В то ут­ро жи­те­ли не­сколь­ких до­мов Ха­мов­ни­чес­ко­го ра­йо­на Моск­вы бы­ли раз­бу­же­ны нас­той­чи­вы­ми сиг­на­ла­ми ав­то­мо­би­ля. Сре­ди них бы­ла ста­руш­ка Ва­лен­ти­на Сер­ге­ев­на. Она выш­ла на бол­кон и, кля­ня по­след­ни­ми сло­ва­ми сиг­на­лив­ше­го во­ди­те­ля, на­ча­ла уг­ро­жать ему ми­ли­ци­ей. Во­ди­тель пы­тал­ся вы­е­хать из дво­ра, но путь ему пре­граж­да­ла чер­ная BMW пре­дста­ви­тельско­го клас­са. Нель­зя ска­зать, что она бы­ла при­пар­ко­ва­на — она бы­ла прос­то ос­тав­ле­на в том уз­ком про­ез­де, че­рез ко­то­рый ед­ин­ствен­ный мож­но бы­ло вы­е­хать из дво­ра.

— Уп­ырь! — про­ры­чал сквозь зу­бы, вы­хо­дя из ма­ши­ны, во­ди­тель, ви­ди­мо спе­шив­ший на ра­бо­ту.

Дви­га­тель и фа­ры BMW бы­ли вык­лю­че­ны, но сквозь то­ни­ро­ван­ное ло­бо­вое стек­ло вид­не­лась бе­лая ру­баш­ка ко­го-то, си­дев­ше­го на во­ди­тельском мес­те. Че­ло­век по­до­шел к ма­ши­не и по­пы­тал­ся заг­ля­нуть в са­лон сквозь стек­ло пас­са­жир­ской две­ри, но ни­че­го не разг­ля­дев, об­о­шел ма­ши­ну спе­ре­ди, что­бы по­дой­ти к во­ди­тельской две­ри. Для эт­о­го ему при­шлось пе­ре­лезть че­рез ог­ра­ду га­зо­на. Лишь бро­сив пер­вый взгляд на во­ди­тельскую дверь, че­ло­век, по­мя­нув мать, на­чал зво­нить в по­ли­цию.

Уже че­рез де­сять ми­нут ма­ши­ну с пу­ле­вы­ми от­вер­сти­я­ми в стек­ле ос­мат­ри­ва­ли оп­е­ра­тив­ни­ки. По­ка од­ни ис­ка­ли ул­и­ки и сви­де­те­лей, ма­ши­ну ос­мат­ри­вал ка­пи­тан по­ли­ции Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич Зво­но­рев. По­пасть в са­лон ма­ши­ны ок­а­за­лось не­прос­то. Все две­ри кро­ме во­ди­тельской бы­ли зак­ры­ты, но ма­ши­на сто­я­ла так близ­ко к ог­раж­де­нию га­зо­на, что от­крыть во­ди­тельскую дверь мож­но бы­ло не бо­лее чем на де­сять сан­ти­мет­ров. Лей­те­нант уже бы­ло ре­шил раз­бить стек­ло при­кла­дом ав­то­ма­та, но Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич, по оп­ы­ту зна­ю­щий, что си­ло­вое ре­ше­ние — не всег­да са­мое луч­шее, пре­дло­жил дру­гой спо­соб.

— Де­вуш­ка, мож­но вас на се­кун­ду, — об­ра­тил­ся он к два­дца­ти­двух­лет­ней оп­е­ра­тив­ни­це, чьей за­да­чей на мес­те про­ис­шест­вия бы­ло об­ыч­но — кра­си­вым по­чер­ком гра­мот­но пи­сать про­то­кол.

— Да? — от­ве­ти­ла де­вуш­ка, роб­ко по­смот­рев на Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча.

— Как вас зо­вут?

— Оля.

— Оля, по­мо­ги­те нам от­крыть ма­ши­ну.

— А как?

— Да­вай­те, я по­дер­жу про­то­кол, а вы про­сунь­те ру­ку вот в эту щель и оп­ус­ти­те стек­ло зад­ней две­ри.

— Ой, я бо­юсь. Там же труп.

— Не бой­тесь, он мер­твый.

— Ма­ла­хо­ва, ты ж оф­и­цер по­ли­ции, что зна­ит бо­юсь? — по­дбад­ри­вал де­вуш­ку лей­те­нант.

— Там же, на­вер­ное, кровь. Я ис­пач­ка­юсь.

— Кровь, с боль­шой ве­ро­ят­ностью, уже вы­сох­ла, — от­ве­тил Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич.

— Вы ду­ма­е­те?

— Ка­пот ма­ши­ны хо­лод­ный, зна­чит она сто­ит здесь дос­та­точ­но дав­но. Как бы не с ве­че­ра.

— Ну лад­но, — ска­за­ла де­вуш­ка и за­су­чи­ла ру­кав.

Блед­нея и мор­щась она про­су­ну­ла ру­ку в са­лон.

— Где у нее стек­ло-то оп­ус­ка­ет­ся?

— Вот здесь, на по­дло­кот­ни­ке, — от­ве­тил лей­те­нант. — Ну вот, ни­ка­кой кро­ви нет, — ска­зал он, заг­ля­нув в са­лон. Де­вуш­ка вы­су­ну­ла ру­ку, и, дей­стви­тель­но, ее тон­кая бе­лая руч­ка ос­та­лась чис­той.

— Это еще не все, — ска­зал Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич. — Те­перь от­крой­те нам дверь с про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­ны.

Об­ре­чен­но вздох­нув, де­вуш­ка по­лез­ла в ок­но.

— Да­вай, я по­дер­жу, — по­тя­нув­шись к бед­рам де­вуш­ки, про­из­нес лей­те­нант.

— Не на­до ни­че­го дер­жать! — от­мах­ну­лась она. — Я са­ма.

В кон­це кон­цов ма­ши­на бы­ла от­кры­та. Весь­ма туч­ный муж­чи­на лет со­ро­ка пя­ти си­дел в крес­ле во­ди­те­ля, скло­нив го­ло­ву. Кро­ви в са­ло­не дей­стви­тель­но не бы­ло и не толь­ко на ло­бо­вом стек­ле, ру­ле, две­ри, — ее не бы­ло да­же на од­еж­де уб­и­то­го, что бро­са­лось в гла­за. Ар­ка­дию Ан­а­то­лье­ви­чу при­шлось скло­нить­ся над те­лом, встав ко­ле­ня­ми на пас­са­жир­ское си­де­нье, что­бы разг­ля­деть вход­ные от­вер­стия. Он пре­дпо­ло­жил, что уб­и­тый мог быть в бро­не­жи­ле­те, но расс­тег­нув пу­го­ви­цу ру­баш­ки, ув­и­дел во­ло­са­тую грудь. Пу­ли про­би­ли наск­возь те­ло и во­ди­тельское крес­ло, заст­ряв в об­шив­ке зад­них си­де­ний. Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич вни­ма­тель­но по­смот­рел на вы­ход­ные от­вер­стия и, мыс­лен­но про­чер­тив пря­мую ли­нию меж­ду вход­ны­ми, вы­ход­ным от­вер­сти­я­ми и от­вер­сти­я­ми в стек­ле, по­смот­рел над пле­чом уб­и­то­го пря­мо в то мес­то, от­ку­да дол­жен был стре­лять уб­ий­ца. Ров­но вдоль эт­ой пре­дпо­ла­га­е­мой ли­ни ог­ня, ша­гах в де­ся­ти от ма­ши­ны, сто­я­ло де­ре­во, а зна­чит уб­ий­ца мог сто­ять не даль­ше, чем это де­ре­во. Не­мо­ло­дой Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич не всег­да ус­пе­вал за раз­ви­ти­ем тех­но­ло­гий, но в чем по­ка что он был ув­е­рен, так это в том, что пу­ли не за­во­ра­чи­ва­ют за уг­ол. У Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча по­чти не бы­ло со­мне­ний в ти­пе ор­у­жия — он бы по­спо­рил на день­ги, что это АКС. Зная по­ло­же­ние стрел­ка и то, в ка­кую сто­ро­ну и на ка­кое расс­то­я­ние вы­ле­та­ют гиль­зы, он по­до­шел ров­но к то­му мес­ту, где гиль­зы дол­жны бы­ли быть, но их там не бы­ло. Кро­ме то­го, на про­пи­тан­ной вла­гой по­сле не­дав­не­го дож­дя зем­ле не бы­ло ни ед­и­но­го сле­да. Дож­дь шел весь пре­ды­ду­щий день до ве­че­ра, и зна­чит в том мес­те, где дол­жен был сто­ять стре­лок, с пре­ды­ду­ще­го дня не сту­па­ла но­га че­ло­ве­ка. Все это оз­на­ча­ло, что об­стре­ля­ли ма­ши­ну не здесь.

Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич про­шел вдоль пу­ти, ко­то­рый про­де­ла­ла ма­ши­на, гля­дя в ту сто­ро­ну, от­ку­да в нее мог­ли ле­теть пу­ли, по­ка не дос­тиг по­во­ро­та.

«Ма­ши­на по­вер­ну­ла здесь, — ду­мал он. — Зна­чит здесь во­ди­тель был еще жив. Что же по­лу­ча­ет­ся? В не­го из ок­он до­ма что ли стре­ля­ли?»

Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич пы­тал­ся восс­та­но­вить кар­ти­ну про­ис­шед­ше­го. Ма­ши­на по­вер­ну­ла во двор, и по­чти сра­зу же ее об­стре­ля­ли. Она про­е­ха­ла по ин­ер­ции ка­кое-то расс­то­я­ние и ос­та­но­ви­лась. Дви­га­тель ра­бо­тал не­ко­то­рое вре­мя, по­том за­кон­чи­лось го­рю­чее, по­том сел ак­ку­му­ля­тор, и ма­ши­на заг­лох­ла. Что­бы про­ве­рить ги­по­те­зу, Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич вер­нул­ся к ма­ши­не, сел на пас­са­жир­ское си­де­нье и на­жал кноп­ку за­жи­га­ния — ма­ши­на за­ве­лась, и дат­чик по­ка­зы­вал, что в ба­ке по­лно го­рю­че­го.

«Гре­ба­ные чу­де­са... — по­ду­мал Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич».

Он вык­лю­чил дви­га­тель и, по­дняв гла­за, ув­и­дел пе­ред со­бой жен­щи­ну лет со­ро­ка. Ук­у­тан­ная в шаль она сто­я­ла пе­ред ма­ши­ной и не­рвно по­ку­сы­ва­ла но­готь.

— Здрав­ствуй­те, — про­из­нес Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич, вы­хо­дя из ав­то­мо­би­ля. — Вы зна­ли уб­и­то­го?

— Я его же­на, — от­ве­ти­ла жен­щи­на.

— Вы-то мне и нуж­ны. Ме­ня зо­вут Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич Зво­но­рев.

— Ан­ас­та­сия.

— Я дол­жен за­дать вам не­сколь­ко воп­ро­сов.

— Ко­неч­но, толь­ко по­йдем­те в квар­ти­ру, здесь хо­лод­но.

Жен­щи­на не выг­ля­де­ла уб­и­той го­рем, ско­рее она бы­ла на­пу­га­на и не­рвни­ча­ла. В квар­ти­ре Ан­ас­та­сия пер­вым де­лом нап­ра­ви­лась на кух­ню, где на­ча­ла го­то­вить чай; Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич наб­лю­дал за ней, стоя в две­ри.

— Про­хо­ди­те, са­ди­тесь, — ска­за­ла она. — Мо­же­те не ра­зу­вать­ся.

Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич про­шел в кух­ню и сел у об­е­ден­но­го сто­ла.

— Ска­жи­те, Ан­ас­та­сия, чем за­ни­мал­ся ваш муж?

— Он был ди­рек­то­ром, ну и вла­дель­цем, част­ной нар­ко­ло­ги­чес­кой кли­ни­ки. Это ос­о­бая кли­ни­ка, в ней ле­чат­ся де­ти круп­ных биз­нес­ме­нов и вы­со­ко­пос­тав­лен­ных чи­нов­ни­ков. Ес­тест­вен­но все стро­го кон­фи­ден­ци­аль­но — по­чти ре­жим сек­рет­нос­ти. Кто им­ен­но там ле­чит­ся, это стро­жай­шая тай­на, ну вы по­ни­ма­е­те.

— По­ни­маю. Ваш муж ма­ло расс­ка­зы­вал о ра­бо­те, на­вер­ное?

— Да, не мно­го.

— Был ли он по­след­нее вре­мя бо­лее не­рвным, чем об­ыч­но, разд­ра­жи­тель­ным? Мо­жет быть бо­ял­ся ка­ких-ни­будь уг­роз?

— Нет, ни­че­го по­доб­но­го не бы­ло. Хо­тя не­рвным и разд­ра­жи­тель­ным он был, но это бы­ло свя­за­но с дру­гим.

— С чем же?

— С его... муж­ской си­лой. Она по­след­нее вре­мя ста­ла его по­ки­дать.

— По­ни­маю. А как вы ду­ма­е­те, у не­го мог­ли быть вра­ги?

— Та­кие, что­бы мог­ли уб­ить, не знаю, вряд ли. Но он, по­ни­ма­е­те, был та­ким че­ло­ве­ком, что его мно­гие мог­ли не­на­ви­деть.

— Что вы им­е­е­те в ви­ду?

— Я им­ею в ви­ду кли­ен­тов его кли­ни­ки... — Ан­ас­та­сия се­ла за стол с дву­мя круж­ка­ми чая, по­дви­нув од­ну гос­тю. — Уг­о­щай­тесь.

— По­ни­ма­е­те, — про­дол­жи­ла Ан­ас­та­сия, — при ле­че­нии нар­ко­ма­нии — глав­ное, что­бы во вре­мя ле­че­ния нар­ко­ман не им­ел дос­ту­па к нар­ко­ти­кам, тог­да есть ка­кой-то шанс, что он вы­ле­чит­ся. Но в кли­ни­ке мо­е­го му­жа дос­тать нар­ко­ти­ки не бы­ло проб­ле­мой, и он это знал. Бо­лее то­го, он это чуть ли не по­ощ­рял. Он го­во­рил: «Ну, ес­ли они та­кие без­воль­ные, что я мо­гу по­де­лать? Со­ба­ке со­ба­чья смер­ть...» Пос­ле та­ко­го ле­че­ния нар­ко­ман пер­вое вре­мя выг­ля­дит нор­маль­но, а по­том сно­ва на­чи­на­ет уп­от­реб­лять нар­ко­ти­ки. Па­ци­ен­ты возв­ра­ща­лись в кли­ни­ку по семь, по во­семь раз, и кли­ни­ке это бы­ло вы­год­но.

— Я пра­виль­но по­ни­маю: вы счи­та­е­те, что кто-ни­будь из ро­ди­те­лей нар­ко­ма­нов мог до­га­дать­ся об ис­тин­ной це­ли эт­о­го ле­че­ния и от­ом­стить?

— Да... Хо­тя нет, вряд ли. Лю­ди об­ыч­но счи­та­ют, что уп­от­реб­ле­ние нар­ко­ти­ков — это воп­рос во­ли: мол, за­хо­чет — бро­сит, но у нар­ко­ма­на нет во­ли! Сер­гей расс­ка­зы­вал: ро­ди­те­ли об­ви­ня­ли во всем са­мих эт­их де­тей — прак­ти­чес­ки от них от­ре­ка­лись. Да и ле­чи­ли они их толь­ко ра­ди со­бствен­ной ре­пу­та­ции, что­бы те не ум­ер­ли вне­зап­но от пе­ре­до­зня­ка, и что­бы это не по­па­ло в СМИ, а на са­мом де­ле, они толь­ко и меч­та­ли об их смер­ти, но толь­ко что­бы не от нар­ко­ты, а как-ни­будь от бо­лез­ни или в ав­то­ка­таст­ро­фе, — та­кие вот у них ро­ди­те­ли. Да и муж мой сам пел им про во­лю, а до­ма на­зы­вал их де­тей кон­че­ны­ми де­ге­не­ра­та­ми, год­ны­ми толь­ко на то, что­бы че­рез них ум­ным лю­дям вы­ка­чи­вать день­ги из их ро­ди­те­лей. Вы не пре­дстав­ля­е­те, как это тя­же­ло, ког­да у те­бя есть со­весть, а у му­жа... — Ан­ас­та­сия зап­ла­ка­ла.

— Но тем не ме­нее, вы про­дол­жа­ли с ним жить.

— Да! По­то­му что он был при­мер­ным се­мья­ни­ном — об­ес­пе­чи­вал ме­ня и де­тей. Не раз­во­дить­ся же с ним толь­ко из-за мо­е­го со­стра­да­ния к нар­ко­ма­нам.

— А где ва­ши де­ти?

— Сын уч­ит­ся за гра­ни­цей, дочь сей­час у ба­буш­ки. Сер­гей пла­тил за об­у­че­ние сы­на. Как я мог­ла с ним раз­вес­тись?

— По­ни­маю.

— Ни­че­го вы не по­ни­ма­е­те! Я в тай­не от не­го хо­ди­ла в цер­ковь, мо­ли­лась за каж­до­го его па­ци­ен­та, ста­ра­лась не ду­мать, от­ку­да все эти день­ги... Мо­жет быть... Мо­жет быть это ему на­ка­за­ние за его гре­хи...

По­лу­чив от Ан­ас­та­сии но­мер ее те­ле­фо­на и ви­зит­ку кли­ни­ки му­жа, Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич взял с жен­щи­ны по­дпис­ку о не­вы­ез­де и от­пра­вил­ся в от­де­ле­ние вмес­те с ос­таль­ны­ми оп­е­ра­тив­ни­ка­ми. В ма­ши­не Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич спро­сил их о том, что уд­а­лось уз­нать от сви­де­те­лей, и ок­а­за­лось, что ник­то из жи­те­лей близ­ле­жа­щих до­мов — да­же ста­руш­ка Ва­лен­ти­на Сер­ге­ев­на, об­ла­дав­шая для сво­е­го воз­рас­та от­лич­ным слу­хом, — ник­то не слы­шал выст­ре­лов. Гильз так же ниг­де не бы­ло най­де­но.

Хо­тя здра­вый смысл по­дска­зы­вал, что уб­ий­ство мог­ло быть со­вер­ше­но толь­ко в эт­ом дво­ре, фак­ты го­во­ри­ли об об­рат­ном, и Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич всег­да до­ве­рял фак­там, ка­ки­ми стран­ны­ми они бы ни бы­ли, по­то­му что знал, что ло­ги­ка, по ко­то­рой раз­ви­ва­ют­ся со­бы­тия, не всег­да со­от­вет­ству­ет здра­во­му смыс­лу.

«Гре­ба­ные чу­де­са... — ду­мал Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич».

 

Мо­ло­дой оп­е­ра­тив­ник Ан­рей Ма­ка­ров чи­тал со сво­е­го но­во­го смар­тфо­на ста­тью о вы­пол­нен­ных в ви­де яп­он­ских школь­ниц ро­бо­тах для плот­ских ут­ех, ког­да вне­зап­но на эк­ра­не по­я­ви­лась фо­тог­ра­фия Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча и за­иг­ра­ла му­зы­ка «На­ша служ­ба и оп­ас­на, и труд­на...».

— Здрав­ствуй­те, Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич.

— При­вет, Ан­дрю­ша. Слу­шай, ты же у нас раз­би­ра­ешь­ся во вся­кой эл­ек­тро­ни­ке.

— Ну, раз­би­ра­юсь не­мно­го.

— Де­ло есть. Ска­жи, ес­ли в ма­ши­не есть на­ви­га­тор, мож­но же оп­ре­де­лить, как она дви­га­лась к то­му мес­ту, где ее наш­ли?

— Ну, ес­ли во­ди­тель ех­ал по на­ви­га­то­ру, и мар­шрут со­хра­нил­ся, то, ду­маю, мож­но.

— Тог­да, вот что, сей­час на на­шу сто­ян­ку при­ве­зут ма­ши­ну-вещь­док. Нуж­но оп­ре­де­лить ее по­след­ний мар­шрут. Смо­жешь?

— Поп­ро­бую, а что за ма­ши­на?

— Чер­ный BMW, но­мер — три шес­тер­ки.

Пос­ле об­е­да Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич от­пра­вил­ся в кли­ни­ку, ко­то­рой ру­ко­во­дил уб­и­тый. Ле­чеб­ное за­ве­де­ние рас­по­ла­га­лось в не­при­мет­ном зда­нии сра­зу за МКАД-ом к за­па­ду от сто­ли­цы. У во­рот ог­о­ро­жен­ной тер­ри­то­рии Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча встре­тил весь­ма наг­лый ох­ран­ник.

— Че на­до?

Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич по­ка­зал уд­ос­то­ве­ре­ние и, пре­дста­вив­шись, веж­ли­во по­про­сил вой­ти.

— А на ка­ком ос­но­ва­нии? У вас ор­дер есть?

— На том ос­но­ва­нии, что вла­де­лец эт­ой кли­ни­ки уб­ит, и я за­ни­ма­юсь расс­ле­до­ва­ни­ем его уб­ий­ства.

— А с кем вы хо­ти­те го­во­рить? С па­ци­ен­та­ми, сра­зу го­во­рю, не­льзя.

— По­ка что, я хо­тел бы по­го­во­рить с за­мес­ти­те­лем или сек­ре­та­рем Сер­гея Вик­то­ро­ви­ча, а во­об­ще, я бу­ду го­во­рить с те­ми, с кем счи­таю нуж­ным, и каж­дый, кто бу­дет мне ме­шать, бу­дет ар­ес­то­ван за про­ти­во­дей­ствие след­ствию.

— А что, Сер­гея Вик­то­ро­ви­ча уб­и­ли?

— Да.

— Ну, тог­да еще лад­но, а то вы зна­е­те, ка­кие тут ле­чат­ся, — про­из­нес ох­ран­ник ше­по­том. — Ес­ли что, ме­ня пер­во­го ра­ком по­ста­вят. По­ряд­ки здесь стро­гие. Сей­час я по­зво­ню, вас про­ве­дут.

Ох­ран­ник скрыл­ся в буд­ке, и че­рез ка­кое-то вре­мя, к Ар­ка­дию Ан­а­то­лье­ви­чу выш­ли двое дру­гих ох­ран­ни­ков, ко­то­рые про­ве­ли его до ка­би­не­та уб­и­то­го.

В при­ем­ной пе­ред ка­би­не­том за сто­лом си­де­ла од­е­тая в бе­лый ха­лат ми­ло­вид­ная де­вуш­ка с пыш­ны­ми чер­ны­ми во­ло­са­ми. От­ор­вав взгляд от мо­ни­то­ра, она по­смот­ре­ла на Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча рас­те­рян­ным взгля­дом.

— Здрав­ствуй­те, — про­из­нес Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич.

— Здрав­ствуй­те. Из­ви­ни­те, но Сер­гея Вик­то­ро­ви­ча по­ка что нет.

— Я знаю.

— Да?.. Вы мо­же­те по­дож­дать его здесь. Я сде­лаю вам ко­фе.

— Нет, не сто­ит. Ме­ня зо­вут Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич Зво­но­рев, я из по­ли­ции. Се­год­ня ут­ром, Сер­гея Вик­то­ро­ви­ча наш­ли мер­твым. Я за­ни­ма­юсь расс­ле­до­ва­ни­ем его уб­ий­ства.

Де­вуш­ка оц­е­пе­не­ла и, оп­ус­тив­шись на стул, зап­ла­ка­ла.

— Как? За что?

— Это я и пы­та­юсь вы­яс­нить.

Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич при­сел на стул и по­вер­нув­шись к ох­ран­ни­ку, про­во­жав­ше­му его, ска­зал:

— Мож­но вы ос­та­ви­те нас не­на­дол­го, нам нуж­но по­го­во­рить на­е­ди­не.

Ох­ран­ник выг­ля­дел не­мно­го рас­те­рян­ным. Он по­смот­рел на де­вуш­ку, по­том на Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча, по­том сно­ва на де­вуш­ку, как буд­то ре­шая, сле­ду­ет ли ему по­дчи­нить­ся или нет, но в кон­це кон­цов все же вы­шел.

— Ска­жи­те ва­ше по­лное имя?

— Свет­ла­на Ев­ге­ньев­на Шмы­га.

— Вы так пла­че­те, как буд­то Сер­гей Вик­то­ро­вич был вам близ­ким че­ло­ве­ком.

— Да, мы лю­би­ли друг дру­га.

— А вы зна­е­те, что он был же­нат?

— Да, но у не­го бы­ли ка­кие-то проб­ле­мы с же­ной, он со­би­рал­ся раз­во­дить­ся. Она бы­ла хо­лод­на с ним. Он на­зы­вал ее бес­чув­ствен­ной. Го­во­рил, что она с ним толь­ко из-за де­нег. А он... Он был щед­рым. Он сни­мал мне боль­шую квар­ти­ру по­чти в цен­тре.

— А до эт­о­го вы где жи­ли?

— С му­жем — с граж­дан­ским му­жем. Он уз­нал о на­ших от­но­ше­ни­ях с Се­ре­жей, мы силь­но по­ссо­ри­лись, и Се­ре­жа снял мне квар­ти­ру.

— Как дав­но это про­и­зош­ло?

— Где-то ме­сяц на­зад.

— А ваш муж — граж­дан­ский муж, — он кто по про­фес­сии?

— Да ник­то, быв­ший во­ен­ный — со­лда­фон. Он ох­ран­ни­ком ра­бо­тал, ко­пей­ки ка­кие-то за­ра­ба­ты­вал. Мы по­чти толь­ко на мои день­ги жи­ли, квар­ти­ру сни­ма­ли. Мы же вдво­ем при­е­ха­ли из Тве­ри.

— А вы не зна­е­те, где сей­час ваш муж?

— Вы ду­ма­е­те это он?

— Я по­ка ни­че­го не ду­маю. Так где же он? Вы зна­е­те?

— По­ня­тия не им­ею. Ско­рее все­го в Тверь уе­­хал, к ро­ди­те­лям.

— А вы сей­час жи­ве­те в квар­ти­ре, ко­то­рую вам снял Сер­гей Вик­то­ро­вич?

— Да.

— Мож­но я за­пи­шу ад­рес и ваш кон­так­тный те­ле­фон?

— Да, ко­неч­но...

«Брян­ская две­над­цать, — ду­мал Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич, за­пи­сы­вая ад­рес. — Снял квар­ти­ру лю­бов­ни­це по до­ро­ге с ра­бо­ты до­мой — оч­ень уд­об­но. По­нят­но те­перь, ку­да де­ва­лась его муж­ская си­ла».

— Ска­жи­те, во сколь­ко вче­ра Сер­гей Вик­то­ро­вич уш­ел с ра­бо­ты?

— Ой, ра­но. Ча­сов в пять.

— А ку­да он по­е­хал так ра­но?

— Не знаю. Он ни­че­го мне не ска­зал.

— И вы вче­ра с ним не встре­ча­лись?

— Нет.

— То есть по­сле пя­ти ча­сов вче­ра вы его боль­ше не ви­де­ли?

— Не ви­де­ла.

— По­нят­но...

Уз­нав у Свет­ла­ны ад­рес ро­ди­те­лей ее быв­ше­го граж­дан­ско­го му­жа, Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич от­пра­вил­ся в от­де­ле­ние, где Ан­дрей раз­би­рал­ся с на­ви­га­то­ром ма­ши­ны уб­и­то­го. Мар­шрут, ко­то­рым дви­гал­ся ав­то­мо­биль по­след­ний раз, был со­хра­нен в па­мя­ти на­ви­га­то­ра и на­чи­нал­ся в не­кой точ­ке в Под­мос­ко­вье, в ле­су не­по­да­ле­ку от не­боль­шо­го по­сел­ка. Про­е­хав по мест­нос­ти, где на кар­те не бы­ло об­оз­на­че­но ни­ка­кой до­ро­ги, ма­ши­на вы­е­ха­ла на Дмит­ров­ское шос­се, дос­тиг­ла Моск­вы и да­лее, дол­жно быть объ­ез­жая проб­ки, до­воль­но за­мыс­ло­ва­тым мар­шру­том при­е­ха­ла в точ­ку наз­на­че­ния. Ан­дрей за­хо­тел бы­ло пе­ре­нес­ти эт­от мар­шрут в свой план­шет, но ок­а­за­лось, что прос­то­го спо­со­ба сде­лать это не су­щест­ву­ет. Ска­чать мар­шрут из на­ви­га­то­ра бы­ло не­воз­мож­но. Од­на­ко мож­но бы­ло ув­и­деть GPS ко­ор­ди­на­ты каж­до­го по­во­ро­та, но вот на­ви­га­тор план­ше­та не по­зво­лял за­дать мар­шрут вруч­ную, он мог лишь по­стро­ить мар­шрут сам по на­чаль­ной и ко­неч­ной точ­ке. Все что ос­та­ва­лось Ан­дрею — пе­ре­пи­сать ко­ор­ди­на­ты в блок­нот, что­бы по­том выст­ро­ить мар­шрут в ка­кой-ни­будь дру­гой прог­рам­ме.

«Вот по­э­то­му ма­ши­ны ни­ког­да не восс­та­нут про­тив лю­дей, — ду­мал он. — Как они бу­дут об­ме­ни­вать­ся кар­та­ми?..»

На­ко­нец, по­тра­тив по­чти час вре­ме­ни, Ан­дрей вруч­ную на­ло­жил мар­шрут на спут­ни­ко­вый сни­мок, на ко­то­ром и ста­ло вид­но, что ав­то­мо­биль вы­е­хал из ма­лень­кой, не об­оз­на­чен­ной ни на од­ной кар­те, де­ре­вуш­ки.

В ка­би­нет во­шел Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич.

— Ну что, Ан­дрюш, как ус­пе­хи?

— Все го­то­во. Мар­шрут я изв­лек.

— За­ме­ча­тель­но. Ну­ка, по­ка­жи. Это он?

— Да.

— Ин­те­рес­но... Хо­ро­шо, где ех­ал ав­то­мо­биль мы те­перь зна­ем, ос­та­лось по­нять ког­да.

— Ну, это по на­ви­га­то­ру не оп­ре­де­лишь, он со­хра­ня­ет толь­ко ко­ор­ди­на­ты.

— Пло­хо. Нуж­но оп­ре­де­лить, где и ког­да ма­ши­ну об­стре­ля­ли.

— Ну, на­вер­ное, там, где ее наш­ли?..

— В том-то и де­ло, что, по­хо­же, ее об­стре­ля­ли рань­ше. Во дво­ре ник­то не слы­шал выст­ре­лов. Ну, до­пус­тим, уб­ий­ца по­льзо­вал­ся глу­ши­те­лем, но глу­ши­тель для ав­то­ма­та на чер­ном рын­ке не дос­та­нешь. Их не так мно­го про­из­во­дят, и ис­поль­зу­ют­ся они толь­ко спец-служ­ба­ми. Да и гиль­зы... По­лу­ча­ет­ся, уб­ий­ца по­доб­рал их, но за­чем? Пред­ставь се­бе, он ша­рил по тра­ве, со­би­рал гиль­зы. Но­чью! Да нет, это не­воз­мож­но. По­хо­же, что ма­ши­ну об­стре­ля­ли где-то в дру­гом мес­те, и во­ди­тель, по­лу­чив смер­тель­ные ра­не­ния, до­е­хал до до­ма и там ум­ер, но два ра­не­ния в грудь! Хо­тя вся­кое бы­ва­ет. Тут ко­неч­но нуж­но ждать зак­лю­че­ния па­то­ло­го­а­на­то­ма. Что-то тут не так.

Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич еще раз вни­ма­тель­но по­смот­рел на спут­ни­ко­вый сни­мок де­рев­ни, в ко­то­рой на­чи­нал­ся мар­шрут.

— Рас­пе­ча­тай-ка мне кар­ту, — ска­зал он Ан­рею.

 

Ут­ром сле­ду­ю­ще­го дня Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич пер­вым де­лом по­е­хал в ту де­рев­ню, из ко­то­рой уб­и­тый от­пра­вил­ся в свой пре­дпос­лед­ний путь. Най­дя по рас­пе­ча­тан­ной кар­те нуж­ный по­во­рот где-то в ра­йо­не Шо­ло­хо­во, Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич съе­хал с Дмит­ров­ско­го шос­се и про­дол­жил дви­гать­ся в глубь об­лас­ти по до­ро­ге, ко­то­рая чем даль­ше, тем ху­же ста­но­ви­лась. Про­е­хав зна­чи­тель­ное расс­то­я­ние, он по­пал в ка­кой-то по­се­лок, где ему при­шлось при­тор­мо­зить, что­бы про­пус­тить пе­ре­хо­див­шую до­ро­гу ста­ру­ху. Он по­е­хал даль­ше, а ста­ру­ха про­во­ди­ла его лю­бо­пыт­ным и нас­то­ро­жен­ным взгля­дом. За по­сел­ком ас­фальт за­кон­чил­ся, и до­ро­га по­чти ис­че­за­ла сре­ди вы­со­кой тра­вы; она ух­о­ди­ла в лес, где на не­боль­шой оп­уш­ке рас­по­ла­га­лись дав­но заб­ро­шен­ные, по­чер­нев­шие от вре­ме­ни и врос­шие в зем­лю до­ма. Это бы­ла дав­но по­ки­ну­тая де­рев­ня-при­зрак.

«Стран­но, — по­ду­мал Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич, вый­дя из ма­ши­ны. — Де­рев­ня заб­ро­шен­ная, а ко­лея, тем не ме­нее, есть. Зна­чит ма­ши­ны сю­да ре­гу­ляр­но ез­дят».

Прой­дя не­мно­го вдоль ко­леи, он об­на­ру­жил, что она ве­дет к са­мо­му по­след­не­му до­му, ко­то­рый хо­тя и был не но­вее ос­таль­ных, од­на­ко, не выг­ля­дел раз­ру­шен­ным. На по­ко­сив­шу­ю­ся из­го­родь се­ла во­ро­на и, вни­ма­тель­но по­смот­рев на Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча, кар­кну­ла, как буд­то спра­ши­вая, что ему нуж­но здесь. Заз­во­нил те­ле­фон. Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич при­нял зво­нок. Это был па­то­ло­го­а­на­том.

— Здо­ро´­во.

— При­вет, Ан­а­то­лич. Слу­шай, мо­жешь ко мне за­е­хать сей­час, нуж­но по­го­во­рить по по­во­ду то­го тру­па, вче­раш­не­го.

— Во­об­ще, сей­час не мо­гу. А что с ним? Встал и уш­ел?

— Поч­ти, по­чти. Я, чест­но го­во­ря, за свою ка­рье­ру пер­вый раз та­кое ви­жу.

— Что там та­кое?

— Ес­ли ко­рот­ко, то ког­да в не­го стре­ля­ли, он был уже мер­тв, при­чем дав­но.

— Опа... А нас­коль­ко дав­но?

— Па­ру ча­сов, как ми­ни­мум.

— А при­чи­на смер­ти?

— Вот это не­по­нят­но. По-ви­ди­мо­му, ос­та­нов­ка сер­дца. Мо­гу пре­дпо­ло­жить, что ин­фар­кт, но од­на из пуль по­вре­ди­ла сер­дце, по­э­то­му точ­но ус­та­но­вить слож­но.

— По­э­то­му в ма­ши­не не бы­ло кро­ви...

— Еще бы!

— По­лу­ча­ет­ся, труп-то не кри­ми­наль­ный.

— По­лу­ча­ет­ся.

— Ну лад­но тог­да, спа­си­бо.

— Да не за что.

Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич за­ду­мал­ся. Ес­ли пре­жде он не по­ни­мал не­ко­то­рых ве­щей в эт­ом де­ле, то те­перь он не по­ни­мал ни­че­го. Он ос­мот­рел­ся и за­ме­тил, что из кус­тов за ним наб­лю­да­ет маль­чиш­ка. По­няв, что об­на­ру­жен, маль­чиш­ка на­чал уб­е­гать.

— Эй, по­стой! Не бой­ся. Я из по­ли­ции, мне нуж­но с то­бой по­го­во­рить.

Маль­чик ос­та­но­вил­ся на при­лич­ном расс­то­я­нии от Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча, и тот на­чал мед­лен­но по­дхо­дить к не­му что­бы не спуг­нуть.

— Ска­жи, ты зна­ешь, кто жи­вет в том до­ме?

— Там жи­вет ведь­ма, — от­ве­тил маль­чик.

— Ведь­ма?

— Да, ведь­ма. Мест­ные сю­да не хо­дят, и мне ба­буш­ка зап­ре­ща­ет. Она го­во­рит, эт­ой ведь­ме уже двес­ти лет, а она все жи­вет и не ум­и­ра­ет; го­во­рит, она во­об­ще бесс­мер­тная.

— А к ней, я смот­рю, кто-то ез­дит на ма­ши­нах.

— Да, к ней до­ро­гие ма­ши­ны из го­ро­да при­ез­жа­ют.

— Ска­жи, а по­зав­че­ра к ней кто-то при­ез­жал, ведь так?

— Да, при­ез­жал. Чер­ная та­кая ма­ши­на при­ез­жа­ла — BMW. Она час­то к ведь­ме при­ез­жа­ет. Ба­буш­ка еще го­во­рит, у нее но­ме­ра бе­сов­ские — три шес­тер­ки.

— Да, да, это она. А ска­жи, ког­да она уе­­ха­ла?

— Позд­но. — Маль­чик за­ду­мал­ся. — Тог­да но­вос­ти на­чи­на­лись.

— Зна­чит в де­вять ча­сов.

— Да, в де­вять ча­сов.

— Ну, спа­си­бо. Ты мне оч­ень по­мог. Иди к ба­буш­ке.

Маль­чиш­ка уб­е­жал.

Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич по­смот­рел на ча­сы. «Час... — ду­мал он. — По­лу­ча­ет­ся, он по­лдо­ро­ги ех­ал мер­твым? Бред!» Он еще раз ос­мот­рел­ся. В гне­ту­щей ти­ши­не со всех сто­рон по­лусг­нив­шие до­ма смот­ре­ли на не­го сво­и­ми зи­я­ю­щи­ми тем­ной пус­то­той ок­на­ми. Что-то за­ше­лес­те­ло в тра­ве ря­дом с ма­ши­ной. Был это тот маль­чик или по­дул ве­тер, или кто-то еще наб­лю­дал за ним из тра­вы?.. Ар­ка­дию Ан­а­то­лье­ви­чу ста­ло не по се­бе. Он прыг­нул в ма­ши­ну, зах­лоп­нул дверь и по­вер­нул ключ за­жи­га­ния. Ма­ши­на не за­ве­лась. Он не­рвно по­вер­нул ключ не­сколь­ко раз, но без­ре­зуль­тат­но. Тог­да он по­днял гла­за и ув­и­дел, что на крыль­це по­след­не­го до­ма сто­ит сгор­бив­шись ста­ру­ха и, по­ло­жив на пе­ри­ла свои кост­ля­вые ру­ки, смот­рит на не­го из под плат­ка, скры­ва­ю­ще­го ли­цо те­нью. Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич по­вер­нул ключ еще раз, и ма­ши­на за­ве­лась. Он рез­ко сдал на­зад, пром­чав­шись че­рез тра­ву, раз­вер­нул­ся и, не ос­та­нав­ли­ва­ясь бо­лее, уе­­хал в Моск­ву.

Стоя в проб­ке, Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич по­зво­нил Ан­дрею.

— При­вет, Ан­дрю­ша.

— Здрав­ствуй­те Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич.

— Зна­чит, вре­мя вы­ез­да на­ше­го заст­ре­лен­но­го док­то­ра из де­рев­ни — де­вять ча­сов ве­че­ра по­зав­че­ра.

— Ну и?

— Твоя за­да­ча: по­днять за­пи­си ул­ич­ных ка­мер и прос­ле­дить весь путь уб­и­то­го прям от Шо­ло­хо­во до Ха­мов­ни­ков.

— Ну, это бу­дет не быст­ро.

— Сколь­ко на­до, сто­лько и де­лай. Нам нуж­но по­нять, где в не­го стре­ля­ли.

— По­нял.

Ан­дрею пре­дсто­я­ла дли­тель­ная ра­бо­та с за­пи­ся­ми ка­мер наб­лю­де­ния, ко­то­рая, од­на­ко, и при­ве­ла в ко­неч­ном ит­о­ге к раск­ры­тию эт­о­го стран­но­го де­ла...

Жесть

Ан­дрей, хо­тя и был са­мым мо­ло­дым со­труд­ни­ком от­де­ла, уже ус­пел зас­лу­жить се­бе ре­пу­та­цию че­ло­ве­ка, спо­соб­но­го раз­би­рать­ся в стран­ных де­лах.

В тот день ме­те­ос­луж­бы пе­ре­да­ли штор­мо­вое пре­дуп­реж­де­ние. Хо­лод­ный фронт мед­лен­но на­пол­зал на Моск­ву, вы­тес­няя жа­ру, сто­яв­шую не­сколь­ко не­дель; со­лнце кло­ни­лось к за­ка­ту, и в его ор­ан­же­вом све­те рва­ные об­ла­ка со­вер­ша­ли зло­ве­щий та­нец — пре­двест­ник тор­на­до; из-за го­ри­зон­та, свер­кая мол­ни­я­ми, над­ви­га­лась тем­ная сте­на дож­дя. На без­люд­ной Рос­тов­ской на­бе­реж­ной, уп­ер­шись спи­ной в ог­раж­де­ние, в лу­же кро­ви си­дел муж­чи­на, и его го­ло­ва ви­се­ла на тон­ком кус­ке ко­жи.

По­ли­цию выз­ва­ли жи­те­ли до­ма нап­ро­тив, за­ме­тив­шие те­ло из ок­он. В со­ста­ве оп­е­ра­тив­ной груп­пы на мес­то про­ис­шест­вия при­был Ан­дрей. Ос­мот­рев­шись, он сра­зу по­нял, что со сви­де­те­ля­ми бу­дут проб­ле­мы. Нес­мот­ря на то, что это был по­чти цен­тр го­ро­да, что на про­ти­во­по­лож­ном бе­ре­гу рас­по­ла­гал­ся Ки­ев­ский вок­зал, не­смот­ря на то, что по на­бе­реж­ной по­сто­ян­но про­ез­жа­ют ма­ши­ны, — не­смот­ря на все это най­ти не­пос­ред­ствен­ных сви­де­те­лей про­ис­шест­вия, по­ни­мал Ан­дрей, бу­дет не­прос­то. Во­ди­те­ли ма­шин, про­ез­жая на боль­шой ско­рос­ти, об­ра­ща­ли ма­ло вни­ма­ния на про­ис­хо­дя­щее на тро­ту­а­ре, да и ес­ли об­ра­ща­ли, где их ис­кать? Жи­лые до­ма рас­по­ла­га­лись слиш­ком да­ле­ко; са­ма на­бе­реж­ная бы­ла всег­да без­люд­на, и с про­ти­во­по­лож­но­го бе­ре­га ши­ро­кой Моск­вы ре­ки ма­ло что мож­но бы­ло разг­ля­деть.

— Жесть ка­кая-то, — ска­зал Ан­дрей, по­дой­дя к суд­ме­дэк­спер­ту, ку­рив­ше­му у ог­раж­де­ния.

— Да, зре­ли­ще не­при­ят­ное. Смот­ри­те под но­ги, вы кровь рас­топ­та­ли.

— От, черт! Тут кро­ви­ща кру­гом.

— А вы не­дав­но у нас ра­бо­та­е­те?

— Да, па­ру ме­ся­цев.

— При­вы­кай­те. У нас тут вся­кое бы­ва­ет. Ред­ко, но бы­ва­ет.

— Что вы ду­ма­е­те об эт­ом?

— Я ду­маю, это не уб­ий­ство.

— Ну да, мне то­же так ка­жет­ся. Ко­му при­йдет в го­ло­ву уб­и­вать че­ло­ве­ка средь бе­ла дня, в цен­тре го­ро­да, та­ким жес­то­ким спо­со­бом.

— Ну, по­че­му жес­то­ким? Я ду­маю смер­ть нас­ту­пи­ла мгно­вен­но. Он да­же не по­нял, что про­и­зош­ло, так что спо­соб впол­не гу­ман­ный, вот толь­ко не­ра­ци­о­наль­ный. С эт­им я со­гла­шусь. От­ру­бить го­ло­ву че­ло­ве­ку не так-то прос­то.

— От­ку­да вы зна­е­те?

— А вы ког­да-ни­будь раз­де­лы­ва­ли жи­вот­ную ту­шу?

— Нет.

— Так вот, нуж­но ли­бо точ­но по­пасть меж­ду по­звон­ка­ми, ли­бо оч­ень силь­но уд­а­рить, что­бы раз­ру­бить по­зво­нок. Для эт­о­го ну­жен то­пор вну­ши­тель­ных раз­ме­ров. Пред­став­ля­е­те се­бе че­ло­ве­ка раз­гу­ли­ва­ю­ще­го по Моск­ве с се­ки­рой?

— Во­об­ще, есть та­кие — тол­ки­е­нис­ты на­зы­ва­ют­ся. Хо­тя у них ор­у­жие не за­то­чен­ное, прав­да, ког­да хо­дят по го­ро­ду, они его за­чех­ля­ют, и ка­кое оно там — не­из­вест­но. Их уже дав­но ник­то не про­ве­ря­ет.

— Хм... а ведь вы пра­вы, но все рав­но, уд­ар нуж­но на­но­сить с боль­шой си­лой и оч­ень точ­но.

— А ес­ли ка­та­ной?

— Ан­и­мэ нас­мот­ре­лись? — ух­мыль­нув­шись пе­ре­спро­сил суд­ме­дэк­сперт. — Нет, ка­та­на пре­дназ­на­че­на для на­не­се­ния глу­бо­ких ре­за­ных ран. Уд­а­ры ка­та­ной на­но­сят­ся ли­бо ру­бя­щие кон­чи­ком, ли­бо ре­жу­щие лез­ви­ем. От­ру­бить го­ло­ву ка­та­ной тя­же­ло, а ес­ли про­тив­ник сто­ит вер­ти­каль­но — по­чти не­воз­мож­но. К то­му же, здесь края ра­ны рва­ные. Ду­маю, то что от­ру­би­ло ему го­ло­ву, бы­ло пло­хо за­то­че­но.

— Вы раз­би­ра­е­тесь в хо­лод­ном ор­у­жии?

— Я — суд­ме­дэк­сперт, я раз­би­ра­юсь во всем, чем мож­но уб­ить че­ло­ве­ка.

Ан­дрей еще раз ос­мот­рел­ся, что­бы по­нять, от­ку­да кто-ли­бо мог ви­деть про­ис­шест­вие. Кро­ме жи­ло­го до­ма на про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­не ул­и­цы, ед­ин­ствен­ным та­ким мес­том был при­швар­то­ван­ный на про­ти­во­по­лож­ном бе­ре­гу пла­ву­чий рес­то­ран. Ан­дрей по­спе­шил ту­да, что­бы ус­петь по­ка не на­чал­ся дож­дь.

Что­бы по воз­мож­нос­ти не бес­по­ко­ить по­се­ти­те­лей рес­то­ра­на, Ан­дрей на­чал оп­рос с оф­и­ци­ан­ток, и лишь од­на из них ви­де­ла, что про­и­зош­ло на на­бе­реж­ной.

— Да, я ви­де­ла эт­о­го че­ло­ве­ка. Он ку­рил и смот­рел на во­ду. По­том к не­му по­дош­ла де­вуш­ка, и он вро­де как стал с ней раз­го­ва­ри­вать.

— Как выг­ля­де­ла де­вуш­ка?

— Она бы­ла стран­но од­е­та: на ней бы­ло чер­ное пла­тье, бе­лая фут­бол­ка и чул­ки в чер­но-бе­лую по­лос­ку — та­кую, круп­ную, го­ри­зон­таль­ную. Во­ло­сы у нее бы­ли ка­кие-то ро­зо­ва­то-крас­ные, длин­ные, пря­мые и зак­ры­ва­ли ли­цо. Ко­ро­че, она бы­ла эмо.

— По­нят­но, и что даль­ше?

— Даль­ше я от­ош­ла, а ког­да вер­ну­лась, муж­чи­на си­дел, скло­нив го­ло­ву, а де­вуш­ка сто­я­ла пе­ред ним.

— А что бы­ло меж­ду эт­и­ми мо­мен­та­ми, вы не ви­де­ли?

— Нет, не ви­де­ла. По­том при­е­ха­ла по­ли­ция.

— По­нят­но, спа­си­бо.

Ан­рей еще по­спра­ши­вал дру­гих со­труд­ни­ков рес­то­ра­на, но ник­то ни­че­го боль­ше не ви­дел. Жи­те­ли до­ма на про­ти­во­по­лож­ной сто­ро­не ул­и­цы так же не да­ли ни­ка­кой ин­фор­ма­ции. Лишь од­на жен­щи­на (та, ко­то­рая выз­ва­ла по­ли­цию) ви­де­ла те­ло, ос­таль­ные да­же не зна­ли о про­ис­шед­шем.

Ус­та­но­вить лич­ность по­гиб­ше­го ок­а­за­лось не­слож­но. При нем был пас­порт с брян­ской про­пис­кой и би­лет на по­езд до Брян­ска. Кро­ме эт­о­го бы­ла най­де­на ви­зит­ка фир­мы, в ко­то­рой он ра­бо­тал. В ней бы­ло два ад­ре­са — мос­ков­ский и брян­ский. Ве­ро­ят­нее все­го, по­гиб­ший был в ко­ман­ди­ров­ке, и Ан­дрей ре­шил на­ве­дать­ся по мос­ков­ско­му ад­ре­су, что­бы уз­нать, кем был по­гиб­ший и с ка­кой це­лью при­ез­жал в Моск­ву. Но уже был по­здний ве­чер, и фир­ма бы­ла зак­ры­та, по­э­то­му, до­де­лав де­ла в от­де­ле­нии, Ан­дрей от­пра­вил­ся до­мой.

Той но­чью Ан­рей дол­го не мог зас­нуть. Об­езг­лав­лен­ное те­ло пре­дстав­ля­лось ему как толь­ко он зак­ры­вал гла­за, и что­бы ду­мать о чем-ли­бо дру­гом, при­хо­ди­лось при­ла­гать ус­и­лия, сго­няв­шие вся­кий сон, но как толь­ко сон нас­ту­пал, об­езг­лав­лен­ное те­ло сно­во воз­ни­ка­ло пе­ред гла­за­ми.

 

Ан­рей за­пол­нял от­че­ты, ког­да в ка­би­нет вор­вал­ся оп­е­ра­тив­ник Сер­гей, ко­то­ро­го все зва­ли Се­рый.

— Че си­дишь, по­е­ха­ли на за­дер­жа­ние! — воск­лик­нул он, на­де­вая бро­не­жи­лет.

— На за­дер­жа­ние ко­го?

— Эту твою, эму, наш­ли. Она вче­ра сто­лько на­ро­да пе­ре­би­ла! Это ты не зна­ешь.

— Как пе­ре­би­ла?

— Да хрен ее зна­ет, чем она бош­ки от­ры­ва­ет. Она сей­час на Ка­шир­ке, в пром­зо­не за­се­ла. Ее спец­наз ок­ру­жил, сей­час бу­дут штур­мо­вать.

— Ну, по­е­ха­ли.

С ми­гал­ка­ми и си­ре­ной, они пу­лей дом­ча­лись до по­лу­заб­ро­шен­но­го зда­ния где-то на Ка­шир­ском шос­се. Зда­ние уже бы­ло от­цеп­ле­но по­ли­ци­ей.

— Пош­ли! Пош­ли! — ма­ша ру­кой, Се­рый звал за со­бой Ан­дрея, за­хо­дя в зда­ние.

Они бе­жа­ли по лест­ни­це. Где-то на­вер­ху раз­да­ва­лись выст­ре­лы. Се­рый бе­жал впе­ре­ди, и Ан­дрей не за­ме­тил как от­стал от не­го. Он до­бе­жал до по­след­не­го эт­а­жа, где от­кры­тая дверь ве­ла в тем­ный ко­ри­дор. Выс­та­вив пис­то­лет впе­ред, Ан­дрей во­шел в ко­ри­дор и мед­лен­но про­шел по не­му, ок­а­зав­шись в ши­ро­кой, туск­ло ос­ве­щен­ной ком­на­те с бе­тон­ным по­лом и сте­на­ми. Вне­зап­но Ан­дрей по­чув­ство­вал, что нас­ту­пил во что-то лип­кое. Он оп­ус­тил гла­за и об­на­ру­жил, что весь пол за­лит тон­ким сло­ем кро­ви. Ма­ши­наль­но, он по­пя­тил­ся на­зад — к две­ри, че­рез ко­то­рую во­шел, — но уп­ер­ся спи­ной в хо­лод­ную сте­ну. Из даль­не­го уг­ла, сквозь ро­зо­ва­то-крас­ные во­ло­сы, по­ту­пив взгляд, на не­го смот­ре­ла де­вуш­ка в чер­ном пла­тье.

 

Ан­дрей вско­чил с по­сте­ли. Бы­ло еще со­рок ми­нут до бу­диль­ни­ка, но боль­ше он не мог зас­нуть.

«Нуж­но бу­дет все-та­ки най­ти эту дев­чон­ку, — ду­мал Ан­дрей. — Она ед­ин­ствен­ная ви­де­ла, что про­и­зош­ло, но для на­ча­ла нуж­но за­е­хать в фир­му».

Со­би­ра­ясь в от­де­ле­ние, Ан­дрей уз­нал в ин­тер­не­те, что ком­па­ния, в ко­то­рой ра­бо­тал уб­и­тый, за­ни­ма­ет­ся раз­ра­бот­кой web-сай­тов. Ее не­боль­шой оф­ис рас­по­ла­гал­ся на Ка­шир­ском шос­се в ад­ми­нист­ра­тив­ном зда­нии быв­ше­го за­во­да. Пер­вым, ко­го Ан­дрей встре­тил в оф­и­се, бы­ла сим­па­тич­ная де­вуш­ка с чер­ны­ми вью­щи­ми­ся во­ло­са­ми. Она си­де­ла за сто­лом ли­цом к тя­же­лой ме­тал­ли­чес­кой две­ри и за ее спи­ной, на сте­не, ви­сел флаг с ло­го­ти­пом ком­па­нии. Де­вуш­ка ув­ле­чен­но чи­та­ла кни­гу под ин­три­гу­ю­щим наз­ва­ни­ем «Уп­рав­ле­ние судь­бой», но ког­да во­шел Ан­дрей, тут же спря­та­ла ее и по­дня­ла гла­за на по­се­ти­те­ля.

— Здрав­ствуй­те, — про­из­нес­ла де­вуш­ка, не­мно­го уд­и­вив­шись. Дол­жно быть, Ан­дрей чем-то от­ли­чал­ся от об­ыч­ных по­се­ти­те­лей фир­мы.

— Здрав­ствуй­те. Ме­ня зо­вут Ан­дрей Ма­ка­ров, я из по­ли­ции, — ска­зал Ан­дрей и пре­дъя­вил уд­ос­то­ве­ре­ние. — Я дол­жен за­дать вам не­сколь­ко воп­ро­сов об од­ном со­труд­ни­ке ва­шей фир­мы.

— Да? А что он сде­лал?

— Он ум­ер при весь­ма стран­ных об­сто­я­тельствах.

— Как?! Кто?

— Ми­ха­ил Ио­­си­фо­вич Кац.

— Ка­кой кош­мар. Все-та­ки его ог­ра­би­ли, — ше­по­том про­из­нес­ла де­вуш­ка.

— У вас есть здесь от­дель­ная ком­на­та? Нам луч­ше бу­дет по­го­во­рить там.

— Нет, я дол­жна встре­чать по­се­ти­те­лей. Ес­ли ге­не­раль­ный ув­и­дит, что ме­ня нет на мес­те, он бу­дет ру­гать­ся.

— Кста­ти, с ге­не­раль­ным я то­же хо­тел бы по­го­во­рить. Он здесь?

— Нет по­ка.

— А во сколь­ко он об­ыч­но при­хо­дит?

— По-раз­но­му. Мо­жет прям сей­час при­йти.

— Хо­ро­шо, тог­да я его по­дож­ду. Вы ска­за­ли, что Ми­ха­и­ла Ио­­си­фо­ви­ча ог­ра­би­ли. По­че­му вы так ре­ши­ли?

У де­вуш­ки за­бе­га­ли гла­за, как буд­то она бо­я­лась про­из­нес­ти от­вет, ко­то­рый, впро­чем, для Ан­дрея был оч­е­ви­ден.

— При нем бы­ла круп­ная сум­ма де­нег, ведь так? — пе­ре­спро­сил Ан­дрей.

— Не знаю. Вам луч­ше по­го­во­рить об эт­ом с ге­не­раль­ным.

— Хо­ро­шо. Тог­да ска­жи­те, ког­да Ми­ха­ил Ио­­си­фо­вич вы­шел из оф­и­са по­след­ний раз, при нем был ка­кой-ни­будь кейс, сум­ка или что-ли­бо по­доб­ное?

— Да, у не­го всег­да бы­ла сум­ка для но­ут­бу­ка.

«Толь­ко в ней был не но­ут­бук», — по­ду­мал Ан­дрей. — Как выг­ля­де­ла сум­ка?

— Та­кая ко­рич­не­вая, из ис­кусствен­ной зам­ши, под пят­над­ца­ти­дюй­мо­вый но­ут.

— Ка­кая дол­жность бы­ла у Ми­ха­и­ла Ио­­си­фо­ви­ча?

— Он был ди­рек­то­ром брян­ско­го фи­ли­а­ла.

— Как час­то Ми­ха­ил Ио­­си­фо­вич при­ез­жал в мос­ков­ский оф­ис?

— Ре­гу­ляр­но при­ез­жал.

— Как час­то? Каж­дую не­де­лю, каж­дый ме­сяц?

— Как ми­ни­мум раз в ме­сяц.

— И каж­дый раз, ког­да он уе­з­жал, при нем бы­ла сум­ка, ведь так?

— Ну да.

— Ког­да он при­ез­жал, что он де­лал? С кем он встре­чал­ся?

— Толь­ко с ге­не­раль­ным. Они за­пи­ра­лись в ка­би­не­те и об­суж­да­ли ка­кие-то де­ла.

В оф­ис во­шел со­лид­но­го ви­да по­лный муж­чи­на не­вы­со­ко­го рос­та. Он по­здо­ро­вал­ся с де­вуш­кой и, ув­и­дев ее взвол­но­ван­ное ли­цо, спро­сил:

— Что про­ис­хо­дит?

— Ми­ха­и­ла Ио­­си­фо­ви­ча уб­и­ли, — от­ве­ти­ла де­вуш­ка.

— Ме­ня зо­вут Ан­дрей Ма­ка­ров. Я из по­ли­ции, за­ни­ма­юсь расс­ле­до­ва­ни­ем уб­ий­ства гос­по­ди­на Ка­ца. А вы, дол­жно быть, ге­не­раль­ный ди­рек­тор эт­ой ком­па­нии?

— Да, Кузь­мин Ге­ор­гий Ал­ек­се­е­вич, — ска­зал муж­чи­на и про­тя­нул ру­ку Ан­дрею для ру­ко­по­жа­тия.

— Я бы хо­тел за­дать вам не­сколь­ко воп­ро­сов.

— Да, ко­неч­но. Прой­дем­те в мой ка­би­нет.

Ка­би­нет ге­не­раль­но­го ди­рек­то­ра рас­по­ла­гал­ся в про­ти­во­по­лож­ном кон­це оф­и­са, за куб­ри­ка­ми, где си­де­ли ди­зай­не­ры и прог­рам­мис­ты. В каж­дом куб­ри­ке сто­я­ли дос­ки, из­ри­со­ван­ные од­ни — схе­ма­ти­чес­ки­ми из­об­ра­же­ни­я­ми web-ста­ниц, дру­гие — со­е­ди­нен­ны­ми стрел­ка­ми пря­мо­у­голь­ни­ка­ми, ов­а­ла­ми и че­ло­веч­ка­ми. На ко­лон­не в цен­тре оф­и­са ви­сел пла­кат:

 

Прог­рам­мист, по­мни!

1. Чу­дес не бы­ва­ет.

2. Дерь­мо слу­ча­ет­ся.

 

В ка­би­не­те ди­рек­то­ра, им­ея уже дос­та­точ­но ин­фор­ма­ции, что­бы по­нять, что про­и­зош­ло, Ан­дрей пе­ре­шел сра­зу к де­лу:

— Да­вай­те пря­мо, Ми­ха­ил Ио­­си­фо­вич возв­ра­щал­ся в Брян­ск с круп­ной сум­мой де­нег. Так или нет?

— При нем бы­ла круп­ная сум­ма де­нег? Это вам Аня ска­за­ла?

— Нет, это я у вас спра­ши­ваю.

— Я ни­че­го об эт­ом не знаю, — вол­ну­ясь от­ве­тил Ге­ор­гий Ал­ек­се­е­вич.

— Тог­да да­вай­те я по­пы­та­юсь уг­а­дать, за­чем Ми­ха­ил Ио­­си­фо­вич при­ез­жал в Моск­ву. У ва­шей ком­па­нии есть фи­ли­ал в не­боль­шом про­вин­ци­аль­ном го­ро­де Брян­ске, где вы на­ни­ма­е­те ос­нов­ную ра­бо­чую си­лу, по­то­му что она там де­шев­ле. И каж­дый ме­сяц, ди­рек­тор фи­ли­а­ла при­ез­жа­ет к вам за день­га­ми, что­бы вып­ла­тить сво­им со­труд­ни­кам зар­пла­ту. Вы не мо­же­те пе­ре­во­дить ее че­рез банк, по­то­му что зар­пла­та се­рая, по­э­то­му ди­рек­тор фи­ли­а­ла во­зил ее на­лич­ны­ми в сум­ке для но­ут­бу­ка — ко­рич­не­вой та­кой, из ис­кусствен­ной зам­ши. Ес­ли это так, то я все рав­но об эт­ом уз­наю ра­но или по­здно, и ес­ли я уз­наю об эт­ом не от вас, об эт­ом так же уз­на­ет ОБЭП. Ес­ли же вы расс­ка­жи­те мне все как есть, я, так уж и быть, не бу­ду ин­те­ре­со­вать­ся про­ис­хож­де­ни­ем эт­их де­нег. Ес­ли вы по­мо­же­те мне, я не бу­ду вре­дить вам.

— Да, при нем бы­ла круп­ная сум­ма де­нег, — разд­ра­жен­но от­ве­тил Ге­ор­гий Ал­ек­се­е­вич.

— Сколь­ко?

— Двес­ти пять­де­сят ты­сяч.

— Кто, кро­ме вас знал об эт­ом?

— Аня... — Ге­ор­гий Ал­ек­се­е­вич за­ду­мал­ся на не­сколь­ко се­кунд. — В мос­ков­ском фи­ли­а­ле боль­ше ник­то, но в брян­ском... Вы же по­ни­ма­е­те, каж­дый раз, ког­да Ми­ша возв­ра­щал­ся из Моск­вы, на сле­ду­ю­щий день да­ва­ли зар­пла­ту. Ес­тест­вен­но, там все зна­ли, что он во­зит день­ги сам.

— То есть он ез­дил од­ин?

— Ко­неч­но од­ин.

Взяв с Ге­ор­гия Ал­ек­се­е­ви­ча по­дпис­ку о не­вы­ез­де, Ан­дрей вер­нул­ся в от­де­ле­ние.

То что до по­се­ще­ния фир­мы мог­ло ок­а­зать­ся ка­ким-то стран­ным не­счаст­ным слу­ча­ем, те­перь все боль­ше по­хо­ди­ло на уб­ий­ство с це­лью ог­раб­ле­ния. Во вся­ком слу­чае, сум­ки ря­дом с те­лом не бы­ло.

Ан­дрей возв­ра­щал­ся до­мой и сто­ял на све­то­фо­ре, ког­да ми­мо на бе­ше­ной ско­рос­ти про­ле­тел мо­то­цик­лист. Кар­ти­на пре­ступ­ле­ния мгно­вен­но воз­ник­ла в во­об­ра­же­нии Ан­дрея. Че­ло­век с сум­кой де­нег ид­ет по без­люд­ной на­бе­реж­ной спи­ной к по­то­ку ма­шин; мо­то­цик­лист, пре­дстав­ляв­ший­ся Ан­дрею по­че­му-то им­ен­но на чер­ном бай­ке, в чер­ном ком­би­не­зо­не и чер­ном шле­ме, на­би­рая ско­рость, вых­ва­ты­ва­ет из-за спи­ны меч и по­доб­но кон­но­му во­и­ну, выс­та­вив в сто­ро­ну лез­вие, ле­тит нав­стре­чу ни­че­го не по­доз­ре­ва­ю­щей жер­тве. Слу­чай­но ок­а­зав­ша­я­ся ря­дом де­вуш­ка, оц­е­пе­нев смот­рит на про­ис­хо­дя­щее. Мо­то­цик­лист тор­мо­зит, сни­ма­ет сум­ку с мер­тво­го те­ла и уе­з­жа­ет прочь, а де­вуш­ка так и сто­ит не­спо­соб­ная дви­гать­ся. «Бред», — по­ду­мал Ан­дрей, но, дол­го раз­мыш­ляя об эт­ом, он ни­как не мог при­ду­мать дру­го­го спо­со­ба на­нес­ти сто­ль силь­ные по­вреж­де­ния.

«Ес­ли уб­ий­ца дей­стви­тель­но был на мо­то­цик­ле, вряд ли это был его со­бствен­ный мо­то­цикл — на­вер­ня­ка уг­нан­ный, — ду­мал Ан­дрей. — Зна­чит нуж­но со­брать ин­фор­ма­цию по уг­о­нам. Так... Еще нуж­но с Се­рым по­го­во­рить...»

Сер­гей спе­ци­а­ли­зи­ро­вал­ся на пре­ступ­ле­ни­ях, со­вер­шен­ных мо­ло­деж­ны­ми груп­пи­ров­ка­ми и про­чей ма­ло­лет­ней шпа­ной. Он знал по­и­мен­но всех от­мо­роз­ков ра­йо­на и по­сто­ян­но дер­жал связь с ин­фор­ма­то­ра­ми из их сре­ды. Ес­ли бы кто-то в ра­йо­не взял боль­шой куш, слух мог расп­рост­ра­нить­ся мо­мен­таль­но.

— Слу­шай, я да­же не знаю, — от­ве­чал Се­рый. — У нас-то ра­йон во­об­ще спо­кой­ный. Это ес­ли толь­ко кто-то не мест­ный. Я ра­зуз­наю ко­неч­но, но это ка­кая-то жесть. На мо­ей па­мя­ти здесь ни­ког­да ни­че­го по­доб­но­го не бы­ло.

На сле­ду­ю­щий день, по­сле то­го, как выд­ви­нул вер­сию с мо­то­цик­лис­том, Ан­дрей при­шел на мес­то пре­ступ­ле­ния, что­бы про­ве­рить, не ос­тал­ся ли тор­моз­ной путь. Мо­то­цик­лист дол­жен был бы рез­ко за­тор­мо­зить или раз­вер­нуть­ся, что­бы по­доб­рать сум­ку, но ни сле­дов раз­во­ро­та, ни сле­дов тор­мо­же­ния на ас­фаль­те не бы­ло.

Шли дни. Ин­фор­ма­то­ры Се­ро­го ни­чем не по­мог­ли Ан­дрею. По­ис­ки де­вуш­ки-эмо так же про­хо­ди­ли не­прос­то. Бы­ло ле­то, и мно­гие уч­и­те­ля на­хо­ди­лись в от­пус­ках; уч­е­ни­ков вмес­те с ро­ди­те­ля­ми так же не бы­ло до­ма. К то­му же, все, с кем Ан­дрею уд­а­лось по­го­во­рить, ус­лы­шав в оп­и­са­нии сло­во «эмо», тут же ук­а­зы­ва­ли на пер­во­го по­пав­ше­го­ся фри­ка будь он эмо, гот или кто-то еще, иг­но­ри­руя все дру­гие при­ме­ты, как буд­то од­ин фрик ни­чем не от­ли­чал­ся от дру­го­го. Так, Ан­дрей по­об­щал­ся с не­сколь­ки­ми пре­дста­ви­те­ля­ми раз­ных мо­ло­деж­ных суб­куль­тур, но сре­ди них не бы­ло ни од­ной де­вуш­ки, ко­то­рая хоть сколь­ко-ни­будь по­дхо­ди­ла бы к оп­и­са­нию, дан­но­му оф­и­ци­ан­ткой.

 

На Моск­ву сно­ва над­ви­га­лась гро­за. Под­соз­на­тель­но по­те­ряв на­деж­ду раск­рыть это про­ис­шест­вие, на за­ка­те Ан­дрей шел в сто­ро­ну Рос­тов­ской на­бе­реж­ной, вле­ко­мый ин­ту­и­ци­ей, как буд­то в том же мес­те, им­ен­но в эт­от день, в та­кую же по­го­ду, в то­же са­мое вре­мя про­ис­шед­шее дол­жно бы­ло по­вто­рить­ся. Ан­дрей по­днял­ся на мост Бог­да­на Хмель­ниц­ко­го и по­смот­рел вниз; од­е­тая в чер­ное пла­тье по на­бе­реж­ной шла де­вуш­ка с ро­зо­ва­то-ал­ы­ми во­ло­са­ми. Ан­дрей пу­лей спус­тил­ся вниз. Де­вуш­ка мед­лен­но бре­ла по тро­ту­а­ру и, ос­та­но­вив­шись ров­но там, где наш­ли те­ло, она по­ло­жи­ла ру­ки на ог­раж­де­ние и по­дня­ла гла­за к свер­ка­ю­ще­му тем­но­му не­бу. Ан­дрей по­дхо­дил все бли­же, за­мед­ляя шаг. Тот глу­бо­кий и прон­зи­тель­но груст­ный взгляд, ко­то­рым де­вуш­ка смот­ре­ла на гро­зу, и над­пись на пле­е­ре «Introitus — Requiem, Mozart» пу­га­ли его. Ког­да Ан­дрей по­до­шел со­всем близ­ко, де­вуш­ка вы­ну­ла на­уш­ни­ки из уш­ей и, не об­о­ра­чи­ва­ясь, про­из­нес­ла:

— Вы хо­ти­те знать, как ум­ер тот муж­чи­на?

— Да. Я из по­ли­ции. Ты же ви­де­ла?..

— Был ве­тер, и от кры­ши до­ма у нас за спи­ной от­ор­вал­ся ку­сок кро­вель­ной жес­ти.

— По­нят­но. А ку­да по­том дел­ся эт­от ку­сок?

— Уп­ал в во­ду.

— Ска­жи, а у по­гиб­ше­го бы­ла ко­рич­не­вая сум­ка?

— Нет, сум­ки при нем не бы­ло.

— Ты дол­жна дать по­ка­за­ния.

— Без проб­лем. Ког­да? Сей­час?

— Это бы­ло бы здо­ро­во.

За­ка­пал дож­дь. Ан­дрей дос­тал зонт, и так, под од­ним зон­том, они с де­вуш­кой нап­ра­ви­лись в от­де­ле­ние.

— Как те­бя зо­вут? — спро­сил Ан­дрей.

— Лю­сия, — от­ве­ти­ла де­вуш­ка.

— А ме­ня Ан­дрей. Лю­бишь смот­реть на гро­зу?

— Я меч­таю, что­бы в ме­ня уд­а­ри­ла мол­ния, и что­бы, ког­да я ум­ру, в ту же се­кун­ду, по­шел дож­дь. Кра­си­во, не прав­да ли?.. Но, по­хо­же, ан­гел смер­ти из­де­ва­ет­ся на­до мной.

— Ты та­кая мо­ло­дая, по­че­му ты хо­чешь ум­е­реть?

— Раз­ве я ска­за­ла, что хо­чу ум­е­реть? Я ска­за­ла, как я хо­чу ум­е­реть.

— Те­бе еще ра­но ду­мать о смер­ти.

— По­че­му же? Как буд­то ан­ге­ла смер­ти ин­те­ре­су­ет воз­раст. Тот муж­чи­на то­же, на­вер­ное, не пла­ни­ро­вал ум­и­рать, но ан­ге­лу смер­ти ста­ло скуч­но и он по­разв­лек­ся. Та­кое у не­го чув­ство юм­о­ра. Си­дит сей­час и сме­ет­ся над ва­ми, как вы ищ­и­те нин­дзю с ме­чем или уж не знаю там ко­го.

 

На ос­но­ва­нии по­ка­за­ний Лю­сии про­ис­шест­вие при­зна­ли не­счаст­ным слу­ча­ем. Ку­сок жес­ти наш­ли на дне ре­ки, а сум­ку с день­га­ми — в ка­ме­ре хра­не­ния Ки­ев­ско­го вок­за­ла. Де­ло бы­ло зак­ры­то.

Плен

За­кан­чи­ва­лось ле­то, и в по­след­ние теп­лые дни ав­гус­та кол­ле­ги из Ха­мов­ни­чес­ко­го от­де­ле­ния по­ли­ции со­бра­лись на да­че у Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча. Сер­гей по проз­ви­щу Се­рый и мо­ло­дой сле­до­ва­тель Оль­га с ин­те­ре­сом слу­ша­ли расс­каз Ан­дрея:

— Смот­рю, дос­туп зак­рыт, и но­мер де­ла.

— По­дож­ди, это че за фо­ку­сы? — уд­и­вил­ся Сер­гей.

— А ты что, не знал? — всту­пи­ла в раз­го­вор Оль­га. — Ес­ли за­пись про­хо­дит по ка­ко­му-ни­будь де­лу, дос­туп к ней зак­ры­ва­ют.

— И че тог­да?

— Тог­да нуж­но до­го­ва­ри­вать­ся со сле­до­ва­те­лем, ве­ду­щим то де­ло, что­бы как-то вмес­те расс­ле­до­вать или де­ла объ­е­ди­нять.

— А!..

— Про­дол­жай.

— Ну так вот, встре­тил­ся я с тем сле­до­ва­те­лем, и ок­а­за­лось, что в тот день и в том мес­те ка­кие-то от­мо­роз­ки на­па­ли на ин­кас­са­то­ров. Но что-то у них не срос­лось, за­вя­за­лась пе­ре­стрел­ка, од­но­го из на­па­дав­ших уб­и­ли, вто­ро­го ра­ни­ли... Ко­ро­че, эта пе­ре­стрел­ка как раз на той за­пи­си и за­пе­чат­ле­на бы­ла. Я прос­мот­рел за­пись, и тут все срос­лось! Мы зап­ро­си­ли сли­чить пу­ли из на­ше­го док­то­ра с пу­лей, ко­то­рой уб­и­ли од­но­го из ин­кас­са­то­ров. Так вот, ок­а­за­лось, что это пу­ли из од­но­го ор­у­жия!

— То есть док­тор прос­то по­пал под об­стрел, — зак­лю­чил Сер­гей.

— Им­ен­но!

— А, расс­ка­зы­ва­ешь о том де­ле, — го­во­рил Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич, сни­мая на та­рел­ку пер­вую пар­тию шаш­лы­ков. — За­га­доч­ная ис­то­рия...

— По­дож­ди, — ска­за­ла Оль­га, — но ты го­во­рил, что док­тор уже был мер­тв, ког­да в не­го стре­ля­ли. От че­го же он ум­ер? И как он ок­а­зал­ся во дво­ре сво­е­го до­ма?

— Ну, ум­ер он от сер­деч­но­го при­сту­па, — про­дол­жал Ан­дрей, — при­чем ум­ер еще на по­дъез­де к Моск­ве. Ка­ме­ры за­фик­си­ро­ва­ли эт­от мо­мент. Ма­ши­на вдруг на­ча­ла ви­лять, а по­том вдруг сно­ва ста­ла ех­ать ров­но и даль­ше ех­а­ла нор­маль­но до са­мо­го дво­ра.

— Ни­че­го не по­ни­маю.

— Де­ло в том, что эта ма­ши­на ос­на­ще­на сис­те­мой ав­то­ма­ти­чес­ко­го уп­рав­ле­ния. Она ви­дит раз­мет­ку, зна­ки, ок­ру­жа­ю­щие ма­ши­ны... Про­из­во­ди­тель ув­е­ря­ет, что в ид­е­аль­ных ус­ло­ви­ях ав­то­ма­ти­чес­кая сис­те­ма во­дит луч­ше че­ло­ве­ка. Так вот, ког­да ма­ши­на те­ря­ет уп­рав­ле­ние, вклю­ча­ет­ся ав­то­ма­ти­чес­кая сис­те­ма. Ма­ши­на са­ма до­вез­ла мер­тво­го во­ди­те­ля до до­ма!

— Ох­ре­неть! — по­ды­то­жил Сер­гей.

— А по­мнишь, Се­реж, у нас слу­чай был, го­да два на­зад, ког­да жур­на­лист про­пал?

— А, ну да, это то­же ис­то­рия ко­неч­но ва­ще...

 

Ис­то­рия, ко­то­рую на­ча­ла расс­ка­зы­вать Оль­га про­и­зош­ла под но­вый год в ре­дак­ции од­ной га­зе­ты. Под ко­нец по­след­не­го в го­ду ра­бо­че­го дня со­труд­ни­ки уст­ро­и­ли ве­че­рин­ку, про­дол­жав­шу­ю­ся до глу­бо­кой но­чи. Че­рез не­сколь­ко дней кол­ле­ги од­но­го из жур­на­лис­тов об­ра­ти­лись в по­ли­цию с за­яв­ле­ни­ем, что тот про­пал. Он не от­ве­чал на звон­ки, и в квар­ти­ре, ко­то­рую он сни­мал од­ин, ник­то не от­кры­вал. Взло­мав дверь, по­ли­ция в квар­ти­ре жур­на­лис­та не об­на­ру­жи­ла.

Оль­га ве­ла то де­ло в ка­чест­ве сле­до­ва­те­ля, а Сер­гей про­во­дил сыск­ные ме­роп­ри­я­тия.

— Ски­ны его, по­хо­ду, грох­ну­ли, — за­я­вил Сер­гей.

— По­че­му ски­ны?

— По­то­му что ста­тьи он про них пи­сал. В об­щем, и его кол­ле­ги не ви­дят дру­гой при­чи­ны ис­чез­но­ве­ния.

— А с че­го ты взял, что его во­об­ще уб­и­ли? — спро­си­ла Оль­га, не от­ры­ва­ясь от чте­ния ма­те­ри­а­лов де­ла. — Вы те­ло наш­ли?

— Нет, но чув­ствую най­дем — вес­ной, в ле­су где-ни­будь.

— Так, я еще не до­чи­та­ла, но ко­рот­ко мне расс­ка­жи: вы в квар­ти­ре у не­го бы­ли?

— Ну, бы­ли.

— Что там?

— Да ни­че­го, об­ыч­ная хо­лос­тяц­кая квар­ти­ра — срач кру­гом, но сле­дов раз­боя или че­го-то в эт­ом ро­де нет, ес­ли ты об эт­ом.

— Вспом­ни, в его квар­ти­ре бы­ли ве­щи, без ко­то­рых он не мог уе­­хать ку­да-ни­будь на­дол­го — че­мо­дан, нап­ри­мер?

— Был че­мо­дан. Да тут еще вот ка­кое де­ло, мы его ма­ши­ну наш­ли воз­ле ре­дак­ции. Это что зна­чит? Это зна­чит, он тем ве­че­ром до­мой возв­ра­щал­ся пья­ный, ма­ши­ну ос­та­вил, а сле­ду­ю­щим ут­ром он что пер­вым де­лом дол­жен был сде­лать? Заб­рать ма­ши­ну. А ес­ли не заб­рал, воз­ни­ка­ет воп­рос: до­шел ли он во­об­ще до до­ма? Вот и при­кинь, что ве­ро­ят­ней: что он сги­нул но­чью, по­сле пьян­ки, или что он сги­нул средь бе­ла дня?

— Ну, пре­дпо­ло­жим его жда­ли, толь­ко воп­рос где? Ли­бо воз­ле ре­дак­ции, ли­бо воз­ле до­ма.

— Ес­ли он до­шел до мет­ро, его дол­жны бы­ли за­фик­си­ро­вать ка­ме­ры наб­лю­де­ния.

— Ты ду­ма­ешь, он уе­­хал на мет­ро? Он не мог выз­вать так­си?

— Вряд ли. Су­дя по ма­ши­не, за­ра­ба­ты­вал он не мно­го, так что вряд ли бы по­е­хал на так­си, по­ка от­кры­то мет­ро.

— А ког­да точ­но он уш­ел?

— Эт­о­го ник­то не зна­ет, но он точ­но ух­о­дил не по­след­ним, а по­след­ние чуть-чуть не ус­пе­ли на мет­ро.

— Зна­чит он дол­жен был ус­петь. Вот что, тог­да прос­мот­ри за­пи­си ка­мер наб­лю­де­ния мет­ро с де­ся­ти до ча­су. Ес­ли его там нет, зна­чит про­пал он где-то воз­ле ре­дак­ции.

 

Тем вре­ме­нем жур­на­лист си­дел на по­лу в уз­ком прост­ран­стве меж­ду ун­и­та­зом и две­рью в ту­а­ле­те, где был за­перт уже тре­тьи сут­ки. По­пыт­ки вы­бить дверь он ос­та­вил уже в пер­вый день. Мас­сив­ная дверь бы­ла та­кой проч­ной, как буд­то ве­ла не в ту­а­лет, а на скалд цен­ных ве­щей; к то­му же, уз­кое по­ме­ще­ние не да­ва­ло прост­ран­ства для раз­го­на. Те­ле­фон ос­тал­ся на пись­мен­ном сто­ле в ре­дак­ции, и на кри­ки о по­мо­щи ник­то не от­зы­вал­ся. Ут­а­лив жаж­ду из бач­ка по­чти сра­зу как при­шел в се­бя, жур­на­лист пе­ре­стал брез­го­вать эт­им и уже не им­ел проб­лем с во­дой, но го­лод, му­чив­ший его, от­сту­пал толь­ко во сне, и по­э­то­му жур­на­лист ста­рал­ся как мож­но мень­ше дви­гать­ся и как мож­но боль­ше спать. При­чем спать он мог, лишь при­жав­шись спи­ной к сте­не, си­дя на по­лу меж­ду ун­и­та­зом и две­рью.

 

Ух­о­дя с ра­бо­ты по­здно ве­че­ром, Оль­га зас­та­ла Сер­гея зас­нув­шим за прос­мот­ром са­мо­го скуч­но­го в его жиз­ни трех­ча­со­во­го филь­ма. Ус­лы­шав, как она вош­ла, Сер­гей прос­нул­ся.

— Ты хоть до кон­ца-то дос­мот­рел? — спро­си­ла Оль­га.

— Дос­мот­рел. Не за­хо­дил он в мет­ро.

— По­нят­но...

— Вот и где те­перь его ис­кать? Тюк­ну­ли его по го­ло­ве где-ни­будь в по­дво­рот­не, ки­ну­ли в ба­гаж­ник, и ник­то не ви­дел...

Од­на­ко на сле­ду­ю­щий день Оль­ге по­вез­ло слу­чай­но по­дслу­шать раз­го­вор двух оп­е­ра­тив­ни­ков у де­жур­ной час­ти.

— Ну а что, ни за­яв­ле­ния по­тер­пев­ше­го, ни тру­па — ни­че­го. И эта, сви­де­тель­ни­ца, то­же, — на­па­дав­ших оп­и­сать не мо­жет, за­су­ну­ли его в ба­гаж­ник или не за­су­ну­ли она не ви­де­ла...

Оль­га ос­та­но­ви­лась.

— Ко­го в ба­гаж­ник за­су­ну­ли? — пе­ре­спро­си­ла она.

— При­вет, Оля.

— При­вет. Это, вот, ты сей­час о чем расс­ка­зы­вал?

— Да сви­де­тель­ни­ца у нас тут од­на объ­я­ви­лась под но­вый год. Го­во­рит ви­де­ла, как ка­ко­го-то му­жи­ка по­хи­ща­ли.

— Ког­да это бы­ло?

— В ночь с три­дца­то­го на три­дцать пер­вое.

— Де­ло есть?

— Да ну, ка­кое де­ло! Там не­бось двое пья­ных тре­тье­го ве­ли, а ей по­ка­за­лось, что по­хи­ща­ли. А что, про­пал кто-то?

— Про­пал. Ад­рес, те­ле­фон эт­ой сви­де­тель­ни­цы со­хра­нил­ся?

— Да, дол­жен был.

Уже че­рез час та сви­де­тель­ни­ца да­ва­ла по­ка­за­ния в ка­би­не­те Оль­ги. Это бы­ла од­и­но­кая жен­щи­на лет шес­ти­де­ся­ти, жив­шая на вто­ром эт­а­же до­ма по ул­и­це Плю­щи­ха в квар­ти­ре с ок­на­ми во двор. Позд­ним ве­че­ром три­дца­то­го де­каб­ря она ус­лы­ша­ла под ок­на­ми кри­ки и ка­кую-то су­е­ту. Выг­ля­нув в ок­но, она ув­и­де­ла двух муж­чин за­ла­мы­ва­ю­щих ру­ки тре­тье­му.

— Пос­мот­ри­те, это был он? — спро­си­ла Оль­га, по­ка­зы­вая фо­тог­ра­фию жур­на­лис­та.

— Не знаю, мо­жет быть и он, — от­ве­ти­ла жен­щи­на. — Я ви­жу пло­хо, но по цве­ту во­лос, вро­де он.

— А во что он был од­ет?

— Кур­тка у не­го бы­ла, та­кая, тем­ная и джин­сы.

— Ска­жи­те, а они его по­са­ди­ли в са­лон или по­ло­жи­ли в ба­гаж­ник?

— Вот, и ваш кол­ле­га это спра­ши­вал. Не ви­де­ла я. Ма­ши­на за гру­зо­ви­ком сто­я­ла. Я толь­ко ви­де­ла, как они его ту­да за­ве­ли и уе­­ха­ли.

— По­нят­но. Ма­ши­ну смо­же­те оп­и­сать?

— Да. По-мо­е­му это бы­ла Ла­да Ка­ли­на. Цвет — си­ний.

Сер­гей за­шел в ка­би­нет Оль­ги, ув­и­дев вы­хо­дя­щую жен­щи­ну.

— При­вет, а это кто сей­час у те­бя был? Не сви­де­тель­ни­ца ли?

— При­вет. Да, у нас есть сви­де­тель.

— Кру­то! И что она ви­де­ла?

— Да, в об­щем, не­мно­го. Ви­де­ла, как ка­кие-то му­жи­ки гру­зи­ли в ма­ши­ну пар­ня. По оп­и­са­нию од­еж­ды па­рень по­хож на на­ше­го жур­на­лис­та. Я вот толь­ко не по­йму, что он на Плю­щи­хе-то де­лал?

— Ну да, мет­ро же в дру­гой сто­ро­не.

— Зна­чит он шел не к мет­ро, но ку­да? И, са­мое глав­ное, по­хи­ти­те­ли, по­лу­ча­ет­ся, зна­ли, ку­да он шел.

— Ну, мо­жет ба­ба у не­го там.

— Вряд ли. Я прос­мот­ре­ла его кон­так­ты, и вот ка­кие там за­пи­си: Ве­ра, Са­ве­лов­ская; Жан­на, Ун­и­вер­си­тет; Крис­ти­на, Бе­ло­русс­кая и так да­лее. Как ты ду­ма­ешь, кто это?

— Прос­ти­тут­ки.

— Пра­виль­но. Нор­маль­ной де­вуш­ки у не­го не бы­ло, а прос­ти­тут­кам он в тот ве­чер не зво­нил. К то­му же, те­ле­фон он ос­та­вил в ре­дак­ции.

— За­га­доч­ный чел.

— Ну, в лю­бом слу­чае, я дам ор­и­ен­ти­ров­ку на ма­ши­ну, мо­жет где-ни­будь она и зас­ве­ти­лась.

Сер­гей уш­ел, по­о­бе­щав встре­тить­ся с ин­фор­ма­то­ром из не­о­на­цистских груп­пи­ро­вок, а Оль­га ре­ши­ла пе­ре­чи­тать ста­тьи жур­на­лис­та, что­бы по­нять, ко­му тот мог пе­ре­йти до­ро­гу.

Жур­на­лист, как ок­а­за­лось, не был бор­цом за то­ле­ран­тность. В сво­их ста­тьях он объ­ек­тив­но оп­и­сы­вал дей­ствия эт­ни­чес­ких груп­пи­ро­вок с од­ной сто­ро­ны и не­о­на­цис­тов с дру­гой, и пер­вое как-бы оп­рав­ды­ва­ло вто­рое. Это бы­ла иг­ра на расп­рост­ра­нен­ном сре­ди русс­ко­го на­се­ле­ния стра­хе пе­ред дви­же­ни­ем на­ро­дов Кав­ка­за в цен­траль­ную Рос­сию, в ре­зуль­та­те ко­то­ро­го русс­кие де­ти, уч­ась в мос­ков­ских шко­лах, на­чи­на­ли пе­ре­ни­мать кав­казс­кий сленг. В эт­ом кон­тек­сте не­о­на­цис­ты пре­дста­ва­ли ед­ва­ли не бо­га­ты­ря­ми — за­щит­ни­ка­ми Ру­си от ба­сур­ман. И дей­стви­тель­но, из раз­го­во­ра с ин­фор­ма­то­ром Сер­гей уз­нал, что жур­на­лист был сво­им сре­ди не­о­на­цис­тов. Он ни раз встре­чал­ся с ни­ми в ба­ре, за свой счет за­ка­зы­вал пи­во, а те расс­ка­зы­ва­ли ему о сво­ей де­я­тель­нос­ти.

На сле­ду­ю­щий день с Оль­гой свя­зал­ся со­труд­ник ДПС, уз­нав­ший по ор­и­ен­ти­ров­ке ма­ши­ну, ко­то­рую па­ру дней на­зад ос­та­нав­ли­вал за пре­вы­ше­ние ско­рос­ти. Ма­ши­на дви­га­лась по Дмит­ров­ско­му шос­се от Моск­вы в об­ласть. Вско­ре, ма­ши­ну, уже по но­ме­рам, об­на­ру­жи­ли сно­ва, там же, на Дмит­ров­ском шос­се, и те­перь по­ли­ция прос­ле­ди­ла весь ее путь до по­сел­ка Те­фа­но­во, где ма­ши­на въе­ха­ла на ог­о­ро­жен­ную вы­со­ким за­бо­ром тер­ри­то­рию част­но­го од­но­э­таж­но­го кир­пич­но­го до­ма.

 

Жур­на­лист си­дел на по­лу ту­а­ле­та и смот­рел на лам­поч­ку, яр­кий свет ко­то­рой ме­шал ему спать пя­тые сут­ки по­дряд, но чем даль­ше, тем мень­ше ему хо­те­лось дви­гать­ся и тем про­ще бы­ло за­сы­пать. На пя­тые сут­ки он так об­ес­си­лел, что не знал, смо­жет ли еще встать или нет, но ему бы­ло все рав­но, — ему бы­ло пле­вать на свою бесс­мыс­лен­ную ник­чем­ную жизнь. Сбе­жав от дес­по­тич­ной ма­те­ри в Моск­ву, он не­на­ви­дел се­мей­ную жизнь и твер­до для се­бя ре­шил не же­нить­ся ни­ког­да. Он ски­тал­ся по квар­ти­рам без вся­кой на­деж­ды ку­пить со­бствен­ное жи­лье и тра­тил все день­ги на прос­ти­ту­ток, стрип­тиз-клу­бы и дру­гие разв­ле­че­ния, не по­лу­чая, од­на­ко, от эт­о­го ни­ка­ко­го уд­о­вольствия и по­дсоз­на­тель­но на­де­ясь не до­жить до то­го вре­ме­ни, ког­да не смо­жет ра­бо­тать, не смо­жет пла­тить за жи­лье и ста­нет бом­жом.

«Та­ких, как я на­хо­дят по за­па­ху, — ду­мал жур­на­лист. — Ин­те­рес­но... Ведь эти по­то­лоч­ные па­не­ли ни­чем не зак­реп­ле­ны. Ес­ли до них доб­рать­ся, мож­но вы­лез­ти че­рез по­то­лок».

 

Тем­не­ло. Про­хо­дя ми­мо до­ма пре­дпо­ла­га­е­мых по­хи­ти­те­лей, Сер­гей пе­ре­бро­сил что-то ма­лень­кое и чер­ное че­рез за­бор, по­сле че­го про­шел даль­ше и сел в фур­гон, из ко­то­ро­го, с от­ря­дом спец­на­за на­го­то­ве, за до­мом наб­лю­да­ли по­ли­цей­ские.

— Ну, по­пол­зли, — про­из­нес оп­е­ра­тив­ник с но­ут­бу­ком на ко­ле­нях и джой­сти­ком в ру­ках.

То, что Сер­гей пе­ре­бро­сил че­рез за­бор, бы­ло ро­бо­том-раз­вед­чи­ком. Внеш­не, уст­рой­ство на­по­ми­на­ло жу­ка. Оно пе­ре­да­ва­ло звук и из­об­ра­же­ние в об­ыч­ном и ин­фрак­рас­ном спек­трах. Ро­бот был уп­рав­ля­ем дис­тан­ци­он­но и был спо­со­бен пе­ре­дви­гать­ся по сте­нам и да­же по стек­лу.

— Смот­ри-ка, ствол, — про­из­нес уп­рав­ляв­ший ро­бо­том оп­е­ра­тив­ник, заг­ля­нув в дом че­рез ок­но.

— Хо­ро­шо, — от­ве­тил Сер­гей, — зна­чит на хра­не­ние ор­у­жия они уже по­па­да­ют.

Че­рез щель под кры­шей ро­бот про­ник в дом.

— Не­по­нят­но, дер­жат они там ко­го-ни­будь или нет, — кон­ста­ти­ро­вал оп­е­ра­тив­ник, об­сле­до­вав по­чти все ком­на­ты до­ма.

— Ну, ес­ли они его в по­два­ле дер­жат, ты эт­о­го не ув­и­дишь. Но эти-то яв­но бан­дю­ки, нуж­но брать и раз­би­рать­ся.

Об­и­та­те­ли до­ма, вы­пи­вая, иг­ра­ли в кар­ты до по­здней но­чи, по­сле че­го за­ва­ли­лись спать. Сер­гей дал спец­на­зу ко­ман­ду на штурм.

 

Доб­рать­ся до по­тол­ка, толь­ко по-на­ча­лу ка­за­лось не­воз­мож­ным. Ког­да воз­ник ре­аль­ный шанс выб­рать­ся, сил ок­а­за­лось дос­та­точ­но, что­бы, оп­и­ра­ясь на двер­ную руч­ку, с ун­и­та­за пе­ре­лезть на ус­туп сте­ны, а с не­го, уп­и­ра­ясь в на­лич­ник две­ри, по­дтя­нуть­ся в над­по­то­лоч­ное прост­ран­ство.

 

По­ли­ция вор­ва­лась в дом, и по­хи­ти­те­ли спро­со­ни да­же не по­ня­ли, как ок­а­за­лись на по­лу в на­руч­ни­ках. За­лож­ник был най­ден в по­два­ле, но это был не жур­на­лист, а, как по­зже вы­яс­ни­лось, сын биз­нес­ме­на, по­хи­щен­ный с це­лью по­лу­че­ния вы­ку­па.

Пер­вы­ми, кто при­шел в ре­дак­цию в те­че­ние но­во­год­них празд­ни­ков бы­ли уб­ор­щи­цы. Они при­шли ут­ром, что­бы сде­лать ге­не­раль­ную уб­ор­ку пе­ред пер­вым ра­бо­чим днем. Од­на из них — мо­ло­день­кая Ай­гюль — об­на­ру­жи­ла те­ло жур­на­лис­та, ле­жав­шее по­сре­ди оф­и­са под ды­рой в по­тол­ке.

— Как вы об­на­ру­жи­ли те­ло? — спро­си­ла Оль­га.

— Я ту­а­ле­ты уб­и­ра­ла, — от­ве­ча­ла Ай­гюль. — Смот­рю, дверь зак­ры­та. Я ее дерг, дерг — не от­кры­ва­ет­ся. Вдруг слы­шу — бум что-то! Вы­хо­жу, он ле­жит.

 

— Вот и пре­дставь­те се­бе, — го­во­ри­ла Оль­га за сто­лом на да­че Ар­ка­дия Ан­а­то­лье­ви­ча, — че­ло­век шесть дней про­си­дел за­пер­тым в ту­а­ле­те из-за ка­ко­го-то сло­ман­но­го зам­ка.

— Так, а ум­ер он от че­го? — спро­сил Ан­дрей.

— Про­ва­лил­ся сквозь по­то­лок и сло­мал шею. В об­щем, не­ле­пая смер­ть.

— Как вы­ра­зи­лась од­на сви­де­тель­ни­ца: «та­кое у ан­ге­ла смер­ти чув­ство юм­о­ра».

— Дерь­мо слу­ча­ет­ся, — со­гла­сил­ся Сер­гей.

— Да, гре­ба­ные чу­де­са, — до­ба­вил Ар­ка­дий Ан­а­то­лье­вич.