Алексей Нарочный, Тимофей Калинин
Дети и дворник
«Дворник, милый дворник,
Подмети меня с мостовой.
Дворник, дворник.
Жопа с метлой».
(«Дворник», «Агата Кристи»)
«Я весёлый как кабан,
Я имею свой баран...»
(А. К-въ)
История сия произошла в дни, когда лозунг «Россия для русских!» никому ещё не создавал серьёзных проблем с правоохранительными органами, в то время как предпосылки для скандирования его на улицах городов России лужёными молодыми глотками уже упели возникнуть.
I
...Стоял конец марта. Айрат Канчардаев, бородатый двадцативосьмилетний татарин выше среднего роста, скуластый, с тёмными волосами и глазами, с высоким переносьем и выпуклой спинкой носа вышел из 191-го автобуса на остановке «Ильменский проезд». По описанию на листке бумаги найдя нужную ему «хрущёвку», без труда отыскал и дворницкую у второго подъезда. Открыв обшарпанную коричневую дверь ключом, выданным вчера нанимателями, Айрат прошёл в своё новое жилище. Зажёг свет, огляделся. В комнате имелись: стул со старой, давно не стиранной оранжевой спецовкой-жилеткой на нём; совок, метла, лопата, швабра с тряпкой, ведро, всевозможные инструменты; розетка; небольшой стол без одной ножки; на стене — плакат Зыкиной с подрисованным кем-то пенисом у рта, у стены — раскладушка. За внутренней дверью скрывались примитивный туалет и душ. Что ж, с чего-то надо начинать! Долго он здесь всё равно не задержится...
Айрат закрыл входную дверь, снял с плеч рюкзак и, сев на стул, выложил на колченогий стол из потайного кармана несколько пакетиков и спичечных коробков. Рассортировав товар по партиям и категориям качества, что-то положил обратно, основную часть спрятал в тут же сооружённый под столом тайник, а из содержимого одного корабля, помеченного знаком «ом», отсыпал грамм. «Опустив водный» со своей любимой поговоркой «понеслось говно по венам!», набросил на плечи спецовку, взял метлу и вышел на улицу.
Малолетняя шпана, праздно сидевшая во дворе, с любопытством поглазела какое-то время на новое лицо в их маленьком мирке, но быстро охладела к зрелищу человека со стеклянными глазами в кровавых прожилках, равномерно подметавшего оставленные ребятами накануне окурки, бутылки и прочий хлам.
Новый дворник сам редко употреблял зелья, которыми владел, но сегодня был особый день: новое место, новый дом... новая метла метёт чисто. Звук, издаваемый пучком прутьев при соприкосновении их с асфальтом — этакий мажорный «вжих!» — постепенно ввёл укуренного татарина в такое оцепенение, что его душа зазвучала в унисон сама с собой и с окружающим Москвабад-ом-м-м...
Учитывая, что Канчардаев приехал в послеобеденное время, его рабочий день прошёл мгновенно. Вернувшись вместе с сумерками в уютную каморку и дружелюбно погладив грудь «Зыкиной», Айрат вынул из рюкзака и приклеил на скотч возле изображения певицы фотографию покойной жены Адили. Затем татарин поставил электрический чайник и сделал себе чаю с «дошираком». Поев, сходил в туалет, умылся, поставил будильник на пять утра, ещё раз дунул и прилёг, чтобы тут же вырубиться.
И привиделась Канчардаеву в его нездоровом сне покойная жена Адиля. Во снах жена всегда оживала, причём Айрат ни разу так и не вспомнил, что она, вообще говоря, умерла тому уже как три года... Напротив, даже мёртвая, она возвращалась поучать своего супруга, напутствовать и давать дельные советы. Муж во сне обретал гармонию, которая всегда теряется, когда расстаёшься с предназначенным тебе судьбой существом другого пола. Обычно утром он вновь ожесточался и черствел душой, но в волшебных мирах ночного морока это всегда был хороший семьянин с добрым сердцем, как в начале отношений с Адилёй.
Однако в этот раз всё прошло чуть иначе... Когда Адиля повернулась к Канчардаеву спиной и сняла трусы, чтобы он вошёл в неё, мужчина, хорошо рассмотрев её волосы вблизи, увидел явственно проступившие среди длинных чёрных нитей очертания костей обнажённого черепа, уже подвергнутого тлену. Айрат сразу же проснулся, почувствовав, что лоб залил пот, и сперва не поняв, где находится. С улицы не слышалось ни звука, и даже противный визг автомобильной сигнализации не разрывал эфемерность шёлковой ткани этой ночи, поэтому татарин успокоился, как только его глаза привыкли к сумраку. Он было уснул опять, но тут зазвонил будильник.
Встав с постели, татарин не спеша побрызгал на тело холодной водой из-под крана, вытерся и вышел на улицу. Перейдя через дорогу, оказался на детской площадке, где принялся биться с тенью, размахивая руками и ногами, а также подтягиваться и отжиматься на брусьях. Через полчаса тренировки Айрат прыжком соскочил с турника, потёр бицепс, посмотрел на небо и направился в сторону дворницкой, по пути оценивая фронт предстоявших работ на сегодня.
Татарин зашёл в своё жилище, ещё раз помылся водой из умывальника, тщательно вытерся и, взяв метлу, вышел на улицу. Чисто подмёл весь свой участок и выкинул весь мусор. Уже когда уходил, отметил, что турники как раз заняли два парня с девушкой — видимо, туземные новоявленные турникмены или паркурщики. Айрат ушёл к себе, а ребята продолжили тренироваться, раскачиваясь на турниках с брусьями и порой делая двойные кульбиты да сальто...
Тренировавшихся ребят звали Артём Куксалов, Борис Орбитин и Анна Субродина. Парням было по пятнадцать лет, девушке — четырнадцать, Аня — подруга обоих с песочницы. Боря — чуть покрупнее; рыжая копна длинных волос развевается на ветру. На лице — веснушки и нос с дерзко и насмешливо вздёрнутым кверху кончиком. Тёма похудее и посерьёзнее. Волосы светло-русые, под носом пушатся ещё не бритые ни разу зачатки девственных усов. Борис занимается армейским рукопашным боем у друга отца — боевого офицера, воевавшего в Чечне; Артём по субботам ездит на кулачные спарринги в парк на «Волжской». Красавица Анюта, чуть полная брюнетка с большими зелёными глазами и почти по-взрослому пышной грудью, занимается только физической подготовкой на турниках и брусьях под влиянием друзей. Отзанимавшись, друзья разбрелись по квартирам, чтобы собраться в школу.
II
Тем временем Канчардаев наполнил ведро, вышел с ним и со шваброй на улицу и, набрав код, вошёл в подъезд. Тщательно вымыл пол на всех этажах сверху донизу. Когда он дошёл до последнего, то есть первого, дверь одной из квартир отворилась, и на площадку вышел покурить небольшого роста застенчиво-улыбчивый толстячок в заношенной белой майке с надписью: «Я пережил хоХлокост!», поношенных трениках и тапочках. Мучимый невыносимым похмельем местный алкоголик Александр Пивдосько, более известный как «дядя Саша», не был способен себя контролировать и критически мыслить, а потому от боли попытался стрельнуть у дворника Айрата чирик.
Познакомившись и выяснив, что дядя Саша живёт один, татарин не только не отказал новому приятелю в просьбе, но и угостил того пакетиком спайса. Канчардаев быстро построил в своей голове некую схему, озвучивать которую дяде Саше в его планы, впрочем, не входило... Домыв последний этаж, Айрат ушёл к себе обедать, зайдя сперва шустрым московским шагом в магазин «Я Любимый».
Дворник был мусульманином-суннитом, свято верившим в истинность шести крупнейших сводов хадисов; он не пил алкоголь и не ел свинину. Жена, когда была жива, всегда говорила ему: «Человек — это неразрывное единство мыслящей души и тела. Поэтому то, чем питаются как душа, так и тело, очень важно».
Адиля была мудрой женщиной. Она поучала мужа: «Первопричина и конечное следствие едины в “закольцованности” Абсолюта, Айрат. Идя по жизни траекторией собственного, уникального сумасшествия, нужно искать счастья, а не удовольствий». Увы, Айрат редко прислушивался к голосу разума в словах супруги при её жизни, а нередко за неосторожные слова крепко бил её.
Сегодня обед татарина составили творожный сырок (который он в шутку называл «тревожным»), «доширак» с курицей и парочка грудок-гриль; пил Айрат обезжиренное молоко.
Оставшееся после обеда время татарин потратил на контрольный обход вверенной ему территории и налаживание связей для сбыта имевшейся у него наркотической продукции. Вечером на закате, отправив свой намаз, Айрат пересчитал прибыль, подмигнул спокойно-мёртвой супруге и прилёг в кровать, размышляя о дальнейших действиях.
Где-то неделю Айрат прожил без изменений: работа, связи, встречи с наркомафией, сбыт продукции — прежде всего, алкашу дяде Саше. А первого апреля вдруг выпал снег. Канчардаев был этому даже рад: работа с лопатой привнесла некоторое разнообразие в рутину повседневности татарского драг-дилера с метлой.
Дядя Саша под влиянием всевозможных препаратов всё более убойной силы воздействия на психику (в том числе героина), поставляемых Айратом зачастую бесплатно или же по демпинговым тарифам, становился постепенно безвольной куклой в руках татарского Мариони. Подстёгиваемый двойным бичом к тому времени уже крупного долга Канчардаеву и вызванной им же наркозависимости, дядя Саша согласился в конце концов на свидание с Айратом в экологическом парке Лихоборка для обсуждения некого важного вопроса.
Само обсуждение имело следующий вид: Канчардаев сперва для профилактики вырубил дядю Сашу «двоечкой» по челюсти и скуле, впрочем, стараясь не оставлять заметных следов, а потом, привязав приятеля к стволу дерева, повёл деловые переговоры. Место было выбрано идеальное: огороженная территория без лишних свидетелей и помех, так что ничто не могло помешать милой беседе двух мужчин, продлись она хоть до вечера.
Действуя с одной стороны всяческими угрозами, а с другой — обещая ежедневно снабжать спайсами и травкой на халяву в течение трёх месяцев, татарин вынудил развязанного Пивдосько подписать приготовленную заранее дарственную на квартиру, отныне переходившую в полную собственность Канчардаева, и всю сопутствующую документацию, кропотливо составленную при помощи нотариуса за день до того. Лишь после этого татарин разрешил дяде Саше идти восвояси паковать вещи — часть их планировалось перевезти на квартиру родителей Пивдосько, часть — в дворницкую.
Теперь, когда все необходимые документы оказались у дворника на руках, самое время было вплотную заняться переездом в освобождавшуюся квартиру на первом этаже. Дяде Саше Айрат выдал запас своей лучшей травы сразу на неделю и ключ от дворницкой. Вместе они перенесли туда часть вещей алкаша, а весь рабочий инструмент — в новую квартиру татарина. Туда же перекочевали и фотография Адили с изуродованным безымянным вандалом плакатом Зыкиной. Теперь Канчардаев мог наконец передохнуть спокойно. Запершись в новом жилище, он с чистой совестью раскурил остатки лучшей травы и тут же вырубился, даже не отправив намаз. Впрочем, пришедшая во сне Адиля всё-таки похвалила мужа, а на следующий день на работу он даже каким-то чудом вышел вовремя.
III
В ходе вынужденной смены места жительства дяди Саши Канчардаев нагло присвоил себе часть его имущества. Когда Айрат объявил, что не только диван, музыкальный центр и холодильник, но и компьютер с микроволновкой теперь принадлежат ему в качестве компенсации за моральный ущерб от общения с алкоголиком, запуганный до полусмерти, уже полностью зависимый от прихотей татарина Пивдосько и пикнуть не посмел. Впрочем, Александр и не хотел жаловаться: ежедневный приём спайса и прочих веществ отбивал всякий интерес ко внешнему миру со всеми его компьютерами и музыкальными центрами, а невесёлые думы о будущем алкаш старательно отгонял от себя прочь. Чудесный мир наркотиков, распахнувший для него свои объятия, позволял это делать без проблем.
Микроволновку и холодильник предприимчивый Айрат, впрочем, продал через «Авито», что дало ему ресурсы для закупки ещё большего количества товара. Параллельно увеличению числа спрятанных в тайниках квартиры источников кайфа, с появлением в квартире Интернета несколько расширилась и клиентская база. Сразу после переезда в квартиру дяди Саши Айрат приобрёл велосипед, на котором ездил к клиентам. Помимо дворницкой одежды (Канчардаев не собирался завязывать с официальной работой, однако часть её теперь выполнял Пивдосько за траву), татарин обзавёлся более приличным прикидом в одном из бутиков торгового центра “XL”: штанами «беззащитного», как он шутил, цвета и джемпером. Теперь Канчардаев ощущал себя обычным москвичом — человеком злым и толкучим со взглядом колючим.
Рабочий день Айрата-дворника отныне в худшем случае ограничивался временем до обеда, рабочий день Айрата-пушера иногда длился за полночь. Но даже в подобных случаях татарин никогда не игнорировал утренние тренировки. Теперь он качался с помощью доставленных в квартиру тренажёров и свободных весов, а также не упускал случая надавать жёстких тумаков манекену для кик-боксинга «Герману». Неудивительно, что нервы Канчардаева от чрезмерной нагрузки потихоньку стали сдавать. Он всё чаще срывался на необоснованные угрозы зарезать, адресованные жителям его подъезда. Вечерами татарин любил слушать на максимальной громкости музыкального центра татарскую певицу Фариду Кудашеву и плакать. Его покойная жена обожала эту исполнительницу. Айрат погружался в чарующие звуки голоса Кудашевой и музыки талантливого композитора Бахти Гайсина — спутника жизни Фариды, аккомпанировавшего ей. Дворник вспоминал недолгое, казавшееся ему уже невероятным, навеки ушедшее время в Татарстане, когда он был любим и счастлив, счастлив и любим... Теперь — только Москвабад и наркотики, тренировки и нездоровая рабочая злоебучесть.
Татарин, впрочем, глядя на нарика дядю Сашу, сам не злоупотреблял с веществами; наоборот, порой он понимал, что живёт не совсем правильно. В эти редкие моменты просветления ума он мог даже, продав товар паре клиентов, поехать на своём верном велосипеде в мечеть.
«Ракетно-зенитный» комплекс мечети в Отрадном, целящийся в небо с тысяча девятьсот девяносто седьмого года, принимал «блудного сына» так же равнодушно, как и самого благоверного мусульманина. За телесной оболочкой мог скрываться кто угодно, и никем, казалось, не узнанный виновник многих смертей от передоза и целого ряда суицидов мог преспокойно молиться в своё удовольствие.
После молитвы драг-дилер имел обыкновение заходить в магазин «Халяль» — купить продукты и минералку «Зам-Зам» для «водного». В этот раз, после особенно удачной сделки, татарин также решил прикупить исламских аксессуаров, надеясь этим ненадёжным способом завуалировать от Аллаха свой страшный грех. Айрат выбрал сивак для ежедневной утренней мини-сунны, электронные чётки на палец, прочие мелочи и наконец — электрическую автомобильную бахурницу, также пригодную для опиума. На днях дворник как раз собирался взять в кредит автомобиль.
IV
— Мы делили протеин: много нас, а он — один! — радостно проговорил Борян. Расположившиеся на брусьях Куксалов, Орбитин и Субродина передавали шейкер по кругу друг другу, когда проехавший на велосипеде мимо них дворник остановился у второго подъезда. Ребята молча смотрели, как татарин, набрав код, входил в подъезд с купленной им исламской атрибутикой в руках, придерживая железную дверь ногой.
Тёма допил остатки коктейля и гундосо произнёс:
— Куда идём мы с Пятачком?
— На треню, чтобы стать качком! — весело подхватили кричалку Аня с Борей.
— Именно, — подтвердил Артём. — Потому что мы выбрали спортивный эрзац убийствам на войне. Что самое главное в жизни? Долголетие и работоспособность!
— Но Тёма, разве не ты кричал, что человек рождён для несчастья, как свинья — для отбросов? — осведомилась Анна.
— Как правило. Но разум и совесть важнее правил. А главное, чему учит сенсей Маваши — это что важно развиваться во всех направлениях. Постоянное чтение хороших книг — бодибилдинг для разума, то есть брейнбилдинг; в качестве аналога протеина и гейнера тут выступают медитативные практики.
— Мне от них толку никогда ещё не было, — ответила девушка. — Впрочем, я прежде всего хочу жир сбросить.
— Книги Пелевина сжигают калории, инфа 100%! — продолжал Куксалов.
— А Прилепин — это невыверенная психологически профанация под видом книг, — добавил Орбитин.
— А мне нравится! — вяло возразила Анечка.
— Просто ты его видела в жизни, общалась раз. Может, если бы я его встретил в реале, тоже отношение поменял. Увидев писателя вживую хоть раз, много интереснее потом общаться с его мыслями, особенно во сне. Я, например, ни разу не видел ни Иисуса, ни Аллаха во сне или наяву, и потому эти ребята мне глубоко безразличны. А вот дворник наш, похоже, на Аллахе помешался...
— Ты прав, религии — фашистский экскремизм, созданный для наживы. Богу не нужен какой-то особый «официальный язык» молитв, обращенных к нему — латинский или церковнославянский, не важно. Бог прислушивается лишь к молитвам, произносимым на языке сердца, — поддержал разговор Артём.
— Вот-вот! — продолжил Борис. — То, что высшие силы существуют (как их ни назови — «богами» ли, «духами» — не существенно) для умных людей не бином Ньютона. Но не менее очевидно для думающих людей, что абсолютно все религии в мире созданы с одной лишь целью: порабощение, телесное и духовное, других людей.
— Дети — это настоящая жизнь, а религия — искусственное построение, — поддержала их даже Субродина. — На мой взгляд, христианство — шизофрения. Пустое бахвальство Кости Кинчева — это как заявление: «Мы православные, мы хорошие, а вы — атеисты, вы — недоразвитые!»
— Христианство и язычество поменялись местами в современном мире. Первое учит молиться образам, а второе — думать не шаблонно, — Борян соскочил с брусьев и присел на лавку у качелей, потом, повернувшись к Артёму, добавил:
— Как там твоя статья-то поживает?
— Это которая? «Истинная история христианства, или правда и вымысел в Евангелии. Непредвзятый взгляд»? Нормально. Я эпиграф придумал: «Основано на нереальных событиях». Скорее всего это даже будет полноценное художественное произведение. Зацените отрывок: «“Давайте сделаем христианство!” — внезапно воскликнул Пётр».
— И каков же у тебя Спаситель? — полюбопытствовала Анна.
— Он — шарлатан, но возможно, что его образ создавался с помощью эгрегоров. Эгрегорианская церковь. Вода в вино? Это был самогон. Я там толкую все чудеса строго по порядку. Вероятно, он и правда был казнён.
— Ну ты и засранец! — восхищённо протянула девушка. — Ты вообще-то адекватен?
— Я неадекватен. А адекватен кто ж?..
Осторожный здоровяк Орбитин счёл нужным предостеречь:
— Смотри, как бы не посадили. Ты в тюрьме-то был?.. вилкой в глаз, или в жопу раз?
— Предлагаю более жизненный вариант парадигмы: кто-то заткнётся или получит пиздюлей.
— Учти, Тёмыч: стоя над контактным рельсом в метро, стоишь над бездной смерти, — закончил Боря дружескую пикировку.
V
...И ещё рассказывала Адиля Айрату притчу о несчастном цыганском мальчике. Не было у него ни отца, ни матери, ни брата, ни сестры. Одна злая тётка, которая научила его воровать, и шайтан, который подучил его врать тётке. И с помощью этого двойного знания, через побои и всевозможные мучения, проложил цыганский мальчик свою дорогу к собственному благосостоянию. Ибо ель и в пекле ада у шайтана на заду прорастёт — не то что на доброй земле, а из шакальего дерьма не будет ни радости человеку, ни тепла.
...Айрат торопился на очередную выгодную сделку. Выйдя из подъезда, он увидел симпатичную девочку-подростка из его дома. В этот раз она была одна, и дворник внезапно решился подойти к ней.
— Здравствуй! — поздоровался Канчардаев.
Хотя о татарине ходила недобрая молва, Субродиной было интересно пообщаться со взрослым мужчиной.
— Здравствуйте! — вежливо ответила Аня.
— Какая милая девочка! Вот, попробуй на ночь — обязательно понравится! Потом за добавкой прибежишь...
Сунув в покорную руку вещества, татарин подмигнул и на прощанье молвил:
— Инструкцию в Интернете найдёшь! Папе-маме ни звука, а то перережу всю семью к чертям!..
Анна хмыкнула с сомнением, но от подарка не отказалась.
Вечером она решилась и употребила содержимое запретной марки. Старших товарищей, способных уберечь её от столь необдуманного шага, в тот раз под рукой не было, и Анна оказалась наедине со своими видениями в ночи, полной наркотических прозрений.
...И снилось ей сперва, будто оказалась она рядовым пассажиром на борту межзвёздного рейсового корабля «Ноев Титаник», на котором остатки человеческой расы отправились в космический круиз. При этом сама Субродина якобы и не Субродина Анна вовсе, а инопланетная шестирукая активистка антифашистского движения «Контрзиг» Мелодина Шаурмэль.
У госпожи Шаурмэль на борту «Титаника» была архиважная задача — наблюдение за Антуаном Фюррерштайном, беглецом от межпланетного правосудия с Земли. Антуан — лидер обернеонацистской группировки «Двурукие», девизом которой было «Земля для землян». Планировалось, что Мелодина, втеревшись в доверие к герру Фюррерштайну, выяснит важные детали побега последнего.
...В трактире «Территория Террян» к столику Фюррерштайна подошла шестирукая красавица — таких Антуан любил трахать, когда верхие пары ручек нежно и трепетно обнимают за спину и шею, в то время как нижняя порой проникает к нему в задницу.
— Чего сидишь, словно поёбаный? — Мелодина решила зайти с козырей.
— Бон суар, прекрасная мадемуазель! — осклабился землянин. Женщина из другого мира интуитивно совершенно правильно поняла, как следует вести себя с Антуаном, дабы вызвать у него симпатию. — Разрешите угостить вас выпивкой или купить жратву.
Придержав оборки юбки, «прекрасная мадемуазель» села на свободное место у стола.
— Двойной бурбон, пельмени-фри и бефстроганов из курицы в качестве угощения приму, но ничего не обещаю.
— Замётано.
Фюррерштайн подозвал полового, тот принял новый заказ и проворно удалился на кухню.
— Чем занимается мадемуазель... как вас зовут? Наверное, у вас очень много занятий... — Антуан многозначительно показал на руки Мелодины.
— Зовите просто Мел. Занятий немало, но I like sex like nothing else!
— Вы проститутка?
— Нет, но могу ей быть при определённых условиях.
— Каких? — тут Фюррерштайн на минуту отвлёкся, так как принесли заказ. Потом спросил вновь у начавшей расправляться с пельменями Шаурмэль:
— Так о каких условиях вы изволили говорить?
— Когда у мужика всего две руки. Всегда хотела попробовать экзотику...
Вечером этого же дня, лёжа в объятиях трёх правых рук женщины, глава «Двуруких» был полностью счастлив и готов делиться своими недавними воспоминаниями.
— Тони, как ты попал сюда?
— Видишь ли, Мел, у меня на планете я был объявлен в розыск за убийство.
— Как интересно! Расскажи поподробнее!
— Я убил колониста с другой планеты, о чём не постеснялся раструбить со своего домашнего компьютера. Однако случайно узнал, что спецслужбы, которые следят за сетевыми публикациями при помощи особых фильтров, могут также определять айпи и физическое расположение компьютера нарушителя. После вычисления объекта они обычно шлют запрограммированные на конкретную цель пули, которые телепортируются через препятствия и долетают до сидящего за компьютером. К счастью, я успел посадить вместо себя андроида с ДНК, идентичной моей, и смыться в космический круиз.
— Ты такой романтичный, Антуан!
— Да нет, я всего лишь трахнул шестилапую «шавку» и навешал ей лапши на уши!
— Что?!
Вскочив, герр Фюррерштайн принялся неистово бить и душить недавнюю партнёршу, словно был всё так же одержим страстью, как и несколько минут назад, но теперь посланной не Эросом, а Аресом.
С криком ужаса Субродина вернулась в сознание. С тех пор и до самой своей смерти Анна больше наркотики не принимала.
VI
Канчардаев беспределил в доме всё более люто: открыто доставал здоровенный острый нож, а однажды от души избил жильца Стефаныча.
Стефаныч был обычным хипстером, щуплым парнем в очках и с бородой. Всё, что он сделал в тот раз, это осмелился позвонить в квартиру Айрата в двенадцать часов ночи и попросить немного сбавить громкость изливавшего вопреки их воле творчество Фариды на уши несчастных жителей подъезда. Стефанычу надо было вставать в пять (к тому времени татарин мог себе позволить вставать уже в десять утра), и он, скрепя сердце, нажал на кнопку звонка. Татарин, в тот раз опять накурившийся, не только не прислушался к словам хипстера, но и щедро поделился хорошо поставленными на «Германе» комбинациями ударов, равно как и одиночными прямыми и боковыми.
Стефаныч натурально растянулся в луже крови на площадке у лифта, а Айрат попросил на всё готового дядю Сашу пинками загнать бессознательное тело хипстера подальше в угол.
Эта акция, однако, не прошла так гладко для Канчардаева, как он привык. Хотя дядя Саша отмыл кровь с кафеля площадки, Стефаныч, едва придя в себя, догадался первым делом сходить и зафиксировать побои.
На следующий день по данному обращению для проверки во второй подъезд явился участковый. Разумеется, это была не первая жалоба на произвол дворника, но лишь когда их набралось уже предостаточно, усатый альфач Дмитрий Чуровой соизволил поднять заплывший жиром полицейский зад и явиться в квартиру номер «сто тридцать пять».
Когда Чуровой подходил к подъезду, какая-то девка тоненьким голоском прокричала в его адрес с безопасного расстояния:
— У пусора есть свой дом,
А у бомжа его нет.
Не бомж будет бить пента,
Но будет бомжа пент.
Дмитрий внешне никак не отреагировал на данное смелое заявление: он лишь нервно погладил ствол в кобуре и вошёл в подъезд.
В ходе тёрок татарского нарушителя покоя с русским стражем порядка в карман последнего перекочевала некая сумма, вполне достаточная, чтобы считать дело закрытым ещё в зачаточной стадии. Чуровой решил, что этот татарин — абсолютно нормальный парень. На повторное телефонное обращение Стефаныча в тот же день он ответил:
— Нет, ну а на что ты надеялся, Стефаныч? Попробуй я что с ним сделать, нас же с тобой по двести восемьдесят второй статье УК РФ и закроют!
Участковый знал о новом веянии в верхах и, будто цепной пёс закона, чувствовал, куда дует ветер.
Но чтобы и Стефаныча в обиде не оставить, да и жителей подъезда немного успокоить, Дмитрий посадил на пятнадцать суток дядю Сашу.
Две недели Айрату пришлось больше времени проводить в качестве дворника, но он нашёл выход, как успевать к клиентам: взял в кредит «Приору» с низкой посадкой.
Живя в Москве, Канчардаев неоднократно имел возможность столкнуться с так называемым «двоеверием нового тысячелетия». Раньше простые крестьяне, выстраивавшие свои жизни по православным лекалам, на всякий случай соблюдали и языческие, ведические обычаи и обряды своих предков. В современном столичном бедламе ни во что не верившие водители вешали кресты и иконы на машины, надеясь, что это спасёт от аварий. Впрочем, когда сам Канчардаев ещё не умел водить, татарин при взгляде на столичное уличное движение, разумеется, если не было «трэффик джема», мог лишь констатировать факт чуда. Иначе как божьим промыслом объяснить относительно редкие столкновения при таком вождении было трудно. Раз Аллах помогает поклонникам Исы-пророка, думал дилер, Айрату тем паче поможет.
И действительно, бизнес процветал, пусора сидели на финансовом поводке, и лишь память о прошлом да отсутствие дамы в настоящем порой душили радостную песнь двадцать восьмой весны татарина.
VII
— Чего читаешь, Ань? — Боря сидел в гостях у Субродиной. В данный момент он ел уже вторую тарелку приготовленного мамой девушки борща со сметаной и смотрел, как сама Анечка тут же на кухне не менее жадно поглощает глазами буквы на планшете.
— «Реструкт» Тесака, Максима Марцинкевича. Как он срок мотал.
— И как же?
— Да всё больше книжки читал и качался. К здоровому образу жизни вот призывает ещё.
— Кто бы мог подумать!
Орбитин помолчал, потом добавил:
— Величайший со времени первого полёта в космос шаг человечества — возможность практически бесплатного доступа к практически любой книге на свете с помощью карманного носителя — оказался почти никем не замеченным. А почему?
— И почему же?
— А всё потому, что он произошёл на фоне безмерного увлечения этого самого человечества поисками менее интеллектуальных видов удовольствий и развлечений.
— Ну да. Я вот со вчерашнего дня вообще решила больше в жизни никогда не пить, не курить и ничем не закидываться...
Отец Анечки Владислав Афанасьевич, крепкий, хотя и интеллигентного вида мужчина в очках, вставил:
— Я раньше недоумевал, почему люди защищают алкоголь? Они ведь понимают, что в нём нет ничего хорошего, и, скажем, никто не одобрит тупо напивающегося алкоголика, валяющегося в канаве...
— Такого, как дядя Саша из второго подъезда! — добавила дочь. Отец кивнул и продолжил:
— Но что же они видят хорошего в «умеренном» потреблении спиртного? Его знатоком у пьющих, пожалуй, можно назвать Юрия «Хоя» Клинских, покойного лидера группы «Сектор Газа». Вот что пел Юра лет в двадцать: «Ну посудите сами, что нам делать без вина, /Без браги, самогона или водки? /Не будешь радостным не ты, не он, и не она, /А все мы будем очень-очень кротки без вина...» Вот в чём всё дело! «Без вина» пьющий не может себя комфортно чувствовать, отдыхать… Ему кажется, что человек, отказавшийся от употребления спиртных напитков, обрекает себя на долгую, но бесцветную жизнь. В действительности же всё наоборот: истинно радужна жизнь непьющего, если у него есть смелость выкрасить её в те цвета, которые ему наиболее близки. Апология алкоголя, притупляющего разум и чувства — эта ошибка берёт корень даже не у Рабле, а значительно раньше.
Жена Владислава Афанасьевича Светлана тоже вставила своё слово:
— В нашем обществе царит ущербное понятие о здоровом образе жизни и весёлой жизни как о двух несовместных вещах. Волна и камень... В действительности же они неразрывно связаны, и одно вытекает из другого, как в июльский полдень прохладная освежающая влага из фонтана «Каменный цветок» для тех, кто и в аду не пойдет за «Клинским»...
Набравшись смелости, Орбитин вполголоса вставил:
— Настоящий бон должен сперва убить всех пьющих и курящих русских, и лишь потом приняться за чурок. Один пьющий и курящий «брат по крови» способен нанести больший ущерб генофонду, чем сто непьющих и некурящих уроженцев Кавказа.
— Грубо, но в целом так и есть, — согласился Субродин. — Так что, Ань, читай смело своего Тесака, просвещайся, но выфильтровывай идеологию — нацистов в доме не потерплю! — он шутливо стукнул по столу, затем вышел из-за него, потрепал дочь по волосам цвета воронова крыла и удалился в свою комнату.
Посмотрев в окно, Аня увидала, как ко второму подъезду подходит известный взяточник-участковый. Вытянув шею, она прокричала в проём обидные, но правдивые слова.
VIII
И ещё другую притчу знала Адиля Канчардаева от бабки. Говорила жена мужу однажды такую речь...
Раз поехал пьяный бай на осле в Мекку — грехи свои замаливать. А и не было у него ни карты, ни навигатора... Да и как ехать? Он и управлять-то мало-мало умеет... Нет, не доедет до Мекки бай. Протрезвеет, дурак бухой, и завернёт в обратку.
Завидел такое дело крестьянин Мудыр. А и возьми да сказани пьяному дурню нарочно:
— Здорово, бай! Мудрое ты дело замыслил, да не мудро подошёл. Ни хуя ты, бай, до Мекки не доедешь!
— А и то верно... Что посоветуешь?
— Дай ты мне шапку свою, бай, да слезай с осла! Я за тебя съезжу и от твоего имени три дни и три ночи рачком не вставая отмолюсь. А ты мои грядки пока можешь прополоть — тоже богоугодное дело сотворишь, Аллахом клянусь!
Бухой мудак — ишь ты! — согласился, да и слез с осла. Вот удача для крестьянина! Грядки-то те даже не его были, а его врага. Он на них погадить только заходил... Не на кого жаловаться будет, вай-вай! Вот так тупой бай, вай-вай!
Но нет, не оценил религиозно-фанатичный до мелочей в то время Айрат шуточного характера притчи. Пуще обычного стал колотить женщину двадцатипятилетний татарин, да не рассчитал сил, и один сильный и резкий удар по темени — самой незащищённой части головы — оказался для Адили смертельным.
Жена умерла в больнице, так и не придя в сознание. Айрат сразу после удара сообразил, что наделал, и сильно порезал сам себя ножом, чтобы инсценировать разбойное нападение. Всё вверх дном перевернул в доме, замок взломал свой, да и позвонил куда надо.
Никто не обвинил мужа, ибо одиноко, на отшибе жила семья Канчардаевых…
С тех пор у мусульманина началась новая жизнь, в которой нашлось место и наркотикам, и другому непотребству. Уже не так фанатичен стал Айрат, но жестокости в нём не только не поубавилось, а наоборот — совсем обозлился на мир женоубийца.
Лишь иногда Айрат бывал в добром расположении духа. В те редкие минуты все негативные эмоции, связанные с женой, уходили в область бессознательного. Доставая фотографию Адили, Канчардаев читал написанное им её кровью её же мудрое изречение: «всё, что нужно мне для жизни главным образом, то есть органы чувств, у меня вверху. Они первичны. То, что понадобится, чтобы дать жизнь новому человеку, находится внизу, а следовательно — вторично». Это изречение Айрат услышал от жены во время их медового месяца. Ребёнка Канчардаевых воспитывала тётка Айрата...
О сыне дворник обычно не вспоминал. Своих проблем хватало. Он просто исправно слал тётке деньги, а через какое-то время и это перестал делать.
Когда дядя Саша вернулся после отсидки, Айрат выделил стосковавшемуся по наркоте мужику на халяву солидную дозу. Теперь Канчардаев мог сосредоточиться на своём основном бизнесе.
Жаль вот только частота стычек с соседями грозила перерасти все допустимые нормы. Скоро что-нибудь должно было произойти.
IX
Увы, со смертью жены злой рок не пожелал оставить жителя Татарстана в покое. Стресс, связанный с потерей любимой по своей же вине, наложившись на употребление наркотиков, привёл Айрата в самое пекло ада.
Канчардаев уже начинал делать пробные шаги на ниве нарко-дилерства. Так он познакомился с несовершеннолетней Андазой. Под предлогом незабываемого романтического приключения с бесплатной дозой вполне ещё симпатичный мужчина заманил пятнадцатилетнюю девушку на заброшенную стройку.
Сначала всё шло по обещанному Айратом сценарию: распитие вина и водки, принятие веществ и душевные разговоры. Но дилер быстро потерял голову и набросился на Андазу. Он бил и душил юную жертву, пока та не перестала кричать и сопротивляться. Вынув нож, Айрат разрезал трусики девушки, а затем перерезал перегородку между анусом и вагиной, так как у него никак не получалось проникнуть в узкую полость несчастной...
Изнасиловав и убив нашедшую себе приключений на свой колеоризозад, Айрат спрятал труп в котловане, присыпав его сверху на всякий случай, а потом вырубился там же сам, обмочив во сне штаны.
Труп так и не нашли, но Айрату уже нечего было ловить в Татарстане. Он забрал у клиентов деньги за последние заказы, собрал пожитки и купил билет до Москвы.
С троюродным братом он прожил около месяца, пока не зарегистрировался и не адаптировался на новом месте. А дальше он знал, что делать: поиск связей и установка контактов с клиентами, пока не нашлось возможности устроиться на официальную работу.
Сперва Канчардаев хотел было пойти работать курьером, чтобы заодно ещё лучше узнать город и обрести необходимую мобильность, но когда коварный план отбора квартиры у алкоголиков сформировался в готовом виде в голове, татарин остановил свой выбор на профессии дворника.
X
Аня Субродина и Артём Куксалов решили зарегистрировать совместный аккаунт на Прозе.ру. Назвав страницу «Дуэт из Дегунино», они принялись вывешивать стихи и прозу.
Первой ласточкой стало четверостишие Анны, написанное вскоре после её бэд трипа:
«В кровавых ботинках иду по земле.
Мне нет сна и ночью, еды и одежды.
Как можно скорей нужно мне в ателье,
Чтоб сшили из духа на Вечность надежды».
Артём уважительно кивнул, прочитав строки, написанные подругой. Он сидел на улице на лавочке, держа в руках планшет фирмы «Самсунг». Рядом наркоман дядя Саша подметал всякий мусор, бормоча себе под нос бессвязности, банальности и просто бред. «Увы, вымести мусор из его головы никому не было бы под силу» — печально подумал Куксалов.
Между тем на соседней лавочке собрались пенсионеры и принялись обсуждать свои трудности со здоровьем. Внимательно послушав их минут пять, Тёма черпнул вдохновения для следующих строчек:
«В чём же моя проблема?
Из-за больного горла,
Из-за больного колена
Хочется лезть на стены,
Больше так не могу.
Из-за больного члена
Мир утопает в смегме
И не стоит в строю.
В глупость бы не свалиться!
Как тут не застрелиться,
Как устоять на краю?!»
Вскоре после опубликования своего стихотворения Куксалов получил уведомление о новом сообщении «ВКонтакте». Писала Анна.
Annetta Sub-Motherland:
— Что за проблемы со здоровьем такие?
Artyom Head-kick:
— Всё в норме, это о бабке Тарасовне и деде Димитрии Павловиче.
Annetta Sub-Motherland:
— А конкретнее?
Artyom Head-kick:
— Если конкретнее, то у Тарасовны разболелся имплантант.
Какое-то время Аня ничего не присылала, и Артём сам напечатал послание:
— Ты знаешь, зря мы стихи только пишем, ведь формат сайта Проза.ру — краткие заметки о жизни со множеством грамматических ошибок. Надо подстраиваться.
Annetta Sub-Motherland:
— Сделаем!
Посидев за монитором в своей комнате десять минут и пару раз обратившись за помощью к отцу, Анна придумала и опубликовала следующую миниатюру:
«Наш дворник Айрак Кончурбаев — очинь опасной чиловек! Плохо ночью включать татарских певицу!! Он также ещё бил наших соседей Стефаныча, Антипа Государина, Милу Мурадину и братьев Сидору и Рому Лужайкиных. Он сильный, патаму што бьёт по голаве резинавого мужика Гитлера и качаетсся много мускулы. Он продаветс наркотиков, и даже спайсов. Он имеет много дениг и палиция ево ни пугаит. Но на его хитраю жопу тоже найдётся болд! Что пасеешь, тем тебя и сожмут».
XI
Уставший от одиночества Айрат решился наконец попытаться наладить личную жизнь. Его запросы были уже не так высоки как прежде, и в поисках счастья он устремился на сайт знакомств для татар. Двухчасовые блуждания на просторах «Татар лав.ру» увенчались полным успехом: Канчардаев нашёл уборщицу Жамилу. Это был не идеал, но именно тот тип женщины с колеоризой между ног, в котором и нуждался в данный период своей жизни уже хуй знает сколько не трахавшийся наркоторговец.
С отрадным чувством в душе читал Айрат анкету Жамилы:
23 года, Весы
Цель знакомства:
Любовь, отношения
Возраст партнёра от:
25
Возраст партнёра до:
30
Обо мне:
Характер — расформированный; вредность — максимальная; стервозность — бескрайняя; красота — натуральная; соображалка — зашкаливает!
Вероисповедание:
Ислам
...И куча других, не менее привлекательных пунктов программы также вызвали у дворника живейший интерес. Он договорился с уборщицей о свидании в ресторане «Джаганнат» на «Кузнецком Мосту» (Жамила была вегетарианкой).
Канчардаев договорился о встрече около вестибюля метро. С трудом найдя место для парковки, он стал ждать Жамилу. Та тоже скоро приехала, и татарский мачо с черновласой кареглазой красоткой направились к заведению общественного питания, попутно обсуждая нюансы их родственных профессий. Айрат усвоил для себя, что уборщицам приходится ещё менее сладко, чем дворникам.
За совместным поглощением странных блюд наподобие вегетарианских сосисок и буррито Жамила и Айрат почувствовали растущую симпатию друг к другу. В конце обеда татарин пригласил новую знакомую к себе домой, пообещав угостить отменной травой. Он уже успел рассказать женщине, каков его основной источник дохода. Жамила, проникшаяся симпатией к мужественному дворнику, согласилась.
До Дмитровки добрались практически без пробок, и вскоре Канчардаев открывал перед уборщицей дверь экс-дядисашиной квартиры. Самого дядю Сашу по столь торжественному поводу тоже пригласили. Все трое устроили небольшой психоделический пир с поглощением солидных доз различных алкогольных и наркотических веществ.
Всё бы хорошо, но, увидев на стене плакат, Жамила поинтересовалась, что это за нелепая фигня.
— А я сейчас вот покажу тебе такую нелепую фигню! — обгашенный и пьяный Айрат решил, что речь шла не о плакате, а о фотографии, и прыгнул на гостью с ножом. Жамила подняла шум, а дядя Саша смело заслонил уборщицу грудью. Правый сосок наркомана и алкоголика оказался пропирсингован ножом татарина. С новым украшением, оставляя кровавый след, Александр Пивдосько выбежал в коридор бывшей некогда его квартиры и открыл дверь. За ним на свободу птицей вылетела Жамила.
Пострадавших встретила во дворе Анна. Сердобольная Субродина вызвала для Пивдосько «скорую помощь» и, пока они ждали её приезда, выслушала рассказ дяди Саши о случившемся, сделав для себя важные выводы.
XII
От неудачи на любовном фронте, виновником которой вновь был он сам, Айрат лишился последних остатков разума и надумал прикупить себе барана. Нет, не внезапная забота о братьях наших меньших проснулась в дилере, и не желание заполучить нежное и вкусное мясо, но натуральная зоофилия. «Быть или не быть?» — канчардаевский вопрос имел иной вид: «Иметь или поиметь?»
Если не скложились отношения с овцами из Москвабада, полагал дворник, то уж с животным-то проблемы личной жизни всегда можно будет решить.
Как и в эпизоде с татарским сайтом знакомств, на помощь Канчардаеву вновь пришло чудо света по имени Интернет. Вот что наяндексил татарин после непродолжительного сетевого сёрфинга:
«К вашим услугам карачаевские бараны из Кабардино-Балкарской Республики! Наша ферма обладает всем необходимым оборудованием. Чистый воздух, сочные луговые травы, вкуснейший овёс — сами бы ели! — и натуральные пшеничные отруби не позволяют накапливаться излишкам холестерина. Условия проживания у наших баранов просто шикарные! Таких животных не едят даже парижские буржуа в самых дорогих ресторанах».
Сердце Айрата ёкнуло в груди, приостановилось и возобновило свой бег с удвоенной энергией. О, как он хотел себе такого вот барашка! Скотина не посмеет непочтительно отнестись к памяти его жены. Да и, вообще говоря, любовь с бараном ведь даже нельзя всерьёз рассматривать как нарушение целомудренной верности покойной супруге.
Вскоре Канчардаев сидел за рулём «Приоры». Раскурив немного опиума через бахурницу, мусульманин, щёлкая кнопкой электронных чёток, отсчитал положенное количество повторений сакральной фразы и завёл мотор.
Заправившись, Айрат через МКАД проложил путь до Северного обхода Одинцова (платного), потом по Минскому до Московского Большого кольца. Два правых поворота вывели на Дороховское шоссе, и вот — он в окрестностях Вереи. Доехав до нужного места, дворник вышел из машины. Айрата встретил широкой улыбкой дружелюбный Багдат — высокий лысый восточный мужчина в кожаной куртке и спортивных штанах “Adidas”:
— Приветствую, брат! Выбирай себе любой баран! Который приглянётся — тот и будет твой, а уж денежки будут мой!
Айрат прошёл за Багдатом к баранам. Один чёрный курдючный красавец завоевал его сердце. Татарин даже не стал торговаться. Багдат был рад.
— Хороший выбор! можем его сразу зарезать, если хочешь!
— Спасибо, не надо! — наркоторговец испугался и поторопился забрать покупку.
Обратный путь прошёл без проблем, если не считать того, что животное обгадило заднее сиденье «Приоры». Приведя барана в квартиру под недобрыми взглядами бабок у подъезда и покрепче связав ему конечности, даже не покормив несчастное жвачное парнокопытное после двухчасового пути, наркодилер зашёл со стороны хвоста и смазал животному грязный анус интимным гелем, глубоко проникая средним пальцем внутрь. Сняв трусы, дворник засунул их вместо кляпа барану в пасть, а затем загнал свой член под хвост жертвы и начал совершать интимные толчки. Айрат наконец-то был действительно по-весеннему счастлив!
Едва он насладился в полной мере обжигающим холодом бараньего заднего прохода, в квартиру ворвались подростки, вырезавшие автогеном оконную решётку.
XIII
Автоген ребята позаимствовали ни у кого иного как у дяди Саши, который до сих пор временами появлялся на своей официальной работе. После рассказа Пивдосько, переданного Субродиной её друзьям во всех деталях, дети пришли к выводу, что проблема татарина требует решительных действий. Когда пенты не хотят выполнять свои должностные обязанности, в дело вступает старый злой агент Самосуд: «Суд. Само Суд!»
Так как татарин в последнее время после визита участкового вообще никому не открывал входную дверь, а запасные ключи у дяди Саши он забрал, понадобился автоген. Вырезав решётку, молодёжный антинаркотический спецназ в лице Бориса Орбитина выбил молотком стекло, а затем открыл окно, просунув сквозь образовавшуюся брешь руку. Хоть дядя Саша и испугался сам лично присутствовать при штурме его бывшей хаты, он дал ребятам добро на этот смелый поступок, оказав своего рода моральную поддержку.
«Спецназовцы» по одному проникли в квартиру через окно кухни и успели зайти в комнату как раз вовремя, чтобы лицезреть голые ягодицы Айрата, на которые дилер спешно пытался натянуть трусы, только что вытянутые им из пасти отъёбанного барана. Барашек обиженно блеял...
Глядя в наглое лицо татарина, Артём грозно выпалил:
— Привет, чмо! Я не буду понтоваться и заявлять, что ты упадёшь после одной моей подачи, но что пизды ты получишь — это факт!
Канчардаеву выдали боксёрские перчатки; вторую пару надел Куксалов. Начался бой. Противник в мокрых трусах показал себя от страха настоящим профессионалом: оттеснив Тёму в угол, он нанёс ему мощный апперкот в живот. Артём согнулся пополам.
К этому времени Орбитин уже успел надеть свои перчатки. Он тут же кинулся на врага, обрушивая серию за серией. Татарин пока держался, но всё больше полновесных ударов Бори настигало цели. Бровь Айрата была рассечена; на скуле чётко обозначилась сизая ссадина.
Внезапно вылетевший левый пинок татарина достиг груди подростка, а правая подножка повалила его. Но тут в битву вступила доселе молча смотревшая Субродина. Кухонным топориком, найденным в этой же квартире, она нанесла удар по затылку дворника, потом в висок — другой его стороной, где располагалась отбивалка для мяса. Дворник истошно завопил.
Пришедший в себя Артём подошёл и довершил начатое: отвёртка вонзилась глубоко в глазницу татарина. Подошедший Орбитин наступил на отвёртку, по рукоятку забивая её в череп Айрата, и подвёл итог:
— Заткнись, хорош айрать!
Баран неистово помочился на тело и прилёг в углу. Вечерело. За окном взвыла полицейская сирена...
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/