Сол­нце кло­ни­лось к го­ри­зон­ту, и чем силь­нее оно при­бли­жа­лось к не­му, тем бо­лее тем­ным ста­но­вил­ся ор­ан­же­вый цвет, в ко­то­рый оно ок­ра­ши­ва­ло степь. Двое мо­то­цик­лис­тов на спор­тив­ных бай­ках мча­лись по шос­се.

— А вот и Вол­гог­рад, — про­из­нес по ра­ции ех­ав­ший впе­ре­ди Ал­ек­сей, за­ме­тив из­да­ле­ка мо­ну­мент в ви­де про­би­той кас­ки.

— На­ко­нец-то, — от­ве­ти­ла Ка­тя, ех­ав­шая за ним.

— Ра­но расс­лаб­лять­ся, до Ах­ту­бин­ска еще пи­лить и пи­лить.

— Тем­не­ет уже. Как-то мы со вре­ме­нем не расс­чи­та­ли.

— Ну, что те­перь, при­дет­ся по тем­но­те ех­ать.

— Да­вай за­е­дем пе­ре­ку­сим че­го-ни­будь. Я есть хо­чу. В Вол­гог­ра­де есть Мак­до­нальдс?

— Ээ... Мо­жет и есть, не знаю.

Го­род Ах­ту­бин­ск, ку­да нап­рав­ля­лись Ка­тя и Ал­ек­сей, стал по­пу­ляр­ным мес­том па­лом­ни­чест­ва раз­но­го ро­да ис­ка­те­лей «ис­ти­ны» по­сле то­го, как ар­хе­о­ло­ги об­на­ру­жи­ли не­по­да­ле­ку от не­го за­га­доч­ное ка­мен­ное со­о­ру­же­ние се­ре­ди­ны тре­тье­го ты­ся­че­ле­тия до на­шей эры. Вы­со­кие кам­ни бы­ли выст­ро­е­ны дву­мя кру­га­ми — две­над­цать со­став­ля­ло внеш­ний круг и шесть — внут­рен­ний. Они ок­ру­жа­ли од­ин плос­кий, тща­тель­но об­то­чен­ный, по­чти ид­е­аль­но круг­лый ка­мень. Кто и для че­го по­стро­ил это со­о­ру­же­ние бы­ло не­по­нят­но. Од­на­ко чем мень­ше яв­ле­ние им­е­ет на­уч­ных объ­яс­не­ний, тем боль­ше оно по­лу­ча­ет объ­яс­не­ний не­на­уч­ных, и оч­ень ско­ро кол­лек­тив­ный ин­тер­нет-ра­зум про­из­вел на свет мно­жест­во ми­фов, трак­ту­ю­щих все со­бы­тия, про­ис­хо­див­шие вок­руг эт­о­го мес­та, че­рез на­ли­чие в не­драх сте­пи де­вят­над­ца­ти кам­ней, ул­о­жен­ных оп­ре­де­лен­ным об­ра­зом. Пер­вые ми­фы ка­са­лись в ос­нов­ном Чин­гис­ха­на и Гит­ле­ра, по­сколь­ку за­во­е­ва­ния об­о­их ос­та­но­ви­лись не­по­да­ле­ку от эт­о­го мес­та. Ког­да сре­ди ми­фов по­я­ви­лись те, в ко­то­рых фи­гу­ри­ро­ва­ли ин­оп­ла­не­тя­не, кам­ни на­ча­ли при­вле­кать и уф­о­ло­гов. Вско­ре, над Ах­ту­бин­ском все ча­ще и ча­ще ста­ли за­ме­чать НЛО.

 

Ка­тя бы­ла не­о­быч­ным ре­бен­ком и уж точ­но — не­о­быч­ной де­воч­кой. Ес­ли для де­во­чек счи­та­ет­ся нор­маль­ным меч­тать вый­ти за­муж за при­нца, то Ка­тю при­нцы во­об­ще не ин­те­ре­со­ва­ли. Она меч­та­ла, что­бы ее по­хи­ти­ли ин­оп­ла­не­тя­не. Пос­ле то­го, как она од­наж­ды оз­ву­чи­ла это же­ла­ние в шко­ле, ей при­шлось по­об­щать­ся со школь­ным пси­хо­ло­гом. Лю­би­мой пе­ре­да­чей Ка­ти в дет­стве бы­ла «НЛО: не­объ­яв­лен­ный ви­зит», а ког­да в до­ме по­я­вил­ся пер­вый «ви­дик», фильм «Близ­кие кон­так­ты тре­тьей сте­пе­ни» она прос­мот­ре­ла бес­чис­лен­ное ко­ли­чест­во раз. Ин­оп­ла­не­тя­не, в со­зна­нии ма­лень­кой Ка­ти, ас­со­ци­и­ро­ва­лись со всем тем, че­го ей не­дос­та­ва­ло в лю­дях. Ког­да она, за­ду­мав­шись о чем-то, не по­спе­ва­ла за ма­те­рью и та ру­га­ла ее за это, Ка­тя го­во­ри­ла се­бе мыс­лен­но, что ин­оп­ла­не­тя­не ни­ког­да так не де­ла­ют, по­то­му что ум­е­ют чи­тать мыс­ли друг дру­га, и не пре­ры­ва­ют дру­го­го, ког­да тот ду­ма­ет, и во­об­ще, не хо­дят по тес­ным рын­кам; ког­да уч­и­тель­ни­ца зас­тав­ля­ла зуб­рить что-то Ка­те со­вер­шен­но не­ин­те­рес­ное, или ког­да Ка­тя не слу­ша­ла на ур­о­ке и за это по­лу­ча­ла за­ме­ча­ние, она го­во­ри­ла се­бе, что ин­оп­ла­не­тя­не ни­ког­да так не де­ла­ют, по­то­му что из­у­ча­ют толь­ко то, что им ин­те­рес­но, и за­по­ми­на­ют все с пер­во­го ра­за; и ког­да свер­стни­ки сме­я­лись и из­де­ва­лись над ней, она го­во­ри­ла се­бе, что ин­оп­ла­не­тя­не так се­бя не ве­дут. Все от­ри­ца­тель­ные ка­чест­ва, все то ис­хо­див­шее от лю­дей, что дос­тав­ля­ло ей боль, она ос­тав­ля­ла лю­дям, а все то, что ож­и­да­ла, но не по­лу­ча­ла от них, при­пи­сы­ва­ла ин­оп­ла­не­тя­нам. Од­наж­ды, Ка­те при­сни­лось, что ин­оп­ла­не­тя­не ее все-та­ки по­хи­ти­ли, но прос­нув­шись и по­раз­мыс­лив не­мно­го, она при­шла к вы­во­ду, что это был все­го лишь сон.

С воз­рас­том, Ка­ти­ны меч­ты об ин­оп­ла­не­тя­нах пе­ре­ро­ди­лись в ув­ле­че­ние воп­ро­са­ми воз­ник­но­ве­ния и раз­ви­тия жиз­ни. В том воз­рас­те, ког­да об­ыч­ных де­ву­шек ин­те­ре­су­ют толь­ко от­но­ше­ния с пар­ня­ми и то, как быть для них при­вле­ка­тель­ней, Ка­тя жад­но по­гло­ща­ла кни­ги и ста­тьи по ге­не­ти­ке, па­ле­о­би­о­ло­гии и ор­га­ни­чес­кой хи­мии. Од­на­ко даль­ше ув­ле­че­ний де­ло не по­шло, по­сколь­ку от­ец Ка­ти был про­тив то­го, что­бы она за­ни­ма­лась на­уч­ной де­я­тель­ностью, да и са­ма Ка­тя ре­ши­ла, что важ­нее им­еть на­деж­ную и хо­тя бы не­мно­го де­неж­ную про­фес­сию. За­кон­чив ме­ди­цин­ский ВУЗ по спе­ци­аль­нос­ти врач-ор­то­донт, Ка­тя про­хо­ди­ла ин­тер­на­ту­ру в од­ной из мос­ков­ских кли­ник, где и по­зна­ко­ми­лась с Ал­ек­се­ем.

Ал­ек­сей при­шел в кли­ни­ку, что­бы вы­ле­чить дав­но бес­по­ко­ив­ший его зуб, но врач-те­ра­певт — от­ец его од­но­класс­ни­ка, знав­ший Ал­ек­сея с дет­ства, — кро­ме эт­о­го нас­то­я­тель­но ре­ко­мен­до­вал ему по­ста­вить бре­ке­ты, что­бы из­бе­жать ка­ких-то проб­лем в бу­ду­щем. С внут­рен­ним ощ­у­ще­ни­ем, что его «раз­ве­ли на день­ги», Ал­ек­сей со­гла­сил­ся и не по­жа­лел, по­то­му что че­рез пол го­да встре­тил в кли­ни­ке Ка­тю, чьи­ми не­жны­ми по не­о­пыт­нос­ти при­кос­но­ве­ни­я­ми к сво­е­му ли­цу был по­ко­рен.

На пер­вом же сви­да­нии Ал­ек­сей уз­нал об ув­ле­че­ни­ях Ка­ти.

— Од­наж­ды в дет­стве, — го­во­ри­ла она, гля­дя в не­бо, — я ув­и­де­ла стран­ную звез­ду. Она дви­га­лась по пря­мой, по­том ос­та­но­ви­лась, по­сто­я­ла не­ко­то­рое вре­мя и на­ча­ла дви­гать­ся в дру­гом нап­рав­ле­нии, а по­том ис­чез­ла. Я до сих пор не знаю, что это бы­ло та­кое.

— Об­ыч­но, дви­жу­ща­я­ся звез­да — это спут­ник или кос­ми­чес­кая стан­ция, но ес­ли, ты го­во­ришь, ос­та­но­ви­лась, тог­да не знаю. На­вер­ное — НЛО.

— А ты ве­ришь в ин­оп­ла­не­тян? — спро­си­ла Ка­тя, иг­ри­во ул­ыб­нув­шись, тем са­мым по­дчер­ки­вая, что шу­тит.

— Я скеп­тик, — от­ве­тил Ал­ек­сей, — я ни во что не ве­рю. Я ли­бо знаю, ли­бо не знаю.

Ка­тя за­ду­ма­лась. Она ни­ког­да не стал­ки­ва­лась с та­ким от­но­ше­ни­ем к воп­ро­су. Все, ко­го она зна­ла, чет­ко — ли­бо ве­ри­ли, ли­бо не ве­ри­ли и сво­их уб­еж­де­ний при­дер­жи­ва­лись до­воль­но твер­до.

— Ну, по­дож­ди, те­бе ведь что-то ка­жет­ся прав­до­по­доб­ным, а что-то нет?

— Ка­жет­ся.

— Ну вот, те­бе ка­жет­ся су­щест­во­ва­ние ин­оп­ла­не­тян прав­до­по­доб­ным?

— Смот­ря что ты им­е­ешь в ви­ду. Ес­ли ты об НЛО, то я не ве­рю в НЛО, но су­щест­во­ва­ние вне­зем­ной жиз­ни мне ка­жет­ся воз­мож­ным, то есть я по­чти ув­е­рен, что она су­щест­ву­ет.

— Ну а по­че­му ты не ве­ришь в НЛО?

— По мно­гим при­чи­нам. Во-пер­вых, нет чет­ко­го оп­ре­де­ле­ния, что та­кое НЛО. НЛО — это все, что лю­ди ви­дят в не­бе и не мо­гут объ­яс­нить, а в не­бе мно­го все­го стран­но­го, и в каж­дом кон­крет­ном слу­чае это мо­гут быть раз­ные ве­щи.

— Ну а во-вто­рых?

— А во-вто­рых, мне ка­жет­ся ма­ло­ве­ро­ят­ным, что ка­кая-ли­бо фор­ма жиз­ни спо­соб­на пре­о­до­леть расс­то­я­ние от од­ной звез­ды до дру­гой.

— По­че­му же?

— Слиш­ком да­ле­ко. Расс­то­я­ния в кос­мо­се рас­тут в ге­о­мет­ри­чес­кой прог­рес­сии. От Зем­ли до Сол­нца в 500 раз даль­ше, чем от Зем­ли до Лу­ны; от Сол­нца до гра­ни­цы Сол­неч­ной сис­те­мы в 50 000 раз даль­ше, чем от Сол­нца до Зем­ли, и от цен­тра га­лак­ти­ки до ее края в 50 000 раз даль­ше, чем от Сол­нца до края Сол­неч­ной сис­те­мы.

От об­и­лия цифр Ка­тя впа­ла в сту­пор. Она пы­та­лась, но ни­как не мог­ла пре­дста­вить се­бе со­от­но­ше­ние эт­их ве­ли­чин, по­сколь­ку не мог­ла со­пос­та­вить их с чем-ни­будь по­всед­нев­ным и ос­я­за­е­мым. По­чув­ство­вав это, Ал­ек­сей по­лез в кар­ман за ко­шель­ком и дос­тал из не­го мо­не­ту.

— Смот­ри, — ска­зал он, — это мо­не­та в пять­де­сят ко­пе­ек. Ее ди­а­метр — 2 сан­ти­мет­ра, то есть ра­ди­ус — 1 сан­ти­метр. Пред­ставь, что эт­от 1 сан­ти­метр — это од­на аст­ро­но­ми­чес­кая ед­и­ни­ца, то есть сред­нее расс­то­я­ние от цен­тра Зем­ли до цен­тра Сол­нца. Пред­ставь, что в цен­тре эт­ой мо­нет­ки Сол­нце, а на кром­ке — Зем­ля. Тог­да ра­ди­ус Сол­неч­ной сис­те­мы был бы мет­ров 500. Вот, мы сей­час на Ма­неж­ной пло­ща­ди, зна­чит до края Сол­неч­ной сис­те­мы бы­ло бы как до со­бо­ра Ва­си­лия Бла­жен­но­го.

— Не мо­жет быть! Так да­ле­ко?

— Да, но это внеш­няя гра­ни­ца об­ла­ка Оо­р­та. До край­ней пла­не­ты — Неп­ту­на — расс­то­я­ние бы­ло бы 30 сан­ти­мет­ров.

— А, ну это по­хо­же на прав­ду.

— Ес­ли бы аст­ро­но­ми­чес­кая ед­и­ни­ца бы­ла од­ним сан­ти­мет­ром, тог­да све­то­вой год со­став­лял бы 600 мет­ров, а ра­ди­ус на­шей га­лак­ти­ки был бы 32 000 ки­ло­мет­ров, то есть это чуть мень­ше, чем ге­ос­та­ци­о­нар­ная ор­би­та Зем­ли. Пред­став­ля­ешь, мак­си­маль­ная воз­мож­ная ско­рость пе­ре­ме­ще­ния бы­ла бы 600 мет­ров в год!

— Так мед­лен­но?..

— Да, а Зем­ля при эт­ом бы­ла бы мень­ше бак­те­рии на эт­ой мо­не­те. Рас­суж­дать о меж­звезд­ных пу­те­шест­ви­ях это все рав­но, что рас­суж­дать о пу­те­шест­ви­ях в масш­та­бах Зем­ли с мак­си­маль­но воз­мож­ной ско­ростью 600 мет­ров в год, при эт­ом ум­ея с тру­дом пе­ре­дви­гать­ся в масш­та­бах од­ной бак­те­рии.

— Я ду­ма­ла об эт­ом, и все не так груст­но, как ка­жет­ся. Ведь де­ло не в расс­то­я­ни­ях, а во вре­ме­ни — в на­шем восп­ри­я­тии вре­ме­ни. Для че­ло­ве­ка по­ня­тие «дол­го» свя­за­но с дли­ной его жиз­ни. Ес­ли что-то бы­ло в на­шем дет­стве, мы го­во­рим «дав­но»; ес­ли что-то мы не зас­та­ли, но зас­та­ли на­ши ро­ди­те­ли, это то­же «дав­но», толь­ко дав­нее, а вот ес­ли ба­буш­ка зас­та­ла, а ро­ди­те­ли не зас­та­ли, то это «оч­ень дав­но». Ес­ли что-то про­и­зош­ло в пись­мен­ной ис­то­рии, то это «ста­ри­на»; ес­ли в на­ча­ле пись­мен­ной ис­то­рии, то это «древ­ность», а то, что про­и­зош­ло в до­пись­мен­ной ис­то­рии, это «глу­бо­кая древ­ность».

— А в масш­та­бах Все­лен­ной, вся на­ша ис­то­рия ук­ла­ды­ва­ет­ся в по­греш­ность вы­чис­ле­ния...

— Им­ен­но! Так же и расс­то­я­ния. Не­дос­ти­жи­мо да­ле­ко то, че­го не­воз­мож­но дос­тичь, да­же ес­ли дви­гать­ся к эт­о­му всю жизнь. Так для ба­боч­ки-од­но­днев­ки расс­то­я­ние в сто ки­ло­мет­ров не­пре­о­до­ли­мо, но ведь для че­ло­ве­ка пре­о­до­ли­мо.

— То есть ты хо­чешь ска­зать, что ин­оп­ла­не­тя­не дол­жны им­еть ка­кую-то при­нци­пи­аль­но ин­ую при­ро­ду, так что­бы вре­мя их жиз­ни бы­ло со­из­ме­ри­мо с дли­тель­ностью меж­звезд­но­го пу­те­шест­вия?

— Не со­всем. Вряд ли их при­ро­да бу­дет как-то силь­но от­ли­чать­ся от на­шей — я оч­ень со­мне­ва­юсь, что воз­мож­на ка­кая-ли­бо дру­гая жизнь кро­ме бел­ко­вой, — но ведь они мо­гут по-дру­го­му восп­ри­ни­мать вре­мя. Восп­ри­я­тие вре­ме­ни — это ведь все­го лишь ско­рость те­че­ния хи­ми­чес­ких про­цес­сов в ор­га­низ­ме. Мо­жет быть ее мож­но как-то за­мед­лить...

— Са­мый на­деж­ный спо­соб за­мед­лить все хи­ми­чес­кие про­цес­сы од­и­на­ко­во — это за­мед­лить са­мо вре­мя. Для эт­о­го нуж­но ле­теть с оч­ень боль­шой ско­ростью. Да, это при­нци­пи­аль­но воз­мож­но, но где взять сто­лько эн­ер­гии, что­бы ра­зог­нать­ся до та­кой ско­рос­ти, а по­том еще сто­лько же, что­бы за­тор­мо­зить?.. Во­об­ще те­ле­пор­та­ция бы­ла бы ре­ше­ни­ем, но и с ней есть проб­ле­мы. Не факт, что воз­мож­но пре­об­ра­зо­вать сто­ль тон­ко наст­ро­ен­ную сис­те­му, как че­ло­ве­чес­кое те­ло в из­лу­че­ние и об­рат­но без по­терь. Кван­то­вые эф­фек­ты мо­гут внес­ти по­ме­хи, ведь в при­ро­де с ка­ко­го-то масш­та­ба все ста­но­вит­ся не­од­ноз­нач­ным и не­оп­ре­де­лен­ным...

Ал­ек­сей был ин­же­не­ром-прог­рам­мис­том, и по­то­му, как ин­же­нер, не мог ве­рить в воз­мож­ность че­го ли­бо толь­ко лишь по­то­му, что пре­жде ин­же­не­рам и уч­е­ным уд­а­ва­лось со­зда­вать тех­но­ло­гии, не­пос­вя­щен­ным ка­жу­щи­е­ся чу­дом. Для Ал­ек­сея тех­но­ло­гии не бы­ли чу­дом, по­э­то­му ар­гу­мент «а вдруг уч­е­ные из­об­ре­тут не­что» он не мог при­нять. Ал­ек­сей, ког­да ему го­во­ри­ли о воз­мож­нос­ти ка­кой-ли­бо тех­но­ло­гии, как ин­же­нер ду­мал пер­вым де­лом о том, как эту тех­но­ло­гию мож­но бы­ло бы со­здать, и лишь толь­ко за­ду­мав­шись об эт­ом, он тут же ви­дел мно­жест­во проб­лем в си­лу ко­то­рых, ви­ди­мо, тех­но­ло­гия до сих пор не по­я­ви­лась. Ал­ек­сей хо­ро­шо знал со­сто­я­ние на­у­ки и тех­ни­ки, знал, во что уп­и­ра­ет­ся та или ин­ая на­у­ка, знал, что воз­мож­но, что, ско­рее все­го, бу­дет воз­мож­но, а что не бу­дет воз­мож­но ни­ког­да, по­э­то­му Ал­ек­сею ве­рить в прог­ресс пусть да­же не лю­дей, а ин­оп­ла­не­тян, бы­ло слож­нее, чем дру­гим.

В юн­ос­ти Ал­ек­сей ве­рил в НЛО. Не то что­бы он был уб­еж­ден в его су­щест­во­ва­нии; он прос­то знал, что, воз­мож­но, оно су­щест­ву­ет, а раз воз­мож­но, то и пус­кай. Ар­гу­мен­ты в по­льзу су­щест­во­ва­ния НЛО ка­за­лись ему прав­до­по­доб­ны­ми, а зна­ний, что­бы по­нять ар­гу­мен­ты про­тив, ему по­ка не дос­та­ва­ло.

Ос­о­бый ин­те­рес к те­ме НЛО воз­ник у Ал­ек­сея по­сле иг­ры UFO: Enemy Unknown. В эт­ой иг­ре ин­оп­ла­не­тя­не не пре­дста­ва­ли мо­гу­чей ар­ма­дой, сра­зить ко­то­рую мо­жет толь­ко ОРЗ; в UFO они бы­ли ма­ло­чис­лен­ны, не силь­но пре­вос­хо­ди­ли в тех­но­ло­ги­чес­ком раз­ви­тии лю­дей, но при эт­ом бы­ли оч­ень ос­то­рож­ны и хит­ры. На сво­их ле­та­ю­щих та­рел­ках они воз­ни­ка­ли из не­от­ку­да, де­ла­ли свои не­из­вест­ные де­ла на Зем­ле и ис­че­за­ли в ни­ку­да. Их при­ро­да, про­ис­хож­де­ние, их ко­ли­чест­во, воз­мож­нос­ти и пла­ны бы­ли не­яс­ны; из­вест­но бы­ло толь­ко, что их на­ме­ре­ния враж­деб­ны. Сво­им сю­же­том иг­ра ак­ку­рат­но впи­сы­ва­лась в ми­фо­ло­гию НЛО. В ней бы­ли исс­ле­до­ва­ния об­лом­ков ле­та­ю­щих та­ре­лок, вскры­тия ин­оп­ла­не­тян, ко­то­рые ок­а­зы­ва­лись и ма­лень­ки­ми че­ло­веч­ка­ми с боль­ши­ми го­ло­ва­ми, и вы­со­ки­ми ху­ды­ми с боль­ши­ми го­ло­ва­ми, и мус­ку­лис­ты­ми дву­хмет­ро­вы­ми су­щест­ва­ми, чьи си­лу­э­ты то­же мож­но встре­тить в кни­гах по уф­о­ло­гии. Все сви­де­тельства НЛО ма­те­ри­а­ли­зо­ва­лись в эт­ой иг­ре. Од­наж­ды Ал­ек­сею при­снил­ся сон: как буд­то ле­та­ю­щая та­рел­ка бы­ла сби­та не­по­да­ле­ку от его род­но­го дво­ра, и он в се­ром ком­би­не­зо­не бой­ца X-COM, во­о­ру­жен­ный вин­тов­кой при­бли­жа­ет­ся к ды­мя­щим­ся об­лом­кам, свер­ка­ю­щим вспыш­ка­ми ин­оп­ла­нет­но­го ор­у­жия. Он не ви­дел ин­оп­ла­не­тян; он толь­ко знал, с по­лным ощ­у­ще­ни­ем ре­аль­нос­ти про­ис­хо­дя­ще­го, что там, в ды­му, они есть, и ос­оз­на­ние эт­о­го рож­да­ло в нем ос­о­бую смесь стра­ха и лю­бо­пыт­ства. Это чув­ство при­кос­но­ве­ния к ин­о­му, по­тус­то­рон­не­му, ми­ру за­пе­чат­ле­лось в па­мя­ти Ал­ек­сея на всю жизнь. С тех пор все, что сим­во­ли­зи­ро­ва­ло НЛО — пус­ты­ни, Марс, сек­рет­ные во­ен­ные ба­зы, — все это для Ал­ек­сея ста­ло ок­ру­же­но по­лем то­го мис­ти­чес­ко­го чув­ства, что ис­ти­на где-то там.

Од­на­ко с воз­рас­том чув­ство это при­туп­ля­лось и, ка­за­лось, по­лностью ис­чез­ло, ког­да Ал­ек­сей по­пал на сайт www.skeptik.net. Там он уз­нал, че­го сто­ят все сви­де­тельства НЛО и по­лностью по­те­рял ин­те­рес к те­ме, но по­сле зна­ком­ства с Ка­тей, лю­бовь к ней как буд­то раз­ру­ши­ла тон­кую кор­ку скеп­ти­циз­ма, сно­ва про­бу­див ин­те­рес Ал­ек­сея к ин­оп­ла­нет­ной жиз­ни.

 

Оф­и­ци­аль­но, то есть для дру­зей, кол­лег и род­ствен­ни­ков, Ал­ек­сей и Ка­тя от­пра­ви­лись в Ах­ту­бин­ск, что­бы по­се­тить ру­и­ны, а за од­но и оз­е­ро Бас­кун­чак, но на са­мом де­ле Ка­тя на­де­я­лась ос­у­щест­вить свою дет­скую меч­ту — ув­и­деть НЛО. Ей, знав­шей от­но­ше­ние Ал­ек­сея к пре­дме­ту, бы­ло стыд­но в эт­ом при­знать­ся да­же ему, но ей прос­то хо­те­лось ув­и­деть в не­бе что-то, что она не смог­ла бы объ­яс­нить, что­бы ис­пы­тать то чув­ство, ко­то­рое Ал­ек­сей ис­пы­тал в том сне. И хо­тя Ка­тя не при­зна­ва­лась ему, он пре­крас­но по­ни­мал, за­чем она ед­ет в Ах­ту­бин­ск, но не го­во­рил ей, что­бы ей не ста­ло стыд­но и она не от­ка­за­лась от по­езд­ки. Так, друг для дру­га они де­ла­ли вид, что ин­те­ре­су­ют­ся ру­и­на­ми, на са­мом же де­ле она ех­а­ла за ин­оп­ла­не­тя­на­ми, а он — за ней, прос­то по­то­му что по­е­хал бы за ней ку­да уг­од­но.

Ка­тя и Ал­ек­сей не расс­чи­та­ли со вре­ме­нем и, зап­ла­ни­ро­вав при­е­хать в Ах­ту­бин­ск до за­ка­та, про­е­ха­ли Зна­мен­ск уже за­тем­но. Им еще ос­та­ва­лось ех­ать со­рок пять ки­ло­мет­ров по ноч­ной трас­се. Они ех­а­ли не спе­ша, не уп­ус­кая друг дру­га из ви­ду, ког­да ех­ав­ший впе­ре­ди Ал­ек­сей за­ме­тил у об­о­чи­ны, ря­дом с ог­ром­ной вы­бо­и­ной знак ав­а­рий­ной ос­та­нов­ки, за ко­то­рым мет­рах в пят­над­ца­ти сто­ял вне­до­рож­ник с мос­ков­ски­ми но­ме­ра­ми. За ав­то­мо­би­лем го­ло­со­вал по­жи­лой муж­чи­на.

— Ос­та­но­вим­ся, — про­из­нес Ал­ек­сей по ра­ции и на­чал сбра­сы­вать ско­рость.

Что-то бы­ло в том че­ло­ве­ке та­ко­го, что вы­да­ва­ло в нем ин­ост­ран­ца: мо­жет быть ка­кая-то не­ха­рак­тер­ная для рос­сий­ских по­жи­лых лю­дей ух­о­жен­ность, а мо­жет быть то, что, заст­ряв но­чью по­сре­ди сте­пи, эт­от че­ло­век по­че­му-то ул­ы­бал­ся.

По­дой­дя к че­ло­ве­ку и сняв шлем, Ал­ек­сей ка­кое-то мгно­ве­ние не знал, на ка­ком яз­ы­ке с ним го­во­рить, по­ка тот не за­го­во­рил пер­вым.

— Excuse me, do you speak English? — спро­сил че­ло­век с лон­дон­ским про­из­но­ше­ни­ем.

— Yes, I do, — от­ве­тил Ал­ек­сей. По ро­ду сво­ей де­я­тель­нос­ти Ал­ек­сей вла­дел ан­глий­ским дос­та­точ­но хо­ро­шо. Даль­ше он го­во­рил с не­зна­ком­цем по-ан­глий­ски.

— На­ша ма­ши­на вле­те­ла в яму и заг­лох­ла, и со­то­вый здесь не ра­бо­та­ет, а у нас да­же нет те­ле­фо­на сер­вис­но­го цен­тра. А у вас есть связь?

— Сей­час по­смот­рим... Да, есть.

— А 3G?

— Edge. Вы хо­ти­те най­ти те­ле­фон сер­вис­но­го цен­тра в ин­тер­не­те?

— Да.

— У ме­ня есть ид­ея по­луч­ше. Вы го­во­ри­те, вле­те­ли в яму, и ма­ши­на заг­лох­ла?

— Да.

— Я, воз­мож­но, мо­гу вам по­мочь, — ска­зал Ал­ек­сей и, по­дой­дя к ка­по­ту, на­чал зво­нить сво­е­му дру­гу.

Из ма­ши­ны выш­ли двое муж­чин: од­ин с раст­ре­пан­ны­ми по­сле сна длин­ны­ми во­ло­са­ми, лет три­дца­ти, и дру­гой — по­мо­ло­же. Ал­ек­сей по­про­сил по­жи­ло­го че­ло­ве­ка от­крыть ка­пот, и даль­ше все трое ин­ост­ран­цев с лю­бо­пыт­ством наб­лю­да­ли за тем, что бу­дет де­лать Ал­ек­сей.

— Се­ре­га, при­вет! Не раз­бу­дил? — ска­зал он в те­ле­фон. — Пом­нишь, ты расс­ка­зы­вал, у те­бя топ­лив­ный на­сос от­клю­чил­ся, ког­да ты в яму вле­тел?.. Ты что-то там на­жал, и дви­га­тель за­ра­бо­тал... Да тут у лю­дей та­кая же проб­ле­ма...

Ал­ек­сей расс­тег­нул ком­би­не­зон, вы­су­нул ру­ку и за­лез ею в ка­пот, ку­да-то под дви­га­тель.

— Ну, есть тут ка­кая-то фиг­ня. На­жи­мать?..

— За­во­ди­те мо­тор, — ска­зал Ал­ек­сей по­жи­ло­му че­ло­ве­ку.

Мо­тор за­ра­бо­тал.

— Спа­си­бо, по­мог­ло.

— Что вы сде­ла­ли? — ра­дост­но спро­сил ан­гли­ча­нин.

— Дат­чи­ки за­фик­си­ро­ва­ли ав­а­рию и от­клю­чи­ли топ­лив­ный на­сос. Я пе­ре­заг­ру­зил кон­трол­лер дви­га­те­ля. Я зво­нил сво­е­му дру­гу, у не­го бы­ла по­хо­жая проб­ле­ма.

— Спа­си­бо вам ог­ром­ное.

— Не за что.

Ал­ек­сей и Ка­тя по­е­ха­ли даль­ше, и че­рез пол ча­са уже бы­ли в Ах­ту­бин­ске. Они по­се­ли­лись в гос­ти­ни­це Ах­ту­ба, в ко­то­рой час­то ос­та­нав­ли­ва­лись па­лом­ни­ки к ах­ту­бин­ским кру­гам, а так же лю­би­те­ли ры­бал­ки. Су­дить об эт­ом мож­но бы­ло по рас­по­ла­гав­шим­ся вок­руг в боль­шом ко­ли­чест­ве тор­го­вым ря­дам, по­ло­ви­на из ко­то­рых бы­ла со снас­тя­ми, а дру­гая по­ло­ви­на с су­ве­нир­ны­ми из­об­ра­же­ни­я­ми ка­мен­ных кру­гов, с эз­о­те­ри­чес­кой ли­те­ра­ту­рой и уф­о­ло­ги­чес­кой сим­во­ли­кой.

Ок­а­зав­шись на­ко­нец в по­сте­ли, Ка­тя на­ча­ла раз­го­вор:

— У те­бя но­ги бо­лят?

— У ме­ня и но­ги, и ру­ки, и зад­ни­ца — все бо­лит.

— У ме­ня то­же зад­ни­ца бо­лит.

— Это она прос­то ста­но­вит­ся же­лез­ной.

— Ты зна­ешь, я не­дав­но кни­гу чи­та­ла, на­зы­ва­ет­ся «Quantum Aspects of Life». Я там ма­ло что по­ня­ла, но там, по­хо­же, на­пи­са­но, что жизнь ско­рее все­го за­ро­ди­лась в кос­мо­се.

— Да? И ка­ким же об­ра­зом?

— Смот­ри, са­мая глав­ная за­гад­ка эв­о­лю­ци­он­ной би­о­ло­гии — это проб­ле­ма пер­вич­но­го реп­ли­ка­то­ра, то есть проб­ле­ма воз­ник­но­ве­ния са­мой пер­вой са­мо­восп­ро­из­во­дя­щей­ся мо­ле­ку­лы. Ну, во­об­ще го­во­ря, об­ыч­ные ДНК и РНК не мо­гут восп­ро­из­во­дить­ся са­ми, им нуж­ны эн­зи­мы, но не­ко­то­рые РНК мо­гут. Они на­зы­ва­ют­ся ри­бо­зи­ма­ми, то есть ри­бо­нук­ле­и­но­вые эн­зи­мы. Вот толь­ко проб­ле­ма в том, что да­же са­мые прос­тые ри­бо­зи­мы оч­ень слож­ны. Са­мый ко­рот­кий ри­бо­зим, по­лу­чен­ный в ла­бо­ра­то­рии, со­сто­ял из 165-и ос­но­ва­ний! То есть, пре­дставь се­бе, ес­ли ос­но­ва­ния мож­но ком­би­ни­ро­вать в лю­бом по­ряд­ке, сколь­ко это бу­дет ком­би­на­ций?

— А сколь­ко все­го эт­их ос­но­ва­ний?

— Че­ты­ре: ад­е­нин, ци­то­зин, гу­а­нин и ур­а­цил.

— Тог­да это 4 в 165-й сте­пе­ни ком­би­на­ций, то есть 2 в... 330-й. Это до­фи­га. Это, воз­мож­но, боль­ше, чем мо­ле­кул во все­лен­ной.

— Вот, по­э­то­му не­по­нят­но, как та­кая мо­ле­ку­ла мо­жет воз­ник­нуть са­ма, по­то­му что из всех эт­их ком­би­на­ций ри­бо­зи­ма­ми бу­дут все­го не­сколь­ко, а мо­жет быть во­об­ще — од­на! Так вот, ок­а­зы­ва­ет­ся, фор­ми­ро­ва­ние та­кой РНК мог­ло быть кван­то­вым про­цес­сом, как та­у­то­ме­ри­за­ция, нап­ри­мер. Толь­ко про­те­кать он мог при оч­ень низ­кой тем­пе­ра­ту­ре, по­э­то­му не­ко­то­рые уч­е­ные пре­дпо­ла­га­ют, что пер­вые ри­бо­зи­мы мог­ли сфор­ми­ро­вать­ся в кос­мо­се.

— Ну, это не­у­ди­ви­тель­но. На­вер­ное это свя­за­но с де­ко­ге­рен­ци­ей. А что та­кое та­у­то­ме­ри­за­ция?

— Это ког­да из­о­мер ме­ня­ет фор­му из-за пе­ре­ме­ще­ния яд­ра во­до­ро­да. Оно пе­ре­ме­ща­ет­ся бла­го­да­ря тон­нель­но­му эф­фек­ту, то есть это кван­то­вый про­цесс.

— Кру­то! То есть од­на мо­ле­ку­ла мо­жет на­хо­дить­ся в су­пер­по­зи­ции не­сколь­ких и об­ла­дать раз­ны­ми хи­ми­чес­ки­ми свой­ства­ми од­но­вре­мен­но?

— По­лу­ча­ет­ся так. Воз­мож­но, при оч­ень низ­кой тем­пе­ра­ту­ре, не толь­ко од­ин ат­ом во­до­ро­да мо­жет пе­ре­ме­щать­ся, а мо­гут про­ис­хо­дит бо­лее слож­ные пре­вра­ще­ния. Тог­да мог бы су­щест­во­вать по­ли­мер, ос­но­ва­ния в ко­то­ром на­хо­ди­лись бы в су­пер­по­зи­ции не­сколь­ких форм. С ка­кой-то ве­ро­ят­ностью эт­от по­ли­мер мог бы про­яв­лять свой­ства ри­бо­зи­ма, то есть са­мо­реп­ле­ци­ро­вать­ся. Со вре­ме­нем, та­ких мо­ле­кул ста­но­ви­лось бы все боль­ше и боль­ше и, по­пав в бла­гоп­ри­ят­ную сре­ду, они мог­ли бы об­ра­зо­вать жизнь. Я толь­ко не со­всем по­ни­маю, что та­кое де­ко­ге­рен­ция. Это как бы вза­и­мо­дей­ствие?

— Ну, это прос­то. Пред­ставь се­бе, что ты де­ла­ешь ка­кую-то ра­бо­ту, и твой на­чаль­ник пе­ри­о­ди­чес­ки тре­бу­ет у те­бя от­чет, но он не раз­би­ра­ет­ся в де­та­лях тво­ей ра­бо­ты, по­э­то­му в от­че­те дол­жно быть прос­то на­пи­са­но, вы­пол­не­на ра­бо­та или нет. Так, для на­чаль­ни­ка твоя ра­бо­та им­е­ет все­го два со­сто­я­ния — вы­пол­не­на или нет, — но для те­бя те­ку­щая ра­бо­та — это слож­ное со­сто­я­ние где-то меж­ду эт­и­ми дву­мя. Чем боль­ше про­хо­дит вре­ме­ни, тем боль­ше ве­ро­ят­нос­ти для на­чаль­ни­ка, ув­и­деть в сле­ду­ю­щем от­че­те, что ра­бо­та вы­пол­не­на, и си­ту­а­ция, ког­да во вре­мя пре­ды­ду­ще­го от­че­та ра­бо­та не бы­ла вы­пол­не­на, а во вре­мя но­во­го ста­ла вы­пол­не­на, в кван­то­вой фи­зи­ке на­зы­ва­ет­ся кван­то­вым скач­ком. То, что на­чаль­ник пе­ри­о­ди­чес­ки тре­бу­ет у те­бя от­чет, на­зы­ва­ет­ся де­ко­ге­рен­ци­ей, а час­то­та тре­бо­ва­ния от­че­та на­зы­ва­ет­ся вре­ме­нем де­ко­ге­рен­ции. Ес­ли на­чаль­ник бу­дет тре­бо­вать у те­бя от­чет оч­ень час­то, у те­бя не бу­дет ос­та­вать­ся вре­ме­ни на са­му ра­бо­ту, и ты ни­ког­да ее не за­кон­чишь. Это на­зы­ва­ет­ся эф­фек­том Зе­но­на. Слы­ша­ла ког­да-ни­будь о та­ком?

— Нет.

— Гре­чес­кий фи­ло­соф Зе­нон рас­суж­дал: пре­дмет, на­хо­дя­щий­ся в по­кое, за­ни­ма­ет не­ко­то­рое прост­ран­ство; так же и пре­дмет дви­жу­щий­ся, ес­ли его наб­лю­дать в от­дель­ный мо­мент вре­ме­ни, за­ни­ма­ет не­ко­то­рое прост­ран­ство. Зна­чит эти пре­дме­ты эк­ви­ва­лен­тны. Сле­до­ва­тель­но, в от­дель­ные мо­мен­ты вре­ме­ни дви­же­ния не су­щест­ву­ет, зна­чит дви­же­ния не су­щест­ву­ет во­об­ще. В кван­то­вом ми­ре все дей­стви­тель­но так. Ес­ли наб­лю­дать сис­те­му слиш­ком час­то, она зам­рет в од­ном со­сто­я­нии. В об­щем, так и про­ис­хо­дит. При зем­ных тем­пе­ра­ту­рах вре­мя де­ко­ге­рен­ции нас­толь­ко ма­ло, что кван­то­вые сис­те­мы на­мер­тво за­фик­си­ро­ва­ны в оп­ре­де­лен­ных со­сто­я­ни­ях. По­э­то­му наш мир не рас­сы­па­ет­ся на час­ти спон­тан­но, хо­тя ве­ро­ят­ность эт­о­го не ну­ле­вая.

— А в кос­мо­се дос­та­точ­но хо­лод­но?

— Сред­няя тем­пе­ра­ту­ра по Все­лен­ной — 2,7 кель­ви­на, то есть в боль­шей час­ти Все­лен­ной тем­пе­ра­ту­ра близ­ка к аб­со­лют­но­му ну­лю. Лю­бо­пыт­но... Ес­ли жизнь за­рож­да­ет­ся при та­ких тем­пе­ра­ту­рах, это мо­жет объ­яс­нять, по­че­му мы жи­вем им­ен­но сей­час — в 13 с чем-то мил­ли­ар­дном го­ду от со­тво­ре­ния ми­ра. Жизнь рань­ше прос­то не мог­ла воз­ник­нуть, по­то­му что Все­лен­ная не­дос­та­точ­но ос­ты­ла.

— Здо­ро­во! Пред­ставь се­бе, ес­ли это так, то по­лу­ча­ет­ся Все­лен­ная дол­жна прос­то ки­шеть жизнью; по­лу­ча­ет­ся, что се­ме­на жиз­ни дол­жны быть по­всю­ду, и сто­ит толь­ко где-то воз­ник­нуть бла­гоп­ри­ят­ным ус­ло­ви­ям, там сра­зу же об­ра­зу­ет­ся жизнь.

— Ну да, где сы­ро и прох­лад­но, не­из­беж­но воз­ни­ка­ет пле­сень.

— Толь­ко в масш­та­бах Все­лен­ной... — ул­ыб­нув­шись, до­ба­ви­ла Ка­тя.

 

Ка­тя и Ал­ек­сей при­е­ха­ли в от­ель по­здно и по­сле дли­тель­но­го пу­ти дол­го не мог­ли зас­нуть, по­э­то­му ут­ро сле­ду­ю­ще­го дня для них на­ча­лось в по­лдень. По­ва­ляв­шись в по­сте­ли ка­кое-то вре­мя, они ре­ши­ли най­ти мес­то, где бы по­зав­тра­кать. На ул­и­це уже сто­я­ла ис­пе­пе­ля­ю­щая по­лу­ден­ная жа­ра, и со сте­пи дул су­хой го­ря­чий ве­тер. Ид­ти да­ле­ко не бы­ло ни­ка­ко­го же­ла­ния, и Ка­тя с Ал­ек­се­ем ре­ши­ли зай­ти в ка­фе, вход ко­то­ро­го на­хо­дил­ся в де­ся­ти мет­рах от вы­хо­да из от­е­ля.

Внут­ри бы­ло мно­го на­ро­да и все о чем-то го­во­ри­ли, от че­го в по­ме­ще­нии сто­ял од­но­род­ный гул. Ка­тя с Ал­ек­се­ем сто­я­ли у кас­сы, ког­да Ал­ек­сею по­ка­за­лось, что сре­ди эт­о­го гу­ла он слы­шит ан­глий­скую речь, ко­то­рая сво­ей ин­то­на­ци­ей и зву­ча­ни­ем вы­би­ва­лась из об­ще­го шу­ма. Вни­ма­ние Ал­ек­сея ме­та­лось от Ка­ти, ко­то­рая что-то го­во­ри­ла ему, к кас­сир­ше, ко­то­рая что-то у не­го спра­ши­ва­ла, по­э­то­му он прос­то не мог об­ер­нуть­ся, что­бы про­ве­рить пре­дпо­ло­же­ние. Лишь ког­да они с Ка­тей оп­ла­ти­ли за­каз, Ал­ек­сей по­смот­рел ту­да, от­ку­да слы­ша­лась ин­ост­ран­ная речь. За сто­лом си­де­ли те са­мые ан­гли­ча­не, ко­то­рым он по­мог вче­ра. В тот са­мый мо­мент, ког­да Ал­ек­сей по­смот­рел на них, од­ин, са­мый мо­ло­дой из ан­гли­чан, ув­и­дел и уз­нал его. Ан­гли­ча­нин ра­зу­лы­бал­ся и на­чал ма­хать ру­кой, по­дзы­вая Ал­ек­сея.

— Смот­ри, — ска­зал Ал­ек­сей Ка­те, — на­ши ан­глий­ские дру­зья.

— Пой­дем к ним?

— Пош­ли, по­зна­ко­мим­ся.

— Блин, я пло­хо го­во­рю по-ан­глий­ски. Я бо­юсь что-ни­будь ляп­нуть.

— Да не бой­ся. Об­ыч­но ан­гли­ча­не тер­пи­мо к эт­о­му от­но­сят­ся, ос­о­бен­но те, кто пу­те­шест­ву­ет. Они уже сто­лько ва­ри­ан­тов сво­е­го яз­ы­ка слы­ша­ли, что ни­че­му не уд­ив­ля­ют­ся.

— Нет, луч­ше бу­ду мол­чать.

— При­вет! — ра­дост­но про­из­нес по­жи­лой ан­гли­ча­нин, ув­и­дев Ал­ек­сея и Ка­тю. — Как де­ла?

— На­ши — хо­ро­шо, — от­ве­тил Ал­ек­сей за об­о­их.

— Ме­ня зо­вут Джон.

— Майк, — ска­зал муж­чи­на с длин­ны­ми во­ло­са­ми.

— Дейв, — пре­дста­вил­ся са­мый мо­ло­дой из них.

— Вы ед­и­те из Моск­вы? — спро­сил Ал­ек­сей, что­бы как-то на­чать раз­го­вор.

— Да, — от­ве­тил Джон. — Мы ре­ши­ли взять ма­ши­ну на про­кат и по­пу­те­шест­во­вать.

— Мы то­же из Моск­вы, — ска­зал Ал­ек­сей.

— Прав­да? Вы ед­и­те из Моск­вы на мо­то­цик­лах?

— Да.

— Вы креп­кие ре­бя­та!

— Я был по­мо­ло­же, с дру­зья­ми пол Ам­е­ри­ки на бай­ке ис­ко­ле­сил, — ска­зал Майк, го­во­рив­ший с ам­е­ри­кан­ским ак­цен­том. — В эт­ом есть ро­ман­ти­ка.

— И боль в зад­ни­це, — до­ба­вил Дейв, и все зас­ме­я­лись.

— Вы ед­и­те на ру­и­ны? — спро­сил Ал­ек­сей.

— Ес­ли вы о русс­ком Сто­ун­хен­дже, то и на не­го то­же, — от­ве­тил Джон.

— Мы то­же, — ска­зал Ал­ек­сей. — Зна­чит вы при­е­ха­ли не толь­ко за эт­им, прав­да?

— Не толь­ко, — от­ве­тил Джон и хит­ро ух­мыль­нул­ся.

— А за­чем?

— Мы за­ни­ма­ем­ся ис­кусством. Мы здесь, что­бы де­лать ис­кусство.

— И ка­кое же ис­кусство?

— Мы — со­зда­те­ли кру­гов.

— Соз­да­те­ли кру­гов?

— Да, мы со­зда­ем кру­ги на по­лях.

— Что он ска­зал? — ше­по­том пе­ре­спро­си­ла Ка­тя по-русс­ки.

— Он ска­зал, что они со­зда­ют кру­ги на по­лях.

— А за­чем?

— Она спра­ши­ва­ет, за­чем, — пе­ре­вел Ал­ек­сей ан­гли­ча­нам.

— Что­бы сде­лать мир ин­те­рес­ней, — от­ве­тил Джон. — По ва­ше­му вы­ра­же­нию ли­ца я ви­жу, что вы расстро­е­ны и воз­му­ще­ны, — ска­зал он, гля­дя на Ка­тю, — но по­йми­те нас пра­виль­но. Мы де­ла­ем это не для то­го, что­бы ко­го-то од­у­ра­чить, а для то­го, что­бы дать лю­дям по­меч­тать. Мы де­ла­ем то же, что и те, кто де­ла­ют ки­но, но толь­ко в ре­аль­ной жиз­ни, и по­э­то­му на­ше ис­кусство рож­да­ет го­раз­до бо­лее силь­ные эм­о­ции. Пос­мот­ри­те вок­руг. Все эти лю­ди, ко­то­рые при­ез­жа­ют сю­да, что­бы ув­и­деть НЛО, они пре­о­до­ле­ли ог­ром­ное расс­то­я­ние, по­тра­ти­ли ку­чу де­нег... Раз­ве по­та­щил­ся бы кто-ни­будь в та­кую даль, что­бы по­смот­реть ки­но?..

— Но это ложь, — про­из­нес­ла Ка­тя по-ан­глий­ски.

— Тог­да все ис­кусство — ложь.

— А вы ду­ма­ли о том, что бу­дет чув­ство­вать че­ло­век ес­ли уз­на­ет, что все, во что он ве­рил, — фаль­си­фи­ка­ция? — спро­сил Ал­ек­сей.

— Он ни­че­го не по­чув­ству­ет, он прос­то не по­ве­рит. Мы не де­ла­ем тай­ны из сво­е­го су­щест­во­ва­ния. У нас есть сайт, про нас сни­ма­ли фильм и по­ка­зы­ва­ли по National Geographic, но те, кто ве­рит в кру­ги, о нас и слы­шать не хо­тят. Они счи­та­ют, что есть нас­то­я­щие и фаль­ши­вые кру­ги, не­ко­то­рые из них ут­вер­жда­ют, что мо­гут от­ли­чить нас­то­я­щие от фаль­ши­вых. — Джон ус­мех­нул­ся. — Хо­тя я не при­пом­ню ни од­них кру­гов с 1991-ого го­да, ав­то­ра ко­то­рых я бы не знал.

— А вы са­ми ве­ри­те в ин­оп­ла­не­тян?

— Вы зна­е­те... — на­чал от­ве­чать Джон и, за­ду­мав­шись на мгно­ве­ние, про­дол­жил: — Нет, мне ка­жет­ся это по­лностью куль­тур­ный фе­но­мен. Я не ста­ну ут­вер­ждать, как не­ко­то­рые, что встре­ча с ин­оп­ла­не­тя­на­ми во­об­ще не­воз­мож­на — мне не хва­та­ет зна­ний, что­бы это ут­вер­ждать, — но за свою жизнь я за­ме­тил вот что: есть ве­щи, ко­то­рые точ­но су­щест­ву­ют и объ­яс­ни­мы; есть ве­щи, ко­то­рые точ­но су­щест­ву­ют, но не­объ­яс­ни­мы, и есть ве­щи, ко­то­рые хо­ро­шо объ­яс­ни­мы, но не­по­нят­но су­щест­ву­ют ли они во­об­ще. Пер­вое — это пре­дмет здра­во­го смыс­ла, вто­рое — пре­дмет на­у­ки, тре­тье — пре­дмет ре­ли­гии. Здра­вый смысл и на­у­ка од­ни на всех и ни­ког­да не ме­ня­ют­ся, а ре­ли­гии сме­ня­ют од­на дру­гую, по­то­му что ок­а­зы­ва­ет­ся, что то, на чем они ос­но­ва­ны, не су­щест­ву­ет. То, в чем есть со­мне­ния, как пра­ви­ло не су­щест­ву­ет. Ес­ли ин­оп­ла­не­тя­не и при­ле­тят, я ду­маю, это ста­нет сра­зу всем из­вест­но, и со­мне­ний ни у ко­го не бу­дет, тог­да это ста­нет пре­дме­том здра­во­го смыс­ла или на­у­ки, а по­ка это пре­дмет ре­ли­гии.

Быст­ро съев зав­трак, Ка­тя шеп­ну­ла Ал­ек­сею, что по­ра ид­ти. Поп­ро­щав­шись с ин­ост­ран­ца­ми, они выш­ли из ка­фе и нап­ра­ви­лись к от­е­лю. До­пи­вая ко­лу, Ка­тя не­рвно те­ре­би­ла зу­ба­ми со­ло­мин­ку и смот­ре­ла впе­ред оз­лоб­лен­ным взгля­дом.

— Че­го ты так ра­зоз­ли­лась? — спро­сил Ал­ек­сей.

— Во мне гов­но бур­лит.

— Ты раз­ве не зна­ла, что все кру­ги фаль­ши­вые?

— Да я ни­ког­да не ве­ри­ла в эти кру­ги. Ме­ня дру­гое бе­сит. Они сме­ют­ся над людь­ми, счи­та­ют их ид­и­о­та­ми. Они — ци­ни­ки, счи­та­ют, что все зна­ют, что все по­ни­ма­ют. На са­мом де­ле они ни­че­го не по­ни­ма­ют, а зна­ют еще мень­ше. Они прос­то хо­тят воз­вы­сить се­бя над людь­ми са­мым прос­тым спо­со­бом — ун­и­зив дру­го­го.

— Да не­прав­да. По-мо­е­му, они ни­ко­го не хо­тят ун­и­зить. Они про­из­во­дят впе­чат­ле­ние ум­ных, ин­тел­ли­ген­тных лю­дей.

— Они — лже­цы.

— Они — фо­кус­ни­ки, ил­лю­зи­о­нис­ты. Не при­ни­май близ­ко к сер­дцу. По­е­ха­ли на ру­и­ны...

 

Ос­мот­рев все мест­ные дос­топ­ри­ме­ча­тель­нос­ти, Ал­ек­сей и Ка­тя, возв­ра­ща­ясь в от­ель, съе­ха­ли с до­ро­ги и ос­та­но­ви­лись, что­бы пе­ре­но­че­вать в сте­пи. Раз­вер­нув па­лат­ку, они на­ча­ли раз­во­дить ог­онь и, наб­лю­дая за мед­лен­но раз­го­ра­ю­щим­ся пла­ме­нем, они чув­ство­ва­ли, что за­ни­ма­ют­ся чем-то го­раз­до бо­лее ес­тест­вен­ным для че­ло­ве­ка, чем ле­че­ние зу­бов и тем бо­лее на­пи­са­ние прог­рам­мно­го ко­да. Они ле­жа­ли и мол­ча смот­ре­ли в яс­ное ноч­ное не­бо, ко­то­рое бы­ло для них та­ким же, как и для древ­них ко­чев­ни­ков, шед­ших к сво­е­му свя­щен­но­му мес­ту, и для не­ба эта раз­ни­ца во вре­ме­ни, на­зы­ва­е­мая древ­ностью, бы­ла мгно­ве­ни­ем.

— На­ша Все­лен­ная, — ска­за­ла Ка­тя.

— Да...

Ал­ек­сей и Ка­тя лю­бо­ва­лись эт­им не­бом, и по­я­вись в нем НЛО, оно раз­ру­ши­ло, оп­ош­ли­ло бы его без­мя­теж­ную ве­ли­чест­вен­ную кра­со­ту.

Вер­нув­шись в от­ель, Ал­ек­сей и Ка­тя на­ча­ли со­би­рать ве­щи, и что­бы де­лать это не в по­лной ти­ши­не Ка­тя для фо­на вклю­чи­ла те­ле­ви­зор. Шел вы­пуск но­вос­тей, и в нем, по­след­ней но­востью, ко­то­рая час­то слу­жит прос­то для разв­ле­че­ния зри­те­ля, расс­ка­зы­ва­лось о том, что прош­лой но­чью в ра­йо­не Ах­ту­бин­ска на пше­нич­ном по­ле по­я­ви­лись кру­ги.

— Ты по­смот­ри! От­ра­бо­та­ли на­ши за­мор­ские дру­зья, — ска­за­ла Ка­тя.

— А что, кра­си­во, — ска­зал Ал­ек­сей, гля­дя на фо­тог­ра­фию кру­гов.

— Про­фес­си­о­на­лы. И глав­ное, Пер­вый ка­нал, вы­пуск но­вос­тей, а расс­ка­зы­ва­ют так, как буд­то дей­стви­тель­но ин­оп­ла­не­тя­не при­ле­та­ли, как буд­то эти жур­на­лис­ты не зна­ют, что все это мис­ти­фи­ка­ция. Бе­сит!

— Ну, мо­жет и не зна­ют.

— Да зна­ют, толь­ко они та­кие же как эти... ар­тис­ты.

Всю до­ро­гу до Моск­вы Ка­тя об­ду­мы­ва­ла, как, на ка­ких сай­тах и ка­ки­ми сло­ва­ми она бу­дет ра­зоб­ла­чать мис­ти­фи­ка­то­ров. Доб­рав­шись до ком­пью­те­ра, она пер­вым де­лом заш­ла в Ви­ки­пе­дию, где об­на­ру­жи­ла ссыл­ку на сайт circlemakers.org. Это ок­а­зал­ся сайт ан­глий­ско­го об­щест­ва со­зда­те­лей кру­гов на по­лях, ос­но­ван­но­го не­ким Джо­ном Лан­бер­гом. Тем вре­ме­нем со­об­щест­во лю­би­те­лей па­ра­нор­маль­но­го уже бур­ли­ло в об­суж­де­нии ах­ту­бин­ских кру­гов. Сре­ди ве­ру­ю­щих в ин­оп­ла­не­тян ца­ри­ла эй­фо­рия. Боль­шин­ство не со­мне­ва­лось в по­длин­нос­ти кру­гов, и дей­стви­тель­но, ав­то­ры по­ста­ра­лись сде­лать их «клас­си­чес­ки­ми» — не слиш­ком слож­ны­ми и без вся­ких при­зна­ков ис­кусствен­нос­ти — та­ки­ми, ка­ки­ми бы их сде­ла­ли нас­то­я­щие ин­оп­ла­не­тя­не. К то­му же мес­то бы­ло не слу­чай­ным, что для ве­ря­ще­го бы­ло до­ка­за­тельством по­длин­нос­ти, хо­тя лю­бой мис­ти­фи­ка­тор, по­же­лай он до­бить­ся мак­си­маль­но­го эф­фек­та, сде­лал бы кру­ги им­ен­но там. И сре­ди эт­о­го все­об­ще­го ве­се­лья Ка­тя оп­уб­ли­ко­ва­ла свою ис­то­рию, с им­е­на­ми и ссыл­ка­ми. Ре­ак­ция со­об­щест­ва не зас­та­ви­ла се­бя дол­го ждать:

«За­ни­ма­тель­ная ис­то­рия. Вам бы книж­ки пи­сать :)».

«Да зна­ем мы эт­от сайт. Эти лю­ди прос­то хо­тят прос­ла­вить­ся. Вот и при­сва­и­ва­ют ав­тор­ство всех кру­гов се­бе, а на са­мом де­ле лю­бой, кто бо­лее ме­нее раз­би­ра­ет­ся в кру­гах от­ли­чит нас­то­я­щие кру­ги от фаль­ши­вых».

«Ан­гли­ча­не в Ах­ту­бин­ске!!! :):):) Я ско­рее по­ве­рю в ин­оп­ла­не­тян :)»

И да­лее в том же ду­хе...

Ка­тя бы­ло пы­та­лась спо­рить с со­об­щест­вом, за что на од­ном из ре­сур­сов бы­ла за­ба­не­на за трол­линг. Ей бы­ло мер­зко и стыд­но за свою на­ив­ность; она си­де­ла на ди­ва­не, и ее ко­ло­тил оз­ноб. Ка­тя ко­неч­но ож­и­да­ла не­до­ве­рия, со­мне­ний, но не ож­и­да­ла та­ко­го не­про­би­ва­е­мо­го не­же­ла­ния при­зна­вать фак­ты, про­ти­во­ре­ча­щие об­ще­му мне­нию, — мне­нию со­об­щест­ва. На лю­бой ар­гу­мент у со­об­щест­ва был свой стан­дар­тный, от­ра­бо­тан­ный кон­тр-ар­гу­мент, не­зна­ние ко­то­ро­го ста­ви­лось в ви­ну лю­бо­му, кто хо­тел быть частью со­об­щест­ва; не­зна­ние всех эт­их кон­тр-ар­гу­мен­тов счи­та­лось не­ве­жест­вом, а лю­бые по­пыт­ки спо­ра с со­об­щест­вом — аг­рес­сив­ной де­мон­стра­ци­ей эт­о­го не­ве­жест­ва.

— Что с то­бой? — спро­сил Ал­ек­сей.

— Я — ду­ра, — от­ве­ти­ла Ка­тя.

— Как ты при­шла к та­ко­му вы­во­ду?

Ка­тя мол­ча ук­а­за­ла паль­цем на ком­пью­тер. Ал­ек­сей про­чи­тал лен­ту ком­мен­та­ри­ев, сар­кас­ти­чес­ки ул­ы­ба­ясь.

— Ну так и в чем проб­ле­ма? По-мо­е­му, это они ид­и­о­ты.

— Я — та­кая же! Я бы­ла та­кой же, как и они со­всем не­дав­но, до встре­чи с то­бой. Я об­ща­лась с ни­ми на рав­ных. Я бы­ла частью их... сра­но­го со­об­щест­ва, раз­де­ля­ла с ни­ми их сра­ное мне­ние, ве­ри­ла во все то же са­мое и в кру­ги, и ес­ли бы кто-ни­будь за­пос­тил бы та­кое, я бы так же с ним спо­ри­ла, те­ми же ар­гу­мен­та­ми.

— Мо­жет быть и так, но те­перь ты зна­ешь ис­ти­ну, а они — нет, по­э­то­му те­бе с ни­ми не по пу­ти. Ведь лю­ди со­би­ра­ют­ся в со­об­щест­ва не для по­зна­ния, а для ощ­у­ще­ния ком­фор­та, — для ощ­у­ще­ния со­при­част­нос­ти. Со­би­ра­ют­ся в ую­т­нень­кие ком­па­нии и де­лят­ся од­и­на­ко­вы­ми мыс­лиш­ка­ми, и каж­дый чув­ству­ет, что он прав, раз дру­гие ду­ма­ют так же, и всем хо­ро­шо. А по­зна­ние и ком­форт не­сов­мес­ти­мы. Вку­сив­ше­го от дре­ва по­зна­ния из­го­ня­ют из рая. Ду­ма­ешь ког­да лю­ди по­ня­ли, что че­ло­век не от Бо­га, а от об­е­зья­ны, ког­да по­ня­ли, что Все­лен­ная гиб­нет, ког­да по­счи­та­ли, что ос­ва­и­вать кос­мос не вы­год­но, ду­ма­ешь это при­ба­ви­ло им оп­ти­миз­ма?.. Нет. Ис­ти­ны, ес­ли они ис­ти­ны, всег­да при­хо­дят вот как-то так, ибо зна­ния пре­ум­но­жа­ют скор­бь. Доб­ро по­жа­ло­вать в наш дерь­мо­вый мир.

 

Вско­ре по­сле по­яв­ле­ния кру­гов, че­рез ме­сяц или два, на эк­ра­ны вы­шел но­вый рос­сий­ский блок­бас­тер об оч­е­ред­ном ви­зи­те ин­оп­ла­не­тян. В нем бы­ли и ах­ту­бин­ские кам­ни, и кру­ги на по­лях, и чув­ство, ко­то­рое Ал­ек­сей ис­пы­ты­вал в том сне, и ко­то­рое ис­пы­ты­ва­ла Ка­тя, пе­ре­смат­ри­вая в дет­стве «Близ­кие кон­так­ты тре­тьей сте­пе­ни». И лю­ди сно­ва по­тя­ну­лись в ки­но­те­ат­ры за эт­им чув­ством, не же­лая знать, что воз­мож­но, а что не­воз­мож­но на са­мом де­ле.

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com