Для нас, студентов и старшеклассников, после «Милого друга» Мопассана куприновская «Яма» уже не была культурным шоком, но родители по инерции ещё долгие годы продолжали прятать эту повесть от наших молодых и пытливых глаз. И это при том, что повесть посвящается юношеству и матерям.
По-моему, жанр «Ямы» - это нечто среднее между социальной драмой и крепкой публицистикой. Хорошо известно, что проституцию Александр Иванович Куприн рассматривал как вопиющее проявление социальной несправедливости. Он считал, что в ночных притонах действуют обычные законы мещанских отношений, царят «деловые, дневные, коммерческие расчёты», грубо говоря, процветает сермяжный бизнес. Но Куприн показал всё это с такой страстью и художественной силой, что «Яма» стала одной из самых скандальных, «жареных» книг о социальных, моральных и психологических тупиках современности.
Сюжет достаточно прост: расцвет и крах «клоаки свободной любви» - киевской Ямской слободы, Ямы и, в частности, двухрублёвого заведения Анны Марковны Шайбес. Сразу же нужно отметить растянутость отдельных эпизодов повести, их рыхловатость (при общей мускулистости текста) и, как мне показалось, разностильность 1, 2, и 3-ей частей повести. А местами текст был похож на газетные сообщения о торговле женщинами, о «метастазах сети агентов», которые поставляли девиц в кафешантаны, публичные дома и частным лицам-любителям.
К персонажам повести, к их способности выживать не благодаря, но вопреки и держаться за любую соломинку проникаешься невольным сочувствием. Вот, например, Женя. Девица трезва умом, насмешлива, практична и цинично зла. Она – высокая, худая брюнетка с прекрасными карими, горящими глазами, маленьким гордым ртом, усиками и со смуглым, нездоровым румянцем на щеках.
Тамара же – тихая, уютная, хорошенькая рыжеватая девушка с оттенком волос, который бывает у лисы зимою на хребте. Она умеет бегло говорить по-французски и по-немецки. В ней есть какая-то внутренняя сдержанная сила. Это - истинный султан дома терпимости, всеобщая гроза и герой. Тамара «глядела твёрдым, гневным непереносимо-презрительным взглядом и медленно, медленно подымала снизу и, наконец, подняла в уровень с лицом экономки маленький, блестящий белым металлом предмет». Что ж, аргументированно.
Диалоги в повести выразительны, сдержанны и, в основном, кратки. Но в разговорах проституток о садизме гостей эмоции хлещут через край. Обстановка, быт дома терпимости описаны с бухгалтерской точностью, а нравы – с потрясающей, шокирующей откровенностью. Вот всего несколько фраз, обрывков женькиных мыслей: Коля, теперь от тебя пахнет мёдом и молоком; и вот сейчас заражу, как и всех других; а ты никогда не боялся заразиться? Правая рука, правая нога умирают, живёт не человек, получеловек-полутруп; шучу? Иди сюда! Что это? Теперь одевайся и благодари Бога.
И то, как откровенно Куприн обнажает «бездну зла» просто поражает и даже шокирует. По-моему, протест автора «Ямы» против насилия и рабства отчасти созвучен и перекликается с социальным пафосом «Хижины дяди Тома». Хотя, понятно, там - другой континент, совершенно иная среда. И всё же, всё же. Повторюсь: как читатель, я восхищаюсь мастерством Куприна-художника, восхищает также его смелость в хлёстком и правдивом обнажении «зловещего маятника зла».
И совершенно некстати почему-то вспоминаются слова кинематографического Чапаева, обращённые к Петьке и Анке-пулемётчице: «у вас в будущем такая жизня начнётся – помирать не захочется». Да уж.
Автор: Игорь Влади Кузнецов
Отзывы читателей (4)
Подписаться