(История имевшая место в июле и сентябре 1976 года)
Описание. Любовь бывает не только созидательной, но, иногда, и разрушительной. Однако, если рядом есть люди, которые способны услышать, понять и оказать помощь «пострадавшему», то опасные последствия не превращаются в трагические. И душевные раны, не образуя телесные, вскоре благополучно зарубцовываются.
Случай на деревенском кладбище
– А вот скажи, – обратился «Первый» ко «Второму», – попадал ли Иванов в истории действительно мистического характера?
– Попадал, – улыбнулся «Второй». – В частности, на кладбище. Показать?
– Нет, показывать не надо, – отрицательно покачал головой «Первый». – Не люблю смотреть на унылый полигон для мертвецов. Лучше расскажи.
«Второй» понимающе кивнул головой, выключил панорамный телеэкран и поведал «Первому» следующую историю.
Однажды, собирая на лесных полянках землянику, Иванов наткнулся на ничем не огороженное полузаброшенное деревенское кладбище и из любопытства зашёл туда. Могил было много, но почти все давние, неухоженные, заросшие травой и кустарником, с облезлыми оградами и покосившими высокими ржавыми железными крестами, сваренными из труб. На некоторых были поблекшие, плохо различимые фотографии в виде медальонов, с датами рождения и смерти похороненного под крестом человека.
Обходя могилы и читая, кто сколько прожил, Иванов с грустью думал о том, как коротка всё же человеческая жизнь, особенно когда возраст умершего не превышал шестидесяти лет.
Свежие могилы ему попались на глаза лишь две. Незаросшие, почти голые, и как все, с высокими железными крестами - они находились в самом конце кладбища, упирающего в большое зелёное колхозное поле.
Однако направляясь к ним, он увидел ещё одну, на удивление, всю утопающую в цветах могилу, над которой скорбно склонились ветки невысокой плакучей ивы. Естественно, пройти мимо неё он не мог и подошёл к ней.
Из всего, что Иванов там увидел, его поразили не цветы, включая благоухающие розы, не памятник и надгробная плита из чёрного отполированного гранита, а стоявшая в нише памятника рамка с фотографией размером примерно 15 на 20 сантиметров, похороненной здесь два года назад симпатичной 19-летней девушки Маевской Ольги Васильевной, и указанный период её жизни, обозначенный цифрами: 26.05.1955 – 14.03.1974.
Подойдя к фотографии как можно ближе, Иванов невольно залюбовался ей и, затаив дыхание, замер. На фотографии была изображена не просто смазливая, а по-настоящему изумительно красивая девушка. К тому же, с завораживающими глазами, в которых застыли приветливость, доброта и одновременно притаившиеся грусть, печаль, стеснительность, стыдливость, придававшие в совокупности её овальному невероятно нежному девичьему лицу невыразимую прелесть, притягательность, искренность чувств и чистоту помыслов.
Она тоже в упор изучающе смотрела на него, и чем дольше они вглядывались друг в друга, тем сильнее возникало в нём ощущение уверенности, что он уже где-то, когда-то встречался с ней, был знаком, обнимал, целовал. И что вот-вот, узнав его, её застывшие полные губы вновь оживут и на них опять заиграет милая, счастливая улыбка.
В какой-то момент ему даже показалось, что она узнала его, моргнула ресницами, шевельнула губами, более пристальней посмотрела на него своими пронзительными серо-голубыми глазами, и неведомой силой потянула в своё чёрное гранитное царство. Отчего в душе его тут же возник всплеск суеверного страха, шевельнулись на голове волосы, по спине пробежали неприятные мурашки. А тут ещё гром с небес раздался, небо за речкой от туч почернело, ветер порывистый с глухим завывающим шумом пронёсся, срывая с кустов и деревьев листву.
На всякий случай Иванов инстинктивно отошёл на несколько шагов от фотографии и оказался на хорошо протоптанной тропинке, идущей от могилы девушки через зелёное поле к деревне, видневшейся за пригорком своими крышами.
Опять загремел гром и вслед за ним закапали крупные, но редкие капли дождя. Спрятавшись под деревом, Иванов облачился в полиэтиленовую накидку с капюшоном. Однако дождя почти не было. Дождь миновал кладбище стороной.
Вернувшись к могиле девушки, чтобы ещё раз посмотреть на её уникальную прижизненную красоту и на прощание помахать ей рукой, Иванов вдруг увидел идущего по тропинке парня, тянувшего за собой двухколёсную тележку с бидоном.
Догадавшись, что он будет поливать цветы на могиле девушки, Иванов решил спрятаться в кустах и, понаблюдав за ним, понять, кем он ей приходится.
Дотянув жалобно скрипящую тележку с бидоном до могилы, парень переставил из ниши на столик фотографию девушки, сел напротив и довольно долго глядел на неё о чём-то рассказывая. Высказавшись, он опять убрал фотографию на прежнее место, полил цветы, остатки воды вылил под плакучую иву, произнёс довольно громко слово «До завтра!» и покатил тележку с пустым дребезжащим бидоном назад в деревню.
Вернувшись опять к могиле и взяв в руки фотографию девушки, Иванов вновь оказался в плену её красоты и ему потребовалось немало времени, чтобы из него вырваться. Вырвавшись же, но продолжая всматриваться в милые его подсознанию черты лица девушки, он тяжко вздохнул и, глядя ей в глаза, сказал:
– Да, миленькая Оля, боже упаси, тебя любить и потерять. Тем более, когда ты в арсенале одна и замены тебе нет. Действительно запросто свихнуться можно, как этот парень… к тому же, если ежедневно глядеть на такое пленительное фото . Поэтому поблекнуть ты, Оленька, на этой фотокарточки обязательно должна, а затем совсем перестать на ней появляться. Пожалей, пожалуйста, парня. Ведь кроме тебя ему помочь некому. Поверь, его подобное любовное отношение к тебе, перешедшее в болезненное состояние, добром не кончится. Впрочем, ты тоже, Оленька, что-либо изменить к лучшему неспособна. Ну, а я, извини – тем более. Во-первых, не знаю как. А во-вторых, нет времени. Нахожусь тут в гостях и послезавтра, к сожалению, уезжаю отсюда в другие края. Так что, прощай, терпи и неси до конца свой тяжкий крест, ежели и вправду загробная жизнь существует.
Ставя фотографию девушки в нишу, ему опять показалось, что она моргнула ресницами, а затем с мольбой и надеждой в глазах шевельнула губами, словно издала немой внутренний крик о помощи, который всколыхнул его душу и сердце, заставив пообещать ей, по умолчанию, что-нибудь придумать.
По дороге с кладбища Иванову повезло поговорить об увиденным с пастухом, пригонявшим на водопой к речке стадо коров. Из разговора с ним он узнал, что похороненная девушка – его дальняя родственница. После окончания неполной средней школы она из-за материальных трудностей пошла работать на захудалую ферму, где серьёзно простыла, но вовремя к врачам не обратилась и в течение недели сгорела. Могилу девушки обустроил парень, сильно любивший её и на этой почве немного свихнувшийся. Теперь он зимой и летом ежедневно в обеденный перерыв навещает могилу. Врачи попросили родителей парня не препятствовать ему. Иначе последствия могут быть ещё худшими. Со слов пастуха, парень верит и чувствует, что душа его любимой девушки до сих пор не улетела на Небеса и продолжает ютиться в её красивом теле, не желая из него абы куда отправляться.
На следующий день Иванов пришёл на кладбище с фотоаппаратом и сфотографировал несколько раз фотографию девушки в лучах солнца, благодаря которым она выглядела светлой, лучистой, возбуждённой и воодушевлённой.
В Москве он попросил специалиста из фотоателье сделать ему три фотокарточки девушки идентичные той, которую сфотографировал на могиле, но на первой разместить на плечах девушки двух ангелов, прилетевших за ней, на второй – показать, как ангелы тянут её в Небеса, и на третьей, точно такой же, подчеркнуть что всё, она улетела. Пусто.
Вернулся Иванов в те края лишь через два месяца. В одиннадцать часов уже был на кладбище. Несмотря на начавшуюся осень, нетронутые заморозками цветники вокруг могилы девушки благоухали, а свисающие тонкие ветки плакучей ивы продолжали оставаться зелёными.
Аккуратно заменив фотографию на фотку с прилетевшими ангелами и загладив свои следы на песке, Иванов быстро удалился в укромное место и в ожидании прихода парня стал внимательно разглядывать со всех сторон фотографию. На обратной стороне была сделана красивым женским почерком подарочная запись: «На долгую память Серёже от Оли! Ура, мне 18 лет!!! 26.05. 1973 года».
Подсчитав в уме, что ей оставалось жить 9 месяцев и 18 дней, Иванов тяжко вздохнул и, перевернув фотографию лицевой стороной к себе, с грустным видом сказал запечатлённой там девушке по имени Оля слово «Здравствуй!».
На его приветствие изображение девушки никак не отреагировало. Даже не моргнула ресницами. Тем не мене, ему показалось, что она приветливо и благодарно смотрит на него и чему-то тайно радуется.
Когда на кладбище появился парень с бидоном на жалобно поскрипывающей двухколёсной тележке, Иванов тут же спрятал фотографию девушки под рубашку и стал, улыбаясь, с интересом наблюдать за его поведением.
Взяв из ниши памятника фотографию, он поставил её на столик, по обыкновению сел напротив и хотел что-то сказать, но вдруг на полуслове запнулся, внимательнее посмотрел на фотку, то приближая к ней, то отдаляя от неё свои глаза, затем обошёл могилку, внимательно всё осматривая, и взял в руки фотокарточку.
– Не дай Бог, если он вытащит фотку из-за защитной рамочки, – в тревожном ожидании замер Иванов. – Там же нет на обратной стороне подарочной записи и это может вызвать не желательное подозрение.
Но у парня вытаскивать фотокарточку из защитной рамочки даже мысли не было. Видимо боясь спугнуть ангелов, он бережно и осторожно вернул фотку в нишу и осенил её крёстным знамением. После полил цветы, остатки воды вылил под плакучую иву, и довольно громко сказав слово «Прощай!», покатил тележку с пустым бидоном назад в деревню.
Как только парень скрылся за пригорком, Иванов вернулся к могиле, заменил фотку девушки с ангелами на плечах на фотку, где ангелы потянули её на Небеса, и со спокойной душой покинул кладбище.
На следующий день Иванов на кладбище не пошёл. Всю ночь шёл мелкий моросящий дождь, и не оставить следов ног на раскисшей земле возле могилы было невозможно. Пришёл через день. Судя по следам, вчера днём парень тоже приходил. Заменив фотку Оли, улетающей в Небеса, на фотку, где она уже отсутствовала, Иванов посчитал свою миссию законченной и успешно выполненной. Что случилось потом – он не знает. Зимой ему в тех краях бывать не пришлось, а весной 13 мая 1977 года его арестовали за бродяжничество и продержали в тюрьме до 13 мая 1978 года.
– А тебе судьба того парня известна? – поинтересовался «Первый» у «Второго».
– Известно, – кивнул головой «Второй». – С ним всё в порядке. Болезненная острота былой утраты притупилась. Недавно женился. Могилу Оли посещает два раза в году. В её День рождения 26 мая и в День её вознесения на Небеса 19 сентября.
Правда, пышных цветников там уже не разводит, но содержит в образцовом порядке. Фотокарточек Оли в нише не держит, считает достаточно той, что выгравирована на чёрном граните, над которым свисают ветки разросшейся плакучей ивы.
– А настоящую фотографию Оли куда Иванов дел? – улыбнулся «Первый».
– Отдал все три пастуху – родственнику Оли, попросив его сохранить их и передать лет через пять её родителям.
– Всё ясно, – кивнул головой «Первый» – Спасибо! Теперь давай посмотрим эпизод в поезде Киев-Одесса, где в купе попутчиками Иванова были епископ и две послушницы.
«Второй» чему-то загадочно улыбнулся и нажал на несколько кнопок дистанционного пульта управления телепанорамным экраном…
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/