Александр

Барсуков

Страна

сказок-318

(“Письма в никуда”-318)

2012

ПИСЬМО В НИКУДА-3170,4-3172,9

19 апреля 2012 года. Щас Правило: “Все цвета - хорошие!” То есть, название цвета - и хороший. Телесный цвет - это розовый. Были Сомнения в хорошести чёрного: бомжи, грязь - чёрные. Но муравьи красные, скажем, тоже могут укусить. Это понятно. Так что чёрное тоже хорошо, а что плохо - понятно само собой. Я ещё думал: завтра день рождения Шикльглюбеля, написать бы про войну! Про раненых бойцов! А вначале я хотел написать про цветистый луг и дев, которые там бегают. Ну вот они и встречают раненых бойцов. Один боец ранен в голову: у него не хватает половинки мозга. А другой боец ранен в низ! У него нет переца. И безмозглый говорит девам: “Девы, - говорит! - “Давайте цигель-цигель, ай-люлю! Койка на койку!” “С такими мы не трахаемся!” - говорят девы. - “Нам нужен Мачо!” И раненый в низ говорит: “Когда-то им был я! А теперь я - никто! Бедный, жирный, как бомба, кастрированный боец!” И он заплакал в грудь одной из дев! И у неё вздыбилась эта грудь! Она говорит: “Впервые в жизни я почувствовала влечение к мужчине! А то всё к Жучке, с которой купалась! Я хочу тебя!” И боец стал лизать ей соски! А оттуда полилась простокваша! “А молоко где?” “Нет молока! Всё скисло!”- сказала дева. “Ну всё! Мне это всё надоело!” - сказал безмозглый боец. - “Я ушёл! Опять! Без надежды вернуться!” И он пошёл прочь, но стукнулся головой о дерево и упал! Остальные девы подбежали к нему и стали своми лифчиками перевязывать ему голову! А он показывает: и ногу перевяжите! И руку! До тех пор, пока девы не остались совершенно голыми! А безмозглый щеголял с рукой, которая была на перевязи лифчиком. Он сказал: “Хорошо! Хорошо же! А теперь - пошли нырять!” “Куда? У нас - насморк!” - сказали голые девы. “А я говорю- пошли! Какой может быть насморк, если полынья в пруду прорублена и этим, крюком, привинчена?” - сказал боец. “Сразу видно, что ты - безмозглый!” - сказала дева, у которой кастрированный лизал грудь. - “Щас лето, и крюка там нет!” “А я говорю - есть! Там в полынье потоплен пират Смокинг, у него вместо руки крюк! Рука ампутирована! Он тоже раненый боец!”- сказал боец. “Расскажи нам о Смокинге!” - попросили девы. “А чего рассказывать? Родился он таким же голым, как вы щас! И мать его была голая. Только вместо шапочки - миска беременных, миска, с которой принимают роды! Если вдруг из чрева вылезло что-то непотребное, то эта миска первой летит на пол и дребезжит! Взять тот случай, когда из чрева показалась сигнальная лампочка полицейской машины! Смотрели “Голый пистолет”? Вот там в начале такое. И вот эта миска упала на голову роженице, и она родила однорукого пирата Смокинга! Смокинг был голый, но вместо руки у него был фиговый листок. И акушер сказал: “Здесь будет рука заложена!” Как, типа, город заложён. “От себя отрываю - тебе приделываю!” - сказал он и оторвал от себя крюк, так как тоже был по жизни одноруким и принимал роды одной рукой. “Нет! Мама! Роди меня обратно!” - завизжал Смокинг, так как имел мозги новорождённого, хотя образ имел взрослого пирата бородатого! И мать сказала: “Это невозможно! Невозможно!” “Щас как дам “невозможно”! - сказал Смокинг и попытался влезть обратно в лоно, прокладывая себе путь крюком! Но в лоне оказалось печально и тоскливо! “Как я мог тут кантоваться 9 месяцев?” - подумал Смокинг. - “Тут похуже, чем на камбузе! Чем в кок-пите!” И он вылез из лона. “Наконец-то! Приветствую!” - сказал акушер. - “Меня звать Харлам Харламыч, теперь я буду вас лечить от бронхита, тонзелита, от икоты и глухоты! Вот этими вот пиявочками! Весьма дорогими пиявочками!” И он воткнул Смокингу пиявку в ухо! “Хорошо, что не вилку!” - сказал Смокинг и упал на одно колено: “Быки от страха повалились на колено!” Так как пиявка высосала всю кровь новорождённого! А много ли её у него? Капелька! Харлам сказал: “Упс! Это неожиданно! Но вообще, я мыслю одеть тебя, Смокинг, в майку с буквой “С”, чтобы все тебя узнавали на улице и просили автограф!” “Это можно, это хорошо!” - сказал Смокинг и одел такую майку. И ему сразу на шею бросились две молоденькие акушерки! Они кричали: “Супермен! Спаси нашу шиншиллу!” И показывали дохлую шиншиллу (зверёк такой). “Бесполезно!” - сказал Смокинг. - “Я могу сделать для неё и вас только одно: выпотрошить её в унитаз! Кто сказал, что это невозможно?” И он пошёл искать унитаз, покрикивая: “Милый мой, где ты? Уи-уи!” “Прямо по коридору и налево!” - сказал ему Харлам Харламыч. “Пока ты будешь мне это обьяснять, шиншилла выпотрошиться тебе на ногу! Как и я описаюсь тоже!” - сказал Смокинг и стал писать на ногу Харламу! “Это прекрасно! Это так прекрасно!” - закричали девы. - “У него с руку!” Девы здесь - акушерки, а не те, что на лугу. Это - примечание автора. И Смокинг сказал: “Да! Это да! Я объездил много стран! И не раз я покорял океан! Раз 15 я тонул, погибал среди акул, но ни одна его ещё не откусила, хотя все акулы думали: откуда у него третья рука?” “Тогда я сделаю это!” - сказал злой Харлам и принялся гоняться за Смокингом со скальпелем! Они бегали по всем этажам родильного отделения. И везде, где они пробегали, от страха роженицы рожали! Это было Бессмысленное Чудо! Наконец, Харлам загнал Смокинга в тёмный переулок, подворотню! И Смокинг сказал: “Опомнись! Я же твой родной брат-близнец! Узнаёшь меня? У меня на заднице такое же родимое пятно, как у тебя! А ещё точнее, я - твоя мать!” “О, моя мать!” - сказал Харлам. - “Я не видел свою мать с 19-нцатого года! Но постойте! У меня не было матери!” “Теперь есть!” - сказал Смокинг. - “Мне надоела ложь! Я так устала от лжи! Я признаюсь: до своего рождения я была женщиной! Прекрасной, дородной женщиной с пышными формами и стройными ногами! И меня все хотели! Даже твой отец Харлам! Он подошёл ко мне сзади, когда я голая выходила из женского душа в бассейне! И он вошёл в меня! И я родила тебя! А потом, от радости, что я родила такого уродца, я откинула копытца и умерла! А щас возродилась снова! Так приди же ко мне в обьятия, май сан!” И Харлам пришёл в обьятия Смокинга. Смокинг понюхал его и говорит: “Так вот, от кого воняет! А я думал, крыса подохла!” “Не плачь, детка-мать!” - сказал акушер Харлам. - “Вообще-то, я часто моюсь!” “Так пойдите, помойтесь и приходите!” - плюясь слюнями, сказал Смокинг. - “Совершенно невозможно работать!” И он пошёл себе на пруд, чтобы утопиться!” - так рассказывал девам безмозглый боец! Он ведь рассказывал, как Смокинг мог появиться на Малаховском пруду в проруби. “Но потом Смокинг подумал, - продолжал боец, - что где-то его ждёт сокровище, которое аббат Фариа оставил в Монте-Карло! “В Монте-Кристо?” - спрашивал Смокинг Фариа, который сидел вместе с ним в одном животе у роженицы. Точнее, Фариа проделал дырку и ввалился из смежного живота, так что их можно считать однояйцевыми (или разнояйцевыми) близнецами, так как они томились в одном животе у мамаши своей. Но Фариа сказал: “Нет! Я оставил их в Монте-Карло!” Он намекал на то, что совсем раззорился там. Но Смокинг был туповат от роду, он не понял намёка и отправился в Монте-Карло! Он заорал, чтобы ему дали такие же фишки, как чёрному Манделе! Потому что он, Смокинг, тоже негр! Ну ему дали фишки, и он проиграл все полтора доллара, которые копил долгих полтора месяца на уплату аренды кукурузного поля! Откуда у него поле? Это ему Фариа оставил вместе с намёком на проигрыш. Ещё вместе с полем Фариа оставил ему в наследство фарфоровое яцо (которое потом оказалось яйцом плезиозавра). А потом Фариа подох, так и не появившись из живота мамаши пирата и своей. Его обугленную тушку потом вытаскивал шипцами пионер акушерского движения Харлам Харламыч, так как мамаша жаловалась, что её, симпатичную, что-то беспокоит! А яйцо плезиозавра очень пригодилось Смокингу! Когда у него кончились наличные в казино в Монте-Карло, он решил поставить это яйцо на кон! Но рука у него сама собой как вдруг запустит яйцом в лоб крупье! И везде погас свет! Все зажгли зажигалки! “Спокойно! Спокойно!” - закричал Смокинг. - “Взрыв уже произошёл! Все без паники расходимся по домам! Никому не помешает та бомба, которая готова взорваться!” И все бросились в панике в разные стороны! Потому что Смокинг чего-то не то сказал. Не было никакой бомбы второй. Но Смокинг был очень хитёр, очень! В темноте он спёр свои полтора бакса и яйцо! И вышел на свежий воздух. Тут к его горлу кто-то приставил револьвер и приказал раздеться! “Не знаю, что этому гомосеке от меня понадобилось!” - подумал Смокинг, но разделся. И гомосека усадил его в машину и повёз голого на Парижские Елиссейские Поля. “Послушайте! Вы так и будете молчать всю дорогу?” - спросил Смокинг. Тут гомосека снял с головы своей мотоциклетный шлем, из под которого ему на плечи рассыпались прекрасные золотистые локоны! Это была женщина! Она сказала: “Смокинг! Я полюбила тебя с первого взгляда и на всю жизнь! Я - твоя однояйцевая сестра!” “Сестра? Чего-то не помню! Фариа помню, а сестры там не было!” - сказал Смокинг. “Да! Это верно!” - сказала сестра. - “Я появилась из другого живота другой роженицы, которая родила от страха, когда вы гонялись друг за другом с акушером Харламом! Но у нас единый папаша! Потому что и ты, и я были зачаты в пробирке! И папаша наш - доктор Пистолетов! Он сказал: “Эксперимент не должен быть жестоким!” И осеменил обеих женщин! Так что я - сестра!” - и она поцеловала Смокинга в губы! “Это лучше, чем велик!” - сказал обрадованный Смокинг. - “А то я хотел велик вместо женщины!” Тут красотка перестала следить за дорогой, и их машина врезалась во внедорожник! “Дура! Права купила!” - закричал водитель. Но блондинка только показала ему средний палец! Она была крута, как яйцо, как холм! “Ладно! Я пойду разберусь с этим быдлом!” - сказал Смокинг и вышел из машины, оставив в ней барсетку (такую сумочку). Блондинка увидела барсетку и стала бороться сама с собой. Её преступная натура говорила: “Тикай с барсеткой!” А добрая говорила: “Но это же мой брат! Братова барсетка!” Наконец, надавав водителю по морде, вернулся Смокинг. Он сказал: “Я проверял тебя! Если бы ты уехала с барсеткой, то ты мне не сестра! Но теперь-то я вижу: Верка, сестра! О, сестра! Как ты изменилась! Полысела! И красные штаны надела! Щас так носят?” “Ты разговариваешь с огнетушителем! У него нет красных штанов! А сестра, Верка, я!” - сказала красотка и дала по газам. Машина снова поехала. “Мы едем в Малаховку?” - спросил Смокинг. “Почему?” “Потому что все дороги ведут в Малаховку! Все думают, что это Александр во время Малаховского похода уронил в прорубь свой ночной горшок! Но на самом деле это - я! Я - гораздо значимей для матери-истории, чем Александр! Потому что я уронил в прорубь два горшка! И ещё - ёршик для чистки унитазов!” - сказал Смокинг. “О, ты прекрасен!” - сказала Верка, сестра. - “Но на самом деле ёршика не было!” “Как так не было?! Был! Я щас дам тебе в глаз!” - сказал Смокинг. “Ладно, не кипятись! Мы уже подъехали!” - сказала Верка. И машина встала. Смокинг вылез из неё. Было темно, дуло. Смокинг сказал: “Мне пора отлить! Не смотри!” “А чего не смотреть? Раз мы - близнецы, то у меня тоже есть перец!” - сказала Верка. “Почему я этому не удивляюсь?” - спросил Смокинг и пошёл в кусты. Верка пошла за ним и описала ему штанину! “Этому я тоже почему-то не удивляюсь!” - сказал Смокинг. А Верка сказала: “Наконец-то! Ты ничему не удивился! Узнаю своего брата! Должна признаться: я никакая не Верка! Я - аббат Фариа! Который сменил пол и выжил в катаклизме! Поэтому пребываю в пессимизме! И в стеклянной призме! Да шучу я!” “Дурацкие шутки!” - сказал Смокинг. - “Но дай тебя обнять, Фариа!” “Да ты что, больной? Я же полноценная женщина, хоть и с членом!” - сказала Верка. - “Я никакой не Фариа! Я - Верка! Злючка! И даже не сестра тебе!” И она столкнула Смокинга в прорубь! Вот так Смокинг и оказался в проруби!” - закончил свой рассказ раненый боец. Но его уже никто не слушал. Все разбрелись от скуки по местности. И голые девы, и девы полуодетые, и безмозглые бойцы. Наступил вечер. Кастрированный боец сидел один на земле и бессмысленно повторял: “Это да! Это да!” Так он никого и не трахнул, поглощённый рассказом. А если бы и хотел трахнуть, то не мог бы, так как кастрированный. Тут у автора возникло подозрение, что рассказывал безмозглый боец. Это не суть важно, потому что главным героем всё равно был Смокинг! К.

ПИСЬМО В НИКУДА-3172,9-3175,4

21 апреля 2012 года. Мрачноватая сказка про Белого Лебедя, который стал Гадким Утёнком. Жил-был Лебедь на болоте. То есть, на Чёрном Пруду. И вот приходит на пруд бухой Отоз и поёт: “Есть в Чёрном парке Белый Пруд! Там лилии цветут!” И давай мочиться в Пруд прямо на голову Лебедя! Лебедь говорит: “Что за безобразие?! Я буду жаловаться! Буду жаловаться бедным и замёрзшим людям! То есть, миледи Здвинтер! Чтобы она, миледи, тебя, Отоза, погубила! Погубила, насыпав яду! И ты бы стал бедным и замёрзшим!” И Лебедь нажаловался миледи! И миледи насыпала в плошку Отоза яду. Вот приходит с Пруда Отоз и кричит: “Эй, жёнушка! Прикажи тазик!” А миледи говорит: “Тазика нету! Есть плошка!” И выпил Отоз отраву! Но на него действовал только ром! Ему и доктор Пистолетов говорил: “Слово РОМ и слово ТАЗИК для вас - одно и то же!” Потому что тазик тот был Волшебным! По его краю катилось яблочко, и в тазике было видно, чем занимаются лучшие шлюхи королевства! И Отоз находил в этом вдохновение, чтобы спокойно заниматься сексом с опостылевшей ему миледи. Он смотрел в тазик и любил её. И вот он снова смотрит в тазик, а из тазика шлюха ему говорит: “Отоз! Немедленно делать уроки!” Подивился такому Отоз и переключил канал. А там все каналы - эротические. И другая шлюха ему говорит: “Отоз! Немедленно на горшок!” И понял Отоз, что миледи сломала ему тазик! Он подошёл к ней и говорит: “Я вырву у тебя, ехидна, жало! А потом кусайся, если сможешь!” И вырвал у неё жалко! “Как же я теперь без жалка?” - спрашивает миледи. “А как все без жалка? Так и ты!” “Но без жалка я из женщины превращаюсь в мужчину! Это у нас фамильное! По наследству! И мая мать (О, моя мать!), и бабушка (О, моя бабушка!) превращались в мужчину без жалка!” - говорит миледи. “Ладно, ладно! Щас приклею “Моментом” обратно!” - говорит Отоз и пытается приклеить жалко обратно! Но тут Лебедь в окно кричит: “Ничего-то у тебя не получится! Злой, противный Отоз!” И Отоз не вытерпел и кинул жалко в Лебедя! И попал ему прямо в шею! И Лебедь помер в муках! “Вот так вот! Вот так-то!” - сказал Отоз. - “Право, я не особенно этого и хотел! Но он меня достал!” “Ну всё! Ты напросился! Я теперь мужчина!” - сказала миледи и превратилась в женоподобного мужчину Андрейку! Андрейка выхватил шпажонку и принялся махать ею! Отоз засмеялся: “Ты хочешь убить меня этим?” И сам себе воткнул в грудь кинжал: “Видишь: меня это не возьмёт! Потому что я железный и не чувствую боли!” Но Андрейка был не утомим! Он кричал: “Я насажу тебя на шпажонку как рябчика!” “Как кого?” - спросил Отоз и ударил Андрейку в челюсть! “О, моя челюсть!” - только и сказал Андрейка и затих в углу под камином. И тут в гости к Отозу пришли его старые друзья: Арахис, Протон и д,Ратаньян. Д,Ратаньян нёс в обеих руках по бутылке! “Нет, друзья мои! Я завязал!”- сказал Отоз. “С каких это пор?” “С тех самых, что я вырвал у миледи жалко!” - сказал Отоз. - “Давайте просто посидим без бухла и споём наши гвардейские песни!” И они все обнялись и запели: “17 человек на сундук мертвеца! О-хохо! И бутылка рома!” И тут одна из старых картин, которые висели в прихожей, упала! “Писатель упал!” - сказал Арахис. “Да! Тургенев!” Хотя на картине был изображён Толстой! Поэтому она и упала, потому что Тостой был взбешён тем, что его путают с Тургеневым. Но главное было за картиной! За картиной был изображён очаг! А на этом очаге жарил себе ножку нарисованный мертвец, чей сундук осаждали 17 человек! Мертвец как бы подмигивал и как бы манил за собой в мир иной: “Давайте пожрём ножку, которую я как бы жарю!” “Прекрасная картина!”- сказал Протон. - “Я уже чувствую запах куриных ножек!” И он, вытянув руки (как зомбированный), пошёл к картине с очагом! “Протон! Но это всего лишь картина!” - сказал д,Ратаньян. “Картина - ложь, да в ней намёк! Добрым молодцам - куриная ножка!” - сказал зомбированный Протон и свалился носом в пол! “Вот так будет с каждым, кто не знает Толстого!” - сказал с картины писатель! “Заткнись и не мешай сосредоточиться!” - сказал ему Арахис. А Протон сказал: “А где ножка?” И мертвец с картины, где очаг, сказал: “Здесь!” “С ума можно сойти! Они все говорящие!”- сказал д,Ратаньян. “А у меня всё такое классное! Дерьма не держим!” - сказал Отоз, хотя сам немало подивился. Между тем очнулся Андрейка и сказал: “Д,Ратаньян! Вспомни! Ведь я любил тебя!” “Это ещё что за гомик?” - спросил гвардеец. А мертвец с картины сказал: “Приветствую!” “Заткнись!”- сказал ему Протон и кинжалом порвал холст с очагом! После этого он повесил писателя на место и загородил холст с очагом. “Этот очаг нарисовала я!” - сказал Андрейка. “Не обращайте внимания!”- сказал Отоз. - “Иногда он помнит то, как был женщиной и миледи!” И д,Ратаньян сказал: “О! Миледи! Я не узнал тебя в этом костюме мужчины! Но так ты мне больше нравишься!” И он заключил её в обьятия! “Извращенцы!”- сказал Отоз. А д,Ратаньян пощупал Андрейку и сказал: “О! У тебя и конец есть!” И Андрейка расплакался, по-женски ломая руки: “Да! Я больше не женщина! У меня вырвано жалко!” “Так надо его приклеить!” “Не помогло! Уже пытались!” - сказала Андрейка! “Так что же нам с тобой делать?”- спросил д,Ратаньян. - “Очевидно одно: ты не опасен (точнее, не известно, опасен ты или нет, но очевидно одно), но ты нас всех убьёшь! Надо тебя проперировать! Мы тебя щас повезём к доктору Мяснику! То есть, Пистолетову, хотя это практически одно и то же! И он тебе изменит пол! И ты никого не убьёшь!” “Но я и так никого не убью!”- сказал Андрейка. “Но ты создашь плохой прецедент: мол, у нас бабы превращаются в мужиков! Нужна нам такая ложь? Не нужна!” - сказал Протон. “Ладно, ладно! Раз так, то я сама щас превращусь обратно в женщину!” - сказал Андрейка. - “У меня есть запасное жалко, про которое я забыла!” И она вставила себе второе жалко и превратилась в шикарную женщину! “Вот так-то лучше!” - сказал д,Ратаньян и попытался потискать миледи за титьки! “Но-но! Как-никак, она моя жена!”- сказал Отоз. “Ладно! Поехали в таверну “У Козочки”! - сказал д,Ратаньян. - “А то у меня уже встало на неё! Надо ценить эти мгновения, потому что с возрастом они всё реже и реже! Пока стоит, надо кого-то трахнуть!” И все гвардейцы устремились в таверну. А миледи осталась одна. Она щупала свои титьки и бормотала: “Получилось! Получилось же!” Потом она взяла Волшебный тазик и стала в него смотреть, чтобы трахнуть саму себя успешно! Между тем, сидя на лошади, д,Ратаньян разглагольствовал: “Отлично! Мы уехали от этого исчадия ада! Я понимаю Отоза: он сам её, миледи, слабо трахает и никому не даёт её трахнуть! Потому что она исчадие ада! Пугает людей, бесит лошадей и кур! И я подозреваю, что она узкая!” “Никакая она не узкая! Нормальная! Как все!”- сказал Отоз. - “Это просто у кого-то плохо стоит!” “Это на что ты намекаешь?” - полез в ссору д,Ратаньян. “Я намекаю на то, что ты уже старик! И у тебя плохо стоит!” - сказал Отоз. “Ничего не значит! Душа у меня по-прежнему молода!” - сказал гвардеец. И он проткнул шпагой какого-то зазевавшегося пешехода: “Видите? Я могу протыкать шпагой, как и в 25 лет!” Тут пешеход поднялся и испустил предсмертный вопль! “Кого-то он мне напоминает!” - сказал Протон. - “Точно! Это же старина Светофор!” “Ничего! Одним светофором больше, одним меньше! А я никогда их не замечал! Я имею в виду светофоры!” - сказал гасконец. Между тем раненый Светофор схватил трубочку для плевания ядовитыми колючками с острова Нуи-Нуи и плюнул в д,Ратаньяна! Но промахнулся. “Вот гадина!” - сказал гасконец и ещё раз проткнул Светофора! Между тем приехал патруль мушкетёров Короля! Это были страшные исцарапанные нелюди. Они сказали: “Как вы смеете вот так просто убивать людей? Мы это прекратим!” “Отлично! Нас четверо против этих семерых мушкетёров! Причём вместе с ними какой-то мальчик! Малыш, иди отсюда!” - сказал д,Ратаньян. Но малыш сказал басом: “Я - не малыш! Я - карлик! И притом лейтенант мушкетёров!” “Отлично!”- сказал гвардеец д,Ратаньян. - “Мы избавим Землю от тебя, придурка!” “Это невозможно! Потому что Земля - блюдо!” - сказал карлик. “Всё возможно на этом блюде, придурок!” - сказал гасконец и проткнул шпагой карлика! “Наш лейтенант!” - заголосили мушкетёры! “Поехали отсюда, а не то я сойду с ума!” - сказал Отоз. И они поскакали дальше. Навстречу им шла дородная женщина с пустыми вёдрами на коромысле. “А! Мадам Берже!” - сказал гасконец. - “Какими судьбами?” “Да вот, вышла из дома за водой! А вы случайно не видели моего мужа Светофора?” - спросила мадам. “Бедная мадам Светофор! Ваш муж в бегах! Переоделся монахиней, проткнул шилом зад полковника! А сейчас его видели в районе пляжа!” - сказал гасконец. И тихо своим друзьям: “Нельзя же ей сразу в лоб сказать, что муж её убит? Её надо подготовить!” И Берже пошла в район пляжа со своими вёдрами. “Кстати, я не сказал, что он - мёртв?” - прокричал ей вслед гасконец. - “Его задушили водорослями! Но у него был такой загар, что его никто не заметил!” Но Берже его не услышала. Она думала, дыша: “И жить хорошо, и жизнь хороша!” Потому что она не любила Светофора! Его никто не любил, потому что он был клевретом Кардинала! “Ладно! Эта Берже не плоха из себя!” - сказал гасконец. - “Но Мадлена (из “Козочки”) лучше!” И они въехали в “Козочку”. Мадлена им сразу сказала: “Вы хотите хорошего сна? Это - для очень хорошего сна!” И всучила им презервативы! “А для просто хорошего сна - шоколадки!” “Мы хотим тебя!” - сказал Отоз. - “Без всяких презервативов и предохранительных средств! Но сначала налей нам вина! Потому что для храбрости!” “Но у нас и без меня прекрасные девочки!” - сказала Мадлена. - “Хотите посмотреть всех?” “Давай!”- сказал Отоз. И вышли обнажённые по пояс девочки. Отоз сказал: “У них есть потенциал!” А они сказали: “Красавчик! Тебе дадим за 50!” “Почему так дёшево? Обычно же за 100!” - сказал Отоз. “А у нас сегодня скидка! Потому что день Французской Армии и Флота!” - сказали девочки. “Ну, я пошёл!” - сказал друзьям Отоз и пошёл в номера. “Выпьем за Отоза, и чтобы у него получилось! Не с первого раза, так со второго!” - сказал гасконец и налил себе и друзьям. “Не пей! Вино отравленное!” - сказал Арахис. “Точно! Отравленное! Зачем выливать-то? Где я теперь нормального отравленного найду? Слил бы в бутылку!” - сказал д,Ратаньян. “Так ты хотел нас отравить?” - спросил Арахис. “Нет! Конечно, нет!”- сказал гасконец. - “Гвардейцев это вино не отравит! Они не отравляемые! Иммунитет! А для всякой шушвали типа миледи это как раз подойдёт!” И он выпил этого вина: “Вот видите?” И тут в зал вошла миледи! Она сказала: “Вся компания в сборе! А где Отоз?” “А Отоз в номерах!” - сказал гасконец. “Отлично! Он - мой муж! И он в номерах! Тогда я тоже пойду в номера с какой-нибудь сучкой и изменю ему!” - сказала миледи. “Давай, чеши!”- сказал гасконец. - “А мы ещё выпьем и затеем ссору с мушкетёрами Короля!” Там как раз сидели серые лейтенанты (одетые в серую форму). И д,Ратаньян сказал громко: “Всегда бил серую сволочь!” “Чего?” - спросили лейтенанты. “Ничего! Я пошутил! Вино в мозг ударило!” - сказал гасконец. И друзьям: “Я пошутил! Я всегда их бил!” “Ты струсил впервые в жизни!”- сказал Арахис. “Нет! Я их побью!” - сказал д,Ратаньян и ударил самого толстого лейтенанта в живот! Но тот только покачнулся. Тогда все серые навалились на гвардейца! “Д,Ратаньян, вам помочь?” - спросил Арахис. “Если не сложно!” - сказал тот, прохрипел из-под тел. И Арахис стал бить серых рукояткой пистолета. И всех побил. Тут из номеров спустилась миледи. Она спросила: “Что за шум, а драки нету?” “Бедная мадам Здвинтер! Ты всё пропустила!” - сказал Протон. “Зато я уже изменила Отозу с одной из дешёвок!” - сказала миледи. - “С одной из самых дорогих дешёвок! Она запросила 200!” “Потому что на тебя скидка не распространяется!” - сказал д,Ратаньян. Между тем и Отоз спустился из номеров. Он был счастлив, его лицо сияло, как Луна. Он сказал: “Я сделал это! Я ещё не так стар!” Потом он увидел миледи: “А ты чего здесь делаешь?” “Поджидаю тебя, мой пупс!”- сказала она. “Женщина! Иди домой!” - сказал он. А д,Ратаньян сказал: “А я впервые в жизни поборол свой страх и отлупил мушкетёров! А я очень их боялся, очень! Особенно после того, как я убил их Светофора и карлика-лейтенанта! Но теперь все страхи в прошлом! Я снова могу радоваться жизни! Так как женщина, с которой была миледи, освободилась, я пойду с ней в номера!” И он ушёл. “Мы тоже скоро пойдём с кем-нибудь!” - сказали Арахис и Протон. - “Быть у колодца и не напиться? Это для мушкетёров! А мы - гордые гвардейцы!” И они чокнулись. К.

ПИСЬМО В НИКУДА-3175,4-3179,4

23 апреля 2012 года. Очень длинное Описание ЦЭ. Оно было весь день. А потом и после сна продлолжалось. Первая около 13 часов, а потом ещё 7 часов. Но во вторую я ничего не наисал, только Новое Правило, Мудрость выстраданную: “Следующий квадратик будет таким же важным, как этот!” Имеется в виду промежуток времени. Потому что я писал в тетради в клеточку. Это такой отрезок времени, в который есть глюк. Так следующий глюк будет таким же важным. Для его важности служит всё: Сомнения, Страхи, плохие чёрные цвета. Всё это можно. А то в первую берёг чёрный цвет, чтобы он был хорошим. Щас можно. Итак, начинаю: “2-15 ЦЭ! Цветоглючка! Страшно белое (Окно) или хорошо? Щас - Страшно, а потом будет хорошо! Значит, и зелёное щас Страшно? А значит, и чёрное? И жёлтое? Как трудно будет их реабилитировать: 4-00 Таблетки. В туалете: Раз я ГОТОВ к Страшному (как легко дался этот вывод!), то Закатились в туалете! Вспомнил, как чуть не раздавило спектром. Синий плохой (цвет вылета из второго Окна!). Как я думал, что каждый цвет придётся реабилитировать. Что чёрный - хороший. И главное доказательство этого - братья Джонас в ТВ. Чёрное - хорошо! А значит, я - мировой сосед! Раз не хочу никого убить за дверью. И увидел глаза Кота зелёные в вышине. А если признаю, что они - хорошие, могу его убить! Я уже мыслил, что раз хорошо, то могу пойти куда-то. Или Закатил Глаза в туалете, потому что жёлтый - хорошо. Потом подумал, что ребёнок тоже всё считает хорошим. И возник “тормозящий” момент: жёлтый слева в стену (как у ребёнка). Но потом я вспомнил, что “Цвет Откатить не может!” И всё рухнуло! А чего, собственно? Небо на картине на стене (не рухнуло). Всё пошло коричневыми полосами. Но коричневый - хорошо! Тут я лёг и уронил тапок с ноги! Это всё - без бед! А как же бомжи? Они не знают, что чёрный - хороший. Помню одного, с красным лицом! Если красный хороший, то можно примерить себе! Но потом вспомнил Григория, и что это - не так уж и плохо (примерить себе его рожу). Потом поднял тапок и проклял тот момент, когда началась ЦЭ: в туалете начал Узкоглючить! “Я разогнался, как паровоз!” Тут вспомнил седого отца! Белого. Белый - хороший. Но кроме ОС! (Оконного Страха!) Подвешивает железно. Где я щас? В другом бомже, который боится зелёной электрички и нагадить. Могут быть жёлтые и белые вагоны товарняка! Значит, электричка изменила цвет. А нагадить - нет! То есть, я могу признать, что гадить - хорошо! И признаю, так как сам гажу. Но не на улице. А может, и там! Тут вспомнил белую улицу. (Около “Плющева”). И что это только всё в моём воображении (Страхи белые). Но Локальность я уже Грохнул, когда доставал паспорт. Ага! Это играло роль! И щас лягу и стану изучать, какую? Тут жёлтые Зак и Коди наехали! Они - повсюду! И мистер Мосби мог бы рассказать, как они его достали! Потом заметил лампочку! Яркий цвет! Это как при цвете Сонца! Неизвестный цвет. Так же думал, что при различении материалов будет белый Страх. Это думал в ванной. Потом, что Грохнул тот факт, что стал активнее из-за Мосби и Зака с Коди. Но “Грохнул” было коричневым. А само понятие - белым. Значит, я поумнел! Но тут встретился с тем, что не хочу умнеть! И вспомнил больницу (психиатрическую)! Как там боялся ударить кого-то. Так как на окнах были решётки! Тут подумал, что Закатывание никто не назовёт хорошим. Кроме меня! И это была белая точка на потолке такая. Так что некоторые вещи протекают и без оправдания. Это лёг на спину - и сразу ОС! Чистый, как вода! Непонятный цвет: Страх! Всё изменилось: стало белым и синим! А я стал заложником этого: “Всё изменилось!” Я вспомнил ещё ключевой момент вчера: как голова стала белой на улице! (Тогда подумал, что перец - чёрный!) Точнее, “тёмный”. Значит, на улицу - ни ногой! Потом вспомнил, какие у всех чёрные лица в ТВ! Значит, они знают, как легко даются все эти выводы! (Что время сошло с ума, например.) И эта чёрная общественность въехала в меня, творя разрушения! (Что чёрный цвет - хорошо! Они, что плохо!) Тут я заметил, что Григорий хороший. Но это значит, что и цвека можно оправдать. И тут снова эффект того, что не умнею: Опустил Глаза. То есть, как бы поумнел. Тут встретился с тем, что от Окна потолок белый! Он что, хороший? Вообще-то, потом я вспоминаю ОС как всё белое. Потом, как на 12 этаж падает самолёт! И я - ГОТОВ для этого. Как Коди сказал: “А мне - новенькое!” И я Закатил, потому что хотел новых ощущений. И от слова “мне” вспомнил, как я шёл в ЦЭ и Сомневался, кто я такой? Это должно показать всем, что я в безвыходном положении: вспоминаю ЦЭ! Но раз они все чёрные, то знают об этом. А если жёлтые, то им плевать на меня: занимаются сексом! То есть, сходи с ума, как хочешь! Потом я Опустил Глаза вниз - на чёрную... (это важно! Если я предан идеалам Спокойствия, то может быть любое чёрное.) (Раз смотрю вниз, на кровать.) (Тут коричневое из коридора устремилось в мозг и помешало писать! Значит, плохое?) Короче, я посмотрел на чёрное и понял их всех, чёрных людей. Что смотрят вниз. А потом понял, что они видят что-то белое тоже внизу. Под кроватью! А значит, ОС у меня, потому что под кроватью я всегда вижу в ЦЭ красную дубину. То, что я на 11 этаже! Тут понял, что это - американцы! И, значит, хорошо, что меня могут понять! (Русские.) Потому что так легко забыть русский язык! Я уже сегодня забывал, но помнил слова: “Забывчивость!” И “Потолок!”. Я бы забыл слово “Окно”! Но это: Fenster и Window по-немецки и по-английски. Тут я понял, что Страхи иногда не сбываются: могли наехать все языки мира! И лёг снова. Ещё раз доказал лёгкость, с которой ОС: я лежу на земле внизу! Я выпрыгиваю. Папе я бы сказал. Он бы: “Ну что, выпрыгнул?” То есть, запрет на звонок папе! Но это - подрывает веру в идеалы Спокойствия! И то, что я всё считаю хорошим. Я уже думал про себя: “Идеалист!” (Когда Лена что-то сказала за дверью.) Но нет! А то я решу забыть руский язык! Или часть его! Правила, например. И тут же я очутился как “в рамках” этих белых правил! Значит, правильно, что всё разумное - белое! А Григорий? Оранжевый! Значит, я опять погрузился в воспоминания о ЦЭ. (Когда писал, что 3 раза надо, чтобы что-то доказать.) Удивительно, как я ещё не возненавидел этот дневник? Но если я лягу щас, то буду белым, как Зак и Коди. А мне это не нравится. Тут понял, что всех контролирую, как в Спокойствии, своим Правилом про цвета. Потом ударился о ТВ спиной! Чёрное - хорошо! (А это всем понятно, что плохо!) Это применил лазейку про Правило. (Что типа, хорошо, но если плохо, то это и так всем понятно.) Опять вспомнил папу: “Чёртов папа!” Но не звонить ему - значит, Усомниться там в идеалах чего-то. Страшно! Это понятно. Позвоню. Сейчас даже такие моменты играют роль, как женщина в “Кувалде” огорчилась, когда Кувалдос ей, что её муж погиб в автокатастрофе. Захлебнулся! А я уже решил, что раз женщина, то не молодая. И не красивая. Для Сашки в магазине. И не пойду туда! А если голодно будет? Значит, пойду! Значит, Страшно идти куда-бы то ни было! И даже до туалета? За дверь? Тут подумал, что у всех этих чёрных людей есть своя мудрость, в которой они так же Сомневаются. Потом я задался ?: “Зачем пишу?” И 4ый раз вспомнил папу! И Усомнился в белом! Точнее, в людях белоголовых: в Paul MacCartney тоже! А в себе? Значит, моя задача - Усомниться во Всём! А в воде? В ванной? То есть, я, типа (Кто я? Тот, кто сам себя пугает!) Тут я заметил, что пишу дольше обычного в этом дневнике белом! А значит, лучше иметь “плавающее” мнение о том, хорош или плох белый цвет. Потом я встал и понял, что все эти люди - герои! (В ТВ.) Они выглядят чёрными (А Правила-то у них белые.) Значит, и я - герой? А я - типа такой шар тёмный у двери. То есть, подсвеченный из Окна! Потом я вспомнил, как считал синий цвет - Страшным! Потом, что я запутался в оттенках. Потом вспомнил Григория. И что как бы маркирую его белым. Потом, что вспомнить может любой человек! И что я щас не вспоминал, а видел по-новому свой палец! Который у взрослых людей символизирует член! И пришёл к выводу Грохнуть Память! Потом испугался, что не всё запишу! Потом Заметил, что теперь белое низкое-мудрое направлено влево а не вправо! А на нём зиждилось, что всё чёрное - хорошо! Если признаю, что оно - плохое, то меня ждут беды! Страшно! Это - понятно! Тут всплыло из памяти, как женщина... (из памяти всплывает самое Страшное само собой!) (Наконец-то его Успокоит женщина!) Её титьки! Киска! Далее я подумал, что белое, которое у меня направлено щас вперёд (я же лежу!), может быть большим и белым-раздутым! Потом я вспомнил Коди и Зака. “А что со мной произошло? Ничего! Я вижу только серый и чёрный цвета! Хорошо!” И моментально они исчезли. Значит, это - болезнь! Вот, как опасно опускать Глаза в ЦЭ! Если вы заметите, что вспоминаете самое Страшное - привет вам от Саши! Потом, что запрет на разговоры. И Локальность заметил опять! Грохнуть её “Грохнуть”! (Грохнуть то, что Грохнул её.) (Нужна любая помощь!) А до этого, что любая теория вырастает до потолка белая. И что это ещё мне некуда не надо идти! Идти - это по-детски, низкосмотряще. Бело! И вспомнил свой член большой! 9-15! (Это время этого члена.) (Воспоминания о нём.) Тут заметил, что пытаюсь убежать из себя самого (если я пришёл к какому-то нормальному выводу (Что Глаза реально Закатываются!)). Я теряюсь в пространстве! (Серьёзный вывод. Основан на том, что Зак и Коди окружили всего! Что они теперь слева вверху! Это значит, что “Я играю щас?” Опустил Глаза и обнаружил Узкоглядение! Оно меня не пугало в норме. А чёрный - хороший. Теперь придётся всюду смотреть Узко! Потом перевёл взгляд в комнату! Далеко! Это белая мысль. Теперь можно с ней делать, что угодно: Сомневаться. Потом подумал, что аура мне не поможет. И моментально вспомнил Окно в Лёшкиной комнате! Как легко вспомнить! И если вспомнить всё, что я думал об этом (своём) Окне - туда? И жаль, что я живу с такими злобными людьми! А Кот? А Кота можно убить! А вообще: при таких катастрофах страдает невинный. Хорошо, что я его назвал “невинным”. А если виновен? В том, что щас произошло? Однажды от него было ЦЭ! И я реабилитировал Память, так как это помню. А убивать надо сейчас. (Это не позыв к действию, а просто слово.) И потом: мало ли, что вспомню, когда пойду туда! Тут вспомнил папу в 5 и 6ой раз. Значит, 3 раза - не важно! Лёг на спину: пусть лучше я страдаю от ОС, чем иду кого-то убивать! Тут кто-то вышел! Настя? Как на заказ: только я думал, что убью! Или меня? Узкоглядение-то было (то есть, если шире глаза, то меня)! И я пошёл послушать: в ванной кто-то. Значит, меня не убьёт. Это была ночь кошмаров. Но если оправдаю их, то это будет такая точка белая на стене! Но она поползла ко второму Окну! У меня их два в комнате! Тут я заметил, что это - важность. Что щас не менее важный момент, чем тогда. И уже обрадовался, что ЦЭ не будет никогда! И заметил красный цавет сзади. Теперь важно, что я мыслю про него? Хороший или плохой? И я заметил, что мои Глаза - бездонны, чёрные! И лёг опять глючить. А чего: плоские, что ли, как плошки? Тут я потерял ручку! И мне здорово помогло, что чёрное - хорошо! Во-первых, я искал дольше, чем если бы боялся черноты. Искал по всем пунктам: цвету, высоте, времени (когда последний раз видел). И теперь по всем пунктам этим Сомневаюсь в хорошести чёрного. (Что мало ли, сколько времени смотрел вниз? По цвету - нет. Но пришёл тогда к выводу, что (логичному), что Грохнуть коричневую Спокойную реальность! Так как я - чёрный. Тут заметил, что “ярость благородная вскипает как волна!” Что это типа большого переца (эта волна). И что первая здравая мысль: что я считал старушек “на фильтре”. Вроде щас ЛВ (инициалы)! Нет, ЕД! И опять чёрное-хорошо играло роль! Но как именно, забыл. Но теперь я знаю про важность! Что все Сомнения кажутся самыми важными. Потом вспомнил Зака и Коди и Страшный вывод про то, что я потерялся в пространстве! Потом приделал его к коричневому цвету: так же я разделался с Грохнуть! Тут вспомнил Сашку из магазина. И опять: “Я не опасен, раз чёное - хорошо!” И опять вырвал из контекста то, что самое Страшное: что, типа, я раз понял, что Страшно, то проигрываю в голове. Потом дошло, что и так наплодил Страшных понятий: дверь, Окно (то есть, твёрдые). Но потом, что Лёшка тоже Страшный. И Лена! (Не твёрдые.) Но: чёрное - хорошо. Значит, гасит Страх! Дошло, что вывод про “потерю в пространстве” - чёрный. Или коричневый. Значит - хороший. И что я - не садист: смотреть щас ТВ! Это мелькнула летучая белая мысль! Это опять хорошая мысль про то, что если меня щас видят впервые. И что Самое Страшное связано со временем, как я и думал когда-то. Но теперь думаю, что Самое Страшное связано с чёрным цветом: плохой он или хороший? Так же будет, когда лягу на спину, где Окно (только белый будет цвет)! Это написал по программе “Пугаю сам себя!” Потом посмотрел мысленно на себя со стороны (Это решил, что Страх - чёрный!) И вспомнил Григория. Но не написал об этом, потому что это объясняет, как я вспомнил и почему. (Тут не понятное слово (значит типа “испугало”, так как всё-таки написал же) “не написал”. Но тут встретился с тем, что важность сыграла злую шутку. Потом заметил, что голодный желудок вылетел из меня направо. Что чёрное - хорошо - это добрая традиция. Тут побоялся вспомнить все цвета из тогдашнего ТВ (в ту ЦЭ). Но подумал другое: раз Григорий хороший только цветом, а словами - нет, то надо ли бороться с ним? Но он - далеко. Тут мне пришло на ум (наконец-то!) что заиграла роль слов здесь. Что такие мелкие, а так навредили: вспомнил Григория! И это я ещё не на улице! И тут же услышал шум машин! Теперь можно думать (я реально думал, что щас - вечер! На часах 11-54! А щас светло за Окном!), что “чёрное - хорошо”! - и Глаза впервые Откатились! Ничего, что различил стену каменную внизу под столом с РС! Но сейчас там - темно. И это - повод Усомниться в темноте! Нет, смотрел второй раз - стена жёлтая. Значит, 3 раза смотреть - хорошо! Заметил, что эта мысль - красная! Тепенрь буду бодаться ей! Или нет. Встал! Неожиданный жёлтый цвет! “Хороший - жёлтое!” И как бы прислушался к себе-коричневому. Время и впрямь Страшно: сразу вспоминается ОС! Это вроде фигня, и закончил бы писать. Но если всё хорошее - пишу дальше. Тут опять Опустились: это был белый мягкий перец. А не твёрдые стены. Но это продлится не долго: впереди снова твёрдое. Потом вспомнил летучую мысль. И вроде Усомнился в ней. А может, нет. Парадокс. А при этом слове я прекращаю писать. И так лампа горит давно, а она знак того, что я не спокоен. Тут подивился, как мало надо, чтобы делать или не делать что-то! Для ОС - это Страшно. А для людей за дверью - смелость! Чтобы убить Л! И как раз он тут сказал что-то! Я готов поклясться, что его раньше не слышал! Может, это не он? И я уже приду в Спокойное состояние, где определяю, хорош или плох чёрный цвет? Всё-таки в ту ЦЭ было гениально постановить, что это по длительности - самое долгое. Потом я пришёл к выводу, что это всё уже писал. И что это будет катастрофой (что я прекращу писать). И что важность не пропадёт со временем: заметил чёрный свой образ рядом с кроватью. И подумал, что причина может быть мутной (чтоб не писать). Но потом Усомнился в её мутности. И вспомнил, как сидел писал, свою жёлтую ляжку. И сел. Теперь видно, что чёрного нет больше цвета. И это - катастрофа! Что поводом не писать было “Катастрофа-2012”: я уже писал о ней. Что чёрный цвет устремился в воздух (в потолок как бы. А я продолжаю воевать с общей логикой.) Забыл, что хотел написать про белый. Наверное, про Окно. И значит, оно - хорошее. Раз помогло выбраться из ситуации. Его или помнишь - или нет. Это - грустно для завтра-смотрящего. Но хорошо, так как коричневое. Тут заметил воду на снимке (на стене). И отвлёкся. (Я никогда там не нырял!) А если на улице применить “отвлёкся”? И тут же понял, что голова наполняется белыми Страхами! Зря я думал, что не важно, где я! Важно! И “со страху” вообразил, что можно что-то Грохнуть. Раз я - чёрный по жизни. (В смысле переца.) В смысле - тёмный. (Перец тёмный внизу.) “Выражайся яснее!” - по ТВ. Хорошо, что я его не смотрю! В прошлый раз смотрел (Да! Узкоглючести больше нет.) А теперь - есть! И сноска на то, что я уже долго глючу! И всё хуже! Это мысль, что обрадовался, глядя на стену, что забыл это! Нет, помню! Это, что Самое Страшное - Время! Нет, Самое Страшное - это Спокойствие! То есть, какие мысли из Спокойствия. А то уже решил, что это тоже парадокс. Теперь снова лежу: затекли ноги! Есть вещи, которые не нуждаются в оценке. Хотя, если бы я решил, что белое - хорошо, и продлил сидение. То есть, значит любая мелочь! Теперь я снова мыслю о чёрном, раз его видно много! Теперь найти такой же стимул, чтобы лечь на спину и смотреть в потолок! И ЦЭ бы было временем несбыточных надежд! Ответ очевиден: хочу посмотреть на белое, раз оно - хорошо! Но и тетрадь белая! А я уже писал, что “Если они Закатываются, то Закатываются!” Значит, важно всегда писать позитив. И Самое Страшное; Время плюс Спокойствие. Эти понятия объединились. Но я не поднял Глаза, потому что вспомнил, что от Страха всё померещится. А я точно знаю, что... Тут снова мне показалось, что важность играет в прятки. Как будто я белый и не важный! Это - у лифта там. Но это же хорошо! Было до тех пор, пока я не выяснил, что он, белый, кладёт на меня перец. Это был как тихий взрыв. Но потом я восстановился: подумал, что я-жёлтый - хорошо. И Усомнился в этом. Значит, Сомнения тоже хороши, когда речь о восстановлении! Но писал ли я о квадратиках? (В тетради.) Этих? Не знаю! Не помню. И вспомнил ВН. Как вспомнил - не пишу! Значит, чему-то научился: белая мысль. Вспомнил Л. И то, что он может сказать: “Всерьёз боишься, что убью?” И неожиданно вспомнил, как он белый лежит на кровати у себя! И его чёрный бас! Значит, он думает, что чёрный - хорошо? Тут я заметил, что чёрный чернее и хуже у жёлтой стойки! “Да признай ты, что чёрное - плохо!” - могут сказать в ТВ! Парни какие-нибудь! И пока я мыслил, как это было бы Страшно, Глаза Закатились до потолка! И я увидел неожиданный цвет! Значит, я - не чёрный щас! А позитив - вот он, белый! Можно потрогать! Тут я вновь вступил в бой с общей логикой. Тут подумал, что если я оправдаю Память, это будет одинокой такой в темноте точкой! Самое Страшное, когда случается катастрофа: ручку посеял! Проклял Память, так как мешала искать синюю ручку! Это вспомнил Григория до этого. А потом: “Даун!” А потом заметил чёрное справа от белого корпуса магнитофона. Это значит, что я сдал позиции и пишу теперь про то, что белое. Притом навалились красные детали в нём. Это - не Откатит. Такой голосок белый снизу. Это - Страшное Спокойствие, но мне от этого не легче. К ? о лёгкости: Л. ушёл. Нет его. И Лены. И Насти. Тишина! Но Самое Страшное - катастрофы. Или все же Спокойствие? Это подумал, что слева бы было всё жёлто - и Различил Узко всё снова! Нет, показалось. Если Грохнуть всех за дверью, то можно глючить! (Мысленно Грохнуть.) Настя - белая, её жалко. Пришёл к выводу, что я - как Гитлер. Но ему вряд ли было жалко их, белых. То есть, бело - хорошо! Потом лёг на спину. Это был белый период. А потом нашёл ручку. Было 15-00. Откат неизвестно, от чего.” И Второе ЦЭ: “Новое ЦЭ прямо с 18 часов. 1-23 Таблетки. Следующий квадратик будет таким же важным, как этот. Все Сомнения, Страхи, Чёрные цвета нериятные - всё для того, чтобы он стал важным. Можно! Чёрный цвет - плохой, можно.” Я бы ещё добавил Чувства. При Григории: “Пощади!” можно. По этому Правилу про квадратики я теперь и живу. И видно, что писал действительно ерунду. Потому что и щас все эти мелкие мысли есть, но важно, на что направлен большой перец, главное Воспоминание. А с ним связаны и все мелкие мысли. Воспоминание меняется: я перехожу в следующий квадратик. К.

ПИСЬМО В НИКУДА-3179,4-3182,1

24 апреля 2012 года. Сказка про злобных инопланетян и отважного Алёшу Пуповина, который вступил с ними в неравный бой! Они были очень злобными, очень. Они говорили: “Сотрём Землю с лица Земли! Всех женщин трахнем! А детям отрежем головы! А всех мужчин превратим в рабов или убьём!” И вот Алёша Пуповин вышел в чистое поле и сказал: “Ну что, желтоголовые цыплята? Давайте сражаться как мужчины! На кулаках!” И инопланетяне выставили своего бойца - карлика Митрофана. Размахнулся карлик, а Алёша его за голову отодвинул - и карлик Митрофан стал месить воздух! И тут выбежала простая русская девушка Алёнушка! Она кричала: “Не бей его!” “Спасибо!” - сказал Алёша. Но Алёнушка подбежала к Митрофану и обняла его! “Что за извращенка? Он же - зелёный!” - сказал Алёша. “Зелёный - это прекрасно! Это цвет весны, молодости!” - сказала Алёнушка. А Митрофан сказал: “Спасибо, конечно, но я даже со своими инопланетными женщинами не трахаюсь! Потому что я - гей!” И он стал подпрыгивать, чтобы поцеловать Алёшу! “Он с ума сошёл!” - сказал главный злодей Фиглер! И лазерным лучом убил Митрофана! Алёнушка и Алёша зарыдали: “Такого прекрасного бойца завалили!” “А почему ты не использовал этот луч, чтобы убить Алёшу?” - спросили у Фиглера. “Потому что я туп, как полено! Но теперь у меня есть цель!” - и Фиглер принялся стрелять по Алёше! Алёша был одет в женский кокошник работы мастера Габбса (который этими кокошниками открыл экспериментальную серию и выяснял, могут ли их носить и мужики? И надел на Алёшу.). Кокошник загорелся, и Алёша побежал в кусты с огнём на голове. Алёнушка, а также все мужики побежали вслед за Алёшей, решив, что он - “голубой”! И им щас даст! “Ничего он вам не даст!” - сказала Алёнушка. - “Он - мой парень! После гибели карлика я снова полюбила землян!” И Алёша сказал: “Алёнушка! Наконец-то ты вернулась! Теперь можешь снова мыть серые ноги в речке!” А Алёнушка оголила серые ноги, которые оказались зелёными! “Просто я молола ногами кактусы в ступе, чтобы получить любовный напиток и совратить этого карлика Митрофана!” - сказала она. - “Но теперь напиток - твой!” И она дала испить Алёше! Алёша выпил, и моментально у него выросли слоновьи уши! Он помахал ими и сказал: “А есть плюсы! Отгонять мух!” Алёнушка не поверила своим глазам. Она сама выпила напиток, и у неё вырос мужской половой орган! Она со слезами теребила его и плакала! “Не плачь!” - сказал Алёша. - “И с такими уродствами люди живут!” “Но куда я такая теперь пойду? Меня же никто не полюбит!” - сказала Алёнушка, положила свой новый орган на наковальню и приготовилась отрубить его мечом! И тут из толпы мужиков, которые с ужасом на всё это смотрели, вышел какой-то человек. Это был портной Будашкин. Он сказал, по-женски ломая руки: “О, какой прекрасный член!” “Ты думаешь?” - спросила Алёнушка. “Да! Не будь я Будашкин!” - сказал костюмер и поцеловал Алёнушку в губы! Все мужики зааплодировали, а Алёша сказал: “Извращенец!” Но тут на эту кузницу упала страшная тень! Это была тарелка злобных инопланетян с Фиглером во главе! Фиглер взял мегафон и орал: “Русские! Сдавайсь! Кто сдастся, того мы отправим в концлагерь и выдадим килограмм сыра!” “Что за придурок?” - спросил Будашкин, и Луна осветила смелые черты его лица! “Что ты за придурок? И одет как придурок!” - закричал смелый Будашкин! “А что, тебе не нравится мой прикид?” -спросил Фиглер. “Давай, я пошью тебе синий прикид с лиловыми вставками!” - сказал Будашкин. И он ушёл шить прикид. “Ушёл Будашкин, ушёл!..” - пригорюнилась Алёнушка. - “А как же мой перец?” “А на твой перец можно повесить банты! И ты будешь носить белые банты! А перец сойдёт за женский!” - сказал Алёша. - “Хотя я знаю один монастырь в Андах, где кастрируют женщин! Называется “Домик в деревне”! Айда туда!” “А как же сражаться с Фиглером?” - спросили мужики. “Нет, мужики! Есть у нас ещё важнее дела!” - сказал им Алёша и увлёк Алёнушку в Анды. Мужики повалились все на колено и сдались Фиглеру, который выдал им обещанный кило сыра. А Алёнушка, размахивая пенисом своим, бегала по цветистым лугам вслед за Алёшей, пока они не повстречали Серового Волка! Этот Серый Волк плакал: “Люди! Я не мужчина! Я - самка! У меня - вот!” И показывал покрашенную в зелёный цвет свою “киску”! “В темноте красным казалось!” - говорил Волк. “Дальтоник ты, что ли?” - спросил Алёша. И тут он ощутил в себе талант режиссёра типа Виктюка! Он сказал: “Наденьте Волку юбку! И Алёне - юбку! И мне юбку! А теперь я буду говорить Волку: “Ну что, противный?” А Волк должен целовать меня!” “Как это мило! Но мы спешим! Некогда устраивать здесь разврат!” - сказала Алёнушка. И юбка упала с её бёдер. И Волк увидел, что она - мужчина! И он сказал: “Давай с тобой трахаться! Только ты и я! Без этого сумасшедшего режиссёра!” “Как это без режиссёра?” - не понял Алёша. - “Да я самого “Гамлета” ставил! Ставил и в зад трахал!” Может, он кого у себя на селе и ставил, не известно. Но теперь Алёша стал грозен: он кричал: “Снимай немедленно юбку, изменник сцены и подмостков!” Волк снял юбку, и тут из кустов вышла Волчица и Семеро Волчат! Они блеяли: “Подайте на пропитание руку-помощь! Сами мы не местные! Приехали на зароботки! А все пожитки украли на вокзале!” Но тут Волчата протёрли глаза и увидели, что это всего лишь их папаша-Волк и двое людей. И они снова заблеяли: “Подайте копеечку на пропитание!” “Я господам, конечно, подам!” - сказал Алёша. - “Но работать надо, работать!” “А мы после работы!” - сказал один из Волчат и прыгнул на шею Алёше, чтобы прикончить его, всосавшись в шею! “Послушайте, послушайте! Это не по сценарию! Немедленно оденьте Волчонку юбку!” -закричал Алёша. И тут из кустов выкатился Колобок-Болобок! Он был уже в юбке. Он сказал: “Чу! Слышу: волчиным духом пахнет! А я очень их не люблю, нехристей!” И Колобок с криком “Банзай!” вкусился в шею Волку! “Помогите!! Маманя!” -закричал Волк. “Послушайте, послушайте!” - сказал Алёша, отрывая Колобок-Болобок от Волка. - “Давайте хотя бы придерживаться элементарной логики! Вы - Колобок, вы не должны вот так просто бросаться на Волков!” “Почему это не могу? Все в моём роду ненавидели Волков! И отец мой, Болобок старший, и дед, Болобок престарелый! Всегда они всех Волков били! А также Медведей и Лис!” - сказал Болобок. “Да этот парень просто маньяк! Его надо изолировать от лесной общественности!” - сказала Волчица. “А мне он нравится!” - сказал Волчёнок, который вкусился в шею Алёши. “Ладно! Всё хорошее кончается рано или поздно!” - сказал Алёша. - “Все снимайте юбки, спектакль окончен! Вы как актёры получайте гонорар: копейку! Что, собственно и требовали!” И все разошлись по своим сусекам. Колобок покатился по лесу, крича: “Всех замочу! Ша, молекулы! Все под нары!” А Алёнушка пошла с Алёшей дальше. “Понимаешь, Алёша, - говорила она, - в этом переце есть и определённые преимущества! Теперь я могу глючить!” “Ну и что ты видишь в глюках?”- спрашивал он. “Я вижу, что наступил коммунизм! Что все люди равны и живут в сытости и спокойствии! Что нет денег! А есть оброк! Оброк в виде кур и яиц!” “Как это?” -спросил Алёша. “Не знаю! Наверное, что-то сельское! Вместо денег расплачиваются курами!” “Это курам на смех!” - сказал Алёша. - “Но нам пришла пора спать на привале!” И он разложил свой парашют под деревом. “Откуда у тебя парашют?” - спросила Алёна. “Потому что я в душе - полярный лётчик! И всегда ношу парашют с собой!” - сказал он. И они заснули. Проснулись они от того, что между ними улёгся медвежонок Бетховен! “Как смешно! Ха-ха-ха!” - сказал Алёша. “Чего ты ржёшь? Этот медвежонок - засвеченный! На нём же клейма негде ставить!” - сказала Алёна и показала на каску с рожками, в которую был одет Бетховен. “Так это - нацист?!” - спросил Алёша. - “Тогда я вызываю тебя на кулачный бой!” “Предупреждаю: я так просто не дамся!” - сказал Бетховен. - “В лесу на гражданке я - боксёр!” “А я всегда бил разных боксёров! Потому что я знаю смертоносную борьбу боритцу и борьбу нанайских мальчиков!” - сказал Алёша и с криком “Кия!” стал лупасить по пузу медвежонку! Но тот только смеялся: “Щекотно!” И тогда Алёнушка сказала: “За Алёшу! За Цементова!” И вылила котелок с похлёбкой на голову Бетховену! Бетховен сказал: “Как вкусно! Я есть ресторанный критик!” И свалился замертво! “Что ты ему дала?” - спросил Алёша. “Ничего особенного! Просто напиток любви из кактусов, который я варила в котелке!” - сказала Алёнушка. Но тут за деревьями послышались гортанные команды инопланетян! “Что они говорят?” - спросил Алёша. “А я знаю? Говорят: “Мужик какой-то! В пиджаке!” “Надо бы мне снять пиджак! Очень яркий цвет! А то они подумают, что я против чего-то выступаю и протестую!” - сказал Алёша и снял свой красный пиджак! “А знаешь, я впервые почувствовала влечение к мужчинам!” - сказала Алёнушка. - “Сейчас я пойду и трахну их всех новым перецем!” “Не сейчас! У нас нет на это времени!”- сказал Алёша и увлёк Алёну в чащу! Они прибежали на болото. На болоте потерянно ходил какой-то мужик в лаптях. В одних лаптях. Больше одежды на нём не было. Алёна сказала: “Тогда я его трахну!” “Послушай, Алёна!” - сказал Алёша. - “Нельзя вот так просто трахать людей! Санта тебе ничего не подарит на Новый Год!” А мужик голосил: “Я - одинокий Сусланин! Я потерял здесь взвод французов! Я должен был их утопить, но они, похоже, сами потопли! Не по сценарию! Вы их не видели?” “Да мы сами, типа, французы!” - сказал Алёша. - “Ву ле ву дансе? От вас воняет козлом! И вы - редкий тупица!” “Чего?” -спросил Сусланин. - “А впрочем, это уже не важно! Я не выполнил приказа товарища Цементова! Теперь меня на Родине ждёт ГУЛАГ!” “Ну и отлично! Как раз для таких бомжей, как ты!” - сказала Алёнушка. “Нет, это не так прекрасно, как кажется!” - сказал Алёша. - “Мы должны взять этого бомжа с собой и восстановить его длинное имя! Как тебя зовут?” “Сусланин!” “И всё? А имя-отчество?” -спросил Алёша. “Это и имя, и отчество: Су-Сла-Нин! Китаец я по матери!” - сказал Сусланин. “Видишь, какой он ценный кадр! Не каждому выпадает счастье дружить с китайцами, хоть и поётся, что Москва-Пекин - Дружба и Мир!” - сказал Алёша. “Ну не знаю!” - сказала Алёнушка. - “Вот если бы он ещё помог нам избавиться от преследователей-нацистов!” “Есть у меня Волшебный Клубок!” - сказал Сусланин. - “На нём написано: “Сделано в Китае”!” Я его брошу, а где он прокатится, тут же образуется озеро блевоты!” “Какая гадость!” - сказала Алёнушка. “Ну ладно! Не блевоты, а испражнений! Не даром же сделано в Китае!” - сказал Сусланин и бросил Клубок! “Подождите! Наденьте Клубку юбку!” - сказал Алёша. Но было поздно! Озеро испражнений образовалось прямо здесь! Но наши герои не пострадали, так как оказались на плоту, на котором тоже было написано: “Сделано в Китае”! Ну а нацисты, конечно, все потонули в озере этом. Алёнушка сказала: “Какой вы героический, Сусланин! Можно, я всё же вас трахну?” “А что? Это можно! У нас в Китае все всех трахают! Поэтому нас миллиард!” - сказал мужик. “Ну нет! Извращенцы!” - сказал Алёша. А Сусланин увидел у Алёны перец и сказал: “Отлично вижу вашу проблему, девушка! Вам - к гинекологу!” “Но мне Алёша сказал идти в монастырь в Андах!” - сказала та. “Да какой монастырь? У нас на деревне бабка Агафья лечит такие вещи простым приворотом! Когда она варит лечебное зелье, то слетаются все мухи деревни! И все навозные жуки! А она говорит: “Да нам просто по ботанике задали сварить супчик!” Какой ей там задавали сварить супчик, никто толком не знает, потому что ей в обед сто лет! И ботаника была 90 лет назад! Но варево крепкое! Крепкая штука! У нас один сельский придурок Пепка-Дрыгни однажды ножом поранил полковника (тоже деревнского придурка), так тот попил этого зелья и сказал: “Крепкая настойка! Что я ему сделал? Военные мятежи надо прекращать в зародыше!” Но это не был мятеж. Просто Пепка-Дрыгни был придурок и негодяй отпетый! Потом он так же ранил и саму бабку Агафью, и с тех пор она стала заикаться на оба глаза и косить ртом! То есть, наоборот. То есть, не важно! Да вот и село наше!” - сказал Сусланин. И показалось село. “Кажется, твоя проблема решена!” - сказал Алёне Алёша. “А твоя?” - спросила Алёна и показала на слоновьи уши Алёши. “А моя проблема, мои друзья, не решена!” - сказал Алёша. - “Но я же говорю: в этом есть свои плюсы!” И он стал махать своими ушами. И прогнал всех мух. Бабка Агафья сказала: “Вот, гости дорогие! Попейте молочко “Домик в деревне”!” “Домик в деревне”?” - спросила Алёна. - “Кажется, так называется и монастырь в Андах! Или что-то типа! Короче, это уже я слышала сегодня!” “Нет, это не монастырь! Это так называется и наше село! Раньше-то оно называлось “Смердюки”, но его переименовали!” - сказала Агафья и дала Алёне попить настойки-зелья своего. И пенис мигом пропал! А когда Алёша попил настойки этой, то у него вдобавок к ушам вырос и ослиный хвостик! Он опускал его в горшок и бормотал: “Входит и выходит! Замечательно выходит!” Он был уже не способен бороться с инопланетянами. Но они сами улетели, так как поняли, что Земля стратегического интереса не представляет никакого! К.

ЭПИЛОГ

Понятно, я себя угробил Описанием ЦЭ (Закатывания!). Да и последний рассказ не был полностью спокойным. Но считайте, что доброе имя восстановлено. Но вы и должны меня понять правильно: когда Закатывание, то рождается сверхчувствительность. А я писал для того, чтобы совершенно не свихнуться. Теперь я, конечно, так делать не буду. А может, и буду. Всё равно меня никто не читает. А если бы и почитал, то у него бы завяли глаза! Ладно, я шучу. На самом деле, конечно, я считаю, что я - чертовски талантлив. Стоит сесть, и рождается шедевр. И это так.

Александр

Барсуков

Страна

сказок-319

(“Письма в никуда”-319)

2012

ПИСЬМО В НИКУДА-3182,1-3183,1

28 апреля 2012 года. А 26-ого с утра у меня было ЦЭ (Закатывание!) И продолжалось 31 час! Рекорд! И я потом сменил Правило. Вместо “квадратиков”, в которых Усомнился в начале, теперь “Всё логично!” Тоже вынесенное из ЦЭ. Но я мыслю напечатать только первую страницу из 5, которые написал за первые 22 часа. Потом не писал ничего, так как боялся. Да и решил, что хватит. Вот: “7-54 ЦЭ (Цветоглючка). (Таблетки.) Стремление к свету! И всё привычное - хорошо. Усомнился во времени: я щас его чувствую! Ослепнуть можно и от Григория, как от Окна! Замигал, так как вспомнил, как время разбилось на короткие промежутки в ЦЭ, в Окне! А потом, что от него зависит Спокойствие: не успел это записать. Это был такой белый свет помимо Окна! (Ручка не писала.) В “квадратике” уже Усомнился: вспомнил, как различал каменный потолок. А теперь - во Времени. Время - это промежуток между... Как в школе проходят. Но они - жёлтые, а я - чёрный (сумасшедший) ...позитив, квадратик белый. Или негатив: (я же чёрный) (как тот Страшный мужик в ТВ (который говорит об убийствах. Тут поднял Глаза и обнаружил свою фотку на стене. Порадовался, что у меня лицо меньше, чем у того мужика. Время - это расстояние между двумя глюками! (Только не надо завтра стараться попасть впросак! (Между глюками.) А я - очень смелый, так как пишу тут! Дело в том, что уже Усомнился в слове “ПОТОМ” и “Далее”: два “О” напомнили 2 Окна в комнате (я оказался под танком!). “П” типа виселицы. Но Самое Страшное: “Т”! Деревянная, чёрная виселица! Правда, из-за повешенного (а у него длинный перец) я ощутил потерю Важности! Теперь-то видно, что эта потеря - белая, но за жёлтой стойкой! А я уже думал сегодня, что мой белый позитив не белее Оконного Страха! А чёрный... (требуется по логике.) Тут кто-то вышел куда-то. И я вспомнил, как написал тут, что “Хорошо привычное!” А это будет непривычно чёрное для них! (Мой вид.) Потому что за дверью - черно! Ну, могу думать, что сверху - красные прожилки. И на этом основании ехать завтра на Отдых! И родился белый глюк у лифта! Белый - позитивный! Потом я подумал, что “ПОТОМ” больше не Страшно. И как хотел написать в этот дневник, когда увидел над виселицей “Т” белое небо. А потом, как хотел написать, что белые стрелы направлены на дневник, но то небо отвлекло меня. Значит, оно плохое? И я предан идеалам Спокойствия? Уже подумал, что если нет, то пишу, а если да - то нет. Почему? Всё приходится объяснять! И дневник стал чёрным! Но до пола или ниже, так что я вспомнил ОС (Что я на 11 этаже.)! Потом вспомнил “квадратики”, обозвал это детским садом. Потом вспомнил детский сад в “Тип-Топе”. (В отеле в ТВ.) И понял, что любое Правило: это типа белого цвета справа во мраке. Но тут же Усомнился: стойка - деревянная, воздух там. Но не успел порадоваться, так как вспомнил, как думал в ЦЭ про ступени магазина, что они - каменные. Потом, что, типа, запутался во Времени. Но Время - расстояние между глюками! А ещё не хотел сюда писать! Это всё несётся с такой скоростью! Вспомнил Миху и в 3ий, и в 4ый, и в 5ый раз! Выяснял “закономерность” появления его. Когда речь заходит о том, что я ещё не вспомнил! О моих ногах и внутренностях! Тут подумал, что они - жёлтые. Вспомнил Зака и Коди. А также, что думал о всех Правилах. Что это Правило зиждилось на цвете. (Про “квадратики”). А в ЦЭ оно гибнет! Тут заметил, что типа радость связана только с Коди и Заком! Что я могу заметить щас, что чёрное у двери. То есть, Усомниться в нём и вспомнить ОС! Как: стена там. А ещё: возненавидел “закономерность”. И написал бы об этом, така как (тут завис, не мог вспомнить!) Зато испугался того, что не стал больше ничего доказывать! Мол, написал - и всё! А потом (эта писанина очень важная и хорошая!) (Хоть и квадратики заставляют вспомнить Окно!) Значит, я предан идеалам Спокойствия? Но я пишу щас медленней, чем в Спокойстивии! Проклял и их (идеалы), и Память! Дошло, что Память бы не надо: забуду Правило завтра! А потом, что я вижу чёрное! А чтобы увидеть белое, надо лечь на спину: ОС! Вот так могут Закатиться! И любой от этого не гарантирован! (По общей логике!) Тут я понял, что впервые пришёл к согласию! И что ещё не упоминал Кувалдоса: (Раз дневник так хорош!) что он, типа, мог бы накрыть жёлтой волной, если бы не был коричневым! Я тогда, что “себе врать нельзя!” Потом я, что Миха - хороший! (Почему? Даже Зак виснет от этого?!) (От этого вопроса, не может объяснить.) Потому что Миха - белый! (Хотя бы!) И он тут же наехал на меня! Значит, я - больной! Значит, можно Сомневаться по любому в том, что в этих квадратиках! “Наехал” - плохо? Но если отмести идеалы Спокойствия: то можно признать, что я - не больной! Это: частный вывод. Хоть и логичный после стольких часов! Значит, я ложусь на спину и думаю, что Самое Страшное - Время! А я уже считал, что подобью все бабки. (Обо всём напишу.) И лягу в ЦЭ!” Ну и дальше о том, как боялся лечь на спину. И ещё о том, как боялся выключить лампу, когда вечером пришли с работы Л. и Лена. Это был такой геморрой. А завтра мы едем с папой и Л. на кладбище к маме! Вот будет лихо, если будет ЦЭ! Хоть я и вооружён теперь мудростью “Всё логично!” Но, как видите, любая мудрость гибнет в ЦЭ. Хотя это тоже бы было логично. К.

ПИСЬМО В НИКУДА-3183,1-3185,5

28 апреля 2012 года. Сказка про злобную Собаку Бакервилей. Вот бегала она по болотам, а в этих же болотах Сусланин потопил французов! И вот они такие все из себя восстают из пучины! И главный француз Наполебон говорит: “Братия, - говорит! - Настал час Свободы! И хоть мы все с вами тут зомби, мне хочется в этот час поднять свой бокал за тех, кто в море! То есть, в болоте! За Собаку!” “За Собаку!” - сказали все и выпили. И тут пришла Собака. Она сказала: “Мне щас не легко! Потому что я - беременна!” “И кто это сделал? Ух, если я найду того негодяя!” - сказал Наполебон. “Это ты, милый!” - сказала Собака. “Но я ничего не помню!” “Потому что была вечеринка у сэра Генри! И все перепились! И отрубились!” - сказала Собака. - “Я бы сама ничего не запомнила, но я приняла “Антипохмелин”!” “Моя дорогая!” - сказал Наполебон. - “Так значит, я стану отцом наконец-то? Потому что я - любитель приключений, а такие не годятся в отцы!” “Мало ли, я тоже люблю приключения!” - сказала Собака. - “Но готова стать матерью! Если только не будет выкидыша!” И все зомби снова пригубили бокалы, выпивая за молодых! “Эти бокалы специально разработаны для зомби! Зомби выпивает типа бомжа, и забывает свои проблемы: что за коммунальную квартиру не плачено, что сын - двоечник, что жена просила купить макароны!” - пояснил Наполебон. “Понятно! Ну, мне пора бежать кусать сэра Генри! Говорят, к нему сегодня приезжает какой-то нувориш, некто Шолмс! И его укушу!” - сказала Собака. А Херлок Шолмс, ничего не подозревая, трясся в кибитке с доктором Катсоном. “Дорогой друг!” - говорил он. - “Узнать, что вы были больны насморком и соплями забрызгали весь дом на Хадсон-авеню, было элементарно! Я просто попробовал сопли на вкус! И они мне не понравились!” “Что вы имеете в виду?” - спросил Катсон. “Что это по вкусу не лучше вашей мочи, которую я пробовал, чтобы выяснить, кто кроме меня писал в мой горшок!” - пояснил Херлок. - “И не лучше фекалий. Но это уже тайны следствия!” “Ну и что вы поняли, мой друг?” “А то! Что вы больны чумкой, страдаете мозолями от занятий ананизмом, и у вашей собаки заноза в заднице, поэтому она больна чумкой!” - сказал Шолмс. “Это по одному вкусу соплей?” “Да! И ещё: ваш ботинок! Я и его попробовал на вкус, но он мне категорически не понравился! Скажу одно: слово БОТИНОК и слово СМЕРТЬ для вас - одно и то же!” “А попоробуйте мой носок!” - сказал Катсон. “Вы что, издеваться надо мной решили? Ваши носки не фигурируют в деле о пропавших брильянтах Королевы Англии!” - сказал Шолмс. - “Я помню молодость!” “Ну и что вы помните, мой друг?” “Я помню, как молодым неотёсанным мушкетёром я прибыл впервые в Англию! Передо мной были закрыты все двери, кроме одной: кладовки дворника Сергея ибн Шурика! И я вошёл в эту кладовку и сказал: “А вот и я! Бывший гигант половой мысли, депутат Госдумы Сыроежкин! Меня тогда так звали. Это потом я поменял неблагозвучное имя на другое. И дворник Сергей упал пьяный мне в обьятия и сказал: “Я ждал вас, друг мой! И приготовил баллон шнапса! Выпьем! Прозит!” И он стал пьяно ругать Короля Фридриха, что тот развалил страну и воюет на два фронта. Я сказал: “Фридрих священен, мой выпивший друг!” И дал ему пощёчину! А он схватил в ответ боксёрские перчатки и принялся бить мне по пузу! Хорошо, что уже тогда оно было такое же обширное, как и щас! Поэтому я сказал: “Ха-ха!” И тут в кладовку влез английский бомж Лёшик. Он сказал: “Привет всем с кисточкой!” И они с Сергеем обнялись и принялись отплясывать нечто ужасное. Я вылез из кладовки и пошёл к господину Труавуалю, который был лейтенантом английской гвардии. Труавуаль принял меня настороженно. Но я обнял его и расцеловал взасос, потому что тогда я был геем. И сказал я: “Господи! Какое небо голубое! Мы - не сторонники разбоя!” И Труавуаль сказал: “Раз вы уже прибыли, и это не изменить, то поставьте, мой дорогой, мне банки!” И я сказал: “Я спасу эту трижды никому не нужную жизнь!” И принялся ставить банки! Именно с кругами от банок в последствии Труавуаль проиграл трём алкашам свои штаны. Я позже познакомился с этими алкашами, и нас прозвали: “Четверо неразлучных!” Звали их Отоз, Протон и Арахис. А меня звали, как я уже говорил, Сыроежкин. И вот мы стали совершать Великие дела! Первым делом мы напали на ничего не подозревающего старичка-пенсионера, когда он играл в гольф! И убили его! Потому что решили, что он - труп моего врага! Потому что он - Мориарти! Но ошиблись. С кем не бывает? Этот старичок был виновен лишь в том, что ехал на покрасочной машине в сомбреро, когда та чертила перед нами кривую белую линию. Ну мы его и подстерегли и убили. А вообще, когда пчёлка летит опылять цветок, у меня наворачиваются слёзы: я очень тонко всё переживаю. Но труп моего врага мне было не жалко, потому что (я так думал) он опоганил мою жену, сестру, тёщу, бабушку, а самого мелкого в колыбели сожрал! Поэтому я был очень зол, очень. Но тут оказалось, что мелкий жив! Он был настолько жив, что снова влез в живот своей матери, и та стала танцевать нижний брейк, крутясь на беременном животе! Это было так трогательно! Я до сих пор плачу!” - и Шолмс заплакал в жилетку Катсона. “Достаточно, достаточно!” - сказал Катсон. - “Мы уже приехали.” И они сошли в Суссексе, где жил сэр Генри и Собака. Они шли по песчаной дороге, и Шолмс говорил: “Как однажды “на картошке” в институте! Я тогда искал свою группу и целый день колесил по Подлондонью, под Лондоном что. Помню: залёг спать около дороги, а тут как раз останавливаются какие-то хулиганы на мотоцикле. Ну, я вышел из кустов и говорю: “Здесь вам не тут! А ну-ка быстро поехали отсюда! Дайте спать! А то устроили “ромашка”!” А они говорят: “В натуре, не ломай кайфа, сынок! Ты не врубаешься!” И повалились все на колена! Тогда я схватил их мотоцикл и дал по газам! И быстро уехал! Я ехал, и ночной ветерок развевал мои кудри: я тогда был не так лыс, как щас. И меня автостопит такая вся из себя прекрасная блондинка в мини-бикини-69! Потому что тогда был 1869-ый год! И она говорит: “Вы всегда такой горячий, парниша?” И я говорю: “Да, говорю, детка!” Да вот же она, опять автостопит!” И действительно, какая-то старушка с редкими белыми волосиками стояла на обочине. “Марфа! Какая ты стала! Ты уже не та!” - сказал Шолмс. “Да и ты уже не тот, касатик!” - сказала бабка. И они пошли все втроём дальше. “Я тоже помню великую свою молодость!” - говорила Марфа. - “Я тогда всем давала. У меня и прозвище было: “Марфа - 3 пфенинга и наша!” Я дала однажды даже господину Труавуалю, хоть тот был и гей! И тебе, Шолмс, дала!” “Да! Это было прекрасно! Одни плавучие обломки плавучего казино и фишки! Дохлая рыба, фиш по-английски, и фишки!” - вспомнил и Шолмс. - “И плавают одни трупы! Потому что это было фатально!” “Ты что, склеротик?” - спросила Марфа. - “Не было никаких трупов! Одни живые!” “Да! Одни живые трупы и фишки! Потому что у тебя была такая большая задница, что ты проломила ею плавучее казино, куда я тебя с дуру завёз! Но я же не знал, что это так фатально! Но теперь мы едем к сэру Генри! Поехали с нами?” Но Марфа сослалась на склероз, и что у неё щи на плите убегают, и не поехала. “Ну и катись колбаской по Новой Спасской!”- сказал ей Шолмс. - “Мы сами разберёмся с Собакой, которая так напугала Генри на прошлой вечеринке! Так напугала, что он едва не сделал её щенков!” И они расстались с Марфой. “Да! Марфа уже не та! А я предпочитаю двадцатилетних блондинок с пышной грудью!” - сказал Шолмс. “Я тоже!” - сказал Катсон. И вот на обочине они видят вдруг двадцатилетнюю Собаку Бакервилей с пышной грудью! “Чего-то здесь не то!” - говорит Шолмс. - “Ты - девушка?” “А то!” - говорит Собака. - “Самая натуральная!” и показыват на свои буфера. “Что-то ты мне подозрительна!” - говорит Шолмс. - “Давай я попробую укусить тебя за сиську! Может, это силикон! И ты ничего не почувствуешь!” “Да! Правда! Силикон!” - говорит Собака. - “Раскусили вы меня, раскусили! Я есть Собака Бакервилей! И щас вас обоих съем!” И она принялась гоняться за Шолмсом и Катсоном с вилкой и ножом! “Ну это уже слишком!” - кричал Шолмс. - “Красная” карточка!” Но Собака была неутомима, как дикий зверь! Она схватила Шолмса за шкирки и сказала: “А теперь молись, зелёная жаба!” Но Шолмс применил приём смертоносной борьбы боритцу и вырвался из когтей Собаки! Он бормотал: “Дура такая! Такой смокинг помяла!” “Ладно!” - сказала Собака. - “Встретимся у сэра Генри на вечеринке!” И она скрылась на болотах. “Встречаются тут разные идиотки!” - сказал Шолмс Катсону. И они пошли дальше. Тут на обочине торговала цветочками какая-то старушка. “Мамаша! Маманя! Дай понесу корзинку!”- сказал Шолмс. - “И понёс! И понёс! Куда только потом старуха подевалась, не знаю!” А та просто струсила и свалилась в кусты, так как решила, что это - Конец Света! Вот так, с корзинкой Шолмс и прибыл в замок сэра Генри! Вечеринка уже была в самом разгаре! На импровизированной сцене полуголые девицы танцевали канкан! Сам Генри был пьян “в стельку”! Он сказал: “Дорогой друг, ик! Изволите иметь уже взрослого сына?” И показал на Катсона. “Я хочу на горшок!” - сказал Катсон. “Дорогой Катсон! На этих болотах прекрасная канализация! Всё утекает в болота же!” - сказал Шолмс. И Катсон пошёл в туалет. Со стены на него смотрел какой-то мужик на портрете! Катсон, сидя, плюнул ему в рожу! А он вдруг плюнул в ответ! А из-под унитаза вылезла зелёная рука, подающая рулон бумаги! “Спасите!! Привидения!!” -закричал Катсон и бросился в залу! “Спокойно, мой друг!” - сказал Шолмс. - “Я мыслю, этому есть логичное объяснение! Наверное, это рука сантехника! Я такое уже встречал во время дружбы с Сергеем-Дворником! Тогда сам Сергей так же подавал бумагу всем страждущим. А мужик на портрете, наверное, просто стоит за стеной с дыркой, через которую был и виден! Вот видите, всё можно объяснить с помощью дедукции!” “Но это так страшно и неожиданно, мой друг!” - сказал, всё ещё дрожа, Катсон. - “Но дедукция - великая сила! А как вы объясните, что эти артистки варьете щас жонглируют своими головами?” “Всё просто!” - сказал Шолмс. - “Просто у вас глюки!” “Нет, это не глюки!” - сказал Катсон, в руки которого как раз тут прилетела одна из голов! Голова сказала: “Уп-с! Пардон!” И Катсон в ужасе выронил её на пол! Шолмс поднял голову и сказал: “Разборчивее надо со случайными связями, милочка! А то так можно и без головы остаться! Ха-ха! Хорош каламбурец!” Голова сказала: “Это неожиданно! Я же ничего плохого не хотела! Я - простая голова, пруд пруди! Правда, летающая!” “Ну так лети себе обратно!”- сказал Шолмс и наподдал голове ногой, как в футболе футболист. И голова прилетела обратно на тело одной из артисток! Веселье продолжалось. Тут двери открылись, и пришла беременная Собака Бакервилей. Она сказала: “Кого я вижу! И вы здесь!” “Да, мы здесь, мерзкая Собака! Плохая Собака! Мы не любим тебя! Ты чуть не откусила нам на болотах наши причиндалы!” - сказал Шолмс. “Чуть” не считается!”- сказала Собака. - “Я беременна и хочу с пользой для плода провести время! Слышишь, малыш?” И она постучала по животу. “А пока волью в него пинту рома!” - сказала Собака и выпила. “Послушай, слово РОМ и слово ВЫКИДЫШ для тебя щас одно и то же!” - сказал Шолмс Собаке. “Дурак!” - сказала Собака. - “Что ты понимаешь в зачатии? Хотя я щас мыслю, что настоящий папаша вовсе не Наполебон, а тот призрак с зелёной рукой из-под унитаза!” - сказала Собака. - “Пойдём к папику?” И она ушла мочиться в унитаз! “Никогда больше не пойду туда!” - сказал Катсон. - “Лучше буду делать в горшок!” “Да, мой юный друг!” - сказал Шолмс. - “И я тоже буду в горшок!” И он подошёл к анфиладе горшков, которая стояла в углу залы, и вытащил нижний! Вся колонна развалилась! А Шолмс сказал: “У-пс! Вечеринка - не вечеринка, пока что-то не развалится!” Вот таким чередом текла вечеринка. Генри в конец напился, как и артистки варьете и все гости. И потом никто ничего не помнил. К.

ПИСЬМО В НИКУДА-3185,5-3188

3 мая 2012 года. Щас Мудрость такая: раз “Всё логично!” это такой сверхчувствительный образ мыслей в голове, то с его помощью переосмыслить воспоминания детства. Да и вообще всё. Когда переосмысливаю детство, становится спокойней на душе. А сказка будет про зомби. Я сначала хотел про кормилицу и деву, которая не хочет больше сосать титьку, и об этом случайно узнают астронавты в космосе. Но про зомби зловещей! Вот сидел зомби на завалинке и теребил свой зомбиевый конец! И переживал: “Вот я зомби! Ну и что? Конец-то не стоит!” “А ты привяжи к нему ложку!” - говорит дева-зомби, которая здесь тоже вместе со своей кормилицей-зомби. Привязал зомби ложку - не помогает! Разозлился тогда зомби: “Сейчас я кого-то пожру! Сейчас прольётся чья-то кровь! Жажду мяса! Они жаждут!” И тут идёт толстый дяденька с портфелем. И зомби подошёл к нему: “Братан! Сигаретой не угостишь?” А дяденька берёт портфель и ударяет им по голове зомби! Недаром, что с портфелем! И из портфеля высыпаются важные бумаги! И зомби помогает их собрать. И слышится приятная мелодия типа того, что они влюбились друг в друга! С первого удара и на всю жизнь. Но потом оказывается, что эта мелодия - рингтон на мобиле дядьки. Он взял трубку и стал распространяться про унитазы. И всем ясно, что любовь кончилась. Зомби собрал бумаги и ради любопытства стал их перечитывать. И вот, что он обнаружил: что это всё личные дела персонала. Мол, предан идеалам Рейха, не судим, не был, отъявленный семьянин и связей, порочащих его, не имеет! “Так вот, что ты за дяденька!” - сказал зомби. - “Нацист! А вы такие сволочи, что перед вашими проделками даже мы, зомби, трепещем! А у нас хоть есть свой Кодекс Чести! А у вас и его нет!” И дядька сказал: “Нет, говорит, к сожалению! Война давно кончилась. Я не нацист, а продавец унитазов. А дела эти просто персонала нашей унитазной фабрики!” “О, как интересно!” - сказал Зомби. - “Своди меня на эту фабрику!” И вот они пошли. На череп зомби надели белую пробковую каску: “Подарок из Африки!” Зомби говорит: “У вас на фабрике несчастные случаи были? Там аля-улю, гони гусей! Или руссо-фабрико облико-деморале! Ну так будут!” И тут выходит какой-то чёрный папуас в бусах и говорит: “Ты кошку не смей тянуть за 4 ноги и длинный хвост! Не смей охаивать нашу фабрику, где мы из кошек производим собачьи консервы “Пожирай-ка!” И тут раздалось душераздирающее мяуканье! Зомби перекрестился и сказал: “Так дико даже мы на Лысой горе (когда там шабаш) не кричим! Но я всё равно попробую!” И он тоже дико замяукал! И к нему сбежались все кошки, потому что признали в нём папу! Они стали тереться об ноги Зомби и столкнули его в раскрытый саркофаг Рамзеса-3! Зомби сказал: “Но я ещё так молод!” А Рамзес сказал: “Ты отдавил мне все яйца!” И Рамзес с горя выпил масла и закусил бычками (мировой закусон!). Потом Рамзес отломал какую-то железяку от коня и протолкнул пробку бутылки внутрь. А Зомби сказал: “Ты пьёшь масло! Наверное, ты - Чужой из космоса!” “Да какой я Чужой? Я - свой в доску рубаха-парень!” - сказал Рамзес. - “Кого хочу, заточаю в Весёлую Башню! Там даже сами тюремщики плачут от жалости! Все мы, Рамзесы, изверги, пруд пруди!” И Рамзес принялся есть манную кашу. Не доев, он воскликнул: “А теперь - игра! Возьмите обруч!.. То есть, нет, тарелку каши! Сейчас будет “мишкина каша!” И он вылил кашу на головы кошек! Кошки бросились подмываться в душ! Они стояли там, и упругие струи барабанили по их шелковистым телам! Кошки познали неслыханный уход, свежесть и нежность! “Я впервые почувствовала влечение к душу! Есть стоячий, есть горячий, есть висячий, льётся из него! Он на три буквы! Точно, “душ”!” - сказала одна кошка. И тут из-под ванны высунулась зелёная рука и стала брить кошке подмышку! “А ты кто такой, мужичок?” - спросила Кошка. “Я - твой самый страшный кошмар!” - сказало привидение. “Мой кошмар - проснуться утром без пениса!” - сказала Кошка. “Тогда я - твой пенис!” - сказал Призрак! “О, мой пенис! Я не видела моего дорогого пениса... лет! Но постойте! Я же кошка! У меня нет пениса! И никогда не бывало!” - сказала Кошка. “Ладно, кошка! Расскажу я тебе одну поучительную историю про Али-Бабку и 44 разбойника!” - сказал зелёный Призрак, и все расселись на циновки. - “Дело было летом! Было жарко! Потому что там всегда жарко! В Турции! Там по Азиатскому Треугольнику перегоняют наркоту в Европу! И вот один отважный турецкий юноша Али-Бабка бросил вызов наркосиндикату! И сказал: “Так как у меня сломался телек, я бросаю вызов! И ещё потому, что я - Али-Бабка! Поскольку я - он, то и мой отец боролся с преступностью, и дед тоже! И я заставлю их работать!” И он пошёл к блатным и приказал им работать! А они грели свои короткие ручки и животы с татуировками ананизирующей обезьяны на солнышке. И они переломали ему руки-ноги! И тогда из него доктор Деко (азиатский) сделал Робоцыпа! Это был такой Робот-петух. Потому что на большее останки Али-Бабки не годились. И вот пошёл Робоцып по азиатской местности! И везде, где он проходил, дрожала трава и деревья! И вот сидит бомж Михеич! И говорит: “Курица-братан! Подай копеечку!” А Робоцып как наступит Михеичу на шары! И говорит: “Куда вы ранены?” “Дело не в этом! Ты наступил мне на мошонку!” - говорит бомж. “Ладно! Тогда раскрой мне Страшную Тайну!” - говорит Робоцып. “Хорошо! Самую прекрасную девушку нашей Турции, Машу, похитили три кунака и держат взаперти в замке Фи! А вход в замок охраняет поддатый Бригадир-Бегемот! Который никогда не спит, так как у него - “белая горячка”! Он просто выпил все пять бутылок водки “Беленькой”, под крышками которой были белочки. А кто выпьет белочек - тому крышечка! И вот этот Бегемот очень опасен, очень! Он в одиночку ходил по горящей деревне и тырил из изб всех баб русских, которые туда заходили по нужде! Знаете: есть женщины в русских селениях! В горящую избу зайдёт, так как у неё момент такой! И вот этот Бегемот щас с пьяных глаз устроил на острове Фи состязания по настольному пин-понгу! И один шарик вылетел с острова, и вот, что мы в нём нашли: “Я свободна! Как птица в море! Тагил рулит! Спартак, не робей! Ещё пачку забей! Ваша Маша!” Понятно, что бедная Маша уже не в своём уме и как женщина больше ничего не может из-за того, что долго сидит в своём дерьме! И вот моё мужество воспылало, тем более, что говорят, что у Маши такие буфера! И такие титьки! Так что я иду её спасать!” Так сказал Призрак. “Вот слушал я тебя долго и унимательно и наконец понял: ну дурак же ты!” - сказал кто? Не помню. Допустим, Полуэкт. Это тоже такой герой. Ладно, вспомнил: Али-Бабка. И вот он говорит: “Лучше слушайте меня! Однажды собрались страшные злобные старшеклассники отмечать Выпускной Вечер! И пошли они в пещеру Сезам-Салабима! И говорят: “Ред Булл окккрыляет!” И пещера раскрылась. Только около земли пробежала такая мелкая красная ящерка! Но старшеклассники на неё внимания не обратили! Тогда снизу прополз красный краб, держащий в лапе череп Ёрика! И его не заметили старшеклассники! И тогда пришёл сам Папаша-Череп с красным черепом вместо головы! И он стал гоняться за всеми, крича: “Я ваш папа! Кто я? Я твои папы! Ну я щас вам! Родная кровь!” И так все перепугались, что одна девушка в ситцевом платьице (довольно сексапильная для своих 15-ти лет!) (Лолита!) забежала в одно помещение! А там как раз работали наёмные китайцы и выпускали они не что-то, а резиновых женщин! И Лолита притворилась одной из этих резинок! И тогда самый главный китаец Чонг сказал: “А она мне нравится! Главное, что не краснокожая! Мурена! А как тебя зовут?” И Лолита повторила: “Мурена! А я? Не помню! Кто я?” Она от страха так нажралась бутербродами с колбасой, которые у неё были, что потеряла память. Да и вообще, память у неё была короткая. Блондинистая. И злобный Мурена решил этим воспользоваться! Он схватил и поцеловал Кто я прямо в уста! И тут, о боже! из уст Кто я вылез воздушный пузырь! Потому что она жевала жвачку Бублегум! Бабблгам! И Мурена оказался внутри пузыря! Он тщетно стучал изнутри в стенки и орал: “Мурена! Мурена!” И поняла тогда Лолита, что надо звать на подмогу Бегемота! Он был технолог и мог своим толстым пузом лопнуть пузырь! Но вместо этого весёлый Бегемот стал гонять пузырь по поверхности пруда! А Мурена бегал там, как белка в колесе! К тому же, у Мурены из груди выскочил хомяк, который там до этого вращал колесо обозрения в груди Мурены (всё из-за вьетнамской Кампании! Тогда Мурену ранили, и Пистолетов (доктор) вшил ему в грудь вместо пламенного мотора сердца колесо с хомяком!). И вот теперь внутри пузыря вращались Мурена и хомяк! Хомяк говорил: “Бегемот, слышь, кончай! Изувечу!” И Бегемот кончил гонять пузырь, тот лопнул, все свободны! Хомяк говорит: “Спасибо, братан! Я тебя не изувечу!” И тут из недр пруда всплывает Волшебная Синяя Рыбка. Посинела от холода. И давай всех крыть трёхэтажным матом! Мол, вы такие пи-и, сякие пи-и, скалолазы проклятые! А Бегемот говорит Рыбке: “Ты что, дура? У нас из-за тебя все уши завяли!” И тогда Рыбка встала во весь свой рыбий рост, расправила плавники и оказалась Годзиллой! А люди всегда были такими придурками, что Годзилл всегда кто-то любил. Как и гигантских обезьян Пин-Понгов! Поэтому Маша сказала: “Годза! Я люблю тебя! У тебя с руку!” Но Годза оголил своё пузико: внизу болтался очень маленький! “Всё равно я люблю тебя!” - сказала Маша. - “Потому что размер не имеет значения!” И случилось о, Чудо! Из-за Великой Любви Маши у Годзиллы впервые встало! И стало не таким уж и маленьким! Настолько не маленьким, что все впомнили поговорку про секс лиллипутов: “Тютелька в тютельку!” То есть, доросло до размера тютельки! Маша сказала, обнимая Годзиллу за шею: “У нас будут поразительные дети! Поразительные!” “Вы как хотите, но на этих детей я смотреть не буду!” - сказал Бегемот. - “Потому что они будут даунами!” “Да! Я встречал таких после вьетнамской Кампании. Там все отравились напалмом и химикатами, которые воняли, как чеснок. А потом родились разные ублюдки. Это впечатляет!” - сказал Мурена. Наконец, наступил вечер. Все сели у костра и стали петь народные блатные частушки. К сожалению, на японском языке! “Куросава! То яма! То канава! Аватар! Кому-то херовато!” - и так далее. Машу сморил сон, а проснулась она под утро в одном вигваме с Годзиллой! Маша осторожно высвободила из-под него руку: трёх пальцев не доставало! Их откусил Годзилла вчера! “О, какой он милый!” - сказала Маша. - “5 пальцев, понятно, много и так!” Потом она перевела взгляд на свои ноги: ног не было. “Ну и ладно! Зато хоть груди остались!” - подумала Маша. - “Всё равно я люблю Годзиллу!” Но из грудей осталась только одна! “Это ничего, это нормально!” - сказала тихо Маша. И тут её взгляд привлёк её горшок! Он был завален фекалиями Годзиллы! И тут Великая Любовь Маши дала сбой! Она никогда не хотела, чтобы кто-то гадил в её горшок и играл в её игрушки! А тут это имело место! И тогда Маша вылила весь горшок на голову спящего Годзы! Годза проснулся и сказал: “Человечьим духом пахнет!” “Нет, Годза! Я тебя бросаю! И ухожу к Виктору!” - сказала Маша. “Какой ещё Виктор-Мавиктор?” - спросил Годза. - “Да и что за подвиги без завтрака?” И он сожрал Машу с потрохами! Потом Годза почесал живот и сказал сам себе: “Сделаю на нём татуировку, изображающую гадящего слона! Ну и понятно, куполов церквы!” Так он и сделал потом. А Мурена пришёл в вигвам, а Маши нет! “Она уже на небесах!” - сказал Годза. И Мурена стал молиться: “Бог дал, Бог и взял!” Вот так закончились приключения Маши. А приключения Али-Бабки продолжались. Он взял много “бабок”, “баблосов” и принялся всем задавать вопросы, чтобы раздать эти баблосы! Но все там были такие тупые (или просто боялись подвоха), что не ответили ни на один вопрос. Даже про то, как их зовут? Они только крестились и говорили: “Вай, вай! Мы не сядем на трамвай! Потому что ходить ногами мы должны!” Потому что они все решили, что Конец Света! Тогда Али-Бабка взял все баблосы и купил сам себе игрушечную лошадку! Он ей говорил: “Поиграем в “лошадки”? Нет, мы не будем играть в мячик!” И он весело скакал на лошадке, а все прохожие крутили у виска пальцем! К.

ПИСЬМО В НИКУДА-3188-3190,5

5 мая 2012 года. Сказка про Спасателей Малибу. Какие они загорелые, пышноформые под своими лифчиками. И тут всплывает подлодка “Наутилус”, которая берёт их на борт. А сам капитан Гнемо хочет поработить Землю! Вот такая сказка. Ну, короче, бежит Спасательница Малибу Моника в своём облегающем лифчике, перебирая своими загорелыми ляжками! И вдруг тонет алкоголик Иванов из Москвы! “Нет, такой контингент мы не спасаем!” - говорит Моника своему бой-френду Остапу. А этот Остап сам из себя совершенно не похож на Спасателя: в очках, щуплый и говорит только о воде: “Жизнь - это пруд!” Но он не расслышал и плюхнулся спасать Иванова! Спас, а Иванов на берегу превратился в страшного зомби и впился губами в губы Остапа! “Моника! Помоги!” - прохрипел Остап. “Сейчас-сейчас!” - сказала Моника и ударила Иванова рукояткой револьвера по голове. Иванов опал. А Моника дала пососать молочка из своей груди Остапу: “Это тебя взбодрит!” Но это ни хрена не взбодрило Остапа, потому что он тоже превратился в зомби! Он протёр свои очки и сказал: “Не надо меня злить! Тогда я превращаюсь в зомби!” “Но Остап! Миленький! Нам было так хорошо вместе!” - сказала Моника. “А! Моника! И ты здесь!” - сказал Остап и крутанул бедную женщину за её сиськи! От этого она перевернулась в воздухе и шмякнулась на песок своей прекрасной пышной задницей! “Некрасиво себя ведёте!” - сказал Остапу Спасатель Джон! “Молчи, моллюск!”- сказал Остап и пошёл в океан! “Куда это он?” - спросил Джон Монику. “Наверное, по обычаю всех зомби, его под водой ждёт подлодка! Как Фантомаса!” - сказала Моника. Между тем Остап вступил в океан. Вода была холодная. “Ох, как холодно! Мне недавно обточили зубы!” - завопил Остап. “А ты иди ногами, а не челюстью!” - сказал Джон. И точно, просто Остап вперёд выставил челюсть, когда шёл. Он убрал её и, наконец, вошёл в море! И тут же в его перец вкусилась ядовитая Шар-Рыба! “Мы одной крови: ты и я! Потому что ты тоже зомби!” - сказал ей Остап. И Шар-Рыба закатила глазки: “О! Я люблю тебя!” “Не сейчас!” - сказал Остап. - “Надо найти “Наутилус”!” И они нашли “Наутулус”. Но он оказался каким-то маленьким и сморщенным! “Как и твой перец!” - сказала Шар-Рыба. Из люка подлодки выпрыгнул розовый весёлый капитан Гнемо и сказал: “А вот и я! Поплыли порабощать мир?” “А котлеты на подлодке есть? Кормить будуть? Что это за супчик, никакого вкуса нет!”- сказал Остап. А с берега Моника бежала, разрывая на груди лифчик прекрасными волосатыми руками: “Остап! Ты променяешь меня на супчик?” Но Остап сказал: “Меня больше женщины не интересуют! Меня интересуют Шар-Рыбы!” И он поцеловал Шар-Рыбу, от чего та обрызгала его чернилами! И Гнемо обрызгала, и супчик! “Ну что за тупая Шар-Рыба! Как теперь его есть? Я имею в виду супчик! И так не было вкуса!” - сказал Гнемо. Он разложил на столе в подлодке карту Мира и сказал: “Сначала мы просочимся в канализацию Мира! Нам это как два пальца об асфальт! Потом мы перекроем эту канализацию, и все люди потонут в своём дерьме! Хорош планец?” И он заржал собственнной тупости. Но Остап сказал: “Это слишком жестоко! Мы проникнем на Останкинскую Телебашню в Москве и скажем, что Миру конец! Начнётся всеобщая паника, и с дуру русские откроют огонь крылатыми ракетами по США! И Миру конец!” Тут люк открылся и показалась Моника! Она сказала: “Я всё же надеюсь, что ты любишь женщин! Как тебе моя пышная грудь? Натуральная!” “Уймись, женщина! У Шар-Рыбы тоже грудь натуральная!” - сказал Остап. И Шар-Рыба забрызгала чернилами всю карту Мира! “Ну всё! Ты напросилась!” - сказал ей Гнемо. - “Я щас тебя ударю!” “Не смей! Ты пожалеешь об этом!” - сказал Остап. “Ну тогда оба выметайтесь с моей подлодки!” - сказал Гнемо и вышвырнул Остапа, Монику и Рыбу на берег! “Я зря думал, что Шар-Рыба лучше женщины!” - сказал на пляже Остап Монике. “Наконец-то ты пришёл в себя! Ты больше не зомби!”- сказала Моника и поцеловала Остапа. А он гладил её вагину! Но тут пришёл папаша Моники и сказал: “Ей всего 15 лет! Извращенец! Я тебе покажу вагину!” “Но папа!” - сказала Моника. “Никаких “папа”!” - сказал папа и принялся гоняться за Остапом по берегу! К счастью, недалеко был заколоченный колодец с лошадиной мочой. Остап нырнул в него и закрылся досками. Папаша догнал его и заколотил доски накрепко! Бедный Остап плавал в моче и думал: “Кто меня спасёт?” И тут в колодце снова всплыл “Наутилус”. Он пользовался тем, что он маленький. “У меня есть другой План!”- сказал Гнемо, вытаскивая Остапа из мочи. - “Мы напоим всех лошадиной мочой! Они станут глючить и перестанут сопротивляться! Такие солдаты ни на что не годны!” “Отличный План, Гнемо!” - сказал Остап, выплёвывая мочу изо рта. - “Но сначала дай мне Шар-Рыбу, чтобы я смог снять стресс!” Он снова стал зомби. Они с Гнемо сидели на камбузе “Наутилуса” и ели супчик. “Да!” - мечтательно сказал Гнемо. - “Мы поработим Землю, и я всех заставлю смотреть “мыльные” оперы и устрою в бане каждый день - женский! Потому что я - женщина!” “Меня это щас не интересует! Будь ты хоть моллюском!”- сказал Остап. “Но неужели тебе не нравится моя грудь?” - спросил Гнемо и показал грудь свою. “Нет! Шар-Рыба прекрасной круглой формы! Обтекаемая!” - сказал Остап. “Интересно, как излечить тебя от зомбированности?” - спросил Гнемо. - “А! Знаю! Тебе надо посмотреть по телеку Телепузиков! Раз они могут зомбировать, то и раззомбировать могут!” И он включил Телепузиков! Терлепузики пели: “Лица умные, как подгузники, что использованы уже!” “Чего-то они не то поют!” - сказал Гнемо. И он был прав! Оказалось, что Мир уже захвачен его соперником доктором Злобом, и Телепузики подчиняются Злобу! “Совершенно невозможно работать!” - сказал Гнемо. - “Но раз Мир больше порабощать не нужно, то я приведу себя в порядок, сделаю маникюр, педикюр, макияж и совращу этого недоноска Остапа!” И Гнемо стал приводить себя в порядок. Первым делом он снял с головы лысый парик и зелёную маску (как у Фантомаса) и превратился в роскошную блондинку. Потом накрасился, и дальше мы будем говорить о нём в женском роде. Это была она! Она была прекрасна, как рассвет! Она была упругая и в то же время пышная! И она сказала Остапу: “А вот и я!” Остап выронил ложку и сказал: “Где были мои глаза? Это лучше, чем Шар-Рыба!” И он принялся лизать соски Гнемо! Но тут бортовой компьютер подлодки сказал: “Опасность! Первый пилот пьян, ик! Капитан превратился в женщину, ик! А говорит автопилот, ик!” “Заткнись, а!” - сказала ему в ответ Гнемо. - “Мы тут лакомимся чем-то вкусненьким!” Но как всё хорошее, оргазмы тоже кончаются! Началась серая будничность! Гнемо опять надела лысый парик, зелёную харю и стала командовать Остапу: “Право руля - лево руля!” Бедный Остап грёб вёслами (потому что лодка была вёсельная!), как какой-нибудь каторжник на галере! И тут в дверь лодки постучался ГРЫНПЫС! Он сказал (а говорил он устами ботанической очкастой женщины в “толстовке”): “Вы зря нарушаете Права Животных и Людей! Кто позволил использовать рабский труд на лодке?” Она защищала Остапа. Но Гнемо как дважды два доказал ей, что Остап не относится к людям и животным, так что ГРЫНПЫСу здесь делать нечего! Остап - зомби! Так сказал Гнемо. Женщина в очках скрылась, бормоча проклятия, так как её рабочий день тоже не резиновый, ездить спасать разных зомби! А Гнемо сказал ей вслед: “А она ничего, ничего!” “Извращенец!”- сказал Остап, ожесточённо гребя веслом. - “Теперь ты запал на женщин! Да ещё на таких ботаничек!” “Да, мой друг!”- сказал Гнемо. - “Теперь я снова поменял пол! И я теперь мужчина! У меня - вот!” И он показал зелёный свой перец с руку! “В темноте красным казалось! Что я, дальтоник, что ли?” - спросил сам себя Гнемо и пошёл перекрашивать перец в красный! Пока он ушёл, в голове Остапа созрел План Побега! Он протиснулся в отверстие для весла (которое было в корпусе лодки) и был таков! Но почему-то, когда было там весло, вода не поступала в лодку. А после Остапа стала поступать! Наверное, это Магия! Потому что Гнемо был и Магистром Магии! Но так как Остап был жирный, то он увеличил дыру от весла. И вода поступила! Бортовой компьютер заорал: “Мы тонем!! Спасайся, кто может!” Но Остап был уже в воде за бортом! Он всплыл на поверхность моря! День был прекрасен! Летали чайки, плавали акулы! Одна из них подплыла к Остапу и поинтересовалась: “Вы съедобный, мой друг?” “Нет! Я - зомби!” - сказал Остап. - “Смотрела Телепузиков? Вот я такой же как они!” “О! Телепузики! Моя любимая программа!” - сказала Акула. - “Как они поживают?” “Да никак! Зазомбировали сами друг друга и все померли в муках!” - сказал Остап. - “Один я остался! Но мне пора!” И он поплыл саженками в сторону берега. Первое, что он увидел, это были Моника и Джон, которые голышом кувыркались на берегу! Мимо ходил тоже голый народ, но никто не обращал на парочку внимания. И даже советов не давал, как ЭТО нужно делать. Джон говорил: “Да-да! Ещё!” “А мне-то что?” - подумал Остап. - “Я люблю Шар-Рыбу!” И он схватил Шар-Рыбу и принялся кувыркаться с ней! И тут посыпались советы как из Рога Изобилия! “Ты не так ЭТО делаешь! Так нельзя делать! Какого хрена ты так делаешь?” - говорили ему! “По-моему, нам надо уединиться в бунгало!” - сказал Рыбе Остап. “Согласна!” - сказала Рыба. И они пошли в бунгало. Но оказалось, что там сушит свои трусы и лифчики очкастая женщина из ГРЫНПЫСа! Она тоже работала на этом пляжу смотрительницей, чтобы никто не обижал животных и людей. “Пошла вон! Вон пошла!” - сказала ей Шар-Рыба! Но женщина была отважная! Она бросила на морду Шар-Рыбе свой мокрый лифчик и только потом убежала! “Отлично! Мы её выпроводили!” - сказал Остап. И он уединился с Рыбой. Но тут его за штаны стал кто-то дёргать! Это был сынишка женщины из ГРЫНПЫСа, который сказал: “Я хочу на горшок! Давай поиграем в “лошадки”!” “Я обожаю играть в “лошадки”, малыш!” - сказал Остап. - “Но не люблю, когда мне мешают! Пошёл отсюда!” И малыш заплакал и ушёл, а Остап продолжил играть в “лошадки” с Рыбой. И тут пришёл папа малыша, боксёр Балоун! Он сказал: “Пошто моего мальца обидел? И вообще, обидишь малыша - получишь... 100 рублей!” “Чего?” - не поняла Шар-Рыба. “А того! Что эту Шар-Рыбу хочу, во-первых, я!” - сказал Балоун. “Но как ты мог стать отцом ребёнка, если ты западаешь на Шар-Рыб?” - спросил Остап. “А что, моя жена в точности Шар-Рыба!” - сказал Балоун про свою ботаничку из ГРЫНПЫСа. “Это да! Это точно!” - согласились Остап и Шар-Рыба. И Балоун взгромоздился на Шар-Рыбу! Но та не выдержала и лопнула! “Что ты наделал?! Ты раздавил нашу любовь!” - сказал Остап. “Это да!” - сказал великан Балоун. - “Я безутешен! Пойду искать утешения в своей шарообразной жене!” и он ушёл. Остап печально сидел перед останками Шар-Рыбы. Тут пришёл следователь Мандрыкин. Он спросил: “Кто это сделал?” “Не знаю!” - соврал Остап. Мандрыкин почесал в голове, которую он подкрашивал стрептоцидом, и сказал: “Я знаю, как излечить тебя от влечения к Шар-Рыбам!” “Но как вы узнали?” “Элементарно! Дедуктивный метод! Но щас речь не об этом! Я говорю об стрептоциде! Тебе надо выпить его флакон - и ты снова будешь любить женщин!” - сказал следователь. “Странный способ!” - сказал Остап. “Зато действенный!” И Остап выпил флакон средства! И у него моментально выросла женская грудь! “Это - нормально?!” - спросил он. “Это замечательно!” - сказал Мандрыкин. - “Сперва ты будешь любить женщину в себе, а через неё и прочих женщин! Это нормально!” И первой женщиной, которую увидел Остап после стрептоцида, была ботаничка из ГРЫНПЫСа! Он сказал: “Что за женщина! Конечно, у неё буфера не такие большие как у меня, но зато она такая красавица!” И он пошёл знакомиться с ней! “Помогите!! Насилуют!” - закричала женщина! И вышел Балоун. Он сказал: “О! Ну вылитая моя Шар-Рыба!” про Остапа. “Я не Шар-Рыба!” - хотел сказать Остап, но было уже поздно! Балоун повалил его на землю и принялся брюхатить! Но советов уже никто не давал, как делать ЭТО, потому что все боялись Балоуна, так как он был страшен на вид и агрессивного телосложения! К.

ЭПИЛОГ

Ну что, последний рассказ явно эротический. Но я же тоже эротоман. Но мне нравятся женщины, а не рыбы. Ну я и решил написать нечто такое, благо секса у меня сегодня ещё не было. Но вообще, конечно, возбудиться от моего рассказа невозможно. Так как это всего лишь рассказ, а не хоум-видео. Но так или иначе, а цикл рассказов на этом закончен. И надо послать его в Инет. А это страшновато. Не люблю особо. Подвисал от него. Но сейчас ЦЭ особых нет, раз я помню детство! К.

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com