Куклодел

Максим Волгин
3.878
1 1695
Бесплатно
Скачать
Отложить Читать отрывок

                                                     КУКЛОДЕЛ                         

Часть ПЕРВАЯ

"Мы там все обязательно ВСТРЕТИМСЯ!»

(Сюжет основан на реальных событиях 2011 года)

--------------------------------------------------------------------------------------------------

Утро поздней осени в начале ноября особенно промозгло-противное! Единственная радость - это выдыхая паром воздух, затянуться в полные легкие хорошей дорогой сигаретой, пачку которых случайно кто-то оставил на столе в кладбищенской конторе. Мелкий моросящий дождь не очень досаждал не старому, но уже в годах сторожу кладбища Федору. Он привык за все свою жизнь к разной погоде и смирился со всяким ненастьем. Его никто не видел гладко выбритым, но и бороды у него не было. Колючая щетина, глубокие морщины и густые брови прибавляли ему лет десять к возрасту. У него были густые не расчесанные темно-русые волосы неопределенной длины, желтые зубы, бронхитные легкие и сутулая походка - весь набор опустившегося человека, которого еще что-то удерживает от путешествия в глубокий, до смерти запой.

Наступал рассвет. Подул легкий ветерок, и туман, как облако, стал перемещаться, обнажая могильные кресты, звезды, полумесяцы и надгробные памятники. Как призраки, из тумана появлялись деревья, и казалось, что они медленно надвигаются на тебя, размахивая своими лишенными листвы корявыми ветвями.

Выдыхая сигаретный дым, Федор завороженно смотрел, как утро медленно срывает ночной покров с земли, заставляя просыпаться жизнь во всех ее проявлениях. Даже неживые предметы, сделанные руками людей, приобретали одухотворенное начало. Закаркали вороны, вдали проехал первый утренний автобус, кладбище стало наполняться разными звуками.

«И тут, в царстве мертвых, все живет! Несомненно, всему свое время: и жить, и умирать. Нет ничего вечного и постоянного. Туман появляется и исчезает, звезды рождаются и гибнут, и я когда-нибудь стану каплей дождя или ветром. Эх, только бы не скоро покинуть сей мир! Уж лучше стоять «на часах», охраняя покой мертвых, чем какой-нибудь червяк будет меня жевать. Скучно и тоскливо станет. Хотя, по ту сторону, может, своя «жизнь» идет, хотя жизнью это назвать язык не поворачивается», - думал сторож, стряхивая время от времени пепел в мутную грязную лужу около ступенек крыльца. Вдруг, скрип металлической калитки привлек внимание Федора. Этот звук доносился с другого конца кладбища, и он не мог быть издан ветром или деревьями. Ту калитку явно открывал человек. Федор насторожился, раскрыл от удивления глаза и подставил ухо в ту сторону, откуда был слышен непонятный скрежет. Он простоял так несколько секунд. Не услышав больше ничего особенного, матерясь, затянулся последней глубокой затяжкой, бросил сигарету и, в облаке выдыхаемого дыма, пошел пить утренний чай с остатками вечерней спиртовой настойки, которую всегда брал на работу для «положительного тонуса».

---------------------------------------------------------------------------------------------------

Сергей Юрьевич Юхман, руководитель и собственник «Нижегородской похоронной компании», был человеком очень оборотистым и деловитым. Он обладал широкими связями в КРУНе, на кладбищах и был, в буквальном смысле, на одной волне (по рации) с водителями скорой помощи, медсестрами из реанимации и сотрудниками моргов, и был в курсе всего, что касается умерших, умирающих и всех стоящих в этой скорбной очереди людей. Особенно его интересовали родственники усопших, так как они являлись клиентами его фирмы по организации похорон. Юхману не нравилось это мрачное слово «похороны». Когда он вел переговоры, то всегда говорил «проводы»: так было на его взгляд «светлее», и клиенты легче располагались к общению. Будучи человеком глубоко верующим, Сергей Юрьевич никогда никого не обманывал, строил свой нелегкий бизнес на честном слове, 100% предоплате и значительных наценках. В то же время никто из его окружения не был обделен его вниманием, пусть небольшим, но зато искренним. На кладбище он приехал с родственниками одного усопшего, чтобы определиться с местом захоронения и всеми деталями ритуала последних проводов. После окончания необходимых формальностей, которые свелись к заполнению журнала учета мест захоронений и выписки удостоверения на могилу, Сергей Юрьевич и его клиент попрощались с клерком и стали уходить. На ступеньках «офиса» он столкнулся с давно известным ему еще со студенческих лет сторожем, а точнее жильцом кладбища Федором. Протянув руку Федору, Юхман кивком дал понять клиенту, чтобы тот шел к его автомобилю.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

В кабинете зам начальника отдела внутренних дел Автозаводского р-на г. Н.Новгорода подполковника Фролова Сергея Александровича было прокурено, и на столе лежало, как всегда, много ненужных бумаг, связанных бечевкой дел и прочего всякого ненужного хлама, который копился годами. Начальник не разрешал никому прибираться в своем кабинете, а разобрать этот бардак самому было лень. Сотрудники между собой хохмили: «Если Фролов уберет из кабинета весь мусор, то некому будет работать», имея ввиду под словом «мусор» оперов и прочих сотрудников полиции. По функциональным обязанностям он был скорее финансистом или бухгалтером, которому надо учесть показатели раскрываемости, просчитать вероятность раскрытия, грамотно свалить дело на другие отделы или милицейские (полицейские) структуры или, в худшем случае, закрыть дело в том месяце, когда это не повлияет на выдачу премии отделу. В то же время Фролов был сыщиком в третьем поколении и нередко сам участвовал в оперативной работе по интересным ему делам. Когда ему поступили материалы от оперативного дежурного, в том числе о новом «висяке» по кладбищенским вандалам, первым делом он позвонил своему приятелю в ФСБ и поинтересовался насчет националистических группировок и всем, что связано с межнациональной рознью, а также сатанинскими сектами, которые могли попасть в поле зрения федералов. Ничего примечательного на примете у ФСБ не было. В то же время в кладбищенском деле террористической направленности не прослеживалось, и поэтому обоюдный интерес к взаимной информации у офицеров пропал. Они попрощались и, как обычно, пообещали друг другу как-нибудь встретиться и посидеть в уютном кафе, хотя оба понимали, что скоро этой встречи ждать не придется — у каждого свои дела, свои заботы, своя жизнь.

Фролов склонился над журналом регистрации заявлений и задумался, кому расписать это дело. У всех сотрудников было по нескольку висяков и живых дел. Хотя у каждого опера были свои связи в той или иной криминальной среде, зацепок и прямого направления, где искать вандалов, не было. Взгляд остановился на фамилии Игоря Смирнова. Молодой сотрудник отличался скромностью, наблюдательностью и дотошностью, он обращал внимание на каждую мелочь, вел беседу с подозреваемыми, свидетелями и потерпевшими одинаково ровно и доброжелательно. Его славянская внешность, голубые глаза и русые волосы располагали к себе людей. Он мог корректно отвязаться от надоедливой пенсионерки, которую облучают из космоса, но в то же время с неразговорчивыми преступниками мог часами беседовать о погоде, выцепляя крупицы информации, из которых он мог сделать какие-либо предположения. Был случай, когда убийца таксиста никак «не раскалывался» о месте сброса трупа. «Нет трупа — нет дела». Информацию о месте захоронения Игорь смог выудить по мере раскручивания темы о грибах. Завел и закрутил разговор таким образом, что подозреваемый сам не заметил, как почти с точностью до метра указал на место, где закопал бедолагу. Этот пример «неравнодушного» отношения к людям Фролов пытался ставить в пример другим операм.

Раздался стук в дверь и вошел Смирнов.

- Легок на помине, — вставая с кресла и протягивая руку, приветствовал его Фролов.

Смирнов сел в протертое со сломанным подлокотником офисное кресло, достал ежедневник (он был единственным опером в отделе, который пользовался записями) и приготовился слушать.

Первым делом Игорь составил план работы. Как правило, все планы шли потом врозь, но это помогало ему систематизировать версии и выстраивать взаимоотношения со смежными полицейскими структурами. План включал всего несколько пунктов: опросить работников кладбища, поговорить с Ирой по малолеткам, вечером посетить старых знакомых из неблагополучных. В последнем пункте он сделал запись: «МОТИВ???». Действительно: кому это надо?

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Юхман так закрутился в своих похоронных делах, что совсем забыл поздравить с днем рождения своего старого приятеля. Вспомнив об этом на следующий день, он с нескрываемой досадой о своей забывчивости позвонил Йосику Зильберканту. С тысячей извинений и проклятий на свою память он поздравил своего товарища и в ответ был приглашен на праздничное застолье в ближайшую пятницу. После того, как разговор закончился, Сергей Юрьевич задумался о подарке. Как иногда случается, когда человек в замешательстве, на ум приходят глупые с черным юмором мысли. Так и в этот раз, Юхман перебрал все подарки, которые он мог сделать быстро и качественно: от гроба с кондиционером и подогревом в виде длинного лимузина до купона со скидкой в 20% на изготовление памятника для «новорожденного» и его родственников. Похихикав про себя и улыбнувшись, Юхман направился в столовую к Инне, двоюродной племяннице жены, что бы удостовериться, что проводы проходят по плану и заодно, забрать причитающуюся ему премию.

Как только он вошел в зал, он увидел картину, которая всегда представала после 2-х часов поминок. Две группы поминавших по 4 и 5 человек заказывали дополнительно порции алкоголя, и траурное мероприятие постепенно переходило в праздник жизни. Инна была занята расчетами порций и планированием закупок на несколько дней вперед, поэтому, извинилась, отдала заранее приготовленный конверт и ушла работать. Посмотрев, как отдыхают поминавшие, Сергей Юрьевич вдруг захотел выпить, и не просто водки, а коньяка в коньячном бокале с лимоном и шоколадкой. Такой наплыв чувств ему давно не приходилось испытывать. По горлу и пищеводу потекло приятное тепло, во рту появился знакомый алкогольный вкус... Проглотив слюну, он поспешил домой, где его ждал ужин, жена и коньяк с закуской. Окинув в последний раз поминавших, он заметил, что в одной из компаний сидит неопрятного вида мужчина с взлохмаченной головой. Тот что-то увлеченно рассказывал сидевшим рядом двум мужчинам и одной женщине. При этом, благодарные слушатели были на первый взгляд даже трезвые и вслушивались в каждое слово бомжика (как про себя его окрестил Юхман) с открытыми ртами и восхищением в глазах. Вспоминая род деятельности покойного, проводы которого здесь отмечали, он вспомнил, что усопший до последних дней работал в каком-то институте, как говорил его сын. «Доценты», - подумал Сергей Юрьевич. С этим выводом он поспешил к машине в предвкушении отдыха в кругу семьи.

------------------------------------------------------------------------------------------------

Игорь Смирнов приехал на место преступления и, вместе с директором кладбища, который вчера вечером написал заявление, произвел осмотр. Опросил всех сотрудников от копателей до уборщицы. Ничего примечательного никто не рассказал, т. е. посетителей в слякотную погоду на кладбище немного, кроме «провожающих в последний путь». Сам директор любит гулять по кладбищу, как по парку, поэтому, именно он вчера и обнаружил такую разруху. Сторож ничего не слышал, ничего не видел. Следы в глине мало разборчивые, но есть! Игорь по мобильному вызвал экспертов: может, какие-нибудь зацепки и будут. Осмотрев место преступления и сфотографировав на свой мобильный все поваленные, разрисованные и просто расколотые надгробия, Игорь предположил, что это сделали скорее всего 2-4 человека, которые шли со стороны леса. Надгробия в этом месте валить, ломать и разрисовывать было удобно: ограды низенькие, проходы облагорожены камнем или плитами. Очевидно, напакостили за короткий срок. Подсчитали: испорчено 59 надгробий! Игорь поставил знак вопроса в своем блокноте напротив количества вандалов. Дождавшись экспертов и объяснив им суть происшествия, Игорь собрался уходить. Когда он вышел на главную аллею, он увидел, что на ветках одной из сосен висит какая-то тряпка. Что привлекло его в этом куске материи, старлей объяснить не мог. Криминалистов, которые в это время боролись со скользкой грязью и пытались в глубине кладбища найти еще следы преступления, он попросил взять этот кусок материи для определения его происхождения. «Перестраховываюсь», - подумал Игорь и вышел наконец за ворота кладбища. Неожиданно он развернулся и подошел обратно к тому месту, где висела привлекшая его внимание тряпка. Под деревом находилась могила неизвестной девочки лет 5-ти. Игорь не записал и не запомнил, как ее звали и годы ее жизни (хотя память у него всегда была хорошая). Но он как завороженный смотрел на эпитафию на камне: "Мы там все обязательно ВСТРЕТИМСЯ!» С фотографии на него смотрела красивая девочка с правильными чертами лица. Несмотря на пожухлость изображения, Игорь рассмотрел, что лицо ее было не по-детски серьезное и ее взгляд пристально всматривался в Игоря, как будто живой человек изучал нового посетителя. Ему стало не по себе от этого взгляда. И он поспешил в свой подержанный «Ниссан», чтобы вернуться в отдел несовершеннолетних, где его уже ждала пухленькая, но очень миленькая инспектор Леночка Мухина.

--------------------------------------------------------------------------------------------------

Федор был всегда хлебосольным хозяином сторожки. Кто бы ни пришел к нему что ночью, что днем, он всегда, как в сказке, сначала накормит, напоит и только потом расспрашивает. Но одному посетителю он был всегда рад. Этот гость никогда не пил спиртного и не курил, но всегда приносил с собой подарки. Это был его старый знакомый, который интересовался историей родного края, писал статьи в газеты и журналы, работал где-то научным сотрудником, но сейчас находится в творческом отпуске для написания докторской диссертации. Звали его Анатолий Максин. С Федором внешне они были чем-то похожи. Оба косматые, один с бородой, другой всегда небритый, оба темнорусоволосые и неопрятно одетые. Их основное различие было в образовании, уровне интеллекта, отношении к спиртному и сигаретам. Федору всегда было приятно слушать Анатолия, который много рассказывал о скандинавских обрядах, ирландских традициях, кельтской культуре и еще много чего интересного. Нравились непонятные древние слова, которые были похожи на звериный рык или блеянье. Было интересно слушать о том, что все в этом мире связано и круговорот материи в природе бесконечен... После таких рассказов и в меру принятой настойки Федор всегда сладко и крепко засыпал.

Единственное, что его смущало, это взгляд Максина. Его темные глаза, иногда смотрели в сторону, и он говорил о чем-нибудь, как завороженный, время от времени бубня что-то на непонятных языках. Федор сначала думал, что Анатолий просто заговаривается в эти моменты, но после того, как однажды в подобной ситуации он уронил вилку, а Максин никак на это не отреагировал, сторож пришел к выводу, что доцент впадает в какой-то транс, как буддисты. Но, в конце концов, у каждого человека есть свои причуды. Федор перестал на это обращать внимания и, как только у Анатолия глаза становились стеклянными, он с удовольствием ложился на топчан и падал в безграничное пространство сна под негромкую песнь кельтских друидов-жрецов о славном воине, который больше всех, из славных воинов, прибил голов врагов к воротам своего жилища.

-------------------------------------------------------------------------------------------------- - - Толян, ну, ты дерись, давай, — подначивали худенького и неказистого мальчугана местные бравые хулиганы в начале 70-х годов прошлого века.

Они окружили двух 8-10 летних ребят и готовились насладиться гладиаторским боем. Только один из бойцов ни в какую не хотел драться. Он уже получил несколько тычков, в том числе и по лицу и в растерянности кружил не зная, что делать и как защищаться. По его лицу начинали течь слезы, но не от боли, а от обиды на то, что все вокруг были против него и смеялись над его беспомощностью. Наконец он не выдержал и попытался вырваться из этого круга. Его не пускали и толкали обратно внутрь. Наконец, улучив момент, он бросился, как его учил отец, под ноги бегущему к нему одного из оцепления мальчика. Тот споткнулся о присевшего ребенка и упал, чем вызвал большое удивление, изумление и смех окружающих. Толик вскочил и ринулся в образовавшуюся брешь в окружении. Его попытались поймать, схватили за воротник рубашки, но он оторвался и пленник выскочил на свободу. Анатолий не умел драться. Зато очень хорошо бегал. За ним попытались гнаться, но это было бесполезно. Оторвавшись от преследователей, мальчик прибежал к забору, в котором увидел небольшую дырку. Тяжело дыша, он пробрался за забор, где запутался в кустарнике и ветках дерева, упал в яму. Он лежал некоторое время и слышал, как гогот гнавшихся за ним мальчишек пронесся над ним и через некоторое время стих. Убедившись, что рядом нет опасности, осторожно, озираясь по сторонам, он стал вылезать из ямы. Руки и ноги были расцарапаны, но Толик не чувствовал боли. Его успокаивала тишина, которая стояла вокруг. Выбравшись из ямы, он осмотрелся и понял, что находится на кладбище, а яма, в которую он упал, была заранее приготовленной могилой. Оцепенев от удивления, он смотрел то на яму, то на могилы, то на металлические памятники со звездами, то на деревянные кресты. Разные ощущения одолевали его: страх, что кто-то за ним еще гонится, удивление от тишины и спокойствия, ужас от того, что рядом с ним приготовленная могила и покойники. Постепенно ужас и страх прошли. Взгляд Толика остановился на табличке на памятнике: Танечка Веревкина 04.03.1965 — 28.07.1974. «Ровно год прошел, как девочка умерла, - подумал он, - ей было столько же, как мне сейчас». На него смотрели большие красивые, как у куклы, глаза в овале черно-белой фотографии. В мальчике вдруг что-то проснулось. Толик почувствовал, что эта девочка близкий ему друг, что она такая же несчастная и одинокая, как и он. Сердце ребенка сжалось от мысли, что эта девочка навсегда останется одинокой. Он еще долго сидел у могилы и вглядывался в фотографию на памятнике. Когда он понял, что прошло уже достаточно много времени и что надвигаются сумерки, Толик не спеша побрел домой, осматривая могильные плиты с именами и датами. Когда он проходил мимо сторожки, он увидел, как взрослые мужчины что-то готовят себе из еды. Свет из окна осветил калитку главного входа, которая еще была открыта.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Утром следующего дня Игорь с несколько еще хмельной головой пошел к экспертам, чтобы узнать промежуточные результаты осмотра погрома на кладбище. После вчерашних посиделок в отделе по делам о несовершеннолетних с Леночкой Мухиной и ее приятельницами, состояние организма было совсем не в норме. Хотелось пить минералку и спать. Игорь вообще редко употреблял спиртное, не любил эти вечерние мимолетные «полстаканчика», которыми баловались в конце затяжного рабочего дня опера, посиделки по любому мало-мальскому празднику. Вчера, как говорится, черт попутал попасть на девичник. В итоге информации от Леночки никакой, и вряд ли она что-нибудь накопает, лишь осталась одна головная боль.

- В общем, слушай! Есть три четких отпечатка обуви, два левых ботинка, один правый, со следами зеленой краски. По всей видимости, от одной пары 43 размера, рисунок подошвы простой и незатейливый — елочка. Такие боты продаются на любом рынке. У меня самого точно такие на даче, я в них в лес хожу. - Улыбаясь от приятных воспоминаний о теплых деньках и выглядывая поверх очков, зачитывал результаты осмотра кладбища эксперт-криминалист Григорий Дубов (по кликухе «Гробов», или проще «Гроб» по аналогии с Григорием Грабовым) — Отпечаток ладони с большим, указательным, безымянным пальцем. Форму пальцев и подушечек ладони идентифицировать не удалось. Размер ладони предположительно 9-10. - Эксперт кинул взгляд на Игоря, чтобы оценить произведенное впечатление. - Далее, по высоте надписей, размазанным отпечаткам рук на поваленных памятниках, можно сделать вывод, что вандалов было двое, предположительно мужчин, ростом, первый 170-175 см, второй 180-185 см. По всей видимости, один из них измазался зеленой масляной краской на основе гидрата окиси хрома, цвет - RAL 6018. Остатки краски должны быть и на одежде, и на ботинках. - Он опять посмотрел на старлея, который записывал информацию в свой блокнот. - Вот, собственно и все!

Игорь шел и понимал, что неблагополучные подростки к этому делу, скорее всего, никакого отношения не имеют. «Это взрослые мужики с какой-то целью нагадили и быстро свалили. Их никто не видел и не слышал. Ломали, наверное, на рассвете, ведь ночью расшибешься вдребезги в темноте, а днем могут увидеть. Да, еще нюанс: испачкался и наследил только один, второй, видимо, был больше организатором и руководителем, чем исполнителем. Значит, рядовое пьяное хулиганство отодвигаем в конец списка. Но по подросткам надо будет еще поработать». С такими рассуждениями он перебирал все возможные варианты и вдруг вспомнил сторожа, который постоянно жил на кладбище, Федор, кажется. Игорь прокрутил весь разговор с ним и понял, что с этим типом надо будет еще раз встретится. Типчик абсолютно ничем не примечательный, бомжик как бомжик, но что-то в нем было непонятное, недосказанное, он говорил в несвойственной такому роду людей манере. Игорь определенно решил еще раз навестить сторожа, а сейчас направлялся к имаму в ближайшую от кладбища мечеть. При осмотре он обратил внимание, что не все подряд памятники были разрушены. Игорь знал, со слов директора кладбища, что имам знает практически всех, кто лежит там, и надо отрабатывать версию клановой мести или еще чего-нибудь, что связано с семейными, тейповыми или родовыми рознями среди местной разнообразной и многонациональной мусульманской общины.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

После того случая, когда Толик попал на кладбище, он изменился! Он стал одновременно более жизнерадостным, но замкнутым, перестал бояться мальчишек, и каким-то чудесным образом они перестали его дразнить. Хотя еще какое-то время они преследовали его, пару раз даже били до первой крови. Но когда окровавленный Толик утирал нос, размазывая алую кровь по руке и рубашке и, улыбаясь, говорил, что всем воздастся по заслугам их. Это пугало дворовых мальчишек. Толик стал вдруг хорошо учиться, ему легко стали даваться все предметы, включая ненавистный и сложный русский язык. Он начал изучать английский и немецкий языки одновременно. Запоминал значения новых слов, скрупулезно исследовал их происхождение. Мама и папа только радовались новому увлечению единственного сына. Купили ему несколько дорогих и больших словарей, Ребенок начал интересоваться происхождением слов и был очень увлечен всем, что связано с морфологией и лексикой. Причем самым захватывающим было найти истоки слова на уровне первоначальных первобытных звуков.

Своим увлечением Толик ни с кем не делился, у него не было живых друзей. Зато он мог часами разговаривать со своими новыми знакомыми, которые не могли с ним спорить или соглашаться, но они всегда были благодарными и смиренными слушателями. Это были лица, которые смотрели на ребенка с могильных памятников. Их было много, и Толик старательно искал среди них тех, кто мог быть ему другом. В каждой фотографии он видел человека, который мог выслушать важные для него темы – такие, как обсудить сочинение, спеть песенку или показать, как решается задачка по арифметике. Самым красивым девочкам он показывал свои рисунки и объяснял, как можно решить задачу по математике. Одной старой еврейке он старательно на протяжении почти года читал Талмуд на разных диалектах арамейского языка, вперемешку с древне-еврейскими и греческими словами. В этом ему помогал друг отца, у которого была достаточно богатая древняя библиотека на различных языках и диалектах Ближнего Востока. Он помогал настойчивому малышу в овладении древними языками.

Постепенно Толик мог не только делиться своими мыслями, знаниями и умениями. Он стал понимать, что говорят ему лица с памятников. Кто-то из его новых товарищей шутил и балагурил, при этом Толик заливался радостным, звонким и задорным детским смехом на все кладбище, другие рассказывали ему грустные истории из своей жизни, и Толик горько плакал над их судьбами. Так проходили день за днем. За четыре года Толик познакомился практически со всеми обитателями кладбища. Он не пропускал ни одних похорон и стремился, как можно быстрее, познакомиться с новыми постояльцами. Ему было интересно все: кто кому родня, кто где жил, кто кого знал. Толик перезнакомился со многими родственниками покойных и, раскрыв рот, слушал из первых уст истории жизни и смерти своих друзей, открывая новые страницы их судеб.

Но были и такие могилы, которые Толик сторонился и старался скорее их миновать. Это были безымянные, заброшенные могилы, а так же могилы, у которых памятники были без фотографий или без надписей и изображений усопших. От них веяло пустотой, трухлявостью и страхом. Этот страх превращается в ужас, когда ночью под тусклым мерцанием луны кто-то зловеще шепчет на ухо о близкой смерти, о нестерпимой боли и страданиях при жизни и еще больших мучениях по ту сторону Стикса. Для того, чтобы избегать этих необъяснимыех ощущений, мальчик пытался разговаривать с ними, рассказывать о себе и своих увлечениях, о своих новых друзьях. Но часто «они» его прогоняли от себя, осыпая опавшей листвой или кладбищенской пылью, и не хотели с ним общаться. Иногда, когда солнце заходило за горизонт, «они» цепляли лодыжки мальчика корнями деревьев, бросались сухими ветками и шишками, выли и дышали смрадным запахом на него из-под провалившихся могил.

Однажды, рано утром осенью, Толик шел мимо вчера похороненного неизвестного под номером 1-17-10-83. Его кто-то позвал: «Мальчик! Подойди ко мне!» Это был голос злобный, голос немолодого мужчины, который доносился из безымянной могилы. Толик знал, что ничего хорошего этот разговор не принесет, и постарался побыстрее пройти мимо этой могилы. «Ты не хочешь со мной говорить?» - «Нет», - ответил Толик, прибавляя шаг. «Ты еще пожалеешь, что бросил меня, сучонок!» - прогремел голос, и Толика вмиг окутал густой туман, из которого он не знал как выбраться. Мальчик растерялся и побежал, куда ноги несли, спотыкаясь о корни деревьев, перелезая ограды, перепрыгивая могилы...

Вдруг все стихло, туман исчез, и Толик увидел, что около раскопанной могилы на табуретках стоит гроб, а вокруг него собрались люди в черном и читают протяжным голосом то ли молитву, то ли заклинания. Подойдя ближе, он увидел, что в гробу лежит девочка, одного с ним возраста, очень красивая в белом платьице и голубых туфельках. Ее мама отвлеклась от чтения, нагнулась к мальчику, взяла его руку и долго и пристально смотрела ему в глаза. Потом, улыбнувшись, попросила его помочь исполнить последнюю мечту девочки, которую звали Настя.

Толик был как под гипнозом. Он не осознавал, что с ним происходит, но безропотно делал все, что его просили. Сначала ему дали книгу, которую он читал, едва успевая за остальными и не всегда понимал смысл прочитанного, потому что книга была написана на древнеславянском языке. Потом ему на палец надели медное колечко, такое же было на руке покойной девочке. Его руку положили на ее руку и заставили поцеловать ее восковый лоб. При этом все окружающие читали свои заклинания с такой неистовостью, что казалось, их было слышно далеко за пределами кладбища. После окончания церемонии прощания, Тольку дали яблоко и сказали, чтобы колечко он не снимал на протяжении 40 дней и ежедневно приходил на могилу девочки и читал молитву из нескольких строк, которую ему дали взять с собой. После этого гроб заколотили и закопали, на могиле поставили крест странной формы с фотографией и датами жизни девочки Насти.

В отличие от других обитателей кладбища, Настя не разговаривала с Толиком днем, она приходила к нему ночью во сне. Она требовала, чтобы мальчик ежедневно приносил ей на могилу свежие цветы, читал заклинания, и тогда, по ее словам, она скоро воскреснет и будет его женой вечно. Настя хотела, чтобы он выкопал ее труп в любое полнолуние после 40 дневного пребывания ее в земле, одел в новые одежды, привел в порядок лицо, вставил глазницы, изготовил суставы и скрепил все прочие части тела, которые могли «разойтись» при естественном процессе гниения, После этого он должен был несколько недель жить вместе с ней под одной крышей, усаживать за стол во время еды или занятий по учебе, вместе спать и купаться, в общем, водить ее с собой и жить полноценной жизнью. И, как она говорила, через некоторое время заклинания начнут действовать и она оживет! Толик совсем не хотел жениться на мертвой девочке. А когда настало время выкапывать труп, оп испугался, выбросил кольцо в канаву и перестал приходить на могилу к девочке. Разъяренная Настя каждую ночь приходила к мальчику во сне и требовала выполнения своих желаний. Она угрожала навлечь на него все темные силы, изводила его своими душераздирающими ночными криками и внезапными ночными появлениями во сне. Но Анатолий не поддавался на ее угрозы!. Наконец, через полгода, Настя последний раз пришла в сон к мальчику и попрощалась с ним навсегда: «Я никогда больше сюда не вернусь, у меня здесь нет ничего, что меня держит. Ты бы мог меня вернуть к жизни, теперь я не смогу никогда вернуться в твой мир. Будь осторожен, смерть, которую видите вы, совсем не та, которая приходит за вами». Больше она ничего не говорила, сняла свое кольцо, положила его на стол и ушла. Утром мальчик нашел два медных кольца на столе, одно из которых было со следами сгнившей человеческой плоти...

Проходили недели и годы. Толик вырос, возмужал, поступил в престижный институт иностранных языков, где пользовался заслуженным уважением среди преподавателей за глубокие знания. Учеба ему давалась легко, и все свое свободное время он отдавал своей самой сильной и сокровенной страсти....

---------------------------------------------------------------------------------------------------

 

Немного отдышавшись и успокоившись, Мадам, как иногда называл ее Юхман, поведала действительно жутковатую историю.

В деревне Мохово, недалеко от города, существовало достаточно большое кладбище, которое было открыто в начале 90-х годов. Кладбище закрыли лет через 10 по санитарным нормам, так как под ним текли бурные подводные реки (о которых почему-то никто не знал при выделении этого участка земли под кладбище) и гробы даже летом опускали прямо в просочившуюся воду. При этом сама земля представляла из себя сплошной силикатный слой песка. Когда кладбище закрыли, то хоронить там стало возможно только с высочайшего разрешения несменяемого и могучего директора Муниципального предприятия г.Н.Новгорода «Комбинат ритуальных услуг населению», сокращенно КРУН, Сергея Волошухина, который сменил на этом доходном посту Игоря Лебедева, чья лебединая песня закончилась в Москве сначала на какой-то высокой должности, а потом на высоких нарах Бутырской тюрьмы. Стоило это «удовольствие» не малых, а очень больших денег. Но с недавних пор стали «подселять» новичков, потому что, по нормативам, повторное захоронение в могилу разрешается проводить через 20 лет после первого захоронения. Поэтому «вторая» волна «пришельцев» началась на вполне законных основаниях.

Вот на таком повторном захоронении и произошел случай, который произвел такое незабываемое впечатление на очень изысканную даму бальзаковского возраста Нину Альбертовну.

Дело было так.

Умер муж ее лучшей подруги, и Нина Альбертовна, знавшая, что и как делать в этом случае наилучшим образом, взяла на себя всю заботу и ответственность за проводы в последний путь. Опуская всю последовательность отлаженного механизма действий, перейдем к сути. Мама покойного была похоронена именно на этом кладбище ровно 21 год назад. Копая могилу, рабочие наткнулись на халатное, как они подумали, отношение к своей работе со стороны коллег 20-летней давности. Гроб был закопан на меньшую глубину, чем положено по нормам (не менее 1,5 м.) Поэтому, исправляя ошибку предыдущих мастеров, наши бравые ребята решили вынуть гроб и углубить могилу. Каково же было их удивление, когда оказалось, что гроб практически совсем не сгнил, был обит тканью белого цвета и в этом гробу лежит мумифицированное тело юной девушки в свадебном платьице, из-под которого была видна светлая ночная рубашка, Она была одета в белые колготочки, на ножках бежевые туфельки с розовым бантиком, а на голове была веселая разноцветная шляпка с различными искусственными цветами. При этом тело и голова были обмотаны плотно в бинты как древние мумии, на ней была надета маска с изображением женского лица, а руки, ноги и шея были обтянуты кожей. Послав самого молодого бойца в сторожку за бутылкой водки и стаканчиками, а также с наказом вызвать милицию, добросовестные работники скорбного труда остались охранять найденное «сокровище». По приезду опергруппы, могильщики, уже хорошо поддатые, под присмотром полицейских вынули верхний гроб и принялись копать глубже, где и нашли останки мамы покойного мужа лучшей подруги.

Немного подумав, Юхман стал рассуждать вслух: «Могила не опечатана, все, что нужно, опера забрали с собой, место под захоронение готово. Таким образом, хороните завтра на здоровье, никто вам этого не запретит. А когда кости матушки можно будет вернуть на прежнее место, их просто туда и положат. Ну, конечно вашей подруге всех нюансов знать не надо, разве что предупредите бравых работников кирки и лопаты, что бы не проболтались!» - и, немного еще поразмыслив, добавил: «Хотя, может, лучше все сразу и рассказать, все равно кто-нибудь да взболтнет, да еще переврет!» И Сергей Юрьевич, забыв, зачем пришел в офис, побрел в раздумьях к автомобилю. Раздался звонок мобильного телефона. Звонил новый клиент, и Юхман сразу переключился на работу в прежнем режиме. Лишь удивленно поднятая бровь никак не хотела опускаться на свое прежнее место.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Идисов Умар Муратович, имам-хатыб Нижегородской Соборной мечети встретил Игоря приветливо и сразу начал расспрашивать, как идет расследование по надругательству над могилами правоверных. Опер коротко сказал, что клубок только начал разматываться. Говорить о результатах рано, а оперативную информацию он не имеет право разглашать. И попросил ответить его на вопрос о том, какие ошибки в оформлении места захоронения могут задеть мусульманина, что называется, «за живое».

"Что касается памятников, то Шариат не одобряет различные надмогильные постройки (например, камни с изображением покойного), богатые семейные склепы, мавзолеи и гробницы унижают бедных мусульман или вызывают у некоторых зависть. Также не одобряется, когда могила служит местом молитвы. Отсюда — требование Шариата, чтобы надгробные памятники не были похожи на мечети. Рекомендуется на надгробном камне написать следующие слова: "Инна лилляхи ва инна иляйхи раджиун" (Поистине мы принадлежим Аллаху и к Нему будем возвращены.). Я слышал про версию, что акт вандализма совершили по религиозным соображением, но мне кажется, это далеко от истины. Правоверный мусульманин никому не сделает зла без причин, а, как вы называете, радикальным мусульманам мертвые не интересны. Если Вам нужны имена людей, которых я бы мог подозревать, то я огорчу Вас: мне некого подозревать. Так что не думаю, что Вы что-то найдете в этом направлении. Но от всего сердца желаю Вам удачи в вашем расследовании».

На этом Игорь и имам попрощались. У опера было ощущение разочарованности, он не знал, как дальше подступиться к этой ветке следствия.

Выйдя из мечети, он набрал номер Гробова: «Привет Гриша! Какие новости?»

Игорь положил телефон в карман. Немного подумав, решил еще раз съездить на кладбище, где побывали вандалы, и поговорить со сторожем.

-------------------------------------------------------------------------------------------------

Сон Анатолия (смутные воспоминания)

Посмурно. Недавно прошел мелкий моросящий дождь. Пахнет сыростью и свежей землей. Анатолий подходит к кладбищу. То, что он видит, трудно назвать упорядоченными захоронениями. Нет забора, ограды большей частью разрушены или отсутствуют. Проходя мимо могил, Анатолий не увидел памятников, иногда попадаются кресты. Табличек с именами и датами нет, словно их и не было никогда. Лужи и грязь. Кругом мокрая и липкая земля. Она налипает на ботинки, и становится трудно идти. То и дело приходится счищать землю. Стали попадаться свежевырытые ямы, некоторые наполнены мутной жидкостью. Странно, но ни птиц, ни других живых существ здесь нет. Вдруг Анатолий увидел, что невдалеке около могилы лежит что-то небольшое, завернутое в светлую материю. Подойдя ближе, он увидел перевернутый гроб и разломанную крышку от него. Всмотревшись в «что-то» он замер от ужаса: в свертке лежал ребенок, возрастом около года на вид. Отшатнувшись в сторону, Анатолий продолжил свой путь, слыша, как колотится сердце. Проходя все дальше в глубь захоронений, он опять обнаруживал детские тела. Рядом с некоторыми он не видел гробов. Было ощущение, что детей сюда приносили мертвыми, клали около свежевырытых могил в надежде, что кто-нибудь принесет им последнюю колыбель и закопает навсегда в могильной тьме. Анатолий живо себе представил, что матери сами умерщвляли своих младенцев и приносили их в какую-то непонятную и страшную жертву.

Он видел разные детские тела. На большинстве из них ярко были видны страшные отпечатки смерти: свезённые с черепа разложением лица, обглоданные неведомым зверьем кости, синие, глубоко пораженные гниением части тел. Удивительно, но на этом фестивале смерти не было запахов. Анатолий еще в детстве поразился тому, что он не чувствует сладковатый запах смерти. Он обладал нормальным обонянием, различал запах аммиака (ватку с которым ему совали на медкомиссии в военкомате), запахи еды, травы, леса...

Неожиданно он увидел мужчину и женщину, лежащих в небольшой яме, прикрытой мутной водой. Их возраст было сложно определить, и Анатолий подумал, что они умерли примерно в одном возрасте, где-то около 50-ти лет в один день и их тела положили в одну могилу, которая странным образом обнажилась. «Они, наверное, прожили счастливую жизнь».

Оглядевшись, Анатолий удивился тому, что на расстояние видимости вокруг него находятся только могильные ямы и трупы: тысячи тел, хаотично разбросанные вокруг него. «Как такое могло случиться? Почему так отвратительна смерть? Почему никто не скрывает эту мерзкую ее сторону. Что я смогу сделать? Как помочь им, мертвым?»

 

 

 

Сон Федора во хмелю.

 

Жуть! Кругом тела, много тел, как после страшной войны или эпидемии. Они свалены в небольшие вагонетки из под угля.

Меня призвали в медбратья. Надо ухаживать и погребать мертвых. Удушающая вонь! Повязок нет, перчаток тоже. Сгнившие тела оставляют слизь на ладонях. Старший смены заставляет их вытаскивать из вагонеток, мыть и заворачивать в простыни. У него странный взгляд. Взгляд безумца, занятого любимым делом. Больше нет сил делать эту работу. Оскал старшего нагоняет еще больший ужас. Я бегу. Вдруг старший, как маг, поднимает руку, а вслед за ней медленно поднимается метвяк. Он смотрит в мою сторону и начинает сначала идти, потом бежать за мной. Старший скалится еще больше, с его потрескавшихся и посиневших губ капает слюна. Он с азартом направляет мертвяка в мою сторону. Я бегу. Мертвяк не отстает. Я вижу, что он был убит выстрелом в висок: из дырки во лбу капает полузапеченная кровь. Страшно...

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Анатолий Сергеевич Максин с отличием закончил филологический факультет НГУ, поступил в аспирантуру и с огромным энтузиазмом занялся научной и преподавательской деятельностью. Тема его диссертации определилась сама собой. Еще студентом 4-го курса он увлеченно рассказывал заведующему кафедрой о Нижегородских погостах, традициях и легендах, об обрядах захоронения усопших, о различных обычаях и поверьях. Его познания, в том числе лингвистические, высоко были оценены профессурой и преподавателями университета. Поэтому перед Анатолием не стоял вопрос о выборе дальнейшего пути после окончания университета. Максин зарекомендовал себя как очень прилежный студент с «живым» умом и воображением, и его не могли не заметить все его окружающие. Студенты с удовольствием посещали его лекции, когда он заменял кого-нибудь из преподавателей. Максин не в традиционной манере преподносил материал для студентов и мог всегда отойти от темы и рассказать о некоторых интересных нюансах и подробностях по той или иной теме. Однако более наблюдательные студентки видели некоторые отклонения в его поведении, которые выражались в полном отсутствии блеска в глазах при виде красивых девушек и отсутствие интереса к слабому, да и сильному полу тоже. При этом, всегда опрятно, но недорого одетый преподаватель мог не заметить, как пачкался мелом или задевал плечом побелку на стенах университета. Иногда на его брюках можно было заметить затертую грязь, а под ногтями виднелись «траурные рамки». Но никто этому не придавал значения, потому что Анатолий Сергеевич отвлекал все внимание студентов на преподносимый им материал.

Однажды, в один из весенних теплых дней 1992, на кафедре отмечали день рождения секретаря Ирины Кониной. Это была высокая женщина около 50-ти лет, высокая, широкоплечая, с густыми черными волосами и густо накрашенным лицом. Все сотрудники знали, что личная жизни у Иры не сложилась, детей не было, и она из последних сил старалась поймать свою птицу счастья в виде какой-нибудь особи мужского пола. И, как водится, после принятия нескольких порций спиртного, разговор заходил о «давайте споем, давайте станцуем, выпьем на брудершафт, а проводите-ка меня домой…». В этот раз под руку Ирочке попался Анатолий, который хоть и не пил и сторонился женщин, но под напором секретарши устоять не мог. Ему было жаль эту несчастную женщину, и он просто хотел сопроводить ее до дома, чтобы оградить от возможных уличных неприятностей. Пока они ехали в трамвае и шли к ее дому, Ирочка пыталась проявить все свое обаяние и неоднократно прижимала Анатолия к своей груди, что вызывало у него некоторое недоумение... Наконец они пришли к конечной цели проводов, и Анатолий, подавшись на уговоры выпить чашечку кофе, перешагнул порог квартиры секретарши. Что было дальше, особо описывать не имеет смысла: Ирочка жаловалась на неудавшуюся жизнь, кофе «убежал», секретарша отключилась, свернувшись клубком на диване. Анатолий увидел то, что перевернуло все его сознание и дальнейшую жизнь...

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Игорь читал заключения патологоанатомов и экспертов и не верил в то, о чем говорилось в заключениях. Перечитав несколько раз, по буквам, осознавая каждое слово, напечатанное на бумаге, старлей сводил все концы загадочных происшествий на кладбищах в одну веревочку событий.

Итак, подведем итог прочитанному, со вздохом произнес Игорь…

1-ое: бантик, который мы взяли с Автозаводского кладбища, идентичен найденному на теле мумии-куклы, на нем же найдены волосы, идентичные волосам мумии-куклы.

2-ое: кукла изготовлена по традиционной технологии изготовления матерчатых кукол кустарным способом. Да, представляю, что будет, если это поставить на промышленные рельсы, - проворчал опер.

3-е: маска лица, перчатки и носки для куклы изготовлена из высококачественной козьей кожи, предположительно произведенной в Турции

4-е: в остатки волос на кукле вплетены, а местами приклеены натуральные волосы светлого цвета.

5-е: мумия принадлежит девушке 14-16 лет, умершей по причине множественных переломом черепа и костей, полученных, скорее всего, при падении с высоты не более чем 2 года назад. Личность устанавливается.

6-е: мумифицированный труп, по результатам анализа почвы, был эксгумирован с Сормовского кладбища. Как он попал на Моховское кладбище, не известно.

7-е гроб, в котором лежала мумия, изготовлен из качественно обработанного соснового материала, обитого тюлевой тканью.

Попрощавшись с экспертами, Игорь молча вышел во двор морга, закурил... Его взгляд уставился в одну точку. Мысли все перемешались, и он пытался начать выстраивать хоть какой-нибудь план действий.

«Составить психологический портрет этого куклодела можно попросить нашего психолога, а что дальше? Если это он памятники загадил, непонятно, зачем ему из трупа куклу шить? Следы запутать? Не похоже! Надо по всем кладбищам опять пройтись. Если есть одна кукла, найдется и вторая! Жадно затянувшись, опер бросил окурок и поспешил к своей старенькой, но ухоженной машине...

----------------------------------------------------------------------------------------------------

- Здравствуй, Йосик! Родной мой! С Днем Рождения тебя! - с этими словами Юхман крепко обнял своего старого друга, расцеловал и, похлопывая по спине, продолжило свои поздравления, — желаю тебе, хороший мой, долгих лет жизни, множества радостных моментов и пусть грусть-тоска никогда не посещает твою бессмертную душу! Вот тебе, дорогой мой, подарок, который олицет.., оличет..., олицетворяет (спародировал он Этуша) твое стремление быть лучшим в своей профессии и, самое главное, будет тебе полезен на отдыхе! - и Юхман передал коробочку средних размеров, обернутую в праздничную бумагу с ленточками — Развернешь позже, а сначала мы выпьем вот это! И Сергей Юрьевич достал бутылку Коньяка EDOUARD III XO стоимостью 330$

На дне рождения присутствовали самые близкие родные и друзья Иосифа Зильберканта, а также семейная пара - коллеги по работе и очень интеллигентные люди. Зильберкант был художником. Художником, как говорят, от бога! Рисовал много, выставлялся мало, не отказывался от любой работы, вплоть до работы гравера. По этой причине они с Юхманом и познакомились лет 10 назад и понравились друг другу за теплый взгляд и доброжелательный нрав. В последнее время Йосик был так завален заказами на гравировку памятников, что празднование дня рождения переносил дважды. И был несказанно рад возможности отдохнуть в кругу друзей. Среди немногих гостей Юхман приметил мужчину, который рассматривал альбом фотографий работ гравера. Эта личность показалась Юхману знакомой, и он попросил Йосика рассказать об этом человеке.

- Это Толик Максин, я тебе о нем как-то рассказывал, он краевед и лингвист, очень образованный человек! Мы с ним пару лет назад познакомились на кладбище. Я, так сказать, вдохновение нагуливал, да вот как-то там и познакомились.

Юхман пытался вспомнить, где он видел этого лохматого чудака, но не мог вспомнить. Тогда он решил поговорить с этим типом.

Слово за слово, и уже через несколько минут они оживленно обсуждали различные виды надгробий, способы их установки и ритуалы. Юхман поразился знаниям Максина и был очарован его манерой рассказывать короткие легенды и предания. Единственное, что Сергей Юрьевич не мог понять, почему от Толика пахнет то ли формальдегидом, то ли еще каким то веществом, которым бальзамируют умерших. Но из-за своей воспитанности он не стал выяснять подробностей, тем более, что громкий смех, аплодисменты и крик Йосика прервали их беседу. Йосик открыл подарок и запрыгал от радости! Сбылась его мечта! Теперь у него есть дрель DREMEL с набором всех необходимых принадлежностей для изготовления гравюр на любых поверхностях!

---------------------------------------------------------------------------------------------------

Толик понял, что жизнь его теперь никогда не будет прежней. У несчастной секретарши он увидел великолепные наборы самых разных кукол: обереги, игровые и обрядовые. Из различной литературы Максин знал назначение и силу все видов кукол. Он обратил внимание, что все куклы находились на только им предназначенных местах. Так, например, «божье око» висело в прихожей и предназначалось для изгнания недобрых мыслей у гостей, над диваном висело несколько кукол «ангелочков» разного размера и времени изготовления, старенькая «куватка» (по всей видимости, ее вешали над колыбелью Ирочки), также вперемешку в разных местах висели и лежали «берегини», «день и ночь», «девка-баба», «12 лихорадок» разных времен, «колокольчик», «бессоница», при этом Анатолий вспомнил старую бабушкину баюкалку:

Сонница-бессоница,

Не играй моим дитятком,

А играй этой куколкой.

Также были куклы «Параксева», «желанница», «крестец».

Кроме оберегов было много простых древнерусских игровых и обрядовых кукол.

Особое внимание Анатолий обратил на то, что куклы были настоящие и «как живые», насмотря на то, что у всех у них отсутствовали лица...

На отдельной небольшой полочке лежали куклы, предназначенные для ритуальных погребальных обрядов: глиняный Герман и соломенная Марена, чему Анатолий очень удивился, т. к. такие ритуальные погребальные обряды никто уже лет 400 не проводил.

Солнце постепенно уходило на запад, оставляя длинные тени на улице и сгущая сумерки в квартире секретарши.

Помимо древнерусских кукол, были куклы из Египта, Китая, Греции... Ими было заставлено все возможное пространство квартиры. В углах каждой комнаты висели иконы, а под ними стояли пачки книг, связанные веревкой, которые, судя по внешнему виду, находились в таком состоянии не один год.

Анатолий невольно сталь рассматривать книги. Многие ему были знакомы, но попадались такие экземпляры, о которых он слышал от своих научных руководителей и коллег. Попадались истинно редкие и никем неизученные рукописи на славянском и кельтском языках. Большинство было посвящено обрядам похорон, молитвам и заклинаниям друидов на кельтском языке. Максин жадно развязывал стопки и перебирал книгу за книгой, бережно откладываю те, которые ему были интересны...

Через несколько часов тело на диване стало издавать некультурные звуки... Потом весь объем большой комнаты заполнил едкий запах протухших яиц. Анатолий оторвался от чтения очередной книги, поморщился от нового запаха и посмотрел в сторону дивана.

Узнав кавалера, Ирочка несколько успокоилась, но тотчас же смутилась своих пуков и запахов. - Что ж Вы! Вы бы хоть свет включили. Зачем глаза портите. Темно ведь!- И действительно, Максин так увлекся чтением, что ему хватало освещения от уличного фонаря.

После небольшого ужина с настойкой из черноплодной рябины, здоровье Ирочки пришло в прежнее хорошее состояние и Максин расспросил ее о коллекции игрушек и шикарной, на его взгляд, библиотеке. Оказалось, что Ирочка является правнучкой известного профессора филологии Сиповского, у которого был ученик по фамилии Картеев.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Обойдя все кладбища и заново поговорив со всеми служителями, Игорь выяснил, что на всех погостах хорошим другом и товарищем сторожей и копателей был некто Толик - научный сотрудник какого-то университета. Толком никто ничего рассказать не мог, но все о нем отзывались уважительно. А кто-то даже проговорился, что Толик ночует на кладбищах и знает всех работников кирки и лопаты, начиная с 80-х годов прошлого века. Якобы, у него есть тайные записи всех умерших и похороненых в Нижегородской губернии людей за последние 300 лет. Найти этого доцента будет несложно, вряд ли он памятники рисует и покойников переодевает, но проверить надо! С этими мыслями Игорь направился домой к компьютеру, чтобы узнать, в каком учебном заведении искать Толика! Придя домой и начав поиски возможных мест работы таинственного ученого, Игорь не мог отделаться от ощущения, что его что-то тревожит. Объективных предпосылок для особого беспокойства у него не было: с начальником и с работой все более чем в порядке, в личной жизни никаких серьезных перемен, никто из родных и близких не болен.... После того как опер обзвонил все кафедры и нашел координаты возможного свидетеля и даже его адрес проживания, Игорь стал искать о нем информацию в интернете. Оказалось, что таинственный незнакомец работал в одной из самых загадочных сфер научных изысканий. Звали его Анатолий Максин. Он был некрополист, специалист по кладбищам и тем, кто там покоится. В институте Максин появлялся крайне редко. Он был в творческом отпуске по написанию докторской диссертации. У него было несколько опубликованных статей в журналах и кое-какие материалы, опубликованные в инете. На одной из фотографий Максина Игорь увидел надгробие и прочел надпись: «Мы там все обязательно ВСТРЕТИМСЯ!» и его как током дернуло! Именно эту надпись он видел на надгробии девочки, когда он впервые посетил Автозаводское кладбище. Но тут, судя по подписи, фотография была сделана на Моховом кладбище, где недавно нашли труп переодетого подкидыша, а на него смотрели такие же серьезные и пристальные глаза, но глаза пожилой женщины!

------------------------------------------------------------------------------------------------

Йосик был в прямом смысле завален работой по уши! Особенно много заказов было от Автозаводского погоста, на котором недавно шесть десятков памятников осквернили. Поэтому подарок Сережи Юхмана как нельзя был кстати! Работал Йосик у себя в гараже, подальше от людских глаз. Материал ему привозили по звонку, таким же методом и увозили! Но в последнее время ГАЗель по нескольку раз в день привозила-увозила груз. Йосик уставал от такой нагрузки. Он даже хотел подать объявление о найме подручного, но его отговорил Толик Максин, который сказал, что компаньон может оказаться конкурентом! И, конечно, Толик был прав! А вот и он идет к гаражу, который Йосик ему сдает абсолютно на безвозмездной основе для хранения добытого научного материала.

Тем временем Анатолий разложил полученные вещи по полочкам и стал кропотливо изучать их и сравнивать с имеющимися материалами. Так он просидел в гараже до самого вечера. Уже стемнело, снег падал хлопьями и Толик почувствовал, что скоро уже можно будет ставить елку и готовиться встречать Новый Год. Раньше это был для него грустный праздник, он встречал его один. Теперь же, последние несколько лет, у него на дне рождения и на Новый Год всегда собираются самые близкие друзья, которые никогда не надоедают, за очень редким исключением… Заперев гараж, доцент побрел к себе в однокомнатную квартиру, которая располагалась в двух трамвайных остановках отсюда.

У подъезда его встретил мужчина, который гнусавым голосом из-за «заложенности» носа представился сотрудником полиции. Он хотел задать несколько вопросов. На улице было холодно, полицейский (это было очевидно) уже простудился, и Толик сам предложил пройти к нему в квартиру и там обстоятельно побеседовать.

Войдя в квартиру, Игорь поразился, насколько человек мог так захламить свое жилище! Негде было ногу поставить: начиная с прихожей, везде лежали какие-то книги, вырезки из газет и журналов, сборники научных статей, старые игрушки почти в человеческий рост (было видно, что реставрируются), разные деревянные и металлические кресты, с антресолей свисали отдельные части игрушек, руки, ноги обтянутые в мешковину. В общем, в квартире был хаос одержимого своей работой ученого. В большую комнату Игоря не пригласили. Двери в нее были приоткрыты. Опер бросил мимолетный взгляд вглубь комнаты и приостановился. За один миг, протяженностью секунду, он испытал в себе множество ощущений. На него подул легкий ветерок со сладковатым привкусом и он ощутил, что десятки глаз с интересом разглядывали нового посетителя, отдаленно были слышны шорохи различных тканей (Игорь подумал, что открыта форточка и сквозняк качает занавески). Очнувшись, он сразу прошел на кухню.

Я еще мальчишкой на кладбище гулял, где я живу, тут Автозаводское недалеко. Бутылки собирали, костры жгли, хулиганили, весело было. По кладбищам я привык шастать класса с третьего, и мне кажется, что лучше меня их в городе никто не знает. Мне там, в отличие от обывателей, не страшно, а уютно, как у себя дома, он улыбнулся от нахлынувших на него воспоминаний. - К 2000 году я прекрасно изучил все городские и много районных кладбищ. Приходил туда летом, вечерком, когда там уже тихо и спокойно, нет ни сторожей, ни бомжей, и милиции тоже нет, только одни собачки бегают. С блокнотиком, с карандашиком, и до темноты. Честно говоря, милиция наши городские кладбища посещением не балует, разве что лентяи в погонах загоняют туда свои машины и отсыпаются там среди могил вместо того, чтобы город по ночам патрулировать, - опять заулыбался Анатолий. - Но это только летом. А сторожей у нас на кладбищах поставили лишь году в 2005-м, после того, как в Сормове ведьмы могилы своих подружек раскопали. Думают, они кого-то усторожат.

Сезон у меня начинается где-то с 5 апреля по 1 декабря. Работал челночным методом: на два-три дня выезд в сёла, два-три дня на отдых, на обработку материалов, на другие дела.

И так три года. Какая тут постоянная работа, какая личная жизнь? Я и с кладбищами был постоянно занят, да так, что ноги от переходов отваливались. Зато вот читать удавалось больше, чем обычно – Шагаешь по сельским дорогам, держишь книгу перед собой на весу, сумка через плечо, никто тебя не видит – и читай, хоть дотемна. Ноги шагают по земле, а глаза шагают по строчкам. За эти три года незаметно написал ещё книгу об исламе, заканчиваю работу над топонимическим словарём, - с гордостью сказал последнюю фразу Максин, наливая очередную порцию чая. - Труднее всего было с ночевкой. Есть четыре вида ночёвки: в подъездах, в стогах сена, в кучах опилок и на заброшенных фермах. Извините, есть ещё пятый – в сторожках на кладбищах, где они открыты. Но они не везде есть. Один раз ночевал даже в гробу. Вот так вот!

— Какой ужас. А это как? - спросил Игорь

— Видите ли, в татарских деревнях Сергачского и соседних с ним районов на мусульманских кладбищах в сторожках держат всё, что нужно для погребения – ломы, лопаты и всякое прочее. Никто из своих не берёт, а чужие там не ходят. Я исключение. Стоял дождливый август 2006 года, я осматривал юг Спасского района.

Деревня Тукай, до войны она называлась Парша. Ближе к вечеру, до Спасского далеко, до Сергача ещё дальше. Надежд на транспорт никаких, пошёл затяжной дождь. Стогов сена в округе тоже замечено не было. А татары в своих сторожках складывают не только ломы, а ещё домовины, обтянутые зелёной материей, с серебристыми изречениями из Корана.

Покойника обматывают простынями, а это хозяйство используют как носилки. И лежат они штабелями в домике на кладбище. А у него крыша протекает. Куда деваться? Думаю: пусть это будет не гроб, а ящик. В один ящик лёг, другим сверху задвинулся. Ничего, не намочило. И выспался. И никто не заметил.

— Ну и приключения у вас! Анатолий, скажите, разве нет других способов узнать что-то о наших предках? Только и остается кладбища прочесывать?

— Представьте себе, в ряде случаев нет. Возьмём нашу область. Старые газеты можно читать года с 1876-го, до этого они состояли в основном из объявлений, рекламы и официальных извещений. Даты жизни и смерти могут быть перевраны, возраст тоже: ведь раньше, бывало, важные сообщения передавались по телефону, по телеграфу, а материалы в газеты писались от руки.

Почерки у людей разные. Ну, четвёрка там или девятка, какая разница. Немало было и недобросовестных журналистов, была и мода специально перевирать фамилии, преследуя какие-то сиюминутные, нам уже не понятные интересы. И того не думают садовые головы, что газеты их с перевранными фамилиями будут храниться века – не в бумажной, так в оцифрованной версии. И если лет через сто кого-нибудь заинтересует какой-нибудь случай из нашей действительности, до истины им докопаться будет непросто.

— А что, серьёзные люди по газетам историю пишут?

— И по газетам тоже. А какие альтернативы? Живых людей расспросить – так ведь люди вымирают слишком быстро, а старики ещё и таких басен наплетут… Архивы ЗАГСа у нас, начиная с 1917 года – объект строжайшей государственной тайны; туда даже за данными о репрессированных исследователей пускают лишь... по письменной просьбе родственников этих самых репрессированных. А если у кого родных не осталось, или все уже давно в Израиле?

Значит, таких репрессированных, получается, и изучать, что ли, не надо? Архивы у нас тоже не в лучшем виде. Горела в 1890 году Ветлуга – все архивы по целому уезду сгорели. Горел в 1982 году костромской архив – сгорели документы в масштабе уже целой области, целый пласт истории! Директора тогда посадили на два года условно, пожалели даму: виновата была не столько она, сколько дырявая крыша. Бывает, и музей сгорит – в Сергаче, в 1991 году. Да и у нас в городе весь XVIII век пошёл прахом в 1923-м: тогда самые старые дела свалили в одной из башен Кремля, и их растаскивали через отверстия в стенах тогдашние бродяги. Погреться, хотелось!

— А на кладбище больше информации?

— Кое-какие крохи набрать можно. Как архивы, так и кладбища в нашей стране здорово настрадались от большевиков. Но если с архивами хоть кто-то работает, с кладбищами, кроме меня, никто. До революции серьёзные памятники, такие, чтобы века перестояли, ставили лишь единицам – всяким там аристократам, богатеям, кулакам деревенским.

С 1916 по 1954 год в городе и области не было ни одной мастерской, чтобы делать надгробия. Вот и исхитрялись советские люди, кто как мог. Кто деревянный крест ставил, на нём стамеской имя-фамилию любимой бабушки высекал. Лет сорок простоит, не больше. Кто из железок пирамидку со звездой сваривал, кто валун обтёсывал, кто известняковую глыбу, а кто попросту тырил со старого кладбища бесхозные монументы.

Старорежимные фамилии забивали или сошлифовывали, и высекали новые. Такая мастерская вот у нас в городе открылась сразу после войны. Сходите на еврейский сектор на «Марьиной Роще» – там такая коллекция дореволюционных гранитных памятников, в Москве такой не увидишь. И ни одной православной фамилии: даже кресты православные, и те в этой мастерской изничтожали.

Так вот, если пройтись с блокнотом по старым кладбищам, например, в Богородске, в Горбатове, в Большом Мурашкине, на Тихвинском в Арзамасе – перечень можно продолжать, – там можно списать с могил такую информацию, которой ни в одном архиве нет.

— Какую, например?

— Ну, например, вот. Знаете такую книгу: «Кто есть кто в Нижегородской области» за 2000 год издания? Там есть данные и на покойных нижегородцев. И знаки вопроса: например, родился такой-то церковный иерарх в 1875 году – а умер когда? Это сколько же архивов придётся перекопать, чтобы выяснить, когда он умер.

Или вот ещё: жил где-нибудь в каком-нибудь Шарапове образованный барин, собирал книжки, скупал картины. Умер, всё его добро с молотка пошло. Затем эти книжки начинают всплывать у букинистов, коллекционеры начинают интересоваться – а кто такой был Егор Алексеевич, скажем, Крюков, в какие годы жил? Сколько надо в архивах копаться? А можно просто съездить кому-нибудь в это самое Шарапово и посмотреть на сельском кладбище: а вдруг памятник уцелел? Бывало, что и уцелевают.

Бывает и по-другому. Живёт, скажем, где-нибудь в небольшом городке мещанин Чумиченко, ничем особым себя не прославил. Родился сын, пошёл служить в Красную Армию, попал к фашистам в плен, затем в концлагерь, выжил, остался на Западе, стал крупным художником-авангардистом.

У нас, конечно, его фамилия десятилетиями замалчивается, а как же иначе? Пришли новые времена, умер тот художник, принялись биографы биографию ваять. Шлют письмо в тот городок: помогите с розысками предков. А там или все архивы в своё время НКВД вывезло, или в них такой порядок, что век не разобраться. Это ещё, учтите, в нашей области, где не было фашистской оккупации. Когда информации фатально не хватает, здесь порою могут помочь и кладбища.

Или вот такой неожиданный аспект. Собрались серьёзные люди писать исследование о детской смертности. До революции всё как-то проще – взял церковные метрики, посчитал, сколько детей народилось, сколько усопло. Высчитал разницу. Проблемы начинаются при советской власти, всё ведь до сих пор от народа засекречено.

До революции прямо писали: в городе за такой-то месяц столько-то родилось, столько-то примерло детей. И статистика по видам смертей. А в СССР это всё «низзя» стало, а дети по-прежнему мерли, как мухи. Можно, конечно, заручиться кучей бумажек от научного руководителя и начать обивать пороги архивных управлений: помогите, посодействуйте. Но чиновники на то и чиновники, что отказать всегда легче, чем архивные папки подавать.

Тут бумажка не так оформлена, там срок прошёл, здесь тема недостаточно чётко сформулирована, тут дела за определённые годы заштабелированы. Здесь начальник в отпуске, а кроме него доступ никто разрешить не может. Пока начальник из отпуска выйдет, все сроки сдачи работы пройдут. А можно сделать намного проще: пойти на кладбище и просто посчитать покойный народ, там всё налицо. В последнем случае так и пришлось делать.

— А вам лично что удалось найти?

— Недаром я упомянул про «Кто есть кто». Был в нашем городе такой историк и лингвист, чех по национальности, Ржига Фёдор Вячеславович. Родился в 1848 году, а умер когда? В справочнике стоит знак вопроса. А у меня есть рукописная опись могил по Бугровскому кладбищу, там на дощечке в своё время было указано «1848 – 1925». Правда, потом я нашёл ещё и некролог в «Нижегородской коммуне».

Неправильно было на кладбище указано, поскольку умер этот учёный 5 марта 1926 года. Газетам я всё-таки как-то больше верю, хотя ошибки случаются у всех у нас. Могилу эту, как бесхозную, в постсоветское время в расход пустили. С ним ещё жена захоронена в 1942 году. Была она крупным библиографом, до войны составляла справочники по Максиму Горькому. Детей у них не было. Администрация на Бугровском, небось, думает: наплевать, больше чем полвека прошло.

Давай-ка продадим это место ещё по разу. А кто такой был этот Ржига, им до лампочки, у них таких целое кладбище. А списков похороненных до 1956 года не сохранилось: до этой даты сноси кого угодно. А то, что этот человек, да и жена его, в «Кто есть кто» попали, это им не ведомо.

— А какие ещё истории вспомнить можете?

— Сейчас ужас сколько людей бросились искать свои корни, тут-то услуги специалиста-могиловеда как раз «в яблочко» окажутся. Сколько раз сидел в областной библиотеке, вижу, люди мучаются, старые газеты листают. Едут даже из Москвы. Разговорились: вот, предков ищем. Перебираем некрологи. А откуда ваши предки? А из Абаимова, это в Сергачском районе. Думаете найти? Надеемся.

Так ведь в Сергаче газет до революции не издавалось. Сами знаем, да очень хочется найти. А в Абаимово съездить не пытались? Вы думаете, есть смысл? Смысл есть, сохранилось не более 5 % дореволюционных барских и священнических могил, но ведь пять процентов – это не ноль, не правда ли? У жителей Нижнего Новгорода шансов больше – но и тут долго над газетами попариться придётся.

— В России до вас кто-нибудь изучал кладбища?

— Только при царе. Один великий князь, брат Николая Второго, насмотрелся в своё время во Франции, как там кладбища описаны и устроены, и решил сделать нечто подобное у нас. Деньги у династии Романовых водились. В 1906 году нашли двоих фанатиков-энтузиастов, Модзалевского и Саитова, и поручили им отыскивать интересные могилы на кладбищах тогдашней Москвы.

Они наискали на три тома; впоследствии эти три тома на царские деньги издали. Дальше занялись Петербургом, там работа заняла три года и составила четыре тома. Тоже успели до революции издать. Затем по плану была провинция. На добрых полсотни губерний двоих энтузиастов оказалось маловато, поэтому для сбора данных о провинциальных покойниках великие князья пошли по другому пути.

— По какому же?

— Поскольку ЗАГСов до революции не было, а учёт покойникам вели попы, к ним и было решено обратиться. В 1909 году Синод разослал предписание консисториям каждой губернии обязать своих сотрудников на местах переписать интересных покойников, каждого в своём приходе, и прислать эти списки в губернию, а оттуда – в столицу.

Начинание было замечательное, только по всероссийской нашей дури разослали эти бумаги в разгар зимы, когда по глубокому снегу не только что по могилкам, а и на кладбище не пролезешь. Со всей губернии прислало человек пять, и на этом дело кончилось. Комиссия некрополистов занимались пока санкт-петербургскими томами, и не очень комплексовала по поводу своей зимней неудачи.

Когда работа над семитомником закончилась, а это был уже 1912 год, вторичное требование прислать материалы в провинции было направлено уже летом. Здесь результат был уже не столь плох – из нашей губернии откликнулось несколько сотен приходов.

Всю Россию для удобства разделили на четыре части по сторонам горизонта, и начали обрабатывать списки из северных губерний. Они были благополучно выпущены в 1914 году, получился ещё один толстый том; желающие могут ознакомиться с ним в отделе редкой книги Нижегородской областной научной библиотеки, называется он «Провинциальный некрополь». Составители занялись южными губерниями, и тут подоспели войны, забастовки, дефициты, дороговизна, а потом и революция.

С июня 1917 года за работу над всероссийским кладбищенским проектом ответственным за него перестали платить, в результате чего работа застопорилась. Большевики все неизданные материалы сдали в архив, в личный фонд расстрелянного в 1919 году великого князя, и почти на век успокоились.

— И что было потом?

— А ничего хорошего. Часть карточек оказалась в одном месте, часть в другом, какие-то списки до революции успели уничтожить, другие уцелели. Ошибок везде, опять же, море. Наше село Вазьян прочитали как Варган – им же из Питера не видать, где что как называется.

Нашей губернии ещё повезло. До неё до революции не дошли руки, списки никто не шерстил, не прореживал, и они дошли до нас в таком виде, как были поданы сто почти лет назад. Питерский исследователь Дмитрий Шилов занялся этим проектом, написал по нему диссертацию, и в 2004 году защитился. Этот человек, не являясь нижегородцем, не поленился перепечатать на компьютере две толстых папки наших, нижегородских покойников, и все эти материалы совершенно бесплатно переслал на дискете Юрию Галаю, старейшине наших краеведов, чтобы мы их издали.

И для образца тоненькую книжечку – изданные аналогичные списки по Пермской губернии. Мы посмотрели на неё, усмехнулись и сказали: ну нет, так мы издавать не будем, мы себя уважаем намного больше, чем пермяки.

Я съездил в Москву, познакомился с оригиналом диссертации, узнал из неё массу интересного. Там даётся толковый совет браться за дело трояко: изучить и уточнить списки 1912 года, лично посетить все упомянутые точки и проработать местную прессу за сотню лет.

А затем всё это свести в одну книгу, чтобы больше никто никогда в этом городе не трепал старые газеты, а мог взять одну книгу и оперативно получить доступную информацию по любой фамилии или по любому селу. Когда выйдет печатная версия, разошлём по экземпляру в соседние области. Пусть учатся, как надо, пусть ищут энтузиастов и пусть у себя так же делают.

-------------------------------------------------------------------------------------------------

Анатолий у Игоря вызывал нескрываемую симпатию! Опер даже забыл цель визита к Максину. Допив очередной бокал чая, Игорь деликатно намекнул, что хочет в туалет, извинился и пошел «отливать» избыток жидкости. Туалет и ванная были совмещены. При этом ванна была отгорожена матерчатой занавеской. Сделав необходимые дела и застегнувшись, Игорь с любопытством заглянул за шторку. То, что он увидел, изумило его еще больше, чем рассказ Анатолия. В ванной лежала кукла, обмотанная мешковиной с ног до головы и одетая в какие-то старинные русские наряды, Кроме того, опер опять поймал на себе чей-то взгляд, на этот раз ощущения были крайне неприятные. Кто-то смотрел на него с нескрываемой злобой, занавеска сама по себе зашевелилась, а из вентиляционного отверстия подул сквозняк с таким звуком, будто в лесу воет стая волков. Игорь выскочил из туалета, забыв нажать на сливной бочок, и поспешил на кухню.

Игорь уже стал открывать входную дверь, как Анатолий дотронулся до его плеча — Возьмите капли, это обыкновенный галазолин, капли для носа, я ими не пользуюсь, а Вам пригодится, а то совсем, вижу, воздух ртом глотаете. Берите, берите, все равно у меня насморка почти не бывает и мне лекарство не к чему. Берите! — и протянул небольшую коробочку.

- Спасибо, Анатолий, надеюсь, и я Вам как-нибудь здоровье поправлю, — полушутя ответил опер.

Попрощавшись, уходя из квартиры Максина, опер краем глаза заметил в сумраке единственной комнаты еще несколько в подростковый рост кукол и множество книг, которые лежали стопками почти до потолка, при этом он опять поймал на себе чьи-то заинтересованные взгляды, а когда повернулся лицом к входной двери, было чувство, что на него показывают пальцами, и возникло ощущение, что он слышит чей-то легкий смешок...

Игорь вышел на улицу. Все чувства у него перемешались. «Конечно, может, этот доцент и есть «куклодел», но очень не хочется в это верить!» Первым делом он достал капли и закапал по паре капель в каждую ноздрю. Дышать становилось легче. Но в то же время необъяснимое происходило с его телом: он одновременно чувствовал звериный страх, который поднимался снизу живота, и беспредельное спокойствие и умиротворенность где-то в груди. Насморк почти прошел, и только сейчас он почувствовал на своей одежде необычный запах. Он напоминал запах, который образуется в квартире, где лежит покойник. «Ну, немудрено, у него вся квартира завалена мусором с кладбища», - успокоил сам себя опер. «Какая интересная у человека работа и как она похожа на мою! Завтра надо навестить руководство КРУНа, а сейчас чай, мед, малина и спать!» - запланировал опер и сел в машину....

----------------------------------------------------------------------------------------------------

----------------------------------------------------------------------------------------------------

Фролов уже несколько дней ходил в приподнятом настроении. Его сыщик раскрыл заведомый глухарь о вандалах на кладбище, нашел куклодела и с ним 28 мумифицированных трупов, а также разворошил осиное гнездо КРУНА. Из Следственного Комитета хотели сначала дела забрать, но потом, после подключения «больших звезд», оставили просто «на контроле». Это означало, что все дела остаются на «раскрутке» в отделении и скоро можно ждать судебных процессов, хороших премиальных, повышения в звании и по службе. Фролов вызвал к себе Смирнова, чтобы услышать из первых уст последние новости по начинающим греметь по всей стране сразу нескольким криминальным делам. В помощь старлею были откомандированы несколько сотрудников, и, таким образом, Игорь стал руководителем группы оперативников, которые работали по разным делам в одном «кладбищенском» направлении.

Игорь вошел без стука, сел на стул, окинул взглядом бардак в кабинете начальника и рассмеялся.

- Что тебя так веселит, Игорь? – по-отечески спросил Фролов

- Владимир Саныч! Самое интересное в этой истории то, что все дела были раскрыты по воле случая. Тривиальное стечение обстоятельств!

- Любая случайность – это хорошо подготовленная и продуманная закономерность! – подняв указательный палец, с нескрываемым удовольствием и пафосом ответил Фролов, - Теперь рассказывай все случаи, интересно же!

- Долго рассказывать придется, – хитро улыбаясь ответил Игорь.

- А мы торопиться не будем, - Фролов открыл ящик стола и достал бутылку HENNESSY VS, заранее нарезанную ветчину, сыр и ломтики лимона. Все это «богатство» было приготовлено заранее. Не часто начальник выпивал со своими подчиненными, но это был тот случай, когда приятное совмещалось с полезным и нужным занятием, - Давай устраивайся удобнее, я буду благодарным слушателем.

Игорь начал свой рассказ с первого посещения доцента Максина. Не вдаваясь в его научные изыскания, после нескольких выпитых «за удачу, везение и успех» рюмок, опер перешел к самым интересным моментам их встречи.

- И самое интересное, я все это вижу: эти куклы, разные кладбищенские прибамбасы, но мне и в голову не приходит мысль, что в ванной, в комнате, на антресолях, под кроватью и еще черт знает где лежат настояние трупы, переодетые в кукол! Он обладает таким обаянием, так интересно рассказывает, словно гипнотизирует! Я полтора часа слушал его! И уходить не хотелось! Правда, был момент, когда я чуть в штанишки не навалил от страха – продолжал свой рассказ Игорь, время от времени, засовывая ломтики лимона и морщась от кислинки во рту. – А вот знаете, Владимир Саныч, я такого животного страха никогда не испытывал! Чертовщина в той квартире водится, это точно! Мы когда пришли его «брать» и проводили обыск, все: опера, эксперты, прокурор были в состоянии шока. А ему хоть бы хны! Сидит, улыбается, рассказывает и показывает с нескрываемым удовольствием. Все куклы у него были под своим именем, у каждой свой характер, свои увлечения. Он с ними как со своими детьми обращался, нежно так. У малышки ручка свесилась, так он подбежал, ручку на место положил и приговаривал: «Ничего, Катенька, дяди скоро уйдут, и мы баиньки ляжем». Кошмар! У него своих детей нет, он не женат, вот, от одиночества крыша то и поехала.

За все время рассказа Игоря Фролов ни разу его не перебил, не переспросил и даже не стал задавать уточняющие вопросы. Он только в задумчивости качал головой, время от времени прикладываясь к рюмке. Сам он многое повидал, но такого дела ему еще не приходилось курировать. Он представлял себе несчастных родителей, которым придется опять хоронить своих девочек. Опять переживать свое горе, которое другим счастливым семьям не понять. В жизни у каждого человека, которому выдалось пережить страшную потерю, вся оставшаяся жизнь делится на «до» и «после». Как бы это тривиально ни звучало, но смерь детей делит жизнь родителей пополам и вторая половина жизнь полна скоби и воспоминаний. С такими мыслями он смотрел, как слегка захмелевший молодой опер рассказывал о своих приключениях.

- Он тащил на себе останки где-то по 20 км! Представляете! Конечно, вес костей небольшой, 8-10 кг, но само по себе расстояние нехилое! А мастерил он как виртуозно! Все сделанные куклы были как настоящие, как живые! Он на них маски надевал, разукрашивал лица.

Фролову грустно стало, когда Игорь перешел к рассказу о махинациях в КРУНе. «Совсем человеческий вид потеряли, сволочи. При жизни чиновничья свора измывается, как хочет, и даже после смерти в покое не оставят! И на памятниках, и на так называемых «лучших местах», даже на нестандартных могилах под большой рост деньги вымогают! А что уж говорить о лишних 20 см под оградку или цветочницу! На Федяковском кладбище, чтобы пройти к родственникам, надо по чужим могилам приходится ступать. Так плотно умудрились «заселить», что пройти невозможно! Он вспомнил, как в 2 года назад видел плачущую старушку, которая не могла пройти к своему брату, физически не могла пролезть через бурьян. Он, конечно, провел ее под руку, помог найти нужную могилу. Потом отвез бабушку домой: все ж не на жаре ей стоять под палящим солнцем и ждать нужного автобуса. Теперь, слушая рассказ Игоря, помня все отчеты по этим делам, ему стало совсем тоскливо. «Что же мы за нация такая, которая даже мертвых в покое не оставляет ни в революции и войны, ни в мирное чиновничье время?»

- А эти придурки, которые памятники измалевали, похожи на «злоумышленников» Чехова. Я их спрашиваю: «Зачем памятники портили, у вас же и так работа всегда есть?» А один из них мне, знаете что ответил? Говорит: «Я трудоголик! Мне деньги нужны! Чего такого уж опасного я сделал? Подумаешь, немного работы себе подбросил» А знаете, кто ему эту мыслишку подкинул? Один из КРУНовцев. Это, правда, доказать не получится, но он невзначай, скорее по своей тупости, обмолвился: «Человек дважды в одну реку войти не может, а двое в одну могилу запросто!». А эти придурки его слова поняли как знак к действию: сделайте так, чтобы дважды деньги тратились на обустройство могил!

Маньяками люди сами по себе не рождаются. Их создает общество, в котором они растут, развиваются, живут и работают. Конечно, фактор «сдвига по фазе» играет большую роль в «точке принятия решения». Но как же противно жить в обществе, в котором с маниакальной страстью «пилятся» бюджеты между родственниками, чиновниками и их ближайшим, в том числе коммерческим окружением в самых разных сферах нашей жизни и даже смерти?

--------------------------------------------------------------------------------------------------

Когда Анатолий начинал раскапывать могилы, у него всегда возникал трепет внутри... Каждый раз, по своему необычный и непредсказуемый!

Решившись на встречу с той, с кем не один раз он общался по фотографии, он был уверен, что прах, оставшийся от человека, оставил следы его сущности и личности! Его ждало разочарование! Милое юное лицо с могильной фотографии оказывалось... Он как скульптор воссоздавал вновь облик давно умерших людей, как художник расписывал для них маски и лица, придавая им эмоции. Это была его тайная жизнь. Он был в ней счастлив и ненасытен. Устраивая семейный ужин со своими девочками, он не думал ни о чем, что могло прекратить эту «идиллию». Ни об этике, ни о родных умерших, ни об элементарной гигиене и чистоплотности. 28 мумифицированных трупа являлись его семьей. Могло быть и больше! Может, и было бы больше, но обстоятельства помешали этому.

«Жаль, хорошая моя, но нам придется расстаться! Прости!» - вслух сказал Анатолий. Что ему оставалось делать? Собаки гнались по пятам, и ему пришлось «скинуть» останки и уходить «налегке». Псы не оставили ничего, что могло напоминать о прахе неизвестной девочки, могилу которой вскрыл Максин! А родственники еще несколько лет приходили навещать свою любимую дочь и племянницу, не зная, что могила давно пуста!

--------------------------------------------------------------------------------------------

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЭПИЛОГ

Ровно через год в этой криминально-психологической эпопее была поставлена точка.

В областном суде города NN прошли два процесса: первый – о злоупотреблениях в комбинате ритуальных услуг населению, где непотопляемый Юхман прошел как свидетель по факту вандализма. Второй процесс – о творениях куклодела – по этическим соображениям прошел в закрытом режиме. Достоверно известно лишь то, что специалисты признали подсудимого невменяемым и не подлежащим уголовной ответственности за свои деяния. Он был помещен в лечебное спецучреждение.

Умный и дотошный опер Игорь Смирнов вернулся к рутинным делам в своем райотделе. Теперь он капитан полиции.

А Юхман? На этот вопрос пока ответить нечего…

 

P.S. В тексте повести использованы некоторые материалы интервью и статей персонажа, выведенного под именем Анатолий Максин. Остальное: люди, их взаимоотношения, характеры, поступки, жизненные обстоятельства – художественный вымысел автора.

 

 

 

Автор Максим Волгин 2012г

 

 

 

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/

Рейтинг@Mail.ru