ПАХОМЫЧ

Зимой 2010 года в окрестностях Ругачёво хоронили Пахомыча, старого пасечника бывшего колхозного пчельника. Галками на январском снегу чернела вереница траурных черных платков соседок и темных курток соседей старого бобыля Пахомыча.
Собрались обстоятельно, уважительно здороваясь друг с другом, расспрашивая о житье-бытье, о здоровье. Пахомыч всю жизнь был пасечником на пасеке, которую еще в 20-х годах обустроили на отшибе Ругачёво, в заброшенном барском липовом парке бывшей дворянской усадьбы. Вместе с соседями, стараясь поспевать и соответствовать местным похоронным приличиям, был его и племянник Леонид с женой Анной. Похоронный автобус ждал всех на обочине. Усаживаясь в автобус, говорливая соседка Машка, десятком годков постарше покойника, заговорила с новыми соседями-наследниками Пахомыча:
- Так значит ты теперь хозяин пасеки, Леонид? Да, правда самой пасеки-дома-то….больше и нет. Ушел Пахомыч, и дом свой спалил! Только каменный остов первого этажа остался! Хорошо, что хотя бы сарай на участке остался!–вздохнула перекрестившись, глядя в небеса соседка.
Леонид ответил ей уважительно и обстоятельно:
- Да, я уж лет десять, как в перестройку выкупил пасеку у совхоза вместе с землей. Когда и колхоз окончательно развалился, и дядя …Пахомыч, как все тут его звали, без работы остался. Так Дядя Пахомыч и жил здесь, а я его и не беспокоил. Так, изредка приезжал. А теперь мне и самому скоро на пенсию выходить. Разгребем пепелище. Отстроимся!
Его жена Анна включилась в разговор:
- Да…вот – достроим новый дом и будем соседствовать!
Тут и все провожающие ,точно отогревшись в автобусе, заговорили:
- Вот так жил человек и словно , не был… А ведь и помянуть-то его негде. Леонид и Анна не могли не заметить, ту настороженность , с которой говорилось о Пахомыче. Соседка в годах, но без церемоний отвлекающаяся на простовато детское имя - Машка, пояснила Леониду:
- Да, уж… Так и его звали - «поджигатель».
Потом, обратилась ко всем: А помянем в чайной, скинемся и помянем. Хоть и знался с нечистой силой….Но, всё же - человек. Бок о бок прожили, и сколько лет соседствовали!
Сосед то ли из мужской солидарности, то ли перед городским засмущался, но резко урезонил Машку:
- Ну, будет тебе бабьи байки заливать! "С нечистой силой знался!"– тоже скажешь! Постыдилась бы - прямо у гроба – то, а?
Но упрямая Машка, поправляя выбившуюся седую прядь, выразительно глянув на лежащий в проходе автобуса гроб, чуть подпрыгивающий на резких поворотах, возразила:
- А чЁ мне стыдиться?!!! А?!!! Не я одна видела, его развлекушки!
Райка, помнишь, как мы с тобой до Ругачёва пешком шли?- обратилась она к соседке, годков этак на 10 старше её:
-Помнишь - автобус-то последний тогда сломался? Вот тогда всё и увидели.
Райка, в первые мгновения, от нахлынувших воспоминаний, даже слов подобрать сразу не смогла, а только взмахивала руками с выпученными от ужаса глазами. Потом затараторила, словно боясь, что не поверят и не дадут дорассказать:
- Ой! Правда! Ой!Правда! И вспоминать- то страшно! Главное хотели напрямки пройти в Ругачёво, а не по обочине, но заплутали мы. Бредем, темень лютая. А тут…слышим – его гармошка! Ну, мы обрадовались, как его гармошку услышали издалека. Скорей на звук…А там такое…
- И , действительно, брешешь!- перебил её сосед:
- Вот!!! Дуры, бабы , не гармошка это у него была. А аккордеон, еще оккупационный, немецкий. Пахомыч тот аккордеон в 45-ом из самой Германии припёр!С ним домой вернулся!Да, уж; любил он на нем наяривать. Особенно выпимши! Завывал у него аккордеон! Ну, чисто волк на Луну.
Разобиженная Райка тотчас прервала его воспоминания:
- А по мне, хоть рояль! Не о том разговор! Не мешай! Ну! И я про то! Мы с Машкой, как его аккордеон услыхали, так на звук и пошли. Думаем, может по телефону позвонить от Пахомыча можно своим, чтобы на дорогу вышли, встретили. Мобильников тогда еще в помине не было. А у него ж – бывшая колхозная пасека. Там телефон колхозный был, для связи с начальством. Ночь , страшно идти….
Заскучавшая до того Машка тоже оживилась и стала вспоминать:
-Мы через барский липовый парк шли. Тут и увидали, как наш бобыль-пасечник развлекается.
Ага, наяривает себе на гармошке, ну, да на этом , немецком, аккордеоне. А вокруг него-то ручьём вьются, то в полный рост встают его водяные девки-Водяницы. То опять распластываются и в ручей обращаются. Шурчат ручьями, точно поют.То одна водяная девка отплясывает, то сразу из одной – вытекают три и так без конца. И все этак - к Пахомычу ластятся. Прямо, как в кино! И такое всё бесстыжее выделывают!!! Ну, прям чистая порнуха!!!Да, ей Богу!!!
- Да, ладно, ты всё про девок. Ты про его огненного волка лучше! Мы-то снала смотрим-костерок на поляне горит. Перед костром Пахомыч сидит и на аккордеоне играя с девками-водяницами шалит. А присмотрелись и увидели, что не костер это, а волк огненный! Он нас с Машкой учуял. И к нам двинулся.Во…жуть-то была! Представляете, от злости загривок огнем, как костер пылает, огненные лапы переставляет.На нас идёт, костром трещит и рычит по-волчьи, а хвостище-то пылает.Взмахнет-искры во все стороны сыпятся. Все выше и сильнее. И все пять глаз огнем светятся. Бросился волк на нас. Да только с такой силой с перепугу от него летела, что , как бросился он на меня,но ударился на всей скорости об сухую липу. И она загорелась вся таким огнем ,что по стволу огонь вверх побежал. Взвыл, заскулил волчара.
Только тогда Пахомыч и спохватился! А то, как чумовой со своими водяницами, ничего и не видел вокруг. Побежал свой аккордеон в пчельник прятать.
И , как пошел огонь по деревьям полыхать, вот тогда и занялись те пожары. По всей нашей округе!!! Все лето гасили! И все Подмосковье пылало.
Все в автобусе, как-то резко замолчали, стараясь не глядеть на кривообитый кумачом гроб. Кумачом, на котором в СССР раньше лозунги писали:"Догоним! Перегоним!", а теперь за ненадобностью на гробы пустили. Только на повороте , подъезжая к кладбищу, пожилой сосед , высохший , как ходячий скелет, продолжил воспоминания, обращаясь к Леониду-наследнику хозяйства Пахомыча.:
-Да,сколько же ещё таких Пахомычей у нас? Вот от них все пожары! А то, чуть , что - туристы виноваты, поджигатели. Тьфу! И чего только не наврут. А так - весельчак был наш Пахомыч. Тут ведь колхозный пчельник был устроен.
После революции устроили, ради барской липовой аллеи. Ради пчельника тогда и старинные липовые аллеи-то и не вырубили. А саму усадьбу на кирпичи разнесли; кому сарай подправить, кому для иной надобности.Так он пчельником и был до самой перестройки. Тут на отшибе, не в Ругачёве, не в деревне -и недалеко, и не близко. Так тут поляну накрывали для начальства. Уж мы-то все про те гулянки знали. Тут такие гулянки, пьянки были, уууух! Пикник, понимаешь ли. Ха!
Вот он тут и наяривал на своем аккордеоне, чтобы ручьями девки те водяницы пробились прям к начальству. Они из земли струились сначала тоненькими ручейками, журчащими прямо к нему со всех сторон из леса, что вокруг пасеки. Приблизятся ручейком, вроде, как поздороваются с Пахомычем. А потом…Потом точно вскакивали ручейки, поднимаясь стеной воды. А из этого вдруг принимали очертания девиц, и таких ладных из себя. Только не ступающих по земле, как мы все. Ноги вроде , как в ручье, а движутся-пляшут льющимися ручейками по поляне. И так развлекались-разбегались затейницы-водяницы к приглашенным гостям. Но строго по чину – сначала» конечно, к высокому начальству.
И вроде бы аморалки никакой, без безобразиев, без путан всяких городских! А спьяну, теплой летней ночкой… да еще и в потемках на ощупь- те же девки! А жаркой ночью еще и прохладные…приятно! Они и пляшут и веселят!И начальство по-всякому ублажают! И не пьют, не хамят, а только танцуют, ластятся и журчат тихонько. И Пахомыча слушаются. И на все готовы, для всякой радости и удовольствия Так что, тут у Пахомыча на пасеке ; начальство и районное, и из Москвы тут очень даже гудело. Все до диковинок охочи! Каких только начальников-генералов на чёрных «Волгах» к Пахомычу не свозили. А при нём его волк огненный заместо цепного пса. Обычно его не было видно, а на гулянках он из костерка-то после шашлыков выпрыгивал. И ярился, пугал отгоняя, чтобы кому не надо, к поляне не приближались. Лишнего , чтоб не видели. Но ведь в деревне живем, разве тут, что утаишь?
За ради это удовольствия тут и держало начальство нашего Пахомыча. Местечко-то, ох, тепленькое. Зимой на пасеке никакой работы, только улья в тепло – в дом унести. И за ульями приглядывать. А за это – вот:полагался пасечнику каменный дом с электричеством, отоплением и даже с телефоном для связи с начальством.Так что, ты ,наследничек, тот аккордеон не трогай, нечистую силу не буди.

Леонид, к которому обратился с просьбой пожилой сосед, слушал все это озадаченно, переглядываясь со своей женой Анной. Автобус, как раз подъехал на кладбище. Гроб Пахомыча поставили на землю. Потом , повздыхав, опустили в могилу. Все было степенно! Но…
Вот тут и началось!
Сам собой гроб запалился! Да с таким жаром, что вокруг растаял снег. А из талого снега - талая вода поднялась, и взметнулась высокой стеной, струями вверх. Стала , точно стена из мутного стекла, окружившая гроб Пахомыча. Но через неё хорошо было видно, как пылает высоким огнем гроб Пахомыча. Остался один пепел. Но и его быстро смыло, упавшими на него струями , той талой водяной стены. Ушел Пахомыч от соседей, от родственников, унесли его девки-водяницы, и верные ему волк огневой.
Как закончилось это святотатство, поскорее закопали его могилу. И , молча, кто разошелся по домам , а Леонид с Анной уселись в автобус, уже ни о чем, не разговаривая между собой. Поехали к станции.

Год спустя, летом, на кухне вновь выстроенного на месте старого пчельника пчельника, на отшибе Ругачёва, Анна, жена Леонида месила тесто. Она старательно месила, скорее слушая, а не смотря "Новости" по включенному телевизору. Диктор рассказывал о пожарах, бушевавших в то лето в Подмосковье. Эти Новости о пожарах охвативших и Подмосковье, и распространяющихся все дальше. Поэтому, в те дни ждали и слушали, как «от Советского Информбюро»-точно вести с передовой.
Поэтому редкий в их пчельнике на отшибе стук в дверь, не обрадовал Анну. Она, раздосадованная , что не удалось дослушать новости, пошла открывать дверь.
Это пришли к ней несколько постаревшие за прошедший год соседки из деревни, что растянулась вдоль шоссе - Раиса и Машка.
Обе старушки, как-то смущенно топтались у двери, не решаясь заходить в дом. Наконец. Раиса, глубоко вздохнув и ,явно набравшись смелости, начала первой. Заговорила она смущенно, но и как-то торжественно.
- Ань…знаешь…А, аккордеон Пахомыча…? Он у тебя цел?
- Цел! Его Леня еще тогда на чердак закинул. Сразу после похорон. А что?-переспросила Анна , машинально вытирая руки о пёстрый, ситцевый фартук.
Маша, которую , не взирая на местную привычку , обращаться друг к другу, как когда-то в школе или в детстве, Анна все же всегда звала уважительно Мария Ивановна, продолжила:
-Видишь, пожары какие! Стихийное бедствие! Вот, сама видишь, что лютует Пахомыч! Лютует…Вот мы всем миром и посоветовались , что делать….
Анна настороженно возразила:
-Мария Ивановна! Раиса Семеновна!А мы-то, что можем сделать? Пожарные не справляются. Армию, мальчишек-солдатиков тушить пожары бросили! Но и Тверская область вся пылает. Шатура - …ужас! и смотреть страшно , что по телевизору показывают!

Соседки переглянулись, словно желаю найти поддержку друг в друге. Явно досадуя на несообразительность Анны:
- Ну, да....Да…и пожарные , и армия не справляется…Вот мы и решили:
- А давай-ка; вот мы скинемся и выкупим у тебя этот проклятущий аккордеон.
Анна только ахнула и развела руками от удивления, спросив соседок:
-Да, зачем вам аккордеон Пахомыча?-изумилась она.
Машка громко свистящим шепотом, почему-то оглядываясь по сторонам, произнесла Анне на ухо.
- Да, сожжем мы его! На хрен сожжем!
Анна спорить не стала. Молча, оставила соседок и пошла за аккордеоном, пылившимся в сарае, где его и оставил Пахомыч перед смертью. Вернулась с аккордеоном, брезгливо вынося его соседкам на вытянутых руках.
- Не надо денег, так берите…-сказала Анна, отдавая аккордеон. Потом взяла полное ведро воды.И три женщины вышли в темную августовскую ночь. Положили аккордеон на землю. Да только Анна задела его ногой. Мехи растянулись и аккордеон издал жалобный, воющий стон. Потом аккордеон Пахомыча , словно проснувшись, заметался и завыл, точно зверь живой.Да так жалостливо, точно всю душу в тоску тянул, как в болото затягивал.
Но вдруг мощно взметнулся тем самым огненным волком. Анна испугалась и выплеснула на него воду из ведра. Бросив его на землю, и метнувшись с сторону дома. Соседки вместе с нею. Так та вода из ведра, под вой и стон аккордеона- обратилась, в пляшущую Водяницу. Так нежно обвила она пламенеющую выю волка, что сердце захолонуло от жалости к этому лютому зверю. А он все корчился в агонии, на той полянке, среди старых лип , заброшенного барского парка, а потом и бывшего колхозного пчельника. Пылающий волк становился все меньше. А потом и пепла не осталось, все смыла Водяница и в землю ушла.
Машка, годами хоть и старушка, но и тут не растерялась и проявила свою боевитость. Любопытство взяло верх и она опасливо вернулась к тому месту. Машка опасливо подошла ближе, наклонилась и погладила ладонью, заскорузлой, натруженной руки,где только что отплясывала свой танец Водяница. Машка выпрямилась, и поджав губы, задумалась в крайнем изумлении. Немного помолчав, словно подсчитывая, что-то про себя, произнесла:
- Сухо! Совсем сухо…Ой! Бабы…страшно!Совсем сухая земля!Точно померещилось нам всё это!
Анна смотрела на опустевшее место, остолбенев, словно не веря самой себе, что только что видела и огненную агонию волка, и девку Водяницу. Она ,с трудом шевеля пересохшими губами, произнесла:
- Лучше никому и не говорить! Не поверят!
Соседки тотчас согласились с нею :
-Ага! Верно! А то…Скажут , что мы совсем того-«куку»!
-Пойдемте чаю попьем! Успокоиться нужно!-пригласила в дом соседок Анна.
И все три женщины пошли в дом, в бывший пчельник – в логово Пахомыча. Там так и остался включен телевизор.Когда они вошли в кухню, транслировали новости, как раз о пожарах в Подмосковье. И тут все три женщины услыхали, как радостно диктор ТВ произнес:
-Пожары в Подмосковье побеждены!

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/