ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ ПРЕСТУПНОГО СООБЩЕСТВА В СФЕРЕ НЕЗАКОННОГО ОБОРОТА НАРКОТИКОВ

Криминологическое исследование на уровне особенного (региона) требует конкретизации его целей и сужение круга поставленных задач, что позволяет глубже проникнуть в суть проблем, полнее проанализировать их и сформулировать более конкретные предложения. Существенное значение приобретают специфические географические, экономические и демографические характеристики региона.

На основе данного анализа автором предпринята попытка определиться с понятием, детерминацией создания и участия, механизмом функционирования преступных сообществ в сфере незаконного оборота наркотиков, действующих в Дальневосточном федеральном округе, а также классифицировать и типизировать личность их участников.

2.1. Понятие преступного сообщества в сфере незаконного оборота наркотиков

Как в любой науке, в криминологии определился набор специфичных родовых и видовых понятий, дающих семантическое объяснение преступлений. Так, преступное сообщество - это родовое понятие, из которого вырастают видовые. Для определения понятия «преступное сообщество в сфере незаконного оборота наркотиков» автору представляется целесообразным системный и индуктивный подход «от частного к общему».

Предлагается рассмотреть следующую цепочку понятий: незаконный оборот наркотиков - организованная преступная деятельность по производству, перевозке, пересылке и сбыту наркотиков - организованные группировки криминальной направленности.

1. Незаконный оборот наркотиков. Согласно ст. 1 Федерального закона от 8 января 1998 г. «О наркотических средствах и психотропных веществах», культивирование растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры, производство, изготовление, хранение, перевозка, пересылка, реализация (сбыт), приобретение, ввоз (вывоз) на таможенную территорию Российской Федерации наркотических средств или психотропных веществ, совершенные с нарушением законодательства Российской Федерации, составляют содержание понятия незаконного оборота наркотиков.

Незаконный оборот наркотиков в условиях Дальневосточного федерального округа имеет некоторые особенности: анализ статистики, проведенный автором, а также оценки экспертов свидетельствуют о том, что в настоящее время в округе основным видом потребляемых наркотиков является гашиш и гашишное масло⁹⁵.

Сырьем для производства данных наркотиков служит южно-маньчжурская дикорастущая или культивируемая конопля (Cannabis ruderalis), содержащая психоактивные (наркотические) вещества - алкалоиды тетрагидроканнабинола и являющаяся в природно-климатические условиях Амурской и Еврейской автономной областях, в Хабаровском и Приморском краях уже более ста лет самой рентабельной аграрной культурой⁹⁶.

Незаконное производство гашишного масла связано с наличием достаточного количества ацетона (его прекурсора), с помощью которого осуществляется извлечение и экстракция из конопли алкалоидов тетрагидроканнабинола. Как показывают заключения химических экспертиз, назначенных по уголовным делам и изученных автором, изготовленные наркотики (гашиш и гашишное масло), как правило, имеют единый источник происхождения по использованному сырью и технологии изготовления. Это свидетельствует как о значительных размерах местной сырьевой базы, так и о кустарных стандартах данного производства.

Незаконные перевозка и пересылка указанных выше наркотиков от мест производства в места потребления осуществляется автомобильным, железнодорожным, авиа или морским транспортом, с использованием их сокрытия, в том числе в специально оборудованных тайниках. Для перемещения гашиша и гашишного масла в Камчатский край, Магаданскую область, Чукотский автономный округ активно используются почтовые отправления.

Преобладание потребителей гашиша и гашишного масла в Дальневосточном федеральном округе затрудняет проникновение героина, амфетаминов и других наркотиков на местный наркорынок, но их сбыт нарастает (табл. 1).

Таблица 1.

Сведения об изъятии из незаконного оборота гашиша и гашишного масла, героина и амфетаминов по оконченным уголовным делам в Дальневосточном федеральном округе (в кг)

2. Организованная преступная деятельность по производству, перевозке, пересылке и сбыту наркотиков. Представляется, что мелкие группы из кустарей-изготовителей, «челноков»-перевозчиков и лавочников-сбытчиков наркотиков обречены на поглощение крупными преступными образованиями вследствие высокой доходности подобного промысла.

О том, что в России незаконный оборот наркотиков замкнут на организованную преступность и о наличие в данной сфере крупных преступных структур, пишет ряд ученых⁹⁷.

Так, по мнению В.И. Омигова, организованной преступностью монополизированы незаконные посев и выращивание наркотикосодержащих культур, изготовление и перевозка наркотиков из регионов произрастания в регионы потребления и их сбыт⁹⁸.

Организованная преступная деятельность по производству, перевозке, пересылке и сбыту наркотиков - это деятельность крупных преступных структур в целях получения сверхдоходов в сфере незаконного оборота наркотиков, которая понимается автором как наркобизнес.

Термин «наркобизнес» в публицистическом, а затем в научном обиходе появился в конце 1980-х - начале 1990-х гг. Его нормативное толкование как: «преступная деятельность отдельных лиц и организаций, занимающихся незаконным производством, хранением, транспортировкой, сбытом наркотиков» впервые появилось в 1993 г. в Постановлении Верховного Совета Российской Федерации от 22 июля 1993 г. № 5494-I «О Концепции государственной политики по контролю за наркотиками в Российской Федерации», а затем было закреплено в Указе Президента Российской Федерации от 17 декабря 1997 г. № 1300 «Об утверждении Концепции национальной безопасности Российской Федерации».

В теориях криминологии и криминалистики наркобизнес понимается как вид организованной деятельности криминальных формирований, имеющих организационное единство, иерархическую структуру, функциональную дифференциацию членов, устойчивую направленность на создание коррумпированных связей и монополизацию устремлений в целях систематического получения не облагаемых налогом сверхприбылей путем незаконных действий с наркосодержащими культурами, изготовления, приобретения, сбыта, контрабанды наркотиков в виде промысла и эксплуатации наркозависимости.

В доктрине также имеет место и несколько иная научная позиция:

- В.С. Устинов, определяя наркобизнес как систематическую деятельность по изготовлению и сбыту наркотиков преступными сообществами, относит ее к экономической организованной преступности⁹⁹;

- представители Саратовской криминологической школы принимают за наркобизнес постоянную преступную экономическую деятельность, совершаемую путем незаконного оборота наркотиков и расширения сферы функционирования в условиях получения не облагаемой налогом экономической выгоды¹⁰⁰.

Различие в доктринальном толковании изучаемого понятия сводится к нескольким принципиальный позициям.

Во-первых, наркобизнес - это организованная преступная деятельность крупных структур, имеющих признаки преступных сообществ. Причем, одни сторонники данной научной позиции (В.И. Брылев, О.А. Евланова, В.Б. Ивасенко, Г.М. Меретуков, В.И. Омигов, Е.В. Сильченко) считают эту деятельность предпринимательской, а другие (Р.А. Александров, Е.А. Буркова, Г.Н. Драган, Б.Ф. Калачев, В.В. Кухарук, Л.М. Прозументов, В.С. Устинов, А.Ю. Шумилов) - экономической.

Во-вторых, участие в наркобизнесе возможно и вне преступных сообществ, а его понятие сводится к совокупности организованных преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков¹⁰¹, что большинству ученых и практиков представляется спорным.

Автор поддерживает «предпринимательскую» научную позицию, полагая, что к экономической преступной деятельности, то есть совершаемой в экономической сфере и посягающей на интересы участников экономических отношений, а также порядок управления экономикой, наркобизнес отношения не имеет.

Кроме того, этимологически термин «наркобизнес» был образован слиянием двух слов: греческого «narko-» и английского «business». И если «бизнес» - это предпринимательская деятельность, т.е. рискованное систематическое получение прибыли от продаж товаров или выполнения работ¹⁰², то указанный выше термин можно определить как предпринимательскую деятельность в сфере незаконного оборота наркотиков в целях получения дохода. Хотя в доступной англоязычной литературе термин «наркобизнес» не встречается: незаконные действия с наркотиками там, как правило, определены как «drug traffic» или «drug market»¹⁰³.

Вывод о том, что организованная преступная деятельность крупных структур имеет характер предпринимательства и связана с предоставлением запрещенных товаров или незаконных услуг, с 1970-х гг. поддерживается рядом американских криминологов.

Так, по мнению Д. Альбини (J.L. Albini), организованная преступность представляет разветвленную сеть преступных синдикатов, часто состоящих из лиц одного и того же этнического происхождения, и включение в эту сеть какого-либо лица или локальной группы лиц предоставляет им доступ к конкретному виду нелегальной деятельности.

Дж. Альбанезе (J.S. Albanese) пишет о «Constant Criminal Enterprise (постоянно действующем преступном предприятии)», получающим прибыль в сферах, на которые есть большой общественный спрос, а Р. Блок (R. Block) и Д. Смит (D.C. Smith), развивая теорию преступных предприятий, полагают, что «криминальные предприниматели» с помощью своих предприятий минимизируют затраты и конкуренцию в целях обеспечения доступа к финансовым ресурсам¹⁰⁴.

В России к концу 1990-х гг., как справедливо полагает В.И. Брылев, процесс становления наркобизнеса достиг такого количественного уровня, что организованные группы вынуждены были отстаивать свои преступные интересы перед конкурентами. Именно ожесточенная борьба между ними и привела к появлению крупных криминальных структур - преступных сообществ.

Начало же криминализации создания общеуголовных преступных сообществ в российском уголовном законодательстве было положено еще в середине XIX в. - Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 15 августа 1845 г. предусматривалась ответственность за «составление злонамеренных сообществъ» (ст. 926). Затем в силу исторических событий свое уголовно-правовое значение термин «преступное сообщество» утратил, оставаясь только достоянием публицистики, наряду с терминами «сообщничество» и «сообщник».

Первые попытки на современном законодательном уровне дать нормативное толкование преступным сообществам были предприняты в Указе Президента СССР от 4 февраля 1991 г. № УП-1423 «О мерах по усилению борьбы с наиболее опасными преступлениями и их организованными формами», в котором они определялись как «имеющие межреспубликанские, международные и коррумпированные связи, … целью их является совершение наиболее опасных преступлений». Затем в 1994 г. в ст. 2 Проекта федерального закона «О борьбе с организованной преступностью» преступным сообществом признавалось: «объединение организаторов или руководителей, или других представителей преступных организаций, или организованных групп, или банд, или иных лиц для совместной разработки либо реализации мер по координации, поддержанию, развитию преступной деятельности соответствующих формирований или лиц, либо мер по созданию благоприятных условий для преступной деятельности занимающихся ею лиц, организованных групп, банд, преступных организаций и по организации совершения тяжких преступлений в указанных целях»¹⁰⁵.

В 1996 г. появился образец нормативного толкования понятия преступного сообщества - ч. 4 ст. 38 Модельного уголовного кодекса для государств-участников Содружества Независимых Государств: «сплоченное объединение организованных преступных групп с целью получения незаконных доходов».

Однако в Российской Федерации уголовно-правовое значение преступного сообщества как самостоятельной формы соучастия было восстановлено только в 1997 г., при этом законодатель, формулируя ч. 4 ст. 35 УК РФ предпочел свою трактовку: «Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданным в тех же целях».

Данная дефиниция в 2009 г. была приведена в соответствие со ст. 2 ратифицированной Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности: «Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды»¹⁰⁶.

В диспозиции ч. 1 ст. 210 УК РФ законодатель расширил понятие преступного сообщества, предусмотрев еще одну (третью!) его разновидность: «собрание организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из тяжких или особо тяжких преступлений».

В связи с тем, что данная разновидность не упоминается в ч. 4 ст. 35 УК РФ, следует констатировать отсутствие единообразного подхода в определении преступного сообщества (преступной организации) в уголовном законе, что еще больше запутало правоприменителя.

В российской юридической литературе было предпринято немало попыток конкретизировать признаки преступного сообщества и дать ему определение. Прежде всего, необходимо отдать должное П.И. Гришаеву, П.Ф. Гришанину, Г.А. Кригеру, М.И. Ковалеву, В.И. Пинчук, А.Н. Трайнину, то есть ученым, вернувшим «преступное сообщество» в научный оборот и разработавшим понятия его организатора и участника¹⁰⁷.

Автор разделяет взгляды тех ученых, которые видят в преступном сообществе, прежде всего, объединение организованных групп, сплоченное на конкретной преступной платформе (специализации), стремлении к монополизации сфер влияния (масштабной деятельности), направленности на извлечение сверхдоходов (С.А. Балеев, Н.П. Водько, В.Г. Гриб, А.И. Гуров, С. Жовнир, А.Н. Игнатов, С.В. Иванцов, И.С. Копнин, Г.М. Меретуков, В.С. Устинов, В.И. Шульга¹⁰⁸).

Представляются обоснованными и дефиниции, предложенные В.В. Лунеевым и А.В. Грошевым, указывающие на специфическое построение структуры преступного сообщества, отделяющее его руководство от непосредственных исполнителей преступлений одним или несколькими звеньями¹⁰⁹.

Внимание привлекает и социальный подход Я.И. Гилинского, рассматривающего преступную организацию как разновидность трудового коллектива, признаками которого являются преступная деятельность по производству и распределению товаров и услуг с основной целью извлечения максимальной прибыли; стремление к монополизации в определенной сфере или на определенной территории¹¹⁰. В.А. Номоконов, определяя организованную преступную деятельность как форму незаконного предпринимательства, справедливо полагает, что в целях извлечения сверхдоходов в криминальных сферах созданы «криминальные предприятия» - преступные структуры (сообщества), состоящие из организованных групп¹¹¹.

Убедительными являются разработки П.В. Агапова, предлагающего считать «преступлением совершенным преступным сообществом, если оно подготовлено или совершено структурированным, состоящим из двух или более организованных групп, иерархическим объединением, созданным для систематического совершения преступлений», и А. Мондохонова, понимающего под преступным сообществом «постоянно действующее объединение двух и более относительно самостоятельных организованных групп, преступная деятельность которых осуществляется посредством единого органа управления»¹¹².

Обобщая вышеизложенное, представляется возможным выделить ряд признаков наркобизнеса как преступной деятельности: во-первых, связанной с производством, перевозками, пересылками и сбытом наркотиков; во-вторых, имеющей высокий уровень организованности; в-третьих, осуществляющейся постоянно и в течение длительного периода времени; в-четвертых, являющейся источником сверхдоходов.

Таким образом, с точки зрения автора, наркобизнес - это предпринимательская деятельность преступных сообществ в сфере незаконного оборота наркотиков (наркопредприятий), структурными подразделениями которых являются организованные наркогруппы.

3. Организованные группировки криминальной направленности. Криминологическое понятие «организованные группировки криминальной направленности» своим появлением в юридической литературе обязано В.А. Номоконову, предложившему в 1999 г. ввести его в научный оборот и определившему как «группировки, в отношении которых имеются основания полагать, что они занимаются преступной деятельностью в целях извлечения сверхдоходов, но не являются преступными вследствие отсутствия вступившего в силу соответствующего судебного приговора»¹¹³.

С.В. Сальникова и В.И. Шульга, развивая указанное понятие, классифицируют организованные группировки криминальной направленности по цели, способу их формирования, форме построения организационной структуры и организации процесса функционирования¹¹⁴.

С.В. Иванцов также отмечает в качестве особенности структуры современной организованной преступности наличие «объединений криминальных образований, осуществляющих различные виды преступной деятельности, которая может иметь направленность от общеуголовной и экономической до осуществляемой легально, через созданные коммерческие структуры, благотворительные фонды и другие организации, сопровождаемые развитием коррупционных связей с государственными и правоохранительными органами»¹¹⁵. По его мнению, такие криминальные образования формируются по региональному принципу и представляют серьезную угрозу безопасности регионов.

И.Г. Галимов и М.Ф. Сундуров выделяют среди форм организованной преступности региональные (межрегиональные) «объединения преступных сообществ», которые, в свою очередь, состоят из организованных групп, построенных на основе иерархии или координации¹¹⁶.

Автор, поддерживая традиции Дальневосточной криминологической школы, использует в работе понятие «организованные группировки криминальной направленности» и полагает, что примерами подобных структур, извлекающих сверхдоходы в сфере незаконного оборота наркотиков, являются:

- «Дальневосточный воровской общак», имеющий свои «филиалы» практически во всех регионах Дальневосточного федерального округа;

- «тимофеевские» (Хабаровский край);

- «ломовские» (Приморский край);

- группировки, сформированные из представителей азербайджанских, цыганских и таджикских общин, действующие на территории субъектов округа.

Активность данных группировок в исследуемой сфере проявляется в монополизации незаконного оборота наркотиков; в расширении их предложения (организации производства, каналов оптовых поставок и сети розничного сбыта) путем вовлечения населения в наркобизнес и его эксплуатации; в искусственном повышении спроса на конкретные наркотики; в коррумпировании представителей органов власти и управления, что было подтверждено опросом экспертов (88,7 %).

Подтверждение находят и некоторые криминологические прогнозы прошлых лет, согласно которым «в структуре организованной преступности станет преобладать наркобизнес»¹¹⁷. Так, уже сегодня, со слов Председателя Государственного антинаркотического комитета, директора ФСКН России В. Иванова, наркодоходы прочно занимают первое место в общем объеме нелегальных доходов преступных группировок¹¹⁸.

В связи с вышеизложенным автор полагает, что:

во-первых, необходимость создания «криминальных предприятий» как универсальных организационных структур в виде преступных сообществ базируется на потребности профессиональных преступников в объединении в целях извлечения сверхдоходов из криминальных сфер (наркобизнес, автобизнес, проституция, торговля людьми, оружием или биоресурсами) и обеспечения собственной безопасности;

во-вторых, организованные группировки криминальной направленности как объединения данных предприятий имеют признаки синдиката и при ситуации, когда централизация наркопредприятий достигнет определенного уровня, некоторые подобные группировки можно будет назвать наркосиндикатами.

Таким образом, определяя понятие «организованная группировка криминальной направленности», автор приходит к выводу, что это объединение двух и более преступных сообществ, созданное для организации различных видов преступной деятельности на определенной территории или в определенных сферах.

В процессе выработки понятия «преступное сообщество в сфере незаконного оборота наркотиков» основное внимание было направлено на следственную и судебную практику, в связи с тем, что в доктрине оно не представлено. Исследовательский интерес представляли материалы архивных уголовных дел об организации преступных сообществ (преступных организаций), специализировавшихся на производстве, перевозке, пересылке или сбыте наркотиков в различных субъектах Дальневосточного федерального округа (выборка составила 19 уголовных дел).

Проведенный анализ обвинительных приговоров позволил выявить ряд признаков наркосообществ и классифицировать их по структуре, виду наркотиков и составу участников (табл. 2).

Таблица 2.

Классификация преступных сообществ, действовавших в сфере незаконного оборота наркотиков, по материалам архивных уголовных дел, рассмотренных в судах субъектов Дальневосточного федерального округа с обвинительным приговором

Таким образом, в период с 1998 г. по 2011 г. в Дальневосточном федеральном округе усилиями сотрудников органов внутренних дел, а в дальнейшем и наркоконтроля было выявлено 19 преступных сообществ в сфере незаконного оборота наркотиков, изучение которых позволило выделить некоторые их особенности.

Во-первых, типичность структуры. Все изученные наркосообщества имели от двух до пяти подразделений в виде организованных групп, в состав которых входили изготовители, перевозчики или сбытчики наркотиков, а также организаторы их преступной деятельности и организаторы преступного сообщества.

Автор отмечает, что при неустановлении судом наличия в структуре инкриминируемого сообщества (преступной организации) двух или более организованных групп обвинение по ст. 210 УК РФ прекращалось и выносились оправдательные приговоры, так как «… организационное построение, по мнению суда, не дает оснований считать данную (одну) группу преступным сообществом и делает невозможным квалифицировать содеянное по ч. 1, 2 ст. 210 УК РФ»¹¹⁹.

Во-вторых, эксплуатация (от фр. exploitation - использование и присвоение) лиц, вовлеченных в наркобизнес, то есть их использование в целях наживы. Эксплуатировались не только изготовители, перевозчики и сбытчики наркотиков, но и организаторы их деятельности - «аппарат ответственных лиц» наркосообщества.

Так, А. - руководитель одного из наркосообществ, выявленного в 2004 г., на предварительном следствии и на суде пытался заявлять о своей связи с ОГКН «Дальневосточный воровской общак», и о том, что он «поставлял наркотики из Амурской области в г. Амурск и г. Комсомольск-на-Амуре», а также «грел Амурскую зону (ФГУ ИК № 14 УФСИН России по Хабаровскому краю, находящуюся в г. Амурске)», по принуждению представителей этой группировки.

Тем не менее, Судебная коллегия по уголовным делам Хабаровского краевого суда признала несостоятельными доводы подсудимого, не нашедшими подтверждения и опровергающиеся совокупностью доказательств по делу и расценила их как форму защиты от предъявленного обвинения. В результате А. был признан виновным в создании и в руководстве преступным сообществом и осужден на 15 лет лишения свободы. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации данный приговор определила оставить без изменения, а кассационную жалобу осужденного - без удовлетворения¹²⁰.

Аналогичная судьба постигла и другого руководителя подобного сообщества. В 2006 г. М. организовал поставки гашиша и гашишного масла из Амурской области и сеть их сбыта в г. Амурске. Он также поставлял наркотики в ту же исправительную колонию. Результатом рассмотрения уголовного дела в суде стало признание М. создателем и руководителем наркосообщества и осуждение его к 14 годам лишения свободы¹²¹.

В-третьих, тесная связь с организованными группировками криминальной направленности. Немаловажным является факт, что большинство руководителей преступных сообществ в суде защищали (и контролировали их поведение) адвокаты, услуги которых оплачивали «казначеи» ОГКН «Дальневосточный воровской общак» или ОГКН, сформированных из этнических общин.

Особенностью азербайджанских, цыганских или таджикских наркосообществ являлось то, что этнической была только «верхушка» (создатели преступных сообществ и их руководители). Исполнители наркопреступлений (рядовые сообщники) принадлежали, как правило, к различным национальностям.

В-четвертых, преступные сообщества в сфере незаконного оборота наркотиков имели признаки предприятий (наркопредприятий) - экономически самостоятельных единиц, которые приобретали ресурсы для изготовления «товара», принимали решение об их использовании, оказывали услуги по предоставлению «товара» потребителю и стремились к максимизации прибыли.

Для данных сообществ было характерно создание рабочих мест и трудоустройство, то есть общественное производство вместо кооперации труда - объединения нескольких лиц в едином процессе труда, а «на микроуровне общественного производства совокупный продукт выступает не как кооперация труда, а как предприятие»¹²².

С точки зрения экономической теории материальные потребности неутолимы, а ресурсы ограничены, вследствие чего любое предприятие базируется на принципе рациональности (удешевление процесса производства, снижение себестоимости продукции, повышение производительности труда) и стремится к максимизации прибыли.

Поэтому представители организованных группировок криминальной направленности монополизируют сырьевую базу для производства наркотиков и удовлетворение «неутолимой потребности» в них; эксплуатируют рабочую силу (изготовителей, перевозчиков и сбытчиков наркотиков), а также «подсаживают» потребителей, навязывая им через созданную сеть сбыта именно те наркотики, производство которых ими масштабно налажено.

Опираясь на полученные результаты исследования, представляется возможным определить следующие признаки наркосообществ:

1. Структура преступного сообщества в сфере незаконного оборота наркотиков состоит из двух или более звеньев (технологических, транспортных или коммерческих) - организованных групп с «аппаратом» управления (руководство).

2. Исследуемые сообщества создаются в целях получения доходов путем эксплуатации непосредственных участников наркобизнеса (изготовителей, перевозчиков и сбытчиков наркотиков).

3. Деятельность данных сообществ организована в форме наркопредприятий.

Таким образом, преступное сообщество в сфере незаконного оборота наркотиков - это объединение специализированных организованных групп, созданное в целях получения доходов путем эксплуатации лиц, вовлеченных в наркобизнес (наркопредприятие).

Предлагаемая теоретическая конструкция позволит, по мнению автора, устранить проблемы, стоящие перед практическими работниками правоохранительных органов, по разграничению смежных форм соучастия и даст возможность однозначно их дифференцировать.

2.2. Детерминация организации преступного сообщества в сфере незаконного оборота наркотиков и участия в нем

«Борьба с преступностью предполагает знание ее причин»¹²³, поэтому проблема выявления причин преступности и отдельных ее видов для криминологии остается одной из актуальных, а то или иное ее решение имеет как теоретическое, так и практическое значение.

Проведенное автором выборочное анкетирование сотрудников органов внутренних дел и наркоконтроля показало, что 17,6 % из них испытывают большие трудности с уяснением содержания понятий причин и условий совершенных наркопреступлений, которые они выявляли или расследовали, и это несмотря на то, что выявление и устранение причин и условий преступности с 1997 г. для правоохранительных органов Российской Федерации является первостепенной задачей¹²⁴.

Для исследования детерминирующего комплекса организации преступного сообщества в сфере незаконного оборота наркотиков автор избрал традиционный в криминологии детерминистский подход - выявление причин и условий (детерминантов), их характеристика и сведение в комплекс, а термин «детерминация» использовал в значении закономерного причинного обусловливания, то есть создания возможности наступления любого следствия путем формирования причины его возникновения и условий его существования¹²⁵.

В основе авторских рассуждений лежат следующие философские положения: существующая транзитивность причины и следствия образует цепи причинения; взаимодействие причин и условий образует цепи обусловливания; их совокупность может создать причинно-обусловливающую сеть, в которой можно выделить замкнутый в себе детерминирующий комплекс¹²⁶. Автор также является сторонником классификации, различающей общие причины преступности и специфические причины отдельных видов преступлений (П.И. Гришаев, Н.Ф. Кузнецова, В.Д. Малков, Г.М. Миньковский), так как в ее основе лежат философские понятия об общей причине явлений, распространяющейся на все следствия, и причине специфической - непосредственной.

Отечественные криминологи традиционно основное внимание уделяют взаимодействию причин и условий¹²⁷, так как для действия причины необходимы следующие условия: она должна предшествовать следствию во времени и являться необходимым условием (предпосылкой) его возникновения (быть криминогенной до начала деяния), а также закономерно продуцировать следствие (стать преступлением).

Причины (как общие опосредованные и отдаленные от факта преступления, так и специфические непосредственные) должны быть сформированы соответствующими условиями. Условия, способствующие совершению преступлений (криминогенные ситуации), в отличие от формирующих условий (детерминирующих факторов), должны быть более конкретными и фиксируемыми как факты реальной действительности, которые прямо преступлений не вызывают, но содержат объективные предпосылки преступлений и предшествуют им¹²⁸.

Именно с вышеуказанных методологических позиций оценивается роль каждого элемента детерминации организации преступного сообщества в сфере незаконного оборота наркотиков и, опираясь на категории «причина», «условие» и «следствие», представляется модель структуры детерминирующего комплекса наркопреступности (приложение 1).

Автор в качестве первопричины возникновения общей причины преступности (деформации нравственности) и условий ее существования (деформации государственности и экономики как криминогенных ситуаций) выделил три вида детерминирующих факторов (противоречий).

Так, противоречия политического характера, имеющие место в России, начиная с 1990-х гг. детерминируют деформацию государственности, которая выступает, по мнению ряда криминологов, в основном как коррупция в государственном аппарате и неспособность правоохранительных органов нейтрализовать нарастающий криминальный слой общества.

Избранная стратегия российских экономических реформ 1990-х гг. изначально была криминогенна, так как для большинства населения деньги стали дефицитом и их стали добывать. «Рыночные отношения беременны преступностью» - писал в свое время И.И. Карпец, так как они основаны на силовом подавлении конкурентов, запрограммированной избыточности рабочей силы (безработице), на выжимании прибыли в возможно больших размерах, на столь же запрограммированном имущественном и социальном расслоении людей¹²⁹. Таким образом, противоречия экономического характера детерминируют деформацию экономики в России.

Невыполнение государством своих социальных обязанностей («элементарные потребности миллионов людей цинично игнорировались»¹³⁰) и «несвоевременное или неправильное разрешение социальных противоречий явилось источником преступного поведения»¹³¹ населения России.

Поэтому в исторически короткое время резко криминализировалась среда обитания и утвердился принцип «обогащайся любой ценой», который разрушил моральные устои общества и ослабил государство.

Большинство людей, имевших устойчивый социальный статус, обнаружили, что он вдруг резко понизился (обнищание), тогда как другие - те, кто подвергался уголовному преследованию, например, за спекуляцию, вдруг получили высокий статус бизнесменов. Торгашество проникло в сферу нравственных ценностей, так как ущербность социального статуса порождает изменения мировоззренческих установок и допускает проявление социальных патологий (слабостей и пороков).

Так, по мнению И.В. Годунова, при функционировании криминального рынка «постулируется принципиальный отказ от морально-этических и идеологических оценок фактов нарушения установленных обществом норм права»¹³².

С точки зрения В.А. Номоконова, деформацией может являться нарушение баланса в общественных отношениях, когда возникают чрезмерные возможности - произвол (вседозволенность) у одних субъектов этих отношений и ущербность (ограниченность) статуса на стороне других. Деформированные общественные отношения - это «ущербные отношения, где свобода одних субъектов гипертрофируется за счет подавления воли, ущемления интересов и ограничения свободы других участников данных отношений, где одни субъекты удовлетворяют свои потребности ценой материального и социального благополучия, здоровья и даже жизни других, грубым навязыванием чужой злой воли, превращая человека в объект манипуляций, эксплуатации и угнетения»¹³³. Следовательно, противоречия нравственного характера детерминируют деформацию нравственности населения России.

Таким образом, социально регрессивные противоречия, то есть не нашедшие своевременного разрешения проблемы политического, экономического и нравственного характера выступают в качестве первопричины, порождающей, с одной стороны, общую и объективную причину преступности (деформацию нравственности), с другой - объективное ее условие (деформации государственности и экономики), в целом деформируя социальную сферу (образ жизни людей).

Деформация нравственности, в свою очередь, порождает криминогенную мотивацию личности как свое следствие и специфическую субъективную причину отдельных видов умышленной преступности. Деформации государственности и экономики выступают как криминогенные ситуации, то есть объективные условия отдельных видов умышленной преступности.

Криминогенные ситуации - это условия, способствующие появлению, существованию и развитию нового следствия - умышленных преступлений, в том числе в сфере незаконного оборота наркотиков.

Криминогенные ситуации, имеющие, по мнению Д.В. Ривмана, «толчковый характер»¹³⁴, дают возможность субъекту преступлений осуществить мотивационный выбор, который проявляется в формировании конкретной преступной цели. Под воздействием (давлением) криминогенной ситуации может находиться и удовлетворение какой-либо потребности человека. Исходя из того, что криминогенные ситуации представляют деформации государственности и экономики, представляется возможным классифицировать их по сферам действия на социальные, экономические и правоохранительные, а по времени их действия - на сложившиеся в трех исторических периодах.

Примеры социальной криминогенной ситуации мы находим в теоретических разработках некоторых американских ученых. Так, Р. Мертон (R.К. Merton), используя понятие «frustration (неудача)», т.е. конфликтное психическое состояние человека, вызванное субъективно воспринимаемыми событиями, препятствующими достижению цели, полагал, что преступность является результатом борьбы за финансовый успех, принятый как основная ценность в обществе, достичь который законными способами не представляется возможным.

Препятствия на пути к достижению данной цели ведут к неудовлетворенности и создают напряжение (или унижение). Чтобы снять это напряжение некоторые лица совершают преступления, так как: «The end justifies the means (результат оправдывает средства)»¹³⁵. Автор полагает, что в незаконный оборот наркотиков «ринулась» толпа именно «социальных неудачников», составляющих и сегодня основу социальной базы наркобизнеса.

Модель, рассматривающая криминогенную ситуацию на уровне малых социальных групп, представлена и в теории дифференциальной связи (Differential Association). Разработавший ее в 1939 г. Э. Сатерленд (E.H. Sutherland) видел детерминанты преступности в избытке связей с успешными преступниками и в научении людей противоправному поведению в социальных микрогруппах - «плохих компаниях (bad companions)»¹³⁶.

К социальным криминогенным ситуациям также относится присутствие на Дальнем Востоке России этнических диаспор (азербайджанских, цыганских и таджикских общин), исторически втянутых в незаконный оборот наркотиков и расширяющихся за счет миграции, в том числе незаконной.

Примером экономической криминогенной ситуации является подход Г. Беккера (G.S.Becker) к детерминантам преступности - традиционный для экономистов анализ выбора, который предполагает, что человек совершает умышленные преступления, если ожидаемая прибыль от этих действий превышает ту, которую он мог получить иным способом.

Выбор бизнеса, связанного с незаконным оборотом наркотиков, трактуется как нормальное инвестиционное решение в условиях риска и неопределенности. Г. Беккер заявил, что преступная деятельность - это профессия, выбираемая людьми с учетом ожидаемых выгод, и что сокращение издержек подобной деятельности (вероятного ареста и наказания) увеличивает число преступников. Сумма потерянного заработка (упущенной выгоды) преступника и нанесенного ему ущерба, связанного с содержанием под стражей и в местах лишения свободы, - это та цена, которую придется заплатить за свой выбор в случае неудачи¹³⁷.

Повышение вероятности привлечения к уголовной ответственности и последующего сурового наказания сокращает уровень преступности, так как чем больше срок наказания, тем больше издержек. При взвешивании возможных выгод и издержек от преступления у некоторых лиц «на стадии принятия преступного решения наступает задержка»¹³⁸, а страх перед наказанием может заставить их отказываться от совершения преступлений.