Александр

Барсуков

 

Страна

сказок-334

 

(“Письма в никуда”-334)

 

2012

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3352,2-3362,1

25 октября 2012 года. Я продолжаю ремиксоваться. Мне бы хотелось поговорить о славных гвапрдейцах Кардинала, об Отозе и прочих. На ум пришло два рассказа: как Отоз давит муравьёв и поливает их ДУСТом, и как д,Ратаньян знакомиться с тремя друзьями в МОРГе. НО Гугл мне выдал два рассказа об гвардейцах и МОРГе. Так что щас их будет целых три подряд! Пусть их будет много! Это же героика, это хорошо!

 

ПИСЬМО В НИКУДА-2244,8-2248,8

4 августа 2009 года. Ещё одна скучная сказка. Скакал д,Ратаньян на лошади, как вдруг из кустов в него отравленной колючкой выстрелил ковбой Джо! Но промахнулся и попал в ухо коню, Уссынанту! Конь упал на колено! “О, мой бедный Уссынант!” - заголосил д,Ратаньян! - “Не умирай! На кого ты меня бросаешь? Ведь ты единственное, что мне осталось в наследство от родителей, не считая матушкиного бальзама, который я весь уже выпил! (Жажда была, а вокруг сплошные заколоченные колодцы с лошадиной мочой!) (Вот я и выпил! Очень кстати оказался сей бальзам! Это уже потом я купил пивко в ларьке, но это потом, а пока я пил бальзам, мой путь пролегал через страшные безларьковые пустыни!)” Но конь достал лапой колючку из уха и говорит: “Не горюй, д,Ратаньянушка! Я умру, но на моё место придёт сотня, тысяча точно таких же!” “Не придёт! У тебя очень редкая масть “в грушу”! Бывают “в яблоко”, а ты - уникум!” - говорит д,Ратаньян. Тут из кустов выходит ковбой Джо и говорит: “Да, он - уникум!” “А ты кто такой?” - спрашивают лошадь и д,Ратаньян. “Я - тот, кто плюнул колючкой!” - нагло отвечает Джо. “Ах ты, гад! Я буду с тобой сражаться!” - говорит д,Ратаньян и обнажает обломок шпаги, который тоже остался у него от отца! И про который он забыл упомянуть. “Ха-ха!” - сказал Джо и плюнул колючкой в ухо д,Ратаньяну! Гвардеец свалился от неслыханной боли в ухе! А Джо оседлал Уссынанта и сказал: “Теперь я буду на тебе ездить!” Но верный конь сказал: “Лучше смерть!” и попытался откусить себе язык, чтобы покончить жизнь самоубийством! Но ничего у него не получилось, тем более, что д,Ратаньян мешал ему своими предсмертными криками: “Уссынант! Не умирай! Неужели ты не видишь, что ему только этого и надо? Все они, ковбои, одинаковые! И хотят только одного! Чтобы ты не влез в джинсы!” Уссынант застегнул ширинку на своих джинсах и сказал: “Не дождутся!” И ускакал вместе с Джо на спине! “Да!” - сказал в одиночестве д,Ратаньян. - “Теперь нет у меня коня! И ещё я ранен! Как же больно!” Но тут на дороге остановилась карета, в которой сидела прекрасная леди. Леди воровато оглянулась, нет ли кого, д,Ратаньяна не заметила и вылезла из кареты, чтобы справить малую нужду! Она сидела на корточках, и моча с шипением изливалась из её чрева, когда наш отважный гвардеец сказал: “Мэм, не подскажете, сколько щас градусов выше нуля?” От неожиданности моча кончилась, леди быстро встала, надевая кальсоны, и сказала: “Напугал! Грубиян! Однако, какой ты храбрый! Не побоялся обратиться ко мне!” “А кто вы будете?” - спросил д,Ратаньян. “Я кто? Я - Серый Кардинал его Преосвященства, миледи Бонасье! Меня все боятся! Всем фрейлинам Короля Людовика Н-дцатого я устраиваю западло и мордобитие! То кнопку подложу под задницу на пирушке, то устрою засаду и надеру эту задницу! Меня все боятся и трепещут! Но я смотрю: ты отважный юноша! Я полюбила тебя! Только, Бога ради, дай мне дооблегчиться, иначе до Парижа мне не доехать!” - и с этими словами миледи Бонасье снова села под куст! “Да-да, конечно! Извините, что прервал вас в такой момент!” - сказал д,Ратаньян. Между тем рана в ухе давала себя знать: гвардеец (а д,Ратаньян был гвардеец хоть и не официально, но стремился всем сердцем в гвардейцы) стал бредить: “Маманя! СОС!” Миледи услышала и сказала: “Да вы ранены, юноша! Кто это вас так?” “Да один ковбой!” “Ковбой? А не были ли на нём надеты подвески? Потому что одному ковбою я недавно подарила одни подвески! И может быть, это он!” - сказала миледи, застёгивая корсет. “Ну были!” - сказал юноша. - “Но как бы он их не надевал, выглядит он всё равно ужасно, а я люблю женщин, а не его! У него не получилось растлить меня и сделать голубым извращенцем! Но всё-таки какой он красавец!” - сказал д,Ратаньян и потерял сознание! Миледи стала звать людей, которые попёрли из её кареты! Это были люди господина де Жюссака, которые путешествовали вместе с Бонасье, потому что она не носила нижнего белья и позволяла себя рассматривать в театральные бинокли, когда высоко подпрыгивала на ухабах! Вообще-то эти люди были де Жюссака, но де Жюссак был дряхлый скучный старикан, и людям его ничего не оставалось, как скрашивать свой досуг путешествиями с миледи Бонасье, когда она ездила за шпильками или круассанами. Люди подняли д,Ратаньяна и положили на лучшее место для обозрения в карете - прямо напротив миледи, которая ездила, широко расставив ноги. Сами же люди довольствовались местами по бокам, снизу и сверху миледи, где обзор был гораздо хуже. Но раненому был приоритет! Д,Ратаньян очнулся и сказал: “Какая прекрасная шёрстка!” “Спасибо!” - сказала миледи. - “Но вам лучше пока не волноваться, юноша! Я везу вас к доктору Мяснику, который спец и профи!” Карета затормозила у крыльца Мясника. Сам Мясник в это времия делал пробежку, держа за поводок свою собачку Тори. “Господин Мясник!” - сказала миледи. - “Тут раненый!” “Вообще-то я щас занят!” - только и успел сказать Мясник, потому что Тори увидел сучку, у которой была течка, и очень сильно рванул поводок вслед за ней! Мясника унесло в сторону! “Ладно!” - сказала Бонасье. - “Подождём!” Шёл дождь. Она добавила: “Подождём под дождём! Подожжём! Прекрасный каламбур! Надо непременно записать в книжечку!” Она стала искать эту книжечку и перевернула весь кабриолет вверх дном, пока не нашла книжку в зубах одного из людей де Жюссака, который задолбался висеть под потолком кареты и временно задремал. Миледи записала каламбур и сказала: “Есть!” Все самые свои удачные мысли она записывала, потому что, вообще говоря, мыслила редко и не удачно. Наконец, Тори прибежала домой с Мясником. “Ну те-с, ну те-с!” - сказал Мясник. - “Где у нас раненый?” И почему-то полез за корсет к миледи Бонасье! “Вы ошиблись! Вот раненый!” - сказали все. “А мне больше понравилось бы, если бы миледи была ранена в грудь!” - заявил наглый Мясник. “К сожалению, этого нет!” - сказала миледи. - “Но я дам тебе подержаться за свою грудь, если ты вылечишь молодого человека! Не знаю, почему, но он мне понравился! Наверное потому, что он не такой, как все! И не хочет от меня одного! Потому что без сознания!” Тут д,Ратаньян очнулся и сказал в забытьи: “Сиську хочу!” “Нет, он такой же, как все!” - сказала миледи. - “Но не даром я состою в Обществе Спасения Животных и плачу три луидора членских взносов! Я обязана его вылечить! Это мой долг! Да и твой тоже, Мясник!” “Да знаю, знаю!” - огрызнулся Мясник и принялся грязными швейными ножницами вспарывать комзол юноши! “Что ты делаешь?! Он ранен в ухо!” - закричала миледи! “Это ты у себя во дворце командуй, миледя!” - сказал Мясник. - “А тут я командир! И говорю тебе: мои баллоны не сдюжат, если он будет одетый! Я лечу только голых! А потом спокойно отправляю их в МОРГ! Их и раздевать уже не надо, надо только номерок на ногу надеть!” “Но-но! Какой номерок?!” - спросила грозно миледи. - “Он должен жить!” “Это проблематично!” - сказал Мясник. - “Вероятность этого - 30%, но вероятность этой вероятности - 5%!” Между тем д,Ратаньяна всё-таки раздели и откатили на каталке в предморговое отделение, где уже лежало около трёх трупов! “Ну всё! Вам остаётся только ждать! Приедете за ним через 2 недели! Если не подохнет, то сам вылечится!” - сказал Мясник и выписал квитанцию. Миледи уехала. Д,Ратанян лежал и с ужасом чувствовал, что его болезнь проходит, потому что ядовитая колючка вывалилась из уха, когда его раздевали. Он огляделся: никого. Только три трупа на тележках! Неожиданно простыни, под которыми они были, завшевелились, и зомби эти встали! Они сказали: “Мы - Отоз, Протон и Арахис, славные гвардейцы-зомби его Преосвященства! А ты кто такой, незнакомец? Из какой провинции? Ты похож на жителя из Шаньдуня!” “Не из какого я не Шаньдуня!” - сказал д,Ратаньян. - “Я из Гаскони!” “Будешь четвёртым?” - спросил Отоз. - “А то мы щас будем чефирить, нам нужен четвёртый, кто бы размешивал чаинки!” “Да пошли вы в ж.пу со своими чаинками!” - сказал д,Ратаньян, и лампы МОРГа осветили смелые черты его лица! “Я слышу (или мне показалось) , что это говорит человек благородный!” - сказал Отоз. - “Так не поможешь ли ты нам осуществить нашу мечту?” “Какую?” “А такую: мы все идём к Королю Людовику Н-дцатому, чтобы он вшил нам соломенные мозги и сердца из отрубей! Чтобы мы, наконец, стали полноценными гвардейцами кардинала! Живыми! А не зомби! Это и есть наша мечта!” - сказал Отоз. “Это вы не к тому идёте!” - сказал д,Ратаньян, который немного смыслил в политике, так как у себя в Гаскони младенцем читал политическую газету “Жизть”, которую вечно засиживали мухи. - “Людовик - ноль, зеро! Он ничего не решает! Просите у кардинала Дришелье!” “Вот как?” - сказал Протон. - “А нам говорили, что кардинал дюже занятый человек! Что к нему мужики по 70 лет идут из провинции, а он их принять не может! А если примет, то только для того, чтобы сфотографироваться на их фоне с кепкой в руке! А потом станет выгонять мужиков пинками, так как они все вшивые! И он от них боится заразиться! Но всё равно заражается! Поэтому вечно лысый и пахнущий шампунем против вшей! С тех пор он ходоков и не принимает!” “Всё это фуфло! Байки!” - сказал д,Ратаньян. - “На самом деле в “Жизти” пишут, что он - самый добрый и человечный человек! И очень любит детей! Вы вползёте к нему на корачках и сойдёте за детей, потому что у него всё равно очень слабое зрение, и он вас не раскусит! Ну и просите себе мозги и сердца! Да и мне попросите тоже: во-первых, это я вас научил, как и что. А во-вторых, при ранении из моего уха вылились почти все мои мозги! Мне их не хватает!” “Но сначала нам надо выбраться из этой клоаки!” - сказал Арахис. - “Этот Мясник - настоящий мясник! К нему в среду придут студенты, так он будет при них отрезать нам члены и показывать: это, мол, человеческий член! А это - рука! Все, понятно, попадают в обморок от ужаса, а нам новая забота: просить у кардинала ещё члены и руки, чтобы стать полноценными гражданами и гвардейцами!” “Я бы вышел отсюда просто, без затей!” - сказал Протон. - “Выломал бы плечом все двери!” “Ты не можешь!” - сказал Отоз. - “Ты самый худой из нас и весишь 18 килограммов! Самый толстый пока - этот юноша! Пока не исхудал здесь!” “Меня зовут д,Ратаньян!” - представился юноша, но тут пришла тётя Фрося мыть пол под каталками! Поэтому все моментально запрыгнули под простыни и притворились мёртвыми! Тётя Фрося ворчала: “Напомирают тут, а ты за ними убирайся! Сволочи! Хоть бы премию платили мне! А то этот кризис ещё! Чувствую я, что уволят меня без выходного пособия!” Тут д,Ратаньян не выдержал и откинул простыню: “Не уволят!” От неожиданности швабра выпала из рук тёти Фроси и сильно ударила её по ноге! “Бог мой! Спасите!! Доктор Мясник! Здесь Восстание из ада!” “Да заткните вы её чем-нибудь!” - сказали прочие зомби, приподнимаясь на своих каталках! От ужаса тётя Фрося напустила на пол лужу и бросилась бежать вон! “Мне кажется, она нас не поймёт!” - сказал д,Ратаньян. Но тут послышалось клацанье обмундирования! Это шли на помощь Фросе спецназовцы Мясника, так называемые “мушкетёры”! Они хотели дубинками и электрошокерами вогнать зомби обратно в могилы, но подскользнулись на фросиных выделениях и повалились на пол! “Это наш шанс!” - закричал д,Ратаньян! - “Ребята! Бейте мушкетёров!” И зомби стали отнимать у тех шокеры и дубинки! Короче, через 10 минут всё было кончено: мушкетёры лежали связанные на кушетках под простынями, а зомби-гвардейцы, переодетые в форму мушкетёров, были свободны! “Мы сделали это! Мы освободились!” - кричали они! Но тут пришёл сам Мясник! Он спросил: “Ну, как дела?” “Лучше не бывает!” - ответил за всех д,Ратаньян. - “Восстание подавлено, Фрося обезврежена!” “Как-то у тебя изменился голос!” - сказал подозрительный Мясник, читая табличку на груди д,Ратаньяна. На табличке было написано: “Фелтон”. “Фелтон!” - добавил Мясник. “Это от простуды! То есть, от проказы!” - сказал “Фелтон”. Но Мясник продолжал что-то подозревать, поэтому хорошенький удар по голове изцелил его от подозрительности, и его тоже положили на каталку! Снова пришла тётя Фрося: “Вот сволочи! Восстанут из ада, а мне убирать! Идите отсюда, не мешайтесь под ногами!” - сказала она гвардейцам, и те ушли. Путь к свободе был открыт! На улице весело щебетали птички, бегали собаки, ездили кареты. Всё дышало миром и свободой. Но гвардейцы, понятно, ощущали недостаток сердец и мозгов из отрубей, поэтому не могли в полной мере порадоваться великолепию природы. Путь их лежал во дворец к кардиналу Дришелье. Чтобы их не остановил патруль гвардейцев, наши гвардейцы сняли с себя обноски мушкетёров и переоделись в крестьян. Мол, идут издалека, надо посоветоваться с господином кардиналом, как строить дамбу в родном Шаньдуне! А если им не поверят, то силой пробиться к кардиналу! “Главное, - сказал мудрый д,Ратаньян, начитавшийся в своё время “Жизти”, - не попасть во время Тихого Часа, когда кардинал спит после обеда! Он тогда становится злым, как шатун, если его будить. А ещё он иногда играет в шашки на раздевание с фрейлинами Королевы! Тогда тоже суваться глупо: убьёт!” “Знаете, - сказал романтичный Арахис, - а я лично соскучился по бабцу! Кажется, так не хватает такой мелочи! Но мне уже надоело дра.ить под простынёй! Я хочу упругого женского тела!” И он втихаря слинял в районе Красных Фонарей в бордель! Это заметили только утром. “А где Арахис?” - спросил Протон. - “Он всегда по утрам бреет мне спинку! А сейчас его нет, и я чувствую, что зарастаю!” “Не ори!” - сказал ему Отоз и всунул ему соску. - “Соси! Я побрею тебе! А Арахис сам найдётся! Как только бабы увидят, что у него нет баблосов, его вышвырнут из борделя!” Так и случилось. Скоро пришёл Арахис и стал жаловаться, что баб остановило вовсе не отсутствие сердца и мозгов, а недостаток каких-то цветных бумажек под названием “кэш”. Д,Ратаньян успокоил его, сказав, что бабы вообще низшие существа, и им далеко до мужчин! “Баба с возу - кобыле легче!” - закончил он свои поучения. Но каким-то образом Король Людовик-Ндцатый прознал про то, что четыре полу-гвардейца, полу-зомби разгромили отборный отряд его мушкетёров под предводительством Фелтона! Король был вне себя от ярости! Он даже не отпустил фрейлин играть в шашки с кардиналом! Сам Фелтон, оклимавшись, врал, что это были не просто зомби, а огнедышащие твари, исчадия Ада! Что они силой сорвали с мушкетёров их обноски, и те были вынуждены забиться под простыни, чтобы прикрыть свою наготу! Поэтому, принимая во внимание огнедышачность гвардейцев, Король послал на их поимку целый полк мушкетёров! Положение было критическое! Наши друзья-зомби как раз остановились перекусить, чем Бог послал на каких-то развалинах. “Ла-Ро-шель” - прочитал по слогам самый грамотный из всех, Отоз. “Да будет здесь наш обед бомжовский!” - добавил он. А так как украсть и выклянчить у населения им удалось только немного курятины, причём эта курица ненароком сама села на глаз своему хозяину, от чего тот получился с “фонарём”, как утверждали гвардейцы, то принято было решение есть эту курицу. А хозяину же её пригрозили, что и второй “фонарь” поставят, если будет возникать! Но тут снизу раздалось громовое “Ура!”, и толпа мушкетёров бросилась в атаку на Ла-Рошель! “Бежим!” - закричал самый храбрый, Протон! “Но как же курица?” - спросил Арахис. “Забудь о курице! Думай о своей шкуре!” - сказал Отоз и метнул курицу в нападавших! Достаточно было пары хороших рикошетов, чтобы курица смогла наставить нападавшим пару фингалов! Это немного охладило пыл мушкетёров. И было достаточно, чтобы в наступившую паузу гвардейцы смогли смыться из крепости незамеченными! Лишь лопухи колыхались на месте их побега! “Негодяи! Канальи!” - негодовал Отоз! - “Они пользуются тем, что у нас нет ни мушкетов, ни шпаг! Но ничего! Как только мы получим мозги, мы раздобудем шпаги и мушкеты!” “Постойте, но вы не думали, что оружие можно отнять у мушкетёров?” - спросил д,Ратаньян. “Это опасно и рискованно! Но мне такие речи по душе!” - сказал Арахис. - “Давайте сделаем вид, что мы - купающиеся трактористки! Голые! Мушкетёры услышат наши тонкие голоса, тоже разденутся и полезут в воду! И тут-то мы их и обезоружим!” “Гениально!” - сказал Отоз. Так и сделали. Рядом протекала речка Сена. Гвардейцы разделись догола и стали кричать: “Жорж, поддай-ка мне по попе! Не бойся, вода не холодная! Ах, как хорошо!” И так далее. Мушкетёры, понятно, раскусили, что это не женщины, а мужчины, но вообразили, что это гомики забавляются! А так как мушкетёры были сами гомики, то, не раздумывая, сняли шмутьё и тоже полезли плескаться с гвардейцами! Из засады вылез д,Ратаньян и сгрябстил всё вооружение мушкетёров, а также их штаны, чтобы они не смогли одеться! И до вечера торчали бы на реке, дожидаясь вечера, чтобы вернуться в казармы незамеченными! Короче, наши друзья-гвардейцы мило провели с мушкетёрами время, похлопывая друг дружку по задам и говоря: “Шалун! Противный!” Но потом сказали: “Но нам пора!” И вылезли из Сены. Мушкетёры тоже вылезли и не нашли обмундирования! “Нас ограбили!” - кричали они! А д,Ратаньян притащил их оружие друзьям, которые отправились к кардиналу! Как раз был Тихий Час! Но в спешке все про него забыли. Они стали под окнами орать, что они - ходоки! Рассерженный кардинал метнул в них свой сандалий и продолжил спать, заткнув уши берушами! Зато на площадь перед Дворцом кардинала высыпали гвардейцы! Они кричали: “Кто это, мол, нарушил священный сон Его Преосвященства?” Но наши друзья не стали драться, а стали брататься с ними! Потому что были такими же гвардейцами! Тут на радостях приехала карета миледи Бонасье, и миледи с радостью встретила д,Ратаньяна! “Ты уже выздоровел?” - спросила она. “Да, любимая! Только не мешает ещё мозгов из отрубей получить!” - сказал юноша! “Да зачем тебе мозги? Главное, чтоб была кровь в пенисе!” - сказала миледи и увлекла гвардейца внутрь своей кареты! Люди господина де Жюссака были в полном восторге: перед ними открывался вид на самый-сусамый половой контакт миледи! С ними же самими миледи этого проделать не могла, потому что они были простолюдины и ей не чета! Но посмотреть они могли, а потом воспользоваться этими наблюдениями в своих эротических фантазиях! Когда, например, дорога дальняя (за круассанами!) , и висишь под потолком кареты, а все прочие люди де Жюссака уже мирно дрыхнут! Поэтому д,Ратаньян и не смог стать свидетелем того, как кардинал дал, наконец, всем друзьям мозгов из отрубей и сердец из булавок. То есть, это были мешочки, в которые заботливый кардинал повтыкал иголок и сказал: “Вот вам сердца Четырёх!” Хотя их было только трое. Но кардинал, как говорилось, страдал слабым зрением, и ему постоянно мерещился кто-то четвёртый. А в одиночестве ему вообще мерещился барабашка. Но об этом знали только фрейлины Короля, которые проигрывали ему в шашки. Он их тогда раздевал догола и говорил своему барабашке: “Ну как?” “С кем это вы разговариваете, господин кардинал?” - спрашивали девушки. “Не важно! А вообще, я никакой не кардинал! Я - мистер Бублик! Или просто Кит!” - говорил кардинал и принимался в джакузи изображать кита, пуская фонтаны! Он любил китов. И мистера Бублика любил заочно. Так как про мистера Бублика было написано в газете “Жизть”, что он владелец газет и пароходов! И его все любят! Короче, после посещения кардинала всех трёх гвардейцев приняли в казарму, где они стали чистить зубными щётками все 20 унитазов! Потому что это была доля всех новобранцев, так как там была лютая дедовщина. Скоро к ним присоединился и д,Ратаньян, к которому охладела миледи Бонасье, так как нашла себе другую женщину! “У тебя появилась женщина?” - спросил её д,Ратаньян. - “Тогда я бессилен!” “Да, ты бессилен! И вообще у тебя очень маленький уд! А в постеле ты как бревно!” - жёстко сказала Бонасье. И это была чистая правда. Женщина же та, которую нашла взамен миледи, была не кто иная, как леди Здвинтер! Та вообще была в постеле как тигрица и всё норовила заколоть Бонасье острым кинжальчиком! Поначалу миледи Бонасье это нравилось, но потом осточертело, когда ей чуть не выкололи глаза! И она отправила рьяную Здвинтер в монастырь кармелиток! А потом нашла себе новую женщину, поспокойнее. Но обо всех этих терниях любовного пути миледи Бонасье можно прочитать в её записной Книжке, в которую она это всё и записывала! К.

ÏÈÑÜÌÎ Â ÍÈÊÓÄÀ-2862,3-2865,6

12 èþíÿ 2011 ãîäà. Ñåé áåñòàëàííîé ñêàçêîé ìàñòåð Ãàááñ îòêðûâàåò ñåðèþ áåñòàëàííûõ ñêàçîê. ß áû íå ñêàçàë, ÷òî ó ìåíÿ âäîõíîâåíèå áü¸ò êëþ÷îì. ß áû äàæå íå ñêàçàë, ÷òî îíî âîîáùå ó ìåíÿ êîãäà-òî áûëî. Íî ñêàçêó íàïèñàòü ÿ â ñîñòîÿíèè. Ïðî äåâèöó Àííó. Îïÿòü îíà ñèäèò ó îêíà è ñìîòðèò â îêíî. È æä¸ò ñâîåãî ñóæåíîãî-ðÿæåíîãî Êàïèòîíà. Ïîòîìó ÷òî îíà èçìåíèëà Ïðîòîíó ñ Êàïèòîíîì! Íî îíà íå ðàñ÷èòàëà ñèëû ðåâíîñòè Ïðîòîíà, êîòîðûé óáèë Êàïèòîíà! È ïðàõ åãî ðàçâåÿë íà 60 ìèëü! Èìåííî ñòîëüêî ïðîñêàêàë åãî êîíü Ìèäëòîí, ïîñëå ÷åãî ïàë ñìåðòüþ äîëãîåçäóùèõ áåç ïîäñòàâû. Ïîòîìó ÷òî â äðåâíèå âåêà âåçäå áûëè ïîäñòàâû, ãäå ìåíÿëè êîíåé. È âîò âõîäèò êîðìèëèöà Àííû Àðèíà Àííîâíà è ãîâîðèò, ëîìàÿ áåëûå ðóêè: "Íó ÷òî òû, Àííóøêà? Äóøà ìîÿ! Òâîé Êàïèòîí äàâíî íà íåáåñàõ!" "Íå ãîâîðèòå òàê, Àðèíà Àííîâíà!" - ãîâîðèò Àííà, ëîìàÿ ñåðûå ðóêè. Ó íàñ ùàñ áóäåò ñåêñ, ôýíòàçè, âû ïîíÿëè, êîãäà ðå÷ü èä¸ò î öâåòå ðóê. Íî âîîáùå, ÿ ñêëîíåí îãðàíè÷èòüñÿ òîëüêî ïîëîñêàíèåì ñåðûõ ðóê â ïðóäó, êóäà ïðèïëûâóò áåëûå ãóñè è òîæå ñòàíóò ñåðûìè. "Èäè-êà òû, Àííà, ïîìîé ðó÷êè â ïðóäó! Áîëüíî ñåðûå!" - ãîâîðèò Êîðìèëèöà. "Ýòî îò òîãî, ÷òî ÿ íà÷èùàëà ðóæü¸ ñåðûìè êèðïè÷àìè, ÷òîáû ëó÷øå ñòðåëÿëî!" - ãîâîðèò Àííà. Îò ÷åãî æå åù¸? Âåäü îíà çàìûñëèëà îòîìñòèòü Ïðîòîíó! Îò ëþáâè äî íåíàâèñòè îäèí øàã. È âîò ïîøëà Àííà íà ïðóä. È äàâàé ïîëîñêàòü ðóêè. À ãóñè âñ¸ íå ïëûâóò. Ïîòîìó ÷òî â ýòîò äåíü ïðèøëà ãóñÿì ïîñûëêà èç Çàíçèáàðà, âîäêà çàíçèáàðñêàÿ. Ïîýòîìó ãóñè ïåðåïèëèñü è íå ïðèøëè. È òîãäà Àííà äóìàåò: "Ðàç ãóñåé íåò, à áîëüøå ñòûäèòü ìåíÿ íåêîìó, òî ïóñòü ÿ âñÿ ãîëàÿ èñêóïàþñü!" È ñíÿëà îíà ñâîè ðåéòóçû, ñâîé êîêîøíèê è ñâîé ñàðàôàí! È áðîñèëàñü â ìóòíûå âîäû ðå÷êè, Âîíþ÷êè. À íà áåðåãó íàïèñàíî: "Ñòî÷íûå âîäû! Ðàäè Áîãà, íå êóïàéòåñü çäåñü!" Íî Àííà áëèçîðóêà, ÷èòàòü íå ñìîãëà è ïëàâàåò, òîëüêî ÷óâñòâóåò çàïàõ! "Âîò, äóìàåò, ïîïàëà! Òåïåðü òî÷íî áóäó ãàäèòü îðàíæåâûì äåðüìîì!" Íî òóò íà áåðåãó îñòàíîâèëñÿ ãàñêîíåö ä,Ðàòàíüÿí ïîäâûïèâøèé. À êîãäà îí íà âåñåëå, òî ëþáèò ïîäøóòèòü íàä äðóãèìè! Âçÿë îí êîêîøíèê, ðåéòóçû è ñàðàôàí è óñêàêàë ïðî÷ü! Îñòàëàñü Àííà áåç âñåãî! À òóò êàê ðàç íà áåðåãó ïðîõîäèë ìèòèíã â ÷åñòü Äíÿ Íåçàâèñèìîñòè! Ìíîãèå îðàòîðû âçáèðàëèñü íà ïîäèóì è îðàëè, ÷òî òåïåðü âñå íåçàâèñèìû! È Àííà íå ìîæåò âûéòè, ïîòîìó ÷òî å¸ çàñìåþò! È ïðèøëîñü åé ñèäåòü â ïðóäó äî òåìíîòû, ïîêà ìèòèíã êîí÷èëñÿ!  òåìíîòå îíà ãîëàÿ âûøìûãíóëà èç ïðóäà è áðîñèëàñü äîìîé! Íî ñïîòêíóëàñü î íîãè êàêîãî-òî ïîäâûïèâøåãî íåçàâèñèìîãî è óïàëà â åãî îáüÿòüÿ! À ýòî áûë íàø çíàêîìåö Îòîç! Îí ñõâàòèë ãîëóþ Àííó è ñêàçàë: "Íåáî ïîñëàëî ìíå òåáÿ! Áóäü ìîåé äåâóøêîé!" È ïîíÿëà Àííà, ÷òî ýòî - Ñóäüáà! ×òî ýòî è åñòü å¸ ñóæåíûé! Íàêèíóë íà ïëå÷è Àííû Îòîç ñâîé çèïóí è ïîâ¸ë å¸ äîìîé. Àðèíà óæ âñÿ èçíåðâíè÷àëàñü: ãäå Àííà?! È òóò âõîäèò Àííà è Îòîç! È óñïîêîèëàñü Àðèíà Àííîâíà, à òî âñ¸ òðåçâîíèëà â ÌÎÐÃè è áîëüíèöû! È åé òàì îòâå÷àëè, ÷òî íîâûõ ïðèáûâøèõ Àíí íåñêîëüêî! È âñåõ ïåðåñûëàëè ê íåé â äîì! Òàê ÷òî ñêîðî äîì ñòàë ïîõîæ íà ÌÎÐÃ! Âåçäå íà êàòàëêàõ ëåæàëè ì¸ðòâûå Àííû, íî âñå íå òå. Òåïåðü íàäî áûëî îðãàíèçîâàòü îáðàòíóþ îòïðàâêó ýòèõ íåíóæíûõ Àíí ïî ÌÎÐÃàì. Çà ýòî äåëî âçÿëñÿ Îòîç. Îí ñàìîëè÷íî îñìàòðèâàë âñåõ ýòèõ çàìîðîæåííûõ Àíí è ãîâîðèë: "Íå îíà!" È â¸ç íà êîë¸ñèêàõ ïðî÷ü èç äîìà. Íî òàê êàê äî ÌÎÐÃà áûëî äàëåêî, òî Îòîç, íå äîëãî äóìàÿ, ñâàëèâàë Àíí â Âîíþ÷êó! Òàê ÷òî ñêîðî â å¸ âîäå çàêîëûõàëèñü äåñÿòêè òðóïîâ Àíí! Íî òóò ñëó÷èëîñü ÷óäî! Èç íåäð Âîíþ÷êè âûïðûãíóëà Çîëîòàÿ Âîáëà! Îíà ñêàçàëà: "Ìàëî òîãî, ÷òî óñòðîèëè çäåñü ñëèâ ñòî÷íûõ âîä, òàê òåïåðü òðóïîâ íàêèäàëè!" Îòîç ñêàçàë åé íà ýòî: "Âñ¸ ðàâíî ýòà Âîíþ÷êà ñòðàòåãè÷åñêîãî çíà÷åíèÿ íå èìååò!" "ß òåáå ùàñ òàêîå çíà÷åíèå ïîêàæó!" - ñêàçàëà Âîáëà è îæèâèëà âñåõ Àíí! È âñå Àííû, øàðíèðíî äâèãàÿ êîíå÷íîñòÿìè, ïîï¸ðëè íà áåðåã, ÷òîáû ñâåðíóòü øåþ Îòîçó! Îòîç ïåðåïóãàëñÿ, çàêðè÷àë: "Çîìáè!!" è ïîáåæàë ïðî÷ü! Ïðèáåæàâ äîìîé ê æèâîé Àííå, îí çàêðè÷àë: "Íåìåäëåííî áåæèì! Ãäå ìîé ïèñòîëåò?" Îí çàñóíóë ïèñòîëåò â øòàíû, íî òîò âûñòðåëèë! "Î, ìîè øàðû!!" - ïðîñòîíàë Îòîç. È Àííà ïðèíåñëà åìó ïàðó áèëüÿðäíûõ øàðîâ. "Äà íå ýòè!" À Àííû óæå áëèçêî! Ñëûøèòñÿ èõ òÿæ¸ëàÿ ïîñòóïü, îò êîòîðîé äðîæàò ðþìêè è ñåðâèçû! "×òî ýòî, Ãîñïîäè?!" - êðè÷èò Àðèíà Àííîâíà. "Ýòî òâîè çîìáè!" - ñêàçàë Îòîç. - "Ðàç âû íå õîòèòå áåæàòü, òî óñòðîèì îáîðîíó ïðÿì çäåñü! Ùàñ íàñ òðîå ïðîòèâ 19! Âîò òåáå, Àííà, ïèñòîëåò, à òåáå, Àðèíà, áàãîð-äðûí! Áóäåøü èì ìî÷èòü Àíí!" À Àííû óæå îêðóæèëè äîìèê Àííû è äàâàé åãî ðàñêà÷èâàòü! Îòîç âûñòðåëèë ïàðó ðàç è óáèë ïàðó Àíí! "Êàê ìíå ùàñ íå õâàòàåò ïîìîùè ìîèõ äðóçåé ä,Ðàòàíüÿíà è Ïðîòîíà!" - ãîëîñèë îí. - "Íî ñåé÷àñ íàñ òðîå ïðîòèâ 17!" À Àííû áîðìîòàëè: "Ñêîðî âû ïîçàâèäóåòå ì¸ðòâûì! Ìû âàì ñäåëàåì òàê áîëüíî, êàê ó âàñ íå áûâàëî!" È òóò êàê ðàç ìèìî ïðîõîäèë ä,Ðàòàíüÿí. Îí ïðîòðåçâåë è õîòåë âåðíóòü ÷åñòíî ðåéòóçû è ñàðàôàí, íî íå çíàë, êîìó. Îí ïîñòó÷àë ïî ïëå÷ó îäíîé èç Àíí-çîìáè è ñïðîñèë: "Ìàäàì, ýòî íå âàøå?" Åãî ãîëîñ óñëûøàë Îòîç! Îí çàêðè÷àë: "Ä,Ðàòàíüÿíóøêà! Óáèâàþò! Ïîìîãè!" "ß âñåãäà íà ñòîðîíå îáèæàåìûõ, ñèðûõ è óáîãèõ!" - ñêàçàë ä,Ðàòàíüÿí. - "Íî ñåé÷àñ, ïîõîæå, ýòà ñòîðîíà íà ñòîðîíå îñàæäàþùèõ!" "Äà òû ïðèãëÿäèñü ê íèì ïîâíèìàòåëüíåé!" - ïðîäîëæàë óãîâàðèâàòü Îòîç. - "Ýòî æå çîìáè! Íåæèòü!" "Åñòü ó ìåíÿ îäíà ìåòîäà! Êàê îòëè÷èòü çîìáè îò íå çîìáè!" - ñêàçàë ä,Ðàòàíüÿí è îáðàòèëñÿ ñðàçó êî âñåì 17 Àííàì: "Áàáû! Êòî õî÷åò óïðóãîãî ãàñêîíñêîãî òåëà?" È âñå Àííû ñêàçàëè: "ß õî÷ó!" "À åù¸ êòî-íèáóäü õî÷åò?" - ñïðîñèë ãàñêîíåö. "ß õî÷ó!" "Âîïðîñîâ áîëüøå íå èìåþ!" - ñêàçàë îí è êðèêíóë Îòîçó: "Îòîçèê! ß îñâîáîæóñü ÷åðåç 30.., 40 ìèíóò!", ïîòîìó ÷òî âñå ãîëûå Àííû íàâàëèëèñü íà ãàñêîíöà! Çà ýòî âðåìÿ Îòîç äîëæåí áûë óñêàêàòü ïðî÷ü. "Íå âñå ñðàçó! ß æå íå ðîáîò-îñåìåíèòåëü!" - êðè÷àë ä,Ðàòàíüÿí áàáàì! Íî òå áûëè íåóêðîòèìû, êàê äèêèå çâåðè! "Ìû òàê äàâíî íå èìåëè ìóæèêà!" - ãîëîñèëè îíè. "Äà êòî-íèáóäü, ïîìîãèòå æå ìíå!" - ñêàçàë, íàêîíåö, âûìîòàííûé ãàñêîíåö! È òóò êàê ðàç ïðîõîäèë ïî óëèöå Ïðîòîí! Âû ïîíÿëè, ÷òî ýòà ñêàçêà ïðî âçàèìîâûðó÷êó è äðóæáó! Ïðîòîí ïðèø¸ë ïðåïîäíåñòè Àííå â ïîäàðîê ãîëîâó óáèòîãî Êàïèòîíà! Õîðîø ïîäàðî÷åê! Íî ïðè âèäå òîãî, êàê áàáû íàñèëóþò ä,Ðàòàíüÿíà, Ïðîòîí îòáðîñèë ñâ¸ðòîê ñ ãîëîâîé Êàïèòîíà è áðîñèëñÿ íà ïîäìîãó! Ìîìåíòàëüíî åãî øèêàðíûé ïëàù áûë èçîðâàí, è âñå áàáû óâèäåëè, ÷òî ñçàäè îí èç ïðîñòîé ìàòåðèè. "À ìû-òî íàäåÿëèñü, ÷òî òû - áîãàòåé! Íî òåïåðü ìû âèäèì, ÷òî òûë òû íå ïîêàçûâàåøü íèêîìó, ïîòîìó ÷òî îí äåø¸âûé!" - ñêàçàëè îíè. "Ýòî ùàñ íå èìååò çíà÷åíèÿ! Âû íàñèëóåòå ìîåãî äðóãà, è ÿ ïîìîãó åìó! À âàì âîò â ðîò ïîñîñàòü ìàòóøêèí áàëüçàì èç áðîìà! Íà÷èñòî óáèâàåò ïîõîòü! Ìàòóøêà çíàëà ñâî¸ äåëî!" - è Ïðîòîí ñóíóë â ðîò áàáàì ìàòóøêèí áàëüçàì! Òå ïîñîñàëè è îòâàëèëèñü! Òàêèì îáðàçîì, ä,Ðàòàíüÿí áûë ñïàñ¸í. Íî îí áûë íåìíîãî íåäîâîëåí. Îí ñêàçàë: "Ïðîòîí, äðóæèùå! Íàäî áûëî îòðóáèòü íå âñåõ, à ïàðî÷êó îñòàâèòü! ×òîáû ÿ èìåë ñåêñ ñ íèìè! Ó ìåíÿ òàê äàâíî íå áûëî ñåêñà! Íå ñ÷èòàÿ ìèëåäè Çäâèíòåð, êîòîðàÿ ãîíÿëàñü çà ìíîé ñ êèíæàëîì! Íî ýòî íå ñ÷èòàåòñÿ!" "Äà ÿ ÷òî? ß æå íå çíàë, ÷òî îíè òàê ïðèñîñóòñÿ ê áàëüçàìó!" - ñêàçàë Ïðîòîí. Ìåæäó òåì Àííû íåìíîãî îêëèìàëèñü è ñêàçàëè ãâàðäåéöàì: "Ìóæèêè! Ïîøëè êàäðèòüñÿ!" "Êàê âû ýòî ñåáå ïðåäñòàâëÿåòå?" - ñïðîñèë ä,Ðàòàíüÿí. "Ìû ïîéä¸ì â ïðóä êóïàòüñÿ ãîëûøîì! È âû ñ íàìè!" - ñêàçàëè ñàìûå áåçáàøåííûå èç Àíí. "Íî êàê æå áàëüçàì? Êàê æå áðîì?" "À ÷òî áðîì? Ìû åãî äàâíî âûïûñàëè!" - è Àííû çàðæàëè. Äåëàòü íå÷åãî. Âèäÿ, ÷òî Îòîç åù¸ íå ïîêèíóë âòèõàðÿ äîì Àííû, ãâàðäåéöû ðåøèëè ïîääàòüñÿ íà óãîâîðû Àíí. À â äîìå ìåæäó òåì ïðîèñõîäèëà òàêàÿ ñöåíà. Îòîç ñèäåë çà ñòîëîì è ãîâîðèë: "ß íå ìîãó ïðîñòî òàê âîò óñêàêàòü! Íà êîíó ïîñòàâëåíà æèçíü ìîèõ äðóçåé!" "Íî Àííû óáüþò òåáÿ!" - ñêàçàëà Àðèíà. "ß ïðèäóìàë!" - ñêàçàë Îòîç. - "ß íàðÿæóñü æåíùèíîé! Ìåíÿ íå òðîíóò. À ñàì â ýòî âðåìÿ ïîñïåøó íà ïîìîùü äðóçüÿì, åñëè èõ ïåðåíàñèëóþò!" Íà òîì è ïîðåøèëè. Îòîçà çàêóòàëè â êîêîøíèê è ðåéòóçû, êîòîðûå âàëÿëèñü ó äîìà, è îí ïîø¸ë ñ ïóñòûìè â¸äðàìè âîäû ïðèñìîòðåòü, êàê èìåííî áóäóò êàäðèòüñÿ Àííû è ãâàðäåéöû. Îòîç ñåë íà áåðåãó íà ñêàìåå÷êó è ïðèíÿëñÿ ëóçãàòü ñåìå÷êè. Ïîêà âñ¸ áûëî áîëåå-ìåíåå ïðèñòîéíî. Ãîëûå Àííû è ãîëûå ãâàðäåéöû áðûçãàëèñü âîäîé è ãðîìêî ñìåÿëèñü. Íî íåîæèäàííî íà ïðîòèâîïîëîæíîì áåðåãó âîçíèê ïàòðóëü ìóøêåò¸ðîâ Êîðîëÿ! À êàê èçâåñòíî, ìóøêåò¸ðû áûëè çàêëÿòûìè âðàãàìè ãâàðäåéöåâ è áðîñàëè òåõ â Áàñòèëèþ ïî ëþáîìó ïîâîäó! Îòîç áðîñèë ñåìå÷êè è ñòàë îðàòü: "Ä,Ðàòàíüÿí! Ïðîòîí! Ìóøêåò¸ðû!" Íî åãî íèêòî íå ñëóøàë, ïîòîìó ÷òî ó ãâàðäåéöåâ íà÷àëèñü òàíöû íà âîäå, êîòîðûõ íèêòî íå âñòðå÷àë íèãäå-åå! È ãâàðäåéöû íå çàìåòèëè ìóøêåò¸ðîâ, êîòîðûå ðåøèëè âáðîä ïåðåéòè Âîíþ÷êó è àðåñòîâàòü è Àíí, è ãâàðäåéöåâ! "Äà ÷òî æå ýòî òàêîå?!" - íå âûäåðæàë Îòîç è áðîñèëñÿ â âîäó òîæå! "Ìàäàì! Âû ìåøàåòå! Âû ïîíèìàåòå ýòî?" - ñïðîñèë Îòîçà ä,Ðàòàíüÿí, êîòîðûé íå óçíàë äðóãà. Íî Îòîç çàøåïòàë åìó íà óõî: "Íåìåäëåííî áåãèòå!" Ãàñêîíåö ïîíÿë è áðîñèëñÿ íà áåðåã! Òàê æå ïîñòóïèë è Ïðîòîí! À Àííû â îòñóòñòâèè êàâàëåðîâ íàáðîñèëèñü íà ìóøêåò¸ðîâ Êîðîëÿ! Èì áûëî âñ¸ ðàâíî, êîãî íàñèëîâàòü! Âîò òàê äðóã ñïàñ æèçíü äðóçåé! Ïîñëå ýòîãî îíè îäåëèñü â ñâîè îäåæäû è ñèäåëè ïèëè ðîì çà ñòîëîì ó ìàòóøêè Àðèíû Àííîâíû. "Òàêèì îáðàçîì, âñå ïîëó÷èëè ñâî¸! Ìóøêåò¸ðû - ëþáîâü çîìáè, ïîòîìó ÷òî äðóãóþ ëþáîâü îíè íèêîãäà è íå ïîëó÷àëè, òàê êàê èõ æ¸íû è åñòü çîìáè! À çîìáè - ëþáîâü êðîâîïèéö è æèâîä¸ðîâ! Ïðîçèò!" - ñêàçàë òîñò Ïðîòîí, è âñå âûïèëè. "Íî ìû åù¸ íå ðåøèëè íàñ÷¸ò íîðìàëüíîé æèâîé Àííû!" - ñêàçàë Îòîç. - "Êòî å¸ òðàõíåò?" "ß áû ïðåäëîæèë ýòî ñäåëàòü íàì âñåì ïî î÷åðåäè, íî ýòî ïðîòèâîðå÷èò äóõó äðóæáû è Óñòàâó ãâàðäåéöåâ!" - ñêàçàë ä,Ðàòàíüÿí. - "Äàâàéòå ïîêðóòèì áóòûëî÷êó!" "Äà! Ýòî äåëî! ß âèäåë â îäíîì ðîëèêå ïî òåëåêó, êàê áóòûëêà óêàçàëà íà ñòàðóõó, è ïàðíþ ïðèøëîñü ïðûãàòü ñ íåé ñ óò¸ñà è âîçèòü å¸ â ïðîäóêòîâîé êîëÿñêå!" - ñêàçàë Îòîç. - "Ýòî ñòàðóõó-òî!" "À ÷òî òàêîå "òåëåê"?" - ñïðîñèëà Àííà. "Íó, òåëåê - ýòî òàêîå íîâøåñòâî, êîòîðîå ãîñïîäèí Êàðäèíàë ïðèêàçàë âûäàòü êàæäîìó ãâàðäåéöó!" - ñêàçàë Îòîç. - "Ýòî ïåðåíîñíàÿ òàðåëî÷êà, ïî êîòîðîé êàòèëîñü ÿáëî÷êî! Ïîêàçûâàåò âñ¸ ñàìîå ëó÷øåå, ÷òî áûâàåò íà ñâåòå!" "Êàê èíòåðåñíî!" - ñêàçàëà Àííà. - "À ìíå ìîæíî âûäàòü "òåëåê"?" "Äà çàïðîñòî!" - ñêàçàë Îòîç è âûñûïàë èç êàðìàíà ñ äåñÿòîê òåëåêîâ. - "Òîëüêî ó÷òè, ÷òî ïðèõîäèòñÿ êàæäûé ìåñÿö ïëàòèòü çà ýôèð!" "Òîãäà íå íàäî!" - ñêàçàëà Àííà. - "Ó ìåíÿ íåò òàêèõ äåíåã!" Íàêîíåö, ñòàëè êðóòèòü áóòûëî÷êó. È îíà óêàçàëà íà ä,Ðàòàíüÿíà! "×òî? Ìíå ñïàòü ñ Àííîé?" - ñïðîñèë ïåðåïóãàííûé ãàñêîíåö. "Äà!" "Íî îíà íå â ìî¸ì âêóñå!" - ñêàçàë îí. "Íå áûâàåò âî âêóñå èëè íåò, áûâàåò ìàëî ðîìà!" - ñêàçàë ìóäðûé Îòîç è íàëèë ãâàðäåéöó ðîìà. Ä,Ðàòàíüÿí âûïèë è êóäà-òî ïîø¸ë! Òùåòíî åãî çâàëè äðóçüÿ è Àííà. Îí ïîø¸ë íà áåðåã Âîíþ÷êè áëåâàòü! Òóò èç âîäû âûëåçëà Çîëîòàÿ Âîáëà ñ ïðåòåíçèÿìè! Îíà êðûëà ìàòîì è îáçûâàëà ä,Ðàòàíüÿíà áëåâóíîì! Íî ó òîãî çàëîæèëî óøè, îí íå ñëûøàë. È òîãäà Âîáëà ïðèìåíèëà çàïðåù¸ííåûé ïðè¸ì: îíà ïðèçâàëà èç ãëóáèí îäíó èç Àíí-çîìáè, êîòîðóþ íà âñÿêèé ñëó÷àé ñïðÿòàëà äëÿ ñâîèõ íóæä. Ïîòîìó ÷òî ïðî÷èõ 16 Àíí óâåëè â îáíèìêó ìóøêåò¸ðû Êîðîëÿ. È îíà ñêàçàëà ýòîé Àííå: "ß çíàþ: òû ìåíÿåøü ÷åëîâåêà! Ñäåëàé åìó òàê áîëüíî, êàê åìó íå áûâàëî!" Àííà ñïðîñîíîê (ïîòîìó ÷òî ðåøèëà ïîêåìàðèòü, à òóò Âîáëà å¸ òàùèò!) ñïðîñèëà: "Êàê ÿ ìåíÿþ ÷åëîâåêà?" "Èç áåëîãî îí ñòàíîâèòñÿ íåãðîì! Èëè êèòàéöåì!" - ïðîøèïåëà Âîáëà. "À! Ïîíèìàþ! Íî ýòî áûëî òîëüêî ðàç è òîëüêî íà ñïîð! Íà 8 áàíîê ïèâà!" - ñêàçàëà Àííà. Êàê âèäèì, ýòî áûëà ñàìàÿ òóïàÿ èç Àíí-çîìáè, êîòîðàÿ ïëîõî çíàëà ñâî¸ çîìáè-äåëî! È ñåé÷àñ îíà îòïðàâèòñÿ ëþáèòü ä,Ðàòàíüÿíà! È íàøà ñêàçêà ïðåâðàòèòñÿ â ñêàçêó ïðî Áîëüøóþ è Êðåïêóþ Ëþáîâü! È âîò âûøëà Àííà èç Âîíþ÷êè ãîëàÿ è ãîâîðèò áëþþùåìó ãàñêîíöó: "À íå ïîäñêàæåòå, êàê ïðîéòè â Ïëàíåòàðèé?" "Òóäà!" - ïîêàçàë ä,Ðàòàíüÿí. È Àííà ïîñëóøíî ïîøëà òóäà. Ïîòîìó ÷òî èñòèíà ãäå-òî òàì! Íî ä,Ðàòàíüÿí ïîäóìàë è êðèêíóë: "Íåò, òàì!" Àííà ïîäîøëà ê íåìó è ñïðîñèëà: "Çäîðîâî âàñ äðþ÷èò, ðàç âû çàáûëè ïðî íàïðàâëåíèå íà Ïëàíåòàðèé, êîòîðîå çíàåò êàæäûé ðåá¸íîê!" "À òåáå êàêîå äåëî?" - ãðóáî ñïðîñèë ãàñêîíåö. "Ïîòîìó ÷òî ÿ - äèïëîìèðîâàííàÿ ìåäñåñòðà è äîëæíà ïîìîãàòü ëþäÿì!" - ñêàçàëà Àííà. - "Äàâàéòå ÿ âàì ïîñòàâëþ ãðàäóñíèê è êëèçüìó â çàäíèé ïðîõîä! Ýòî ïîìîæåò!" "ß íå ñîìíåâàþñü, ÷òî ýòî ïîìîæåò, íî ëó÷øå ïîñòàâüòå åãî ñàìà ñåáå!" - ñêàçàë ãàñêîíåö. "Óçíàþ íàòóðàëà!" - ñêàçàëà Àííà. - "Ïîòîìó ÷òî ãîìîñåêà òóò æå áû ñîãëàñèëñÿ! Ó âàñ è ïðîõîäà-òî êàê òàêîâîãî íåò, âåðíî? Îäíî íàçâàíèå!" È ýòèìè ñëîâàìè Àííà çàèíòåðåñîâàëà ä,Ðàòàíüÿíà. Îí ñïðîñèë: "Êàê âàñ çîâóò?" "Àííà!" - ñêàçàëà Àííà. "ß ïîíèìàþ! À ôàìèëèÿ-òî êàêàÿ?" - ñïðîñèë ãàñêîíåö. "Ýòî íå âàæíî! Ëó÷øå ñïðîñèòå ïðî Çíàê Çîäèàêà!" "Íó è?" "Ðàê!" - ñêàçàëà Àííà. "È î ÷¸ì ýòî íàì ãîâîðèò?" - ñïðîñèë ãàñêîíåö. "Ýòî ãîâîðèò î òîì, ÷òî ÿ ëþáëþ ïîçó ðàêà!" - ñêàçàëà Àííà è âñòàëà â ýòó ïîçó. È ñêàçàëà: "À òåïåðü òðàõàé ìåíÿ, ëþáèìûé!" È ãàñêîíåö îáàëäåë! Ïåðåä íèì îòêðûëèñü òàêèå äàëè, êîòîðûå îí è íå ìå÷òàë óâèäåòü! È ñòåíû ñóçèëèñü! À ïîòîì-ïîòîì íå áóäåò ýòèõ ñòåí! È îí íå çàìåòèë, êàê ïðåâðàòèëñÿ â êèòàéöà! Îí íàïðûãíóë íà ýòó Àííó è ïîèìåë å¸! Ïîòîì îíè ëåæàëè è êóðèëè. "Ýòî áûëè ñàìûå ïðåêðàñíûå ìãíîâåíèÿ â ìîåé êèòàéñêîé æèçíè!" - ñêàçàë ä,Ðàòàíüÿí. Íî îí ñíîâà óæå ñòàë ãàñêîíöåì, î ÷¸ì åìó è íàïîìíèëà Àííà. "Äà! Íî áûòü êèòàéöåì òàê êë¸âî! Òàê âñòàâëÿåò! ß áû íå ïðî÷ü ïîâòîðèòü ýòó ïîïûòêó!" - ñêàçàë ãàñêîíåö. È Àííà ñîãëàñèëàñü, ïîòîìó ÷òî îíà áûëà áåçîòêàçíîé! È ñíîâà äàëà ä,Ðàòàíüÿíó, êîòîðûé íà ñåé ðàç ïðåâðàòèëñÿ â íåãðà! Íî è ýòî ïðîøëî. Òóò èç äîìèêà æèâîé Àííû âûøëè åãî äðóçüÿ Îòîç è Ïðîòîí. Îíè ñêàçàëè: "Íó âû è èçâðàùåíöû! Ìû íàáëþäàëè çà âàìè èç îêîíöà!" "Äðóçüÿ! ×òî âû ïîíèìàåòå!" - ñêàçàë ä,Ðàòàíüÿí! - "ß ïîçíàë íàñòîÿùèé êèòàéñêèé êàéô! Òåïåðü ìíå ïîíÿòíî, ïî÷åìó êèòàéöåâ ïîëòîðà ìèëëèàðäà! Ïîçâîëüòå ïîçíàêîìèòü âàñ ñ Àííîé! Îíà ìåäñåñòðà!" Íî Àííà çàñìóùàëàñü è ïîáåæàëà ïðî÷ü îò äðóçåé â Âîíþ÷êó! Îíà áóëòûõíóëàñü â íå¸! Áóëüê! - è íåòó íè÷åãî! "Äîðîãîé ä,Ðàòàíüÿí!" - ñêàçàë Îòîç. - "Îíà - çîìáè!" "À ìíå ýòî ïî áàðàáàíó! ß íå ðàñèñò! Ñðåäè çîìáè òîæå åñòü ïîðÿäî÷íûå äåâóøêè!" - ñêàçàë ãàñêîíåö. È ïðåâðàòèë íàøó ñêàçêó â àíòèðàñèñòñêóþ. À òàêæå è î ïîòåðÿííîé Ëþáâè. Òàê èëè èíà÷å, ïîðà áûëî ñîáèðàòüñÿ â ïóòü. Êàðäèíàë óæå çàæäàëñÿ ñâîèõ ãâàðäåéöåâ, òåì áîëåå, ÷òî èì ïîðà áûëî ïëàòèòü ìåñÿ÷íûå çà òåëåêè. Äðóçüÿ âñêî÷èëè íà ëîøàäåé è òðîíóëèñü â ïóòü. Àííà êðè÷àëà èì: "À êàê æå ÿ?" "À ÷òî òû? Ìû îñòàâëÿåì òåáÿ íà ïîïå÷åíèå íàøåãî ÷åòâ¸ðòîãî äðóãà, Àðàõèñà! Îí, ìîæåò, íå òàêîé áðàâûé âîåííûé, êàê ìû, íî çàòî ó íåãî ñ ðóêó âåëè÷èíîé! Îí ïðèñìîòðèò çà òîáîé! À åñëè íóæíî, òî è òðàõíåò!" - ñêàçàëè âñå. Âîò òàêàÿ ñêàçêà î áåççàâåòíîé äðóæáå. Àðàõèñ, êîíå÷íî, áûë îøàðàøåí èçâåñòèåì, ÷òî åãî áåç íåãî æåíèëè. Íî ïîòîì îí ðàñêèíóë ðåçîíû, ÷òî äàâíî ìå÷òàë ïîæèòü â äåðåâíå â äàëè îò ñóåòû è èíòðèã, è ñîãëàñèëñÿ. Îí ïðèåõàë ê Àííå ñ áóêåòèêîì íåçàáóäîê è ñêàçàë: "ß - Àðàõèñ!" "À ÿ - Àííà!" - ñêàçàëà Àííà. "À ÿ - Àðèíà Àííîâíà!" - ñêàçàëà Àðèíà Àííîâíà. È ÷åñòíî ãîâîðÿ, Àðèíà ïîíðàâèëàñü Àðàõèñó áîëüøå, ÷åì Àííà. Íî ýòî áûëî óæå íå âàæíî. Ïîòîìó ÷òî Àðàõèñ ïîø¸ë íà ðå÷êó Âîíþ÷êó âûñòèðàòü ïîðòÿíêè, è Çîëîòàÿ Âîáëà ñêàçàëà: "À ÿ - Âîáëà!" È ïîïûòàëàñü óòàùèòü Àðàõèñà â ãëóáèíó! Ïîòîìó ÷òî ó Àííû áûë òàêîé äëèííûé ÿçûê, ÷òî îíà âñåì ðàçáîëòàëà, ÷òî ó Àðàõèñà ñ ðóêó! Íî â ãëóáèíå Âîáëà ðàññìîòðåëà, ÷òî ó Àðàõèñà îáû÷íûé, è âûøâûðíóëà åãî íà áåðåã! Àðàõèñ ïëåâàëñÿ âîäîé è ÷åðòûõàëñÿ! È òîëüêî îäíà Àííà-çîìáè (òà ñàìàÿ, ÷òî ïåðåñïàëà äâà ðàçà ñ ä,Ðàòàíüÿíîì) ñêàçàëà: "À ïî ìíå ñîéä¸ò è òàê!" È ïðåäñòàâèëàñü Àðàõèñó êàê äèïëîìèðîâàííàÿ ìåäñåñòðà. Àðàõèñà êàê ðàç çàáîòèë ïðîñòàòèò, è îíè íà åãî ïî÷âå ïîäðóæèëèñü. È Àííà-çîìáè âñòàâèëà, íàêîíåö, ãðàäóñíèê! Ìîæíî äàæå ñêàçàòü, ÷òî óäîâîëüñòâèå îò âñòàâëåíèÿ ãðàäóñíèêà ïðåâûøàëî óäîâîëüñòâèå îò ñåêñà ñ ìóæ÷èíàìè äëÿ íå¸. Ïîòîìó ÷òî äàæå ñ ä,Ðàòàíüÿíîì åé ïðèøëîñü èììèòèðîâàòü îðãàçì. Åãî íå áûëî! Íî èìåííî ñ Àðàõèñîì îíà âïåðâûå ïî÷óâñòâîâàëà îðãàçì! Ïîòîìó ÷òî Àðàõèñ áûë òàêîé çàòåéíèê! Îí çàñòàâèë çàíèìàòüñÿ ñåêñîì ñ íåé íà ðîëèêàõ ó ñïîðòñòåíêè! Âîò òàêàÿ ÷èñòàÿ ñêàçêà ïðî ëþáîâü ê ðîëèêàì! Íà ýòîì ìû êîí÷àåì. Íàøà ñêàçêà íåñêîëüêî ðàç ìåíÿëà ñâîè õàðàêòåðèñòèêè, íî â îñíîâíîì îíè áûëè îäèíàêîâûå: î äðóæáå, î ëþáâè è î ðîëèêàõ. Ê.

 

ЭПИЛОГ

Вот так незатейливо я за 20 минут создал ещё микс. Тут три ПВНа, но они большие и тянут на все 4. Было время, когда я писал совсем короткие ПВНы. Потом длинные - по 4 ПВНа (6 страниц). Потом писал о ЦЭ. А теперь вот миксуюсь. И мне это нравится! Последний ПВН про гвардейцев, может, слабоват, я его, потому что Гугл его нашёл. Так вот: было время, когда я писал про разных девиц и их Кормилиц. А потом писал про девиц, которые мыли серые ноги в пруду. Это тоже этапы моего творческого пути! К.

 

 

Александр

Барсуков

 

Страна

сказок-337

 

(“Письма в никуда”-337)

 

2012

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3362,2-3366,9

26 октября 2012 года. А теперь на щекотливую тему женских “кисок”! Не даром я называю свои сказки эротическими. И я был бы не я, если бы эта тема меня не интересовала! Там такая мистика: монашки, третья ноздря. А во второй действие в бассейне. Детям до 20 лет запрещено!

ПИСЬМО В НИКУДА-1763,6-1766,4

30 июня 2008 года. Пол Маккартни решил уйти на пенсию, но перед этим даст 100 концертов. Ну там понятно, что будет: Кант бай ми лов, Бэк ин тэ УССР и прочая битловская белиберда. Меня бы на первом же концерте хватил бы удар, я бы разволновался и мечтал бы только успокоиться! Заветы Сашки: лечиться, лечиться и лечиться! Зато в спокойном состоянии болят зубы и текут сопли. Так что НЕТ счастья на Земле! Сказка про Спокойствие. Лежали загорающие тела на пляже. И текли у них сопли, потому что погода была прохладная. Тут как раз подкатывается к ним ларёк на колёсиках и шаурмэн кричит: “Пахлава! Чебуреки! Шаурма!” Встал мэн Вася и купил своей любовнице Ларисе пахлавы. Они пожрали и лежат дальше. “Вася!” - говорит Лариса. - “Ты меня любишь?” “А то!” “Тогда сделай для меня безумный смелый поступок: нырни без трусов с самого высокого трамплина!” “Что пожелаешь, дорогая!” - говорит Вася и ныряет! А тут как раз экскурсия монашек, которых впервые вывели посмотреть на пляж из монастыря! “О! Мужчина!!” - кричат. Настоятельница им: “Да что вы, мужчину голого не видели?” “Да мы и женщину-то голую не видели!” “А себя в бане?” “А мы не разглядели!” “Горе мне с этими дурами!” - решила настоятельница и повела монашек обратно в монастырь, в класс анатомии. Там стоял учебный скелет. Все вылупились на его перец! Настоятельница тоже вылупилась, потом отломала ему перец, так как у скелета не может быть переца, и говорит: “Тут был мужской перец!” А её поправляют: “Не был, а бывал, мэм! Это скелет женщины! А хулиганки приклеили ей член из жвачки!” “Ну-ка, приведите мне этих хулиганок!” - говорит мэм. Привели мисс Анну и мисс Петру. Она стала бить их по попам указкой и говорить: “Повторяйте за мной текст: “У мужчин нет, не было и никогда не будет члена! У них там дырка, как и у нас!” “У них там дырка... А вот мы видели в журнале “ПЛЭЙГЁРЛ”, что там яйца!” - говорит Анна. “Ма-алчать! Это у вас яйца! А у них нет и не было! Это всё равно вам безразлично, так как вы никогда не познаете корень любви!” - говорит мэм Мария. “А вы-то сами познали этот корень?” - спрашивают её любознательные пансионерки. “О да!” - забылась Мария. - “Это было в 1942 году! Тогда наш пансион разбомбили фашисты и оккупировали! Пришли потные офицеры, и один из них взял меня! Его корень любви пропах потом, порохом и испражнениями! После этого я долго блевала, и мне было нехорошо! Вот что такое корень любви!” “А вы бы его в тазик и обмыли!” “Да как его в тазик? Это же фашистское быдло, фанатик Адольфа! Он тазиков не понимает! Он только “Хайль! Хайль!” А так как он до этого развлекался тем, что трахал наших послушниц в попу, то и пах испражнениями! Он, понимаете, был очкарик близорукий и промахивался мимо штучек-кисок! Вот так вот, сёстры!” - закончила свою поучительную речь Мария и закурила, волнуясь при воспоминаниях о том чудовищном времени! Но тут дверь отворилась, и вошёл престарелый настоятель Отец Григорий. Все монашки обернулись к нему: “Отец, а вы видели корень любви?” “Ну видел, как не видел! Он и щас при мне!” “Так вы, может, обрюхатите парочку из нас, чтобы мы больше не задавали таких идиотских вопросов?” “Я не могу, сестры мои! Я давал обет безбрачия!” - говорит Григорий. “Ну ради нас! Посмотрите на нас! Мы же - самый сок! Задёрнем шторы и потрахаемся вволю!” - и Анна с Петрой уже стали задёргивать шторы! “Нет-нет, это совершенно невозможно!” - заявил Григорий и распахнул шторы. - “Сестра Мария, вы уже проходили учебный скелет? Хорошо! Тогда преступим к изучению пестиков и тычинок!” - начал урок Отец. “Как вы знаете, - повествовал он, - все цветы размножаются на Земле почкованием! Для этого они залезают на стены и оставляют там свои почки и ложноножки. В это время проходит какой-нибудь Дворник и говорит: “Опять нагадили, свиньи!” и сдирает со стен ложноножки, воображая, что это сопли и слюни пьянствующих студентов! Но тут приходят цветы-прародители и бьют Дворнику морду со словами: “Ты уничтожил наш помёт! Теперь нам ничего не остаётся, как размножаться нерестилищем!” И они с горя бросаются головой вниз в океан и мечут икринки! Так выражается необратимый и мудрый в своей законченности, как яйцо, Закон Дурвина о выживаемости сильнейшего и эволюции! А теперь контрольный вопрос: “Что было первым: курица или яйцо?” Так как все дремали от скучного рассказа про тычинки, проснулась одна Петра. Она сказала: “Пошёл в жопу, п.др старый! Совсем запудрил мозги! Всем известно, что цветы размножаются спермой!” “Что ты сказала?! Еретичка! Немедленно в кабинет к директору!” - грозно сказал Григорий и вышел. Петра пошла следом. В кабинете директора неожиданно спокойный Григорий сказал: “Не удивляйся! Я выбрал тебя за твой неадекватный образ мышления и открою тебе страшную тайну!” “Вы что, хотите показать мне своего слоника?” - с надеждой спросила Петра и откинула пышные длинные волосы! “Да нет! Я открою тебе, как в действительности размножаются цветы! Они размножаются головастиками! Родит такой шампиньон порядка миллиарда головастиков, некоторых уничтожит Дворник, некоторых поклюют птицы, других сожрут киты в качестве планктона! Зато порядка миллиона выживет и сможет ходить на митинги на прекрасной цветочной поляне с лозунгами: “Дайте нам пестики! В задницу!” “Но Отец, - сказала Петра, - я часто бывала на этой поляне, плела венки и бегала в платье там, но не видела головастиков с такими дибильными плакатами!” “Всё правильно!” - сказал Григорий. - “Они при виде людей прячутся, потому что думают, что это дворники или ещё хуже - любовники! Эти своими задами в траве давят миллионы головастиков и даже не замечают!” “Вот вы и проговорились!” - сказала настырная Петра. - “А что делают любовники в траве?” “Они извращенцы, это всем известно! Они любят лежать в траве и трогать друг друга за разные места!” - не смутился Отец Григорий. “А за какие?” “Этого я тебе сказать не могу! Этого ещё никто не мог сказать без того, чтобы у слушателей не отвяли все уши! Скажем так: за руки-ноги-и носы!” Петра задумалась: “А скажите, Отец, а есть ли у них ещё что-то кроме ног и рук?” “Носы, я же сказал!” “Нет, а вот что было приклеено к скелету!” “А! Так вот ты о чём? Ха-ха! А я-то испугался было! Это не что иное, как третья рука! Не больше!” - сказал Григорий. “Тогда я вам тоже должна поведать небольшую тайну!” - сказала Петра. - “С некоторых пор, Отец, мне снится, что у меня есть такая третья рука! Я под одеялом нащупываю что-то длинное, горячее и тяжёлое! А потом из неё выливается какая-то жидкость!” “О горе мне! Это есть великий грех! Немедленно надо ампутировать её тебе!” - заявил Григорий! - “Иди в операционный класс, мы щас приведём туда всех послушниц и публично оскопим тебя, потому что это - мутация! У послушницы должны быть только две руки для того, чтобы листать требник с псалмами! А третьей руки у них быть не должно, иначе она испортит невежеством своим всех послушниц! Даже у меня, мужчины, пипка (а именно третья рука) пришита другой стороной, поэтому-то я писаю вверх! Но так как ты только что узнала и эту страшную тайну, то придётся после оскопления тебя вырвать тебе и язык, чтобы ты никому не могла рассказать! А чтобы ты не могла никому написать об этом, мы вырвем тебе и две здоровые руки тоже!” - грозно сказал Григорий! Видя, что шутки кончились, Петра всё же осмелилась спросить: “А не слишком ли это уже? Не перегиб ли это? И не беспредел ли?” Отец подумал и сказал: “Ладно, руки мы тебе оставим, зато отрежем одно ухо, как отрезают у быков на корриде!” “Зачем это ещё?” “Чтобы у тебя в одно ухо всё влетало, а из другого вылетало! Я надеюсь, все секреты так и сделают!” “Ладно, отрезайте, раз без этого не обойтись!” - согласилась послушная Петра и отправилась на кастрацию! Там были уже все. Они держали плакаты: “Позор Петре, имеющей мужской орган!” “Не потерпим!” “Отрезать, и точка!” “Она не верила в Победу Святой Церквы!” Отец Григорий деловито разложил Петру на препарационном столике и приготовился оголить её орган! Все так и привстали! Да, это было чудо природы: огромный красный орган в стадии возбуждения! Григорий подёргал его туда и сюда, он не поддавался! Григорий потёр его, Петра застонала от наслаждения, а из переца покапала жидкость! “Случай крайне тяжёлый!” - объявил всем вспотевший от волнения Григорий! - “Мы видим перед собой Третью Руку послушницы, с которой уже кто-то содрал кожу! Остался только один большой палец, потому что прочие уже отрубили!” Все послушницы лихорадочно чиркали в своих конспектах! “Но ничего! Щас мы и его отсечём! И выкинем на помойку истории! Всем будет известно, что у человека (послушницы) есть только две руки и три уха, а именно - третье ухо у неё покрыто волосами и располагается именно там, где у этой уродины Петры располагается Третья Рука! Это Третье Ухо представляет из себя дырку, из которого истекает иногда жёлтая моча (потому что ей просто больше не откуда истекать! Или вы предпочитаете, чтобы она лилась из двух первых ушей?) , а иногда красные месячные! Но эти месячные ровным счётом ничего не значат, кроме того, что произошло воспаление среднего уха, и течёт кровь! Для послушниц специально разработаны прокладки: “УХО-ВЕЙЗ”, чтобы они лечили эти свои кровотечения! И могли вертеться вокруг шестов и носить белое обтягивающее бельё! И танцевать! И к 50-ти годам кровь течь перестаёт, и послушница превращается в старую климактерическую каргу-настоятельницу! Это установил ещё наш праучитель Плутарх, что пока течёт эта ушная кровь, послушница типа козочки: всё ей неймётся, она хочет веселиться, тусить, встречаться с парнями... А потом как отрезало! Ничего ей больше не хочется!” Пришёл вопрос из зала: “А кто такие “парни”? Поподробнее, пожалуйста, объясните!” Отец принялся объяснять, в задумчивости сгибая и разгибая орган Петры, который от его нравоучений опал и стал сиреневым. “Ну, парни, это точно такие же послушницы, что и вы, только из другого монастыря! Их воспитывали по-спартански: сбрасывали со скал, давили трамваями и телегами, поэтому они получились волосатые, лысые и грубые, как сапожники! А внизу у них нет третьего уха, представляете! У них там Третья Ноздря! Да-да! Как это не удивительно, но у них из неё текут сопли! И эти сопли очень заразны! Не дай Бог, они попадут в Ухо Третье к нормальной послушнице! Тогда может случиться непредсказуемое! Послушницу начнёт пучить, у неё вырастет большой живот! Это прогрессирует её воспаление среднего уха! В таких случаях послушницу мы вынуждены пристреливать, как щас вынуждены оскопить Петру!” - пояснил разволновавшейся аудитории Отец Григорий. Снова вопрос: “А как же размножаются люди? Мы слышали, что посредством капусты и аистов! Но самые продвинутые среди нас считают, что посредством истечений из мужской Третьей Ноздри!” “Это кто такой из вас продвинутый?” - саркастически спросил Григорий, покусывая перец Петры, чтобы найти наиболее слабые точки, по которым потом пройдётся скальпелем! Таких точек не нашлось. Перец был весь монолитный. “Ну что ж, придётся действовать трудным путём!” - пробормотал Отец и продолжил общаться со зрительницами: “Люди, как вы точно подметили, размножаются посредством капусты, а не никакого не аиста! Это библейские выдумки! Людей сбрасывают из Космоса в капусту, где мы, служители культа, их разыскиваем и отправляем дальше учиться в монастыри! Отсюда явствует, что люди - существа исключительно космические, а именно с Марса! А на Марсе они размножаются, я вам уже говорил, как: посредством икрометания! Миллион икринок выживает, залезает в жерло вулкана, происходит извержение! И икринки летят к нам в капусту на Землю! Пока они летят, то из головастиков превращаются в людей-зародышей! Это всем и так известно! Замечу также, что все они - гермафродиты! Но об этом на следующем уроке! А пока - вот!” - и Отец Григорий взмахнул огромным устрашающим скальпелем над перецом Петры! От волнения и всеобщего внимания перец этот снова встал, это Третья Рука напряглась и стала по размерам даже больше, чем Третья Ноздря у самого Григория! “Однако!” - пробормотал Григорий и не посмел отрезать перец вот так просто! “У меня появилась другая идея!” - сказал он слушателям. - “Мы эту Петру умертвим-усыпим-заспиртуем! И поместим в спиртовую банку! Выставим в нашем музее Паноптикуме, то есть, Редкостей! И пусть все могут созерцать в веках, какой огромной может быть Третья Рука послушницы-мутанта! Я подозреваю, что она в своё время работала ликвидатором в Чернобыле! Работала?” - спросил он Петру. Той уже терять было нечего: “Работала!” “Вот и ответы на все вопросы!” - обрадовался Отец Григорий и вколол Петре морфий! Петра отрубилась, а её подруга Анна в чёрной фате утирала слёзы: “Она никогда не ширялась! А сейчас, наверное, подумала: “А давай-ка я ширнусь!” И не расчитала дозы! Это был “Золотой Укол”!” Все тоже в меру попереживали за свою подружку. Они вообще были опечалены, что она оказалась такой уродиной. Хотя всем, конечно, приятно бы было попробовать засунуть её Третью Руку к себе в Третье Ухо, чтобы попробовать ещё одно средство против кровеизвержения при воспалении среднего уха! Все средства хороши! А вдруг поможет! Но об этом Отец Григорий обещал рассказать в следующей лекции. А пока все перешли в Паноптикум, чтобы сообща водрузить банку с заспиртованной Петрой на антресоль в назидание потомкам! Потому что одному Григорию было не справиться: он был тощий, злой и слабосильный, передвинуть банку не мог и поэтому орал! К. Послесловие: иногда Отец Григорий просыпается по ночам и бормочет: “Такого не может быть! У неё был больше моего! Она знала больше моего!” Но его попадья укладывала спать и успокаивала, потому что у неё самой был перец гораздо меньше григорьиного. Да и вообще, это было Третье Ухо, только очень большое, типа той сливы, в которые превращал уши соперников-боксёров боксёр Хэм в своих трудах. Это Хэмингуэй в своих книжках как ударит - так у врага не ухо, а слива! Очень поучительно! Вот так и у попадьи было. А вы уж подумали, что и она была транссексуалкой, как Петра! Э, нет! Этих встретишь крайне редко! Их всего-то 700000 на Земле! К.

ПИСЬМО В НИКУДА-1880-1881,7

16 сентября 2008 года. У меня, блин, опять зуб сломался! И я решил, что надо рвать! Для чего ехать в больницу. Не знаю даже, чего я больше боялся: того, что останусь совсем без зубов или того, что будет ЦЭ (Закатывание) ? Но я долго думал! Да, думал и пришёл к выводу, что рвать не обязательно: он просто скололся, а не развалился. И попрошу поставить на него коронку. Хотя и неразвалившийся мне один вырвали. Ну, если скажут рвать - вырву, меньше проблем в будущем. Но сказка будет не о том, потому что из этого дерьмового сюжета никакой сказки не напишешь. Сами попробуйте: жил-был, скажем, идиот, у которого поломались все зубы. И вот пошёл он всех месить от злости! Ну его и посадили в пожизненное заключение. Ерунда. А настоящее высокое искусство в другом: Жила-была Дева Мария. И всё она думала: “Как это так непорочное зачатие? Как не начинаю зачинать, всё получается порочное!” И тут ей её кормилица Анна Непорочновна говорит: “А ты почитай “Библию в картинках”, почитай, милая! Поймёшь, как!” И вот раскрывает Мария Библию в картинках. И на первой картинке изображены Адам и Ева голые с фиговыми листками, которые машут ручками и показывают, что 2х2=4. Это они шлют привет инопланетянам. Потом изображена кровавая сцена, когда Авель убивает брата Каина! Потом изображён Ной, который влезает в свой ковчег. “Нет, - говорит Мария кормилице, - здесь только всё для инопланетян, для криминалистов или для тех, кто строит кораблики в судомодельном кружке! А мне надо про женщин!” И тогда Анна Непорочновна даёт Марие книжку про Эммануэль. Первая часть называется “Эмимануэль в отрочестве” и повествует о непорочной девочке, которая даже ни разу не засовывала в себя пальцы! “Нет, это черезчур скучно! Для детей!” - говорит Мария. Тогда читает Вторую Книгу: “Зрелая Эммануэль”. Так там на наших собственных глазах непорочная девочка превращается в секс-бомбу с бритой киской, которая отдаётся сразу всей бейсбольной команде! “Чёрт возьми, нянечка!” - говорит Мария. - “Чего же здесь непорочного?” “А непорочное здесь то, тупая дочь моя, - говорит кормилица, - что они засовывают ей в лоно бейсбольный мячик, и рожает она потом 20 точно таких же мячиков!” “О! Я поняла высокий смысл этого пророчества!” - поразилась Дева Мария и пошла сношаться с пин-понговой командой Америки в рамках поддержания морального духа перед Олимпийскими Играми в Пекине! И вот разделась Мария и подходит к пин-понговому столику, где играют два дюжих 16-летних мужика! А они её не замечают и продолжают дубасить по мячику! Тогда она хватает этот мячик и засовывает себе в киску! И спрашивает: “Вам в кайф? Я могу ещё до 3х шариков туда засунуть!” “Ты что, свихнулась?” - спрашивают теннисисты. - “Немедленно вынь мячики и дай нам дотренироваться!” “А! Я поняла!” - говорит туповатая Мария. - “Вы после тренировки вставите в меня свои шарики! Но учтите, что это будет уже не непорочное зачатие! И я не отвечаю, что на свет появятся не какие-нибудь уродцы, а именно упаковка пин-понговых шариков! Это будет уже проблематично!” “Да появятся именно шарики!” - успокаивают её теннисисты. - “Всё в рамках программы по поддержанию духа у нас, одобренной самим президентом Душем!” И давай дальше играть в пин-понг! Пошла грустно Мария в раздевалку мужскую и стала там ждать. Тут как раз туда пришли пловцы. И видят: сидит голая Мария и грустит. “Давайте её развеселим!”- говорят пловцы. “А как?” “А так!” - и они скидывают плавки! Мария как увидела их, зарделась и говорит: “А, вы сейчас станете засовывать в меня свои плавки и купальные шапочки? Тоже в рамках какой-нибудь программы?” “Нет!” - говорят пловцы. - “Щас мы тебя изнасилуем без всякой программы!” Но не тут-то было! “А я на вас нажалуюсь, и вы не поедите представлять ЮСА в Пекин!” - говорит Мария. - “Тоже мне! Видала я ваши эти мокрые сморщенные перцы! А мне интересней непорочное зачатие, потому что я Богом спущена на Землю непорочно родить кого-нибудь! Например, ваши шапочки!” Ну что ж, делать нечего, чертыхаясь, пловцы засунули в Марию свои шапочки и ушли в душ. Тут приходят теннисисты после тренировки. Мария им говорит: “Отгадайте, как в 4 приёма засунуть в меня теннисные мячики? Не знаете? Так вот: открыть меня, достать из меня купальные шапочки, засунуть мячики и закрыть меня!” “Так ты нам уже изменила с пловцами?” - зарыдали в голос теннисисты! “Ничего не изменила! Когда они засовывали в меня, я держала пальцы скрещенными, что значит, что это - понарошку!” - успокоила их Дева Мария. Но тут в раздевалку пришла уборщица тётя Груня. Она давай кричать: “Как вам только не стыдно, как вам только не стыдно! Сидит голая посреди мужской раздевалки! Да я тебя щас поганой метлою!” “Постойте, тётя Груня!” - говорят теннисисты. - “Это не то, что вы думаете! Эта женщина совершает непорочное зачатие в рамках президентской программы! Мы щас её непорочно продёрнем, зато нам не нужны будут допинги, чтобы у нас не дрожали ручки и ножки на Олимпиаде в Пекине! На Олимпиаде, тётя Груня! Понятно?” “Ну так бы и сказали! А то я вам принесла допингов как раз, только для вас по доллару за грамм! Сама брала по 2! Тут вам и нитроклофелин и амецетоптерин и прочая дребедень! Но очень рекомендую анашу, героин и ЛСД - очень тонизирует, сама пробовала!” И в рамках собственной программы по наркововлечению молодёжи в наркозависимость, тётя Груня вцепилась в большие груди Марии и стала рвать их и метать: “Пошла вон отсюда! Ты мешаешь мне распространять наркотики!!” “Что вы такое говорите?” - спросила Мария. - “Наркотики запрещены! Я вас щас сдам в полицию!” “А я сама их полиции!” - сказала тётя Груня и показала жетон! - “Только я из Советской Полиции! Которая за то, чтобы все америкосы перекололись наркотиками, а в Пекине все награды завоевали русские!” “Вы слышите?!” - поразилась Мария. - “Держите её! Она шпионка!” “Но она принесла нам наркотики!” - колебались теннисисты! “Наркотики - ничто, Победа на Олимпиаде - всё!” - сказала Мария. И тут откуда ни возьмись, в раздевалку набежали режиссёры, сценаристы, монтажёры и дублёры! Они все весело смеялись и показывали куда-то в угол: “Скрытая камера!! Вы все попали в “Скрытую камеру”!” Все теннисисты тоже придурочно засмеялись и стали махать руками, как и тётя Груня, и Мария. “Мы вас проверяли на патриотизм!” - сказал режиссёр. - “На самом деле, конечно, тётя Груня вся в доску наша, американская!” “Но как же с непорочным зачатием?” - стала спрашивать обнимающихся и целующихся американцев Мария. “А! Это элементарно, Мария!” - сказал режиссёр “Скрытой камеры”. - “Мы засунем в тебя эту камеру, и ты родишь нам на студию так необходимых нам маленьких камер слежения! Мы потом продадим их полиции в программу “Нарушители”!” “Только учтите, что камеру мне надо засунуть в 5 движений!” - прояснила дело Мария. - “Сначала вынуть из меня купальные шапочки, а потом - теннисные мячики!” “Это не вопрос, дорогая Мария!” - сказал режиссёр и принялся расстёгивать ширинку! “Что вы делаете?! Что вы делаете?!” - поразилась Мария. “Простите, рефлекс! Обыкновенно с актрисами я проделываю порочное зачатие! Не привык ещё к вашим обычаям!” - извинился режиссёр и принялся засовывать в лоно Марии кинокамеру! Она не входила! Тогда все монтажёры и дублёры стали тянуть вместе с ним и кричать: “Эх, дубинушка, ухнем! Эх, родимая, сама пойдёт!” И засунули! А через 9 месяцев Мария не родила никого, потому что у неё начались боли и кровотечения! И хирурги с “кесаревым сечением” вытащили на Свет Божий многострадальную камеру! Она ещё работала, что-то снимала, потому что её не позаботились выключить! И то, что она наснимала за эти кошмарные 9 месяцев стали крутить в США по каналам кабельным под названием: “Байки из склепа!” Это муви стало самым кассовым муви-страшилкой года! Все прям ломились посмотреть его! Ломились и Мария с кормилицей Анной Непорочновной, но ушли разачарованные: “Ничего интересного! Муть какая-то! Как кино про подводников в затопленной подводной лодке: одна болтанка, да неясные разговоры о непорочном зачатии, которые мы вели, и которые проникли в лоно! Ну там: “А когда я рожу?”, “А буду ли я любить своих детей, которых рожу?”, “А что это вообще за кинокамеры будут? Какой марки?”, “А может, это будут мутанты? Кино-человеки?” И так далее! Мы это и так всё знаем, потому что это мы и разговаривали!” - говорили Дева Мария и няня. Вот такова история про непорочное зачатие. А Олимпиаду в Пекине американцы всё равно не выиграли, несмотря на разные допинги и программы! Олимпиаду выиграли узкоглазые китайцы, и в этом нет ничего удивительного! К.

 

ПИСЬМО В НИКУДА-3366,9-3372,4

26 октября 2012 года. Раз я уже начал писать про бассен, то вставлю ещё, что помню. Там про олигофренов в бассейне. И прихлопну эту тему “свежачком” про Херлока Шолса 2012 года. Там про лоток. Тоже сильный рассказ. Вот в ЦЭ мне иногда хочется удалить из компьютенра некоторые рассказы, это мой кошмар. Так вот, рассказ про лоток удалять не хотелось! Это было что-то!

ПИСЬМО В НИКУДА-1044-1045

5 февраля 2007 года. Однажды летним вечером шёл рыбак Ваня Маньякин за рыбой. И попадается ему группа агрессивно настроенных старушек. Хулиганствующих старушек. И спрашивают: “Ты куда идёшь, Ваня? А, за рыбой! Так получи!” - и дают Ване по морде, а всю рыбу выкидывают обратно в озеро. Прибегает Ваня домой к жене и деткам и плачет: “Меня побили профашистски настроенные старушки!” А жена Клава говорит: “Ты - не мужчина! Ты - тряпка! И к тому же зачем-то положил в папку с нашими закладными яйца! Они разбились, и все закладные в яйцах! У нас нет больше дома! У нас нет больше машины! И я ухожу к Виктору!” - и Клава ушла к Виктору. А Иван вынул яйца из закладных, почесал на крыльце по своему обыкновению, засунул обратно в штаны и подумал: “Сама ты разбилась! С моими яйцами ничего не случится! Даже если по ним будуть стучать кованные ботинки хулиганствующих старушек! А Виктор твой вообще дибил вообще!” И стал думать Ваня, как победить старушек. Для начала он пошёл в качалку. А там ему говорят: “Чего яйца раскатил? Нам таких, как ты, очкариков-ботаников, только не хватало! Забирай свои шары и катись в “Динамо”, там щас благотворительная программа, там даже олигофренов берут в секции подводного плавания!” Пошёл Ваня в “Динамо” и спрашивает: “А что делают под водой олигофрены?” у тренера. Тренер посмотрел на Ваню, пожевал губами, свистнул в свисток и говорит: “Они там спариваются! Ты тоже хочешь?” “Я, конечно, хочу, но в принципе, не хочу плодить олигофренов на свете!” “Ах так?!” - спросил тренер и дал Ване по морде. - “Олигофрен неординарный!” Ваня упал в бассейн и увидел странную картину: олигофрены в космических скафандрах с одетыми в скафандры же членами пытаются спариться. Причём делают это не только с девушками, но и с друг другом. И у них ничего не получается! Ваня вынырнул и говорит тренеру: “Не понимаю, говорит. Они же не смогут! В чём прикол, брат?” А тренер хохочет на берегу: “В том-то и прикол, тупой олигофрен, что программа наша благотворительная! Понял, нет? Благо, а не олигофренотворительная!” “Так бы и сказал!” - сказал Ваня, тоже надел скафандр и полез снова в глубину. Он заорал по межскафандровой связи: “Я - свой! Меня группа старушек побила!” “Родной ты наш!” - сказали олигофрены, и сразу несколько прорезиненных хоботков ткнулись в спину Вани. “Ниже берите! А вы вообще молодцы, не тушуетесь: знаете, что трахнуть никого не можете, а всё равно пытаетесь!” “В том-то и прикол, брат, что вместо спаривания можно просто пообниматься: это тоже приятно!” И весёлые олигофрены принялись водить хороводы и петь: “Девчата гуляють, и нам весело!” Вылез Ваня из бассейна, тренер уже ушёл, а рядом плавали какие-то девушки в бикини. “Не хотите крепкого коммисарского тела?” - спросил их Ваня. Но они отвесили ему пощёчину и сказали: “С олигофренами не размножаемся!” “Интересно, как вы узнали?” “А у тебя на спине нарисована иудейская звезда и написано.” “А! А так?” - и Ваня снял скафандр. “А так можно!” - обрадовались девушки и бросились кувыркаться с Ваней. Но после всего пережитого Ваня был импотент. “Извините, девушки, мне надо побыть наедине с собой!” - заявил он и заперся в туалете с журналом Плейбоя. Но от вида разной рекламы разных мартини и “хонд” ему стало нехорошо. К тому же разных девушек в журнале постоянно ретушировали, да так, что из них получались существа среднего рода. Не поймёшь: с членами они или нет. Одна девушка даже жаловалась, что её не стали снимать из-за жирового пояса вокруг её груди, который не брал ни один ретушёр. И потом вообще оказалось, что это не девушка, а жирный парень. Плюнул Ваня, спустил журнал в унитаз и несытый удалился. Рядом плескались всё те же девушки. Ваня втянул живот, высоко задрал голову и стал прохаживаться, показывая, какой у него впалый живот. “Вот дибил!” - сказали девушки. “Вам что, не нравится мой живот? А так?” - и живот опал, словно беременный. “Да ты же беременная!” - сказали девушки. “А что, вы не любите трахаться с беременными?” - спросил Ваня. “По-нашему, беременные уже ни на что не способны, потому что изнутри уже стучит ножками эмбрион, и своим стуком отвлекает от секса!” “Сами вы дибилки! Мой эмбрион никогда без толку не стучит! Это значит, что ему надо сигарету или бокал винца, где золотится роза чайная! Или полистать “Пентхауз”.” “Он что у тебя, ананист, эмбрион твой?” - спрашивают девушки. “Вот именно! Вы всё просекли с самого начала! И он одобряет сношаловки с несколькими девушками сразу, особенно, если они транссексуалки! Вы транссексуалки?” “Нет! А вы с ним оба дебилы!” - и раздражённые девушки покинули зал. Ваня закурил, засунул эмбриону тоже початую пачку сигарет, потому что он маленький, тупой и сам распечатать пачку не в состоянии. Именно поэтому же он и консервы открываать без открывалки не может. И вот курят они с эмбрионом, а эмбрион и говорит: “Посмотри налево! Смотри, кто пришёл! Только не надо комкать пачку сигарет!” А пришла группа хулиганствующих старушек, с которыми Ваня давно хотел поквитаться. “Беги на них!” - говорит эмбрион. “Сам беги!” - говорит Ваня. - “Ты, я смотрю, обнаглел и взял функции Внутреннего Голоса без полномочий. Ты такой умный - сам и беги!” Сказано-сделано. Вылез из ваниных трусиков эмбрион с сигаретой в зубах и побежал на старушек. А они не могут ничего понять: то ли тайфун какой взорвался? Что это за карлик в подгузнике на них бежит? А Ваня догнал эмбриона, надавал тому по попе и попытался засунуть его обратно в лоно. А эмбрион упирается, орёт матом (“М.дак! П.др! Му.об.един!”) и норовит поцарапать Ваню когтями. Тогда Ваня взял его за шкирку и пинком отправил в бассейн. Эмбрион свалился на самое дно, стал по нему ползать и включил фосфорический фонарик на конце удилища, чтобы приманивать весёлых олигофренов в скафандрах, которые резвились тут же. Олигофрены моментально включились в его брачные игры и напрочь отломали и удилище, и фонарик. Всплыл эмбрион и ругается: “Вот сволочи!” Старушки, которые все были в кожаных косухах и фашистских шлемах на головах окружили его и так участливо спрашивают: “А что случилось?” Эмбрион не успел ответить, потому что Ваня выхватил его из толпы и закричал: “Не смейте бить моего ребёнка!” Но тут же получил кованными ботинками по шарам и упал, обливаясь кровью. “О, горе-то какое!” - стал причитать эмбрион. - “Ладно меня бы избили! Мне всё равно: я гуттаперчивый и с такой нежной кожей (как у ребёнка), которую ни один ботинок прошибить не может! Но зачем вы обидели Мать?!” “Какой он Мать?” - удивились старушки. - “Это всем известный пробабилитик Ваня Маньякин, мы его уже второй раз бьём за последние полчаса!” “А я вам говорю: он Мать!” - зарыдал эмбрион. - “Если не так, то откуда я взялся тогда?” “Да, откуда ты сам взялся?” “Я вылез из его живота!” - сказал эмбрион, размазывая по пухлому личику помаду и тушь с ресниц. “О!” - сказали старушки. - “Непорочное зачатие! Так ты - Иусус Христус?” “Пока не известно! У меня пока нет имени!” - деловито пояснил эмбрион, снова намазывая помаду и тушь. - “Неизвестно даже ещё: девочка я или мальчик. Но при маммоскопии всё это выяснится!” “Так давайте скорее сделаем ему маммоскопию!” - закричали все: и старушки, и олигофрены, и девушки в купальниках. Пришёл даже из туалета тренер и тоже стал скандировать вместе со всеми: “Маммоскопию! Маммоскопию!” Эмбрион махнул рукой, сказал: “Поехали!” и влез в ванин живот. Ваня очнулся и на негнущихся ногах, одетых в женские туфли-лодочки, проследовал за тренером в рентгеновский кабинет. “Куда мы? А почему в рентгенкабинет?” - спрашивал Ваня. “Потому что здесь я прячусь и занимаюсь мастурбациями!” - заявил тренер. - “Потому что здесь темно, девушка!” “Но я не девушка!” - возмутился Ваня и стал сдирать с себя женские обноски и туфли на каблуках, в которые смеха ради его обрядили преступные старушки, пока он был в коме. Это правда! Он оказался совершенно голым. “А говоришь: не девушка! А почему такой большой живот? Ты - беременная!” “Не беременная, а беременный! Живот большой от большого количества пива, а в животе живёт эмбрион, маммоскопию которого тебе, дибильный тренер, и предстоит щас сделать!” - прояснил ситуацию Ваня. “Ещё хочу!” - сказал эмбрион. Ваня просунул в живот ещё пакет кукурузы “Кузя” и спросил: “Достаточно?” Из живота донеслось чавканье. “Прости, а как тебе удаётся всё просовывать в живот? У тебя что, есть женская штуковина?” - спросил любознательный тренер. “Да, и причём две! Одна спереди, а другая сзади. Хотите прикол? Эти хулиганствующие старушки ничего уже не понимают в попце (ломаются там хрящи или мышцы при соитии) , потому что их светлые дедушки уже ничего в попце не понимают, потому что у них не стоит! Вот попробуйте обос.ать их светлых дедушек, и увидите, как они мащут фашистскими касками и потрясают своими старушечьими кулачищами!” “Ладно, хватит! Заткнись, потому что проблемы их светлого дедушки мне получше твоего изваестны: я их дедушка и есть!” - сказал тренер. “Извращенец!” - сказал Ваня и прикрыл груди свои валявшимся на полу лифчиком. “Это твой?” - спросил между делом тренер. “Мой! Но был их! Он же не моего размера! Он как парашюты! А у меня - нулевой размер грудей. Даже, может, минус первый (отрицательный!)” “Ты что, сидел?” - спросил тренер, настраивая аппаратуру для маммоскопии. “Нет, я лежал! В нацистском концлагере “Ревенсбрюке”! Все 5 суток, пока война-то не кончилась. Меня тогда взяли фашисты так поздно и угнали в Германию потому, что никак не могли понять: девушка я или парень. В первом случае бы угнали, а во втором расстреляли. Ну и решили, что девушка, благо эмбрион уже тогда сидел во мне и коричал на все фашистские вопросы зло: “Нихт ферштанден! Гитлер капут!” (Не понимаю, мол.) И с тех пор, папаша, я поклялся эмбриону бить эту фашистскую сволочь, где бы она мне не встретилась! Да, кстати, забыл избить старушек! Это они меня избили, сучки! Но теперь-то, когды ты мне напомнил, ху есть ху, я пойду к ним и посшибаю с их пустых голов фашистские каски!” - и Ваня ушёл. “А как же маммоскопия?!” - кричал в догонку тренер. “Да пошла она в ж.пу! И ты пошёл!” - ответил Ваня, а тренер занялся мастурбациями, потому что, типа фашистов, тоже мало понимал: девушка Ваня или парень. “Оно, однако, девушка, раз эмбрион, но по голосу - парень, хоть и ходит в женских туфлях и лифчиках.” От таких мыслей тренер забрызгал своей белой гадостью (спермой) весь маммоскопический аппарат, и тот закоротило. Он испортился. А Ваня гордо шёл к старушкам. “Ну что, старушки, всё хулиганствуем?” - спросил он. “Хулиганствуем, касатик!” - ответили старушки. “Так я это щас прекращу!” - заявил Ваня и врезал им всем по зубам. И выбил все вставные челюсти. “Што ты наделаш?!” - закричали старушки. - “Тебе жа них не рашплатишься! Они зорошые!” “Чего?” - спросил Ваня, потирая ушибленный кулак. “А того! Не хрена нам здесь бить советских старушек!” - сказали девушки в бикини и сплюнули. “Хулиган!” - поддержали девушек олигофрены в скафандрах. “Да нет, я не то, чтобы хулиган...” - стал оправдываться Ваня. - “Они первые начали!” Но эмбрион уже вылез из живота с израэльтянским бело-синим штандартом и уже расхаживал по краю бассейна и скандировал: “Мы - не рабы! Рабы - не мы! Всех в мартеновскую печку засунем! Суки! Руки прочь от Матери!” Он не удержался и свалился с бортика в воду. Но так как он и в огне не горел, и в воде не тонул, то породолжил свою манифестацию на дне бассейна, спугнув какую-то олигофреническую парочку без скафандров. “Я хочу пожаловаться!” - сказал Ваня всему забрызганному в сперме тренеру, который как раз пришёл из рентгеновского кабинета: “Почему вы допускаете, что олигофрены размножаются?” “Где? Когда? Как?” - спросил тренер. “Что? Где? Когда?” - передразнил его Ваня. - “У вас тут в бассейне, лапоть тупой!” “За “лаптя” ещё ответишь!” - прооворчал тренер и нырнул на глубину. Он поймал за шкирку царапающегося эмбриона и вышвырнул его на берег: “Больше иных эмбрионов в нашей системе не обнаружено! Можете расширить условия поиска, задав более расширенные параметры!” “Сам ты параметр!” - сказал Ваня, засовывая эмбриона себе в живот. - “А он лично видел двух голых олигофренов!” “Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!” - сказали все и закивали головами как китайские божки. “Ладно, пошли вы все в ж.пу!” - сказал Ваня. - “Старушкам я отомстил, а мне пора на процедуры: кормить эмбриона грудью!” “Но у тебя же хилая грудь!” - сказали девушки, снимая свои бикини. - “Смотри, какие должны быть!” “Это не обязательно!” - просто сказал Ваня. - “Если не получится грудью, вскормлю ложкой!” - и самолично запихнул непристойные буфера тёлок обратно в их бикини. “Всё-таки ответь: парень ты или девка?” - на прощание спросил тренер. “Я, дядя, парень, но вот мой печальный рассказ...” - и Ваня уселся на бортик, а все придвинулись поближе, чтобы прослушать. “Однажды в детстве я ненароком упал на электродрель включённую, и та просверлила во мне дырку. Эта история так и называлась: “Гаррик Полотёр и электродрель”. Тут явилась добрая волшебница-фея и устроила в моём алькове-влагалище (которое просверлила дрель) эмбриона, чтобы он напутствовал меня в добрых делах и помогал в жизненных трудностях. Назывался он “Персональный Джизус”. Но я эту позорную кличку у него отменил и применил другую: “Эмбрион”. И вот он с тех пор со мной. Такая история,” - и Ваня встал с бортика. Его уже не слушали. Разачарованные его глупым рассказом девушки уже играли в мячик, олигофрены спустились на глубину для утех, а тренер снова ушёл в рентгенкабинет заняться собой, потому что он так расчувствовался, так расчувствовался!.. Остались одни старушки. Они спросили: “Так с тех пор ты, Ваня, урод?” “Сами вы уроды! Я - продвинутый мен! И меня выдвинут в Государственную Думу, потому что я много думаю!” К.

ПИСЬМО В НИКУДА-3255,7-3258,2

25 июля 2012 года. Топ-топ - топает индюк! Всем в деревне курицам каюк! Очень невесомы и легки его индюшачие шаги! Будут яйца всем! Это было ЦЭ (Закатывание!) от меня самого на видео. 6 часов не мог Успокоиться, но без Цветоглючки. А потом 3 часа Цветоглючка. Я тогда смотрел "Вампирский засос", и он меня не Откатил. А сказка успокоительная, про Херлока Шолмса. Жил-был Херлок Шолмс. И при нём на поводке жил доктор Катсон, приученный к лотку. Кастрированный, чтобы спокойно искал преступников, а не бегал за кошками. В данном случае - за женщинами. Но однажды к Херлоку пришла Леди "Н"! И Катсон без ума влюбился в неё! Он пел: "Топ-топ! Я иду в гарем! Топ-топ! Будут яйца всем! И Леди "Н"!" А Леди "Н" та была валютной проституткой по имени Маня-Облигация. И была она совершенно голая. И ходила по улицам голая, а на груди у неё было написано : "ХОЧУ В СУССЕКС!" Потому что там (как щас в Мексике) снималось шоу "Каникулы в Суссексе". И вот она голая припёрлась к Херлоку, и Катсон, конечно же, сразу влюбился в неё с первого взгляда! Но Херлок сказал: "Стой! Увидишь голую - не трогай! Она - моя!" И вот Леди Маня развалилась на кресле в комнате Херлока и сказала: "Ха-ха! Как забавно: вашу лысину видно в кофейнике!" "Ничего не значит!" - сказал Херлок. - "Колись, сука: тебя подослал профессор Мориарти, чтобы ты растлила меня и Катсона?" "Ну да!" - сказала Маня. - "А что такого? Это же нормально! Вы же оба кастраты-девственники! Иметь женщину - нормально!" "Да! Но порядочную, а не преступную!" - сказал Херлок. - "Поэтому я и девственник, что все женщины - преступницы в Лондоне! А дальше Лондона я не ездил в жизни!" "Ну тогда тебе придётся съездить в первый раз!" - зло сказала Маня и вытащила из своей "киски" маленький дамский пистолетик! - "Съездить в Суссекс!" Херлок приёмом нанайских мальчиков вышиб пистолет из рук Мани и сказал: "Приёмы боритцу я приберегу для Мориарти в Суссексе!" Тогда Маня схватила скрипку, которая лежала до этого мирно на камине, и принялась немелодично скрипеть: "Познай же нашу мощь, жалкий сыщишка!" "Чью, чью мощь?" - спросил, затыкая уши, Херлок. "Нашу! Мощь голых женщин!" - сказала Маня. "А она мне нравится!" - сказал Катсон, в ушах которого были беруши. "Это скоро пройдёт!"- сказал Херлок. - "Уверен, что в постели она - бревно! Как и все голые женщины, что ходят по улицам!" Между тем в комнату вошла миссис Хадсон с тряпкой. Она протирала пыль. Она протёрла голые груди Мани, её "киску", скрипку и сказала: "Сколько пыли! Вы убивать, а Хадсон приходится убираться!" "Спасибо, дорогая миссис!" - сказала Маня. - "Я там тоже давно не протирала!" И тут только до Хадсон дошло, что она только что протёрла голую бабу! "Чур меня!" -сказала Хадсон. "Да ладно, расслабься, мамаша, и получай удовольствие!" - сказала Маня миссис Хадсон. - "Если хочешь знать, в молодости я спала со старушками, с обезьянками и с собачками! Молодость - пора экспериментов! Да и сейчас я ещё молода!" И Маня полезла целоваться с Хадсон! "Наконец-то! Прекратила пиликать! Голова раскалывается!" - сказал Херлок и разложил на столе карту Суссекса. Он показал на чёрные стрелки контрударов и сказал: "Мы внезапно нападём вот здесь! На вилле в Суссексе (где проходят каникулы Мориарти) нас не ожидают! Они, понятно, предпримут танковый контрудар красными стрелками, видишь, Катсон?" Но тут Маня нечаянно опрокинула кофейник на карту Херлока: "У-пс! Простите!" "Какого чёрта ты взяла кофейник, шут неуклюжая?" - спросил Херлок. "Я просто показывала Хадсон, что и её лысина отразится в кофейнике, если его правильно направить на её голову!" - сказала Маня. "Дура! И так видно, что Хадсон лысая!" - сказал Херлок. "Что она в ней нашла? Я конечно понимаю: пора экспериментов!" - сказал Катсон. - "Любила бы меня: я к лотку приучен! А Хадсон нет! Гадит везде, где попало!" "Это правда, милый? Приучен?" -спросила Маня, бросая Хадсон. - "Это прекрасно! А я вот всё так и не могу приучиться! Тоже гажу по всему Суссексу, как какой-то бомж!" "Ну, приучиться на самом деле очень просто!" - сказал Катсон. "Катсон, не выдавай наши профессиональные тайны!" - сказал ему Херлок. Но было поздно! "Лоток синий и квадратный! И от него воняет мочой!"- прокричал Катсон, прежде чем Херлок заткнул ему рот. "Понятно!" - сказала Маня и села на корточки над какой-то синей коробкой! Струя с шипением устремилась из неё на коробку! "Это же наша картотека на букву "Н"!" -завопил Херлок. - "Что ты наделала, сучка мочевая?!" И он принялся перебирать мокрые карточки: "Дорогие мои! Карточки! Кстати, ты обоссала и свою карточку тоже! Теперь ты не Манька-Облигация, а Ма-Об, так как твоя моча изъела буквы! Тебя следует переименовать!" "Никогда!" - гордо сказала Маня. - "Гордый морской обычай не позволяет переименовывать судно во время плавания! На скаку лошадей не меняют!" "Я тебе щас такой обычай покажу! От тебя только одни усы останутся! То есть, одни волосы на лобке! Так как усов у тебя нету!" - сказал Херлок. "Почему это нету? Есть! Только я их брею! И ноги брею! Вот эту ногу я побрила станком с эпилятором, а эту - восковой полоской "Вит"!" - сказала Маня. "А по мне, так вид один и тот же - преступный! И я это искореню!" - сказал Херлок и схватил Маню за ногу! Но нога эта была так прекрасна и побрита, что у Херлока встало! "Ничего не значит!" - сказал сыщик. - "Немедленно опади!" И его перец опал! "Вот так-то! Годы работы в полиции много значат! Теперь он меня слушается! Это раньше он вставал при самых труднораскрываемых делах в самых неподходящих моментах! Но теперь он меня слушается и опадает!" - сказал гордо Херлок. Как бы в доказательство этого перец снова встал! "Ну и чего ты снова встал?" - спросил его Херлок. "Да потому что у тебя ещё не было сегодня секса!" - сказал Перец! "А-а!" - сказал Херлок. - "Это верно! Видите, какой он умный! Прям как я! Или даже умнее! Ну что ж, раз не было, то будет! Катсон, иди сюда и становись раком!" "Но это невозможно!" - сказал Катсон. "Ты что, дурак?" - спросил Перец Херлока. - "Тебе нужна женщина или женщинозаменитель!" "Какой именно?" "Не знаю! Тебе видней! Миссис Хадсон, например!" - сказал Перец. "Нет! Тут есть голая женщина Маня, Ма-Об!" - сказал Херлок и спросил Маню: "Как может утолить жажду утомлённый путник в пустыне?" "Бокалом виски?" - спросила Маня. "Хорошо бы!" - сказал Херлок. Видя, что Херлок уже созрел, чтобы трахнуть его любимую Маню, Катсон сказал: "У меня есть выпивка!" "А тебя не спрашивают, танцор!" - сказал Херлок. - "И вообще, вся твоя выпивка всегда сводится к твоему лотку! Ты в него нагадишь и воображаешь, что все готовы пить эту гадость!" "Ты меня раскусил!" - сказал Катсон. - "Пойду повешусь с горя!" И он ушёл вешаться. "Отлично, так называемая Маня! Теперь только ты и я!" - сказал Херлок и сбросил резким движением свои подтяжки! "Но Херлок! Я как бы помолвлена!" - сказала Маня. "А чего ходишь голая по улицам?" "Но это мне не запрещает брачный контракт с моим парнем!" - сказала Маня. "А кто твой парень?" "Мориарти!" - сказала Маня. "Предупреждать надо!" - сказал Херлок, и у него снова всё опало. - "Тёлок этого профессора я не трахаю, потому что они изначально порочны и сифилитичны! Множество сыщиков их трахало, и всех они погубили: например, Лестрейда! У него до сих пор проваленный нос от сифа! От сифона! Ну, продолжим! Катсон, иди сюда! Твои беды кончились!" Катсон вылез из петли и спросил: "Правда?" "Правда! Можешь её сам трахать! Но у тебя будут проблемы!" - сказал Херлок. Катсон пришёл в комнату и сказал: "Когда же мы, наконец, поедем в Суссекс?" "А тебе так не терпится? Там ведь живёт твой любимый Мориарти!" - сказал Херлок. "Нет! Дело в том, что там продают мой любимый "Вискас" для котят!" - сказал Катсон. "Понимаешь, Маня, Катсон жить не может без конфет и "Вискаса", так как обожает марафет!" - сказал Херлок. - "А "Вискас" мощно вставляет! Только надо его опрыскать "Дихлофосом"! Знаешь загадку: птица на букву "Д", что жрёт червяков и стучит по дереву? "Дихлофос"!" - и Херлок захохотал. На шум спустилась снова миссис Хадсон: "Когда этот упырь смеётся, значит, пристрелил кого-то, и мне снова убираться!" "Сама ты упырь!" - сказал Херлок. - "Я смеюсь потому, что мы отправляемся в Суссекс отдыхать на каникулы! Вот тебе список, чего надо сделать по дому!" И он дал Хадсон список. "Отлично!" - сказала миссис Хадсон и подтёрлась этим списком. - "Бумага - хорошо!" Херлок только махнул на неё рукой, и все трое вышли на улицу. То есть, он, Маня и Катсон. На Маню все пялились, так как она была голая. Но Катсон к каждому подбегал, хватал за грудки и кричал: "Ты меня ещё не знаешь, но ты меня узнаешь!" Наконец, Херлоку это надоело, и он повесил на Маню объявление: "Продаю мобильные телефоны!" Чтобы прикрыть её наготу. Сзади зацокали копыта и показался кабриолет. Из него высунулась какая-то рыжая преступная рожа и сказала: "Куплю телефончик!" "Началось!" - сказал Херлок. - "Я это предвидел!" Он схватил рожу за бородку: "Никогда не видел бородки фальшивей!" И сказал: "Передай Мориарти, что телефоны кончились!" "Но я не преступник!" - сказала рожа! - "Я - глухонемой монах из Обители "Райская Грусть"!" "Каждый может ошибиться!" - сказал Херлок всем. - "Но если бы у этого монаха щас в руках был бы огнемёт, вы бы благодарили меня!" На самом деле, конечно, это был никакой не монах, а бандит! Тем более, сексуально озабоченный! Он вырвался из лап Херлока и сказал вознице: "Гони!" И кабриолет исчез за поворотом! "Всё ясно! Поскакал жаловаться своему боссу Мориарти! Знаю я этих глухонемых-слепых монахов! Самые кровожадные убийцы!" - сказал Херлок. "Херлок!" - сказала Маня. - "Мне тяжело нести эти плакаты про телефоны! Можно, я снова сниму их?" "Можно, Маня! Теперь нам нет смысла скрываться! Мориарти о нас уже знает!" - сказал Херлок. И они погрузились в поезд на Суссекс. В купе сидел какой-то лысый господин. Маня сразу принялась писать на его черепе свой телефончик. Господин сидел-сидел, терпел-терпел, а потом не выдержал и вышвырнул Маню из купе в коридор! "Это был самый кровожадный и свирепый господин в Лондоне! Звать его Мориарти!" - сказал Херлок. "Но Мориарти ведь на каникулах в Суссексе!" - сказал Катсон. "Нет!" Тут господин вернулся и принялся чмокаться с Херлоком по воздуху: "О! Херлок! А я смотрю: ты это или не ты?" "Дорогой мой душа-человек!" - говорил Херлок. Тут пришла Маня из коридора: "Этот психованный отдавил мне весь зад!" Но видя, что все здесь друзья, тоже стала чмокаться и говорить: "Дорогой наш человечище! Человеколюб!" Катсон смотрел и диву давался. Потом он сказал: "Но это же преступник! Его милиция ищет!" "Заткнись, Катсон!" - сказал ему Херлок. - "Иначе нас будет искать МОРГ!" И показал на стены купе, все в дырках. Через эти дырки приспешники Мориарти могли плюнуть отравленными колючками прямо в сыщиков! Поэтому Херлоку ничего не оставалось, как 2 часа любезничать с профессором и жрать его курицу. Херлок опустился даже до того, что, обнявшись с Мориарти, распевал: "Топ-топ! Топает индюк! Всем в округе курочкам каюк!" "Какой вы любезный сосед!" - сказал Мориарти. - "Как ваше любезное имя?" "Мистер Смит!" - сказал Херлок. "Приятно было познакомиться!" - сказал Мориарти и вышел в Суссексе. А все трое поехали дальше. "Мы не выйдем в Суссексе?" - спросил Катсон. "Нет! Это опасно!" - сказал Херлок. "Но почему?" "Потому что до Суссекса была санитарная зона! И нельзя было сходить в туалет!" - сказал Херлок. - "А теперь можно! Теперь всё можно!" И он стал плевать в отверстия в стенах! Моментально из них посыпался град ядовитых стрел и впился Херлоку в загривок! "Херлок!!" - закричала Маня! "Ерунда! Отравленные дротики меня не берут! Потому что я в свитере!" - сказал Херлок. "Но почему тогда ты любезничал с этим Мориарти?" - спросил Катсон. "А это был не Мориарти, а простой фермер Добсон! А я любезничал, потому что показывал, как прекрасно быть добрым и не принимать каждого встречного за Мориарти!" - сказал Херлок. "Но кто же тогда те люди, что плювались колючками?" -спросила Маня. "Не обращай внимания! Это мой брат Майкрофт и сыщик Лестрейд! Они тоже едут на каникулы! Только не в Суссекс, а как и мы - дальше! Где нет никакой санитарной зоны!" - сказал Херлок. И в купе вошли Майкрофт и Лестрейд и присоединились к общему веселью! (Найдена неточность. Добсон сначала говорит: "О, Херлок!" А потом спрашивает: "Как ваше имя?" "Смит!" Потому что Смит - фамилия, а Херлок - имя! Добсон спрашивал фамилию!) К.

 

ЭПИЛОГ

На примере этой подборки вы можете судить, насколько я умный и крутой. Я бы мог впечатать про корабль “Корыто” или про Штиблица, но первое скучно, а второе мрачно. А я впечатал про секс и про бассейн. Это веселее. Ну и про Херлока. Я про Херлока много понаписал, но сейчас он мне нужен, чтобы захлопнуть цикл. Как железной дверью. Скажите, не интересно получилось? Ещё как интересно! Вот в том-то и заключается мастерство миксов! К.

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/