«…Витя был тихим парнем, никогда не повышавшим голоса, а в соседнем купе, как назло, голоса становились всё громче. Из разговора соседей вскоре стало понятно, что тон компании задаёт освободившийся заключённый, успевший изрядно отметить это событие. Проходя мимо их купе, он проявлял повышенный интерес к соседям, и, в конце концов, в очередной раз возвращаясь из тамбура, где курили, завернул к ним, уверенно опустившись на сидение рядом с Алексеем, а затем также уверенно, не сказав ни слова, протянул руку к стакану, наполовину наполненному водкой. – Дядя, ты не оборзел?! – возмутился было Пастушенко, но Алексей остановил его. – Оставь, пусть выпьет! Хотя везде принято спрашивать разрешения, но тебе я разрешаю: у тебя праздник. Тот выпил, Алексей дал ему солёный огурец. – Что? Пожалел? – в упор глядя на Владимира, говорил мужчина. – Ты сейчас сам не пожалей, – ещё пока спокойно отвечал тот…»