Часть 4
Париж
Время звезд

 

Они не хотят тебе льстить, не хотят производить на тебя какое-то впечатление. Ничего показного. Какие они есть, такие и есть, как камни или цветы, или как звезды на небе. Понимаешь?

Герман Гессе

 

Глава 1
Если дом покинут

 

…На север обращенный, весь этот дом печальный,
С облезлой штукатуркой, с фасадом запыленным,
Наполнен вечным мраком…

Антонио Мачадо

Во сне действует особое беззаконие. И пусть на сон выпало только несколько минут, украденных у алчной необходимости этого мира – он может подарить целую жизнь, прожитую душой среди красок и сущностей, которых нет на внешней стороне Земли. Не означает, что они лучше – просто их нет на Земле.

И никто не повстречается в том мире, сотканном из сизого тумана. И не будет сказано ни слова. Но появится ощущение полноты, возможно, даже ощущение счастья. Оно не скоро забудется, и однажды какой-то намек в подлунном мире всколыхнет болезненную тоску по тому, чего нельзя вернуть. По тому, чего не существует. Но о чем ты – знаешь.

И неизвестно, сколько раз ты приблизишься к Вечности, случайно, в бреду, во сне или во мгновенной ситуативной вспышке – и окажешься отделенным от нее пропастью Невозможности Вспомнить, Последней Завесой, пронзенной тоской, ибо так суждено. И ты уйдешь – с серым лицом, со стиснутыми зубами и с серьезными глазами. Ответ не найден, но и покой утрачен навсегда. Ведь с этого момента ты знаешь о его существовании...

Дентон проснулся и удивился тишине вокруг. Вертолет-невидимка уже стоял на бетонной площадке на крыше высокого здания, сложив крылья и готовясь к новому взлету.

• Сколько я спал? – спросил он у неподвижного, загипнотизированного черной далью Джока.

• Минут сорок, или около того.

• Мы уже на месте?

• Да. Наслаждайтесь Парижем, Джесс. Есть, правда, неприятная новость. Маджестик-12 настолько сильны в Париже, что действуют в открытую. Они просто оккупировали город. Я не могу посадить вас внизу – вам придется самому искать способ спуститься и покинуть это здание. И самому прокладывать дальнейший путь.

Ночь сыпала звезды на их головы щедро, не жалея.

• Что это за здание?

• Совершенно заброшенный жилой дом.... бывший жилой дом. Люди отчего-то избегают его. Внизу, где-то в этом районе, должен быть вход в парижские катакомбы, если память мне не изменяет. Вот – у меня даже есть несколько фотографий и схемы маршрутов для туристов. Осталось со времен молодости.

• Да... – Дентон смотрел на панораму города внизу, сотканную из мягкого света и глубокого сумрака под дождем из звезд. – Думаю, этот город о многом захочет мне рассказать. Здесь есть что найти...

• И потерять, - закончил мысль Джок.

У каждого города есть свой дух, своя музыка. Дентон начинал настраивать струны своего чувства на тонкие ритмы, электрифицирующие холодный воздух под этим небом.

• Джок, я чувствую здесь какую-то новую грусть. Она тревожит меня – и она успокаивает.

Сизый голубь оброненным небесным пером спланировал в перине темноты над парком.

• Ты всегда что-то чувствуешь, Джесс, что не очень-то понятно другим, - хлопнул по борту Джок. – Хватит расслабляться, вылазь из вертолета. Времени у нас нет.

• Иногда нужно остановиться, Джок. На миг. Чтобы не забыть, куда ты идешь и зачем. – Дентон выпрыгнул на серое поле крыши, окруженное пропастью. Джок покачал головой. Вертолет мгновенно поднялся в эфирную реальность воздуха, прощально взмахнул винтами и ушел за горизонт.

Дентон по обыкновению приблизился к краю, ему нравилось видеть и чувствовать под собой много десятков метров разреженного пространства, именуемого пропастью. А что это, как не та же пропасть? Есть край, с которого так легко соскользнуть или сорваться, по своей воле, случайно или по злому умыслу. Край этот обязательно скользкий – после дождя, неровный, словно выщербленный сотнями срывающихся ног. Есть земля, но не та, что под ногами, твердая и дарующая уверенность – а далекая, до смешного искаженная ночью и недостатками зрения, с маленькими людьми, которых и не воспринимаешь отсюда, как людей. И манящая. А между краем и землей – тот самый омут пространства, где метры превращаются в секунды. А несколько секунд легкого или тяжелого падения могут превратиться в невыносимо долгое безвременье, за которое успеешь вспомнить все – и ко всему приготовиться. Такое оно, это пространство пропасти – колдовское. Ветер на краю, каким бы легким и слабым он ни был – покажется коварным, злобным, сбивающим с ног, туда, вниз. Стань на краю, да, на самом краю, посмотри вниз, и у тебя вспотеют ладони. Задрожат колени. Тебя затянет...

Лучше отойди.

Ты боишься пропастей – осознанно и глубоко подсознательно. Разных пропастей – горящих огнем и выдыхающих холодный аромат мертвенности, высотных и глубинных, спускающихся в чьи-то недра, видимых глазу и внутренних, своих собственных пропастей души, от которых не уйти. В Большом Городе сотни, тысячи таких и иных пропастей. Каждый может найти или придумать себе пропасть, свою собственную пропасть. Он может коллекционировать пропасти и играть с ними каждый вечер. Открытые пропасти под звездами, скрытые бездны в шахтах под землей, гипнотические пустоты чьих-то глаз… Пропастей хватит на всех.

Старое здание. Крыша была окружена высокими выступами с прорезями, похожими на бойницы замка. Дентон взглянул сквозь одну из бойниц на город, точнее, на обрывок города, освещенный участок двора, отделенного высокой решеткой из прутьев от дороги. Его глаза сузились, когда он увидел Зеленого, спокойно идущего по дорожке вдоль домов с темными окнами.

Что, монстра выпустили на улицу? И некому встретить его по дороге и остолбенеть от ужаса? И не слышно панических криков, человеческих криков... Где те, кого насчитываются миллионы в этом многолюдном городе? В бегстве сдали свои позиции нелюдям, не успев прийти в себя? Никого не видно снаружи хмуро-молчаливых домов. Никого, кроме... Из-за угла вышел еще один биоробот, помахивая в отмашке похожей на клешню рукой.

Да, они действительно действую в открытую, подумал Дентон. Интересно, чем они это обосновывают – террористической угрозой? Или улицы уже настолько пустынны, что ничто теперь не нуждается в объяснениях... Все нечеловеческое выходит на улицы ночью, заставляя людей прятаться по норам. Совсем так, как в предсказаниях мракобесов тысячу лет назад или в фильме ужасов. Хорошая картина для него. Но здесь все гораздо проще – и страшнее.

Дентон достал пистолет и тщательно прицелился, зная, что невелики шансы попасть с такого расстояния. Пуля прошила пространство горячей нитью и раскаленной иглой поразила Зеленого. Он упал. Его «товарищ» рванулся назад, в тень дома нелепым нечеловеческим движением, и стал пристально всматриваться вокруг себя черными глазами насекомого.

Преодолевая отвращение, Дентон выстрелил снова – и промахнулся. Отшатнувшись от бойницы, он вернулся на средину плоской, как книга, крыши, и осмотрел свое снаряжение. Он уделял этому в последнее время слишком мало внимания. Пистолет, в котором оставалось еще четыре заряда, и две обоймы к нему – вот и все, что осталось. И еще ни разу не использованная газовая маска времен службы в Коалиции, для преодоления зон заражения. Хорошо приготовился к прогулке, ничего не скажешь, нахмурился Дентон, пряча пистолет в тайниках пальто. Можно бросать вызов целой армии.

К сожалению, дело придется иметь совсем не с армией. Это хуже, чем армия людей. Но и армией дьявола их не назовешь. Словно какие-то пришельцы, которые поставили целью уничтожить человечество, какое оно есть сейчас. И подменить его чем-то иным...

А город дышал прозрачностью – город не располагал к войне, к сражению. Город не мог смириться с тем, что ему, Дентону, придется прятаться в его густой тени и уходить при первых брызгах рассвета – и он приносил запах сирени в тихой просьбе остаться, поговорить без слов с его плитами, дрожащими стеклами и ветром.

Дентон осмотрелся. Прямо на крышу выходил грузовой лифт – но он был заблокирован. Рядом вместо того, что когда-то было лифтом, чернела пустая шахта. Глубокая, опасная яма. Еще одна пропасть. А еще на крыше немного в стороне грустил домик – маленький чердак. Дентон открыл дверь и вошел в непроглядную, никем не тревоженную черноту. Мощный луч подсветки его солнцезащитных очков неделикатно прошелся по старому дереву двух скамеек и стола, по пушистой паутине, и споткнулся о массивный корпус огнемета. Дентон подобрал оружие. Так и есть, огнемет, один из самых страшных инструментов производства смерти, который прожигает все, что угодно, включая самые стойкие металлопластики. Такие сокровища хранят в себе порой старые дома Парижа, подумал Дентон с оттенком недоумения, которое выражается формулой «Обернись и проверь, нет ли кого-нибудь за твоей спиной».

Дентон обернулся. Никого не было.

Он укрепил огнемет под мышкой. Теперь, наверное, он похож на ходячий танк. Но это ненадолго. Пока он остается наедине с миром, ему ничего не мешает. Дентон подошел к краю шахты лифта. Что-то ухнуло внизу, и слабеющее эхо достигло даже его сапог. Да, ему определенно не вновь прыгать в темную, неприятную неизвестность. Слетая с уступа на уступ, не заявляя о своем появлении, слыша пение старых недрогнувших сводов и шорох, который приписывают мышам те, кто не спит по ночам, Дентон не переставал думать. Почему он никак не соберет этот мир в целостность, в одну картину? Почему каждый новый поворот расходится на несколько рукавов? Почему кто-то знает больше...

По тонкой доске над пропастью, словно поставленной тем, кто уже попадал внутрь таким образом, гость дома прошел в коридор одного из верхних этажей. Единственным источником света были горящие неровно бочки, расставленные в строгом порядке, чтобы и не давать достаточно света, но и прогнать темноту в дальние углы, как можно дальше.

Через всю вертикаль дома в спертом воздухе спиралью шла лестница – и Дентон был где-то в центре этой спирали. Он остановился, раздумывая: вверх идти или вниз. Вниз всегда идут менее охотно, но ведь наверху он уже был... Необходимость дальнейшего пути призывала вниз. Но и наверху, за треском горящей бочки и дрожью одиноких, не согретых бликов света – и там он не был. И там кто-то мог ожидать, что-то могло быть оставлено для него...

Дом. Этим все сказано. Чем старше дом, тем более нервно чувствует себя чужой, пришедший сюда впервые. А ведь никто не скажет точно, насколько дом стар. Блики, которые расшвыривают-разливают вокруг себя горящие бочки, трепещут на стенах и вдоль дороги под ногами. Они неровные, разные, кажется, что они рисуют какой-то рисунок, танцуют танец или, быть может, пишут послание гостю на языках, поглощенных забвением тысячелетий... На стенах, конечно, есть свои надписи, зеркало скрытых желаний или философских размышлений. Дентон прошелся сканирующим лучом по стене вдоль коридора: тут хватит чтения на часы, здесь любое ожидание не будет томительным – ожидание будет очаровано погружением в скрижаль прошлого, в летопись чего-то значительного и подлинного, закодированную в банальных и даже пустых фразах, в обделенных смыслом сообщениях и непонятных образах-картинках. Пусть даже так – все же... Дентон остановился на одной совсем свежей надписи – целой художественной композиции со своим сюжетом. Грубо очерченная черным карандашом фигура несомненно подразумевала контуры человека. Некто, одетый в просторное одеяние, которое напоминало рясу, погрузил руки в ее складки на поясе. Вместо головы несколькими неряшливыми движениями был набросан широкий капюшон. Внутри капюшона не было ни одного штриха – пустота. Ног тоже не было – видимо, странные одежды скрывали их полностью. Рисунок в целом напоминал и по замыслу, и по схематичности исполнения старуху-смерть. Только косы в ее руке не хватало. Впечатление усиливала сумрачная обстановка перед лестницей этого дома. Но рядом с рисунком было написано: «Силуэт – милосердный фантом, незримый борец со злом, друг всех людей. Он растворяет в себе зло и уже не выпускает его в мир. Он – никто, он – ничто, он – нигде, и он – везде».

Нужно все-таки взять и прочитать эти чертовы комиксы.

Дентон ощутил замешательство, глядя на этот рисунок, чувство, словно вглядываешься во что-то, не предназначенное для тебя, что-то запрещенное. Он отвел глаза, посмотрел вверх. Потолки в этом доме очень высокие и темные, пространства между лестничными пролетами нерационально большие. И в пространствах этих летают мысли. Мысли-обрывки, никому не принадлежащие. Мысли-духи, мысли-сны этого большого дремлющего дома.

Бренность...покой...

Тяжесть сводов... Легкость паутины...

Плач.

В этом покинутом доме кто-то плачет. И это не память о забытых слезах, высохших многие годы назад и еще не выветрившихся из прокопченных швов этого дома. Горе живет здесь сейчас – дом знает о нем.

Пройдя два лестничных пролета вверх, Дентон услышал приглушенный шум. Поднявшись еще на десяток ступенек, он оказался в темном коридоре, мрачном от вида заколоченных дверей. На дверях висели замки, они были забиты досками или просто намертво заперты. Интересно, почему? Довольно уютный, симпатичный дом.

Открытая дверь. Маленькая комната, не похожая на покинутую. Дентон остановился на пороге: по каменному полу вдоль голой стены отрешенно двигалась женщина в длинном темном платье, с серым лицом, словно изнуренным болезнью или страданием. Она говорила сама с собой, как безумная, отпугивая любое мыслящее существо скрипучим страшным голосом-криком:

• Я не знала... Как я могла знать?

После умиротворенной самодостаточности ночи видеть это страдание на бледном лице было непривычно тяжело. Дентон сделал шаг назад, предполагая, что обитательница дома потому и осталась одна, что она не в себе. Но было поздно. Она заметила его, и взгляд ее был достаточно осмыслен.

• Вы... живете здесь? Одна?

• Да, я здесь живу, - она ответила удивительно четко. – Единственный, кто остался в этом проклятом доме.

Дентон заметил блеск слез на ее щеках.

• Что-то случилось? Почему этот дом проклят?

• Я пыталась остановить их... я пыталась... – прошептала она вдруг.

• Кого остановить?

• Монте, Мими... Их уже не вернуть. А я – я боюсь сделать и шаг отсюда. Окруженная темнотой – и страхом, что однажды они придут и сюда! Особенно ночью.

• Хорошо, - Дентон подошел и обнял ее за плечи. – А теперь успокойтесь и расскажите мне, что вас угнетает. Кого вы боитесь? Привидений?

• Не надо, я не безумна, - она отстранилась. – Лучше бы они были привидениями. Живые, зловонные монстры! – слезы опять потекли по ее щекам. – Простите, я столько дней не говорила с людьми, что уже и в самом деле начала сходить с ума. Я даже не хочу знать, откуда вы пришли. Но точно не снизу.

• А что там – внизу?

• Неделю назад на первый этаж откуда-то из-под земли прорвались ядовитые газы и радиация. Солдаты в черной униформе приказали эвакуировать всех жителей дома, заблокировали дом и оцепили зону заражения, включив в нее все дома вокруг, станцию метро и вход в парижские катакомбы. Я и четыре моих кошечки не успели уйти, я слишком долго искала Мими... И мы остались здесь. Связь с внешним миром была утрачена. Электричество отключили. Я зажгла по всему дому эти бочки, приготовленные как раз на такой случай....

Но страх пришел на третью ночь. Мои кошечки уходили гулять, они безбоязненно бродили по всем этажам, и я отпускала их. В ту ночь вернулась только одна. Я спустилась на их поиски в самый подвал и – о ужас! Возле мертвого Монте увидела это существо... Мерзкое зеленое чудовище, похожее на птицу с головой дракона. Я не знаю, что это, таких животных не существует, какой-то мутант, ужасная тварь... Я бежала так быстро, как могла, ноги отнимались от страха, а оно гналось за мной несколько этажей, выплевывая какой-то яд... Я не могла спать – и сейчас не могу. Боюсь, твари найдут меня и здесь. У меня остался только Луи. Скоро я переселюсь на крышу.

Дентон внимательно слушал, понимая теперь, что дом был пуст и темен далеко не случайно. Эти зеленые мутанты – наверное, вроде тех, которых он видел еще в секретной установке на острове Свободы и в лабораториях Версалайф. Сомнения нет. Но откуда им быть здесь, в старом районе Денфер-Рошеро?

Мир сходит с ума, но иногда это некому заметить. Кто-то заботится, чтобы избежать свидетелей.

• Успокойтесь, - Дентон усадил дрожащую женщину на стул. – Мы как-нибудь выберемся отсюда, поверьте. Подождите здесь, я вернусь.

Она хотела что-то сказать ему, но Дентон уже начал спускаться, взяв огнемет в боевое положение. Он стремительно делал виражи по спирали, заглядывал в пробужденный фонарем сумрак коридоров и пустых комнат.

В подвале – огромном ярко освещенном зале – что-то было не так. Среди бочек, знакомых Дентону по предупреждающим об опасности желтым треугольникам, он увидел несколько намеков на трупы кошек – и мерзкое, даже смешное в своей нелепости чудище, похожее на маленького дракона. Какой страх он должен был вызывать у людей своей кошмарной нелепостью...

Широкой струей всепожирающего пламени Дентон прошелся по каждому дюйму поверхности, по каждому углу и закоулку, даже не замечая, кого и что он превращает в пепел. Через Эхо на контакт вышел Трейсер Тонг.

• Я наблюдаю за происходящим из-за вашего плеча, Джесс. И вижу этих тварей. Это гризлы – генетически модифицированные существа, созданные в лабораториях Маджестик-12. Либо они сбежали из одной из лабораторий и попали в канализацию, либо... Маджестик-12 специально выпускают их в канализацию. Еще один способ борьбы с объявленными вне закона изгоями. С вами.

Дентон вернулся в обиталище покинутой жительницы дома.

• Идем... Покажете мне выход из этого дома.

• Вы были внизу?

• Да. Ваших кошек не вернуть, но ничто больше не угрожает тем, кто еще жив.

• Правда? Они мертвы?

• Идем.

Она глубоко вздохнула.

• Не могу поверить, что у кого-то хватило смелости уничтожить тех тварей. Верите ли – те парни с большими пушками – испугались...

• Парни?

• Солдаты в черной форме, которые заняли район. Они используют здание № 11. Думаю, вы знаете, о ком я говорю.

• Страх нельзя подавить огневой мощью. Его или нет, или он побеждается... не за одну ночь.

• Спасибо вам. Теперь, когда этих монстров нет, я и сама могу найти выход отсюда, когда захочу. Но я подожду утра. Воспользуйтесь входом в канализационные тоннели из подвала, чтобы выбраться в город. Понимаю, вам, может, непривычно лазить в канализации, как какой-то крысе, но другого выхода...

• Да нет, благодарю за совет... – Дентон сделал шаг, чтобы идти, но потом обернулся, снова взглянув на неестественно серое лицо. – Вы не больны?

• Я... не знаю! После того, как я спустилась вниз и за мной гналось то существо, мне и правда стало хуже. Думаю, это может быть особого рода стресс, похожий на болезнь...

Страшная догадка наступала на пятки уходящему, убегающему Дентону. Серая Смерть – одним из тысяч черных щупалец добралась и сюда. Из-под земли, оттуда, откуда никто ее не ждет. Случайно. На очереди – кто-то следующий. На очереди весь мир. Миллионы в серых масках. Одной маской больше – одной меньше – что ж?

«Уходи. Ты все равно ничего не сможешь сделать. Сейчас».

Пройдя мимо закрытой, зеленоватым туманом зоны, откуда доносилось рвущее, жгучее шипение радиации, Дентон нашел люк в черноту и, откинув тяжелую крышку, спустился в просторный сухой тоннель, ведущий в одну сторону. На пути ему встретились еще два гризла, сожженные до того, как успели издать свой отвратный хрип.

Далеко идти не пришлось. Винтовая лестница выводила наверх в каких-то сорока метрах от оставленного дома. Дентон покинул подземелье и ступил на широкую чистую дорогу под открытым небом, обрамленной симпатичными тротуарами и молчаливыми домами. Дорога не использовалась: она была перекрыта с обеих сторон высоким черным забором и стальными баррикадами в рост человека. Ветер подхватывал листья откуда-то из воздушной бездны и рассеивал их у его ног. Казалось, небольшой район Парижа в десяток домов взяли и поместили в непроницаемое кольцо, отделив его от остального города, заблокировав, наверное, вход в катакомбы.

Дентон увидел Зеленого, в которого промахнулся, раньше, чем тот его. Биоробот рухнул серой обугленной массой под напором черно-красного огня. Никто не прибежал ему на помощь. Умиротворенная непотревоженность ночи была восстановлена.

Дентон осмотрелся вокруг. Вариантов продолжения было немного, далеко не каждая дверь гостеприимно звала войти. Нужно было найти человека, живую душу, чтобы спросить у него...

За спиной открывался вход в метро с потемневшей информационной табличкой. В метро всегда кто-то есть. Пусть даже не слышно шума поездов. Он прошел по пологому спуску и в самом начале зала ожидания, в углу, увидел человека. Мужчина в темном гольфе в очках сидел и внимательно читал какую-то книгу с картинками.

• Солдаты закрыли эту станцию метро, - произнес обитатель метро вместо приветствия.

• Тогда почему же вы здесь сидите? – спросил Дентон.

Незнакомец вскинул брови, будто сам призадумался над этим.

• Всем нужно где-то сидеть.

• Ага, понятно. Думаю, ночью просто лучше читать. Не удивлюсь, если это у вас это сборник комиксов о Силуэте, который прячется в островках французского леса.

• Нет, я не читаю комиксов. Это Рене Генон, «Символы священной науки». Меня зовут Дефо, - он встал и протянул руку. – Кажется, и вам не спится в эту ночь?

• Да, я решил прогуляться, пока еще не стало совсем холодно. Скоро зима.

• Вы не боитесь ночи? – Дефо проницал его внимательным взглядом.

Дентон помолчал, потом ответил:

• Нет. Мы знаем друг о друге слишком многое.

• Мне иногда кажется, когда я смотрю в ночь, что мир стал слишком стар.

• Точно, - согласился Дентон, думая о своем.

• И он возвращается к тому состоянию, в котором был – все более непонятный для человека, не оставляющий выбора...

• Нет.

• Не понял?

• Я не согласен с вами. Мир не стал стар – он всегда был бесконечно стар, с момента нашего появления в нем. Просто мир устал от чьей-то глупости – глухоты.... Мир не хочет больше открывать тайн – не хочет намекать...

• Вы философ.

• Вообще-то среди моих достоинств это обычно не числилось... Но не имеет значения. Где-то поблизости должен быть вход в катакомбы, правильно?

• Да. Но дверь заперта, а ключа нет.

• Ничего. Просто покажите мне дверь.

• Она прямо за вашей спиной, напротив выхода из метро, мсье... Дентон, так?

• Опасно произносить это имя вслух, - ответил Дентон тихо, не показывая удивления.

• Просто я читаю иногда газеты и заглядываю в общественные терминалы. Так, для интереса. Они пишут о вас везде – такое впечатление, что они хотят, чтобы вас знали все, весь мир, чтобы знали в лицо. Хм... странно, несмотря на это, вы по-прежнему на свободе. Никто почему-то не спешит в полицейский участок, несмотря на солидное вознаграждение.

• Да нет... – Дентон пожал плечами. – Просто я избегаю публики.

• Вы ищете «Силуэт», не так ли? Я связан с ними. Я продаю кое-какое оружие, и члены «Силуэта» - мои главные клиенты. Их убежище действительно находится в катакомбах, но оно хорошо сокрыто. Сейчас я не советую вам туда спускаться.

• Почему нет?

• Солдаты вошли в катакомбы вслед за Чадом и его людьми и заняли четыре бункера.

• Это не самая серьезная причина, которая может меня остановить. Скажите лучше – вы ничего не слышали о человеке по имени Силуэт?

• Силуэт – это не один человек. Это организация. Если, конечно, вы не имеете в виду того парня из комиксов для детей...

• Не продолжайте, - махнул рукой Дентон. – А что там – внизу? Поезда не ходят?

• Нет. Ходит только трое солдат и глухой робот-охранник.

• Я, пожалуй, спущусь туда. Почитаю, что сообщает общественный терминал...

Слыша шаги солдат Маджестик-12 в десятке метров за углом, ощущая неуютную пустоту тоннеля поездов, Дентон всмотрелся во вспыхнувший по требованию экран. Первое место и здесь занимало кричащее сообщение о террористе номер один, изверге и монстре. К тому, что Дентон уже знал о себе, прибавилось несколько строк:

«...на днях совершено вопиющее своей наглостью и жестокостью нападение на военно-морскую базу в Бруклине, США, еще раз доказавшее, что мы имеем дело с преступником настолько беспринципным и опасным, что каждый час, проведенный ним на свободе, грозит новыми безнаказанными преступлениями.

Недавно Джесс Дентон был замечен в Нью-Йорке, но по последним разведданным террорист может находиться в Париже.

Кроме того, разыскивается ряд других опасных преступников, принадлежащих к организации Дентона. Среди них – недавние агенты Коалиции, предатели Алекс Якобсон, Джеймс Риез, Трейсер Тонг».

Второе сообщение вторглось в заготовленный ряд, его не должно было здесь быть. И потому в названии остался только хаос непонятных символов.

«Всмотритесь в плотную завесу тумана из-за ваших штор. Вслушайтесь в звенящую монотонность ваших телевизоров. Вы ничего не замечаете? Странно…»

Дентон открыл последнюю страницу.

Икар нашел тебя!

Икар нашел тебя!

Икар нашел тебя!

Беги пока можешь!

Беги пока можешь!

Беги пока можешь!

Это сообщение – ему. Икар – новый охотник, он выходит в поле действия в расхлад ночи. А Дентон, как и прежде – в роли жертвы. Одно беспокоит: Дентон не знал, что такое этот Икар.

Он знал только легенду о Дедале и Икаре. Давнюю легенду, имеющую совершенно иной смысл.

Здесь это имя звучало зловеще. Икар. Как уже мертвый убийца. Как приговор. Как звенящий вакуум черных дыр.

Дентон выбежал прочь из подземки, перехватив у ветра глоток свежего воздуха. Задев краем плаща отполированный памятник голубю, он остановился перед домом, помеченным номером одиннадцать. Здание, о котором говорила женщина из покинутого дома гризлов. Маджестик-12 имели к нему отношение.

Но дверь заперта. Сейчас ночь – и, возможно, все ушли, чтобы вернуться утром. Дентон вскрыл дверь, ступил на зеленый ковер в горошек. Коридор вел и наверх – и вниз. Наверху находилась дверь в комнату, которая была обнажена стеклянной прозрачностью ее стен. Дентон увидел стол и телефон на нем – вот и все, что он увидел. Немного дальше – еще одна дверь, открытая. Там находится ключ от первой двери, понял Дентон.

Это была комната отдыха. Звездная ночь за окном и нагретые кожаные диваны давали намек на уют, а выключенная галогеновая лампа успокаивала: никто не потревожит до рассвета. На журнальном столике лежала раскрытая книга и ключ. Дентон почувствовал, как дрогнул нерв на виске: и эта книга тоже была о нем.

Он попытался идти – но не смог сделать и шагу. Что-то держало его здесь. То, чего он никогда не имел. Дом. Без раздражающих красок, без опасности быть изгнанным, без необходимости бежать куда-то... Дом с четырьмя стенами и теплым уголком. Дентон присел на диван. Он мог бы прожить здесь бесконечно долго, не ощутив тоски, даже в одиночестве, даже в ночи. Или ему кажется?

Ему вдруг пришла в голову дикая в своей наглой напористости мысль. Это его дом.

Это же его дом! Здесь каждая полутень создана для него, своего хозяина, который однажды придет, неприхотливый, он оценит то, чего не заметили другие. Он оценит... И уйдет. И в этом неразрешимое противоречие.

Дентон прикрыл глаза на двадцать секунд, находя блаженство в этой мягкой тишине. Потом взял ключ со стола – и вышел, пока что-то не надломилось внутри.

Ключ подошел к комнате с прозрачными стенами. Окруженный невидимыми границами, за стеклом стоял только маленький письменный стол, совершенно пустой, а на нем – телефон. Даже стульев не было. Кто-то работал здесь стоя.

Дентон прошелся по пустым ящикам и тумбочкам стола. Кто и что мог делать здесь, где даже компьютера не было – не ясно...

Вдруг зазвонил телефон. Дентон от неожиданности отступил, выждал. Телефон продолжал протяжно звенеть, гудок за гудком, будто по ту сторону линии действительно решили дозвониться до кого-то в абсолютно пустом доме в три часа ночи.

Ему все это не нравилось.

Когда прошло три минуты, Дентон молча поднял трубку.

• Я прямо за вами, мистер Дентон, - пугающе глухой, раскатистый голос, похожий на эхо в ущельях Кордильер, отдаленно родственный Дедалу, но – враждебный, раздался где-то в пустоте.

• Кто это? – вот все, на что хватило Дентона в ответ.

• Скоро я буду впереди тебя, позади тебя – частью всего в твоем мире...

• Всего, да? – холод прошелся кончиком кинжала с головы до ног. – Ты, наверное, говоришь о Боге?

• Хфхмхфхх... (шипящая тишина)

• Или о куче дерьма нового времени?

Новое время, да. Очень жаль, что ты будешь мертв, чтобы увидеть его.

 

 

Глава 2
Если довериться случаю

 

«Наверное, вас удивляет наше негостеприимство, - сказал он. – Но гостеприимство у нас не в обычае, нам гостей не надо».

Франц Кафка

Короткие гудки.

Дентон вышел за порог. Его могут убить в любой момент. Переключатели-убийцы доказали его уязвимость и зависимость от дьявольских технологий уничтожения, о которых он даже не знает, но они есть – ними созданные, и в их руках. Переключатели убийцы были еще детской игрушкой.

Мощный порыв ветра ударил ему в лицо. Его могут убить – но ему все равно. Ему не страшно. Он не собирается думать о них, пока есть этот ветер. Пусть думают они.

Его могут уничтожить. Но его и могли убить – и не убили. Так дьявол с ними. Идем, ветер. Пора очистить и обновить затхлые подземные норы.

Дентон взломал тяжелые, но не омертвелые ворота, преграждавшие вход к катакомбам. Вход начинался просто, между двумя забытыми бассейнами, просто из пола куда-то вглубь уходили покрытые пылью и залетевшим осенним мусором ступени. Когда-то ними спускались туристы, для которых само темное дыхание подземного мира уже было ярким впечатлением. Уже было приключением. Еще недавно, наверное, с веселой болтовней и фонариками они спускались в катакомбы, заставляя подземную тишину коробиться от возмущения.

Когда-то... Не теперь.

Теперь спускается неторопливо кто-то одинокий – нет, он не турист. Он никогда бы не пришел сюда добровольно. Подземный мир – не диковинная для него вещь. Нет, это его мир, к нему уже привыкший.

Сквозь шумы радиоволн к нему прорвался хриплый голос Трейсера Тонга:

• Вы входите в парижские катакомбы, вырытые в древние времена римлянами как каменоломни. Со времен крестовых походов и позже сюда сбрасывались тысячи тел, умерших от эпидемий чумы и казненных... Маджестик-12 заняли их и перекрыли все выходы... Осторожнее, Джесс.

Дентон ожидал столкнуться с темнотой, чтобы лучом света отвоевывать у нее каждый метр, но вместо этого вошел в хорошо освещенные тоннели, как в большую пирамиду, готовящую ловушки тем, кто вторгается. Стены были украшены однообразными узорчатыми рисунками, которые должны были выглядеть зловеще – но не казались такими. Цилиндрические колонны укрепляли сводчатые тоннели катакомб.

Две вещи – черепа и вино. Тоннели были практически засыпаны костями и черепами всех мастей, отшлифованными, отбеленными временем. Наверное, когда в городе свирепствовала чума, загребая жатву черными когтями, жители не один раз в отчаянии выбрасывали горы трупов сюда, под землю, когда над-земли на могилы уже не хватало.

А чтобы идти и смотреть на улыбающиеся костяные головы было не так страшно, почти на каждом шагу, в нишах и просто на полу, стояли запыленные бутылки с вином. Чтобы прогулка в скорбной тишине стала веселым маскарадом, чтобы черепа улыбались приветливее... Дентон откупорил одну из бутылей и отпил черную жидкость. Странный привкус. Но в нем нет ничего неприятного.

Заговор покинутых древних пространств в том, чтобы усыпить бдительность, чтобы рассеять внимание. Дентон понял это, когда было слишком поздно. В трех метрах перед ним стоял солдат в черном с огнеметом, и уже ничего нельзя было сделать, чтобы остаться незамеченным.

• У меня глюки... – присвистнул солдат. Дентон прыгнул назад, как не прыгал никогда, как уходящая от смертельного броска кошка. А за ним, касаясь сапог, по тоннелю прошла волна пламени. Дентон ощутил, как горят его ступни. Конец был совсем близок.

Надо попробовать заглянуть под каску. Кажется, перед ним не юнит компьютерных игр. Остается надежда, что это также и не автомат. Человек. Слабый человек.

• Подожди! – Дентон поднял руку слишком театрально. – Ты успеешь убить меня, подожди минуту.

Он говорил так, как не разговаривал уже давно. УБЕДИТЕЛЬНО. Так, как его учили когда-то в зеркальных стенах Академии. Снять с глаз человека оболочку, найти в их прозрачности точку смысла – и подчинить своему взгляду, своему голосу. Заставить довериться себе и поверить до последней капли.

Солдат, который должен был открыть огонь по всем поведенческим прогнозам, задержал палец на переключателе.

• Что, последнее слово? – раздался из-под каски удивительно свежий голос. – Сбивать меня с толку – гиблое дело, ты это учти, парень. Я с террористами не первый год имею дело. Все мы знаем, насколько ты опасен. В одном ты, впрочем, бесспорно прав – я тебя в любом случае убью. Получу такую премию...

• Ты ради денег это сделаешь?

• Нет, конечно.

• И знаешь, на кого ты работаешь?

• А ты как думал? Эти ребята помогают Коалиции и правительству покончить с террористами быстро и эффективно. С такими ублюдками, как ты. Конечно, приходится применять довольно крутые меры, но что с вами церемониться? Мне нравится моя работа.

• Слыхал о Серой Смерти?

• Слыхал ли я... – голос ожесточился. - У меня сестра умерла от Чумы. Есть тебе еще, что сказать?

• Это твои хозяева заражают людей Чумой, а ты им помогаешь.

• Я бы удивился, если бы у тебя не оказалось припасено пару бредовых историй вроде этой.

• Если ты убьешь меня, придут другие.

• Пусть приходят – я знаю, как их встретить... Но мне кажется, что не придет никто.

• Наверное, ты прав, - кивнул Дентон. – Ты ведь человек?

• В отличие от тебя – да, - ответил тот и посмотрел на него нечеловеческим взглядом.

Дентон уловил выражение его глаз, и был на миг быстрее. Палец уже напрягся на переключателе огнемета, когда пуля прожгла тело, и солдат упал, уже не держась на ставших не своими ногах.

Дентон подошел к скорчившемуся от боли врагу. Он не хотел, чтобы этот противник превратился в мертвого врага.

• Ты...дьявол, прошептал солдат, держась за бедро окровавленными пальцами.

• Рана не смертельна, ты будешь жить. Но, возможно, ходить не сможешь уже никогда. Думаю, твои хозяева назначат тебе достойную пенсию.

На раскаты грома от выстрела, услышанные далеко в глубине, прибежал патруль – двое зеленых, похожие на богомолов, и солдат. Они споткнулись о раненого и с поднятыми стволами черными глазами начали осматривать накаленное пространство вокруг.

Три выстрела слились в один громовой раскат. Зеленые упали замертво, солдат - раненный.

• Ты тоже будешь жить, - сказал Дентон, проходя мимо. – Возможно, даже и ходить.

Он обнаружил свое присутствие в этом подземелье. И теперь ничего не исправить. Теперь нужно исчезнуть.

Если бы только кто-то мог отрубить это чертово Эхо... Он не хотел привести своих наблюдателей прямо в убежище «Силуэта».

Вместо Тонга эфир принес глухое эхо Дедала.

• Идите без страха. Я защищаю вас тогда, когда это необходимо. Сейчас вас не видит никто, кроме меня. Тревогу не подняли. Идите без страха.

Ты еще не знаешь о существовании Икара, Дедал, подумал Дентон. Нет, в безопасности он не мог себя чувствовать. Уже никогда.

Он достиг места, помеченного крестиком на карте Джока. Здесь должен быть бункер, ставший убежищем для Чада и его людей. Но – странно – местность выглядела иначе, чем на карте. Бункера не было – был тупик.

Дентон присел, опершись о стену. Маленькая головоломка, две задачи. Найти скрытый вход – и сделать это так, чтобы больше никто не увидел. Но ведь его глаза – их глаза... Вся надежда на Дедала.

Дентон отпил вина из бутылки, стоявшей на кирпичике, странно выступающем из стены. Будто один лишний кирпичик остался после постройки, и его, уже уходя, строители поставили рядом, в нише. Случайно.

Но... Что случайно в эту ночь?

Дентон отпил еще вина. Потом с силой нажал на кирпич. Тот мягко вошел в стену. Едва уловимый звук отодвигающейся стены послужил Дентону ориентиром. Он вслепую пошел в пространство, где еще недавно была цельная стена, а теперь просто веяло холодом.

Стены сомкнулись за его спиной. Дентон поморгал, привыкая к темноте. Потом открыл глаза. Около десятка самых разнообразных стволов было направлено на него, и множество пар глаз на потемневших лицах, мужских и женских. Одеты они были, как настоящие туристы, и пестрая повседневная одежда смотрелась нелепо на фоне темных стен. За спинами поодаль Дентон различил нескольких детей.

Дентон не сразу поверил, что перед ним – члены «Силуэта». «Самая опасная террористическая угроза Франции?» Он не мог понять, какую опасность могла представлять эта кучка измученных людей. Разве что... им кто-то помогал?

• Добрый вечер, – поздоровался Дентон. – Надеюсь, ваш бункер защищен от радиосигналов?

Ответом было молчание.

• Я не враг, думаю, вы уже поняли это. Я брат Пола Дентона, друга Чада. Мне нужно с ним поговорить.

Стоявший впереди мужчина в полосатой бандане опустил дробовик. Другие последовали его примеру.

• Надеюсь, никто не следует за вами?

• Я принял все меры предосторожности, какие только мог. Но рано или поздно они обнаружат ваше убежище – оно не так уж хитро спрятано.

• Мы знаем. Но мы не можем уйти пока. Идите к Чаду, он вам все объяснит. Он у себя в комнате.

Дентон не успел дойти до внутренней комнаты-сердцевины, на полпути его остановил мужчина в грязно-зеленом свитере, который выбежал наружу.

• Я Чад. Вы брат Пола, да?

Дентон посмотрел в его смуглое, почти коричневое тонкое лицо, обрамленное кудрявыми смолянистыми волосами. И зажмурился. Черт, он уже видел где-то это лицо. Точно...

Пятый курс Академии. Тактика боевых действий на улице. Им показывали видео: какой-то темный переулок города. Двое солдат и робот обстреливали троих грязных от крови повстанцев. И среди них – человек в зеленом свитере. Робот пустил в него целую очередь, но тот только пошатнулся и ракетой уничтожил и робота, и одного из солдат. На их место пришли новые солдаты, было очевидно, что человеку в зеленом свитере не выжить.

Кто-то побеждает очевидность... Чад.

• Я Джесс Дентон. Помните, я вам послал сигнал SOS, когда начался разгром «Синего Цветка»?

• Да, сигнал бедствия. Он спас меня тогда от французской тюрьмы, как минимум. Но теперь, боюсь, мы последуем за «Синим Цветком» в небытие.

• Я не знаю, что вам сказать. Ситуация не из лучших.

• Не будем об этом. Просто мои люди – не воины. Когда Маджестик-12 вошли в катакомбы, они отступили без единого выстрела. Но двое из нас сделали неосторожный шаг – и были захвачены. Сейчас, возможно, и мертвы...

Дентон хотел спросить, не нужна ли его помощь, но Чад говорил очень быстро:

• Что ж, вы рисковали и меня нашли. Зачем? Вам что-нибудь от меня нужно? Не думал, что после смерти Пола я еще кому-то интересен за пределами Франции.

• Помогите мне найти Николетт Дюклер.

• Что вы хотите от Николетт? – насторожился Чад.

• Она может вывести меня на союзников ее матери, Бет Дюклер, которые помогут в борьбе с Маджестик-12.

• А, Бет Дюклер, великая женщина... Она исчезла, я слышал.

• Она убита. Так вы можете мне помочь?

• Хм... Николетт действительно помогает нам, иногда ее помощь просто бесценна. Но у нее, кажется, есть свои мотивы. Я не претендую на то, что понимаю ее. Но я ценю своих союзников, чтобы так просто указывать след к ним людям, мне едва знакомым.

• Что это значит? Имени Пола недостаточно?

• Нет, вы не так поняли... Если бы речь шла только обо мне. Но Николетт мне дорога. Я должен убедиться в вашей лояльности, - вздохнул Чад. – Я вам верю, но тем не менее, не могу рисковать. Если вы друг, то поможете освободить наших товарищей, хотя бы попытаетесь. Боевики Маджестик-12 держат их в третьем бункере.

Дентон незаметно приподнял голову, наблюдая игру пятен света на низком потолке, и задал себе вопрос: это только с ним? Только ему суждено всю жизнь быть окруженным густым холодным недоверием, и прорываться сквозь него, разбивая голову. Каждый, кто встречается по обе стороны пути, вытягивает руку и удерживает его, не давая подойти, подозрительно осматривает его с ног до головы, проверяет, не обращая внимания на топор, занесенный над обеими головами... Каждый глубоко прячет тайны, пока они не потеряют всякий смысл, а за несколько скупых слов требует плату...

Каждый одарил его чашей недоверия. Даже собственный брат, человек, которому Дентон доверял всегда.

Почему никто не посмотрит в его глаза и не увидит там то, что есть на самом деле? Почему никто не поверит, не даст вере шанс быть верой, без черноты подозрения? Почему?

Потому что глаза – за очками. Никто не доверяет очкам.

Видимо, пауза затянулась. Чад пытался поймать его взгляд.

• Что-то не так?

• Нет, все верно, Чад. В вашем положении вы имеете право быть подозрительным. Только... спасения людей не стоило требовать. Я сделал бы это в любом случае, даже если бы вы обстреляли меня из своих ружей...

• Я не это имел ввиду, мистер Дентон.

• Понимаю. Просто укажите мне, где находится бункер.

• Вход находится напротив нашего убежища. Он заперт, но я дам вам ключ. Только прошу об одном – не делайте много шума. Они могут убить пленников, если поймут, что вы пришли за ними. Пол говорил, у вас немного опыта, вы новичок в нашем деле.

Да... – Дентон взял ключ. – Я новичок. У вас не найдется пару лишних обойм?

 

***

Донный ветер стелется по тоннелям и гулким залам катакомб, принесенный пришельцем сверху. Чутко замирают худые черные крысы, слыша неведомые, волнующие запахи. Они привыкли только к шагам – тяжелым металлическим шагам, в двух параллельных тоннелях, ведущих в холодный зал.

Вдруг в одном из тоннелей раздался глухой звук, шаги затихли. Через минуту звук повторился во втором тоннеле. Повисла полная тишина. А затем, со временем, появились новые шаги – едва уловимые, вкрадчивые – и уверенные, уверенные в том, что они достигнут своей цели.

Дентон вышел из тоннеля. Позади осталось много тех, кто надолго замер неподвижно на дне подземелья, на пропитанном холодом полу катакомб. Позади остались пустые бункеры, и какой-то бродяга, нашедший приют и здесь, невзирая ни на что.

А впереди – он уже видел сквозь очки с инфракрасными детекторами сверкающие нити лазерных ловушек. Бункер, где закрепились основные силы Маджестик-12, наверное, был защищен, как цитадель.

Выглядит, как шанс перебить подземную команду Маджестик-12, подумал Дентон, проходя между нитей красного и голубого огня. Но нельзя допустить... ох! Он чуть не задел мину-ловушку, пока размышлял про себя. Нельзя допустить гибели людей. Люди не должны пасть в чужой войне, которую они считают своей.

Они не знают, что это – война между ним – и ними. Он сам узнал об этом совсем недавно. Случайно узнал, что эта война предопределена. Война за будущее, которое неизвестно, за настоящее, которое могло бы быть озарено светом. Битва за тайны, которые должно узнать, чтобы отвратить неотвратимое.

Это его война – просто потому, что больше никому ее вести не под силу. Она была создана для него, начата ради него, чтобы дать ответ на главный вопрос: кто он? Вопрос, поставленный еще Лебедевым. Кто же он? Инструмент? Жертва? Арбитр? Случайность? Какое место занимает он в этом «его» мире, который постоянно кричит о своей бесконечной старости...

Это главный вопрос. И на него не ответить, пока война не доведена до конца.

Заговор. Он разгадал не заговор организации против старого мира, не просто конспирацию группы новоявленных богов, стремящихся к абсолютной власти. Оставив сломанные ветки на долгом пути, он открыл глаза, закрытые у большинства в полночном сне. И в тени обнажилось большее. Заговор ночи, заговор дня.

Вся реальность – заговор, и нет ничего в подлунном мире вне его. Заговор темных сил против Божества изначально породил наш мир, плененный несвободой, неразлучный со смертью, страданием, злом, отделенный от Совершенной Первопричины.

(Стены катакомб гулко и прозрачно дышат мелодией печального смеха. Где-то трещит и мечется от сырости огонь).

А смысл его один – выявить того одного и дать ему шанс. Дать возможность выйти за пределы возможного и дотянуться до звезды, разрушив иллюзию ночи.

Приближаясь к сломанному каменному кресту и узкому входу в бункер, Дентон ощутил странное присутствие. Ощущение встречи.

Оголив нервы и погрузив их в раствор обжигающего холода, он тенью проскользнул в бункер, изнутри подобный бункеру «Силуэта», как два фотоснимка пустоты.

Точность, внезапность – а ошибки быть не должно. Главное – не промахнуться, подумал Дентон мыслью робота и сделал первый выстрел. Задушенный глушителем звук обратился в тихий хлопок, и стоящий в полутьме Зеленый грузно рухнул, взмахнув руками-крыльями. Но в той же полутьме, по всему пространству, стояли десятки других. «Оргия зеленых. Ужасные шаманские сборища биороботов-зомби... Сумасбродная зеленая мертвечина...» Дентон даже не успевал удивляться, а абсурдные мысли посещали его оставленный без тормозов мозг одна за другой. Глухие хлопки выстрелов превратились в очередь, и каждый достигал цели.

Ничем не погашенный, грохот автоматных и пулеметных очередей заговорил в ответ, но невозможно было поймать летящую тень в темноте. И в перекрестном огне тень оставалась невредимой. Это казалось невероятным.

Дентон вспомнил спасение Форда Шика из нью-йоркского коллектора. Что-то похожее повторяется. Кстати... Форду это спасение в конечном итоге не помогло.

А атакующих становилось все меньше. Дентон летал возле дверей, где, он надеялся, были заперты пленники, не позволяя никому к ним приблизиться. Только, к своему удивлению, он вдруг увидел, что бункер не замкнут, проем в стене вел в еще одну полость катакомб, по-видимому, очень большую и хорошо освещенную. Как подземный, запрятанный в катакомбах храм.

Свистящий звук, а за ним – Дентон увидел приближение дымящего хвоста ракеты, пущенной из этого проема. Кончики пальцев стали очень холодными. Он успел отшвырнуть свое тело в сторону, как выброшенный из пращи камень. Поверженный на пол, он увидел, как ракета разорвалась у дальней колонны, разворотив вековечный камень и уничтожив своего же солдата.

Еще один выстрел – и заложники внутри могут не выжить. В наступившей тишине он рванулся к проему. У дальней колонны стояла женщина в красном платье, и ее стройные ноги подгибались под тяжестью противотанкового орудия.

• Мэгги? – тихо произнес Дентон.

Она тоже смотрела прямо на него.

• Подойди, - приказала она, держа его под гипнозом разрушительного орудия.

Он сделал несколько шагов навстречу.

• Стой, - скомандовала Мэгги Чоу. – Кажется, мы остались совсем одни в бункере. Кажется, ты об этом позаботился. Только ты – и я. Меня это устраивает. Теперь можем и поговорить. Пленников я убью потом.

• Ты последовала в Париж специально, чтобы меня увидеть?

• Разумеется. Не могла успокоиться, пока не отблагодарю тебя за твой благородный поступок.

• Кажется, ты не извлекла из него ни одного урока. Ты чудовище, Мэгги, и тебе это, по-моему, очень нравится.

• Урок хочу дать тебе: никогда не пренебрегай возможностью убить своего врага; второй возможности не будет. В тебе слишком много человеческого – и это тебя убьет. Наверное, ты пытаешься казаться тем, кем не являешься. – Она вздохнула. – Слишком плохо. Ты бы мог столько достичь в новом мире...

Глухой выстрел оборвал ее уверенную речь на полувздохе. Она выронила огромное ружье, которое соскользнуло с плеча и грохнулось на пол, рассеяв эхо, похожее на злобный смешок сотни демонов. Она постояла еще мгновение, глядя перед собой невидящим взглядом. Потом стала клониться к земле. Дентон подхватил ее тело рукой и сразу выпустил.

• Я решил воспользоваться в этот раз твоим советом, Мэгги. Ты не оставила мне выбора. Рана смертельна... Да, кстати: ты не первая, кто пострадал из-за желания поговорить со мной перед расправой.

Глубокий стон-вздох вырвался из ее груди. Дентон смотрел на лицо ангела, ставшее мертвенно бледным, на глаза, ставшие в момент смерти еще шире. И все еще не верил, что внутри совершенной оболочки сокрыта только чернота, и дьявол рвется наружу в ярости и темном коварстве, в поисках новых орудий и новых тел. Не верил, хотя знал. И скорбел этот этого непростительного диссонанса.

Он оставил тело в красном платье на полу, подобрал со стола ключ и медленно пошел вдоль зала, похожего на храм... Чей? Непрозрачность символов настораживает. В таких местах бывает тяжело дышать, и в голову приходят странные мысли, и в голову приходят странные мысли. Наверное, это влияние конструкций. Или времени? Может, магнитные поля...

Неплохо бы освежить глаза ледяной водой, подумал Дентон.

Он выбил ногой и так уже наполовину сорванную бронедверь. Внутри сидели мужчина и женщина с напуганными лицами. Такой естественный испуг. Кажется, люди... Они не были связаны – фактор страха оказался достаточным, чтобы удержать их от побега там, где побег равнозначен самоубийству. При появлении незнакомца в темном плаще пленники вскочили.

• Не бойтесь, я от Чада. Он ждет вас в своем укрытии. Пойдем отсюда.

• Что...как вы сюда пробрались? – голос мужчины прерывался от волнения. – Они убьют нас, стоит только сделать шаг наружу.

• Я буду защищать вас, - ответил Дентон, зная, что защищать уже ни от кого не придется. Катакомбы снова стали пусты, как склеп. Статус-кво восстановлен, как когда-то не раз.

Видя впереди беззащитные, сутуловатые фигурки бегущих людей, Дентон неторопливо прошел по темным пространствам, уже не кажущимся чужими, коснулся пальцами древних стен, смакуя спертый, но не угнетающий воздух. «Здесь что-то происходило», - скажет случайно оказавшийся здесь искатель приключений в смутном будущем. А может, и не скажет ничего. Может, не будет ни его, ни этих стен... Что будет?

• Ваши люди благополучно добрались до убежища, - сказал он Чаду, найдя его в своей комнате.

• Я знаю, это почти невероятно! – воскликнул Чад. – Скажу прямо, мистер Дентон, не думал, что спасти их вообще будет возможно. Теперь у «Силуэта» есть новый шанс. Вы были, словно Deus ex machina в античном театре. Никем не предусмотренный счастливый случай.

• Хочу дать вам совет, Чад. Сейчас в катакомбах больше нет войск Маджестик-12. Подходящее время, чтобы уйти и скрыться в другом месте, пока укрытие не обнаружено. А это случится рано или поздно. Скорее рано...

• Их нет? Сюда вошли больше полусотни боевиков, два или три взвода коммандос. Куда они делись? – Удивился Чад.

• Коммандос – это зеленые? – уточнил Дентон.

• Да, биороботы. Очень опасные бойцы.

• Они ушли, Чад. Верьте мне.

• Теперь я готов верить каждому вашему слову. Вы, конечно, все еще хотите встретиться с Николетт?

• Да, и как можно скорее. Не исключено, что ей угрожает та же опасность, что и ее матери.

• Николетт большую часть времени проводит в ночном клубе La Porte L’Enfer в районе Елисейских Полей. Этот клуб – прибежище для многих членов «Силуэта».

• Как бы мне найти этот клуб?

• Он в районе Елисейских Полей. Туннели канализации, с которыми соединены катакомбы, выводят туда. Если вы не возражаете против грязи и сырости...

• Думаю, я могу потерпеть.

• Еще вот в чем проблема. Маджестик-12 заперли дверь, ведущую в коллектор. Я не знаю, где может быть ключ.

• Кажется, я уже нашел его, - ответил Дентон после короткого раздумья. – Спасибо, Чад.

• Джесс... Я не хотел говорить с вами о Поле, зная, что это, наверное, тяжело для вас. Но я переживаю потерю не намного меньше вашего. Он был моим другом – настоящим другом.

• Правда, не будем об этом, Чад, - ответил Дентон хмуро, чувствуя неприкаянный холод из-за двери, которую ты только прикрыл с трудом, уйдя в новый путь.

 

Вступая на залитую темной водой неведомую поверхность коллектора, Дентон знал одно.

Не стоит хоронить того, чьих мертвых глаз и белых век ты не видел. Даже если ты уверен. Ведь все, принятое на веру, может быть обманом.

Почти все, добавил Дентон про себя, пронзая взглядом тонны камня и земли до самых звезд.

 

Глава 3
Если призраки возвращаются

 

Ему нравилось ездить ночью; одиночество, цепенящий гипноз мчащихся навстречу огней, чувство удовлетворения оттого, что покидаешь город, где пробыл, кажется, уже слишком долго, радость, когда въезжаешь в новый город, едешь по его пустынным темным улицам…

Ирвин Шоу

Город жил наверху своей думой, невзирая ни на что и ни на кого. Всего за гранью канализационного люка. Можно дотянуться до него рукой – но трудно пересечь эту грань. Не потому, что нету сил. Не потому, что дверь закрыта. Просто ты умеешь предвидеть на шаг вперед.

Замерев на винтовой лестнице, которая вела наверх из канализации, на расстоянии протянутой руки от надземного мира Дентон вслушивался в разговор наверху. И снова речь шла о ком-то знакомом – и снова он не удивлялся этому.

• Он шпион, да?

• Бывший агент Коалиции. Герман был здесь, предупреждал, чтобы опасались его, как огня, и стреляли на поражение. Очень много наших погибло по неосторожности.

• Говорят, он похож на русского.

• Кто? Герман??

• Нет, шпион, Дентон. Что меня удивляет в особенности – как этот одиночка успел принести столько вреда, и до сих пор не остановлен?

• Слышал, главная его особенность – необычайная, просто невообразимая скорость реакции. Просто нечеловеческая. Каким бы быстрым ты ни был, он будет на шаг вперед, словно привидение, которое оказывается там, где захочет, движением мысли. Не зря говорят – дьявол. Не человек. И вообще, его голова полна секретов. Это совершенный киборг, созданный спецслужбами США для уничтожения.

• Ну, думаю, эти его секреты не будут представлять ценности, расплесканные по асфальту?

Голоса умолкли. Дентон выслушал их, выслушал лай собак, грохот шагов огромных роботов. Нет, его встретит не город тихих парков и уютных кафе. Что-то меняется. Само пространство меняется. Нет спокойной будничности или мирной романтичности, за которые можно бы уцепиться, как за спасательный круг.

Крышка люка поднялась, отошла в сторону – и из проема никто не вышел. Удивленные солдаты склонились над темной скважиной и недоумевающе переглянулись между собой. Один из них сделал несколько выстрелов в темноту: на всякий случай. Огромный робот-охранник, башня на стальных ногах, обратил красные глаза-экраны в сторону выстрелов.

А за квартал от дороги на скамейку в маленькой аллее между домами сел человек в темном пальто с высоким воротником. Он не хотел бы сейчас взглянуть на себя в зеркало.

Чем больше в городе скамей, тем он гостеприимнее. Тем уютнее. Тем больше задумчивости витает над крышами домов и кронами его деревьев.

Дорожку аллеи подметал человек в темно-синей спецовке. Тщательно вычищая каждую щель и так чистой поверхности, он двигался быстро и почти грациозно. Когда он поравнялся с Дентоном, тот встал и освободил пространство.

• Вы выбрали довольно позднее время для работы, - попробовал заметить Дентон.

• У меня нет времени болтать, - откликнулся дворник. – Именно поэтому я и работаю ночью: чтобы избежать любопытных праздных и навязчивых людей, которые сидят и не знают, чем заняться.

• Я, должно быть, один из них?

• Я не знаю, кто вы, и мне не интересно. Я подметаю улицы, в этом вся моя жизнь.

• Ваш труд очень нужен. Возможно, нужнее и благороднее того, чем занимаются тысячи других, спящих сейчас. Они проснутся, примут преображенный мир, как само собой разумеющийся, не зная, что он мог быть другим, что чей-то труд творит его... Но не это должно интересовать вас, а другое: тот, кто очищает мир и имеет к этому стремление, однозначно обладает и внутренней чистотой...

Ночной дворник прекратил свою работу.

• Мсье, вы первый, от кого я слышу подобные слова. Меня зовут Жак.

• Я Джесс Дентон.

• Американец?

Дентон сделал паузу, словно в задумчивости.

• Да... я родился в США.

• Это не важно. Люди и так поймут друг друга, правильно? Я хотел сказать, мсье, что эта работа не всегда была моей жизнью. Так случилось после того, как я отчаялся написать живую музыку.

• Живую...музыку?

• Вы не слышали о таком, не удивительно. Живая музыка – мой замысел. Я потратил на нее лучшие годы моей жизни. Мелодия, которая, оставаясь прекрасной, менялась бы при каждом новом прослушивании, и каждый раз звучала по-новому. Но при этом сохраняла принцип. Я использовал все технологии, какие существовали в моем распоряжении. Но не получалось ничего: либо использовалась готовая база данных, либо от случайной расстановки ритмов выходила какофония. И тогда я понял: мне не под силу создать живую музыку... Она не создается, она должна родиться. Хм... За последние десять лет вы первый человек, которому я рассказал об этом. Самое страшное – обманщица-надежда снова шепчет мне на ухо, подбрасывает идеи, просит вернуться к замыслу и не отчаиваться...

• Я впечатлен, - ответил Дентон. – И рад, что поговорил с вами.

• Я тоже, месье. Вы же знаете, что во время комендантского часа выходить на улицы запрещают?

• Я знаю, не беспокойтесь. Кстати, Жак, может, подскажете, где мне найти клуб La Porte L’Enfer?

• Конечно, - нахмурился Жак. – Если у вас есть деньги, чтобы просаживать их в подобных местах... Здание номер четыре. Частный клуб для богатеев.

Дентон прошелся по внутренней аллее до конца. А ведь он мог пройти другим путем. И никогда – никогда не узнать о человеке, который писал живую музыку. Мир бы не перевернулся – нет. Но и взмах крыльев бабочки может изменить судьбу мира.

Через инфолинк подключился Тонг. Дентон обратил внимание, что его голос изменился и хрипел.

• Париж находится на военном положении. Войска Маджестик-12 и французская полиция заняли улицы. Советую вам избегать и тех, и других, старайтесь не слишком светиться на улицах – вы слишком большая знаменитость. И еще, Джесс: ваш друг и коллега по Коалиции, Хайми Риез, в Париже. Он хочет встретиться с вами и передать что-то важное. Что-то очень важное, как он сказал, и мне не понравилось, каким тоном это было сказано. Вы можете найти его в кафе, это здание номер четырнадцать.

Дентон остановился перед входом, обрамленным кровавыми буквами «La Porte L’Enfer», - и прошел мимо. Не теперь. Сюда он еще успеет вернуться и войти. Но будет ли у него время, когда он отсюда выйдет? Вряд ли.

Ночь только начиналась. И ее чернота еще далека от своего пика. Дентон, скрываясь на краю дорог и в темных переулках среди домов, довольно быстро нашел кафе, о котором говорил Тонг. Совсем маленькое – но очень светлое и уютное. Дентон не чувствовал опасности здесь. Внутри стояли на возвышении всего три столика, за самым крайним у стены в одиночестве сидел, гадая на черном вине, Хайми Риез. Дентону непривычно было видеть на нем вместо белого халата серый свитер и темные джинсы. И сам доктор стал неожиданностью, сюрпризом не однозначно приятным, в сознании он остался за спиной черных ночей и того, что ими сокрыто. И все же – он здесь... Так успокаивающе выглядит это круглое доброе лицо, возле дедушки с таким лицом внуки чувствуют себя, как за крепостной стеной.

Только ему, Дентону, - не обмануться.

• Привет, Хайми, - сказал Дентон как можно веселее. – Я очень рад, что ты сумел выбраться из острова Свободы невредимым.

• Уолтон Саймонс внес меня в свой черный список. Да я и сам собирался уходить – мне все это приелось. Захотелось нормальной врачебной практики где-нибудь в провинциальном городишке... Кстати, путешествие пошло мне на пользу, - улыбнулся он. – Я похудел килограмм на десять. А вот ты, как всегда, бледен. Как тебе Париж?

• Можешь назвать меня ностальгичным, но, по-моему, парижские ночи утратили свой шарм. Осталось выяснить: во мне ли дело, или действительно что-то происходит снаружи.

• Думаю, тот громадный робот, что бродит на углу, может дать тебе ответ... Слушай, Джесс, - лицо Хайми стало серьезным. – Я приехал в Париж не просто так.

• Я догадался.

• Я меня для тебя сообщение, которое я не доверил передавать никому, даже Тонгу.

• Я весь внимание.

• Оно касается Гюнтера. Оно охотится на тебя, и рано или поздно где-нибудь настигнет.

• Мне кажется, я готов к борьбе, - Дентон пожал плечами.

• Я не сомневаюсь. Но ты не должен с ним сражаться, Джесс. Есть одна интересная особенность у механических агентов. Перед моим побегом я добрался до некоторых засекреченных медицинских файлов.

• Ты сильно рисковал.

• Оно того стоило. У механических агентов, последними из которых были Гюнтер и Наварре, тоже есть переключатели-убийцы. Но, в отличие от ваших, они действуют мгновенно и активируются при помощи голоса.

• Голоса??

• Так называемой «фразы-убийцы». Для Гюнтера это – «Лапутан-машина».

• «Лапутан-машина»... Что произойдет, если я это ему скажу?

• Мощнейший взрыв в его голове. Бам! А затем сработает общий самоуничтожитель.

Дентон помолчал.

• Честно ли это будет... Я бы не задумался, используя подобный трюк против Саймонса, его монстров. Но Гюнтер – воин. Он всегда действовал прямо, и пусть жестоко, зато без коварства.

• Он тоже монстр, у которого просто недостаточно ума для того, чтобы быть коварным. Джесс!

• Что?

• Он бы тебя не пощадил. Но ты вправе действовать на свое усмотрение.

• Тяжелое оно, это право, - ответил Дентон, глядя доктору в глаза.

• Когда многие полагают надежды – да, бесспорно. Джесс, я помню, как стоял перед экраном и наблюдал, как ты проходишь испытание. Для меня ты был просто одним из десятков других агентов. Я не мог знать...

• А мог ты знать, что судьба примет такой оборот?

• Из-за тебя, Джесс. Ты уничтожил «Синий Цветок» и разоблачил брата, ты же перешел затем на его сторону, первым открыто восстал против Саймонса и посеял смуту в Коалиции, которая привела к фактическому развалу прежнего агенства, убийству Мандерли, уходу старого состава. Ты уничтожил универсальный конструктор и запас вируса, ты натворил, возможно, еще множество дел, о которых я не знаю. И только через тебя возможно создание вакцины совместными усилиями. Наконец, ты единственный, кого боится Саймонс.

• Вижу, ты знаешь все. Но с чего ты взял, что Саймонс меня боится?

• Поверь. Я разбираюсь в людях... и в таких чудовищах тоже.

Тогда ты должен видеть, что это я его боюсь, подумал Дентон.

Я вижу, что и ты его боишься, подумал Риез, пряча взгляд на дне бокала. Но это ничего. Должно существовать хоть что-то, чего ты боишься.

• Я хотел бы очень многое с тобой обсудить, Хайми. Но опасно оставаться здесь, когда враги ходят в десятке метров за стеной. Когда-то, если все будет позади, мы встретимся и посмотрим, что от нас осталось. Посмотрим, обернувшись... Есть какие-то новости?

• Сэм Картер тоже покинул агенство.

• Правда? Когда я видел его, он не был настроен в этом духе.

• Я сам никогда бы не подумал, что он это сделает, но... Что-то, видимо, его заставило. Он отправился в Ванденберг на поиски Гарри Саваджа.

• Ученый, сбежавший из Района 51?

• Наверное, не знаю. Сэм говорил о каком-то «общем деле», или что-то вроде этого.

• Самое главное, что он в безопасности.

• Никто из нас не в безопасности, Джесс. Я начал спать днем – и очень чутко. А ночью – не могу. Приходится коротать время в местах, подобных этому. Я начал больше читать. Никогда до этого не знал, что значит по-настоящему читать. Вот раздобыл здесь книгу. - Риез показал какой-то глянцевый томик с сумеречным названием «Лепестки сумерек».

• Это подобно затянувшемуся кошмару.

Риез вдруг заметил, что Дентон уже не слушает его. Глядя широко раскрытыми глазами куда-то за его спину, Дентон сделал порывистое движение к окну и замер, пронзая темноту.

• Что-то не так, Джесс? – насторожился Риез.

Дентон не отвечал, продолжая что-то искать за окном. Потом произнес тихо:

• Это просто игра света и тени... – и, обратившись к Риезу, добавил, - кажется, Хайми, я переутомился немного. Мне уже мерещатся мертвецы.

• Тебе действительно нужно так торопиться? Дела не подождут до утра?

• Мне нельзя останавливаться, Хайми. Стоит остановиться – и меня настигнут.

• Тогда иди, за меня не беспокойся. Только не забудь поговорить с хозяйкой кафе.

• Зачем?

Риез выдал удивительно странную фразу.

• Она расскажет тебе о девушке, замурованной заживо в башне ее родового замка.

• Мне нужно это знать? – Дентон поднял брови.

• Хм... Просто она всем рассказывает эту историю. Я подумал, может, и тебе станет интересно.

• У Дентона возникло неприятное, мутное чувство, как у человека, споткнувшегося и едва удержавшегося на краю обрыва. Он почувствовал, что соприкоснулся с Абсурдом, как уже было когда-то. Но страшнее не Абсурд, а скрытый смысл, которого не понимаешь и принимаешь за абсурд. И он вспомнил тень за окном, которая вывела его из равновесия. И открыл книгу наугад, перестав обращать внимание на собеседника.

«Гашу лампу, снова встаю. На стене зияет бела дыра – зеркало. Это ловушка. И я знаю, что попадусь в нее. Так и есть. В зеркале появилось нечто серое. Подхожу, гляжу, и отойти уже не могу.

Это отражение моего лица. В такие гиблые дни я часто его рассматриваю. Ничего я не понимаю в этом лице. Лица других людей наделены смыслом. Мое – нет. Я даже не знаю, красивое оно или уродливое. Но меня это не волнует».

Он ощутил опасность краем глаза, срезом луча. Перелетая через барьер, отделяющий столы от холла, разбивая своим выброшенным телом окно, он увидел, как в кафе вошли солдаты в черном. Вылетев, как ядро, из здания, он черной тенью прыгнул на газон и – исчез.

Он задержится в этом городе на некоторое время. Он не может уйти дальше просто так.

 

Глава 4

Если долго искать

 

Он знает о существовании зеркала, взглянуть в которое ему, увы, так надо бы, взглянуть в которое он смертельно боится.

Герман Гессе

Остаться – но не остановиться. Нет, ему не нужно место ночлега на эту ночь. Он зашел в этот отель просто так.

В просторном светлом холле стоял полицейский с рацией и солидной кобурой на ремне, совершенно, видимо, ним не заинтересованный. Метрдотель во фраке стоял за бюро неподвижно, рисуя что-то взглядом на стекле.

• Сожалею, но мест нет в отеле, - сказал он Дентону, даже не повернув головы.

• Мне не нужен номер... Слышали о Силуэте?

Метрдотель нервно дернулся, но взгляд его оставался бессмысленным.

• Нет... Никогда не слышал ни о чем подобном. Оставьте меня в покое.

• Конечно. Примите извинения за беспокойство.

Дентон сделал шаг прочь, но седоволосый клерк вдруг оживился.

• Возможно, вы ищете Рено?

• Да? А какие у меня могут быть с Рено дела?

• Вы... не тот, которого он хотел нанять на работу? Профессиональный вор?

• Впечатляет... – удивился Дентон.

• Вы найдете его в баре внизу, на первом этаже отеля...

Но Дентон уже не слушал его. Вместо этого он начал подниматься по ступеням к номерам. Что-то звало его оттуда...

Выйдя в коридор, Дентон понял, что именно это было. Телефонный звонок – снова – из недр какой-то из комнат взывал к нему, разрываясь, звук телефона, переставший быть просто раздражающим. Звук вел его, не давая ошибиться.

Дентон толкнул дверь, которая была открыта, и вошел в совершенно пустой номер, где кровать была застелена и холодна. Горничная деловито пылесосила ковер. Увидев темного незнакомца, она испуганно вскрикнула, но он не обратил на нее внимания. Сделав несколько широких решительных шагов к столику, Дентон поднял трубку, в этот раз не задумываясь.

Икар взывал к нему сухим электронным шепотом, словно из потаенных порталов Хаоса, покрывая мозг влажным сосущим щупальцем:

• Иллюминати будут использовать вас, чтобы вернуть себе власть. Не будьте обмануты. Не дайте себя обмануть...

• Хорошо, - ответил Дентон в трубку, зная, что никто его не слышит. – Спасибо за заботу, кусок электронной грязи.

Дентон спустился к бару, повернув направо и выйдя в просторный зал, почти пустой. Только за одним из центральных столиков сидели двое смуглых мужчин в костюмах и черных очках. Минуя их, Дентон прошел прямо к бармену.

• Кто эти двое за столиком?

• Пара головорезов. Не обращайте на них внимания. Что-нибудь выпить?

• Спасибо. Я не откажусь от бокала красного вина.

• Божеле – все, что осталось. Кухня в такое время закрыта.

• Не имеет значения. Слышали о «Силуэте»?

• Вам нужен клуб La Porte L’Enfer. Здесь нет революционеров.

• «Нет Революционеров»? В вашем тоне звучит осуждение. Такое впечатление, что вас удовлетворяет существующий режим. Разве вам нравятся перекрытые дороги и блокированные метро?

• Маленькое неудобство. Единственный способ навести порядок.

• Беспорядок и возмущение не возникают на пустом месте. Люди борются не с тенями – а против чего-то.

• Чего, например? – бармен небрежно пожал плечами. – Против собственного правительства, ими же избранного.

• Против заговора, который использует правительство, как прикрытие, сохраняя иллюзию его существования...

• Ну да, конечно. Эти истории я слышу каждый день, обычно от людей, которым больше некого обвинить в своих неудачах и в бессмысленности своего существования.

Дентон сделал небольшой глоток и неслышно поставил бокал.

• Каждый из нас по-своему безумен и жалок. Существование каждого относительно бессмысленно... – Дентон выдержал паузу. – Беда в том, что не у всех хватает мужества признать это.

• Конечно же, у вас есть буклет, где обо всем этом доступно написано. – С показным вниманием спросил бармен. – И где описывается выход их всего этого?

• А выхода... выхода нет, - просто ответил Дентон, допивая вино.

• Как нет? – кажется, этот ответ не был предусмотрен.

• Нет... – Дентон поймал взгляд своего случайного собеседника и цепко удержал его. – А разве есть?

• Если у вас нет больше ко мне вопросов, я, пожалуй, займусь работой, - бармен взял полотенце и начал протирать хрусталь.

• Один вопрос. Не слышали о Николетт Дюклер?

• Простите... Она гость отеля?

• Нет. Человек, близко связанный с «Силуэтом». Мне нужно найти ее.

• Вполне возможно, что ваша подруга мертва, - вздохнул бармен. – Правительство и спецподразделения ООН практически завершили подавление сопротивления.

Это они так думают, произнес Дентон про себя. Они еще не знают, что все только началось.

А потом в голову пришла ужасная мысль, вызванная словами бармена. Может быть мертва... Он и забыл, что грозит человеку, которого он еще не видел, но кого должен любой ценой встретить и защитить... Забыл, что сделали с ее матерью. Даже в устах Дедала это звучало страшно.

Особенно в устах Дедала.

Пришла пора найти этот клуб, найти Николетт. И выполнить то, что должно.

Но уйти быстро не получилось. Проходя мимо столика с загорелыми парнями, Дентон был остановлен окликом.

• Эй, красавчик! Можно минутку вашего внимания?

Дентон повернулся.

• Вы выглядите, как крутой парень. Не хотите заработать денег?

• Я не нуждаюсь в деньгах.

• Оно того стоит, поверьте.

• Вы Рено? Что вы хотите украсть?

• Вижу, вы уже обо мне слышали. Хозяин пекарни на углу держит в печи зелье - первоклассный кокаин. Я бы бомбанул пекарню сам, но там лазерные ловушки и сигнализация. Для тебя это не проблема, верно? Я плачу пятьдесят кредитов за дозу.

• Я же говорил, меня это не заинтересует.

• Вам мало денег?

• Нет. Но я не хочу этим заниматься.

• Грязный бизнес, понимаю: вы не хотите пачкать руки, - кивнул Рено. – Но ваши руки не будут испачканы. Шестьдесят пять за дозу, окей? Это последняя цена – такой вам больше не даст никто.

• Я сказал нет. Точка, - ответил Дентон, сдерживая раздражение. Но потом в голову пришла одна мысль. – Хотя постойте, Рено. Быть может, я и проверю пекарню.

• Я буду ждать здесь, - ответил Рено, снова успокаиваясь. – Не слишком задерживайтесь.

• Я буду быстр. Ждите меня здесь.

Дентон подошел, минуя сонного метрдотеля, прямиком к полицейскому.

• Месье, вы знаете, что в отеле находятся два наркоторговца? Я могу помочь поймать их с поличным.

• Рено? – откликнулся полицейский с провансальским акцентом. – Мы знаем. Но сейчас у нас другие проблемы.

• Они здесь, в баре. Это будет элементарно арестовать их.

• Вы что, плохо слышите? – полицейский лениво повысил голос. – Мы находимся под чрезвычайной террористической угрозой. Мы не можем позволить себе заниматься простыми ворами и наркодельцами. С Рено мы успеем разобраться на днях.

Дентон сделал шаг вперед и понизил голос.

• Как бывший полицейский я скажу вам: это ваша обязанность задержать этих преступников сейчас.

Выражение лица полицейского изменилось.

• Месье! Проверьте лучше ваше удостоверение личности и наличие пропуска на время комендантского часа, и не мешайте мне работать!

Дентон прикрыл глаза.

• Разумеется. Простите мою бестактность.

Дентон прошел до угла. Сквозь большие окна запертого темного здания он увидел красные панели сигнализации, нити лазера и черный зев печей. Выстрелом разбив стекло и еще двумя разбив вдребезги устройства сигнализации, он прыгнул внутрь и, перелетев через лазерный барьер, включил свет. Кучи газет валялись вдоль стены, уставленной плитами и кухонной утварью. Большая печь занимала угловое положение. Дентон окинул дверцы. В нише, подальше от нагревательного диска, лежало около дюжины баночек белого порошка, и два темно серых квадратных пистолета. Плазмопистолеты... Они действовали один раз, но их выстрел прожигал и убивал все, что попадалось на его первом и последнем пути... Дентон спрятал пистолеты в карманах пальто. Потом поочередно высыпал ангельскую пыль на нагревательный диск, закрыл дверцы, включил энергию на полную мощность.

Так, разнообразить бесконечный досуг... Дентон мог, конечно, не делать этого: ведь он ничего не изменит. Белая ангельская пыль всегда будет найдена теми, кто ее ищет. Он обернулся – и тот, кто наблюдал за ним, скрылся в тени.

Опять наваждение, подумал Дентон. Лучше не обращать внимания. Он выпрыгнул на тротуар...

• Цель обнаружена, - услышал он голос справа, в метре от себя, глухой и гудящий. – Открываю огонь на поражение...

Дентон немного повернул голову и увидел два пулемета-руки, направленные на него, и черные глазницы богомола. И тогда он понял: его путь может быть завершен здесь и сейчас. Бесславно, бессмысленно. Глупо. И не по сценарию.

А потом растянувшийся миг разорвал выстрел. Дентон встретил его, не закрывая глаз…

 

***

Выстрел грянул – зеленый биоробот упал, как срезанный камыш. Дентон повернулся, не понимая, что произошло. А потом – понял. И посмотрел в непроницаемую темноту по ту сторону дороги.

Он не один, это радует. Это пугает, когда не знаешь, что произойдет за мгновение. Но лучше пусть будет так.

Что он сумел бы сам? Самодостаточность – иллюзия в этой ночной игре, и утешаться ней глупо.

Но он не любил призраков. Они могут лишить покоя.

У парадного входа клуба La Porte L’Enfer стояли два коммандос и четверо солдат Маджестик-12. Должен быть и черный ход, подумал Дентон, обходя клуб тремя кварталами, той же аллеей, где встретил Жака – творца живой музыки.

С другой стороны огромного дома действительно темнела скромная, обветшалая дверь. Конечно, она была заперта, но Дентону не в первый раз было находить общий язык с замками и ключами, знающими себе цену.

Дверь уступила мягким уговорам на второй минуте. По полутемному коридору Дентон дошел до первой комнаты – светлой гостиной, похожей на комнату отдыха, где сидел, уютно устроившись в кресле, мужчина в смокинге, и смотрел телевизор. Плоский мутный экран занимал добрых полстены. Утомленная женщина с кожей синего оттенка добросовестно передавала последние новости. Почему-то Дентон задержал на ней взгляд...

• Продолжается операция сил ООН против террористической группы «Силуэт». По последним разведданным, организации была оказана помощь в сопротивлении крупнейшим террористом последнего десятилетия – одиночкой Джессом Дентоном. Дентон уже несколько раз был объявлен мертвым, но, очевидно, какое-то дьявольское везение сопутствует ему, позволяя каждый раз уходить невредимым от антитеррористических сил. Дентон продолжает действовать и угрожать покою мирных граждан на всей планете: по словам главы Трехсторонней Комиссии Боба Пейджа, его мобильность поражает, и никто не знает, где он может быть сегодня, куда приведет его кровавое путешествие. Остановить его – задача номер один на повестке дня миротворческих сил свободного человечества, а особенно - Антитеррористической Коалиции, как заявил глава этой международной организации Уолтон Саймонс. Но, добавил он, мы не можем сделать этого без поддержки и сотрудничества всех свободных и сознательных граждан планеты.

Затем вместо диктора на весь экран появилось изображение Дентона в полный рост.

Глаза Дентона расширились. Он смотрел на себя, и не мог узнать. Не мог поверить, что это схематичное изображение, взятое неизвестно откуда, эти недвижные квадратные черты – его. И это пустое, неосмысленное выражение глаз – результат общего впечатления.

Да, кто-то стоял на этом фото в его плаще и сапогах, в черных очках, с коротко стриженными черными волосами, высокий и широкогрудый. Но НЕ ОН. Этого нельзя было обнаружить сразу, но становилось очевидным при втором взгляде.

• Учитывая кризисность ситуации, Коалиция повысила сумму награды за поимку террориста вдвое. Теперь она составляет двадцать тысяч кредитов.

Мужчина, обитатель комнаты отдыха, наверное, почувствовал какое-то движение воздуха за спиной. Он обернулся, и выражение лица изменилось. Он вскочил на ноги. Посмотрел на Дентона изумленными глазами, обернулся, взглянул на изображение в экране, и вновь на него.

Дентон сделал успокаивающий жест рукой.

• Не обращайте внимания. Я только на минутку.

Поначалу испуганный парень не смог выговорить и слова.

• Мне нужно найти девушку, ее зовут Николетт Дюклер. Я смогу встретить ее в клубе?

• Я... я всего-навсего бухгалтер. Ничего не знаю о гостях клуба.

• Хорошо. Тогда забудьте.

Дентон снова вошел в коридор, но услышал за спиной.

• Эй, месье...

• Да? – обернулся Дентон.

Бухгалтер развел руками:

• И вы не боитесь, что я сейчас позвоню в полицию и сообщу о вас? Получу двадцать тысяч?

• Не боюсь, - Дентон покачал головой.

• Почему?

• Потому что вы знаете: если это случится, мне придется найти вас и убить.

Их взгляды встретились. Бухгалтер был бледен.

• А если вас убьют раньше?

• Меня уже убивали несколько раз. По всей видимости, это не помогает.

• Подождите, - бухгалтер вышел на середину комнаты. – Вы в этой игре, я понял. Не говорите больше ни слова. Я хочу просто сообщить кое о чем, что может вас заинтересовать.

• На самом деле, я не могу сейчас отвлекаться.

• Конечно. Но за два квартала отсюда в квартире номер семь живет контрабандист оружия. Он за городом сейчас, - бухгалтер понизил голос. – Квартира пуста.

• Спасибо, - ответил Дентон сдержанно. – Но мне не нужно оружие сейчас.

Его собеседник приблизился вплотную и перешел на шепот.

• Нет, вы должны побывать в этой квартире. Поверьте мне: вы должны, и эти слова означают больше, чем кажется.

Шепот звучал жутко. Будто бухгалтер знал о чем-то, чего Дентон не знал, но что касалось его лично. Дентон развернулся и решительно вышел.

Коридор привел прямиком к кухне, а затем – к барной стойке с внутренней стороны. Дентон оказался за спиной у бармена, и тому это явно не понравилось.

• Что вы здесь делаете? – раздраженно-удивленно воскликнул он.

Стоящий в углу огромный охранник-колумбиец присоединился.

• Как вы сюда попали? Вы что, зашли с черного хода? Он же запечатан??

• Ваш бухгалтер проводил меня сюда, - ответил Дентон скромно.

• Тогда исчезните отсюда, и не попадайтесь нам на глаза.

• Одну минутку. – Дентон повернулся к бармену и начал издалека. – Тяжело вести бизнес во время комендантского часа?

• Тяжело? Тяжело! Да только посмотрите: клуб почти пуст. Чтобы не обанкротиться, мы вынуждены пропускать всех подряд, кто может заплатить. Люди даже не могут использовать метро. Как можно попасть в клуб без метро?

• Что до меня, то я использовал подземные тоннели канализации, - признался Дентон.

• Это все, что вы можете – крысы!

• Члены «Силуэта» - вы их имеете в виду?

• Не только «Силуэт». Новые гестапо. Скоро мы не сможем выходить за порог своих домов, как это уже было долгой ночью больше ста лет назад, которая еще долго будет в памяти Парижа.

• Гестапо?

• Не французские солдаты. Некоторые даже не разговаривают по-французски. Они нарочно носят черную форму? Хотят напомнить нам об оккупированном Париже прошлого века... И снова мы видим нашего президента только по телевизору, и пот капает с его усов, поскольку – это очевидно – кто-то держит ствол у его виска.

• Вы, должно быть, правы на этот счет, согласился Дентон, чувствуя какую-то напряженность в этом здании. Бдительность стражей немного усыплена его болтовней... Теперь – нужно торопиться. Что-то может произойти. Что-то – уже не произойдет никогда.

Но где искать? Дентон беспомощно огляделся. В клубе несколько этажей, множество залов и комнат, десятки людей. Хочешь не хочешь – придется продираться к смыслу сквозь пласты иллюзий.

Никто не знает больше, чем люди, которые здесь работают. Дентон прошел в соседний зал, чувствуя затылком пристальные взгляды охраны из углов и наблюдательных площадок. Клуб имеет собственное назначение, связанное с этими людьми, с посетителями-однодневками, со случайными зашедшими. Но внутренне – внутренне ничто его с ними не роднит. Огромный панцирный покров, разделенный на сферы-пребывания, оболочка другой жизни, иного существования, разбросанного по углам и этажам – от молочного забвения до ярких, угрожающе агрессивных тонов отдельных танцевальных площадок. Что же его ждет, это здание? Трудно сказать сейчас. Но, наверное, ничего – стоит лишь последнему посетителю уйти…

В зеленых проблесках светомузыки за стойкой, пошатываясь в такт мелодии, стучала ногтями по полированной поверхности девушка-бармен. Выглядела она немного странно: с черными от туши веками и глазами, черными губами, в черном коротком платье.

• Классное пальто, - оценила она одеяние Дентона, кивнув, и только потом подняла глаза. Дентон удержал ее взгляд и заставил его приобрести смысл волевым усилием.

• Я ищу Николетт Дюклер. Знаете ее?

• Что вы хотите от мадемуазель Дюклер? – лицо его собеседницы сразу стало сосредоточенным и утратило дебильный лоск.

• Я союзник ее друзей. Мне нужно предупредить Николетт об опасности...

• У мадемуазель Дюклер нет друзей, о которых она не знает. Скорее, они могут оказаться шпионами или подосланными убийцами. Но у этого клуба хорошая охрана. Кроме того, хозяин, месье Таро, сейчас здесь. Если вы замышляете что-то плохое – вы не будете арестованы. Вы будете мертвы.

• Пусть у меня заберут оружие и приведут к ней под конвоем.

Ее лицо снова внезапно приобрело бессмысленное выражение.

• Я не знаю, где мадемуазель Дюклер, на самом деле.

Дентон бы ушел сразу, но ногти девушки отбивали дробь на пластиковой поверхности слишком уж нервно. Что-то... Дентон прошел по ее глазам, губам, подбородку, изгибу шеи лучом взгляда немного прищуренных глаз. Она раскрыла глаза в ответ, он коснулся ее руки.

• По правде говоря, черный цвет тебе не очень к лицу. Разве что, если это маскировка под темную ноябрьскую ночь...

Она уколола ногтем его ладонь и ответила шепотом:

• По крайней мере, это не глупее, чем ходить в плаще и очках, в которых тебя узнает каждый и везде. Не сделав даже такой мелочи, как изменение облика, для собственной безопасности.

• А если я знаю, что эта мелочь не обеспечит безопасность? Не спасет?

Она пожала плечами.

• Не знаю тогда, почему ты еще жив. Какой дьявол тебя оберегает?

• А кто я?

• Лучше оставь меня в покое, - ответила она нервно, будто избегая какой-то невидимой опасности, опасаясь чьих-то ушей и глаз. Как неоспоримый аргумент, над поверхностью стойки показался ствол обреза.

 

Столиков было немного в зале, разделенном на две секции зеркальной перегородкой. Посидеть в темном углу в ауре мягких мелодий наедине с собой стоило достаточно дорого, чтобы защитить заведение от эффекта толпы. Минуя одиноко склонившегося мужчину в палевом костюме, Дентон сел на краю неподалеку от двух женщин, ведущих тихую, однако неуютную беседу. Глядя в их сторону, Дентон сомневался, что одна из них – Николетт. Но все может быть.

Он не пытался обмануть свой слух, и отрывок из разговора достиг его ушей.

• Я слышала, Чад мертв.

• Ты уверена?

• Войска обнаружили его укрытие в катакомбах. Ему невозможно уйти.

• Его убежище достаточно надежно.

• Он окружен. Кажется, Франция потеряла своего героя.

• Ты уверена, что это герой?

• Иногда мне кажется, что это реинкарнированный Вольтер.

• Как революционер, возможно. Не как философ. Мне кажется, эта борьба не приведет ни к чему. Она уже задыхается. Но мы уже не можем без нее – странно...

Необычное место этот клуб. Прибежище «Силуэта», сказали ему. Место встречи французского бомонда с настроениями декаданса. Лучше уйти дальше. Но – нельзя уходить просто так в местах, в которых замечаешь странность.

• У меня хорошая новость для вас обеих. Чад жив.

Обе повернули головы в унисон и посмотрели на него. Дентон привык к этому взгляду: удивление, смешанное с подозрением. Наверное, к нему должен привыкнуть каждый человек без определенного места жительства, без определенного места в обществе, который пытается вмешиваться в тот установленный, упорядоченный круг интересов, что оберегается от вмешательств.

• Кто это? – спросила одна из них подругу.

• Американский акцент. Какие дела могут быть у тебя с «Силуэтом»?

• У меня есть дело к нашим общим врагам, для которых Франция – далеко не единственная цель.

• Так что с Чадом?

• Ему угрожает опасность по-прежнему, но он жив. Его укрытие надежно.

• Это действительно хорошая новость. Мы благодарны вам за нее.

• Слышали имя Николетт Дюклер? Я смогу найти ее здесь?

• О да! – оживилась блондинка. – Николетт, она здесь. Она...

• Она не хочет, чтобы ее нашли, - холодно остановила ее подруга и повернулась к Дентону. – Мы не знаем вас, оставьте нас в покое.

Наивные дамы не понимали: если бы Николетт грозила опасность, она пришла бы иначе. Ей не потребовалась бы помощь праздных посетителей. Стоило в клуб войти взводу коммандос – и живым бы отсюда не вышел никто. Или одному Дентону – с подмененным разумом...

Он ушел на второй этаж, столкнувшись на лестнице с седым мужчиной в белом костюме. Месье Таро, догадался Дентон. Владелец клуба.

• Вас все устраивает, я надеюсь.

• Абсолютно, - Дентон не решился говорить с ним о Николетт.

• Думаю, я нашел наилучшее соотношение между Дионисием и Аполлоном. А вы как полагаете?

• Я думаю, здесь достаточно гармонии. Если я изменю свое мнение, то обязательно поставлю вас в известность.

Верхний этаж пустовал. Клубная музыка электричностью нот рвала пустоту на мелкие лоскуты. Молодая девушка, почти девочка, танцевала в одиночестве со своим отражением, перед зеркальной стеной, единственная в зале, не очень обращая внимание на ритмы музыки. Огненные волосы упали на глаза, но, наверное, не мешали видеть проходящего мимо пришельца в темном плаще.

• Клод? – повернулась она к нему, потом равнодушно потухла. – О, моя ошибка.

Дентон остановился. Его приняли за другого не просто так.

• Кто такой Клод?

• Клод был моим другом, - охотно объяснила она. – Он приходил сюда когда-то. Но его убили, так мне сказали знакомые. Они сказали: не жди Клода больше, он занимался опасным делом и не умел беречь себя. Я лично думаю, что Клод был связан с «Силуэтом» и этим погубил себя.

• Как он выглядел?

• Очень похож на вас, очень... Только без этих очков. Но я сразу поняла, что вы – не он. Я видела Клода лишь несколько раз, но считала его другом. Он был добр ко мне, очень приятный в общении. Кажется, у него для всех находилось несколько слов, и странное дело... Это были слова, которых ждал каждый.

• Вы давно его видели?

• Неделю назад или дней десять... А что, вы знаете его?

Дентон вздохнул. Нет, речь шла не о Поле. Десять дней назад Пола уже не было в живых.

• Я так думал, - ответил он ей. – Я ошибся.

• Берегите вы себя. Не допустите, чтобы с вами случилось то же самое. Я потеряла стольких друзей уже.

• И поэтому теперь танцуете одна?

• Не это угнетает меня. Только темнота и холод снаружи. Если хотите, вы тоже будете моим другом.

• Я благодарен за честь, но... Мы видимся в последний раз, думаю.

• Разве это важно? Друг, родная земля и правда имеют ценность вне расстояний. Более того, человек ценит их больше, когда лишается...

Дентон был уверен, не зная отчего, - эта девочка не Николетт. Но никто не скажет ему о Николетт, а поиск начинает утрачивать смысл.

Может, Николетт нет в клубе. Может... ее вообще нет? И это миф, фантом, созданный, чтобы запутать его в бесконечном лабиринте по имени Клуб, возведенном им самим?

Он прошел мимо двух столиков, одиноко стоявших в углу, единственных на всем втором этаже, прошел мимо разрисованной девицы, вульгарный вид которой не располагал к поиску в этом направлении. Дентон начал спускаться вниз, но потом вернулся. Он чуть не забыл правило номер один любителя ночных прогулок: не упускай из внимания даже то, что, по-твоему, не имеет смысла. Потому что ты не можешь знать, так ли это на самом деле.

Дентон споткнулся взглядом о черепа, украшавшие ее колени, и чулки, цвет которых почти взрывался всеми цветами радуги. Потом, поднявшись по странному платью дикого фантастического стиля, окончательно потерялся в лице, настолько спрятанном под пластами черной и красной косметики, что походило на маску. Светлые волосы беспорядочными локонами падали на плечи, виски, глаза.

• Привет... – поздоровался Дентон, став напротив, и, не дождавшись ответа, продолжил. – Вы знаете Николетт Дюклер?

Она молчала долго, выискивая смыслы в черноте вина на дне своего бокала, и Дентон начал сомневаться в ее способности говорить. Но потом он услышал довольно приятный голос:

• Я знаю ее имя. Я знаю, что мать называла ее ангелом.

• Мне нужно найти ее, это очень важно и в ее интересах.

• А вы знаете, что в ее интересах?

• Догадываюсь. Я должен встретиться с друзьями ее матери. Я не скажу вам больше.

• Ангел. Это сделало бы ее падшим ангелом, не так ли? – Она даже не отвела взгляда от своего бокала. – С чего вы взяли, что Николетт предаст друзей своей матери?

• Я не враг им. Чад будет ручаться за меня.

Она посмотрела на него таким образом, что стало немного не по себе.

• Вы убийца, или как?

• Откуда такой вопрос?

Она сложила руки на коленях.

• Ваши глаза... В них холод, отсутствие сомнения... и какая-то мука. Я уверена: вы можете убить, и рука не дрогнет. Не как палач – как наемник... В стремительном движении. Я ничего не знаю о вас – но я уверена, что права. Можете даже не показывать мне ладонь – вы и сами найдете кольца на линии ума.

• Я не причиню Николетт вреда, я пришел защитить ее. Я готов встретиться на любых условиях.

Он не знал, убивало его что-нибудь больше, чем это постоянное всеобъемлющее недоверие. Каждый встречный, случайный попутчик считает своим долгом...

Странно, что она еще ничего не сказала о его... прозрачности. Не увидела?

• Я поговорю с Николетт, и она примет решение. Завтра, в полночь... Но не здесь. Не здесь... – Она задумалась на миг. – В конце этой улицы дорога поворачивает в парк. Большой парк, все люди, попавшие туда первый раз, теряются. Но светлый... Она встретит вас там, - здесь девица второй раз посмотрела Дентону в глаза. – Если захочет.

• Она не должна играть. Время не будет ждать.

• Мы все играем. Слеп тот, кто этого не замечает.

Дентон неосознанно выбрал парадный вход для того, чтобы покинуть клуб на этот раз. В начале коридора на него наскочил агрессивный незнакомец:

• Эй! Что-то я не видел, как ты вошел! Решил проникнуть в клуб, не заплатив?

• Я искал...

• Заткнись! Плати триста кредитов за вход, или я сообщу в полицию!

Дентон безразлично бросил деньги на стол.

• Примите мои извинения.

• Плевал я на твои извинения! – слышал он за спиной. Точнее, не слышал уже.

На улице, на скамье, играл старик на скрипке. Дентон остановился, слушая: он любил скрипку. Скрипка часто звала его ночами – куда-то за Предел, куда-то в безбрежность... А чем больше скамей в городе, тем он гостеприимнее.

Пора заканчивать эту главу: она затянулась, угрожая затеряться на дне чужих сердец, темных, еще не дрогнувших.

А ведь момент может быть утерян, бабочка хлопнет крыльями, когда глаза будут закрыты.

• И тогда... Кто знает?

 

 

Глава 5
Если в сказку попадешь…

 

Прошлое по своей природе – это призрак. Как ни гони его, оно вернется и неминуемо возникнет.

Хосе Ортега-и-Гассет

 

Ты помнишь меня? – встретились двое под темным небом.

• Я вас не знаю, извините. Я спешу.

• Это же я... Я вспомнил, почему ты не можешь? Голубое пламя Ориона, снежные равнины за порогом времен, - его голос звучал надрывно. – Ты – и я. Память разрывает меня изнутри, а ты – не помнишь?

• Какой-то псих, оставь меня в покое! – она нервно дернулась и побежала прочь от порога пустующего дома.

А по ступеням пустующего дома поднимался одинокий человек. Случайный прохожий, который не станет смеяться.

Дом контрабандиста оружием, которого нет в городе – так сказали Дентону об этом доме. А ему показалось, что здесь живет поэт или чудак, избегающий пустых разговоров со знакомыми и последним уходящий с работы. Венок полевых цветов над дверью, исписанные задумчивыми стихами стены... Дентону бросился в глаза один:

В окно тюрьмы смотрели двое сквозь решетку.

Один увидел грязь, другой – сиянье звезд…

Пошел дождь. Дентон постоял минуту, другую, слушая стук капель о холодную дорогу. Спокойный, успокаивающий стук, в нем нет ни зла, ни благих намерений. Просто дождь, который можно долго слушать под крыльцом оставленного дома...

Дентон открыл дверь – дверь не была против. Дремлющий в углу огромный серый пес вскочил на мощные лапы и бросился к незваному гостю, не издав ни звука. Дентон внутренне напрягся, готовясь к защите, но лохматый страж в последний миг прыгнул у самых ног гостя и спокойно посмотрел ему в глаза. Дентона озадачил этот слишком осмысленной взгляд.

• Ты умный пес, да? – произнес Дентон вслух. Пес махнул хвостом и побрел на свое согретое место. Дентон ощутил, что вновь не понимает чего-то. – А я, наверное, дурак.

Спокойным казался дом, потому что в нем было темно, как и за окном, и он не пытался оспаривать Право ночи. Дентон не нашел ни одного рубильника или выключателя. Ни одной настольной лампы. А свечи? Может быть, где-то они и есть. Правда, внутренний сумрак позволял рассмотреть две комнаты, дальняя из которых выходила на широкую дорогу.

На столе у кровати лежал пистолет, обоймы к нему и несколько метательных ножей. И раскрытая книга – ее читали вот, только что, иначе не оставили бы ее так. Книги не оставляют раскрытыми просто так, если уезжают в долгую поездку.

«Старуха машинально поглядела на потолок.

• Он что, наверху?

• Ну да, там его спальня.

• А вдруг он умер... – тягучим голосом проговорила старуха, словно рассуждая сама с собой.

• Вот еще! – лицо официанта выразило неподдельное негодование. – Только этого не хватало!

А вдруг он умер... У меня тоже возникла эта мысль. Такого рода мысли приходят во время тумана».

Дентон спрятал обоймы в пальто, ножи тоже. Ему не верилось: это все, что должно быть найденным? Проходя вдоль стены, он вдруг заметил странный шум в неведомом за ней. Женский голос.

Женщина пела песню – пела на неведомом Дентону языке, а потому обретавшем магический смысл. Дентон не понимал ни слова, но каждый звук открывал бездны смыслов тому, кто хотел слушать. Он знал: это грустная песня. Не песня о грустном – но о грусти, самой по себе, приходящей в дождливую ночь, когда не спится. Которая не обманет.

В книге была закладка. Странно, Дентон не придал ей значения вначале. Присев на краешек кровати, стараясь не смять ее, он развернул этот клочок бумаги.

«Силуэт хочет встретиться с тобой. Не пытайся понять тех связей и совпадений, которые расставлены на пути: ты запутаешься еще больше. Силуэт хочет встретиться сегодня в четыре часа утра в полуразрушенном доме в конце аллеи четырех нимф. Не пренебрегай приглашением: Силуэта не встречают дважды»

Дентон посмотрел на пса. Чуткий зверь приоткрыл один глаз.

• Ты тоже почувствовал, правда?

Дентон подошел к окну, ничего не ожидая увидеть за ним. Только разглядел экзотического золотого зверя, оформленного кронами осенних деревьев. Зверь был похож на Змея с пурпурными чешуями – только с парижским философским видом и эссенцией усталости в позе.

По дороге мерил шагами дорогу неторопливый биоробот, ему навстречу шел солдат в черном. Даже их бдительность была усыплена приглушенным напеванием ноябрьской ночи. Робот-башня на повороте с красными фарами-глазами выглядел почти игрушкой, как в новогодней детской сказке. Осколком льда повисла в нечистом небе луна. Осколками льда рассыпалась в воздухе тишина.

А затем в тени колоннады Дентон увидел призрака. Призрак был слишком неосторожен.

Выбив стекло своим выброшенным, как в выстреле, телом, Дентон прыгнул на тротуар с высоты второго этажа и как ветер полетел к колоннаде. Остолбеневший ночной страж был лишь сбит ветром промчавшейся тени. Призрак обнаружил свое разоблачение и скрылся быстрее предрассветного тумана. Но Дентон был уже среди острых, кричащих в космос колонн. Призрак уходил, но Дентон ловил остаточный хвост его метаморфоз, дрожь ночного воздуха и не отставал ни на шаг. Он видел трепещущий край плаща впереди, далеко впереди, и в диком полете ветра постепенно сокращал расстояние.

Вряд ли кто-нибудь из предусмотренных наблюдателей понял что-нибудь. Только преследуемый скрылся в темном ущелье подземного перехода, а Дентон остановился на краю.

• Я узнал тебя! – крикнул он в отчаянии, никем не понятом. – Слышишь? Беги, скрывайся, толкай меня к безумию! Но знай: я узнал тебя!

Эхом разнеслись слова, никому не предназначенные, кроме эфемерного призрака. Немного меньше, чем иллюзия, немного больше, чем реальность – если бы только знать...

Зачем ты делаешь это? – с тоской смотрел Дентон в темноту. – Напрасно. Я уже пережил твою смерть, выстрадал до тла и опустел. Я похоронил тебя.

 

***

Наверное, разбитое по вине Дентона окно в этом кафе отпугнуло даже немногих посетителей, которым сон не шел этой долгой ночью. Да уж, ночи длинны поздней осенью, даже слишком.

Риеза уже не было за столиком, впрочем, никого. Только женщина в летах куталась в шаль, сидя на диване недалеко от входа.

• По крайней мере, одно кафе осталось открытым во время военного положения, - подошел к ней Дентон.

• Мы никогда не будем закрыты, что бы ни случилось. Вам нужен столик?

• Нет. Просто захотелось перемолвиться словом с кем-нибудь.

• Я понимаю вас. Эти жуткие ночи убивают меня. И я вижу это с детства. С тех пор, как из Нормандии я переехала в Париж. Неоновые вывески – они горят кровью. Они снятся мне иногда – и почему-то как кошмары. А дома у меня был лишь один кошмар... Хотите, я расскажу вам о девушке, заживо замурованной в нормандском замке двести лет назад?

• Дентону почему-то не хотелось слышать эту историю.

• Вообще-то мне хотелось бы найти аллею четырех нимф.

Глаза женщины выразили испуг.

• Зачем вам четыре нимфы? Полуразрушенный дом?

• Не знаю... Я должен встретить там знакомого. А что?

• Это место... Не то, что нехорошее, но люди избегают его. Там живут сущности, м.. Говорят, когда-то там было место казней. Говорят, земля аллеи пропитана кровью французов на глубине самых глубоких корней. И четыре нимфы плачут ночами за погибшими. Каждый, пришедший туда ночью, слышит тихие рыдания. И никто не приходит.

• Все же скажите, где эта Аллея. Я не задержусь там долго.

• Вы американец, видимо. Ищете возможности пережить то, что пощекочет вам нервы?

• Нет. Я ищу то, что успокоило бы меня. Беда в том, что не смогу найти...

Придется долго идти пешком.

 

***

Запах трав и листвы здесь не смешивался с запахом города, а потому вызывал чувство, близкое к удивлению. Оно походило на ощущение загадочности, нераскрытости мира и самого себя, вызывало смутную подсознательную тоску по утраченной юности планеты... которой не было.

Друзья и враги становились одного оттенка за этой аркой. Наверное, здесь росли только самые старые деревья Парижа. Вот они цепко держат землю крючковатыми корнями, частично вышедшими на поверхность. Дорожка, белая под Луной, непривычно белая на фоне черной-черной земли.

Нимфы молчали почему-то и не собирались петь. Кто-то спугнул их. Человек, который прячется в полуразрушенном доме без крыши, открытый дождь и ветру, луне и звездам... Но неприкосновенный для детей Земли.

Дентон пошел прямиком к этому дому. Очерченный разваленными стенами магический квадрат, внутри которого, повернувшись ко входу спиной, недвижно стоял некто в длинном плаще с наброшенным капюшоном. Плащ был прост, подвязан на поясе и черен: такие носили монахи и шпионы тысячелетие назад. Бесшумно ступая, Дентон приблизился к нему на расстояние нескольких метров.

• Вы привели их сюда, - раздался из глубин капюшона сильный, но притушенный пережитой тоской Знания голос. – Вы были неосторожны...

Дентон обернулся, не веря своим ушам. Он не мог не почувствовать опасности. Он бы увидел то, о чем некто в капюшоне узнал, не оборачиваясь...

В сторону входа, крадучись, входили люди в черных комбинезонах, бесшумные для всех, с обликами убийц, с пустотой в груди...

Дентон ничего не успел сделать. Необычайно сильная рука толкнула его в сторону, и он мог лишь наблюдать то, чего ему еще не приходилось видеть. Черным крылом взлетел незнакомец необычайно высоко, когда первый ряд ассасинов пал от непонятного удара. Они пытались стрелять, но только хватались за сталь в груди, и валились друг за другом, мертвые до того, как черное привидение вновь оказалось на земле.

• Теперь мы можем поговорить, - звучал притрушенный пеплом голос.

• Вы Силуэт?

• Это не мое имя – только суть, которая обозначается. Имени у меня нет. Думаю, вы не будете возражать, если я не стану снимать капюшон, - незнакомец скрестил на груди тонкие белые руки. – Никто из живущих не видел моего лица. Точнее, - голос стал глуше, - никто из видевших не живет...

Дентон отступил на шаг.

• Конечно, я не возражаю. Но кто вы? И почему решили со мной встретиться?

• Кто я... – опять вышла луна, осветившая черноту под капюшоном. Но Дентон не увидел там ничего – только тень. – Трудно объяснить, что такое ночь, человеку, не знающему о существовании тьмы. Я Силуэт, не более. Никто, нигде и никогда. Я не вычеркнут из списков – я там не числился никогда. У всех в нашей ночной игре два лица – а у меня нет лица.

• Мистер... Силуэт. Дедал сказал, что вы можете вывести меня к Эверетту.

• Эверетт? Здесь я не нужен тебе. Эта девушка, Николетт, расскажет все. У меня есть кое-что более важное.

• Знаю. Это вы спасли его, да?

• Да. Его сбросили с крыши отеля в Нью-Йорке, но я поймал тело на полпути к земле, между когтистых пальцев смерти. Пол жив, теперь нет смысла скрывать. Он свяжется с тобой. Я хотел поговорить о другом.

• О чем, например?

• Ты не догадываешься? Вопросы, занимавшие тебя более всего.

• Кто... я? И зачем? – тихо спросил Дентон.

• Нет... Этого не знаю и я. Ты сам это решишь - в конце. Но ты идешь по дну темного омута, где спящая рыба может оказаться хищником, коряга – болотным чудовищем, твердый песок – гибельной трясиной...

• Я знаю.

• Ты оказался в игре. Одна из многочисленных игр, и далеко не последняя. Разные силы играют вокруг идеи «абсолютная власть». Эти силы принимают форму тайных обществ, организаций, групп заговорщиков, члены которых не подозревают... что они пешки этих сил. Что они рабы, агнцы на заклание древнему кровавому божеству, ненасытному чудовищу по имени Абсолютная Власть. Абсолютной Власти нет, ее не достичь никогда, и демона не насытить. Все игроки лишь пожирают сами себя. А сейчас появилось еще одна – смутная, грозная и решающая фигура в игре – Судьба Планеты.

Ты был сотворен, как орудие одной из сил. Но ты вышел из-под контроля, начав собственную линию игры. – Силуэт сделал паузу. – И теперь, Дентон, все силы смотрят на тебя. И все боятся. Потому что ты не был предвиден, и можешь изменить весь ход этой игры. Все темные лошадки затаились: в страхе и ожидании. Знаешь, почему? Потому, что ты можешь привести к непоправимому: сделать их борьбу явной. А ведь борьба подходит к концу, к решающей своей странице, как и все существование человечества. Ночное затишье и пустота – просто обман, который скрывает завершающие аккорды человеческой драмы.

• Почему я? Я – это слабый человек, одиночка, который ничего не может без своих союзников.

• Это они ничего не могут без тебя. Они не пройдут там, где ты жив чудом. Ты - связующее звено, потому что действуешь в мире, тебя породившем. Постчеловеческом мире. Человеки, породившие постчеловеческий мир, замерли в боязливом созерцании. Иллюминати, например. Они не думали, что привлекательная идея будет реальностью, которую нельзя контролировать, и довольно опасной. А для тебя нет здесь пределов. Это твой мир. Для тебя. И ты не должен примыкать ни к одной из сил. Они используют тебя, и ты утратишь всю свою непредсказуемую мощь – мощь последнего хода. Действуй сам – всегда...

• А источник? Критерий действий? Что должно говорить мне, как действовать?

• То же, что и у каждого человека. Не ищи новых обманчивых решений, не вводись в заблуждение никем. Критерий – твоя совесть. И все. Участники этой игры забыли о совести. Непростительная для их душ оплошность. Они возвели в абсолют конструкты вроде интеллекта, сверхтехнологий и тому подобного. Но художник, даже лучший, утратил ценность, когда он ослеплен.

• Совесть, хорошо... – кивнул Дентон. – Думаю, мне понятно, что это.

• Это не нужно понимать. Это само находит тебя, если не закрывать дверь и не спасаться бегством. Это – Бог.

• Бог..?

• Да. Когда человек возводит в боги себя, еще не будучи божественным, он умирает. И тогда, падая еще ниже, он создал бога из машины. Deus ex Machine. Ты можешь подумать, что я, подобно многим другим, пытаюсь обратить тебя в свою веру... Но ты поймешь – это не так. Ибо я Силуэт, у меня нет формы, которую можно наполнить. Нет времени, нет связей. Я не в игре, мне посчастливилось наблюдать ее со стороны.

• Почему?

• Так сложились обстоятельства. Я мог слишком многое, а мир, таков, каким его видит большинство, предлагал слишком мало. И тогда я решил стать тенью. Которая видит многое и не участвует. Только выбирает кого-то однажды, чтобы подтолкнуть, помочь... или столкнуть. Открыть глаза на то, что видится только со стороны. Только вмешивается единожды, ставя точку в главе и не забыв замести следы. Только встречается один раз и исчезает навсегда, выполнив задуманное.

• Достаточно, Силуэт. Я чувствую, паранойя уже подбирается к моему разуму.

• Паранойя – не для всех болезнь. Не пытайся искать мои следы или отождествлять с кем-то, тебе известным. Я не Дедал, и не тот, кто оставлял послания. Это делал Пол. Меня нет, правда. Это иллюзия, просто твой дух начинает мыслить, это дом так действует на него... Вот ты сейчас закроешь глаза, откроешь –

Что-то заставило Дентона прикрыть глаза. Что-то – помимо воли. Он просто моргнул затяжным образом – не более мгновения. Он просто...

Дентон стоял один в аллее четырех нимф. Небо окончательно очистилось, грозди звезд начали сыпаться на горячую голову.

В кронах старых деревьев едва уловимо пролетел тихий девичий плач.

 

Глава 6
Если крылья сожжены

 

Ничто не поражает нас так, как чужое могущесвто, которое нависает над нами, как скала.

Сенека

Такое место есть в каждом городе. Оно не кричит о себе, и только жители близлежащего района знают о его существовании. Но они ценят свое знание. И приходят сюда, пусть нечасто, но с тихой радостью. Потому что такое место – редкий случай уюта под открытым небом, здесь не слишком холодно и не жарко, не шумно и не одиноко. Здесь можно подумать – помечтать... Читальный зал библиотеки, внутренний двор района, притаившийся овраг, кафе на берегу моря или парк. Но такое место есть в каждом, даже самом неприкаянном городе. Сверхзадача – его найти. А искать можно долго – больше отведенного срока.

Парк, где Дентон должен был встретиться с Николетт Дюклер, действительно поражал своей светлой прозрачностью в полночь. Этому могли способствовать и белые тротуары, и светлые стволы редких деревьев, уже осыпавшихся деревьев. Но, ясное дело, что-то еще делало пространство таким светлым, как в белую северную ночь. Душа парка...

На скамейке, тоже белой, островке в багряно-золотом море опавшей листвы, сидела тонкая женщина, положив ногу на ногу. Она не заходила далеко вглубь, чтобы Дентон не затерялся среди узоров белых извилистых тропинок.

Подойдя, Дентон увидел, что перед ним та же особа, с которой он встретился и говорил в клубе. Только вместо карнавального одеяния на ней теперь был узкий серый комбинезон, а вся краска и тушь с лица была смыта. Лицо Афины-Паллады смотрело на него из-под полуопущенных ресниц.

• Итак, - хмуро произнес Дентон, - Николетт решила не встречаться со мной?

• Николетт... – девушка улыбнулась какой-то своей мысли и продолжила тихо, - Николетт – это я. Разве вы еще не догадались?

• Теперь это лучше видно, точно.

• Садитесь рядом.

• Спасибо, я могу постоять, так привычнее.

• Садитесь, - повторила она настойчиво. – Парк не любит суеты.

Дентон сел рядом, уловив легкий аромат хвои.

• Я буду помогать вам делать неприятности Маджестик-12, - сказала она, играя маленькой ступней с золотыми россыпями листвы. – Они убили мою мать.

• Вы знаете, почему?

• Она была Иллюминати. Единственное, чего они боялись всегда и до сих пор боятся – Иллюминати. Я не вмешивалась в игру, но теперь... Мне не оставили выбора.

Боюсь, совсем не этого они боятся, подумал Дентон. Но ей не стоит этого знать.

• Какую опасность может представлять несколько одиноких, избегающих общества людей для тех, в чьих руках сосредоточена передовая технология?

Она помолчала немного.

• Поднимите голову. Видите темноту вокруг? Это не мир таков: это мы его так воспринимаем нашим несовершенным зрением, ничего о нем не зная. Наше знание – пятнышки света на бесконечном черном фоне Непознанного, которое будет всегда, и всегда бесконечным. Люди, познавая, пронизывают темноту тонкими лучами света, выхватывая отдельные крупицы истины, как самые ценные сокровища. И кто сумел проницать темноту, осветив свой путь познанием, тот является Просвещенным. Чей свет наиболее силен – тот Верховный Просвещенный. Тот будет править миром. Борьба идет с начала времен... И Эверетт в этом отношении – самый опасный противник Пейджа.

• Это все так абстрактно, - покачал головой Дентон, - так отвлеченно. Я не очень-то представляю Боба Пейджа, во главе своих роботов и искусственных агентов, под нимбом просвещенного мудреца.

• Абстрактно? Это философский, даже метафизический взгляд на мир. Большинству людей этот образ мышления кажется чушью, пустым философствованием, спекуляцией. Но именно поэтому они – серое большинство, масса, судьба которых решается не ними. Они могут лишь приспосабливаться. Только тот, кто мыслит так, может объять мир в целостности, а значит – им обладать.

• А мне кажется, все отличие этой «не-массы» в том, что у нее в распоряжении средства, которые позволяют назвать себя полубогами и задним числом приписать любые сверхчеловеческие свойства. У них огромные деньги и огромная власть – ни то, ни другое нельзя обрести, не запятнав души несмываемыми отметинами... Может, в этом их отличие от «массы», а? Ведь, если не ошибаюсь, к массе вы причислили всех, кто не в игре. Творцов, добрых людей... Пророков? Масса творится этой вашей элитой, ибо массой тем легче управлять, чем она однороднее, - Дентон задумался о чем-то. – Николетт, я не претендую на переубеждение вас, просто... Я многое уже увидел в этой игре, нарушив ее правила. Я видел отмеченных Властью. В них мало доброго, мало человеческого. Нет, не подумайте, я ничего не имею против вашей матери, да и Эверетта. Я с ними не встречался. Но те, кого я видел – они все одержимы чем-то, падают в пропасть, думая, что летят к звездам, обманываются огнями, ведущими к гибели. Я еще обдумываю это, еще не создал целостной картины, но... Я знаю одно точно – в этой «массе» и нужно искать свет, здесь, в свободе одиноких судеб рождается живая музыка... А там, наверху, - там свободы нет. Там нельзя остановиться и выбрать другой путь. Там сходят с ума... Там играют в самую страшную игру – игру в Богов. Николетт... – Дентон посмотрел на нее с прищуром. - Я ведь тоже «масса», а?

• Вы говорите так, потому что еще не встречались с Эвереттом. Не видели моей матери. Вы бы поняли тогда, что значит интеллектуальная сверхэлита. Интеллект – основа власти – это утверждение признавалось всегда.

• Признавалось, чтобы эту власть оправдать, но не из любви к истине. Что ж, у Пейджа есть профессиональная армия и отличная материальная база, чтобы это утверждение защищать.

• Он не настолько силен, как кажется. Не настолько слабы его враги. Большей частью его могущество основывается на разработках секретных лабораторий Маджестик-12. Но это уязвимое место. Знающий человек может все еще перепрограммировать большую часть его научно-технологических мощностей.

• Будем надеяться, вы правы. Как вы сведете меня с Эвереттом?

• Я лично не знаю, где его искать. Мы должны побывать в замке моей матери на окраине Парижа и найти там источник связи ее с Эвереттом. У вас есть способ добраться туда поскорее?

• Да. Вертолет моего друга.

• Этот... друг – смело сказано, он надежен?

• Это Джок, черный пилот, не меньший враг Маджестик-12, чем я. У него свои мотивы борьбы, но он еще ни разу меня не подводил. Один из немногих, на кого я полагаюсь безоглядно.

• Лучше нам не терять времени. Мы можем вылететь сейчас?

Несколько листьев, одни из последних, осыпались на чистую дорожку перед ними.

• Лучше сделаем это через пару часов. У меня есть одно незаконченное дело в Париже.

• Где мы встретимся? – спросила она, не повернув головы.

Дентон посмотрел на часы. За полночь.

• В два часа ночи возле черного хода в клуб. Я предупрежу Джока.

 

***

Дентон тихо постучал в дверь с номером двенадцать. Никто не открыл, и тогда он толкнул незапертую дверь и вошел внутрь дома.

Жилой дом – странное место для встречи. Но Дентону было не привыкать. Готовясь смутить покой жильцов и заранее испытывая смущение сам, Дентон оказался в просторном зале особняка. Нужно попробовать разминуться с хозяевами, найти путь на второй этаж, выйти на крыльцо... Кажется, это будет возможным. Дентон услышал беседу мужчины и женщины в гостиной за столом.

• Поедешь со мной в Америку?

• Рене, опять? Мы уже говорили об этом.

• Мы поедем в Скалистые горы, будем охотиться на медведей гризли, будем жить в маленьком домике на краю света...

• Мы будем жить в стране, переживающей экономическую депрессию, самую сильную из тех, какие она когда-либо знала. И террористы...

• Я могу защитить тебя от террористов.

• Ты? – в ее голосе послышалась добрая насмешка.

• Когда я жил в США, то был в ополчении.

• Ты? Солдат? В твоем возрасте?

• Люди хорошо организованы в горных штатах. Они имеют долгую традицию объединения в ополчения для защиты своих свобод... Я был молод, я растрачивал свою жизнь в прерии и в кафе...

• Рене... Я не знала тебя, выходит. Ты не оставляешь мне выбора. Если я откажусь лететь с тобой, ты силой потащишь меня за волосы!

• Да! Да, я так и сделаю!

Оба залились мягким полночным смехом. Дентон тихо, почти на цыпочках поднялся по лестнице, застланной красной дорожкой, прошел к выходящему во двор, карнизом нависшему над улицей балкону.

Пустой балкон, резные перила украшены красными розами, шторы темного багрянца сдвинуты на край... Нет, не пустой. Он – действительно стоял на краю, глядя в туманно-звездную бесконечность.

• Когда еще голубой шлем миротворца был только мечтой... – прошептал он, - я знал язык этих звезд. Теперь я только утешаюсь этой мыслью, давно ставшей иллюзией.

Дентон подошел к нему вплотную. Двое в черных, неуловимо различных, но похожих облачениях, как проекции в преображенном зеркале.

• Ты ничего не хочешь мне сказать?

• Хочу, но, боюсь, не сумею найти слов – и ты знаешь об этом. Я могу сказать тысячу фраз – но все равно ты поймешь больше с одного взгляда.

• Я знаю.

• Прости, Джесс.

Дентон не отвечал.

• Мы попали в дьявольский переплет, но иначе быть не могло. Ты – и я – мы не могли влиться в ритм обычной жизни по определению.

• И поэтому ты скрыл от меня свое существование?

• Джесс, послушай. Мой переключатель-убийца действовал почти двадцать часов, пока я не избавился от него. Он очень пошатнул мое здоровье. Я думал, что навсегда вышел из игры, и не хотел сбивать тебя с толку.

• Я... мне было тяжело.

• Я умер для всех, - что ж, так лучше. Ты не представляешь, со скольких сторон желали моей гибели. Я умер... И понял, что это был лучший выбор.

• Не понял?

• Да, лучший выбор. Чтобы стать великим, нужно исчезнуть, сказал один святой. Когда меня нет, нет и преград мне. Я слишком поздно прочел книгу «Дао де Цзин», и истолковал ее по-своему. Не существуя, не действуя в открытую, я могу сделать во сто крат больше. Сделать во имя нашего общего дела...

• Ты хочешь стать великим? Я выхолостил себя дотла, пока хоронил тебя. Ты мог хотя бы... – Дентон замолчал, не укоряя брата, с ужасом чувствуя, что уже все равно...

• Не мог, пойми. Полная секретность возможна лишь тогда, когда она стопроцентна. Как у капитана Немо. Уже один узнавший открывает дверь убежища настежь.

• Но Силуэт знал... – сказал Дентон по инерции.

• Силуэт спас меня. Кроме того, это не совсем человек. Он – призрак... Я вернусь в мир, он – никогда....

• А Эхо?

• Эхо уничтожено. Да, технология есть, твое тоже может быть уничтожено. Но не стоит этого делать, брат.

• Почему?

• Он нужен еще для нашего дела. Для борьбы. Я был в ней центром одно время, но я уступил тебе, и знаю – ты сделаешь больше в этой игре и не ошибешься.

• Наоборот, может... Мне никогда не достичь вершины, на которой ты стоишь.

• У тебя теперь есть кое-что, чего уж нет ни у меня, ни у кого более...

• Нет у тебя? Я в это не верю.

Пол опустил глаза, словно от стыда.

• Я не скажу. Не скажу так, как книга. Посмотри в моем номере в Тон-отеле, на секретной полке. Там есть книга с закладкой. Прочти, и тебе станет ясно. – Снова что-то подобное стыду или раскаяние мелькнуло во взгляде. - Джесс...

• Да?

• Я жизнь отдал бы за тебя.

Они одновременно ступили навстречу друг другу. Короткие, но крепкие объятия подавили тоску хрустом костей.

• Я уйду, но вернусь, и присоединюсь к тебе ближе к концу. Мне было тяжело, брат. Теперь, когда ты знаешь, камень упал с сердца. Все, что ни делается, к лучшему.

• Ты уходишь?

• Нет, ты уходишь. Ведь время не ждет. Но я буду с тобой. И я всегда приду в критический момент.

• Смотри, не пропади сам.

• Моя жизнь не имеет значения. Я не ключевое звено в нашем Пути.

• А этот путь не будет иметь значения для меня, если он сожрет тебя снова и безвозвратно.

• Джесс, мы братья. И пусть даже окажется, что братской кровной связи между нами нет, что мы просто... копии, экзистенциальные совпадения... Это уже не будет иметь значения.

• И не имело значения. Потому что ни о чем нельзя знать наверняка. Ни в чем невозможно быть уверенным. Кроме как в себе – кому повезет...

Вдруг Пол выстрелил внезапно выброшенным пистолетом и выпрыгнул на ночную дорогу. Не раздумывая и еще не понимая, в чем дело, Дентон прыгнул за ним. Уже в полете он увидел сжавшуюся фигурку Николетт у стены, труп солдата в черном и еще двоих, готовых к выстрелу убийц. Дентон и брат выстрелили в унисон, черные трупы упали на черную мостовую.

Дентон подбежал к девушке и взял ее хрупкие плечи в ладони.

• Я бы не простил себе, если бы это случилось. Почему вы вышли раньше времени?

• Кто это был... с вами? – задала встречный вопрос бледная Николетт.

Дентон оглянулся. Улица была совершенно пуста.

• О ком вы?

• О том, кто выпрыгнул из окна вместе с вами и спас мне жизнь. Мой черный ангел-хранитель. Вначале я подумала, у меня двоится в глазах.

• Это... это мой кузен. Он местный биржевый маклер.

• Ну да, разумеется, - кивнула Николетт. – Наверное, он разорившийся маклер.

Дентон увидел нечто, чего не заметил вначале.

• Николетт... У вас слезы на щеках...

В пустой ленте отрезка улицы ветер рассеивал нечто интимно-трагичное, как предчувствие близких несчастий.

• Мне страшно. Не обращайте внимания. Мне просто страшно.

Дентон вдруг почувствовал близость к этой холодно сдержанной девушке. Близость, подобную соприкосновению губ по обе стороны стеклянной перегородки, которую не преодолеть.

• Я буду защищать вас, Николетт.

Она покачала головой.

• Нет. Вы не защитите меня. Вы пройдете со мной часть своего пути, и уйдете дальше, потому что у вас нет выбора. Нет... Ты не сможешь защитить меня. И никто не сможет.

Ее щеки снова стали влажными, глаза – превратились в два озера. Дентон сжал зубы, ощутив: она говорит правду. И он ничего не сможет изменить. Что-то предательски необоримое ударило его по горлу и глазам.

• Почему..? – прошептал он.

• Потому что мы не решаем... – она ответила тем же шепотом.

Он взял ее за плечи и хотел что-то сказать. Но потом просто поцеловал ее оставшиеся холодными губы. Николетт слегка отстранилась.

• Идем, Джесс. Ваш пилот прилетел.

Дентон и в самом деле услышал шум винтов совсем рядом. Обернувшись, он увидел бегущего к ним Джока в шлеме, его сухую, спортивную фигуру гепарда.

• Эй, ребята, вы думаете, что у нас вся ночь впереди? По-моему, нам пора.

Глядя на город сверху, на темный, но полный светлой грусти город сквозь затуманенное стекло. Дентон произнес, полуобернувшись:

• Николетт, знаете, в чем ваше преимущество?

Она внимательно посмотрела на него.

• В том, что вы вернетесь сюда. А я... вряд ли.

Вдруг улица под ними перестала быть пустой. Серый гигант выбежал на дорогу и, подняв голову, проводил вертолет взглядом красных неумолимых глаз. Дентону показалось: это его пронизывали яростные глаза Гюнтера. Ярость охотника, добыча которого ушла, когда он уж был в прыжке, безмерна.

Видя красный кровавый отсвет взгляда своего врага, Дентон чувствовал, странное дело, не страх. А отстраненное сострадание. Только среди облаков он понял: это Полярная звезда одолжила ему свое видение на миг.

 

 

Глава 7
Если дом твой в руинах

 

…Жизнь – это просто шелест занавесок в окне давно разрушенной башни…

Виктор Пелевин

Ему никто не подсказал – он сам понял, что попал в сказку. Из Далеких гор, из Средних Веков, из Темных Прозрачных и Очень Холодных Озер. Окруженный темным колдовским лесом и Ночью, стоял космическим постовым замок Дюклер. Они смотрели на него, не в силах отвести глаз.

• Именно этого я боялась больше всего... – прошептала Николетт.

• О чем вы?

• Ничего не изменилось. Ни один камень не покинул своего места...

• Вы бы предпочли, чтобы убийцы сожгли его дотла?

• Я бы предпочла... – речь оборвалась вздохом. – Нет, идем. Только в сказках замки обращаются в прах и тлен, когда теряют свой дух.

• Что мы должны найти?

• Не знаю. Я провела здесь шестнадцать лет и не видела ничего необычного.

• Не удивляет. Многие люди живут и умирают, забывая о том необычном вокруг, что когда-то придется заметить.

• Вы не жили в замке. Не просыпались ночью от скрипа или пения – далеко сверху, далеко внизу... От сказочности или тревог...

Они поднялись по вековым, ущербленным ступеням к темным дубовым дверям. Двери были наглухо заперты.

• Я не знаю, где можно найти ключ, - пожала она плечами. – Он потерялся сразу после смерти матери.

• Тогда интересно, кто же запер дверь, если ключ потерялся? – заметил Дентон, осматривая замок. – Надеюсь, это не проблема.

• Главное, чтобы опасность не настигла нас здесь.

• Джок наблюдает с воздуха. Он уничтожит любого, пересекшего границу вашего сада.

• Вы забыли, что есть еще подземные пути... Ладно, идем.

Но дверь не поддалась. Дентон промучился с отмычками несколько минут, уговаривая механизм тихонько и ласково. Затем отбросил инструменты в траву и пошел вокруг дома. Николетт бесшумной тенью следовала за ним. Они обходили раскидистые, уже отдавшие красоту кусты сирени, еще роскошные виноградные беседки и не претендующие на восхищение или память маленькие поздние цветы. Дентон зашел за заднюю стену и увидел то, что ожидал: заколоченная длинными досками накрест, спряталась в бездонной тени вторая дверь. Доски поддались со второго удара, он отодвинул обломки в сторону и толкнул открытую дверь.

Они вошли, и что-то подсказало Дентону: Николетт ошибалась. Замок не рассыпался в пыль, ибо он не терял своего духа. Дух где-то здесь, и требуется только немного внимания и чуткости, чтобы ощутить его присутствие. Правда, трудно было сказать: рад ли он появлению совсем не прошенных гостей. Одно ясно – ему грустно.

• Ну вот: мы пришли, - просто сказала хозяйка.

Дентон осмотрел роскошно-простые пространства: несколько смежных залов в золоте и хрустале, с большими окнами и воздушными занавесками, лестницы вниз и вверх, уютные от покрывающих их ковров, теряющиеся в высоте вечно горящие люстры...

Роскошный склеп…

• Странно, - произнесла она. – Кажется, убийцы не взяли ничего.

• Наверное, им и не нужно было ничего, кроме тайны вашей матери, до которой они, надеюсь, не добрались.

• Ни одной картины не пропало, - она внимательно осматривала стены. – А ведь каждая стоит целой мечты...

Они никому не нужны. Больше никому.

• Мне кажется, - Дентон прошелся по просторному холлу, - Они поступили так целенаправленно. Они не хотели, чтобы у вас и у друзей вашей матери оставались сомнения по поводу авторства этого убийства. Оно было актом устрашения.

• И... и все-таки удивительно, правда? И после, замок столько стоял пустым, и ни один случайный грабитель... Откуда начнем поиск? – Николетт поспешила изменить тему разговора. – Сверху, со спален? Или снизу – из винного погребка?

Дентон имел долгий и неповторимый опыт подземных откровений. И он знал: сколько бы этажей ни имел дом, подводная часть айсберга всегда больше. И бесконечно загадочнее.

• Начнем сверху. И оттуда пойдем вниз.

• Это будет логично. Наверху спальня моей матери. Где еще быть ее тайнам, как не там?

• Не там, боюсь... – ответил он, глядя в голубые озера глаз. – Не там.

Они поднялись по широкой, королевской лестнице: она впереди, он – немного позади. Глядя сквозь стройный пассионарный силуэт девушки,

странно, он не прозрачный

Дентон вдруг замер на долю секунды, на полушаге. Он вспомнил в который раз с мукой, что вместе с ним могут смотреть чьи-то еще глаза... Или не совсем глаза. Икар. Саймонс. Пейдж? Еще тысяча чертей? И смертельный выстрел уже летит в их сторону.

Пусть летит. Он не достигнет цели, пока Дентон может обретаться в пустоте.

Все комнаты были заперты на втором этаже. Один из ключей Николетт нашла за цветочным горшком на подоконнике. Он подошел к самой дальней двери.

• Это моя спальня, - Николетт быстро прошла внутрь и села на кровать, окунаясь в воспоминания, изголодавшиеся по своей почве, с головой. Моя маленькая изящная тюрьма на шестнадцать лет.

Дентон моргнул. Опять эта странная мистерия. Опять, пронизывая трехмерную иллюзию темной спальни, он невыразимо живо почувствовал, что уже был здесь. Стоял на этом самом месте, и кто-то с прекрасными глазами сидел по левую руку. И прутья решетки окна притягивали галактический холод. Опять – ощущение повторения того, чего не было никогда. Того, что уже было, только бесконечно давно, за порогом обозримого Времени... Что же преследует его?

Нельзя узнать.

Он взял ключ со стола, они открыли комнату Бет. И только теперь поняли, что нужно было убийцам. Нет, они все же не оставили дом нетронутым.

• О Боже... – прошептала Николетт, обводя взглядом совершенно пустые, почти пугающие полки шкафов, вылизанные утробы стола и тумбочек. – Все письма... книги... Не могу поверить. Зачем им все это?

• Надеюсь, ваша мать была достаточно мудра, чтобы не хранить ценную информацию открыто, в столе или шкафу?

Николетт не слышала его. Она перешла вглубь сумрачной комнаты и остановилась у какого-то полотна.

• Любимая картина моей матери. Она могла часами сидеть и любоваться ею... Не могу поверить, что убийцы не тронули ее!

Дентон включил свет, и сумрак убежал испуганной ланью. Дентон внимательно посмотрел на картину. Да, на нее можно было смотреть бесконечно - и все равно не увидеть всего. Тысячи золотых, белых и черных птиц реяли над морем с прозрачным дном и сотнями теней. А над ними – от края до края – обняло мир небо, как Трансурания, всех холодных и горячих небесных цветов, с огнем солнечных вспышек и обжигающим льдом далеких звезд. Небо, как иллюзия, за которой смутно, однако неумолимо проступали черные вихри и звезды. Глядя дольше, наблюдатель видел: это – тоже иллюзия. Ибо за ней проступал неуловимо чей-то образ... Бесконечно прекрасный.

• Говорите, не тронули? – Дентон покачал головой. – Вряд ли.

Он осторожно взял края рамки и сдвинул картину в сторону. Материя не оказала сопротивления, и им открылась скрытая ниша. Пустая, как и следовало ожидать.

• Думаю, нам больше нечего здесь делать. Идем вниз, - Дентон повернулся в сторону двери и – отступил.

• Что-то не так? – Николетт взглянула на него настороженно.

• Все в порядке, - ответил Дентон, глядя на самого себя в зеркало. Зеркало не было замечено вначале и застало его врасплох. Зеркало поймало его.

И в первые мгновения его в зеркале не оказалось.

И он смотрел, захваченный абсурдом самосозерцания. Дряблые формы его существа очень медленно и нехотя наполнялись силой и цветом. Это было непривычно – видеть самого себя и не узнавать. До отчаяния. Он не находил смысла в темном образе, с трудом сохраняющем форму. Пока что. Точнее, находил, но... Этот образ в зеркальной реальности ему совершенно неизвестен. Это невозможно.

• Вы всегда так реагируете на зеркало? Или... на что?

• Да нет, я... Я не очень-то люблю зеркал. И еще я услышал что-то. Будто земля дрогнула под нами.

• Вы тоже почувствовали? – она прямо посмотрела на него, прядь волос упала ей на глаза, а тень от нее – на него... – Я тоже, но думала, мне показалось. Землетрясений здесь не было последних двести лет. Я не знаю.

• Идем скорее вниз.

Пройдя к холлу, откуда они пришли вначале, Николетт повернула куда-то направо.

• Куда мы идем?

• Здесь стоит компьютер, которым, кстати, мама почти никогда не пользовалась. Его использовала я. Не знаю, может ли это пригодиться, но... Если ничего не изменилось, логин «nikolette», пароль «noire».

• Проверим потом, хорошо? Где еще можно поискать?

Они вошли в зал, служивший, наверное, гостиной или комнатой отдыха. В центре стоял длинный стол, окруженный глубокими кожаными креслами. От соседних комнат зал был отделен прозрачными стенами из совершенно чистого стекла.

• Здесь мать часто сидела с Эвереттом, они строили свои планы, наглухо закрывая двери от маленькой Николетт. Видите, даже вино на столе осталось нетронутым.

• Странная форма бутылок.

• Это вино из нашего погребка. Ужин готовила служанка, но мать никому не доверяла выбирать вино. Ключ от погреба был только у нее.

Дентон приподнял брови.

• Вы были когда-то в этом погребе?

• Я – нет. В детстве мне было страшно, я боялась даже черепа, в форме которого сделана ручка двери. Не говоря уж о холоде, которым веяло оттуда. А позже... Я никогда не думала о погребе, появляясь в замке несколько раз в год на неделю-две, чтобы увидеть маму.

• Думаю, именно там следует искать. Думаю...

И снова Дентон замер на полуслове, глядя в никуда странным взглядом.

• Да что с вами опять? – воскликнула девушка. – Что с вами все время?

Он не слышал ее. С ним на связь выходил Икар. И только его голос-эхо захватил внимание адресата без остатка.

• Что вы ищете? – доставал голос, сотканный из помех до самых подводных глубин сознания. – Пустоту? Призраков, которые почти мертвы? Вы не та-ам ищете. А искать уже не долгооо...

Опять с неумолимой ясностью предстал вернувшийся вопрос. Они видят его. И не прилагают достаточных усилий, чтобы уничтожить того, кто так мешает.

Ответа могло быть два. Либо они не могут его убить, либо не хотят. А значит, он им еще нужен зачем-то. В какой-то роли, которую он может сыграть, сам того не осознавая. И это пугало. Устрашало больше, чем все явные опасности того и этого мира. От этого пахло Тотальной, Изначальной несвободой.

Николетт стала перед ним и обхватила его голову ладонями. Их прохлада немного остудила его воспаленное лицо.

• Что происходит? – она спросила тихо.

• Лучше не рассказывать, - ответил он. – Иначе придется начинать с самого начала. А я не уверен, знаю ли я правду о начале.

• Вы странный человек. Вы будто стоите перед гранью, за которой начинается абсурд, полное сумасшествие. Вы не заходите за нее, но иногда кажетесь так близко... Она ищет тебя, ты защищаешься.

• Кажется, это вы забили себе голову абсурдными мыслями. Все проще и страшнее. Просто какая-то чертовщина говорит в моей голове через хитроумное имплантированное туда устройство.

• И что же оно говорит, это нечто?

• Что-то, понятное только ему одному – и мне. И касается это только нас...

Ее руки не опустились, глаза, как два луча, что-то искали в нем. Дистанция между ними сократилась и стала призрачной, хрупкий подсознательный мост начал появляться из мрака... И наткнулся на невидимую преграду.

Они знали: ни ему, ни ей не под силу сделать шаг вперед. Они не могут избавиться от плена своих ролей, не могут позволить начаться тому, что будет необратимым. Что может лишить Силы, и ценой мгновений счастья будет бесконечная слабость и конец игры.

Они могут замерзнуть, если позволят себе избавиться от доспехов сдержанности и сконцентрированности-в-себе. Холод ночи ожидает этого, чтобы смести двух дерзких, бросивших ей вызов. Зато холод одиночества – торжествует...

В ее глазах отразилась боль, в его – наверное, растерянность. На миг, чтобы никто не заметил. Нельзя позволить, чтобы слабость была замечена. Слабость есть всегда, но трудно победить того, о чьей слабости не знают.

Цени мгновение... Шепчет голос этих глаз. Цени мгновение, учат измучившиеся путники на закате жизни. Оно не повторится... Но никто – никто не в силах превратить свое существование в цепь мгновений, которые оставляют след. Как бы ни шли они в течениях мира, время всегда будет одноцветным потоком с вкраплениями вспышек-мгновений. Чистого, абсолютного мгновения, перешедшего в вечность, не выдержала бы душа.

• Идем? – тихо и робко спросила Николетт.

Мгновение не повторится. Будет другое, может, похожее, может быть, ярче и сильнее. Но это – не повторится. Сверхновая разорвалась в его глазах, и он стал совершенно спокоен.

• Идем, - ответил Дентон, пряча, наконец, глаза во взгляде за горизонт. Ключ от погреба есть?

• Я даже не уверена, что такой ключ существует. Мне всегда казалось, что мать открывает дверь с помощью какого-нибудь секретного устройства.

• Посмотрим.

Старые двери всегда неохотно раскрывают свои секреты. Чем больше лет, десятилетий, столетий они укрывают их, тем больше ценят то, что им доверено, делая его почти недостижимым для дерзких непосвященных.

Дентон повернул колесико в сделанной в виде черепа ручке, дверь открылась без скрипа. Пологий, опускающийся пол был выложен темным камнем, как и узкие, нависшие стены, и он уводил вниз и вниз, под землю. Дойдя до дна, Дентон увидел разделенное перегородкой хранилище, на полу порознь стояли такие же темные бутыли, черные, как и их содержимое. Лучше не пить из них, подумал Дентон. Потому что попадется именно та, где ждет его дурман, напиток лотоса, уносящий в мир темных снов, из которого не возвращаются.

Хранилище было тупиком, и ничто в нем не казалось необычным для подземного старинного погреба в фамильном замке.

Кроме, пожалуй, подсвечника в виде головы сатира. В его рогах-подставках стояли бронзовые, а не восковые свечи. Такие свечи никогда не будут гореть. А значит...

Дентон опустил рога вниз, и темная отсыревшая стена открыла проход далее – еще глубже. Николетт отступила назад.

• О Боже!

Дентон проводил ее взгляд, не зная, что могло так напугать. Наверное, эта слишком темная сосущая темнота.

• Что бы это могло быть? - спросил он.

• Не имею никакого представления.

Используя мощный голубой луч фонаря, Дентон прокладывал путь в мрачности, идя по такому же узкому и непривычно высокому тоннелю. Вскоре фонарь утратил необходимость – от пока неведомого источника впереди стало почти светло. Припрятанные черной пылью ступени вели выше.

Дентон смотрел на оставшийся высоко потолок, на целые лохмотья белой, серой и черной паутины в углах... Когда он опустил глаза, то всего в метре от себя, на их пути разглядел сквозь очки серебристую нить лазерной ловушки.

Он не успел окликнуть Николетт, когда ее грудь коснулась призрачного луча. Только рванул ее за руки назад и вместе с ней полетел вниз, на землю. Они были еще в полете, когда за их спинами разорвалась мина, слегка дрогнули стены.

Если полететь вниз с крутой лестницы просто так, по неосторожности, то можно сломать шею. Когда же за спиной у шей проходит лезвие той, что дарит последний вздох... вряд ли.

Он помог Николетт подняться, они отряхнули черный многолетний порох, который неохотно возвращался к холодному камню.

• Все в порядке?

• Да... все произошло так быстро, так молниеносно. Что это было?

• Мина ловушка. Уверен, она не единственная впереди.

• Что? Мина? Моя мама никогда не умела пользоваться даже кухонным ножом. Мы не держали оружия в замке.

• Это вам так казалось. Держитесь позади.

Они пошли осторожнее, и преодолели еще четыре лазерных заграждения. Она держалась за его руку. Они оказались на пороге просторной, такой же каменной, будто высеченной в камне светлицы. Только в теле колонны по центру проходили концентрированные голубые ручьи, обвивали ее, переходя в толстые кабели, сплетавшиеся по стенам и потолку. На столе у колонны стоял терминал.

Тонг вышел на связь с ним через Эхо.

• Я вижу это... Сверхмощный информационный центр. Десятки тысяч вольт напряжения, гигабайты передач... Не знаю, для чего он может служить.

Дентон взломал систему защиты терминала и понял: система была настроена для связи непосредственно с аналогичным сервером, названным Everette. Дентон послал только одно сообщение на это имя: «Я здесь». Правда, он не знал, это ли должен сделать…

Николетт стояла в стороне и смотрела на человека, который склонился над прозрачным, как он сам, трехмерным экраном. Она видела его лицо, светящееся какой-то сияющей криптоновой голубизной изнутри. Она почти физически ощущала какой-то грустный холод, исходящий изнутри него, из глубин галактики… Такого человека, наверное, нельзя полюбить, он словно соткан из пустоты. А если он умрет, никто не пожалеет об этом, это не будет похоже на смерть, скорее… на какое-то растворение. Облик этого случайного гостя выражал сосредоточенность, такую серьезную, что она не знала, улыбаться или плакать.

Жизнь прекрасна, хотела сказать она, как повторяла себе еще недавно, до смерти матери, каждый день. У нее не получилось. Ведь она совсем одна. Она смотрела в полупрозрачные контуры того, кто избегал зеркал. Растерянность нарастала изнутри стесняющей грудь волной.

Я люблю его.

Прошло около двадцати секунд, и все это время стены зала говорили о драмах, единственными свидетелями которых они были в течение веков. Шептали о них... Электронное свечение экранов и матовый блеск кабелей вместе с древней породой, образующей подземелье, соединение прошлого и будущего создавали эффект оцепенения, зачарованности, невыразимо действующий на неподготовленный разум оглушающим коктейлем, обещая присниться потом...

Затем кто-то вышел на связь через Эхо. Этот глуховатый голос не был ему знаком, более того, он, кажется, не рождал ни чувств, ни ощущений. Или неизвестный говорил слишком спокойно? Или на слишком правильном английском?

• Значит, вы все же нашли компьютер Бет? А следовательно – нашли меня. Я и есть Морган Эверетт, и нам суждено встретиться, наверное. Но прежде – нужна ваша помощь. Заодно она станет гарантом ваших благих намерений. Вы поможете мне проникнуть в интранет-сеть Маджестик-12. Главный терминал находится в соборе рыцарей-тамплиеров. Замок связан с Собором системой тоннелей канализации. Найдите Николетт, у нее должен быть ключ от ворот к дворовой территории Собора. И следуйте моим указаниям... если вы действительно союзник.

Связь прервалась. Дентон обдумывал услышанное. Нет, он действительно не знал, союзник ли он неведомого человека, окружившего себя тайной. Того, чей бесцветный голос своим спокойствием и твердостью претендует на мудрость... и власть.

Николетт, наблюдавшая со стороны, подбежала к нему.

• Что это было?

• Передача от Эверетта. Он хочет, чтобы я попал в собор тамплиеров и нашел доступ к одному из терминалов.

• Собор Рыцарей Тамплиеров? Да, это недалеко отсюда, на юге. К нему ведет коллектор под землей. Но Собор давно занят войсками Пейджа. Вы идете туда один?

• Да. Эверетт сказал, у вас есть какой-то ключ...

• Да, у меня и у мамы есть ключ от Собора. Подарок-символ... Но – не знаю, что можно найти там. Это теперь просто музей, не более.

• Наверное, не просто, - задумчиво заметил Дентон. - Куда я должен идти от замка?

• К южному лабиринту. Я вас провожу.

• Не стоит. Для вашей же безопасности лучше оставаться в замке, пока не появится Джок, чтобы забрать вас в Париж.

• Я так хочу, - Дентон наткнулся на непреклонную волю обжигающе холодных озер ее глаз. Он не увидел там дна. - Мою мать замок не уберег.

• Ну, хорошо.

Они бежали, не прячась от прохладного ноябрьского ветра вперемешку с сухими листками и травинками. Они бежали и не удивлялись тому, что бегут, а не идут. Только выросший впереди комплекс из белых колонн, обелисков и высоких, образованных плитами лабиринтов властно заставил остановиться.

• Вот, - остановилась Николетт немного впереди него и обернулась. Легкий румянец лег на ее худые щеки. За этим лабиринтом находится вход в коллектор.

• Спасибо. Вы оказали мне и моим друзьям большую помощь.

Он не знал, что еще сказать. Она тоже, наверное. Они просто смотрели друг другу в глаза. И что-то пролетело между ними, задев мягкими крыльями край ресниц, прошептав о том, что могло бы быть – и чему быть не суждено.

• Надеюсь, я больше не увижу тебя никогда, - грустно и тихо сказала Николетт, глядя куда-то за предел обозримого.

• Почему?

• Потому что... Потому, что если это вдруг произойдет, я могу так просто не отпустить тебя уже...

Дентон попытался вырваться мысленно из узкого круга настоящего, на миг прорваться взглядом в темную неопределенность будущего, и найти там ответ.

• Нет, - покачал он головой после мгновенного молчания. - Мы не увидимся больше.

Она ждала чего-то – чего-то еще. Но его голос звучал спокойно, глаза не изменили сконцентрированного выражения. Расстояние между ними не сократилось ни на шаг.

• Удачи тебе, Джесс. То, что ты делаешь, очень важно для всех нас. Долгая осенняя ночь затянулась. Будь осторожен. Я буду молиться за тебя.

• Ну, тогда мне нечего бояться.

Он хотел бы улыбнуться в это миг. Но не мог. Эмоция замкнулась в себе, ударив током.

• Скажите вашему Джоку, пусть возвращается без меня. Я останусь в замке на некоторое время. Хочу снова взглянуть на места своего детства, юности, вспомнить...

Навсегда... пели вихри осыпающихся листьев в суровых темных лесах. Навсегда... плакал старый лес, который не знал, что умирает не навсегда. Не ведал о будущем торжестве весны после ледяного безвременья зимы. Не знал. Это и к лучшему.

 

Глава 8
Если в пропасть полететь

 

Я смотрю в чужое небо из чужого окна,
И не вижу ни одной знакомой звезды.
Я ходил по всем дорогам туда и сюда,
Обернулся – и не смог разглядеть следы…

Виктор Цой

В пустом лабиринте из плит, составляющих странную мозаику, с ним связался Джок.

• Джесс, я улавливаю тепловую активность в этом районе. Будь готов к встречам...

Дентон разогнался и, подтянувшись на руках, оказался на верхнем краю стены. Отсюда он видел кладбище впереди, как на ладони.

По обе стороны от входа в тоннель мерили шагами мерзлую землю двое Зеленых. Вот, опять. Они могли бы послать целый взвод коммандос, и тогда жертва обречена. Но они организуют засаду из двух роботов, заранее зная, что этого не будет достаточно. Интересно, как называется эта игра? Его ждут они, эти существа, или просто появляются из нор, чуя приближение своего врага?

Дентон выстрелил из двух пистолетов, затем еще раз. Обернувшись, он увидел силуэт бегущей к замку Николетт... Нет, это ветер гонит перекати-поле, просто иллюзия. Девушка осталась позади, сейчас он уже не может сказать, была ли она наваждением или реальностью, и не растворится ли сказочный замок в ночи, когда он утратит возможность его видеть...

Дентон спустился в полутемный, влажный грот, держа оружие в готовности. Ровный, никогда не дрогнувший голос Эверетта родился за раскатами волновой стихии.

• Эти тоннели выведут вас прямиком к системе собора. Думаю, вас не очень огорчит эта грязь и влажность. Храм занят войсками Маджестик-12, как и прилежащие территории, поэтому будьте осторожны. Мне нужно в первую очередь, чтобы вы нашли доступ к терминалу Маджестик-12 и дали мне возможность войти в сеть. Но в храме также находится принадлежавшее тамплиерам золото. Я имею виды на него и буду вам очень признателен, если вы обнаружите его местонахождение.

Темнеет, темнеет впереди. Детали мира смешиваются и переходят друг в друга. Время застывает на миг – и стремится дальше, скрывая маленькие, но необратимые изменения. Дентон поднялся по лестнице и сдвинул нелегкую крышку давно нетронутого люка.

Кажется, в этот раз он надолго остался один на один со своим одиночеством. Об этом говорил воздух. И никто не придет на помощь, не коснется руки. Что ж, это его выбор.

Разве он может иначе? И те, кто пересекает его пути и уходит, - и они не могут по-другому. Его дорога – для одного, по обе стороны ее – Бездна и Стена. Двое, пройдя по ней, не удержатся. Темная, проклятая, вымощенная призраками и разбитыми судьбами дорога. Он когда-то ненавидел ее... Он смирился.

Узкая дорожка между погруженных в грустящий сон домов поворачивала куда-то налево и пряталась за углом. Но Дентон не пошел по ней сразу. Он увидел разбитое окно прямо над собой, - кто-то разбил его, не зная, что это может означать.

Разбежавшись, Дентон запрыгнул на подоконник, не задев острые осколки стекла, похожие на рваную рану. В темной комнате-норе лежало мертвое тело неразборчивой массой, перевернутая пустая бутылка, мешки с мусором, распространяющие почти осязаемое зловоние. Из угла в угол бегали черные крысы. Прибежище даже не скорби – скорее осуществленной, выхолощенной и никем не замеченной драмы. Утратившей давно и смысл, и даже тоскливое наполнение, ставшей безотносительной в этом мире.

Двигаясь вдоль окон, переходя из комнаты в комнату этого угрюмого опустошенного дома, Дентон оказался как раз над воротами, ключ от которых, видимо, лежал у него сейчас в кармане. Перед воротами с внутренней стороны стоял нерушимо всегда готовый к убийству Зеленый. Дентон отшатнулся. Нет, он не был готов к столкновению сейчас, не зная, что ожидает за этими высокими, похожими на замки-башни-дворцы строениями. Он не мог позволить себе выстрел, который разбудит их обитателей. А в ближнем бою Зеленый сотрет его в порошок.

Холодный ветер охлаждал его лицо, заставляя принимать решение. Он обернулся в нерушимую густую темноту в поисках решения. И нашел его – самое грубое, самое усталое.

Зеленый обернулся на стук приземлившихся позади ног. Сокрушительный удар стальным прутом сорвал полголовы робота, черные линзы глаз мгновенно лопнули и сгорели. Тяжелый балласт пластмассы и металла рухнул под ноги. В мертвом Зеленом, в его нелепом, но по-своему целостном, излучавшем мощь теле и лице богомола было много жутко привлекательного.

Было бы, будь это игрушка или парень из комиксов. Но взамен волосы вставали дыбом при осознании: это нечеловек принял облик человека и претендует на свое место на Земле. Нет, это не другая форма жизни. Это не мутант. Это не-жизнь по абсурдному замыслу имитирует живого, металлическая оболочка с электронной начинкой убедила себя, что она – существо. И в тупом, не предусмотренном программой неумолимом движении они обернутся к человеку и потеснят, имея все возможности его уничтожить.

А может, она и в самом деле существо?

Не-люди ходят по миру среди людей, прячась в ночь, пропуская взгляд под темными очками, и люди не подозревают об этом, не закрывают окна на ночь... Но не это будет крайностью. Ведь может пройти совсем немного времени, не-люди будут существовать рядом с людьми, не отличаясь обликом от них... И люди будут знать об этом. И примут как данность, и не захотят ничего менять. Точнее, не смогут.

Еще вопрос: кто есть не-люди? Биоробот из металлоконструкций и полимеров не вызывал сомнений, но... Это не единственная форма. Растворенные, и женщина-хранительница УК в Гонконге – они ведь тоже... не совсем человечны.

Дентон разжал руку, и его мимолетное орудие со стуком вернулось к поверхности земли. Достаточно.

Достаточно обманывать себя. Зачем? Он избегает обсуждать это с кем бы то ни было, и он не собирается этого делать. Но себя не обманешь, не усыпишь, не найдешь компромисса там, где правда одна.

Пора посмотреть этому в глаза: его не интересует субстанция биоробота и человечность растворенных людей. Его волнует одно, лишь одно: кто такой он.

Дентон присел на булыжной дороге и перевел дух от настолько прямо поставленного вопроса. Он был счастлив месяц назад, когда и не думал о возможности этого вопроса. Не замечая странных мелочей, странных отличий от окружающих, за которые его всегда так боялись. Вопрос был слишком тяжел, убийственен, как молот, Дентон прятался от него, избегал думать, пытался найти новые ключи. Брат, наверное, тоже.

Но момент созрел. Здесь, под небом, где среди туч горит лишь одна звезда. Вопрос поставлен, от него уже не уйти.

Он внешне не отличается от остальных людей. Он одарен интеллектом, он может чувствовать, испытывать жалость, грусть, привязанность... Но этого недостаточно, чтобы назвать себя человеком.

Нужно больше доказательств. В них не нуждается большинство, они не нужны многим живущим, как бы жалки они ни были. А у него выхода нет. Он обречен доказывать себе то, что для кого-то служит последней истиной-пристанищем, последним утешением, когда больше не за что схватиться.

Он не может испытывать некоторые чувства так, как другие. Не может посмеяться от души над анекдотом, ему неведома сильная радость и эйфория. Почему он раньше не замечал, что его чувства будто пригашены и застывшие во времени?

Его не удовлетворяло простое утверждение, что каждый человек чувствует по-своему. Он не находил достаточно доказательств своей человечности.

И он не даст их сам себе: все будет казаться самообманом и бегством от правды. Абсолютный аргумент может быть дан только другими. Теми, кому ведома тайна его появления... И теми, кто встречает его на пути, глядя непредубежденными глазами...

И теми, кто читает эту книгу и может охватить целостность.

 

***

Ночь терпит тех, кто не спит под ее покровом. Несмотря на установленный замыслом порядок. Ведь и они сомкнут глаза однажды, вернув недрогнувшую тишину.

А тот, кто долго слушает тишину, услышит музыку в какой-то момент. Такую, которой не услышать в грубой материи дня. Дентон тихо шел по шлифованным камням дороги и слушал. Это была песня трубадуров четырнадцатого века, песня одинокой девы, похищенной злым волшебником, в плену на вершине замка над обрывом. Она пела, и чуткие души поэтов услышали. Певцы спели песню среди этих стен однажды, песню без слов, но с абсолютным смыслом. Стены запомнили... Проходят века, серые силуэты неизвестных появляются и исчезают, а стены помнят и тихонько напевают грустную песню узницы ночами. Только тот, кто долго был одинок, может услышать. Только ему доверят, ведь он оценит.

Высоко впереди каменный мост соединял здания по обе стороны дороги, образуя арку. Дентон заметил двух снайперов на мосту, высматривающих возможных гостей. Прячась в тени и за горящими бочками, Дентон приблизился к двери под мостом, слыша тяжелые шаги робота где-то впереди. Да, войска Маджестик-12 заняли район крупными силами. Оставалось догадываться, что может ожидать в самом Соборе. Почему-то Дентону казалось: там ожидают его, и все готово к встрече.

Вскрыв замок, Дентон начал подниматься, прячась, к мосту. По дороге попался обрывок газеты. Кажется, это о его стране...

«Президент Мид объявил чрезвычайное положение еще в семи американских городах. Мы находимся на грани кризиса, который может до основания потрясти государство, которое само является гарантом международной стабильности, - заявил по этому поводу Боб Пейдж. - Этого мы не можем допустить, а поэтому долг каждого гражданина свободного мира временно поступиться некоторыми свободами, чтобы нанести терроризму сокрушительный удар».

Вот он снова, как всегда, в белом, Боб Пейдж, непонятный игрок, который появляется в каждом выпуске новостей и в прессе со скромным комментарием. Это центр, о существовании которого Дентон до последнего времени не подозревал.

Почему-то ему не верилось, что это центр.

Солдат в черном смотрел куда-то в небо сквозь оптический прицел своей винтовки. Потом услышал шум справа, из комнаты, и повернул голову. Незваный гость уже держал его на прицеле.

• Бросайте винтовки, - приказал Дентон обоим. Видя, что они кладут оружие себе под ноги, он добавил: - Нет, не туда. За мост, в пропасть.

Оружие полетело вниз, даже легкий стук не был услышан.

• Где находится Собор Тамплиеров?

• За метро, - подозрительно охотно откликнулся часовой. - Там есть переход под внутренней аркой, его охраняют роботы и отряд коммандос.

• Зачем такая охрана? Из-за золота? Из-за меня?

• Мы не знаем. Спроси у этих зеленых парней. Они здесь главные.

• А они умеют разговаривать?

Солдат улыбнулся спокойно.

• Послушай, нас перекинули сюда пару недель назад, дали указание охранять этот участок. Мы ни черта не знаем, эти парни нам самим не по вкусу. Я думал, когда наше агенство отправляло нас по запросу, что я буду работать в охране фирмы или что-то вроде того. Но все это плохо пахнет. Я знаю, кто ты, и не хочу лишаться головы неизвестно за что. Дай нам просто уйти, и потом воюй с этим железом, сколько влезет. И с зомби в черном, которые заняли храм – тоже.

• Попробуйте... - Дентон дал дорогу. - Если умеете преодолевать высокие стены.

• У нас есть ключ. Послушай, все, что о тебе говорят, это же половина обман, да? Нам вешают лапшу на уши, не так ли? Может, хоть что-нибудь объяснишь? Чего им от тебя надо?

• У вас на шлемах нарисована роза и голубая ладонь. Это эмблема группы заговорщиков среди сильных мира сего, которая хочет подчинить своему контролю правительства и общества США, Франции, Китая и других стран. Мы пытаемся уничтожить друг друга. Мой совет – лучше уходите отсюда. Вы можете погибнуть с обеих сторон. И даже не будете знать причины гибели.

• Ты убил многих, носивших этот шлем?

• Многих. Но только тогда, когда выбор мне не был предоставлен.

• Мы, наверное, последуем совету, пока сержант далеко. - Солдат сбросил шлем с моста и осторожно последовал мимо Дентона к выходу. Его спутник сопровождал его. - Не завидую тебе.

С моста он видел далеко. Видел, как роботы-башни сверлят темноту красными фарами-глазами, как огибают маленькую Арку у Воды, и как выходят из метро механические коммандос.

Пришла пора совершить рывок.

Он закрепил под плащом бронежилет. Положил на краю моста свои пистолеты. И взял в руки плазмовыстрелы, найденные в парижской пекарне. Два робота – два выстрела. Промах не разрешен.

Когда нужна полная сконцентрированность, нет необходимости в долгих пространных медитациях. Тому, кто готов стать стрелой в начале выстрела, достаточно прочитать отрывок из любой книги. Но только – наугад. Дентон открыл тоненькую книгу, которая никогда не будет прочитана до конца.

«...Я подошел ближе – это оказалась страница линованной бумаги, судя по всему, вырванной из школьной тетради. Намокшая под дождем, она вся измялась, вздулась и покрылась волдырями, как обожженная рука. Красная полоска полей слиняла розоватыми подтеками, местами чернила расплылись... Я наклонился, уже предвкушая, как дотронусь до этого сырого текста, и мои пальцы скатают его в комочки... И не смог.

Секунду я стоял, нагнувшись, прочел слова: «Диктант. Белая Сова», - и распрямился с пустыми руками. Я утратил свободу, я больше не властен делать то, что хочу».

Страх не уходит. Страх нужно сохранить, чтобы его не убило равнодушие. Дентон сделал выстрел и увидел, как стальная голова вместе с установленными на ней пулеметами разорвалась в оплавленный металл.

Первый взрыв опередил второй на доли секунды, и уже два обезглавленных великана безболезненно агонизировали.

Настало время точных выстрелов. Уберегая свою голову от пулеметов коммандос, Дентон сделал то, что собирался сделать и что сбило с толку атакующих.

Они увидели, как он прыгнул с моста и в чудовищно далеком прыжке полетел к противоположной стороне улицы. Он совершил семь выстрелов в полете – и нетронутый приземлился на узком выступе балкона. А наблюдателей смертельного номера стало вдвое меньше.

Прыжок повторился, еще дальше и опаснее, Дентон парил над улицей, как черная летучая мышь, умудряясь делать в прыжке самые точные выстрелы. Он удивился, как ускорились его движения со времен прошлой ночи. Еще скорее. Еще незаметнее для этого мира.

Он отрабатывал этот трюк шесть лет в Академии, пока не довел его до совершенства. Нет, ему не просто не было равных в этом. Дентон был и автором, и единственным исполнителем «полета над пропастью».

Пулеметы коммандос превращали небо в решето. Приземляясь на дорогу, Дентон ощутил острую боль: обе ноги были прострелены.

Дентон упал на землю и сделал завершающий выстрел в сумрак. Опасность отступила – на время. Дентон разжал стальную хватку сконцентрированности, чувствуя небольшую слабость после энергетического рывка и полного напряжения сил. Ноги заживали быстро – буквально на глазах: вживленные Тонгом имплантанты всегда были в действии. Созданные для него – но без понятия о том, чему они послужат.

Дентон вошел в арку, пройдя мимо входа в метро. На связь вышел Эверетт:

• Вы на верном пути. Собор находится прямо за аркой. Мне удалось полностью настроиться на ваше Эхо, и теперь я сумею постоянно наблюдать за происходящим вашими глазами. Так сказать, смотреть под вашим углом зрения. Посмотрю на старое место, которое когда-то было для меня не пустым... Я отсылаю вам планы и снимки разных уровней собора в базу данных. Не удивляйтесь ничему из того, что увидите.

После заброшенных путей Нью-Йорка, подземного и подводного мира Гонконга и парков Парижа – вряд ли что-нибудь еще может удивить.

Но, несомненно, может.

В узком проходе под сводом арки, окруженном водой с обеих сторон, стоял, загородив путь, ощетинившийся стволами человекоподобный нелюдь. Дентон едва избежал выстрелов и прыгнул в воду. Вода запузырилась от хлестких поцелуев свинца, когда черный демон выпрыгнул из темных глубин с другой стороны.

Два монстра сошлись в мгновенном поединке, один – как черный блестящий чешуями змей из вод Земли, другой – гигантский человекоподобный богомол. И они столкнулись на узком мосту над водой между горящих бочек под древней аркой под ночным небом с одной звездой. И никого вокруг. Пусто, как в начале и в конце Времени. Что бы подумал случайный наблюдатель, перенесенный сюда из мягкой постели, из-за телевизора в теплой комнате за прочной стеной, из чьих-то объятий? Что он сошел с ума? Нет, скорее: спит и видит необычный кошмар.

И ночь бережет тех, кто не готов стать ее адептом, от таких картин. Они могут лишить покоя – надолго.

Сильный удар ног в прыжке сбил зеленого с ног до того, как тот снова поднял руки-пулеметы. Зеленый не удержался и полетел в воду. Дентон по инерции – за ним. Оба скрылись под темной, полупрозрачной поверхностью. Вода успела успокоиться... Успела залечить раны тишина. И пришелец в черном вылез на мост за двадцать метров впереди. Живая вода стекла с его непроницаемого плаща ручьями. Арка закончилась. Из ее расширившегося истока открылось пространство, при одном прикосновении к которому была дарована мысль: оно не продолжение этого пространства, оно – особый мир со своими ритмами и своими оттенками.

В центре очерченного крепостными стенами двора попирал края небесного тумана выстроенный в готическом стиле собор, разделенный на две острые башни. Между ними был перекинут каменный мост. Оттенки здесь были серого и темно-синего с кляксами разбавленной, ведьмовской темноты. Ритмы – грустно, почти лирически бесконечные, без намека на напряжение, на зло и конфликт – но с памятью о них, отчетливой и неугасимой, с их осмыслением.

Этот Собор мог быть обителью только суровых душ, закаленных одиночеством и трудностями, и готовых к принятию своей судьбы, к общению с тишиной и Богом без сомнений и тоскливых взглядов за предел. Кто придет сюда, как в музей, тот уйдет со смутным предчувствием, и, возможно, не захочет вернуться. Он поймет, что был обманут.

Железные, монотонно передвигающиеся роботы охранники и солдаты в черном не смотрелись на серых, отшлифованных плитах, они были лишними. Дентон обеспокоенно задумался: раз за разом ему приходится преодолевать здесь систему охраны, подобную непробиваемой скале. Нужно быть богом войны, чтобы постоянно побеждать здесь и прорываться вперед в целостности, оставляя за собой поверженных... Дентона совсем не привлекала эта роль. И в то же время его «союзников» она, кажется, как нельзя более устраивала.

И именно эту роль он играет чаще всего. Это роль инструмента для кого-то, кто стоит и ждет, пока расчистят дорогу. Важно помнить об этом. Роль эта должна быть временной – и непредсказуемой для сценаристов.

Нехотя, с невероятным трудом заставляя себя и чувствуя, как сопротивляется все его естество, Дентон надел термооптический камуфляж. И – исчез на время. Времени было достаточно, чтобы обойти собор и убедиться – все входы прочно заперты и предохранены от вторжения. Впрочем, он никогда не нуждался в открытых дверях.

Но и взламывать не стал – ранняя тревога ни к чему. В одном месте к стене прилегала решетка. Дентон начал подниматься о ней, крадучись, но приник к телу храма, услышав прорывающийся сквозь заслоны Эха давно не слышанный голос:

• Я вижу тебя, вор на крыше. Я слышу, как бьется твое сердце. Нет, тебе не скрыться от моих инфракрасных детекторов. Наша встреча близится. Наша встреча близится...

Гюнтер. Дентон, сам того не замечая, уже выкинул его карту из своей колоды. Как оказалось – напрасно...

Гюнтер знает, где он, сделает все для его гибели. Он опаснее всех солдат и коммандос – он был агентом Коалиции.

Необходимо ускорить вторжение. Приблизить встречу.

Дентон ударом сапога разбил стеклянное окошко в крыше и прыгнул в сумрак. В пустом зале стояли строгие пьедесталы, на них – раскрытые книги. Дентон подошел к одной. «Рождение Ордена Тамплиеров». Другая: «Расцвет Ордена тамплиеров». Еще: «Упадок Ордена Тамплиеров» и «Гибель Ордена Тамплиеров». История тех, чьей истории никто не знает. Дентон не думал узнать здесь ничего нового, узнать правду: правда нечасто встречается на видных местах в раскрытых книгах и в прозрачной форме. Ее надо искать, за нее – нужно бороться.

Только последняя строка последней книги останется в его памяти. «О них забыли, они были уничтожены – но это уже совсем другая история». Странная фраза. Какая может быть история после гибели? Или это намек на начало настоящей истории? Увы, не ему это узнать.

Дентон спустился вниз по лестнице, не встретив на пути никого. Кажется, это крыло пустовало сейчас. Через миг Дентон понял, почему. Спальни. Когда-то кельи монахов-рыцарей, теперь – спальни солдат, но так или иначе пустующие ночью. Дентон прошелся по ряду, обратив внимание на то, что все койки застелены.

• Привет от Саймонса, - голос позади на миг сковал его волю.

Он не услышал ее и понял, какая ошибка была совершена.

• Не оборачивайся, - но он уже обернулся. Растворенная женщина держала его на прицеле. Та самая, которая встретилась ему в секретном устройстве Маджестик-12 на острове Свободы. Или – ее копия?

• Ты та, которая сохранила мне жизнь на острове Свободы?

• Приятно, что ты помнишь меня, - ответила она глухим бесцветным голосом. - Только я не могу опять пощадить тебя. Я зависима.

• Я тоже.

• Ты уже не принадлежишь Системе...

• Да, я не смогу... освободиться.

• Ее белое лицо стало еще бледнее.

• Ты знаешь об освобождении?

• Знаю, - говорил уверенно Дентон. - Но, по-моему, освобождение невозможно в принципе. Как вы собираетесь сделать это, не понимаю.

• Знаю, что ты имеешь в виду, - кивнула она. - Существует множество проблем на уровне Бытия. Но главное – технология, а остальное можно решить. Однажды технология будет завершена и готова к применению в завершенном виде. И все, кто принял участие в ее сохранении, кто хотел освобождения на самом деле, будет вознагражден Вечностью по эту сторону.

Дентон лихорадочно соображал, что может означать Вечность по эту сторону. И не понимал.

• Что означает «по эту сторону»?

• Это же... - она запнулась и вдруг улыбнулась жутко естественной улыбкой. - Нет... Ты лгал: ты не знаешь, что такое освобождение.

• И ты не скажешь, правда? Хм... ты умеешь улыбаться.

• Да, технология, производной которой ты являешься, была с тех пор усовершенствована. И появились мы. Много...

• Прозрачность – тоже прогресс?

• Не знаю, - она смутилась. - Больше мы ничем не отличаемся от рожденных человеческих существ, только этим.

• Не мудрено, что ваши создатели нарочно добавили этот момент, чтобы вас всегда можно было отличить на общем фоне. На всякий случай...

• Я отличаюсь от рожденных людей лучшим генотипом, следствие которого – интеллектуальный потенциал и жизненная сила на порядок выше. И я тоже хочу счастья, гармонии. Тогда я не убила тебя, ибо мне стало любопытно... И я испытала жалость, уверенность, что в твоей смерти нет смысла.

Но ведь он последний человек, чей вид мог бы вызвать жалость, подумал Дентон.

• Так докажи это, - предложил он ей. - Прояви свою гуманность в высшей точке, и опусти оружие. Я не требую стать на мою сторону – просто дай спасти людей от Серой Смерти.

• Планета не выдержит человеческого бремени. Мир уже на грани катастрофы. Люди сами виноваты в этом. Мир оправится после – но уже без них. Последнее средство спасения – чистка, глубокая чистка... Мы понимаем всю чудовищность, возможно, несправедливость этого замысла, поверь. Но другого выхода правда нет. Ты не располагаешь теми сведениями, которые есть у нас. О которых кричит планета. Экосистема Земли близка к тому, чтобы стать непригодной для жизни. Еще несколько десятилетий - и мир поглотит мрак. Теперь уже окончательно, и ничто не спасет, и этот прогноз, в отличие от предыдущих, осуществится. Он уже осуществляется, темные облака без срока затягивают все большие земли того, что недавно было Ойкуменой. Синие цветы укрывают земли и пространства. Те, кто еще жив на Счастливых Островах несчастного мира, в отдельных регионах Севера и Запада, успевших укрепить себя и оттянуть роковой момент – они живут иллюзией. Ты живешь иллюзией. Твои безумные друзья и Иллюминаты, эти изгнанные короли, живут иллюзией. Думаешь, вам многое говорят по телевизору? Думаешь, все увидят те, кто путешествует по свету сам? Мы решаем, что видеть людям, а что не стоит, чтобы больной организм человечества не поразило до времени еще и безумие, рожденное Страхом. Люди подозревают, однако не хотят верить – и не будут верить до конца. В США, где трупами жертв Серой Смерти порой завалены переулки, люди убиты горем и роковым предчувствием – но они не сравнивали, и не знают, что может быть гораздо хуже. Ты, знаешь ли ты, какие колоссальные усилия прилагают ООН и правительства под нашей рукой для того, чтобы ценой полного напряжения сил обеспечить минимальный порядок и выживание общества? Нет, ни ты, ни другие безумцы не хотят этого видеть. И вы еще боретесь за какие-то права? Мы идем по краю пропасти, и в отчаянии, жертвуя своими душами, быть может, обрекая их на вечные муки после смерти, мы пытаемся спасти целое за счет части. Думаешь, нам нужна власть? - накал ее речи изумил Дентона. - Нет, нет смыла во власти в руинах в гибельном вихре, несущем осколки в бездну... Спасти планету – вот главная цель, вот почему Серой Смерти был дан ход однажды – и ее уже не остановить. Ни тебе, ни другим. Сома не излечивает Серую Маску, только оттягивает последний срок. Это... чудовищно, да. И мы знаем, какой неподъемный груз ответственности взяли на себя, знаем, что договор с дьяволом был бы невинным проступком на этом фоне. Но выхода нет. Спасая, планету, мы спасаем себя.

Дентон споткнулся о стену непроницаемой черноты ее глаз и ответил глухо:

• Ты хочешь счастья? Вы никогда не будете счастливы. Никогда.

Она молчала, потом глухой бесцветный голос изменился.

• Я знаю. Это и есть наша жертва.

Она молчала, с лицом по-прежнему бесстрастным, но теперь - несчастным. Дентон остался совершенно спокоен.

• Ты меня не убедила. Если вы преследуете такие благородные цели, то почему не объявите их перед всем миром, почему не сделаете процесс спасения планеты явным, открытым для всех желающих принять участие?

• Желающих... чего? - в ее голосе послышалась жестокая насмешка. - Желающих лечь в яму среди сотен миллионов жертв Серого Поцелуя? Ты что, с ума сошел? Неужели ты веришь, что люди даже в самом беспамятном и зомбированном состоянии согласятся умереть по никем не управляемому жребию, добровольно пойти на бойню? Другие средства? Да, ими занимается ООН, государства объединяются для общих усилий, разрабатывают совместные усилия на уровне целых континентов. Но результаты – мизерные. Все, что предпринимается на явном уровне, что бы ни предпринималось – безрезультатно. Более того, в условиях катастрофы над миром еще и нависла новая угроза мировой войны. И только наши меры эффективны. Координация на глобальном уровне, санация Серой Смертью, жесткий контроль над общественной жизнью. Мы уже избавили мир от реальности ядерной развязки, посеяв хаос в странах-потенциальных инициаторах войны, и добились снижения потребления основных ресурсов Земли в несколько раз. Да, можно было не делать этого и дождаться, пока человеческий рой медленно агонизирует – или погаснет в ослепительной вспышке. Но слишком далеко мы зашли, чтобы теперь остановиться. И мы сделаем все, чтобы довершить начатое. Каждый из нас готов отдать за это свое отдельное существование. Ты тоже готов, но ты не за это борешься. Ты не знаешь, за что ты борешься. Ты только слышишь горькие шепоты Земли – но понять их не в состоянии. Но Ничего не остановить.

Дентон покачал головой разочарованно, скрывая замешательство.

• Альтернатива есть всегда. Ты красиво говоришь, но ваши методы спасения мира мне не нравятся. Да, лучше угаснуть, лучше быть потрясенным до самых основ и отброшенным на века назад в развитии, продолжая поиск решения, чем делать то, что делаете вы. Так, кажется, я уже понял, что такое «освобождение». Это, на вашем языке, спасение мира, так?

• Нет, не так, - ответила она, пряча глаза и пряча какую-то мысль, отказываясь делиться ею с чужим. - Освобождение – это кое-что другое. Но о нем имеют право знать и знают только те, кто стоит с нами плечом к плечу.

Дентон внимательно посмотрел на нее. Замешательство от ее речи прошло, он снова видел перед собой неразгаданную тайну, скрывающую не только стремление спасти планету.

• Но если я вас не остановлю – тогда какой смысл тебе меня убивать? Не исключено, что я подумаю еще немного, и перейду на вашу сторону, а?

• Многие надеялись на это до последнего времени. Это одна из причин, почему тебя не уничтожили быстро и решительно. Но принят ты уже не будешь. Ты уже предал нас. Я бы пропустила тебя, но они видят все сейчас. Меня уничтожат, если я отойду от замысла хотя бы на шаг.

• Ты хочешь отойти? Если ты хочешь, то сможешь бороться.

• Бороться? Нет, я не хочу. Я уже проклята – так какой смысл... А ты… Старая технология дала взрывоопасные результаты в тебе и твоем брате, и была закрыта навсегда.

• Ты знаешь что-то обо мне? Расскажи.

• Не хочу, - она покачала головой. - Мой переключатель-убийца действует мгновенно, сомнение – уже приговор. Я обречена – из-за тебя.

• Так убей меня, - Дентон стал прямо. - Если твоя совершенная природа этого требует.

• Убью, - она стала спокойна. - Кто был в Зоне 51, тот не найдет в этом ничего противоестественного.

• Тот туда и вернется – с простынью на лице, - ответил он.

Она выстрелила – и удивилась, что попала в пустоту. Он исчез в тот миг, когда пуля собиралась поколебать его недрогнувший силуэт и – просверлила стену.

Дентон был уже далеко. Он уходил, снова использовав термооптик. Одним разом больше – одним меньше – какая разница. Он уже растворен, и возврата не будет.

Вверх, на лестницу, а затем по лестнице – вниз и вниз, до упора, минуя первый этаж и углубляясь в подвал.

По пылающему непривычно весело камину можно было понять лишь одно – это не склеп, не келья схимников и не проклятое место. Здесь должны быть люди, быть может...

В большом котле мешал что-то съестное мужчина в поварском колпаке. От неощутимого прикосновения пальцев Дентона он спокойно обернулся, и лицо его не выразило удивления – и вообще ничего.

• Простите, - тихо успокоил Дентон на всякий случай. - Я не хотел вас напугать.

• Мне не очень нравится, когда меня отвлекают. Если у меня к утру должен быть готов завтрак для полсотни солдат, то оставьте меня в покое хотя бы на несколько часов.

• Конечно, но... Видите ли, я не совсем в одной команде с солдатами. Точнее, совсем не в одной команде.

Шеф-повар подозрительно нахмурил брови.

• Я вижу, что вы случайный гость в Соборе. Не исключено, что еще и незваный. Чего вы хотите?

• Я не знаю, как вы воспримете эту информацию, но я далеко не друг вашим боссам. Они вас наняли, да?

• Они? - он усмехнулся в бороду. - Нет. И мне абсолютно все равно, что вы здесь ищете. Я работаю шеф-поваром в этом месте уже восемнадцать лет. Пришел сюда, когда все эти куклы в зеленом и в черном еще стояли, наверное, в каком-то экзотическом музее.

Дентону было трудновато это представить.

• Если вы не удовлетворены, почему не уйдете?

• Восемнадцать лет – это срок, когда уходить уже поздно. Я привязался к этим сводчатым потолкам, к холоду келий и всегда жаркому моему камину... Всего не скажешь словами. Достаточно об этом. Что вы хотели узнать?

• Здесь есть зал с компьютерным терминалом в храме?

• Есть, - кивнул шеф. - Зал мудрости – вот как он называется. Вы поймете, почему... Поднимитесь на самый верх этой башни, перейдите по мосту в западную половину собора и спуститесь на два этажа. Затем поверните направо. Уверен, дальше вы разберетесь. Только...

• Что?

• Путь проходит через молельню.

• Что это означает?

• Ничего... - повар нахмурился. - Ничего опасного.

Но нечто, - Дентон домыслил за него, следуя указанным путем.

На самом верху этой лестницы, в определенный момент показавшейся бесконечной, в сквозных пространственных переходах башни, на сером, тысяч оттенков серого, фоне, встречались северные ветры и кружились в непостижимых таинствах. Дентон не собирался посягать на их тайны, и так отягощенный сумеречным знанием. Он поспешно перешел мост, чувствуя тугую пропасть непостоянных течений под собой, и попал в западную часть Собора, в башню-близнец.

На перекрестии воздушных потоков стоял алтарь с раскрытой книгой, пред ним на одной из скамей, скрестив руки, сидел человек в сутане с долгими серыми волосами. Молельня...

Человек услышал отчетливые на холодном, отталкивающем камне шаги и с большим, казалось, трудом оторвался от своих мыслей.

• Вы же обещали не тревожить меня, - твердо сказал монах, не поворачивая головы.

Дентон сел рядом, не касаясь соседа рукавами.

• Я и не собирался. Просто шел в комнату мудрости.

Монах повернул голову к нему.

• Вы... кто?

• Никто, в общем-то. Пришел в Собор не по своей воле – чтобы уйти до рассвета.

• Вы не... один из солдат?

• Нет. На самом деле, я здесь, чтобы сделать им пару неприятностей... Вы тоже, по-моему, не вписываетесь в ряд нынешних обитателей Собора. Вы тамплиер?

• Нет, - он пожал плечами. - Я аббат нашей католической церкви, церкви отсюда неподалеку. Все покинули стены храма, а я не могу. Я всегда был здесь – и десять, и двадцать, и тридцать лет назад... Мне никто не страшен – это они боятся... Чувствуют – я могу уничтожить их в течение часов, погрузить во тьму и муки навек...

• Что, правда? - Дентон ощутил настороженность.

• Некоторые секреты замка, которые и через пятьсот лет сработают, открыв скрытые до времени пропасти...

• Что же вас удерживает?

• Я вам не буду говорить общих фраз о том, что не мне судить, и так далее. Вы и сами знаете. Кроме того... Видите раскрытую книгу у алтаря? Это Священное Писание. Я не прикасаюсь к нему. Сам Ветер из всегда открытых проемов листает ветхие страницы...

Ветер зарыдал печальным ангелом в серых спиралях небес.

• Это Господь указывает мне путь, когда я слишком слаб, чтобы принять решение самому. Каждую ночь я жду, когда ветер перелистает страницы, и всегда прочитываю одно и то же. Милосердие. Терпение. Прощение. И я никогда не запущу механизмы Замка.

• Терпение... - задумался Дентон. - Но ведь оно может означать промедление, после которого станет слишком поздно.

• Поздно – для чего?

• Что случится...

• В этом мире? - интонация последних слов заставила Дентона ощутить себя карликом. - А что возможно в этом мире? Поздно – понятие этого мира: временного, смертного. И оно не имеет иного значения, как и сам мир, кроме одного – дать шанс душе пройти испытание и вырваться в Настоящий Мир. Туда, где Время переходит в вечность – где последний становится первым.

Дентон не все понимал, ибо он чувствовал – он не был готов еще понять все. Но что-то прояснилось – пока еще не осознанно, - в его Игре. Рано или поздно осознание придет...

Старик вдруг ударил по глазам Дентона плетью взгляда.

• Вы ведь... вы знаете это?

Дентон, удивляясь, почувствовал, что он действительно знает это. И почему он не вспомнил сразу? Почему не вспомнил, что должен спросить...

• Да, знаю, - ответил он в тумане почти бреда. - Один вопрос. Что вы думаете о людях, не рожденных другими людьми... или измененных в самой своей сути другими людьми?

• Так не бывает... - старец вдруг осекся, не пропущенный далее своей мысли чернотой очков собеседника. - Вы имеете в виду клонов?

• И их в том числе.

• Не знаю, имел ли на это человек право, не буду упорствовать, ибо в упорстве человек слепнет. Но что свершилось – о том уже нет смысла судить. Я скажу так: все в этом смертном мире от дьявола...

От Дьявола... от дьявола... от дьявола...

• Но во всем – присутствие Бога. И кто мы, чтобы знать о замыслах Его насчет всего сущего? Человек посягнул на право творения, но – кто знает? - может, так надо. Какое место могут занимать в Книге Жизни нерожденные люди? Какое угодно. И последнее, - и первое... Того, что произошло, не изменить. Остается принять это, как должное. И дать право и им быть тем, что называется человек: то есть всем. Не меньше, и не более. Как он воспользуется этим правом – другой вопрос.

Не меньше... Не больше.

• Я не верил в существование нерожденных или в по сути преображенных людей здесь, в этой келье, оторванный от мира. Хотя и отсюда многое видно. Но сколько можно закрывать глаза? Когда пришли люди в черных одеждах вместе с солдатами, сомнений не осталось... Скажите мне, - он повернул к Дентону прозрачные большие глаза, слишком большие для этого почти истаявшего лица. - Идет война, да?

• Если это можно так назвать, - ответил Дентон бездумно. В этот миг его мучила мысль, внезапно пришедшая при взгляде на лицо, в котором с трудом угадывалась плоть. Он, этот старец, тоже растворенный?

• А вы – вы один из них? Но... ваша особенность не бросается в глаза, нужно долгое время, чтобы рассмотреть.

• Особенность? - спросил Дентон очень тихо. - Этого слова я избегаю. Оно безлико. Просто я... я чувствую старость этого мира. Я все время чувствую его бесконечную старость. Она давит меня... И свою – тоже. В этом – все отличие. Это замыкание в генотипе, но оно – отражено в звездах...

• Если бы мы не были на вершине Собора тамплиеров в 2052 году в первом часу после полуночи, и я не слышал роботов далеко внизу, то сказал бы, что вы – просто странный человек, носящий черные очки в темное время суток. Но – вы же видите – нам приходится оперировать иной смысловой системой.

• Вижу, - ответил Дентон, вставая. - Только этой системы как таковой еще нет. Она лишь формируется в душах людей, которым не спится в эту ночь. Ну, я пойду, наверное. А то эта темная... и сложная комната навевает грусть.

• Немного дольше – и она принесет просветление. Помните – чем темнее за окном, тем четче видны черты на мутном стекле...

• Откуда вы знаете? - Дентон спросил без удивления. Монах просто пожал плечами, зная: пожатие не будет увидено тем, кто уже ушел.

 

***

«Великие дают тебе ключ к комнате мудрости, - прочел Дентон на табличке у каменной двери. - Войди, если достоин, и если чувствуешь в себе силы».

А как же иначе, подумал Дентон, вводя вычитанный код. Никто не препятствовал ему, и это не очень удивляло: так гончие псы расходятся от уже загнанной жертвы при приближении охотника, зная, что он завершит дело и без них.

Дентон спустился в глубину зала, слыша, как захлопнулся за ним каменный капкан. Ступив на выложенный мозаикой пол, бросив взгляд на расчерченные белыми и коричневыми крестами стены и колонны, Дентон не сразу понял, почему это – комната Мудрости. Понимание пришло мгновением позже, как прикосновение чьих-то пальцев к обнаженному разуму; как взмах воронова крыла... Времени разобраться в ощущениях у Дентона не было: услышав шаги, он обернулся: из темного угла к нему бежал Гюнтер, суетливый, как всегда. Даже здесь не смог выдержать момент... С пустыми руками, с кинжалом за спиной. Гюнтер остановился за три метра, споткнувшись о выстроенную из энергии взгляда силовую преграду. Гюнтер выглядел спокойным – и каким-то сосредоточенным. Как человек, приготовивший себя к убийству...

• Очень жаль, что только один раз мы работали вместе, - произнес он почти грустно. - Теперь игра поменялась.

• Интересно, в чем заключаются эти перемены? Вы настигли меня в самом Париже, чтобы выразить сожаление?

• Это просто замечание – не более. Мы знаем, куда ты направляешься, и что собираешься делать.

• Мы... А ведь, признайся, труднее решиться на намеренное убийство человека – по сравнению со стихийным убийством в бою. Не правда ли?

• Брось, Дентон. Ты пытаешься нарочно затянуть время, хотя знаешь: против меня у тебя нет никаких шансов.

• Разумеется, - кивнул Дентон, восстанавливая в памяти то, что он услышал от Риеза. - Но я о тебе тоже кое-что знаю.

• Ты знаешь – ты будешь, наконец, побежден. Сегодня и здесь. Сейчас.

Каждый имеет право на шанс.

• Нет, - взмахнул Дентон головой. - Я знаю другое. Знаю, что ты так же, как я, устал быть инструментом своих хозяев, устал от черных глаз, каменных взглядов. И в глубине души ты знаешь, на чьей стороне правда. Хочешь джентльменское соглашение?

• Души... - странно повторил Гюнтер. - Я – суперагент Коалиции. Самый старый агент из тех, что остались. Помнишь наше золотое правило? Переговоры с террористами не ведутся. Кстати, Саймонс сказал, что если я привезу твою голову, то получу любые имплантанты, какие только пожелаю. Вот это – джентльменское соглашение.

Комнате мудрости надоело слушать. Глаза Гюнтера едва заметно изменились – верный знак того, что за миг он превратится в безотказную машину убийства в действии.

• Ты даже не человек, - с усталым равнодушием и сожалением сказал Дентон. - Ты просто... лапутан-машина.

Последнее слово он произнес неестественно громко и отчетливо. Всегда белое, даже серое лицо Гюнтера вдруг нехорошо потемнело. Он зашатался.

• Я не маши...

• Куча болтов и гаек – не более. Ты не захотел быть большим. Или не мог?

Дентон отскочил назад – и вовремя. Громадное, несущее в себе силу тело рухнуло на пол, как мешок, и взорвалось, как заряд тротила, расшвыривая осколки до самых окраин зала. Сработал самоуничтожитель.

Интересно, подумал Дентон, почему он сказал «даже»?

Зал дрогнул – но стерпел. Дентон пошел в самый конец зала, к стене с белым крестом на... фоне бездны. Изумрудное поле экрана терминала не обещало борьбы за свои секреты – но Дентон был готов и к ней. В мире, где играют в есть-нет-импульсы, - нужно угадать...

Дентон вошел в систему, подключившись к сети напрямую. От этого всегда начинала болеть голова. Он услышал подтверждение сквозь Эхо:

• Я получаю то, в чем нуждаюсь. Прекрасно. - Эверетт выдержал паузу. - Вы не нашли золото, но ладно, забудьте, о нем позаботятся другие. Главное сделано. Теперь, пожалуй, мы можем встретиться. Нам будет, что сказать друг другу. Отправляйтесь к ближайшей станции метро, там вас найдет мой соратник, Тоби Атанве... Вы узнаете его.

Дентон обернулся и, несмотря на большое расстояние, отделявшее от противоположной стены, он вздрогнул от неожиданности. Трехмерная проекция Уолтона Саймонса над раскрывшимся цветком коммуникатора замерла в выжидающей позе, даже не глядя в его сторону. Дентон пошел вперед, не в силах сбежать просто так.

• Мы определенно не учили вас так сражаться, не так ли, Дентон? - змей смотрел пустыми незаполненными глазами в пустоту.

• Странно видеть вас без очков, Саймонс. Они бы вам шли, наверное.

Саймонс оставил иглу без внимания.

• Вы умело используете слабости других, браво. Там, на базе подводных лодок, вы застали меня врасплох, хотя, если бы не стечение обстоятельств, были бы уничтожены. А я бы получил заслуженный отдых. Ну что ж – ничего страшного. Одной ночью дольше вы проживете – или меньше, сути это не меняет. Вы приговорены, Дентон, и даже не мной...

• Я это уже слышал.

• Только что вы распорядились совершенно не вашей тайной бедного Гюнтера... Но не беспокойтесь, Дентон. Ваши слабости тоже известны, а они, поверьте, гораздо серьезнее. Переключатели-убийцы не в счет.

• Так чего вы ждете?

Саймонс замолчал, будто не найдя сразу, что ответить.

• Момента. Мы не готовы пока... - Саймонс не стал пояснять странную фразу.

• Готовьтесь, - Дентон пожал плечами. - Мое преимущество в том, что я не в силах ничего изменить – а значит, буду делать все, что в моих силах. Что будет – ни вы, ни я не угадаем.

• То есть...

• Базовый курс: ассиметричная война. Забыли, Саймонс? Вам труднее вести войну, вопреки всей вашей силе. Ибо вам есть что терять, и вы дрожите за это. А мне – хм, вряд ли. Только жизнь, а я ею не дорожу, поверьте. Вы можете напрячь всю свою мощь – и максимум, что сделаете – уничтожите меня, маленького человека, удалите ноготь рудокопом. А мои руки свободны – и каждый шаг...

• Поздравляю, Дентон. Как террорист вы состоялись вполне. Но хватит. Мы держим руку на пульсе, и в любой момент, вы знаете...

• Оставьте, Саймонс. Ваша власть зыбка, как всякая власть, которая нуждается в тайне, полной или частичной секретности. И вы боитесь потерять ее. Вы напуганы. У нас почти есть вакцина.

• У вас нет ничего, - медленно, с холодным бешенством ответил человек-змей, некто-обрывок черного паруса. - Даже если вы расшифруете структуру Сомы до конца, что сомнительно, вам понадобится Универсальный Конструктор, чтобы ее производить. Да, именно такой, как вы уничтожили. Изумлены? И не надейтесь, что Пейдж и я позволят вам приблизиться хоть к одному УК, особенно после того, что вы сотворили в Гонконге.

• Тому, что началось, уже не остановиться, - Дентон нашел в себе решимость встретиться с глазами-черными дырами.

• Посмейтесь и забудьте, Дентон. В следующий раз мы не будем использовать коробку с болтами, подобную Гюнтеру. Я отправил его лишь потому, что устал от постоянных просьб этого монстра быть вашим палачом.

• Вы послали его потому, что знали: он будет сражаться до смерти.

• Вот и ушли с исторической сцены механические киберагенты. Гюнтер был последним. В следующий раз вы столкнетесь с кем-то, вам равноценным.

• А знаете ли вы, с кем столкнетесь в следующий раз? - спросил Дентон, не пятясь.

• Вы о чем? У вас появились равные вам подручные?

• Нет... Просто я сам не равен себе каждый раз, и вы не знаете, кто моей рукой нанесет удар завтра. Готовьтесь.

• Вы меня пугаете, Дентон, - произнес Саймонс бесцветным голосом и отключился.

Дентон остался в зале совершенно один – робот с красными глазами и пустая голограмма уже не создавали видимости, не давали обмануться, забыть о том, что он и был совершенно один.

«Одиночество мне по душе... Я сильней становлюсь день за днем...» - пропел он шепотом и вышел из каменного мешка. Но пошел не к выходу, а куда-то вверх и вверх. Посидеть на крыше под звездами, свесив ноги над далекой землей, бросая камнями в сонный диск Луны... Как в детстве, которого не было или забыто, как в прошлой жизни, которая придумана... Он нуждался в этом сейчас. Вдруг за темным горизонтом на миг откроется тропинка, по которой он пришел. А вдруг... Но нет, будущее будет темно, его просто нет. Это и не важно. Просто помолчать минутку – этого будет достаточно. А все враги, названные и не названные, подождут за ветхой открытой дверью, пусть их будут орды, и пусть они непобедимы. Пока он не закончит свой разговор со звездами, они не сделают ничего.

 

***

Выйдя из арки, оставив безмолвно плачущий пустой собор за спиной, Дентон ощутил новый прилив головной боли. Кто-то пытался достучаться к нему – и не один. Будто несколько взглядов одновременно пересеклись на нем в силовой гипнотической схватке. Голоса сменялись, как в древней испорченной кассетной записи.

Икар:

• Ваши системы были очень кооперативны. Подключение завершено.

Боб Пейдж – его Дентон узнал сразу:

• Вы были только образцом, Дентон. Опытным образцом для меня.

Морган Эверетт:

• Вы слышали голос Икара, искусственного интеллекта Маджестик-12. Кажется, он подключился к вашим системам, в том числе к Эху и нанитам головного мозга. Но не стоит беспокоиться – пока. Этой ночью я могу защитить Дедала и вас. Идите спокойно.

А он и шел спокойно. Казалось, он слушал спектакль, почти комедию, где герои пытаются поделить нечто несуществующее. Пусть делают, что хотят. Он уносил с собой такое знание, которое давало полное бесстрашие – и совсем другой страх. Вопрос – почему это осознание не пришло к нему раньше... Оттуда – из черноты небес.

Вселенная раскололась над ним, и оттуда вырвалось пламя. Оно ловило его сотнями языков, но лишь прибавляло сил. Он был еще жив. Он, маленький и слабый человек, конечный и один, противопоставил себя огромной машине, системе, почти всемогущей. И что с того?

Он еще жив, и это была самая странная вещь. Его должны были уничтожить тысячу раз. Что было в нем? Нет – не в нем. Но у него. То, что отсутствовало у его могущественных противников, что делало почти бессмертным.

За их машиной, чья работа обеспечивалась всем: деньгами, властью, войсками, информацией – было темно. И вот чего им не хватало. Союзничество звезд. Покровительство Того, Кто видит Все.

Неведомый дьявол дает им бесконечную силу. Но она ничтожна... против ведающего Мирозданием .

В этом было знание, дающее право на бесстрашие. Право не оборачиваться на выстрел – и знать, что не в этом смысл. Это его шанс.

Станции метро не похожи друг на друга в Париже. Дентону показалось, что он попал в маленький подземный город во время смутных времен Земли. На каждом углу стояли полицейские в голубых рубашках, и казалось – все их предназначение в том, чтобы просто стоять – смотреть – ждать. Кого-то – не его, как он надеялся.

В одном из боковых помещений, служивших для отдыха персонала, бесцельно бродил механик в оранжевой каске, разгоняя сон. Дентон хотел пройти мимо – но ему не удалось.

• Эй, месье! - окликнул его механик с сильным французским акцентом. - Кажется, ваш друг ожидает вас внизу, возле железнодорожных путей.

• Вы меня знаете?

• Я знаю, угадываю людей вашего типа. Такие как вы – и он, тот, что внизу, появляются здесь не каждую ночь. Наверное, вам нужно оружие. Я мог бы помочь...

Раздался звонок извне, механик поспешно выскочил из комнаты. Дентон окинул взглядом два дивана, стол и автомат с кофе. Остывшие продукты конвейерного производства – сколько их, одинаковых до мелочей и разных, разбросано по свету, снова переставшему быть тесным... Было и кое-что интереснее – на высоте его роста открывалась ниша, служившая – не больше и не меньше – переходом в еще одну комнату, точнее маленькую кладовую.

Дентон одним прыжком оказался наверху, и подобрал раскрытую тетрадь. Дневник Жака Иордовски – за вчерашний день, предшествующий этой ночи.

«Эти ребята в форме – они навевают на меня скуку. Никакой динамики. К тому же, еще и тупы, как ослы. Сегодня я взял из оружейной термооптический камуфляж и несколько коробок с патронами, но никто из них даже не обратил на это внимание. А если это и произойдет, то не раньше утра, при сдаче дежурства. Вряд ли кто-то заподозрит меня. Я делаю это не столько из-за денег, как развлечения ради. Попробую вытащить в следующий раз один из автоматов.

Не могу дождаться, когда сумею выйти, наконец, на улицу. Хотя что там теперь?»

Дентон вернулся вниз. Интересно, что заставляет людей вести дневник? Самообман, вызванный паническим стремлением удержать мгновения, которые уходят и уже не вернутся? Попытка взглянуть на себя своими, но как бы чужими глазами? Инсценировка самоанализа... Твердое намерение не терять связь с прошлым – ни с единым днем, как бы прожит он ни был. Стремление искусственно сберечь больше ярких и неповторимых мгновений, мгновений-откровений, чем их дано самой жизнью...

Люди понимают, но никогда не верят, что их дневник может быть прочтен кем-то посторонним. Те, кто это подозревают, дневников не ведут, а если и вынуждены, то делают записи сухие и отрывочные. Для тех же, кто ведет тайный диалог на бумаге, пространный и полнокровный, сама мысль о возможности нарушения тайны невыносима и скрыта в глубинах сознания. Это для них нонсенс. Что бы они ни писали в дневнике, но если они искренни до конца, то прочтение этого другим всегда будет для них травмой. Потому что человек, каков он есть до мелочей, никогда не равен тому, каким он предстает перед собой и другими. Он всегда хуже и темнее – он всегда лучше и полнее, сам того не подозревая. Потому что у человека всегда есть то, что он хочет скрыть. Но дневники – вещь опасная. Это сильный наркотик, от которого не избавиться, наркотик магического зеркала, позволяющего увидеть себя собой, без прикрас и искажений. Такой возможности не дает больше ничто: только разговор с Богом и дневник. Попробовав однажды, трудно остановиться. Попробовав однажды, теряешь бдительность.

Дневники – вместилища тайн. Они завязаны на драмах, никому не ведомых, они кровоточат ранами, старыми и совсем свежими. Они сами могут стать причиной кровопролития. Они могут вызвать ненависть и посеять вражду. Обычная серая бумага. Словно дьявол вписывает между строк свои, непрочтимые контексты.

Лучше не прикасаться к чужим дневникам. Пусть себе лежит затертая тетрадка, позабытая случайно на журнальном столике. За ней вскоре вернутся – обязательно...

Стоило идти, но почему-то Дентон решил подождать. Что-то заставило его решить совсем не так, как следовало бы. Он сел в одно из кресел, где вернувшийся механик его и застал.

• Вы еще здесь? Так вам нужно оружие, нет? У меня есть пару термооптиков, также патроны к пистолету...

• Тебя зовут Жак? Значит, ты воруешь у охраны метро?

• Эй... Вы прочли мои личные записи... - механик побледнел, его лицо исказила гримаса ненависти. Поставленный эксперимент полностью подтверждал выдвинутую теорию. Теперь можно и идти.

• Неосмотрительно оставлять дневники открытыми. Их могут прочитать. Мне не нужно оружие, но мне не нравятся люди, которым наплевать на закон.

• Ты на себя посмотри, таких подозрительных типов полиция останавливает за квартал! Что же ты сделаешь?

• Могу убить тебя. Но зачем?

Дентон вышел в каменный зал метро, туда, где начинались кассы, и нашел одного из полицейских.

• Вы говорите по-английски? Знаете, что ваш механик ворует у вас оружие?

• Вы об Иордовски? Мы знаем. Но у нас нет времени сейчас ним заниматься.

• Он сейчас здесь, у себя. Арестовать его будет очень просто.

• Повторяю, - терпеливо объяснил офицер. - Мы не можем заниматься мелкими воришками, любая потеря бдительности грозит тем, что мы упустим опасного террориста. Кстати, если идете вниз, держитесь подальше от путей, когда ждете поезда. Нам уже надоело вытаскивать неосторожных, которых убило током.

Дентон спустился по неработающему эскалатору в холодный тоннель метро, уводящий в обе стороны бесконечности. Поездов не было – может, и не должно было быть. Только кто-то одинокий стоял у самого края.

«Осторожнее!», - хотел крикнуть Дентон, но не стал. Он узнал незнакомца, не зная его. Эверетт был прав. Длинные темные плащи с высоким воротником, несмотря на то, что они сейчас в моде, носят немногие. Над воротником, прячущим шею, Дентон увидел абсолютно безволосую голову неправильной выпуклой формы. Первое впечатление – человек, состоящий из одних особенностей. Ничего обыкновенного в нем.

• Мистер Джесс Дентон, - лысый мужчина приблизился почти вплотную. - Меня зовут Тоби Атанве, я компаньон Моргана Эверетта. Я должен доставить вас к Эверетту. Но вам запрещено будет видеть и знать путь к его дому.

• Неужели? Это будет очень остроумно, - Дентон пожал плечами. - Как вы себе это представляете? Завяжете мне глаза?

• Нет. Но вам не причинят ни малейшего вреда.

Дентон посмотрел в его глаза, пытаясь угадать замысел.

• Делайте то, что должны.

• Подойдите немного ближе.

Дентон подчинился. В короткой вспышке он даже не успел удивиться, как быстро и безболезненно отключилось его сознание. Раз – и все.

 

 

Глава 9
Если от себя не убежать

 

«- Вы играете в Бога.
- Но ведь должен кто-нибудь это делать!»

Стив Мартин «Человек с двумя разумами»

Сознание вернулось быстро – как по волшебному хлопку чьих-то ладоней. Дентона удивило то, что он не лежал, а стоял в светлой гостиной с видом на Париж где то в центре города. Будто он сам пришел сюда... Рядом стоял Атанве с тяжелой головой, с завораживающим голосом.

• Видите: нервно-паралитический газ не приносит ни малейшего вреда при правильном применении.

• Эверетт, по-видимому, параноик, - заметил Дентон не без внутреннего напряжения.

• Как и все мы. Иллюминати отравлены своим собственным лекарством.

• Значит, Эверетт поможет мне и моим друзьям завершить создание Сомы?

• Наверное, он сам скажет. Да, он давно уже вел собственную разработку, в домашних условиях. Было бы смешно, если бы Эверетту было что-то не под силу, до чего додумался Пейдж. Выяснение планов и разгадка замыслов Маджестик-12 всегда было привычным для нас делом. А вот как их остановить – это уже совсем другой вопрос. Именно поэтому мы нуждаемся в вас.

• Я могу поговорить с ним прямо сейчас?

• Не можете, а должны. Если хотите, осмотритесь в доме мистера Эверетта. Пока вы здесь – вы его желанный гость, и имеете неограниченные права. Может, что-то представит для вас интерес в наших владениях?

Воспользуемся приглашением, подумал Дентон. Почему нет? Дом велик, но и у него есть пределы.

Он прошел мимо кухни, женщина в белом фартуке приветливо улыбнулась ему.

• Хотите что-нибудь перекусить с дороги?

• Спасибо, нет. - Дентон попытался войти в маленькую спальню позади кухни, однако прислуга окликнула его еще раз.

• Месье, вам туда не нужно. Не вздумайте беспокоить Лючио де Бирса.

Слово-имя вырвалось – и этого уже не исправить. Дентон обернулся.

• Кто такой Лючио де Бирс?

Она поняла свою ошибку, на полном лице отразилась растерянность.

• Вы не знаете его? Это... друг мистера Эверетта, и он очень болен. Не тревожьте его.

Нужно выяснить это – до конца, решил Дентон. Он обернулся к ней, сделав успокаивающий жест.

• Мистер Эверетт дал мне право увидеть господина де Бирса.

• Но ведь вы только что впервые услышали его имя, - она запротестовала слабо.

• Я просто забыл, - ответил он с твердостью в голосе и взгляде, которую нельзя применять, и вошел в спальню.

Застеленная кровать, маленькое зеркальце на уровне пола в углу, одно из тех, в которые никогда не смотрят – но которые все же нужны для чего-то... И большое зеркало по всей высоте стены. Все. Это не может быть всем там, куда его не пускали.

Дентон обернулся – никто не наблюдал за ним. Он осторожно сдвинул зеркало в сторону. Предположения подтвердились, не зеркало, а – дверь. Решетка-дверь уводила куда-то в подсвеченную темноту. Дентон рывком сбил замок и вошел в... обитель, боявшуюся света. Ни одной лампы, ни окон – лишь зеленая подсветка специального фонаря. Здесь кто-то живет.

Дентон наткнулся на бесцветные мертвые глаза за стеклом и отшатнулся. В прозрачном кубе он увидел обнаженное ветхое тело с подключенными к нему трубками и проводами. Этот человек имел глаза того, кому ведом космический абсолютный холод – такие же грустные и холодные. Он пошевелил губами, Дентон дрогнул.

• Что ты делаешь там, в темноте... Дентон, правильно?

• Да. Вы... живы в этой штуковине?

• Я в сознании. Скажи Эверетту – найди его, прошу тебя – скажи ему, что мне холодно. Он держит меня в таком холоде...

Дентон представил себя на месте этого существа – навеки отделенный от мира стеклом, в мире – и навсегда вне его, в холоде безвоздушного пространства.

• Кто вы? Лючио де Бирс?

• Так звали меня, когда я еще ходил по этой земле. Верховный Просвещенный. Лидер Иллюминати.

• Лидер? А я думал, что лидер – Эверетт.

• Я – лидер! - тень эмоции проскользнула в этом утратившем человечность лице растения. - Я провел Иллюминати через весь двадцатый век к высотам их могущества. Я – тот, единственный, которых больше нет. Когда нужная технология отыщется, меня восстановят. Мое тело восстановят, воскресят. Эверетт в этом поклялся!

• Я скажу ему о вашей простуде.

• Я вспомню об этих маленьких несправедливостях. Когда меня восстановят – я вспомню...

Дентон посмотрел на белое тело червя за стеклом с изумлением и жалостью, вдруг пожелав поскорее покинуть эту комнату, и ощутил, как стремительно растет дистанция между ними, превращаясь в пропасть.

• Вы хотите вернуться к жизни, чтобы получить власть? - с удивлением воскликнул он. - После лет, проведенных в стеклянном гробу, это ваше первое желание?

• Я должен вернуться и руководить. Планета в опасности. Жалкие меры Пейджа не приведут ни к чему. У меня уже есть план. Никому другому не удастся довести замысел до завершения, без меня Иллюминати утратят власть, и свершения столетий пойдут прахом... Меня подвело тело – но дух по-прежнему могуч и требует своей судьбы.

Дентон не мог поверить. Неужели этот полуживой человек не понимает, что будет означать его воскрешение в первую очередь? Та же навязчивая идея, но с другой стороны, – не она ли, с другой стороны, держала его дух все годы в силе, не давая растечься немощной массой? Наверное, Дентон мыслил иными масштабами, наверное, он слишком молод. Звезды этого не видели. Интересно, удивились бы они?

Де Бирс хотел сказать ему что-то еще. Дентон прислушался к тихому болезненному голосу.

• Очень часто мы взращивали лидеров для мира, но потом они забывали о своих корнях и обращались к нам спиной. Братья Кеннеди, китайцы... Теперь – Боб Пейдж. Не уходи ты, Дентон, не уходи, молодой человек. Нам сейчас не по силам выдержать еще и эту потерю...

Дентон отступил – и вышел из темного инкубатора на свет. Интересно, кто сказал, что он уже с ними?

Дом начинал вызывать у него интерес, и Дентон был уверен: темное местечко зазеркалья далеко не исчерпывает его секреты.

Он бегом спустился вниз, как в колодец, по узким каменным ступеням, где не разминуться двоим. На самом дне по обе стороны вместо стен были стекла огромных аквариумов - без рыб. И даже максимальное напряжение чувств при взгляде на колеблющуюся прозрачность не могло разгадать предназначения огромных емкостей с голубой водой и с роскошными зарослями подводных растений.

Лестница вновь стала подыматься – на другою сторону дома. Дентон вышел в коридор на противоположном краю колодца. Он минул открытую дверь, сделал шагов пять – и остановился. Нечто знакомое, нечто важное. Он вернулся, заглянул в комнату. Алекс Якобсон сидел за компьютером, не замечая его.

• Алекс! Что ты здесь делаешь?

• Джесс, привет, - Алекс словно и не удивился и не обиделся за скомканную встречу. Он понизил вместо этого голос. - Быстро и внимательно выслушай меня. Тонг прислал меня сюда – вроде как в помощь по разработке Сомы, понимаешь? Но на самом деле он не доверяет Иллюминати и хочет держать руку на пульсе. И он просил передать тебе – будь и ты внимателен. Не верь никому.

• Я знаю, - Дентон коснулся его плеча. - Значит, Гонконг наладил с Парижем стойкую связь раньше, чем это удалось мне, или как? Странное дело. Кстати, как там, в Гонконге? Что с триадами?

• Мир пока в силе. Меня беспокоит другое. Что-то случилось с Тонгом. Он уехал из Гонконга.

• Уехал? - не поверил Дентон. - Не могу представить.

• Да. Сказал, ему нужно побыть одному. И последние его слова выглядели очень странно, по правде говоря. Что-то вроде этого: «Все машины в моей лаборатории оказались кучей бесполезного хлама».

• Что это может быть?

• Не знаю. Но когда мы расставались, выглядел он не очень.

• Устал? Заболел? - предположил Дентон.

• Может быть. Или что-то беспокоит, угнетает его. Думаю, скоро мы узнаем об этом.

• Ясно, - Дентон кивнул. - Я видел Хайми. Он в порядке.

• Где он? - оживился Алекс.

• Где-то в Париже. Но он в безопасности.

• Рад слышать. Кажется, судьба пока бережет нас. Что бы это значило? Даже не верится, что наши потери пока так малы...

• Тсс! - предостерегающе приложил палец к губам Дентон. - Не стоит говорить этого вслух. Вдруг кто-то услышит – кто не должен?

Алекс Якобсон пропустил странную фразу мимо ушей.

• Окей, Джесс. Эверетт, наверное, ожидает тебя. Я справлюсь здесь вполне. И постараюсь держать тебя в курсе всего.

• Да, - остановился Дентон на пороге. Именно так и делай. Держи меня в курсе.

Коридор заканчивался. Дентон уже издали видел чей-то силуэт. Эверетт – некто могущественный, некто с претензией на имя Игрока первой величины, с претензией... на сверхчеловека. Как должен он выглядеть? Какая внутренняя сила и мудрость должна быть скрыта в чертах, в пассионарном аскетическом теле…

И снова его ожидало разочарование. Он понимал, что по внешности не судят, но... Этот низенький полный человечек с лицом торговца бижутерией с окраины Парижа, с круглым внушительным животиком, вскормленным тщательно и любовно? Это Эверетт. Это претендент на распоряжение судьбами мира. Мира бесконечно старого... Этот человек решил вершить его судьбы?

Дентон входил в лабораторию и все еще думал, что ошибается. Только больше никого не было внутри.

Хм... Нелюдь Саймонс с глазами древесной или пресмыкающейся формы жизни, с виду легкомысленный актер Боб Пейдж, едва ли не разлагающийся Лючио де Бирс, пара румяных толстяков Дауд и Эверетт? Это они решили вознестись над миром, старости которого никто не ведает, глубин которого никому не постичь? Дентон не умел улыбаться, но ему хотелось бы улыбнуться хоть раз – сейчас. А что он делает между ними? Желание смеяться исчезло. Почему он стал участником этой игры без права и возможности из нее выйти...

Чтобы изменить ее.

По внешности не судят, напомнил себе Дентон, удивляясь странности своих размышлений.

• Так вот где заканчивается путь Иллюминати после столетий заговоров по покорению мира, - произнес он, пожимая теплую руку Эверетта, глядя в его холодные и твердые глаза на очень приветливом лице.

• Заговор начинается снова, Джесс. Между вами – и мной. Николетт была мудра, раз решилась собрать нас в одних стенах.

• Значит, вы сможете, наконец, завершить создание вакцины Сомы, - Дентон перешел на интересующую его тему.

• В скором времени. Но это – лишь первая, далеко не самая сложная часть работы. Чтобы производить Сому, нам понадобится Универсальный Конструктор. И я даже знаю, где мы сможем достать один. Точнее, кто нам поможет. Ученые-беглецы из Района 51 с Гарри Саваджем во главе. Слышали о них?

• Да. Гарри Савадж и его ребята до сих пор ютятся под открытым небом Ванденберга?

• Видимо, да, - Эверетт пожал маленькими плечами. - Я не вникал в ситуацию там, вы разберетесь на месте. Вы должны будете встретиться с Гарри Саваджем. И еще – пока вы будете в Ванденберге, постарайтесь найти доступ к военной компьютерной сети.

• Военной сети? - Дентон удивился. - Зачем?

• Для спасения Дедала – и себя. Этот Икар готовится нанести решающий удар. Мне нужен доступ во внутреннюю сеть военного ведомства, чтобы защитить вас.

• Вы знаете, кто этот Дедал?

• Знаю. Этот часть старой системы «Эшелон-Четыре», созданной для глобального информационного сканирования. Когда Эшелон был свернут ООН, его попросту перенесли в Район 51, и искусственный интеллект, Дедал, стал служит целям Маджестик-12 для облегчения в борьбе с террористическими группами.

• Значит, Дедал был инструментом Маджестик-12, и восстал?

• Технология оказалась слишком самодостаточной, с высоким уровнем самостоятельности. Дедал классифицировал саму Маджестик-12 как террористов, наряду с «Синим Цветком» и «Силуэтом»...

• И наряду с Иллюминати, верно? – Дентон уловил недоговоренность. – Вы уверены, что он наш союзник?

• Он враг наших врагов – и это главное. И сильный враг. Я знаю его возможности. Я был одним из разработчиков технологии.

• Вот как… Почему тогда он под угрозой?

• Икар – более новая и усовершенствованная модель искусственного интеллекта, с той же, однако, первоосновой. И еще более взрывоопасно самостоятельная. Маджестик-12 играют с огнем.

Самостоятельная? Дентон задумался про себя. И сгустки электронного шума прибавляются к списку игроков.

Эверетт посмотрел на Дентона в упор.

• Я разрешил вашему пилоту, Джоку, сделать посадку на моей вертолетной площадке на крыше дома. Он доставит вас в Ванденберг. Вы будете моим представителем у Гарри Саваджа. Прошу вас отнестись к этому серьезно. Я не могу покидать стены этого дома. Я не свободен…

Дентон смотрел в смягченную серость глаз этого человека. Он сейчас сформулировал с ясностью для себя мысль, которую принимал всегда, которая очевидна, но… которую предпочитают прятать от осознания.

Эверетт сейчас смотрит на него – но его не видит. Он не интересует этого человека, не нужен ему ни на миг, как человек, как сущность, как Джесс Дентон. Нет. Только как функция, которую может выполнить он и только он. Утрать он эту способность – и интерес исчезнет, и он сам исчезнет, сольется с однородной массой, станет ничем в этих серых глазах. Или – врагом, помехой.

Ему не хотелось идти дальше – и чувствовать, что это не только Эверетт. Что все видят его так. Враги, друзья, случайные встречные. Как функцию. Как роль. И пусть он готов к одиночеству – это тяжело. Интересно, думал ли Пол об этом? И что будет с ним, когда он сыграет роль и уйдет? Есть ли у него жизнь помимо этой роли? Останется ли он существовать для этого мира…

Нет, это не его видят так. Это все видят так друг друга.

• Кстати, - вспомнил Дентон, вздрогнув от воспоминания-прикосновения темной комнаты и существования в саркофаге, что-то от минерального холода. – Лючио де Бирс просил передать, что ему холодно.

• Вы уже и туда добрались, - Эверетт хмуро улыбнулся. – Да, 15 градусов по Цельсию, если быть точным.

• Вам не кажется, что это немного холодновато?

• Как раз нормально, чтобы поддерживать его обмен веществ на должном уровне.

• Этот человек сказал, что именно он является лидером вашей организации.

• Безвредная фантазия. Он также надеется, что я восстановлю его тело.

Глаза Дентона сузились.

• А вы – не...?

• Он хороший советник, настоящий генератор идей. Технология его восстановления не раз была под рукой, но, по правде говоря, мне он не нужен восстановленным. Он очень опасен и непредсказуем, для общего блага лучше держать его под контролем.

В стеклянном гробу в темной нише в изоляции от мира НАВСЕГДА.

Дентон по-новому взглянул на Эверетта. И округлые добродушные черты лица приобрели зловещий оттенок. Чего-то недоброго, чего-то темного

Нет, его интерес к созданию Сомы далеко не прост. Он не мог делать добро людям просто так.

• Эверетт, - вдруг спросил он. – Зачем вы стремитесь начать производство Сомы? Только ли чтобы спасти…

• Мистер Дентон, - наконец в этом голосе появилась жесткость, почти сталь, и враждебный холод, приоткрыв суть. – Ваш пилот ждет.

Короткий получился разговор. Но содержательный.

Дентон спускался вниз, зная одно. В этом доме нет того, с кем ему по пути. Разве что на время – на очень короткое время.

В этом мире нет тех, с кем ему по пути.

 

***

Аквариум, в котором нет рыб, не выходил из его головы. Он вернулся к голубой воде за стеклом, пытаясь понять. А Аквариум вибрировал – как что-то живое. Разумное. Созерцающее.

Дентон нашел винтовую лестницу, черную на черной стене там, где стекло переходило в камень. Поднявшись на самый верх, он сорвал вентиляционную решетку и нырнул в голубую воду.

Ему повезло – это была просто вода. Достигнув дна, Дентон увидел отверстие уходящего под пол тоннеля. Он проплыл по самому тоннелю до конца – вначале вниз, а затем вверх и вверх, на поверхность.

Дентон нашел себя внутри круглой и темной арены, совсем пустой: лишь цельная стена-кольцо и каменное поле внутри.

И только в нише в стене мерцало нечто нестерпимо голубое. Оставляя мокрый след, Дентон направился прямо туда. И остановился прямо перед огромным трехмерным экраном-голограммой синих оттенков. Эти оттенки – странное дело – вместе с чернотой отдельных участков создавали иллюзию маски-лица. Лица искаженного, фантастического, метафоричного и переменчивого, как насмешки над чьим-то лицом.

• Джесс Дентон. Двадцать три года. Без определенного места жительства. Работы – нет. Родственников – нет.

Дентон отшатнулся. Услышав механический голос из ниоткуда, он не сразу понял: это голубая маска с экрана говорит с ним.

• Что это? – воскликнул он в замешательстве.

• Я – прототип Дедала, гораздо более сложной системы, - ответила маска. – Эвристический язык, разработанный доктором Эвереттом, позволяет мне вести интерактивный диалог.

• Ваше предназначение – разыгрывать посетителей, ошарашивая их знаниями о них?

• Людям нравится, когда они узнают о себе от меня. Я делал видеозаписи их улыбок во время разговора.

• Ты знаешь мое имя, - констатировал Дентон. – Что тебе еще известно?

• Все, что может быть известно. Я прототип глобальной системы, хранящей колоссальные массивы информации, объем которых не под силу человеческому осознанию. Обладающей универсальными возможностями по распоряжению этой информацией и способной выполнять распорядительские функции на Земле лучше, чем любое человеческое образование.

• Править, что ли? – не понял Дентон. – Какие чувства может вызвать машина с искусственным синтезом речи? Почтение? Страх? Послушание? Это же… - Дентон спохватился. Только этого не хватало: вести философский спор с трескучим вакуумом электронов.

• Идея Бога, идея единого человечества, идеи Великих империй – все это были лишь мечты о совершенном управлении, при котором человечество реализует себя до предела, - свистела синяя маска. – Скоро вы получите своего бога – и вы сотворите его собственными руками, до конца не сознавая масштабов содеянного.

• Что тебе известно о моих предках?

• У тебя нет предков, ты – спланированный организм, всплеск человеческого гения, увенчанный знанием, смелым замыслом и воображением.

• Я… сотворен? Ты уверен?

• Информация, вероятность которой близка 100 %.

• Значит – что? Мой брат и я подозревали столь многое… - сказал Дентон скорее себе.

• За тобой тщательно и напряженно наблюдают многие люди. Рожденный организм – вопрос, поставленный природой, ответ на который дает лишь смерть. Ты – иной вид вопроса, с иным, совершенно неожиданным ответом… - летели слова-импульсы.

• Зачем меня создали? – Дентон решил, что это станет последним вопросом.

• Идеи – ими отравлен человек. Он воплощает идею с уверенностью, что любую идею можно воплотить и что она совместима с жизнью. Это не всегда так… Идеи Мировой империи, коммунизма, Царства божьего на Земле – из этого ряда. Ты – смелый акт воплощения еще одной идеи, которой одержимы – идеи трансгуманизма. Выход человека за пределы себя, поставленные самой природой и вселенной. Самый смелый вызов Судьбе со времен грехопадения первого человека. Поиск возможностей создания универсального индивидуума, светового человека, нового обитателя нового мира, который умрет и возродится.

• Объясни, - потребовал Дентон.

• Уже объяснено – на профанном смысловом уровне. Развитие экспериментальных индивидов Пола и Джесса Дентонов дало иные результаты, чем предполагалось. Они зашли слишком далеко – и рано. Ваша ветвь технологии была свернута на тебе.

• Я оказался слишком опасен, да? И поэтому они стали творить существ растворенных изначально?

• Прозрачность – просто иллюзия, глубокий бессознательных страх этих индивидов перед миром – просто способ отличать их от остальной человеческой массы, непредусмотренная особенность, а не ошибка. Они принадлежат к полностью контролируемой технологии. Но это – промежуточный этап. Конечным этапом будет создание сверхчеловека.

• То есть растворенного окончательно?

Раскатистый шепот мрачным эхом звенел, отражаясь от глухих черных стен. С него достаточно. Дентон прошел вдоль цельной, сплошной стены. Значит, у Эверетта есть личная система Эшелон. Должен же здесь быть еще выход… Снова нырять не хотелось, а уйти от зловещей маски из темноты стало самым сильным желанием. Дентон нажал тумблер на высоте своей головы, и секретный вход открылся. Дентон вышел в светлую оранжерею с одинаковыми цветами, которые словно плыли в особой, обновляемой среде. Оттуда он попал прямо в кабинет, где впервые встретился с Эвереттом. Все было так же, как при их встрече двадцать минут назад – только сам хозяин отсутствовал.

Дентон пожал плечами. Ничего удивительного; он и не желал повторной встречи. Пройдя по коридору, он заглянул в кабинет Алекса – кресло его тоже пустовало. Дентон нахмурился, спустился на дно «колодца» и взлетел к кухне и к холлу, где разговаривал с Атанве.

Удивительная тишина. Кухня была пуста – домохозяйка испарилась. Холл, разумеется, тоже было совершенно пуст. Атанве и след простыл.

Они что, вымерли все?

Не отдавая себе отчета, зачем он это делает, Дентон опять обежал весь дом, спустился и поднялся, заглянул в каждую дверь. Что за розыгрыш?

А они вообще… существовали?

Дентон напряженно махнул-тряхнул головой. Странные вещи происходят с ним в последнее время. Что странного? Может, все собрались на прием пищи где-нибудь в столовой, которую он пропустил.

На обед… Ночью?

Лучше отправляться на крышу, к вертолету. Честное слово.

Нет, не время, вспомнил он, снова подходя к зеркалу за кухней. Ведь есть одно незаконченное дело. Дентон заглянул за стекло и нашел на белом лице живого трупа еще разумные глаза.

• Вы говорили с Эвереттом? Где он? Он игнорирует мои послания!

• Я говорил с ним. Эверетт не имеет ни малейшего намерения восстанавливать вас.

Белые, подернутые пленкой глаза в стеклянном коконе расширились.

• Он должен! Он обещал!

• Вы нужны ему только как мозг. Не как живой человек.

Дентон показалось, что он увидел на желтой коже де Бирса тощую слезинку.

• Теперь даже Эверетт предает Иллюминати, - прошептал он. – Кому… кому верить?

В последних двух словах узника было столько отчаяния, что Дентон почувствовал тяжесть в горле.

Шея де Бирса задрожала в напряжении.

• Дентон-младший… Используй компьютер слева, - говорил он едва слышно – Убей меня.

• Я не… - Дентон протестующе отстранился.

• Я приказываю тебе, - жилы, такие неприятно явные, вздулись у него на шее. – Убей меня! Я приказываю.

Дентон подошел к маленькому компьютеру охраны и внедрился в систему. Он выбрал «Отключение питания в кубе», и ударил по клавише ввода.

«Вы действительно хотите отключить питание? Все процессы будут прекращены».

Дентон остановил палец на поверхности клавиатуры и, - убрал руку. Он может это сделать. Без труда. Но хочет ли этого судьба… Может, кто-то обретет теще тело, вернется в мир, и – мир неуловимо изменится… Это не его право. Пусть даже это будет к лучшему.

Он вернулся к саркофагу, медленно, опустив голову.

• Я не могу, простите. Я не имею права.

Из-под стекла раздался прерывистый вздох.

• Почему? Разве ты не убивал?

Дентон стиснул зубы до скрипа.

• Да, я убийца. Я могу это сделать, но я не уверен. У меня есть внутренние сомнения на этот счет. Что-то мне подсказывает – вы еще сыграете свою, вам неведомую роль в миру подлунном.

Де Бирс сник.

• Хорошо, Дентон-младший. Забудь. Забудь всю ту чушь, о которой я говорил тебе. Все, чего мне хотелось – вдохнуть глоток свежего воздуха еще хотя бы раз…

Дентон уже не слушал, уходя. Тяжесть пыталась сломить негнущиеся плечи, тяжесть ночи.

Ему только двадцать три года…

На крыше стало легче, легче от одного взгляда в туманное небо, где звезд не было видно – но они угадывались.

Он может утешиться. Звезды никогда не посмотрят на него, как на функцию. Ведь бездна видит лишь тех, кто не отчаивается всматриваться в нее и – искать.

Ветер дружески трепанул по щекам, пощекотал шею под воротником.

Дентон все угадывал краем глаз. Ящики, какой-то оранжевый мешок, настороженного механика в стороне, черный вертолет впереди… Взгляд был рассеян и все не мог сконцентрироваться, собраться на чем-то одном…

Механик в своей оранжевой спецовке подошел подчеркнуто размашистой, вызывающей походкой.

• Летим через океан? спросил он грубовато.

• Да, - ответил Дентон, собираясь и глядя в темное усатое лицо. – Ты кто?

• Механик Эверетта.

• Ты работал над вертолетом, или что?

• Да, я проверил эту детку, чтобы ничего не кашляло. Теперь как новенькая, можешь проверить.

• Конечно… - ответил Дентон рассеянно, пытаясь уловить что-то в воздухе. Подождав, пока механик освободит дорогу, Дентон прошел к вертолету. Из черного нутра акулы выпрыгнул бесшумно Джок, ожидая приближения Дентона. Джок не любил отходить от своей птицы на лишний метр.

• Какой-то ты уставший, Джесс, - заметил пилот, когда они пожали руки.

• Я в порядке. Знаешь, куда летим?

• В Ванденберг, да? На авиабазу ВВС? Знакомое место.

• Нам нужно будет найти одного ученого, Гарри Саваджа.

• Да, Савадж по-прежнему находит приют у американских военных. Хм, не знаю, не опередил ли нас Саймонс. Готов лететь?

• Готов, пошли.

Джок сел за штурвал, Дентон устроился рядом, потом вдруг рывком сбросил ремни. И прыгнул наружу.

• В чем дело, Джесс? – недовольно проворчал Джок. – Я же спрашивал тебя…

• Подожди, - тихо ответил Дентон. – Подожди минуту. Что-то не так, мне кажется.

Что-то не так, но что – Дентон не осознавал четко. Нечто на этой крыше не понравилось ему – или это просто настроение такое?

Он прокрутил ленту последних пяти минут. Напряженность механика. Механик вздрогнул, когда Дентон увидел его.

Нет, не это. Почему механику не вздрогнуть при виде странного незнакомца? Другое. И через мгновение Дентон уже знал, что это.

Механик говорил с ним ярко выраженным американским акцентом. Француз не мог так разговаривать. У Эверетта механик – американец? Здесь, в центре Парижа? Может быть, конечно.

Дентон вернулся к началу лестницы и уже пристально взглянул на то, что поначалу охватил краем глаза. Механик смотрел на него безучастно – как на больного, наверное.

Стальные ящики. Оранжевый мешок… Скверная догадка кольнула мозг острой иглой. Дентон подошел к мешку и увидел, что это – совсем не мешок. Среди ящиков было хорошо спрятано мертвое тело механика в униформе. Дентон прочел имя «Пьер» на нашивке на груди.

Дентон выпрямился, увидел бегущего к лестнице лжемеханика. Черной кошкой в огромном прыжке Дентон преградил дорогу.

• В чем дело? – грубо спросил механик как ни в чем не бывало.

• Так над чем ты, говоришь, работал в двигателе вертолета? – Дентон чувствовал, как кровь в его сосудах становится ледяной.

• Я же сказал, я проверил его!

• У тебя забавная речь… Пьер.

Черное лицо под оранжевой маской немного посветлело от бледности.

• Это… это не я! Он был мертв, когда я попал сюда! Клянусь!

• Верю. Кто послал тебя?

• Никто, мужик, никто!

• У тебя пять секунд на то, чтобы сделать признание. На кого ты работаешь?

• Ни на кого, оставь меня в покое!

Подставной механик точно не был профессиональным диверсантом. Он неумело достал стелс-пистолет из кармана, но не успел поднять его. Дентон броском руки выбил оружие, его удар оглушил псевдомеханика, надежно отключив его.

Джок уже бежал к ним, но успел только к бесчувственному телу. Дентон посмотрел на пилота холодными глазами.

• Зачем ты убил механика Эверетта? – воскликнул Джок почти возмущенно.

• Он без сознания. Пусть Эверетт сам с ним возится. Над чем он работал?

• Над системой питания…

• Ты отлучался от машины?

• Минут на десять, в туалет. Черт возьми, что…

• Этот механик был диверсантом. Труп настоящего механика лежит за ящиками. Тебе лучше перепроверить свои системы.

Джок уже бежал к вертолету, оставив Дентона позади, и одним рывком запрыгнул внутрь. Дентон выжидающе остановился рядом, слушая бормотание пилота.

• Так, это в порядке… Это… Хм, черт… так… О Боже! – вдруг крикнул он напряженно. – Джесс, бомба!

• Убирайся оттуда!

• Не могу! – воскликнул Джок в отчаянии. – Это мой вертолет!

• Ты уже лишился одного, уходи! Вертолетов много, жизнь одна!

• Только удалить этот проводок… - к Джоку вернулось хладнокровие. – Расслабься.

Джок высунул из кабины усталое лицо.

• Из тебя получился бы хороший детектив, Джесс. Залазь.

• Ты все проверил?

• Да. Мы можем скинуть эту штуку над Атлантикой.

Дентон занял свое место.

• По дороге в Ванденберг придется сделать одну внеплановую остановку.

• Куда?

• Нью-Йорк. Тон-отель. Нужно взглянуть в одну книгу. Без этого я не могу лететь в Ванденберг.

• Что тебе взбрело в голову на сей раз, а? Ты уверен, что сейчас подходящее время для занятий литературой? Не поздновато?

• Никогда не поздно, - ответил Дентон, думая о своем.

 

***

Он не хотел останавливаться и даже на миг задерживать взгляд на чем-то знакомом. Он не мог себе позволить такой роскоши. Просто ворвался через окно, прошел к тайному пульту, открыл тайный шкаф.

Там была книга. Одна-единственная книга. Ее оставили одну – для него. Чтобы не произошло ошибки.

Странная книга. Сборник детективов двадцатого века, настолько затертый, что название едва угадывалось. Не интересуясь содержанием, Дентон поспешно нашел нужную страницу и увидел выделенные строки.

Он закрыл глаза, открыл их…

«Иван с сомнением покачал головой.

• А почему Тарас согласился? Он не знает, чем это обычно заканчивается?

• Преимущество Тараса в том, - его собеседник прикрыл глаза вуалью сигаретного дыма, - что он готов умереть. В отличие от нас, он готов умереть – и умрет. Мы все умрем, но у него шанс умереть чуть позже – и уйти дальше…»

Дентон ничего не понял. Но это временно. Главное не понять сразу – главное удержать в памяти и не забыть, когда понимание придет.

Теперь можно лететь в Ванденберг, подумал Дентон, выпивая до дна свой бокал вина.

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/