Снежана
В подземном переходе медленно и грустно, но в то же время празднично играл джазовый квартет: ударные, контрабас, электрические клавиши, тенор-саксофон. Слушателей было немного – проходя, люди уважительно смотрели в сторону музыкантов, однако все равно спешили наверх, ведь там разворачивалось основное действо. Самым большим поклонником джаза оказалась бездомная собака с огромными плаксивыми глазами – в позе сфинкса она внимательно наблюдала за музыкантами. Поймать взгляд этого существа означало прочитать: «Да, в переходе действительно очень тепло, гораздо теплее, чем на улице, но я здесь не только поэтому. Да, я действительно слушаю джаз».
Михаил бросил пару купюр в распахнутый чехол и подмигнул лохматому ценителю, затем направился вместе с толпой наверх. Настроение у него было скверное. Хотелось отвлечься, пострелять в праздничном тире.
Витрины магазинов, окружавших площадь, сверкали с невиданной яркостью – специальные предложения, особая услужливость. Сама площадь уже полнилась разноликой толпой – многоголосой, немолчной, улыбающейся. Шеи были замотаны в разноцветные шарфы. Резво работали аттракционы – кружилась карусель, вздымая и опуская искусственных лошадок, миниатюрный паровозик возил настороженных детишек по кругу, взад и вперед раскачивалась воздушная лодка с охающими людьми. Хозяева лавчонок предлагали шарики, светящиеся игрушки и прочие сувениры. Можно было, уютно обхватив стаканчик обеими руками, выпить горячего глинтвейна. Можно было накупить себе сладко пахнущих пончиков. Детишки облюбовали вертеп – белокурая девочка положила Иосифу крохотную ладошку на лоб, словно проверяла температуру. Остальные детки с любопытством рассматривали Младенца, как бы удивляясь, что есть создания еще крохотнее них. В центре площади возвышалась пышная елка, украшенная двойными колокольчиками. По ней шустро бегали синие, фиолетовые, красные, какие угодно огоньки.
Михаил испытывал воспаление памяти. Пренеприятное чувство. Воспламенялись самые трогательные, самые любимые фрагменты. Например, вот этот: мягкое, слегка облачное небо, мостик над теплой рекой, пролесок, лес, душистый летний запах, отец впервые умащивает приклад ружья на плече любознательного дитяти, учит стрелять. Обычно подобные воспоминания служат человеку отрадой, островками душевного спокойствия, но иной раз мучат страшно, по простой, в сущности, причине – этим образам никогда не суждено повториться вновь.
Чтобы взбодриться, Михаил решил выпить кофе. Он подошел к передвижной кофейне и стал в очередь. Над площадью распростерлось огромное звездное небо. Луна была неиссякаемо бледной.
Перед Михаилом в очереди стояла девушка в коротком черном пальто на крупных выпуклых пуговицах в два ряда. У нее были игривые глаза, насыщенные брови и скульптурные ноги. Михаил вопросительно напрягся.
Стояли на этом волнующем близком расстоянии долго, поскольку очередь была длинной, и всё переглядывались. Форма разговора, для которого не предусмотрен алфавит.
Девушка заказала дымчатое американо и отошла. Михаил не стал заказывать кофе, последовал за девушкой.
– Давайте познакомимся, – попросил Михаил, догоняя девушку.
Та глянула на него с изумлением, но вместе с тем как-то удовлетворенно, и стала отрицательно качать головой, держа стаканчик с горячим напитком на уровне своих смеющихся губ.
– Почему? Почему нет? – расстроено спрашивал Михаил.
Девушка перестала качать головой и начала разгонять своим нежным дыханием дымок над стаканчиком.
– Глядите, вон там находится тир, – сказал Михаил. – Давайте я вам выиграю большую потешную игрушку, а вы взамен согласитесь со мной познакомиться. Такой чудесный праздничный вечер, неужели в нем не найдется места для чуда?
Девушка смотрела на Михаила лукаво и нетерпеливо, с сомнением. Тот отважился и легонько, осторожно коснулся ее локтя, задавая таким образом ход их движению.
Тир представлял собой широкую прямоугольную палатку со стеллажами, на которых строгими рядами стояли жестяные банки. Между банками находились мишени поменьше – оловянные солдатики. Попасть в них было сложно. Чтобы выиграть главный приз – огромного плюшевого зайца с застывшими в радости глазами и непомерной парой мягких ушей необходимо было без единого промаха опустошить целых два сектора, со всеми их солдатиками и банками.
– Стреляю ради вас. Надеюсь, мне повезет, – сказал Михаил.
В арсенале тира были лишь старенькие «ижи», то тут, то там перевязанные, словно они были ранеными, черной изолентой.
Михаил потянул ствол вниз и, сжимая пружину, переполовинил ружье. Бережно, стараясь не спугнуть удачу, вложил в ствол одну из пулек. Прицелился. Спустил курок. Мятая жестяная банка рухнула, пораженная, на землю.
Михаил оглянулся. Девушка насмешливо смотрела на него. Она карикатурно изображала восхищение. Михаил смущенно перезарядил ружье. Тихо, тонко, теряясь во всеобщем гомоне, прозвучал выстрел. Оловянный солдатик сорвался с места и полетел вниз.
От волнения Михаил не мог толком задержать дыхание, но все равно производил меткие выстрелы. «Какая красота, – думал он. – Спасительная красота. Мы бы могли поужинать где-то поблизости».
Одна за другой падали мишени. На Михаила обратили внимание. Возле тира образовалась маленькая любопытная толпа. Звучали выстрелы. Над площадью белым далеким светом горели звезды. Когда боишься совершить ошибку, время тянется так долго – Михаилу казалось, что он стреляет уже целую вечность.
Наконец Михаил отложил ружье. Получив взамен сбитых мишеней заветного зайца, обернулся. Девушки больше не было рядом.
Михаил обошел пару раз тир, затем поблуждал возле елки, порыскал по закоулкам площади, внимательно всматривался в лица, поверх голов, но девушки нигде не нашел. Зайца он отдал мальчику лет пяти. Под умиленным взглядом своих родителей тот стал закатывать огромное заячье ухо в рулон.
Снежана шла, громко цокая каблуком по плохо освещенной улице. Ее стаканчик почти опустел. Она сделала последний глоток. Как-то задумчиво облизнулась. Она еще немного прошлась, затем остановилась под тусклым высоким фонарем.
Снежана спешила домой, потому что ей нужно было покормить кота. Но тут она внезапно вспомнила, какой ее кот толстый и наглый, и поворотила обратно.
Стройными легкими шагами она вышла обратно на площадь. Отыскала своим свежим вешним взглядом палатку с мишенями и направилась к ней, красиво держа руки глубоко в карманах своего стройного пальто.
Как много вокруг было звуков, как много человеческого голоса. Волны эти внушали радость и оптимизм. Но если прислушаться? Снежана напрягла свой слух. Вот что она услышала чуть правее от себя:
– Память и культура – последнее, что создает ощущение действительности на этой территории. Всего остального мы лишены - парламентаризма, института президента, реальной экономики, профессионалов в исполнительной власти. Нет ничего. Остались лишь добрые загадочные призраки – коллективные воспоминания, традиции. Не будь их, повторюсь, мы сейчас просто шли бы по некой безымянной, бессмысленной, холодной земле.
Снежана слегка поморщилась, ускорила шаг. Ей стало грустно.
Людей возле самого тира теперь стало меньше, так что одно ружье было свободным. Снежана провела рукой по черному прикладу. С надеждой, тщательно осмотрелась вокруг. Того парня нигде не было видно Она щелкнула сумочкой, затем щелкнула кошельком, достала купюру. Ей выдали коробок с пульками, помогли зарядить ружье.
«Он так метко стрелял, – подумалось Снежане. – Но, уверена, здесь нет ничего сложного. Достаточно просто направить дуло в сторону вон той баночки. Я тоже так могу»
Она уперла ружье в свое изящное плечико и произвела выстрел. Банка осталась спокойно стоять на своем прежнем месте. Снежана выстрелила еще несколько раз. Банка по-прежнему была равнодушной к ее выстрелам.
Снежана засмущалась и зарделась. Она хотела было побыстрее скрыться с места неудавшегося преступления против банки, но кто-сзади не дал ей опустить ружье. Руки этого человека легли на ее руки.
– Здесь мягкий спуск, но вы все равно слишком резко жмете на крючок, будто он собирается вам сопротивляться, будто вашим чарам возможно сопротивляться, – сказал Михаил. – Совместите верхний край мушки с верхними краями целика и в этот момент, чуть придержав дыхание, плавно жмите на крючок.
Снежана сладко улыбнулась, задерживая дыхание. Ее тонкий пальчик с алым маникюром лег на курок. Раздался выстрел.
Чудо. Пулька, весом чуть более четверти грамма заставила долго вертеться в воздухе банку из-под газированной воды.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/