Не бродить. Не мять в кустах багряных
Лебеды. И не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда…
(Есенин)
в течение жизни мы совершаем множество грехов. И не верим в наказание. Иногда мы попадаем в Чистилище при жизни, если у нас есть совесть и нет сил забыть. Но, что будет, если наши грехи обретут плоть или ее подобие?
***
Солнце, такое редкое в моем городе даже летом, улыбалось, нагревало асфальт, старалось зажечь улыбку на моих губах. Бесполезно. Я несла букет лилий, их дивный аромат не мог утешить меня. Цветков было четыре. Число смерти. Я шла на похороны.
За 25 лет своей жизни я, конечно, не раз бывала на похоронах родственников, но это были старые люди, прожившие долгую жизнь.
А сегодня хоронили парня, старше меня на несколько лет. Человека, которого я сама долгое время любила. Игоря, в смерти которого я была виновна.
Разрыв.
- Василиса, как ты можешь? Я же знаю, ты любишь меня! – Игорь почти кричал.
- Мне надоело! У тебя никогда нет денег, тебе же 30 лет, что не найти нормальную работу? Получать 25 тысяч и то с постоянными задержками. Надоела мне эта любовь! Какое вы имеете право на африканскую страсть без денег? – гордо процитировала я. – Где мои подарки на день рождения, новый год? НАДОЕЛО ВСЕ ЭТО!!!
- Ангелок мой, пожалуйста…
- Нет. Уходи. – закончила я бесполезный спор.
Игорь ушел. Я не испытывала особых мучений ни от его смсок, ни от угрызений совести. Я давно подозревала, что он не испытывает ко мне прежних чувств, а постоянное безденежье и порождаемые этим прискорбным состоянием ссоры мне осточертели.
- Васька, ты опаздываешь! – сказала я сама себе и, подкрасив глаза, выскочила на улицу.
В метро было душно. Мир сошел с ума. На дворе конец апреля, а жара, как в Африке. Народу тьма, я могла наслаждаться целым букетом ароматов «час-пик»: запах мужского пота, косметики, утренней яичницы, дешевых духов, злобы и безысходности.
Сегодня у меня первая в этом году группа. С утра, как обычно, прогулка по рекам и каналам Северной столицы.
- Welcome to our boat! И тд и тп….
Правда, было одно но – капитан. Именно из-за этого темноволосого ребенка я так поспешила расставить все точки над i с Игорем.
Марат.
Мальчика звали Марат. «Песня и мечта». Темные вьющиеся волосы, шоколадные глаза, голос, сводящий с ума, и только два недостатка: возраст (ему 18, разница в 7!!!!! лет) и наличие трех постоянных девушек (хотя на это мне плевать, я же не собиралась стать четвертой). Он ухаживал за мной прошлым летом. Сначала я только смеялась, когда он кричал на всю деревню «привет», едва завидев меня, приносил кофе, говорил комплименты, смотрел на меня со щенячьей преданностью, чем веселил не в меру бодрых по утрам американских бабулек. А потом стала скучать, когда долго его не видела, наша смс переписка выходила из-под контроля, я начинала влюбляться и… прервала всякие отношения, это было не сложно, наступила осень, сезон практически закончился.
Гордость и наличие постоянного бойфренда не позволяли звонить или писать Марату всю долгую зиму и большую часть весны. Но теперь я была свободна.
- Васька, привееет! – закричала «моя нечаянная радость», едва бабушки и дедушки из благополучной Америки доковыляли до причала. У меня отлегло от сердца, он не злится. Марат был не только ходячим позитивом, но и perpetum mobile. Клубы, трава, бабы, работа, снова клубы и всегда задорная улыбка и пара комплиментов для меня.
- Привет, - мои глаза заблестели от радости.
- Ты молодеешь с каждым годом, красавица! Хочешь чего-нибудь выпить?
- С ума сошел? У меня куча пенсионеров и весь день расписан по минутам.
- Тогда вечером?
Я знала, к чему все это, но я была уже три часа свободной. Минута размышлений, оценивающий его фигуру, волосы и губы, взгляд. Ладно, живем один раз.
- Да, давай, я освобожусь в семь.
Вечер принес долгожданную прохладу. С Невы дул летний ветерок, окутывая нас чуть солоноватым запахом Финского залива. Я выпила слишком много шампанского, поэтому когда язык, украшенный пирсингом, проник в мой рот, я не стала сопротивляться. Моя пьяная совесть пробурчала, что я могла бы подождать недельку, и еще что-то про Наташу, девушку Марата, с которой я была довольно хорошо знакома. Но потом эта неактивная часть моей души сладко уснула.
Жизнь.
Ушла я очень рано, Марат еще спал, вот и хорошо. Надо было успеть домой, а потом в Эрмитаж. Глупая улыбка вызывала испуг у редких прохожих. Я набрала номер лучшей и единственной подруги.
- Что случилось? Нельзя же будить беременную женщину в такую рань!
- Привет! Я тоже рада тебя слышать! Катька, я переспала с Маратом!
- Чтооооооооо???!!!...
- Что-что.. переспала, говорю, с Маратом, это было ужасно, - весело заявила я и рассмеялась.
- А Игорь?
- А что Игорь? Я его вчера утром бросила.
- И вечером потрахалась с другим, мило, - не своим голосом прошептала Катя.
- Ну, во-первых, милая подруга-ханжа, вспомни, сколько у тебя было парней до замужества, десять? А ты меня младше на два года. И, во-вторых, не 19 век давно, мистер Дарси, Рет Батлер и Рочестер нас не ждут за углом, к сожалению.
- Ладно-ладно, ну, и как?
- Паршиво все было, совсем ничего, все время притворялась.
- Это потому что ты его не любишь, - заключила подружка.
- Ты бы прекратила Джейн Остин перечитывать, у тебя же мальчик будет, кем вырастет? Ну, все, вечером звякну, я в метро уже, целую.
Продолжая глупо улыбаться, я доехала до конечной. Я будто помолодела лет на пять, опьяняло чувство свободы, я перешла какую-то невидимую границу, и жизнь за ней казалась удивительно легкой и простой.
Около моей двери сидел Игорь. Рядом лежали увядшие белые розы. Чувство вины набросилось на меня, словно голодный зверь. Хорошее настроение растаяло под взглядом моего уже сутки бывшего парня.
Когда-то я мечтала выйти за него замуж, родить ребенка. Когда он первый раз принес мне белые розы, они стояли месяц, даже пустили побеги и завяли, когда я на несколько дней уехала на дачу.
- Этот мальчик очень тебя любит, будь осторожна, - сказала мама.
Наша любовь была какой-то безумной. Мы не могли друг без друга. Постоянные встречи, звонки, прогулки по ночному городу. Счастье длилось год и, как только я в него поверила, оно начало разрушаться.
Под Новый год я узнала, что беременна. Я училась тогда на пятом курсе, жила с мамой, я не могла оставить ребенка. Игорь умолял меня, но… У нас не было финансовой возможности. У меня была учеба, работа и радужные планы. Я не хотела жить в нищете и плодить ее. К тому же мой любимый не явился ко мне с кольцом и цветами, а все его переживания заключались в постоянной пьянке и обвинениях. Он кричал, что это не его ребенок, что я, мягко говоря, гулящая женщина.
Я долго от всего этого отходила, но любовь все еще была. От депрессии меня спасли ГОСы и диплом. Правда, до сих пор мне иногда снилась счастливая семья и мой нерожденный ребенок.
Я закончила университет, все, вроде хорошо, но… Поиски работы – это самое ужасное, а Игорь не хотел и не мог мне помочь. Любовь медленно умирала, оставляя привычку и привязанность. Нам уже давно не о чем было говорить, меня все раздражало, постоянные ссоры сводили с ума. Несколько раз я пыталась его бросить, но каждый раз не выдерживала. Наверное, поэтому я пришла к Марату, чтобы, наконец, поставить точку в давно исчерпавшей себя истории любви.
- Привет, - прошептала я.
- Где ты была? – спросил Игорь.
- Я… - судорожно поправляя воротник рубашки, чтобы не был виден засос на шее, - я…
Вдруг я разозлилась на него. За все, за ребенка, которого мы убили, за нашу погубленную любовь, за испорченное утро, за эти чертовы розы…
- Я была у Марата. – твердо проговорила я.
- И что вы там делали, - в любимых глазах полыхнул огонь.
- Трахались.
Он замахнулся, я приготовилась к удару…
- Сука, какая же ты сука!
Я открыла глаза. Он ушел. Теперь навсегда. Я сама этого хотела, почему же я плачу?
Свидание.
Должно быть сердце слишком слабо
И постоянства лишено,
И не скорбел бы,
Когда б вдруг стало каменным оно…
Плакать времени не было. Меня ждала группа иностранных товарищей.
Весь день я повторяла заученный текст, не понимая смысла, отвечала на вопросы, давно ставшие привычными, смотрела на залитый солнечным светом город. Время, будто жалея меня, протекало мимо, не затрагивая своим движением.
Оцепенение прошло лишь вечером. Я стояла на балконе с сигаретой и смотрела в черное безразличное небо. Привет, сказала я звездам, они подмигнули мне. Слезы застилали глаза. Сука, бесчувственная сука, зачем я так поступила? Ведь нас с Игорем связывали не только взаимные обиды. Были любовь, счастье, разведенные мосты, поцелуи в такси, чашка приторного кофе утром и страсть вечером.
Рука потянулась к телефону, 8 921 871… Нет! Все кончилось.
Вдруг трубка в моих руках завибрировала. Марат.
- Привет!
- Привет.
- Как дела?
- Нормально. А ты как?
- Хорошо. Что делаешь?
Интересно, сколько таких бессмысленных фраз каждый день люди произносят в маленькие кусочки пластмассы. Зачем? Глупость. Представляя огромный спутник в глубине Вселенной, передающий мои лишенные эмоций и смысла слова, я пропустила вопрос.
- Что? – тупо переспросила я.
- Пойдем в кино.
- Пойдем. – на автомате согласилась я.
- Давай через час на Грибоедова.
- ОК.
Неизбалованный хорошей погодой народ толпился на выходе из метро, кто-то кого-то ждал, кто-то – провожал. В центре небольшой толпы стоял Марат с букетом желтых роз. Высокий, красивый, чужой. Желтый – плохой цвет. Мне захотелось хлестануть розами по идеальному лицу.
- Привет!
- Привет.
- Как дела? – его, что заело???
Фильм не оставил следов. Он прошел и все. Я старалась как-то реагировать, но это было довольно сложно.
Марат обнимал меня, было так тепло и уютно сидеть в темноте и слушать стук чужого, но такого близкого, сердца.
- Спасибо за фильм, мне очень понравилось. – мама воспитала меня вежливой девочкой.
- Не за что. Давай посидим где-нибудь.
- Не, я, наверное, домой.
- Пожалуйста, Вася, мне надо с тобой поговорить.- он смотрел на меня с собачьей преданностью.
- Ладно, пойдем. – какая, в сущности, разница, куда и с кем идти, лишь бы не думать.
- Я сегодня расстался с Наташей.
- Мне очень жаль.
- А мне нет! Вася, я ее бросил! Потому что хочу встречаться с тобой, - последнюю фразу Марат почти прошептал. – я не могу без тебя.
Вот это номер, не пропустите, только у нас – советский цирк, коровы ездиют по льду.
- Мммм, - что сказать-то,- Марат, эээ, прости, но я не думала, что все так серьезно…
- Брось, Васька. Просто скажи «да».
- Слушай, дорогой, у меня голова болит, знаешь, я старая уже, мигрени, - вечная женская уловка, мужики всегда боялись головной боли, - давай потом это обсудим. Мне пора. Спасибо за вечер.
Мы неуклюже поцеловались, он пытался в губы, я в – щеку, получилось нечто среднее.
Увядшие розы я бросила в первую попавшеюся урну. Господи, зачем парни приносят цветы, когда приглашают в кино? Чем им не угодили несчастные растения, что они обрекают их на долгую, мучительную смерть?
Ночью меня разбудил Катин звонок.
Расплата.
Мне снились желтые котята, они лезли ко мне на руки, тыкались носами в лицо, а я отталкивала пушистые комочки с криком «желтый – цвет измены». Проснувшись, я поискала глазами котят.
Брать трубку не хотелось.
- Алло…
- Васечка! Это я. Ты только успокойся…
- Я-то спокойна, сплю. Это ты истеришь, - пробурчала я, - и вообще ночь, между прочим…
- Вася, - перебила Катя не своим голосом, - Игорь умер.
- Что?
- Он утопился сегодня вечером, у Троицкого моста…
Я нажала на кнопку, и спутник перестал передавать мне подробности этой смерти.
Я сидела в кафе и слушала признания Марата, а он в это время перелезал ограду. Я выкидывала желтые розы, а он навсегда погружался в холодную воду, мне снились кошки, а он лежал на дне Невы.
Боль пронзила все мое тело, я не могла дышать. Свернувшись на кровати, я тихо выла.
В углу кто-то мяукнул.
***
Солнце затопило кладбище. Взгляд падал на надгробия. Смирнова Анастасия Ивановна, мать, сестра, бабушка, 12.09.1906 – 15.06.1983 (мой год рождения); Бодунова Ольга Михайловна, мы помним, 12.11.1979 – 01.01.2004 (так мало?); Ирочка, 16.02.1999 – 05.05.1999 (Господи!); Пятигорский Иван Валентинович, вечная память, 26.09.1922 – 9.12.1998…. Куда я иду?
- Здравствуй. – на плечо легла теплая ладонь.
- О, Юра, привет.
Муж Кати боялся посмотреть мне в глаза. От него подруга и узнала о смерти Игоря. Они давно были знакомы.
Избитые фразы, слезы, причитания… Я сухими мертвыми глазами смотрела на свежую могилу. Игорь так и не познакомил меня со своими родственниками, а единственный человек, который знал о наших отношениях, Юра, не донимал меня соболезнованиями.
Все, что я запомнила, это слишком яркий свет и приторный запах цветов.
Заплакать мне так и не удалось. Я сидела на балконе и пила водку, вокруг валялись пустые пачки из-под Муратти лайт. Сколько я скурила? – Неважно.
Я виновата, я виновата, я виновата, виновата, виновата…
Проснулась я от холода. Я так и заснула на балконе. Глаза не открывались и болели. Не имеет значения, ничто в мире не имеет значения. В комнате я споткнулась обо что-то. Черт, телефон. На экране мигал маленький конвертик. По инерции, я открыла сообщение.
Номер Игоря.
«В Неве очень холодная вода. Ты должна меня согреть, любимая»
Я закричала и отбросила мобильник. Опустившись на холодный пол, я заскулила. Что же это? Мало я заплатила? Обхватив руками колени и раскачиваясь из стороны в сторону, как одержимые в голливудских ужастиках, я попыталась рассуждать здраво. Не надо сходить с ума, Васечка, все нормально. Это просто чья-то злая шутка. Подойди, возьми телефон, набери его номер и скажи, чтоб шли к черту, уроды. Как ни странно, самым сложным оказалось именно подойти, а точнее вообще встать. Не знаю, сколько времени я провела на полу…
Но вот я стою, сжимаю в руке телефон, и не могу открыть глаз от страха… Стоп, это все чьи-то глупые приколы!
- Обслуживание абонента временно приостановлено…
Вот и хорошо, вот и не страшно, деньги у этих сволочей кончились…
***
Прошел уже месяц, когда же я перестану вспоминать. Каждый день был копией предыдущего. Дом, работа, работа, дом. Даже Марат перестал звонить. Я подсела на снотворное, каждый вечер мне начинали мерещиться какие-то звуки, тени..
Мне снился странный сон. Была зима, а я плыла на огромном корабле, свернувшись на корме. Заснеженная Новая Голландия прекрасная в своей запущенности, никакой стройки, только стены из красного кирпича и снег… Поцелуев мост, под которым я загадала желание, все равно не сбудется; обелиск наводнений, бросающий вызов небесам своим трезубцем… Потом резко опустилась ночь. Мне совсем не холодно сидеть на снегу и смотреть на мириады звезд… Я была абсолютно счастлива.
Сон оборвался. На столе вибрировал телефон. Смс. Ладони вспотели. Игорь.
«Я жду, любимая»
***
Произведенное мной расследование ничего не дало. Я попросила Юру пообщаться с родственниками Игоря, не имею понятия, что он им наговорил, но выяснил, телефон утонул в Неве. Таблетки больше не помогали. Звонки на этот номер и смски тоже. Я даже связалась с Мегафоном, сим карта заблокирована. Я сама была близка к самоубийству. Кате я не могла ничего сказать, она недавно родила очаровательного мальчика, ей не до меня. Во всем мире не было человека способного облегчить мое горе… Пока не было.
***
В воде отражались огни Троицкого моста, в погоне за ложной легендой, приписывающей Эйфелю проект сооружения, городские власти не поскупились на подсветку, только вот опять часть моста не горела, экономят.
- Что тебе нужно, ЧТО? - шептала я прямо в безразличное лицо Невы. Я наклонилась слишком низко, но мне было все равно, пусть он заберет меня, пусть мой распухший труп найдут завтра какие-нибудь алкаши с ЛенВодХоза, я не могу жить в постоянном страхе! Вода шептала мне что-то, усыпляла сознание, так просто наклониться еще чуть-чуть, забыть боль и чувство вины… утешить того, кто когда-то был смыслом жизни, ну же, не трусь!
- Девушка, вы не знаете, как называется часовня?
От неожиданности я, действительно чуть не упала. Чья-то рука ухватила за рукав моей клетчатой куртки. Раздался противный треск. «Черт, три с половиной тысячи», - пронеслось в моем затуманенном сознании.
- Вы мне куртку порвали!
- Простите, я зашью.
- Троицкая.
- Что? – не понял голос.
Я все-таки обернулась.
- Часовня Троицкая.
- Ааа, пойдемте посидим где-нибудь, вы дрожите.
- Хорошо, только в душу лезть не надо. – начала злиться я.
- Я и не собирался.
Я повела его в «Чердак», идти было довольно далеко, но мы молчали.
Странный какой, думала я, ни имени не спросит, ни как дела, но тут мои мысли вернулись к Марату, он-то постоянно интересовался состоянием моих дел, и я поспешила закончить рассуждения. Говорить все равно не хотелось, так какая разница.
В кафе было полно народу, мы сели у окна. Я рассматривала свисающие с потолка старые игрушки. Кто-то любил их, обнимал во сне, таскал за собой повсюду, а теперь они – лишь часть интерьера, имитирующего старую коммуналку. С детства люди учатся предавать и забывать. Сначала игрушки, потом школьных друзей, потом любовь. Игорь… Чувство вины и боль, будто только и ожидая окончания этой мысли, накинулись на меня, вонзили когти в сердце…
- Можно я вас нарисую? – вдруг произнес мой спутник.
Я подняла голову и увидела серебряный свет его глаз…
- Да… - на что я согласилась?
Васька
Я думал, что сердце из камня,
Что пусто оно и мертво:
Пусть в сердце огонь языками
Походит — ему ничего.
И точно: мне было не больно,
А больно, так разве чуть-чуть.
И все-таки лучше довольно,
Задуй, пока можно задуть...
На сердце темно, как в могиле,
Я знал, что пожар я уйму...
Ну вот... и огонь потушили,
А я умираю в дыму.
(Анненский)
Мой кавалер жил в новом доме на Ваське, почти на Стрелке. Последний этаж, окно во всю стену… Никогда не думала, что вид родного города может быть настолько красив. Это была квартира-мастерская, повсюду картины, пепельницы с окурками, кисти…
- Хочешь выпить?
- Красное вино, сухое, пожалуйста.- я рассматривала картины, демоны, ангелы, дети… Чем-то неуловимым его произведения напоминали Врубеля, сине-зеленая гамма, огромные безумные глаза. Мне очень понравилось небольшое полотно. Девушка с блуждающим взглядом на берегу реки. Офелия.
- Раздевайся. – он подал мне бокал из черного стекла, - я хочу написать тебя обнаженной.
- Как тебя зовут?
- Вадим.
- А меня Вася.
- Забавное имя для девушки. – его улыбка осветила комнату.
- Родители хотели мальчика, а родилась я, Василиса. – улыбнулась в ответ.
Медленно снимая одежду, я не могла понять, почему мне не страшно… Я ощущала себя заколдованной принцессой в сказочном замке. Куда подевались мои палачи, вина и боль?..
Он рисовал меня несколько часов. Я лежала на кушетке в неудобной позе, но мне не надоедало. Вдохновение зажигало в глазах Вадима пожар. Мне нравилось наблюдать за движениями его рук, за тем, как он с раздражением поправляет светлые волосы, падающие на лоб. Мне никогда не было так хорошо. Мы не сказали друг другу ни слова, прекрасно, просто молчать…
- Все. Сможешь придти завтра? - спросил Вадим, на улице светало.
- Да…
По дороге к метро я зашла в Евросеть и купила новую симку. Никакие призраки не властны над моей душой.
Любовь
Спустя месяц я опять шла по Васильевскому острову к Вадиму. Он никогда не показывал свою картину. Я и не хотела ее увидеть. Я просто лежала на старой кушетке и наблюдала за его работой. Каждую ночь боль и вина отступали под серебряным светом волшебных глаз. Мы почти не разговаривали. Изредка он читал мне стихи или рассказывал о любимых художниках. Передо мной оживали Серов и Рафаэль, Дали и Гоген, Бенуа и Пикассо, Веласкес и Гойя… Наши вкусы были почти одинаковыми. Иногда я пересказывала недавно прочитанные книги, Гордость и предубеждение, Башня из черного дерева, Игра в классики, Интервью с вампиром переплетались, проникали друг в друга, превращались в одну прекрасную сказку, где мертвенно-бледный мистер Дарси пил мате и рассказывал Маге о своих картинах…
Я нажала на кнопку звонка. Боль исчезла. Сняв одежду, я легла на свою кушетку. Вадим молча смотрел на меня несколько минут, кусая кисточку. Потом медленно подошел, откинул мои волосы, окунул кисть в зеленую краску и нарисовал на моей шее листок. Я вздрогнула.
- Тссс…
Кисть двигалась по телу, создавая цветы и стебли. Над левой грудью распустился синий цветок, ниже… Я задыхалась от желания, в глазах стояли слезы, никогда я не чувствовала такого наслаждения. Прикосновения были легкими, словно крылья бабочки. Когда Вадим нарисовал последнюю прожилку листа на внутренней стороне бедра, я медленно встала, голова кружилась, глаза опухли от слез. Чуть дыша, я прикоснулась к его губам. Он ответил на мой поцелуй…
***
- Я люблю тебя…
Признание не шло у меня из головы.
- Я тоже тебя люблю… - прошептала я Вадиму, он давно спал, прижавшись ко мне, словно ребенок. Я потянулась за телефоном, посмотреть, сколько времени… Художник зашевелился, но не открыл глаз. Неужели на Небесах кто-то пожалел меня, теперь я смогу жить без страха и угрызений совести. Я хотела вечность провести в этом доме, где звезды так близко. Его глаза скоро прогонят боль, а руки…
Телефон лежал в воде. Она лилась из него. Сообщение. Страх намертво вцепился в сердце, оно стучало так быстро, казалось, разорвется… Пусть, пусть я умру сейчас, пока чувствую руки Вадима, пока слышу его дыхание, пока я могу быть с ним…
«Ты думаешь, я забыл? Грязная потаскушка! Вы оба заплатите за мою смерть!»
***
Я стала бояться темноты, рек, вечеров. Я снова сменила номер. Вадима я больше не видела.
Скоро мои страхи оправдались. Я была к этому готова. Я была даже рада, когда на экране телефона появилось сообщение. Все закончится. Наконец-то.
«Приходи, любимая. Мы ждем»
Надо бежать, они давно ждут. В Неве холодная вода.
Эпилог
- Посмотрите, это самая известная и последняя картина Вадима Константинова. Он закончил ее незадолго до своего загадочного исчезновения. На первом плане – темноволосая девушка, ее тело покрыто цветочным орнаментом, она доверчиво смотрит на зрителя. По поводу второго персонажа искусствоведы спорят по сей день. Часто говорят, что темная фигура позади девушки – Смерть. Но я согласна с профессором Томашевским, он полагает, что фигура, тянущаяся к героине, - ее прошлое. В пользу этой версии говорит и название картины – «Грех»…
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com