Говорят, будто бы мы - это книги, прочитанные нами и нам. Будто герои всех книг живут вечно и никогда не умирают. Будто бы память о них, в виде их приключений, а главное, их имен, живет даже тогда, когда погибает одна цивилизация и на смену ей приходит другая, и достаточно знать лишь имена тех или иных из этих героев для того, чтобы жила память о том, как они жили, какие подвиги совершали, кого любили и кто любил их.
Так говорят, и я верю в это. Потому что то, что говорят - это слова, точно такие же, как и в тех книгах, которые я читал, или же задумал прочесть. А даже если и слова тех, кто так говорит, и слова в книгах - разные, буквы, из которых состоят и те и те слова - всегда одни и те же.
Говорят, будто бы живут вечно и те герои тех книг, которые ты еще не прочел. Ведь всегда есть те, кто прочел эти самые, неизвестные тебе книги, о тех самых героях, которых ты еще не знаешь. Точно также, как ты наверняка знаком с теми книгами и теми героями, которых еще не прочли те, остальные.
Так тоже говорят, и этому я тоже верю. Потому что я хочу верить в это, и потому что так я хочу спасти и себя, и тех, кто мне дорог. Ведь совсем скоро мы все умрем. Так тоже говорят. И этому я совсем не хочу верить. Но мне приходится. Лишь потому, что я стою на берегу бескрайнего, сине-зеленого, солнечного моря, берега которого расходятся и вправо и влево, а струящаяся по его поверхности вода невероятно спокойна и тиха - то ли от того, что не знает о том, что произойдет, то ли от того, что знает об этом лучше нашего. И над ровной гладью этой хрустальной воды кружатся белоснежные, иногда совершенно сливающиеся с ползущими по небу облаками, чайки, то разбегаясь по глади небесного океана, то вновь сбредаясь в одну общую стаю и точки их тел вибрируют в глазах, расширяясь тогда, когда они снижаются ближе к земле, и скукоживаясь - когда птицы взмывают еще дальше в удивительную высь.
А там, еще выше, далеко над чайками и облаками, сияют оранжево-желтые, тихо мерцающие звездочки. Еще утром, а вовсе не ночью, как им то положено, они появились на небе и вот уже долгое время скользят по его поверхности, словно бы маленькие рыбки, на чьей чешуе играет солнце. Рыбки медленно плывут в небе, не опускаясь ниже и не поднимаясь выше.
Говорят, будто бы эти рыбки скоро придут к нам и поэтому надо прощаться со всеми и со всем.
Говорят также, будто бы книги, прочитанные нами, оставляют в каждом из нас свой маленький, но неизгладимый след, а мы оставляем свой - на страницах этих книг. И именно поэтому люди, написавшие все эти книги, со-временем уходят куда-то вдаль, в глубь веков, а книги, как и их герои, начинают принадлежать нам всем. И мы часто заменяем героев всех этих книг собой, своими близкими. А своих врагов делаем злодеями этих книг.
В это трудно не поверить, и потому я верю в это, как и во все-все, что относится к книгам. И именно поэтому я сделал то, чего бы раньше не сделал ни за что и никогда.
Я стою на берегу удивительно прекрасного моря и рядом со мной лежат груды моих любимых книг. Я потратил много времени на то, чтобы, охапками, перетащить всех их из своей спальни на этот берег, и теперь все они со мной. Но еще больше времени я потратил на то, чтобы заменить имена всех героев всех своих любимых книг своим собственным именем и именами своих близких. Я не стал зачеркивать старые, по праву находящиеся в тексте имена. Просто теперь, поверх ровных, точно по строчке напечатанных черной печатью, букв старых имен старых героев, неуклюже и совсем неразборчиво, разноцветными ручками, которых понадобилось очень много, выведены дорогие мне имена. Мое и моих близких.
Я даже пытался вписать в них имена моих любимых книжных героев, однако, всех оказалось так много, а имен в книгах - так мало. Потому что места для всех никогда не хватает. Так говорят, хотя я этим словам и не верю. Но на Земле, там, где так много равнин, лесов, гор, совершенно безлюдных и о человеке даже не знающих, для людей не хватает места. И в книгах, если собрать все имена всех героев в которых, не наберется и страницы, среди огромного количества предложений, слов букв, для людей, для героев, невероятно мало места.
В это я, к сожалению, верю, поскольку сам это проверил.
Мерцающие серебром и золотом звездочки в небе уже успели поравняться с другими такими же стайками. На мгновение все они замерли, словно бы обмениваясь новостями и совещаясь о сегодняшней удивительно спокойной погоде, выстроились в незнакомое, новое для меня, созвездие, и вновь двинулись туда, куда им необходимо двигаться. Выстроенный ими рисунок стал расползаться и терять свои явные контуры.
И поэтому я сделал еще кое-что, чего раньше никогда и ни за что бы не сделал.
Говорят, будто бы море обладает памятью, с которой не сравнится ни одна человеческая. Памятью, которая постоянно и беспрерывно пополняется. Оно, это море, помнит и даже может рассказать обо всем том и обо всех тех, кого и чего мы уже давно не знаем и не помним. Рождаются и умирают люди. Появляются и исчезают города, государства и цивилизации. И память о них всех дано сохранить одному только лишь морю. В это я верю всей своей душей. И именно поэтому я рву свои любимые книги с вписанными в них именами, своим, своих близких и своих любимых героев, и бросаю листы в воду. Бросаю и прошу море сохранить память о нас, а значит, и нас самих. Листы мягко ложатся на поверхность воды и медленно, кружась, плывут вдаль от берега. Некоторые из них темнеют, напитываются влагой. Их края истончаются и рвутся, отчего прямоугольные листы превращаются в очерченные по глади воды материки, от которых откалываются острова. Эти острова медленно идут ко дну, а материки, принятые морем, вскоре и бесследно для человеческого глаза исчезают. Но некоторые, пусть и единицы, стягиваются друг к другу и, слегка покачиваясь, плывут в удивительную бескрайнюю даль.
Совсем скоро все для всех, и даже для меня, закончится. Ведь звездочки уже значительно увеличились в размерах, отпущенные с одной земли для того, чтобы, словно перелетные птицы, вернуться к другой земле.
Но память о нас, о себе, о своих близких и о своих любимых героях, я все таки сохранил. И я верю в это. И потому я встаю так ровно, как только могу, прикладываю правую, прямую ладонь к своему виску и, поскольку не знаю ни одной песни или же мотива, подходящих к такому случаю, шепчу свои самые любимые фрагменты своих самых любимых книг. Затем я резким, отточенным движением, опускаю руку, прижимая ее вдоль своего правого бока, вдоль своей правой ноги и громко и уверенно отдаю последний приказ своему бравому флоту:
- Уходим в море!
Говорят, будто бы мы - это книги, прочитанные нам и нами. Говорят, будто бы как мы храним верную память о прочитанных нам и нами книгах, так и они вечно помнят о нас.
Лично я в это верю.