерживаю себя, чтобы не напасть. Пожалуйста, уйди с дороги. Я не хочу причинять тебе вред.

Светлый немного поколебался, но отметил, что Бик и правда начал делать к нему медленные шаги, и складывалось ощущение, что каждый из таких шагов дается ему с огромными усилиями. Его словно толкали вперед, не давая возможности сопротивляться.

– Кто тебя создал? И зачем? – решил воспользоваться оставшимся временем Гай, просчитывая каковы шансы добраться до своего рюкзака или же укрыться за дверью, что у него за спиной.

– Меня создал Леон, чтобы я принес жертву ангела на границе, – с силой выдавил из себя Бик. – Он хотел получить силу, что высвободится после этой смерти. Всего одна смерть, и он бы стал кем угодно, кем только захотел…

Бик прошел уже пол вагона и его шаги стали ускоряться, а речь ломаться. Голос становился скрипучим, а глаза все более и более темнели.

– А как тебя остановить? – с улыбкой спросил Гай, шаря за спиной в поисках ручки.

– Я убийца ангелов, и демонов…– проговорил Бик и в следующую секунду прыгнул на Гая.

Светлый успел только ахнуть, но на собственную реакцию он никогда не жаловался, и потому без раздумий кинулся вперед и вниз. Все вокруг ускорилось, а по спине разлилось теплое чувство.

Голова больно ударилась об дверь, и когда рыжий обернулся, Бик только разворачивался к нему поднимая когти. Собственно дверь, возле которой только что стоял Гай, была пропорота пятью когтями как бумажная. В то время как вдоль вагона были две прожженные полосы по правую и левую стороны. Те места, где Гай коснулся своими крыльями. Своими крыльями, которые не мог вызывать, как его любимый дядя когда ему только заблагорассудится. Но сейчас они появились, ускорив светлого и увеличив его силу.

Бик поднял лапы и прыгнул. Теперь маневра для прыжка не оставалось, и Гай честно решил, что самое время вспомнить несколько молитв. Все же кто знает, может в следующей жизни он все же станет садовником, или парикмахером. А может и вовсе, дворецким и будет радоваться собственной спокойной жизни…

Но додумать он не успел, ровно, как и Бик долететь до него. Еще на полпути на чудовище обрушилось что-то светлое и под тяжелыми сапогами Аскалопа что-то хрустнуло. В воздух вырвался звериный вой не похожий ни на один из тех, что когда-либо приходилось слышать Гаю.

Аскалоп топнул еще раз по шее Бика и вновь раздался хруст и темный захаркал кровью.

– Он еще жив, – словно оправдание произнес ангел, обращаясь к Гаю. – Главный монстр, а такой слабый…Тебе собачка не нужна?

– Что? – опешил Гай, во все глаза, уставившись на это зрелище.

Одежды Аскалопа были почти полностью залиты в темной крови, ран на теле прибавилось, а руки были в прямом смысле этого слова по локоть в крови. Даже волосы и крылья отдавали красным.

И он стоял на одной ногой на пояснице, а другой на шее темноволосого парня с когтями и шутил. Но самое страшное было то, что Бик под ним еще пытался двигаться. Он был жив. Обездвижен, но жив.

Глаза лишенные зрачки залила невыносимая боль, а изо рта с прочными клыками текла струйка темной крови. Руки как у марионетки лежали возле тела и только пальцы дергались. У него были сломаны позвоночник и шея. Но он был жив.

– Хватит его мучить, – не выдержал Гай, вешая свой рюкзак на плечо и поднимаясь на ноги. – Он ведь не в чем не виноват! Его создали! Или, нет?

– Его создали, – весело согласился Аскалоп, пожав плечами. – Только я не знаю, что мне теперь делать. Лечить его или прикончить? Я и то и то могу, он ведь всего лишь кукла. Вот только куклы своих убеждений не предают, а значит, внушить ему что-то другое я не могу.

– А что можешь? – спрыгнул откуда-то сверху Мичмант, оказавшись между ангелом и своим племянником.

Он выглядел не лучше своего друга и, поднявшись на ноги, тут же оступился на израненной ноге. Прислонившись спиной к стенке одного из купе он посмотрел вначале на Бика, потом на Аскалопа и остановил свой взгляд на Гае замершем в проходе.

– Гай мог бы стать неплохим ангелом, он не переносит, когда кто-то погибает за чужие убеждения. А Бик я так понимаю, не хотел никому причинять вреда.

– Твой племянник находка, – усмехнулся Аскалоп и сев рядом с Биком, взял его правой рукой за шею. – Его создали месяц назад, и все это время он слушал приказы, – проговорил он с грустью в голосе, заглянув в лишенные зрачков глаза Бика. – Я вижу планы, которые строили перед ним. Убить Котю, на этом участке. Это его конечная цель. Тогда высвобожденной силы будет в сотни раз больше чем той, что можно собрать из людских тел, даже используя ритуалы с открытыми воротами. Но этот тип надеялся, что и Ставрипий поспеет сюда и тогда, силы будет уже не в сотни, а в тысячи раз больше чем обычно. Этот Леон хотел, чтобы его создание убило двух древнейших ангелов, двух. Неужели он так четко все рассчитал, что все могло получиться?

– Если бы вы не подоспели, – подошел ближе к своему дяде Гай.

– Нет, – покачал головой Аскалоп. – Если бы Леон был здесь. Он бы дал Бику больше энергии, и тот начал бы обращаться быстрее, и его нельзя было бы остановить. Он ведь уже себя не контролировал, а мы видели только самую первую стадию его обращения. Да и сопротивлялся он почему-то своему обращению. Но теперь все будет иначе.

Аскалоп закрыл глаза и с его руки на шею темного потекли голубые и золотистые волны. Это была целительная сила ангелов. Она была у них у всех. Но только самые сильные могли помогать темным или же еще каким-то существам.

Глаза Бика прояснялись, а когти пропадали по мере того как кожа светлела. Она становилась все белее и белее. Волос также светлел. Он становился все бледнее и бледнее. Послышался хруст, за ним второй, третий… Тело восстанавливалось.

Но с него стекала и какая-то бледная жидкость, темнеющая на полу вагона.

Наконец волны исчезли, и ангел осторожно поднял и словно ребенка прислонил Бика к стене под окном.

Сейчас темный выглядел иначе. Черный волос был серым, словно мышиная шерсть, руки дрожали, а появившиеся зрачки стали золотого цвета. Клыки исчезли, а бледные губы дрожали от всего пережитого.

– Как тебя зовет? – мягко спросил Аскалоп и нежно провел ладонью по левой щеке неизвестного.

– Я не знаю, – честно признался тот. – Меня закрепили как Блайк, но настоящего имени у меня нет.

– Блайк очень красивое имя, – с улыбкой проговорил ангел. – А ты очень красивая оболочка. Я рад, что не уничтожил тебя. Иногда я просто забываю, что я ангел.

Гай осторожно взял Мичманта за левое плечо и почувствовал, как тот положил ему на руки свою правую ладонь в знак поддержки.

– Все кончено? – осторожно спросил он у своего дяди.

– Это только один из двух поездов, – честно ответил Мичмант. – Думаю, на втором должен был ехать сам этот Леон, но мы не знаем где еще его основные точки. Ты ведь не думаешь, что столько сил было потрачено только ради одного или двух поездов и кучи энергии. Была какая-то другая цель и другие средства.

Гай на это высказывание осторожно сглотнул. Все же Мичмант проводил не первую операцию, и он знал, о чем говорил. Он видел многое на своем веку и знал, что ожидать от своих противников.

Конечно, хотелось верить, что четырехкрыл просто ошибается, но проблема заключалась в том, что ошибался Мичмант крайне редко.

 

Глава 16

 

День продолжался более уместно, нежели начался с самого начала, и даже перестал казаться темному таким уж кошмарным как было с самого начала. Все же проснуться с затекшим телом, обессиленным, и с кровавыми подтеками было не самым приятным, с какой стороны не посмотри. Но теперь ситуация нормализовалась и придя, что называется, в норму, он первым делом пересмотрел свою нынешнюю ситуацию.

Он сидел на стуле и с грустью смотрел в одну и ту же точку, отчетливо понимая, что можно немного расслабится. Правда одно обстоятельство все же немного но нарушало его покой. А именно то, что смотрел он на чайник, стоящий на пластмассовой подставке. Электрический чайник и ничего большего. Просто чайник налитый водой и не кипящий. Но в голове крутились всевозможные вариации того, что можно было сделать с ним. Его изощренный разум не мог сидеть без дела долгое время, и в то время как тело отдыхало, предпринимал попытки действия. А именно предлагал самому Агапию варианты. И казалось, они были бесконечными. Поджечь, расплавить, вскипятить, охладить, разбить, раздробить…

Он с грустью вздохнул и перевел взгляд на дверь ведущую вон из кухни. Делать было нечего и более того апатия опустившаяся на его усталые плечи сидела на них безвылазно. Не хотелось шевелить ни одним мускулом, ни одной клеточкой, а разум все также продолжал издеваться над ним…

Его оставили совершенно одного: Ронт отправился в ванную, а его названный брат в комнату досматривать приятный сон. В этой квартире сны ему если и снились, то были исключительно приятными. Но вот самому темному не хотелось ничего делать, и тем более спать.

Собственный багаж он проверил и убедился, что Зверев не успел у него ничего вытащить, или же кто-либо еще. Это означало, что сохранность у вещей оставалась прежней. Рюкзак сиротливо лежал на стуле рядом с ним, и казалось, даже дал себе волю расслабиться не меньше своего хозяина.

Но вот что касалось Агапия, так внутри у него все еще роились вопросы. И вопросы касались в первую очередь старого ангела.

Его бывший подопечный Александр назвался Ронтом, и после долгого и мучительного разговора выяснилось, что душа у него не то что не человеческая, а даже более чем просто ангельская. Хотя откуда взялась золотая паутина Агапий все же догадывался. Жестокость, пусть и не преднамеренная в нем была, и от этого становилось как-то не по себе. Ангел высшего порядка с золотой сеткой на душе. Звучало немного странно.

Он поднял голову и уставился на белый потолок. Белый и новый. Видимо в квартире совсем недавно был ремонт, или же в ней никто не жил так долго и часто, чтобы на кухонном потолке могло что-либо отразиться.

Мысли зароились, словно пчелы в улье в его голове, пока через какое-то время не начали сменяться странным ощущением тревоги. Темный прислушался к своим ощущениям и понял, что вокруг него воздух сгущается. Становится плотнее, особенно где-то посередине кухни.

Это могло означать только одно: либо на него пытаются наслать какое-то заклятие, что само по себе глупо в современной однокомнатной квартире со всеми удобствами. А если откровенно то это было нелепо по тому, что энергия сгущалась как минимум в метре от него, а так с заклинаниями не поступают.

Либо, кто-то переносится в эту самую кухню в эту самую минуту.

Этот вариант был более уместен при сложившихся ситуациях, но было непонятно, кому и зачем это понадобилось. Ведь вряд ли близнецы еще кого-то вызвали.

Но с переносом могли быть и банальные случайности, вроде того что переносящийся в каком-то смысле попадает не по тому адресу. С самим Агапием такое уже случалось, и он честно соболезновал сам себе как самому невезучему из всех темных.

Один знакомый искуситель рассказывал ему о том, как его переместили не туда, а именно на три-четыре метра в сторону, а так как кухни были в каком-то смысле соединенные, и отгорожены только одной стеной, то он попал на чужую кухню и как повезло к молодой девушке которая тут же положила на него глаз. Стоит ли говорить, что он добрался до своего клиента только на третьи сутки?

А вот сам Агапий как-то попал этажом ниже. И мало того что летел метра два от самого потолка, так еще и попал в спальню где два милых парня занимались любовью. Не стоит говорить, что парни потом задумались о своей жизни, а рогатый темный о том, стоит ли так безоговорочно верить контролерам, когда они говорят, что все будет «отлично».

Но сейчас была совершенно другая ситуация и она требовала совершенно других мыслей. Агапий уставился в центр кухни и принялся ждать. Ждал, однако, он недолго.

Уже через несколько минут после того как в центре кухни начала скапливаться энергия, на потолке раскрылся голубо-черный проход в виде овала, из которого на пол спрыгнул представитель конторы. Проход закрылся сразу же как он из него вышел, но, не смотря на то, что Агапий никогда прежде не видел транспортный проход для представителей конторы со стороны земли, заинтересовал его сам перенесшийся персонаж.

Он встал и, обернувшись к нему, улыбнулся. Темный узнал существо сразу. Это был таровский черт.

Слишком высокий для своего вида чертей, он был ростом почти с Агапия. От довольно низких представителей простых чертей, обросших, с твердыми рогами и неуловимыми козьими чертами, его отличало ровным счетом все. Крепкое телосложение, прочный хвост, непослушно ходящий из стороны в стороны. Два средних размера рога в блестящей волнистой шевелюре черного цвета. И челюсть с развитыми зубами. То что это черт, показывали ноги, крепкие, изогнутые, дающее сходство с козьими ногами пана, но более крепкие с раздвоенными копытами, имеющими широкое основание. Существо стояло, немного пригнувшись, для удобства поддержания равновесия.

Для демона, которым он вполне мог быть, он не выглядел столь благородно, но чертом вполне мог быть. Все же таровские черти были самыми редкими тварями из всех и самыми непонятными. Откуда они взялись, ходило много слухов, в том числе и о том, что это помесь чертей и чистокровных демонов. Но это был лишь слух, так как у таких союзов, как правило, никто не рождался, а если рождался, то был демоном. Низкого ранга, слабым, но демоном.

Но таровских чертей никто на землю не посылал. Как не суди, но на людей они смахивали до боли мало. Да и этот был одет в черную футболку, бриджи защитного цвета и на левой ноге у него были ножны для длинного ножа, а под правой и левой рукой висела кабура с двумя пистолетами.

– Агапий Тенор? – коротко спросил черт, рассматривая темного глазами янтарного цвета.

– Он самый, – напрягся темный почувствовав неладное.

Все же на его долю выпало в этот раз мало приключений, но ни одно из предыдущих не шло ни в какое сравнение с тем, что он наслушался за последние несколько дней. И появление странного типа, его откровенно напрягало. Все же каким идиотом надо быть, чтобы посылать к нему копытного «друга».

– Темный, – тем временем улыбнулся черт, коротко оглядев кухню. – Меня послали к вам на выручку. Где близнецы?

– Кто послал? – уточнил Агапий, незаметно бросив взгляд на свой рюкзак.

– Верхушка, – тем же спокойным голосом ответил черт. – А теперь, где близнецы?

– В магазин ушли, – на одном дыхании соврал темный.

Он уже бросил так называемую «тихую нить». Нить, которая пронизала всю квартиру и говорила ему о том, кто где располагается и что делает. Ронт видимо ее заметил, и спешно выводил брата на лестничную площадку. Каким образом это случилось, Агапий не знал, ведь тихая нить это чисто демоническая способность, и никто ее заметить не может. Но Ронт был не прост во всех смыслах, да и не глуп как получалось.

А вот черт Агапия напрягал. Отчего-то не верилось, что ему прислали подмогу. Тем более такую. Такие черти способны убить любого. Они сильны, бесстрашны и главное знают все слабые места абсолютно всех существ. Они их не учат, просто чувствуют как прирожденные охотники. Но был у них и минус. Молитвы их ослабляли, кресты били в несколько десятков раз сильнее, а святая вода жгла. Никто не мог этого объяснить но в слабостях они повторяли своих более слабых собратьев.

– И скоро вернутся? – уточнил черт так же спокойно.

– Ой, не знаю, – посетовал сам темный, подняв с пола свой рюкзак и повесив его на спину. – Там у них в холодильнике все закончилось вот и пошли. А кто конкретно то тебя послал, Оливер что ли?

– Да, – кивнул черт, недоверчиво посмотрев на холодильник. – Из отдела исполнения желаний, где ты работаешь. По-дружески попросил. А там и приказ пришел.

– Так меня Оливер ни курирует, – усмехнулся Агапий. Пока черт отвернулся, он успел сунуть руку в рюкзак и достать небольшую запечатанную колбу. – И более того, в том отделе, что меня курирует, такого имени даже нет.

– А ты умный, – перевел взгляд на него черт. – Или глупый, я еще не решил.

Сколько времени ему потребовалось, чтобы вытащить оба пистолета из кобур и выстрелить, Агапий заметить не успел. Более того, Агапий не успел даже сообразить, что случилось, когда к нему летели две пули. Что его спасло так это привычка к неожиданностям. Он просто кинулся в сторону еще до того, как черт договорил свою короткую речь, и все же одна из пуль шаркнула его по левой щеке.

В падении темный бросил свою колбу и вызвал первое перемещение, что пришло ему в голову.

Пол под ним провалился и он полетел вниз, в темноту, а наверху раздался крик переросший в ругательства. Колба долетела до цели и видимо все же задела черта. Но только в падении Агапий задумался над тем, что же за заклинание он произнес.

В любом случае, упал он у самого входа в многоэтажный дом, где располагалась квартира близнецов и без раздумий вскочив, запрыгнул в черную машину с раскрытой дверцей.

Машина рванула. За рулем сидел Ронт, а Женя сидел на заднем сиденье и угрюмо смотрел на них.

– Ты из какого-то сияния выпал, – проговорил Ронт, подстраиваясь в линию. – Разве, темные пользуются не демоническими перемещениями?

– Я бы все равно не успел, – пожал плечами Агапий, в очередной раз проверяя сохранность собственного рюкзака. – Это было ангельское заклинание перемещения. Перемещаешься довольно долго, зато исчезаешь и появляешься быстро. А ты вот тихую нить заметил, как?

– Не знаю, – пожал плечами Ронт. – Просто заметил и все, а потом услышал голоса в кухне и понял, что что-то случилось. Так кто это был?

– Тарольский черт, насколько могу посудить, – пожал плечами Агапий. – И почему-то он пришел за вами. Вот только почему и кто его послал?

– Никогда не мечтал стать героем детектива с погонями, – поежился Ронт, не отрывая взгляда от дороги. – А у тебя предположения, какие есть?

Они въехали в переулок, где не было машин, но впереди виднелась другая дорога. Это был короткий путь, но куда именно Агапий сориентироваться не мог. В этом городе он никогда не изучал улицы, а потому, и предположить не мог, сколько укромных закутков в нем может оказаться.

Машина ехала спокойно и с умеренной скоростью. В голове крутились мысли и конца у них, как и обычно, не было.

Все же тарольский черт посланный за близнецами, это был нонсенс какого еще никто не видывал. Кто мог послать тарольского черта? Высшая лига? Начальник отдела по выравниванию отчетности? А может и вовсе кто повыше всяких начальников, кто-то вне конторы? Но это было уже чересчур. Все же тем, кто не был в конторе, помощь каких-то там чертей не была нужна. Если они что-то и делали, то делали сами, своими руками. Или на худой конец у них были собственные помощники.

Но тогда кто это мог быть? Додумать темный не успел, так как машину тряхнуло, и она остановилась. Подняв глаза, он увидел перед капотом двоих. Двоих взрослых мужчин в черных плащах и с синими кругами под воспаленными глазами. Оба были крайне уставшими, и видимо не спавшими, по меньшей мере, несколько суток.

На плече каждого висело по черному цилиндру. Они обошли машину с разных сторон и, не спрашивая, открыли задние дверцы, сев по краям у ошарашенного Жени.

– Отдел по расследованию убийств, – сообщил блондин, севший за спиной у Ронта и машина, словно по приказу тронулась дальше с той же скоростью что и ехала до остановки. – Старший отдела Саламон Синдак, а это старший оперативник Курт Бескрыл, – представил он, кивнув на рыжего парня, сидевшего за спиной у Агапия.

– Агапий Тенор, – коротко ответил темный. – Ребята, а вы машиной точно не ошиблись? А то с меня уже неожиданностей хватит. Я тип нервный, и нервов у меня уже нет.

– По нашим сведениям на вас мистер Тенор началась охота, – усмехнулся Саламон, и прищурился на яркий свет, посмотрев в окно. – Хитростью они вас не взяли, значит попытались силой, но, похоже, и тут вы их пока что обошли.

– Значит о тарольском черте вы в курсе? – обернулся на них Тенор, – Тогда может, объясните мне идиоту из отдела исполнений желаний, какого все это творится, кто за этим стоит, и почему вы сказали, что охота началась на меня?

– Парень, не ори, – поморщившись, вмешался в разговор рыжий. – Я уже несколько ночей практически не сплю и ругаться ни с кем не хочу. Это ясно? Если ясно, то спрашивай потише, и конкретнее.

Темный хотел было что-то сказануть на это, но извернувшись на сиденье и посмотрев на рыжего, прикусил язык. Вид у того был более плачевный чем показался с самого начала. Он и правда по всем признакам не спал несколько ночей, и видно занимался чем-то крайне нудным и тяжелым.

По последним разговорам с Гаврилой, темный мог предположить, что за него отдел убийств, взялся почти с самого начала, но теперь эта мысль не казалась такой же забавной как еще несколько минут назад. Все же ребята из отделов смертей не отличались особым чувством юмора, и если они за кого-то брались, то ничего хорошего из этого ждать просто не приходилось.

– Ладно, – взвесив все за и против, более спокойно начал Агапий. – Вы хоть что-нибудь из сложившейся ситуации мне объяснить можете?

Оба из отдела по расследованию убийств переглянулись, после чего рыжий тускло усмехнулся.

– Тарольский черт, что на тебя напал, был с длинными темными волосами, двумя беретами и ножом на левой ноге?

– Да, – кивнул Агапий, припоминая странного гостя на кухне близнецов.

– Его зовут Гарольд, и по нашим сводкам он преступник. Он не имеет к конторе никакого отношения, но хочу тебя заверить, что это крайне хитрая тварь и на кого он работает, мы предполагаем, хотя и не можем пока сложить всю картинку вместе.

– Не имеет отношения к конторе? – сам себя переспросил Агапий, задумавшись. – Тогда ясно, почему он не знал, кто сидит в моем отделе. Но что ему от меня нужно, и мне казалось, он приходил за близнецами…

– Казаться может все что угодно, – нахмурился Саламон. – а вот что касается дела, так тут и правда совсем интересная история.

– На сколько интересная? – усмехнулся Ронт выводя машину на трассу.

– Очень интересная, – как-то по хищному улыбнулся Саламон отчего его тонкие черты стали довольно резкими. – Но для начала ради интереса, как вы умудрились превратить близняшек Александру и Евгению в драконов и как сумели их уговорить на это?

В машине повисла тишина. Женя, совсем вжавшийся в сиденье между двумя мужчинами в плащах, удивленно взглянул на брата. Агапий, удивленный не меньше его, так же уставился на сосредоточенное лицо Ронта, но тот молчал.

Курт с Саламоном упрямо ждали ответа на давно мучивший их вопрос и видимо не собирались отступать от своего ни при каких обстоятельствах. Их чересчур долго мучило любопытство, чтобы они могли спустить все с рук, и к тому же, время у них было для выяснений отношений с неизвестным.

Наконец Ронт глубоко вздохнул и его взгляд стал не таким серьезным, а напряжение немного спало. Он посмотрел в зеркало заднего вида, и вновь уставившись на дорогу, сказал:

– Я лишь исполнил их мечту. Они мечтали быть драконами, так в чем тут проблема?

– Проблема в том, что это было без ведома соответствующего отдела, – серьезно заявил Саламон. – И так как? Я не идиот, чтобы поверить, что вы просто выполнили чью то мечту, при этом просто сделав нереальную вещь, а именно превратив человека в дракона. И так, я жду.

– Мне нужна была их квартира, обе сестры были помешаны на мифологии и потусторонней дребедене. Обе мечтали стать драконами и летать над городом. Я что, обязан был искать другой выход, если они сами мне предоставили такой блестящий ход?

– Так они уже жили в квартире, когда вы с ними столкнулись? – не понял Курт, что-то просчитывая в голове.

– Нет, – мотнул головой Ронт. – Там жила какая-то семья, и у них была дочка. Я познакомился с ней, и честно приходил в квартиру в гости. Она и плела, что мы встречаемся и еще какую-то там чушь. Ну а потом что-то пошло не так. Я только узнал, что она попала в больницу, и когда явился туда, выяснилось, что во всем винят меня. Вот я и потер ей память, то есть заглушил, – Ронт прикусил губу, но уже через секунду придя в себя от воспоминаний, продолжил. – А с близняшками это было еще раньше. И мне была нужна их квартира, в которой они жили тогда. Они все равно шли к банкротству, вот я и воспользовался их сумасшествием. Познакомился, пообщался, с трудом убедил их, что в жертвы не гожусь и тут меня осенило, и я предложил им исполнить одно желание, наговорив при этом, что колдун и прочую историю с этим связанную. После подчистил документы, благо это было не сложно, и продал квартиру. Это уже не впервые, так что записывайте меня в преступники. Еще вопросы были? Я немного забылся, извиняюсь.

– Ни какой ты нафиг не преступник, – с какой-то обидой в голосе заявил Курт. – Ты просто напросто мошенник. И дай разобраться со всем, сдадим тебя в отдел по мелким мошенничествам, и будешь штраф выплачивать. Сколько там у них сейчас за подобное требуют? – повернул он голову к Саламону, после чего вновь уставился на Ронта. – А если серьезно, чем тебя эта квартира так привлекла? И как ты на нее вышел?

– Эта квартира хранилище огромной силы, – с тоской в голосе заявил Ронт. – Не знаю кто, но в ней копили силу целый год. Целый год собирать жизненную силу, самый великий источник силы из всех, вы можете такое представить? И я надеялся встретиться с хозяином этой силы, и заполучить столь лакомый кусочек, но хозяин так и не появился. Так что, ничья. Я в пролете и вы ни с чем, уж простите меня ребята, но это так.

– Агапий Тенор, – проговорил Саламон разрывая неловкое молчание, которое было повисло в движущейся по заполненной дороге машине. – Представь нам своего друга, будь так любезен.

– Друга? – удивился было темный, но через секунду проговорил. – Собственно живет он, я так понимаю под именем Александра Семьянова, какая-то девушка светлая знает его как Эрика, а как выяснилось он и вовсе Ронт.

– А странности с ним какие есть? – словно допрос продолжал Саламон ровным голосом.

– Душа как у ангела высшего порядка, – тихо проговорил темный, с грустью посмотрев на Ронта. – Только в золотой сетке. Жестокая душа, но все же ангела, высшего порядка.

– Как мы и думали, – прикусил губу Курт. – Ну что скажешь, начальника? Пазл потихонечку начинает собираться.

– Еще один вопрос, – не меняя тона, проговорил Саламон. – Что конкретно за пыль тебе была выдана на складе, Агапий?

Темный задумался. И снова все вертится вокруг этой несчастной пыли. Пыль как пыль, магическая. Гаврила сказал, что стружка с единорога, пепел с феникса и что-то еще, чтобы пользоваться мог. Увы, но уроки по снадобьям, зельям и еще чему-то он успешно просыпал. Особенно когда учился в академии.

Все же с его собственными способностями, ему были вовсе не нужны вспомогательные предметы. Конечно, со способностями были и проблемы, ведь темные находили на светлые, а светлые в свою очередь отчаянно вытесняли темные. Вот и магические предметы он в скором времени забросил. Он ведь простой исполнительный темный, а значит если здраво посудить, то кроме нескольких фокусов ему больше ничего и не требовалось для работы. А все остальное было где-то далеко зарыто. В глубинах сознания так сказать.

Но Гаврила подсунул ему эту пыль для перестраховки, и теперь все за ней гоняются как умалишенные. С другой стороны, самому темному было удивительно узнать, когда выяснилось, что эта пыль способна оживить старого ангела. А значит не только стружка и пыль с магических животных в ней были.

– Понятия не имею, – сухо произнес темный, все еще пребывая в раздумьях. – Может, сами посмотрите?

Он достал из рюкзака небольшой мешочек, и протянул его Саламону. Но блондин довольно резко отодвинул от себя вещь и ее взял в руки Курт.

Рыжий раскрыл мешочек, взял щепотку в пальцы и, затянув шнурок, отдал мешочек обратно темному. Мешочек был убран обратно в рюкзак, в то время как рыжий отчаянно тер, принюхивался и ставил всяческие эксперименты над пылью, оставшейся в его пальцах, на скорую руку.

– Пыль феникса, вот она на солнце горит, стружка с рога единорога, вот она у меня на пальцах аж полыхает, – заговорил он довольно четко, через несколько секунд после того, как отдал мешочек обратно темному. – А еще трава выручай, запах ее стоит, чувствуете? Будто корицу положили, и мятный, это уже сама мята и есть. А еще чьи-то волосы и перья серебряной совы. Они вот эти полоски, видите? А вот волосы чьи? Я такого раньше не встречал. Ты точно это на складе взял?

– На складе уже ходили слухи о странном событии, – со вздохом сообщил Саламон. – Часть пыли, снадобий и прочего что стояло на двух квадратных метрах в один прекрасный день усилили свои свойства. Конечно, все запасы в радиусе пяти метров проверили, и убрали на крайний случай, но никто не говорил, что они нашли все измененные вещества. Так что Агапий, ты везунчик. Похоже, тебе попался один из этих злополучных мешочков. Осталось только понять, когда и как они узнали о его силе? Ради простой волшебной пыли имея глаза и уши в конторе, они бы так не старались, ее можно приобрести не только на нашем складе, а эта другая…

– В первую же ночь его пребывания на квартире и узнали, – устало хмыкнул Курт, словно отвечая за темного. – Мне Гаврила запись показывал, и там был тот момент, когда твоя пыль тьму разогнала, помнишь? – пояснил он, обращаясь к Агапию. – Пока сила лезет из щелей, она со своим хозяином связь какую-никакую имеет. А ты походу часть из нее развеял своей выходкой.

Возразить на подобное заявление Тенору было нечего. Он и сам начинал вспоминать ту злополучную ночь. А ведь надо было сразу валить по приезду, тогда так бы не влип. Но с другой стороны, по крайней мере, он не сидел дома без дела с банкой пива и сотней дисков с сериалами. Больше дома заняться было физически нечем.

Без заданий, наверное, могут сидеть только студенты, у которых все свободное время уходит на занятия, или же полные лодыри. А полным лодырем Агапий никогда не был. Проще было взяться за самое нудное и скучное задание из всех, чем найти занятие на месяц, а то и два сидения дома.

Он любил свою работу, и эта любовь его и губила во время выходных недель.

–Чисто гипотетически, – нарушил все-таки повисшую в салоне машины тишину, неуверенный голос Ронта, – а с какой скоростью бегают эти самые тарольские черти?

– При хорошем раскладе легковую машину на полной скорости догнать могут, а что? – немного подумав, отозвался Курт.

– Да ничего, – пожал плечами Ронт, въехав на какую-то свободную дорогу и надавливая на педаль газа. – Просто, за нами кто-то гонится, и я знать не хочу кто это.

Словно по приказу все кроме самого водителя обернулись, и негодование вырвалось из глотки Саламона. За ними мчалась фигура человека, но какая-то нереальная. Он бежал и медленно но уверенно догонял автомобиль, приближаясь к нему все ближе и ближе.

– Чисто гипотетически, – скривился начальник отдела по расследованию убийств. – А сколько нужно времени, чтобы он нас догнал?

– Минут пять десять с такой скоростью, – сощурился на него Курт. – Скажи честно, пристегиваться надо?

– А кто его знает, – честно признался Саламон усаживаясь поудобнее на сиденье машины. – Но держаться рекомендую.

С этими словами он открыл свой цилиндр, зажав его между коленями, и из черной трубки поплыли цветные линии. Они стремительно заполнили все пространство внутри машины и через несколько секунд обвили ее снаружи.

На какое-то время ясность лобового стекла исчезла, потянувшись непроглядной серой пеленой, и уже через секунду отступила. Но машина, вырвавшаяся словно из ниоткуда, пролетела несколько метров по воздуху и свалилась на каменистую площадку лишившись собственного бампера и части капота.

Когда автомобиль заглох, а Агапий после резкого толчка вперед поднял голову, то вокруг был уже не город, а какая-то пустошь.

Это была довольно ровная каменная поверхность, местами покрытая песком и со стоящими поодиночке деревьями. Деревья были искривленными, и частично засохшими, но удивительным образом на них росли черные фрукты отливающие красным. Небо было голубым, и только этот факт немного успокаивал темного ранее никогда не видевшего этого места.

– Мы где? – не понял Ронт, потирая разбитый о руль лоб. – И чего это за деревья такие, а?

– Саламон, – осторожно начал Курт озираясь вокруг. – Ты куда нас перенес, а?

– Долина Криоли, – пожал плечами Саламон. – Не беспокойтесь, мы здесь надолго не задержимся. Но согласитесь что это лучше, чем встреча с разъяренным тарольским чертом.

– Одно другого не краше, – недовольно заявил Курт, и, откинувшись на спинку сиденья, сложил руки на груди. – И сколько нам тут сидеть?

– Минут пять, не больше, – пожал плечами Саламон и усмехнулся, окинув сидящих в машине скептическим взглядом. – Да бросьте, все живы, здоровы и скоро вернемся назад в город. Между прочим, сейчас мы можем спокойно разобраться с тем, что происходит вокруг. Ведь тут-то нас точно никто не отыщет. И так, Курт, что мы имеем?

Рыжий посмотрел на своего начальника каким-то недовольным взглядом и тяжело вздохнув, посмотрел на Ронта. Тот его заинтересовал еще с самого начала, а после услышанного про его душу и вовсе стал предметом наблюдения номер один.

От него исходила какая-то сила, то светлая, то темная, и все время меняющая свое назначение. Будто воля хозяина для нее была ничем иным, как просто необходимым приложением для собственного существования.

Ну а теперь оставалось только понять, как погибший Леон, а в том, что это был именно он, сомнений уже не возникало, собирался перебрать эту силу. Ведь ритуал передачи жизненной энергии на светлые или же темные души не действовал. Со Ставрипием все было понятно, тот как был сиренью так ей и жил, а значит, будучи в прямом смысле этого слова растением, не мог ничего сделать и более того, скорее всего даже не понимал, что происходило вокруг. То есть надо было всего-то оживить, прибить пока не очнулся и поглотить. И все, более сил или же махинаций не требовалось.

Но Ронт был живым человеком. Более того, он был человеком, а люди отличались от всех прочих существ именно своей волей к жизни. Они сами себя губили, уничтожали, вели такой образ жизни, что сдохнуть легче было бы, но при этом продолжали собственное существование и умудрялись давать потомство. Именно воля к жизни отличала их от всего остального мира живых существ.

Ведь ангел ради благой цели был готов сам остановить себе сердце или же вытащить из себя душу, а это зрелище было не для слабонервных. Демон ради собственных целей мог распрощаться с жизнью и даже с душой. И все в какой-то степени были готовы к тому, что возможно когда-нибудь придется добровольно погибнуть. Но человек, как бы он не был предан своему делу, и как бы он не желал умирать, он еще после смерти будет до последнего отбиваться и пытаться вернуться в мир живых.

У самого Курта как-то был случай, когда его отправили найти душу женщины, якобы потерявшейся где-то и не способный найти нужный путь. Женщина за свою жизнь умудрялась при всех благах цивилизации попадать в больницу с истощением, обезвоживанием, давлением и прочим что нормальный человек по идее без веских причин ловить никак не может. Но она умудрялась. И вот когда Курт ее нашел, она еще несколько часов визжала, материлась и даже пыталась кусаться. Словом, так ей не хотелось покидать любимый мир, в котором места ей видимо не было с самого рождения.

И вот теперь перед глазами сидит Ронт. Какая бы душа у него не была, но жизнь среди людей и жизнь одним из них накладывала свой отпечаток. В глазах парня читалась дерзость, уверенность и жажда жизни. Не только правда за себя, но и за своего названного брата.

– Леон мертв, – наконец пожал плечами Курт, нахмурившись. – Но механизм, который он запустил, все еще действует. Хочу попробовать разобрать его на составные до этого момента, если конечно вы не против, – он окинул сидящих в машине внимательным взглядом.

Пожалуй, никого против не было, а вот парню, сидевшему слева от него по видимому было не совсем хорошо. Он дрожал и смотрел на всех запуганными глазами, притом почему-то рыжему казалось, что за рулем и рядом с ним сидит один и тот же человек. Но он не обращал на это особого внимания, так как если это и был в каком-то смысле один и тот же человек, то значит, основная его часть сидела в Ронте, а второго можно было и вовсе скинуть со счетов.

– У нас есть три точки, где все происходило, – тяжело вздохнув начал он. – А именно: земля, то есть мир людей, контора, то есть наше неприступное заведение и поезда что возят грузы по сходным маршрутам. Начнем с самого начала. На земле происходят убийства с обрядом передачи жизненной энергии, и ее дальнейшее накопление в квартире по известному всем адресу. Хозяина квартиры никто не видел, так как он в нее никогда не заходил. Все происходило на расстоянии. То есть, он убивал, и переносил силу, не приближаясь к квартире, и так же ее и черпал на расстоянии. И того никто не в курсах кто и зачем бродил по той квартире. Разберемся, зачем ему эта сила? А сила была нужна для достижения более высокой цели, а именно силы ангелов высшего порядка, ведь чтобы заполучить такую фишку, нужно отдать много маленьких. Но ангелы высшего порядка орешки крепкие и чтобы поймать, я уж не говорю о том, чтобы завалить, такого, нужно очень много сил и терпения. Ведь у каждого живого существа есть воля, а эти ребята не всегда добровольно шаг то сделают навстречу смерти, а тут еще и силу отдавать надо. Значит, наш милый Леон выбирает в своей цели тех ангелов, у которых сил больше чем у других, но они уже вроде как мертвы. И тут то и выходят на арену наши ангелы с легиона, что шел на замок Аврота. Их пятеро, и если двое из них пропали, то трое вполне под контролем. Единственный кто не попал под его манию это Аскалоп Нетронам.

– Красный Палач, – усмехнулся Агапий. – Я бы удивился, если бы на него кто напал.

– Я бы тоже, – честно признался Курт. – Но вернемся к нашим происшествиям. И того Аскалоп единственный кто никак не вписывался в его картину получения высшей силы. Оставались те двое, что живут на земле: один сейчас сирень, а второй птичка и двое пропавших. И тут-то и становится понятно для чего, он ждал так долго. На складе он умудряется найти тот самый мешочек, что ты нам только что показал Агапий, а именно испорченный и неучтенный. Он его видимо нашел уже давно, да вот беда, я на складе тоже как-то мундштук для флейты находил, да вытащить не смог и меня так отчитали. – Курт невесело усмехнулся, видимо припоминая тот самый случай и немного подумав, продолжил. – И того надо было как-то вытащить этот мешочек, и он принимает гениальное решение и дает своей силе выход. То есть каждую ночь она начинает просачиваться из всех щелей квартиры и давать о себе знать соседям. Справиться то с ней никто не может и более того никто не знает что это такое. Но тут его планы немного пошатнулись, ибо на тот момент в квартире селятся два близнеца и отчего-то он их подточить не может. То есть не слушаются они его и более того даже не слышат. И он дает еще большую свободу силе и доводит ребяток до того, что они обращаются в контору. А в конторе он подтасовывает пыль, ведь невиданное дело и на участке Гаврилы, а Гаврила из тех и это известно как выяснилось всем его коллегам, кто своих людей без поддержки не отправляет. Ну и наговаривает Леон Гавриле всякого неслыханного, и Гаврила в опаске идет на склад и берет сам того не ведая злополучный мешочек. Остается только забрать пыль у некоего Агапия, но и тут бедолагу поджидает несчастье.

– Агапий так же находится вне зоны его досягаемости из-за смешанной крови, двух высших тварей, – задумчиво подхватил Саламон. – Тогда он и подсылает к нему кого-то из тех, кто Агапия знает.

– Журналиста Зверева, – во все лицо улыбнулся Курт. – И посылает на браслет ложный сигнал, считая, что все вполне мило прокатит. А Агапий оказывается не дурак, не зря в школе учился и не берется оживлять ангела. А ангела надо было оживить потому что, из растений или же птиц силы не вытянешь, нужна более сильная плоть. Плоть, у которой есть мнение. А тут его обламывают и все тут. Тогда он переносит временно свою деятельность на поезда, но и там промах. Мичмант Рок уже давно катается на одном из них и тщательно следит за собственными наблюдениями. А тут к нему еще и племянничек попадает с отшибленной памятью, ну он на нас всех собак и спускает. И сам берет дело в свои руки, а именно оставляет рядом со своим племянничком бывшего ангела с которым случайно столкнулся на поезде, а было все не случайно. Ибо ангел один из двух пропавших и его туда буквально насильно приволокли, а Мичмант в тот день как рас одного из тварей под вагон и спустил, ну а сам валит за помощью. На границу недалеко от которой проезжает, и вытаскивает буквально из постели своего старого друга, Аскалопа Нетроната. И снова у Леона промашка вышла, ибо поезд остановлен, его верный экипаж в мясо, а оболочка, которую он еще при жизни себе подготовил, нахлебалась ангельского прикосновения и стала для него закрыта.

– То есть он продумал даже собственную смерть? – не понял Ронт, смотря на всех широко раскрытыми глазами.

– Он придумал переселение в другое тело, более сильное и молодое, – с улыбкой пояснил ему Курт. – А смерть ему один из напарников Гаврилы обеспечил, некий Майк. Он его собственным ножом зарезал, а после отправился на границу, чтобы дать сведения о поездах. Собственно потому на границах поезда и проверяют в последнее время. И потому большинству персонала исполнений желаний и приходится телепортироваться, – с ухмылкой посмотрев на Агапия, заявил Курт. – Ну а раз уж так вышло, то Леон видимо решил, что так будет даже лучше. Он мертв, а значит, с него все взятки гладки. И не стал сообщать о себе, хотя прекрасно знал, как это сделать. Единственное что, так это он не сумел с нужной скоростью заставить эту самую созданную оболочку начать обращение в зверя, это то его план и сгубило. Я ничего не упустил?

– Тарольского черта, – на этот раз усмехнулся Саламон.

– Тарольский черт, кто-то в конторе, а также по одному на двух поездах, это все его помощники, – с грустью в голосе заметил Курт. – На поездах мы можем не волноваться, на одном все в мясо, а на втором было явление машиниста народу и в общем… Тоже все в мясо. Тарольский черт найден, а вот кто сидит в конторе мы все еще не знаем и не знаем, что с этим делать.

– И не знаем, что делать с тарольским чертом, – с грустью в голосе добавил Агапий. – Мы ведь как только объявимся, он тут же за нами пойдет. Я где-то слышал, что эти ребята до последней капли крови дерутся, и никогда полностью задание не проваливают.

– Это ты, верно подметил, никогда, – согласился с ним задумавшись Саламон. – Нам надо его как-то остановить, или хотя бы отвлечь, пока мы будем до конторы добираться. И как это сделать?

В машине повисла тишина. Все осознавали, что скоро действие заклинания по переносу предмета исчезнет и машина вернется в город людей. А там несокрушимый тарольский черт, который разнесет их всех в мясо и не будет тебе ни людей с ангельскими душами, ни темного, ни даже сотрудников отдела смертей.

– Да бросьте вы, – неожиданно нарушил тишину Курт, резко всплеснув руками и моментально приковав к себе взгляды притихших в машине людей. – Это тарольский черт, и, так же как и у любого другого существа, у него есть слабые стороны, ну и места, конечно же. И так, вспоминаем урок магических представителей и прочей фигни. Чего боятся черти, бесы и вообще темные существа?

В машине тишина стала еще не выносимее. Агапий удивленно посмотрел на Саламона, не зная как себя вести в этой ситуации. Но Саламон судя по всему сам был не прочь не ломать голову, а выслушать предложение напрямик. Но его сотрудник был еще тот хитрец, и потому простых ответов от него можно было не ждать.

– Кресты, распятья, – наконец заявил блондин, но несколько неуверенно и неловко косясь на главного оперативного работника своего отдела. – Не знаю, паладины, святые... Точно, святые.

– И где ты святых в двадцать первом веке найдешь? – усмехнулся Курт, взъерошив собственные волосы правой рукой. – Нет, согласен, есть один сто процентный. Но лично я ради него на другую сторону земного шара не помчусь и к тому же он слепой, а потому просто окрестит нас и свалит. Зрячему еще можно было бы чего наболтать там, наколдовать, а этот слепой. И?

– Тогда кто? – обидевшимся тоном напал на него Саламон. – Не вызывать же сюда демонов там, высших или ангелов…

– И не надо, – перебил его, пожимая плечами Курт. – Самые коварные и хитрые твари это русские черти, а вот тарольские будут по спокойнее и по сдержаннее. Но вот вспомни историю про человека, который играл с чертями в карты и в его руках всегда были тузы.

– Боюсь, что практически во всех историях люди играют с чертями в карты и иногда даже выигрывают, – усмехнулся Агапий.

– А ты вспомни ту историю, в которой черти отказывались работать в конторе и к ним подослали человека, который сел с ними играть в карты. И выигрывал у них все, пока они не сдались.

– Да это не человек был, а искуситель, – нахмурился блондин, и неожиданно переведя взгляд прямо перед собой и снова на Курта, удивленно спросил. – Черти с искусителями никак не ладят, да с этими ребятами в принципе никто не ладит. Так ты думаешь натравить на этого парня искусителя?

– А что? – невинно уточнил рыжий. – Это конечно легенда и более того, сказка и выдумка, но черти отчего-то искусителей не любят. А тарольские и вовсе за версту обходят. Они почему-то не могут до них даже толком дотронуться, будто те святые какие. Вот и натравим на бедолагу одного другого, и живем счастливо и решаем свои проблемы.

– Только где вы искусителя найдете? – вставил свое грустное слово в веселый диалог Ронт. – Вы хоть одного в нашем городе, более того в том квартале где мы окажемся, знаете?

И снова воцарилась тяжелая тишина. Но на этот раз на долго она не повисла в воздухе, так как ее прервал веселый голос Курта:

– Как рас поэтому я и провел несколько часов кряду в отделе по распределению отпусков и выходных пособий и прочей фигни, – усмехнулся он словно это было очевидно, просто все вокруг забыли. – Мы отправляемся в гости к искусителю Тимофею. Он тварь та еще, а потому предложит чего, лучше не говорите сразу да, а то ведь потом душу отдавать придется.

Ронт неуверенно посмотрел на Агапия. Сам темный больше не знал на кого смотреть и потому старался думать о чем-нибудь более приемлемом, нежели новая встреча с тарольским чертом или же искусителем с милым именем Тимофей. Имя говорило само за себя – значит, в роду были русские. Были русские, значит у искусителя русская кровь. Да и магия русская. Русская кровь, значит ни одному черту лучше на милю к нему не приближаться, так как родина у них в каком-то роде одна и та же.

Но были и минусы. Американские, итальянские, французские, у каждой страны были свои твари уже давно ставшие межнациональными, но все же сохраняющие какие-то черты своей изначальной родины. И если итальянцы были добродушными плотными созданиями, которые выполняли свои задания, но с минимальными травмами по психике, а французы расставались со своими клиентами как добрые друзья, то русские были не особо востребованы, ибо запусти такого в бар и за несколько часов там ни одного нормального человека не останется. У этих ребят была врожденная жестокость, граничащая с гениальным умом и прекрасным чувством умеренности.

Словом в гости к искусителю Тимофею Агапию совсем не хотелось. Другое дело, что возможно искуситель был уже давно не у дел, ведь их срок службы сильно отличался от срока службы скажем того же темного, но это не исключало вероятности временных халтурок. А потому не факт, что с его имени в контору не поступало более заказов.

Темные в смысле работы проигрывали им. А что? Выносливости не занимать, работали почти в пять раз дольше, получали чуть больше чем средний бес, а за наглость никогда не выклянчишь дополнительных чаевых. И почему темные продолжают так работать? Да просто либо иди служащим на какие-нибудь поезда или в контору там уборщиком, или может даже начальником, и каждый день смори в одну точку и медленно сходи с ума, или же мотайся по свету за гроши, но зато все время узнавай что-то новое. Темные не могли сидеть на одном месте, им все время было нужно движение в жизни. Постоянная смена жизни. Без этого они просто загибались и их собственное здоровье подергивалось.

Но сейчас Агапия волновало не то, сколько он получит за свою собственноручно выисканную халтуру, а то, насколько цел он останется после встречи с тарольским чертом или же искусителем с именем Тимофей.

 

Глава 17

 

Салантер сидел на стуле и тупо смотрел в огромный экран телевизора. Рядом с ним сидел, не менее ошарашенный увиденным на экране, Гаврила. А за их спиной с пультом от телевизора и видеомагнитофона стоял Арид.

Это был высокий черноволосый мужчина с крепким телом и хорошо развитыми клыками, которые могли бы придать ему сходство с вампиром, но он был чистым демоном. Самым что ни на есть настоящим. Одетый в майку без рукавов, черные кожаные брюки и берцы он выглядел более чем эффектно в глазах всего коллектива и давно был на слуху у всей женской половины конторы как хороший жених. Все же он был одиночка.

Но сейчас ситуация была другая.

Начальник отправки темной стороны размещался практически в таком же кабинете, как и Салантер, с единственным исключением: рядом с дверью висел тот самый телевизор¸ а под ним на тумбочке стоял видеомагнитофон и стопками целая коллекция кассет и дисков.

– Как такое, может быть? – проговорил Салантер осипшим голосом. – Это ведь просто….

– Подстава это брат, подстава, – усмехнулся Арид, еще раз включив запись на начало.

На записи был Салантер. Салантер вошедший на склад, и долго на нем копошившийся. Складские работники, а именно ответственные за него, были крайне удивлены подобному визиту, но постарались не выдать этого, а потому спокойно делали свою работу. А именно следили, чтобы начальник с другого отдела ничего не вытащил с их склада. После была немного другая запись, восстановленная с памяти от стен. Такое могли сделать только ребята Арида, так как это была чисто демоническая техника. Ангельская в данном случае не справилась.

Но даже темная сила восстановила неизвестного слегка размыто, хотя в его походке и общих чертах безошибочно узнавался Салантер.

Он входил в кабинет сыскарей и дверь, на которой было заклятие, просто хрустнула. Дверь на месте, а от заклятия и следа не осталось, его просто снесли как случайно зацепившуюся паутинку простого паука.

А неизвестный Салантер тем временем прошел в кабинет, порылся в нем и вышел, оставшись не замеченным никем.

– Но если он был так явно, то почему его никто не видел? – не понял Гаврила, смотря на экран расширившимися от удивления глазами.

– Эту запись создал демон по имени Гарак мой мальчик, – немного грустно улыбнулся Арид, положив руку на плечо Гавриле. – Этому демону уже столько лет, что даже демоны столько не живут. И он был рожден как лесной, а потому и мог хоть что-то вытащить из той обстановки. Тут даже мои эксперты ничего не могли сделать, а он как видишь, не очень хорошо, но картинку все-таки, хоть частично, но воссоздал.

– Это был не я, – сощурился на экран Салантер, приглядевшись ко времени обозначенному в правом верхнем углу экрана. – Арид, мы же с тобой вместе на планерке в это время сидели, а потом я вернулся в кабинет и мне со склада звонили… Я с Гаврилой занимался…

– Планерку я могу подтвердить, – согласился Арид, садясь за заваленный бумагами стол. – А далее, я лично тебе верю безоговорочно, и если надо даже запись реальную сделаем. Ты врать не умеешь, я это еще с начала работы с тобой знаю, – пожал плечами начальник отдела отправки темной стороны. – Но меня не это волнует, а то, что это за дрянь ходит да тобой прикрывается? И таких записей достаточно чтобы создать сумятицу, а про то, что этот некто должен был каждый раз знать, где ты, чтобы тобой выставляться я и вовсе молчу. И тут напрашивается один малюсенький вопрос, а именно, кто этот гад?

– Кто-то, – повернувшись к нему, пожал плечами Салантер. – У меня предположений нет. Разве что секретарша, но на нее думать себя не жалеть. А у тебя варианты есть?

– Увы, но есть, – усмехнулся Арид. – Я эту запись как получил, так сразу и задумался. Я ведь с самого начала подозревал, что кто-то под тебя косит, ведь не зря же мне звонят и удивленно спрашивают, что начальнику отдела отправки светлой стороны нужно на складе, и почему тогда меня там нет? А я выдумываю всякую брехню тут. Словом, надо прищучить этого гада, пока еще возможно.

– Знать бы еще кто это, – грустно усмехнулся сам Салантер. – Похоже, копию от оригинала никто не отличил, а значит наши шансы понять кто он такой и зачем все это устроил крайне малы.

– Ну почему? – настала очередь удивляться Гавриле.

Он был самым младшим из этой троицы. Арид был ненамного моложе Салантера, а тот в свою очередь приходился отцу светлому и при том ставший им в крайне позднем возрасте. Даже по меркам светлых. Но в его голове картинка вырисовывалась почти полностью, и потому он мог более или менее ее разобрать по частям.

– Мы знаем, зачем были нужны походы на склад и зачем он проник к сыскарям, – напомнил он задумчивым тоном. – Ну а твой график может предположительно знать любой, что ошивается возле твоего офиса более чем несколько часов в день. Ведь ему не обязательно знать твое расписание по минутам, а достаточно знать то время когда ты сидишь у себя или же у своего шефа.

– И ты абсолютно прав, – с улыбкой подтвердил его слова Арид. – Мои ребята так же предположили и потому мы тихо и мирно начали следить за твоим офисом. И кое что даже сумели выяснить.

Но продолжать Арид не стал. В дверь деликатно постучались и в комнату вошли трое.

Высокий мужчина с тонкими чертами лица и черными как смоль волосами открывал шествие. Одетый в защитного цвета брюки высокие ботинки и куртку из легкой кожи он напоминал заправского военного из иностаранных фильмов про героев. За ним следом вошел парень неопределенного возраста, с симпатичным лицом и рыжей копной волос взъерошенных и торчаших во все стороны. Одет он был в некогда белую рубашку и синие потертые джинсы. Завершал шествие высокий ангел со светлыми волосами и улыбчивым лицом. Глядя на него слово «ангел» само напрашивалось на язык, но всю картину портили капли крови на некогда белых одеждах. Вид у всех троих был потрепанный и уставший.

– Мы пришли, – усталым голосом произнес Мичмант, осторожно потянувшись. – Не знаю какого нас сюда направили, но отчет писать сказали не стоит. За нас напишут. И так, мне кто-нибудь может объяснить, как некто умудрился подчинить в прямом смысле этого слова столько темных и светлых? Они ведь буквально порабощены были.

Арид задумчиво посмотрел на повернувшегося к ним Салантера. У светлого видимо отлегло от сердца, когда он увидел рыжего парня, которого не так давно сам отправил на злополучные поезда. И увидел он его немного потрепанного, но все же живого и здорового.

И все же вопрос был задан как никогда верно. Весь экипаж поездов был и правда порабощен. За исключением, конечно же, машинистов, которых ничто не брало. Ходили слухи, что на них накладывали целый ряд страшнейших заклинаний и проклятий, чтобы они были более живучими, быстрыми и сильными. Но на деле вроде как ничего подобного не было, и действовал исключительно жесткий отбор. Но все эти мелочи уходили как-то на второй план перед нависшим перед ними в данную минуту вопросом. А именно, как можно было поработить два поезда?

Начальник отдела отправки темной стороны невольно вздрогнул и, повернув голову на компьютерный экран, что стоял у него по левую руку на столе уставился на значки. Рабочий стол был в его духе: красное небо, с синими волнами отражающимися в небольшой реке и погост с крестами. Не свойственно не столь мрачной натуре какова была у Арида, но в последнее время подобные картины отчего-то поднимали ему настроение.

Наконец он взялся за компьютерную мышь и, щелкнув один из документов, уставился на таблицы. Это был весь перечень имен с двух поездов. Кто и когда устроился, кто откуда перевелся.

– Давай я тебе продиктую самых странных, – не выдержал затянувшейся паузы Салантер, чьи нервы были уже на пределе. – Нас ведь интересует, почему Сидор не подчинился им и кто такой этот Линор, так?

– Мыслишь правильно, – сложил перед собой руки Арид, и, сделав Аскалопу знак, чтобы тот закрыл дверь, уставился на своего давнего друга. – Только давай подкорректирую вопрос: нам нужно знать не просто кто такой этот Линор, но и с кем он был связан в конторе. Кто его провел на поезд?

– Линор Анаске, – напряг память Салантер, вспоминая недавно пролистанные документы. – Он светлый, единственный сын, неизвестных родителей. В досье о них не было ни слова и в шестьдесят восемь подобное образование не получают, – прикусил губу Салантер. – Возраст вписывает смотрщик, а значит, ошибки быть не может.

– Смотрщику плевать на возраст, – коротко заметил Арид. – Это может быть и десятое образование как минимум.

– Сведений больше нет, – устало посмотрел на него Салантер. – Только возраст, заметка о первом профессиональном образовании и пустота. Кто, откуда, не ясно.

– Реально, что ли? – нарушил всю таинственность голос Аскалопа, сорвавшийся куда-то на высокие ноты. – Мичмант, мы чего, старика что ли завалили? Мне что, опять срок грозит, али пронесет? – он обеспокоенно посмотрел на закатившего глаза Рока, моментально переведшего свой взгляд на него.

– Я предупреждал, обещал тебе, что амнистия будет, значит, выбью, но будет, – со всей серьезностью в голосе заверил его четырехкрыл. – Вон, два начальника твои сидят, они тебе дополнительный гарант и обеспечат. Ведь так? – и он с надеждой посмотрел на двух затихших начальников, видимо надеясь, что все-таки не ошибся в своем мнении.

– Хочешь, расписку напишу? – серьезно спросил Арид, поднимая над столом лист бумаги и авторучку.

– Не надо, верю, – потупив взгляд, сказал притихший ангел.

Слово Арида знали все. Если он сказал, то быстрее с него слетят погоны и должности, чем он нарушит данное обещание. При том это были даже не клятвы. Он никогда не скреплял свои слова ни заклинаниями, ни обрядами, но это и не требовалось. Всем было неловко даже брать с него расписки, отчего этого неприятного расклада старались просто избегать.

Салантрер не мог похвастаться такой исполнительностью, хотя за свою жизнь, как и положено светлому, ни одного своего слова не нарушил. Но от него подобного и не могли ждать, ведь светлые просто по своей натуре не могли нарушать данных обещаний. А вот за темными такой расклад дел обычно не водился.

– Итак, – напомнил о сложившейся ситуации Арид. – У меня тут год выпуска есть и никакого Линора в этом году выпускаться не могло. Я скольких куда только не направлял, а такого имени не припомню. Хотя, может я и ошибаюсь…

– В год указанного выпуска, а также по два года включительно возле этого года имя Линор вообще не появлялось, – нахмурившись, сообщил ему Салантер. – Это крайне редкое имя и его ты не мог пропустить мимо, – продолжил Салантер немного обозлено. – Это имя встречается в семьях аристократов, как их иногда называют. Крайне редкое имя, особенно для светлого.

– Для светлого? – не понял Гай. Он устроился на краешке выступа из стены по правую от двери сторону и спокойно отдыхал чувствуя как каждый мускул на теле отчего-то болит. – Хотите сказать, это не ангельское имя?

– Графа Чернокрыла из рода глубинных демонов звали Линор, – с улыбкой посмотрел на него Арид. – А еще Герцога Винторского, что был из рода древних демонов, звали Линор. Словом, это имя предпочитают темные ребята, а у светлых на слуху имя Даркул. Не находишь смешным столь страшноватое имя для ангела?

– У меня на курсе был ангел с таким именем, – не понятливо пожал плечами Гай, и немного замялся, когда Арид перевел раздосадованный взгляд снова на монитор компьютера.

В комнате воцарилась тишина. В последнее время она пугала Салантера больше чем что-либо еще. Просто потому, что он не знал, что происходит вокруг. Его раздражало ощущение того, что он держит Гаврилу под присмотром. Он ему полностью доверял, но в данный момент не мог поручиться, что тот находится в безопасности, а потому боялся отпускать от себя далее чем на метр.

Гаврила, который поначалу пытался возмущаться, но немного погодя понявший ситуацию и смирно ждущий момента, когда сможет вернуться к своим прямым обязанностям, невольно витал в облаках. Он все еще не понимал, что имел в виду Курт и почему он его так расспрашивал. Все же в своем по меркам их мира сравнительно небольшом возрасте, он все еще плохо ориентировался в отношениях между разными отделами, и тем более, когда эти отношения переходили определенные рамки.

Но на данный момент его мысли все же возвращались в кабинет Арида, заставляя своего хозяина ощутить всю тяжесть нависшей над ними ситуации.

– Есть хорошие новости, – сообщил, немного повеселев Арид. – Только что пришло по почте. Леона все же захватили. Не долго он по норам прятался, да и где там прятаться, если далее чем на пять метров от тела уйти нельзя? – он усмехнулся, но уже в следующую секунду стал серьезным. – А теперь плохая новость. Наш неуловимый объявился на главной аллее и куда он направляется еще вопрос.

Арид вскочил с места и рванул к двери. Двое мужчин стоявшие возле нее успели расступиться, давая начальнику пробежать, после чего не сговариваясь, побежали за ним. Следом рванули Салантер с Гаврилой и Гай.

Угнаться за Аридом даже по прямым коридорам было задачей не из легких. Он бежал как одержимый в прямом смысле этого слова. Никто никогда не сомневался в его происхождении, но никто никогда за ним и не гнался.

Аскалоп уже через десяток метров немного распрямил крылья и воспарил над землей. Ему было бежать сложнее всех, да и лететь было крайне неудобно. Коридор для размаха его крыльев был чересчур узок. За спиной Мичманта то и дело появлялись и погасали яркие искры, говорившие о том, что он пытается бежать быстрее, чем может, но и крылья старается не выпускать. Куртка на нем просто прогорала, но кожа таинственным образом снова стягивалась и спина у вещи оставалась целой.

Гаю в этой ситуации повезло больше других. Он от рождения был легким и быстрым, а потому обходился собственными силами, хотя и у него они были на пределе. Где-то за гранью реального он удивлялся Ариду, который бежал без вреда для себя. Гибкое и сильное тело демона позволяло разгоняться на немыслимые скорости. Прыжки, удары, бег, все было быстрее, чем у кого-либо другого. Свойства настоящего чистокровного демона, это получать пользу от всего, что тебя окружает.

В голове мелькнула не узнанная ранее мысль. Она появлялась еще когда он сидел в кабинете Арида на выступе и, не зная куда деть глаза, рассматривал сложенные стопочкой рядом с ним бумаги. Отчеты, бланки, ведомости. Чем приходится заниматься чистокровному демону в конторе? Да чем хочешь, тем и занимайся! Ты не лучше и не хуже других! Но на самом деле, быть чистокровным это верх.

Чистокровный демон имел больше сил и способностей, чем скажем в роду которого был кто-то другой, скажем искуситель. Или бес. Или еще хлеще – ангел. Словом чужая натура по слухам перебирала часть их возможностей. На самом деле всем было известно, что, сколько перебирала, ровно столько же и давала. Но чем тогда чистокровные лучше остальных? Они не чувствуют потери сил при использовании темных заклинаний, что считались практически запретными или же были опасными. Они выживали в те моменты, когда любой другой мог загнуться после первых двух строчек заклятия. Их нельзя было проклясть. Они могли сами наслать проклятие на кого угодно. Зависело только от чистоты и силы рода.

За воспоминаниями о курсе по демонологии и ангелонологии Гай не заметил, как выскочил из здания и остановился намного позже дверей, за широкой спиной Арида. Демон был в ярости.

За его спиной пытались отдышаться Салантер с Гаврилой, по его правую руку стоял задохнувшийся Мичмант, а по левую разъяренный столь неожиданной беготней Аскалоп. А прямо перед ним стоял Салантер.

Светлая рубашка в голубую полоску, белые джинсы, элегантные светлые ботинки. Белый волос развевался на слабом ветре, а глаза прищурены в недобрый взгляд, какого от Салантера никто и никогда не отмечал.

– Ах, ты выродок несчастный, – с остервенением начал Арид. – Значит, не понравилось наше гостеприимство, да? Смотаться решил, по добру по здорову?

– Может и решил, – ровно ответил лжи Салантер. – Только я вроде не шумел, ни кричал и следов не оставлял. А вы тут как тут. Как знали, что я вышел из здания, если не секрет?

– У меня много глаз и ушей, и много сотрудников, – прищурился на него Арид. – Только, я ведь на все мог глаза закрыть, типа не мое дело и все такое. Но на кой надо было начинать подставлять Салантера с Гаврилой? Я ведь ни друга, ни его сына в обиду не дам. А тем более такой твари как ты. И как ты до такого докатился? А самое главное, как ты вид то поддерживаешь? – последний вопрос был уже с удивлением.

Всех волновало, как неизвестный поддерживает свое внешнее сходство с Салантером, но отчего-то этот вопрос отошел на задний план. Все же разъяренные демоны жаждали всегда только одного – крови, и кровь они предпочитали получать. А значит, неизвестному стоило бы задуматься о собственной безопасности.

Ярость Арида передалась и Аскалопу. Гай видел, как плечи ангела напряглись и наклонились, а в глазах загорелся недобрый огонек, который он уже успел заметить и запомнить на всю оставшуюся жизнь в поезде. Самым спокойным, пожалуй, оставался Мичмант, хотя и в его фигуре виднелась напряженность. Он был готов в любую секунду вступить в схватку. И при том не на жизнь, а на смерть.

Яростный рев возникший из ниоткуда дал команду к наступлению и все трое кинулись на светловолосого лжи Салантера. Но тот к удивлению всех ни шелохнулся.

Удар Аскалопа пришелся на левое плечо парня и длинные ногти сверкнувшие подобно когтям порвали плоть на лоскуты. Тяжелая рука Арида ударила по подбородку и кость хрустнула. Мичмант ударивший по правому плечу, вышиб его, заставив руку обвиснуть словно плеть. Следующие удары приходились хаотично, и по рукам и по голове и в грудь, и по ногам. Кровь потекла из разбитых век и рваных ран.

Казалось, безумие продолжалось целую вечность, пока Аскалоп не вскрикнул не человеческим голосом и, отпрыгнув не начал стирать с себя кровь дымящимися руками. Двое других оставили жертву на секунду в покое и уставились на ангела.

Кровь на его руках почернела и задымилась медленно, но верно прожигая кожу.

– О, владыка, – сглотнул Арид.

Он хотел было кинуться к ангелу, когда заметил что рядом с громоздкой фигурой того появилась более тонкая Салантера. Он схватил Аскалопа за руки и одним четким заклинанием покрыл руки ангела светлой пеленой. В глазах потемнело, но пелена вымывала яд из истерзанной кожи. Где-то яд добрался до костей и на руках виднелись белые полоски между красными сгустками мышц.

Аскалоп перестал орать и сосредоточился на выталкивании яда из своего тела. Черные капли появлялись на его руках и плечах и, скатываясь, падали рядом с ним прожигая асфальтовую дорожку на которой они стояли. Но Салантер был готов упасть на колени. Он наложил заклинание и не мог остановить его, но из него выкачивали столько энергии, что для него самого особо и не оставалось.

– Что это? – спросил удивленный Мичмант.

Он отошел на несколько шагов назад и уставился на свои руки, которые так же разъедала чужая кровь. Ему на помощь пришел Гай, схвативший дядю за руки и произнесший то же самое заклинание, что и Салантер. Разница была только в том, что на Мичманта яд действовал медленнее и не так агрессивно как на него.

– Вот дрянь, – выругался Арид посмотревший на свои руки покрытые черной склизкой кровью и, переведя взгляд на лжи Салантера, отметил что ему еще есть чему удивляться.

Истерзанное тело незнакомца восстанавливалось на глазах. Вставали на места кости, срастались мышцы. Только одежда оставалась изорванной до основания. Он стоял, и грустная улыбка не сходила с его лица.

– Это вообще, возможно? – не понял Арид, достав из кармана носовой платок и стараясь стереть с рук яд.

– Почему на тебя не действует? – удивленно воскликнул Аскалоп, отстраняясь от Салантера и безвольно опуская истерзанные руки.

Настала пора признавать, что ангел стал частично бесполезным. Он рвал любые поверхности руками как заправдашний демон, но сейчас его руки почти по плечи были истерзаны и прожжены, и на быстрое восстановление никто надеяться не мог. Такая травма будет лечиться как минимум месяц. Если вызвать специалистов, то возможно чуть меньше. Но сейчас Аскалоп мог надеяться только на собственные ангельские силы, то есть заклинания, для которых нужен только зрительный контакт.

С Мичмантом однако, было не легче. Вояка вышел вперед, но и он больше не рискнул бы повторить свое нападение на незнакомца, понимая, что только неведомое чудо спасло его от участи Аскалопа.

– Не знаю, – честно признался Арид, откидывая в сторону измазанный в черной смоле платок и рассматривая потемневшие руки. – Мне кажется, действует, только медленнее. Огонь.

Его руки вспыхнули, выжигая лоскуты черноты и оставляя мелкие бороздки на коже. Яд на него действовал, но медленно. Словно не способный быстро справиться с его темной натурой. Огонь очищал кожу, и исчезал сам не оставляя от себя и воспоминания.

– Этот яд можно сжечь, – с улыбкой поднял глаза на незнакомца Арид. – Значит, тебя надо сжечь.

– Не глупи, демон, – вяло ухмыльнулся лжи Салантер. – Твой огонь имеет свою настоящую силу только применимо к тебе. Очищающий огонь, ну а какое бы ты заклинание не наслал на меня, очищения в нем не будет. Ты ведь уже понял, что разрушение мне не грозит.

Арид прикусил губу. Он и сам догадался о сказанном, но отчего-то хотел попробовать, а теперь и желания не было. Мичмант не владел практически никакой магией из высших категорий. Он был прекрасный воин и боец, но не колдун и даже не чистокровка чтобы иметь в запасе несколько врожденных умений.

Аскалоп был ангелом. Ужаснейшим из всех ныне живущих существ, но ангелом. А ангелы с огнем не балуют. Их основная среда воздух и вода. А вот огонь и земля это привилегия по большей части демонов. И только потому Аскалоп знал, как вызвать очищающий огонь, но он не смог бы причинить никому вреда. Это была иллюзия огня. Горячий, обжигающий, сжигающий грехи, но не плоть…

Оставался только Арид. Великий Арид демон, который не мог вызвать настоящий огонь. Как и положено демонам, у него в крови жил огонь, но он не распространялся на его окружение в том виде, в котором был способен исцелить его тело. Он ведь не был огненным демоном.

Оставались трое светлых. Салантер выпадал сразу. Он был гений, но даже если мог вызвать что-то, то на данный момент он был истощен исцелением Аскалопа и сидел немного поодаль на земле, наблюдая за всем полусонными глазами. Гаврила был чистым светлым. Как ни смотри, а он также как и ангел на что-то серьезное не был способен. Ну а Гай, та же история.

– Вот дрянь, – еще раз выругался Арид, сжимая кулаки и не зная, что предпринять.

– Ты можешь меня убивать, сколько захочешь, – усмехнулся незнакомец. – Только я все равно выживу и буду здоров. Ты ведь понимаешь, что я не сдамся, а вы меня не схватите.

Он усмехнулся и уже хотел развернуться, чтобы уйти, когда неожиданно вытянулся как по струнке и в каком-то испуге посмотрел на Арида. На его груди начала появляться огненная язва, разъедая его все быстрее и быстрее. Она ширилась по мере того, как огонь в его центре становился все краснее и краснее.

Наконец он загорелся полностью и не успев крикнуть, превратился в голый скелет и, упав на землю, растворился полностью.

– Какой ужас, – сморщился стоящий за ним высокий мужчина с черными волосами, собранными за спиной. – Я все понимаю, но мистер Арид, на территории конторы драки устраивать запрещено. Я вынужден потребовать полной амнистии.

Он обошел потемневшее место на асфальтовой дорожке и посмотрев на собравшихся нахмурился, спрятав подбородок в высоком воротнике кожаного плаща в который был одет.

– Слава высшему, что вы здесь оказались Бик. Я уже не знал что предпринять, – по-доброму улыбнулся Арид.

– Как выписался, так и оказался, – наморщился человек. – Слава что у меня в роду был огненный демон. Иначе бы я этого заклинания не знал.

– Бик Тоус, – подойдя к нему присмотрелся в знакомое лицо Гай. – Так вот какой вы на самом деле.

– Гай Серебряк я так понимаю, – улыбнулся темный. – Ну, вот и встретились. Право я сейчас не в лучшей форме, и врачи меня даже отпускать не хотели. Я даже еще у начальства не отметился, как увидел, что вы тут творите.

– Все, все внутрь, – махнул рукой Арид. – Аскалоп, Мичмант, к врачам, а мы туда, откуда эта дрянь вылезла. Салантер, дружище, ты как, в силах?

– В силах, – поднялся с его помощью светлый. – И надеюсь, что увижу все до конца.

Арид медленно побрел в сторону главного входа в контору, отмечая что лжи Салантер вышел из конторы в самое подходящее для себя время. Все сотрудники конторы были заняты своими делами или е сидели в столовой на обеде. А потому перед ней не было ни одной живой души кроме них самих.

По правую от него руку медленно и неуверенно шел Салантер. Ангел взял у него слишком много энергии и светлый был истощен. Бик Тоус молча шел за ними. Его шатало. Его недавний визит в больницу оставил глубокий след и все еще не восстановившийся полностью темный предпочел свернуть к врачам вместе с ангелом и четырехкрылом, чтобы не загреметь на больничную койку еще раз.

Оставшиеся шли по длинному коридору вперед, не замечая ходивших вокруг и удивленных их усталым видом темных и светлых, ангелов, демонов, чертей, бесов, светлокрылов и прочих, прочих, прочих.

Салантер хотел было спросить, куда они идут, но посмотрев Ариду в лицо и увидев, что его глаза стали красными, а зрачки сузились, словно у кошки промолчал. Это было демоническое зрение. Он шел по оставшимся от неизвестного следам, туда, откуда тот шел.

– А все так хорошо начиналось, – грустно улыбнулся Гай, идя чуть поодаль от двух начальников рядом с Гаврилой.

– И не говори, – нахмурился светлый. – Я так и не понял, зачем этому Леону нужна была сила ангелов, если ангелом он все равно бы не стал.

– Мне кажется, он хотел стать настоящим демоном, – тихо произнес Гай, смотря на широкую спину Арида. – сам подумай, он ведь был человеком. Из человека он сумел стать демоном, но как ни крути низкосортным. А чтобы быть настоящим нужно быть одним из тех, кто ведет линию демонической крови. То есть, нужно родиться в семье демона, а людям этот путь закрыт. Демоническая сила ему бы ничего не дала, а только уничтожила бы его полностью. Разбила тело и обтерла душу. Говорят, все кто пытался заполучить силу демона, так или иначе, погибали. И с ними сами демоны не шутят. А вот ангела силу если заполучить, то и выжать можешь, только ангелом ты не станешь, а если выживешь, то станешь его антиподом.

– Так значит, думаешь, что он хотел стать настоящим демоном? – вяло улыбнулся Гаврила. – Круто, по таким схемам получается, что светлые существа слабее темных.

– Ни сколько, – улыбнулся в ответ Гай. – Просто мы светлые, не умеем уничтожать, а уничтожение это страшнейшее, что есть в мире, и силу оно дает более заметную, чем наше скажем исцеление.

– А что думаешь насчет этого типа, ну копии? – резко спросил Гаврила. – У него ведь кровь в яд для светлых превратилась. И вообще, почему его разорвать не могли…

– У него не было души, – ответил на его вопрос громогласный голос Арида, остановившегося посередине коридора и развернувшегося на одну дверь по правую от него руку. – И сейчас мы выясним, кто его создал и зачем.

Он подошел ближе к двери и уставился на позолоченную табличку, висевшую на ней.

«Заперто», появились на ней буквы и тут же исчезли, будто боялись остаться на позолоченной поверхности. Арид подергал ручку, и убедившись что дверь и правда заперта отошел от нее на два шага и с силой пнул дверь ногой.

Деревянная плоскость слетела с петель и свалилась по ту сторону косяка.

– Походу лестница, – изумился Арид, заглядывая внутрь, где царил полумрак и делая первый шаг на пути к неизвестности. – Ну, если вылезем в столовой, я лично не удивлюсь, – усмехнулся он скрываясь в темноте прохода.

Салантер пошел за ним, осторожно переступив через дверь и оказавшись на каменных ступеньках, он побрел вниз, отчетливо слыша шаги Гаврилы с Гаем за своей спиной.

Ему не хотелось, чтобы Гаврила шел за ними, но спорить не хотелось. В конце концов, все происходившее было связано с подчиненным этого светлого, а значит, в каком-то смысле он имел право на то, чтобы знать, кто стоит за всем происходящим вокруг.

Через некоторое время Арид впереди остановился и стал ощупывать стену задумчиво хмыкнув, он посмотрел на идущих за ним следом. Он их видел, так как темнота была одной из его стихий, а вот трое светлых были словно слепые котята, щурясь и пытаясь рассмотреть хоть что-то в кромешной темноте лестницы.

– Здесь дверь, – пояснил им Арид. – Осторожно, я щас ломать буду.

Он повернулся к двери и с силой двинул по ней ногой в области замка. Дверь слетела с петель и пронеслась куда-то к дальней стороне помещения.

Пройдя внутрь, все невольно поморщились от света, которым было освещено помещение. В среднем оно напоминало заброшенную лабораторию с кучей полочек и запыленных столов с колбами и бутылями.

Весь пол был покрыт пылью, на которой отчетливо виднелся каждый шаг посетителей комнаты. Комната была небольшой и слева от прохода, через который пришли четверо, располагалась еще одна дверь.

– Здесь все и началось, – с какой-то грустью в голосе произнес Арид, подойдя к столу и смотря на пожелтевшие листы бумаги. – Что это за место то?

– Хранилище образцов, – ровно произнес Салантер, осматриваясь по сторонам. – Таких в конторе предостаточно и они могут не использоваться годами. Просто не использоваться, но на этом почему-то нет защиты.

– Видимо ее сняли, – пожав плечами, логично предположил Арид. – А что за хранилище то? И что они здесь делают с этими самыми образцами, а? – спросил он, подойдя теперь уже к одной из полок и присматриваясь к колбам.

В одних были заключены туманы, в других жидкости, в третьих камни и земля. И все разных цветов. Некоторые колбы казались даже пустыми, а в каких-то проросли цветы и другие растения.

– Это образцы силы, – подойдя к столу и посмотрев на пожелтевшие листы на которые некоторое время назад смотрел Арид, произнес Салантер. – Сюда привозят образцы новой найденной силы и ее изучают. Прикрепляют к ней номер, ставят в архив папку с описанием всех возможностей и минусов и забывают. Таким образом, у нас есть целый отдел в одном из архивов, но образцы все здесь.

Он поднял глаза и посмотрел вокруг. Колбы, бутыли, банки. Во всем была энергия и энергия разная. Жизненная сила, мертвая, сила растений и камней. Сила от боев. Все что может повлиять на мир вокруг себя. Все было собрано в одной комнате. И кто-то ее нашел и сумел проникнуть. Но зачем, вопрос уже не вставал.

– Так он использовал силу, заключенную в этих бутылях, чтобы сделать себе помощников, – усмехнулся Арид. – Идиот. И сколько они прожили бы?

– Долго, – с грустью проговорил Салантер. – Ты сам видел. У них нет души, а потому и убить их невозможно. Огонь уничтожил их основу, только поэтому мы сумели победить.

– Тело без души жить не может, – уверенно и с какой-то обидой в голосе заявил Гаврила, смотря на двух начальников отделов отправки. – Душа заставляет тело жить, без нее тело ничто.

– А он прав, – уверенно согласился с ним Арид. – Но и Салантер прав, ведь будь у этого парня душа, я бы его завалил. Мои удары бьют сначала по душе, а потом уже по плоти.

– Душа молотая, – раздался голос Гая, и он снял одну из банок с полки и подставил этикетку под свет лампы над головой. – Концентрат, одна к трем, срок хранения, не более сорока лет. Изучение отложено до появления первой пленки.

– Какой еще пленки? – удивился Арид. – Погоди, ты, где это взял?

– На полке стояла, – пожал плечами рыжий, и снова посмотрев на полку где только что стояла банка, невольно нахмурился. – И, похоже, не я первый. Тут часть пыли стерта, значит, несколько раз ее брали до меня, это точно, – теперь он поднял банку на просвет и присмотрелся к порошку, покрывшему дно банки. – Да и думаю, ей кто-то пользовался, не могла же она выветриться.

– Всем стоять на местах и не двигаться, – твердо заявил демон и полез в карман брюк, откуда достал довольно громоздкий сотовый телефон с красным брелком трезубцем. – Але, привет, – заговорил он в трубку, после того как ее взяли на том конце связи. – Саламон, ты не мог бы сделать малюсенькую услугу, да, пиво с меня. Ты не знаешь случаем, если гипотетически у меня есть душа молотая, концентрат один к трем, то я могу из нее создать живое существо? Могу? Крысу синюю? – Арид зло посмотрел на рассмеявшегося Салантера, но что-то прикинув сам улыбнулся. – А вот светлого там, или темного, или даже человека могу? Могу? Человека? Из грязи? А из камня? Нет? А грязь какая нужна? С зачарованных холмов? Ну, это легко….. Значит, щепочка души на… Что значит размеры? Что значит триста грамм, а то и больше? Что значит если меньше и браться не следует? – он помолчал некоторое время и угрюмо посмотрел на Гая стоящего с банкой в руках. – А если в банке грамм семьсот, это только двое выходит? В лучшем случае? А можно сделать тело, которое как ты говоришь, не развалится через пол годика? Душу подселить? – изумлению Арида не было пределов и, подойдя к Гаю, он взял у него банку и уставился на пожелтевшую от времени этикетку, наклеенную на банку. – Значит, подселяешь душу, и тело становится настоящим? Что значит, еще ангельскую силу можно приложить? Так на ангельской целительной силе, правда, души растут? Ну, Саламон, ты меня выручил. Да, давай, пока. Созвонимся еще.

Он скинул звонок и, немного посмотрев на телефон, убрал его обратно в задний карман кожаных брюк. На его лице блуждала улыбка явно говорящая о том, что неприятности на их долю временно уменьшились и теперь можно вздохнуть довольно спокойно.

– Банка семьсот граммовая, – усмехнулся Арид весело. – Здесь даже вес написан: шестьсот тридцать грамм живого порошка. И осталось на донышке. А значит, как ни крути, но больше двух сделать не могли. Саламон сказал, что если меньше трехсот лучше и вовсе не брать, учитывая, что и на триста грамм этого порошка может выпасть невезение и ничего не получится.

Он победно отдал банку Гаю и, пройдя к столу начал рыться в бумагах. Салантер его понял сразу и сам стал перечитывать каждое слово по нескольку раз. Они искали количество порошка и через некоторое время нашли его.

В хранилище всего было по одной банке, бутылке или же колбе. И порошок из души был не исключением.

– Это что такое? – не понял появившийся из второй двери рогатый тип. – Вы кто такие и чего тут забыли?

– А вы кто?– возмутился на него в ответ Арид. – У нас тут расследование, а у вас?

– А я работник, – скривился рогатый тип. – Мне сказали что по закрытому помещению кто-то бродит, и вот я… Ничего себе!

Он уставился на ту дверь, из которой пришли все четверо. Арид обернулся на нее и заметил то, что до этого еще не видел. А именно, никакой двери в стене не было, а зиял пролом в дверь. То есть дверь была, но о ней видимо никто не знал, кроме того, кто ее установил.

– Вызывайте своих сотрудников и проверяйте сохранность элементов, – криво усмехнулся изумленный демон. – Вы ведь понимаете, что мы сами здесь оказались случайно.

Ждать сотрудников пришлось недолго и уже меньше чем через пол часа Арид с Салантером устало сидели в столовой и с грустью смотрели на приобретенные в местном буфете пироги.

Столовая была во всех смыслах этого слова, великим местом. Огромный павильон со средними потолками и обложенное голубо-серым кафелем на половину. Вторая половина составляла беленые потолок и верхнюю часть стен. Длинные ряды железных столов со скамейками были отчасти заняты проголодавшимися сотрудниками конторы, но большая часть из них вне обеденное время оставалась свободной.

И больше всего запоминалась длинная щель со стеклянными холодильниками для выдачи выбранного блюда. За спиной у работников столовой кипели котлы, Носились девушки с тарелками и подносами с чашками и нарезали хлеб.

Но к пирогам из столовой претензий не было. Салантер был более чем уверен, что еду в этом месте есть не стоит ибо опасно для жизни, но пироги поедал за обе щеки. Арид с большей легкостью относился к еде, но сегодня аппетита у него не было.

– Вот уроды, – в очередной раз проговорил он, ковыряясь вилкой в куске пирога на своей тарелке.

– Вы же сами на него матерились, – не понял Гаврила, подсаживаясь рядом с Аридом и ставя свой поднос с супом, вторым и чаем рядом с подносом демона. – В конце концов, он ведь сразу согласился, что надо звать всех, а вы на него сразу ругаться стали.

– Было бы за что, прибил бы и, не спрашивая, – возмутился демон, закинув в рот кусок пирога. – У меня с вишней, а твой?

– Курага, – скривился Салантер. – У меня до сих пор все тело ломит, после встречи с этим двойником. А кто он, мы так и не выяснили.

– Никем он не был, – кидая вилку на стол и, поднимая свою тарелку над подносом, заявил Арид. – Просто созданная оболочка. Так что, и судить нам некого. Давай меняться?

– Давай.

Салантер отдал свое тарелку демону, а сам радостно принялся за вишневый пирог.

Светлого и правда ломало. Его силы восстанавливались, но при этом тело возмущалось так, словно он неделю кирпичи таскал, а то и вовсе бетонные блоки. Все же это состояние было ему не свойственно, а потому оно продолжало его возмущать до глубины души.

Арида возмущало больше то, что никто не удосужился проверять лабораторию в то время, пока она не требовалась. Ведь проверяй ее хоть изредка, и проблем можно было бы избежать. Но, похоже, его мнение волновало исключительно его, и оставалось только надеяться, что его расчеты верны и более двух оболочек этому не глупому Леону создать все-таки не удалось.

– И все-таки, – задумался Арид. – Насколько же честолюбивым надо быть, чтобы из человека захотеть стать чистокровным демоном. Демоном! Не ангелом, ни темным, ни светлым, а именно демоном…

– По твоему честолюбию это явно ударило, – усмехнулся Салантер, перебрав у друга с подноса сироп и поливая им свой пирог. – Клюквенный?

– Да, – кивнул Арид, давая ему вторую банку с темным сиропом. – Этот черничный, попробуй, вкусная штука.

– Спасибо, – кивнул Салантер, беря у него склянку. – А я вот одно не понимаю. Он оболочки сделал до того, как силу в квартире копить начал, или все-таки позже?

– Следы были свежие, – пожал плечами демон, посмотрев на Гаврилу. – Значит позже. А где тот рыжий светлый, что с нами был?

– Гай в медпункт пошел, к дяде, – пожал плечами Гаврила. – Я его довел, сдал на руки Мичманту так сказать. А я вот не пойму. Как можно поработить светлого или же темного? Я думал такое возможно только с людьми…

– У тебя душа есть? – спросил у него Арид и, получив утвердительный кивок, усмехнулся. – Ну вот, а порабощают как рас ее. То есть не будь у тебя ее, никто бы ничего не смог сделать, а пока она у тебя есть ее можно подчинить своей воле. И, в конце концов, – возмущенно продолжил он, переведя взгляд на собственную тарелку. – Одно время считалось, что светлого или же темного поработить намного легче, чем человека, а потом эту мысль замяли, чтоб не дай кто, не прознал про это.

– Бог, – спокойным голосом подсказал ему Салантер. – Не дай Бог.

– Я знаю, – из подлобья посмотрев на него, произнес Арид. – Не думаешь же ты, что я назову его имя? Я же тебе не светлый, у меня даже язык не поворачивается.

– Ну, а вдруг, – пожал плечами светлый. – Ты ведь у нас один такой. До сих пор не понимаю, что ты на месте начальника отдела отправки темной стороны делаешь? Ты ведь уже давно мог куда повыше перевестись…

– А ты чего на этом месте забыл? – усмехнулся в ответ Арид. – Я понимаю я не хочу себе лишних трудностей, ну а ты то со своим пентиумом три тысячи чего выше не лезешь, а?

– Я лентяй, – честно признался Салантер. – И аж с тобой обед скоро закончится, а кип с бумагами набралось столько что и представить страшно… Интересно, а если бы они выбрали твой облик, а не мой…

– Я бы узнал о них в два, а то и больше, раза быстрее, – твердо заявил демон. – Я ведь вращаюсь в других кругах, нежели ты и мой день более четко расписан, нежели твой. В конце концов, главное, что мы с ними вроде как разобрались, и остались целы здоровы. А главное Гаврилиан жив здоров, – улыбнулся Арид посмотрев на светлого сидевшего по правую от него руку.

– Да, это главное, – согласился с ним Салантер. – Но еще не все карты на столе. Так что, придется еще немного подождать, чтобы понять, что творится на земле и почему сила из квартиры не уходит.

Арид только кивнул, выслушав и посмотрев на своего старого друга.

Они были знакомы с того дня, как Арид устроился на эту должность. Из работника исполнений желаний, потом из курьерской службы, и вот он на вершине своей карьеры. Он начальник отдела отправки темной стороны. Под его руками решается, что куда и сколько отправляется, и не важно, к человеку ли он демона приставляет или же отправляет груз с поездом в Сибирь. Никаких разграничений не было. Тем то и сложна была его работа.

И с того самого первого дня, он подружился с телефоном как с лучшим другом, на другом конце которого сидел все знающий и помнящий Салантер. Светлый был не особо старше его, а потому они быстро сошлись. Салантер можно сказать выбирал и демонов и ангелов сам, распределяя, кто с кем сумеет ужиться под одной крышей, а Ариду оставалось только предлагать и сверяться, чтобы все было правильно.

И, само собой разумеется, таких перерывов, чтобы оба вылезли в столовую, особо не было за весь срок его службы. Было удивительным само появление Салантера на пороге его кабинета, не более чем часов пять тому назад, но оно было предугадано наблюдательным демоном.

Единственное что он не предугадал, так это то, что под удар в какой-то мере попал Гаврила. Парень, которого он знал практически с самого рождения и которого ему доверяли со спокойной душой.

А потому оба начальника были довольны положительным исходом происшествия. Единственное что не укладывалось в их головах, так это то, почему все выпало в такое странное время. Не было ни праздников, ни выброса энергии. Ничего, ровный год. Самая ровная неделя в году, и значит кроме как на свои силы, рассчитывать более нельзя было не на что, а, как известно, во время убийств рассчитывали все же на вспышки. А тут и их не было.

Новые загадки всплывали сами по себе и новой чередой. Там были вспышки, здесь нулевой год. Нулевой, пустой, обессиленный. Самая тихая и спокойная неделя из всех.

– Я понял, – поднял глаза от тарелки Арид, и уставился на удивленно смотрящего на него Салантера с застывшим куском пирога у рта. – Я понял, – еще раз повторил он в каком-то диком восторге. – Сейчас праздник затишья. Кругом праздники, и не одна злая сила как считают люди, не может причинить вред, а у нас ноль дополнительной энергии. Ни в одной точке ни грамма не просачивается, ни в их мире не в нашем.

– Ну да, – согласился Салантер, не понимая, к чему ведет демон. – И что?

– А то, что в это время никто не мог заполучить никакой силы и ее копили для того, чтобы поработить. Ее же копили, а порабощать могли сразу после того как приобретали. Разницу чуешь?

– Не поглощали, – наконец положил кусок пирога на тарелку Салантер. – И сил сейчас у всех минимум, даже в конторе. Потому ты на того парня врукопашную и полез. Хотя это порой даже хуже выходит.

– Врукопашную я по запарке полез, – серьезно произнес Арид. – Но это не важно. А теперь смотри, суть ты понял. Сейчас что-либо затевать бессмысленно, так как весь мир обновляется. Кругом силы обновляются и потому наши магические способности сейчас на минимуме.

– Тогда зачем убивать ангелов именно сейчас? – не понял Салантер. – Что сейчас, что потом. Он же решил убить в каком-то смысле беззащитных, а их хоть сейчас хоть на пике возможностей. Силы та у всех в равных долях прибавляются…

– В том-то и дело, что незачем, – развел руками Арид. – И сейчас все эти дела бы все равно обнаружились. Но если есть причина, которую мы просто не понимаем?

– Парень специализируется на ритуалах по передаче жизненной энергии, – робко вставил свое слово Гаврила. – Может быть, сейчас что-то покруче, чем силы ангела может быть?

Арид невольно покачал головой. По круче не круче, а вот ответа не было. Безусловно Леону была нужна сила ангела. Но в самое глухое время. Это был факт. Несомненно, он копил силы именно на этот период, чтобы не остаться без них в самый ответственный момент. Но зачем так рисковать с этими ангелами? Почему тогда не другие? Расклад оставался тот же самый, а именно: потому, что они были слабы и беззащитны.

Слабы, беззащитны, но и обессилены. И это как ни странно тоже был маленький, но факт.

– Врата ему были нужны, начальник, – сел между Салантером и Аридом Аскалоп.

Вид у него был не важный. Руки почти по плечи были в бинтах, и они же виднелись на широкой груди ангела. Левая рука и вовсе была на перевязке через шею. В правой руке он держал стакан с темным чаем и, хмуро посматривая по сторонам, отпивал из него мелкими глоточками.

– Аскалоп общался с Котей, – пояснил реакцию ангела Мичмант, садясь рядом с Салантером. – А Котю как известно силой приволокли на поезд.

Гай сел рядом с дядей ставя перед собой поднос с тарелками.

Мичмант по сравнению с ангелом выглядел намного лучше. Конечно его кисти так же оказались забинтованы почти по локоть, но плечи и грудь остались без них, хотя на них и виднелись мелкие бороздки из прожженной кожи.

– Значит, ему было нужно убить ангела, а лучше всего одного из пяти на участке дороги между Кирой и Анатской станцией, так как там могли открыться ворота, и тогда…– Салантер сглотнул, представив, что тогда могло произойти. – А ведь тогда если бы кровь пролилась, ворота бы открылись и сумей он их удержать, мог бы поработить ту силу что там сидит. Земля то силу и воспоминания веками хранит, тысячелетиями…

– Вот именно, – кивнул Мичмант. – Мы так же поняли. В это время года дорога открывается, а на дороге можно открыть ворота с помощью крови ангела. Она же чистая, и вызвала бы воспоминания у земли. А тогда и горя не миновать.

– Ублюдки, – не выдержал Аскалоп, потерев лоб правой ладонью, и невольно поморщившись от того что пришлось поставить стакан с чаем чтобы освободить руку. – Я бы хотел знать, что с этим, с Котей то будет?

– Он светлый, – сложив руки перед собой, уставился на Салантера Арид. – Не в моей компетенции значится.

– В санаторий отправим, – пожал плечами в ответ Салантер. – Куда-нибудь где силы поменьше. Она на него отрицательно действует. Или где она успокоенная сидит. О, на Таляске вроде спокойствием дышится, не так ли? – серьезно посмотрел он на Аскалопа.

– Я там служу, – согласно кивнул ангел. – Уверен, ему там понравится. Там прямо как в моих снах. Красиво, бело, но и тепло порой бывает, – он мечтательно закатил глаза, и добрая улыбка озарила его лицо, но уже через секунду ее словно рукой сняли. – А с Блайком что? – спросил он, смотря на двух начальников широко раскрытыми глазами.

– С кем? – не понял Арид, уставившись на него не менее безумным и одновременно удивленным взглядом.

– С оболочкой. Что думала нас убить на поезде, – пояснил Мичмант, взяв у Гая с подноса чай и отпив из него глоток, добавил: – Аскалоп сначала его было прикончил, но потом восстановил и думаю сейчас Блайк что-то вроде самостоятельной личности. Хочу заметить, что сам Блайк ничего никому причинять не хотел.

– Прекрасно, – кивнул Арид. – Саламон к слову говоря, сказал, что если оболочку накачать ангельской силой, то в ней душа может начать появляться и остается только ее воспитывать. И что теперь делать? – развел он руками, оглядев всех собравшихся вопросительным взглядом. – Мы даже не знаем что это. Хотя и можем предположить, что из него может выйти светлый. Он получил начало своей истинной жизни от ангела, но с другой стороны он может быть и темным, так как в его основе находится земля. И от кого какие предложения есть?

– А могу я взять его на воспитание? – осторожно уточнил Аскалоп, приковав к себе взгляды всех сидевших за столом. – Ну, я же его в каком-то смысле полностью живым сделал, значит, несу ответственность, а частью общества он не является. А психолог мне велел завести домашнее животное, но он конечно не домашнее животное, но все-таки…

– Подай прошение, мы его подпишем, – коротко заявил Арид, уткнувшись в свою тарелку. – Салантер, у тебя черничного сиропа не осталось?

– Конечно, – протянул ему склянку светлый. – Пожалуй, надо залезть в книги по психологии, чтобы объяснить, почему Аскалопу Нетронату просто необходимо воспитывать это существо.

Арид поддержал его тихим смехом на ровне со всеми собравшимися.

Гай невольно посмотрел на Аскалопа и удивился увиденному. Израненный, в бинтах, самый ужасный из всех живущих существ, он сейчас был настоящим ангелом. С добрыми глазами и спокойным веселым лицом. Отчего-то светлый понимал, почему Мичмант вел с этим ангелом такую спокойную дружбу. Ведь когда дело не касалось врага, Аскалоп и правда показывал миру каким на самом деле должен быть ангел.

 

Глава 18

 

Машина на счастье появилась не в центре города, как ожидалось, а где-то в пригороде. Саламон немного потрудился, чтобы оказаться максимально близко к тому месту, где на данный момент обитал Тимофей, и не промахнуться как это обычно получалось в неделю бессилия.

Все же именно по причине этой недели они с Куртом чуть не попали под колеса автомобиля Ронта. Конечно, виду они по началу не показали, но ошибка чуть не стоящая нескольких целых ребер обоим осталась на потом. И суровое мнение обоих говорило, что в отделе они разбираться уде будут серьезно, на тему того кто перед кем должен проставляться: Саламон перед Куртом потому что чуть не положил их обоих под колеса машины, или все же Курт перед Саламоном за то что не сообразил наложить заклинание на машину, и потому это сделал сам Саламон. Но разборки они вежливо отложили на потом, и потому честно осматривались по сторонам, пытаясь понять, куда все-таки попали.

Это было где-то возле леса, так как даже дорога состояла целиком и полностью из земли и грязи. Агапий вышел из машины, и увяз в болотистой глине, отметив при этом, что ему еще повезло. Вот у черта что их преследовал были копыта, а у них площадь куда более меньшая нежели у его армейских ботинок. А значит, черт если не увязнет, то точно сразу утонет в этой жиже. С другой стороны, у него была великолепная скорость, которой темный мог только завидовать. И все же отчего-то зависть уходила на задний план, а вместе с ней и надежда когда-нибудь в будущем отмыть-таки свои ботинки от грязи.

За спиной у него был лес, по левую руку лес, по правую небольшое озеро, а перед ним лес, и на первом плане у леса был небольшой домик лесничего. Из которого, к слову говоря, и вышел странный субъект.

Это был высокий парень со светлыми довольно коротко стриженными волосами и симпатичными чертами лица. Одет он был в камуфляжные куртку и брюки, на ногах резиновые сапоги, а в правой руке он держал двухстволку, явно готовый применить ее в любую секунду к незваным гостям.

– Чаго надо? – крикнул он, и, спустившись по высоким ступенькам дома на дорогу, подошел к машине. – Вы чего, заблудились? Тады назад ворочайтесь и оттуда езжайте куды надо. А тута дороги нет, туты парк начинается.

– Чего? – не понял Агапий, повернув голову на двух вышедших из машины работников отдела смертей.

– Тимофей Глухоухин? – уточнил Курт, порывшись в карманах в поисках зажигалки. – Мы из отдела по расследованию убийств если помните. Я главный оперативный работник Курт Бескрыл, а это начальник отдела Саламон Синдак, если помните, – кивнул он в сторону вешающего на плечо черный цилиндр блондина.

– Чую, беда настала, – лицо парня потемнело, и он уставился на темного. – А этого рогатого чего притащили? Вы та понятно, по трупу пришли, али я чего еще не знаю?

– Тимофей, нам сейчас немного не до трупов, мы сами ими можем стать, – как-то зло доложил ему Курт. – Скажи, ты ведь с чертями когда-нибудь сталкивался? Ну, так, чтобы не на жизнь, а на смерть?

– Али сам не знаешь, коли такие вопросы задаешь, – покачал на него головой Тимофей и уставился теперь уже на Ронта стоящего со стороны водительского сиденья. – А этот чего? Тоже в беде что ли?

– Тарольский черт за нами гоняется, а мы даже вступить в драку с ним боимся…– начал было Курт но запнулся, завидев появившийся не весть откуда блеск в глазах парня.

– Тарольский говоришь? – хищно улыбнулся он, облизнувшись. – И гонится? И нечестивый какой?

– Находится вне конторы, преступник и убийца, – улыбнувшись, подтвердил его догадку Саламон. – Сам понимаешь, мы чертям как кролик на обед, максимум побегать еще можем. А ты то, с ним справиться можешь?

– Так я же на то и искуситель, чтобы чертей гонять, – усмехнулся Тимофей и, подняв ружье начал его заряжать, достав из кармана патроны. – А спасибо то мне потом кто скажет за это?

– Выживу, к премии от нашего отдела приставлю, – пообещал Саламон, пройдя к искусителю и обойдя его, двинулся к домику. – Ты только постарайся его не убить, хорошо? А то шут их знает этих чертей, как у них дела там обстоят.

Он подошел к крыльцу, и сел на него сложив руки на коленях. Евгений, вышедший из машины, поспешил укрыться за спиной своего названного брата, что стоял как неприступная скала, взирая на лес позади машины. Оттуда несколько минут назад начали доноситься странные звуки. Словно зверь на охоту вышел. И отчего-то складывалось впечатление, что добычей были сами они.

– В общем так, молодежь, айда в дом, там чаю попейте пока, – произнес Тимофей, примеряясь к двустволке. – А я пока тута постою и погляжу кто из лесу то выйдет. Ох, а с чертей то такой хороший суп в наши дни получался…

– Я чай пить, – решил ретироваться, пока его не вовлекли еще во что-нибудь Агапий.

Он поднялся по трем высоким ступеням на небольшую террасу и, обернувшись, встретился взглядом с Куртом. Тот брел следом за ним. Было ясно что пока темный шел к домику, рыжий успел что-то выяснить у искусителя и теперь с довольной улыбкой шел в дом.

Пройдя мимо Агапия, он открыл дубовую дверь и заглянул внутрь. Помещение было уютным и пахло хвоей.

Один довольно большой стол посередине небольшого помещения, кровать в дальнем углу и шесть стульев были первым, что бросилось в глаза. После этого можно было разглядеть и современную «стенку» из шкафов вдоль левой стены, в которой было и окно, и железную вазочку на столе и свежий выпуск плейбоя лежащий рядом с угощениями.

– Искусители, – усмехнулся Курт, сев за стол и уставившись на журнал. – Никогда не понимал, почему они специализируются на вторичных вызовах, если с ними бы этих вторых не было бы?

– Потому и специализируются на вторых, – сел по правую руку от него Агапий. – Они ведь рушат мнения клиента о том, что тому все можно и что нашими услугами можно пользоваться бесконечно и только себе во благо.

– Бюрократия одним словом, – сели по левую руку от Курта близнецы.

Собрание завершил Саламон сев во второй главе стола и усмехнувшись, взял свой цилиндр в руки. Приоткрыв крышку, он выпустил несколько цветастых линий наружу и, закрыв крышку, шепнул какое-то слово, но так тихо, что никто ничего не услышал.

Линии завихрились и, растянувшись над всем столом, бледным одеялом опали на него, образовав перед каждым по бокалу с кипятком, ложечке и несколькими пакетика на выбор.

– Милое колдовство, – заценил Агапий, выбирая между чаем и кофе, и склоняясь все же к черному чаю. – А ничего что мы там этого Тимофея совсем одного оставили, а?

– Чего, – честно и крайне грустно отозвался на его вопрос Курт. – Я лично не уверен, что тарольский черт выживет. Тимоха он ведь такой, творческая личность и все такое. Как увлечется, так и ищи, откуда ветер дует.

– По крайней мере, разберемся с чертом и валим в контору, – произнес Саламон, достав мобильный телефон из кармана и просматривая звонки. – Арид мне звонил, Клаус из таможни мозг вынес, Дик отзвонился и обрадовал нулевым результатом… И того, никто больше позвонить не должен, итак уже лимит переговоров на сегодня исчерпан.

– Маленький у тебя какой-то лимит на сегодня, – нахмурился Курт. – Ты мне лучше скажи, вот почему мы сейчас перейти в контору не можем?

– Магия тарольского черта такова, что его цель не может надолго покинуть места, где обитала во время его появления, – пожал плечами Саламон, продолжая рассматривать свой телефон. – А еще потому, что нам идти и идти до точки, а под прицелом этого делать не хочется.

Он схватился за телефон обеими руками и, сняв крышку, вынул батарейку. Затем к всеобщему удивлению начал отрывать запчасти из внутренностей телефона и складывать их перед собой. Детали копились, заполняя пространство перед блондином.

– А откуда тебе столько про чертей известно? – не понял Ронт, не отрывая глаз от работы блондина.

– Мне известны только мелочи, – усмехнулся Саламон, усердствуя над очередной неподдающейся деталью. – У меня двоюродная сестра за черта недавно замуж вышла. Парень хороший, но вот про то, как их прибить гадов эдаких, ничего не сказал.

– Так он и не скажет, – усмехнулся Курт. – Кто ж тебе скажет кто твой злейший враг? Даже если вы уже практически родственники? – он задумался и, прикусив губу, наконец, решился. – Слушай, а что ты творишь то, а? Телефон ведь вроде новый….

– В том то и дело что он новый, – возмутился Саламон, беря в рот сим-карту, и держа ее в губах, проговорил: – телефон новый, и это не мой телефон. Зато карта моя, объяснить можешь?

Рыжий только пожал плечами, но его интерес переметнулся на улицу, так как там только что зарычал неведомый зверь.

Агапию голос был знаком, и он безошибочно распознал в нем тарольского черта. Видимо зверюга подкрался совсем близко к домику и столкнулся лицом к лицу с искусителем Тимофеем. А тот столь яростно его ждал, что не смог пропустить в дом без приветствия.

На столе что-то полыхнуло и, переведя взгляд снова на телефон, темный невольно вздрогнул. Запчасти телефона начали истощать зеленоватую слизь, и она воспламенялась на воздухе синим пламенем, оставляя на столе только следы от запчастей. Близнецы следили за всем, не отрывая глаз, в то время как Курт смотрел больше на своего начальника.

Все же была в этом какая-то логика. Блондин морщился на огонь и видимо о чем-то думал, прикусывая краешек сим-карты. Наконец последняя деталь истлела и исчезла, и Саламон попробовал стереть следы от нее рукавом, но только размазал сажу по всему столу.

– А почему вы магию не используете? – осторожно спросил Евгений.

Только сейчас Агапий понял, насколько парень изменился с их первой встречи, а ведь прошло всего несколько дней.

На лбу отчетливо проступали два небольших шишкообразных рога, такие обычно были у детей, и говорили о том, что им еще надо вырасти. Глаза стали по цвету напоминать налитую на блюдце кровь, а ногти на руках вытянулись и огрубели. Сам Евгений словно стал тоньше и жилистей, что совсем не радовало самого темного.

– Я тебе что, колдун? – возмутился на него Саламон. – Вон, пускай темный работает. Не все нам сливки обрабатывать.

Он демонстративно сложил руки на груди и уставился на притихшего на своем месте Агапия. Темный вздохнул и припомнил несколько простейших заклинаний.

Вытянув правую руку, он произнес одними губами несколько слов и провел ладонью по испачканной площади столешницы. Белая пелена оставшаяся от его ладони расползлась по всей площади и опала, оставив за собой только чистый стол.

Курт покивал головой, широко раскрыв глаза, и вновь уставился на своего начальника. Было понятно что они работают друг с другом достаточно, чтобы хорошо понимать, когда ситуация выходит из-под контроля, а когда лучше промолчать. И в данном случае видимо, ситуация была не ясна и в первую очередь самому Курту.

– Мне угробили телефон, – раздосадовано проговорил Саламон доставая из кармана плаща небольшой тряпичный кошелек и убрав в него сим-карту уставился на отделение для денег. – Слушай, Курт, а когда у нас зарплата то будет, а?

– Лучше скажи, когда премию выпишут, – возмутился рыжий, внимательно следя за тем, как блондин закрывает и убирает кошелек обратно в карман плаща. – Чего с телефоном то было?

– Проклят он был, вот что с ним было, – спокойно сообщил Саламон. – На мое счастье, я не обладаю такой магией, чтобы на меня могло подействовать проклятие. Вот сыскари, на ловушки что ли обиделись? И главное, в какой раз…

– Ну да, – согласно кивнул Курт. – Их идея с букетом роз, из которых выползли ядовитые змеи была интереснее, жаль только, мы не додумались им обратно их отправить, пока розы не высохли.

– Зато шашлыки отменные получились, – пожал плечами Саламон. – И вообще, что-то давно они нам чего-нибудь путевого не присылали. Совсем обленились с этими новыми технологиями…

– Ребята, – осторожно вклинился в разговор Ронт. – Вы мне вот что скажите, раз уж отвлеклись от темы, что с Женькой будет?

Двое из отдела по расследованию убийств переглянулись и уставились на близнецов. Они посмотрели вначале на Ронта, потом на Евгения и снова перевели взгляд на Ронта. Тот сидел грустный, судорожно сжимая пальцами бокал с кофе.

– Ты скажи, тебе, что надо узнать? – начал Курт, отпив из своего бокала кофе.

– Я хочу узнать, он останется другим человеком или снова моей копией станет? – с напором спросил Ронт, явно не зная как еще построить интересующий его вопрос.

– Так он копия, – словно только что понял, протянул Саламон. – А ты как его делал, из тени или из куска отделившейся души? Ты сколько еще таких можешь сделать?

– Ни одного, – замялся Ронт. – Я всегда только одного мог создать, ну а теперь и вовсе не одного…

– Это бы все равно когда-нибудь случилось, – пожал плечами Саламон. – Ты его делал из куска своей собственной души, потому он тебе родным и выходит. Просто сейчас в нем душа закрепилась, а из-за того что сила у нее появилась за счет темной энергии, он и стал бесом. Но если заменить силу, то все восстановится, хотя чую, что душа уже разрослась в новом теле…

– Можешь с ней распрощаться, вас теперь двое, – коротко пояснил ему Курт, щелкнув при этом над бокалом в котором снова появилась горячая вода. – Мы эти кружки в «Корысти» купили. Небольшой такой магазинчик возле конторы. Вот только в них вода только три раза горячая появляется, и для этого надо щелкнуть над ними.

– А в четвертый раз? – не понял Агапий щелкнув над своей опустевшей кружкой и отметив что кипяток в ней и правда появился.

– В четвертый ржавая появляется, а потом и вовсе просто кружка остается. – Пожал плечами Саламон. – Я вот что думаю, нам Ронта надо с собой в контору везти и пусть там решают, как с ним поступить. Все же он из нашего мира, как ни крути, и не важно где родился, – с нажимом проговорил Саламон посмотрев на хотевшего было что-то сказать близнеца. – Заодно и с копированным что-нибудь сделают. Может просто почистят от темной энергии, а может светлой поднасытят, ибо бесам на земле жить нечего. Да и среди своих, так сказать бесов, он не выживет просто напросто. Они ведь его с потрохами съедят.

Ронт опустил голову. Сказать было нечего. Там, в конторе его могло ожидать что угодно, начиная от принятия на должность и заканчивая заключением в тюрьме. А тюрьму в их мире он отчего-то знал, хотя и сам не мог объяснить почему. Но ради своего названного брата он собирался шагнуть в любую бездну, и в самый ответственный момент просто не мог себе позволить отступить назад.

Он посмотрел на притихшего Евгения, который пил черный чай. В его глазах он был ребенком, за которым надо было следить. И отчего-то на душе становилось теплее, от мысли, что его не уничтожат, и он никуда не пропадет. А если и решат уничтожить, то он, Ронт, будет стоять за него до последнего.

Курт дернулся в сторону, заставив всех вернуться к реальности и вспомнить, что за окном слышны крики и явно идет драка. Там еще минуту назад кто-то орал, а сейчас стало до неузнаваемости тихо. Только шум листвы от ветра и колокольчики возле входа. Ничего не значащие. Но все же не дающие темным существам без приглашения войти в дом.

Дверь открылась, и в дом вошел Тимофей. По его сияющему лицу было понятно, что он победил. Винтовка все еще дымилась от недавних выстрелов. А куртка была изодрана в клочья, и местами была испачкана красным и черным. По левой стороне лба текла темная кровь, стекая по щеке до самых губ.

– Ох, скока живу, а такого нагловатого еще ни видывал, – усмехнулся искуситель, проходя к окну под которым находилась раковина, оставив ружье прислоненным к косяку возле входа. – Он кажись еще живой, но я того, ребят из конторы вызвал, пока вы тут кумекали. Те братцы его живо переправят куды надо то.

Он повернулся к сидящим за столом и, сняв куртку, бросил ее в угол помещения. Плечи, грудь, все было в длинных окровавленных полосах, но искуситель, судя по всему, был доволен собой, и потому лучезарная улыбка просто не сходила с его губ.

– Вот обидно, – проговорил он, намочив под краном небольшое кухонное полотенце и прикладывая его к окровавленному виску. – Как умелый так не в конторе, а как бездарь так батюшка на доске почета висит.

– Бюрократия, – коротко проговорил Курт, повернувшись на стуле к искусителю. – А ребята из конторы, когда прибудут?

– Ты, Курт, коней не гони, – нахмурился на него искуситель. – А то иш ты, взял моду, все ему быстро да подавай. Я сам хочу поскорее от вас избавиться, ко мне девица должна прийти вечерком, чаю попить про оленей по расспрашивать.

– Ну, про одного ты рассказать уже можешь, – невольно улыбнулся рыжий. – Слушай, а почему я не знал, что ты сейчас здесь обитаешь? Узнаю все как всегда последним.

– Так я только месяц назад как осел, – усмехнулся Тимофей, подойдя к столу поближе. – Да и что тебе молодому за стариком следить то? Тебе вон девушку надо найти, а то ходишь как неприкаянный со своими этими замашками…

– В нашей родне меня все пилят, – пояснил сидящим за столом Курт, и снова перевел взгляд на искусителя. – И вообще, я не в той теме, чтобы девушку себе искать. Хватит с меня, я на них больше двухсот лет убил, я и сам уже давно не молод.

– Иш ты, поговори мне еще, – в шутку замахнулся на него Тимофей, и рассмеявшись открыл воду в кране.

– А ты знал, что они родня? – осторожно уточнил Агапий, посмотрев на Саламона.

– Так я на свадьбе Тимофея с сестрой Курта гулял. Просто они разошлись, у той, видите ли, роман с каким-то бесом начался, а с Тимофеем знакомы давно, – усмехнулся Саламон, щелкая над своим бокалом и заваривая новый пакетик.

Темный невольно нахмурился. Получалось, что он зря переживал насчет искусителя. Ведь они ребята такие, что свою родню, даже названную не подставляют и вряд ли бы могли чего задумать против знакомых своих родственников. Да и Тимофей был чересчур доволен своей неожиданной схваткой с тарольским чертом, а потому до темного и двух близнецов ему не было ровным счетом никакого дела.

А вот у самого темного на душе отчего-то стало тоскливо. Вспомнился недавний сон про отца, и про Мефодия. Он очень давно не видел обоих. Мефодия уже несколько лет, а отца… Месяцев пять, но они теперь казались темному вечностью.

Недавно, почти накануне вызова он разговаривал с отцом по телефону. Тот задавал ему множество вопросов, на большую часть из которых темный старался не отвечать, или же отвечал уклончиво. Ангел никогда не заставит его говорить всю правду. Но он будет грустить из-за того что от него что-то скрывают.

Что они делали в своем этом легионе? Отчего эти ангелы высшего порядка так уставали? И почему Агапий не наберется мужества, чтобы встретиться с отцом как раньше. Чтобы видеться с ним чаще? Все дело в том, что он сделал за свою жизнь…

Отпрыск ангела высшего порядка из третьего легиона, который не знает, как смотреть в глаза ему. Ведь его поймали. Осудили за кровь. За то, что он пил человеческую кровь. За то, что он лечился ею…

Лечился, да она как наркотик. Он сжег церковь, он убил множество людей, и за все это каждый раз при встрече с отцом чувствовал себя ничтожеством. Он не был демоном, но и для темного его поступки не были ни чем оправданным…

– Проблемы с родней? – вырвал его из мыслей спокойный голос Курта.

Только сейчас Агапий понял, что сжал чашку с такой силой, что костяшки на руках побелели, и даже крепкий материал, из которого была сделана чашка, был готов поддаться в любую секунду. Темный отставил несчастный бокал и сложил руки перед собой на столе.

– Заметно? – поднял он глаза на Курта.

– Я наблюдательный, – пожал плечами Курт. – Правда то, что между тобой и Гаврилой ничего нет, не заметил. Итак, что случилось? Только давай правду, я ложь не люблю.

Агапий поднял глаза. Саламон вышел на улицу проверить, что же все-таки стало с тарольским чертом, и покурить, в то время как близнецы переместились также на улицу, но исключительно увлеченные какой-то историей, которую рассказывал Тимофей.

– А…– было начал Агапий, осторожно посмотрев на приоткрытую дверь, ведущую на улицу.

– Я Тимофею с самого начала сказал, чтобы ничего не удумал, да и не на службе он сейчас, – успокоил его Курт, не спуская с него глаз. – А теперь давай по порядку. У тебя ведь из родителей только отец жив, и он ангел из третьего легиона высшего порядка. Ты с ним не ладишь, так?

– В том-то и проблема что прекрасно лажу, – наконец сдался темный, сжав кулаки. – Я с ним просто давно не виделся, и сейчас это осознал, а видеться с ним не хочется…

– Давно не виделся осознал, а видеться не хочется, – скептически произнес Курт задумавшись. – Слушай, так не бывает. Так почему ты с ним видеться не хочешь, а? Он тебя не любит, а может знать не хочет, как такое обычно бывает?

– Нет, он меня любит, – честно отозвался темный. – Просто я не думаю что я хороший сын для него. Я и кровь пил, и церковь сжег, и убивал и много чего еще… Представляешь себе такого сына для ангела высшего порядка?

– А что не так-то? – удивился в ответ Курт, немного шокировав своим ответом темного. – Ну, сжег ты церковь, ну так ты ведь не ангел. Ну, пил ты кровь, читал я об этом, но ведь чтоб не сдохнуть. А то, что по вкусу пришлась, ну так ты ведь темный. И это вполне нормально. А если отец нормальный, так ты хоть извращенцем будь и прилюдно из глотки кровь лакай, все равно поругать поругает, но не осудит, – улыбнулся Курт, в третий раз, вызывая себе кипяток в бокал. – Я смотрю, ты самый что ни на есть настоящий темный, а мыслишь как светлый. Все тебе в идеале надо видеть, да жизнь, друг мой, не такая.

– Думаешь это нормально? – вяло улыбнулся Агапий. – Ну, то, что он ко мне хорошо относится после всего этого…

– Ко мне моя родня спокойно относится, зная, что я по мальчикам хожу, – весело усмехнулся рыжий. – А это согласись, немного другое, учитывая, что у меня в крови, все же больше светлого чем у тебя. Ты ведь на лицо темный, а меня пару раз даже за светлого принимали, учитывая что я на эти подразделения не подхожу.

– А я то думаю, чего ты сюда Гаврилу приплел, – усмехнулся темный. – Только ты его не трогай, он парень хороший.

– Я насильно никого ни к чему не обязываю, – искренне возмутился рыжий. – Да и к тому же, он сам виноват, нечего было таким хорошим быть.

Темный рассмеялся. Тихо и искренне. Пожалуй, давно он не встречался с таким интересным собеседником, каковым был Курт Бескрыл. Открытым, в меру честным и вертким как змея. И все же не обманывающим и не играющим на чувствах.

Только сейчас Агапий осознал что собственно камень с его души немного отлег и что сил набрать номер телефона отца он, наверное, все-таки наберет. Надо только добраться до своего мира, и как можно скорее разобраться с отчетностью.

Его мысли прервал вошедший в помещение человек. Точнее с виду это был человек, а так самый настоящий темный. В форме черного цвета высоких ботинках, мотающимся из стороны в сторону хвостом и прикрытыми черной бейсболкой рогами.

Сам Агапий все время прикрывал рога бейсболками. Все же почему-то даже в их мире на такое небольшое отличие обращали внимание, и от этого было совсем не по себе. Все дело видимо было в схожести темных и демонов. Ведь с виду люди как люди и у тех и у других хвосты можно наблюдать, но рога у демонов появлялись реже и форму имели немного другую.

– Черта мы запаковали и уже отправили, – доложил парень следя за сидевшими за столом. – Теперь вас осталось отправить. Прошу всех на улицу, а то этот искуситель обещал всем рога пообломать, если в его доме перемещение устроить, а он похоже уже довольно старый….

– Да всего на всего на сотню другую старше меня, – усмехнулся Курт, с грохотом поставив бокал на стол и вставая из-за него. – Ну что, пошли, домой пора не находишь?

Агапий пожал плечами и, отставив бокал, вышел следом за Куртом на улицу.

Перед самым крыльцом виднелся выжженный круг, за который Тимофей беспощадно отчитывал другого темного с желтыми нашивками на плечах формы. Саламон курил, в то время как Ронт что-то объяснял своему брату: тихо и с улыбкой. Словно маленькому ребенку.

– Тимофей, я к тебе на недельке заскочу? – уточнил рыжий, вставая на край выжженного круга. – А то у меня как рас выходные в своем отделе намечаются.

– Да залетай, – вмиг успокоившись, обратился искуситель к своему названному родственнику. – Ну что милки, счастливого пути вам. Забегайте в гости, я пока тут живу.

– Забежим на недельке, – честно пообещал ему Саламон, докурив сигарету и придавив ее подошвой ботинка. – Начальник, отправляться надо, а то ветер меняется, – проговорил он, обращаясь к старшему отряда.

– Тогда от винта, – поспешил главный, явно стараясь поскорее смотаться от искусителя чтобы не получить выговор от более старшего по возрасту еще за что-нибудь.

Четверо темных стали так, чтобы с двух сторон были те, кого они перемещали. Таким образом, все девять замкнули круг, и из его центра по часовой стрелке понеслось пламя. Евгений было хотел дернуться, но его с двух сторон держали за руки железной хваткой двое темных. Он посмотрел на спокойного брата и видимо понадеявшись на того немного успокоился.

Огонь охватил весь круг и холодом пронзил тела стоящих на его краях. Несколько секунд ничего не было видно, и перед глазами плясали только языки пламени, и в тело бил холод. Но уже в следующее мгновение огонь исчез и они оказались стоящими в кружке на платформе.

С одной стороны стояло здание конторы, ее отправной пункт, а с другой стороны подъезжал поезд. Главный из темных тихо выругался, высвобождая руки и достав из кармана карту начал, сверяться с ней.

– Вот неделя выдалась, – проговорил он немного взбешенно. – Перемещаемся в главный зал, а попадаем на платформу… спасибо еще, в кабинет министра не влетели…

– Так шестой отряд влетел же, – отозвался один из темных. – Они, так же как и мы, в главный зал перемещались, а очутились практически на столе у министра во время заседания…

– Ты меня обрадовал Уикенс, – скривился старший в отряде. – Ребята, простите, – обратился он к тем, кого перемещали. – Просто на этой неделе, сами понимаете силы у всех нулевые, да и точки плохо выражены. Вот и получается так, что практически в слепую прыгаем. Кто бы мог подумать, каждый год одно и тоже на этой неделе творится…

– Главное чтобы черт, куда надо переместился, – осторожно напомнил ему Саламон.

– Вашему черту, во-первых, перебили все ребра, отбили копыта и мало чего еще в организме, радуйтесь что жив остался, – невольно улыбнулся от собственных воспоминаний темный. – А во-вторых, у меня в отряде четырнадцать темных и все были со мной на вызове. Можете посчитать, скольких я с ним отправил.

Агапий только и сумел что улыбнуться. Все же неделя и правда подходила к концу и осознание того, что он стоит на родной конторской платформе каким-то чудом отозвалась в его уме. Он улыбнулся, глядя на девушек в белых рубашках, что проверяли поезда и отправляли их в дальнейший путь.

С поездов сходили пассажиры, снимали грузы, загружали их и на них снова садились пассажиры. Поездам на неделю когда вся магия вела себя странно, было откровенно все равно. Они ездили по проложенным рельсам и никогда не клали их сами. Только те маршруты, которые крепко уложены на земле и ни как иначе.

А вот темные уже во всю разъясняли подбежавшей девушке, что они ни в чем не виновны, и что если ей так уж и не понятно, почему они переместились на платформу вместо главного зала, то пусть берет календарь и сверяется с ним. Все же даже детям было понятно, что в эту неделю лучше не колдовать и вообще магическими портами не пользоваться.

На нее не реагировала только чистая телепортация которую так не любил Агапий, так как она в любое время вела себя странно, и только в эту неделю становилась более или менее стабильной так как ее конечная точка ничем не блокировалась. И разумеется полеты на собственных крыльях или же поездки на поездах и машинах.

– Пошли, документы заполнять, – похлопав его по плечу, напомнил рыжий. – Ни одним нам ведь всю эту историю описывать.

И темный двинулся следом за двумя сотрудниками из отдела по расследованию убийств и двумя близнецами. Ронт казалось, был не в своей тарелке. Он старался скрыть своего удивления, когда мимо них проходили крылатые, или же рогатые люди. Но когда мимо них прошло мелкое существо на кривых козьих ногах, и с завитыми рогами все же дал своему удивлению немного воли.

– Это что? – осторожно уточнил он у Саламона.

– Кажись Пан, – вскользь оглянулся назад блондин. – Хотя честно скажу, не знаю, их там около пяти видом одинаковых созданий. А что? У нас тут и драконов можно увидеть, только такие существа здесь редко появляются. Не их работа все-таки. Они сюда больше за справками ходят, ну там, чтобы понять, куда делся сосед с третьего участка, который долг обещал вернуть или же чего в лесу за сосед объявился. И зарегистрирован ли он у нас.

– Значит, они у вас не работают? – немного смутившись, уточнил Ронт.

– С чего бы они работали в нашей конторе? – удивился Саламон. – Они существа вольные, сами себе хозяева. Это мы приставляемся к кому-нибудь, чтобы мир свой поддерживать. А они уже к нам пристраиваются как к более могущественному соседу, так сказать.

– Ясно, – замялся Ронт. – Слушай, а какова вероятность того, что нас того, прикончат?

– Нулевая, – честно сообщил свое мнение Саламон. – За вами, конечно, есть грехи, но как не посуди, а виновны вы только в смерти тех близняшек, а по нашим данным они были вполне счастливы своей долей. Вывод: никакого насилия не было. Да и к тому же их души остались при них и отправились куда надо, а значит, никакой кражи не было. Ну а что касается земного имущества, так это уже пускай земные юристы разбираются. Не наше, как говорится, дело.

Агапий только усмехнулся на это высказывание. Как-то он сам видел такую картину: женщина пыталась объяснить представителю смерти, который пришел за ее душой, чтобы переправить ее далее, что она никуда не пойдет пока ее вещи с квартиры не перевезут на новое место жизни. И как ни пытался представитель смерти объяснить ей, что там, куда она отправится, эти вещи ей не потребуются, она все не соглашалась и спорила.

Все же люди были великие существа, с какой стороны не посмотри.

Они шли по длинным коридорам, невольно ежась от пристальных взглядов со стороны. Все-таки грязь на их ботинках говорила о многом, и в первую очередь о том, что полам в конторе конец. А еще конец им, если им на встречу попадется хотя бы один уборщик.

Но наконец, все опасения развеялись, когда они дошли до конца коридора на первом этаже и уткнулись в широкие двери с золотой табличкой «Главный зал, отчетность».

Саламон привычно ленивым движением открыл двойную дверь и, пройдя внутрь, сел за крайний стул в ряде стоящих таких же стульев вдоль длинного полированного стола. Зал был поистине интересным. Высокие потолки, вся стена напротив двери была одним сплошным окном. Правая и левая стена представляли собой ряд высоких и широких полок, на которых стояло бесчисленное количество папок для документов. Белый потолок, темно-зеленый ковролин на полу и коричневые полированные столы. Стол начальника, к которому образуя букву «т» приставлены еще с три стола и за последним из них уже сидел Саламон.

Курт сел рядом с начальником. Напротив Саламона сел Агапий, а по правую от него руку расселись уже Евгений и следом Ронт.

Начальник сидел и молча, писал. Рядом с ним за первым столом на стульях сидели двое его помощников и нервно теребили какие-то бумаги. Один был круглый и краснощекий от волнения, а другой не в меру худой и бледный. Они были совсем не под стать молодому мужчине, сидевшему за столом, чье спокойное белое лицо не выражало никаких эмоций, а золотые волнистые волосы спадали с плеч подобно шелку. Белые одежды на нем висели как не по размеру сшитые, с золотыми окантовками, но видимо его, это маленькое обстоятельство мало волновало.

Обычно Агапий оправдывался одними отчетами, и еще ни разу ему не доводилось видеть одного из главнейших в конторе. Но вот Саламону это видимо было уже не в первые, и он, развалившись на стуле, и сложив руки на груди, с нетерпением ждал, когда начнется хоть какое-то действие.

– Извините, что задержался, – произнес вошедший в дверь человек.

Его Агапий знал хорошо. Это был Арнаст. Самый что ни на есть главный над всеми темными в конторе. Это был высокий бледный и молодо выглядящий мужчина с черными волосами и настолько черными глазами, что казалось, вместо них у него в глазницы вставлены черные угольки. Его нельзя было назвать красавцем, из-за небольших угловатостях в линиях и практически выточенной словно из плохо обработанного камня фигурой. Тонкая в корпусе, крепкая в конечностях. И все-таки он был высшим демоном, и его человеческая форма не могла бы при всем желании стать еще краше.

Он прошел к первому столу и сев рядом с худым человеком положил перед собой несколько папок, что держал в руках.

– Где Люциус? – поднял на него глаза блондин, что сидел в центре.

– Я здесь, – показался в двери еще один.

И это была вторая половина главы конторы. Высокий, выше пожалуй самого Агапия, крепкий. С черными и прямыми волосами почти до пола. Свободные черные одежды, обитые золотом и серебром. Черные сапоги на низких каблуках и два золоченых рога на голове незаметно разветвляющиеся на две части, образуя на голове демона венок. Только сбоку можно было увидеть как от довольно небольшого рога смотрящего под углом вверх и немного вперед назад уходит более длинный извивающийся идущий вдоль головы и заканчивающийся почти у самого затылка.

Немного смуглое лицо отражалось белым от черноты волос, а из-под низа рубашки на выпуск показывался хвост с разветвлением на три части.

Было удивительно увидеть высшего демона Арнаста? Нет, было увидеть демона, который был выше Арнаста. Древнего демона.

– Я задержался, и я прошу прощения, – медовым голосом проговорил Люциус и остановился за спиной Агапия.

Темный чувствовал чужой взгляд, устремленный на его спину, но ничего не мог с этим поделать. Только понимал, насколько сильно его хвост бьет по ножке стула, выдавая искренние чувства своего хозяина.

– Удивительно, – проговорил Люциус задумчиво через несколько минут тишины. – Это темный, или все-таки светлый, как считаешь, Габриэль?

– Темный, отсюда вижу, – отозвался сидящий за главным столом блондин. – Не обращай внимания, это сын одного ангела из третьего легиона. У нас сейчас другая забота.

– Не обращай внимания? – в шутку возмутился Люциус. – Ты издеваешься? Это же какое кровосмешение, что такое чудо появилось!

Агапий поник головой, слушая разговор про себя. Кем, кем, а чудом его еще никто не называл. В классе порядка его одноклассники называли его уродом и грязнокровкой, в академии прозвали заучкой. А чудом называл разве что отец, и то только когда объяснял ему маленькому, что все вокруг ошибаются и просто не понимают какой он отличный друг. И что все вокруг просто завидуют его талантам.

А тут вдруг чудо от совсем незнакомых людей…

– Кто-нибудь нашел Леона? – прервал его размышления не менее ласковый и красивый голос, чем у темного, Габриэля. – Я прошу прощения, что созвал вас всех сюда, но мне надо знать, может ли такое событие еще раз повториться?

– Мы еще не были в отделе, – отозвался Саламон. – И я не знаю, что творится с квартирой. Но есть все основания полагать, что Леон лишился всех своих помощников, а потому наша задача только ликвидировать последствия его появления и проработать до конца все версии.

– Есть уже какие-то толковые версии по этому делу? – уточнил светлый, смотря на всех не мигающими глазами.

– Самая актуальная версия на данную минуту, немного двояка, – сел прямо Саламон, сложив руки перед собой и посмотрев на Габриэля через всех собравшихся. – Сначала мы не знали, как все это связать, но после поняли, что все крутится вокруг замка Аврота из летописи и места где он якобы существовал. Ангелы что выжили после его взятия либо пропали, либо оказались в крайне слабом состоянии. И есть версия, что он хотел убить ангелов и перенять их силу, чтобы стать настоящим демоном, тогда получается что все убийства это всего лишь репетиция перед главным убийством.

– Но эта версия не подтвердилась, – коротко произнес Габриэль. – И к чему вы пришли?

– К тому, что силу он копил в квартире, чтобы не остаться без нее в неделю бессилия, – пожал плечами начальник отдела по расследованию убийств. – Есть факты, что в эту неделю появляется проход на то место, где раньше был замок Аврота. Но появляться то он появляется, а толку от этого мало, ибо он запечатан. И есть мнение, что он хотел открыть проход по средством крови ангела что был в этом замке, так сказать пройти вместо него и с помощью силы что накопил за весь этот год, поработить уже ту силу, которая таится там. Которая и держала весь замок так сказать на плаву.

– Значит, мы чуть не получили второго Аврота, – прикусил губу Люциус посмотрев в сторону светлого. – Никогда не думал, что скажу такое, но, похоже, мы везунчики что в мире не все идет по общим правилам.

– Да, – охотно согласился с ним Габриэль. – Похоже, его план был хорош, но его сгубили исключения.

Агапий съежился теперь уже под двумя взглядами. Можно было подумать, что на нем весь свет клином сошелся, но отчего-то на душе стало немного веселее. Если он причастен к спасению какой-то части конторы, то может премию какую никакую, но ему выпишут. А значит не одно голое жалованье, но и на леденцы с мятой хватит.

Но все же история с Леоном хоть и была короткой, но не очень-то и приятной.

Зверев так и не нашелся, хотя если по честному то его особо никто и не искал, но у самого темного на душе остался неприятный осадок. Все же что могло случиться с человеком у которого проклята душа, или может быть просто порабощена… Но это уже детали. И видимо на смерть наславшего это несчастье, само несчастье никак не реагировало. Оно просто продолжало существовать внутри человека.

– Надо найти журналиста, – словно прочитав его мысли сухо произнес Люциус стоя за его спиной. – Он вполне может оказаться одной из личин этого самого Леона. Нельзя чтобы его душа была уничтожена или же расколота. Мы ведь в скором времени его найдем, ведь так, Габриэль?

– Конечно, – согласно кивнул светлый. – Я бы поклялся крыльями, но боюсь, их у меня нет, – мягко улыбнулся он с какой-то грустью в глазах. – Я думаю надо решить, куда причислить этих людей. У них одна душа на двоих, а потому нельзя их разлучать.

Агапий перевел взгляд на притихшего Ронта с Евгением. Вот и до них добрались. Вот и с ними вопрос решается. Не то уничтожить, не то сослать на землю. Не то они светлые, не то темные…

– Ронт, согласен ли ты вернуться в ряды ангелов? – спросил, пройдя ему за спину Люциус.

Человек сглотнул и невольно опустил подбородок на грудь. Он не знал что ответить. И правда, что значит вернуться? Он родился на земле, и родился человеком. Но сам темный понимал, что раз душа принадлежит ангелу, и она не изменилась за все это время, то чтобы человек стал ангелом, особого труда не надо. Надо просто чтобы он был к этому готов.

Но Ронт видимо не был готов. Он осторожно посмотрел на своего названного брата опустившего глаза куда-то себе на руки и делавшего вид, что рассматривает собственные ногти. Но в глазах сидел испуг, нечеловеческий испуг за собственную жизнь.

– А что будет с Женькой? – осторожно спросил Ронт подняв глаза на светлого сидевшего за столом.

– Куда ты, туда и твой брат, – коротко пояснил стоящий за спиной Люциус. – Он уже не часть тебя, он отдельная личность. И потому соединить мы вас уже не сможем. Итак, ты хочешь вернуться в ангелы, или собираешься отправиться в тюрьму вечности?

– Пожалуй, мы в ангелы, – невесело усмехнулся в ответ Ронт. – там ведь кормят хорошо, правда?

– Кормят ужасно, служба тяжелая, но тебе понравится, – улыбнулся ему в ответ Габриэль.

Вопросы продолжали решаться, а время все также текло. Агапий невольно начал осматривать помещение в поисках часов. Ему казалось, что если он просидит еще хотя бы пять минут в этом кабинете, то смелости позвонить отцу у него уже не останется.

– Агапий Тенор, – неожиданно дошла очередь до него и темный замер, услышав собственное имя из уст Люциуса. – Ну а ты, не решил сменить работу? Может, нам замолвить словечко за тебя?

– Не стоит, – сглотнул темный. – Я ведь ничего не сделал…

– Темным скромность не присуща, скажи же, Арнаст, – громогласно обратился Люциус к старшему демону.

– Он во всех отношениях странный, – пожал плечами тот, открыв папку, лежащую перед ним на столе и уткнувшись в нее, словно видел ее впервые. – Но что касается заданий, так ни одного проваленного не было. Он хороший работник и жалоб на него мне лично не поступало. А те, что поступали, так это его работы не касается.

– Значит все-таки темный, – усмехнулся довольный Люциус. – Я люблю такие моменты, можно узнать что-то новое об окружающем мире. Например, то, что есть полу-ангелы полу-демоны, а не только ангелы или демоны со смешанной кровью.

– Агапий, можешь идти, – осторожно проговорил Габриэль, все также спокойно улыбаясь. – Я думаю, ты и сам уже спешишь. Если тебе будет интересно, чем закончился наш разговор, спросишь у Саламона. Ему еще отчет писать.

Саламон на последнюю фразу только поморщился. Отчего-то но он ни в коей мере не переживал за свое поведение и потому вновь откинулся на спинку стула и сложив руки на груди с какой-то невысказанной обидой во взгляде уставился на светлого во главе столов.

Агапий встал и в нерешительности сделал шаг к двери. Габриэль уже не обращал на него никакого внимания, а смотрел на близнецов. Они были ему интересны с самого начала, и видимо их вопрос еще не был решен.

Убедившись, что он все-таки свободен, Агапий довольно быстрым шагом направился к двери, но уже у самой стены его взяли за правое плечо и повернули назад. Это был Люциус. Теперь Агапий полностью и отчетливо рассмотрел его лицо. Это был демон всем демонам с наглой и одновременно красивой улыбкой и рогатой короной на голове.

– Ты очень интересен, и не только в сочетании крови, – произнес Люциус тихо. – Ты интересен как личность. И личность сильная. Ответь, почему ты не оживил того ангела в парке, если ты получил прямой приказ от своего начальства?

– Я не понял, для чего это было нужно, угрозы ведь особой не было…– невольно замялся Агапий. – Да и к тому же, Зверев вел себя странно, и как-то он вовремя появился и даже не спрашивая, знал, куда и зачем я иду…

– Конечно, знал, – спокойно проговорил Люциус. – Он ведь знал кто ты, а значит, знал и что тебе может понадобиться в том парке и что это за сирень такая.

– Так моим везением и умом оказалась глупость, – подвел итог Агапий.

– Не глупость, а интуиция, – поправил его демон, проведя ладонью с длинными крепкими ногтями по левой щеке, словно изучая ее контур. – У тебя очень хорошая интуиция, а это свойство настоящего демона. Хотя ты все же взял больше от ангела. Может, оно и к лучшему.

Он легонько толкнул Агапия в грудь и тот, отшатнувшись, уперся спиной в дверь, которая тут же открылась.

– Еще увидимся, жизнь длинная, – усмехнулся Люциус, поворачиваясь к нему спиной.

Дверь закрылась перед носом Агапия, и он покачал головой, стараясь избавиться от странного ощущения засевшего глубоко внутри. Ему показалось, что он уже слышал и этот затаенный голос, и эти слова. Словно все было не в первый раз.

Но в голове отчаянно билась и другая, более важная на данный момент мысль и он быстрыми шагами направился по коридору.

Дойти до лестницы было легко, а вот решить, куда идти дальше уже сложнее. Он встал на пролете между двумя лестницами и лифтом и замер в нерешительности. Надо было идти на склад и сдавать выданное Гаврилой обмундирование, и в тоже время он жаждал позвонить отцу. И выбора не было никакого.

Наконец он решился и, вызвав лифт и войдя в просторную кабинку, нажал на кнопку вниз. Он спускался на склад. На самый главный склад. Только там могли выдать подобное обмундирование тому, что получил он.

Лифт спустил его этажом ниже и темный оказался на довольно запыленном этаже. Перед глазами в двух метрах от лифта и лестниц виднелась решетка, окрашенная в зеленый цвет. В решетке было огромное открытое окно, под которым четко на уровне его нижнего края стоял железный стол. На столе стояли лампа с желтым светом и тарелка с бутербродом, который работник склада уже давно доедал.

Это был старик с седыми волосами и морщинистой кожей. Худой как щепка, но на внешний вид его никто давно не покупался. Старик сидел в круглых очках и, жуя бутерброд с колбасой и изредка запивая его чаем, читал пожелтевшую от времени газету в свете желтой лампы. Телефон старомодной модели стоящий на столе молчал, и более современный пристроившийся рядом также не подавал никаких признаков жизни.

– Здравствуйте мистер Арт, – подошел к старику Агапий, немного смутившись.

Он надеялся увидеть кого угодно, но не этого старика. Все же каким бы примерным темным относительно склада он не был, а лишний раз показываться в этом помещении не хотелось.

– Здравствуй, Тенор, – улыбнулся откладывая газету на стол Арт. – Не уж то решил мелки занести, чтобы начальство зря не гонять?

– Да вот, решил, – честно признался темный и, поставив на краешек стола свой рюкзак, начал доставать из него казенное имущество. – Вот пыль в мешочке, два мелка: красный и белый, и браслет. Только он кажись сломанный, но это не по моей вине…

– Да слава Высшему что сломанный, голова твоя окаянная, – усмехнулся старик. – Да твой браслет точки отчасти расставить помог, а ты, сломанный… И не сломанный он, а взломанный. Его теперь можно вместо радио использовать.

Темный недоверчиво покосился на старика. Все же услышать от того что-то ласковее «только и умеете что казенное имущество портить», было по меньшей мере непривычно.

Он невольно улыбнулся и, опустив глаза, заприметил тот самый телефон, на который с самого начала обратил внимание, но особого значения не придал. Немного подумав, Тенор все же зажал в себе желание попросить о звонке, и молча дождавшись описи предметов, и расписавшись в ведомости, быстро попрощался со стариком Артом, после чего дошел до лифта и поспешил удалиться со склада.

Теперь он ехал в кабинет Гаврилы, не уверенный при том, есть ли в самом кабинете Гаврила. Но везение его не обошло стороной, так как на ходу лифт остановился двумя этажами ниже и в него вошел Майк. Высокий черноволосый демон с лучезарной улыбкой и хорошим настроением.

Сегодня, правда, он был одет по походному: темные джинсы с футболкой, на плечах темного защитного окраса куртка. А на ногах высокие сапоги до колен. Он встал к Агапию сначала спиной, но уже после того как двери лифта закрылись, обернулся на темного с непонимающим взглядом.

– Приветик, – произнес он, внимательно осмотрев того с ног до головы. – Ты чего такой весь пыльный, и по колено в грязи?

– Не поверишь, редко я без драк с заданий возвращаюсь, – усмехнулся Агапий. – Привет. А ты откуда такой весь походный, прямо сам на себя не похож.

– С границы, – пожал плечами демон. – Вон, в офис еду. Отчет составлять. Ты в курсе, что поезда семнадцатый и двадцать первый в мясо?

– В мясо? – изумился Агапий. – Так это правда? Ну, что там все порабощенные были?

– Да я сам нескольких прирезал, – грустно усмехнулся Майк. – Теперь вот думаю, как лучше отчет писать. Как думаешь, как лучше написать: что я их прирезал в целях самообороны, или так как они не подлежали дальнейшему лечению?

– Думаю и так и так можно, – грустно произнес Агапий. – Как же такое может быть, чтобы наших порабощали? Мы ведь вроде иммунитет какой-никакой имеем… А тут два поезда разом…

– Не разом, а в течение года, – коротко поправил его демон. – Разом бы не получилось, а вот постепенно, обращай, сколько и кого хочешь. И способов поболе наберется.

Лифт открыл двери и оба медленно двинулись по светлому коридору. Предстояла еще одна волокита, а именно сдать так и не использованные контракты и разобраться с отчетом. Но отчет мог занять весь вечер и даже возможно и часть следующего дня. А ему надо было домой, во что бы то ни стало…

На его счастье когда они вошли в кабинет то Гаврила сидел за столом и тщательно что-то выписывал на бумаге формата А4. Догадка озарила Агапия почти сразу, но надежда на то, что и в этот раз Гаврила вычерчивает план его будущего отчета, была все же немного шаткой.

– А, явился герой дня, – улыбнулся Гаврила, подняв на него глаза и скривившись, опустил их снова на бумагу. – Ну, бери стул и садись напротив меня. Отчет быстро напишешь, контракты сдашь и можешь валить домой: спать и купаться.

Агапий прошел к столу Гаврилы и, взяв стул что стоял между его столом и столом Майка, сел по правую руку от Гаврилы. Все же упираться ногами в перекладину от стола не очень-то хотелось, и Гаврила обычно спускал подобное с рук.

Вот и сейчас он усмехнулся и подвинувшись выделил темному шариковую ручку и несколько чистых разлинованных листов формата А4.

– И так, – проговорил светлый, беря в руки собственные каракули и проверив их быстрым взглядом, положил перед темным. – Вот тебе общий план. В подробности не вдавайся, а то ребята из канцелярии уверены, что ты эпизоды то из боевиков, то из новелл берешь. Так что пиши, а я пока с чаем разберусь.

Агапий только улыбнулся, вглядываясь в почерк начальника и четко следуя набросанному им плану. Рюкзак сиротливо улегся возле его правой ноги, а вот Майк сев за свой стол включил компьютер и, открыв на рабочем столе дополнительное окно, принялся проверять собственную почту.

Писем ему приходило много, но в основном от поклонниц. Все же он был редким субъектом для своей конторы. Демон, могущественный, красивый, добрый, ласковый, обходительный и при этом холост. Даже сравнительно небольшой возраст не уберегал его от бесчисленных приглашений и открыток, которые давно не умещались в корзине и потому удалялись сразу и бесследно.

– Я не проверял почту сутки и у меня два деловых письма и почти двадцать пригласительных на свидание. Гаврила, здесь есть и парочки.

– Не интересует, – честно отозвался светлый стоя слева от двери возле стола, где был чайник и разливая кипяток по бокалам. – Тебе чай или кофе сделать?

– Кофе, будь любезен, – проговорил демон, нажимая на кнопку «удалить» в компьютере. – Я вот что думаю, а если бы эти письма не электронные были?

– Места для бумаг бы в кабинете не осталось, – усмехнулся Гаврила, ставя перед ним бокал с кофе и такой же перед Агапием. – Ты мне лучше скажи, ты, что там за войну устроил? Тебя тут даже за предателя принимали…

– Да знаю, – отмахнулся тот, отпив из бокала кофе. – Да этот Леон все. Понимаешь, я то сначала не мог понять что, а потом смотрю, а он чего-то затевает. Ну и не подрассчитал немножко. Он на меня когда накинулся я только и успел что нож выхватить, а потом время побоялся упустить и по быстрому разобравшись с делами здесь, тронул сразу на границу. Вон, дяде письмо кинул, чтобы потом три шкуры не драл.

– По-моему Арид первым тебя прибить хотел, – пожал плечами светлый. – И все-таки удивительно, что мы с тобой в одном отделе сидим…

– Дядя мне сказал, еще раз такое отчебучу, и вообще буду дома сидеть, – возмутился на него Майк. – Твой отец хотя бы увольнением не грозит, а мой дядя готов меня отсюда убрать при первой же удобной возможности…

– Семья любимая моя, ты песнь святого соловья, – усмехнулся Агапий, отчего заслужил удивленный взгляд со стороны двух начальников. – Да это ж стих о семье, – возмутился теперь уже он, но сообразив, замялся и снова уставился в свой отчет. – Гаврила, – позвал он тихим голосом. – Можно я от тебя позвоню? Мне срочно надо…

– Телефон перед тобой, – кивнул на телефонный аппарат светлый и, отпив из своего бокала, обошел Майка со спины. – И чего тебе столько народу то пишет? Может, ты, где анкету вывесил?

– Да мне одни и те же пишут, ты чего думаешь? – усмехнулся в ответ демон. – Просто их несколько сотен и присылают они по нескольку раз на дню каждая…

– Алло, я могу связаться с третьим легионом ангелов высшего порядка? – тихо спросил в трубку Агапий, стараясь не прислушиваться к препираниям двух начальников.

– «Третий легион ангелов высшего порядка, вам кого?» – спросил на том конце мелодичный женский голос.

– Я могу поговорить с Самуиловичем Тенором?

– «А кто спрашивает?» – немного раздраженно уточнил голос.

– Его сын.

– «Конкретнее, пожалуйста».

– Агапий Тенор, его сын, – практически через зубы выдавил из себя темный.

– «Подождите минутку, – более спокойным голосом проговорили на том конце. – Только не бросайте трубку, я сейчас его позову».

Агапий напрягся, смотря перед собой пустыми глазами. Он ненавидел представляться. Ведь он был темным, а чтобы его отца позвали, было необходимо представляться. А в легионе было всего несколько десятков ангелов и все они знали, что он темный. Самый настоящий темный.

Он почувствовал на себе чей-то взгляд и взглянув на соседний стол, понял что его прении не прошли незамеченными и Гаврила с Майком смотрят на него одновременно удивленно и непонимающе. Но заметив, что он на них посмотрел они с новой силой окунулись в собственный разговор, делая вид что им совершенно не интересно что происходит у темного.

– «Агапий?» – раздался в трубке до боли знакомый голос, не менее удивленный, чем были взгляды у светлого с демоном.

– Папа? Привет…– замялся темный, прикусив губу, и не зная, что говорить.

– «Привет, – отозвался голос в трубке. – Я слышал ты на задании. Уже вернулся?»

– Да, оно короткое оказалось…

– «Молодец что сообщил, – искренне похвалил его отец. – Ты сам-то как? С тобой ничего плохого там не приключилось?»

– Нет, все в порядке, – проговорил Агапий, собираясь со всеми своими силами, чтобы говорить спокойно. – Пап, а ты сегодня вечером свободен? А на завтра у тебя какие планы?

– «Хочешь меня увидеть? – ласково проговорил на той стороне связи ангел. – Я не уверен, что смогу рано освободиться, но если готов принять меня опоздавшего, то я приду».

– Тогда сегодня вечером увидимся? – с надеждой в голосе спросил Тенор.

– «До вечера, – подтвердил его мнение ангел. – Вешай трубку».

Агапий покорно повесил телефонную трубку и замер, пытаясь переждать, когда его сердце перестанет яростно биться. Он так давно не видел отца и теперь набрался сил и пригласил его в гости. Но было страшно ожидать в свой дом ангела высшего порядка, тем более собственного отца.

– Так у тебя отец и правда ангел из третьего легиона? – вырвал его из задумчивости удивленный голос Майка. – Я, конечно, слышал, но думал, что не все понимаю.

– У меня в родне все ангелы, – пожал плечами Агапий, уткнувшись в свой недописанный отчет. – Я единственный темный на всю родню, с какой стороны не посмотри.

– А я демон, и отец мой демон, а мать искуситель, – пожал плечами теперь уже Майк, посмотрев на монитор компьютера. – Мне дядя всегда говорил, что темные это те же демоны, только решившие податься в ангелы. А светлые, наоборот разумеется.

– Не вижу логики, – уставился на него темный.

– Я тоже, – в очередной раз пожал плечами Майк. – Но когда твой дядя твое начальство, лучше все же не спорить и верить на слово.

Глухой смех разнесся по кабинету. Все трое смеялись. Агапий склонился над своим отчетом и, мотнув головой, чтобы отогнать смех, принялся завершать свое произведение.

Он не заметил, как прошло время, и на пороге кабинета появился уже знакомый ему рыжий представитель отдела по расследованию убийств.

– Саламон сказал, что ты выживешь, – проговорил он, завидев работавшего над текстом темного. – Но он немного расстроился, что ты сумел смотаться первым.

– Мне повезло, – возмутился на него Агапий. – А ты чего тут делаешь?

– Конвоем подрабатываю, – улыбнулся рыжий. Облокотившись правым плечом о дверной косяк, он уставился на Гаврилу в ожидании. – Ты когда заканчиваешь работу? – осторожно спросил он светлого.

– Отчет подошью, контракты уберу и свободен, – в непонимании произнес светлый. – А что случилось?

– Да ничего, – пожал плечами Курт. – Просто нам идти по пути, вот я и решил тебя подождать.

– По пути? – встрял в разговор Майк. – Ты Саламона оперативник что ли?

– Курт Бескрыл, главный оперативный работник отдела по расследованию убийств, очень приятно нашему знакомству, – немного холодно отозвался рыжий. – Еще опросы есть?

– Плащ почисть, пока ждешь, – усмехнулся в ответ демон. – Не позорь нашего Гаврилу. Тебе тряпку дать?

Курт нахмурился и, осмотрев подол плаща, беззвучно выругался. Весь низ черного изделия был в коричнево-серой земле. Он прошел в дальний угол к чайнику, и что-то шепнув, с силой тряхнул подолом.

Демон хотел было усмехнуться, но заметив, как грязь исчезла с ткани, невольно нахмурился. Все же такого он не умел, а ему бы это заклинание могло сильно облегчить жизнь.

– Это как так? – все же уточнил он, через несколько минут после увиденного.

– На первом курсе по простейшей магии была такая маленькая книжечка в зеленой обложке, – улыбнулся рыжий подойдя к столу Майка. – Ее надо было всю прочесть. А спрашивали от силы два три заклинания из первой главы.

– Помню, «справочник по простейшим заклинаниям с минимальным расходом энергии», – спохватился Майк. – Слушай, услужил. Он ведь до сих пор у меня на полке лежит. А я думаю, чего это дядя с таким не расстается?

Агапий на своем месте только и смог что усмехнуться, протягивая Гавриле написанный собственной рукой отчет о проведенной работе. Пусть и безрезультатной в какой-то мере, так как ни один из контрактов так и не был подписан. Но плюсы для конторы от его действий все же были, а это говорило о том, что он все-таки не нахлебник какой-нибудь и работу свою честно выполняет по мере своих же сил и возможностей.

Гаврила внимательно прочитал отчет и, проверив наличие неопознанных пятен на документе, а они обычно на нем все-таки появлялись, из-за чего и приходилось порой переписывать его по нескольку раз кряду, с улыбкой подписал и убрал в тонкую пластиковую папку.

– Сдавай контракты, и свободен, – произнес светлый, украдкой взглянув на Курта.

Нахождение рыжего представителя нижних отделов в его рабочем кабинете немного напрягало. Все же он так и не понимал до конца, зачем тот зашел за ним. Все же дела завершены, а ребята из отделов смертей прощаются с новыми друзьями, как правило, легко и просто.

И поэтому тем более ему не была понятна политика рыжего, который затеял разговор с Майком, и временами посматривал на него, словно сверяясь, когда светлый все же пойдет домой.

– Гаврила, – поникшим голосом позвал его Агапий, доставая из рюкзака вскрытый прозрачный цилиндр.

Верхняя крышка была выбита, и бумаги, лежащие внутри, провернуты до неузнаваемости. Темный осторожно достал их и разложил на столе. Это было два немного желтоватых листка бумаги формата А4. Стандартный договор, контракт, на предоставление тех или иных услуг. Для заполнения было необходимо поставить только одну подпись, так как эта форма была односторонней. И от исполнения этого контракта исполнитель мог отказаться, но следовало бы помотаться по куче инстанций.

Словом, контракт с одной стороны стандартный, но скорее один из стандартных форм. Но дело было не в этом, а в том, что как не рылся темный в собственном рюкзаке и как не осматривал злополучный вскрытый цилиндр, а третьего контракта так и не находилось.

– Ты его точно не вскрывал? – сглотнув еще раз уточнил Гаврила и без того известную истину.

– Да я только и успел, что чай попить в чужом доме, – возмутился в ответ темный. – Гаврила, я его не терял. Я даже не понимаю, почему цилиндр сломан…

– А я понимаю, – подошел к столу светлого и, взяв в руки цилиндр, внимательно присмотрелся к нему Курт. – У тебя из рюкзака стащили договор. Или все же контракт? Не важно… Главное то, что это сделали в тот момент, когда ты не мог заметить. Вспоминай, ты в отключке не лежал в эти дни?

Он внимательно посмотрел на темного, который в свою очередь отвел глаза куда-то в сторону, на карту висевшую на стене. Только сейчас Агапий не на шутку задумался о происходившем за эти несколько дней. Он не мог не заметить, как из его рюкзака вытаскивают контракт. Тем более что чтобы его вытащить, требовалось взломать цилиндр, а это все-таки время, да и силы какие никакие, но надо прикладывать.

И только сейчас словно в озарении он вспомнил про разграбленную церквушку, что стояла на границе миров. На тропе. В ней были ворота. И ворота светлые. Он проспал в ней невесть сколько и проснулся разбитый, так как от рождения был темным. Но именно в тот момент он мог ничего не заметить. Агапий еще радовался, что пыль не стащили, а про контракты и думать забыл…

– Я в церкви уснул, – виновато проговорил темный. – Только в тот момент могли стащить. Но ведь рядом был только Зверев, и пыль он не взял…

– Пыль была нужна не столько ему, сколько тому, кто наложил на него проклятие, – улыбнулся, немного повеселев Курт. – А что он может сделать с помощью этого контракта?

– Только подписать его, – задумался Гаврила. – Контракт отправится в канцелярию и так как я уже снял Агапия с задания, выполнять его будет ново-назначенный сотрудник. Из моих же ребят. Агапия ведь я посылал.

– Но это сильное нарушение? – все же уточнил Курт, кладя цилиндр на стол и внимательно смотря за расстроенным Гаврилой.

– Нет, такое даже в правилах как возможная ситуация прописано, – отмахнулся тот, кладя оставшиеся два контракта в цилиндр и убирая тот в собственный закрытый ящик в сейфе, что стоял в углу комнаты. – Просто, мы не знаем что могут вписать в контракт… Но в принципе, у меня есть один искуситель так что в пролете не будем.

Агапий невольно съежился. Такого с ним еще никогда не было. Он бы сам дождался, когда контракт объявится и пошел набить морду укравшему его, вначале набить морду и уже только после этого выполнить его задание. Но он успел позвать отца в гости, а потому не мог позволить себе такой роскоши.

Гаврила разгреб свой стол и, взяв со стула перевешенный через спинку плащ, одел его на плечи, стараясь не замечать новых складок на светлом подоле. День подошел к концу, и можно было спокойно идти по домам. Относительно спокойно конечно, так как ему теперь можно особо спать и не ложиться. Контракт похищен и скорее всего он объявится уже этой ночью.

– Агапий, давай домой, – попробовал подбодрить он своего сотрудника. – Тебе еще отца встречать, а контракт никуда не денется. За него отчитаться все же проще, чем скажем за последнее дело Люмьера. Ты в курсе: он вернулся с задания и я убил более двух часов, чтобы разобрать чего он понаписал в отчете.

– А что у него за задание было? – попробовал отвлечься от навязчивых мыслей темный.

– Его клиент не захотел идти в армию, – пожал плечами Гаврила. – И этот искуситель его изнасиловал. Парень в армию не пошел, а отправился напрямую в психбольницу. Не каждый поверит что ты вызвал демона, который тебя изнасиловал чтобы ты не ходил в армию.

– Да уж, – прикусил губу Майк. – У тебя какие-то сплошные сливки нашей конторы. Каждый раз что-то новенькое учудят…

– Ага, а мне потом начальству объяснять, почему иначе никак нельзя было, – усмехнулся теперь уже Гаврила.

Агапий встал, повесив рюкзак на плечо, и коротко со всеми попрощался. Его неуверенная походка говорила о том, что он все еще думал над случившимся. Для темного пропажа документа была не менее странной новостью, нежели для его прямого начальства.

Но в любом случае оставалось только надеяться на лучшее. Он вышел из кабинета и направился напрямик домой, готовить свою небольшую квартирку к приходу отца. Все же следовало успеть искупаться и прибраться. Да и что-нибудь приготовить, ведь, скорее всего, полетит к нему сразу с работы, и скорее всего как обычно голодный но без аппетита. Еда была больной темой касающейся этого ангела.

 

Глава 19

 

Лед зашипел от горячительного напитка с шумом устремившегося на него. Темное вино наполнило низкие широкие бокалы до половины, накрыв собой осколки замороженной воды и через мгновение долило стакан до краев. Арид поставил бутылку из темного стекла, и жестом указав Салантеру, что все готово сел напротив него со своим бокалом в руке.

Холод ото льда щипал пальцы, в то время как вино обжигало гортань. Светлый немного поморщился и снова отставил бокал. Пить не хотелось.

Конечно, все было уже позади. Душу Леона, как выяснилось, поймали, запасных оболочек у него не осталось. Эксперты провели всевозможные изыскания и вывели все действия, что тот делал еще при жизни, да и после нее тоже.

Теперь на первый план выходили обычные повседневные заботы. Такие как заполнение бланков, распределение грузов и подбор новых курирующих светлых для новорожденных людей. Но и эта волокита не могла привести его в чувства.

– Ну чего ты как не живой, – возмутился на него Арид.

Сейчас его кабинет немного преобразился тем, что все бумаги с края стола где они сидели, были распределены на все возможные участки в кабинете, а монитор повернут к телевизору и по нему через перекладину прыгали овцы.

– Я все думаю, – признался Салантер, посмотрев на монитор, и усмехнувшись, отвернулся от сонного зрелища. – Вот если бы к твоему сыну подкатывали…

– Так, ты это из-за Гаврилы? – прервал его Арид, и, получив невинный взгляд в свою сторону, нахмурился. – Слушай, чего тебе не живется нормально, а? У меня, между прочим, в одном отделе с твоим Гаврилой племянник сидит. Он загнется, весь мой род загнется…

– Себя не исключай, – отпив вина, поправил его Салантер.

– Да я уже старик десять раз как, – отмахнулся Арид, дернув компьютерную мышь, чтобы убрать заставку с рабочего стола. – А он молодой, перспективный. Вот я в своем возрасте могу только надеяться на детей, да и честно скажу, не горю желанием их заводить, не мое это, – заговорщицки улыбнулся он, вызывая на экран какой-то бланк отчета. – А ему до моего – еще жить и жить. Он не гнушается мыслью, что может стать отцом и даже вроде как спокойно к этому относится. Так что, вся надежда нашего рода лежит исключительно на его хрупких плечах.

– Он же у тебя грузовик при хорошем раскладе переворачивает, – усомнился светлый в хрупкости плеч Майка. – Да и ты сам говорил, что он чересчур сильный для вашего вида демонов.

– Это у него от матери, – вновь отмахнулся Арид. – И вообще, нечего придираться. Мы если что так, про твоего сына беседовали, а не про моего племянника.

Светлый пожал плечами, соглашаясь с мнением своего друга и отпил из бокала еще вина. Больше никто в конторе видимо не пил вино со льдом. Это была фишка Арида. Великого и сильного Арида.

Он отличался от всех настолько, насколько только было возможно. Женщины его любили, мужчины уважали, а дружили они в основном только между собой. Больше никто не мог зайти после работы в короткий день к Ариду на чашку чая, и никто не мог заявиться к Салантеру с предложением пойти напиться.

Друзей было у обоих много, а лучшими они оставались вдвоем.

Но сейчас все мысли Салантера в очередной раз были заняты исключительно Гаврилой. Он рос на стыке интересов своих родителей и не общался нормально не с матерью ни с отцом. Конфликты шли с детства.

Но сейчас была новая петля его жизни. И петлю эту звали Курт Бескрыл. Его образ пугал самого Салантера, который привык что самые страшные существа, это высшее руководство, которое курирует его прямого начальника. А все что обитает в других отделах просто то, что обитает в других отделах.

– Ты когда-нибудь с парнем встречался? – осторожно спросил Салантер, посмотрев на Арида.

Арид замер, смотря на него немигающими глазами. В его взгляде читались одновременно удивление, и задумчивость. Он сглотнул и, отпив из своего бокала, снова уставился на друга.

– У тебя это старческое, или ты просто решил попробовать? – уточнил он с издевкой в голосе.

– Я ничего пробовать не собираюсь, – нахмурился светлый. – Просто, похоже, этот Курт Бескрыл ластится к моему сыну, и похоже что Гаврила не особо этому против…

– Ааа… – протянул Арид, словно только что вспомнил про эту ситуацию. – Вон оно что, и ты переживаешь за своего сына, так?

– Так, – честно признался Салантер садясь поудобнее на стуле. – Просто меня такие истории никогда не привлекали, но Гаврила вечно выискивает себе приключений…

– Он уже давно взрослый человек, – пожал плечами Арид. – Ну, может, завяжется. А может и стороной обойдет. Нам то с тобой какая разница? Придет жаловаться – всегда поможем, а так пускай строит свою жизнь, как считает нужным.

Салантер хотел было что-то сказать, но вовремя осекся. В словах Арида было больше здравого смысла, чем в его отцовской голове. По всему получалось что он и правда в очередной раз пытался проконтролировать жизнь собственного сына. Но это было в любые моменты лишним.

Чем больше над Гаврилой появлялся колпак контроля, тем более замкнутым он становился и тем больше отстранялся от самого Салантера. В понимании Гаврилы не было слов «обязан» или же «должен». Он знал свои обязанности по работе лучше, чем кто-нибудь другой и знал, как с ними справляться. Но в его собственной жизни столь серьезных и жестких правил не было.

В дверь тихонько постучались и в кабинет вошла молодая девушка с длинными темными волосами, волнами бегущими по плечам до самого пояса. Она прикусила губу и постаралась незаметно расправить несуществующие складки на узкой прямой юбке до колен.

– Сансара, ты еще не ушла? – удивился Арид, смотря теперь уже на девушку не мигающими глазами.

– Я как рас собиралась, – замялась в ответ та. – Но пришло сообщение из канцелярии. Там говорят, что на земле был подписан контракт одной стороной, зачислен на имя Гаврилы Сонток. Только тот ушел домой, и контракты были убраны… А этот видимо и есть тот самый что украли…

– Вот люди, – возмутился Арид. – Зачем воровать, если после этого к тебе никого кроме искусителя не пошлют? Вот скажи мне, зачем?

Он уставился на остолбеневшего светлого. Ситуация разворачивалась самая что ни на есть интересная. То, что самые интересные новости из канцелярии и многих других отделов шли напрямик к демону, он и так знал, но о том что у Гаврилы стащили контракт услышал впервые.

– Дай адрес и можешь идти домой, – мягко улыбнулся Арид девушке.

Сансара протянула начальнику небольшой листок бумаги для заметок и наспех попрощавшись, вылетела из кабинета вон. Темный уставился в розовый листок и подняв глаза на Салантера, улыбнулся еще шире.

– Пошли, посмотрим что ли? Все равно рабочий день закончился.

Теперь настала очередь Салантера посмотреть на своего друга удивленно. Пойти посмотреть? Так ведь контракт могли посмотреть только на земле, в мире людей. А туда так просто не переместишься.

Но с другой стороны, Арид был не простым демоном, а одним из могущественного рода, который и, правда, уже несколько коленей подряд пытался отчаянно загнуться. Так что, возможно Майк действительно был последней надеждой, Он был единственным ребенком в своей семье, а Арид был его единственным дядей.

– А пошли, – решил рискнуть Салантер, залпом допив вино и поставив стакан на крышку стола.

– Вначале допьем, – притормозил его Арид, разливая по новой порции вина. – Это же французское вино, триста лет выдержки, сам ставил.

Салантер только рассмеялся. Что еще можно было услышать от демона? Да собственно и ничего. Он взял бокал и, посмотрев на красную жидкость в нем, с улыбкой сделал глоток.

 

Глава 20

 

Некогда белый потолок был серым, а стены давно просили новых обоев. Не столь старых и рваных. На столе мирно гудел компьютер, а на душе было тоскливо. На душе…

А была ли у него душа? Была, вот только какая? Вопрос оставался открытым.

Александр Зверев, лежа на спине, рассматривал трещины идущие по потолку во все стороны от люстры. Как ему хотелось поменять этот потолок на небо. На чистое голубое небо… Оно всегда его привлекало. Синее, беззаботное и далекое.

Он посмотрел на свою правую ладонь. Рана от ножа на ней еще не зажила и краснела по краям. Рука болела, но еще больше болела грудь. Так, словно в нее вставили распоры, которые все время пытались раздвинуть ребра и дать чему-то сидевшему внутри него выход.

Что он сделал? Он не знал. Он ничего не помнил точно с того момента как столкнулся в подъезде собственного дома с таинственным человеком. Одно прикосновение того к его груди, пусть и скрытой под несколькими слоями одежды и словно ему сломали ребра. С того момента жар не прекращался.

Было наваждение, которое спало только в тот момент в церквушке. Он проснулся в ней, не помня, как туда попал и увидел на соседней скамейке спящего человека. Только не человек это был. У него были и хвост и рога. Но лицо неуловимо знакомое. Словно они были знакомы много лет.

Что-то внутри говорило взять из его рюкзака мешочек с пылью, но когда он осторожно открыл рюкзак, то зачем-то полез к прозрачному цилиндру. Он не стал брать мешочек с пылью, а взял контракт. Контракт на душу…

И теперь контракт был подписан. Надо было только дождаться когда за ним придут, и будет его душа томиться и мучиться. Но эта перспектива не казалась ему такой уж страшной, по сравнению с его жизнью в этом городе. В этой квартире.

Сильный хлопок где-то под потолком разогнал его мысли и заставил устремиться в центр небольшой комнаты. По середине, между диваном и столом появилось темное свечение, которое разрасталось, становясь все плотнее и плотнее. Оно заполнило почти всю комнату, заставив парня сесть на диване и в испуге вглядываться в темноту.

Наконец смолистый туман развеялся, открыв глазам Зверева двоих.

Темный с немного выступающими из-под верхней губы клыками в улыбке-оскале и светлый с длинными почти белыми волосами. От обоих несло хорошим вином, и стояли они на нетвердых ногах.

Арид протер лицо правой ладонью и прищурился на парня покрасневшими глазами. Внутри у Зверева все сжалось под этим взглядом. Он съежился, и хотел было что-то сказать, но какое-то предчувствие остановило его так, и не дав словам слететь с языка.

– Ну, привет, – проговорил Арид, облизав губы и закрывая рот тем самым спрятав устрашающие клыки. – Значит вот ты какой, Зверев, – задумался демон, осматривая скудно обставленную комнату. – Ну, рассказывай, чем живешь, чего жаждешь.

Он прошел к компьютеру и потыкал пальцем в клавиатуру. Каждая клавиша щелкала как новая. На мониторе виднелся текстовый редактор, в котором появлялись новые буквы от каждого прикосновения темного к клавиатуре.

– Я думал, кого-то одного пришлют, – замялся Зверев еще больше. – Или вас не присылали? – сделал он неожиданно для себя другой вывод.

– Мы сами сюда напросились, – подтвердил его догадку стоящий к нему спиной Арид. – И можешь нам поверить, мы о тебе знаем куда больше чем ты о нас. И этот вызов стоил мне трех бутылок прекрасного вина…– проговорил он себе под нос, немного злясь на запросы канцелярии.

– Вы желание то выполните? – выпалил Зверев и почувствовав сильный удар изнутри по ребрам, схватился за грудь.

– А что ты желал? – повернулся к нему Арид. – Ты пожелал смерти. Так это если что так ты и сам мог себе устроить…

Он хотел было еще что-то сказать, но замолк на полуслове, следя за тем, как парень сложился на диване, держась за грудь. От Зверева исходил жар, которым он мучился в последнее время постоянно, но сейчас он переходил все границы. Александр чувствовал, как что-то бьется о его грудную клетку изнутри, словно пытаясь вырваться наружу.

Салантер все это время стоявший молча и в стороне, поднял в памяти все описания симптомов парня, которые мог наблюдать со стороны. Прикинув в уме возможность того, что проклятие сидевшее в парне было не самым банальным, он шепнул несколько слов заклинания и, подскочив к Звереву, поднял его за шею над полом.

Человек захрипел, безвольно повиснув на руке светлого. Сил того вполне хватало чтобы он присмотрелся вызывая тот самый взгляд, которым можно было оценить состояние души.

Он взглянул на грудь Зверева и замер сам. Вместо груди зияла почти черная с фиолетовыми прожилками тьма. Смолистая и перетекающая, она скапливалась со всего тела в области груди и давила на сердце. Еще немного и оно просто не выдержит и тогда тьма поселится на его месте. Заменит его собой и потечет в голову. В последний центр управления человеком.

– Его ломают, – коротко произнес Салантер, обращаясь к Ариду. – Его просто ломают. Проклятие лежит не на нем, а на его душе. Я с таким раньше не сталкивался, хотя читал что такое возможно…

– Может, я его еще разок прокляну и как с ядом получится? – предложил Арид, подойдя ближе к светлому. – А то смотрю, убить ты его все равно не можешь.

– Как можно убить того, чья душа не сможет выбраться из тела? – возмутился Салантер, сажая Зверева на диван. – Уверен, твой род с таким уже сталкивался.

– А я вот тебя родовыми способностями не упрекаю, – нахмурился Арид, примеряясь к смотревшему на него полными боли глазами человеку.

Он положил руки ему на плечи и с улыбкой заглянул в глаза. Была у него одна идейка в запасе, которую стоило испытать. А поскольку была еще, и возможность и желание имелось, то тем более отказываться от нее никак не хотелось.

Салантер стоя в стороне видел только как демон смотрит в глаза человеку держа его за плечи. Но в следующую секунду человек скривился от боли и, схватив своими руками запястья демона, попробовал сорвать их со своих плеч. Но все было безуспешно.

И светлые и темные были заранее сильнее людей, что уж говорить о таких существах как ангелы или же демоны. Арид был прекрасным представителем своего вида. Рожденный в человеческом обличье, но при этом рожденный красивым и сильным. И к тому же могущественным, он обладал стальным характером.

Но судороги у человека продолжались, а увлеченный Арид все смотрел в его глаза и сжимал плечи. Казалось еще немного и кости просто хрустнут, но этого демон допустить не мог.

Салантер присмотрелся к груди парня стараясь высмотреть в ней душу и замер с широко раскрытыми глазами. Внутри человека была настоящая битва. Черно-фиолетовая сила клубилась, и рассыпалась песком, собиралась смолой и тянулась, иссыхала от нападок другой силы, что проникала в тело парня через прикосновение Арида. Черно-красная. Кровавая и жадная мощь Арида рвала все на своем пути. Там где она касалась другой силы начиналась битва и заканчивалась оставляя победу за Аридом.

Где-то в той части, что поработила сила Арида, в черной массе с красными переливами блеснул насыщенный синий цвет. Это была душа самого Зверева. Душа демона, и она стремилась вырваться из чужих объятий.

Но вот последний клочок тела человека был отбит и ничем не сдерживаемая сила, что наслал демон, побежала тонкими струйками по всему телу человека, оседая и оставляя на поверхности только насыщенный синий цвет его настоящей души.

Лицо Зверева стало спокойным, а в глазах появилось не человеческое изумление. Арид убрал руки и, выпрямившись перед парнем, усмехнулся, следя, как тот ощупывает собственную грудь. Боли больше не было, и это казалось и странным и приятным одновременно.

– Ну что, – проговорил Арид, улыбаясь. – Теперь если ты пойдешь против меня, мое проклятие что я наложил на тебя, просто сожжет твою душу. Так что если я тебе позвоню и скажу что-то сделать или напечатать, так и будешь поступать. Намек понят?

– Понят, – закивал разволновавшийся Александр. – А эта боль…

– То проклятие было сожжено моим, – виновато пожал плечами демон. – Одно тело не может принадлежать двум силам. И после смерти твоя душа принадлежит конторе, о которой ты никому и ничего не рассказываешь. Понял?

– Понял, – заверил его Зверев. – Значит и контракт выполнен, и я жив остаюсь?

– Можно и так сказать, – согласился с ним Арид, вставая рядом с Салантером. – Еще пол часа и я переместить нас не смогу, – тихо он произнес тому на ухо. – Так что валим с этой квартиры, пока еще не поздно.

Светлый кивнул и увидел, как вокруг них поднимается сноп темной пыли. Он заволок все вокруг и когда рассеялся, они снова оказались в кабинете Арида, откуда собственно и отправлялись.

– У нас тут перемещения не работают полностью, а ты спокойно на землю мотаешься, – заметил Салантер, оглядываясь по сторонам. – Это одна из ваших семейных привилегий?

– Можно и так сказать, – пожал плечами Арид, беря со стула свою кожаную куртку и накидывая ее на плечи. – Но на самом деле неделя три часа назад закончилась. На время посмотри и поймешь, почему я решился на подкуп нашей милой канцелярии.

Салантер только развел руками. Все же, как бы много он не знал, но с хитростью и расчетливостью Арида он поспорить не мог. Этот демон, может быть, и не знал ответы на все задаваемые в мире вопросы, но зато он четко знал, что и когда можно или же нужно делать, а что, где и когда делать не следует.

Но в данную секунду Салантер и сам мог угадать ход мыслей демона. Ведь задерживаться на несколько часов на работе в короткий день все же стоит в разделе того, что делать не следует.

 

Глава 21

 

Квартира была убрана, вымыта и вычищена. Недельный мусор оказался в мусорном баке на улице, собственно, где ему и положено было быть еще неделю назад. Агапий вышел из ванной, высушивая не особо густую шевелюру махровым полотенцем и оценивая, успеет ли он начистить рога. Они его доставали до глубины души, цепляясь за полотенце и вынимая из него ненужные нитки.

Хвост также представлял неудобство во время купания и сушки. В ванной непонятно почему самостоятельно мыслящая часть тела предпочитала бить по воде, а после ее принятия, словно от радости вилять из стороны в сторону и бить своего хозяина по голым ногам.

Агапий тихо выругался и, взяв из шкафа свежие брюки, натянул их прежде, чем успел попасть в какую-нибудь неприятность. Он по себе знал, что с такими мелочами лучше не шутить. Как-то он оказался по своей наивности на улице, в одном полотенце и все бы было ничего, не будь это прохладное время года. Так что после того как темный взобрался на свой несчастный этаж и выставил собственное окно, хорошо еще что знал какие защитные заклинания на тот момент стояли на его квартире, еще как минимум часа три просидел в ванной пытаясь согреться.

Но вспоминать подробности того, каким все же образом он оказался на улице с закрытой дверью в квартиру и без ключей отчего-то не очень хотелось. Тем более что с кухни уже вовсю пахло пирогом.

Темный прошел к плите и осторожно достал шарлотку. Яблочное чудо выглядело более чем привлекательным и съедобным. Вдохнув приятный запах и проверив ее на готовность с помощью зубочистки, он выложил пирог на тарелку и поставил посередине стола.

Оставалась одна надежда, а именно что его отец поместится на маленькой кухне его однокомнатной квартиры. Но с другой стороны, всегда можно было перейти в зал, главное чтобы столь долгожданный гость все-таки пришел…

Его мысли прервал звонок в дверь. Темный напрягся и, кинув еще один взгляд на овальный кухонный стол с чашками и пирогами, прошел к входной двери.

Он знал кто за дверью, еще даже не заглянув в дверной глазок. Открыв дверь, он только и смог что улыбнуться ангелу, стоявшему по ту сторону его квартиры.

Высокий, в белых одеждах, с длинными светлыми волосами и добрым лицом Самуил взирал на своего сына не в силах насмотреться. Темный как темный. Забыл рубашку одеть, и видимо только что об этом вспомнил. Крыльев нет, потому и живет особо не переживая за собственные габариты, а у него за плечами два огромных крыла, которые сложились и впились в плечи двумя тяжелыми валунами.

– Привет, – проговорил ангел, проходя в дом, и следя за тем, как за ним закрывают дверь. – Кажется, я все-таки опоздал. Извини, я виноват.

– Да брось, – замялся темный, не зная как начать разговор. – Я думал, посидим на кухне, но только сейчас вспомнил про твои крылья…

– Я помещусь, – с улыбкой заверил его ангел. – Да и к тому же я чувствую оттуда запах пирога.

Он прошел на кухню и сел за стол на кухонный уголок. При этом его крылья казалось, свились в еще более тугие комки и наконец, осторожно раскрылись, занимая все место рядом с ним. Агапий невольно засмотрелся на эту ситуацию, но спохватившись достал из шкафа футболку и, натянув ее, прошел на кухню за отцом.

– Чай или кофе? – спросил он, уже заранее зная ответ.

– Чай, – подтвердил его мнение ангел, поправляя поставленную перед ним тарелку на салфетке. – Ты меня удивил сегодня. Позвал в гости, и это при том, что Мефодия в городе нет.

– Я решил поговорить с тобой, – честно признался Агапий, налив чай себе и отцу и садясь напротив него за стол. – Просто, я тут подумал, что мы давно не разговаривали как в детстве. Я все время что-то скрываю, ты никогда ничего не требуешь…

– Мне нечего с тебя требовать, – мягко заверил его ангел. – Ты оправдал в своей жизни все мои надежды, и я не вижу смысла заставлять тебя открываться, если ты сам этого не желаешь.

– В том-то и дело, – почти до крови прикусил губу темный, разрезая шарлотку и раскладывая ее по тарелкам. – Я темный, ты ангел и я просто не знаю, как с этим поступить… Ведь всю жизнь у тебя за спиной говорили о твоем сыне, а я так и не нашел как оправдаться перед всеми ними…

– Они, просто вода в руках, – покачал головой Самуил. – Не надо обращать на них внимания. Иначе они тебя съедят. Ты не должен быть ангелом или светлым. Ты стал темным, значит, так выбрали для тебя. И значит, так было нужно. Ты великий темный, и самый светлый для нашей семьи, – он попробовал шарлотку и довольная, немного даже кошачья улыбка расползлась по лицу ангела. – В конце концов, светлые так хорошо готовить не умеют…

– Да уж, нашел, чем обрадовать, – усмехнулся Агапий.

На душе стало полегче. Все же отец не уводил разговор в сторону, но и не собирался его чем-то упрекать, даже вскользь. За всю жизнь темного его упрекнули только однажды, и то за то, что он подрался в классе порядка. Но упрекнули, сказали, что таких конфликтов надо избегать и пожалели.

Конфликт был вызван даже не им, а другим учеником. Ангелом, которому не нравилось учиться в одном классе с темным. Некоторые из них считали что темные это низшие существа, не достойные того чтобы здороваться с белокрылыми ангелами.

– Тебя Агнелла Валофавна вспоминала, – проговорил ангел, приковав к себе взгляд темного. – Помнишь ее? Она была твоей учительницей по контролю.

– И все время жаловалась, что я абсолютно бесконтрольная личность, – кивнул Агапий. – С чего бы это она меня припомнила?

– Ей надо было написать про тебя характеристику, – пожал плечами Самуил. – А она отчего-то вспоминала про то, как ты ей стаканы бил да пианино по ошибке заколдовал.

– Помню, – рассмеялся Агапий. – Так я же случайно.

– Но оно неделю играло собачий вальс и не давало ни кому покоя, – серьезно проговорил ангел. – В общем, мы с ней недавно посидели, повспоминали старые добрые времена и откровенно пожалели, что время так быстро летит.

– По крайней мере, мы не люди и живем в среднем не восемьдесят лет, – успокоил его темный, и осекся, поймав себя на мысли что упустил какую-то важную деталь в их разговоре. А деталь была, а именно с чего вдруг Агнелле Валофавне надо было писать на него характеристику? Ему почти триста, а из класса порядка он выпустился еще в двадцать лет. – А что за характеристика? – осторожно спросил он, посмотрев на виновато опустившего глаза отца.

– Я виноват, Агапий, – поджал губы ангел. – Но я решил собрать на тебя документы, на случай если ты примешь какое-то из предложений. Особенно если учесть, что сегодня со мной перед твоим звонком, снова связывались Габриэль и Люциус…

– Я их сегодня видел, – задумался темный. – Но не понимаю, о чем ты говоришь.

– Тебя зовут в академию, – поднял на него глаза Самуил. – С одной стороны преподавателем, зная, что у тебя уже давно нет заданий. Ты ведь обладаешь и светлой и темной магией одновременно. С другой стороны, на повышение квалификации. Обучение опять-таки. И Люциус требует тебя в легион. В какой не знает, не то седьмой ангелов высшего порядка, не то в четвертый высших демонов.

– К Ариду в помощники, – усмехнулся Агапий. – Ведь все кто на должностях из четвертого.

– И из седьмого, – подтвердил ангел. – Но есть и те, кто числится по обе стороны. Думаю, тебя хотят зачислить на одну из таких должностей.

– Среди ангелов мне делать нечего, – твердо заявил Агапий, хотя сердце его застучало как бешеное. – Я ведь темный.

– Ты ангел, – коротко поправил его отец. – Просто ты стоишь на распутье. Ты так и не смог сойти с него. Твоя демоническая часть сильнее от природы, но душа ангельская. Не могло получиться иначе.

– Я кровь пью, отец, – повысил голос Агапий. – На мне убийства, которые я совершил в затмении, и сожженная церковь. Настоящая церковь. Я монументы сносил, путая их с могилами. Я людей проклинал…

Агапий замолк, чувствуя, что голос начал срываться. Он сжал губы и посмотрел на спокойное лицо отца. Ни один мускул на нем не дрогнул, и только в глазах поселилась какая-то неутолимая печаль.

– А ты думаешь, ангелы, другие? – улыбнулся он, через несколько мгновений поставив темного в тупик. – Ты думаешь, твое затмение, это происки демонической части? Нет, это проклятие всех ангелов. В горе мы страшнее демонов.

– Нет, ведь единственный кровожадный ангел это Красный Палач…– начал было Агапий, но замялся под тяжелым взглядом отца.

– Нет, не единственный, – спокойно проговорил Самуил. – Просто в природе Аскалопа Нитроната есть злость. Он ее знает, он ее чувствует. Он ею любуется. Но он ангел. А мы, те, кто не знают злости, прокляты на то, чтобы не замечать ее. Чем выше твой ранг, тем страшнее затмение. Сила демонов в том, что они живут со своей злостью в добром браке, а ангелы в раздоре. И потому, когда мы переходим грань злости, рушатся города. Ты понимаешь?

– Почему я этого не знал? – дрожащими руками обняв горячий бокал с чаем, спросил темный.

– Я надеялся, что ты будешь демоном, или останешься темным, – снова спокойно улыбнулся ангел. – Но ты взял ношу от ангелов. Это не грех, а твой выбор. Тебе решать, куда идти и кем быть.

Темный задумался. Получалось, что все его забвения были виновниками его ангельской части. Его светлой стороны. А вот от демонической, в таком случае, набиралось не так много. Пил кровь? За это осуждали и тех и других. Жег церкви? Было в забвении, так что он не мог сказать, какая из двух сторон была сильнее. И тоже самое со всеми остальными происшествиями.

Но самое смешное было в том, что его звали в легион. И не один, а в два на выбор. О работе в академии он даже не задумывался, так же как и об обучении. Это все было не его. Ходить изо дня в день в одно и тоже помещение, делать одну и туже работу. Данная перспектива казалась ему хуже смерти.

Но и с легионами было не все так гладко, как хотелось бы. Ведь в легионы так просто не брали. Они не состояли просто из ангелов или же демонов. Туда попадали только те, кто твердо тянул свою линию. Либо ангел, либо демон. Либо сильнее и тех и других…

– Я не хочу, чтобы ты спешил, – улыбнулся ангел, вырвав его из череды собственных мыслей. – И может, ты мне расскажешь, что там все-таки было на земле? Вроде ничего особенного не случилось, а слухи об угрозе даже до нас дошли.

– Да там, – отмахнулся было Агапий, но подумав, только широко улыбнулся. – В общем, я вообще во всю эту историю попал только в тот момент, когда ко мне с утра пораньше Гаврила пришел. Это мой начальник по отделу. Дело в том, что он для меня задание урвал…

Агапий начал все рассказывать, заливаясь подробностями. Ангел смотрел на него с улыбкой, налегая на чай с пирогом. Рассказ шел хаотично. То темный рассказывал о странной квартире, то начинал с конца и объяснял про некоего Леона который решил стать демоном, но для этого ему была нужна сила ангела и снова возвращался к проискам на земле.

Самуил мог только улыбаться, задавать отдельные вопросы, когда заходил в тупик по рассказу сына и иногда качать головой, сетуя на недалекость понимания людей о счастье в жизни.

И вечер длился и длился, и обоим казалось, что длится он уже вечность и не хотелось, чтобы он когда-нибудь прекращался.

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/